Анатолий
 КОРОЛЬЧЕНКО
 Генерал  Скобелев
Казак  Бакланов
 Исторические  повести
 Ростов-на-Дону
 «ФЕНИКС»
 1997

ГЕНЕРАЛ  СКОБЕЛЕВ

ОТ  АВТОРА
 Скобелев...
 Вряд  ли  кто  из  русских  людей  при  упоминании  этого
имени  останется  безучастным.  Блистательный  полководец,
храбрец  из  храбрецов,  любимец  народа,  он  прожил  недол¬
гую,  но  яркую,  насыщенную  событиями  жизнь.  Солдаты
обожали  его  за  отвагу  и  мужество,  прозорливость  и  готов¬
ность  разделить  с  ними  ратные  тяготы.  Одно  его  появление
в  цепи  удесятеряло  силы,  вселяло  уверенность  в  победе,
поднимало  дух.  «Белый  генерал!»,  «Генерал  Вперед!»  —
восторгались  им  те,  кого  он  водил  в  жестокие  атаки.
 В  свое  время  американский  военный  исследователь  Грин
писал,  что  Скобелев  участвовал  в  семидесяти  сражениях,  и
все  они  были  победами.  Воистину,  велик  был  его  военный
гений!
 Известному  художнику-баталисту  В.Верещагину  посчаст¬
ливилось  много  раз  наблюдать  полководца  на  поле  брани,
и  он  не  скрывал  своего  восхищения.  «Есть  генералы-ре¬
месленники  и  есть  генералы-художники,  —  писал  Вере¬
щагин.  —  Первый  будет  браво  гнать  неприятеля  и,  может
быть,  перебьет  у  него  много  народа,  но  он  не  сделает  того,
на  что  способен  артистический  темперамент,  который  сооб¬
разит,  как  обойти,  обложить  неприятельские  силы  и  заста¬
вить  их  без  боя  положить  оружие.  К  последнему  разряду
военных  принадлежал  М.Д.Скобелев,  артист  на  поле  боя».
 Михаил  Дмитриевич  Скобелев  бывал  в  самых  горя¬
чих  и  опасных  местах,  где  черная  смерть  витала  над
боевым  строем,  чаще  обычного  задевая  крылом  идущих
рядом  с  ним.  Но  (удивительное  дело!),  несмотря  на  опас¬
ность,  все  просились  к  нему,  и  не  было  отбоя  от  добро¬
вольцев  и  волонтеров.
 5

Рассказывали,  как  к  самому  императору  Александру  II
пробился  седой  фельдфебель,  ветеран  войны  1812  года,  с
просьбой  зачислить  его  на  военную  службу.
 —  Сделайте  божескую  милость,  Ваше  Величество.  Жи¬
вота  своего  не  пожалею,  —  упрашивал  старик.
 —  Но  годы-то,  годы.  Ты,  братец,  давно  свое  отслужил.
Куда  же  тебя  направить?
 —  Как  куда?  К  Скобелеву!  Я  делом  докажу  свою  пригод¬
ность.
 С  особой  силой  блеснул  полководческий  талант  Скобе¬
лева  в  русско-турецкой  войне  1877-1878  годов.  Переправа
через  Дунай,  Ловча  (Ловеч),  Плевна  (Плевен),  Шипка,  Шей-
ново,  Адрианополь  —  вот  вехи  его  боевого  пути  на  Балка¬
нах.  «Генерал-освободитель»  —  называют  Скобелева  в  Бол¬
гарии  и  поныне,  свято  чтя  память  о  нем.  Много  там  святых
мест.  Одно  из  них  —  храм  в  центре  Плевны,  воздвигнутый
в  честь  павших  русских  солдат  и  офицеров.  На  камне  высе¬
чено:  «Они  —  богатыри  необъятной  русской  земли,  вдох¬
новленные  высокими  чувствами  к  порабощенному  братско¬
му  народу,  перешли  реку  Дунай,  вступили  на  болгарскую
землю,  разбили  полчища  врагов,  разрушили  турецкую
тиранию,  разорвали  цепи  пятивекового  рабства.  Своей  ге¬
роической  кровью  они  напоили  болгарские  нивы,  своими
богатырскими  костями  усеяли  поля  брани.  Они  отдали
самое  дорогое  —  свою  жизнь  —  за  наивысшее  благо  бол¬
гарского  народа  —  за  его  свободу.  Освобожденный  ими
болгарский  народ  в  знак  вечной  признательности,  идущей
из  глубины  души,  воздвиг  этот  храм-памятник  свободы».
 В  большой  степени  эти  слова  можно  отнести  к  М.Д.Ско¬
белеву.  Когда  один  из  недавних  политических  деятелей  быв¬
шего  Советского  Союза  высказал  в  том  сомнение,  он  полу¬
чил  достойный  отпор:
 —  У  вас,  русских,  своя  история,  а  у  нас  своя.  И  никакая
сила  ее  не  может  изменить.
 У  меня,  автора  этой  книги,  своя  память  о  генерале.  Вижу
пожелтевшую  фотографию  начала  века  с  запечатленным
на  ней  памятником  и  стоящими  в  строю  солдатами:  креп¬
кие  гвардейцы  с  винтовками  за  спиной,  в  руках  фуражки,
стриженые  затылки.  На  обороте  надпись:  «Открытие  па¬
мятника  Скобелеву  в  Москве».
 б

Отец  объяснил,  что  это  тот  самый  Скобелев,  именем  ко¬
торого  в  моем  родном  Ростове  была  названа  одна  из  боль¬
ших  улиц.  Как  я  узнал  позже,  памятник  в  Москве  нахо¬
дился  на  площади,  носящей  имя  легендарного  полководца,
пока  его  не  снесли,  воздвигнув  там  же  другой  монумент  —
Юрию  Долгорукому.
 В  военной  академии,  где  мне  довелось  учиться  после
войны,  преподаватель  истории,  седовласый  генерал,  рас¬
сказывал  о  Скобелеве  с  нескрываемым  восхищением:
 —  Это  был  блистательный  военачальник,  любимец  сол¬
дат  и  народа!  Умный,  знающий  дело,  человек  безмерной
отваги!
 —  Почему  же  мы  не  изучаем  его  операции?  —-  спросили
преподавателя.
 —  Планом  не  предусмотрено,  —  развел  он  руками,  умал¬
чивая  о  настоящей  причине.
 А  она  состояла  в  том,  что  генерал  Скобелев  участвовал  в
войнах  российского  царизма  в  Туркестане,  но  этот  факт  не
может  перечеркнуть,  принизить  его  полководческое  даро¬
вание,  личные  заслуги,  как  подавление  польских  волне¬
ний  Кутузовым,  Багратионом,  Барклаем  де  Толли.  Гонял¬
ся  за  Пугачевым  и  неистовый  Суворов,  а  поймав,  велел  за¬
точить  бунтовщика  в  железную  клетку  и  доставить  в  Моск¬
ву.  Да  только  ли  они  были  такими!  Сыны  своего  времени,
они  были  верны  присяге  и  неукоснительно  следовали  ей  в
делах.
 Давно  начав  писать  о  Скобелеве,  я  не  раз  откладывал
перо.  Не  напрасен  ли  труд?  Тем  более,  что  многие  высказы¬
вали  сомнение  в  успехе.  Говорили,  что  затея  напрасна,  что
труд  пойдет  впустую,  потому  что  героя  не  жалуют  сильные
мира  сего.
 Но  совсем  иное  сказал  знакомый  ученый:
 —  Писать  надо.  Непременно  и  несмотря  ни  на  что!  При¬
дет  время,  и  о  Скобелеве  вспомнят.  Обойти  молчанием  его
имя  невозможно.
 В  самом  деле,  разве  можно  умолчать  о  прошлом  или  его
«подправить!»  Прошлое  никогда  не  умирает,  оно  всегда  с
людьми.  А  время  сказать  всю  правду  о  генерале  Скобелеве
после  долгого,  очень  долгого  молчания,  полагаю,  наступи¬
ло,  и  я  выношу  эту  книгу  на  суд  читателя.
 7

ГЛАВА  1
 ОТЧАЯННЫЙ  ПОРУЧИК
 Экзамен
 После  долгого  пути  по  раскисшей  лесной  дороге  ка¬
валькада  всадников  достигла  реки.
 —  С  коней!  —  подал  команду  штабс-капитан  и  спрыг¬
нул  с  седла.  —  Можно  курить.
 Офицеры,  примерно  пятнадцать  человек,  последовали
примеру  старшего,  передав  поводья  сопровождавшим  их
казакам.
 —  «Еще  одно,  последнее  сказанье»,  —  произнес,  вздох¬
нув,  чернявый  офицер.
 —  Не  причитай!  И  без  того  тяжко,  —  подал  голос  кто-то
из  товарищей.
 Все  они  съехались  для  поступления  в  Николаевскую
академию  Генерального  штаба  и  прибыли  сюда,  чтобы  сдать
последний  экзамен  по  тактике,  который  определит  судьбу
каждого.  Совсем  недавно  их  было  намного  больше,  но  злой
рок  сделал  свое  дело,  сжалившись  лйшь  над  этой  горсткой,
да  и  то  еще  далеко  не  окончательно.  Счастливчиков  ожида¬
ет  учеба  в  высшем  привилегированном  учебном  заведении,
по  окончании  которого  откроется  дорога  к  большим  долж¬
ностям  и  чинам;  неудачников  —  ждет  служба  в  заштатных
городах,  казарменные  заботы  с  утра  и  дотемна,  тщательно
скрываемая  нужда  до  самой  отставки.
 Академия!  О  ней  мечтали  многие  офицеры,  но  далеко  не
каждый  удостаивался  чести  попасть  хотя  бы  в  кандидат¬
ские  списки  на  поступление.  Сама  академия  находилась  в
Петербурге,  но  лагерь  ее  в  нынешнем  году  разбили  в  севе¬
ро-западном  краю,  наиболее  характерном  для  европейско¬
го  театра  военных  действий.
 В  ожидании  экзаменаторов  офицеры  разбрелись  по  вы¬
сокому  берегу,  сдержанно-напряженные  и  не  очень  шум-
8

ливые.  Старший  группы,  штабс-капитан,  достал  портсигар,
постучал  по  нему  папироской  и  покровительственно  сказал
чернявому  офицеру:
 —  Расскажи-ка  что-нибудь  забавное.  Отведи  шуткой  от
души  тяжесть.  —  И  тут  же  обратился  к  уткнувшемуся  в
книгу  поручику.  —  А  вы  что  же,  Скобелев,  сторонитесь?
 —  Прошу  вас,  господа,  без  меня.  Премудрая  книга,  —
ответил  тот  высоким,  с  легкой  >картавинкой  голосом.
 Поручик  русоволос,  'почти  на  полголовы  выше  штабс-
капитана,  грудь  неширока,  слегка  покатые  плечи.
 —  Скобелев  покоряет  стратегию,  —^сострил  кто-то.
 Офицер  оторвал  взгляд  от  книги:  глаза  карие,  спокой¬
ные,  чуть  насмешливые.
 —  Ну,  хорошо,  не  будем  мешать.
 Чернявый  поручик  начал  было  рассказывать  что-то  за¬
тейливое*  но  из  леса  выкатилась  коляска,  и  офицеры  вспо¬
лошились.
 —  Господа  офицеры,  ко  мне!  —  подал  команду  штабс-
капитан.  —  Станови-ис-сь!  Смирно-о!
 Все  замерли.  Слышался  лишь  храп  коней  да  достукива¬
ние  колес  экипажа.  С  коляски  сошел  полковник,  молча
выслушал  рапорт,  оглядел  строй.
 —  Итак,  господа,  сегодня  вам  предстоит  выдержать  по¬
следнее  испытание.  Задание  всем  одно:  здесь  на  участке  от
изгиба  Немана,  —  полковник  указал  рукой  на  отдаленный
поворот  реки,  —  до  луговины  найти  удобное  место  для  пе¬
реправы  кавалерийского  отряда.
 На  полковнике  все  сияло:  и  твердые  голенища  высоких
сапог,  и  козырек  чуть  набок  надетой  фуражки,  и.позоло¬
ченные.  пуговицы  ладно  сидевшего  мундира  с  аксельбан¬
том  у  плеча.
 —  Напоминаю,  господа  офицеры,  что  оценка  избранно¬
го  вами  места  будет  определяться  с  учетом  скрытых  к  реке
подходов,  наличием  возможных  неприятельских  сил  на
противоположном  берегу,  глубиной  реки  и  других  момен¬
тов,  которые  могут  повлиять  на  успех  предприятия.
 Полковник  говорил  хорошо  поставленным  голосом,  глад¬
ко,  заученно  и  было  ясно,  что  повторял  он  все  это  много  раз,
облюбовав  именно  эту  высоту,  откуда  открывался  вид  на
реку.  Задача  имела  утвержденное  раз  pi  навсегда  решение,
 9

в  котором  учитывались  все  положительные  и  отрицатель¬
ные  факторы.  Получить  высший  балл  мог  только  тот  офи¬
цер,  который  в  точности  повторял  известное  полковнику
решение:  оно  заключалось  в  том,  что  отряд  нужно  было
вывести  к  берегу  в  полуверсте  ниже  их  местонахождения,
где  река  разливалась,  образуя  плес,  и  где  лошадям  не  при¬
шлось  бы  плыть.
 —  И  еще,  господа.  Оценивать  ваше  решение  будет  сам
генерал  Леер.
 —  Л  кто  он  такой?  —  подал  голос  чернявый  офицер.
 —  Леер?  Вы  не  знаете  Леера?  Это  не  делает  вам  чести.
Генрих  Антонович  Леер  —  знаток  военного  дела.  Им  напи¬
сано  много  книг,  не  говоря  уже  о  статьях.  В  том  числе
учебник  тактики  для  военных  училищ.  Он  —  профессор.
Ныне  возглавляет  в  академии  кафедру  тактики  и  страте¬
гии.  Тот,  кто  будет  зачислен  в  число  слушателей,  непре¬
менно  будет  иметь  счастье  слушать  его  лекции.
 Полковник  достал  из  кармана  часы,  щелкнул  крышкой.
 —  Надеюсь,  задание  ясно?  Итак,  по  коням!  Работать
самостоятельно.  Через  два  часа  собираемся  на  высоте.
К  этому  времени  генерал  Леер  приедет  сюда.  За  дело,  гос¬
пода!
 —  Поехали,  Скобелев,  —  садясь  на  коня,  предложил
штабс-капитан.
 —  Поезжайте.  Я  задержусь,  —  ответил  поручик.
 Была  та  пора,  когда  лето  еще  не  ушло,  а  осень  не  набра¬
ла  силы,  хотя  и  зримо  напоминала  о  себе.  День  выдался
солнечным,  но  чувствовалось  холодное  дыхание,  позоло¬
тившее  рощу.  И  над  сонной  рекой  лениво  курился  белесо¬
ватый  туман.
 Все  уехали,  а  Скобелев,  привязав  к  дереву  лошадь,  до¬
стал  из  полевой  сумки  карту  и  углубился  в  ее  изучение.
Потом  долго  рассматривал  реку  на  всем  видимом  ее  протя¬
жении.
 От  высоты  к  Неману  вела  тропа,  и  Скобелев  верхом  спус¬
тился  по  ней,  долго  вглядываясь  в  противоположный  бе¬
рег,  где  почти  вплотную  к  воде  подступал  сосновый  бор.
Река  здесь  была  намного  уже,  чем  та,  у  плеса,  но  глубже.
 Он  недолго  постоял,  о  чем-то  размышляя,  потом  спря¬
тал  в  полевую  сумку  карту.  Выбрав  кочку  потверже,  тща¬
 10

тельно  вымыл  сапоги,  очистил  палочкой  от  грязи  шпоры.
Холодная  вода  обжигала  холодом.
 По  той  же  троце  поручик  поднялся  наверх,  привязал
лошадь  к  дереву  и  снова  углубился  в  книгу.
 Был  полдень,  когда  из  лесу  показались  коляски.  Скобе¬
лев  поспешно  захлопнул  книгу  и  вскочил.
 —  Поручик  Скобелев!  Вы  готовы  доложить  свое  реше¬
ние?  —  полковник  смотрел  недобрым  взглядом.
 —  Так  точно,  готов!  —  отдавая  честь,  офицер  лихо  щелк¬
нул  каблуками,  звякнув  шпорами.
 Вслед  за  полковником  с  коляски  сошел  плотного  сложе¬
ния,  несколько  медлительный  в  движениях  генерал.
 —  Готовы?  —  щуря  глаз,  переспросил  полковник.  —  А
мне  кажется,  вас  больше  интересовала  книга,  чем  задание.
Вы  даже  не  соизволили  покинуть  этой  высоты.  Как  это
нужно  понимать?
 —  Я  сделал  свой  выбор  на  данном  участке.
 —  Что-о?  Это  место?  Ну,  знаете,  поручик...  Я  должен
вам  сказать,  что  это  место  далеко  не  лучшее,  более  того,
оно  неблагоприятно  для  переправы.  Я  расцениваю  ваше  ре¬
шение  как  совсем  неудачное.
 —  Осмелюсь  с  вами  не  согласиться.  Я  учитываю  законы
тактики.
 —  То  есть  как?  —  в  голосе  полковника  чувствовалось
раздражение.  Как  может  этот  мальчишка-поручик,  хотя  и
с  наградами  на  мундире,  не  соглашаться  с  ним,  полковни¬
ком,  преподавателем  академии!
 Стараясь  сдержать  себя,  поручик  стал  объяснять:
 —  Вы  заявили,  что  данное  место  является  для  перепра¬
вы  неблагоприятным.  Такого  же  мнения,  надеюсь,  будет  и
неприятель.  Следовательно,  он  оставит  это  место  без  долж¬
ного  внимания  и  надежного  прикрытия.  Это  как  раз  и  есть
выгодные  факторы  для  успешной  переправы  нашей  кава¬
лерии.
 Стоявшие  поодаль  офицеры  из  числа  кандидатов  были
удивлены  дерзостью  своего  товарища  и  уверены,  что  судьба
его  решена.
 Генерал,  глядевший  на  заречную  даль,  на  селение  с  кир¬
пичными  и  островерхими  мызами,  при  последних  словах
офицера  обратился  к  нему:
 11

—  Вы  из  какого  нолка,  поручик?
 —  Из  лейб-гвардии  Гродненского  гусарского,  ваше  пре¬
восходительство.
 —  Знаю  полк,  хороший  полк.  —  И  перевел  взгляд  на
саблю  офицера,  эфес  которой  украшал  знак  ордена  Святой
Анны  с  надписью  в  сердечке  «За  храбрость».  —  За  что,
поручик,  удостоились?
 —  За  разведывательный  поиск.
 —  У  вас  прекрасное  начало  службы,  но  вы  можете  его
испортить.  И  близки  к  тому.  —  Генерал  дожевал  тонкими
губами.  —  Каковы  же  доводы  в  пользу  вашего  решения?
Доложите,  послушаем.
 —  Решая  задачу,  я  исходил  из  той  обстановки,  когда
командир  лишен  возможности  выбрать  удобное  для  пере¬
правы  место.  Он  должен  думать  не  об  удобстве,  а  о  победе,
Это  ведь  главное.  А  наибольший  успех  его  ожидает  здесь.
 —  Но  здесь  глубокое  и  быстрое  течение..  Это  может  по¬
ставить  под  сомнение  успех  переправы,  —  вступил  в  разго¬
вор  полковник.
 —  И  еще  это  противоречит  условию  задания,  —  поддер¬
жал  полковника  генерал.  Он  внимательно,  изучающе  смот¬
рел  на  Скобелева.  —  Может  быть,  в  ваших  доводах  пору¬
чик,  и  есть  резон,  но  как  вы  можете  доказать,  что  правы,
если  преподаватели,  эти  знающие  дело  люди,  утверждают
обратное.
 —  Разрешите  доказать  правоту  моего  решения?  —  Глаза
поручика  лихорадочно  заблестели,  неожиданно  позеленев.
 —  Пожалуйста,  если  сможете,  —  пожал  плечами  гене¬
рал.
 Скобелев  сбросил  с  плеча  сумку,  одним  махом  вскочил
на  коня,  вонзив  в  его  бока  шпоры.
 —  Вы  что  делаете,  поручик?  —  отпрянул  в  сторону  пол¬
ковник.  —  Вы  куда?
 —  Пошел!  —  фальцетом  вскрикнул  всадник,  галопом
спускаясь  к  реке.  Конь  крутил  мордой,  противился,  не
желая  идти  в  студеную  воду,  но,  понукаемый  всадником,
сдался,  погружаясь  все  глубже  и  глубже.
 Холод  сковал  тело,  одежда  намокла,  тянула  вниз.  В  ка¬
кой-то  момент  офицер  чуть  не  выпустил  луку  седла,  но  паль¬
цы  цепко  схватились  за  спасительный  выступ.
 12

—  Безумец!..  Можно  лй  так!  —  не  спускал  с  него  глаз
полковник.  Лицо  выражало  и  гнев,  и  страх,  и  возмущение.
 И  все,  кто  находился  на  высоте  —  офицеры,  казаки,
генерал,  наблюдали  за  поручиком.  Уж  такого  они  никак
не  ожидали.
 —  Надо  же...  вот  характер,  —  сказал  генерал.
 Случайно  его  взгляд  упал  на  брошенную  Скобелевым
 сумку,  из-под  крышки  которой  виднелась  книга.
 Старший  группы  штабс-капитан  перехватил  взгляд  ге¬
нерала,  поспешно  поднял  сумку.
 —  Разрешите  взглянуть  на  книгу.
 —  Вот  видите,  Генрих  Антонович,  вместо  того,  чтобы
заниматься  делом,  этот  Скобелев  роман  читал.
 У  полковника  еще  раньше  сложилось  мнение  о  Скобеле¬
ве  как  о  человеке,  хотя  и  способном,  любящем  военное  дело
и  особенно  военную  историю,  но  не  очень  старательном  и,
более  того,  ленивом.  И  его  он  уже  заочно  причислял  к  тем
неудачникам,  которые  должны  уехать  назад,  в  свои  полки.
 —  Это  не  роман,  —  сказал  генерал.  —  Это  мои  «Записки
тактики».
 Он  стал  листать  книгу,  замечая  на  полях  пометки  ка¬
рандашом.  «А  ведь  он  не  обычен,  этот  поручик»,  —  отме¬
тил  генерал,  возвращая  книгу.
 Между  тем  всадник  переплыл  реку,  проскакал  верхом
полверсты  и  поплыл  назад.  Не  задерживаясь,  выбрался
наверх.
 С  него  текло  ручьем,  из  сапог  выливалась  вода.  Даже
фуражка  с  туго  натянутым  внутри  проволочным  кольцом
обмякла  и  потеряла  форму.
 Но  поручик  словно  не  замечал  этого.  Подошел.к  генералу:
 —  Ваше  превосходительство,  докладываю:  место  для  пе¬
реправы  кавалерийского  отряда  благоприятно,  река  пре¬
одолима.  —  И  сделал  шаг  в  сторону,  как  бы  давая  генералу
и  полковнику  возможность  убедиться  в  правоте  его  слов.
 Возвращаясь,  генерал  Леер  вдруг  усмехнулся,  сказал
полковнику:
 —  Пришел  на  память  случай,  как  начальник  академий
зачислил  одного  офицера  на  учебу.  Спрашивал,  спрашивал
его,  а  тот  «плавает».  Начальник  и  говорит:  «Знаешь  ли  ты,
братец,  русскую  народную  песню  «Ты  поди,  поди,  моя  ко¬
 13

ровушка,  домой»?  Капитан,  не  моргнув  глазом,  отвечает:
«Знаю,  ваше  превосходительство.  Но  я  знаю  и  другую».
«Какую  же?»  «Ах  ты,  сукин  сын,  камаринский  мужик».
Начальник  опешил,  а  потом  ударил  кулаком  о  стол.  «Так  и
быть,  зачисляю  тебя,  братец.  За  находчивость!»
 —  Уж  не  хотите  ли  вы  сравнить  этот  случай  с  сегодняш¬
ним?  —  насторожился  полковник.
 —  Нет,  Скобелев  совсем  другое  дело.  У  него  задатки  от¬
личного  военачальника,  хотя  характер  весьма  не  прост.  Из
него  выйдет  прекрасный  генерал,  если  обстоятельства  не
сломают  его.  Да,  да,  поверьте  мне.
 —  Но  это  в  случае,  если  он  будет  зачислен  в  академию,  —
высказал  полковник.  Его  не  покидало  задетое  поручиком
самолюбие.  «Этот  мальчишка  многое  себе  позволяет».
 Осторожный  Леер  не  стал  возражать.
 —  Разумеется,  если  этот  Скобелев  поступит  к  нам.
 В  петербургском  доме
 Генерал  Леер  был  прав,  угадывая  сложный  характер
дерзкого,  но  далеко  не  бесталанного  поручика.  Вырос  он  в
дворянской  военной  семье.  Отец  —  полковник  Генерально¬
го  штаба,  человек  ровный,  обходительный,  бывал  при  дво¬
ре.  Мать,  Ольга  Николаевна,  тоже  мягкого  склада,  хотя  и
умеет  настоять  на  своем.  По  причине  частого  отсутствия
мужа  она  в  доме  хозяйка.  Кроме  младшего  Михаила  —
в  семье  еще  три  дочери.
 Бывавшие  в  доме  Скобелевых  гости,  глядя  на  подвиж¬
ного  и  требовательного  ребенка,  утверждали,  что  он  в  деда.
 —  Вылитый  Иван  Никитич.
 В  гостиной  висит  портрет  деда:  красивый  овал  лица,
чистый  лоб,  взбитые  кудри,  усы;  на  плечах  генеральские
эполеты  с  тремя  звездочками.  Он  смотрит  на  мальчика,  как
бы  говоря:  «Не  балуй...».
 Мишук  едва  его  помнит:  в  памяти  лишь  быстрый  говор
да  пустой,  пришпиленный  рукав  мундира.  Когда  дед  умер,
мальчику  было  шесть  лет.  На  похоронах  присутствовало
много  народа,  все  скорбно  вздыхали,  говорили  прочувство¬
 14

ванно.  Сам  император  Николай  Павлович  удостоил  усоп¬
шего  чести  стоять  у  гроба.
 Желая  сызмала  готовить  сына  к  военной  службе,  отец
пригласил  в  дом  гувернера.  Было  модным  нанимать
французов,  но  он  пригласил  немца,  надеясь,  что  тот  су¬
меет  воспитать  у  Миши  качества,  присущие  немецкой
нации:  пунктуальность,  строгость,  твердость  духа,  жест¬
кость...
 О  приходе  гувернера  первым  сообщил  Дмитрию  Ивано¬
вичу  Митрофаныч.  Прихрамывая  и  тяжело  вздыхая,  ста¬
рик  приблизился  к  сидевшему  в  кресле  хозяину.  Он  был
денщиком  еще  у  покойного  Ивана  Никитича.  Старику  было
под  шестьдесят,  и  давно  бы  пора  на  покой,  но,  прижив¬
шись  в  семье  Скобелевых,  старик  не  представлял  иной
жизни.
 —  Там,  ваше  превосходительство,  проситель  заявился.
Не  угодно  ли  принять?
 Часы  на  стене  отбили  двенадцать.  Именно  на  это  время
Дмитрий  Иванович  определил  немцу  встречу.
 —  Проси,  Митрофаныч.
 —  Слушаюсь.
 Дмитрий  Иванович  был  в  военной  форме,  она  скрадыва¬
ла  его  небольшой  рост  и  коренастую,  несколько  мужичью
фигуру.  Лысоватая  голова  и  простое  лицо  мало  соответство¬
вали  облику  придворного,  имевшего  высокий  чин  флигель-
адъютанта  о  По  высочайшему  назначению  он  исполнял  долж¬
ность  командира^  Его  Величества  конвоя,  до  того  командо¬
вал  не  менее  привилегированным  лейб-гвардейским  пол¬
ком  и  являлся  походным  атаманом  донских  казачьих  пол¬
ков,  находившихся  в  Финляндии.  Участник  многих  похо¬
дов  и  сражений,  в  свои  тридцать  пять  лет  он  удостоился
многих  орденов  и  отличий.
 Дмитрий  Иванович  встретил  немца  с  привычной  для
военных  сдержанностью.
 —  Здравствуйте,  господин  Швердт,  —  сказал  он,  не  про¬
тягивая  руки.  —  Я  правильно  назвал  вашу  фамилию?
 —  О,  яволь!  Совершенно  точно:  Фердинанд  Иоганн
Швердт,  —  подтвердил  тот  и  чопорно  отвесил  поклон.  —
Или  можно  просто:  Федор  Ифанович.
 —  Как  будет  угодно,  —  ответил  Скобелев.
 15

Немец  был  невысок,  голубоглаз,  на  впалых  щеках  .про¬
легли  глубокие  складки,  придававшие  лицу  аскетический
вид.  Он  был  далеко  не  стар,  но  и  не  молод.
 —  Не  скрою,  я  вами  интересовался,.,  —  продолжал  хозя¬
ин,  —  и  мне  рекомендовали  вас  как  достойного  человека  в
воспитатели.  Пройдемте  в  кабинет.
 Посреди  кабинета  холодно  поблескивал  полированный
стол.  На  нем  мраморный  чернильный  прибор.  Вдоль,  стен  —
книжные  шкафы,  за  стеклами  —  ровные  ряды  книг  с  золо¬
тым  тиснением.  У  стола  —  кресла.
 —  Прошу,  —  указал  на  одно  Дмитрий  Иванович,  сам
сел  напротив.  —  Вы  употребляете  табак?
 —  О,  найн,  то  есть  нет.  Это  зелье  не  признайт.
 —  Я  так  и  знал,  господин  Швердт.  Вы  уроженец  каких
мест?
 —  Мой  фатерлянд  есть  Бавария.  Там  моя  муттер,  то  есть
матушка.  А  мой  фа...  извините,  бедный  батюшка  умер.  Там,
в  Баварии,  я  кончаль  школа.  Потом  служил  в  армии,  был
унтером.  Имею  медаль.  —  Последнее  он  произнес  с  досто¬
инством.  —  Потом  был  плен,  русский  цлен.  Служил  в  доме,
воспитывал  киндер...  простите,  то  есть  детей.
 Дмитрий  Иванович  слушал  его,  не  перебивая.  Его  не
очень  смущало,  что  будущий  воспитатель  не  имел  доста¬
точного  образования.  Важно,  чтобы  он  сумел  воспитать
мальчика,  которому  недавно  исполнилось  десять  лет,  как
настоящего  мужчину.
 Намерение  Дмитрия  Ивановича  не  совпадало  с  желани¬
ем  жены,  мечтавшей  видеть  Михаила  ученым  человеком.
 В  разгар  беседы  вошла  хозяйка,  стройная  брюнетка.  При
ее  появлении  Дмитрий  Иванович  поспешно  поднялся.
 —  Это  —  господин  Швердт...  Федор  Иванович.  Ольга
Николаевна,  —  представил  он  жену.
 —■  Здравствуйте,  Федор  Иванович,  —  смело  протянула
она  руку,  ничем  не  показывая,  что  вид  немца  несколько
удивил  ее.
 На  нем  поношенный  циджак,  из  коротких  рукавов
выглядывали  костистые  руки..  На  ногах  разбитые  штиб¬
леты.  Лоснящиеся,  потертые  понизу  брюки,  однако  же
со  следами  недавнего  утюга.  И  не  без  шика  повязан  на
шее  шарф.
 16

«Однако  ж  он  франт»,  —  подумала  она,  но  вслух  произ¬
несла:
 —  Мы  рады  вам.  Надеюсь,  главное  обговорено?
 —  Да,  Федор  Иванович  уже  рассказал.о  себе-Представь,
за  храбрость  он  отмечен  медалью!
 —  Вы  были  солдатом?  —  вскинула  бровь  хозяйка.
 —  О  нет,  я  есть  унтер-офицер.
 Уступив  кресло  жене,  Дмитрий  Иванович  встал  за  ней.
Теперь  уж  Ольга  Николаевна  с  женской  дотошностью  ста¬
ла  расспрашивать  немца.
 —  Мы  надеемся,  что  вы  окажете  на  сына  благотворное
влияние,  —  высказала  она,  как  бы  заключая  соглашение.  —
Мальчик  он  впечатлительный,  с  доброй  душой,  хотя  и  не
лишен  упрямства.  Требует  особого  внимания.  Впрочем,
каждый  ребенок  требует  к  себе  подхода.  Надеюсь,  вы  меня
понимаете.
 —  О-о!  Да-да!..
 —  Здоровья  он  крепкого,  а  характером  весь  в  деда.  Тот
всегда  своего  добивался.  Вы,  наверное,  слышали  о  старшем
Скобелеве,  Иване  Никитиче?..  Его  называли  одноруким
генералом...  Нет?..  Знаете,  я  бы  хотела,  чтобы  в  нем  были
и  другие  качества...  Например,  склонность  к  наукам.  Он
очень  способен  к  математике...  Впрочем,  о  том  мы  еще  ус¬
пеем  поговорить.
 Немец  подчеркнуто  внимательно  слушал  женщину.
 —  О,  фрау  Ольга  Николаефна,  не  изфольте  беспокойст¬
ва.  Малшик  будет  надежные  руки.  Я  буду  делайт  его  насто¬
ящим  мужчин.
 Дверь  вдруг  распахнулась  и  в  кабинет  влетел  мальчуган
лет  десяти-одиннадцати,  светловолосый,  с  кудряшками  над
выпуклым  лбом,  с  чистым  взглядом  круглых  карих  глаз.
Щеки  пылали  румянцем.
 —  Ах,  вот  вы  где!  А  Митрофаныч  сказал,  что  вас  нет,  —
сказал  он  с  легкой  картавинкой.
 —  Вот  и  Мишель!  —  воскликнула  Ольга  Николаевна.  —
Подойди  сюда,  мой  дружок.  Знакомься:  это  Федор  Ивано¬
вич.  Теперь  он  будет  жить  у  нас,  учить  тебя.  Надеюсь,  вы
станете  добрыми  друзьями.  Подойди,  Мишель,.,дай.  руку
Федору  Ивановичу.
 Мальчуган  смело  протянул  руку.
 17

—  Здравствуйте,  —  сказал  он  и  почувствовал,  как  его
ладонь  охватили  жесткие,  длинные  пальцы  учителя.
 По  прошествии  нескольких  недель  Швердт  стал  совсем
другим.  Улетучилась  его  скромность  и  покладистость,  ка¬
кие  угадывались  в  первые  дни.  Он  купил  недорогое,  но  до¬
бротное  платье,  фасонные  со  скрипом  штиблеты,  яркий
галстук.  Обзавелся  очками,  которые,  перед  тем  как  надеть,
тщательно  протирал  желтым  лоскутком  замши.
 Сердобольная  кухарка,  поначалу  из  жалости  подкармли¬
вавшая  немчика,  теперь  боялась  подойти  к  нему.  Вызвал
он  и  нерасположение  Митрофаныча.
 —  Тьфу  ты,  господь  бог!  —  возмущался  старый  солдат.  —
Давеча  был  человеком,  а  теперь  сам  шут  его  не  поймет!
 Однако  Дмитрий  Иванович  и  Ольга  Николаевна  были
довольны  немцем.  Ведь  к  ним  часто  наезжали  высокие
гости...
 Нередко  Федор  Иванович  садился  за  один  стол  с  хозяе¬
вами,  и  тогда  строго  поучал  детей,  особенно  Михаила.  К
своим  обязанностям  гувернер  относился  ревностно.  Точно
в  назначенный  час  появлялся  в  комнате,  усаживал  маль¬
чика  за  стол  и  начинал  занятия.
 —  Ви  дольжен  знайт  немецки  язык.  Вся  Европ  шпре-
хен...  то  есть  говорит.  Ви  дольжен  чита-ать,  зна-ать  слов,
много  слов.
 И  заставлял  читать  из  немецких  книг  рассказы,  заучи¬
вать  стихи,  выписывать  в  отдельную  тетрадь  незнакомые
слова  с  русским  переводом.  Порой  они  занимали  целые  стра¬
ницы. 	,0
 —  Дизе  вокабул  извольте  к  утру  знайт.  Я  буду  очень
строг,  —  говорил  он,  помахивая  длинным  пальцем.
 И  Миша  учил  эти  вокабулы.  Чтобы  быстрей  запомнить,
на  ночь  клал  тетрадь  под  подушку.
 Не  упускавшая  из  вида  сына  Ольга  Николаевна  спра¬
шивала  мужа:
 —  Не  находишь  ли  ты,  что  гувернер  излишне  строг?
 —  Пусть  лучше  строг,  чем  мягкосердечен,  —  отвечал
тот.  —  С  детьми  без  строгости  не  обойтись.
 Оживленней  проходили  занятия  по  арифметике.  Реше¬
ние  задач  и  упражнений  напоминало  игру,  заставляло  ду¬
мать,  искать  нужные  ходы.  Трудности  и  неудачи  не  обес¬
 18

кураживали,  требовали  настойчивости,  вызывали  неподдель¬
ное  чувство  радости,  когда  добивался  правильного  резуль¬
тата.
 —  Гу-ут,  —  сдержанно  говорил  учитель.  —  Но  дизе...
это  задач  легкая...  Нужно  решайт  другую.
 Сближали  их  занятия  по  истории.  С  живым  интересом
читал  Михаил  о  походах  Ганнибала,  Александра  Македон¬
ского,  Наполеона.  Учитель  заранее  вычерчивал  схемы  сра¬
жений,  где  красные  и  синие  значки  обозначали  построение
войск,  пунктиры  —  их  движение,  а  стрелки  —  атаки.
 Воинственный  унтер  преображался  в  полководца:
 —  Ейне  колонне  маршиерт,  цвейте  тоже  шагайт...  А  по¬
том  ангриф...  то  есть  атака!
 От  него  Михаил  узнал  о  беспримерном  сражении  отваж¬
ных  карфагенян  у  Канн,  где  им  удалось  окружить  превос¬
ходящую  по  численности  римскую  армию.  Услышал  о  гре¬
ческом  полководце  Эпаминонде  и  его  великом  открытии  —
сосредоточивать  на  главном  направлении  решающие  силы.
 Он  не  стеснялся  задавать  вопросы,  и  немец  отвечал  маль¬
чику,  как  равному,  часто  горячился,  забывая  о  педагоги¬
ческом  такте,  но  ученик  словно  не  замечал  того  и  не  оби¬
жался.
 Наполеона  Швердт  не  очень  жаловал,  однако  не  без  вос¬
торженности  рассказывал,  как  молодой  полководец  возгла¬
вил  боевую  колонну  и  со  знаменем  в  руках  атаковал  Ар-
кольский  мост,  отбросив  неприятельские  силы.  В  сознание
мальчика  на  всю  жизнь  запало  любимое  выражение  На¬
полеона,  которое  тот  часто  употреблял  перед  сражением:
«Вначале  ввяжемся,  а  там  будет  видно!»  Он  даже  записал
его  на  листе  бумаги  и  повесил  у  кровати.
 О  Суворове  гувернер  высказался  сдержанно:
 —  Ему  помогаль  случай,  просто  везло.
 Это  задело  Михаила:  его  дед  Иван  в  Суворове  души  не
чаял,  Митрофаныч  рассказывал  такое,  что  дух  захватыва¬
ло.  И  отец  Дмитрий  Иванович  преклонялся  перед  леген¬
дарным  генералиссимусом.  Его  же  учитель  говорил  совсем
иное.
 Михаил  рассказал  об  этом  отцу,  тот  усмехнулся:
 —  Ты  с  ним  не  спорь.  Просто  он  не  желает  признать  в
русском  великого  полководца.  Лучше  прочитай  книгу.
 19

Когда  на  следующий  день  Федор  Иванович  увидел  в  ру¬
ках  воспитанника  книгу  о  Суворове,  самолюбие  его  было
уязвлено.
 —  Ви  читайте  о  великом  полководце  Фридрихе,  о  нем
нужно  знайт.
 Время  шло,  между  гувернером  и  учеником  появились
трения,  но  .все  попытки  учителя  сломить  упрямство  учени¬
ка,  подчинить  его  своей  воле  ни  к  чему  ни  приводили.  Ско¬
рее  наоборот:  чем  настойчивей  был  немец  в  своих  требова¬
ниях,  тем  сильней  упорствовал  мальчик.  А  однажды  слу¬
чилось  то,  что  вконец  сделало  их  врагами.
 Утром  учитель  потребовал  тетрадь:
 —  Я  путу  спрашивайт  вокабул.
 Ах,  эти  несчастные  вокабулы!  Вчера  заигравшись,  Миша
совсем  забыл  выучить  их.
 —  Та-ак,  —  многозначительно  произнес  учитель,  рас¬
крывая  тетрадь.
 Он,  конечно,  знал,  что  Михаил  не  приготовил  урок.
Протер  лоскутком  очки,  облизал,  будто  предвкушая  Слад¬
кое,  кончиком  языка  тонкие  губы.
 —  Скажите  пожалуйста,  как  по-немецки  будет  разум?
Ми  вчера  .употреблял  это  слофо.
 —  Разум...  Разум,  —  пролепетал,  пытаясь  вспомнить,
Михаил  и  замолк,  виновато  опустив  голову.
 —  Не  знайт?  Гут.  А  как  путет  сосед?  Тоже  не  знайт.
Нахбар  путет  по-немецки  сосед...  Ви  ничего  не  .знайт!  Ви
не  желайт  знать  плагородный  язык!  Я  говорил  вашему  отец,
что  ви  путете  знайт  немецкий  язык,  но  ви  не  хотите  его
знайт.  А  потому  я,  натюрлих,  толжен  приняйт  строгий  мер.
Ейн  момент,  —  и  поспешно  вышел.
 Вернулся  он  быстро,  держа  в  руках  тонкий  и  гибкий,
наверняка  заранее  припасенный  прутик.  Объявил:
 —  Я  путу  вас  наказайт.  Потайте  мне  руки;  Вот  так.  —  И
вытянул,  показывая  руку  ладонью  вверх. 	•  п
 Не  осознавая  происходящего,  Михаил  вытянул  руки.
Никогда  еще  над  ним  не  проводили  такой  экзекуции!
 —  Ейн!  —  воскликнул  немец  и  яростно  хлестнул  прутом.
 Ладони  словно  обожгло,  и  Михаил  отдернул  руки,  но
 окрик  заставил  их  снова  вытянуть.
 —  Цвай!
 20

Стиснув  зубы,  с  глазами,  полными  слез,  он  вытерпел
наказание,  не  показывая  боли.  Потом  повернулся  и,  твердо
ступая,  не  выбежал,  а  вышел  из  комнаты.
 Свою  обиду  и  боль  он  выплакал  втайне  от  всех.  Не  по¬
жаловался  ни  матери  и  отцу,  ни  сестрам,  которые  настой¬
чиво  допытывались.
 С  того  дня  между  гувернером  и  воспитанником  возник¬
ла  скрытая  неприязнь.  Даже  уроки  истории  и  математики
не  могли  сгладить  их  отношений.
 —  Что  случилось?  Расскажи,  мой  друг,  —  встревожен¬
ная  поведением  сына,  допытывалась  Ольга  Николаевна.
 —  Ничего,  —  потупясь  отвечал  он.  Искать  защиты  у
женщины  он  считал  недостойным  мужчины.
 Ничего  не  сказал  он  и  отцу,  хотя  тот  догадывался  о  слу¬
чившемся.  Возможно,  Митрофаныч  подглядел.
 Однажды  горничная  Надюша  пришла  к  Ольге  Никола¬
евне  со  слезами.
 :—Увольте  меня,  барыня,  от  этого  немца.  Покоя  нет.
Все  придирается,  а  давеча  такое  потребовал,  что  стыдно
сказать.  А  сам  ночами  где-то  пропадает.
 Все  замечали,  что  Федор  Иванович  по  вечерам  уходил  и
возвращался  поздно,  стал  рассеянным.  Не  иначе,  нашел
даму  сердца.  В  очередное  воскресенье  он  старательно  повя¬
зал  новый  галстук,  натянул  купленные  накануне  белоснеж¬
ные  перчатки.  Надушившись,  он  оглядел  себя  в  зеркало,
хмыкнул  и  заспешил  на  выход.  До  встречи  оставалось  не¬
много  времени,  но  он  высчитал  путь  с  точностью  до  минуты.
 —  Уж  какой  вы  ныне^рригожий,  —  сказал  ему  прият¬
ное  Митрофаныч.
 Тот  расплылся  в  улыбке,  взялся  за  начищенную  двер¬
ную  ручку  и...  на  перчатке  во  всю  ладонь  появилось  черное
пятно.
 —  Что  такое?  —  выпучил  он  на  Митрофаныча  глаза.  —-
Что  это?
 Хотел  осторожно  вытереть  с  новых  перчаток  грязь,  но
только  размазал.  Понюхал:  вакса.  Та  самая,  которой  маза¬
ли  сапоги.  Немца  бросило  в  жар.
 Митрофаныч  стоял  ни  жив  ни  мертв.  Откуда  такое?  Се¬
годня  он  не  трогал  злосчастной  банки.  И  тут  пришла  до¬
гадка:  барчонок  недавно  тут  крутился.  Неужто  его  рук  дело?
 21

Но  гувернер  и  сам  обо  всем  догадался!
 —  О,  майн  гот!..  О,  тейфель!  —  Он  с  яростью  сорвал  с
рук  перчатки.  —  О,  я  зналь,  кто  это  делаль!  Какой  злой
шутка!  Михель!  Михель!
 Но  того  поблизости  не  было.
 Развязка  произошла  на  следующий  день.  К  сестрам  при¬
шли  подруги  и  среди  них  —-  черноокая,  с  чубчиком  Звез¬
дочка.  Так  назвал  Михаил  девочку,  которая  вызывала  в
нем  волнение.  Глаза  у  Звездочки  были  бархатными,  без¬
донными,  хотелось  в  них  смотреть  и  смотреть.  Он  чувство¬
вал  себя  защитником  девочек,  доблестным  рыцарем,  о  ко¬
торых  читал  в  книжках.
 И  тут  вошел  Федор  Иванович.  Его  появление  не  предве¬
щало  ничего  приятного.
 —  Подите  ко  мне!  —  чуть  не  срываясь  на  крик,  позвал
он  Михаила.  —  Ви  вчера  делаль  глупость.  Ви  сегодня  доль¬
жен  отвечайт.
 Все  замерли.  Тон  был  явно  оскорбительным.  Михаил
понял  все.  Присутствие  девочек  и  Звездочки,  однако,  при¬
дало  ему  смелости.
 —  Ви  негодный  мальчишка,  теперь  молчайт!  Вчера  ви
шкодить!  Но  герр  Швердт  не  позволяйт  себя  унижайт.  Он
знайт  себе  цену!
 С  этими  словами  он  приблизился  и  быстро  влепил  Ми¬
хаилу  пощечину.  Девочки  взвизгнули.  Секунду  мальчик
не  мог  прийти  в  себя.  Получить  унизительную  пощечину?
При  девочках?  В  присутствии  Звездочки?  Нет,  это  унизило
его  до  позора,  с  этим  он  не  мог  мириться.
 Он  видел  перед  собой  ненавистное,  а  сейчас  торжествую¬
щее  лицо  своего  мучителя.  Ну,  нет  же,  такое  он  не  простит,
он  отстоит  свою  честь.  И,  не  раздумывая  более,  хлестнул  в
ответ  по  ненавистному  лицу.  От  неожиданности  немец
остолбенел.
 —  Что-о?  Ви  драться?  Да  как  ты  посмел?
 Но  Михаил  не  удостоил  его  ответом.  Повернулся  и,  гор¬
до  вскинув  голову,  направился  к  двери.
 Вечером  Дмитрий  Иванович  имел  недолгий  разговор  с
Швердтом,  а  наутро  гувернер  выехал  из  дома,  оставив  по
себе  недобрую  память.  Михаила  же  вскоре  отправили  в
Париж,  в  известный  пансион  француза  Дезидерия  Жирар-
 22

дэ.  Те,  кто  знали  его,  отзывались  о  нем  с  уважением,  назы¬
вая  его  человеком  высоких  качеств  и  умелым  воспитателем
юных  душ.
 Неохотно  отпускала  от  себя  Ольга  Николаевна  любим¬
ца.  Но  утешалась  мыслью,  что  в  далекой  Франции  стрем¬
ление  Мишеля  к  военной  карьере  угаснет,  проявится  инте¬
рес  к  гражданской  службе.
 Знаменитый  дед
 jj^efl  Мишеля,  Иван  Никитич,  был  армейским  служа¬
кой  в  прямом  смысле  слова.  Родился  он  в  семье  сержанта,
выходца  из  крепостных,  несшего  службу  в  Оренбургской
крепости.  В  этой  крепости  и  прошло  детство  Ивана.  А  в
четырнадцать  лет,  после  смерти  отца,  он  заменил  его  по
службе.  Почти  пятнадцать  лет  прослужил  Иван  в  нижних
чинах.  Лишь  когда  исполнилось  двадцать  девять,  его  про¬
извели  в  подпоручики,  первый  офицерский  чин.  Несмотря
на  малограмотность,  он  имел  ясный  ум,  преотлично  знал
службу,  а  пребывая  в  писарях,  набил  на  сочинительстве
служебных  бумаг  руку,  овладел  слогом.
 Боевое  крещение  Иван  Скобелев  получил  в  сражении
против  наполеоновских  войск  в  Пруссии.  Ближайшие  на¬
чальники  отметили  его  воинскую  доблесть,  сноровку.
 В  войне  против  Швеции  в  1807  году  за  боевые  отличия
он  удостоился  золотой  шпаги  и  ордена  Владимира.  В  бою
осколком  ядра  ему  оторвало  три  пальца  правой  руки,  силь¬
но  контузило.  Однако  это  не  помешало  Скобелеву  принять
предложение  Николая  Николаевича  Раевского  ехать  на  Бал¬
канский  фронт.  Там  он  вновь  отличился  при  штурме  крепос¬
тей  Силистрии  и  Шумлы,  за  что  был  отмечен  орденом  Анны.
 Раны  давали  знать,  и  в  1811  году  по  состоянию  здоровья
Ивана  Никитича  уволили  из  армии  в  чине  капитана.
 С  превеликим  трудом  отставной  служака  Иван  Скобелев
устроился  в  петербургскую  полицию  квартальным  надзи¬
рателем.  И  тут  нес  службу  старательно,  честно,  как  он  го¬
ворил,  «по  долгу  и  сердцу».  Тогда  же  произошел  случай,
который  спустя  год  сыграл  в  его  жизни  значительную  роль.
 23

Летом  вшмператорекешдворцепроизошла  кража,.  У  це¬
саревича  Константина  Павловича  пропали  алмазные  знаки
ордена  Иерусалимского.  Кто  похитил  —  неизвестно,  но  за
их  сохранность  отвечал  камердинер  Рудковский.
 —  Не  найдешь  —  сгною,  —  пообещал  цесаревич.
 Рудковскому  хоть  в  петлю  от  таких  обещаний.  В  ту  пору
 ему  повстречался  квартальный  надзиратель  Скобелев.  Без
особой  надежды  на  помощь  рассказал  он  о  своем  горе,
 —  Где  я  найду  эти  треклятые  алмазы?  Посуди,  Иван
Никитич.
 По  тому  же  делу  квартальных  собирает  частный  при¬
став  полицейского  участка:
 —  Ройте  носом  землю,  но  знаки  найти!  Не  то  всем  не
поздоровится!
 Иван  Никитич  не  ведал,  с  чего  начать.  Хуже,,  чем  на
войне!  Там  неприятель  в  одной  стороне:  иди  и  непременно
нарвешься.--А  здесь  неведомо,  кого  подозревать!...
 Но  ему  повезло.  Случайно  узнал,  что  одному  скупщику
краденого  приносили  «висюльки  из  алмазов».  Скобелев  к
нему:  так  и  эдак,  признавайся,  где  алмазы?  Кто  приносил?
 Но  скупщика,  на  мякине  не  проведешь:
 —  He-знаю,  ваша  честь.  Запамятовал,  господин  хороший.
 —  Мужик  то  был  иль  баба?
 —  Кажись,  мужик.
 ■*—  Каков  он  из  себя?  И  где  алмазы?
 ^  Да  у  него  же,  ваша  честь,
 В  околотке  Ивана  Никитича  жило  немало,  дельцов,
плутов,  пьяниц  да  мошенников.  Но  кто  из  них  грешен?
Нелегким  был  поиск,  но  конец  нитки  удалось-таки  ух¬
ватить,  а  дальше  весь  клубок  и  размотал,  добыл  алмаз¬
ные  знаки.
 Дал  сигнал  Рудковскому,  что  все,  мол,  в  порядке.  Тот
не  замедлил  примчаться.  Увидев  покражу,  бросцлся  Ивану
Никитичу  на  шею.
 —  Выручил  от  беды!  Век  помнить  буду!  Проси  за  услугу,
что  пожелаешь.
 —  Ничего  не  надо,  сделал  доброе  дело  —  и  хорошо.
 Все-таки  Рудковский  не  остался  в  долгу.  Пришел  черед
 просить  помощи  Скобелеву.  Раны  давали  о  себе  знать,  Иван
Никитич  часто  болел,  и  это  пришлось  начальству  не  по  душе.
 24

Его  уволили  без  пенсиона.  Тяжелое  наступило  время,  хлеб¬
нул  вдоволь  нужды.  Все,  что  имел,  —  продал,  необходимое
заложил  в  ломбард.  В  квартире  голые  стены,  а  на  нем  по¬
следний  форменный  сюртук  да  затерханная  шинелька  с  цар¬
ским  орлом  на  медных  пуговицах.  Назойливо  приходила
мысль  о  петле.  Никогда  не  думал,  что  дойдет  до  такой  жиз¬
ни.  Вот  награда  за  честную  службу  да  боевые  раны!  «Как
быть?  Что  делать?»
 В  июне  1812  года,  когда  Наполеон  двинул  войска  на
Россию,  Иван  Никитич  подал  рапорт  о  зачислении  в  ар¬
мию.  Все  же  боевой  капитан,  военное  дело  знает,  еще  мо¬
жет  послужить  делу  в  столь  грозный  час...
 Отказали.  Куда  же  брать  такого  хворого?  *
 И  вот  тут-то  и  повстречал  Скобелев  царского  камердине¬
ра  Рудковского.  Повстречал  на  Невском  случайно,  в  толпе.
Тот  в  первый  миг  не  узнал  его.
 —  Ты  ли,  Иван  Никитич?  Какой  недуг  на  тебя  свалился?
 —  У  тебя  была  беда,  теперь  ко  мне  пришла,  Павел  Анто¬
нович.  Впору  руки  накладывать.  —  И  он  рассказал  о  своем
горе.
 —  Так  в  армию  иди!  Сейчас  такие  молодцы  там  очень
нужны.
 —  Пытался,  не  берут/  Как  увидели  это,  —  протянул  он
искромсанную  руку,  —  так  на  попятную.
 —  Ах  ты,  боже,  —  горестно  покачал  головой  камерди¬
нер.  —  Как  же  тебе  помочь?  Приходи  ко  мне  вечером,  что-
нибудь  придумаем.
 И  придумали.
 У  Рудковского  оказался  знакомый,  жена  которого  нахо¬
дилась  в  приятельских  отношениях  с  женой  Михаила  Ил¬
ларионовича  Кутузова.
 —  Возьму-ка  задачу  на  себя.  Завтра  непременно  свя¬
жусь  с  Елизаветой  Петровной.  Пусть  она  передаст  просьбу
жене  главнокомандующего.  Хотя  и  мало  надежды,  но  воз¬
можность  нельзя  упускать.
 Письмо  попало  в  руки  жены  Кутузова,  Екатерины  Иль¬
иничны.  Она  посочувствовала  неудачнику-капитану.  Напи¬
сала  супругу  записку.  Что  в  ней  писала,  одному  богу  извес¬
тно.  Но  только  Рудковский  вручил  ее  Ивану  Никитовичу
со  словами:
 25

—  Лети  в  Царево-Займище,  там  Михаил  Илларионович,
передашь  ему.  Да  поможет  тебе  бог  и  главнокомандующий!
 Скобелева  назначили  в  канцелярию  Кутузова  титуляр¬
ным  советником.  Возможно,  он  так  бы  и  остался  до  конца
войны  в  этом  неприметном  чине,  если  бы  не  случай.
 Однажды  нужно  было  написать  документ  на  высочай¬
шее  имя.  Писарь  канцелярии,  промучившись  весь  день,
ввечеру  представил  его  главнокомандующему  на  подпись.
Тот  долго  и  внимательно  читал,  потом  в  неудовольствии
дернул  плечом  и  оттолкнул  бумагу.
 —  Не  подпишу!  Нет  ясности  мысли  и  штиль  не  тот.
 А  уж  на  дворе  нетерпеливо  били  копытами  фельдъегер¬
ские  кони.
 —  Дозвольте,  ваша  светлость,  мне  попытаться,  —  пред¬
ложил  услуги  Скобелев.
 —  Вам?  Вы-то  когда-либо  писали  подобное?
 —  Никак  нет.  Но  я  попробую,  постараюсь.
 —  Но  нужно  быстро.  Не  то  запоздаем  с  доставкой.
 Иван  Никитич  знал,  что  Кутузов  не  только  был  весьма
 умудрен  в  военных  и  житейских  делах,  но  и  слыл  тонким
дипломатом,  угодить  ему  непросто.  Знал,  и  все  же  решил¬
ся.  Переделанная  им  записка  легла  на  стол  главнокоман¬
дующего.  Тот  стал  читать,  лицо  просветлело:
 —  Очень  хорошо!  Просто,  ясно  и  весьма  кратко.
 После  этого  случая  Иван  Никитич,  порой  не  без  по¬
мощи  служившего  в  канцелярии  поэта  Жуковского,  пи¬
сал  важные  документы,  а  после  сражения  при  Бороди¬
но,  где  он  выполнял  обязанности  адъютанта  главноко¬
мандующего,  был  произведен  в  майоры.  Дед  находился
при  Кутузове  до  последнего  его  часа,  сопровождал  гроб
с  телом  фельдмаршала  из  австрийского  местечка  Бунц-
лау  до  Петербурга,  на  похоронах  был  одним  из  распоря¬
дителей.
 С  той  поры  Иван  Скобелев  уже  не  расставался  с  ар¬
мией.  В  1831  году  в  одном  из  сражений  на  польской
земле,  где  он  командовал  бригадой,  его  тяжело  ранило.
Осколок  ядра  раздробил  левую  руку,  которую  доктора
тут  же  ампутировали.  Рассказывали,  что  во  время  опе¬
рации  дед  сидел  на  барабане  и  диктовал  адъютанту  свой
прощальный  приказ.
 26

Его  не  только  не  уволили,  но,  присвоив  очередной  чин,
назначили  однорукого  генерала  комендантом  Петропавлов¬
ской  крепости.  В  годы  службы  на  этом  поприще  строгий
император  Николай  I  повелел  заключить  в  каземат  моло¬
дого  офицера.  Вникнув  в  суть  проступка,  Иван  Никитич
нашел  мужество  написать  императору:  «Вы  не  правы.  Офи¬
цер  не  заслуживает  наказания,  какое  Вами  назначено.
Я  решительно  возражаю».
 Николай,  прочитав^  поначалу  вспылил:
 —  Какой-то  генерал  делает  мне,  российскому  императо¬
ру,  выговор.  Да  я  его!..
 Потом  задумался,  оставил  письмо  на  столе.  А  на  следу¬
ющий  день  на  уголке  рапорта  вывел  резолюцию:  «Старику
Скобелеву  я  ни  в  чем  не  откажу.  Надеюсь,  что  после  его
солдатского  увещевания  виновному  из  того  выйдет  опять  хо¬
роший  офицер».  И  распорядился  заключенного  освободить.
 На  склоне  лет  дед  ударился  в  писательство.  Ему  было  о
чем  писать,  да  и  рассказчик  он  оказался  занимательный.  К
нему,  наивному  чудаку,  издатели  проявляли  доброжела¬
тельность,  помогали  обрабатывать  записи.  Простые  и  увле¬
кательные  рассказы  его  подкупали  читателей  своей  искрен¬
ностью,  вызывая  к  автору  доверие  и  симпатию.
 С  одной  его  книжкой  внук  Миша  не  расставался,  в  кото¬
рый  уже  раз  перечитывал.  Вот  как  дед  описывал  смерть
величайшего  российского  скупердяя  генерала  Воейкова:
 «Дают  мне  знать,  что  приятель  мой  Воейков  при  смерти
и  что  доктора  уже  объявили  ему  самому,  что  более  двух
дней  он  ни  за  что  не  проживет.
 Приезжаю  я  к  нему.  Сижу  у  его  постели.  Спрашиваю:
ну,  что,  Александр  Федорович,  не  имеешь  ли  что  поручить
мне  о  своих  делах,  доктора  ведь  сказали,  что  положение
твое  опасно?
 —  Эх,  Иван  Никитич,  —  заговорил,  приподнимаясь  на
локоть,  умирающий.  —Есть  у  меня  к  тебе  просьба:  одолжи
дней  на  десять  тысяч  пять  рублей.
 Просьба  меня  удивила.  Я  подумал  и  говорю:
 —  А  вот  погоди,  я  жду  с  почты  деньги,  пришлют  из
деревни  оброк,  так  дней  через  пять  тебе  и  дам.
 Воейков  со  злостью  сжал  кулак  и  крякнул,  повертыва¬
ясь  ко  мне  спиной.  Он,  видимо,  рассердился,  что  не  уда¬
лось  занять  без  отдачи».
 27

Книги  деда  ходили  по  рукам,  их  зачитывали  до  дыр,
называя  автора  солдатским  писателем.
 Таким  был  дед,  однорукий  генерал  Иван  Никитич  Ско¬
белев,  черты  характера  которого  унаследовал  знаменитый
внук.
 Университетские  страсти
 Пансион  Жирардэ,  куда  был  отправлен  двенадцати¬
летний  Михаил,  находился  в  Париже.  В  России  заведение
пользовалось  известностью,  в  нем  обучалось  немало  детей
петербургской  и  московской  знати.
 Несмотря  на  неуравновешенный  характер,  Миша  Ско¬
белев  пришелся  по  душе  владельцу  пансиона  мсье  Жирар¬
дэ,  стал  его  любимцем.  И  юноша  отвечал  ему  тем  же,  со¬
хранив  любовь  к  доброму  учителю  на  всю  жизнь.  Француз
в  письме  к  отцу  Михаила,  отмечая  необыкновенные  спо¬
собности  юноши,  схватывающего  все  на  лету,  а  равно  остро¬
ту  ума,  пытливость  и  наблюдательность,  настойчиво  реко¬
мендовал  продолжить  образование  в  университете.  «У  Ми¬
хаила,  —  писал  он,  —  своеобразный  ум  й  чувства,  прису¬
щие  лишь  избранным  натурам.  Математика  —  вот  его  при¬
звание.  Уверен,  из  него  выйдет  незаурядный  ученый».
 Позицию  Жирардэ  относительно  дальнейшей  учебы  сына
разделяла  мать  Михаила,  Ольга  Николаевна.  Дочь  поме¬
щика,  она  совсем  не  желала,  чтобы  ее  сыну  была  уготована
полная  тревог  и  опасностей  военная  жизнь.
 —  Достаточно  того,  что  выпало  на  долю  его  отца  и
деда,  —  заявила  она,  имея  в  виду  долгую  военную  службу
Дмитрия  Ивановича  и  свекра  Ивана  Никитича.
 Ее  поддержал  и  приехавший  из  Парижа  сам  Жирард^.
Мог  ли  старый  учитель  оставить  без  внимания  любимца',
когда  тот  вступал  в  жизнь?
 —  Поверьте  моему  слову,  доверьтесь  голосу  разума,  судь¬
ба  Мишеля  проходит  через  университет,  —  настаивал  фран¬
цуз.  —  И  ты,  мой  друг,  послушай  меняв  последний  раз.  Не
убивай  в  себе  таланта!
 28

Мог  ли  юноша  противостоять  настойчивости  матери  и
учителя,  которого  полюбил  всей  душой?  Сдался.  И  под  ру¬
ководством  опытного  репетитора,  под  неусыпным  оком
француза  стал  готовиться  к  поступлению  в  Санкт-Петер¬
бургский  университет  на  факультет  математики.
 Математика  в  те  годы  влекла  к  себе  многих,  надеяв¬
шихся  познать  через  загадочный  мир  чисел  тайны  жизни.
Иные  военные  деятели  получили  прежде  университетское
образование.  Среди  них  генерал:  Столетов,  старший  брат
известного  русского  физика,  окончивший  физико-матема¬
тический  факультет  Московского  университета.  Сам  воен¬
ный  министр  Дмитрий  Алексеевич  Милютин,  известный
военный  реформатор,  учился  в  том  же  университете.
 Репетитор  от  успехов  молодого  Скобелева  был  в  вос¬
торге.
 —  При  его  способностях  и  знаниях  не  может  быть  ника¬
кого  сомнения,  что  он  не  то  что  с  успехом,  а  блистательно
сдаст  экзамены.
 Но  червячок  сомнения  все  же  грыз  душу  репетитора:  не
проявлял  юноша  любви  к  предмету.
 —  Так  нельзя,  математика  —  что  избалованная  и  кап¬
ризная  дама,  она  требует  к  себе  не  только  внимания,  но  и
беспредельной  любви,  —  говорил  он.
 А  вот  любви-то  к  ней  Михаил  и  не  чувствовал.  Выпол¬
нив  задание,  уединялся,  предаваясь  долгие  часы  чтению.
Книги  в  основном  были  историческими,  в  них  описыва¬
лись  походы  и  сражения  Ганнибала,  Македонского,  Суво¬
рова.  Михаил  перечитал  многое  об  Отечественной  войне  1812
года,  делая  записи  в  тетради.  Знал  в  подробностях  глав¬
нейшие  ее  сражения,  изучил  действия  прославленных  ге¬
нералов:  осторожного  Барклая  и  решительного  Багратио¬
на,  дерзкого  Платова  и  умного  Ермолова,  стремительного
Милорадовича  и  стойкого  Дохтурова.  А  книгу  деда,  кото¬
рую  тот  написал  для  нижних  чинов  армии,  знал  почти  на¬
изусть.
 Штудируя  математику,  он  чувствовал,  что  душа  при¬
надлежит  совсем  другому  —  военному  делу,  пребывая  в  пле¬
ну  двойственных  интересов.
 К  осени  курс  подготовки  был  завершен.  Репетитор  тор¬
жественно  заявил:
 29

—  Готов  биться  об  заклад,  что  результат  будет  весьма
успешным.
 —  Вы  в  этом  уверены?  —  усомнилась  Ольга  Никола¬
евна.
 —  Абсолютно.
 —  А  надобно  устроить  экзамен  на  дому.  Позвольте  мне
заняться  этим?  —  подал  мысль  француз  Жирардэ.
 И  такой  экзамен  был  устроен.  Пригаасили  попечителя
университета,  трех  профессоров.
 —  Прошу,  господа,  отнестись  к  делу  без  скидок,  —  по¬
просил  отец.  —  Если  обнаружите  какие  слабости,  есть  вре¬
мя  их  устранить.
 Без  малого  три  часа  продолжался  экзамен,  ничуть  не
уступавший  настоящему.  Михаил  вышел  из  кабинета  ус¬
тавший,  но  счастливый.  На  все  вопросы,  а  их  было  мно¬
жество,  он  отвечал  уверенно,  без  запинки.
 —  Блестящие  знания!  —  заявили  экзаменаторы.  —  Сто¬
личный  университет  приобретет  достойного  студента.
 И  вот  наступил  день  экзамена.
 С  волнением  шел  Михаил  к  своей  будущей  альма-матер,
думая  о  первом  испытании.  Все  ли  помнит?  Не  запамято¬
вал  ли  чего?
 Перед  зданием  толпа  студентов.  Они  о  чем-то  спорят,  н°
соглашаются,  выкрикивают  свое.  Их  пробует  уговорить
бородатый,  профессорского  вида  человек,  но  они  отвергают
его  доводы.
 —  Послушайте...  Послушайте...  —  говорил  борода¬
тый.  —  От  имени  ректората  я  заявляю:  ваши  условия  бу¬
дут  рассмотрены...  Меры  примут...  Да  успокойтесь  же!  Че¬
рез  два-три  дня  все  решится...  Нельзя  же  так,  господа!
 Чуть  поодаль  от  толпы  с  выжидательным  видом  стоит
полицейский,  строгий,  недоступный.
 —  Скобелев!  —  услышал  Михаил  голос.  В  толпе  посту¬
пающих  Саврасин,  его  одногодок.  —  Поворачивай,  братец,
домой.  Экзамены  переносятся.
 —  Как  переносятся?  Ведь  было  же  объявлено?  Что  слу¬
чилось?
 —  Видишь,  студенты  взбунтовались,  требуют  чего-то.
А  наши  экзамены  начнутся  лишь  со  следующей  недели.
Так  что  есть  возможность  еще  подзубрить.
 30

—  Красивая  картина,  —  проговорил  Михаил.  —  Это  ис¬
тинное  безобразие!
 —  Безобразие  или  нет  —  судить  не  нам.  Да  ты  что  кипя¬
тишься?  —  усмехнулся  Саврасин.  —  Это  же  нам  на  руку.
 —  Если  такое  начинается  со  вступительных  экзаме¬
нов,  что  же  будет  потом?  Эдак  можно  отбить  все  жела¬
ние  к  учебе!
 —  Что  ты  ершишься?  Я,  к  примеру,  за  эту  неделю  вы¬
учу  правила  механики.  Учу,  учу,  а  в  голову  они  никак  не
лезут.
 К  ним  подошел  один  из  профессоров  университета.
 —  Не  повезло  вам,  молодые  люди.  Но  вы  не  огорчай¬
тесь,  покончим  с  этим  безобразием  и  откроем  экзамены.
Только,  ради  бога,  не  вздумайте  лезть  в  эту  кашу,  которую
заварили  вольнодумцы.  Держитесь  подалее  от  них.  Расхо¬
дитесь  по  домам,  господа.
 Михаил  возвращался  со  странным  чувством,  будто  его
постигла  неудача.  Еще  утром  он  горел  желанием  добиться
успеха  и  был  полон  уверенности  в  благоприятном  резуль¬
тате.  А  сейчас  это  чувство  сменилось  равнодушием.  Жела¬
ние  учиться  пропало,  лопнуло,  как  мыльный  пузырь.
 Он  вышел  на  Невский.  Ему  нравилось  бывать  на  этом
знаменитом  и  красивейшем  проспекте,  в  перспективе  кото¬
рого  сверкал  золотой  шпиль  Адмиралтейства.  Послышались
звуки  оркестра.
 —  Войска!  Войска  идут!  —  всполошились  люди.
 По  проспекту  двигалась  длинная  колонна  с  оркестром  в
голове.  Сияла  на  солнце  медь,  гремели  трубы,  мерно  бил
барабан.  За  оркестром  тяжелой  поступью  шли  гвардейцы:
взвод  за  взводом,  рота  за  ротой,  все  одного  роста,  бравые,  в
ладной  форме.  Над  строем  лихо  летела  песня:
 На  солнце  штыками  играя,
 Под  звуки  лихих  трубачей
По  улице  гордо  шагает
Отряд  молодцов  усачей.
 В  одном  из  шагавших  Михаил  узнал  приятеля,  в  прош¬
лый  год  надевшего  форму.
 —  Коля!  Иноземцев!  —  крикнул  он.
 Шагавший  в  строю  скосил  глаз,  сдержанно  махнул  ру¬
кой,  дескать,  увидел,  узнал.
 31

Михаил  смотрел  на  него  и  вдруг  неожиданно  для  себя
осознал,  что  завидует  Иноземцеву,  что  был  бы  счастлив
шагать  с  ним  рядом,  вызывая  у  людей  восторг.
 За  пехотным  строем  проследовал  полк  гусар.  Играли
тонкие  ноги  поджарых  коней,  дробью  рассыпался  стук  ко¬
пыт  о  булыжник.  А  с  тротуара  неслись  возгласы,  люди  хло¬
пали  в  ладоши.  Одна  из  дам  бросилась  к  всадникам  с  буке¬
том  осенних  цветов.  И  усач,  которому  достались  цветы,  мно¬
гозначительно  подмигнул  ей  и  картинно  крутнул  ус.
 Первым  в  доме  встретил  Митрофаныч.
 —  С  успехом  вас,  барин.  Вот  матушке-то  радость  доста¬
вите.
 Появилась  и  сама  Ольга  Николаевна,  за  ней  выпорхну¬
ли  сестры:
 —  Ну  что?  Рассказывай!  С  чем  поздравить?
 Показался  отец.  В  прошлом  году  его  произвели  в  гене¬
ралы  с  правом  ношения  любимого  им  мундира  лейб-гвар¬
дии  казачьего  полка.  И  он  тоже  спросил:
 —  С  чем  поздравить?
 —  Ни  с  чем!  Университет  закрыли,  экзамены  перенес¬
ли,  через  неделю  обещали  устроить.
 —  Ну  что  ж,  подождем,  —  спокойно  ответил  отец.
 —  Как  можно  закрыть,  когда  назначены  экзамены?  —
возмутилась  Ольга  Николаевна.
 Отец  взглянул  с  удивлением.
 —  Ты  должна  понять,  что  в  стране  студенческие  волне¬
ния.  Они  не  только  в  столице,  но  и  в  других  городах.  Сту¬
денты  предъявляют  какие-то  свои  права.  Законные  они  или
нет  —  сказать  не  могу,  не  знаю.  Но  что  это  безобразие,  в
этом  убежден.
 —  Ну,  ничего,  Мишель,  недельку  отдохнешь.  Ты  столько
сил  положил,  —  попыталась  успокоить  Ольга  Николаевна.
 —  Не  отдыхать,  а  использовать  время  для  повторения,
особенно  слабых  мест,  —  повелительно  сказал  отец.
 —  Ты  —  бессердечный  человек,  —  упрекнула  его  жена,
и  меж  ними  возник  спор.
 Михаил  слушал  их  препирательства,  барабанил  пальца¬
ми  по  столешнице.
 —  Прекрати!  —  повысил  голос  отец.  —  Ты-то  что  мол¬
чишь?  Будто  не  о  нем  идет  речь...
 32

—  Мишель,  ты  о  чем  думаешь?  Что  ты  задумал?  —  гля¬
дя  на  сына,  встревожилась  Ольга  Николаевна.  —  Ты  что-то
задумал...  Я  чувствую...
 —  В  университет  я  не  пойду,  —  пересилив  себя,  произ¬
нес  Михаил.
 —  Как?  Ты  что?  Что  задумал?
 —  Объяснись,  пожалуйста,  —  остановился  перед  ним  отец.
 —  Я  решил  в  университет  не  поступать.
 Сказал  тихо,  но  слова  прозвучали  как  гром  среди  ясно¬
го  неба.  Отец  и  мать  застыли  в  недоумении,  широко  рас¬
крылись  глаза  сестер.
 —  Ты...  ты...  подумал?  —  выдавил  из  себя  отец.  —  Ведь
остался  сущий  пустяк.
 —  Мише-ель;  —  простонала  мать.  —  Ведь  господин  Жи¬
рардэ...
 —  В  университет  не  пойду,  не  желаю.  Это  окончательно.
И  самому  Жирардэ  скажу,  что  не  в  науке  мое  место.  Не  там!
 —  А  где?  —  мать  едва  не  плакала.
 —  В  армии.  Решение  мое  твердо.  Не  пытайтесь  уговари¬
вать.  Не  стоит  больше  о  том.  —  И  Михаил  направился  к
двери.
 —  Ну  вот,  получилось,  как  я  предлагал,  —  сказал  после
некоторого  молчания  отец.  —  Я  же  с  самого  начала  гово¬
рил,  что  Михаилу  надо  поступать  на  военную  службу...
Возможно,  это  даже  к  лучшему.  При  нынешних  порядках
он  в  университете  непременно  бы  занял  сторону  возмутите¬
лей.  И  были  бы  большие  неприятности.  Да,  да,  Ольга!  Не
возражай!
 22  ноября  1861  года  Михаила  Скобелева  зачислили  в
Кавалергардский  полк,  несший  службу  при  дворе.  Это  был
заслуженный  полк  со  славным  боевым  прошлым.  В  Отечес¬
твенной  войне  1812  года  он  отличился  во  многих  сражени¬
ях,  участвовал  и  в  заграничном  походе  1813-1814  годов.
 Старый  слуга  Митрофаныч,  увидев  Михаила  в  форме,
отдал  честь,  прослезился.
 —  Был  бы  жив  ваш  дедушка,  Иван  Никитич,  порадо¬
вался  бы,  глядя  на  вас.  Святой  истинный  крест!  Непремен¬
но  б  потребовал  служить  родине  верой  и  правдой.  Царство
ему  небесное...  Дозволь,  барин,  мне  это  высказать  за  него.
 Михаилу  в  тот  год  исполнилось  семнадцать  лет.
 2.  А.  Корольченко
 33

Первые  шаги
 Служба  юнкера  мало  чем  отличалась  от  службы  рядо¬
вого.  Караулы,  наряды,  разводы,  занятия,  учения  и  еще
многие,  на  первый  взгляд,  незаметные  дела  плотно  запол¬
няли  сутки.
 Конечно,  он  мог  бы  поступить  в  училище  и  через  три
года  надеть  погоны  поручика.  Но  отец  отговорил:
 —  Если  намерен  выбиться  в  генералы,  то  начинай  службу
в  полку.  Побыть  низшим  чином  полезно,  даже  необходи¬
мо.  Меньше  глупостей  будешь  потом  творить,  научишься
беречь  солдатские  жизни.  И  еще  запомни:  службу  неси
справно,  от  дел  не  уклоняйся,  своими  знаниями  пред  това¬
рищами  не  кичись.  Честным  путем  выбивайся  в  офицеры.
 Михаил  знал  математику  и  физику,  литературу  и  исто¬
рию,  свободно  говорил  по-французски,  немецки,  испански,
однако  все  это  в  службе  не  находило  применения.  Требова¬
лось  постижение  военного  дела  с  азов.  И  он  с  рвением  засел
за  изучение  уставов,  наставлений,  различных  инструкций,
правил.  -
 Уже  через  год,  благодаря  настойчивости  и  старанию,  он
выдержал  экзамен,  дававший  право  получить  звание  пор¬
тупей-юнкера.  Открывался  путь  в  офицеры.
 Командиры  не  раз  отмечали  старания  и  успехи  Скобеле¬
ва  в  службе,  и  вскоре  ему  было  присвоено  звание  корнета.
На  плечи  легли  офицерские  погоны.
 Поздравляя,  отец  дома  в  шутку  сказал:
 —  Этак,  гляди,  ты  и  меня  обгонишь.
 Находившийся  тут  Митрофаныч,  выставив  крючковатый
 палец,  заметил:
 —  Чем,  барин,  черт  не  шутит.  Михайло  весь  в  деда.
 И  думал  ли  кто  тогда,  что  слова  старого  слуги-солдата
окажутся  вещими:  пройдет  немного  лет,  и  молодой  Скобе¬
лев  обгонит  отца  и  в  чине  и  в  должности.
 В  январе  1864  года  в  полку  должно  было  состояться  за¬
седание,  посвященное  Отечественной  войне  1812  года.
В  числе  выступавших  значился  и  Михаил  Скобелев.  Ему
предстояло  рассказать  о  знаменитом  рейде  казаков  Плато¬
ва  и  гусар  Уварова  в  Бородинском  сражении.
 34

О  Бородине  Михаил  впервые  услышал  еще  мальчишкой.
Сражение  вошло  в  сознание  звонкими  лермонтовскими  сти¬
хами:
 Скажи-ка,  дядя,  ведь  недаром
Москва,  спаленная  пожаром,
 Французу  отдана.
 Ведь  были  ж  схватки  боевые,
 Да  говорят,  еще  какие!
 Недаром  помнит  вся  Россия
Про  день  Бородина!
 Из  прочитанных  книг  и  журнальных  статей  ему  было
известно,  что  некоторые  авторы  (и  даже  из  числа  военных)
без  одобрения  отзывались  о  дерзком  казачьем  рейде,  счи¬
тая  его  безуспешным,  напрасным,  и  упрекали  кавалерий¬
ских  начальников  в  нерешительности.  С  этим  Михаил  не
мог  согласиться  и  поэтому  решил  в  докладе  опровергнуть
досадное  утверждение.
 Он  тщательно  готовился  к  выступлению.  Мало  того,  что
проштудировал  воспоминания  участников  и  военных  дея¬
телей  прошлого,  он  нашел  карту  района  сражения  и  на  ней
промерил  расстояния,  уточнил  скорости  передвижения,
сравнил  силы  сторон,  чтобы  сделать  обоснованные  выводы.
 Сказались  задатки  способного  математика  и  школа
Жирардэ:  доказательства  должны  опираться  на  числа,  су¬
хие,  но  весомые  расчеты,  опровергающие  эмоциональную
интуицию  и  сомнительные  предположения.
 Помогало  ему  и  то,  что  в  одной  из  поездок  в  Москву  он
побывал  на  Бородинском  поле.  Тогда  с  отцом  они,  доехав
до  села  Утицы,  где  находился  левый  фланг  русской  армии,
пешком  обошли  место  сражения.  Прошли  село  Семенов¬
ское,  останавливаясь  у  каждого  памятника  и  уточняя  на
плане  построение  войск  и  детали  сражения.  Побывали  на
кургане  Шевардина,  откуда  наблюдал  за  сражением  На¬
полеон.  Долго  стояли  у  Багратионовых  флешей,  представ¬
ляя,  как  бились  здесь  в  рукопашной  схватке  русские  и
французы,  как  пал  смертельно  раненный  отважный  князь
Багратион.
 Ночевали  они  в  небольшой  гостинице  Спасо-Бородин-
ского  монастыря,  где,  стараясь  во  всем  угодить,  прислужи¬
вали  им  черные  монахи,  а  с  утра  продолжили  поход.  Им
 2*
 35

удалось  нанять  монастырскую  коляску,  и  они  покатили  в
ней  к  Горкам  и  потом  к  Масловскому  лесу,  где  дожидались
своего  часа  скрытые  чащей  конники  Платова  и  Уварова.
 Теперь  та  поездка  вспомнилась  и  помогала  в  подготовке
к  делу.
 По  его  просьбе  штабной  писарь  нарисовал  большую  схе¬
му,  на  которой  показал  ход  сражения,  особо  выделив  на
ней  действия  конников.  Схема  получилась  красочной,  вы¬
разительной  и  очень  помогала  проиллюстрировать  то,  о  чем
он  писал  в  докладе.
 Накануне  конференции  отец  предупредил,  что  некото¬
рые  чины  из  столичного  штаба  собираются  прийти  послу¬
шать  молодежь.  И  они  пришли,  были  даже  три  генерала,
которых  усадили  на  почетное  место.
 Михаил  не  стал  сразу  вывешивать  схему.  С  тем  самым
штабным  писарем  они  приспособили  ее  так,  чтобы  развер¬
нуть,  когда  Скобелев  выйдет  к  трибуне.
 И  вот  председательствующий  объявил:
 —  Теперь,  господа  генералы  и  офицеры,  небезынтерес¬
ное  сообщение  нам  сделает  корнет  Скобелев.
 Подавляя  волнение,  Михаил  вышел  к  трибуне,  раскрыл
тетрадь  с  записью.  Стараясь  не  впасть  в  привычную  скоро¬
говорку,  он  звонким  голосом  начал  читать:
 —  Должен  с  огорчением  сказать,  что  в  нашей  армии
имеются  военные  теоретики,  которые  в  преклонении  перед
талантом  Наполеона  незаслуженно  и  безосновательно  об¬
виняют  фельдмаршала  Кутузова  в  бездарном  якобы  руко¬
водстве  сражением,  в  недостаточном  его  влиянии  на  бое¬
вые  действия,  что  отрицательно  сказалось  на  исходе  битвы
у  Бородина.  Разрешите  провести  некоторый  анализ  имею¬
щихся  у  сторон  сил  и  средств  борьбы,  чтобы  на  основании
реальных  фактов  сделать  верный  вывод.
 Зал  притих,  вслушиваясь  в  приводимые  докладчиком
цифры,  сравнительные  данные  о  возможностях  сторон,  вли¬
янии  окружающих  условий  и  рельефа  местности  на  ход
сражения.  Он  словно  бы  привычно  доказывал  теорему,  до¬
казательство  достигалось  трезвостью  и  логикой  мышления.
 —  А  теперь,  господа,  я  позволю  обратить  ваше  внима¬
ние  на  боевые  действия  сторон,  и  особенно  на  рейд  казаков
и  гусар,  который  решительным  образом  повлиял  на  исход
сражения.
 36

Схема  вдруг  будто  сама  собой  распахнулась  и  перед
сидящими  в  зале  предстало  схематическое  изображение
битвы.  Послышались  голоса  одобрения.  Рассказывая  о  дерз¬
ком  рейде,  Михаил  то  и  дело  обращался  к  схеме.  Он  ясно
представлял  знаменитое  поле  с  его  холмами,  перелесками,
колоннами  войск,  орудийной  пальбой...  В  разыгравшейся
баталии  столкнулись  и  бились  насмерть  две  грозные  силы'.
Он  видел  возвышенность  со  следами  дерезушки,  сидящего
на  скамеечке  Кутузова.  Грузный,  с  нездоровой  старческой
одышкой,  он  смотрел  на  происходящее,  казалось  бы,  с  пре¬
ступным  равнодушием.  Но  нет,  мудрый  военачальник  на¬
пряжённо  думал,  искал  решения,  стремясь  предотвратить
надвигающуюся  катастрофу,  избежать  поражения  русских
войск.
 Михаил  рассказывал,  как  в  самый  критический  момент
фельдмаршал  подозвал  адъютанта  и  приказал  скакать  к
Платову  и  Уварову,  приказав  ударить  по  неприятельскому
флангу,  а  потом  прорваться  в  глубокий  тыл  врага.  И  поска¬
кала  кавалерия,  преодолела  с  ходу  реку,  смяла  вражеские
заслоны  и  решительно  ворвалась  в  расположение  францу¬
зов.  Наполеон  вынужден  был  прекратить  атаки,  сам  по¬
мчался  на  фланг,  чтобы  выяснить  обстановку,  чем  и  вос¬
пользовался  Кутузов.  По  его  приказу  к  опасным  участкам
были  подтянуты  сильные  резервы.
 —  Таким  образом,  конные  войска  русской  армии  в  сра¬
жении  у  Бородина  вырвали  из  рук  Наполеона  победу.  А  в
дальнейшем  они  предрешили  поражение  у  Москвы  его  ар¬
мии,  —  закончил  он  свой  доклад.
 В  зале  захлопали.
 —  Браво,  корнет!  —  густым  басом  произнес  генерал.  —
Браво!  Истинно,  с  удовольствием  его  слушал.  Не  кривя  ду¬
шой,  скажу,  что  в  этом  корнете  что-то  есть  такое...
 По  окончании  конференции  он  подозвал  Михаила.
 —  Ваше  сообщение  оставляет  хорошее  впечатление.  Но
я  не  о  том.  Через  месяц  мне  предстоит  поездка  с  особым
поручением  в  Варшаву.  Предлагаю  вам  место  адъютанта.
Поездка,  должен  сказать,  не  обещает  быть  легкой  и  без¬
опасной;  край,  как  вам  известно,  беспокойный,  на  дорогах
балуют  шайки,  а  в  отдельных  местах  —  целые  мятежные
отряды.  Но  вы,  кажется,  не  из  робкого  десятка.  Подумайте*
 37

Лежащий  за  Вислой  край  переживал  горячее  время.
Попав  в  зависимость  от  Российской  империи,  польское  на¬
селение  выступало  с  протестом,  тут  и  там  вспыхивали  вос¬
стания,  порой  доходившие  до  вооруженных  схваток.  Год
назад  там  опять  загремели  выстрелы,  пролилась  кровь.
 —  Когда  прикажете  дать  ответ?  —  спросил  Михаил.  Он
жаждал  боевого  дела.  Столичная  служба  с  караулами,  вахт¬
парадами,  учениями  и  смотрами  изрядно  приелась.
 —  Я  не  тороплю  вас,  молодой  человек.  Подумайте.
 —  Я  подумал,  ваше  превосходительство.  С  благодар¬
ностью  принимаю  предложение.  -
 —  Вы  окончательно  решили?
 —  Так  точно.  И  не  желал  бы  получить  отказ.
 —  Его  не  будет,  —  успокоил  генерал  корнета.
 В  феврале  они  были  в  Варшаве,  отсюда  началась  их  ин¬
спекционная  поездка  по  польским  уездам.  Генерал,  хотя  и
слыл  служакой,  отличался  добродушным  и  покладистым
характером  и  был  далек  от  показной  требовательности,  свой¬
ственной  многим  придворным  чинам,  пытавшимся  возвы¬
ситься  в  глазах  окружающих.
 19  марта  они  находились  в  небольшом  городке  Михнув,
собираясь  на  следующий  день  двинуться  дальше.  Но  днем
прискакал  гусарский  штабс-капитан:
 —  Где  генерал?  Важная  новость!
 —  Генерал  отсутствует.  Придется  подождать,  —  ответил
Скобелев.  —  А  что  случилось?
 —  Поездку  в  Кельце  нужно  отменить,  так  советовал  ко¬
мандир  полка.  Лазутчик  сообщил,  что  Шпак  прознал  о  ва¬
шем  выезде  и  намерен  устроить  засаду.
 Отряд  Шпака  орудовал  в  окрестностях  города  и  наводил
на  жителей  ужас.  Говорили,  что  в  отряде  тьма  людей,  все  с
ружьями,  на  конях,  а  сам  главарь  жесток  и  неуловим.
 —  А  что  же  ваш  полк?  —  спросил  гусара  Михаил.
 —  Он  в  разгоне.  По  всем  дорогам  направлен  для  наблю¬
дения  и  охраны.
 Не  очень  многочисленный  лейб-гвардии  Гродненский
гусарский  полк  более  года  был  в  боевых  делах,  и  за  это
время  понес  значительные  потери:  выбыла  почти  треть  со¬
става.  Силы  же  повстанцев  многократно  возросли,  стали
организованнее.
 38

—  Так  соберите  эскадроны  да  ударьте  по  бунтовщикам  в
самое  уязвимое  место!  —  предложил  Скобелев.
 —  Уж  больно  вы  прытки,  корнет,  —  с  некоторым  пре¬
восходством  ответил  штабс-капитан.  —  Видать,  не  довелось
еще  нюхать  пороху.
 —  Мое  от  меня  не  уйдет.  А  ежели  б  выпала  возможность
попасть  в  полк,  с  благодарностью  воспользовался  бы.
 Штабс-капитан  недоверчиво  покачал  головой:
 —  Ой  ли!  Впрочем,  если  желаете,  замолвлю  перед  гене¬
ралом  за  вас  слово.
 —  Сделайте  милость!  Давно  собираюсь  попасть  в  боевой
полк.
 —  А,  попытка  —  не  пытка!
 Возвратившись,  генерал  пригласил  штабс-капитана  в
кабинет,  долго  говорил  с  ним,  потом  вызвал  Скобелева.
 —  Вы  что  надумали?  Вас  не  устраивает  служба  при  мне?
 —  Никак  нет,  готов  находиться  и  дальше.  Но  очень  бы
просил  направить  меня  в  полк.
 —  Эх,  молодо-зелено!  Все  неймется!  Под  пули  захоте¬
лось.
 —  Так  точно,  ваше  превосходительство!  —  осмелел  Ми¬
хаил,  видя,  что  генерал  готов  сдаться.
 —  А  я  останусь  без  адъютанта?  Ладно  уж,  поезжайте.
Понюхайте  пороху.
 Его  зачислили  в  действующий  от  Гродненского  полка
отряд  подполковника  Занкисова.  Вместе  с  гусарами  Скобе¬
лев  участвовал  в  разгроме  отряда  Шпака,  а  потом  еще  в
двух  вылазках  против  мятежной  группы  Шемиота.  Бывал
в  самых  горячих  местах.  За  это  время  Михаил  сдружился
со  многими  офицерами,  гусары  признали  его  как  лихого
командира  и  надежного  товарища,  на  которого  в  опасную
минуту  можно  положиться.
 31  марта  Скобелев  возвратился  к  генералу  Баранову.  Тот
встретил  его,  как  родного.
 —  А  вам  письмо  из  Петербурга.
 Писал  отец.  Прознав,  что  Михаил  отказался  от  адъютант¬
ства  и  намерен  перейти  в  гусарский  полк,  Дмитрий  Ивано¬
вич  высказывал  неудовольствие.  Писал,  что  покинуть  при¬
вилегированный  кавалергардский  полк  с  заманчивой
перспективой  военной  карьеры  более  чем  несерьезно,  что
 39

поступить  в  полевой  полк  можно  в  любое  время  и  отнюдь  не
в  тот,  где  офицеры  каждую  минуту  подвергаются  опасности
получить  мятежную  пулю.  «Подумай,  не  делай  глупости!»
 Прочитав  письмо,  Михаил  спрятал  его  в  карман.
 —  Так  что  же  вы  теперь  намерены  делать?  Мне  без  вас
не  очень  удобно,  —  признался  генерал  Баранов  в  уверен¬
ности,  что  офицер  продолжит  адъютантство.
 Но  Михаил  вдруг  протянул  генералу  сложенный  вдвое
лист  бумаги.
 —  Что  это,  молодой  человек?  —  удивленно  поглядел  на
него  генерал.
 —  Рапорт,  ваше  превосходительство.  Моя  просьба,  о  пе¬
реводе  в  Гродненский  полк.  Надеюсь  на  ваше  положитель¬
ное  решение.
 —  Какой  же  вы,  право,  неуступчивый!  —  произнес  огор¬
ченный  генерал  и,  скрипя  пером,  вывел  в  углу  листа:  «Не
возражаю».  —  Успешной  службы,  да  хранит  вас  госцодь!
 И  начались  у  корнета  Скобелева  полные  невзгод  и  опас¬
ностей  боевые  будни.  Летом  в  одном  рискованном  деле  он
отличился  со  своим  взводом  и  удостоился  первой  награды  —
ордена  святой  Анны  4-й  степени  с  надписью  на  знаке  «За
храбрость».
 По  натуре  Скобелев  был  человеком  увлекающимся,  от¬
давался  целиком  интересному  делу.  И  армейская  служба,
как  ни  тяжела  была,  захватила  молодого  офицера.
 Получив  летом  1864  года  отпуск  и  прибыв  домой  в  Пе¬
тербург,  он  вдруг  объявил,  что  намерен  ехать  за  границу,  в
Данию.
 —  О  чем  ты  говоришь?  —  запротестовала  мать.  —  Там
воюют!  Никуда  не  поедешь.  Я  не  позволю!
 В  начале  года  между  Данией  и  Германским  союзом,  куда
входили  Пруссия  и  Австрия,  развернулись  военные  дейст¬
вия.  Оба  государства  притязали  на  герцогства  Шлезвиг  и
Гольштейн.  Не  найдя  согласия  в  переговорах,  прусско-ав¬
стрийские  войска  под  командованием  фельдмаршала
Ф.Врангеля  перешли  границу  и  начали  боевые  действия.
Уступающая  в  силе  датская  армия  под  командованием  ге¬
нерала  Меца  вынуждена  была  отступить.  Однако  на  море
датский  флот  нанес  поражение  прусской,  а  затем  и  австрий¬
ской  эскадрам.
 40

Это  была  небольшая  по  масштабам  и  непродолжитель¬
ная  война,  но  велась  она  по  современным  правилам  и  но¬
вейшими  средствами  вооружения.  И  Скобелев  хотел  побли¬
же  познакомиться  с  ней,  побыть  непосредственно  в  войсках,
говорить  с  теми,  кто  принимал  участие  в  сражении.  Не  ис¬
ключено,  что  и  сам  он  был  готов  вступить  в  датскую  армию.
 Отец,  узнав  о  его  намерении,  не  стал  возражать,  только
заметил:
 —  Там,  кажется,  дело  идет  к  концу,  к  перемирию.  —  И
тем  успокоил  Ольгу  Николаевну.
 Отец  оказался  прав.  Когда  Михаил  прибыл  на  место,
боевые  действия  окончились,  и  он  ограничился  лишь  посе¬
щением  района  боев,  беседами  с  участниками  и  знакомст¬
вом  с  войной  по  газетным  сообщениям.  Однако  и  это  мно¬
гое  дало  молодому  офицеру.
 Когда  он  возвратился  в  Петербург,  пришло  сообщение  о
производстве  его  в  поручики.
 —  Теперь  надо  думать  об  академии,  —  наставительно
сказал  отец.  —  Не  то  засосет  тебя  служба  в  твоем  местечке
или  возьмет  в  плен  местная  красавица  полька,  а  то  и  ев¬
рейка.  Офицер-то  ты  из  себя  приметный,  попадись  только
какой  на  глаза,  мигом  окрутит.
 —  А  я  несговорчивый  и  устойчивый,  —  отшучивался
Михаил.
 —  Ну-ну,  все  мы  такими  были.  Только  любовь  не  кар¬
тошка,  не  выбросишь  в  окошко.
 —  Женюсь  не  ранее,  чем  стану  майором.  Мое  твердое
слово.
 Дела  сердечные
 В  декабре  1863  года  восстание  в  Польше  удалось  пода¬
вить,  наступило  долгожданное-затишье,  страна  замерла  в
глухом  ожидании.  Однако  жизнь  брала  Свое,  брожение  и
недовольство  постепенно  затухали,  и  Варшава,  где  дисло¬
цировался  Гродненский  гусарский  полк,  вновь  обретала
черты  столичного  города:  стали  многолюдными  улицы,  за¬
светились  огни,  зазвучала  в  ресторанах,  кафе,  барах  музыка.
 41

И  офицеры  не  сторонились  их.  После  утомительного  одно¬
образия  казарменной  службы  они  устраивали  шумные  пи¬
рушки,  и  Скобелев  был  душой  таких  компаний.  Добрый  по
натуре,  он  любил  угощать  друзей,  сорил  деньгами,  совсем
не  заботясь  о  последствиях.  Жалованья,  конечно,  не  хвата¬
ло,  приходилось  брать  взаймы  и  надеяться  на  помощь  ма¬
тери.  Ольга  Николаевна  высылала  деньги  по  первой  прось¬
бе,  потом  в  письме  пеняла  за  расточительность,  неумение
быть  экономным.  Михаил  обещал  следовать  ее  советам,  но
приходили  друзья  —  и  все  начиналось  сызнова.
 Однажды  по  случаю  какого-то  праздника  богатый  по¬
ляк  пан  Пшишевский  устроил  бал.  Пригласил  офицеров
полка.  Торжество  получилось  пышное,  на  хорах  без  устали
гремел  полковой  оркестр,  в  зале  мелькало  множество  пре¬
хорошеньких  женских  лиц.  Но  царицей  бала  была  дочь
хозяина.  Ее  увидел  Михаил  и  онемел,  так  удивительно  она
напоминала  ему  девочку,  в  которую  он  когда-то  мальчиш¬
кой  был  влюблен,  из-за  которой  вступил  в  конфликт  с  гу-
вернером-немцем.  У  девушки  были  такие  же  кудрявые  во¬
лосы,  а  из-под  челки  смотрели  те  же  глубокие  глаза,  а  ког¬
да  она  подала  руку  и  улыбнулась,  на  щеках  обозначились
ямочки.
 —-  Мария.
 —  Михаил  Скобелев.
 Ах,  какой  это  был  вечер!  Он  беспрерывно  танцевал,  по¬
том  что-то  рассказывал  и  по-настоящему  был  счастлив,  когда
находился  вблизи  нее.  Они  расстались  далеко  за  полночь.
Прощаясь,  Мария  сказала,  что  рада  знакомству,  желала
бы  видеть  его  в  доме.
 —  Воспользуюсь  приглашением,  —  обещал  он,  целуя  руку.
 И  он  стал  бывать  в  доме  Пшишевских,  проводил  вечера
 в  беседах  с  Марией,  слушая  игру  на  рояле  и  звучание  не
сильного,  но  милого,  ни  с  чем  не  сравнимого  голоса.
 Девушка  все  более  нравилась,  и  Михаилу  казалось,  что
жить  без  нее  не  сможет,  однако  писать  о  ней  домой  не  ре¬
шался.  Отец  и  мать  девушки  к  его  визитам  относились  бла¬
госклонно,  оказывали  внимание  и  оставляли  их  наедине.
Летом  Мария  уехала  в  отдаленное  имение,  обещая  возвра¬
титься  осенью.  Прощаясь,  она  не  сдержала  слез,  да  и  он
чувствовал  на  душе  камень.
 42

После  того  он  недели  две  жил  затворником.  Избегал  ве¬
черинок,  отказывал  товарищам  в  приглашении.  Но  однаж¬
ды  друзья  затащили  его  в  клуб  офицерского  собрания,  ко¬
торое  обычно  посещали  местные  гражданские  лица:  чинов¬
ники,  торговцы;,  богатые  помещики.  В  клубе  был  боль¬
шой  зал  для  танцев,  буфет,  комнаты  для  игры  в  карты,
бильярдная.
 Станцевав,  он  отошел  в  сторону,  вытирая  платком  взмок¬
шее  лицо.
 —  А  вы,  поручик,  почему  не  приглашаете  мою  жену  на
вальс?  —  обратился  к  Михаилу  слегка  захмелевший  поляк
с  сухим,  морщинистым  лицом.  Жидкая  прядка  волос  при¬
крывала  лысину.  Бесцеремонно  взяв  под  локоть,  он  подвел
его  к  пикантной  шатенке.
 —  Людвига  Станиславовна,  —  отрекомендовал  он  ее.
 Она  была  намного  моложе  супруга  и  выглядела  весьма
 эффектно  в  длинном  облегающем  полноватую  фигуру
платье,  с  веером  в  руке.  Он  и  раньше  ловил  на  себе  ее  взгля¬
ды  и  понял,  что  представлен  совсем  не  случайно.
 Они  закружились  в  вальсе,  и  он  крепко  держал  ее,  обе¬
регая  от  нечаянных  толчков.
 —  Вы  ловки,  поручик,  —  призналась  она,  когда  они
оказались  в  отдалении,  сжав  его  руку.  —  Вы  удивитель¬
ный  кавалер.
 —  Я  еще  им  не  был,  мадам,  —  в  тон  ей  ответил  Михаил.
 —  А  хотели  бы  быть?
 —  Об  этом  я  могу  только  мечтать.
 —  Я  учту,  —  произнесла  она  многозначительно.
 Он  проводил  ее  к  мужу,  галантно  раскланялся.
 —  Людвига  Станиславовна  прекрасно  вальсирует.  Смею
ли  ангажировать  ее  на  мазурку?
 —  Сделайте  милость,  поручик!  Со  мной  ей  скучно.
Я  любитель  вистовать,  а  она  —  охотница  до  танцев.
 Они  лихо  носились  в  бравурной  мазурке,  вызывая  у  всех
восхищение.  Потом  усталая  и  довольная,  обмахиваясь  вее¬
ром,  она  с  игривой  строгостью  сказала:
 —  В  следующее  воскресенье  вы  непременно  здесь  будьте.
 И  он  был.  Весь  вечер  они  танцевали.  Муж,  оставив  их,
 засел  в  тихой  комнате  за  карточным  столом.
 Среди  недели  Михаилу  доставили  на  квартиру  записку.
 43

—  Мальчуган  какой-то  принес,  —  подал  конверт  ден¬
щик.
 Записка  от  Людвиги  Станиславовны.  Она  писала,  что
ожидает  сегодня,  как  стемнеет.  И  никто  о  том  не  должен
знать.  Едва  в  темноте  он  приблизился  к  дому,  как  дверь
отворилась,  показалась  хозяйка.
 —  Тс-с,  —  приложила  она  к  губам  палец.  —  Осторожно,
тут  ступеньки.
 Не  зажигая  огня,  она  провела  его  по  длинному  коридо¬
ру  в  комнату.  Горела  лампа,  шторы  на  окнах  задернуты.
 —  Располагайтесь,  Мишель.  Хотите  есть?  Я  сейчас.  —
Он  хотел  спросить,  где  муж,  но  она  опередила.  —  Мы  здесь
одни.  Муж  уехал  на  целую  неделю.
 Она  сидела  против  него  и  счастливо  улыбалась.
 —  Я  давно  мечтала  о  такой  возможности.
 —  А  муж?
 —  Не  говори  о  нем.  Он  мне  в  отцы  годится...
 Под  утро  она  его  разбудила:
 —  Вставай!  Не  то  опоздаешь  в  свою  казарму.
 А  потом  у  него  был  неприятный  разговор  с  командиром
полка.  Адъютант  в  приемной  предупредил:
 —  Ну,  Скобелев,  держитесь.  Определенно  батя  будет  вас
песочить.
 —  В  чем-то  хоть  дело?
 —  Вы  Зорича  знаете?  Впрочем,  как  же  не  знаете,  когда
каждый  вечер  танцуете  с  его  женой.  Так  он  прислал  на  вас
жалобу.  Такую  кляузу  навел...
 У  Михаила  на  душе  стало  муторно:  «Догадался-таки,
старый  хрен!  А  может,  Людвига  призналась  или  наусь¬
кала.  В  последний  раз  она  была,  как  кошка.  «Мне  все
известно  о  твоих  встречах  с  Марией.  Эту  противную  дев¬
чонку  я  б  растоптала!  Если  бросишь  меня,  отомщу.  Так
и  знай!»
 —  Но  это,  Скобелев,  еще  не  все.  Вчера  у  бати  был  пан
Пшишевский.  А  он  уж  точно  доносил  на  вас.  Батя  прово¬
жал  его  сам  не  свой.  И  сразу  потребовал  вас.  Держитесь,
Скобелев,  попали  под  перекрестный  огонь.
 —"  Как,  поручик,  служба?  —  начал  полковник,  разгла¬
живая  пальцами  усы.  Он  всегда  их  разглаживал,  когда  был
не  в  духе.
 44

—  Служба  в  порядке.  Замечаний  нет.
 —  Нет  замечаний,  говорите?  Ошибаетесь.  Было  бы  в  по¬
рядке,  не  вызвал  бы,  и  не  стояли  бы  здесь  навытяжку.
Неужели  вы  не  сознаете  вины?  Я  имею  в  виду  ваше  поведе¬
ние.  Не  догадываетесь  о  причине  вызова?
 —  Не  догадываюсь.
 —  Хорошо.  Вы,  кажется,  знакомы  с  семьей  пана  Пши-
шевского?  Вхожи  в  дом,  часто  там  бывали?
 —  Так  точно,  ходил.
 —  А  с  какой  целью?  Что  преследовали  в  своих  визитах?
 —  Интересно  было.  Дочь  пана  музицировала,  она  начи¬
танна,  с  ней  интересно  разговаривать.
 —  А  вот  пан  Пшишевский  предъявляет  вам  серьезные
претензии.  Пан  и  его  жена  в  ваших  посещениях  усматри¬
вали  серьезные  намерения  относительно  их  дочери.  По¬
лагали,  что  за  сим  последует  ваше  предложение,  а  вы  вдруг
увлеклись  другой  особой.  И  дочь  этого  Пшишевского  как
бы  скомпрометирована.
 —  Но  я,  ваше  превосходительство,  не  давал  никакого
повода  для  серьезных  намерений!  И  ничего  лишнего,  разве
что  поцелуи.
 —  Поцелуи  не  в  счет.  До  поцелуев  мы  в  молодости  все
были  охотники,  —  произнес  полковник.
 Глядя  на  поручика,  он,  между  тем,  размышлял:  «Этот
офицер  —  выгодная  партия  для  паненки:  богат,  красив,
знатен,  к  тому  же  еще  генеральский  сын.  У  пана  Пшишев¬
ского  губа  не  дура.  Досадно  упускать  такого  зятька».
 —  Но  кроме  дочери  пана  Пшишевского  вы  еще  встреча¬
лись  с  супругой  коммерсанта  Зорича.  С  ней  тоже  поцелуи?
Этот  Зорич  на  вас  такую  хулу  возвел!
 —  Господин  Зорич  в  отцы  годится  Людвиге.  Он  сам  пред¬
ставил  ей  меня,  приглашал  в  дом.  Тут  я  не  при  чем.  Все
они  —  и  Мария,  и  Людвига,  и  Ганна  —  дают  повод...
 —  Постой,  постой!  Какая  Ганна?  И  Ганна  еще?  —  уста¬
вился  полковник.
 —  Это  я  так,  к  слову.  —  Поручик  покраснел,  и  стало
понятно,  что  еще  была  и  Ганна.
 —  Ну,  поручик,  —  покачал  головой  полковник  и  вдруг
расхохотался.  —  Да  вы,  оказывается,  не  промах.  Любве¬
обилен.  Да  можно  ли  так?  Что  ж  мне  с  вами  делать?  Придет¬
ся  наказать.
 45

—  Прошу  не  наказывать.  Нельзя  мне  иметь  порицание.
 —  Это  почему  же?  Ах,  да!  Ведь  вы  же  кандидат  в  акаде¬
мию.  Тогда...  Тогда,  поручик,  я  устно  объявляю  вам  заме¬
чание  и  требую  до  отъезда  из  полка  прекратить  амурные
дела.  Это  мое  повеление.  Не  вздумайте  ослушаться!
 Весной  из  Петербурга  Скобелеву  пришел  вызов  для  сда¬
чи  экзаменов  в  Николаевскую  военную  академию.
 И  был  экзамен,  когда  поручик  Скобелев  доказал  пра¬
вильность  своего  решения,  переправившись  на  коне  через
Неман.  Об  этом  случае  генерал  Леер  рассказал  на  комис¬
сии,  вызвав  у  многих  восхищение  отважным  поступком
молодого  офицера.
 —  Отчаянная  Голова,  видать,  этот  поручик,  —  заметил
начальник  академии.  —  Внесите  его  в  список.
 Так  Скобелев  оказался  в  числе  немногих  счастливцев.

ГЛАВА  2
 ЗНОЙНЫЙ  ТУРКЕСТАН
 В  разведке
 1C  ноябрю  1868  года  академия  осталась  позади,  два
года  учебы  —  в  прошлом.  Была  возможность  продолжать
службу  в  столице,  в  Генеральном  штабе,  но  эта  перспекти¬
ва  его  не  прельщала.  Он  рвался  в  строй.
 По  просьбе  командующего  Туркестанским  округом  ге¬
нерала  Кауфмана  Скобелева  направили  в  Ташкент,  в  штаб
округа.  Край  считался  горячим  местом.  Русские  войска  вели
там  военные  действия  против  хорошо  вооруженных  отря¬
дов  эмиров  Бухарского  и  Хивинского.  Совсем  недавно,  вес¬
ной  выступивший  из  Ташкента  отряд  разбил  в  сражении
эмира  Бухарского,  овладел  Самаркандом.  К  России  присо¬
единилась  благодатная  Зеравшанская  долина  и  был  обра¬
зован  подчиненный  России  Самаркандский  край.  Несмот¬
ря  на  заключенный  мир,  схватки  вспыхивали  то  тут,  то
там,  и  до  полного  спокойствия  было  далеко.
 Офицеры  ехали  в  Туркестан  без  желания:  кому  охота
подставлять  голову  под  пули?  К  тому  же  —  несусветная
даль,  глушь,  а  климат  с  его  лихорадкой  и  прочими  болез¬
нями...  Все  это  штаб-ротмистра  Скобелева  не  пугало.  Ака¬
демию  он  закончил  далеко  не  блестяще,  преподаватели
отмечали  даже  леность,  спутав  ее  с  равнодушием,  проявля¬
емым  слушателем  к  некоторым  предметам.  Зато  на  заняти¬
ях  Леера  он  преображался,  и  генерал  высоко  оценивал
интерес  молодого  человека.  По  его  настоянию  выпускника
причислили  к  офицерам  Генерального  штаба.  И  с  этим
чином  он  отбыл  в  Ташкент.
 По  приезде  Скобелева  принял  командующий  округом
генерал  Кауфман,  благообразный  седой  человек,  имевший
репутацию  боевого  и  решительного  военачальника.  По  об¬
 47

разованию  военный  инженер,  он  в  прошлом  командовал  (и
не  без  успеха!)  пехотными  частями,  был  дважды  ранен  на
Кавказе,  последний  раз  при  штурме  Карса.  Там  его  отряд
попал  в  такую  переделку,  что  если  б  не  пришел  на  помощь
донской  генерал  Бакланов  с  казаками,  —  плена  не  мино¬
вать.  Тогда  турецкая  пуля  угодила  в  шею,  еще  б  немного  —
и  конец...
 Прихрамывая,  генерал  подошел  к  Скобелеву:
 —  Не  смею  таить,  штаб-ротмистр,  что  ваше  назначение
свершилось  не  без  моего  участия.  Отважные  и  знающие  дело
офицеры  нам  очень  нужны,  тем  более  офицеры  Генераль¬
ного  штаба.  Надеюсь,  что  своими  познаниями  вы  щедро
поделитесь  с  коллегами.  Но  предстоит  и  вам  потрудиться  в
освоении  нашего  края.  Туркестан  совсем  не  то,  что  наш
Западный  край,  и  люди  другие,  и  природа.  А  потому  от¬
личны  здесь  и  способы  военных  действий.  Вокруг  —  пус¬
тыни  да  степи.  Сотни  верст  прошагаешь  и  не  встретишь
деревца.  Пески,  колючки  и  безводье.  Продвижение  возмож¬
но  лишь  по  хоженым  дорогам,  от  колодца  к  колодцу.  Собь¬
ешься  с  маршрута,  считай,  пропал.  В  общем,  не  буду  про¬
должать.
 Тем  не  менее  беседа  продолжалась  долго,  и  Скобелев
вышел  из  кабинета  в  восторге  от  начальника,  полным  же¬
лания  взяться  за  дело,  засучив  рукава.  Ему  поручили  про¬
вести  занятие  с  офицерами,  и  он  успешно  справился  с  зада¬
чей.  Потом  прочитал  лекцию  об  использовании  в  сражении
кавалерии.  Провел  учение  с  батальоном,  дважды  выезжал
на  рекогносцировку  местности.
 И  вот  третья  поездка  к  бухарской  границе.
 Солнце  склонялось  к  горизонту,  когда  он  подъехал  к
выстроившейся  казачьей  полусотне.  Хорунжий  доложил,
что  все  готово,  есть  провиант  и  фураж,  и  толмач  есть,  Ра¬
хим,  уроженец  тех  мест,  куда  едут.
 —  А  ординарцем  к  вам  назначен  Кирьян  Мирюткин,  —
указал  он  на  рыжеватого,  с  хмурым  взглядом  казака.
 —  В  разведке  бывать  приходилось?  —  спросил  его  Ско¬
белев.
 —  Случалось.
 —  Тогда  сдружимся.  От  меня  ни  на  шаг!
 —  Слушаюсь.
 48

Они  ехали  всю  ночь  и  утро.  Днем  отсыпались  в  лощине
у  скудного  родничка,  и  лишь  к  вечеру  достигли  захудалого
кишлака  с  серым  дувалом.  До  границы  оставалось  рукой
подать.  Перед  выездом  Скобелева  предупредили,  что  даль¬
ше  кишлака  ехать  не  следует.  Разведать  дорогу,  описать
маршрут  —  вот  его  задача.  Однако  бес  толкал  разведать
дорогу  за  кишлаком,  до  самого  колодца,  который  находил¬
ся  верстах  в  пяти.
 Его  не  смущало,  что  за  кишлаком  начиналась  непри¬
ятельская  территория,  что  там  его  могут  схватить.  «Пока
есть  возможность,  разведаю  дорогу  до  колодца.  На  рассвете
набросаю  схему».
 —  Дальше  ехать  нельзя.  Там  дальше  бухарцы,  —  за¬
явил  толмач  Рахим.  —Нельзя,  начальник!
 —  А  мы  поедем  ночью.  Никто  нас  не  увидит.
 —  Це-це-це,  —  замахал  тот  рукой.  —  Зачем  ехать?  Пло¬
хо  там  будет.  Нельзя  ехать.
 Все  же  Скобелев  настоял  на  своем.  Расположив  полусот¬
ню  вблизи  кишлака,  он  с  Мирюткиным  и  туркменом  на¬
правился  к  колодцу.  В  темноте  они  проехали  версты  четы¬
ре,  когда  увидели  мерцающий  огонь  костра.
 —  Там  колодец?  —  спросил  он  Рахима.
 —  Нет,  колодец  дальше.  Еще  столько  нужно  ехать.  —
Туркмен  отлично  знал  местность.  Они  проехали  немного,  и
Рахим  запротестовал:
 —  Дальше  нужно  только  пешком.  Коней  оставить.  Не¬
далеко  камень,  —  указал  он  рукой.  —  Там  пусть  Мирютка
ждет.
 Они  подались  влево,  спустились  в  лощину  и  подъехали
к  большому,  вросшему  в  песок  камню.  Непонятно  было,
как  он  здесь  оказался.  Спешились,  оставили  Мирюткина  и
коней.
 Ночь  была  ветреной,  холодной,  какая  бывает  поздней
осенью.  Не  упуская  из  вида  огонек  костра,  они  вдвоем  обог¬
нули  опасное  место  и  направились  по  бездорожью  к  цели.
Они  были  уже  у  колодца,  когда  в  ночи  послышался  испу¬
ганный  голос.  Он  прозвучал,  как  выстрел.  Рахим  замер,
потянул  Скобелева  к  земле,  испуганно  проговорил:
 —  Назад!  Скорей  назад!  Не  то  плохо  будет!...
 Прогремел  выстрел.
 49

Путаясь  в  халате,  проводник  бросился  назад,  за  ним,
едва  поспевая,  бежал  Скобелев.
 —  Погоня  будет!...  Они...  на  конях!  —  задыхался  турк¬
мен.
 И  точно!  Вскоре  послышался  конский  топот.  Вначале  он
был  в  стороне,  потом  удалился.  Спасала  темнота.  Но  она
скоро  начнет  таять.  И  разведчики  снова  побежали.  И  снова
конский  топот  стал  приближаться.  Они  припали  к  земле,
боясь  шелохнуться.  Переговариваясь,  всадники  проехали
мимо.
 —  Пойдем  скорей!  Они  вернутся!  Обязательно  вернут¬
ся...
 И  они  опять  побежали.  Скобелев  едва  поспевал  за  про¬
водником.  Тот  двигался  с  такой  уверенностью,  словно  был
ясный  день.
 Опять  послышался  конский  топот.  Теперь  преследова¬
тели  шли  прямо  на  них.
 —  Уходи!  Уходи  один,  начальник!  —  заговорил  Рахим.  —
До  коней  недалеко.  Иди  прямо,  будет  лощина.  Я  останусь...
А  тебе  будет  худо. 	'
 Скобелев  не  стал  отговариваться.  Побежал,  стараясь
поскорей  удалиться  от  опасного  места.  «Сядем  с  Мирютки-
ным  на  коней  и  отобьем  Рахима»,  -^созрел  план.
 Наконец  он  набрел  на  камень.
 —  Эй,  Мирюткин!  —  осторожно  позвал  он.  Никто  не
отозвался.  —  Мирюткин!  Где  ты?  —  И  опять  в  ответ  ни
звука.  —  Черт  побери!  Где  же  ты  есть?
 Ругая  на  чем  свет  стоит  ординарца,  он  зашагал  к  киш¬
лаку.  И  только  на  рассвете  добрел  до  него.  Первое,  что  уви¬
дел,  были  лошади:  его,  Рахима  и  Мирюткина.  А  сам  казак,
закутавшись  в  дерюгу,  спокойно  спал  у  дувала.
 —  Ты...  почему...  здесь?  —  он  ткнул  Мирюткина  сапо¬
гом.  Бешенство  сдавило  горло.  Все  в  нем  кипело.
 Казак  вскочил,  что-то  промямлил.
 —  Т-трус!  Предатель!  Из-за  тебя  Рахим  пропал!  —  про¬
должил.  Скобелев  и,  не  осознавая,  влепил  казаку  оплеуху.
 При  всей  своей  горячности  он  никогда  не  пускал  в  ход
руки,  осуждал  тех,  кто  это  делал,  считал  их  недостойными
офицерского  звания.  Унижавшие  человеческое  достоинст¬
во  шпицрутены  были  запрещены,  но  мордобой  оставался.
 50

еолдат  били  унтера  и  фельдфебели,  офицеры  и,  случалось,
даже  генералы.  И  вот  он  допустил  то,  что  осуждал.
 Они  собрались  в  обратный  путь,  когда  к  радости  всех,  и
особенно  Скобелева,  появился  Рахим:
 —  Туркмен  туркмена  всегда  поймет.  А  если  б  попался
ты,  начальник,  было  б  худо,  совсем  худо.
 Возвращаясь,  офицер  подозвал  Мирюткина:
 —  Ты  уж  меня,  братец,  прости.  Погорячился  я,  не  сдер¬
жался.  —  Казак  молчал,  хмурился.  —  Ты  поступил  необ¬
думанно.  Хорошо,  что  все  обошлось.  Если  бы  ты  был  на
месте,  мы  бы  Рахима  в  два  счета  выручили.  Я  ведь  на  тебя
надеялся.  —  Он  говорил  с  интонацией,  неприятной  само¬
му.  —  В  общем,  давай  все  забудем,  а  V  тебя  отмечу  по  воз¬
вращении.  Чин  урядника  выхлопочу.
 —  Пусть  бог  будет  судьей,  —  чужим  голосом  прохрипел
казак.  —  А  об  уряднике  возраженьев  не  будет.
 «Нуу  и  черт  с  тобой!»  —  выругался  про  себя  офицер  и
вышел  позвать  хорунжего.
 Верещагин
 Вечером  в  дверь  номера  осторожно  постучали.
 —  Да,  да!  Войдите!  —  отозвался  Скобелев,  ожидая  появ¬
ления  вестового.  Его  часто  вызывали  в  штаб  даже  ночью,
когда  случалось  готовить  к  утру  документы,  карты  или
проверить  службу  охранения.
 Дверь  скрипнула,  вошел  невысокий  худощавый  мужчи¬
на  в  гражданском  платье:  чернявый,  лобастый,  на  лице
расплылась  улыбка.
 —  Мсье  Жирардэ!  Учитель!  Какими  судьбами!  —  Миха¬
ил  Дмитриевич  бросился  к  вошедшему  и,  по-медвежьи  об¬
хватив  его,  стал  тискать  в  мощных  объятиях.  —  Да  как  же
вы  здесь  оказались?  Вот  уж  неисповедимы  пути  господни.
 —  Вот,  как  видишь,  судьба  занесла  сюда,  в  Ташкент,  —
отвечал  тот  спокойным,  ровным  голосом,  не  теряя  улыбки.
 В  фигуре,  лице,  голосе  угадывался  человек  высокой  вос¬
питанности  и  доброго  характера.
 —  Неужели  прямо  из  Парижа?
 51

—  Нет,  из  Петербурга.  А  здесь  я  живу  у  Кауфмана,  ге¬
нерал-губернатора.  Он  пригласил  воспитателем  к  своим  де¬
тям.  Я  не  стал  возражать.  Мне  он  сразу  понравился,  да  и
хотелось  побывать  на  Востоке,  увидеть  его  красоты.  А  ког¬
да  узнал,  что  ты  в  Ташкенте,  тогда  окончательно  решил.
 Они  сели  друг  против  друга,  и  полилась  беседа.  За  ок¬
ном  незаметно  подступили  мягкие  сумерки  южной  бархат¬
ной  ночи.  Засияли  первые  звезды.  Назойливо  звенела  ци¬
када,  откуда-то  доносились  звуки  музыки.
 —  Вот  что,  милый  учитель,  а  не  продолжить  ли  нашу
беседу  в  ресторане?  Тем  более,  что  я  голоден,  как  волк.  Там
поужинаем.
 —  Ну  что  ж,  мой  ученик,  я  возражать  не  буду.
 Единственный  в  Ташкенте  ресторан  с  пышным  названи¬
ем  «Сан-Ремо»  был  полон.  Большинство  столиков  занима¬
ли  офицеры.  На  невысокой  сцене  разместился  жиденький
оркестр,  состоявший  из  скрипки,  альта,  контрабаса  и  рас¬
строенного  пианино.  Мадемуазель  Жужу,  в  которую  была
влюблена  половина  офицеров  гарнизона,  пела  душещипа¬
тельный  романс  про  любовь  и  измену.
 Уединившись  в  дальнем  углу,  они  мирно  продолжили
беседу.  Рассказать  им,  особенно  Михаилу  Дмитриевичу,
было  о  чем.  И  француз-воспитатель  слушал  его  со  внима¬
нием,  побуждавшим  к  искренности.
 Пройдя  через  зал,  за  соседний  с  ним  стол  уселся  высо¬
кий,  крепкого  сложения  бородач  с  Георгиевским  крестом  в
петличке.  Встретив  взгляд  Жирардз,  с  достоинством  по¬
клонился.
 —  Кто  это?  —  осторожно  спросил  Михаил  Дмитриевич.
 —  А  вы  разве  незнакомы?  Это  же  художник  Верещагин.
 —  Тот  самый?
 —  Да.  Я  недавно  у  Кауфмана  с  ним  встречался.
 —  Его  картины  превосходны.  В  них  сама  жизнь.
 —  Согласен,  мой  друг.  Он  истинный  талант.  Сделал  мно¬
го,  но  его  ожидает  прекрасное  будущее.  Такое  дано  далеко
не  каждому.
 —  Нельзя  ли  познакомиться  с  ним?  Сделайте  это,  ради
бога.
 —  С  удовольствием,  мой  друг!  Пойдемте.
 Они  подошли  к  столику  художника.
 52

—  Василий  Васильевич,  —обратился  к  нему  француз.  —
Позвольте  представить  вам  моего  бывшего  воспитанника,  а
ныне  офицера  Генерального  штаба.  Скобелев  Михаил  Дмит¬
риевич.
 Художник  поспешно  поднялся.
 —  Верещагин.  —  Быстрым  цепким  взглядом  скольз¬
нул  по  высокой  фигуре  офицера,  облаченного  в  гусар¬
скую  форму.
 Они  немного  поговорили  и  разошлись.
 Художнику  исполнилось  двадцать  девять,  он  на  год  стар¬
ше  Михаила  Дмитриевича.  По  желанию  отца  готовился
стать  морским  офицером,  учился  в  кадетском,  а  потом  и  в
Морском  корпусе,  деля  любовь  между  службой  и  рисова¬
нием.
 По  окончании  учебы,  когда  гардемаринов  представляли
великому  князю,  Верещагин  заявил  о  своем  нежелании
служить.
 —  Почему?  —  вопросил  генерал-адмирал.
 —  Он  нездоров,  —  вступился  директор  корпуса.
 —  Что  у  тебя  болит?  —  обратился  великий  князь  к  гар¬
демарину.
 —  Грудь  болит,  ваше  высочество,  —  покривил  он  ду¬
шой.  Князь  внимательно  посмотрел  на  молодого  человека
и  сожалеюще  произнес:
 —  Очень  жаль,  Верещагин.  Мне  тебя  прекрасно  реко¬
мендовали.  Очень  жаль.
 Он  вышел  в  отставку  в  чине  прапорщика  гарнизонной
службы  и  получил  возможность  всецело  отдаться  любимо¬
му  делу.  Творческие  поиски  заставили  его  изъездить  Рос¬
сию,  Кавказ.  Узнав,  что  генерал  Кауфман,  назначенный
Туркестанским  генерал-губернатором,  ищет  художника,
Верещагин  направился  к  нему.
 —  Просил  бы  удовлетворить  мою  просьбу.
 —  Могли  бы  вы  показать  свои  работы?
 —  Они  при  мне.  Я  учился  в  Академии  художеств,  имею
две  серебряные  медали.
 Кауфман,  перелистав  альбомы  с  рисунками  художника,
одобрительно  о  них  отозвался.
 —  Ну  что  ж,  я  согласен  вас  взять,  готовьтесь  к  отъ¬
езду.
 53

Художник,  который  определялся  в  должности  как
«прапорщик,  состоящий  при  генерал-губернаторе»,  вы¬
требовал  право  свободно  разъезжать  по  краю  и  не  но¬
сить  формы.
 —  И  еще  одна  просьба,  ваше  превосходительство:  не  да¬
вайте  мне  никаких  чинов.
 —  Пожалуйста,  молодой  человек.  Все  рвутся  к  чинам,
живота  не  жалеют,  чтобы  получить  их,  а  вы  просите  обрат¬
ное,  —  развел  руками  генерал.  —  Вы,  право,  совсем  не
земной.
 —  Чины  и  награды  несовместимы  с  творчеством.  Они
только  мешают  художнику,  как  и  писателю,  артисту.
 Осенью  1867  года,  совершив  долгий  и  трудный  путь,
Верещагин  достиг,  наконец,  Ташкента.  Узнав,  что  русские
войска  направились  к  Самарканду,  бросился  вперед.  При¬
ехал,  когда  город  уже  пал.
 Отложив  мольберт  и  альбом,  Василий  Васильевич  взял
ружье.  Находясь  в  цепи  защитников,  не  думал  о  себе.  Одна
пуля  сбила  с  головы  шапку,  вторая  перебила  ствол  ружья.
Когда  неприятель  закрепил  на  воротах  знамя,  он,  рискуя,
захватил  его.  Восемь  суток  небольшой  отряд  защищал  го¬
род,  испытывал  недостаток  в  воде,  еде,  боеприпасах,  и  ре¬
шил  уже  взорвать  себя,  когда,  к  счастью,  подоспела  по¬
мощь.
 Позже  совет  по  наградам  единогласно  отметил  мужест¬
во  Верещагина,  одним  из  первых  включив  его  имя  в  при¬
каз  о  присвоении  Георгиевского  креста.
 Однажды  художник  пришел  в  кабинет  генерала.  Тот
строго  уставился  на  него.
 —  А  где  ваш  крест?
 —  У  меня  его  нет,  —  отвечал  Верещагин.
 —  Возьмите,  —  строго  сказал  генерал  и  снял  свой  ор¬
ден.
 —  У  меня,  ваше  превосходительство,  некуда  его  приве¬
сить.
 —  В.  петлю.
 —•  Но  петля  не  прорезана.
 —  Я  прорежу.
 —  Я  не  дам  резать  сюртук.  Он  у  меня  новый.
 Кауфман  взял  со  стола  перочинный  нож.
 54

—  Стойте  смирно!  Не  шевелитесь,  а  то  порежу!  —  про¬
ткнул  петлю  ножом.  Торжественно,  медленно  привязал
крест  и,  любуясь,  отошел.  —  Вот  теперь  вы  —  Георгиев¬
ский  кавалер.  И  вид  у  вас  стал  совершенно  другой...
 С  той  встречи  в  ташкентском  ресторане  и  началась
дружба  двух  выдающихся  людей  России:  Скобелева  и
Верещагина.  До  конца  своих  дней  они  оставались  верны
этой  дружбе.
 Дуэль
 В  тот  вечер  в  ресторане  было  много  офицеров.  Они  за¬
нимали  почти  все  столики,  вели  разговоры  о  походах  и  по¬
хождениях,  службе  и  политике.  Именно  о  ней  шел  разго¬
вор  и  в  компании,  где  находился  Скобелев.
 —  Эмир  совсем  не  одинок,  —  говорил  он  своим  высоким
голосом.  —  Если  б  не  заморские  его  союзники,  все  бы  об¬
стояло  по-иному.  Именно  они  мутят  воду.
 —  А  я  полагаю,  англичане  тут  ни  при  чем,  —  возразил
капитан.  —  Какой  смысл  ввязываться  англичанам?  У  них
свои  заботы:  удержать  бы  Индию.
 —  Именно  поэтому  они  и  ввязываются  в  азиатскую  ку¬
терьму:  здесь  главные  подступы  к  Индии,  —  продолжал
Скобелев.  —  Помните,  как  еще  Павел  по  настоянию  На¬
полеона  намеревался  через  Туркестан  проникнуть  в  Индию.
Направил  туда  с  казачьим  войском  атамана  Платова.  По¬
этому  сейчас  английские  джентльмены  и  поддерживают
Кокандского  да  Бухарского  эмиров,  натравливают  их  про¬
тив  нас.
 —  Они  и  Афганистан  заодно  прибирают  к  рукам,  чтобы
в  нем  укрепиться,  —  подал  голос  штабс-капитан.
 —  Вот-вот,  вместе  с  эмиратами  англичане  намерены  со¬
здать  своеобразный  пояс,  нейтральную  зону...
 У  столика  выросли  два  офицера.  Они  явно  подшофе:  лица
разгоряченные,  мундиры  распахнуты.
 —  О  чем  вещает  этот  господин  из  Генерального  шта¬
ба?  —  с  наигранной  улыбкой  спросил  капитан-кирасир.
 55

—  Он  изрекает  истины,  которых  нахватался  в  столи¬
це,  —  продолжил  стоявший  с  ним  рядом  ротмистр  Павлов,
адъютант  Кауфмана.
 —  Не  верьте,  господа.  Он  такой  же  словоблуд,  как  и  его
небезызвестный  дед.  —  Капитан  уперся  взглядом  в  Скобе¬
лева.  —  Или,  может,  я  говорю  неправильно?  Вы,  Скобелев,
любите  всех  поучать,  быть  главным,  изрекать  известные
истины  и  тем  возвеличивать  себя.
 —  Вы  пьяны,  капитан  Гнатовский!  —  вскочил  тот.  —
Вам  бы  следовало  отдохнуть,  проспаться.  Я  отказываюсь  с
вами  говорить.
 Вмешался  с  соседнего  столика  подполковник:
 —  Господин  капитан!  Извольте  уйти  на  свое  место!  Уве¬
дите  его,  ротмистр!
 —  Слушаюсь!  —  ответил  Павлов  и  потянул  за  собой  ка¬
питана.  —  Пойдем,  Гнатовский.  Ну,  пойдем  же...
 —  Нет,  нет!  Я  еще  не  все  высказал.  Скажу  и  уйду.  Итак,
довожу  до  вашего  сведения,  господа,  что  он  еще  и  трус,
этот  Скобелев.  Да...  да...  В  последнем  поиске,  который  про¬
вел,  он  выглядел  не  лучшим  образом.  В  донесении  он  пи¬
сал  о  какой-то  ночной  вылазке,  а  на  самом  деле  ничего  не
было.  Ночь  славно  проспал.  Отсыпался.
 —  Ложь!  Откуда  такое?  —  изменился  в  лице  Скобелев.
 —  Бывший  с  вами  казак  доложил.  Мне  поручили  прове¬
рить,  и  я  проверил.  Казак...  Как  его?  Ну,  тот  самый,  кото¬
рому  по  вашему  представлению  присвоили,  чин  урядника,
сказал,  что  ничего  такого  не  было.
 Сидящие  за  столиком  переглянулись,  уставились  на
Скобелева.
 —  Поэтому-то,  господа,  он  и  выхлопотал  казаку  чин,  —
продолжал  Гнатовский.  —  Баш  на  баш,  стало  быть.  А  ка¬
зак  не  дал  ввести  себя  в  обман,  не  позволил-с.
 —  Я  требую  сатисфакции,  господин  капитан.  Вы  оскор¬
били  не  только  меня,  но  честь  фамилии.  Мы  будем  стре¬
ляться.
 —  В  любой  час,  господин  штаб-ротмистр,  —  пьяная  улыб¬
ка  не  сходила  с  лица  капитана.
 —  Тогда  вам  придется  иметь  дело  и  со  мной,  —  высту¬
пил  ротмистр  Павлов.  -*-  Гнатовский  мой  друг.  Я  не  могу
оставить  его  одного  в  беде.
 56

—  Согласен  стреляться  и  с  вами.  Завтра  ожидайте  се¬
кунданта,  —  едва  сдерживая  себя,  сказал  Скобелев.
 Дуэли  в  русской  армии  были  нередки.  Формально  за¬
прещали,  дуэлянтов  наказывали  (правда,  не  очень  строго),
считая  тем  не  менее  негласно  единственным  способом  за¬
щитить  офицерскую  честь  и  дворянское  достоинство.
 Итак,  вызов  был  брошен,  определены  секунданты  и  на¬
значен  день  поединка.  В  назначенный  час  секунданты  от¬
мерили  расстояние,  кинули  жребий:  с  кем  первому  придет¬
ся  штаб-ротмистру  стреляться,  чей  выстрел  первый.  Пер¬
вым  противником  был  ротмистр  Павлов  —  адъютант  глав¬
нокомандующего.  Это  был  услужливый  и  добрый  человек,
которого  в  штабе  уважали,  называли  запросто  Паша.  Пи¬
тал  к  нему  симпатию  и  Скобелев.
 —  Господин  ротмистр,  я  буду  стрелять  в  воздух,  —  отве¬
тил  он,  беря  в  руки  пистолет.
 Павлов  не  ответил.
 —  Сходитесь!  —  прозвучала  команда.  Дуэлянты  начали
сближаться.
 Подойдя  к  черте,  от  которой  нужно  стрелять,  Скобелев
поднял  пистолет  над  головой  и  выстрелил.
 —  Ваша  очередь!  —  крикнул  противнику.
 Павлов  изготовился,  долго  целился.  Секунда  казалась
вечностью.  И  стоял,  не  шелохнувшись,  Скобелев.  Лицо  блед¬
ное,  глаза  мертвенно  застыли.
 —  Стреляйте  же!  —  напомнил  секундант.
 —  Не  могу,  —  опустил  тот  пистолет.
 —  Стреляй,  Павлов!  —  крикнул  Гнатовский.  —  Чего
испугался?
 Тот  опять  медленно  стал  поднимать  руку,  целясь  в  грудь.
Скобелев  видел  черное  отверстие  ствола,  из  которого  долж¬
на  вырваться  смерть...  И  она  вырвалась  и  пронеслась  на¬
много  выше  головы.
 И  тут  же  Павлов  уронил  пистолет,  бросился  вперед  и
обнял  Скобелева.
 —  Извини,  Миша!  Извини  за  все!
 —  Тряп-пка!  —  процедил  Гнатовский.  —  Прошу  заря¬
дить  оружие.
 Он,  капитан  Гнатовский,  был  совсем  другим.  Сын  гене¬
рала,  он  обладал  твердым  характером  и,  видя  в  Скобелеве
соперника,  завидовал  ему.  Он  был  умным,  знающим  дело
 57

офицером,  рискованным  человеком  с  весьма  трудным  ха¬
рактером,  за  что  его  не  очень  жаловали  товарищи  и  на¬
чальство.
 —  Я  буду  стрелять,  на  милосердие  не  рассчитывай.  И
постараюсь  уложить,  —  и  взяв  у  секунданта  заряженный
пистолет,  Гнатовский  решительно  направился  к  черте.
 —  Но  первым  это  сделаю  я,  —  ответил  Скобелев,  целясь
в  пуговицу  на  груди  у  капитана.  Тщательно,  но  твердой
рукой,  стараясь  удержать  мушку,  он  осторожно  нажал  на
спуск...
 —  Боже  мой!  Убит!  —  бросился  секундант.
 Капитан  жадно  глотал  воздух,  устремив  в  небо  непо¬
движный  взгляд...
 На  следующий  день  Скобелев  предстал  пред  генералом
Кауфманом.
 —  Я  должен  выразить  вам  свое  неудовольствие.  Не  дело
офицеру  Генерального  штаба  слыть  скандалистом  и  дуэ¬
лянтом.  По  правилам  я  должен  отдать  вас  под  суд,  но  я
этого  не  сделаю.  Надеюсь,  вы  понимаете  почему?  И  еще  я
не  желаю  иметь  в  штабе  офицера  сомнительной  исполни¬
тельности.  В  поиске  вы  нарушили  приказ.  Вам  запреща¬
лось  проникать  за  пределы  границы.  Направившись  к  ко¬
лодцу,  вы  в  какой-то  мере  раскрыли  противнику  наши  за¬
мыслы.  Это  недопустимо.  С  ближайшей  оказией  вам  над¬
лежит  отправиться  в  распоряжение  главнокомандующего
Кавказской  армией.
 На  волнах  жизни
 Штаб  Кавказской  армии  находился  в  Тифлисе.  На¬
чальник  штаба  генерал  Свистунов  встретил  провинившего¬
ся  штаб-ротмистра  весьма  нелюбезно:
 —  Хотя  вы  и  офицер  Генерального  штаба,  но  места  для
вас  у  меня  нет.  И  что  это  за  правило:  как  проштрафился,
так  —  на  Кавказ!
 —  Не  обращай  на  Свистуна  внимания,  —  успокаивали
Скобелева  офицеры,  знавшие  генерала.  —  Кроме  как  вы¬
сказывать  недовольство  да  оскорблять  подчиненных,  он  ни
к  чему  не  пригоден.  Перевели  б  его  куда-нибудь.
 58

На  счастье,  в  штабе  появился  полковник  Столетов,  зна¬
комый  по  академии.  Он  приплыл  из  Красноводскога
укрепления,  где  дислоцировался  его  отряд.
 —  Скобелев!  А  вы-то  как  здесь  оказались?  Ведь  вас  же
направили  в  Ташкент!  —  не  скрыл  при  встрече  он  удивле¬
ния.
 Михаил  Дмитриевич  рассказал  о  случившемся,  посето¬
вал,  что  не  у  дел.
 —  Не  у  дел?  Да  в  такое  время!  Впрочем,  если  Свистуно-
ву  не  пришлись  по  душе,  то  лучше  уходите.
 —  Куда?  Я  рад  бы.
 —  Ко  мне  в  помощники  по  кавалерии  пойдете?  В  Крас-
новодский  отряд?  Имеется  вакансия.
 —  Готов  немедленно.  —  Он  не  спрашивал,  какие  там
условия  и  тяжела  ли  служба.  Он  искал  дела.  И  не  в  штабе,
а  при  войске.  Понял,  что  его  место  в  строю.
 Через  два  дня  Столетов  пригласил  его  к  себе.
 —  Поздравляю,  Михаил  Дмитриевич,  с  новым  назначе¬
нием.  Приказ  подписан.  Собирайтесь  в  Красноводск.
 Николай  Григорьевич  Столетов  был  человеком  незауряд¬
ного  ума  и  таланта.  Окончив  физико-математический  фа¬
культет  Московского  университета,  он  участвовал  добро¬
вольцем  в  Крымской  войне,  был  произведен  в  прапорщи¬
ки.  Вскоре  блестяще  сдал  экзамены  и  был  принят  в  акаде¬
мию  Генерального  штаба.  По  окончании  служил  в  действу¬
ющей  армии  на  Кавказе.  Осенью  1869  года  с  небольшим
отрядом  пересек  Каспийское  море  и  высадился  на  берег
Красноводского  залива,  где  создал  укрепление.
 —  Красноводское  укрепление  —  это  опорный  пункт  в
наступлении  на  Хиву,  —  посвящал  он  своего  помощни¬
ка.  —  А  от  Хивы  путь  лежит  к  Бухаре  и  Коканду.
 —  Но  к  Хиве  удобней  добраться  из  Оренбурга,  чем  отсю¬
да,  через  пески!
 —  Из  Красноводского  укрепления  удобней  отторгнуть
ее  от  дикого  Востока,  от  Персии,  что  лежит  за  Копетдаг-
ским  хребтом.
 —  Следовательно,  предстоит  покорение  Хивы?
 Столетов  недовольно  сморщил  лицо.
 —  Не  люблю  этого  слова.  Оно  здесь  ни  к  месту.  Русская
армия  не  для  того,  чтобы  покорять  или  завоевывать.  Она
 59

должна  вырвать  и  без  того  забытый  богом  туркменский
народ  из  азиатчины.  Вы  же  знаете,  что  он  отстал  в  своем
развитии  на  целые  века.  Через  Хиву  пролегают  жизненные
интересы  России  в  Туркестане  и  во  всем  азиатском  краю,
мы  вдохнем  культуру  в  этот  дикий  край  через  торговлю,
экономику,  жизнь.
 Скобелев  слушал  полковника,  удивляясь  его  способнос¬
ти  мыслить  широко,  по-государственному,  совсем  иначе,
чем  большинство  офицеров,  с  которыми  приходилось  встре¬
чаться.
 —  Но  эмиры-то  против!  Следовательно,  будет  война.
 —  А  она  уже  идет.
 —  Стало  быть,  мы  на  штыках  несем  цивилизацию?  —
сказанное  прозвучало  вопросом.
 —  Иного  пути,  дорогой  Михаил  Дмитриевич,  нет.  И  на¬
шему  отряду  предстоит  поход  к  Хиве,  в  совсем  недалеком
будущем.  Так  что  по  прибытии  на  место  придется  вам  за¬
сесть  за  план  к  походу,  да  проводить  рекогносцировки  мар¬
шрутов.
 По  прибытии  в  Красноводск  Столетов  и  его  помощник
развернули  деятельную  подготовку,  но  летом  вдруг  при¬
ехал  генерал  Свистунов.  Узнав,  чем  был  занят  Скобелев,  он
потребовал  документы.  Прочитав,  возмутился.
 —  Кто  позволил  этим  заняться?  Почему  проявили  само¬
чинство?  Почему  не  поставили  в  известность?
 В  их  действиях,  особенно  в  дальних  поисках  к  Хиве,  он
усмотрел  самочинные  и  противные  интересам  России  дей¬
ствия.  Возвратившись  в  Тифлис,  он  обрисовал  обстановку
таким  образом,  что  дело  приняло  скандальный  оборот.  Сто¬
летова  отстранили  от  командования  отрядом  и  едва  не  су¬
дили.  Скобелева  же  отправили  в  Петербург.
 По  прибытии  он  недолго  оставался  без  дела.  Старания¬
ми  отца  получил  назначение  в  Новгород  старшим  адъютан¬
том  в  22-ю  пехотную  дивизию.  Должность  хлопотная,  от¬
ветственная,  в  руках  все  делопроизводство  дивизии,  требо¬
вавшее  полной  отдачи  сил.
 Тогда  же  в  его  жизни  произошло  важное  событие  —
женитьба.
 Впервые  он  встретил  ее  в  Летнем  саду,  где  прогуливался
со  знакомым  капитаном.  К  воротам  сада  подкатил  экипаж,
 60

вышли  две  женщины.  Продолжая  разговор,  он  не  обратил
на  них  внимания.  Но  когда,  приблизившись,  взглянул  на
младшую  из  них,  невольно  замедлил  шаг.  Поразила  красо¬
та  и  какая-то  одухотворенность  лица.  «Это  она»,  —  мельк¬
нуло  в  голове.  Он  поклонился,  и  женщины  с  достоинством
ответили.
 —  Узнайте,  кто  такие?  —  попросил  он  капитана.
 Тот  выяснил  у  кучера,  что  это  княгиня  Гагарина  и  ее
дочь  Мария  Николаевна.
 Она  была  знатного,  приближенного  к  царскому  двору
старинного  рода.  Когда-то  ее  дядю  князя  Гагарина  облас¬
кал  сам  император  Павел,  сосватав  за  свою  любовницу  Анну
Лопахину.  На  свадьбе  был  посаженным  отцом,  а  потом
поселил  их  в  Михайловском  замке,  под  своей  спальней,
куда  вел  тайный  ход  к  замужней  наложнице.  Вскоре  импе¬
ратора  не  стало,  недолго  прожила  и  Анна.
 Когда  вечером  Михаил  завел  разговор  о  Гагариных,  Ольга
Николаевна  сразу  догадалась,  чем  вызван  интерес  сына.
 —  Уж  не  дочь  ли  приглянулась?
 —  Может,  и  она,  —  ответил  он  шутливо.
 —  Ну,  что  ж!  Она  девушка  видная,  достойного  рода.  Вот
только  будет  ли  надежной  женой?  Непривычен  их  род  к
армейской  жизни.
 Мария  Николаевна  Гагарина  получила  воспитание  за
границей,  в  Париже.  Домой  в  Россию  наезжала  лишь  ле¬
том,  на  месяц-другой.  Любила  жить  в  свое  удовольствие,
посещать  балы,  пользоваться  вниманием  мужчин  в  весе¬
лых  компаниях.  На  ближайшем  балу  к  ней  решительным
шагом  подошел  молодой  подполковник,  пригласил  на  ма¬
зурку.  И  она  не  посмела  отказать.
 Свадьба  была  пышной,  многолюдной,  а  медовый  месяц
безоблачным.
 Вскоре  Скобелева  прикомандировали  к  пехотному  Став¬
ропольскому  полку  для  командования  батальоном,  но  и  эта
должность  не  принесла  ему  удовлетворения.  И  тогда  напи¬
сал  прошение  об  аудиенции  у  влиятельного  чина  военного
ведомства.
 Его  принял  генерал.
 —  Вы  проситесь  в  линейный  полк?  В  Туркестан?  В  этот
дикий  край,  под  пули?  Но  зачем?  Ведь  у  вас  и  здесь  успеш¬
 61

но  идет  служба.  Вам  присвоен  чин  подполковника,  вас  ува¬
жают.  —  Начальник  смотрел  на  него  с  полным  недоумением,
 —  Все  изложено  в  рапорте,  ваше  превосходительство.
 Генерал  пожал  плечами.
 —  Я  доложу  вашу  просьбу.  Доложу.  Ответ  получите
скоро.
 Его  просьба  была  удовлетворена.  Он  получил  назначе¬
ние  в  Туркестан:  там  готовился  поход  на  Хиву.
 Когда  он  сообщил  жене,  что  должен  ее  покинуть,  она  от
неожиданности  оторопела:
 —  А  как  же  я?
 —  Поживи  одна  или  с  моими  родителями.
 —  Но  ведь  ты  можешь  не  вернуться...
 —  Как  угодно  будет  богу.
 И  он  снова  оказался  в  Закаспии,  в  укреплении  Киндер-
ли,  где  формировался  отряд  полковника  Ломакина.  Пред¬
сказания  Столетова  сбывались.
 В  песках
 Прежде  чем  подать  команду,  Михаил  Дмитриевич  огля¬
дел  выстроенные  на  широкой  луговине  войска.  В  строгом
равнении  стояли  десять  пехотных  рот,  пять  казачьих
сотен,  потом  орудия  и  ракетные  станки.  За  артиллерией
находились  повозки  обоза.  А  дальше  виднелось  скопище
верблюдов.  Все  это  составляло  отряд,  которому  предстоял
нелегкий,  почти  восьмисотверстный  путь  через  пустыню
Устюрт  к  Хиве.
 Утро  выдалось  по-весеннему  спокойным,  теплым.  Сизая
дымка  заволокла  даль.  От  лагеря  с  рядами  полотняных
палаток  отделилась  группа  всадников.
 —  Смир-рно-о!  —  подал  команду  Скобелев,  угадав  при¬
ближающегося  командира  отряда.
 Над  строем  нависла  напряженная  тишина,  отчетливо
слышался  стук  копыт;  тускло  поблескивая  ребристыми  гра¬
нями,  застыли  в  неподвижности  штыки  винтовок.
 —  Равнение-е  на-лево-о!  —  Подполковник  поскакал  к
приближающейся  группе,  картинно  осадил  гнедого  жереб¬
 62

ца.  —  Ваше  превосходительство!  Отряд  для  похода  соглас¬
но  вашим  указаниям  построен!  —  И  подал  записку  о  чис¬
ленности  состава  отряда.
 Полковник  Ломакин,  седоусый,  иссушенный  солнцем  и
службой  человек,  пробежал  итоговую  графу  записи:  2140
человек,  650  лошадей,  1500  верблюдов.
 Он  был  молчуном  и,  сунув  записку  в  карман,  прибли¬
зился  к  строю.
 —  Где  капитан  Иванов?
 —  Болен,  находится  в  лазарете.  За  него  поручик  Ма-
зин,  —  доложил  Скобелев.
 Вид  у  поручика  был  не  очень  внушительный:  по-маль¬
чишески  угловат,  тонкая  шея,  нелепо  оттопыренные  уши.
 —  Разве  в  роте  нет  еще  офицеров?
 —  Я  утвердил  его  назначение,  —  пояснил  Скобелев,  как
бы  давая  понять,  что  он  надеется  на  офицера  и  тот  с  делом
справится,  несмотря  на  молодость.
 -Ну,  если  так...  Смотрите,  поручик,  не  подведите.
 Скобелев  был  направлен  в  отряд  в  качестве  офицера  Гене¬
рального  штаба.  Являясь  правой  рукой  командира,  он  взял
на  себя  всю  подготовку  и  разработку  боевых  документов.
 И  вот  команда:
 —  Шаго-ом  ма-арш!
 Тронулось,  ожило,  заскрипело  все,  что  заполняло  ши¬
рокую  луговину.  Войска  вытягивались  в  длинную  поход¬
ную  колонну.  Шли  роты  пехоты,  казачьи  сотни,  орудия  на
конной  тяге  и  ракетные  станки;  заскрипел  колесами  обоз,
а  за  ним,  гремя  колокольцами,  потянулся  верблюжий  ка¬
раван.
 Раньше  по  маршруту  ушли  две  роты  и  казачья  сотня  с
двумя  орудиями.  У  колодцев  Биш-Акты,  что  за  сотню  верст
до  Киндерли,  они  должны  будут  оборудовать  опорный
пункт,  установить  палатки  для  отдыха,  подготовить  запас
воды  для  людей  и  животных.  Туда  же  направили  стадо  ба¬
ранов  в  две  тысячи  голов:  живое  мясо  для  солдат.  Все  рас¬
четы  на  поход  сделал  подполковник  Скобелев,  и  теперь,  на
марше,  он  в  голове  колонны,  рядом  с  полковником.
 Перед  ними  расстилалась  широкая,  слегка  всхолмленная
равнина  с  белесоватой  солончаковой  землей,  сухой  и  потрес-
канной.  В  первый  день  отряд  прошел  двадцать  пять  верст.
Верблюжий  караван  подошел  к  привалу  лишь  вечером.
 63

.  Скобелев  проверил  охранение,  побывал  в  ротах,  казачь¬
их  сотнях.  У  поручика  Мазина  спросил  о  состоянии  роты,
нет  ли  больных,  отставших.
 —  Все  в  порядке,  —  отвечал  тот.  —  На  Кавказе  мы  хо¬
дили  более.
 —  Там  —  горы,  а  здесь  пустыня.  А  шагать  по  безво¬
дью  —  не  прогулка.
 Горели  костры,  солдаты  устраивались  на  ночлег,  хлопо¬
тали  кашевары  у  походных  кухонь.  Однако  туркмен-про-
водник  внес  тревогу.
 —  Плохой  погод  будет.  Ветер  шибко  будет.
 Наутро,  хотя  солнце  еще  только  поднялось,  жара  стала
невыносимой.  Воздух  был  неподвижен,  люди  дышали  с
трудом,  дорога  втянулась  в  пески,  задул  горячий,  как  из
печи,  ветер.  Над  землей  поднялось  бурое  пыльное  облако.
Мутным  желтым  пятном  проглядывало  солнце,  а  потом  и
оно  скрылось.  Дорога  исчезла,  ее  заметал  песок,  в  котором
вязли  ноги.  Песок  сек  лицо,  скрипел  на  зубах,  душил.
 —  Проверю  колонну...  Как  идут,  —  доложил  Скобелев
полковнику.
 —  Да...  да,  —  согласно  кивнул  тот.
 Непривычные  к  зною  кавказцы  едва  передвигались.  Они
 совсем  не  походили  на  тех  бравых  солдат,  которые  накану¬
не  бедово  распевали  «Соловей,  соловей,  пташечка».
 .  И  поручик  Мазин  утратил  свою  мальчишескую  лихость.
Щеголеватые  сапоги  скособочились,  голенища  обмякли,
пряжка  ремня  съехала  набок.  Нижнюю  часть  лица  он  об¬
вязал  косынкой,  над  которой  проглядывали  щелочки  глаз.
За  ним,  забыв  о  воинском  порядке  и  дисциплине,  брели
солдаты  роты.
 —  Поручик  Мазин!  —  окликнул  его  Скобелев.  —  Что
это?  А  где  остальные  солдаты?
 —  Там,  —  придерживая  у  лица  косынку,  махнул  пору¬
чик  себе  за  спину.
 —  Почему  там?  Рота  должна  быть  с  вами!  Потрудитесь
держать  порядок!
 К  месту  ночлега  добрались  в  темноте,  и  еще  долго  под¬
ходили  отставшие.  Все  выбились  из  сил,  валились  с  ног.
Половина  запаса  воды  оказалась  израсходованной.  Остава¬
лось  по  два  котелка  на  душу,  а  впереди  еще  полсотни  верст.
 64

Ветер  не  стихал.  Все  дул  и  дул.  Обычно  в  буран  караван¬
щики  укладывали  верблюдов  и  сами  устраивались  подле.
Но  отряд  не  может  себе  это  позволить:  он  должен  быть  у
Хивы  в  назначенный  день.  Опоздание  недопустимо.
 Утром  продолжили  путь.  Последовал  приказ  освободить
от  груза  лошадей  и  вести  их  в  поводу,  спешился  даже  ко¬
мандир  отряда  полковник  Ломакин.  Исключение  сделали
для  Скобелева.  Он  разъезжал  вдоль  колонны,  следя,  чтобы
люди  не  сбились  с  пути.  На  дороге  лежали  брошенные  тюки,
ящики,  выбившиеся  из  сил  лошади,  верблюды.
 Он  подъехал  к  ракетной  батарее.  Пара  запутавшихся  в
постромках  лошадей  лежала,  не  в  силах  подняться.
 —  Меняйте  коней!  —  приказал  он  капитану-артилле-
ристу.
 —  Поменяем!..  Сделаем!  —  отвечал  тот.
 Подъехал  отвечающий  за  обоз  майор  Навроцкий.
 —  Лошади  падают...  Верблюды...  едва  идут...
 —  Освобождайте  их.  Что  не  нужно,  бросайте!..
 И  вот,  наконец,  спасительные  колодцы.  Всю  ночь  под¬
ходят  уставшие  люди.  И  сразу  к  воде.  Словно  обезумев,
осаждали  они  колодцы,  и  пили,  пили...  Но  подходили  но¬
вые,  вырывали  котелки,  фляги...  Только  бы  утолить  жаж¬
ду...  Охрана  едва  справлялась.
 Буран  утих  так  же  внезапно,  как  и  начался.  За  двое
суток  пали  триста  сорок  верблюдов,  треть  лошадей,  шесть
тысяч  пудов  груза  пришлось  бросить  в  пути.
 Узнав  о  потерях,  Скобелев  рвал  на  себе  волосы:  почему
он,  планируя  переход,  не  учел  возможность  непогоды,  не
принял  мер,  чтобы  не  допустить  таких  потерь.  Принимая
часть  вины  на  себя,  он  делал  выводы  на  будущее.
 До  следующего  колодца  Ильтедже  было  двести  верст.
Дорога  пролегала  по  песку.  Наступили  безветрие  и  зной.
Ртутный  столбик  термометра  поднимался  к  сорока,  песок
дышал  жаром.
 Полковник  Ломакин  не  стал  возражать,  когда  Михаил
Дмитриевич  предложил  создать  и  возглавить  авангардный
отряд.
 —  Кого  возьмете?
 —  Роту  поручика  Мазина,  казачий  взвод  Дерюгина,  еще
два  орудия  и  команду  саперов.
 3. 	А.  Корольченко 	65

—  Мазин  —  офицер  молодой.  Желательно  бы  другого.
 Вот  и  пусть  набирает  опыт.
 В  предутреннюю  рань  авангард  выстроился.
 —  Где  барабан,  поручик?  —  спросил  Мазина  Скобелев.
 —  Какой  барабан?  —  офицер  в  недоумении  смотрел  на
подполковника.  Неужели  в  пустыне  понадобится  ротный
барабан,  который  лежал  в  одной  из  повозок?!  Но  подпол¬
ковник  требовал  именно  его.  Прибежал  с  барабаном  запы¬
хавшийся  солдат.
 —  В  голову  колонны!  И  бить  с  первым  шагом!
 Почти  с  версту  стучали  палочки,  и  в  такт  им  отдохнув¬
шие  солдаты  шли  в  ногу,  соблюдая  строй  и  равнение.
 —  Вот  так  всегда,  поручик,  рота  должна  ходить,  —  на¬
зидательно  сказал  он  офицеру,  когда  авангард  прошел  с
версту.  —  А  теперь  —  вольно-о!  Послабить  ремни  и  расстег¬
нуть  воротнички!
 На  семнадцатый  день  пути,  когда  авангард  далеко  ото¬
рвался  от  главных  сил,  прибыл  офицер  из  Оренбургского
отряда,  также  направлявшегося  к  Хиве.  Начальник  отряда
генерал  Веревкин  предписывал  полковнику  Ломакину  из¬
менить  маршрут  и  идти  к  нему  на  соединение.
 —  А  как  же  авангард?  —  спросил  кто-то  из  офице¬
ров.  —  Его  никак  не  догнать.  Скобелев  не  ходит,  а  летает.
 —  Ах  ты,  незадача  какая!  —  посетовал  Ломакин.  Не¬
большой  авангард  оказывался  оторванным  от  отряда  и  ни¬
как  не  мог  рассчитывать  на  помощь  в  случае  встречи  с  не¬
приятелем.  —  Ну,  да  ладно.  Авангард  со  Скобелевым  не
пропадет.
 Шли  пятые  сутки,  как  небольшой  отряд  Скобелева,  по¬
лучив  самостоятельность  и  свободу  в  действиях,  находился
в  пути.  Продвигался  он  быстрей,  чем  намечалось.  Коман¬
дир,  запретив  езду  верхом,  сам  шел  впереди,  показывая
подчиненным  пример.  Лишь  когда  необходимо  было  про¬
вести  разведку,  он  садился  на  коня.
 В  полдень  5  мая  отряд  приблизился  к  колодцу  Аты-Бай.
До  него  оставалось  верст  шесть  или  семь.  Проводник  турк¬
мен  Садык  предупредил,  что  место  у  колодцев  неспокой¬
ное:  там  часто  бывает  банда  Эдин-Бея.
 —  Одному  ехать  никак  нельзя!
 66

•  А  я  с  казаками.  Эй,  Дерюгин!  Сажай  шестерых  на
•коней  —  и  со  мной!  И  ты,  Садык,  с  нами,  —  скомандовал
Скобелев.
 Поручику  Мазину  он  приказал  усилить  охранение  и  по¬
спешить.
 У  колодца  было  спокойно,  пусто.  Казаки  без  спешки
напоили  коней,  наполнили  бурдюки.  Только  расположи¬
лись  на  отдых,  как  проводник  закричал:
 —  Бандиты,  начальник!  Там  вот  они,  я  сейчас  их  ви¬
дел!  —  указывал  он  на  недалекий  бархан.
 Словно  в  подтверждение,  на  гребне  бархана  выросли  всад¬
ники.  Столько  же  появилось  на  противоположной  стороне.
 —  Приготовиться,  —  негромко  скомандовал  Скобелев,
но  все  и  так  были  настороже.
 —  Это  бандиты!  Видишь,  винтовки  у  них!  —  испуганно
говорил  переводчик.  —  Посмотри,  сколько  их!  Нам  не  со¬
владать!  О,  аллах!
 Бандитов  больше  сотни,  все  вооружены,  на  конях.
 «Что  предпринять?  —  мозг  подполковника  лихорадоч¬
но  работал.  —  Выиграть  время...  Пока  не  подойдет  Ма¬
зин...  Поручик  догадается  атаковать».
 —  Эй,  Садык!  Спроси,  кто  такие?
 Скобелев  с  туркменом  направились  к  бандитам.  И  от
толпы  отделился  всадник  в  полосатом  халате  и  черной  ме¬
ховой  шапке.  Он  гортанно  закричал.
 —  Эдин-Бей  приказывает  бросить  оружие  и  сойти  с  ко¬
ней,  —  перевел  Садык.  —Если  мы  так  и  сделаем,  он  не
тронет.  А  не  послушаем,  убьет.
 —  Скажи  ему,  чтоб  он  дал  нам  подумать,  —  проговорил
Скобелев  переводчику.  —  И  еще  скажи,  что  у  казаков  ло¬
шади  добрые,  да  и  оружие  отдать  вряд  ли  согласятся...  Го¬
вори,  Садык,  больше,  не  спеши.
 Туркмен  говорил,  казаки  у  колодца  напряженно  жда¬
ли,  не  выпуская  из  рук  оружия,  а  Скобелева  сверлила  мысль
о  Мазине.  Ведь  если  туркмены  бросятся,  они  их  сомнут,  им
никак  не  устоять.  Не  умением  и  храбростью,  а  числом  возь¬
мут.
 —  Эдин-Бей  ждать  не  может.  Его  людям  нужна  вода.
Одолевает  жажда,  хотят  пить,  —  перевел  Садык.
 з+
 67

—  Скажи,  чтоб  подождали.  Сейчас,  мол,  решим.  —  Ско¬
белев  подъехал  к  казакам.  —  Ну  что,  братцы,  будем  драть¬
ся.  Вначале  пальнете  разом,  потом  ударим  в  сабли.  Эдин-
Бея  —  он  на  бархане,  в  чалме,  я  беру  на  себя.  Только  с
боков  прикройте.
 Офицер  незаметно  расстегнул  кобуру  револьвера,  дер¬
нул  рукоять  сабли:  она  легко  подалась  из  ножен.
 —  Ну,  с  богом.  —  И  тронул  коня.  Сблизившись,  крик¬
нул:  —  Эй,  Эдин-Бей!  Поди  сюда!  —  и  поманил  рукой.
 Эдин-Бей  выехал  не  сразу,  что-то  сказал  ближним  и
потом  медленно  стал  спускаться.  Скобелев  видел  под  чал¬
мой  бородатое,  скуластое  лицо.  За  зеленым  кушаком  затк¬
нут  пистолет,  на  боку  сабля.
 И  тут  же  вслед  за  ним  бросились  с  десяток  всадников.
Казаки  ударили  по  ним  залпом,  двоих  сбили  с  коней,  но
остальные  продолжали  скакать,  неслись  на  офицера.  Эдин-
Бей  вырвал  саблю.
 —  Так  вот  вы  как!  —  Скобелев  пришпорил  коня,  напра¬
вил  его  на  вожака.
 Опережая  главаря,  он  занес  саблю  и,  вкладывая  в  удар
всю  силу,  полоснул  того  по  плечу.  С  головы  слетела  и  пока¬
тилась  под  ноги  коня  чалма.
 —  Ой,  ла-ла!  JIa-ла!  —  окружили  Скобелева  всадники,
но  подле  оказались  казаки.
 Образовав  кольцо,  они,  защищая  раненого  командира,
рубились  из  последних  сил.
 Поручик  Мазин  еще  издали,  увидев  в  бинокль  всадни¬
ков  в  лохматых  шапках,  почувствовал  недоброе.  Приказав
Дерюгину  скакать  на  выручку,  поручик  подал  команду  от¬
крыть  огонь.  Ракетчикам  понадобилось  всего  несколько
минут,  чтобы  зарядить  станок.
 —  Огонь!
 Оставляя  огненный  хвост,  к  колодцу  понеслась  одна
ракета,  за  ней  вторая.  Они  разорвались  у  бархана,  вызвав
среди  неприятеля  панику.  Увидев  приближавшихся  каза¬
ков,  бандиты  бросились  от  колодца.
 Когда  подоспел  поручик,  Скобелев  лежал  без  признаков
жизни.  Лицо  и  френч  залиты  кровью.
 Солдат-фельдшер  рванул  на  его  груди  рубаху,  припал  к
телу.
 68

—  Жив!..  Скорей  воды!..  Бинты!
 —  Кладите  на  повозку!  —  распорядился  Мазин.
 На  теле  подполковника  насчитали  семь  ран.  Жизнь  едва
теплилась.
 Пятнадцать  суток  пролежал  Скобелев  после  стычки  у
колодца  Аты-Бай.  Раны  не  заживали,  кровоточили,  а  фельд¬
шер,  используя  различные  способы  и  средства,  отхаживал
его,  стараясь  скорей  поставить  на  ноги.
 Однажды  к  повозке,  где  лежал  раненый  Скобелев,  подо¬
шел  слепец.  Постукивая  палкой  о  землю,  он  ткнулся  грудью
о  повозку  и,  протянув  руку,  писклявым  голосом  попросил
милостыню.
 —  Иди,  иди,  —  недовольно  проговорил  фельдшер.
 —  Зачем  калеку  гонишь?  —  вступился  за  него  Скобе¬
лев.  —  Накорми  его,  напои  —  сто  грехов  с  души  снимешь.
Так  ведь  мудрость  говорит?
 Фельдшер  подал  слепому  котелок  с  кашей,  тот  сел  в  сто¬
роне  и  начал  есть.
 —  Узнай,  Садык,  отчего  он  слеп,  —  попросил  раненый
переводчика.
 Тот  подсел  к  старику,  стал  расспрашивать,  потом  сооб¬
щил,  что  глаз  старик  лишился  по  приказу  хана.  Старик,
будучи  молодым,  служил  во  дворце  и  полюбил  одну  из  на¬
ложниц  гарема.  Узнав  о  том,  хан  приказал  выгнать  его,  а
прежде  ослепить  и  оскопить,  чтоб  не  зарился  на  женскую
красоту.
 ■т-  Где  же  это  произошло?  —  спросил  Скобелев.
 —  Там,  в  Хиве,  —  ответил  слепец.
 Хива
 -А  тем  временем  Мангышлакский  и  Оренбургский  от¬
ряды  соединились  и  одной  колонной  следовали  к  Хиве.
К  ним  должен  был  подойти  еще  отряд  из  Красноводска,  но
почему-то  задерживался.
 С  востока  к  Хиве  тоже  подходили  два  отряда  —  Дизах-
ский  и  Казалинский.  Их  вел  генерал-губернатор  Туркеста¬
на  Кауфман.
 69

Маршрут  для  войск  оказался  нелегким.  Жара,  снова
разразившаяся  песчаная  буря,  безводье  вконец  измотали
солдат.  Они  не  шли,  а  брели,  изнемогая  от  ноши,  которая
казалась  неподъемной.
 Чтобы  облегчить  мучения  солдат,  генерал  Кауфман  при¬
казал  уничтожить  все  лишнее,  находившееся  в  обозах,  на¬
чав  со  своей  палатки  и  легкой  походной  мебели:
 —  Жгите.
 В  огне  полыхали  офицерские  мундиры,  сапоги,  ковры,
штурмовые  лестницы.  Повозки  освобождались  для  обесси¬
ленных  людей.  Даже  письма  в  карманах  казались  тяжестью,
и  их  рвали  в  клочки.  Сбросили  за  ненадобностью  понтоны,
закопали  в  песок.
 —  Только  вперед!  —  требовал  генерал,  боясь  опоздать  с
выходом  в  назначенный  район.
 Особенно  трудным  оказался  участок,  где  в  колодцах  не
оказалось  воды,  имевшиеся  запасы  подходили  к  концу.
 —  Впереди  есть  вода,  —  сказал  проводник.  —  Впереди
Алты-Кудук.
 В  переводе  это  означало  «Шесть  колодцев».
 —  А  вы-то  здесь  сами  были?  —  спросил  его  генерал.
 —  Очень  давно.
 После  недолгого  совета  решили  идти:  Алты-Кудук  ка¬
зался  всем  спасением.
 —  Вперед,  не  отставать!  Наберитесь  терпения,  братцы!
Впереди  вода!  —слышались  подбадривающие  голоса.
 Наконец,  к  исходу  дня  голова  длиннющей  колонны  до¬
стигла  означенного  района.  И...  ни  одного  вокруг  колодца.
Всхолмленная  вокруг  пустыня  с  желтеющими  песками.  Ни
кустика,  ни  травинки.
 —  Где  же  колодцы?  —  строго  спросил  Кауфман  провод¬
ника.
 —  Выходит,  засыпало,  —  развел  он  руками.
 —  Что  делать,  ваше  высокопревосходительство?  —  спро¬
сили  генерала.
 Но  тут  к  генералу  пробился  один  из  погонщиков.
 —  Я  знаю,  где  вода.  Я  найду  воду.  Дайте  только  ло¬
шадь.
 —  Вот,  джигит,  мой  жеребец,  вот  фляжка.  Наполнишь
ее  водой,  получишь  сто  рублей.  Скачи!
 70

Погонщик  вернулся  в  темноте.  Оказалось,  что  в  бурю
дорогу  перемело,  и  отряд  вышел  на  шесть  верст  в  сторону
от  района  Алты-Кудук.
 —  Получай,  начальник,  воду!  Давай  деньги!
 Вода  оказалась  не  только  плохой,  но  ее  было  мало.  Из
шести  колодцев  один  высох,  в  остальных  воды  —  на  дне.
Когда  поднимали  ведро,  в  нем  плескалась  коричневого  цвета
жижа.  Нечего  и  думать,  чтоб  напоить  людей  и  животных
отряда.
 Генерал  Кауфман  решил  всех  лошадей  и  верблюдов  от¬
править  назад,  к  колодцам,  в  которых  была  вода.
 —  Но  это  же  больше  ста  верст!  —  не  сдержался  гене¬
рал  Бардовский,  которому  поручили  возглавить  возвра¬
щающихся.
 —  У  вас  есть  другое  предложение?  —  со  скрытой  издев¬
кой  спросил  Кауфман.
 —  Извините.  Когда  прикажете  выступить?
 —  Немедленно.
 Двое  суток  шли  лошади  и  верблюды  по  знойной  пусты¬
не  к  колодцам.  Оставалось  совсем  немного,  когда  на  отряд
напала  банда  Садыка.  Превосходивший  числом  неприятель
дважды  пытался  атаковать  огромный  караван,  охраняемый
казаками.  В  некоторых  местах  сходились  врукопашную,
однако  натиск  удавалось  сдержать.
 Наконец  достигли  колодцев.  Совсем  обессиленные  люди
и  животные  пили  воду  и  не  могли  насытиться.  Наполнив
ею  все  захваченные  с  собой  бочки,  бурдюки,  фляги,  после
короткого  отдыха  караван  снова  повернул  к  «Шести  колод¬
цам»,  чтобы  оттуда  двигаться  к  Хиве.
 28  мая  войска  подошли  к  городу.  Двигавшиеся  с  запада
кавказцы  и  оренбуржцы  подошли  к  воротам  Шахабада,
туркестанцы  —  с  противоположной  стороны,  к  Хазарап-
ским  воротам.  Перед  ними  возвышалась  кирпичная  в  че¬
тыре  сажени  высотой  мощная  крепостная  стена.  В  амбра¬
зурах  темнели  жерла  орудий,  в  бойницах  мелькали  чалмы
защитников.  За  зубчатыми  стенами  виднелись  остроконеч¬
ные  минареты,  округлые  купола  мечетей,  в  лучах  солнца
глянцевито  отсвечивая  нежно-голубой  керамикой.
 Послали  представителей  для  переговоров.  Те  пошли  с
предложением  мирного  исхода,  но  надежды  было  мало:  на
 71

подходе  к  городу  происходили  стычки,  и  все  полагали,  что
главный  бой  произойдет  у  Хивы.  Однако  после  недолгого
ожидания  ворота  распахнулись.  Под  звуки  оркестра  отря¬
ды  вошли  в  столицу  древнего  Хорезма.  На  них  с  тревож¬
ным  ожиданием  взирали  перепуганные  жители.  Все  ждали
погрома,  но  этого  не  произошло.  На  пыльных  и  жарких
улицах  расположились  для  поддержания  порядка  воин¬
ские  караулы  и  дозоры.
 Зато  счастьем  светились  лица  находившихся  в  рабстве
людей.  В  Хиве  был  невольничий  рынок,  куда  доставляли
людей  из  Афганистана  и  Персии,  с  предгорий  Копет-Дага  и
берегов  Каспия.  Таких  было  около  сорока  тысяч.
 Через  несколько  дней  возвратился  незадолго  до  этого
бежавший  хан  Хивы.  Генерал  Кауфман  принимал  его  в  своей
резиденции,  устроенной  в  саду  близ  города.  Сойдя  с  лоша¬
ди,  хан  смиренно  направился  к  палатке  генерала.  Он  был
высокого  роста,  крепкого  сложения,  с  волевым  энергич¬
ным  лицом.  Подойдя  к  Кауфману,  поклонился  и  молча  сел
на  ковер  с  поникшей  головой.
 —  Повинуюсь  и  готов  принять  твой  гнев.
 —  Гнева  не  будет.  Скажите  всем,  что  русские  не  граби¬
тели,  никого  не  тронут  и  ничего  не  возьмут.  Пусть  люди
Хивы  живут  в  мире  и  занимаются  своим  делом.
 В  августе  в  Гандемианском  саду  был  подписан  мирный
договор.  Хивинское  ханство  сохранялось,  лишаясь  некото¬
рых  прав  самостоятельности.  Часть  территории  по  Аму-
Дарье  отходила  к  России.  Хан  обязывался  уничтожить  на
вечные  времена  рабство  и  торговлю  людьми,  а  также  от¬
крыть  все  города  для  русской  торговли.
 Вскоре  после  овладения  Хивой  Скобелев  предстал  пред
Кауфманом.  За  прошедшие  три  года  генерал  мало  изме¬
нился:  оставался  все  таким  же  утонченно-чопорным,  лишь
совсем  седой  стала  голова.
 Поинтересовался  его  службой.  Прощаясь,  сказал:
 —  Скоро  вам  предстоит  особое  задание.  Вы  ведь  человек
отваги.
 В  Хивинском  походе  должен  был  принять  участие  и
Красноводский  отряд.  По  плану  операции  ему  предстояло
соединиться  и  действовать  совместно  с  Мангышлакским  и
Оренбургским  отрядами.  Однако  к  назначенному  времени
 72

в  указанный  район  отряд  не  подошел.  Начальник  отряда
полковник  Маркозов  прислал  донесение,  что  из-за  безво¬
дья  и  бездорожья  он  вынужден  возвратиться  с  полпути.
 Кауфман  поручил  Скобелеву  проверить  достоверность-
доклада  Маркозова:
 —  Вам  надлежит  подойти  к  тому  же  месту,  но  с  обрат¬
ной  стороны  маршрута.  Дойдете  вот  сюда,  —  Кауфман  ткнул
пальцем  в  карту,  в  район  колодца  Ортакуй.  —  И  возвра¬
щайтесь.
 Путь  предстоял  нелегкий.  Расстояние  до  колодца  около
трехсотпятидесяти  верст,  пустыня  и  в  довершение  —  бан¬
ды  на  дорогах.  На  подготовку  отводилось  два  дня.  Скобе¬
лев  отважился  ехать  небольшой  группой:  в  шесть  человек.
 —  Да  это  же  безумие!  Ехать  в  такую  даль  без  охраны!  —
поражались  многие  легкомыслию  офицера.
 4  августа  группа  из  трех  туркменов-проводников  и  тол¬
мача,  ординарца  Скобелева  Михаила  и  казака  Родионова
выехала  в  путь.  У  каждого  пара  лошадей,  все  в  туркмен¬
ской  одежде.
 Солнце  взошло,  и  наступил  зной.  Чем  выше  поднима¬
лось  солнце,  тем  раскаленней  становился  воздух.
 —  Не  отставать!  —  помахивал  рукой  ехавший  в  голове
группы  Скобелев.  Взявшие  поначалу  бодрую  рысь,  кони
незаметно  растянулись  в  цепочку.
 Двадцать  четыре  версты  до  ближайшего  колодца  всад¬
ники  проехали  без  остановки.
 —  Час  отдыха  и  снова  по  коням!  —  Теперь  им  предстоял
путь  в  восемьдесят  верст.
 Они  углубились  в  пустыню.  Начались  барханы,  порой
они  переметали  дорогу,  и,  преодолевая  их,  кони  вязли  в
песке.  Тогда  всадники  спешивались  и  вели  их  за  собой.
 Это  был  неразведанный  путь,  и  Скобелев  на  ходу  делал
записи  и  зарисовки,  необходимые  в  последующем  для  войск.
 В  первые  сутки  они  проехали  более  ста  верст,  и  у  колод¬
ца  Кизиль-Чегыл  свалились  без  сил.
 Однако,  едва  забрезжил  рассвет,  Скобелев  был  на  ногах.
И  опять  на  небе  ни  облачка,  и  снова  нещадно  палит  солн¬
це.  А  кругом  —  пески  и  пески.  В  полдень  они  достигли
колодца  Шах-Санем.  Оказалось,  колодец  занесен  песком,  а
от  кишлака  остались  лишь  развалины.
 73

—  Нужно  ехать  на  Даудур,  —  заторопил  проводник.  —
Скорей  ехать!  Колодец  не  близко!
 Как  ни  торопились,  добраться  в  тот  день  до  колодца  они
не  смогли.  Заночевали  на  полпути.  Запас  воды  израсходо¬
ван  почти  весь:  оставалось  по  фляжке  на  человека.
 И  опять  они  пустились  в  путь  затемно  в  надежде  быст¬
рей  добраться  до  колодца,  опять,  спешившись,  шли  по  су¬
хому  песку.  Когда  садились  верхом,  едва  держались  в  сед¬
лах  от  слабости.
 В  четыре  часа  пополудни  наконец  увидели  долгождан¬
ный  колодец.  Кончились  испытания,  сейчас  утолят  жажду
и  напоят  обессиленных  лошадей.  Под  ногами  у  них  плыла
земля,  в  глазах  вращались  цветные  круги.  Воды...  Воды...
 —  Нет  воды!  Сапсем  нет!  —  ударил  по  нервам  голос  про¬
водника.
 Непривычный  к  жажде  ординарец  упал  на  песок.  Вце¬
пился  в  седло  казак  Родионов,  чтобы  устоять  на  ногах.
 Последняя  вода  была  выпита  еще  утром.  Вся  фляги
пусты.
 —  Ехать,  —  прошептал  Скобелев.  —  Нужно  ехать.
 До  колодца  они  добирались  всю  ночь,  ориентируясь  по
звездам.  Пали  три  лошади,  их  оставили,  даже  не  освободив
от  груза.
 «Неужели  и  в  этом  колодце  нет  воды?»  —  сверлила  мозг
назойливая  мысль.
 «Конечно,  полковник  Маркозов  прав,  что  не  решился
вести  отряд  через  безводную  пустыню,  —  пришел  к  заклю¬
чению  Скобелев.  —  Не  сделай  он  этого,  красноводцы  на¬
верняка  бы  погибли...»
 Он  вспомнил  время  службы  с  полковником  Столетовым
и  его  тайное  намерение  заранее  провести  разведку  маршру¬
та  на  Хиву.  Если  бы  они  успели  тогда  до  приезда  генерала
Свистунова  сделать  это,  отряд  Маркозова  определенно  до¬
шел  бы  до  цели.  Полковник  сумел  бы  захватить  необходи¬
мые  запасы  воды,  распределить  по  участкам  силы,  своевре¬
менно  принять  меры  для  благополучного  исхода.  Ах,  как
помешал  тогда  генерал  Свистунов!  Не  напрасна  в  ходу  по¬
говорка:  «Все  шло  хорошо,  пока  не  вмешался  Генеральный
штаб...».
 74

Наконец  у  гребня  бархана  они  увидели  темно-бурые  раз¬
валины  и  колодец.  И  ни  единой  души.
 Неужели  колодец  пересох?  Тогда  назад  им  не  вернуть¬
ся.  Силы  на  исходе  и  у  людей  и  у  животных.  Только  бы
вода...
 Ворот  с  намотанной  веревкой  долго  вращался,  опуская
в  колодец  ссохшееся  брезентовое  ведерце.  Наконец,  верев¬
ка  раскрутилась,  и  далеко  внизу  послышался  всплеск.
 —  Вода!  Есть  вода!  Вода!
 Они  по  очереди  крутили  скрипучий  ворот,  чувствуя  тя¬
жесть.
 Вода!  Полведерца  заполнила  мутноватая  жидкость.  Они
припали  к  ней,  с  жадностью  пили,  не  замечая  на  зубах
песка  и  ломоты  от  леденящей  влаги.  Потом  осторожно  по¬
или  запаленных  и  совсем  обессиленных  коней.  И  опять  пили
сами  и  никак  не  могли  утолить  жажды.
 Спасаясь  от  полуденного  зноя,  они  расположились  в  тени
полуразрушенного  строения.  Михаил  Дмитриевич  лег  и
сразу  будто  провалился  в  бездну.
 Его  разбудили  толчки  и  встревоженный  голос  толмача
Садыка:
 —  Беда,  начальник!  Беда!  Бандиты!  Люди  Эдин-Бея!
 —  Какого  Эдин-Бея?  Я  ж  его  зарубил!
 —  Эдина  нет,  а  люди  его  есть.  Они  могут  тебя  узнать.
Тогда  тебе  конец  и  нам  конец!
 —  Где  они?
 Тут  и  Скобелев  явственно  услышал  голоса  у  колодца,
конский  топот,  позвякивание  колец  сбруи.  Холодок  пробе¬
жал  по  спине.
 —  Ты  лежи...  Мы  сказал,  что  ты  туркмен,  крепко  бо¬
лен.  Лихорадка...  Укройся!..
 Послышались  шаги,  из-за  развалин  вышли  двое,  о  чем-
то  стали  расспрашивать  Садыка.  Тот  громко  говорил,  ука¬
зывая  на  лежащего,  цокал  языком.
 Михаил  Дмитриевич  всем  существом  почувствовал  на¬
висшую  опасность  быть  узнанным.
 —  Болен...  Не  видишь?..  Лихорадка...  Совсем  замучил...
Зачем  трогать?  —  убеждал  Садык.
 —  Ладно.  Пусть  лежит.
 75

Бандиты  пробыли  у  колодца  до  вечера,  и  все  это  время
Михаил  Дмитриевич  в  напряженном  ожидании  прислуши¬
вался  к  голосам  и  каждую  минуту  ждал  приближения  бан¬
дитов.  Конечно,  так  просто  он  в  руки  им  не  дастся,  будет
биться  до  конца.  Но  разве  одолеешь  всех?  Да  и  остальных
не  пощадят.  А  на  помощь  рассчитывать  не  приходится...
 Едва  отряд  Мургаба  скрылся  за  барханами,  удаляясь  к
колодцу  Ортакуй,  как  вся  группа  Скобелева  была  на  ногах.
 —  По  коням!  Марш-марш  назад!..
 На  седьмой  день  они  возвратились  в  Хиву.
 О  результатах  поездки  Скобелев  докладывал  самому
Кауфману.
 Тот  слушал  его,  не  перебивая,  бросая  короткие  взгляды
на  лежащую  перед  ним  карту.
 —  Следовательно,  красноводский  отряд  возвратился  с
пути  не  без  основания?  —  спросил  генерал,  когда  Михаил
Дмитриевич  кончил.
 —  Совершенно  верно.  Не  сделай  они  этого,  все  погиб¬
ли  бы.
 —  Ну  что  ж,  вы  справились  с  задачей  блестяще.  Свои
прежние  ошибки  вы  исправили,  но  уважения  моего,  увы,
пока  не  вернули.  Так-то,  господин  Скобелев.
 И  все  же  генерал  вынужден  был  вручить  Скобелеву  Ге¬
оргиевский  крест  4-й  степени  за  смелый  поиск.  Отмечены
были  и  его  сподвижники.

ГЛАВА  3
 «А  ОН,  МЯТЕЖНЫЙ,  ПРОСИТ  БУРИ...»
 В  Испании
 Но  завершении  Хивинского  похода  Скобелеву  предо¬
ставили  длительный  отдых  для  лечения.  Не  теряя  време¬
ни,  он  поспешил  в  Петербург.
 Мария  Николаевна  встретила  его  со  слезами:
 —  Наконец-то!..  Жив!..  Мне  столько  за  тебя  пришлось
пережить!  Я  все  знаю...  Все!..  Как  же  я  извелась  душой!
 —  Но  теперь  все  позади.  Видишь,  живой,  невредимый...
Впрочем,  немного  повредило,  но  то  не  в  счет.
 Незаметно  пролетела  неделя,  как  вдруг  за  столом  он
объявил:
 —  Мне  предстоит  поездка  во  Францию.
 —  Это  еще  зачем?  —  рука  отца  повисла  в  воздухе.
 —  Во  Францию?  Лечиться  можно  и  тут,  —  возразила
мать.  —  Поезжайте  в  Крым.
 —  Миша,  —  только  и  произнесла  Мария  Николаевна.
 —  Меня  не  море  привлекает.
 —  А  что  же?  —  насторожилась  мать.
 —  Зачем  тебе  Франция?  —  поддержал  ее  отец.
 —  Не  Франция  меня  привлекает.  Из  нее  я  легче  попаду
в  Испанию.
 —  В  Ис-па-нию-ю?  —  едва  выговорила  Мария  Никола¬
евна.  Об  Испании  в  эти  дни  не  было  разговора.
 —  Послушай,  Михаил,  что  это  за  прихоти  такие!  —  по¬
высил  голос  отец.  —  Чем  они  вызваны?
 —  Ну,  хорошо,  объясню.  Только  поймете  ли.  Дело  в  том,
что  в  Испании  сейчас  развернулся  клубок  событий,  на  ко¬
торый  прелюбопытно  взглянуть  вблизи...
 —  Но  там  же,  кажется,  война,  —  нерешительно  произ¬
несла  Мария  Николаевна.  —  Только  выбрался  и  снова...
 77

В  Испании,  действительно,  шли  частые  схватки  между
правительственными  войсками  и  отрядами  народных  пов¬
станцев.
 —  Тебя  интересуют  эти  стычки?  —  пожал  плечами
отец.  —  Эка  невидаль!  Или  своего  опыта  не  хватает?
 —  Меня  интересует  тактика  повстанцев.  Узнать,  в  чем
их  сила?  Какая  организация?  Чем  вооружены,  как  лучше
применять  оружие  и,  естественно,  тактику  в  подобных  ус¬
ловиях.  Прелюбопытного  тут  очень  много.
 —  Для  чего  тебе  все  это?  Ну,  объявился  дон  Карлос,
собрал  вокруг  себя  недовольных,  а  ты  пытаешься  возвести
его  в  ранг  полководца,  чуть  ли  не  Блюхера.
 —  Блюхера?  Нет  уж,  уволь  меня,  отец!  Я  далек  от  мыс¬
ли  считать  великим  этого  старца-пруссака.  Ты  ведь  зна¬
ешь,  что,  не  будь  у  него  талантливого  начальника  штаба,
не  было  бы  и  Блюхера.  Блюхер  пожинал  плоды  трудов  на¬
чальника  штаба,  светлая  голова  которого  разрабатывала  пла¬
ны  сражений,  да  вовремя  подсказывала  что  делать,  а  от
чего  воздержаться.  —  К  Блюхеру  Михаил  Дмитриевич
относился  с  явной  неприязнью,  и  слова  отца  задели  его.
 —  Ну,  хорошо,  хорошо,  —  произнес  отец.  —  Ты  отвлек¬
ся.  Хотел  что-то  сказать  об  испанцах.
 —  Об  испанских  повстанцах,  —  уточнил  Михаил  Дмит¬
риевич;  —  мне  думается,  что  приверженцы  дона  Карлоса
или,  как  их  называют,  карлисты  —  не  есть  банда.  В  них
нужно  усматривать  гораздо  большую  силу,  возможно,  силу
народа.  Такая  же  сила  зреет  и  на  Балканах.  Пройдет  не¬
много  времени,  и  там  тоже  возникнет  нечто  подобное.  Только
на  Балканах  будет  сражаться  народ  против  турецкого  ига.
И  определенно  мы,  русские,  братья  болгар  по  крови  и  вере,
придем  им  на  помощь.  Вот  тогда-то  и  пригодятся  наблюде¬
ния.
 —  Уж  не  собираешься  ли  ты  на  Балканы?  —  отец  испы¬
тующе  посмотрел  на  сына  из-под  седых  кустистых  бровей.
 —  Если  там  запылает,  непременно  вызовусь.  И  почитал
бы  за  честь  организовать  ополчение.
 Отец,  выбив  хлопком  папироску,  продул  мундштук,  под¬
нялся  и  прошелся  по  комнате.  Ему  недавно  исполнилось
пятьдесят  три  года.  Он  старался  не  терять  выправки,  одна¬
ко  годы  брали  свое  и  следы  их  проступали  и  на  отечном
 78

лице,  и  в  голосе,  фигуре,  полноватой  и  слегка  ссутулив¬
шейся.  Он  и  поныне  продолжал  службу  в  чине  генерал-
лейтенанта  и  в  должности  генерал-инспектора  кавалерии.
 —  В  ополчение  рваться  не  советую.  Хотя  и  почетно,  но
малоперспективно.  Тебе,  офицеру  Генерального  штаба,  сле¬
дует  держаться  армии  и  быть  на  командных  должностях.
Штабов  тоже  остерегайся,  обходи  их.  Служба  там,  сам  зна¬
ешь,  не  весьма  благодарная,  хотя  и  требует  ума  да  старания.
 —  Знаю,  только  обходить  не  так  уж  просто.
 —  А  если  уж  попадешь,  то  не  засиживайся...  Кстати,
слышал,  что  на  тебя  представление  послано,  на  полковни¬
ка.  Говорю  потому,  чтобы  там,  в  Испании,  был  осторожен.
Сам  себе  не  навреди.
 Отец  радовался  успехам  сына,  но  и  немало  тревожился,
зная  его  неуравновешенность,  горячность,  даже  лихую  бес¬
шабашность.
 И  был  тяжелый,  неприятный  разговор  с  женой:
 —  Неужели,  Мария,  ты  не  можешь  меня  понять?  Это
же  нужно  для  дела,  которому  служу.
 —  Я  тебя  поняла.  Ты  просто  во  мне  не  нуждаешься.  Для
тебя  служба  выше  семьи.  Все  во  мне  протестует.  Так  боль¬
ше  не  может  продолжаться.
 Во  Франции  Михаил  Дмитриевич  пробыл  недолго,  с  не¬
терпением  ждал  вестей  из-за  близких  Пиренеев.  Там,  в
Испании,  шли  бои.  Страна  переживала  бурное  время.  Пол¬
тора  года  назад  карлисты  вновь  подняли  восстание,  кото¬
рое  вскоре  переросло  в  войну.  Она  охватила  пространную
территорию  Басконии,  Наварры,  Каталонии.  Численность
повстанческих  отрядов  превысила  сто  тысяч  человек,  объ¬
единенных  в  три  армии.
 Страсти  в  немалой  мере  подогревали  при  поддержке
Ватикана  католическое  духовенство  и  местные  феодалы,
оказывая  влияние  на  слепо  идущее  за  ними  население
многих  городов  и  деревень.
 Плохо  вооруженные,  необученные,  со  слабым  команд¬
ным  составом  повстанцы  одерживали  одну  победу  за  дру¬
гой.
 Михаил  Дмитриевич  выехал  к  границе  без  определенно¬
го  плана,  не  ведая,  как  попадет  к  повстанцам,  где  их  най¬
дет.  Он  больше  надеялся  на  случай.  Единственное,  что
 79

решил  —  не  выдавать  себя  за  русского  и,  конечно  же,  за
офицера.  В  цивильном  костюме  он  выдавал  себя  за  путешес¬
твующего  француза.  Французский  язык  он  знал  отменно.
 Миновав  границу,  дилижанс,  в  котором  он  ехал,  пота¬
щился  по  горной  дороге.  Путь  был  тяжелым,  утомитель¬
ным,  лошади  плелись  кое-как,  а  попутчик,  испанский  ку¬
пец,  развалясь  рядом,  сладко  посапывал.  Михаила  Дмит¬
риевича  и  самого  клонило  в  сон.  Не  в  силах  побороть  уста¬
лость,  он  незаметно  заснул.
 Проснулся  от  голосов.  На  подножке  дилижанса  стояли
двое,  а  третий,  с  зеленой  косынкой  на  голове,  восседал  на
козлах  рядом  с  кучером.  Чернявые  незнакомцы,  подвиж¬
ные,  с  острым  взглядом  быстрых  ^лаз,  походили  на  дорож¬
ных  разбойников.  В  довершение  у  каждого  за  широким
поясом  торчали  пистолет  и  нож.  .
 —  Что  надо  господам?  —  подался  вперед  Михаил  Дмит¬
риевич.  Купец  дернул  его  за  полу  сюртука,  предостерегаю¬
ще  прошипел:
 —  Бандитто.  —  И  подвинулся  к  краю  сидения,  где  на¬
ходился  его  саквояж.
 Тот,  который  сидел  на  козлах,  толкнул  локтем  кучера  в
бок  и  что-то  стал  говорить.  Потом  вырвал  из-за  пояса  пис¬
толет  и  ткнул  стволом.  Кучер  притих,  стегнул  лошадей.  У
развилки  дилижанс  свернул  с  основной  дороги  и  покатил
по  неширокому  проселку  с  рядами  деревьев  справа  и  слева.
 —  Не  волнуйтесь,  господа.  Мы  едем,  куда  нужно,  —
предупредительно  сказал  один  из  стоявших  на  подножке.
 И  Михаил  Дмитриевич  понял,  что  это  и  есть  повстанцы,
к  которым  он  намеревался  попасть.
 Экипаж  прикатил  в  небольшое  селение,  дома  которого
лепились  на  лесном  склоне,  а  само  селение  с  затейливыми
строениями  напоминало  курортное  местечко.  Пассажиров
под  охраной  провели  к  дому  с  колоннами.
 В  комнате  трое  мужчин:  у  них  загоревшие  лица,  у
каждого  смушковая  шапка,  недоверчиво-пронизывающие
взгляды.
 Вначале  они  допросили  купца,  заглянули  в  саквояж.
Обнаружив  пачки  денег,  половину  отобрали,  а  купца  от¬
пустили.  Михаила  Дмитриевича  допрашивали  с  пристрас¬
тием:  кто  он,  куда  едет  и  зачем?
 80

—  Я  представитель  французской  газеты,  журналист,  —
объяснял  он,  придерживаясь  надуманной  версии.  —  Пре¬
жде  чем  писать  о  ваших  делах,  хотел  увидеть  все  сам.  Луч¬
ше  один  раз  увидеть,  чем  сто  —  услышать.
 Его  слушали,  но  он  видел  по  выражению  их  лиц,  что  не
верили,  подозревали,  что  он  совсем  не  тот,  за  кого  себя
выдает.  С  недоверием  листали  его  французский  паспорт.
(Паспорт  в  самом  деле  был  липовый.)
 —  Вы  —  военный,  это  видно  по  вас,  —  сказал  один  из
повстанцев.  —  Не  пытайтесь  скрыть.  Вы  —  не  журналист,
предполагаю,  что  вы  не  только  военный,  но  и  немалый
имеете  чин,  колоннелло.
 —  Что  вы,  господа!  Какой  же  я  полковник?  Могу  ли  в
свои  годы  иметь  такой  чин?
 —  Вы  согласны  вступить  в  наши  ряды?  —  предложил
третий.
 —  Нет,  воевать  ни  за  вас,  ни  против  вас  не  желаю.
 —  Тогда  вы  —  шпион!  Хотите  все  выведать  и  потом  со¬
общить  нашим  врагам?
 Дело  принимало  серьезный  оборот.  «Не  хватало  еще
предстать  перед  полевым  судом.  Там  разговор  короток».
 Ночь  Скобелев  провел  в  отдельной  комнате,  под  охра¬
ной.  Сменявшиеся  часовые  смотрели  на  него,  как  на  пре¬
ступника,  и  готовы  были  стрелять  при  малейшем  намеке
на  бегство.  На  следующий  день  его  направили  в  штаб  пов¬
станческой  армии  под  охраной  чуть  ли  не  полувзвода.  Там
с  большим  трудом  ему  удалось  убедить  армейского  началь¬
ника,  что  он  вовсе  не  шпион.
 Но  кличка  «колоннелло»  к  нему  прикипела.  В  подраз¬
делениях  его  принимали  за  полковника,  охотно  вступали  в
разговоры  на  военную  тему,  вводили  в  планы  предполагае¬
мых  действий  и  даже  спрашивали  советы.
 Армия  собиралась  дать  сражение  и  спешно  к  нему  гото¬
вилась.
 Бой  вспыхнул  внезапно,  на  рассвете,  и  в  полдень  достиг
кульминации.
 Наблюдая  за  боем  на  склоне  горы  неподалеку  от  вполза¬
ющей  в  ущелье  дороги,  Скобелев  видел,  как  находившийся
справа  повстанческий  отряд  снялся  с  позиции  и  стал,  от¬
стреливаясь,  отходить  к  ущелью.  Вначале  соблюдался  по¬
 81

рядок,  —  это  он  отметил  наметанным  глазом,  потом  людей
охватила  паника,  и  все  бросились  бежать.  Он  понимал,  что
паника  может  разрастись,  как  снежный  ком,  докатится
сюда,  и  тогда  людей  уж  ничем  не  остановить.  А  за  ним
последуют  бесчисленные,  неоправданные  потери.  Забыв
о  своей  роли  постороннего  наблюдателя,  он  бросился  к
дороге.
 —  Стой!  —  закричал  он  отходившим,  угрожающе  раз¬
махивая  кулаком.  —  Остановиться  всем!  Стоять  на  месте!
 Но  его  никто  не  слушал,  человека  в  цивильном  костюме
и  безоружного.
 Мимо  промчался  в  черной  накидке  мужик,  держа  кара¬
бин  как  дубинку.  Он  и  не  взглянул  на  него.
 —  Стой,  мусье!  —  закричал  он  усатому.  Тот,  видимо,
был  командиром,  потому  что  озабоченно  оглядывался  и
кричал  что-то  ближним  повстанцам.
 —  Вам  что,  сеньор,  нужно?  —  спросил  тот.
 —  Черт  бы  тебя  побрал!  Почему  бежите?
 —  Вы  есть  капо?
 Михаил  Дмитриевич  знал,  что  капо  означало  —  началь¬
ник.
 —  Конечно,  капо!  Гранде  капо!
 —  A-а,  большой  начальник,  —  догадался  усач.  —  Слу¬
шаю  вас.  Что  прикажете?
 —  Остановить  всех  здесь!  Не  то  гибель  всем!
 —  Си,  сеньор!  —  отдал  усатый  честь  и,  обернувшись,
скомандовал:  —  Всем  ко  мне!
 —  Ложись  туда!  И  туда!  —  указывал  Скобелев  места
подбегавшим  повстанцам.  —  Всех,  всех  заставь  залечь!  А
ты  сними  свою  хламиду!  —  увидел  он  повстанца  в  огненно-
красной  накидке.  —  Подстрелят,  как  зайца!
 —  Си,  колоннелло!  —  закивал  тот  и  поспешно  сбросил
накидку  с  плеч.
 Повстанцы  залегли.
 —  А  теперь  кати  сюда  пушку!  И  картечь  давай!  —  ско¬
мандовал  он  усатому.
 Орудие  подоспело  вовремя:  на  залегших  пошла  в  атаку
пехотная  цепь,  но  когда  она  приблизилась,  ударило  из
укрытия  орудие.
 82

По  возвращении  в  Париж  Михаил  Дмитриевич  поселил¬
ся  в  знакомой  гостинице.  Среди  ночи  его  разбудил  стук  в
дверь.
 —  Что  надо?
 Перед  ним  стоял  гарсон,  заспанный  мальчишка  в  ливрее.
 —  Мсье,  вам  телеграмма.  Портье  сказал,  чтобы  я  немед¬
ленно  вручил.
 «Неужели  что-то  случилось  дома?»  —  кольнула  тревож¬
ная  догадка.  Он  развернул  бланк.  Прочитал  короткий  текст,
потом  снова,  и  сон  разом  слетел.  Достав  из  кармана  ме¬
лочь,  протянул  мальчишке.
 —  Спасибо,  малыш!  Будь  здоров!
 Телеграмма  от  отца:  «Поздравляю  новым  чином.  Немед¬
ленно  возвращайся».
 «Вот  уже  и  полковник,  —  отметил  он.  —  Последний
офицерский  чин,  за  которым  генеральские  погоны».
 О  них  он  мечтал,  потому  что  генеральское  звание  от¬
крывало  возможности  к  большим  и  самостоятельным  дей¬
ствиям.
 Служба  в  Туркестане,  трудная  и  опасная,  способствова¬
ла  продвижению.  Она  дала  результаты.
 —  Ну  что  ж,  в  дорогу,  так  в  дорогу,  —  высказал  он
вслух.
 В  тот  же  день,  повинуясь  воле  отца,  он  выехал  на  родину.
 А  между  тем  своими  делами  Скобелев  обратил  на  себя
внимание  европейских  военных  наблюдателей.  Его  успехи
в  Туркестане  и  пребывание  у  испанских  повстанцев  не  ос¬
талось  незамеченным.  Особенно  ревностны  были  англича¬
не,  чьи  интересы  сталкивались  с  российскими  в  Средней
Азии.  Они  видели  в  нем  незаурядную  личность  с  задатка¬
ми  большого  полководца.
 Интересовались  им  и  разведчики  Германии  и  Франции.
Там  тоже  зорко  следили  за  российской  армией  и  ее  воена¬
чальниками.
 В  апреле  1875  года  Скобелев  вновь  получил  назначение
в  Туркестан.  О  его  вызове  ходатайствовал  сам  генерал-гу¬
бернатор  края  Кауфман,  совершенно  изменивший  отноше¬
ние  к  своему  давнишнему  подчиненному,  некогда  отчис¬
ленному  им  из  войск  Туркестана  за  дерзостное  поведение.
Ныне  он  видел  в  Скобелеве  умного  командира  и  ревностно¬
 83

го  исполнителя,  которому  можно  доверять  важные  дела  и
быть  в  полной  уверенности  в  их  выполнении.
 В  Петербурге  ему  предлагали  другого  офицера,  убежда¬
ли,  что  по  своим  достоинствам  тот  превосходит  Скобелева,
однако  проницательный  генерал  не  дал  согласия.  «Вы  не
знаете  Скобелева,  —  отвечал  он.  —  Этот  офицер  еще  совер¬
шит  большие  дела».  И  настоял,  чтобы  полковника  напра¬
вили  к  нему.
 —  Ехать  без  промедления.  Обстановка  осложнилась,  —
предупредили  Скобелева  в  столице  при  получении  докумен¬
тов.  Накануне  отъезда  опять  состоялся  разговор  с  Марией
Николаевной.
 —  Жить  такой  жизнью  выше  моих  сил,  —  заявила  она,
устало  положив  руки.  —  Ты  вечно  отсутствуешь,  я  одна.
У  тебя  свои,  далекие  от  моих  интересы.  И  мы  будто  чужие.
 —  Мария,  что  ты?  Зачем  об  этом?  —  попробовал  он  ее
успокоить.
 —  Избавьте,  пожалуйста,  от  вечного  пребывания  одной
в  четырех  стенах,  —  перешла  она  на  «вы».  Она  всегда  так
говорила,  когда  возбуждалась  и  хотела  досадить.  —  Я  всег¬
да  одна.  И  жизнь  проходит  лишь  во  встречах  и  расставани¬
ях.  Вас  никогда  нет  дома,  вы  вечно  отсутствуете.
 —  Тогда  поедем  со  мной...  Хочешь?  Я  пришлю  за  тобой
человека,  как  только  устроюсь.
 —  О  чем  вы  говорите?  Чтобы  жить  в  пустыне,  опасаться
змей  да  скорпионов!  Нет  уж,  извините!  Лучше  я  останусь  в
столице.
 В  ту  ночь  он  не  сомкнул  глаз.  Долго  вышагивал  из  угла
в  угол  комнаты,  потом  сидел  за  столом,  пытался  читать  и
никак  не  мог  понять  смысла  прочитанного.
 «Мария,  Мария,  чужие  мы  люди.  Живем,  не  понимая
друг  друга».
 Наутро,  поцеловав  жену  в  заплаканные  и  запавшие  гла¬
за,  он  попрощался.
 —  Я,  наверное,  уеду  в  Москву,  к  отцу,  —  сказала  она
виновато.
 —  Поступай,  как  найдешь  нужным.
 У  крыльца  лошади  нетерпеливо  перебирали  ногами.
 —  Вещи  погружены,  —  взял  под  козырек  денщик.
 84

Думал  ли  он,  что  это  будет  последнее  прощание  с  же¬
ной,  что  вскоре  последует  окончательный  разрыв,  и  пути
их  навсегда  разойдутся.
 Впрочем,  он  сделает  еще  одну  попытку  к  примирению.
Из  далекого  Туркестана  он  пришлет  в  сентябре  письмо  сво¬
ему  родственнику  с  просьбой  уговорить  Марию  Николаев¬
ну  приехать  к  нему,  хотя  бы  на  зиму.
 «Теперь,  в  октябре  месяце,  —  писал  он,  —  лучшее  вре¬
мя  для  переезда  из  России  в  здешний  край.  Жирардэ  мог
бы,  как  человек,  бывавший  в  Ташкенте,  сопровождать  ее
до  самого  Намангана.  Уже  в  Оренбурге  Мария  Николаевна
встретила  бы  от  меня  посланных  людей  и  все  удобства  ей
для  возможно  спокойного  переезда  к  месту  назначения.  Не
откажи,  добрый  дядя,  сказать  все  это  тете  Кате,  которая
питает  большую  симпатию  к  моей  жене,  откажи  ей  также
добавить,  что  я  никого  насиловать  не  хочу  и  не  буду  —
сумею  обойтись  и  один,  и  что,  конечно,  пока  я  имею  счастье
носить  мундир,  служба,  и  по  возможности  боевая  служба,
будет  всегда  безусловно  руководить  моими  действиями.  Из
этого  можно,  казалось  бы,  сделать  одно  правильное  заклю¬
чение:  быть  или  не  быть  для  меня  семейному  счастью  —  не
в  моих  руках.  Жить  моей  жизнью,  сознаюсь,  для  женщи¬
ны  не  лестно,  но  я  честно  предупреждал,  что  так  будет,  и
до  свадьбы,  а  теперь,  конечно,  не  изменюсь.  Особенно  важ¬
но  для  Марии  Николаевны  долго  не  колебаться,  если  не
выехать  из  России  в  октябре  с  расчетом  быть  в  Ташкенте  к
концу  ноября,  то  и  думать  нечего  до  будущей  весны  ехать  в
Туркестанский  край».
 Письмо  осталось  без  ответа.
 Коканд
 По  прибытии  в  Ташкент  Скобелев  был  неожиданно
назначен  начальником  военной  части  российского  посоль¬
ства  в  Кашгаре.  Город  находился  в  западной  части  Китай¬
ской  империи,  где  пребывала  администрация  и  военное
управление  края,  и  никакого  там  не  было  русского  пред¬
ставительства.
 85

Признаться,  заниматься  дипломатией  никак  не  входи¬
ло  в  планы  боевого  офицера,  однако  заявить  о  том  генерал-
губернатору  Скобелев  не  посмел.  Перед  отъездом  Кауфман
долго  и  обстоятельно  объяснял,  какие  дела  нужно  будет
решать  на  новом  посту.
 —  Необходимо  обследовать  доступы  в  Кашгар  через  горы
Алтайского  Тянь-Шаня.  Путь  малоизучен,  дорога  трудно¬
проходима,  а  в  дальнейшем,  не  исключено,  русские  войска
и  торговцы  могут  там  быть.  В  крае  очень  заинтересована
Англия.  Там  и  сейчас  пребывают  ее  миссионеры,  они  же
поставляют  оружие  и  обучают  армию.  С  ними  держитесь
осторожно,  однако  ж  сами  выведайте  их  замыслы  и  планы.
Выясните,  какие  военные  силы  в  Кашгарском  краю  где
сосредоточены.
 На  Михаила  Дмитриевича  возлагалась  серьезная  и  не¬
легкая  задача.  11  июля  он,  посольский  чин  и  казачья  коман¬
да  в  числе  двадцати  человек  при  одном  офицере  выехали  из
Ташкента.  Путь  в  Кашгар  проходил  через  Кокаид,  в  кото¬
рый  они  прибыли  через  два  дня.
 Кокандское  ханство  находилось  под  протекторатом  Рос¬
сии.  Еще  в  1868  году  с  ним  был  заключен  торговый  дого¬
вор,  по  которому  обе  стороны  имели  право  свободной  тор¬
говли  и  перемещения  по  территории  России  и  ханства.  До¬
говор  соблюдался  столь  успешно,  что  российское  правитель¬
ство  удостоило  главу  ханства  Худояра  орденом  Станисла¬
ва.  Однако  внутреннее  положение  в  ханстве  было  далеко  от
благополучного  и  в  последнее  время  резко  обострилось.
Причина  во  многом  по  вике  самого  Худояр-хана,  жестокий
и  алчный  хан  обложил  своих  подданных  такими  податя¬
ми,  что  народ  возроптал.  Лучшие  места  и  должности  он
передал  родичам,  которые  в  жадности  не  уступали  самому
хану...  Спасаясь  от  произвола  и  насилия,  многие  коканд-
цы  бежали  за  пределы  ханства,  но  их  настигали  и  там.  За
три  года  правления  Худояр  истребил  до  двадцати  тысяч
своих  подданных.
 Пребывавший  в  Коканде  русский  чиновник  в  одном  из
донесений  генералу  Кауфману  писал:  «Для  проведения  до¬
рог,  постройки  ханских  домов,  для  работы  на  его  пашнях  и
в  его  садах,  а  также  для  проведения  арыков  и  каналов  ра¬
бочие  сгоняются  со  всех  сторон  ханства.  Причем  они  тру¬
 86

дятся  безвозмездно,  а  в  случае  неявки  на  работу  наказыва¬
ются  палками  (случается,  что  их  избивают  до  смерти),  иног¬
да  ослушников  ханской  воли  живыми  зарывали  в  землю».
 Появление  в  городе  Скобелева  с  казаками  Худояр  вос¬
принял  как  спасение  от  разбушевавшейся  толпы  у  дворца.
Вооруженные  кольями,  цепями,  они  грозили  хану  распра¬
вой,  отвергая  оправдания  и  уговоры.
 —  Я  покидаю  ханство,  —  заявил  Худояр,  —  а  вы  долж¬
ны  меня  сопровождать.  Без  ваших  казаков  мне  не  выбрать¬
ся  из  города.
 Скобелев  и  сам  понимал,  что  обстановка  накалена  до
предела  и  теперь  уже  крики  угроз  направлены  не  только  в
адрес  правителя  ханства,  но  и  русских,  союзников  тирана.
 —  До  Кашгара  вряд  ли  доберемся,  —  высказал  мнение
посольский  чиновник.  —Нужно  возвращаться.  Надежда,
полковник,  на  вас.
 Михаил  Дмитриевич  понимал,  что  вступать  в  схватку  с
разъяренной  толпой  нельзя,  нужны  выдержка  и  спокойст¬
вие.  И  казаков  предупредил,  чтобы  не  пускали  в  ход  не
только  оружия,  но  и  плети.
 —  Наше  оружие  —  уверенность.
 К  ним  присоединились  и  русские  купцы,  имевшие  в  го¬
роде  торговлю.
 Разместив  беженцев  и  хана  с  прислугой  в  середине  ко¬
лонны,  казаки  направили  коней  в  плотную  толпу.  Впереди
ехал  верхом  Скобелев.  Он  и  здесь  не  отказался  от  своей
слабости  иметь  под  собой  белого  коня.  Его  внушительная  и
уверенная  фигура  заставляла  мятежников  отступать,  осво¬
бождая  дорогу.
 Отрезвляюще  действовали  на  толпу  и  две  пушки,  ранее
находившиеся  в  ханском  дворце.  Заряженные  картечью,
они  готовы  были  при  первой  угрозе  выстрелить.  При  вы¬
езде  из  города  едва  не  произошла  беда.  Подобравшийся
к  отряду  кокандец  ударил  казака  колом.  Тот  схватился
за  шашку.
 —  Не  сметь!  —  скомандовал  Скобелев  и  этим  отвел  от
отряда  угрозу  нападения.
 Нужно  было  спешить,  потому  что  к  противоположной
окраине  подступал  большой  отряд  мятежников.  Но  явно
выдавать  свое  беспокойство  было  опасно,  чтобы  не  вызвать
 87

преследование  и  жестокую  расправу  со  стороны  восстав¬
ших.  В  течение  полутора  суток  продолжался  этот  переход:
без  отдыха,  пищи,  воды.  В  шестичасовой  схватке  отряд
потерял  двух  казаков  и  прибыл  в  Ходжент,  где  находился
русский  гарнизон,  совсем  обессиленным.  Опытный  Кауф¬
ман  по  достоинству  оценил  подвиг  Скобелева,  доложив  о
том  в  Петербург.  Вскоре  оттуда  пришла  грамота,  в  которой
отмечалось  «геройское,  достойное  русского  имени  поведе¬
ние»,  и  золотая  именная  сабля  с  надписью  «За  храбрость».
 Едва  отряд  прибыл  в  Ташкент,  как  в  пределы  Ферган¬
ской  долины  вторглись  отряды  мятежников.  Они  жгли  поч¬
товые  станции,  грабили  местное  население,  захватили  и
умертвили  несколько  русских  служащих.  Сильный  отряд
под  начальством  Абдурахмана,  подогреваемого  противни¬
ками  Худояра,  осадил  Ходжент,  где  отсиживался  хан.  Часть
сил  Абдурахмана  засела  в  крепости  Махрам,  сильнейшей  в
Кокандском  ханстве.  Толстые  стены  достигали  в  высоту  пяти
саженей,  по  четырем  ее  сторонам  располагались  башни,
такие  же  башни  возвышались  по  ее  углам.  С  них  укрывши¬
еся  стрелки  могли  поражать  атакующего  неприятеля  на
значительных  расстояниях.
 Туда  был  направлен  сильный  отряд,  состоящий  из
16  рот,  8  сотен  конницы,  20  орудий  и  8  ракетных  станков.
Возглавлял  отряд  сам  Кауфман,  пехотой  командовал  гене¬
рал  Головачев,  а  конницей  —  Скобелев.  За  два  десятка  верст
до  крепости  отряд  окружили  всадники.  Их  было  не  менее
полутора  десятка  тысяч.  С  угрожающими  криками  они
носились  вокруг  колонны,  не  смея  приблизиться.  По  при¬
казу  Кауфмана  пушки  зарядили,  чтобы  в  нужный  момент
открыть  без  промедления  огонь.  Наготове  были  и  ракетные
станки.
 —  Огня  не  открывать!  —-  прокатилась  команда  по  ко¬
лонне.
 Однако  ее  пришлось  нарушить,  когда  вынесшаяся  из-за
холмов  туча  всадников  с  гиком  и  свистом  устремилась  на
них  с  явным  намерением  смять  идущих.  Дробью  рассыпа¬
лись  выстрелы  ружей,  загремели  орудия,  с  устрашающим
рокотом  вылетели  из  станков  ракеты.  Конная  лава  остано¬
вилась,  повернула  назад,  ошалелые  лошади,  теряя  всадни¬
ков,  понеслись  прочь.  Когда  пыль  осела,  обнаружились
 88

окопы  и  в  них  люди.  Это  была  оборонительная  позиция  на
подступах  к  крепости.  Сама  крепость  виднелась  невдалеке.
 Еще  раньше  на  совете  Кауфман  объявил,  что  намерен
штурмом  овладеть  крепостью  Махрам.  Головачев  заметил,
что  в  этом  случае  пехота  понесет  большие  потери.
 —  А  что  делать?  —  развел  руками  Кауфман.
 —  Позвольте  коннице  вырваться  вперед  и  зайти  в  тыл
крепости.  Там  через  ворота  можно  в  нее  ворваться,  —  пред¬
ложил  Скобелев.
 —  На  все  сотни  не  рассчитывайте,  —  дав  согласие,  пред¬
упредил  Кауфман.
 —  Достаточно  будет  и  половины.
 На  том  и  порешили.
 И  вот  теперь  подоспел  час  выполнения  задуманного.
Развернувшись  в  боевую  линию,  пехота  под  прикрытием
огня  батарей  пошла  на  неприятельскую  позицию  и  корот¬
ким  ударом  пробила  ее.  Используя  успех,  Скобелев  с  че¬
тырьмя  сотнями  казаков-оренбуржцев  и  уральцев  устремил¬
ся  в  созданную  брешь  и  стал  обходить  крепость  с  тыла.
Появление  всадников  вызвало  в  стане  врага  переполох.
Теперь  этим  уже  воспользовалась  пехота.  К  воротам  кре¬
пости,  а  их  было  двое,  бросились  солдаты  1-го  Туркестан¬
ского  батальона.  После  недолгих  усилий  они  выломали  их
и  ворвались  в  крепость.
 Между  тем  казаки  под  командой  Скобелева  продолжали
свой  дерзкий  маневр.  Они  преодолели  вплавь  глубокий  ка¬
нал  и  вынеслись  на  противоположный  берег.  Опрокинув
большой  конный  отряд  неприятеля,  казаки  пустились  в
преследование.  Они  скакали  около  десяти  верст,  когда  вдруг
с  фланга  на  склоне  высоты  появились  неприятельские  кон¬
ники.  Их  было  намного  больше,  чем  казаков.  Видя  свое
превосходство,  неприятель  стал  обтекать  казаков  с  флан¬
гов,  надеясь  их  окружить.
 —  Не  отступать!  Удержимся!  Одолеем!  —  скомандовал
Скобелев,  хотя  на  последнее  не  было  никакой  надежды.
 Захлопали  выстрелы,  зазвенели  клинки.  В  окружении
опытных  казаков,  плечом  к  плечу  с  ними,  Скобелев  бился
с  наседавшими  кокандцами.  Кольцо  вокруг  казаков  уплот¬
нялось,  сжималось,  и  вырваться  из  него  никто  уж  не  по¬
мышлял.
 89

И  вдруг  над  их  головами,  справа  и  слева  пронеслись
огненные  хвостатые  ракеты.  Вонзаясь  в  плотную  массу  не¬
приятельских  конников,  взрываясь  в  самой  гуще,  они  вы¬
звали  панику  в  его  рядах.  Конники  в  одиночку  и  группами
стали  отходить.  Новый  ракетный  залп  окончательно  раз¬
метал  их,  обратив  в  бегство.  Казаков  выручили  ракетчики
батареи  капитана  Абрамова.  По  собственной  инициативе
офицер  вывел  станки  на  предельную  близость  и  открыл
огонь.
 Сражение  у  Махрама  22  августа  завершилось  разгромом
мятежников.  Одних  орудий  было  захвачено  тридцать  де¬
вять  плюс  полторы  тысячи  ружей.  Через  несколько  дней
была  получена  из  Петербурга  телеграмма  от  императора.
Он  благодарил  личный  состав  отряда  за  молодецкое  дело.
 Поражение  у  Махрама  отнюдь  не  усмирило  кокандцев.
Используя  остроту  положения,  Англия  заслала  в  ханство
своих  агентов,  разжигая  недовольство  населения  действия¬
ми  России,  призывая  мусульман  к  газавату  —  священной
войне  против  русских.  Центром  мятежников  стал  Коканд.
Вместо  бежавшего  Худояра  в  ханском  дворце  обосновался
его  сын  Насреддин.
 От  лазутчиков  стало  известно,  что  потерпевший  пора¬
жение  Абдурахман  ушел  к  Коканду.  Вслед  за  ним  был  по¬
слан  летучий  отряд  из  шести  казачьих  сотен,  двух  поса¬
женных  на  арбы  пехотных  рот  и  четырех  орудий  под  коман¬
дой  Скобелева.  Чтобы  догнать  неприятеля,  он  провел  отряд
напрямик,  по  бездорожью,  в  неожиданных  местах  преодо¬
левая  горные  потоки.  Наконец,  у  одного  из  урочищ  он  до¬
гнал  не  подозревавшего  об  опасности  Абдурахмана  с  его
главными  силами.  Они  насчитывали  более  пяти  тысяч  че¬
ловек.  Однако  внезапность  и  дерзость  нападения  против¬
ника  лишили  их  численного  преимущества.
 Схватка  была  короткой.  Не  выдержав,  Абдурахман  пус¬
тился  в  бегство.  На  этот  раз  он  повел  отряд  в  сторону
небольшого  городка  Ош.  Скобелев,  разгадав  замысел,  упре¬
дил  его:  первым  оказался  там.  Едва  не  угодив  в  ловушку,
Абдурахман  повернул  на  Андижан.  Туда  же  спешил  и  по¬
сланный  Кауфманом  отряд  генерала  Троцкого.  1  октября
город  был  штурмом  взят.  При  этом  главную  роль  сыграли
предводительствуемые  Скобелевым  казаки.
 90

Почти  три  месяца  продолжалась  погоня  за  мятежными
отрядами  Абдурахмана.  Сам  же  он  сдался  в  плен  28  января
и  был  сослан  в  Екатеринославль.
 За  успешные  действия  в  подавлении  мятежа  18  октября
Скобелева  произвели  в  генерал-майоры.  Тогда  же  удосто¬
ился  он  и  ордена  Георгия  3-й  степени.  2  марта  1876  года
молодой  генерал  вступил  в  должность  военного  губернато¬
ра  Ферганской  области  и  командующего  расположенными
в  ней  войсками.
 Зов  Балкан
 В  марте  1877  года  из  Петербурга  последовало  распоря¬
жение  о  сдаче  Скобелевым  губернаторской  должности  и
немедленном  выезде  в  Петербург.  В  столице  его  принял  сам
военный  министр  Милютин,  потом  был  прием  у  начальни¬
ка  Генерального  штаба,  где  зашел  разговор  о  событиях  на
Балканах.
 —  Обстановка  пренеприятнейшая.  Уверен,  в  скором  вре¬
мени  там  непременно  запылает  пожар.  Об  этом  все  гово¬
рят.  Кстати,  сегодня  для  офицеров  гарнизона  состоится
лекция.  Советую  побывать,  послушать  —  многое  станет
ясным.
 Михаил  Дмитриевич  не  преминул  воспользоваться  при¬
глашением.  В  зале  присутствовали  военные  всех  чинов  и
рангов,  много  генералов.  Он  хотел  пройти  на  свободное
место,  как  к  нему  подошел  поручик.
 —  Вас  приглашает  генерал-лейтенант  Леер.  Он  в  первом
ряду.
 —  Генерал  Леер?  —  переспросил  он.
 В  памяти  вспыхнуло  далекое  прошлое:  экзамен  в  акаде¬
мию...  широкий  Неман...  «Как  вы  можете  доказать,  что
правы  в  своем  решении?»...  И  он  на  коне  вплавь  переплы¬
вает  реку.
 Горячая  молодость!  Генерал  Леер  тогда  был  для  него
недосягаемым  авторитетом.  Благодаря  ему  поручика  Ско¬
белева  зачислили  в  академию.
 91

—  Здравствуйте,  Михаил  Дмитриевич.  —  Седой  старик
протянул  руку.  —  Не  узнали?  Да,  да,  батенька,  годы  не
красят.  Доволен  вами  и  рад  успехам.  Вы  —  молодец!
Впрямь,  молодец!
 —  Благодарю,  ваше...
 —  Генрих  Антонович,  —  прервав,  назвал  себя  Леер.  —
Теперь  я  для  вас  Генрих  Антонович.  Теперь,  батенька,  мы
с  вами  вроде  бы  поравнялись.  Ученик  догнал  учителя,  и  я
этому  рад,  даже  горжусь.
 Леер  —  известная  личность  в  военном  мире.  Три  года
назад  он  возглавлял  комиссию  по  реорганизации  сербской
армии,  а  совсем  недавно  представлял  Россию  на  Брюссель¬
ской  международной  конференции,  где  решался  вопрос  о
законах  и  правилах  ведения  войны.
 Усадив  бывшего  ученика  рядом,  Леер  стал  расспраши¬
вать  о  службе.  Но  тут  из-за  кулис  вышли  двое  —  борода¬
тый  генерал  и  полковник,  сели  за  небольшой  стол.
 —  Господа,  —  позвонил  в  колокольчик  генерал,  требуя
тишины.  —  Господа,  вашему  вниманию  предлагается  лек¬
ция  о  военных  действиях  на  Балканах.  Лекцию  прочитает
полковник  Генерального  штаба  Сергей  Васильевич  Арта¬
монов.
 —  Большой  умница  этот  полковник,  —  произнес  Леер.
 Прежде  чем  предоставить  слово  лектору,  председатель¬
ствующий  генерал  начал  говорить  сам.  Он  напомнил,  что
армии  существуют  для  того,  чтобы  обеспечить  целостность
государства,  защитить  его  от  внешних  посягательств,  и  во
имя  этой  святой  цели  в  мирное  время  строят  учебу  и  подго¬
товку  войск,  исходя  из  тактики  и  состояния  военной  науки
вероятного  противника.  В  течение  столетий  противником
русской  армии  была  армия  Турции,  и  в  недавней  Крым¬
ской  войне  вновь  пришлось  вести  боевые  действия  против
нее  и  войск  Англии,  Франции.
 —  Не  имея  намерения  предсказывать  ход  дальнейших
международных  отношений,  скажу,  что  генералам  и  офи¬
церам  нелишне  познакомиться  с  некоторыми  особенностя¬
ми  нынешней  турецкой  армии.  С  этой  целью  Сергей  Ва¬
сильевич  доложит  соображения  о  наивыгоднейшем  в  стра¬
тегическом  отношении  способе  действий  против  турок.
 И  опять  Леер  склонился  к  Михаилу  Дмитриевичу.
 92

—  Надеюсь,  догадываетесь  об  истинном  смысле  лекции?
 —  Разумеется.
 Он,  конечно,  понимал,  что  лекция  совсем  не  случайна,
что  на  ней  как  бы  проходит  проверка  решений  и  расчетов,
сделанных  в  Генеральном  штабе  и  взятых  за  основу  в  со¬
ставлении  плана  будущей  и  не  очень  далекой  войны.
 И  не  ошибся.  Пройдет  немного  времени,  и  Александр  II
вызовет  в  Ливадию  военного  министра  Милютина  и  началь¬
ника  Генерального  штаба  Обручева,  чтобы  услышать  их
соображения  о  войне  на  Балканах.  И  они  доложат  импера¬
тору  основные  положения  этой  самой  лекции,  с  которой
выступал  Артамонов.
 —  Во  все  времена,  сколь  помнит  история,  русские  в  от¬
крытом  бою  всегда  били  турок,  —  начал  полковник  хоро¬
шо  поставленным  голосом.  —  Били  не  только  при  равной
или  большей  численности,  но  одерживали  верх  и  когда
находились  в  меньшинстве.  Сила  русских  войск  состояла
не  только  в  природных  качествах  солдатских  масс,  но  и  в
той  сплоченности,  организованности,  стойкости,  в  силе  духа
русского  человека  и  решимости  пожертвовать  жизнью  во
имя  победы,  которая  сопутствовала  им  в  сражении.  Однако
было  бы  преступно  умолчать  о  наших  ошибках,  повлек¬
ших  неудачи.  Анализ  сражений  показывает,  что  русские
войска  терпели  неудачи,  когда  ввязывались  в  длительные
сражения  за  крепости,  проявляли  медлительность  и  ме¬
тодичность  в  своих  действиях,  отказывались  от  реши¬
тельных  действий  на  решающих  или  главных  направле¬
ниях.
 Михаил  Дмитриевич  внимательно  слушал  полковника,
стараясь  запомнить  то  главное,  что  он  говорил.  Лекция  была
аргументированна,  изобиловала  яркими  примерами,  а  вы¬
воды  основных  положений  указывали  на  то,  что  необходи¬
мо  делать  теперь  в  подготовке  войск,  чтобы  иметь  успех  в
предстоящих  сражениях  с  этим  вековым  противником.
 В  зале  стояла  напряженная  тишина.
 Выйдя  из-за  трибуны,  полковник  подошел  к  схемам  и
стал  показывать,  водя  длинной  указкой,  наиболее  выгод¬
ные  операционные  направления  на  Балканском  театре  во¬
енных  действий,  места  возможных  сражений  с  турецкими
войсками.
 93

Схему  пересекал  широкой  голубой  лентой  Дунай.  Юж¬
нее,  почти  параллельно  реке  тянулся  массив  Балканского
хребта  с  немногими  перевалами.  За  хребтом  простиралась
долина  реки  Марицы,  которая  устремлялась  на  восток,  к
Босфору  и  Константинополю.
 Стоя  у  схемы,  полковник  объяснял.
 —  Учитывая  характер  местности,  можно  предположить,
что  военные  действия  начнутся  стремительным  наступле¬
нием  на  юг,  с  форсированием  Дуная  и  с  последующим  раз¬
витием  наступления  через  Балканы  к  долине  Марицы.  Вы¬
ход  в  нее  открывает  войскам  путь  на  восток,  к  Константи¬
нополю.
 Он  говорил,  что  необходимо  предусмотреть  для  успеш¬
ного  форсирования,  указывал,  какие  нужно  иметь  понто¬
ны,  где  наводить  мосты,  а  где  расставить  артиллерию,  что¬
бы  надежно  подавить  силы  противника.
 Слушая  полковника,  Михаил  Дмитриевич  ловил  себя
на  мысли,  будто  он  уже  участвует  в  неначавшейся  войне,
форсирует  в  числе  первых  широкий  Дунай,  ведет  отряд  к
перевалу  на  Балканах.  И  его  переполняло  желание  ока¬
заться  там.
 После  лекции,  оставшись  наедине  с  Леером,  он  спросил:
 —  Неужели  скоро  война?
 —  Война  на  Балканах  непременно  будет.  Это  уж,  ба¬
тенька,  точно.  А  что,  вам  неймется?  —  Он  хитро  прищурил
глаз.  —  Понимаю,  понимаю.
 Более  пятисот  лет  Турция,  или  Османская  империя,  стро¬
ила  свое  благополучие  на  нещадной  эксплуатации  народов
Балкан.  Малейшие  их  попытки  добиться  свободы  подавля¬
лись  огнем  и  мечом.  И  однако  же  силы  сопротивления  ро¬
сли,  зрели.  При  поддержке  России  обрела  свободу  Греция,
получила  независимость  Сербия,  образовалось  автономное
румынское  княжество.  Вспыхнуло  восстание  в  Боснии  и
Герцеговине,  а  затем  в  Болгарии,  где  его  возглавил  поэт-
революционер  Христо  Ботев.  Апрельское  восстание  1876  года
в  Болгарии  потерпело  неудачу.  С  большой  жестокостью
турецкие  войска  уничтожили  малочисленные  и  плохо  ор¬
ганизованные  отряды  повстанцев.  Но  в  мае  огонь  восста¬
ния  опять  заполыхал.  И  опять  его  возглавил  Христо  Ботев.
Недостаточно  подготовленное,  оно  не  имело  успеха.  В  боях
 94

с  турками  погибло  более  тридцати  тысяч  болгар  и  среди
них  —  X.Ботев.  Преследуемые  турецкими  властями,  бол¬
гарские  патриоты  вынуждены  были  перебраться  в  Румы¬
нию,  Бессарабию,  Одессу.  Находясь  вдали  от  родины,  они
не  теряли  надежды  на  освобождение  и  в  этом  святом  стрем¬
лении  обращали  взор  к  России,  надеясь  на  помощь  могу¬
щественного  и  близкого  соседа.
 Судьба  Болгарии  с  ее  славянским  населением  всегда
была  близка  сердцу  русских  людей,  и  известие  о  пора¬
жении  восставших  было  встречено  в  России  с  откровен¬
ным  сочувствием.
 Михаил  Дмитриевич  покидал  столицу,  терзаемый  про¬
тиворечиями.  Манила  новая  высокая  должность  в  Ферга¬
не,  по  сути  начальника  над  всем  краем,  но  где-то  в  созна¬
нии  засело  желание  и  надежда  вырваться  на  Балканы,  что¬
бы  принять  участие  в  настоящей  войне,  положить,  как
писали  в  газетах  и  журналах,  на  алтарь  отечества  свои  силы
И  душу.
 Едва  он  вступил  в  пределы  Туркестанского  края,  как  с
головой  окунулся  в  дела.  И  удивительное  дело!  Сразу  же
вокруг  него  замельтешили,  словно  мошкара,  дельцы  вся¬
ких  мастей  и  оттенков.  Появились  предложения  о  всевоз¬
можных  для  армии  поставках,  необходимость  которых  была
весьма  сомнительна.  Как  в  Петербурге  и  Москве,  здесь  тоже
были  дельцы,  гревшие  на  поставках  руки.  А  когда  новый
командир  попытался  пресечь  зло,  на  него  посыпались  до¬
носы,  обвинявшие  его  в  тяжких  грехах.  Тяжба  с  невиди¬
мым  противником  продолжалась  почти  год.  Чуть  ли  не
каждую  неделю  к  нему  приезжали  из  ведомств  военные
чиновники,  расспрашивали,  писали,  требовали  длинных
объяснений,  после  которых  возникали  новые  вопросы  и
новые  объяснения.
 Наконец,  он  не  выдержал.  Захватив  документы  и  дела,
он  отправился  в  Петербург,  чтобы  там,  наконец,  разрубить
этот  хитро  сплетенный  узел  неоправданных  подозрений.  Но
в  столице  бюрократическая  машина  подавляла  с  еще  боль¬
шим  размахом.  Он  днями  ходил  по  инстанциям  и  учрежде¬
ниям,  доказывая  теперь  уже  свою  непричастность  к  небла¬
говидным  делам  проходимцев.
 95

Добившись  приема  у  влиятельного  лица,  он  изложил  со
всей  прямотой  суть  дела,  а  в  заключение  положил  перед
ним  па  стол  бумагу.
 —  Что  это?
 —  Рапорт.  Прошу  снять  с  меня  полномочия  воинского
начальника  Ферганской  области.
 —  Но  ведь  так  же  вопрос  не  стоял?  —  растерянно  смот¬
рел  столичный  генерал.  —  Куда  же  направить  вас?
 —  На  Балканы.
 —  Но  там  не  сегодня-завтра  вспыхнет  война...
 —  Именно  туда  я  и  хотел  бы  попасть.
 —  Но  что  скажет  Константин  Петрович?  Вы  ведь  у  него
правая  рука.  Он  на  вас  возлагает  такие  надежды!
 —  Я  просил  бы  прежде  учитывать  мои  желания.
 —  Это,  конечно  так,  но  нельзя  же  игнорировать  интере¬
сы  прежней  службы!
 Ох,  как  не  хотелось  чиновнику  ходатайствовать  за  мо¬
лодого  генерала,  но  тот  проявлял  настойчивость.
 Константин  Петрович  Кауфман  был  человеком  долга  и
строгих  правил.  Поначалу  у  Скобелева  сложились  с  ним
сложные  отношения.  За  участие  в  дуэли  он  отправил  штаб-
ротмистра  из  штаба,  но  потом  приблизил,  поручал  труд¬
ные  задания,  награждал.  И  только  распознав  трудный  и
сложный  характер  подчиненного,  его  отвагу,  ум  и  обяза¬
тельность  долгу,  он  поверил  в  него  окончательно.
 Когда  ему  донесли  из  Ферганы  о  конфликте  в  делах,  он
понял,  что  Скобелев  ни  при  чем,  что  в  административной
службе  тот  не  разбирается,  что  он  прирожденный  воин  и
его  место  —  в  сражениях.  Кауфман  отнесся  к  просьбе  Ми¬
хаила  Дмитриевича  с  пониманием,  не  стал  возражать.

ГЛАВА  4
 РУССКО-ТУРЕЦКАЯ  ВОЙНА
 К  Дунаю
 В  начале  апреля  1877  года,  сдав  дела,  Михаил  Дмит¬
риевич  выехал  из  Петербурга  на  юг.  Он  спешил.  Предна¬
значенные  для  военных  действий  войска  были  уже  стяну¬
ты  в  исходные  районы,  и  со  дня  на  день  ожидалось  офици¬
альное  объявление  войны  Турции.  Русские  силы  сосредо¬
точивались,  кроме  балканского  театра,  еще  и  на  Кавказе,
против  Карса,  чтобы  с  востока  углубиться  во  вражескую
территорию.  Из  этих  двух  стратегических  направлений  глав¬
ным  считалось  первое.
 Скобелев-старший,  Дмитрий  Иванович,  был  уже  там.  Он
получил  в  командование  Кавказскую  казачью  дивизию  и,
находясь  у  румынской  границы,  ждал  команды  на  выдви¬
жение  к  Дунаю.  Туда  же  собиралась  и  мать.  В  последнем
письме  она  сообщала,  что,  как  русская  женщина  и  жена
генерала,  обязана  быть  вблизи  него,  разделять  трудности  и
оказывать  всемерную  помощь  раненым  солдатам.  Она  за¬
купила  на  немалую  сумму  лазаретного  имущества  и  ле¬
карств.
 На  шестые  сутки  поезд  примчал  Михаила  Дмитриевича
в  Кишинев,  где  находилась  главная  квартира  Дунайской
армии.  Ее  главнокомандующим  являлся  великий  князь,
брат  императора  Николай  Николаевич,  однако  всеми  дела¬
ми  вершил  начальник  штаба  генерал  Непокойчицкий.  Ми¬
хаил  Дмитриевич  направился  к  нему.
 Пред  ним  вырос  лощеный  адъютант.  Наконечник  ак¬
сельбанта  с  грифелем  нацелен  на  лист  записной  книжки.
 —  Как  о  вас  доложить  Артуру  Адамовичу?
 —  Генерал-майор  Скобелев  с  предписанием  дальнейшей
службы.
 4. 	А.  Корольченко 	Q7

—  Так  вы  генерал  Скобелев?  —  уставился  офицер.  —
Михаил  Дмитриевич?  Сейчас  доложу.
 О  Скобелеве-младшем,  отважном  офицере-туркестанце,
не  раз  писали  в  газетах,  многое  и  разное  говорили  в  воен¬
ных  кругах.  Одни  с  нескрываемым  восторгом  рассказыва¬
ли  о  его  подвигах  в  далеком  и  жарком  закаспийском  крае,
другие  отзывались  как  о  перспективном  и  знающем  воен¬
ное  дело  человеке,  к  тому  же  понимающем  солдата.  Но  были
и  такие,  которые  не  признавали  в  нем  военных  качеств.
«Эка  премудрость  воевать  с  азиатами,  с  этими  халатника¬
ми!»  —говорили  они,  стараясь  не  только  умалить  заслуги
генерала,  но  и  выставить  его  не  в  очень  выгодном  свете.
Однако  награды  за  туркестанские  дела  утверждали  обрат¬
ное.  Кроме  Георгиевского  креста,  он  удостоился  еще  и  ор¬
дена  Владимира  3-й  степени  с  мечами,  и  золотой  сабли.
 Прошло  более  часу,  прежде  чем  адъютант  пригласил
Михаила  Дмитриевича  в  кабинет.  Непокойчицкий  что-то
писал.  Лицо  сухое,  в  глубоких  складках,  седые  редкие  во¬
лосы,  большой  лоб.  Он  походил  на  архивариуса,  проведше¬
го  всю  жизнь  среди  пыльных  документов  вековой  давнос¬
ти.  В  штабе  его  называли  старцем.  Занимая  последние  двад¬
цать  лет  канцелярские  должности  военного  ведомства,  он
утратил  душевность  и  искренность  человеческого  общения.
Зато  овладел  умением  услуживать  влиятельным  лицам.  Это
было  замечено  великим  князем  Николаем  Николаевичем.
И  когда  тот  стал  главнокомандующим  Дунайской  армии,
то  изъявил  волю  иметь  при  себе  Непокойчицкого.  Его  не
беспокоило  то  обстоятельство,  что  будущий  начальник  штаба
не  имел  нужной  практики  в  оперативных  делах.  Зато  он
был  удобен.
 Выслушав  Скобелева,  он  по-стариковски  пожевал  губа¬
ми.
 —  А  вот  должности  для  вас  нет,  все  вакансии  заняты.
Хотите  служить  при  мне?  Здесь,  в  штабе,  я  нашел  бы  для
вас  дело.
 Уж  чего  Михаил  Дмитриевич  не  желал,  так  это  попасть
в  штаб.  Он  понимал,  что  штабная  служба  не  проста  и  вмес¬
те  с  тем  необходима,  без  нее  никак  нельзя,  но  она  для  него
неприемлема,  хотя  он  и  закончил  академию  Генерального
штаба.
 98

—  Благодарю,  ваше  превосходительство,  но  я  предпочел
бы  строй.
 —  Все  норовят  в  полководцы,  а  кому  же  быть  в  шта¬
бе?  —  Он  не  стал  настаивать,  понял,  что  пред  ним  не  очень
удобный  для  штаба  человек.  Таких  он  не  жаловал.  —  Вам
сколько  лет,  генерал?
 —  Тридцать  три.
 —  О-о!  Все  еще  впереди.  И  эта  война  продлится  не  одну
неделю.  Так  что  придется  подождать,  а  место  потом  най¬
дется.  Но  сейчас  —  увы!  —  развел  он  руками.  —  Впрочем,
может,  согласитесь  на  должность  начальника  штаба  Кав¬
казской  казачьей  дивизии,  к  вашему  отцу?
 Скобелев  знал,  что  у  отца  имелась  вакансия,  но  он  не
предполагал,  что  ему  ее  предложат,  должность  эту  обычно
занимали  полковники,  но  никак  не  генералы.  Он  хотел
возразить,  сказать,  что  даже  в  большинстве  корпусов  на¬
чальниками  штабов  были  полковники,  а  он  строевой  гене¬
рал,  в  Туркестане  командовал  войсками  целой  области,  но
не  сказал,  подумал:  был  бы  на  его  месте  примелькавшийся
столичный  паркетный  шаркун,  непременно  бы  нашлось
место,  а  ему,  полевому  генералу,  вежливо  отказывают.
 Не  ожидая  от  Скобелева  согласия,  Непокойчицкий  под¬
нялся,  давая  понять  об  окончании  аудиенции.
 —  Согласен,  —  вдруг  заявил  Михаил  Дмитриевич  из
опасения,  что  в  случае  отказа  придется  пребывать  вдали  от
войск,  в  главной  квартире,  выполняя  случайные  поруче¬
ния  того  же  Непокойчицкого.
 —  Согласны?  Вот  и  хорошо!  —  оживился  тот.  —  Пере¬
дайте  генералу  Левицкому  мое  согласие.  И  не  теряйте  ни
часа!  Прямо  в  дивизию,  в  Галац.
 —  В  Галац?  Но  там  ведь  нет  наших  войск!
 —  Уже  казаки  туда  скачут.  Так  что  поспешайте.
 К  началу  военных  действий  русские  войска  сосредото¬
чились  у  румынской  границы.  Предстояло  стремительным
броском  выдвинуться  к  Дунаю,  на  южном  берегу  которого
начиналась  болгарская  земля.
 С  целью  обеспечить  беспрепятственное  продвижение  глав¬
ных  сил  был  создан  передовой  отряд  из  трех  донских  ка¬
зачьих  полков  и  двух  донских  батарей.  Отряду  поставили
задачу  овладеть  местечком  Рени,  городом  Галац,  а  затем  и
 4
 99

Браиловом.  Путь  пересекал  широкий  Серет  с  единствен¬
ным  Борбашским  мостом.  Стало  известно,  что  турецкие  са¬
перы  подложили  под  опоры  мощные  взрывчатые  заряды  и
в  любую  минуту  могли  его  взорвать.  Необходимо  было
захватить  мост  внезапно,  упредив  намерение  противника.
 —  Поручите  это  сделать  мне,  —  вызвался  полковник
Струков.  —  Достаточно  одного  казачьего  полка,  только  нель¬
зя  терять  ни  минуты.
 Из  казачьих  полков  в  румынской  деревушке  Кубея  со¬
средоточились  только  две  сотни  29-го  донского  полка,  про¬
чие  полки  были  еще  на  марше.
 —  Покамест  достаточно  и  этих  сил,  остальные  дого¬
нят,  —  настаивал  полковник.
 —  Идти  без  пехоты  и  артиллерии  тоже  рискованно,  —
говорили  те,  кто  не  верил  в  успех  предприятия.  —  Навер¬
няка  мост  охраняют  значительные  силы.
 Но  полковник  был  непреклонен.
 —  Хорошо,  действуйте,  полковник.  Покажите  свою  дон¬
скую  удаль.
 В  половине  одиннадцатого  ночи  отряд  Струкова  пустил¬
ся  в  путь.  Первые  пятнадцать  верст  прошли  на  рысях.  По¬
том  полил  дождь,  дорога  раскисла,  лошади  вязли  в  грязи.
 —  Вперед,  казаки!  Вперед!  —  торопил  возглавляющий
авангард  сотник  Ходженков.
 Но  и  без  того  все  понимали  ответственность  порученно¬
го  дела.  В  любой  момент,  почувствовав  угрозу,  турки  мог¬
ли  взорвать  мост.  Тогда  сорвется,задуманный  план  наступ¬
ления.  Придется  преодолевать  реку  вплавь,  на  лодках  и
подручных  средствах,  а  это  требует  времени.  Утром  они
достигли  городка  Рени.  Слева  виднелся  широкий  Дунай,  а
перед  ними  —  впадающий  в  Дунай  полноводный  Прут.  Его-
то  и  предстояло  преодолеть.
 Казаки  помчались  к  пристани,  где  у  причала  дымил
пароходик.  Но  едва  они  приблизились,  как  по  воде  зашле¬
пали  плицы,  и  пароходик  отчалил,  направляясь  к  Галацу.
На  счастье  вблизи  покачивался  паром.  Не  мешкая,  казаки
бросились  к  нему.
 —  Погружайтесь!  —  последовала  команда  Ходженкова.
 К  полудню  передовой  29-й  донской  казачий  полк  был
 на  противоположном  берегу.  Дорога  к  Галацу  шла  по  пят¬
 100

надцативерстной  дамбе,  которую  всадники  преодолели  га¬
лопом.  Не  втягиваясь  в  заполненные  людьми  улицы  Гала-
ца,  сотни  помчались  в  обход  к  длинному,  перекинутому
через  реку  Серет  железнодорожному  мосту.  Увидев  дрези¬
ну,  десяток  казаков  покатили  на  ней  по  мосту,  ворвались
в  караулку  и  обезоружили  охрану.  К  четырем  часам  дня
13  апреля  Борбашский  мост  был  в  надежных  руках,  а  на
следующее  утро  через  Серет  начали  движение  главные  силы
русской  армии.
 Михаил  Дмитриевич  отправился  в  Кавказскую  казачью
дивизию  в  тот  же  день.  Она  сосредоточилась  в  Галаце.  Это
был  типичный  провинциальный  закуток  Румынии,  с  не¬
широкими  пыльными  улицами,  лучами  сходящимися  к
единственной  площади.  Одноэтажные  крытые  красной  че¬
репицей  дома  теснились  на  улицах,  подслеповато  глазея  на
мир  небольшими  оконцами  с  решетчатыми  ставнями.  Из
кирпичных  строений  выделялись  две  гостиницы  с  сомни¬
тельной  чистоты  номерами,  запахом  кухни,  но  с  претенци¬
озно-вызывающими  вывесками:  «Париж»  и  «Санкт-Петер¬
бург».  Война  здесь  угадывалась  по  скоплению  военных,
занявших  все  номера  гостиниц  и  частные  квартиры.
 В  Галаце  Михаил  Дмитриевич  познакомился  с  комен¬
дантом  станции,  похожим  на  жука  капитаном-румыном.
Рассказывали,  будто  он,  чтобы  заполучить  выгодную  долж¬
ность  коменданта,  подарил  начальнику  свою  молодую  жену.
И  совсем  об  этом  не  жалеет.  Теперь  он  обирает  кого  только
может  и  очень  разбогател.
 Молодой  генерал  произвел  на  коменданта  сильное  впе¬
чатление,  особенно  после  того,  как  пообещал  свернуть  ему
шею,  если  не  получит  место  в  переполненной  гостинице.
 —  Все  будет  сделано,  господин  генерал.  Не  извольте  бес¬
покоиться,  —  обещал  тот,  услужливо  кланяясь  и  прикла¬
дывая  руку  к  груди.
 —  Попробуй  только  не  сделать,  —  припечатал  генерал'
кулаком  по  столу.
 Впечатлительный  комендант  сам  провел  его  в  «Париж»:,
разместил  в  лучшем  номере.  Вечером  Михаил  Дмитриевич
направился  в  ресторан.  В  зале  было  не  очень  много  посети¬
телей,  на  эстраде  негромко  играл  румынский  квартет,  над
столиками  плавал  сйзый  табачный  дым.  Проходя  к  столи¬
 101

ку,  Скобелев  обратил  внимание  на  высокого  бородатого  муж¬
чину.  И  тот  его  заметил.
 —  Михаил  Дмитриевич?  —  полувопрошая,  поднялся  бо¬
родач.
 —  Верещагин!  Василий  Васильевич!  Вот  уж  никак  не
ожидал!  Какими  судьбами?
 Не  скрывая  радости,  они  обнялись.  Отступив,  худож¬
ник  оглядел  профессионально  цепким  взглядом  фигуру  сто¬
явшего  перед  ним  генерала.
 —  Хорош!  Истинный  бог,  хорош!  Генеральские  погоны
легли  на  свое  место.  Сегодня,  как  приехал,  только  и  слы¬
шу:  «Скобелев...  Скобелев».
 Они  сели  друг  возле  друга  и  как  старые  добрые  знако¬
мые  предались  воспоминаниям.
 —  А  ведь  там,  в  Туркестане,  когда  вас  за  дуэль  отправи¬
ли  в  Петербург,  я  подумал,  грешным  делом,  что  карьера
ваша  на  том  и  закатилась.  Видит  бог,  ошибся.
 —  Ах,  дуэль!  Она  действительно  немало  подпортила  мне
в  службе.  Но  что  поделаешь?  Молодость!  Кто  не  делал  оши¬
бок!
 —  А  как  семейные  дела?  Жена?  Дети?
 —  Тут  я  банкрот.  Ни  семьи,  ни  детей.
 —  Что  так?  У  вас  ведь  была  жена-красавица,  кажется,
из  света.
 —  Была.  Не  сошлись  интересами.
 —  Неужто  разошлись?
 Наступила  неловкая  пауза.
 —  Каким  же  образом  вы  попали  сюда?  —  поинтересо¬
вался  Скобелев,  перехватив  инициативу  в  разговоре.
 —  Прикатил  прямо  из  Парижа.  Впрочем,  когда  прошлую
осень  покидал  Петербург,  я  догадывался  о  возможности
войны  и  подал  просьбу  о  причислении  меня  к  штабу  войск.
А  как  узнал  о  начале  войны,  на  второй  день  отправил  жену
в  Россию,  а  сам  сюда.
 —  И  где  же  вы  состоите?
 —  Причислен  к  адъютантам  главнокомандующего.  Толь¬
ко  без  права  на  казенное  содержание.
 Имя  Верещагина  уже  было  известно  всей  России.  Кар¬
тины  художника  экспонировались  в  Лондоне,  Париже,  Вене,
 102

Москве,  Петербурге.  О  них  писали  в  газетах,  журналах,
спорили,  восхищались.  Правдивость  изображаемого  действо¬
вала  на  зрителей  ошеломляюще.  В  основном,  полотна  от¬
ражали  картины  завоевания  русской  армией  Туркестана.
Скупая  на  признание  русских  талантов  иностранная  кри¬
тика  отмечала  высокое  мастерство  художника,  его  умение
передать  в  тончайших  оттенках  типы  и  характеры,  приро¬
ду  и  быт  народа  далекого  края.
 Известный  русский  критик  Стасов  назвал  картины  Ве¬
рещагина  «новыми  художественными  чудесами».  Писал,
что  правдивость  изображения  в  соединении  с  едким  и  мет¬
ким  выбором  сюжетов  делают  его  одним  из  самых  дорогих
для  нас  русских  художников.  Крамской  признавался,  что
Верещагин  —  явление,  высоко  поднимающее  дух  русского
человека.  Композитор  Мусоргский  под  впечатлением  вере¬
щагинской  картины  «Забытый»  написал  к  ней  балладу  —
музыкальную  иллюстрацию.
 Не  осталась  в  стороне  и  Петербургская  Академия  худо¬
жеств.  Она  избрала  Верещагина  профессором.  Об  этом  Ва¬
силий  Васильевич  узнал,  будучи  в  Индии.  И  возмутился.
«Искусство  должно  быть  свободно  от  вредного  вздора  чи¬
нов  и  отличий»,  —  написал  он  в  ответ.  И  отказался  от  зва¬
ния,  не  желая  превращаться  в  послушного  чиновника,  к
чему  обязывал  бы  его  профессорский  мундир.
 —  Ну,  как  здесь?  —  глядя  в  лицо  Скобелева,  спросил
художник.  —  Война  чувствуется?  Или  предгрозовое  за¬
тишье?  Я  уж,  признаться,  отвык  от  стрельбы  да  пальбы.
 —  Стрельбы  здесь  нет,  но  скоро  испытаем  ее.
 —  И  скоро  ль  сие  состоится?
 —  На  днях.  Полагаю,  Кавказскую  дивизию  пустят  в  аван¬
гард.
 —  Тогда  прошу  меня  не  забывать,  —  попросил  худож¬
ник.
 Утром,  возвратившись  из  поездки,  отец  упрекнул  Миха¬
ила  Дмитриевича:
 —  Что  ж  не  отбил  телеграмму?  Сын  ты  мне  или  чужой?
 —  Тут  я  не  сын,  а  твой  подчиненный  и  младший  по
чину.
 —  Ну-ну...
 103

Вскоре  дивизию  подняли  по  тревоге.  В  авангарде  войск
она  совершила  быстрый  переход  к  новому  месту  дислока¬
ции,  к  Журжево.  Вместе  со  Скобелевым-младшим,  как  ста¬
ли  называть  Михаила  Дмитриевича,  в  передовом  отряде
донских  казаков  находился  и  художник  Верещагин.
 Ночная  вылазка
 1Савказская  казачья  дивизия  состояла  из  двух  бригад,
в  каждую  из  которых  входили  полки  ингушей,  осетин  и
других  кавказцев.  С  выходом  к  Дунаю  полки  расположи¬
лись  вдоль  реки,  к  востоку  и  западу  от  Журжева  более  чем
на  тридцать  верст.  В  самом  Журжеве  разместился  штаб  ди¬
визии.
 За  неделю  пребывания  на  новом  месте  начальник  штаба
Скобелев-младший  объехал  все  полки,  познакомился  с
командирами,  побывал  на  боевых  позициях,  тянувшихся
по  берегу.  На  противоположном  виднелись  смутные  конту¬
ры  принадлежащих  туркам  высот.  Вглядываясь  в  эти  вы¬
соты,  утопающие  в  зелени  садов  дома,  вонзенные  в  небо
сигарообразные  минареты  с  венчиками  балконов  для  голо¬
систых  муэдзинов,  Михаил  Дмитриевич  мысленно  созда¬
вал  в  уме  построение  неприятельской  обороны.  Определял
места,  где  могут  быть  позиции  стрелков  и  артиллерийских
батарей,  где  возведены  заграждения,  а  где  скрыты  резер¬
вы.  И  тут  же  намечал  ответные  меры.
 Однажды  он  встретил  в  пикете  донских  казаков.  С  нача¬
лом  войны  их  полки  были  почти  в  каждой  дивизии.  Они
несли  службу  охраны,  разведки,  лихие  всадники  быстро
доставляли  боевые  документы  и  передавали  распоряжения.
Словом,  это  были  незаменимые  в  военное  время  войска,
пришедшие  с  берегов  далекого  Дона,  откуда  были  отмоби¬
лизованы  пятьдесят  три  полка  и  двадцать  четыре  батареи.
Лучшие  из  них  направили  в  Дунайскую  армию.
 —  Какого  полка?  —  спросил  Михаил  Дмитриевич  стар¬
шего  дозорного.
 —  Донского  казачьего,  полковника.Семерникова.
 104

Казак  был  невысок  ростом,  плотен,  со  скуластым,  поби¬
тым  оспою  лицом,  второй,  стоявший  поодаль,  долговяз  и
слегка  сутуловат.
 Неподалеку  играл  огнем  костерик.  В  котелках  дыми¬
лись  щи,  в  какой-то  посудине  парилась  каша.
 —  Может,  отведаете  щец?  —  предложил  рябоватый.
 —  А  чего  ж!  С  удовольствием.
 —  Только  вначале,  ваше  превосходительство,  дозвольте
узнать,  кто  вы.
 —  Скобелев.  Не  слышал?
 —  Никак  нет,  —  отозвался  долговязый.
 —  А  я  слышал,  —  проговорил  второй.  —  Наш  полк  к
вашей  дивизии  приписан.
 —  Не  к  моей.  Моего  батюшки,  а  я  у  него  в  помощниках
хожу.
 —  Он,  стало  быть,  тоже  енерал?
 На  днях  ингушский  полк  отвели  в  тыл,  а  вместо  него  в
состав  дивизии  включили  два  донских  казачьих  полка.  Один
из  них  Семерникова.
 —  А  вы  сами  из  каких  мест  будете?
 —  Донские  мы,  стало  быть,  казаки.  Он  Рожков  Хари¬
тон,  —  указал  рябоватый,  —  из  Мартыновской,  а  я  —  из
Камышевахского  хутора,  что  под  Цымлянской.  А  звать  меня
Семен  Красников.
 —  Как  дома?  Что  пишут?  —  продолжал  расспрашивать
Михаил  Дмитриевич.
 —  Разное  пишут.  У  Харитона  вот  женка  три  месяца  на¬
зад  в  рай  отлетела.  А  двое  ребятишек  остались.
 —  Как  же  так?  —  отложил  ложку  генерал.  —  А  род¬
ственники  есть?
 —  Есть,  —  отозвался  глухим  голосом  долговязый.  —  У
моих  родителев  живут.
 —  Наш  есаул  обещал,  как  кончится  война,  Харитона  в
первую  очередь  отпустить  на  побывку.  Говорил,  что  к  осе¬
ни  непременно  с  туркой  разделаемся.
 Послышался  топот  копыт  и  конский  храп.  Меж  деревь¬
ев  показались  два  всадника.
 —  Никак  есаул,  сотенный!  —  засуетились  казаки.
 Подъехав  ближе,  с  первого  коня  соскочил  офицер.
 —  Командир  сотни,  есаул  Копылов,
 105

—  Генерал  Скобелев,  —  назвал  себя  Михаил  Дмитрие¬
вич.
 Лицо  казака  расплылось  в  улыбке.
 —  А  я  уж  подумал,  кто  посторонний.  Наш  полковник
настрого  приказал  выставить  оцепление  против  всяких  ла¬
зутчиков.  Сказывают,  их  тут  хватает.  Может,  пожалуете  в
полк?
 —  Спасибо,  в  другой  раз  непременно  побываю.
 —  Тогда  пожалуйте  в  сотню  на  обед.
 —  Уже  пообедал.  Казаки  ваши  угостили,  Красников  да
Рожнов.  Хорошо  кормите  казаков,  есаул.  На  удивление
хорошо.
 —  Почему  на  удивление?
 —  Потому  что  интенданты  одинаковы,  что  в  Туркеста¬
не,  что  на  Балканах.  И  там  и  здесь  безгрешно  воруют...  А
вам,  братцы,  спасибо  за  хлеб-соль.
 —  Рады  стараться,  ваше  превосходительство!  —  ответи¬
ли  в  один  голос  казаки.
 Вечером  Михаил  Дмитриевич  зашел  вместе  с  офицера¬
ми  штаба  в  ресторан.  За  короткий  срок  пребывания  его  в
штабе  офицеры  прониклись  к  новому  начальнику  уваже¬
нием.  Подкупали  его  простота  и  доступность  вместе  со  спра¬
ведливой  требовательностью  и  настойчивостью.  Для  него
как  бы  не  существовало  чинов,  он  был  одинаково  ровен  и  с
полковником,  и  с  прапорщиком.
 За  соседним  столиком  расположились  румыны-рыбаки.
Подогретые  вином,  о  чем-то  громко  говорили.
 Генерал  прислушался,  насторожился,  услышав  несколь¬
ко  раз  название  расположенного  недалеко  от  Журжева  ос¬
трова  Мечки.
 —  Поручик  Луковкин,  пригласите  того,  рыжего,  —  по¬
просил  он  свободно  изъяснявшегося  по-румынски  офицера.
 Рыбак  к  своему  удовольствию  предстал  пред  генералом.
 —  Как  звать?  Николай?  Садись,  —  предложил  гене¬
рал.  —  Так  что  же  случилось  на  острове?
 —  Сегодня  турки  с  острова  ушли.  Было  полным  полно,
а  днем  не  стало.
 —  Совсем  убрались?  —  переспросил  генерал.
 —  Ни  души!  Я  даже  не  поверил.
 —  У  тебя,  Николай,  есть  лодка?  Где  она?
 106

—  Как  где?  На  месте,  на  берегу.
 —  А  нельзя  ли  ею  воспользоваться?  Я  хорошо  уплачу.
 —  Ежели  заплатите,  отчего  же  не  дать.  Лодка  у  меня
вместительная,  десятерых  выдержит.  Готов  и  я  с  вами.
 —  Тогда  решено!  —  воспрянул  генерал.  —  Господа  офи¬
церы,  ужин  кончается.  Кто  из  вас  желает  со  мной  на  дело?
 —  Все  мы  желаем,  —  ответили  они.  —  Куда  вы,  туда
и  мы.
 —  Тогда  поплывем  на  остров.
 —  Когда?  Прямо  так?
 —  Конечно!  Оружие  при  нас,  лодка  на  реке,  проводник
вот  он.
 Покинув  ресторан,  они  направились  прямо  к  реке.  На
берегу  генерал  прихватил  из  охранения  четырех  казаков-
донцов.
 —  Эти  молодцы  не  только  джигиты,  но  и  знатные  вё-
сельники.
 Казаков  усадили  за  весла.  Они  быстро  выгребли  на  стрем¬
нину,  взяв  направление  к  острову.  В  кромешной  темноте
нос  лодки  уперся  в  песок.  Прислушались:  тишина,  только
хлюпает  вода.  Осторожно  выбрались.  Держась  друг  за  дру¬
га,  прошли  вдоль  берега,  потом  направились  в  глубину  ос¬
трова.  Действительно,  ни  души.
 На  лодке  они  обогнули  остров,  выплыли  к  турецкому
берегу.  Неожиданно  из  тьмы  выросла  темная  громада.
 —  Турецкий  корабль,  —  проговорил  румын.
 Это  был  неприятельский  монитор,  вооруженный  оруди¬
ями.  На  мачтах  светились  фонари.  Он  стоял  так,  что  при¬
ходилось  проплывать  почти  рядом  с  ним.
 —  Суши  весла,  —  приказал  генерал  вполголоса.
 Донцы  подняли  весла,  пустили  лодку  по  течению.  Она
 проплыла  совсем  рядом  с  монитором.  Было  слышно,  как
что-то  прокричал  вахтенный  гортанным  голосом.  Предатель¬
ски  журчала  вода  за  кормой...
 Когда  утром  Михаил  Дмитриевич  возвратился  в  штаб,
его  вызвал  отец.  Раздраженный,  он  ходил  из  угла  в  угол.
 —  Вы  где,  генерал,  находились  ночью?  —  спросил  он.
 —  В  разведывательном  поиске.
 —  Вы  на  то  получали  приказ?  Ведь  моего  согласия  не
было.
 107

—  За  разведку  отвечает  начальник  штаба,  и  он  вправе
проводить  ее,  когда  сочтет  необходимым.
 Отец  по  привычке  разгладил  пятерней  волосы  на  голо¬
ве.  В  противоположность  сыну  он  не  очень  следил  за  своей
внешностью.
 —  Вы  что  же,  генерал,  записали  себя  в  охотники?  Дело
ли  начальника  штаба  дивизии  ходить  в  поиск?
 —  Обстоятельства  порой  вынуждают...
 Дмитрий  Иванович  подошел  к  сыну,  остановился  про¬
тив.
 —  Что  ты,  Миша,  все  лезешь  в  пекло.  Ведь  не  унтер  же
ты  и  не  лихой  капитан.  Не  дело  генерала  рисковать  собой  в
копеечном  деле.
 —  Позволь,  отец,  с  тобой  не  согласиться.  Осторожность
в  военном  деле  неприемлема.  У  осторожного  генерала  и  сол¬
даты  осторожны.  А  я  не  хотел  бы  иметь  таких  в  сраже¬
нии.
 —  Кончим  теории,  а  то  ты  сейчас  пустишься  в  доказа¬
тельства.  Академий  я  не  кончал,  так  что  не  обессудь,  но  от
своих  убеждений  не  откажусь,  они  сраженьями  мне  доста¬
лись.
 —  Не  беспокойся,  отец,  еще  не  отлита  пуля,  что  мне
предназначена.  А  уж  чему  быть,  того  не  миновать.
 —  Ну,  хорошо.  И  каковы  результаты  разведки?
 —  Турки  с  острова  Мечки  ушли.  Совсем  ушли.  Ни  одно¬
го  там  человека.
 —  Это  точно?
 —  Совершенно  точно.
 —  Вот  и  хорошо,  ушел  супостат,  и  нам  легче,  меньше
беспокойства.  Надобно  доложить  в  корпус,  генералу  Радец-
кому.  Как  он  решит,  так  pi  будем  действовать.
 —  Так  пока  его  приказ  получим,  двое  суток  пройдет!  —
возразил  Михаил  Дмитриевич.
 —  Что  же  ты  предлагаешь?
 —  Я  не  предлагаю,  отец,  Я  уже  дал  команду  в  Минский
полк:  немедленно  высадиться  на  остров  и  там  закрепиться.
Такую  возможность  нельзя  упускать.
 Отец  поглядел  на  сына,  покачал  головой:
 —  Дедова  закваска,  Весь  ты  в  него.
 108

Остров  был  занят  солдатами  Минского  полка  7  июня,  а
на  рассвете  следующего  дня  по  настоянию  Скобелева-млад-
шего  подошел  катер-миноносец  «Шутка»  и  с  ним  отряд
моряков-минеров.  Им  предстояло  установить  мины  на  ру¬
каве  Дуная  от  острова  Мечки  до  турецкого  берега.  Под  при¬
крытием  тумана  минеры  приступили  к  трудному  делу.  Про¬
двигаясь  на  лодках,  они  сбрасывали  в  воду  закрепленные
на  тросе  мины  и  уже  достигли  середины  рукава,  как  туман
стал  редеть  и  их  заметили.  С  турецкого  берега  загрохотали
орудия.  Снаряды  ложились  у  самых  лодок,  взметывая  во¬
дяные  столбы.
 С  острова  за  работой  отважных  моряков  наблюдал  на¬
чальник  дивизии  Скобелев  и  начальник  его  штаба  Скобе-
лев-младший,  командир  Минского  полка  полковник  Моль-
ский,  офицер  штаба  дивизии  капитан  Сахаров,  капитан
причаленной  у  берега  «Шутки»,  совсем  молодой,  только
что  вступивший  в  командование  миноноской  лейтенант
Скрыдлов.  Был  здесь  и  художник  Верещагин.  Он  упросил
Михаила  Дмитриевича  взять  его  на  остров,  чтобы  наблю¬
дать  любопытное  дело.
 Обстрел  лодок  продолжался,  казалось,  что  минёры  не
только  не  успеют  кончить  минирование,  но  и  возвратить¬
ся.  К  довершению,  из-за  мыса  показался  военный  турец¬
кий  пароход.  Бешено  работая  колесами,  он  угрожающе
приближался  к  морякам,  стремясь  опрокинуть  лодки.
 —  Лейтенант  Скрыдлов,  видите?  Подбить  пароход!  —
скомандовал  Скобелев-младший.
 Конечно,  он  не  изучал  морское  дело,  но  было  очевидно,
что  спасти  людей  мог  только  катер,  впереди  которого  на
длинном  шесте  была  укреплена  мина.  Ее  взрывали  при  сбли¬
жении  с  целью,  а  такие  суда  называли  миноносками.  Каза¬
лось,  лейтенант  только  ждал  команды:  рванулся  к  катеру.
За  ним  бросился  Верещагин.
 —  Василь  Васильич,  назад!  —  закричал  ему  вслед  на¬
чальник  дивизии,  но  он  даже  не  оглянулся.
 —  Заводи!  Полный  ход!  —  подбегая  к  катеру,  командо¬
вал  лейтенант.
 Пароход  при  виде  несущейся  миноноски  затормозил,  стал
разворачиваться,  *с  его  борта  открыли  по  катеру  стрельбу,
на  него  же  перенесли  огонь  и  береговые  пушки.  Однако
 109

быстрый  катер  догнал  судно  и  смело  пошел  на  сближение  с
турками.  Лейтенанта  ранило,  но  он  целился  миной  в  коле¬
со  парохода,  стремясь  подорвать  его  и  лишить  судно  хода.
Оставался  десяток  метров...  пять...  Вот  мина  уже  у  цели.
Он  крутнул  ручку  взрывательной  машинки...,  но  взрыва
не  последовало.  Всмотревшись,  лейтенант  увидел  болтаю¬
щийся  у  шеста  конец  провода:  пуля  перебила  его.  Есть  еще
в  запасе  вторая,  кормовая  мина.  Но  использовать  ее  днем  и
в  этой  обстановке  было  неразумно.
 Полным  ходом  пароход  уходил  в  затон,  под  прикрытие
своих  орудий.  Катер  неожиданно  стал  терять  ход.  В  его  нос
угодил  снаряд,  образовалась  пробоина.  Кроме  лейтенанта
Скрыдлова,  был  ранен  и  истекал  кровью  Верещагин.  Ране¬
ны  были  и  другие  члены  команды.  Тем  не  менее  моряки
сумели  закрыть  пробоину  и  не  дать  катеру  затонуть.  Мотор
заработал,  но  из  укрытия  появился  монитор.  Он  шел  пря¬
мо  на  утлое  суденышко,  и  лейтенант  решился  на  крайнее
средство:  стоя  за  штурвалом,  направил  катер  прямо  на  ту¬
рецкое  судно.  Отказавшись  от  намеченного  маневра,  оно
стало  уходить.
 Переправа
 Ч^ерез  неделю  поступило  распоряжение  о  расформиро¬
вании  Кавказской  казачьей  дивизии.  И  снова  Михаил  Дмит¬
риевич  был  не  у  дел,  снова  предстал  пред  всесильным  Не-
покойчицким.
 —  Папаше  вашему,  Дмитрию  Ивановичу,  должность  най¬
дется.  А  вот  с  вами...  Просто  ума  не  приложу,  куда  вас
направить,  —  придал  старый  генерал  голосу  озабочен¬
ность.  —  Может,  ко  мне  в  штаб?
 —  Я  не  штабист,  прошу  в  строй  и  ближе  к  делу.
 Непокойчицкий  кашлянул,  пожевал  губами.
 —  Хотите  к  генералу  Драгомирову?  Его  дивизии  пред¬
стоит  интересное  дело.
 Михаила  Ивановича  Драгомирова  Скобелев  знал,  хотя  и
не  был  с  ним  знаком.  Знал,  что  он  —  генерал  не  боевой,
служба  его  проходила  в  Петербурге.  Но  уважение  вызыва¬
 110

ли  его  книги  и  статьи.  В  них  высказывались  необыкновен¬
но  глубокие  мысли  по  обучению  и  воспитанию  солдат,  и
Михаил  Дмитриевич  во  многом  с  автором  соглашался.  Те¬
перь  генерал  Драгомиров  был  начальником  14-й  пехотной
дивизии,  расположенной  неподалеку  от  Зимницы.
 —  Почитал  бы  за  честь  служить  под  его  началом,  —
ответил  Скобелев.  -—Позвольте  узнать:  в  какой  должности?
 —  Ни  в  какой!
 —  Как  же  можно?
 —  Предлагаю  находиться  при  начальнике  дивизии,  быть,
так  сказать,  неофициальным  его  помощником.  —  Старик
глядел  испытующе.  —  Потом  все  утрясется.
 «И  опять  для  него  нет  должности.  Неужели  он  такой
некудышний  генерал?»  —Подавляя  чувство  обиды,  Миха¬
ил  Дмитриевич  согласился.  Не  теряя  времени,  он  сдал  дела
и  выехал  к  Зимницам,  где  находился  штаб  14-й  пехотной
дивизии.  Начальника  дивизии  он  нашел  быстро,  предста¬
вился  генерал-майору  Драгомирову.
 Среднего  роста,  полноватому,  несколько  медлительно¬
му,  степенному  человеку  было  в  то  время  сорок  семь  лет.
 —  Я  слышал  о  вас,  —  сдержанно  сказал  он,  вглядыва¬
ясь  в  молодого  генерала,  и,  склонив  большую  лысую  голо¬
ву,  провел  по  ней  рукой,  как  бы  приглаживая  волосы.  —  И
не  смею  возражать  против  вашего  назначения.  Будет  с  кем
посоветоваться  в  ходе  сражения.
 Говоря,  он  не  мигая,  смотрел  в  глаза  собеседника  спо¬
койным,  проницательным  взглядом.
 —  Какое  сражение  вы  имеете  в  виду?  —  спросил  Скобе¬
лев.
 Драгомиров  опять  погладил  голову  и,  не  ответив,  в  свою
очередь  спросил:
 —  А  вам  Непокойчицкий  ничего  не  говорил?
 —  Нет,  упомянул  только,  что  дивизии  предстоит  инте¬
ресное  дело.
 По  плану  русского  командования  14-я  пехотная  диви¬
зия  должна  была  первой  форсировать  Дунай.  И  к  этому  с
соблюдением  тщательной  секретности  велась  подготовка.
О  дне  и  месте  форсирования  знали  немногие.  Даже  находив¬
шийся  в  войсках  император  не  был  поставлен  в  известность.
Он  узнал  о  том  за  несколько  часов  до  начала  операции.
 113

Чтобы  отвлечь  внимание  неприятеля  от  направления
главного  удара  и  ввести  его  в  заблуждение,  русские  войска
предприняли  форсирование  на  далеких  от  Зимницы  участ¬
ках.  Из  предосторожности  полки  14-й  дивизии  находились
в  удалении  от  реки,  занимались  боевой  подготовкой,  не  ведая
о  том,  что  в  одну  из  ближайших  ночей  они  скрытно  подой¬
дут  к  месту  операции  и  начнут  переправу.
 Драгомиров  вместе  со  Скобелевым  выехал  к  намеченно¬
му  месту.  Ехали  они  верхом  в  сопровождении  нескольких
штабных  офицеров.  Скобелев  мысленно  отметил,  что  на¬
чальник  дивизии  наездник  отнюдь  не  лихой  и  вообще  об¬
ликом  больше  напоминает  профессора  академии,  чем  бое¬
вого  командира.  Это  сходство  усиливалось,  когда  он  на¬
девал  пенсне  и  немигающе  смотрел  на  собеседника.
 Решение  русского  командования  поручить  такое  слож¬
ное  дело,  как  форсирование  реки,  генералу  Драгомирову
было  не  случайным:  незадолго  до  того  он  защитил  диссер¬
тацию  о  преодолении  крупных  водных  преград,  написал
большой  труд  о  высадке  десантов  в  древнейшие  и  новей¬
шие  времена.  Поздравляя  его  с  успешной  защитой  диссер¬
тации,  командующий  высказал  пожелание:
 —  Теперь  вам  все  карты  в  руки  для  претворения  теории
в  деле.
 И  он  эти  карты  получил.
 Приближались  к  Дунаю  лощинами  и  перелесками,  на
пути  то  и  дело  встречались  казачьи  патрули,  поскольку  на
дорогах  под  видом  торговцев  и  крестьян  рыскали  турецкие
шпионы.
 В  лощине  всадников  поджидали  казаки.  Оставив  лоша¬
дей,  генералы  с  сопровождающими  по  тропке  прошли
через  густой  ореховый  сад  к  небольшому  домику.
 —  Пожалуйте  сюда,  —  указал  офицер  с  желтым  портфе¬
лем  на  дверь.
 Жильцов  в  доме  не  было,  ставни  закрыты,  лишь  одно  с
видом  на  Дунай  было  раскрыто,  перед  ним  на  треноге
укреплена  зрительная  труба.  Отсюда  широко  открывалась
панорама  Дуная.  Вода  в  реке  была  светло-серой,  по  ней  с
плеском  скользила  перевернутая  вверх  дном  лодка.
 Глядя  на  реку,  Михаил  Дмитриевич  определил:  ши¬
рина  —  более  полуверсты,  противоположный  берег  высо¬
 112

кий,  обрывистый,  брать  его  будет  нелегко.  Правее  на  реке
виднелся  заросший  зеленью  остров  Адда,  правей  еще
один  —  Бужиреску,  делившие  реку  на  два  рукава.  В  бли¬
жайшем  рукаве,  у  острова  Бужиреску  Михаил  Дмитриевич
увидел  сосредоточенные  лодки,  понтоны.
 —  •Здесь  будет  садиться  наш  первый  эшелон,  солдаты
Волынского  полка,  —  объяснил  начальник  штаба  дивизии
полковник  Якубовский.  —  Место  посадки  скрыто  от  на¬
блюдения  неприятеля  и  защищено  от  артиллерийского  огня.
 За  кручами  в  мареве  знойного  дня  едва  виднелись  белые
дома  в  зелени  садов  и  торчащие  в  небо  минареты.  Это  Сис-
тово  —  небольшой  городок,  опорный  пункт  турецкой  обо¬
роны.
 —  И  когда  же  назначено  дело?  —  спросил  Михаил  Дмит¬
риевич  Якубовского.
 —  Сегодня  ночью.
 —  Сегодня?  —  не  скрыл  удивления  генерал.  Про  себя
же  подумал,  что  ему  явно  посчастливилось,  ведь  мог  же  и
не  попасть  сюда.  А  сегодня  ночью  он  будет  участвовать  в
таком  трудном  деле,  как  форсирование  реки,  да  еще  какой  —
Дуная!
 —  Познакомьтесь  с  приказом,  —  предложил  начальник
штаба.  —  В  нем  все  определено  и  указано.  Его  писал  сам
Михаил  Иванович.
 Скобелев  взял  плотно  исписанные  листки  и  уединился.
 Вначале  был  расписан  план  форсирования  с  указанием,
кто,  что  и  как  должен  делать,  с  определением  боевых  рубе¬
жей  и  времени  выхода  на  них.  Потом  следовали  указания
начальника  дивизии  подчиненным  командирам.  Михаил
Дмитриевич  читал:
 «Никогда  не  забывать  объявлять  перед  делом,  что  соби¬
раемся  сделать,  —  требовал  он.  —  Последний  солдат  дол¬
жен  знать,  куда  и  зачем  он  идет.  Тогда,  если  начальник
будет  убит,  смысл  дела  не  потеряется.  Если  начальник  бу¬
дет  убит,  людям  не  только  не  теряться,  но  еще  с  большим
ожесточением  лезть  вперед  и  бить  врага...»
 «Кто  попадет  в  боевую  линию,  останется  в  ней,  пока
сделано  дело  не  будет,  потому  патроны  беречь,  хорошему
солдату  тридцати  патронов  достаточно  будет  на  самое  горя¬
чее  дело.  Как  бы  тяжело  ни  приходилось,  не  унывать,  а
 113

помнить,  что  только  очень  терпеливый  до  конца  спасется.
Святой  долг  офицеров  самим  это  помнить  и  людей  подбад¬
ривать,  чтобы  этого  не  забывали...»
 «У  нас  ни  фланга,  ни  тыла  нет  и  быть  не  должно,  всегда
фронт  там,  откуда  неприятель.  Делай  так,  как  дома  учил¬
ся:  стреляй  метко,  штыком  коли  крепко,  иди  вперед,  и  Бог
наградит  тебя  победою...»
 «Помнить,  что  пока  дело  не  кончено,  совсем  еще  ничего
не  сделано:  нужно  бить  до  тех  пор,  пока  ничего  свежего  и
устроенного  перед  тобой  не  останется.  Иначе,  получив  под¬
крепление,  турки  могут  снова  поворотить  на  нас...»
 Михаил  Дмитриевич  был  согласен  с  каждым  словом  бо¬
евого  напутствия,  еще  раз  отмечая  мудрость  начальника
дивизии  и  знание  им  солдатской  души.
 —  Когда  же  это  дойдет  до  рот?  —  спросил  он  Якубов¬
ского.
 —  Сегодня  перед  началом  дела  до  всех  доведут.
 В  полночь  с  14  на  15  июня  первый  десантный  эшелон
начал  выдвижение  к  месту  посадки  на  понтоны.  Всего  здесь
было  сосредоточено  около  семидесяти  понтонов  и  полупон-
тонов  и  шесть  паромов.  На  них  в  первую  очередь  должны
переправиться  двенадцать  пехотных  рот  и  восемь  орудий
Волынского  полка.
 В  2  часа  ночи  командир  полка  доложил  Драгомирову,
что  все  готово  к  переправе.
 —  Вот  и  хорошо,  —  сказал  генерал  и  перекрестился.  —
С  Богом!
 —  Отчаливай!  —  последовала  команда.
 —  Пошел!..  Пошел!..  Пошел!  —  на  понтонах  ударили  по
воде  веслами.
 Первыми  отплыли  два  пехотных  батальона,  сотня  плас¬
тунов,  60  казаков  из  23-го  Донского  казачьего  полка,  гор¬
ная  артиллерийская  бригада.  Из  предосторожности  обмо¬
тали  копыта  коней  тряпками,  гребцы  в  уключины  весел
заложили  солому.  С  начала  ночи  светила  луна,  и  ее  свет
помог  выбраться  к  главному  рукаву,  взять  нужное  направ¬
ление  к  местам  высадки.  Противоположный  берег  молчал.
И  в  этом  молчании  чувствовалась  затаившаяся  опасность,
которая  могла  прерваться  огнэм  батарей  и  ружей.
 114

Пока  понтоны  и  лодки  с  головным  отрядом  продвига¬
лись  к  неприятельскому  берегу,  небо  затянуло  облаками,
луна  скрылась.  Так  во  тьме  южной  ночи  они  уткнулись  в
берег,  где  их,  наконец,  заметили  турецкие  посты.  Выстре¬
лы  разорвали  тишину.
 Первыми,  прыгая  в  реку,  покинули  понтоны  пластуны.
Воды  —  по  грудь.  Правый  берег  в  отличие  от  левого  пред¬
ставлял  собой  круто  обрывающуюся  к  Дунаю  возвышен¬
ность.  Ожесточенная  схватка  возникла  у  широкого  оврага,
по  которому  можно  было  выбраться  на  береговые  кручи.
Ночной  бой  полон  непредсказуемости:  стреляют  в  темень,
и  темень  неведомо  откуда  отвечает  пальбой.  Непонятно,  кто
рядом:  свой  или  чужой.  Только  по  слуху  да  наитию  можно
догадаться.
 Цепляясь  за  выступы,  расщелины,  обдирая  до  крови
руки,  обламывая  ногти,  пластуны  молча  выбирались  на¬
верх.  Впереди  вспышками  выстрелов  обозначалась  турец¬
кая  позиция.  Из  глубины  расположения  подоспел  турец¬
кий  резерв  и  кое-где  начал  теснить  русских  солдат.
 —  Стой,  братцы!..  Держись!..  —  послышался  голос  уряд¬
ника  Сухоноса.  —  Штыком  их  коли!..
 В  ход  пошли  не  только  штыки,  но  и  приклады,  ножи,
кулаки.  Сам  Сухонос  уложил  пятерых.  Вскоре  к  казакам
подоспели  солдаты  из  пехотной  роты.  Общими  усилиями
они  отбросили  неприятеля  от  высот.
 —  Пущки  сюда  бы!  —  надеялись  солдаты  пехоты,  но
орудия,  к  несчастью,  затонули.  С  ними  люди  и  лошади...
 Все  это  время  Михаил  Дмитриевич  неотступно  находил¬
ся  рядом  с  начальником  дивизии.  Он  видел,  как  Драгоми-
ров,  стараясь  скрыть  волнение,  чтоб  не  вселить  в  окружаю¬
щих  страх,  говорил  на  берегу  с  солдатами.  В  каждом  его
слове  чувствовалось  уважение,  надежда...  даже  больше  —
уверенность,  что  солдаты  не  только  понимают,  чего  от  них
требуют,  но  непременно  выполнят  его  приказ,  добьются  ус¬
пеха,  как  бы  трудно  им  ни  было.
 Лишь  однажды  на  берегу,  когда  солдаты,  погрузившись
на  понтоны  и  лодки,  отчалили  от  берега  и  скрылись  во
тьме,  у  Драгомирова  вырвался  тяжкий  вздох.  Скобелев  со¬
чувственно  сказал:
 115

—  Поверьте,  Михаил  Иванович,  все  будет  хорошо.  Сол¬
даты  подготовлены  прекрасно,  а  в  плане  —  ни  сучка,  ни
задоринки.
 Тот  промолчал,  а  немного  спустя  ответил:
 —  Полжизни  —  цена  этой  ночи.
 Теперь  уж  промолчал  Скобелев.  Он  понимал,  что  никто
и  ничто  не  может  повлиять  на  ход  дела.  Заведенная  пру¬
жина  отпущена,  и  каждый  действует  согласно  своему  пред¬
назначению.  Широкий  Дунай  пролег  меж  боевым  отрядом
и  бессильным  помочь  ему  теперь  полководцем.
 Рассвет  уже  забрезжил,  и  давно  отчалил  второй  эше¬
лон  понтонов  и  лодок.  С  противоположного  берега  доле¬
тала  яростная  пальба  орудий  и  ружей.  Саперные  части
спешно  наводили  мост  к  острову  и  паромы  для  тяжелых
грузов.
 Все  это  время  Скобелев  испытывал  неодолимое  жела¬
ние  быть  там,  на  правом  берегу,  рядом  с  дерущимися,
чтобы  видеть  своими  глазами  происходящее  и  влиять  на
ход  боя.  Возможно,  он  поплыл  бы  туда  со  вторым  эше¬
лоном,  но  сознавая  тщательную  продуманность  плана  и
признавая  опыт  Драгомир.ова,..сдерживал  себя,  застав¬
лял  подчиниться.
 Наконец,  он  не  выдержал,  осторожно  намекнул,  когда
к  берегу  вышел  третий  эшелон:
 —  Не  пора  ли  и  нам  туда?
 —  Да,  конечно,  —  согласился  Драгомиров  и  подозвал
начальника  штаба.  —  Полковник  Якубовский,  принимай¬
те  на  себя  управление,  мы  отплываем.
 Они  переплыли  Дунай  на  небольшой  лодке  в  сопровож¬
дении  нескольких  офицеров  штаба.  Находившиеся  на  вес¬
лах  казаки-уральцы  гребли  согласно,  дружно  и  вскоре  до¬
ставили  их  к  устью  оврага  Текир-Дере.
 Лодка  уткнулась  в  дно,  не  доплыв  до  берега,  и  генерал
Скобелев  первым  выпрыгнул  из  нее,  зачерпнул  в  сапоги
воды,  но  даже  не  заметив  этого.
 Над  головой  просвистел  снаряд...  еще  один.  Раздались
взрывы.  Пальба  доносилась  с  высот  гряды  и  от  оврага.  Во¬
круг  лежали  убитые:  и  русские,  и  турки,  видимо,  схвати¬
лись  в  рукопашной.  В  ожидании  лодок  у  самого  берега  гор¬
стка  раненых.  Лица  худые,  темные,  глаза  запали.
 116

—  Помогите  им,  —  приказал  гребцам  Михаил  Дмитрие¬
вич.  —  И  везите  назад.
 Солдаты,  прихрамывая,  кривясь  от  боли,  с  трудом  пере¬
валились  через  борт  посудины.  И  снова  снаряд.  На  этот  раз
он  разрывается  у  берега,  неподалеку  от  лодки  с  ранеными,
и  те  что-то  кричат:  то  ли  от  боли,  то  ли  от  страха  утонуть.
Казаки  гребут  изо  всех  сил,  чтобы  отплыть  подальше  от
опасного  места.
 У  дороги  они  увидели  лежащего  в  траве  офицера  в  окро¬
вавленной  одежде,  над  которым  склонился  санитар.
 —  Никак  штабс-капитан  Дрянов,  —  узнал  Драгомиров
раненого  офицера.  Тот  отправился  в  первом  эшелоне.  —  Что
с  ним?
 —  Плохи  дела,  —  отвечал  санитар.  —  Семь  штыковых
ран  на  ём.  Геройского  духа  человек.
 Они  прошли  еще  ближе  к  боевой  цепи,  однако  ясности  в
обстановке  не  было.
 —  Черт  бы  побрал,  —  выругался  Драгомиров.  —  Ничего
не  понять.
 И  тут  пред  ними  вдруг  вырос  солдат.
 —  Стой,  братец!  —  остановил  его  Скобелев.  —  Ты  куда?
 Увидев  генералов,  солдат  словно  бы  опешил:
 —  К  реке  мчусь,  полковник  приказал  встретить  бата¬
рею  и  вести  к  нему.  Турок  дюже  силен,  без  пушек  труд¬
но,  —  выпалил  тот  без  передыха.
 Лицо  солдата,  уставшее  после  бессонной  ночи  и  трудной
схватки,  полно  решимости,  в  глазах  лихорадочный  блеск.
 —  Кто  послал?  Какого  полка?
 —  С  Волынского,  ваше  превосходительство.  А  послал
сам  полковник.  Приказал:  одна  нога  тут,  вторая  там.  До¬
звольте  бечь?  —  нетерпеливо  взмахнул  рукой  солдат.
 Скобелев  обратился  к  Драгомирову:
 —  Поздравляю,  Михаил  Иванович.
 —  Что?  С  чем  поздравляете?
 —  С  победой,  дорогой  мой!  С  успехом!
 Генерал  недоуменно  огляделся:
 —  Из  чего  видно?
 —  Да  поглядите  на  него,  на  солдата-то!  Глядите-ка
на  его  рожу!  Ведь  на  ней  написана  победа!  Истинный  бог,
победа!
 117

—  Хотя  и  победа,  но  в  обстановке  надобно  разобрать¬
ся,  —  заключил  Драгомиров.
 От  мельницы,  куда  они  вышли,  просматривалась  всхолм¬
ленная  местность,  с  виноградниками,  дорогой,  уходящей  к
Систову.  Оттуда  доносился  сильный  гул  пальбы.
 —  Вот  что.  Дозвольте  мне,  Михаил  Иванович,  напра¬
виться  туда,  за  дорогу.  Попытаюсь  разобраться  там  в  обста¬
новке  и  доложу.
 Предложение  было  неожиданное:  чтобы  генерал,  подме¬
няя  собой  офицера  невысоких  чинов,  без  лошади,  напра¬
вился  в  боевые  порядки  пехоты?  Такое  не  предусмотрено
ни  одним  уставом.
 Он  хотел  возразить,  но  Скобелев,  одернув  белый  китель,
после  ночи  помятый  и  измазанный,  уже  шагал  к  дороге:
высокий,  худой,  с  натянутыми  до  колен  сапогами  на  длин¬
ных  ногах.
 Мимо  него  промчалась  батарея  о  четырех  орудиях  в  кон¬
ской  упряжке.  На  передке  одного  орудия  он  увидел  знако¬
мого  солдата.  Безбоязно,  словно  заговоренный  от  пуль  и
осколков,  он  вышагивал  по  солдатской  цепи,  подсказывая,
куда  стрелять  и  где  продвигаться.  Солдаты  с  недоумением
поглядывали  на  генерала,  неведомо  как  оказавшегося  сре¬
ди  них.
 Вскоре  прискакал  казак  с  двумя  лошадьми.
 —  Перегнали  оттель  лошадей,  —  махнул  он  в  сторону
Дуная.  —  Генерал  прислал  за  вами.  Там  вы  требуетесь.
 Форсирование  Дуная  прошло  успешно.  В  тот  же  день
русские  войска  заняли  Систово,  закрепили  плацдарм,
на  который  стали  стягиваться  главные  силы  русской
армии.
 Отчитываясь  о  проведенной  операции,  Михаил  Ивано¬
вич  Драгомиров  дал  блистательную  характеристику  Скобе¬
леву.  Он  писал,  что  не  мог  не  засвидетельствовать  помощи,
оказанной  ему  генерал-майором  Скобелевым,  и  о  том  бла¬
готворном  влиянии,  которое  он  оказывал  на  молодежь  сво¬
им  неизменно  ясным  спокойствием.
 За  участие  в  форсировании  Дуная  Скобелев  был  удосто¬
ен  ордена  Станислава  1-й  степени  с  мечами.
 118

К  Шипке
 После  форсирования  Дуная  русская  армия,  разделив¬
шись  на  отряды,  повела  наступление  в  трех  направлениях.
Восточный  отряд  под  начальством  наследника,  будущего
императора  Александра  III,  имел  задачу  обеспечить  левый
фланг  Дунайской  армии  и  овладеть  крепостью  Рущук.  За¬
падный  отряд  под  командованием  генерала  Криденера  на¬
ступал  на  Никополь  и  Плевну.  В  центре  для  наступления
на  юг  с  выходом  в  Забалканье  находился  передовой  отряд
под  командованием  генерала  Гурко.
 Спустя  неделю  после  дунайского  дела  Скобелева  напра¬
вили  в  передовой  отряд.  И  снова  без  определенной  должнос¬
ти.  Накануне  прибывший  на  Балканы  Гурко,  до  того  ко¬
мандовавший  в  России  кавалерийским  корпусом,  принял
его.  Разговор  был  коротким.
 —  Могу  предложить  возглавить  в  отряде  разведку.
 Гурко  слышал  о  Скобелеве,  и  до  него  дошла  оценка  сто¬
личных  чинов  о  тридцатидвухлетнем  генерале:  «Молодец
против  халатников-азиатов.  Неизвестно,  каков  он  в  насто¬
ящей  войне».  Отпущенные  борода  и  усы  не  придавали  Ско¬
белеву  солидности.
 Иосиф  Владимирович  Гурко  считался  инициативным  и
волевым  начальником,  впоследствии  он  подтвердит  это  де¬
лами,  дослужившись  до  звания  российского  фельдмарша¬
ла.  Потому-то  ему  поручили  передовой  отряд,  который  дол¬
жен  выполнить  главную  задачу.  Воевать  под  началом  тако¬
го  генерала  было  заманчиво.
 —  Согласен,  —  ответил  Скобелев.
 25  июня  вместе  с  передовыми  частями  отряда  он  войдет
в  местечко  Бела.  И  снова  его  имя  будет  упомянуто  в  сводке
главнокомандующему.
 На  следующий  день  начальник  штаба  отряда  предло¬
жил  ему  задание:
 —  Надлежит  разведать  направление  на  Рущук.
 —  Какие  силы  будут  при  мне?
 —  Полусотня  казаков,  —  невозмутимо  ответил  началь¬
ник.
 119

—  Послушайте,  я  же  генерал,  боевой  генерал,  а  вы  по¬
ручаете  мне  дело,  с  которым  справится  вахмистр.  Я  отка¬
зываюсь  от  роли  соглядатая  земли  обетованной.
 —  Тогда  задерживать  вас  не  смеем.  Можете  ехать  в  Глав¬
ную  квартиру.
 В  Главной  квартире  его  принял  генерал  Левицкий.  Че¬
ловек  нерешительный,  не  способный  самостоятельно  при¬
нять  решение,  но  зато  предельно  услужливый*  он  знал  от¬
ношение  к  Скобелеву-младшему  своего  начальника  Непо-
койчицкого.
 —  Поезжайте  в  Габрово.  Возможно,  генерал  Святополк-
Мирский  предложит  вам  что-либо  интересное.  Он  готовит¬
ся  идти  на  Шипкинский  перевал.
 В  начале  июля  Скобелев  прибыл  в  отряд  и,  не  успев  еще
осмотреться,  принял  участие  в  отражении  нападения  ту¬
рок  на  Сельви.  Населенный  пункт  находился  на  дороге
между  Габрово  и  Ловчей,  и  захват  его  турками  ставил  от¬
ряд  в  чрезвычайное  положение.  Солдаты  дрались  герой¬
ски,  переходили  в  рукопашную  и  сумели  оттеснить  непри¬
ятеля  к  Тырново.  Но  и  здесь  он  не  смог  закрепиться  и  был
отброшен  на  восток.  В  ходе  сражения  солдаты  часто  виде¬
ли  высокого  молодого  генерала  в  белом  кителе,  появляв¬
шегося  то  там,  то  здесь  и  дававшего  ротным  командирам
советы,  как  лучше  поступить.  Его  даже  прозвали  «белый
генерал».
 4  июля  поступил  приказ  начать  движение  на  Габрово,  а
оттуда  —  на  Шипкинский  перевал.
 «Вот,  кажется,  пришел  и  мой  черед»,  —■  воспрянул  ду¬
хом  Михаил  Дмитриевич.  Он  надеялся,  что  командование
отрядом  поручат  наконец-то  ему.  Но  увы!  Его  вызвал  на¬
чальник  2-й  бригады  генерал-лейтенант  Дерожинский.
 —  Отряд  поручено  вести  мне.  Вам  же  велено  оставаться
в  Габрове,  ждать  распоряжения.
 —  Почему  я  должен  остаться?  —  попробовал  он  возра¬
зить.
 —  Таков  приказ  начальника  дивизии.  Я  готов^вас  взять,
но  не  могу  не  выполнить  приказа  генерала  Святополк-Мир-
ского.
 Дерожинский  не  кривил  душой.  За  эти  дни  он  сошелся
с  Михаилом  Дмитриевичем,  отметил  не  только  его  боевой
 120

опыт,  но  и  личные  качества  полевого  генерала,  а  отнюдь  не
паркетного  шаркуна,  каких  было  предостаточно.
 —  И  что  же  я  здесь  должен  делать  с  единственной  пе¬
хотной  ротой?
 —  Следить,  как  доблестное  наше  интендантство  обус¬
траивает  тыл.
 Михаил  Дмитриевич  едва  сдержал  себя.
 —  Да  поймите  же,  я  боевой  генерал.  И  совсем  не  желаю
иметь  дело  с  тыловыми  чиновниками.
 —  Но  у  вас  же  есть  в  этом  деле  опыт!  Вы  же  по  Туркес¬
тану  знаете,  как  и  что  нужно  делать  для  организации  снаб¬
жения.
 —  Послушайте,  уважаемый  генерал,  я  сюда  прибыл  не
за  тем.  Нет!  И  еще  раз  нет  моего  согласия!
 —  Ночью  должен  приехать  Святополк-Мирский,  вот  ему
все  и  доложите,  —  развел  руками  Дерожинский.
 Ночью,  действительно,  прибыл  начальник  9-й  дивизии.
Пригласил  генералов.  Разложив  на  столе  карту,  стал  по¬
свящать  их  в  обстановку.
 В  Забалканье,  куда  предстояло  выступить  русским  вой¬
скам,  вели  три  дороги,  в  том  числе  одна  через  Шипкин-
ский  перевал,  которым  предстояло  овладеть  Габровскому
отряду.  Это  был  специально  созданный  отряд,,  состоящий
из  36-го  Орловского  пехотного  полка,  усиленного  артилле¬
рией.
 Сорокадвухлетний  генерал  Святополк-Мирский  ранее
воевал  на  Кавказе,  пребывал  там  и  во  время  Крымской  вой¬
ны.  Там  он  проявил  себя,  отличился,  вырос  до  генерал-
лейтенанта.  И  здесь  его  дивизия  действовала  успешно^  Объ¬
ясняя  задачу,  он  советовал  в  ходе  наступления  на  перевал
действовать  решительно,  не  отказываясь  от  фронтальных
атак,  применять  обходящие  отряды,  которые  внезапно  ата¬
ковывали  бы  неприятеля  с  фланга  или  тыла.
 —  Без  таких  маневров  неприятельские  заслоны  не  сбить.
Цена  меткого  стрелка  в  горной  войне  высока:  один  может
сдержать  наступление  роты.
 Когда  Скобелев  высказал  желание  идти  с  отрядом  на
перевал,  генерал-лейтенант  возразил:
 —  Решение  мной  уже  принято,  и  я  не  стану  его  менять.
Генерал  Дерожинский  поведет  отряд.
 121

Отказывая  Скобелеву,  он  преследовал  свой  интерес:  лав¬
ры  победы  достанутся  его  давнему  подчиненному,  а  не  че¬
ловеку,  случайно  назначенному  в  дивизию.  Тому  же  ска¬
зал  в  утешение:
 —  Вы  еще,  Михаил  Дмитриевич,  успеете  побывать  под
пулями.  У  вас  еще  все  впереди.
 Габровский  отряд  вышел  в  путь  ранним  утром  5  июля.
Под  звуки  марша  покидал  город  36-й  Орловский  пехотный
полк,  усиленный  артиллерийской  батареей.  Солдаты  шли
полные  уверенности  в  успехе.  Не  было  сомнений  и  у  их
командиров.  Устоит  ли  против  такой  силы  засевшая  на
перевале  горстка  турок!
 Памятуя  приказ  начальника  дивизии,  генерал  Дерожин-
ский  наступал  тремя  колоннами.  Прямо  по  дороге  двига¬
лись  четыре  роты,  справа  в  обход  направили  еще  столько
же  и  впридачу  два  орудия,  слева  вел  две  роты  капитан-
храбрец  Клиентов.  Еще  одна  рота  и  две  сотни  донцов  спе¬
шили  занять  господствующую  над  перевалом  высоту.
В  Габрово  в  распоряжении  генерала  Скобелева  оставался
более  чем  скромный  резерв  —  две  роты  да  два  орудия.  При
этом  считалось,  что  сил  для  резерва  более  чем  достаточно.
 В  полдень  со  стороны  перевала  послышался  гул  сраже¬
ния.  Многократно  усиленный  эхом,  он  казался  сильным  и
безумолчным.  Порой,  он  отдалялся,  становился  тише,  но
потом  снова  нарастал  и,  казалось,  приближался.  Ночью  гул
затих,  но  с  утра  следующего  дня  опять  в  горах  загремело.
Там  шел  бой...
 В  начале  июля  Главная  квартира  Дунайской  армии  пе¬
реместилась  в  окрестности  Тырнова.  Узнав,  что  в  город
прибывает  главнокомандующий,  брат  самого  российского
императора  Александра,  горожане  заполнили  улицы.  Ве¬
ликий  князь  Николай  Николаевич  заметно  выделялся  сре¬
ди  генералов  его  свиты:  высокий,  крепкий,  в  мундире  с
золотыми  эполетами,  он  ехал  на  большом  белом  жеребце.
За  ним  колонной  следовал  лейб-гвардии  казачий  полк  в
парадных  красных  мундирах.
 Узнав  его,  горожане  хлопали  в  ладоши,  бросали  цветы,
слышалось  восторженное:
 —  Да  живио  царь  Александр!  Да  живио  царь  Николай!
 122

Освобожденный  от  векового  турецкого  ига  народ  лико¬
вал,  приветствовал  своих  освободителей.
 Палатки  штаба  установили  в  тенистом  фруктовом  саду.
Отсюда  были  видны  лепившиеся  по  горному  склону  домиш¬
ки,  сбегая  к  небольшой  шумливой  реке.
 После  утомительного  в  жару  и  по  пыльным  дорогам  пе¬
рехода  главнокомандующий  пожелал  искупаться  в  реке.
Тут  же  ему  доложили,  что  у  мельницы,  где  есть  запруда,
уже  все  приготовлено  к  услугам  Его  Высочества.
 —  Вот  и  хорошо.  Надеюсь,  найдутся  охотники  соста¬
вить  компанию.
 И  все  приближенные,  даже  престарелый  Непокойчиц-
кий,  направились  к  запруде.
 День  выдался  нестерпимо  знойный,  и  крепкий  телом  ве¬
ликий  князь  долго  и  с  удовольствием  плескался,  басовито
крякал,  нырял.  И  остальные  из  вежливости  делали  то  же.
 Взбодрившись,  великий  князь  был  в  прекрасном  настро¬
ении.
 —  Как  сто  пудов  с  плеч!
 —  А  какая,  ваше  величество,  вода!  Хрусталь,  да  и  толь¬
ко!  —  продолжил  Левицкий.  Не  решаясь  зайти  в  глубину,
он  плескался  у  берега.
 Они  возвращались  к  палаткам,  когда  им  повстречались
женщины,  пять  или  шесть,  с  корзинами.  Увидев  русских,
они  затихли.
 —  Что  несете,  красавицы?  —  спросил  князь.
 —  А  вот,  коконы  несем  на  шелковую  фабрику.
 —  О-о!  Можно?  —  протянул  он,  намереваясь  взять  ко¬
кон  в  руку.
 —  Можно,  можно,  —  бойко  сказала  одна,  видимо,  стар¬
шая.
 Смугловатое  лицо  с  легким  румянцем  светилось  улыб¬
кой,  черные  с  поволокой  глаза  блестели.
 Князь  стал  ее  расспрашивать,  как  расплетают  коконы,
и  она  объясняла  красивым  грудным  голосом.
 В  лагере  их  уже  ожидал  стол,  накрытый  белоснежной
скатертью,  стояли  вазы  с  фруктами,  графины  с  вином.
 —  А  обед  через  полчаса,  —  доложил  дежурный  офицер.
На  что  Непокойчицкий  ответил  согласным  кивком  и  поин¬
тересовался,  что  подадут  к  обеду.
 123

—  Окрошку-с  и  плов,  —  ответил  офицер.  Это  были  лю¬
бимые  блюда  великого  князя.
 Разлили  в  бокалы  светлое,  с  легкой  горчинкой  и  в  меру
остуженное  вино.
 —  Однако  ж,  какая  прелесть!  —  воскликнул  главноко¬
мандующий;
 —  Пьешь  и  наслаждаешься,  —  подхватил  Левицкий.
 —  Да  я,  Казимир  Васильевич,  не  о  том!  Речь  веду  о  бол¬
гарке.  Надо  же  так  постараться  природе!  И  главное  —  из
простого  люда,  а  такая  красавица.
 Появился  офицер  для  поручений  Скалон.
 —  Что  такое?  —  спросил  Непокойчицкий.
 —  Донесение  от  Гурко.
 Надел  очки,  прочитал:  «Взял  с  бою  Казанлык,  насту¬
паю  на  деревню  Шипка».
 —  Ваше  высочество,  поздравляю!  Казанлык  наш,  на  оче¬
реди  Шипка...  Нет,  не  перевал,  а  деревня.  Но  скоро  и  пере¬
вал  будет  нашим.
 В  Забалканье,  куда  наступал  передовой  отряд,  вели  три
дороги.  Все  их  турки  подготовили  к  обороне,  на  каждой
сосредоточили  значительные  силы,  подтянули  артиллерию,
оборудовали  заграждения.  Но  была,  кроме  этих  трех  дорог,
еще  четвертая,  скорее  горная  тропа  через  Хаинкиойский
перевал.  Он  был  настолько  труднодоступен  для  войск,  что
турецкое  командование  просто  не  принимало  в  расчет  воз¬
можность  его  преодолеть.  Этой  ошибкой  и  решил  восполь¬
зоваться  генерал  Гурко.  Демонстрируя  ложную  подготовку
к  переходу  через  Шипкинский  перевал,  он  направил  туда
30-й  донской  казачий  полк.  После  того  как  турки  обнару¬
жили  присутствие  казаков  у  Шипки,  они  твердо  уверовали
в  свои  предположения.  Гурко  же  главные  силы  направил  к
деревне  Хаинкиой.
 Когда  передовой  отряд,  совершив  труднейший  переход,
спустился  в  долину  реки  Тунджи  и  оказался  в  тылу  непри¬
ятельских  позиций,  турки  забили  тревогу:  такого  маневра
они  никак  не  ожидали.  Но  дело  уже  было  сделано.
 Главнокомандующий  молча  прочитал  телеграмму,  встал;
поднял  бокал:
 —  Гурко  ура!  Вам,  батюшка,  —  обратился  к  священни¬
ку,  —  сейчас  же  в  конвойном  батальоне  и  у  казаков  отслу¬
 124

жить  молебен.  Я  там  буду.  Артур  Адамович,  немедлен¬
но  послать  государю  депешу.  Пусть  с  нами  разделит  ра-:
дость.
 Император  Александр  II,  поручив  командование  брату
Николаю,  находился  при  Дунайской  армии,  имея  кварти¬
ру  в  Зимнице.  Не  вмешиваясь  в  дела,  он,  однако  же,  к
неудовольствию  великого  князя  стеснял  его  в  действиях.
 После  молитвы  был  обед.  Поодаль  играл  струнный  ор¬
кестр  саперов  и  духовой  Елецкого  полка.  За  столом  главно¬
командующий  спросил  Левицкого:
 —  А  как  обстоят  дела  у  Мирского?  Что  он  докладывает?
 —  Святополк-Мирский  направил  на  шипкинский  пере¬
вал  отряд  генерала  Дерожинского.
 —  Какого  же?  Бригадного.начальника?  —  главнокоман¬
дующий  произнес  это  без  доброжелательства,  отпил  вина,
продолжил:  —  А  как  вы  оцениваете  генерала  Скобелева?
 Левицкий  замялся,  поглядел  на  Непокойчицкого,  по¬
том  на  полковника  Артамонова.
 —  Признаться,  мне  не  очень  часто  приходилось  с  ним
встречаться.  Артур  Адамович  его  знает.
 Непокойчицкий  откашлялся:
 —  Скобелев?  Да  как  вам  сказать,  ваше  высочество?  Он,
конечно,  не  в  папашу.  Но  это  и  понятно:  кровь  молодая,
горячая.  Кауфман  о  нем  отзывается  положительно,  хотя
бывал  с  ним  строг.
 —  Однако  ж,  в  генералы  вывел,  —  вставил  полковник
Артамонов.  Как  главный  разработчик  плана  войны,  он  на¬
ходился  в  роли  советчика  при  главнокомандующем.
 —  Вывести-то  вывел,  —  покривился  Непокойчицкий.  —
Но  одно  дело  —  эполеты,  а  совсем  другое  -т-  схватка.
 —  А  разве  он  не  проявил  себя?  О  нем  дал  лестный  отзыв
Драгомиров,  и  ранее  на  Дунае  он  держал  себя  достойно,  —
высказал  главнокомандующий.
 —  И  в  Белу  он  вошел  одним  из  первых,  —  подтвердил
Артамонов.
 —  А  вот  с  Гурко  он  не  сошелся.  Уж  не  знаю  в  чем  при¬
чина,  только  пришлось  направить  его  к  Святополк-Мир-
скому.  —  Левицкий  поддерживал  своего  начальника.
 —  Я  должен  сказать,  что  Скобелеву  просто  везет,  —
заключил  Непокойчицкий.
 125

—  Ну  уж,  Артур  Адамович...—  усмехнулся  великий
князь.  —  Суворову  тоже  говорили  подобное.
 —  Скобелев  далеко  не  Суворов.  Очень  далеко,  —  поджал
губы  старый  генерал.
 —  А  помните,  ваше  величество,  что  на  это  отвечал  Суво¬
ров?  —  спросил  Артамонов.
 —  Помню,  помню.  Он  говорил:  «Сегодня  повезет,  завтра
повезет,  а  когда  же  умение?»  Кстати,  а  где  сейчас  Скобе¬
лев?
 —  В  Габрово,  ваше  величество.  Я  же  докладывал,  что  он
у  Николая  Ивановича.
 —  И  что  там  делает?
 —  Пока  находится  при  нем.
 —  И  конечно  же,  без  дела.
 Левицкий  в  ответ  тяжко  вздохнул.
 К  вечеру  из  Зимницы  от  императора  Александра  при¬
шло  письмо.  Он  высказывал  брату  неудовольствие  в  связи
с  тем,  что  тот  чрезмерно  удаляет  от  себя  и  войск  импера¬
торскую  квартиру,  словно  бы  тяготится  присутствием  са¬
модержца  в  действующей  армии.
 —  За  что  же  такое  испытание?  —  схватился  за  голову
великий  князь.  —  Мне  обидно  читать  эти  строки.  Если  я
не  хорош,  сними  с  меня  Георгия,  удали  от  армии.  Но  не
могу  же  я  подвергать  опасности  жизнь  российского  импе¬
ратора!
 —  Да,  конечно,  —  сочувствовал  начальник  штаба,  —
действительно,  это  чистая  беда.  К  тому  же  Для  охраны  Его
Величества  приходится  иметь  целую  дивизию.
 —  Ну,  вот  видите,  Артур  Адамович.
 —  А  может,  Ваше  Высочество,  все  обойдется?  Возмож¬
но,  он  отойдет,  когда  получит  депешу  о  победах  Гурко.
 —  Вы  не  забыли  отправить?
 —  Как  же-с!  Уже  ушла.
 Пребывание  Александра  в  армии  не  вызывалось  необхо¬
димостью.  Он  занимался  лишь  тем,  что  посылал  поздрави¬
тельные  телеграммы,  награждал  отличившихся  да  присва¬
ивал  отличившимся  чины  своими  царскими  указами.  За
форсирование  Дуная  он  удостоил  Драгомирова  ордена  Свя¬
того  Георгия  4-й  степени,  солдат  наградил  знаками  Георги¬
евского  ордена,  по  три  знака  на  отличившуюся  роту.  Ему
 126

подсказали,  что  за  такое  дело  трех  знаков  мало.  И  он  рас¬
порядился  всем  остальным  солдатам  выдать  по  два  рубля.
 В  Дунайской  армии  находились  царский  наместник,  сын
императора  Александра,  возглавлявший  Рущукский  отряд,
цесаревич  Николай,  а  также  великие  князья  Евгений  Мак¬
симилианович  и  Сергей  Максимилианович,  которые  коман¬
довали  кавалерийскими  бригадами,  специально  сформиро¬
ванными  для  них  из  Кавказской  казачьей  дивизии,  где  ко¬
мандиром  был  Скобелев-старший.
 К  ночи  в  главную  квартиру  пришло  неприятное  сообще¬
ние  от  Святополк-Мирского.  Он  писал:  «Согласно  приказа¬
нию  стал  занимать  проходы.  Ожидаемый  отряд  генерала
Гурко  с  южного  склона  не  вышел.  Пред  громадным  превос¬
ходством  сил  в  укрепленных  позициях  должен  был  отсту¬
пить.  Орловский  полк  вел  себя  геройски,  но  потерял  до  200
человек.  Прошу  вообще  подкрепления  безотлагательного».
 Главнокомандующий  дважды  прочитал  донесение.
 —  Это  черт  знает  что!  Доносят  так,  будто  ничего  особен¬
ного  не  произошло!  Людей  погубили,  задачу  не  выполнили
и  требуют  безотлагательного  подкрепления!  У  меня  что,
подкрепление  в  кармане?  Откуда  его  взять!
 —  Да-да,  —-  не  смея  возразить,  поддакивал  Непокой-
чицкий.  —  Ах,  как  Мирский  подвел!  Кто  ж  знал,  что  так
случится...
 —  А  я  это  предвидел!  —  пробасил  великий  князь.  —
Как  только  узнал,  что  на  перевал  пойдет  этот...  как  его?
Да,  Дерожинский.  Он  и  ранее  не  внушал  мне  доверия.  Сей¬
час  же  отпишите  Святополк-Мирскому  приказ:  атаку  Шип-
кинского  перевала  утром  7  июня  повторить!  Это  мое  кате¬
горическое  требование.  И  второе:  командование  отрядом  воз¬
ложить  на  Скобелева.  Я  имею  в  виду  Скобелева-младшего.
Уж  он-то  своего  добьется!
 На  рассвете  7  июля  под  звуки  оркестра  36-й  Орловский
полк  покинул  город,  взяв  направление  на  перевал.  Возглав¬
лял  колонну  генерал  Скобелев.
 Дорога  вползала  по  склону  все  выше  и  выше,  и  все  бли¬
же  полк  подходил  к  месту,  где  вчера  шло  сражение.  Тогда,
к  полной  неожиданности,  турок  у  перевала  оказалось  на¬
много  больше,  чем  предполагалось,  и  они  изрядно  потрепа¬
ли  отряд  Дерожинского.  Неужели  и  сегодня  повторится  то
же  самое?
 127

—  Не  отстава-ать!  Шире  ша-аг!  —  летит  по  колонне
команда  генерала.
 На  привале  Скобелев  среди  солдат.  Он  понимает,  что
вчерашняя  неудача  угнетает  людей:  шутка  ли,  потерять  за
день  двести  человек!  И  генерал  пытается  взбодрить  солдат,
вселить  уверенность  в  успех  предстоящего  дела.
 —  Главное,  не  падать  духом,  —  говорит  он,  окружен¬
ный  орловцами.  —  Суворов  говорил:  за  битого  двух  неби¬
тых  дают.  Выходит,  нас  теперь  вдвое  больше.
 И  снова  команда:
 —  Строиться-я!..  Шаго-ом  ма-арш!
 Осторожно  продвигаются  высланные  вперед  и  в  стороны
дозоры,  каждую  минуту  ожидают  нападения.  Но  нет,  все
тихо.  С  недоумением  видят  у  дороги  турецкое  орудие,  а
неподалеку  и  другое.  Оба  исправные,  только  без  снарядов.
Но  находят  и  снаряды.  Они  сброшены  в  лощину.
 Об  этом  сообщают  Скобелеву.
 :  Т-  Так  все  же  ясно,  как  день!  Турки  бросили  пози¬
ции.  Бежали!  Не  сделали  б  этого,  наверняка  попали  бы
в  ловушку!
 Миновали  Сахарную  голову.  Вот  и  Николина  гора...
Перевал!  С  противоположной  стороны  видны  всадники.
Казаки!
 —  Ура,  братцы!  —  кричат  они.  —  Мы  от  генерала  Гур¬
ко.  А  вы  кто?
 —  А  мы  из  габровского  отряда,  скобелевцы  мы!
 Отсюда  с  Шипкинского  перевала  далеко  видна  Казан-
 лыкская  долина,  Долина  роз,  как  ее  называют.  Благодат¬
ный  край!  Отсюда  теперь  русским  войскам  предстоит  на¬
ступать  к  древнему  Константинополю,  к  проливам,  соеди¬
няющим  Черное  море  со  Средиземным.
 Получив  донесение  о  взятии  Шипкинского  перевала,
главнокомандующий  сказал  Непокойчицкому:
 —  Вот  и  оказалось,  что  я  прав:  Скобелев  оправдал  дове¬
рие.  Так  что  не  грешите,  Артур  Адамович,  на  молодость.
Совсем  не  в  ней  дело.

ГЛАВА  5
 П  Л  ЕВН  А,  ЛОВЧА
 Жаркий  июль
 Наступление  от  Дуная  развивалось  по  намеченному
плану,  и  никто  из  Главной  квартиры  не  предполагал  встре¬
тить  здесь  в  ближайшие  дни  неприятельское  сопротивле¬
ние,  когда  вдруг  у  небольшого  городка  Плевны  войска  стол¬
кнулись  со  значительными  силами  турок,  именно  тут  и  раз¬
вернулись  главные  события  войны.
 Еще  в  стародавние  времена  расположенная  у  пересече¬
ния  дорог  Плевна  приобрела  немаловажное  в  стратегичес¬
ком  отношении  значение.  Именно  здесь  и  воздвигли  кре¬
пость  с  высокими  и  мощными  стенами,  за  которыми  мог
бы  укрыться  гарнизон.  Когда  несколько  веков  назад  на
болгарскую  землю  вступили  турки,  Плевна  выдержала
долгую  осаду  и  была  покорена  позже  других  городов.
В  1810  году  Плевну  занял  отряд  генерала  Воронцова.  По
его  приказу  стены  и  центральную  часть  крепости  —  цита¬
дель  —  разрушили,  и  лишь  обломки  и  развалины  напоми¬
нали  ныне  о  ее  былом  могуществе.
 Город  в  окружении  крутых  гребней,  с  небольшими  стро¬
ениями  и  несколькими  минаретами  казался  плоским  и  не¬
защищенным.  И  солдаты  шутили,  что  турка  в  нем  не  толь¬
ко  шапками  закидают,  а  просто  заплюют.
 Первыми  к  Плевне  приблизились  казаки  Кавказской
казачьей  бригады.  Накануне  в  ней  оказался  дьякон  одной
из  близлежащих  церквей  Его  представили  полковнику
Тутолмину.
 —  Кто  таков?  —  спросил  командир.
 —  Евфимий  Федоров,  —  ответил  священник.  —  Скры¬
ваюсь  от  турок.
 —  где  учился  говорить  по-русски?
 Корольченко
 129

—  Учился  в  российской  духовной  семинарии.  А  потом
получил  приход  в  деревне  Болгарени,  что  неподалеку  от
Плевны.
 Он  сообщил,  что  в  Плевне  турок  совсем  нет,  одни  мир¬
ные  жители.
 Для  проверки  сведения  направили  небольшой  отряд  сот¬
ника  Афанасьева.  26-го  июня  они  побывали  в  городе.  Под
ликование  жителей  проехали  его  из  конца  в  конец:  турок
ни  единой  души.  С  казачьей  сотней  в  Плевну  направили  и
отца  Евфимия,  обязав  его  сообщить  в  бригаду  о  появлении
турок.  Уже  на  следующий  день  полковник  получил  от  него
донесение,  что  в  город  прибыл  отряд  в  две  тысячи  человек
и  командует  им  Атуфа-паша.  Сообщил  также,  что  турки
прибыли  из-под  Никополя  и,  по-видимому,  ожидают  при¬
бытия  новых  сил.  Священник  не  ошибся:  вскоре  в  городе
уже  было  шесть  таборов*  с  шестью  орудиями.
 Полковник  Тутолмин  тут  же  послал  генералу  Кридене-
ру  донесение,  из  которого  следовала  необходимость  немед¬
ленного  захвата  Плевны,  так  как  промедление  чревато  серь¬
езными  осложнениями.  Однако  занятый  боями  на  Дунае
генерал  Криденер  оставил  это  сообщение  без  внимания.  Его
корпус  готовился  к  штурму  Никополя,  и  предвкушение
близкой  победы  оттеснило  другие  заботы.  Разведка  прогля¬
дела,  как  турецкие  отряды  скрытно  покинули  Никополь  и
спешно  стягивались  к  Плевне,  создавая  угрозу  в  тылу  рус¬
ского  корпуса.
 4  июля  9-му  корпусу  генерала  Криденера  удалось  овла¬
деть  крепостью  Никополь.  Еще  два  дня  прошли  в  торжест¬
ве  победы.  Но  за  это  время  туркам  удалось  сосредоточить  в
Плевне  более  16  тысяч  человек  и  60  дальнобойных  орудий,
доставленных  из  Германии.  Во  главе  Плевенского  гарнизо¬
на  находился  опытный  генерал  Осман-паша.  Армия  имела
все  необходимое,  чтобы  выдержать  длительную  осаду,  сол¬
даты  обладали  достаточной  выучкой.  Используя  время,  на
подступах  спешно  сооружались  траншеи  и  укрытия,  в  са¬
мом  городе  возводились  редуты.  Этому  способствовала  не¬
торопливость  русского  командования.
 *  'Габор  —  600-800  человек.
 130

Только  6  июля  к  Плевне,  наконец,  двинулись  части  5-й
■пехотной  дивизии,  составившие  небольшой  отряд,  немно¬
гим  более  восьми  тысяч  человек  численностью  с  46  оруди¬
ями.  Его  вел  сам  начальник  дивизии  генерал  Шильдер-
Шульднер.  Полный  уверенности  в  успехе,  он  даже  не  поза¬
ботился  выслать  разведку.  Его  план  состоял  в  том,  чтобы
атаковать  город  одновременно  по  трем  направлениям.  Сле¬
дуя  плану,  части  устремились  по  горным  дорогам  к  назна¬
ченным  исходным  позициям,  откуда  предполагалось  завт¬
ра  наступать.
 Между  тем  Осман-паша,  упредив  подход  русских,  рас¬
положил  на  высотах  севернее  Плевны  свои  таборы  и,  когда
появились  главные  силы  отряда  Шильдер-Шульднера,  от¬
крыл  по  ним  огонь  из  орудий  и  ружей.  Но  это  не  останови¬
ло  русских  солдат,  и  они  к  исходу  дня  заняли  назначенные
позиции.
 Пушки  загремели  ранним  утром,  без  четверти  пять.
И  сразу  же  отозвалась  турецкая  артиллерия.  Ее  огонь  ни¬
как  не  уступал  и  порой  казался  более  мощным  и  метким.
 —  Не  будем  терять  время,  —  решил  Шильдер-Шульд-
нер  и  приказал  двинуть  пехоту.
 Рассыпалась  барабанная  дробь,  засвистели  сигнальные
рожки.
 —  В  ата-аку-у!  Впере-ед!
 Наступавшие  в  центре  боевого  порядка  вологодцы,  а  за
ними  и  архангелогородцы,  перемахнув  через  ручей,  разде¬
лявший  их  от  турецких  позиций,  устремились  с  ружьями
наперевес  к  опушке,  заросшей  кустарником.  Оттуда  уда¬
рил  град  пуль.  Свинец  косил  людей,  и  зеленая  лощина  сра¬
зу  покрылась  телами  одетых  в  белые  рубахи  солдат.  Но
вслед  за  ними  шли  новые  роты.  Обходя  убитых  и  раненых,
они  рвались  навстречу  жалящему  свинцу.  Пули  сыпались
не  только  с  фронта,  но  и  с  флангов,  с  соседних  холмов.
Скрытые  зеленью,  невидимые  турецкие  стрелки  метко  по¬
ражали  русских  солдат.  Ценой  больших  потерь  удалось
сбить  неприятеля  с  позиций,  перевалить  холм  и  подойти  к
самой  окраине  города.
 Справа,  у  деревушки  Опонец  сошлись  спешенные  каза¬
ки  трех  донских  полков.  На  них  обрушился  находившийся
в  засаде  турецкий  отряд.  Командир  донцов  полковник  На¬
 >* 	131

гибин  прислал  генералу  донесение,  что  их  правый  фланг
окружен,  что  дерутся  из  последних  сил,  но  не  отступят.
Помощь  пришла  в  самую  последнюю  минуту,  когда,  каза¬
лось,  положение  стало  совсем  безнадежным.  Две  пехотные
роты  и  батарея  помогли  казакам  снова  закрепиться  на  месте.
 На  левом  фланге,  где  наступал  полк  костромичей  под
командой  полковника  Клейнгауза,  тоже  было  кровопроли¬
тие.  Удалось  выбить  неприятеля  из  трех  рядов  траншей,
овладеть  деревней  Гривицей,  приблизиться  к  городу.  Но
продвижение  далось  немалой  ценой.  Погиб  полковник  Клей-
нгауз,  пали  два  командира  батальона,  многие  офицеры.
Сотни  и  сотни  солдат  остались  лежать  на  пологом  склоне
холма.  А  из  Плевны  вдруг  выступили  свежие  неприятель¬
ские  силы...
 Бой  закончился  к  исходу  дня.  Под  прикрытием  Кавказ¬
ской  казачьей  бригады  остаткам  русского  отряда  удалось  с
трудом  оторваться  от  наседавших  турок.  Потери  составили
почти  две  с  половиной  тысячи  солдат  и  офицеров.  Плевна
осталась  в  руках  турок.  Первый  ее  штурм  оказался  неудач¬
ным.
 Сообщение  об  этом  произвело  в  Главной  квартире  пере¬
полох.  Всего  три  дня  назад  Криденера  чествовали  как  ге¬
роя,  наградили  Георгиевским  крестом,  теперь  же  в  его  ад¬
рес  главнокомандующий  метал  громы  и  молнии,  готов  был
отстранить  его  от  должности,  а  заодно  с  ним  и  Шильдер-
Шульднера.
 —  Они  думали  взять  город  на  ура,  да  не  получилось,  —
негодовал  великий  князь.  —  Нет,  с  турками  нелегко  спра¬
виться.  Они  —  крепкий  орешек,  непросто  его  расколоть.
 —  Вышла  осечка,  ваше  высочество,  на  войне  того  не
миновать,  —  вступился  за  генералов  Непокойчицкий.  —  С
кем  не  случаются  неудачи?
 —  Ох,  как  я  на  Кридененра  зол.  Как  зол!  Хочу  ему  дать
выговор  по  армии.  Только  вот  решим  дело  у  Плевны.
 —  Ваше  высочество,  наказание  —  обоюдоострая  вещь.
Как  бы  не  сделать  худшее.  Надо  бы  поначалу  выслушать
старика,  нельзя  основываться  на  одних  донесениях.
 —  Но  ведь  он  не  выполнил  моего  приказа!  Он  должен
был  еще  третьего  числа  направить  силы  в  Плевну,  но  не
сделал  этого.  Да  еще  и  разведку  не  вел.
 132

—  Да,  здесь  Николай  Павлович,  конечно,  допустил  ошиб¬
ку,  —  согласился  начальник  штаба.  —  Надобно  атаку  Плев-
ны  повторить,  предоставив  ему  выбор  дня.  И,  конечно  же,
усилить  войска  после  понесенных  потерь.
 —  Еще,  Артур  Адамович,  направьте  под  Плевну  молодо¬
го  Скобелева.  Пусть  он  себя  проявит.
 —  Именно  это  я  и  хотел  предложить  вашему  высочест¬
ву,  —  покривил  душой  Непокойчицкий.
 Поражение  под  Плевной  усугублялось  еще  и  тем,  что
накануне  штурма  русский  отряд,  занявший  ранее  Ловчу,
был  и  оттуда  выбит  турками.  Небольшой  город  Ловча  на¬
ходился  в  60  верстах  от  Дуная,  от  него  шли  дороги  на  Со¬
фию  и  в  недалекое  Забалканье.  В  ходе  наступления  к  го¬
родку  был  выслан  конный  отряд  из  четырех  сотен  донцов,
возглавляемых  подполковником  Баклановым,  сыном  извес¬
тного  донского  генерала  Якова  Петровича  Бакланова.  Раз¬
ведка  установила,  что  неприятеля  в  городе  немного  и  вы¬
шибить  его  можно  одним  ударом.  Не  раздумывая,  коман¬
дир  повел  казаков  в  атаку.  Дело  завершилось  полным  успе¬
хом.  Застигнутый  врасплох,  противник  бежал.  Однако  че¬
рез  три  дня  на  высотах  близ  города  появились  турки,  подо¬
шедшие  со  стороны  Плевны,  только  пехоты  около  пяти
тысяч  да  многочисленный  отряд  кавалерии.  Возглавлял
отряд  искушенный  в  боях  Рифат-паша.  Против  таких  сил
баклановский  отряд  устоять  не  мог  и  отступил.  Турки  же,
не  теряя  времени,  стали  спешно  возводить  укрепления  на
близлежащих  высотах,  подтянули  артиллерию.
 Сообщение  о  сдаче  Ловчи  еще  более  омрачило  генерали¬
тет  в  Главной  квартире.
 —  Ну  вот,  опять  неудача,  —  раздраженно  сказал  Левиц¬
кому  Непокойчицкий.  —Распорядитесь  направить  туда
Кавказскую  казачью  бригаду.
 —  Надобно,  ваше  превосходительство,  провести  в  рай¬
оне  Ловчи  рекогносцировку,  чтоб  иметь  ясное  представ¬
ление  о  неприятельской  обороне,  —  подал  мысль  Ле¬
вицкий.  —  А  поручить  сие  дело  опытному  человеку.
 —  Да,  да,  конечно.  Пошлем  Скобелева-младшего.  На¬
деюсь,  задание  будет  ему  по  плечу.  —  Упрямый  старик  не
отрешился  еще  от  недоверия  к  молодому  генералу.
 133

К  Ловче  направили  Кавказскую  казачью  бригаду  пол¬
ковника  Тутолмина,  а  генералу  Скобелеву  приказали,  ис¬
пользуя  казачьи  сотни,  провести  разведку  окрестностей,
выявив  расположение  турецких  частей,  артиллерии,  резер¬
вов,  укреплений.
 Перед  началом  рейда  генерал  Скобелев  пригласил  ко¬
мандира  бригады  полковника  Тутолмина.
 —  Известно  ли  казакам,  какое  предстоит  дело?
 —  Объявлено,  ваше  превосходительство.  Да  вы  не  бес¬
покойтесь.  В  переделках  им  приходилось  бывать  не  раз,  не
подведут.
 —  Знаю.  И  все  же  я  хотел,  чтоб  казаки  действовали  по
рекомендациям,  которые  я  составил.  Познакомьтесь  сами,
а  потом  объявите  господам  офицерам.  —  Скобелев  протя¬
нул  исписанные  твердым  угловатым  почерком  листки.  —
Возможно,  нового  не  открываю,  но  прошу  вас  действовать
с  непременным  соблюдением  этих  требований.
 Выйдя  от  генерала,  Тутолмин,  не  теряя  времени,  стал
читать.
 «Атака  есть  тот  священный  момент  для  кавалерии  и  долг
службы,  который  требует  полного  самоотвержения  и  пре¬
небрежения  опасностью.  Потери  присущи  атаке,  но  они
уменьшаются  при  быстром  и  сильном  напоре  лошадей.
Атака  должна  опрокидывать  все...  После  каждой  атаки
непременно  собрать  сотни  и  только  после  этого  снова  ата¬
ковать.  Турки  окапываются;  батарей  не  возьмем,  не  пре¬
одолев  местных  препятствий.  Казаки  должны  быть  готовы
на  это.  Сегодня  же  осмотреть  материальную  часть,  особен¬
но  подпруги.  Вступая  в  бой,  их  надо  подтянуть.  При  атаке
казаки  едут  молча,  с  нагайками  в  руках.  Выхватывать
шашки,  чем  ближе  к  неприятелю,  тем  лучше  по  команде
или  за  офицерами:  но  раз  шашки  вон  —  гикнули  и  рубка.
Атакующие  должны  помнить,  что  за  ними  поддержка  и
что  с  такими  молодцами  идти  легко,  не  дадут  попасть  в
беду,  выручат.  Раненых  и  убитых  не  подбирать,  так  как
высшим  начальством  назначены  особые  санитары,  которые
должны  идти  за  боевыми  частями.  Переходить  из  походно¬
го  в  боевой  порядок  шагом,  без  суеты  и  без  приказаний
ничего  не  делать.  Помнить  главное:  удар,  глаз  и  поддерж¬
ка,  не  увлекаться  ничем  и  только  тогда  бросаться,  когда
 134

видишь,  что  все  истрачено;  иначе  ждать  приказания...  Сиг¬
нала  отступления  не  будет,  если  же  услышат,  то  пусть  зна¬
ют,  что  это  вражий...»
 Полковник  со  вниманием  и  интересом  читал  указания
генерала,  сознавая,  что  в  скупом  тексте  изложено  главное
для  конника,  соблюдение  которого  не  только  ведет  к  победе,
но  и  сохраняет  жизнь.  И  старый,  испытанный  в  боевых  схват¬
ках  воин  почувствовал  к  молодому  генералу  уважение.
 Казаки  и  офицеры  действовали  сноровисто,  умело,  по¬
несли  незначительные  потери  и  добились  искомых  резуль¬
татов.  Генералу  пророчили  в  скором  наступлении  на  Ловчу
главное  командование,  однако  последовал  совсем  другой
приказ.  Его  доставил  из  штаба  корпуса  генерала  Кридене-
ра  давнишний  знакомый  Михаила  Дмитриевича  полков¬
ник  Паренсов.
 —  Через  два  дня  снова  штурм  Плевны.  Вы  возглавляете
отряд,  —  сообщил  он.  —  Я  при  нем  —  начальник  штаба.
Вот  доставил  боевое  распоряжение.
 Как  и  в  прошлый  раз,  руководить  штурмом  поручили
генералу  Криденеру.  Число  наступавших  достигало  32  ты¬
сяч  при  176  орудиях.  Впрочем,  вырос  и  турецкий  гарни¬
зон:  в  подчинении  Осман-паши  находилось  уже  20  тысяч  и
58  орудий.
 Развернув  карту,  Михаил  Дмитриевич  и  полковник  Па¬
ренсов  стали  знакомиться  с  боевым  заданием.  В  отличие  от
прошлой  атаки  или,  как  стали  говорить,  Первой  Плевны,
где  русские  войска  наступали  в  основном  с  севера,  на  этот
раз  главный  удар  наносился  с  востока.  Там  действовали
два  больших  отряда  генералов  Вельяминова  и  Шаховского.
Отряд  Скобелева  должен  был  с  юга  прикрыть  их  наступле¬
ние,  но  в  случае  отхода  из  Плевны  или  подхода  из  Ловчи
неприятеля  пресечь  его  движение  на  этом  направлении.
 —  Как  же  это  можно  выполнить  без  пехоты  и  артилле¬
рии?  —  схватился  генерал  за  голову.  —-  Ведь  у  Тутолмина
всего  девять  далеко  не  полного  состава  сотен!  Можно  ли
ими,  без  пехоты  и  артиллерии  сдержать  турок?  Какой  ум¬
ник  планировал  сражение?  В  общем  так,  Петр  Дмитрие¬
вич,  скачите  к  Криденеру  и  от  моего  имени  упросите  дать  в
отряд  хоть  горстку  пехоты  и  орудий!  Докажите  там  необхо¬
димость  просьбы.
 135

Паренсов  умчался,  вернулся  лишь  к  утру,  когда  сотни
отслужили  молебен.  Священника  не  было,  но  казаки  со¬
ставили  хор  певчих  и  пропели  «Отче  наш».
 —  Идет  подкрепление!  —  сообщил  полковник.  —  Пе¬
хотный  батальон  Курского  полка  с  четырьмя  орудиями  и
еще  8-я  Донская  батарея.
 —  Слава  тебе,  господи!  —  перекрестился  Скобелев.
 Когда  бригада  была  построена  и  готова  к  выступлению,
 генерал  вместе  с  Тутолминым  объехал  строй.  На  правом
фланге  находились  конники  Владикавказско-Осетинского
полка.  Выделялись  сотни  осетин  в  лихо  заломленных  па¬
пахах,  чернявые,  на  разномастных  лошадях.  Левее  их  —
терские  казаки,  далее  выстроились  сотни  Кубанского  пол¬
ка.  На  его  правом  фланге  —  командир  князь  Кирканов.
 —  Славные  воины-кавказцы!  —  вобрав  поболе  воздуха  в
грудь,  прокричал  звучным  голосом  Скобелев.  —  Нам  выпа¬
ла  честь  сразиться  сегодня  против  исконного  врага  славян,
чтобы  высвободить  из-под  векового  ига  своих  братьев.  Не¬
приятель  силен  и  отважен,  одолеть  его  не  просто,  нужно
проявить  мастерство,  мужество  и  ту  отвагу,  которая  с  вами,
казаками,  с  рождения.  И  еще  помните,  что,  приняв  бой,
отступать  не  будем.  Отступление  неприемлемо.  И  сигнала
к  нему  не  будет.  А  если  кто  услышит,  то  знайте,  что  этот
сигнал  не  мой,  а  вражий.  Уверен,  что  мы  победим,  умрем,
но  не  отступим.  Слава  вам!  Слава  отважным  воинам-кав-
казцам,  доблестным  защитникам  святого  дела!
 В  ответ  пронеслось  троекратное  «ура!»,  прозвучала  коман¬
да  «марш»,  и  сотня  за  сотней,  перестроившись  в  походный
порядок,  выступили  в  путь.
 С  ночи  пал  туман,  и  чем  глубже  отряд  втягивался  в  горы,
тем  туман  становился  гуще.  В  нем  скрывались  близкие  скло¬
ны,  порой  нависающие  над  дорогой,  змеей  ползущей  вверх.
Опасаясь  внезапного  нападения,  генерал  распорядился  вы¬
слать  казачий  дозор  по  дороге  вперед,  влево  направил  сот¬
ню  осетин,  вправо  —  кубанцев.
 —  Береженого  бог  бережет.
 И  еще  беспокоила  мысль:  сумеют  ли  вовремя  подойти
пехотный  батальон  и  батарея.  Волнение  оказалось  излиш¬
ним.  У  развилки  его  ожидал  офицер.  Подошел,  предста¬
вился:
 136

—  Майор  Домбровский  —  командир  пехотного  баталь¬
она  Курского  полка.
 Вслед  за  ним  еще  офицер:
 —  Поручик  Прохорович  —  командир  8-й  Донской  кон¬
ной  батареи.
 —  Сколько  имеете  орудий,  поручик?
 —  Шесть,  ваше  превосходительство.
 —  И  у  меня  в  батальоне  четыре,  —  доложил  Домбров¬
ский.
 —  Десять  орудий!  Отлично!  А  как  с  боезарядами?
 —  На  день  боя  припасено,  —  козырнул  поручик.
 —  И  у  меня  тоже  в  достатке,  —  сообщил  майор.
 Весть,  что  подоспело  подкрепление,  воодушевила  каза¬
ков,  вселила  уверенность.  Послышался  смех,  кое-где  взле¬
тела  песня.
 Прискакал  разведовавший  дорогу  и  исходную  позицию
есаул  Астахов.
 —  Турка  на  Зеленых  горах  нет.  Ни  единой  души.  Сам
проверял.
 —  Тогда  нужно  спешить.  —  Скобелев  подозвал  коман¬
дира  Кубанского  полка  войскового  старшину  Кирканова,
поручика  Прохоровича.  —  Две  сотни  кубанцев  и  четыре
орудия  последуют  ускоренным  маршем  со  мной.  Осталь¬
ным  выдвигаться  в  прежнем  порядке  к  Зеленым  горам.  Вам
их  вести,  Петр  Дмитриевич.
 —  Слушаюсь,  —  ответил  Паренсов.
 Скобелев  преобразился.  Он  был  словно  взведенная  пру¬
жина.  Голос  резкий,  губы  сжаты,  позеленели  глаза.  При¬
казав  казакам  не  отставать,  хлестнул  коня  нагайкой.  По¬
мчался  вместе  с  есаулом  Астаховым  к  гряде  Зеленых  гор  и
скрылся  в  тумане.  За  ним  кубанцы  и  батарейцы.  Тоже  то¬
ропятся:  как  бы  не  опоздать  к  началу  сражения.
 Авангард  во  главе  с  генералом  вышел  на  первый  гре¬
бень.  Но  впереди  еще  два.  Главное  —  опередить  неприяте¬
ля  и  закрепиться  на  третьем  гребне,  с  нрГо  открывается
вид  на  Плевну.  Оттуда  можно  вести  огонь  прямой  навод¬
кой  по  городу  и  подступам  к  нему.
 —  Вперед,  кубанцы!  Орудия,  не  отставать!
 Миновали  второй  гребень...  Подъем  на  третий.  Туман
 вдруг  стал  редеть,  заголубело  небо...  Вот,  наконец,  достиг¬
 137

нут  и:  третий.  С  него,  как  на  ладони,  видна  вся  Плевна,
дороги,  турецкие  колонны  и  орудия  на  позициях.
 —  Вот  где  ключ  от  Плевны!  воскликнул  Скобелев.  —
Стоит  закрепиться  на  этом  гребне,  и  Плевне  —  конец.
 Отсюда  видна  и  деревушка  Радишево,  вся  в  дыме  разры¬
вов,  оттуда  доносится  глухой  гул.  Там  ведет  бой  отряд  гене¬
рала  Шаховского,  фланг  которого  прикрывают  скобелев-
цы.  «Необходимо  ему  помочь,  —■  молнией  проносится
мысль.  —  А  как?  Конечно  же,  оттянуть  на  себя  часть  не¬
приятельских  сил».
 —  Орудия,  к  бою!  —  командует  генерал  поручику  Про¬
хоровичу.
 Артиллеристы  сорвались  с  места,  развернули  в  сторону
города  пушки,  подкатили  зарядные  ящики  со  снарядами.
Спешились  и  кубанцы,  залегли  в  цепь,  изготовились  к
стрельбе.
 —  Огонь!
 Орудийный  залп  из  четырех  пушек  разорвал  горный
покой.  Многократно  повторилось  эхо.  Снаряды  точно  лег¬
ли  по  выдвигавшейся  к  Радишево  колонне.
 —  Еще  огонь!  —  И  снова  удачно.
 Колонна  рассыпалась,  залегла.  Показались  вспышки
выстрелов,  но  пули  не  причиняли  вреда.  Зато  после  четвер¬
того  залпа  отозвались  турецкие  пушки.  Их  шесть.  Первые
снаряды,  пролетев  над  головами,  взорвались  сзади.  Пере¬
лет!  Потом  впереди.  Недолет!
 —  Ваше  превосходительство,  уйдите!  Укрытие  рядом!  —
забеспокоился  ординарец  генерала  Сергей  Верещагин,  млад¬
ший  брат  художника.  —  Вас  ранят!
 —  Не  суетись!  —  прикрикнул  на  юношу  генерал,  однако
последовал  совету.
 Очередной  залп  турецких  орудий  был  точен.  Один  сна¬
ряд  угодил  прямо  в  пушку,  повредил  ее.  Несколько  чело¬
век  были  ранены.
 «Однако  ж  метки»,  —  отметил  Скобелев  выучку  непри¬
ятельских  артиллеристов.  Он  знал,  что  турецкая  армия  не
слаба,  солдаты  ее  хорошо  обучены,  и  теперь  в  этом  убеж¬
дался.
 И  снова  последовал  залп  из  Плевны,  и  снова  снаряд  уго¬
дил  в  орудие,  и  оно  оказалось  на  боку.  Одно  колесо  отлете¬
ло  прочь,  второе  —  вращалось  на  оси.
 138

Двигавшиеся  по  дороге  на  Радишево  турецкие  пехотин¬
цы  повернули  в  сторону  гребня,  и,  рассыпавшись  по  скло¬
ну,  спешно  поднимались.  Солдат  было  около  полутора  ты¬
сяч.  «Два  табора,  —■  определил  Скобелев.  —  Отряду  Ша¬
ховского  будет  легче».  Он  не  ошибался.  Именно  эти  под¬
разделения  должны  были  атаковать  у  Радишево  русский
отряд.  Теперь  они  связаны  боем  с  дерзко  прорвавшейся
к  Плевне  горсткой  казаков,  в  сопровождении  двух  ору¬
дий.
 На  левом  фланге  сотня  осетин  схватилась  врукопашную
и  отбросила  неприятеля,  справа  дрались  владикавказцы.
Примчался  посланный  за  подмогой  казак-верховой:
 —  Пехотная  рота  и  еще  взвод  выдвигаются!  С  ними
пушки!
 Скрываясь  в  кустарнике,  турки  пытались  обойти  отряд
и  зайти  в  тыл,  чтобы  окружить  храбрецов.  Спешно  эвакуи¬
руя  раненых  и  убитых,  казаки  и  артиллеристы  стали  отхо¬
дить,  чтобы  закрепиться  на  первом  хребте.  Там  уже  зани¬
мала  позиции  рота  пехоты.  Вспыхнула  ружейная  перестрел¬
ка,  забили  подошедшие  орудия.  Казалось,  силы  уравнове¬
сились,  но  не  это  входило  в  планы  Скобелева.  Удерживая
частью  пехотного  батальона  с  казаками  дорогу  из  Ловчи,
он  подтянул  на  гребень  еще  одну  пехотную  роту.  Командир
ее  штаб-капитан  Гурновский  с  полуслова  понял  генерала.
Поднял  солдат  в  атаку  и  сам  первый  бросился  в  рукопаш¬
ную  схватку.  За  ним  поднялись  и  остальные.  Сойдясь  вруко¬
пашную,  люди  кололи  друг  друга  штыками,  ножами,
били  прикладами,  даже  лопатками.  Выстрелы,  крики,
стоны,  удары  слились  воедино.  Турки  не  выдержали,  бро¬
сились  назад,  срывались  с  круч,  падали.  Преследуя  не¬
приятеля,  солдаты-куряне  миновали  второй  гребень,  вы¬
скочили  на  третий,  где  оставались  два  разбитых  ору¬
дия.  К  пехотинцам  присоединились  спешившиеся  каза¬
ки-владикавказцы  и  кубанцы.  На  плечах  отступавших
им  удалось  достичь  окраины  Плевны.  Бой  завязался  на
улицах  города.
 Скобелев  руководил  схваткой,  находясь  в  непосред¬
ственной  близости  от  боевой  линии.  Одна  лошадь  под
ним  была  убита,  вторая  ранена.  Казалось,  он  не  заме¬
чал  опасности.
 139

—  Вы,  кажется,  ранены,  —  сказал  Сергей  Верещагин,
увидев  кровь  на  вспоротом  рукаве  мундира.
 —  Ладно!  —  махнул  он.  —  Потом.
 Опытным  глазом  он  понимал,  что  достигнутый  успех  не
может  быть  решающим,  потому  что  сил  недостаточно,  а
отряды  Вельяминова  и  Шаховского  связаны  ожесточенным
боем  и  от  Плевны  далеко.  Да  и  день  незаметно  кончился.
На  землю  спустилась  ночь,  светлая,  лунная.
 Скобелев  прислушался.  В  той  стороне,  где  находился
отряд  Шаховского,  было  тихо,  а  из  Плевны  долетали  мир¬
ные  голоса.  Казалось,  не  было  никакого  сражения.  Только
однажды  ненароком  прогремел  ружейный  выстрел,  прока¬
тился  эхом  в  горах,  и  опять  стало  тихо.  Он  понял,  что  сра¬
жение  кончилось,  штурм  не  удался,  и  Плевна  по-прежне¬
му  в  руках  неприятеля.
 К  нему  подходили  командиры,  докладывали  о  состоя¬
нии  подчиненных  частей,  он  справлялся  об  убитых  и  ране¬
ных,  благодарил  за  службу.
 —  Когда  начнем  отход?  —  спросил  майор  Домбровский.
 —  Когда  на  то  получим  приказ.  И  еще:  отсюда  не  уй¬
дем,  пока  не  отправим  всех  убитых  и  не  перевяжем  ране¬
ных.
 Он  сел  на  поляне  под  одинокой  грушей,  вспомнив,  что  с
самого  утра  во  рту  не  было  ни  маковой  росинки.  И  еще
почувствовал  в  руке  боль.
 Дорогой  ценой  русская  армия  заплатила  за  «вторую
Плевну».  По  официальным  данным,  потери  составили  бо¬
лее  семи  тысяч  солдат  и  офицеров.  Действия  участвовав¬
ших  в  штурме  отрядов  признавались  неудачными.  Отме¬
чался  лишь  отряд  кавалерии  и  пехоты  на  левом  фланге.
Несмотря  на  трудности  и  м&лую  численность,  его  ко¬
мандир  Скобелев-младший  проявил  неистовую  актив¬
ность.  Он  сделал  то,  чего  не  могли  добиться  другие.  Ко¬
мандование  армии  признало  военный  талант  молодого
генерала.

Герой  дня
 Обеспокоенный  молчанием  Криденера,  главнокоман¬
дующий  проснулся  рано  и  несколько  раз  подходил  к  теле¬
графной  карете,  надеясь  получить  депешу.
 —  Не  поступало,  Ваше  Высочество,  —  ответил  ему  де¬
журный  офицер  связи.
 Наконец,  в  8  часов  он  принес  бланк  с  донесением.  «Бой
длился  целый  день,  у  неприятеля  громадное  превосходство
сил.  Отступаю.  Криденер».
 —  Черт  знает  что!  —  вспыхнул  великий  князь.
 Он  вспомнил  последнюю  встречу  с  императором,  неудо¬
вольствие  его  ходом  дела  и  выговор.  «Непременно  будет
новый,  теперь  уже  за  Плевну»,  —  предположил  главноко¬
мандующий,  не  выпуская  из  рук  телеграмму.
 Подошел  осторожный  Непокойчицкий:
 —  Кажется,  у  Криденера  неудача.
 —  Знаю.  Я  готов  к  нему  ехать,  чтобы  снова  предпри¬
нять  атаку  Плевны.
 —  Теперь  уже  не  к  чему.  Войска  отведены.
 —  Ведь  я  же  говорил  Государю,  что  войск  мало,  надобно
подвести  еще.  Вместо  того,  чтобы  выговоры  мне  давать,
лучше  бы  дал  войска.
 —  Да-да.  Конечно,  —  поддержал  великого  князя  началь¬
ник  штаба.  —  Нужно  Государю  Императору  телеграмму
послать.
 —  Непременно,  от  моего  имени.  Не  очень  в  ней  распи¬
сывайте  события.
 Телеграмму  послали  и  вскоре  пришел  ответ:
 «Крайне  огорчен  новою  неудачей  под  Плевною.  Криде¬
нер  доносит,  что  бой  продолжался  целый  день,  но  громад¬
ное  превосходство  турок  заставило  отступить.  Завтра  ожи¬
даю  заслушать  подробности.  Александр».
 1  Прочитав,  главнокомандующий  вздохнул:
 —  Теперь  можно  к  нему  ехать.  Собирайтесь,  Артур  Ада¬
мович.
 Еще  через  день  в  Ставке  главнокомандующего  состоял¬
ся  военный  совет.  Присутствовали  высшие  чины  и  корпус¬
ные  командиры.  Великий  князь  объявил,  что  волей  Госу¬
 141

даря  в  Дунайскую  армию  направлена  вся  гвардия,  грена¬
дерский  корпус  и  артиллерийские  части.
 —  Я  давно  предлагал  послать  на  Балканы  значительные
силы,  но  не  получил  на  то  согласия.  Это  наша  всегдашняя
слабость  посылать  войска  по  клочкам.  А  теперь  и  военный
министр  Милютин  согласился,  что  допустили  промах,  и
повелел  войскам  спешить  с  прибытием.
 Потом  разбирали  причины  неуспеха  под  Плевной,  и  все
сошлись  на  том,  что  атаку  нужно  было  проводить  не  с  вос¬
тока,  а  с  юга,  где  действовал  отряд  Скобелева  2-го.  Выясни¬
лось,  что  не  было  согласия  между  командирами  и  начальни¬
ками  штабов.  Генерал  Шаховский  начал  атаку  без  уведомле¬
ния  Криденера.  Оба  они  командовали  корпусами,  и  Шахов¬
ский  не  желал  подчиняться  равному  себе  по  должности.
 Выступая,  старый  Криденер  признался:
 —  В  это  беспокойное  время  была  для  меня  особенно  труд¬
ная  минута.  Это  было  около  двух  часов  дня,  когда  я  убе¬
дился,  что  наш  артиллерийский  огонь  не  произвел  желае¬
мого  действия,  и  ни  одна  неприятельская  батарея  не  за¬
молкла.  Несмотря  на  все  наши  попытки,  позиции  турок
оставались  непоколебимыми.  Я,  признаюсь,  усомнился  в
успехе  и  даже  подумал  отказаться  от  атаки,  только  чтобы
сохранить  войска  Государя.  Я  даже  объявил  об  этом  и  уви¬
дел,  как  у  всех  вытянулись  лица.  И  я  готов  был  дать  команду
«отбой!»,  чтобы  отвести  войска,  но  тут  мне  доложили,  что
князь  Шаховский  перешел  в  атаку.  Мне  ничего  другого  не
оставалось  делать,  как  тоже  перейти  в  наступление...
К  вечеру  все  резервы  были  израсходованы  и  о  том,  чтобы
повторить  атаку,  нечего  было  и  думать...
 После  неудачи  у  Плевны  из  Ставки  поступило  распоря¬
жение  о  возвращении  отряда  Скобелева  под  Ловчу.  Пола¬
гая,  что  Осман-паша  направит  туда  часть  своих  сил,  ко¬
мандование  приказывало  Скобелеву  этого  не  допустить.
Одновременно  требовалось  провести  боевые  рекогносциров¬
ки  подступов  к  Ловче,  а  также  разведку  горных  проходов
через  Балканы  на  важных  направлениях.  По  выполнении
всех  задач  Скобелев  установил,  что  движение  турок  к  Лов¬
че  невозможно  и  посылать  отряд  к  Какрину  —  пустая  тра¬
та  времени  и  сил,  а  потому  просил  использовать  отряд  у
Шипки,  где  наши  войска  вели  бои.
 142

Он  пишет  командиру  8-го  армейского  корпуса  генералу
Радецкому:  «Вверенный  мне  отряд,  по  моему  убеждению,
бесцельно  стоит  впереди  Сельви...  Между  тем  присутствие
в  бою  на  Шипке  4-х  отличных  батальонов  могло  бы  иметь
большое  значение...  Начальник  штаба  вверенного  мне  от¬
ряда,  капитан  Куропаткин,  объяснит  вам,  на  основании
каких  дисциплинарных  соображений  я  беру  смелость  пря¬
мо  обращаться  к  вашему  высокопревосходительству».  Он
просил  позволения  ударить  по  атакующим  Шипку  туркам
с  тыла.  Уверял,  что  этот  маневр  непременно  завершится
успехом.  Однако  ответ  так  и  не  пришел.
 Наконец,  из  Главной  квартиры  поступило  секретное
предписание,  что  в  район  Ловчи  выдвигается  2-я  пехотная
дивизия,  имеющая  задачу  овладеть  Ловчей,  а  потом  и  участ¬
вовать  в  «третьей  Плевне»,  срок  которой  еще  не  определен.
Отряд  Скобелева  подчиняется  дивизии,  составляя  ее  аван¬
гард.
 День  выдался  безоблачным,  знойным,  и  теперь  после
захода  солнца  от  земли  исходил  жар,  а  в  недвижимом  воз¬
духе  чувствовался  запах  пыльцы.  «Совсем,  как  в  Туркеста¬
не»,  —  подумал  Михаил  Дмитриевич  и  приказал  солдату-
денщику  полить  водой  в  палатке  и  вокруг,  да  поднять  бо¬
ковые  полотнища,  чтоб  продувало.
 Перед  ним  на  походном  столе  лежала  карта  окрестнос¬
тей  Ловчи  с  его  пометками,  сделанными  в  прошлых  реког¬
носцировках,  но  мысли  его  были  заняты  предстоящим  сра¬
жением.
 —  Разрешите?  —  послышался  голос.  У  входа  в  палатку
стоял  капитан  Куропаткин.
 —  Входите,  Алексей  Николаевич.  Как  раз  вы-то  мне  и
нужны.
 Капитану  нет  и  тридцати.  Оп,  в  противоположность
Скобелеву,  невысок,  спокоен,  скуп  на  слова.  В  недалеком
прошлом,  как  и  генерал,  кончил  Николаевскую  академию
Генерального  штаба,  на  Балканы!  прибыл  в  качестве  офи¬
цера  для  поручений  при  Главной  квартире.  А  на  днях  на¬
значен  в  отряд  Скобелева  начальником  штаба.
 Взглянув  на  карту,  он  вскинул  бровь.
 —  А  разве  прибыла  диспозиция  на  штурм?
 —  Еще  нет,  но  не  сидеть  же  сложа  руки.  Вот  и  решил
поразмыслить.  Давайте-ка  вместе.
 143

—  С  удовольствием.  —  Придвинув  складной  походный
стул,  капитан  устроился  рядом.
 Некоторые  данные  предстоящего  наступления  на  Ловчу
были  известны.  Их  привез  из  Ставки  Куропаткин.  В  опера¬
тивной  части  он  узнал,  что  для  взятия  Ловчи  назначен  боль¬
шой  отряд  генерала  Имеретинского...  Отряд  включал
22  батальона,  столько  же  эскадронов  и  казачьих  сотен  ка¬
валерии,  сто  различных  орудий.  Кроме  того,  в  него  входи¬
ли  и  части  Скобелева.  Ответственность  за  разработку  плана
и  штурма  Ловчи  возлагалась  на  Имеретинского,  однако  Ско¬
белев  взял  на  себя  смелость  разработать  и  предложить  свой
план.
 —  Не  обидится  ли  князь?  —  осторожно  высказал  Куро¬
паткин.
 —  Умный  человек  поймет,  не  обидится.  На  то  у  нас  пол¬
ное  право:  больше  месяца  толчемся  у  Ловчи.  Кто  же  лучше
нас  знает  обстановку?
 Учитывали  они  и  неудачу  под  Плевной.  Скобелеву  уда¬
лось  побывать  в  штабе  корпуса  Криденера  и  дотошно  рас¬
спросить  офицеров  оперативной  и  разведывательной  служ¬
бы.  Ему  показали  карту  с  вычерченным  на  ней  ходом  сра¬
жения.  Полистал  он  подшитые  в  папках  донесения,  распо¬
ряжения,  ведомости,  сводки  и  прочие  документы,  внима¬
тельно  их  изучил,  сделал  записи.  Теперь  они  лежали  перед
ними,  и  генерал  стремился  учесть  промахи  прошлого,  что¬
бы  не  повторить  их  в  наступлении  на  Ловчу.
 Капитан  был  дотошен,  старался  до  всего  дойти,  полу¬
чить  ответ,  и  это  нравилось  Михаилу  Дмитриевичу,  потому
что  он  сам  был  таким.  Изучив  положение  турецкого  гарни¬
зона  и  его  численность,  они  тщательно  оценивали  сильные
и  слабые  стороны  неприятельской  позиции.  Предположе¬
ние  нанести  главный  удар  с  севера  они  отвергли  и  пришли
к  согласию  нанести  его  с  востока.
 —  Можно  даже  двумя  колоннами:  северной  и  юж¬
ной,  —  предложил  Куропаткин  и  развил  мысль.  —  Глав¬
ная,  северная,  притянет  к  себе  основные  неприятельские
силы,  а  когда  свяжет  их  боем,  выступит  южная  для  захва¬
та  горы  Рыжей.
 -т-  Нет,  —  возразил  Михаил  Дмитриевич.  —  Главной
колонной  должна  быть  не  северная,  а  южная,  потому  что
 144

она  выполняет  главную  задачу.  Основные  силы  наступаю¬
щих  должны  быть  сосредоточены  в  ней,  чтобы  быть  в  пол¬
ной  уверенности,  что  Рыжую  захватим.
 Высоту  так  называли  за  выгоревшие  от  солнца  не  очень
крутые  склоны.  Она  находилась  у  самой  Ловчи  и  как  бы
нависала  над  ней.
 —  Эта  высота  —  самое  уязвимое  в  турецкой  обороне  мес¬
то,  —  ткнув  карандашом  в  карту,  где  отмечена  Рыжая,
произнес  Скобелев.  —  Она  —  ключ  к  городу.  Захватив  ее,
мы  сможем  наблюдать  все  неприятельские  объекты  и,  по¬
нятное  дело,  поражать  их  артиллерией.  Если  мы  захватим
высоту,  то  вынудим  турок  оставить  город.  А  потому  необ¬
ходимо  иметь  кавалерийские  эскадроны  и  казачьи  сотни  у
дорог  в  готовности  к  нападению  и  преследованию  отступа¬
ющего  неприятеля.
 —  Их  лучше  всего  расположить  здесь  и  здесь,  —  вычер¬
тил  на  карте  овалы,  обозначающие  места  сосредоточения
конников,  Куропаткин.
 —  Согласен.  А  наши  орудия  займут  позиции  вот  тут,  —
дополнил  Михаил  Дмитриевич.
 Так,  шаг  за  шагом,  они  обсудили  предполагаемое  сра¬
жение,  разобрали,  словно  шахматисты,  незавершенную
партию  до  самого  ее  конца.  Над  планом  они  просидели  до
глубокой  ночи,  присовокупив  к  нему  объяснительную  за¬
писку,  в  которой  излагали  рекомендации  для  успешного
проведения  наступления,  прежде  всего  оговорив  необходи¬
мость  всем  офицерам  и  солдатам  знать  местность  в  районе
предстоящего  сражения,  а  также  места  расположения  не¬
приятеля,  что  позволит  всем  действовать  увереннее.
 Учитывая  наличие  у  турок  дальнобойных  орудий,  пред¬
лагалось  атаку  проводить  постепенно:  вначале  сблизиться,
а  потом  уже  атаковать.  Сближение  проводить  рассыпан¬
ным  строем,  не  допуская  скучивания  солдат,  чтобы  избе¬
жать  потерь  от  более  метких  нарезных  турецких  ружей.  К
тому  же  на  подступах  к  Ловче  неприятель  сумел  возвести
редуты,  расположив  в  них  не  только  стрелков,  но  и  ору¬
дия.  Редуты  прикрывали  решающие  направления  и  не  про¬
сматривались  с  места  расположения  русских  войск.
 План  направили  главнокомандующему,  князю  Николаю
Николаевичу.  Тот  сам  его  изучил.
 145

—  А  ведь  составлен  недурно,  —  оценил  он  документ.  —
Учтены  все  мелочи  и  пояснения  обстоятельны  и  логичны.
Разрабатывать  новый  план  незачем.  Надеюсь,  Имеретин¬
ский  не  станет  возражать.
 Узнав  о  решении  главнокомандующего,  генерал  Имере¬
тинский  не  посмел  возразить,  даже,  более  того,  одобрил.
На  совещании  перед  наступлением  он  объявил,  что  левой
колонной,  наступающей  на  высоту  Рыжую,  назначен  ко¬
мандовать  генерал  Скобелев,  который  примет  большую  часть
сил.  Из  имевшихся  четырнадцати  пехотных  батальонов  ему
вручалось  девять.  Два  полностью  укомплектованных,  еще
не  бывавших  в  сражениях  полка  —  Калужский  и  Либав-
ский  —  составляли  основу  колонны.  Вручалась  Скобелеву
и  большая  часть  артиллерии,  кавалерии,  в  том  числе  каза¬
чий  полк  Бакланова.
 —  Надеюсь,  Михаил  Дмитриевич,  вы  с  честью  справи¬
тесь  со  столь  ответственной  задачей.
 —  Сделаю  все  возможное,  ваша  светлость,  чтоб  оправ¬
дать  доверие.
 А.К.Имеретинский  —  не  просто  князь,  а  светлейший,
он  сын  имеретинского  царевича  из  Грузии.  Окончив  Нико¬
лаевскую  академию,  служил  в  действующей  армии  на  Кав¬
казе,  в  Польше.  Занимал  ответственные  посты  в  больших
штабах,  теперь  командовал  пехотной  дивизией.
 Он  полон  достоинства,  благообразен,  и  хотя  обрусел,  но
черты  лица  выдавали  грузинское  происхождение.
 —  Я  вам  полностью  доверяю,  —  сказал  он  Скобелеву,  —
и  поддержу  все  ваши  предложения.  Обстановку  под  Ловчей
вы  знаете  лучше,  чем  кто-либо.  Штурм  Ловчи  назначим  на
22  августа.
 —  Желательно  начать  раньше,  ваша  светлость.  Хотя  бы
21  числа.  Нельзя  терять  время,  чтобы  не  позволить  непри¬
ятелю  укреплять  позиции.
 —  Один  день,  генерал,  судьбу  не  решит,  —  остался  при
своем  мнении  Имеретинский.  —  Говорят,  турки  не  могли
овладеть  Ловчей  почти  полвека.
 —  Это  смотря  как  ее  атаковать,  ваша  светлость.  Уверен,
что  не  пройдет  и  дня,  как  она  будет  нашей.
 —  Дай-то  бог,  дай-то...
 146

Ранним  утром  заговорила  русская  артиллерия.  Ее  ос¬
новные  силы  были  сосредоточены  против  левого  турецкого
фланга,  где  находилась  наша  северная  колонна.  Полагая,
что  там  будет  нанесен  главный  удар,  командование  против¬
ника  стянуло  туда  основные  силы.  Именно  на  это  и  рассчи¬
тывал  Скобелев.
 Скрытно  подтянув  свой  отряд  как  можно  ближе  к  горе
Рыжей,  Скобелев  в  12  часов  с  барабанным  боем  и  разверну¬
тыми  знаменами  повел  его  на  высоту.  Это  было  необыкно¬
венное  зрелище,  в  первый  момент  поразившее  турок  на¬
столько,  что  в  их  расположении  возникла  паника.  Было
видно,  как  в  траншеях  заметались  красные  фески.  А  бара¬
баны  гремели,  четко  отбивали  шаг  солдаты,  и  с  каждым
мгновением  неприятельская  позиция  все  приближалась  и
приближалась.
 —  Приготовиться  к  атаке-е!..  В  це-епь!  —  полетела  из
конца  в  конец  строя  команда.
 И  прежде  чем  прогремели  первые  выстрелы,  молодые
солдаты  старательно,  как  их  учили,  перестроились  в  лома¬
ную  линию.
 Тут  же  с  недалекого  кургана  загремели  выстрелы,  не¬
приметная  возвышенность  ощетинилась  огнем.  Скрытно  от
русской  разведки  турки  соорудили  на  ней  редут.  Под  ожес¬
точенным  прицельным  огнем  шагавшие  в  цепи,  не  обстре¬
лянные  еще,  не  бывавшие  в  сражении  солдаты-калужане  и
либавцы  дрогнули.  Видя,  как  пули  и  осколки  снарядов  ко¬
сили  шедших  рядом  товарищей,  они  попятились  и  готовы
были  сорваться  и  бежать  прочь  от  этого  страшного  места.
 —  Не  сметь  отступать!  —  послышался  высокий  и  власт¬
ный  голос.  —  Не  сметь!  Ни  шагу  назад!  За  мной!
 Будто  слетев  с  неба,  рядом  с  солдатами  оказался  Скобе¬
лев.  Лихо  соскочив  с  седла,  он  безбоязненно,  не  оглядыва¬
ясь,  пошел  впереди  легко  и  свободно,  словно  не  в  сраже¬
нии,  а  на  смотру,  вызывая  у  солдат  удивление  и  восхище¬
ние  одновременно.
 —  Вперед,  братцы!  Вперед!  —  послышался  голос  безве¬
стного  поручика,  принуждая  солдат  подчиниться  команде
и  следовать  примеру  генерала.
 А  потом  прозвучало  «ура!»,  и  все  подхватили  этот  воз¬
глас,  подавляя  криком  страх  и  неуверенность.
 147

—  Ура-а!  Ура-а!  —.  неслось  по  всей  цепи.
 Изогнутай,  с  далеко  выдвинувшейся  вперед  серединой
 цепь  напоминала  птичью  стаю  с  вожаком  во  главе.  Но  по¬
том  генерала  оттеснил  какой-то  майор,  крикнув,  что  те¬
перь  обойдутся  и  без  него.  Он  хотел  ответить  грубияну,  но
подоспел  казак-ординарец  с  его  конем.
 —  Ваше  превосходительство,  в  седло!
 И  когда  вскочил  на  коня,  цепь  уже  ворвалась  в  тран¬
шею  и  началась  рукопашная  схватка.
 Командир  Кавказской  казачьей  бригады  полковник  Ту-
толмин  со  своего  наблюдательного  пункта  видел,  как  тур¬
ки  группами  и  в  одиночку,  отстреливаясь,  отходили  к  ве¬
дущей  на  Плевну  дороге.  Они  терпели  поражение,  но  все
еще  были  достаточно  сильны  и  пока  не  чувствовали  себя
побежденными.
 —  Пора,  —  произнес  вслух  полковник  и,  поглядев  в  сто¬
рону  изготовившихся  полков,  вырвал  из  ножен  шашку.
 И  командиры  Владикавказского  и  Кубанского  полков,
поняв  начальника,,  сделали  то  же.
 —  С  богом,  други,  шашки  вон!  —  подал  команду  коман¬
дир  владикавказцев.
 С  гиком,  свистом,  стальным  блеском  шашек  вырвались
осетинские  сотни.  За  ними  терцы,  приняв  несколько  пра¬
вее  своих  однополчан.  Турки  встретили  их  ружейной  паль¬
бой,  заставили  повернуть.  Но  задние  ряды  уже  обтекали
неприятельский  фланг,  чтобы  зайти  в  тыл  и  оттуда  обру¬
шиться  на  врага.
 Сотня  есаула  Астахова  из  Кубанского  полка  понеслась  к
деревне,  где  турки  сосредоточились  у  переправы.  Казаки
мчались  во  весь  опор,  укоротив  поводья  и  пригнув  головы
к  шеям  коней.  Шелестели  на  ветру  значки  на  пиках.  Зави¬
дя  их,  турки  ударили  из  ружей.
 —  Заходи  с  края!  —  прокричал  есаул,  направляя  коня  к
реке.
 В  перестуке  копыт  казаки  его  не  слышали,  но  поняли,
перелетели  через  горный  поток,  вынеслись  в  тыл.  В  разла¬
де!  ружейных  выстрелов  турецкой  пехоты  замолотили  ка¬
зачьи  шашки.  В  голове  сотни  Астахов  врубился  в  свалку  и
в  тесноте  рукопашной  схватки  перехватил  направленный
ем|у  в  грудь  штык  турецкой  винтовки.  Прежде  чем  есаул
усцел  рубануть  шашкой,  прогремел  выстрел,  и  пуля  ото¬
 14§

рвала  ему  кисть  руки,  которая  безжизненно  повисла.  Ему
бросились  на  помощь,  заслонили  от  гибели,  однако  он  про¬
должал  командовать  до  конца  схватки.
 Успех  сражения  у  Ловчи  был  полным.  В  тот  же  день
князь  Имеретинский  направил  в  Главную  квартиру  телег¬
рамму.  Было  уже  темно,  когда  офицер  связи  принял  ее  в
походной  аппаратной  и  помчался  к  главнокомандующему.
 —  Ваше  Высочество,  от  Имеретинского  добрая  весть.
 Великий  князь  взял  бланк,  но  было  темно  и  прочитать
 его  он  не  смог.
 —  Созывай  генералов!
 В  комнате  зажгли  свечи.  Появились  Непокойчицкий,
Левицкий  и  другие  генералы.
 —  Господа,  послушайте,  что  пишет  князь  Имеретин¬
ский.  —  И  начал  громко  читать  телеграмму.  —  Ловча  взя¬
та  сегодня,  после  двенадцатичасового  боя,  несмотря  на  упор¬
ное  сопротивление  противника,  сложный  рельеф  местнос¬
ти  и  сильноукрепленные  позиции.  Войска,  по  большей  час¬
ти  участвовавшие  в  деле  первый  раз,  дрались  молодцами.
Нечего  говорить  о  гвардейцах  и  конниках,  которые  пресле¬
дуют  противника.  Герой  дня  —  Скобелев...
 Николай  Николаевич  отвел  глаза  от  телеграммы,  под¬
нял  палец.
 —  Скобелев  —  герой  дня,  господа!  Не  признать  этого
нельзя.
 —  Да,  конечно,  произнес  Непокойчицкий.  И  осталь¬
ные  тоже  с  ним  согласились.
 За  сражение  под  Ловчей  все  батальоны  Калужского  и
Либавского  полков  были  награждены  Георгиевскими  зна¬
менами  с  надписью  «За  взятие  Ловчи  22  августа  1877  года».
 Третья  Плевна
 И  был  третий  штурм  этого  неприметного  городка,  за¬
терявшегося  в  скалистых  хребтах  Балканских  гор.  Третья
Плевна.
 Наступление  назначили  на  30  августа,  приурочив  его  ко
дню  именин  российского  императора  Александра  II,  без¬
отлучно  находившегося  при  армии.  На  сей  раз  решили  стя¬
 149

нуть  к  Плевне  значительно  большие  силы  пехоты  и  особен¬
но  артиллерии,  привлечь  к  делу  и  союзные  румынские  вой¬
ска.  На  военном  совете  предложили  использовать  также
сосредоточенные  у  Ловчи  отряды  князя  Имеретинского  и
генерала  Скобелева.
 —  Да-да,  Скобелеву  непременно  следует  участвовать  в
деле,  —  поддержал  главнокомандующий,  князь  Николай
Николаевич.  —  И  усилить  его,  поелику  возможно.  В  про¬
шлый  раз  он  наступал  на  Плевну  с  юга  и  на  сей  раз  пусть
действует  там  же.
 Все  согласились.  Штаб  Дунайской  армии  сел  за  разра¬
ботку  диспозиции,  чтобы  заблаговременно  расписать  дей¬
ствия  войск  при  штурме.
 В  двадцатых  числах  августа  войска  заняли  указанные
рубежи,  изготовились  для  наступления.  Против  тридцати¬
шеститысячного  турецкого  гарнизона  при  семидесяти  ору¬
диях  русской  и  румынской  пехоты  было  вдвое  больше,  а
орудий  —  в  шесть  раз!  Чтобы  обеспечить  пехоте  успешное
продвижение,  решили  подвергнуть  турецкие  укрепления  и
находящиеся  в  них  войска  четырехдневной  артиллерий¬
ской  бомбардировке.
 Но  не  бездействовал  и  генерал  Осман-паша,  возглавляв¬
ший  войска  Плевны.  Энергичный  турецкий  начальник,  за¬
кончивший  константинопольскую  военную  академию,  а  до
того  колледж  в  Европе,  сделал  все  возможное,  чтобы  укре¬
пить  оборону  города.  На  высотах  оборудовали  траншеи,
построили  редуты,  укрытия.  В  них  разместили  сильные
отряды,  установили  орудия.
 Самым  решительным  образом  Осман-паша  потребовал
от  подчиненных  удерживать  оборонительные  рубежи  лю¬
бой  ценой,  воспретив  с  них  отход.
 —  Дважды  уже  добивались  этого,  отразим  атаки  рус¬
ских  и  в  третий  раз,  —говорил  он,  полный  веры  в  успех.
 Турецкому  начальнику  еще  раньше  было  известно  о  ге¬
нерале  Скобелеве,  решительном  и  непредсказуемом  началь¬
нике,  который  по  предположению  мог  действовать  с  юга,  и
потому  Осман-паша  обратил  внимание  на  это  направление.
 На  рассвете  26  августа  на  неприятельские  укрепления
обрушился  огонь  русской  артиллерии.  Бомбардировка  про¬
должалась  весь  день  и  закончилась  лишь  с  наступлением
темноты.  С  утра  она  возобновилась.
 150

В  полдень  роты  Калужского  полка,  входившего  в  отряд
Скобелева,  рассыпавшись  в  цепь  на  склонах  Зеленых  гор,
повели  наступление  к  первому  гребню,  где  засели  черкесы
и  башибузуки.  Воинственные  горцы,  недавно  покинувшие
Кавказ,  в  Турции  вынуждены  были  выступить  против  рус¬
ских  войск.  Действовали  они  умело,  сноровисто,  метко  по¬
ражали  облаченных  в  белые  гимнастерки  солдат.  Башибу¬
зуки  же  представляли  собой  наспех  сколоченный  в  шайки
отчаянных  и  жестоких  наемников,  привычных  к  грабежам
и  насилию.
 Загремели  выстрелы,  зажужжали  пули,  ударили  из
Плевны  орудия,  раскатисто  пророкотало  в  горах  много¬
кратное  эхо.  Начался  бой.  Отряду  Скобелева  предстояло
преодолеть  три  горных  гребня,  чтобы  выйти  к  южной  ок¬
раине  города  и  начать  его  штурм.  С  этой  целью  Калужский
пехотный  полк  первым  начал  наступление.  Неделю  назад  он
отличился  при  взятии  Ловчи,  и  солдаты  ходили  в  героях.
 —  Пусть  подтвердят  свое  геройство  и  здесь,  —  сказал
Михаил  Дмитриевич  командиру  полка.
 Солдатам  потребовалось  немало  усилий,  чтобы  сбить
неприятеля  с  гребня  и  вынудить  его  отступить.  Но  был  еще
второй  гребень,  где  сопротивление  неприятеля  возросло.
Наступавших  калужан  контратаковали  превосходившие  их
в  силе  турки,  вынудив  отступить.  Находившаяся  во  фланге
полусотня  донских  казаков  бросилась  на  помощь.
 —  Стой!  Залегай,  братцы!  Отражай  огнем!  —  командо¬
вал  рыжеусый  хорунжий  Дукмасов,  пытаясь  остановить  ка¬
лужан.
 В  поддержку  казаки  открыли  огонь,  заставив  турок  ос¬
тановиться,  пока  не  подоспела  и  свежая  рота.
 —  Ну  как  вам,  братцы,  не  стыдно  убегать,  —  пристыдил
солдат  хорунжий.  —  А  еще  скобелевцы!  Кого  испугались?
 Тут  появился  верхом  на  белом  коне  и  сам  Скобелев.
Дукмасов  видел  его  прежде  лишь  раз,  да  и  то  мельком,  но
сейчас  узнал  его,  залюбовался.
 —  Смирно!  —  скомандовал  он  казакам.  —  Пики  в  руку!
 И  четко  отрапортовал.
 —  Вы  кто,  хорунжий?  Откуда?
 —  Полусотенный  командир  из  донской  казачьей  брига¬
ды  полковника  Черноусова.  Имел  задачу  прикрыть  со  сторо¬
 151

ны  оврага  фланг  полка,  но  обстановка  заставила  подоспеть
сюда  на  помощь.
 —  Спасибо,  хорунжий!  И  вам,  казаки,  спасибо  за  удаль!
 —  Рады  стараться!  —  ответили  те  дружно.
 —  Вам,  Дукмасов,  ставлю  новую  задачу.  Сейчас  мы  ата¬
куем  неприятеля,  а  казакам  рассыпаться  по  фронту  и  по¬
добрать  убитых  и  раненых.
 —  Может,  нам  тоже  атаковать?  —  нерешительно  спро¬
сил  Дукмасов,  полагая,  что  не  дело  казаков  заниматься  уби¬
тыми  и  ранеными.
 —  Нет,  хорунжий,  я  поручаю  вам  дело  важное  и  опас¬
ное.  Нельзя  допустить,  чтобы  беспомощные  люди  оказа¬
лись  в  руках  врага.
 Остаток  дня  и  всю  ночь  казаки  ползали  под  выстрелами
на  заросших  кустарником  склонах,  вынося  убитых  и  ране¬
ных.  Их  приходилось  волочить  на  шинелях,  на  себе,  рис¬
ковать,  проявляя  смекалку  и  изворотливость,  чтобы  спас¬
ти  людей.
 Утром  хорунжий  направился  к  Скобелеву.
 —  Приказ  выполнен.  Вынесли  четыреста  пятьдесят  че¬
ловек.
 Лицо  у  генерала  дрогнуло:  такие  потери!
 —  Спасибо,  Дукмасов.  Не  остался  ли  кто?
 —  Никак  нет,  всех  вынесли.
 —  Тогда  сегодня  вам  еще  поручение.  В  мое  отсутствие
наблюдайте  за  неприятельской  позицией.
 Дукмасов  замялся,  хотел  сказать,  что  у  него  подчинен¬
ные  и  есть  сотенный  начальник,  которому  надо  непремен¬
но  доложить,  но  генерал  упредил  его.
 —  С  начальством  уже  согласовано,  а  командовать  полу¬
сотней  поручите  помощнику.
 Накануне  вечером  Скобелев  справился  у  полковника
Чернозубова  о  Дукмасове.
 —  Это  —  чёртушка,  а  не  казак,  —  аттестовал  его  коман¬
дир  бригады.  —Человек  необыкновенной  смелости,  хотя  и
с  норовом,  упрям,  как  все  рыжие.  Службу  знает  и  любит,  а
в  сражении  не  подведет.
 —  Приглянулся  он  мне,  —  признался  Михаил  Дмитри¬
евич.  —  Хочу  его  взять  в  ординарцы.
 152

—  Выбор  удачный,  —  не  стал  возражать  казачий  на¬
чальник.
 Дукмасов  сидел  на  генеральском  походном  стульчике,
наблюдая  в  бинокль  за  неприятелем.  Отдаленная,  едва  ви¬
димая  глазом  местность  приблизилась  так,  что,  казалось,
ее  можно  достать  рукой.  Он  увидел  на  третьем  гребне  ту¬
рецкие  траншеи  с  желтоватым  бруствером  глинистой  зем¬
ли.  Поверху  ходили  турки  в  широких  шальварах  и  крас¬
ных  фесках.  За  гребнем  виднелся  обращенный  к  Зелено¬
горскому  логу  крутой  склон,  на  нем  два  редута,  между  ними
траншея.  Хорунжий  догадался,  что  левый  редут  и  есть
Казанлык,  офицеры  его  называли  Скобелевским-первым,  а
правый  —  Иса-Ага,  или  Скобелевский-второй.  Оборонитель¬
ные  сооружения  прикрывали  подступы  к  лежавшей  в  ни¬
зине  Плевне.  Правее  Скобелевских  редутов  едва  виднелся
еще  один,  редут  Омар-бей-табия.  Он  находился  восточнее
Плевны,  его  орудия  были  нацелены  против  соседнего  отря¬
да,  которым  командовал  генерал  Шнитников.
 Польщенный  доверием  генерала,  Дукмасов  вниматель¬
но  рассматривал  вражеские  позиции,  надеясь  обнаружить
в  них  нечто  такое,  что  помогло  бы  генералу  раскрыть  за¬
мысел  неприятеля.  От  напряжения  резало  в  глазах,  потом
стало  клонить  в  сон:  вторые  сутки  он  не  сомкнул  глаз.  На¬
конец  появился  генерал,  только  что  возвратившийся  от  ге¬
нерала  Зотова.
 —  Рассказывайте,  что  наблюдали.
 Стараясь  не  спешить,  офицер  стал  докладывать,  как  тому
учили  в  училище:  где  и  что  обнаружил,  высказывать  пред¬
положения.  Скобелев  слушал  и,  наблюдая  в  бинокль,  пере¬
спрашивал,  уточнял.  В  заключение  поблагодарил  и  тут  же
спросил,  где  конь?
 —  Там,  в  лощине.
 —  Садитесь  и  поедем  к  артиллеристам.
 И  они  весь  день  находились  в  полках.
 Четыре  дня  безумолчно  палили  тяжелые  орудия.  Десят¬
ки  тысяч  снарядов  были  выпущены  по  живой  силе,  укреп¬
лениям,  вражеским  наблюдательным  пунктам,  чтобы  рас¬
чистить  путь  пехоте  к  опостылевшему  городу.  Штурм  был
назначен  на  три  часа  дня,  но  отряд  Скобелева  выступил
раньше,  в  десять  утра,  чтобы  сбить  неприятеля  с  третьего
 153

гребня  Зеленых  гор  и  оттуда  по  общему  сигналу  повести
наступление  на  город.
 Накануне  прошел  обильный  дождь,  и  с  утра  горы  оку¬
тал  плотный  туман.  Под  его  покровом  и  начали  выдвигать¬
ся  Владимирский  полк  и  приданные  отряду  стрелковые  ба¬
тальоны.  Решительным  ударом  они  сбили  с  позиций  турец¬
ких  стрелков  и  преследовали  их  до  Зеленогорского  лога,  на
противоположном  склоне  которого  находились  редуты
Казанлык  и  Иса-Ага.  Турки  яростно  сопротивлялись,  и  каж¬
дый  шаг  продвижения  давался  немалой  ценой.  Потери  были
столь  ощутимы,  что  пришлось  ввести  в  сражение  Суздаль¬
ский  пехотный  полк.  Поредевшие  стрелковые  батальоны
потеснились  к  флангу,  готовые  вместе  с  казаками  отразить
неприятельские  контратаки,  о  приготовлении  к  которым
донесли  казачьи  дозоры.
 Таким  образом,  владимирцы  теперь  наступали  на  редут
Казанлык,  или  Скобелевский-первый,  а  суздальцы  —  на
Иса-Ага,  Скобелевский-второй.  Передовые  пехотные  цепи
находились  всего  в  полуверсте  от  них,  оставалось  только
преодолеть  взбухший  после  недавних  дождей  ручей  в  Зеле¬
ногорском  долу  да  взобраться  на  крутой  глинистый  склон.
Полуверста!  Казалось  бы,  расстояние  совсем  невелико,  все¬
го  пять  сотен  шагов.  Но  то,  что  в  обыденности  кажется
пустяком,  в  сражении  приобретает  совсем  иную  цену.
 Сознавая,  что  редуты  являются  последними  укреплени¬
ями  перед  Плевной,  турки  делали  все  возможное,  чтобы  их
удержать.  На  наступающих  обрушился  град  свинца,  остер¬
венело  били  орудия,  с  флангов  одна  за  другой  следовали
контратаки.  Сотни  солдат,  облаченных  в  белые  гимнастер¬
ки,  лежали  на  склоне  и  в  логу.  Раненые  кричали,  моля  о
помощи.  Те  же,  кто  мог  двигаться,  пытались  ползком  до¬
браться  до  укрытия.
 Скобелев  наблюдал  за  боем  с  командного  пункта.  Кусая
в  кровь  губы,  видел,  как  гибнут  люди.  Несколько  снарядов
разорвалось  поблизости,  над  головой  просвистели  осколки.
 —  Ваше  превосходительство,  в  укрытие!  —  предложил
испуганный  Куропаткин.  Штаб  располагался  неподалеку,
и  капитан  все  время  находился  при  генерале.
 —  Шальные!  —  отмахнулся  тот.  И  продолжал  наблю¬
дать  за  схваткой  у  редутов.
 154

—  Где  Либавский  полк?  —  спросил  он  Куропаткина.
 —  У  артиллерийских  позиций,  —  ответил  капитан.  —  В
готовности  к  выдвижению.  Вот  поручик  только  оттуда.
 Поручик  вытянулся  в  стойке,  словно  на  параде,  щелк¬
нул  каблуками.
 —  Передайте  командиру  полка,  чтобы  он  вел  полк  в  сра¬
жение.  Задача  ему  известна,  —  произнес  генерал.
 —  Дозвольте  мне  передать  полковнику  приказ?  —  вы¬
звался  Куропаткин.  —  Я  его  введу  в  курс  обстановки.
 —  Да-да,  поезжайте,  —  согласился  генерал.  —  Но  не
задерживайтесь!
 Капитан  лихо  вскочил  на  коня,  стегнул  плеткой.
 Справа,  где  тянулся  Тученицкий  овраг  и  находились
казаки  и  стрелки,  вдруг  загремели  выстрелы.
 —  В  чем  дело?  Что  такое?  —всполошился  Скобелев.
 Выбежав  к  краю  оврага,  он  остановился,  как  вкопан¬
ный,  увидев  на  склонах  мелькавшие  красные  фески.  Чис¬
ленность  неприятеля  была  намного  больше,  чем  находив¬
шихся  там  казаков  и  стрелков.  Нависла  угроза  выхода  не¬
приятеля  в  тыл  отряда.
 —  Дукмасов!  —  окликнул  ординарца  генерал.  —  Немед¬
ля  скачите  на  фланг  и  передайте  генералу  Сотникову,  чтоб
поднимал  людей!  Выбить  эту  сволочь  из  оврага!  —  Хорун¬
жий  повернулся,  чтобы  исполнить  приказ.  —  Постойте!
А  полковнику  Замерцеву  передайте,  чтоб  поднял  своих  ка-
заков-засранцев,  залегших  под  пулями.
 Хорунжий  вздрогнул,  застыл.
 —  Что  медлите,  Дукмасов?  Скачите  же!
 Но  тот  словно  бы  и  не  слышал.  Потом  произнес:
 —  Не  поеду.
 —  Что-о?  —  опешил  генерал.  —  Как  не  поедете?  Выпол¬
няйте  приказ!  Не  то  под  суд!
 —  Отдавайте,  но  не  поеду.
 —  Да  вы  что?  Что  с  вами?
 —  Вы  оскорбили  казаков,  их  честь  и  достоинство.  Я  от¬
казываюсь  с  этим  ехать.
 —  Вы  еще  рассуждаете?  Я  прикажу  вас  расстрелять!
 —  Готов  принять  смерть  и  от  своей  пули!  —  вошел  в  раж
упрямый  казак.
 155

Скобелев  дернул  плечом,  ударил  плетью  по  голенищу
сапога  и  неожиданно  изменившимся  голосом  произнес:
 —  Ну,  извини,  братец,  погорячился.  Извини.  А  те¬
перь,  —  голос  его  зазвенел  металлом.  —  Извольте  скакать
к  своим  и  сделать  так,  чтобы  ваши  земляки  отшвырнули
эту  нечисть.
 —  Будет  сделано!  —  Хорунжий  бросился  выполнять  при¬
каз.
 Прискакал  Куропаткин.
 —  Передал  распоряжение  полковнику.  Пошли  либав-
цы,  спешат.
 Батальоны  трех  пехотных  полков  после  неудачных  атак
вновь  двинулись  вперед.  Солдаты  по  склону  стали  прибли¬
жаться  к  турецким  позициям.  Скользя  по  раскисшей  пос¬
ле  дождя  глине,  цепляясь  за  клочки  травы,  камни,  сбивая
в  кровь  руки,  они  мало-помалу  преодолевали  насквозь  про¬
стреливаемое  пространство.  Наблюдая  в  бинокль,  Скобелев
понял,  что  успех  висит  на  волоске.  И  эта  атака  может  со¬
рваться.
 —  Коня!  —  бросил  он  Дукмасову.  Не  раздумывая,  взле¬
тел  в  седло.  —  За  мной!
 —  Куда  же  вы?  —  запоздало  послышался  голос  Куро-
паткина.
 Генерал  вихрем  ворвался  в  боевой  порядок  атакующих
батальонов.  Вырвав  из  ножен  саблю,  он  догнал  передовую
цепь  и  повел  ее  к  неприятельской  траншее.  И  дрогнувшие
было  солдаты,  не  замечая  пуль,  бросились  за  всадником.
Казалось,  не  было  под  ногами  ни  предательски  скользкой
глины,  ни  засевших  в  траншее  турецких  стрелков,  ни  смер¬
тельной  опасности.
 Все  закончилось  в  короткие  секунды.  Солдаты  с  май¬
ором  Горталовым  во  главе,  опередив  генерала,  первыми
ворвались  в  траншею.  Действуя  штыками,  прикладами,  а
то  и  просто  кулаками,  они  растеклись  по  ней.  И  турки  не
выдержали,  бросились  прочь,  к  Плевне.  Через  четверть  часа
в  руках  владимирцев  оказались  и  оба  редута.  Скобелев  был
вместе  с  ними.  Вызвав  старших  офицеров  —  майора  Горта-
лова  и  подполковника  Мосцевого,  он  приказал  им  намерт¬
во  закрепиться  на  захваченном  рубеже,  подтянуть  орудия
и  держаться  до  подхода  резервов.  Он  понимал,  что  теперь
 156

нужно  развивать  успех,  ворваться  в  Плевну,  до  которой  —
рукой  подать.  Крайне  необходимы  свежие  силы,  чтобы  пре¬
одолеть  последнее  сопротивление  врага  и  ворваться  в  го¬
род.  Достаточно  бригады,  даже  полка,  но  у  него  нет  и  ба¬
тальона,  все  задействовано,  все  ведут  бой.
 Еще  ранее  он  отправил  офицера  к  генералу  Зотову  с  прось¬
бой  помочь  резервом.  И  теперь  он  спешил  на  командный
пункт  в  полной  уверенности,  что  помощь  идет,  и,  возмож¬
но,  близка.  Он,  конечно,  направит  ее  без  промедления  к
Плевне,  чтобы  с  утра,  на  рассвете  атаковать  и  ворваться  в
город.  Тогда  этим  воспользуется  и  восточный  отряд,  кото¬
рым  командует  Зотов.
 Выехав  на  возвышенность,  Скобелев  вгляделся  в  лежав¬
ший  за  Тученицким  оврагом  участок,  находившийся  вбли¬
зи  селения  Радишево,  где  наступал  восточный  отряд.
В  бинокль  было  видно,  как  сизый  дым  тянулся  по  скло¬
ну,  сползал  в  лощину,  часто  вспыхивали  пухлые  облач¬
ка  артиллерийских  разрывов,  иногда  мельтешили  фи¬
гурки  солдат,  но  понять,  что  там  происходит,  было  ни¬
как  нельзя.
 Там,  на  острие  главного  удара,  действовали  русские  и
румынские  войска,  были  сосредоточены  основные  силы.
Полкам  дивизии  генерала  Шнитникова  предстояло  овла¬
деть  неприятельскими  укреплениями,  прежде  всего  реду¬
том  Омар-бей-т{1бия.  Трижды  русские  полки  переходили  в
атаки  и  каждый  раз,  неся  потери,  отходили.  Неистовство¬
вал  начальник  корпуса  генерал  Зотов,  выходил  из  себя  ди¬
визионный  командир  Шнитников.  Отчаявшись,  он  вызвал
командира  Шуйского  полка  полковника  Бохана:
 —  Взять  этот  проклятый  редут,  чего  бы  ни  стоило!..
 Полк  пошел  и  почти  весь  полег  пред  укреплениями.
 Осталось  менее  трети  личного  состава.  Остатки  поспешно
вывели  с  поля  боя,  направили  в  резерв.
 Возвратившись  на  командный  пункт,  Скобелев  спросил
у  Куропаткина:
 —  Получен  ли  резерв?  Где  он?
 —  Нет  резерва,  ваше  превосходительство.  И  не  обещают
его  прислать.  Князь  Имеретинский  пишет,  что  таковым  не
располагает,  а  генерал  Зотов  обеспокоен  делами  своего  кор¬
пуса.
 157

Направленный  к  Зотову  офицер  штаба  доложил,  что  ге¬
нерал  Скобелев  обещает  Плевну  взять,  если  получит  усиле¬
ние.  Князь  Имеретинский  эту  просьбу  поддерживает.
 —  Вот  пусть  он  и  отдает  свой  резерв,  —  ответил  Зотов.
 —  Но  он  такой  возможностью  не  располагает.
 —  И  я  не  располагаю.  Резерв  мне  самому  нужен.  Здесь
решается  судьба  сражения,  а  не  в  Зеленых  горах.
 —  Если  к  утру  помощь  не  поступит,  все  наши  усилия
пойдут  прахом.  Придется  редуты  оставить  и  отступить,  —
не  скрывая  досады,  сказал  Скобелев  начальнику  штаба.
 Ночью  Михаил  Дмитриевич  никак  не  мог  заснуть.  Ле¬
жал  на  жесткой  кошме,  в  голове  бродили  черные  мысли.
Набросив  на  плечи  шинель,  вышел  из  палатки.  Неподале¬
ку  едва  теплилось  пламя  костра,  вокруг  лежали  люди.
Он  подошел,  сел  на  пенек,  протянул  к  огню  руки.  Один
из  лежавших  поднялся.  Скобелев  узнал  ординарца  Че¬
ботарева.
 —  Сейчас  подкину  дров,  будет  жарко.  —  Чеботарев  на¬
чал  рубить  поленья.
 Он  бросил  их  в  костер,  и  языки  пламени  оживились,
заиграли,  дерево  затрещало,  выбрасывая  снопы  искр.  По¬
слышались  шаги,  и  из  тьмы,  словно  призрак,  вышел  сол¬
дат.  Он  брел,  опираясь  на  винтовку,  на  голове,  закрывая
половину  лица,  белела  окровавленная  повязка.  Издав  стон,
тяжко  опустился  у  костра,  потянулся  к  огню.
 —  Ты  откуда,  солдат?  —  спросил  его  Михаил  Дмитрие¬
вич.
 Но  тот,  казалось,  не  слышал.
 —  Кажись,  суздалец,  —  определил  Чеботарев  и  придер¬
жал  солдата  за  плечо.  —Куда  ж  ты,  братец,  лезешь  в  огонь!
Сгоришь  ведь!..
 Солдат  вдруг  забился  в  судорогах,  дробно  застучали  зубы,
из  горла  вырвались  невнятные  звуки.
 —  Ему  бы  водки  али  спирта,  враз  бы  полегчало,  —  посо¬
чувствовал  кто-то.
 —  Суздальцам  ноне  досталось,  —  пророкотал  голос.
 —  А  владимирцам,  что  ли,  легче?  Всем  пришлось  тяж¬
ко...
 Раненый  вдруг  протянул  руку,  схватил  за  полу  шинель,
которая  была  на  плечах  Скобелева,  и  потянул  к  себе.
 158

—  Ты  что  это,  братец!  —  воскликнул  Чеботарев.  —  Ок-
стись,  служивый!
 Но  тот,  не  выпуская  полы,  с  трудом  выговорил:
 —  Дай  шинелку...  Дай...  Умираю...
 Генерал  поднялся  и,  сбросив  шинель  с  плеч,  бережно
укрыл  ею  солдата.
 —  Грейся,  браток,  грейся.  —  И  перевел  взгляд  на  Чебо¬
тарева.  —  Там  в  моей  фляге  есть  спирт.  Принесите.
 Солдат  выцедил  жидкость  будто  воду  и  затих,  закутав¬
шись  в  генеральскую  шинель.
 Ночью  владимирцам  удалось  втащить  в  редут  Казанлык
два  орудия.  То  же  сделали  суздальцы  под  начальством  под¬
полковника  Мосцевого.  Подогнали  зарядные  ящики  со  сна¬
рядами.  Пехотинцы  укрепили  позиции,  приспособив  их  для
стрельбы  в  сторону  ПлевЕы.  Трудились  всю  ночь.  А  с  утра
из  Плевны  ударили  орудия.  У  редутов  взметнулись  взры¬
вы,  засвистели  осколки.  Появились  цепи  турецкой  пехоты.
По  ним  открыли  огонь  из  ружей,  орудий,  но  было  поздно.
Туркам  удалось  ворваться  в  траншею,  завязался  яростный
рукопашный  бой.
 —  Стоять  насмерть!  —  успел  скомандовать  майор  Горта-
лов,  в  следующий  миг  взлетев  на  турецких  штыках.
 Отчаянно  дрались  и  в  другом  редуте...
 Заслышав  стрельбу,  Скобелев  бросился  к  штабной  па¬
латке.  Капитан  Куропаткин  был  уже  на  ногах.
 —  Капитан!  Шлите  на  редуты  гонцов!  Узнать  обстанов¬
ку!  В  случае  угрозы  —  отходить!  Отходить  немедленно!  Ре¬
дуты  возьмем  потом!  Важно  сохранить  людей!
 Он  сразу  разгадал,  что  происходит  у  редутов.  В  этом
помог  ему  опыт.  Нужны  помощь,  резервы,  но  их  не  было.
 А  на  редутах  творилось  страшное.  На  укрепления  нака¬
тывалась  одна  атакующая  цепь  за  другой.  И  каждый  раз
защитникам  удавалось  отразить  огнем  атаки.  Один  из  сна¬
рядов  угодил  в  зарядные  ящики,  и  весь  запас  снарядов  взле¬
тел  в  воздух.  Три  орудия  разбиты,  прислуга  поражена.
Много  убитых,  еще  больше  раненых.  Но  выбраться  из  ре¬
дутов  невозможно,  потому  что  подступы  к  ним  и  Зелено¬
горский  лог  насквозь  простреливались.  Только  счастлив¬
цам  удавалось  его  преодолеть.
 159

Трижды  оттуда  добирались  гонцы,  сообщали  безрадост¬
ное  и  просили  помощи.
 —  Отходить!  Всем  отходить!  —  каждый  раз  говорил  Ско¬
белев  и  требовал  немедленно  выполнять  приказ.
 Гонцы  уходили,  а  генерал,  глядя  вслед,  с  тревогой  ду¬
мал:  «Успеют  ли  передать  приказ?  Доберутся  ли  назад?»
Он  безошибочно  знал,  что  силы  защитников  редутов  на
исходе.
 —  Ваше  превосходительство!  Михаил  Дмитриевич!  —  раз¬
махивая  телеграфным  бланком,  бежал  Куропаткин.  —  Де¬
пеша  от  Зотова.  К  нам  идет  резерв!
 И  тут,  словно  в  подтверждение  вести,  примчался  верховой
офицер.  На  полном  ходу  осадил  коня  и  едва  не  упал,  соска¬
кивая.  Это  был  майор,  адъютант  главнокомандующего.
 —  Его  Высочество,  князь  Николай  Николаевич,  пове¬
лел  направить  вам  для  развития  успеха  Шуйский  полк.  Он
уже  близко,  скоро  будет  здесь.
 Майор  всем  видом  пытался  показать  спасительную  важ¬
ность  доставленного  сообщения,  полководческую  мудрость
командующего,  принявшего  такое  решение.  Но  Скобелев  вдруг
приблизился  к  нему  и  подчеркнуто  медленно  произнес:
 —  Поздно!  Теперь  уже  поздно,  майор!  Вы  слышите,  что
там  происходит?  —  указал  рукой  в  сторону  скрытых  в  ту¬
мане  редутов.  —  Двумя  часами  ранее  мне  нужна  была  бри¬
гада,  еще  ранее  —  полк.  Всего  полк.  Поступил  бы  он  вчера,
и  Плевна  бы  пала.  Мы  бы  сейчас  находились  в  ней.  Теперь
же  этот  полк  способен  только  прикрыть  наше  отступление...
Впрочем,  он  и  это  не  сможет  сделать.  Как  мне  известно,  в
Шуйском  полку  осталось  менее  батальона,  растерзанного  в
сражении.  Нет,  майор,  радоваться  нечему.  Мы  упустили
победу.  Так  и  передай  главнокомандующему.
 Он  отвернулся  и  устремил  взгляд  в  туманную  даль,  где
гремело  сражение  и  бились  последние  солдаты  славных
полков.
 —  И  еще  одна  новость,  ваше  высокопревосходитель¬
ство,  —  осторожно  сказал  адъютант.  —  Вчера  его  Импера¬
торское  Величество  соизволило  подписать  указ  о  присвое¬
нии  вам  звания  генерал-лейтенанта.  За  Ловчу  и  другие  ус¬
пехи.  Поздравляю!
 —  А,  майор!  Это  сейчас  нисколько  не  радует.
 160

Через  неделю  на  походе,  обгоняя  строй  полка,  он  услы¬
шал  песню.
 —  Это  про  вас,  —  сказал  Дукмасов.
 Михаил  Дмитриевич  придержал  жеребца,  прислушался.
Шнитник  думал,  Радишев
Будет  больно  нам  дешев,  —
залихватски  вывел  запевала  и  неожиданно  смолк.  И  тут
же  вся  рота,  вся  сотня  простуженных  и  прокуренных  голо¬
сов,  воедино  слившись,  коротко  отозвалась:
 Нарвался!
 И  снова  прозвенел  голос  запевалы:
 И  пять  тысяч  уложил
И  начальству  доложил...
 Рота  коротко  ответила:
 Трудно!..
 Завидя  генерала,  солдаты  приосанились,  ступали  четко,
и  гулом  отзывался  каждый  их  шаг.  У  иных  на  лицах  рас¬
плылась  хитрая  ухмылка.
 Зато  Скобель  —  генерал
Сам  редута  два  забрал...
 Прогремели  два  шага  тяжелой  поступи,  и  единой  грудью
сказано  было  в  ответ:
 Без  войска!
 И  опять  задорно  вывел  запевала:
 Подкреплений  он  просил,
 Так  как  мало  было  сил...
 Не  дали!
 —  Ах,  негодники!  —  пряча  улыбку,  произнес  Михаил
Дмитриевич  и,  огрев  жеребца,  поскакал  далее.
 Конец  плевенской  страды
 Неудача  третьего  штурма  Плевны  означала  пораже¬
ние  русской  армии.  Это  понимали  Александр  II  и  военное
руководство  и  сознавали,  что  поражение  отзовется  в  Рос¬
сии  тяжким  эхом  недовольства  исходом  боев  после  первых
победных  реляций.  Еще  совсем  недавно  народ  ликовал,  жур¬
налисты  пророчествовали,  что  в  июле  падет  Адрианополь,
 6  А.  Корольченко
 161

в  августе  русские  войска  войдут  в  Константинополь,  и  вой¬
не  конец.
 И  вот...
 После  первых  двух  неудач  престиж  России  в  Европе  по¬
колебался,  особенно  неистовствовало  правительство  Англии,
обеспокоенное  судьбой  черноморских  проливов  —  Босфора
и  Дарданелл.
 Произошел  тяжелый  разговор  между  военным  минист¬
ром  Милютиным  и  главнокомандующим,  великим  князем
Николаем  Николаевичем.
 —  Я  удивлен,  Ваше  Высочество,  что  вы  доверили  пле¬
венское  дело  генералу  Зотову,  —  сказал  министр.
 —  Я  не  принял  руководство  потому,  что  в  тот  день  не
мог  отойти  от  Государя  Императора.
 —  Но  вряд  ли  это  может  оправдывать,  —  осторожно  воз¬
разил  министр.
 —  А  не  я  ли  в  свое  время  говорил  и  даже  просил  напра¬
вить  сюда  должное  количество  войск?  Я  знал,  что  турки  не
так  слабы,  как  полагали  некоторые,  что  малым  войском  и
ко  всему  еще  плохо  вооруженным  их  не  одолеть.  Но  вы  не
приняли  просьбы,  полагали  обойтись  тем,  что  было.  Те¬
перь  мы  пожинаем  плоды,  горькие  плоды.
 Потом  состоялся  военный  совет,  на  котором  быjij  сам
император.  От  прямого  объяснения  причин  неудачи  мно¬
гие  отказывались,  не  решались  говорить  нелицеприятное  в
присутствии  императора.  Однако  отмечали  успешные  дей¬
ствия  отряда  Скобелева  и  выражали  недоумение  по  поводу
того,  что  ему  отказали  в  резервах,  когда  отряд  был  почти  у
Плевны.
 —  Как  же  далее  поступить?  обратился  Александр
 к  присутствовавшим.
 Мнения  разошлись.  Одни  высказались  за  то,  чтобы  от¬
ступить  за  Дунай,  в  Румынию  и  уж  оттуда  после  прихода
новых  войск  вновь  начать  наступление.  Другие  настаивали
на  продолжении  военных  действий  до  взятия  Плевны,  осо¬
бенно  военный  министр  Милютин.  Он  же  предложил  овла¬
деть  Плевной  не  штурмом,  а  блокадой,  объясняя,  что  по
сведениям  агентов  запасы  в  городе  на  исходе,  там  много
больных  и  раненых,  население  испытывает  голод.
 162

Александр  согласился  с  министром.  Для  организации
блокады  из  Петербурга  призвали  известного  военного  ин¬
женера  генерала  Тотлебена.  Его  авторитет  как  военного
инженера  был  высок.  Талантливый  ученик,  а  затем  и  по¬
мощник  российского  инженера  Шильдера,  Эдуард  Ивано¬
вич  участвовал  во  многих  боевых  действиях  на  Кавказе,  в
Балканах,  Молдавии.  Военную  практику  он  сочетал  с  тео¬
ретическими  работами,  внося  значительный  вклад  в  разви¬
тие  инженерного  дела.
 Под  его  руководством  производились  укрепления  Нико¬
лаева  и  Киева,  Кронштадта  и  Выборга,  Бреста  и  Вильны.
Но  особую  известность  он  приобрел  во  время  героической
обороны  Севастополя  в  Крымской  войне.  Вначале  главно¬
командующий  обороной  Севастополя  князь  Меншиков  от¬
клонил  предложения  Тотлебена,  но  потом,  спохватившись,
принял  и  неукоснительно  поддерживал  опытного  инжене¬
ра.  В  последнее  время  Тотлебен  был  занят  работами  по
укреплению  Черноморского  побережья,  но  последовал  вы¬
сочайший  вызов  в  Дунайскую  армию.
 Там  же,  на  военном  совете,  было  решено  подчинить  Ско¬
белеву  пехотную  дивизию.  Это  было  высокой  честью  и  до¬
верием,  о  котором  мечтали  многие  убеленные  сединами  ге¬
нералы.
 Через  несколько  дней  генерал-лейтенант  Скобелев  всту¬
пил  в  командование  16-й  пехотной  дивизией.  В  нее  входи¬
ли  знакомые  по  прежним  делам  полки:  Владимирский,  Суз¬
дальский,  Углицкий,  Казанский.  По  ходатайству  Скобелева
начальником  штаба  назначался  капитан  Куропаткин.
 С  ведомостью  численного  состава  дивизии  Алексей  Ни¬
колаевич  пришел  к  Скобелеву.
 —  В  последних  боях  из  строя  выбыло  133  офицера  и
более  пяти  тысяч  нижних  чинов,  —  доложил  он.  —  В  строю
находится:  офицеров  —  116,  нижних  чинов  —  4642.
 —  Выходит,  выбито  более  половины  состава?
 —  Совершенно  верно.  Но  еще  хуже  положение  с  коман¬
дирами.  Здесь  все  указано.
 Михаил  Дмитриевич  взял  испещренную  числами  ведо¬
мость,  стал  ее  изучать.  Положение  было  действительно  уд¬
ручающим.  Осталось  менее  трети  ротных  командиров,  не
хватало  батальонных  командиров.
 163

—  Да-a,  —  тяжко  вздохнул  генерал  и  тут  же  произнес
уверенным  голосом.  —Не  вешать  головы,  Алексей  Никола¬
евич.  За  битого  двух  небитых  дают,  —  так  говорил  Суво¬
ров.  Будем  воевать  и  побеждать.  И  пополнение  обещают
направить.
 22  сентября  генерал  Тотлебен  был  уже  у  Плевны.  Все
находившиеся  там  войска,  а  также  прибывшие  гвардей¬
ский  и  гренадерский  корпуса  вошли  в  его  подчинение.
И  16-я  пехотная  дивизия,  усиленная  артиллерией,  болгар¬
ской  дружиной  и  9-м  Донским  казачьим  полком  Нагиби¬
на,  поступила  под  начало  нового  командующего.
 Вскоре  Михаил  Дмитриевич  предстал  перед  командую¬
щим.
 —  А,  вот  и  знаменитый  Скобелев!  —  такими  словами
встретил  его  шестидесятилетний  полноватый  седой  генерал.
Не  скрывая  любопытства,  оглядел  молодцеватую  фигуру
вошедшего.  О  нем  читал  статьи  в  Петербурге,  слышал  вос¬
торженные  легенды,  ходившие  в  армии.  Внимательно  слу¬
шал  генерала,  задавал  вопросы  и  получал  по-военному  ко¬
роткие  и  вместе  с  тем  исчерпывающие  ответы.  Он  понял,  что
командир  дивизии  не  только  отважен,  но  умен  и  начитан.
 —  Мы  с  вами  еще  непременно  встретимся,  —  пообещал
Тотлебен.
 4  октября  они  весь  день  провели  вместе,  рекогносцируя
подступы  к  Плевне.
 —  От  штурма  нужно  отказаться,  —  пришел  к  заключе¬
нию  Тотлебен.  —  Нужна  блокада.  Но  прежде  обязательно
следует  взять  Горный  Дубняк  и  Телиш.  Тогда  гарнизон
Плевны  будет  в  полной  изоляции.
 Осторожные,  подчас  выжидательные  действия  Тотлебе-
на  Скобелев  не  разделял.  Ему  были  по  душе  смелость,  ре¬
шительность,  внезапность  с  последующей  ошеломляющей
неприятеля  атакой.  Однако,  преклоняясь  перед  авторитетом
генерал-адъютанта,  он  заставлял  себя  следовать  плану.
 Через  несколько  дней  Горный  Дубняк  и  Телиш  пали,
наши  войска  приступили  к  планомерной  блокаде  Плевны.
Нашлось  дело  и  для  16-й  дивизии,  которую  теперь  все  ува¬
жительно  стали  называть  скобелевской.  Ее  позиции  нахо¬
дились  в  Зеленых  горах.  Полки  занимали  два  гребня,  а
первый,  ближе  к  Плевне,  находился  у  турок.
 164

В  своем  дневнике  генерал  Тотлебен  в  те  дни  писал:  «Я
приказал  занять  первый  гребень  Зеленых  гор.  Отрядом
командует  генерал  Скобелев,  герой,  какого  редко  встретишь,
но  человек  без  веры  и  закона.  Пункт  тот  очень  важен  для
турок.  Они  оказали  упорное  сопротивление...  Пули,  каза¬
лось,  выбрасывались  машинами.  Несмотря  на  это,  гребень
занят  и  укреплен.  Турки  тоже  укрепились  в  200  шагах  и
несколько  раз  были  выбиты  штыками...  Скобелев  дважды
контужен  и  должен  полежать...»
 За  скупыми  записями  скрывались  следующие  события.
 Овладеть  гребнем  Зеленых  гор  Скобелев  приказал  Вла¬
димирскому  пехотному  полку.  Вызвав  его  командира  пол¬
ковника  Кашнева,  он  сказал:
 —  Некогда  роты  вашего  полка  запятнали  славное  имя
владимирцев.  Надеюсь,  помните  тот  день?
 —  Было  такое.  В  первый  день  третьего  штурма,  30  ав¬
густа.
 —  Вот-вот,  поддались  они  тогда  панике.  Теперь  же  эти
самые  роты  пусть  атакуют  первый  гребень.  И  без  победы  не
возвращаться!
 —  Я  сам  поведу  их  в  атаку,  —  пообещал  полковник.  —
Обещаю,  что  задачу  они  выполнят  с  честью.
 В  окружении  офицеров  Михаил  Дмитриевич  наблюдал
из  ближайшего  укрытия  за  атакой  Владимирского  полка.
По  наступающим  часто  стреляли,  били  из  орудий,  но  цепи
настойчиво  продвигались  вперед.
 —  А,  черт!  —  выругался  генерал.  —  Никак  не  могу  по¬
нять...
 Не  выпуская  из  руки  бинокля,  он  ступил  на  банкетку  и
выбрался  из  траншеи.  Остальные  по  кивку  Куропаткина
поднялись  вслед.
 —  А  вы  чего  здесь,  господа?  Ступайте  в  укрытие.  Могут
сразить.
 —  Поэтому  мы  здесь,  —  ответил  Куропаткин.  —  Рядом
с  вами.
 —  Ну,  хорошо,  спущусь.  Только  вначале  вы.
 —  Ваше  превосходительство,  ведь  только  вчера  произош¬
ла  неприятность,  —  продолжил  Куропаткин.
 Вчера  Скобелев  тоже  поднялся  из  окопа,  чтобы  разгля¬
деть  турецкие  окопы.  Облаченный  в  белый  мундир,  он  не¬
 165

подвижно  стоял,  представляя  заманчивую  для  стрелков
цель.  И  случилось  то,  что  должно  было  произойти.  Пуля
попала  в  руку,  изорвав  и  окрасив  кровью  мундир.  Рука
вдруг  повисла,  а  лицо  генерала  побелело.
 —  Кажется,  угодило,  —  произнес  он.
 Рана  оказалась  не  опасной,  задело  лишь  ткань,  не  по¬
вредив  кости.
 Выждав,  когда  офицеры  спрыгнули  в  укрытие,  генерал
повернулся,  чтобы  спуститься.  И  в  этот  миг  поблизости
взорвался  снаряд.  Будто  споткнувшись,  генерал  упал  ниц.
 —  О-ох!  —  вырвалось  из  его  груди.
 Он  попытался  подняться  —  и  не  смог.  К  нему  бросились
офицеры.
 —  Что  случилось?  Вы  ранены?  Позвольте...
 —  Я  сам.  —  Оперся  на  раненую  руку  и  скривился  от
боли.
 Осколок  снаряда,  а  может  быть,  камень  или  пуля,  не
повредив  мундира,  ударил  в  спину,  против  сердца,  вызвав
контузию.
 —  Три  дня  надобно  лежать,  —  предписал  доктор  выне¬
сенному  на  носилках  генералу.
 Его  поместили  в  болгарскую  хату-мазанку,  прибежище
какого-то  отшельника  или  пастуха,  предписали  лечение.
Весть  о  ранении  Скобелева  облетела  армию  со  скоростью
света.  В  тот  же  вечер  прибыл  Верещагин.  Осторожно  скло¬
нился  над  раненым.  Тот  находился  в  забытьи,  однако  отк¬
рыл  глаза,  узнал  старого  друга.
 —  Ну,  как?  Болит?
 —  Немного...  Отходит.
 —  Ах,  Михаил  Дмитриевич!  Зачем  вы  так  рискуете  со¬
бой?  Кому  это  нужно?
 —  Делу,  —  попробовал  улыбнуться  тот,  но  улыбка  по¬
лучилась  вымученной.
 —  Ваша  лихость  во  вред  и  вам,  и  ближним.  Люди,  кото¬
рые  при  рас,  подвергаются  опасности,  гибнут.  Возле  вас
погиб  мой  брат  Сергей,  второй  брат  получил  ранение.  Если
б  я  вас  не  знал,  то  подумал,  что  вы  просто  бравируете...
 —  Не  надо,  —  Михаил  Дмитриевич  дотронулся  до  коле¬
на  художника  и  устало  закрыл  глаза.
 166

Художник  поднялся,  и  в  комнате  наступило  долгое  мол¬
чание.
 Сергей  Верещагин  состоял  при  Скобелеве  ординарцем.
Он  сам,  будучи  добровольцем,  упросил  генерала  взять  его  к
себе.  Владея  искусством  художника,  он  часто  вызывался
на  опасные  рекогносцировки.  Приблизившись  к  неприятель¬
скому  расположению,  он  быстро  наносил  на  бумагу  места
нахождения  окопов,  орудий,  наблюдательных  пунктов,  до¬
ставляя  таким  образом  сведения  командиру  для  принятия
решения.
 И  30  августа  в  третьем  штурме  Плевны  он  сам  вызвался
на  опасное  дело.  Удалившись  от  отряда,  принялся  за  свое
дело,  когда  его  заметили  башибузуки.  Они  подобрались  и
безжалостно  изрубили  его.
 На  следующий  день  раненого  Скобелева  посетил  главно¬
командующий,  великий  князь,  пожелал  скорейшего  выздо¬
ровления  и,  обремененный  заботами,  уехал.  А  после  него
был  и  отец.
 —  Не  волнуйся,  тебе  вредно,  —  сказал  Михаил  Дмитри¬
евич.  —  Я  почти  здоров.  Сам-то  как?
 Дмитрий  Иванович  только  отошел  от  болезни.  Неожи¬
данно  схватило  сердце,  и  он  более  трех  недель  провел  в
госпитале.
 —  Я-то  что?  Свое  дело  на  земле  сделал.  Так  что  обо  мне
говорить  нечего.  У  тебя  же  все  впереди.
 —  Меня  не  здоровье  беспокоит.
 —  Что  же  еще?  Скажи,  помогу.
 —  Зима  приближается,  а  у  солдат,  кроме  шинели,  ниче¬
го  нет.  Перемерзнут  ведь...
 —  Так  что  надобно?
 —  Полушубки.  Обычные,  которые  солдатам  не  положены.
 —  Это  ще  сколько  их  надобно?  —  насторожился  отец.
 —  На  дивизию.
 —  На  всю  дивизию?
 —  Да.  Я  подсчитал:  десять  тысяч.  Ты  только  не  ску¬
пись.  Уплати,  а  интендантство  доставит.  Деньги  потом  воз¬
вращу.
 —  Откуда  ж  у  тебя  найдется  столько?  —  усмехнулся
отец.  —  Ну,  хорошо.  Выполню  просьбу.  Завтра  же  перего¬
ворю  с  поставщиками.
 167

На  четвертый  день  Михаил  Дмитриевич  потребовал  коня
и  возвратился  на  свой  командный  пункт.  В  его  отсутствие
солдаты  расширили  блиндаж,  прорубили  оконце,  сбили
топчан,  положили  на  него  набитый  сеном  матрац.  Даже
приспособили  рукомойник.
 —  Теперь  ему  будет  удобно,  а  то  ютился  в  норе  какой-
то,  чисто  как  басурманин,  —  говорили  солдаты,  довольные
работой.
 Остался  доволен  и  генерал:
 —  Какие  хоромы  соорудили,  ничего  подобного  не  ви¬
дал.  Вот  если  б  только  повыше  потолок,  а  то  макушкой
едва  не  достаю.
 Между  тем  блокада  Плевны  продолжалась.  В  союзе  с
румынскими  соединениями  русские  войска  охватили  город
плотным  кольцом.  Из  России  подошли  свежие  силы,  в  их
числе  гренадерский  корпус  генерала  Гонецкого.  Его  брига¬
ды  и  полки  заняли  оборону  на  важных  рубежах,  отрезая
туркам  путь  к  отходу.  16-я  скобелевская  дивизия  крепко
удерживала  позиции  на  Зеленых  горах,  надежно  перекрыв
путь  возможного  прорыва  неприятеля  к  Ловче.
 Вскоре  из  Закавказья,  где  действовала  против  турок  ар¬
мия  под  командованием  великого  князя  Михаила  Никола¬
евича,  пришло  сообщение,  что  русские  войска  овладели
Карсом,  а  его  гарнизон  сдался  на  милость  победителя.
 —  Непременно  нужно  сделать  так,  чтоб  о  том  узнали
воины  Осман-паши,  —  сказал  Михаил  Дмитриевич.
 —  Может,  заслать  в  крепость  гонца?  —  предложил  Ку¬
ропаткин.
 —  Нет,  это  дело  долгое,  нужно,  чтобы  сразу.  Сообщение
подорвет  у  турок  дух.  Подумайте,  как  сделать.
 Кто-то  предложил  вырезать  на  попонах  турецкие  буквы
и  выставить  их  над  траншеей.
 —  Так  скоро  же  ночь!
 —  А  мы  подсветим  фонарями.
 Драгоман  вывел  на  попонах  по-турецки  слова,  их  искус¬
но  вырезали,  казаки-охотники  закрепили  над  траншеей.
Позади  попоны  выставили  тридцать  фонарей.  Поначалу  на
турецкой  стороне  было  тихо,  словно  бы  ничего  не  произош¬
ло.  Но  потом,  видимо,  прочитав  и  поняв  смысл,  турки  от¬
крыли  стрельбу.  Одиночные  выстрелы  участились,  потом
 168

переросли  в  сплошной  треск.  Пули  градом  сыпались  на  плот¬
ное  сукно,  вконец  его  изрешетив.  А  буквы  все  светились,
сообщая  неприятелю  безрадостную  весть:  «Карс  взят».
 Однажды  Михаил  Дмитриевич  возвратился  из  главной
квартиры  в  приятном  расположении  духа,  велел  найти
Куропаткина.  Тот  прибыл  без  промедления,  как  всегда  спо¬
койный,  ровный.
 —  Поздравляю,  Алексей  Николаевич,  от  всей  души
рад.  —  Генерал  крепко  пожал  капитану  руку.
 Он  словно  бы  светился  своей  улыбкой,  расположением,
словами,  в  которых  звучала  искренность  вместе  с  теплотой
и  радостью.
 —  С  чем  поздравляете,  ваше  превосходительство?
 —  С  вашим  производством.  Сегодня  в  моем  присутствии
военный  министр  подписал  приказ  о  присвоении  вам  вне¬
очередного  чина.  Как  офицер  Генерального  штаба,  да  еще  в
столь  высокой  должности  вы  произведены  в  подполковники.
 —  Благодарю,  ваше  превосходительство.  За  все,  что  вы
сделали...
 Куропаткин  знал,  что  генерал  дважды  писал  рапорт,
ходатайствовал  в  главной  квартире,  настаивал.  И  добился.
 —  Благодарить  меня  не  за  что,  —  прервал  Михаил  Дмит¬
риевич.  —  Честно  служил,  исправно  вел  дела  —  и  заслу¬
жил.  Был  бы  не  угоден,  разве  бы  терпел?  А  на  сей  случай  я
подготовил  для  вас  презент.
 Он  достал  из  сумки  золотые  погоны  подполковника  с
тремя  приколотыми  звездочками  —  и  подал  Куропаткину.
 —  Крепите  к  мундиру.  А  уж  вечеромпривсех  офицерах
представитесь,  как  положено  по  уставу.  И  помните,  что
крепкие  напитки  не  употребляю,  а  стакан  вина  за  вас  и
ваши  успехи  непременно  выпью.
 Вечером  27  ноября  от  находившегося  на  Зеленых  горах
казачьего  дозора  примчался  в  штаб  дивизии  корнет  Усоль-
цев.  Увидел  генерала,  он  передал  ему  весть,  заставившую
Скобелева  насторожиться.
 —  Теперь  расскажи,  что  видел  и  слышал  сам.
 —  Видеть  ничего  не  видел,  ночью  вся  надежда  на  уши.
А  слышал  то,  что  турки  шумели,  вроде  как  бы  уходить
собирались,  а  потом  замолкли  и  стало  совсем  тихо.  Сотен¬
ный  предположил,  что  турки  ушли.
 169

—  Как  ушли?  Куда?
 —  Это  мне  неведомо.
 —  Тогда,  Усольцев,  скачи  назад  и  передай  своему  сотен¬
ному,  чтобы  собрал  команду  охотников  и  разведал  бы  не¬
приятельские  позиции,  проникнув  на  них  без  промедле¬
ния.  Понял?
 —  Так  точно,  ваше  превосходительство.  Дозвольте  вы¬
полнять?
 —  Выполняй,  Усольцев.
 Скобелев  понимал,  что  Осман-паша  задумал  что-то  серь¬
езное,  возможно,  даже  попытается  вырваться  из  кольца
блокады.  Недавно  удалось  схватить  турецкого  перебежчи¬
ка,  который  сообщил,  что  запасы  в  Плевне  на  исходе  и  все
только  и  говорят,  чтобы  оставить  город.  Неужели  Осман  на
это  решился?  Ах,  как  важно  теперь  донесение  разведчи¬
ков!
 На  всякий  случай  связался  по  телефону  с  князем  Име¬
ретинским  —  он  теперь  возглавлял  штаб  у  Тотлебена.  Со¬
общил,  что  турки  могут  попытаться  устроить  вылазку,  нуж¬
но  быть  начеку.
 Ночью  примчался  корнет  Усольцев,  перепачканный,
возбужденный,  уставший.
 —  Были  в  турецком  расположении,  почти  до  Плевны
дошли.  Позиции  пусты,  ни  одного  турка.
 По  армии  полетела  команда:  «Приготовиться!»
 Основной  удар  турецкой  армии,  пытавшейся  вырваться
из  кольца  блокады,  пришелся  на  полки  гренадерского  кор¬
пуса.  Словно  бешеный  горный  поток,  сорвавшийся  с  высо¬
ты  и  сметающий  все  на  своем  пути,  обрушился  многоты¬
сячный  авангард  турок  на  позиции  Сибирского  полка.
Солдаты-сибиряки  ожидали  неприятельской  атаки,  были
наготове,  однако  не  смогли  сдержать  натиск  врага.  Все  по¬
легли  в  неравной  борьбе  там,  где  стояли.
 Воодушевленные  турки  углубились  в  расположение  гре¬
надерского  корпуса.  Еще  усилие  —  и  оборона  будет  смята,
блокада  прорвана,  а  вырвавшееся  на  простор  турецкое  вой¬
ско  само  станет  для  русских  грозной  силой.  Пусть  тогда
попробуют  его  унять!  Но  на  пути  выросли  новые  полки  и
артиллерия.  Орудия  стреляли  по  наступающим  в  упор,  кар¬
течью,  образуя  при  каждом  выстреле  пустоты  в  человече¬
 170

ской  массе.  Шедшие  в  первых  шеренгах  падали,  по  ним
ступали  находившиеся  сзади,  не  видя  преграды,  с  отчаяни¬
ем  обреченных  рвались  на  гибель.
 Представление  о  сражении  дополняет  рапорт  команди¬
ра  корпуса,  переданный  генерал-адъютанту  Тотлебену.  Вот
некоторые  выдержки  из  него:
 «Наступление  было  ведено  неприятелем  с  замечатель¬
ной  быстротою,  впереди  сплошная  цепь  стрелков,  за  кото¬
рою  непосредственно  следовали  поддержки  в  разомкнутом
строю,  который  представлял  из  себя  также  как  бы  сплош¬
ную  цепь;  за  поддержками  шли  резервы;  артиллерия  со¬
провождала  цепь  стрелков.  Несмотря  на  учащенный  огонь
всех  наших  9-фунтовых  батарей  и  огонь  пехоты,  турки,  про¬
никнув  в  промежутки  между  окопами,  перебили  защитни¬
ков;  слабые  остатки  их,  уже  не  в  силах  держаться,  стали
отходить.
 Подоспевший  10-й  гренадерский  Малороссийский  полк,
приняв  на  себя  сибирцев,  задержал  наступление  противни¬
ка,  при  этом  сам  понес  огромные  потери:  в  несколько  ми¬
нут  из  строя  выбыли  три  батальонных  и  половина  ротных
командиров...  восемь  наших  орудий  находились  в  руках
турок...  подошел  Астраханский  полк  и  смело  двинулся  впе¬
ред...  Непосредственно  за  ним  шел  и  11-й  гренадерский  Фа-
нагорийский  полк...  На  подходе  были  8-й  гренадерский
Московский  и  7-й  Самогитский  полки...
 В  10  с  половиной  часов  они  атаковали  противника,  за¬
нявшего  наши  ложементы.  Ничто  не  могло  устоять  против
этой  атаки.  Отбросив  турок,  астраханцы  и  фанагорийцы,  под¬
держанные  сибирцами  и  малороссийцами,  быстро  продолжа¬
ли  наступление,  штыками  выбивали  турок  из  траншей...».
 Неизвестно,  сколько  бы  продолжалось  это  страшное  по¬
боище,  если  б  не  ранение  находившегося  в  боевом  порядке
Осман-паши.  Многие  увидели,  как  конь  под  ним  осел,  а
вместе  с  ним  упал  и  он,  обагренный  кровью.  В  рядах  насту¬
пающих  возникла  паника.  Вскоре  взметнулось  белое  по¬
лотнище:  турки  запросили  пощады.
 Потери  турецкой  армии  в  том  сражении  составили
6  тысяч  человек,  а  в  плен  сдались  10  пашей,  128  штаб-
офицеров,  2  тысячи  обер-офицеров,  40  тысяч  нижних  чи¬
нов,  77  орудий.
 171

Есть  в  Москве  в  Лубянском  сквере,  что  у  Старой  площа¬
ди,  часовня.  Это  памятник  гренадерам  в  честь  одержанной
ими  победы  под  Плевной  28  ноября  1877  года.  Проект  па¬
мятника  принадлежал  известному  русскому  художнику
академику  Владимиру  Осиповичу  Шервуду.  Закладка  па¬
мятника  состоялась  через  десять  лет  после  того  сражения'.
Построен  он  на  средства  от  добровольных  пожертвований.
Ныне  памятник  напоминает  о  славном  подвиге  русского
воинства  в  далекой  войне  на  Балканах.
 Скобелев  застал  Осман-пашу  в  небольшом  помещении
караулки,  куда  того  доставили  после  пленения.  Турок  си¬
дел  на  скамье,  положив  раненую  ногу  на  патронный  ящик.
Это  был  пожилой,  дородный  и  крепкий  человек  с  острым
проницательным  взглядом.  На  волевом  лице  черная  с  про¬
седью  бородка.  При  нем  находились  доктор  и  переводчик.
Увидев  русского  генерала,  Осман-паша  хотел  подняться,
но  Скобелев  остановил  его,  представился:
 —  Я  —  генерал  Скобелев.
 Услышав  фамилию,  раненый  с  интересом  посмотрел  на
вошедшего:
 —  Так  вот  вы  какой!  Я  много  слышал  о  вас  и  не  пред¬
полагал,  что  вы  так  молоды!
 —  А  я  завидую  вашему  таланту,  сумевшему  удержать
крепость  длительное  время.
 Осман  поморщился  то  ли  от  слов,  то  ли  от  боли,  махнул
рукой.
 —  У  вас  опыт  превыше  всех,  с  кем  мне  приходилось
сражаться.  И  еще  я  не  сомневаюсь  в  том,  что  мои  дети
отдадут  дань  уважения  вашему  таланту,  когда  вы  станете
фельдмаршалом  русской  армии.
 Осман-пашу  доставили  в  главную  квартиру  к  Александ¬
ру.  Поддерживаемый  двумя  приближенными,  он  стоял  пе¬
ред  императором.
 —  Что  вас  побудило  противиться?  —  спросил  тот.
 —  Я  выполнял  свой  долг  и,  надеюсь,  заслужил  призна¬
тельность  не  только  своего  отечества,  но  и  милость  вашего
величества.
 Осман  снял  с  себя  кривую  саблю,  рукоять  и  ножны  ко¬
торой  сверкнули  каменьями,  но  Александр  ее  не  взял.
 172

—  В  знак  уважения  к  вашей  храбрости  оставляю  вам
оружие.
 В  числе  шести  военачальников,  отличившихся  в  сра¬
жениях  за  Плевну,  в  документах  был  назван  и  Скобе¬
лев.  Ему  же  выпала  честь  стать  первым  русским  комен¬
дантом  города.
 За  пятимесячную  осаду  город  превратился  в  средоточие
больных,  раненых,  мертвых.  В  нем  и  его  окрестностях  ле¬
жали  во  множестве  трупы,  распространяя  заразу.  Населе¬
ние  испытывало  недостаток  в  продовольствии,  всего  необ¬
ходимого  для  жизни.  Весь  скот  пал.  Скобелев  не  питал
пристрастия  к  административной  деятельности,  однако  об¬
стоятельства  вынуждали  отдать  делу  всего  себя.  Он  днями
был  на  ногах,  поспевая  повсюду,  где  возникали  сложнос¬
ти.  Работали  не  только  солдаты-скобелевцы,  но  и  турецкие
пленные,  жители  города.  В  короткий  срок  удалось  ликви¬
дировать  угрозу  эпидемии,  оказать  помощь  больным  и  по¬
страдавшим,  наладить  снабжение  продуктами.  Начались
работы  по  восстановлению  разрушенных  домов  и  дорог.
 Генерал  спешил  завершить  первоочередные  комендант¬
ские  заботы,  потому  что  его  предупредили:  в  скором  време¬
ни  16-й  дивизии  предстоит  выполнение  важной  задачи  и
нужно  было  подготовить  ее  к  этому.

ГЛАВА  6
 ЗА  БАЛКАНАМИ
 Через  горы
 Плевенский  узел  был  разрублен.  Основные  силы  Ду¬
найской  армии,  занятые  в  блокаде  Плевны,  готовились  к
дальнейшим  действиям.  Теперь  им  предстояло  преодолеть
хребет,  выйти  в  Забалканье,  а  оттуда  —  прямой  путь  к
Босфорскому  проливу.  С  овладением  Константинополем
можно  рассчитывать  на  окончание  войны.
 Путь  к  Босфору  пролегал  через  Шипкинский  перевал.
К  нему  Скобелев  с  отрядом  выбрался  еще  летом,  7  июля,  и
с  тех  пор  перевал  в  руках  русских.  Однако  продвинуться
дальше  не  удалось:  с  юга  подошли  турецкие  части  и  надеж¬
но  закрепились  на  ближайших  высотах,  контролируя  до¬
рогу  и  тропы.
 В  первых  числах  декабря  Скобелев  получил  распоряже¬
ние:  его  дивизия  вместе  с  приданными  полками  переходит
в  подчинение  генерала  Радецкого  —  командира  8-го  корпу¬
са.  Главные  силы  корпуса  располагались  у  Шипкинского
перевала,  отражали  атаки  турок,  которых  возглавлял  гене¬
рал  Вессель-паша.  Вскоре  пришел  вызов  и  от  самого  Радец¬
кого:  явиться  к  нему  для  получения  указаний.  Штаб  кор¬
пуса  располагался  в  небольшом  городке  Габрово,  и  Скобе¬
лев  выехал  туда  затемно,  чтобы  успеть  к  назначенному  часу.
Его  сопровождали  офицер  штаба,  два  ординарца  и  полу¬
сотня  донцов.
 Все  эти  дни,  несмотря  на  позднюю  осень,  стояла  пого¬
жая  погода.  Ночами  с  гор  наплывали  туманы,  под  утро
подмораживало,  иней  серебрил  землю.  Порой  сеял  мелкий
дождь,  совсем  как  в  России.  Но  накануне  погода  измени¬
лась:  с  гор  вдруг  задул  холодный  ветер,  небо  затянули  тя¬
желые  черные  тучи  и  вместо  дождя  завихрились  снежин¬
 174

ки.  Снег  шел  всю  ночь,  и  наутро  земля  лежала  словно  в
белом  саване.
 В  Габрово  они  попали,  едва  не  опоздав  к  началу  совеща¬
ния.  В  кабинете  у  Радецкого  уже  находился  генерал  Свято¬
полк-Мирский.  Полгода  назад  он  был  начальником  Скобе¬
лева,  теперь  они  сравнялись  в  должности,  оба  командовали
дивизиями.  В  кабинете  присутствовали  еще  начальник
штаба  и  старший  артиллерист.
 Они  расположились  у  стола,  на  котором  лежала  исчер¬
ченная  цветными  стрелами,  значками  и  надписями  карта,
над  ней  —  генерал-лейтенант  Радецкий,  высокий,  крепкий
для  своих  пятидесяти  лет  человек  с  совершенно  седой  голо¬
вой.  Во  всем  его  облике  чувствовалась  начальственная  уве¬
ренность.  Офицеры  называли  его  «кавказцем».  После  окон¬
чания  академии  Генерального  штаба  он  служил  на  Кавка¬
зе,  на  опасной  лезгинской  линии,  потом  в  Дагестане,  учас¬
твовал  во  многих  боевых  экспедициях,  заслужив  славу  от¬
важного  и  умного  начальника.  По  окончании  Кавказ¬
ской  войны  командовал  дивизиями,  а  на  Балканы  прибыл
уже  командиром  корпуса.  Подчиненная  ему  14-я  дивизия
генерала  Драгомирова  первой  форсировала  Дунай  у  Зимни-
цы,  и  немалая  доля  в  ее  успехе  принадлежала  Федору
Федоровичу  Радецкому.
 —  Прошу,  господа,  обратить  внимание  на  план  предсто¬
ящего  наступления,  —  произнес  он  густым  твердым  голо¬
сом  и  указал  рукой  на  карту.
 На  ней  синим  цветом  вычерчены  турецкие  позиции,  дви¬
жение  русских  войск  обозначено  красными  стрелами.  Одна
пролегает  от  небольшого  селения  Топлеш  на  юг,  обходит  с
запада  Шипкинский  перевал,  а  в  Забалканье  ее  острие
устремляется  к  Шейново.  У  стрелы  пояснительная  надпись:
«Правая  колонна».  Вторая  стрела  обходит  Шипкинский  пе¬
ревал  с  востока  и  за  хребтом  тоже  поворачивает  к  Шейно¬
во,  —  это  левая  колонна.  Третья  —  Короткая,  фронталь¬
ная  —  устремлена  прямо  на  Шипкинский  перевал.  Здесь
должны  наступать  части  8-го  корпуса.
 Опытному  глазу  нетрудно  разгадать  замысел  предстоя¬
щего  наступления.  А  суть  его  состоит  в  том,  чтобы  двумя
отрядами  обойти  перевал,  выйти  в  тыл  неприятельской  груп¬
пировке  и  совместно  с  полками  8-го  корпуса  разгромить  ее.
 175

—  Численность  вашей,  левой  колонны,  Николай  Ивано¬
вич,  составит  девятнадцать  тысяч  человек,  —  говорит  Ра¬
децкий,  обращаясь  к  Святополк-Мирскому.  —  Вы  должны
преодолеть  хребет  через  Тревненский  перевал.  Дорога  не  из
труднейших;  надеюсь,  что  при  соответствующих  инженер¬
ных  работах  движение  пройдет  успешно.  Вот  для  правой
колонны  маршрут  действительно  труден.  —  Радецкий  пе¬
реводит  взгляд  на  Скобелева.  —  Вам,  Михаил  Дмитриевич,
придется  вести  войска  по  горной  тропе.  Она  выходит  к
Имитлийскому  перевалу.  Маршрут  потребует  от  войск  на¬
пряжения,  особенно  сейчас,  когда  выпал  снег  и  в  горах
метель.  Советую  с  собой  обоза  не  брать.  Да  и  от  тяжелой
артиллерии  отказаться.  Ни  орудия,  ни  повозки  там  не  прой¬
дут.  Все  придется  нести  солдатам:  патроны,  снаряды,  пита¬
ние  и  дрова  тоже.  Иначе  можно  поморозить  людей.
 Слушая  искушенного  в  горной  войне  генерала,  Скобе¬
лев  мысленно  представил,  как  бредут,  утопая  в  снегу,
солдаты,  нагруженные  тяжелой  поклажей.  Ветер  сечет  им
лица,  рвет  полы  шинелей,  пронизывает  насквозь  тела.
И  это  не  только  воображение.  В  действительности  на  Шип-
кинском  перевале  и  в  окружающих  его  горах  еще  более
тревожное  положение.
 Старый  генерал-кавказец,  Радецкий  знает  все  труднос¬
ти  ведения  войны  в  горах,  где  погода  непредсказуема  и
неожиданны  снежные  метели  и  морозы  среди  лета,  а  в
январе  —  оттепель.
 —  Никак  нельзя,  —  говорит  он,  —  обречь  предстоящее
наступление  на  неудачу.  Неуспех  на  равнине  обернется  для
людей  на  перевале  бедой.  Мы  должны  ликвидировать  ар¬
мию  Вессель-паши  или  хотя  бы  отбросить  ее  в  долину.  Иначе
мы  погубим  свои  полки.
 Он  будто  предвидел  беду,  которая  обрушится  на  эти  пол¬
ки,  о  чем  совсем  скоро  ему  будут  сообщать  командиры  в
тревожных  донесениях.
 «В  ночь  с  16-го  на  17-е  поднялась  снежная  буря,  достиг¬
шая  на  верхних  скалах  горы  Св.Николая  степени  урагана,  —
донесет  один  из  командиров.  —  Батальоны  55-го  и  56-го
пехотных  полков  поднялись  на  гору  с  величайшим  затруд¬
нением,  гуськом;  проводники  едва  могли  отыскать  среди
снежной  бури  свои  ложементы  и  довести  роты...  Возвраща¬
 176

ясь  по  смене,  1-я  рота  55-го  полка  в  полном  составе  была
свалена  вихрем  ветра  и  покатилась...»
 В  другом  донесении  сообщалось,  что  и  одежда  нижних
чинов  стала  промерзать  до  тела,  образуя  твердую  ледяную
кору,  так  что  на  больных  и  раненых  надо  было  ножом  раз¬
резать  не  только  шинели,  но  и  штаны.  Когда  же  поднимал¬
ся  буран,  на  одежде  с  наветренной  стороны  так  быстро
нарастал  толстый  слой  льда,  что  едва  можно  было  двигать¬
ся,  упавший  человек  без  посторонней  помощи  не  мог  встать,
затем  в  несколько  минут  его  заносило  снегом,  и  приходи¬
лось  его  откапывать.  Половина  солдат  вновь  прибывшей  и
неподготовленной  к  зимним  холодам  24-й  дивизии  окажет¬
ся  обмороженной  в  Балканских  горах...
 —  Успех  наступления  зависит  от  обходящих  отрядов.
Они  должны  действовать  решительно  и  смело,  —  говорит
Радецкий  и  предупреждает:  —  Сей  план  еще  не  утвержден.
Не  определен  еще  и  срок  готовности,  а  потому  возможны
изменения,  о  них  вы  будете  оповещены.  Говорю  потому,
что  о  плане  не  следует  распространяться  во  избежание
утраты  его  секретности.  Однако  подготовку  к  наступлению
прошу  начать  немедленно,  время  терять  непозволительно.
 Возвратился  от  Радецкого  Михаил  Дмитриевич  к  вече¬
ру.  Снег  продолжал  сыпать,  холодало,  в  дороге  все  пере¬
мерзли,  устали.  В  штабе  сообщили  новость:  прибыл  какой-
то  представитель  торговой  компании.  Скобелев-старший  вел
с  ним  переговоры  о  покупке  полушубков.
 —  Где  он?
 —  Ждет.  С  ним  дама,  —  пояснил  майор,  ведавший  ин¬
тендантскими  делами.  —  Вроде  бы  секретарь,  молодая,  кра¬
сивая  собой.
 —  Тогда  готовьте  ужин,  за  столом  обо  всем  перегово¬
рим.
 Дородный  торгаш  с  нафабренными  усами  и  бородкой
рассыпался  перед  Михаилом  Дмитриевичем  в  приторной
любезности:
 —  Рад  приветствовать  в  лице  вашего  превосходительст¬
ва  доблесть  и  силу  русской  армии!  Выполнять  для  вас  за¬
каз  —  высшая  для  меня  честь.  Смею  вас  заверить,  что  сде¬
лал  все,  что  мог.
 Позади  торгаша  стояла  дама.
 177

—  Мой  личный  секретарь,  —  отрекомендовал  ее  тот.
 Проявив  галантность,  Михаил  Дмитриевич  коснулся
 руками  руки  женщины.  Тут  же  высказал  комплимент.
 —  Никак  не  думал,  что  у  деловых  людей  такие  милые
помощники.  Вам  не  страшно  забираться  в  такую  глушь?
На  дорогах  балуют  башибузуки  и  черкесы.
 —  Я  отговаривал,  ваше  превосходительство,  но  угово¬
рить  ее  не  смог.  Поехала,  чтобы  увидеть  вас,  —  ответил
за  женщину  торгаш.  —  Заявила:  «Хочу  посмотреть  на
Скобелева.  Увидеть,  каков  он».  А  я  и  уступил  женскому
капризу.
 Прибывший  сообщил  о  завершении  продажи  полушуб¬
ков,  объявил,  что  первая  партия  товара  уже  поступила,
через  неделю  доставят  и  остальное.
 —  Как  раз  ко  времени!  —  не  скрыл  радости  генерал.  —
Кажется,  пришла  настоящая  зима.  Теперь  бы  еще  позабо¬
титься  об  обувке  солдат.
 —  Постараемся  сделать,  —  угодливо  пообещал  майор.
 —  Пока  стараетесь,  я  уже  кое-что  сделал.
 —  Что  именно,  ваше  превосходительство?
 —  Выбил  триста  пар  сапог.  Пришлось  униженно  про¬
сить  интенданта.  Но  на  что  не  решишься,  лишь  бы  уберечь
солдат!  Завтра  же,  майор,  поезжайте  в  Габрово,  найдите
там  интенданта  80-го  корпуса  и  доставьте  сюда  сапоги,  все
триста  пар.
 —  А  как  же  полушубки?  Кто  их  получит?  —  забеспоко¬
ился  майор.
 —  Это  уж  вы  сами  решайте.  Но  чтобы  завтра  и  полушуб¬
ки  и  сапоги  были  в  полках.
 Деловой  разговор  перерос  в  личную  беседу.  Словоохот¬
ливый  гость  рассказал,  как  в  Петербурге  нарасхват  поку¬
пают  газеты,  в  которых  публикуются  военные  сводки  с
Балкан  и  особенно,  когда  описывают  подвиги  скобелевцев.
 Женщина  не  спускала  с  генерала  глаз,  ловила  каждое
его  слово,  и  это  не  ускользнуло  от  торгаша.  Он  вдруг  зато¬
ропился,  сослался  на  какие-то  неотложные  дела.
 —  Да  куда  же  вы,  на  ночь  глядя?  —  пытались  его  отго¬
ворить.
 Но  напрасно,  они  удалились,  несмотря  на  явное  неже¬
лание  его  спутницы.
 178

А  зима  меж  тем  прочно  вступила  в  свои  права.  Ударили
редкие  для  этих  мест  морозы,  бесконечно  валил  снег.  Ост¬
рый,  порывистый  ветер  наметал  высокие,  порой  в  челове¬
ческий  рост,  сугробы.  Нередко  случалось,  что,  стоя  на  пос¬
ту,  солдаты  в  драных  шинелишках  совсем  коченели,  пре¬
вращаясь  в  безжизненную  ледышку.  Полевые  лазареты
переполнялись  больными  и  обмороженными,  численность
и  боеспособность  полков  резко  упала.
 Однако  сия  горькая  чаша  миновала  скобелевскую  диви¬
зию.  Генерал  словно  знал  о  предстоящих  испытаниях,  и
предпринятые  им  меры  оказались  спасительными.  Солда¬
ты  и  офицеры  облачились  в  полушубки,  на  ноги  наверты¬
вали  суконные  портянки.  В  ротах  имелся  запас  сменной
обуви,  впрок  было  гусиного  и  свиного  сала  на  случай  обмо¬
рожения.
 На  одном  офицерском  собрании  Скобелев  говорил:
 —  Убедите  солдат,  что  вы  о  них  вне  боя  по-отечески
заботитесь,  и  тогда  в  бою  для  них  и  для  вас  ничего  невоз¬
можного  не  будет.  Солдаты  в  сто  крат  отблагодарят  за  забо¬
ту  ратными  подвигами.
 Вместе  с  тем  шла  подготовка  и  к  трудному  переходу  че¬
рез  Балканы.  Еще  раньше  генерал  распорядился  изгото¬
вить  восемьсот  вьючных  седел,  приказал  заменить  неудоб¬
ные  в  походе  армейские  ранцы  легкими  вещевыми  мешка¬
ми.  В  ротах  и  батареях  исподволь  подгонялась  амуниция,
проводился  ремонт  всего,  что  бралось  в  поход.
 Вскоре  стали  прибывать  приданные  отряду  части:  три
стрелковых  батальона,  две  саперные  роты,  две  артиллерий¬
ские  батареи,  9-й  казачий  полк  полковника  Нагибина  и
Уральская  казачья  сотня  Кириллова.  А  потом  прибыли  семь
дружин  болгарского  ополчения.  Их  возглавлял  генерал
Столетов.  Когда-то  Николай  Григорьевич  был  у  молодого
Скобелева  начальником.  Теперь  они  поменялись  местами:
командуя  болгарским  ополчением,  Столетов  входил  в  под¬
чинение  Михаила  Дмитриевича.  23  декабря  армия  генера¬
ла  Гурко  в  тяжелых  боях  взяла  Софию.  В  тот  же  день  по¬
следовала  команда  от  генерала  Радецкого:  24  декабря  вы¬
ступить!  26  войска  должны  сосредоточиться  с  той  стороны
хребта  в  долине  Тунджи,  с  тем  чтобы  с  утра  27  одновремен¬
но  с  отрядом  Святополк-Мирскбго  атаковать  селения  Шейно-
во  и  Шипку.
 179

Незадолго  до  выступления  Скобелев  провел  разведку
предстоящего  маршрута  и  убедился,  что  переход  через  Имит-
лийский  перевал  весьма  труден.  Даже  в  летнее  время  жи¬
тели  окрестных  поселений  не  рисковали  проходить  по  уз¬
кой  пешеходной  тропе  с  мулами,  не  говоря  уже  о  повозках.
Теперь  же  предстоял  марш  через  перевал  в  зимних  услови¬
ях,  имея  горные  орудия  и  кавалерию.  Шестнадцать  тысяч
воинов  должны  были  в  течение  трех  суток  преодолеть  гор*
ный  массив  и  выйти  к  деревне  Шейново.
 Пронеслась  команда:
 —  Ша-агом  ма-арш!
 Колонна  дрогнула,  и  живая  людская  лента  потянулась
по  дороге  к  Имитлийскому  проходу,  выходящему  тропой  к
перевалу.  Утро  выдалось  румяным,  светило  солнце,  пощи¬
пывал  легкий  морозец,  обещая  погожий  день.  Но  это  вни¬
зу,  у  подножья  Балкан.  А  каково  там,  в  горах?
 Накануне  ушел  авангард  под  начальством  полковника
Ласковского.  В  нем  —  батальон  казанцев,  две  роты  сапе¬
ров,  два  десятка  казаков  во  главе  с  войсковым  старшиной
Кирилловым.  Напутствуя  их,  генерал  Радецкий  потребо¬
вал,  чтобы  авангард  не  только  выбирал  удобный  для  дви¬
жения  путь,  но  и  расчищал  его  от  снега.
 —  Двигаться  как  можно  быстрее  и  работы  на  пути  про¬
изводить  сноровисто,  не  допуская  медлительности  и  беспо¬
рядка.
 Старший  сапер,  майор,  попытался  было  возразить,  на¬
чал  считать  на  бумаге,  но  генерал  не  дал  ему  продолжать:
 —  Вы  меня  не  убедите  расчетами,  майор.  Они  мне  ведо¬
мы:  «Один  сапер  —  один  топор,  один  день  —  один  пень».
Отряд  должен  к  27  числу  спуститься  в  долину,  и  вы
извольте  сделать  так,  чтобы  мы  там  были  к  назначенно¬
му  сроку.
 У  него  было  правило:  в  начале  пути  пропустить  мимо
себя  всю  колонну,  чтобы  видеть,  в  каком  состоянии  нахо¬
дятся  подразделения,  а  потом  уже,  обгоняя  ее  верхом,  за¬
нять  свое  место  в  голове.  Но  на  этот  раз  он  сумел  увидеть
лишь  половину  колонны:  примчался  из  авангарда  казак  и
сообщил  неутешительное:  снег  по  пояс,  а  местами  и  выше.
Дорогу  приходится  пробивать  с  великим  трудом,  и  пройде¬
но  совсем  немного.
 180

—  Остаетесь  главным  второго  эшелона,  —  приказал  ге¬
нерал  Куропаткину.  —  Я  же  буду  в  голове.
 Обгоняя  колонну,  он  помчался  к  авангарду.  За  ним  по¬
скакали  ординарцы.  Авангард  и  в  самом  деле  удалился  не
намного.  Сбросив  полушубки,  солдаты-саперы  расчищали
лопатами  глубокий  снег.  Инженерный  майор  нескладно
отдал  рапорт  и  тут  же  добавил,  что  люди  за  ночь  совсем
выбились  из  сил.
 —  Так  вы  бы  работали  в  две  смены!
 —•  Так  и  делаем.
 —  Так  надобно  привлечь  пехотинцев!  Для  них  же  дела¬
ют  путь!  Позвать  Ласковского!
 —  Я  здесь!  —  отозвался  полковник.  —  Сейчас  подойдет
рота,  сменим  саперов.
 Снег  был  очень  глубоким,  особенно  много  намело  его  в
лощинах,  где  в  расчищенной  тропе  скрывался  вместе  с  пи¬
кой  верховой  казак.  Проезжая  мимо  колонны,  Скобелев
видел,  с  каким  трудом  даже  с  помощью  пехоты  артилле¬
ристы  пытались  протащить  в  снегу  легкие  орудия.  О  том,
чтобы  везти  тяжелые  девятифунтовые  пушки,  не  могло  быть
и  речи.  Такое  испытание  выпало  Скобелеву  впервые.
 Теперь  он  понимал,  что  назначенный  Радецким  срок
нереален.  Вряд  ли  колонна  сумеет  спуститься  в  долину
Тунджи  к  27  числу.  И  сообщить  о  том  в  штаб  Радецкого
невозможно:  никакой  связи  с  ним  нет.  Поистине  получа¬
лось,  как  в  поговорке:  «Воевали  на  бумаге,  да  забыли  про
овраги,  а  по  ним  ходить».  Как  же  это  Федор  Федорович
промахнулся?  Однако  приказ  нужно  выполнять  или,  во
всяком  случае,  прилагать  все  возможности,  чтобы  добить¬
ся  его  исполнения.  Таков  закон  воинской  службы.
 К  полудню  авангард,  с  которым  находился  Скобелев,
прошел  всего  десять  верст,  вышел  к  широкой  поляне,  на¬
зываемой  Марковыми  столбами.  В  авангарде  только  баталь¬
он  да  саперы,  остальные  же  пятнадцать  тысяч  человек,
растянувшись  в  бесконечную  цепь,  где-то  на  подходе,  тогда
как  замыкающие  только  еще  начали  движение.  Теперь  уже
Скобелев  был  уверен,  что  промашка  в  расчетах  налицо  и
исправить  ее  невозможно.  Только  бы  сохранить  на  марше
силы  солдат,  чтобы  без  задержки  вступить  с  ходу  в  бой.
 Наконец  показалась  голова  колонны.
 181

—  Ласковский,  вперед!  —  потребовал  генерал  от  началь¬
ника  авангарда.
 И  тот  повел  обессилевших  солдат  в  сторону  перевала.
Теперь  их  путь  лежал  в  обход  горы  по  совершенно  откры¬
тому  склону.  Солдаты  опасливо  поглядывали  на  торчащие
склоны,  в  которых  могла  скрываться  засада.  К  счастью,
день  кончался,  и  горы  окутала  ночная  темень.  Продолжа¬
ли  идти  и  ночью.  Из  опасения  быть  обнаруженными  разго¬
воров  не  вели.  Вскоре  вдали  увидели  огонь  костра.  Провод¬
ник-болгарин  сказал,  что  там  турецкий  редут.
 Под  утро  их  заметили.  Тропа,  по  которой  шли  солдаты
авангарда,  пролегала  по  карнизу  круто  спадающего  в  про¬
пасть  склона:  слева  ущелье,  справа  отвесная  скала.  На  про¬
тивоположной  стороне  ущелья  залегли  в  камнях  турки.  Их
не  видно,  зато  русские  солдаты  —  как  на  ладони.  Загреме¬
ли  выстрелы,  несколько  человек  упали.  Началась  нерав¬
ная  перестрелка.  Ранен  полковник  Ласковский.  Ему  уда¬
лось  добраться  до  укрытия,  и  он  оттуда  продолжал  руково¬
дить  боем.
 Заслышав  стрельбу,  Скобелев  с  ординарцами  помчался
к  авангарду.  Не  доезжая  до  места  боя,  бросил  взгляд  на
местность,  понял  обстановку.  Она  была  не  из  легких.  Кро¬
ме  полковника,  ранены  еще  несколько  офицеров,  среди  сол¬
дат  —  убитые.  А  выстрелы  продолжали  греметь.  Позже
находившийся  при  Скобелеве  известный  художник  В.В.Ве¬
рещагин  опишет  этот  момент.  Вот  отрывок  из  его  воспоми¬
наний:  «Турки  стреляли  на  самом  близком  расстоянии  и
лепили  пуля  в  пулю,  мимо  самых  наших  ног,  рук,  голов.
Так  и  свистел  свинец  то  с  писком,  то  с  припевом  и,  шлеп¬
нувшись  в  скалу,  либо  падал  к  ногам,  либо  рикошетиро¬
вал.  Это  была  сплошная  барабанная  дробь  выстрелов,  на¬
правленных  на  нашу  группу  —  свист  назойливый,  надоед¬
ливый,  хуже  комариного.
 Я  шел  с  левой  стороны  Скобелева  и,  признаюсь,  не  со¬
всем  хладнокровно  слушал  эту  трескотню...  Я,  однако,
наблюдал  еще  Скобелева.  Смотрю  на  него  и  замечаю,  не
наклоняется  ли  он  хоть  немного,  хоть  невольно,  под  впе¬
чатлением  свиста  пуль?  —  Нет,  не  наклоняется  нисколько!
Нет  ли  какого-нибудь  невольного  движения  мускулов  в  лице
или  в  руках?  —  Нет,  лицо  спокойно  и  руки,  как  всегда,
 182

засунуты  в  карманы  пальто.  Нет  ли  выражения  беспокой¬
ства  в  глазах,  я  разглядел  бы  его  даже,  если  оно  было  хоро¬
шо  скрыто  —  кажется,  нет,  разве  только  какая-то  бесстрас¬
тность  взгляда  указывала  на  внутреннюю  тревогу,  далеко¬
далеко  запрятанную  от  посторонних.  Идет  себе  мой  Миха¬
ил  Дмитриевич  своею  обыкновенной  походкой  с  разваль¬
цем,  склонивши  голову  немного  набок.
 —  Черт  побери,  —  думал  я,  —  да  он  все  тише  и  тише
идет,  нарочно  что  ли?
 Пальба  просто  безобразная,  то  и  дело  валятся  с  дороги  в
кручу  люди  и  лошади...
 Мне  интересно  было  узнать  внутреннее  чувство  Скобеле¬
ва  во  время  сильной  опасности,  и  после  я  спрашивал  его:
 —  Скажите  мне  откровенно,  неужели  это  правда,  что  вы
приучили  себя  к  опасности  и  уже  не  боитесь  ничего?
 —  Что  за  вздор,  —  ответил  он.  —  Меня  считают  храбре¬
цом  и  думают,  что  я  ничего  не  боюсь,  но  я  признаюсь,  что
я  трус.  Каждый  раз,  как  начинается  перестрелка  и  я  иду  в
огонь,  я  говорю  себе,  что  на  этот  раз,  верно,  худо  кончится...
 Я  доволен  был,  что  Скобелев  смотрел  в  глаза  смерти  да¬
леко  не  хладнокровно,  только  скрывал  свои  чувства.
 —  Я  взял  себе  за  правило  никогда  не  кланяться  под
огнем,  —  говорил  он  мне.  —  Раз  позволишь  себе  делать
это,  и  зайдешь  дальше,  чем  следует».
 Данное  художником  объяснение  поведения  полководца
в  минуты  опасности  раскрывает  многое  в  его  характере.
 Но  вернемся  к  событиям  на  переходе  через  Балканы.
 —  Дукмасов!  Ко  мне!  —  позвал  Скобелев  ординарца,
находившегося  поодаль  от  него.  —  Берите  десятка  два  ка¬
занцев,  и  ту  дрянь,  что  засела  в  скалах,  уничтожить!
 Хорунжий  не  нуждался  в  разъяснении:  сразу  понял,  что
требовалось.  Под  стать  ему  были  и  охотники,  вызвавшиеся
идти  с  ним.  Скрываясь  в  камнях  и  расщелинах,  они  неза¬
метно  подобрались  к  флангу  неприятельской  засады  и  с
криком  «ура»  атаковали  турок.  Не  ожидавшие  нападения,
те  бросились  бежать,  сея  панику  и  неразбериху.
 —  Стреляй  чаще,  братцы!  Не  давай  уйти  басурманам!  —
кричал  хорунжий,  подбадривая  казанцев.
 —  Молодцы!  Лихо!  —  не  скрыл  восторга  генерал,  на¬
блюдая  действия  солдат.
 183

Когда  хорунжий  возвратился  и  доложил,  что  приказ
выполнен  и  турки  бежали,  Скобелев  сказал:
 —  Спасибо,  Дукмасов!  Благодарю!  Поздравляю  вас  с  Ге¬
оргиевским  крестом.
 —  Рад  стараться!  —  ответил  донской  казак,  польщен¬
ный  высокой  наградой.
 В  это  время  выстрелы  послышались  и  позади.  Вначале
редкие,  они  с  каждой  минутой  учащались,  а  потом  перерос¬
ли  в  сплошную  пальбу,  заставившую  Скобелева  насторо¬
житься.  Приказав  командиру  Казанского  полка  продолжать
движение,  он  поскакал  на  выстрелы.  Оказалось,  турки  на¬
пали  на  колонну  с  противоположной  стороны,  и  находив¬
шийся  неподалеку  от  места  боя  Куропаткин  принял  ко¬
мандование  над  подразделениями  пехоты.  Пренебрегая  опас¬
ностью,  он  с  группой  офицеров  и  казаков  поднялся  на  вы¬
соту,  чтобы  разглядеть  неприятельскую  позицию.
 Стреляли  справа.  Находясь  в  надежном  укрытии,  турки
вели  меткий  огонь,  стараясь  прежде  всего  поразить  коман¬
диров.  И  едва  Куропаткин  вышел  из  укрытия,  как  был  ра¬
нен.
 Генерала  встретил  несшийся  во  весь  опор  по  глубокому
снегу  казак.
 —  Подполковника  подстрелили!  Навылет!  —  доложил  он.
 —  Какого  подполковника?  Докладывайте  толком!
 —  Его  превосходительство  Куропаткина!  Сюда  вот,  в
левое  плечо.  Кровищи...
 Скобелев  изменился  в  лице.
 —  Где  он?
 —  А  там,  —  махнул  казак  в  сторону  возвышенности.
 Подполковник  сидел  за  огромным  камнем,  привалясь  к
 нему  плечом.  Лицо  побледнело,  губы  совсем  синие.  Приго¬
варивая  что-то,  фельдшер  старательно  и  ловко  бинтовал
рану.  На  глазах  на  марле  росло  алое  пятно.
 Увидев  генерала,  Куропаткин  хотел  встать,  но  не  смог.
 —  Ах,  Алексей  Николаевич!  Как  же  вы  так!  Как  же!
Я  же  предупреждал...
 Генерал  не  скрывал  сострадания.  Подполковник  был  для
него  не  только  первым  помощником  в  делах,  но  и  товари¬
щем,  испытанным  другом  с  давней  поры.  Казалось,  глядя
на  раненого,  он  забыл  о  том,  что  от  него  зависит  судьба
 184

отряда,  лежит  ответственность  за  выполнение  трудной  за¬
дачи,  после  которой  предстоит  еще  более  тяжелое  дело.
В  душе  он  осуждал  подполковника  за  его  опрометчивость,
за  то,  что  повел  роты  на  неприятеля,  когда  с  этим  мог  спра¬
виться  батальонный  командир.  Будь  он  поблизости,  ни  за
что  не  позволил  бы  начальнику  штаба  дивизии  испыты¬
вать  судьбу...  Но  на  войне  бывает  не  до  соблюдения  пра¬
вил,  и  он,  Скобелев,  часто  сам  их  нарушает.
 —  Ах,  Алексей  Николаевич!..  —  Он  подошел  к  ранено¬
му,  осторожно  обнял.  Глаза  его  предательски  заблестели.
Потом  с  привычной  в  голосе  твердостью  приказал:  —  Ране¬
ного  немедленно  в  лазарет,  в  Габрово!
 Перевалом  овладели  с  боя.  Шедшие  впереди  солдаты
Казанского  полка  вконец  выбились  из  сил.  Их  заменили
роты  Углицкого  полка.  Командовал  им  полковник  Паню-
тин,  человек  энергичный,  решительный.
 —  Уверен,  Всеволод  Васильевич,  что  сумеете  за  ночь
вывести  полк  в  долину.
 —  Будет  исполнено,  —  отвечал  тот.
 Как  ни  сложен  в  горах  подъем,  еще  труднее  спуск,  к
тому  же  ночью,  в  постоянном  ожидании  нападения  непри¬
ятеля.  Местами  покрытая  льдом  дорога  так  круто  уходила
вниз,  к  пропасти,  что  опасно  было  не  только  идти,  но  даже
стоять.  Ноги  скользили,  и  приходилось  ползти  на  четве¬
реньках,  обдирая  руки  в  кровь.  Одна  из  вьючных  лошадей
не  удержалась,  свалилась  в  пропасть,  и  казак,  который  вел
ее,  чудом  удержался,  бросив  поводья  и  в  последний  миг
ухватившись  за  торчащий  изо  льда  камень.
 А  в  это  время  Скобелев,  объехав  полки,  отдал  распоря¬
жение  остановиться  на  ночлег,  чтобы  с  утра,  передохнув,
снова  продолжить  движение.  У  костра  одной  из  рот  Казан¬
ского  полка  сидел  священник  отец  Андрей.  Протянув  к  огню
босые  ноги,  он  потряхивал  парившими  портянками.
 —  Нам  бы  только  спуститься  в  долину,  —  говорил  усач-
унтер,  щурясь  от  огня.  —  Там,  внизу,  намного  легче  будет.
 —  Как  бы  не  так,  —  возразил  носатенький  солдат.  —
Сколько  толклись  мы  у  Плевны?  А  тоже  говорили:  плев¬
ком  мы  одолеем  эту  Плевну.
 —  Так'  то  ж  город!  Кому,  глядя  на  зиму,  охота  уходить
из  теплых  домов!  Вот  турок  и  сопротивлялся.  Он  до  холода
 185

пужливый.  Это  мы  к  морозам  привычные,  да  и  то  тянемся
к  огню.
 —  А  мне  та  долина  смертью  грозится,  —  подал  голос
отец  Андрей.
 —  Как  смертью?  —  переспросил  носатенький.
 —  А  просто..
 —  Ну  уж,  батюшка,  вы  паникуете,  —  упрекнул  унтер.  —
Косая  смертушка  не  только  вам  заглядывает  в  глаза.  Она
над  каждым  кружится.
 —  Это,  конечно,  так.  Только  она  меня  наверняка  запри¬
метила.  Фельдфебель  Егоркин  говорил,  что  внизу,  под  го¬
рами,  мне  придется  идти  с  крестом  впереди  солдатского
строя.
 —  Зачем?  —  спросил  кто-то  со  стороны.
 —  А  чтоб  вселять  в  солдатскую  душу  дух  бесстрашия.
 —  Так  мы,  батюшка,  и  без  вас  справимся.
 —  Вот  и  я  тоже  так  думаю.  А  ежели  убьют,  кто  будет  без
меня  справлять  всякие  требы?
 —  Это  верно,  —  согласился  унтер.  —  А  может,  это  толь¬
ко  разговоры?  Вы  бы  справились  у  генерала.
 —  У  кого?  У  Скобелева?  Что  ты,  что  ты!  —  встрепенул¬
ся,  будто  ужаленный,  батюшка.  —  Ему  только  скажи,  как
он  сейчас  и  пошлет.  Нет  уж,  избави,  господь,  говорить  ему
такое!
 Рано  поутру  Михаил  Дмитриевич  был  уже  на  ногах.  Спал
он  плохо.  Да  и  какой  сон  под  открытым  небом  и  в  мороз!
Одолевали  тяжкие  мысли.  Не  обморозятся  ли  солдаты?
Ртуть  в  градуснике  упала  за  отметку  двадцать.  Успеют  ли
повара  накормить  горячим  до  выхода?  Как  Панютин  со
своим  авангардом?  Вышел  ли  он  в  долину?  Доставлены  ли
раненые,  и  в  их  числе  и  Куропаткин,  в  полевой  лазарет?
 Но  более  всего  терзала  мысль,  что  отряд  опаздывает  с
выходом  на  равнину.  Утром  он  должен  быть  в  долине  и
начать  наступление  на  деревню  Шейново.  Наверное,  Свя¬
тополк-Мирский  уже  развернул  свой  отряд  и  пребывает
в  полной  уверенности,  что  и  скобелевский  отряд  сделал
то  же.
 —  Где  Келлер?  Пригласите  его  ко  мне,  —  потребовал  он
от  ординарца.
 186

Подполковник  Келлер  занял  после  ранения  Куропатки¬
на  место  начальника  штаба.  Он  заявился  с  такой  незамед¬
лительностью,  будто  ждал  вызова  поблизости.
 —  Какая  обстановка,  граф?  Какие  сведения  поступили
ночью?
 —  Получено  донесение  из  авангарда.  Полковник  Паню-
тин  доносит,  что  занял  деревню  Имитли,  турок  там  нет.
Принял  решение  закрепиться  и  устроить  в  ней  ложементы,
особенно  со  стороны  Шейново.
 —  Указал,  какие  с  ним  силы?
 —  Пока  лишь  полтора  батальона.
 —  Этого  мало.  Нужно  дать  команду,  чтоб  ускорили  спуск
в  долину.  Медлить  недопустимо.  Нет  ли  больных,  обморо¬
женных?
 —  Кажется,  бог  миловал.
 —  Бог-то,  бог,  да  сам  не  будь  плох.
 Генерал  объехал  поляну,  на  которой  был  устроен  ноч¬
лег.  Роты  уже  поднялись,  солдаты  жались  к  угасающим
кострам,  ждали,  когда  повара  призовут  к  котлам.  В  одном
месте  внимание  Скобелева  привлекли  лежащие  на  снегу
трубы  духового  оркестра.  Медная  их  поверхность,  всегда
сиявшая,  теперь  покрылась  изморозью.  Откуда-то  появил¬
ся  щуплый  капельмейстер,  преувеличенно  бодро  отрапор¬
товал.  За  ним  появились  музыканты.  Вид  их  вызвал  сочув¬
ствие.
 —  Доброе  утро,  бравые  молодцы!  —  поздоровался  Миха¬
ил  Дмитриевич.
 —  Здравия  желаем,  вашство!  —  недружно  ответили  те.
 —  Что  носы  повесили?  Иль  наступило  худое  житье?
 —  Жалоб  нет  и  хорошего  мало,  —  бойко  и  с  картавин¬
кой  ответил  один,  определенно  из  кантонистов.  —  Играть
на  таком  морозе  нельзя,  можно  сорвать  губы.  Не  напрасно
ли  таскаем  медную  тяжесть?
 —  Не  напрасно!  Там,  где  музыка,  там  победа!  Вот  спус¬
тимся  в  долину  и  придет  ваш  черед.  Так  что  терпите!
 Весь  день  отряд  брел  в  снегу,  теперь  уже  спускаясь  пос¬
ле  Имитлийского  перевала.  Тропа  пролегала  по  нешироко¬
му  заснеженному  карнизу  на  обрывистом  склоне,  простре¬
ливаемом:  с  противоположной  стороны  пропасти.  На  ней
лежали  десятки  убитых  солдат.  В  одном  месте  лежал  тяже¬
 187

лораненый,  едва  подающий  признаки  жизни,  и  Скобелев
приказал  оказать  несчастному  помощь  и  доставить  его  в
деревню.
 Генерал  слышал  артиллерийский  гул,  доносившийся  с
востока,  где  наступал  отряд  Святополк-Мирского.  И  он  тоже
должен  был  вести  отряд  навстречу,  тесня  турок,  но  увы...
Правый  отряд  еще  в  пути  и  сосредоточится  нескоро.  Види¬
мо,  перейдет  в  наступление  с  опозданием  на  сутки.  На  сут¬
ки!  От  этой  мысли  пробирал  холодок.  Никогда  еще  подоб¬
ного  он  не  допускал.  Да  за  такое  можно  угодить  под  суд!..
Нет,  он  позора  не  перенесет.  Лучше  отставка.
 И  мысль  о  ней  не  покидала,  словно  прилипчивая  муха  в
знойный  полдень.
 еревня  Имитли  расположена  в  долине  реки  Тунджи,
 в  нлыкской  котловине  (которую,  как  уже  было  сказа¬
но,  называли  Долиной  роз,  откуда  во  все  концы  Европы
вывозилось  розовое  масло  для  парфюмерии).  Даже  вокруг
глинобитных  неказистых  хатенок  торчали  из  снега  сухие  и
колючие  кустарники  роз.
 Кроме  Углицкого  полка,  в  деревне  находились  две  бол¬
гарские  дружины  во  главе  с  начальником  ополчения  гене¬
ралом  Столетовым.  В  своей  теплой  бекеше  и  черной  лохма¬
той  шапке  он  имел  мужиковатый  вид.
 Когда-то  он  учил  Скобелева,  при  случае  строго  взыски¬
вал  с  молодого  подчиненного.  Теперь  они  поменялись  ро¬
лями.  Скобелев,  обращаясь,  называл  его  по  имени-отчест¬
ву:  Николай  Григорьевич.  Однажды  кто-то  в  шутку  напом¬
нил  Столетову,  что  ученик  обскакал  учителя.
 —  Да  разве  за  таким  рысаком  угонишься!  —  ответил,
улыбнувшись,  Николай  Григорьевич.
 В  окружении  подчиненных  начальников  и  адъютантов
Скобелев  разглядывал  в  бинокль  тянувшиеся  перед  даль¬
ней  рощей  позиции  турок.  За  рощей  скрывалось  Шейново.
Левее  и  дальше  находилась  деревня  Шипка,  через  которую
шла  дорога  к  перевалу.  Там  закрепились  полки  генерала
 Сражение  у  Шейново
 188

Радецкого,  которые  должны  были  наступать  сверху  к  этой
деревне.
 Скобелев  пребывал  в  томительном  ожидании,  отряд  все
еще  не  спустился  в  долину.  Полки,  утомленные  тяжелым
переходом,  по  расчетам  должны  были  подойти  к  месту  на¬
значения  лишь  к  утру.
 Генерала  подмывало  желание  атаковать  турок  немедля
имевшимися  силами,  но  он  тут  же  отвергал  эту  мысль.  Тур¬
ки  располагают  большими  силами,  которые  сомнут  его  ба¬
тальоны  и  загонят  их  в  горы.  Оценивая  местность  и  нахо¬
дящиеся  на  ней  войска,  Михаил  Дмитриевич  мысленно  на¬
мечал  план  действий.
 «Конечно,  нужно  прежде  всего  овладеть  Шейново...  Там
резервы  турок  и,  видимо,  там  штаб  Вессель-паши.  Если
захватим  деревню,  то  создадим  угрозу  всей  турецкой  ар¬
мии,  которая  обороняется  на  южных  склонах...  Ах,  если
бы  Донскому  казачьему  полку  подошла  поддержка  кавале¬
рии!..»
 Неожиданно  появился  худой  усатый  генерал-лейтенант
в  лихо  заломленной  папахе.
 —  Начальник  1-го  кавалерийского  корпуса  генерал  До-
хтуров,  —  представился  он.  —  По  приказу  главнокоманду¬
ющего  великого  князя  корпус  поступает  в  ваше  распоря¬
жение.
 —  Корпус?  Кавалерийский  корпус?!  —  не  поверил  Ми¬
хаил  Дмитриевич.
 Это  было  так  неожиданно  и  так  кстати!  О  том  раньше  не
было  и  разговора.  И  вдруг  —  целый  кавалерийский  корпус!
 —  Где  он?  Каков  состав?
 —  Сосредоточен  в  семи  верстах  отсюда.  Хребет  мы  пере¬
шли  через  дальний  перевал.  В  его  составе  три  полка:  Мос¬
ковский  драгунский,  Петербургский  уланский  и  1-й  Дон¬
ской  казачий.
 —  У  меня  есть  9-й  Донской  полковника  Нагибина.  При¬
нимайте  и  его  под  свое  начало.
 В  приспособленной  под  штаб  хате  при  свете  коптилки
Скобелев  стал  писать  Радецкому,  излагая  план  наступле¬
ния.  Прибытие  кавалеристов  несколько  подняло  у  него  дух,
однако  беспокойство  за  опоздание  не  проходило,  тяжестью
лежало  на  сердце.
 189

—  Где  Дукмасов?  Позвать!  —  кончив  писать,  он  сложил
вчетверо  исписанный  лист.
 Хорунжего  не  пришлось  долго  искать.  Рыжий  казак  с
готовностью  предстал  перед  генералом.
 —  Письмо  должно  быть  вручено  начальнику  корпуса.
Его  штаб  размещен  на  горе  Св.  Николая.  Вручите  —  и  на¬
зад.  Возвратитесь  к  утру  —  награжу,  опоздаете  —  пойдете
под  арест.  Понятно?
 —  Так  точно,  —  взял  под  козырек  офицер.
 Не  медля,  он  пустился  в  путь.  Стояла  уже  ночь,  в  небе
мерцали  звезды.  Ориентируясь  по  ним,  а  больше  по  на¬
итию  он  ехал  по  бездорожью  прямиком  к  перевалу,  остере¬
гаясь,  как  бы  не  сбиться  и  не  попасть  в  руки  турок.  Это
было  нелегким  испытанием.  Преодолев  крутой  подъем,  он
попал  в  лесную  чащу,  кончавшуюся  у  обрыва.  С  трудом
набрел  на  спуск  такой  крутой,  что  лошадь  съезжала  почти
на  крупе.  И  снова  подъем.  Небо  затянуло  облаками,  и  ста¬
ло  темно,  хоть  глаз  выколи.  С  исцарапанным  лицом  и  ру¬
ками,  ушибленным  при  падении  с  лошади  коленом  он,  на¬
конец,  добрался  до  места.
 Было  около  двух  часов  ночи,  однако  никто  в  штабе  не
спал.  Бодрствовал  в  своей  землянке  и  генерал  Радецкий.
 —  Нарочный  от  Скобелева?  —  не  скрыл  он  удивления,
увидев  Дукмасова.  —Давно  мы  ждем  от  вас  вестей..  Давай¬
те-ка  донесение.
 Надев  очки,  он  поднес  к  лампе  записку  Скобелева.
 —  Ну,  слава  богу,  добрались-таки  до  места.  Я,  признать¬
ся,  сильно  за  ваш  отряд  беспокоился...  Впрочем,  не  желае¬
те  ли  перекусить?  Выпить  чаю  с  ромом?  С  мороза  это  очень
полезно.
 Денщик  поставил  перед  офицером  тарелку  с  едой,  кружку
крепко  заваренного  чаю  с  ромом.
 —  Вы  ешьте,  ешьте,  —  поглаживая  седую  бороду,  гене¬
рал  сел  напротив.  —  Расскажите-ка  голубчик,  как  шли  че¬
рез  горы.  Видно,  вам  пришлось  немало  испытать.  Мы  тог¬
да  не  учли  снегопада.
 Дукмасов  стал  докладывать,  а  генерал  внимательно,  не
прерывая,  слушал.  Узнав,  что  Куропатки  ранен,  не  скрыл
сожаления.
 190

—  Замечательный  офицер  и  отличный  человек.  Он  для
армии  очень  нужен.  А  почему  сегодня  отряд  не  выступил?
Почему  не  поддержал  Мирского?
 —  Да  как  же  наступать,  когда  с  гор  спустилось  всего
половина  полка  полковника  Панютина,  да  к  вечеру  подтя¬
нулись  ополченцы  и  донские  казаки.  Если  б  начали  насту¬
пать,  и  дела  б  не  сделали,  и  понесли  потери.  Решили  на¬
чать  наступление  завтра.
 —  О  том  известно  из  донесения  генерала  Скобелева.
А  план  его  одобряю.  Пусть  действует.  Отряд  Мирского  тоже
выступит.  Да  и  мы  отсюда,  с  перевала,  начнем  наступать
на  деревню  Шипку.  Распоряжение  Скобелеву  о  наступле¬
нии  уже  готовят,  сейчас  принесут,  вы  доставите  в  отряд.
А  пока  отдыхайте.
 Вскоре  бумаги  принесли  и,  вручая  их,  генерал  велел
передать  Скобелеву  поклон  и  пожелание  успеха.  Было  вид¬
но,  что  он  проявлял  к  нему  благосклонность.
 Подъезжал  Дукмасов  к  Имитли,  когда  уже  рассвело.
С  возвышенности  увидел,  как  части  отряда  выдвигались  на
исходные  для  атаки  рубежи.  На  одном  из  курганов  стояла
группа  всадников,  и  он  направился  к  ней  в  полной  уверен¬
ности,  что  Скобелев  там.
 —  Возвратился?  Ну,  как  генерал  Радецкий?
 —  Пожелал  вам  успеха,  да  он  тут  все  описал,  —  подал
хорунжий  пакет.
 Скобелев  быстро  прочитал  документы,  вздохнул,  пере¬
крестился.
 —  Отдайте  полковнику  Келлеру.  А  тебе,  Петр  Архипо¬
вич,  за  все  спасибо...  А  с  лицом-то  что?  Все  исцарапано,
под  глазом  синячище...
 —  В  дороге  ушибся.
 Но  Скобелев,  казалось,  не  слышал:  оглядевшись,  кив¬
нул  высокому  бородачу,  сопровождавшему  его  в  походе,
художнику  Верещагину.
 —  Василь  Васильич,  а  Радецкий  совершенно  одобряет
все,  что  я  сделал...  Как  сто  пудов  с  плеч...
 Еще  ночью  он  объявил  командирам  свое  решение.  Пре¬
жде  всего,  нужно  выбить  неприятеля-с  передовых  пози¬
ций.  Туда  он  направит  угличан,  стрелков  и  болгарских  опол¬
ченцев.  Их  возглавит  флигель-адъютант  из  главного  штаба
 191

полковник  граф  Толстой.  Он,  Скобелев,  не  знал  его  досто¬
инств,  но  таково  решение  сверху.
 Одновременно  в  обход  Шейново  справа  он  направит  ка¬
валерию,  все  четыре  полка.  Они  перережут  дорогу  из  Шей¬
ново  на  Казанлык,  отсекут  неприятелю  путь  отхода.  После
такого  маневра,  без  сомнения,  турки  дрогнут:  ведь  это  гро¬
зит  окружением  армии  Вессель-паши!  Только  чтобы  его,
Скобелева,  поддержали  отряды  Святополк-Мирского  и
Радецкого.
 С  кургана  было  видно,  как  передовые  части,  развернув¬
шись  в  цепь,  шли  на  турецкую  позицию.  Справа  наступали
четыре  роты  угличан,  в  центре  —  стрелковые  батальоны,
которыми  командовал  полковник  Меллер-Закомельский,  а
слева  —  две  болгарские  дружины.
 И  тотчас  загромыхали  турецкие  орудия.  Их  снаряды
легли  поначалу  впереди  цепи,  потом  ударили  в  самую  гущу
людей.  А  затем  над  турецкой  траншеей  разом  вспыхнули
облака  разрывов  и  загремели  выстрелы,  слившиеся  в  сплош¬
ной  оглушительный  треск.  Цепь  залегла.
 По  одному,  по  двое  от  нее  отделялись  люди  и  тянулись  в
тыл.
 —  Раненые,  —  сказал  кто-то,  всматриваясь  в  бинокль.
 Их  становилось  все  больше  и  больше.
 Примчался  солдат:
 Полковник  ранен!  Требуется  фершал!
 —  Михаил  Дмитриевич,  а  ведь  атака  отбита  начисто,  —
высказал  мысль  художник,  стоявший  рядом  со  Скобеле¬
вым.  У  того  лицо  окаменело,  ходили  желваки.
 —  Это  бывает,  —  произнес  он  чужим  голосом.
 Тут  к  нему  приблизился  в  цивильной  одежде  человек.
Поднеся  карандаш  к  блокноту,  спросил  о  чем-то  генерала.
Скобелев  вздрогнул  и  раздраженно  произнес:
 —  Прошу  вас,  Василий  Иванович,  уйти!  Совсем  уйти!
Вы  мешаете.  —  И  тот  поспешил  удалиться.
 Это  был  столичный  журналист  Немирович-Данченко,
брат  известного  на  всю  Россию  театрала.  С  ним  Скобелев
находился  в  приятельских  отношениях,  но  сейчас,  когда
завязывалось  сражение,  он  не  потерпел  бы  неуместных  во¬
просов.
 192

—  Панютин!  —  позвал  Скобелев  командира  Углицкого
полка.
 —  Я  вас  слушаю!  —  отозвался,  лихо  козыряя,  бравый
полковник.
 —  Принимайте  под  свою  команду  передовой  отряд.  Вы¬
двигайте  вперед  полк.  Времени  вам  —  полчаса.
 Казалось,полковник  только  ждал  команды.  Уверенно  и
неторопливо  он  распорядился  выдвигать  батальоны  к  тому
рубежу,  где  были  остановлены  передовые  части.  Когда  сол¬
даты  его  полка  стали  приближаться,  он  пошел  вместе  со
знаменем  впереди  их,  заражая  всех  своим  примером.
 —  Полковой  оркестр,  сюда!  —  распорядился  Скобе¬
лев.  —  Играть  марш!
 И  над  полем  сражения  загремела  бравурная,  будто  на
параде,  музыка.
 —  Ах,  какой  молодец,  этот  Панютин!  —  не  удержался
от  восхищения  Верещагин  и  принялся  набрасывать  в  аль¬
бом  рисунок  с  натуры.
 —-  Панютин  —  это  бурная  душа,  —  согласился  с  ним
генерал.
 Углицкий  полк,  а  вместе  с  ним  залегшие  прежде  ба¬
тальоны  дружно  атаковали  турецкие  позиции  и,  овладев
ими,  устремились  к  Шейново.
 Наступила  очередь  вступить  в  сражение  и  остальным
полкам  дивизии.  Развернувшись  на  широком  поле  в  бое¬
вой  порядок,  под  звуки  оркестра  надвигались  на  враже¬
ские  позиции  Владимирский,  Суздальский,  Казанский  пол¬
ки.  Солдаты  шли,  твердо  ступая,  будто  на  учебном  плацу,
глядя  на  бесстрашно  гарцующего  командира  дивизии.
Не  изменяя  правилу,  он  сидел  на  белом  скакуне,  удер¬
живая  его  крепкой  рукой.  «Белый  генерал»  вел  диви¬
зию  в  сражение.
 Сознавая  нависшую  опасность,  командующий  турецкой
армией  Вессель-паша  снял  часть  своих  таборов-батальонов
с  Шипкинского  перевала  и  прилегающих  горных  участков,
усилив  ими  оборону  па  равнине.  «Держаться  до  конца!»  —
последовал  его  грозный  приказ.  Турецкие  офицеры  и  сол¬
даты  не  по'смели  ослушаться.  Они  остервенело  отстаивали
позиции,  дрались  с  упорством  обреченных.
 7.  А.  Корольченко
 193

А  тем  временем  кавалерия  под  командованием  генерала
Дохтурова  стремительно  продвигалась  на  восток  навстречу
отряду  Святополк-Мирского*  Бросившиеся  было  из  Шей¬
ново  к  Казанлыку  турки,  завидя  кавалерию,  бросились
назад.
 С  востока,  как  намечалось,  продолжала  наступать  пехо¬
та  Святополк-Мирского.  Со  стороны  перевала  деревню
Шипку  атаковали  полки  генерала  Радецкого.  Петля  вокруг
армии  Бесселя  затягивалась  все  туже.
 Первыми  в  Шейново  ворвались  угличане  и  казанцы.  Они
схватились  в  рукопашной  схватке,  и  дело  решал  штык.  Все
же  перевес  был  на  стороне  русских  солдат,  и  турки,  оказы¬
вая  яростное  сопротивление,  стали  отходить  в  находившу¬
юся  неподалеку  деревеньку  Шекерли.  Заметив  отход,  Ско¬
белев  приказал  командиру  Владимирского  полка,  не  меш¬
кая,  наступать  на  эту  деревушку.
 —  Не  позволить  неприятелю  в  ней  закрепиться!  —  при¬
казал  генерал.  —  Я  сам  поведу  туда  полк.
 В  сопровождении  адъютантов  он  помчался  к.  владимир¬
цам.
 —  Посмотрите,  ваше  превосходительство,  туда,  в  сторо¬
ну  виноградника,  —  сказал  один  из  сопровождавших.
 —  Что  такое?..  —  Он  вгляделся  из-под  ладони.  —  Так
это  же  оркестр...
 Там  недвижимо  лежали  музыканты,  холодно  поблески¬
вали  медные  трубы,  ярко  алел  барабан.
 —  Пулями,  а  может,  снарядами  перебило,  —  предпо¬
ложил  адъютант.
 —  Да  будет  земля  им  пухом.  Слава  им,  —  генерал  пере¬
крестился.
 Гибель  этой  горсточки  полувоенных  людей  болью  ото¬
звалась  в  груди.
 Но  тут  внимание  всех  привлек  взметнувшийся  слева,
где  находились  турецкие  позиции,  белый  флаг.
 —  Турки  запросили  пощады!..
 —  Они  сдаются!  Сдаются!..
 —  А  вот  от  них  скачет,  кажется,  парламентер.
 Подскакал  турецкий  полковник  в  сопровождении  дра¬
гомана  с  белым  флагом  в  руке.
 194

—  Я  —  полковник  Саид-бей.  Уполномочен  Вессель-па-
шой  просить  условий  о  сдаче  в  плен.
 —  Никаких  условий!  Где  сам  Вессель-паша?
 —  А  там,  —  указал  турок  на  видневшийся  вдали  курган
с  белым  флагом  на  вершине.
 —  Поскачем  к  нему.
 Вессель-паша  стоял  в  дверях  небольшого,  похожего  на
пастушеский  балаган  строения.  Это  был  пожилой  грузный
человек  с  тяжелым  взглядом  иссиня-черных  глаз.  Побли¬
зости  от  него  —  вооруженные  офицеры.
 Скобелев  неспешно  слез  с  коня,  незаметно  сказал  адъ¬
ютанту:
 —  Передайте  генералу  Томиловскому,  чтобы  быстро  всех
разоружил.
 —  Понятно,  —  ответил  офицер  и  помчался  к  помощни¬
ку  командира  дивизии.
 —-  Честь  имею,  —  сухо  сказал  паше  Скобелев.  —  Прошу
ваше  оружие. 	ч
 —  Какой  у  вас  чин?  —  в  ответ  спросил  Вессель.
 —  Генерал-лейтенант.
 Услышав  это,  паша  склонил  голову  и,  сняв  саблю,  по¬
дал  ее  Скобелеву.
 —  Сдаются  ли  войска  на  Шипке?
 —  Этого  я  не  знаю,  —  процедил  сквозь  зубы  Вессель.
 —  Вы  —  командующий,  вы  обязаны  знать.
 Скобелев  понял,  что  паша  тянет  время.  «Наверняка  на¬
деется  на  помощь  соседней  армии  Сулеймана».
 —  Я  требую,  чтобы  вы  отдали  приказ  всем  сложить  ору¬
жие.  В  случае  невыполнения  направляю  к  Шипке  полки,  и
вы  понесете  лишние  потери.
 —  Хорошо.  Я  пошлю  туда  с  приказом  начальника  шта¬
ба.  Армия  прекращает  сопротивление,  —  сдался  турок.
 Вместе  с  турецким  полковником  к  Шипке  направился  и
генерал  Столетов,  свободно  изъяснявшийся  по-турецки.
Однако  начальник  Шипкинского  гарнизона  не  поверил  и
предложил  Столетову  убраться.
 —  Вессель-паша  настоящий  воин  и  не  может  сдаться  в
плен,  —  с  гонором  сказал  он.  —  Чем  вы  докажете,  что  он
сдался?
 7*
 195

Когда  Скобелеву  о  том  доложили,  он  приказал:
 —  Вот  сабля  Весселя,  покажите  ее  упрямцу.
 В  тот  день  в  плен  сдалось  22  тысячи  солдат  и  офицеров,
4  паши-генерала,  было  взято  83  исправных  орудия.  Над
всей  турецкой  армией  нависла  угроза  неминуемого  пора¬
жения.
 После  сражения  у  Шейново  главнокомандующий  армией
повелел  направить  в  столицу  нарочного,  который  бы  доло¬
жил  императору  об  одержанной  победе.
 —  Послать  офицера  генерального  штаба,  полковника  и
непременно  участника  сражения,  чтобы  доложить  импера¬
тору  подробности,  —  высказал  он  требование.
 Встретиться  с  глазу  на  глаз  с  монархом  и  доложить  о
победе  было  большой  честью,  потому  в  желающих  не  было
недостатка.  Остановились  на  двух:  начальнике  штаба  ско-
белевской  дивизии  Келлере  и  полковнике  Соболеве  из  от¬
ряда  Святополк-Мирского.  Окончательный  выбор  сделал  сам
главнокомандующий.
 —  Ехать  в  Петербург  Соболеву,  но  перед  тем  он  должен
выслушать  Скобелева,  чтобы  не  допустить  при  докладе  кри¬
вотолков.
 В  тот  же  день  в  Казанлык  к  Скобелеву  явился  Соболев.
Генерал  встретил  его  настороженно.  Он  уже  знал  о  цели
визита,  слышал  и  о  полковнике  как  человеке,  знающем
дело  и  трезвомыслящем.
 —  Чем  могу  служить?  —  спросил  он  гостя  официально.
 —  Возможно  ли  ознакомиться  с  планом  действия  ваше¬
го  отряда?
 —  Пожалуйста.  —  Генерал  развернул  карту  с  подробны¬
ми  расчетами.  Ее  подготовил  еще  Куропаткин.  На  ней  все
расписано  и  обозначено.  —  Готов  дать  пояснения.
 Полковник  углубился  в  изучение  документа,  а  Скобелев
по  привычке  стал  расхаживать  по  комнате,  бросая  косые
взгляды  на  офицера.  «Что  у  него  на  уме?  Как  доложит  ^
столице?  Ах,  как  жаль,  что  не  едет  Келлер!»
 —  Все  ли  понятно?  —  не  выдержав,  спросил  Скобелев.
 —  Все,  —  коротко  ответил  тот,  разглядывая  карту.
 Наконец,  когда,  казалось,  у  Михаила  Дмитриевича  кон¬
чилось  терпение,  полковник  попросил  дать  некоторые  по¬
яснения.  И  Скобелев  заговорил.  Его  словно  прорвало:  он
говорил  убедительно,  приводил  убедительные  аргументы,  с
 196

которыми  нельзя  было  не  согласиться.  Убежденность  и  глу¬
бокие  познания  Скобелева,  несомненно,  произвели  на  пол¬
ковника  сильное  впечатление,  он  никогда  не  встречался  с
таким  явлением  раньше  и  безоговорочно  принял  к  сведе¬
нию  отчет  Скобелева  о  сражении.  И  лишь  в  конце  меж  ними
возникло  несогласие.
 —  Я  передам  императору  все,  что  сейчас  от  вас  услы¬
шал,  —  пообещал  полковник.
 —  Но  не  только.  Я  желаю,  чтобы  ты  констатировал,  что
мой  отряд  взял  в  плен  армию  Весселя-паши.
 —  Нет,  —  решительно  возразил  Соболев.  —  Этого  я  не
скажу.  Турецкую  армию  в  плен  взял  не  ваш  отряд,  а  вой¬
ска  8-го  корпуса.  Они  караулили  ее  всю  осень  и  зиму,  а
летом  отразили  все  ее  атаки.  Следовательно,  славу  в  деле
заслужили  все  войска,  окружившие  турецкие  позиции.  Если
уж  приписывать  ее  одному  лицу  за  шипкинское  дело,  то
этот  человек  —  генерал  Радецкий.
 —  Пожалуй,  ты  прав.  Я  согласен.  Докладывай  там,  в
столице,  как  найдешь  нужным.
 Соболев  выехал  в  Петербург  в  первых  числах  января.  С
собой  он  вез  не  только  письма  главнокомандующего  Ду¬
найской  армией  великого  князя  Николая  Николаевича
императору,  но  и  отбитые  у  турок  знамена  и  штандарты.
Сопровождала  его  бравая  команда  донских  казаков.  По
Дунаю  шел  лед,  и  им  пришлось  двое  суток  ждать,  пока
река,  наконец,  станет,  с  величайшей  осторожностью  пере¬
правившись  через  нее.  До  железнодорожной  станции  Жур-
жево  они  добирались  неделю  и  столько  же  ехали  в  поезде.
 В  дороге  полковника  не  покидала  мысль  о  том,  как  он
будет  склонять  знамена  поверженного  врага  к  ногам  всемо¬
гущего  самодержца,  а  потом  вручит  пакет  с  донесением  о
победном  сражении,  и  представил,  как  довольный  одержан¬
ной  викторией  император  пожелает  услышать  о  ходе  сра¬
жения,  и  он,  полковник  Соболев,  с  чувством  величайшей
преданности  станет  рассказывать,  а  император  будет  вни¬
мать  ему.
 При  всей  беспристрастности  он,  конечно,  уделит  боль¬
шее  внимание  левому,  генерала  Святополк-Мирского  отря¬
ду.  И  не  потому,  что  сам  он  состоял  в  нем,  а  потому  что
отряд  без  задержки  преодолел  Балканы,,  первым  вступил  в
сражение  и  весь  день  бился  против  неприятеля.  Он,  конеч¬
 197

но,  умолчит  о  том,  что  в  диспозиции,  которую  составил
штаб  8-го  корпуса  генерала  Радецкого,  отряду  Скобелева
отводилась  главная  роль,  что  правый  отряд  должен  был
первым  вступить  в  дело,  навязывая  туркам  инициативу  и
свою  волю,  и  лишь  просчет  в  плане  не  позволил  Скобелеву
вовремя  вступить  в  бой.
 В  Петербург  он  прибыл  утром.  На  вокзале  его  уже  жда¬
ли,  и,  уложив  в  карету  знамена,  он  поспешил  прямо  к  Зим¬
нему  дворцу.  Дежурный  флигель-адъютант,  встретив,  со¬
общил,  что  Государь  у  себя,  справлялся  о  приезде.
 —  Не  часто  приходится  принимать  таких  курьеров.  Сво¬
им  сообщением  вы  окажете  Его  Величеству  истинную  при¬
ятность.  —  И  царедворец,  приняв  пакет,  скрылся  с  ним  за
дверями  императорского  кабинета.
 Распаковав  чехлы,  полковник  установил  знамена  вдоль
стены.
 -г-  Ваше  превосходительство,  прошу,  —  пригласил  его
флигель-адъютант,  распахивая  дверь.
 Александр  стоял  посреди  кабинета.  На  нем  теплый  мун¬
дир  с  пуговицами  в  два  ряда,  на  шее  крест,  на  золотых
погонах  императорский  вензель.
 —  Так  ты  прислан  с  личным  докладом?  —  спросил  он,
протягивая  руку.
 —  Так  точно,  Ваше  Императорское  Величество,  —  отве¬
тил  Соболев  и  приложился  к  руке.  —  Его  Высочество  глав¬
нокомандующий  повелел  мне  всеподданнейше  доложить
шипкинскую  операцию  и  особенно  последние  бои,  а  также
план  дальнейшей  кампании  в  Румынии.
 —  Да,  я  знаю,  о  том  он  написал  в  записке.
 С  этими  словами  он  взял  со  стола  красную  коробочку,
достал  из  нее  Георгиевский  крест.
 —  Благодарю  за  службу.  Ты  знал,  что  представлен  к
ордену?
 —  Никак  нет,  Ваше  Величество.
 —  Дай  я  закреплю.  —  Не  ожидая  согласия,  Александр
прикрепил  к  мундиру  крест.  —  А  теперь  садись  и  расска¬
жи  о  нашем  славном  деле  на  Шипке.
 Расстелив  на  столе  карту,  Соболев  начал  рассказывать  о
плане  операции,  а  затем  перешел  к  действию  левой  колон¬
ны  Святополк-Мирского.  Император  слушал  со  внимани¬
 198

ем,  изредка  одобрительно  кивал.  Дважды  высказал  восхи¬
щение  действиями  солдат:
 —  Ай  да  молодцы!  Ну  какие  еще  солдаты  могут  с  ними
сравниться!
 —  Так  точно,  Ваше  Величество!  Они  дрались  против  ту¬
рок,  как  львы,  с  достоинством  умирали.  Вообще,  левая  ко¬
лонна  показала  образец  стойкости  и  храбрости  и  заслужи¬
ла...
 —  Постой,  братец,  —  прервал  Александр  Соболева.  —
Что  ты  все  о  левой  колонне?  А  что  же  Скобелев?  Не  могу
поверить,  чтоб  он  действовал  хуже.  Где  карта  его  отряда?
 Полковник  поверх  карты  положил  новую  с  описанием
действий  скобелевского  отряда.  Александр  склонился  над
ней.
 —  Ты  сам,  братец,  где  в  том  сражении  находился?
 —  В  отряде  Святополк-Мирского.
 —  Понятно,  —  сухо  ответил  монарх.  —  А  этот  план  я
оставлю  у  себя,  сам  потом  разберусь.
 Полковник,  поняв,  что  допустил  оплошность,  оцепенел.
Его  бросило  в  жар.
 —  Отряд  генерала  Скобелева,  Ваше  Величество,  на  за¬
вершающем  этапе  операции  действовал  на  редкость  удачно
и  даже  дерзко.  Его  кавалерия  вырвалась  к  самому  Казан-
лыку  и  окружила  турецкую  армию.  Честь  пленения  Вес-
сель-паши  принадлежит  отряду  Скобелева.
 —  Этот  генерал  —  лихой  в  делах!  Уж  он-то  дело  свое
знает,  хотя  и  молод.
 —  Молодость  —  не  порок,  Ваше  Величество.
 —  В  молодости  преимущество,  —  согласился  Александр.
 Василь  Скобелев
 Взлетев  по  ступенькам  крыльца,  казак  толкнул  дверь
и  оказался  перед  Скобелевым.
 —  Там  турки!..  Всех  грабят,  режут!..  Примчались  отту¬
да  едва  живые!..  —  выпалил  он,  не  переводя  дыхания.
 Вид  казака  выражал  испуг,  растерянность,  готовность
скакать  туда,  откуда  принеслась  страшная  весть.
 199

Генерал  уставился  на  казака,  покривил  губы  и  неожи¬
данно  скомандовал:
 —  Смир-рно!
 Казак  вздрогнул,  вытянулся  в  стойке,  глаза  недоуменно
округлились.
 —  Вольно!  —  продолжал  генерал.  —  Теперь  толком  до¬
кладывайте:  где  турки?  сколько  их?  кого  режут?  кто  при¬
мчался?
 Казак,  собравшись,  стал  объяснять:
 —  Примчались,  ваше  превосходительство,  два  мужика
болгарина  из  соседнего  села.  Сказывают,  что  на  их  село
напали  турки.  Всех  жгут,  режут,  даже  женщин  и  детей,
дома  грабят.
 —  Где  эти  болгары?
 —  А  туточки,  у  хаты.
 Михаил  Дмитриевич  перекинул  через  плечо  ремень  саб¬
ли,  поспешно  вышел.
 У  крыльца  в  окружении  казаков  двое  чернявых  муж¬
чин,  возбужденно  жестикулируя,  что-то  говорили.  Завидя
генерала,  бросились  к  нему.  Но  генерал  не  стал  их  слу¬
шать,  обратился  к  есаулу  Тарарину.
 —  Далеко  ли  до  селения?
 —  Верст  с  десяток.
 —  А  турок  много?
 —  Да  вроде  бы  сотни  две.
 —  Командуйте  своим:  на  конь!  И  мне  жеребца.  Сам  по¬
веду.
 Через  четверть  часа  казачья  сотня  есаула  Тарарина  во
главе  с  генералом  неслась  к  селению  на  выручку  жителей.
Скобелев,  конечно  же,  мог  и  не  ехать  сам,  но  сознание  под¬
сказывало,  что  непременно  следует  возглавить  это  дело.
Мчались  рысью,  боясь  потерять  в  пути  лишнюю  минуту.
Впереди,  в  полуверсте,  скакали  два  десятка  из  дозора,  с
ними  знавшие  дорогу  болгары.
 Отступая,  турки  безжалостно  уничтожали  селения,  гра¬
били,  угоняли  скот.  Особенно  неистовствовали  так  называ¬
емые  башибузуки.  Из  них  были  созданы  отряды,  а  точнее
банды,  отличавшиеся  особой  жестокостью.
 Первыми  селения  достигли  дозорные.  Не  ожидая  сотни,
они  с  гиком  влетели  в  улицу,  устрашающе  выбросив  перед
собой  пики.  Послышалась  беспорядочная  стрельба.
 200

—  В  лаву!  —  подсказал  генерал  Тараринову,  и  есаул,
привстав  на  стременах,  во  весь  голос  подал  команду:
 —  Казаки-и,  в  ла-аву!  —  И  сотня  развернулась  для  ата¬
ки  и  бросилась  вперед.
 Заприметив  казаков,  турки  вскочили  на  коней  и  пусти¬
лись  наутек.  Дома  горели.  Над  ними  бесновались  огненные
языки.  Пламя  гудело,  слышался  треск  пожираемого  огнем
дерева.  По  улицам  бродили  и  ошалело  ревели  животные.  И
ни  одного  жителя.
 Михаил  Дмитриевич  направился  к  ближайшей  уцелев¬
шей  хате.  Переступив  порог,  подался  назад.  Прямо  у  ног
на  глиняном  полу  лежала  полуобнаженная  женщина  со
вспоротым  животом.  Рядом  растекалась  лужа  сгустившей¬
ся  крови.  Поодаль  ниц  лежала  другая.  Из-под  косынки
выбивались  седые  космы.  И  тоже  кровь.  В  люльке  застыло
бездыханное  тельце  грудного  ребенка.  У  распахнутого  сун¬
дука  в  беспорядке  валялась  одежда,  тряпье,  лоскутное  оде¬
яло.  Возле  печки  перевернут  чугунок,  разбросаны  глиня¬
ные  черепки  посуды.  Такую  жестокость  к  беззащитному
населению  Михаил  Дмитриевич  видел  впервые.
 —  Чьих  это  рук  дело?  Кто  мог  такое?  —  лицо  у  него
побледнело.  —  Неужели  турки?
 —  Может,  и  они,  —  ответил  есаул.  —  Скорей  всего  ба¬
шибузуки.  Уж  это  такое  дурное  семя...
 Генерал  случайно  взглянул  на  угол,  где  лежало  тряпье,
и  ему  показалось,  что  оно  зашевелилось.
 —  Посмотрите  там.
 Сопровождающий  его  казак  решительно  шагнул,  выдер¬
нул  саблю.
 —  Саблю  убрать!  —  крикнул  генерал,  и  казак  с  той  же
ловкостью  вогнал  ее  в  ножны.
 —  Да  тут  малой!  —  воскликнул  вояка,  приподнимая  за
волосы  мальчонку.  —  Ты  что  тут  делаешь?  Чей  ты?
 Мальчишка  в  ответ  ни  слова,  диковато  озирался,  пере¬
водя  взгляд  с  казака  на  генерала.
 —  Что  молчишь?  —  встряхнул  его  казак.  —  Сказывай,
кто  таков.
 —  Не  троньте  его!  Он  же  до  смерти  напуган.  —  Гене¬
рал'подошел  к  мальчику,  опустил  руку  на  его  худень¬
кое  плечо.
 201

Мальчишке  лет  десять.  Черноволосый,  глаза  как  масли¬
ны.  Он  испуганно  озирался,  и  вдруг  его  взгляд  остановил¬
ся  на  лежащих  телах.
 —  Мамо!  —  вскрикнул  он  и  рванулся  к  лежавшей  у
входа  женщине.
 Генерал  едва  удержал  его.  Опасаясь,  как  бы  с  мальчи¬
ком  не  случилось  ничего  серьезного,  он  увлек  его  к  двери.
Тело  ребенка  судорожно  вздрагивало,  по  лицу  градом  ка¬
тились  слезы.
 —  Мамо!..  Мамо!..
 —  Пойдем..,.  Пойдем...  —  генерал  заслонял  собой  страш¬
ную  картину.
 Удивительное  дело,  неустрашимый  в  схватках  боец,  не
раз  встречавший  смерть,  он  не  мог  переносить  плач  ребен¬
ка.  Всякий  раз,  когда  видел  детские  слезы,  физически  ощу¬
щал  боль  в  груди,  казалось,  душа  разрывалась  на  части.
И  теперь  им  вновь  овладело  это  чувство.
 —  Узнайте,  кто  этот  мальчик,  кто  родители?  —  Виден¬
ное  потрясло  Михаила  Дмитриевича.
 —  Слушаюсь,  —  ответил  есаул.
 С  помощью  драгомана  удалось  узнать,  что  отца  у  маль¬
чика  нет,  турки  за  что-то  схватили  его  и  увезли.  Куда  и  что
с  ним  сделали,  мальчик  не  знает.  И  никому  из  родственни¬
ков  об  этом  неизвестно.  Мать  же  и  бабушка  лежат  там,  в
хате.
 —  Как  тебя  звать,  малыш?  —  спросил  Михаил  Дмитри¬
евич.
 И  мальчик  понял  его,  ответил:
 —  Василь.
 —  Василий,  стало  быть.  —  Генерал  привлек  мальчика  к
себе.
 Дозорным  удалось  захватить  двух  башибузуков  и  доста¬
вить  генералу.  Один  из  пленных  был  могучего  сложения,
вислоухий,  широкий  ремень  туго  стягивал  дородное  тело.
Второй  —  худой,  чернявый  с  быстрым  рыскающим  взгля¬
дом.
 Их  усадили  на  землю,  спиной  друг  к  другу  и,  чтобы  не
смогли  бежать,  крепко  стянули  веревками  руки.  А  для
охраны  выставили  часового.
 202

Увидев  пленных,  мальчик  всполошился.
 —  Вот  они!  Вот!  —  показывал  он  на  них.  —  Это  они
были  в  хате!  Они  убили  мать  и  бабку!  Они!  Они!
 Пленные  отвели  взгляд  в  сторону.
 —  Ты  не  ошибся?  —  спросил  драгоман.
 —  Нет!  Нет!  Это  они!
 Казаки  загудели,  кто-то  вскинул  ружье.
 —  Ваше  превосходительство,  дозвольте  с  ними  рассчи¬
таться!  —  воскликнул  есаул.  —  С  ними,  негодяями,  разго¬
вор  будет  коротким.
 —  Уймитесь,  есаул!  Не  наше  дело  воевать  с  пленными.
Там  с  ними  без  нас  разберутся.
 Михаил  Дмитриевич  понимал,  что  после  выпавших  на
долю  мальчика  потрясений  ему  требуется  внимание  и  лас¬
ка.  Он  приказал  его  одеть  в  форму,  привести  в  порядок  и
несколько  дней  держал  при  себе.  В  нем  проснулось  чувство
привязанности  к  мальчику.  Он  вдруг  задумался  над  тем,
что  ему  скоро  тридцать  четыре  года,  давно  пора  иметь  де¬
тей.  Но  он  не  только  их  не  имел,  у  него  не  было  и  жены.
Все  свое  время  отдал  воинской  службе,  армии.  Его  интерес
сосредоточивался  на  учениях,  боевых  походах,  солдатских
лагерях...
 Однажды  он  отсутствовал  весь  день,  вернулся  к  ночи.
Увидев  его,  Василь  бросился  на  шею.
 —  Ты  чего  же  не  спишь?  —  упрекнул  его  Михаил  Дмит¬
риевич.
 —  Так  он,  ваше  превосходительство,  весь  день  сам  не
свой,  —  пояснил  денщик.  —  Все  вас  высматривал,  спраши¬
вал,  где  батько.
 —  Ну  ложись,  спи.  А  я  устроюсь  рядом  с  тобой.
 Наутро  денщик  невзначай  проронил:
 —  Мальчонку  бы  надобно  определить  в  полк,  навроде
бы  воспитанником.  Уж  очень  он  любопытен  до  всего  воен¬
ного.  Глядишь,  и  охвицером  получится.
 —  А  я,  Остап,  хотел  его  при  себе  оставить.
 —  А  это  уж  ни  к  чему,  ваше  превосходительство.  Вам  не
до  него.  У  вас  своих  хлопот  полон  рот,  а  мальчонка  живая
душа,  вниманья  требует.  В  полку,  —  продолжал  рассуж¬
дать  старый  солдат,  —  определят  в  музыкантскую  команду
 203

или  еще  в  какое  тихое  место.  Глядишь,  там  найдется  доб¬
рый  дядька,  он  и  поможет  мальчонке  стать  на  ноги,  при¬
учит  к  делу.
 —  Подумать  надо,  —  ответил  Михаил  Дмитриевич,  внут¬
ренне  соглашаясь  с  денщиком.
 Встретив  в  этот  день  командира  казачьего  полка  Наги¬
бина,  Михаил  Дмитриевич  предложил  ему  определить  в
полк  Василя.
 —  Не  могу,  ваше  превосходительство.  При  всем  к  вам
уважении.
 —  Почему  же?
 —  Не  нашего,  казачьего,  он  сословия.  Да  к  тому  же  еще
и  чужеродец.  Свой,  русский,  не  может  быть  казаком,  а  где
уж  болгарину!  На  этот  счет  покойный  Матвей  Иванович
Платов  —  царство  ему  небесное  —  дал  твердое  указание.
 —  Какое  же?  Никогда  о  том  не  слышал.
 —  Дал,  —  утвердил  полковник.  —  Когда  он  атаманство¬
вал  в  Новом  Черкасске,  одно  столичное  лицо  прислало  ему
письмо  с  просьбой  причислить  его  чадо  к  казачьему  вой¬
ску.  Так,  мол,  и  так,  на  все  готов  молодец,  чтобы  служить
в  казачьем  полку  и  впредь  именоваться  казаком.
 —  Ну  и  что  же?
 —  Не  дал  Платов  на  то  согласия.  Описал  этому  важному
чиновнику,  что  стать  казаком,  не  живя  на  Дону,  никак
невозможно.  Казаком  нужно  родиться,  с  детства  унаследо¬
вать  обычаи  и  привычки  казачьего  уклада.  И  не  принял
просьбу.
 —  Вечно  вы,  казаки,  со  своими  причудами!  —  посетовал
Михаил  Дмитриевич.
 Через  несколько  дней  ему  удалось  договориться  о  маль¬
чике  с  командиром  егерского  полка.  Тот,  недолго  пораз¬
мыслив,  дал  согласие.  Но  тут  сочувствием  к  судьбе  Василя
прониклась  мать  Скобелева  Ольга  Николаевна.  С  самого
начала  войны  она  прибыла  от  общества  милосердия  в  Ду¬
найскую  армию.  Здесь  она  взяла  на  себя  заботу  о  раненых
и  находившихся  в  лазаретах  солдатах.  При  ее  участии  про¬
изводились  закупки  и  распределение  лекарств  и  всего  не¬
обходимого  для  раненых  и  больных,  нередко  она  выполня¬
ла  роль  сестры  милосердия  —  помощника  врача.
 204

Узнав  о  мальчике,  она  загорелась  желанием  организо¬
вать  в  Болгарии  приют  для  малолетних  сирот,  родители
которых  погибли  от  турецких  варваров.
 —  Неужели  здесь  много  таких  детей?  —  спросил  Миха¬
ил  Дмитриевич.
 —  Конечно!  Боюсь,  что  одного  приюта  будет  мало.
 —  И  когда  же  он  будет  открыт?  До  приютов  ли  сейчас?
 —  А  почему  же  нет?  —  вопросила  мать.  —  Благое  дело
нельзя  откладывать  в  долгий  ящик.  Думаю,  что  не  прой¬
дет  и  полгода,  как  определим  твоего  Василя  в  приют.
Доверься  мне.  При  себе  же  не  оставляй.  Пусть  лучше
побудет  в  полку.
 Вскоре  Михаил  Дмитриевич  вместе  с  Василем  направи¬
лись  в  егерский  полк.
 Увидев  генерала,  командир  полка  бросился  к  нему,  от¬
дал  по  всем  правилам  рапорт.
 —  Вот  привез  пополнение.  Хороший  парнишка,  добрый,
отзывчивый  и  много  переживший  для  своих  лет.
 —  Все  сделаем,  Михаил  Дмитриевич.  Вырастим  из  него
доброго  солдата.
 —  Солдата  сделать  несложно.  Нужно  прежде  всего  вос¬
питать  из  него  человека.
 —  Само  собой,  —  согласился  полковник.
 Вместе  с  мальчиком  они  прошли  к  штабу.
 —  Ну,  Василь,  будь  счастлив!  —  генерал  по-отцовски
прижал  его  к  груди.
 —  Тебя  как  звать-то?  —  спросил  мальчика  рыжеусый
полковой  писарь,  раскрывая  толстую  книгу,  где  занесены
рядовые  и  младшие  чины.
 —  Василь,  —  ответил  мальчик.
 —  Ага,  стало  быть,  Василий.  —  Он  обмакнул  ручку  в
стеклянный  пузырек  с  чернилами,  снял  с  конца  пера  воло¬
синку,  записал  имя.  —  Фамилию  не  спрашиваю,  знаю.
 И  бойкий  писарь  вывел  в  графе  округлыми  буквами:
Скобелев.
 Так  болгарский  мальчик  стал  носить  фамилию  прослав¬
ленного  полководца.
 205

На  Константинополь
 Поражение  турецкой  армии  у  Шейново  вынуждало  ее
командование  идти  на  перемирие.  Еше  ранее  Порта  через
свои  посольства  просила  европейские  государства  поддер¬
жать  ее  в  переговорах,  что  стало  известно  всеведущим  га¬
зетчикам.  Но  Англия  уже  и  без  того  увидела  близкую  опас¬
ность  ее  интересам  на  Средиземном  море.  Планы  России
невозможно  было  скрыть,  тем  более,  когда  русская  армия
начала  наступление  на  восток.
 Уже  3  января  подвижный  и  сильный  отряд  Гурко  овла¬
дел  Филиппополем  с  явным  намерением  развить  успех  по
долине  реки  Марицы  к  Константинополю.  Отряд  Радецко-
го  с  авангардом,  которым  командовал  Скобелев,  наступал
на  стратегически  важный  Адрианополь  или,  как  его  назы¬
вали  турки,  Эдирне.  С  овладением  этого  города  открывался
прямой  путь  к  Константинополю.
 Константинополь  —  сердце  древней  Византии,  чьи  пло¬
дотворные  токи  проникли  на  Русь,  неся  силу  разума  и  куль¬
туры.  Но  Константинополь  являлся  также  ключом  к  Сре¬
диземному  морю.  Владеть  этим  городом  —  давняя  мечта
флотоводцев.  Да  только  ли  их!  Город,  словно  магнит,  при¬
тягивал  нацеленные  на  него  войска  Дунайской  армии.
 «Нельзя  допускать  русских  к  проливу!  Потребовать,  что¬
бы  они  остановились!»  —  зашумела  европейская  пресса,
обвиняя  Россию  в  захватнических  планах.  Военная  исте¬
рия  нарастала.  Перепуганное  английское  правительство
громогласно  заявило,  что  в  случае,  если  русские  войска
займут  проливы,  Босфор  и  Дарданеллы,  оно  будет  себя  счи¬
тать  свободным  в  действиях  по  защите  британских  интере¬
сов  в  Средиземноморье.  Все  эти  дни  Михаил  Дмитриевич
пребывал  в  возвышенном,  прямо-таки  праздничном  настро¬
ении.  И  отнюдь  совсем  не  по  причине  наступления  Нового,
1878  года.  Волнение,  даже  отчаяние,  какое  он  испытывал
при  переходе  через  Балканы,  досадное  опоздание  со  вступ¬
лением  в  сражение,  а  потом  и  понесенные  немалые  потери,
сменилось  после  дела  у  Шейново  непередаваемым,  с  тру¬
дом  сдерживаемым  чувством  сладостного  упоения  достиг¬
нутой  победой.  Далеко  не  каждому  смертному  выпадало
такое  счастье.
 206

—  Вы,  Михаил  Дмитриевич,  не  просто  генерал,  —  поль¬
стил  художник  Верещагин.  —  Вы  —  артист  своего  дела,.
Обещаю  непременно  написать  картину  сражения.  И  вы  бу¬
дете  на  ней  в  центре  внимания.
 —  Ну  уж,  право,  Василь  Васильич,  вы  переоцениваете
мои  заслуги.  Я  делал  все  так,  как  сделал  бы  на  моем  месте
здравомыслящий  начальник.
 Верещагин  остался  верен  обещанию.  По  окончании  вой¬
ны  он  создал  целый  цикл  картин,  посвященных  недав¬
ним  военным  событиям.  В  числе  их  была  и  картина  «Ско¬
белев  под  Шейновым».  В  начале  1880  года  все  картины  о
балканской  войне  были  доставлены  в  Петербург  и  выстав¬
лены  на  обозрение  в  одном  из  богатых  особняков  на  Фон*
танке,  у  Семеновского  моста.  Народ  валил  на  выставку
тысячами.
 Брат  художника  А.В.Верещагин  вспоминал:  «Здесь,  на
выставке,  я  нередко  встречал  Михаила  Дмитриевича  Ско¬
белева.  Он  часто  забегал  полюбоваться  на  картину  «Скобе¬
лев  под  Шейновым».  Как  известно,  «белый  генерал»  изо¬
бражен  здесь  скачущим  на  белом  коне  вдоль  фронта  сол¬
дат,  причем  срывает  с  головы  своей  фуражку  и  кричит  им
в  привете:  «Именем  Отечества,  именем  государя,  спасибо,
братцы!»  Скобелев  каждый  раз  приходил  в  великий  азарт
от  картины,  и  ежели  при  этом  публики  в  зале  было  не  осо¬
бенно  много,  то  бросался  душить  автора  в  своих  объятиях,
Я  точно  сейчас  слышу,  как  он,  обнимая  брата,  сначала
мычит,  а  потом  восклицает:  «Василий  Васильевич!  Как  я
вас  люблю!»,  а  иногда  в  избытке  чувств  переходил  на  «ты»
и  кричал:  «тебя  люблю!»
 Так  на  большом  полотне  выдающийся  русский  худож¬
ник  запечатлел  момент  одной  из  битв  Балканской  войны  и
ее  героя...
 Поздравил  Скобелева  с  Новым  годом  и  победой  и  вели¬
кий  князь  Николай  Николаевич.
 —  Вы  достойно  вели  себя,  —  сказал  он  сухо,  давая  по¬
нять  различие  в  положении.
 Зато  Федор  Федорович  Радецкий  крепким  объятием
выразил  искреннее  расположение,
 —  Молодец,  Михаил  Дмитриевич!  Истинный  бог,  моло¬
дец?  Большое  вам  от  всех  шипкинцев  спасибо.  Рад,  что  имею
 207

таких  боевых  начальников  под  своим  началом.  Готовьтесь
возглавить  в  наступлении  авангард.
 Это  было  наконец-то  признанием  его  боевых  заслуг,  его
таланта  полководца.  4  января  состоявший  из  кавалерии
авангард  отряда  Гурко  был  передан  в  подчинение  Скобеле¬
ву.  Кроме  16-й  пехотной  дивизии,  теперь  в  его  распоряже¬
нии  находилась  бригада  драгун,  которой  командовал  гене¬
рал  Краснов,  и  казачья  бригада  Чернозубова,  состоявшая
из  24-го  и  30-го  донских  полков.
 Памятуя  приказ  главнокомандующего  о  быстрейшем
выходе  к  Адрианополю,  а  затем  к  Босфору,  Скобелев  пред¬
принял  форсированный  марш-маневр.  Того  же  требовал  и
генерал  Гурко.  Имея  впереди  казачьи  полки  и  драгунскую
бригаду,  авангард,  не  задерживаясь  в  большом  и  красивом
городе  Филиппополе  (Пловдив),  устремился  вслед  за  пос¬
пешно  отходившей  армией  Сулейман-паши.
 Утром  б  января  от  генерала  Краснова  поступило  донесе¬
ние,  что  бригада  ночью  напала  на  турецкую  колонну  и  за¬
хватила  23  орудия,  а  на  рассвете  столкнулась  с  неприяте¬
лем  и  ввязалась  в  перестрелку.  Скобелев  представил  не¬
большого  роста,  убеленного  сединой  генерала  с  Дона,  бала¬
гура  и  насмешника  и  одновременно  не  знающего  страха
храбреца.  В  конце  донесения  была  приписка  с  просьбой
поддержать  драгун,  потому  что  силы  неприятеля  превосхо¬
дят.  «Непременно  надобно  Даниле  Васильевичу  помочь»,  —
решил  Скобелев  и  поспешил  к  месту  схватки.
 Дорога  тянулась  по  долине  быстрой  Марицы,  обмелев¬
шей  зимой  и  не  столь  бурной.  Справа  возвышалась  горная
гряда,  а  слева  за  рекой  простиралась  равнина.  Было  мороз¬
но  и  ветрено,  хотя  светило  солнце.  И  по  всей  дороге  видны
были  следы  поспешного  отступления  неприятеля.  Встре¬
ченная  на  пути  деревня  пуста.  Спасаясь  от  расправы  ту¬
рок,  жители  бежали  в  горы.  Несколько  хат  горело,  слы¬
шался  зловещий  гул  и  треск  пожираемого  огнем  дерева.
Ветер  крутил  взметнувшиеся  языки,  рвал  их,  и  клочья  огня
летели  в  холодном  воздухе.  Двери  хат  были  распахнуты,
везде  разбросан  скарб,  бродил  брошенный  и  голодный  скот.
И  страшные  следы  на  дороге:  убитые  жители,  зарезанные
прямо  в  упряжке  волы,  брошенные  повозки.  Такого  Миха¬
ил  Дмитриевич  еще  не  встречал.  Нетрудно  было  понять,
 208

что  турки  мстили  за  свое  отступление,  стремясь  как  можно
больше  навредить  остававшимся  здесь  людям.
 В  полдень,  когда  Михаил  Дмитриевич  находился  в  пол¬
ку  Дробышева,  примчался  казачий  офицер  с  сообщением  о
прибытии  двух  турок-офицеров,  которые  требуют  предста¬
вить  их  главному  начальнику.
 —  Для  чего?  —  спросил  генерал.
 —  Будто  бы  намерены  вести  переговоры.
 Облаченные  в  черные  мундиры,  турки  удивительно  по¬
хожи  друг  на  друга:  одного  роста  и  сложения,  чернявые,  с
округлыми  бородками  и  неулыбчивые.  С  достоинством  по¬
клонились,  прежде  чем  один  из  них  заговорил:
 —  Они  прибыли  по  распоряжению  верховной  власти  с
полномочиями  начать  переговоры  о  прекращении  военных
действий,  —  перевел  драгоман.
 —  А  имеют  ли  они  документ,  который  бы  подтверждал
их  полномочие?
 —  Да,  такой  документ  есть.  —  Турок  протянул  бумагу.
 И  переводчик,  прочитав  ее,  перевел  содержание.
 —  Однако  мне  не  дано  права  на  переговоры,  —  отвечал
Михаил  Дмитриевич.  —  С  этим  вы  должны  обратиться  к
самому  главнокомандующему.
 —  Хорошо.  Тогда  мы  направимся  к  нему.  Наш.  поезд  в
полной  готовности.
 —  Какой  поезд?  —  насторожился  генерал.
 Турки  объяснили,  что  они  прибыли  из  Адрианополя  на
поезде,  который  сейчас  находится  на  станции.  И  тут,  слов¬
но  озарение,  Михаилу  Дмитриевичу  пришла  на  ум  дерзкая
мысль.
 —  К  главнокомандующему  поездом  не  добраться,  вам  к
нему  надо  ехать  на  лошадях,  —  заявил  он.  —  Но  это  не
близко.
 —  Ну  что  ж,  мы  готовы.
 —  Я  вам  помогу.  Сейчас  распоряжусь  об  экипаже  и  ох¬
ране.  Надеюсь,  вы  не  задержитесь  со  сбором?
 Перекинувшись  взглядом,  турки  заявили,  что  готовы
ехать  хоть  сейчас.
 Скобелев  велел  подготовить  для  турок  экипаж,  охрану,
сообщить  по  телеграфу  в  штаб  великому  князю  о  предста¬
вителях  турецкой  стороны.  Приказал  также  немедленно
 209

прибыть  к  нему  командиру  Углицкого  полка  полковнику
Панютину.
 Тот  не  заставил  себя  ждать.  Явился,  как  всегда,  уверен¬
ный  в  себе,  полный  энергии  и  достоинства.
 —  Немедленно  взять  под  охрану  турецкий  состав!  Свой
батальон  в  полном  вооружении  —  к  поезду!
 Отправив  турок,  Михаил  Дмитриевич  поспешил  на  же¬
лезнодорожную  станцию.  Поезд  с  вагонами  стоял  под  па¬
рами,  в  готовности  находились  и  солдаты  батальона.
 —  По  вагонам!  —  распорядился  генерал  и  сам  напра¬
вился  к  одному  из  них.
 Вагонов  не  хватало,  и  часть  солдат  расположилась  на
крышах.  Набирая  скорость,  поезд  покатил  в  сторону  Адри¬
анополя.
 Адрианополь  представлял  собой  сильное  укрепление,
вокруг  которого  располагались  мощные  редуты  с  орудиями
большого  калибра,  удерживающие  под  контролем  все  под¬
ступы  к  городу.  На  участках  между  ними  находились  обо¬
ронительные  сооружения  для  пехоты,  которая  прострели¬
вала  местность  перекрестным  огнем  стрелкового  оружия.  В
создании  этих  инженерных  сооружений  принимали  учас¬
тие  европейские  инструкторы.
 Взять  Адрианополь  было  нелегко.  Но  русской  разведке
удалось  установить,  что  численность  гарнизона  явно  мала
для  обороны  города.  Этим  обстоятельством  было  решено
воспользоваться  для  захвата  города.  Скобелев  принял  сме¬
лое  и  необыкновенное  решение:  ворваться  в  город,  исполь¬
зуя  поезд.  Никогда  ничего  подобного  в  русской  армии  не
применялось.  Но  он  знал  суворовское  правило:  удивить  —
победить.  И  генерал  последовал  ему.
 Поезд  безостановочно  катил  по  рельсам,  обгоняя  отсту¬
пающие  войска  неприятеля,  который  не  мог  даже  предпо¬
ложить,  что  русские  осмелятся  на  подобную  дерзость.
 Сгустились  сумерки  холодного  январского  дня.  До  Ад¬
рианополя  оставалось  совсем  немного,  и  теперь  всех  волно¬
вала  мысль  о  длинном  деревянном  мосте,  который  предсто¬
яло  преодолеть.  Мост  пролегал  над  горной  Ардой,  впадаю¬
щей  в  Марицу.  Где-то  в  глубине  теснины  кипела  и  билась
река.  Опытный  машинист  притормозил  и  повел  состав  со¬
веем  медленно.  Но  едва  паровоз  достиг  середины  моста,  как
 210

впереди  загремели  выстрелы.  В  ночной  темени  вспыхивало
там  и  сям.  Поезд  остановился.
 —  В  чем  дело?  —  спросил  дежурного  генерал.  —  Кто
стреляет?  Почему  стоим?
 Дежурный  офицер  помчался  по  мосту  к  месту  пере¬
стрелки.
 Это  были  напряженные  минуты  неизвестности,  когда
поезд  с  людьми  неподвижно  стоял  на  старом,  ненадежном
мосту,  готовом  под  тяжестью  состава  обрушиться  в  про¬
пасть.  Солдаты  роты  выскочили  из  вагона  и  стали  продви¬
гаться  к  месту  перестрелки,  готовьте  вступить  в  схватку  с
невидимым  врагом.  Наконец  стрельба  стала  удаляться,  и
прибежавший  офицер  доложил,  что  турки,  но-вцдимому,
готовили  засаду,  но  посланная  из  казачьей  бригады  сотня
сама  напала  на  нее  и,  сбив  турок,  теперь  преследует  их.
 К  утру  к  станции  подоспели  и  наступавшие  конные  пол¬
ки,  в  том  числе  и  казачьи  части.  Все  они  поступили  под
начальство  Скобелева.  Джем  они  торжественным  порядком
вступили  в  отстоявший  в  четырех  верстах  город.  Встретила
их  депутация  от  городских  властей,  которая  вручила  гене¬
ралу  ключи  от  города.  Под  его  резиденцию  отвели  большое
роскошное  здание,  где  до  того  пребывал  турецкий  генерал-
губернатор.
 Вскоре  Скобелеву  приказали  двигаться  на  Константино¬
поль.  Войска  устремились  к  турецкому  городу,  расположен¬
ному  у  Босфорского  пролива.
 После  нескольких  дней  пути  авангард  отряда  достиг  де¬
ревни  Чаталджи.  До  КоЙстантиноноля  оставалось  рукой
подать:  чуть  более  двух  десятков  верст,  всего  один  переход.
И  тут  из  главной  квартиры  последовал  строгий  приказ:  ос¬
тановиться  и  дальше  —  ни  шагу.  Впереди  катила  воды  река
Карасу,  которая  являлась  условной  границей  перемирия.
За  ней  на  возвышенном  берегу  виднелись  турецкие  редуты,
орудия,  турецкие  солдаты.
 Усилия  Англии  не  пропали  даром.  Русскую  армию  вы¬
нудили  прервать  поход  на  Константинополь.
 Настал  памятный  день  —  19  февраля  1878  года.  При¬
бывший  из  Петербурга  министр  иностранных  дел  граф  Иг¬
натьев  вел  долгие  переговоры  с  турецкой  стороной  и,  нако¬
нец,  стороны  пришли  к  согласию.  В  тот  день  предстояло
 ?П

подписать  мирный  договор.  Войне  наступал  конец.  Местом
подписания  договора  избрали  местечко  Сан-Стефано  в  при¬
городе  Константинополя.  По  этому  случаю  гвардейские  вой¬
ска,  находившиеся  поблизости,  были  выведены  для  пара¬
да.  Это  было  поле  у  маяка,  откуда  открывался  вид  на  Кон¬
стантинополь  и  неширокий  Босфорский  пролив,  скрываю¬
щийся  в  дымке.
 Войска  вывели  к  полудню,  но  парада  не  начинали,  ожи¬
дая  подписания  договора.  Приглашенный  на  торжество  ге¬
нерал  Скобелев,  как  и  остальные,  с  высоты  сооруженной
по  этому  случаю  трибуны  видел  квадраты  войск,  многочис¬
ленную  толпу  прибывших  из  Константинополя  жителей,
панораму  города  с  минаретами  и  мечетями,  уходящую  к
Сан-Стефано  дорогу,  по  которой  ожидали  гонца  с  вестью  о
подписании  документа.
 Сеял  мелкий  нудный  дождь,  тело  пронизывал  ветер,  а
вестей  из  Сан-Стефано  все  не  было,  и  парад  не  начинался.
 Михаил  Дмитриевич  вдруг  вспомнил,  как  весной  про¬
шлого  года  он  ехал  в  поезде  к  Дунаю  в  полном  неведении
относительно  своей  службы,  и  судьба  проявила  к  нему  бла¬
госклонность.  Вспомнилась  переправа  через  Дунай,  взятие
Ловчи,  штурм  Плевны,  переход  через  Балканы,  Шейново.
Вспомнились  лица  солдат,  идущих,  казалось  бы,  безбояз¬
ненно  в  атаку,  но  с  чувством  подавленного  страха,  и  это
было  заметно  на  их  лицах.  А  сколько  было  убитых,  сколь¬
ко  пролито  крови  и  покалечено  судеб!..
 Уже  стало  смеркаться,  когда  на  дороге  появился  эки¬
паж,  несшийся  во  весь  дух  к  войскам.  Из  него  выскочил
министр  Игнатьев  и,  размахивая  над  головой  бумагой,  по¬
спешил  к  главнокомандующему  князю  Николаю  Николае¬
вичу.
 —  Мир,  ваше  величество!  Мир!
 Послышались  восторженные  крики  толпы,  солдатское
«ура».  Лица  вконец  продрогших  людей  вдруг  прояснились,
все  заулыбались.
 Михаил  Дмитриевич  смотрел  на  браво  шагающих  мимо
трибун  гвардейцев,  на  лихих  конников  и  неожиданно  пой¬
мал  себя  на  мысли:  что  же  будет?  Какая  участь  ждет  его
дальше?  Несмотря  на  то,  что  за  переход  границы  через  Бал¬
каны  он  был  пожалован  золотой  с  бриллиантами  шпагой,
 212

отношение  многих  начальников  к  нему  оставалось  недо¬
брым.  Все  чаще  закрадывалась  мысль  об  отставке.  В  одном
из  писем  в  столицу  он  сетовал:  «Только  обязанности  верно¬
подданного  и  солдата  заставили  меня  временно  примириться
с  невыносимой  тяжестью  моего  положения  с  марта  1877
года.  Я  имел  несчастье  потерять  доверие,  мне  это  было  вы¬
сказано  и  это  отнимает  у  меня  всякую  силу  с  пользой  для
дела  продолжать  службу.  Не  откажи  своим  советом  и  со¬
действием  для  отчисления  меня  от  должности,  с  зачисле¬
нием  по  запасным  войскам...».
 Однако  судьба  его  вдруг  круто  изменилась.  В  конце  ав¬
густа  его  назначают  генерал-адъютантом  в  свиту  императо¬
ра,  а  спустя  полгода,  4  февраля  1879  года,  назначают  ко¬
мандиром  4-го  корпуса,  дислоцированного  в  минском  гар¬
низоне.

ГЛАВА  7
АХАЛТЕКИНСКАЯ  ЭКСПЕДИЦИЯ
 Перед  дальней  дорогой
 В  последних  числах  декабря  1879  года,  когда  все  были
в  предновогодних  хлопотах,  у  Скобелевых  произошло
несчастье:  скончался  Дмитрий  Иванович.  Умер  неожидан¬
но,  как  говорят,  в  одночасье.  Пришел  со  службы,  пожало¬
вался:
 —  Что-то  тяжко  мне,  передохну.  —  Опустился  в  кресло
и  вроде  бы  заснул.
 Охраняя  сон  хозяина,  Митрофаныч  погрозил  бойкой
служанке,  что  б  не  шумела,  блюла  тишину.  Но  прошло
время,  а  генерал,  как  опустился  в  кресло,  так  и  застыл,  не
меняя  позы.  Почувствовав  неладное,  старый  слуга  прибли¬
зился,  вгляделся  и  отпрянул.
 —  Ольга  Николаевна!..  Матушка!..  —  засеменил,  споты¬
каясь,  к  хозяйке.  -Барин-то,  барин...  Отошел.
 —  Кто  отошел?  —  Изменилась  в  лице  Ольга  Николаев¬
на.  —  Как  отошел?
 —  Барин-то,  Дмитрий  Иваныч.
 Ольга  Николаевна  бросилась  в  гостиную.  Упала  у  крес¬
ла,  уткнулась  лицом  в  сухое  жесткое  сукно  мундира.
 —  Ди-има-а!..  —  безутешно  рыдала  она.  —  Теперь  моя
очередь.  Господь!  Возьми  меня.
 —  Нет,  —  возразил  ей  Митрофаныч.  —  Это  я  зажился
на  свете,  мне  пора.
 Старик  словно  в  воду  глядел:  через  две  недели  и  его  пос¬
ле  отпевания  в  церкви  снесли  на  погост...
 В  марте  1880  года  последовал  вызов  Михаила  Дмитрие¬
вича  к  военному  министру  Милютину.  Шестидесятичеты¬
рехлетний  генерал  относился  к  Скобелеву  весьма  благос¬
клонно.  Умный,  проницательный,  он  обладал  широким
 214

мышлением  государственного  деятеля.  За  девятнадцать  лет
министерской  деятельности  он  сделал  для  армии  много
полезного,  но  главным  своим  делом  считал  проведение  во¬
енной  реформы.
 Поражение  русской  армии  в  Крымской  войне,  отмена
крепостного  права,  развитие  промышленности  и  новых  от¬
ношений  требовали  проведения  таких  мер,  которые  не  поз¬
волили  бы  армии  утратить  силу  и  боевую  мощь.  Дмитрий
Алексеевич  Милютин  взял  на  себя  роль  зачинателя  преоб¬
разований.  В  результате  изменились  комплектование  и  ор¬
ганизация  армии,  в  войска  поступило  отвечающее  совре¬
менным  требованиям  вооружение.  Внедрились  новые,  ос¬
нованные  на  суворовских  правилах,  принципы  обучения  и
воспитания  войск.
 Милютин  еще  в  Болгарии  распознал  в  молодом  Скобеле¬
ве  черты  незаурядного  и  перспективного  военачальника.
Когда  после  третьей  неудачи  штурма  Плевны  главнокоман¬
дующий  склонен  был  отступить,  признавая  тем  самым  сла¬
бость  армии,  Милютин  возражал.  На  военном  совете  он  со
всей  решительностью  заявил:
 —  Неудача  постигла  армию  потому,  что  штурм  был  и  на
этот  раз  организован  неумело.  Переложить  позор  на  армию
не  смею.  Осаду  надобно  продолжить  и  предпринять  новую
попытку  овладеть  Плевной.  И  непременно  к  делу  привлечь
Скобелева.  Поручить  ему  главный  участок.
 Министр  настоял  на  четвертом  штурме  крепости,  а  скобе-
левский  отряд  с  блеском  выполнил  в  нем  трудную  задачу.
 Теперь  Дмитрий  Алексеевич  пригласил  молодого  гене¬
рала,  чтобы  сделать  ему  новое  предложение.
 Спросив  о  здоровье,  о  делах  в  корпусе,  он  без  обиняков
сказал:
 —  Есть  намерение  послать  вас  в  Закаспийский  край.
Обстановка  там  сложилась  не  в  нашу  пользу,  даже  наобо¬
рот.  Все  попытки  утихомирить  текинцев  оказались  бесплод¬
ными,  а  обстоятельства  не  терпят  промедления.  Вы  самый
подходящий  начальник.  Полномочия  получите  полные.
Словом,  готовьтесь  возглавить  экспедицию.
 «Вот  тебе  и  на!  Будто  сон  в  руку!»  —  едва  не  воскликнул
Михаил  Дмитриевич.  Только  вчера  в  беседе  с  офицерами
шел  о  том  разговор.  Все  единодушно  говорили,  что  возгла¬
 215

вить  новую  туркестанскую  экспедицию  должен  он,  Скобе¬
лев,  потому  что  лучше  его  никто  не  справится.
 В  последнее  десятилетие  к  России  была  присоединена
вся  огромная  территория  Средней  Азии.  Некогда  заброшен¬
ный  край  с  узаконенным  рабством,  господством  ханов  и
бесправием  подданных,  униженным  положением  женщин,
край  сплошной  неграмотности  и  экономической  отсталос¬
ти  стал  пробуждаться.  Но  если  на  востоке  дела  шли  более
или  менее  успешно,  то  в  западной  части,  в  Туркмении,
обстановка  была  сложной  и  непредсказуемой.
 Возбудителем  беспорядков  было  воинственное  племя
туркмен-текинцев,  насчитывавшее  около  ста  тысяч  киби¬
ток  и  жившее  в  Ахалтекинском  оазисе.  В  отличие  от  миро¬
любивого  племени  иомудов,  пребывавших  ближе  к  Каспий¬
скому  морю  и  занимавшихся  рыболовством,  ремесленни¬
чеством  и  хлебопашеством,  текинцы  посвятили  себя  грабе¬
жам  и  разбоям.  Особенно  доставалось  иомудам,  которые,
приняв  подданство  России,  вынуждены  были  терпеть  жес¬
токость  соседей.
 Для  усмирения  текинцев  и  установления  в  Туркмении
порядка  в  1879  году  была  предпринята  военная  экспеди¬
ция,  которая  кончилась  неудачей.  Теперь  намечалась  вто¬
рая.
 —  С  вашим  назначением  согласен  генерал  Кауфман,  —
говорил  Скобелеву  Милютин.  —  Он  же  как  генерал-губер¬
натор  среднеазиатского  края  подал  эту  мысль.  Не  раз  про¬
сил  направить  вас  к  нему.
 —  Признателен  Константину  Петровичу.  В  свое  время  я
прошел  у  него  хорошую  школу.  —  И  Михаил  Дмитриевич
перевел  разговор  на  главное.  —  Кому  прикажете  сдать  кор¬
пус?
 —  Никому.  Вы  так  и  останетесь  его  командующим,  а
временно  ваш  заместитель  возглавит  его.
 —  Сколько  же  месяцев  придется  отсутствовать?
 Милютин  ответил  не  сразу,  прежде  поразмыслил:
 —  Думаю,  год.  Это  самый  меньший  срок.
 «Год?  Не  многовато  ли?  —  подумал  про  себя  Михаил
Дмитриевич.  —  За  год  войну  на  Балканах  завершили».
 Они  подошли  к  карте,  занимавшей  треть  стены  огром¬
ного  министерского  кабинета.
 216

—  Вот  район  предстоящих  действий,  —  обвел  рукой
министр  значительную  часть  пространства  за  Каспийским
морем.  —  Вот  Красноводск,  а  вот  и  Чикишляр  —  база  фор¬
мирования  отряда.  —  Конец  карандаша  указал  обозначен¬
ную  на  берегу  Каспия  точку.  Она  находилась  неподалеку
от  устья  реки  Атрек.  За  рекой  простирались  земли  Пер¬
сии.  —  От  Чикишляра  до  Асхабада  самое  короткое  рассто¬
яние,  около  девятисот  верст.  Этим  и  объясняется  выбор  ис¬
ходной  базы.  Асхабад  и  прилегающая  к  нему  область  име¬
нуется  Ахалтекинской  и  населена  туркменами  племени  теке.
Люди  воинственные,  беспокойные,  основное  занятие  кото¬
рых  нападение  и  грабеж  соседей,  даже  тех,  кто  проживает
за  хребтом,  в  Персии.  Главная  цель  экспедиции,  однако,
не  Асхабад,  а  крепость  Геок-Тепе,  что  западнее  поселка.  В
крепости  сосредоточены  основные  силы  текинцев.  Вот  она-
то  и  есть  цель  вашей  ахалтекинской  экспедиции.  Если  ею
овладеть,  то  сопротивлению  придет  конец.
 Михаил  Дмитриевич  был  весь  внимание.  Слушал,  не
прерывая.  У  него  уже  возникли  некоторые  мысли  по  орга¬
низации  отряда,  его  обеспечению  необходимым,  способам
выдвижения  к  крепости.  Пройти  по  сухой,  безводной  пус¬
тыне  девятьсот  верст  не  просто.  Потребуется  не  одна  тыся¬
ча  верблюдов,  заблаговременное  создание  промежуточных
баз  снабжения,  оборудование  колодцев,  устройство  полевых
лазаретов.
 —  И  еще,  генерал,  есть  одно  немаловажное  обстоятель¬
ство,  которое  торопит  экспедицию.  Как  вам  известно,  в  со¬
седнем  Афганистане  англичане  затеяли  войну.  Это  отнюдь
не  случайно.  —  Министр  посмотрел  на  него,  как  бы  убеж¬
даясь,  понимает  ли  тот  смысл  происходящих  вблизи  рос¬
сийского  рубежа  событий,  продолжил:  —  Стоило  нам  укре¬
пить  позиции  в  Средней  Азии,  как  англичане  устремились
в  Афганистан,  стали  вмешиваться  в  его  внутренние  дела.
Эти  маневры  яснее  ясного  понятны,  стоит  только  посмот¬
реть,  какое  положение  занимает  страна.  А  она  разделяет
земли,  где  сталкиваются  интересы  России  и  Англии,  —
Среднюю  Азию  и  Индию.  На  севере  Афганистана,  за  хреб¬
том  Копет-Дагом  —  Туркмения,  —  Милютин  провел  ка¬
рандашом  по  карте  там,  где  коричневый  наплыв  указывал
горный  массив,  —  а  на  юге  —  Индия.
 217

—  Да,  разумеется,  —  проронил  Михаил  Дмитриевич.
 —  Вот  поэтому  англичане  и  ввели  в  прошлом  году  туда
свои  войска.  Они  не  только  пытаются  упрочить  в  Афганис¬
тане  свое  положение  и  тем  обезопасить  Индию,  не  только
это.  Они  намерены  еще  и  распространить  свое  влияние  в
Средней  Азии.  И  ставку  делают  прежде  всего  на  творящих
беззаконие  текинцев.  Ахалтекинский  оазис,  таким  обра¬
зом,  является  очагом,  в  котором  может  разбушеваться  огонь
большой  войны.  Этого  нельзя  допустить,  нужно  погасить
его  в  самом  зародыше.
 Англия  решила  ввести  войска  в  Афганистан,  когда  Рос¬
сия  вела  на  Балканах  войну,  выжидала  благоприятного
момента.  И  наконец  он  настал.  Весной  1878  года  по  при¬
глашению  эмира  Шир-Али  в  Кабул  .прибыло  русское  по¬
сольство.  Его  приняли  с  большими  почестями,  что  означа¬
ло  укрепление  дружественных  позиций  России  в  Афганис¬
тане.  Стремясь  помешать  их  сближению,  британский  вице-
король  Индии  лорд  Литтон  в  августе  того  же  года  тоже
отправил  в  Кабул  посольство.  Однако,  едва  ступив  на
афганскую  территорию,  оно  было  задержано  пограничным
отрядом.  Никакие  объяснения  и  просьбы  не  помогли:
англичанам  пришлось  убраться  восвояси.  Тогда  Англия,
решив  проучить  строптивого  эмира,  объявила  ему  войну.
Осенью  1879  года  после  упорных  боев  английские  войска
заняли  Кабул  и  продолжали  боевые  действия  и  в  других
районах.  Однако  окончательной  победы  не  предвиделось.
 —  Надеюсь,  я  смогу  познакомиться  с  документами  про¬
шлогодней  экспедиции?  —спросил  министра  Михаил  Дмит¬
риевич,  когда  беседа  подходила  к  концу.
 —  Конечно!  Это  даже  необходимо!  Я  хотел  предложить
вам  начать  с  этого.  В  Генеральном  штабе  вы  найдете  все
нужное.  Кстати,  на  днях  в  министерстве  состоится  обсуж¬
дение  предстоящей  экспедиции,  ваше  присутствие  обяза¬
тельно.
 Михаил  Дмитриевич  покидал  кабинет,  окрыленный  воз¬
ложенным  на  него  поручением.  Он  понимал,  что  взвалил
на  себя  большую  ношу  и  великую  ответственность,  но  это
лишь  вдохновляло,  вселяло  уверенность  в  успехе.  И  еще
приятно  льстила  мысль,  что  выбор  пал  на  него,  молодого
генерал-лейтенанта,  а  не  на  кого-то  из  числа  умудренных
 213

опытом  и  немалыми  заслугами  военачальников,  какие  были
в  России.
 Весь  следующий  день  он  провел  в  Генеральном  штабе,
знакомясь  с  материалами  прошлогодней  экспедиции  в  Ахал¬
текинский  оазис.
 Экспедиции  не  повезло  с  самого  начала.  По  прибытии
на  место  неожиданно  заболел  и  умер  ее  начальник,  генерал
Лазарев.  Потом  возникли  трудности  с  заготовкой  продо¬
вольствия,  фуража.  К  тому  же  дерзкие  ахалтекинцы  пред¬
приняли  нападение  на  близлежащие  к  Чикишляру  селе¬
ния  иомудов,  угнали  у  них  верблюдов.  А  ведь  верблюд  в
пустыне  —  главное  средство  передвижения!  Без  него  пус¬
тыню  не  преодолеть.  В  сборах  и  подготовке  было  потеряно
благоприятное  весеннее  время.  Отряд  тронулся  в  путь  лишь
в  начале  июня.  Поход  был  нелегким  и  долгим.  Наконец,  в
конце  августа  войска  достигли  крепости  текинцев  Геок-Тепе.
На  следующий  день  был  предпринят  штурм.
 Он  продолжался  весь  день.  Попытки  русских  пробиться
в  крепость  текинцы  успешно  отбивали.  В  конце  дня  одно¬
му  из  батальонов  удалось  ворваться  в  крепость,  но  развить
и  закрепить  успех  русские  не  смогли.  Внутри  крепости  сол¬
даты  встретили  ожесточенное  сопротивление  и,  неся  поте¬
ри,  вынуждены  были  отступить.  Не  подоспей  помощь,  они
были  бы  уничтожены.  Потери  оказались  столь  большими,
что  повторный  штурм  стал  невозможен.  Опасаясь  разгро¬
ма,  отряд  бесславно  возвратился  к  Каспию.
 Михаил  Дмитриевич  прочитал  каждый  лист  с  приказа¬
ми,  донесениями  и  другими  боевыми  документами,  изучил
маршрут  движения,  его  описание,  организацию  войск  в
пути.  Мимо  его  внимания  не  прошло  ничего,  что  могло,  на
первый  взгляд,  показаться  малозначащим  и  второстепен¬
ным.  Он  знал,  что  в  походе  и  сражении  эти  кажущиеся
мелочи  имели  порой  решающее  значение.  Мелочей  в  воен¬
ном  деле  нет.
 Незадолго  до  отъезда  он  встретился  с  матерью.  После
смерти  мужа  Ольга  Николаевна  отдалась  общественным
делам.  Во  время  войны  на  Балканах  она  попечительствова¬
ла  над  госпиталями  Дунайской  армии.  При  ее  активном
участии  в  Филиппополе  был  создан  приют  для  малолетних
сирот,  родители  которых  погибли  в  войну.  Ее  избрали  главой
болгарского  отдела  российского  общества  Красного  Креста.
 219

—  Ты  уезжаешь,  и  я  собираюсь  ехать,  —  объявила  она.
 —  Куда?  Зачем?  —  не  скрыл  удивления  Михаил  Дмит¬
риевич.
 —  В  Болгарию,  разумеется.  Хочу  там  построить  церковь
в  память  о  незабвенном  Дмитрии  Ивановиче.
 Он  не  стал  ее  отговаривать,  знал,  что  мать  всегда  доби¬
вается  того,  что  задумала.  Да  и  трудно  было  возражать
против  святого  дела.  Заметил  только:
 —  Трудна  будет  поездка  в  твои-то  годы.  —  Ей  скоро
должно  было  исполниться  шестьдесят.
 —  Потом  будет  еще  трудней.  И  в  приюте  побываю,  на¬
шего  Василия  хочется  увидеть.
 —  Что  же  раньше  не  сказала!  Я  бы  подарки  ему  пос¬
лал.  —  Василия  Михаил  Дмитриевич  любил,  как  сына.  —
Может,  ему  дать  денег?
 —  Не  беспокойся!  Доверься  мне.  Не  обойду  вниманием
мальчишку.  А  на  церковь  я  уже  внесла  деньги  в  банк,  ду¬
маю,  на  первый  раз  хватит.
 В  Закаспии
 В  Тифлисе,  куда  Скобелев  приехал  в  апреле,  уже  во¬
всю  бушевала  весна.  Дни  стояли  теплые,  солнечные,  де¬
ревья  распустились,  а  в  горах  дрогнул  под  лучами  снег.
Кура  вздыбилась  и  бешено  несла  к  морю  мутные  воды.
 В  день  прибытия  у  массивного  здания  штаба  Кавказ¬
ской  армии,  отстроенного  еще  Ермоловым,  к  Михаилу  Дмит¬
риевичу  подошел  незнакомый  полковник.  Чистое  русское
лицо,  проницательный  взгляд.
 —  Осмелюсь  спросить:  вы  ли  генерал  Скобелев?
 —  Не  ошиблись.  С  кем  имею  честь  говорить?
 —  Полковник  Гродеков.  Назначен  к  вам  в  отряд  началь*
ником  штаба.
 —  Гродеков?  Позвольте,  это  не  ваши  ли  книги  я  чи¬
тал?..  Запамятовал  название...
 —  «Хивинский  поход»  и  «Война  в  Туркмении».
 —  Да,  да!  Прекрасные  труды!  Вот  уж  не  ожидал,  что
придется  с  вами  встретиться!  Значит,  предстоит  вместе  ре¬
шать  дела  отряда,  ходить,  стало  быть,  в  одной  упряжке.
 220

Некоторое  время  тому  назад  Михаилу  Дмитриевичу  по¬
пали  в  руки  книги  Гродекова,  повествующие  о  боевых  де¬
лах  русских  войск  в  Туркестане.  Он  прочитал  их  с  интере¬
сом;  в  них  излагались  полезные  сведения  и  рекомендации,
и  было  видно,  что  писал  их  человек,  на  себе  испытавший
трудность  армейской  службы  в  Туркестане.
 Отсюда,  с  Тифлиса,  началась  служба  талантливого  вое¬
начальника  Гродекова,  генерала,  прошедшего  под  началом
Скобелева  боевую  школу.
 В  штабе  Кавказской  армии,  которой  подчинялся  отряд
Скобелева,  уже  был  разработан  план  предстоящих  боевых
действий.  За  изучение  его  и  засели  Михаил  Дмитриевич  и
Гродеков.  План  пространный,  со  схемами  и  картами  в  при¬
ложении,  в  нем  предстоящие  действия  расписывались  до
мелочей.  Было  видно,  что  составляла  его  опытная  рука.  Но
с  первых  же  страниц  искушенные  в  делах  Скобелев  и  на¬
чальник  штаба  насторожились.  И  чем  дальше  читали,  тем
все  больше  и  больше  возникало  у  них  вопросов,  недоуме¬
ния  и  даже  возражений.
 —  То,  что  здесь  написано,  для  войск  неприемлемо,  —
заключил  Михаил  Дмитриевич,  откладывая  папку  с  пла¬
ном.
 —  Я  такого  же  мнения,  —  согласился  начальник  штаба.
 Они  направились  к  генералу,  подписавшему  этот  доку¬
мент.  Горячий  и  прямой  Скобелев  говорил  резко  и  без  оби¬
няков:
 —  План  при  нынешней  ситуации  требует  во  многих  мес¬
тах  уточнения  и  исправления.  Срок  экспедиции  определен
вами  в  два  года.  Но  это  непозволительная  роскошь.  Ведь  за
Копет-Дагом  английские  войска  ведут  с  афганцами  войну.
Они,  конечно  же,  намерены  перенести  боевые  действия  в
Туркестан,  и  потому  увеличивают  силы,  продвигаются  на
север,  их  вторжение  в  пределы  Туркестана  возможно  еже¬
часно.  Нет-нет,  ваше  превосходительство,  срок  два  года
неприемлем.  Мы  только  укрепляем  уверенность  англичан
в  возможности  решительных  действий,  позволяем  укрепить
их  связь  с  мятежными  текинцами.
 —  До  этого  дело  не  дойдет.  Мы  не  позволим  англичанам
вторгаться  в  туркестанские  пределы,  —  возразил  штабной
генерал.
 221

—  А  в  Петербурге  именно  этого  опасаются.
 —  Известно  ли  вам,  что  уже  принято  решение  о  строи¬
тельстве  железной  дороги?  Протянуть  путь  от  Красновод-
ска  к  Асхабаду  не  просто,  дело  весьма  хлопотное,  нужно
уложить  рельсы,  шпалы,  а  прежде  нужно  подвезти  их  звон
откуда.  А  еще  земляные  работы,  —  убеждал  седовласый  ге¬
нерал,  не  привыкший  спешить.  —  Нет,  нет!  Непозволитель¬
но  начинать  войну,  не  сделав  запасов  всего  необходимого.
 —  Но  нельзя  интересы  боевой  операции  подчинять  стро¬
ительству  железной  дороги.  Пребывая  в  медлительности,
мы  обрекаем  себя  на  неудачу,  —  не  сдавался  Михаил  Дмит¬
риевич.
 —  Какие  вы,  право,  несговорчивые!  —  упрекал  их  гене¬
рал.  —  Не  все  ль  равно,  когда  придем  в  Асхабад:  сейчас
или  через  год?  Главное,  придем.
 —  Но  ведь  усложняется  задача,  это  вызовет  лишние
жертвы  людьми!  —  горячился  Скобелев.  —  Чем  скорей  до¬
стигнем  цели,  тем  меньше  будут  потери.
 Спор  ни  к  чему  не  привел.  Послали  письмо  в  Петербург,
однако  ответа  Скобелев  не  стал  ждать:  нельзя  было  терять
время.
 В  Баку  они  сели  на  судно,  перевозившее  людей  и  грузы
в  Закаспий,  направляясь  через  море  к  малоизвестному  по¬
селку  Чикишляру.  На  палубе  ящики,  тюки,  повозки,  ору¬
дия.  На  корме  тесно  сбились  в  отсеках  лошади.
 Михаил  Дмитриевич  и  Гродеков  вышли  на  палубу.  По¬
года  выдалась  чудесной,  солнечной,  после  недавнего  штор¬
ма  море  утихомирилось,  на  его  поверхности  ни  волны,  ни
гребешка.  С  негромким  плеском  нос  судна  резал  плотную,
с  зеленым  отливом  воду,  и  за  кормой  тянулся  долгий  пе¬
нистый  след.
 Появились  чайки.  С  пронзительным  криком  они  кру¬
жились  у  кормы,  отчаянно  бросались  вдруг  к  воде,  выхва¬
тывали  серебристую  рыбешку  и  стремительно  взмывали.
 —  Скоро  ли  Чикишляр?  —  спросили  они  капитана.
 —  Да  вот  уже  берег  виден,  —  ответил  тот  и  протянул
бинокль.
 Михаил  Дмитриевич  вгляделся  в  темную  на  горизонте
полосу  суши.  На  плоском  берегу  —  скопище  домов,  нагро¬
мождение  каких-то  глыб,  вышка,  еще  одна...
 222

Знаток  этих  мест  Гродеков  пояснил:
 —  Когда-то  там  была  крепость,  но  теперь  остались  толь¬
ко  развалины.
 —  А  что  за  вышки?
 —  С  них  наблюдают.  Там  от  зари  до  зари  дежурят  со¬
лдаты,  смотрят  не  столько  за  морем,  сколько  за  подступа¬
ми  с  суши.
 Берег  приближался,  заметней  становились  контуры  се¬
рых  с  редкими  клочками  зелени  холмов,  четче,  обознача¬
лись  дома,  длинное  приземистое  строение  казармы  или
конюшни  с  редкими  окнами.  Рядом  такое  же.
 —  Иван,  —  позвал  Михаил  Дмитриевич  казака-орди-
нарца.  —  Выводи-ка  Ветерка.
 —  Куда,  ваше  превосходительство?  —  переспросил  ка¬
зак.
 —  Сюда,  сюда,  —  недовольно  уточнил  генерал.
 Иван  вывел  из  загородки  совершенно  белого,  с  черной
отметиной  на  лбу  любимого  генеральского  коня,  побывав¬
шего  на  Балканах.  Тот  вздрагивал,  нервно  храпел,  косил
выпуклым  глазом.
 —  Спокойно,  Ветерок,  спокойно,  —  похлопал  его  по  шее
генерал.  -Попытай-ка  судьбу.  Придется  тебе  плыть  до  бе¬
рега.
 —  Зачем  так,  Михаил  Дмитриевич?  —  не  скрыл  удивле¬
ния  Гродеков.
 —  Так  надо,  Николай  Иванович.
 —  Ваше  превосходительство,  дозвольте  и  мне  плыть!  —
решительно  выступил  Иван.
 —  Доплывешь?
 —  Я-то?  Что  мне,  впервые?  У  нас  Дон  понизу  такой
же...  Ну,  не  совсем  такой,  но  почти  что.
 —  Плыви.
 Раздевшись,  казак  подвел  коня  к  месту,  где  находились
сходни.  Не  выпуская  из  рук  уздечку,  увлек  коня  в  воду.
 Они  плыли  рядом,  казак  и  лошадь,  вслед  за  уходящим
судном.  Иван  лихо  работал  руками,  плывя  саженками,  ста¬
раясь  быть  рядом  с  конем.
 —  Доплывут  ли?  —  спросил  капитан.
 —  Доплывут.  Должны,  —  ответил  генерал.
 223

Он  напряженно  глядел  на  них,  что-то  шептал.  Судно
причалило,  но  он  не  сходил  с  места,  лишь  когда  конь  и
казак  выбрались  на  берег,  облегченно  вздохнул  и  перекрес¬
тился.
 —  Что  же  сие  значит?  —  спросил  Гродеков.
 —  В  море  загадал  я:  будет  ли  нам  удача  или  нет.  Теперь
уверен  в  деле,  коль  Ветерок  доплыл.
 С  приездом  Скобелева  и  Гродекова  подготовка  к  походу
закипела.  Предполагалось,  что  в  отряд  войдут  64  роты,
9  казачьих  сотен  и  2  эскадрона  драгун,  общей  численностью
в  одиннадцать  тысяч  человек,  97  орудий  и  трех  тысяч  ло¬
шадей.  Часть  войск  с  Кавказа  прибыла,  остальные  должны
подойти  из  Оренбурга  и  Ташкента.  Их  нужно  разместить,
устроить.  Предстояло  подвезти  и  уложить  продовольствие,
боеприпасы,  фураж,  и  на  пристанях  Чикишляра  круг¬
лосуточно  шла  их  выгрузка.  Одновременно  велось  стро¬
ительство  железной  дороги,  первые  версты  которой  лег¬
ли  к  востоку.
 Солдатам  доставалось:  строили  укрепления,  разгружа¬
ли  пароходы,  перетаскивая  тяжелейшие  ящики  и  кули,
сопровождали  верблюжьи  караваны,  заступали  в  караулы
и  охранение,  несли  службу.  Даже  укладка  железнодорож¬
ного  полотна  не  обходилась  без  них.  А  дни  стояли  жаркие,
солнце  палило  с  безоблачных  небес,  обжигал  дыханием
сухой  ветер.
 В  плане  предстоящей  экспедиции  Скобелев  наметил  со¬
здать  на  маршруте  несколько  опорных  пунктов,  заблагов¬
ременно  сосредоточив  на  них  все  необходимое  для  людей  и
животных.  Там  же  должны  находиться  и  гарнизоны,  спо¬
собные  не  только  отстоять  пункты  от  нападения  неприятель¬
ских  отрядов,  но  и  вести  охрану  участков  маршрута.
 А  колодцы!  Ведь  без  воды  никакой  поход  невозможен,  а
ее  здесь  почти  нет.  Имевшиеся  колодцы  засорились  и  тре¬
бовали  ремонта.  К  тому  же  их  недостаточно,  нужно  бурить
новые  по  всему  почти  тысячеверстному  пути.
 Из  опорных  пунктов  главным  определили  Вами,  отстоя¬
щий  от  Чикишляра  на  300  верст.  К  нему  и  в  другие  пункты
почти  каждую  неделю  отправлялись  большие  верблюжьи
караваны,  доставляя  необходимые  запасы.  Только  в  Вами
разгрузили  миллион  пудов  различных  грузов.
 224

И  без  того  нелегкие  дела  осложнялись  постоянными
набегами  текинских  отрядов.  Многочисленные,  подвижные,
они  появлялись  то  в  одном  месте,  то  в  другом,  а  то  и  разом
в  нескольких  пунктах,  производили  опустошение  и  безна¬
казанно  скрывались  в  бескрайней  степи.  Были  отбиты  и
угнаны  около  шести  тысяч  голов  овец,  предназначенных
для  довольствия  солдат  в  походе;  несколько  дерзких  набе¬
гов  текинцы  совершили  на  Михайловское  укрепление  и
Чикишляр.  Бесчетное  число  раз  подвергались  нападению
следовавшие  в  опорные  пункты  транспорты.
 Вообще  текинцы  отличались  храбростью  и  не  терпели
.  зависимости.  Это  были  люди,  проводившие  жизнь  в  кочевье,
 .  однако  в  отличие  от  соседствующих  туркмен  не  очень  лю-
.  били  трудиться,  большей  частью  занимаясь  разбоем  и  чиня
козни  мирным  племенам,  даже  живущим  за  Копет-Дагом
персиянам.  Выведенные  из  себя  набегами  северных  сосе¬
дей,  персияне  снарядили  против  текинцев  целую  армию  в
сорок  три  тысячи  человек  пехоты  и  конницу  с  тридцатью
пушками.
 —  Без  победы  не  возвращайтесь,  —  строго  сказал  глав¬
ному  начальнику  шах.  —  Спалить  и  развеять  по  ветру  оси¬
ное  гнездо.
 Узнав  об  этой  угрозе,  текинцы  не  стали  ждать  непри¬
ятеля.  Вооружившись,  сами  выступили  навстречу  врагу.  В
одну  из  ночей  они  скрытно  подобрались  к  его  лагерю,  а  на
рассвете  внезапно  атаковали.  Это  было  страшное  побоище,
кончившееся  тем,  что  почти  весь  неприятельский  отряд
попал  в  беду  и  был  разметан.  Только  нескольким  сотням
конников  удалось  спастись,  остальные  полегли  в  степи  или
попали  в  плен.  На  невольничьих  рынках  в  Хиве  и  Бухаре
тогда  появилось  так  много  персиян-невольников,  что  их
продавали  по  семь  рублей  за  голову.
 И  в  прошлом  году  текинцам  удалось  добиться  победы  у
крепости  Геок-Тепе,  на  этот  раз  над  русским  отрядом.  В  их
руки  попало  много  солдат,  от  продажи  которых  текинцы
имели  немалую  выручку.  Уверенные  в  своей  силе  и  безна¬
казанности,  они  становились  грозой  для  всего  населения
Закаспийского  края.
 Скобелев  раньше  встречался  с  текинцами,  знал  их  силь¬
ные  и  слабые  качества,  однажды  даже  чуть  не  поплатился
 8.  А.  Корольченко
 225

жизнью.  Произошло  это  под  Красноводском,  когда  он  был
еще  капитаном  и  только  постигал  трудности  службы  в  этом
безводном  краю.  Их  небольшой  отряд  ушел  вперед,  ото¬
рвавшись  почти  на  суточный  переход  от  главных  сил.
У  одного  из  колодцев  расположились  на  ночлег.  С  целью
обезопасить  солдат  выставили  охранение,  вперед  направи¬
ли  разведывательный  дозор.  Возвратившись,  офицер  доло¬
жил,  что  вокруг  ни  души,  спокойно.  С  тем  и  отошли  на
покой.  А  на  рассвете  в  лагере  вдруг  поднялась  стрельба.
 Михаил  Дмитриевич  приказал  сыграть  тревогу,  полу¬
одетый  выскочил  из  палатки.  В  лагере  творилось  необъяс¬
нимое.  Носились  всадники,  от  них  отбивались  и  отстрели¬
вались  солдаты,  в  беспорядке  гремели  выстрелы.  Протру¬
бив  начало  сигнала,  трубач  тут  же  упал,  как  подкошен¬
ный.
 —  Ко  мне!  Все  ко  мне!  —  подал  команду  капитан  Скобе¬
лев,  надеясь  возглавить  оборону.
 И  тут  он  услышал  вблизи  себя,  у  головы,  непонятный
свистящий  шелест.  В  следующий  миг  руки  и  тело  его  ока¬
зались  перетянутыми,  и  он  едва  устоял  от  резкого  толчка.
 И  лишь  увидев  на  себе  веревку,  понял,  что  угодил  в  ар¬
кан  текинца.  Тот,  сидя  в  седле,  тянул  веревку.
 «Все.  Конец»,  —  пронеслось  в  сознании  Михаила  Дмит¬
риевича.  В  этот  самый  миг  он  услышал  выстрел  и  почув¬
ствовал,  что  веревка  ослабела.  Текинец  падал  с  седла.
 —  А  вот  так  мы  тебя!  —  воскликнул  донской  казак
Митюхин,  служивший  при  Скобелеве  ординарцем.
 Тогда  нападение  текинцев  удалось  отбить,  но  оно  на  всю
жизнь  осталось  в  памяти.
 Будни
 Гремя  по  ступеням  сапогами,  казак  взбежал  на  крыльцо
и  едва  не  столкнулся  со  Скобелевым.  Увидев  генерала,  вы¬
пучив  глаза,  застыл  в  стойке,  выпалил  единым  духом:
 —  Ваше  превосходительство,  бяда,  текинцы  двоих  на¬
ших  зарубили,  мне  подвязло  бяжать...
 226

—  Смир-рно!  —  неожиданно  подал  команду  генерал,  стро¬
го  глянув  в  глаза  казаку.  И  тот  осекся.  По  его  небритому
лицу  бежал  пот,  в  уголках  губ  —  слюна.  Шапка  сбита,
крючок  тужурки  висел  на  нитке.  —  Приведи  себя  в  порядок!
 И  опешивший  казак  стал  поспешно  поправлять  сполз¬
шую  пряжку  ремня,  одернул  тужурку,  попытался  застег¬
нуть  крючок  и  оторвал  его.
 —  Успокоился?  —  спросил  генерал.  —  Теперь  толком
докладывай.  Ты  кто?
 —  Казак  донского  полка  Байдуков,  ваше  превосходи¬
тельство,  вожу  почту.
 —  Что  же  случилось?
 —  Казака  нашего,  Коломийцева,  убили.
 —  Где?  Когда?
 —  А  на  перевале,  третьего  дня.  Откуда  и  прибрели.
 —  Не  торопись,  казак,  расскажи  все  толком.
 Им  вручили  почтовые  сумы,  приказав  доставить  их  в
.  дальний  гарнизон.  Выехав  затемно,  они  двигались  весь  день
и  к  вечеру  выбрались  к  перевалу.  Полпути  осталось  поза¬
ди.  И  тут  прогремел  выстрел.
 Коломийцев  упал  на  землю.  Не  растерявшись,  Байду¬
ков  и  Демин  залегли,  открыли  ответный  огонь.  Нападав¬
ших  было  больше,  и  казакам  наверняка  пришлось  бы  худо,
но  удалось  подстрелить  главаря  шайки.  Его  с  воплями  унес¬
ли  в  укрытие,  а  оттуда  увезли  прочь.
 Напуганные  пальбой  лошади  казаков  разбежались,  и
удалось  найти  только  одну,  с  притороченными  сумами.
Коломийцев  был  мертв,  пуля  угодила  прямо  в  грудь.
 —  Надобно  похоронить,  —  предложил  Демин.
 Орудуя  шашками,  они  стали  рыть  могилу,  горстями
 выгребая  землю.  Трудились  споро,  опасаясь,  как  бы  самим
не  оказаться  схваченными.  Была  уже  ночь,  когда  они  уло¬
жили  боевого  товарища  на  дно  могилы,  прикрыли  лицо
платком,  связали  тесьмой  на  груди  непослушные  руки.
Поспешно  засыпали  землей,  молча  перекрестились  у  зем¬
ляного  холмика.  Был  человек  —  и  нет  его.
 И  вот  только  что,  наконец,  добрались  до  своих...
 —  Почему  же  товарища  сюда  не  доставили?  Не  гоже
оставлять  его  в  степи,  хотя  и  в  могиле,  —  высказал  неудо¬
вольствие  Михаил  Дмитриевич.
 8'
 227

Он,  конечно,  понимал  состояние  казаков,  когда  они  на¬
ходились  на  перевале,  но  долг  обязывал  принять  меры.  И
он  предложил  Гродекову  немедля  послать  на  перевал  каза¬
ков,  а  с  ними  и  доктора,  чтобы  перезахоронить  погибшего.
В  тот  же  день  казаки,  а  с  ними  и  доктор  выехали.  Ничто  не
предвещало  опасности.  Они  уже  были  у  могилы,  когда  вдруг
на  ближайшем  гребне  появилась  большая  группа  непри¬
ятеля.  Казаки  едва  успели  укрыть  лошадей  и  залечь,  как,
открыв  частую  стрельбу,  текинцы  бросились  на  них.  И  с
ближайшего  холма  перешли  в  атаку.
 Тринадцать  человек  открыли  по  наступавшим  огонь.
Залпы  хлестко  гремели  среди  холмов,  поражая  неприяте¬
ля.  Но  несли  потери  и  казаки.  Вначале  был  убит  Демин  и
еще  один  ранен.  Потом  погиб  доктор.  Сблизившись,  текин¬
цы  бросились  в  атаку,  залповый  огонь  отбросил  их.  Неся
потери,  они  откатились  на  исходные  позиции.  Дважды  был
ранен  Иван  Кучир,  но  продолжал  сражаться.  Третья  пуля
угодила  ему  в  лоб.  Еще  был  ранен  казак  Дудка.  За  старше¬
го  остался  Байдуков.  Сражение  на  перевале  длилось  целый
день.  Силы  обороняющихся  были  на  исходе,  когда  вдруг  в
тылу  текинцев  послышались  выстрелы  и  крики  «ура».  Это
подошла  на  выручку  со  стороны  Вами  10-я  рота  Самурско-
го  полка.  Атакой  с  тыла  она  вынудила  противника  бежать.
 Вскоре  и  самому  Скобелеву  пришлось  встретиться  с  те¬
кинцами.  В  погожий  день  он  выехал  с  небольшой  группой
офицеров  и  казаков  на  рекогносцировку.  Они  были  верстах
в  десяти  от  крепости,  как  из  головного  дозора  примчался
верховой.
 —  Текинцы!  Если  напасть  немедля,  сумеем  их  перебить.
 —  Где  они?  Сколько  их?
 —  С  десяток,  не  более  того.  А  направляются  нам  на¬
встречу.
 —  Вот  и  хорошо.  Поговорим  с  ними.
 Михаил  Дмитриевич  знал,  что  о  его  пребывании  в  кре¬
пости  текинцам  известно  и  что  те  нарекли  его  именем  Ак-
паша  —  «Белый  генерал»  за  пристрастие  к  белой  лошади  и
белому  мундиру,  который  он  носил.
 Они  проехали  с  полверсты  и,  что  называется,  столкну¬
лись  нос  к  носу  с  вооруженными  всадниками.  Завидя  каза¬
ков  и  среди  них  «белого  генерала»,  те  остановились.
 228

—  Скажи,  что  я  хотел  бы  поговорить  с  главарем,  —  об¬
ратился  Михаил  Дмитриевич  к  драгоману.
 —  Эй!  Эй!  —  выехал  тот  и  помахал  рукой.  -  Ак-паша
желает  говорить  с  начальником!
 Ему  ответили.  Перебросившись  словами,  от  всадников
отделился  один  и  неспешно  приблизился.  Навстречу  в  со¬
провождении  толмача  выехал  Скобелев.
 —  Как  звать?  —  спросил  текинца  Скобелев.
 —  Асланбек,  —  ответил  тот.
 —  А  я  —  генерал  Скобелев.
 —  Знаю.  Ты  —  Ак-паша.  Что  хочешь  сказать?
 г—  Хочу  с  тобой  говорить.
 ^-  0  чем?
 —  О  многом.  Разговор  будет  долгим,  а  потому  пригла¬
шаю  тебя  и  твоих  джигитов  к  себе  в  гости,  в  крепость.  —
Уж  чего,  а  этого  Асланбек  никак  не  ждал  от  Ак-паши.  Его
боялись,  но  и  уважали.  И  каждый  посчитал  бы  великой
честью  быть  у  него  гостем.  Видя  оторопь  текинца,  Скобе¬
лев  продолжил:  —  Ведь  я  бы  мог  напасть  на  вас,  сил  у
меня  поболее,  но  я  не  сделал  этого.  Хочу,  чтобы  ты  поехал
ко  мне,  а  потом  сообщил  о  нашем  разговоре  своему  началь¬
нику  Тыкме-сардару.
 Гостей  принимали  в  крепости  в  особой  комнате  «селям¬
лике»,  устланной  коврами.  Перед  Асланбеком  положили
широкое  полотенце  —  дастархан.  В  ожидании  подачи  пи¬
лава  —  излюбленного  блюда  текинцев,  приготовленного  из
бараньего  супа  и  риса,  подали  поднос  с  лепешками,  леден¬
цами,  сладостями,  пиалы  наполнили  чаем.
 —  Угощайтесь,  —  как  хлебосольный  хозяин,  предло¬
жил  Михаил  Дмитриевич.
 И  уж  потом  он  завел  речь  о  главном.  Сказал,  что  рус¬
ские  войска  прибыли  сюда  совсем  не  для  того,  чтобы  во¬
евать  с  текинцами,  а  наоборот,  чтобы  защитить  их  от  воз¬
можного  нападения  из-за  гор;  что  почти  все  другие  наро¬
ды,  населяющие  Туркестаь,  живут  в  мире,  спокойно  зани¬
маются  своим  делом;  что  воевать  против  Белого  царя  без¬
рассудно,  потому  что  у  него  сильная  армия  и  много  ору¬
дий,  и  что  любое  сопротивление  будет  сломлено,  а  воевать  —
только  зря  проливать  кровь.
 229

Асланбек  и  сопровождавшие  его  нукеры  молчали,  не
возражали,  и  было  непонятно  —  согласны  ли  они  с  генера¬
лом  или  нет.  Молчал  и  полковник  Гродеков.  Он  словно  бы
отсутствовал.
 —  Я  хотел  бы,  Асланбек,  чтобы  ты  сообщил  обо  всем
здесь  сказанном  Тыкме-сардару,  —  высказал,  прощаясь,
Скобелев.  —  Передал  бы,  что  русские  предлагают  текин¬
цам  мир,  желают  жить  с  ними  в  согласии  и  дружбе.
 —  Передам,  —  пообещал  тот.
 В  сопровождении  охраны  текинцы  покинули  крепость.
 —  Боюсь,  как  бы  эту  встречу  Тыкма-сардар  не  принял
за  нашу  слабость,  —■  высказал,  наконец,  Гродеков.  —  Он
признает  только  силу.
 —  Мы  и  покажем  ее,  если  он  не  поймет  добрых  намере¬
ний.
 Тыкма-сардар  был  опытным  воином.  К  набегам  и  схват¬
кам  он  приобщился  с  тринадцати  лет.  В  одном  из  дальних
походов  к  курдам  его  схватили  и  посадили  в  тюрьму.  Одна¬
ко  пробыл  он  в  ней  недолго.  Родственники  и  соседи  собра¬
ли  вскладчину  шесть  тысяч  персидских  туманов  и  выкупи¬
ли  его.
 Ему  было  семнадцать  лет,  когда  он  возглавил  многочис¬
ленный  отряд  и  совершал  дерзкие  «аламаны»  —  нападе¬
ния  на  богатые  караваны  и  селения  соседствующих  пле¬
мен.  Однажды,  перейдя  по  горным  тропам  Копет-Даг,  он
отбил  у  персиян  сорок  тысяч  баранов.  Богатую  добычу  раз¬
делил  среди  участников  и  тем  привлек  к  себе  сотни  добро¬
вольцев,  жаждавших  разбогатеть.
 —  Веди  нас  на  аламан!  —  потребовали  они.
 И  он  повел  полутысячный  отряд  в  Персию,  к  Тегерану.
Выследив  богатый  караван,  он  внезапно  напал  на  него  и
стал  уводить  в  горы.  Увести,  однако,  не  удалось.  Отряд  пе¬
рехватило  персидское  войско.  Началась  схватка,  продол¬
жавшаяся  несколько  дней.  Текинцы  понесли  большие  по¬
тери  и  вынуждены  были  бросить  караван,  с  трудом  вырвав¬
шись  из  кольца  вражеского  окружения,  благодаря  опыту  и
хитрости  Тыкма-сардара.
 Между  тем  подготовка  к  походу  шла  полным  ходом  и
возникали  новые  трудности,  требовавшие  решения.  Миха¬
ил  Дмитриевич  поднимался  с  рассветом  и,  поспевая  всюду,
 230

наблюдал  за  работами  весь  день.  Лишь  с  наступлением  тем¬
ноты  он  позволял  себе  некоторую  передышку.  Но  часто  к
пристани  причаливали  грузовые  суда  и  ночью,  и  тогда  при¬
ходилось  работать  без  отдыха.
 —  Михаил  Дмитриевич,  но  не  дело  же  генерала  следить
за  всем  самому,  —  увещевал  Гродеков.  —  Для  этого  есть
младшие  начальники.
 —  Ну  уж  нет,  Николай  Иванович,  не  утверждай  этого.
Буду  там  я,  будет  и  офицер,  и  прочий,  кому  надлежит  там
быть.  Веселей  пойдет  работа  и  у  солдат.
 С  Гродековым  у  него  с  самого  начала  сложились  добрые
деловые  отношения.  Горячий  по  натуре,  Скобелев  часто
принимал  решения,  поддавшись  своим  эмоциям.  Тогда  всту¬
пал  в  роль  Николай  Иванович.  Он  вроде  бы  с  начальником
соглашался,  но  просил  немного  повременить,  «чтобы  об¬
мозговать  дело  со  всех  сторон».  «Подумайте»,  —  не  возра¬
жал  Михаил  Дмитриевич.  Спустя  немного  времени  они  об¬
суждали  дело  и  оно  зачастую  принимало  совершенно  иной
оборот.
 Неожиданно  возникла  новая  трудность.  Каким-то  обра¬
зом  Тыкма-сардар  прознал,  что  Скобелев  намерен  идти  с
войсками  к  крепости  Геок-Тепе.  Он  не  на  шутку  встрево¬
жился:  ведь  крепость  была  его  основной  базой  и  главным
очагом  сопротивления  на  подступах  к  Асхабаду.  Он  разо¬
слал  в  степь  гонцов  с  требованием  ни  в  коем  случае  не  про¬
давать  русским  верблюдов:  «Кто  нарушит  приказ,  тому  го¬
лову  с  плеч!»
 В  отряде  имелось  полторы  тысячи  животных,  но  этого
было  недостаточно:  требовалось  вчетверо  больше.  Никакие
просьбы  и  увещевания  кочевников  не  помогали.  «Нет  вер¬
блюдов.  Все  ушли  в  степь,  найдешь  —  твои  будут»,  —  гово¬
рили  они,  не  желая  поддаваться  на  уговоры.  Офицеры  и
интенданты  хватались  за  головы:  «Что  делать?  Ведь  сорвется
экспедиция!»  Вмешался  Скобелев,  потребовал  доставить  к
нему  старейшин  племен  и  влиятельных  казиев  —  священ¬
нослужителей.
 На  следующий  день  в  Чикишляр  прибыли  главы  пяти
племен  и  два  седобородых  казия  в  белоснежных  чалмах,
пальцы  их  беспрерывно  двигались,  перебирая  бусинки
четок.
 231

—  Вы  угнали  в  степь  верблюдов,  чтобы  не  продавать  их
русским,  —  начал  без  обиняков  Скобелев.  —  Не  желая  на
хороших  условиях  помочь  нам,  вы  действуете  против  рус¬
ского  царя,  который  к  вам  весьма  благоволит.  Если  вы
желаете  мира,  то  должны  мне  помочь  и  по  своей  воле  при¬
гнать  животных.  Иначе  я  вынужден  буду  принять  жесткие
меры.
 Генерал  говорил  твердо,  решительно,  быстро,  и  драго¬
ман  едва  успевал  переводить.  Но  все  и  без  того  понимали
смысл  слов,  с  покорным  видом  молча  слушали,  изредка
кивали;  как  бы  соглашаясь.  В  голосе  генерала  слышался
металл  и  угадывалась  скрытая  угроза.  Его  лицо  измени¬
лось,  глаза  позеленели,  выдавая  подступающий  гнев.  По¬
дойдя  к  окну,  он  вдруг  смолк:  в  отдалении  от  дома  толпи¬
лись  туркмены.
 —  А  они  здесь  зачем?
 —  С  нами  пришли.  Чтобы  выполнить  нашу  волю,  —
объяснил  один  из  старейшин.
 —■  И  какова  же  ваша  воля?  —  подступил  к  ним  Скобелев.
 —  Дозволь  нам  остаться  одним.  Надо  поговорить.
 —  Говорите!  —  И  генерал  вышел,  оставив  туркмен  в
комнате.
 Вскоре  они  объявили  решение:  продавать  верблюдов  не
будут*  но  пригонят,  сколько  нужно  для  транспортировки
грузов.
 —  Через  неделю-другую  погонщики  приведут  четыре
тысячи  голов  и  доставят  груз,  куда  надо.
 Когда  кочевники,  миролюбиво  распрощавшись,  покину¬
ли  дом,  Гродеков,  не  скрывая  улыбки,  сказал:
 —  Поздравляю  с  новым  именем.  Кроме  «Белого  генера¬
ла»,  теперь  вас  называют  Гез-канлы. 	*
 —  Что  это  значит?
 —  Зеленые  глаза.
 —  Да  они-то  у  меня  карие.
 —  Совершенно  верно,  только  в  гневе  зеленеют.
 —  Ладно!  Согласен  и  на  зеленые,  лишь  бы  скорей  запо¬
лучить  верблюдов.
 Животных  еще  не  пригнали,  а  Михаила  Дмитриевича
уже  обуревала  мысль  совершить  дальнюю  рекогносциров¬
ку  к  крепости  Геок-Тепе.  Не  одобрявший  поначалу  этот  план
 232

Гродеков  выразил  желание  идти  вместе  с  генералом  и  при¬
нял  живое  участие  в  подготовке.  К  этому  времени,  заняв
важный  на  маршруте  пункт  Вами,  хозяйственники  пере¬
везли  туда  значительные  запасы  всего  необходимого  для
последующего  выдвижения  к  крепости  Геок-Тепе.
 —  Это  будет  не  только  рекогносцировка  маршрута,  но  и
генеральная  репетиция  для  окончательного  штурма  кре¬
пости,  —  определял  Скобелев  цель  предполагаемого  меро¬
приятия.
 Это  был  не  только  смелый,  но  и  опасный  шаг:  по  дан¬
ным  разведки,  на  подступах  к  крепости  находились  значи¬
тельные  силы  текинцев,  предположительно  до  60  тысяч
человек.
 —  У  них  количество,  а  у  нас  умение.  —  Михаил  Дмит¬
риевич  был  уверен  в  благополучном  исходе.
 В  отряде  всего  655  человек,  10  орудий  и  8  ракетных
станков.  В  течение  нескольких  дней  подразделения  неза¬
метно  сосредоточивались  в  Вами.  О  походе  никому  не  объ¬
являли,  соблюдая  строгую  тайну.  Вышлите  путь  глубокой
ночыр  и  к  рассвету  уже  были  далеко  от  Вами.  За  четыре
дня  отряд  преодолел  более  ста  верст  и  к  вечеру  5  июля
расположился  в  12  верстах  от  крепости  Геок-Тепе.
 Внезапное  появление  русских  вызвало  в  текинских  от¬
рядах  переполох.  Когда  же  на  рассвете  русские  оказались  у
стен  крепости,  из  ее  ворот  высыпали  тысячи  защитников  и
окружили  их  плотным  кольцом.  Возможно,  они  бросились
бы  в  рукопашную,  но  русские  солдаты  шли  в  плотном  строю
и  у  каждого  было  наизготовке  оружие.
 И  вдруг  среди  степи  грянула  музыка.  В  отряде  находил¬
ся  духовой  оркестр,  и  теперь  генерал  приказал  ему  играть
громкий  марш.  Это  было  столь  неожиданно,  что  вызвало  у
неприятеля  замешательство.  Опасаясь  приблизиться  из-за
следовавших  по  всей  колонне  орудий,  всадники-текинцы
следовали  по  обе  стороны  дороги.  Их  смущала  та  уверен¬
ность,  с  которой  шли  русские  солдаты  взвод  за  взводом,
рота  за  ротой.  Колонну  на  белой  лошади  в  белом  мундире
возглавлял  генерал.
 —  Ак-паша!  Ак-паша!  —  доносились  голоса  текинцев.
 Сверкали  на  солнце  штыки,  гремела  медь  оркестра.  На¬
конец  послышалась  команда  самого  Тыкма-сардара,  и  всад¬
 233

ники  бросились  на  колонну.  Но  одетые  в  белые  рубахи  со¬
лдаты  неожиданно  повернулись,  залегли,  хлестко  прогре¬
мел  залп.  Все  было  проделано  четко,  согласованно,  быстро.
И  выстрелы  оказались  меткими.  А  за  винтовочными  залпа¬
ми  ударили  орудия,  окончательно  отбросив  врага.  Тыкма-
сардар  попытался  напасть  ночью,  когда  отряд  расположился
на  отдых,  но  с  тем  же  успехом.
 Рекогносцировка  окончательно  убедила  Скобелева  в  не¬
обходимости  захватить  крепость  Геок-Тепе  как  можно  ско¬
рее,  максимально  ускорив  подготовку  к  выступлению.
 Черная  весть
 В  тот  день,  когда  казачий  разъезд  доставил  из  Чикиш-
ляра  почту,  отряд  находился  на  полпути  к  крепости  Геок-
Тепе.  Разбирая  ее,  полковник  Гродеков  обратил  внимание
на  телеграфный  бланк  на  имя  Скобелева.  Он  отложил  его,
полагая,  что  это  личное,  но  в  глаза  бросилось  слово  «собо¬
лезнуем».
 «Соболезнуем  по  случаю  гибели  несравненной  Ольги
Николаевны»,  —  прочитал  он.  «Кто  такая  Ольга  Никола¬
евна?..  Жена?..  Но  ведь  у  Скобелева  жены  нет...  Возмож¬
но,  мать?»
 С  телеграммой  и  письмами  на  имя  генерала  начальник
штаба  поспешил  к  Михаилу  Дмитриевичу.  Скобелев  нахо¬
дился  в  палатке.  Он  сидел  за  небольшим  походным  столом,
что-то  писал.  Светила  лампа,  над  ней  роилась  мошкара.
 —  Что  есть  важного?  —  спросил  он  вошедшего,  обратив
внимание  на  телеграфный  бланк  и  письма.
 Гродеков  молча  положил  на  стол  телеграмму.
 —  Что  это?  —  произнес  глухим  голосом  Михаил  Дмитри¬
евич,  прочитав  ее.  И  снова  впился  в  текст.  Лицо  изменилось.
 Зачерпнув  из  ведра,  Николай  Иванович  поставил  на  стол
кружку  воды.  Ничем  более  помочь  не  мог.
 —  Мама...  мама...  —  вдруг  глухо  произнес  Михаил  Дмит¬
риевич  и  уронил  голову  на  стол.
 И  Николай  Иванович  понял  наконец,  кто  такая  Ольга
Николаевна.  И  еще  он  увидел,  как  тряслись  руки  у  генера¬
ла,  когда  читал  письмо.
 234

' 	—  Ах,  Узатис!..  Будь  ты  проклят!  Змея,  пригретая  ка
 груди!..  Шестого  числа...  Шестого  числа...  Она  погибла  в
ту  ночь...
 Он  вспоминал  о  той  ночи,  когда  отряд  совершил  много¬
верстный  поход  к  Асхабаду  и  крепости  Геок-Тепе.  Он  долго
не  мог  заснуть,  душу  терзали  мысли,  мрачные,  гнетущие,
отзываясь  смутной  тревогой  и  болью.  Поначалу  ему  каза¬
лось,  что  предстоит  неприятельское  нападение,  и  он  пред¬
упредил  дежурного  офицера  о  бдительности,  а  потом  сам
обошел  посты.  Заснул  под  утро  и  встал  с  тяжелой  душой,
не  отрешившись  от  охватившего  состояния.  Нет,  это  была
не  хандра,  а  какое-то  страшное  предчувствие,  вселилась
необъяснимая  печаль,  от  которой  он  не  мог  освободиться.
И  даже  потом,  на  походе,  он  не  мог  отделаться  от  нее.  Только
теперь  пришла  скорбная  разгадка.  Но  какая  сила  донесла
сигнал  несчастья?  Кто  подал  его?  Поистине  жизнь  необъ¬
яснима  и  полна  загадок.
 В  последний  раз  он  видел  мать  весной:  он  уезжал  в  Тур¬
кестан,  а  она  —  в  Болгарию,  намеревалась  там  строить  храм
на  средства,  собранные  в  России.
 Деньги  перевели  в  банк,  и  потому  вместе  с  Ольгой  Ни¬
колаевной  ехал  его  чиновник.  В  документах  его  именовали
казначеем.
 —  Может  быть,  уговорить  Алексея  Узатиса  сопровож¬
дать  меня  в  поездке?  —  спросила  тогда  она  Михаила  Дмит¬
риевича.  —  Он  сейчас  служит  в  полиции,  в  Филиппополе!
Поможет  мне  решать  дела  с  местными  властями.
 —  Удобно  ли,  мама,  отрывать  от  службы?  —  после  не¬
которого  замешательства  ответил  он.  —  Нет,  к  нему  не  сле¬
дует  обращаться.
 —  Но  ведь  он  свой  человек,  —  проявила  настойчивость
Ольга  Николаевна.  —  Это  его  долг  помочь  делу.
 —  Не  надо,  мама.  Прошу  тебя,  не  обращайся  к  Узатису.
Это  не  тот  человек,  на  помощь  которого  можно  рассчиты¬
вать.  Лучше  возьми  Семена,  он  будет  полезней.  —  Семен
Иванов  долгое  время  служил  у  Дмитрия  Ивановича  денщи¬
ком,  и  теперь  после  смерти  Митрофаныча  жил  в  доме  Ско¬
белевых.
 Братья  Узатисы,  Алексей  и  Николай,  действительно  счи¬
тались  в  доме  Скобелевых  своими  людьми.  Несколько  лет
 235

назад  они,  черногорцы,  спасаясь  от  преследования  турец¬
ких  властей,  бежали  в  Россию.  Оказывая  покровительство
несчастным  беженцам,  Скобелевы  предложили  им  жить  у
них  в  доме,  деля  с  ними  крышу  и  стол.
 Вежливые  и  тихие,  молодые  люди  пришлись  по  душе
всем  домочадцам.  Старший,  Алексей,  вызвав  расположе¬
ние  хозяйки,  стал  называть  Ольгу  Николаевну  мамой.
 —  Уж  ежели  я  —  мама,  то  пусть  вы  будете  мне  сыновь¬
ями,  —  ответила  она.
 С  началом  войны  с  Турцией  Михаил  Дмитриевич  взял
братьев  с  собой.  Младший  стал  при  нем  ординарцем,  стар¬
шему  же,  Алексею,  исходатайствовал  офицерский  чин,
а  потом  за  боевые  успехи  представил  к  Георгиевскому
кресту.
 Но  не  зря  говорят:  чтоб  познать  человека,  пуд  соли  надо
съесть.  Произошел  случай,  высветивший  истинную  натуру
братьев.  Штаб  4-го  корпуса,  которым  командовал  Михаил
Дмитриевич,  размещался  в  полусотне  верст  от  Константи¬
нополя.  Новый  главнокомандующий  Дунайской  армии  Тот-
лебен,  сменивший  великого  князя,  потребовал  Скобелева  в
Адрианополь.
 —  Немедленно  еду,  —  решил  Михаил  Дмитриевич.  —
Где  парадный  мундир?
 Облачившись,  потребовал  любимую  шпагу.  Денщик
подал.
 —  А  это  что-о?  —  глаза  у  генерала  округлились.  На  нож¬
нах  темнели  пустые  гнезда  от  пяти  крупных  бриллиан¬
тов.  —  Где  камни?
 Отшвырнув  оружие,  он  переводил  взгляд  на  находив¬
шихся  в  комнате.  .
 —  Кто  осмелился  на  такую  гнусность?
 Растерянно  моргал  казак-ординарец  Дубасов,  в  страхе
 застыл  денщик:  он  совсем  решился  речи.  В  полном  недо¬
умении  смотрели  офицеры  штаба.
 «Кто  сделал?  Кто  посмел  покуситься  на  дарственное  ору¬
жие?»  —*  терялись  все  в  догадках.
 Шпагу  с  надписью  на  эфесе  «За  храбрость»  генералу
вручили  за  походы  в  Туркестане  в  1876  году.  Он  ею  доро¬
жил,  носил  в  редких  случаях.
 236

—  Ваше  высокопревосходительство,  —  подал  голос  по¬
ручик  Марков.  —  Позвольте  заняться  поиском  злоумыш¬
ленника?  Не  может  того  быть,  чтобы  не  найти  наглеца.
 —  Ищите,  —  махнул  тот  и  вышел  из  комнаты.
 Поручик  не  стал  терять  время.  Вместе  с  переводчиком
 поехал  в  недалекое  местечко  Сан-Стефано,  обошел  ювели¬
ров,  связался  со  скупщиками  драгоценностей,  побывал  в
полицейском  участке,  где  заявил  о  пропаже.  Оттуда  напра¬
вился  в  Константинополь.
 Проходили  дни,  и  таяли  надежды  на  успех  поиска.
 И  вот  в  конце  недели  Марков  возвратился  —  и  сразу  к
генералу:
 —  Нашел!
 —  Что?  Бриллианты?
 —  Нет,  вора.  Скупщик  описал  приметы  человека,  кото¬
рый  их  принес.
 —  Кто  же  он?  ч
 —  Узатис...  Алексей  Узатис.
 Генерал  изменился  в  лице.
 '  —  Не  может  офицер,  да  еще  Георгиевский  кавалер,  со¬
вершить  такое,  —высказался  он  строго.  —  Не  клевещите!
 —  Он!  Турок  его  описал,  а  я  не  мог  ошибиться.
 —  Немедленно  Узатиса  ко  мне!  —  приказал  генерал.
 Тот  не  заставил  себя  ждать.
 —  Сразу  повинишься  или  попробуешь  отпираться?  —
глаза  генерала  стали  зелеными.  Они  всегда  были  такими,
когда  им  овладевал  гнев.
 —  Все  скажу!  Все!  Ничего  не  утаю!  Только  простите!  —
И  Алексей  Узатис  опустился  на  колени.
 —  Что  ты!  Что  ты!  Изволь  подняться!  Сам  творил?  Или
брат  помогал?
 —  Николай  только  показал,  где  хранится  шпага...
 На  следующий  день  братьев  отчислили  из  штаба:  млад¬
ший  пошел  в  строй,  а  Алексей  принял  роту  в  пехотном
полку.
 О  том  случае  Михаил  Дмитриевич  не  стал  распростра¬
няться,  не  поведал  о  том  матери.
 И  вот  судьбе  угодно  было,  чтоб  произошла  трагиче¬
ская  встреча  с  тем,  кого  Ольга  Николаевна  называла  сы¬
ном...
 237

Накануне  того  печального  июльского  дня  капитан  по¬
лиции  Алексей  Узатис  зашел  в  сопровождении  охранника
в  таверну  на  окраине  Филиппополя.  Внимание  привлекли
сидевшие  в  закутке  трое  подозрительных.
 —  Кто  таковские?  —  спросил  он  их  и  потребовал  доку¬
менты.  Форма  и  стоявший  за  спиной  охранник  с  ружьем
вселяли  уверенность.
 —  Торговцы  мы,  —  ответил  усач.  —  Ездим  по  селам,  да
маленько  торгуем.
 —  Чем  торгуете?  Где  товар?
 —  Торгуем,  чем  придется.  Кому  что  нужно,  то  и  прода¬
ем.  А  товар  в  повозках  лежит...
 —  Вы  бы,  господин  офицер,  выпили  с  нами.  В  такую
жару  потребить  кружку  белого  да  холодного  —  одно  удо¬
вольствие,  —■  предложил  лысоватый,  с  бегающими  глаз¬
ками.
 —  Ладно,  попробую,  —  не  заставил  себя  упрашивать
Узатис.
 Вино  развязало  язык,  сделало  всех  словоохотливыми.
Незнакомцы  сообщили,  что  они  —  его  земляки,  черногор¬
цы.
 —  Да  отпусти  охранника!  —  предложил  усач.  —  Кому
он  здесь  нужен?
 И  Узатис  отпустил,  продолжив  бражничать  с  земляка¬
ми.  Зашел  разговор  о  деньгах,  о  богатстве,  о  том,  что  жизнь
невмоготу  тяжела,  и  каждый  из  них  не  отказался  бы  от
лишней  толики.
 —  Мне  ведомо,  где  лежит  такое  богатство,  —  заявил
усач.  —  И  неподалеку.  Только  надобна  смелость.
 —  Ты  о  чем?  —  насторожился  Узатис.  От  выпитого  вина
он  захмелел.  —  Какое  богатство?  Где  оно?
 —  А  рядом,  в  пяти  верстах  отсюда.  —  Усач  как  бы  ис¬
пытывал  полицейского  начальника.  Остальные  молча¬
ли.  —  Богатство  в  Чирпаке.  И  немалое...
 —  В  этой  деревне?  Да  какое  там  богатство?  Мне  там
каждый  дом  ведом.  Всех  хозяев  наперечет  знаю,  —  усом¬
нился  Узатис.
 —  А  туда  сегодня  приехала  русская  барыня.  При  ней
казначей  и  солдат.  Она  намерена  храм  у  нас  строить,  —
объяснил  усач.  —  А  для  этого  нужны  деньги.  И  немалые.
 238

—  А  может,  их  нет,  —  предположил  Узатис.
 —  Как  нет!  Зачем  же  казначей?  Зачем  солдат?  Ясное
дело,  чтобы  охранять.
 —  А  мы-то  при  чем?
 —  Да  пойми  же,  твердая  голова!  Их  двое,  не  считая  бабы,
а  нас  четверо!  Управимся  в  два  счета  —  и  деньги  наши!  Что
скажешь?
 —  Надо  подумать.
 —  И  думать  нечего.
 Перед  тем  как  лечь  спать,  Ольга  Николаевна  пожелала
покойной  ночи  Семену  и  чиновнику,  расположившимся  в
отдельной  комнате  сельской  гостиницы,  помолилась.
 Среди  ночи  она  проснулась  от  подозрительного  шороха.
 —  Кто  там?  —  испуганно  воскликнула  женщина,  в  пред¬
чувствии  недоброго.
 Сильная  рука  схватила  за  горло,  что-то  навалилось  всей
тяжестью.
 —  Где  деньги?  Куда  спрятала?
 Она  попыталась  позвать  на  помощь,  но  рука  сдавила
горло  железной  хваткой.
 —  Деньги!..  Деньги  давай!..
 Тело  женщины  обмякло,  безжизненно  упали  руки.
 На  столике  лежат  матово  поблескивающие  бусы,  коль¬
цо,  еще  одно.  Бандит  сгребает  их,  сует  в  карман.  Тут  же
сумочка,  источающая  тонкий  аромат  духов.  В  ней  несколь¬
ко  ассигнаций.  И  их  —  в  карман.
 Саквояж...  Но  в  нем  только  дорожные  предметы  —  и
ничего  более.  Взгляд  его  падает  на  женщину...  «Да  она  ж
умерла!..»
 Им  вдруг  овладевает  страх,  заставляющий  забыть  обо
всем.  Едва  не  сбив  стул,  грабитель  бросается  к  окну  и  бе¬
жит  от  дома  прочь.  Он  не  помнил,  как  добрался  до  своего
дома,  не  раздеваясь  повалился  на  кровать.
 Его  разбудил  испуганный  голос  охранника.
 —  В  Чирпаке  убийство:  кто-то  задушил  женщину  и  убил
русского  чиновника.  Там  был  еще  солдат,  он  отбился,  убе¬
жал.  Теперь  сидит  в  полицейском  управлении.
 —  Да...  Сейчас...  Мигом,  —  произносит  Алексей  Узатис.
 События  ночи  всплывают  перед  ним.  Комок  застревает
 вдруг  в  горле  и  душит.  Он  садится  на  кровать,  не  в  силах
стоять.
 239

—  Может,  испить  водицы,  —  предлагает  полицейский.
 —  Нет,  не  надо.  Пройдет.
 —  А  женщина-то  —  мать  Скобелева,  —  продолжает  со¬
общать  полицейский.  —  Ехала  в  город.
 —  Какая  мать?..  Какого  Скобелева?  —  с  трудом  спра¬
шивает  Узатис.
 —  Да  нашего  генерала  Скобелева,  который  Шипку  брал
да  Шейново...
 —  Так  это  была  его  мать?
 —  Она...  Она...  Лежит  мертвая...
 —  Иди,  —  с  трудом  выдавил  Узатис,  отправляя  поли¬
цейского.  —  Скажи...  Сейчас  приду...
 Он  не  пришел.  Тело  Алексея  Узатиса  обнаружили  в  той
комнате.
 Такие  события  произошли  б  июля  в  небольшом  болгар¬
ском  селении  Чирпаке...
 И  вот  из  далекой  Болгарии  пришла  горькая  весть.  До¬
гнала  в  жарком  Туркестане  в  темную  ночь.
 Он  сидел  у  стола,  устало  уронив  руки,  а  перед  ним
лежал  этот  несчастный  бланк  со  строчками  печального
текста.
 —  Я  пойду,  Михаил  Дмитриевич,  —  сказал  Гродеков.
 —  Да,  да,  идите.  Я  побуду  один.
 Ах,  как  ныне  беспощадна  к  нему  судьба!  Она  безжало¬
стно  наносит  удары,  словно  в  отместку  за  прежние  ратные
успехи,  будто  испытывает  его  на  прочность.
 Время  славы  сменилось  горькими  днями  неудач  в  его
личной  жизни.  Сколько  их  выпало  за  эти  годы!  Разлад  и
окончательный  разрыв  с  женой...  Смерть  отца...  Уход  из
жизни  Жирардэ,  который  оставался  его  добрым  наставни¬
ком  до  последних  дней...  И  вот  ужасная  смерть  матери.
Что  может  быть  горше?  Но  такова  жизнь,  и  никуда  от  нее
не  скроешься.
 Зной  летнего  дня  сменился  благостной  ночной  прохла¬
дой,  и  степь,  соседствующая  с  огромной  жаркой  пустыней,
как  бы  ожила.  Крупные  яркие  звезды  сияли  и  перемигива¬
лись  в  черном  бархатном  небе.
 240

Крепость  Геок-Тепе
 Скобелев  спешил  с  походом  к  Геок-Тепе  и  штурмом
крепости.  Он  делал  все  возможное,  чтобы  завершить  экспе¬
дицию  до  зимней  стужи,  решительным  ударом  разрубить
тугой  Ахалтекинский  узел  противоречий  и  установить  в  крае
спокойствие.  Подстегивало  и  желание  вырваться  на  роди¬
ну,  к  могиле  матери.
 После  мрачной  вести  о  гибели  Ольги  Николаевны  он
изменился:  на  лице  залегли  морщины,  засеребрились  вис¬
ки.  Однако  чувство  долга  и  ответственности  не  изменяло
ему.  Он  по-прежнему  оставался  строгим  и  твердым  в  делах
и  таким  же  горячим.  Не  раз  Гродекову  приходилось  высту¬
пать  в  роли  хитрого  дипломата,  чтобы  избегать  конфликтов.
 Все  уже  было  готово  к  походу,  когда  вдруг  явился  май¬
ор  Громов,  возглавлявший  транспортную  колонну:
 —  Ваше  превосходительство,  беда!  Что  делать?  —  Лицо
испуганное,  бледное,  в  нем  ни  кровинки.  —  Верблюдов  уг¬
нали!  Ночью  текинцы  напали  и  ограбили.
 —  Каких  верблюдов?  О  чем  речь?
 —  Да  тех,  что  должны  везти  груз...
 —  Сколько  же  голов  угнано?
 —  Все!  Три  тысячи...
 Михаил  Дмитриевич  опустился  на  стул,  как  подкошен¬
ный.  Потерять  три  тысячи  верблюдов  —  значило  сорвать
экспедицию,  признать  невозможность  предприятия  или  в
лучшем  случае  отодвинуть  ее  проведение  на  неопределен¬
ный  срок!
 —  Вы  понимаете,  господин  майор,  что  говорите?  Вы  от¬
даете  отчет  в  случившемся?
 —  Так  точно,  ваше  превосходительство.  Тыкма-сардар
обезножил  отряд.
 Глаза  Скобелева  позеленели,  на  лице  выступили  пятна  —
верный  признак  подступившего  гнева.  Ко  всему  еще  он
чувствовал  приступ  лихорадки.
 Неизвестно,  чем  бы  закончился  разговор,  если  бы  не
вмешался  Гродеков.
 —  Ваше  превосходительство,  дозвольте  мне  заняться  де¬
лом,  я  разберусь  и  доложу.  А  вы,  майор  Громов,  ступайте.
 241

Майор  поспешил  выскочить.
 Верблюдов  для  транспортировки  грузов  к  Геок-Тепе  со¬
брали  с  большим  трудом.  В  среднеазиатских  условиях  они
незаменимы,  от  них  зависит  успех  операции.  Это  понимал
и  Тыкма-сардар.  И  вот  теперь,  выследив  места  нахождения
животных,  он  в  одну  из  ночей  совершил  дерзкий  налет  на
стойбища  и,  перебив  охрану,  угнал  их.  Это  был  серьезный
удар,  равносильный  поражению.  Скобелев  рвал  и  метал.  А
тут  еще  жестокая  лихорадка  безжалостно  трепала  больно¬
го,  словно  бы  испытывала  организм  на  прочность.  Каза¬
лось,  болезнь  изведет  его  совсем,  прежде  чем  он  поведет
войска  к  далекой  крепости.  Порой  им  овладевала  мысль,
что  наступил  его  черед  вслед  за  родителями  уйти  в  мир
иной.  И  было  обидно  от  сознания,  что  прожито  всего  трид¬
цать  семь  лет  и  далеко  еще  не  все  сделано.
 Но  и  болея,  он  не  забывал  о  предстоящем  походе  и  штур¬
ме  крепости,  беспокоился,  как  готовятся  войска,  как  тран¬
спортируются  грузы.  В  те  дни  ему  в  голову  пришла  мысль
направить  Гродекова  в  Персию,  чтобы  создать  и  там  базу
снабжения,  когда  войска  подойдут  к  крепости  Геок-Тепе.
 —  Мысль  достойная.  Непременно  нужно  сделать,  как
вы  предлагаете,  —  согласился  начальник  штаба.  —  Мы  те¬
перь  же  начнем  к  этому  готовиться.
 А  верблюдов  пришлось  вновь  покупать...
 И  вот  настал  день,  когда  отряд  тронулся  в  путь.  Пред¬
стояло  в  условиях  суровой,  бесснежной  и  ветреной  зимы
преодолеть  расстояние  почти  в  девятьсот  верст.  Ветер  неис¬
товствовал.  Он  обжигал,  сек  лицо  и,  поднимая  тучи  пыли,
слепил  глаза.  Невыносима  пустыня  летом,  но  еще  нетерпи¬
мее  она  зимой.  Наконец  отряд  сосредоточился  в  удобном
туркменском  селении,  названном  с  прибытием  русских
войск  Самурским  укреплением.  До  крепости  Геок-Тепе  ру¬
кой  подать,  всего  двенадцать  верст.
 В  эти  же  дни  подошел  из  Туркестана  отряд  во  главе  с
Куропаткиным.  Его  недавний  сподвижник  служил  под  Таш¬
кентом  и  в  последнем  письме  просил  Михаила  Дмитриеви¬
ча  причислить  его  к  ахалтекинской  экспедиции.  Скобелев
уважил  просьбу,  направив  письмо  военному  губернатору
Кауфману  с  ходатайством  направить  в  его  подчинение  от¬
ряд  туркестанцев  под  командованием  Куропаткина.  Вско¬
 242

ре  от  генерала  Кауфмана  пришел  обнадеживающий  ответ,
а  через  несколько  дней  доставили  письмо  и  самого  Куро-
паткина.  Он  сообщал,  что  ведет  отряд  численностью  почти
в  девятьсот  человек  и  с  ним  —  большой  караван  со  всем
необходимым.
 Алексей  Николаевич  оказался,  как  всегда,  точен.  Пре¬
одолев  по  сыпучим  пескам  безводной  пустыни  семьсот  верст,
отряд  в  назначенный  день  был  на  месте.  Не  без  гордости
доложил,  что  за  весь  нелегкий  путь  имел  только  одного
больного.  Они  дружески  обнялись,  расцеловались.  Впер¬
вые  они  встретились  здесь,  в  Туркестане,  потом  вместе  де¬
лили  боевые  тяготы  на  Балканах,  под  Плевной,  Ловчей.  И
снова  судьба  свела  их.  На  плечах  недавнего  капитана  те¬
перь  уже  лежали  полковничьи  погоны,  и  Михаил  Дмитри¬
евич  душевно  поздравил  его  с  высоким  чином.
 В  дальнейшем  судьба  Куропаткина  будет  необыкновен¬
ной.  Пройдут  годы,  он  станет  военным  министром  России,
а  с  началом  русско-японской  войны  будет  назначен  главно¬
командующим  вооруженными  силами  на  Дальнем  Восто¬
ке.  Но  с  поражением  России  в  этой  позорной  войне  пока¬
тится  под  гору.
 Пророческими  оказались  слова  Скобелева,  который  од¬
нажды,  распекая  подчиненного,  сказал:
 —  Прекрасный  вы,  Алексей  Николаевич,  начальник
штаба,  отменный!  Но  добавлю  и  другое:  горе  войскам,  ко¬
торые  попадут  под  ваше  начало.  Командные  должности  не
для  вас.
 Жизнь  свою  в  1925  году  он  закончит,  в  отличие  от  мно¬
гих  известных  царских  военачальников,  не  в  эмиграции,
куда  его  звал  французский  посол,  а  в  своем  бывшем  име¬
нии  в  Псковской  губернии,  где  в  последние  годы  препо¬
давал  в  организованной  им  школе.
 На  смотру  отряд  Куропаткина  выглядел  отменно.  Сол¬
даты  как  на  подбор:  рослые,  крепкие,  с  бронзовыми  от  вет¬
ра  и  мороза  лицами.  Любо  было  смотреть,  как  они  с  молод¬
цеватым  видом,  мерно  отбивая  шаг,  проходили  мимо  гене¬
рала.
 Солдатушки,  бравы  ребятушки,
 Где  же  ваши  жены?  —
рвалась  над  строем  рожденная  еще  в  Отечественную  войну
1812  года  песня.
 243

Наши  жены  —  ружья  заряжены,
 Вот  где  наши  жены.
 —  Да  разве  поверишь,  что  они  прошагали  через  пусты¬
ню!  —  воскликнул  генерал.  —  Каков  в  строю,  таков  в  бою!
Сегодня  же  направьте  Константину  Петровичу  мое  восхи¬
щение  прибывшими.
 В  Ташкент  на  имя  генерала  Кауфмана  ушла  телеграм¬
ма.  Когда-то  Михаил  Дмитриевич  в  чине  штабс-капитана
представлялся  после  учебы  в  академии  грозному  губерна¬
тору,  теперь  же  он  почти  поравнялся  с  ним  в  воинском
звании.
 Крепость  Геок-Тепе,  которой  русским  войскам  предсто¬
яло  овладеть,  была  серьезным  укреплением.  Ее  окружали
высокие  стены,  толщина  которых  у  основания  достигала
пяти  сажен.  Поверху  располагались  бойницы  для  стрельбы
из  ружей  ее  защитникоз.  Перед  стеной  —  широкий  и  глу¬
бокий  ров,  простреливаемый  с  разных  направлений.  Про¬
стреливалась  и  подступающая  к  крепости  ровная,  не  имею¬
щая  укрытий  местность,  на  которой  располагались  соеди¬
ненные  с  крепостью  укрепления  —  калы.  Им  дали  назва¬
ния:  Главная,  Охотничья,  Туркестанская,  Мельничная  и
Правофланговая.
 Крепость  располагала  всего  несколькими  маломощны¬
ми  пушками,  и  это  было  ее  слабостью.  Зато  защитников
имелось  в  избытке,  более  30  тысяч  человек,  из  которых
почти  половина  конных.
 Проведя  рекогносцировку,  Скобелев  понял,  что  внезап¬
ной  атакой  овладеть  крепостью  не  удастся,  нужна  тщатель¬
ная  подготовка.  Ценные  сведения  ему  сообщил  солдат-тур-
кестанец  Петин.  В  одной  из  давних  схваток  он  был  схвачен
текинцами  и  долгое  время  находился  в  крепости,  пока  ему
не  удалось  бежать.
 —  Как  же  ты  дался  в  руки  Тыкма-сардара?  —  спросил
Скобелев.
 —  Не  давался,  ваше  превосходительство.  Вышло  против
воли.  Нас  в  дозоре  было  пятеро,  а  их  с  добрую  сотню,  и  все
верхом.  Сопротивлялись,  как  могли,  только  я  один  уцелел,
остальные  легли  на  месте.  Связали  и  приволокли  в  кре¬
пость.  И  ни  за  что  бы  не  выжил,  ежели  б  не  признали  во
мне  лекаря.
 244

—  А  ты  в  самом  деле  лекарь?
 —  Какой  там!  Бабка  моя  да  отец  пользовали  сельчан
травами  разными  да  снадобьями.  И  я  кое-что  у  них  пере¬
нял.  Пригодилось,  начал  пользовать.  Кому  повязку  нало¬
жишь,  кому  нацедишь  настойки  из  трав,  а  то  и  просто  при¬
советуешь.
 —  И  сколько  же  ты  находился  в  крепости?
 —  Почитай,  год.
 —  Стало  быть,  расположение  внутри  ее  известно.
 —  А  то  как  же!
 Генерал  стал  дотошно  его  расспрашивать  об  укреплени¬
ях  и  постройках,  скрывающихся  за  высокой  стеной.  Петин
оказался  смекалистым,  он  не  только  рассказал  о  виденном,
но  еще  и  слепил  из  глины  макет  крепости.
 О  том,  чтобы  штурмовать  ее  под  прикрытием  артилле¬
рийского  огня,  нечего  было  и  думать.  Требовался  иной  спо¬
соб,  чтобы  избежать  больших  потерь.  После  долгого  раз¬
мышления  Скобелев  пришел  к  мысли,  что  надо  применить
ускоренную  осаду.
 —  Хотя  и  ускоренная,  но  потеряем  время,  —  нашлись
противники.
 —  Зато  сохраним  людей,  —  ответил  генерал.
 Смысл  ускоренной  осады  заключался  в  постепенном
приближении  к  крепости  путем  рытья  траншей  —  парал¬
лелей  и  подземного  подрыва  крепостной  стены.
 На  запрос  из  Тифлиса,  требующего  ускорения  штурма  и
более  решительных  действий,  Скобелев  ответил:  «Взятие
Геок-Тепе  есть  дело  серьезное.  Неприятель  решил  драться
упорно  и  все  подготовил».  И  кавказское  командование,  по¬
лучив  такой  ответ,  не  стало  уже  торопить.
 Первую  параллель  оборудовали  в  южной  стороне  в  по¬
луверсте  от  крепости.  В  правой  части  действовал  отряд
Куропаткина,  в  левой  —  полковника  Козелкова.  На  флан¬
гах  артиллеристы  расположили  орудия,  оборудовав  для  них
укрытия.  Солдаты  действовали  споро,  дружно,  и  к  вечеру
работа  была  завершена.  Неприятель  пытался  помешать,
обстреливая  солдат  из  ружей,  но  траншея  была  глубокой,  в
рост  человека,  и  пули  попадали  в  бруствер,  не  причиняя
никому  вреда.  Ночью  новая  смена  во  многих  местах  начала
рыть  «усы»  в  сторону  крепости.  Чтобы  иметь  меньше  пора¬
 245

жений,  рыли  с  изломами.  Однако  это  не  спасло:  расстоя¬
ние  до  крепостной  стены  уменьшилось,  и  пули  текинцев
достигали  цели.  Появились  убитые,  раненые.
 Через  несколько  дней  была  готова  вторая  параллель,  но
и  она  не  была  последней.  Решили  создавать  еще  и  третью,
с  которой  бы  штурмующие  отряды  бросились  в  атаку.
 В  крепости  девять  ворот,  часть  их  расположена  на  про¬
тивоположной  стороне,  обращенной  к  пустыне,  откуда  к
осажденным  могло  подойти  подкрепление.  На  это  рассчи¬
тывал  Тыкма-сардар.  Там,  неподалеку  от  крепости,  выро¬
сло  полевое  укрепление  Курганчи.  Вокруг  возвели  стены,
внутри  устроили  глиняные  заборы.  Разведка  установила,
что  в  нем  засел  один  из  помощников  Тыкма-сардара  отваж¬
ный  Куль-батыр  с  полутысячью  воинов-текинцев.
 —  Курганчи  нужно  взять,  —  сказал  Михаил  Дмитрие¬
вич  своему  заместителю.
 —  То  же  хотел  предложить  и  я,  —  ответил  седоусый,  с
иссушенным  ветрами  и  зноем  лицом  генерал  Петрусевич,
вся  служба  которого  прошла  в  Закаспийском  крае.  —  На¬
деюсь,  к  утру  управлюсь.  Возьму  пять  сотен  казаков  да  два
орудия.
 Ночь  на  23  декабря  выдалась  неожиданно  теплой  и  ту¬
манной.  Предупрежденные  о  деле  казаки  стали  готовиться
задолго  до  наступления  темноты.  Заточили  шашки,  подго¬
товили  коней.  Артиллеристы  густо  смазали  колесные  сту¬
пицы  пушек  и  зарядных  ящиков,  чтобы  не  скрипели,  ког¬
да  тронутся.  По  старому  русскому  обычаю  казаки  помы¬
лись,  надели  чистое  белье.  Грамотеи  при  свече  свечей  писа¬
ли  письма  на  Дон,  содержание  которых  заключалось  в  при¬
ветах  многочисленной  родне  да  скупых  строчках  о  своем
благополучии.
 —  Отбой!  Всем  на  покой!  —  обходя  казачьи  палатки,
говорил  старый  генерал.
 Их  подняли  глубокой  ночью.  В  темноте  заседлали  ко¬
ней.
 —  Ну,  детушки,  с  богом!  —  генерал  Петрусевич  сел  вер¬
хом  и  повел  сотни  к  Курганчи.
 Двигались  не  прямиком,  а  в  обход,  чтоб  скрыть  замысел
и  достигнуть  в  атаке  внезапности.  Не  доезжая  до  укрепле¬
ния,  спешились  в  лощине,  направились  к  цели.
 246

Тьма  дрогнула,  обозначились  деревья  сада,  через  кото¬
рый  казаки  шли.  Вот  показалась  вдали  стена  Курганчи.
Короткое  последнее  напутствие:  какой  сотне  куда  насту¬
пать.
 Но  все  предосторожности  оказались  напрасны:  непри¬
ятель  был  наготове.  То  ли  догадался  о  нападении  по  прове¬
денной  накануне  русскими  разведке,  то  ли  лазутчик  донес.
Едва  казаки  приблизились  к  крепости,  как  загремели  вы¬
стрелы.  Палили  со  стены,  а  потом  их  контратаковали  спра¬
ва  и  слева.  Рявкнули  картечью  пушки.
 Первыми  же  выстрелами  был  сражен  генерал  Петрусе-
вич.  Пуля  угодила  ему  в  грудь.
 —  Вперед,  детуш...  —  не  договорив,  он  затих.
 Возникла  сумятица.
 —  Генерал  убит!  Убит!
 Этим  воспользовался  неприятель.  Тяжелые  ворота,  ко¬
торыми  тщетно  пытались  казаки  овладеть,  вдруг  распах¬
нулись,  и  оттуда  вынеслась  конница.  Врубившись  в  пешие
ряды,  всадники  вовсю  действовали  кривыми  саблями,  пы¬
таясь  пробиться  к  телу  генерала  и  захватить  его.
 Часть  конницы  повернула  к  лощине,  где  находились
казачьи  кони.  Кто-то  закричал:
 —  Спасай  коней!
 Но  тут  на  помощь  подоспели  пехотные  роты.  Выстроив¬
шись  на  пути  всадников,  они  открыли  по  ним  залповый
огонь,  заставив  их  повернуть.
 В  схватке  кроме  генерала  погибло  двадцать  человек,  еще
вдвое  больше  было  ранено.  Хоронили  в  тот  же  день,  в  об¬
щей  могиле.
 —  В  одном  деле  они  положили  головы,  в  одной  могиле
лежать,  —  сказал  Михаил  Дмитриевич,  с  трудом  сдержи¬
вая  слезы.  —  Пусть  земля  им  будет  пухом.
 Возвратившийся  из  персидской  базы  Гродеков  предло¬
жил  возглавить  новую  атаку  Курганчи,  но  Скобелев  не  со¬
гласился.  Он  не  скрывал  горечи  неудачи.  Потерять  столько
солдат  и  даже  генерала  из-за  какой-то  калы!..
 Отряд  небольшой,  оторван  на  значительное  расстояние
от  баз  и  гарнизонов,  рассчитывать  на  помощь  не  приходит¬
ся,  а  потому  на  счету  каждый  солдат.
 247

—  Не  станем  рисковать.  Нужны  силы  для  штурма,  —
ответил  он  Гродекову.  —  Крепость  должна  пасть,  или  все
мы  ляжем  у  стен  ее.
 После  схватки  у  Курганчи  начальника  ее  гарнизона  Куль-
батыра  возвели  в  герои,  а  Тыкма-сардар  воспрял  духом.  Он
собрал  в  крепости  большой  совет  —  маслахат.
 —  Мы  драться  умеем,  тому  подтверждение  победа  у
Курганчи.  И  совсем  нам  не  страшен  Ак-паша  со  своим  вой¬
ском.  Сразили  седого  генерала,  снесем  голову  и  Ак-паше.
И  не  будем  ожидать,  когда  он  нападет,  отныне  мы  первы¬
ми  его  атакуем,  —  говорил  Тыкма.
 —  У  него  много  пушек,  —  высказал  кто-то.
 —  А  у  нас  втрое  больше  храбрецов.  А  еще  больше  всад¬
ников,  —  ответил  сардар.
 —  Он  подбирается  к  стенам,  чтобы  их  разрушить,  а,
может,  даже  и  проникнуть  в  крепость.  Они  словно  мыши  в
норах.
 —  Мы  не  позволим  приблизиться  им  дальше  рва.  А
потому  повелеваю  день  и  ночь  не  смыкать  глаз,  следить  за
ними,  быть  наготове.
 После  долгих  разговоров  пришли  к  согласию  в  один  из
ближайших  дней  предпринять  нападение,  перебить  нагле¬
цов  в  их  траншеях,  чтоб  впредь  неповадно  было  продол¬
жать  работы.  Тут  же  разработали  план  нападения,  опреде¬
лили  силы,  поставили  задачи.
 —  О  том  никто  не  должен  знать,  —  предупредил  сар¬
дар.  —  Смерть  тому,  кто  проговорится  иль  донесет  Ак-паше.
 —  Да  будет  так!
 Никто  из  командования  отряда  не  ожидал  неприятнос¬
ти  в  тот  вечерний  час.  Солнце  только  закатилось,  было  еще
светло.  Полк  апшеронцев  находился  на  правом  фланге  осад¬
ного  участка,  подчиненного  полковнику  Куропаткину.  За¬
кончив  дневные  работы,  солдаты  собирались  уходить  в  ла¬
герь.  Трудились  они  с  рассвета,  и  предстоящий  отдых  ка¬
зался  вожделенным.
 —  Поторапливайся!  Не  мешкать!  —  слышались  голоса
унтеров.
 И  только  они  направились  по  траншее  в  тыл,  как  со
стороны  рва  и  видневшихся  неподалеку  трех  кал  послыша¬
лась  частая  стрельба  и  крики  бегущих  текинцев.
 248

—  Алла-а!  Алла-а!
 У  передних  ружья,  а  у  тех,  что  за  ними,  в  руках  сверка¬
ли  кривые  лезвия  сабель.
 Выйдя  из  крепости  с  противоположной  стороны,  они
скрытно  пробрались  по  рву  и  глубокому  ложу  пересохшего
ручья  к  позициям  Апшеронского  полка  и  будто  выросли
из-под  земли.  На  немногочисленный  батальон  катилась
лавина  в  несколько  тысяч  воинов.
 —  К  бою!..  К  бою!..  Изготовьсь!  —  послышались  коман¬
ды  офицеров.
 Побросав  лопаты,  кирки,  ломы,  которыми  до  того  ору¬
довали,  солдаты  схватились  за  ружья.  (
 За-алпо-ом!  —  командовал  рыжеусый  прапорщик,
держа  в  руках  револьвер.  —  Пли!
 Выстрелы  прогремели  вразнобой,  неприцельная  стрель¬
ба  не  причинила  потерь  атакующим.  И  второй  залп  не  мог
их  остановить.
 Справа,  оттуда,  где  находилась  позиция  батареи,  удари¬
ло  орудие,  но  и  картечь  не  смогла  сдержать  бегущих.  Вто¬
рое  орудие  выстрелило  почти  в  упор  по  атакующим.  В  сле¬
дующий  миг  схватка  вспыхнула  на  самой  позиции.  Словно
неудержимый  поток,  сметающий  все  на  пути,  лавина  те¬
кинцев,  поддерживаемая  стрельбой  из  крепости  и  трех  не¬
далеких  кал,  растекалась  по  укрепленной  равнине,  направ¬
ляясь  к  лагерю  отряда.  Находившиеся  в  траншеях  и  ходах
сообщения,  блиндажах  и  укрытиях  солдаты  сопротивля¬
лись  изо  всех  сил,  но  тщетны  были  их  усилия.
 В  короткое  время  пали  две  артиллерийские  батареи  и
редут  с  тяжелыми  орудиями,  уступили  позиции  три  роты
апшеронцев,  и  лишь  одной  удалось  остановить  неприятеля
залповой  пальбой,  но  и  она  оставалась  почти  окруженной.
Не  долго  сопротивлялись  и  защитники  полкового  штаба,
где  хранилось  знамя  части...
 Скобелев  находился  в  штабной  юрте,  когда  прогремели
первые  выстрелы.
 —  Это  у  Куропаткина,  —  определил  Гродеков.
 Выстрелы  переросли  в  пальбу,  и  не  было  сомнения,  что
 там,  у  крепости,  вспыхнула  схватка.
 —  Объявить  тревогу,  немедленно  направить  гонца,  —
приказал  генерал.  —  А  мне  подать  коня.
 249

Та-та-та-та,  —  настойчиво  пропела  труба,  играя  трево¬
гу.  Дежурный  казак  помчался  верхом.  Ординарец  генерала
бежал  за  генеральским  конем.  Забегали,  замельтешили
штабные.
 Вскоре  от  Куропаткина  примчался  офицер,  доложил,  что
на  них  напали  текинцы,  их  численность  никак  не  менее
четырех,  а  может,  и  пяти  тысяч,  они  теснят  апшеронцев  и
атакуют  позиции  артиллерии.
 —  А  где  сам  полковник?  —  Лицо  у  Скобелева  покры¬
лось  пятнами,  в  глазах  блеснул  знакомый  зеленый  огонек.
 —  Там  он,  пытается  остановить  неприятеля.
 —  Прозевали  атаку!  Да  где  же  конь?  Где  казаки?
 —  Конь  здесь,  ваше  превосходительство,  а  казаки  сей¬
час  прибудут,  —  доложил  Гродеков.
 Он  не  стал  дожидаться  донцов.  Огрев  плетью  жеребца,
понесся  в  сопровождении  ординарца  к  месту  схватки.  За
ним  устремилась  казачья  сотня.
 Куропаткин  находился  на  своем  командном  пункте.
 —  Доложите  обстановку!  —  потребовал  от  него  Скобе¬
лев.
 Стараясь  придать  голосу  уверенность  и  спокойствие,
полковник  объяснил  суть  произошедшего,  подтвердив,  что
численность  неприятеля  велика,  никак  не  менее  пяти  ты-
еяч.  Отметил  стойкость  солдат  Туркестанского  батальона,
продолжавших  удерживать  позиции,  сообщил,  что  понес¬
ли  потери  артиллеристы.
 Завидя  Скобелева,  примчался  командир  правофланго¬
вой  части  полковник  Козелков.  Он  сообщил,  что  роты  под¬
чиненного  ему  Закаспийского  батальона  отражают  непри¬
ятельские  удары  и  готовы  контратаковать.  Генералу  было
достаточно  коротких  сообщений,  чтобы  не  только  уяснить
обстановку,  но  и  принять  смелое  решение:  предпринять
наступление  на  флангах  противника  с  тем,  чтобы  зайти
ему  в  тыл.  В  сопровождении  полковников  он  помчался  к
апшеронцам,  которые  выдерживали  основной  натиск.
 —  Не  отходить!  Держаться,  ребята!  Одолеем!
 —  Ваше  превосходительство,  пойдемте  на  курган,  отту¬
да  все  видно,  —  упрашивал  Куропаткин,  опасаясь  за  жизнь
начальника.
 —  Я  сам  знаю,  полковник,  где  быть.
 250

Появление  Скобелева  вызвало  у  текинцев  панику.  Они
знали  его  решительность  и  смелость.  Знали,  что  он  пред¬
примет  такие  действия,  которые  осложнят  обстановку.
 —  Ак-паша!..  Ак-паша!..  —  слышались  крики.  И  про¬
тив  желания  главарей  отдельные  группы  стали  отходить  к
крепости.
 Схватка  завершилась  ночью.  Положение  удалось  восста¬
новить,  захваченные  орудия  отбить.  Но  это  обошлось  доро¬
гой  ценой:  только  погибших  было  около  ста  человек.  Через
несколько  дней  неприятельская  вылазка  повторилась,  а
потом  предпринята  была  и  в  третий  раз.  Неприятель  ре¬
шил  обескровить  русский  отряд  и  обречь  его  на  неудачу.
 Штурм
 Среди  ночи  Михаил  Дмитриевич  проснулся.  Ему  по¬
казалось,  что  текинцы  опять  предприняли  вылазку.  И  он
прислушался.  Нет,  все  тихо,  только  слышалось  легкое  по¬
свистывание  ветра.
 Накануне  основной  лагерь  с  располагавшимся  в  нем  ре¬
зервом  приблизили  к  крепости.  Это  вселило  в  передовые
части,  ведущие  саперные  работы,  успокоение  и  уверенность,
но  вместе  с  тем  встревожило  гарнизон  крепости.  Оттуда
весь  день  слышались  негодующие  крики  и  стрельба,  в  ре¬
зультате  несколько  солдат  были  убиты.
 Он  чиркнул  спичкой,  посмотрел  на  часы:  стрелки  пока¬
зывали  четыре.
 —  Что  прикажете?  —  подал  голос  спавший  у  входа  ден¬
щик  Алексей.
 —  Ничего,  спи!
 Он  и  сам  сейчас  бы  с  удовольствием  заснул,  но  что-то
тревожило,  гоня  сон.  Вечером,  с  наступлением  темноты
текинцы  опять  атаковали  позиции  отряда.  На  сей  раз  на¬
падение  было  предпринято  на  левый  фланг,  где  находи¬
лись  части,  подчиненные  полковнику  Козелкову.  Несмот¬
ря  на  отчаянное  сопротивление  красноводцев,  их  боевой
порядок  был  смят.  Находившаяся  в  редуте  рота  солдат  не
смогла  сдержать  напора  и,  неся  потери,  отступила.
 251

Услышав  пальбу,  Скобелев  поднял  три  роты  стрелков  и
казаков  и  сам  повел  их  к  месту  неприятельского  вторже¬
ния.  Ночной  бой  был  не  долгим,  но  яростным,  текинцы  не
выдержали,  отступили.  Русские  подразделения  почти  до¬
стигли  рва.  Он  приказал  закрепиться  на  этой  линии,  а  до¬
зоры  выслать  вперед,  по  ту  сторону  рва.
 —  Алексей!  —  позвал  он  денщика.
 —  Ась!  Слушаю!  —  тотчас  отозвался  тот,  хотя  только
что  сладко  похрапывал.
 —  Ражги  лампу,  да  призови  Ушакова  и  дежурного  офи¬
цера.
 Не  ожидая,  когда  вспыхнет  огонь,  Михаил  Дмитриевич
стал  одеваться.
 Первым  появился  дежурный  офицер,  капитан  Дерягин.
 —  Как  обстановка?  —  спросил  его  генерал.  —  Ночью
посты  проверял?
 —  Проверял,  обстановка  спокойная.
 —  Подошлите  двух  казаков  из  караула.  Сам  проверю.
 В  сопровождении  адъютанта  Ушакова  и  казаков  Миха¬
ил  Дмитриевич  направился  к  левому  флангу,  на  позицию
полковника  Козелкова.  Неведомо  кем  предупрежденный,
их  уже  ожидал  майор,  командир  красноводцев.  Вначале
они  шли  по  открытому  полю,  потом  спустились  в  траншею
и  по  ней  направились  к  редуту.  Он  уже  был  занят  солдата¬
ми,  часть  из  них  лениво  ковыряла  землю,  подсвечивая  фо¬
нарем.  Большинство  же  солдат  спало,  подстелив  под  себя
солому  и  зажав  ружья.  Поодаль  в  ряд  лежали  шесть  погиб¬
ших  в  недавней  схватке  с  прикрытыми  лицами.
 —  А  где  раненые?  —  спросил  майора  генерал.
 —  Они  в  лазарете,  все  там.
 Оживленнее  было  на  позиции  артиллеристов.  Стучали
заступы,  слышались  глухие  удары  лопат  о  землю.  Орудия
удалось  отбить,  но  они  были  без  замков;  новые  расчеты
отрывали  окопы  для  своих  пушек.
 —  А  теперь  пройдем  к  дозорам,  —  сказал  генерал.
 —  Но  это  же  опасно!  Они  за  рвом,  —  попытался  отгово¬
рить  майор.
 —  Поступайте,  как  вам  велят,  —  резко  ответил  Михаил
Дмитриевич.
 252

Пройдя  в  конец  траншеи,  они  осторожно  выбрались  из
нее  и  пошли  наугад  в  сторону  крепости.  Шли  за  майором
гуськом,  стараясь  ступать  бесшумно.  В  ров  спустились  по
круто  сбегавшей  тропке.  «А  как  выбираться-то?»  —  отме¬
тил  про  себя  Михаил  Дмитриевич.
 Дозорные  выдали  себя  голосами.
 —  Никак  не  пойму,  зачем  посадили  нас  сюда?  —  вы¬
сказал  один  с  легким  окающим  говорком.
 —  Посадили,  значит,  так  надобно,  —  ответил  ему  на¬
парник.
 —  Плохо  разумели.
 —  Это  ж  почему?
 —  А  ты  представь,  ежели  текинцы  высыпят  из  крепос¬
ти  и  пойдут  на  нас.  Нам  ведь  крышка.  Изо  рва  не  выбрать¬
ся,  пропадем  без  всякой  пользы.
 —  Мудрен  ты,  Егор.  Что  же,  по-твоему,  надобно  сделать?
 —  А  усадить  секреты  перед  рвом.  Тогда  супостату  при¬
дется  перебираться  через  ров,  он  шум  поднимет,  нам  на¬
дежней  по  ним  стрелять  да  и  отойти  к  своим  удобней.
 —  Стратеги,  —  с  ухмылкой  произнес  майор,  но  Миха¬
ил  Дмитриевич  промолчал.  Повернулся  и  пошел  назад.
 Утром  он  велел  найти  того  солдата  по  имени  Егор,  что
ночью  находился  в  дозоре.
 —  Как  фамилия?  —  спросил  Михаил  Дмитриевич,
оглядывая  неказистого  на  вид  солдата,  по-молодецки  вы¬
пятившего  грудь.
 —  Егор  Сластев,  ваше  превосходительство.
 —  Это  ты  был  ночью  в  дозоре?
 —  Так  точно.
 —  И  почему  высказывал  недовольство?  Место  было  пло¬
хим  или  страхи  одолели?
 —  Страхи  тут  ни  при  чем.  Мы  не  из  пугливых.  Не  здесь
сложим  голову,  так  в  другом  месте.
 —  А  в  чем  же  дело?  Скажи,  послушаю.
 —  Да  что  говорить,  ваше  превосходительство.  Ежели  б
по  моему  разумению,  то  дозоры  надобно  ставить  по  эту  сто¬
рону  рва.  Тогда  сам  текинец  попадает  как  бы  в  ловушку.
Ему  придется  ров  преодолевать.  А  мы  тем  временем  и  успе¬
ем  сообщить  о  неприятеле  и  стрелять  сверху  по  нему  спод¬
ручней.  Стало  быть,  понесли  б  меньше  потерь.
 253

—  Это  кто  ж  тебя  надоумил?
 —  А  никто,  ваше  превосходительство.  Жизня  да  служба.
 —  А  я  вот,  Егор  Сластев,  услышал  твои  суждения  и
решил  с  тобой  поговорить.  Оказалось,  что  ты  прав.  Своим
подсказом  ты  спас  десятки  жизней  своих  боевых  товари¬
щей.  Долго  ли  служишь?
 —  Десятый  год.
 —  Награды  имеешь?
 —  Медаль  за  Кавказ  дали.
 —  А  я  тебя  жалую  за  сообразительность  да  дельный
подсказ  Георгиевским  крестом.  Это  большая  награда,  и  ты
ее  заслужил.  —  Скобелев  обернулся  к  стоящему  позади
адъютанту.  —  Принеси,  поручик,  Георгиевский  крест.
 Ушаков  сорвался  с  места,  вскоре  вернулся,  подал  гене¬
ралу  коробочку  со  знаком.  Тот  вынул  крест  на  ленточке  и
прикрепил  его  к  жесткому  сукну  солдатской  шинели.
 —  С  честью  носи  награду  царя  и  Отечества.  Будь  досто¬
ин  ее.  —  И  обнял  оторопевшего  от  неожиданной  милости
Сластева.
 По  завершении  оборудования  третьей  параллели  войска
приблизились  ко  рву.  Расстояние  до  крепости  сократилось
настолько,  что  находившиеся  в  траншее  солдаты  несли  по¬
тери  от  ружейного  огня  с  крепостной  стены.  Теперь  перед
саперами,  сумевшими  сблизиться  с  неприятелем,  стояла
задача  скрытно,  сапным  способом  проделать  под  крепост¬
ную  стену  подземный  ход.  Возникшее  еще  при  Петре  I  сап¬
ное  дело  получило  развитие  в  недавнюю  Крымскую  войну.
Тогда  же  были  созданы  многие  роты,  получившие  назва¬
ние  саперных,  которые  занимались  в  боевой  обстановке  зем¬
ляными  работами.  Служба  в  них  была  тяжелой,  требовала
от  солдат  силы,  выносливости  и  умения.  Теперь  здесь,  у
крепости  Геок-Тепе,  специальной  саперной  команде  пред¬
стояло  рыть  подземный  ход  под  стену,  чтобы  взорвать  ее.
Дело  осложнялось  тем,  что  на  пути  находился  ров,  и  нуж¬
но  было  прорыть  галерею  под  ним.
 В  галерее  тесно,  как  в  могиле.  Горит  свеча  и  при  скуд¬
ном  свете  солдаты,  как  кроты,  орудуя  кирками  и  укоро¬
ченными  лопатами,  вгрызаются  в  твердый,  слежавшийся
грунт.  Землю  насыпают  в  мешки  и,  передавая  сидящим  на
корточках  солдатам,  поднимают  их  наружу,  там  незаметно
высыпают.
 254

Дышать  трудно,  не  хватает  воздуха,  сами  саперы  обна¬
жены,  по  телу  ручьями  стекает  пот.  Каждая  сажень  про¬
движения  дается  ценой  неимоверных  усилий.  Чтобы  облег¬
чить  труд,  снаружи  протянули  длинный  кожаный  рукав  и
по  нему  нагнетали  воздух.  Наверху,  сменяя  друг  друга,
солдаты  безостановочно  крутили  вал  машины.
 Скобелев  ревностно  следил  за  работой.
 —  Главное,  не  сделать  промашки,  —  предупреждал  он
саперов.  —  Мину  нужно  заложить  точно  под  стеной,  иначе
труд  пропадет.
 —  Не  извольте  беспокоиться,  все  сделаем  тютелька  в
тютельку,  —  успокаивал  казачий  сотник  Кулаковский,  про¬
изводивший  расчеты.  В  последний  приход  Скобелева
сотник  обещал,  что  к  10  января  работы  закончит  и  доло¬
жит  ему  о  готовности.
 —  Удачно  получится  —  команде  три  тысячи  рублей,  а
лучшим  солдатам  еще  и  четыре  Георгиевских  креста.  А  уж
если  промахнетесь...  —  Погрозив  кулаком  и  не  договорив,
генерал  стал  выбираться  из  галереи.
 Сотник  Кулаковский  не  подвел:  на  исходе  9  января  до¬
ложил,  что  саперы  с  заданием  справились,  проход  завер¬
шили,  подвели  его  под  самую  стену.
 —  Теперь  очередь  за  минерами.  Пусть  укладывают  взрыв¬
чатку,  —  доложил  казачий  начальник.
 —  Поместятся  ли  в  камере  семьдесят  пудов?  —  спросил
Скобелев.
 —  Туда  лягут  все  сто.
 Весь  день,  соблюдая  величайшую  осторожность,  мине¬
ры  укладывали  под  стену  мешки  с  порохом.  К  ним  подвели
зажигательные  шнуры.  Камеру  со  взрывчаткой  заложили
досками,  засыпали  землей,  укрепили,  чтобы  взрывная  вол¬
на  ударила  в  стену  и  разрушила  ее.
 С  утра  начала  стрельбу  и  расположенная  на  участке  пол¬
ковника  Козелкова  мощная  брешь-батарея.  В  течение  не¬
скольких  часов  двенадцать  ее  орудий  били  в  стену,  посы¬
лая  в  одно  место  снаряд  за  снарядом.  И  стена  не  выдержа¬
ла,  лопнула,  от  нее  отвалились  глыбы,  образуя  пролом,  через
который  можно  было  ворваться  внутрь  крепости.  После  того
в  дело  вступили  орудия  меньшего  калибра,  осыпая  шрап¬
нелью  текинцев,  пытавшихся  заделать  брешь.  И  еще  два
 255

дня  по  бреши  велся  огонь,  чтобы  при  штурме  пехотинцы
могли  прорваться  через  пролом  в  крепость.
 В  российском  календаре  12  января  известно  как  Тать¬
янин  день,  названный  так  в  честь  святой  великомученицы.
 —  В  Татьянин  день  и  предпримем  штурм,  —  объявил  на
военном  совете  Скобелев.  И  все  с  ним  согласились.
 К  штурму  было  все  готово:  лестницы,  фашины,  мешки  с
землей  и  все  необходимое.  Свои  задачи  знали  не  только
командиры,  но  и  солдаты,  с  которыми  в  отдалении  прово¬
дились  учения.
 Накануне  штурма  с  утра  вдруг  небо  заволокло  тяжелы¬
ми  тучами  и  полил  дождь.  Казалось  бы,  что  из  того:  дождь
так  дождь.  Но  он  грозил  осложнить  действия,  потому  что
мог  превратить  в  месиво  глину  у  провалов  и  затруднить
действия  солдат.
 Сколько  таких  вот,  на  первый  взгляд,  незначительных
случайностей  должен  предвидеть  военачальник,,  готовясь  к
сражению!  И  этот  январский  дождь  мог  повлечь  неоправ¬
данные  человеческие  жертвы,  а  этого  никак  нельзя  было
допустить.
 Полки  выстроились  на  молебен.  Полковые  священники
обошли  строй,  благословляя  солдат  на  ратные  подвиги.
Потом  слово  держал  перед  солдатами  Михаил  Дмитриевич.
 —  Братцы-товарищи!  —  прозвенел  его  высокий  го¬
лос.  —  Настал  решительный  для  каждого  из  нас  час.  То,  к
чему  мы  готовились  более  полугода,  должно  завершиться
завтра.  Вот  она,  эта  злополучная  крепость,  которой  мы  долж¬
ны  овладеть.  Высоки  и  крепки  ее  стены,  и  совсем  не  сла¬
бый  засел  в  ней  гарнизон.  Но  скажите  мне:  есть  ли  для
российского  солдата  укрепления,  которые  бы  он  не  преодо¬
лел?  Великий  Суворов  говорил:  мы  —  русские,  мы  все  одо¬
леем.  И  я  уверен,  что  завтра  мы  подтвердим  слова  великого
полководца.  Ждать  нам  более  нельзя.  Мы  у  крепости,  и  все
готово  к  штурму.  Неудача  недопустима,  потому  что  мы  по¬
терпим  тогда  полное  поражение:  наши  раненые  товарищи
попадут  тогда  в  руки  врага,  мы  потеряем  артиллерию,  по¬
теряем  обозы.  Перед  нами  один  выбор:  позор  или  слава.
Я  уверен,  что  каждый  из  вас  сделает  все  возможное,  чтобы
добиться  славы.  Для  себя,  отечества,  царя!  За  победу,  брат¬
цы!  Ура-а!
 256

—  Ура-а!  Ура-а!  Веди  нас!  На  штурм!  —  загремели  в  от¬
вет  голоса.  —  Да  здравствует  Скобелев!  Ура-а!
 Заслышав  крики,  из  крепости  открыли  стрельбу.  Хлоп¬
нула  пушка,  но  это  никак  не  испугало  солдат.  Они  были
полны  решимости  наступать.
 На  этот  раз  лагерь  погрузился  в  сон  раньше  обычного,
но  ночь  прошла  в  тревожном  ожидании.  В  полночь  сыгра¬
ли  побудку,  и  ротные  начальники  вывели  своих  солдат  на
исходные  позиции,  в  глубокие  траншеи.  Дождь  прекратил¬
ся  еще  с  вечера,  слегка  морозило,  мерцали  звезды.
 С  первым  лучом  солнца  загрохотали  пушки,  все  трид¬
цать  орудий  били  по  намеченным  целям,  но  главные  из
брешь-батареи  стреляли  по  пролому.  Первой  выступила
находившаяся  в  отдалении  от  крепости  колонна  полковни¬
ка  Гайдарова.  Под  прикрытием  дождя  артиллерии  она  на¬
чала  продвижение  вдоль  западной  стены,  привлекая  к  себе
внимание  осажденных.  Это  был  предусмотренный  Скобе¬
левым  маневр,  вынуждавший  неприятеля  перебросить  туда
часть  своих  сил  от  южной  стены.  Именно  там  находился
пролом  и  там  должна  была  взорваться  мина.
 Как  нередко  бывает,  минеры  вдруг  обнаружили  неис¬
правность,  и  теперь  спешно  устраняли  ее.  Перевалило  за
десять  часов,  когда  начальник  мш^еров  доложил,  что  мож¬
но  взрывать.
 —  Приступайте!  —  разрешил  генерал.
 Взрыв  прогремел  с  устрашающей  силой.  Поверхность  у
стены  вдруг  вздыбилась,  приподнимая  часть  стены,  и  тут
же  стена  стала  разламываться  на  огромные  глыбы,  образуя
пролом.  Не  успело  осесть  облако  пыли,  как  находившиеся
неподалеку  казаки-охотники  во  главе  с  сотником  Кулаков-
ским  ворвались  через  пролом  в  крепость.  Не  ожидавшие
здесь  нападения  текинцы  бросились  на  них.  Вспыхнула  ру¬
копашная  схватка.  Неприятель  превосходил  числом,  и  если
бы  не  подоспевшая  помощь,  казакам  пришлось  бы  худо.
 В  это  время  через  брешь  в  стене  в  крепость  ворвались
солдаты  полковника  Козелкова.  Их  вел  молодой  офицер  —
внук  героя  Отечественной  войны  граф  Орлов-Денисов.  Он
командовал  первым  батальоном  апшеронцев.  Текинцы  ру¬
бились  насмерть,  отражая  попытки  русских  солдат  продви¬
нуться  в  глубь  крепости.  Смертельно  ранен  Орлов-Денисов,
пал  сотник  Кулаковский.  Командир  второго  батальона
 9.  Л.  Корольченко
 257

Апшеронского  полка  Попов  был  в  самой  гуще  схватки,
вместе  со  своими  сыновьями.  В  первые  же  минуты  оба  сына
погибли.
 Генерал  Скобелев,  пытаясь  сдержать  себя,  руководил
сражением  с  наблюдательного  пункта.  Мысль  о  том,  что
происходит  в  крепости,  терзала  его.  Донесения  неутеши¬
тельны:  слишком  неравны  силы.  Наконец,  не  выдержав,
он  обратился  к  начальнику  штаба  Гродекову:
 —  Оставайтесь  здесь,  а  я  в  крепость.
 —  Нужно  повременить,  пока  не  прояснится  обстанов¬
ка,  —  пытался  тот  удержать  генерала.
 —  Тогда  будет  поздно.
 С  двумя  эскадронами  драгун  и  казачьей  сотней  он  по¬
мчался  к  крепости...
 Сражение  закончилось  к  вечеру,  крепость  пала.  В  тот
же  день  Скобелев  разослал  в  окрестности  разъезды  со  сво¬
им  воззванием.  Он  призывал  ахалтекинский  народ  к  миру,
обещая  милосердие  и  помощь.  И  этот  призыв  возымел  дей¬
ствие.  На  следующий  день  отряд  под  началом  полковника
Куропаткина  занял  Асхабад.  1
 Донесение  о  взятии  крепости  Геок-Тепе  Скобелев  напра¬
вил  главнокомандующему  Кавказской  армией  великому
князю  Михаилу  Николаевичу.  Тот  немедленно  возвестил  о
победе  Александра  II.  Прочитав  донесения,  император  те¬
леграфировал  ответ:  «Благодарю  бога  за  дарованную  нам
полную  победу.  Ты  поймешь  мою  радость.  Спасибо  за  все
твои  распоряжения.  Передай  мое  сердечное  спасибо  всем
нашим  молодцам:  они  вполне  оправдали  мои  надежды.  Ге¬
нерал-адъютанта  Скобелева  произвожу  в  полные  генералы
и  даю  Георгия  2-й  степени.  Прикажи  поспешить  представ¬
лением  к  наградам».  Это  было  одно  из  последних  распоря¬
жений  Александра  II.  1-го  марта  1881  года  в  результате
террористического  акта  народовольцев  он  погиб.
 Престол  занял  его  сын  Александр  III.  Как  и  отец,  новый
император  на  Скобелева  посматривал  с  опаской:  уж  очень
велика  была  его  популярность  в  народе  и  особенно  среди
солдат,  а  сам  генерал  непредсказуем  в  своих  действиях.
Александр  III  давал  понять  «белому  генералу»,  что  он  не  на¬
мерен  приближать  его  ко  двору,  так  как  обязанности  коман¬
дира  4-го  корпуса  требуют  присутствия  Скобелева  в  Минске.
 258

Возвращение  Скобелева  из  Туркестана  с  победным  ра¬
портом  о  взятии  Геок-Тепе  Александр  встретил  сдержанно,
если  не  прохладно.  Узнав  об  этом,  друг  и  советник  царя
Победоносцев*  написал  ему  встревоженное  письмо.  В  нем
давалась  оценка  Скобелева.  Вот  отрывки  из  него:
 «Я  уже  смел  писать  Вашему  Величеству  о  приеме  Скобе¬
лева.  Теперь  в  городе  говорят,  что  Скобелев  был  огорчен  и
сконфужен  тем,  что  вы  не  высказали  желания  знать  под¬
робности  о  действиях  его  отряда...  Я  слышал  об  этом  от
людей  серьезных,  от  старика  Строганова,  который  очень
озабочен  этим.  Я  считаю  этот  предмет  настолько  важным,
что  рискую  навлечь  на  себя  неудовольствие  Вашего  Вели¬
чества,  возвращаясь  к  нему.  Смею  повторить  снова,  что
Вашему  Величеству  необходимо  привлечь  к  себе  Скобелева
сердечно.  Время  таково,  что  требует  крайней  осторожности
в  приемах.  Бог  знает,  каких  событий  мы  можем  быть  еще
свидетелями  и  когда  мы  дождемся  спокойствия  и  уверен¬
ности.  Не  надо  обманывать  себя:  судьба  назначила  Вашему
Величеству  проходить  бурное,  очень  бурное  время,  и  самые
большие  опасности  и  затруднения  еще  впереди.  Обстоятель¬
ства  слагаются,  к  несчастью  нашему,  так,  как  не  бывало
еще  в  России,  —  предвижу  скорбную  возможность  еще  та¬
кого  состояния,  в  котором  одни  будут  за  вас,  другие  против
вас...  Скобелев  стал  великой  силой  и  приобрел  на  массу
огромное  нравственное  влияние,  т.  е.  люди  ему  верят  и  за
ним  следуют.  Это  ужасно  важно,  и  теперь  важнее,  чем
когда-нибудь...  Могу  сие  представить,  что  вам  было  нелов¬
ко,  несвободно,  неспокойно  со  Скобелевым  и  что  вы
старались  сократить  свидание.:.».
 Пребывая  в  Минске,  Скобелев  проявлял  живейший  ин¬
терес  к  международным  делам,  присматривался  к  проводи¬
мой  германским  канцлером  Бисмарком  политике,  направ¬
ленной  против  России.  Вызывало  настороженность  и  уси¬
ление  немецкой  военной  мощи.
 *  Победоносцев  Константин  Петрович  (1827-1907)  —  извест¬
ный  государственный  деятель,  юрист,  возглавлял  кафедру  граж¬
данского  права  в  Московском  университете.  В  последующем
сенатор,  член  государственного  совета,  с  1880  года  —  обер-проку¬
рор  Святейшего  синода  —  высшего  церковного  органа.
 9*
 259

ГЛАВА  8
 НА  ЗАКАТЕ  ДНЕЙ  СВОИХ
 Опасный  генерал
 Война  на  Балканах  закончилась  подписанием  мирно¬
го  договора  между  Россией  и  Турцией.  Получили  независи¬
мость  ранее  принадлежавшие  Турции  Сербия,  Румыния,  Чер¬
ногория;  создалось  самостоятельное  княжество  Болгария  от
Черного  до  Эгейского  морей;  России  возвращалась  Бессара¬
бия,  присоединялись  города  Карс,  Батум,  Ардаган,  Баязет.
 Однако  этот  мир  не  был  признан  Англией  и  Австро-Вен¬
грией.  Обе  державы  опасались  усиления  России  на  Балка¬
нах  и  вынудили  ее  согласиться  на  пересмотр  принятых  ус¬
ловий  Сан-Стефанско.го  мира.  В  июле  1877  года  был  созван
Берлинский  конгресс.  Вел  его  известный  противник  рос¬
сийской  политики  германский  канцлер  Бисмарк.  Заседания
продолжались  в  течение  месяца.  В  результате  Карс,  Бутум  и
Ардаган  остались  за  Россией,  Баязет  перешел  к  Турции.  Пе¬
ресмотрели  и  другие  условия,  отнюдь  не  в  пользу  России.
 Отношения  между  Россией  и  Германией  ухудшились.
Они  еще  больше  обострились  после  подписания  Австро-Гер¬
манского  договора,  направленного  против  России.  Для  смяг¬
чения  отношений  престарелый  германский  монарх  Виль¬
гельм  I,  доводившийся  Александру  II  дядюшкой,  согласил¬
ся  на  встречу  с  племянником.  Встреча  состоялась  в  сентяб¬
ре  на  русской  территории  близ  границы,  но  она  не  дала
результатов.
 Скобелев  с  самого  начала  занял  позицию  против  Герма¬
нии,  видя,  в  ней  будущего  противника  на  поле  сражения.
В  ту  пору  его  имя  было  известно  уже  не  только  в  России,
но  и  в  Европе.  Его  победы  в  русско-турецкой  войне,  заво¬
евания  Ахал-Теке  вызвали  восторженные  отклики  прессы.
Его  сравнивали  с  Суворовым.
 260

В  начале  1882  года  Скобелева  пригласили  в  качестве  гостя
на  военные  маневры  в  Германию.  В  течение  нескольких
дней  два  вышколенных  пехотных  корпуса  по  разработан¬
ному  и  отрепетированному  плану  демонстрировали  перед
зрителями  свою  выучку.  Находясь  на  трибуне  почетных
гостей  вместе  с  германскими  генералами,  Скобелев  при¬
слушивался  к  разговорам  и  все  более  и  более  проникал¬
ся  мыслью,  что  маневры  и  ere  приглашение  преследуют
одну  цель:  запугать  Россию  мощью  немецкой  военной
машины.  И  не  ошибся.  Восьмидесятичетырехлетний
Вильгельм,  с  трудом  удерживаясь  на  коне,  сказал  рус¬
скому  генералу:
 —  Вы  видели  действия  только  двух  корпусов.  Но  пере¬
дайте  его  величеству  Александру,  что  в  случае  надобности
все  пятнадцать  сумеют  исполнить  свой  долг  так  же  хоро¬
шо,  как  эти  два,  которые  вы  наблюдали.
 Еще  откровеннее  был  принц  Фридрих.  На  банкете,  хлоп¬
нув  Скобелева  по  плечу,  он  выпалил:
 —  Любезный  друг,  делайте  что  хотите,  но  наша  Австрия
должна  занять  Солоники.
 —  Но  ведь  они  в  Греции,  -  заметил  Скобелев.
 —  Они  будут  в  Австрии,  потому  что  нам  нужно  Среди¬
земное  море.
 Не  задерживаясь  более  в  Германии,  Михаил  Дмитрие¬
вич  выехал  в  Париж.  На  второй  день  после  прибытия  во
французскую  столицу  в  гостиницу,  где  он  остановился,  яви¬
лись  два  молодых  человека.  Оба  чернявые,  в  студенческих
куртках.  Один  высокий,  длинноволосый,  второй  —  неболь¬
шого  роста  с  курчавою  бородкой.
 —  Генерал  Скобелев?  —  спросил  по-русски  с  сильным
акцентом  высокий.
 «Опять  эти  газетчики!»  —  подумал  с  неудовольствием
Михаил  Дмитриевич.
 —  Что  господам  надо?  Кто  вы?
 —  Я  —  Никола  Гярусов,  —  назвался  высокий.
 —  Стефан,  —  представился  другой.
 —  Братушки?  —  по  выговору  он  узнал  балканских  сла¬
вян,  и  лицо  дрогнуло  в  улыбке.  Ну  как  же  он  сразу  не
признал  их?
 —  Да,  да,  —  заговорили  они  разом.  —  Мы  —  сербы,
учимся  здесь  в  университете.  Студенты.
 261

—  Что  же  вас,  господа,  привело  ко  мне?
 —  Ваше  превосходительство,  мы  пришли  засвидетель¬
ствовать  вам  свое  уважение  за  славные  дела,  храбрость,  лю¬
бовь  к  нам,  славянам,  —  с  южной  горячностью  стали  они
объяснять.
 —  Это  мой  долг,  господа,  долг  христианина  прийти  в
трудный  час  на  помощь  единоверцам.
 —  Ваше  имя  для  нас  свято,  в  вашем  лице  землячества
чтут  великую  Россию  и  все  воинство  за  заступничество  в
войне  против  турок.  Мы  благодарны  вам,  что  открыто  ска¬
зали  об  этом  в  выступлении...
 —  Каком  выступлении?  Что  вы  имеете  в  виду?
 —  Ваш  спич,  который  вы  произнесли  в  Петербурге,  на
собрании  офицеров.
 —  Как  же  вы  so  том  узнали?  —  не  скрыл  удивления
генерал.
 —  Мы  прочитали  во  французской  газете.
 —  Здесь?  В  Париже?  И  в  какой  газете  читали?  —  уста¬
вился  на  них  генерал.
 —  Во  многих.  Ваше  имя  полмесяца  не  сходило  с  газет¬
ных  страниц.  Говорили  о  вас  разное.  Многие  обвиняли,
осуждали.  Но  мы,  студенты-славяне,  приняли  вашу  сторо¬
ну.  Мы  вас  любим  и  верим  каждому  слову.
 —  И  потому  просим  принять  нас,  —  высказал  второй,  с
чернявой  бородкой.
 —  Принять?  О  чем  же  будем  говорить?
 —  О!  О  многом,  о  том,  что  беспокоит  сейчас  Балканы,  о
дружбе  славян.
 —  Хорошо!  Согласен!  Приходите  завтра,  господа.
 Студенты  ушли,  но  на  душе  Михаила  Дмитриевича  ос¬
тался  неприятный  осадок  от  упоминания  о  газетной  шуми¬
хе.  Думал  ли  он,  что  сказанное  в  Петербурге  отзовется  в
неблизком  Париже,  вызовет  разнотолки.  И  зачем  он  тогда
влезал  в  политику?  Она  —  не  его  призвание.  Знал  ведь  он,
что  политика  —  дама  капризная,  с  причудами,  требует  осо¬
бого,  тонкого  обхождения,  далеко  не  всегда  постоянна.  Она
не  в  его  характере.  Он  —  человек  прямой,  непривычный  к
словесной  изворотливости,  говорит  то,  что  думает.  Если
обещает,  то  непременно  выполнит,  а  если  что  не  в  его  си¬
лах,  так  прямо  и  скажет,  без  околичностей  и  извинитель¬
ной  улыбки.
 262

—  Ох,  эти  газетчики!  Чертово  семя!  Вездесущие  про¬
ныры!  —  не  сдержался  генерал.  —  Разнесли  до  самого
Парижа!
 Он  вспомнил,  как  осенью  в  Петербурге  после  того,  как
он  удостоился  чина  полного  генерала  и  генерал-адъютанст-
ва  Его  Величества,  к  нему  приехали  сослуживцы  и  они
устроили  ужин  в  ресторации.  Тут  были  боевые  сподвижни¬
ки  балканских  сражений  и  соратники  по  туркестанским
делам,  недавние  ополчане  и  боевые  офицеры,  служившие
под  его  началом  в  походе  на  Ахал-Теке  и  Фергану.
 Были  генералы,  полковники  и  офицеры  невысоких  чи¬
нов,  оказались  и  штатские  штафирки,  которых  Скобелев
не  очень  жаловал,  но  они  преданно  заявили,  что  их  приве¬
ла  сюда  любовь  к  «белому  генералу»,  и  он  был  с  ними  лю¬
безен  и  ровен.  Привыкший  главенствовать  и  в  шумных  ком¬
паниях,  на  этот  раз  он  передал  роль  главы  своему  любим¬
цу,  полковнику  Куропаткину.  Тот  умело  и  тонко  вел  за¬
столье,  не  обходя  вниманием  не  только  высших  чинов,  но
и  румяных  поручиков,  не  спускавших  влюбленных  глаз  с
виновника  торжества.
 Сначала  говорили  о  заслугах  Михаила  Дмитриевича,
поднимали  тосты  за  его  здоровье  и  успехи,  потом  вспомни¬
ли  боевое  прошлое,  храбрецов  да  удальцов,  выпили  за  их
память  и  здравие,  а  уж  потом  пустились  в  разговоры  о  бу¬
дущем.  Наконец,  слова  попросил  Михаил  Дмитриевич.
Выплеснув  из  бокала  остатки  шампанского,  он  потребовал
налить  себе  воды.
 —  Да,  да,  господа,  я  не  оговорился:  позвольте  мне  вы¬
пить  вместо  вина  воду.
 Его  желание  не  без  удивления  и  едких  шуток  было  вы¬
полнено.
 —  Как  необычна  моя  просьба,  так  же  необычен  будет  и
тост,  —  сказал  он  и  поставил  бокал  на  стол.  Придерживая
тонкую  ножку  бокала,  он  смотрел  на  игру  пузырьков  кавказ¬
ского  нарзана,  выжидал  тишины,  собираясь  с  мыслями.
 —  Господа,  я  не  хочу,  чтобы  вы  приняли  все  сказанное
мною  как  результат  влияния  винных  паров  и  нервного  воз¬
буждения.  Вот  почему  я  попросил  налить  воды,  —  произ¬
нес  он,  слегка  картавя,  своей  обычной  скороговоркой.  —
Сейчас  я  хотел  бы  говорить  о  нашем  русском  народе,  пред¬
ставителями  которого  мы  являемся,  о  народе  великом  и
 263

сильном.  Он,  как  известно,  составляет  одну  семью  с  племе¬
нем  славянским,  ныне  терзаемым  и  попираемым.  И  когда
русский  народ,  высказывая  боль,  поднимает  голос  в  их  за¬
щиту,  с  твердым  намерением  выступить  за  их  свободу,  тог¬
да  в  среде  заграничных  иноплеменников  поднимаются  во¬
пли  негодования.  По  мнению  этих  господ,  действия  рус¬
ских  людей  в  этом  случае  признаются  злоумышленными,
чуть  ли  не  результатом  каких-то  вакханалий.  И  тогда,  к
стыду,  нашим  обществом  овладевает  какая-то  страшная
робость.  Почему-то  забывается  тысячелетняя  история  Рос¬
сии,  в  течение  которой  русские  люди  оказывали  братскую
помощь  славянам-одноплеменникам.  И  все  же  каждый  раз,
когда  державный  Хозяин  земли  русской  обращался  к  сво¬
ему  народу,  народ  оказывался  на  высоте  своего  призвания
и  исторического  назначения.  Обращался  он  к  народу  пото¬
му,  что  сила  государства  заключена  в  народе,  народ  же,  в
свою  очередь,  оставался  верным  России  и  ее  интересам.
 В  зале  воцарилась  напряженная  тишина.  Признаться,
такие  слова  не  часто  приходилось  слышать  на  застольях.
Скобелев  продолжал:
 —  Мы  сейчас  в  солдатской  компании,  и  пусть  мои  слова
будут  приняты  вами  без  околичностей  и  иносказания.  В  то
время,  когда  мы  здесь  собрались,  на  берегах  Адриатиче¬
ского  моря  терпят  насилие  и  горе  наши  единомышленни¬
ки,  отстаивающие  свою  веру  и  народность.  Их  именуют  раз¬
бойниками  и  безжалостно  расправляются  с  ними.  Там,  на
родной  нам  славянской  земле,  немецко-мадьярские  винтов¬
ки  направлены  в  единоверные  с  нами  груди...
 Михаил  Дмитриевич  смолк,  оглядел  зал.  Он  видел  ус¬
тремленные  на  него  взгляды.
 Народы  Балкан  переживали  трудное  время.  Русско-ту¬
рецкая  война,  принесшая  освобождение  болгарскому  наро¬
ду  от  векового  турецкого  ига,  явилась  детонатором  взрыва
народного  гнева  на  Балканах.  Поднялись  на  борьбу  греки,
сербы,  черногорцы,  ело  вены.  Пламя  освободительного  дви¬
жения  охватило  весь  полуостров  и  продолжало  разгорать¬
ся,  охватывая  все  большее  и  большее  пространство.  Против
восставших  народов  были  брошены  правительственные  вой¬
ска  Австро-Венгрии,  Германии,  которые  действовали  с  ре¬
шительной  жестокостью.
 264

—  Я  не  договариваю,  господа,  —  продолжал  Михаил
Дмитриевич.  —  Сердце  щемит  от  боли.  Но  великим  утеше¬
нием  для  нас  являются  твердая  вера  и  сила  исторического
призвания  России.  Так  будем  же  верны  этому  призванию!
Вот  о  чем  я  хотел  здесь  сказать...
 В  очередном  номере  «Ведомостей»  тогда  он  увидел  це¬
лую  колонку,  посвященную  офицерской  вечеринке  и  его
выступлению.  В  витиеватых,  чуждых  ему  выражениях  без¬
вестный  автор  излагал  сказанное  Михаилом  Дмитриевичем,
делая  акцент  на  недоброжелательности  генерала  в  отноше¬
нии  германского  государства.
 Прочитав,  он  отшвырнул  газету:
 —  Чертов  писака!  Будь  ты  трижды  неладен!
 Вот  уж  он  никак  не  думал,  что  его  спич  преодолеет  Ев¬
ропу  и  отзовется  в  самой  французской  столице.
 В  назначенный  час  в  номер  генерала  постучали.  На  по¬
роге  вырос  высокий  Николо.
 —  Все  собрались,  ждут  вашего  прихода.
 Они  поднялись  в  холл  верхнего  этажа.  Обычно  тихое  и
пустое,  помещение  на  этот  раз  было  заполнено.  В  креслах
и  на  диванах  расположились  не  только  студенты,  но  и  по¬
стояльцы  гостиницы,  желавшие  поглядеть  и  послушать
великого  генерала.
 При  его  появлении  все  встали,  зааплодировали.  Послы¬
шались  голоса:
 —  Слава!
 —  Жить  вечно  герою!
 —  Да  здравствует  генерал!
 Стефан  услужливо  подвинул  стул  к  ломберному  столи¬
ку  с  ярко-зеленым  сукном.  Налил  из  графина  воды.
 —  О  чем,  господа,  будем  говорить?  —  оглядел  собрав¬
шихся  Михаил  Дмитриевич.  Он  видел  устремленные  на  него
полные  внимания  и  интереса  взгляды.
 —  Расскажите  о  себе!
 —  Как  воевали  на  Балканах!
 —  О  штурме  Плевны!
 Вначале  беседа  шла  не  очень  гладко.  Михаил  Дмитрие¬
вич  стремился  наладить  контакт  с  собеседниками,  создать
обстановку  взаимности  и  доверительности.  Мало-помалу
таяла  настороженность  и  отчужденность,  послышался  смех.
 265

О  себе  он  рассказал  немного,  не  очень  стал  распространять¬
ся  и  о  туркестанских  делах,  зато  много  и  подробно  говорил
о  том,  как  штурмовали  Плевну,  как  стремительно  наступа¬
ли  на  Константинополь.
 Ему  задавали  много  вопросов,  и  он  охотно,  с  чувством
нескрываемого  уважения  отвечал.
 Встреча  уже  подходила  к  концу.
 —  Считаю  лишним,  друзья  мои,  говорить  о  том,  как
меня  глубоко  тронули  ваши  сердечные  заявления  о  вашей
признательности  и  любви  к  России.  Клянусь  вам,  что  я
действительно  счастлив,  видя  вокруг  себя  юных  представи¬
телей  сербского  народа,  который  первым  поднял  на  сла¬
вянском  Востоке  знамя  освобождения  славян.  Спасибо,
друзья!
 Но  тут  поднялся  один  из  студентов  и,  подбирая  слова,
спросил:
 —  Почему  же  Россия  не  всегда  вовремя  приходит  славя¬
нам  на  помощь?  Почему  часто  она  опаздывает,  и  люди  не¬
сут  потери,  вынуждены  терпеть  гнет  насильников?
 Вопрос  был  прямой  и  требовал  полного  откровения  в
ответе.  Признаться,  Михаил  Дмитриевич  его  ожидал.
 —  Ну  что  ж,  я  объяснюсь  с  вами  чистосердечно.  На¬
деюсь,  вы  поймете  меня  и  разделите  мои  соображения.  —
Он  оглядел  зал  и,  обращаясь  к  задававшему  вопрос  студен¬
ту,  продолжил.  -—  Да,  Россия  не  всегда  последовательна  в
своих  действиях,  в  частности  в  отношении  к  славянским
странам.  Причина,  как  мне  кажется,  состоит  в  том,  что
как  внутри,  так  и  извне  ей  приходится  вести  войну  с  чуже¬
земным  влиянием.  Мы,  можно  сказать,  не  хозяева  в  соб¬
ственном  доме.  Да,  да,  господа,  это  действительно  так.
Чужеземец  у  нас  везде.  Руки  его  проглядывают  во
всем.  И  началось  это  издавна.  Еще  в  Отечественную  войну
1812  года  в  одном  сражении  отличился  известный  воена¬
чальник  Ермолов.  Решив  наградить,  император  спросил  его:
«Чем,  генерал,  тебя  отметить?»  Тот  ответил:  «Ваше  вели¬
чество,  сделайте  меня  немцем».
 Поняв  смысл  ответа,  студенты  рассмеялись.
 —  Да,  господа,  это  не  шутка,  а  горькая  правда.  Мы
игрушка  иностранной  политики,  жертвы  иностранных  ин¬
триг,  рабы  чужой  силы.  Бесчисленные  и  роковые  влияния
 266

чужеземцев  до  такой  степени  парализуют  нас,  что  требует¬
ся  меч,  чтобы  избавиться  от  этих  чуждых  влияний.
 —  Кто  же  может  повлиять  на  политику  России?  —  по¬
слышался  голос.  —  Какое  из  государств  повинно  в  том?
 —  Я  отвечу,  назову  этого  пролазу,  этого  интригана  и
врага  русских  и  славян.  Это  тот,  кто  руководствуется  поли¬
тикой.  Вы  все  его  знаете,  это  немец.
 По  залу  прокатился  гул  согласия  и  одобрения.
 —  Повторяю  и  прошу  помнить,  что  враг  России  и  сла¬
вян  —  немец.
 —  Но  что  из  того  следует?  Каких  последствий  можно
ждать?  —  подал  голос  Николо.
 —  Вывод  один,  господа.  Дело  так  продолжаться  не  мо¬
жет.  Неизбежна  борьба  между  славянами  и  тевтонами.  И
она  близка,  поверьте  мне.  Это  будет  продолжительная,  кро¬
вопролитная  и  страшная  борьба.
 Слова  шокировали  всех  находящихся  в  холле.  Это  не
ускользнуло  от  генерала.  Как  бы  утверждая  сказанное,  он
продолжил:
 —  Я  убежден,  что  в  конце  концов  победят  славяне.
 —  Господин  генерал,  —  поднялся  Стефан.  —  Но  как
быть  нам,  сербам?  Угроза  уже  у  нашего  порога.  Что  делать
нам?
 —  Что  делать  —  прямо  не  скажу,  но  могу  уверить,
что  если  попробуют  тронуть  государства,  признанные  ев¬
ропейскими  договорами,  хотя  бы  Сербию  или  Черного¬
рию,  тогда  драться  вы  будете  не  одни!  Россия  в  беде  вас
не  оставит...
 Уже  на  следующий  день  содержание  беседы  было  досто¬
янием  парижских  газет  и  произвело  эффект  разорвавшей¬
ся  бомбы.
 —  Вездесущее  племя!  От  них  ничего  не  утаишь!  —  слал,
проклятия  журналистам  Скобелев.
 Немцев  он  не  любил  хронически,  с  детства.  Его  первым
гувернером  был  молодой,  педантично  вежливый,  с  неиз¬
менной  подобострастной  улыбкой  Карл  Христофорыч,  ко¬
торый  менторскими  поучениями  выводил  его  из  себя.  Меж
учителем  и  учеником  возникла  неприязнь.  «Ви  не  должен
так  делайт»,  —  требовал  Карл  Христофорыч,  и  мальчиш¬
ка,  чтобы  досадить,  делал  ему  назло.
 267

Сколько  потом  встречал  Михаил  Дмитриевич  на  своем
пути  подобных  Карлу  Христофорычу  военачальников!  Это
были  потомки  тех  ловкачей,  которые  заполонили  Россию
для  «ловли  счастья  и  чинов»,  весьма  в  этом  преуспев.  Бездар¬
ные  начальники,  полные  спеси  и  гордыни,  они  посылали  на
верную  гибель  русских  мужиков  в  солдатских  шинелях.
 И  вот  теперь  в  Европе  угрожающе  крепла  новая  военная
сила:  Германия.  Под  твердой  рукой  железного  канцлера
Бисмарка  немецкая  военная  машина  год  от  года  набирала
ход,  оказывая  влияние  на  соседние  государства.  И  все  чаще
правительство  Бисмарка  обращало  взоры  на  восток,  Nach
Osten.  Манили  необъятные  российские  просторы,  возмож¬
ность  бесконечно  расширять  жизненное  пространство.  Толь¬
ко  слепец  мог  этого  не  заметить!
 Публичное  выступление  против  государства,  отношения
с  которым  удалось  наладить  с  нелегким  трудом,  было  более
чем  нежелательным.  Все  старания  дипломатов  сводились
на  нет,  теряли  смысл.
 Вскоре  о  выступлении  генерала  стало  известно  в  Берли¬
не.  Русский  посол,  прочитав  газету  с  высказыванием,  не
смог  сдержать  гнева  и  раздражения.
 —  Боже  мой!  Да  позволительно  ли  такое  излагать  вслух!
Да  еще  кем!  Генералом-адъютантом  российского  императо¬
ра,  героем  балканской  войны,  военачальником!
 Многие  знали,  что  Германия  испокон  веков  зарилась  на
российские  просторы,  жаждала  захватить  там  земли,  но
никогда  в  том  не  признавалась.  А  тут  вдруг  какой-то  гене¬
рал  с  солдатской  прямотой  заявляет  об  этом,  известил  во
весь  голос.
 —  Надобно  этого  Скобелева  поскорей  удалить  из  Фран¬
ции.  Послать  к  нему  и  попросить,  чтоб  скорей  уезжал,  —
потребовал  посол.
 —  А  туда  завтра  едет  художник  Верещагин.  Может,  че¬
рез  него  это  сделать?  —  предложил  советник.
 —  Конечно!  Это  удобный  случай!  Пригласите-ка  этого
Верещагина  ко  мне.
 —  Уважаемый  Василий  Васильевич!  Голубчик,  —  взмо¬
лился  посол,  когда  пред  ним  предстал  богатырского  сложе¬
ния  художник-бородач.  —  Поезжайте  как  можно  быстрее  в
Париж,  уговорите  своего  друга  покинуть  столицу.  Не  дай
бог,  если  он  еще  что-либо  там  наговорит!
 268

Обеспокоился  и  российский  канцлер,  умнейший  Горча¬
ков.  Получив  из  Берлина  сообщение  о  выступлении  Скобе¬
лева  перед  сербскими  студентами,  он  поспешил  во  дворец  к
императору.
 —  Ваше  Величество,  генерал  Скобелев  имел  неосторож¬
ность  высказать  в  Париже  мысли,  идущие  вразрез  с  интере¬
сами  российской  дипломатии.  Вот,  ознакомьтесь.  —  И  поло¬
жил  на  стол  перед  императором  донесение  посла.
 Александр  стал  медленно  читать.  Спокойное  лицо  его
хмурилось.
 —  Ну  вот,  умный  человек,  боевой  генерал,  а  говорит
черт  знает  что!  Отличный  генерал,  а  дипломат  никудыш¬
ний.  Не  за  свое  взялся.  Так  что  вы  предлагаете?
 —  Нужно  его  немедленно  отозвать.  Не  дай  бог,  еще  что
подобное  скажет,  —  высказал  Горчаков.
 —  Отозвать,  так  отозвать,  —  не  стал  возражать  Алек¬
сандр.
 И  в  Париж  полетела  срочная  депеша.  Но  раньше,  чем
она  прибыла,  о  беседе  Скобелева  со  студентами  стало  извест¬
но  в  Берлине.  Глава  Германии  «железный  канцлер»  Бис¬
марк  прочитал  газету  с  холодным  спокойствием.
 —  Этот  русский  генерал  весьма  смел  в  своих  речах.  Его
опрометчивость  не  только  вредна,  но  и  опасна  для  него.
Ведь  погибают  не  только  в  сражениях.  —  Он  задержал  на
приближенном  чуть  дольше  обычного  взгляд.  Потом  нерв¬
но  крутнул  ус,  прошелся  по  кабинету.  —  Этого  генерала
надобно  унять.  Чтоб  было  неповадно  другим  говорить  дер¬
зости  о  нашем  фатерлянде.
 —  Яволь,  —  произнес  тот.  —  Мы  найдем  способ  заста¬
вить  его  молчать.
 Бисмарк  сделал  вид,  что  не  слышал  слов  подчиненного.
 Поездка  в  Спасское
 Поезд  прибыл  в  Москву  утром,  и,  оставив  вещи  на
квартире,  Петр  Архипович  Дукмасов  направился  решать  в
городе  свои  дела.  Последние  два  года  он,  уволившись  из
гвардии,  жил  на  Дону,  всей  душой  отдавшись  хозяйствен¬
ным  делам.  Было  уже  часов  девять,  когда  он,  уставший  от
 269

хождений  по  должностным  лицам  и  городской  сутолоки,
зашел  в  ближайшую  гостиницу  поесть.  Это  была  гостини¬
ца  «Эрмитаж».  День  был  необыкновенным,  31  декабря.
Украшенный  гирляндами  и  фонариками  зал  с  высокой  ел¬
кой  посередине  был  переполнен.
 Увидев  посетителя  в  военной  форме  и  при  этом  еще  с
орденами  и  медалями,  к  Петру  Архиповичу  подскочил  офи¬
циант,  провел  к  свободному  столику.
 —  Вот,  выбирайте.  Обслужу  без  промедлениев,  —-  подал
официант  карту  с  указанием  блюд  и  тотчас  умчался.
 Игравший  до  того  оркестр  вдруг  смолк  на  полуноте,  в
притихшем  зале  прошелестели  голоса,  обозначилось  лег¬
кое  движение.  Дверь  распахнулась  —  и  в  зал  вошли  трое
военных,  все  генералы.  Первым  шел  Михаил  Дмитриевич.
И  тотчас  оркестр  ударил  «Скобелевский  марш».  От  волне¬
ния  у  Петра  Архиповича  по  спине  пробежали  мурашки.
В  памяти  всплыли  слова:
 Вспомним,  братцы,  как  стояли
Мы  на  Шишке  в  облаках,
 Как  мы  турок  отбивали
На  Балканских  на  горах...
 —  Скобелеву,  ура!  —  взвился  возглас.
 —  Ура-а!  Ура-а!  —  отозвался  зал.
 Сидевшие  за  столиками  мужчины  и  женщины  подня¬
лись,  зааплодировали,  провожая  его  восторженными  взгля¬
дами.
 Раскланиваясь,  Михаил  Дмитриевич  проследовал  через
зал.
 —  Прошу-с  заказывать,  —  вырос  перед  Петром  Архипо¬
вичем  официант.
 —  Тебя  как  звать?  —  спросил  он  парня.
 —  Михаил-с.
 —  Стало  быть,  Миша.  Миша,  сходи  в  кабинет  к  Скобе¬
леву  и  передай  привет  от  Дукмасова,  Петра  Дукмасова.
Скажи,  что  он  здесь.
 —  Петра-.с  Дукмасова?  Самому  Скобелеву?  Лечу-с!
 «Помнит  ли?  Иль  забыл?  Чем  ответит?  —  кружилось  в
 сознании  бывшего  ординарца  в  войне  на  Балканах.  —  Вспом¬
нит  ли  простого  донского  казака?  Ведь  перед  нами  про¬
пасть:  конный  генерал  и  казачий  сотник!»
 270

Официант  с  той  же  поспешностью  возратился.
 —  Ваше  превосходительство,  генерал  Скобелев  велели
без  промедления  идти  к  нему!
 Генерал  не  дал  ему  сказать:  шагнул,  обнял.
 —  Вот  кого  я  в  Туркмении  вспоминал  не  раз!  Куда,  ду¬
маю,  он  пропал.  Уехал  на  Дон  и  совсем  канул.  А  он  жив.
Явился  собственной  персоной.  Знакомьтесь,  господа.  Мой
бывший  ординарец.
 Генералы,  не  скрывая  любопытства,  с  ног  до  головы
оглядели  вошедшего.
 —-  Садись,  садись,  —  указал  на  стул  Скобелев.  —  Вместе
отужинаем,  да  мне  на  поезд.  В  одиннадцать  часов  отходит.
Ну,  не  будем  терять  время.  Почему  не  давал  о  себе  знать?
Иль  обиделся?
 —  За  что  же  обижаться?  А  о  себе  я  писал.  Когда  узнал,
что  вы  назначены  командовать  Туркменской  экспедицией,
я  дважды  вам  писал.  Просил  зачислить  меня  к  вам  орди¬
нарцем.
 —  Дважды  писал?  Как  же  так!  Не  получал  я  писем!  Впро¬
чем,  тогда  писали  многие,  и  все  просили  принять  добро¬
вольцем  в  отряд.  Мои  штабные  потом  перестали  о  них  до¬
кладывать.  Извини,  Петр  Архипович.  Уж  тебе  никак  бы  не
отказал.
 Петру  Архиповичу  хотелось  рассказать  любимому  чело¬
веку  о  многом,  но  время  летело  птицей.
 Генерал  беспокойно  щелкнул  крышкой  часов:  стрелки
показывали  почти  десять.
 —  Кажется,  пора  кончать,  —  сказал  он,  поглядев  не  без
сожаления  на  казачьего  сотника.  И  неожиданно,  словно
осененный  мыслью,  спросил  его:  —  А  какие  в  Москве  сроч¬
ные  дела?
 —  Срочных  —  никаких.
 —  А  ежели  так,  то  собирайся  и  поедем  ко  мне.  Согла¬
сен?
 —  Как  прикажете!  Я  казак,  а  он  таков:  вскочил  и  готов.
 —  Тогда  езжай  за  вещами,  прихвати  и  мои.  Они  в  доме
генерала  Яковлева.  У  него  я  остановился.  Там  адъютант
поручик  Ушаков.  Передай  ему,  чтобы  он  ехал  с  чемоданом
прямо  к  поезду,  а  сам  —  сюда,  поедем  вместе  на  вокзал.
Сани  стоят  у  гостиницы,  кучер  знает,  куда  ехать.
 271

Предложение  хотя  и  было  неожиданным,  но  Дукмасов
ему  был  рад.  Хотелось  побыть  вместе  с  прежним  команди¬
ром,  вспомнить  о  былом,  высказать  о  наболевшем.
 Генерал  Яковлев  выслушал  решение  Михаила  Дмитрие¬
вича  без  одобрения:
 —  А  мы  тут  ждем,  беспокоимся!  Всегда  он  так...  Ну,
делать  нечего.  Собирайте,  поручик,  генеральские  вещи.
 —  Все  готово,  —  отвечал  поручик  Ушаков.  Он  уже  затя¬
гивал  на  шинели  ремень.
 Как  ни  торопились  они  от  гостиницы  «Эрмитаж»  к  Ка¬
занскому  вокзалу,  однако  опаздывали.  Было  уже  четверть
двенадцатого,  когда  они  подъехали  к  вокзалу.  Перед  ними
вырос  полицмейстер.  Предупрежденный  адъютантом,  он
ожидал  его.
 —  Отправили  наш  поезд?  —  забеспокоился  Скобелев.
 —  Никак  нет,  —  щелкнул  тот  каблуками.  —  Стоит  у
платформы,  вас  дожидается.
 —  Ваше  превосходительство,  наконец-то,  —  встретил  на
перроне  начальник  станции  и  с  ним  дежурный  в  красной
фуражке.  С  ним  и  Ушаков.
 Из  вагонов  высыпали  пассажиры  и  смотрели  на  спеша¬
щего  генерала.
 —  Примите  мои  извинения,  —  заметил  их  Скобелев.
 —  Что  вы?  Что  вы!  —  воскликнул  начальник  стан¬
ции.  —  Все  довольны  тем,  что  видят  вас.  А  опоздание
машинист  наверстает.
 Михаила  Дмитриевича  провели  в  купе  мягкого  вагона,
пожелали  доброго  пути.  Места  Ушакова  и  Дукмасова  нахо¬
дились  в  соседнем  вагоне.
 —■  Вы  там  не  задерживайтесь!  Через  полчаса  Новый
год.  —  Генерал  был  подшофе.  —  Жду  вас.
 Они  заявились  в  его  купе  близко  к  полуночи.  Генерал
спал.
 —  Вставайте,  ваше  превосходительство,  —  разбудил  его
Ушаков.  —  Не  то  проспим  Новый  год.
 Выстрелила  бутылка  шампанского:
 —  С  Новым  годом!  С  новым  счастьем!  —  произнес  гене¬
рал.
 —  Каким-то  он  будет?  —  сказал  Ушаков.
 272

—  Для  меня  дурным.  Уж  это,  поверьте,  друзья,  будет
так.  Предчувствие  меня  не  подводит.
 —  Нет,  мы  пьем  за  счастливый  год!  —  воскликнул  Дук¬
масов.  —  У  вас  впереди  большие  дела  и  слава!
 —  Бог  с  ней,  с  этой  славой...  А  большие  дела?..  Если  бы
это  было  так,  друзья...
 Знал  ли  кто  тогда,  что  слова  генерала  окажутся  проро¬
ческими  и  что  1882-й  год  будет  последним  в  его  жизни...
 Пытаясь  отогнать  мрачные  мысли  генерала,  Ушаков
поведал  байку  о  красной  фуражке  дежурного  по  станции.
 —  И  вот  представьте:  все  сидят  в  вагоне  на  местах,  сам
император  поглядывает  на  часы,  —  рассказывает  Ушаков,
поглядывая  на  генерала.  —  А  отправления  нет.  Никак  не
могут  найти  дежурного,  который  должен  ударить  в  коло¬
кол.  «Найти!»  —  в  негодовании  приказал  император.  На¬
конец  находят.  Чиновник  ни  жив,  ни  мертв.  Император
поглядел  на  него  и  повелел:  «Отныне  и  навсегда  надеть  на
него  красную  фуражку,  чтоб  издали  было  видно  болвана».
С  тех  пор  дежурные  и  носят  ее.
 А  Дукмасов  пустился  в  рассказ  о  своей  последней  отсид¬
ке  на  гаупвахте,  когда  войска  подошли  к  Константинопо¬
лю  и  наступило  перемирие.
 —  Все  началось  со  встречи  с  Хлудовым,  московским  мил¬
лионером,  поставщиком  провианта  и  всякого  снаряжения.
Я  стоял  у  входа  с  генералом,  который  расспрашивал  о  моих
наградах.  К  тому  же  он  знал  моего  отца  и  братьев  по  кав¬
казской  войне.  А  тут  из  кабинета  вышел  высокий  госпо¬
дин,  представительный,  с  бородкой,  в  дорогом  штатском
костюме.  Расталкивая  всех  и  ругаясь,  направился  в  нашу
сторону.  Не  знаю  уж,  нечаянно  или  умышленно  толкнул
меня,  но  вместо  того,  чтобы  извиниться,  стал  выговари¬
вать,  что  ему  не  дают  дороги.  Тогда  и  я  оттолкнул  его.  «Я
буду  жаловаться,  —  вскипел  он.  —  Самому  главнокоман¬
дующему!»
 События  далее  развивались  таким  образом.  От  генерал-
адъютанта  Тотлебена  примчался  ведавший  гарнизонными
делами  майор,  учинил  допрос  казачьему  сотнику.  А  на  сле¬
дующий  день  его  вызвал  Скобелев.  «Рассказывайте,  что
произошло  там  у  вас  с  Хлудовым?»  Петр  Архипович  рас¬
сказал,  как  было  дело.  «Не  одобряю,  не  одобряю,  —  произ¬
 273

нес  генерал,  вышагивая  по  кабинету.  —  А  все  же  посадить
вас  надобно.  Таков,  батенька,  приказ.  Ничего  сделать
не  могу.  Посидите  пару  недель,  поразмышляете  в  оди¬
ночестве».
 —  Ну,  я  и  отправился,  —  продолжал  Петр  Архипович.  —
А  на  следующий  день  заявляется  часовой  гаупвахты,  гово¬
рит,  что  ко  мне  пришел  какой-то  бородач  цивильный,  хо¬
чет  поговорить.  «Пусти  его,  послушаю,  что  скажет».  Гля¬
жу,  входит  сам  Хлудов.  «Ну,  друг,  ты  прости  меня  грешно¬
го.  Вчера  я  сильно  захмелел.  Сидишь  ты  зря.  Сам  буду
просить,  чтобы  Михаил  Дмитриевич  отменил  наказание.
Я  же  не  видел,  что  ты  его  ординарец».  «Конечно,  про¬
щаю»,  —  ответил  я  миллионеру.  «Я  знал,  что  у  тебя  до¬
брая  душа»,  —  говорит  Хлудов  и  достает  из  кармана  бу¬
тылку  коньяка.  «За  примирение».  И  разливает  в  кружки.
Выпили,  он  полез  целоваться.  Потом  говорит:  «Я  выйду».
«Выходи,  —  думаю.  —  Дорога  тебе  скатертью.  По  твоей
милости  сижу».  А  он  тут  же  возвращается  с  человеком.
У  того  на  руке  корзина.  В  ней  две  бутылки  шампанского,
пирог  с  мясом  и  еще  добрая  снедь.  Словом,  добились  пол¬
ного  примирения.  «Ну,  друг,  сейчас  я  прямо  к  Михаилу
Дмитриевичу.  Уж  Хлудов  добьется  освобождения.  Всю  вину
на  себя  возьму».
 Ушаков  глядит  на  Дукмасова  во  все  глаза,  а  генерал
тихо  улыбается.  Колеса  постукивают,  звенит  на  столе  посу¬
да.  Заглянул  в  купе  проводник,  поздравил  с  Новым  годом,
справился,  не  надо  ли  чего.  А  Дукмасов  продолжал:
 —  А  наутро  слышу  —  в  караулке  суета.  Я  к  окну.  И  вас
увидал,  ваше  превосходительство.  Вы  сошли  с  коня,  а  ка¬
раул  уже  выстроен  в  вашу  честь.  Зашли  ко  мне,  справи¬
лись  о  здоровье.  А  я  подумал:  «Никак  Хлудов  побывал  у
вас?»
 —  Был,  просил,  чтобы  отменил  наказание,  —  пояснил
Михаил  Дмитриевич.  —  А  я  ни  в  какую.  Что  ж  это:  нака¬
зал,  а  через  день  отменять...  Да,  признаться,  тогда  я  на  вас
здорово  осерчал.  Особенно,  когда  услышал,  что,  де,  мол,
Скобелев  сам  сорвиголова  и  окруженье  у  него  такое.  Ду¬
маю:  обижайся  не  обижайся,  а  свое  отсиди.
 —  Да  я  и  не  обижался.  Чего  же  обижаться?  Что  заслу¬
жил,  то  и  получил.
 274

—  Из-за  тебя,  непутевая  голова,  я  имел  неприятный  раз¬
говор  с  самим  главнокомандующим,  едва  упросил  его.  Он
ведь  собирался  отдать  тебя  под  суд...
 Так  в  разговорах  и  прошла  ночь,  а  утром  едва  не  про¬
спали  станцию  Ранненбург.  И  тут,  оказывается,  платфор¬
ма  была  полна  людей.  Встречать  генерала  пришли  жители
не  только  Ранненбурга,  но  и  крестьяне  ближайших  дере¬
вень.
 В  имение  Скобелева  Спасское  они  ехали  вдвоем,  генерал
и  Дукмасов,  в  нешироких  санях.  Адъютант  Ушаков  и
управляющий  имением  остались  на  станции  ждать  следу¬
ющего  поезда,  где  находился  багаж.  Генерал  вез  многое
для  школы  и  для  сельских  детей,  намереваясь  устроить  им
елку.
 Сани  везла  тройка  серых  лошадей,  запряженных  цугом.
 —  Это  что-то  новое,  —  проворчал  Михаил  Дмитриевич.
 —  Иначе,  барин,  нельзя.  Со  встречными  не  разъедем¬
ся,  —  отвечал  кучер.
 Снегу  выпало  много,  едва  ли  не  на  сажень,  накатанная
колея  узка,  а  потом  завьюжило,  они  сбились  с  пути  и  при¬
ехали  в  село  с  красивой  церковью  на  площади  только  в
полдень.
 Весь  следующий  день  генерал,  плохо  разбиравшийся  в
делах,  вместе  с  Дукмасовым  осматривал  свое  хозяйство.
Увидев,  что  бывший  ординарец,  переодевшись,  не  подве¬
сил  Георгиевский  знак,  возмутился.
 —  Ты  что  же,  Петр  Архипович,  не  надел  награду?
 —  А  он  у  меня  на  мундире,  на  общей  колодке.
 —  Тогда  надень  мой  крест.  Пусть  люди  видят,  каков
ординарец  у  Скобелева.
 Весть  о  приезде  хозяина  облетела  близлежащие  села,  и
с  утра  в  Спасское  наехали  принаряженные  мужики  и  бабы,
чтобы  поглядеть  на  «русского  героя»,  «богатыря».  Слава  о
нем  долетела  до  самой  российской  глубинки.
 —  Ваше  превосходительство,  там,  на  площади  у  церкви
собралось  людей  множество.  Желают  видеть  вас,  —  доло¬
жил  генералу  управляющий.
 —  Что  на  меня  смотреть?  Не  девка  я  красная,  —  отка¬
зывался  тот.  —  Или  самого  себя  расхваливать?  Так  я  к
этому  не  привык.  Да  и  занят  я  сейчас.  Видишь,  пишу.
 275

Все  же  его  удалось  уговорить.  К  школе,  где  устроили
елку,  Михаил  Дмитриевич  поехал  через  площадь.  Едва  он
сошел  с  саней,  как  его  окружили  мужики  и  бабы.  Разгово¬
ра,  конечно,  не  получилось,  но  для  крестьян  встреча  с  за¬
служенным  генералом-героем  явилась  целым  событием,
памятным  до  конца  жизни.
 Елка  удалась.  Она  стояла  посреди  школьного  зала  в  яр¬
ких  украшениях,  сияя  огнем  свечей.  Поодаль  расположи¬
лись  дети,  учителя,  родители.  На  трех  больших  столах  были
разложены  подарки.  Нет,  не  привычные  кульки  с  конфета¬
ми  и  печеньем.  Лежали  детские  полушубки,  шапки,  вален¬
ки,  сапоги,  книги,  возвышалась  гора  конфетных  коробок.
Генерал  всегда  отличался  щедростью,  и  на  этот  раз  он  не
пожалел  денег.  Дети,  радуясь,  кружились  вокруг  елки,  не
спуская  глаз  с  генерала,  о  котором  слышали  столько  до¬
брых  слов.  Храбростью  этого  человека  восторгались  при¬
шедшие  с  войны  солдаты,  о  его  доброте  говорили  учителя,
и  священник  отец  Андрей,  преподававший  в  школе  закон
божий,  тоже  воздавал  ему  хвалу.  Потом  он  раздал  детям
подарки,  для  каждого  найдя  доброе  слово.
 Еще  через  день  в  сопровождении  Дукмасова  он  напра¬
вился  в  церковь.  Там  покоился  прах  его  родителей:  Ольги
Николаевны  и  Михаила  Ивановича.  Стоя  у  черных  камен¬
ных  плит,  он  слушал  поминальную  молитву  священника  и
печальное  пение  хора  в  память  усопших.
 —  Вечная  память...  Вечная  память,  —  слышался  бар¬
хатный  голос  отца  Андрея.  Из  кадила  сочился  сладкова¬
тый  запах  ладана.
 По  окончании  церковной  службы  Скобелев  подвел  Дук¬
масова  к  лежащей  на  полу  летней  церкви  плите.
 —  А  здесь  мое  место,  —  указал  он  на  нее.  Подозвал
поблизости  двух  мужиков.  —  Ну-ка,  братцы,  поднимите
сию  тяжесть.
 Плиту  подняли  с  трудом.  Под  ней  зияла  могила.  От  нее
дохнуло  холодом.
 —  Вот  здесь  положат  мое  тело.  Доверяю  тебе,  Петр  Ар¬
хипович,  проводить  меня  в  последний  путь.
 276

Последние  дни
 Среди  недели  Ванда  направилась  в  «Пассаж»  за  по¬
купками.  Накануне  сообщили,  что  туда  поступил  загранич¬
ный  товар,  и  из  Франции  тоже.  А  какая  женщина  устоит
против  соблазна  купить  французские  духи  или  пудру,  а,
возможно,  чулки-паутинку  из  Лиона  или  оттуда  же  воз¬
душный  шелк!  Она  любила  красиво  одеваться,  привлекать
к  себе  внимание,  предпочитая  французскую  моду,  хотя  и
считалась  немкой...
 Впрочем,  немцем  был  только  ее  отец,  да  и  то  наполови¬
ну,  потому  что  в  его  жилах  текла  испанская  или  итальян¬
ская  кровь.  А  мать  ее  —  уроженка  Кракова,  в  ней  было
что-то  русское.  Она  и  дочь  научила  говорить  по-русски,  прав¬
да,  не  избавив  ее  от  присущего  полякам  акцента.  По  насто¬
янию  матери  ее  нарекли  польским  именем  Ванда.  Она  и
походила  на  полячку,  высокая  шатенка  с  выразительными
глазами  и  видной  фигурой.
 Вот  уже  полгода,  как  она  проживала  в  известной  мос¬
ковской  гостинице  «Лондон»,  что  на  углу  Петровки  и  Сто-
лешникова  переулка,  и  занимала  дорогой  номер.  О  немке
Ванде  говорили  разное:  что  она  единственная  дочь  богатых
родителей  из  Берлина,  брошенная  мужем-повесой;  другие
причисляли  ее  к  девицам  древнейшей  профессии,  которые
иногда  жили  в  гостинице.  Сама  она  утверждала,  что  при¬
ехала  в  Москву  отдохнуть  и  развлечься,  потому  что  муж  у
нее,  да  —  банкир,  но  намного  старше  ее  и  ревнив.
 Она  не  имела  покровителя,  хотя  многие  не  прочь  были
его  заиметь.  Ее  часто  посещали  гости,  и  тогда  из  номера
допоздна  слышались  голоса,  музкха,  звон  бокалов.
 Она  ходила  по  «Пассажу»,  вызывая  у  продавцов  улыбки
и  липкие  взгляды  мужчин.  Бравого  вида  капитан,  порав¬
нявшись  с  ней,  лихо  щелкнул,  взял  под  козырек.  У  перехо¬
да  на  другую  линию  ее  остановил  мужчина  с  усиками.  Сняв
шляпу-канотье,  расплылся  в  улыбке:
 —  Мадемуазель,  вам  привет  из  Дрездена.
 —  Кто  же  передает?
 —  Счастливый  незнакомец,  мадемуазель.  —  И  скорого¬
воркой  завершил:  —  Завтра  в  двенадцать  быть  у  него.
 277

—  Непременно  буду,  —  отвечала  она,  слегка  меняясь  в
лице.
 Управляющий  гостиницей  «Дюссо»  Станислав  Викенть¬
евич  Поздницкий  проснулся,  когда  июньское  солнце  уже
вовсю  било  в  окно.  Накануне  он  возвратился  поздно  —  был
в  своем  служебном  кабинете,  пока  именитые  гости  не  по¬
кинули  ресторан.  В  халате  и  шлепанцах,  утопая  в  глубо¬
ком  кожаном  кресле,  он  отходил  ото  сна.  Перед  ним  дыми¬
лась  чашка  черного,  по-турецки  сваренного  кофе.  Для  него
специально  варили  по  особому  рецепту:  добавляли  соль,
перец,  а  стенки  кофюйника  слегка  натирали  чесноком.  Тон¬
кий  аромат  источала  свежеиспеченная,  «от  Филиппова»,
сдоба.  Он  имел  давнюю  привычку,  поздно  вставая,  выпи¬
вать  после  сна  чашку  кофе,  другую.  Поздно  просыпался
часто:  к  этому  вынуждала  служба.
 В  передней  осторожно  зазвонил  колоколец,  послыша¬
лись  голоса,  и  служанка  доложила,  что  какой-то  незнако¬
мый  мужчина  просит  принять  его.
 —  Объяснила  бы,  что  еще  рано.  В  таком  виде,  что  ли,
принимать?
 —  Говорила  ему,  а  он  упорствует:  дело,  вишь,  у  него
срочное.
 —  Ни  днем,  ни  ночью  нет  покоя,  —  посетовал  управля¬
ющий.  —  Ладно,  пусть  войдет.
 Гость  в  светлой  визитке  с  соломенной  шляпой-канотье
приблизился,  отвесил  поклон.
 —  У  меня  к  вам  дело.  —  И  подправил  пальцем  усики.
 —  Позвольте,  кто  вы?  —  не  очень  дружелюбно  спросил
тот.  «Кажется,  никогда  раньше  с  ним  не  встречался.  Зачем
пожаловал?»
 —  Ах,  да!  —  спохватился  визитер.  —  Разрешите  пред¬
ставиться:  Иван  Петрович...  Сидоров-с.
 «Врет,  каналья».  За  долгую  службу  в  гостинице  он  на¬
учился  с  одного  взгляда  определять  посетителей.  И  теперь
понял,  что  перед  ним  человек,  которого  молено  назвать
одним  словом:  птица.
 —  Чем  могу  служить?
 —  У  меня  дело  деликатного  свойства,  можно  сказать,
просьба  дамского  общества.  И  потому  я  решился  побеспоко¬
ить  вас  дома,  чтоб  разговор  остался  между  нами,  тет-а-тет.
 278

—  О  том  не  извольте  беспокоиться.
 —  В  вашей  гостинице  проживает  генерал  Скобелев,  Ми¬
хаил  Дмитриевич.
 —  Да,  занимает  седьмой  нумер.  А  что  вас  беспокоит?
 —  Совсем  ничто.  Прошу  вас  выслушать  меня  до  конца.
Как  известно,  он  с  женой  в  разводе,  а  сам  же  далеко  не
стар,  можно  сказать,  мужчина  в  расцвете  сил,  полон  досто¬
инств  и  привлекательной  внешности.
 —  И  с  богатым  состоянием...
 —  Именно!  Это  немаловажное  обстоятельство.  И  тут,  я
должен  признаться,  что  генералом  заинтересовались  дамы.
Точнее  одна,  француженка,  из  благородных,  и  тоже  весьма
богатая.  Жаждет  с  ним  встречи,  просила  помочь  в  щекот¬
ливом  деле.
 «Уж  не  пришел  ли  просить  этот  прыщ  о  сводничестве»,  —
продолжал  размышлять  Поздницкий,  глотнув  кофе.
 —  Дама,  а  с  ней  ее  подруга.  Дама  будет  ждать  в  гости¬
нице  «Лондон»  у  своей  приятельницы.  Та  занимает  шес¬
тнадцатый  нумер  на  втором  этаже.
 Незнакомец  сделал  неуловимое  движение,  и  в  руке  ока¬
залась  пачка  денег.
 —  Что  это?  —  рука  у  Станислава  Викентьевича  дрогну¬
ла,  плеснув  кофе  на  халат.
 —  Это  задаток.  Сумма  изрядная.  Как  говорится,  игра
стоит  свеч.  Здесь  ровно  половина,  а  остальные  —  в  случае
успеха.
 Поздницкий  молча  положил  деньги  в  карман  халата.
 —  Да,  но  как  представить  даму?  Генерал  ведь  с  характе¬
ром.  И  в  дамах,  извините,  разборчив.
 Недостатка  в  женском  обществе  генерал  не  испытывал.
С  ним  искали  встречи  восторженные  курсистки,  хотели
взглянуть  на  бравого  героя  светские  дамы,  чтобы  выразить
ему  свое  восхищение  и  коснуться  руки.  Другие  надеялись
на  большее.  Попадались  и  искательницы  приключений,
желающие  связать  свою  судьбу  с  одиноким  генералом,  за¬
рясь  на  его  славу  и  богатство.
 По  Москве  ходил  разговор,  передававшийся,  как  анек¬
дот.  Одна  из  таких  охотниц  проявила  особое  рвение.  Миха¬
ил  Дмитриевич  находился  в  своем  гостиничном  номере  со
стариком  генералом,  когда  ему  сообщили  о  настойчивой
визитерше.
 279

—  Умоляю,  примите  даму,  назовитесь  Скобелевым.
 —  Да  что  я  делать  буду  с  ней?  А  вы-то,  батенька,  куда?
 —  Не  могу.  Вот  они  где!  —  провел  он  по  шее.  —  Вы  же
воскресите  прошлое,  вспомните  молодость.
 —  Ну  уж  ладно!  —  Проводив  скрывшегося  в  другой  две¬
ри  Михаила  Дмитриевича,  старик  приосанился,  крутнул
ус,  скомандовал:
 —  Пусть  дама  войдет!..
 Незнакомец  в  канотье  продолжал  наставлять:
 —  Конечно,  генерал  разборчив,  на  то  он  и  генерал.  Но
вы  представьте  ее  француженкой,  от  парижской  газеты.
Якобы  желает  с  ним  беседовать,  чтобы  потом  напечатать
статью.
 —  Когда  даме  желательна  встреча?  —  получив  деньги,
управляющий  стал  покладистей.
 —  Завтра...  Возможно,  послезавтра...  Как  генералу  бу¬
дет  угодно.  Понятно,  в  вечернее  время,  чтобы  вместе  по¬
ужинать.  Конечно,  в  нумере.
 —  Где  смогу  я  вас  увидеть?
 —  Искать  не  надо.  Я  сам  о  себе  напомню.
 И  с  этим  гость  откланялся.
 Михаил  Дмитриевич  проснулся  среди  ночи  от  щемящей
боли  и  своего  собственного  крика.  Гулко,  тяжелыми  толч¬
ками  билось  сердце.  На  лице  и  шее  выступил  пот,  а  в  ушах
слышался  голос  матери.  Только  что  он  видел  тревожный
сон,  взволновавший  его.
 Он  бежал  по  узкой  и  опасной  тропе,  змеей  извивавшей¬
ся  среди  навороченных  глыб.  Он  был  один,  и  никого  ря¬
дом.  Тропа  тянулась  к  горизонту,  над  которым  простира¬
лось  светлое  небо,  каким  оно  бывает  перед  близким  восхо¬
дом  солнца.  «Миша!  Миша!»  —  слышал  он  голос  матери.
Да,  это  был  ее  голос,  в  этом  он  не  мог  ошибиться.  Да  разве
можно  не  признать  голоса  той,  которой  обязан  жизнью  и
дороже  которой  никого  не  было  на  свете.
 С  рвущимся  из  груди  сердцем  он  бежал  на  ее  голос  по
трудной  тропе,  оступаясь  и  сбивая  о  камни  ноги.  И  вдруг
перед  ним  открылась  зияющая  пустота.  Еще  шаг,  и  он  не¬
минуемо  сорвался  бы  в  пропасть.  Какая-то  неведомая  сила
удержала  его  от  рокового  шага.  И  хотя  он  не  упал,  но  голос
звал  его,  и  он  силился  на  него  ответить...
 280

Тяжелые  сновидения  стали  навещать  его  все  чаще,  сея  в
душе  смутную  тревогу  и  мысль  о  близком  конце,  которыми
он  делился  с  близкими  товарищами.
 Тот  вечер  Михаил  Дмитриевич  провел  у  известного  пуб¬
лициста  Ивана  Сергеевича  Аксакова,  с  которым  познако¬
мился  в  Болгарии.
 Сын  известного  писателя,  автора  нашумевшей  повести
«Детские  годы  Багрова-внука»,  Иван  Сергеевич  унаследо¬
вал  от  отца  ясный  ум,  острое  перо  и  любовь  к  России.  Ко
всему  еще  он  был  блестящим  оратором.  Его  страстные  вы¬
ступления  среди  солдат  на  Балканском  фронте  и  перед  на¬
селением  болгарских  городов  и  сел  снискали  ему  громкую
славу.  Ему  даже  предлагали  быть  кандидатом  на  болгарс¬
кий  престол.  Люди  видели  в  нем  честного  человека,  спо¬
собного  защитить  их  интересы,  верили  ему.
 Теперь  Иван  Сергеевич  издавал  популярный  журнал
«Русь»  и  был  главным  его  редактором.  Старше  генерала
почти  на  двенадцать  лет,  он  выглядел  стариком  с  белой  окла¬
дистой  бородой,  с  громким,  уверенным  голосом.  Они  любили
встречаться,  вести  серьезные  разговоры  и,  будучи  единомыш¬
ленниками  в  политике,  обсуждали  будущее  России.
 Иван  Сергеевич  любил  генерала  как  сына.
 —/Истинно  русский  характер,  —  восторгался  он.  —  Пред¬
назначен  для  большой  войны  и  трудных  сражений.
 Встречу  они  завершили  чаепитием.  За  столом  распоря¬
жалась  жена  Ивана  Сергеевича  строгая  Анна  Федоровна.
Старшая  дочь  поэта  Тютчева,  она  получила  превосходное
воспитание,  до  замужества  была  фрейлиной  при  царском
дворе.
 —  Михаил  Дмитриевич,  вам  давно  пора  подумать  о  же¬
нитьбе,  —  назидательно  сказала  она.  —  Ну  что  за  жизнь  в
одиночестве?
 —  Поздно,  —  отмахнулся  тот.  —  Я  для  семейной  жизни
не  приспособлен.  Мое  дело  —  военная  служба.  Ушел  мой
поезд.
 —  Впрямь  ли  ушел?  —  усомнилась  она.  —  Да  за  вас
охотниц  найдется  множество!
 —  Нет,  Анна  Федоровна,  моя  песня  спета.
 Взглянув  на  часы,  он  вдруг  заспешил,  обронив,  что  еще
 предстоит  деловая  встреча.
 281

—  Какая  может  быть  деловая  в  столь  поздний  час?  —
усомнилась  Анна  Федоровна.
 —  Я  обещал.  Не  могу  не  прийти.  Меня  ждут..
 В  свою  гостиницу  Михаил  Дмитриевич  возвратился  в
десятом  часу.  Наутро  должен  был  быть  на  маневрах  и  рас¬
считывал  выехать  туда  часов  в  шесть,  чтобы  поспеть  к  на¬
чалу.  Из  ресторана  доносилась  музыка,  громкие  голоса,  смех
загулявших  посетителей.  Портье  за  стойкой,  выдавая  ключ
от  номера,  сказал:
 —  О  вас  справлялись.  Просили  передать,  что  будут  ждать.
 —  Спасибо.  Я  знаю.
 Он  у  себя  не  задержался,  заспешил  в  «Лондон».  Там
поднялся  на  второй  этаж,  постучал  в  одну  из  дверей.
 —  Да-да!  Войдите!  —  послышался  женский  голос.
 —  Генерал  Скобелев!  —  отрекомендовался  он.  —  Чем
могу  служить?
 От  его  взгляда  не  ускользнуло  волнение  женщин.  Одна
из  них,  белокурая  и  высокая,  поспешно  щелкнула  сумоч¬
кой;  вторая,  брюнетка,  поднялась,  пошла  навстречу:
 —  О-о,  генерал...  Мы  совсем  вас  заждались,  —  произ¬
несла  она  по-русски  с  легким  акцентом  и  представилась:
—  Ванда.
 —  Жанетта,  —  назвала  себя  белокурая.  —  Может,  гене¬
ралу  удобно  было  назначить  другое  время?
 В  дверь  кто-то  заглянул,  поспешно  захлопнул.
 —  А  я  распорядилась  подать  сюда  ужин,  —  объявила  на
правах  хозяйки  Ванда.  —  Ведь  вы  не  будете  против  легкого
ужина  с  бутылкой  шампанского?
 —  Як  вашим  услугам,  —  учтиво  ответил  Михаил  Дмит¬
риевич.
 Конечно,  он  не  был  против  того,  чтобы  завершить  беспо¬
койный  день  в  компании  красивых  женщин.  Когда  офици¬
ант  вошел  с  подносом,  генерал  и  дамы  вели  словно  бы  серь¬
езный  разговор.  Белокурая  его  о  чем-то  расспрашивала  по-
французски.  Перед  ней  лежал  блокнот.
 Раскупорив  бутылку  С  шампанским,  официант  разлил
вино  по  бокалам  и  вышел.
 —  Какая  духота!  Надобно  раскрыть  окно.
 Ванда  поднялась,  загремела  шпингалетом.
 —  Позвольте  мне,  —  поднялся  генерал.
 282

День  и  в  самом  деле  был  жарким,  и  в  кабинете  царила
липкая  духота.
 Шпингалет  поддавался  с  трудом,  Ванда  пыталась  по¬
мочь,  то  и  дело  толкала  его  пышным  бюстом,  хватала  за
РУку.
 —  Мой  генерал,  вы  совсем  делаете  не  так.  —  Казалось,
она  не  спешила  завершить  дело.
 —  Вы  скоро  там?  —  щелкнув  сумочкой,  подала  голос
Жанетта.  —  Не  нужна  ли  моя  помощь?
 Наконец  окно  удалось  распахнуть,  потянуло  свежестью.
 Потом  они  налили  в  бокал  еще.  И  вдруг  Михаил  Дмит¬
риевич  почувствовал  слабость,  глухие  толчки  сердца,  ду¬
шило  горло.  Он  попытался  расстегнуть  пуговицы,  но  паль¬
цы  сделались  чужими.
 —  Извините...  Мне...  плохо...
 Он  с  трудом  поднялся,  дошел  до  дивана  и  упал.
 Одна  из  женщин  поспешно  рванула  на  вороте  пугови¬
цы,  вторая  быстро  вылила  остатки  вина  из  генеральского
бокала,  вымыла  его  под  краном,  плеснула  туда  вина  из
своего.
 —  Зови  доктора!
 —  Помогите!..  На  помощь!..  Генералу  плохо!
 Захлопали  двери,  прибежал  испуганный  портье.
 —  Доктора!  Пошлите  за  доктором!
 Доктор  приехал  не  скоро.  Осмотрев,  сокрушенно  пока¬
чал  головой.
 —  Кажется,  сердце...
 Михаил  Дмитриевич  умер  в  ту  же  ночь,  не  приходя  в
сознание.  Было  25  июня  1882  года.
 Женщин  допросили  в  полицейском  участке.  Обе  отвеча¬
ли,  что  приняли  приглашение  генерала  с  ним  отужинать.
 —  Убирайтесь  вон!  —  грозно  стукнул  кулаком  участко¬
вый.  —  Вот  попадитесь  еще  мне  только!..
 Но  на  следующий  день,  спохватившись,  что  дело-то  не¬
ладное,  приказал  их  разыскать.  Однако  те  как  сквозь  зем¬
лю  провалились.
 А  еще  через  несколько  дней  на  квартиру  Поздницкого
заявился  незнакомец  в  шляпе-канотье  и,  как  договарива¬
лись,  оставил  хозяину  в  конверте  остальные  деньги.
 283

Весть  о  кончине  «Белого  генерала»  облетела  Москву  с
быстротой  молнии.  Уже  наутро  народ  толпился  у  гостини¬
цы  «Дюссо»,  куда  перенесли  тело.  Гроб  установили  в  церк¬
ви  Трех  Святителей,  что  у  Красных  ворот.  Эту  церковь  за¬
кладывал  дед  покойного,  однорукий  генерал  Иван  Ники¬
тич.  Два  дня  бесконечным  потоком  шли  люди  к  гробу  «Бе¬
лого  генерала».  Очевидцы  отмечали,  что  последнюю  дань
покойному  отдали  более  шестидесяти  тысяч  москвичей.
 «Это  было  что-то  до  сих  пор  неслыханное,  —  вспоминал
Василий  Иванович  Немирович-Данченко,  брат  известного
драматурга.  —  Крестьяне  кидали  свои  полевые  работы,
фабричные  —  оставляли  свои  заводы,  и  все  это  валило  к
станциям,  а  то  и  так,  к  полотну  дороги...  За  Москвой  на
несколько  верст  стояла  густая  масса  народа.  У  самого  по¬
лотна  многие  стояли  на  коленях.  Все  это  под  жаркими  лу¬
чами  солнца,  истомившись  от  долгого  ожидания.  Уже  с
первой  версты  поезду  пришлось  поминутно  останавливать¬
ся.  Каждое  село  являлось  со  своим  причтом,  со  своими  ико¬
нами.  Крестьяне  служили  по  пути  сотни  панихид...»
 Наконец,  траурный  поезд  из  пятнадцати  вагонов  с  со¬
провождавшими  и  почетным  воинским  караулом  под  коман¬
дой  генерала  Дохтурова  —  сына  героя  Отечественной  вой¬
ны  1812  года  —  прибыл  на  станцию  Ранненбург.  Путь  к
Спасскому  пролегал  среди  широких  зеленых  полей.  Печаль¬
ное  шествие  подошло  к  спуску  к  реке.
 К  генералу  подошли  крестьяне:
 —  Ваше  превосходительство,  с  этого  места  мы  на  руках
несли  гроб  и  отца  его  и  матери.  Дозвольте  теперь  нести
гроб  и  сына,  Михаила  Дмитриевича.
 —  Не  смею  возражать,  —  сказал  Дохтуров.
 И  все  неблизкое  расстояние  гроб  плыл  над  тихой,  печаль¬
ной  толпой  до  места  последнего  успокоения  покойного.
 Свидетелем  похорон  генерала  Скобелева  был  и  Александр
Иванович  Куприн.  Он  тогда  писал:  «Как  Москва  провожа¬
ла  его  тело!  Вся  Москва!  Этого  невозможно  ни  рассказать,
ни  описать.  Вся  Москва  с  утра  на  ногах.  В  домах  остались
лишь  трехлетние  дети  и  недужные  старики.  Ни  певчих,  ни
погребального  звона  не  было  слышно  за  рыданиями.  Все
плавали:  офицеры,  солдаты,  старики  и  дети,  студенты,
мясники,  барышни,  мужики,  разносчики,  извозчики,  слу¬
ги  и  господа.  Белого  генерала  хоронит  Москва!  Москва  ведь!»
 Пусть  навсегда  он  останется  в  памяти  России!
 284

Основные  даты  жизни  и  деятельности
М.  Д.  Скобелева
 17  сентября  1843  г.
 22  ноября  1861  г.
 8  сентября  1862  г.
31  марта  1863  г.
 Февраль  1864  г.
 19  марта  1864  г.
Апрель  1864  г.
 30  августа  1864  г.
Осень  1864  г.
 Осень  1866  г.
 20  мая  1868  г.
Ноябрь  1868  г.
 Январь  1869  г.
Ноябрь  1870  г.
Март  1871  г.
Апрель  1872  г.
 5  июля  1872  г.
 30  августа  1872  г.
Сентябрь  1872  г.
Январь  1873  г.
 Май  1873  г.
 28  мая  1873  г.
 родился  в  Петербурге  в  потомственной
военной  семье.
 поступил  на  военную  службу  в  Кава¬
лергардский  полк,
произведен  в  портупей-юнкера,
зачислен  в  корнеты  Кавалегардского
полка.
 находился  в  Польше  в  качестве  орди¬
нарца  генерал-адъютанта  графа  Бара¬
нова.
 назначен  в  лейб-гвардии  Гродненский
гусарский  полк,  действующий  против
польских  повстанцев,
боевое  крещение.  За  отличие  в  схватке
в  Радковицком  лесу  награжден  орде¬
ном  Анны  4-й  степени  с  надписью  «За
храбрость».
 произведен  в  поручики,
поездка  за  границу  на  театр  военных
действий  датчан  и  немцев,
зачислен  в  Николаевскую  академию  Ге¬
нерального  штаба,
произведен  в  штаб-ротмистры,
завершил  учебу  в  академии  и  назна¬
чен  в  Туркестанский  военный  округ,
прибыл  в  Ташкент,
назначен  в  Кавказскую  армию,
назначен  в  Красноводский  отряд,
прикомандирован  к  Генеральному  шта¬
бу  для  полевых  работ  в  Петербургском
военном  округе.
 назначен  начальником  штаба  22-й  пе¬
хотной  дивизии  в  Новгороде,
произведен  в  подполковники.  Переве¬
ден  в  штаб  Московского  военного  округа,
назначен  командиром  батальона  в  74-м
пехотном  Ставропольском  полку,
прибыл  в  Закаспийский  край  и  зачис¬
лен  в  отряд  полковника  Ломакина,
участвовал  в  хивинском  походе  в  ка¬
честве  офицера  Генерального  штаба,
штурм  Хивы.
 285

4  августа  1873  г.
 Январь-февраль  1874  г,
 22  февраля  1874  г.
Апрель  1875  г.
 Июль  1875  г.
 18  октября  1875*г.
 2  марта  1875  г.
 Апрель  1877  г.
 14  июня  1877  г.
 25  июня  1877  г.
 3  июля  1877  г.
 7  июля  1877  г.
 18  июля  1877  г.
.22  июля  1877  г.
 30  августа  1877  г.
1  сентября  1877  г.
20  ноября  1877  г.
 7  июля  1878  г.
 27  декабря  1879  г.
 Март  1880  г.
 6  июля  1880  г.
 12  января  1881  г.
 19  января  1881  г.
 Апрель  1881  г.
 Январь-февраль  1882  г.
25  июня  1882  г.
 произвел  разведку  маршрута  красно-
водского  отояла  и  награжден  за  успеш¬
ное  выполнение  задания  орденом  Свя¬
того  Георгия  4-й  степени,
поездка  в  южную  Францию  с  целью
изучения  методов  партизанской  войны,
произведен  в  полковники,
командирован  в  Туркестан,
участие  в  Кокандском  походе,
произведен  в  генерал-майоры.  Награж¬
ден  орденом  Святого  Владимира  3-й
степени  с  мечами,  Святого  Георгия  3-й
степени,  золотой  саблей,  золотой  шпа¬
гой  с  бриллиантами  и  надписью  «За
храбрость».
 назначен  военным  губернатором  и  ко¬
мандующим  войсками  Ферганской  об¬
ласти.
 командирован  в  Дунайскую  армию.  На¬
значен  начальником  штаба  Кавказской
казачьей  дивизии.
 участвовал  в  форсировании  Дуная  у
Зимницы.  Награжден  орденом  Свято¬
го  Станислава  1-й  степени,
разведка  и  взятие  города  Белы,
отражение  нападения  турок  на  Сельви.
взятие  отрядом  Скобелева  Шипкинско-
го  перевала.
 участие  во  втором  штурме  Плевны.
проведение  боевой  разведки  у  Ловчи,
участие  в  третьем  штурме  Плевны.
произведен  в  генерал-лейтенанты,
взятие  Плевны.  Плевенские  армии  Ос-
мана-паши.
 назначен  командиром  четвертого  кор¬
пуса  в  Минске.
 Смерть  отца,  Дмитрия  Ивановича  Ско¬
белева.
 назначен  начальником  войск  Закаспия.
гибель  матери,  Ольги  Николаевны,  в
Болгарии.
 штурм  и  взятие  крепости  Геок-Тепе.
произведен  в  генералы  от  инфантерии
и  награжден  орденом  Святого  Георгия
2-й  степени.
 выезд  из  Красноводска  в  Минск.  Раз¬
вод  с  княгиней  Гагариной,
пребывание  в  Германии  и  Франции,
смерть  в  Москве.
 286

КАЗАК  БАКЛАНОВ

Ты  геройскими  делами
Славу  дедов  и  отцов
Воскресил  опять  меж  нами,
 Ты  —  казак  из  казаков!
 (Из  народной  песни  о  Бакланове)
 В  родной  станице
 Станица  Гугнинская  —  одна  из  старейших  на  Дону.
Еще  при  Иване  Грозном  в  царских  грамотах  да  писаниях
упоминался  Гугнин-городок.  Почему  так  его  назвали  —  не¬
ведомо,  а  вот  то,  что  отсюда  начиналась  переволока,  —  пи¬
сано.  Расположенный  на  большом  изгибе  Дона,  он  нахо¬
дился  в  ближнем  расстоянии  от  Волги.  Плывшие  от  Воро¬
нежа  купцы  у  Гугнина-городка  вытаскивали  на  берег  суда
и  волокли  их  сухопутьем  на  волах  да  быках  на  восход,  к
Волге.  А  уж  там  продолжали  путь  к  Астрахани  и  далее
морем  —  даже  в  Персию.
 Позже  городок  переименовали  в  станицу  Гугнинскую,
причислив  ее  ко  второму  округу  в  области  Войска  Донско¬
го  и  указав,  что  жителей  в  сей  станице  тысяча  семьсот,  из
коих  половина  мужеского  полу,  а  дворов  —  менее  трехсот
и  что  главное  занятие  живущих  —  рыболовство.
 Раскинулась  Гугнинская  на  косогоре  правобережья.  Дон
отсюда  виден  далеко  влево  с  подступающим  к  нему  леском,
и  вправо,  где  река,  омывая  крутизну  берега,  образовала
широкую  дугу.  А  прямо  за  Доном  до  самого  горизонта  про¬
стиралась  низина  левобережья.  У  воды,  вдоль  всего  берега,
тянулась  золотистая  песчаная  кромка,  за  которой  буйство¬
вала  зелень  травостоя  да  кустарника,  заросли  камыша  и
чакана.  Там  до  самой  осени  голубели  рожденные  в  по¬
ловодье  озерца  со  звенящей  тучей  комаров  и  мошкары.
 Курень  есаула  Петра  Бакланова  находился  на  краю  ста¬
ницы,  неподалеку  от  Дона.  Он  такой  же,  как  у  большинст¬
ва  казаков.  Нижняя  часть  строения  —подклеть  —  выложе¬
на  из  камня,  без  малого  в  две  сажени  высотой,  над  под¬
клетью  —  жилой,  ощелеванный  досками  верх.  Туда  ведет
открытая  лестница  —  «галдарея»,  от  которой  у  окон  тянет¬
ся  полуопоясывающий  курень  узкий  деревянный  балкон¬
 10.  А.  Корольченко
 289

чик-гульбище.  Весело  глядят  на  мир  окна  с  кружевными
занавесками  да  геранью  на  подоконниках.
 Над  камышовой  крышей  шелестят  акации,  от  которых
по  весне,  в  пору  цветения,  растекается  сладкий  аромат.
Осенью  деревья  надрывно  скрипят,  словно  жалуются  на
острые,  дующие  с  востока  ветры  да  стужу.  Подворье  с  ули¬
цы  обнесено  штакетником,  а  с  остальных  сторон  огражде¬
но  плетнем,  вдоль  которого  —  непролазные  заросли  тер¬
новника  да  шиповника.
 Баклановское  подворье  —  небогатое.  Если  поделить  ка¬
заков  по  зажиточности,  то  Баклановы  оказались  бы  во  вто¬
рой,  той  что  победней,  половине.  Потому-то  хозяин  и  был
приписан  к  кочурам,  тем  казакам,  которые  несли  службу
не  в  лихих  конных  полках,  а  в  рабочих  командах.  Когда
строили  Новый  Черкасск,  станичный  атаман  в  числе  дру¬
гих  беднейших  казаков  направил  туда  и  Петра  Бакланова,
приказав  иметь  при  себе  одноконную  грабарку,  заступ  да
лом.  Два  года  пробыл  Петр  Дмитриевич  на  работах.  За  это
время  поднакопил  деньжат,  укрепил  хозяйство,  приобрел
строевого  коня  и  справу,  после  чего  приписали  его  к  ка¬
зачьему  строевому  полку.
 В  отсутствие  мужа  все  заботы  по  дому  лежали  на  плечах
Устиньи  Малаховны,  дородной  и  работящей  казачки,  кото¬
рую  Петр  Бакланов  высватал  из  соседней  станицы  Терно¬
вой.  Она  и  за  хозяйством  следила,  и  за  детьми:  Яковом,
Иваном  и  Аксюткой.
 В  один  из  теплых  октябрьских  дней  1815  года  с  коло¬
кольни  станичной  церкви  ударил  главный  колокол,  а  за¬
тем  заиграли  и  остальные  колокола,  рассыпали  звоны,  по¬
плывшие  над  станицей,  рекой,  полынной  степью.  От  ста¬
ничного  правления  сорвались  верховые,  помчались  по  ули¬
цам  и  проулкам.
 —  Всем  на  майдан!  Живо!  —  передавали  они  приказ
атамана.  —  Платов  едет!  Скоро  в  станицу  заявится!
 О  том,  что  атаман  Войска  Донского  Матвей  Иванович
Платов  возвращается  в  Новый  Черкасск,  стало  известно
белее  недели  назад;  через  Гугнинскую  тогда  проследовал
конный  строй,  направлявшийся  в  станицу  Казанскую  для
встречи  и  сопровождения  донского  атамана.  Казанская  —
первая  казачья  станица  на  пути  из  Москвы  в  Черкасск.
 290

Потом  пронесся  слух,  что  Платов  намерен  заехать  и  в  Гут¬
нийскую,  и  последовал  строгий  приказ  встретить  его  с  по¬
добающими  почестями.
 Ни  один  донской  атаман  —  Ефремов  ли,  Сулин,  Иловай¬
ский  или  Орлов  —  не  имел  такой  известности,  как  Платов,
Особую  же  любовь  казаков  он  приобрел  после  сокрушения
французов  в  последней  войне,  где  его  нарекли  грозой  две¬
надцатого  года  и  героем  войны,  с  которой  он  теперь  возвра¬
щался.
 Накануне  местный  атаман,  собрав  уполномоченных,
предупредил,  чтобы  казаки  почистились  да  нагладились,  и
конскую  сбрую  имели  справную,  а  уж  на  конях  чтоб  ни
пылинки!  А  казачкам,  особливо  молодухам,  приказал  об¬
рядиться  в  обновы.
 —  А  кто  даст  промашку,  пусть  опосля  не  обижается!  —
пригрозил  он.
 —  Поторапливайся!  Не  задерживайтесь,  казаки!  —  про¬
должали  носиться  по  станице  верховые.  Но  жители  давно
собрались,  а  нетерпеливые  уже  шли  к  майдану  —  площади
перед  церковью.
 —  Ты  тоже,  Устя,  не  мешкай!  Сбирай  детишков,  да  на
майдан!  —  говорил  жене  Бакланов.  Облаченный  в  форму,
он  заседлывал  Гнедка.  Всю  войну  он  провел  в  боевом  строю,
был  ранен,  дослужился  до  звания  есаула.  Домой  вернулся
совсем  недавно.
 —  Ба-ать,  и  я  с  тобой!  Возьми-и,  —  канючил  шестилет¬
ний  Яшка.  Он  босой,  штанишки  с  одной  помочью,  на  ру¬
башке  аккуратная  заплата.
 —  К  матери  ступай!  С  ней  пойдешь!  —  Отец,  большой,
широкогрудый,  пригрозил  пальцем.
 —  Возьми-и...
 —  Эй!  Устя!  Позови-ка  постреленка,  а  то  под  коня  уго¬
дит!
 —  Яша-а!  —  послышался  из  куреня  голос  матери.  —
Погляди-ка,  что  я  тебе  дам.
 Но  Яшку  не  провести.  Едва  отец  со  двора,  как  он  по¬
мчался  вслед  за  ним.
 —  Яшка,  вернись!  —  окликнула  с  крыльца  мать.  —
Вернись,  разбойник!  Не  то  хворостиной  отстегаю!  Рубашку
надень  новую!
 ю*
 291

Площадь  перед  церковью  запружена  людьми.  На  каза¬
ках  все  лучшее,  а  казачки  будто  бутоны  цветов:  пестрят
юбки  и  яркие  кофты,  на  головах  расписные  полушалки.
 И  мать  похорошела.  Яшка  то  и  дело  на  нее  поглядыва¬
ет,  любуется.  Глаза  у  нее  лучистые,  и  вся  она  словно  све¬
тится.
 —  От  меня  ни  на  шаг!  —  предупредила  сына.  —  Вишь,
народищу  сколько!  Затолкают,  затопчут.  Возьми-ка  Ванят¬
ку  за  руку,  да  не  отпускай!  —  У  самой  на  руках  Аксютка.
 На  площади  строй  верховых.  На  конях  бородатые  каза¬
ки  и  совсем  еще  мальчики,  безусые  юнцы.  На  недавнюю
войну  взяли  всех  подчистую,  возвратились  же  немногие.
Вдоль  строя  разъезжал  на  сером  жеребце  отец.  Он  казался
Яшке  самым  лихим  казаком.
 На  паперти  церкви  собрались  седобородые  старики  да
домовитые  казаки,  у  многих  поблескивали  на  чекменях
медали.  Тут  же  и  отец  Еремий,  священник,  в  своем  выход¬
ном  облачении.
 И  вот,  нахлестывая  лошадь,  на  площадь  вынесся  всад¬
ник.
 —  Едет!  Едет!  —  подскакал  он  к  строю.
 —  Пригото-овс-сь!  —  нараспев  прокричал  в  сторону  тол¬
пы  отец  Якова,  и  во  весь  голос,  будто  перед  ним  было  не  пять
десятков  всадников,  а  никак  не  менее  полка,  продолжил:
 —  Со-отня-я!  Слу-уша-ай!..
 Нервно  заходили  под  всадниками  кони,  дробно  ударили
копытами.
 На  выходящей  к  площади  широкой  улице  показалась
запряженная  тройкой  карета.  За  ней  мчались  верховые  со
станичным  атаманом  во  главе,  а  за  этой  группой  виднелся
казачий  строй  почетной  охраны.
 —  Сми-ир-рно-о!  —  скомандовал  отец,  не  упуская  из
вида  карету.
 В  упряжке  белые  кони:  выгнул  шею  широкогрудый  ко¬
ренник,  выбрасывал,  словно  играя,  сильные  ноги.  Вровень
с  ним  бежали,  закусив  удила  и  теряя  с  розовых  губ  пену,
пристяжные.  Ветер  развевал  гривы,  звенели  бубенцы.
 На  колокольне  опять  забили  в  колокола,  разлился  тор¬
жественный,  веселый  звон.  С  высоких  тополей  поднялась
галочья  стая,  загалдела,  закружилась  в  небе.
 292

—  Ра-авнение-е-е  на-пра-во-о!..
 Распаленные  бегом  кони  остановились  посреди  площа¬
ди  против  церкви.  Лихо  соскочив  с  коня,  станичный  ата¬
ман  первым  подоспел  к  карете,  распахнул  дверцу.  Колоко¬
ла  смолкли,  и  над  площадью  воцарилась  тишина.
 Слегка  сутулясь,  из  кареты  вышел  высокого  роста  гене¬
рал  в  наброшенной  на  плечи  шинели.  Чуть  сбитая  набок
папаха  придавала  ему  молодцеватый  вид.  Малиново  звяк¬
нули  шпоры.  Платов!
 От  церкви  к  нему  спешила  станичная  делегация.  Впере¬
ди,  горделиво  выпятив  с  крестами  и  медалями  грудь,  шел
седобородый  старик,  за  ним  такой  же  бородач,  но  помоло¬
же,  нес  на  расшитом  холщовом  полотенце  пышный  кара¬
вай.
 —  Всеуважаемый  наш  батюшка  и  ваше  графское  сия¬
тельство,  Матвей  Иванович!  Благодарствуем,  что  не  обош¬
ли  нас  стороной,  осчастливили  приездом.  Верные  службе
казаки  станицы  Гугнинской  преподносят  вам  хлеб-соль,  —
седобородый  отвесил  низкий  поклон.
 Генерал  дернул  плечами,  сбросил  шинель,  ее  тут  же  ус¬
лужливо  подхватили.  С  почтительностью  пожал  старику
руку,  потом  обнял  и  троекратно  его  расцеловал.  Отщипнув
от  каравая  корочку,  посолил  ее,  пожевал.  Каравай  передал
в  чьи-то  руки.
 —  Спасибо,  казаки!  Спасибо,  донцы-земляки,  за  все,
что  сделали  вы  в  минувшей  войне  против  французского
супостата!  —  Платов  отвесил  низкий  поклон  делегации,
повернулся  к  запрудившим  площадь  жителям  и  тоже  отве¬
сил  поклон.  Толпа  от  столь  неожиданного  уважения  ахну¬
ла.  Лица  у  казаков  расцвели.
 Яшка  глядел  на  Платова,  не  спуская  глаз.  Атаман  был
для  мальчишек  кумиром.  Когда  играли  в  игры,  во  главе
казаков  всегда  был  «Платов»,  он  гонялся  за  разбойными
французами.  И  каждый  из  мальчишек  мечтал  тогда  быть
атаманом.  Он  представлялся  казачонку  большим,  грозным,
с  черными,  как  у  станичного  атамана,  усами  и  бородой,  с
громовым  голосом.  А  Платов-то,  оказывается,  не  такой...
 Яшка  слышал  рассказы  казаков  о  том,  как  Платов  го¬
нялся  за  французским  царем,  и  сейчас  ему  представилось,
как  атаман  скачет  впереди  таких  вот  лихих  всадников.
 293

«Догнать  Наполеонишку!  —  торопит  он.  —  Взять  живым!»
И  казаки  несутся  во  всю  прыть.
 —  Здравствуйте,  донцы-молодцы!  —  подойдя  к  строю,
поздоровался  Платов.
 Генерал  прошел  вдоль  строя,  вглядываясь  в  лица  каза¬
ков,  возвратился  к  середине  и,  взяв  под  козырек,  произнес:
 —  Благодарю  за  верную  службу  отчизне  любимой!..
 Этот  день  запомнился  Яшке  на  всю  жизнь.  Он  помнил  о
 Платове  в  самые  тяжелые  минуты  схваток,  словно  ожидал
от  него  совета,  как  поступить.  И  каково  же  было  его  маль¬
чишеское  горе,  когда  через  три  года  после  той  встречи,  в
морозный  январский  день  в  станицу  пришло  сообщение  о
кончине  Платова.  Яшка  заплакал.
 —  Какой  же  ты  казак!  —  попробовала  устыдить  его
мать.  —  Казаки  разве  плачут?
 —  Плачь,  сынок,  —  неожиданно  возразил  отец.  —  Ка¬
кого  атамана  потерял  Дон!  Да  только  ли  Дон!  Россия  поте¬
ряла.  Не  будет  более  такого.
 —  Будет!  Будет!  —  воскликнул  Яшка.  —  Вот  только
вырасту...
 Мать  подошла,  положила  мягкую  руку  на  худенькое
плечо  сына.
 —  Конечно,  будешь!  Только  расти...
 С  баклановским  подворьем  соседствовала  усадьба  Куди¬
нова.  Когда-то  в  семье  было  три  казака:  сам  хозяин  да  два
взрослых  сына  и  еще  дочь.  Отец  и  старший  сын  несли  служ¬
бу,  а  младший  и  женщины  занимались  хозяйством.
 Началась  война,  и  в  первом  же  сражении  погиб  под  Ковно
отец,  а  вскоре  пришла  весть,  что  у  Бородина  сложил  голову
старший  сын.  Но  несчастья  на  этом  не  кончились:  утонул  в
Дону  младший.
 Когда-то  статная  да  голосистая  казачка,  хозяйка  усадь¬
бы  сразу  сделалась  старухой.  Отойдя  от  хозяйства,  она  ста¬
ла  искать  утешения  в  молитвах:  не  пропускала  ни  одной
церковной  службы,  обзавелась  молитвенными  книгами.
Чаще  прежнего  стала  бывать  у  соседей.
 —  Ты  бы,  Кудиновна,  моего  Якова  выучила  грамоте,  —
однажды  попросила  мать.
 На  следующее  утро  соседка  заявилась  с  двумя  потрепан¬
ными  книгами.
 294

—  Вот  это,  Яков,  псалтырь,  —  указала  она  на  первую
книгу.  —  Вишь,  буквицы  означают  слова.  Тут  изложены
псалмы,  что  распевают  в  церкви  дьяки.  Слыхал,  небось,
как  поют  на  клиросе?  А  вот  эта  книжица,  взяла  она
другую,  —  есть  часослов,  или  молитвенник.  В  ней  все  мо¬
литвы,  какие  служат  в  заутреню,  в  обедню  и  вечерню.  Что
такое  заутреня?  Это  утренняя  служба,  кака  бывает  после
солнечного  восхода.  А  как  солнышко  приблизится  к  пол¬
дню,  так  служат  литургию.  Тогда  читают  вот  эти  молит¬
вы.  —  Сухие,  крючковатые  пальцы  медленно  ползли  по
листу  книги.  —  Вишь  сколько  этих  молитв.  И  все  разные...
А  вот  и  вечерние  молитвы,  их  гутарят  в  вечерню.  Все  их
нужно  выучить.  Помаленьку  все  одолеем.
 Через  неделю  Яшка  кое-что  уже  знал.
 —  Ну,  давай  «Иже  еси»,  —  требовала  старуха.
 —  Иже  еси  на  небеси,  —  бойко,  будто  игровую  присказ¬
ку,  начинал  он.
 —  Постой,  постой!  Не  небеси,  а  небеси,  —  поправляла
она  ударение.
 Неизвестно,  чем  бы  кончилось  учение  у  Кудиновны,  толь¬
ко  когда  станичный  дьяк  узнал  об  опыте  старухи,  он  за¬
явился  к  матери:
 —  Ты  что,  Устинья,  отдала  сына  Кудинихе!  Чему  она
научит?  Сама  буквицы  едва  разбирает.  Давай  чадо  мне  в
обучение,  при  церкви  буду  учить,  дорого  не  возьму.  —  Учи¬
теля  сменились,  однако  обучение  продолжалось  по  тому
же  часослову  да  псалтырю.
 Яков  не  очень  усердствовал  в  учебе.  С  ватагой  босоногих
казачат  он  днями  пропадал  на  Дону,  играл  в  чилику  да
айданчики,  пас  коней,  исподволь  овладевал  казацкой  вы¬
учкой:  стрельбой  из  лука,  владением  саблей  да  пикой.  Не
по  годам  рослый,  он  часто  в  играх  выходил  победителем.
Даже  на  рыбалке  удача  не  обходила  его  стороной.
 Глядя,  как  Яков  ловко  управлял  конем  да  владел  слов¬
но  завзятый  казак  саблей,  казаки  пророчески  говорили:
 —  Знатный  из  Бакланова  выйдет  воин.  Не  иначе  как
станет  атаманом.
 Впрочем,  все  мальчишки  казачьих  семей  воспитывались
подобным  образом.  Едва  став  на  ноги,  они  приучались  к
верховой  езде,  готовясь  стать  лихими  наездниками.  В  де¬
 295

сять  лет  они  бесстрашно  скакали  на  горячих  конях  без  се¬
дел.  Переплывали  наперегонки  Дон  и  управляли  каюком.
Поздней  учились  метко  стрелять  из  лука  и  ружей,  а  потом
овладевали  дерзкими  приемами  нападения  на  врага.
 Во  всех  мальчишеских  делах  с  Яковом  соперничал  лишь
Митька  Сизов.  Отец  у  Митьки  был  домовитым  казаком,  и
потому  Митька  считал  законным  правом  верховодить  сре¬
ди  мальчишек.  Однажды  Яков  и  Митька  схватились  друг  с
дружкой  на  деревянных  саблях.  Дрались  верхом.  Конь  у
Митьки  поджарый,  тонконогий,  а  у  Якова  быстрый  и  силь¬
ный  дончак.  Мальчишки  вошли  в  раж,  будто  в  настоящем
бою.  Яков  старался  взять  силой,  а  Митька  хитростью:  уда¬
рит  и  тут  лее  отскочит.  Все  же  ловким  ударом  Яшке  уда¬
лось  выбить  саблю  из  рук  противника,  а  потом  и  самого
сбить  с  коня.  Митька  вскочил,  глаза  горят:
 —  Да  разве  его,  рябого,  одолеешь!..
 —  Ах,  рябого!  —  Это  уже  было  оскорблением,  Яков
бросился  на  обидчика.
 Года  четыре  назад  в  станицу  занесло  свирепую  болезнь,  —
оспу.  Половина  станицы  переболела.  Не  миновала  она  и
баклановского  куреня,  свалила  Яшку.  Болезнь  оставила  на
лице  отметины:  будто  мелкой  дробью  попортило  кожу.
 —  Но-но,  петухи-кочеты!  —  подбежал  казак.  —  Брысь
в  стороны!  Миритесь,  да  живо  ловите  коней!
 А  потом  Яков  стал  часто  бывать  в  кузнице,  или,  как
называли  ее  казаки,  кузне.  Она  находилась  на  окраине  ста¬
ницы,  на  склоне  полого  сползающей  к  Дону  лощины.
С  дороги  было  видно  серое  бревенчатое  строение  с  доща¬
той  крышей  и  кирпичной  трубой.  На  трубе  вмазано  про¬
ржавевшее  без  дна  ведерце,  из  которого  тянулся  рыже¬
ватый  дымок.  Из  кузни  доносился  звонкий  металличе¬
ский  стук.
 Впервые  Яков  попал  в  кузню  с  отцом  еще  мальчишкой.
Усадив  сына  верхом  на  неоседланного  коня,  отец  напра¬
вился  туда,  чтобы  подковать  жеребца.  В  черном  проеме
широко  распахнутых  дверей  Яшка  увидел  полыхающие
Языки  пламени,  крепкого  человека  у  наковальни  в  при¬
крывавшем  широкую  грудь  фартуке.  По  лицу  коваля  ка¬
тился  пот,  лохматились  перевязанные  ремешком  русые  во¬
лосы.
 296

—  Подковать?  А  чего  ж  не  подковать,  —  опираясь  на
длинную  рукоять  тяжелого  молота,  ответил  он  добродушно
отцу.  И  тут  же  зачерпнул  ковшиком  из  бочонка.
 —  А  табачку  не  пожелаешь  ли,  Степаныч?  —  отец  про¬
тянул  ему  деревянную  табакерку.
 Тот  осторожно  взял  щепоть  табаку,  вдохнул  и  с  наслаж¬
дением  чихнул.  И  еще  такую  же  толику  затолкал  в  другую
ноздрю.
 —  Благодарствую.  Хорош  табачок,  до  печенки  проби¬
рает.
 Прежде  чем  приступить  к  делу,  кузнец  обошел  лошадь,
похлопал  по  шее,  ласково  потрепал  холку.
 —  Ну  что,  конячка,  начнем  обновляться,  —  лошадь  до¬
верчиво  ткнула  мордой  его  в  плечо.  —  Ну,  значит,  соглас¬
ная.
 Привязав  ногу  лошади  к  бревну,  он  очистил  обоюдоост¬
рым  ножом  копыто,  осторожно  просунул  под  старую  под¬
кову  металлическую  полосу,  сдвинул  подкову  с  места.  Все
это  он  делал  быстро,  ловко  и  не  причиняя  лошади  боли,
потому  что  стояла  она  совершенно  спокойно.  Отец  дер¬
жал  лошадь  под  уздцы  и  послушно  выполнял  команды
кузнеца.
 Потом  Трошин  вытащил  клещами  из  копыта  старые,  со
сточенными  шляпками  гвозди,  «барашки»  и  стал  обтачи¬
вать  копыта  рашпилем.  Работу  он  выполнял  старательно,
то  и  дело  поплевывая  на  ладонь,  приглаживал  обработан¬
ное  место.  Выбрал  по  размеру  новую  подкову.
 —  Подкова  тогда  впору,  когда  лишь  на  волосок  будет
более  копыта,  —  поучал  он  отца.  —  Иначе  не  миновать
засечки.  А  при  засечке  —  это  уже  не  лошадь!
 —  Конечно,  —  соглашался  отец.
 —  Вот  эта  будет  в  самый  раз,  —  наконец  остановил
свой  выбор  кузнец  и,  приложив  ее  к  копыту,  стал  ловко
вбивать  новые,  четырехгранные  гвозди:  восемь  штук...
 Кузнец  Якову  запомнился,  и  он  всегда  вспоминал  о  нем
с  теплотой.  А  однажды,  когда  отец  находился  в  отъезде,  он
забрел  в  кузню.  Сел  у  распахнутой  двери,  любуясь  спорой
работой  коваля.
 —  Тебе  чего?  —  спросил  его  тот.
 297

—  Да  просто  так.
 —  А  ежели  просто  так,  то  помоги.  Раздуй-ка  уголек,  —
кивнул  кузнец  на  горн.
 Яков  ухватил  конец  рычага.  Меха  загудели,  в  горне  за¬
плясали  языки  огня.  Кузнец  одобрительно  ухмыльнулся.
 В  полдень  он  сказал:
 —  Иди  до  дому,  мать  небось  заждалась.
 На  следующий  день  Яков  опять  заявился  в  кузню  и  с
тех  пор  стал  там  пропадать.  Когда  у  кузнеца  Трошина  дело
не  спорилось,  он  обращался  к  нему:
 —  Ну-ка,  попробуй,  приложи  силушку.
 Парень  неспешно,  с  мужицкой  степенностью  подходил
к  наковальне,  поплевывал,  как  это  делал  кузнец,  на  руки,
брал  молот.
 —  Держи!  —  командовал  он,  и  с  широким  замахом,
вкладывая  всю  силу,  бил  по  раскаленной  полосе.  Наковаль¬
ня  звенела,  из-под  молота  вырывался  сноп  искр.  Неподат¬
ливое  железо  мало-помалу  сдавалось,  приобретая  нужную
форму  и  размеры.
 Домой  Яков  приходил  усталый,  с  ощущением  отяже¬
левшего  вконец  тела.
 —  Заявился  наш  работничек,  —  ласково  говорила  Ку-
диновна.  Она  перенесла  свои  материнские  чувства  на  Яко¬
ва.  —  Садись  вечерять.
 Мать  встречала  строже,  была  не  очень  довольна  тем,
что  он  днями  пропадал.
 —  Чем  он  его  там  приворожил?  Вот  приедет  отец,  ска¬
жу,  чтоб  проучил  его  как  следует.
 —  Опоздала,  Устинья!  —  вступилась  в  защиту  Якова
Кудиновна.  —  Учить  нужно  было,  когда  его  клала  поперек
лавки,  а  теперь  он  вдоль  не  уместится.
 Кузница  влекла  Якова  не  только  тем,  что  в  ней  он  мог
дать  выход  своей  энергии  и  силе,  влекло  и  общение  с  дядей
Трошиным,  кузнец  знал  много  интересного  и  был  умелым
рассказчиком.
 —  А  знаешь  ли  ты,  Яков,  что  Россия  поколотила  Ма¬
мая  на  Дону  и  после  того  навечно  освободилась  от  татар¬
ского  ига?  —  спросил  он,  когда  сидели  у  реки.
 —  Это  где  же  то  было?
 298

—  А  на  поле  Куликовом.  Неужто  не  слышал?
 —  Про  поле  слышал,  а  вот  как  дрались  —  не  слыхивал.
А  ты-то  сам  знаешь?
 —  Знаю.  На  поле  том  однажды  был.
 Бесхитростный  рассказ  о  битве  русских  дружин  с  мон¬
голо-татарскими  пришельцами  взволновал  мальчишку.  Он
как  живых  воспринял  и  мужественного  князя  Донского,  и
мудрого  инока  Радонежского,  и  храбрецов-богатырей  Пе-
ресвета  и  Ослябю,  сложивших  головы  в  той  битве.
 —  Ты  книжки  больше  читай.  В  них  мудрость  жизни
изложена,  —  говорил  кузнец.
 За  лето  Яков  вытянулся,  раздался  в  плечах,  мускулы
налились  силой.  Кузнец  глядел  на  него,  не  скрывая  восхи¬
щения:
 —  Батю  твоего  бог  силушкой  не  обделил,  а  тебя  уж  и
подавно.
 В  один  из  осенних  дней  кузнец,  покуривая,  обронил:
 —  Впослезавтра  казаки  собираются  на  охоту,  меня  зо¬
вут.  Кабанов  решили  стрелять  в  лесу.
 —  А  мне  можно?  Я  ж  с  батяниным  ружьем  на  уток
ходил  и  зайцев  подстреливал.
 —  Зайцев!  Кабан  это  тебе  не  заяц.  Он  зверюга  лютая.
Глазом  не  моргнешь,  как  клыком  усечет.  —  Но  это  только
распалило  Якова.  —  Да  я  и  не  против,  согласятся  ли  ос¬
тальные?
 Казаки  из  охотничьей  компании  возражать  не  стали,
парень  внушал  доверие.  Накануне  вместе  с  Трошиным,  сна¬
ряжая  патроны,  Яков  заложил  в  добрый  десяток  жаканы
для  кабана:  попадет  такой  в  зверя  —  уложит  на  месте.
Тщательно  прочистил  отцово  ружье,  решил  малость  по¬
упражняться.  Спустившись  к  Дону,  где  берег  круто  обры¬
вался,  выставил  черепок,  отмерил  двадцать  шагов.  Прице¬
лился,  выстрелил.  Жакан  в  цель  не  попал,  прошел  мимо.
Второй  выстрел  оказался  удачным,  черепок  разлетелся  вдре¬
безги.
 На  охоту  отец  брал  иногда,  кроме  ружья,  небольшую
саблю,  сподручную,  удобную  в  деле.  Собираясь,  Яков  вспом¬
нил  о  ней.  «Возьму,  авось  пригодится».  Старательно  навос¬
трил  ее  на  бруске.  Прежде  чем  заложить  в  ножны,  взял  в
руки,  взмахнул  и  с  силой,  будто  поражая  невидимого  вра¬
 299

га,  рассек  воздух.  «Вжик»,  —  коротко  просвистело.
«Вжик...»  Лезвие  мелькало  в  воздухе,  словно  короткая
пронзительная  молния...
 Егерь  расставил  всех  по  местам,  Якова  предупредил:
 —  Ежели  промахнешься  или  не  завалишь  с  первого
выстрела,  не  мешкай,  мигом  взлетай  на  тот  сук!  Не  успе¬
ешь  —  засечет  вепряга.
 Стояла  ранняя  осень.  Чуть  брезжил  рассвет,  и  недале¬
кие  деревья  скрывались  в  живых  клубах  тумана.  Яков  за¬
рядил  ружье,  приготовил  в  запас  патроны,  положил  на  вся¬
кий  случай  подле  себя  саблю.  Вслушиваясь  в  чуткую  ти¬
шину,  он  старался  уловить  в  ней  подозрительный  шорох
или  звук,  который  сопутствует  осторожному  зверю.  Но  ни¬
что  не  выдавало  его  присутствия.
 На  память  пришел  случай,  когда  в  прошлом  году  они  с
отцом  охотились  на  уток.  Было  такое  же  раннее,  но  холод¬
ное  утро,  начинались  первые  заморозки  и  вода  у  берегов
покрылась  тонким,  прозрачным  ледком.  В  первый  же  взлет
вспугнутой  стаи  они  сбили  несколько  уток,  которые  упали
в  воду.  Не  задумываясь,  Яков  сбросил  с  себя  одежду  и  по¬
плыл  к  добыче.  Вода  обжигала,  но  парнишка  выдюжил,
лишь  на  берегу  почувствовал  озноб.  Чтоб  не  дать  ему  про¬
студиться,  отец  заставил  выпить  обжигающей  горилки,  ко¬
торой  мальчишка  ни  разу  еще  не  пробовал.  Возможно,  это
спасло  от  болезни,  но  на  всю  жизнь  внушило  неприязнь  ко
всему  спиртному...
 —  Эй-эй-эй!  —  приглушенно  донеслось  издалека.
Вслед  затем  над  землей  прокатился  выстрел.  За  ним  еще
один.
 Яков  вскинул  ружье,  почувствовал,  как  в  нем  напрягся
каждый  мускул.  Вдруг  справа  послышался  треск  ветвей.
Прямо  на  него  несся  огромный  грязно-черный  секач  с  ще¬
тинистой  гривой  на  холке.  Сросшаяся  с  туловищем  голова
низко  опущена,  торчали  желтовато-белые,  почти  вершко¬
вые  клыки.  Первой  у  Якова  была  мысль  о  спасительном
суке,  торчавшем  над  головой.  Но  сжатое  в  руках  ружье
напомнило  о  себе.  Стараясь  унять  волнение,  он  прицелил¬
ся,  поймал  зверя  на  мушку,  спустил  курок.  Прогремел
выстрел.  Кабан  будто  натолкнулся  на  невидимое  препятст¬
 300

вие,  но  в  следующий  миг  бросился  на  охотника.  Он  несся  с
угрожающим  рыканьем.
 Перезарядить  ружье?  Нет  времени.  И  к  суку  не  добе¬
жать.  Сабля!  Якоб  схватил  ее,  вырвал  из  ножен.  А  зверь
уже  рядом!  Яков  взмахнул  ею  и,  вкладывая  в  удар  всю
силу,  полоснул  по  щетинистому  загривку.  Но  кабан  успел
поддеть  его  и  отшвырнуть  в  сторону.  Яков  вскочил  на  ноги.
Из  распоротого  сапога  выбилась  окровавленная  портянка.
А  неподалеку,  уткнув  морду  в  землю,  стоял  пошатываясь
секач.  Из  глубоко  рассеченного  загривка  фонтаном  била
кровь.  Потом  ноги  зверя  надломились  и  он  упал  на  бок,
судорожно  забилось  могучее  тело.
 —  Сам  его  завалил?  —  не  поверили  подошедшие  охот¬
ники.  Они  с  нескрываемым  восхищением  смотрели  на  пле¬
чистого  казачка.
 —  Ну,  Яков,  молодец!  Если  б  сам  не  видел,  не  поверил
бы.  Вот  это  удар!
 Весной  вместе  с  другими  станичными  казаками  прибыл
на  трехмесячную  побывку  отец.  Его  полк  стоял  в  Крыму,
нес  кордонную  службу  у  моря.  Услышав  о  засеченном  Яко¬
вом  вепре,  спрятал  в  усы  довольную  улыбку:
 —  У  нас  в  роду  Баклановых  все  отличались  силой.  Яков
не  подвел.  Выходит,  созрел  для  службы.
 В  марте  Якову  исполнилось  шестнадцать  лет,  до  начала
службы  был  еще  целый  год,  но  отец  не  стал  ждать.
 —  Поедешь  ноне  со  мной,  —  сказал  он,  и  мать  не  стала
прекословить,  хотя  и  с  болью  приняла  решение  мужа.
 Казачья  служба  была  долгой  и  трудной.  Кончалась  она,
когда  гроб  со  служивым  опускали  в  могилу,  а  священник
произносил:  «Душа  его  во  благих  водворится,  и  память  его
в  роды  родов».
 «Слава  казачья,  да  жизнь  собачья»,  —  с  горечью  гово¬
рили  казаки.  Срок  строевой  службы  царским  указом  опре¬
делялся  для  рядовых  в  двадп,ать  пять  лет.  А  отслужив  его,
еще  на  пять  лет  привлекались  для  выполнения  внутренних
дел  или  земских  повинностей:  конвоирования,  охраны,
почтоеых  перевозок.  После  внутренней  службы  следовало
увольнение,  но  и  оно  не  было  полным.  С  угрозой  войны  под
ружье  становился  и  стар  и  млад.
 301

Разорительной  была  и  справа,  с  которой  казак  должен
был  прибывать  в  полк.  Он  должен  был  иметь  две  лошади:
строевую  и  вьючную,  форму,  оружие.
 В  конце  мая  1825  года  по  раннему  солнышку  служивые
казаки  покидали  родную  станицу,  уходили  нести  цареву
службу.  Вместе  с  отцом  покидал  родной  дом  и  Яков.  В  день
отъезда  к  их  дому  собралась  толпа  провожавших.  Не  по
годам  рослый,  плечистый,  облаченный  в  темно-синюю  ка¬
зачью  форму,  с  саблей  на  боку,  Яков  выглядел  истым  каза¬
ком.  Сойдя  с  крыльца,  ступил  на  расстеленную  домоткан¬
ную  дерюжку.  К  нему  подошел  священник  отец  Иоанн.
Перекрестил,  торжественно  произнес:
 —  Осеняю  тебя,  раб  божий  Яков,  на  долгий  путь  и  служ¬
бу  ратную.  Служи  верой  и  правдой.  Помни:  твой  отец  до¬
шел  до  офицерского  чина,  примером  служит  сотоварищам,
блюди  и  ты  его  честь.  Храни  нерушимую  простоту  заве¬
щанных  от  предков  казачьих  обычаев.  Будь  к  себе  строг  и
снисхождение  яви  к  другам  своим.  Паче  же  всего  не  забы¬
вай  край  родной,  наш  тихий  Дон,  он  тебя  вскормил,  возле-
леял,  воспитал.
 Отец  Иоанн  говорил  еще  что-то,  но  слова  сливались  в
гладкий  речевой  поток,  и  Яков  думал  о  том,  чтобы  скорей
кончался  этот  домашний  молебен,  поскорей  бы  садились
на  коней  и  ехали  к  далекому  морю,  куда  лежал  их  путь.
Вот  выстроился,  наконец,  на  майдане  строй  верховых  каза¬
ков.  Отец  доложил  станичному  атаману,  что  все  готовы  к
дороге.
 —  С  богом!  Трогай!  —  махнул  тот  рукой.
 Дрогнул  и  потек  из  станицы  конный  строй,  в  одном  из
рядов  которого  находился  юный  казак  Яков  Бакланов.  А
над  строем  неторопливой  птицей  взлетела  песня.  Звонким
голосом  выводил  запевала:
 Провожала  младенца  родна  матушка,
 Провожала  —  ублажала,  слезно  плакала:
 —  Уж  ты,  сын  ли  мой,  сын  возлюбленный,
 Когда  же  ты,  сын,  домой  будешь?..
 Эту  песню  пели,  когда  провожали  впервые  уходящих  на
долгую  службу  молодых  казаков,  вчерашних  юнцов  и  ма¬
теринских  любимцев.
 302

Запевале  хором  отвечали:
 —  Как  есть  у  моего  родного  батюшки
 сад  зелененький,
Как  в  том-то  саду  стоит  яблонька,
 Во  той-то  яблоньке  суха  маковка,
 Когда  она  расцветать  будет,
 Вот  тогда-то  и  я  домой  буду...
 В  Феодосии
 Полк  располагался  в  городе  Феодосии,  нес  погранич¬
ную  службу  у  моря.  Когда  Яков  впервые  увидел  море,  он
был  поражен  видом  разгулявшейся  стихии.  Безбрежное  про¬
странство  кипело  волнами,  они  с  бешенством  накатывались
на  камни,  бились  о  них  с  пушечным  гулом,  словно  в  своем
неистовстве  пытались  сломать  преграду  на  пути.
 —  А  что  там,  дальше?  —  спросил  он  отца,  указывая  в
сторону  горизонта.
 —  Турецкий  берег.  Только  до  него  плыть  да  плыть.
 Город  Феодосия  возник  давно,  более  двух  с  половиной
 тысячелетий  тому  назад,  основали  ёк>  греческие  купцы-
мореходы.  Привлекла  их  удобная  бухта,  где  они  находили
надежное  укрытие  от  жестоких  бурь  грозного  моря.  Обос¬
новав  колонию,  пришельцы  назвали  ее  Феодосией,  что  озна¬
чало  «Богом  данная».  Просуществовала  колония  долго,
разрослась,  укрепилась,  но  с  севера  нагрянули  гунны  и  до
основания  разрушили  ее.  Кочевников  море  не  привлекало,
им  нужны  были  степные  просторы,  и  они  проследовали
дальше  на  запад,  оставив  после  себя  руины  и  пожарища.
Трижды  на  протяжении  веков  город  возрождался  и  снова
подвергался  нападению  кочевников;  последний  раз  —  мон-
голо-татар.  Прошли  десятилетия  и  в  конце  тринадцатого
века  в  бухте  вновь  появились  корабли  купцов,  теперь  уже
из  Генуэзской  республики.  И  возрожденную  колонию  на¬
звали  Кафа,  возвели  для  ее  защиты  крепость.  Но  ни  толс¬
тые  стены,  ни  храбрость  защитников  не  спасли  город  от
нашествия  турецкой  армии.  Взяв  Кафу  в  1476  году,  турки
разрушили  все  сооружения,  разграбили  город.  Развалины
 303

назвали  по-своему  —  Кефе.  И  лишь  после  изгнания  рус¬
ской  армией  турок  городу  в  1804  году  вернули  изначальное
название.
 Здесь,  в  Феодосии,  и  начались  для  Якова  хлопотные  ар¬
мейские  будни  с  нарядами  и  караулом,  воинскими  заняти¬
ями  и  работой.  Служить  было  нелегко,  вскоре  прибавилось
новое  дело:  учеба  в  городском  училище.
 Его  назначили  дежурным  по  сотне.  На  разводе  караулов
дежурный  есаул  предупредил:
 —  Чтоб  утром  рапортички  представили  без  опоздания.
 Рапортичкой  называли  суточную  ведомость,  в  которой
 указывалось  наличие  личного  и  конского  состава,  воору¬
жения,  снаряжения.  Каждое  утро  ее  должен  был  писать
дежурный.
 Утром  хорунжий  из  полка  заявился  в  казарму.
 —А  где  рапортичка,  Бакланов?  Запамятовал,  что  ли?
 Но  Яков  помнил.  Он  уже  портил  третий  лист,  выводя  на
бумаге  каракули.  Пальцы  не  слушались,  на  бумаге  выхо¬
дили  не  буквы,  а  закорючки.  Молитвы  да  псалмы  знал  на¬
зубок,  а  вот  с  письмом  не  получалось.
 —  А  гутарили,  что  ты  шибко  грамотен.
 —  Да  я  учился,  —  попробовал  он  оправдаться.
 —  Знать,  плохо  учился.  Дай-ка  помогу,  —  предложил
помощь  хорунжий.
 Узнав  о  конфузе,  отец  задал  взбучку:
 —  Ты  что  же,  вызубрил  псалтырь  и  думаешь,  все  науки
постиг?  Какой  из  тебя  начальник,  если  не  можешь  отли¬
чить  аза  от  ижицы!  Запомни:  без  грамоты  не  станешь  на¬
чальником.
 Честолюбивый,  как  многие  казаки,  отец  был  полон  на¬
дежды,  что  сыну  удастся,  наконец,  выбиться  в  люди,  изба¬
виться  от  сопутствующей  всему  баклановскому  роду  бед¬
ности.
 —  Да  ты-то  сам,  батя,  не  дюже  в  грамоте  силен.
 —  Ты  на  меня  не  смотри.  Слушай,  да  поступай,  как
велю!  С  осени  в  школу  пойдешь,  сядешь  за  парту  вместе  с
другими  недорослями.
 Появление  в  уездном  училище  великовозрастного  каза¬
ка  вызвало  у  мальчишек  удивление.  На  перемене  его  обсту¬
пили  школяры.
 304

—  А  ружье  у  тебя  есть?  —  допытывались  они.  —  Казак
с  печки  бряк.  А  на  руках  стоять  можешь?
 Один  из  них  тут  же  продемонстрировал,  как  это  де¬
лается.
 —  Не-е,  так  не  могу.
 —  А  стул  за  ножку  поднимешь?  Вот  так.
 Вихрастый,  в  коротковатой  тужурке  школяр  присел,
 ухватился  за  низ  ножки  дубового  стула.  Силясь,  попытал¬
ся  оторвать  стул  от  пола,  но  не  смог.
 —  Ну-кось,  дай!  —  Яков  ухватил  ножку  и  к  изумлению
мальчишек  поднял  стул  и,  красный  от  натуги,  держал  не¬
которое  время  перед  собой.
 —  Вот  это  да...  Ну  и  силен!
 На  законе  божьем  отец  Леонтий  спросил  его:
 —  А  что  тебе  известно-  из  святого  учения?
 —  Знаю  псалтыри,  а  еще  часослов.
 —  А  как  излагается,  к  примеру,  заутреня?
 Яков  без  запинки  произнес  молитву.
 —  А  теперь  скажи  литургию.
 И,  к  удивлению  мальчишек,  он  прочитал  и  ее.
 —  Похвально,  очень  похвально,  отрок  Бакланов,  —
высказался  священник.
 Учеба  шла  успешно.  Проявляя  усердие,  Яков  старался
не  отстать  от  одноклассников.  Не  давал  поблажек  и  отец,
требовал  словно  с  малолетка-школяра.
 Однажды  учитель  словесности  спросил  Якова,  читал  ли
он  книги  о  Суворове.  Книг  таких  он,  конечно,  не  встречал,
а  слышать  о  Суворове  да  еще  Кутузове,  не  говоря  уж  о  Пла¬
тове,  приходилось  часто.  Как  соберутся  в  станице  бывалые
казаки,  так  непременно,  поминая  старое,  поведут  о  них
разговор.
 —  Тогда  прочитай  эту  книгу,  тут  как  раз  о  твоих  соро¬
дичах  написано,  как  они  с  Суворовым  Альпы  преодолева¬
ли,  —  предложил  учитель.
 Возвратись  из  училища,  Яков  раскрыл  книгу  и  не  смог
от  нее  оторваться  до  глубокой  ночи.  Его  захватило  описа¬
ние  сражений  русских  солдат  и  казаков  в  Италии,  боя  за
перевал  Сен-Готард,  отчаянных  атак  у  Чертова  моста  в  глу¬
хих  Альпах.  Он  зримо  представлял  престарелого,  но  силь¬
ного  духом  Суворова  во  главе  чудо-богатырей.  Верхом  на
 305

любимом  донском  коньке  он  вел  армию  по  трудным  тро¬
пам.  Рядом  с  ним  были  бесстрашный  Багратион  и  молодой
генерал  Милорадович,  которого  полководец  ласково  име¬
новал  Мишей.  И  еще  вызывал  уважение  донской  генерал
Андриан  Карпович  Денисов.  «Ты,  Карпыч,  —  говорил  ему
Суворов,  —  зайди  со  своими  гаврилычами  (так  называл  он
казаков)  поглубже  в  неприятельский  тыл,  да  и  напади  с
внезапностью  на  французов».  И  казаки  совершали  обход,
бросались  на  врага,  сея  страх  и  панику.
 С  благоговением  и  восторгом  перечитывал  он  место,  где
рассказывалось,  как  бородатый  Денисов  спас  от  смерти
полководца.  Он  представил,  как  Денисов  подхватил  на  руки
спящего  генералиссимуса,  чтобы  вынести  его  в  безопасное
место.  «Пусти,  бородатый  черт.!  —  стучал  кулаком  Алек¬
сандр  Васильевич  в  грудь  казака.  —  Пусти,  не  то  накажу!»
—  «А  вот  вынесу  подале,  тогда  и  наказывайте».  А  через
минуту  в  то  место,  где  только  что  находился  Суворов,  уго¬
дило  ядро.
 Потом  учитель  принес  еще  книгу  о  сражении  под  Боро¬
дино.  Книга  была  не  только  с  картинками,  но  и  схемами,
по  которым  можно  было  проследить  ход  сражения.
 —  Вот  на  этой  схеме  показан  рейд  во  французский  тыл
твоих  земляков  во  главе  с  Платовым.  —  Учитель  стал  объ¬
яснять,  как  действовали  казаки  в  знаменитом  сражении,  а
Яков  слушал  его,  затаив  дух.
 Эти  книги  вызвали  у  Якова  любовь  к  чтению,  оставив
светлый  след  в  жизни  и  добрую  память  об  учителе.
 В  Феодосии  разнеслись  слухи  о  появлении  в  окрестнос¬
тях  города  разбойника  Мехмета.  Рассказывали  разное:  и
что  под  его  началом  озорует  банда,  которая  грабит  всех,
кто  ей  встречается;  другие  утверждали,  что  Мехмет  дей¬
ствует  в  одиночку  и  нападает  лишь  на  богатых,  отбирая
деньги  и  золото;  говорили,  что  сам  он  обладает  удивитель¬
ной  силой  и  страшнее  его  не  встретишь  во  всем  Крыму.  Им
возражали,  утверждая,  что  разбойник  —  простой  татарин,
смелый  и  красивый,  и  не  только  никого  не  убил,  но  даже
не  ударил,  а  отобранные  деньги  и  золото  отдает  беднякам,
и  те  души  в  нем  не  чают,  при  опасности  его  укрывают,
потому-то  он  неуловим.
 306

В  воскресенье  Якова  назначили  в  службу  на  базар,  где
обычно  в  тот  день  наезжал  народ  из  дальних  селений  и
было  многолюдно.  В  толпе  он  отстал  от  своих  казаков  и  его
окликнул  незнакомый  мужик:
 —  Тебе-то  что  сюда  с  ружжом  занесло?  Уж  не  по  Мех-
мету  ли  рыщешь?
 —  Покой  охраняем,  —  ответил  Яков.  —  А  может  и  раз¬
бойного  татарина  ищем.
 —  А  он  тебе  дюже  мешает?  —  взгляд  у  мужика  недо¬
брый,  так  и  буравил.
 —  А  то  как  же!  Надысь,  сказывали,  перестрел  он  бари¬
на  на  дороге  и  забрал  сто  рублей,  да  еще  часы  золотые.
 —  Да  ты  ж  не  барин!  Чего  тебе  бояться!  У  тебя  иль  у
твоего  батьки  бывали  когда  сто  рублев,  чтоб  лежали  в  кар¬
мане  про  между  прочим?  А  может,  ты  часы  золотые  наши¬
вал?
 —  Не-е,  —  отвечал  Яков,  не  понимая  к  чему  тот  кло¬
нит.
 —  Вот  то-то  и  оно,  —  развел  руками  мужик.  —  Выхо¬
дит,  барину  позволительно  иметь  при  себе  на  разные  там
веселые  расходы  такие  деньги,  когда  кругом  детишки  го¬
лодают,  деревни  нищенствуют.  Этот  барин  не  сегодня,  так
завтра  прогулял  бы  их  с  барышнями  и  дружками  в  свое
удовольствие,  а  Мехмет,  вишь,  отобрал  их,  да  отдал  тем,
кто  в  них  имел  нужду.
 —  А  ты  откель  знаешь,  что  разбойник  их  отдал?  Мо¬
жет,  сам  из  того  племени?
 —  Какой  с  меня  разбойник!  —  усмехнулся  мужик.
 —  Так  что  тебе  за  дело?  Что  надобно?
 —  А  ничего,  просто  учу,  чтоб  знал,  против  кого  с  руж¬
жом  иттить.  Против  турка  —  возраженьев  не  будет,  а  про¬
тив  народа  —  не  дело.
 На  следующий  день  Яков  рассказал  учителю  о  разгово¬
ре  с  мужиком.
 —  Ну  и  что  ж  тебе,  Бакланов,  не  понятно?
 —  Зачем  он  такое  говорил?  Сам,  видать,  из  разбойных.
 —  Мужик  тот  в  чем-то  прав.  Не  дело  казаков  гоняться
за  татарами.  Ваше  дело  границы  отечества  от  врагов  обере¬
гать,  сражаться  с  турками  иль  французами.
 307

Однажды  Якова  с  пакетом  послали  в  поместье  гарни¬
зонного  генерала.  После  долгого  подъема  он  выбрался  на
перевал,  и  взморенная  лошадь  пошла  шагом.  Неожиданно
впереди  из  зарослей  выехал  всадник.  Яков  хотел  было  ло¬
шадь  придержать,  но  раздумал,  его  взгляд  скользнул  по
зфесу  сабли.  Приближаясь,  он  отметил  небрежную  и  вмес¬
те  с  тем  уверенную  посадку  крымчанина,  хмурое,  заросшее
лицо,  глубоко  надвинутую  барашковую  шапку.  Поперек
седла  лежало  ружье.
 —  Куда  едэшь?  —  хрипловато,  простуженным  голосом
спросил  незнакомец.
 —  В  имение  генерала,  —  ответил  Яков,  не  показывая
своей  настороженности.
 —  Я  тоже  туда,  —  сказал  крымчанин  и  поехал  рядом.
 Некоторое  время  они  ехали  зйолча.  «Вот  еще  привязал¬
ся»,  —  подумал  Яков,  однако  спросил  другое:
 —  Сам-то  из  какого  селения?
 —  Там,  —  ответил  всадник,  неопределено  указав  рукой
в  сторону.
 —  А  что  не  дома?  Работать  нужно,  а  ты  разъезжаешь.
 —  Ты  тоже  на  коне.
 —  Я  —  казак,  я  на  службе.
 Крымчанин  ничего  не  ответил,  но  посмотрел  так,  что  по
спине  у  Якова  пробежал  холодок.
 —  Мне  домой  нельзя.  Там  земли  моей  нет.
 —  А  где  ж  она?
 —  Староста  забрал.  Староста  в  жены  Зару  забрал...
 —  Сестру  твою?
 —  Зара  —  не  сестра.  Зара  —  соседа  дочь.  Мехмет  Зару
любил,  очень  любил,  хотэл,  чтобы  Зара  марушкой  стала...
 —  Какой  Мехмет?  Разбойник,  что  ли?  —  насторожился
Яков.
 —  Я  —  Мехмет!  Не  видишь  разве?  Мехмет  Зару  любил,
староста  тоже  Зару  любил.  Зара  стала  женой  старосты.
А  Мехмет  уехал  из  дома.  Ему  нельзя  дома  быть...
 Уж  чего,  но  такого,  что  его  почти  до  самого  поместья
будет  сопровождать  Мехмет-разбойник,  он  никак  не  ожи¬
дал.  Мехмет,  который  наводил  страх  на  всю  округу,  миро¬
любиво  не  только  ехал  с  ним  рядом,  но  и  поведал  о  своей
печали.
 308

—  Прощай,  казак!  Мехмета  помни,  —  сказал  крымча¬
нин,  свернул  с  дороги  и  скрылся  в  чаще.
 По  возвращении  Яков  рассказал  отцу  о  встрече.
 —  Так  что  же  ты  его  не  схватил?  —  уставился  тот  на
него.  —  Доставил  бы  разбойника  этого!
 —  Никакой  он  не  разбойник,  несчастный  он  даже,  батя.
Мне  жалко  его  стало.  Ты  не  посылай  меня  более  в  охрану.
 —  Непонятный  ты,  Яков,  —  пожал  плечами  отец.  —
С  виду  —  казак,  а  заглянешь  поглубже  —  хоронится  в  тебе
вредная  жалость.  —  Однако  просьбе  сына  внял:  не  стал
посылать  его  в  горы  против  крымчанина.
 А  Мехмет  еще  почти  год  озоровал  на  дорогах.  В  конце
зимы  его  земляки  во  главе  со  старостой,  польстившись  на
объявленную  властями  награду,  схватили  парня.  Его  суди¬
ли,  после  чего  в  кандалах  отправили  в  Сибирь.
 Здесь  же,  в  Феодосии,  произошел  с  Яковом  случай  в
море,  едва  не  стоивший  ему  жизни.  То  утро,  когда  трое
казаков,  а  с  ними  и  Яков,  отправились  на  рыбалку  в  море,
не  предвещало  непогоды.  Но  к  полудню  небо  вдруг  разом
затянули  тучи  и  море  загудело.
 —  Братцы,  а  мы-то,  кажись,  оплошали!  А  ну  назад!  —
скомандовал  рыжий  урядник.
 Казаки  налегли  на  весла,  поспешая  к  берегу,  но  волны
и  ветер  относили,  словно  скорлупу,  лодку  в  море.  Опытные
в  ратных  делах,  казаки  в  ревущей  стихии  были  беспомощ¬
ны.  Лодка  то  и  дело  взлетала  на  гребень  крутой  волны  и  с
высоты  обрушивалась,  едва  не  перевертываясь,  вниз.
 —  Держись,  братцы!  Выгребай  дружнее!  —  кричал  унтер.
 С  хрустом  переломилось  весло,  и  лодку  закрутило,  стало
заливать.  Казак  с  черпаком  не  успевал  выплескивать  воду.
 —  Скидывай  с  себя  одежду!  —  скомандовал  унтер.
И  стал  раздеваться.  Его  примеру  последовали  остальные.
 Очередная  волна  ударила  в  борт,  и  все  разом  оказались
под  лодкой.  Троим  удалось  вцепиться  в  лодку,  а  унтера
отнесло.  Хлебнув  воды,  он  с  трудом  дышал,  ему  никак  не
удавалось  справиться  с  течением.  Яков  бросился  к  нему.
 —  Держись...  Не  дави  плечо!..
 Они  с  трудом  догнали  лодку.  Их  выбросило  на  далекий
мысок.  Выбравшись  на  земную  твердь,  они  упали,  не  в  си¬
лах  подняться.
 309

Вскоре  к  ним  прискакали  из  полка  казаки,  а  с  ними  и
отец  Якова.
 —  Ты  что  ж,  стервец,  не  спросясь  ушел?  Со  смертуш-
кой  играл?  —  И  стукнул  в  сердцах  сына  кулачищем.
 —  Совсем  зазря  вы  так,  —  вступился  унтер.  —  Он  жизнь
мне  спас.  Век  благодарен  Якову  буду.  Спасибо  тебе,  па¬
рень.  Спасибо  сердечное.
 Вскоре  пришло  с  Дона  от  матери  письмо.  Она  сообщала,
что  хозяйство,  слава  богу,  содержит,  только  далее  тянуть
одна  никак  не  согласна.  Не  семижильная.  Просила,  чтобы
нонешней  осенью  Якова  непременно  оженить.  Придет  в  дом
невестка  —  лишние  в  хозяйстве  руки.  Она  даже  подыскала
ему  пару:  Серафима  Анисимова.  Девчонка  работящая  и
лицом  да  статью  взяла.  '<
 Когда  вечером  Яков  пришел  к  отцу,  тот  сидел  за  столом
с  письмом  в  руках:
 —  На  вот,  читай!  Оженить  тебя  мать  собирается.  Труд¬
но  ей  одной  вести  хозяйство.
 —  Ваша  воля,  —  отвечал  Яков.  —  Противиться  не  смею.
 —  Мать  и  невесту  для  тебя  высмотрела:  Серафиму  Ани¬
симову.
 —  Фимку?
 Когда  Яков  уезжал  из  дому  и  отец  Иоанн  справлял  во
дворе  молебен,  Фимка  была  в  толпе.  Во  все  глаза  на  него
глядела.  И  Яков  тоже  косил  глаз  в  ее  сторону:  пришлась
по  душе.
 На  следующий  день  отец  предстал  перед  командиром
полка,  у  которого  был  помощником.  Небольшого  роста,
слегка  сутуловатый  полковник  Попов  выглядел  болезнен¬
ным  и  немощным.
 —  Добрый  у  тебя  хлопчик,  Петр  Дмитриевич,  —  сказал
он.  —  Молодцом,  сказывали,  был  в  море.  Лихой  казак,
хваткий.  Какой  год  числится  в  полку?
 —  Три  года.
 —  Пора  быть  урядником.  С  сего  дня  наделяю  его  чи¬
ном.
 Поблагодарив,  отец  стал  объяснять,  что  надумал  сына
женить,  стал  просить  отпуск.
 —  Женитьба  дело  серьезное,  противу  не  буду,  —  отве¬
тил  командир  полка.  —Пусть  покохается  с  молодухой.  Толь¬
 310

ко  вот  тебе,  Петр  Дмитриевич,  после  свадьбы  нужно  сразу
же  возвращаться.  Видит  бог,  недолго  мне  осталось  коман¬
довать,  грызет  нешутейно  болезнь.  Придется  тебе  принять
полк.  Об  этом  уже  с  начальством  обговорено  и  решено.
 На  побывке
 В  конце  сентября  они,  наконец,  достигли  Дона.
 —  Ну-ка,  казаки,  с  коня!  —  скомандовал  отец.  —  Отда¬
дим  поклон  Дону-батюшке.  Поздороваемся  с  кормильцем
нашим.
 Отец  слез  с  седла,  поправил  затянутый  ремнем  чекмень,
сдернул  шапку.  Подошел  к  берегу,  опустился  на  колени.  Все
остальные  сделали  то  же,  отвесили  реке  низкий  поклон.
 Левей  дороги,  к  самой  воде  подступала  роща.  Деревья  в
золоте  и  багрянце,  стояли  в  недвижимой  обреченности,  и  в
воздухе  царила  настороженная  тишина.  Оглушительным
казалось  жужжание  шмеля,  порхавшего  над  высоким  стеб¬
лем  полевого  цветка,  и  волна  смачно  целовала  берег,  под¬
мытый  тугим  потоком.
 На  следующий  день  мать  стала  жаловаться,  что  одной  ей
с  хозяйством  тяжко  и  нужна  помощница.  Отец  перебил  ее:
 —  Ты,  Устя,  без  этих  самых  вступленьев.  С  Яковом  все
обговорено,  затем  мы  и  приехали.
 —  Тогда  смотрины  надобно  учинять,  —  спохватилась
мать.
 —  А  чего  высматривать?  Будто  Фимка  мне  неведома,  —
осмелился  подать  голос  Яков.
 —  Ведома  иль  неведома,  а  так  полагается.  По-людски
надобно  делать.
 К  невесте,  к  Серафиме  Анисимовой,  Яков  явился  дней
через  десять.  Все  эти  дни  с  отцом  был  занят  делами  по
хозяйству:  подправляли,  да  крепили  изгороди  да  пристрой¬
ки,  мазали  да  красили,  прихорашивая  курень.  И  мать  с
Кудиновной  работали  от  утра  до  поздна.
 С  Кудиновной  да  разговорчивым  казаком  Никифором  и
заявился  Яков  в  курень  Анисимовых.  Их  там  уже  ждали,
хотя  и  старались  не  подать  в  том  вида.
 311

—  Это  что  ж  за  гости  такие?  —  вопросил  отец  Фимки,
одетый  не  как-нибудь  и  причесанный.  —  С  чем  пожалова¬
ли,  люди  добрые?
 —  Да  вот,  летели  перелетом  по  станицам,  высматривали
с  небес  куничку-девицу,  высмотрели  на  вашем  подворье,  —
затараторила  Кудиновна.  В  роли  свахи  она  совсем  преобра¬
зилась.  Она  выступила  вперед,  оставив  позади  себя  Ники¬
фора  и  Якова.
 —  Небось  притомились  в  полете?  Иль  недолго  лета¬
ли?  —  хитро  щуря  глаз,  справился  хозяин.
 —  Как  недолго?  Долго,  —  ответствовал  Никифор.  —
Все  кружили,  кружили,  чтоб  не  ошибиться  куренем.  Про¬
машки  не  дали,  а  вот  притомились  изрядно.
 —  Ну  ежели  притомились,  то  с  устатку  чарка  не  по¬
меха.
 —  Не  помеха,  не  помеха,  —  встрепенулся  Никифор.  И
Кудиновна  не  возразила.
 —  А  что  ж  это  за  голубь  с  вами  сизокрылый,  иль  сокол
бравый?  —  продолжал  допрос  Анисимов.
 —  Аль  не  видать  сокола?  Он  не  только  вблизи,  но  и  в
полете  высоком  приметен.  С  нами  летал,  сердешный.  Ему-
то  помогали  искать  вашу  куничку.
 У  печи  стояла  хозяйка  куреня,  настороженно-строгая,  с
тонким,  чуть  удлиненным  носом  и  сдержанно  поджатыми
губами.  Сказывали,  будто  бы  прародители  ее  были  чужой
крови:  то  ли  персидской  или  турецкой,  а  может  и  ногай¬
ской.  В  былые  времена  казаки  вершили  далекие  набеги  за
овчинами  да  женками:  не  только  в  степь  ногайскую,  но  и  в
туретчину  и  в  персидский  край.
 —  Ну  что  же,  дорогие  гости,  с  устатку  и  горькая  чарка
сладка.  —  Хозяин  хлопнул  в  ладоши.
 —  Что  надо,  папаня?  —  послышался  из  соседней  ком¬
наты  девичий  голос.
 —  Неси-ка,  дочка,  угощенья.
 И  Яков  увидел,  наконец,  суженую.  Девичье  чистое  с
легким  румянцем  лицо,  черные  с  огоньком  глаза  и  две  до
пояса  косы.  Не  смея  поднять  головы,  ока  приблизилась  к
гостям,  держа  перед  собой  поднос  с  угощением.
 Фимка...  Неужто  она?  Яков  всматривался  в  девицу  и  не
узнавал  ее.
 312

—  Ну  что,  дочка,  нравится  ль  тебе  суженый?  —  вопро¬
сил  Серафиму  отец.
 Та  стрельнула  взглядом  в  Якова.
 —  Как  вы  велите,  батюшка  да  матушка.
 —  А  тебе,  сокол,  люба  ли  дочь  наша?
 —  Люба,  —  ответил  он.  На  большее  не  хватало  слов.
 —  А  если  люба,  то  принимайте,  залетные  гости,  наш
хлеб-соль...
 Через  две  недели  была  свадьба.  Небольшой  курень  Бак¬
лановых  не  мог  вместить  всех  приглашенных.  Родственни¬
ков  да  знакомых  родителей  молодых  оказалось  чуть  ли  не
полстаницы.
 Был  тут  и  почти  столетний  дед  Ахромей,  ссохшийся,
сутулый.  Он  притулился  за  столом,  подперев  немощную
грудь  клюкой.  От  выпитой  бражки  глаза  просветлели,  в
них  замерцал  огонек,  угадывался  и  румянец  на  обросшем
лице.
 —  А  ты-ть,  дедуль,  как  сватался?  Какая  была  свадьба?
 —  Кой  там!  —  немощно  отмахнулся  старик.  —  На  кру¬
гу  все  было  решено.  —После  Авдохи  остались  у  меня  на
руках  малолетки.  Как  быть?
 —  А  что  с  Авдохой  случилось?
 —  Лихоманка  к  бабе  причепужилась.  Три  дня  болела,
а  посля  душа  отлетела.
 —  Ну  и  как  же  вы,  дедусь?
 —  А  никак!  По  суседству  вдовица  жила.  Мужик  ейный
не  возвернулся  с  походу.  Я  к  ней.'  Такось  и  так,  Марья.
Согласна?  А  что  делать?  Атаман  прознал,  повелел  на  круг
итить.  Вытолкнули  нас  в  круг  перед  атаманом:  меня  да
Марью...
 —  А  где  круг  был?
 —  Круг?  А  там,  где  ноне  церковь.
 —  А  кто  атаманствовал?
 —  Ентот...  Как  его?  Федотка...  Запамятовал...  Креп¬
кий  казак.  Стал  я  перед  ним,  а  рядком  Марья.  «Ну,  да¬
вай!»  —  командует  мне  атаман.  Я  разом  на  бабу  накинул
полу  зипунишка  и  во  весь  голос:  «Ты,  Маруська,  будь  мне
жана».  А  та  ни  слова  в  ответ.  Я  ее  в  бок:  «Что  молчишь-то,
дура!  Ответствуй!»  А  сам  кумекаю:  неужта  не  согласна?
 313

Вот  сраму-то  будя.  Только,  видно,  баба  пришла  в  себя,
подает  голос.  Тоненько  так.  «А  ты,  Ахромей  Трифоныч,
будь  мне  мужем».  Вот  так  и  сошлися...
 —  А  что  ж  молодым  пожелаешь  ноне,  дедушка?  —  спро¬
сил  рядом  сидящий  казак.
 —  Выскажи,  дед,  ты-то  не  на  завалянке  сидишь,  —
поддел  сидящий  напротив  бородач.
 —  А  ты  не  подъелдычивай,  Назар,  —  неожиданно  для
всех  отреагировал  Ахромей.
 Опираясь  на  стол  и  клюку,  он  поднялся.  Все  притихли,
выжидая,  что  скажет.
 —  Сказ  мой  будет  короток.  Главное  в  жизни  —  служба.
Служба  поперед  всего.  Не  держись,  Яков,  за  подол,  а  вы¬
полняй,  что  служба  требует.  Тогда  будет  всем  хорошо.  Гля¬
ди  на  отца,  с  него  примерствуй.  Был  кочуром,  а  ноне  почти
что  полковник.  Служба  —  первейшее  дело.  Тебе  будет  хо¬
рошо,  жане  тоже...  Вот  мое  слово.  —  Он  пригубил  гране¬
ный  стакан  и,  напуская  серьезность,  продолжил:  —  Что-то
горчит...
 —  Го-орь-рько-о,  —  подхватили  все  Ахромееву  хит¬
рость.  —  Го-орь-рько-о!..
 Быстрокрылой  птицей  пролетел  медовый  месяц.  Прошу¬
мела  теплыми  для  молодоженов  морозами  зима  я  по  особо¬
му  яркой  была  та  первая  весна.  А  на  вторую  родился  пер¬
венец.
 Крестили  его  в  церкви  на  Николин  день.  Отец  Иоанн
опустил  тельце  ребенка  в  купель,  басом  проговорил:
 —  Принимает  крещение  младенец  Николай.
 Скороговоркой  произнес  молитву.
 —  А  его,  батюшка,  хотели  Петром  наречь,  в  честь
деда,  —  высказала  Кудиновна.
 —  Будет  Николай,  —  отрезал  священник.
 —  А  по  святцам  как?
 —  Ты  что,  мать,  прилипла!  Имя  сие  дано  в  честь  свято¬
го  угодника.  Не  каждому  суждена  такая  удача.
 Как-то  молодых  перестрел  давний  соперник  Якова  Дмит¬
рий  Сизов.  Искривил  рот  в  улыбке:
 —  Поздравляю,  голуби.  Век  вас  помнить  буду.
 —  А  ты  не  натружай  память,  —  ответил  Яков.
 314

—  Хотел  бы,  да  не  получается.  И  чем  это  он  утешил
тебя?  —  Он  тоже  собирался  высватать  Серафиму.
 —  А  душой,  Митрий,  —  ответила  казачка.  —  Она  у  него
чистая  да  светлая,  не  то  что  у  других.
 —  Ладно,  запомню,  —  выговорил  Дмитрий  угрожающе.
 —  А  ты  не  грозись,  я  ведь  не  турка,  —  не  остался  в
долгу  Яков.
 —  Пойдем,  Яша,  пойдем,  —  потащила  его  Серафима  к
дому.
 В  разгар  зимы  поутру  к  их  подворью  приковылял  дед
Силантий.  Припадая  на  деревянную  култышку,  тяжело
поднялся  на  крыльцо,  не  стучась,  вошел  в  курень.  Старик
служил  в  правлении  станичного  атамана  бессменным  де¬
журным  и  рассыльным  одновременно.
 —  Здорово  ночевали!  —  стащил  он  с  головы  треух,  ла¬
донью  причесал  редкие  свалявшиеся  волосы,  поглядел  на
Якова.  —  Ты  это  того,  Яков,  сбирайся  к  атаману.  Нужон
ему.
 —  Чего  там?
 —  Бумага,  сказывают,  пришла.  Из  самого  Нового  Чер-
касска.
 —  Про  что  бумага-то?
 —  А  кто  ж  ее  знает.  Станичный  атаман  приказал  при¬
звать.
 —  Одного  меня?  Иль  еще  кого?
 —  Не-е.  Еще  Пантелеймона  Сотрикова,  да  Анисима  Пряд-
кина,  еще  Якова...  Тьфу!  —  досадливо  он  сплюнул.  —  Ты-
то  и  есть  Яков.  Совсем  затуркался!  Степана  Путного  еще
требовал  и  Митрия  Сизова.  От  тебя  к  ним  и  пошлепаю.
 —  Ладно,  приду,  —  недовольно  сказал  Яков.
 Казаков  у  атамана  собралось  более  десятка:  все,  кто  по
 разным  причинам  отбыли  из  полков  на  побывку.
 —  Так  вот,  казаки,  —  начал  атаман.  —  Погуляли  и  хва¬
тит.  —  Служба  требует  вас  до  себя.  Получена  от  наказного
атамана  бумага,  в  ней  поведено  через  неделю  быть  казакам
в  полной  справе  на  сборном  месте  в  Персиановке.  А  оттель,
значится,  по  полкам.
 Первыми  уходили  кавказцы.  К  ним  почему-то  зачисли¬
ли  Сизова.  Перед  уходом  он  пришел  проститься.
 315

—  Прощевайте,  станичники.  Не  поминайте  лихом.
 —  А  почему  это  тебя  посылают  на  Кавказ?  Ты  же  дол¬
жен  быть  в  нашем  полку!
 —  Не  знаю,  —  замялся  тот.  —  Видать,  начальству  так
приспичило.
 —  Ну,  да,  приспичило,  —  протянул  с  недоверием  Пан¬
телеймон  Сотников.  —  Кавказский  край  поближе,  чем  Ду¬
най,  вот  и  решил  туда  переметнуться.
 —  И  вовсе  нет!  —  сказал  Степан  Путний.  —  Не  хочет
Митрий  ходить  под  началом  Бакланова.  Это  уж  точно  так...
 А  через  день  ушла  на  Дунай  команда,  в  которой  числил¬
ся  Яков.
 Накануне  войны
 С  наступлением  1827  года  отношения  России  и  Тур¬
ции  обострились.  Уклоняясь  от  выполнения  договорных  ус¬
ловий,  турецкие  власти  стали  чинить  препятствия  торгов¬
ле  России,  задерживать  и  не  пропускать  ее  корабли  через
Босфор,  в  открытую  подстрекать  Персию  к  войне  против
северного  соседа.  А  в  декабре  они  расторгли  все  заключен¬
ные  соглашения  и  объявили  россиянам  «джихад»  —  свя¬
щенную  войну  неверным.
 Незадолго  до  того  в  турецкой  армии  произошли  боль¬
шие  перемены.  Правительство  отказалось  от  устаревшего
принципа  добровольного  формирования  и  перешло  к  орга¬
низации  армии  по  европейскому  образцу.  Если  раньше  ее
основу  составляли  профессионалы-янычары,  которые  за
свою  службу  получали  немалые  доходы,  то  теперь  ее  фор¬
мировали  путем  насильственной  вербовки  солдат  на  пожиз¬
ненную  службу.  Новобранцы  всячески  уклонялись,  их  не¬
редко  доставляли  в  части  под  конвоем,  в  кандалах.  Объяв¬
ление  «джихада»  обязывало  каждого  мусульманина  взять
оружие,  что  усиливало  мощь  турецких  вооруженных  сил.
В  них  появились  важные  советники  из  Франции,  Англии,
Австрии,  они  обучали  начальников  и  солдат  на  европей¬
ский  манер.
 316

Благодаря  принятым  мерам  турецкая  армия  значитель¬
но  разрослась.  Против  95-тысячной  русской  армии  на  Бал¬
канах  она  смогла  выставить  150  тысяч  своих  войск  и  еще
50  тысяч  направить  на  Кавказский  фронт.
 Турецкий  султан  Махмуд  II  мечтал  возвратить  то,  что
было  утрачено  раньше  в  войнах  против  России.  Победой  в
войне  он  надеялся  исправить  также  и  внутренние,  далеко
не  блестящие,  дела.  Греки,  находившиеся  под  властью  ту¬
рок,  подняли  на  юге  Балкан  восстание.  Турецкие  яныча¬
ры,  не  щадя  повстанцев,  жгли  и  грабили  греческие  города
и  села.
 Россия  приняла  сторону  восставших,  защищая  христи-
ан-единоверцев.  Англия,  Австрия,  Франция,  Пруссия,  опа¬
саясь  усиления  влияния  на  Балканах  России,  выступили  в
поддержку  Османской  империи.
 Вскоре  начальник  главного  штаба  Российской  армии
генерал  Дибич  докладывал  императору  план  войны.  Сам
немец  и  ярый  поклонник  прусской  военной  системы,  Ди¬
бич  все  рассчитал  с  немецкой  пунктуальностью.  Россия
должна  была  открыть  против  Турции  два  фронта:  Балкан¬
ский  и  Кавказский.  Главный  из  них  —  первый.  Начало
военных  действий  предусматривалось  планом  1  марта.
 —  В  этот  день,  —  докладывал  Дибич,  —  наша  армия  на
Балканском  фронте  должна  перейти  Прут  в  трех  местах  и
ускоренным  маршем  двигаться  к  Дунаю.  14  апреля  наши
колонны  подойдут  к  реке  и  немедля  приступят  к  форсиро¬
ванию.  После  этого  корпус  блокирует  крепость  Шумлу  и
будет  наступать  вдоль  черноморского  побережья  на  Месем-
вркю,  Бургас.  —  Генерал  кончиком  карандаша  касался
карты.  —  Здесь  будет  наступать  корпус  генерала  Рота.  Пра¬
вее  на  маршруте  следует  колонна  Родигера.  В  конце  мая
они  преодолевают  Малые  Балканы.  В  июне,  выйдя  на  рав¬
нинный  простор,  мы  займем  Адрианополь  и  поведем  на¬
ступление  на  Константинополь.  Первого  августа  наши
войска  в  него  вступят.
 Дибич  безошибочно  называл  корпуса  и  дивизии,  фами¬
лии  их  начальников,  указывал  состав  колонн,  количество
в  них  артиллерии.
 —  А  что  казаки?  Предусмотрено  ли  их  участие?  --  спро-
сйл  император.
 317

—  Так  точно,  Ваше  Величество.  Всего  казачьих  полков
в  Балканской  армии  будет  восемь:  по  два  в  каждом  корпу¬
се.  Они  уже  выступили  с  Дона  и  находятся  в  пути.
 Николай  I  до  восшествия  на  престол  начальствовал  над
гвардейской  дивизией.  В  военных  делах  и  стратегии  он  не
был  силен,  зато  знал  тонкости  строевой  службы.  С  его  ухо¬
дом  из  дивизии  замотанные  смотрами  и  парадами  солдаты
вздохнули.  Дибичу  это  было  известно,  однако  он  доклады¬
вал  с  видом  признания  высоких  военных  достоинств  рос¬
сийского  владыки.
 Иван  Иванович  Дибич  умел  служить.  Он  оказался  спо¬
собным  сыном  прусского  офицера,  сумевшего  найти  счастье
в  русской  армии.  Когда  Иоган  Карл  закончил  в  Берлине
кадетский  корпус,  отец  и  его  перетащил  в  Россию.  «Умей,
Иоган,  служить  не  столько  делу,  сколько  начальству.  Здесь
это  любят»,  —  поучал  отец.  Сын  внял  совету  и  успешно
делал  карьеру.  В  сорок  четыре  года  Иоган  Карл,  теперь
Иван  Иванович  Дибич  стал  полным  генералом,  адъютантом
свиты  его  величества,  отмеченным  наградами  и  царской  ми¬
лостью.  Перед  вступлением  Николая  на  престол  он  донес  ему
о  заговоре  так  называемых  декабристов  и  тем  завоевал  его
доверие.  «Хитер,  как  Дибич»,  —  говорили  при  дворе.
 —  План  сей  составлен  с  учетом  изменившегося  состоя¬
ния  турецкой  армии,  —  продолжал  он  докладывать.  —  Про¬
водимая  реформа  еще  не  завершена,  чем  мы,  конечно,  вос¬
пользуемся.  Поэтому  в  основу  своего  плана  мы  положили
идею  молниеносности.  Она  выражается  в  том,  что  мы  суме¬
ем  завершить  войну  в  одну  кампанию.  К  зиме  мы  непре¬
менно  подпишем  выгодный  для  нас  договор.
 План  император  одобрил  и,  чтобы  сделать  приятное  ге¬
нералу,  сказал:
 —  Вы  план  писали,  посему  вам  и  карты  в  руки:  с  нача¬
лом  войны  вам  предстоит  возглавить  командование  Бал¬
канским  фронтом.
 —  Ваше  Величество...  —  в  горле  у  немца  застрял  комок.
 В  феврале  1828  года  казачьи  полки  влились  в  армей¬
ские  корпуса.  Перевели  в  Молдавию  и  полк  Якова  Бакла¬
нова,  которым  теперь,  после  смерти  Попова,  командовал
отец.  К  службе  он  относился  ревностно,  остерегался  допус¬
тить  в  деле  промашку;  знал,  что  охотников  командовать
 318

полком  множество  и  чуть  что  —  сразу  отстранят  и  назна¬
чат  другого,  кто  поименитей.
 Вечером  он  сказал  Якову:
 —  Отбери  двенадцать  казаков  и  отправляйся  с  ними
поутру  в  Одессу,  к  самому  генерал-губернатору  Воронцову.
Человек  он  строгий,  придирчивый.  Явишься  к  нему,  дер¬
жи  себя  молодцом.  Он  вручит  тебе  пакет  для  передачи  его
великому  князю  Михаилу  Павловичу.  Он  сейчас  под  Браи-
ловом.  Кто  он?  Да  сын  покойного  императора  Павла.  Вот
кого  придется  тебе  видеть!  Да  и  Воронцов  —  тоже  светлей¬
ший  князь,  главный  над  всеми  в  Новороссийском  крае!
 Утро  выдалось  теплым,  по-весеннему  влажным.  От  реки
ленивыми  клубами  плыл  негустой  туман,  в  разрывах  кото¬
рого  проглядывало  небо.  Сытые  и  застоявшееся  кони  шли
весело,  и  у  казаков  было  на  душе  светло  от  дальней  поезд¬
ки  в  неизвестный  портовый  город,  где  находилась  резиден¬
ция  князя  Воронцова.
 —  Разреши  песню,  Яков  Петрович?  —  спросил  борода¬
тый  урядник  Матвеич,  помощник  Бакланова.  —  Ну-ка,
Семен,  затягивай!
 Уж  ты,  конь,  ты,  мой  конь,
 Конь  —  товарищ  дорогой,  —
высоким  фальцетом  начал  Прядкин,  чубатый  казак  лет
двадцати  двух.  Остальные  казаки  подхватили:
 Ты  бежи-бежи,  мой  конь,
 На  мой  тихий  Дон  родной.
 Передай-ка  ты,  мой  конь,
 Отцу-матери  поклон,  —
продолжал  Семен  тем  же  высоким,  почти  женским  голосом.
А  жане  моей  скажи,
 Что  жанился  на  другой,
 На  винтовке  боевой,  —
подхватили  казаки  дружно,  слитно.
 Пел  и  Яков.  Не  очень  наделенный  слухом,  он  подпевал
грубоватым  простуженным  голосом:
 Остра  шашка  была  свашка,
 Штык  булатный  был  дружком,
 Свинцова  пуля  венчала
Среди  битвы  правой.
 319

Город  поразил  казаков  не  только  многолюдием,  шумом,
суматохой,  но  и  благоуханием  акаций,  высаженных  на  пря¬
мых  улицах  и  бульварах.  Воздух  пьянил.
 —  Как  в  раю,  —  заключил  Матвеич.  —  Так  бы  весь  век
и  дышал...
 Когда-то  на  месте  города  находилось  греческое  селение
Одесос,  которое  турки  разрушили  и  вместо  него  постро¬
или  небольшую  крепость,  для  защиты  их  кораблей  в
бухте.  Бухту  же  и  прилегающее  к  ней  местечко  назвали
Хаджибеем.
 В  1791  году  Хаджибей  перешел  к  России  и  первым  его
правителем  стал  адмирал  Дерибас*,  который  под  началом
Суворова  штурмовал  Измаил  со  своей  гребной  флотилией.
Предприимчивый  начальник  обосновал  в  бухте  порт,  чтоб
не  только  укрывать  корабли,  но  и  торговать  в  Средиземно¬
морье.  Хаджибей  стал  Одессой.
 Для  составления  плана  города  привлекли  талантливого
военного  инженера  Деволана.  Позже  Деволан  проектиро¬
вал  Новый  Черкасск,  порт  Таганрог,  изучал  возможность
соединения  каналом  Дона  и  Волги.  Первым  же  градона¬
чальником  и  устроителем  Одессы  был  Ришелье.
 В  тот  день  Яков,  а  с  ним  и  Митрич,  казак  Сотников  и
Семен  Прядкин  направились  в  порт.  И  опешили  от  шума,
грохота,  сутолоки.  Никогда  им  еще  не  приходилось  видеть
такого.  Мимо  по  булыжной  мостовой  катили  телеги,  ото¬
всюду  неслись  крики;  у  берега,  где  были  причалены  барка¬
сы,  шла  бойкая  торговля.  Несколько  судов  стояли  под  по¬
грузкой,  и  по  их  сходням  живой  лентой  шли  люди,  неся  на
плечах  тяжелый  груз.
 —  Поживей!  Поживей!  —  торопил  их  артельщик.
 Тут  же  с  важным  видом  стоял  полицейский,  он  внима¬
тельно  проводил  их  взглядом.
 —  Во,  вояка!  —  воскликнул  Семен.  —  Его  б  усадить  на
норовистого  жеребца,  чтоб  потряс  свои  бебухи.
 *  Остап  Михайлович  Дерибас,  испанец  по  происхождению,
настоящее  имя  —  Хосе  де  Рибас.  Будучи  начальником  порта  в
Хаджибее,  руководил  его  постройкой,  а  также  участвовал  в  стро¬
ительстве  Одессы,  главная  улица  которой  названа  в  его  честь  Де-
рибасовской.  —  прим.  ред.
 320

Потом  их  внимание  привлек  одноногий  мужик,  окру¬
женный  толпой  зевак.  На  плече  у  него  сидел  попугай.
С  отрешенным  видом  мужик  крутил  ручку  ящика,  откуда
вырывалась  тягостная  мелодия.  Ящик  был  облеплен  пес¬
трыми  картинками,  и  люди  с  удивлением  глазели  на  му¬
жика  с  деревянной  ногой,  ящик  с  занятными  картинками
и  музыкой,  на  диковинную  птицу.
 —  Это  что  же  такое?  —  указал  на  ящик  Семен.
 —  Шарман  Катрин,  —  ответил  мужик.  —  Песня  такая.
Давай  деньги,  еще  сыграю.
 —  Выходит,  ейный  ящик  и  есть  шармань?  —  осклабил¬
ся  в  улыбке  Семен.
 —  Ты  зубы  не  заговаривай:  слушал  музыку,  плати
деньги!
 Толпа  стала  редеть...
 День  выдался  жаркий,  солнце  палило  нещадно,  они  уже
собрались  идти  назад,  как  их  окликнули.  В  тени  сидели
два  человека  и  с  аппетитом  ели  огурцы.
 —  Садись,  земляки!  Не  гнушайтесь  угощением!
 Митрич  нерешительно  остановился.
 —  Это  ты  земляк?  Откель,  ежели  не  секрет?
 —  А  из  Ростова!  Что  стали-то!  У  нас  вон  сколько  угоще¬
ния!  —  И  человек  указал  на  горку  свежих  зеленых  огур¬
цов.  —  Турок  на  фелюге  привез,  так  мы  у  него  позычили.
 Бурлящий  порт  казакам  не  пришелся  по  душе.
 —  Да  это  же  сущий  ад!  —  высказывался  Митрич.  —
Кто  выдержит  такую  жизню!  Никак  не  променяю  на  нашу
долю.  Хучь  она  и  нелегка,  зато  вольная,  казак  ходит  без
упряжки.
 В  Одессе  они  не  задержались.  На  следующий  день  в  ре¬
зиденции  наместника  Новороссийского  края  какой-то  ге¬
нерал  вручил  Якову  опечатанный  сургучом  пакет,  строго
предупредил:
 —  Смотри,  хорунжий,  доставь  без  задержки  сие  вели¬
кому  князю.  Головой  отвечаешь  за  сохранность.
 Тут  появился  благообразного  вида  генерал,  все  почти¬
тельно  перед  ним  расступились.  Яков  догадался,  что  это  и
есть  Воронцов.  Вытянулся  в  стойке.
 —  Кто  повезет  пакет?  —  спросил  вошедший.
 Чиновник  указал  на  Якова.
 11.  А.  Корольченко
 321

—  Он,  ваше  сиятельство,  с  дюжиной  казаков  охраны.
 Воронцов  оценивающе  поглядел  на  него.
 —  Этому  гренадеру  доверить  можно.  Смотри  не  опло¬
шай!  —  погрозил  он  на  всякий  случай  пальцем.
 —  Все  в  аккурат  будет  исполнено!  —  ответил  во  весь
голос  Яков.
 Воронцов  был  в  зените  славы.  Вот  уже  шесть  лет  он  яв¬
лялся  новороссийским  генерал-губернатором  и  полномоч¬
ным  наместником  Бессарабской  области.  Наделенный  без¬
граничными  правами  и  властью,  он  много  сделал  для  раз¬
вития  этого  огромного  края  на  юге  России.
 Сын  русского  посла  в  Англии,  он  получил  в  Лондоне
блестящее  образование.  По  достижении  призывного  возраста
был  прикомандирован  к  кавказским  войскам,  участвовал  в
чине  прапорщика  в  боевых  операциях.  В  1807  году,  коман¬
дуя  батальоном  Преображенского  полка,  отличился  в  бит¬
ве  под  Фридляндом.  В  Отечественной  войне  Михаил  Семе¬
нович  в  должности  командира  дивизии  успешно  действо¬
вал  под  Смоленском  и  при  Бородине,  где  был  тяжело
ранен.  По  выздоровлении  отличился  во  многих  сражениях
заграничной  кампании,  в  том  числе  и  в  сражении  у  Па¬
рижа.
 —  Как  имя-то?  —  поинтересовался  он  у  хорунжего.
 —  Бакланов,  Яков  Петров  Бакланов,  ваше  сиятельство.
 —  Ну-ну,  —  ответил  тот  неопределенно.
 В  тот  же  день  казаки  пустились  к  турецкой  крепости
Браилов,  что  находилась  за  пограничным  Прутом.
 Браилов
 14  апреля  1828  года  Россия  объявила  войну  Турции,
а  через  десять  дней,  отслужив  в  лагере  молебен,  армия  на¬
чала  переправляться  через  пограничный  Прут.  Одновремен¬
но  начал  военные  действия  и  отдельный  корпус  в  Закав¬
казье.  Сосредоточенные  в  районе  Гумр  (нынешний  Ленина-
кан)  русские  войска  повели  наступление  на  турецкую  кре¬
пость  Карс.  Кроме  Карса,  в  пределах  Кавказского  театра
 322

войны  находились  и  другие  важные  пункты:  Ахалцихе,
Баязет,  а  на  Черноморском  побережье  —  турецкие  крепос¬
ти  Анапа  и  Поти.  Командовал  войсками  генерал  Паскевич,
сменивший  Ермолова.  В  планах  русского  Главного  штаба
Кавказский  театр  считался  второстепенным,  главное  вни¬
мание  было  сосредоточено  на  Балканах.
 7-й  корпус,  приписанный  к  Балканскому  фронту,  дви¬
нулся  к  турецкой  крепости  Браилов  и  через  четыре  дня  его
полки  взяли  ее  в  кольцо.  Крепость  находилась  на  дунай¬
ском  берегу.  Это  было  мощное  оборонительное  сооружение
с  двенадцатитысячным  гарнизоном  и  ста  тридцатью  оруди¬
ями.  Крепость  имела  каменные  стены  до  тридцати  футов
высотой,  внутри  находилась  еще  одна  крепость,  так  назы¬
ваемая  цитадель,  не  уступающая  первой  по  силе  укрепле¬
ний  и  вооружению.  Предугадывая  возможность  штурма,
Сулейман-паша  приказал  уничтожить  близлежащие  к  кре¬
пости  строения,  местность  выровнять,  чтобы  образовать
широкий,  простреливаемый  орудиями  и  ружьями  гласис*.
Его  приказание  было  в  точности  выполнено  еще  до  подхода
сюда  русских.
 Начальствовал  над  осадными  войсками  у  Браилова  ге-
нерал-фельдцейхмейстер  и  генерал  инспектор  по  инженер¬
ной  части  великий  князь  Михаил  Павлович.  По  прибытии
к  Браилову  он  распорядился  объявить  коменданту  крепос¬
ти  Сулейман-паше  ультиматум.
 —  Предложите  визирю  добровольную  сдачу  крепости,
дабы  избежать  кровопролития.  Пропишите,  что  как  бы  он
ни  надеялся  на  укрепления,  сии  мы  одолеем,  однако  при
этом  пострадает  не  только  гарнизон,  но  и  мирное  населе¬
ние.
 —  Пусть  русские  попробуют  сначала  приблизиться  к
стенам,  и  они  испытают  на  себе  силу  орудий  и  штыков  от¬
важных  защитников,  —  ответил  Сулейман-паша.
 Получив  от  визиря  отказ,  русские  войска  начали  подго¬
товку  к  штурму.  Было  решено  вести  к  крепости  подкопы,
действовать  тихой  сапой,  чтобы,  добравшись  к  стене,  скрыт¬
но  заложить  пороховые  заряды  и  взорвать  их.
 *  Гласис  —  пологая  земляная  насыпь  перед  рвом  крепости
для  улучшения  обстрела  неприятеля.  —  Прим.  ред.
 И
 323

Яков  Бакланов  со  своими  казаками  прибыл  к  Браилову
2  мая.  В  квартире,  где  располагался  командир  корпуса,  он
вручил  пакет  дежурному  полковнику,  и  тот  направил  их  в
находившийся  поблизости  донской  казачий  полк  Золота¬
рева.
 —  Пребывайте  там.  Понадобитесь  —  призову.
 Подполковника  Золотарева  не  было.  А  один  из  сотен¬
ных  сказал:
 —  Ему  сейчас  не  до  вас.  Назавтра  назначен  штурм  кре-
пости,  так  что  все  начальство  и  наш  полковник  в  деле,  ре¬
когносцирует  да  уточняет.  А  казаки  подносят  порох  к  кре¬
пости,  взрывать  стену  собираются.
 Не  очень  понятно,  но  с  видом  осведомленного  человека
сотенный  стал  объяснять  прибывшим,  что  под  крепостной
вал  подведены  три  скрытых  подземных  хода  и  что  в  каж¬
дый  заложено  по  триста  пудов  пороха.
 —  Сколько?  —  не  поверили  слушавшие  его  казаки.
Такого  количества  они  и  представить  себе  не  могли.
 —  Триста,  а  может  и  более.  Перед  штурмом  их  взорвут,
а  в  бреши  бросятся  наши  застрельщики.
 —  Какие  застрельщики?
 —  Ну  те,  которые  первыми  должны  прорваться  в  ту
самую  брешь,  а  через  нее  и  в  крепость.
 —  Небось  казаки.
 —  Не-е,  солдаты  —  казанцы.
 —  А  чего  же  не  казаки?  —  с  обидой  спросил  Семен
Прядкин.
 —  Тебя  не  спросили,  —  ответил  Матвеич.
 —  Казанцы  тоже  не  лыком  шиты,  —  пояснил  сотник.
 Но  тут  прискакал  вестовой:  хорунжего  Бакланова  тре¬
буют  в  главную  квартиру.
 —  Яков  Петрович,  —  обратился  долговязый  Сотни¬
ков.  —  Ежли  будет  момент,  скажи  за  нас  слово,  чтоб  и  нас
приписали  к  штурму,  в  эти  самые...  как  их?..
 —  Застрельщики,  —  подсказал  Матвеич.
 —  Сколько  в  твоей  команде  душ?  —  спросил  его  гене¬
рал,  когда  Яков  изложил  просьбу  казаков.
 —  Двенадцать,  ваше  превосходительство,  со  мной  три¬
надцать.
 324

—  Чертова  дюжина  получается.  Ну,  да  я  не  суеверный.
Так  и  быть,  пойдете  застрельщиками  на  главные  ворота.
Если  ворветесь  первыми  в  крепость,  награжу  крестом.
А  уж  если  не  получится,  не  осуди,  —  развел  руками  гене¬
рал.  —  Казанский  батальон  пойдет  за  вами.
 Командир  батальона  Казанского  пехотного  полка  высо¬
кий  статный  подполковник  прошел  с  Баклановым  и  Мат¬
веичем  по  неширокой  траншее  в  сторону  крепости.  Тран¬
шея  отрыта  в  полный  рост  и  тянулась  ломаной  линией  со
многими  ответвлениями.  В  конце  уходила  под  землю.
 —  Смотри  и  запоминай,  хорунжий,  что  требуется  от
твоих  казаков,  —  подполковник  глядел  в  амбразуру.  —
Вот  к  этим  воротам  подведена  мина...  —Яков  начал  искать
ее,  эту  мину,  но  подполковник  объяснил:  —  Не  увидишь
ее,  она  под  землей.
 —  Это  триста  пудов  пороха?
 —  Они  самые.  Так  вот.  Как  только  скомандуют:  «За¬
стрельщики,  вперед!»  —  так  ты  со  своими  казаками  отсюда
мчись  прямо  к  воротам.  Мина  взорвется  на  полдороге  к
стене.  Взрывом  непременно  сорвет  створки  ворот,  а  заодно
завалит  землей  и  ров.  Не  дожидаясь  казанцев,  вы,  казаки,
должны  сразу  в  ворота!  Там  залегайте  и  палите  по  туркам.
Дождетесь  солдат,  тогда  уж  с  ними  вместе  и  орудуйте.
А  потом  подойдут  и  главные  силы.  Для  вас,  застрельщи¬
ков,  главная  цель  —  ворота.  Надеюсь  понял,  хорунжий?
 —  Понял.
 —  Да  чего  уж  не  понять,  —  добавил  от  себя  Матвеич.
 У  крепости  гремела  орудийная  стрельба.  Русская  артил¬
лерия  забрасывала  ядра  через  стену,  поражая  неприятеля
в  укрытии.  Не  оставались  в  долгу  и  турки.  Они  палили  по
засевшим  в  траншее  солдатам,  стреляли  сверху  из  длин¬
ноствольных  ружей.  Порой  наверху  стены  появлялись  тур¬
ки,  что-то  кричали,  махали  руками,  раззадоривая  солдат.
 Застрельщики  расположились  вблизи  наблюдательного
пункта  командира  батальона  Казанского  полка,  того  само¬
го,  что  днем  объяснял  Якову  задачу.  Коней  казаки  остави¬
ли  в  укрытии,  захватив  с  собой  поболее  зарядов  к  ружьям.
 —  Вы,  братцы,  спите,  набирайтесь  сил,  —  успокаивал
Матвеич  Семена  Прядкина,  пустившегося  было  в  долгий
рассказ.
 325

—  Дай  досказать  сказку,  Матвеич.
 —  Опосля  штурма  догутарите,  —  не  разрешил  уряд¬
ник.
 Пальба  не  прекращалась  и  ночью.  Порой  из  крепости
взлетали  ракеты,  слышались  устрашающие  голоса.  При¬
жавшись  друг  к  другу,  казаки  спали  чутким  сном.
 Их  разбудили,  когда  тьма  ночи  только  чуть  дрогнула:
 —  Ну-ка,  застрельщики,  поднимайтесь!  К  исходной  по¬
зиции,  мигом!
 —  На  зубок  бы  чего  положить,  —  высказался  Семен.
 —  Кто  ж  ест  перед  сражением?  А  если  в  живот  пора¬
нят...
 Светили  звезды,  с  Дуная  тянуло  сырой  прохладой,  ходы
сообщения  и  траншеи  были  полны  казанцев,  ожидавших
недалекого  часа  штурма.  Пока  они  добрались  до  назначен¬
ного  места,  подступил  рассвет.  Подполковник  был  уже  на
месте  и  ожидал  казаков.
 —  Ну  что,  хорунжий,  готовы  твои  орлы?  Задачу  им
разъяснил?  Запомни:  не  мешкая,  вслед  за  взрывом  к
воротам.
 —  Все  понятно,  господин  подполковник.
 Русские  пушки  ударили  разом,  сотнями  разрывав  рас¬
кололи  тишину,  и  тотчас  отозвалась  выстрелами  крепость.
 —  Вот,  гляди,  как  с  того  холма  взлетит  красная  ра¬
кета,  так  вступайте  в  дело,  —  предупредил  их  подпол¬
ковник...
 Ракета  стремительно  вырвалась  ввысь,  оставляя  за  со¬
бой  огненный  хвост,  в  небе  рассыпалась  на  сотни  ярко-ог¬
ненных  звездочек.
 —  Вперед,  орлы-молодцы!  За  мной!  —  Яков  первым  вы¬
брался  из  траншеи  и  бросился  к  крепости.
 Рядом  с  ним  бежал  Семен  Прядкин  и  еще  один  казак,
которого  прозывали  Черпаком.  Остальные  бежали  позади,
растянувшись  в  стороны.  Над  головой  то  и  дело  взвизгива¬
ли  пули,  но  его  мысль  была  занята  одним:  воротами.  Он
смутно  видел  их  вдали,  их  отделял  гласис,  а  затем  с  круты¬
ми  скосами  ров,  который  предстояло  преодолеть.
 Подполковник  объяснял,  что  когда  они  достигнут  рва,
произойдет  взрыв.  Взорвутся  триста  пудов  пороха,  которые
не  только  сокрушат  ворота,  но  и  вывернут  во  рву  дальний
 326

скос,  и  тогда  ров  перестанет  быть  препятствием.  По  выбро¬
шенной  взрывом  земле  можно  будет  добежать  к  воротам.
 —  Не  отставай,  казаки!
 Яков  первым  достиг  рва,  быстро  скатился  в  него.  Ос¬
тальные  за  ним.
 «Почему  же  нет  взрыва?..»  —  промелькнуло  в  созна¬
нии.
 И  в  этот  же  самый  момент  земля  под  их  ногами  дрогну¬
ла,  вздыбилась,  неведомая  сила  подбросила  казаков,  и
швырнула  наземь.  Что-то  ударило  Якова  в  затылок.  Все
перед  ним  закружилось,  расплылось.  И  уже  ничего  не  видя,
он  почувствовал,  как  на  него  медленно  обрушивается  тя¬
жесть.  Она  давила  на  грудь,  живот,  сковывала  ноги.  Он
хотел  освободиться  от  этой  тяжести  и  не  мог.  Она  неумоли¬
мо  давила.
 Он  не  слышал  прогремевших  слева  и  справа  взрывов,  не
видел,  как  из  ворот  крепости  вырвались  турки  и  с  устраша¬
ющими  криками  бросились  к  полузасыпанным  землей  ка¬
закам.  Озверевшие  янычары  секли  ятаганами  контужен¬
ных  и  беспомощных  казаков,  рубили  головы,  руки.  Бакла¬
нова  та  участь  миновала.  Смилостивилась  судьба.  Подоспев¬
шие  казанцы  отбросили  турок  назад  в  крепость.
 Через  три  дня  крепость  пала,  а  еще  через  неделю  Яков
отправился  в  свой  полк.  Стояла  такая  же  ясная  солнечная
погода,  как  и  десять  дней  назад,  когда  он  ехал  в  Браилов  с
друзьями-товарищами.  Степь  цвела,  благоухала  и  разно¬
голосо  звенела  птичьими  голосами.  В  небесной  синеве  ве¬
село  порхал  неуемный  жаворонок,  он  висел  над  одиноким
всадником  и  с  высоты  лилась  его  звонкая  песня.  Она  доле¬
тала  до  слуха  казака,  но  в  ликующем  ее  звоне  Якову  слы¬
шались  пронзительный  голос  Семена  Прядкина  и  глухова¬
тый,  будто  простуженный  —  Матвеича,  озорной  посвист
долговязого  Сотникова  и  всех  остальных  его  казаков,  ко¬
торых  похоронили  на  браиловском  кладбище  в  братской
могиле.
 Ты  бежи-бежи,  мой  конь,
 На  мой  тихий  Дон  родной...
 Отец  стоял  в  окружении  казаков  у  своей  штаб-квар¬
тиры.  При  появлении  Якова  разговор  стих,  все  рассту¬
пились.
 327

—  Жив?  —  выслушав  рапорт,  не  очень  любезно  сказал
отец  и  окинул  прибывшего  строгим  взглядом.  Он  уже  знал
о  происшедшем.  Злые  языки  говорили,  что  виной  гибели
казаков  стал  хорунжий  Бакланов.  «Всех  погубил,  а  сам
остался  целехоньким.  Не  иначе,  как  праздновал  труса...»
 —  Жив.  Контузило  вот  только.
 —  Пойдем,  там  обо  всем  доложишь.
 В  избе  у  окна  сидел  за  столом  казак-писарь  и  усердно
скрипел  пером  по  бумаге.
 —  Выйди,  да  дверь  плотней  притули,  —  хмуро  сказал
отец,  и  писарь  не  заставил  долго  ждать.
 —  А  ну  поворотись!  —  приказал  отец  сыну.
 —  Куда  поворотиться?  —  не  понял  Яков.
 —  К  окну  поворотись!
 И  едва  он  повернулся  к  окну,  как  в  воздухе  коротко
просвистело,  и  спину  обожгло.  Яков  даже  подскочил.
 —  За  что,  батя?
 Загородив  путь  к  двери,  отец  стоял  с  плетью  в  руке.  Вид
его  не  предвещал  доброго.
 —  А  за  то,  сукин  сын,  чтоб  впредь  умней  был!  —  Плеть
снова  просвистела  и  обожгла  щеку.  —  Повернись,  говорю!
Славы  захотел,  подлец!  Геройство  пожелал  выказать!
 И  снова  —  вжик...  вжик...
 —  Не  суйся  в  омут  в  одиночку!  Твори  отвагу  со  всеми.
Со  товарищами-однодумцами  иди  в  огонь.  Да  всегда  помни
о  казаках,  что  под  твоим  началом  ходят!..
 Отец  отбросил  плеть,  вытер  пот  со  взмокшего  лба.
 —  Что  теперь  мне  отписывать  отцам  и  матерям  захоро¬
ненных?  Ты  подумал  о  том?
 Яков  стоял  с  виноватым  видом,  перечить  отцу  не  смел.
А  тот,  распаленный,  ходил  из  угла  в  угол  комнаты,  мимо
застывшего  сына,  продолжая  выговаривать:
 —  Впредь  тебе  будет  наука,  чтобы  думал  попервах  не  о
себе,  не  о  наградах,  а  о  людях,  под  начало  твое  даденных.
Ведь  у  каждоро  семья,  детишки,  жена.  Теперь  они  оста¬
лись  без  кормильца.  Эх,  ты...
 И  это  т  ы  прозвучало  таким  укором,  что  у  Якова  заще¬
мило  в  груди...  Отец  не  произнес  более  ни  слова,  сел  на
лавку,  уронив  голову...  Яков  стоял  перед  ним,  не  смея  ше¬
лохнуться.
 328

—  Ну  вот  что,  —  наконец  произнес  отец,  оглядывая
Якова.  У  того  сукно  на  спине  лопнуло,  и  с  плечей  и  рука¬
вов  свисали  лоскуты.  —  Чекмень  этот  сбрось,  надень  но¬
вый,  он  там,  в  горенке  висит.
 У  Силистрии
 На  рассвете  тревожно  заиграла  труба.
 —  По-одъе-ем!  По-одъе-ем!  —  пронеслось  до  лагерю.  —
Трево-ога-а!
 Полуодетые  казаки  бежали  к  коням,  заседлывали  их,
ладили  вьюки  со  своим  добром.
 —  Поспешай!  Поспешай!  —  суетились  унтеры.  Труба
продолжала  торопить.
 Вскоре  сотни  стали  вытягиваться  к  дороге,  где  обозна¬
чилась  колонна.  С  первыми  лучами  солнца  полк  тронулся
в  поход,  двигаясь  в  авангарде  6-го  корпуса.  На  этот  раз  его
путь  лежал  к  Силистрии.
 Полусотня  Якова  шла  впереди,  в  головном  дозоре.  Вы¬
ехав  на  гребень  увала,  Яков  увидел  в  лощине  дома  утопаю¬
щего  в  зелени  садов  селения.  У  околицы  толпились  люди.
Завидя  казаков,  бросились  к  ним.  Первыми  примчались
ребятишки,  окружили  всадников,  горластые  и  счастливые.
Селение  было  румынским.  Его  жители,  как  болгары  и  греки,
долгие  годы  находились  под  пятой  Оттоманской  империи,  и
теперь  русских  они  встречали  как  своих  освободителей.
 Старик  из  толпы,  держа  на  руках  хлеб,  приблизился  к
Якову,  протянул  каравай.  За  ним  пробились  к  всадникам
женщины  с  кувшинами.
 —  Угощайтесь!  Пейте!  —  протягивали  они  наполненные
вином  кружки.
 —  Вот  те  война!  Всю  бы  жизнь  так  воевать,  —  подмиги¬
вали  казаки,  утоляя  жажду.
 —  Им  турки  хуже  редьки.  Целый  век  насильничали.
 В  толпе  залилась  скрипка,  зазвенела  переборами  гар¬
моника.
 —  Спасибо,  други!  Спасибо,  братки!  —  слышались  из
толпы  голоса.
 329

На  третий  день  они  прибыли  к  Силистрии,  где  полк  Бак¬
ланова  причислили  к  отряду  генерала  Мадатова.  Неделей
раньше,  а  точнее  11  июня,  этому  отряду,  состоявшему  из
одной  конницы,  удалось  овладеть  крепостью  Гирсово.  Оса¬
да  продолжалась  семь  дней,  после  чего  последовал  реши¬
тельный  штурм.  Победителям  досталось  почти  сто  непри¬
ятельских  орудий,  четырнадцать  знамен,  большие  запасы
пороха  и  провианта.
 Силистрия,  как  и  Браилов,  находилась  у  Дуная,  и  она
не  только  препятствовала  судоходству,  но  и  прикрывала
дороги  к  крепостям  Шумле,  Туртукаю,  Кюстенджи  (Кон¬
станце)  на  Черном  море.  Турки  укрепили  Силистрию,  раз¬
местили  в  ней  сильный,  пятнадцатитысячный  гарнизон,
сосредоточили  большие  запасы  всего  необходимого.
 С  подходом  подкрепления  русское  командование  реши¬
лось  на  активные  действия.  Генералу  Мадатову  было  при¬
казано  лихим  налетом,  как  это  он  сделал  под  Гирсово,  во¬
рваться  в  крепость  и  принудить  гарнизон  к  сдаче.
 —  Попытка  не  пытка,  —  сказал  лихой  кавалерист.
 Валериан  Григорьевич  Мадатов  —  армянин.  Отец  его  был
конюхом,  мечтавший  устроить  детям  спокойную  и  обеспе¬
ченную  жизнь.  Надеялся  сделать  сына  Ростама,  так  по-
армянски  звали  будущего  генерала,  коммерсантом.  Жизнь
же  распорядилась  иначе.  Вступив  на  военную  службу,  Ма¬
датов  увлекся  ею,  через  семь  лет  стал  капитаном.  В  Оте¬
чественной  войне  принял  командование  Александрийским
гусарским  полком,  а  потом  вышел  в  гренадеры.  В  дальней¬
шем  служба  его  проходила  на  Кавказе,  где  он  был  испол¬
нительным  помощником  знаменитого  Ермолова*.  Здесь,  на
Балканах,  Мадатов  начальствовал  над  гусарской  дивизией.
 В  расписанной  им  диспозиции  первыми  к  крепости  долж¬
ны  были  пробиться  небольшой  группой  казаки  и  хитростью
выманить  из  крепости  турецких  конников.  Старшим  на¬
значили  Бакланова.
 *  Ермолов  Алексей  Петрович  (1777-1861),  русский  государ¬
ственный  и  военный  деятель,  генерал  от  инфантерии  и  артилле¬
рии,  герой  Отечественной  войны  1812  года  и  заграничных  похо¬
дов  1813-1815  годов.  С  1816  года  главнокомандующий  в  Грузии.
За  связи  с  декабристами  в  1827  году  был  отозван  с  Кавказа  и
уволен  в  отставку.
 330

—  Поезжай  к  генералу,  он  объяснит,  что  и  как  сде¬
лать,  —  сказал  отец  Якову.
 Генерал  Мадатов  находился  на  холме  в  окружении  офи¬
церов.  Небольшого  роста,  слегка  сугулясь,  он,  казалось,
врос  в  седло.
 —  Вы  кто?  —  с  легким  акцентом  спросил  он  Якова.
 —  Хорунжий  Бакланов,  старший  казачьей  полусотни
из  полка  Бакланова.
 Генерал  оценивающе  поглядел,  задержал  взгляд  на  саб¬
ле:  она  была  больше  обычной.
 —  Сын  или  брат  командиру?  Сын?  Ну  и  вымахал!  Тебе
ж  сколько  лет,  детушка?
 —  Девятнадцать.
 Мадатов  покачал  головой  и  начал  объяснять,  что  каза¬
кам  нужно  сделать.
 —  Главное,  нужно  выманить  из  крепости  турок,  да  за¬
одно  вызвать  на  себя  неприятельский  огонь,  чтобы  знать,
где  располагаются  их  стрелки,  да  находятся  орудия.  По¬
старайся  подолее  погарцевать  у  стены,  но  глаз  с  ворот  не
спускай.  —  Ворот  крепости  не  было  видно.  Хитроумный
строитель  установил  их  так,  что  крепостная  стена  их  скры¬
вала.  —  А  как  турки  выскочат  из  крепости,  не  спешите
ретироваться,  постарайтесь  заманить  их  за  собой  подалее
от  ворот.  Тогда  уж  к  крепости  помчатся  гусары,  чтоб  за¬
хватить  эти  самые  ворота.
 Собрав  казаков,  Яков  неторопливо  объяснил  им  задачу.
 —  Ежели  есть  какие  сумнения,  выскажите...
 —  Все  понятно!  Чего  уж  тут  объясняться!
 Яков  оглядел  строй,  осенил  себя  крестом.
 —  Тогда  с  богом!  —  и  ударил  каблуками  коня.
 Они  выскочили  из  лощины  лавой  и,  набирая  скорость,
помчались  напрямик  к  крепости.  Справа  и  слева  от  Якова,
устрашающе  выставив  пики,  неслись  казаки  полусотни,
словно  перед  ними  был  живой  враг.
 Из  крепости  захлопали  выстрелы,  в  амбразурах  и  по¬
верх  стены  вспыхнули  частые  дымки.  Громыхнуло  орудие,
потом  второе.  Ядра  зловеще  пролетели  над  ними.  Одно  ра¬
зорвалось  перед  ними.  Дико  заржала  лошадь,  всадник  вы¬
летел  из  седла.
 331

Ворота  крепости  распахнулись,  и  оттуда  вынеслись  ту¬
рецкие  всадники.
 —  Ал-ла-ла-ла!  —  слышались  их  устрашающие  крики.
Засверкали  ятаганы.
 —  Отходи!  —  скомандовал  Яков.
 Но  атака  турок  была  столь  стремительна,  что  казаки  не
смогли  отступить,  вынуждены  были  схлестнуться  вруко¬
пашную.  В  следующий  миг  казаки  и  турки  сбились  и,  пе¬
ремешавшись,  дрались  группами  и  в  одиночку.
 Яков  схватился  с  бородатым  всадником.  Первый  удар
он  отразил  с  трудом,  замахнулся  сам,  но  бородатый  увер¬
нулся,  конец  сабли  задел  лишь  седло.  Не  давая  противни¬
ку  опомниться,  нанес  второй  удар.  Выронив  оружие,  турок
выхватил  из-за  пояса  пистолет.  Но  прежде  чем  спустил
курок,  Яков  ударил  турка  по  плечу...
 Генерал  Мадатов  следил  за  схваткой.  В  подзорную  тру¬
бу  он  видел,  как  хорунжий  нанес  удар.  Генерал  был  иску¬
шенным  воином,  не  раз  участвовал  в  схватках,  знал  лихих
рубак,  но  такого  еще  не  видывал:  турок  был  рассечен  на¬
двое.
 —  О  господи,  да  неужто  так  можно!  Вот  это  сила!
 —  Не  иначе,  как  в  саблю  залита  ртуть,  —  высказал  пред¬
положение  стоявший  рядом  полковник.
 —  Какая  ртуть?  Зачем?
 —  Чтоб  удар  был  сильней.
 К  месту  схватки  на  помощь  казакам  неслись  гусары.
Турки  бросились  к  крепости,  едва  успели  скрыться.
 После  схватки  Мадатов  подозвал  Якова:
 —  Покажи,  детушка,  саблю.
 Генерал  взял  оружие,  стал  внимательно  разглядывать.
Попробовал  пальцем  —  остра  ли,  поднял  и  опустил.
 —  Не  тяжела  ли?
 —  Никак  нет,  в  самый  раз.
 Генерал  укоризненно  посмотрел  на  полковника.
 332

На  реке  Камчик
 Составленный  Дибичем  план  войны  казался  безупреч¬
но  точным.  С  немецкой  педантичностью  в  нем  были  распи¬
саны  по  дням  и  даже  часам  действия  русских  войск  и  не¬
приятельской  стороны.  «За  пять  месяцев  с  турками  будет
покончено»,  —  заверял  императора  генерал.  На  деле  же
получалось,  как  в  горькой  поговорке:  «Воевали  на  бумаге,
да  забыли  про  овраги,  а  по  ним  ходить».
 К  осени  русским  войскам  на  Балканском  фронте  уда¬
лось  овладеть  лишь  шестью  крепостями,  в  том  числе  боль¬
шой  крепостью  Варной.  На  Кавказском  фронте  двадцати¬
пятитысячный  корпус  генерала  И.Ф.Паскевича,  поддержан¬
ный  населением  Грузии,  Армении  и  Азербайджана,  прину¬
дил  к  сдаче  турецкую  крепость  Карс,  а  также  занял  Арда-
ган,  Ахалцихе,  Баязет.  На  Черноморском  побережье  уда¬
лось  овладеть  Поти  и  высадить  десантный  отряд  под  на¬
чальством  А.С.Меншикова  в  Анапе.  Таковы  были  незначи¬
тельные  успехи  русской  армии  в  1828  году,  достигнутые
значительными  потерями.
 Вопреки  заверениям  Дибича  армия  к  войне  оказалась
неподготовленной.  Просчеты  обнаруживались  во  всем:  в
руководстве,  состоянии  войск,  выучке  солдат  и  офицеров,  в
вооружении,  обеспечении  всем  необходимым.  Сознавая  свою
вину  и  неспособность  к  руководству,  поспешил  в  Петербург
великий  князь  Михаил  Павлович,  прозванный  в  армии
«рыжим  Мишкой».  За  ним  убрался  командующий  армией
Витгенштейн.  Уехал  и  сам  император  Николай,  находив¬
шийся  при  главной  квартире.  «При  мне  все  идет  дурно,  —
заявил  он.  —  Не  хочу  более  мешаться  в  дела.  Пусть  генера¬
лы  сами  без  меня  разберутся».
 Произошла  замена  и  в  руководстве  корпусов  и  дивизий.
Однако  одних  бездарных  чинов  сменили  не  менее  бездар¬
ные  в  военном  деле  немцы.  Шеф  жандармов  Бенкендорф,
обеспокоенный  возможными  в  связи  с  этим  осложнениями
в  России,  писал  императору,  что  такое  назначение  возбу¬
дит  сильное  неудовольствие  в  патриотических  кругах.
 333

Наступила  зима,  боевые  действия  прекратились,  и  войс¬
ка,  уйдя  на  зимние  квартиры,  занялись  подготовкой  к  пред¬
стоящей  летней  кампании,  б-му  корпусу  генерала  Рота  пред¬
стояло  наступать  у  Черноморского  побережья,  где  нужно
было  вначале  форсировать  реку  Камчик,  затем  преодолеть
Балканские  горы  и  вырваться  к  большому  узловому  городу
Адрианополю.  От  него  открывался  путь  к  Босфорскому
проливу  и  Константинополю.  Свободным  было  и  южное
направление,  на  Дарданелльский  пролив.
 Кампания  1829  года  началась  поздно.  Только  30  июня
6-й  корпус,  куда  был  причислен  полк  Бакланова,  высту¬
пил  в  поход.  Дорога  втянулась  в  горы,  стала  трудной  и
крутой.  Солдаты  несли  на  себе  тяжелые  ружья  и  сумки  с
патронами,  ранцы  с  притороченой  скаткой,  десятисуточ¬
ный  провиант.  Выбивались  из  сил  и  лошади,  втаскивая
груженые  повозки.  В  авангарде  корпуса  находился  передо¬
вой  отряд  егерей  и  казаков.  Его  возглавлял  генерал  Фро¬
лов.  Отряду  предстояло  первыми  выйти  к  реке  Камчик
и,  не  задерживаясь,  с  ходу  форсировать  ее  и  с  боем  оттес¬
нить  врага  от  берега,  чтобы  главные  силы  могли  без  по¬
терь  преодолеть  водную  преграду.  Казачий  полк  Баклано¬
ва  шел  головным  в  отряде.  При  командире  находился  и
генерал.
 Они  были  в  трех  верстах  от  реки,  когда  послышалась
стрельба,  а  потом  от  шедшего  впереди  дозора  прискакал
казак.
 —  Турки  засели  у  моста.  Нас  заметили  и  давай  палить.
Там  у  них  и  орудия.
 —  А  перебраться  на  ту  сторону  не  пробовали?  —  нахму¬
рил  брови  генерал.
 —  Так  их,  турок-то,  туча,  а  нас  горсточка.  Мы  разок
стрельнем,  а  они  густым  залпом  долбят.
 —  Густым  залпом...  долбят,  —  недовольно  произнес  ге¬
нерал  и  развернул  карту.
 Река  Камчик  —  препятствие  не  из  легких.  Она  текла  по
болотистой  долине,  ширина  которой  у  деревни  Падбаши
достигала  более  двух  верст.  И  глубина  такая,  что  вброд  не
перейти,  к  тому  же  быстрое  течение.
 —  Оставьте  за  себя  помощника,  а  сами  со  мной,—  обер¬
нулся  генерал  к  командиру  полка.  —  Поедем  к  реке,  по¬
 334

смотрим,  что  и  как.  И  сын  ваш  пусть  едет.  Для  него  дело
найдется.
 С  ними  поехала  и  сотня  Аршинцева.  Встретивший  ун¬
тер  вывел  их  к  высоте,  с  которой  открывался  вид  на  реку  и
противоположный  берег.  Вдали  на  возвышенности  видне¬
лись  серые  строения.
 —  Это  деревня  Дервиш-Джеван,  —  глядя  на  карту,  по¬
яснил  генерал.  —Дорога  от  моста  тянется  к  ней.  Тут  оборо¬
няются  полки  Юсуф-паши.
 —  Султан  ихний?  —  спросил  полковник  Бакланов.
 —  Не-ет,  войсковой  начальник,  генерал.
 Позиции  турок  находились  и  перед  рекой.  За  земляны¬
ми  укрытиями  залегли  стрелки,  за  ними  —  на  оборудован¬
ных  позициях  орудия.
 —  Сколько  обнаружили  пушек?  —  спросил  дозорного
Фролов.
 —  На  ближнем  берегу,  у  моста  —  шесть,  за  мостом  —  еще
четыре.  Их  можно  глазом  распознать,  —  отвечал  унтер.
 —  Там  их  не  четыре,  потому  что  главные  силы  за  рекой,
там  же  артиллерия  и  резервы.
 Оборону  перед  мостом  и  за  ним  турки  построили  по  пра¬
вилам  французских  уставов,  образовав  так  называемый  тет-
де-пон*.  Помогли  в  этом  нанятые  французские  инструкто¬
ры.  Генерал  долго  вглядывался  в  неприятельскую  сторону,
выискивая  решение.
 —  Атакой  с  фронта  их  не  собьешь.  И  к  мосту  прямиком
не  пробиться.  Нужно  бить  одновременно  с  разных  направ¬
лений.  Подойди-ка,  Аршинцев,  —  подозвал  генерал  сотни¬
ка.  —  Послушай,  что  предстоит  твоей  сотне.
 И  стал  объяснять  задачу  казакам.  Им  нужно  было  уйти
вверх  по  реке  верст  на  семь,  к  деревне  Дюльгер-Юрду,  там
переправиться  через  реку,  скрытно,  маскируясь  в  склад¬
ках  местности,  лесом  приблизиться  к  деревне  Дервиш-Дже¬
ван,  и,  не  обнаруживая  себя,  следить  за  рекой.
 —  Как  только  он,  Яков  Бакланов,  с  казаками  бросится
к  реке,  так  ты  дерзко  атакуй  турок  и  рвись  к  мосту.
 *  Устаревшее  название  (от  франц.  tete  —  «голова,  начало»  и
pont  —  «мост»)  —  Прим.  ред.
 335

Бакланову  с  полусотней  предстояло  укрыться  в  подсту¬
пающей  к  реке  опушке  леса,  по  сигналу  генерала  преодо¬
леть  реку  и  атаковать  турецкую  батарею.
 —  А  как  же  мост?  —  спросил  Яков.
 —  Мост  —  не  твоя  забота.  Его  атакуют  егеря  да  казачий
полк.  Еще  поможет  огнем  артиллерия.  Все  начнем  действо¬
вать  разом:  и  сотня  Аршинцева,  и  полусотня  Бакланова,  и
егеря  с  казаками.
 Вскоре  к  наблюдательному  пункту  прибыл  командир
корпуса  генерал  Рот:
 —  Ну,  что  тут  у  вас?
 Генерал  Фролов  доложил  обстановку.
 —  Какое  приняли  решение?  Что  собираетесь  предпри¬
нять?  —  Рот  пожевал  губами,  зажал  в  кулак  бороду.
 Был  он  худым,  высоким,  с  глубоко  запавшими  глазами.
Слушая  Фролова,  он  то  и  дело  переводил  взгляд  с  карты  на
местность,  будто  выискивал  в  ней  утерянное.  Когда  Фро¬
лов  кончил,  он  неодобрительно  сказал:
 —  Не  согласен.  Сотню  есаула  к  Дюльгер-Юрду  не  высы¬
лать.  Туда  направим  главные  силы,  они  идут  по  соседней
дороге.  За  ночь  они  переправятся  через  реку,  а  с  утра  на¬
чнут  наступать  по  правому  берегу  к  Дервиш-Джеван.  Как
только  приблизятся,  так  вам  атаковать  мост,  а  потом  и
деревню.  А  вот  сотню  Бакланова  в  дело,  как  решили,  пус¬
тите.
 —  У  Бакланова  полусотня,  —  уточнил  Фролов.
 —  Я  сказал:  сотню!  —  повысил  голос  Рот.  —  Доведите
численность  за  счет  охотников.  Он  справится.
 К  корпусному  начальству  относились  с  уважением.  Зна¬
ли,  что  он  имел  немалый  боевой  опыт,  что  подтверждали
не  только  его  высокий  чин  полного  генерала  и  награды,  но
и  ранения.  В  марте  1814  года,  когда  шло  сражение  за
Париж,  генерал-лейтенант  Рот,  командуя  двумя  егерскими
полками  14-й  дивизии,  проявил  мужество  в  отражении
контратак  неприятеля.  Будучи  раненным  пулей,  он  не
покинул  до  конца  сражения  своего  места,  а  солдаты  ни  на
шаг  не  отступили  с  назначенного  им  рубежа.
 Отправляя  Якова,  отец  предупредил:
 —  Зри  вокруг  хорошенько,  чтоб  избежать  неприятнос¬
тей,  да  в  пекле  не  теряй  головы.
 336

—  Ладно,  батя,  —  ответил  Яков.
 —  И  еще:  пересядь-ка  с  вороного  коня  на  светлую.  Она
не  столь  быстра,  зато  надежна.  И  посильней.
 На  светлой  кобыле  по  кличке  Белка  восседал  отцов  адъ¬
ютант.
 —  Не-е,  я  на  вороном,  —  отказался  сын.
 Скрываясь  в  лощинах  и  балочках,  сотня  Бакланова  на
рассвете  вышла  к  кустарнику,  расположилась  в  нем.
 Пока  они  выбирались  к  назначенному  месту,  передовой
отряд,  который  должен  был  атаковать  мост,  скрытно  занял
исходные  для  атаки  рубежи.  Тут  были  егерские  полки,  пе¬
хотный  Нижегородский,  казачий  Бакланова,  несколько
артиллерийских  батарей.
 Яков  наметил  место  переправы,  объяснил,  кто  что  дол¬
жен  делать,  куда  наступать.
 —  От  меня  не  отставать!  И  глядеть  в  оба,  особливо  по
сторонам.  В  случае  чего,  прикрывать  друг  дружку,  —  пред¬
упредил  он  казаков.
 Таинственно  шелестел  камыш,  в  небе  беззаботно  щебе¬
тала  пичуга.  Волнение  всадников  передалось  и  лошадям:
они  били  копытами,  судорожно  вздрагивали.
 —  Тихо,  Жук,  тихо,  —  похлопывал  Яков  вороного.
 И  вот  издали  донесся  свист.  Атака!
 Яков  первым  вылетел  из  укрытия  к  реке.  На  противопо¬
ложном  берегу  захлопали,  частые  выстрелы,  гулко  прогре¬
мела  пушка.
 —  Не  отставай,  казаки!
 Подняв  столб  воды,  почти  у  самых  ног  коня  плюхну¬
лось  в  реку  ядро.  Дико  заржав,  Жук  вскинул  тело  на  дыбы,
Яков  едва  удержался.  Работая  поводьями,  направил  обезу¬
мевшего  коня  в  воду.  Обгоняя  его,  справа  и  слева  под  ог¬
нем  турецких  ружей  плыли  казаки.
 —  Тону,  братцы...  Помогите!  —  донеслось  рядом.
 —  О-ох!  —  послышался  вскрик,  а  за  ним  ржание  ло¬
шади.
 Яков  плыл,  придерживаясь  за  луку  седла.  Оглянуть¬
ся  не  было  времени.  Одежда  намокла,  висела  на  плечах
 337

пудовым  грузом,  тянула  ко  дну.  «Скорей  бы  берег...
Скорей!»
 Наконец  Жук  коснулся  дна.  Яков  взлетел  в  седло.  Не¬
подалеку  по  гребню  холма  тянулся  бруствер  позиций.  Там
засели  турецкие  стрелки  и  вели  частый  огонь.  Вырвав  из
ножен  саблю,  Яков  вынесся  на  позицию  и  отчаянно  сек
направо  и  налево.  Остальные  казаки  не  отставали  от  него.
Турки  не  выдержали.  Бросая  оружие,  бежали  в  тыл,  на¬
деясь  там  укрыться  от  казачих  сабель  и  пик.  Слева,  где
находилась  орудийная  позиция,  были  казаки.  Они  разво¬
рачивали  орудие  в  сторону  селения.
 И  вдруг  Жук,  словно  подкошенный,  упал  на  передние
ноги.  Яков  вылетел  из  седла.
 —  Ах,  чтоб  тебя!..  —  вскочил  он  на  ноги.
 Жеребец  судорожно  бил  ногами,  храпел,  ощерив  рот,  с
морды  падала  кровавая  пена.
 —  Яков  Петрович!  Яков...  —  подлетел  казак.  На  пово¬
ду  он  держал  вторую  лошадь.  —  Бери,  это  Татаринова.  Сам
он  в  реке  сгинул.
 Сражение  кипело  у  моста,  который  атаковали  егеря  и
нижегородцы,  там  же  действовал  и  баклановский  полк.
Разгорался  бой  и  у  деревни  Дервиш-Джеван.  Главные  силы
корпуса  к  ночи  вышли  к  Дюльгер-Юрду.  16-я  пехотная
дивизия  генерала  Вельяминова,  артиллерийская  бригада  и
казачий  полк  Ежова  за  ночь  форсировали  Камчик  и  пове¬
ли  наступление  вдоль  правого  его  берега.  К  утру  они  до¬
стигли  деревни.  Первым  ее  атаковал  полк  Ежова,  но  безус¬
пешно.  На  подмогу  выступили  уланы  Петербургского  пол¬
ка.  Им  удалось  опрокинуть  турецкую  конницу  и  ворваться
в  Дервиш-Джеван.
 Сражение  продолжалось  дотемна.  Терки  потерпели  пол¬
ное  поражение.  Трофеями  были  пять  орудий,  тридцать  пять
бочонков  пороху,  шесть  знамен.  Одних  пленных  было  бо¬
лее  двухсот  человек.
 Отец,  узнав  о  потере  Жука,  высказал  недовольство:
 —  Я  ж  говорил,  чтоб  пересаживался  на  Белку.  С  той  бы
ничего  не  случилось.
 —  Так  пуля,  батя,  не  пощадила  б  и  ее.
 В  тот  же  день  Якова  представили  Роту.
 338

—  Слышал  о  тебе  много  лестного,  теперь  сам  увидел  тебя
в  деле.  Доволен  твоей  храбростью,  очень  доволен.  Докла¬
дывали  мне,  будто  пушку  неприятельскую  самолично  за¬
хватил.  Так  ли?
 —  Так  точно.  Только  не  я  это  сделал,  казаки  полу¬
сотни.
 —  Подай  на  лучших  список,  награжу,  остальных  одарю
рублем.
 Бургас
 После  сражения  на  реке  Камчик  русские  войска  ус¬
тремились  к  Бургасу,  небольшому  портовому  городу  на  Чер¬
ном  море.  Теперь  дорога  шла  к  морю,  и  неприятель  не  мог
оказать  упорного  сопротивления.  Небольшие  отряды  при¬
крытия  казаки  и  егеря  уничтожали  без  особого  труда.
9  июля  колонна  генерала  Фролова,  преодолев  Балканы,  вы¬
шла  в  долину  реки  Инжакиой.  Под  вечер  высланные  впе¬
ред  разведчики  донесли,  что  за  рекой  расположились  глав¬
ные  силы  семитысячного  турецкого  корпуса  под  начальст¬
вом  сераскира  Абдурахмана-паши.  Захваченный  пленный
офицер  сообщил,  что  они  ожидают  русских  через  два-
три  дня,  никак  не  раньше.  Используя  это  обстоятельст¬
во,  генерал  Фролов  решил  без  промедления  напасть  на
противника.
 В  течение  ночи,  соблюдая  осторожность,  войска  прибли¬
зились  к  реке,  артиллерия  заняла  позиции.  В  первом  эше¬
лоне  атакующих  находились  4-я  уланская  дивизия  и  два
казачьих  полка  —  Ежова  и  Бакланова.  С  рассветом,  скрыт¬
но  переправившись  через  реку,  уланы  и  казаки  в  конном
строю  атаковали  неприятеля.  Нападение  было  столь  вне¬
запным,  что  после  первых  же  выстрелов  турки  обратились
в  бегство.  Их  преследовали  на  расстоянии  десяти  верст,
захватили  при  этом  семь  знамен,  четыреста  солдат  сдались
в  плен.  Догнав  казачьих  начальников,  генерал  Фролов  рас¬
порядился  продолжать  и  далее  преследование.  Полк  Бак¬
ланова  направил  к  городку  Месемврия,  а  Ежова  —  к  Ах-
тополу.
 339

В  головном  дозоре  полусотня  Якова  Бакланова.  Она  чаще
других  назначалась  в  дела,  где  от  командира  и  казаков  тре¬
бовалась  находчивость,  храбрость  и  дерзость.  Отец  не  поз¬
волял  Якову  никаких  поблажек,  не  допускал  снисхожде¬
ния,  наоборот,  требовал  больше,  чем  от  других,  предуп¬
реждая  злые  разговоры.
 Яков  ехал  в  голове  дозора.  Рассвет  только  что  занялся.
За  ночь  казаки  и  лошади  устали.  Неприятель,  по  расчетам,
должен  быть  где-то  близко.
 —-  Белка,  Белка,  —  похлопал  он  лошадь.  И  животное
отозвалось,  тихо  заржало.  После  гибели  вороного  Яков  пе¬
ресел  на  Белку.  Чувствуя  твердую  руку  и  умение  всадника,
животные  к  нему  быстро  привыкали.
 Дозорные  обнаружили  неприятеля  неподалеку  от  окра¬
ины  городка.  Послав  в  полк  казака  с  донесением,  Яков  с
полусотней  атаковал  вражеский  пост.  Спавшие  до  того  тур¬
ки  с  истошными  криками  схватились  за  оружие.  Вспыхну¬
ла  стрельба,  ударили  из  укрытия  турецкие  орудия.  Бакла¬
нов  повел  часть  казаков  на  эти  орудия,  надеясь  пиками  и
саблями  уничтожить  их  прислугу.  Батарея  была  близка,
когда  ядро  угодило  в  круп  Белки.  Яков  вылетел  из  седла,
распластался  на  земле.  Несколько  казаков  бросились  к
нему,  но  он  не  принял  их  помощи,  продолжал  драться  саб¬
лей...
 В  той  схватке,  которая  завершилась  взятием  города  Ме-
семврии,  казаки  и  подоспевшие  егеря,  драгуны,  пехотин¬
цы  захватили  батарею. 	ъ
 А  на  следующий  день,  12  июля  полки  Бакланова  и  Ежо¬
ва  первыми  подошли  к  Бургасу.  Теперь  под  седлом  Якова
находился  золотисто-буланый  Огонек.  Это  был  на  удивле¬
ние  выносливый  конь.  Он  мог  без  устали  бежать  иноходью
весь  день.
 —  Смотри,  не  загуби  и  его,  —  предупредил  отец.
 Огонек  пал  в  сабельной  схватке  у  стен  Бургаса.  Когда
полки  подошли  к  крепости,  из  вброт  выскочило  более  семи
сотен  турецких  всадников.  Это  были  отборные  янычары,
не  думавшие  об  отходе  и  спасении.  Они  дрались  насмерть,
но,  не  выдержав  казачьего  натиска,  бежали  в  крепость,
увлекая  за  собой  преследователей.
 340

Честь  овладения  Бургасом  завоевал  казачий  полк  Бак¬
ланова.  Однако  нашелся  генерал  кавалерийской  бригады,
решивший  незаконно  присвоить  лавры  победителя.  Опере¬
див  донесением  об  исходе  сражения,  он  сообщил,  что  его
бригада  вошла  в  город  первой  и  никаких  иных  частей  там
не  было.
 —  Как  не  было!  Кто  же  снял  со  стен  десять  пушек?  Кто
приставил  к  магазинам  часовых?  Кто  палил  в  лодки,  когда
турки  бросили  коней  и  поплыли  в  море?
 Дело  дошло  до  главнокомандующего  Дибича.
 —  Кто  же  первый  взял  Бургас?  Разобраться  и  доло¬
жить!  —  потребовал  он.
 Генерал  Рот  опять  вызвал  Якова.  Дотошно  допрашивал,
когда,  где  и  как  напал  он  на  турок,  как  в  числе  первых
ворвался  вслед  за  турками  в  крепость.
 —  Выходит,  и  здесь  ты  был  первым!  —>  заметил  корпус¬
ной  начальник.  —  Хорошо,  иди.  Вскоре  снова  встретимся.
 Через  несколько  дней  Якова  опять  вызвали  к  генералу.
 —  Поздравляю,  Бакланов,  с  царской  милостью.  За  дела
на  реке  Камчик  ты  удостоен  ордена  Святой  Анны  четвер¬
той  степени,  да  еще  с  надписью  «За  храбрость».
 —  Благодарствую!  —  ответил  казак,  принимая  награду.
 В  русской  армии  строго  соблюдалась  последовательность
 награждения.  При  первом  отличии  вручался  низший  по
достоинству  орден  последней  степени.  Орден  Святой  Анны,
учрежденный  в  честь  императрицы  Анны  Иоанновны  в  1753
году,  имел  четыре  степени.  И  хотя  по  достоинству  он  был
выше  трехстепенного  Станислава,  но  его  четвертая  степень
была  в  табеле  наград  последней.
 —  Иди,  служи  вере,  царю  и  отечеству,  живота  своего  не
жалея.  —  Рот  вдруг  протянул  руку,  предупредил:  —  Силь¬
но  не  жми!
 А  в  генеральской  приемной  Якова  уже  ожидал  военный
чиновник  с  подписным  листом.
 —  Орден  получил?  Поздравляю!  Выкладывай  за  награ¬
ду  червонец.
 Предупрежденный  отцом  Яков  достал  приготовленные
деньги  для  обязательного  при  награждении  взноса.  Вывел
в  ведомости  свою  фамилию.
 341

Тогда  же  Яков  увидел  действие  незнакомого  оружия.
В  разгар  артиллерийской  пальбы  небо  прочертили  огнен¬
но-хвостовые  ракеты.  Они  взвились  откуда-то  из  глубины
и  летели  в  сторону  неприятеля  со  зловещим  посвистом.
Описав  траекторию,  они  падали  и  взрывались  в  распо¬
ложении  врага.
 —  Что  это?  —  спросил  он  отца.
 —  Ракеты.  Артиллеристы  придумали.
 Конструктором  боевых  ракет  в  русской  армии  был  ар¬
тиллерийский  начальник  генерал  Александр  Дмитриевич
Засядко.  Свыше  пятнадцати  лет  работал  он  над  созданием
нового  оружия.  Изобрел  и  треножный  станок,  из  которого
производился  пуск  ракет.  Испытанное  в  войсковой  обста¬
новке  новое  оружие  получило  высокую  оценку  командую¬
щего  армией  генерал-фельдмаршала  М.Б.Барклая-де-Тол-
ли.  Он  писал  Засядко:  «Я  с  удовольствием  видел  особенные
труды  и  усердие  Ваше  в  открытии  сего  нового  и  столь  по¬
лезного  оружия,  кои  поставляют  меня  в  приятный  долг
изъявить  Вам  за  то  истинную  мою  признательность».  Одоб¬
рительно  отозвался  о  новом  оружии  и  А.П.Ермолов.  Он  пи¬
сал,  что  ракеты  «весьма  полезны  против  дерзкой  и  много¬
численной  турецкой  конницы».
 О  ракетах  Яков  Бакланов  слышал  раньше,  когда  шло
сражение  за  Браилов  и  Силистрию.  Но  только  совсем  не¬
давно  он  увидел  их  действие.  И  был  очень  поражен  этим
оружием.  После  боя  он  побывал  в  ракетной  роте.  Увидел
выстроенные  в  ряд  трехножные  установки.
 К  нему  подошел  офицер.
 —  Чем  обязан?  —  щелкнул  он  каблуками.  —  Поручик
Ковалевский!
 —  А  я  Бакланов,  из  казачьего  полка.
 —  Вы  —  Бакланов?  Тот  самый,  что  рассекает  турка  от
плеча  до  пояса?  —  уставился  офицер.  —  Рад  познакомить¬
ся.  О  вас  тут  столько  говорят.  Так  вас  интересует  ракетный
станок?
 Поручик  подвел  Якова  к  стоящему  в  ряду  устройству,
три  «ноги»  которого  были  крепко  вогнаны  в  землю.  По  верху
устройства  —  шесть  металлических  желобков.
 342

—  Принесите  учебную  ракету,  —  приказал  офицер  сол¬
дату.  —  Тот  вернулся,  неся  в  руках  металлический  пред¬
мет  в  форме  удлиненного  снаряда  с  длинным  металличес¬
ким  штырем  позади.
 —  А  это  для  чего?
 —  Чтоб  в  полете  придать  ракете  устойчивость.  Ракета
сия  калибром  в  два  дюйма*,  а  есть  еще  в  два  с  половиной  и
четырехдюймовые.  Ракеты  бывают  фугасные  и  зажигатель¬
ные.
 Офицер  словоохотливо  объяснял,  как  лучше  использо¬
вать  это  оружие  в  сражении,  сказал,  что  ракеты  летят  на
дальность  до  полутора  и  даже  трех  верст  и  что  их  можно
пускать  в  неприятеля  залпом,  сказал  о  себе,  что  он  коман¬
дир  первой  ракетной  роты,  созданной  в  русской  армии,  и
на  эту  должность  его  рекомендовал  сам  генерал  Засядко.
 Яков  впервые  слышал  эту  фамилию.
 —  Не  знаете  нашего  генерала?  —  удивился  Ковалев¬
ский.  —  Александр  Дмитриевич  создал  это  оружие.  И  с
самого  начала  войны  был  здесь.  Совсем  недавно  отбыл  в
Петербург.  Вы-то  сами  видели,  как  пускают  ракеты?
 —  Однажды  пришлось  наблюдать.  Вот  бы  нам  такие  шту¬
ковины.
 —  Многого  захотели.  Впрочем,  станок  сам  не  сложен,
его  можно  изготовить.  Вот  с  ракетами  дело  обстоит  слож¬
но,  их  ведь  доставляют  из  самого  Петербурга!
 У  Адрианополя
 Но  овладении  Бургасом  6-му  корпусу  была  поставле¬
на  задача  наступать  на  Адрианополь,  некогда  главный  го¬
род  древней  Фракии,  а  ныне  второй  по  значимости  город
Турции  после  Константинополя.  Стремясь  наверстать  упу¬
щенное,  главнокомандующий  Дибич  приказал  генералу  Роту
создать  для  преследования  неприятеля  авангард  из  казачь¬
 *  Дюйм  —  около  2,5  см.
 343

их  полков,  отличавшихся  своей  подвижностью  и  быстро¬
той.  В  отряд,  возглавляемый  генералом  Жировым,  вошли
три  полка:  Бакланова,  Ильина  и  Чернушкина.  Им  предсто¬
яло  обойти  по  второстепенным  дорогам  отступающие  глав¬
ные  силы  турецкой  армии  и  первыми  вырваться  к  Адриа¬
нополю.
 От  Бургаса  до  цели  —  около  полутораста  верст.  Отряд
находился  в  пути  вторые  сутки.  Осталось  преодолеть  по¬
следнее  препятствие  —  отроги  Балкан,  хребет  Истранджа.
На  перевал  вслед  за  головным  дозором  поднялась  группа
всадников  во  главе  с  генералом  Жировым.  Генерал  достал
часы,  посмотрел  на  склон,  по  которому  растянулась  казачья
колонна.
 —  Отдохнем,  —  сказал  он  командиру  полка  Бакланову.
И  соскочил  с  коня.
 Недавно  прошел  теплый  июльский  дождь.  Прошел  по¬
лосой:  в  горах  такое  случается  нередко.  На  хребте  зависла
туча,  прогремел  гром,  и  на  землю  обрушился  ливень.
А  потом  прояснилось  и  стало  так  чисто,  словно  дождь  про¬
мыл  воздух  и  насытил  его  свежестью.
 —  Садитесь,  ваше  превосходительство,  —  услужливо  раз¬
ложил  походный  стулец  ординарец.
 Генерал  сел,  вытер  платком  лицо.
 —  Садитесь  и  вы,  господа,  передохнем.  Они  еще  не  ско¬
ро  выберутся.
 Яков  находился  при  отце,  сел  поближе.  Знал,  что  гене¬
рал  любит  поговорить,  вспомнить  былое.  Генералу  было  за
пятьдесят,  но  он  не  утратил  выправки  и  видом  был  крепок.
На  лбу  залег  багровый  рубец  —  след  от  палаша  француз¬
ского  драгуна,  полученный  в  жаркой  схватке  у  Смоленска
в  восемьсот  двенадцатом  году.
 Всю  Отечественную  войну  войсковой  старшина  Жиров
провел  в  седле,  командовал  полком  в  летучем  корпусе  Мат¬
вея  Ивановича  Платова.  На  третий  день  после  перехода
французов  через  Неман  его  полк  вступил  в  схватку.  Отли¬
чился  полк  и  под  Смоленском,  Дорогобужем,  участвовал  в
знаменитом  рейде  у  Бородина.  Но  особую  доблесть  казачий
полк  Жирова  показал,  когда  изгоняли  врага.  Он  первым
преодолел  Вислу  и  ворвался  в  город  Нейбург.
 344

Генерал  любил  поговорить,  вспомнить  прошлое.
 —  Я  вам  скажу,  что  преследование  нужно  вести  умею¬
чи,  —  начал  он,  обращаясь  к  офицерам.  Он  многое  заим¬
ствовал  у  Платова,  и  эта  любимая  присказка  атамана  —
я  вам  скажу  —  тоже  вошла  как  бы  сама  собой  в  привы¬
чку.  —  Казалось  бы,  ничего  сложного  в  преследовании  нет,
не  то  что  в  наступлении  или  оборонительных  действиях,
но,  скажу  я  вам,  это  далеко  не  так.  Вот  у  меня  был  случай,
в  сражении  у  Малоярославца  француз  тогда  уж  отходил,  а
мы  его  преследовали.  Наши  теснят  его,  сбивают  заслоны,
то  и  дело  настигают  арьергард,  чтобы  сломить  его  и  выйти
к  главным  силам,  но  не  так-то  просто  одолеть  врага.  При¬
мчался  Платов.  Кутейников  ему  докладывает,  так,  мол,  и
так:  «Сидим  на  хвосте».  «А  что  толку,  что  на  хвосте,  —
недовольно  выговорил  атаман.  —  Французу  в  горло  надо
вцепиться!  Пустил  ли  кого  по  боковой  дороге?»  —  «Никак
нет!»  —  «Вот  и  плохо!  Немедленно  направляй  полк,  да  пос¬
тавь  ему  задачу  на  опережение  неприятеля».  Я  стою  тут
же.  Увидел  меня  Матвей  Иванович,  подзывает:  «Поди  сюда,
войсковой  старшина.  Дорогу  видишь?»  —  сует  мне  карту.
А  правей  старой  Смоленской  была  еще  одна.  —  «Вижу»,  —
отвечаю.  —  «Вот  по  ней  и  мчись,  упреди  голову  непри¬
ятельской  колонны,  да  задержи  ее.  А  мы  тем  временем
французу  с  боку  ударим.  Понял?»  —  «Понял»,  —  отвечаю.
Поставил  он  крестик  на  карте,  куда  полк  должен  выбрать¬
ся.  —  «Умри,  но  задачу  выполни!»  —  предупредил  напосле¬
док  атаман.
 Повел  я  полк  по  той  дороге.  Несусь,  а  в  голове  одна
только  мысль:  как  бы  не  опоздать!  В  Платове,  скажу  я  вам,
казаки  души  не  чаяли,  но  и  побаивались  его.  В  делах  служ¬
бы  был  он  взыскательным  и  нелицеприятным.  Требовал,
чтобы  приказы  выполнялись  быстро  и  точно.  Так  вот,  не
проехали  мы  и  половины  дистанции,  как  наскочили  на
неприятеля.  Головной  дозор  попытался  было  сбить  его  с
позиции,  да  не  смог.  Послал  я  головную  сотню,  а  та  ввяза¬
лась  в  перестрелку:  ни  вперед,  ни  назад.  Время  поджима¬
ет,  а  путь  полку  перекрыт.  Что  делать?
 Яков  слушал  генерала,  боялся  пропустить  слово.  Пред¬
ставил  обстановку,  в  которой  оказался  полк,  попытался
 345

угадать  решение,  которое  принял  тогда  сидевший  рядом
начальник.
 —  Так  вот,  оставил  я  сотню  на  месте,  а  сам  с  полком
скрытно  для  неприятеля  уклонился  от  дороги  вправо,  вы¬
ехал  на  какую-то  тропку  и  помчался  вперед.  Выскочили  к
назначенному  месту  до  срока,  какой  указал  Платов.  Не
ожидая,  пока  подтянется  полк,  выслал  разведку.  За  ней
направил  сотню  с  есаулом  Агаповым,  приказал  ему  дорогу
оседлать  и  ждать  моего  прибытия.  И  задачу,  таким  обра¬
зом,  удалось  выполнить  точно  и  в  срок.  Благодарность  за¬
служили  от  самого  Платова.  Вот  так-то,  господа.
 Генерал  поднялся  со  стульца,  надел  молодцевато,  чуть
набок  фуражку,  огляделся.  На  перевал  уже  вышли  передо¬
вые  сотни  баклановцев.  За  ними,  поотстав,  поднимались
остальные.
 —  Ну  вот,  поговорили,  отдохнули,  —  сказал  генерал  и
скомандовал:  —  Коня!  И  вперед!
 В  тот  же  день  казаки  подошли  к  Адрианополю.  Город
лежал  у  места,  где  сливались  три  реки  —  Тунджа,  Марица
и  Арда,  —  и  сходились  в  узел  шесть  дорог.  Когда-то  здесь
была  крепость,  но  от  нее  остались  одни  развалины.  Вокруг
города  возвышались  высоты.
 От  Адрианополя  шла  дорога  и  к  Черному  морю,  и  к
Константинополю,  и  к  Дарданеллам.  До  турецкой  столицы
оставалось  две  с  половиной  сотни  верст.  Не  доезжая  до
Адрианополя,  генерал  вызвал  Якова:
 —  Поезжай  под  крепость,  разузнай,  какой  в  ней  гарни¬
зон,  какие  укрепления.
 У  первого  селения  полусотню  Бакланова  окружили  бол¬
гары.
 —  Здравствуй!..  Братушки!..  Да  живио!  Русско!  —  Лица
светились  радостью.
 Появление  русских  войск  народ  воспринял  как  освобож¬
дение.  Много  зла  причинили  им  турки  за  вековое  пребыва¬
ние  в  чужой  стране.
 Не  задерживаясь,  Яков  повел  полусотню  дальше.  Вско¬
ре  на  дороге  повстречался  мужчина.  Яков  подозвал  его.
 —  Ты  откуда?
 —  Из  города,  —  ответил  тот  и  указал  в  сторону  Адриа¬
нополя.
 346

—  Большой  ли  в  городе  гарнизон?  Много  ли  вооружен¬
ных  турок?
 —  Много,  может  десять  тысяч,  а  может  и  больше.  Есть
пушки.
 Вблизи  города  по  казакам  открыли  огонь  с  высот  турец¬
кие  стрелки.  Казаки  не  стали  ввязываться  в  схватку,  укло¬
нились  в  сторону.  Но  им  преградила  путь  река.  За  ней  вид¬
нелись  неприятельские  позиции.
 Пробиться  к  крепости  казакам  не  удалось,  однако  они
сумели  разведать  укрепления.  И  по  возвращении  Яков  до¬
ложил  генералу  обо  всем  виденном.
 —  А  не  пытался  ли  обойти  крепость?
 —  Собирался.  Но  приказа  вашего  не  было.
 —  А  ты  бы  не  ждал.  Там,  скажу  я  вам,  место  из  уязви¬
мых.  Там  находятся  дороги,  называемые  коммуникация¬
ми.  По  ним  идет  снабжение  и  поступает  пополнение.  И  от¬
ходит  гарнизон  в  случае  поражения.  Зайти  во  вражеский
тыл  нелегко,  но  делать  это  нужно.  Говорю  это  я  к  тому,
чтобы  знал  и  постоянно  стремился  к  дерзостному  маневру.
В  сражении  нужно  действовать  не  только  по  приказу,  но,
вдобавок,  и  по  своему  разумению,  воинскую  сметку  прояв¬
лять.  Вот  так-то.
 И  Бакланов  снова  ушел  с  полусотней  к  крепости.  Отря¬
ду  удалось  обойти  город,  выйти  к  дороге,  ведущей  в  Кон¬
стантинополь.  Еще  издали  они  увидели  небольшую  колон¬
ну  из  верховых  и  повозок.
 —  Дозвольте,  ваше  благородие,  пошарить  в  турецких
телегах:  не  иначе  как  добро  везут  в  крепость,  —  обратился
урядник.  Его  поддержали  казаки.  Уж  чего,  а  пошарить  в
чужом  добре  казаки  любили.
 —  Ладно,  —  согласился  Яков.  —  Пленного  все  одно  нуж¬
но  брать.
 Завидя  вылетевших  из  засады  казаков,  верховые  охра¬
ны  бросились  наутек.  Казаки  подскакали  к  повозкам  и
опешили:  там  сидели  бритые,  с  цепями  на  руках  турки.
Казаки  подумали,  что  это  арестанты.  Но  зачем  их  везти  в
осажденный  город?  Стали  расспрашивать,  выяснилось,  что
в  телегах  находились  новобранцы  турецкой  армии,  их  вез¬
ли  на  усиление  гарнизона  Адрианополя.
 347

—  Что  с  ними  делать  будем,  Яков  Петрович?
 —  А  что  делать?  Отпустить.  Пусть  бегут  подалее.
 Все  же  пленного  отряду  удалось  схватить.  И  как  раз
того,  кто  был  нужен:  из  крепости  выехала  группа  верхо¬
вых  во  главе  с  офицером.  Офицера  схватили  и  возврати¬
лись  к  отряду.
 А  на  следующий  день  к  генералу  Дибичу  прибыли  тур¬
ки,  посланные  из  крепости:
 —  Наши  верховные  в  городе  начальники  Галиль-паша  и
Ибрагим-паша  спрашивают,  какие  будут  требования  для
сдачи  вам  города?
 —  Условия  наши  такие:  гарнизон  складывает  оружие,
сдает  исправной  артиллерию,  знамена,  военные  запасы  и
покидает  крепость  и  город.
 —  Хорошо,  части  гарнизона  направятся  к  Константино¬
полю.
 —  Нет.  Гарнизон  должен  идти  на  запад.
 —  Мы  доложим  Галиль-паше  и  Ибрагим-паше.
 Генерал  Дибич  раскрыл  часы:
 —  Сейчас  семь  часов  вечера  7  августа,  через  четырнад¬
цать  часов  в  8  утра  мы  начнем  штурм.
 За  ночь  русские  войска  заняли  исходные  для  штурма
позиции.
 —  Да  разве  турки  сдадут  без  боя  такой  город?  —  шли
разговоры.  —  Бургас  не  чета  ему,  и  за  тот  дрались,  как
скаженные.
 Полк  Бакланова  должен  был  овладеть  предместьем  го¬
рода  и  ворваться  в  крепость  через  Константинопольские
ворота.  На  рассвете  полковник  вывел  своих  казаков  к  доро¬
ге,  поставил  сотням  задачу.  Полусотня  Якова  должна  пер¬
вой  пробиться  к  воротам.
 Время  летело,  скоро  восемь,  все  уже  наизготовке,  а
крепость  молчала.  Ровно  в  восемь  ударила  пушка.
Штурм!  Войска  в  колоннах  со  всех  сторон  двинулись  к
городу.  Они  были  уже  совсем  близко  к  цели,  когда  в
разных  местах  города  появились  белые  флаги.  Распах¬
нулись  ворота  и  навстречу  войскам  вышли  толпы  горо¬
жан.  Вслед  за  ними  показались  и  турецкие  колонны.
Выйдя  из  крепости,  они  бросали  пред  русскими  войска¬
 348

ми  оружие,  знамена,  под  командой  своих  офицеров  от¬
ходили  в  сторону...
 Адрианополь  пал.  Восемь  с  половиной  веков  назад  у  его
стен  стоял  с  дружиной  киевский  князь  Святослав  Игоре¬
вич.  И  вот  снова  у  городских  стен  русские  полки.  В  качес¬
тве  трофеев  армии  достались  56  неприятельских  орудий,
25  знамен,  5  бунчуков,  несколько  тысяч  ружей,  большое
количество  снарядов,  запасы  продовольствия.
 2  сентября  в  Адрианополе  был  подписан  мир.  Россия
укрепила  свои  позиции  на  Балканах  и  Кавказе,  помогла
Греции  приобрести  автономию,  болгарский  народ  увидел  в
русской  армии  надежного  защитника  и  соратника  в  деле
освобождения  от  векового  турецкого  ига.  На  Кавказе  рус¬
ская  армия  овладела  крепостями  Карс,  Эрзерум,  Бая¬
зет,  Ахалкалаки  и  Ахалцихе,  портами  на  Черном  море
Поти  и  Анапа,  чем  подорвала  влияние  Турции  на  наро¬
ды  Кавказа.  Россия  также  приобрела  свободу  торговли
во  всех  турецких  владениях,  свободу  плавания  на  Чер¬
ном  и  Средиземном  морях  и  прохода  кораблей  через
Дарданеллы.
 Вскоре  Якову  Бакланову  перед  строем  полка  генерал
Жиров  вручил  второй  орден,  Анны  3-й  степени.
 —  Носи,  земляк,  награду  с  достоинством.  Надеюсь,  не
последняя.
 Отгремели  в  честь  победы  салюты,  отслужили  в  полках
молебны  во  здравие  живущих  и  во  славу  убиенных,  и  по¬
текли  поредевшие  колонны  русского  воинства  по  дорогам
на  север.
 Полк  Бакланова  направился  к  Пруту,  где  предстояло
нести  пограничную  службу  на  сторожевой  черте  Россий¬
ской  империи.  Он  шел  путем,  где  совсем  недавно  каждая
верста  пути  отвоевывалась  в  жарких  схватках,  о  которых
напоминали  частые  могилы-холмики.  Глядя  на  них,  каза¬
ки  крестились,  благодарили  судьбу,  что  уберегла  их  от  смер-
тушки.
 —  Что  приуныли,  хлопцы-молодцы?  —  подал  голос  со¬
тенный.  —■  А  ну,  Васька,  запевай!
 Запевала  приосанился,  вздохнул  поглубже.
 349

Ой,  да  не  туман-то  с  моря,
 Туман  поднимается,
 Ой,  да  по  крутым-то  горам
Туман  расстилается.
 Песню  подхватили  едущие  в  строю  казаки:
 Туман  расстила...  расстилается,
 Да  ветры  буйные  разгулялися.
 Это  была  недавно  рожденная  и  невесть  кем  сложенная
песня.  Снова  жаворонком  взлетел  голос  запевалы:
 Ой,  да  во  иной-то  земле
Да  я  был,  будто  во  Туретчине,
 И  видал  там,  видал,  братцы,
 Ой  да  все  диковинку.
 И  хор  снова  подхватил,  заглушая  голос  запевалы:
 Видал  там,  видал
Ой  да  все  диковинку.
 Лошади  шли  ровно,  мерно  постукивая  копытами  в  такт
песни,  бережно  неся  на  себе  вса  дников.  И  колыхались,  вон¬
заясь  в  небо,  пики,  поблескивая  острыми  копейцами.
 А  видал  я,  братцы,  кроволитию,
 Как  над  кустом  под  ракитовым
Лежит  тело  белое,
 Тело  белое  да  молодецкое.
 Песня  напоминала  казакам  о  недавних  сражениях,  о
гибели  своих  сотоварищей-станичниках.  Пел  песню  и  Яков
Бакланов,  всколыхнула  она  ему  душу...
 Накануне  отцу  принесли  письмо  в  сером,  заклеенном
хлебным  мякишем  конверте.  Прочитал  его  суровый  пол¬
ковник,  молча  сунул  в  карман.  Вечером  дал  Якову:
 —  Из  дома  прислали.  —  И  вышел,  оставив  сына  одного.
 Письма  приходили  редко,  получали  счастливцы,  кото¬
рым  завидовали,  потом  выспрашивали  у  них  о  станичных
новостях  в  надежде  услышать  что-либо  о  своем.
 Писала  чья-то  чужая  рука:  мать  безграмотна,  а  Серафи¬
мины  каракули  Яков  бы  узнал.  Вначале  почти  на  всю  стра¬
ницу  перечислялись  имена  родственников,  которые  посы¬
лали  на  далекую  балканскую  сторону  привет  храбрым  слу¬
жилым  Петру  Дмитриевичу  и  Якову  Петровичу.  Потом  со¬
общалось  о  домашних  новостях  и  уж  в  конце  извещалось:
 350

«А  на  прошлой  неделе  Ванечку,  первенца  Якова  Петрови¬
ча,  отнесли  по  воле  божьей  на  погост.  Задушила  мальца
глоточная  болезня...»
 Не  веря,  Яков  прочитал  еще  раз  и  еще,  прежде  чем  по¬
нял,  что  родной  его  курень  постигло  горе  и  он  лишился
сына.
 Зажав  письмо  в  кулак,  Яков  вышел  из  хаты.  Кто-то  ок¬
ликнул  его,  но  он  не  слышал,  брел,  словно  пьяный.  Воз¬
вратился,  когда  над  головой  мигали  звезды.
 Отец  не  спал,  поджидал  его.  Ходил  из  угла  в  угол,  отме¬
ряя  шаги,  под  грузным  телом  поскрипывали  половицы.
 —  Отпусти,  батя,  в  станицу.  Хотя  б  на  неделю.
 —  Не  могу.  Не  в  моей  власти.  Да  и  что  казаки  скажут?
И  так  гутарят,  будто  потворствую  тебе.  Нет-нет,  не  проси.
 —  Да  ведь  война-то  кончилась!
 —  Все  едино  —  не  могу.  Ты  думаешь,  у  нас  только  беда.
У  каждого  свое  горе.  Вот  приедем  на  Прут,  там,  может,
прояснится.
 Полтора  года  пробыл  Яков  Бакланов  на  Пруте,  прежде
чем  получил  по  льготе  отпуск.  Прощаясь,  отец  сказал:
 —  Вывел  тебя,  Яков,  на  дорогу,  дальше  ты  сам  проби¬
вай  в  жизни  путь.  Служи  в  другом  полку,  не  под  моим
началом.  Мне-то  подоспело  уходить  в  отставку.  О  том  уже
имел  с  начальством  разговор.
 На  Кубанской  линии
 В  станице  Гугнинской  Яков  пробыл  недолго,  всего  зиму.
По  весне  1834  года  его  призвали  и  направили  в  полк,  нахо¬
дившейся  на  Кубанской  линии.
 Кубанская  пограничная  линия  составляла  часть  Кавказ¬
ских  укреплений  на  южной  границе  России.  Созданная
Суворовым,  она  начиналась  от  устья  Кубани,  продолжа¬
лась  по  ее  северному  берегу  к  Лабе  и  смыкалась  с  терской
линией,  где  у  Каспийского  моря  находилась  крепость  Киз¬
ляр,  возведенная  еще  в  1739  году  от  набегов  горцев.
 351

На  Кубанской  линии  в  разное  время  было  заложено  де¬
сять  крепостей,  двадцать  опорных  пунктов,  в  которых  на¬
ходились  гарнизоны:  в  каждой  крепости  две  пехотные  роты
и  три  орудия;  в  опорном  пункте  —  рота  и  орудие.  Охрану
линии  чаще  всего  несли  казаки,  располагаясь  как  в  укреп¬
лениях,  так  и  между  ними,  на  так  называемых  постах.
 Кавказская  сторона  переживала  неспокойное  время,
русские  войска  вели  боевые  действия  против  вооруженных
отрядов  местных  феодалов.  Преследуя  экономические  ин¬
тересы,  царское  правительство  проводило  политику  расши¬
рения  своих  южных  пределов  в  поисках  выхода  в  Закав¬
казье.  Еще  задолго  до  того  Армения,  Грузия,  некоторые
княжества  Азербайджана  и  Дагестана  признали  Россию
надежным  соседом,  изъявили  согласие  на  присоединение  к
ней.  С  ними  были  установлены  добрые  отношения,  усили¬
лась  торговля,  однако  ей  препятствовала  неосвоенная  труд¬
нодоступная  территория  Кавказа,  населенная  многочислен¬
ными  и  разобщенными  народами.  Отстаивая  свою  незави¬
симость,  они  оказывали  русским  войскам  сопротивление,
чинили  всяческие  препятствия  на  путях  их  продвижения
вглубь  гор.  Сопротивление  особенно  возросло,  когда  про¬
изошло  слияние  интересов  горских  племен  на  религиозной
основе.  Во  главе  повстанцев  встал  влиятельный  священ¬
нослужитель  Шамиль,  в  1834  году  объявивший  себя  има¬
мом,  т.  е.  верховным  правителем  государства  на  террито¬
рии  Дагестана  и  Чечни.  Он  призвал  мусульман  к  газавату  —
священной  войне  против  иноверцев,  в  которой  каждый  ве¬
рующий  обязан  взять  в  руки  оружие.
 Турция  и  Иран,  в  планы  которых  входило  завоевание
Кавказа,  оказывавшие  до  того  влияние  на  его  население,
всеми  силами  разжигали  ненависть  к  России,  снабжали
повстанцев  оружием  и  боеприпасами,  подогревали  страс¬
ти.  Не  оставалась  в  стороне  и  Англия:  Кавказ  был  для  нее
заманчивым  краем,  сокровищницей  неразведанных  бо¬
гатств.  Через  своих  агентов  английское  правительство  спо¬
собствовало  усилению  и  без  того  накаленной  обстановки.
 Этот  период  известен  из  русской  литературы  как  поко¬
рение  Кавказа.  О  нем  писали  Пушкин  и  Лермонтов,  Бесту-
жев-Марлинский  и  Толстой.  Историки  же  именуют  его
 352

Кавказской  войной.  Начиная  с  1817  года,  против  кавказ¬
ских  народов  проводятся,  в  полном  смысле  этого  слова,  во¬
енные  операции.  Они  охватывают  территорию  Кубани,  Да¬
гестана,  Чечни.  Строятся  крепости  —  Грозная,  Внезапная,
Бурная,  —  опорные  пункты  для  завоевания  лежащего  к
югу  кавказского  края.  Война  эта  продолжалась  долгих
47  лет  и  закончилась  лишь  в  1864  году,  когда  силой  ору¬
жия  царское  правительство  устранило  влияние  на  Кавказе
соперничающих  Турции  и  Ирана.  Стремясь  закрепить  за¬
воеванное  и  отторгнуть  местное  население  от  влияния  юж¬
ных  соседей,  Россия  усилила  торговые  отношения  с  населе¬
нием  Кавказа,  провела  ряд  экономических  мер.
 Напряженная  обстановка  была  и  в  Причерноморье.  По
Адрианопольскому  договору  1829  года  к  России  отошло
побережье  от  устья  Кубани  до  северной  границы  Аджарии.
Россия  наконец-то  получила  выход  к  Черному  морю.  В
кровопролитных  сражениях  русским  войскам  удалось  взять
крепости  Анапу,  Поти.  На  побережье  стали  строить  укреп¬
ления.
 Такова  была  обстановка  на  Кавказе,  когда  туда  в  1834
году  был  направлен  Бакланов.  Он  уже  имел  чин  сотника,  а
о  его  делах  на  Балканском  фронте  на  Дону  ходила  громкая
слава.
 В  сопровождении  черноморского  казака  Яков  Петрович
ехал  в  укрепление  Прочный  Окоп,  находившееся  на  Куба¬
ни,  неподалеку  от  впадения  в  нее  Урупа.  Там  была  кварти¬
ра  командира  Донского  казачьего  полка,  который  возглав¬
лял  гарнизон  укрепления.  День  выдался  жарким,  над  зем¬
лей  колыхалось  трепетное  марево.  Весь  путь  казак-бородач
с  подробностями  рассказывал  о  том,  как  участвовал  в  штур¬
ме  Анапы,  а  Яков  Петрович  с  интересом  слушал  его.
 Турецкая  крепость  была  построена  полвека  назад  наем¬
ными  французскими  инженерами  и  считалась  перво¬
классной.  Расположенная  на  мысу,  она  имела  каменные
стены,  подходившие  вплотную  к  высокому  утесистому  бе¬
регу,  с  суши  же  перед  крепостью  —  глубокий  ров.  Во  время
царствования  Екатерины  II  русские  войска  дважды  пыта¬
лись  овладеть  ею,  и  оба  раза  неудачно.  Турецкий  султан
назвал  ее  «ключом  азиатских  берегов  Черного  моря»,  и  не¬
приятель  дрался  за  нее,  не  щадя  себя.
 12.  А.  Корольченко
 353

2  мая  1828  года  на  рейде  Анапы  появилась  русская  эс¬
кадра  вице-адмирала  Грейга,  закрыв  подступы  к  крепости
с  моря.  А  на  следующий  день  подошли  из  Тамани  четыре
полка  черноморских  казаков,  шесть  рот  пехоты  при  двад¬
цати  легких  орудиях.  Командовал  отрядом  полковник  Пе¬
ровский.  На  предложение  адмирала  сдать  Анапу  паша  от¬
ветил  отказом.  Он  был  уверен,  что  четырехтысячный  гар¬
низон,  располагавший  восемьюдесятью  пятью  крепостны¬
ми  орудиями,  с  запасом  пороха  и  ядер  сумеет  отбить
штурм...  Ко  всему  еще  задул  ветер,  на  море  поднялся  шторм.
Бомбардировка  крепости  с  кораблей  стала  невозможной,
нельзя  было  высадить  и  десант.  Используя  момент,  на  от¬
ряд  полковника  Перовского  напали  подошедшие  с  гор  чер¬
кесские  повстанцы.  Три  дня  продолжалась  ожесточенная
схватка,  не  принесшая  ни  одной  из  сторон  успеха.
 6  мая  ветер  стих,  с  кораблей  спешно  высадились  два
егерских  полка  с  восемью  орудиями  под  начальством  кня¬
зя  А.С.Меншикова.  Они  усилили  отряд  Перовского.  Ведя
бой  с  засевшими  в  крепости  турками,  егерям  и  казакам
приходилось  одновременно  отражать  с  тыла  атаки  превос¬
ходящих  по  численности  отрядов  черкесских  всадников.
Прошло  несколько  дней  сражений.  Утром  в  расположении
егерского  полка  появился  изможденный  человек,  босой,  в
лохмотьях:  «Друзья,  братишечки!  Не  стреляйте!  Я  русский!»
—  «Кто  таков?»  «Солдат  я.  Бежал  из  плена.  Восемь  лет
был  в  неволе,  в  черкесском  ауле».  И  рассказав  о  своих
мытарствах,  сообщил,  что  в  горах  скрывается  до  трех  ты¬
сяч  неприятеля  и  что  не  сегодня-завтра  предпримут  напа¬
дение.
 Действительно,  через  день  большой  отряд  конницы  ата¬
ковал  роты  Таманского  полка.  Превосходя  их  в  численнос¬
ти,  всадники  уже  были  близки  к  победе,  как  подоспела
русская  артиллерия.  Орудия  ударили  картечью  и  застави¬
ли  неприятеля  отступить.  Горячая  схватка  произошла  и  у
стен  крепости  с  предпринявшими  вылазку  турками.  Пре¬
давшись  воспоминаниям,  бородач-черноморец  рассказал  о
штабс-капитане  Томиловском.
 Оли  схватились  врукопашную  у  обрыва,  русский  офи¬
цер  Томиловский  и  великан-турок.  Офицеру  долго  не  уда¬
 354

валось  одолеть  турка.  Все  же,  изловчившись,  он  сумел  стол¬
кнуть  его  в  пропасть.  И  сам,  не  удержавшись,  слетел  за
ним.
 —  Неужто  разбился?  —  посочувствовал  Яков  Петрович.
 —  Не-е,  удержался  на  уступе.  Только  сам  не  мог  вы¬
браться.  Кричал:  «Выручайте!»  Двое  бросились  на  помощь,
а  под  одним  камень  вывернулся,  и  он  вниз,  в  пропасть...
Царство  ему  небесное,  —  бородач  перекрестился.
 —  А  штабс-капитан?  Что  с  ним?  Выручили?
 —  Выручили.  А  как  же  иначе?  Сняли  с  убитых  турок
пояса,  связали  их,  по  ним  спустились.  Когда  поднимали
раненого,  турки  подстрелили  нашего  одного.  А  штабс-ка¬
питана  спасли.  Выручка  в  бою  —  святое  дело.
 —  Когда  ж  Анапу  взяли?
 —  Вскорости  и  одолели...
 В  военном  бюллетене  о  сражении  за  Анапу  сообщалось,
что  солдаты,  казаки,  матросы  проявили  необыкновенное
мужество  и  упорство.  С  3  мая  по  22  июня  они  не  знали
покоя  круглые  сутки.  Днем  стояла  ужасная  жара  и  негде
было  укрыться  от  палящего  солнца.  Палатка  имелась  лишь
у  Меншикова,  в  лазарете  для  раненых  устроили  навес  из
судовых  парусов.  На  много  верст  в  окрестности  —  ни  одно¬
го  деревца.  У  войска  не  было  ни  свежей  говядины,  ни  сколь¬
ко-нибудь  сносной  провизии.  Испытывали  недостаток  в  воде:
в  близлежащей  речке  она  по  вкусу  напоминала  болотную.
Рыли  колодцы,  но  и  там  она  оказывалась  горько-соленой,
непригодной  для  питья.  От  недостатка  воды  и  скудной  пищи
люди  болели,  и  многих  отправляли  по  морю  в  Севастополь.
Недоставало  и  дров  для  варки  пищи:  лес  находился  в  отда¬
лении,  у  неприятеля.
 К  полудню  Яков  Петрович  и  казак-черноморец  проеха¬
ли  немногим  более  половины  пути.
 —  Передохнем  в  этой  рощице,  —  указал  Яков  Петрович
на  зеленевшую  в  лощине  кущу.
 —  Стой!  Кто  такие?  Сказывай  пропуск!  —  окликнул  их
солдат-дозорный.  —  В  балку  приказано  никого  не  пускать.
Эй,  Митрий,  поди-ка!
 Из  чащи  показался  второй,  заспанный  солдат.  Во  всю
щеку  шрам.
 12* 	355

—  Кто  таковские?  —  он  уважительно  посмотрел  на  се¬
ребряные  кресты  хорунжего.
 —  В  Прочный  вот  они  едут.  А  я  с  ними,  —  пояснил
казак-черноморец.  —Решили  передохнуть.
 —  Отдыхайте,  тут  и  родничок  есть,  —  изуродованная
щека  вместе  с  губой  перекосилась.
 —  Это  кто  ж  тебя?  —  полюбопытствовал  черноморец.
 —  А-а,  —  отмахнулся  тот.  —  Под  Анапой  пуля  поцело¬
вала.
 —  Стало  быть,  и  ты  там  был!  Тогда  мы  родственники.
 Не  расседлывая  коней,  Яков  Петрович  и  казак  направи¬
лись  к  ручью,  долго  мылись  в  холодной  воде.  Подошел  пер¬
вый  солдат  и  тоже  стал  разуваться.
 —  Как  служба?  —  спросил  его  Бакланов.
 —  А  что  служба?  Идет  помаленьку.  Погода  вот  только
уж  больно  гнилая.  Осенью  да  зимой  дожди  одолевают,  а  с
ними  сырость.  А  летом  зной,  не  приведи  господи.  Лихорад¬
ка,  черт  бы  ее  побрал,  мучает,  да  поносы.  Много  болеет
нашего  брата.
 —  Сам-то  родом  откуда?
 —  Из-под  Киева  я,  с  села  Каменка.  Может,  слышали.
Оттуда  мы,  Осиповы,  там  Осиповых  полсела.  Не  бывали  в
наших  краях?
 —  Не  приходилось.  Сам-то  воевал?
 —  Как  не  воевал!  Под  Баязетом  медальку  вот  заслужил.
 —  А  как  здесь?  Спокойно?
 —  Какой  там!  Спать  ложишься,  ружье  под  бок,  того  и
гляди  жди  нападения.  Сельчане  идут  в  поле  на  работы,  а
ты  охраняешь.  Стоишь  с  ружьем,  зришь,  чтоб  на  них  не
напали.  Неспокойный  край.
 —  А  под  Анапой  был?
 —  Не  довелось.  Вот  Митрий  там  бывал,  он  там  скрозь
все  исползал.
 Архип  Осипов  и  его  напарник  служили  в  старейшем
Тенгинском  пехотном  полку,  батальоны  которого  несли
службу  на  Кубанской  линии.  Один  батальон  полка  распо¬
лагался  у  моря,  охраняя  побережье,  где  нередко  появля¬
лись  турецкие  торговые  суда.  Они  доставляли  ткани,  соль,
сафьян,  различную  утварь,  украшения,  словом,  все,  в  чем
 356

нуждалось  население.  С  побережья  вывозили  иной  товар:
мужчин  —  на  рудники  Трапезунда,  женщин  —  в  гаремы.  В
последнее  время  продавали  на  турецкую  сторону  захвачен¬
ных  в  схватках  русских  солдат.
 Прощаясь,  Яков  Петрович  пожелал  солдатам  удачи  да
добрых  дел.
 —  Авось  еще  увидимся,  Архип  Осипов.
 —  Непременно,  ваше  благородие.  Гора  с  горой  не  схо¬
дится,  а  человек  с  человеком  —  завсегда.  В  одном  отряде-
то  числимся.
 Это  было  и  в  самом  деле  так.  Полк,  в  котором  предстояло
служить  Бакланову,  входил  в  отряд,  где  кроме  Донского,  были
еще  полки  Черноморского,  Хоперского  и  Ставропольского
казачества,  а  также  подразделения  Тенгинского  полка.
 Пирушка
 1Сомандир  полка  встретил  Бакланова  не  очень  любез¬
но.  Не  приглашая  сесть,  стал  расспрашивать  о  службе,  о
сражениях,  в  которых  довелось  участвовать  прибывшему,
поинтересовался  отцом.  Яков  Петрович  понял,  что  коман¬
дир  полка  подозревал  в  успешном  продвижении  по  службе
сына  Бакланова-старшего.  Остался  недовольным,  что  но¬
вичок  не  служил  на  Кавказе.
 —  Край  здесь  дикий,  не  то  что  Балканы,  и  с  населением
нужна  осторожность,  —  поучал  он.  —  Для  мусульман  —
мы  иноверцы,  стало  быть,  чужие.  Выезжают  в  поле  наше
поселенцы,  а  мы  их  охраняем,  а  когда  сами  на  рубке  леса
или  на  работах,  то  топор  в  руке,  а  оружие  за  спиной.  Не
все,  конечно,  против  нас,  но  и  одного  мятежного  отряда
достаточно,  чтобы  вызвать  в  округе  тревогу.
 Заканчивая  разговор,  полковник  сказал:
 —  Два  дня  вам  на  обустройство,  а  потом  представлю
офицерам  и  вступите  в  должность.
 Приезд  Бакланова  был  для  офицеров  не  очень  желатель¬
ным.  Прибыл-то  он  с  повышением,  должен  принять  под
свое  начало  сотню  и  тем  притормозить  повышение  местно¬
 357

го  кандидата.  Не  вызывала  симпатии  и  внешность  нович¬
ка:  словно  глыба  и  без  улыбки.  Вскоре  к  нему  на  квартиру
пришел  есаул,  сказал,  что  офицеры  просят  прибыть  его  на
пирушку.
 —  Непременно  приходите,  не  то  обидите  всех  отказом.
 —  Буду,  —  пообещал  новичок.
 А  к  вечеру  денщик  предупредил  Бакланова:
 —  Вы,  ваше  благородие,  будьте  поосторожней.  Слышал,
будто  ноне  затевается  против  вас  недоброе.
 —  От  кого  слышал?
 —  Есаулов  денщик  намекнул.  Говорил,  мол,  крестины
затевают.
 Безудержный  в  бою,  Яков  Петрович  в  мирной  жизни
был  нетороплив,  рассудителен  и  казался  добрым  увальнем.
«Мухи  не  обидит»,  —  с  уважением  говорили  о  нем  подчи¬
ненные.
 «Крестины  затевают.  Ну  что  ж,  пусть  попробуют.  Мы
тоже  шиты  не  лыком»,  —  мысленно  рассуждал  сотник,  на¬
правляясь  в  гости.  К  его  приходу  пирушка  была  в  разгаре.
 —  Господа  офицеры!  Прошу  любить  и  жаловать  назна¬
ченного  в  наш  славный  полк  героя  балканских  сражений
сотника  Якова  Бакланова,  —  объявил  есаул.
 —  Штрафную  ему!  Штрафную!  —  послышались  голоса.
 Круглолицый  хорунжий  поспешно  налил  из  бутылки  в
 кружку  вина.
 —  Отставить!  —  скомандовал  тамада.  —  Где  рог?  По¬
дать  сюда  рог!
 —  Да,  да,  пусть  пьет  из  рога!
 В  рог  вошло  почти  пять  кружек  вина,  но  Яков  Петрович
не  стал  отказываться.  Взял  рог  в  обе  руки,  стал  неторопли¬
во  пить.
 —  До  конца!..  До  последней  капли!..  До  донышка!  —
требовали  от  него.
 —  Все!  Штраф  уплачен,  —  добродушно  улыбаясь,  он  пе¬
ревернул  рог.
 —  Ему  надобен  еще  один!  —  воскликнул  сидевший  на¬
против  офицер  с  щегольскими  усиками  и  потянулся  к  рогу.
 —  После  тебя,  милок,  —  ответил  Яков,  принимаясь  за
еду.
 358

От  него  не  ускользнуло,  как  сидевший  в  торце  стола  та¬
мада  подмигнул  офицеру,  и  вспомнилось  предупреждение
денщика.  Он  невольно  подсчитал  сидящих:  шестнадцать.
«Ну  да  ладно!»...
 Ему  угодливо  наливали  в  кружку,  произносили  в  его
честь  тосты,  он  пил,  но  не  пьянел.
 Потеснив  соседа,  к  нему  подсел  крутогрудый  и  плечис¬
тый  офицер,  назвавшийся  Иваном.  Он  был  сильно  «на  взво¬
де»,  зло  щурил  водянистые  глаза.
 —  Хочу  с  тобой  выпить,  —  настойчиво  подсовывал  он
кружку.  —  С  незваным  гостем.
 И  тут  же  подал  голос  офицер  с  усиками:
 —  А  почему  ты  назвал  меня  «милок»?  Какой  я  тебе
«милок»?  Я  —  офицер  казачьего  войска.  И  отец  мой  ко¬
мандовал  полком  и  был  «превосходительством».  Дед  тоже
начальствовал  над  сотней.  Это  тебе  известно?  А  ты  меня  —
«милок».  Да  за  такие  слова  у  нас  по  морде  бьют.  —  Он
потянулся  через  стол,  угрожающе  замахиваясь  кула¬
ком.
 —  Постой,  Василий,  —  остановил  его  Иван.  —  Дай  мне
с  ним  поговорить.
 —  Так  ты  отказываешься  пить,  когда  к  тебе  всей  ду¬
шой!  —  на  него  навалился  грудью  плечистый  Иван.
 Яков  Петрович  сидел  у  стены,  оттесненный  столом  от
двери.  Он  понял,  что  сделали  это  с  умыслом.  Справа  был
Иван,  слева  —  такой  же  кряжистый  офицер,  а  напротив  —
щеголеватый  офицер.
 —  Он  не  уважает  офицеров  полка!
 —  Его  отец  был  кочуром!
 —  Ему  не  место  быть  с  нами!
 Яков  Петрович  попробовал  урезонить  пьяных,  потом
слегка  оттолкнул  навалившегося  Ивана.
 —  Так  ты  еще  драться!  —  взревел  тот.  —  Прибыл  в  чу¬
жой  полк  —  и  бить  офицеров!
 Иван  ударил  его  в  грудь.  Кулак  —  как  гиря.  Сотник
едва  устоял.
 —  Ну  уж  такого  я  не  потерплю!  —  И  Бакланов  поддал
Ивану  под  скулу.  Коротко  лязгнули  зубы.  Опрокидывая
табурет,  тот  грохнулся  на  пол.
 359

—  Ах,  ты  так!  —  На  него  набросился  щеголеватый  офи¬
цер  и  сосед  слева.
 —  Шалите!  Меня  не  возьмешь!
 Он  ударил  по  голове  офицера,  и  тот  обмяк.  Потом
ударил  соседа,  и  тот  отлетел  к  дальней  стенке.  Загрохо¬
тали  табуреты,  зазвенела  посуда.  Перед  ним  образова¬
лась  пустота.
 В  следующий  йиг  на  него  бросились  трое,  и  он  ударил
одного,  второго,  потом,  изловчившись,  схватил  двоих  за
вороты  мундиров  и  столкнул  лбами.  Нападавшие  грохну¬
лись  на  пол..
 —  Не  сметь!  —  послышался  оклик  хозяина  квартиры.
Есаул  стоял  с  побледневшим  лицом.
 Повинуясь  инстинкту,  Бакланов  оглянулся:  неуверен¬
ной  походкой  к  нему  приближался  окровавленный  Иван  с
саблей  в  руке.
 —  А  вот  я  его  сейчас!  —  рычал  он.  Тупо  глядели  оловян¬
ные  глаза.  —  Не  позволю  бить  офицера...
 —  Не  сметь!  —  вновь  воскликнул  есаул  и  шагнул  к  Ива¬
ну.
 Но  прежде  чем  тот  оказался  возле  ослепленного  яростью
казака,  Яков,  опережая  замах,  ударил  Ивана,  выбив  из  руки
оружие.  На  лету  схватил  саблю  за  лезвие.  По  руке  заструи¬
лась  кровь.
 —  Все  назад!  В  угол!  —  прогремел  он,  и  люди  в  страхе
попятились.  —  От  двери!
 Не  выпуская  сабли,  он  направился  к  выходу.  Под  нога¬
ми  хрустели  черепки  и  стекло.
 —  Эх,  вы!  Крестилыцики!  Только  подойдите,  вот  этой
саблю  кой  срежу!  —  И  вышел,  хлопнув  дверью.  В  сенях
бросил  саблю  в  угол  и  направился  к  дому.
 На  следующий  день  с  утра  было  построение  офицеров.
Обходя  стой,  командир  полка  отметил  на  лицах  многих
кровавые  подтеки  и  синяки,  у  офицера  с  усиками  чертов¬
ски  распухла  губа  и  он  с  трудом  открывал  рот.  У  первого  в
полку  силача  Ивана  оказалось  три  выбитых  зуба.  На  лбу
двоих  были  бинтовые  повязки.
 —  Кто  это  пощипал  офицеров?  —  спросил  полковник
есаула.  —  У  всех  до  неприличия  побиты  рожи.  Из  боевых
схваток  не  возвращались  такими.
 360

Есаул  тактично  промолчал.
 —  Господа  офицеры,  представляю  вам  прибывшего  для
прохождения  дальнейшей  службы  в  полку  сотника  Бакла¬
нова.  Офицер  боевой,  отмечен  за  балканские  дела  награда¬
ми.  Прошу  с  ним  познакомиться.
 —  Уже  знаем,  —  с  трудом  выговорил  Иван,  ощущая  во
рту  пустоту.
 —  Так  точно,  господин  полковник.  Офицеры  с  сотником
уже  познакомились,  —  пояснил  есаул.  —  Он  действитель¬
но  боевой  офицер.  Даже  больше:  он  не  казак,  а  дьявол.
Одним  словом,  для  полка  находка.
 У  дальнего  аула
 Войсками  Кубанской  линии  командовал  тридцатисе¬
милетний  генерал  Засс.  До  этого  он  был  командиром  Моз¬
докского  казачьего  полка,  принимал  участие  во  многих  во¬
енных  делах.  На  Кубани  генерал  Засс  предпринял  новые
боевые  походы  вглубь  неприятельской  территории,  каждый
раз  пробиваясь  все  ближе  и  ближе  к  побережью  Черного
моря.  Походы  были  не  из  легких,  и  тяжесть  их  в  основном
ложилась  на  плечи  местных  казаков,  из  Черноморского
казачьего  войска.
 Черноморское  казачество  возникло  на  Украине  в  1783
году,  когда  из  жителей  Запорожской  Сечи  и  пришедших  с
Буга  казаков  создали  полки  казачьего  войска.  Вскоре  часть
этого  черноморского  войска  перевели  на  Кубань,  в  недавно
заложенную  крепость  Прочный  Окоп.  Позже  казаки  рассе¬
лились  вдоль  Кубани,  по  правобережью  реки,  создав  ста¬
ницы  для  отражения  внезапных  нападений  горских  отря¬
дов.  В  1860  году  Черноморское  казачество  получит  наиме¬
нование  Кубанского.
 Постоянная  опасность  жарких  схваток  с  горскими  пле¬
менами  и  необычные  условия  жизни  воспитали  линейных
казаков-черноморцев  прекрасными  воинами,  которые  по
удали  и  умению  вести  боевые  действия  не  уступали  горным
джигитам.  Превосходили  они  в  этом  и  донских  казаков,
 361

привычных  к  действиям  на  степных  просторах.  Донские
сотни  в  основном  использовались  для  несения  кордонной
службы,  где  боевые  действия  ограничивались  лишь  пере¬
стрелкой.
 Бакланов,  однако,  понял,  что  рано  или  поздно  сотне
придется  вступить  в  настоящее  дело,  и  без  устали  учил  под¬
чиненных  всему,  что  необходимо  было  для  сражения.
К  неудовольствию  полкового  начальства  Бакланов  стал  пе-
реоблачать  казаков  сотни  в  удобную  форму,  какую  носили
черноморцы:  вместо  чекменей  —  черкески,  мягкие  сапоги.
Когда  казаки  шли  на  боевое  задание,  разрешал  оставлять
трехсаженные  пики  и  брать  короткие  кинжалы.  Об  этом
стало  известно  командиру  полка.
 —  Вы  что  же,  сотник,  устанавливаете  в  полку  нежела¬
тельные  порядки.  В  чужом  монастыре,  как  известно,  не
живут  по  своим  уставам.  Извольте  соблюдать  установлен¬
ную  форму.
 —  Так  ведь  казакам  удобней  действовать  в  форме  ли-
нейцев.  О  людях  я  пекусь.
 Но  командира  не  удалось  убедить.  Полковник  был  не¬
сговорчивым.
 Через  неделю  в  полк  прибыл  генерал  Засс.  Каким-то
образом  ему  стало  известно  о  попытке  Бакланова  переобла-
чить  казаков.  На  офицерском  собрании  он  сказал:
 —  Начинание  сотника  Бакланова  разумно.  Из  своего  опы¬
та  заключаю.  Облачение  казака  должно  помогать  успеху
сражения.  Вспомните,  как  восставал  Суворов  против  не¬
удобной  прусской  формы,  какую  пытался  ввести  Павел.
 Командир  полка  промолчал,  а  на  следующий  день  сказал:
 —  Одевай  своих  в  черкески,  а  нашу,  донскую,  форму
хранить,  не  изнашивать!
 Через  месяц  по  примеру  баклановцев  в  новую  форму
переоделся  весь  полк.  Казаки  во  всеуслышание  высказы¬
вали  сотнику  благодарность.  Между  тем  боевые  действия
не  только  не  ослабевали,  а  наоборот  —  обострились.  Война
продолжалась  уже  семнадцать  лет.  Все  чаще  и  яростней
становились  схватки,  и  конца  им  не  предвиделось.  Мир¬
ное  завоевание  Кавказа  путем  торговли  и  экономических
посулов  результатов  не  дало.  Не  принесли  успеха  и  пря¬
 362

мые  военные  действия.  Назначенному  в  1817  году  намес¬
тником  Кавказа  генералу  Ермолову  удалось  добиться  не¬
которых  результатов,  однако  они  не  привели  к  окончатель¬
ному  решению  кавказского  вопроса.  Раздосадованный  не¬
удачей,  новый  император  Николай  сместил  Ермолова.  Но
и  эта  смена  не  решила  дела.  Более  того,  сопротивление
кавказского  населения  усилилось,  особенно  на  Тереке,  в
Чечне,  Дагестане.  Активизировались  военные  действия  и
на  Кубани.
 Генерал  Засс  решил  в  последнюю  экспедицию  продви¬
нуться  далеко  в  горы.  Для  этого  дела  были  отобраны  на¬
иболее  подготовленные  подразделения,  в  том  числе  и  сотня
Бакланова.  Возглавляемый  Зассом  отряд  вел  проводник  из
местных  жителей,  состоявший  на  службе  в  русской  армии.
Избегая  дорог,  солдаты  шли  горными  тропами  по  ночам,
пережидая  день  в  глухих  местах.  Наконец,  однажды  перед
рассветом  отряд  достиг  большого  селения,  которым  пред¬
стояло  овладеть.
 —  Справа  и  слева  пропасть,  —  предупредил  генерала
проводник.  —  Впереди  каменная  стена.  Прежде  всего  нуж¬
но  овладеть  воротами.
 Высланная  разведка  подтвердила  слова  проводника.
Разведчикам  удалось  подобраться  к  запертым  воротам,  об¬
наружив  там  охрану.
 Было  решено  действовать  тихо:  скрытно  подобраться,
снять  охрану,  а  потом,  перебравшись  через  стену,  открыть
ворота.
 —  Есть  ли  желающие  идти  с  охотниками?  —  спросил
генерал  офицеров.
 —  Дозвольте  мне,  —  вызвался  Яков.
 С  охотниками  Бакланов  бесшумно  направился  к  селе¬
нию.  Вскоре  во  тьме  обозначилась  высокая  стена,  в  одном
месте  возвышалась  арка  ворот.
 —  Там  сторожевые,  —указал  в  сторону  ворот  возглав¬
лявший  охотников  унтер.
 —  Их  надобно  схватить.  Только  без  шума.
 Унтер  и  разведчики  заскользили  к  месту,  где  обнаружи¬
ли  охрану.
 363

Яков  с  донцами  укрылись  в  камнях,  напряженно  вслу¬
шиваясь  в  ночные  шорохи.  Где-то  безумолчно  шумел  гор¬
ный  поток,  из  аула  донесся  ленивый  лай,  потом  долетел
приглушенный  вскрик.
 —  Кажись,  готово,  —  проговорил  ординарец.
 Вскоре  пред  ними  вырос  охотник,  сообщил,  что  двух
охранников  связали,  в  рот  затолкали  кляп.
 Бакланов  перебежал  к  воротам,  навалился  плечом  на
створку,  но  она  не  поддавалась.
 Направив  вправо  и  влево  дозорных,  сотник  приказал
троим  казакам  перелезть  через  стену  и  открыть  ворота.  Сам
с  ординарцем  остался  на  месте.
 Он  не  слышал  шагов  отделившегося  от  камней  горца,
увидел  только,  когда  горец  оказался  совсем  рядом.
 —  Ал-ла!  —  вскинул  ружье.  В  следующий  миг  щелкнул
курок...  но  выстрела  не  последовало.
 Сотник  бросился  к  стрелявшему.  Тот  отбросил  ружье,
вырвал  из-за  пояса  пистолет.  Расстояние  не  превышало  пяти
шагов.  Горец  нажал  на  пуск,  снова  послышался  щелчок.
Он  показался  Якову  оглушительным.  И  опять  последовала
осечка.  Выстрел  прогремел  откуда-то  из  камней,  пуля  про¬
летела  у  самого  уха.  В  следующий  миг  горец  нанес  ему
удар  пистолетной  рукоятью.  Удар  в  голову  был  столь  силь¬
ным,  что  свалил  Якова  с  ног.  Он  не  видел,  как  ординарец
полоснул  саблей  горца,  как  вслед  за  тем  распахнулись  во¬
рота  и  в  них  показались  охотники.
 —  Ваше  благородие,  путь  свободен!  —  подбежал  к  ле¬
жавшему  Бакланову  унтер.  Лицо  сотника  залито  кровью,
но  он  был  в  сознании:  шапка  спасла  его.
 Вскоре  после  того  похода  сотня  Бакланова  участвовала
в  еще  одной  рискованной  операции.  Преследуя  неприятель¬
ский  отряд,  казаки  оторвались  от  своих  главных  сил  и  ока¬
зались  в  ловушке.  Путь  к  отступлению  оказался  отрезан¬
ным,  вокруг  —  превосходящие  силы  врага.  В  течение  дня
казаки  отбили  двенадцать  атак,  израсходовали  почти  все
боеприпасы.  На  помощь  не  рассчитывали.  Внушив  непри¬
ятелю  мысль,  что  готов  принять  условия  сдачи  в  плен,  Бак¬
ланов  атаковал  его  в  неожиданном  месте:  на  дороге,  кото¬
рая  вела  вглубь  вражеской  территории.  Более  пятнадцати
 364

верст  преследовали  казаки  неприятеля,  а  затем,  воспользо¬
вавшись  темнотой,  резко  изменили  направление  и  обход¬
ным  путем  соединились  со  своим  отрядом.  Их  возвраще¬
ния  не  ожидали.  Даже  сам  Засс  не  скрыл  восхищения  при¬
нятым  Баклановым  решением.  За  это  дело  сотник  был  удос¬
тоен  ордена  Владимира  4-й  степени  с  бантом.
 У  Черного  моря
 Из  числа  приморских  укреплений  наиболее  значитель¬
ным  было  Суджукское,  образованное  в  1837  году.  Тогда  в
сентябре  в  обширную  бухту  Суджук  вошла  русская  эскадра
из  восьми  боевых  кораблей  и  трех  пароходов.  Командовал
эскадрой  генерал-лейтенант  Раевский,  сын  героя  Отечес¬
твенной  войны  1812  года  Н.Н.Раевского.  Под  прикрытием
огня  корабельных  орудий  на  берег  к  устью  реки  Цемес  вы¬
садился  возглавляемый  генерал-адъютантом  Лазаревым
десантный  отряд.
 Осмотрев  бухту,  генерал  пришел  к  выводу,  что  ее  распо¬
ложение  стратегически  выгоднее,  чем  находившаяся  непо¬
далеку  Геленджикская  бухта,  и  предложил  основное  ук¬
репление  строить  здесь.  Этому  обстоятельству  способство¬
вало  и  то,  что  годом  ранее  в  этой  же  бухте  у  подножия  горы
Доб  уже  был  создан  форт  Александровский.  (Поздней  этот
форт  будет  переименован  в  Кабардинское  укрепление.)  Пред¬
ложение  генерала  Лазарева  приняли.  Так  возникло  боль¬
шое  укрепление  Новороссийское.
 Началось  строительство  укреплений  и  южней  Геленджи¬
ка.  В  устье  реки  Пшада  сооружалось  Новотроицкое,  у  реки
Вулан  —  Михайловское,  на  месте  нынешнего  Адлера  —
укрепление  Святого  Духа.  Береговые  сооружения,  возводи¬
мые  близ  моря,  представляли  собой  огражденные  земля¬
ным  валом  участки,  с  вырытым  перед  ними  рвом.  Для  уси¬
ления  преграды  у  вала  высаживался  колючий,  непролаз¬
ный  кустарник  держи-дерева.  На  возвышенности,  с  кото¬
рой  можно  было  вести  огонь  в  сторону  моря,  а  также  пред¬
положительно  в  опасных  направлениях,  создавались  бас¬
тионы  для  орудий,  два  или  четыре.  В  наиболее  защищен¬
 365

ном  месте  рыли  пороховой  погреб,  обложенный  сырцовым,
необожженным  кирпичом.
 Защитники  укреплений  размещались  в  сырых  и  холод¬
ных  землянках,  крыши  их  пропускали  воду,  и  солдаты  от
сырости  и  холода  часто  болели.  Немногим  лучше  были
жилища  офицеров.
 В  гарнизоны  прибрежных  укреплений  направлялись
солдаты  пехотных  полков.  В  Михайловском  укреплении
находились  роты  Тенгинского  батальона,  которые  ранее
несли  службу  на  Кубанской  линии.
 В  1837  году  Кавказские  полки  посетил  российский  им¬
ператор.  Пребывание  его  в  боевых  районах  было  недолгим,
однако  ж  он  понял,  что  конец  войны  не  близок.  Посетил  он
и  черноморское  побережье,  где  в  одном  укреплении  встре¬
тил  недавно  бежавшего  из  плена  офицера.  Его  схватили  в
одной  из  стычек  с  отрядом  Шамиля,  но  среди  горцев  на¬
шлись  люди,  которые  помогли  ему  бежать.
 —  И  сколько  ты  пробыл  в  плену?  —  спросил  Николай.
 —  Полгода,  Ваше  Величество,  —  ответил  офицер.
 —  А  сколько  времени  на  Кавказе?
 —  Четыре  года.
 —  И  все  в  береговом  укреплении?  Вот  и  скажи  мне:  хо¬
роша  ли  служба  и  какова  надежность  сих  укреплений?
 Офицер  замялся:  кто  знает,  как  воспримет  его  ответ
император?  А  вдруг  он  не  угодит?  Беды  потом  не  обе¬
решься.
 —  Говори  без  прикрас,  как  есть.  Мне  правду  знать
надобно,  —  заметил  Николай  нерешительность  верно¬
подданного.
 —  Боюсь,  что  береговая  линия  не  оправдает  ожиданий
Вашего  Величества,  —  набрался  смелости  офицер.  —
Укрепления  на  берегу  слабы,  гарнизоны  в  них  малы,  со¬
лдаты  изнурены  болезнями.  И  получается,  что  укрепления
как  бы  сами  в  блокаде.  А  в  случае  войны  при  появлении  на
море  вражеского  флота  неминуем  конец  укреплениям.
 —  Это  почему  же?  —  в  голосе  Николая  послышалось
неудовольствие.  —  Почему  конец?
 —  Потому  что  в  горы  гарнизоны  отступить  не  могут,  а
бомбардировки  с  моря  ни  одно  укрепление  не  выдержит.
 366

—  До  этого  далеко,  —  возразил  Николай.  —  Никакой
вражеский  флот  не  пройдет  через  Босфор.
 —  А  турецкий?
 Император  не  удостоил  его  ответом.  Уехал  он  недоволь¬
ный  делами  на  боевой  линии,  повелел  решительнее  расши¬
рять  и  укреплять  побережье,  препятствуя  появлению  ку¬
печеских  судов  из  Турции.  В  последнее  время  их  рейсы
участились.  На  побережье  доставлялись  не  только  обыч¬
ные  товары,  но  и  вооружение  для  горцев,  порох.
 Предположение  офицера,  осмелившегося  доложить  им¬
ператору  о  ненадежности  укреплений,  вскоре  подтверди¬
лось.  В  1840  году  горцы  предприняли  нападения  на  ряд
укреплений,  в  том  числе  и  Михайловское  укрепление,  в
котором  нес  службу  знакомый  Бакланову  солдат  Архип
Осипов,  подвиг  которого  навсегда  вошел  в  историю  России.
 Это  произошло  весной.  В  полдень  15  марта  из  дальнего
поиска  возвратился  казачий  урядник  Черняк.  Он  добро¬
вольно  вызвался  на  рискованное  предприятие,  чтобы  про¬
верить  тревожные  слухи  о  готовящемся  нападении  на
укрепление.  Прямых  признаков  старый  урядник  не  обна¬
ружил,  но  это  его  не  успокоило:  тишина-то  как  раз  и  быва¬
ет  часто  обманчивой.  Да  и  воинское  чутье  подсказывало,
что  неприятель  затих  не  случайно.  А  при  возвращении  до¬
зор  наткнулся  на  русского  лазутчика,  горца  Ахмета.
 —  Я  в  Михайловку  ехал,  собирался  говорить  новость
капитану.  Нехорошая  новость,  совсем  плохая.
 —  Сказывай,  что  за  новость,  —  потребовал  Черняк.
 —  Капитану  буду  говорить.  Только  ему.
 Дозор  поспешил  в  укрепление.  Капитан  выслушал  гор¬
ца.  Новость,  действительно,  была  недоброй.  Несколько  дней
назад  повстанцы  разгромили  Вельяминовское  укрепление
и  Лазаревский  форт.
 —  Нужно  готовиться  к  отражению  нападения,  —  решил
начальник  гарнизона  капитан  Лико.
 И  закипела  работа:  углублялись  рвы,  возвышались  валы,
укреплялись  орудийные  бастионы.  Предметом  особого  вни¬
мания  был  пороховой  погреб.  Дважды  Черняк  пытался  с
азовскими  казаками  пробиться  морем  за  подкреплением  в
Анапу,  но  попытки  оказались  безуспешными,  на  море  был
 367

шторм.  Само  же  Михайловское  укрепление  было  недоста¬
точно  сильным,  чтобы  отражать  тысячные  силы  неприяте¬
ля.  В  гарнизоне  находилось  всего  480  человек,  из  которых
немало  было  больных  и  раненых.  Опасаясь  ежеминутного
нападения,  солдатам  раздали  боеприпасы  и  ввели  кругло¬
суточные  дежурства  на  боевых  позициях.
 Рядовому  Архипу  Осипову  капитан  поставил  особую  за¬
дачу:  бессменно  находиться  у  порохового  погреба,  располо¬
женного  в  дальней  части  укрепления.
 —  Ни  на  шаг  с  поста  не  отлучаться.  А  в  случае  захвата
его  неприятелем  —погреб  взорвать.  Вот  ключ  от  погреба,  а
вот  и  спички,  гляди,  чтоб  не  отсырели.
 На  рассвете  22  марта  примчались  разведчики:
 —  Идут!  Не  менее  трех  тысяч  численностью.
 Загремел  барабан:
 —  Тревога!  Всем  в  ружье!
 Неприятель  охватил  укрепление  полукольцом,  а  позади
защитников  находилось  море,  оно  по-прежнему  бушевало.
 —  Подпустить  ближе!  Огонь  по  моей  команде!  —  слы¬
шался  голос  капитана  Лико.
 Картечь  орудий  и  залпы  стрелков  заставили  неприятеля
откатиться.  Но  вслед  за  первой  атакой  последовала  вторая,
третья...  На  исходе  дня  наступавшим  удалось  прорваться  к
укреплению.  Преодолевая  сопротивление  защитников  ук¬
репления,  они  продвигались  к  пороховому  погребу.  И  ког¬
да  до  него  оставалось  совсем  близко,  Архип  Осипов,  помня
присягу  и  приказ  начальника,  поджег  шнур.  Вместе  с  геро-
ем-солдатом  погибли  нападавшие,  готовые  праздновать  по¬
беду.
 8  декабря  1840  года  приказом  военного  министра  Ар¬
хип  Осипов  был  навечно  зачислен  в  списки  1-й  роты  Тен¬
гинского  пехотного  полка,  а  селение,  возникшее  на  месте
укрепления,  стали  называть  Архипо-Осиповкой.
 368

Снова  Кавказ
 В  1837  году  Бакланова  произвели  в  есаулы  и  перевели
в  Донской  казачий  36-й  полк,  который  нес  кордонную  служ¬
бу  на  границе  с  Пруссией.  Используя  возможности  спокой¬
ной  обстановки  для  самообразования,  он  много  читал,  изу¬
чал  военное  дело,  военную  историю,  тактику,  топографию.
На  инспекторских  проверках  его  отмечали  как  боевого  и
грамотного  офицера,  подающего  большие  надежды.  Осенью
1844  года  он  был  произведен  в  войсковые  старшины,  а  в
мае  следующего  года  его  снова  направили  на  Кавказ,  в  Дон¬
ской  казачий  20-й  полк.  Полк  находился  на  самом  боевом
участке  левого  фланга  Кавказской  линии,  в  Куринском
укреплении.  Укрепление  являлось  форпостом  русских  войск
в  Кумыкском  владении  в  Дагестане.
 Яков  Петрович  прибыл  на  Кавказ  зрелым  начальником,
имеющим  достаточный  боевой  опыт,  весьма  эрудированный
в  военных  вопросах.  С  первых  же  дней  он  стал  надежным
помощником  командира  полка,  его  правой  рукой.  Обста¬
новка  на  Кавказе  к  этому  времени  очень  обострилась.  Уси¬
лилось  влияние  среди  горцев  Шамиля,  организованнее  ста¬
ли  действия  его  отрядов.
 В  1845  году  Шамилю  исполнилось  48  лет.  По  описанию
современников,  это  был  высокий,  рыжебородый  человек,
немногословный  и  с  величавыми,  достойными  его  сана  ма¬
нерами.  Выходец  из  семьи  аварского  крестьянина,  он  вос¬
питывался  в  религиозной  среде,  получив  в  ней  не  только
соответствующее  образование,  но  и  те  качества,  которые
позволили  ему  стать  главой  имамата  Дагестана  и  Чечни.
 До  Шамиля  имамом  был  Кази-Мулла,  он  же  возглавлял
и  повстанцев,  избрав  основным  местом  своего  пребывания
труднодоступный  горный  район  с  селениями  Ахульго,  Дар-
го,  Ведено  и  Гуциб.
 17  октября  1832  года  возглавляемые  генералом  Розеном
русские  войска  блокировали  Гимры.  Против  тридцатишес¬
титысячного  отряда  сражалась  горстка  храбрецов  в  четы¬
реста  человек.  Три  недели  продолжалась  блокада,  все  за¬
щитники  селения  погибли,  лишь  в  одной  башне  засели  две¬
 369

надцать  человек  во  главе  с  Кази-Муллой.  Среди  них  нахо¬
дился  и  Шамиль.  «Друзья!  —  обратился  к  ним  имам.  —
Лучше  умереть,  нападая  на  врага,  чем  быть  убитым  дома».
Бросившись  на  врага,  они  тут  же  пали  от  выстрелов.  Спас¬
тись  удалось  только  Шамилю,  одному  из  четырехсот  сра¬
жавшихся.  Он  и  возглавил  повстанцев,  фанатически  пре¬
данных  новому  имаму.  Его  отряды  нападали  на  поселения
русских  на  Тереке,  добираясь  до  Кизляра.  В  ответ  русские
отряды  предприняли  несколько  экспедиций  вглубь  гор,
однако  почти  все  они  завершились  неудачно.  Это  еще  выше
подняло  среди  населения  авторитет  Шамиля  и  воинствен¬
ный  дух  горцев.  Особенно  острый  характер  боевые  дейст¬
вия  приобрели  в  Аварии,  Дагестане  и  Чечне.
 В  1845  году  наместником  царя  на  Кавказе  и  главноко¬
мандующим  Кавказской  армии  был  назначен  граф  Ворон¬
цов.  Человек  решительный  и  смелый,  он  вскоре  отбыл  из
Тифлиса  на  левый  фланг  Кавказской  линии,  чтобы  при¬
нять  начальство  над  войсками,  выступавшими  против  Ша¬
миля.  Замысел  экспедиции  сводился  к  тому,  чтобы  одно¬
временными  действиями  нескольких  отрядов  разбить  силы
повстанцев  и  овладеть  аулами  Анди  и  Гагатль.  Операция
удалась,  Шамиль  отступил  к  укрепленному  аулу  Дарго.  За
ним  последовали  русские  войска  и  ...  угодили  в  ловушку.
Почти  весь  день  они  находились  под  обстрелом  занимав¬
ших  близлежащие  высоты  горцев.  Одних  только  раненых
оказалось  более  полутора  тысяч.
 В  укрепление  Куринское  прискакал  генерал  Фрейтаг  —
начальник  войск  левого  фланга  Кавказской  линии,  спеш¬
но  собрал  отряд  для  выручки.  Назначив  Бакланова  началь¬
ником  кавалерии,  генерал  подчинил  ему  три  казачьи  сот¬
ни.  18  июля  отряд  Фрейтага  разбил  у  реки  Мичик  сильный
неприятельский  заслон,  а  на  следующий  день  подошел  к
укреплению  Шаухаль-Берды.  Несмотря  на  численное  пре¬
восходство  повстанцев,  русским  войскам  удалось  их  отбро¬
сить  и  соединиться  с  отрядом  Воронцова.  Первыми  проби¬
лись  казачьи  сотни.
 Бакланов  предстал  перед  главнокомандующим.  К  нема¬
лому  его  удивлению,  старый  генерал  вспомнил  казака-ги-
ганта.
 370

—  А  ведь  я  вас  запомнил  с  первой  встречи.  Ну-тко,  ког¬
да  это  было?  —  престарелый  наместник  сощурил  глаз,  лю¬
буясь  казаком.
 —  В  двадцать  восьмом  году,  в  Гаджибее.
 —  В  Одессе,  —  поправил  генерал.  —  Если  не  ошибаюсь,
вы  были  в  чине  урядника...
 —  Никак  нет,  хорунжим.
 —  По  вашей  фигуре  запомнил:  гренадер  среди  гренаде¬
ров.  А  ордена  где  заслужили?
 —  На  реке  Камчик,  да  за  Бургас.
 —  А  ныне  я  вас  награждаю  орденом  Анны  2-й  степени.
Поздравляю.
 По  возвращении  из  экспедиции  Бакланова  пригласили
на  ужин  к  Воронцову.  Он  сидел  за  столом  далеко,  оттеснен¬
ный  от  наместника,  занимавшего  почетное  место.  Графу
Воронцову  было  уже  шестьдесят  четыре  года,  порода  уга¬
дывалась  в  его  высокой,  слегка  сутуловатой  фигуре,  в  тон¬
ких  чертах  холеного  лица  с  большим  благообразным  лбом,
пышными,  вразлет,  седыми  бакенбардами.
 —  Нельзя  допустить,  чтобы  солдаты  и  казаки  чинили
озорство  и  жестокость.  Нужно  иметь  в  виду,  что  мы  воюем
не  против  народа,  а  с  Шамилем  и  его  мюридами,  —  гово¬
рил  он  мягким,  вкрадчивым  голосом.  —  И  что  если  России
не  удастся  подчинить  горцев  Кавказа,  то  они  попадут  под
власть  темного  Востока,  Персии  и  Турции.  А  те  принесут
сюда  дикость,  варварство,  отторгнут  народы  Кавказа  от
просвещения  и  цивилизации.  Об  этом,  господа,  нужно  пом¬
нить...
 Яков  Петрович  слушал  Воронцова  и  мысленно  соглашал¬
ся  с  ним,  вспоминая,  как  встретил  однажды  слепого  стран-
ника-перса.  Офицер  приказал  накормить  странника,  при¬
ютить.  Старик  рассказал  печальную  повесть  о  своей  дале¬
кой  молодости,  которая  потрясла  казаков  дикостью  и  жес¬
токостью  восточных  нравов.
 Он  попал  в  услужение  к  хану  еще  мальчишкой,  тот  ку¬
пил  его,  заплатив  отцу  жалкие  гроши.  В  имении  ему  при¬
шлось  выполнять  самую  унизительную  работу,  и  он  был
предметом  злых  насмешек.  Господин  обладал  несметным
богатством,  имел  гарем,  в  который  доставлялись  наложни¬
 371

цы  не  только  из  Персии,  но  и  далеких  стран.  Однажды  в
подарок  ему  привезли  юную  красавицу  из  Дагестана.  Уви¬
дев  ее,  юный  слуга  потерял  покой.  Любовь  толкнула  его  на
отчаянный  поступок:  он  пробрался  ночью  в  ее  каморку,  но
старый  евнух  выследил  влюбленных.
 На  следующий  день  их  вывели  на  заполненную  людьми
городскую  площадь.  Его  привязали  к  столбу,  а  девушку
посадили  в  мешок  с  двумя  дикими  камышовыми  котами.
Чтобы  привести  зверей  в  ярость,  охранники  стегали  по  меш¬
ку  бичами.  Мешок,  словно  живой,  катался  по  земле,  отту¬
да  неслись  душераздирающие  крики  и  зловещее  шипение
котов.  Потом  все  стихло.  Не  развязывая,  окровавленный
мешок  проволокли  через  площадь,  сбросили  в  глубокую  яму,
закопали.
 Потрясенного  же  юношу,  по  распоряжению  хана,  осле¬
пили,  выжгли  ему  глаза,  чтобы  он  больше  никогда  не  мог
видеть  женского  лица.
 Вскоре  Бакланов  вступил  в  командование  полком.  Не
считаясь  со  временем  и  средствами,  он  принялся  за  его  обу¬
чение,  сочетая  строгость  с  заботой.  Казаки  это  сразу  оцени¬
ли,  их  подкупала  бесшабашная  смелость  командира:  его
видели  всегда  в  самых  жарких  местах  боя.  Узнав  однажды,
что  захваченный  в  плен  казак  находится  в  далеком  ауле,
он  отобрал  несколько  храбрецов  и  ушел  с  ними  в  горы.
Через  три  дня  отряд  вернулся  с  вырученным  казаком.
 Защищая  родную  землю,  отстаивая  свою  свободу,  насе¬
ление  Кавказа  проявляло  незаурядное  мужество  и  самоот¬
верженность.  Часто  без  огнестрельного  оружия,  имея  лишь
саблю  и  кинжал,  горцы  смело  вступали  в  схватки.  К  тому
же  они  были  лихими  наездниками.  Их  мастерство  в  джи¬
гитовке  поражало  даже  бывалых  кавалеристов.  Горы,  где
происходили  боевые  действия,  были  для  них  родной  сти¬
хией.  Им  было  знакомо  каждое  ущелье,  тропинка,  горный
поток.  Они  не  нуждались  в  проводниках.  То,  что  для  рус¬
ского  солдата  представлялось  труднопреодолимым  препят¬
ствием,  местные  храбрецы  использовали  к  своей  выгоде,  не
только  успешно  обороняясь,  но  и  нападая.  Особую  актив¬
ность  горские  отряды  проявили  на  черноморском  побережье
 372

в  начале  1840  года.  Используя  незавершенность  оборони¬
тельных  работ  в  укреплениях,  а  также  слабость  гарнизо¬
нов,  они  напали  и  овладели  Лазаревским,  Вельяминов-
ским,  Михайловским,  Николаевским  фортами.  С  большим
трудом  русским  войскам  удалось  их  отбить  и  восстановить.
 Когда  генерал  Раевский  на  собрании  шапсугов  заявил,
что  турецкий  султан  покинул  их  и  навсегда  отдал  в  по¬
дарок  русскому  царю,  один  из  присутствовавших  поднялся
и  заявил:
 —  Теперь,  генерал,  я  все  понял.
 —  Что  именно?  —  спросил  Раевский.
 —  Ты  видишь  эту  птицу?  —  указал  он  на  высокое  дере¬
во.  —  Я  дарю  ее  тебе,  генерал.  Возьми  ее!
 Продвигаясь  вглубь  Кавказа,  русские  войска  рубили  в
девственных  лесах  просеки,  прокладывали  в  горах  дороги
в  самых  труднодоступных  горных  местах,  осваивали  пути
в  Грузию  через  перевалы  главного  Кавказского  хребта.  Бла¬
годаря  этому  с  жителями  далеких  селений  налаживалась
связь,  торговля,  устанавливались  деловые  отношения.  Осо¬
бенно  много  для  местного  населения  делали  врачи.  Оказы¬
вая  необходимую  медицинскую  помощь,  они  завоевали  ува¬
жение  местных  жителей.
 Боевые  будни
 Они  прибыли  в  полк  в  один  день:  худой,  длинный  и
скуластый  Федор  Долгов  и  невысокий  крепыш  Авдей  Вяз¬
ников.  Сопровождавший  команду  пополнения  хорунжий
Лотошников  доложил:
 —  Енти  двое  —  особливые  перцы.  Станичный  сбор  по¬
слал  их  на  три  перемены.  И  еще  мне  присказали,  что  еже¬
ли  этого  срока  будет  мало,  то  держите  их  до  скончания
века.
 Служба  на  Кавказе  считалась  труднейшей,  и  пребыва¬
ние  в  ней  исчислялось  сроками,  или  переменами,  каждая  в
три  года.  Кроме  очередного  пополнения  сюда  направлялись
и  проштрафившиеся  в  своих  станицах  казаки.  В  зависи¬
 373

мости  от  тяжести  совершенных  проступков  станичным  со¬
ветом  определялась  и  «мера  наказания»:  одна,  две  или  три
перемены.
 —  В  чем  же  их  провинность?  —  поинтересовался  Бакла¬
нов.
 —  Долгов  уличен  в  воровстве  да  пьянстве,  а  Вязников,
сказывали,  за  непослушание  родительской  воле.  Во  хмелю
даже  на  отца  руку  будто  бы  поднял.
 —  Вот  и  возьмите  их  к  себе,  в  свою  полусотню,  —
распорядился  командир  к  полному  неудовольствию  хо¬
рунжего.  —  И  сделайте  из  них  вояк.
 Однако  сделать  из  них  добрых  казаков  было  не  так  про¬
сто.  Прошел  не  столь  долгий  срок,  как  тот  же  хорунжий
вновь  заговорил  о  Долгове  и  Вязникове.
 Сотня  только  что  возвратилась  из  похода,  и  тут  обнару¬
жилась  пропажа.  У  одного  казака  исчезло  колечко,  кото¬
рое  он  берег  для  невесты;  у  второго  пропал  из  сумки  пла¬
ток,  купленный  на  прошлый  неделе;  третий  не  мог  найти
оставленный  в  казарме  кинжал.
 —  Не  иначе,  как  дело  рук  «дружков»!  Они  здесь  остава¬
лись.
 Действительно,  Долгов  и  Вязников  в  походе  не  были;
один  прикинулся  хворым,  а  второй  отслуживал  накопив¬
шиеся  наряды.  Кражи  случались  и  раньше,  но  после  при¬
бытия  пополнения  и  этих  «дружков»  они  участились.  Ночью
им  устроили  «темную»:  накинули  на  голову  одеяла,  да  так
отделали,  что  те  поутру  не  смогли  подняться.
 —  Вы  что  ж,  и  далее  так  будете  продолжать?  —  допыты¬
вал  их  хорунжий  Лотошников.
 —  А  чего  нам  бояться?  Дальше  Грузии  не  зашлете,  а
менее  казака  не  сделаете,  —  отвечал  Долгов.
 —  Да  вас  же,  идолы,  казаки  жизни  решат.
 —  Ну  и  пусть!  Что  за  жизня  такая?  —  развел  руками
Вязников.  —  Не  все  ль  равно  от  своих  иль  от  пули  вражьей
умереть.
 Хорунжий  после  того  разговора  заявился  прямо  к  Бак¬
ланову:
 —  Как  отца  родного  прошу;  уберите  их  от  меня.  Убьют
ведь  казаки.  Не  хочу  брать  грех  на  душу.
 374

—  Неужто  так  озлоблены  казаки?
 —  Дюже  обозлились.  Я  с  ними  уж  и  так  и  эдак,  только
с  них  как  с  гуся  вода.  Сорвиголовы  какие-то.
 —  Ладно,  хорунжий.  Завтра  поутру  вывести  их  на  по¬
строение.  При  всех  с  ними  буду  гутарить.
 —  Напрасное  дело,  —  отмахнулся  Лотошников.  —  Их
ничто  не  проймет.
 Утром  на  широкой  луговине  перед  крепостным  забором
выстроился  полк.  Под  охраной  вывели  провинившихся,
поставили  перед  строем:  чтобы  все  видели  их,  нерадивых.
Пришел  Бакланов.  Высокий  и  худой  Долгов  против  гиган¬
та  командира  полка  казался  подростком,  а  уж  Вязников  —
совсем  коротышка.
 —  Посмотрите  внимательно  на  этих  людей,  —  обратил¬
ся  командир  к  строю  полка.  —  Назвать  их  казаками  язык
не  поворачивается.  Они  не  только  воры  и  пьяницы,  но  еще
и  трусы.  Вместо  того,  чтобы  делить  со  всеми  тягость  служ¬
бы,  они  увиливают,  избегают  ратных  дел,  предавая  тем  са¬
мым  товарищей.  Потеряли  не  только  совесть,  но  и  казачью
честь.  По  законам  времени  они  заслужили  плетей  и  даже
казни.  Однако  на  эту  крайнюю  меру  я  не  пойду.  Никогда
еще  на  сие  не  давал  согласия.  Но  у  меня  есть  другая  мера
против  тех,  кто  утратил  честь  и  достоинство.  Но  это  —  ве¬
ликий  позор,  какой  падет  не  только  на  них,  но  и  на  их
семьи,  и  их  станичников.
 Над  строем  воцарилась  настороженная  тишина.  Было
слышно,  как  неподалеку  подфыркивала  изрядно  запарши¬
вевшая  корова,  на  шее  которой  лениво  бряцал  незвонкий
колоколец.
 —  Пригони-ка  сюда  эту  скотину,  —  сказал  Бакланов
одному  из  казаков.
 Тот  бросился  к  корове,  подвел  ее.
 —  Так  вот!  Ежели  сейчас  эти  негодяи  не  дадут  слова
блюсти  себя  в  делах  и  службе,  как  это  делают  все  казаки
полка,  не  дадут  слово  прекратить  воровство  и  пьянство,
придется  им  при  всех  целовать  эту  корову.
 По  строю  покатился  гул,  послышался  смех.  А  Бакланов
продолжал:
 375

—  Пусть  их  позор  ляжет  на  весь  их  род  и  станицу.  Об  их
проступках,  уверен,  после  этого  станет  известно  всему  Дону.
А  о  казаках  из  их  станицы  все  будут  говорить  с  насмеш¬
кой:  «Это  из  той  самой  станицы,  казаки  которой  Долгов  да
Вязников  целовали  в  одно  место  грязную  корову?»  Да  от
такого  позора  мертвые  ваши  станичники  в  гробу  перевер¬
нутся!  Вас  проклянет  весь  род!  Сама  мать  от  вас  отвернется!
 Бакланов  хотел  еще  что-то  сказать,  но  Долгов  не  дал
договорить.
 —  Батя!  Отец  родной!  Не  губи!  —  кинулся  он  вдруг  в
ноги  командира.  —  Что  хотите  делайте,  но  только  не  это!
Вешайте,  секите,  все  стерплю!  Только  не  это!  Христом  бо¬
гом  молю!
 За  Долговым  повалился  на  колени  Вязников:
 —  Как  перед  богом  клянемся:  с  этого  часу  не  возьмем
ни  капли  хмельного!  И  руки  отсеки,  если  позаримся  на
чужое!...
 Бакланов  выждал,  обратился  к  строю:
 —  Как,  казаки,  поверим?  Иль  к  наказанию  принудим?
 Голоса  разделились:
 —  Поверим  слову!  Простим  зараз!  —  кричали  одни.
 —  Пущай  цалуют!  —  возражали  им.  —  Натерпелися!
 —  Ладно!  Поверим  им!  Только  предупреждаю:  в  послед¬
ний  раз.  Сам  буду  за  вами  следить.  А  посему  зачислю  вас  в
свою  охрану.  И  уж  только  попробуйте  сбаловать...
 Казаков  перевели  в  полусотню  охраны,  где  числились
самые  отчаянные  смельчаки  и  разведчики  —  охотники.
 Вскоре  после  этого  отряд  получил  распоряжение  разве¬
дать  обстановку  в  одном  из  аулов,  где  должны  были  сове¬
щаться  главари  повстанцев.  Командир  решил  выступить
на  задание  небольшим  отрядом.  Сам  отбирал  в  него  каза¬
ков.  Зачислил  и  Долгова  с  Вязниковым.  Из  укрепления
они  выехали  с  наступлением  темноты.  На  полпути  в  лесу
сделали  остановку,  и  половина  отряда  спешилась.
 —  Верховые  остаются  здесь  и  ждут  моей  команды,  а  я  с
пластунами  направлюсь  к  аулу:  нужно  все  высмотреть  да
разведать.
 К  аулу  вели  две  дороги.  По  ближней  направился  сам
Бакланов  с  полусотней  пластунов.  Для  связи  назначил  Вяз¬
 376

никова,  разрешил  ему  быть  верхом.  По  дальней  дороге  по¬
вел  разведчиков  урядник  Скопин,  казак  небывалой  отваги,
кавалер  двух  Георгиев.
 Договорившись,  что,  кому  и  как  делать,  отряды  разо¬
шлись.
 Ночь  глухая,  темная.  Небо  затянуло  тучами,  изредка
моросил  дождь.  Дорога  вначале  шла  по  ущелью:  справа
нависли  скалы,  слева  бурлила  река.  В  сторону  не  свернешь.
Бакланов  в  голове  отряда,  впереди  него  только  дозорные.
Замыкал  шествие  Вязников  на  коне.  Потом  дорога  выпол¬
зла  из  ущелья  и  стала  подниматься  по  пологому  скату.
Прошел,  наверное,  целый  час,  прежде  чем  они  подобра¬
лись  к  аулу.  Дозоры  расползлись  к  саклям.
 У  огромного  камня  остался  Бакланов  и  с  ним  пять  каза¬
ков.  Тут  же  и  Авдей  Вязников.  Тихо,  только  слышно,  как
шелестит  дождь  да  осторожно  посвистывает  ветер.
 Не  опуская  поводьев,  Авдей  прижался  к  камню  и  слов¬
но  бы  вздремнул.
 —  Авдей!  Вязников!  —  толкали  его  в  бок.  —  Ты  что  же
это  спишь?
 —  Скачи  к  верховым,  что  остались  в  лесу.  Всем  немед¬
ленно  сюда!  Аллюр  три  креста!
 Авдей  вскочил  на  коня  —  и  к  реке.  Только  спустился,
проехал  немного,  как  сквозь  рокот  потока  услышал...  нет,
скорей  каким-то  чутьем  понял,  что  навстречу  едут  люди.
Хотел  закричать,  думая,  что  свои,  но  что-то  удержало.  По¬
спешно  свернул  с  тропы,  на  счастье  в  стене  обнаружилось
подобие  ниши.  «Только  бы  конек  не  заржал...  Только  бы...»
Стал  поглаживать  его  по  шее.
 Сердце  у  Андрея  заколотилось  так,  что  хоть  в  шапку
прячь.  А  голоса  и  стук  копыт  все  явственней,  все  ближе.
Вслушался  в  говор:  бандиты!  «Милостивый  боже,  не  вы¬
дай!»
 Мимо  него,  совсем  рядом,  проплыла  одна  тень,  за  ней
вторая...  еще...  еще...  «Только  бы  конек  не  заржал...  Тогда
конец».  Шесть  теней  проплыли  мимо.
 Пропустил  их  Авдей,  немного  выждал  —  и  на  тропу.
А  позади  встревоженный  и  непонятный  крик,  будто  кто
окликает.
 377

«Ну,  Орлик,  выручай!»—  пришпорил  он  коня.  Надежда
только  на  него.  Разве  одному  против  шестерых  устоять?
Припал  к  шее  коня,  летит,  не  видит  ничего.
 Сзади  прогремел  выстрел.  Над  головой  взвизгнула  пуля.
И  вдруг  он  почувствовал,  как  конь  замедлил  бег,  начал
падать.  Авдей  вылетел  из  седла,  упал,  вскочил,  не  разду¬
мывая  бросился  к  скалам,  но  тут  ногу  подвернул,  едва  не
вскрикнул  от  боли,  а  может,  и  не  сдержался.
 А  цокот  копыт  ближе.  «Ну  все,  отвоевался...»  Вспомнил
о  винтовке.  Ведь  заряжена  же...  Сорвал  с  плеча,  изгото¬
вился.  Показалась  тень  всадника.  Прицелившись,  он  спус¬
тил  курок.  Выстрел  прогрохотал,  будто  ударила  пушка.
Вслед  за  тем  послышался  гортанный  крик.  Угадал-таки!
Нащупал  патронтаж,  извлек  патрон,  зарядил  снова.  «Ну
уж  нет!  Просто  так  не  дамся!..»  Сколько  стрелял  —  не  пом¬
нил,  не  ведал,  что  было  бы  с  ним,  если  бы  не  подмога...
 Наутро,  отмечая  отличившихся  казаков,  полковник  упо¬
мянул  и  его.  Сказал  немного,  но  слова  окрылили  Вязникова.
 В  ближайшем  бою  вражеский  стрелок  угодил  Баклано¬
ву  в  левое  плечо.
 —  Ваше  благородие,  вы  ранены!  —  заметил  Долгов.
 —  Ты  за  полем  наблюдай,  —  ответил  командир,  пыта¬
ясь  скрыть  от  всех  рану.
 —  Пригото-овиться-я  к  ата-аке-е!  —  набрав  поболе  воз¬
духа,  подал  команду  и  первым  выскочил  из  укрытия.
 Следуя  примеру  командира,  за  ним  вынеслись  в  лаве
казачьи  сотни...
 Яков  Петрович  слез  с  коня,  только  когда  кончился  бой.
 —  Зови  фершала,  —  сказал  Долгову  и  сел  на  пенек.
 Пуля  угодила  в  плечо,  перебила  ключицу  и,  разворотив
 тело,  вышла  через  рану  на  спине.
 —  Зачем  столько  времени  терпели?  —  отчитывал  пол¬
ковника  фельдшер.  —Нельзя  ж  так,  ваше  благородие.
 —  Ты,  Осип  Максимыч,  не  выговаривай  при  всех.  Так
надо  было.
 Обработав  рану  и  перевязав  ее,  фельдшер  и  Долгов  уса¬
дили  Бакланова  на  коня.  После  памятного  на  плацу  разго¬
вора  Долгова  будто  подмёнили.  Лишь  однажды  он  едва  не
сорвался,  увидев  бутыль  с  вином.  Поспешно  налил  в  круж¬
ку,  а  тут  вошел  полковник.
 378

—  А  вот  это  видел?  —  сказал  он  и  погрозил  кулаком.
 Долгов  на  его  глазах  выплеснул  наземь  содержимое.  Спас
 тогда  командир  от  великого  соблазна  и  позора.  Не  остался
в  долгу  и  казак...
 После  ранения  фельдшер  прописал  Бакланову  покой:
 —  Надобно  отлежаться,  хотя  бы  неделю,  а  возможно  и
более.  Дать  ране  затянуться.
 Но  на  шестой  день  полковника  подняла  с  постели  стрель¬
ба  и  крики  часовых.  Он  выскочил  на  крыльцо  в  одном  белье.
И  понял  с  одного  взгляда,  что  происходит.
 —  Долгов,  коня!
 Кони  стояли  неподалеку  от  крыльца,  у  коновязи,  как
всегда  в  полной  готовности.
 —  Ваше  благородие,  вы  хотя  бы  бурку!  —  выбежал  за
ним  Долгов.
 Едва  всадники  вылетели  из  ворот  укрепления,  как  на
них  обрушился  град  пуль.
 —  За  мной,  удальцы!  —  крикнул  Бакланов,  опасаясь,
как  бы  кто  не  повернул  назад,  и  понесся  к  выступающей
мыском  опушке  леса,  наверняка  зная,  что  там  находятся
основные  силы  противника.  И  тотчас  из  лесу,  навстречу
казакам  вынеслась  конная  лава.  Ее  численность  превыша¬
ла  казачью,  но  казаки  не  отступили.  В  следующий  миг  они
схлестнулись,  зазвенели  сабли.
 Бакланов  был  в  гуще  схватки.  Действуя  одной  рукой,
второй,  раненной,  удерживал  коня.  Неприятельские  всад¬
ники  кружили  вокруг,  пытались  к  нему  подступиться,  едва
увертываясь  от  его  ударов.
 —  Баклю!..  Баклю-даджал!  —  слышались  голоса,  горцы
узнали  Бакланова,  прозванного  ими  дьяволом.
 Рядом  с  командиром,  прикрывая  его  с  боков  и  тыла,
дрались  урядник  Скопин,  Долгов  и  другие  казаки  из  охра¬
ны.  Силы  неравны,  но  казаки  и  не  помышляли  о  бегстве.
А  джигиты  кружили  вокруг,  будто  осы,  налетали  то  слева,  то
справа,  пытаясь  вломиться  в  тесный  строй,  расколоть  его.
 —  Баклю!..  Даджал!..
 Из  ворот  укрепления  вырвалась  вторая  сотня,  за  ней
третья.  Увидя  их,  джигиты  повернули  коней,  с  гиком  по¬
мчались  прочь.
 379

—  A-а,  дряни,  утекаете!  —  грозил  саблей  распаленный
боем  Бакланов.  На  левом  плече  нательной  рубахи  расплы¬
валось  алое  пятно.
 И  вдруг  находившийся  с  ним  рядом  Долгов  бросил  сво¬
его  коня  прямо  на  него,  едва  не  сбросив  полковника  с  сед¬
ла.  Тут  же  прогремел  выстрел.
 —  Ваша...  пуля...  во  мне.  —  Долгов  стал  валиться.  —
Простите...За  все...
 Через  четверть  часа  казака  не  стало.  Он  принял  смерть,
заслонив  собой  командира.
 После  похорон  к  Бакланову  пришел  Вязников.
 —  Дозвольте  быть  при  вас  заместо  Долгова.  Я  ведь  его
станичник...  Живота  свово  не  пожалею.
 Бакланов  смерил  казака  суровым  взглядом,  словно  оце¬
нивал,  на  что  тот  способен.  Сказал:
 —  Ежели  станичник,  то  заступай...
 Поединок
 Схватка  возникла  внезапно:  из  лесу  на  занятых  руб¬
кой  леса  казаков  неожиданно  выскочил  большой  непри¬
ятельский  отряд.  Казаки  едва  успели  разобрать  состав¬
ленные  в  козлы  ружья,  открыли  пальбу.  Уяснив  обста¬
новку,  Яков  Петрович  с  полусотней  казаков  помчался
на  выручку.
 Угрожающе  размахивая  над  головой  кривой  саблей,
прямо  на  него  несся  всадник-бородач  в  лохматой  шап¬
ке.  В  его  лице  было  столько  решимости,  что  Яков  Пет¬
рович  сразу  опознал  в  нем  вожака,  опытного  и  смелого
всадника.  Он  помчался  на  него.  Опережая  бородача,
ловким  ударом  вышиб  у  него  саблю,  а  в  следующий  миг,
вложив  в  удар  всю  свою  необыкновенную  силу,  полос¬
нув  по  нему  с  плеча.
 Это  был  его  знаменитый,  баклановский  удар.  Опустив¬
шаяся  на  плечо  сабля  прошла  сквозь  тело  всадника  до  сед¬
ла.  Фонтанами  брызнула  кровь,  и  часть  туловища  вместе  с
головой  стала  сползать  с  седла.  Увидев  это,  нападавшие  в
панике  умчались  назад.  Казаки  вновь  взялись  за  топоры.
 380

На  следующий  день  в  сумерках  наступающей  ночи  в
русском  лагере  появился  всадник,  горец.
 —  Мне  нужен  Баклю,  —  потребовал  он  у  находившихся
в  охранении  казаков.
 —  Зачем?  Кто  ты  такой?
 —  Баклю  мой  кунак.  А  я  Мусса,  из  аула.
 Казачий  командир  в  это  время  находился  в  палатке,
объяснял  офицерам  задание  на  следующий  день.  Завидя
гостя,  предложил  войти.
 —  С  чем  приехал,  Мусса?  Заходи.
 —  Баклю,  есть  важная  новость.  Спешить  сказать  надо.
Чай  не  надо.  В  другой  раз.
 —  Тогда  говори  без  утайки.  Здесь  свои.
 —  Баклю,  тебя  завтра  хотят  убить.  Брат  того  джигита,
которого  ты  зарубил,  поклялся  отомстить.  На  коране  дал
клятву.  И  многие  были  при  этом.  Не  надо  было,  Баклю,
убивать  того  джигита.
 —  Зачем  же  они  сами  нападали?  Он  ведь  сам  первый
обнажил  саблю!
 —  Брат  джигита  это  знает,  но  он  обязан  отомстить  за
родственника,  иначе  он  ему  не  брат...  Ты,  Баклю,  завтра
на  ту  горушку  не  поднимайся.  Он  тебя  там  будет  поджи¬
дать.  А  стрелок  он  меткий...
 На  следующее  утро,  как  обычно,  казаки  вышли  на  руб¬
ку  леса.  Визжали  пилы,  стучали  топоры.  Освоив  дело,  люди
работали  умело  и  споро.  Каждый  знал,  что  нужно  делать:
одни  валили  деревья,  другие  очищали  от  ветвей  стволы,
тут  же  распиливая  их  на  куски,  оттаскивали  в  стороны
щепку.  Работали,  сложив  неподалеку  оружие  и  амуницию,
чтобы  быть  в  готовности  при  первой  же  опасности.
 Утро  выдалось  на  редкость  ясным,  солнечным.  Радуж¬
но  сияла  листва  каплями  осевшего  за  ночь  тумана.  Яков
Петрович,  как  всегда,  объехал  место  работы,  побывал  в
охранении  и,  помня  разговор  с  Муссой,  незаметно  погля¬
дывал  на  тот  холм,  где  его  должен  был  поджидать  джигит-
стрелок.
 «Может,  не  ехать?  —  требовала  осторожность.  —  Бере¬
женого  бог  бережет».  Но  не  поехать  —  значит  показать  и
врагу,  и  своим  офицерам,  что  напуган.
 381

«Ну  уж  нет!  Угрозами  нас  не  испугаешь!..»
 —  Дай-ка  ружье!  —  сказал  он  Вязникову.  Это  было  его
любимое  оружие,  отменного  боя,  из  которого  он  издали
поражал  малозримые  цели.  Он  зарядил  его,  три  патрона
положил  про  запас.
 —  Оставайся  и  следи  за  мной,  —  приказал  Авдею.  По¬
ложив  ружье  на  седло,  направился  к  опасному  месту.
 Холм  находился  в  двустах  саженях  от  опушки,  у  края
крутого  склона.  Внизу  затейливой  лентой  вилась  горная
речка,  бравшая  начало  из  ледника;  за  речкой  опять  был
крутой  склон,  на  котором,  как  гнезда  ласточек,  тесно  ле¬
пились  сакли  аула.  Позади  и  правей  холма  тянулся  лес,
где  казаки  расчищали  просеку  для  будущей  дороги.  Слева
от  холма  возвышалось  нагромождение  глыб,  которые  каж¬
дый  раз,  когда  он  направлялся  к  холму,  заставляли  насто¬
раживаться.
 Взбираясь  на  холм,  он  незаметно  разглядывал  эти  кам¬
ни:  чутье  подсказывало  ему,  что  стрелок  засел  там  и  ждет
момента,  чтобы  выстрелить.  Однако  вокруг  было  тихо.  Он
был  уже  наверху,  на  площадке,  с  которой  любил  наблю¬
дать  аул,  когда  что-то  заставило  его  оглянуться  влево.  Ему
показалось,  что  между  глыб  мелькнула  тень.
 Резкий  удар  в  грудь  едва  не  вышиб  его  из  седла.  И  тут
же  прогремел  выстрел.  Многократно  по  горам  прокатилось
глухое  эхо.  Боль  от  удара  пронзила  все  его  тело.  Он  схва¬
тился  за  грудь,  но  сознание  опасности  подхлестнуло  его  к
действию.  Превозмогая  себя,  вытащил  ногу  из  стремени.
Вскинул  ружье,  прицелился,  упираясь  локтем  в  ногу  как
подпорку.  Он  наловчился  так  стрелять  из  ружья.  Лошадь
послушно  замерла.
 «Спокойно...  Спокойно».  —  Он  подвел  мушку  к  месту,
где  мелькнула  тень.
 Вот  меж  камней  показалась  шапка,  он  нажал  на  крю¬
чок...
 Пуля  разорвала  чекмен,  ударила,  оставив  на  теле  багря¬
но-сизое  пятно.  И  ни  единой  кровинки:  в  кармане  чекменя
оказался  расплющенный  пулей  серебряный  рубль.  Бакла¬
нов  мысленно  благодарил  судьбу  за  счастливый  исход  пое¬
динка.
 382

Смсиа
 17®
 XvaK  ни  ходила  слава  о  полке  и  его  смельчаке  коман¬
дире,  однако  нашлись  завистники,  настрочившие  на  Бак¬
ланова  донос.  Обвиняли  и  в  излишней  самочинности,  и  в
крутости  характера,  и  в  злоумышленной  расточительно¬
сти.  Сообщили  даже,  что  без  разрешения  начальства  он
заимел  в  полку  непредусмотренную  штатным  расписанием
ракетную  батарею.
 В  полк  для  проверки  прибыл  сам  Воронцов.  Почти  неде¬
лю  прибывшие  с  наместником  генералы  и  офицеры  дотош¬
но  проверяли  подразделения.  И  вот,  наконец,  выслушав
всех,  Воронцов  объявил  заключение.
 —  Хороший  полк,  господа.  Я  лично  доволен  результата¬
ми  осмотра.  И  люди  выглядят  молодцами,  и  кони  выхоле¬
ны,  и  выучка  казаков  высокая.
 —  А  батарея,  ваша  светлость?  —  подал  голос  сопровож¬
давший  Воронцова  генерал  Нестеров.  Полк  Бакланова  вхо¬
дил  в  его  подчинение,  и  ему  лестно  было  слышать  похвалу
самого  наместника.
 —  О-о,  батарея  —  это  удивительно!  Она  не  уступит  ни
одной  артиллерийской  части  у  нас  на  Кавказе.  Одним  сло¬
вом,  полк  высокой  боевой  способности.  Таково  мое  заклю¬
чение.
 —  Приходится  сожалеть,  что  нынешней  осенью  подпол¬
ковник  Бакланов  от  нас  уходит,  —  произнес  Нестеров.  —
Сменяется,  отбыв  свой  срок.
 —  Разве  20-й  полк  уходит?
 —  Совершенно  верно.
 —  Ну  что  ж,  закон  есть  закон.  Его  нужно  строго  блюс¬
ти.  А  вот  командира,  этого  богатыря,  не  стоило  бы  отпус¬
кать.  Вы  как,  полковник,  согласны  по  моей  просьбе  про¬
длить  на  Кавказе  службу?
 —  Я  —  подполковник,  ваша  светлость,  —  осмелился
поправить  князя  Бакланов.
 Воронцов  усмехнулся:
 —  Запомните:  наместник  Воронцов  не  имеет  привычки
ошибаться  не  только  в  людях,  но  pi  в  чинах.  С  сего  часа  —
 383

вы  полковник.  Так  вот,  —  он  обернулся  к  генералу.  —  От¬
пишите  от  моего  имени  донскому  атаману  мою  просьбу  об
оставлении  Бакланова  на  Кавказе  сверх  срока...
 Через  несколько  дней  бумага  была  направлена  на  Дон.
Однако  донской  атаман  Хомутов  не  решился  нарушить
установленный  порядок.  Он  ответил,  что  в  наряде  чинов
должна  соблюдаться  строгая  очередь  и  что  по  утвержден¬
ным  Его  Величеством  правилам  полковым  командирам,  про¬
служившим  на  Кавказе  три  года,  не  дозволяется  оставать¬
ся  на  вторичный  срок.
 —  Этот  Хомутов  чистейшей  воды  формалист,  —  с  неудо¬
вольствием  заметил  Воронцов,  непривычный  к  отказам  в
своих  просьбах.  —  Сделайте  от  моего  имени  представление
военному  министру,  чтобы  Бакланова  оставили  на  Кавка¬
зе.  Неужели  в  Петербурге  не  понимают,  какая  у  нас  назре¬
вает  обстановка!  Не  сегодня-завтра  вспыхнет  война  с  Тур¬
цией.  Нам  не  хватает  отличных  командиров.  И  нельзя  та¬
ковыми  бросаться!
 Вместе  с  официальным  запросом  из  Тифлиса  в  столицу
ушло  личное  письмо  Воронцова  военному  министру  Чер¬
нышеву.  В  нем  он  писал:  «Передайте,  дорогой  князь,  Госу¬
дарю,  что  я  умоляю  Его  оставить  нам  Бакланова.  Этот  че¬
ловек  дорог  нам  за  свою  замечательную  храбрость,  за  свой
сведущий  ум,  за  военные  способности,  за  знание  мест,  где
он  служит,  за  страх,  который  он  внушил  неприятелю».
 Вскоре  пришел  ответ.  Военный  министр  Чернышев  пи¬
сал:  «Его  Величество,  находя,  что  хотя  и  установлено  пра¬
вило  не  дозволять  командирам  донских  полков  оставаться
на  Кавказе  лишние  сроки,  но  во  внимание  к  особому  хода¬
тайству  вашему,  Всемилостивейше  разрешить  соизволения
назначить  полковника  Бакланова  командиром  того  донского
полка,  который  должен  быть  выслан  в  сем  году  с  Дона  на
смену  полка  №  20,  о  чем  немедленно  объявляю  и  наказно¬
му  атаману  Донского  войска»*.
 И  вот  на  плацу  выстроены  лицом  к  лицу  два  полка:  ста¬
рый,  убывавший  на  Дон,  и  прибывший  оттуда  на  смену
 *  «Донцы  XIX  века».  Новочеркасск,  1911,  с.  36-37.
 384

•новый,  17-й,  поступающий  под  начало  Бакланова.  Вот  она,
последняя  минута  прощания.  В  памяти  уходящих  казаков
навечно  останутся  воспоминания  о  горячих  схватках,  бое¬
вых  походах,  погибших  товарищах,  о  тех  лишениях  и
невзгодах,  какие  пришлось  испытать.
 —  Полк!  Сми-ир-рно-с!
 Яков  Петрович  медленно  объезжает  сотни,  прощается
почти  с  каждым  казаком,  называет  его  ве  только  по  фами¬
лии,  но  и  по  имени.  Со  многими  он  побывал  плечом  к  пле¬
чу  в  нелегких  переделках,  делил  пополам  кусок  хлеба.
А  такое  не  только  помнится,  но  и  сближает,  роднит.
 Прибывший  с  17-м  полком  подполковник  Куропятов
нетерпеливо  поглядывает  на  часы.  Он  должен  вести  назад
20-й  полк  и  торопится  раньше  выйти  в  поход.
 —  Дозволь,  подполковник,  в  последний  раз  мне  скоман¬
довать  боевым  товарищам,  —  говорит  Бакланов.
 —  По-олк,  в  походную  коло-ону-у,  ма-арш-ш!
 Он  выезжает  в  голову  колонны  и  ведет  за  собой  полк.
В  последний  раз.  Провожает  до  развилки  дорог,  а  там,  вы¬
ехав  на  придорожный  бугор,  со  слезами  на  глазах  проща¬
ется  со  своими  боевыми  товарищами,  убывающими  на  род¬
ной  Дон.  Мимо  него  проплывает  шеренга  за  шеренгой,  со¬
тня  за  сотней...
 —  Прощай,  старый  полк!..  И  здравствуй,  новый!
 Новое  назначение
 В  тот  день,  когда  из  Петербурга  выезжал  новый  на¬
местник  Кавказа  граф  Муравьев,  над  столицей  разыгралась
метель.  И  без  того  заснеженные  дороги  теперь  замело  со¬
всем.  Свистел  и  неистовствовал  ветер,  задувал  в  оконца  ка¬
реты,  скрипел  под  полозьями  снег.  Запряженная  парным
цугом  шестерка  лошадей  с  трудом  пробивалась  через  сугро¬
бы,  порой  утопая  в  них  по  самое  брюхо.
 Сам  граф  сидел  в  карете,  закутавшись  в  бурку,  нахлобу¬
чив  на  лоб  лохматую  шапку,  в  ногах  лежала  медвежья  по¬
лость.  Ему  около  шестидесяти.  Благообразное  лицо,  седая
 13.  А.  Корольченко
 385

борода  к  пышные  бакенбарды.  Рядом  с  ним  адъютант,  до¬
водившийся  графу  дальним  родственником.
 В  Петербург  Муравьев  прибыл  неделю  назад,  чтобы  сле¬
довать  далее  к  новому  месту  службы.  До  этого  он  пребывал
з  Варшаве,  где  начальствовал  над  гренадерским  корпусом.
В  октябре  же  он  получил  новое  назначение  в  Финляндию.
Сдав  в  Варшаве  дела,  он  незамедлительно  выехал  в  столи¬
цу,  чтобы  получйть  там  последние  указания  и  проследо¬
вать  в  озерный  край.  На  второй  день  после  прибытия  в
столицу  он  собирался  в  дорогу,  когда  объявился  офицер
дворцовой  службы.
 —  Император  повелел  вам  тотчас  быть  у  него.
 —  Император?  Вызывает  меня?  —  генерал  не  мог  скрыть
своего  удивления.  Он  никак  не  ожидал  такой  чести.
 В  парадном  мундире,  при  всех  регалиях  Муравьев  по¬
мчался  в  Зимний  дворец.
 —  Вы  когда  собирались  выехать  в  Финляндию?  —  спро¬
сил  его  император,  поглядывая  в  окно.  Там,  на  площади,
перед  дворцом  проводилось  воинское  построение.
 —  Завтра,  Ваше  Величество.
 —  Я  раздумал  посылать  вас  туда.  —  Николай  опять  по¬
глядел  в  окно.  —  Вы  не  поедете  в  Финляндию.  Вы  поедете
на  Кавказ.  Вы,  ведь,  кажется,  бывали  там?
 —  Так  точно.  Служил  в  Кавказской  армии,  сражался  в
конце  двадцатых  годов  под  Карсом.
 —  Вот  вам  и  карты  в  руки.  Смените  Воронцова,  прими¬
те  от  него  дела  наместника  и  главнокомандующего  со  все¬
ми  полномочиями.
 —  Благодарю,  —  только  и  смог  произнести  Муравьев.
 Кавказ  —  это  далеко  не  Финляндия,  к  тому  же  кавказ¬
ский  корпус  вел  военные  действия  против  Турции.  Такого
назначения  он  никак  не  ожидал.  В  должности  царского
наместника  на  Кавказе  служили  многие  именитые  лица:
генерал  Ермолов,  генерал-фельдмаршал  Воронцов,  великий
князь  Михаил  Александрович.  И  вдруг  —  генерал-лейте¬
нант,  корпусной  начальник  и  даже  не  столичный.
 —  Полагаю,  с  вашим  назначением  кавказские  дела  пой¬
дут  удачней.  —  Николай  давал  понять,  что  нынешним  их
состоянием  он  недоволен.
 386

Муравьеву  было  известно,  что  корпус  в  сражениях  по¬
нес  большие  потери  и  нуждается  в  пополнении  не  только
людьми,  но  и  оружием,  боеприпасами  и  многим  другим,
без  чего  на  войне,  как  и  в  мирной  жизни,  не  обойтись.
 —  Ваше  Величество,  просил  бы  Вашего  внимания  к  Ка~
казскому  корпусу.  Он  крайне  нуждается  в  пополнении,  -
заметил  Муравьев.
 —  Об  этом  потом,  —  Николай  не  дал  ему  договорить.  —
Просьбы  ваши  несвоевременны.
 Назначая  его,  император  рассчитывал,  что  вряд  ли  но¬
воиспеченный  наместник  потребует  усиления  корпуса;  на¬
значенный  на  такой  пост,  он  сделает  все  возможное  и  даже
невозможное,  чтобы  оправдать  доверие  и  удержаться  на
столь  значительном  посту.  Но  Муравьев  словно  забыл  о
выданном  ему  высоком  векселе.
 —  Ваше  Величество,  чтобы  добиться  коренного  перело¬
ма  в  делах,  войска  нужно  усилить.
 По  лицу  Николая  скользнула  недовольная  гримаса.
 —  Я  же  сказал,  что  в  настоящих  условиях,  в  каких  пре¬
бывает  Россия,  нужно  обходиться  тем,  что  есть  на  месте.
Резервы,  которыми  располагаем,  необходимо  послать  не  на
Кавказ,  а  в  Крым.
 На  этом  аудиенция  закончилась,  Муравьев  выехал  на
Кавказ.  Сопровождавшим  графскую  коляску  казакам-вер-
ховым  приходилось  нелегко.  Снег  бил  в  лицо,  колол  игла¬
ми,  слепил  глаза.  Холодный  ветер  пронизывал  насквозь.
 После  недолгого  пребывания  в  Тифлисе  новый  намест¬
ник  выехал  на  левый  фланг  Кавказской  линии,  чтобы  там
ознакомиться  с  состоянием  дел  и  войсками.  Заодно  хотел
видеть  и  казачьего  генерала  Бакланова,  который  в  должнос¬
ти  начальника  кавалерии  находился  в  крепости  Грозной,
что  на  реке  Сунже.
 Многие  генералы  и  офицеры,  с  которыми  Муравьев  бе¬
седовал,  называли  казачьего  генерала  умным,  смелым  и
решительным  человеком,  оберегавшим  в  сражении  людей
и  умеющим  добиваться  успеха  малыми  потерями.  Добав¬
ляли,  что  по  характеру  он  крут,  прямодушен,  перед  на¬
чальством  не  заискивает  и  не  трепещет.  Казаки  же  и
солдаты  в  нем  души  не  чают,  потому  что  ни  одного  за
 13* 	3S7

всю  долгую  службу  не  отдал  под  суд.  Правда,  случалось,
что  под  горячую  руку  ласкал  кулачищем,  но  за  это  ни¬
кто  не  в  обиде.
 Бакланов  встретил  Муравьева  у  Ермаковского  кургана,
неподалеку  от  крепости  Грозной.  На  развилке  дороги  был
выстроен  казачий  полк,  отличавшийся  своей  подготовкой.
Яков  Петрович  по  всей  форме  отсалютовал  главнокоманду¬
ющему.  Выслушав  рапорт,  тот  протянул  ему  руку,  сухо
поздоровался.  Не  вылезая  из  кареты,  оглядел  строй.
 —  До  крепости  далеко?  —  перевел  взгляд  на  Бакланова.
 —  Никак  нет.  Она  неподалеку.
 —  Садитесь  в  экипаж.  А  полку  следовать  за  нами.
 Догадливый  адъютант  сел  на  коня  Бакланова,  чтобы
 оставить  генералов  одних.
 Николай  Николаевич  Муравьев  принадлежал  к  числу
тех  людей,  которых  называют  «сухарями»:  держался  стро¬
го  официально,  был  тщеславным  и  излишне  щепетильным.
Низших  чинов  недолюбливал,  считал  «серой  скотиной»  и
был  против  награждения  солдат  за  боевые  заслуги.  Счи¬
тал,  что  отдавать  жизнь  за  отечество  —  их  долг.  И  солда¬
ты,  хоть  он  был  и  недосягаем  для  них,  отвечали  ему  откры¬
той  неприязнью.
 Сидя  в  экипаже,  Яков  Петрович  рассказывал  ему  о  кре¬
пости,  возведенной  по  приказанию  Ермолова  в  1818  году  в
очень  удобном  месте:  слева  тянулись  округлые  скалы  не¬
высокого  Сунженского  хребта,  а  справа  возвышались  ле¬
систые  склоны  Кавказских  гор  с  упиравшимися  в  небо  снеж¬
ными  вершинами.  Накануне  выпал  обильный  снег.  Он  по¬
крыл  белым  ковром  склоны  гор,  шапками  лежал  на  де¬
ревьях,  растущих  поодаль,  искрился  на  солнце.  В  воздухе
улавливался  острый  запах  кизячного  дыма  из  ближнего
казачьего  селения.
 Главнокомандующий  слушал  Бакланова,  пытаясь  рас¬
познать  этого  человека,  о  котором  многие  отзывались  до¬
брыми  словами.  Он  и  сам  уже  отметил  его  уравновешен¬
ность  и  скрытую  силу,  за  которой  угадывалась  надежность.
Незадолго  до  его  отъезда  из  Тифлиса  поступил  запрос  о
переводе  Бакланова  в  Крым,  в  действующую  там,  у  Севас¬
тополя,  армию.  Муравьев  ответил  отказом,  написав  воен¬
 388

ному  министру  письмо  с  просьбой  оставить  Бакланова  на
Кавказе,  пояснив,  что  он  —  первейший  кандидат  в  продви¬
жении  по  службе.  Теперь  наместник  решил  объявить  об
этом  генералу,  сделать  приятное:
 —  В  скором  времени  намерен  назначить  вас  начальни¬
ком  конного  резерва  с  подчинением  кавалерии  Лезгинской
линии.
 Бакланов  знал,  что  в  резерве  состоят  четыре  казачьих
полка  да  еще  конная  батарея.  И  на  линии  конных  частей
предостаточно,  которые  будут  ему  подчинены.
 —  Благодарю,  —  ответил  он  сдержанно.
 А  месяц  спустя  пришел  подписанный  наместником  до¬
кумент,  в  котором  сообщалось,  что  начальником  линии
назначается  генерал-лейтенант  князь  Андронников  и  что
летучий  отряд  Бакланова  поступает  в  его  подчинение.
 «Как  же  так?  Разве  можно  обещать  и  не  исполнять  сло¬
ва?»  —  Яков  Петрович  едва  не  скомкал  бумагу.  В  душе  все
кипело.
 Мог  ли  он,  сын  казака,  соперничать  с  князем  Андрон¬
никовым,  потомком  грузинского  царя  Ираклия  Второго,
известным  к  тому  же  победами  над  турками  в  бою  у  Ахал-
цихе  и  на  реке  Чорох,  где  он  разбил  неприятельский  Ба¬
тумский  корпус.  «Но  если  он,  Бакланов,  здесь  не  нужен,
пусть  направляют  в  Севастополь.  Там  он  покажет  свои  спо¬
собности  в  схватках  с  врагами  России».
 Не  один  лист  бумаги  он  испортил,  прежде  чем  написал
рапорт  на  имя  Муравьева.  Просил  отпуска  и  перевода  в
Крым.  А  через  два  дня  сам  выехал  в  Тифлис.
 —  Вы  проситесь  в  горячее  дело,  —  сказал  Муравьев.  —
Я  предоставляю  его  вам.  Отныне  вы  —  начальник  иррегу¬
лярной  кавалерии  главного  александропольского  отряда.
В  вашем  подчинении  —  семь  казачьих  полков.  Приказ  со¬
стоится  завтра,  и  надо  спешить  к  новому  месту.  Поедете
под  Карс.
 Отмечая  решающую  роль  русской  армии  и  казачьих  час¬
тей  в  войне  против  Турции,  следует  отдать  должное  и  наци¬
ональным  формированиям  из  кавказского  населения.
В  результате  проводимой  царским  правительством  полити¬
ки  среди  народов  Кавказа  произошел  раскол.  Значитель¬
 389

ная  часть  населения  признала  Россию  и  пред  лицом  надви¬
гающейся  угрозы  со  стороны  Турции  стала  на  ее  сторону,
приняв  союзнические  обязательства.  Из  представителей
почти  всех  народов  создавались  ополченческие  и  партизан¬
ские  отряды.
 В  Шушинском,  Ленкоранском,  Бакинском  и  других  уез¬
дах  Азербайджана  спешно  формировались  добровольчес¬
кие  конные  мусульманские  полки,  в  Баку  —  конное  опол¬
чение,  в  Грузии  отряды  имеретинских  и  мегрельских  опол¬
ченцев.  В  действующую  армию  прибыл  Горский  казачий
полк  под  командованием  князя  Чавчавадзе,  состоявший
из  кабардинцев,  балкарцев,  абадзехов,  абазинцев,  натухай-
цев  и  других  народов.  Прибыли  четыре  сотни  кабардин¬
ского  конного  ополчения,  Кавказский  конно-горский  ди¬
визион,  Кавказско-горский  полуэскадрон,  состоявший  из
осетин,  кабардинцев,  черкесов,  две  сотни  конной  кабар¬
дино-балкарской  милиции.  Из  населения  Дагестана  в
состав  действующей  русской  армии  вошли  подразделе¬
ния  дагестанской  милиции,  а  также  конно-иррегуляр-
ный  полк.  Карачаевские  всадники,  сменив  казачьи  до¬
зоры,  несли  охрану  кордонной  линии  от  Сванетии  до
истоков  Кубани.
 Все  эти  национальные  воинские  формирования,  проли¬
вая  кровь  вместе  с  русскими  солдатами,  внесли  достойную
лепту  в  святое  дело  защиты  от  врага  Закавказского  края.
 Опасный  спор
 Генерал  Бакланов  вышел  из  кабинета  в  расстройстве.
Разговор  с  главнокомандующим  явно  осложнил  и  без  того
натянутые  отношения.  Расстегнув  крючки  тугого  ворот¬
ника  мундира,  он  вытер  платком  пот  с  лица,  постоял
на  веранде,,  слегка  продуваемой  сквозняком.  Сюда,  в
Чавтли-Чай,  где  располагалась  главная  квартира  Муравь¬
ева,  он  прибыл  прямо  с  ночного  объезда  аванпостов,  устав¬
ший,  запыленный,  в  походном  полушубке  поверх  мун¬
дира.
 390

Теперь  ночная  прохлада  сменилась  жарой,  солнце  пали¬
ло  вовсю,  к  тому  же  и  разговор  с  главнокомандующим  был
горячим.
 «Зачем  вступил  в  спор?  —  упрекнул  он  себя.  —  Надо
было  промолчать».  Но  сознание  тут  же  воспротивилось.
Привычка  говорить  без  обиняков  и  околичностей,  с  нели¬
цеприятной  прямотой  для  собеседника  не  изменила  ему  и  в
этот  раз.  Он  едва  сдерживал  себя,  чтобы  не  переступить
грань  дозволенного  в  воинской  субординации.
 Придерживая  саблю,  сошел  со  ступеньки  крыльца,  на¬
правляясь  к  коновязи,  где  поджидал  ординарец.
 Резиденция  генерала  Муравьева  размещалась  в  двух¬
этажном  особняке  одного  из  карсских  богатеев.  От  усадьбы
Чавтли-Чай  к  главной  дороге  тянулся  пыльный  проселок.
Вначале  он  полз  по  крутому  косогору,  потом  нырял  в  ло¬
щину,  а  из  нее  взбирался  на  вершину  голого  холма.
 День  обещал  быть  знойным,  безветренным,  какие  обыч¬
ны  здесь  с  мая  и  до  поздней  осени.  Кони  лениво  трусили.
В  памяти  всплыл  только  что  состоявшийся  с  главнокоман¬
дующим  разговор.
 —  По  размышлению,  я  пришел  к  выводу  о  необходимос¬
ти  штурмовать  Карс  в  ближайшие  сроки,  —  сказал  Му¬
равьев  и,  пройдя  до  края  ковра,  повернулся:  —  Вы  ведь
ждали  этого,  генерал?
 Яков  Петрович  не  нашелся,  что  ответить:  в  прошлом
он  действительно  настаивал  на  штурме  крепости,  утвер¬
ждал,  что  сделать  это  нужно  непременно  и  успех  будет
обеспечен.
 —  Это  так,  но  говорил  я  это  в  июне,  с  того  времени
прошло  два  с  половиной  месяца.  Тогда,  действительно,  об¬
становка  для  штурма  была  благоприятной,  я  осмеливаюсь
подтвердить  это  и  сейчас.  Карс  был  бы  наш...  Но  теперь?..
Теперь  штурм  —  дело  бесперспективное.
 —  Что  же  изменилось  с  той  поры?  Войска  —  и  наши  и
турецкие  —  прежние,  —  настаивал  на  своем  Муравьев.  —
Более  того,  за  это  время  мы  усилили  кольцо  блокады,  ли¬
шили  неприятеля  возможности  пополнять  запасы  продо¬
вольствия  и  оружия...
 391

—  Время,  удобное  для  приступа,  упущено.  Это  печаль¬
но,  но  факт.  Карс  надо  было  штурмовать,  когда  подошел
корпус.  Противник  был  в  смятении  от  прибытия  свежих
полков  и  дивизий,  знаменитых  своими  победами.  И  наши
войска  рвались  на  штурм.
 На  лице  Муравьева  проскользнуло  неудовольствие.  Он
молча  прошелся  по  ковру  мимо  Бакланова.  Сознавая  опыт
казачьего  генерала,  проведшего  на  Кавказе  не  один  год,  он
вместе  с  тем  недолюбливал  его  за  прямой,  несколько  рез¬
кий  характер,  за  то,  что  не  боялся  высказывать  в  глаза  то,
о  чем  другие  бы  промолчали.
 —  Ваши  соображения,  генерал,  будут  учтены,  —  отве¬
тил  он  сухо.
 —  Дозвольте  высказать  до  конца.  За  это  время  в  крепос¬
ти  возведены  новые  укрепления.  К  тому  же  у  нас  нет  ни
штурмовых  лестниц,  ни  фашин...  Нет,  ваше  превосходи¬
тельство,  я  решительно  против  штурма.
 Говоря,  он  то  и  дело  бросал  взгляд  на  лежавший  на  сто¬
ле  план  штурма  крепости,  на  котором  красной  и  синей
тушью  были  обозначены  свои  и  турецкие  части,  пунктиром
намечен  путь  движения  колонн.
 —  Однако,  я  вижу,  ваше  внимание  план  все  же  при¬
влек.  Не  так  ли?  Прошу  ознакомиться.
 Яков  Петрович  подошел  к  столу,  склонился  над  вычер¬
ченным  опытной  рукой  планом.  С  первого  взгляда  он  опре¬
делил,  что  главные  силы  русских  войск  сосредоточены  юго-
западней  Карса.  Оттуда  же,  вдоль  основной  дороги  на  Эр¬
зурум  будет  нанесен  главный  удар  по  крепости,  для  чего
требовалось  преодолеть  сначала  Шорахские  высоты.
 —  Как  я  понял,  штурм  предполагается  вести  через  эти
высоты?
 —  Об  этом  говорить  еще  рано,  но  вероятнее  всего  имен¬
но  там,  —  уклончиво  ответил  Муравьев.
 —  Но  здесь  кавалерия  должна  скакать  на  протяжении
трех  верст  под  огнем  сорока  семи  неприятельских  орудий.
Девять  десятых  из  этой  кавалерии  останется  на  месте,  и
если  на  Шорах  проскочат  со  мной  триста,  четыреста  всад¬
ников,  они  не  принесут  ни  малейшей  пользы.
 392

—  Вы  преувеличиваете  опасность.  У  вас  сомнительной
достоверности  данные.  Нет  у  турок  сорока  семи  орудий,  и
потому  таких  потерь  с  нашей  стороны  быть  не  может.  На
плане  все  учтено.
 —  План  не  отражает  всей  точности  обстановки.
 —  Это  бездоказательно,  —  в  голосе  Муравьева  послыша¬
лось  раздражение.  —  В  плане  учтено  все,  что  необходимо
для  принятия  наиболее  целесообразного  решения.
 —  Не  могу  с  этим  согласиться.  Позвольте  предложить
вопрос:  с  какого  расстояния  осмотрены,  сняты  и  нанесены
на  этот  план  карсские  укрепления?
 —  В  телескоп,  —  ответил  Муравьев.
 —  Значит,  на  расстоянии  семи,  а  может  быть,  и  более
верст?
 —  Да,  именно  так.  Вы  хотите  сказать,  что  это  план  не
может  быть  верен?
 —  Не  только  это.  Я  удивляюсь  только,  как  ваше  превос¬
ходительство  решаетесь  основывать  на  нем  свои  предпо¬
ложения,  когда  на  расстоянии  какой-нибудь  полуверсты
зоркий  глаз,  вооруженный  отличным  биноклем,  меня
обманывает.  Впрочем,  если  будет  угодно,  пошлите  со  мной
офицера  Генерального  штаба:  я  проведу  его  сквозь  линии  ту¬
рецких  укреплений  —  и,  если  бог  сохранит  нам  жизнь,  вы
будете  иметь  подробный  план,  начертанный  искусною  рукой.
 —  Этого  не  нужно.  —  Муравьев  сделал  длительную  пау¬
зу.  Уставившись  в  план,  о  чем-то  думал.  —  А  что  вы  бере¬
тесь  сделать  с  вашей  кавалерией?
 —  Сделаю  все,  что  будет  возможно.  Но  прежде  я  попро¬
сил  бы  разрешения  откровенно  высказать  свои  собствен¬
ные  мысли.  Возможно,  учтете  их  в  своем  решении.
 —  Говорите,  —  отвечал  Муравьев  и  недовольно  дернул
плечом.
 —  Я  бы  воздержался  торопиться  с  приступом.  Прибли¬
жается  зима  —  не  лучшее  время  года,  в  крепости  израсхо¬
дованы  запасы;  утомлены  защитники  и  частые  их  неудачи
при  вылазках  вызывают  уныние  —  все  это  предвещает  близ¬
кое  падение  крепости.  Через  месяц,  самое  большее  через
два  крепость  сдастся,  она  будет  в  наших  руках  без  проли¬
тия  крови.  Но  если  вы  намерены  все  же  предпринять  штурм,
 393

тогда  ведите  главную  атаку  против  Чакмахских  высот:  они
доступнее  и  могут  быть  взяты  с  меньшими  потерями,  чем
Шорахские  укрепления.
 Бакланов  говорил,  указывая  пальцем  на  план.  Му¬
равьев  его  слушал,  не  прерывая,  бросая  изредка  взгляд
на  карту.
 —  Завладев  Чакмахом,  —  продолжал  Бакланов,  —  мы
охватим  сильные  Шорахские  укрепления  с  тылу  и  выну¬
дим  врага  или  отступить  с  их  редутов,  или  вступить  в  сра¬
жение,  неблагоприятное  для  них.  Вернее  всего,  они  сложат
оружие.  Говорю  это  с  уверенностью,  потому  что  знаю  Чак-
мах  и  Шорах  не  по  рассказам,  сам  бывал  там,  все  высмот¬
рел  своими  глазами.  Скажу  более:  с  одной  моей  кавале¬
рией  берусь  занять  всю  линию  чакмахских  батарей,  но  для
удержания  захваченного  нужна  пехота.
 —  И  сколько  же  вам  ее  надо?
 Бакланов  окинул  взглядом  план,  провел  пальцем  по  лбу,
раздумывая  над  ответом.
 —  Восемь  батальонов.
 —  Восемь?  Этого  дать  не  могу.
 —  В  таком  случае  и  я  не  могу  принять  ответственность
за  успех  предприятия.
 —  Не  настаиваю.  Вам  же,  генерал,  надлежит  провести
рекогносцирование  от  деревни  Чакмах,  —  ткнул  он  паль¬
цем  в  лежащую  на  столе  карту,  —  до  укрепления  Вели-
Табия.
 Это  был  как  раз  тот  участок,  который  совсем  недавно
Яков  Петрович  разведывал  с  пластунами.  Побывал  у  са¬
мых  стен  крепости,  все  высмотрел  и  выслушал.  Подвергал
риску  себя  и  находившихся  с  ним  казаков.  Один  из  них
было  струсил,  но  он  поднес  ему  кулак:  «Видишь  это?  Так  я
тебя  этим  самым  кулаком  и  размозжу!»  Страх  у  казака  сразу
улетучился,  и  он  действовал  не  хуже  остальных'.
 —  Я  точно  уверен,  ваше  высокопревосходительство,  что
Шорах  есть  не  лучшее  в  плане  место  главного  удара,  —
настаивал  Бакланов.  —  Вы  допускаете  вторую  ошибку  пос¬
ле  принятия  решения  на  штурм.  Шорах  вы  не  возьмете  и  с
пятнадцатью  батальонами,  в  этом  да  будет  вам  порукою
моя  голова,  поседевшая  в  битвах.
 394

В  кабинете  наступила  тишина.  Муравьев  побледнел,
присев  было  в  кресло,  он  медленно  поднялся,  губы  у  него
дрожали.
 —  Ге-не-рал!  —  отрывисто  произнес  он,  постукивая  о
столешницу  костяшками  пальцев.  —  В  ответ  на  ваши  сло¬
ва  напомню  вам  русскую  пословицу:  яйца  курицу  не  учат,
а  слушают.  Вы  слишком  опрометчиво  ручаетесь  своею  го¬
ловою.  Поэтому  я  возвращаю  ваше  слово  назад.  Возврати¬
тесь  к  отряду.  Накануне  приступа  получите  приказания,
которые  я  обязываю  вас  исполнить  в  точности.  Честь  имею.
 Едва  сдерживая  себя  от  гнева,  Бакланов  покинул  каби¬
нет.
 Штурм  Карса
 15  -го  сентября  1855  года  главнокомандующий  Кав¬
казским  фронтом  Муравьев  пригласил  генералов  на  воен¬
ный  совет.  Решался  вопрос:  быть  штурму  Карса  или  нет.
Изложив  доводы,  он  обратился  к  корпусному  начальнику
Бриммеру:
 —  Какое  ваше  мнение  относительно  штурма?
 Тот  не  спеша  поднялся,  подумал  и  ответил:
 —  Я  против.
 —  Так,  —  скрывая  недовольство,  произнес  главнокоман¬
дующий  и  перевел  взгляд  на  генерала  Майделя:  —  А  ваше?
 —  Я  тоже  против.  Мы  можем  потерять  тысяч  семь  сол¬
дат  и  отступим...
 —  Не  семь,  а  десять,  двенадцать  тысяч  уложим  мы  у
Карса  и  ничего  не  добьемся,  —  возбужденно  высказался
генерал  Ковалевский.
 Муравьев  нервно  постучал  пальцем  по  столу.
 —  Штурм  —  дело  решенное  и  не  будем  его  обсуж¬
дать,  —  поставил  он  точку.
 Он  не  отказался  от  того  замысла,  против  которого  воз¬
ражал  Бакланов.  Главный  удар  русские  войска  должны
нанести  по  наиболее  укрепленным  турецким  позициям  на
Шорахских  высотах.  Здесь  оборонялись  наиболее  боеспо¬
 395

собные  части,  в  их  распоряжении  более  пятидесяти  ору¬
дий.  У  русских  же  —  62.  На  наиболее  благоприятном
для  успеха  Чакмахском  направлении  действовал  пяти¬
тысячный  отряд  Базина  и  Бакланова.  В  отместку  за
строптивость  Муравьев  подчинил  Якова  Петровича  ге¬
нералу  Базину,  не  знавшему  обстановки  и  к  тому  же  не
имевшему  боевого  опыта.  Базин  прибыл  в  Мелик-Кей,
«Баклановку»,  в  полдень  16  сентября.  Яков  Петрович
только  что  получил  пакет  с  приказом  на  штурм  и,  раз¬
ложив  карту,  делал  на  ней  отметки  карандашом.  Рядом
находился  капитан,  доставивший  пакет,  адъютант  Му¬
равьева.  Он  упросил  главнокомандующего  остаться  на
время  штурма  при  Бакланове.  Яков  Петрович  предста¬
вил  его  Базину:
 —  Это  вот  Клавдий  Алексеевич  Ермолов  —  сынок  зна¬
менитого  Алексея  Петровича.  Весь  в  батюшку.  Рвется  в
самое  пекло.
 —  Ежели  рвется,  то  грех  отказывать.  Пусть  идет  с  охот¬
никами.  Возраженья  от  меня  не  будет.
 —  А  от  меня  тем  более.
 Они  склонились  над  картой,  решая,  как  успешнее  вы¬
полнить  поставленную  задачу.
 —  Мы,  стало  быть,  действуем  на  вспомогательном  на¬
правлении,  против  Чакмахских  укреплений,  —  произнес
Базин.  —  А  каковы  они,  эти  укрепления?  Мне  сей  участок
нисколько  не  знаком.
 Сухой,  с  морщинистым  от  жаркого  солнца  лицом,  Ба¬
зин  —  полная  противоположность  Бакланову:  и  внешностью
и  воинственностью  духа.
 —  Чакмахские  укрепления  прикрывают  Карс  с  севера,  —
стал  объяснять  ему  Яков  Петрович,  указывая  на  карте  ка¬
рандашом.  —  Они  начинаются  от  речки  Каре-Чай  и  тянут¬
ся  до  Шорахского  оврага.  В  укреплениях  три  люнета*:  Тиз-
дель-Табия,  Томсон-Табия  и  Зораб-Табия.  В  них  —  пят¬
надцать  орудий,  и  между  собой  они  связаны  непрерывным
 *  Люнет  —  открытое  полевое  оборонительное  сооружение,
прикрывавшееся  с  тыла  засекой  или  рвом.
 396

бруствером.  Люнеты  с  горы  прикрыты  рвами,  но  они  не¬
глубоки,  и  их  можно  взять  не  токмо  пехотой,  но  даже  ка¬
валерией.  Главную  ж  опасность  представляет  форт  Вели-
Табия,  что  находится  слева,  у  Шорахского  оврага.  Он  опо¬
ясан  глубоким  рвом,  есть  подъемный  мост,  на  ночь  уби¬
рается;  а  в  самом  форте  —  тридцать  два  орудия.  Возьмем
его  —  и  Карс  —  наш.
 —  Сей  участок,  Яков  Петрович,  мне  неизвестен,  —  при¬
знался  Базин.  —  Ты  же  его  знаешь,  как  свою  ладонь.
А  потому  —  смело  советуй!  Советы  приму  с  благодарностью.
 Они  выработали  план  действия,  наметили  сигналы,  до¬
говорились  о  многом,  что  может  произойти  в  бою.
 —  Чтоб  обеспечить  успех,  надобно  пушки  за  ночь
скрытно  подтянуть  к  турецким  укреплениям,  на  самую
допустимую  близость.  А  с  рассветом  ударить  по  тем  укреп¬
лениям.
 Базин  с  недоумением  поглядел  на  Якова  Петровича  (та¬
кого  он  еще  не  слыхивал),  однако  возражать  не  стал.  Ска¬
зал  только:
 —  Разве  такое  сделаешь,  чтоб  под  нос  неприятеля  выка¬
тить  пушки?
 —  А  мы  в  оси  погуще  пустим  смазки,  да  колеса  соломой
обмотаем.
 К  вечеру  подошли  из  Ардагана  три  пехотных  батальона
Базина.  Солдат  накормили  и  приказали  отдыхать,  чтобы  к
полуночи  были  в  полной  готовности.
 Первыми,  как  условились,  выступили  пластуны-охотни¬
ки  во  главе  с  капитаном  Ермоловым.
 —  Ты  с  охотниками,  Клавдий  Алексеич,  наступай  на
крайний  люнет,  —  инструктировал  Ермолова  Бакланов,
когда  охотники  подобрались  к  Чакмахской  высоте  на
пушечный  выстрел.  —  Впереди  будет  небольшой  приго¬
рок,  подберешься  к  нему,  собери  людей  —  и  одним  ма¬
хом  через  него.  Не  мешкай!  Не  то  сильно  пострадаешь!
Пригорок  пристрелян  тремя  батареями,  картечью  турок
бьет.  Если  его  перебежишь,  считай,  что  люнет  твой.
Действуй  решительно.
 —  Все  сделаю,  как  велите,  —  отвечал  капитан.
 397

Он  повернулся  было,  но  вдруг  снял  висевшую  на  груди
подзорную  трубу,  протянул  Якову  Петровичу.
 —  Возьмите,  ваше  высокопревосходительство,  она  мне
ни  к  чему.  А  если  что  случится,  будет  обо  мне  памятью.
 —  За  презент  спасибо,  услужил.  Эй,  Николай!  —  обер  •
нувшись,  негромко  позвал  генерал.  Перед  ним  всплыла
фигура  казака.  —  Забери  его  с  собой,  Клавдий  Алексеевич.
Это  мой  младший,  хорунжий  Бакланов.  Используй  в  деле,
да  для  посылок.
 —  Спасибо,  батя!
 —  Теперь  идите.
 Ночь  стояла  лунная,  по  небу  медленно  ползли  облака,  и
отряд  охотников,  используя  короткую  темень,  поспешил  к
тому  пригорку.
 Бакланов  и  Базин,  выжидая  начало  штурма,  располо¬
жились  в  кустарнике.  Яков  Петрович  вглядывался  в  ночь:
по  его  расчетам  охотники  уже  преодолели  тот  пригорок.
Теперь  нужно  подтянуть  пехотные  батальоны,  чтобы  они
не  опоздали  с  атакой.
 Прибежал  прапорщик,  доложил,  что  батальон  залег  не¬
подалеку,  ждет  команды.
 —  А  как  пушки?
 —  И  они  на  месте.  Их  на  руках  солдаты  вытащили.
 —  Передай,  чтоб  батальон  сюда  подтягивался  вместе  с
пушками.
 —  Не  рано  ли,  Яков  Петрович?  Сигнала-то  еще  не
было,  —  засомневался  Базин.
 —  Никак  нет,  в  самый  раз.  Промешкаем,  будет  поздно.
 На  востоке  уже  у  горизонта  высветлилась  полоска,  тьма
 дрогнула.  В  этот  момент  от  Шорахских  высот  донесся  дале¬
кий  и  гулкий  орудийный  выстрел.  И  тотчас  загрохотало.
Сражение  началось.
 Однако  Яков  Петрович,  прежде  чем  ударили  орудия,
услышал  ружейные  выстрелы  на  Чакмахской  высоте,  по¬
нял,  что  пластуны  Ермолова  достигли  люнета  и  им  нужна
поддержка.
 —  За  мной,  пехота!  —  словно  ротный  командир,  повел
батальон  на  неприятельские  укрепления.
 398

Подтянутые  на  картечный  выстрел,  наши  орудия  откры¬
ли  пальбу  по  другим  люнетам.  Прибежал  от  Ермолова  Ни¬
колай,  замешкался,  кому  докладывать.  Отец  указал  паль¬
цем  на  Базина.
 —  Ваше  превосходительство,  люнет  наш!  Господин  ка¬
питан  повел  казаков  на  второй!  Атакует  его  успешно!
 —  Ну,  что  я  говорил!  Молодцы!  —  не  удержался  Бакла¬
нов.  —  Нужно  требовать  от  главнокомандующего  подкреп  •
ления.  Еще  три  или  четыре  батальона  —  и  мы  ворвемся  в
крепость!  Карс  будет  наш!  Немедля  нужно  послать  гонца  к
Муравьеву!
 Не  ожидая  согласия  Базина,  он  отдал  сыну  распоряже¬
ние:
 —  Скачи,  хорунжий  Бакланов,  во  весь  опор  в  Шорах,
там  находится  главнокомандующий.  Явись  самолично  к
нему  и  доложи,  что  у  нас  полный  успех:  взяты  две  батареи
и  сражаемся  за  третью.  Нужны  силы,  чтобы  сломить  по¬
следний  форт  Вели-Табию  и  потом  уж  рваться  на  Карс.  Ска¬
жи,  что  генерал  Базин  просит  пехоты  три  батальона.  И  тог¬
да  будет  полная  победа!
 Николай  вскочил  на  коня,  помчался  в  Шорах.
 —  Доскочит  ли?  —  усомнился  Базин.
 —  Непременно!  Пусть  только  посмеет  задержаться!  Глав¬
ное,  чтоб  подоспели  батальоны.
 На  себе  испытав  крутой  отцовский  характер,  Яков  Пет¬
рович  не  давал  поблажки  и  сыновьям,  Николаю  и  Семену,
служившим  под  его  командой.  Требовал  от  них,  как  от  дру¬
гих  казаков.
 Позапрошлым  летом  в  одной  из  схваток  Николай  был
ранен:  турецкая  пуля  сбила  его  с  коня.  Он  упал,  обливаясь
кровью.  Завидя  раненого,  к  нему  прискакал  командир  пол¬
ка,  полковник  Ежов.
 —  Терпи,  Бакланов,  сейчас  распоряжусь  о  помощи.
 В  этот  момент  подскочил  Яков  Петрович.
 —  Ваше  превосходительство,  ваш  сын...  хорунжий  Бак¬
ланов,  —  начал  докладывать  Ежов,  но  генерал  поглядел  на
него  так,  что  тот  осекся.
 —  Вижу...  Ранен...  А  вы-то  почему  здесь,  полковник?
Ваше  место  при  полку,  а  не  у  раненого  казака.  Туда!  —  и
вытянул  руку  с  саблей  в  сторону  неприятеля.
 399

Ежов  ударил  каблуками  коня.  За  ним,  оставив  сына,
помчался  и  Бакланов...
 У  селения  Шорах  Николай  увидел  раненых.  Одни
шли,  бережно  неся  перед  собой  руку,  другие  с  забинто¬
ванной  ногой  шкандыляли,  опираясь  на  ружья;  повоз¬
ки  везли  тех,  кто  не  мог  идти.  Никогда  Николай  не  ви¬
дел  столько  раненых.  Они  текли  сплошным  потоком:  в
измазанном  кровью  обмундировании,  с  потемневшими
и  злыми  лицами.
 —  Ну  как  там?  —  спросил  он  одного  солдата.
 —  А  ты  пойди  туда  —  и  узнаешь,  —  ответил  недобро
солдат  и  сплюнул  кровавым  шматком.
 Главнокомандующий  Муравьев  находился  восточней  се¬
ления  Шорах,  с  возвышенности  наблюдал,  как  пехота  трех
колонн  безуспешно  пыталась  атаковать  шорахские  укреп¬
ления.  Вся  гряда  высот  затянута  дымом,  в  котором  сверка¬
ли  частые  вспышки  разрывающихся  ядер.  Колонны  пехо¬
ты  потеряли  стройность  и  топтались  на  месте,  не  в  силах
преодолеть  плотность  огня.
 —  Ваше  превосходительство,  дозвольте  доложить  прось¬
бу?  —  обратился  к  нему  Николай.
 —  Ты  откуда  явился?  —  спросил  Муравьев.
 —  От  Бакланова,  ваше  превосходительство.  Генерал  по¬
велел  доложить,  что  все  люнеты  чакмахской  линии,  кроме
форта  Вели-Табия,  взяты.  Они  просят  три  или  четыре  ба¬
тальона.  Тогда  Карс  будет  нашим.
 —  Нет  у  меня  батальонов,  нет!  Пехоты  и  здесь  не  хвата¬
ет!  Видишь,  что  творится!  Поезжай  назад  и  передай  это  ге¬
нералу.
 Яков  Петрович,  находясь  вблизи  дерущихся  солдат  пе¬
хоты,  распорядился  спешенными  казачьими  сотнями  за¬
нять  люнеты  и  быть  готовыми  по  его  команде  вскочить  на
коней  и  лихой  атакой  ворваться  в  город.
 Тут-то  с  ним  едва  не  случилось  непоправимое.  Что-то
ударило  в  голову  с  такой  силой,  что  он  упал  навзничь  и
лежал  без  сознания  с  залитым  кровью  лицом.  Только  через
четверть  часа  пришел  в  себя.
 —  Слава  те,  господи,  —  перекрестился  Базин.  —  А  я-то
думал,  что  совсем  отлетела  твоя  душа.  Ядром  тебя  чуть  не
 400

пришибло.  Спасибо,  что  краем.  Не  было  б  шапки,  не  сдоб-
ровать  тебе...
 Прося  о  поддержке,  Базин  послал  к  Муравьеву  капи¬
тана  Ермолова  в  надежде,  что  адъютант  сумеет  упро¬
сить  главнокомандующего.  Но  и  Ермолов  вернулся  ни  с
чем.  Вместо  обнадеживающей  вести  привез  распоряже¬
ние  об  отходе.
 —  Всем  отходить  на  прежние  позиции,  с  которых  нача¬
ли  штурм.
 Было  пять  часов  вечера.  Двенадцать  часов  продолжа¬
лось  сражение  —  и  без  результата.  Пехотные  батальоны
отходили  под  прикрытием  артиллерии  и  казачьих  полков.
Руководил  отходом  Яков  Петрович.  Изрядно  потрепанные
турки  с  победным  криком  вновь  заняли  люнеты  и  без  до¬
лжной  настойчивости  преследовали  отходивших.  Из  люне¬
тов  били  уцелевшие  пушки,  зато  форт  Вели-Табия  яростно
палил  из  всех  своих  орудий.
 Внимание  Бакланова  вдруг  привлекла  доносившаяся  с
юга  пальба.  Он  всмотрелся  в  подзорную  трубу  и  увидел
идущие  сюда  колонны.  Русские  колонны.  Выставленное  с
флангов  охранение  стреляло  в  невидимого  врага,  вело  час¬
тую  перестрелку.
 «Да  ведь  это  же  батальон  Кауфмана!»—  догадался  он.
Для  большей  достоверности  развернул  карту.  «Точно!  Это
Кауфман!»
 На  карте  маршрут  батальона  подполковника  Кауфмана
обозначен  пунктиром.  Он  тянулся  вдоль  Шорахского  овра¬
га,  потом  проходил  вблизи  горы  Баши-Бузук...
 «Но  там  же  неприятель!  Пехота  и  орудия!  Они  ждут,
когда  батальон  приблизится,  чтобы  расстрелять  его,  а  по¬
том  атаковать!»
 К  Бакланову  подскакал  верховой,  сам  в  крови  и  в  крови
лошадь.
 —  Я  от  подполковника  Кауфмана.  Он  просил  помочь
ему!  Выручайте  от  беды!
 На  взмыленных  конях  подскакали  к  генералу  артилле¬
рист  и  командиры  казачьих  полков.
 —  Батальон  нужно  выручать,  —  он  указал  на  подходя¬
щие  к  Баши-Бузуку  колонны.  —  Вначале  из  орудий  рас¬
 401

стреляем  турецкую  засаду,  а  потом  уж  вы,  донцы,  вступай¬
те  в  дело.  Батареи,  галопом  за  мной!  —  И  Бакланов  повел
казаков  на  помощь.
 Батарея  подполковника  Семиженова  бесстрашно  выне¬
слась  к  подножию  Баши-Бузука,  где  находились  турецкие
позиции.  Расчеты  развернули  орудия,  ударили  по  непри¬
ятелю.  Прогремел  один  залп,  второй,  третий.  Разрывы  при¬
шлись  прямо  по  изготовившемуся  для  нападения  на  ба¬
тальон  Кауфмана  противнику.  В  рядах  противника  возни¬
кла  паника.
 —  А  теперь,  донцы,  в  атаку!
 Это  была  страшная  сеча.  Батальон  был  спасен.
 После  штурма  Яков  Петрович  долго  занимался  разме¬
щением  частей,  отправкой  в.лазарет  раненых,  захоронени¬
ем  убитых.  Болела  ушибленная  голова,  ему  казалось,  что
он  слышит,  как  шумит  в  мозгу  кровь.  И  хотя  устал  смер¬
тельно,  но  долго  не  мог  заснуть  и  часто  просыпался.
 «Сколько  погибло  людей!  Сколько  сирот  появилось  в  этот
день!»  Мысль  о  потерях  не  давала  покся.  Он  чувствовал
себя  так,  словно  был  виноват  в  неудаче,  постигшей  армию.
«А  ведь  все  натворил  один  человек,  Муравьев  всему  причи¬
на.  Неужели  в  столице  не  знают,  что  это  за  человек?  Ведь
нельзя  ему  доверять  такой  пост!»
 Утром  он  поехал  в  главную  квартиру.  Первого  встретил
капитана  Ермолова.  Он  был  хмурый,  подавленный  неуда¬
чей,  как  и  все  в  штабе.
 —  Какие  потери?  —  спросил  его  Яков  Петрович.
 —  Немалые.  Даже  очень.  Без  малого  семь  тысяч  чело¬
век  составляют.  Пострадали  не  только  солдаты  да  офице¬
ры,  но  и  генералы  тоже:  Ковалевский,  Бриммер,  Майдель,
Гагарин...
 Он  слушал  капитана  и  чувствовал,  как  в  душе  у  него
вскипело.  Погасить  это  чувство  не  мог,  он  было  сильнее
него.  Повернулся  и  решительно  направился  к  особняку
главнокомандующего.
 В  приемной  на  пути  вырос  адъютант,  но  он  отстранил
его.  Рванул  дверь,  вошел.
 Муравьев  сидел  за  столом,  что-то  писал.
 402

—  Что  вам  угодно?  —  устремил  он  на  вошедшего  холод¬
ный  взгляд.
 —  Я  приехал  только  для  того,  чтобы  спросить  у  вас:  кто
оказался  правым  —  генерал  ли  Муравьев  или  генерал  Бак¬
ланов?
 Главнокомандующий  откинулся  на  спинку  стула,  в  гла¬
зах  вспыхнул  недобрый  огонь,  лицо  побагровело.
 —  Что  вы  хотите  сказать,  генерал?  —  с  трудом  выдавил
он.  —  Что  предлагаете?
 —  Неудача  подтвердила  мою  правоту  и  потому  я  пред¬
лагаю  подобную  бойню  не  повторять.  Карс  нужно  брать
блокадой,  о  коей  я  настаивал.
 —  Вы  правы,  —  после  недолгой  паузы  прохрипел  Му¬
равьев... 	|
 Через  две  недели  Карс  был  взят.  Позже,  согласно  мир¬
ному  договору,  он  был  обменен  на  оккупированный  англо¬
французскими  войсками  Севастополь.
 Пожар
 •Лето  1864  года  выдалось  нестерпимо  знойным.  Уже  в
марте  сошел  снег,  а  в  апреле  наступила  такая  жара,  что
отчаянные  казачата  вовсю  плескались  в  еще  студеном  Ак-
сае,  не  боясь  простуды.  Против  обычая,  задолго  до  срока
распустилась  сирень,  а  за  ней  и  акация,  которой  за  ее  не¬
прихотливость  были  обсажены  улицы  и  бульвары  Новочер¬
касска.
 Скоро  из  калмыцких  степей  задул  горячий  суховей,  ра¬
зом  иссушивающий  зелень  деревьев  и  трав.  Наступил  зной.
За  все  лето  не  прошло  ни  одного  дождя.  Лишь  однажды
наплыли  тяжелые  облака,  затянули  небо,  заиграли  мол¬
нии.  Но  тучи  прошли  над  городом,  скудно  окропив  его  во¬
жделенной  влагой.
 Яков  Петрович  жару  переносил  с  трудом;  отвык  от  нее,
пока  служил  в  Виленском  крае.  Да  и  за  последние  годы  он
заметно  сдал.  В  Новочеркасск  он  прибыл  в  январе  для  лече-
 403

ния.  На  шестом  десятке  нести  службу  стало  нелегко.  Три
года  назад  он  отстроил  в  городе  кирпичный  особняк  с  не¬
большим  земельным  участком,  в  котором  надеялся  дожить
последние  годы.  Ехать  к  сыну  в  станицу  Гугнинскую  не
согласился.  Хлопотливая  Серафима  Ивановна  высадила  на
участке  фруктовые  деревья,  а  пред  домом  разбила  цвет¬
ник.
 И  удивительное  дело!  По  приезде  на  Дон  больная  печень
стала  не  так  мучить:  то  ли  воздух  подействовал,  то  ли  вода
поспособствовала.  По  утрам  Яков  Петрович  проводил  вре¬
мя  в  саду,  окапывал  деревья  да  орудовал  граблями.
С  наступлением  жары  он  скрывался  в  прохладу  комнат  и
писал  воспоминания.  В  этом  занятии  он  находил  удоволь¬
ствие:  словно  бы  вновь  оказывайся  среди  казаков,  в  люби¬
мой  боевой  стихии.
 Начал  писать  он  после  встречи  в  столице  с  одним  пол¬
ковником  из  министерства.  Узнав  Бакланова,  о  геройст¬
ве  которого  ходили  легенды,  тот  увел  его  в  кабинет  и
полдня  расспрашивал  о  боях  на  Кавказе  да  на  Балка¬
нах.  «Непременно  пишите!  Это  необходимо  для  истории»,  —
уговаривал  полковник,  и  Яков  Петрович  дал  ему  слово
написать.
 «Записки»  давались  с  трудом:  писал,  перечеркивал,  ис¬
правлял,  когда  не  получалось,  рвал  и  уходил  от  стола  с
мыслью,  что  принялся  не  за  свое  дело  и  что  больше  не
возьмет  перо  в  руки.  Но  на  следующий  день,  испытывая
неодолимое  желание,  вновь  садился  за  стол  и  отдавался  во
власть  былого.
 Писал  он  четким,  несколько  крупным  почерком,  в  кото¬
ром  без  труда  можно  было  угадать  крутой  и  упрямый  ха¬
рактер.  К  августу  он  сумел  описать  свое  детство  и  первые
годы  службы  в  Крыму  и  на  Балканах.  Листы  с  переписан¬
ными  начисто  «Записками»  лежали  в  специально  куплен¬
ной  папке,  которая  всегда  была  на  его  столе,  и  которую  он
почти  каждый  день  пополнял  одним-двумя  листами.
 Новое  занятие  помогало  ему  забывать  о  болезни,  кото¬
рая  отнюдь  не  прошла  и  все  чаще  напоминала  о  себе.  Вра¬
чи  никак  не  могли  точно  определить  ее  и  назначали  разное
лечение.
 404

14-го  августа  он  нарушил  свой  режим.  В  тот  день  его
пригласил  к  себе  атаман  Войска,  и  он  надел  отглаженный
мундир,  начищенные  до  глянца  сапоги,  любимую,  сшитую
в  Вильне  фуражку.  До  войсковой  канцелярии  было  недале¬
ко,  можно  было  дойти  и  пешком,  но  этикет  не  позволял  это
сделать:  в  назначенное  время  прикатила  коляска.
 Они  сидели  в  кабинете  атамана,  вели  неторопливый
разговор,  а  непонятное  предчувствие  недоброго  не  поки¬
дало  Якова  Петровича.  Что  его  тревожило,  он  и  сам  не
мог  понять.  Когда  прощался,  в  кабинет  вбежал  адъютант
атамана:
 —  В  подворье  генерала  Бакланова  несчастье:  горит  дом!
 Яков  Петрович  сбежал  по  лестнице,  вскочил  в  коляску.
 Огонь  охватил  дом:  пламя  било  изо  всех  окон,  зловеще  гу¬
дело,  и  над  крышей  хищно  плясали  огненно-белесые  язы¬
ки  пламени.  Суетились  пожарные,  выбивали  баграми  рамы,
лили  воду,  но  их  усилия  были  тщетны.  В  толпе  стояла  Се¬
рафима  Ивановна  и  отрешенно  глядела  пред  собой,  губы  ее
судорожно  тряслись.
 —  Как  это  случилось?  —  подошел  он  к  ней,  сознавая,
что  ничто  и  никто  не  поможет  их  беде.
 —  Не  знаю,  не  знаю,  не  знаю,  —  повторяла  Серафима
Ивановна.  Она  походила  на  несчастную  старуху.
 Всегда  полный  энергии  и  предприимчивой  отваги,  сей¬
час  Яков  Петрович  стоял  рядом  с  женой  и,  сознавая  свое
бессилие,  смотрел,  как  огонь  пожирал  кров,  а  вместе  с  ним
и  все,  что  нажито  за  долгие  годы.  Через  два  часа  от  дома
остались  лишь  обгоревшие  стены,  черным  перстом  торчала
печная  труба.  Сгорело  все,  даже  ассигнации  его  пенсиона  и
недавно  возвращенный  ему  долг.  Сгорела  и  рукопись  —
плод  долгих  его  трудов.
 Желавших  приютить  генерала  оказалось  множество,  но
нужно  было  думать,  как  дальше  жить.  Без  особой  надежды
написал  он  письмо  в  Вильно  своему  старому  знакомому  по
карсским  делам  Кауфману.  Тогда  тот  был  полковником,  и
во  время  штурма  Яков  Петрович  спас  его  от  беды.  Теперь
Кауфман  был  командующим  военным  округом  и  имел  чин
генерал-адъютанта.  Ответ  пришел  незамедлительно:  коман¬
 405

дующий  ждал  его  и  выхлопотал  для  него  вакансию  заведу¬
ющего  донскими  казачьими  полками.
 Испрашивая  эту  должность  у  военного  министра,  Кауф¬
ман  писал,  что  генерал-лейтенант  Бакланов  по  своим  спо¬
собностям  и  прекрасному  служебному  такту  может  быть
весьма  полезен  для  службы,  а  во  многих  случаях  незаме¬
ним.
 Прощался  он  с  Доном  тяжело,  с  горьким  предчувстви¬
ем,  что  больше  никогда  сюда  не  вернется  и  не  увидит
дорогих  сердцу  мест.  Накануне  отъезда  прошелся  по  за¬
снеженным  улицам  города,  долго  сидел  на  скамеечке  у
памятника  Матвею  Ивановичу  Платову  —  своего  люби¬
мого  учителя.
 В  Вильно  Яков  Петрович  пробыл  два  года.  Должность
была  упразднена,  и  он  остался  не  у  дел,  получил  отставку.
Поехал  хлопотать  о  пенсионе  в  Петербург.  Столица  и  стала
местом  его  последнего  обитания.

Конец
 jO^om  в  два  этажа  находился  на  окраине  Петербурга,
неподалеку  от  казарм  пехотного  полка.  Стиснутый  с  боков
такими  же  серыми  неприглядными  строениями,  он  уныло
глядел  на  мир  небольшими,  затянутыми  изморозью  окна¬
ми.  Штукатурка  на  стене  местами  обвалилась,  обнажая
плотную,  припорошенную  снегом  кирпичную  кладку.
У  верхнего  угла,  где  клювом  торчал  желоб,  образовалась
сползающая  до  самой  земли  наледь.  Когда  с  залива  дул
ветер,  желоб  тоскливо  скрежетал,  а  на  крыше  тяжко  хло¬
пала  чердачная  дверца.
 Посреди  фасада  темнела  заколоченная  дверь  парадного
входа.  Каменные  ступени  крыльца  покосились,  пухлой
подушкой  лежал  на  них  снег.  И  на  крыше  навеса  над  крыль¬
цом  тоже  лежала  снеговая  толща,  готовая  сорваться  и  упасть
на  головы  проходящих  мимо  людей.
 С  наступлением  ранних  сумерек  в  квартирах  зажигали
лампы  или  свечи,  и  окна  цедили  унылую  желтизну,  вызы¬
вая  мысль,  что  за  окнами  тоже  уныло,  неуютно,  тоскливо.
Владелицей  дома  была  вдова  давно  опочившего  чиновника.
Она  не  утруждала  себя  ремонтом  владения,  полагая,  что
это  сделают  без  нее  наследники,  нетерпеливо  ожидавшие
ее  кончины.  В  дому  жили  разночинные  люди:  ремесленни¬
ки  и  с  недалекого  базара  лавочники,  отставные  унтеры  и
чиновники  городских  контор.  Генерал  Бакланов  занимал
квартиру  на  верхнем  этаже,  именовавшуюся  хозяйкой
«партаментом».  Могучего  сложения,  он  своим  видом  при¬
водил  в  трепет  жильцов  дома  и  вызывал  у  них  чувство  ува¬
жения.  В  квартиру  вела  деревянная  лестница,  ступени  ко¬
торой  скрипели,  а  шаткие  перила  предупреждали  посе¬
тителей  о  ненадежности  сооружения.  Квартира  состоя¬
ла  из  двух  комнат,  каждая  в  о^но  окно  и  кухни  с  огром¬
ной  печью.
 Генерал  поселился  здесь  всего  год  назад.  До  этого  он
жил  на  Невском  проспекте,  занимая  квартиру,  соответству¬
ющую  его  генерал-лейтенантскому  званию.  Но  долгая  бо¬
 407

лезнь  жены,  ее  похороны  и  излишняя  доверчивость  и  до¬
брота  обезденежили  его,  и  он  вынужден  был  переселиться
из  столичного  центра  на  окраину.
 Спустя  немного  времени  его  подстерегла  и  свалила  тя¬
желая  болезнь,  сделав  немощным  и  одиноким.  Он  лежал
на  широкой  кровати  с  полным  сознанием  своей  обречен¬
ности,  с  пониманием,  что  дни  его  сочтены  и  никакие  лека¬
ри  не  в  состоянии  отвести  надвигающийся  конец.  «Все  по¬
зади,  все  в  прошлом».
 Иногда  подступала  нетерпимая,  рвущая  тело  боль,  слов¬
но  кто  резал  и  жег.  Он  стискивал  до  скрежета  зубы.  Из
прокушенных  губ  проступала  кровь.  Подходил  живший  при
нем  казак  седовласый  —  Авдей.
 —  Что,  ваше  превосходительство,  болит?  Может,  водич¬
ки  или  кваску?
 Иногда,  приходил  доктор,  прописывал  лекарство,  от  ко¬
торого  лучше  не  становилось.  Наведывались  из  полка  офи¬
церы.  Приносили  угощение.  Он  слышал  их  голоса,  от  со¬
знания,  что  его  не  забывают,  помнят  о  его  делах,  станови¬
лось  легче.  Среди  них  были  знакомые  ему  и  совсем  не  знав¬
шие  его  офицеры.  О  делах  его  слышали  и  многие  были  счаст¬
ливы  видеть  его...
 В  третью  среду  января  пришел  отставной  генерал  Ба¬
зин.  Грея  у  печи  руки,  справился  у  Авдея  о  состоянии  боль¬
ного.
 —  Плохо,  ваше  превосходительство.  Тает  наш  Яков  Пет¬
рович.
 —  А  что  врач  сказывал?  Давно  ли  он  был?
 —  Был  давеча.  Микстуру  прописал  да  примочки  прика¬
зал  делать.
 —  Польза-то  была?
 —  Какой  там!  —  махнул  казак  рукой.
 Осторожно  ступая  подшитыми  валенками,  генерал  при¬
близился  к  больному,  сел  на  скрипучий  стул.  Больной  от¬
крыл  глаза. 	«
 —  Здравствуй,  Яков  Петрович!  Разбудил  тебя?  Ты  уж
извини.
 —  Ничего,  —  едва  слышно,  одними  губами  ответил
тот.  —  Что...  нового?
 408

—  А  что  нового?  Ничего.  На  дворе  все  метет,  снегу
чуть  ли  не  по  пояс.  Надоела  зима,  хотя  б  скорей  тепло
наступило.
 —  Приде-ет,  —  выдохнул  больной  и  устало  закрыл  глаза.
 Скрипел  на  крыше  желоб,  скреблась  о  стекло  ветка  де¬
рева.  Казалось,  будто  кто-то  замерзший  и  сирый  просил
обогреться.  Бум-м,  бум-м,  —  послышались  удары  колоко¬
ла  от  недалекой  церкви...
 Ох,  как  долго  тянулась  ночь!  Дул  ветер,  в  окно  сыпало
снегом.  В  лампадном  полусвете  появились  призрачные  си¬
луэты  людей,  лошади,  эпизоды  сражений  и  еще  что-то  и
незаметно  уплывали  в  белесовато-черный  туман,  живой  и
плотный.  За  ним  угадывался  глубокий  мрак.
 Потом  он  вспомнил  родную  станицу  Гугнинскую  и  тот
холм,  с  которого  был  виден  изгиб  Дона  и  плоское  левобе¬
режье  в  весенний  разлив,  когда  вода  сливалась  в  далекой
дали  с  небом,  размывая  линию  горизонта.
 Казак  умирал,  и  просил  и  молил
Насыпать  ему  ж  большой  курган  в  голове,  —
послышалась  ему  вдруг  песня.  Голоса  суровые,  чуть  с  хри¬
потцой.  Но  тут  вплелись  женские  подголосья,  зазвенели
колокольчики,  внося  в  песню  тревожную  печаль:
 Да  пущай,  да  пущай  растет  калина  родная,
 Да  красуется  она  в  ярких  лазоревых  цветах.
 И  пусть  в  этой  калине  залетная  пташка
Щебечет  порой  про  трудную  жизнь  казака,
 Как  жил  и  служил  он  в  походах...
 Он  явственно  слышал  песню,  родную,  донскую...  На
небритую  щеку  скатилась  слеза...
 «В  походах...,  в  походах»,  —  эхом  отозвалось  последнее
слово.
 Он  проснулся  среди  ночи.  Сердце  билось  тяжелыми  тол¬
чками,  жесткий  комок  сдавил  горло,  бессильно  повисла
рука.  Он  хотел  позвать  Авдея  —  и  не  мог.  Из  груди  вырвал¬
ся  глухой  хрип...
 С  тревожным  предчувствием  поднялся  отставной  казак,
поспешил  к  больному.
 —  Ваше  превосходительство!  Яков  Петрович!..
 409

Генерал  был  недвижим.  Он  лежал,  вытянувшийся  во  весь
свой  гигантский  рост,  с  суровым  и  решительным  лицом.
 —  Преставился...  Отмучился,  —  тяжко  вздохнул  казак
и  трижды  перекрестился.
 Было  18  января  1873  года.
 Похороны  состоялись  на  кладбище  Воскресенского  Де¬
вичьего  монастыря  в  Петербурге.  На  средства,  собранные
по  всероссийской  подписке,  установили  памятник.  Архи¬
тектор  И.В.Набоков  изобразил  обломок  гранитной  скалы  с
наброшенной  на  нее  казачьей  буркой,  папахой  и  другими
атрибутами.  На  камне  высечены  названия  всех  мест  сраже¬
ний,  в  которых  участвовал  легендарный  атаман:  Браилов  и
Шумла,  Камчик  и  Бургас,  укрепление  Вознесенское  и  Урус-
Мартан,  крепость  Грозная  и  Карс.
 В  канун  столетнего  юбилея  Отечественной  войны  1812
года  останки  генерала  перевезли  в  Новочеркасск.  Положи¬
ли  в  Новочеркасском  соборе,  в  его  левом  приделе,  рядом  с
героями  Отечественной  войны  1812  года  М.И.Платовым,
В.В.Орловым-Денисовым,  И.Е.Ефремовым.  А  доставленный
тогда  же  надгробный  памятник  установили  неподалеку,  на
соборной  площади,  где  он  находится  и  поныне.

ОГЛАВЛЕНИЕ
 ГЕНЕРАЛ  СКОБЕЛЕВ
 От  автора 	5
 Глава  1.  Отчаянный  поручик
 Экзамен 	8
 В  петербургском  доме 	14
 Знаменитый  дед 	23
 Университетские  страсти 	28
 Первые  шаги 	34
 Дела  сердечные 	41
 Глава  2.  Знойный  Туркестан
 В  разведке 	47
 Верещагин 	 51
 Дуэль 	55
 На  волнах  жизни  	58
 В  песках  	62
 Хива 	69
 Глава  3.  «А  он,  мятежный,  просит  бури...»
 В  Испании 	77
 Коканд 	85
 Зов  Балкан 	91
 Глава  4.  Русско-турецкая  война
 К  Дунаю 	97
 Ночная  вылазка 	 104
 Переправа 	 110
 К  Шипке 	 119
 Г  л  а  в  а  5.  Плевна,  Ловча
 Жаркий  июль 	 129
 Герой  дня 	 141
 Третья  Плевна 	 149
 Конец  плевенской  страды 	 161
 411

Глава  6.  За  Балканами
 Через  горы 	 174
 Сражение  у  Шейново 	 188
 Василь  Скобелев 	 199
 На  Константинополь 	 206
 Глава  7.  Ахалтекинская  экспедиция
 Перед  дальней  дорогой 	 214
 В  Закаспии 	 220
 Будни 	 226
 Черная  весть 	 234
 Крепость  Геок-Тепе 	 241
 Штурм 	 251
 Глава  8.  На  закате  дней  своих
 Опасный  генерал 	 260
 Поездка  в  Спасское 	 269
 Последние  дни 	   277
 Основные  даты  жизни  и  деятельности  М.Д.Скобелева  	 285
 КАЗАК  БАКЛАНОВ
 В  родной  станице 	 289
 В  Феодосии 	 303
 На  побывке 	 311
 Накануне  войны  	   316
 Браилов 	 322
 У  Силистрии  	 329
 На  реке  Камчик 	 333
 Бургас 	 339
 У  Адрианополя 	 343
 На  Кубанской  линии  	 351
 Пирушка 	 357
 У  дальнего  аула 	 361
 У  Черного  моря 	 365
 Снова  Кавказ 	 369
 Боевые  будни  	 373
 Поединок 	 380
 Смена 	 383
 Новое  назначение 	 385
 Опасный  спор 	 390
 Штурм  Карса 	 395
 Пожар 	 403
 Конец 	 407
 412

Анатолий  Филиппович
Корольченко
 ГЕНЕРАЛ  СКОБЕЛЕВ
КАЗАК  БАКЛАНОВ
Исторические  повести
 Художник  С.  Царев
Корректор  Н.  Пустовойтова

Лицензия  ЛР  №  062308  от  24  февраля  1993.
 Сдано  в  набор  18.12.96.  Подписано  в  печать  20.01.97.
Формат  84x108/32.  Бум.  офсетная.  Гарнитура  Школьная.
Уел.  п.  л.  21,84.  Тираж  10  ООО  экз.
 Зак.  №  28
 Издательство  «Феникс»
 344007,  г.  Ростов-на-Дону,  пер.  Соборный,  17
 Отпечатано  с  готовых  диапозитивов  в  АО  «Книга»
344019,  г.  Ростов-на-Дону,  ул.  Советская,  57

феникс
 Торгово-издательская
 фирма
 Издательство«ФЕНИКС>  приглашает
к  сотрудничеству  авторов:
 —  НАУЧНО-ПОПУЛЯРНОЙ
И  НАУЧНОЙ  ЛИТЕРАТУРЫ
В  ОБЛАСТИ  СОЦИАЛЬНЫХ
И  ЕСТЕСТВЕННЫХ  НАУК
 —  ЮРИСПРУДЕНЦИИ
 —  МЕДИЦИНЫ
 —  ПРОГРАММИРОВАНИЯ  И
ВЫЧИСЛИТЕЛЬНОЙ
ТЕХНИКИ
 Все  финансовые  затраты  берем
на  СЕБЯ,  высокие  гонорары
выплачиваем  согласно  договорам.
 Наш  адрес:
 344007,  г  Ростов-па-Дону,
пер.  Соборный,  17
Тел.  (8632)  62-51-94,  62-47-07
Факс:  62-38-11

([феникс
 W  Торгово-издательская
фирма
 ф
 Оптовая  и  розничная  торговля
книжной  продукцией
 ф
 Издание  книг  и  финансирование
издательской  деятельности  своих
партнеров
 ф
 Быстрообновляемый  разнообразный
ассортимент  (всегда  в  наличии  более
3000  наименований  популярных  книг)
 ф
 Своевременная  доставка  книг
контейнерами  и  автотранспортом  в
любую  точку  России
 ф
 Умеренные  цены
 Надежность,  качество,  оперативность
 Наш  адрес:
 344007,  г.  Ростов-на-Дону,
пер.  Соборныйу  17
Тел.  (863  2)  62-44-72,  62-38-11
Факс:  62-55-27
 Полный  комплекс  услуг
 для  оптовых  покупателей

*ж«

Скобелев  яркой  звездой  блеснул  на  небо*-
склоне  XIX  века,  поразив  мир  смелыми  и
решительными  действиями  на  поле  брани.
Глубокие  знания  военного  дела  сочетались
у  него  с  личной  храбростью  и  умением  вес-?
ти  войска  на  выполнение  трудных  боевых
задач.  Его  именем  были  названы  города,
площади,  бульвары.  На  народные  пожертво¬
вания  поставлен  памятник  в  центре  Моск¬
вы.  В  повести  рассказывается  о  боевом  пути
героя,  раскрываются  важнейшие  моменты
короткой,  но  яркой  жизни.
 Повесть  «Казак  Бакланов»  —  о  донском
генерале.  Человек  исключительной  силы,
отваги  и  мужества,  Бакланов  отличался  доб¬
рым  характером  и  вниманием  к  подчинен¬
ным.  В  сражениях  находился  в  самых  горя¬
чих  местах,  вызывая  у  казаков  бесстрашие
и  удаль.  У  врагов  упоминание  его  имени  вы¬
зывало  панический  страх.  Казалось,  его  не
брали  ни  пуля,  ни  сабля,  ни  штык.  Не  раз
жизнь  храбреца  висела  на  волоске,  трижды
был  ранен,  но  никогда  не  покидал  строя,  не
добившись  успеха.