В.Ж. ЦВЕТКОВ
БЕЛОЕ
ДЕЛО
В РОССИИ
1919-1922
II
формирование и эволюция
политических структур
Белого движения в России
МОСКВА
2016

Министерство образования и науки
Российской Федерации
Московский педагогический
государственный университет
Цветков Василий Жанович
Белое дело в России. 1920—1922 гг. (формирование и эволюция
политических структур Белого движения в России). М., 2016, Ч. 2.
Научные рецензенты:
Доктор исторических наук АЛ. Лубков
Доктор исторических наукДД Степанский \
Доктор исторических наук ДО. Чу раков
Заключительные периоды в истории формирования и эволюции полити¬
ческих российского Белого движения продолжались от времени пораже¬
ния наступательных операций белых армий под Москвой и Петроградом
в ноябре 1919 г., до окончательного падения последнего белого правитель¬
ства в Приморье в ноябре 1922 г., а также утверждения советской власти
и образования СССР в конце 1922 г. Анализу особенностей функциониро¬
вания белых правительств в различных российских регионах, важнейшим
переменам в общей эволюции политического курса Белого дела, посвя¬
щена книга, хронологически завершающая предшествующие издания
(Белое дело в России. 1917—1918 гг. и Белое дело в России. 1919 г.). Вторая
часть книги содержит материал по истории Белого движения на Дальнем
Востоке, а также обобщающие разделы по проблемам взаимоотношений
Русской Православной Церкви и белых правительств, истории монархиче¬
ских организаций в Белом движении, антибольшевистского повстанчества
в1920-1922гг. Дается также краткая оценка проектов по «рабочему вопро¬
су» и «финансовому будущему» России, показана деятельность коопера¬
тивных организаций.
Обложка и верстка — И.Р. Яворский
ISBN
© В.Ж. Цветков, 2016

«Идеология несоциалистического движения,
ставшего на путь преодоления революции,
должна быть определена как борьба для уста¬
новления исторической преемственности
национальной жизни русского народа. Идеи
несоциалистического движения соответству¬
ют внутрироссийским антибольшевистским
настроениям, из которых главным и чрезвычай¬
но важным по своей национальной сущности
является Православное, религиозное движение»
Из резолюции Несоциалистического
съезда во Владивостоке. 1922 г.
«Коммунизм основан на безверии и угнете¬
нии народа и ему все его противники должны
противопоставить силы, обратные безверию
и угнетению; то, что поставил во главу угла
Приамурский Земский Собор: Веру, Царя и
Народ»
Из выступления генерала М.К. Дите-
рихса перед делегатами Приамурской
Земской Думы.. 1922 г.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Русская Православная Церковь
и Белое движение.
1917-1922 гг.
«Церковная власть»
в политико-правовой системе*
Важнейшим аспектом политической программы Белого движения было его
отношение к Русской Православной Церкви, ее роли в «противостоянии боль¬
шевизму» и в области обоснования «правильности» действий белых прави¬
тельств и белых армий. В современной историографии обобщающие положения
истории Церкви в период «Русской Смуты» начала XX столетия даны в трудах
протоиерея Владислава Цыпина и протоиерея Георгия Митрофанова. Здесь при¬
водится характеристика перемен в организации иерархии управления, оценива¬
ется деятельность временных церковных управлений, созданных на белом Юге
и в Сибири в 1918—1920 гг. Подборку интересных документальных материалов
осуществила редакция альманаха «Белая Гвардия» (10-й номер посвящен теме
«Русская Православная Церковь и Белое движение»). Выходили в свет статьи,
посвященные тем или иным отдельным проблемам истории Православной
Церкви на территориях белых правительств1. Имеются исследования, посвя¬
щенные деятельности отдельных иерархов, активных участников Белого движе¬
ния2. Тем не менее, специальных монографических исследований, отражающих
конкретную проблематику взаимоотношений Церкви и белой власти в годы гра¬
жданской войны не выходило до настоящего времени в России и в Зарубежье.
Актуальность данных исследований важна также потому, что от понимания вза¬
имоотношений Церкви и белой власти зависит понимание проблемы взаимо¬
действия Церкви и власти в России революционного периода в целом.
Немаловажное значение имеет также полная публикация документов,
относящихся к работе Поместного Собора Русской Православной Церкви в
1917—1918 гг. Несомненную ценность исторического источника представляют
собой воспоминания протопресвитера Российской Армии и Флота о. Георгия
Шавельского, главы военного духовенства Русской Армии генерала Врангеля
* Раздел написан при поддержке и участии иерея Михаила Бородина, настоятеля
Храма в честь Казанской иконы Божией Матери Подольского благочиния.

6
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
епископа Севастопольского Вениамина (Федченкова) и митрополита Евлогия
(Георгиевского), относящиеся к периоду 1917—1920 гг. Эти источники следует
считать основными среди документов мемуарного характера. Документы, отра¬
жающие особенности деятельности структур Церкви, на территориях, контр¬
олируемых белыми правительствами, содержатся в периодических изданиях
«Донская Христианская мысль», «Сибирский благовестник», «За Русь Святую»,
«Архангельские епархиальные ведомости», «Пермские епархиальные ведомо¬
сти» и др. Однако наиболее полная подборка документальных свидетельств,
отражающих проблемы организационной структуры церковных управлений, их
создания и деятельности, содержится в двух фондах Государственного архива
Российской Федерации — 140 (Главное Управление по делам вероисповеданий
МВД Российского правительства), 3696 (Временное Высшее Церковное управ¬
ление на Юго-Востоке России и Управление исповеданий Особого Совещания
при Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России). Частично доку¬
менты из фонда 3696 были опубликованы в книгах Б. Кандидова, изданных
в 1920-е годы3.
Перемены, вызванные «февральским переворотом», не могли не затронуть
и положения Русской Православной Церкви. Важнейшим событием, опреде¬
лившим не только статус Церкви в России, но и принципы взаимоотношения
Церкви и государства стал Поместный Собор. Для понимания специфики рабо¬
ты Соборов в Сибири и на Юго-Востоке России в 1918—1919 гг. необходимо рас¬
смотреть особенности созыва Поместного Собора и наиболее важные, принятые
Собором решения, признанные, впоследствии обязательными в политическом
курсе Белого движения.
Следует отметить, что утвержденные впоследствии Собором реформы,
намечались еще в «синодальный период» в истории Русской Православной
Церкви. Предложения по реформированию содержались в обширных «Отзывах»
епископов на циркулярный указ от 27 июля 1905 г., разосланный по епархи¬
ям Святейшим Синодом. Так, например, в «Памятной записке» митрополита
Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского), адресованной на
имя Государя Императора и Комитета министров, содержалась просьба о созы¬
ве «специального совещания представителей церковной иерархии, с участием
компетентных лиц из клириков и мирян (но без каких бы то ни было официаль¬
ных представителей от государства) для выработки предложений об: автономии
Церкви и ее «праве на инициативу»; гарантиях свободы Церкви от возложения
на нее какой бы то ни было прямой государственной или политической миссии;
гарантиях свободы в управлении «внутренними делами» Церкви; предоставле¬
нии приходу статуса «юридического лица» с правом владения собственностью;
допущении духовенства к участию в земской деятельности; предоставлении епи¬
скопу (или епископам) одного (или нескольких) мест в Государственном Совете
и прямого доступа в Совет Министров».
Основные направления преобразований, выраженные в «Отзывах» затраги¬
вали широкий круг жизни Церкви и Российского государства. Это были: «Состав
будущего Собора, т.е. в основном вопрос о том, будут ли допущены к голосова¬
нию клирики и миряне, а не только епископы...; децентрализация церковного

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
7
управления; реформа центрального управления и последующее восстановле¬
ние патриаршества; церковные суды и расширение их компетенции (особенно
в бракоразводных делах); желательность проведения регулярных епархиальных
съездов клира и мирян; вопрос об участии духовенства в общественной деятель¬
ности; роль прихода как ядра церковной жизни и его каноническое и юридиче¬
ское положение; проблемы церковной собственности: приобретение, отчужде¬
ние и т.д.; богословское образование», а также сферы литургической практики
и церковной дисциплины». «Широкое большинство выражало неудовлетво¬
ренность по поводу недоступности большей части литургических обрядов для
массы верующих, а меньшинство предлагало перевести литургические тексты
с церковно-славянского на современный русский язык; практически все епи¬
скопы требовали принятия мер, направленных на то, чтобы молящиеся могли
более полно участвовать в богослужении». В «Отзыве» епископа Финляндского
Сергия (Страгородского) (будущего местоблюстителя Патриаршего Престола
в СССР) предлагалась система избрания Патриарха: «Три кандидата на патри¬
аршество выделяются путем повторных голосований «палаты» епископов,
«нижней палаты» клириков и мирян, и решением Царя. Затем Патриарх изби¬
рается по жребию». Именно эта система и осуществилась в ноябре 1917 г., когда
Святейший Патриарх Тихон был сначала выдвинут кандидатом всем Собором,
а затем — избран по жребию.
В постфевральской России вопросы перемен в Церкви стали весьма актуаль¬
ны. 29апреля 1917 г. Святейший Правительствующий Синодутвердил Обращение
к архипастырям и пастырям и всем верным чадам Русской Православной
Церкви, в котором определялись цели созыва Собора и перспективы его работы:
«Давно уже в умах православных русских людей жила мысль о необходимости
созыва Всероссийского Поместного Собора для коренных изменений в порядке
управления Российской Православной Церкви... Происшедший у нас государ¬
ственный переворот, в корне изменивший нашу общественную и государствен¬
ную жизнь, обеспечил и Церкви возможность и право свободного устроения.
Заветная мечта русских православных людей теперь стала осуществимой, и созыв
Поместного Собора в возможно ближайшее время сделался настоятельно необ¬
ходимым». По воспоминаниям члена Поместного Собора, будущего активного
участника Белого движения, управляющего делами Временного Приамурского
правительства С.П. Руднева, «революция взбаламутила жизнь, и везде шли пере¬
стройки и переделки. Не избегла этого, разумеется, и наша Русская Православная
Церковь, в которой давно уже была осознана необходимость созыва Поместного
Церковного Собора. 5 августа была упразднена должность обер-прокурора
Синода, а на основе слияния Канцелярии Синода и департамента духовных
дел инославных исповеданий было создано министерство исповеданий из двух
департаментов (по делам Православной Церкви и по делам инославных и ино¬
верческих исповеданий). В 1918—1919 гг. подобная модель правительственной
структуры была воспроизведена на белом Юге и в Сибири4.
Для подготовки Собора было созвано предсоборное Совещание, разрабо¬
тавшее (4 июля 1917 г.) «Положение о созыве Поместного Собора Православной
Всероссийской Церкви». Начало его работы планировалось «в день честнаго

Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Успения Пресвятыя Богородицы 15 августа 1917 года в богоспасаемом граде
Москве». Согласно Положению в его работе предполагалось обеспечить мак¬
симальное представительство как церковных иерархов, так и мирян. В работе
Собора приняли участие члены (по должности и назначению) Предсоборного
совещания, а также Святейшего Синода, все епархиальные архиереи, прото¬
пресвитер Успенского собора и Российской армии и флота, Наместники-
архимандриты Троице-Сергиевой, Киево-Печерской, Александро-Невской и
Успенской Почаевской Лавры, настоятели игумены Соловецкого и Валаамского
монастырей, Саровской Успенской и Оптиной Введенской пустыни. Помимо
«членов по должности» и «по назначению» на Поместный Собор были прове¬
дены выборы представителей в следующем порядке. Десять членов «от мона¬
шествующих», десять «от единоверцев», по три от каждой из четырех духовных
академий (Петроградской, Московской, Киевской, Казанской), по одному от
Академии наук и одиннадцати университетов, а также пятнадцать членов от
«законодательных палат» — Государственной Думы и Государственного Совета.
На правах членов Собора предоставлялось право присутствовать представите¬
лям Восточных Патриархов и Православных автокефальных Церквей, а так¬
же представителям Алеуто-Американской и Японской Православных Церквей.
Кроме того были проведены особые трехступенчатые выборы, в соответствии
с которыми в каждой епархии избиралась т.н. «пятерка» — двое от клира и трое
мирян. Шестым членом Собора от каждой епархии становился правящий епи¬
скоп (он проходил «по должности»).
Первоначально, в каждом приходе проходили избрания выборщиков от
каждого прихода (в воскресенье 23 июля 1917 г. — единый день голосования
для всей России за исключением Сибири и Дальнего Востока) в количестве от
четырех до шести человек (безусловно избирались настоятель и диакон приход¬
ского храма). Затем, (в следующее воскресенье 30 июля 1917 г.) избирались по
пять выборщиков от каждого благочиния (благочинного округа, объединявшего
несколько приходов). И, наконец, 8 августа 1917 г. на избирательных собраниях,
проходивших в кафедральных соборах каждой епархии, под председательством
правящего архиерея, проходили выборы членов Совета от клира и от мирян.
Выборы происходили на мажоритарной основе, при которой баллотирова¬
лись все, получившие хотя бы одну избирательную записку. В итоге выборов,
показавших практически всеобщее участие местного населения, независимо от
политических взглядов, на Собор было избрано и назначено по должности 564
члена: 80 архиереев, 129 пресвитеров, 10 диаконов и 26 псаломщиков из белого
духовенства, 20 монахов (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян.
Статус, правовые полномочия Поместного Собора, согласно утвержденному
Святейшим Синодом и санкционированному Временным Правительством 11
августа 1917 г. Уставу Поместного Собора, определяли, что Собор обладает всей
полнотой церковной управления «на основе Слова Божия, догматов, канонов и
предания Церкви»5.
Выборы членов Поместного Собора, отразили, по существу, идею «народно¬
го суверенитета», столь характерную для России после февраля 1917 г., однако, в
отличие от выборов в Учредительное Собрание, здесь не было господства поли¬

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
9
тических страстей и предпочтений. Руднев заметил одну интересную законо¬
мерность избирательной «кампании»: «Когда мы ознакомились друг с другом,
то невольно бросалось всем в глаза, что миряне точно сговорились: по каждой
почти губернии оказались избранными из трех Членов Собора мирян: один —
с высшим образованием, один — из среды среднего обывателя-горожанина с
домашним или средним и один — непременно грамотный крестьянин. Было оче¬
видно, что сам православный, а значит чисто русский народ, когда его призвали
к выборам без предварительной обработки, отдал свои голоса везде поровну —
барину, горожанину и крестьянину, определяя эти понятия не по сословиям,
классам, должностям, чинам или кличкам, а, главным образом, по образова¬
нию». И разве это было не верно для нашей России того времени? Крестьянство
своей массой легко могло задавить и не дать ни одного места никому, а между
тем оно, очевидно, правильно и верно учло и поняло как лучше всего отразить
русский народ во всей его совокупности на Всероссийском Соборе»6.
Данная тенденция была, во многом характерна для выборов, проводившихся
на основе приходских собраний. Впоследствии считалось, что именно выборы,
опирающиеся не на систему избирательных округов (как это практиковалось
на выборах органов местного самоуправления), а на «традиционно русские»
элементы, гораздо «жизненнее» и полнее отражают предпочтения населения.
Принципиально схожая система приходского самоуправления, наделявшегося
административными правами, была утверждена в качестве основы будущей рос¬
сийской государственности в белом Приморье осенью 1922 г.
15	августа в Успенском соборе Московского Кремля, впервые после почти
200-летнего перерыва были отслужены соборная литургия Митрополитов
Русской Православной Церкви (Митрополитом Киевским и Галицким Влади¬
миром, Тифлисским — Платоном, Московским — Тихоном и Петроградским —
Вениамином) и торжественный молебен «Всем Собором Русских Епископов»,
а также совершен крестный ход. На богослужении присутствовал глава
Временного правительства Керенский, только что завершивший свою работу
на Московском Государственном Совещании и последний в российской исто¬
рии обер-прокурор Святейшего Синода В.Н. Львов. 16 августа 1917 г. в Храме
Христа Спасителя состоялось торжественное открытие Собора. Были произне¬
сены приветствия от Временного правительства (выступил министр исповеда¬
ний, будущий член белого Северо-Западного правительства, член ЦК кадетской
партии А.В. Карташев) и от города Москвы (выступил городской голова, эсер
В.В. Руднев).
Председателем Президиума Собора был избран митрополит Московский
Тихон (Беллавин) (404 голоса против 31). Затем, по его предложению, старей¬
ший из первоиерархов Русской Православной Церкви, митрополит Киевский
Владимир (Богоявленский) был избран Почетным Председателем Собора.
На первом («деловом») заседании Собора участвовали четыре митрополи¬
та (Киевский, Московский, Петрградский и Тифлисский), 21 архиепископ,
43 епископа и 371 член Собора. Товарищами Председателя были избраны от
епископов: архиепископ Новгородский Арсений (Стадшщкий) и архиепископ
Харьковский Антоний (Храповицкий); от клира: протопресвитер Успенского

10
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
собора Николай Любимов и протопресвитер Военного и Морского духовенст¬
ва Георгий Шавельский; от мирян - профессор, князь Е.Н. Трубецкой и быв¬
ший Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко (во время второй
сессии Собора, после отъезда на Дон, был заменен бывшим обер-прокурором
Святейшего Синода и московским губернским предводителем дворянства А.Д.
Самариным). Показательно, что из числа товарищей Председателя большинство
непосредственно участвовало позднее в Белом движении. Секретарем Собора
был избран член Государственной думы В.П. Шеин (позднее принял постриг,
стал архимандритом Сергием), а его помощниками - управляющий канцеля¬
рией Синода П.В. Гурьев и профессор, специалист в области церковного права
Н.В. Бенешевич. Собором было учреждено, в общей сложности, 22 отдела (на
первой сессии — 15), в которых предварительно разрабатывались законопроек¬
ты, направлявшиеся на утверждение соборных сессий и, затем Совещания епи¬
скопов. Среди отделов в первую сессию (15 августа - 9 декабря 1917 г.) наиболее
плодотворно работали отделы о Высшем Церковном Управлении во главе с епи¬
скопом Астраханским Митрофаном (Краснопольским) и Издательский отдел во
главе с епископом Вятским Никандром (Феноменовым).
Порядок работы Собора определялся, согласно Уставу о Поместном Соборе,
на основе сочетания принципов «соборности» и главенства «священнонача¬
лия». Все вопросы, касающиеся церковных правил, как «основоположительные
и правилодательные» принимались на Соборе большинством голосов, однако
позднее они в обязательном порядке выносились на утверждение Епископского
Совещания, состоявшего из правящих епископов. Тем самым «почти все вопро¬
сы, могущие вызвать наибольшие страсти, были, этим самым, изъяты от стараний
и домогательств иметь той или другой борющейся группе большинство Собора на
своей стороне, чтобы этим, как это происходит в парламентах, одержать победу
и решить дело по-своему. Какое бы большинство голосов мнение не собрало, все
равно — окончательный решающий голос оставался за епископатом».
С первых же заседаний заметную активность проявила, т.н. «профессорская
группа», ведущую роль в которой играли представители университетов и духов¬
ных академий, а также бывшие члены Государственной Думы во главе с В.Н.
Львовым, стремившиеся, по оценке Руднева, «внести в среду Соборян прие¬
мы и практику Государственной Думы — деления на партии». Однако, «в конце
концов..., из этого ничего не вышло». И главную заслугу в этом, имело именно
Епископское Совещание, умевшее направлять работу Собора должным обра¬
зом7. Активными участниками группы были: профессор Петроградской духов¬
ной академии, один из будущих идеологов «обновленчества» и сотрудничества
с советской властью, Б.В. Титлинов, профессор Киевской духовной академии
П. Кудрявцев, профессор А. Бриллиантов, профессор И. Громогласов. В отно¬
шении восстановления патриаршества позиция Титлинова (по его фамилии всех
участников группы называли «титлиновцами»), редактора выходившего в 1917 г.
при Академии «Всероссийского Церковно-Общественного Вестника» под деви¬
зом «Свободная Церковь Свободного Народа», сводилась к тезису об угрозе воз¬
рождения традиций абсолютизма, в случае избрания Патриарха, и о «невмеша¬
тельстве Собора в политику».

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
11
В духе популярных в 1917 г. принципов «коллегиальности» и «демократизма»,
профессор Н. Кузнецов пытался доказать наличие опасности умаления «собор¬
ности» Церкви и, в частности, ограничения полномочий Синода, состоящего
из епархиальных архиереев, властью Патриарха. В ответ на это протопресвитер
Успенского Собора Любимов заметил, что «Синод смотрит на себя, как только
на исполнительный орган Собора, считает все его постановления для себя обяза¬
тельными». Более глубоко идею восстановления «соборности» в надвигающихся
событиях «русской смуты» выразил Ф.Д. Самарин: «Соборность не есть какая-
либо внешняя норма, и никакими внешними мерами не может быть осуществ¬
лена... Ею характеризуется не внешняя сторона церковного строя, а внутренняя
связь между всеми членами Церкви, связь, которая может проявляться самыми
различными способами... требуется... некоторая внутренняя перемена во вза¬
имных отношениях между пастырями и пасомыми и во взгляде тех и других на
церковное дело». Позднее и сам Святейший Патриарх говорил, отрицая «угрозы
соборности Святой Православной Церкви»: «Не таковы теперь времена, не тако¬
вы обстоятельства, чтобы кто-либо, как бы он велик ни был и какою бы духов¬
ною силою не обладал, — мог нести тяготу единоличного управления Русской
Церковью».
Влияние происходивших в России политических перемен не могло не отра¬
зиться и на деятельности Поместного Собора. Первой реакцией на «политиче¬
ские события» стало обращение в связи с выступлением генерала Корнилова.
30 августа 1917 г. по благословению митрополита Московского Тихона члены
Поместного Собора выехали в Троице-Сергиевую Лавру для совершения молебна
«об избавлении России от междоусобной брани». В адрес Временного правитель¬
ства от имени Собора была отправлена телеграмма с призывом к предотвраще¬
нию кровопролития и о проявлении милосердия и терпимости8. Развал власти
на местах и очевидный рост революционных настроений не мог найти поддер¬
жку у Собора. 27 сентября 1917 г. было заслушано заявление Харьковского отдела
Всероссийского Союза земельных собственников (зачитанное бывшим членом
Государственного Совета графом Олсуфьевым) о происходивших в южнорусских
губерниях «незаконных земельных захватах и убийствах землевладельцев». Прото¬
иерей А.М. Станиславский зачитал обращение от Харьковской епархии с призы¬
вом о «необходимости Собору выявить свое отношение к предстоящим выборам
в Учредительное Собрание и, возможно, указать желательных кандидатов».
Несмотря на протесты группы «титлиновцев», ректор Пермской семина¬
рии архимандрит Матфей заявил: «Собор должен и будет продолжать тради¬
цию великих русских святителей Московских. Мы — дети их — должны посту¬
пать по следам отцов и не отказываться, не отклоняться от дела улучшения и
строительства русской жизни». Получив обращение раввинов Петрограда по
поводу «разгромов и осквернения синагог в Галиции и Буковине» дезертирами
и мародерами, Собор поручил митрополиту Тихону обратиться к Главковерху
Керенскому с ходатайством о принятии мер против подобных поступков «позо¬
рящих звание русского воина» и наказал военным священникам «в проповедях
и беседах разъяснять войскам преступность кощунства и глумления над чужими
вероисповеданиями»9.

12
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Понимая важность установления новых отношений Церкви и государствен¬
ной власти, Собор определил порядок обращения к Временному правительству,
по поводу предполагавшихся изменений в области образования. Озабоченность
Собора вызывало, в частности, постановление Временного правительства от 20
июня 1917 г., согласно которому все школы разных ведомств (в том числе и цер¬
ковно-приходские, второклассные, церковно-учительские) объединялись под
общим контролем Министерства народного просвещения. Предполагалось так¬
же решение о «признании необязательным обучение в школах Закону Божию».
14 июля 1917 г. Временное правительство законом о свободе совести (п.6.) гаран¬
тировало свободу «религиозного самоопределения» в возрасте 14 лет (с этого
времени можно было избрать вероисповедание или не исповедовать никакой
религии вообще).
На Соборе высказывалась критика по отношению к данным законодатель¬
ным актам и 28 сентября было принято решение отправить в Петроград «наро¬
читое посольство» в составе архиепископа Тамбовского Кирилла (Смирнова),
протоиерея А.М. Станиславского, профессора Н.Д. Кузнецова и крестьянина
Пермской губернии П.И. Уткина, для встречи с Керенским и ходатайства об
изменении принятых законоположений. Встреча с министром-председателем
состоялась 11 октября 1917 г. Накануне, члены «посольства» решили поставить
в известность правительство «о тех решениях, которые приняты на Соборе по
вопросам о церковно-приходской школе и положении Закона Божия в учебных
заведениях». Керенский отказался отменить постановление об объединении
управления учебными заведениями министерством и о передаче духовно-учеб¬
ных заведений в ведение казны и муниципалитетов, однако, согласился поддер¬
жать мнение Собора о сохранении в качестве обязательного предмета Закона
Божия и скорректировать (в сторону увеличения) 14-летний возраст «религиоз¬
ного самоопределения».
По возвращении в Москву, проф. Кузнецов сообщил об очевидном посте¬
пенном «вступлении Временного Правительства на путь отделения Церкви от
Государства». «Мы почувствовали, - говорил он, - что порвана нить между нами,
и мы вступаем в новый период, который несет новые возможности и испытания.
Русское Государство разрывает связь с Христовой Церковью». Показательно, что
в это же время для участия в работе Предпарламента от «Союза духовенства и
мирян», покинул Собор (обвинив его участников в «реакционности» и «клери¬
кализме») проф. Титлинов. Тем не менее, по воспоминаниям Руднева «никто не
подозревал тогда, что уже у порога, «придверех», стоит большевистская октябрь¬
ская революция, при которой Церковь ждут не только отделение от Государства,
а гонения, поношения и долгая, беспощадная, чисто сатанинская вражда». Сам
же Керенский, во время встречи с «посольством» заявлял, что «Временное пра¬
вительство... показало свое лояльное отношение к Церкви, которая пользуется
самой широкой свободой. Факт созыва Церковного Собора, который никак не
мог быть собран при прежнем государственном строе, с достаточным красно¬
речием подтверждает эту мысль. Но предоставляя Церкви полную свободу в ее
внутренней жизни, правительство не может не порвать тех пут, которые мешают
новому строю стать внеконфессиональным»10.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
13
В этих условиях по-иному стала рассматриваться перспектива восстановле¬
ния Патриаршества в России. Активными сторонниками возрождения «тради¬
ционных форм» управления Церковью выступили председатель Отдела Высшего
Церковного Управления епископ Астраханский Митрофан, архиепископ
Харьковский Антоний и архимандрит Илларион (Троицкий), а из «мирян» —
князь Г. Трубецкой, профессор В.П. Верховской, мировой судья г. Москвы и глас¬
ный городской думы В.И. Астров (брат Н.И. Астрова), генерал от инфантерии
Л.К. Артамонов. Противостоя группе «титлиновцев» (церковных «либералов»),
«консерваторы» члены Собора рассматривали возрождение Патриаршества в
качестве важнейшего условия укрепления не только Православной Церкви, но
и российской государственности. «Патриаршество необходимо нам, как религи¬
озно-нравственный центр, как средоточие наших религиозных указаний и как
могучая опора в борьбе с расшатанностью всех основ религиозной мысли и жиз¬
ни» — отмечал в докладе на Соборе 6 сентября 1917 г архиепископ Харьковский
Антоний. Важную идею преемственности власти отмечал князь Г.Н. Трубецкой:
«Преемником идеологии, составлявшей атрибут Царской власти в России, не
может быть никто лучше и полнее, чем Патриарх... Вместо скипетра и короны,
крест и хоругвь да охранят наше святое святых! И пусть хоругвеносцем наших
религиозных заветов будет Русский Патриарх, как символ того, что с падением
царской власти не пала Святая Русь, и что не отказалась она оттого, что ей всего
дороже в ее прошлом».
Трубецкой вспоминал споры, происходившие на Соборе среди его участ¬
ников: «Рядом со специалистами канонического права и богословия сидели и
простые крестьяне, и сплошь да рядом, в самых серьезных вопросах одерживало
верх мнение не людей науки а простых смиренных крестьян. Так было, напри¬
мер, с вопросом о восстановлении Патриаршества, который возбуждал оживлен¬
ные прения. Партия профессоров Академии опасалась усиления клерикализма.
Помню, как на кафедру взошел простой крестьянин, который объяснил по сво¬
ему, почему крестьяне хотят, чтобы был Патриарх. Он сказал: «У нас нет больше
Царя; нет Отца, которого мы бы любили. Синод любить невозможно, а потому
мы, крестьяне, хотим Патриарха». Эти простые слова верно изобразили господ¬
ствовавшее на Соборе настроение. С падением царской власти Россия лишалась
реального символа народного единства. Революционный водоворот создал цен¬
тробежные силы. В отдельных окраинах проявился сепаратизм. В такую минуту
распада государственной власти и внешнего единства, естественно проявилось
стремление утвердить духовное единство России. Никто лучше Патриарха не
мог олицетворить это последнее. В этом сказалась верная историческая тради¬
ция, ибо Церковь была той силой, которая в самом начале нашей истории помо¬
гла объединению России».
Значение восстановления Патриаршества также хорошо профессор В.П.
Верховской: «Свершилось событие, имеющее в русской церковной и государ¬
ственной жизни величайшую важность. Целые два столетия у Русской Церкви
не было одного общего Архипастыря, не было единой живой души, которая
болела бы общими скорбями и радовалась общею радостью. Не было единой
священной власти, которая объединила бы в живом лице всех архиереев, все

14
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
духовенство и всех верующих православных мирян. Недоставало живого молит¬
венника пред Богом за всю Русскую Церковь, недоставало духовника, который
взял бы на свою совесть все ее многочисленные согрешения. Да и верующим не
за кого было помолиться, не на кого было и понадеяться. Все расплывалось в
туманное пятно целого ряда церковно-государственных учреждений... Теперь
у нас есть Патриарх, и русскому сердцу стало теплей и спокойней. Мы глубоко
верим, что благодать свыше, высокие дарования и горение духа нашего Отца и
Архипастыря возбудят в нас наши дремлющие духовные силы и станут мощны¬
ми руководителями Православной Великой России в трудном деле возрождения
ее религиозно-нравственной жизни»11.
Безусловно, решение о восстановлении Патриаршества было принято во
многом под влиянием стремительно менявшейся политической и духовной
обстановки в стране. 11 октября 1917 г. вопрос начал обсуждаться на пленарных
заседаниях Собора. Но к 28 октября 1917 г. прения были прекращены. Начались
бои московской «кровавой недели», затем обстрел Кремля с Воробьевых гор и
на Соборе стали говорить об уже начавшейся «гражданской войне». 30 октя¬
бря было принято решение о прекращении прений и о переходе к выборам
Патриарха. В заключительном слове епископ Астраханский Митрофан гово¬
рил: «Дело восстановления патриаршества нельзя откладывать: Россия горит,
все гибнет. И разве можно теперь долго рассуждать, что нам нужно орудие для
собирания, для объединения Руси? Когда идет война, нужен единый вождь,
без которого воинство идет вразброд»12. 4 ноября Совешанием Епископов был
принят принципиально важный акт, утвердивший статус восстанавливаемой
власти Патриарха и Поместного Собора — Определение по общим положениям
о высшем управлении Православной Российской Церкви (в редакции проф.
П. Кудрявцева). Первой же статьей акта утверждалось, что «в Православной
Российской Церкви высшая власть — законодательная, административная,
судебная и контролирующая, принадлежит Поместному Собору, периодиче¬
ски, в определенные сроки созываемому, в составе епископов, клириков и
мирян». Определялось, «восстановление Патриаршества» и утверждалось, что
«управление Церковное возглавляется Патриархом», который «является пер¬
вым между равными ему епископами». Важным пунктом было также определе¬
ние «подотчетности Собору» Патриарха «вместе с органами Церковного управ¬
ления»13.
Таким образом, «вертикаль власти» Русской Православной Церкви вводи¬
ла канонически оправданные принципы управления, имевшие определенное
сходство с системой управления, принятой в «светской» системе: разделение
высших представительно-законодательной, судебной и исполнительно-распо¬
рядительной властей. Власть Патриарха становилась подотчетной Собору, что
казалось многим современникам некоей «гарантией» от опасности «единолич¬
ного управления».
Ход голосования достаточно полно освещен в исторических источниках и
историографии. Согласно порядку голосования избрание Патриарха прохо¬
дило в два этапа: тайным голосованием и посредством жребия (каждый Член
Собора подавал записку с одним именем). После подсчета поданных записок, на

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
15
основании мажоритарного принципа, составлялся список кандидатов, трое из
которых, получивших большинство голосов, баллотировались уже по жребию.
Избирались только «лица Священного сана». 31 октября 1917 г. прошли выборы
трех кандидатов. Из 309 поданных записокархиепископ Антоний (Храповицкий)
получил 159, архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) — 148 и митро¬
полит Тихон — 125 голосов. Следует отметить, что один из будущих активных
участников Белого движения среди первоиерерхов архиепископ Антоний полу¬
чил в первом круге голосования абсолютное большинство голосов14. В вос¬
кресенье, 5 ноября 1917 г. после торжественной литургии в Храме Христа
Спасителя иеросхимонахом затворником Зосимовой Пустыни Алексием был
вынут жребий с именем митрополита Тихона. Величайшее событие в истории
Русской Православной Церкви свершилось. Однако торжество восстановления
Патриаршества омрачала разгоравшаяся гражданская война...
Показательно отношениеСоборак«междоусобной брани» в Москве. 1 ноября
в Военно-революционный комитет была направлена делегация в составе митро¬
полита Тифлисского Платона (Рождественского), архиепископа Таврического
Дмитрия (Абашидзе), епископа Камчатского Нестора (Анисимова), архиман¬
дрита Виссариона, протоиерея Э.И. Бекаревича, иерея В.А. Чернявского и
крестьян А.И. Юдина и П.И. Уткина. Однако добиться «примирения» не уда¬
лось, несмотря на встречу Митрополита Платона с одним из членов МВРК
3.	Соловьевым. Гораздо большее впечатление на делегатов произвело сочувст¬
венное отношение москвичей к их появлению на улицах. Делегаты, шедшие с
крестом и иконой Святителя Гермогена, «беспрепятственно прошли» от Кремля,
через позиции враждующих сторон по Тверской улице к «генерал-губернатор¬
скому дому» (в нем размещался МВРК). По свидетельству митрополита Платона,
«очень многие подходили под благословение и целовали крест, который он нес
в руках». Епископ Нестор сделал вывод, что «народ ждет крестного хода и нуж¬
но выйти с народом на общую молитву». Предложение крестного хода поддер¬
жал архиепископ Волынский Евлогий (Георгиевский), а также члены Собора
Г.А. Чайкин, Т.Г. Суринов, заявившие о важности «выявить лик Христа, перед
которым не устоит никакая сила». «Мы должны идти с чудными песнопениями
Святой Пасхи, и вся Русь пойдет с нами... Духовенство пусть идет с крестами в
руках, а мы возьмем в руки иконы..., да будем мы Священным Собором и этим
приготовим путь спасения нашей дорогой Родине, которая умирает».
И только выступления членов Собора Астрова, генерала Артамонова, Юдина
и Уткина, убедивших собравшихся в необходимости, «незамедлительно выпол¬
нить дело избрания Патриарха, а до этого беречь Собор», остановили намерение
совершить «Соборный крестный ход... вокруг того района где происходит кро¬
вопролитие». Примечательно, что предложения о крестном ходе, как о средст¬
ве, с помощью которого можно объединить в «молитвенном противостоянии»
всех противников «революции», будут неоднократно высказываться в областях,
контролируемых белыми правительствами. Что касается Москвы, то здесь пер¬
вый многочисленный крестный ход, на котором Святейший Патриарх благосло¬
вил на Красной площади «коленопреклоненный народ» состоялся в воскресенье
26 ноября 1917 г.

16
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Примечательны также слова Святейшего Патриарха Тихона, сказанные им
21 ноября 1917 г. в Успенском Соборе Московского Кремля, сразу после изве¬
стия о том, что на него выпал жребий Патриаршества: «Патриаршество вос¬
станавливается на Руси в грозные дни, среди огня и орудийной смертоносной
пальбы. Вероятно, и само оно принуждено будет не раз прибегать к мерам запре¬
щения для вразумления непокорных и для восстановления порядка Церковного.
Но как в древности пророку Илии явился Господь не в буре, не в трусе, не в огне,
а в прохладе, в веянии тихого ветерка, так и ныне на наши малодушные укоры:
«Господи! Сыны Российские оставили завет Твой, разрушили твои жертвенники,
стреляли по храмам и кремлевским святыням, избивали священников Твоих», —
слышится тихое влияние словес Божиих: «Еще семь тысяч мужей не преклонили
колена перед современным ваалом и не изменили Богу истинному». «И Господь
как бы говорит мне так: иди и разыщи тех, ради коих еще пока стоит и держится
Русская Земля ! Но не оставляй и заблудших овец, обреченных на погибель, на
заклание, овец, поистине жалких. Паси их, и для сего возьми жезл сей, жезл
благоволения. С ним потерявшуюся — отыщи, пораженную — перевяжи, боль¬
ную — укрепи, разжиревшую и буйную — истреби, паси их по правде!» Эти слова
оправдались в ближайшие месяцы патриаршего служения15.
В каком отношении оказалась Русская Православная Церковь и сам Патриарх
к начавшемуся сопротивлению большевизму, к тем «семи тысячам мужам»,
которые, как понимали эти его слова, «не преклонили колена перед современ¬
ным ваалом и не изменили Богу истинному»? С 1920-х гг. и до сегодняшнего вре¬
мени утвердились два мнения по этому вопросу. Первое было достаточно четко
выражено в советской историографии, согласно которой Святейший Патриарх
Тихон и «тихоновская церковь» были «сплошь контрреволюционными», «анти¬
народными», «тесно сотрудничали с интервентами и белогвардейцами»16. Другое
мнение, высказанное первоначально в части духовной и светской литературы
Русского Зарубежья, а затем, существенно не изменившись, перешло и на стра¬
ницы отечественной литературы, состоит в следующем: хотя немалая часть
иерархов и священников поддерживали Белое движение и непосредственно уча¬
ствовали в нем, Святейший Патриарх отказал ему в поддержке по причине его
«либерализма».
Исходя из тезиса об «отказе благословить Белое движение», многие готовы
утверждать, что Патриарх (правда, не сразу в октябре 1917-го) «признал пра¬
воту народной советской власти». Необходимо учитывать, что хотя Святейший
Патриарх постоянно учитывал мнение Поместного Собора, а затем и Высшего
Церковного Управления («Конституционный Патриарх», как называли его
некоторые участники Собора), все же его личная позиция выражалась, нере¬
дко, независимо от соборных советов и пожеланий. Вопрос об отношении
Святейшего Патриарха к советской власти, нельзя отделять от общего отноше¬
ния Русской Православной Церкви к тем политическим переменам, которые
происходили в России во время «второй смуты». И здесь были определенные
колебания, уверенность в скором «свержении советской власти» сменялась сом¬
нениями в возможности победы белых армий.
В начале декабря 1917 г. завершилось формирование высших органов церков-

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
17
ного управления. Было рассмотрено и принято Положение о правах и обязанно¬
стях Святейшего Патриарха и о Высшем Церковном Управлении. 7 декабря,
сроком на три года, Собором был избран Священный Синод (титул Святейший
теперь перешел Патриарху), а 8 декабря - Высший Церковный Совет. В Синод,
состоящий из 12 членов, вошли Патриарх и Митрополит Киевский Владимир
(по должности), а по избранию Собором шесть иерархов: митрополиты Арсений,
Антоний, Сергий и Платон, архиепископы Анастасий Кишиневский и Евлогий
Волынский. Их заместителями были избраны архиепископы: Никандр Вятский,
Дмитрий Таврический, Вениамин Петроградский, Константин Могилевский,
Кирилл Тамбовский и Андроник Пермский. Членами Высшего Церковного
Совета (в составе 15 членов) были избраны (сроком на три года) от клира: прото¬
иерей Смоленского кафедрального Собора А. В. Санковский, протопресвитеры
Шавельский и Любимов, харьковский протоиерей А.М. Станиславский и пса¬
ломщик Пермской епархии А.Г. Кудряшов. От монашествующих были избраны
архимандрит Унженского монастыря Виссарион, а от мирян - профессора С.Н.
Булгаков, АВ. Карташев, И.М. Громогласов, князь Е.Н. Трубецкой и П.Д. Лапин,
член Собора от Черниговской епархии С.М. Раевский, Заместителями были
избраны петроградский пртоиерей П.А. Миртов, протоиерей П.Н. Лахотский.
Членами Совета стали также профессора П.П. Кудрявцев, И.И. Соколов и Л.И.
Писарев, князь Г. Трубецкой, В.И. Астров и член Еосударственной Думы М.И.
Арефьев. Высший Совет должен был состоять из трех иерархов («из состава
Синода по его избранию и по избранию Всероссийского Поместного Собора),
одного монаха (из монастырских иноков»), пять клириков и шесть мирян».
Председателем Синода и Совета был Патриарх.
К концу 1918 г., в результате более чем годовой работы были приняты и опу¬
бликованы «Определения Священного Собора об управлении Православной
Российской Церкви» и Приходской Устав. Тщательно проработанные законо¬
дательные акты отражали произошедшие за революционное время перемены в
статусе Церковной иерархии. Определение о «высшем управлении» (Патриархе
и Поместном Соборе) подтверждало, что «управление церковными делами
принадлежит Всероссийскому Патриарху совместно с Священным Синодом и
Высшим Церковным Советом, подотчетными «о своей деятельности за между¬
соборный период» Всероссийскому Поместному Собору.
Епархиальное разделение, утвержденное Собором, состояло из «пяти групп»:
1)	Северо-Западной (Архангельская, Варшавская, Вологодская, Гродненская,
Литовская, Минская, Могилевская, Новгородская, Олонецкая, Петроградская,
Полоцкая, Псковская, Рижская, Финляндская епархии); 2). Юго-Западной
(Волынская, Воронежская, Донская, Екатеринославская, Кишиневская,
Курская, Подольская, Полтавская, Таврическая, Харьковская, Херсонская,
Холмская, Черниговская епархии); 3). Центральной (Владимирская,
Калужская, Костромская, Московская, Нижегородская, Орловская,
Пензенская, Смоленская, Рязанская, Тамбовская, Тверская, Тульская,
Ярославская епархии); 4). Восточной (Астраханская, Владикавказская, Вятская,
Казанская, Оренбургская, Пермская, Самарская, Саратовская, Симбирская,
Ставропольская, Сухумская, Тифлисская, Уфимская епархии); 5). Сибирская

18
Белое дело 6 России. 1919 — 1922 гг.
(Благовещенская, Владивостокская, Екатеринбургская, Енисейская,
Забайкальская, Иркутская, Омская, Тобольская, Томская, Туркестанская,
Якутская, Северо-Американская епархии, а также Японская, Китайская и
Урмийская миссии).
В числе занятьгх белыми армиями в 1918—1919 гг. оказались вся Сибирская
(за исключением территорий иностранных государств) и почти вся Юго-
Западная группы епархий, а также частично Северо-Западная и Восточная груп¬
пы (в части территорий не являвшихся «государственными образованиями»
Польши, Финляндии, прибалтийских и закавказских республик). Таким обра¬
зом, не территориях белых правительств, в той или иной степени, должны были
определиться взаимоотношения Церкви и государственной власти. Для оценки
статуса состоявшихся в 1918—1919 гг. Церковных Соборов в Сибири и на Юго-
Востоке России следует учесть принятое уже на третьей сессии в августе 1918 г.
постановление о сохранении за каждым членом Собора этого звания впредь до
законного созыва нового Собора и о праве каждого члена Собора, участвовать
в Епархиальных Собраниях и съездах в силу этого звания. Созываемые в белых
регионах Соборы с участием в их работе членов Поместного Собора считались
вполне легитимными. Примечательно, что верховный статус Патриарха, Синода
и Совета признавались белыми правительствами даже в условиях невозможно¬
сти осуществления непосредственных отношений. При полном отрицании всей
советской и большевистско-партийной системы управления, это были единст¬
венные, оказавшиеся на территории РСФСР структуры полномочия которых
признавались белой властью.
Решения на заседаниях Священного Синода и Высшего Церковного Совета
принимались простым большинством голосов, однако Патриарх, в случаях,
когда, по его мнению, принятые решения «не соответствовали пользе и благу
Церкви», мог заявлять протест на заседании Синода. Если решение Синодом
отклонялось, то Патриарх переносил его «на окончательное разрешение ближай¬
шего Всероссийского Поместного Собора» или же Патриарх принимал «само¬
стоятельное решение и приводил его в исполнение, с последующим вынесени¬
ем на «окончательное разрешение» Собором. Выделенные в отдельную часть
Определения «о правах и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и
всея России» отнюдь не делали его носителем единоличной власти, а лишь обо¬
значали его полномочия в условиях обязательного взаимодействия с Синодом и
Советом. Патриарх мог обращаться к ним «в потребных случаях», ввиду необ¬
ходимости «попечения о внутреннем и внешнем благосостоянии Российской
Церкви». Патриарх созывал Церковные Соборы и председательствовал на них,
а также «сносился с автокефальными Православными Церквами по вопросам
Церковной жизни во исполнение постановлений Всероссийского Церковного
Собора или Священного Синода». Утверждалось, что Патриарх «является пред¬
ставителем Церкви перед государственной властью» и «имеет долг печалования
перед государственной властью».
Патриарх обращался «ко всей Русской Церкви с учительскими посланиями и
пастырскими воззваниями» и «преподавал нарочитое благословение духовным
и светским лицам за их полезную для Церкви деятельность». В его обязанности

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
19
входила также пастырское попечение об архиереях и «имел высшее начальствен¬
ное наблюдение за всеми центральными учреждениями при Священном Синоде
и Высшем Церковном Совете». Принципиально важным для белых армий
было положение, согласно которому в «высшем архипастырском подчинении»
Патриарха находилось «духовенство военно-морское с его Протопресвитером»,
который ежегодно отчитывался «о состоянии вверенного его управлению духо¬
венства». Патриарх состоял «епархиальным архиереем «патриаршей области»
(г. Москва и вся Московская епархия, ставропигиальные монастыри Российской
Церкви и, находящиеся «в непосредственном управлении» Патриарха «Большой
Успенский собор и другие Кремлевские соборы, храмы и монастыри, Троице-
Сергнева лавра»).
Статус Священного Синода (избираемого на Поместном Соборе «на
междусоборный срок» (три года) из пятнадцати членов («трех иерархов из
состава Священного Синода по его избранию и по избранию Всероссийского
Поместного Собора, одного монаха из монастырских иноков, пяти клириков и
шести мирян») определялся в следующей области «внутренней жизни Церкви»:
«Вероучение, Богослужение, Церковное просвещение и Церковное управление
и церковная дисциплина». В области «Вероучения» Синод осуществлял «выс¬
ший надзор и попечение о нерушимом сохранении догматов веры и правиль¬
ном их истолковании в смысле учения Православной Церкви, охранение тек¬
ста и состава (канона) книг Священного Писания..., разрешение к печатанию
книг, издаваемых по благословению Священного Синода», а также «одобрение,
с вероучительной стороны, учебников и учебных пособий по Закону Божию
и богословским предметам». Синод контролировал и «внешние сношения» —
«через Патриарха по делам веры с другими автокефальными Церквами» и «мис¬
сионерские дела».
В области «Богослужения» заявлялось «охранение текста богослужебных
книг, наблюдение за его исправным переводом..., дела касающиеся богослу¬
жебного чина». В области «Церковного просвещения» — «общее наблюдение за
состоянием духовного просвещения в духовно-учебных заведениях». В области
«Церковного управления и церковной дисциплины» — отчеты о состоянии епар¬
хий, «утверждение избранных на епархии архиереев в должности» и «увольнение
на покой», «вызов духовных лиц на чреду священнослужения и проповедания
слова Божия», «назначение начальствующих и служащих в подведомственных
Синоду учреждениях», «в исключительных случаях, назначение настоятелей и
настоятельниц монастырей..., учреждение новых монастырей, общее руковод¬
ство за монастырями и монашествующими», а также принципиально важные
вопросы церковного права — «разрешение недоуменных вопросов по браковен-
чанию и погребению», «дела единоверия», «дела по награждению духовенства».
Синод принимал решения «общим согласием всех участвующих в заседании
членов или большинством голосов». Заседания Синода считались состоявшими¬
ся, в случае присутствия кроме председателя (им был Святейший Патриарх), «не
менее половины членов каждого учреждения». Дела в Синоде рассматривались
«по почину Патриарха», причем запросы со стороны отдельных членов Синода и
Совета также «в письменной форме подаются через Патриарха».

20
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
«Круг дел, подлежащих ведению Высшего Церковного Совета» включал
в себя «преимущественно внешнюю сторону церковной жизни» и затраги¬
вал области: «Церковной администрации, Церковного хозяйства, Школьно¬
просветительной деятельности, ревизии и контроля и юрисконсультской части».
В сфере «Церковной администрации» предполагалось «установление и измене¬
ние штатов центральных, областных и епархиальных церковно-судебных учре¬
ждений, назначение начальствующих и служащих, не состоящих в духовном
сане..., учреждение церковно-археологических комитетов, древлехранилищ и
утверждение их уставов, попечение об охране памятников церковной старины
и развитии церковного искусства». В области «Церковного хозяйства» — «дела,
касающиеся управления и распоряжения общецерковными имуществами и
капиталами..., дела по отчуждению церковных имуществ, дела по назначению
содержания, пенсий и пособий духовенству и лицам, служащим в церковных
учреждениях..., дела благотворительные..., всякого рода дела финансово-эконо¬
мического характера (по страхованию, снабжению воском, церковным вином,
елеем и другими предметами церковного потребления)». В сфере «школьно¬
просветительной» находилось ведение духовных академий, Издательского
Совета, Синодальных типографий и архива». В области «ревизии контроля» —
«рассмотрение отчетов епархий..., ревизия областных и епархиальных учре¬
ждений..., отчетность в сметных суммах», а в «юрисконсультской части», поми¬
мо вопросов церковного права, «Защита интересов церковных установлений
и представительство их на суде и в других государственных и общественных
учреждениях, на которых по закону допускаются поверенные для представления
письменных или словесных объяснений».
Соединенное Присутствие Священного Синода и Высшего Церковного
Совета было полномочно решать дела «смешанного характера или особо важ¬
ные». Перечень этих дел состоял из 17 пунктов, среди которых можно было
бы выделить «дела по защите прав и привилегий Православной Российской
Церкви..., дела по открытию приходов, требующих ассигнования из церковных
средств, дела по открытию новых духовно-учебных заведений..., учреждение
новых кафедр в Духовных академиях..., рассмотрение и одобрение представ¬
ляемых Издательским Советом и другими равноправными с ним церковными
учреждениями планов церковно-издательской деятельности..., наблюдение за
строго православным и художественным направлением церковного искусства-
зодчества, иконописи, пения и прикладных искусств». Вопросы назначений
на те или иные должности, финансовые вопросы также были в компетенции
объединенного присутствия Синода и Совета («составление предварительно¬
го списка кандидатов на должности начальствующих центральных учреждений
Православной Российской Церкви, как то: Канцелярии Священного Синода,
Канцелярии Высшего Церковного Совета, Учебного Комитета, Училищного
Совета... назначение начальствующих лиц духовного сана в учреждения, под¬
ведомственные Высшему Церковному Совету..., рассмотрение отчета о деятель¬
ности Священного Синода и Высшего Церковного Совета..., дела об учреждении
сметы доходов и расходов по церковным учреждениям». В компетенции объеди¬
ненного присутствия было также «всякое дело, которое Патриарх, Священный

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
21
Синод или Высший Церковный Совет признают нужным перенести на соеди¬
ненное заседание, в виду его важности или для придания большей авторитетно¬
сти церковному решению».
Важнейшее значение для понимания особенностей отношения Церкви
и белой власти имели и те принципы, на которых должны были строиться
отношения между Церковью и государственной властью согласно принято¬
му «Определению Священного Собора о правовом положении Православной
Российской Церкви». В нем утверждалось: «Православная Российская Церковь...
занимает в Российском Государстве первенствующее среди других исповеда¬
ний публично-правовое положение, подобающее ей, как величайшей святыне
огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидав¬
шей Российское государство», «Православная Церковь в России в учении веры и
нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношени¬
ях с другими автокефальными церквами независима от государственной власти
и, руководясь своими догматико-каноническими началами, пользуется в делах
церковного законодательства, управления и суда, признаются Государством
имеющим юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются госу¬
дарственные законы», «Государственные законы, касающиеся Православной
Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковной властью», «Глава
Российского государства, министр исповеданий и министр народного просве¬
щения и товарищи их должны быть православными», «Во всех случаях государ¬
ственной жизни, в которых государство обращается к религии, преимуществом
пользуется Православная Церковь», «Православный календарь признается госу¬
дарственным календарем», «Двунадесятые праздники, воскресные и особо чти¬
мые Православною Церковью дни признаются в государстве неприсутственны¬
ми днями», «Свобода исповедания и проповедования православной веры, равно
и свобода православного богослужения ограждаются государственною властью.
Посему под страхом уголовного наказания воспрещаются: 1) публичное поно¬
шение и поругание учения православной веры, предметов религиозного почита¬
ния и священно-церковно-служителей ее; 2) осквернение мест богослужения и
религиозного почитания; 3) насилие и угрозы для отвлечения из Православия»,
«Во всех светских государственных и частных школах воспитание православных
детей должно соответствовать духу Православной Церкви; преподавание Закона
Божия для православных учащихся обязательно как в низших и средних, так и
в высших учебных заведениях, содержание законоучительских должностей в
государственных школах принимается на счет казны», «Удовлетворение религи¬
озных нужд членов Православной Церкви, состоящих в армии и флоте, должно
быть обеспечено заботой государства; каждая воинская часть должна иметь пра¬
вославное духовенство», «Священнослужители, монашествующие и штатные
псаломщики свободны от воинской и других личных натуральных повинно¬
стей. Служащие в учреждениях церковных пользуются правами государственной
службы», «Имущество, принадлежащее установлениям Православной Церкви,
не подлежит конфискации или отобранию, а самые установления не могут быть
упраздняемы без согласия церковной власти»; «Православная Церковь полу¬
чает из средств Государственного казначейства по особой смете, составляемой

22
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
высшим церковным управлением и утверждаемой в законодательном поряд¬
ке, ежегодные ассигнования в пределах ее потребностей, представляя отчет¬
ность в полученных суммах на общем основании»; «Установления Православной
Церкви, пользующиеся в настоящее время правами юридического лица, сохра¬
няют эти права, а установления, не имеющие их или вновь возникающие, полу¬
чают таковые права по заявлению церковной власти».
Отдельным Определением Собора устанавливались правила «о едино¬
верии». Отмечалось, что «Единоверцы суть чада Единой Святой Соборной и
Апостольской Церкви, кои с благословения Поместной Церкви, при единст¬
ве веры и управления, совершают церковные чинопоследования по богослу¬
жебным книгам, изданным при первых пяти русских патриархах, — при стро¬
гом сохранении древнерусского бытового уклада..., в единоверческих церквах
и обителях должно строго сохранять древнее пение и древний чин службы;
начальствующие обители и причты церквей не должны допускать изменения
древнего чина». Единоверческие приходы не отделялись уже от состава право¬
славных епархий и управлялись «по определению Собора или по поручению
правящего архиерея особыми единоверческими епископами». Епархиальные
архиереи должны были «иметь такое же архипастырское попечение о религи¬
озной жизни единоверческих приходов, как и о приходах православных». На
одинаковых правах, как и в Российской Православной Церкви действовали
приходские собрания и приходские советы, происходило назначение на все
священнослужительские и церковно-служительские места. «В целях благоу-
строения и укрепления единоверия» единоверцы могли собираться на епар¬
хиальные, окружные и всероссийские съезды, под председательством архие¬
рея, указанного Святейшим Патриархом и Священным Синодом. Положения,
уравнивавшие единоверцев и членов Российской Православной Церкви
отмечали не только право перехода единоверческих приходов (при решении
4/5 полноправных прихожан) в православные, но и обратно православных в
единоверческие. В случае разного личного исповедания брачующихся венча¬
ние совершалось в единоверческой или православной церкви «по взаимному
соглашению». Единоверцы могли беспрепятственно обучаться в православных
школах и училищах с «беспрепятственным соблюдением уставов и обычаев
своих приходов». С согласия епархиальных архиереев предполагалось учрежде¬
ние единоверческих кафедр (Охтенской в Петроградской епархии, Павловской
в Нижегородской епархии, Саткинской в Уфимской епархии и Тюменской
в Тобольской епархии).
Определение Собора о епархиальном управлении устанавливало полномо¬
чия наиболее важной «части Православной Российской Церкви», «управляемой
епархиальным архиереем». Именно епархии фактически выполняли наиболее
активную роль в контактах Церкви и белой власти, в особенности в Сибири,
на Дальнем Востоке и Юге России. Нельзя сказать, однако, что подобное епар¬
хиальное разделение было единственным оптимальным вариантом церковного
управления. Во время последних заседаний третьей сессии Собора (5 и 6 сентября
1918 г.) обсуждался доклад митрополита Казанского Кирилла (Смирнова), пред¬
ложившего разрешить вопрос о создании планировавшихся, еще, с XVII века,

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
23
митрополичьих округов. Одной из причин их введения считалась перспектива
разделения прежде единой России фронтами начинавшейся гражданской войны
(к сентябрю 1918 г. Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток, Север России,
Кубань и Дон уже контролировались антибольшевистскими правительствами).
Епархиальные и благочиннические округа считались небольшими по террито¬
рии и согласование действий духовенства в этих границах было недостаточным.
Благодаря настойчивости митрополита Кирилла его доклад был принят за осно¬
ву для разработки соответствующих законоположений, возлагавшихся уже не на
Поместный Собор, а на Высшее Церковное Управление. Данный проект остался
неосуществленным. Тем не менее, идея создания новых структур управления,
объединяющих несколько смежных епархий, отдаленных, в силу гражданской
войны, от высшей церковной власти, отразилась в создании Высших Церковных
Управлений на территориях белого Юга и Сибири в 1918-1919 гг.17.
Митрополичьи округа остались в проекте и главной единицей местной
церковной власти оказалась епархия. Можно отметить, что проекты децент¬
рализации церковного управления выдвигались еще в 1905-1906 гг. Согласно
«Отзывам» епископата, направленным в Святейший Синод, «создание митро¬
поличьих округов должно дать Церкви большую независимость и, с другой,
позволить ввести в практику регулярную соборность, неосуществимую на все¬
российском уровне («Отзыв» епископа Никанора Пермского)». Митрополит
Флавиан Киевский выделял следующие положения в пользу децентрализации:
«Епархии, связанные между собой только через центральное управление в
Санкт-Петербурге, фактически отделены одна от другой и не способны раз¬
решать местные пастырские вопросы; Соборность должна быть восстановлена
прежде всего в церковных округах; существующая централизованная бюрокра¬
тия присвоила себе власть, которая по каноническим основаниям принадлежит
епископам округа, встречающимся соборно; реформа даст возможность создать
более мелкие и многочисленные епархии (в каждом уезде) и потому позволит
епископам быть настоящими пастырями их паствы, а не недоступными высши¬
ми администраторами».
Итоговое определение Поместного Собора о епархиальном управлении
устанавливало полномочия наиболее важной «части Православной Российской
Церкви», «управляемой епархиальным архиереем». Границы епархии устанав¬
ливались «высшей церковной властью», а в ее пределах действовал особый
епархиальный суд. Органы епархиального управления должны были руковод¬
ствоваться «Священным Писанием, догматами Православной Веры, канонами
Святых Апостолов и Святых Отец», а также «действующими церковными зако¬
нами и законами государственными, не противоречащими основам церковного
строя». Епархия, в свою очередь, разделялась на благочиннические округа, так¬
же разделявшиеся на несколько приходов. «Для утверждения и распространения
Православной веры» в епархии создавались «миссии, братства и общества» под
непосредственным руководством епархиального архиерея, действовали «духов¬
но-учебные заведения, церковные школы и иные епархиальные учебные заведе¬
ния». В каждой епархии имелся свечной завод и «иные церковно-хозяйственные
учреждения».

24
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Епархиальный архиерей «по преемству власти от Святых Апостолов» являлся
«предстоятелем местной Церкви, управляющий епархией при соборном содей¬
ствии клира и мирян» и в его компетенции было больше административно¬
распорядительных, хозяйственных полномочий, чем у Святейшего Патриарха,
деятельность которого в значительной степени сосредотачивалась на «духов¬
ном окормлении» и взаимодействии с верховной государственной властью.
Считалось, что подобные пределы полномочий епархиальных архиереев — пря¬
мое следствие нежелания подавлять «местную самостоятельность» (во многом,
по аналогии с популярными в 1917—1918 гг. идеями развития местных, наци¬
ональных автономий). Его исполнительно-распорядительные полномочия не
могли подменяться епархиальными собраниями, которые лишь «содействова¬
ли» епископу, но не имели права заменять его власть.
Должность епархиального архиерея была выборной. На специальных собра¬
ниях, состоящих из «архиереев округа», «клира и мирян епархии» проводились
выборы по списку кандидатов. Избрание было пожизненным (и осуществлялось
по мажоритарной системе квалифицированным большинством (получивший не
менее 2/3 голосов, утверждался затем высшей церковной властью»). И только
«в исключительных и чрезвычайных случаях» допускалось «назначение и пере¬
мещение архиереев высшей церковной властью» или по решению церковного
суда (в «заграничные миссии» архиереи назначались Священным Синодом).
Кандидаты «из лиц, не имеющих епископского сана», «из монашествующих
должны были быть не моложе 35 лет. Архиереи получали «преимущественное
право почина и направляющее руководство по всем сторонам епархиальной
жизни» и, особенно, в области духовного образования, а его единоличная власть
выражалась тем, что «без согласия епархиального архиерея ни одно решение
органов епархиального управления не может быть проведено в жизнь».
Епархиальное собрание, заменявшее дореволюционные Духовные конси¬
стории, выражало идеи «соборности» и «коллегиальности» на местном уровне и
«составлялось из представителей клира и мирян в равном числе, избираемых на
три года». «Правящий архиерей» получал право «законодательной инициативы»
(как и Святейший Патриарх применительно к Синоду и Совету) внесения на
рассмотрение очередных и чрезвычайных собраний «вопросов для обсуждения».
Делегаты епархиальных собраний избирались особыми окружными собрания¬
ми («из всех членов клира и такого же числа мирян, избираемых приходскими
собраниями»). Показательно, что членами епархиальных собраний не могли
быть «не исполнившие в течение года христианского долга исповеди и Святого
Причастия» и «опороченные по суду Церковному». Не менее половины кли¬
риков должны были быть «в пресвитерском сане». Не менее одного представи¬
теля входило в совет «от каждого» духовно-учебного заведения. Епархиальное
собрание избирало действующий на постоянной основе епархиальный совет,
суд и составляло «правила и инструкции в развитие и применение общих правил
и постановлений Православной Российской Церкви». Помимо этого собрание
«решало вопросы миссионерского характера (об открытии новых миссионер¬
ских пунктов..., организации кружков проповедников», заботилось о работе
«правильной сети учебных заведений низших и средних, курсов — воскресных

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...	25
и вечерних, постоянных и периодических, библиотек, читален и других учре¬
ждений, имеющих своей задачей проведение христианских начал в жизнь
и сознание народа».
В «церковно-просветительной» области собрание заботилось «общим
наблюдением за благосостоянием духовно-учебных и церковно-просветитель¬
ных заведений епархий, как в учебно-воспитательной, так и в экономическом
отношении», принимало решения о денежном содержании служащих этих учре¬
ждений. Хозяйственно-финансовая деятельность собрания касалась «обще¬
го заведывания свечным заводом, эмеритальными и похоронными кассами»,
управление епархиальной типографией» и «разрешения всех вообще экономи¬
ческих вопросов местного характера». Решения на собрании принимались про¬
стым большинством голосов, за исключением вопросов, связанных со значи¬
тельными финансовыми расходами (для этого требовалось квалифицированное
большинство). Правящий архиерей мог опротестовать решение собрания лишь
перед «высшей церковной властью». На постоянно действующей основе (на
шесть лет) в епархии создавался епархиальный Совет, состоявший из «выбор¬
ных членов» (пять человек, из которых не менее двух — в пресвитерском сане,
остальные «из клириков и мирян, известных своей религиозной настроенностью
и преданностью») и выполнявший исключительно «административно-распоря¬
дительные функции». В ведении Совета были дела «о распространении и охра¬
нении Православной веры, о сооружении и благоустроении церквей, о духо¬
венстве, о приходах, о церковном хозяйстве и дела епархиальных учреждений
и обществ». Осуществление судебных полномочий в рамках семейного права
также предполагало решения епархиального Совета.
Благочиннический округ (следующая категория местного церковного управ¬
ления), границы которого устанавливались епархиальным собранием, управлял¬
ся благочинническими собраниями. Данные собрания разделялись на пастыр¬
ские (в их работе участвовали священники округа по должности, решая вопросы
«общепастырского служения», настоятели мужских монастырей), и общие
(в них участвовали «все наличные члены причта округа», а также миряне - «чле¬
ны приходских советов, по избранию последних»). Общие собрания принимали
на себя, в частности, «заботы о благоверии и единообразии церковного богослу¬
жения», «обсуждение годовых отчетов о религиозно-нравственном состоянии
округа», «обсуждение предположений... о борьбе с расколом, сектантством и
неверием, обсуждение церковно-школьного дела», обсуждение возможности
открытия новых приходов, «дела благотворительности» и др. Исполнительным
органом благочиннического собрания является благочинный с состоящим при
нем благочинническим Советом (в него входили председатель благочинный,
двое членов клира (один из них пресвитер) и двое мирян). Благочинного изби¬
рали на собрании тайным голосованием на мажоритарной основе.
Члены совета из мирян «должны быть из лиц, известных религиозно-нрав¬
ственным настроением и преданностью Церкви». Благочинный осуществлял
«ближайшее руководство и указания духовенству округа в его служебной дея¬
тельности», осуществлял сбор налогов, заботился «об удовлетворении религи¬
озных потребностей верующих в приходах, не имеющих временно священно¬

26
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
служителей», «наблюдение за ремонтом и постройкой Церквей округа». Совет
осуществлял «общее руководство и наблюдение за порядком и правильным
течением религиозной жизни в пастырской деятельности в приходах округа»,
утверждал финансовую смету округа, рассматривал «жалобы и недоумения меж¬
ду причтами, отдельными членами причтов, а также между причтами и прихожа¬
нами», «размежевание и разграничение в спорных случаях церковных земель»,
«утверждение в должности церковных старост в бесспорных случаях и определе¬
ние на места просфорен»18.
Но главной первичной ячейкой системы управления в Русской Православной
Церкви становился приход. Согласно утвержденному Собором Уставу, приход
становился не только иерархической, административно-хозяйственной, но и
духовно-просветительной и общественной единицей. В этом также состояло
его значение для Белого движения, в политической программе которого права
прихода расширялись до элемента низовой единицы самоуправления (решения
Приамурского Земского Собора 1922 г). Положение о православном приходе
было утверждено Собором 7 апреля 1918 г. и стало своеобразным «ответом» на
провозглашенный большевистским Совнаркомом принцип полного отделения
Церкви и государственной власти и фактического противопоставления совет¬
ской власти и Церкви. Именно через возрождение приходской жизни военно¬
политическое руководство Белого движения (как будет показано далее) стреми¬
лось получить необходимую поддержку своему политическому курсу.
По воспоминаниям князя Г. Трубецкого «тесное общение епископов, клира и
мирян на Соборе» отразилось в проведении «назревших преобразований первой
ячейки церковной жизни — прихода. Под гнетом тяжелых испытаний, в недрах
приходов, особенно в больших центрах, закипела жизнь. Люди, вчера еще между
собой незнакомые, сплочивались в тесный союз, под руководством своего свя¬
щенника. Не только забота о храме, но целый ряд других функций духовной и
материальной взаимопомощи стал осуществляться приходами... Приходы объ¬
единяются в общий союз, представляющий внушительную моральную силу и
сыгравший... серьезную роль в деле защиты Патриарха». В Москве, в августе
1918 г., в условиях начинающейся политики «красного террора», Совет приходов
решил создать некое подобие «охраны Патриарха» из 18 человек, обязанных
в случаен угрозы жизни Святейшему Патриарху ударить в набат в любой бли¬
жайшей церкви и «по этому знаку, все церкви должны начать звон, духовенство
и прихожане со всей Москвы соберутся крестным ходом и идут туда, где будет
Патриарх»19.
Первая же статья утвержденного Собором приходского устава определяла,
что «приходом называется общество православных христиан, состоящее из кли¬
ра и мирян, пребывающих на определенной местности и объединенных при
храме, находящееся в каноническом управлении епархиального архиерея, под
руководством поставленного последним священника-пастыря». Прихожанами
признавались «все православные, живущие в пределах прихода и сохраняющие
живую связь с храмом». Границы приходов определялись Высшим Церковным
Управлением. Однако не только формальное объединение территорией созда¬
вало подлинную приходскую жизнь. Прихожане были обязаны «участвовать в

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
27
богослужении (пении), исповедоваться и принимать Святые Таины, соблюдать
посты и, главное, содействовать благосостоянию храма и прихода, участвовать в
благотворительности, религиозно-нравственном просвещении и взаимопомо¬
щи».
Устав отмечал, как «священную обязанность прихожан» заботиться «о бла-
гоустроении и охране» приходского храма, являвшегося «святынею прихода»
(«имуществом храма» считалось само «здание храма», «движимое и недвижимое
имущество, пожертвованное на благоустроение храма», «свечная прибыль, кру¬
жечные сборы» и все, что «жертвуется «в пользу» или «собственность» храма»).
Следовало также заботиться «о материальном содержании причта». Приход
и приходской храм получали статус «особых юридических лиц».
Административные признаки приходского управления отмечались в таких
пунктах, как обязанность прихожан обращаться к своему приходскому свя¬
щеннику за исполнением всех треб, обязательная запись всех прихожан и их
семейств в «особую приходскую книгу» (хотя, под очевидным воздействием
событий «русской смуты», при которых смена места жительства становилось
обычным явлением, устав предусматривал, что «при переезде в другой приход
настоятелем храма дается выпись из приходской книги для предоставления тому
приходу, в который переходит православный»). В составе прихода числились
также «храмы приписные и кладбищенские, а также молитвенные дома и часов¬
ни». Предполагалось содержание из средств прихода, епархии, казны, частных
благотворителей и общественных организаций. Приходские книги велись бес¬
срочно и в них содержались записи о «звании и роде занятий» членов прихода»,
времени рождения и крещения, «бытия у исповеди и Святого Причастия», вен¬
чания, кончины, времени переселения и выбытия из прихода.
Управление прихода осуществлялось «под руководством архиерея», настоя¬
телем прихода, но, обязательно, «совместно с членами причта и церковным ста¬
ростой и при участии прихожан». Избрание и назначение членов причта контр¬
олировал архиерей, но выдвигало приходское собрание. И на низовом уровне
принципы коллегиальности соблюдались. Собрание созывалось не менее двух
раз в год для «обсуждения и решения приходских вопросов, распоряжения при¬
ходскими капиталами и имуществом, надзора за всеми приходскими учрежде¬
ниями и для установления самообложений». В собрании могли участвовать «все
прихожане обоего пола, достигшие брачного возраста и ведущие самостоятель¬
ное хозяйство, решающим же голосом пользуются только достигшие 25 летне¬
го возраста». Тем самым признаки активного избирательного права, мало чем
отличались от права выборов в органы местного самоуправления. Треть членов
собрания ежегодно переизбиралась. Решения принимались простым большин¬
ством голосов, но утверждались епархиальным архиереем. Показательны были
причины лишения избирательного права: «лица, грубо нарушившие благочи¬
ние в храме или на собрании; лица, имеющие предосудительный образ жизни
или занятия». Не обладавшие «цензом оседлости» («незаписанные в приходскую
книгу и живущие в приходе менее года), а также «уклоняющиеся от испове¬
ди и Святого Причастия», «осужденные за преступления» и «лица, состоящие
в открытом сожительстве без церковного брака» не допускались к участию на

28
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
собраниях и советах. Строительство и ремонт приходских храмов, управление
и распоряжение храмовым и приходским имуществом и капиталами осуществ¬
лялось приходскими Собранием и Советом. При кафедральных соборах («один
из храмов в каждом епархиальном городе») могли создаваться особые Соборные
Советы, состоявшие из членов клира, соборного старосты и выборных членов
Совета, избираемых Епархиальным собранием, под наблюдением епархиально¬
го архиерея.
Приходское собрание избирало на три года церковного старосту и его помощ¬
ника, а «для ведения церковно-приходских дел и заведывания приходским иму¬
ществом», также на три года, избирался «исполнительный орган» — приходской
совет, состоявший из всех членов причта, церковного старосты и мирян «обоего
пола в числе по усмотрению приходского собрания, но не менее числа членов
причта» (соблюдение равенства голосов мирян и причта). В сельских приходах,
состоявших «из многих приписанных деревень», каждая деревня направляла
своего представителя в состав Совета. Возглавлялся Совет настоятелем храма,
но его товарищем мог быть избран мирянин. Заведывание приходской кассой
осуществлял избираемый Советом казначей (им мог быть и староста). На чле¬
нов Совета возлагались обязанности «помогать священнику и духовному отцу
в исполнении его пастырского долга», «прекращать домашними средствами
вражду и злобу между прихожанами в самом зародыше, как недопустимые в
христианской общине, бороться со злом и вносить умиротворение в семейную
и общественную жизнь прихожан, наблюдать за юношеством, его нравственно¬
стью и провождением времени по праздникам; принимать меры к ограждению
прихожан от распространения вредных в религиозном и нравственном отноше¬
нии книг, брошюр, листов; ограждать православных от лжеучений». В приходах
предполагалось открытие школ, приютов для сирот, богаделен, яслей, библио¬
тек и читален. Все эти направления работы были весьма актуальны в условиях
развития гражданской войны и общего «падения нравов» в годы русской Смуты,
однако их выполнение было возможно только в случае определенной политиче¬
ской стабильности и при поддержке со стороны государственной власти.
Отдельная глава Устава была посвящена «просвещению и воспитанию
православного населения в духе Православной веры и Церкви Христовой»,
что считалось «одной из важнейших задач прихода». Программы обучения в
церковно-приходских училищах основывались на стандартах, утвержденных
министерством народного просвещения. Обучение Закону Божию проводи¬
лось приходским священником. Отдельным пунктом отмечалась необходимость
создания приходской библиотеки «не только из богослужебных книг, но и из
нужных для клира, в целях расширения и углубления богословских познаний
его , и из книг, полезных для прихожан, религиозно-нравственного и церковно¬
исторического содержания».
Таким образом, просветительская часть приходской деятельности отнюдь не
должна была ориентироваться на литературу «революционного содержания».
Большие перспективы для ведения пропагандистской работы белыми прави¬
тельствами открывались благодаря пункту о создании т.н. «летучих библиотек»
«для снабжения сел и деревень таким чтением, которое составляло потребность

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
29
времени». «Летучие библиотеки» состояли бы «из листовок, брошюр и книжек,
которые бы отвечали на все современные и духовные запросы народа». Эти
издания библиотечек «совершали кругооборот» по селам и деревням прихода и
«постепенно возвращались» к священнику, «который, заменяя их новыми бро¬
шюрами и листками, опять будет направлять в селения».
Устав предусматривал «для большей успешности в деле достижения рели¬
гиозно-нравственных и церковно-общественных целей» создание Союзов
приходов, объединявших несколько епархиальных приходов. Почетным пред¬
седателем Союза приходов был местный епархиальный архиерей, а викарные
архиереи состояли почетными членами Союза. Союз приходов также управ¬
лялся союзным Собранием и союзным Советом. Общее Собрание состояло из
настоятелей приходов и домовых церквей и избиралось сроком на год и объяв¬
лялось правомочным при участии в нем трети членов. В компетенции Общего
собрания были дела о финансовых вопросах Союза приходов, условиях приобре¬
тения приходского имущества, утверждение годовых отчетов Союза приходов.
Союзный Совет занимался предварительным обсуждением вопросов, выноси¬
мых на Союзное Собрание, утверждал годовой отчет Союза, разрешал финан¬
совые вопросы20.
Приходской устав можно было считать наиболее разработанным из числа
всех определений, разработанных Собором. Однако на территориях белых пра¬
вительств положения приходского устава были разработаны в большей степени,
чем это предполагалось Поместным Собором 1917/1918 гг. Здесь следует уже
перейти к оценке деятельности церковных управлений, на территориях занятых
белыми правительствами, их отношений с церковными иерархами, того раз¬
вития основных законоположений Поместного Собора 1917-1918 гг., которое
происходило в 1918—1922 гг. Подводя итог работе Собора в оценке деятелей
Белого движения, уместно привести слова князя Г. Трубецкого: «Всероссийский
Церковный Собор положил начало обновлению нашей церковной жизни.
Важны те новые формы, которые он выработал, но еще важнее дух, который оду¬
шевлял членов этого Собрания, и который был, как бы , предвестником общего
религиозного подъема. Собор наметил вехи, установил программу, - осущест¬
вление ее впереди. Необходимо, прежде всего, заложить самую малую ячейку -
приход, который должен лечь в основу церковной пирамиды. Не менее нужно
завершение приходской жизни оживлением епархии, приближением еписко¬
па к своей пастве, установлением между ними живой непосредственной связи,
как это было в древней Церкви... Для этого требуется дробление существующих
обширных епархий, умножение их числа. И всему этому двигателем и будителем
должен быть периодически собирающийся Поместный Собор. Конечно, это
лишь внешние рамки. Они получают весь свой смысл только изнутри, озарив¬
шись пламенем любви и веры».
Также показательна оценка работы Собора самим Святейшим Патриархом
Тихоном. В Слове, сказанном за праздничной трапезой по поводу окончания
3-й сессии Поместного Собора (9 (22) сентября 1918 г.) он отметил «харак¬
терную особенность» «работы Церковного строительства» — «восстановление
Патриаршества», на которое «возлагается много упований не только церков¬

30
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ных, но и гражданских». Единство, неразделенность пастырской и архипастыр¬
ской деятельности — это основа служения Патриарха. «Не прошло и года, как
восстановлено у нас Патриаршество. Оно еще не скала, а , быть может, только
небольшой камень, но от нас зависит сделать его твердым и могучим оплотом
для нашей родной Церкви. Конечно, это дело долгих лет и многих лиц, но здесь
важнее и нужнее всего дружная, любовная, совокупная работа архипастырей...
«Да будем союзом любве связуеми». Христос посреди нас»21.
Однако разделение, в условиях гражданской войны, становилось все более
и более реальным. В течение лета 1918 г. происходило постепенное установ¬
ление антибольшевистской власти на Востоке России (в Поволжье, Сибири и
на Дальнем Востоке). К осени 1918 г. здесь уже сложились структуры управле¬
ния Временного Сибирского правительства и Комитета Членов Учредительного
Собрания. В отношении к Православной Церкви никаких специальных зако¬
нов данными правительствами не принималось. С одной стороны это можно
было объяснить тем, что в Москве еще продолжал работу Поместный Собор и
многие епархиальные проблемы не должны были решаться без согласования со
Святейшим Патриархом и Священным Синодом. С другой стороны, Временное
Сибирское правительство и, в особенности, Комуч, еще не уделяли должного
внимания возможному сотрудничеству Церкви и государственной власти, оста¬
ваясь, в целом, на позициях политического курса Временного правительства
1917 г., ориентировавшегося на автономное развитие государственной и церков¬
ной жизни.
В то же время, нельзя не отметить, что в одном из первых постановлений
Сибирского правительства (4 июля 1918 г.) все декреты, изданные Совнаркомом
были признаны «актами незаконными, а потому ничтожными». Следовательно
и декрет Совнаркома о свободе совести, церковных и религиозных обще¬
ствах от 23 января 1918 г. признавался ничтожным22. С санкции Временного
Сибирского правительства, 21—23 июля 1918 г. было проведено судебное рас¬
следование обстоятельств мученической кончины епископа Тобольского и
Сибирского Гермогена (Долганова), а 2 августа, при непосредственном участии
военной и гражданской администрации Тобольска, членов городской думы
после крестного хода состоялось его торжественное погребение в Софийском
кафедральном соборе23. В Сибири и на Дальнем Востоке в полном объеме была
восстановлена церковно-приходская жизнь. Вместе с тем, не принималось еще
специальных решений, направленных на сближение Церкви и государствен¬
ной власти. Фактически, только с осени 1918 г., в то время когда на Востоке
России прекратились военные действия и сформировалась власть Уфимской
Директории, назрела необходимость не только упорядочения системы управ¬
ления Церкви, но и определения взаимоотношений между Церковью и новой,
белой властью. Примечательны, в частности, слова епископа Омского и
Павлодарского Сильвестра (Ольшевского), обращенные к прибывшим в Омск
членам Директории 9 октября 1918г.: «Братие!... К великому горю всехверующих
людей, бывшие доселе представители власти, вопреки заветам нашей тысячелет¬
ней истории, не только не призывали Божие благословение на величайшее по
важности свое служение, но в своих государственных актах даже избегали сего

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
31
Святейшего Имени. Бывшие перед сим власти явили собою прямое богобор-
ство и нераздельное с ним человеконенавистничество... Вместо них мы видим
ныне представителей Всероссийской Верховной власти и нераздельного с ними
воинства с головами, склоненными перед честным знаменем Креста Христова,
ожидающими молитв и благословения Святой Церкви. Это уверяет нас в том,
что государственная жизнь наша вступает в свое здоровое русло. Поэтому от
всей души мы приветствуем высокочтимых представителей Всероссийской
Верховной власти и вождей христолюбивого воинства. Мы со умилением сердца
вместе с ними вознесем молитву ко Господу о том, да укрепит Он наши силы в
борьбе с врагом внутренним и внешним, да дарует Он мудрость в устроении жиз¬
ни общественной и государственной»24.
Трудно судить о степени личной воцерковленности отдельных членов
Директории, но новая Всероссийская власть поддержала созыв Сибирского
Церковного Совещания (неофициально именовавшегося также Сибирский
Поместный Собор), состоявшегося в Томске в первой половине ноября 1918 г.
Его почетным председателем был избран старейший из присутствовавших
иерархов митрополит Казанский и Свияжский Иаков (Пятницкий), а председа¬
телем — епископ Симбирский и Сызранский Вениамин (Муратовский). Состав
участников был немногочисленным и представлял, в основном, духовенст¬
во и преподавателей духовно-учебных заведений Поволжья, Урала и Сибири
(Казани, Симбирска, Екатеринбурга, Уфы, Омска, Томска и Красноярска).
Выборов на Совещание не проводилось, а представительство на нем определя¬
лось наличными архиереями, главами епархий Востока России (а также 26 чле¬
нами Всероссийского Поместного Собора.
Цель созыва Совещания определялась так: «Среди... государственного и
общественного распада, среди самых гонений нерушимо стояла в нашем мно¬
гострадальном Отечестве Святая Православная Церковь. Среди общего распа¬
да она, Матерь наша, одна устояла... Творческие силы Церкви проявили себя
в созванном летом 1917 года Поместном Всероссийском Церковном Соборе...
Продолжающаяся ныне гражданская война сосредоточена по линии всего
Приуралья. Вследствие этого Сибирь и весь восток Православной России ока¬
зался отрезанным от Москвы и пребывающих в ней Всероссийского Святейшего
Патриарха и при нем Высшего Церковного управления. Прекращение общения
со Святейшим Патриархом для нас началось с мая месяца настоящего года и
неизвестно, когда оно может быть восстановлено... Посему, после взаимного
обмена мнениями, архипастыри и члены Всероссийского Священного Собора
из епархий, освобожденных от советской власти, решили в наиболее удобном
месте собраться... и так создалось Томское Соборное Совещание»25.
Сибирское Совещание приняло принципиально значимые Положения,
определившие взаимоотношения между Церковью и всероссийской властью.
Главным было Положение о Высшем Временном Церковном Управлении
(ВВЦУ), принятое 6 ноября 1918 г. Данным Положением учреждалась новая
структура, полномочия которой определялись как «сношения с Государственной
Властью и разрешение неотложных и недоуменных вопросов, в особенности в
деле строительства Церковно-приходской жизни». Территориально Управление

32
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
(в составе двух епископов, двух пресвитеров и двух мирян из состава членов
Всероссийского Церковного Собора) распространяло свою власть на «епар¬
хии, свободные от советской власти», однако это никоим образом не означало
некоего «разрыва» со Святейшим Патриархом, Синодом и Высшим Советом.
Первым же пунктом Положения подчеркивалось, что отношения меж¬
ду Церковью и властью в белой Сибири должны основываться на положени¬
ях, разработанных Собором 1917/1918 гг.: «В вопросе об отношении Церкви к
Государству Совещание стоит на точке зрения, какая выражена в определении
Всероссийского Собора». Отдельно отмечалось, что ВВЦУ «прекращает свои
полномочия с момента восстановления сношений с Святейшим Патриархом,
которому и отдает отчет о своей деятельности». Определенным признаком пре¬
емственности с Поместным Собором было признание полноправного участия в
его работе членов Всероссийского Поместного Собора, оказавшихся на Востоке
России.
Согласно Положению, посредником между властью и Церковью был
Председатель Управления, устанавливавший прямые отношения с «Высшей
Государственной Властью» (или через особо уполномоченного из состава
ВВЦУ). При этом должность председателя была не постоянной, а определялась
должностью «Епархиального епископа того города, где пребывает возглавля¬
емое им Церковное Управление». Соответственно, местопребыванием ВВЦУ
являлся «тот город, в котором находится резиденция Временного правительства
(Директории).
В ноябре 1918 г. таким городом мог быть только Омск, и, следователь¬
но, архиепископ Омский Сильвестр (Ольшевский) должен был возглав¬
лять Управление. Однако отдельным пунктом определялось, что ВВЦУ само
должно решить вопрос с резиденцией, во избежание излишних трудностей
при переезде из Омска в другой город. В состав ВВЦУ, помимо архиепископа
Омского и Павлодарского Сильвестра (Ольшевского), вошли также архиепи¬
скоп Симбирский и Сызранский Вениамин (Муратовский), епископ Уфимский
Андрей (Ухтомский), протоиерей, профессор богословия Томского универ¬
ситета, известный своими трудами по философии и библейской истории Я.Я.
Галахов, протоиерей Владимир Садовский, будущий глава министерства испо¬
веданий Российского правительства, профессор Томского университета, доктор
церковного права П.А. Прокошев и профессор Казанской Духовной Академии,
доктор истории Церкви Л.И. Писарев. Их заместителями были избраны епископ
Красноярский и Енисейский Назарий (Андреев), епископ Екатеринбургский
Григорий (Яцковский), законоучитель Красноярской учительской семинарии
протоиерей Василий Тюшняков, преподаватель Красноярской духовной семи¬
нарии, кандидат богословия И.В. Фигуровский. Формально, «для постоянного
присутствования в Церковном Управлении», было достаточно двух епископов,
одного пресвитера и одного мирянина. Остальные присутствовали по выбору
председателя. Предполагалось также участие в работе членов Совещания — епи¬
скопа Златоустовского Николая (Ипатова), епископа Тобольского Иринарха
(Синеокова-Андреевского). При Высшем Церковном Управлении учреждался
также Центральный Свечной Комитет, а также и Центральная Церковная казна,

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
33
«сосредотачивающая все капиталы общецерковного значения, как то — сметные
ассигнования правительства, свечные и кружечные сборы»26.
Не менее важным, в условиях гражданской войны и приоритета военных
методов руководства над гражданскими, становилось установление отношений
Церкви с белыми армиями. Специфика гражданской войны, как военно-поли¬
тического противостояния, широкий социальный состав белых армий, участие
в Белом движении различных социальных групп и слоев населения, приводили
к необходимости разъяснительной работы по обоснованию политического кур¬
са, лозунгов, программ Белого движения непосредственно в армии. Совещание
приняло решение об «учреждении должности Главного Священника Сибирской
армии — впредь до восстановления связи с Военным Протопресвитером» (како¬
вым продолжал считаться Протопресвитер Георгий ПІавельский). В целях уси¬
ления пропаганды в войсках военному духовенству, штатные должности кото¬
рого были восстановлены во всех частях Сибирской армии, рекомендовалось
«устройство периодических собраний под председательством епархиальных,
либо викарных епископов и организация деятельной борьбы с распутством,
сквернословием, большевизмом и другими разрушительными антихристиан¬
скими явлениями современной жизни путем усиленных религиозных занятий,
лекций и наставничества солдат». Считалось особенно необходимым «в беседах,
сохраняя такт, избегая политиканства, выяснять ложь большевизма и других
подобных анархистских учений и их гибельность для России». Военное духо¬
венство белых армий вообще гораздо быстрее определилось в своем отношении
к важности ведения антибольшевистской работы в войсках.
Во исполнение указаний Совещания Главным Священником Сибирской
армии протоиереем Алексеем Русецким 13 декабря 1918 г. было написано пас¬
тырское обращение к военному духовенству, в котором отмечалось: «Военные
священники... должны помнить, что Церковь Православная переживает вре¬
мена чрезвычайные, что представители ея — Архипастыри и Пастыри подвер¬
гаются гонениям, жесточайшим мучениям и даже смерти за Веру Христову, что
Православная Церковь стала, как в первые века Христианства, воинствующей
и должна, поэтому, выступить во всеоружии своей духовной мощи на борьбу с
врагами Христовой Веры. Но... нам нужно твердо верить, что все успехи наших
врагов ничтожны и временны, что эти успехи явились следствием оскудения
духа нашей молодой армии; укреплению ее веры в помощь Божию, в правоту
своего дела, в свои собственные силы, для чего необходимо нам самим укре¬
пить эти чувства и передать их в молодые, восприимчивые сердца молодых
воинов». Поэтому протоиерей «усерднейше просил всех военных священников
Сибирской армии усугубить свою пастырскую работу о поддержании бодрости
духа в молодой армии». Для этого требовалось «в первую очередь восстановить,
где это еще не восстановлено утреннюю и вечернюю молитвы; возможно чаще
посещать окопы, казармы и все места расположения воинских частей со сло¬
вами утешения, мира и любви; возможно чаще вести задушевные беседы с гг.
офицерами и солдатами; возможно чаще совершать Богослужения: Всенощные,
Литургии, Молебны, Акафисты и пр., не стесняясь ни местом, ни временем, ни
количеством молящихся; в беседах, сохраняя такт, избегая политиканства, выяс¬

34
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
нять ложь большевизма и других подобных анархических учений и их гибель¬
ность для России; раскрыть опасность упадка духа воинов, для чего самим быть
примером мужества, стойкости и воинской дисциплины».
Протоиерей Алексей Русецкий стремился ревностно оградить интересы
армии, что вызвало, например, известную речь на Соборном Совещании 22 ноя¬
бря 1918 г, когда в ответ на упреки епископа Томского и Алтайского Анатолия
(Каменского) в том, что военное духовенство повинно в «развале фронта» в
1917 г, обвинил в этом политиков в тылу. Примечательно, что по требованию
протоиерея Алексея Русецкого в Омске и Екатеринбурге был запрещен к показу
фильм по повести Л.Н. Толстого «Отец Сергий». Внимание к нуждам православ¬
ного воинства отнюдь не означало забвения инославных и иноверных воинов.
В воинских частях, гарнизонах служили католические священники и лютеран¬
ские пасторы. ВВЦУ и ведомство исповеданий утвердили тексты «клятвенных
обещаний» (присяги) Российскому Государству и Правительству не только для
православных, старообрядцев, но и для католиков, лютеран, мусульман и иудеев.
В феврале 1919 г. Главным Священником Российской армии и флота
(Восточного фронта) ВВЦУ избрало протоиерея Александра Касаткина, уча¬
ствовавшего еще в русско-японской войне. Задачу для более чем двух тысяч
военных священников в армии Колчака он определял так: «Укрепить веру солдат
в Бога и Промысел Божий, озарять их души светом евангельской истины, разви¬
вать в них чувство любви к истерзанной Родине и преданности долгу, вдохнов¬
лять их на подвиги великие и всячески помогать им в деле освобождения Родины
от врагов, повергших ее в небывалый позор, бедствия и нищету». В мае 1919 г.
военный министр утвердил Положение о Главном Священнике Армии и Флота,
в соответствии с которым ВВЦУ избирало, а Верховный Главнокомандующий
утверждал кандидата на данную должность. Главный Священник назначал бла¬
гочинных гарнизонов и дивизий, ходатайствовал о награждении духовных лиц,
проводил дознание по делам подчиненных священников, принимал решение
о финансировании военного духовенства27.
Но наиболее важными вопросами, как и на Всероссийском Поместном
Соборе 1917/1918 гг., обсуждавшимися на Сибирском Церковном Совещании
в Томске, стали пути организации церковно-приходской жизни. На заседани¬
ях 11—14 ноября были одобрены Положения о приходе и церковно-приход¬
ской деятельности. Первым пунктом новых положений утверждалась твер¬
дая преемственность от Приходского устава: «Устав о приходе, выработанный
Московским Поместным Собором, как нормальный для организации при¬
ходов, немедленно ввести в практику приходской жизни». И лишь «в каждом
отдельном случае», с обязательного «разрешения местного Епископа и под
его ответственностью», допускались «изменения и дополнения, не противные
духу Соборного Положения о приходе». Более того, ВВЦУ обязывалось массо¬
во отпечатать принятый Поместным Собором Приходской устав. Дополнения
Томского Совещания относились, прежде всего к приходской деятельности в
рамках создания Союза приходов, что, в целом, соответствовало толкованию
статьи 177-й Приходского устава, согласно которой «положение о Союзах при¬
ходов (принятое Собором) является примерным», и «по постановлению Общего

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...	35
Собрания Союза в устав Союза могут быть внесены, с утверждения епархиаль¬
ной власти, изменения и дополнения».
В развитие данного положения на Епархиальные Советы возлагалась обя¬
занность «безотлагательно организовать Приходские Советы, объединив их в
особом Общеепархиальном Союзе приходов, имея в виду, что сплоченные при¬
ходы сейчас совершенно необходимы как в церковной, так и в государственной
жизни». Союзы приходов уже проявили себя как структура готовая к участию,
не только в религиозной, но и в общественной жизни. На прошедших выборах
в городскую думу Уфы из 102 избранных гласных 30 входили в Союз приходов,
покровителем которого был епископ Уфимский Андрей (Ухтомский).
Правда, при этом отмечалось, что «приходские союзы должны быть совер¬
шенно беспартийными, сохраняя исключительно церковное и религиозное
направление. Имея в виду освобождение новых территорий, а также пред¬
стоящие выборные компании во Всероссийское и Сибирское Учредительные
Собрания, Собор предлагает всем приходским организациям и советам держать¬
ся единой программы, единого избирательного списка»28.
Очевидное стремление опереться на низовую ячейку церковной организа¬
ции в целях укрепления авторитета «белой государственности» было отраже¬
но в дополнениях к Приходскому уставу. При этом в своей «общественной или
общегосударственной деятельности» Епархиальные Союзы приходов должны
были оставаться «строго внепартийными, сохраняя церковное и исключительно
деловое направление». Низовая инициатива в деятельности приходов предпо¬
лагала их взаимодействие при создании единой приходской структуры, «тесное
общение» Союзов приходов, выраженное «в обмене своими постановлениями
на общих собраниях, изданиями, воззваниями и пр.». Предполагалось проведе¬
ние общих конференций представителей Союзов.
Союзы приходов не должны были чуждаться и общегосударственной дея¬
тельности, намечалось их участие в «выборах в Общесибирские и Всероссийские
учреждения» с едиными «программой и избирательным списком». Также активно
приходское духовенство призывалось и к сотрудничеству с земско-городским
самоуправлением, что не должно было тем не менее привести к «нарушениям
соответствующих канонических правил», поскольку «преимущество» отдавалось
все же «своим приходским организациям — для всестороннего влияния Церкви
на жизнь». «Епархиальным Начальствам» предписывалось «строго разграничи¬
вать круг обязанностей сельских обществ и приходских собраний» и вменялось
в обязанность озаботиться своевременным ведением «приходской книги», запи¬
савшиеся в которую гарантированно получало право голоса на приходских собра¬
ниях. Положение содержало примечательный, в условиях растущего атеизма,
пункт о «введении епитимийной дисциплины», согласно которому «основным
правилом церковной жизни должно быть каноническое требование деятельного
участия в церковной молитве и, вообще, в жизни Церкви и ее верных чад».
Значимость принятых в Томске дополнений к Приходскому уставу подтвер¬
ждалась также тем, что Совещание вышло с инициативой ходатайства перед
«Всероссийским Правительством о принятии им Приходского Устава на поло¬
жении Гражданского закона». Таким образом, помимо дополнительного при¬

36
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
знания Временного Всероссийского правительства (Уфимской Директории и
Совета министров) Всероссийской властью, подчеркивалась важность урав¬
нивания значимости церковного и общегосударственного законодательств.
Предложенное Поместным Собором предоставление приходам прав юридиче¬
ских лиц предполагало соответствующие обращения в регистрационные коми¬
теты при окружных судах (согласно законодательству Временного правительства
от 1917 г. о порядке регистрации общественных организаций).
Немаловажное значение приобретало также утверждение форм освещения
деятельности Церкви. В официальном отчете о работе Совещания отмечалось,
что «считаясь с крайней необходимостью церковно-общественного органа,
Собор решил приступить к изданию при Высшем Церковном управлении печат¬
ного еженедельного журнала «Сибирский Благо вестник» в двух частях - офици¬
альной и неофициальной». Позднее архиепископ Сильвестр отмечал необходи¬
мость сделать издание более соответствующим потребностям проповеднической
работы в войсках и среди населения. Однако, из-за недостаточного финансиро¬
вания и редакционных трудностей вышло только два номера «Благовестника».
В августе 1919 г. началось издание альманаха «За Русь Святую», но по своему
содержанию он, в большей степени, был направлен на военную аудиторию29.
Согласно Определения Поместного Собора от 28 сентября 1917 г, ВВЦУ
поручалось добиться от правительства утверждения прав Церкви на движимое
и недвижимое имущество у храмов, монастырей, церковно-приходских школ,
православных приходов и «других церковных организаций» (что принципиально
противоречило политике советской власти, направленной на лишение Церкви
имущественных прав). При этом подчеркивалось, что, согласно Определениям
Всероссийского Поместного Собора, «имущество, принадлежащее установле¬
ниям Православной Церкви, не подлежит конфискации или отобранию, а сами
установления не могут быть упразднены без согласия Церковной Власти». Также
отмечалось, что имущества Церкви не подлежат налогообложению, «если эти
имущества не приносят дохода путем отдачи их в аренду или внаем».
Приходская жизнь не чуждалась и хозяйственной деятельности. Было при¬
нято предложение обратиться к военной администрации с просьбой освобо¬
дить от постоя и передачи под казармы помещения духовно-учебных заведений.
Положение, принятое в Томске, предполагало «развитие приходских обществ
потребителей», создание приходских кооперативов, на средства которых сле¬
довало «содержать духовенство, свои приходские школы, приюты, богадельни
и пр.».
Показательное значение имел пункт Положений, предусматривающий необ¬
ходимость укрепления православной нравственности, развитие миссионерской
деятельности, и в этом Церковь также могла рассчитывать на правовую и финан¬
совую поддержку от белой власти: «В целях оздоровления православной паствы
Церковно-приходские Советы, заботясь о всестороннем воспитании народа в
религиозно-нравственном отношении, должны иметь попечение о надлежащей
подготовке увеселений и зрелищ в своем приходе, чтобы не происходило для
верующих соблазна, а виновных в сем соблазне привлекать к законной ответ¬
ственности». Епархиальные архиереи должны были озаботиться восстановле¬

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
37
нием миссионерской деятельности и «для более широкого и быстрого осущест¬
вления принятых Московским Поместным Собором и Томским Совещанием
Положений, и для скорейшей организации приходов отправлять имеющихся в
распоряжении Епархиальной Власти опытных руководителей в устроении цер¬
ковной жизни».
Кроме того, ВВЦУ поручалось добиться от правительства выделения бюджет¬
ных средств на ведение в церковных приходах «метрикации населения» (выдача
свидетельств общепризнанного образца о рождении, венчании, кончине). За
счет «государственных пособий» должны были создаваться т.н. «переселенче¬
ские приходы», актуальность образования которых для обширных пространств
Сибири и Дальнего Востока была более чем актуальной. Предполагалось задей¬
ствовать в миссионерской, проповеднической работе (особенно в сельских при¬
ходах) сотни священников, оказавшихся в Сибири, вынужденных оставить свои
приходы из-за начавшихся гонений на Церковь в Советской России. И если
«Правительство не сможет или не пожелает дать содержание духовенству от каз¬
ны», то следовало предложить Епархиальным Управлениям настаивать всемерно
на содержании духовенства самим населением, по возможности не ниже той
нормы, какая предположена Священным Собором.
В то же время, Епархиальным Преосвященным следовало поддерживать (на
общегосударственном уровне, через Управление Еосударственных сберегатель¬
ных касс) политику социального страхования, страхования жизни у «малоиму¬
щего крестьянства, а равно и духовенства». Для этого предполагалось в полном
объеме возобновить деятельность Приходских Сберегательных касс (на основе
Устава 1916 г.), обслуживавших как крестьян, так и местное духовенство.
Взаимодействие Церкви и государственной власти на Востоке России не
ограничивалось образованием ВВЦУ. Со своей стороны Совет министров зани¬
мался созданием координирующей структуры, вопрос о полномочиях которой
также был предметом обсуждения Томского Совещания. Такой структурой стало
специально созданное Министерство вероисповеданий.
С докладом о нем выступил ставший впоследствии главой данного ведомства
профессор Прокошев. Будучи специалистом по церковному праву, он предпола¬
гал учреждение в составе правительства структуры, схожей по целому ряду полно¬
мочий с обер-прокурором Святейшего Правительствующего Синода, хотя саму
эту должность «как представителя бюрократических тенденций, подавляющих
начала соборности Церкви, создавать и не должно». Обоснованием подобного
решения было мнение о необходимости государственной поддержки Церкви, в
частности, в вопросах финансирования. Как специалист по церковному праву,
Прокошев полагал, что правительство и Церковь обязаны также согласовывать
позиции в отношении принимаемых законодательных постановлений, одинако¬
во затрагивающих интересы светской и духовной власти («правовое положение
духовенства», «разработка законопроектов, касающихся Церкви»). Прокошев
подтверждал, что «высшая Церковная власть» принадлежит «Патриарху, Синоду
и Высшему Церковному Управлению», а Государственная власть и Церковь
«могут сноситься друг с другом помимо министра, через Патриарха или особых
уполномоченных».

38
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Но наиболее емко позиция будущего главы ведомства отражена в следую¬
щих словах официального отчета Томского Совещания: «Церковь призывает
к делу спасения Государства, и посему Государство Русское не может отделить
от себя спасающую его Церковь, которой оно должно предоставить первенст¬
вующее положение». Данный тезис представлял собой, по существу, развитие
положений, принятых Всероссийским Национальным Центром в качестве фун¬
даментальных основ еще в 1918 г. (т.н. проект Основных законов Российского
государства): «Первенствующая в Российском государстве вера есть испове¬
дуемая большинством населения России христианская Православная кафо¬
лическая восточного вероисповедания... Православная Церковь в России, как
национально-историческое вероисповедание преобладающего большинства
коренного населения государства, естественно занимает первенствующее среди
всех других исповеданий публично-правовое положение. Это первенство нахо¬
дит свое внешнее выражение в том, что во всех актах государственной жизни,
в которых власть обращается к религии, преимуществом будет пользоваться
Православная Церковь, точно таким же преимуществом будет пользоваться
Православный Церковный календарь... В качестве положения о Православной
Церкви в Российском государстве правительство признает все постановления
Определений чрезвычайного Всероссийского Священного Собора, касающи¬
еся строя церковного управления, отныне автономного. Глава Православной
Русской Церкви Патриарх Московский и Всея России и возглавляемый им
Всероссийский Церковный Собор признаются государственной властью полно¬
мочными представителями всей Православной России».
Таковой была и принципиальная позиция большинства политических деяте¬
лей Белого движения. Схожие принципы декларировала и Омская конференция
кадетской партии (21 мая 1919 г.). Подчеркнув обязательность «бережной забот¬
ливости Русского Государства о Православной Церкви, искони верной храни¬
тельнице исторического бытия и духовного лика России», кадеты признали за
государством также «обязанность обеспечения правового положения всех разре¬
шенных законом религиозных вероисповеданий на территории России»30.
Церковное Совещание в Томске не приняло каких-либо решений по созда¬
нию министерства вероисповеданий, ограничившись благодарностью доклад¬
чику, приемом информации «к сведению» и указанием на то, что утверждение
штатов государственных учреждений — компетенция Совета министров. Однако
в вопросе о форме взаимодействия ВВЦУ было категоричным. Никакого возро¬
ждения ведомства, подобного обер-прокуратуре Синода быть не должно. Четко
и определенно изложил свое отношение к роли и месту министерства исповеда¬
ний глава ВВЦУ архиепископ Сильвестр в интервью газете «Правительственный
вестник», опубликованном 7 января 1919 г.: «Я не могу мыслить иначе, чем
мыслит Святая Церковь в лице Поместного Собора. Собор же Церковный нали¬
чие такого органа мыслит. Орган такой нужен. Государство не может не сносится
с Церковью, но какой орган — это для Церкви вопрос не существенный. Дело в
том, что орган, устанавливающий взаимоотношения между Церковью и госу¬
дарством, нужен не столько для Церкви, сколько для государства, ибо Церковь
при современном ее строе, в котором выдержана вся полнота соборности и

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
39
автономии, может входить в сношения с государственной властью непосред¬
ственно через своего представителя, которым является Святейший Патриарх
или лицо, им для таковых сношений уполномоченное, а во Временном Высшем
Церковном Управлении - его Председатель. И все дело, в сущности, сводит¬
ся к установлению такой формы взаимоотношений между правительственной
властью и Церковью, которая соответствовала бы достоинству как той, так и
другой... Мы не мыслим себе представительства интересов государства по типу
бывшей обер-прокуратуры Святейшего Синода. Такое представительство в сов¬
ременном строе не должно иметь ни места, ни применения. То государственное
учреждение, которое будет ведать церковными делами, не мыслится нами как
обладающее исключительными полномочиями в отношении церковной жиз¬
ни; что же касается функций его, как органа контролирующего, то контролю в
расходовании средств государством мы подлежим на общих основаниях, защите
законов — также; так что представитель государства является участником лишь
в разрешении тех специальных дел, в которых интересы Церкви и государства
соприкасаются, каковые вопросы правовые и вопросы государственного посо¬
бия надела церковные. Само собой разумеется, что о вмешательстве государства
в область чисто церковного управления, как это имело место прежде, не может
быть и речи».
На вопрос корреспондента о том, допускалось ли подобное вмешатель¬
ство, владыка Сильвестр ответил, что ему известно, что «первоначально
Министерству исповеданий предполагалось, помимо отдела контрольного, при¬
дать и отдел административных назначений. Это та же идея обер-прокуратуры
Святейшего Синода, но только в измененном виде, и, конечно, такое положение
дел для нас совершенно неприемлемо, как неприемлема мысль о причислении
Православной Церкви к ведомству МВД. Последнее положение уже совершенно
неприемлемо как не отвечающее достоинству Церкви». Нужно отметить, что
проект о подчинении ВВЦУ Министерству внутренних дел даже не дошел до
обсуждения на Церковном Совещании.
В свою очередь Прокошев (в том же интервью) развивал идею о насущной
необходимости создания, наравне с ВВЦУ, ведомства исповеданий. Главной
причиной считалась необходимость «утишить разбушевавшееся море народ¬
ных страстей, сдержать центробежные силы, разрывающие Русь и помочь спа¬
сти Русскую государственность. Участие Церкви в моральном, а через это и в
политическом самоутверждении России не противоречит принципам право¬
вого государства». В многоконфессиональном правовом государстве, считал
Прокошев, должен признаваться принцип не «всем поровну», а «каждому свое».
Поэтому положение Православной Церкви не может не быть «первенствую¬
щим», ведущим («ту Церковь, к которой принадлежит большинство населения...
Государство должно ставить выше»). Подозрения в простом восстановлении
обер-прокуратуры Синода Прокошев считал несостоятельными уже по той при¬
чине, что в «синодальный период» единоличное право Обер-прокурора всегда
подавляло коллективное право Святейшего Синода.
В новых условиях, никоим образом не стремясь к изменениям определений
Поместного Собора, следовало добиться, чтобы ведомство исповеданий было

40
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
защитником интересов Церкви перед властью, в частности, в области статуса
церковного имущества, наделения приходских советов правами юридическо¬
го лица, возбуждением уголовного преследования за кощунственные деяния,
надругательства над святынями и др. При этом Прокошев считал, что приня¬
тие любого закона, затрагивающего интересы Церкви, следует предварительно
согласовывать с «высшей церковной властью». Прокошев был уверен в поддер¬
жке своего проекта в Совете министров. Возможно учитывалось и то, что сам
премьер-министр П.В. Вологодский был сыном священнослужителя31.
Таковы были основные результаты Томского Церковного Совещания в ноя¬
бре 1918 г. Как можно заметить, они никоим образом не противоречили реше¬
ниям Поместного Собора в Москве. Развитие законоположений и определений,
относящихся кприходу и созданию ВВЦУ, также не нарушали соборного единст¬
ва Русской Православной Церкви ни канонически, ни юридически. Положения
о приходских Союзах лишь усиливали общественное значение данных струк¬
тур, предусмотренных соборным Приходским уставом, а Церковное управле¬
ние имело лишь временные функции, подотчетные Святейшему Патриарху
и Священному Синоду.
Совещание приняло основополагающие документы об отношениях Церкви и
власти за несколько дней до «переворота 18 ноября». Российское правительство,
возглавляемое Верховным Правителем адмиралом А.В. Колчаком, не отвергало
преемственности от Временного Всероссийского правительства и официально
подтвердило свою готовность соблюдать и поддерживать законоположения в
отношении Русской Православной Церкви, определенные Поместным Собором
1917/1918 гг. 3 марта 1919 г. Прокошевым был подан доклад в Совет министров,
обосновывавший необходимость законодательного подтверждения определений
Собора со стороны Российского правительства. Правовой коллизией, с точки
зрения главы ведомства исповеданий, выступало так и не исполненное предре¬
шение о созыве Собора, согласованное с Временным правительством (постанов¬
ление от 11 августа 1917 г.), в соответствии с которым предполагалось «предоста¬
вить открывающемуся 15 августа в Москве Поместному Собору Всероссийской
Церкви выработать и внести на уважение Временного Правительства законо¬
проект о новом порядке свободного самоуправления Русской Церкви»).
Так как Собор завершил свою работу 9 сентября 1918 г, Временное прави¬
тельство было низложено в октябре 1917 г., а Совет Народных Комиссаров не
имел никакого отношения к утверждению определений Собора и всероссий¬
ской властью не признавался, то принять решение следовало уже правительству
Колчака. Прокошев отмечал, что «в основу нового церковного строя положено
начало Соборности» как «единения и гармонического сотрудничества в церков¬
но-общественной работе всех элементов церковного общества: иерархии, клира
и мирян, каждого — в меру его канонического значения», — и особенно выделял
тот факт, что «не только епископату, но и широким кругам церковной обще¬
ственности — представителям клира и мирян — Соборными постановлениями
предоставлено непосредственное и деятельное участие в церковно-обществен¬
ной жизни и в церковном управлении на всех его ступенях...; существенно пре¬
образуется и управление епархиальное, в том же духе Соборности и церковной

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
41
общественности... Существенно реформирована и поставлена на новые основа¬
ния и организация благочиннических округов — в смысле привлечения мирян на
благочиннические собрания в благочиннические советы».
Особый акцент Прокошев делал на Приходском уставе: «Православный при¬
ход признается самостоятельной церковно-общественной единицей. С органи¬
зацией приходских собраний, приходских Советов и других учреждений приход¬
ских, приходская жизнь становится на новые демократически-общественные
основания. Все члены церковного общества привлекаются к постоянному в ней
участию». «Все Соборные постановления, - продолжал профессор, - кроме
«Определения о правовом положении Православной Церкви», представляю¬
щего формулировку воззрений Собора на нормальные отношения Церкви
и Государства и его пожеланий в этой области, - относятся по своему существу к
области внутренней церковной жизни, составляющей сферу свободного самоо¬
пределения Церкви, и по содержанию своему не противоречат ни началам госу¬
дарственного законодательства, ни государственной целесообразности».
Подчеркнуто демократичными представлялись напоминания Прокошева
о том, что церковные преобразования обсуждались еще в законодательных орга¬
нах Российской империи: «Эта коренная реформа всего строя церковной жизни
сверху донизу, на новом истинно каноническом начале Соборности, отвечала
не только потребности, давно ясно и болезненно сознаваемой церковно-обще¬
ственными кругами, но и настойчивому, неоднократно выраженному желанию
законодательных палат - Государственной Думы и Государственного Совета».
Исходя из этого, Прокошев ходатайствовал об утверждении Правительством
решений Поместного Собора (поскольку таковые «не противоречат ни нача¬
лам государственного законодательства, ни государственной целесообразно¬
сти»), особенно актуальных в отношении создания Епархиальных Советов и
Приходского устава с дополнениями, сделанными Томским Совещанием (пол¬
ное же решение «вопроса об отношении между Церковью и Государством» при¬
надлежало «только будущему Национальному Учредительному Собранию»).
Подтверждалась недопустимость каких-либо изменений в выработанных
Собором определениях («без сношений со Святейшим Патриархом и полномоч¬
ными органами Центрального Церковного управления»), а также то, что ВВЦУ,
«несомненно, не признает себя управомочным вносить какие-либо изменения
в текст Соборных определений»32.
Ходатайство Прокошева увенчалось успехом. Постановлением Совета мини¬
стров от 19 августа 1919 г. было решено: «Временно, впредь до установления в
законодательном порядке взаимоотношений между Церковью и Государством,
предоставить Епархиальным Советам, заменившим собой Духовные
Консистории, и приходским общинам руководствоваться выработанными для
них на Всероссийском Церковном Соборе в Москве уставами... с теми допол¬
нениями, которые сделаны были к приходскому уставу Томским Соборным
Совещанием осенью 1918 г.33.
На Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке в 1918—1919 гг. поддержка
Церковью власти Колчака была безусловной. Глава ВВЦУ архиепископ
Сильвестр был духовником адмирала (сохранилось несколько писем владыки

42
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
к Верховному Правителю), привел его и министров к присяге на церемонии
открытия в Омске присутствий Правительствующего Сената 31 января 1919 г.
ВВЦУ была принята особая формула поминовения власти на богослужени¬
ях. Согласно ей «следовало поминать на Богослужениях Высшую государст¬
венную власть и ея воинство» следующим образом: «Богохранимую Державу
Российскую, Благоверное Правительство и Христолюбивое воинство». На екте-
ниях, великом входе следовало «поминать сначала Святейшего Патриарха и цер¬
ковную власть, а затем Державу и власть гражданскую, при молебнах же много¬
летие возглашать прежде гражданской власти, а потом церковной». Упоминание
«Благоверное Правительство» не следует понимать как некую попытку «урав¬
нивания» с Царской властью (форма поминания в Российской Империи:
«Благочестивейшего, Самодержавнейшего Великого Государя Императора
Николая Александровича всея России»). По определению православной догма¬
тики поминание «благоверный» означало «исповедующий истинную веру, пра¬
воверный, православный» и считалось «постоянным эпитетом князей, царей,
епископов». «Благоверное Правительство» в общепринятом каноническом
сочетании могло означать исповедание православной веры представителями
белой власти и главой правительства34.
Но не только новая формула поминания белой власти была установлена ВВЦУ.
Во исполнение определений Поместного Собора от 18 апреля 1918 г. Управление
приняло 25 февраля 1919 г. постановление об обязательном «возношении в хра¬
мах за богослужением особых прошений о гонимых ныне за Православную веру
и Церковь и о скончавших жизнь свою исповедниках и мучениках», а также о
«совершении торжественных молений: поминального об упокоении со святыми
усопших и... благодарственного о спасении оставшихся в живых».
ВВЦУ также подтверждало решение «установить во всей России ежегодное
молитвенное поминовение в день 25 января, или в следующий за сим воскрес¬
ный день (вечером) всех усопших в нынешнюю лютую годину исповедников
и мучеников» и «установить в понедельник второй седмицы по Пасхе во всех
приходах, где были скончавшие жизнь свою за Веру и Церковь исповедники и
мученики, крестные ходы к местам их погребения, где совершать торжествен¬
ные панихиды с прославлением в слове священной их памяти». Первая «заупо¬
койная литургия по новым священномученикам и мученикам» была отслужена
в Москве, в сослужении участников Поместного Собора, самим Святейшим
Патриархом Тихоном 31 марта 1918 г. Показательно, что решение Поместного
Собора 1918 г., подтвержденное ВВЦУ, было формально подтверждено и в сов¬
ременной России, когда специальным Определением Архиерейского Собора
в 1992 г. было установлено совершать празднование Собора новомучеников и
исповедников Российских 25 января (ст. ст.) каждого года или в ближайшее вос¬
кресенье после него. К ноябрю 1918 г. архиепископом Сильвестром был состав¬
лен список погибших священнослужителей, который, за первый год советской
власти, включал 500 имен «зверски замученных священников» и 20 «бесчеловеч¬
но убитых епископов»35.
Государственная власть стремилась поддерживать Церковь. Ежемесячно на
расходы ВВЦУ, несмотря на то, что Управление не входило формально в состав

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...	43
правительства, выделялось свыше 30 тысяч рублей. Казной были удовлетворе¬
ны и запросы, связанные с выполнением священнослужителями регистрацион¬
но-правовых актов («метрикации населения»). Церкви возвращались все изъ¬
ятые большевиками ценности и имущества, а в начальных и средних учебных
заведениях восстанавливалось преподавание Закона Божия. 14 августа 1919 г.
Прокошев направил на рассмотрение Совета министров ходатайство «об отпуске
из средств Государственного Казначейства пособия на содержание православно¬
го и инославного духовенства». В нем снова подчеркивалась важность сотруд¬
ничества Церкви и государственной власти: «Православная Церковь должна
почитаться Национальной Святыней Русского народа. Неоспоримо то великое
значение, какое имела и имеет она в истории Русского Государства и в жизни
Русского народа... И в настоящее время распада Русского Государства Церковь
служит объединяющим национальным звеном для разрозненных частей России.
Духовенство же Православной Церкви по-прежнему является проводником в
народе христианского просвещения, национальных чувств и идей и здоровых
государственных понятий. Не даром оно терпит такие жестокие гонения со сто¬
роны советской власти».
Однако подобное главенствующее положение Православной Церкви в стра¬
не не подкреплялось, по мнению Прокошева, необходимой материальной под¬
держкой со стороны казны. Если в «синодальный период» духовенство получа¬
ло установленное ежегодное содержание, то в условиях гражданской войны и
развала государственности оно вынуждено жить лишь на «доброхотные даяния
прихожан за требы и хлебные сборы», что «неудовлетворительно во всех отно¬
шениях». «Способы эти, заставляя духовенство брать за требы и таинства, стоять
с протянутой рукой, назначать таксу и т.п. — не соответствуют святости пастыр¬
ского дела и унизительны для достоинства пастырей, причиняя им нравствен¬
ные страдания». Поэтому казна могла и должна была выделить целевое ежегод¬
ное обеспечение жалованием архиереев, иереев и причта на всех территориях,
которые находились под контролем Российского правительства.
Аналогичное содержание следовало, по мнению Прокошева, выплачивать
также духовенству римско-католическому (19 приходов на территории Урала,
Сибири и Дальнего Востока в 1919 г.) и евангелическо-лютеранскому (13 прихо¬
дов). После того, как целостность Российского государства будет восстановлена,
следовало, по предложению Прокошева, ежегодно согласовывать размер госу¬
дарственных расходов между Священным Синодом и министерством финан¬
сов36.
Показательно, что в позиции Прокошева уже не было стремления ставить
Церковь под контроль государственной власти, рассчитывая на право финанси¬
рования, как это было во времена «синодального периода». Напротив, налицо
была заинтересованность в поддержке Церкви, признании ее самостоятельности
и, в то же время, желание оказать поддержку духовенству в надежде на плодот¬
ворное взаимодействие в общем деле возрождения разрушенной русской госу¬
дарственности.
Что же касается правительства, то создание в его составе Главного управ¬
ления по делам вероисповеданий (таким стало официальное наименование

44
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
ведомства, о котором был сделан специальный доклад на Томском Совещании)
представляло собой политико-правовое развитие идей министерства испове¬
даний Временного правительства, преемственно принявшего делопроизводст¬
во упраздненной в 1917 г. от обер-прокуратуры. Управление стало совершен¬
но новой структурой, не вписывавшейся в правовые акты, бывшие основой
статуса правительства Колчака (Учреждение Совета министров 1906 г. и др.),
поскольку в царствование Государя Императора Николая II Синод являлся
Правительствующим, и иных структур, имевших отношение к Церкви, в составе
исполнительной власти не существовало. Теперь новой «белой власти» предсто¬
яло на практике осуществить запланированные Собором перемены во взаимо¬
отношениях Церкви и государства. Показательно, что поскольку Российское
правительство Колчака считалось основой будущего Всероссийского прави¬
тельства, то полномочия Управления предполагалось осуществить не только на
территории Востока России, но и в масштабах всего государства после занятия
Москвы и «ликвидации советской власти».
Согласно Положению о Главном управлении, оно являлось «высшим
органом, через который осуществляются мероприятия правительства в обла¬
сти отношений Российского государства к вероисповеданиям, в его пределах
существующим». Ведомство возглавлялось Главноуправляющим (с правами
министра), его товарищем (оба обязательно православного вероисповедания)
и состояло из двух департаментов: Первого - по делам Православной Церкви
и Второго — по «инославным и иноверным исповеданиям». Глава ведомства и
его товарищ (заместитель) обязаны были присутствовать на всех заседаниях
«Церковного Собора и давать необходимые разъяснения, а равно в заседаниях
Высшего Церковного Совета и Соединенном присутствии Священного Синода
и Высшего Церковного Совета с правом совещательного голоса».
Товарищем Главноуправляющего стал профессор Л.И. Писарев, директо¬
ром Департамента по делам Православной Церкви — бывший преподаватель
Семеновского приходского училища Нижегородской губернии П. Клоков, а
директором Департамента по делам инославных и иноверных исповеданий —
самый молодой участник Поместного Собора 1917 г., секретарь отдела «Правовое
положение Церкви в государстве», и.о. экстраординарного профессора церков¬
ного права Пермского университета, Н.Н. Фиолетов.
В компетенции ведомства находились «разработка и проведение в жизнь
законодательства о Православной Церкви; посредничество в сношени¬
ях Правительства с центральными и местными органами Православного
Церковного управления, суда, школы, хозяйства; выполнение роли контроли¬
рующего органа над деятельностью православных церковных учреждений и
должностных лиц в пределах допускаемых автономией Православной Церкви;
посредничество в сношениях Правительства с автокефальными церквами
Православного Востока и разными церковными установлениями, находящими¬
ся заграницей».
В отношении «инославных и иноверных вероисповеданий» предполага¬
лось осуществление «дел, составлявших до сего времени предметы ведения
Министерства внутренних дел по департаменту духовных дел иностранных

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
45
исповеданий христианских и инославных»37. Можно полагать, что новое ведом¬
ство, руководимое членом Поместного Собора профессором Прокошевым,
имело возможности осуществить то необходимое взаимодействие Церкви
и Государства, о котором много говорилось в 1917—1918 гг.
Обескровленные произволом «красного террора» епархии нуждались в заме¬
щении вакансий священнослужителей. В этом отношении важной стороной
деятельности ВВЦУ становилось назначение священников. Архиепископом
Сильвестром предоставлялись штатные вакансии в епархиях Сибири и Дальнего
Востока священникам, вынужденным покидать приходы своего прежнего служе¬
ния. А14 июня 1919 г. в соборе Святителя Николая в Омске состоялась архиерей¬
ская хиротония, которую возглавил архиепископ Сильвестр. Состоялось наре¬
чение архимандрита Варалаама в епископа Соликамского, викария Пермской
епархии. На наречении присутствовал и сам Колчак.
Рукоположения проводились и в отношении служащих священников.
Один из примечательных примеров — принятие священнического сана буду¬
щим Священномучеником иереем Михаилом Пятаевым, служившим в 1918—
1919 гг. в Омском кафедральном соборе. После ареста владыки Сильвестра он
был сослан в отдаленный сельский приход Новосибирской области, а в феврале
1930 г. был приговорен к расстрелу (причислен к лику святых Новомучеников
и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской
Православной Церкви в августе 2000 г.)38.
Среди организационных преобразований, проводимых в церковной иерар¬
хии в белой Сибири в 1919 г., следует отметить также решение о «возглавлении
военного духовенства лицом в сане епископа». Введение должности Епископа
армии и флота происходило в порядке реализации определений Всероссийского
Поместного Собора от 2 декабря 1917 г., о правовом положении Православной
Российской Церкви и во многом поднимало статус военного духовенства на
Восточном фронте. Однако 6 октября 1919 г. протоиерей Александр Касаткин
обратился к Колчаку с докладом, в котором отмечал целесообразность «возглав-
ления военного духовенства... особым духовным сановником именно из белого
духовенства, а не епископом».
Исторически, еще со времен Петра I, сложилась система, при которой воен¬
ное духовенство все более и более отдалялось от епархиальных архиереев»,
а «возглавление военного духовенства духовным лицом в сане пресвитера, не
противореча каноническим правилам Русской Церкви в силу его подчиненности
Высшей церковной власти, оправдывается многолетним опытом управления
военным духовенством через пресвитера, пользой дела и соответствием такого
управления с исключительными условиями военной жизни и быта». Но, несмо¬
тря на возражения отца Александра, ВВЦУ приняло решение об учреждении
первого в истории Русской Православной Церкви Епископа армии и флота,
назначив на создаваемую должность бывшего епископа Чебоксарского Бориса
(Шипулина). Однако к широкой практической деятельности владыка Борис
приступить не успел, поскольку уже в начале ноября 1919 г. все правительствен¬
ные учреждения были эвакуированы из Омска в Иркутск, а еще через месяц пре¬
кратили свое существование в результате восстания «Политцентра» и свержения

46
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
власти Российского правительства. Глава ВВЦУ архиепископ Сильвестр остался
в Омске и принял мученическую кончину в феврале 1920 г. в местной ЧК39.
Православное духовенство белого Юга России в 1918 г. также определи¬
лось в своей поддержке Добровольческой армии и, затем, Вооруженных Сил
Юга России. При штабе Добровольческой армии служил протоиерей Дмитрий
Вардиев. В т.н. «военно-походный период» истории Добровольческой армии (во
время 1-го и 2-го Кубанских походов весной-осенью 1918 г.) военные окормля-
лись также местными священнослужителями, регулярно совершавшими торже¬
ственные молебны, крестные ходы по случаю побед Добровольческой армии,
отпевания погибших бойцов, панихиды по жертвам «русской смуты».
Наиболее представительные молебны состоялись после вступления
Добрармии в Екатеринодар и Ставрополь в августе 1918 г. В Ставрополе архи¬
епископом Агафодором был отслужен благодарственный молебен и передано
архипастырское благословение — икона Божией Матери Иверская - покрови¬
тельница Кавказа. Уже тогда, в выступлениях архипастырей, подчеркивалась
идея об особой духовной миссии Добровольческой армии и всего Белого дви¬
жения как вооруженного противостояния «злу большевизма»: «Беззаветная
Добровольческая Армия! Ты воистину Христолюбивое воинство, ибо из уст тво¬
их вождей мы слышали, что ты «пришла не только с мечом в руке, но и с крестом
в груди, и с горячей надеждой в сердце». Воинство, над которым веет знамя
креста, которое стремится не только к внешнему величию страны, но и к нравст¬
венному возрождению Родины — это то войско, о котором полтора года вздыхала
в своих молитвах Святая Церковь»40.
Первые организационные перемены в среде военного духовенства Добрармии
произошли после приезда в Екатеринодар из Киева Протопресвитера военного
и морского духовенства в годы Первой мировой войны Георгия Шавельского,
назначенного приказом от 27 ноября 1918 г. на аналогичную должность. При
встрече с о. Георгием генерал Деникин определил «разделение полномочий»
между Церковью и властью довольно прямолинейно: «Вам я отдаю все духовное
дело, оставляя себе земное, и в ваше дело не намерен вмешиваться». Подобное
разграничение не противоречило решениям Поместного Собора. С другой сто¬
роны, оно косвенно отражало специфику организации власти на белом Юге
вообще. Как высшая гражданская власть первоначально исходила от военно¬
го командования («Добровольческая армия, как государственный фактор»),
так и высшая (хотя и временная) церковная власть фактически исходила от
Протопресвитера.
По воспоминаниям Протопресвитера, в конце 1918 г. «прямого дела» у него
«по должности» было очень мало: «Число священников в Армии не превышало
50. Ездить по фронту не представлялось никакой возможности, так как части
были очень разбросаны и раздроблены. Но косвенного дела оказалась уйма.
Я в Добровольческой Армии стал единственной инстанцией, которую знали, с
которой считались, и к которой обращались со всеми недоразумениями, сом¬
нениями, неурядицами, касавшимися Церковного дела... Высшей Церковной
власти в крае не было. Связь с Патриархом прервалась. Каждая епархия жила
своей жизнью. Вопросы, превышающие компетенцию епархиальной власти,

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
47
или решались на свой страх епископами, или оставлялись без разрешения.
Некоторые церковные вопросы восходили до Деникина. Тогда спрашивали мое
мнение. Я стал юрисконсультом по всем духовным делам. Получилось странное
явление: огромная территория, почти весь Юго-Восток России, с несколькими
епархиями оказалась без высшей церковной власти, которая одна могла бы и
направлять, и исправлять церковную жизнь.... Но одни из архиереев не замечали
такой необходимости, а другие даже довольны были тем, что они теперь полнов¬
ластные, никому не подчиненные владыки»41.
Правильность замечания Протопресвитера Георгия Шавельского подтвер¬
ждал и такой «незаинтересованный» человек, как командующий Черноморским
флотом вице-адмирал Д. Ненюков. Согласно его воспоминаниям, в Севастополе
в 1919 г. оказалось «14 архиереев, бежавших из различных епархий от большеви¬
ков, и все они нашли приют у епископа Севастопольского Вениамина...; вла¬
дыкам не очень нравится быть под Патриархом, и... прежний порядок, когда
каждый епископ в своей епархии был сам вроде Патриарха, был им более по
душе..., владыки теперь старались умалить значение Патриарха и в один голос
говорили, что Патриарх должен быть первым между равными и отнюдь не гла¬
вою Церкви, вроде Римского папы, что усиленно подчеркивалось». Безусловно,
подобные высказывания (если они имели место) могли носить сугубо частный
характер, поскольку официально решения Поместного Собора никак не опро¬
тестовывались42.
Тем не менее подобная тенденция представлялась весьма опасной, посколь¬
ку, в случае ее развития, возникала прямая угроза отделения от центральной все¬
российской власти как в национальной политике (стремление к «сепаратизму»),
так и в организационных вопросах Церкви (стремление к «автономии» и, даже,
к «автокефалии»). Подобные опасные явления следовало пресекать. По ини¬
циативе Протопресвитера Деникиным было составлено письмо — обращение
на имя архиепископа Донского и Новочеркасского Митрофана (Симашкевича)
о «созыве совещания из епископов и членов епархиальных советов, по два от
каждой епархии», а в Одессу, митрополиту Платону, была отправлена теле¬
грамма-прошение прибыть на совещание в Новочеркасск. По предложе¬
нию Протопресвитера, в состав Совещания должны были войти также члены
Поместного Собора, оказавшиеся на территории Юга России. Таким образом,
предполагаемый состав Совещания практически полностью повторял принци¬
пы, на которых было созвано Томское Совещание глав епархий Востока России
и наличных членов Собора.
Организационным центром созыва будущего Совещания стала группа чле¬
нов Всероссийского Поместного Собора, входивших в Совет Государственного
Объединения России (СБОР). Проотопресвитер входил в ее состав. Совет,
намереваясь укрепить свой статус организации, призванной (как считало
его руководство) восстановить власть в России, был всецело на стороне идеи
созыва Совещания. 26 апреля 1919 г. в Екатеринодаре, у епископа Кубанского
и Екатеринодарского Иоанна, состоялось собрание членов СГОРа, на кото¬
ром присутствовали приехавшие из оставленной франко-русскими войсками
Одессы митрополит Одесский и Херсонский Платон (Рождественский), архи¬

48
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
епископ Таврический и Симферопольский Димитрий (Абашидзе), архиепи¬
скоп Екатеринославский и Мариупольский Агапит (Вишневский), профессор
Петроградской Духовной академии, доктор богословия А.П. Рождественский,
князь Г.Н. Трубецкой, председатель Кубанского Епархиального Совета иерей
Григорий Л омако, священник Валентин Свенцицкий, граф В.А. Мусин-Пушкин,
граф Д.Ф. Гейден, полковник А.В. Бориславский и поручик М.Ю. Родионов.
Многие из них участвовали в Поместном Соборе и занимали во время его
работы ведущие должности (митрополит Платон - член Священного Синода,
глава отдела по внешней и внутренней миссионерской деятельности, архиепи¬
скоп Димитрий возлавлял отдел об устроении Православной Церкви в Закавказье,
епископ Агапит возглавлял хозяйственно-распорядительное Совещание при
Соборе, профессор Рождественский возглавлял отдел о Духовных академиях).
Протопресвитером Георгием Шавельским был прочитан доклад, крат¬
ко наметивший основные направления духовно-просветительных мер, кото¬
рые «надлежит ныне же планомерно и неукоснительно проводить в церков¬
ной жизни той области, где происходит крестоносная борьба новосозидаемого
христолюбивого русского воинства с большевистскими злыми врагами Церкви
и Отечества». Основное внимание, как и в белой Сибири, следовало уделить
«усилению и оживлению пастырско-приходской деятельности местного духо¬
венства». С этой целью предполагалось проведение «популярных научных и
богословских лекций», «издание и распространение религиозно-нравственной
и апологетической литературы». Как и в Сибири, для организации проповед¬
нической деятельности предполагалось «привлечение к содействию местному
пастырству иноепархиального духовенства из беженцев» (таковых, по оценке
Протопресвитера на белом Юге проживало уже более 500).
Однако, для более «единообразного, планомерного и неукоснительного осу¬
ществления» данной деятельности следовало, как считал Протопресвитер, вве¬
сти «орган высшего церковного управления, объединяющий и направляющий
церковную жизнь нескольких епархий». Первоначально предполагалось созда¬
ние этого органа на основе распоряжений Главкома ВСЮР, однако не учитывать
соборное мнение епископата было признано недопустимым.
Один из наиболее острых вопросов касался получения разрешения на собра¬
ние со стороны Высшей Церковной власти, иными словами, — благословения
Святейшего Патриарха Тихона. Насколько это было важно, свидетельствует, в
частности, мнение архиепископа Ставропольского и Кавказского Агафодора
(Преображенского), сомневавшегося в целесообразности созыва Совещания без
открытого благословения Патриарха. Однако возможность установления свя¬
зи с Москвой, получение прямого указания на право созыва было невозможно
по причине практически полной изоляции Патриарха от регионов, находив¬
шихся под контролем белых правительств. И хотя имелись способы косвенной
передачи информации (через курьеров Всероссийского Национального Центра,
например), вероятность ее потери (в случае ареста нарочного) или искаженной
передачи существовала всегда.
Показательно и мнение относительно создания «органа высшего церков¬
ного управления», высказанное членом СГОРа, тайным советником В.М.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
49
Скворцовым, отметившим необходимость дачи благословения Церковью белым
армиям: «Добрармия, вследствие большевистского пленения и угнетения духов¬
ного вождя нашей Церкви, Святейшего Патриарха Тихона, не имеет от него бла¬
гословляющей ее крестные подвиги патриаршей грамоты, которая бы указала
сбитому с толку темному народу на молитвенно-споспешествующее отношение
Церкви к Добрармии, как собирательнице рассыпавшейся русской земли и охра¬
нительнице Святынь народной веры и Церкви, правопорядка и истинной свобо¬
ды. Учреждением высшего органа Церковного управления на территории дей¬
ствий Добрармии Церковь освятит духовным ореолом новосозданную Русскую
армию, как христолюбивое воинство... Мера эта окрылит духовным мужеством
и самих духовных вождей народа, — пастырей и проповедников, угнетенных
большевистским террором»43.
Исходя из вышеназванных обстоятельств, собрание СГОРа выступи¬
ло с инициативой: «Признать неотложно необходимым учреждение орга¬
на Высшего Церковного Управления на территории действий Добрармии» и
«Уполномочить архиепископа Димитрия Таврического, Протопресвитера
о.	Шавельского и графа Мусина-Пушкина отправиться в Ставрополь к архие¬
пископу Агафодору с просьбой созвать Областной Церковный Собор в самый
ближайший срок». Представительство на Соборе предполагалось на следую¬
щих основаниях: правящие и викарные архиереи Ставропольской, Донской,
Кубанской, Владикавказской, Сухумско-Черноморской, Бакинской епархий
(по занимаемой должности); по два представителя от клира и по два от мирян
(по выборам от епархиальных советов, возглавляемых правящими епископами);
Протопресвитер — от военного духовенства, по два представителя от духовенства
и двое — от мирян, а также представитель от Главкома ВСЮР. Примечательно,
что в данном документе совещание уже называется «Собором»44.
В сводке о деятельности Особого Совещания, составленной в начале
мая 1919 г., отмечалась важность подготовки «Малого Церковного Собора»
(так он стал именоваться в официальных документах). 27 апреля (в Неделю
Апостола Фомы (Антипасха)) «иерархи Православной Церкви, находящиеся в
Екатеринодаре..., под председательством митрополита Платона, при предста¬
вителях мирян собрались на Церковный совет (Предсоборное Совещание) для
решения вопроса о созыве Малого Поместного Собора. Собору этому предстоит
устроить выборы представительного Церковного управления. Такое Центральное
Церковное представительство должно функционировать до первой возможно¬
сти непосредственного сношения с Патриархом. По соглашению с епископом
Ставропольским Агафодором Малый Церковный Собор решено созвать 18 мая
в Ставрополе. Идея созыва Церковного Собора на строго-канонических началах
встретило полное сочувствие в руководящих кругах Добрармии»45.
Таким образом, созыв собрания на белом Юге изначально планировался на
гораздо большей основе, чем в Сибири. Максимально возможный характер пред¬
ставительства на духовных собраниях подобного рода объяснялся необходимо¬
стью принятия полноправных решений, приемлемых для представителей южно-
русских епархий, носителей белой власти и мирян. Как и в случае с Поместным
Собором, было созвано Предсоборное Совещание (Комиссия) во главе с ини¬

50
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
циатором созыва Собора Протопресвитером Георгием Шавельским, совмест¬
но с протоиереем профессором Рождественским, иереем Ломако, Мусиным-
Пушкиным и членом Кубанского Епархиального Совета И.Н. Терещенко.
Делопроизводителем Предсоборной Комиссии стал секретарь Протопресвитера
Э.И. Махароблидзе. В ее работе также принимали участие члены СГОРа Н.Н.
Львов, протоиерей Валентин Свенцицкий, генерал-лейтенант Г.М. Ванновский
и князь Г.Н. Трубецкой.
Первое заседание Комиссии состоялось в Кубанском Епархиальном Совете.
На открытии Комиссии выступил Протопресвитер, отметивший факт согла¬
сия архиепископа Агафодора на созыв 18 мая 1919 г. «Поместного Собора» в
Ставрополе. Представительство было решено дополнить обязательным при¬
глашением «пребывающих на означенной территории Членов Священного
Церковного Собора» и по одному представителю от Донского, Кубанского и
Терского казачьих войск (на Томском Совещании миряне были представлены
только участниками Собора в Москве).
Предполагавшееся ведомство было решено назвать «Временное Высшее
Церковное Управление Юго-Восточной России». Наименование полностью
повторяло принятое в Сибири, но с указанием краевой принадлежности. Состав
и порядок создания ВВЦУ Юго-Восточной России были схожи с Сибирскими,
о чем заявил Протопресвитер на заседании 9 мая: «Члены Высшего Церковного
Управления должны быть избраны — для большей авторитетности - Поместным
Собором». Выборное начало, как и в случае с выборами органов местного
самоуправления, признавалось Протопресвитером «немыслимым... в исклю¬
чительных условиях переживаемого времени». При этом легитимность Собора
выражалась в участии в нем «всех епископов, находящихся на Юге России в
пределах Добрармии, а также — выборных делегатов от епархиальных советов и
всех членов Поместного Собора в Москве, избранных еще летом 1917 г. После
получения известий о том, что ВВЦУ в Сибири состоит из трех, а не двух епи¬
скопов, Протопресвитер также принял решение об увеличении числа епископов
до трех (показательно, что подобное «копирование» структур Востока России
происходило еще до официального признания Деникиным власти Верховного
Правителя России). По воспоминаниям Протопресвитера было «замечатель¬
но, что Ставропольский Собор 1919 г. проявил удивительную солидарность
с Томским Собором 1918 г. хотя об этом последнем Собор стало известно на
юге России лишь в июне 1919 г, значит после Ставропольского Собора (здесь
Протопресвитер очевидно имеет в виду не получение общих сведений о Соборе,
а наличие полного отчета о его работе). Томский Собор тоже учредил высшую
церковную власть, наименовав ее, как и Ставропольский Собор, Временным
Высшим Церковным Управлением»46.
В состав ВВЦУ предполагалось ввести первоначально шесть членов: двух
епископов, двух пресвитеров и двух мирян. При этом один епископ изби¬
рался Собором, а другим становился епископ той епархии, в пределах кото¬
рой находилось Высшее Церковное Управление. Местоположение ВВЦУ
было в месте расположения «высших военных и гражданских учреждений при
Главнокомандующем». Мусиным-Пушкиным была подчеркнута важность

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
51
составления особых соборных посланий, которые имели бы значение благо¬
словений Церковью представителей белой власти (Деникина и Колчака), и
обращений за помощью к «главам христианских Церквей» Европы и САСШ.
Мусин-Пушкин говорил также о желательности обращения «ко всем главам
Христианских Церквей с призывом к объединению в борьбе против антихристи¬
анского духа в лице большевизма».
В заседании Предсоборной Комиссии 6 мая тот же Мусин-Пушкин отметил,
что обращения следует составить не только Архиепископу Кентерберийскому,
но и правительству Великобритании, подчеркнув, в частности, что «Церковный
Собор должен благодарить англичан за понятные их сердцу и чтимые ими три
вещи: за то, что помогают восстановить свободу, свободу духа, без которой не
может развиваться и религия; за то, что помогают восстановить попранную
большевиками религию; за то, что помогают восстановить дом, очаг, отчизну»47.
На третьем заседании (9 мая) была установлена компетенция будущего
ВВЦУ. Некоторые разногласия при обсуждении объема полномочий возникли
между Протопресвитером и проф. Рождественским. Позиция Протопресвитера
сводилась к уравниванию полномочий Управления и Священного Синода с
полномочиями Высшего Церковного Совета. Рождественский настаивал на
необходимости изъятия из компетенции ВВЦУ «дел о наградах и увольнении
епископов». Итоговый документ, принятый Комиссией предполагал, что управ¬
ление «должно ведать и разрешать все те дела, которые подлежат ведению к
решению Святейшего Патриарха, Высшего Церковного Совета и Священного
Синода, т.е. быть «высшей Церковной властью» на белом Юге», за исключением
дел «наградных, об открытии новых и разделении существующих епархий, о
канонизации святых». Церковный суд предполагалось основать из 12 епископов
(каноническое число), кроме тех случаев, когда «на территории, занятой войска¬
ми ВСЮР», находилось «не менее 5 епископов» — тогда суд переходил в ведение
Управления.
Принципиально важные вопросы, касающиеся структуры самого Собора и,
особенно, церковно-приходской жизни, рассматривались на четвертом заседа¬
нии (12 мая). Решено было повторить общую структуру Поместного Собора в
Москве: «По примеру Всероссийского Церковного Собора епископы составят
епископское совещание, через которое пройдут все постановления Собора. Не
опротестованное совещанием епископов в течение суток постановление Собора
получает обязательную силу». При Соборе полагалось создать пять отделов:
«редакционный, о Высшем Церковном Управлении, о приходе, по составлению
посланий Собора, об учебных заведениях».
По вопросам организации приходов с докладом выступил князь Г. Трубецкой,
подчеркнувший важность создания «объединений приходов», прежде всего,
«в политическом отношении». Как и в Сибири, в развитие Приходского уста¬
ва было принято решение о создании укрупненных структур, объединяющих
каждая по несколько приходов. Предсоборная Комиссия постановила обеспе¬
чить максимально возможное ознакомление православных христиан с текстом
Приходского устава (следует отметить, что в РСФСР практически невозможно
было ознакомиться с текстом этого важнейшего документа в форме популярных

52
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
общедоступных брошюр), «немедленно организовать приходские советы, где
таковые до сих пор не организованы». Считалось, что «так как одних законов
мало для оживления церковно-приходской жизни, должны быть организованы
епархиальные приходские советы из людей идейных, сведущих, которые могли
бы разъезжать в качестве инструкторов и помогать организовывать приход¬
скую жизнь». В заключительном заседании (17 мая) обсуждались написанные
Рождественским, Ломако и Трубецким тексты обращений от имени Собора48.
Состав участников Собора включал 33 священнослужителя (11 архиепи¬
скопов и епископов, протопресвитер, 11 протоиереев, 10 священников) и 22
мирянина (всего 55 членов с решающим голосом). На заседании 20 мая состав
членов Собора был дополнен иноком Полихронием, избранным от монаше¬
ства Владикавказской епархии (это означало следование представительству на
Всероссийском Священном Соборе, имевшему «представительство от монашест¬
ва»). Помимо участников совещаний СГОРа и членов Предсоборной Комиссии, в
работе участвовали архиепископ Донской Митрофан, епископ Владикавказский
и Моздокский Макарий (Павлов), епископ Таганрогский и Ростовский Арсений
(Смоленец), епископ Екатеринославский и Новомосковский, Главный священ¬
ник Донской армии Гермоген (Максимов), епископ Челябинский и Троицкий
Гавриил (Чепур). Из числа мирян на Соборе участвовали бывший наказной ата¬
ман Всевеликого Войска Донского граф П.М. Граббе, городской голова г. Ялты
граф П.Н. Апраксин, представители Главкома ВСЮР генерал-майор Н.Ф. Эрн
и генерал-майор Д.Ф. Левшин.
Вместо предполагавшихся Комиссией пяти отделов в составе Собора работало
четыре отдела: «Об организации Временного Высшего Церковного Управления
(председатель архиепископ Димитрий, товарищи председателя Протопресвитер
Шавельский и граф Апраксин, секретарь И. Ивановский); Об устройстве прихо¬
да (председатель епископ Аресений, товарищ председателя протоиерей Николай
Карташев, секретарь Н.И. Терещенко); О церковной дисциплине (председатель
епископ Гавриил, товарищ председателя протоиерей Александр Малиновский,
секретарь П.А. Россиев); Об учебных заведениях (председатель епископ
Гермоген, секретарь Я.Д. Сперанский)». Вместо запланированного редакцион¬
ного отдела и отдела по составлению грамот и воззваний были созданы соответ¬
ствующие комиссии. Председателем редакционной комиссии («по редактирова¬
нию соборных постановлений») стал проф. Рождественский, а членами — проф.
П.В. Верховской и Г. Трубецкой. Комиссию по составлению грамот и воззваний
возглавил епископ Макарий, а членами стали Н.Н. Львов, протоиерей Валентин
Свенцицкий, князь Г. Трубецкой, Протопресвитер Георгий Шавельский, генерал
Левшин, иерей Владимир Востоков. Кроме того была образована также комис¬
сия по личному составу и хозяйственная, во главе с епископом Александровским
Михаилом.
Торжественное открытие Собора состоялось 19 мая 1919 г. в Ставрополе.
Главком Деникин выступил с речью, в которой подчеркнул важность созыва
«Поместного Собора Юга России» как «поднимающего меч духовный против
врагов Родины и Церкви». Данную речь вполне можно назвать программной,
отражающей цели созываемого Собора в его поддержке белой власти и белой

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
53
армии: «Устроение церковного управления и православного прихода... Борьба с
безверием, унынием и беспримерным нравственным падением, какого, кажет¬
ся, еще не было в истории русского народа. Борьба с растлителями русской души
смелым пламенным словом, мудрым делом и живым примером. Укрепление
любви к Родине и к ее святыням среди тех, кто в кровавых боях творит свой
жертвенный подвиг». В ответном слове архиепископ Митрофан передал архи¬
пастырское благословение Главкому, отметив, что «блестящие победы водимо¬
го и вдохновляемого Вами воинства, ополчающегося на лютого врага Веры и
Родины, являют светлую зарю близкого восстановления Единой и Неделимой
России и попранных врагами прав Святой Церкви, возвращения ей должной
свободы на спасение людей божиих»49.
С самого начала работы Собора снова встал вопрос о правомочности его
созыва. Нужно отметить, что еще накануне открытия Собора (18 мая) во время
работы Предсоборной комиссии сомнения в его правомочности высказывались
также «донцами» — архиепископом Митрофаном и епископом Гермогеном. Еще
раньше, колебался в каноничности Собора архиепископ Агафодор. По воспо¬
минаниям Протопресвитера «особенно совопросничали донцы: зачем Собор;
имеем ли мы право называть предстоящее собрание Собором; почему «канони¬
чески» путем выборов, не составили его (как будто мы могли располагать меся¬
цами для подготовки к Собору); как отнесется Патриарх; имеем ли мы право
без согласия Патриарха начинать такое дело; зачем высшая власть, когда можно
обходиться и без нее»50.
И все-таки на Соборе было подтверждено, что хотя акт созыва и не санк¬
ционировался Святейшим Патриархом непосредственно, однако деятель¬
ность создаваемого Управления определялась как временная. Ни о каком
«расколе», «отделении» от общецерковной иерархии при этом не было и речи.
Примечательно, что на первом же заседании было решено не пополнять состав
Собора «неизбранными лицами», хотя бы и нужными для работы тех или иных
отделов и комиссий (например, исследователь приходской организации И.В.
Никаноров, не являвшийся членом Всероссийского Собора и не избранный
на Собор в Ставрополе, не был включен в состав членов, а приглашался лишь
в качестве консультанта).
Протопресвитер в своей речи обосновал необходимость созыва Собора и под¬
черкнул важность будущего объединения со Святейшим Патриархом. Помимо
сугубо организационных вопросов, решение которых могло производиться в
рамках создаваемого ВВЦУ, о. Георгий Шавельский отметил, что «еще одно
обстоятельство несравненно высшего, идейного порядка заставляло помыш¬
лять об учреждении на Юге России Высшего Церковного Управления: Россия
раздроблена, расщеплена на части; необходимо гражданское и духовное объеди¬
нение этих частей, и в этом отношении Высшее Церковное Управление может
сослужить великую службу, объединяя раздробленные части России единой
мыслью и властью. Возможность опасений, что образование высшей местной
церковной власти приведет к умалению прав Святейшего Патриарха и высших
церковных учреждений при нем, устраняется соображением, что благостный
Патриарх, как отец, радеющий о благе Церкви, не может быть обижен и небла¬

54
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
госклонно посмотреть на установление этой временной церковной власти, кото¬
рая, по установлении связи с Патриархом, тотчас же сложит свои полномочия,
передав их Святейшему Патриарху и Священному Всероссийскому Собору».
Действительно, осуществить сколько-нибудь постоянные контакты от бело¬
го Юга к Святейшему Патриарху было в условиях гражданской войны практи¬
чески невозможно. Правда, позднее, во время обвинительного процесса над
Святейшим Патриархом предъявлялись свидетельства о якобы имевшей место
связи Москвы и Юга. «По данным следствия (заявленным в тексте обвине¬
ния Святейшего Патриарха) от архиепископа Донского и Новочеркасского
Митрофана к Патриарху в столицу «в течение 1918—1919 гг. неоднократно
приезжал какой-то, следствием точно неустановленный, «Федя»... «человек
в военной форме», привозивший деловые бумаги от Киевского Антония и
Новочеркасского Митрофана... Каким именно путем этот «Федя» перебирался
через фронт, следствию установить не удалось... В июле же 1919 г. гражданином
Беллавиным была установлена связь с контрреволюционерами в Ставрополе,
где происходил Собор с участием генерала Деникина. О Соборе был своевре¬
менно извещен Тихон запиской «на клочке бумаги»... Переписка, которую он
вел с Югом, по словам обвиняемого, касалась церковных вопросов. Через это¬
го же Федора иногда Синод посылал на Юг ответы. Ему, Беллавину, известно
также, что в конце 1918 г. в Киеве на Украинском Соборе было оглашено его,
Тихона, обращение к Совету Народных Комиссаров». Примечательно, что дан¬
ное Послание Святейшего Патриарха стало известно в Омске только в августе
1919 г., когда сюда был доставлен («кружным путем») прошлогодний экземпляр
одесской газеты «Великая Россия».
Проф. Верховской так обосновал важность соборной деятельности: «Все
постановления Собора будут носить временный характер, так как, Слава Богу,
Россия уже имеет своего общего Святейшего отца Патриарха, имеет Высший
Церковный Совет, Священный Синод, но Божиим попустительством южные
епархии временно отторгнуты от них, и ввиду этого необходимо Временное
Церковное правительство. В Сибири уже есть таковое, но на Юге нет до сих
пор. Высшее Церковное правительство нужно еще и потому, что когда войдем в
Москву, то едва ли Патриарх и Высшее Церковное управление, которые страшно
расстроены большевиками, смогут сразу развернуть свою работу на всю Россию.
Настоящий Собор является краевым, но не имеющим сепаратного характера, он
является временным, вынужденным, исключительным и будет блюсти каноны
и церковные правила».
Однако не все члены Собора согласились с этой точкой зрения. Граф Граббе
полагал, что конструкция ВВЦУ «неканонична и окрашена духом протестан¬
тизма. Предлагается коллегия епископов, клириков и мирян, которая должна
возглавлять Церковь и представлять, как бы, «Малый Собор». Но никогда ника¬
кой Собор для постоянного управления Церковью не избирал подобного малого
Собора, ни в каком случае не могущего быть заменой Большого Собора... Это
не Малый Собор, а скорее — Синод..., самые выборы на настоящий Собор не
от епархий, а от Советов — своеобразны... Странно подходить к Святейшему
Патриарху с Церковью, оживленною путем нарушения церковных канонов. Это

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
55
прецедент опасный». Единственным способом устранения подозрений в нека¬
ноничности, по мнению Граббе, — это включение в Положение о ВВЦУ пунктов
о том, что данное управление не имеет права решать «вопросы вероучения, бого¬
служения и пастырского душепопечения». В последующием пожелания Граббе
были учтены. В ином смысле высказывался протоиерей Владимир Востоков,
считавший, что Церковь всегда должна стремится к единоначалию, «нужно
стремится к центру». «Страшен распад Церкви, так как церковная революция
опаснее гражданской... Образование Высшего Церковного Управления для Юга
России не нужно, так как всякого рода советы только понижают ценность цер¬
ковной деятельности...; во главе высшего Церковного Управления должно сто¬
ять одно лицо, и ограничение его Советом недопустимо».
Протопресвитер и архиепископ Димитрий возражали против подобных заяв¬
лений, уверяя, что Патриарх — «недиктатор в Церкви. При Святейшем Патриархе
существуют Священный Синод и Совет, и Патриарх без них не принимает ника¬
ких решений. Такая же организация, какая проектируется соборным отделом,
существует в ведении Патриарха и Священного Собора на Украине, и мы имеем
право руководствоваться этим примером».
Примечательно, что в первом же утвержденном соборном послании «Всем
верным чадам Православной Российской Церкви» говорилось не только о важ¬
ности взаимодействия иерархов Юго-Востока России и белой власти, но и о рас¬
пространении полномочий создаваемого ВВЦУ на все южнорусские губернии
«по мере их отвоевания», «освобождения от засилия большевиков». Несмотря
на то, что на Соборе участвовали представители лишь пяти кавказских епар¬
хий (Ставропольской, Донской, Владикавказской, Сухумско-Черноморской
и Бакинской), признавалось, что «Временное Церковное Управление» будет
руководить «всеми епархиями, уже освобожденными и постепенно освобо¬
ждаемыми» ВСЮР. «По крайней нужде церковной, по зову Преосвященных
Архипастырей местных епархий и, мы верим, не без мысленного благословения
Святейшего Отца нашего Тихона, Патриарха Московского и всея России, чрез
отделяющие нас от него преграды вражии, — изволением Святого Духа, собра¬
лись мы ныне в богоспасаемом граде Ставрополе на Поместный Церковный
Собор, дабы при Божьей помощи устроить важнейшие, неотложные церковные
дела Южного края России», — говорилось в обращении51.
Члены Собора были уверены в «скорейшем освобождении Святейшего
Патриарха», после чего временное разделение Церкви устранится. Правда,
архиепископом Агапитом было сделано заявление о необходимости внесения
в послание уточнения о том, что «настоящий Собор не будет посягать на тер¬
риторию украинской Церкви», но этого его замечания в тексте не учли, передав
предложение в редакционную комиссию.
19 мая, с поправками, было принято Положение о Соборе, в соответствии с
которым он должен был именоваться «Южно-Русским Поместным Церковным
Собором» и «действовать применительно к наказу Всероссийского Священного
Церковного Собора». Тем самым определялось, что решения, принимаемые
Собором, будут вполне каноничны и иметь значение решений, принимаемых
высшей церковной властью, хотя и временного характера (до согласия или

56
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
отказа со стороны Святейшего Патриарха), и будут определять взаимодейст¬
вие с государственной властью. Не оспаривая полномочий Собора, на четвер¬
том заседании его наименование было изменено на «Юго-Восточный Русский
Церковный Собор» (скорректирован территориальный статус и отменено опре¬
деление «поместный»). Помимо принятых положений о епископском сове¬
щании и порядке подачи заявлений, был утвержден также состав Президиума
Собора. Еще в Предсоборной Комиссии было решено, что он будет состоять
из семи членов (каноническое число). Почетным председателем Собора был
избран архиепископ Митрофан, его товарищами - архиепископ Димитрий,
протопресвитер Георгий Шавельский и князь Г. Трубецкой. Секретарем Собора
стал проф. Верховской, а его товарищем - член Всероссийского Собора, про¬
фессор Донского Политехнического Института И.М. Абрамов. На этом же засе¬
дании был избран и почетный председатель ВВЦУ - «как старейший архипас¬
тырь белого Юга» - архиепископ Агафодор.
На заседании 22 мая в повестке дня стояли вопросы епархиального переу¬
стройства на белом Юге. Поскольку подобные вопросы не могли обсуждаться в
создаваемом ВВЦУ, то пришлось обратиться к соборному утверждению. Первым
обсуждался вопрос о выделении северных округов Войска Донского (Усть-
Медведицкого, Хоперского и Верхне-Донского) из состава Новочеркасской
епархии в отдельное викариатство. Епископ Гермоген настаивал даже на боль¬
шем: на выделении северных округов в отдельную епархию, а не викариатство,
с пребыванием епископа в станице Усть-Медведицкой.
Следующим вопросом стало «преобразование Приазовского и Таганрогского
викариатства Новочеркасской епархии в самостоятельную Ростовско-
Таганрогскую епархию с пребыванием епископа Ростовского и Таганрогского
в Ростове на Дону». На этот раз епископ Гермоген отметил нецелесообразность
подобного отделения, полагая, что «территория викариатства не совпадает с тер¬
риторией Ростовского и Таганрогского гражданских округов», и более целесоо¬
бразным было бы открытие новой епархии на основе округов, а не викариатства.
Однако Собор принял решение о создании Ростово-Таганрогской епархии.
Перемены коснулись Сухумской епархии (по епархиальному делению нача¬
ла XX столетия Сухумская епархия входила в состав Грузинского экзархата).
12 марта 1917 г. на собрании епископов, клириков и мирян в Мцхете в храме
Двенадцати апостолов, было торжественно объявлено о «восстановлении авто¬
кефального церковного управления в Грузии». Временное правительство прин¬
ципиально признало автокефалию Грузинской Церкви, но без определения ее
территориальных границ, что привело к формальному сохранению приходов в
юрисдикции Русской православной Церкви. Святейший Патриарх Тихон пред¬
лагал устранить возникшие разногласия путем Соборного обсуждения (с участи¬
ем грузинских епископов) вопроса об автокефалии. В «Послании грузинским
епископам-автокефалистам» (29 декабря 1917 г.) отмечалось: «Вы, созвав Собор
без ведома и согласия Святейшего Синода и вашего кириарха и вторгнувшись
в пределы не подчиненной вам церковной области, подвергли себя осуждению
церковных канонов... та Церковь, которая ищет независимости, обращается
с просьбой к кириархальной Церкви и, на основании данных политического

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
57
и церковного характера, испрашивает ее согласия на получение автокефалии.
Просьба обращается от имени как церковной и гражданской власти страны,
так и от народа, с ясно выраженным заявлением о всеобщем и единодушном
желании получить церковную независимость... И епархии Закавказья, как более
столетия входившие в состав Русской Церкви, должны в деле приобретения
независимости подчиняться общему каноническому порядку. Об этом говорит
и постановление Временного правительства, на котором вы, преосвященные
епископы, основываете грузинскую автокефалию. Но вы не только уклонились
от духа мира и любви, но и нашли излишним вступить в сношения с Русской
Церковью по важнейшему церковному вопросу».
На Поместном Соборе в 1918 г. предполагалось создание Кавказского митро-
польчьего округа и образование новой Бакинской епархии, которая состояла бы
(помимо прежнего Бакинского викариатства Грузинской епархии) из приходов
бывшихВладикавсказской и Туркестанской епархий. Тем самым, Прикаспийская
и Закаспийская области объединялись бы в церковном управлении. На практи¬
ке, проект был реализован отчасти. Высшее Церковное управление в Москве,
в 1919 г. утвердило на основе бывших Тифлисской и Бакинской епархий новые
Прикаспийскую и Бакинскую епархии, а «самочинная» Грузинская автокефа¬
лия не признавалась. Мнение Юго-Восточного Собора в отношении Сухумской
епархии было единодушным. Епископская кафедра была перенесена из Сухуми
в Новороссийск, а в Сухуми следовало «учредить викариатство Епископа
Абхазского и Сухумского».
Также не вызвал возражений пункт о выделении Кубанского викариатства
Ставропольской епархии в Кубанскую епархию. Нужно заметить, что опреде¬
ление об этом преобразовании формулировалось с учетом будущего утвержде¬
ния, не как окончательное: «Принимая во внимание, что все решения Собора
и Временного Высшего Церковного Управления будут представлены на утвер¬
ждение Святейшего Патриарха, признать выделение Кубанского викариатства в
самостоятельную епархию неотложно необходимым и поручить ВВЦУ произве¬
сти это в самом непродолжительном времени».
Нужно отметить, что споры о выделении Кубанской епархии велись еще с
начала 1918 г. и вызывали, в частности, протестные рапорты на имя Святейшего
Патриарха со стороны Ставропольского архиепископа, объяснявшего нежела¬
тельность отделения Кубани крайней бедностью и разорением Ставропольской
губернии в условиях начавшейся гражданской войны. Патриарх Тихон указом 13
сентября 1918 г. определил, что разделение епархий «может последовать лишь по
всестороннем обсуждении данного вопроса на общеепархиальном собрании»,
созыв которого предполагался в августе 1919 г. Тем не менее, образованная в
1919 г. Екатеринодарская и Кубанская епархия Русской Православной Церкви
существует до сих пор.
Еще большее недовольство местного священноначалия вызывало отделе¬
ние Ростово-Таганрогской епархии. По воспоминаниям Протопресвитера
Георгия Шавельского, одной из «скрытых» причин протеста архиепископа
Екатеринославского Агапита было изъятие из его ведения «хлебной Ростовской
часовни» с предполагаемой передачей ее в ведение епископа Таганрогского

58
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Арсения (показательно, что официальные протоколы заседаний Собора никак
не отмечали подобных разногласий).
Мотивы, побудившие к выделению епархий, в каждом отдельном случае
носили особый характер. Помимо причин, связанных с более плодотворной
пастырской деятельностью среди растущего православного населения, увеличи¬
вавшегося (до начала «богоборческой политики» советской власти) количества
храмов и приходов, имели место и предпосылки политико-правового характера.
При выделении северных округов Войска Донского учитывалось, что в них про¬
живает население в 5 раз большее, чем, например, в Таганрогском викариатстве,
а храмов больше в 6 раз.
Выделение Ростовско-Азовской епархии объяснялось не только запросами
местного духовенства (об этом ходатайствовали 5 благочиннических округов
Приазовского викариатства) или ростовского самоуправления, но и стремле¬
нием закрепить Таганрогский округ (оспаривавшийся Украиной еще с 1918 г.)
в составе Всевеликого Войска Донского или под управлением администрации
деникинского правительства. Выделение Кубанской епархии, очевидно, совпа¬
дало со стремлением утвердить автономный статус Кубанского края, а создание
Сухумского викариатства предусматривалось в условиях общего политическо¬
го курса белого Юга в 1919 г., направленного на укрепление позиций России
в Закавказье и противодействие агрессивным акциям со стороны Грузии.
Подобные организационные перемены были вынесены, согласно правилам
работы Собора, на обсуждение и заключение Совещания епископов. На его
заседании все принятые постановления об изменениях в организации епархий
Юго-Востока России были утверждены52.
Последние заседания Собора были посвящены перспективам создаваемого
ВВЦУ и усилению приходской работы. Тогда же было оглашено примечательное
заявление членов Собора, в котором выражалось характерное для многих участ¬
ников Белого движения мнение о путях развития отношений Церкви и белой
власти. Автором заявления был проф. Верховской, отметивший, что «основ¬
ные начала правового положения Православной Церкви в России, принятые
Всероссийским Поместным Собором 2 декабря 1917 г. остались не осуществлен¬
ными. Напротив того, в местностях, занятых советской властью, более или менее
строго проведен декрет об отделении Церкви от Государства, введен гражданский
брак и др. Между тем, по мере освобождения занятых большевиками мест явится
необходимость установить отношения Церкви и Государства на более культурных
основаниях, а также ликвидировать тот нравственный вред, который нанесен
теперь ненавистничеством ко всему религиозному в России. Это обстоятельст¬
во побуждает нас поднять вопрос о желательности образования особого Отдела
Собора о правовом положении Церкви в России, коему вместе с тем поручить
рассмотрение вопроса о способах защиты религиозной веры вообще от гонений
со стороны воинствующего материализма в мире, так как ныне задача состоит не
столько в защите свободы мысли и совести от какого-либо религиозного фана¬
тизма, а, напротив, — в защите свободы веровать согласно велениям нравствен¬
ного чувства и совести. Таковая свобода, ...должна быть обеспечена гражданам во
всяком культурном государстве и вообще в культурном мире»53.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
59
На заседаниях 22 мая 1919 г. Собором было утверждено Положение о ВВЦУ.
В первом же пункте проекта определялось, что «Высшая Церковная Власть
на Юге России действует временно до установления правильных связей с
Святейшим Патриархом и Священным Синодом. По сравнению с проектом,
обсуждавшимся в Предсоборной Комиссии, проект, представленный на обсу¬
ждение епископского совещания и утверждение Собором, содержал несколько
дополнительных пунктов. В частности, более четко было определено положение
Управления применительно к возможности исполнения полномочий «Высшей
Церковной власти». В окончательном проекте отмечалось право ВВЦУ «разре¬
шать все те дела, которые подлежат ведению и решению Святейшего Патриарха
(упоминание Святейшего Патриарха было вычеркнуто и перенесено в оконча¬
ние фразы), Высшего Церковного Совета и Священного Синода (было припи¬
сано «с возглавлением Патриарха»)».
Окончательная формулировка выглядела так: ВВЦУ «ведает и решает все
те дела, которые подлежат ведению и решению возглавляемых Святейшим
Патриархом Священного Синода и Высшего Церковного Совета). На этом
основании, в частности ряд современных исследователей делают вывод о том,
что ВВЦУ «с самого начала своего возникновения оказалось не временной вспо¬
могательной мерой, а вполне самостоятельной реальной альтернативой патри¬
аршей власти, органом реально правящим на подвластной ему территории».
Думается, однако, что столь категоричное утверждение об «альтернативности»
ВВЦУ Святейшему Патриарху нуждается в дополнительном обосновании.
В Положении особо отмечалось, что «в тех случаях, когда Председателем
ВВЦУ будет признано, что постановленное решение не соответствует пользе
и благу Церкви, ему предоставляется право протеста, и в таковом случае дело
отлагается до решения его Святейшим Патриархом или Поместным Собором».
Подтверждалось, что дела «о канонизации Святых, об образовании новых епар¬
хий и наградные» из ведения ВВЦУ исключаются (образование новых епархий
на Юге России произошло решением Собора, которое было утверждено епи¬
скопским совещанием, а не единоличным решением ВВЦУ, которое, до начала
работы Собора только проектировалось). Исключения в награждениях допуска¬
лись только к клирикам, а награждение епископата было решено «оставить до
восстановления связи с Патриархом». Тем самым возможность канонических
правонарушений исключалась, ВВЦУ должно было заниматься насущными
организационно-правовыми вопросами и говорить о потенциальной опасности
«раскола» между Москвой и белым Югом не приходилось. Каноническая пра¬
вомерность была обеспечена (как считалось) «приглашением» в его состав «всех
Епископов, пребывающих на территории занятой ВСЮР». Пункт о «местопре¬
бывании» был скорректирован, в смысле «определения его самим Управлением,
по соглашению с Главнокомандующим ВСЮР» (прежний пункт предусматривал
обязательное местопребывание в «месте расположения высших военных и гра¬
жданских учреждений»). ВВЦУ переводилось на содержание бюджета, его чле¬
ны получали «содержание из окладов, принятых в Добровольческой армии»54.
В условиях часто менявшейся линии фронта и в связи с переходом под
контроль ВСЮР летом-осенью 1919 г. новых территорий Юга и Центра России,

60
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
считалось важным разрешить вопрос об организационном подчинении епар¬
хий и викариатств, центры которых оказывались за линией фронта. Здесь было
решено, что «в случае освобождения от врага (это слово заменило первоначаль¬
ное — «от большевиков») территории, не могущей сноситься со своей епархи¬
альной властью, ВВЦУ поручает эту территорию попечению соседней епархии».
Отдельным пунктом предусматривалась возможность подчинения Управлению
епархий Украины, хотя и без указаний на ограничение их автономных прав:
«В эти области могут войти и епархии Украинской Церкви, автономия коей
была признана Всероссийским Священным Собором, при том условии, что
как только военные обстоятельства не будут тому препятствовать, Украинская
Церковь восстановится в правах, дарованный ей Всероссийским Поместным
Собором»55.
Следует отметить, что проходивший в октябре-ноябре 1918 г. в Киеве
Всеукраинский Церковный Собор (на нем участвовало более 400 делегатов)
многими рассматривался в качестве своего рода предшественника, аналога
Юго-Восточному Собору. Председателем на Соборе был митрополит Антоний
(Храповицкий) и в его работе участвовали главы всех епархий, оказавшихся в
пределах Украинской Державы Гетмана П. Скоропадского. По мнению митро¬
полита Антония данный Собор был, в какой-то степени, «уступкой духу време¬
ни», когда для того, чтобы избежать «самостийности» и полного государствен¬
ного и, возможно, канонического раскола (к этому стремились представители
т.н. Украинской Церкви во главе с архиепископом Алексием (Дородницыным)),
следовало согласиться с максимально допустимой автономией.
Не случайно в решениях Всеукраинского Собора не признавалось «ника¬
ких отступлений от установленных Святой Церковью правил», и митрополит
«мудро берег целость и неотделимость Церкви Украины от Всероссийской
Православной Церкви». Собор отверг попытки перехода к автокефалии, но пол¬
ностью поддержал утвержденную Всероссийским Поместным Собором автоно¬
мию. По оценке проф. С.В. Троицкого, «так как по учению православия всякое
самостоятельное Православное государство должно иметь и свою автокефаль¬
ную Церковь, то этим постановлением Собор, в сущности, отверг и полити¬
ческое отделение Малороссии от остальной России». Всеукраинский Собор,
не выходивший за пределы канонических правил, получил благословение от
Святейшего Патриарха Тихона и поддержку со стороны Гетмана Скоропадского.
Если автономия епархий на Украине не вызывала возражений Святейшего
Патриарха, то и временная автономия Юго-Востока не могла считаться наруше¬
нием единства Церкви56.
В отношении приходской деятельности Собор не стремился к разработке
обширной программы по ее усилению (в отличие от Сибири), однако собрав¬
шимся было представлено несколько документов, имеющих отношение к
реформированию приходов. И.В. Никаноровым (приглашенным, как «специа¬
лист по приходскому вопросу», но не избранным участником Собора) был пред¬
ставлен доклад «О приходской работе». По своему содержанию он во многом
был близок к сибирским проектам. В нем отмечалась необходимость привле¬
чения «к приходской работе... всех сил православного населения в полном раз¬

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
61
нообразии общественных положений, образовательного уровня, имуществен¬
ного состояния, талантов и способностей». Следовало поощрять объединение
приходов в приходские союзы, а наибольшее внимание обратить на развитие
«церковно-учительной работы». При приходах должны были создаваться также
«детские и молодежные союзы». Также не должна забываться и активная бла¬
готворительная деятельность. Но особое внимание следовало уделить работе
по возрождению российской государственности: «Приходы и Союзы приходов
должны постоянно следить за всеми выборами в общественные и государст¬
венные учреждения и содействовать прохождению в их состав людей верующих
и Православной Церкви преданных».
С конкретными предложениями по совершенствованию приходской дея¬
тельности выступил известный своими проповедями и богословскими произ¬
ведениями протоиерей Валентин Свенцицкий, занимавший должность пропо¬
ведника в Добровольческой армии. 21 мая в приходской отдел Собора он подал
текст, в котором указывал на «жалкое состояние приходской жизни», причи¬
нами которого были: «Перегруженность священника работой по исполнению
треб; плохая осведомленность как священника, так и мирян с приходским уста¬
вом; неумение взяться за общее дело; отсутствие инициативы; оторванность
Церковной организации от общественной жизни». Учитывая, что на белом Юге
оказалось значительное количество священников-беженцев, отец Валентин
предлагал «увеличить в больших приходах священнический штат», с тем чтобы
принять на службу священников для совершения проповедей. Вместе с тем сле¬
довало добиться максимального ознакомления священнослужителей и мирян
с новым Приходским уставом, так как «Многие священники, не говоря уже о
мирянах..., совершенно не знают тех прав, которые предоставляются приход¬
ским советам. Ате, которые знают, часто бездействуют по неумению приступить
к общественной работе».
Поэтому нужно было «учредить при каждом епископе особые должности
«приходских инструкторов», на обязанность которых возложить широкое осве¬
домление населения с приходским вопросом, а также обязанность практических
указаний в этом деле». Инициативу в оживлении «общественных начинаний» в
приходской работе следовало проявить «епархиальным Преосвященным», а за
«бездеятельность в этом направлении взыскивать с такой же строгостью, как и за
нерадение в исполнении треб». Наиболее близким и полезным «общественным
начинанием» в приходской жизни следовало считать «разрешение приходами
продовольственных вопросов, не дожидаясь их общегосударственного реше¬
ния».
В этом большую роль могли сыграть приходские кооперативы, которые было
бы проще зарегистрировать и через них оказывать поддержку фронту и самим
прихожанам: «Такая связь прихожан с материальной организацией при Церкви
даст возможность Церкви выполнять целый ряд общественных задач, сейчас
невыполняемых Церковью. Если, например, на поддержку армии понадобятся
средства, те или иные сборы, приход легко может взять на себя это, разложив на
каждого пользующегося правом получать дешевые продукты в приходских коо¬
перативах. Если будут замечены какие-либо злоупотребления при доставке про¬

62
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
дуктов, борьба с этим всероссийским злом будет вестись не отдельным лицом,
а организацией приходской или Церковной».
Но не менее важной отец Валентин считал перспективу последующего
участия подобных приходских организаций в создании «низовой поддержки»
Белого движения, поскольку «такая экономическая организация будет лучшим
орудием в борьбе с социалистической пропагандой. А в моменты политической
борьбы даст подготовленную общественной спаянностью Церковную единицу
для активного участия в политическом строительстве»57.
Приходской отдел Собора, под председательством епископа Приазовского
и Таганрогского Арсения, на заседании 22 мая рассмотрел доклады протоиерея
Валентина Свенцицкого и И.В. Никанорова, полностью поддержал их и в пол¬
ном соответствии с решениями Всероссийского Поместного Собора постано¬
вил: «Признать крайнюю необходимость скорейшего осуществления в жизнь
мер, начертанных Приходским уставом, к подъему церковно-общественной
деятельности приходских советов как в смысле усиления благотворительной и
просветительской их деятельности, так и в смысле развития учреждений вза¬
имопомощи, способствующих материальному благополучию прихожан, для
чего установить: Образование приходских отделов при Высшем Временном
Церковном Управлении и Епархиальных Советах и организацию приходских
инструкторов; снабжение приходов уставами; открытие повсюду церковно-при¬
ходских советов и соединение их в союзы... предпринять издание популярных
брошюр о приходе с извлечением из приходского устава и практическими указа¬
ниями приходской работы»58.
Еще одним немаловажным пунктом работы Собора был вопрос о духов¬
но-учебных заведениях. В этом отношении участники Собора единодушно
выразили важность государственной поддержки, прежде всего в финансиро¬
вании. Показательно, что в отдельном пункте принятого «Положения о духов¬
но-учебных заведениях и церковно-приходских школах» значилось: «Просить
Священный Собор возбудить ходатайство перед Высшим Командованием
армии о том, чтобы в каждой епархии, находящейся на территории, освобожден¬
ной Добровольческой Армией, было оставлено свободным хотя бы одно принад¬
лежащее духовно-учебному ведомству здание, для организации в нем занятий
духовно-учебных заведений всех типов». Начатую Временным правительст¬
вом (согласно постановления от 20 июня 1917 г.) передачу народных училищ и
церковно-приходских школ в ведение министерства народного просвещения,
«в местностях, освобожденных от ига большевизма» полагалось отменить и воз¬
вратить их в ведение Православного Священноначалия, обеспечив при этом
отпуск на их содержание «казенных средств». В частности, на самом Соборе
было вынесено ходатайство об освобождении помещений Екатеринодарского
Епархиального женского училища59.
Нельзя не отметить также составленных и утвержденных Собором воззваний
и обращений. Призванные, по оценке Протопресвитера Ееоргия Шавельского,
стать благословляющими грамотами для лидеров Белого движения, свидетельст¬
вами того бедственного положения, в котором оказалась Русская Православная
Церковь в условиях гонений «русской смуты», эти воззвания обсуждались на

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
63
протяжении всех дней работы Собора. На заседании 21 мая, по докладу чле¬
на Всероссийского Собора, присяжного поверенного А. И. Ивановского было
решено «послать от имени Собора с особой депутацией Святые иконы генералам
освободителям края — Деникину, Май-Маевскому и Врангелю» («Всероссийский
Собор, кроме послания к армии, отправил депутацию со Святой иконой к
Главнокомандующему Корнилову, и это святое благословение Собора охраняло
и самого героя и водимые им войска, сопутствуя ему и в Быхове и при отсту¬
плении кучки героев из Ростова. И вообще в самые тяжелые минуты Церковь
благословляла Святыми иконами и тем укрепляла героев в совершении ими
подвигов»).
Собором были также одобрены обращения к генералу Деникину, адмиралу
Колчаку, к донскому, кубанскому и терскому казачьим войскам. В этих посла¬
ниях и обращениях к белым армиям, подписанных архиепископом Донским
и Новочеркасским Митрофаном, прямо благословлялась вооруженная борьба
с советской властью: «Все воинства, сражающиеся с большевиками..., орудие в
руках Божиих... Да укрепит же и да ниспошлет Господь Вседержитель силы на
предстоящий бранный подвиг по освобождению не только родного края, но и
московских кремлевских святынь». Обращение — благословение к Деникину
было во многом созвучно Посланию Святейшего Патриарха Тихона от 8 июля
1919 г. (т.н. «Посланию с предостережением против мщения»): «Полтора года
тому назад люди, дышавшие ненавистью к Богу и Церкви, исполненные лжи и
злобы, захватили в свои руки Русскую власть... И народ, которому обманщики
прочили счастье, стремительно приблизился к нищете... Озверел народ великий.
Великая Русь сталаукрая гибели... Ваша славная Армия свершила великое дело:
она спасла честь России».
Но «дабы междоусобная брань наша не обратилась в надолго неизгладимую,
губительную для народа, темную братскую рознь и вражду... дабы обманутые
вражьими наветами, ныне враждующие наши братья скорее увидели вашу прав¬
ду», нужно чтобы «праведный гнев к хульникам, святотатцам, убийцам и разо¬
рителям родной земли, да не изгоняет из сердец ваших завещанных Господом
прощения и любви к заблудившимся или обманутым братьям. Высшее благо
Родины и устроение ее счастья да руководит вами во всех ваших действиях и чув¬
ствах! Благодать Господа Нашего Иисуса Христа и любовь Бога Отца причастие
Святого Духа да Будут со всеми Вами!»
Было принято также обращение к красноармейцам. В традициях «печало-
вания» Церкви перед государственной властью, Собор ходатайствовал перед
Главкомом ВСЮР о «смягчении участи» всех тех, кто «совершил великий
грех перед святой Церковью и Родиной, но совершил его по недоразумению».
Соборный призыв не остался без внимания, и приказом № 1226 от 13 июня
1919 г. Деникин объявил о смягчении целого ряда санкций (по должностным
преступлениям, кражам, дисциплинарным преступлениям) и о замене смерт¬
ной казни «заточением в крепость на 20 лет», подчеркнув при этом: «велико
должно быть значение мудрого голоса Церкви и в настоящую тяжелую для
государства годину, когда во многих местах его, под напором большевизма и
низменных страстей, рухнули основы религии, права и порядка... В такое тяже-

64
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
лое время глубоко отрадно вновь услышать голос Православной Церкви и я
верю, что по молитвам ея Господь Бог укрепит нас в нашем трудном подвиге
и Десницею Своею благословит наше правое дело на благо и величие горячо
любимой Матери России»60.
Примечателен и текст обращения к «английскому примасу» — архиепископу
Кентерберийскому, запланированному еще Предсоборной Комиссией. В нем,
в частности, говорилось, что «Собор не может не вспомнить ту великую помощь,
которую по сей день оказывает английский народ русскому народу. Но еще дли¬
нен путь к окончательной победе. Еще много тяжких испытаний ожидает нас,
а потому кроме помощи силой оружия нам еще более нужна помощь нравствен¬
ная. И мы надеемся, что Англиканская Церковь, более полувека находящаяся в
постоянном братском сношении с Православной Церковью, окажет русскому
народу эту моральную поддержку».
Вообще на Востоке и Юге России в конце 1918 — 1919 гг. составление обра¬
щений к главам зарубежных Православных и инославных вероисповеданий
было широко распространено. Основной целью подобных документов счита¬
лось отнюдь не какие-либо экуменические планы, а лишь достижение макси¬
мально широкого оповещения о тех событиях, которые происходят в России
и о бедственном положении Русской Православной Церкви. Среди данных
документальных свидетельств можно упомянуть Обращение ВВЦУ в Омске к
Римскому Папе Бенедикту XV, ко всем церквам «по поводу зверства больше¬
виков», Обращение «церкви екатеринодарской к христианским церквам всего
мира», два послания митрополита одесского Платона «ко всем архиепископам и
духовным вождям всех христианских церквей, всех братств и всех вообще хри¬
стианских общин, всем Соединенным Штатам Америки»61.
24	мая 1919 г. Собор завершил свою работу. По оценке Протопресвитера,
он имел «огромное значение для последующей церковной жизни...Работа на
Соборе протекала спокойно, велась энергично..., Собор в короткий срок разре¬
шил множество вопросов самого разнообразного характера..., он проявил, при
общей смуте, большое спокойствие, понимание церковных нужд и готовность
идти им навстречу. При большем времени и лучших условиях Собор мог бы при¬
нять еще большие решения». Примечательно, что сам Деникин высказывался за
продолжение работы Собора, не отказываясь от его дальнейшего финансиро¬
вания62. Главным результатом его работы было создание ВВЦУ, организацион¬
но-правовые полномочия которого стали достаточно обширными. Собор (как
говорилось в кратком письме-отчете Главкому ВСЮР) «отдал особое внимание
вопросу об оживлении приходской организации и принял меры к устранению
неудобств, вытекающих из неправильного распределения некоторых областей в
ведении отдельных епархий».
В какой-то степени Собор можно считать примером модели будущего вза¬
имодействия между Церковью и государственной властью в том виде, насколь¬
ко это предполагалось Определениями Всероссийского Поместного Собора.
Епархии, викариатства на территории, занимаемой ВСЮР, получали теперь
единый центр управления. По сути, ВВЦУ (как и в Сибири) становилось пра¬
вительственным органом, близким по статусу к другим управлениям Особого

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
65
Совещания. Деятельности Православной Церкви на белом Юге придавалось
значение государственной политики («в тесном единении Церкви и государст¬
венной власти лежит залог возрождения нашей многострадальной Родины»).
Председателем Управления стал архиепископ донской и новочеркасский
Митрофан (Симашкевич), а в состав ВВЦУ вошел протопресвитер Шавельский.
Аппарат протопресвитера армии и флота стал аппаратом Управления, а его
начальник канцелярии И. Махароблидзе возглавил канцелярию ВВЦУ.
Признавалось единство светской власти и ее верховное возглавление. 4 июня
1919 г., вскоре послесостоявшегося решения Деникина о признании власти адми¬
рала Колчака, ВВЦУ приняло постановление: «Поминать на всех богослужени¬
ях во всех церквах, после Богохранимой Державы Российской, Благоверного
Верховного Правителя» (показательно отличие от формулы поминовения,
принятой ВВЦУ в Сибири, где поминали не отдельно Верховного Правителя,
а «Благоверное правительство»). На практике, правда, подобное правило не
всегда соблюдалось неизменно. По воспоминаниям Главноначальствующего
Новороссийской Области генерал-лейтенанта Н.Н. Шиллинга викарным
епископом Алексеем, при встрече Деникина в Одессе (молебен в кафедраль¬
ном Соборе) 23 сентября 1919 г. было произнесено многолетие: «Верховному
Правителю Державы Российской Болярину Александру (адмиралу Колчаку),
Главнокомандующему Юга России Болярину Антону (генералу Деникину)
и Российскому Православному Воинству».
Практическая деятельность ВВЦУ была достаточно разносторонней. По вос¬
поминаниям Протопресвитера, в его работе проявились «два качества: 1) идей¬
ность, устранявшая возможность использования тем или иным членом своего
положения для достижения личных целей и интересов и 2) принципиальность, в
силу которой главное внимание обращалось на общецерковные нужды, а прочим
делам отводилось второе место, наградным же — последнее». Организационные
перемены в работе Управления произошли после того, как 28 августа 1919 г. в
Таганрог приехал из «галицийского плена» митрополит Киевский и Галицкий
Антоний (Храповицкий). Проверив деятельность ВВЦУ, «Положение» о нем и
принятые Управлением решения, он в них «не нашел ничего антиканоническо-
го» и принял предложение стать Почетным Председателем ВВЦУ. Из приме¬
чательных, по мнению Протопресвитера, событий в деятельности Управления
следовало выделить архиерейский суд и лишение кафедры архиепископа
Екатеринославского Агапита, активно поддерживавшего церковную автоно¬
мию на Украине (октябрь 1919 г.), а также работу созданных при Управлении
Беженского и Церковно-общественного комитетов (во главе с архиепископом
Евлогием (Георгиевским)). Всего за период июня 1919 — марта 1920 гг. состоя¬
лось 14 сессий ВВЦУ, с апреля по октябрь 1920 г — 11 сессий. Наладилось изда¬
ние официальной печати. В Таганроге, с 1 сентября по 15 декабря 1919 г, вышло
восемь номеров «Церковных ведомостей»63.
Организационная структура церковного управления на белом Юге не
ограничивалась в 1919 г. рамками ВВЦУ. Как и в Сибири, в составе Особого
Совещания начало работу ведомство исповеданий, во главе с Г.Н. Трубецким.
Оно было учреждено 9 июля 1919 г. и, как считал его руководитель, должно было

66
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ведать делами, «раньше подведомыми Обер-Прокурору Святейшего Синода,
а также делами инославных и иноверных исповеданий, разрешавшимися ранее
в Департаменте духовных дел иностранных исповеданий в Министерстве вну¬
тренних дел». Глава Управления получил «права бывшего Обер-прокурора
Святейшего Синода и министра внутренних дел, по принадлежности».
Судя по обзору деятельности ведомств деникинского правительства,
«Управление испросило несколько ассигнований на содержание духовных учеб¬
ных заведений и тем ограничило свои представления в Особое Совещание. Ни
проектов реформ, ни попыток покупать и продавать Ведомство не обнаружило,
и стоило правительству сравнительно ничтожную сумму, ниже которой в общем
перечне расходов Особого Совещания стоит только Отдел Законов». Полностью
вернуться к правами «синодального периода» было, конечно, невозможно, о чем
писал и сам Трубецкой64.
Не оставались в стороне от проектов новой модели взаимоотношений Церкви
и власти и ведущие общественно-политические объединения Юга России.
Накануне работы Собора ему было направлено приветствие-обращение от
Всероссийского Национального Центра (глава ведомства исповеданий князь
Трубецкой входил в состав правления Центра), подписанное его председателем
М.М. Федоровым. В нем подчеркивалась важность поддержки восстановления
российской государственности Церковью. Противоречиям, вызванным доктри¬
ной «классовой борьбы», следовало противопоставить идеи национального
единства: «В ответственном и бесконечно трудном деле строительства русского
Государства участие Церкви не может не отразиться благословенными послед¬
ствиями в смысле одухотворения подвига строителей... В тот час, когда должны
столкнуться классовые притязания и партийные разноречия, когда все должны
предстать пред Родиной готовыми на уступки и жертвы во имя общего единства,
Церкви в этом подвиге всеобщего сближения и прощения принадлежит роль
руководящая и основная. Призывая всех к делам братства и любви, Церковь укре¬
пит дело собирания русской земли на крепкой основе религиозного сознания».
В утвержденном проекте программы Всероссийского Национального Центра
о положении Русской Православной Церкви говорилось: «Первенствующая
в Российском государстве вера есть исповедуемая большинством населения
России христианская Православная кафолическая восточного вероисповеда¬
ния... Православная Церковь в России как национально-историческое верои¬
споведание преобладающего большинства коренного населения государства,
естественно, занимает первенствующее среди всех других исповеданий публич¬
но-правовое положение. Это первенство находит свое внешнее выражение в
том, что во всех актах государственной жизни, в которых власть обращается
к религии, преимуществом будет пользоваться Православная Церковь, точно
таким же преимуществом будет пользоваться Православный Церковный кален¬
дарь... В качестве положения о Православной Церкви в Российском государ¬
стве правительство признает все постановления Определений чрезвычайного
Всероссийского Священного Собора, касающиеся строя церковного управле¬
ния, отныне автономного. Глава Православной Русской Церкви Патриарх
Московский и Всея России и возглавляемый им Всероссийский Церковный

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
67
Собор признаются государственной властью полномочными представителями
всей Православной России».
Показательно, что кадеты, занимавшие ведущее положение в Национальном
Центре, оказались первой российской партией, выступившей уже в марте 1918 г.
с решительным осуждением большевистской политики по отношению к Церкви.
В специальном заявлении партии народной свободы отмечалось: «Неслыханные
насилия совершаются над Церковью. Издаются декреты, под видом отделения
Церкви от государства воздвигающие гонения и на Церковь и на всякую рели¬
гиозную веру... Партия Народной Свободы... всей силой своего убеждения и
возмущенного нравственного чувства восстает против того поругания святыни
народной души, которое совершается в настоящее время, и призывает всех сво¬
их членов объединиться в живом протесте против нового и самого преступного
насилия, творимого над свободой... Только твердость духа и сила веры могут
спасти Россию»65.
«Духовная борьба с большевизмом» признавалась основной в условиях
гражданской войны. Мало было одержать военные победы, следовало прео¬
долеть причины, вызвавшие «революционные потрясения». Об этом шла речь
в многочисленных обращениях, посланиях, составленных ВВЦУ на Востоке
и Юге России. Так, в обширном обращении омского ВВЦУ, опубликованном
в июне 1919 г. и подписанном архиепископом Сильвестром, архиепископом
Вениамином, епископом Андреем, протоиереем, профессором И. Галаховым,
протоиереем В. Садовским, содержалось развернутое обоснование причин,
вызвавших события 1917 года, говорилось о пути их преодоления: «За послед¬
нее время, под влиянием противорелигиозных и нравственно-разрушительных
учений века сего, каковы: атеизм, толстовство, социализм, и тому подобные
учения, распространявшиеся отступниками, по преимуществу из высших клас¬
сов, — в нашем народе начался упадок религиозного чувства. Вместо христиан¬
ских взглядов на жизнь, стали превозмогать настроения грубой чувственности и
материализма... Враждебное отношение к Православной Церкви разных поли¬
тических партий и общественных групп особенно усилилось после февральского
государственного переворота. Неверующие полуинтеллигенты по селам и дерев¬
ням напрягали все усилия к тому, чтобы во имя свободы и ложно истолковывае¬
мого ими братства народов окончательно вытравить из народной души предан¬
ность Православной Церкви и Отечеству, религиозное и национальное чувства...
Вот в этом то вероотступничестве и нравственном развращении Русского народа
и лежит главная причина постигших Россию бедствий. Внешние нестроения
и бедствия суть прямое последствие зла. В этом нам суд Божий и кара»66.
Церковь никоим образом не должна была отказываться от сотрудничества с
государственной властью. Напротив, следовало разработать наиболее плодотвор¬
ные пути подобного сотрудничества. Здесь показательны статьи представителя
омского ВВЦУ профессора юридического факультета Пермского университета
Фиолетова, публиковавшиеся в официозных изданиях. Еще в 1917—1918 гг. член
Юридического отдела Поместного Собора опубликовал работы «Государство
и Церковь», «Церковь в обновленной России», «Проблема отношений Церкви
и Государства в современном православном церковном сознании».

68
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Примечательно, что и позднее, в рукописи «Очерки христианской апологе¬
тики», оставшийся в Советской России профессор, отмечал важность правовых
принципов в жизни общества и Церкви, а также этическое значение организа¬
ции власти. В духе развития политико-правовых идеалов Белого движения он
писал: «Государственная власть имеет нравственное значение и действитель¬
ную силу постольку, поскольку она связана с началами права и справедливости,
поскольку «начальник не напрасно носит меч», поскольку он действует на «поль¬
зу» народов, а не на вред, поскольку он «добрый слуга на добро... Государство в
подлинном смысле не мыслится вне связи с правовыми началами, без которых
оно превращается в голую силу и по существу ничем не отличается от «шайки
разбойников»... Нет общества без права. Самое несовершенное общество живет
по какому-либо праву, иначе оно не могло бы существовать. Грех, рождающий
преступление, не может навсегда убить в человеке его естественное стремление
к порядку, к праву, к справедливости».
Церковь не должна отстраняться от участия в государственной жизни. В усло¬
виях подготовки к созыву Государственного Земского Совещания (ВВЦУ особой
Грамотой благословило «призыв умудренных жизнью представителей народа на
Земское Государственное Совещание» 16 сентября 1919 г.), Фиолетов, в газете
«Русское дело», отмечал важность «представительства Церкви», предостерегая
от необоснованного стремления к «обособленности духовенства»: «В настоящее
время было бы серьезной ошибкой со стороны духовенства выступать вообще,
в качестве самостоятельной, обособленной, церковно-общественной группы».
Теперь, по мнению Фиолетова, налицо стремительный рост интереса к религи¬
озному возрождению, игнорировать который Церковь не имеет права: «Силы
того стихийного религиозно-церковного движения, которое ныне повсеместно
охватило Россию, заключается именно в том, что оно является глубоко народ¬
ным, общественным в широком смысле этого слова». Церковь должна придать
этому стремлению организованный, целенаправленный характер.
И здесь наиболее оптимальной формой сотрудничества можно считать
создание приходов: «мысль обращается в вопросе о церковно-общественном
представительстве к тем приходским и церковно-общественным организаци¬
ям, которые составляют душу современного церковного движения. Приходские
организации — это тот естественный мост, которым соединяется обществен¬
ность церковная и общественность «земская». Приход есть единица, объединяю¬
щая православно-христианское население, входящее одновременно и в общину
гражданскую». Представители отдельных епархий и должны стать «представи¬
телями Церкви» и на предстоящем Государственном Земском Совещании и, в
перспективе, на «Земском Соборе». Переход к соборности в управлении — важ¬
нейший принцип церковной реформы, начавшейся в 1917 г.: и «с точки зрения
подлинной церковной традиции, и с точки зрения разумной государственной
политики, свободная организация церковной общественности представляется в
одинаковой мере настоятельно необходимой», а «Приходской Устав» предусма¬
тривает широкую и многостороннюю деятельность прихода в области просвети¬
тельной, благотворительной, экономической, наряду с церковно-общественной
в собственном смысле слова»67.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
69
Тезисы о важности сотрудничества власти и Церкви в перспективе созыва
Государственного Земского Совещания получили утверждение в официальном
послании от ВВЦУ «Ко всем русским людям» от 27 сентября 1919г.: «Допризыву
Верховного Правителя, Вождя нашего народа и войска, адмирала Александра
Васильевича Колчака предстоит избрание лучших честных и православно-веру¬
ющих в Бога людей к участию в Государственном Земском Совещании. С древ¬
них веков крепка была наша жизнь общественная и государственная единением
Верховной власти и народа. И ныне народ наш в лице лучших представителей
призывается к такому единению и к участию в делах государственного строи¬
тельства по исполнению очередных жизненных задач. Дело великое и дело свя¬
тое. Отнеситесь к нему с достойным его вниманием. Изберите воистину лучших
по разуму и по совести людей — христиан. Пусть послужат этому делу и состоя¬
щие при церквах Приходские Собрания и Приходские Советы. Кому знать, как
не им, своих сочленов верующих, честных и разумных людей. Святая Церковь
призывает к этому делу Приходские Советы и благословляет их на это».
Тогда же, в сентябре 1919 г. с Декларацией «по вероисповедному вопросу»
выступил Главком ВСЮР. В ней Деникин подчеркивал «первенствующее поло¬
жение» Православной Церкви в возрождении государства и твердое утверждение
правомерности решений Всероссийского Поместного Собора, а также заявлял о
поддержке властью Церкви в ее нуждах и запросах. Учитывая многоконфессио¬
нальный характер российского общества, Деникин никоим образом не умалял
значения других религий, хотя и не придавал им «первенствующего положения»
(полный текст Декларации см. приложение № 2.)68.
Одним из важных актов, демонстрировавших единство Церкви и власти, ста¬
ло возобновление работы Правительствующего Сената в Сибири и на Юге. 29
января 1919 г. в Омске, во время открытия сенатских присутствий и принесе¬
ния присяги Колчаком и членами Российского правительства, архиепископом
Сильвестром был отслужен торжественный молебен и передано благословение
Верховному Правителю иконой Христа Спасителя. Важность восстановления
права, как гарантии «грядущего воскресения Русской государственности», была
подчеркнута на собрании по случаю открытия Правительствующего Сената
в Новочеркасске 14 мая 1919 г.69.
Благословения иконами лидеров Белого движения, генералов белых армий
практиковались очень часто. Широко известным стало вручение управляющим
Пермской епархией епископом Борисом Колчаку (во время посещения Перми
19 февраля 1919 г.) иконы Святителя Николая Чудотворца — точного списка с
образа, расстрелянного во время боев в Москве в октябре 1917 г. Иконой Святого
преподобного Сергия Радонежского благословил Колчака епископ Уфимский
Андрей. Преосвященный епископ Феодор Харьковский преподал благослове¬
ние чудотворным образом Озерянской Божией Матери генерал-майору А.П.
Кутепову, благословение настоятельницы курского Свято-Троицкого монасты¬
ря, игумении Эмили чудотворным образом Божией Матери Скоропослушница
было преподано генерал-лейтенанту В.З. Май-Маевскому, епископ Вениамин
преподал благословение иконой Божией Матери «старинного письма в золо¬
той оправе с ризой, расшитой жемчугами», генерал-лейтенанту П.Н. Врангелю,

70
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
архимандрит Іурий, настоятель Антониево-Сийского монастыря с братией пре¬
подали благословение генерал-лейтенанту Е.К. Миллеру, вручив ему знамя с
вышитыми на нем иконами Святителя Георгия Победоносца и Преподобного
Антония Сийского Чудотворца70.
Показательно восприятие своего служения, как выполнения христианско¬
го долга борьбы со «злом большевизма», самим Колчаком. В своем выступле¬
нии перед представителями общественных организаций в Уфе (12 мая 1919 г.)
Верховный Правитель отмечал, что «большевизм - не есть только известная
политическая организация..., большевизм - это... отрицание морали, всяких
религиозных начал, национального чувства, чести, долга и всяких обязательств
по отношению к Родине. Этот большевизм, начавшийся в виде проповеди интер¬
национализма и приведший Россию к распаду, распространился у нас гораздо
дальше, чем политическая власть большевиков. Нет ни одного класса общества,
в который не проник бы этот большевизм, как моральное отрицание, отрицание
высших начал жизни. И это очень затрудняет борьбу с большевизмом. Никакие
успехи армии не могут привести к решительной победе над большевизмом, если
вместе с этим не будет внутреннего, нравственного возрождения и оздоровления
русских граждан. Без такого возрождения военные успехи могут быть лишь вре¬
менными. Но я глубоко верю, что в русском народе не погибло чувство патри¬
отизма, национального достоинства и чести, что в нем есть известные религи¬
озные представления и сознание обязательств по отношению к Родине. Все это
есть в интеллигенции и в крестьянстве - основе всего государства, - и в рабочем
классе. И если бы я не верил в это и в возможность нравственного возрождения
народа, я не принял бы на себя Верховной власти»71.
Важность духовного возрождения подчеркивалась и в частных письмах
архиепископа Сильвестра Верховному Правителю. В одном из них (14 июля
1919 г., в разгар боев на Урале) глава ВВЦУ и духовник Колчака писал о «необ¬
ходимости для борьбы с большевистскими идеями послать в войска и в при¬
фронтовые части, в народ, осведомителей и проповедников из 1) священников,
2)	учителей и 3) профессоров, всего в количестве нескольких десятков чело¬
век». Архиепископ лично направля запросы на участие в этих отрядах «извест¬
ных личностей». «Кроме того, предложено всем Епархиальным Архиереям
указать способных и соответственных для этого дела лиц. В удовлетворение
той же потребности момента, по моему предложению происходили собрания
духовенства местного, пришлого и мирян для деятельного участия в полезной
работе. Намечаем ряд мер, организуются Гермогеновское религиозно-патри¬
отическое Братство (в честь Московского Патриарха Гермогена), приступили
к делу патриотической нарочитой проповеди в городских церквах, совершено
Богослужение в американском госпитале, намечается производство сбора белья
для армии... Обращение Святейшего Патриарха Тихона к народным комис¬
сарам по поводу годовщины их владычества нами напечатано и рассылает¬
ся не только по Омской епархии, но и по всем епархиям, подведомственным
Высшему Управлению»72.
Немалую активность в развитии практической церковно-приходской дея¬
тельности проявил епископ Уфимский Андрей. На страницах газеты «Наше

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
71
Возрождение» он обосновывал важность образования новой общественно-
политической структуры, опирающейся на «церковно-приходские советы». Но
еще раньше, накануне работы Уфимского Государственного Совещания им была
опубликована брошюра с характерным названием: «Народ должен быть хозя¬
ином своего счастья». Критикуя «победоносцевский период», «синодальную
эпоху», которые могли привести к полному отчуждению общества от Церкви
и косвенно способствовали большевистскому «перевороту», епископ Андрей
был убежден, что в условиях революционных перемен церковная жизнь должна
существенно измениться. «У народа русского имеется налицо церковное настро¬
ение, нужно только использовать это настроение, прояснить народу его сущ¬
ность и закрепить его в жизни. Тогда духовенство будет ближе к народу, а может
быть вернется к народу и интеллигенции. Церковь есть общество, а без своей
собственной общественной жизни оно, конечно, мертво».
«Общественная жизнь в Церкви» должна была, по мнению епископа Андрея,
проявляться в самых различных сферах, в создании «собственных церковных
учреждений». В области образования предстояло полностью отказаться от
«духовных школ отжившего ужасного типа, в которых ничего не было ни духов¬
ного, ни церковного, кроме вывески и недоразумения» и повсеместно создавать
«церковно-народные земледельческие школы, церковно-народные професси¬
ональные учреждения, церковно-народные общеобразовательные училища».
Показательно, что в качестве примера, епископ ссылался на положительный
«еврейский опыт», прежде всего в отношении «национального школьного вос¬
питания», тогда как национальные традиции русской школы целенаправленно
уничтожались.
У Церкви «должен быть и свой кооператив», основанный на опыте «цер¬
ковной взаимопомощи старообрядцев», а также «древнерусского прихода»,
имевшего «собственные и благотворительные и просветительные учреждения,
созданные на началах кооперации». «Церковно-народная жизнь, основанная
на взаимном доверии и любви» должна строиться «на взаимном доверии и люб¬
ви». «В этой жизни непременно должны участвовать все: и интеллигенция и
буржуи... в Церкви не должно быть никого, кроме только братьев». «В Церкви —
полная свобода и полная любовь! Но церковная свобода ни в каком случае не
может переходить в нравственную распущенность. Это свобода — честно жить,
честно трудиться, свободно защищать общественную правду. К такой настоящей
общественной свободе русский народ очень близок, — для этого должны стать
во главе жизни церковно-приходские советы. Тогда русский народ будет сво¬
бодным хозяином своей жизни , полным хозяином своего свободного счастья».
В многочисленных газетных статьях епископом давалась оригинальная оцен¬
ка оптимальных форм политического устройства будущей России: «Церковно¬
приходские советы должны воспитывать чувство христианской общности среди
верующих и даже неверующих. Это значит, что советы должны бороться прежде
всего со всякими эгоизмами, которых нынче в жизни оказалось так много...;
задача церковно-приходских советов — бороться с этими дикими инстинктами
и перевоспитывать одичавшие, развращенные натуры... Укрощение эгоизмов —
вот первая задача церковно-приходских советов.

72
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Вторая задача — это развитие самодеятельности в народе, который в неко¬
торых местах вовсе изменился. В этом повинна... недавняя власть..., она только
замазывала трещины в государственной жизни и приучила народ к мысли, что, в
крайнем случае, «царь прокормит», что можно жить и «на казенных харчах». Так
мы и «живем кое-как», в надежде, что «авось, — не пропадем», без инициативы».
Начинать, по мнению епископа Андрея, следовало с экономических отношений:
«Ближайшим образом приходские советы должны позаботиться, по моему мне¬
нию, вот о чем. Нужно приучить всех к мысли, что всякая экономика есть этика,
что барышничество, частная нажива, как и спекуляция, уже отжили свой век,
что торговля должна быть поставлена на кооперативных, общественных нача¬
лах. Поэтому торговля должна быть приходскою или подчиненной приходскому
контролю, если торгующий состоит членом приходской общины». Третьей зада¬
чей признавалось участие в политической жизни: «Приходы должны всемерно
бороться с основным лозунгом социализма, как злым началом партийной жиз¬
ни. Партийная борьба и злоба - это разрушительные начала, и создать что либо
в жизни не могут. Поэтому социалисты-марксисты непременно должны отойти
в сторону от жизни..., их место должны занять церковники (приходские советы).
На смену социалистической борьбе труда и капитала должны явиться честное
сотрудничество того и другого и твердое убеждение в общности их интересов».
Не исключалось епископом Андреем и развитие такой не свойственной для
приходов деятельности, как «дисциплинарно-судебная», направленная про¬
тив «безобразников, кощунников и неверных». И, конечно, важное значение
придавалось обеспечению «обязанности иметь на своем попечении школу
и детей»73.
В развитие этих идей, в приложении к газете было опубликовано поста¬
новление собрания членов церковно-приходских советов трех благочиний
Златоустовского уезда. В постановлении говорилось: «Действовавшие доныне
политические партии с нерусскими названиями и не русские ни по происхо¬
ждению, ни по духу, повинные во многих современных несчастьях, не могут
быть признаны полезными ни Церкви, ни для государства; тем более они при¬
знаются вредными для трудового крестьянства; признать необходимым созда¬
ние новой партии — подлинно русской, народной; такой партией может слу¬
жить Всероссийский Союз православных приходов, по которому председатель
церковно приходского Совета есть лицо выборное; «православно-приходская»
партия, как партия исключительно деловая, стоит вне политической злобы
и борьбы при выборах в Земские, городские или общегосударственные учре¬
ждения, руководится личной (персональной) характеристикой кандидатов, на
основании их деятельности, а не партийных обещаний... вести усиленную аги¬
тацию о необходимости борьбы со всякими противообщественными началами
крайнего монархизма и разлагающего государственность социализма (больше¬
визма)».
Принцип отделения Церкви от Государства признавался «желательной нор¬
мой будущей церковной жизни, на почве принципа свободной Церкви в свобод¬
ном Государстве, при их взаимном сотрудничестве». В статье «Отделение Церкви
от Государства» епископ Андрей писал: «В России возможно отделение Церкви

Б лава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
73
от Государства, а не Государства от Церкви... отделение Церкви от Государства
необходимо для Церкви и полезно для Государства; это будет осуществлением
неотъемлемого права Церкви на полную автономию. При такой форме искрен¬
него, добросовестного сожития Церкви и Государства возможна двойная поль¬
за для обеих сторон, их сотрудничество в общем деле, при полном взаимном
уважении, при внутренней силе каждой стороны в отдельности... Но не нуж¬
но никакого покровительства для Церкви со стороны Государства, — всякое
«покровительство» во всякой форме оскорбительно для Православной Церкви.
Она сильна сама своей собственной силой и ни в каком покровительстве не
нуждается... Церкви нужна только свобода... Нужно равенство, уравнение цер¬
ковных обществ со всеми остальными без всяких специальных узаконений...
Нужно только почтительное уважение со стороны всяких правителей ко Святой
Церкви»74.
Интересно, что схожие мысли высказывал в это же время протоиерей
Валентин Свенцицкий, на страницах «Церковных Ведомостей» в Таганроге, в
статье «Должна ли Церковь заниматься политикой»: «Церковь собирает вокруг
своих храмов «миллионы голосов». Она могущественна, как, может быть, и сама
того не подозревает, не только в религиозно-нравственном смысле, но и в смы¬
сле политическом... Церковь должна действовать в политике совершенно само¬
стоятельно, опираясь не на какую-либо внешнюю программу, а на свою вну¬
треннюю, Божественную силу.. Неужели для церковного дела безразлично, кто
будет у власти: Троцкий или Колчак? Почему же церковь должна будет пассивно
созерцать выборы и втихомолку радоваться победе «более подходящего» канди¬
дата, вместо того, чтобы громко назвать самой его имя и предложить всем право¬
славным христианам, которые в то же время и граждане государства, голосовать
за него?» Каким же образом можно будет добиться участия Церкви в государст¬
венных делах?
Созвучно со многими православными иерархами, протоиерей Валентин
Свенцицкий считал: «Реформа должна начаться снизу и сверху одновременно.
Приходы должны сознать себя не только религиозными, но и общественны¬
ми единицами. Они должны организоваться для общественных выступлений,
они должны взять в свои руки все, что касается жизни православного человека,
начиная с решения продовольственного дела и кончая самыми высшими запро¬
сами духа... В Англии «приход» — громадная общественная сила. В России он
может стать силой первенствующей. Сейчас политической жизнью руководят
кучки людей только потому, что они организованы, и масса православного насе¬
ления вынуждена безмолвно идти за ними. Приходы, объединившиеся полити¬
чески, положат этому конец... Высший церковный орган должен объединить все
приходские союзы в одно целое... И вот тогда то будет конкретная возможность
осуществить нормальное взаимоотношение Церкви и государственной власти.
У церкви будет орган, объединяющий всю общественную жизнь православного
населения в одно целое»75.
Епископ Уфимский Андрей признавал важность политической работы, ее
обновления на началах духовного возрождения. В качестве основы новой пар¬
тии, по его убеждению, должны стать не только приходская, но и общинная

74
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
организация, «широкое самоуправление»: «Сейчас необходима большая, под¬
линно народная деревенская партия, на знамени которой должно быть напи¬
сано: религиозная свобода и общинное самоуправление. Вся жизнь этой пар¬
тии должна проходить в деревнях, среди народа, в самой его толще»76. Труды
епископа Андрея увенчались успехом, и к концу лета 1919 г. Русская Народная
Православно-приходская партия была образована, а на страницах сибирско¬
го казачьего альманаха «Иртыш» опубликована ее Программа (см. приложение
№ 1). Приходам, таким образом, отводилось одно из ведущих мест в создании
основ новой российской государственности.
В то же время нельзя не отметить заслуги епископа в ведении проповедей
на фронте. В сентябре 1919 г. он был назначен на должность армейского бла¬
гочинного 3-й армии (приказ командующего армией генерал-лейтенанта К.В.
Сахарова № 489). При вступлении в должность епископ Андрей отметил, что
если раньше он был полезен армии, как сотрудник культурно-просветительного
отдела (неоднократно публиковавшийся на страницах армейской прессы), то
теперь в его ведении стали и дела организационные.
В своем обращении «военному духовенству 3-й армии», опубликованном при
вступлении в должность, он просил «всех отцов благочинных устраивать благо-
чиннические съезды в тех местах, где я буду иметь остановки хотя на несколько
дней. Там можно будет столковаться в более планомерной деятельности военно¬
го духовенства. Полковых священников прошу быть в полках, когда я или пре¬
освященный епископ Николай (епископ Златоустовский Николай (Ипатов) —
В.Ц.) посетим полки».
Примечательны также и его публикации на страницах газеты «Друг Армии и
Народа», издаваемой Осведомительным отделом штаба Западной армии летом
1919 г. Так, например, 3 августа были опубликованы материалы его публичной
лекции «О социализме». По мнению епископа Андрея «социализм можно подра¬
зделить на два разрядаб 1) Социализм как мировоззрение, исключительно атеи¬
стическое; 2) социализм как чисто политическое учение. Приговор Церкви о
социализме, как проводнике атеизма в жизнь, совершенно справедлив, посколь¬
ку он касается социализма, как мировоззрения... Другое дело — социализм, как
учение политическое, как часть социологии. Он вполне приемлем, особенно в
изложении французских ученых... Христианство - это учение о богочеловече-
стве, это учение о перерождении нашей человеческой природы; при этом нужно
сочувствие Христа к каждой страдающей душе и стремление этой души иметь
«чувства Христовы», т.е. достичь возможного единения со Христом. Во время
Гефсиманской молитвы Христос носил в своей душе каждую слезу, каждый вздох
всего страдающего человечества и молился о всех без исключения. Эта молитва
была единственная в мире — не повторяемая... искушение Христа хлебами —
это как бы пророчество к искушению духа человечества грядущим социализ¬
мом. Какое страдание испытывал Христос, отвергнув возможность превратить
камни в хлебы и таким образом напитать страдающее голодное человечество.
Пришлось выбирать между совестью и сытостью... и Христос выбирает первое,
преодолев искушение дать природе человека временное земное счастье, забыв о
его вечной ценности.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
75
Итак социализм, как учение о человеческой сытости с отрицанием его сове¬
сти с отрицанием его совести — есть дьявольское искушение, начавшееся еще в
пустыне. Что касается политического социализма, то христианство имеет к нему
также мало отношения, как ко всякому другому политическому учению...».
Что касается политики, епископ Андрей не мог не обойти и вопроса о форме
правления, с точки зрения христианских ценностей. «Не безразлично ли для
нас, христиан, — задавался он вопросом, — какое правительство будет у нас:
монархия или республика? Соединение слов «христианство» и «социализм»
столь же странное, как и сопоставление слов «христианство» и «монархизм». Эти
понятия — вполне разного порядка. Однако, приходится говорить, что же лучше:
монархия или республика, отвечаю: при нашей лени, пожалуй, республика луч¬
ше потому что при монархии мы опять сложим руки, предоставив о себе заботу
начальству, а тут мы сами будем налаживать свою жизнь. Нужно сказать правду:
монархия у нас задушила всю церковную и общественную жизнь...». Поэтому,
следовало «начать общую приходскую работу, где и капиталист, и интеллигент,
и просто верующий, трудящийся человек во взаимной любви могут найти себе
радость мирной жизни. Такая партия верующих христиан за гарницей называ¬
ются партией христианско-социалистической. Такая партия верующих, честных
людей необходима в России, иначе верующие люди во всяких выборах должны
подавать голос за людей неверующих. Это — преступление».
Для лета-осени 1919 г., в условиях развернувшихся на Восточном фронте
неудачных для белых армий боев, особенно острой стала проблема резервов.
Епископ Андрей принял активное участие в военной пропаганде. В воззвании-
обращении «Русские люди» он призывал: «...Отечество наше — это наша зем¬
ля, наша свобода; Родина наша — это наш собственный дом, наша семья, отец
и мать, жена, сестры; наше имущество — это наш труд, трудом нажитое наше
достояние — кормилица земля, родная нива, хлеб, домашнее хозяйство.
Русские люди — это Божий дар всякому трудящемуся: это все, чем живет
честный человек, что он любит, что дорого его сердцу.
И вот, братцы, против нашего Отечества уже два года воюют самые страшные
враги — «пролетарии всех стран», соединившиеся для борьбы с нашей Родиной.
У этих врагов наших нет ничего святого. У них нет Бога, ибо они отреклись от
всякой веры и разоряют церкви Божия, нет у них Отечества... Нет у них и ника¬
кого имущества... Вот и защищайте наше Отечество от этих врагов. Защищайте
Храмы Божии! Защищайте землю нашу и нашу свободу от чужих кулаков!
Защищайте жен и сестер от поругания! Защищайте ваш дом, ваше хозяйство,
ваш хлеб, всю вашу жизнь!
Но нельзя защищать Родину с вилами, сидя на своем дворе. Когда у врагов
пулеметы и пушки — надо и Родину защищать целым войском с умными началь¬
никами и опытными полководцами.
Такого Великого героя Господь послал нам в лице генерала Деникина, кото¬
рый уже спасает Юг России от разбойничих шаек большевиков. Этот Деникин
уже идет к Москве.
И этот прекрасный русский герой признал над собой власть Адмирала
Колчака, нашего Верховного Правителя.

76
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Вот эти два человека и ведут за собой всех,кому дорога Родина, и у кого есть
искра Божия, кто способен думать не только о своей грешной утробе, но и о слу¬
жении ближнему своему.
Поэтому, братья — русские люди я и кричу сколько силы моей, «идите под
общее русское знамя!»
Русские люди — соединяйтесь!
Русские люди, осените себя крестным знамением!
Русские люди — идите защищать вашу землю и вашу свободу!
Идите под христианское знамя Адмирала Колчака!
Тогда общими силами, общей братской любовью мы победим безбожного
врага...».
Аналогичное по сути обращение-воззвание было написано епископом
Андреем «К населению Курганского и ближайших к нему уездов». В нем гово¬
рилось: «Братья! К великому горю Церкви Русской не всякий город и не всякий
уезд наш имеют своего епископа; напротив, уездные города у нас не имеют своих
архиереев; архиереи живут только за сотни верст в губернских городах. Это боль¬
шое несчастье.
И вот поэтому мне, не вашему епископу, а чужому — беженцу, приходится
обращаться к вам... Я уже на своей пастве испытал весь ужас той жизни, которая
грозит вам. Я знаю стоны и слова моей паствы под властью большевиков, поэ¬
тому я хочу вас предупредить об этом. Я знаю со слов беженцев, что многие в
Курганском уезде не знают, что такое коммунисты, даже не верят тем, кто посра-
дал от них... Большевистское управление — это гибель Храмов Божиих, это раз¬
ложение честной семьи, это грабеж чужого имущества, это постоянное насилие
вооруженного кулака комиссаров над беззащитным населением. Большевики
русские не так жестоки, не так преступны. Но комиссары сплошь и рядом не
русские — это самые ужасные безбожники, у которых нет ни Божеских, ни чело¬
веческих законов, нет ни стыда, ни совести... Златоустовский, Красноуфимский
и другие уезды сами объявили поголовную мобилизацию и начали защищать
свое достояние от грабежа комиссаров.
Уфимский корпус уже целый год сражается с этими грабителями... На нашу
землю, на наши семьи, на наше хозяйство идет тяжкая неволя.
Защищайте вашу свободу, защищайте ваше достояние. Как древние вои¬
ны русские, Крест Христов вложите в ваши сердца, а в руки возьмите оружие
и мужественно, в надежде на помощь Божию, выступайте на борьбу с врагом
Отечества. Идите! Спасайте себя и свои семьи! Я сказал правду, сказал то, что
сказать мне велела совесть...»
Но за философскими, общественно-политическими рассуждениями и при¬
зывами к поддержке армии не следовало забывать и о повседневных нуждах и
проблемах. Существенными пороками армейской среды епископ считал сквер¬
нословие, неуважение к Храмам Божиим. Примечательно, что в это же время схо¬
жая тема затрагивалась в брошюре самого главы ВВЦУ архиепископа Сильвестра
(Ольшевского) «Восемь суток с солдатами в теплушке». Но требовалось не просто
исключить этот порок каким-либо приказом. Следовало устранишь нравствен¬
ные, духовные изъяны, приведшие к распространению подобных грехов.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
77
В статье епископа Андрея, в частности, отмечалось: «...Если нет уважения к
Храму Божьему в человеческой душе, то в этой душе нет ничего святого! Если
святой храм не вызывает у христианина никакого святого настроения, — это не
христианин!... Братцы воины-христиане! Начнем сначала с небольшого; нач¬
нем воспитывать себя с уважения Святых Храмов Православных, а потом и вся¬
ких других. Религиозное чувство нужно уважать у всякого человека и, конечно,
никогда не оскорблять его, даже своей неосторожностью.
Иначе бывают такие случаи, что мы в храме молимся о христолюбивом
воинстве, а это воинство как раз во время этой молитвы проходит мимо храма
и, заглушая молитву, кричит свои нескромные песни... Я не берусь судить, как
подобные песни действуют на воинский дух солдат (это дело военных специали¬
стов), но что эти песни около храмов вполне неуместны — в этом я не сомнева¬
юсь! А как истинный друг армии Русской и Русского народа, я решаюсь об этом
писать эти строки.
Помните же, братие — «смирно» командуйте себе, когда проходите мимо
Храмов Божиих, будет ли это храм православный, или кирха, или мечеть...».
Не менее показательно и опубликованное в июле 1919 г. «Воззвание
к офицерам», в котором епископ Андрей красноречиво призывает воинских
начальников быть положительным образцом для подражания у своих подчи¬
ненных и в этом, в частности, видит залог «нравственной победы над боль¬
шевизмом».
«...Будет ли русский большевизм нравственно побежден, если будет разбит
господин Бронштейн — Троцкий с его китайцами и мадьярами, которые сейчас
командуют русскими мобилизованными глупцами.
Разумеется — нет! И возрождение России и победа над большевизмом, — это
событие не только военного, но и нравственного характера.
Возрождение России — это ее нравственное оздоровление, ее духовный подъ¬
ем на прежнюю нравственную высоту.
Когда последует ее духовное исправление, тогда можно будет праздновать
победу над большевизмом, как над страшной болезнью народной души...
О русских людях и сейчас можно сказать то, что сказано давно: мы умеем
более или менее красиво и честно умирать, но совершенно не научились как сле¬
дует жить. Этого теперь мало! Теперь мы должны во что бы то ни стало учиться
устраивать свою жизнь, — все, всем народом!
Во главе этого движения в настоящий момент нашей жизни должны встать
Русские офицеры, которым вверена ныне вся русская деревенская молодежь.
Офицерство должно вдохнуть живую жизнь в рыхлую, духовно не сформиро¬
вавшуюся солдатскую массу.
Солдатская душа ищет сейчас ответа на животрепещущие вопросы жизни,
она жаждет правдивого освещения событий среди лжи, которой они окружены;
на все эти вопросы должны солдатам ответить духовные пастыри их и старшие
их братья — офицеры; старшие и по возрасту и по количеству сведений. Эти
ответы в общей сложности должны дать солдатам общее направление их духов¬
ной жизни, сообщить им нравственное мировоззрение и одушевить их на вели¬
кий подвиг жизни.

78
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Это возрождение солдатской души, молодой, жаждущей жизни и отыски¬
вающей правду жизни, — это духовное перерождение солдатской массы может
быть главнейшим моментом возрождения нашей Родины...
Русские пушки и русские пулеметы стали не защищать свое Отечество,
а помогать грабить безоружных жителей. Так солдаты, заменившие Псалтирь
неприличными и богохульными песнями и забывшие Святое Евангелие, забыли
даже свой Образ Божий и сделались дезертирами и мародерами...
Итак, нужно теперь заняться возрождением Родины, ее духовным оздоров¬
лением, и, чего не дала наша прежняя школа для детей, то должна дать школа
для солдат — серьезный, умный и интеллигентный строй нашей новой армии...
Само присутствие офицера должно облагораживать солдат, этого очень легко
достигнуть, потому что этого достигают более уважающие свое звание сестры
милосердия...
Но мне пришлось однажды видеть такую картину. Полчаса на одной станции
стоял воинский поезд и полчаса из поезда раздавалась ужасающая брань бездон¬
но мерзкого содержания. А офицеры (трое) ходили вдоль поезда и делали вид,
что их ничто не интересует. Но что-то не понравилось одному из них и он стал
щеголять перед подчиненными еще более скверными словами.
Картина вышла, в конце-концов, ошеломляющая для людей, уважающих
«христолюбивое воинство»...
Все подобное должно быть твердо и решительно, какими угодно мерами,
удалено из жизни. — Воин это подвижник, это мученик долга, и старший воин
должен быть образцом для воинов младших. И все они вместе должны из себя
представлять одну дружную, христианскую семью...
При таких условиях большевизм будет вырван с корнем из народной души, —
он будет побежден не только кровью лучшего русского офицерства, но и его
подвигом жизни в воспитании солдат как честных граждан и чистых нравствен¬
но людей...
Вот великая цель нашей армии; вот в чем заключается святое и великое слу¬
жение русского офицерства, служение вечной правде в любви к своему родному
народу.
Да благословит вас Господь великие труженики - русское офицерство,
в вашем святом подвиге; да укрепит вас Господь в любви к Родине и к вашей
братии — солдатам, чтобы вместе с ними единым сердцем, в полном единоду¬
шии совершать жертвенное служение Высшей Божией правде. А это служение,
несомненно, сделает счастливой нашу многострадальную Россию...»77.
Не только приходам предстояло стать обновленными звеньями будущего
государства. Помимо приходов немаловажное значение приобретало создание
новых общественных организаций и политических структур, осуществляющих
своего рода «смычку» между Церковью и населением. Подобные организации
создавались во всех регионах Белого движения. В Архангелогородской епархии
был образован «Союз духовенства и мирян», сумевший добиться от Временного
правительства Северной области восстановления обязательного преподавания
Закона Божия во всех светских учебных заведениях, недействительности гра¬
жданского брака, признававшегося органами советской власти. Союз вклю¬

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
79
чал в свой состав двух представителей от каждого приходского Совета (одно
духовное и одно светское лицо) и семь членов по избранию Общего Собрания.
Председателем Союза был избран Смотритель епархиального училища, прото¬
иерей Виктор Чекан, а делопроизводителем - секретарь Епархиального Совета
Д.С. Соколов.
Союзом в Париж, Н.В. Чайковскому было направлено обращение, перечи¬
слявшее факты репрессивной политики советской власти в отношении духовен¬
ства в Северной области. Союз, во взаимодействии с Объединенным Комитетом
Архангельских общественных организаций, добивался создания специальных
комитетов в каждом сельском приходе, задачами которых признавались «высту¬
пления и соответствующие разъяснения о большевизме и большевиках», «рас¬
пространение литературы», «сбор средств на борьбу за Родину». Епархиальное
собрание, состоявшееся в июне 1919 г. в Архангельске приняло решение о раз¬
витии в крае миссионерства, связанного с разъяснением прихожанам реше¬
ний Всероссийского Поместного Собора. В сентябре 1919 г., ввиду эвакуации
союзных войск из Северной области, Союз отправил обращение к архиеписко¬
пу Кентерберийскому «с просьбой о братской помощи», с которым в Лондон
был отправлен настоятель кафедрального Собора протоиерей Иоанн Лелюхин.
В условиях ожидаемого в конце 1919 г. отступления фронта, Союз предлагал
содействие правительству в эвакуации семей военнослужащих Северной армии
в Мурманск и Соловецкий монастырь.
В Омске работало Омское Епархиальное братство ревнителей Православия,
Русской народности и христианской благотворительности. Во Владивостоке
работало «Общество ревнителей Православия», в Иркутске — «Братство защиты
Веры и Родины». В Екатеринодаре (с января 1919 г), а затем в Новочеркасске по
инициативе протоиерея Владимира Востокова начало работу «Всероссийское
братство святителя Святого Креста». В его Уставе отмечалось четыре цели:
«Содействовать укреплению православной веры в русском народе; всячески
способствовать восстановлению в прежнем благолепии православных святынь;
распространять просвещение в духе христианской веры и исконных русских
начал», а также содействовать «к устроению народной жизни в мире и взаим¬
ной любви русских людей между собой». Следовало «вести беспорочную жизнь,
добросовестно участвовать в святых таинствах и богослужении..., словом и делом
участвовать в защите Святой Православной Веры». В отделы Братства входили
члены приходов, издавалась газета «Вечевой благовест», планировалось созда¬
ние отрядов «воинов-крестоносцев на борьбу с гонителями Святой Веры»78.
Особое место среди общественных организаций, непосредственно связан¬
ных с Православной Церковью, занимало образованное в Омске Церковно¬
народное Братство Московского Святителя Гермогена, о важности поддержки
которого архиепископ Сильвестр писал Колчаку. Его учредительное собра¬
ние состоялось 14 июля 1919 г. После молебна, отслуженного архиепископом
Сильвестром, был заслушан доклад председателя Братства протоиерея Петра
Рождественского, изложившего основы утвержденного Устава организации.
В нем провозглашалось, что «Братство Московского Святителя Гермогена ста¬
вит своей задачей объединение русских православных людей всех званий для

80
Белое дело 6 России. 1919 — 1922 гг.
защиты Церкви и Родины, укрепляя в общественном сознании мысль, что, как
и встарь, подлинным источником духовного и государственного возрождения
нашей Родины является Святая Православная Церковь».
Отмечалось, что «для достижения этой цели Братство Святителя Іермогена
всемерно ревнует об усилении культурно-просветительной и общественной дея¬
тельности Православной Церкви». В организационном отношении Братство
включало в свой состав пять отделов, работа которых во многом совпадала с
деятельностью омского ВВЦУ, обеспечивая ему должную поддержку: «отдел
богослужебный (содействие благолепию церковного богослужения); церков¬
но-приходский (содействие устройству церковно-приходской жизни, развитию
благотворительной приходской деятельности, помощь армии и т.д.); законоучи¬
тельный и проповеднический (оживление особенно проповеднической деятель¬
ности привлечением к этому святому делу и светских лиц богословски-образо-
ванных, и вообще — церковно-настороеных и к этому способных); издательский
(издание для народа молитв и брошюр); примирительный (братское решение
недоразумений членов причта между собою и с прихожанами, по призыву цер¬
ковной власти)».
Территориальная деятельность Братства охватывала омскую епархию, одна¬
ко предполагалось, что «по мере расширения своей деятельности» будут откры¬
ваться отделения и «в других епархиях с разрешения местных Преосвященных».
Членами Братства могли стать «все священно-церковнослужители и верующие
из мирян, последние — по рекомендации 2-х членов Братства». Почетными чле¬
нами Братства считались все члены ВВЦУ, а также «преосвященные омские
викарии», «преосвященные Сибири, прибывшие в Сибирь из Советской России
и местностей, освобожденных от большевистской власти, а также Главный
Священник Армии и Флота». Общее Собрание Братства собиралось раз в год, а
чрезвычайное — «по мере надобности» (при кворуме 1/5 от общей численности).
Общее Собрание избирало на три года Правление из председателя и товари¬
щей («по числу секций»). Дела в Правлении решались простым большинством
голосов, а Покровителем Братства состоял «Высокопреосвященный Сильвестр,
архиепископ Омский и Павлодарский, коему и представляются все протоколы
Братства на Архипастырское благовоззрение»79.
На первом же собрании было решено обратить особое внимание на нравст¬
венное состояние белого тыла и, в частности, выступить против «недопустимой
вакханалии в г. Омске», против роста числа «мест увеселений и пьянства» и с под¬
держкой проведения в храмах архиерейских служений и торжественных вечер¬
них богослужений. На собрании 1 сентября 1919 г. архиепископом Сильвестром
было предложено продумать новые государственные лозунги, поскольку «За
Единую, Неделимую Россию» и «За Учредительное Собрание» - неопределен¬
ны и непонятны. Вместо них следовало принять лозунг «За Веру, Церковь и
Отчизну», «понятный и доступный для народа»80. Особое значение придавалось
содействию мобилизационным мероприятиям командования Восточного фрон¬
та и поддержке формирований Дружин Святого Креста.
Накануне эвакуации Омска, в начале ноября 1919 г., члены Братства содей¬
ствовали проведению богослужений, участвовали в тыловых работах, высту¬

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
81
пали с лекциями. Однако деятельность Братства оказалась недолгой. Активно
содействовал созданию Дружин Святого Креста бывший товарищ председателя
Главного Совета Союза русского народа, член IV Государственной Думы епископ
Томский и Алтайский Анатолий (Каменский). После оставления Омска белыми
армиями, Братство прекратило работу81.
Повседневная церковная жизнь, так или иначе, оказывалась связанной с
белой властью, поддерживавшей Церковь. В Омске, в неделю Преподобного
Иоанна Лествичника (30 марта 1919 г.) состоялся массовый «религиозно-патри¬
отический крестный ход» во главе с иконой Святителя Николая Чудотворца, в
котором участвовал Верховный Правитель. Многочисленные крестные ходы
прошли в Архангельске, в установленный Святейшим Патриархом и Священным
Синодом особый день покаяния (в неделю Святителя Григория Паламы — 16 мар¬
та 1919 г.). В Праздник Преображения Господня Братством Святителя Гермогена
был устроен день Святого Креста, во время которого на литургиях «произноси¬
лись поучения с призывом к верующим встать на защиту поруганной большеви¬
ками Церкви Христовой». 3 сентября 1919 г. в Омске также был назначен День
покаяния и молитвы. 14 сентября состоялось торжественное освящение стяга 1-й
Сибирской казачьей дивизии, отправлявшейся на фронт. Летом-осенью 1919 г,
во время «похода на Москву» белой армии, почти во всех городах и селах Юга
России восстанавливались богослужения, возрождалась приходская жизнь.
Труднее налаживалась церковная жизнь в прифронтовых районах. В Киеве,
несмотря на постоянную угрозу смены власти, во Владимирском соборе совер¬
шались постоянные молебны «о даровании победы Христолюбивому Белому
воинству», отпевали погибших. В полностью разграбленном Мгарском Спасо-
Преображенском монастыре близ г. Лубны Полтавской губернии уже спустя
неделю после его освобождения начались богослужения. Создавались просве¬
тительские общества, подобные «Всероссийскому Братству Святого Креста»
в Ростове-на-Дону, Екатеринодаре, Севастополе82.
Неоднократно, многотысячными тиражами издавались на занимаемой
белыми армиями территории Послания Святейшего Патриарха. Широкую
известность получили Послание от 19 января 1918 г. (издаваемое как «Анафема
большевикам»), Послание о Брестском мире от 5 (18) марта 1918 г, и, особенно,
Послание Совнаркому к годовщине «октябрьского переворота»83.
По мнению известного российского контрразведчика генерал-майора Н.С.
Батюшина, именно анафематствование революционеров могло стать основа¬
нием для создания воинских формирований, освященных именем Святейшего
Патриарха и ведущих борьбу с «безбожной властью». Делались попытки форми¬
рования специальных воинских частей с целью «спасения Православной Руси»
не только словом, но и делом. В белой Сибири таковыми стали формируемые
в августе-ноябре 1919 г. «Дружины Святого Креста». На белом Юге «Союз рус¬
ских национальных общин», возглавляемый монархистом, историком генерал-
майором А.Д. Нечволодовым, полагал необходимым именовать эти части как
«Легионы Святейшего Патриарха Тихона». В декабре 1919 г. в Одессе, по благо¬
словению и под личным наблюдением митрополита Платона был сформирован
«Отряд Священного долга»84.

82
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Сотни священнослужителей на белом Юге, Севере и в Сибири активно уча¬
ствовали в проповеднической работе в рядах белых армий. В архивных фондах
сохранились приказы, распоряжения о награждениях священников — за «неу¬
сыпные труды при исполнении служебных обязанностей», за совершение цер¬
ковных треб во время «гонений» — саном протоиерея и игумена, камилавкой и
скуфьею, наперсным крестом на георгиевской ленте, архипастырским благо¬
словением от епархиальных советов. Не нарушая канонически утвержденных
Собором правил, в 1919—1920 гг. на белом Юге проводились награждения свя¬
щеннослужителей клира (не епископата).
В Новочеркасске 1 сентября 1919 г. был заложен храм «Освобождения Дона»
в честь Чудотворной иконы Божией Матери Аксайской. С июня 1919 г. в столице
донского казачества при епархиальном училище начали работу военно-пропо¬
веднические курсы, готовившие пропагандистов для работы на фронте, в запас¬
ных частях. Предполагалось ежегодно готовить до 30 человек. В белых армиях
были восстановлены должности полковых священников85.
Отделами печати и пропаганды белых правительств издавалась многочислен¬
ная православная литература. На страницах журнала «Донская христианская
мысль» периодически публиковались «Материалы для проповеди», в которых
особое внимание уделялось борьбе с «идеями большевизма», в частности, с иде¬
ями социального равенства, преступного безбожия. Постоянно указывалось,
что воевать надо не с красноармейцами, которым необходимо «доброе пастыр¬
ское наставление и руководство», но с идейными коммунистами и комиссарами.
В таком же духе были написаны популярные статьи, брошюры, обосновывав¬
шие необходимость участия в гражданской войне тем, что советская власть и
ее защитники признавались не носителями государственного начала, а напро¬
тив, его разрушителями. Белые армии, призванные восстановить Русскую
Государственность, должны были восприниматься как защитники законной
власти, права и порядка86.
В указе ВВЦУ от21 июня 1919 г. говорилось о важности правильного соверше¬
ния богослужений и обязательности проповедей: «Ни одной минуты нельзя мед¬
лить для пробуждения в народе правильного понимания истины веры и нравст¬
венности, для возрождения его духовных сил, страха Божия, благоговения перед
Богом, уважения к порядку, честного отношения к долгу и др. добродетелей и
гражданских доблестей. Но для сего необходимо начинать с богослужения...
Необходимо обратить особенное внимание и на проповедь. Живое, простое, но
теплое и разумное, согретое христианскою любовью, слово с церковной кафе¬
дры должно вносить умиротворение в отягощенные неправдою нашего времени
сердца, установление в смущенные умы, порядок и мир в расстроенную жизнь.
На монастырях и церкви лежит величайшая обязанность: около церкви и во имя
Христа — примирять враждующих отдельных людей в целые классы общества;
мало по малу угашать распространившиеся в последнее время антихристианские
и антигосударственные коммунистические и другие идеи и неуклонно звать всех
к жизни честной, трудовой, согласно с верой нашей».
Важнейшее значение миссионерской, проповеднической работы подчерки¬
вал в своем докладе на Таврическом епархиальном съезде (под председательством

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
83
архиепископа Димитрия (Абашидзе)) протоиерей Сергий Булгаков. Известный
русский философ, будучи также профессором политэкономии Таврического
университета и активным участником Симферопольского «Общества философ¬
ских, исторических и социальных знаний», отмечал в своем выступлении, что
«лучший вид пропаганды не отрицательный, а положительный», а духовенство
обязано стремится «к самоуглублению и самоутверждению в вере, к поднятию
внутренней глубины и внешнего благолепия богослужения в храме».
Свои убеждения отец Сергий доказывал своей деятельностью, чтением
докладов: «Духовные основы большевизма», «О святых мощах (по поводу их
поругания)» и др. По воспоминаниям Маклакова, посетившего Крым в сентябре
1920 г. Булгаков был убежден, что «у духовенства сейчас совершенно задача не
политическая, не партийная, а задача воспитательная; Россия погибла именно
потому..., что народ испортился, что русская душа развратилась, и развратилась
она потому, что она забыла религиозные идеалы и усвоила начала современного
мировоззрения, жаждущего материальных благ..., духовенству нужно полностью
и целиком сделать призыв к этим чувствам и настроениям народной души, не
смущаясь никакими политическими, тактическими и партийными соображе¬
ниями».
Особое внимание уделялось необходимости усиления религиозных начал
в системе образования. В брошюре «Церковь и школа», изданной в 1919 г, отме¬
чалось, что «школа без преподавания Закона Божия и без законоучителей явля¬
ется питомником односторонним, развивающим только ум, но не согревающим
сердца, не укрепляющим воли молодого существа..., такие люди не способны
приносить пользу обществу.. Это и произошло с нашей молодежью, забывшей
свой долг перед Родиной на полях битвы, предавшись врагу за хитрые и заман¬
чивые обещания счастливой жизни (свободы, земли, равенства и других благ)...
Школа должна быть всеобщей, доступной всему народу (бедному и богатому).
Разносторонней по всем отраслям наук, но главным основанием в обучении
должно быть воспитание в христианском духе — в любви к религии, Родине
и вообще ко всему человечеству»87.
После поражения белых фронтов осенью-зимой 1919—1920 гг. ВВЦУ перее¬
хало в Крым. Сменивший Деникина на посту Главкома генерал-лейтенант П.Н.
Врангель был убежденным сторонником придания Православию характера
общегосударственной идеологии. В своих воззваниях он постоянно подчерки¬
вал, что белая армия борется за «поруганную веру и оскорбленные ее святыни».
Однако моральное состояние белых армий после понесенных поражений
было низким. В своих воспоминаниях Врангель писал, что в 1918—1919 гг.
«Войсковое духовенство сплошь и рядом было не на высоте. В связи с общей
работой по возрождению армии, я считал совершенно необходимым... прове¬
дение целого ряда мер для повышения нравственного уровня в войсках, в том
числе духовно-религиозного воспитания». Исходя из необходимости перемен,
Врангель произвел реконструкцию структур управления, осуществлявших связь
власти и Церкви. По его воспоминаниям, «разбитому душой, глубоко морально
потрясенному» Протопресвитеру Георгию Шавельскому было поручено «озна¬
комиться на месте с положением наших беженцев за границей».

84
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Тогда же, 31 марта 1920 г, сразу же после вступления в должность
Главнокомандующего, Врангель обратился с официальным письмом (№ 18)
к архиепископу Таврическому и Симферопольскому Димитрию, в кото¬
ром просил обратить внимание на способы «устройства высшей церковной
власти... согласно с основаниями, принятыми на Всероссийском Соборе».
Отсутствие необходимого кворума для принятия решений, безусловно, тор¬
мозило работу ВВЦУ. Следуя принципу «восстановления представительства»,
оставшиеся в Крыму члены Управления на заседании 6 апреля (присутство¬
вали архиепископ Димитрий, протопресвитер Георгий Шавельский и граф
П.Н. Апраксин) приняли решение, не созывая нового соборного совещания,
пополнить состав ВВЦУ участниками Всероссийского Поместного Собора,
оказавшимися в Крыму. Выбывшими из состава Управления признавались:
почетный председатель митрополит Антоний, председатель Управления архи¬
епископ Донской Митрофан, епископ Ростовский Арсений, протоиерей про¬
фессор А.П. Рождественский, профессор П.В. Верховской и граф В.В. Мусин-
Пушкин. Имевшиеся кандидаты в члены Управления (епископ Челябинский
Гавриил, епископ Владикавказский Макарий, епископ Александровский
Михаил, протоиереи Ломако и Лаванов и профессор Абрамов) также отсут¬
ствовали.
В новый состав были избраны: архиепископ Полтавский и Переяславский
Феофан (Быстров), викарий Таврической епархии епископ Севастопольский
Вениамин (оба от епископата); профессор Таврического университета прото¬
иерей Сергий Булгаков (от пресвитеров); член Всероссийского Собора А.А.
Салов (от мирян). Главный священник Черноморского флота протоиерей
Георгий Спасский заменил протопресвитера Георгия Шавельского, выехавшего
в Сербию. 8 апреля новый состав Управления был окончательно утвержден.
На заседании Совета при Главнокомандующем 4 июня 1920 г. был поднят
вопрос «об организации Управления делами Православного и Инославных
Исповеданий». Решено было отказаться от посредничества Управления испове¬
даний и сосредоточить все дела Православной Церкви в ведении исключительно
ВВЦУ, а также «признать, что учреждение в настоящее время самостоятельного
Управления исповеданий не представляется необходимым». Функции отдела
по «делам Православного Вероисповедания» переходили к ВВЦУ, а отдела по
«делам Инославных исповеданий» передавались в ведение Гражданского управ¬
ления по Отделу Внутренних дел. Председатель ВВЦУ получал право «непо¬
средственных докладов Главнокомандующему по делам Православной Церкви»,
а также право участия в заседаниях правительства с совещательным, а позднее —
и с решающим голосом.
С одной стороны, это означало общее следование политике сокращения бюд¬
жетных расходов, создания «упрощенного аппарата» в условиях ограниченной
территории белого Крыма. Но с другой, — демонстрировало фактическое утвер¬
ждение самостоятельной организации православного духовенства в его отноше¬
ниях с государственной властью, что свидетельствовало о смене курса нового
правительства. Статус государственной власти в определении богослужебно¬
го поминания не изменился. Указом ВВЦУ от 10 апреля 1920 г. за № 592 была

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
85
установлена следующая «формула поминовения за богослужениями Главкома
ВСЮР: «Благоверного Вождя и Правителя нашего»88.
В 1920 г. во главе Управления стал оказавшийся «старейшим иерархом на
территории, занятой Вооруженными Силами Юга России» архиепископ
Таврический Димитрий (архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан
ушел в затвор в монастыре в Новочеркасске, отказавшись проследовать за
отступавшими на Кубань частями ВСЮР), а почетным председателем по-преж¬
нему оставался митрополит Киевский и Галицкий Антоний, вернувшийся в
Севастополь после поездки в Югославию в сентябре 1920 г. 22 сентября 1920 г.
ВВЦУ был издан указ о совершенствовании приходской деятельности, кото¬
рой, как и в других регионах Белого движения, продолжало уделяться прио¬
ритетное значение. Указ предусматривал, что «для успешной и скорой работы
по возрождению прихода одних приходских сил оказывается недостаточно...,
ввиду новизны дела, которое отнюдь не может состоять лишь в упорядочении
церковно-приходского хозяйства, но должно выразиться в создании целого ряда
церковно-просветительных и религиозных приходских учреждений».
С этой целью следовало предусмотреть должности инструкторов («по край¬
ней мере двух») при ВВЦУ по «организации приходской жизни», которые,
«объезжая приходы» в Таврии, могли бы «давать все нужные указания, советы
и справки, в целях... сплочения верующих на почве не только религиозно-прос¬
ветительных, но и житейских интересов в единое целое, живущее устойчивым
христианским бытом, дорожащее Святою Церковью и привыкшее к широкой
общественности под руководством наиболее выдающихся и сильных приход¬
ских деятелей». Увы, изданный за месяц до начала «крымской эвакуации», указ
не осуществился.
Возможность развития приходской деятельности на основе хозяйствен¬
ной работы предполагалась в качестве первичной задачи, причем отмечалась
данная тенденция в разных регионах. В апреле 1920 г. с инициативой развития
приходов выступил инженер П.В. Виридарский (соратник В.В. Шульгина по
конспиративной «Азбуке»), предлагавший для «национально-государственно¬
го воспитания народа... создание из православного прихода основной ячейки
общественной и государственной жизни», а также устройство «мощной сети
приходских кооперативов со своим центральным кооперативным учреждени¬
ем». По свидетельству исследователя белого Крыма Н. Росса, «в июне был подан
Церковному управлению другой проект, от «Русского народного кооператива»,
предлагающий подобные мероприятия... В проекте указывалось на связь объ¬
единения русского народа на почве экономической с объединением на почве
церковной и политической и предлагалось из приходских кооперативов создать
«религиозно-коммерческие предприятия».
Примечательно, что еще в феврале 1919 г. аналогичный проект развития коо¬
перации на основе приходов был предложен в Забайкалье. В читинской газете
«Русский Восток» была опубликована статья иерея П. Колкова «С чего начинать
строительство церковного прихода». В ней говорилось, что после обязатель¬
ного проведения приходского собрания, призванного выявить всех наличных
и активных членов прихода, нужно приступить к юридической регистрации,

86
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
утвердить план развития просветительной и религиозной работы: «Но, чтобы
выполнить эти сложные задачи — просвещения и благотворения в приходе,
необходимы средства и средства весьма значительные. Поэтому неотложно сле¬
дует, в целях изыскания средств, каждому приходу открыть свой приходской
кооператив и на средства этого потребительского общества устроить, по мере
сил, и школу, и приют, и богадельню, и дом для разумных развлечений. А со вре¬
менем, чтобы придать более мощи приходским кооперативам, приходам, необ¬
ходимо объединяться в Союз»89.
В Крыму 1920 г. происходили перемены и в структурах военного духовенства.
Для усиления его авторитета Врангель принял решение, во многом аналогичное
принятому осенью 1919 г. в белой Сибири. Должность Протопресвитера была
заменена должностью «епископа армии и флота», в которой был утвержден епи¬
скоп Севастопольский Вениамин (Федченков). Епископ Вениамин, благосло¬
вивший Врангеля на принятие должности Главкома ВСЮР, стал, таким образом,
совмещать управление своей епархией с духовным окормлением Русской армии
и флота (хиротония архимандрита Вениамина во епископа Севастопольского,
викария Таврической епархии состоялась в Покровском соборе г. Севастополя 10
февраля 1919 г., ее возглавил архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе)).
Каки в белой Сибири, осенью 1919 г., в Таврии 1920 г. было принято постанов¬
ление (№ 681) со ссылкой на определения Всероссийского Поместного Собора.
ВВЦУ, «руководствуясь определениями Священного Собора Православной
Российской Церкви от 2 декабря 1917 г. о правовом положении Православной
Российской Церкви, признает целесообразным переименовать Управляющего
военным и морским духовенством в «Епископа Армии и Флота». Указом ВВЦУ
от 10 апреля 1920 г. № 593 было «постановлено поминать епископа Вениамина
«епископом Севастопольским и всего Христолюбивого воинства». Помощником
епископа Вениамина стал протоиерей Георгий Спасский, а чиновником для
поручений — капитан 1-го ранга А. Свечин. Правда, подобная перемена долж¬
ностей многими объяснялась как нарушение иерархических традиций. Генерал
Шиллинг отмечал, что епископ Вениамин был «вопреки всем правилам, как бы в
награду за его агитационную деятельность в пользу генерала Врангеля , — назна¬
чен Протопресвитером Военного духовенства, взамен законного Протоиерея
отца Георгия Шавельского»90.
15 июня 1920 г. в штат Управления был официально введен единоверческий
священник — протопоп Иаков Никулин. 24 октября была утверждена должность
католического капеллана. Деятельность епископа Вениамина, часто выезжав¬
шего на фронт, посещавшего лазареты, неоднократно выступавшего на торже¬
ственных парадах и молебнах, оказывалась иногда даже более заметной, чем
деятельность ВВЦУ, которое постепенно передавало часть своих полномочий
(в частности, в проповеднической работе во вновь занимаемых районах Таврии)
армейскому духовенству91.
В 1920 г. священники активно участвовали в жизни армии. Один из офице¬
ров вспоминал, что накануне наступления, «кажется, в первый раз за всю гра¬
жданскую войну, полковые священники были на месте: напутствовали части
в бой, хоронили убитых и жителям напоминали, что пришло Христолюбивое

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
87
воинство». Управление военным и морским духовенством учредило должности
10 штатных «проповедников» в армии (приказ Врангеля № 3006 от 10 апреля
1920 г. подтверждал данное решение). Среди них были достаточно авторитет¬
ные на белом Юге священнослужители: протоиерей Владимир Востоков, иерей
Валентин Руденко, иерей Михаил Пелех. И хотя эта должность уже существо¬
вала (ее занимал, например, протоиерей Валентин Свенцицкий), новым стало
увеличение численности проповедников, применительно к структуре Русской
армии, и установление новых окладов по Управлению военным и морским духо¬
венством. Приказом от 30 сентября оклады полковых священников приравнива¬
лись к окладам младших офицеров (7 класса).
Само Управление «на период военных действий» переходило в непосредст¬
венное ведение Штаба Главнокомандующего. Предполагалось также ведение
религиозной работы не только в войсках, но и в прифронтовой полосе, среди
местного населения: «Проповедники, прибыв в корпуса до перехода их в насту¬
пление, по занятии нового района, могли бы незамедлительно начать проповедь
Слова Божия, излагая попутно наши задачи по воссозданию России на новых
началах»92.
Праздник «Воздвижение Честнаго и Животворящяго Креста Господня» (14
сентября) был объявлен «днем покаяния», а предшествующие дни (12 и 13 сен¬
тября 1920 г.) — «днями траура и молитвенной памяти убиенных и в смуте погиб¬
ших». В эти дни запрещались «всякого рода публичные зрелища и увеселения».
Были совершены праздничные молебны при прибытии в Крым Чудотворной
Иконы Богородицы Знамения (Курской Коренной), спасенной из Коренной
пустыни отступавшими белыми войсками. В Севастополе, Ялте, Симферополе,
вблизи самой линии фронта служились торжественные молебны, проводились
крестные ходы. Как и в июне 1919 г. после окончания работы Юго-восточного
Собора, Врангелем 14 сентября 1920 г. был отдан приказ № 3639 о снятии уголов¬
ных наказаний и дисциплинарных взысканий с военнослужащих, осужденных,
в частности, за «преступления, связанные с корыстными мотивами», за само¬
вольные отлучки, за неявку по мобилизациям. Специальным распоряжением
для бывших военнопленных были изготовлены новые нательные кресты, взамен
лишенных во время службы в РККА93.
17 октября 1920 г. начальником канцелярии Управления военным и морским
духовенством Е. Махароблидзе на имя епископа Вениамина было подано хода¬
тайство об увеличении числа священнослужителей в воинских частях. Ссылаясь
на порочный пример смещения с должности полкового священника иерея
Потапия Лызлова (6 кавалерийского полка) единоличным решением командира
полка, считалось необходимым подтвердить право замещения должностей духо¬
венства исключительно решениями епископа Вениамина.
Предлагалось назначить благочинных дивизий, а также корпусных и бри¬
гадных благочинных, должности которых были предусмотрены еще решениями
Протопресвитера. Однако, и этого было недостаточно. «При ходе современной
войны, оторванности воинских частей от Высшей Церковной военно-духовной
власти и затруднительности в почтовых сношениях, для урегулирования пастыр¬
ской деятельности в Армии и лучшей постановки дела религиозно-нравственно¬

88
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
го воспитания воинских чинов» предполагалось необходимым, чтобы и «каждая
Армия имела своего священника». Тем самым иерархия военного духовенства
приобретала завершенный вид, объединяя все структуры епархиального управ¬
ления армии и флота («необходимо объединение духовенства не только в преде¬
лах дивизии, но и всего Корпуса или всей Армии, в порядке внутреннего управ¬
ления»). И все же протоиереем Георгием Спасским на докладе была наложена
следующая резолюция: «Учреждение должностей Священников Армии нахожу
сейчас несвоевременным. В остальном согласен»94.
Что касается корпусных благочинных, то в делопроизводстве Управления
сохранилась «Инструкция», в соответствии с которой данные должности опре¬
делялись как: «Ближайшие помощники управляющего военным и морским
духовенством», обязанные «исполнять все законные распоряжения по сноше¬
нию с духовенством корпусов, наблюдению и руководству деятельностью госпи¬
тального и запасных частей духовенства». Помимо строевых частей армейских
корпусов благочинный считался также наставников «всех неприданных к диви¬
зиям и полевых запасных госпиталей и лазаретов Общества красного Креста и
Белого Креста и Союза Земских Городов, а также эвакопунктов, расположенных
в районе того корпуса, при котором благочинный состоит».
Благочинному следовало «наблюдать, чтобы священниками: возможно чаще
совершались богослужения; посещались раненые; напутствовались умираю¬
щие; хоронились с подобающей честью умершие..., чтобы ни один госпиталь и
лазарет и ни одна воинская часть Корпуса не оставалась без пастырской помо¬
щи». «Корпусные благочинные наблюдают за тем, чтобы духовенство частей
армии находилось возможно ближе к воинским частям, при Штабах полков или
при перевязочных пунктах, но отнюдь не в глубоком тылу — в обозах 2-го разря¬
да»95.
Так проходила церковная жизнь на территориях белых правительств в 1918—
1920 гг. В условиях гражданской войны, казалось, должна была остановиться
церковная жизнь, не нужной становилась проповедь любви и милосердия. Но
и в это трагическое для нашего Отечества время Русская Православная Церковь
не осталась в стороне от происходящего. Более того, в это время гораздо острее,
напряженнее стала чувствоваться необходимость пастырского наставления,
нравственной помощи русским людям. Как писал выдающийся церковный
мыслитель и проповедник Святитель Феофан Затворник Вышинский еще в
середине XIX столетия: «Сколько знамений показал Господь над Россией, избав¬
ляя ее от врагов сильнейших и покоряя ей народы! Сколько даровал ей посто¬
янных сокровищниц, источающих непрестанные знамения, — в святых мощах
и чудотворных иконах, рассеянных по всей России! И, однако, во дни наши
россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне впа¬
дает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья тайком сплетает свои
верования, в которых думает совместить и спиритизм и теологические бредни с
Божественным Откровением. Зло растет, зловерие и неверие поднимают голову,
вера и Православие слабеют. Неужели же мы не образумимся? ... И будет, нако¬
нец, то же у нас, что, например, у французов и других... А если это будет, что,
думаете, будет нам за то в день судный после таких Божиих к нам милостей?

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
89
Господи! Спаси и помилуй Русь Православную от праведного Твоего и надлежа¬
щего прещения!»
Такими словами Святитель Феофан наставлял паству в Вере и уповании на
Милосердие Господние, напоминая и об опасности уклонения в еретические
соблазны, распространившиеся на Руси на рубеже XIX — XX столетий. «Зловерие
и неверие», увы, оказались достаточно сильны для того, чтобы питать революци¬
онные смуты 1905 и 1917 годов.
Но и в Смутные времена продолжался тернистый путь к Божественной
Правде. В Белом движении проявился не только военно-политический, но и
духовный смысл противостояния с «большевизмом». Достаточно полно это отра¬
зилось в многочисленных воззваниях, проповедях, посланиях, с которыми обра¬
щались в то время к своей пастве пастыри и архипастыри Русской Православной
Церкви. Среди них особое внимание следует обратить на проповеди, посвящен¬
ные не только обоснованию «борьбы с большевизмом», но и призывавшие к
милосердию и покаянию. На смену революционному атеизму и радикальным
социалистическим учениям первых периодов истории Белого дела, приходило
стремление усилить участие Церкви в жизни общества.
Опыт участия Церкви в государственных, административных (в частно¬
сти, на уровне осуществления регистрационных обязанностей) делах сущест¬
вовал, благодаря «синодальному периоду» XVIII XIX вв., во время которого
Православная иерархия считалась неотъемлемой частью аппарата управления.
В политико-правовой программе Белого движения наиболее важным признава¬
лось уже осуществление не административно-управленческих функций, а воз¬
рождение духовной жизни, нравственного возрождения.
В области реформ в политико-правовой организации показателен опыт осу¬
ществления Приходского устава, выработанного Всероссийским Поместным
Собором, на территориях белых правительств. Приходы должны были выпол¬
нять весьма широкий круг обязанностей. Не ограничиваясь просветительными,
благотворительными, регистрационными функциями, а также задачами разви¬
тия местной экономической жизни (через создание приходских кооперативов),
они могли стать реальными структурами местного самоуправления. Церковно¬
приходская организация вполне могла стать основой новой русской государст¬
венности, в том ее виде, как это представлялось в политических проектах Белого
движения.
Тенденция развития взаимоотношений Церкви и государственной власти
была таковой, что Церковь могла стать надежным союзником, сотрудником
военно-политических структур Белого движения. Однако сотрудничество омра¬
чалось, нередко, недостаточным пониманием существа религиозной жизни со
стороны представителей белой власти. В этом отношении показательны доку¬
ментальные свидетельства епископа Вениамина, отраженные им в докладной
записке на имя председателя Правительства Юга России А.В. Кривошеина.
Составленная на основании впечатлений от поездки по уездам Северной Таврии
летом 1920 г., записка отмечала факты нарушения законности белыми офице¬
рами и солдатами, недостаточного внимания к нуждам населения, реквизиции
и мобилизации, проводившиеся в отношении к таврическому крестьянству.

90
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
В частности, говорилось о важности укрепления авторитета местной власти,
о «необходимости любви к личности», поскольку доблесть белых армий может
«погубить тыловая власть»: «Неужели мы не исцелились еще доселе. Неужели
мы не чувствуем, что народ нас еще сторонится, не доверяет и не любит за преж¬
ние наши грехи превозношения, отчуждения, неуважение к его личности».
Выход, по мнению епископа Вениамина, представлялся в том, чтобы «во-
первых, все, начиная с Главнокомандующего посещали народ, бывали в дерев¬
нях, говорили с ним задушевно, просто, а не чурались его и не ограничива¬
лись одними лишь торжественными заездами; нужно чтобы народ видел, что
ему доверяют, и уважают его личность, любят его по-христиански. Во-вторых,
необходимо, чтобы всякие грубости искоренялись беспощадно, как провока¬
ционно-губительные действия, подрывающие нравственные взаимоотноше¬
ния между высшими и низшими. В-третьих, необходимо, чтобы перестал народ
бояться и чураться нас; для этого нам нужно всячески опасаться давления сво¬
ей личностью, особенно кто занимает высокое положение; великая заслуга
начальника сочетать власть с простотой». Повторяя характерную для многих
идеологов Белого дела идею о том, что «большевизм есть явление больше рели¬
гиозно-нравственного характера, чем политическое и экономическое», епи¬
скоп Вениамин отмечал, что «посему нужно всемерно нашей Армии и нашей
Власти быть в этом отношении на высоте и искренними в словах и делах. Наша
Армия должна отличаться от большевистской очень резко. Тогда и без агитации
нас будут приветствовать и любить. Я утверждаю, что это значит гораздо более,
чем даже земельная реформа. Нам нужна любовь народная; а ее не купишь ни
демагогией, ни корыстью... Корень большевизма в духовной болезни, а, следо¬
вательно, и выздоровление народа — в религии, еще далеко не всеми и неглубо¬
ко понято. Но надеюсь, более близкое общение с самим народом научит, кого
следует, этой аксиоме. А если не научит и теперь, то, следовательно, не нам
спасать Россию. Для этого Господь изберет других более цельных и сильных
людей, а если мы хотим это дело делать, то без веры, без Бога не сокрушить
врага безбожного»96.
Безусловно, при более длительном времени взаимодействия Церкви и госу¬
дарственной власти подобные «трения» были бы устранены. Но хронологиче¬
ские рамки Белого движения в России оказались очень ограниченными.
В сравнении с воспоминаниями митрополита Вениамина «На рубеже двух
эпох» (написанных уже в 1940-е гг., в том числе и после отъезда владыки в СССР)
подобные оценки могут считаться более объективными, свидетельствующими
не о «безблагодатном» характере Белого дела, а лишь о временных ошибках. Но и
в своих воспоминаниях, бывший Епископ армии и флота приводил искренние,
достоверные свидетельства своего участия, как священнослужителя, в Белом
движении: «Всякому понятно, что я встал на сторону белых, а не красных. Все
белое было мне знакомым, своим прошлым, а главное — религиозным... Пришел
к власти генерал Врангель и он сам просил меня возглавить духовенство армии и
флота Русской Армии. Мое желание сбылось: я вошел активным членом в белую
семью героев. Я тоже не думал о конце или победах, как и другие, а шел на голос
совести и долга. И в этом душевном решении не раскаиваюсь и теперь.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
91
Пусть это было даже практической ошибкой, но нравственно я поступил по
совести. И мне тут не в чем каяться. Подобным образом, вероятно, и даже много
лучше чувствовали и рассуждали вожди и прочие добровольцы. Потом в армию
влились уже и политические противники коммунистов, и насильно мобилизо¬
ванные крестьяне, и озлобленные корыстные защитники старых привилегий, и
просто охотники, каких немало бывает во время революций. Но первоначаль¬
ники белые были люди долга и чести. Ну, конечно, не святые. А разве на другой
стороне были люди святые? Аразве третьи, нейтральные, были лучше этих греш¬
ников, но жертвовавших собой?»97.
Рассматривая особенности церковной организации, нельзя забывать также,
что вплоть до ноября 1920 г. никаких антиканонических решений ВВЦУ не при¬
нимало, и сам факт создания подобных управлений на Востоке и Юге России не
был нарушением порядка Русской Православной Церкви. В отношении дейст¬
вовавших в Сибири и на Юге России «нарушителей» церковных канонов (если
их допустимо считать таковыми) никаких официально осуждающих актов на
протяжении 1917—20 гг. Святейшим Патриархом не издавалось.
Напротив, известным постановлением Патриарха, Священного Синода и
Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 г. за № 362 утверждалось, что
в случае, если епархия «вследствие передвижения фронта, изменения государ¬
ственной границы и т.п. окажется вне всякого общения с Высшим Церковным
Управлением или само Высшее Церковное Управление во главе с Святейшим
Патриархом прекратит свою деятельность, епархиальный Архиерей немедленно
входит в сношения с Архиереями соседних епархий на предмет организации
высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в
одинаковых условиях». Выполнить данное указание должен был каждый архи¬
ерей («непременный долг старейшего в означенной группе по сану Архиерея»),
Однако нужно учитывать, что данное распоряжение касалось лишь тех епар¬
хий, которые находились в каноническом ведении Святейшего Патриарха, а это
было возможно только в период существования Белого движения на террито¬
рии России. В Зарубежье организация церковных управлений эмигрантами из
России уже могла считаться не вполне каноничной, что и повлияло впослед¬
ствии на осуждение Святейшим Патриархом политических решений Русского
Всезаграничного Церковного Собора 1921 г.98.
Деятельность данного церковного собрания заслуживает отдельного рас¬
смотрения. Его решения повлияли на направление деятельности будущей
Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ), и наряду с решениями
Рейхенгалльского съезда (Съезда хозяйственного восстановления России, про¬
ходившего в баварском городе Бад-Рейхенгалль 29 мая — 5 июня 1921 г.) оказа¬
ли воздействие на эволюцию политического курса Белого движения не только
в 1921 — 1922 гг., но и в последующие десятилетия Русского Зарубежья. После
«крымской эвакуации» ВВЦУ «правопреемственно» продолжало свою работу,
будучи переименованным в Высшее Русское Церковное Управление Заграницей.
Его почетным, а по существу — единственным, председателем являлся митропо¬
лит Антоний (архиепископ Таврический Димитрий остался в Крыму). В правовом
отношении Управление опиралось на «благословения Вселенской Патриархии и

92
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Святейшего Патриарха Сербского» и «признание Его Святейшества Святейшего
Тихона, Патриарха Московского и Всея России (указ Священного Синода
Всероссийской Православной Церкви 8 апреля 1921 г, № 424).
Тем не менее необходимость созыва церковного Собрания была очевид¬
на. С данной инициативой выступил епископ Вениамин. Секретарь Высшего
Церковного Управления Е. Махароблидзе так писал о причинах созыва
Собрания: «Расстройство русских церковных дел заграницей, вызванное для¬
щейся российской смутой и отсутствием связи с всероссийской Церковной цен¬
тральной Властью, большой наплыв русских беженцев заграницу, образовавших
собой в местах рассеяния целые колонии и лагери, нуждающиеся в пастырском
попечительстве..., пропаганда врагов Русской Православной Церкви; заботы
о наилучшем пастырском окормлении русских беженцев и воинских частей
Русской Армии».
На заседании Управления 19—21 апреля 1921 г. было решено «организовать
Собрание представителей Русской Православной Церкви за границей для объе¬
динения, урегулирования и оживления церковной деятельности»99. Его статус и
представительство отличались от Всероссийского Поместного Собора и Собора
на Юго-Востоке России, поскольку отсутствовала непосредственная связь с
«Русской землей». Выборы могли проводиться лишь на основе делегирования
представителей от русских организаций в Зарубежье, хотя сам состав Собрания
не отличался от периода 1917—1920 гг. В его работе должны были участвовать
«епископы, клирики и миряне». Епископы («правящие и неправящие») входили
в состав Собрания «по должности». Выборы по волостям и уездам Российского
государства заменили выборы по зарубежным «округам и районам» (15 округов
и 16 районов), в числе которых были: «С. Америка, Япония, Китай, Сербия,
Болгария, Эстония, Франция, Германия, Дальний Восток (предполагалось при¬
бытие представителей от Владивостокской епархии, на территории которой дей¬
ствовало антибольшевистское Приамурское правительство), Швеция, Дания,
Испания, Англия, Швейцария, Чехия, Палестина (Александрия), Бизерта» и др.
От данных территорий предполагались выборы одного епископа, двух клириков
(иерея или диакона) и четырех мирян.
Формально округа Западной Европы признавались зависимыми от епархи¬
альной власти «Управления Преосвященного Евлогия». От «военных общин»
(мест дислокации воинских частей Русской армии и флота) делегировались по
два клирика и четыре мирянина. Отдельные приходы, «не ожидая особых ука¬
заний», избирали на Собрание по одному клирику и мирянину. Кроме того, все
«члены Всероссийского Поместного Собора» входили в состав «Заграничного
Собрания» как «действительные члены по положению». В организационном
отношении была принята такая новация, как приглашение правящими епи¬
скопами, сверх избранных, «лиц на правах членов — по расчету не более двух
на округ — по своему усмотрению или по представлению лица, организовав¬
шего представительство». Почетным Председателем Собрания был утвержден
Святейший Патриарх Сербский Димитрий.
В итоговом списке участников Собрания значились члены Управления
(митрополит Антоний, митрополит Платон, архиепископ Полтавский и

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
93
Переяславский Феофан, епископ Челябинский и Троицкий Гавриил, епи¬
скоп Александровский Михаил, епископ Севастопольский Вениамин, Е.И.
Махароблидзе), управляющие русскими православными общинами за грани¬
цей (Константинопольского округа архиепископ Кишиневский и Хотинский
Анастасий, Болгарского округа епископ Дубенский преосвященный Серафим,
архиепископ Волынский и Житомирский Евлогий), пребывающие в Зарубежье
русские епископы (епископ Курский и Обоянский Феофан, епископ
Белгородский Аполлинарий, епископ Сухумский и Абхазский Сергий, епи¬
скоп Царицынский Дамиан, епископ Сумский Митрофан, епископ Аксайский
Гермоген), члены Всероссийского Поместного Собора (Протопресвитер Георгий
Шавельский, профессор А.П. Рождественский, князь Г.Н. Трубецкой, А.В.
Карташев, граф П.Н. Апраксин, граф Граббе, капитан 1-го ранга А.А. Свечин,
граф Бобринский, М.В. Родзянко и др.).
Избранными от округов оказались такие известные деятели белых пра¬
вительств и антибольшевистских общественных организаций, как сенаторы
Ненарокомов и Бельгардт, князь А.Б. Ширинский-Шихматов, А.Ф. Трепов,
С.М. Третьяков, П.А. Барк. От «военно-морских церковных округов» были
избраны генералы Барбович, Зборовский, Науменко, Адамович, Экк, терский
атаман Вдовенко, капитан 1-го ранга Апрелев, протоиерей Г. Спасский. Кроме
того Управление «пригласило» известных политиков и общественных деятелей:
Н.Е. Маркова, П.П. Извольского, А.А. Ритгиха, П.Н. Краснова, И.А. Наживина,
профессора П.П. Новгородцева, Н.Н. Львова, генерала Н.С. Батюшина. Среди
приглашенных на Собрание от имени епархиальных преосвященных также были
участники Белого движения: Немирович-Данченко, профессор Вернадский,
граф Мусин-Пушкин, генералМрозовский, П.С. Толстой-Милославский. Состав
участников, в числе которых оказались и члены избранного на Рейхенгалльском
съезде Высшего Монархического Совета, позволяет говорить о существенном
преобладании сторонников правых, монархических принципов, что, безуслов¬
но, повлияло на принятые Собором решения. Почетными гостями (без права
голоса) были председатель Совета министров в Королевстве С. X. С. Н. Пашич, а
также «представители Российской Государственности»: Главком Русской армии
и его начальник штаба — генералы Врангель и Шатилов, старейшина дипкорпуса
М.Н. Гире, российский посланник в Югославии В.Н. Штрандман.
В утвержденном Наказе Русскому Заграничному Церковному Собранию
отмечалось, что оно «должно действовать на основании слова Божия и священ¬
ных канонов Церкви, имея в виду необычайное положение Русской Церкви
за границей». При этом указывалось на благословение Собрания Святейшим
Патриархом Сербским и согласование его деятельности с «канонической юрис¬
дикцией Сербской Патриархии». Кворум для начала работ был установлен как
«половина явившихся на Собрание членов, прибывших к моменту открытия
Собрания». А для принятия необходимых решений признавалось достаточным
«простого большинства голосов».
Однако, как и в практике работ Всероссийского Поместного Собора 1917—
1918 гг. и Юго-Восточного Собора 1919 г, все законоположения должны были
утверждаться Совещанием епископов. В Собрании были учреждены отде¬

94
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
лы: Высшего и окружного Церковного Управления (во главе с митрополитом
Антонием), Приходской (возглавлял епископ Михаил), Хозяйственный (епи¬
скоп Аполлинарий), Судебный (епископ Феофан), Просветительский (епископ
Гавриил), Миссионерский (епископ Серафим), Военно-Церковный (епископ
Вениамин). В отличие от предшествующих Соборов, в составе Карловацкого
Собрания работал отдел Духовного возрождения во главе с архиепископом
Анастасием. Этим отделом были разработаны важнейшие идеологические резо¬
люции.
Собрание, начавшее свою работу с торжественных богослужений в Кафед¬
ральном Соборе 21—22 ноября 1921 г, в первых же своих актах постановило
приветствовать Святейшего Патриарха Тихона, а также Святейшего Патриарха
Димитрия, Короля Сербского, Государыню Императрицу Марию Феодоровну
и генерала Врангеля. На первом же заседании выступил А.Ф. Трепов, потребо¬
вавший исключения из состава Собрания М.В. Родзянко, несмотря на его статус
члена Всероссийского Поместного Собора. В вину бывшему Председателю ГѴ
Государственной Думы ставилась его телеграфная переписка с командованием
Северного фронта в феврале 1917 г., ставшая известной благодаря публикаци¬
ям приложений к воспоминаниям генерала А. С. Лукомского в Архиве русской
революции.
На заседании 23 ноября Родзянко передал письменное заявление, в кото¬
ром отмечал, что «ввиду нарастающего недовольства среди членов Церковного
Собрания его присутствием среди них, из глубокого уважения к Владыке
Председателю и святости Церковного Собрания», он «отказывается от при¬
сутствия в Церковном Собрании и выбывает из числа членов его». Заседание
25 ноября началось с оглашения благодарственной телеграммы Собранию от
Императрицы Марии Федоровны. Протоиерей Георгий Ломако заявил протест в
отношении решений Собрания, принятых Епископским Совещанием (отмеча¬
лось, что это «противоречит установленному Всероссийским Собором порядку
соборного суждения и голосования»). Но данное пожелание было отвергнуто,
и порядок принятия законодательных актов остался прежним.
На заседании 26 ноября с докладом выступил архиепископ Анастасий, отме¬
тивший, что долг Собрания — «сказать сильнее то, чего не мог сказать Святейший
Патриарх Тихон в своем положении». Речь шла об отношении к начавшемуся в
России голоду и связанной с ним политикой «изъятия церковных ценностей».
Архиепископ отметил, что голод вызван действиями самой советской власти:
«Бедствия, переживаемые русским народом, есть результат дикого, развратного,
кровавого режима палачей России». Архиепископ Анастасий настаивал на обя¬
зательном возношении во всех зарубежных приходах молитв о «всех погибших
за Веру, Царя и Отечество, начиная с Царя-Мученика Николая II, замученных
святителей».
На этом же Собрании была утверждена резолюция Отдела о Высшем Русском
Церковном Управлении за границей, установившая его структуру и полномо¬
чия. Со ссылкой на Постановления Всероссийского Собора от 7 декабря 1917
г. было решено, что «управление делами Русской Православной Церкви за гра¬
ницей принадлежит Наместнику Святейшего Патриарха Всероссийского сов-

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
95
местно с Русским Заграничным Синодом и Церковным Советом». Наместник
«назначается Святейшим Патриархом Всероссийским», а Заграничный Синод
и Совет (в составе Наместника-председателя и пяти членов (иерарх из состава
Заграничного Синода, два клирика и два мирянина)) подчиняются «Святейшему
Патриарху Всероссийскому и заграничным поместным церковным съездам и
соборам». Тем самым подтверждалась провозглашенная еще Ставропольским
Собором каноническая подчиненность Святейшему Патриарху Тихону, хотя
добавлялась также подчиненность «заграничным церковным съездам и соборам ».
Состав Русского Заграничного Синода должен был утверждаться Святейшим
Патриархом Тихоном. Русские епископы, приезжающие в «место заседаний
Заграничного Русского Синода», могли участвовать в его заседаниях с правом
решающего голоса.
В организационном отношении Карловацкое Собрание приняло поста¬
новление о введении должности «особых военно-окружных священников,
непосредственно подчиненных Епископу армии, в каждой стране расселения
армии — в Сербии, Болгарии, Турции, Греции, Тунисе (Бизерте)». Для отдельных
воинских частей вводились должности «разъездных священников» (1 священ¬
ник на 2 тысячи человек).
На собрании 28 ноября сенатором Ненарокомовым был прочитан доклад о
значении приходской работы. Ее основой должны были стать Определения
Всероссийского Поместного Собора, Приходской устав. По оценке Ненаро-
комова, «защита и укрепление христианских начал должны идти во всей природ¬
ной толще и являться не только обязанностью Епископата и клира, но и самих
мирян». «Приход должен быть совершенно самостоятельной церковной единицей,
не имеющим партийного флага. Задача прихода - единение религиозных и нрав¬
ственных сил». Примечательно, что в отношении политических позиций доклад
Ненарокомова достаточно четко отмечал: «Отношение к государственной власти
и ее формам определяется отношением последней к христианству и Православию
в частности». Обязанности прихода к беженцам определялись так: «Моральное
и материальное объединение, взаимопомощь, самодеятельность, охрана детей,
подготовка к возвращению в Россию». Формами приходской работа признавались
«богослужение, просвещение, благотворительность и взаимопомощь».
В последние дни работа Собрания стала сосредоточиваться на еще более
актуальных идеологических и политических вопросах. 29 ноября, в докладе
Миссионерского отдела говорилось об «ограждении русских людей от тлет¬
ворного влияния сектантских, инославных, антихристианских и богоборных
течений общественной мысли, распространяемых печатно и при посредстве
масонских организаций... Противохристианские участия проводятся в жизнь
не только идейно и в печати, но и под флагом благотворительных, явно масон¬
ских учреждений, каковы Христианский Союз Молодежи, общество «Маяк». Не
меньшую опасность представляет и пропаганда воинствующего католицизма,
которая ведется планомерно и разносторонне, главным образом, среди влия¬
тельных русских кругов и малолетних детей беженцев».
Заседание 17 ноября стало решающим в определении идеологических пози¬
ций Собрания. Архиепископ Анастасий огласил проект обращения к «чадам

96
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Русской Православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим». Архиепископ
поставил «вопрос о восстановлении монархии в России», заявив, что «именно
восстановление Царской власти в России явится лучшим и самым действен¬
ным фактором духовного возрождения последней». Общественные настроения
и мнения, как полагал архиепископ Анастасий, не должны влиять на позицию
Собрания, ведь из «учения самого Небесного Пастыреначальника Христа»
известно, что «пастырь идет впереди своего стада, и овцы по нем идут, а не нао¬
борот». Архиепископ Анастасий выделил важную основу, на которой возможно
было бы восстановление монархической идеологии: «Указание если не на лицо
будущего Царя, то, по крайней мере, династию, из которой он должен вый¬
ти... Такая династия может быть только одна — Дом Романовых, который один
обеспечивает законный наследственный переход верховной власти от прежне¬
го Государя к будущему»; авторитет Церкви, гарантирующий восстановление
монархии, должен служить делу воссоздания Национальной государственности.
Еще определеннее в отношении монархической идеологии высказался Н.Е.
Марков: «Монархическое движение в России растет. Это подтверждается теми
многочисленными письмами, которые получаются из России... Нам точно
неизвестно, жив ли Великий Князь Михаил Александрович, жив ли Наследник
Цесаревич Алексей Николаевич. А ведь Наследнику мы приносили присягу в
Храме... Снял ли кто-нибудь эту присягу? Дом Романовых царствует, и мы долж¬
ны его отстаивать».
С несколько иных позиций выступил епископ Вениамин. Соглашаясь с
оценками архиепископа Анастасия, он подтвердил важность провозглашенного
принципа «непредрешения», предостерегая участников Собрания от поспешных
решений и вмешательства в политику (как об этом предупреждал Святейший
Патриарх Тихон): «Большинство полагает, что стоит на церковной почве, но
несомненно, что точка зрения большинства - политическая. Церковь долж¬
на быть сугубо-осторожной». «Необходимо, чтобы народ пожелал иметь царя,
и потому высказываться сейчас за определенную династию значит предвосхи¬
щать волю народа. Воля же народа должна быть на первом месте... До сих пор
думали, что строить государство можно только политически..., но Святейший
Патриарх сказал епископам, чтобы они были вне политики и стояли на духов¬
ной почве... Мы хотим защитить церковность нашего собрания, ибо Церковь не
может быть орудием политики». Два основополагающих принципа восстановле¬
ния легитимизма выделил архиепископ Евлогий: «о монархии» и «о династии».
Если признание монархии, как формы правления, не встречало возражений, то
решение династического вопроса («персонального возглавления») архиепископ
Евлогий считал преждевременным: «Идея династии, конечно, никакого церков¬
ного характера не имеет и, как таковая, не подлежит обсуждению церковного
Собрания, низводя его на степень обыкновенных политических собраний».
Итог обсуждения подвел митрополит Антоний, указавший, на политико-пра¬
вовые аспекты монархического принципа, необходимого для поддержки идеи
преемственности: «Вопрос о династии не политический, а чисто церковный, ибо
отвергать этот вопрос — значит отвергать существующие, никем не отмененные,
Основные законы, соглашаться с т.н. завоеваниями революции, т.е. одобрить

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
97
низвержение Государя и Царствующей Династии, уничтожение русского народа
и вместе с тем подвергать народ русский кровопролитию и ужасам бонапартиз¬
ма и самозванщины». Еще более определенно глава Церковного Управления
высказался по вопросу о восстановлении монархии в статье «Церковность или
политика?», опубликованной 29 января 1922 г. в газете «Новое время» (№ 229).
По убеждению владыки, провозглашение монархического принципа «не есть
политика, а исполнение пастырского долга, служение Святой Церкви и вере».
Поэтому «православный русский народ и все разумные люди в России должны
торжественно отречься от приобретенных ими «завоеваний» февральской рево¬
люции, а это возможно выразить только через признание преступности низвер¬
жения Царствующей Династии и чрез призыв ее вновь занять Царский Престол.
Это необходимо не только как единственное средство для спасения России как
государства, но в той же мере — для снятия с себя преступного уклонения от
Божией правды и восстановления такого строя, при котором Церковь не будет
в прямом гонении от государства... Призывая помощь Божию на восстановле¬
ние в России законной, Романовской монархии, Карловацкий Собор только
исполнил пастырский долг». Таким образом, монархическая идеология, монар¬
хическая власть признавались митрополитом Антонием как имеющие особое
каноническое признание, а задачей Белого движения должна была стать борьба
за восстановление монархии в России.
Позднее, епископ Вениамин вспоминал, что «цель Собора была церков¬
ная, но политические деятели эмиграции превратили его в партийный съезд».
«Правые продолжали давить», «засилье и насилие правых», «эти архиереи —
в сущности революционеры, только справа», — такими эпитетами оценивались
принятые на Собрании решения.
1 декабря 1921 г. Собрание единогласно утвердило документ, принципиаль¬
но важный для понимания эволюции политического курса Белого движения
и идеологии Русского Православия. Епископом Вениамином были оглашены
«Основные тезисы обличения лжеучения социализма». По оценке епископа
«возражения против социализма покоились не на социально-экономической
несостоятельности его, а на психологической трудности для эгоистического
человечества провести его в жизнь, так как этим отнимается собственнический
интерес, этот двигатель человеческой энергии». Было дано определение, по
которому социализм признавался «лжеучением», а «наиболее последовательная
форма его — большевизм, или коммунизм» — определялась как «учение анти¬
христианское в основе и разрушительное по своим последствиям». Отмечалось,
что «социализм разрушает любую религию, в особенности же христианскую...,
разрушает основы нравственности и ведет к полному беззаконию».
Как учение «открытого материализма» социализм «полностью противоре¬
чил» христианству (хотя между ними существует «мнимое сходство»). В «госу¬
дарственной жизни» социализм не менее разрушителен, поскольку «отрицая
первенствующее религиозное значение личности, подрывает правовой строй
жизни, основанный на этом принципе..., уча о ложном принципе равенства всех
в коллективе, отрицает власть и порождает всеобщую борьбу.., отрицая благо¬
словенную Богом любовь к родине, проповедует несбыточный интернациона¬

98
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
лизм, ведет к уничтожению семьи и растлению детей». Социализм разрушил и
«хозяйственную жизнь», так как, «исходя из идеи обобществления», «отрицая
личность и частную собственность», уничтожал «инициативу, как источник дея¬
тельности и творчества..., подрывая духовные основы хозяйства и вводя корыст¬
ный эгоизм, вносил разрушительную борьбу и в экономику».
Истоки социализма Карловацкое Собрание видело в «материалистической
жизни современного мира», в «понижении христианского личного совершен¬
ствования и суеверии». В России осуществилось это «лжеучение», «враждебное
всему творению Божию», уничтожившее «не только духовные, но и материаль¬
ные ценности». Но это же обличило «весь гибельный мировой обман, созданный
врагом Божиим под видом добра».
Собрание предлагало «меры против социалистического лжеучения». Это —
возвращение к Святой Православной Церкви «как религии наивысшего духов¬
ного развития личности», «терпение ниспосланного Богом креста скорбей как
естественных последствий разрушительных, ложных идей социализма, участие
в борьбе против социализма всех христианских исповеданий и других религий,
борьба с социализмом путем справедливых государственно-правовых меропри¬
ятий, участие в обличении лжи социализма общественной наукой и мыслью».
Итоговым документом Собрания стал утвержденный проект «духовно¬
го возрождения России». В нем перечислялись пункты, свидетельствующие
о насущных переменах в личной, семейной, общественной, государственной и
церковной жизни. Следовало добиться: «коренного изменения миросозерцания
каждого, выражающегося в решительном отказе от ложных современных мате¬
риалистических учений, в усвоении и глубоком проникновении в чистое хри¬
стианское учение, хранимое в Православной Церкви, и в жизни сообразно этому
учению; оздоровления семьи, возможного при отказе от столь распространенных
легкомысленных взглядов на брак и при усвоении возвышенно-строгого учения
о браке, как неразрывном союзе во образе союза Христа с Церковью, о семье,
как о малой церкви и о христианском воспитании детей, как первой главной и
священнейшей обязанности родителей». Нужно было «честно и самоотвержен¬
но служить общему благу во взаимной любви и всепрощении», в «общественном
быту и школе» заменить «все чуждое Православной вере и Русской народности
своим родным и православным».
В государственной жизни признавалось, что «спасение России возможно
только при полном и безусловном отречении от бессмысленного и беспощадно¬
го бунта (известные слова А.С. Пушкина), называемого русской революцией, и
устроении государственной жизни на началах справедливости христианской и
верности исконным заветам русской истории и в готовности жертвовать собой
для блага Отечества». В специальном «примечании» говорилось о «непререка¬
емом признании авторитета в деле устроения и направления государственной
жизни первого сына Святой Православной Церкви, законного и наследствен¬
ного Русского Царя, как Помазанника Божия и носителя верховной власти в
государстве». В «жизни Церковной» следовало добиться от каждого православ¬
ного осознания себя «живым членом Церкви и вытекающей отсюда обязанности
точного соблюдения заповедей Божиих, канонов и уставов церковных, посеще¬

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
99
ния богослужения, исповеди и причащения Святых Таин и усердной работы в
приходских учреждениях под руководством пастырей Церкви».
Карловацким Собранием были приняты важные решения: об издании «книг
религиозно-нравственного содержания», об укреплении православной семьи, о
ходатайстве перед греческим правительством и Вселенским Патриархом о «раз¬
решении русским паломникам посещать Святую Гору Афон» (это право было
упразднено афонским монашеством после революции 1917 г.) и, что было осо¬
бенно важно в те годы, о противодействии «оккультизму, теософии, спиритиз¬
му и восточным культам безнравственного характера» (послания к «Русским
Православным женщинам», «О спиритизме, магнетизме, теософии и прочих
оккультных вымыслах»). В Послании «Христолюбивым воинам Русской Армии
и Доблестному Вождю генералу Врангелю» отмечалась важность соблюдения
завета: «Святое дело спасения Родины чистыми руками должно творить», а
потому «не только на теле и на знамени, а в душе, в словах и делах носите Крест
Христов. Преобразись до конца, Русская Армия, в воинство воистину кресто¬
носное. Сим победиши!» В резолюции о приходской деятельности (28 ноября
1921 г.) провозглашалась необходимость создания «общин-приходов, на осно¬
ве утвержденного Всероссийским Московским Собором приходского устава»,
«устройства союзов приходов по округам».
Согласно докладу Просветительного отдела, утвержденного 29 ноября, при¬
знавалось «необходимым создать как в России, так и за границей, под покровом
и руководительством Церкви, национальные школы для образования кадров
учителей и учительниц, способных вести дело образования и воспитания юно¬
шества в указанном духе». При этом «во всех школах - низших, средних, а также
и высших - Закон Божий должен занимать подобающее ему место среди других
предметов». В курс школьных дисциплин вводилось «обучение церковно-сла¬
вянскому языку». Изучение «истории, русской литературы, географии, роди-
новедения, природоведения, эстетического и физического воспитания должно
вестись в национальном духе».
Миссионерский отдел представил развернутый доклад, обосновывавший
важность противодействия «пропаганде католицизма» на Западной Украине,
различным «антихристианским и богоборным учениям». Следовало развернуть
активную миссионерскую деятельность, опираясь, в частности, на массовые
тиражи «современной богословской литературы, в виде бюллетеней о жизни
Церкви и состояния сектантства, листков, брошюр». Актуальность подобных
действий объяснялась также тем, что теперь священнослужителям и мирянам
предстояло считаться с условиями жизни в Зарубежье, сталкиваться с проблема¬
ми, которые были важны именно в европейских регионах.
В духе внешнеполитических заявлений лидеров Белого движения в 1918—
1920 гг. было сделано Послание Собрания «Мировой Конференции» (Генуэзской
конференции, участвовать в которой должны были представители Советской
России). От имени «трехмиллионной русской эмиграции, которая тоже есть
подлинный народ русский, выступивший в свое время с оружием в руках на
защиту своего Отечества на всех его окраинах в рядах Добровольческих армий,
или присоединившйися к их работе в звании духовных пастырей, учителей,

100
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
докторов, сестер милосердия», Собрание призывало к отказу от сотрудничества
с РСФСР. Помощь голодающим признавалась помощью не народу, а антинарод¬
ной большевистской власти. Указывалось, что в случае поддержки большевиков,
пролетарские революции произойдут и в Европе. Вместо продовольственной
помощи следовало «дать в руки оружие» «честным русским гражданам» и помочь
им «изгнать большевиков — этот культ убийства, грабежа и богохульства - из
России и всего мира».
Деятельность Карловацкого Собрания оказалась весьма плодотворной: по
объему и содержанию принятых решений и постановлений она превосходила
даже Юго-восточный Собор в Ставрополе и стала своеобразным переходом из
Белой России в Русское Зарубежье, хотя идеологические тенденции, проявив¬
шиеся во время его работы были характерны и для тех «последних островов»
Белого движения, которые еще находились на территории бывшей Российской
Империи (Временное Приамурское правительство). Более важными были реше¬
ния Собрания, касавшиеся сохранения русской национальной самобытности,
развития национальных традиций в системе воспитания, в приходской жизни.
Однако добиться этого в условиях оторванности от России и очевидной невоз¬
можности скорого «возвращения в Отечество» становилось все труднее. Общей
идеологической тенденцией в работе Карловацкого Собрания стало стремление
окончательно отмежеваться от социалистических или либерально-центристских
политических позиций.
В период гражданской войны категоричное провозглашение монархиче¬
ских лозунгов могло расцениваться как отказ от сотрудничества в создании
единого антибольшевистского фронта вместе с теми политическими струк¬
турами, которые ориентировались на социал-демократические принци¬
пы. В Зарубежье подобная перспектива не считалась актуальной, поэтому
идеологические позиции стали более определенными. Исповедание монар¬
хических взглядов отнюдь не считалось только политической позицией, но
провозглашалось духовно-нравственной нормой каждого священнослужи¬
теля и мирянина. В этом проявилось несомненное сходство с деятельностью
Рейхенгалльского съезда, также признававшего обязательное возвращение
к монархическому строю.
Жесткая, непримиримая позиция по отношению к Советской России не
могла не вызвать ответа со стороны Святейшего Патриарха Московского и
Всея России. Очевидный рост идейно-политической активности церковных
иерархов, оказавшихся в Зарубежье, настораживала. Не исключалась опасность
гонений на священнослужителей и православных мирян в Советской России за
любую «поддержку» решений Карловацого Собрания. В соответствии с указом
Священного Синода и Высшего Церковного Совета в России от 5 мая 1922 г.
зарубежное Высшее Церковное Управление было упразднено. Формальной при¬
чиной стало принятие посланий, в которых провозглашалась молитва за вос¬
становление в России «законного Православного Царя из Дома Романовых», а
также призыв к «народам Европы и мира» отказаться от любых форм сотрудни¬
чества с советской властью и подержать «честных русских граждан» в их борьбе
«против большевизма».

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
101
Данные воззвания расценивались в Москве как «акты, не выражающие офи¬
циального голоса Русской Православной Церкви», имеющие «чисто политиче¬
ский характер», чуждые «церковно-каноническому значению». После «упразд¬
нения» зарубежного Высшего Церковного Управления его функции должен был
принять на себя епископ Евлогий, ставший митрополитом. Однако зарубежное
Управление отказалось подчиниться решению о самороспуске, не без основания
усмотрев в нем акт, принятый под давлением руководства Советской России.
Дальнейшая история Русской Православной Церкви в Зарубежье стала отделен¬
ной от Русской Православной Церкви Московского Патриархата.
В 1918—1920 гг. стремление к сотрудничеству Церкви и белой власти было
обоюдным. Власть стремилась получить со стороны Церкви поддержку в «борь¬
бе с большевизмом». Лозунги «непредрешения» формы правления не считались
препятствием к взаимодействию. В условиях жестоких гонений на Церковь в
РСФСР никакой иной перспективы, кроме поддержки власти, которая провоз¬
глашает своей целью «защиту православных святынь», быть не могло. Важным
было осуществление приходской реформы, развитие прихода как единицы
местного самоуправления. Можно было говорить о взаимоотношениях Церкви
и белой власти, как о не реализовавшейся альтернативе будущего устройства
Российского государства.
Однако, при оценке взаимоотношений Церкви и белой власти, уместно
отметить, что данное сотрудничество могло иметь перспективу только в период
гражданской войны в России, до тех пор, пока у Белого движения сохранялась
вероятность стать единственной всероссийской властью. После окончания вой¬
ны и начала эмиграции Церковь в России и Церковь в Зарубежье оказались в
разных условиях. Перед РПЦЗ встала задача уже не подготовки к новому походу
«против большевизма», а сохранения национальных духовных традиций. Перед
Церковью в России встала задача, в буквальном смысле «выживания» в услови¬
ях возрастающей антирелигиозной, богоборческой политики советской власти.
Это предопределило различия в будущей истории РПЦЗ и РПЦ МП, обусловило
их разделение, преодолеваемое лишь в современной России. 11	Кашеваров А.Н. Временные Церковные управления на территориях, заня¬
тых белыми // История Русской Православной Церкви в XX веке (1917—1933).
Материалы конференции в г. Сэнтедере (Венгрия) 13—16 ноября 2001 г. Ч.1.,
Мюнхен, 2002; Волков Е.В. Православное духовенство в войсках А.В. Колчака в
годы гражданской войны // В сб-ке: Гражданская война на Востоке России. М.,
2003.
2	Митрополит Феодосий (Процюк) В вере ли вы? Житие и труды священномуче-
ника Сильвестра (Ольшевского) архиепископа Омского, М., 2006; Зеленогорский
М.Л. Жизнь и деятельность архиепископа Андрея (князя Ухтомского). М., 1991.
3	Протоиерей Цыпин Владислав. История Русской Церкви. 1917-1997 гг.,
СПб., 1997; Протоиерей Митрофанов Георгий. История Русской Православной
Церкви. 1900—1927 гг. СПб., 2002; Собрание определений и постановлений
Священного Собора Православной Российской Церкви. 1917—1918 гг., М., 1994;
Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг.
В 11-ти томах. М., 1994—2000; Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже
двух эпох., М., 1994; Митрополит Евлогий (Георгиевский). Путь моей жизни, М.,

102
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
1994; Кандидов Б. Церковь и Врангель, 1931; Его же. Церковно-белогвардейский
Собор в Ставрополе в мае 1919 г. Материалы по вопросу об организации церковной
контрреволюции в годы гражданской войны. М., 1930, и др.
4	Церковный Вестник, СПб., № 9-17, апрель-май 1917 г., стб. 181; Протоиерей
Иоанн Мейендорф. Русский епископат и церковная реформа // Православие в
современном мире, Нью-Йорк, 1981, с. 203-208, 211-214; Руднев С.П. При вечер¬
них огнях, Харбин, 1928, с. 142—143.
5	Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния., М., 1918, Кн.
1, вып. 1, с. 38—51.
6	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 161.
7Тамже. с. 158—159.
8	Трубецкой Г.Н. Красная Россия и Святая Русь, Париж, 1931, с. 44; Руднев С.П.
Указ. Соч. с. 167, 216.
9	Там же. С. 174-175,179.
10	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 180—181.
“Тамже.С. 180—181;ТрубецкойГ.Н.Годы Смутинадежд. 1917-1919. Монреаль,
1981, с. 14—15; Его же. Красная Россия и Святая Русь. Париж, 1931, с. 42—43;
Верховской В.П. Патриарх Тихон, б.м. 1919, с. 10-11.
12	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 183, Священный Собор Православной Российской
Церкви. Деяния., Пг., 1918, Кн. III, С. 6.
13	Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Пг., 1918,
Кн. III., С. 9—10; Собрание определений и постановлений Священного Собора
Православной Российской Церкви 1917—1918 гг. М., 1994, Вып. 1., С. 3.
14	Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Пг., 1918, Кн.
III., С. 55-56.
15	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 190-192; 209-210.
16	см. например: Шипов Я. Тихоновская Церковь и Врангель, М., 1923.
17	Руднев С.П. Указ. соч. с. 238-239; Определения Священного Синода об управ¬
лении Православной Российской Церкви и Приходской устав, Омск, 1919, с. 1—30.
18	Определения Священного Синода об управлении Православной Российской
Церкви и Приходской устав, Омск, 1919, с. 1-30; Протоиерей Иоанн Мейендорф.
Указ. Соч. с. 208-209.
19	Трубецкой Г. Красная Россия и Святая Русь, Париж, 1931, с. 45-46.
20Тамже. С. 31-54; ІА РФ. Ф. 140. Оп.І.Д. 20.Лл. 1-4; Что такое православный
приход, Красноярск, 1919, с. 1-7
21	Трубецкой Г. Красная Россия и Святая Русь, Париж, 1931, с. 65-66; Святейший
Патриарх Тихон. «В годину гнева Божия...». Послания, слова и речи. М., 2009, с.
212-213.
22	Сборник узаконений и распоряжений Временного Сибирского правительства,
№ 2,18июля 1918 г, ст.И., с.4.
23	Сибирская Речь, Омск, 31 августа 1918 г; Игумен Дамаскин (Орловский),
Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной
Церкви XX столетия, Тверь, 2001, с. 174-175.).
24	Сибирский Вестник, Омск, № 42, 11 октября 1918 г.
25	Митрополит Феодосий (Процюк) В вере ли вы? Житие и труды священному-
ченика Сильвестра (Ольшевского) архиепископа Омского, М., 2006, с. 78-79.
26	РГВА. Ф. 39597. Оп.1. Д. 97. Л. 6; Определения Священного Синода об управ¬
лении Православной Российской Церкви и Приходской устав, Омск, 1919, с.
54-55; Пермские епархиальные ведомости, Пермь, № 1, 15(28) марта 1919 г.
27	Правительственный вестник, Омск, № 45, 17 января 1919 г.; РГВА. Ф.
40253. Оп.1. Д. 2. Лл. 91-92, Лл. 487-488; Д. 5. Лл. 1-2; Д. 6, Л. 47; Волков Е.В.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
103
Православное духовенство в войсках А.В. Колчака в годы гражданской войны //
В сб-ке: Гражданская война на Востоке России. М., 2003, с. 33—35.
28	Русский Восток, Чита, №8,14 января 1919 г.
29	Сибирская Речь, № 35, 15 февраля 1919 г.; За Русь Святую, Омск, № 1, август
1919 г.; Русская Речь, Новониколаевск, № 208, 28 сентября 1919 г.
30	Правительственный вестник, Омск, № 45, 17 января 1919 г.; ГА РФ. Ф. 6088.
Оп.1. Д. 11. Лл. 64, 83; Ф. 5856. Оп.1. Д. 681. Лл. 471-473.
31	Правительственный вестник, Омск, № 40, 7 января 1919 г.
32	ГА РФ. Ф. 140. Оп.1. Д. 12. Лл. 15-17.
33Тамже. Лл. 18, 48.
34	Пермские Епархиальные Ведомости. № 1, 15 (28) марта 1919 г., с. 9: Полный
Православный Богословский энциклопедический словарь, СПб., с. 332.
35	ГА РФ. Ф. 440. Оп.1. Д. 34а. Лл. 16-17; Пермские Епархиальные Ведомости.
№ 2, 1 (14) апреля 1919 г.; Прибавление к церковным ведомостям, № 15-16, 1918
г., с. 519.
36	ГА РФ. Ф. 140. Оп.1. Д. 12. Лл. 2-5.
37	Правительственный вестник, Омск, № 232, 11 сентября 1919 г.
38	Заря, Омск, № 101, 18 октября 1918 г.; Правительственный вестник, № 159, 14
июня 1919 г.
39	ГА РФ. Ф. 140. Оп.1. Д. 12. Лл. 61-63 об.; Митрополит Феодосий (Процюк)
В вере ли вы? Житие и труды священномученика Сильвестра (Ольшевского) архи¬
епископа Омского, М., 2006, с. 94-95.
40	Ставропольские Ведомости, Ставрополь, № 38, 28 августа 1918 г.
41	о. Георгий Шавельский. Воспоминания последнего Протопресвитера Русской
армии и флота, т.2, Нью-Йорк, с. 323—324, 329.
42	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 535. Лл. 70-71 об.
43	Кандидов Б. Церковно-белогвардейский собор в Ставрополе в мае 1919 г.
Материалы по вопросу об организации церковной контрреволюции в годы гра¬
жданской войны., М., 1930, с. 17—18.
44	Там же. С. 18-19.
45	ГАРФ. Ф. 440. Оп.1. Д. 34а. Л. 11.
46	о. Георгий Шавельский. Указ. соч. с. 341.
47	ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 1. Лл. 2—2об.
48	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 1. Лл. 1-11 об. (тексты протоколов заседаний
Предсоборной Комиссии.
49	Кандидов Б. Указ. соч. с. 50—52.
50	о. Георгий Шавельский. Указ. соч. с. 336-337.
51	Донская Христианская мысль, Новочеркасск, №32-33, 11-18 августа 1919 г., с.
337—338; Карпаторусское Слово, Омск, № 17, 11 августа 1919 г.
52	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 1. Лл. 22—25; 45-45 об.; о. Георгий Шавельский. Указ,
соч. с. 342—343; «В годину гнева Божия...», Послания, слова и речи Святейшего
Патриарха Тихона. М., 2009, с. 41—44.
53	Там же. Лл. 40—40 об.
54	о. Георгий Шавельскиий. Указ. соч. 344-345; Энеева Н.Т. Судьбы Русской
Православной Церкви в годы Гражданской войны (1918—1920-е гг.) и истоки юрис¬
дикционного раскола // Русский исход., СПб., 2004, с. 299—300.
55	ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 1. Лл. 27а- 27аоб.
56	Архиепископ Нестор. Смута в Киеве и мученичество митрополита Владимира
в 1918 г. б.м., б.г, с. 28—29; Троицкий С.В. Что сделал Святейший Патриарх Тихон
Для Церквии Родины. Одесса, 1919, с. 15.
57	ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д.1. Лл. 69-69 об.; Оп. 2. Д. 4. Лл. 46-47 об.

104
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
58	ГА РФ. Ф. 3696. Оп. 1.Д. І.Лл. 72-72 об.
59	Там же. Лл. 76-78 об.
60	Кандидов Б. Указ. соч. с. 73—74, 86—87; Донская Христианская мысль,
Новочеркасск, №30-31, 28 июля, 4 августа 1919 г., с. 329-330; ГА РФ. Ф. 5827.
Оп.І.Д. 119. Лл. 1—4. Однако, для осужденных по статьям 100 и 108 (преступления
«против Единой, Неделимой России», по которым осуждались «работники совет¬
ской власти») снижения санкций, амнистии не предусматривалось.
61	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 1. Лл. 97-97 об.; Д. 30. Лл. 1-3; Сибирская Речь, №
42, 25 февраля 1919 г.; Правительственный вестник, Омск, № 194, 26 июля 1919 г.
62	Георгий Шавельский. Указ. соч. с. 347, 351.
63	Георгий Шавельский. Указ. соч. с. 353-354, 375, 382-383; Кандидов Б. Указ,
соч. с. 54; ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 747. Лл. 48-48 об.
64	ГА РФ. Ф. 6532. Оп.1. Д.1. Л. 243; Трубецкой Г.Н. Годы смут и надежд. 1917—
1919. Монреаль, 1981, с. 244, 253.
65	ГА РФ. Ф. 6088. Оп.1. Д.11. Лл. 64, 83; Ф. 6611. Оп.1. Д.1. Лл. 329-330; Вестник
партии народной свободы, Петроград, № 4, 1918. С. 107; Библиотека-фонд
«Русское Зарубежье». Ф. 7. Архив Всероссийского Национального Центра. Дело
«Церковь». Лл. 1—3.
66	Правительственный вестник, Омск, № 164, 20 июня 1919 г.
67	Фиолетов Н.Н. Очерки христианской апологетики, Клин, 2007, с. 255—
258; Русское дело, Омск, № 9, 16 октября 1919 г.; № 11, 18 октября 1919 г.;
Правительственный вестник, Омск, № 240, 21 сентября 1919 г.
68	Сибирская Речь. Омск, № 219, 8 октября 1919 г.; ГА РФ. Ф. 5827. Оп.1. Д. 134.
Л. 1.
69	Донская Христианская мысль, Новочеркасск, №38—39, 22—29 августа 1919 г.,
с. 395-396.
70	Пермские епархиальные ведомости, Пермь, № 1,. 15(28) марта 1919 г.; Наше
Возрождение, Златоуст, № 6, 25 мая 1919 г.
71	Наше возрождение, Златоуст, № 6, 25 мая 1919 г.
72	ГА РФ. Ф. 341. Оп.І.Д. 52/1. Лл. 205-206; Ф. 9431с. Оп.І.Д. 206. Лл. 1- 3.
73	Андрей, епископ Уфимский. Народ должен быть хозяином своего счастья.
Посвящается Уфимскому Государственному Совещанию, 1918, с. 10-12; Наше
Возрождение, Златоуст, № 1, 30 марта 1919 г.;
74	Наше Возрождение, Златоуст, № 10, 22 июня 1919 г.
75	Церковные Ведомости, Таганрог, № 4, 1919 г.
76	Наше Возрождение, Златоуст, № 2, 6 апреля 1919 г.
77	Иртыш. Голос Сибирского казачьего войска, № 41, 3 ноября 1919 г., с. 13-14;
Друг армии и народа, Издание Осведомительной Канцелярии Штаба 3-й Армии,
№ 78, 20 (7) сентября 1919 г.; № 42, 7 августа (26 июля) 1919 г.; № 41, 6 августа (25
июля) 1919г.;№40, 5августа(23июля) 1919г.;№ 53, 22августа(9августа) 1919г.;№
31, 25 июля (12 июля) 1919 г.; Архиепископ Сильвестр (Ольшевский) Восемь суток
с солдатами в теплушке, Омск, 1919.
78	ГА РФ. Ф. 140. Оп.1. Д. 16. Лл. 26—26 об.; Архангельские епархиальные ведо¬
мости, Архангельск, № 5, 1 марта 1919 г.; № 7, 1 апреля 1919 г.; № 9, 9 мая 1919 г.;
№ 10,15 мая 1919 г.; № 12,15 июня 1919 г.; № 14,15 июля 1919 г.; № 18, 15 сентября
1919 г.; Сибирская Речь, Омск, № 10, 4 (17) января 1919 г.; Русский Восток, Чита,
№ 8, 14 января 1919 г.; Донская Христианская мысль, Новочеркасск. № 38-39,
22-29 августа 1919 г.
79	Устав Церковно-Народного Братства Святителя Гермогена в городе Омске,
Новониколаевск, 1919, с. 1—4. ГА РФ. Ф. 140. Оп.І.Д. 19.; Сибирская Речь, Омск,
№ 156, 22 июля 1919 г.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
105
80	Сибирская Речь, Омск, № 191, 3 сентября 1919 г.
81	Сибирская Речь, Омск, № 181, 21 августа 1919 г.
82	Сибирская Речь, Омск, № 69, 30 марта 1919 г.; № 72, 16 апреля 1919 г.; № 181,
21 августа 1919 г.; № 191, 3 сентября 1919 г.; Иртыш, Омск, № 37—38, 26 сентября
1919 г.; Архангельские Епархиальные ведомости, Архангельск, № 6, 15 марта 1919
г.; Киевлянин, Киев, № 18, 11 сентября 1919 г.; № 40, 11 октября 1919 г.
83	Наша газета, Омск, № 30, 19 сентября 1919 г.; За Русь Святую, Омск, № 1,
август 1919 г.
84	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 747. Лл. 60 об - 61; Русское дело, Омск, № 18,26 октя¬
бря 1919 г.; Станичник, Екатеринодар, № 32, 24 августа 1919 г; См. также Цветков
В.Ж. «Легион Святейшего Патриарха Тихона» - гвардия Православной Руси (из
неосуществленных проектов) // Военная быль, 1995, с. 23-24.
85	Донская Христианская мысль, Ростов-на-Дону, 1919 г., № 32-33, 11-18 авгу¬
ста 1919 г.; № 38-39, 22-29 сентября 1919 г.
86	См. например, брошюру «Запрещает ли Христос Спаситель христианам учас¬
тие в войне? Можно ли воевать с большевиками?», изданную по определению
ВВЦУ от 1 июля 1919 г. // ІА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 31. Лл. 1-6.; Священник П.
Папшин, Война по учению Священного Писания // За Русь Святую, Омск, № 1,
август 1919 г., с. 24-39.
87	Донская Христианская мысль, Новочеркасск, № 30-31, 28 июля - 4 авгу¬
ста 1919 г., с. 321-322.; Великая Россия, Ростов на Дону, № 339, 6 ноября 1919
г.; Совершенно лично и доверительно!» Б.А. Бахметев-В.А. Маклаков, переписка
1919—1951, т. 1, М., 2001, с. 256.Холмский И. Церковь и школа, Ростов-на-Дону,
1919, с. 10-11.
88	ГА РФ. Ф. 3696. On. 1. Д. 19. Л. 8; Врангель П.Н. Записки // Белое дело,
Летопись белой борьбы, т. VI, Берлин, 1928, с. 22; Кандидов Б. Церковь и Врангель,
Харьков, 1931, с. 17,47.
89	Росс Н. Врангель в Крыму, Франкфурт на Майне, 1982, с. 316-317; Русский
Восток, Чита, № 33, 15 февраля 1919 г.
90	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 19. Л. 7; Ф. 5881. Оп.2. Д. 747. Л. 93; Кандидов Б.
Указ. соч. с. 35—37. Протопресвитер Георгий Шавельский еще в годы Первой
мировой войны был утвержден в качестве «бессменного» Протопресвитера
Российской армии и флота, поэтому, якобы и потребовалась замена должности
Протопресвитера. Однако, следует отметить, что Соборный Совет Поместного
Собора Русской Православной Церкви освободил его от этой должности. Іенерал
Шиллинг мог не знать об этом решении Соборного Совета.
91	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 17. Лл. 1-3.
92	Росс Н. Указ. соч. с. 323-324.
93	Военный голос, Севастополь, № 132, 16 (29) сентября 1920 г.
94	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 19. Лл. 5-6.
95	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 17. Лл. 2-3.
96	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 14. Лл. 11-22.
97	Митрополит Вениамин (Федченков) На рубеже двух эпох, М., 1994. с. 235.
98	Никон (Рклицкий), архиепископ. Жизнеописание Блаженнейшего Антония,
митрополита Киевского и Галицкого. Нью-Йорк, 1961. т. VII. С. 27—29.
99	При характеристике деятельности Карловацкого Собора использованы мате¬
риалы книги «Деяния Русского Всезаграничного Церковного Собора, состояв¬
шегося 8—20 ноября 1921 года (21 ноября-3 декабря) в Сремских Карловцах в
Королевстве С., X. и С.», Срем. Карловци, 1922, с. 3—156, а также воспоминаний
митрополита Вениамина (Федченкова) «На рубеже двух эпох», с. 337-346.

106
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Святейший Патриарх Тихон и Белое движение
Особого внимания заслуживает позиция Святейшего Патриарха Тихона. Говоря
о роли Русской Православной Церкви в Русской Смуте, нельзя обойти сторо¬
ной его архипастырское служение, его жертвенный подвиг. В каком отношении
оказалась Русская Православная Церковь и сам Святейший Патриарх к начав¬
шемуся сопротивлению большевизму, к тем «семи тысячам мужам», которые
«не преклонили колена перед современным ваалом и не изменили Богу истин¬
ному»?
С 1920-х гг. и до сегодняшнего времени утвердились два мнения по этому
вопросу. Первое было достаточно четко выражено в советской историографии,
согласно которой Святейший Патриарх Тихон и «тихоновская церковь» были
«сплошь контрреволюционными», «антинародными», «тесно сотрудничали с
интервентами и белогвардейцами»1. Другое мнение, высказанное первоначаль¬
но в части духовной и светской литературы Русского Зарубежья, а затем, суще¬
ственно не изменившись, перешло и на страницы отечественной литературы,
состоит в следующем: хотя немалая часть иерархов и священников поддержива¬
ли Белое движение и непосредственно участвовали в нем, Святейший Патриарх
отказал ему в поддержке по причине его «либерализма». Исходя из тезиса об
«отказе благословить Белое движение», многие готовы утверждать, что Патриарх
(правда, не сразу в октябре 1917-го) «признал правоту народной советской влас¬
ти».
Вопрос об отношении Святейшего Патриарха к советской власти, нельзя
отделять от общего отношения Русской Православной Церкви к тем полити¬
ческим переменам, которые происходили в России во время «второй смуты».
И здесь были определенные колебания, уверенность в скором «свержении совет¬
ской власти» сменялась сомнениями в возможности подобного исхода, в победе
Белого движения. Необходимо учитывать, что хотя Святейший Патриарх пос¬
тоянно учитывал мнение Поместного Собора, а затем и Высшего Церковного
Управления («Конституционный Патриарх», как называли его участники
Собора), все же его личная позиция выражалась, нередко, независимо от собор¬
ных советов и пожеланий.
Первым публичным актом осуждения Святейшим Патриархом советской
власти и ее политики следует считать Послание «Смиренным о Господе архи¬
пастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Церкви Российской»
от 19 января 1918 г. Одной из причин Послания стали известия о начавшихся
кровавых самосудах и казнях, в частности, о зверском убийстве в петроград¬
ской больнице в ночь с 6 на 7 января членов ЦК кадетской партии, депутатов
Учредительного Собрания Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева. В Москве, в
Храме Христа Спасителя, по благословению Святейшего Патриарха прош¬
ла заупокойная служба в память о погибших (на ней присутствовал почти весь
ЦК кадетской партии)2. Ярко звучали его слова: «забыты и попраны заповеди
Христовы о любви к ближним: ежедневно доходят до нас известия об ужасных
и зверских избиениях ни в чем неповинных и даже на одре болезни лежащих
людей, виновных только разве в том, что честно исполняли свой долг перед

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
107
родиной, что все свои силы полагали на служение благу народному. И все это
совершается не только под покровом ночной темноты, но и въявь, при дневном
свете, с неслыханной доселе дерзостью и беспощадной жестокостью, без всякого
суда и с попранием всякого права и законности».
Примечательно, что в этих словах Послания говорилось о беззаконных
убийствах вообще. Осуждались еще не действия советской власти как таковой,
а лишь «безумцы», творящие «кровавые расправы». Обвинение правомерное,
поскольку «красный террор» зарождался отнюдь не только благодаря больше¬
викам. В нем были повинны и анархисты, и левые эсеры, и сотни т.н. «рево¬
люционеров», отступников от Православия вне партий, стремившихся к ско¬
рейшему «углублению революции», а по сути — «братоубийственной брани».
Обвинять советскую власть следовало, в данном случае, за ее попустительство
преступлениям, за неумение поддерживать элементарную законность и право¬
порядок. Обличение пренебрежения правом, измерения ценности человеческой
жизни нормами «революционной законности» — вот на что обращал внимание
Святейший Патриарх.
Вторая часть Послания содержала прямое обвинение антицерковной, анти¬
православной, а, по сути, антинародной, антирусской политики проводимой
отступниками от Православия, революционными организациями. Перечисления
этих деяний не нуждаются в комментариях, слова Святейшего Патриарха четко
их называют: «Благодатные таинства, освящающие рождение на свет человека
или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объяв¬
ляются ненужными, излишними... школы, содержащиеся на средства церкви
православной и подготовлявшие пастырей церкви и учителей веры, признаются
излишними и обращаются или в училища безверия или даже прямо в рассад¬
ники безнравственности». Символично, что советский декрет о свободе сове¬
сти, церковных и религиозных обществах был опубликован 23 января 1918 г.,
через 4 дня после написания Патриаршего послания. Но Святейший Патриарх
прозорливо предчувствовал неизбежность его появления, за подписью высших
представителей советской власти. Ведь уже в декретах о семье, об отмене чинов и
сословий, о земле, в постановлениях, относящихся к реформированию системы
образования и, конечно, в многочисленных актах ломавших основы Российской
государственности был слишком заметен отнюдь не «светлый лик» революции.
И это помимо расстрела «святынь Кремля», помимо конфискации имуществ
монастырей и церквей, помимо всех тех «издевательств над Церковью», которые
совершала «власть, обещавшая водворить на Руси право и правду, обеспечить
свободу и порядок».
Яркое обличение преступных деяний «безбожных властелинов тьмы
века сего» завершалось гневным решением, не допускающим иных толко¬
ваний: «Властию, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам
Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христи¬
анские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной.
Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не всту¬
пать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение: измите
злаго от вас самех (1 Кор. 5. 13).

108
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Послание не содержало прямого анафематствования советской власти, да и
не могло быть таковым, потому что канонически анафеме предаются не «фор¬
мы политического устройства», а конкретные выразители безбожных идей, те,
кто на деле «творят беззакония». Хотя позднее, под очевидным давлением со
стороны советской юстиции Святейший Патриарх дважды заявлял о своем рас¬
каянии в анафематствовании именно советской власти (в заявлении 16 июня
1923 г. в Верховный Суд РСФСР и в своем «Воззвании к архипастырям, пасты¬
рям и пасомым Православной церкви Российской» от 1 июля 1923 г.). Поздние
«раскаяния», тем не менее, лишь подтверждают, что для Святейшего Патриарха
важно было не столько осуждение именно советской власти, сколько осуждение
революционных действий вообще.
В развитие Патриаршего Послания, Священный Синод принял
Постановление от 15 (28) февраля 1918 г. за № 65, где подробно описывались
формы церковной жизни в условиях начинающихся гонений. Вот, что говори¬
лось в главе «О церковных наказаниях»: «Ст. 16. Все восстающие на Святую
церковь, причиняющие поругание Святой Православной Вере и захватывающие
церковное достояние, подлежат, не взирая на лица, отлучению церковному».
И далее: «Ст. 22. Отлученные от Церкви не могут быть допущены лично ни к
Святым Таинствам, ни к церковным молитвословиям и требам. Они не допуска¬
ются к Святому Причастию, для них не может быть совершаемо Таинство брака,
не может быть совершаема и домашняя молитва священника. Они лишаются
всех вообще церковных прав, не должны быть допускаемы ни в церковь, ни на
какие бы то ни было церковные и религиозные собрания. В случае нераскаянной
смерти они лишаются и христианского погребения... Ст. 25. В случае раская¬
ния отлученного и обращеніи его к священнику, последний не должен тотчас
же снимать отлучение, но должен предварительно удостовериться в чистоте и
искренности раскаяния и затем, сделавши донесение о сем своему епископу,
ожидать от него решения...». И «лишь в случае болезни, угрожающей жизни
отлученного, священник, по своей пастырской совести, может удостоить его,
по его личной, усиленной в том просьбе, Таинства покаяния и причащения Св.
Таин, но с непременным донесением о сем епископу».
Важность Постановления № 65 еще и в том, что оно достаточно четко опре¬
деляло степень взаимодействия священнослужителей и мирян с «безбожной
властью». «Ст. 23. Верующие не должны входить в общение с отлученными от
Церкви, за исключением случаев крайней необходимости». То есть признание
советской власти и «ее велений» допускалось лишь по «крайней необходимо¬
сти», а отнюдь не по добровольному стремлению.
Слова январского «Послания» прямо говорили о защите, о сопротивлении:
«Зовем всех вас верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляе¬
мой и угнетаемой ныне Святой Матери нашей». Ни в данном «Послании», ни в
дальнейших актах, написанных Святейшим Патриархом, нет слов о «согласии
и примирении». Напротив. Долг каждого православного — сопротивляться. Но
как? Снова обратимся к словам январского Послания. «Враги Церкви захваты¬
вают власть над нею и ее достоянием силою смертоносного оружия, а вы проти¬
востаньте им силою веры вашей, вашего властного всенародного вопля, который

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
109
остановит безумцев и покажет им, что не имеют они права называть себя побор¬
никами народного блага, строителями новой жизни по велению народного раз¬
ума, ибо действуют даже прямо противно совести народной.
А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные
чада церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собой. Словами Св. Апостола:
Кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или
голод, или нагота, или беда, или меч ? (Рим. 8. 35.).
А вы, братие архипастыри и пастыри, не медля ни одного часа в нашем духов¬
ном делании, с пламенной ревностью зовите чад ваших на защиту попираемых
ныне прав Церкви Православной, немедленно устрояйте духовные союзы, зови¬
те не нуждою, а доброю волею становится в ряды духовных борцов, которые силе
внешней противопоставят силу своего святого воодушевления, и мы твердо упо¬
ваем, что враги Церкви будут посрамлены и расточатся силою Креста Христова,
ибо непреложно обетование Самого Божественного Крестоносца».
Готовность Святейшего Патриарха к жертвенному подвигу хорошо передает
его ответ делегатам Поместного Собора. По воспоминаниям Руднева на вопрос,
почему Послание было выпущено накануне съезда Собора, «Владыка Патриарх
объяснил, что он не хотел и не хочет ставить Собор под удар, и предпочитает
в этом случае принять его только на себя одного».
Итак, создание союзов, «сила святого воодушевления».... Постановление
Церковного Собора от 25 января 1918 г. еще более заостряло проблему отноше¬
ния к политике советской власти. Вот слова из Постановления, развивающие
основные положения Патриаршего Послания: «1). Изданный советом народных
комиссаров декрет об отделении церкви от государства представляет собою, под
видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни пра¬
вославной церкви и акт открытого против нее гонения. 2). Всякое участие как
в издании сего враждебного церкви узаконения, так и в попытках провести его в
жизнь несовместимо с принадлежностью к православной церкви и навлекает на
виновных лиц православного исповедания тягчайшие церковные кары вплоть
до отлучения от церкви (в последование 73 правилу Св. Апостолов и 13 правилу
7 вселенского собора).
Памятуя о молитвах святых подвижников, коими неоднократно в дни тяжких
испытаний народных спасалась Россия, Собор призывает весь народ православ¬
ный ныне, как и встарь, сплотиться вокруг храмов и монастырских обителей,
для защиты попираемой святыни. Терпят поругание и пастыри, и овцы стада
Христова, но Бог поругаем не бывает.
Да совершится же праведный суд Божий над дерзновенными хулителями и
гонителями церкви. И пусть помнят все верные ее сыны: нам приходится вести
борьбу против темных деяний сынов погибели за все то, что нам православным
русским дорого и свято, за все то, без чего и самая жизнь не может иметь для нас
цены».
Священный Синод уточнял формы этой «борьбы». В уже упоминавшемся
постановлении № 65 говорилось, что «в случае нападения грабителей и захватчи¬
ков на церковное достояние, следует призывать православный народ на защиту
Церкви, ударяя в набат, рассылая гонцов и т.п.». Не случайно постановлением

по
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ВЦИК от 6 октября 1918 г. набатный звон был запрещен и его звучание прирав¬
нивалось к «оконченному контрреволюционному преступлению» (но набат, по-
прежнему, звал к сопротивлению — достаточно вспомнить столкновения в г. Шуе
17 марта 1922 г., когда набатный звон собрал около 3 тысяч защитников право¬
славных храмов, разоряемых красноармейцами). Пастыри призывались «крепко
стоять на страже Святой Церкви в тяжкую годину гонений, ободрять, укреплять
и объединять верующих в защите попираемой свободы Веры Православной и
усилить молитвы о вразумлении заблудших», «пастыри должны идти навстречу
добрым начинаниям верующих, направленным к защите Церкви».
Защита Церкви побуждала к созданию союзов, о которых в разделе
«Организация мирян» говорилось в постановлении: «При всех приходских и
бесприходских церквах надлежит организовать из прихожан союзы (коллекти¬
вы), которые и должны защищать святыни и церковное достояние от посяга¬
тельства». «Союзы эти должны иметь просветительные и благотворительные
задачи и именования, они могут быть под председательством мирянина или свя¬
щенника... в крайних случаях союзы эти могут заявлять себя собственниками
церковного имущества, чтобы спасти его от отобрания в руки неправославных
или даже иноверцев. Пусть храм и церковное достояние останутся в руках людей
православных, верующих в Бога и преданных Церкви»3.
Как видно, ни в Послании Патриарха, ни в Постановлении Синода не содер¬
жалось призывов именно к вооруженному сопротивлению. Но следует помнить,
что в условиях начинающейся гражданской войны грань между вооруженным
сопротивлением и мирным противостоянием с «безбожной властью» была весь¬
ма зыбкой. Русский народ не мирился с унижением и уничтожением России,
с попранием его прав, с жестокими и несправедливыми обидами. Анализируя,
например, повстанческое движение, развернувшееся в Центральной России,
на Севере и в Сибири, можно отметить, что участие в защите Православных
Святынь действительно сплачивало людей, готовило их к жертвам ради освобо¬
ждения Родины.
Во время крестьянского восстания в Боровском уезде Калужской губернии
и в Верейском уезде Московской губернии, часть повстанцев поддерживала
контакты со служителями Пафнутьево-Боровского и Саввино-Сторожевского
монастырей. Члены одной из наиболее сильных подпольных организа¬
ций — «Союз защиты родины и свободы» Б.В. Савинкова и полковника А.П.
Перхурова использовали, для конспиративных встреч, помещения храмов
или территории кладбищ, прилегавших к храмам. Митрополит Ярославский,
Священноисповедник Агафангел (Преображенский) благословлял граждан
Ярославля на восстание в июле 1918 г., а монахи Толгского монастыря укрывали
у себя участников восстания.
Попытка разгрома Свято-Троицкого монастыря в Перемышльском уезде
Калужской губернии вызвала здесь крестьянское восстание. 7 августа 1918 г.,
собравшиеся по набатному звону прихожане с. Троицкое встали на защиту мона¬
стырских святынь, а 8 августа смогли освободить от большевиков г. Перемышль,
где собрался крестьянский съезд. Правда, эта местная власть просуществова¬
ла лишь 4 дня. Во время боев с войсками Директории С. Петлюры архиепи¬

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
111
скоп Волынский и Житомирский Евлогий (Геортевский) благословил воспи¬
танников духовной семинарии г. Житомира вступить в ряды добровольческих
формирований. По воспоминаниям генерала от кавалерии В.А. Кислицына
«архиепископ Евлогий представил в мое распоряжение учащихся Житомирской
Семинарии. Я влил их в свой отряд и был впоследствии очень доволен их боевой
работой. Эти юноши, готовившиеся стать духовными людьми, проявляли боль¬
шую доблесть в сражениях»4.
2 февраля 1918 г. в Успенском кафедральном соборе г. Омска с проповедью о
гонениях на Православие выступил протоиерей Александр Соловьев. 4 февраля
состоялся крестный ход во главе с преосвященным Сильвестром — епископом
Омским. В нем участвовали все городские приходы. Духовенство поддержа¬
ли члены «Союза православных христиан», выпустившие воззвание «К каза¬
кам и солдатам»: «Братья казаки, братья солдаты ! Слыхали ли Вы, что Омский
Совет Народных Комиссаров решил, согласно декрета из Петрограда, издан¬
ного под председательством Иоселя Абрамовича Троцкого — Бронштейна, ото¬
брать Омский кафедральный собор и ваш Омский Никольский казачий собор?
Неужели вы отдадите, чтобы они там устроили больницу, а может быть, кинема¬
тограф с развратными картинками. В городе много ресторанов, клубов, тракти¬
ров, где пьянство, картежная игра, разврат. Если закроют часть этих заведений,
то помещения можно получить больше, чем при помощи уничтожения святых
Божьих церквей. Не весь православный русский народ, а несколько комиссаров
решили уничтожить православные церкви, построенные на трудовые народные
деньги, и своим декретом оскорбили веру стомиллионного православного рус¬
ского народа».
Грандиозный крестный ход завершился молебном, на котором епископ при¬
зывал хранить веру православную и защищать от разорения храмы. В ночь с 5 на
6 февраля отряд красногвардейцев арестовал епископа, а его эконом И. Цикура
был убит (впоследствии прославлен в лике новомучеников). В ответ в Омске
началась всеобщая забастовка, а по набату храмовой колокольни сотни прихо¬
жан собрались на центральных площадях города, требуя освобождения влады¬
ки Сильвестра. Начались вооруженные столкновения с казаками и офицерами.
В результате власти, опасаясь всеобщего восстания, освободили архиепископа,
но возбудили против него расследование по обвинению в «контрреволюции».
Несмотря на это, как известно, преосвященный Сильвестр не прерывал контак¬
ты с офицерскими и казачьими подпольными организациями, и позднее, стал
председателем Высшего Временного Церковного Управления в Омске, духовни¬
ком Верховного Правителя А.В. Колчака. А Святейший Патриарх Тихон поста¬
новлением от 12 апреля 1918 г. возвел епископа Сильвестра в сан архиепископа.
21 июля 1918 г. в г. Шенкурске началось восстание против советской власти
во главе с братьями Ракитиными. Но еще на первой неделе Великого Поста, в
неделю Торжества Православия в Шенкурске состоялся многолюдный крест¬
ный ход. Вот лишь небольшие выдержки из произнесенных проповедей: «Дадим
отпор врагам Христа, открыто, безбоязненно, властно заявим свою веру. Пусть
враги Христа не касаются святая святых верующего русского народа». «Оставим
свое равнодушие, когда глумятся над святыней, когда хотят в корне подорвать

112
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
религию, вырвать Закон Божий из школы, чтобы и подрастающее поколение
оставить с пустотою души и тем легче распространять среди народа безверие».
«Нынешняя распущенность и упадок нравственности народа ведет к погибели
Русского Государства: как от упадка нравов в древности пали славный Рим и
Византия, так от того же и ныне падает наша Держава. Не допустим до этого, не
будем поддаваться лживым руководителям, не любящим своей Родины».
Настоятель храма в честь Святителя Николая Чудотворца «произнес речь о рев¬
ности, по примеру Св. Николая, защищавшего Христа — Бога от еретика Ария,
к защите церкви православной от современных безбожников». Примечательно,
что руководитель восстания Н. Ракитин был бывшим учителем, а созданный в
Шенкурске «Союз духовенства и мирян» категорически высказался за продолже¬
ние преподавания Закона Божия в школе, вопреки декрету Совнаркома5.
Вышеприведенные факты, конечно, не свидетельствуют о том, что настояте¬
ли и монахи, служители приходских и кладбищенских храмов были причастны
к планам антибольшевистского подполья. По существу речь могла идти лишь
о моральной поддержке, о даче благословения участникам будущих восстаний
(в советской же историографии утверждалось, что Церковь напрямую участ¬
вовала в вооруженном сопротивлении). Важно учитывать другое. В то время,
именно в православном храме изгнанный из армии офицер, ограбленный кре¬
стьянин, обманутый рабочий могли найти поддержку и утешение, а одурма¬
ненные, ослепленные «классовой ненавистью» комиссары встречали стойкое
духовное сопротивление, ощущавшееся ими, возможно, более чем сопротивле¬
ние вооруженное.
Во многих случаях приходские священники знали восставших как своих рев¬
ностных прихожан, и отказать им в благословении было для них непосильно.
Невозможно было, очевидно, и отказать в убежище тем, кто, страдая от получен¬
ных во время боев ранений, просил о помощи. Собиравшиеся по звону набата
на защиту храмовых святынь прихожане, также не могли оставаться бесстраст¬
ными наблюдателями, быть в стороне от своего «батюшки». Все это, с точки
зрения «советского права», могло подходить под категорию «контрреволюци¬
онных преступлений» и «выступлений», но это говорило лишь о том, что нормы
«революционного правосознания» ничего общего не имели с нормами запове¬
дей Вышнего... Правда, нельзя забывать и о случаях, когда бывшие прихожане
оказывали поддержку прибывшим красногвардейским отрядам и принимали
участие в разграблениях храмов и монастырей.
Показательными стали слова, сказанные Святейшим Патриархом на заупо¬
койной литургии в поминание «новыхсвященномучеников» в храме Московской
Духовной семинарии перед членами Поместного Собора 31 марта 1918 г. Снова,
говоря об отношении Церкви к «безбожной власти», он недвусмысленно зая¬
вил сомневающимся и колеблющимся: «Не вопиет ли эта кровь убиенных и эти
рыдания оставшихся сирот к небу и не обращаются ли к нам, еще живым, с уко¬
ром: зачем вы не употребите всех сил, почему вы не испробуете всех средств,
чтобы предотвратить впредь эти невинные жертвы, чтобы не дать литься этим
горьким слезам и раздаваться этим рыданиям, которые будут услышаны на всю
Русь Православную ?»

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
113
О	тех, которые «не ведают бо, что творят», по словам Святейшего Патриарха,
необходимы были молитвы, «просьбы отпущения» и «предания их суду Божию».
Но, вопрошал Патриарх, «ведь есть и такие среди современных гонителей, кото¬
рые не только отлично знают, что они делают, но руководят другими в этом злом
деле. Что же предпринять по отношению к ним? Предоставить им проливать
кровь а самим созерцать, как это делается, молиться об убитых, плакать вме¬
сте с осиротевшими семьями и больше ничего?» И вот ответ Патриарха Тихона
на этот вопрос. «Нет, отцы и братие ! Если мы обратимся за наставлением к
первым временам христианства, к эпохе первых мучеников и припомним, что
тогда делали на защиту гонимой Церкви, то прежде всего пред нами выступает
целая защитительная, по отношению к гонимой Церкви, литература, так назы¬
ваемая апологетическая. В ней целый ряд апологий - защит, которые нарочито
писались и подавались на суды, на коих обвинялись христиане, и вручались в
руки самим гонителям. Защитники христиан (как Тертуллиан) и сами гонимые
(как священномученник Игнатий Богоносец) обращались к гонителям не толь¬
ко со словом защиты, но и с словом горькой для гонителей правды, с словом
обличения к высшим властям. А верующие христиане окружали гонимых своею
любовию и сочувствием, громко свидетельствуя о своем с ними духовном едине¬
нии, иногда выражали готовность разделить участь страдальцев... Найдем и мы
мудрость и мужество противостоять гонителям, ибо с нами и за нас будет Истина
всепобеждающая»6.
Итак, обличение политики «безбожной власти», набатный звон, анафемат-
ствование преступников — вот главные, освященные авторитетом Патриарха,
формы сопротивления. Уместно напомнить, что в отечественной правовой тра¬
диции отлучение от Церкви приравнивалось к лишению и всех гражданских
прав (например, анафематствование С. Разина). Анафематствованные за свои
действия представители власти не могли признаваться выразителями закона не
только с правовой, но, прежде всего, с нравственной точки зрения. Иное дело,
что правовые традиции в условиях революции и гражданской войны, игнориро¬
вались, но разве «признание масс» и «глас» ослепленного классовой ненавистью
«народа» — это «глас Божий»?
К сожалению, в условиях противостояния с советской властью белая пропа¬
ганда допускала подчас достаточно вольные, не соответствующие канонам, объ¬
яснения действий Святейшего Патриарха. Об этом свидетельствует безымянная
статья, опубликованная на страницах газеты «Сибирская Речь» (№ 232, 24 октя¬
бря 1919 г.). Судя по стилю, она может принадлежать архиепископу Омскому и
Павлодарскому Сильвестру (Ольшевскому). Ее полный текст — см. приложение
№4.
Ярким, выразительным языком написано Послание Святейшего Патриарха
«архипастырям, пастырям и всем чадам Православной Российской Церкви»,
написанное в связи с заключением Брестского мира. Вдумаемся в его строки: «...
тот сильнейший враг, с которым уже более трех лет вел русский народ кровавую
брань, в борьбе с которым погибли целые миллионы лучших сынов русской
земли, ныне, устремляясь с своей боевой силой в глубину нашей Родины, чтобы
овладеть и «главою» и «сердцем» ея, с неслыханной дерзостью шлет нам свои

114
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
требования и предписывает принять самые позорные условия мира. И позор
совершился: условия приняты...» Эти условия приняла власть, неспособная
справиться с внешним врагом, защитить Отечество (хотя бы даже и «социали¬
стическое»), но зато готовая «во всеоружии» к войне «братоубийственной». «А с
поля ратного, пред лицом врага иноземного, бежите вы с оружием в руках, чтобы
этим же оружием расстреливать друг друга в междоусобной борьбе... Поистине
«осквернися земля наша в делах ваших и заблудились вы в начинаниях своих»
(Пс. 105, ст. 37.)... Позором покрылась наша родина...».
Очевидно, что эти слова Патриарха не могут быть отнесены к воинам белых
армий, поскольку ни в одном из документов, ни в одном из официальных заяв¬
лений, исходивших от (о «самостийных» государственных образованиях речь
не идет, они к Белому движению не относились) белой власти, не говорилось
о возможности каких бы то ни было соглашений с кайзеровской Германией.
Напротив.
Известно предписание Верховного руководителя Добровольческой армии
генерала Алексеева о возобновлении военных действий против немецких войск
в случае непосредственного с ними соприкосновения. Любые формы взаимо¬
действия с представителями немецкого «оккупационного командования» кате¬
горически отвергались. А малейшие подозрения в «германофильстве» могли
стать основанием для политического неприятия со стороны белых армий и пра¬
вительств7.
Святейший Патриарх предупреждал и ободрял тех сомневающихся и коле¬
блющихся, которые готовы были решиться на сотрудничество с Германией, ради
борьбы с большевиками. Ведь виновны в их «малодушии» все те же анафематст-
вованные отступники от Православия. «Исстрадавшиеся сыны родины нашей
готовы даже малодушно кинуться в объятия врагов ея, дабы искать среди них
и под их властью успокоения жизни общественной, прекращения ея ужасов.
Горе той власти, которая довела русских людей до такого отчаяния. Но не здесь
наше спасение, не от врагов надо ждать избавления», потому что «они только и
стремились к тому, чтобы посеять в нашей жизни семена вражды и междоусобий
внутренних...»
Где же спасение? В чем выход? Патриарх подтверждал — необходимо поло¬
жить предел междоусобию и укрепиться в Вере. «Прежде всего — прекратите вза¬
имные распри и междоусобную брань...». Простейший и, в то же время, невоз¬
можный в 1917—1918 гг. способ «прекращения междоусобной брани», отмечает
Святейший Патриарх, «оставиши злобу и вражду взаимную, возлюбите кий-
ждо ближняго своего: богатые, кормите и одевайте нищих, бедные и убогие, не
злобствуйте на имущих достаток». И тогда «мир Божий да водворится в сердцах
ваших» (Колос. 3 гл. 15 ст.).
Если это произойдет, тогда «не страшны вам будут никакие козни враже¬
ские». «Возмогайте во Господе и в державе крепости Его облецытеся во вся ору¬
жия Божия яко возмощи вам стати противу кознем диавольским».
Остановимся на публичном выступлении Святейшего Патриарха в 1918 г —
совершении им панихиды по убиенной Царской Семье. Существует мнение, что
сам факт проведения панихиды является свидетельством безусловно монархиче-

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
115
ско-абсолютистских убеждений Патриарха Тихона. Но... Во-первых Святейший
Патриарх достаточно ясно определил позицию в отношении Цареубийства. Это
вопиющий акт беззакония: «Мы, к скорби и стыду нашему, дожили до такого
времени, когда явное нарушение заповедей Божиих уже не только не признается
грехом, но оправдывается, как нечто законное... расстрелян бывший Государь
Николай Александрович по постановлению Уральского областного совета рабо¬
чих и солдатских депутатов, и высшее наше правительство — Исполнительный
Комитет — одобрил это и признал законным».
Во-вторых, возмутителен сам факт Цареубийства, ужасна политика «безбож¬
ной власти», при которой и жизнь бывшего Государя, и жизнь простого человека
одинаково «ничего не стоят». Святейший Патриарх не давал оценку политике
Николая II: «...Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего Государя: бес¬
пристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит перед
нелицеприятным судом Божиим...». Не правильность монархического полити¬
ческого курса важна для Святейшего Патриарха. Сто крат важнее величие духов¬
ного подвига Николая Александровича Романова: «Но мы знаем, что он, отре¬
каясь от Престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог
бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь
заграницей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не
предпринял для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе».
Нет и не может быть оправдания цареубийцам, нарушителям законов
земных и небесных! Государь «приговаривается к расстрелу где-то в глубине
России, небольшой кучкой людей (название Уральского областного совета из
уст Патриарха — прим. В.Ц.), не за какую-то вину, а за то только, что его будто
бы кто-то хотел похитить. Приказ этот приводят в исполнение, и это деяние, уже
после расстрела, одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим
не может, и мы должны во всеуслышание заявить об этом как христиане, как
сыны Церкви. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточат
в тюрьму, пусть нас расстреливают...».
Но существует и другое мнение в отношении действий Патриарха. В послед¬
нее время нередки обвинения Святейшего Патриарха и других архиереев и иере¬
ев Русской Православной Церкви в предательстве Государя и Его семьи в 1917 г,
в недостаточной защите их в 1918 г. Приводятся аргументы о намеренном «нео¬
суждении» действий Временного правительства и советской власти в отношении
Дома Романовых. Все это, якобы, свидетельствовало о властных стремлениях
Патриарха Тихона, возжелавшего стать едва ли не носителем государственной
власти в отсутствие Государя на Престоле.
Надуманность подобных тезисов очевидна. Во-первых, как извест¬
но, Николай Александрович Романов и все старшие представители Дома
Романовых добровольно отреклись от Престола до решений Земского Собора
или Национального Собрания. Таким образом, речь могла идти только о защите
личных, а не государственных или служебных прав Царской Семьи. Во-вторых,
обличение Святейшим Патриархом революционных властей, молитвенное
поминание невинно убиенных Страстотерпцев, были весьма смелыми, во мно¬
гом рискованными актами в условиях фактически начавшегося «красного тер¬

116
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
рора». Действия Святейшего Патриарха - это осуждение акта убийства, воз¬
ведения классового террора в основание закона, попрания законов Божиих и
элементарных норм права, а отнюдь не призыв к возрождению самодержавной
монархии любой ценой.
Обличение политики собственно советской власти содержалось в Послании
Совету Народных Комиссаров, написанном в первую годовщину прихода боль¬
шевиков к власти. Последовательное обличение политического курса подводило
итог прежним посланиям Святейшего Патриарха.
Патриарх открыто объявил приход большевиков к власти «захватом» и ясно
противопоставлял само название новой власти - власти т.н. «народных» комис¬
саров тем, подлинно народным чаяниям, надеждам, которые были вероломно
нарушены: «Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обеща¬
ния дали вы ему и как исполнили эти обещания?»
В длинном перечне деяний этих «народных» комиссаров на первом месте -
предательский Брестский мир. Снова, как и в мартовском Послании, Святейший
Патриарх обличал: «вы отняли у воинов все, за что они прежде доблестно сража¬
лись. Вы научили их, недавно еще храбрых и непобедимых, оставить защиту
Родины, бежать с полей сражения. Вы угасили в сердцах воодушевляющее их
сознание, что «больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит
за други своя» (Ин. 15, 13). Отечество вы подменили бездушным интернацио¬
налом... Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и, вместо мира,
искусственно разожгли классовую вражду».
Другое злодеяние «народной» власти — полное пренебрежение к праву, поощ¬
рение «всяческого беззакония». «Никто не чувствует себя в безопасности; все
живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстре¬
ла. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят
смертью, часто безо всякого следствия и суда..., казнят... «заложников»..., казнят
епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем невинных, а просто по
огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной «контррево¬
люционности». «Бесчеловечная казнь отягчается для православных лишением
последнего предсмертного утешения — напутствия Св. Тайнами, а тела убитых
не выдаются родственникам для христианского погребения».
Деятели Совнаркома не только «обагрили руки русского народа его брат¬
скою кровью», но и «соблазнили темный и невежественный народ возможно¬
стью легкой и безнаказанной наживы», «отуманили его совесть, заглушили в нем
сознание греха». Народ перестал понимать грань между разрешенным и запре¬
щенным. Начался «самый открытый и беззастенчивый грабеж». «Но какими бы
названиями ни прикрывались злодеяния — убийство, насилие, грабеж всегда
останутся тяжкими и вопиющими к Небу об отмщении грехами и преступлени¬
ями».
Что же еще обещали и в чем обманули народ «народные комиссары»?
Гражданские свободы? Патриарх Тихон называет свободу «великим благом»,
но лишь тогда, когда «она правильно понимается, как свобода от зла, не стес¬
няющая других, не переходящая в произвол и своеволие». Но, вместо этого,
«все проявления как истинной гражданской, так и высшей духовной свободы

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
117
человечества подавлены вами беспощадно». Нет «свободы слова и печати», «сво¬
боды церковной проповеди», попрана «свобода» распоряжения своим собст¬
венным имуществом. Но гораздо страшнее намеренное «нарушение свободы в
делах веры». Здесь и пресловутый декрет об отделении школы от государства,
«разрушение церковной общины — прихода» и разорение «сотен монастырей и
домовых церквей.
Своим обращением Святейший Патриарх возрождал древнюю тради¬
цию «печалования» перед властью. Согласно определению Священного
Синода Патриарх «имеет долг печалования перед государственной властью»
(Определение Священного Собора Православной Российской Церкви о правах
и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России», ст. 2 е.). Но
звучало это «печалование» не в просительной, а в требовательной, обличающей
форме: «к вам, употребляющим власть на преследование ближних, истребление
невинных, простираем Мы ныне слова увещания: отпразднуйте годовщину сво¬
его пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением крово¬
пролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а
к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им
отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная,
вами проливаемая (Лук. XI, 51) и от меча погибните сами вы, взявшие меч (Мф.
XXVI, 52.)».
Это окончание Послания «народным комиссарам», определившее отноше¬
ние к советской власти, как к власти, которая «от меча погибнет», может счи¬
таться и первым, хотя и косвенным предположением признания Святейшим
Патриархом Белого движения: «всякая власть, от Бога допущенная, привлекла
бы на себя Наше благословение, если бы она воистину явилась «Божиим слугой»
на благо подчиненных и была «страшная не для добрых дел, а для злых» (Рим.
XIII, 34). Возможно, что именно такой «властью» и могла стать власть, возглав¬
ляемая Верховным Правителем России и Российским правительством.
Для того, чтобы стала понятной отчужденность Русского Православия от
политики большевистского руководства, важно помнить те принципы, на кото¬
рых должны были строиться отношения между государственной властью и
Церковью согласно принятым «Определениям Священного Собора о правовом
положении Православной Российской Церкви». Насколько соответствовало
этим принципам российское Белое движение уже отмечалось выше, но настоль¬
ко же и не соответствовала этим принципам политика советской власти.
«Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирается со Мною, тот расто¬
чает» (Мф. XII, 30). В 1917 г. слова Господа Иисуса Христа были кощунственно
переделаны в революционный лозунг «кто не с нами, тот против нас». Но нужно
помнить, что представители власти, сознательно противопоставляющие себя
Церкви Христовой, стремящиеся заменить Ее собой, требующие слепого пови¬
новения и поклонения себе и своим присным, иначе как богоотступниками,
врагами Церкви не могут быть названы.
Намеченные Поместным Собором глубокие преобразования получали под¬
держку Святейшего Патриарха. Интересны его оценки перспектив приход¬
ской деятельности. На встрече с членами правления Петроградского Братства

118
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
приходских советов (1 (14) июня 1918 г.) Патриарх отметил весьма важный для
условий «русской смуты», эпохи террора и гонений момент: «Я слышал сейчас,
что Братство объединяет людей, готовых на подвиги исповедничества, муче¬
ничества, готовых на смерть. Русский человек вообще умеет умирать, а жить и
действовать он не умеет. Задачи Братства не в том только, чтобы воодушевлять
на мучения и смерть, но и наставлять, как надо жить, указывать, чем должны
руководствоваться миряне, чтобы Церковь Божия возрастала и крепла. Наше
упование — это жизнь, а не смерть и могила». Патриарх поддерживал «дело объ¬
единения приходских советов», так как «мирской элемент, правильно направля¬
емый», представляет значительную «силу и мощь в церковном делании»; выска¬
зал надежду, что создание приходских советов «рано или поздно будет везде, что
в конце концов в каждой епархии будут такие Братства, объединяющие приход¬
ские общины».
Примечательны и его оценки событий гражданской войны. В этой связи
возникал вопрос о признании «безгрешной» и «благодатной» «белой власти»
только на том основании, что она вела «борьбу с большевизмом»? Святейший
Патриарх отвечал на это отрицательно. Он прекрасно понимал, — для того, что¬
бы победить революцию, нужно не только анафематствовать ее представителей.
Важно сделать так, чтобы защитники России не подавали повода к обвинениям
их в греховных деяниях. В этом отношении показательно Послание Святейшего
Патриарха от 8/21 июля 1919 г. «чадам Православной Российской Церкви».
Написанное в разгар гражданской войны оно, хотя и не содержало прямых ука¬
заний на поддержку Белого движения, тем не менее, могло восприниматься
именно как «послание» к тем, кто сражается с большевиками (разве стал бы
Святейший Патриарх называть чадами Церкви тех, кто сознательно отпал от
нее, кто сознательно занимается «гонениями на Церковь»).
Обращаясь к «христианину», Патриарх упоминал о «светлой радости нынеш¬
него твоего подвига — страдания за Христа». Можно ли говорить о «подвиге
страдания за Христа» тех, кто сражался в рядах белых армий ? Этот «страдный
путь», «тернистый путь борьбы и муки», смерти земной и очищения в борьбе «за
други своя» и составлял глубинную суть Белого движения, суть, недоступную
«омирщенному пониманию». В послании Святейшего Патриарха нигде прямо
не указывалось на бойцов белых армий, но нельзя было не понять духовного
смысла подвига противостояния злу. Да и можно ли было определить его именно
как Послание «к воинам», учитывая тот факт, что белые армии, как известно, не
состояли, в большинстве своем, из тех, кто был «воином» по профессии ?
Смысл Послания состоял в том, чтобы исключить «мирское» понимание
борьбы, которое могло проходить «на пути восхищения мирской силы или мще¬
ния». Отзвуком этой борьбы звучал призыв Патриарха Тихона: «Не омрачайте
подвига своего христианского возвращением к такому пониманию защиты бла¬
гополучия, которое бы унизило Ее (Русскую Православную Церковь) и прини¬
зило бы Вас до уровня действий Ее хулителей».
О ком, как не о белых армиях, победоносно шествующих к «сердцу России»
и устанавливающих уже свою систему власти, управления, могло быть сказано
в этих словах Святейшего Патриарха: «Трудная, но и какая высокая задача для

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
119
христианина сохранить в себе великое счастье незлобия и любви и тогда, когда
ниспровергнут твой враг, и когда угнетенный страдалец призывается изречь свой
суд над недавним своим угнетателем и гонителем». Ведь «милость к падшим»,
«милосердие к поверженному» могли придать войне совершенно иной харак¬
тер... Сделать Белое движение той «солью осоляющей», которая сделает войну
«братоубийственную» войной «освободительной».
Примечательно, что именно в это время проходили заседания Юго-
Восточного Поместного Собора, участники которого «печаловались» перед
Главнокомандующим Вооруженными Силами Юга России об участи осужден¬
ных преступников и Деникин издал приказ «о смягчении участи впавших в
преступление», в том числе и вчерашних красноармейцев8. Стоит заметить, что
подобные «смягчения наказаний», вплоть до амнистии, официально объявля¬
лись белыми правительствами 5 раз в течение 1919—1922 гг.
Но везде ли «меч освобождения» не превращался в «меч отмщения» ? Увы.
Далеко не везде. «Зажигаются страсти. Вспыхивают мятежи. Создаются новые
и новые лагери. Разрастается пожар сведения счетов. Враждебные действия
переходят в человеконенавистничество. Организованное взаимоистребление —
в партизанство, со всеми его ужасами. Вся Россия — поле сражения!... Доносятся
вести о еврейских погромах, избиении племени, без разбора возраста, вины,
пола, убеждений. Озлобленный обстоятельствами жизни человек... слил в своем
сознании свои несчастья со злой для него деятельностью какой-либо партии, и с
некоторых перенес свою озлобленность на всех...».
Прозорливо описывал Патриарх Тихон состояние России! Уже не две влас¬
ти — безбожная большевистская и противостоящая ей, вели борьбу между собой.
Возникало множество местных властей (особенно на Юге России), каждая из
которых требовала себе повиновения. Грехи «партизанщины» и близкой к ней
«атаманщины», когда под лозунгом «борьбы с большевизмом» происходили гра¬
бежи и насилия. Летом 1919 г. до Москвы дошли сведения о еврейских погромах
на Украине, в которых могли участвовать подразделения белой армии. И эти,
безусловно, «черные страницы» антибольшевистского сопротивления, эти «без¬
закония», давали повод большевикам на каждой странице своих газет писать
о «белом терроре», как бы умаляя, тем самым, собственные кровавые деяния.
Очень точно определил состояние «отмщения» в своих воспоминаниях
управляющий отделом юстиции деникинского Особого Совещания, предсе¬
датель Московской судебной палаты В.Н. Челищев: «...конечно, находились
сильные духом, они бороли в себе волевую прострацию и спешили в ряды
Добровольческой армии, но, не получалось ли в их психике преобладания
страшного мотива мщения за поруганную личную честь, честь офицера, не
затмевала ли эта жажда мщения собой все иные чувства и самый разум?» Ведь
это «мщение» было, нередко, именно за «собственную», «личную честь», а не за
«честь Родины». Как страшно, зачастую, переплетались оба эти состояния.
Можно ли, защищая «честь Родины», стремится к отмщению ? «Бесстрашие
к врагу и милость к побежденному» — вот основа поведения российского пра¬
вославного воинства во всех войнах и во все времена. Забывать об этом нельзя.
Не случайно, в связи с этим Святейший Патриарх снова и снова напоминал

120
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
о «красном терроре», о преступлениях большевистской власти. «Мы содрога¬
емся варварству нашего времени, когда заложниками берутся в обеспечение
чужой жизни и неприкосновенности. Мы содрогаемся от ужаса и боли, ког¬
да после покушений на представителей нашего современного правительства
в Петрограде и Москве, как бы в дар любви им и в свидетельство преданности, и
в искупление вины злоумышленников, воздвигались целые курганы из тел лиц,
совершенно непричастных к этим покушениям, и безумные эти жертвоприно¬
шения приветстсовались восторгом тех, кто должен был остановить подобные
зверства. Мы содрогались - но ведь эти действия шли там, где не знают или не
признают Христа, где считают религию опиумом для народа, где христианские
идеалы — вредный пережиток, где открыто и цинично возводится в насущную
задачу истребление одного класса другим и междоусобная брань». «Нам ли, хри¬
стианам, идти по этому пути» - вопрошал Святейший Патриарх.
Но, должно ли антибольшевистское сопротивление уподобляться по фор¬
ме и методам той борьбе, которая ведется «безбожной властью»? «О, да не
будет!» Есть ли выход ? Да. Безусловно. Уста Патриарха Тихона провозглашают:
«Православная Русь... Да не обагрится твоя рука в крови вопиющей к Небу. Не
дай врагу Христа, Диаволу, увлечь тебя страстию отмщения и посрамить подвиг
твоего исповедничества, посрамить цену твоих страданий от руки насильников
и гонителей Христа. Помни: погромы - это торжество твоих врагов. Помни:
погромы — это бесчестие для тебя, бесчестие для Святой Церкви!... Следуйте за
Христом! Не изменяйте Ему. Не поддавайтесь искушению. Не губите в крови
отмщения и свою душу. Не будьте побеждены злом. Побеждайте зло добром
(Рим. 12, 21)... Когда многие страдания, обиды и огорчения стали бы навевать
вам жажду мщения, стали бы проталкивать в твои, Православная Русь, руки
меч для кровавой расправы с теми, кого считала бы ты своим врагом, — отбрось
далеко так, чтобы ни в минуты самых тяжких для тебя испытаний и пыток, ни в
минуты твоего торжества, никогда-никогда рука твоя не потянулась бы к этому
мечу, не умела бы и не хотела бы нести его»
Возможно ли возродить Россию на отмщении, на политическом реван¬
ше? Нет. Никогда. Победа над большевизмом должна была сопровождаться не
массовыми репрессиями, а покаянием и милосердным прощением тех, кто по
заблуждению своему оказался причастным кдеяниям «безбожной власти»: «...не
мстите за себя возлюбленные. Но дайте место гневу Божию. Ибо сказано: Мне
отмщение и Я воздам, говорил Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми
его. Если жаждет, напой его. Ибо делая сие, ты соберешь на голову его горящие
угли (Рим. 12, 19)».
Если этого не произошло бы, то не стоило надеяться на скорое окончание
братоубийственной гражданской войны. Ведь «пролитая кровь всегда взывает
к новой крови. И отмщение — к новому возмездию. Строительство на вражде —
строительство на вулкане. Взрыв — и снова царство смерти и разрушения»
Но если искоренение зла в Православной Руси совершится без отмщения и с
молитвенной верой, тогда «воистину подвиг твой за Христа в нынешние лукавые
дни перейдет в наследие и научение грядущим поколениям, как лучший завет и
благословение».

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
121
Правомерен ли вывод, о стремлении Святейшего Патриарха этим Посланием
«предотвратить» или «остановить» гражданскую войну ? Ведь война эта уже была
в самом разгаре, продолжалась без малого два страшных года и Послание было
написано не в октябре 1917-го или в ноябре 1918-го ?
Скорее следовало понимать слова Патриарха, как призыв к белой власти
установить достойный порядок на Руси, измученной от «красного террора» и от
политики преданных анафеме большевистских правителей. Порядок, лишен¬
ный в основе своей страшного греховного принципа «злом за зло воздаяние».
И как благословение Патриарха Тихона тем воинам, которые соучаству¬
ют в совершении «чистого подвига» освобождения России со всеми верными
чадами и служителями Святой Православной Церкви, звучали последние сло¬
ва Послания: «Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость.
Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братие. Аминь (Тал.
6, 18)»9.
Примечательны, в этой связи, слова, сказанные командующим
Добровольческой армии генерал-лейтенантом А. И. Деникиным после освобо¬
ждения Ставрополя в августе 1918 г.: «Один из известных и крупных русских
иерархов, посылая свое благословение сказал: «молюсь ежечасно и боюсь, что¬
бы русские рати, затуманенные разными ориентациями, не подняли бы ког¬
да-нибудь оружия брат против брата». Этого не будет. Настанет некогда день,
когда переполнится чаша русского долготерпения, когда от края и до края про¬
гудит вечевой колокол, «звеня, негодуя и на бой созывая»... И тогда все армии: и
Добровольческая, и казачьи силы и южная, и сибирская, и фронтУчредительного
собрания, — сомкнут свои ряды. Большие и малые реки сольются в одном рус¬
ском море. И бурно — могучее, оно смоет всю ту нечисть - свою и чужую - что
села на израненное, измученное тело нашей Родины»10.
Показательно, прежде всего, Слово, сказанное в Прощеное воскресенье и
день памяти Священномученика Гермогена (17 февраля (2 марта) 1919 г.) В нем
Патриарх отвечал на насущные, волновавшие многих прихожан, вопросы. «Чем
же и как может ныне помочь Церковь Родине нашей? Быть может тем, что
будет способствовать восстановлению монархии и посадит опять на Престол
Царя? Знаем, что недоброжелатели Церкви и духовенства такое подозрение
приписывают нам и ставят в тяжкую вину, обвиняя нас как явных и скрытых
контрреволюционеров. Пусть успокоятся. Установление той или иной формы
правления государства — не дело Церкви, а самого народа. Будет ли Царь, будет
ли Конституция, будет ли Президент Российской Республики, это решит сам
народ, а Церковь не связывает себя навеки определенным образом правления,
ибо таковой имеет лишь относительное историческое значение» (отрывки из
текста Слова Святейшего Патриарха см. приложение № 3.).
Послание Святейшего Патриарха, в котором повторялись и уточнялись мно¬
гие положения, высказанные в Слове на Прощеное воскресенье в день памяти
Священномученика Гермогена 17 февраля (2 марта) 1919 г., и которое является
важным для понимания отношения Патриарха к Белому движению, было утвер¬
ждено 25 сентября (8 октября) 1919 г. Оно написано в форме обращения «К архи¬
пастырям Русской Церкви» и, возможно, более других известно современным

122
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
читателям. Взаимосвязь Послания и Слова очевидна, поэтому совершенно
неправомерны утверждения о том, что Святейший Патриарх отразил в октябрь¬
ском акте «чужие мысли», писал его «под диктовку ВЧК».
Следует отметить, что адресовано Послание было не «чадам Православной
Русской Церкви» и даже не ко всем «пастырям», а именно к «архипастырям»,
то есть епископам, первоиерархам Православия — «служителям и глашателям
Христовой Истины». Тем не менее, существует точка зрения, что именно в этом
Послании Святейший Патриарх указывал на отсутствие поддержки Белому дви¬
жению в силу его исключительно «политического» характера.
Так ли это? Уже в 1917-1919 гг. Белая Гвардия многими ее бойцами и теми,
кто ждал ее прихода в Советской России, воспринималась не как политиче¬
ская, а, прежде всего, как духовная сила в противостоянии «большевизму». Но
Послание Патриарха в большей степени посвящалось именно политическим
вопросам. В нем определялись и некоторые особенности политического харак¬
тера Белого движения, которые, подчас, не замечались исследователями. Это
Послание — последнее публичное заявление Святейшего Патриарха, сделанное
им в годы «кровавой международной брани» - гражданской войны. Не изме¬
няя прежним обвинениям «безбожной власти», Патриарх Тихон напоминал об
«ужасах кровавой политической борьбы», жертвами которой стало множест¬
во «Архипастырей, и пастырей, и просто клириков». «Вина» их в том, что они
«подпали под подозрение у носителей современной власти в скрытой контр¬
революции, направленной якобы к ниспровержению советского строя...».
Примечательно, что теперь в отношении советской власти, Святейший
Патриарх употреблял словосочетание «современная власть». Это, очевидно, не
случайно. Для Патриарха эта власть была связана с определенным, преходя¬
щим временем. Послание содержало очень важное указание на характер власти,
которая могла быть признана в те годы: «...установление той или иной формы
правления не дело Церкви, а самого народа. Церковь не связывает себя ни с
каким определенным образом правления, ибо таковое имеет лишь относитель¬
ное историческое значение».
Если вдуматься в слова Святейшего Патриарха — «установление формы прав¬
ления — дело самого народа», нетрудно увидеть здесь не только полное соответ¬
ствие идее «непредрешения основных форм государственного строя до созыва
Учредительного Собрания» (то есть основного политического лозунга Белого
движения), но и отношение к любой форме правления, которая могла быть про¬
декларирована в условиях противостояния с советской властью. Эта форма, пока
не закончена гражданская война, никоим образом не может считаться оконча¬
тельной.
О том, какова степень «народности» советской власти Патриарх Тихон неод¬
нократно высказывался во всех своих предыдущих Посланиях...
Долгожданный мир установится на Руси не тогда, когда будет провозглашен
тот или иной политический лозунг (монархический или либерально-республи¬
канский). Нет. «Никто и ничто не спасет России от нестроения и разрухи, пока
Правосудный Господь не преложит гнева Своего на милосердие, пока сам народ
не очистится в купели покаяния от многолетних язв своих, а через то не «возро-

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
123
дится духовно в нового человека, созданного по Богу в справедливости и свято¬
сти истины» (Ефес. 4, 24.).
Святейший Патриарх предупреждал и от распространенньгх среди части рос¬
сийской антибольшевистской элиты надежд на «иностранное вмешательство в
нашу разруху». Во всяком случае, Церковь к этому была непричастна: «никакое
иноземное вмешательство... не спасет Россию».
Как Церковь могла взаимодействовать с белой властью? В Послании Святей¬
шего Патриарха не говорилось, что Белое движение — это «самозванное и неза¬
конное правление» (как называлось, например, в декретах большевистского
Совнаркома Российское правительство адмирала Колчака). Это, именно, «новая
власть». Причем власть, не противостоящая Русской Православной Церкви.
Иначе, как объяснить слова Послания, что «при перемене власти (именно «влас¬
ти» - В Ц.) служители Церкви иногда приветствуют эту смену колокольным
звоном, устроением торжественных богослужений и разных церковных празд¬
неств. Но если это и бывает где-либо, то совершается или по требованию самой
новой власти (вот указание на отношение к Церкви «белой власти» В.Ц.), или
по желанию народных масс (приветствующих, как следует понимать, эту «белую
власть» — В.Ц.), а вовсе не по почину служителей Церкви». Адолжнали Церковь
стоять в стороне от «желания народных масс», если эти «желания» направлены
на духовное очищение и освобождение ? Можно ли это считать такие «жела¬
ния» — «политическими» ?
Но для священноначалия Русской Православной Церкви в 1918—1920 гг.
и «белая власть» тоже была преходящей, временной. Не только потому, что она
провозглашала принцип «непредрешения» и имела «относительное историче¬
ское значение». Не только потому, что эта власть уступила бы свои полномо¬
чия Национальному Учредительному Собранию или Земскому Собору, который
и «установит образ правления в России», «утвердит Основные законы».
«Богу, по апостольскому наставлению, должно повиноваться более, чем
людям (Деян. 4, 19; Галат. 1, 10)». Вот это — самое важное. И поэтому следо¬
вало сохранить Церковь, и поэтому нужно было «не подавать никаких пово¬
дов, оправдывающих подозрительность советской власти», «подчиняться и ее
велениям». В условиях продолжавшегося в 1919 г. «многовластия», священно¬
началию подобало, памятуя канонические правила и завет Св. Апостола Петра:
«блюсти себя от творящих распри и раздоры» и «повиноваться всякому началь¬
ству» в делах мирских (1 Петр. 2, 13)».
Но только в «делах мирских» и можно было принимать советскую власть.
Конечно, никто не мог сомневаться в необходимости регулирования, например,
хозяйственных вопросов работы храмовых приходов, находившихся на совет¬
ской территории. Не стоило уходить «в катакомбы». Но это не означало некоего
примирения и, тем более, поддержки советской власти в октябре 1919 г.
Священноначалие на территориях «белой власти» должно было «уклоняться
от участия в политических партиях и выступлениях» (надо полагать и в правых,
в монархических, также), «стоять выше и вне всяческих политических интере¬
сов», «памятовать канонические правила Святой Церкви, коими она возбраняет
своим служителям вмешиваться в политическую жизнь страны, принадлежать

124
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
к каким-либо партиям, а тем более делать богослужебные обряды и священно¬
действия орудием политическихдемонстраций».
Политическая история Белого движения в период 1917-1922 гг. подтвержда¬
ла: священноначалие не состояло в политических партиях (общественные орга¬
низации, «Союзы», «Братства» не являлись партиями) не участвовало в «поли¬
тических демонстрациях», а совершало требы, богослужения в той мере, как это
было связано с церковной жизнью тех регионов, которые находились под «белой
властью». А отказаться от них противоречило их долгу. Не случайно почти все (за
редким исключением) проповеди священноначалия были не о «форме правле¬
ния», не о «политических программах» (кадетских или монархических), а про¬
тив «неверия и безбожия», этих страшных язв, более всего поразивших ту часть
бывшей паствы Христовой, которая оказалась на территории советской России.
В этой связи, показательно свидетельство полковника Е.Ф. Емельянова,
прихожанина церкви «на Станичке» в г. Новороссийске в 1918 г: «в одно из вос¬
кресений батюшка по окончании обедни, вместо проповеди, говорит: «меня
упрекают, что я делаю храм Божий местом политической пропаганды, противо-
болыпевицкой пропаганды. Это не так ! Я, как пастырь духовный, обязан пре¬
достеречь паству свою от тех заблуждений и ошибок, в которые, по моему, она
впасть может» и начал медленно и вразумительно предостерегать от болыпе-
вицко-коммунистических прелестей, начав с необходимости неприкосновенно¬
сти семьи, а кончив словами: «это не политическая арена, это не политический
митинг, это я, как пастырь ваш духовный, излагаю вам, как пастве своей, как
наша Православная Церковь смотрит на все это и как глаголят о том святые апо¬
столы наши и их преемники. Аминь».
Заканчивалось Послание Святейшего Патриарха вполне определенным
указанием именно на этот долг священноначалия: «посвящайте все свои силы
на проповедь Слова Божия, истины Христовой, особенно в наши дни, когда
неверие и безбожие дерзновенно ополчились на Церковь Христову, и Бог люб¬
ви и мира да будет со всеми вами. Аминь (2 Кор, 13, II.)11. О том, насколько
следовали каноническим правилам на «белой» территории, свидетельствовало,
в частности, проведение «дней покаяния» накануне праздника Воздвижения
Честнаго и Животворящаго Креста Еосподня, в точном соответствии с решения¬
ми Всероссийского Поместного Собора12.
Известно, что текст данного Послания проходил предварительную проверку
органов советской власти (ведь с 1919 г. Патриарх по сути находился в заточе¬
нии, под бдительным контролем структур ВЧК), но нельзя не заметить, что от
их внимания ушли именно духовные оценки антибольшевистского сопротив¬
ления. Большевики, в силу своего неверия и безбожия, воспринимали Церковь
как часть политической системы и именно в этом ее качестве опасались заяв¬
лений священноначалия. Для них важное значение имело политическое про¬
тивостояние, а не «духовная брань». Поэтому призыв к отказу от политической
борьбы и слова «повинуйтесь велениям» советской власти вполне могли расце¬
ниваться ее представителями как осуждение сопротивления большевизму. Но
борьба с «междоусобиями», разорившими «Святую Русь», стала для Святейшего
Патриарха в 1919 г. многократно важнее военно-политического противостояния.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
125
К осени 1919 г. Послания, анафематствующие отступников от Православия,
стали слишком широко известны и в пределах Советской России и на террито¬
риях белых правительств. Очевидной становилась потребность советской власти
«оправдаться» перед еще остающейся религиозной рабоче-крестьянской средой.
Временно, обманно примириться с ней ради продолжения «мировой револю¬
ции».
Созданные в Омске и в Ставрополе Временные Высшие Церковные
Управления, как уже отмечалось выше, признавались не постоянно действую¬
щими, а временными, до окончательного формирования структур белой власти
или же до установления «правильных и постоянных отношений» со Святейшим
Патриархом, перед которым они обязывались отчитаться о своей деятельнос¬
ти. Никакого нарушения канонического единства не было, а существовало
временное разделение фронтами гражданской войны Первоиерарха Русской
Православной Церкви от епархиальных архиереев, продолжавших свое слу¬
жение на территориях под властью Верховного Правителя адмирала Колчака
и правительств, признавших его верховенство. Поэтому никакой «политики» в
деятельности церковных управлений не было и быть не могло. А было именно
осуществление пастырского служения, миссионерская деятельность, столь ясно
обозначенная в последних словах Послания Патриарха от 25 сентября (8 октя¬
бря) 1919 г.: «Посвящайте все свои силы на проповедь Слова Божия, истины
Христовой...». Именно эта, повседневная, многотрудная, в условиях «смуты»,
работа православного священноначалия нуждалась в организации, которую
создавали вышеупомянутые управленческие структуры13.
Показательна реакция на данный указ, после его получения в белом Крыму.
Важно отметить, что рассылка текста этого Послания была осуществлена лишь в
феврале 1920 г., когда окончательно стала ясной невозможность скорой победы
белых армий. Члены Церковного управления толковали его как относящийся
к священноначалию, оказавшемуся на территории Советской России и, в силу
этого обстоятельства, не применимого для священноначалия, служившего на
территории белых правительств. Но очевидно, что понимание «участия в поли¬
тике» священнослужителей у представителей советской власти и у участников
Белого движения было неодинаковым14.
Часто упоминаемыми свидетельствами отказа в благословении Белому
движению являются эпизоды, приводимые князем Трубецким и митрополи¬
том Вениамином (Федченковым). Рассмотрим их подробнее. Митрополит
Вениамин, сам неоднократно преподававший благословение белым воинам и
белым Правителям (будучи епископом Севастопольским и управляющим воен¬
ным духовенством в Русской Армии генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля в 1920 г.),
подробно описывал эпизод посещения Святейшего Патриарха посланницей из
Зарубежья (княгиней Б). Хронологически данная встреча, скорее всего, прои¬
зошла летом-осенью 1921 г. Патриарх отказался передать ей благословение (хотя
и в тайной форме) генералу Врангелю, «сославшись на простую опасность, и
даже привел ей аналогичный случай, что его о том же просил и адмирал Колчак».
Был ли этот отказ связан со стойким нежеланием Святейшего Патриарха как
бы то ни было показывать свое сочувствие Белому движению уже тогда, когда

126
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
оно, в большей своей части, оказалось в Зарубежье. Очевидно, что нет. Далее
Вениамин отмечает весьма важный момент: «сочувствовал ли он (Патриарх —
В.Ц.) тогда в душе своей Колчаку, Деникину и Врангелю? Не знаю. Вероятно,
сочувствовал. Мы все тогда были на стороне белой, «верующей» власти, а не на
стороне безбожников»15.
Другое, часто упоминаемое свидетельство, принадлежало князю Г.Н. Тру¬
бецкому. Это слова из некролога Святейшему Патриарху, написанному 14
мая 1925 г., и опубликованному в 1-м номере журнале «Путь». Согласно ему
Святейший Патриарх отказался передать благословение «одному из лиц», «с кем
(по оценке Трубецкого — В.Ц.) связывалась надежда на освобождение России».
Патриарх «в самой деликатной и в то же время твердой форме сказал мне, что
не считает возможным это сделать, ибо, оставаясь в России, он хочет не толь¬
ко наружно, но и по существу избегнуть упрека в каком-либо вмешательстве
Церкви в политику»16.
Следует обратить внимание на условия, при которых было опубликовано
данное свидетельство. В воспоминаниях Г.Н. Трубецкого «Годы смут и надежд»,
изданных в Монреале Братством Преподобного Иова Почаевского в 1981 г.,
об этой встрече вообще не упоминается. Впервые Трубецкой привел эти слова
Патриарха Тихона на страницах эмигрантской газеты «Руль», издававшейся в
Берлине, в номере от 17 июля 1923 г. Но данная заметка, несмотря на красноре¬
чивое название «Патриарх и Белое движение», была лишь ответом автора на неу¬
дачный и довольно двусмысленный пересказ его же интервью корреспонденту
информационного агентства «Русспресс» за полторы недели до публикации 17
июля. В интервью заявлялось, что «именно Патриарх Тихон самым тщательным
образом оберегал Православную Церковь от всякого вмешательства в граждан¬
скую войну., известны его многочисленные обращения к духовенству в России
со строжайшим запрещением принимать участие в политической борьбе».
«Как участник Белого движения, — продолжал Трубецкой, — я посетил
Патриарха Тихона и просил его хотя бы тайно передать свое благословение
белым армиям. Я должен был привезти его благословение на Дон, и я гаранти¬
ровал, что тайна не будет нарушена. Но я убеждал Патриарха решится на это,
так как его благословение необычайно подняло бы дух войск. Но Патриарх был
непоколебим и даже в этот решающий момент не изменил своему убеждению,
что духовенство должно стоять вне политики и политической борьбы...»17.
Для выражения позиции Святейшего Патриарха в отношении к Белому дви¬
жению данное сообщение Трубецкого представляется достаточно ясным. Но
неожиданно, через 10 дней «Руль» печатает «письмо в редакцию» под названием
«Патриарх Тихон и Белое движение». Письмо Трубецкого начиналось с того, что
он «никого не уполномочивал делать в печати какие-либо сообщения от моего
имени». И далее: «около двух месяцев тому назад, по просьбе венского предста¬
вителя «Русспресса», я поделился с ним, но лишь в качестве общего материала,
некоторыми сведениями о Патриархе Тихоне в доказательство того, насколько
обвинение Патриарха во внесении политики в Церковь является ложным и нео¬
боснованным. В рассказе моем о посещении Патриарха Тихона перед отъездом
на юг России, в начале добровольческого движения, считаю нужным отметить

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
127
одну существенную неточность: я не просил разрешения Патриарха передать
благословение его войскам Добровольческой Армии и Святейшему Тихону не
пришлось мне в этом отказывать, но я просил разрешения Его Святейшества
передать от Его имени благословение лично одному из видных участников
Белого движения, при условии сохранения полной тайны. Патриарх не счел,
однако, и это для себя возможным, настолько он держался в стороне от всякой
политики.
Еод спустя Пастырским посланием, помеченным 25-м сентября (день
памяти Св. Сергия), Патриарх вменил в обязанность пастырям церкви стоять
в стороне от гражданской войны. Я помню, как нас, стоявших тогда близко к
Добровольческой Армии на юге России, огорчило это послание Патриарха, но
впоследствии я не мог не преклониться перед его мудрой сдержанностью: всюду,
где епископы и священники служили молебны по поводу победоносного про¬
движения Добровольческой Армии, духовенство принуждено было вслед за тем
разделить участь этой армии и спешно покидать свою паству, к великому ущербу
для церковного дела...»18.
Итак, главной целью публикаций Е Трубецкого было стремление «оградить»
Святейшего Патриарха от влияния «политики» и, тем самым, отвести от него
«неправомерные обвинения» со стороны советской власти. Теперь, по проше¬
ствии десятилетий, можно оспорить мнение Трубецкого о «великом ущербе для
церковного дела» со стороны тех иерархов, которые были вынуждены «поки¬
нуть свою паству» с отступавшей белой армией. С уверенностью можно сказать,
что «безбожная власть» не позволила бы им продолжать пастырское служение,
приходы были бы закрыты, а самих священнослужителей ожидали беспощад¬
ные репрессии. Та часть иерархов, которые оказались в Зарубежье обрели новую
паству разделив с воинами белых армий, с беженцами, печаль расставания с
Родиной. Но они оказались «не в изгнании, а в Послании», продолжающемся и
ныне в деятельности Русской Православной Церкви Заграницей, окормляющей
тысячи наших соотечественников за рубежом.
Можно ли благословить «движение» вообще? Напомним, что, во-первых,
термин «Белое движение» употреблялся в качестве самоназвания антибольше¬
вистских сил в течение 1917-1922 гг. очень редко. Они носили либо краевые
(областные), либо всероссийские наименования. Во-вторых, в 1918 г, когда Г.Н.
Трубецкой отправлялся на Юг, в Москве не было, да и не могло быть полноты
информации о том, что именно представляет собой белая армия, сражающаяся
на Кубани. Встреча князя с Патриархом происходила до 18 ноября 1918 г, то есть
до момента установления власти Верховного Правителя России. Святейший
Патриарх понимал, что организационного единства между отдельными анти¬
большевистскими силами еще нет и благословение «движению» (еще не офор¬
мившемуся) выглядело бы бессмысленным. Да и в дальнейшем, слишком раз¬
носторонним и, подчас, противоречивым, могло представляться Святейшему
Патриарху именно «движение», а не отдельные его представители. В своем
Слове, сказанном в прощеное воскресенье в день памяти Священномученика
Гермогена 17 февраля (2 марта) 1919 г. Патриарх употребил термины «красноар¬
мейцы и белогвардейцы» (см. приложение № 3), но в очень обобщенном смысле.

128
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Но только ли в этом цель публикаций Трубецкого? В 1923 г. в эмигрантской
прессе стали публиковать материалы процесса над Патриархом. Было напечата¬
но и т.н. «заявление Патриарха» в Верховный Суд РСФСР от 16 июня 1923 г, в
котором говорилось, что «будучи воспитан в монархическом обществе и нахо¬
дясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был
настроен к Советской власти враждебно... я раскаиваюсь в этих проступках про¬
тив государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресече¬
ния, т.е. освободить меня из-под стражи. При этом я заявляю Верховному Суду,
что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмеже¬
вываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской
контрреволюции».
Данное заявление многими расценивалось или как «отступничество»,
или «советская фальсификация». Смущение вызывали слова из обращения
Святейшего Патриарха 28 июня 1923 г, как бы свидетельствовавшие об отре¬
чении от того, что говорилось им в 1917-1919 гг.: «Я, впрочем, еще в 1919 г.
старался отмежевать Церковь от царизма и интервенций... когда нами узналось,
что на Карловацком Соборе в ноябре 1921 года большинство вынесло решение
о восстановлении династии Романовых, мы склонились к меньшинству о неу¬
местности такого решения. А когда в марте 1922 года стало нам известно обра¬
щение Президиума Высшего Церковного Управления заграницей о недопуще¬
нии русских делегатов на Генуэзскую конференцию, мы упразднили самое это
Управление, учрежденное с благославления Константинопольского Патриарха.
Отсюда видно, что я не такой враг Советской Власти и не такой контрреволюци¬
онер, как меня представляет Собор»19. Вместе с тем признавался и несомненно
вынужденный, «принудительный» характер обращения, «под давлением ЧК».
Однако, возвращаясь к 1919 году, нельзя не отметить отсутствие каких бы
то ни было указаний на намерение Святейшего Патриарха отказаться от под¬
держки Белого движения, осудить его за некий «либерализм» или «феврализм»
(скорее, наоборот, за «царизм»). В свидетельстве Трубецкого речь идет об отказе
благословить некое «лицо», то есть конкретного политика или военного (послед¬
нее — менее вероятно). Даже если не учитывать то, что к данному «политическо¬
му лицу» у Святейшего Патриарха могло быть вполне определенное негатив¬
ное отношение, нельзя забывать, что благословение это, по сути, — гарантия
того, что действия, поступки данного «лица» будут подтверждаться авторитетом
Святейшего Патриарха. Допустимо ли подобное решение в условиях, когда бла¬
гословение передается заочно, исходя лишь из доверия к князю Трубецкому,
который, правда, обещает «молчать»?
Что же касается публикаций 1923 г., то нужно учитывать «контекст» их появ¬
ления. Для многих в Русском Зарубежье было уже не принципиально наличие
или отсутствие благословения Белому движению, прекратившему свое госу¬
дарственное бытие на территории бывшей Российской Империи. Важнее ста¬
новилась необходимость «спасения», «ограждения» Патриарха от «гонений»
ВЧК — ОГПУ. Если существовали опасения, что в 1919 г., в случае открытого
благословения Патриархом участников Белого движения, гонения на Церковь,
репрессии со стороны ВЧК и СНК возросли бы многократно, так и в 1923-м.,

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
129
малейшие намеки в эмигрантской прессе на «сочувствие» Патриарха Белому
делу могли привести к репрессиям со стороны советских карательных орга¬
нов, бдительно следивших за тем, как и чем «жила» русская эмиграция. Причем
репрессии не к самому Патриарху (они его не смущали), а и «подначальных
его чад». В воспоминаниях полковника А.С. Гершельмана, отмечалось, что
Патриарх считал необходимым соблюдать «самостоятельность» Зарубежной
Церкви, которая «ни в коем случае» не должна «ссылаться в своих действиях на
авторитет и указания Москвы, чем давала бы повод советскому правительству
обвинять Патриарха в руководстве борьбы против советов из-за границы и через
заграничных иерархов»20.
Но есть и противоположные указания на благословения Святейшим
Патриархом участников Белого движения. Благодаря переизданию в России
воспоминаний адъютанта Колчака, ротмистра В.В. Князева стало известно
содержание письма, переданного Колчаку от Святейшего Патриарха в январе
1919 г, одновременно с фотографией образа Святителя Николая Чудотворца с
Никольских ворот Кремля. Текст «благословляющего письма» Князев приво¬
дил почти целиком. «Как хорошо известно всем русским и, конечно, Вашему
Высокопревосходительству, перед этим чтимым всей Россией Образом ежегодно
6 декабря в день зимнего Николы возносилось моление, которое оканчивалось
общенародным пением «Спаси Господи люди Твоя» всеми молящимися на коле¬
нях. И вот 6 декабря 1918 г. верный Вере и традиции народ Москвы по оконча¬
нии молебна, ставши на колени запел: «Спаси Господи». Прибывшие войска
разогнали молящихся, стреляя по Образу из винтовок и орудий. Святитель на
этой иконе Кремлевской стены был изображен с крестом в левой руке и мечом
в правой. Пули изуверов ложились кругом Святителя, нигде не коснувшись
Угодника Божия. Снарядами же, вернее, осколками от разрывов, было отбита
штукатурка с левой стороны Чудотворца, что и уничтожило на Иконе почти всю
левую сторону Святителя с рукой, в которой был крест.
В тот же день по распоряжению властей антихриста, эта Святая Икона была
завешана большим красным флагом с сатанинской эмблемой. На стене Кремля
была сделана надпись: «Смерть вере — опиуму народа». На следующий день,
7-го декабря 1918 г, собралось множество народу на молебен, который никем
не нарушаемый подходил к концу! Но, когда народ, ставши на колени, начал
петь «Спаси Господи!» — флаг спал с Образа Чудотворца. Атмосфера молитвен¬
ного экстаза не поддается описанию! Это надо было видеть, и кто это видел, он
помнит и чувствует сегодня. Пение, рыдания, вскрики и поднятые вверх руки,
стрельба из винтовок, много раненых, были убитые, и место было очищено.
На следующее раннее утро по Благословению моему Образ был сфотографи¬
рован очень хорошим фотографом. Совершенное Чудо показал Господь через
Его Угодника Русскому народу в Москве. Посылаю фотографическую копию
этого Чудотворного Образа, как Мое Вам, Ваше Высокопревосходительство,
Александр Васильевич — Благословение — на борьбу с атеистической временной
властью над страдающим народом Руси. Прошу Вас, усмотрите, досточтимый
Александр Васильевич, что большевикам удалось отбить левую руку Угодника
с крестом, что и являет собой как бы показателем временного попрания Веры

130
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Православной. Но карающий меч в правой руке Чудотворца остался в помощь
и Благословение Вашему Высокопревосходительству, и Вашей христианской
борьбе по спасению Православной Церкви и России»21.
Далее Князев писал, что с фотографии образа была сделана копия и она была
преподнесена управляющим Пермской епархией преосвященным епископом
Борисом Пермским Верховному Правителю в Перми. По воспоминаниям пре¬
мьер-министра П.В. Вологодского она представляла собой «копию образа на
Никольских воротах в Кремле, послереволюционных дней 1917 года, из ураль¬
ских камней»22. На обороте иконы, по свидетельству Князева, была сделана над¬
пись: «Провидением Божиим поставленный спасти и собрать опозоренную и
разоренную Родину, прими от Православного града первой спасенной области
дар сей — Святую Икону Благословения Патриарха Тихона. И да поможет тебе,
Александр Васильевич, Всевышний Господь и Его Угодник Николай достигнуть
до сердца России Москвы. В день посещения Перми 19/6 февраля 1919 г.» .
Возможно, данное свидетельство не является абсолютно достоверным.
Тайный характер благословения Патриарха вполне допустим, однако это не
согласуется с воспоминаниями митрополита Вениамина, согласно которым
благословения Колчаку все-таки не последовало. Вызывают сомнения неко¬
торые несовпадения в тексте письма и в действительной подписи. В фондах
Государственного архива Российской Федерации сохранился типографский
листок с изображением образа Святителя Николая Чудотворца. Подпись на нем
соответствует тому тексту, который приводил в своих воспоминаниях Князев,
за исключением всего одной, но чрезвычайно важной фразы: «Провидением
Божиим поставленный спасти и собрать опозоренную и разоренную Родину
прими от Православного града первой спасенной области дар сей Святую икону.
И да поможет тебе Всевышний Господь и Угодник Святой Николай достигнуть
сердца России Священной Москвы». То есть слова «Благословения Патриарха
Тихона» на листке отсутствуют. Описываемое событие (падение красной «зана¬
вески», закрывавшей надвратный образ), согласно другим свидетельствам про¬
исходило не на «Николу зимнего» — 6 декабря, а весной 1918 г. (см. опублико¬
ванные в 10-м номере альманаха «Белая Гвардия» воспоминания председателя
Московской судебной палаты В.Н. Челищева). Православная иконография не
принимает сочетания, на которое указывает текст Князева, а именно: крест
(если это именно крест, а не храм, как на иконе Святителя Николая Можайского
Чудотворца) — в левой руке, а меч в правой23.
Но допустимо ли на основании этого делать вывод о полном несоответст¬
вии действительности той части воспоминаний Князева, где речь шла о благо¬
словении Святейшего Патриарха ? Ведь изолированному в Москве Патриарху
было крайне сложно высказать публично свое отношение к Белому движению.
Поэтому и мог быть использован этот путь — передача маленькой фотокопии
иконы, оскверненной «безбожной властью». Очевидно, что выбор Патриархом
фотокопии надвратной иконы Святителя Николая Чудотворца не был случай¬
ным. Православная иконографическая традиция знает немало чудотворных
образов святых воинов, благоверных князей. Однако, передан был именно этот
образ, пострадавший от обстрела в самом начале большевистской революции.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
131
Уничтожение большевиками на иконе левой руки Святителя с крестом — услов¬
ный знак, подтверждающий необратимость их действий по искоренению Веры,
начавшихся сразу же после прихода к власти в ноябре 1917 г. Но в правой руке
Святителя остался меч. Крест совместим с мечом. «От меча погибните вы, взяв¬
шие меч», — напоминал Святейший Патриарх большевикам слова заповеди.
Патриарх передал в дар Колчаку фотокопию иконы Святителя с символич¬
ным наказующим и ограждающим мечом, давая ему, таким образом, не публич¬
ное благословение, а скрытое признание, иными словами положительное отно¬
шение к тому делу, совершаемое адмиралом Колчаком. Нужно учитывать еще
и особенное почитание, которым пользовался Святитель Николай Чудотворец у
моряков. Известно также, что Святитель Николай Чудотворец считался небес¬
ным покровителем сибирского казачества, начавшего белую борьбу на Востоке
России.
Наконец, Святитель Николай Чудотворец — небесный покровитель Государя
Императора Николая Александровича Романова.
Вручение фотокопии иконы адмиралу Колчаку весьма символично.
Для осмысления отношения Святейшего Патриарха к Белому движению
отметим различное толкование слова «меч». Правители могут и должны обра¬
щаться к оружию для защиты Отечества. Правители «не напрасно меч носят»,
они «суть Божии слуги в наказание делающим злое» (Римл. 13, 4; Псал. 100, 8).
Воины и война Священным Писанием признаются (Лук. 3, 14; Деян. 10,1.2.7; 2
Тим. 2, 4). Войны следует отличать от самоуправного и незаконного употребле¬
ния оружия, каким было, например, отсечение уха Малху в саду Гефсиманском24.
Примечательны и слова Колчака, приводимые Князевым. «Я знаю, что есть меч
государства, пинцет — хирурга, нож - бандита... А теперь я знаю! Я чувствую, что
самый сильный: меч духовный, который и будет непобедимой силой в крестовом
походе — против чудовища насилия!»25.
То, что сам Колчак оценивал «борьбу с большевизмом» именно как «кресто¬
вый поход» подтверждают и его слова, сказанные на собрании дружин Святого
Креста в Омске 26 октября 1919 г. «Так хочет Бог» — повторил Верховный
Правитель слова римского папы Урбана II, отправлявшего крестоносцев из
Клермонта в Иерусалим, чтобы освободить «Гроб Господень»26. Но Белому дви¬
жению, поднявшему меч освобождения, нельзя было допустить меча отмщения,
о чем предупреждал Святейший Патриарх в своем июльском Послании...
Нельзя утверждать, что Святейший Патриарх исключал любую возможность
стать духовным вождем антибольшевистского сопротивления, равно как и воз¬
можность легального выезда из советской Москвы. Летом 1918 г. Патриарх допу¬
скал возможность переезда в Киев. По свидетельству П.Н. Милюкова: «...гетман...
принимал посланца от патриарха архимандрита Владимира». «Патриарх надеет¬
ся в октябре перебраться в Украину и это очень интересует гетмана». Возможно,
это было связано с попытками создания т.н. Украинской Церкви, независимой
от московского Патриархата (20 июня 1918 г. Всеукраинский Собор отклонил
эти намерения)27. В то же время по свидетельству С.П. Руднева в начале 1918 г.
Святейший Патриарх категорически отказывался покидать Москву и уезжать на
Дон, где формировалась Добровольческая армия. «Смольный был в Кремле, на

132
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Дону поднялось восстание и собиралась Добровольческая армия. Туда, как рас¬
сказывали, в одежде диакона уехал и наш М.В. Родзянко, и возникло в Соборе
течение, предлагающее переехать всему Собору вместе с Патриархом на Дон.
Лишь только слух об этом дошел до Святейшего Владыки, как он решительно
заявил, что никуда из Москвы и ни при каких обстоятельствах он — Патриарх
Московский — не уедет. Тем дело с Доном и кончилось, да оно и не могло бы
быть осуществлено по чисто техническим причинам»28. Несомненно, что в нача¬
ле 1918 г., в условиях, когда Поместный Собор еще не завершил свою работу,
Святейший Патриарх сознавал возможность более эффективной деятельнос¬
ти именно в центре России, но отъезд на Дон мог выглядеть «дезертирством».
Нельзя было не учитывать и церковно-правовых последствий подобного поступ¬
ка, ведь согласно «Определению Священного Собора Русской Православной
Церкви» Патриарх «состоял епархиальным архиереем патриаршей области»,
которую составляли «град Москва и вся Московская епархия, а также ставро-
пигиальные монастыри Российской Церкви»29. Отъезд из Москвы привел бы
к замене Святейшего Патриарха, что в условиях организационных перемен в
православной иерархии, начавшихся гонений со стороны большевиков не спо¬
собствовало бы стабильности Церкви. К тому же нельзя отрицать и ожиданий
в 1918 г. скорого «падения советской власти» и «освобождения Москвы».
Согласно «Определению Священного Собора Русской Православной Церкви
об епархиальном управлении» епархиальные архиереи могли «отлучаться из сво¬
их епархий по уважительным причинам на срок не более 14 дней, не испрашивая
предварительного разрешения высшей церковной власти». Возможно, что и этот
факт — недопустимость оставления епархии, имел значение в решениях, прини¬
мавшихся многими епископами, предпочитавшими оставаться в своих епархиях
перед приходом красной армии и готовых к принятию мученической кончи¬
ны (например, архиепископ Омский и Павлодарский Сильвестр (Ольшевский),
оставшийся в Омске в ноябре 1919 г. и замученный большевиками в феврале
1920 г.)30.
Примечательны показания Святейшего Патриарха на допросах 1923 г. о его
отношении к гетману П. Скоропадскому и его представителям. Очевидно,
признавая факт независимости Украины, лишь как временный, формальный,
обусловленный «распадом России», Святейший Патриарх не мог согласиться
с признанием ее религиозной самостоятельности. «Осенью 1918 года ко мне
явился официальный представитель гетмана Скоропадского в Москве Кривцов
со своим военным адъютантом. Его появление у меня носило характер визита.
Он испросил благословения моего на его деятельность, как дипломатического
представителя Скоропадского. Я ему это благословение дал. Непосредственной
связи со Скоропадским я не имел, но я признавал его, как гетмана Украины».
Полномочия гетманского посла подтверждались и Совнаркомом, однако
слова Патриарха о признании гетмана Скоропадского и, тем самым, признании
«независимости» Украины имели бы значение, поскольку именно здесь летом
1918 г. формировался потенциальный центр антибольшевизма, наиболее близ¬
кий и известный в Москве (в отличие от Добровольческой армии, сражавшей¬
ся на Кубани и еще не имевшей собственной «государственной территории»).

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
133
Легальный выезд на Украину до конца лета 1918 г. был относительно свободный,
легальный выезд, чем пользовались многие деятели антибольшевистского под¬
полья в Москве и Петрограде. Киев — «мать городов русских», «третья столи¬
ца» (после советских Петрограда и Москвы) имел реальные перспективы стать
центром антибольшевизма, разумеется при условии хотя бы «дружественного
нейтралитета» со стороны немецкого оккупационного командования. Следует
иметь в виду, что среди многочисленных общественно-политических струк¬
тур, работавших в Киеве достаточно влиятельными были именно монархисты
(«Совет Государственного Объединения России», работой которого руководили
Гурко, барон Меллер-Закомельский, Кривошеин).
Единственное свидетельство имеется в отношении благословения
Святейшим Патриархом генерала от кавалерии графа Ф.А. Келлера. Генерал,
живший в Харькове, в ноябре 1918 г. собирался через Киев проехать в рай¬
он Пскова, для возглавления формируемой здесь Северной армии. Сведения
об этом благословении стали известны, благодаря публикации в 1967 в газе¬
те «Православная Русь» свидетельства «госпожи Е. Б.» (Е.Н. Безак — супруга
офицера конногвардейца Ф.Н. Безака — В.Ц.) «Патриарх Тихон прислал тог¬
да (в конце 1918 г.) через епископа Нестора Камчатского генералу от кавале¬
рии графу Келлеру (рыцарю чести и преданности Государю) шейную иконочку
Державной Богоматери и просфору, когда он должен был возглавить Северную
Армию». Сам по себе факт благословения известного генерала - монархиста,
отказавшегося присягать Временному правительству и вышедшему в отставку
после февраля 1917 г. многими необоснованно расценивался (и, увы, расцени¬
вается до сих пор) как проявление исключительно монархических «симпатий»
Святейшего Патриарха31.
Переезду Святейшего Патриарха в Киев не суждено было осуществиться.
Осенью 1918 г., после покушения на Ленина и начала массового «красного тер¬
рора» любые контакты с антибольшевистским силами осуществлялись с боль¬
шой осторожностью. Очень опасны были провокации. И в отношении пред¬
ставителей антибольшевистских сил нужна была уверенность, что преподанное
благословение Патриарха Всея Руси получит не отдельный политик или воен¬
ный, который станет затем говорить об этом для утверждения своего «особого
политического статуса» в «борьбе с большевизмом», а именно Всероссийский
Правитель. Следует отметить, что согласно определениям Поместного Собора,
Патриарх «преподает нарочитое (выделено — В.Ц.) благословение духовным
и светским лицам за их полезную для Церкви деятельность»32.
Об основных направлениях взаимоотношений Церкви и белых прави¬
тельств говорилось выше. Что касается «всероссийского статуса», то Верховным
Правителем России считался, как известно, адмирал Колчак. Но его официаль¬
ное признание на белом Юге произошло лишь в июне 1919 г. Окончательное
утверждение его власти на белом Севере и Северо-Западе состоялось также в
июне 1919 г., после того, как генерал от инфантерии Н.Н. Юденич получил от
Колчака назначение на должность Главнокомандующего Северо-Западным
фронтом, а генерал-лейтенант Е.К. Миллер получил должность Командующего
Северным фронтом. Всероссийское единство Белого движения сложилось не

134
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
сразу. До этого момента в советской прессе Колчака называли «правителем
Сибири». Учитывая невозможность оперативных контактов между Москвой и
Омском и другими центрами Белого движения, можно сказать, что благосло¬
вение Колчаку, как полноправному, общепризнанному Верховному Правителю
(а не только как главе одного из белых регионов или одному из военачальников)
могло произойти в конце лета 1919 г.
Показательно, что именно к этому времени относятся свидетельства о бла¬
гословении Святейшим Патриархом Колчака, синхронно повторяемые в газетах
белого Севера и белой Сибири. Их, к сожалению, нередко считают апокрифа¬
ми, аналогичными свидетельству Князева или же результатом «белогвардей¬
ской пропаганды». Тем не менее, если доверять воспоминаниям Милюкова,
Безак, митрополита Вениамина и князя Г. Трубецкого, то нельзя игнориро¬
вать и такие свидетельства. Приведем их полностью. Первое — заметка в газе¬
те «Архангельские епархиальные новости»: «Из Омска телеграфируют, что там
было отслужено богослужение в память святителя Тихона Задонского, мощи
которого были осквернены в Задонске большевиками... Прибывший недавно
из Москвы Камчатский архиепископ Нестор присутствовал на богослужении и
после литургии передал верующим благословение патриарха Тихона, находяще¬
гося все еще в Москве. Послание Тихона гласит: «Скажите всему русскому наро¬
ду, что если он останется разъединенным и откажется поднять оружие и идти
на спасение Москвы, мы все погибнем и с нами вместе погибнет Святая Русь».
Кроме этого послания патриарх Тихон посылает благословение Колчаку»33.
Другое свидетельство — сообщение епископа Нестора Камчатского пред¬
ставителями омской прессы 21 августа 1919 г: «...B Москве и всей Советской
России растет огромный религиозный подъем. Патриарх Тихон пользуется
таким всеобщим почитанием, что большевики, подвергая его всяческим при¬
теснениям, не решаются однако арестовать его: боятся взрыва народного гнева.
Патриарх ежедневно совершает богослужения в различных церквах Москвы.
В другие города выехать ему не позволяют. Ежедневно бывают собрания прихо¬
жан. В конце прошлого года Тихон совершал Крестный ход, в котором участво¬
вало до 700.000 молящихся. В этот день я служил литургию в рабочем районе и
участие в Крестном ходе приняло 10.000 рабочих. В Кремль никто не допуска¬
ется. Святыни там захвачены большевиками. В Воронеже, Ярославле, Вологоде
и Тамбове совершены кощунственные поругания святынь. У Патриарха отняли
типографию, чтобы не печатались воззвания, но и простого словесного общения
его с народом достаточно, чтобы религиозное движение разрасталось.
Епископов, монахов и белое духовенство расстреливают даже за преподава¬
ние Закона Божьяго. В монастырях творят неописуемые насилия... Перед отъ¬
ездом из Москвы Патриарх поручил передать Сибири — Дальнему Востоку и
всем верным сынам Церкви его Патриаршее благословение и призвать всех к
единению и избавлению Москвы и России от большевиков и их поругания пра¬
вославных святынь»34. Как уже отмечалось выше, после сообщения в омские
газеты епископ Нестор Камчатский снова говорил о благословении Святейшего
Патриарха на проповеди во время празднования дня памяти Святителя Тихона
Задонского 13 августа (26 по н. ст.) 1919 г.

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
135
Обобщая информацию этих двух официальных сообщений, следует отме¬
тить, во-первых, что благословение преподается не отдельным правителям,
а «Сибири, Дальнему Востоку и всем верным сынам Церкви (православным,
живущим за Уралом — В.Ц.)». Во-вторых, для «победы над большевизмом» необ¬
ходимо объединение, необходимо именно то достижение всероссийского един¬
ства, о котором говорилось в каждом официальном и неофициальном заявлении
лидеров Белого движения.
Сохранились еще два указания на отношения Святейшего Патриарха и
представителей Белого движения. В опубликованном во Владивостоке в начале
июня 1921 г. воззвании, подписанном «Русской Группой Офицеров и Солдат»,
говорилось о благословении известного деятеля Белого движения, атамана
Забайкальского Казачьего Войска — Г.М. Семенова: «Ему, Атаману Семенову,
на предстоящую решительную борьбу с коммунистами прислал из Москвы с
нарочным человеком свое благословение Всероссийский Патриарх Тихон»35.
Следует помнить, что атаман Семенов имел полученный от Колчака титул
Правителя Российской Восточной окраины, которым и пользовался в течение
1920-1921 гг.
Конечно, информация о благословении лидеров Белого движения может
считаться спорной, но не приходится сомневаться в категорическом неприятии
Святейшим Патриархом целей и задач революционеров. Не случаен и следующий
факт. Когда в июле 1922 г. во Владивостоке начались заседания Приамурского
Земского Собора и встал вопрос о Председателе Собора, то, по предложению
Руднева, Святейший Патриарх был избран Почетным Председателем Собора.
Показательно, что на Соборе впервые в истории Белого движения официаль¬
но провозглашалось восстановление прерванной в феврале 1917 г. монархи¬
ческой традиции. Собор принял решение, о том, что «в качестве Верховного
Правителя России мог быть только представитель Дома Романовых»36. Тот же
епископ Нестор Камчатский заявлял, что Патриарх направил тайное благосло¬
вение участникам Собора, а икона Божией Матери «Державная» была передана
в благословение Воеводе Земской Рати и Правителю Приамурского Края гене¬
рал-лейтенанту М.К. Дитерихсу37.
В моем личном архиве имеется письмо от наследницы участника Белого дви¬
жения на Востоке России, содержащее интересное свидетельство. 30 сентября
1919 г. в Омске, по инициативе Софии Эмилиевны Дитерихс (супруги генерал-
лейтенанта М.К. Дитерихса) был открыт приют для детей-беженцев «Очаг».
Молебен, по случаю открытия приюта, служил епископ Нестор Камчатский
«только что прибывший с поручением от Патриарха Тихона Колчаку. Сорок
детей благословил он Чудотворной иконой Абалакской Божией Матери старин¬
ного письма... и каждому вручил портрет Патриарха»38. Очевидно, что тиражиро¬
ванный фотопортрет Святейшего Патриарха (возможно и с его автографом) ста¬
новился, как бы, памяткой о нем, напутствием тем, кому он вручался. Следует
отметить, что в начале XX столетия распространение подобных фотопортретов
допускалось Святым Иоанном Кронштадтским.
Обратимся к словам самого Святейшего Патриарха. «Во время гражданской
войны 1917—1919 годов я никакой практической поддержки (то есть участия в

136
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
белом подполье, например), генералам Деникину и адмиралу Колчаку не ока¬
зывал. Ввиду моих настроений в то время я лишь оказывал Деникину и Колчаку
моральную поддержку, не доходившую, однако, до дачи им благословения». Эти
слова Патриарха, произнесенные им во время следствия в 1923 г, говорят о мно¬
гом. Как можно понимать «моральную поддержку»? В какой форме она должна
быть, если речь идет о первоиерархе Русской Православной Церкви и о лиде¬
рах Белого движения? Письма? Возможно. Тогда свидетельства Князева — тем
более не являются апокрифом. А можно ли уравнять «моральную поддержку»
и «дачу благословения»? Молитвенные поминания, молебны о здравии «воина
Александра», «воина Антона» можно ли считать «моральной поддержкой»?
Не менее важной становилась в 1919 г. возможность «передачи известий» от
Святейшего Патриарха Тихона через линию фронта. По данным следствия (заяв¬
ленным в тексте обвинения Святейшего Патриарха) от архиепископа Донского
и Новочеркасского Митрофана к Патриарху в столицу «в течение 1918—1919 г.г.
неоднократно приезжал какой-то, следствием точно неустановленный, «Федя»...
«человек в военной форме», привозивший деловые бумаги от Киевского Антония
и Новочеркасского Митрофана... Каким именно путем этот «Федя» перебирался
через фронт, следствию установить не удалось... В июле же 1919 г. гражданином
Беллавиным была установлена связь с контрреволюционерами в Ставрополе, где
происходил Собор с участием генерала Деникина. О Соборе был своевременно
извещен Тихон запиской «на клочке бумаги». Переписка, которую он вел с Югом,
по словам обвиняемого, касалась церковных вопросов. Через этого же Федора
иногда Синод посылал на Юг ответы. Ему, Беллавину, известно также, что в кон¬
це 1918 г. в Киеве на Украинском Соборе было оглашено его, Тихона, обращение
к Совету Народных Комиссаров». Таким образом, связь с Москвой не прерыва¬
лась и в 1919 г. И позднее, среди посетителей Святейшего Патриарха были, оче¬
видно, те, кто, несмотря на огромный риск, осуществлял контакты Патриарха с
Зарубежьем. По воспоминаниям Гершельмана в 1918—1921 гг. существовала связь
с Патриархом через монахов Валаамского монастыря. Очевидно, что паломниче¬
ские поездки, не запрещавшиеся и практически не контролировавшиеся совет¬
ской властью, могли использоваться и для связи Москвы и белых регионов.
Необходимо сказать о значении благословения, его формальном и духов¬
ном понимании. Вот определение, данное в Православном Богословском
Энциклопедическом словаре издания 1897 г.: «Благословение — внешний знак
преподания благодати Святаго Духа. Оно совершается через осенение крестом,
евангелием, свечею, иконою, хлебом-солью. Благословение именословное есть
то, при котором сложение перстов благословляющей руки образует главные
буквы имени Иисуса Христа: Іс. Хс.; иерей благословляет одной правой рукой,
архиерей — обеими». Нужно различать благословение (Ефес. 1,3) и благотво¬
рение (2 Кор. 9,5), благодеяние нуждающимся, позволение взятое от старшего
(диаконом от священника). Определение включало также понятие «благосло¬
венная грамота» — письменное дозволение от архиерея на построение вновь
и освящение храма39.
Кто может преподать благословение? Согласно каноническим пра¬
вилам его преподают епархиальные архиереи, иереи. По Определениям

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
137
Поместного Собора, «Патриарх является первым между равными ему епи¬
скопами». По Определению Священного Собора Православной Российской
Церкви об епархиальном управлении епархиальный архиерей «пользовался,
по Божественному полномочию, всею полнотою иерархической власти в делах
веро- и нравоучения, священнодействия и пастырского душепопечения» (ст. 19),
а также имел «преимущественное право почина и направляющего руководства
по всем сторонам епархиальной жизни» (ст. 20)40. Благословения, преподанные
главами местных епархий, торжественные молебны и крестные ходы - все это
было направлено на поддержку «новой власти» (не советской) и, в значительной
степени, укрепляло ее авторитет41.
Не кощунственно ли сомневаться в БЛАГОДАТИ ГОСПОДА, передавае¬
мой через благословения местных первоиерархов? Зависит ли испрашиваемая,
преподаваемая БОЖЕСТВЕННАЯ БЛАГОДАТЬ от того, кем она преподается?
Уместно ли смущаться мыслью о том, что благословения воинам белых армий,
представителям белой власти, преподанные архиепископом Сильвестром, епи¬
скопом Вениамином, епископом Борисом, были безблагодатные?
«Нарочитое благословение» Святейшего Патриарха Тихона, несомненно,
имело значение в случае победы Белого движения во всероссийском масшта¬
бе. Для белой борьбы, для антибольшевистского сопротивления, Святейшим
Патриархом было сделано столь много, что сомневаться в его отношении
к советской власти и к Белому движению не приходится. Прежде всего, это —
открытое анафематствование отступников от Православия. «Я признаю, - заяв¬
лял Святейший Патриарх на допросе, — что мое послание от 19 января 1918 г.
заключало в себе анафематство на Соввласть и призывало верующих сплотиться
и организоваться в духовные союзы для отпора всяким покушениям на Церковь
и политике Соввласти в отношении Церкви». Категорические осуждения декрета
об отделении государства от Церкви, позорного Брестского мира, красного тер¬
рора — все это стало основой для духовного противостояния безбожной власти.
Для православного христианина, сам факт анафематствования представите¬
лей власти не только означает преступную сущность их действий, но делает оче¬
видной и необходимой борьбу с ними. Конечно, историк не может не признать
отсутствие достаточного количества надежных документальных свидетельств
благословения Святейшим Патриархом представителей Белого движения. Но по
сути, начало Белого дела состоялось и с момента создания «Алексеевской орга¬
низации», и с публикации «Воззвания Добровольческой армии» в ноябре-декаб¬
ре 1917 г., и со времени обнародования анафемы отступникам от Православия
Святейшим Патриархом в январе 1918 г. Все это — несомненно важнейшие
«вехи» в формировании Белого движения.
На распространенный упрек Патриарху Тихону в том, что он не стал «вторым
патриархом Гермогеном», призывавшим к активному сопротивлению «безбож¬
ной власти» уместно отметить оценку профессора С. Троицкого, бывшего на
белом Юге России в 1919 г.: «посмотрите послания Патриарха и вам покажется,
что они написаны не в Москве, а в Новочеркасске».
Можно вспомнить также слова некролога, написанного ГН. Трубецким 14
мая 1925 г. к кончине Святейшего Патриарха. «...Порой слышится и другой

138
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
упрек, на этот раз прямо направленный лично против Патриарха Тихона — «он
не был Гермогеном», он не сыграл роль народного вождя в деле освобождения
родины от насильников. На это мы ответим: глубокая сущность народных веро¬
ваний и религиозного идеала остается неизменной, и в этом смысле Святая
Русь не умирает. Но формы истории меняются и никогда не повторяются. Наши
святители, которых чтит народ, были всегда чуткими выразителями народ¬
ной совести, но их практические действия были весьма различны, сообразно
исторической обстановке. Св. Митрополит Алексей, в малолетство Дмитрия
Донского, ездил в Орду умилостивлять хана и исцелил больную ханшу, а его
младший современник, Преподобный Сергий, благословил Дмитрия Донского
на борьбу против хана. И тот, и другой — великие народные угодники, но ход
истории повелевал одному — умилостивлять хана, а другому призвать народ на
брань против него.
Также надо думать о Патриархе Тихоне. И ему в короткое время его первос¬
вятительского служения приходилось считаться с разными условиями бурного
потока событий. После злодейского убиения Царя и его семьи Патриарх Тихон
произнес слово в Казанском Соборе в Москве, 8 июля 1918 г., в котором клей¬
мил палачей и призывал верующих без различия их политических убеждений,
смело и гласно осуждать виновников этого неслыханного преступления, хотя бы
пришлось за это пострадать. И тот же Патриарх, ради спасения Православной
Церкви и возможности борьбы с живою церковью не поколебался впоследст¬
вии признать советскую власть. Политически это были совершенно различные
поступки, но Патриарх и тогда, и потом оставался верным самому себе.
В первом случае он, может быть, переоценивал способность жертвенного
порыва своей паствы; во втором случае, он сдержал собственный жертвенный
порыв, чтобы помочь слабым и «малым сим». И там, и здесь он думал не о себе, а
только о тех, за кого держал ответ перед Богом. История произнесет в свое время
суд над деятельностью Патриарха Тихона в его отношениях с паствой и совет¬
ской властью, но в сознании русского народа крепка вера не в человеческий, а в
Божий суд, который ценит не поступки, а сокровенные мысли и чувства, кото¬
рые их вызывают. Да будет же ушедший Святитель заступником нашим перед
этим судом»42. В считающихся, подчас, «примиренческими» посланиях 1919 —
1922 гг., есть лишь призыв к терпению безбожной власти, которая преходяща,
временна и, рано или поздно, обречена. Деяния Святейшего Патриарха следует
оценивать с позиций того времени, не «измеряя» их определениями современ¬
ной политологии.
В этом отношении очень характерна оценка посланий Патриарха А.В.
Карташевым: «Эта иерархическая, духовническая, канонически-законная ана¬
фема большевикам и — разумеется — самому большевизму была первым торже¬
ственным и до конца искренним, откровенным судом Русской Церкви и рус¬
ского православного сердца, произнесенными навсегда над коммунистической
революцией. Ее сделали «изверги рода человеческого». Она есть «дело сатанин¬
ское». Коммунисты — анафема, отлучены от Церкви, и с ними христианину, под
заклятием Патриарха, запрещено общение. Патриарх Тихон и умер, не снимая
ни с кого этой клятвы. Она навсегда повисла над большевиками и ихсообщни-

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
139
ками. Все последующие компромиссы уже — «от лукавого»... С этой анафемой
Русская Церковь вступила с 1918 года в полосу кровавых гонений».
Показательны, во многом, также и слова обращения к бойцам
Добровольческой армии князя Евгения Николаевича Трубецкого (брата князя
Григория Николаевича Трубецкого), члена Поместного Собора, очевидца мно¬
готрудного патриаршего служения в Москве в 1918 г.: «Дни тяжких испытаний
для России еще не кончились. Предстоит трудная, и, быть может, долгая борьба
за воссоздание нашей государственности. Но уже есть те настроения и общест¬
венные элементы, на которые может опереться эта работа... народ, родивший ту
светлую духовную силу, которая я вилась в героическом образе Патриарха Тихона,
духовно спасен, с этим связана и наша надежда на спасение русской государст¬
венности... И мне хочется без конца повторять вам: Россия жива, она ждет вас
в Москве. И когда вы туда придете, вы будете встречены пасхальным гимном
«Христос Воскресе!» ...Дорогие и доблестные добровольцы: не смущайтесь тем,
что здесь, на юге вы все еще преимущественно армия офицеров без солдат. Когда
вы дойдете до родных вам равнин великорусских, вы всем существом вашим
почувствуете возрождение той России, за которую вы сражаетесь. Вас подхватит
народная волна и донесет она вас на гребне своем до дальнего севера; там ждут
вас радостные слезы, молитвы и ПАТРИАРШЕЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ»43.
И, возвращаясь к тезисам о «безблагодатности Белого движения» и его «обре¬
ченности», уместно заметить, что победой в борьбе со злом революционной ере¬
си нельзя считать занятие того или иного города или «общенародную поддержку
проводимой политики». «Царство Божие — не от мира сего». А мерить земными
мерками «победы» и «поражения» белых армий и белых правительств — дело
мирское и неблагодарное. 11 См. например Шипов Я. Тихоновская Церковь и Врангель, М., 1923; Кандидов
Б. Церковь и Врангель, 1931; Его же. Церковно-белогвардейский собор в
Ставрополе в мае 1919 г. Материалы по вопросу об организации церковной контр¬
революции в годы гражданской войны. М., 1930. и др.
2КрольЛ.А За три года, Владивосток, 1921, с. 9.
3	Архангельские Епархиальные Ведомости, Архангельск, № 3, 15 февраля 1918 г;
Там же, № 7, 1 мая (18 апреля) 1918 г.
4	ІА РФ. Ф. 393. Оп.1. Д. 102. Л. 29; Кислицын В.А В огне гражданской войны.
Харбин, 1936, с. 12; см. также материалы брошюры «Ярославское восстание. 1918
год. М., 1998.
5	Митрополит Феодосий (Процюк) В вере ли вы? Житие и труды священному-
ченика Сильвестра, архиепископа Омского. Омск, 2006, с. 73, 85; Архангельские
епархиальные ведомости, Архангельск, № 8, 15 (2) мая 1918 г.
6	Архангельские епархиальные ведомости, Архангельск, № 9, 1 июня (19 мая)
1918	г.
7	ГА РФ. Ф. 5827. Оп.1. Д. 177. Лл. 1-5; РГВА. Ф. 40238. Оп.1. Д.1. Л. 15 об.;
Лембич М.С. Великий печальник. Омск, 1919, с. 17; Суворин БА. За Родиной.
Париж, 1922, с. 190.
8	Донская Христианская мысль. Новочеркасск, №№ 30—31, 28 июля, 4 августа
1919	г. с. 329-331.
9	ГА РФ. Ф. 6611. Оп.1. Д. 1. Л. 368; Житие Святителя Тихона, Патриарха
Московского и Всея Руси // Жития и творения русских святых: Жизнеописания и

140
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
духовные наставления великих подвижников христианского благочестия, проси¬
явших в земле Русской. М., 1993, с. 459—461.
10	Ставропольские ведомости. № 38, 28 августа 1918 г.; ІА РФ. Ф. 446. Оп.2. Д.2.
Л. 5.
11	Распоряжения Высшей Церковной Власти, № 21—22, Вятка, 1919 (ЧС-1);
Емельянов Е. Воспоминания добровольца // Белое дело. Летопись белой борьбы,
Берлин, 1928, с. 92.
12	Известия по Омской епархии, № 4—5, 1—15 сентября 1918 г.
13	Никон (Рклицкий), архиепископ. Жизнеописание Блаженнейшего Антония,
митрополита Киевского и Галицкого. Нью-Йорк, 1961. т. VII. С. 27-29.
14	Митрополит Вениамин (Федченков) На рубеже двух эпох, М., 1994. с. 288.
15	Там же. С. 289.
16	Путь, Париж, № 1, сентябрь 1925 г.
17	Руль, Берлин, № 791, 8 июля (21 июня) 1923 г.
18	Руль, Берлин, № 798,17 июля 1923 г.
19	Руль, Берлин, № 797,15 июля 1923 г.; Митрополит Евлогий. Путь моей жизни.
М., 1994, с. 354-355.
20	Верная Гвардия, М., 2008, с. 570—571.
21	Князев В.В. Жизнь для всех и смерть за всех. Записки личного адъютан¬
та Верховного Правителя Адмирала А.В. Колчака. Holy Trinity Russian Orthodox
Monastery Jordanville, New York, 13361. USA 1971. c. 24-26.
22	A Chronicle of the Civil War in Siberia and Exile of China. The diaries of Petr
Vasil'evichVologodskii, 1918—1925. («Хроникагражданской войны в Сибири и изгна¬
ния в Китае», дневники Петра Васильевича Вологодского), Stanford, California,
2002, vol. 1, р. 217.
23	ГА РФ. Ф. 341. Оп.1. Д. 52. Лл. 207-208; Ф. 6611. Оп.1. Д.1. Лл. 311-314;
Священник Владимир Зноско. Доблестным героям Добровольческой армии и
бывшим военнопленным в Германии посвящается. Болыпевицкое «пекло» или
красные варвары-душители XX века, Берлин, 1920, с. 183.
24	Архиепископ Омский Сильвестр (Ольшевский) Обличение штундизма. //
Митрополит Феодосий (Процюк) В вере ли вы? Житие и труды священномучени-
ка Сильвестра, архиепископа Омского. Омск, 2006, с. 268.
25	Князев В.В. Указ. Соч. с. 26.
26	«Русское дело», № 19, Омск, 28 октября 1919 г.
27	Дневник П.Н. Милюкова. 1918 год. // Библиотека-фонд «Русское Зарубежье».
Ф.7. Оп.1. Д. ЗО.Л. 191.
28	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 231 - 232.
29	Определение Священного Собора Православной Российской Церкви о правах
и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России. Ст. 5.
30	Определение Священного Собора Православной Российской Церкви об епар¬
хиальном управлении (ст. 28.).
31	Е.Б. Еще раз о Державной иконе Божией Матери // Православная Русь,
Джорданвилль, № 8, 1967.
32	Определение Священного Собора Православной Российской Церкви о правах
и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России», ст. 2.
33	Архангельские епархиальные ведомости. № 18,15 сентября 1919 г.
34	Сибирская Речь, Омск, № 190, 2 сентября 1919 г; Наша газета, Омск, № 13, 2
сентября 1919 г.
35	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 392.
36	Там же. с. 449.
37	Русская армия, Владивосток, № 156,4 августа 1922 г; № 166, 27 августа 1922 г

Глава 1. Русская Православная Церковь и Белое движение...
141
38	Письмо Л.К. Дземешкевич В.Ж. Цветкову. 27 мая 2008 г.
39	Полный Православный Богословский Энциклопедический Словарь. Т.1, с.
340.
40	«Определение Священного Собора по Общим Положениям о высшем управле¬
нии Православной Российской Церкви», ст. 3; а также «Определение Священного
Собора Православной Российской Церкви о правах и обязанностях Святейшего
Патриарха Московского и всея России», ст. а. // Определения Священного Собора
об управлении Православной Российской Церкви и Приходской устав. Издание
ВВЦУ. Омск, 1919. с. 1, 5-6, 11-12, 14-15.
41	Врангель П.Н. Записки // Белое дело, Летопись белой борьбы, т. VI, Берлин,
1928, с. 9—Ю; Южный Край, Харьков, № 84, 18 сентября 1919 г.; Архангельские
епархиальные ведомости, Архангельск, № 18, 15 сентября 1919 г.; Русская армия,
Владивосток, № 153, 28 июля 1922г.; № 156,4августа 1922г. идр.
42	Троицкий С. Что сделал Патриарх Тихон для Церкви и Родины, Одесса, 1919,
с. 13; Путь, Берлин, № 1, сентябрь 1925 г.
43	Трубецкой Е. Великая революция и кризис патриотизма, Библиотечка
добровольца № 1, 1919, с. 30—31; Карташев А.В. Революция и Собор 1917—1918
гг. (наброски для истории Русской Церкви наших дней) // Дело Великого строи¬
тельства Церковного. Воспоминания членов Священного Собора Православной
Российской Церкви 1917 — 1918 годов. М., 2009, с. 513.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Правые партийные структуры
в Белом движении 1918—1920 гг.
Антибольшевистское подполье
и повстанчество в 1920—1921 гг.
Правые, монархические структуры в Белом движении;
эволюция статуса и идеологических позиций
в 1919-1920 гг.
Положение правых, монархических структур, которые уже после февраля 1917 г.
оказались не только лишенными сложившихся структур и форм работы (их дея¬
тельность была запрещена), но оказались перед необходимостью заново начи¬
нать свою политическую работу, было довольно сложным. Тем не менее, их
влияние на российское Белое движение также имело место. В 1918 г. (как уже
отмечалось в 1-й книге монографии) монархические организации еще не смо¬
гли преодолеть последствий того сильного политического удара, который был
нанесен им в «послефевральской» России 1917 года. На Украине, после прихода
к власти гетмана П. Скоропадского, легально действовали монархические груп¬
пы, а в Москве старались проявить активность немногочисленные подпольные
структуры, связанные с Правым Центром. Они выдвигали планы восстанов¬
ления династии Романовых, если не в лице самого отрекшегося Государя, то в
лице Наследника Цесаревича или Великого Князя Михаила Александровича.
Свидетельства о трагической гибели всей Царской Семьи, расстрелах Великих
Князей тогда еще не вызвали доверия, потому что исходили из советских инфор¬
мационных источников (газет, кратких и довольно противоречивых официаль¬
ных сообщений).
Пути, с помощью которых предполагалось восстановление династии, своди¬
лись к двум основным. Первый предполагал необходимым добиться содействия
со стороны «имперской» Германии антибольшевистскому правому подполью,
которое подготовит восстание в Москве и «возведет на Престол», также с санк¬
ции Германии, представителя династии (в этом отношении позиции правых
сближались с позицией части кадетов и их лидера Милюкова). Деятельность
сторонников этого «пути» рассматривалась в первой книге монографии («Белое
дело в России. 1917—1918»). Другой — предполагал опору на «национальные
силы». Так, например, в начале ноября 1918 г. в Ростове на Дону бывший член ГѴ
Государственной Думы Г.Г. Замысловский пытался созвать монархический съезд,
в котором приняли бы участие «представители Добровольческой и Кубанской

армий». По его мнению, следовало открыто провозгласить лозунг восстановле¬
ния «Единой и Неделимой России на основе законопреемственной монархии»1.
Считалось важным создание вооруженных формирований из российских солдат
и офицеров, действующих под открытым политическим лозунгом восстановле¬
ния монархии. При этом расчеты строились не только в отношении создаваемых
Южной и Северной армий, но и применительно к Добровольческой армии, чью
политическую программу, по мнению многих известных военных и политиков
(генералы Келлер, Шиллинг, Павлов, Лукомский, полковники Дроздовский,
Винберг, Марков 2-й, Родзянко, Новосильцев, герцог Лейхтенбергский и др.),
следовало сделать гораздо «более определенной», чем это делалось ее командо¬
ванием.
Подобные армии имели бы реальные перспективы удачного наступления
на Москву и Петроград, а в случае их «освобождения», «на штыках» восстано¬
вили бы «законную династию». Оба пути предполагали не только выдвижение
«монархического лозунга», но и «возглавление» Белого движения представите¬
лем Дома Романовых, что обеспечивало бы необходимую «легитимацию» борьбе
против «узурпаторов-болыпевиков». Для этого требовалось освободить Царскую
Семью (наиболее оптимальный вариант) или Великих Князей из «советско¬
го плена» посредством «давления Германии на большевиков» или с помощью
специальных офицерских групп. Не исключалось согласие на «возглавление»
движения кем-либо из представителей Дома Романовых, находившихся вне
территории РСФСР (наиболее приемлемым считался Великий Князь Николай
Николаевич). В любом случае, приоритетным в это время считалось «восстанов¬
ление» монархии «сверху», путем решительных действий регулярных вооружен¬
ных сил или подпольных групп.
Однако ни тот, ни другой варианты не осуществились в течение 1918 — нача¬
ла 1919 гг.. Нежелание командования Добрармии преждевременно «развернуть
монархические знамена» было далеко не главной причиной их неудачи. Гораздо
более серьезным препятствием следовало считать неприемлемость для членов
Царствующего Дома «получить Престол» при поддержке немцев; несогласие
руководства Германской Империи поддержать русских монархистов (сочувствие
некоторых немецких генералов не могло считаться достаточным основанием для
конкретных действий), а также крайне низкую практическую активность монар¬
хического подполья, очевидную слабость поддержки монархических лозунгов
населением. Распространенное в эмиграции (благодаря И.Л. Солоневичу) мне¬
ние, о том, что руководство большевиков опасалось провозглашения монархи¬
ческого лозунга Белым движением, следует признать несостоятельным2.
Напротив, Троцкий в своих многочисленных выступлениях, статьях и в более
поздних воспоминаниях неизменно подчеркивал, что «царизм» массами был
«окончательно изжит» к февралю 1917 г. В советской пропаганде и агитации
1918—1920 гг. постоянно подчеркивалось то, что белые армии несут с собой «воз¬
рождение царизма», «жалкой кучки Романовых», «царский кнут» и т.д. Известна
фраза Троцкого, относящаяся к событиям Февраля 1917 г: «Страну так ради¬
кально вырвало монархией, что она никак не могла снова пролезть народу в
глотку. Революционные массы не допускали и мысли о новом царе». Эта фраза

144
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
говорит гораздо больше, чем неподтвержденное документально свидетельство
известного публициста Русского Зарубежья3.
Что касается настроений большинства чинов Добровольческой армии в
начале 1918 г., то и кадровые офицеры в ее составе (будучи воспитанными в
традициях верности Богу, Престолу и Родине) и военная молодежь (не чуждая
революционных, демократических взглядов) одинаково считали неизбежным
признание военной диктатуры как основы для решения «вопроса о власти».
Особое значение получал авторитет диктатора. По воспоминаниям участников
«Ледяного похода», в первый период южнорусского Белого движения общеприз¬
нанным лидером был генерал Корнилов: «слишком ясно было сознанию всех,
что теперь России нужен диктатор, а не монарх, ибо нужна твердая власть, и вот
диктатор сам своей личностью творит эту власть и силу, тогда как монарх... имеет
силу и власть... по передаче от войска и от подбора администрации».
После гибели Корнилова политические разногласия стали более явными.
Однако, введение в России республики представлялось невозможным. В ее
истории не имелось традиций республиканского строя (о том, как восприни¬
мались политические особенности древних Новгорода и Пскова будет отмечено
далее); территориальные, экономические, национальные, религиозные факто¬
ры, степень зрелости «гражданского общества» не способствовали республи¬
ке, да и примеры «самозваной» «республики Керенского» (1 сентября 1917 г.)
и Советской республики (июль 1918 г.) не позволяли делать выводы в пользу
данной формы правления4.
Основной причиной провала планов монархических организаций в 1918 г.
следует считать уничтожение большевиками всей Царской Семьи и всех аресто¬
ванных Великих Князей. Это делало невозможным «возглавление» Белого дви¬
жения законным представителем династии, а для выявления и уточнения «прав
на Престол» со стороны оставшихся в живых членов Дома Романовых требова¬
лось время (хотя бы для выяснения судьбы Наследника Цесаревича и Великого
Князя Михаила Александровича). Фактический отказ Великого Князя Николая
Николаевича принять Главное Командование белыми армиями Юга России,
его отъезд из Крыма за границу в марте 1919 г. также сыграли не последнюю
роль в поражении монархистов. Отнюдь не стоит также недооценивать пози¬
ций части политиков Кубани, Северного Кавказа, «демократов» стран Антанты,
отсутствия определенных сведений о политических процессах на белом Севере,
в Сибири и на Дальнем Востоке.
Также, безусловно, нельзя было заранее игнорировать политико-правовое
определение типа будущей монархии, которую следовало бы установить не на
«немецких штыках» (и даже не на «российских»), но на основе ее всенарод¬
ного признания Российской Конституантой, то есть «снизу». Совокупность
данных факторов предопределила стремление к взаимодействию с «реальной
силой, имеющей всероссийский, государственный характер и отражающей
стремления русских государственных элементов всех отдельных частей бывшей
Российской Империи (осенью 1918 г. таковой стала Добровольческая армия).
Южнорусские монархисты начали взаимодействовать с правоцентристскими
организациями, среди которых особенно выделялся СГОР. В его Совет, в ста¬

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
145
тусе членов Государственной Думы и Государственного Совета, вошли граф
A.	А. Бобринский, Ф.Н. Безак, В.И. Гурко, В.В. Меллер-Закомельский. В их
обращении к Деникину поддерживались основные положения программы
Добрармии, и не выделялись еще серьезные, принципиальные разногласия с
ней. «Воссоздание Единой, Неделимой, мощной России на основе равноправия
национальностей и широкого областного самоуправления» требовало, прежде
всего, «свержения власти большевиков» и «должного участия России на пред¬
стоящем международном мирном конгрессе»5.
С весны 1919 г. в истории монархического движения начинается этап его
существования уже не в качестве отдельных, ориентированных на восстание
и «спасение Царской Семьи» групп, а как будущей составной части политиче¬
ской системы России. В это время началось организационное восстановление
разрушенных монархических структур, стала возможной их легальная работа
на территориях белых правительств. В случае «победы над большевизмом» эти
организации могли заявить о себе на общегосударственных, муниципальных
выборах, при формировании органов центрального и местного управлений.
В течение 1919 г. на белом Юге России действовало несколько политических
объединений, ставивших в своих программах перспективу восстановления
монархии. Наиболее заметными среди них были Союз русских националь¬
ных общин (Союз РНО), Народно-государственная партия (ВНГП) во главе с
B.	М. Пуришкевичем и Братство Животворящего Креста, ведомое протоиереем
Владимиром Востоковым.
Потенциал поддержки таких объединений, перспектива создания новых
подобных политических структур были весьма значительны. По донесениям
контрразведки ВСЮР, «монархическая партия в Добрармии (абстрактное обо¬
значение офицеров, открыто заявляющих себя монархистами — В.Ц.) уже и
теперь представляет собой весьма значительную, хотя пока еще ничем реальным
не проявляющуюся силу; в состав ее, кроме лиц, принадлежащих к нашей ари¬
стократии, входит значительное число офицеров Генерального Штаба». В част¬
ности, Константинопольское отделение ОСВАГа возглавлял такой «монархист-
германофил» как полковник Бетхер, установивший контакт с монархическими
группами на Минводах и покровительствовавший действиям офицеров-монар-
хистов (у него числился, например, будущий убийца генерал-лейтенанта И.П.
Романовского, поручик Харузин)6.
Союз РНО был наиболее многочисленной и представительной структурой
среди южнорусских консервативно-монархических объединений. Он считал¬
ся преемником киевских монархистов 1918 г, его основателями были бывший
киевский губернатор и губернский предводитель дворянства Ф.Н. Безак и пред¬
седатель партии умеренно-правых, член III и ГѴ Государственных дум П.Н.
Балашев, а «родоначальником» по линии «общинной» считался (еще с 1917 г.)
«крестьянин-малоросс» Квита. На белом Юге Союз заявил о себе во время
работы Предсоборной комиссии по созыву Поместного Собора в Ставрополе.
На заседании 17 мая 1919 г. председательствующим на Комиссии протоиереем
А. Рождественским была зачитана просьба о включении представителей РНО
в состав членов Собора (или в состав Отдела о приходском управлении). Союз

146
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
просил также «нарочитого Соборного благословения» на свою «развертывающу¬
юся в крае культурно-просветительную, прогрессивно-национальную деятель¬
ность», которая основывалась «на недвижимом камени» христианской веры и
морали».
Протопресвитером Георгием Шавельским прошение Союза было передано
в отдел о приходе Церковного Собора, который, в свою очередь, «признавая
за уставом национальных общин серьезную работу, направленную к созданию
Единой, Великой России», постановил («за недостатком времени») предложить
Устав Союза вниманию ВВЦУ. Делегация от Союза так и не была допущена на
заседания Собора в качестве самостоятельной единицы. Несмотря на это, имен¬
но приходская организация признавалась главной основой как для деятельности
«национальных общин» (окормлявшихся у конкретных приходов), так и для
будущего местного самоуправления7.
14—20 июля 1919 г. на съезде в Ессентуках, «центре монархических органи¬
заций» на белом Юге (их даже называли «минераловодными монархистами»),
была предпринята попытка создания единого правого фронта, центральное
место в котором мог занять Союз РНО (его организационное собрание состоя¬
лось в эти дни в Кисловодске). В принятых документах съезда поддерживалась
политика командования ВСЮР. О будущей форме правления говорилось, что ее
«установит Народное Собрание, в соответствии с историческим укладом русской
нации» и «национальным правосознанием русского народа», а до этого момен¬
та следовало образовать «Русское Национальное Правительство, возглавляемое
единоличной диктатурой». Изменялся порядок представительства будущей рос¬
сийской Конституанты, именовавшейся уже не Всероссийским Учредительным
или Национальным Учредительным, а «Народным» Собранием или (что ста¬
ло распространенным наименованием в дальнейшем) «Земским Собором».
Основой изменения стал не партийно-политический, а национальный и рели¬
гиозный принцип: «Народное представительство должно состоять из выборных
от всех исторически сложившихся в государстве групп населения». Основой же
местной власти становились не только административные структуры, местное
самоуправление, но, главным образом, церковные приходы: «Каждый приход
представляет из себя ячейку Союза и тем самым — образцовую сельскую нацио¬
нальную общину».
Из всех правых организаций Союз отличался наиболее разработанной иде¬
ологической программой. В его Уставе (зарегистрирован в октябре 1919 г.) при¬
знавалась монархическая форма правления, однако ее введение ставилось в
зависимость от степени «сплочения, усиления и возрождения русской нации как
носительницы великих культурных ценностей, обслуживающих интересы всего
человечества»: до момента «нравственного возрождения нации» форма прав¬
ления «не предрешалась», хотя и предполагалось, что монархические лозунги
«выдвинет сама армия». Подтверждалась важность «воссоздания и процветания
Великой, Единой и Неделимой России».
Национально-государственная политика строилась на признании «истори¬
ческого права» «Русской нации» на «главенствующее положение народа-хозя-
ина». В Уставе говорилось, что «народности, территориально входящие в состав

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
147
Государства Российского, пользуются правом на национально-культурное и
религиозное самоопределение», а само «Государство Российское восстанав¬
ливается в границах его существования до 1914 г, за исключением Польши».
Центральное место занимало Православие: «Церковь Христова (православная
и старообрядческая)... должна духовно и морально объединять русский народ,
нравственно влияя на все стороны государственной жизни». Подчеркивалась
характерная для политических программ белых правительств важность единства
славянских народов. В экономической сфере предполагалось «развитие русской
национальной промышленности, торговли, освобождение русского капитала от
иностранного и инородческого порабощения, широкое развитие русской наци¬
ональной кооперации». Отдельно оговаривалось, что обязанностью каждого
члена Союза является «отречение и борьба с утопическими идеями социализма
и коммунизма»8.
Структура Союза включала Центральный Совет, включавший в свой состав
различных военных и политических деятелей «правого фланга». Широкую
пропагандистскую работу в Союзе вел член Ставропольско-Терского союза
сельских хозяев (аналог Ставропольского отделения Союза земельных соб¬
ственников) Н.Г. Панченко. Среди руководящих и «почетных» членов Союза
числились известный контрразведчик генерал-майор Н.С. Батюшин (избран
товарищем председателя Союза), кубанский «герой-партизан» генерал-лейте¬
нант Н.Г. Шкуро, член Бюро СГОРа Н.Н. Львов, глава миссионерской рабо¬
ты в Екатеринодаре протоиерей Николай Розанов, известный русский исто¬
рик генерал-майор А.В. Нечволодов, профессор государственного права
Таврического университета Н.Н. Алексеев, член фракции националистов в ІѴ-й
Государственной Думе князь К.М. Шаховской. Председателем Союза на съезде
был утвержден Панченко, а его товарищем (заместителем) — тайный советник,
бывший преподаватель Киевской Духовной Академии, редактор-издатель жур¬
нала «Миссионерское обозрение» и газеты «Колокол» В.Ф. Скворцов (считав¬
шийся «близким к Григорию Распутину»). Однако, войти в состав Совета отка¬
зались Родзянко и Кривошеин.
Деятельность Союза стала предметом обсуждения на одном из заседаний
собрания Всероссийского Национального Центра (27 июля 1919 г.). По докладу
руководителя Кисловодского отделения Центра Б.Е. Шацкого, «наибольшую
опасность представляют из себя не те политические группы, которые откры¬
то и явно проповедуют монархические идеи и стоят за реставрацию старого
порядка», поскольку они «слишком оторваны от жизни, чтобы пользоваться
широким влиянием; опаснее те, которые, прикрываясь прогрессивно-умерен¬
ной программой, являются по существу и по составу участвующих в них лиц
реакционными». М.М. Федоров, председательствовавший на собрании, также
отметил «опасность» монархических организаций в том, что они, якобы, «под¬
держиваются Германией». Поэтому «борьба с этими (монархически-германо-
фильскими — В.Ц.) организациями должна быть одной из задач Национального
Центра»9.
К осени 1919 г. Союз РНО уже имел в своем составе 10 общин в различ¬
ных городах белого Юга. В докладе Шацкого отмечалось, что Союз «представ¬

148
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ляет из себя как бы мост для сближения умеренных монархистов с крайними
правыми организациями». Нельзя не признать, что Союз РНО имел хорошие
перспективы, чтобы стать надпартийной структурой (конкурирующей со СГОР,
ВНЦ и СВР), но с определенно монархической ориентацией. Не ограничиваясь
исключительно политическими вопросами, Союз предпринял попытки орга¬
низации собственного вооруженного подразделения, аналогичного Дружинам
Святого Креста и Зеленого Знамени в Сибири. Им должен был стать т.н. Легион
Святейшего Патриарха Тихона, вся деятельность которого строилась на основе
объединения христианской нравственной и военной традиций. Однако, данное
формирование не получило поддержки со стороны Военного Ведомства, опа¬
савшегося появления подобных, не имеющих формального статуса воинских
частей, и так и не было создано.
Другой, хотя и менее многочисленной, но достаточно популярной (правда,
скандального, националистического характера) организацией на Юге России
стала Всероссийская Народно-Государственная партия (ВНГП) во главе с В.М.
Пуришкевичем, депутатом ІѴ-й Государственной Думы Н.Н. Ладомирским и
графом Граббе. ВНГП составила свою программу, устав и зарегистрировалась
в судебной палате. 25 июня 1919 г. в г. Кисловодске было принято программное
обращение со своеобразным наименованием: «Несколько слов правды Русскому
народу». Резкое обличение политики «самозваной шайки грабителей во главе
с Керенским сопровождалось не менее категоричным утверждением того, что
теперь «Народ Русский» «почуял всю ложь, весь обман посулов и обещаний тех,
которые столкнули его с прямой, русской дороги». И хотя «русская бюрократия
последних лет царствования Императора Николая II» отличалась «эгоизмом,
себялюбием и дух личных благ и карьеры заглушал в ней сплошь и рядом созна¬
ние долга перед Царем и народом..., тормозила экономическое, культурное и
духовное развитие русского народа», однако «она не была еще преступной в
корне», и ее «проступки искупались всем тем хорошим, что исходило с высоты
Престола». Борьбу с революцией повела «небольшая офицерская рать, объе¬
диняя вокруг себя славное казачество и ничтожное количество верных долгу
дисциплины солдат», выступила «на борьбу с гасителями русского духа, во имя
защиты веры, родной земли и чистых идеалов государственности».
В скорой победе белых армий у авторов обращения не было сомнений.
Гораздо более важным признавалась не вооруженная «победа над большевиз¬
мом», а послевоенное государственное устройство России. По мнению лидеров
партии, главная опасность исходила не от социалистических партий, авторитет
которых после провала советской политики почти исчез, а от «ни холодной, ни
горячей, а духовно теплой», конъюнктурно менявшей свои политические пози¬
ции, «партии народной свободы», «принявшей новое название, в целях зама¬
нить к себе народные массы под флаг партии Национального Центра». Уместно
отметить, что вопреки политическим тенденциям 1918—1919 гг., направленных
на консолидацию партийных сил на антибольшевистской платформе и создание
межпартийных и надпартийных объединений, ВНГП отстаивала свои самостоя¬
тельные политические позиции, стремясь противостоять ведущей политической
партии Белого движения — кадетской. ВНГП декларировала принцип «новой»

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
149
партии, которая «сумеет стать выше сословных, классовых и имущественных
интересов», провозглашает лозунги «Царь, Церковь и народ» («Православие,
самодержавие, народность» — в интерпретации «теории официальной народно¬
сти»). «Создаваемая партия носит название народной, ибо имеет целью служить
прежде всего простому народу, и называется государственной, ибо ставит зада¬
чей сохранение в целости русской государственности, корни коей подточены
ядом социалистических учений»10.
Одно из партийных собраний состоялось в Царицыне 9 августа 1919 г.
Председательствовал на собрании ротмистр М.А. Деконский, секретарем
был штабс-капитан А.Н. Власов, а среди участников преобладали священно¬
служители и военные, представители штабов и подразделений Кавказской
армии: полковник Ф.Н. Адамс, поручик Ф.И. Никольский, протоиерей Иоанн
Никольский, иерей Константин Каменский, . Немногочисленная «инициа¬
тивная группа» избрала Оргбюро, которому предстояло подготовить следую¬
щее заседание партии. 26 августа собрание состоялось в Ялте. На нем в качест¬
ве председателя выступал уже В.М. Пуришкевич, по инициативе которого был
избран Главный (Центральный) Совет партии. В него вошли известные поли¬
тики и общественные деятели — поэт-монархист С. С. Бехтеев, стихотворение
которого «Верую» стало затем своеобразным «гимном монархистов», граф Д.М.
Граббе, Л.М. Савельев (управляющий делами Главного Совета). Одновременно
был утвержден состав ялтинского отдела партии. М.М. Раевский был избран
членом Главного Совета, казначеем партии и председателем ялтинского отде¬
ла. ВНГП сразу же стала ориентироваться на организацию работы «разъездных
агитаторов» и создание «сельских отделов», первый из которых был открыт в
Байдарской волости. Обратив внимание на резолюцию IX съезда партии эсе¬
ров, призывавшую «к прекращению вооруженной борьбы с большевиками» и к
«борьбе с силами Деникина и Колчака теми же средствами, что и со старым пра¬
вительством», члены ВНГП определили деятельность партии эсеров, как «серь¬
езную опасность для будущего существования России».
Главкому ВСЮР была отправлена «приветственная телеграмма». Была утвер¬
ждена эмблема партии: православный крест в обрамлении семи звезд и надписи
«Сим победиши».
Новороссия все более включалась в орбиту влияния ВНГП. 4 октября 1919 г.,
аналогичный ялтинскому, был создан партийный отдел в Феодосии во главе
с Е.А. Головачевым. 6 октября был создан отдел партии в Одессе, а 19 октя¬
бря состоялось первое заседание немногочисленного городского отдела ВНГП.
Четверо присутствовавших (М.М. Пуришкевич (брат В.М. Пуришкевича),
И.Н. Ветров, И.Ф. Извеков, Д.И. Коротков) распределили между собой долж¬
ности председателя, заместителя, управляющего делами и казначея соответст¬
венно. Однако, наибольшую активность сохранял ялтинский отдел ВНГП (в его
составе числилось уже около 50-ти членов, в частности, сенатор Г.В. Глинка,
князь И.А. Кропоткин).
Показательно, что в отделе состояло много представителей отдельных семей,
очевидно, беженцев из Центра России (Раевские, Кропоткины, Первовы,
Савельевы, Логвинские и др.). В январе 1920 г. состоялось два заседания отдела,

ISO
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
на которых обсуждалась деятельность созданного при партии Экономического
общества, и были утверждены организационные решения, связанные с проведе¬
нием реорганизации руководящих структур партии.
Сам Пуришкевич, после проведения совещания в Одессе, прибыл в Ростов
на Дону, с намерением основать здесь отдел и приступить к изданию монар¬
хической литературы. В ноябре 1919 г. здесь вышли в свет газета «В Москву» и
журнал «Благовест», названный «журналом Русской Монархической Народно-
Государственной мысли». Тираж данных изданий был довольно большой - до
150—200 тысяч экземпляров. В статьях «Благовеста», большая часть которых
принадлежала самому Пуришкевичу, писавшему под разными псевдонимами,
продолжалась пропаганда основных положений программы ВНГП, однако со
значительным уклоном в сторону антисемитизма. Особенную критику со сторо¬
ны «Благовеста» вызывал Отдел пропаганды Особого Совещания.
Передовая статья в номере («Без забрала») призывала к незамедлительному
определению Белым движением своего «государственного идеала», утверждая,
что только в таком случае Добровольческая армия принесет «обездоленному
и сирому народу... надежды на возвращение России к заветам славной стари¬
ны — к Царской власти...», что следует обеспечить осуществление «националь¬
ной диктатуры», которая, в отличие от «кадетского понимания» данного тер¬
мина, будет основываться не на «общественности», выраженной в резолюциях
«Винаверовско-Ялтинского съезда», а в диктатуре, которая «вернула бы нас на
исконный, исторический путь Государственного развития, подведя русскую рать
к стенам Священного Кремля».
Такая власть, по мнению руководства ВНГП персонифицировалась в «доро¬
гом имени грядущего диктатора Его Императорского Высочества Великого
Князя Николая Николаевича». Данное пожелание, следует отметить, отвечало
разделяемой отдельными участниками Белого движения идее «верховного воз-
главления» вооруженных сил Николаем Николаевичем Романовым.
«Благовест» критиковал Отдел пропаганды, а также официозный
Национальный Центр, включавший в свой состав обанкротившихся кадетских
«деятелей». В статье «Англия и ее политика» категорично обличались веролом¬
ство и узкокорыстный характер внешнеполитического курса Великобритании и
говорилось о неизбежности будущего самостоятельного характера военной под¬
готовки России, тогда как участие в военных союзах лишь помогает англичанам
добиваться собственных целей за счет российских ресурсов.
В статье «Народ и Царь на Руси» выражалось отношение к движению декабри¬
стов, отмечалось (на примере событий 1825 г.), что любые выступления, направ¬
ленные против царской власти, не могут оставаться безнаказанными, что для рос¬
сийской государственности и русского народа важно также «народное покаяние» в
грехе отступничества от царской власти и «косвенного содействия цареубийцам».
В заключительной статье «Преступность защиты Учредительного Собрания»
Пуришкевич предупреждал об опасности социалистического правительства
для будущей России. Лидер ВНГП считал даже более приемлемым для России
большевистский режим, при котором скорее наступило бы окончательное разо¬
чарование в социалистических идеях, чем власть, которая призовет к восста-

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
151
новлению полномочий российской Конституанты образца 1917—1918 гг. Борьба
за такое Учредительное Собрание, как избранное в «дни власти Временного
правительства, должна почитаться тягчайшим и глубочайшим государственным
преступлением». «Большевистскую власть в России, если мы желаем спасения
России», должно заменить не восстановленной «Учредилкой», а «властью беспо¬
щадного Русского диктатора, обязанностью которого явится жестоко покарать
главных виновников, обративших русский народ в зверя, после чего преемни¬
ком власти должен быть только Русский Царь Самодержец, руки которого уже
не станут обагряться кровью», принявший бразды правления для выполнения
культурных задач успокоения взбаламученной России». Следует отметить, что и
здесь Пуришкевич, в целом, повторял политические лозунги Белого движения,
высказывая идею обязательной военной («национальной») диктатуры, предше¬
ствующей окончательному решению вопроса о «форме правления» и принятию
новых Основных законов Российского Государства.
Откровенно антисемитский и в значительной степени оппозиционный
характер издания не мог остаться без внимания со стороны властных структур.
4 ноября 1919 г. постановлением ростовского градоначальника Беляева газета
была закрыта «за национальную травлю». Не удалось выпустить и более одного
номера «Благовеста». Тем не менее, деятельность ВНГП вызывала неизменный
интерес со стороны многих «общественных сил» на белом Юге11.
Привлекательный для всех недовольных «либерализмом» характер носили
учредительные документы партии - ее программа и устав. М.М. Пуришкевичу
удалось переиздать в Ростове несколько своих статей под общим заглавием
«Республика или монархия?». Начинался сборник категоричным заявлением
Главного Совета ВНГП: «Только Монархия может спасти Россию..., только при
наличии Царской власти обеспечены для России как ее Государственное един¬
ство в старых границах, исключая Польшу (примечательная оговорка — В.Ц.),
так и политическая мощь и влияние на ход исторических событий среди держав
мира в грядущие годы».
Добровольческая армия объявлялась как носительница «Государственных
идеалов, объединивших весь Юг», и именно ей, самостоятельно, предстояло
объявить свое решение о будущем российской государственности: «В этой обла¬
сти не может быть никаких уступок ни своекорыстным попыткам «дружествен¬
ных» или враждебных нам (что, впрочем, совершенно одно и то же) держав,
так или иначе предрешить наш будущий Государственный строй, ни, тем более,
злостным поползновениям прогоревших русских политических партий, тяну¬
щихся к власти во имя власти насаждать у нас республику, вопреки требованиям
государственного разума и прямой воле русского народа..., всякие заигрывания с
социалистами и с кадетами всех мастей обречены на полный провал». Тем самым
ВНГП сразу же позицировала себя как партия, противостоящая не только соци¬
алистическим партиям и группам, но и всем структурам, в той или иной степени
близких к кадетской партии, игравшей, как отмечалось выше, ведущую роль в
политической системе Белого движения.
В статьях «Монархия или республика», «Почему Россия может существовать
только под властью Монархов?» Пуришкевич приводил сравнительный анализ

152
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
политических систем различных европейских государств. Лидер партии обосно¬
вывал неизбежность восстановления монархии в России с точки зрения полити¬
ческих, национальных, религиозных и даже климатических и территориальных
факторов. «Чем шире государство и чем более оно разноплеменно, тем нужнее
для него монархия и тем менее оно способно быть республикой». «Монархия
успевала устранять или примирять все подобные требования и порывы, — и не
одной только силой, но и уравнением прав и отношений под одной властью»,
«на православной почве не могут процветать ни республиканский строй, ни кон¬
ституционно-монархический режим». «Ввести в России представительные учре¬
ждения по трафаретам Западных образцов, а не на свой лад, значило бы отдать
весь народ в кабалу ничтожному по численности богатому меньшинству, которое
может посвятить себя политическому карьеризму». Таковы наиболее значимые
свидетельства позиции Пуришкевича, опубликованные им в брошюрах ВНГП.
Касаясь событий 1917 г., наиболее жестко Пуришкевич критиковал политику
Временного правительства во главе с Керенским («первая русская революци¬
онная охлократия — господство взбунтовавшейся петроградской толпы»), сме¬
нившего еще вполне законное правительство князя Львова, призванное «быть
бессменно на посту вплоть до выполнения порученной ему задачи - созыва
Учредительного Собрания». Керенский, по мнению Пуришкевича, совершил
два «охлократических акта»: ликвидировал «еще уцелевшее народно-предста¬
вительное учреждение - Государственную Думу четвертого созыва» и «упразд¬
нил смысл самих выборов в Учредительное Собрание», «провозгласив Россию
республикой». «Раз уже была объявлена республика, то следовательно, не могло
идти и речи о монархии, и поднимать вопрос о ней, разъясняя ее пользу и пре¬
имущества в предвыборных собраниях, было бы тяжким преступлением, поку¬
шением на существующий государственный строй. Народ не мог уже голосовать
за сторонников и приверженцев монархии... Ему дано было право голосовать
только за республиканцев».
Но и «олигархическая республика» Керенского была свергнута «вторым оли¬
гархическим переворотом», приведшим к власти большевиков. «Нелепость»
Учредительного Собрания, уже после октября 1917 г., становилась тем более
очевидной, поскольку реальных альтернатив республиканскому строю не оста¬
валось, но при этом защититься, сохранить свои полномочия, российская
Конституанта не могла: «Будь депутаты Учредительного Собрания 1917 года
действительно избранниками народа, уполномоченными выразить его волю в
деле устроения государства на новых началах, — неужели могла бы найтись на
всем пространстве России какая бы то ни было сила, которой было бы позволено
насмеяться над ними?»
Таким образом, реальной и единственно возможной для России формой
правления Пуришкевич считал монархию, поскольку «в монархиях нет досту¬
па любому лицу к верховной власти», Монарх — «не политическая партия, он
стоит вне всяких партий и выше их», «он призван к власти не на срок и может
не бояться за ее устойчивость». Наконец, и это самое главное, — русский народ
«еще способен жить, и хочет жить, а без Царя немыслима Единая, Могучая и
Неделимая Россия»12.

Глава 2. Правые партийньіе структуры в Белом движении...
153
Программа ВНГП провозглашала восстановление России в границах до
1914 г. Форма правления, тем не менее, не предполагала простого возвращения
к довоенной «думской монархии», а предусматривала установление «Монархии
с широкой децентрализацией власти». Предполагалось разделение властей:
«законодательная власть в России должна принадлежать народному представи¬
тельству», исполнительная власть - совету министров, а выборы в парламент -
проводиться на основе профессионального, территориального и персонально¬
го признаков. Избирательное право основывалось на «минимальных цензах»
(«земельном» — по «минимальному земельному наделу»; «оценочном» - «по
минимальному окладу жалования» у рабочих, «минимальной сумме платимых
налогов» торговцами и промышленниками, образовательном — «образование
не менее начального училища», возрастном - 25 лет возраста. Национальном -
избирательных прав лишались «иностранные подданные».
«Народное представительство» (Пуришкевич избегал термина «парла¬
мент») представлялось двухпалатным: Государственная дума (нижняя палата) и
Государственный Совет (верхняя палата). Госсовет состоял из «представителей
от органов местных самоуправлений» (2/3 состава) и из членов, «пожизненно
назначаемых Царской властью из числа лиц, известных своей административ¬
ной, научной, общественной и публицистической деятельностью». Программа
была ориентирована, по сути, на конституционное правление. «Народное пред¬
ставительство» «участвовало» в законодательной власти, причем «ни одно поста¬
новление, указ, приказ и т.п. акт», лишенный одобрения палат, не имел «силы
закона». «Народное представительство» наделялось традиционными парламент¬
скими полномочиями — законодательной инициативой, утверждением бюдже¬
та, контролем за деятельностью администрации (право запросов). А «монарху
принадлежало право издания Высочайших указов по вопросам общегосударст¬
венного характера только в исключительных случаях жизни страны». Судебная
власть возвращалась к принципам уставов 1864 года, полномочия мировых судов
расширялись (им передавалось все делопроизводство волостных судов), хотя для
занятия должности мирового судьи предполагался «специальный имуществен¬
ный» и образовательный цензы.
В отдельном разделе программы говорилось о равенстве всех граждан
перед законом, об упразднении цензуры, свободе слова, собраний и союзов,
но, при этом, не допускалось иметь убеждения, «подтачивающие строй рус¬
ской Государственности и Монархии», и отдельным пунктом утверждалось,
что «социалистические учения всех толков признаются учениями антигосу¬
дарственными», а их пропаганда приравнивалась к «государственной измене».
Но «Православие, как религия господствующая и исповедуемая большинст¬
вом населения России», признавалась в качестве основы для «соборной связи
с Государством» (отделение Церкви от Государства исключалось).
В рамках «национально-культурной автономии» считалось целесообразным
«преподавание в школах местного языка наряду с русским». Раздел «Народное
воспитание и образование» гарантировал «полную автономию университетов»,
«организацию студенчества по корпорациям», «монополизацию Государством
кинематографа как могучего рычага народного воспитания».

154
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
В области «народного здравия» предполагалось «широкое привлечение»
мужских и женских монастырей к благотворительной, в частности, медицин¬
ской деятельности, и даже такое специфически важное для условий «русской
смуты» установление, как «широкая постановка в Империи бактериологических
институтов, для своевременного снабжения народных масс... соответствующи¬
ми прививками в предупреждение развития эпидемий». В «рабочем законода¬
тельстве» декларировались традиционные для программ Белого дела лозунги
«8-ми часового рабочего дня для фабрично-заводских предприятий», введения
«примирительных камер», государственного страхования и «всемерного содей¬
ствия восстановлению предприятий, разрушенных революцией и большевика¬
ми».
В русле, присущем политическому курсу Белого дела, был составлен раздел о
«местном самоуправлении и автономии». Принцип «единой, неделимой и нера¬
здельной России» сохранялся, но при этом декларировалось образование «неза¬
висимого Польского государства» («вместе с польскими землями Австрии и
Германии»), Утверждалось право местного самоуправления Финляндии (Сейм),
как «нераздельной части России», и «право широкого войскового самоуправ¬
ления» Казачьих войск. Изменой и государственным преступлением должна
была считаться «всякая попытка к раздроблению России и к выделению из ее
целого искусственным путем территориального самоопределения населяющих
ее народностей».
В системе местного самоуправления НГП предполагала следовать принци¬
пам политического курса Белого дела. Представительство в земстве основыва¬
лось на «минимальном цензе», без учета национальных и конфессиональных
различий. Уездное земство получало в свою компетенцию «всю область местного
управления, исключая полицию безопасности и благочиния», а также общего¬
сударственные «отрасли управления». Губернские земские управы заменялись
Губернским совещанием, состоявшим из избранных уездных гласных, получав¬
ших полноту управления финансами и хозяйством в рамках губернии. Однако,
основой самоуправления, «мелкой земской единицей», признавался «приход
как единственная, исторически выросшая из быта народа, ячейка». Религиозных
и национальных ограничений в приходском управлении не делалось, поскольку
«по делам церковным приходской сход должен быть отдельный». Таким обра¬
зом, идея приходского самоуправления, как низовой основы структуры власти,
впервые высказанная во время работы Поместного Собора в 1918 г., получила
дальнейшее развитие в программе уже политической организации.
В разделе о «народном образовании» подчеркивалась важность активного воз¬
действия на просветительскую деятельность со стороны государства и Церкви:
«Россия не погибнет, если школой в ней будут ведать Церковь и Государство, ибо
тыл государственных завоеваний Добровольческой армии будут обеспечивать не
пулеметы и штыки, а русская национальная школа, влияние коей везде и всюду
сильнее тюрем и виселицы, сильнее свинца и железа!».
Отдельный раздел программы НГП отражал проблемы аграрного законода¬
тельства. Здесь отмечались, по существу, главные положения будущей земельной
реформы врангелевского правительства: «Необходимо передать землю трудяще-

Глава 2. Правые партішньіе структуры в Белом движении...
155
муся населению на праве полной частной собственности..., в основу будущего
устройства России должно быть положено поднятие производительности земли
и увеличение числа и размера крестьянских хозяйств за счет государственного
земельного фонда».
Данный фонд, подчеркивалось, создавался на основе «казенных, удельных,
кабинетских» земель, земель Крестьянского и Дворянского банков, монастыр¬
ских и городских земель, а также «помещичьих и частновладельческих угодий»,
которые «государство признает необходимым приобрести соответственным
образом для увеличения крестьянского землепользования». «Скупка земли»
«в целях перепродажи и спекуляции» категорически запрещалась.
Партия готовилась к широкой политической жизни. Ее членами могли стать
как физические лица («русские подданные без различия национальности и веро¬
исповедания»), так и «корпорации и организации всякого рода профессий».
Членство разделялось на «действительное», «пропагандистское» и «почетное».
Устав предусматривал «распространение и укрепление в обществе и широких
слоях русского народа основных принципов партии и ее программы», прежде
всего посредством широкой издательской, пропагандистской работы, а также
путем «полной экономической эмансипации России от иностранного капи¬
тала» и посредством «проведения в законодательные Палаты Государства и в
местные правительственные и выборные учреждения членов партии и сочув¬
ствующих».
Особое положение занимал Управляющий бюро пропаганды и агитации.
Основная работа отводилась «пропагандистам» и «действительным», осуществ¬
лявшим открытие новых низовых партийных структур, проводящим широкую
разъяснительную работу. При этом особым пунктом указывалось на важность
открытия местными отделами «небольших лазаретов для раненых воинов-добро-
вольцев и дешевых столовых для них же». Следовало контролировать часть мест¬
ной прессы, стремясь к тому, чтобы «печать эта, ими созданная, не уклонялась
бы ни в сторону квасного патриотизма, ни в сторону подыгрывания под аппети¬
ты худших элементов общества, т.е. не проявляла бы интеллигентских и кадет¬
ских замашек». Партийный курс определялся решениями «Общего Собрания»,
а «непосредственное руководство» осуществлялось «Главным Советом», состо¬
явшим из 7 человек, избираемых ежегодно Собранием (председатель избирался
также на год)13.
Таким образом, политическая программа партии не содержала непримири¬
мых противоречий (за исключением пунктов по т.н. «еврейскому вопросу») с
общеполитическим курсом Белого движения в 1919 г. Конечно, полной общ¬
ности позиций по основным социально-экономическим и социокультурным
позициям с ведущими политическими структурами белого Юга (ВНЦ, СГОР,
СВР) быть не могло. Однако НГП разработала политическую декларацию, впол¬
не способную привлечь многочисленных сторонников и «сочувствующих» из
среды политически активной части южнорусской общественности. Что касается
структуры НГП, то здесь следовало бы отметить повышенное внимание к созда¬
нию низовых отделов, то есть той части работы, которой не уделялось достаточ¬
ного внимания в деятельности СВР и ВНЦ.

156
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Среди правых организаций выделялось «Братство Животворящаго Креста»,
созданное в апреле 1919 г. в Екатеринодаре на основе городских приходов.
Руководивший «Братством» протоиерей Владимир Востоков проповедовал
актуальность восстановления монархии, защищенной «православным парла¬
ментом». Наиболее полно его программа была выражена в «сыновнем обраще¬
нии» (16 мая 1919 г.) к Юго-Восточному Поместному Собору, перед которым
Востоков ходатайствовал об утверждении Устава «Братства». Обличая события
1917 года, протоиерей не делал различий между февралем и октябрем: «Страна
Православная головокружительно была сброшена с основ христианских, на
которых выросла и знала хорошие благополучные годы, на скользкие рельсы
холодного бездушного социализма и по ним безудержно покатилась в пропасть
анархии, к преждевременной могиле».
Для «успокоения и возрождения России» встала необходимость широкой
миссионерской, идеологической, просветительской работы. «Бороться с боль¬
шевизмом совершенно успешно можно только при борьбе с причинами, его
породившими, необходимо вырвать с корнем из русской почвы социалистиче¬
ское дерево... Только в том случае Россия спасется от гибели, если она очнет¬
ся от чада социалистических утопий и снова, как при Святейшем Патриархе
Гермогене, встать твердо сумеет на православно-христианские основы жизни».
Как бы предвосхищая известное майское 1920 г. обращение генерала
Врангеля, протоиерей Владимир Востоков писал: «Чуткие к страданиям Родины
сыны России уже объединились в сильные добровольческие армии..., но... наря¬
ду с воинским должен блеснуть и меч духовный, ярко, решительно, меч правды
святой..., Но кто, кроме Церковного Собора, слившего в себе нравственные силы
областей, свободных от большевистской тирании, может блеснуть измученной
России светлым мечом правды?» Поэтому следовало «призвать русский народ
к покаянию в пролитии крови Царской, святительской и миллионов жертв из
разных слоев населения в революционный период..., дать надлежащую оцен¬
ку принципам кровавой революции..., объяснить народу противохристианскую
природу социализма, примерами из жизни выяснив его разрушение Церкви,
Государства, семьи и школы..., объяснить настоящий смысл интернационала,
...обращающего народы в рабов международного масонского правительства...,
решительно и определенно позвать народ на Православные устои жизни, на
которых он принципиально стоял до революции, подготовляя его к избранию
Земского Собора из православных русских людей — для избрания на нем христи¬
анской власти и для выработки государственных законов, опирающихся на еван¬
гельскую правду», и, наконец, «возвенчать воинские знамена Святым Крестом
и объявить по войскам зов бороться за гонимую Святую Церковь и за спасение
распятой революцией России», а «всех духовных лиц, служащих и проживающих
в южно-русских областях, призвать к деятельной проповеди как положительных
истин христианских, так и к обличению утопий революции, социализма, ком¬
мунизма и прочего».
Как можно видеть, в намеченной программе Братства основные положе¬
ния политического курса Белого дела (борьба с социализмом-«болыневизмом»,
усиление политической роли православного духовенства, созыв Всероссийской

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...	157
Конституанты для решения вопросов об организации власти) не отрицались,
а развивались в праворадикальном направлении, однако отнюдь не в оппозицию
белой власти.
Напротив, в Уставе Братства содержались призывы к активной поддер¬
жке белых армий. Следовало — «по примеру Святого Сергия Радонежского» —
способствовать «снаряжению отрядов воинов на борьбу с гонителями Веры
Христовой»14.
В характеристике взглядов монархических групп весьма примечательны
оценки внутренней и внешней политики России, ее политического и между¬
народного статуса «после победы над большевизмом», данные полковником
И. Патроновым, сотрудником редакции газеты «Вечернее время», бывшим
активным деятелем «Союза офицеров», поддержавшего генерала Корнилова в
августе 17-го. В мае 1919 г. в Новочеркасске был издан сборник его публичных
докладов, озаглавленный «Причины и следствия Великой войны. 1914—1919 гг.
(современные лекции для русской интеллигенции)».
В них отразилось типичное для российской общественности, отмеченное,
в частности, известным русским философом Ф.А. Степуном, разочарование
в радикализме Февраля 1917-го и признание монархии оптимальной формой
правления. Правда, при этом говорилось и о невозможности возвращения к
«старому». Патронов отмечал, что «самодержавная власть сыграла колоссальную
историческую роль, создав Великую Россию», прежде всего совершив «объеди¬
нение Руси и ее освобождение от татарского ига». Сложившееся в таких условиях
разделение на «угнетаемых и угнетателей» оправдывалось, поскольку «угнетате¬
ли, управляя страной, в то же время спасали народ от еще большего угнетения,
т.е. всеобщего и равного кулачного права, которое бывает при безвластии..., над
всеми стоял Самодержавный Царь, который не принадлежал ни к одному классу,
имел одинаковую власть над всеми».
Наравне с Самодержавием «огромную роль в создании России» играло
Православие, «важное не только как религия, объединяющая народ в одном
религиозном мировоззрении, дающая всем общий идеал добра и правды, стрем¬
ления к божеству, но и как главное основание духовной культуры славянства».
Однако к началу XX столетия неограниченное самодержавное правление уже
не могло выразить всех потребностей государства и общества. Система управ¬
ления стала приобретать «уродливые формы», из которых наиболее опасным
становился бюрократический «карьеризм», «подточивший великое государст¬
во»: «Крупные и ответственные места занимали люди не по способностям, а по
связям, знакомствам или родству. На почве карьеризма выросла «Распутица» и
та вакханалия частых министерских смен, при которой вопросы первостепенной
государственной важности смешивались с личными и семейными и зависели
от каприза». Важнейший аграрно-крестьянский вопрос так и не был разрешен.
Реформа 1861 г. сделала крестьянина «свободным, но не полным собственни¬
ком». «Осталось общинное хозяйство при крайне недостаточном и неравномер¬
ном распределении земель, остались старые счеты и недоразумения с барином,
а главное, осталось старое вековое невежество, зверские инстинкты, раньше
сдерживаемые сильной рукой, а ныне (в условиях революции — В.Ц.) предостав¬

158
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ленные свободному проявлению». Именно поэтому столь насущными станови¬
лись реформы П.А. Столыпина: «Необходимо было самое широкое всеобщее
обязательное обучение и непрерывные реформы в земельных отношениях для
создания миллионов крестьян-собственников».
Реформы запоздали, бюрократические традиции укоренялись, но «все же
среди служилого правительственного класса, широких масс интеллигенции и
простого люда были честные, любящие свою Родину люди, которые... жертво¬
вали личными интересами на благо Отечества. Были у нас честные министры и
генералы, которые возвышали свой голос, предостерегали, жертвуя своей карье¬
рой, была проявлена доблесть, патриотизм со стороны интеллигенции, умевшей
умирать на войне впереди, а также наших солдат, оказавших великие подвиги в
первые два года войны. Дурные, низкие инстинкты как бы временно стушева¬
лись перед чувством единения, которое возбуждает всякая война. Здесь, видимо,
действовали незаметно остатки старых государственных устоев, привычка забы¬
вать личные интересы перед общей опасностью». Но «все эти остатки старой
государственной доблести как-то быстро совершенно исчезли после революции.
Самые крупные ошибки и преступления старого правительства бледнеют и сту¬
шевываются перед теми преступлениями, которые сознательно или бессозна¬
тельно совершили деятели нашей революции».
Преодоление «последствий революции» предполагало продолжение реформ,
начавшихся перед Первой мировой войной. Прежде всего - это установление
политического строя, обоснование которому Патронов видел в «европейском
опыте»: «Мы — европейское государство и потому должны пройти те же этапы
государственности, какие переживала Западная Европа. Мы уже вошли в полосу
конституционной монархии. Конституционная жизнь должна была развивать¬
ся. Она и развивалась, когда была прервана неожиданно подземной работой
темных сил. Необходимо, значит, вернуться к восстановлению государства в
виде конституционной монархии. Почему монархии, а не республики? Какой то
ученый сказал, что сущность монархии заключается в недостатке воображения у
масс, которые не могут понимать иначе государства, как с одним лицом во гла¬
ве. Республика с президентом основывается на той же психологии. Даже наша
Совдепия олицетворяется Троцким. В Англии существует мнение, что монарх
нужен, как лицо олицетворяющее государство, стоящее выше партий, и для
того, дабы на это место не было незаконных претендентов... Если мы примем
еще во внимание психологию нашего народа, который в течение столетий почи¬
тал царскую власть и теперь на кровавом опыте убедился, что без царя невоз¬
можно, то этих доказательств будет вполне достаточно». Прежняя партийная
жизнь становилась уже не соответствующей будущему политическому устройст¬
ву: «Современную политику нельзя основывать на партийных началах. Прежних
политических партий уже нет, и начинается новая перегруппировка».
Принципиально важным был вопрос о форме будущей монархии: «Мы имеем
в виду, конечно, не прежнюю монархию, которая хотя и создала величие России,
но в конце XIX века уже вела к ее упадку, ибо упорно отказывалась принять
новые прогрессивные формы. Возврата к старому быть не может. Нельзя повер¬
нуть вспять колесо истории; да и бессмысленно было бы создавать условия,

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
159
которые подготовили нашу революцию. На обломках прежней Империи долж¬
ны быть созданы новые формы жизни, новые для нас, но старые как мир. Для
нас, монархистов, идеалом является Английская монархия. Но пересадить ее
сразу на русскую почву нельзя; для этого нужно сделаться англичанами. Такого
идеала мы можем достигнуть постепенно, не ранее ста лет политического опыта
и воспитания новых поколений. Все же нужно приступить к осуществлению ее».
Потенциальными противниками монархии Патронов считал только «уго¬
ловный преступный элемент, выпущенный Керенским из тюрем», «социалисти¬
ческих интеллигентов, которые делают на политике карьеру», «всевозможных
самостийников, проповедников федерализма и всякого рода политических шар¬
латанов в духе Керенского», которым «безусловно выгодна Республика». К сто¬
ронникам монархии автор причислял «все многомиллионное крестьянство,
рабочих и «массу интеллигенции, безусловно понявшую сущность социализма
на собственной шкуре и убедившуюся, что вышло из бесконечных революций
при отсутствии власти» (показательно разделение Патроновым интеллигенции
на «социалистическую» и «национально мыслящую»).
Поскольку «монарх является спасительным противовесом против одурачи¬
вания темного люда различными демократическими бесчестными проходимца¬
ми, то естественно, что монархия должна быть наследственная и преемственная
(поэтому и у нас на Престоле должен находиться один из наиболее законных
наследников». Монархия выгодна и «мелким инородческим народностям», кото¬
рые «получат местную автономию и... будут находиться под защитой сильного
государства. Поэтому не следовало опасаться того, что монархический строй
может поддержать «подавляющее большинство населения». Напротив, следова¬
ло готовиться к этому. Дальнейшие рассуждения Патронова вполне вписывались
в традиционную для политического курса Белого движения 1919 года, схему
восстановления «российской государственности»: от временной военной дикта¬
туры — к власти нового Правителя России. «До восстановления законной монар¬
хии только диктатура может заставить замолчать политических шарлатанов и
болтунов и железной рукой подавить анархию. Диктатура родилась естествен¬
ным ходом событий в Сибири. Она должна быть распространена на всю Россию.
Без нее не может быть восстановлено Государство. Затем, когда будет водворен
порядок, подавлена анархия, когда темные массы убедятся, что грабить больше
нельзя, а нужно перейти к честному труду, Россия должна стать конституцион¬
ной монархией, о которой все давно мечтали и которой не достигли вследст¬
вие ошибок старого правительства, общерусского невежества и изменнически
подлой работы социалистов». «Подавить восстание черни..., установить дикта¬
туру, а затем восстановить монархию в лице наиболее законного наследника.
Монархия, конечно, должна быть конституционная с цензовым парламентом от
всех групп населения. Или Россия будет монархия, или не будет России». Столь
категоричным выводом завершалась официально изданная и ставшая достаточ¬
но популярной книга одного из бывших сподвижников Корнилова.
Небезынтересны и рассуждения автора о перспективах международного
положения России после окончания Первой мировой войны. «Единственно
надежным партнером» России Патронов считал Великобританию, оказывав¬

160
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
шую белым армиям «действительно серьезную помощь, доказывая этим свою
вековую государственную мудрость и предвидение». Франция, хотя и утратила
свое прежнее доверие после провала военного десанта в Новороссии (француз¬
ская армия «похоронила свои лавры в позорном оставлении Одессы и Крыма»),
неизбежно вернется к союзу с Россией. Причины сотрудничества были опре¬
делены полковником достаточно точно, причем отмечались не только предпо¬
сылки будущей новой войны, но и условия возможного сближения России и
Германии: «Международные отношения складываются таким образом, что на
всеобщий мир нет никакой надежды. Мир — это лишь перемирие. Теперь оче¬
редь за Германией лелеять мечту о реванше. И это неизбежно. Через 20—30 лет
Европа будет находится в столь же лихорадочном состоянии вооружения, как
это было перед войной 1914 года. Найдется ли новый Вильсон, который всту¬
пится за Францию и Англию? 70 мил. немцев могут раздавить 40 мил. французов
раньше, чем подоспеют англичане и американцы. Но это возможно лишь в том
случае, если Россия останется нейтральной. Если же конституционная Россия
восстановится и быстрыми шагами пойдет вперед по пути культурного развития,
если она будет по-прежнему находится в тесном союзе с Францией, то послед¬
ней не угрожает никакая опасность». «Если нынешние правители Франции —
великие вожди, то они должны добиваться во что бы то ни стало самого скорого
восстановления России в ее прежних границах, за исключением разве только
одной Польши. Этого требуют и финансовые соображения. Россия выполнит
свои финансовые обязательства, если будет восстановлена и сильна. Если союз¬
ники этого не поймут, или по каким-нибудь более выгодным соображениям
оставят нас на произвол судьбы, на дальнейшее разорение большевизму, тогда
мы, униженные и оскорбленные, обретем друга в несчастий в лице Германии.
И тогда мы станем врагами Франции. Никакой Вильсон, ни Англия не помирят
нас».
Примечательно суждение Патронова о проблемах зависимости от «союзни¬
ков»: «выгодным для союзников было бы разделить Россию на сферы влияния,
прекратив ее самостоятельное существование и эксплуатируя, как колонию. Но
это — неосуществимо. Колония эта потребует большое количество войск для
своей оккупации и постоянной борьбы с восстающими инсургентами; самое же
главное — невозможно разделить полюбовно сферы влияния между Америкой,
Англией и Францией». Поэтому «наш союз с Англией и Францией обеспечен
взаимными выгодами. Россия не морская и не колониальная держава; поэтому
никаких спорных вопросов с обеими странами у нее быть не может. Богатства
России неисчислимы. Прямой интерес союзников — помочь нам в эксплуатации
их, не пустив немцев».
Патронов не питал иллюзий в отношении САСШ и планов Вильсона, при¬
менительно к известным «14 пунктам» американского президента. «Мы не най¬
дем ни одного пункта, который был бы невыгоден для Америки. Выгодность же
их для европейских держав весьма сомнительна...В «Лиге народов» Вильсона
положен новый принцип: Государство — это торговое предприятие, акционерная
кампания, которая управляет частью мирового рынка, первенство на котором
принадлежит крупным фирмам, легко выдерживающим всякую конкуренцию.

Глава 2. Правые партийньсе структуры в Белом движении...
161
Проектируемый союз народов будут возглавлять Америка, Франция и Англия, а
главным образом — первая... Но в лице Америки мы имеем определенно настро¬
енную враждебно к нам страну.. Проект Вильсона есть ничто иное, как великая
мировая ложь, в которой под красивыми фразами о всеобщем братстве, разору¬
жении и пр. скрывается самый сухой эгоизм и холодный политический расчет.
Державам — победительницам войны в будущем действительно не нужны, ибо
господство уже достигнуто. Нужно лишь держать крепко то, что захвачено. Но
так ли думают побежденные? Выгоден ли им подобный союз народов?»
Реванш за поражение в войне обязательно попытается взять Германия.
«В области экономической Германия, благодаря своей организованности,
начинает быстро восстанавливаться и угроза восстановленной силы Германии
является главным фактором европейской политики». Славянские государства
Восточной Европы обречены на взаимодействие с Россией и конфронтацию с
Германией. Польша, восстановление государственности которой является «актом
исторической справедливости», тем не менее «истощена войной», «раздирает¬
ся постоянной враждой с Галицией» и страдает от «отсутствия твердой власти»,
поэтому «обречена на обычное прозябание мелких государств, идущих всегда в
хвосте больших». Только «возрожденная Чехия», «которая по своей культурно¬
сти, патриотизму нисколько не уступает немцам», представляет собой реального
противника Германии, «которой никогда не простит многовекового немецкого
владычества и будет бороться до последнего за свою самостоятельность».
Положение России поэтому неизбежно ставит ее перед дилеммой: сотруд¬
ничать с Германией или остаться в рамках традиционных связей Антанты.
«Союзники» должны не допустить раздела России, добиться ее возрождения
путем всемерной помощи в «борьбе с большевизмом» и восстановить достойное
ее статуса положение в «семье народов».
Общий вывод, к которому подводит Патронов — в России необходимо разви¬
вать национальное единство, здоровый национализм, при котором идея нации
будет ставиться выше идеи правителя и идеи социальной, классовой борьбы.
Только на этом пути возможно избежать повторения революционных потрясе¬
ний, партийно-политических разногласий и социальных противоречий, привед¬
ших к событиям 1917 года15.
Созвучные Патронову идеи укрепления «национальной власти», выска¬
зывал ближайший сотрудник В.В. Шульгина, член Совета Государственного
Объединения России (СГОР) А. Савенко. В написанной им в июле 1919 г. бро¬
шюре «Национализм и государственность» (издана в серии «Союза Казачьего и
Крестьянского Просвещения» № 3) он особо подчеркивал тезис: «Государство —
это есть организованная нация... базой, фундаментом государственности явля¬
ется нация в целом и ее самодеятельность, т.е. действенный национализм. В этом
заключается сущность демократизма в истинном, здоровом смысле этого сло¬
ва». Подлинная демократия тождественна, а не противоположна национализ¬
му: «Демократическое начало является только одной из сторон национального
начала. Классовое начало — это есть организованная совокупность всех классов,
образующих данную нацию. Государство национальное — это то же, что государ¬
ство демократическое, ибо государство — это организованная нация, а органи¬

162
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
зованность нации знаменует собой прежде всего равновесие сил, образующих
ее. Первым условием этого равновесия... является подчинение интересов частей
интересам целого, т.е. подчинение интересов отдельных классов интересам всей
нации, всего государства». Исходя из этого, Савенко почти дословно повторял
оценки Струве «просвещенного национализма» и путей «преодоления второй
Русской Смуты»: «Спасение России придет только тогда, когда опять будет най¬
дено равновесие сил, образующих в совокупности своей нацию. Только отказ от
классовой борьбы, которая всегда деморализует нацию, разрушает государст¬
во, губит народное богатство и поражает интересы всех классов, может приве¬
сти к установлению этого равновесия... Именно по этому пути 300 лет назад, в
эпоху распада Русского государства, аналогичного нынешнему распаду, пошли
представители патриотических кругов русского общества, объединенные лозун¬
гом, ярко формулированным Мининым. Призыв последнего жертвовать всем
для спасения Отечества был призывом к отречению от побуждений личного и
классового эгоизма и к национальному объединению. По тому же пути полного
отречения от классовых интересов и устремлений и служения интересам всей
нации, которая одна может поднять на свои плечи и удержать бремя государст¬
венного строительства, идут современные наши Минины — создатели и вожди
Добровольческой Армии»16.
Если Патронова и Савенко можно было считать выразителями идей евро¬
пейской монархии парламентарного типа, то А. Суворина, выпустившего
в начале 1919 г. книгу «Поход Корнилова», уместно было признать сторонни¬
ком монархической формы власти, опиравшейся на исторические националь¬
ные особенности, но модернизированной под влиянием послереволюционных
условий. По мнению сподвижника Корнилова, участника «Ледяного похода»,
в России отсутствовали необходимые условия для восстановления прежней
формы монархии. Не было тех, кто был бы готов занять Престол при наличии
разбитой вертикали власти («самого монарха не окажется», «никто не захочет
быть монархом»). Общественные настроения были таковы, что говорить о новом
самодержце мог лишь тот, кто желал восстановления власти прежней «жадной
оравы дворцовых тунеядцев».
Но и республиканский строй не соответствовал российским географическим,
национальным и экономическим условиям. Вообще, классические монархии,
как и республики, имели неустранимые достоинства и недостатки: «Республика
дает выражение лишь коллективности народных масс. Личность представлена
в ней с таким недоверием, что даже президенту доверие отпускается только на
срок 4—7 лет». Тогда как «монархия дает полноту выражения личности монарха,
но коллективная личность народа в ней заподозрена и с трудом выбирается на
достаточно властное место». Велик и «риск личной бесталанности» и «нелепицы
наследственности».
Оптимальный вариант организации власти Суворин усматривал в ориги¬
нальном синтезе: «монархическая республика» или «республиканская монар¬
хия». Он считал, что подобного рода сочетание уже имело место в русской исто¬
рии: в «Великом Новгороде» и «древнем Пскове», удачно объединивших личное
и коллегиальное правление в формуле «Вече и Князь». Он не принимал попу-

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
163
лярную в 1917—22 гг. историческую параллель со «Смутным временем» нача¬
ла XVII века, завершенным Соборной присягой новой династии Романовых и
обращался к «Смуте» 862 г, когда новгородцы, ослабленные междоусобицами,
«призвали» единоличного правителя — Рюрика, но ограничили его власть вече¬
вым строем. «Новгородско-псковская», «чисто русская схема государственной
власти» представляла замечательный сплав воинской доблести, выдающихся
личных качеств князя, и обязательного, деятельного участия горожан, непре¬
менного соучастия в управлении представителей Церкви (архиепископа).
Наилучшая модель управления будет такова: «Вече общин (областей, городов
и разных групп населения) с посадником, избираемым на 4—7 лет, и Великий
Атаман, утверждаемый народом пожизненно. Великий Атаман должен быть
яркой моральной личностью в делах военных и политических, вышедшим из
масс на первое место на самих глазах народа... Великий Атаман будет иметь пре¬
рогативу конфирмации смертных приговоров (без смертной казни не может дер¬
жаться столь огромная и пестрая держава, как народовластная Россия) и иметь
решающий голос в делах военных и совещательный в вопросах мира и войны
(внешней политики — В.Ц.)».
Власть Атамана хотя и станет пожизненной, но он обязан будет «предложить
народу своего заместителя». Великий Атаман фактически становится монар¬
хом, хотя его власть и не является наследственной. Он, в первую очередь, яркая
личность, национальный герой, символ возрождающейся Единой России. Это
военный лидер, «который на поле брани окреп в борьбе за право и самостоя¬
тельность своего народа». Не случайно Суворин полагал, что «Первым Великим
Атаманом был бы, конечно, Корнилов, если бы судьба ему дала довести Россию
до Учредительного Собрания, и им будет тот диктатор, который за Корнилова
исполнит эту великую задачу». Таким же лидером в России мог стать генерал
Скобелев, а из популярных в 1919 г. британских военных лидеров Суворин выде¬
лял Веллингтона и Китченера.
Весьма важной представлялась разработанная «схема» восстановления влас¬
ти на период 1918—23 гг. Военный диктатор, который закончит гражданскую
войну и «свергнет большевизм», «установит в стране авторитет центра и пра¬
вильное общее сообщение внутри государства. Благодаря этому придет в равно¬
весие жизнь на местах и тогда наступит время для Учредительного Собрания».
Акт о его созыве должен утвердить «первый диктатор». В свою очередь функ¬
ции Всероссийской Конституанты будут сведены, по замыслу Суворина, лишь
к утверждению военного диктатора Великим Атаманом, коль скоро он уже
«выбран Высшим Произволением». Династический принцип заменится прин¬
ципом персональной преемственности, обеспечивающей эволюционное разви¬
тие политического курса, а также гарантирующей от «риска наследственности»
и «борьбы за Престол» среди Царствующего Дома.
Другой основой высшей власти становилось «Вече городов», дополнен¬
ное специальным представительством университетов, приходов, профессий
и занятий, торговли и промышленности, и политических партий». Обращение
к общественной инициативе создавало другую опасность — излишнюю степень
свободы, грозившую анархией («угождение свободе» приводит к «произволу

164
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
и деспотии каждого недоумка»). Так как выборное начало уже нельзя было игно¬
рировать, Суворин не отрицал «четыреххвостки», но считал необходимым заме¬
нить известную формулу «свобода, равенство, братство», формулой «совесть,
честь и разум», а ко «всеобщему, равному, тайному и прямому» избирательному
праву добавить еще один элемент — «сознательное».
Его оценка выборов повторяла мнения военных и политиков Белого дела.
Прямые выборы допускались только в городах, где «каждый избиратель будет
иметь возможность знать действительно подробно и хорошо личность и свойст¬
ва избираемого им». В деревнях и селах прямое избирательное право заменялось
«ступенчатым» (по одному выборщику от каждых 40 дворов на волостные собра¬
ния, затем «выборы новых выборщиков» на уездные и губернские собрания,
избирающие уже депутатов Всероссийского Собрания).
Критика изъянов введенной в 1917 г. избирательной системы также повто¬
ряла известные тезисы белых правоведов. Выборы по партийным спискам на
пропорциональной основе приводили к тому, что в представительные органы
попадали не «дельные», «деловые, истинно общественные люди», а «партий¬
ные силачи», отличающиеся «триумфами в словесных сшибках своих партийных
муравейников», «партийные содержатели». Необходим переход к выборам на
основе низовых структур общественной самоорганизации, в частности — «домо¬
вых общин». «Для передачи наших городов самому населению из рук и из-под
опеки и командования политических партий есть прямой путь — выбор глас¬
ных от домовых общин, т.е. общин, составляемых и ведомых жильцами каждо¬
го отдельного дома для решения всех вопросов общего хозяйства этого дома».
Прямые выборы в данном случае также нежелательны. Вместо них каждые 40
домов избирают в городскую думу одного гласного, который и после выборов
сохранит тесную связь со своими избирателями.
Кроме того, следует укрепить деловое, беспартийное представительство:
«Должно прибавить к гласным от домовых общин известное количество пред¬
ставителей от приходов (всех исповеданий), науки, кооперативов, профессио¬
нальных и рабочих союзов, торговли и промышленности и т.д.». Как и многие
участники Белого движения, Суворин особое внимание уделял перспективам
самоуправления на основе церковных приходов. Как на Руси слова «Святая
София» и «Великий Новгород» были нераздельны, а в древнем Пскове самой
надежной во всех спорных делах считалась крестоцеловальная клятва; как в сов¬
ременной Суворину Англии «приходы играли огромную роль во всей бытовой
жизни населения» и «служили основой и школой для жизни политической»,
так и в будущей России местное самоуправление позволило бы «связать религи¬
озную и политическую жизнь русского народа до полной сплоченности». Рост
общественной сознательности усиливал бы политическую активность и создавал
предпосылки для строительства гражданского общества и дальнейшей демокра¬
тизации избирательного права: «Чем более будут развиты в стране печать и вся¬
кие общественные организации, тем меньше ступеней должно быть в выборах...,
когда каждый гражданин будет читать ежедневно большую политическую газету
и состоять членом не менее, как в одном кооперативе, — тогда пусть и политиче¬
ские общенародные выборы станут прямые».

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
165
Суворин оптимистично оценивал перспективы именно такой формы прав¬
ления, как «монархическая республика», ссылаясь при этом на уже имеющийся
опыт организации власти в казачьих областях. По его мнению, сложившаяся
на Дону и Кубани система управления, при которой верховная власть хотя и
принадлежит Атаману, но его права ограничены Войсковым Кругом, Краевой
Радой (аналогами новгородского вече) подтверждает правоту формулы — «Вече
Общин и Великий Атаман». Опыт казачьего самоуправления распространится
потом на всю Россию. Им также обосновывалась идея диктатуры как предвари¬
тельного и обязательного условия установления «монархической республики».
Добровольческой армии «в ближайшее время фактически предстоит, пускай и
временно, стать носительницей государственной власти в России». Армия обя¬
зана выдвинуть военного диктатора, единоличная власть которого обеспечит
становление Российской монархическо-республиканской Государственности17.
Наряду с политическими партиями, среди официозных органов печати, сре¬
ди отдельных «идеологов монархизма», на белом Юге заметную роль играли и
неформальные группы. Как и в белой Сибири (салон супруги генерала Гришина-
Алмазова), встречи и обсуждения различных военно-политических вопросов
в неофициальных кругах могли иметь не меньшее значение, чем деятельность
официальных структур. В Новороссийске, в Кисловодске и Пятигорске боль¬
шой известностью пользовался салон графини С.А. Игнатьевой. По сведениям
Особого отдела Военного управления (донесение полковника Мергина от 18
июля 1919 г.), «у нее постоянно собирается избранное общество противников
Добрармии из числа бывшей придворной аристократии», в которое «графиня
вовлекла значительное число английских офицеров» (из числа членов военной
миссии и торговых делегаций). Встречи с руководителями Особого Совещания —
генералами Лукомским и Драгомировым — оставили у графини «невыгодные
впечатления и разочарование в высших представителях Добрармии»18. В конце
1919 — начале 1920 гг. правые структуры проявляли активное участие в полуле¬
гальных действиях, направленных против, как считалось, «либеральной поли¬
тики» Особого Совещания. Наряду с деятелями СГОРа (Струве, Кривошеин)
правые стремились способствовать росту популярности генерала Врангеля, кото¬
рого считали не только «заменой» Деникина в должности Главкома ВСЮР, но и
убежденным монархистом. Однако катастрофически сужавшаяся территория,
контролируемая ВСЮР, уменьшала и возможности для организационной дея¬
тельности монархических организаций. Заметной потерей для правых сил стала
также кончина лидера НГП Пуришкевича в феврале 1920 г. в Новороссийске.
Нельзя утверждать, что надежды и предвидения правых полностью оправда¬
лись в белом Крыму в 1920 г. Несмотря на очевидное преобладание «антикадет-
ских настроений», монархисты не стали главной общественно-политической
силой, влияющей на эволюцию политического курса новой власти. Проведение
«правой политики правыми руками» оказалось невозможным. Определенно
промонархические симпатии выражали т.н. «ялтинские деятели» — участники
Совещания государственных и общественных деятелей.
В марте 1920 г. ялтинским Совещанием ими был поддержан проект (авторст¬
во, очевидно, принадлежало бывшему главе УВД Особого Совещания, сенатору

166
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Н.Н. Чебышеву) проведения военно-политических преобразований, призван¬
ных обеспечить стабильность в Крыму, избежать повторения «ошибок деникин¬
ского правления».
В проекте подчеркивались невозможность военной победы над «больше¬
визмом» при отсутствии «организованной работы в тылу», необходимость «вне¬
дрения в широкие народные массы государственной идеи, утраченной этими
массами в период революции». Деникин и Особое Совещание, — отмечалось
в проекте, — совершили ошибку, во многом типичную для белых правительств
в 1919 г.: занялись государственным строительством без учета кратковремен¬
ности своей власти. Главком ВСЮР «не хотел видеть простого обстоятельства,
что он действует в период революции, а следовательно его работа должна быть
решительная, быстрая и революционная...; если бы он не окружил себя громозд¬
ким государственным аппаратом, который фактически был только на бумаге, а
понимал, что он — краткий эпизод несущихся событий, если бы он сознавал пси¬
хологию революции..., то он своей печальной деятельностью не довел бы страну
до переживаемого ныне положения».
Поскольку «работа государственного строительства» отсутствует следу¬
ет не только противодействовать большевизму на фронте и в тылу, но и нала¬
дить соответствующую «данному моменту и данному месту» систему управле¬
ния, «использовать пребывание в Крыму для накапливания государственных
и экономических сил». Однако понимание «революционности» было у авторов
проекта весьма ограниченным: «Народные массы, ринувшиеся в революцию из
желания жить за счет государства, полагая, что оно неисчерпаемо богато, разгра¬
били его раньше, чем предполагали, и в данный момент находятся на повороте
к чисто физиологической реакции — т.е. к желанию сохранить награбленное
и быть сытыми и одетыми... Поэтому первая задача, которую должна быстро
и немедленно разрешить мудрая власть, — это учет поворота народного миро¬
созерцания и приобретение народного сочувствия и волеизъявления за счет,
выражаясь грубо, его брюха». Для этого государственная власть должна ввести
монополию торговли, создать товарные резервы (не избегая даже реквизиций)
и обеспечить финансовую стабильность посредством введения нового курса
рубля, ориентированного на национализированные товарные запасы и стои¬
мость природных ресурсов Таврии.
Следующим актом должно стать провозглашение «революционно¬
го лозунга», способного привлечь к себе симпатии большинства населения.
Таковым, по мнению авторов проекта, мог стать не абстрактный девиз «созыва
Учредительного Собрания», а лозунг «Земля и Царь» (антитеза лозунгу «Земля и
воля»). Он стал бы «лозунгом текущего момента государственной и националь¬
ной идеи, на основе которых начнет строится государство». Следовало удовлет¬
ворять сугубо утилитарные общественные запросы, но при этом обеспечивать
должный авторитет новой власти: «Крестьянство ищет закрепощения за собой
материальных благ, приобретенных революцией, а таковыми является в черно¬
земных губерниях земля. Но необходимо, чтобы закрепощение земли исходило
от авторитетной власти, а таковой в глазах крестьянства никогда не будет иная
власть кроме законной, то есть Царской... Вот этот лозунг «Земля и Царь» дол¬

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
167
жен быть выдвинут немедленно по приведении в порядок экономической разру¬
хи... И Манифест а не указ о земле, исходящий от представителя Императорской
Фамилии, наиболее популярного (Великий Князь Николай Николаевич) и при¬
бывшего к этому времени в Крым, даст власти ту опору, с которой она сможет
уже оперировать. Для защиты своей земли и Царя крестьянство даст необходи¬
мых солдат».
В проекте ялтинского Совещания отмечались характерные для рубежа
1919/1920 гг. причины неудач Белого дела так, как это понимали те, кто был
«близок к власти». Проект своеобразно обосновывал «левую политику правыми
руками», в частности, ее основу — земельную реформу, но при этом ориентиро¬
вался на неизбежное ее проведение в рамках провозглашенного монархическо¬
го лозунга. Необходимо любой ценой удержать Крым, добиться международ¬
ного признания, «ибо, если мы утратим этот клочок собственной территории,
то к моменту эволюционной гибели большевизма положение Европы может
настолько измениться, что Россия надолго будет сведена в границы Московского
государства начала XVII в.». Предполагалось немедленно «установить неглас¬
ную связь с Германией и малыми государствами», «использовать союзников до
последней степени» и, что самое важное, — сохранить единство Белого движе¬
ния: «организовать связь с остатками различных русских армий и организаций
за границей», осуществив «возможное их объединение».
Смена политического курса требовала смены власти. Структура управления
неизбежно приводила к диктатуре. Но «диктатора нельзя назначить. Им можно
только сделаться». Диктатору, обладающему полнотой государственной власти,
должен быть непосредственно подчинен «начальник кабинета», а сам «каби¬
нет» — состоять из военно-морского, гражданского, политического отделений
и отделения финансов и снабжений. Судебная власть, согласно проекту, была
представлена «военно-полевой судебно-следственной комиссией по борьбе
с преступлениями по должности, саботажем и спекуляцией». Нужны были и
новые исполнители, при подборе которых следовало «отойти от анахроническо¬
го принципа — искать государственных работников или в среде изношенных и
потерявших себя остатков бюрократической завали, или в среде так называемых
патентованных «общественных» деятелей, уже не раз провалившихся в государ¬
ственной работе». Требовалось «сильной рукой двинуть способных и талантли¬
вых людей, независимо от их стажа, возраста, национальности и политических
взглядов, а если угодно, то и условий морали. Даже умного вора можно заставить
честно и продуктивно работать, так как он сразу поймет, что пора потворства
грабежу и разбою прошла, а если он ошибется, то эта ошибка будет для него
роковой».
Насущно был необходим «легкий и подвижный аппарат»: «Вся власть должна
быть смещена и заменена новой». «Громоздкий и недействительный законода¬
тельный, высший административный и судебно-следственный аппарат генерала
Деникина, существующий только на бумаге», уже не соответствовал требовани¬
ям времени. Получилось так, что «мы взяли от большевиков худшее — развал и
убийство, а лучшее, состоящее в умелом использовании людей и беспощадной
каре за преступления по должности, мы до сих пор не использовали». Помимо

168
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
существенного сокращения аппарата предлагалось ликвидировать контрраз¬
ведывательные отделения, ввести жесткий контроль за деятельностью чинов¬
ников, добиться максимально суровых наказаний за нарушения законности.
Предлагалось провести в Крыму «немедленную мобилизацию всех юристов»,
но в то же время — расширить полномочия военно-полевых судов, подчинив их
непосредственно диктатору, наделенному правами конфирмации приговоров19.
О росте монархических симпатий среди немалой части офицерства и «обще¬
ственности» в 1920 г. свидетельствовала, в частности, докладная записка, подан¬
ная генералу Врангелю возвратившимся из командировки в Сибирь генера¬
лом от инфантерии В.Е. Флугом (20 января 1920 г.) и поддержанная позднее
Ялтинским Совещанием. В ней также говорилось о важности «поднять забрало»
в плане политических предпочтений Белого дела и признавалась, наконец, сво¬
евременность точки зрения, высказанной Пуришкевичем еще в 1919 г.: идти
«без забрала», без маскировки за неопределенными лозунгами «непредреше-
ния» должна, в первую очередь, армия. Вновь, как и в 1918 г, в качестве потен¬
циального «вождя» обновленного Белого движения представлялся бывший
Верховный Главнокомандующий Российской Императорской Армии Великий
Князь Николай Николаевич.
Записка Флуга начиналась с объяснения причин, по которым «деникинский
период» завершился неудачей. В частности, отмечался глубокий моральный
кризис, который привел к тому, что «бывшая «Священная дружина» 1917 года
обратилась в наемное войско, в «армию ландскнехтов..., в массе утратившую
идеалы, утопавшую в винных парах и смотрящая на войну, как на средство обо¬
гащения». Генерал утверждал: «Власть, которой больше не верят, не может быть
властью твердой, а палка — плохое средство для привлечения воинов на фронт.
Надо дать новые лозунги, которые могли бы вдохновить на новую борьбу». По
мнению Флуга, «таким лозунгом, способным вдохновить, может быть только
монархическая идея. Опыт всего послереволюционного времени показывает,
что во взбаламученном море, которое представляет — и еще долго будет пред¬
ставлять — Россия, никакая власть не получит общего признания, кроме старой
Царской власти. Только безнадежно поврежденные в уме люди, как социалисты
разных толков, могут вообразить, что пресловутое «Учредительное Собрание»,
если даже допустить, что технически оно может состоятся, будет в состоянии
установить власть, которой все подчинится»
Критика важнейшего для политической программы Белого движения
лозунга велась Флугом по двум направлениям. Во-первых, как считал генерал,
Учредительное Собрание не может заставить считаться с принятыми им реше¬
ниями, поскольку для этого нужна армия, а «никакая армия в России в учре¬
дилку не верит». Во-вторых, «рассчитывать на то, что Учредительное Собрание
установит в России монархический образ правления, тоже не приходится, т.к.
при культурном уровне нашего народа деятели типа Авксентьевых, Черновых
и т.п., которым восстановление монархии не по нутру, при выборах в Собрание
всегда сумеют сфальсифицировать волю народа».
Поэтому Флуг исходил из того, что «монархия может установиться только
путем провозглашения ее армией, совместно с частью населения, например,

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
169
какого-нибудь значительного города, как Киев, Москва и т.п. Если высшая
военная власть, борющаяся против большевиков, честно откроет свое забрало,
объявив армии и населению занятого края, что, убедившись в тгцете всех усилий
к установлению какой-то выборной верховной власти для нашего Отечества,
она целью своих стремлений ставит впредь восстановление на Всероссийском
Престоле Династии, в свое время возглавлявшей Россию и свергнутой шайкой
изменников и безумцев в 1917 г.... Лозунг этот будет встречен с восторгом лучшей
частью армии и найдет полное сочувствие и поддержку среди всех государствен¬
но мыслящих элементов народа».
В данном случае генерал в какой-то степени предвосхитил принципиальные
решения Приамурского Земского Собора и аргументировал доводы защитни¬
ков монархии, убежденных, что «народный суверенитет» (и способ его выраже¬
ния посредством Конституанты) сам по себе еще не гарантирует правильности
политико-правового курса Белого движения. Для усиления воздействия монар¬
хических лозунгов следовало, по мнению генерала, добиться их общественной
поддержки при помощи создания специальной организации. Следовало бы, к
примеру, «организовать Общество или Братство, которое, объединив первона¬
чально наиболее идейных представителей военной среды, постепенно втяну¬
ло бы в себя и ассимилировало остальную массу армии (аналог монархической
организации в отряде полковника М.Г. Дроздовского летом 1918 г. — В.Ц.).
Такое общество, наподобие немецкого Tugendbunda, возродившего Пруссию
после погрома 1806—1807 гг., могло бы сыграть огромную роль в деле очищения
Добрармии от тех гнойников, которые наросли на ее теле за последние полтора
года. Но чтобы это братство было жизнеспособно, не следует стремиться придать
ему религиозный или узкоаскетический характер.
В основу его вообще должно быть положено служение в известном смысле
добродетели, но оставаясь на реальной почве и без произнесения каких-либо
монашеских обетов». Принципиально важным условием должно стать пока¬
яние за участие в событиях 1917 г., причем искупление «делом» должно было
продемонстрировать крайнюю непримиримость в противостоянии советской
власти. «Нравственный перелом вступающих в братство должен произойти
путем сознания доли своей вины в событиях, потрясших Россию в 1917 году,
и горячего желания покаяться в нарушении верности своему Государю и в пре¬
дании Его в руки мятежников и палачей и искупить свое преступление перед
своим Монархом принесением торжественной клятвы впредь биться с врага¬
ми Государя и России до восстановления Престола или честной смерти в бою.
Никакой эвакуации в чужие страны члены Братства не признают: если бы даже
они были приперты врагами к морю, они обещают биться до последнего, прини¬
мая в этом случае смерть, как искупление за нарушение верности Государю, пре¬
данному в руки насильников и палачей». Для членов Братства предполагалось
введение специального шеврона: над добровольческим трехцветным «углом»
из «национальных» цветов предполагалось нашивать «угол» из «романовских»
цветов, увенчанный короной. Впрочем, Флуг предполагал, что в условиях отсут¬
ствия сведений, подтверждающих сохранение жизни Царской Семьи, и, учи¬
тывая специфику переживаемого момента, слова присяги «о восстановлении

170
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Престола» можно заменить «клятвой на верность Единой и Неделимой России».
Но в любом случае «вступительная часть — выражение раскаяния в нарушении
верности Государю, как содержащее в себе побуждение для поиска новых путей
нравственного обновления, — должна быть сохранена без изменения»20.
В обосновании монархической идеологии в 1920 г. в Крыму заметное вли¬
яние оказывало православное духовенство. Те же тенденции намечались и в
Зарубежье. Так, например, по воспоминаниям М.С. Маргулиеса, большую
популярность в Париже имели выступления архимандрита Сергия. В днев¬
никовой записи от 30 сентября 1920 г. Маргулиес отметил основные тезисы
докладов архимандрита: «Сам он против признания Учредительного Собрания,
поскольку «Библия против Учредительного Собрания», не дело народа обсу¬
ждать, что ему нужно — монархия или республика». Затрагивались вопросы
Престолонаследия: «Николай II отрекся от Престола под влиянием физического
принуждения, отказ его за Алексея незаконен; но оба они убиты. Отказ Михаила
также вынужден обстоятельствами, и, будь он жив — он законный наследник.
Кроме него законные кандидаты Дмитрий Павлович и Андрей Владимирович,
хотя Владимировичи из-за лютеранства их матери — под сомнением с точки зре¬
ния легитимистов». Отмечались принципиально важные позиции: «Монархия
никаким законным актом не уничтожена. За революцией не признается пра¬
вотворческого начала. Народное Собрание надо созвать, но без учредительных
прав, созвать только для того, чтобы наметить лицо монарха». Тем самым идеи
Конституанты по существу сводились исключительно к уже принятому реше¬
нию о форме правления21.
Откровенные монархические настроения выражались во время проведе¬
ния «дней покаяния» в Крыму 12—14 сентября 1920 г. С санкции ВВЦУ и по
личному указанию епископа Вениамина к этим дням было составлено особое
«Послание Временного высшего Церковного Управления на Юго-Востоке
России Православному русскому народу», распечатанное в форме листовок, рас¬
пространявшихся по городам Крыма и на фронте. Его автором был известный
русский философ С.Н. Булгаков, рукоположенный в сан священника в июне
1918 г. По воспоминаниям епископа Вениамина, в «Послании» среди разных
наших грехов поминалось и об убийстве Царской Семьи с невинными детьми.
Эти три дня в городе Севастополе денно и нощно — например, во Владимирском
соборе на горе — шли богослужения и исповеди. А на праздник Воздвижения
Креста Господня причащались. Настроение было молитвенно покаянным»22.
Содержание «Послания» было емким и достаточно красноречивым. В нем
перечислялись четыре «великих» греховных деяния, в которых должны были
покаяться все православные верующие. Первый грех — «забвение Бога» и при¬
нятие революционных идей, которые привели к торжеству «царства зверя»,
«державы антихриста». Обличением событий февраля-марта 1917 г. звучало
описание второго греха: «мятежники сознательно восстали против законной
Богоустановленной власти и совершили клятвопреступление, нарушив при¬
сягу на верность, данную своему Царю». Третьим греховным деянием названо
участие в расколе общества, в классовых конфликтах, в «богопротивной и злоб¬
ной партийности». Четвертый грех заключался в участии в политике советской

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
171
власти, в земельном «черном переделе». Завершалось «Послание» упованием
на поддержку белой власти: «Господи! Сокруши силу вражию и освободи народ
твой от злых насильников. Укрепи оружие Христолюбивого воинства и даруй
победу над врагами Креста Христова. Воссоедини всех нас и исторгни семена
междоусобия».
Однако, по оценке бывшего в эти дни в Крыму Маклакова, «Послание» вос¬
принималось «как доказательство явного сочувствия монархической реставра¬
ции, хотя это прямо и не говорилось». По его словам, «это было до такой степени
ясно, что немедленно по всему городу разнеслись слухи, что после этих трех
дней покаяния откуда-то вывезут какого-то Великого Князя, который и посажен
будет на Престол. Слухи об этом ходили самые упорные, и никаким опроверже¬
ниям никто верить не хотел». Встретившись с Булгаковым, Маклаков отметил
совершенно очевидные «тенденции» «реакционной опасности», характерные
в Крыму для многих «представителей интеллигенции».
«В области политической Булгаков против даже парламентарной монархии,
он хотел бы просто возвращения к самодержавию; он признает, что никаких
шансов на успех нет, но так как он не политик и не тактик, он проповедник, то
этот вопрос об успехе его не касается». Показательной была реакция Врангеля.
Маклаков «говорил с Врангелем об опасностях, которые представляют подоб¬
ного рода проповеди. Он не только со мной не спорил, но сейчас же со всем
согласился, согласился в том, что вообще проповеди духовенства принимают
уродливую форму». Главком «запретил печатать в газетах послания этих епи¬
скопов», но он не мог «запретить своей властью чтение проповедей и вообще
цензуру пастырских обращений». Таким образом Правитель Юга России хотя
и запретил публикацию «Послания» в печати, не смог (а, возможно, и не стре¬
мился к этому) запретить его чтение с амвонов, в форме церковной пропове¬
ди, роль которой в те дни была весьма значительной. Показательно, что имен¬
но в сентябре 1920 г. произошел и скандальный «инцидент с А.И. Гучковым»,
когда прибывшего в Крым для участия в работе Финансово-экономического
Совещания бывшего военного министра Временного правительства ударил по
лицу ротмистр Баранов, представившийся «монархистом», мстившим за участие
Гучкова в отречении Государя и в развале армии. Военно-полевой суд, назначен¬
ный над офицером, ограничился приговором об административном аресте, хотя
Врангель лично извинился перед бывшим военным министром.
Идеи покаянного «Послания» Булгакова способствовали обвинениям его в
антисемитизме, якобы распространявшемся в Крыму. Маклаков отметил, что
«самый опасный вид антисемитизма», — который, по его мнению, выражал отец
Сергий.
В действительности явных погромных заявлений текст, написанный
Булгаковым, не содержал. Однако, к сожалению, монархические симпатии все
чаще ассоциировались с антисемитизмом, что, безусловно, негативно сказыва¬
лось на признании монархической идеологии единственно возможной доми¬
нантой в политическом курсе Белого движения23.
Крым 1920 года показателен как пример все более определенного озвучи¬
вания идеологии восстановления монархии, хотя данная оценка еще не име¬

172
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ла официального признания большинством военно-политического руковод¬
ства. Но происходила уже явная эволюция политического курса Белого дела.
Зародившись в постреволюционный период, пройдя через политические спо¬
ры и колебания 1918—1919 гг., монархическая идея перешла впоследствии в
Зарубежье, став основой создания политической платформы Рейхенгалльского
съезда. С сентября 1920 г. в Берлине стал издаваться журнал «Двуглавый орел», в
первом номере которого приводилась характеристика тех политических перспек¬
тив, которые, по мнению монархистов, уже оказавшихся в эмиграции, следовало
осуществить новой белой власти. Примечательна была также краткая история
монархического движения с февраля 1917 года, помещенная в передовой ста¬
тье. Многие из данных еще в 1920 г. характеристик стали хрестоматийными в
оценках событий «русской Смуты» в последующей монархической литературе и
публицистике. «Преступная слабость одних, преступная измена других превра¬
тили солдатский бунт в мировую революцию. Государственная Дума в лице сво¬
их заправил возглавила злодеяние. Оклеветанный своими близкими, преданный
своими генералами, Император был взят в плен и томился в заточении. Народ
безмолвствовал. Наконец добившаяся своих заветных чаяний «общественность»
творила шабаш над телом загубленного государства... Эти маленькие люди не
понимали, что взбунтовавшиеся против Царя генералы потеряли всякое право
на послушание солдат. Солдаты отвергли всякую дисциплину, всякое начальство
и разбегались по домам... Среди беснований революции одиноко стояли монар¬
хисты. По-прежнему оставались они верными своему законному Императору, а
изданный от Его Имени акт отречения признавали ничтожным, ибо акт исходил
из неволи и не был законным манифестом Императора».
Характерно оправдание политической пассивности монархистов в «контр¬
революционном движении»: «Царь полагал спасение России в продолжении
войны, в соблюдении договоров, заключенных с «союзниками», в недопущении
внутренней междоусобицы. Надеясь спасти Россию, Царь запретил монархистам
поднимать борьбу, пока не кончится война с Германией. Оплеванные, отвержен¬
ные обезумевшей толпой, молча умирали монархисты — один на фронте, другие
дома под пулями наемных убийц и палачей революции. Они молчали, ибо каждую
неосторожную попытку их к действию революция выместила бы на Царственных
заложниках, находившихся в руках врагов России... Монархисты молчали и
потому, что с объявлением всех свобод революция... разгромила все правые газе¬
ты, все правые издательства, а виднейших монархистов посадила в тюрьмы...
Монархисты молчали и в ту пору, когда на отвоевание России двигались белые
армии, а новоявленные спасатели Колчак, Деникин, Юденич под давлением все
тех же «союзников» упражняли себя в тылу всевозможными демократическими и
социалистическими опытами на еще живом теле России. Безнадежные говоруны
и краснобаи, которые так позорно провалились со своей... революцией со всеми
ее свободами и демократиями, которые всесветно обнаружили крайнее непони¬
мание и незнание своего народа, свою абсолютную неспособность управлять,
вообще, полную свою никчемность, вся эта «общественность» тучей устремилась
в штабы, тыловые учреждения и гражданские управления белых армий и друж¬
ными усилиями превращала Возрождение России в возрождение Керенщины.

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
173
Бороться с этой летучей «общественностью» — значило бороться с белыми гене¬
ралами, значило бороться с дававшими белым армиям средства борьбы «союзни¬
ками», значило мешать успеху противоболыпевистских сил. Монархисты молча¬
ли и молча умирали в строю белых войск.
Тяжела была доля наших воинов: они бились и умирали, видя и сознавая,
что вредные для Русского дела люди идут сзади белых войск и вместо желан¬
ного исцеления несут в народ все ту же революционную отраву. Но превыше
всего любя свою Родину, памятуя жертвенный пример своего Царя, с горячей
верой в то, что однажды все же воззреет над Россией Царственный Двуглавый
Орел, бились и будут биться монархисты со злодеями и погубителями Русского
Государства. Революционный круг начинает смыкаться, дальнейшее углубление
революции уже невозможно, следующим этапом может быть только анархия и
хаос..., а затем Слово Божие снова озарит русский хаос и возродится с новой
удесятеренной мощью все тот же исторический вековечный государственный
строй, без которого России не быть. Теперь, на пороге грядущих событий,
монархисты считают долгом возвысить свой голос».
Что же нужно было сделать для спасения последних центров Белого дела?
Анонимный автор передовой статьи призывал «революционеров всех мастей
и кличек»: «Признайте же наконец, что с той минуты, как не стало в России
законного Царя, не стало и закона. Признайте, что все ваши попытки заменить
Царскую власть иными властями, привели лишь к тому, что, вырвав Россию из
рук единого законного Царя, Царя доброго, христианского, вы бросили злос¬
частный народ наш в когти целой сотни царей, царей злобных, христианоне-
навистников, мучителей и человекоистребителей... Мы, монархисты, горячо
верим в то, что больная Родина наша скоро осилит свой тяжелый большевист¬
ский недуг и вместо демократической погибели, с новыми силами, воспрянет и
быстрыми шагами с Царем во главе двинется вперед по пути мощного развития
духовных и телесных сил народных. Мы, монархисты, знаем, что Русский народ
уже ждет Царя — и Царь будет на Руси»24.
В первом номере ставшего вскоре наиболее популярным монархического
журнала было опубликовано также известное апрельское интервью с Врангелем
(«Мы в осажденной крепости»). Немалый объем занимали также публикации,
отражавшие положение в белом Забайкалье, а также желательность восстанов¬
ления сотрудничества с Германией (в контексте геополитических перспектив
«Двуглавый орел» утверждал, что, поскольку «время падения большевиков и вос¬
становления легитимной монархии близко», то «упорной поддержкой больше¬
виков самого большего, чего может достигнуть Германия, — это возбудить против
себя неудовольствие русских широких монархических масс и потерять тот прио¬
ритет по отношению к державам Согласия, который она могла бы иметь в русском
вопросе»). Статья «Рабы и рабовладельцы» касалась т.н. «еврейского вопроса»25.
Следует помнить, что в Крыму в 1920 г. (в отличие от белого Юга 1919 г.) лишь
намечалась поддержка власти со стороны надпартийных общественно-полити¬
ческих структур. «Поле деятельности» для них было достаточно обширное, и на
нем вполне вероятным могло оказаться присутствие уже не правоцентристских
и либеральных, демократических сил, подобных СВР, СГОР и ВНЦ, но предела-

174
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
вителей правой, монархической общественности. Правые вообще стали гораздо
сильнее и активнее во «врангелевский период» южнорусского Белого движе¬
ния. Если в «деникинско-алексеевский» и «деникинский» периоды их деятель¬
ность ограничивалась принятием резолюций, имевших существенно меньший
политический вес по сравнению с аналогичными документами, например,
Всероссийского Национального Центра, то при Врангеле монархисты были
готовы оказать его власти необходимую поддержку, обеспечить должную сте¬
пень легитимации.
В Крыму отмечался рост монархических симпатий. Так, на выборах в город¬
скую думу Ялты большинство получили представители местных правых орга¬
низаций, объединенных в вышеназванное «Совещание», а городской голова
граф П.Н. Апраксин поддержал издание монархических газет «Царь-Колокол»
и «Ялтинский вечер». Н.Н. Львов в статьях в газете «Великая Россия» отмечал
высокий потенциал монархических идей, проводя параллель между реформами
Императора Александра II и реформами Врангеля. Продолжал свою работу в
Крыму и Совет Союза РНО. В конце октября Совет Союза обратился с привет¬
ствием к прибывшему в Крым французскому Верховному комиссару графу де
Мартеллъ с приветствием по поводу фактического признания Правительства
Юга России Францией и кратким изложением политических принципов, испо¬
ведуемых РНО. «Общины — собрания националистов, демократов, русских по
крови и православных по вере, глубоко верящих в возрождение России, мысля¬
щих ее светлое будущее идущим по пути права, прогресса и истинной свободы».
Касаясь принципа «непредрешения» «будущего государственного строя России»,
Союз декларировал лишь «сплочение, усиление и возрождение Русской нации
как носительницы культурных ценностей, важных для интересов всего человече¬
ства и, в особенности, славянского мира». Торжественно заявлялось, что «Союз
не имеет никаких агрессивных задач в отношении национальных меньшинств,
он признает в полной мере их культурные, религиозные и национальные права и
интересы и борется лишь с теми деятелями из состава этих меньшинств, которые
являются активными врагами русской государственности».
Следуя эволюции национального вопроса в политическом курсе Белого
движения в 1920 г, Союз РНО подчеркивал, что все отдельные ветви населе¬
ния России — великороссов, белороссов, украинцев, карпатороссов и казаков
ряда казачьих войск (показательно выделение казаков в этнические группы -
ВЦ .) — Союз мыслит «единым народом, объединенным в единое государст¬
во на тех началах федеративного его устройства, принцип коего провозглашен
нашим Правителем». Союз признавал возможность восстановления монархии
через военную диктатуру, поэтому: «Безусловно доверяя своему Правителю и
Главнокомандующему генералу Врангелю, глубоко веря в его энергию и талант,
Союз Общин убежден, что в данное время тяжелой кровавой борьбы, когда весь
Юг России представляет из себя огромный военный лагерь, нет места иной влас¬
ти, как воинской и единоличной, и нет места иному отношению к ней, как бес¬
прекословное повиновение».
В отличие от «германофильских» настроений, характерных для «берлин¬
ских монархистов» «Двуглавого орла», Союз РНО приветствовал перспективы

Глава 2. Правые партішные структуры в Белом движении...
175
сотрудничества с Францией: «Россия, как и Франция, — противница всякой
тирании и твердо верит в великое будущее франко-русского союза... Только
этот союз мог создать силу, способную победоносно провести только что пере¬
житую мировую войну, когда удары противника на одном его фронте париро¬
вались союзными ударами на другом..., неизбежным последствием единения
Франции и России будет скорая гибель большевизма и образование той мощной
силы, которая одна сможет поддержать политическое равновесие Европы и дать
обеим союзницам экономические выгоды». Ответ Мартелля подтверждал, что
«Франция неизменно верна историческим традициям франко-русского союза...,
искренно верит в то, что геройством и доблестью Русской армии и неутомимой
работой лучших представителей русского народа Великая и Свободная Россия
будет создана на основах прогресса, истинной свободы и мирного сожительства
народов России»26.
В крымских городах продолжалась деятельность «Братства Животворящаго
Креста» во главе с протоиереем Владимиром Востоковым, служившим в кафе¬
дральном соборе Симферополя. Накануне «дней покаяния» им была предложе¬
на идея проведения всенародного крестного хода через весь Крым и далее — за
линию фронта. Крестный ход должен был «впитывать в свои ряды всех веру¬
ющих в спасение России силою Животворящаго Креста Господня», а также
добиться прекращения «междоусобной брани» и перехода солдат красной армии
на сторону Врангеля. План задуманного протоиереем крестного хода предпола¬
гал: «Параллельно с армией..., шествовать всенародным крестным ходом, прося
Русскую армию всеми ее возможностями охранять от красных безбожников кре¬
стоносное движение с хоругвями, иконами, с возженными свечами в фонарях,
чтобы сими крестоносными впечатлениями возбуждать доверие и любовь насе¬
ления к целям Русской армии и привлечение в ее ряды новых добровольцев —
христианских патриотов».
Однако, прежде поездки на фронт в Севастополе им был проведен много¬
численный крестный ход на Графскую пристань, во время которого он при¬
зывал ожидать скорого восшествия на Престол Великого Князя Михаила
Александровича — «Царя Православного». Однако Временное Высшее
Церковное Управление на юге России не поддержало деятельности протоиерея
Владимира Востокова, считая ее во многом авантюрной27.
В армейской среде, действительно, большую популярность в 1920 г. приобре¬
тали монархические идеи и принципы твердой военной диктатуры, как необ¬
ходимого и неизбежного средства для восстановления монархии. Тем не менее
сама власть еще не была готова к официальному провозглашению монархиче¬
ских принципов. Попытки правых играть более активную политическую роль не
удавались. На это имелись определенные основания. 1 июня 1920 г. был «обна¬
ружен» некий «монархический заговор», суть которого заключалась якобы в
попытке ареста генерала Врангеля группой морских офицеров и его замене гер¬
цогом С.Г. Лейхтенбергским (ординарцем генерала Слащова), а затем — Великим
Князем Николаем Николаевичем. И хотя вскоре выяснилась несостоятельность
подобного замысла, реакция властных структур была достаточно показательна.
В августе-сентябре 1920 г. были закрыты монархические газеты «Царь-Колокол»

176
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
и «Русская Правда», а протоиерей Востоков предупрежден о необходимости
«прекращения монархических проповедей». 20 сентября 1920 г. Врангель под¬
писал приказ (№ 145) о «недопустимости политической борьбы», «пока враг
у ворот». В приказе подтверждался, хотя и не столь эмоционально, принцип
«непредрешения»: «Запрещаю всякие публичные выступления, проповеди, лек¬
ции и диспуты, сеющие политическую или национальную рознь... Враг будет
побежден, и Русский народ во Всероссийском Народном Собрании сам решит
судьбу будущего Государства Российского».
Такое негативное отношение Правителя Юга России к любым потенциально
нежелательным политическим инициативам проявлялось и ранее, еще до 1920-
го года. Схожая ситуация имела место, в частности, во время присоединения к
Добрармии отряда полковника М.Г. Дроздовского, в рядах которого существовал
неформальный «монархический союз» ротмистра Д. Б. Болговского, известного
своими откровенно террористическими взглядами на методы «борьбы с крамо¬
лой», причем не только «болыпевицкой», но и «либеральной». Подобного рода
«монархисты» считались не только бесполезными, но и прямо-таки опасными,
вредными для политического курса Белого движения28. Возможно, однако, что
монархические принципы, при более продолжительном существовании белого
Крыма, получили бы заметную поддержку. Показательно, что первый номер
еженедельника «Россия», вышедшего в Болгарии 25 сентября 1921 г, открывался
статьей «Монархия или республика?» В ней однозначно утверждалась бессмы¬
сленность прежнего «непредрешения»: «Мы слишком долго играли в прятки...
Чем Россия может быть при республиканском строе: либо полное бессилие цен¬
тральной власти, либо классовый гнет, какого не знал ни один режим прошлого;
в том и в другом случае — распад государства на составные части, экономическая
смерть и утрата всякого народного значения».
Популярные для 1921 г. идеи «третьей силы» не находили отклика каку монар¬
хистов, так и у сторонников Врангеля: «Создать какую-либо промежуточную
форму между монархией и республикой уму человеческому не дано. «Советы без
коммунистов» свелись бы к явочным порядкам, установленным при Временном
правительстве и приведшим уже нас однажды к большевизму». Поэтому — «оста¬
ется монархия, т.е. власть внеклассовая, внепартийная, способная собрать рас¬
сыпавшуюся Русскую землю и ответственная за свои действия». Процесс воз¬
рождения монархии принципиально представлялся по заявленной еще в 1918
г. формуле — «через военную диктатуру — к Престолу». Преемственность власти
отнюдь не должна означать возврата «к прошлому». «Россия и при монархии
будет другой, новой. Надо обладать неисчерпаемым запасом наивности, чтобы
предполагать возможным возвращение к дореволюционной старине, от которой
нас отделяет не пятилетие, а целое столетие бурных переживаний и потрясений.
Но было бы воистину непоправимым бедствием, если бы Россия после уроков,
преподанных ей опытом последних лет, вернулась бы к явочной (т.е. введенной
единоличным актом 1 сентября 1917 г. — В.Ц.) республике А.Ф. Керенского.
Тогда бы пробил последний час России»29.
Настроения же военных, сторонников «Рейхенгалля», довольно четко выра¬
жала, в частности, брошюра Н.Д. Тальберга «Трагедия русского офицерства».

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
177
В ней определялись причины поражения Белого движения, связанные с неопре¬
деленностью политической программы. Героическое подвижничество офицер¬
ства ничего не могло изменить. «Где бы офицерство ни сражалось — и на Юге, и
затем в Сибири, на Севере, под Петроградом — везде они чувствовали свою разо¬
бщенность с тем народом, который шли освобождать от коммунистов. Большей
части народа, которою уже была осознана пагуба революции, — ничего не говори¬
ли туманные лозунги «За Великую, Единую, Неделимую». Эти ждали Царя... Эти
не понимали своих спасителей... Но несмотря на все тяжелые внутренние пере¬
живания, офицерство сражалось и умирало, храня в душе те святые заветы, вся
духовная красота которых в их триединой нераздельности становилась все ярче,
в сравнении с серостью и слизостью беспринципной аполитичности. «В пожа¬
ре беспощадной гражданской войны у нас, первопоходников, как ее инициато¬
ров и участников, росло и крепло сознание, что только истинный Хозяин земли
Русской, к которому с тоской и надеждой обращены взоры Русского Народа, смо¬
жет дать России столь необходимый ей мир и покой» — открыто заявляют о своих
заповедных тогдашних чаяниях первые участники добровольческого движения
в своем недавнем обращении к Великому Князю Николаю Николаевичу.
Искание ясных идеалов влекло офицерство и в те армии, где открыто выдви¬
гался монархический принцип, в особенности когда во главе таких формирова¬
ний становились вожди складки графа Федора Артуровича Келлера, который с
места не принял революцию... Но этим армиям не суждено было развиться, они
попадали в сферы узких влияний иностранных держав, которые поддерживали
«демократические» настроения и систематически залавливали все, что отзыва¬
лось монархизмом»30.
Обращаясь к деятельности правых, монархических организаций на Урале
и в Сибири, нужно отметить, что здесь в 1918—1919 гг. их влияние было мень¬
шим, чем на белом Юге. Здесь, в течение данного периода, не удалось создать
самостоятельных правых, монархических организаций, сопоставимых по своему
влиянию с аналогичными южнорусскими структурами. Гораздо большим вли¬
янием пользовались местные «областные», эсеровские и социал-демократиче¬
ские группы, сибирская кооперация. Острого «противостояния с либералами»,
«борьбы за возрождение монархии» не было. Вместе с тем сибирских правых
в их программах и лозунгах отличала большая духовность, а также очевидная
близость к Православной Церкви. Как уже отмечалось, сам адмирал Колчак не
высказывал публично монархических симпатий и во всех своих официальных
выступлениях подчеркивал, что «не может быть возврата к старому режиму, быв¬
шему в России до Февраля 1917 года», «реставрация невозможна», «старый строй
показал свою несостоятельность». Но при этом никогда не отмечалось, что «ста¬
рый строй» — это синоним строя «монархического».
Открытое провозглашение монархического лозунга считалось преждевре¬
менным и, в какой-то степени, «опасным», с точки зрения поддержки его со сто¬
роны «союзников», Антанты. Играло роль и наличие достаточно сильной левой
и левоцентристской оппозиции в Сибири и на Дальнем Востоке, выраженной
эсеровскими группами и сибирскими областниками. В то же время Верховный
Правитель не отказывался от идеи восстановления монархии через посредство

178
Белое дело 6 России. 1919 — 1922 гг.
временной военной диктатуры. В последние месяцы своего пребывания в «сто¬
лице Белой России» — Омске Колчак, по свидетельству Гинса, много внимания
уделял русской истории. В ноябре 1919 г. его постоянным собеседником был
проф. Болдырев, ознакомивший его с текстом «Сионских протоколов», опубли¬
кованных в книге Нилуса, широко известной в Белой Сибири в 1919 г. Колчак
также тщательно следил за расследованием обстоятельств гибели Царской
Семьи в Екатеринбурге.
Среди ближайшего окружения Колчака были и те, кого считали «ультра¬
монархистами». Ими были, в частности, бывший офицер Ставки Верховного
Главнокомандующего Государя Императора Николая II, свидетель отречения
Государя от Престола и будущий активный сторонник сближения белых фрон¬
тов Юга и Сибири, генерал-лейтенант Д.А. Лебедев и командир 3-го Уральского
стрелкового корпуса, бывший адъютант генерала Корнилова, генерал-лейте¬
нант В.В. Голицын. Не скрывал своих монархических симпатий командир зна¬
менитого Волжского корпуса генерал-лейтенант В.О. Каппель. Не стоит также
забывать и о той роли, которую сыграли в выдвижении самого Колчака на место
Главковерха и Верховного Правителя монархические салоны Омска (в частно¬
сти, упоминавшийся выше салон Гришиной-Алмазовой).
Нельзя не учитывать и монархические симпатии главы МВД и будущего пре¬
мьера В.Н. Пепеляева, отмечаемые на страницах его дневника. Однако в 1919 г.
все эти склонности к монархизму еще не проявлялись в форме официальных
заявлений. Российское правительство твердо стояло на позиции «непредреше-
ния» до созыва Всероссийского представительного собрания. Монархические
предпочтения на белом Востоке стали гораздо более заметны (как и на белом
Юге) в условиях ухудшения положения на фронтах. Примечательны воспоми¬
нания полковника К.Н. Хартлинга о праздновании дня Святителя Николая,
архиепископа Мир Ликийских, чудотворца 19 декабря 1919 г. во Владивостоке,
в Учебной Инструкторской школе на о. Русском. После подавления «гайдовско-
го восстания» состоялся «торжественный благодарственный молебен Господу
Богу..., а также отслужена панихида по зверски убиенным Императору Николаю
II и Его Семье. Начальник школы и протопресвитер сказали соответствую¬
щее слово в сугубо монархическом духе. Так впервые... наши юнкера услыша¬
ли монархические речи. До этого времени в Школе монархическая пропаганда
была воспрещена, хотя большинство офицеров, безусловно, были монархиста¬
ми». Подобная оценка, высказанная Хартлингом, отражает довольно типич¬
ное для белых армий настроение, при котором кадровые офицеры и большин¬
ство добровольцев не колеблясь признаются в симпатиях к монархии, однако
публично и активно их не выражают: «пьяно-застольное» исполнение в ресто¬
ранах гимна «Боже, Царя храни» никоим образом не следует считать «выраже¬
нием верноподданнических чувств», а напротив, — дискредитацией монархиче¬
ской идеологии. 19 декабря 1919 г. панихиды по «злодейски убиенной» Царской
Семье были отслужены в Чите — столице забайкальского атамана Семенова.
Не менее показателен и такой факт. В Каинском и Колыванском уездах
Томской губернии в ноябре-декабре 1919 г. стал популярным оригинальный
лозунг: «За Царя народного и за Советы. Долой коммунию», выдвинутый мест-

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
179
ными партизанскими вожаками (Щетинкиным, Громовым и др.), в котором
отразилось стремление добиться восстановления «твердой», «легитимной»
власти, признающей тем не менее «демократические завоевания», произошед¬
шие за три послереволюционных года, власти опирающейся на демократиче¬
ские (как считалось) органы самоуправления31. Здесь следует отметить опре¬
деленную «эволюцию вправо» в политическом курсе Белого дела, приведшую
в итоге к открытому официальному провозглашению монархических лозунгов
в Забайкалье и в Приморье в 1921—22 гг.
Регионом с весьма большой активностью правых в Белом движении являл¬
ся Северо-Запад России. Еще до событий октября 1917 г. немало представите¬
лей русской аристократии выехало из Петрограда в Европу через Финляндию и
Швецию. Петроградское антибольшевистское подполье намеревалось организо¬
вать выезд из Гатчины в Финляндию Великого Князя Михаила Александровича.
В Гельсингфорсе образовалась значительная русская колония, поставившая
своей целью не только оказание помощи беженцам, но и создание политиче¬
ского центра, ориентированного на «освобождение Петрограда» при поддер¬
жке Финляндии. Большим авторитетом здесь пользовался «Особый комитет
по делам русских в Финляндии», руководимый бывшим премьер-министром
А.Ф. Треповым. Членами комитета были деятели «Союза русского народа», чле¬
ны Государственного Совета и Государственной Думы (граф А.А. Буксгевден,
князь В.М. Волконский, барон М.А. Таубе). Выражал монархические предпоч¬
тения и сам командующий Северо-Западным фронтом, генерал от инфантерии
Н.Н. Юденич и его предшественник на посту руководителя военными силами
белого Северо-Запада генерал-майор А.П. Родзянко. Однако в своих офици¬
альных политических декларациях они неизменно следовали курсу Верховного
Правителя России и лишь неофициально поддерживали монархистов.
Несмотря на это русские правые не отказывались от участия в белой борь¬
бе в этом регионе. Особое значение приобретала издательская деятельность
Отдела агитации и пропаганды, где позиции правых были особенно сильны.
Н.Е. Марков 2-й работал под псевдонимом Л.Н. Чернякова — «обер-офицера
для поручений при Военно-гражданском управлении Северо-Западной армии».
С июля 1919 г. он издавал в Ямбурге газету «Белый Крест» (ее редактором был
бывший член ГѴ Государственной Думы, член Совета Курского губернского
отдела Союза русского народа В.В. Лукин), писал листовки, а также проводил
работу по формированию структур «Братства Белого креста Великой Единой
России». Бывший донской атаман П.Н. Краснов, совместно с А.И. Куприным,
редактировал популярную на Северо-Западе газету «Приневский Край»32.
В 1921 г. в западных районах Украины и Белоруссии не только отмечались
факты роста повстанческого антибольшевистского движения, но и весьма опти¬
мистично фиксировалась тенденция роста религиозных и монархических сим¬
патий среди крестьянства, даже несмотря на «объявление НЭПа». Согласно
донесениям сотрудников штаба бывшей 3-й Русской армии «одно из проявле¬
ний антибольшевизма вылилось в религиозном подъеме, который начался сти¬
хийно... на почве религиозности стало постепенно развиваться и националь¬
ное самосознание... Там где замечается религиозный и национальный подъем,

180
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
неукоснительно будет и монархический... Настроение крестьянства и рабочих
безусловно монархическое...
Таким образом в эволюции монархической идеологии и организационных
структур в период революции и гражданской войны, представляется возможным
выделить в нем четыре характерных этапа, в общем совпадающие с этапами
развития политического курса самого Белого движения, что подтверждает их
взаимосвязь и взаимообусловленность. Первым этапом можно считать 1917 год,
когда монархические идеи были достаточно слабы, не имели должного автори¬
тета и не считались перспективными для будущей Российской государственно¬
сти. Второй этап охватывал 1918 год. В это время монархические идеи были в
значительной степени ориентированы на сотрудничество с военными и поли¬
тическими кругами Германии, от которых ожидали поддержки в «борьбе с боль¬
шевизмом» и в возрождении монархии. Германофильство становилось синони¬
мом монархизма. Однако, неудачные попытки освобождения Царской Семьи
и поражение Германии в Первой мировой войне остановили надежды русских
монархистов на возможную поддержку своих действий со стороны недавнего
противника России.
Третий этап охватывает 1919 год. Теперь монархические идеи стали ориенти¬
роваться на английскую модель правления, но с заметными элементами нацио¬
нальных особенностей. «Энглизированный» монарх становится символом выс¬
шей государственной власти, но его реальная власть не ограничивается одним
лишь исполнением почетных символических обязанностей. Он гарантирует
соблюдение основных, конституционных законов Российской Империи, обес¬
печивает правопреемственность и контролирует основные направления вну¬
тренней и внешней политики. В своем правлении он должен опираться на волю
Всероссийского представительного органа. Государственное устройство предпо¬
лагается как сочетание имперских основ с широким «самоуправлением окраин».
В 1919 г. Белое дело очень близко подходит к официальному провозглашению
монархических принципов политического курса, однако «непредрешение» все
же остается фундаментальным элементом программы. Путь к монархии пред¬
полагается через диктатуру, опыт английской истории показывает, что после
окончания революции и гражданской войны возможен возврат к монархиче¬
ской форме правления, который обеспечит армия (Колчак — генерал Монк). Что
касается монархических структур, то они вполне вписываются в общий спектр
политических организаций: в 1919 г, наряду со сложившимися блоками и сою¬
зами либерального, консервативного направлений, легально действуют Союз
РНО и НГП Пуришкевича, правда они являются пока лишь элементами анти¬
большевистского фронта общественно-политических сил и не играют ведущей
роли. В 1919 г. идеи возрождения монархии уже не чужды кадетам, политикам из
Всероссийского Национального Центра, тогда как еще в 1917 г. многие из них
считали историю царской власти в России безвозвратно ушедшей.
Четвертый, последний этап эволюции постреволюционной монархической
идеологии — конец 1919-1922 гг. Теперь в идеале - новая монархическая власть
должна вернуться к традиционным русским формам государственности. Как уже
отмечалось, первые в этом направлении проекты были озвучены еще в преды¬

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
181
дущий период (Суворин, протоиерей Владимир Востоков). Но в планах 1919 г.
династическая, самодержавная монархия, по существу, заменялась моделью
сильной единоличной власти, опирающейся на представительное Собрание.
Напомним, что в т.н. «Конституции» профессора Крамаржа, разработанной осе¬
нью 1919 г. (ее анализ проводился во второй книге монографии), Император мог
быть избран населением. А в 1920—21 гг. принцип приоритета сильной едино¬
личной (исполнительной или военной) власти постепенно стал уступать место
принципу восстановления монархии, как оптимальной единоличной власти,
обладающей необходимой легитимностью. В проектах заключительного пери¬
ода все отчетливее проявлялась тенденция к модели земской монархии. Царь и
земля, Царь и земство — вот идеал, который противопоставлялся как «старому
режиму», при котором отсутствовала «живая связь» Государя с подданными, а
доверие общества к власти блокировала бюрократия, так и новомодным респу¬
бликанским иллюзиям 1917 года. Восстановление монархии произойдет посред¬
ством Земского Собрания, Земского Собора, подготовкой к которому может
стать и реализация земской реформы (например, в Крыму в 1920 г.) и проведение
целенаправленной избирательной кампании.
Именно такая форма восстановления монархии была провозглашена
в белом Приморье генералом Дитерихсом, тогда как, например, в Забайкалье,
в Монголии барон Унгерн полагал возможным возвращение на Престол
Великого Князя Михаила Александровича. В это же время в Рейхенгалле имело
место обращение к традициям легитимизма, принципиально не требовавшим
земского утверждения при восстановлении династии Романовых, а лишь учи¬
тывающим степень родственного старшинства при занятии Престола. Позднее,
в 1930—е гг, идея монархического строя станет выражаться в лозунге «Царь
и советы», примечательном с точки зрения идеологии т.н. «народной монархии».
В заключительный период 1920-1922 гг. монархические структуры становятся
важной частью общественно-политической основы Белого движения и оконча¬
тельно формируют основу его политического курса.
Очевидно, что монархические структуры не могли стать такой основой
прежде, в 1918—1919 гг, но причина этого заключается отнюдь не в отсутст¬
вии поддержки таковых структур со стороны белой власти, не в отрицатель¬
ном отношении к монархическим взглядам белых лидеров, а в слабости самих
монархических структур и союзов. Слабость организационных структур, пере¬
живавших тяжелые последствия запретов и гонений 1917 года, нежелание или
недостаточный опыт создания политических коалиций, слабость низовых пар¬
тийно-политических ячеек, отсутствие стремления к расширению своего влия¬
ния — все это негативно сказывалось на положении монархистов. Белая власть,
как впрочем и любая другая, стремилась опереться на структуры, способные дать
ей необходимую поддержку, обеспечить важную в условиях гражданской войны
и революции легитимность режима. Формирование правых и правоцентрист¬
ских групп, способных стать реальной опорой белой власти, завершилось, по
существу, только к исходу белой борьбы в России, хотя и тогда, как будет пока¬
зано в соответствующих разделах по истории белого Приморья, далеко не все
складывалось так, как об этом сообщалось в официальных заявлениях.

182
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Нельзя отрицать также влияния тех безусловно негативных предрассудков,
которые связывались с монархическими партиями и лидерами: антисемитизм,
бескомпромиссность в разрешении «национального вопроса», поддержка «воз¬
вращения помещичьей собственности», жестокие репрессии в отношении «рево¬
люционеров» и непримиримое отношение к своим политическим противникам.
Отчасти подобные опасения были правомерны, когда речь шла о тех политиках и
военных, которые, прикрываясь монархическими лозунгами, своими противо¬
законными, провокационными действиями наносили непоправимый вред, как
монархической идеологии, так и всему Белому делу в целом.
Такие основы монархической идеологии, как ведущая роль Русской
Православной Церкви, сильное национальное государство, сильный правитель,
взаимодействующий с обществом посредством структур представительной влас¬
ти, имели много общего и с соответствующими пунктами программ кадетской
партии, Всероссийского Национального Центра. Отличия заключались в раз¬
ных оценках степени политической активности общества, его гражданской зре¬
лости и в отношении к сути происходящих в России событий и к разным спосо¬
бам «одоления Смуты». С точки зрения монархистов, политическая инициатива
должна исходить «сверху», тогда как либералы и социал-демократы отдавали
предпочтение инициативе «снизу», исходящей, в частности, от элементов обще¬
ственной самоогранизации, земско-городского самоуправления.
Но ценности монархизма в 1919 — 20 гг. были востребованы, прежде всего,
в плане создания развернутой идеологии будущей Российской государствен¬
ности, а не временного политического акта, конъюнктурно необходимого для
решения одномоментных проблем в тылу или на фронте. Утверждение монархии
Соборным, Земским решением, с благословения Православной Церкви могла
заменить собой правовую, легитимистскую казуистику, направленную не столь¬
ко на восстановление монархии как формы государственного бытия, сколько
на выяснение прав на Престол у того или иного лица. Могла ли стать подобная
власть достаточно прочной?
Важно и то, что монархическая идеология в 1917—1922 гг. все более и более
развивалась от политико-правового объяснения происходящих в России
событий, от выработки неких правоустанавливающих моделей будущего госу¬
дарственного устройства (это отличало деятельность Национального Центра,
кадетской партии, провозглашавших целью Белого дела «восстановление нару¬
шенного правопорядка»), к духовно-нравственному, религиозному осмысле¬
нию «нового Смутного времени», духовному «противостоянию большевизму».
В этом отношении позиции многих монархических структур были близки мне¬
ниям и оценкам деятелей Русской Православной Церкви. Новое время поро¬
ждало новые общественные, государственные формы бытия, осмысление кото¬
рых должно было стать насущной задачей общественно-политической жизни.
Примечательна оценка происходящего протоиереем Сергием Булгаковым в
письме художнику М.В. Нестерову (11 декабря 1922 г.): «Святая Русь все глубже
уходит в Светлоозеро, а бессерменское все наглеет... Дело идет не к реставрации
прошлого, которая невозможна, да в сущности и нежелательна, но в действи¬
тельном обновлении, хотя и связанном с прошлым». Эта преемственность в эво¬

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
183
люции — еще одна неизменная черта монархической идеологии, проявлявшаяся
в последующие десятилетия XX века33.
Интересную оценку перемен в общественных настроениях, после неу¬
дач Белого дела в 1919—1920 гг., дает известный омский журналист и писатель
Вс. Иванов, в 1921 г. отметив, что большинство населения России уже «пере¬
болело» политическими предпочтениями периода 17-го года и от симпатий к
определенным «правым» или «левым» партийно-политическим идеям перешло
к «подлинному национализму», основанному на «идее народной солидарности».
Его основой становятся принципы «личной свободы», «независимости от гнета
«коммунии» и «право собственности» («личная безопасность, неприкосновен¬
ность жилища и спокойствие за честь жен, сестер, дочерей», по Н. Маккиавелли).
Поскольку существовавшие формы «красной» и «белой» власти не могли удов¬
летворить подобные запросы, то происходил стихийный переход к обществен¬
ной самоорганизации, лучше всего воплощавшейся в т.н. «атаманстве», при
котором «люди сами начинают строить свое государство, свой порядок». «Чуть
ли не на почве «общественного договора» образуются маленькие ячейки, все
свойство которых — в их непроницаемости. Они не хотят никакого посторон¬
него вмешательства и будут так же драться с Колчаком, как и с Лениным». Эти
«ячейки» выдвигают из своей среды лидеров («атаманов»), которые «подбирают
под себя годные к борьбе и строительству силы».
И процесс этот протекает одинаково и у «Махно, Калашникова, Буден¬
ного», и у «Семенова, Унгерна, Калмыкова, Казагранди, Перхурова и др».
«Тот, кто сумеет цементировать вокруг себя определенную массу людей - тот
и атаман. Как рыцарские замки, по всей России высятся теперь эти уделы
атаманов, и центральная власть уже теперь должна лавировать между их силой
и их претензией... Катастрофа неотвратима, но в бурях ее зреет сам народ,
и никакого юридического факультета не нужно будет ему, чтобы установить
этот порядок».
Формы «народной солидарности» ясны, а ее идеологией станет «старая»,
испытанная столетиями система ценностей, емко выраженная, как считал
Иванов, в одном лишь слове — «Царь». Только теперь им станет не традицион¬
но-бюрократический тип лидера, а новый, подлинно народный, национальный
вождь (российский «наполеонистый Емельян, либо емельянистый Наполеон»),
создающий династию, основанную на новейшей системе ценностей и убежде¬
ний. И совершенно логично появление столь оригинальных сочетаний (лозунги
партизанского вожака Щетинкина), при которых «Царем» становится Великий
Князь Николай Николаевич, а его «министрами» — Ленин и Троцкий. Эта сис¬
тема схожая с отмеченной Сувориным моделью власти «Великого Атамана» и
«Веча городов», закономерно вырастает из «революционной стихии», но умеет
обуздать ее разрушительное начало и опирается на творческое, созидательное
начало. Именно такая система создаст будущую Россию34. 11	Иванов А.А. Последние защитники монархии. Фракция правых IV Госу¬
дарственной Думы в годы Первой мировой войны (1914 — февраль 1917),
С.-Петербург, 2006, с. 169.
2	В книге «Народная монархия» Солоневич приводит некие слова, якобы ска-

184
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
занные Л.Д. Троцким: «Если бы белогвардейцы догадались выбросить лозунг
«Кулацкого Царя», мы не удержались бы и двух недель».
3	Троцкий Л.Д. Парадокс Февральской революции // В книге «История русской
революции». Т.1., М., 1997, с. 186.
4	Суворин А. Поход Корнилова, Ростов на Дону, 1919, с. 135.
5	Бутаков Я А. Русские крайние правые и Белое д вижение на Юге Россиив 1919 г.
// В книге «Гражданская война в России» (памяти Ю.И. Кораблева), М., 2002;
Белов Е. Барон Унгерн фон Штернберг. М., 2003; Генерал Дитерихс. М., 2004. ІА
РФ. Ф. 5936. On. 1, Д. 59. Лл. 2—3; Ф. 5913. On. 1. Д. 144 (Записка об образова¬
нии Совета государственного объединения России); Ф. 5827. Оп.1. Д. 80; Заговор
монархической организации В.М. Пуришкевича // Красный архив, т. 1 (26), 1928.
6	ГА РФ. Ф. 6396. Оп.1. Д. 23. Л. 172 об.
7	ГА РФ. Ф. 3696. Оп.1. Лл. 9—10 об.; 73; Военный голос, Севастополь, № 163, 23
октября 1920 г.
8	Кандидов Б. Церковно-белогвардейский собор в Ставрополе в мае 1919 г. М.,
1930. С. 47-48.
9	ГА РФ. Ф. 446. Оп.2. Д. 69. Лл. 115-116, 268-269, 307-313.
10	Народно-Государственная партия, Программа и Устав, Издание Главного
Совета партии, Ростов наДону, 1919, с. 1,7, 11—12.
11	ІА РФ. Ф. 9427. Оп.1. Д. 130. Лл. 1—10 об.; Иванов А.А. Указ. соч. с. 185-186;
Примечательно, что летом 1920 г. Деконский был завербован советской разведкой,
был разоблачен и арестован только в октябре, незадолго до эвакуации Крыма;
Благовест, Ростов на Дону, с. 1—2, 23—24.
12	ГА РФ. Ф. 446. Оп.2. Д. 69. Лл. 72—74, 92,117; Пуришкевич М.М. Республика
или монархия, Издание Главного совета ВНГП, Ростов на Дону, 1919, с. 1-2,
15-16, 17-19,33.
13	Народно-Государственная партия. Программа и Устав. Ростов наДону, 1919,
с. 15-28, 29-42,44.
14	Кандидов Б. Церковно-белогвардейский Собор в Ставрополе в мае 1919 г. М.,
1930, с. 31-34, 37-38.
15	Патронов И. Причины и следствия Великой войны. 1914—1919 гг. (современ¬
ные лекции для русской интеллигенции), Новочеркасск, 1919, с. 151, 167, 198,
204-205, 217-221, 239-253.
16	Савенко Ан. Национализм и государственность, б.м. 1919., с. 10—12.
17	Суворин А (Алексей Порошин). Поход Корнилова, Ростов на Дону, 1919, с.
92-93, 138-160.
18	ГАРФ.Ф. 6396. Оп.1. Д. 36. Лл. 15-15 об.; Ф. 5913. Оп.1. Д. 262. Л. 144.
19	ГАРФ.Ф. 6396. Оп.1. Д. 11. Лл. 384-391.
20	ГА РФ. Ф. 6683. Оп.1. Д.18. Лл. 250-254.
21	Маргулиес М.С. Год интервенции, кн. 3 (сентябрь 1919 - декабрь 1920),
Берлин, 1923, с. 228-229.
22	Вениамин (Федченков)., митрополит. На рубеже двух эпох. М., 1994, с. 267.
23	Там же; Б.А. Бахметев - В.А. Маклаков. Совершенно лично и доверительно.
Указ. соч. с. 255-257; Михайловский Г.Н. Записки. Кн.2., М., 1993, с. 644.
24	Двуглавый орел, Вып.1., Берлин, 14 (27) сентября 1920 г. с. 3-5.
25	Тамже. С. 10-11,21-25, 35-39.
26	Военный голос, Севастополь, № 163, 23 октября 1920 г.
27	Кандидов Б. Церковь и Врангель, М., 1931, с. 76-79; Иванов А. Русский
крестоносец. Протоиерей Владимир Игнатьевич Востоков // Воинство Святого
Георгия, Жизнеописания русских монархистов начала XX века., СПб., 2006, с.
597-601.

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
185
28	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 259. Л. 5; Оп.2. Д. 619. Лл. 93,107-110.
29	Россия, София, № 1, 25 октября 1921 г.
30	Тальберт НД. Трагедия русского офицерства, б.м., 1924, с. 12—13.
31	ІА РФ. Ф. 6605. Оп.1. Д.8. Лл. 98—98 об.; Хартлинг К.Н. На страже Родины.
События во Владивостоке конец 1919 — начало 1920 гг. Шанхай, 1935, с. 88; Русское
дело, Иркутск, № 33, 21 декабря 1919 г.
32	Богоявленский Д., Иванов А., «Курский зубр» Николай Евгеньевич Марков//
Воинство Святого Георгия. Указ. соч. с. 135—136; Иванов АА. Указ. соч. с. 175-177.
33	«Россия может быть спасена...» (Неизвестное письмо отца Сергия Булгакова
художнику М.В. Нестерову) // Московский журнал, № 6, 1992 г.
34	Иванов Вс. В гражданской войне (Из записок омского журналиста), Харбин,
1921, с. 128,133-137.
Специфика деятельности нелегальных
антибольшевистских организаций в Советской России
в конце 1919—22 гг.
Белое дело и повстанческое движение
В течение 1918 и до конца 1919 г. деятельность белого подполья координировалась
главными центрами Белого движения на Востоке, Юге и Северо-Западе. В нача¬
ле 1919 г. генерал-квартирмейстерская часть штаба ВСЮР планировала созда¬
ние подпольных групп, обязанных не только отправлять в Ставку сообщения о
численности и дислокации советских войск, но и готовить кадры для будущих
формирований белой армии, а также проводить диверсии и готовить восстания
в советском тылу. Например в Одессе генерал-майором С.И. Гавриловым было
подготовлено выступление военного подполья, скоординированное с высадкой
десанта ВСЮР, завершившееся занятием города в ночь с 10 на 11 августа. В отчет¬
ном докладе в Ставку ВСЮР отмечалось, что восстание в Одессе «произведено
организацией, работавшей несколько месяцев на тех же началах, каковые при¬
няты и действуют в Добрармии... в состав организации входили как офицеры
бывшей Российской армии, оставшиеся в Одессе, так и некоторые советские
части, набранные из людей — приверженцев принципов, направленных про¬
тив коммунистических идей, и из других слоев населения... Согласно решению,
принятому центром организации, восстание должно было совершиться лишь
при поддержке флота и получении на то указания и директив от центральной
Добровольческой власти». В Москве, по указаниям прибывшего из Ставки пол¬
ковника В.Д. Хартулари, проводилось формирование т.н. Добровольческой
армии Московского района. Аналогичная деятельность велась на Восточном
фронте и, особенно, в штабе Северо-Западной армии, получавшего разведыва¬
тельную информацию от Петроградского отдела Национального Центра и рас¬
считывавшего на восстание в городе к моменту подхода белых полков1.
К концу 1919 г, в связи с поражениями белых армий, стала очевидной смена
тактики антибольшевистской работы. Это осознавалось как военным руковод¬
ством, так и представителями самого подполья. В докладной записке (от 1 декаб¬

186
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ря 1919 г.), отправленной Колчаку его бывшим начальником штаба генерал-лей¬
тенантом Д.А. Лебедевым, подчеркивалась важность «новых методов борьбы с
большевиками»: «Мы вошли в район, совершенно не испытавший большевизма,
где население ждет советской власти, как чего-то нового и хорошего. Нужно
сберечь кадры и дать время населению пережить медовый месяц советской влас¬
ти; основной вопрос сейчас — это ждать отрезвления сибирского населения и
готовить к этому времени небольшую, но крепкую армию, не жалея потери про¬
странства».
В качестве ячеек для подобного рода «армии» Лебедев предлагал свои «егер¬
ский отряд и партизанскую кавдивизию». Аналогичные меры для сохранения
кадров Сибирской армии в виде партизанских групп с последующей перспек¬
тивой их развертывания в регулярные части, предполагал и генерал-майор
А.Н. Пепеляев (об этом говорилось в его т.н. «прощальном приказе» по армии
в Томске в начале декабря 1919 г.). На Северном фронте выдвигалась идея созда¬
ния мобильного партизанского соединения в виде Особого отряда под коман¬
дованием ротмистра М.А. Алдатова (докладная записка помощника начальника
Архангельской губернии Главнокомандующему Войсками Северной области от
8 октября 1919 г.)2.
Развернутый план организации партизанских соединений на террито¬
рии РСФСР представил в штаб Омского военного округа генерал-майор В.Н.
Фельдман, назначенный Колчаком (одним из указов, отданных со станции
Тайга 9 декабря 1919 г.) на должность генерала для поручений при генерал-лей¬
тенанте А.Ф. Матковском. Еще накануне эвакуации Омска Фельдман настаивал
на незамедлительном формировании конно-партизанских отрядов из добро¬
вольцев, имевших опыт «партизанства» во время Первой мировой войны (гене¬
рал рекомендовал и своего сына — полковника Фельдмана («опытного партизана
германской войны»)). Эта инициатива была поддержана Главным муллой армии
и флота, заявившим о готовности составить конные отряды из сибирских татар,
а также офицерами Сибирского казачьего войска.
В случае отступления фронта к Новониколаевску конно-партизанские груп¬
пы могли действовать в Барабинской степи, нанося постоянные удары по рас¬
тянутой вдоль Транссибирской магистрали 5-й армии РККА. Фельдман про¬
водил интересную параллель с положением армии Наполеона в России в 1812
году: «По взятии Омска цель противника, если он не остановится на зимовку,
будет Новониколаевск, или вернее железнодорожный путь на Барнаул и далее
к Китайской границе..., тут мы подходим к ахиллесовой пяте, которая послужит
гибели противника — это непомерно длинная коммуникационная линия, сое¬
диняющая его с базой Центральной России. Как длинная коммуникационная
линия (Старая Смоленская дорога — В.Ц.) заставляла Наполеона сильно дро¬
бить и ослаблять свою армию, так в несколько раз длиннейшая заставит крас¬
ную армию ослабить свою еще больше..., при условии, что с нашей стороны
будет развита самая интенсивная деятельность конных партизанских отрядов».
Фельдман ссылался на удачные действия партизанских отрядов во время Первой
мировой войны, а также применение партизанских соединений на белом Юге
(«Мамантовский рейд»).

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
187
Считалось, что «эти конные партизанские отряды, уничтожая налетами скла¬
ды и запасы противника и производя нечаянные нападения, уничтожая желез¬
нодорожные сооружения и т.п., имея в своем составе подготовленных осведо¬
мительными органами информаторов и агитаторов, — явятся проводниками
широкого распространения антибольшевистской пропаганды среди населения».
Предполагалось развертывание конно-партизанских отрядов в новые повстан¬
ческие отряды из местного населения: «Партизанские отряды, имея в своем
составе лиц, способных к организации местных повстанческих отрядов, будут
организовывать таковые на местах... сеть наших партизан парализует действия
неорганизованных банд красных на наш транспорт и коммуникационный путь с
Дальним Востоком и не будут для этой цели отвлекаться строевые части». После
разрешения ближайшей задачи по подрыву тыла РККА в Западной Сибири,
отряды должны были быть «направлены в глубокий тыл красным (на Урал
и в Поволжье — В.Ц.) и сделать Волгу для советской армии второй Березиной».
В «Проекте организации партизанских отрядов» генерал пунктуально
излагал свои намерения. Предполагалось создание подразделений не только
из «коренных русских», но и из «инородцев» (с кадром «русских коренных до
10%»). Одновременно с партизанами, к отряду присоединялись бы «подготов¬
ленные осведомительным отделом информаторы и агитаторы с брошюрами,
листовками на русском и местном языках». Территориальной базой отрядов ста¬
новились бы районы Томской, Алтайской и Акмолинской областей, а также
Забайкалье (буряты), Тургайская область (киргизы) и район Кузнецка (русские
добровольцы). «Почин» организации должен был состояться в Томске. Сами
отряды (по 4 эскадрона в каждом) предполагались «трех родов»: «конные, пешие
и на лыжах». Из пеших и конных частей фронта в отряды откомандировывались
опытные разведчики и добровольцы. «Партизанский отряд не имеет ни тыла, ни
флангов», однако общие директивы исходили бы «от ближайшего начальника
армии или корпуса».
В надежде на поддержку местного населения Фельдман составил проект воз¬
звания к «братьям-гражданам города Томска». Генерал обращался к беженцам-
коммерсантам, призывая жертвовать средства на закупку лошадей для партизан
(«сеть таких партизанских отрядов сразу бы остановила безостановочное движе¬
ние красной армии, послужила бы огромной поддержкой нашей армии и тогда
едва ли красные достигнут Томска. Граждане должны помочь правительству в
этом деле»). В конце ноября 1919 г. в Томске Фельдман приступил к более серьез¬
ной подготовке партизанских отрядов. Генерал рассчитывал, что после перехода
в тыл РККА «отряды эти быстро могли бы быть сформированы и неожиданно
для красных пущены в работу. Нападение сразу в нескольких местах может иметь
ошеломляющее действие, но принцип абсолютной скрытости и неожиданности
должен быть соблюден полностью. Первые удачные действия наших партизан
сразу поднимут воинский дух нашей армии и примкнувшие к партизанам добро¬
вольцы увеличат ее силу».
Безусловным фактором успеха партизан становилась поддержка местным
населением. Фельдман предполагал следующие формы взаимодействия: «Для
облегчения действий партизанских отрядов, для формирования повстанческих

188
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
частей необходимо широкое осведомление этих партизанских отрядов о тех селе¬
ниях, в которых совдепы вызвали к себе ненависть... Обыватели, которых (пар¬
тизаны — В.Ц.) знают как безусловно надежных лиц, имея сношение с жителями
окрестных деревень..., могут рекомендовать (таких же) вполне надежных.... Эти
последние знают таких же надежных в следующих ближайших деревнях и т.д.,
этим верным способом можно получить целую сеть осведомительных пунктов».
Организация повстанческого движения с санкции командования Восточного
фронта становилась актуальной задачей антибольшевистского движения3.
Хотя непосредственного влияния планов создания партизанских отрядов на
Западно-Сибирское восстание 1921 г. проследить невозможно, нельзя не отме¬
тить, что тактика действий повстанческих отрядов на территории Тобольской
губернии, по линии Транссиба (успешно «перерезанного» партизанами в райо¬
нах Исиль-Куля, Петропавловска и Омска), полностью соответствовала прош¬
лым планам командования Восточного фронта. Подтверждались факты участия
белых солдат и офицеров, служащих информационных отделов, добровольцев,
«ушедших в тайгу» во время «Сибирского Ледяного похода», в повстанческом
движении в 1920—21 гг. Сама по себе боевая работа партизанских отрядов, хотя
и не имевших непосредственного контакта с белыми армиями, но действовав¬
ших в рамках общей стратегии с ними, могла бы привести к заметным резуль¬
татам. Это подтверждалось опытом работы советских подпольных центров
и партизанского движения в белом тылу в течение всей гражданской войны.
Подобный опыт мог быть востребован и противниками советской власти, при
их действиях в тылу РККА. Нужно учитывать также, что в Сибири и на Дальнем
Востоке антибольшевистские подпольные и партизанские структуры уже про¬
явили себя в период весны-лета 1918 г. (например Ачинский конно-партизан¬
ской отряд и др.).
И все же характерной для периода 1920—22 гг. стала другая черта антисо¬
ветской работы. Намечался постепенный отход от «регулярных начал» в дея¬
тельности белого подполья, основанных на взаимодействии с военно-поли¬
тическими центрами Белого дела, и переход к самостоятельным, во многом
непредсказуемым и неорганизованным действиям. Степень активности белого
подполья стала снижаться. Довольно обширную характеристику этому процессу
давала записка «Антибольшевистские организации в Совдепии и их борьба»,
составленная в Берлине бывшим советским военспецом генерал-майором М.А.
Потаповым в марте 1921 г. Записка основывалась на информации полученной
от т.н. «делегации» антибольшевистской организации «Возрождение России»,
нелегально приезжавшей в Польшу и в Германию в конце 1920-начале 1921 гг.
Документ весьма интересен, хотя далеко не все сведения, содержащиеся в
записке, отличались достоверностью (сомнительна численность организации,
определяемая в 135 тысяч членов — из «Центральной России, Поволжья и части
Урала», а некоторые сведения просто фантастичны: взятие повстанческими
отрядами А.С. Антонова Тамбова и Козлова; некая партия «меньшевиков, сто¬
ящих на монархической платформе»).
Вполне вероятно, что автор выдавал желаемое за действительное. Конечно,
не следует считать данный документ отражением некоей специальной акции

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
189
ВЧК, аналогичной «Синдикату-2» — данные оперативные разработки начнут¬
ся позднее и будут направлены не на активизацию и сплочение, а, напротив,
нейтрализацию и разложение эмигрантских группировок. Записка, очевидно,
отражала настроения многих оставшихся в России участников белого подполья,
стремящихся к восстановлению антибольшевистских организаций, в расчете на
эффективную поддержку из Зарубежья. Вполне правомерно звучало следующее
замечание в «Записке»: «Подпольная работа антибольшевистских организаций
в период активной антибольшевистской борьбы протекала главным образом в
вспомогательной работе «Белого дела», т.е. в устройстве подготовительных мер
для облегчения участи белых против красных, и только в редких случаях какая-
либо организация выступала активно. Активное выступление в то время даже
и не приносило особых выгод..., требовало невероятной энергии..., а также и
много денег, каковыми организации не особенно-то располагали». Но «неуда¬
ча генерала Юденича, а затем последовательное поражение остальных фрон¬
тов подействовали потрясающе на все организации». В новых условиях генерал
Потапов указывал на перспективу поддержки крестьянского повстанчества, ссы¬
лаясь при этом на решения состоявшегося в январе 1920 г. «частного совещания
руководителей подпольных групп Москвы и Петрограда в Вышнем Волочке, на
котором было решено ликвидировать работу в Северной и Центральной России
и перенести деятельность на Юг, ближе к Добровольческой армии». Единичное
упоминание о данном «совещании» ставит под сомнение факт его проведения,
так как летом-осенью 1919 г. ведущие подпольные структуры (Национальный
Центр) в обоих городах уже были разгромлены ВЧК.
По словам генерала, с февраля «начался исход активных работников на Юг
и на Украину», чтобы «быть ближе к генералу Врангелю» и «войти в возмож¬
ное соглашение с различными крупными повстанческими отрядами». В нача¬
ле мая 1920 г, в Купянске, прошел новый «съезд», в котором участвовало уже
«84 человека, представлявших в общей сложности 116 подпольных организа¬
ций и групп». В условиях начавшейся войны с Польшей «съезд» разделился на
«непримиримых», считавших необходимым «поддержать Врангеля и Польшу
путем оказания посильной помощи в тылу», и тех, кто полагал важным «под¬
держать большевиков, дабы раздавить Польшу и врезаться клином в Среднюю
Европу русской красной армией». Единогласия добиться не удалось, поэтому
вполне вероятными представлялись отказ части «подпольщиков» (т.н. «группа
Еенерального штаба», по записке Потапова) от активной «борьбы с большевиз¬
мом» и разочарование в возможностях «белого Крыма» организовать результа¬
тивную подпольную работу.
Не удалось подпольщикам также установить контакт с командованием 3-й
Русской армии, чему воспрепятствовал Б.В. Савинков. Независимо оттого, что
врангелевское командование в это время активно сотрудничало с целым рядом
повстанческих «атаманов» в Северной Таврии, подпольные группы стали нала¬
живать собственные контакты в среде повстанчества, переходить к «внутренней
активной борьбе». По оценке Потапова, «повстанчество стало возникать при
тех или иных неудачных операциях добровольческих армий. Добровольческая
армия при своем отступлении даже поощряла (например, во время отхода пол¬

190
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ков 1-го армейского корпуса по Курской, Харьковской губерниям — В.Ц.) воз¬
никновение различных повстанческих отрядов и помогала им вооружением.
Вся Сибирь в данный момент кишит такими отрядами, возникновение кото¬
рых относится еще к периоду отступления адмирала Колчака (очевидно, име¬
лись в виду участники Западно-Сибирского восстания и «партизаны» генерала
Фельдмана — В.Ц.). То же самое наблюдается и на Украине».
Их несомненно сильной стороной являлась многочисленность и тесная
связь с местным населением. Слабая сторона также довольно точно отмечалась
в записке: «Все это повстанчество не только не имело каких-либо осязательных
успехов в борьбе с большевиками, но и, будучи дезорганизованным и несогла¬
сованным в совместных выступлениях, только в большинстве случаев развивало
и усугубляло и без того царившую анархию». Недостаток опыта, дисциплины
и организованности призваны были восполнить представители белого подпо¬
лья. Кроме того, осознание необходимости «общего фронта» было характерно и
для самих антибольшевистских ячеек, крайне раздробленных, лишенных связи
между собой. Поэтому «в ноябре 1920 г. были первые попытки подпольных орга¬
низаций связать все повстанчество в одно целое, придать ему организованный
характер и добиться, по возможности, согласованности действий в выступлени¬
ях». Среди наиболее перспективных повстанческих структур подполье выделяло
формирующееся в ряде уездов Тамбовской губернии «движение под руководст¬
вом А.С. Антонова».
Если доверять сведениям Потапова, в декабре 1920 г. состоялся очеред¬
ной съезд, завершившийся созданием неких «Главной палаты» (из 10 человек)
и «Объединенной организации». Целью этих структур было «не только объе¬
динение всех (подпольных структур), но и усиление работы по превращению
отрядов Антонова (60 тысяч вооружений всех видов) в организованную и дисци¬
плинированную армию». В свою очередь «Антонов к весне постарается нанести
удар в самое сердце России — Москву».
Что касается политических предпочтений, то, по мнению Потапова, в боль¬
шинстве российского населения совершенно утратил популярность лозунг
«Учредительного Собрания», вместе с тем чрезвычайно усилились монархиче¬
ские настроения. Существенно выросла популярность «монархистов-консти-
туционалистов», сторонников введения единоличной власти, опирающейся на
представительные органы. Потапов подчеркивал недопустимость «погромных»
лозунгов, опасность «антисемитизма», распространенного, по его мнению,
в среде врангелевской армии и части эмиграции. Им поддерживалась также идея
сотрудничества с якобы «консервативной» Германией, в противовес тем, кто «не
сочувствует идее восстановления монархии» в России4.
Докладная записка генерала Потапова была датирована 3 марта 1921 г.,
и в эти же дни русская эмиграция получила сведения о начавшемся антиболь¬
шевистском восстании в Кронштадте. Известие о восстании стало в значи¬
тельной степени неожиданным. Кронштадское восстание, связанное с заба¬
стовками рабочих на ряде заводов Петрограда (в частности, с т.н. «волынками»
на Путиловском и Балтийском судостроительном заводах) доказывало тезис
о фактически самостоятельной деятельности антибольшевистской оппозиции

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
191
в РСФСР, для которой наличие эмигрантских структур Белого движения отнюдь
не означало необходимости обязательного сотрудничества с ними.
Программные заявления, принятые восставшими (1 марта на собрании
команд 1-й и 2-й бригад линейных кораблей) подтверждали, что кронштадт¬
цы выражали позиции, прежде всего, антибольшевистского движения, и лишь
отчасти Белого дела: «Немедленно отстранить коммунистическую партию от
правления государственного руля России; Всеобщее народное тайное избира¬
тельное право в Советы; упразднить особые отделы, чрезвычайные комиссии,
особые тройки...; заводы и фабрики передать их владельцам; на заводах и фабри¬
ках учредить рабочий государственный контроль...; свобода торговли...; из фонда
государственной земли дать безземельным и малоземельным крестьянам земли
постольку поскольку они могут обрабатывать их без эксплуатации чужих сил...».
По точной оценке эсера М.В. Вишняка «несмотря на то, что первоначально...,
на митинге в помещении морского училища или в воззвании Петроградского
Революционного Комитета от 25 февраля — выдвигалось требование созыва
Учредительного Собрания, кронштадтские «пункты» весьма далеки от этого
требования. Они всецело проникнуты «рабочее-крестьянской» точкой зрения...
Это — протест против тирании и злоупотребления властью большевиками, сде¬
лавшими из Советов своекорыстную частную антрепризу, обслуживающую их
партийные нужды. Это протест против правителей, а не против «существую¬
щего строя». Отрицается порядок, установленный господством большевиков в
Советах, но не самый советский режим... в полном убеждении в принципиаль¬
ном превосходстве Советов над Учредительным Собранием, стали кронштадцы
на защиту трудовластия взамен народовластия». В кронштадтских «Известиях»
отмечалось, что «рабочие и крестьяне неудержимо идут вперед, оставляя за
собой и Учредилку с ее буржуазным строем и диктатуру партии коммунистов с ее
чрезвычайкой и государственным капитализмом»5.
Состав руководящих органов восставшего Кронштадта также не давал воз¬
можности утверждать о некоем «белогвардейском заговоре». Временный рево¬
люционный комитет состоял из членов партий левых эсеров, РСДРП (мень¬
шевиков) и энесов и возглавлялся левым эсером С.М. Петриченко. И только
Полевой штаб восставших во главе с «командиром крепости» (бывшим началь¬
ником артиллерии Кронштадта, военспецом РККА) генерал-майором А.Н.
Козловским и несколькими морскими офицерами мог показаться действительно
«белогвардейским». По весьма критичной оценке бывшего члена Правительства
Юга России Н.В. Савича (дневниковые записи от 12 и 21 марта 1921 г.) восстание
«рабоче-матросской среды» хотя и «расшатывало твердыню большевизма», но
отражало «резко антисоциалистическую, антисемитскую и реакционную пси¬
хологию обезумевшей толпы». Бунт «матросской вольницы» «не показывает их
просветление, скорее, там видны признаки самой буйной Разинщины, смешан¬
ной с Керенщиной чистой воды. Керенщина развратила активные силы низов,
хуже большевизма, и борьба за Учредилку в этих слоях имеет в виду борьбу за
Керенщину»6.
Несмотря на очевидное отсутствие в идеологии восставших стремления
следовать программным установкам Белого дела, эмигрантские группировки

192
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
незамедлительно приступили к работе по созданию вокруг Кронштадтского вос¬
стания нового центра по «борьбе с большевизмом». Тактически это выразилось
в попытке продовольственных поставок «сражающейся крепости», оказавшей¬
ся в тяжелом положении из-за ее блокады. Инициатива здесь принадлежала
эсерам. Свою реакцию на события в Кронштадте выразила Исполнительная
Комиссия членов Учредительного Собрания (председатель Н.Д. Авксентьев),
приветствовавшая «близкие ей лозунги начавшегося народного движения»: «Не
иностранному вмешательству, не блокаде неповинного русского населения и
не силам, враждебным заветам Мартовской революции, обязана будет Россия
своим освобождением. Сами народные массы, испытавшие весь ужас больше¬
вистского режима и жаждущие водворения свободы и демократического строя,
пролагают ныне путь к освобождению России», — говорилось в обращении
Комиссии. Бывший член Уфимской Директории, член ЦК эсеровской партии
В.М. Зензинов обратился к своему товарищу по партии Е.Ф. Роговскому с прось¬
бой добиться выкупа муки (около 50 тыс. пудов) у торгового отдела чешского
Легионбанка и его незамедлительной отправки в Ревель и далее в Кронштадт.
Проблема заключалась в своевременном получении средств (около 1 млн.
франков) для совершения сделки. «Если бы мы могли сейчас, действительно,
продвинуть продовольствие в Кронштадт, — писал Зензинов, — мы сумели бы
разблаговестить об этом по всему миру. А когда Советская Россия узнает, что
освободившийся от большевиков Кронштадт немедленно получил из Европы
продовольствие — эта весть будет искрой в бочку пороха»7. Однако российские
диппредставительства в Европе и САСШ (а именно они оставались наиболее
крупными распорядителями средств в Зарубежье) не смогли выделить необхо¬
димой суммы. Небольшие денежные переводы (около 250 тыс. франков) были
сделаны от имени «русских торгово-промышленных и общественных кругов
Парижа» (от Протосоюза под руководством Н.Х. Денисова и Земско-городского
объединения во главе с князем ЕЕ. Львовым). Через А.И. Гучкова стремился
наладить снабжение крепости Красный Крест. Однако, в отличие от эсеров и
«учредиловцев», «торгово-промышленники» полагали несвоевременным «вхо¬
дить в оценку политической стороны происходящих в России событий и счита¬
лись только с самим фактом (восстания — В.Ц.), находя нужным во что бы то ни
стало поддержать тех, кто содействовал падению большевиков»8.
Надежды эсеров и социал-демократов на успешное развитие восстания не
оправдались, а после его подавления (17—18 марта) и отступления остатков вос¬
ставшего гарнизона и корабельных команд в Финляндию стремление к руковод¬
ству бывшими повстанцами выразили военная эмиграция и политические струк¬
туры, преемственно связанные с Белым делом (Совещание послов, командование
Русской армии и др.). Показательно, что во время восстания в письмах к генералу
Врангелю Гучков предупреждал Главкома от незамедлительной политической
поддержки кронштадцев: «в интересах как этого революционного движения, так
и репутации «Белого» дела необходимо, чтобы Вы и мы... не отождествлялись с
руководителями движения..., демократический, рабочий, солдатско-матросский
характер, какой носит Кронштадтская и Петроградская революция, должен быть
сохранен без примести белогвардейского и буржуазного элемента».

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
193
Следовало ограничиться продовольственной помощью и декларативными
заявлениями о готовности оказать содействие, вплоть до совместных военных
действий (в Константинополе рассматривались проекты переброски части
подразделений Русской армии из Галлиполи и о. Лемнос в Прибалтику и в
последующем — в Кронштадт). Полагая, что «процесс разложения большевист¬
ской центральной власти и красной армии» будет «неудержимо продолжать¬
ся», а в обозримом будущем «надо ждать ряд восстаний на окраинах - Кавказе,
Украйне, на Дону, на Дальнем Востоке, в Сибири», Гучков считал необходимым
сохранить «ячейку государственной власти и горсть настоящей армии».
Сам же Врангель не исключал возможности использования «более 10 тысяч
русских людей» в качестве основы «для неизбежной, в недалеком будущем, борь¬
бы с Советской властью, в широком масштабе, имеющей своим основанием не
партийную рознь, а общенациональный единый порыв». Показательно обраще¬
ние Врангеля к своему представителю в Финляндии, члену ЦК кадетской партии
и редактору газеты «Новая Русская жизнь», бывшему ректору Петроградского
университета профессору Д.Д. Гримму. В письме от 31 марта 1921 г, отправ¬
ленном из Константинополя, Главком просил его выяснить «доминирующие
настроения» среди кронштадтцев, определить возможность их использования
в качестве «сплоченной войсковой единицы»9.
Готовность сотрудничать с «военной реакцией», а не с недавними «соци¬
алистическими союзниками» (эсерами и меньшевиками) выражали и сами,
оказавшиеся в Финляндии, руководители восстания. За подписью генерала
Козловского, Петриченко, а также секретаря Ревкома, бывшего штурмана Э.
Кильгаста, начальника штаба крепости, бывшего капитана Е.Н. Соловьянова
и начальника оперативного отдела крепости, бывшего подполковника Б.А.
Арканникова было составлено два обращения к Коменданту Карельского
Военного сектора с просьбой предоставить им статус «интернированных со все¬
ми правами, присвоенными лицам этой категории по законам Финляндской
Республики». Аналогичное обращение было также отправлено к Гримму. От
имени Петриченко, командира бригады лагеря форта Ино Иванова, коман¬
дира 560-го крепостного пехотного полка П. Краснекова, бывшего командира
линкора «Петропавловск» С. Христофорова и командира морского батальона
Курвоизье было сделано заявление о готовности «объединиться со всеми про¬
тивобольшевистскими группами» для «скорейшего свержения коммунистов».
Непременными условиями подобного объединения выдвигались три пункта:
«закрепление земли» за крестьянами в собственность, «свобода профсоюзов для
рабочих», «признание самостоятельности окраинных государств».
В тактическом отношении признавался и «опыт трехлетней борьбы с ком¬
мунистами» и «опыт кронштадтского восстания», подтвердивший эффектив¬
ность «популярного» лозунга «Власть Советам, а не партиям!» — в качестве
«удобного политического маневра, вызвавшего раскол в среде коммунистов».
«Кронштадтские повстанцы» были готовы «принимать указания» и «пользо¬
ваться информацией» от белоэмигрантских структур, но при этом требовали
«свободы действий — в смысле активного выступления в Петрограде или другом
месте». Отдельным пунктом в тактике борьбы признавался отказ от «наплечных

194
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
погон», ставших признаком «исконных врагов» в понимании «несознательной
массы».
Эти пункты отражали эволюцию политической программы антибольшевист¬
ского движения после кронштадтских событий. Можно отметить, что принци¬
пиально важный лозунг «Власть Советам, а не партиям !» — увязывался с форму¬
лой: «впредь, до победы над коммунистами». Данные тезисы были обозначены
также в письме к Врангелю (31 мая 1921 г.): те же «авторы» (Петриченко, Иванов,
Краснеков, Христофоров, Курвоизье) заявляли, что «восстание единствен¬
но стремилось к свержению коммунистической партии, не будучи ограничено
никакими партийными программами или связью с противобольшевистскими
организациями», и «не имело в виду навязывать остальному населению России
какой-либо формы государственного управления, считая, что по свержении
коммунистов русский народ сам свободно решит вопрос о том или ином способе
управления государством». Развивалось положение и о тактической оправдан¬
ности лозунга «Власть Советам, а не партиям!», обусловленного «целями объ¬
единения всех противоболыпевистских партий и народных масс». Этот лозунг,
по мнению авторов письма, «вырывал из рук коммунистов оружие, которым
они ловко прикрываются для проведения коммунистических идей в якобы
«народных советах»», обеспечивал «уход части рядовых коммунистов из партии»
и получал «широкий отклик среди рабочих и крестьянского населения».
В подтверждение своей готовности «продолжать активную борьбу для свер¬
жения коммунистического и чекаского (ВЧК - В Ц.) ига» Петриченко и его
соратники особенно подчеркивали, что среди кронштадтского гарнизона боль¬
шинство составляли «давнишние противники большевиков, ранее служившие в
добровольческих армиях..., у Деникина». Авторы письма заявляли, что в борьбе
с советской властью допустимы «всякие возможные способы»: «интервенция,
приход русских добровольческих армий или восстание внутри России». В соот¬
ветствии с планами организации повстанческого движения, кронштадтцы пред¬
полагали возможность формирования в Финляндии «надежной воинской части»
(из числа интернированных), могущей «составить ядро для успешного развития
борьбы с большевиками»10.
Врангель позитивно оценил обращение к нему «кронштадтцев» — настоль¬
ко, насколько это совпадало с его планами организации «сопротивления» в
Советской России в условиях отсутствия «белых фронтов». В письмах Гримму (17
и 18 августа 1921 г.) Главком признавал, что «при нынешней фазе борьбы... мы не
можем отвергать ничьего содействия, продиктованного желанием спасти нашу
Родину, и способствующего скорейшему свержению большевизма». При этом
полностью поддерживались пункты о крестьянской земельной собственности,
о свободе профсоюзов, подчеркивалось, что решение «национального вопроса»
должно проходить в условиях провозглашенного в программе Белого дела курса
на «непредрешение»: «Сама жизнь и экономическая связь Центральной России
с ее окраинами подскажет правильное решение пункта... о взаимоотношениях
центрального российского правительства и окраин». Свое отношение к лозунгу
«Власть Советам, а не партиям!» Врангель также высказывал в духе «непредре-
шения»: «Ни одна политическая группа, даже сколь бы значительна и сильна она

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
195
ни была, не может предопределять форм государственного устройства России...
Таковая форма может выявиться лишь путем свободного волеизъявления наро¬
да, по освобождении его от красного ига...; лозунг этот приемлем и как прием
борьбы, если он сможет найти себе отклик в массе населения»11.
Подчеркнув отсутствие принципиальных разногласий с заявлениями крон¬
штадтцев, Врангель наметил дальнейшие пути практического взаимодействия
с ними. Предлагалось создание разветвленной подпольной структуры, кото¬
рая заменила бы собой разгромленные ЧК летом-осенью 1919 г. отделения
Национального Центра в Петрограде, и сплотила еще «имевшиеся в Петрограде
активистские организации». «Схема» образования нового «Центра» имела спе¬
цифические, вызванные обстановкой 1920—21 гг., особенности в процессе созда¬
ния подпольных структур. Гельсингфорсская группа профессора Гримма, взяла
на себя роль координатора связи между Константинополем, где размещался
Русский Совет Врангеля, и красным Петроградом.
В письмах Главкому от27 июня и 4 октября 1921 г, подводивших итоги попы¬
ток организации белого подполья, Гримм отмечал, что «работу предполагалось
вести в двояком направлении»: «отправка в Петроград нескольких матросов,
особо рекомендованных Петриченко» с целью установления местных контак¬
тов в рабочей и матросской среде и «организация ячеек для активных высту¬
плений» (не менее 8 групп), а также формирование «из оставшихся в лагере
(в Финляндии — В.Ц.) надежных элементов... боевой группы» в составе пехот¬
ного полка и морского батальона. Общую координацию «Петроградской боевой
организации» (как стала называться новая подпольная структура) осуществлял
коллега Гримма по Петроградскому университету профессор географии В.Н.
Таганцев. В 1919 г. он участвовал в работе Национального Центра (в «академиче¬
ской группе») и сохранил достаточно широкие связи среди городской интелли¬
генции и военных.
В организации контактов с группами рабочих и матросов должны были
участвовать также офицеры армии и флота (полковник В.Г. ТТТвелов, подполков¬
ник П.П. Иванов, лейтенант П.В. Лебедев). Предполагалось также использовать
«самые дружеские отношения с местными финскими чинами и заведующими
делами разведки» в Финляндии. Был налажен пропуск курьеров подполья через
границу. Контакты с финской разведкой вел бывший офицер, северо-западник
Ю.П. Герман. Использовались контакты с разведслужбами бывшей Северо-
Западной армии, в частности с генерал-лейтенантом А.В. Владимировым
(Новогребельским). Началось формирование трех «отделов», отчасти характер¬
ных для подпольных «центров» периода 1918—19 гг.: «офицерского» (кадры для
будущего руководства повстанческими группами) во главе с подполковником
П.П. Ивановым; «академического» (разработка политических и экономических
законопроектов) во главе с ректором Петроградского университета, профессо¬
ром права Н.И. Лазаревским и профессором химии М.М. Тихвинским; «матрос¬
ского» (связь с экипажами Балтийского флота, рабочими Петрограда и бывшими
кронштадтскими «повстанцами»), при участии еще одного участника петроград¬
ского Национального Центра В.И. Орловского. Финансирование предполага¬
лось за счет средств, имевшихся у Гучкова и Гримма, а также Всероссийского

196
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Союза торговли и промышленности в Константинополе, князя Д.И. Шаховского
и, очевидно, за счет разведотдела финского Генштаба.
Нужно учитывать, что петроградское белое подполье оказалось серьез¬
но ослабленным еще летом 1919 г. и, после массовых репрессий со стороны
Петроградского ЧК, значительная часть потенциально возможных участников
антисоветской деятельности отошла от нее и требовалось немало усилий по
их вовлечению в подпольную работу. В период осеннего наступления Северо-
Западной армии на Петроград ожидавшегося «восстания изнутри» так и не уда¬
лось подготовить (в отличие от московского подполья, готовившегося к обра¬
зованию специальных военных отрядов). Проводилась лишь эпизодическая
передача сведений о дислокации и численности частей РККА (члены групп
Б.П. Берга и И.Р. Кюрца). Известный британский разведчик П. Дюкс работал в
Петрограде еще до начала операции Юденича (покинул город в августе 1919 г),
выполняя, в большей степени, роль информатора Лондона о положении дел
в бывшей советской столице, чем организатора подполья.
В 1921 г. все планы по созданию «линий», «связей» и «групп» провалились.
Бывшие повстанцы-матросы согласились сотрудничать с Петроградской ЧК,
и все планы, а также значительная часть членов создававшейся «Боевой органи¬
зации» оказались раскрыты. 31 августа 1921 г. в Известиях ВЦИК от имени ВЧК,
ПетроЧК и Особого Отдела Петроградского военного округа было опубликова¬
но сообщение «О раскрытом в Петрограде заговоре против Советской власти».
Данное сообщение, по оценке Гримма, «несмотря на ряд погрешностей..., сви¬
детельствует о том, что некоторые из участников заговора дали весьма полные
показания и раскрыли многие подробности».
В отличие от «дела Национального Центра» (август-сентябрь 1919 г.), «дело
Таганцева» оказалось гораздо более «раскрытым», что свидетельствовало как о
возросшем профессионализме сотрудников ЧК, так и о слабости в организации
белого подполья, о явных ошибках в вербовке сотрудников и налаживании кон¬
тактов. Согласно данным, опубликованным ВЧК первоначально «задачей орга¬
низации становилось образование конспиративных ячеек для противодействия
коммунистическим коллективам». После кронштадтского восстания открылась
«неожиданная перспектива массового движения», потребовавшая «быстрой
организации распыленных до этого времени сил». Стремясь к расширению сети
ячеек руководство организации рассчитывало и на перспективу крестьянских
восстаний. Показательно, что Таганцев был арестован в своем бывшем имении в
Тверской губернии «за антисоветскую агитацию», которую он вел среди крестьян.
Но планы создания организации-преемника Национального Центра не осу¬
ществились. Как отмечал Гримм, главной причиной провала стала «провока¬
ционная деятельность первых матросов-предателей» М.А. Комарова (руково¬
дителя «Объединенной организации кронштадтских моряков», установившего
также контроль над «матросской» группой в Петрограде) и Паськова. При их
содействии ПетроЧК удалось раскрыть контакты по линии «офицерской орга¬
низации» и практически полностью ликвидировать зарождающиеся структуры
Петроградской боевой организации. 61 человека, из общего числа обвиняемых
в организации белого подполья (более 200) приговорили к расстрелу. Среди

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...	197
них были, в частности, известный поэт Н.С. Гумилев, обвиненный в «актив¬
ном содействии составлению прокламации контрреволюционного содержа¬
ния», профессора Лазаревский и Тихвинский, скульптор князь С.А. Ухтомский,
князь Д.И. Шаховской, а также «верхушка» «офицерской» и «матросской» групп
(Шведов, Лебедев, Орловский). Не удалась и работа по созданию в финских
лагерях «повстанческой армии» из интернированных кронштадтцев.
Произошел «раскол» на «офицерскую» группу (из бывших военспецов) и
«группу Петриченко», преимущественно из матросов и солдат. В итоге, как при¬
знавал Гримм, «использовать при сложившихся обстоятельствах матросов для
подготовительной работы — разведочной и активистской, где требуются опре¬
деленные индивидуальные свойства и прежде всего доверие к человеку - оказа¬
лось немыслимо».
Показательно, что в 1923 г. Петриченко сам написал «покаянное письмо»,
в котором отмечал «случайно-стихийный» характер восстания в Кронштадте,
ссылался на свою политическую неопытность, обличал «эмигрантские сплетни,
грызню» и писал о своем «ходатайстве перед советским консульством о воз¬
вращении на Родину». «Пока что большевики слушают, да Россию кушают, -
разочарованно отразил в своем дневнике эмигрантские настроения Савич, -
а мужик если кое-где и бунтует, но в общем большевика поддерживает»12.
После столь беспощадного «разгрома» петроградского подполья Гримм при¬
знавался Врангелю в бесперспективности дальнейшей работы по сплочению
остатков повстанческих групп в Советской России, их финансированию и убе¬
ждал в необходимости перенесения всей работы в Зарубежье. «В списке расстре¬
лянных, — отмечал Гримм, — значится целый ряд лиц, несомненно принадлежав¬
ших к существовавшим в Петрограде активистским организациям. Насколько
отдельные, не связанные между собой, ячейки уцелели — сейчас нельзя сказать,
но как бы там ни было, дабы не подвести эти сохранившиеся остатки, необхо¬
димо временно соблюдать большую осторожность и на некоторое время прио¬
становить всякую деятельность, пока бдительность большевистского сыска не
будет несколько усыплена».
Врангель согласился с предложениями Гримма, отметив, в письме от 4 декабря
1921 г., что судьба петроградского подполья и «состояние и настроения русских
антибольшевистских элементов в Финляндии еще больше убеждают..., что сохра¬
нившиеся в Галлиполи и на Лемносе кадры Русской Армии являются, если не
единственной, то, во всяком случае, главнейшей реальной противобольшевист¬
ской силой... Условия рассредоточения контингентов Армии в славянских стра¬
нах таковы, что при наступлении благоприятного времени, Армия может вновь
образовать единое мощное целое и пополнить свои ряды всеми, кто по тем или
иным причинам должен был покинуть Армию. Близость расположения Армии
к границам России еще более увеличивает ее ценность». Очевидно, что после
1921 г. Врангель окончательно убедился (в отличие, например, от генерала А. П.
Кутепова), что надежды на «взрыв изнутри» в условиях укрепления советской влас¬
ти — преждевременны, и все внимание следует перенести на укрепление структур
бывшей Русской армии — посредством создания Русского Общевоинского Союза.
Это, отчасти, объясняет упорное нежелание Главкома идти на сближение с члена¬

198
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ми созданной ВЧК-ОГПУ «Монархической организации Центральной России»
в ходе разработанной советскими спецслужбами операции «Трест»13.
Судьба «уцелевших ячеек» в России оказалась плачевной. Об одной из них
известно из сохранившейся переписки с дипломатическими представительст¬
вами в Лондоне и Париже. Это т.н. «О.К.» («организация адмирала Колчака»),
активно сотрудничавшая с британской разведкой (при поддержке будущего
Верховного Правителя России) в годы Первой мировой войны. В отличие от
Национального Центра и «группы Таганцева», О. К. не стремился к расширению
своих связей и «линий», закономерно опасаясь провокаций и ориентируясь на
привлечение доверенных офицеров флота. Очевидно, было установлено взаи¬
модействие с некоторыми из участников «Азбуки» Шульгина. С июня 1921 г,
в период создания организации Таганцева, структуру О.К. пытались использо¬
вать в качестве одной из основ офицерской группы.
В письмах членов О. К отмечалось отсутствие «людей, могущих руководить
движением», хотя для связи с Гельсингфорсом и Лондоном организация напра¬
вила капитана 2-го ранга Л.В. Сахарова. Если участники организации Таганцева
предполагали использовать для начала восстания момент сбора продналога осе¬
нью 1921 г., то члены О.К. рассчитывали на антибольшевистские настроения
среди многочисленных стихийных переселенцев, беженцев из губерний, охва¬
ченных голодом. Известно, что только по официальным данным в 1920—21 гг.
из одной Саратовской губернии ушло «в сытые места» до 350 тыс. чел. Поэтому
Сахаров в своих отчетах подчеркивал, что период конца лета — начала осени
1921 г. наиболее благоприятен для выступления (письмо от 17 августа 1921 г).
1 сентября 1921 г. член О.К. констатировал, что «организация профессора Гримма
разгромлена», однако «мы задеты слегка». О.К. успела сохранить распадавшиеся
линии связи и восстановить контакты через Гельсингфорс, Ригу и Ковно. И хотя
удар по белому подполью был нанесен серьезный, организация была готова к
тому, чтобы снова «приступить к подготовительной работе» и, в частности, про¬
вести «срочную перестройку линий связи», «наметить новые линии, привлечь
новых людей на местах», а также решить «вопрос помощи арестованным и их
семьям». «Дольше оттягивать решение о дальнейшем существовании линий свя¬
зи и помощи работе организаций в России — совершенно невозможно».
Но, как отмечалось в кратком «меморандуме», составленном членами О.К.
для дуайена российского дипкорпуса М.Н. Гирса 22 сентября 1921 г, для этого
требовалось «теперь же категорически решить вопрос финансирования..., все
зависит лишь от степени желания действительно попытаться вести активную
борьбу». Если же решения о финансировании необходимых для организации
затрат не будет принято, тогда «даже остатки организаций, цельные организации
и существующие линии связи развалятся за отсутствием средств..., а восстанов¬
ление их будет сопряжено с большими затруднениями и излишними затратами».
Однако определенного обещания по финансированию О.К. в России полу¬
чить не удалось. Роковым для О. К. оказалась не деятельность ВЧК-ОГПУ, а сугу¬
бо финансовые проблемы, разрешить которые не смогли ни сами члены органи¬
зации, ни их зарубежные «союзники». Главным стало не столько само отсутствие
финансирования из заграницы (О.К. предполагала временно использовать и

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
199
собственные средства), сколько отсутствие реального интереса Зарубежья к под¬
польной работе в РСФСР. В результате работа О.К. прекратилась, а ее члены ста¬
ли (согласно сообщениям «Азбуки») «по-сменовеховски» пытаться «объяснить
загадку дальнейшего изменения Ленинского курса» в связи с переходом к НЭПу.
В свою очередь, в эмигрантской среде с лета 1921 г. распространяется убежде¬
ние в неизбежности «внутренней контрреволюции» в Советской России, форми¬
рование которой начнется, в первую очередь, среди комсостава РККА Истоки
подобных надежд заключались в сведениях, которые получались не только от
приезжавших за границу представителей советской номенклатуры и военспе¬
цов, но и, в частности, от действовавших в РСФСР агентов-корреспондентов
Гучкова. Савич отмечал (запись от 7 июля) возможность добиться признания
красной армией как монархических лозунгов, так и власти нового монарха: «Есть
другой, более скорый путь спасения Родины. Именно — соглашение популярно¬
го в народных низах кандидата с какой-либо сильной военной организацией
красной армии. Тогда восстание ее в пользу определенного претендента, заранее
сговоренного, вступление его на русскую землю в качестве правителя с мани¬
фестом мира и примирение со всей красной армией. Тогда возможна измена
сразу всей красной армии большевикам и переход ее на сторону претендента. Но
таким претендентом может быть сейчас только Н.Н. (Великий Князь Николай
Николаевич — В.Ц.) как широко популярный у солдат Великий Князь».
Оптимизм эмиграции не поколебался даже после прямых указаний на него¬
товность красной армии к антисоветским выступлениям, полученных от прие¬
хавшего в Лондон в 1921 г. начальника Морской академии АН. Крылова (запись
в дневнике Савича от 12 июля). По его оценке «дисциплина в красной армии пре¬
восходная, государственный аппарат очень крепок», хотя «производительность
доведена до низкого уровня, города вымирают и предстоит страшный голод». Но
«нет надежды, чтобы страна собственной силой сбросила режим». Кроме того,
как отмечал академик, «среди офицерства, особенно штабного, весьма отрица¬
тельное отношение ко всему Белому движению, отношение граничащее с нена¬
вистью». Подобные сведения сообщались и в письмах, получаемых эмигрантами
из Советской России: «настроение в России скверное для нас. Недовольны боль¬
шевиками, но довольны, что нет царя, нет панов, нет буржуев, что они — низы —
правят и составляют господствующее сословие, старого порядка не хотят ни под
каким соусом, стали определенными республиканцами». Более очевидными для
тех, кто сообщал сведения из РСФСР эмигрантам, представлялись разногласия
внутри правящей партии: «Кроме сплоченного когда-то ядра, в партию прони¬
кло много постороннего элемента, ей органически враждебного. Это грабители
по натуре, шкурники, политические противники, пошедшие в партию, чтобы
разлагать ее изнутри».
Однако «большевики сознают эту опасность и предпринимают «чистку пар¬
тии». Многие в эмиграции были уверены в том, что НЭП обусловлен влиянием
«соглашательской» позиции, свойственной «группе Ленина — Красина» (якобы
«франкофилы»), тогда как «Троцкий и военное его окружение», не говоря уже о
группе «Дзержинский и ЧК» (якобы «германофилы») выступают «против всяких
уступок, против концессий иностранцам и «нового курса».

200
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
И все же (по записям Савича от 20 сентября 1921 г. и 11 марта 1922 г.)
«правительственный аппарат еще силен, власти на местах ему подчиняются.
Большевики обладают силой воли, еще непоколебимой, сильной жаждой власти
и стремлением к борьбе. Они не падут сами собой, если их не сбросят силой...,
внутреннего недовольства мало, нужен толчок извне». «Ненависть (крестьян)
активна, но они слабы числом, разрозненны и безоружны. Крестьянство счи¬
тает себя виновным в том, что свергло Царя, что допустило убийство Государя
и его родных». Однако говорить о возврате к монархии в результате успешного
антибольшевистского восстания, было бы преждевременно. Хотя «вся страна
объединена общей ненавистью к большевистской власти», «отсутствует органи¬
зованное общественное мнение и партии», «замечается полное неумение вести
конспиративную работу, благодаря чему большевики легко предупреждают вся¬
кую попытку борьбы». «Романовы мало популярны, и поэтому сейчас идти в
Россию с определенным именем, было бы большой ошибкой. Имя должно быть
провозглашено на Учредительном Собрании... Неизбежна военная диктатура,
но нужно, чтобы будущий диктатор заявил о своем отказе добиваться или при¬
нимать верховную власть, если ее ему предложат». Для 1921—22 гг. был очеви¬
ден также заметный «рост религиозного настроения», связанного с развернутой
кампанией по «изъятию церковных ценностей» и гонениями на Святейшего
Патриарха Тихона, имеющего «громадный авторитет».
В условиях тяжелого сельскохозяйственного кризиса, страшного голода, охва¬
тившего российские губернии летом 1921 г., начал свою работу Всероссийский
общественный Комитет помощи голодающим (Всеропомгол). В его состав вхо¬
дили бывшие участники либерального движения, деятели кадетской партии,
супруги С.Н. Прокопович и Е.Д. Кускова, Н.М. Кишкин. Несмотря на подчерк¬
нутую аполитичность, его члены не исключали существенной эволюции режи¬
ма в сторону «термидора», политического переворота, обеспечивающего даже
возвращение «буржуазного строя». «Голод начинает разрушать советскую власть
вернее белых армий и интервенции, - отмечал в своем дневнике Савич, - под
угрозой неслыханного ужаса, надвигающегося на Поволжье, начинается ряд
уступок, которые в корне разрушат основы советской власти. К продовольствен¬
ной кампании приглашают старых земцев - бывший цензовый элемент».
Показательна оценка деятельности Помгола в переписке Бахметева
с Маклаковым. В письме от 10 августа 1921 г. Маклаков подчеркивал, что
«в будущем вероятна его (Комитета - В.Ц.) борьба с властью», а это, в свою оче¬
редь, потребует создания разветвленной сети местных организаций: «Комитет
может вырасти в большое дело, если сохранит независимость и создаст аппа¬
рат на местах. Желательна поддержка Комитета из-за границы, требование и
охрана его независимости». В отношении сотрудничества наиболее перспектив¬
ным становилась координация усилий в снабжении продовольствием РСФСР
American Relief Administration (ARA) во главе с Г. Гувером, организации, которая,
по мнению Бахметева, могла бы способствовать объединению «неполитических
и беспартийных русских организаций». В письме от 27 августа Бахметев выска¬
зался за расширение представительства «русских кругов, поддержавших Гувера»
(«участие промышленников, учредиловцев, кооператоров, земцев» - эмигрант¬

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
201
ских организаций), отмечал важность составления «обращения» к ARA, в кото¬
ром следовало отобразить, что «голод — следствие большевистской системы»,
наступивший в результате партийной политики, что «усиливать большевиков»
недопустимо и следует оказывать «беспартийную помощь», при условии «отказа
от преследования политических целей».
Примечательно, что аналогичный документ еще раньше (4 мая 1919 г.) был
составлен от имени Русского Политического Совещания в Париже, в ответ на
намерение комиссара по России Ф. Нансена дать продовольственную помощь
РСФСР В документе Совещания говорилось о продовольственной помощи
только при отказе от сотрудничества с советским правительством. Аналогичная
позиция, как отмечалось выше, высказывалась в эмиграции, во время восстания
в Кронштадте. Тем самым повторялась известная «схема» обеспечения продо¬
вольственным снабжением в «обмен» на политические уступки, которые можно
было бы расценивать как эволюцию «советского строя». Всеропомгол мог стать
структурой, совмещавшей общественную инициативу и государственные планы
оказания продовольственной помощи. Однако политический вектор оказался
сильнее. В конце августа 1921 г. бывшие кадетские деятели, входившие в состав
Помгола, были арестованы по обвинению в «стремлении завязать связи с контр¬
революцией» и в 1922 г. (Прокопович и Кускова) высланы из РСФСР14.
Показательна эволюция эмигрантских представлений к лету 1923 г. После
окончательной ликвидации организованных военно-политических центров
Белого движения в России, надежды на антисоветские выступления в РККА
все же сохранились. По оценке Гучкова (запись Савича от 1 июля 1923 г.), армия
позволила бы объединить красных и белых: «Перед умственным взором красной
армии нужно ставить власть, вышедшую из их собственной среды, помочь им
объединиться на ком-либо из них самих и сделать это при помощи Врангеля.
Если такого среди красных нет, надо вести им Врангеля». Сам Главком «знал» о
«планах» Гучкова и вел с ним переписку, хотя и «тайную даже от своих генера¬
лов». По оценке Савича «Врангель отлично учитывает свое положение, отноше¬
ние окружающих и понимает, что мечта о бонапартизме есть конченое дело, она
погребена на Перекопе».
Поддерживалась идея важности создания нескольких активных центров
в Зарубежье с последующей активизацией их работы против Советской России.
Савич отмечал (запись от 18 июля 1923 г.) важность «устройства организации»,
ориентированной на «объединение зарубежной общественности». В середине
1923 г. «определенно наметилась необходимость создания двух таких организа¬
ций: одной тайной из лидеров разных организаций и второй явной из значитель¬
ного числа делегатов от всех организаций. Первая должна вести секретную рабо¬
ту по пропаганде в России идей, способствующих организации там движения с
целью свержения большевиков, а вторая быть ширмой для первой и внешним
проявлением единого лица русской эмиграции. Так как в обеих лидеры одни и
те же, то иногда, когда нужно, вторая может играть роль первой, например, при
сношении с иностранцами.
В соответствии с этим и направлялись усилия, большую роль сыграли воен¬
ные, а также имя В.К. Николая Николаевича. Именно на нем объединились, как

202
Белое дело 6 России. 1919 — 1922 гг.
на будущем правителе, и левые, и правые, т.е. от кадет до монархического блока.
Сейчас вырабатывают программу для второго объединения-ширмы... Конечно,
все группы в будущем сохранят свою свободу действий, но пока что впредь до
свержения большевиков о многом они будут молчать. Когда придем в Россию,
там разберем. А пока что пустим эту программу-прокламацию внутрь России
как агитационный листок». Но, несмотря на столь оптимистичные планы, ни
одна из запланированных общеэмигрантских организаций не была создана, из-
за выявившихся политических разногласий15.
История создания Петроградской боевой организации Таганцева — харак¬
терный пример попыток «оживить» работу белого подполья в условиях заверше¬
ния гражданской войны. Таганцев и Гримм ориентировались, главным образом,
на контакты в среде городского населения и военных; но не менее перспектив¬
ными казались контакты с крестьянами-повстанцами, в том числе с участника¬
ми крупнейшего в 1920—21 гг., тамбовского восстания. В исследование не вхо¬
дит изучение особенностей повстанческих организаций, программных лозунгов
восставших, характера их выступлений. В данном разделе монографии рассма¬
триваются, прежде всего, проблемы взаимодействия повстанческих отрядов и их
лидеров с теми или иными структурами белых армий и правительств, а также с
зарубежьем. Следует отметить достаточно большое количество исследований по
данной теме.
В частности, в работе М. Френкина, давалась обобщающая характеристи¬
ка крестьянских восстаний в России, на Украине и в Средней Азии за пери¬
од 1918—1921 гг.; В.Г. Ященко, описывающего восстания крестьян в Нижнем
Поволжье и на Среднем Дону; Н. Н. Кабытовой и П.С. Кабытова о повстанчестве
в Самарской губернии; Д.А. Сафонова — о крестьянском повстанчестве в 1920—
1921 гг. на Южном Урале. В.В. Телицын исследовал крестьянское повстанчество
с точки зрения совокупности общественно-политических настроений, эконо¬
мических условий и идеологических предпочтений. Из числа работ, увидевших
свет за последнее время, следует отметить монографию А.А. Куренышева, в
которой в обобщающей форме обоснована специфика организации и деятель¬
ность крестьянского повстанчества в различных регионах России и на Украине.
Одной из распространенных историографических оценок повстанчест¬
ва является его определение как некоей «третьей силы» в гражданской войне:
«ни с белыми, ни с красными». В подтверждение этой точки зрения аргументи¬
ровалась, в частности, общность политических установок, политических про¬
грамм большинства антибольшевистских выступлений 1919—21 гг. Указывалось
на лозунги «Долой продразверстку», «Долой комиссародержавие» и знамени¬
тый — «Советы без коммунистов». Отмечался и тезис об отрицании как рестав¬
рационных устремлений Белого движения, так и большевистского «военного
коммунизма». Приводились аргументы за создание самостоятельных структур
управления, возрождение сельских общин, сельских «республик», заменяющих
собой безвластие на местах.
Однако сводить значительную часть антибольшевистских повстанческих
движений к проявлению однородной «третьей силы» было бы неправомерно.
Следует различать социальную базу, их порождающую, ход и последствия тех

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
203
или иных выступлений. Их разнообразие весьма велико. Здесь и подготов¬
ленные заранее выступления с участием крупных подпольных организаций
(Ярославское, Ижевско-Воткинское восстания), и операции, проведенные сов¬
местно с другими силами — противниками советской власти (действия так назы¬
ваемой Русской Народной Добровольческой армии, числившейся одновремен¬
но 3-й армией в составе Русской армии генерала Врангеля). Здесь и стихийные
акции протеста, переросшие впоследствии в массовые движения (Тамбовское,
Западно-Сибирское восстания), и единичные, разрозненные акции сопротив¬
ления, особенно типичные для периода окончания гражданской войны. Однако
найти в них отражение общей, завершенной политической и экономической
программы невозможно.
Нельзя ставить знак равенства между, например, полубандитскими действи¬
ями дезертиров, стихийными выступлениями крестьян, доведенных до отчаяния
продразверсткой, и отдельными организованными операциями тамбовских и
сибирских повстанцев. Различны были и требования восставших, все разнообра¬
зие которых обобщенно можно было свести к протесту против власти в целом.
Не менее важны для исследователей проблемы социального состава континген¬
тов восставших. Не следует давать однозначные определения: «крестьянские»,
«рабочие», «солдатские», «казачьи» восстания. Почти в каждом регионе имелись
противники большевиков, среди различных социальных групп населения. Они
ожесточенно сопротивлялись диктатуре «комиссародержавия», но их действия
были разрозненными, разновременными и, в конечном счете, безуспешными16.
Анализируя взаимодействие Белого дела с т.н. «антоновщиной», нужно отме¬
тить, что еще в 1919 г. командование белых армий стремилось установить кон¬
такт с отрядом бывшего начальника милиции Кирсановского уезда Тамбовской
губернии А. С. Антоновым в целях использования его для подрывных действий в
советском тылу во время «похода на Москву» ВСЮР. По воспоминаниям сотруд¬
ника разведывательного отдела штаба Донской армии есаула А.П. Падалкина,
накануне «Мамантовского рейда» были получены сведения, что «где-то в рай¬
оне города Задонска формируется большевиками Донской Казачий корпус под
командой Войскового Старшины Миронова, и что казаки его корпуса настроены
против коммунистов» и «в лесах Пензенской губернии скрывается много тысяч
местных крестьян, не пожелавших идти в Красную армию по объявленной боль¬
шевиками мобилизации... Когда 4-й Донской Казачий корпус стал готовиться к
историческому «Мамантовскому рейду», Начальник Штаба Донской армии гене¬
рал Кельчевский просил Начальника Отделения Особой Части Отдела пропаган¬
ды ВСЮР при штабе Донской армии Д. Афанасьева командировать специальных
агентов в Пензенские леса и в район города Саранска. В Отделении Особой части
на должности офицеров для секретных поручений состояли А. Падалкин и П.
Ак... (инициалы не расшифрованы — В.Ц.). Падалкин кроме того, читал лекции
на агитационных курсах о «технике агитации». Для поездки в Пензенские леса
Афанасьевым был назначен А. Падалкин, а в Саранск П. Ак... Первый получил
задачу: разыскать в лесах «дезертиров» и в зависимости от их настроений «свя¬
зать» их с корпусом генерала Мамантова путем, который установить по согла¬
шению с генералом Мамантовым. Второму была дана задача: розыскав корпус

204
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Миронова, выяснить его настроение, если возможно «поднять» его против совет¬
ской власти и связать его с корпусом генерала Мамантова для совместных дейст¬
вий... С генералом Мамантовым было установлено, что за движением его корпуса
Падалкин будет следить по советской печати, а разыскав «дезертиров», если мож¬
но рассчитывать на их помощь, привезти к генералу Мамантову их представите¬
лей, с которыми он и договориться о дальнейших совместных действиях. При
этом генерал Мамантов уполномочил «обещать дезертирам» вооружить их и не
вмешиваться в их внутренние распорядки. Тут же генерал Мамантов просил гене¬
рала Коновалова оказать Падалкину содействие в переходе фронта...».
Однако(какужеотмечалосьвовторойкнигемонографии), миссия Падалкина
окончилась неудачей и установить контактов, как с казаками Миронова, так и с
крестьянами-повстанцами ему не удалось. Тем не менее, во время рейда 4-го
Донского корпуса генерала Мамантова проводилась активная раздача крестья¬
нам оружия с захваченных казаками складов Южного фронта РККА (к генералу
сам Антонов отправил для этого специальную команду). Очевидно, эпизодиче¬
ские контакты с представителями белых армий существовали у Антонова и до
лета 1920 г. Но говорить о тесном сотрудничестве не приходится.
Имеются свидетельства, что в августе 1919 г. от имени «зеленой армии
Чуевского леса» на связь с частями ВСЮР были направлены В. Якимов и
Н. Санталов, получившие «небольшое количество оружия и условный знак для
встречи аэроплана, который прилегал в Кирсановский уезд». По утверждению
тамбовского краеведа Б.В. Сенникова, ссылающегося на материалы личного
архива, активная подготовка восстания развернулась только после прошедше¬
го 14 июня 1920 г. в селе Синие Кусты Борисоглебского уезда «совещания ста»
(33 офицера и 67 местных руководителей повстанчества)17.
Но дополнительных свидетельств о решениях данного «совещания» пока не
обнаружено. Известно, что штаб Русской армии летом 1920 г. действительно был
заинтересован в координации действий с крестьянами-повстанцами, но в пер¬
вую очередь — на Украине и в Новороссии. Что касается Центральной России,
то информация о росте здесь повстанчества получалась, главным образом, из
советской официозной прессы, перепечатки из которой публиковались в крым¬
ских газетах. И только с конца 1920 г., после эвакуации Русской армии из Крыма,
можно говорить о контактах между бывшими офицерами ВСЮР, членами уце¬
левших подпольных групп и крестьянами-повстанцами.
В марте 1921 г. в Константинополе были опубликованы брошюры: «Как там¬
бовские крестьяне борются за свободу» и «Как черноморское крестьянство боро¬
лось за свою свободу». Не лишенные фактических неточностей, обе брошюры
в целом объективно оценивали ситуацию, сложившуюся среди восставших к
началу весны 1921 г., содержали материалы о подготовке восстаний, политиче¬
ских требованиях повстанцев. Согласно этим сведениям, до ноября 1920 г. гово¬
рить об организованном сопротивлении не приходилось, а восстания в селах
Каменке и Хитрово в середине августа 1920 г. (это считается моментом начала
Тамбовского восстания) носили стихийный характер борьбы с продразверсткой.
Милицейский отряд Антонова в этих условиях ориентировался на отдельные
диверсии, самостоятельную деятельность.

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
205
Примечательно, что местные структуры эсеровской партии в это время, сле¬
дуя принципам «отказа от вооруженной борьбы с большевиками», отстранялись
от поддержки восставших», настаивали на создании сети Союзов трудового кре¬
стьянства (СТК), опираясь на которые, они рассчитывали организовать только
политическое противостояние советской власти и РКП(б). Военное противо¬
действие не встречало поддержки со стороны эсеров, и на районных, уездных
крестьянских съездах выносились решения «против немедленного выступле¬
ния», требования «воздерживаться» от выступлений, «ввиду явной безнадеж¬
ности открытой вооруженной борьбы с большевиками при отсутствии доста¬
точной организованности крестьян в других районах и уездах». Вообще первый
период движения (август-ноябрь 1920 г.) отличался значительной стихийностью.
После присоединения к восставшим сел Каменка, Хитрово и др. отряда во гла¬
ве с Антоновым (с сентября 1920 г.) в движении наметился организационный
перелом. Бывшему начальнику уездной милиции удалось, сократив численность
повстанцев и оставив «в строю» только вооруженных огнестрельным оружием,
добиться создания первых «полков», построенных по территориальному при¬
знаку (характерный способ формирования милицейских отрядов) и названных,
согласно наименованиям восставших деревень и сел (Каменский, Низовский,
Верхоценский, Нару-Тамбовский и др.).
Согласно сводке штаба Врангеля, «антоновские отряды - временные, мож¬
но сказать даже «кратковременные» образования. Немедленно же по выполне¬
нию порученной им операции они распадаются и исчезают в мужицком море.
От одного нападения до другого участники «антоновских» отрядов ничем не
выделяются из деревенской массы... Получив боевое задание, «антоновцы»...
из мирных пахарей вновь превращаются в грозных мстителей». По существу, с
конца 1920 г. местные структуры СТК уже не ждут указаний от эсеров, а пере¬
ходят к самостоятельной борьбе. Так, согласно «Инструкции по организации
районных, волостных и сельских комитетов СТК и их обязанностях» (утвержде¬
на Борисоглебским уездным съездом 26 декабря 1920 г.) при комитетах «должны
быть организованы вооруженные команды внутренней охраны: при районных —
10 человек, при волостных— 5 человек и при сельских — 2 человека..., члены
комитетов должны быть вооружены по мере возможности». Комитеты обязыва¬
лись «следить за передвижением красных войск и шпионажем... мелкие непри¬
ятельские отряды, если таковые под силу местной охране, пресекать в корне»,
а также «не пропускать для продажи из восставшего района в другие местности
лошадей и хлеб». В подразделениях СТК утверждались строгие дисциплинар¬
ные нормы («судить как бандитов» всех «замеченных» в «грабежах, убийствах и
пожарах», «строго преследовать лиц, занимающихся варкой самогона» и «охра¬
нять народное имущество»).
Новый, наиболее организованный и опасный для советской власти период
в «антоновщине» наступил с января 1921 г., когда на губернском военном сове¬
щании (15 января) были сформированы две повстанческие армии и отдельная
конно-партизанская армия из донских казаков. Было утверждено и командо¬
вание повстанцами, среди которого преобладающее значение имели бывшие
офицеры. Официальной документации не сохранилось, но по ряду источников

206
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
известно, что Главнокомандующим и командующим второй армией антонов-
цев стал поручик П.М. Токмаков, заместителем командующего первой армии —
штабс-капитан А.В. Богуславский, начальником штаба первой армии стал
капитан И.А. Губарев, а сам Антонов принял должность начальника штаба вто¬
рой армии. Это хронологически совпадает с обозначенным в докладе генерала
Потапова временем попыток объединения усилий уцелевшего белого подполья
и крестьян-повстанцев. Взаимодействие с подпольем, контакты с военспецами
способствовали созданию собственных разведывательных органов.
В одном из докладов Н.Е. Какурина (начальник штаба командующего кара¬
тельными войсками М.Н. Тухачевского) отмечалось, что «многочисленные сто¬
ронники повстанцев-бандитов проникают во все поры военного организма, раз¬
ведывая, ведя незаметную агитацию и нанося вред совершенно неожиданно там,
где меньше всего можно было бы ожидать». По установленным ВЧК данным у
восставших существовала связь с Москвой, через посредство бывшего тамбов¬
ского присяжного поверенного Д.Ф. Федорова и «начальника контрразведки»
Н.Я. Герасева18.
Очевидным стало стремление повстанцев не только расширить террито¬
рию восстания, но и занять крупный городской центр, вокруг которого можно
было бы приступить к организации власти и самоуправлению. Доклад генерала
Потапова отмечал даже готовность Антонова идти «на Москву», хотя и заня¬
тие Тамбова, и создание «крупного объединяющего центра» уже могло «выз¬
вать выступления врагов режима в других местах». В январе-феврале 1921 г.
Антонов предпринимал рейды в уезды соседних с Тамбовской — Саратовской,
Воронежской и Пензенской губерний, рассчитывая на пополнение своих армий.
В частности, в Воронежской губернии активно участвовало в повстанческом
движении крестьянство Валуйского, Богучарского, Павловского, Бобровского,
Новохоперского уездов. Уже летом 1920 г. здесь началось формирование отря¬
дов, в которых действовали и бывшие военнослужащие ВСЮР, в первую оче¬
редь — Донской армии. Примечательно, что в противодействии советской влас¬
ти оказывались рядом и бывшие «белые» и «красные». Большое значение имели
действия конно-партизанского отряда (позднее преобразованного в армию)
под командованием бывшего командира РККА, казачьего вахмистра И.С.
Колесникова, координировавшего свои операции с Антоновым.
Однако все попытки «занять город» завершились поражением. 1—2 сентября
1920 г. был разгромлен крестьянский «поход на Тамбов», 22 марта 1921 г. неуда¬
чей завершилась вторая попытка захватить губернский центр, а 25—26 апреля
повстанцы потерпели поражение в боях за уездный центр — Кирсанов (место
прежней службы Антонова). В то же время, многие столкновения с карательны¬
ми отрядами и регулярными частями РККА в сельской местности заканчивались
«победами» антоновцев (у с. Рассказово в апреле 1921 г. и др.).
По-видимому, не без влияния со стороны белого подполья Антонов с вес¬
ны 1921 г. пытается выработать особую политическую программу, достаточно
разноплановую по содержанию. К этому времени относится и текст широко
известной прокламации «Красноармейцы», подписанной самим Антоновым,
как «Командующим всенародным ополчением»). Вообще идеологические пози¬

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
207
ции восставших длительное время не определялись, что доказывает отсутствие
должной степени организации. Лозунги были довольно разнообразными: от
«общедемократического» «Да здравствует Учредительное Собрание», до «пар¬
тийного» «В борьбе обретешь ты право свое».
С конца зимы 1921 г. «общим правилом стало устройство в занятых
Антоновскими отрядами селах митингов с речами на темы об Учредительном
Собрании, социализации земли и свободах, тогда как раньше вообще никаких
митингов не устраивалось». В прокламации «Красноармейцы» содержался при¬
зыв к «избавлению от красных самодержцев, засевших как соловей-разбойник
в Москве белокаменной, опоганивших наши святыни, наши иконы с святыми
мощами, проливших море невинной крови отцов и братьев наших, обративших
в пустыню наше сильное и богатое государство». Красноречиво был выражен
мотив национального сопротивления «безбожной власти»: «Встрепенись же,
русский красноармеец, пробудись русский богатырь! Отечество зовет тебя на
подвиг». Обращение отмечало наличие у Антонова 120 тысячной армии и пре¬
дупреждало красноармейцев от напрасного кровопролития и собственной «бес¬
славной погибели», призывало присоединяться к повстанческому «всенарод¬
ному ополчению». Четко говорилось и о перспективах «похода на Москву»: «За
мной, на выручку Москвы! С нами Бог и Народ! Ко мне, в Тамбов!». По мнению
секретаря местного губкома РКП(б) Б.А. Васильева (выступление на VII губерн¬
ском Съезде Советов в декабре 1921 г.), это свидетельствовало об «эволюции»
восстания от «эсеровского-бандитского» к «кадетско-монархическому» типу.
Если в обращении к красноармейцам заметны характерные для идеологии
Белого дела тезисы (созыв нового Учредительного Собрания, призыв к защите
Православия, напоминание о возрождаемых «полчищах народных Минина и
Пожарского»), то в дальнейшем эти лозунги стали озвучиваться и с другими при¬
зывами, более характерными для социал-демократических программ: «В борьбе
обретешь ты право свое!» Что касается повстанческой системы самоуправления,
в какой-либо форме ее создать не удалось, и в губернии преобладала «государ¬
ственная пустота». Как отмечалось в константинопольской брошюре, «своих же
органов власти «антоновцы», не сумевшие закрепить за собой ни одного клоч¬
ка определенной территории и беспрерывно передвигающиеся под давлением
карательных отрядов, пока не в состоянии создать». Тем не менее, основой пред¬
полагаемой будущей власти могли стать отделения СТК.
В «Программе Союза Трудового Крестьянства» (подписано Тамбовским
Губернским СТК) указывалось, что «впредь до созыва Учредительного Собрания»
произойдет «установление временной власти на местах и в центре, на выборных
началах, союзами и партиями, участвующими в борьбе с коммунистами». Это
уже не были столь известные в событиях 1920—21 гг. «Советы без коммунистов»,
а новые структуры управления. Само «советовластие», как одна из форм пред¬
ставительной демократии, очевидно, не исключалась, а такие ее элементы, как,
например, право отзыва депутатов, сохранялись и в будущей системе власти.
Программа СТК четко отделяла «трудовластие» от «народовластия», выраже¬
нием которого становилось Учредительное Собрание. Российскую Конституанту
предполагалось созвать заново, на основе «всеобщего, прямого, равного и тайно¬

208
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
го голосования, не предрешая его воли в выборе и установлении политического
строя, с сохранением за избирателями права отзыва представителей, не выража¬
ющих воли народа». Вывод, содержавшийся в константинопольской брошюре,
определял, что «трудовой народ, если хочет устраивать свою судьбу не из под
палки, должен взять власть в свои руки и разрешить все дела — и в деревнях, и в
городах — выборными людьми..., и через свободно выбранных людей везде уста¬
новить подлинное народовластие. Местное самоуправление будет ведать мест¬
ными хозяйственными делами. А свободно избранные народом представители
в Учредительное Собрание установят законы для всего государства». Уездные,
районные отделения СТК созывались на волостных сходах, а местные комите¬
ты Союза устанавливали систему представительства на районных съездах (по
2 человека от каждых 100 жителей). Комитеты контролировали наличие скота
у крестьян, следили за выполнением мобилизационных мероприятий (призыв
мужчин от 19 до 40 лет). Сформированные местными СТК отряды развертыва¬
лись в крестьянские полки.
Программа СТК содержала обширный перечень прав и свобод, среди кото¬
рых: «политическое равенство всех граждан, не разделяя на классы, за исклю¬
чением Дома Романовых (невозможность восстановления династии - В.Ц.),
свобода слова, совести, печати, союзов и собраний, проведение в жизнь зако¬
на о социализации земли — в полном его объеме... — утвержденного бывшим
Учредительным Собранием..., свободное самоопределение народностей и насе¬
ления бывшей Российской Империи». Предполагалась «частичная денациона¬
лизация фабрик и заводов», при сохранении государственной собственности на
«крупную промышленность» и «рабочего контроля и надзора над производст¬
вом». «Немедленное восстановление политических и торгово-экономических
сношений с иностранными державами» сопровождалось «допущением русского
и иностранного капитала для восстановления хозяйства, военно-экономической
мощи страны». Считалось, что «партизанские и добровольческие отряды» могли
войти в основу будущей регулярной армии, поскольку их роспуск не предпола¬
гался «до созыва Учредительного Собрания и разрешения вопроса об армии».
Программным установкам тамбовских повстанцев не довелось осуществить¬
ся. В июне-июле 1921 г. антоновские армии были разгромлены частями РККА.
Несмотря на то, что ряд мелких отрядов повстанцев продолжали сопротивление
до весны 1922 г., создать новое организованное ядро им не удалось. Тамбовское
восстание могло стать примером союза антибольшевистских сил с представи¬
телями Белого движения, однако, несмотря на ряд попыток установить взаи¬
модействие между ними, окончательного сотрудничества так и не сложилось,
хотя из всех крестьянских антисоветских выступлений в 1920—21 гг. тамбовское
оказалось одним из наиболее сильных и организованных19.
Надежды на использование повстанческого движения для создания нового
антибольшевистского фронта возлагались и на Западно-Сибирское восстание.
Здесь, в отличие от Тамбовского восстания, одним из элементов движения ста¬
ли остатки частей Восточного фронта адмирала Колчака, в частности, бывших
Южной и Сибирской армий. Попытки «организовать» повстанчество предпри¬
нимались в течение осени 1919 г., накануне отступления от Омска и во время

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
209
Сибирского Ледяного похода, причем инициатива исходила и от военных и даже
от информационного агентства «Русское бюро печати». В 1920—21 гг. в районе
Петропавловска действовали отряды под руководством подъесаула Сибирского
казачьего войска А.А. Карасевича. Крестьянской Народной армией в горном
Алтае командовал бывший помощник начальника Войскового осведомительно¬
го отдела Сибирского казачьего войска подъесаул Д.Я. Шишкин.
И хотя это восстание (как и Тамбовское) началось в связи с продразверсткой
(в конце января — начале февраля 1921 г. в Ишимском, Ялутворском, Тюменском
и Курганском уездах Тобольской губернии, ставших главными центрами восста¬
ния), оно быстро переросло в массовое движение, достаточно разнообразное по
своему составу. Повстанцам удалось занять обширную территорию (Тобольская
губерния, часть Томской, Оренбургской и Пермской губерний), овладеть такими
крупными городами, как Тобольск и Петропавловск, создать структуры местно¬
го самоуправления. Белые отряды, оставшиеся в советском тылу, стали одной
из опор восстания. Как и в Тамбовском восстании, в Западной Сибири была
очевидна тенденция к расширению контролируемой территории (хотя призывов
к «походу на Москву» здесь не выдвигалось). Повстанцы пытались пробиться к
Челябинску и Екатеринбургу, успешно действовали в степном Алтае, продвину¬
лись к Семипалатинску.
В Тобольске, занятом восставшими в ночь с 20 на 21 февраля 1921 г. был
создан Временный Городской Совет во главе с секретарем Бюро Тобольских
профсоюзов А.Е. Коряковым. Но вскоре было решено создать коалиционный
Крестьянско-городской совет20.25 февраля он был избран на основе «всеобщего,
прямого, равного и тайного голосования». Его Председателем стал служащий
местного кооператива А.П. Степанов, а его заместителями крестьяне Щербаков
и Кориков. В Президиум вошли Коряков и Бронников (от города), Пальнов и
Вахрушев (от крестьян). Состав Совета включал 18 депутатов от города, главным
образом членов профсоюзных организаций с «совещательным голосом» и 13
депутатов, уполномоченных восставшими волостями. Начальником тобольско¬
го гарнизона стал бывший фельдфебель В.М. Желтовский, осуществлявший,
во время военного положения, также военно-судебные полномочия. 14 марта
1921 г. аналогичный Крестьянско-городской совет был создан, по указанию из
Тобольска, в Сургуте (во главе с А. Кондаковым).
Сохранялась и советская система, однако ее состав становился уже «без
коммунистов». Как и в 1918 г., в период расцвета «областничества», активной
политической антибольшевистской силой стали кооперативы, профсоюз¬
ные, бывшие земско-городские структуры, В соответствии с «законами воен¬
ного времени» Совет подчинялся военному командованию, была объявлена
мобилизация в Тобольскую Народную армию (все горожане от 18 до 35 лет).
Предполагалось активизировать работу волостных и сельских органов самоу¬
правления, проводить в них регулярные совещания и собрания. К февралю 1921
г. в Западной Сибири действовало уже несколько повстанческих соединений,
управлявшихся из Главного штаба Сибирского фронта в Тобольске (Ишимская
народная армия, Тобольская народная армия, Курганская дивизия и др.) во гла¬
ве с поручиком В.А. Родиным, начальником штаба поручиком Н.Н. Силиным,

210
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
начальником секретно-оперативного отдела штаба поручиком Б.Ф. Сватошем.
Силин возглавлял также гарнизонное собрание Тобольска, считавшееся выс¬
шим органом военной власти. Именно по его настоянию были проведены выбо¬
ры Крестьянско-городского совета, заменившего собой Временный городской
совет. В Тюмени была предпринята попытка офицерского заговора (организа¬
ция корнета Лобанова). Участие в восстании бывших военнослужащих армии
Колчака было особенно заметным в районах, заселенных сибирскими казаками
(в Петропавловском уезде Омской губернии действовали кадры 1-й Сибирской
казачьей дивизии). Их воззвания нередко содержали национальные, а не соци¬
альные лозунги («Идите же, граждане, к нам, освобождайте себя, спасайте
Россию»). В станице Больше-Нарымской (в июле 1920 г.), во время восстания
были восстановлены прежние структуры станичного самоуправления, создан
Военный штаб из числа бывших офицеров.
В феврале 1921 г. был образован Главный штаб объединенного Сибирского
казачьего войска и началось восстановление прежних, «расказаченных» струк¬
тур. Активное участие в поддержке повстанцев принимало православное духо¬
венство, пользовавшееся неизменным авторитетом, в частности, священно¬
служители Тобольской епархии, многие из которых приняли мученическую
кончину после подавления восстания. Не случайно в Тобольском совете был тор¬
жественно установлен Чудотворный образ Пресвятой Богородицы «Абалакская»
(очевидно, список с иконы)21.
Примечательно, что восстание в Сибири приветствовал Дальневосточный
Комитет Сибиряков Областников, активно работавший во Владивостоке, после
ликвидации здесь власти Дальневосточной Республики (см. приложение № 13).
В статье «Нужны новые пути», в газете «Дальневосточная жизнь» известный
деятель «областничества» И.А. Якушев усматривал в сибирском повстанчестве
событие «мирового значения»: «Россия и Сибирь охвачены новой волной анти¬
большевистского движения. Живой организм сопротивляется... Пусть кремлев¬
ские клеветники кричат о предателях социалистах и поддержке их Антантой...
В борьбе с большевизмом нельзя опираться на вооруженную интервенцию...
Но мы верим, что международная солидарность трудящихся классов может
выдвинуть в интересах русской демократии иные, разумеется не вооруженные
формы поддержки русского дела освобождения, что, конечно, не являлось бы
ни в какой мере нарушением принципа невмешательства во внутренние дела
России... Большевизм — мировая проблема. Но разрешение этой проблемы
внутри каждой страны может быть делом только величайших усилий самой
демократии, ее организованной воли к действию и сопротивлению. Разумная
и успешная борьба с советской властью должна вестись во имя восстановле¬
ния демократического строя — упрочения политических и гражданских свобод,
разрешения земельного вопроса в интересах крестьян и создания для рабочих
нормальных условий труда».
В выходившей в Тобольске газете «Голос Народной армии» (издавалась с 27
февраля по 7 апреля 1921 г.) публиковались обращения, которые можно счи¬
тать отражением программных требований части восставших. 10—11 марта были
опубликованы «Воззвание к товарищам красноармейцам» и статья «Основные

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
211
принципы организации новой власти», составленные при участии лидера
тобольских профсоюзов Корякова. В воззвании, подписанном «народными
представителями от 22 волостей», опровергалась любая связь с «остатками кол¬
чаковской банды» (хотя в реальности таковая имела место) и отмечалось: «Мы
хотим восстановить Рабоче-Крестьянскую Советскую власть из честных, любя¬
щих свою опозоренную, оплеванную, многострадальную Родину... Разве мы не
можем выбрать в Советы беспартийных, тех, которые всегда были с народом
воедино и страдали за него? Помните, что вы проливаете кровь не помещиков,
офицеров и генералов, а свою чисто родную — крестьянскую».
Что касается «организации новой власти», то ее основой должен был стать
принцип «истинного народовластия», при котором необходимо проведение
выборов на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, вос-
станавление прежней структуры судебной вертикали, однако большее внимание
следует уделять суду присяжных. Частная собственность на землю и промыш¬
ленные предприятия должна была быть сохранена, но: «Свобода спекуляции,
простор разнузданной эксплуатации человека человеком, ненасытная жажда до
наживы - все эти печальные плоды нашего общественного прошлого должны
быть безвозвратно похоронены». «Мы не можем, не смеем думать, - отмечал
Коряков, — о возврате старых хищнических приемов ведения народного хозяй¬
ства. Нужно определенно и твердо установить, что частные интересы отдельных
лиц и групп должны быть подчинены интересам общества в целом». Помимо
создания новых выборных структур власти, Коряков отстаивал идею широкого
участия профсоюзов в управлении, активизации кооперативных объединений.
Выступая на совещании кооперативных работников Тобольского Севера он
отмечал: «Трудовик-крестьянин является основой благополучия страны, а коо¬
перация — хозяйским разумом и экономической волей середняка-крестьянина».
Новые условия гражданского противостояния, опыт гражданской вой¬
ны диктовал необходимость изменений политических программ. По мнению
Кобякова: «Без ясно осознанных политических и экономических целей и идеа¬
лов трудно вести даже внешнюю войну; гражданская же революционная борьба
без ярких, всем понятных лозунгов просто немыслима»22. И все же ведущим
в области будущего государственного строительства по-прежнему оставался
лозунг созыва всероссийской Конституанты (на основе «четыреххвостки»), что
не исключало появление в среде восставших даже таких оригинальных лозунгов,
как «С нами Бог и Царь Михаил II». Сторонниками «национальной власти»
были, прежде всего, представители военного командования, Повстанческого
штаба.
По сведениям тюменской ЧК, восставшие крестьяне верили в «чудесное спа¬
сение» Великого Князя Михаила Александровича, а также адмирала Колчака.
Подобная модель будущей власти, сочетавшая монархические принципы с
демократическими органами управления, представляла собой эволюцию рас¬
пространенных еще в 1919-20 гг. идей возрождения «народной монархии» под
лозунгом «Царь и Советы без коммунистов».
Примечательна символика повстанческого движения. Использовалось
и традиционное бело-зеленое знамя сибирского областничества, но были также

212
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
и «черные, с надписями белыми буквами «С нами Бог и царь Михаил 2-й» и даже
«трехцветное знамя», сочетавшееся с «требованием привести князя Михаила
Александровича к власти». Распространенным было «изображение двуглавого
орла без атрибутов царской власти». По оценке сибирского историка В. Цыся
это отражало «попытки установления преемственности с политическим режи¬
мом февраля-октября 1917-го... в данном случае символика повстанцев носила
не региональный а общероссийский характер». «Указание на то, что военные
силы тобольских повстанцев являются лишь «северным отрядом» Народной
армии, демонстрирует стремление позиционировать себя как часть большого
антибольшевистского движения».
Единого, общепризнанного центра сопротивления тем не менее органи¬
зовать не удалось, организационной дисциплины, военного опыта не хватало,
и к середине лета 1921 г. очаги повстанческого движения были жестоко подав¬
лены. Сохранившиеся отряды повстанцев стали отходить к китайской границе,
в Монголию. На Алтае, в Южной Сибири еще сохранялись центры сопротивле¬
ния, в частности, действовали отряды т.н. армии Горно-Алтайской области под
командованием есаула А.П. Кайгородова. Его предшественником в деле орга¬
низации «армии» был капитан Д.В. Сатунин, незадолго до падения Омска полу¬
чивший от Колчака «особые полномочия» для создания белых партизанских
отрядов в Горном Алтае.
Политическая программа Кайгородова отличалась большим «демократиз¬
мом», чем программные требования тобольских восставших. В газете «Наш
Вестник», издававшейся штабом армии, была опубликована программа, соглас¬
но которой «все завоевания революции должны остаться неприкосновенными и
закрепленными основными законами»; отказываться следовало лишь от «край¬
ностей и исключительных положений революционного времени». Допускалась
известная степень социализации предприятий (там, где «это представляется воз¬
можным и выгодным для народного хозяйства»), а по отношению к коммуни¬
стам — призывы «пойти по пути примирения»23.
Подавляющее число бывших военнослужащих ВСЮР среди участников
повстанчества на Северном Кавказе — характерная черта движения на Кубани
и Тереке в 1920—21 гг. После Новороссийской эвакуации, капитуляции боль¬
шей части Кубанской армии на Черноморском побережье, в плавнях и предго¬
рьях Лабинского, Майкопского, Баталпашинского отделов, оставалось немало
незначительных по численности, но достаточно активных отрядов из офицеров и
казаков (полковника Крыжановского, сотника Дьяченко, полковника Посевина
и др.). Как правило, они стремились уйти в горы Карачая, Теберды, для воз¬
можного затем «отступления в Грузию», через перевалы и ущелья. Ас Терека
на Кубань переходили отряды казаков и офицеров, не успевших отступить за
границу.
По воспоминаниям генерал-майора М.А. Фостикова, первые кадры буду¬
щих повстанческих подразделений не отличались организованностью и дис¬
циплиной: «Некоторые партии действительно вели борьбу, а многие просто
занимались разбоем, грабя всех, кто попадался им под руку. Но казаки во всех
этих партиях (шайках) были отборные в отношении храбрости и боеспособно¬

Глава 2. Правые партийные структуръі в Белом движении...
213
сти. Это время на Кубани можно сравнить с «атаманщиной». К июню 1920 г. их
численность существенно выросла. Произошло объединение в рядах «Армии
Возрождения России», состоявшей из бывших казачьих полков ВСЮР, с собст¬
венным «штабом», включавшем оперативный, административный и политиче¬
ский отделы. В воззваниях «Армии» говорилось о «борьбе за изгнание болыпеви-
ков-коммунистов, за твердую власть на местах, прекращение насилия, грабежей,
за охрану религии и Учредительное Собрание». В конце июня 1920 г. Фостикову
удалось полностью захватить горный район Теберды, в станицах были выбраны
атаманы и назначены коменданты, действовали станичные суды. При станич¬
ном атамане утверждались должности двух помощников, один из которых был
казаком, а другой — иногородним. В станице Упорной Лабинского отдела про¬
шел объединенный съезд казаков и иногородних. Было восстановлено ношение
погон. В июле удалось установить контакт с действовавшим в Грузии самостий¬
ным «Комитетом спасения Кубани и Черноморской области» (через полковника
Налетова) и со штабом Русской армии (через генерал-майора В,В. Муравьева), с
целью соединения с десантом из Крыма (предполагалось, что высадка возмож¬
на в районе Туапсе). Соединиться с главными силами десанта не удалось, хотя
несколько отрядов повстанцев присоединились к нему.
В начале сентября, после тяжелых боев с превосходящими силами РККА,
большая часть «Армии Возрождения России» отступила к границе с Грузией,
перешла ее и разместилась в районе Адлера, в Абхазии. «Комитет» во главе с И.П.
Тимошенко склонялся к тому, чтобы «армия» Фостикова продолжала повстан¬
ческую деятельность на Кубани, ориентируясь исключительно на «осущест¬
вление автономии Кубани и Черноморья», признавая верховенство «Комитета
спасения» и отказываясь от сотрудничества с «реакционным врангелевским
Крымом». Остаться, чтобы «бороться за идеалы свободной Кубани» призывал
Фостикова также и.о. войскового атамана Иванис. Фостиков же, напротив, стре¬
мился к эвакуации казаков в Таврию и к максимально возможному сближению
с Правительством Юга России, «работая для Кубани и России». С этой целью в
Крым из Сухуми выехала делегация во главе с полковником Г.З. Семенихиным.
21 сентября отступавшими с Кубани повстанцами были заняты Сочи и Хоста,
от которой подразделения «армии», перейдя границу с Грузией, вошли в Гагры.
В этот же день к Фостикову, на американском миноносце прибыл начальник
штаба Русской армии генерал Шатилов, сообщивший об отправке Врангелем
пароходов для эвакуации казаков в Крым. Испытывая крайний недостаток в
людских пополнениях, Русская армия стремилась использовать кадры повстан¬
ческой армии, состоявшей из бывших чинов ВСЮР. Что же касается «Комитета»
Тимошенко, то его попытки руководить повстанчеством на Северном Кавказе,
при поддержке «демократического правительства Грузии», удавались в гораздо
меньшей степени, чем у штаба Русской армии.
Можно по-разному оценивать решение Фостикова, отказавшегося от про¬
должения повстанческой борьбы на Кубани (отказался эвакуироваться в Крым
и продолжал действовать в горах у ст. Преградной только отряд полковника
Васильева, разбитый в конце 1922 г.), но нельзя не признать, что в данном случае
казаки стремилось объединиться с наиболее сильным центром противостояния

214
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
советской власти, каковым в 1920 г. был белый Крым. Фостиков «окончатель¬
но убедился, что «Комитет спасения» состоит из беспомощных авантюристов,
которые завязали какую-то связь с грузинами и никто, по существу, им не дове¬
рял и не помогал». Представители Грузии, в свою очередь, требовали разоруже¬
ния казаков и их перехода на положение беженцев. Несмотря на это, в начале
октября 1920 г. все казаки пожелавшие эвакуироваться в Крым, были отправ¬
лены туда пароходами из Адлера и вошли отдельным подразделением в состав
Русской армии.
Подводя итог своей деятельности на Кубани, Фостиков отмечал, что повстан¬
ческое движение не получало необходимой поддержки от штаба Врангеля, в его
«Армии» «не было офицеров Генерального штаба» и «не было старших офицеров
на высших командных должностях». Движение не отличалось достаточной орга¬
низованностью и сплоченностью, не оправдались расчеты на поддержку горцев,
не удалось осуществить взаимодействие с десантом из Крыма (вместо удара от
Туапсе на Лабинский и Майкопский отделы, десант наступал от Приморска-
Ахтарского на Екатеринодар, т.е. в совершенно ином направлении). Решающим
фактором стало численное превосходство советских войск. Однако отмечалось
и другое: «Атаманы некоторых станиц плохо проводили мобилизацию, трусили
перед красными. Иногородние не шли на помощь, а некоторые казачьи станицы
повернули против восстания и норовили быть солидарными с советской влас¬
тью». С подобными настроениями уже нельзя было рассчитывать на успех24.
Кроме «Армии» Фостикова на Северном Кавказе действовали многочислен¬
ные отряды, группы казаков, оставшихся после отступления ВСЮР в Крым
(в лазаретах, в станицах, горных селениях). Отряд офицера Донской армии Л.Н.
Листова проводил диверсии в районе Таманского полуострова, объединившись
здесь с дезертировавшими из красноармейской бригады казаками под командо¬
ванием бывшего полковника Сухенко, а также с отрядами капитана Миловидова
и полковника Кузнецова. Вместе данные подразделения составили т.н. «Отряд
доно-кубанских зеленых орлов», в августе объединившийся с частями вран¬
гелевского десанта. В 1921—22 г. в станице Николаевской Лабинского отдела
действовала группа братьев Ламановых, в районе станицы Уманской — группа
есаула Рябоконя25. На Тереке также действовали отряды из числа бывших чинов
ВСЮР. В течение лета 1920 г. часть отрядов терских казаков отошла на Кубань,
присоединившись к «Армии» генерала Фостикова.
Осенью 1920 г. в Пятигорском районе действовали остатки 1 и 2 Волгских
полков, объединенных под командованием войсковых старшин Кулакова и
Сапкуна. В сентябре-декабре 1921 г. в Георгиевском и Железноводском районах
проходило восстание казаков во главе с полковником Лавровым. Однако все эти
восстания, хотя и отличавшиеся большей степенью организованности и дисци¬
плины, в отличие от крестьянских повстанческих отрядов, не смогли составить
единого боевого центра и были разгромлены в течение 1922—23 гг. Отдельные
участники сопротивления скрывались в горах, лесах и плавнях даже до начала
1930-х гг.26.
Роль центра организации повстанческого движения на Северном Кавказе
попытался взять на себя вышеупомянутый «Комитет спасения Кубани и Черно-

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
215
морской области», рассчитывавший на успешную организацию движения после
крымской эвакуации в ноябре 1920 г. В Тифлисе продолжали работу члены бывше¬
го Верховного Круга Дона, Кубани и Терека. В конце 1920-начале 1921 гг. Грузия
фактически осталась единственным центром, поддерживавшем антибольше¬
вистские структуры на Юге России. Комитет, возглавляемый И.П. Тимошенко,
стремился вовлечь в свои ряды также делегатов от Терека (их представлял Г.Ф.
Фальчиков) и от горских народов и крестьян Черноморской губернии.
В ноябре 1920 г. на Кубань и Терек (по Военно-Грузинской дороге) были
отправлены «партии разведчиков», снабженных деньгами и оружием. Их целью
была подготовка новых (взамен эвакуировавшихся в Крым «Армии» Фостикова)
ячеек для повстанческой борьбы, однако обе группы безрезультатно вернулись
в Тифлис. Согласно воспоминаниям бывшего члена Верховного Круга Н.А.
Бигаева, в начале 1921 г. Комитет планировал «мобилизовать свои силы..., актив¬
но выступить против большевиков в составе грузинской армии..., чтобы в удоб¬
ный момент свои вооруженные силы перебросить на Северный Кавказ для его
освобождения».
Расширяя представительство, Комитет был переименован в «Комитет
освобождения Кубани и Терека» и включал в свой состав уже две фракции
(кубанскую: И.П.Тимошенко (председатель), А. Адамович, В.И. Налетов, И.В.
Горбушин, Белашев и Роговец, и терскую: Г.Ф. Фальчиков (председатель),
Е.И. Васильев, Г.А. Орлугин, В.Ф. Крючков, Немцов, Базалий, Черкасов). Был
создан и т.н. Горско-Азербайджанский комитет во главе с Г. Бамматовым, вклю¬
чавший: А. Цаликова, Султан Шахим Гирея. С началом военных действий РККА
против Грузии в феврале 1921 г., Комитет объявил о формировании кубанско¬
го, терского и горско-азербайджанского отрядов из добровольцев и беженцев.
Предполагалась их переброска в составе грузинской армии в район Поти, с
последующим выходом на Кубань и ведением партизанской борьбы в советском
тылу («пятый Кубанский поход», в оценке Тимошенко). Правительство Грузии
заявило об официальном признании фракций Комитета (за исключением
Терской) «законными правительствами Кубанской и Горско-Азербайджанской
республик».
19 февраля 1921 г. в тифлисских газетах было опубликовано циркулярное
распоряжение главы грузинского МВД абхазскому комиссариату, особоу¬
полномоченному по Батумской области. В нем подтверждалось, что «Горско-
Азербайджанский Комитет признан истинным выразителем воли народа
Азербайджанской и Горской республик, и ему следует «оказывать содействие...
в деле призыва в свои войска граждан Азербайджана и Горской республик».
Согласно опубликованной тогда же программе Комитета, после «освобождения
Кубани и Терека от советской власти» следовало добиться «создания независи¬
мой Кубанской республики» и «установления федеративной или конфедера¬
тивной связи с соседними государственными образованиями, признающими
Кубанскую республику». Предполагалось при этом «установление федеративной
связи с центральной Россией, организованной на началах истинного народо¬
правства», создание «Кубанской народной армии», лишенной каких-либо при¬
вилегий, а также полное уравнивание в политических правах «казачьего и нека¬

216
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
зачьего населения», создание выборных (на основе «четыреххвостки») органов
самоуправления. Что касается Терека, то здесь программа не только устанав¬
ливала границы «Терского края» (из Кизлярскою, Моздокского, Пятигорского
и Сунженского отделов), но и гарантировала «создание условий для свободно¬
го определения всем населением Терека своего положения между соседними
республиками Северного Кавказа». Торжественно декларируя защиту интересов
всех кавказских народов, программа категорически отвергала «всякое сотруд¬
ничество и связь с идеями, вождями и организациями типа Добрармии, адми¬
рала Колчака и генерала Врангеля». Так же категорично отвергалась необходи¬
мость «всероссийского масштаба борьбы с большевиками» («это дело и задача
Центральной России»), но, в случае перенесения военных действий за пределы
Северного Кавказа, предполагалось «всяческое содействие демократическим
силам внутри России».
При этом признавалось «самое широкое привлечение иностранных финан¬
совых и экономических сил» для восстановления отечественной экономи¬
ки, однако «вооруженное вмешательство иностранных держав» исключалось.
Одновременно с этим Комитет обратился к «казакам красной армии», призывая
их перейти на сторону «грузинской демократии».
Помимо планов создания Кубанской республики тифлисские полити¬
ки (А. Цаликов и Султан Шахим Гирей) разработали план создания Горско-
Азербайджанской федеративной республики и особого отряда (во главе с полков¬
ником С. Урумовым) в составе грузинской армии, призванного стать основой для
будущих вооруженных сил этого «государства». Аналогичный отряд из казаков
(три сотни кубанцев и одна — терцев) формировал Тимошенко. Примечательно,
что представители Осетии (семь делегатов во главе с Бигаевым) не были пригла¬
шены в состав руководящих структур Комитета, хотя и входили в состав Терской
сотни. 17 февраля 1921 г. началась запись в этот отряд, однако не закончив фор¬
мирования (было создано только две сотни кубанцев, а терская «сотня» насчиты¬
вала лишь 17 человек), он был отправлен на фронт — в район Сухуми.
3	марта началось общее отступление грузинских войск, и подразделения
отряда отступили к Поти, эвакуировавшись в конце месяца в Константинополь.
Планы обширной повстанческой борьбы не осуществились. Показательно, что
вскоре после падения «меньшевистской Грузии» большинство руководителей
Комитета (сам Тимошенко, Адамович, Белашев, Немцов, Базалий, Черкасов)
стали активными «сменовеховцами» и вернулись в Советскую Россию27.
Рассматривая подпольную и повстанческую работу, проводимую в послед¬
ний период истории Белого движения в России, нельзя не отметить начало дея¬
тельности созданного Б.В. Савинковым в Польше и Белоруссии «Народного
Союза Защиты Родины и Свободы» (НСЗРиС), ставшего своеобразным пре¬
емником «Союза Защиты Родины и Свободы» 1918 года. После окончания
советско-польской войны и формальной ликвидации 3-й Русской и Народной
Добровольческой армий, в планах Савинкова возобладала идея продолжения
повстанческой борьбы, выразившаяся в попытках создания разветвленной сети
подпольных ячеек, вокруг которых можно было организовать новые антиболь¬
шевистские группы.

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
217
В «краткой схеме» создания структур Союза оптимистично отмечалось,
что «Россия накануне свержения большевистской власти» в результате «вну¬
треннего восстания» или «внутреннего разложения». Для того, чтобы избе¬
жать неизбежного после этого «периода анархии» необходимо создание «орга¬
низации», способной стать прототипом новой, постбольшевистской власти.
Дееспособность создаваемого «Центра» обуславливалась тем, что его «граждан¬
ская часть» опиралась на различные по своим особенностям территориальные
районы. «Карельский плацдарм», например, отличался «отсутствием русских
белых организаций» (за исключением формировавшейся группы Таганцева),
но, в то же время, «абсолютным антибольшевистским настроением». Эстонско-
Латвийский плацдарм, напротив, обладал «сильными белыми организациями»
(остатками белых армий) и «определенными монархическими настроения¬
ми», а также выгодным расположением, близостью к Петрограду и к Москве.
«Белорусско-Украинский плацдарм» считался приоритетным для повстанче¬
ской работы, так как имел благоприятные продовольственные и транспортные
возможности, отличался «очень большой подготовленностью населения на вос¬
стание», а также «монархическими настроениями в широких слоях населения».
В целом проект исходил из очевидного роста «общих монархических настро¬
ений», «желания определенной, независимой власти» и «большого разочаро¬
вания в социализме». Следовало подготовить основу для руководящего центра
среди военного командования Русской армии в Константинополе и в Галлиполи,
привлечь к сотрудничеству «центральные органы правых организаций». Что
касается «Главы Центра», то, несмотря на свое автономное положение, он дол¬
жен был согласовывать все свои распоряжения с Врангелем. Тем самым руково¬
дящий «стержень» Белого дела сохранялся и после 1920 года.
Политическая программа НСЗРиС акцентировалась на якобы возможное
в скором времени «вооруженное восстание русского народа, при полном отрица¬
нии вооруженного вмешательства иностранцев». Форма правления деклариро¬
валась как «Республика», подтвержденная волей избранного по «четыреххвост-
ке» Учредительного Собрания. «Всякие попытки восстановить Царя и старый
порядок» встречали со стороны «Союза» «решительную борьбу». Земельный
вопрос решался вполне в духе реформ Врангеля: «Оставление земли во владе¬
нии обрабатывающих ее», утверждение «принципа частной мелкой собственно¬
сти» и «распределение свободных земель» через посредство «местных выборных
земельных органов». Завершалась краткая программа пунктами — декларациями
об «установлении демократического правового строя на началах народовластия»
и «признания государственной самостоятельности за всеми народами и областя¬
ми... создавшими или создающими собственную государственность».
Аналогичные НСЗРиС структуры должен был иметь создаваемый в 1922 г.
«Украинский повстанческий комитет», руководимый Головным атаманом
Тютюником, под контролем Центральной Рады. Планировалось «повсемест¬
ное восстание на Украине», для чего ее территория разделялась на пять райо¬
нов, связанных друг с другом и «с польской и румынской контрразведками».
Создавались подпольные каналы передачи оружия и боеприпасов и налажи¬
вались «службы разведки против коммунистов». Однако, благодаря действиям

218
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ВЧК повстанческое движение на Украине не смогло развернуться в предполага¬
емых масштабах28.
Разгром повстанческого движения, переход к НЭПу, исчезновение круп¬
ных региональных центров Белого движения в России существенно изменили
понимание стратегии и тактики «борьбы с большевизмом». Надеяться на рост
повстанческого движения можно было теперь в связи с углублением экономиче¬
ского кризиса и продолжением политики «военного коммунизма», основанной
на чрезвычайных, принудительных мерах по отношению к российскому обще¬
ству. Нэповские «уступки» руководства большевиков привели к явному сниже¬
нию оппозиционных настроений среди населения. Н.В. Савич отмечал в своем
дневнике (запись от 12 сентября 1921 г): «Сведения из России благоприятны
большевикам. Повстанческое движение повсюду раздавлено, партизаны идут с
повинной... Ясно, что наступило падение сопротивляемости деревни. Деревня
наконец умерла и будет отныне покорным рабом всякой власти. Период револю¬
ционного угара и молодецкой удали сменяется периодом ползания на коленях
перед каждым, кто палку в руках держит»29.
Старые «линии» контактов между участниками белого подполья и их связи с
повстанческими центрами стали прекращаться («засыпать», как было принято
говорить среди эмигрантов). Но в то же время в Советской России оставалось
немало тех, кто при благоприятных условиях мог бы снова принять участие в
антибольшевистском сопротивлении, участвовать в работе новых подпольных
центров. По оценке известного эмигрантского писателя Ф.А. Степуна, прину¬
жденное служение советской власти приучало бывших представителей «царской
бюрократии» к своеобразному «защитному двуличию»: «под коммунистическим
френчем всегда была заговорщическая жилетка». Особенно ярко это проявилось
во время «похода на Москву» Деникина, когда у многих «чувствовалась... пол¬
ная невозможность разобраться: какое же из своих лиц — «товарищеское» или
«заговорщическое» — они действительно ощущают своим». Но и после разгрома
белых армий, «на почве одновременного оскудения как революционного, так и
контрреволюционного идеализма», происходил «процесс лицемерного «перепу¬
ска» революции в контрреволюцию и обратно»30.
Нельзя не учитывать, что опасения активизации потенциальных «заговор¬
щических жилеток» побуждали репрессивные органы использовать жесткие
меры противодействия в борьбе с т.н. «пятой колонной», в том числе и среди
членов ВКП(б). А активные поиски эмигрантской агентурой лиц из командного
состава РККА, способных оказать сопротивление большевистской власти, пря¬
мо или косвенно служили поводом к политическим репрессиям против армей¬
ских «верхов» в 1937—38 гг.31.
Таким образом, в период 1920—21 гг. антибольшевистское повстанчество ста¬
ло рассматриваться в качестве «потенциальной силы», поддерживающей остатки
белых армий и еще сохранившиеся на окраинах бывшей Империи белые фрон¬
ты. На повстанческие отряды можно было опереться во время боевых действий
для проведения разведки и диверсий (как это имело место на Украине, в Польше
в 1920 г. и позднее в 1921—22 гг. в Забайкалье и в Приморье), однако рассчитывать
на них, как на силу, способную самостоятельно «свергнуть большевизм», не при-

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
219
ходилось. Существенной опорой для Белого дела повстанческие выступления не
стали, хотя и повлияли на формирование следующих направлений «активизма»
эмиграции: идеи осуществления новой «революции сверху» (изменение поли¬
тического строя путем «термидора», т.е. внутреннего перерождения самой пар¬
тии большевиков или посредством «военного заговора» в РККА), «революции
изнутри» (свержение большевистской власти посредством крупного восстания,
объединяющего силы как города, так и деревни) или «революции извне» (смена
строя при опоре на военно-политические силы эмиграции, среди которых осо¬
бое значение получали военные (Русская армия в Турции и в Болгарии) и монар¬
хические структуры). Показательно, что в 1921—22 гг., после очевидных прова¬
лов внешнеполитических расчетов прежних белых правительств, практически
исключался вариант военной интервенции, как главного условия для борьбы
с советской властью.
Тогда как повстанческое движение в провинциях возникало на почве недо¬
вольства крестьянства политикой «военного коммунизма», организация белого
подполья в городской среде могла проводиться только убежденными, активны¬
ми антибольшевиками при достаточном финансировании, получаемом от белых
правительств или штабов белых армий, а после разгрома белых фронтов — из
зарубежья.
В политической направленности повстанческого движения прослеживалась
приверженность к дальнейшей демократизации властных структур: фактически
сочетались две принципиальные идеи — установление власти новоизбранного
Учредительного Собрания и сохранение местных советов, также переизбран¬
ных на новых основаниях, то есть создание представительных структур, изби¬
раемых на основе многопартийности и коалиционности. При всей незавер¬
шенности, неопределенности программных заявлений повстанцев (например,
«Царь и Советы без коммунистов»), тенденция к сохранению демократических
«завоеваний революции», усилению роли местного самоуправления, созданию
новой власти и армии была очевидной. Это не могли не учитывать представите¬
ли Белого дела в России и в Зарубежье и такое положение оказывало далеко не
последнее влияние на эволюцию их политических позиций. 11	Доклад генерала Гаврилова // На чужой стороне, Прага, кн. X, 1925, с. 247—249;
Красная книга ВЧК, т. 2, М., 1989, с. 191-192; ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 188. Лл. 1, 3.
2	ГА РФ. Ф. 341. Оп.1. Д. 55. Лл. 30-33; Ф. 5867. Оп.1. Д. 23. Лл. 61-61 об.
3	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 518. Лл. 11, 17-17 об.; 18, 21-21 об.; 26-27; 31-31 об.
4	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 433. Лл. 1-17.
5	БФРЗ. Ф.7. Документы Всероссийского Национального Центра // К.
Воспоминания матроса линкора «Севастополь». Лл. 10, 25; Вишняк М.В. Черный
год, Париж, 1922, с. 115—116; Известия Временного революционного комитета
матросов, красноармейцев и рабочих г. Кронштадта, № 6, 8 марта 1921 г.
6	Известия Временного революционного комитета матросов, красноармейцев и
рабочих г. Кронштадта, № 4, 6 марта 1921 г.; Савич Н.В. После исхода. Парижский
дневник. 1921-1923 гг. М., 2008, с. 31,45.
7	Кронштадтский мятеж. М.-Л., 1931, с. 166—168.
8	Там же.
9	Последние новости, Париж, № 270, 8 марта 1921 г.; Из архива организаторов

220
Белое дело 6 России. 1919 — 1922 гг.
гражданской войны и интервенции в Советской России // Исторический архив, №
6,1961, с. 113; Росс Н. Врангель и кронштадтцы // Грани, № 143, 1987, с. 194-198.
10	Там же. С. 198—202; Смолин А.В. Кронштадт в 1921 году: новые документы //
Русское прошлое, № 2,1991, с. 349-358.
11	Росс Н. Врангель и кронштадтцы // Грани, № 143,1987, с. 203-205.
12	Ленинградская правда, № 62, 17 марта 1927 г.; Росс Н. Врангель и кронштадт¬
цы // Грани, № 143, 1987, с. 211—218; Савич Н.В. После исхода. Парижский днев¬
ник. 1921-1923 гг. М., 2008, с. 71.
13	Росс Н. Указ. соч. с. 213—214.
14	Из архива организаторов гражданской войны и интервенции в Советской
России // Исторический архив, № 6, 1961, с. 114; ІА РФ. Ф. 4648. Оп.1. Д.7. Лл.
1—4;. Савич Н.В. После исхода. Парижский дневник. 1921—1923 гг. М., 2008, с. 132.
15	Савич Н.В. После исхода. Парижский дневник. 1921—1923 гг. М., 2008, с.
121-122,140,169-170,183, 205. 226, 362, 367.
16	Френкин М. Трагедия крестьянских восстаний в России 1918-1921 гг.
Иерусалим, 1987; Кабытова Н.Н., Кабытов П.С. В огне гражданской войны.
Самарский университет, 1997; Ященко В.Г. Антибольшевистское повстанче¬
ство в Нижнем Поволжье и на Среднем Дону. 1918—1923 гг., М., 2008; Сафонов
ДА. Великая крестьянская война 1920—1921 гг. и Южный Урал. Оренбург, 1999;
Телицын В.В. Бессмысленный и беспощадный? Феномен крестьянского бунтарст¬
ва 1917—1921 годов. М., 2003; Акулыпин П.В., Пылькин ВА. Бунтующий пахарь.
Крестьянское движение в Рязанской и Тамбовской губерниях в 1918 - 1921 гг.
Рязань, 2000; Куренышев АА. Крестьянские военно-политические организации
России. Повстанчество. 1918—1922 гг. М., 2010; Кондрашин В.В. Крестьянское
движение в Поволжье в 1918—1922 гг. Автореферат докт. дисс. Самара, 2001. и др.
17	Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. «Антонов-
щина», Тамбов, 1994, с. 156, 272; Падалкин А. Дополнение к труду Е. Ковалева
«К 40-летию Мамантовского рейда. (1919 - 1959)»//Родимый Край, № 31, Париж,
ноябрь-декабрь 1960, с. 5; Сенников Б.В. Тамбовское восстание 1918—1921 гг.
и раскрестьянивание России 1929-1933 гг. М., 2004, с. 66-67.
18	Фатуева Н.В. Противостояние. Рязань, 1996, с. 152; Муравьев Е. Полтора
месяца в стане антоновцев; Самсонов Т. Волки гибнут в капканах // Особое зада¬
ние. М., 1968, с. 212-243.
19	РГВА. Ф. 235. Оп.1. Д. 29. Лл. 77-78; Оп.5. Д. 133. Л. 18; Бюллетень Тамбовского
губернского комитета РКП (б), № 15, 18 января 1920 г; Крестьянское восстание в
Тамбовской губернии в 1919-1921 гг Указ. Соч. с. 261; Как тамбовские крестьяне
борются за свободу, б.м. 1921, с. 3-16; Серчинский Ю. Как мы покорялись. Цена
Октября. Канада, 1974, с. 27-41; Куренышев А.А. Указ. соч. с. 140-141; 147-148.
20	Вестник Временного Тобольского городского совета, Тобольск, № 1, 25 фев¬
раля 1921 г.
21	Турханский П. Крестьянское восстание в Западной Сибири в 1921 году //
Сибирский архив, т. II, Прага, 1929, с. 67—72; Серебренников И.И. Великий отход.
Харбин, 1936, с. 104-106; Сибирская Вандея. 1919-1920. Т.1. М., 2000, с. 246;
Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска, М., 2004, с. 141—143.
22	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 18, 6 июля 1921 г; № 19, 7 июля 1921
г; Голос Народной Армии, Тобольск, № 8, 10 марта 1921 г; № 9, 11 марта 1921 г;
Петрушин А. Сибирская Вандея // Родина, № 1, 2005, с. 33-34.
23	Серебренников И.И. Указ. соч. с. 119-120; Цысь В. Красное знамя с черным
крестом. Символика Западносибирского крестьянского восстания 1921 года //
Родина, №6, 2011, с. 110-111.
24	Фостиков М.А. Дневник белого генерала. 1918—1920 гг. Рукопись // Из архи¬

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
221
ва П.Н. Стрелянова (Калабухова); Градов Л. Повстанческое движение генерала
Фостикова, Ставровский Л. Пример отважных повстанцев // Казаки-повстанцы,
Казачья библиотека № 7, издание журнала «На казачьем посту», с. 21-23, 41-42.
25	ІА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 374; Земцов М. Слышишь, Кубань? //Казачья библи¬
отека № 5, Издание журнала «На казачьем посту», 1943, с. 14—15; Я. Г. Казачья
доблесть // Казаки-повстанцы... Указ. соч. с. 18—20.
26	Николаев Л. Полковник Лавров // Там же. С. 37-39; Терский Л. Первые
повстанцы; Налеты, нападения, набеги... // Там же. С. 44—46; Хоперский Л.
Смелость и мужество // Там же, с. 46—47.
27	ІА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 249; Оп.2. Д. 456. Лл. 1-7.
28	ГАРФ.Ф. 5881. Оп.1. Д. 172. Лл. 1-9.
29	Савич Н.В. После исхода. Парижский дневник. 1921-1923 гг. М., 2008, с. 164.
30	Цит. по: Киселев А.Ф. Увидеть Россию заново, М., 2010, с. 192-193.
31	Савич Н.В. После исхода. Парижский дневник. 1921-1923 гг. М., 2008,
с. 306-307.
«Рабочий вопрос» и Белое движение
«Рабочий вопрос» в том виде, как он существовал в годы «второй русской
смуты», не мог не отразиться в законодательных разработках белых прави¬
тельств. Претендуя на выражение «общегосударственных интересов» и Особое
Совещание при Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России и
Северо-Западное правительство и, особенно, Российское правительство адми¬
рала А.В. Колчака, считали необходимым отразить проблемы положения рабо¬
чего класса и в своих программных заявлениях, и в отдельных законопроектах.
Однако следует помнить, что проблемы рабочего законодательства считались
белыми политиками менее актуальными, в сравнении, например, с аграрно-кре¬
стьянским курсом, успешная реализация которого позволила бы, как представ¬
лялось тогда, не только накормить фронт и тыл, наладить экспорт зерна и това¬
рообмен с городом, но и обеспечило бы широкую социальную базу для Белого
движения. Законодательная история Белого движения показывает нам гораздо
большее число проектов по земельному вопросу. А отношение к рабочей поли¬
тике было довольно четко высказано Главкомом ВСЮР генерал-лейтенантом
А.И. Деникиным во время его выступления на судоремонтном заводе в Одессе
в сентябре 1919 года: «...Свобода свободой, но сначала надо обеспечить жизнь и
положение рабочих... Рабочие составляют лишь 10% всего населения, между тем
свободы необходимы всему населению. Мы сами желаем восстановить свободы
и чрезвычайно рады бы сделать это возможно скорее, но сейчас обстановка этого
еще не позволяет...»1.
Действительно, в «рабочем вопросе» Белое движение выдвигало гора¬
здо меньшие по объему и содержанию программы, чем в «аграрном вопросе».
Отчасти это объяснялось отсутствием на территории, контролируемой белы¬
ми правительствами промышленно развитых регионов, за исключением Урала
и Донбасса. Положение промышленности в этих районах было тяжелым. Так
в Донбассе на ряде шахт к августу 1919 года среднемесячная добыча угля упа¬

222
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
ла по сравнению с довоенным уровнем на 85%2. В условиях острого товарного
и производственного кризиса, спекуляции, безудержного роста цен и инфляции
оживление промышленности, улучшение материального положения рабочих,
было крайне затруднено.
Практически во всех декларациях белых правительств говорилось, прежде
всего, о необходимости восстановления производства, после чего возможно
будет говорить о разрешении других социальных и политических вопросов. Так
в пунктах «Декларации по рабочему вопросу» генерала Деникина отмечалось:
«повышение всеми силами производительности труда», «установление госу¬
дарственного контроля за производством в интересах народного хозяйства»,
«всемерное содействие восстановлению предприятий и создание новых в целях
прекращения безработицы, а также принятие других мер для достижения той
же цели»3. Решение сугубо производственных вопросов связывалось и с восста¬
новлением нарушенных прав бывших владельцев. Это условие стояло первым
пунктом в «Декларации» Деникина: «восстановление законных прав владельцев
фабрично-заводских предприятий и вместе с тем обеспечение рабочему классу
защиты его профессиональных интересов»4.
Лишь после этого считалось возможным введение 8-часового рабо¬
чего дня, социального страхования, повышение заработной платы и т.д.
Отделом пропаганды Особого Совещания была издана специальная брошюра
(«Производительность труда и задачи Добровольческой армии в рабочем вопро¬
се»). В ней разъяснялась позиция деникинского правительства по отношению
к рабочей политике5. Суть ее сводилась к следующему: «при дружном сотруд¬
ничестве предпринимателей и рабочих (а возможность такого сотрудничества
доказана примерами в Западной Европе и Америке), при взаимном уважении
чужих прав, при повышении производительности труда до степени, вызываю¬
щейся неудовлетворенными за время войны и анархии потребностями, Россия
сумеет легко и безболезненно справиться с финансовыми затруднениями, най¬
дет капиталы, необходимые для восстановления промышленной деятельности,
обеспечит правильное и целесообразное развитие сельского хозяйства и, самое
главное, даст хороший заработок и, следовательно, поднимет благосостояние
тех масс, которые почему-то склонны считать себя обездоленными...»6.
Следуя принципу «непредрешения основных вопросов государственной жиз¬
ни до победы над большевизмом и созыва Национального Собрания» деникин¬
ское правительство считало целесообразным заниматься почти исключительно
разработкой проектов аграрного и рабочего законодательства. Их предстояло
лишь обсудить, а утверждать следовало только после «окончания междоусобной
войны». С этой целью, после опубликования в марте 1919 года «Декларации по
рабочему вопросу», была образована специальная комиссия, под председатель¬
ством (что подчеркивало ее значимость) сопредседателя Особого Совещания,
председателя Всероссийского Национального Центра (ВНЦ), известного деяте¬
ля кадетской партии М.М. Федорова.
Уже к началу июля данная комиссия разработала целый комплекс законо¬
проектов о профессиональных союзах, о рабочих комитетах, об органах охраны
труда, о 8-ми часовом рабочем дне, о примирительных камерах, страховании

Глава 2. Правые тртийные структуры в Белом движении...
223
рабочих и пенсионном законодательстве. Этот пакет законопроектов обсу¬
ждался дважды — первое заседание состоялось в августе, в Ростове на Дону,
второе — в ноябре 1919 года. В обсуждении принимали участие как представи¬
тели предпринимателей (акционерных обществ «Донуголь», «Донского торгово-
промышленного и угольного товарищества», Таганрогского отделения Русско-
Балтийского завода, Правления Южных железных дорог, железоделательных
заводов Новороссийского общества и др.), так и наиболее мощной профсоюз¬
ной организации белого Юга — Профессионального объединения Юга России
(Югпрофа), образованного в результате слияния Крымского Совета професси¬
ональных союзов и Северокавказского исполнительного бюро профессиональ¬
ных союзов7.
Давая оценку рабочим законопроектам, необходимо отметить их компро¬
миссный характер. По существу требовалось найти вариант, который мог бы
устроить всех — рабочих, в лице профсоюзов, предпринимателей и правитель¬
ство. Эта компромиссная позиция проявилась в законопроекте о введении 8-ми
часового рабочего дня. Декларированная еще Временным правительством и
подтвержденная ген. Деникиным продолжительность рабочего дня сохранялась.
Однако большая часть представителей предпринимательского класса считала
невозможным соблюдение 8-ми часовой нормы в условиях «крайне низкой про¬
изводительности труда российского рабочего и технической отсталости россий¬
ских фабрик»8. Выход представлялся в введении сверхурочных работ (до 400
часов в год или до 40 часов в месяц за дополнительную плату по соответствую¬
щей тарификации)9.
Итогом стал следующий паллиатив: «норму сверхурочных работ не указы¬
вать, но если главнокомандующий не согласится с этим, то указать на права
начальников военного и морского управлений определять сверхурочные работы
для заводов, работающих на оборону...». 8-ми часовой рабочий день не распро¬
странялся на сельскохозяйственных и строительных рабочих, железнодорожни¬
ков, торгово-промышленных служащих, рабочих кустарных артелей, лечебных
заведений, прислугу, вспомогательных рабочих. Помимо этого в проекте сокра¬
щалось и количество праздничных дней10.
Законодательство о страховании ограничивалось созданием «особых при¬
сутствий», построенных на принципе пропорционального представительства от
рабочих, промышленников и государственных чиновников — контролеров.
Немало времени комиссия Федорова уделяла проблеме профсоюзов, участию
рабочих в решении производственных вопросов. Особое Совещание не выдели¬
ло в своем составе специального «рабочего» ведомства (в отличие от Омского
правительства адмирала А.В. Колчака, где решение рабочих проблем состави¬
ло компетенцию специально созданного министерства труда). Правительство
Деникина полагало, что профсоюзы должны исключить из своей работы вся¬
кую политическую борьбу, а их деятельность должна сводиться лишь к «беспри¬
страстному решению возникающих споров между рабочими и работодателя¬
ми»11. Позицию белой власти по рабочему вопросу хорошо отражала речь ген.
Деникина, произнесенная им на митинге в Одесских мастерских РОПиТа (сен¬
тябрь 1919 г.): «...Я понимаю, что рабочим нужно одеваться, кушать и кормить

224
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
детей — вот на это должно быть обращено главное внимание профессиональных
союзов. А разрешение волнующих государственных вопросов пускай возьмет на
себя народное представительство — Учредительное собрание»12.
Югпроф, практически все руководство которого составляли члены РСДРП,
с самого начала своей деятельности ориентировался на взаимодействие с белой
властью, но на условиях «признания демократических завоеваний Февраля
1917 года». Не случайно участие Югпрофа в заседаниях комиссии Особого
Совещания с самого начала носило, по существу, характер политической демон¬
страции, а не реального сотрудничества в разрешении рабочего вопроса. На
августовском заседании комиссии рабочие депутаты ограничили свое участие
прочтением заранее подготовленной декларации, в которой недвусмысленно
говорилось, что «лишь при режиме демократической республики... для рабочего
класса и его организации открывается возможность успешной борьбы как за
ближайшие, так и за конечные цели рабочего движения, и создаются условия
действительной охраны интересов трудящихся...»13. Исходя из этого, участие
рабочих в любых правительственных структурах белого юга фактически призна¬
валось бессмысленным. Югпроф явно стремился встать «над схваткой», занять
позицию «постольку-поскольку», во многом типичную для РСДРП за все вре¬
мя «второй русской смуты». В ответ на подобную демонстрацию М. Федоров
лишил делегатов слова, профсоюзные деятели удалились и больше на заседани¬
ях комиссии не присутствовали.
Отношение к проблемам рабочего класса в России со стороны белых зако¬
нодателей, было неоднозначным. Многие из политиков и военных белого юга
априори были убеждены в том, что «рабочий класс развращен революцией», что
«переделывать» в этом что-либо бесполезно. «Одним из самых трудных вопро¬
сов, с которым нам придется считаться при восстановлении частноправового
порядка, является рабочий вопрос.... Трудности эти усугубляются тем обстоя¬
тельством, что значительная часть рабочих развращена двухлетним бездельем
и существованием на казенных пайках. Угодить этой части рабочих не сможет
никакое правительство и потому найти такую политику, которая не вызывала
бы оппозиции в кругах, настроенных революционно-социалистически, совер¬
шенно бесполезно»14. Возможно, что именно в силу подобного предубеждения
рабочая комиссия Особого Совещания оказалась не столько конструктивным
работоспособным органом, сколько очередным «полем битвы» между предста¬
вителями южнорусских профсоюзов и правительственными чиновниками. Но,
несмотря на это, уже в начале 1919 года, до «похода на Москву», рабочий вопрос
активно обсуждался на заседаниях южнорусского Национального Центра.
Так накануне опубликования «Декларации генерала Деникина» 30 января
1919 года, в рамках протокольных заседаний проходило обсуждение возмож¬
ности сохранения такого важного социального завоевания российских рабочих
как 8-ми часовой рабочий день. Одним из аргументов против его сохранения
определялся невозможностью четкого его определения для всех без исключения
отраслей промышленности и рабочих специальностей. Начальник Управления
путей сообщения Э.П. Шуберский отмечал, что «в железнодорожном деле есть
ряд видов работ, которые по самому своему характеру и не могут быть ограждены

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
225
никакими сроками, как, например, сезонные строительные работы, дежурства
стрелочников, машинистов и т.п.»15. Проект «Декларации» в принципе делал
в этом отношении оговорку, что 8-ми часовой рабочий день сохраняется лишь
для «квалифицированных рабочих» и «рабочих промышленных предприятий»
(примечательно, что данная оговорка появилась не без прямого участия предста¬
вителей торгово-промышленных кругов Юга России «полагавших, что без этого
нечего и думать о возрождении промышленности).
Видный деятель кадетской партии, будущий министр колчаковского прави¬
тельства А.А. Червен-Водали также говорил, что «в применении к предприятиям
металлургическим и мануфактурным вопрос о квалифицированности труда не
вызывает споров». Начальник Управления торговли и промышленности Особого
Совещания при ГК ВСЮР В.А. Лебедев также «находил указание на 8-ми часо¬
вой рабочий день необходимым», отмечая при этом, что термин «квалифициро¬
ванные» рабочие представляется неясным, так как в России такой строго очер¬
ченной категории рабочих нет. Лучше было бы сказать, что 8-ми часовой день
сохраняется для промышленных предприятий. Однако Шуберский полагал, что
из «Декларации» следует убрать слова о 8-ми часовом рабочем дне, как «ценном
приобретении рабочего класса», так как это «результат захвата и потому не может
быть назван «приобретением», нельзя его считать и «ценным», так как он привел
к понижению производительности труда». Очевидно, что позиции Шуберского
и Лебедева, как представителей правительства, оказали решающее влияние и в
окончательном тексте «Декларации» заявление о продолжительности рабочего
дня осталось в весьма обобщенном виде. Пункт 4 утверждал «установление 8-ми
часового рабочего дня в фабрично-заводских предприятиях», не конкретизируя
при этом каких-либо условий или категорий работников или предприятий16.
Характерна позиция председателя НЦ М.М. Федорова, высказанная во время
заседания. Он вполне резонно возразил Лебедеву, что «по мнению самих пред¬
принимателей, рабочие каждой отрасли производства прекрасно разбираются в
вопросе о квалифицированности труда, несмотря на то, что это понятие, дейст¬
вительно, не имеет у нас определенных формальных признаков». Подводя итоги
дискуссии Федоров остановился на точке зрения и.о. начальника управления
иностранных дел Особого Совещания бывшего товарища министра иностран¬
ных дел царского правительства А.А. Нератова. Последний в своем выступлении
выделил два определяющих для рабочей политики деникинского правительст¬
ва момента, которые необходимо было бы отметить в проекте: «необходимость
ограждения прав предпринимателей» и «необходимость допустить участие не
только рабочих, но и предпринимателей в разработке рабочего закона»17. В ито¬
говом тексте «Декларации» говорилось о «всемерном содействии восстановле¬
нию предприятий и созданию новых в целях прекращения безработицы, а также
принятие других мер для достижения той же цели (посреднические конторы по
найму)»18.
Общим лейтмотивом белогвардейских законопроектов в отношении 8-ми
часового рабочего дня становилась его прямая зависимость от состояния про¬
изводства, уровня производительности труда. В продекларированном реше¬
нии о его сохранении следовало исключить любую политизацию. Вообще и в

226
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
«Декларации» и в большинстве законодательных актов, принятых на белом Юге
по рабочему вопросу на первое место всегда ставилась проблема экономического
роста, возрождения промышленного потенциала России. Решение этой пробле¬
мы должно было бы обеспечить и все остальные социальные вопросы. Так в при¬
ветствии Национального Центра Омскому правительству Верховного Правителя
России адмирала А.В. Колчака 23 января 1919 года (за два месяца до публикации
«Декларации») отмечалось: «...восстановление производительности труда есть
дело долгого процесса оздоровления России от постигших ее тяжелых бедствий.
Однако и в настоящее время необходимо установить на фабриках и заводах такие
условия, при которых была бы осуществима производительная работа промыш¬
ленности. Но восстановление промышленности невозможно без усилий и напря¬
жения, как со стороны промышленников, так и со стороны рабочих...»19.
«...Высокая заработная плата и короткий рабочий день могут удержать¬
ся только тогда, когда сильно увеличится и производительность труда рабоче¬
го..., рабочие ничего не достигнут, если их домогательства будут препятствовать
хозяйственной жизни страны» — отмечалось в брошюре, изданной для харьков¬
ских рабочих летом 1919 года20.
«Декларация по рабочему вопросу» по существу стала лишь началом для
разработки последующих законопроектов. «...Временная власть открывает под¬
готовительные работы по законодательному урегулированию рабочего вопро¬
са во всех его отношениях, с привлечением к участию в этих работах предста¬
вителей, как предпринимателей, так и рабочих...» — такая цель объявлялась
в «Основных положениях Национального Центра» (программном документе
этого политического блока). С этой целью, как уже отмечалось во второй кни¬
ге монографии, при Особом Совещании была создана специальная комиссия,
деятельностью которой руководил сам М.М. Федоров. Ее работа должна была
продемонстрировать возможность единства интересов правительственной влас¬
ти, предпринимателей и рабочих. Представительство последних обеспечивалось
приглашенными делегатами от крупнейшего профсоюзного объединения Юга
России — Югпрофа21. Правда, социал-демократы из Югпрофа не стали искать
путей соглашения и покинули заседание комиссии22.
Поведение лидеров «Югпрофа» во многом объясняется общим отношением
руководства РСДРП к Белому движению вообще и к Особому Совещанию при
ГК ВСЮР, в частности. Поскольку в составе правительства не было ни одного
представителя левых партий («Союз Возрождения России» — наиболее близкий
к РСДРП блок левоцентристской ориентации имел в 1919 году очень незна¬
чительное влияние на принятие политических решений на белом Юге), то, по
мнению многих меньшевиков, белая власть выражала только интересы «правой
реакции», «реакционного генералитета».
Представители «Югпрофа» ориентировались на резолюцию, принятую
в Харькове, в начале августа, накануне первого заседания комиссии Особого
Совещания. Резолюция, ставшая результатом особого «Совещания професси¬
ональных союзов юга России» однозначно утверждала, что «...на всей террито¬
рии, занятой добровольческой армией, попираются элементарные основы гра¬
жданских свобод» и поэтому «...задачей рабочего класса остается по-прежнему

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
227
борьба за полную свободу профсоюзов, стачек, собраний, рабочей печати...».
«Имея в виду, что рабочий класс сумеет добиться защиты своих интересов, лишь
сплотившись вокруг своих рабочих организаций, поручает избранному центру —
Югпрофу — вести борьбу за эти требования от имени всего организованного
рабочего класса юга России»23.
Проявлением подобного рода «борьбы от имени всего организованного рабо¬
чего класса юга России» и стал бойкот работы правительственной комиссии.
Несмотря на широкий резонанс данной акции, решение представителей про¬
фсоюзов следует, очевидно, считать политически ошибочным, ведь разработка
рабочего законодательства, тем самым, полностью передавалась правительст¬
венным чиновникам и предпринимателям и зависела теперь исключительно от
их отношения к разбираемым проблемам. «Голос рабочих организаций» не был
услышан.
В то же время деятельность очень многих профсоюзных организаций на
белом Юге проходила в русле общей поддержки деникинского политического
курса. Относительно перспектив профсоюзного движения, достаточно показа¬
тельными могут считаться мнения, высказываемые на страницах киевской рабо¬
чей печати. Так в газете «Путь рабочего» осенью 1919 года нередко публиковались
статьи б. члена группы «Единство», и, некоторое время даже члена РСДРП(б),
одного из активных деятелей киевского профдвижения И.А. Киселева (расстре¬
лян в ЧК, после отступления белых из Киева). В одной из них, озаглавленной
«Задачи профессионального движения» указывалось на «громадную ответст¬
венность, которую в данный момент берут на себя лица, становящиеся во гла¬
ве профессионального движения», говорилось о необходимости приоритетного
разрешения двух задач: «решить вопрос о безработных» и «вопрос культурно¬
просветительской деятельности», «усиленная работа по просвещению масс», для
чего «перед профессиональными организациями появится вопрос о реальной
связи с интеллигенцией...»24.
Образовавшиеся в Киеве в сентябре 1919 года профсоюзы трамвайщиков,
металлистов и работников водного транспорта в числе наиболее важных своих
целей ставили «подачу декларации прав рабочих в Особое Совещание», осужда¬
ли тактику Югпрофа и предлагали заменить его новым профсоюзным объедине¬
нием, заинтересованным в сотрудничестве с белой властью25.
Деятельность южнорусских профсоюзов во время гражданской войны — про¬
блема, практически неисследованная и она должна стать предметом отдельного
исследования.
Несмотря на конфликты с социалистическими профсоюзами, работа над
законопроектами по рабочему вопросу продолжалась, и к осени 1919 года можно
было подвести уже первые итоги. Одним из наиболее интересных и показатель¬
ных законопроектов был проект о примирительных камерах. Он содержится в
фонде Уполномоченного Российского Красного Креста (РОКК) при Верховном
Правителе России адмирале А.В. Колчаке (фонд 6088).
Сама по себе идея создания структур регулирующих отношения работни¬
ка и работодателя не была новой, примирительные камеры существовали и в
России и в других странах. Новым можно было бы считать их введение на всей

228
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
территории России, соответственно не на уровне отдельных фабрик и заводов,
а на уровне административно-территориальном. Предполагалось создание при¬
мирительных камер в каждом уездном, губернском и областном городах. Общее
руководство должен был осуществлять Высший Совет по делам примиритель¬
ных камер при министерстве торговли и промышленности. Он же являлся и
высшей кассационной инстанцией по отношению к губернским примиритель¬
ным камерам.
Соподчиненность административно-территориальных уровней была доста¬
точно жесткой и предусматривала четкую иерархию от уездных к губернским
примирительным камерам и далее к Высшему Совету.
Круг рассматриваемых вопросов был достаточно широк и различался на
уездном и губернском уровнях соответственно. Направление деятельности при¬
мирительных камер заключалась в налаживании взаимодействия между рабочи¬
ми коллективами и предпринимателями. Так, ведению уездной примиритель¬
ной камеры подлежали дела связанные с «установлением новых условий труда...
выработки нормальных тарифных договоров... утверждение отдельных тариф¬
ных договоров по предприятиям... рассмотрение конфликтов, возникающих на
почве споров, вытекающих из условий найма и правил внутреннего фабрично-
заводского распорядка, когда споры касаются не отдельных лиц, а целой груп¬
пы рабочих того или иного фабрично-заводского предприятия данного уезда...,
собирание и разработка сведений о фабрично-заводских предприятиях для осве¬
домления рабочих организаций уезда...»26.
К ведению губернской примирительной камеры относилось: «...разрешение
конфликтов, возникающих на почве споров, вытекающих из условий найма и
правил внутреннего фабрично-заводского распорядка, когда споры касаются
целой отрасли промышленности данной губернии... собирание и разработка
сведений о фабрично-заводских предприятиях для осведомления рабочих орга¬
низаций губернии», а также руководство уездными камерами27.
Для достижения «паритета» между рабочими и предпринимателями предпо¬
лагалось осуществление принципа «равного представительства». Состав участ¬
ников уездной и губернской камер был выборным (на 2 года), по линии мини¬
стерства торговли и промышленности назначались лишь председатели. Члены
камеры делились на три категории: представители от рабочих различных пред¬
приятий данного уезда или губернии, представители от владельцев фабрично-
заводских предприятий и от технического персонала. Однако провозглашен¬
ный «паритет» являлся относительным, поскольку при общем числе заседателей
уездной камеры в 13 человек (один — председатель), 5 представляли предприни¬
мателей, 2 — технический персонал и 5 собственно выборных от рабочих (прав¬
да, в проекте содержалась статья, что заседания считаются действительными
только при равном количестве представителей от рабочих и от владельцев пред¬
приятий). В губернских камерах, при общем числе членов в 36 человек, включая
председателя, 15 — представляли фабрично-заводские предприятия, 5 — техни¬
ческий персонал и 15 — рабочих28.
Для достижения объективного результата члены уездных и губернских при¬
мирительных камер, непосредственно заинтересованные в исходе разбираемого

Глава 2. Правые партийньіе структуры в Белом движении...
229
дела, не могли участвовать в слушаниях, и их представляли заместители от той
или иной категории членов. А в случае, если в ходе слушаний интересы спо¬
рящих сторон резко расходились (между предпринимателями и рабочими), то
председатель не имел права определять исход дела и отправлял его на рассмо¬
трение в Высший Совет, предоставляя, тем самым, право разрешать конфликты
самой государственной власти.
Выборы рабочих представителей, разработанные в отдельном приложе¬
нии к данному законопроекту, производились по схеме, во многом сходной
с избранием депутатов военно-промышленных комитетов, а также депутатов
Государственной Думы по куриям. Это были двухступенчатые выборы, в соот¬
ветствии с которыми первоначально избирались выборщики от предприятий
(пропорционально численности работающих), а затем из своей среды они изби¬
рали членов камеры и их заместителей. Участие в выборах примирительной
камеры должно было бы стать для рабочих проявлением их «гражданской актив¬
ности», свидетельством заинтересованности в защите своих прав.
Содержание примирительных камер полностью брало на себя министерство
торговли и промышленности, что также свидетельствовало о возросшей заинте¬
ресованности власти в сотрудничестве с рабочим движением.
Предполагалось, что заседания будут проходить открыто, с последующей
публикацией результатов работы в губернской и уездной периодической печати29.
Создание примирительных камер во всероссийском масштабе и их актив¬
ная поддержка со стороны власти была определяющим, во многом, фактором
внутриполитического курса Белого движения. Разработчики этого, равно как
и других рабочих законопроектов исходили из того, что истоки гражданской
войны в России заключаются в различных социальных конфликтах, среди кото¬
рых противостояние рабочих и предпринимателей, «труда и капитала» занимало
одно из основных мест. В противоположность большевистским идеологическим
установкам на обязательное установление государства в форме «диктатуры про¬
летариата», белая власть в своих законодательных инициативах следовала идее
компромисса, социального сотрудничества. Выборные камеры могли бы стать, в
какой-то степени, своеобразным вариантом местного рабочего самоуправления.
В этом же фонде ГА РФа, в приложении к законопроекту о примирительных
камерах имеется довольно интересный документ: «Дополнение к проекту об
организации примирительных камер», своего рода особое мнение. К сожале¬
нию, его авторство не представляется возможным установить и можно лишь
предположить, что его автором также был кто-то из деятелей Всероссийского
Национального Центра. В «дополнении» давалась критика законопроекта с точ¬
ки зрения слишком широкой компетенции примирительных камер: «...компе¬
тенция примирительных камер... чрезвычайно широка, и обнимает по существу
различные задачи. Прежде всего из нее необходимо выделить разрешение кон¬
фликтов (которые)... должны ведаться административными судами... не может
быть также вверено примирительным камерам установление новых условий тру¬
да, выработка коллективных договоров. Последние должны вырабатываться, с
одной стороны, союзами предпринимателей, а с другой — профессиональными
союзами рабочих занятых в данной отрасли производства...»30. При отсутствии

230
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
профсоюзов они могли быть заменены представителями фабрично-заводских
комитетов, что принципиально отрицалось законопроектом о примирительных
камерах.
Автор «дополнения» был уверен, что отраслевой принцип организации гора¬
здо более рациональный чем территориально-производственный и предлагал
в состав камер включать «представителей предпринимателей, рабочих занятых
именно в данной отрасли производства», поскольку «в конфликте, происшед¬
шем на прядильной фабрике, должны участвовать представители текстильных
рабочих организаций и соответственных союзов предпринимателей...». К тому
же «ввиду крайне неравномерного распределения фабричной и заводской про¬
мышленности по различным частям России невозможно приурочивать прими¬
рительные камеры к уездам, а к особым районам»31. Представительство в каме¬
рах должно было быть равным для рабочих и для предпринимателей (равное
количество членов), а председатель - выборным, а не назначаемым министер¬
ством. Гласность процессов, «обращение к местной прессе», могли бы привести
к «давлению на заинтересованную сторону».
Отдельным пунктом «дополнения» оговаривалось, что «за рабочими должна
быть сохранена свобода стачек, но начатие стачки без обращения в примири¬
тельную камеру со стороны рабочих освобождает предпринимателя от обязан¬
ности уплачивать им за тот срок, который установлен при увольнении рабочих».
Кроме того «указанная свобода стачек не простирается на рабочих железнодо¬
рожных, а также занятых в предприятиях государственных и муниципальных».
Для защиты их профессиональных интересов предполагалось издать отдельное
законоположение32.
Большинство профсоюзов занимало по отношению к Белому движению пас¬
сивно-нейтральную позицию, в то же время часть рабочих организаций актив¬
но поддерживала белых, даже участвуя в создании военных подразделений из
рабочих на Юге России (дружины инженера Кирсты в Киеве и Одессе). Вообще
«кирстовщина», как ее называли противники белых, явление само по себе во
многом показательное, поскольку в данном случае инициатива в поддержке
белой власти исходила «снизу».
Инженер Кирста, участник Первой мировой войны, георгиевский кавалер
сумел использовать негативное отношение киевских рабочих к бездеятельному
меньшевистскому Киевскому бюро профессиональных союзов. Им была пред¬
принята попытка создания системы альтернативных профсоюзов, ядро кото¬
рой составили союзы работников водного транспорта и трамвайных служащих.
В октябре 1919 года Кирста сформировал т.н. «рабоче-офицерскую роту», чины
которой неоднократно отмечались в приказах по Войскам Киевской Области,
как «доблестные защитники», «преданные Белому делу». Рота отступила в
декабре 1919 года в Новоросию, где, пополнив свои ряды добровольцами-рабо-
чими, продолжала участие в боях, в составе ВСЮР. Кирста издавал собственную
газету («Путь рабочего»), организовал несколько кооперативов и касс взаимо¬
помощи33.
Опыт сотрудничества белой власти и рабочих организаций не ограничивался
Киевом. Рабочие коллективы Одессы, Ростова на Дону, Царицына, Севастополя

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
231
по собственному почину выполняли сверхурочные заказы на оборону, даже сна¬
ряжали за свой счет броневики и бронепоезда (Курск, Новороссийск)34.
Тем не менее нельзя не отметить, что профсоюзные организации являлись
организаторами многочисленных забастовок, под экономическими и полити¬
ческими требованиями. Особую активность в этом проявляли профсоюзные
организации Харькова (серия забастовок на заводе Гельферих-Саде), Николаева
(судоремонтные мастерские), Таганрога и Екатеринослава. Профсоюзы нередко
становились прикрытием для болыпевицкого подполья, поддерживали неле¬
гальные контакты с Москвой35.
В белом Крыму в 1920 году оппозиция профсоюзов была жестоко подавлена
еще в феврале, когда по инициативе генерала Слащова было произведено рас¬
следование деятельности Крымпрофа. Белой контрразведкой было установлено,
что многие его активисты не только непосредственно участвовали в подготовке
политической забастовки на севастопольских и симферопольских заводах, но и
намеревались поднять вооруженное восстание. 14 человек (членов подпольно¬
го Крымревкома и Крымпрофа) было казнено, а печатный орган профсоюзов
«Прибой» закрыт36.
Правительство Юга России, в отличие от Особого Совещания уже не пред¬
принимало попыток разработать сколько-нибудь полную систему рабоче¬
го законодательства. В апреле новым Главкомом ВСЮР ген. Врангелем был
издан специальный приказ. Рабочим гарантировались повышение сдельной и
тарифной заработной платы, снабжение одеждой, обувью и продовольствием
из армейских запасов, открытие потребительских лавок, где продукты и ману¬
фактуру можно было бы приобрести по льготным ценам (до 10% от месячной
заработной платы)37.
На этом рабочую политику врангелевского правительства можно было бы
считать законченной. Основное внимание белая власть стала уделять реализации
аграрно-крестьянской реформы. И лишь незадолго до эвакуации белого Крыма,
12 (25) октября Врангель в приказе, подводившем итоги проведенной правитель¬
ством за полгода работы, отметил: «...Положение рабочих требует серьезнейшего
внимания и участия...»38. Этим единственным предложением завершилась рабо¬
чая политика белогвардейских правительств юга России. Однако документаль¬
ные материалы показывают сочувственное отношение рабочих Севастополя к
белым, в частности во время эвакуации Крыма в ноябре 1920 года. Созданные по
инициативе профсоюзов рабочие комитеты в тесном контакте с городским само¬
управлением помогали посадке военных и гражданских лиц на корабли, органи¬
зовали дежурство по охране города от мародеров и, как оказалось впоследствии,
стали первыми жертвами «красного террора» победителей39.
Следует признать, что трудовое законодательство Белого дела, в целом,
сохраняло принципиальные положения «демократических завоеваний» 1917 —
го и предшествующих лет. Но при этом категорически отрицалась возможность
вмешательства профсоюзов в политику, и, тем более, их противодействие суще¬
ствовавшей власти, пусть даже в форме митингов или забастовок (не говоря уже
о попытках вооруженных выступлений). В условиях гражданской войны подоб¬
ная позиция считалась безальтернативной.

232
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Особое Совещание за все время своей работы (до декабря 1919 г.) так и не
смогло выработать единого законопроекта, который бы определял перспективы
развития рабочей политики. Гораздо большее внимание уделялось принятию
законопроекта по аграрному вопросу, который, следует отметить, также не был
окончательно утвержден (хотя к концу 1919 года в деникинском правительстве
имелось уже несколько вариантов довольно подробных проектов по аграрно¬
крестьянской политике). В условиях гражданской войны более востребованны¬
ми становились законы, так называемой «текущей политики», регулирующие,
по преимуществу, одномоментные отношения между рабочими, предпринима¬
телями и государством. Тем не менее, можно с уверенность предположить, что в
случае более продолжительного времени Белое движение смогло бы разработать
достаточно стройную систему законодательных актов, отражающих все сторо¬
ны «рабочего вопроса». При этом рабочее законодательство, как было показа¬
но выше на анализе проекта о примирительных камерах, носило бы отнюдь не
«реставрационно-реакционный» характер, а стало бы довольно гибким и опре¬
деленно выгодным для российского рабочего класса.
I	Екатеринославский вестник. № 112, 28 сентября 1919 г.
2ІАРФ. Ф. 199, Оп.2., Л. 2, 13—15; Сирин С.Н. Юго-Восток России. Кпроблеме
его экономического возрождения. Берлин, 1922, с. 72—73.
3 Народная мысль. № 1., 24 ноября 1919 г. с. 2.
4Тамже.; ГАРФ. Ф. 439, Оп.1., Д. 51, Лл. 24—24об.
5	Никифоров Д. Производительность труда и задачи Добровольческой Армии в
рабочем вопросе. Харьков, 1919.
6	Там же. С. 18; ГАРФ. Ф. 440, Оп.1., Д. 34а, Лл. 2-3.
7	Бюллетень Югарофа, 1 октября 1919 г., № 2.
8	ГАРФ. Ф. 439, Оп.1., Д. 47, Лл. 72-74.
9	Там же. Лл. 75-76.
10	ГАРФ. Ф. 439, Оп.1., Из материалов к журналу Особого Совещания № 114.
II	Путь рабочего, Киев, 9 сентября 1919 г., № 58.; Никифоров Д. Указ. Соч. с.
16-18.
12	Генерал Деникин в Одессе. Одесса, 1919, с. 3.
13	Деникин А.И. Очерки русской смуты. Берлин,т. 1У, 1925, с. 220-221.
14	Всероссийский Национальный Центр. М., 2001, с. 400-401.
15	Всероссийский Национальный Центр, Указ. соч. с. 67; ГА РФ. Ф. 539, On. 1,
Д. 6, Лл. 38-39 об.
16	ГА РФ. Ф. 5827, On. 1, Д. 106, Лл. 2-3.
17	Всероссийский Национальный Центр, Указ. соч. с. 68, ГА РФ. Ф. 539, Оп.1, Д.
6, Лл.38-39 об.
18	ГАРФ. Ф. 5827, Оп.1, Д. 107, Лл. 2-3.
19	Всероссийский Национальный Центр, Ук. соч. с. 479; ІА РФ. Ф. 5913, Оп.1,
Д. 309, Лл. 1-4.
20	Никифоров И. Производительность труда и задачи Добровольческой армии в
рабочем вопросе, Харьков, 1919 г. с.10,12.
21	Бюллетень Югпрофа, 1 октября 1919 г. № 2.

Глава 2. Правые партгшньсе структуры в Белом движении...
233
22	Деникин А.И. Очерки русской смуты. Берлин, т. 4, 1925, с. 220—221.
23	Кучин-Оранский Г. Добровольческая зубатовщина, 1924, с. 61—62.
24	Путь рабочего, № 23, 25 сентября 1919 г.
25	Путь рабочего, № 17, 17 сентября 1919 г.
26	Всероссийский Национальный Центр. Указ. соч. с. 430—433.
27	Там же. с. 433.
28	Всероссийский Национальный Центр, Указ. соч. с. 430, 433; ГА РФ. Ф. 6088,
Оп.1, Д. 11, Лл. 86-91.
29	Всероссийский Национальный Центр. Указ. соч. 430—439.
30	ГА РФ. Ф. 6088, Оп.1, Д. И, Лл. 96-97.
31	Там же, Лл. 96-97.
32	ГА РФ. Ф. 6088, Оп.1, Л. 97.
33	Кучин — Оранский Г. Добровольческая зубатовщина. 1924.; Путь рабочего.
Киев, И сентября 1919 г., № 13; 13 сентября 1919 г., № 15; 1 ноября 1919 г., и друг.
34	Россия, Курск. 17 сентября 1919 г.; Голос Юга. Полтава, 8 августа 1919 г.;
Южный рабочий. 13 сентября 1919 г.
35	Летопись революции. Издание Истпартапри ЦККПУ, 1925, № 1., с. 13.; 1926,
№ 6., с. 95-96; 1929, № 5-6, с. 276.
36	Борьба за Советскую власть в Крыму. Т.1., Крымиздат, 1957, с. 22.; ГАРФ. Ф.
440, Оп.7.,Д. 39, Л. 12.
37	Врангель П.Н. Записки. Ч. 2 // Белое дело. Летопись белой борьбы. Берлин,
Кн. 6., 1928. с. 54.
38	Там же. С. 220.
39	Последние дни Крыма. Впечатления, факты и документы. Константинополь,
1920. с. 11-15.
Финансовые проекты Белой России
Финансовая политика российского Белого движения — одна из малоизучен¬
ных страниц его истории. Специалистов, как правило, интересуют особенности
налогообложения, системы таможенных тарифов и акцизов, масштабы инфля¬
ции и ценовые колебания в различных регионах, контролируемых белыми пра¬
вительствами. Бонистов-профессионалов и художников интересуют варианты
дензнаков, облигаций и прочих денежных сертификатов, разнообразие которых
в годы гражданской войны превосходило, пожалуй, любой другой период в рос¬
сийской истории.
В отечественной историографии преобладает «военный подход» к Белому
движению, что, безусловно, правомерно. Но без анализа экономических про¬
блем белого тыла невозможно понять причины неудач белого фронта. Вовремя
полученный кредит на закупку вооружения и снаряжения, своевременно выпла¬
ченное жалование солдатам и офицерам, низкие цены на хлеб и мануфактуру —
все эти факторы существенно влияли на исход боевых операций гражданской
войны. Не менее важной представлялась и долгосрочная финансовая политика.

234
Белое дело 6 России. 1919 —1922 гг.
Несмотря на войну и развал экономики, Белое дело обращалось и к перспектив¬
ным финансовым проектам. Каким же предполагалось развитие финансового
сектора в будущей, «освобожденной от большевизма», России.
Долгожданное окончание войны в Европе принесло не только мир. Нужно
было обсудить пути дальнейшего развития экономики и финансов. Уходили в
прошлое стабильные фунты, франки, марки. Им на смену шел американский
доллар. Но тяжелее всего оказалось положение российского рубля. В Советской
России финансовые проекты не внушали оптимизм: рубль предполагалось вооб¬
ще отменить в качестве платежного средства. Белые правительства занимались
вопросами эмиссии, новыми налогами и акцизами. Проблемы долгосрочной
финансовой стратегии почти не обсуждались. В этой связи, важное значение
получала деятельность Финансово-экономической комиссии при Русском
Политическом Совещании в Париже в 1918 — 1919 гг.
Русское Политическое Совещание (РПС) работало с ноября 1918 г. по август
1919 г. (его политико-правовая деятельность рассматривалась во второй книге
данной монографии). Во время Версальской мирной конференции, обсуждав¬
шей проблемы устройства послевоенной Европы, РПС призвано было «предо¬
твратить всевозможные недоразумения», «представлять и защищать интересы
России перед собравшимися в Париже союзниками»1.
Совещание обсуждало вопросы государственного долга России, режима
Черноморских проливов, государственного статуса Польши и других государств,
образовавшихся после распада Российской Империи, предоставления военной
и финансовой помощи белым армиям. Но, пожалуй, наиболее активно работала
Финансово-экономическая комиссия при РПС, включавшая в свой состав цвет
российской бизнес-элиты, известных экономистов, ученых. Достаточно ска¬
зать, что в нее входили: российский премьер министр и министр финансов граф
Владимир Николаевич Коковцов, министр финансов Петр Леонидович Барк,
министр торговли и промышленности Временного правительства Александр
Иванович Коновалов, посол России в США Борис Александрович Бахметев,
председатель правления Русско-Азиатского банка Алексей Иванович Путилов,
председатель правления Петроградского международного банка Александр
Иванович Вышнеградский, председатель правления Московского акционер¬
ного коммерческого банка и председатель Всероссийского Союза торговли и
промышленности Павел Павлович Рябушинский, председатель Всероссийского
общества льнопромышленников и председатель Московского биржевого коми¬
тета, внук известного мецената Сергей Николаевич Третьяков, замечательный
русский мыслитель и политик Петр Бернгардович Струве, председатель прав¬
ления Азовско-Донского коммерческого банка Борис Абрамович Каминка.
Возглавлял работу комиссии старейший экономист, издатель ежегодни¬
ка «Le Marche financier», агент Министерства финансов во Франции — Артур
Германович Рафалович2.
Первоочередной целью комиссия определила «разработку финансово-эко¬
номических вопросов, возникающих в связи с окончанием войны, и установле¬
ние основных принципов, к осуществлению которых необходимо стремиться,
имея в виду воссоздание единства России, ее кредита и экономического могу¬

Глава 2. Правые тртийные структуры в Белом движении...
235
щества»3. И хотя сделанные на заседаниях доклады носили «рекомендательный
характер» для будущей общероссийской власти, анализ их содержания позволя¬
ет представить себе всю сложность обсуждаемых проблем, глубокий, высоко¬
профессиональный подход к их решению. В докладах и «мемориях» формулиро¬
валась финансовая система постсоветской России, причем как внутри страны,
так и применительно к зарубежным партнерам.
Одними из самых ярких, эмоциональных выступлений на парижском фору¬
ме стали доклады А. И. Путилова, сделанные им на совещаниях 21 декабря 1918 г.
и 22 января 1919 г. о перспективах денежного обращения в России. Обличая
«болыпевицких финансистов», он подчеркивал бессмысленный характер бес¬
конечного «печатания денег» и считал положение российского рубля ката¬
строфическим. Объем бумажных денег, выпущенных в обращение с 1914 года
и многократно увеличенный как советским правительством, так и различными
«краевыми» антибольшевистскими правительствами (по данным Путилова — от
70 до 100 миллиардов «бумажных» рублей) полностью подорвал доверие к оте¬
чественной валюте. В обороте находилось бесчисленное количество фальшивых
денег. «...Большевики продолжают печатать билеты всех образцов... печатают их
старыми клише, со старыми годами, повторной нумерацией и с подписью быв¬
шего управляющего Государственным Банком (И.П. Шипова)...»4.
Можно ли было подорвать советские деньги и укрепить «белогвардейские
рубли» используя часть российского золотого запаса, оказавшегося в распоря¬
жении Российского Совета Министров в Омске? Эта точка зрения имела сто¬
ронников и в «общественных» и в «торгово-промышленных сферах», ее под¬
держивали многие белые министры5. При этом в расчет принимались не только
находившиеся в подвалах Омского казначейства 43 тысячи пудов золота и 30
тысяч пудов серебра на 800 миллионов, но и 320 миллионов золотых рублей,
переданных Советской Россией Германии по условиям Брестского мира и депо¬
нированных после капитуляции Берлина в Banque de France. Путилов же отно¬
сительно перспектив золотовалютного обращения высказывался скептически:
«...Золотой фонд, который может поступить в распоряжение будущего Русского
Правительства является весьма малой величиной по сравнению с тем количест¬
вом кредитных билетов, которые имеются ныне в обращении...». Да и вообще,
в послевоенной Европе ни одна из валют не могла похвастаться стабильным
золотым обеспечением. Вряд ли следовало надеяться и на «сырьевое обеспече¬
ние» рубля. Промышленность находилась в упадке, а крестьяне не собирались
продавать хлеб за обесцененные рубли.
План «финансового возрождения России» сводился Путиловым к двум эта¬
пам. Первый сводился к укреплению рубля посредством его «привязки» к ино¬
странной валюте»: «...чтобы заставить рабочих возобновить работу, а крестьян
выпустить хлеб из рук — единственное средство — или вернуть рублю его поку¬
пательную способность (чего сделать нельзя пока Экспедиция Заготовления
Государственных Бумаг в руках большевиков), или завести новую монету с пари¬
тетом на какую-нибудь одну иностранную валюту и, организовав одновременно
с ее введением ввоз в освобожденные районы товаров и вывоз продуктов из
них...»6.

236
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Обеспеченные валютой рубли и импортные товары стабилизировали бы тор¬
говлю и финансы, разрешили проблему «товарного голода» и, самое главное,
привлекли на сторону белых армий крестьян и горожан, обеспечивая победу не
только на военном, но и на финансовом фронте. Путилов ссылался, в частно¬
сти, на пример Северного фронта, где британское экспедиционное командова¬
ние ввело в обращение рубли, обеспеченные фунтами (1 фунт стерлингов - 40
рублей)7.
После «победы над большевизмом», на втором этапе «лечения русского
денежного обращения» предполагалось «радикальное хирургическое средст¬
во — девальвация». Путилов признавал необходимость «понижения рубля», при
том условии, что новые деньги будут по-настоящему полноценными. При этом
считалось возможным постепенное восстановление золотовалютного рублево¬
го стандарта, которое произойдет также с помощью иностранных государств,
поскольку «если Союзниками будет сохранено золотое основание денежного
обращения, то на этой базе Россия едва ли будет в силах одна без их помощи
привести в порядок свою денежную систему, ибо тот золотой запас, который
останется в ее распоряжении, будет несомненно недостаточен для обеспече¬
ния количества денежных знаков, необходимых для правильной экономической
жизни страны...»8.
Таким образом, иностранная помощь путем прямого участия, как в восста¬
новлении платежеспособности российского рубля, так и золотовалютного обра¬
щения, признавалась Путиловым необходимой для отечественных финансов.
«Российскому Круппу» принципиально возражал Б.А. Каминка. В своем
«особом мнении», переданном Комиссии, директор Азовско-Донского банка
резонно отмечал, что «новые знаки исчезнут из обращения» сделавшись для
потенциальных товаропроизводителей перспективным средством накопле¬
ния, а не ожидаемым средством обращения. Кроме того, «обесценение рубля»,
оправдываемое Путиловым с точки зрения подрыва «финансовой мощи больше¬
виков», нанесло бы удар не столько по Ленину и Троцкому, сколько по большин¬
ству населения. Ведь зарплаты и другие выплаты в советских учреждениях и на
советских заводах производились в рублях, с крестьянами также расплачивались
пусть и ничего не стоящими, но все-таки рублями. И уж тем более, с точки зре¬
ния Каминки, не стоило радоваться иностранной поддержке российской денеж¬
ной системы. Он «решительно возражал против той поспешности, с которой
Русское Государство признается впадающим в несостоятельность должником,
делами которого должен заниматься уже не он сам, а его кредиторы»9.
Каминка считал, что более предпочтительным и, самое главное, более выгод¬
ным для финансовой независимости России, является проект введения государ¬
ственного займа: «...Только путем принудительного обращения всех или боль¬
шей части циркулирующих кредитных билетов в долгосрочный Государственный
заем, может быть достигнуто существенное оздоровление нашего финансового
положения...». При этом можно было бы «...установить двоякого рода облига¬
ции Государственного займа: одни с большей доходностью процента и погаше¬
ния, а другие — с меньшими нормами...»10. Девальвация же «по-путиловски», по
мнению Каминки, была невозможна уже потому, что вместо одного «упавшего»

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
237
рубля появился бы новый «падающий» рубль, связаннный с колебаниями курса
какой-либо иностранной валюты. «...При создавшихся условиях девальвацию
произвести невозможно, ибо это была бы не девальвация, а позорное банкрот¬
ство, которое выбило бы Россию навсегда из строя великих держав...»11. Ведь
без оздоровления экономики, насыщения рынка товарами и стабилизации про¬
изводства невозможна и нормальная финансовая система, так как «в каком бы
виде денежная реформа не была произведена, она лишь тогда сможет увенчаться
успешным результатом, если международный торговый баланс будет для нас
благоприятен...».
Что касается иностранных валютных «вливаний», то «вопрос о том, нужна
ли нам будет вообще и при каких пределах помощь Союзников для восстановле¬
ния нашего денежного обращения должен оставаться открытым... Иностранные
капиталы нам нужны будут, но они должны приходить по собственной инициа¬
тиве и при свободной конкуренции» — заявлял Б.А. Каминка12.
Весьма интересные предложения содержались в докладах о путях возвра¬
щения российского государственного долга. Так называемые «царские долги»
долгое время были «камнем преткновения» в вопросе признания России ино¬
странными государствами «де-юре» и «де-факто». В докладе А. Г. Рафаловича,
единодушно поддержанном всеми участниками «парижского форума», указыва¬
лось, что от своих долгов перед иностранными кредиторами Россия отказываться
не собирается (в отличие от позиции большевиков, заявивших, что они отвечать
за «долги старого режима» не будут): «...всякое Национальное правительство
несомненно немедленно озаботиться производством платежей по обязательст¬
вам России, руководствуясь при этом как соображениями личной выгоды, тре¬
бующими восстановления кредита Государства и всего народа, так и соблюдая
интересы своих кредиторов»13. Однако опытный финансист заметил безоснова¬
тельность требований о возвращении «царских долгов» исключительно Россией.
Получившие независимость Прибалтийские государства, Царство Польское,
Финляндия и Бессарабия (Кавказские республики и Украину Рафалович неза¬
висимыми не считал) должны были нести «бремя долга» пропорционально плот¬
ности населения и созданному, за годы их пребывания в составе Российской
Империи, экономическому потенциалу14.
Не менее актуальной представлялась и позиция по отношению к восстанов¬
лению в России золотого рублевого стандарта. По мнению большинства участ¬
ников Комиссии не следовало рассчитывать на быстрое возвращение золотого
паритета рубля для производства расчетов на внутреннем и внешнем рынках.
Ведь «всякий, кто знаком с современной теорией и практикой денежного обра¬
щения, согласится, что как в настоящее смутное время, так и в ту пору, когда
наступит экономическое устроение страны роскошь золотого запаса натурой
России не нужна и не по средствам. Ей нужны и будут нужны финансовые экви¬
валенты золота, повышающие коэффициент его экономической энергии...»15.
Валютный паритет признавался для рубля перспективнее золотого.
Укрепление золотовалютных резервов, строгое следование принципам
«единства бюджета» и помощь зарубежных финансовых структур предполага¬
ли возрождение российской банковской системы. Перспективы представля¬

238
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
лись как в восстановлении операций старых банков, так и в создании новых
кредитных учреждений. Одним из них должен был стать Международный
Эмиссионный банк. Выдвигалось три проекта будущей финансовой структуры.
По мнению А.Г. Рафаловича следовало акционировать Госбанк, оставив лишь
часть его акций в распоряжении государства, и одновременно создать «при уча¬
стии наших английских и американских друзей и при поддержке Российского
правительства коммерческий Банк, который занялся бы валютными операци¬
ями и до окончания денежной реформы выпускал бы валютные коммерческие
сертификаты, служащие исключительно для облегчения товарообмена». Этот
банк способствовал бы товарообороту между Россией и иностранными госу¬
дарствами, а также стал эталоном в организации ведения финансовых расчетов,
но при этом не допускал обращения валютных сертификатов на внутреннем
рынке16.
Второй проект, выдвинутый финансовым уполномоченным российского
правительства в Нью-Йорке В.И. Новицким и экспертом Парижского банка
П. Гольцингером, предусматривал учреждение банка «для внешней торговли»,
«распределяющего валюту», которая будет поступать на его счета в качестве
кредитов от «союзников». «Новое учреждение, имеющее выпустить знаки для
торговли, будет по своему характеру являться расчетной палатой по торговле,
предоставляющей импортерам в обмен на привозимые товары новые знаки
разменные на иностранную валюту...»17. При том условии, что внутри страны
иностранная валюта не имела бы хождения, а выступала бы только в качестве
эквивалента для товарообмена, а золотой запас следовало сделать основой для
денежного обращения.
Пока Москва и Петроград были советскими, предполагалось открыть банк
в Париже или в Лондоне и передать ему не только операции по кредитованию
товарного рынка, но и использовать для финансирования поставок вооруже¬
ния белым армиям. В Правление банка следовало бы ввести представителей от
всех белых правительств, признающих власть Верховного правителя адмирала
Колчака, и, таким образом, банк становился бы еще и полноправным финансо¬
во-политическим органом, представлявшим интересы России в Зарубежье.
Третий проект принадлежал Путилову. Уже в декабрьском (1918 г.) докладе
он говорил о готовности заграничных отделений Русско-Азиатского банка пере¬
дать свои капиталы в распоряжение российского Совещания Послов, считая
данную организацию единственной законной преемницей российской общего¬
сударственной власти. Вообще Русско-Азиатский банк оставался и после боль¬
шевистской национализации банков коммерческим банком, продолжавшим
финансовые операции, правда, только благодаря своим заграничным отделени¬
ям в Париже, а также в городах Китая и Японии. Функционировало Правление
банка, в котором ведущую роль по-прежнему играл Алексей Иванович. Во мно¬
гом, благодаря финансовой поддержке банка получали жалование служащие
и рабочие российского управления Китайско-Восточной железной дороги.
Как отмечалось в первой книге монографии, Путилов играл активную
роль в составе т.н. «Делового Кабинета», созданного летом 1918 г. генералом
Хорватом. Имеются также и сведения о финансовой поддержке банком будуще-

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
239
го Верховного Правителя России адмирала Колчака, возвращавшегося в Россию
через Китай летом 1918 г. и занявшего должность начальника штаба российских
войск в полосе КВЖД При поддержке Путилова функционировало и Парижское
РПС, получая из «Путиловской кассы» ежемесячно 200 тысяч франков.
Авторитет Путилова как делового человека, финансиста-практика был весьма
высок. Он не ограничивался «прожектами» и «благими намерениями». В начале
1919 г. Путилову удалось достичь принципиального согласия Banque de France на
создание русско-французского Эмиссионного Банка с уставным капиталом в 1,5
млрд, франков для подготовки введения «русского франка» и начала «первого
этапа» денежной реформы (за образец Путилов предлагал взять Exchange office
созданный англичанами в Архангельске, а также французский Индо-Китайский
банк во Владивостоке). С его помощью предполагалось не только финансиро¬
вать французские воинские контингенты в России, но и «вытеснить местные
русские деньги», ликвидировать т.н. «денежную неразбериху»18.
О	проектах Комиссии сообщили в Омск, но, вопреки ожиданиям, из сто¬
лицы Белой России последовал довольно сдержанный ответ премьера П.В.
Вологодского, согласованный с министром финансов И.А. Михайловым. Оба,
хотя и признавали необходимость иностранной помощи, выражали беспокой¬
ство, что создание подобного банка встретит противодействие отечественных
предпринимателей и финансистов, и приведет к зависимости России от ино¬
странных капиталов19. Для представителей Российского правительства гораздо
важнее было не создание новых банков, а поддержка рубля посредством уве¬
личения «внутренних накоплений», повышения прямых и косвенных налогов.
Нужны были своевременное взимание акцизов, казенная монополия на алко¬
голь, дальнейшее развитие добычи золота и платины в Сибири и на Урале.
Несмотря на скептицизм официальной белой власти большинство членов
Комиссии согласилось с возможностью создания подобного банка. Оставалось
только добиться его учреждения и признания. Но этого не произошло.
Работы Финансово-Экономической Комиссии завершились в мае 1919 г.
Реальным результатом стало лишь принятие нескольких деклараций.
Написанные на французском и английском языках они предназначались для
демонстрации «союзникам» перспектив промышленного и банковского секто¬
ров «освобожденной от большевиков России». Констатируя слабость текуще¬
го хозяйственного положения России эти документы, тем не менее, выражали
уверенность в будущем «Русском Возрождении». Однако оптимизм деклараций
сводился к одному, важнейшему для российского Белого движения, условию.
Только в случае международного признания адмирала Колчака Верховным
Правителем Российского государства можно рассчитывать и на оздоровление
российского бюджета. Экономическая стабильность напрямую зависела от
стабильности политической. Не случайно Новицкий отмечал в своем письме в
Париж, что «думать о возможности выпуска денег разменных на иностранную
валюту и служащих одновременно для правительственных платежей — это зна¬
чит рассчитывать на международную гарантию прочности режима националь¬
ных правительств и на обязательство союзников сальдировать наш торговый
баланс»20.

240
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
А Путилов не высказывал уверенности, что белые правительства будут в гла¬
зах населения обладать значительной степенью легитимности и, следователь¬
но, любые финансовые обязательства выпускаемые ими будут цениться ниже
валютных сертификатов и «русских франков». Позиции Каминки выглядели
более «патриотично» в том смысле, что заявленный им обязательный государ¬
ственный заем мог иметь успех лишь при доверии «белой власти», признанной
властью общероссийской.
Как показала история стать «де-юре» общероссийским правительст¬
во Колчака не смогло, следовательно и полномочия Русского Политического
Совещания и финансово-экономической комиссии оставались, по сути, номи¬
нальными.
Парижские проекты российской бизнес-элиты отправились на полки
Русского Заграничного исторического архива в Праге, откуда в 1946 г. были
перевезены в Москву идо 1988 г. были практически недоступны исследователям.
Вряд ли о трудах Финансово-экономической комиссии при РПС знал советский
наркомфин Г.Я. Сокольников, но в своей знаменитой реформе 1922 г. он повто¬
рил многое из того, о чем говорилось на заседаниях комиссии. Ведь введение
советского червонца с золотым обеспечением, запрет на внутреннее обращение
валюты, проведение государственных займов напоминало проекты Каминки,
Рафаловича и Путилова. В сущности, любая власть, столкнувшись с проблемой
финансовой стабилизации, использовала бы подобные способы. 1 111	ГА РФ. Ф. 454, Оп.1, Д. 8, Л. 4; Ф. 193, Оп.1, Д. 9, Лл. 12-16.
2	ГА РФ. Ф.454, Оп.1, Д. 45, Лл. 10-11.
3	Там же. Ф. 5904, Оп. 1,Д. 11, Лл. 1-2 об.
4	ГА РФ. Ф. 5904. On. 1. Д. 20, Лл. 2-2 об.
5	Гинс Г. К. Сибирь, союзники и Колчак (Впечатления и мысли члена Омского
правительства), т. 2, Пекин, 1921, с. 118-119.
6	Там же, Л. 6.
7	подробнее об этом см. например, в статье О. Парамонова «Британская валюта
Северной России» // Родина, № 5/6, 2003, с. 107—111.
8	Там же. Л. 15.
9	Там же, Л. 20.
10	ГА РФ. Ф. 5904. On. 1. Д. 20, Л. 10, 23.
11	Там же, Л. 28.
12	Там же, Л. 28.
13	Там же, Л. 30.
14	ГА РФ. Ф. 5904, Оп.1, Д. 18, Лл. 6-13.
15	Там же, Л. 75об—76.
16	Там же. Лл. 19—20.
17	Там же, Л. 43.
18	Маргулиес М.С. Год интервенции. Кн.2, (апрель-сентябрь 1919 г.), Берлин,
1923, с. 38-39.
19	ГА РФ. Ф. 5904, Оп.1, Д. 18, Лл. 27-28.
20	Там же, Л. 42.

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
241
Кооперация в истории Белого дела
Среди проблем истории Белого дела в России немаловажное значение име¬
ют исследования не только «фронтовых» операций, но и положения «тыла»
противостоящих армий. Немаловажное значение имеет проблематика аграр¬
но-крестьянской истории, в частности истории южнорусской кооперации,
получившей здесь заметное развитие в начале XX столетия, особенно в пери¬
од реализации аграрной реформы П.А. Столыпина. Кооперативное движение в
других регионах также рассматривалось в различных разделах данной моногра¬
фии. Немаловажное значение имели претензии кооперативных союзов и орга¬
низаций на участие не только в экономике, но и в политической системе анти¬
большевистских режимов. И все же экономическое значение их деятельности
оставалось главным.
Источники по кооперации на юге России достаточно обширны. Это, прежде
всего, журналы, бюллетени, издаваемые различными кооперативными организа¬
циями. «Бюллетень кооперации Юга России» (выходил в Ростове на Дону в ноя¬
бре-декабре 1919 г.) претендовал на выражение политических позиций коопера¬
тивных кругов, а издания «Мир труда», «Южнорусский потребитель» (Харьков),
«Союз», «Юго-восточный Хозяин» (Екатеринодар), «Торгово-промышленный
Вестник» (Ростов на Дону) сосредотачивались на анализе хозяйственного поло¬
жения кооперативов, проблемах финансов и рынков. Ажурная «Кубанский коо¬
ператор» (Екатеринодар) отражал на своих страницах не только положение на
товарных рынках, но и отстаивал «самостийные» настроения кубанцев.
Деятельность южнорусской кооперации в период гражданской войны сосре¬
дотачивалась на восстановлении разрушенных старых хозяйственных структур и
создании новых, а также на стремлении усилить свое влияние на принятие опре¬
деленных экономических (введение новых налогов, отмена таможенных границ
и др.) и политических (особенно в аграрной политике) решений принимаемых
Особым Совещанием и Правительством Юга России в 1919—1920 гг. Кооперация
активно участвовала в продовольственной политике деникинского правительст¬
ва, хотя при этом ее интересы зачастую были сугубо коммерческими и далекими
от бескорыстной помощи Добровольческой армии.
Военные действия в 1918 — начале 1919 гг. проходили на территориях
Кубанской области, Ставропольской и Черноморской губерний. Этот район
отличался развитой сельскохозяйственной коопераций и война крайне неблаго¬
приятно сказалась на ее положении. Так на Кубани сумма убытков кооперативов
от реквизиций воинскими частями, контрибуций и грабежей составила с июля
1918 по март 1919 гг. — 1 млн. 272 тыс. рублей1. Ставропольская кооперация,
сохранившая высокие темпы роста в 1917 — начале 1918 гг. (к июлю 1918 г. число
потребительских обществ достигло 220 с 85 тыс. членов), пострадала от военных
действий. Почти полностью прекратилось производство и переработка шерсти,
выращивание овец-мериносов2.
Вместе с тем потребности в дальнейшем развитии сельскохозяйственной
кооперации были очевидны. На состоявшемся съезде кооперативных союзов
юга России (6—8 марта 1919 г.) в г. Екатеринодаре особо оговаривалось, что инте¬

242
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ресы сельского и городского потребителя, а также и воссоздание промышленно¬
сти требуют усиленного снабжения крестьянства инвентарем, развития широ¬
кой агрономической помощи и кредита3.
Восстановлению и дальнейшему развитию кооперации препятствова¬
ли, в частности, ограничения в регистрации кооперативов. С июля 1918 г,
когда Добровольческой армией был взят Ставрополь, уставы кооперативных
обществ должны были утверждаться губернатором. Для этого требовались, в
частности, предоставление справок о «благонадежности» учредителей, бюро¬
кратическая процедура утверждения устава была длительной. В августе коопе¬
ративные союзы Ставрополья обратились к генералу А. И. Деникину (в ноябре
аналогичное обращение было направлено в Особое Совещание) с ходатайст¬
вом о восстановлении в силе кооперативного закона Временного правительства
от 20 марта 1917 г.4. Журналом от 22 января 1919 г. за № 29 Особое Совещание
восстановило действие этого закона «на территории, находящейся под управ¬
лением Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России» (в том
числе и в части упрощенной регистрации)5. Таким образом, в Ставропольской,
Черноморской губерниях и занимаемых Вооруженными Силами Юга России
новых районах регистрация кооперативов должна была производиться путем
утверждения уставов в соответствующих отделениях Окружных Судов.
По мере продвижения Добровольческой армии по Югу России, занятия
крупных губернских и уездных центров в них восстанавливались правления
кооперативных товариществ. Восстановил свою работу Московской Народный
Банк. 6—8 августа 1919 г. в Харькове состоялся съезд управляющих южнорус¬
скими отделениями Московского Народного Банка (далее МНБ). Было при¬
нято решение об образовании Временного Управления Отделений МНБ.
Открывались отделения в Киеве, Новороссийске, Екатеринодаре6. На съезде
акционеров МНБ (в конце сентября 1919 г.) товарищ председателя Совета МНБ
профессор А.Н. Анциферов отмечал, что «залогом возрождения России является
возрождение сельского хозяйства». С этой целью МНБ предполагал расширить
кредитование крестьянских хозяйств, даже несмотря на очевидные в условиях
войны кредитные риски.
Создавались и новые формы сельскохозяйственной кооперации — союзы
сельскохозяйственных кооперативов. Такое решение было принято на съезде
Харьковского Общества сельского хозяйства (в августе 1919 г. преобразован¬
ного в Харьковский Областной Союз сельскохозяйственных кооперативов).
Отмечалось, что уездные сельскохозяйственные общества стали переходить на
новые уставы паевых кооперативных товариществ7. Стремление к созданию
более крупных кооперативных объединений было характерно для южнорус¬
ской кооперации летом-осенью 1919 г. О своей интеграции заявляли коопера¬
тивы Крыма. Уполномоченные Севастопольского союза кооперативов, а также
Ялтинский, Перекопский, Симферопольский, Евпаторийский союзы создали
в августе 1919 г. комиссию для решении вопроса о Крымском Союзе8.
Война стимулировала синдицирование кооперативных сил. 4 июля 1919 г.
по соглашению Совета Юго-восточных Кооперативных съездов и Харьковского
Областного Совета кооперативных съездов был создан Временный Комитет

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
243
Кооперации Юга России во главе с А. И. Никитиным. По инициативе Комитета
планировалось созвать съезд всех кооперативных Советов районов, занимаемых
ВСЮР. Данная организация не замедлила заявить и о своих претензиях к влас¬
ти. На съезде предполагалось рассмотреть, в частности, «отношение местных
и центральных властей к кооперативным организациям», «стеснение свободы
передвижения, товарообмена, отсутствие правопорядка». Одновременно с этим
Совет Харьковских Кооперативных Съездов направил Управляющему Отделом
Торговли и Промышленности Особого Совещания А. Лебедеву докладную запи¬
ску, в которой отмечал необходимость правительственной поддержки крестьян¬
ским хозяйствам в получении сельскохозяйственного инвентаря, ограждения их
от незаконных реквизиций.
Выдвигались предложения о «должном регулировании продовольственно¬
го рынка в общегосударственном масштабе» и «равномерном распределении
продуктов по территории всей страны». Надзор призван был обеспечить «недо¬
пущение спекулятивного повышения цен», но при этом не носить характера
«мелочной регламентации», «полицейских мер борьбы со спекуляцией». Победа
над спекулятивным оборотом могла быть достигнута, прежде всего, путем пре¬
доставления значительных льгот кооперативам и доверия власти к «обществен¬
ным учреждениям»9.
Южнорусские кооперативы очень болезненно переживали обусловленные
военными действиями реквизиции и конфискации имущества. Об этом, а так¬
же о необходимости укрепления связи Белой власти с кооперацией шла речь во
время встречи Главкома ВСЮР генерала Деникина с делегацией «Временного
Комитета» 23 октября 1919 г. в Таганроге. «Кооперация страдает от незаконных
действий местных органов власти, которые не только тормозят работу кооперати¬
вов, но иногда угрожают самому существованию их»10 (в качестве основной причи¬
ны подобного отношения властей кооператоры указывали на связь Центральных
Правлений кооперативов, находящихся в Советской России, с периферийны¬
ми органами на территории ВСЮР, особенно в районах Черноземного Центра
и Правобережной Малороссии недавно освобожденных от большевиков).
В поданной записке на имя Главкома ВСЮР говорилось, что «закрытие ряда
кооперативов в Харькове, Киеве, Симферополе, Одессе является результатом
неправильного метода ликвидации той связи, которая поневоле возникла между
кооперацией и большевистской властью за почти двухлетний промежуток вре¬
мени»11. Отмечались, что закрытие кооперативных союзов местными властями
вызывало паралич системы сельскохозяйственной кооперации — от местных
сельских кооперативов до губернских, краевых союзов. Так, по мнению авторов
записки, запрет с санкции Екатеринославского губернатора С. С. Щетинина,
деятельности Екатеринославского Отделения Украинского Кооперативного
Банка и «Союза Споживчих Товариств» поставил в очень трудное положение
крестьян Екатеринославской губернии, «приезжающих массами ежедневно в
союз за товарами, сельскохозяйственными машинами и принадлежностями и
тормозил деятельность других соседних кооперативных организаций»12. Об этом
шла речь и во время проходившего 23—26 ноября 1919 г. кооперативного съезда
в Ростове на Дону13.

244
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Данный съезд был весьма широк по своей представительности (на нем при¬
сутствовали делегаты от всех губернских кооперативных Союзов Юга России,
многих уездных и окружных советов, ряда кооперативных комитетов и банков).
В работе съезда приняли участие такие видные деятели отечественной коопе¬
рации и агрономии, как проф. А.Н. Анцыферов, глава Временного Комитета
А.М. Никитин, проф. А.И. Челинцев, позднее введенный в состав Временного
Комитета. На съезде шла речь о том, что «работа кооперативных организаций на
местах проходит в крайне тяжелых и неблагоприятных условиях. Разного рода
товары, имеющиеся на складах, конфискуются, как большевистские». Местная
власть напрямую обвинялась в действиях, которые «нередко вызывают к себе
враждебное отношение, как со стороны интеллигенции, так и со стороны про¬
стого народа»14.
Для обеспечения стабильности в хозяйственной деятельности кооперации
признавалось необходимым более активно участвовать в политической жизни.
Позиция невмешательства в политику, в которой заверяли Главкома коопера¬
торы, постепенно сменялась позицией интенсивного влияния на внутриполи¬
тический курс правительства, прежде всего в целях «самозащиты» кооперации.
Но политическая активность не ограничивалась ходатайствами о либерализа¬
ции рынка, о прекращении незаконных конфискаций и реквизиций. Съездом,
например, были приняты резолюции об «отношении к еврейскому вопросу» с
требованием прекратить распространение антисемитизма в Белом движении.
Поскольку будущее в русской государственной жизни по убеждению участников
съезда «будет принадлежать не правым и не левым партиям, а крестьянству»,
то необходимым признавалось «создание специального Министерства по коо¬
перации» и именно «при такой государственной структуре кооперация, объе¬
диняющая и возглавляющая миллионы крестьянства, сможет ставить во главе
министерства по кооперации людей из своей среды»15.
В докладе представителя Центрального Украинского кооперативно¬
го комитета И.М. Подольского отмечалось, что обвинения в сотрудничестве
Украинобанка, Днепросоюза, Централа с деятелями Украинской Народной
республики, в финансировании петлюровской армии и администрации, без¬
основательны. «Украинская кооперация не отвечает за те или иные убеждения
отдельных кооператоров», а «по отношению к Добровольческой армии украин¬
ская кооперация вполне лояльна».
Показательна позиция представителей южнорусской кооперации по земель¬
ному вопросу. Именно здесь обвинения в реакционности всей аграрной полити¬
ки Особого Совещания были особенно сильны. В докладе проф. АИ. Челинцева,
в прениях по этому докладу отмечалось, что «нынешняя власть не левого направ¬
ления и при разрешении земельного вопроса она будет руководствоваться во
всяком случае не интересами крестьянства. Если считать, что земельный вопрос
должен быть разрешен Учредительным Собранием, то уверены ли кооператоры,
что Учредительное Собрание, созванное нынешней властью будет таким, каким
хотелось бы его видеть кооператорам» Так делался вывод, что «перед коопераци¬
ей в настоящий момент только одна задача: способствовать отчуждению в пользу
народа максимального количества помещичьих земель»16.

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
245
Основные положения кооперативной позиции по земельному вопросу были
изложены в «Тезисах к докладу комиссии по разработке земельного вопроса»:
«Полное разрешение земельного вопроса будет принадлежать Учредительному
Собранию, однако существующая ныне власть должна... взять на себя иници¬
ативу в деле подготовки общей земельной реформы». При этом следовало бы
исходить «из фактически сложившегося ныне землепользования, в том его виде,
как оно регулировано Временными Правилами о сдаче в аренду полевых угодий»
от 21 сентября с.г. (т.е. наиболее либеральными законами в отношении призна¬
ния прав «захватчиков» частновладельческих земель — В.Ц.) арендованные зем¬
ли должны будут подлежать обязательному отчуждению в пользу крестьянства,
а проектированные комиссией Особого Совещания нормы оставляемого за вла¬
дельцами количества земли (проект В. Н. Челищева — А.Д. Билимовича) должны
быть уменьшены приблизительно до 1/3 предположенного их размера в целях
приведения этих норм в соответствие с обычными размерами средних хозяйств
...т.е. хозяйств полутрудового, полукапиталистического типа...». В отношении
тезиса о необходимости сохранения крупных товарных хозяйств — произво¬
дителей сахарной свеклы, картофеля, табака кооператоры отмечали, что «хотя
площадь частновладельческих плантаций должна быть большей в сравнении с
остальными помещичьими владениями, все же представляется необходимым
постепенный переход к такому положению, при котором свекла получалась бы
из мелких и средних хозяйств», а частные плантации картофеля могли бы отчуж¬
даться «наравне с прочими». В отношении земельного рынка кооператоры счи¬
тали нецелесообразным «допущение частных сделок по передаче подлежащие
отчуждению земель... все такие земли должны закрепляться за приобретателями
не иначе, как при посредстве государственной власти». Предлагалось сократить
сроки подготовки к отчуждению имение и «при разрешении земельного вопроса
исходить из потребности поднять производительность массового крестьянского
хозяйства, имея при этом в виду содействие развитию сельскохозяйственной
кооперации17. Таким образом, в разрешении аграрного вопроса кооперация тес¬
но примыкала к левым кругам, представителям земств и городов Юга России,
а также «Союза возрождения России».
Аполитичность кооперации уже не соответствовала действительности осе¬
нью 1919 г. Поэтому вполне объективной представляется оценка роли южно-
русской кооперации в «обустройстве тыла» данная Главкомом ВСЮОР во время
встречи с кооператорами 23 октября 1919 г: «Конечно в кооперации есть целый
ряд элементов антигосударственного характера и эти элементы должна быть
устранены, но самих кооперативных организаций это не должно касаться. Лишь
по отношению к закупочным отделениям северных организаций (т.е. организа¬
ций на территории Советской России — В.Ц.) должен быть поставлен вопрос о
существовании их, ибо здесь не исключена возможность работы по указаниям
исходящим из правлений, а последние, находясь в совдепии, работают по дирек¬
тивам советской власти и личный состав их проверить невозможно, кроме того
при колеблющейся линии фронта невозможно позволить заготовки для севера в
местностях, близких к фронту., считать полезным создание особой междуведом¬
ственной комиссии, которая совместно с представителями кооперации могла бы

246
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
рассмотреть всю совокупность возникших в настоящее время вопросов в жизни
кооперации, требующих разрешения органов власти»18.
По вопросу о репрессиях в отношении отдельных кооперативов и союзов
Главком объяснил, что «пока кооперация в целом или отдельные ее деятели явля¬
ются политически нейтральными, всякого рода репрессии и аресты являются
произволом местных властей и не найдут себе оправдания в правительстве. Но,
когда деятельность кооперации принимает политическую окраску, притом несо¬
гласную с задачами Добровольческой армии, или когда отдельные кооператоры
выступают на политическом поприще в направлении противоположном тем же
задачам, правительство вправе и обязано бороться с такими выступлениями».
После отступления ВСЮР от Москвы критика внутриполитического кур¬
са Особого Совещания со стороны кооперативных кругов заметно усилилась.
Главными обвинениями стали теперь — «реакционный курс на возрождение ста¬
рых порядков», «преследование демократических представителей и организа¬
ций», «антисемитизм», политика «помещичьих шарабанов» и восстановления
помещичьей собственности. Журналы «Юго-восточный Хозяин» и, особенно,
«Кубанский кооператор» стали активно отстаивать позиции «кубанской само¬
стийности», образования в виде «Юго-восточного Союза» нового государствен¬
ного объединения казачьих областей Дона, Кубани, Терека, а также Ставрополья
и Черноморья, построенного на началах широкой автономии (как противовес
«Единой, Неделимой России пропагандируемой деникинским правительством)
и демократической внутренней политики»19. Это течение возглавия представи¬
тель кооперативных кругов Кубани, депутат Краевой Рады И.П. Тимошенко20.
В этом «походе на власть» слева кубанские самостийники имели поддержку со
сторона украинских кооператоров, которые, несмотря на заверения в «лояль¬
ности» к Добровольческой армии, продолжали поддерживать связи не только с
деятелями Украинской Народной республики, но и с более влиятельными сфе¬
рами.
В секретной сводке Отдела пропаганды № 188 (от 13 июля 1919 г.) приводил¬
ся доклад председателя партии «Поалей-Цион» Л. Раппопорта. В нем в частно¬
сти отмечалось, что «Украина должна органически войти в орбиту нашего эко¬
номического строительства». С этой целью предполагалось «синдицирование
мелкой торговли через создание кооперативных синдикатов мелких торговцев».
Преодоление «оппозиционных конвульсий радикально-украинских коопера¬
тивных организаций (Украинбанка, Союзбанка, Днепросоюза и др.) не «соста¬
вило особого труда для нас». С этой «вялой и пассивной оппозицией» легко
справились комитеты служащих, избранные под нашим ближайшим влияни¬
ем, хотя и невидимым для тех, кто не знает и знать не должен наших основных
задач и целей. Так назначение т. Маргулиеса Главным Комиссаром Украинского
Банка (основного банка, финансировавшего кооперацию Украины — В.Ц.) было
встречено служащими с полным удовлетворением. В докладе Л. Раппорта гово¬
рилось и о проведении синдицирования мелкой торговли путем организации
кооперативов21. Особенно устойчивыми позиции «еврейского капитала» при¬
знавались в сахарной промышленности, синдицированной через посредство
«Центросахара», где членами Совета были тт. Якобсон, Барац, Койс, Гаммерман

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
247
и Блимме22. В качестве главных кооперативов, контролируемых «Поалей-
Цион» указывалось на потребительские и закупочные кооператива «Жизнь»,
«Труженик», «Протофис»23.
Далее в докладе отмечалось, что «украинская интеллигенция нами оконча¬
тельно терроризирована при помощи русских националистов (!), чтобы не могла
помешать нам в неуклонном проведении наших планов». Возможно, что зна¬
комство с этой и другими аналогичными сводками дало повод Деникину заявить
о нежелательности активизации именно политической деятельности южнорус¬
ских кооперативных союзов. Примечательно, что правый «Союз русских наци¬
ональных общин» (близкий по позиции к Всероссийскому Союзу земельных
собственников) провозглашал в числе прочих лозунгов «национальную, сво¬
бодную от инородческого капитала и участия кооперацию», выступая с планами
«покрытия всей южной России, Сибири и Европы русскими национальными
общинами», «взяв за образец организации Всемирный Еврейский Кагал»24.
Что же касается неоднократно упоминаемой в официальных сообщени¬
ях деникинского правительства связи южнорусских кооператоров с совет¬
скими центрами, то таковая действительно существовала, хотя, безусловно, в
меньшей степени, чем это представлялось Елавкому и Особому Совещанию.
Помимо «Центросоюза» крупные филиалы в южнорусских городах и селах имел
образованный 18 декабря 1918 г. (по инициативе профессора А.В. Чаянова и
активном участии МНБ) «Сельскосоюз» (Всероссийский Закупочный Союз
сельскохозяйственной кооперации). Еще до занятия Добровольческой арми¬
ей городов Харькова, Одессы, Екатеринослава в них были созданы и работали
отделы «Союза», а с октября 1919 г. приступило к работе Ростовское отделение.
Одним из первых его действий стала закупка у Ставропольских кооперативов 15
тыс. пудов шерсти для продажи за границу для получения валютной выручки «с
целью закупки средств сельскохозяйственного производства по заказам местных
союзов». Подобное распространение влияния «Сельскосоюза» было возможно,
так как согласно п. 9 его Устава членами «Союза» могли стать любые «областные
и краевые кооперативные объединения, занимающиеся переработкой и сбытом
продуктов сельского хозяйства... а также и вообще операциями по оказанию
содействия сельскому хозяйству».
Это положение Устава позволяло включать в орбиту крупнейшей коопе¬
ративной организации России местную сельскохозяйственную кооперацию,
проводить ее синдицирование, что вызывало беспокойство и настороженность
руководства ВСЮР, видевшего угрозу сотрудничества «Сельскосоюза» с коопе¬
ративными центрами Советской России.
Опасения руководства ВСЮР нельзя признать необоснованными. Так,
например, после занятия белыми Крыма и Северной Таврии в июне-июле 1919 г.
были задержаны многие представители кооперативных объединений, имевшие
крупные денежные суммы наличными (свыше 3 млн. руб. в том числе весьма
ценившимися в то время «николаевскими деньгами», представления — рекомен¬
дации от МНБ и Центросоюза для производства поставок таврического зерна
«на нужды Красной армии» и по нарядам Наркомзема). О том, что связи южно-
русских кооперативов с советскими центрами позволяли осуществлять перебро¬

248
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
ску подпольщиков, под видом кооператоров, а также большевистской литерату¬
ры, оружия и денег вспоминали позднее сами участники подполья25.
В августе-сентябре 1919 г. активно проводились «закупочные дни» ПОЮРом
(Обществом потребителей Юга России, центральные органы которого размеща¬
лись в Харькове). В отчете по торговой деятельности ПОЮРа за январь-сентябрь
1919 г. отмечалось, что «Союз» участвовал на рынках Харькова, Одессы, Ростова
на Дону, Киева, Бахмута, Славянска и Кременчуга. После занятия ВСЮР ряда
районов Юга России основным направлением работы ПОЮРа стало снабжение
городского и сельского населения северных уездов Малороссии и Центрально¬
черноземной России необходимыми товарами и продуктами, избытки которых
были на складах «Союза». Важное значение имели закупки мануфактуры для
Харьковской и Екатеринославской губерний, хотя она так и не дошла до потре¬
бителей, будучи реквизированной воинскими частями Добрармии. Но, несмо¬
тря на это, торговые обороты за 1919 г. превысили 180 млн. руб., а по сравнению
с 1918 г. увеличились на 137 млн. руб. Предполагалось, что заложенный в смете
оборот «Союза» (более 200 млн. руб.) будет перевыполнен. Перевыполнение
запланированного оборота, как отмечалось в отчете, было достигнуто за счет
проведения «закупочных дней»26.
Крупные хлебные заготовки проводились Харьковским кредитным Союзом
кооперативов. Так с Мелитопольским Союзом был заключен договор на постав¬
ку 10—15 млн. пудов хлеба, из которого, однако, к октябрю 1919 г. было вывезено
лишь 200 тыс. пудов. Как отмечалось на состоявшемся собрании уполномочен¬
ных Союза (13 октября) при нем учреждался кустарный отдел, организовывалась
агрономическая помощь населению, разрабатывайся вопрос о выдаче ссуд кре¬
стьянским хозяйствам на приобретение племенного скота27. Постановлением
«Союза» было решено выделить 25 тыс. руб. на создание «образцовой крестьян¬
ской школы».
Кооперативы пытались активно выходить на внешний рынок. Для коор¬
динации экспорта кооперативной продукции, в условиях правительственной
политики, ориентированной на монополизацию внешней торговли, на Съезде
кооперативных союзов Юга России (6—8 марта 1919 г.) был образован «Южный
Совет кооперации по внешней торговле» («Юскавет»). Обоснованием его созда¬
ния стал отказ Управления Торговли и Промышленности Особого Совещания
представителям кооперации участвовать в совещаниях по заготовке и вывозу за
границу сельскохозяйственных товаров и неудачные попытки создать особое
«Южнорусское акционерное товарищество по внешней торговле» с участием коо¬
перативов, наделенное правами вывоза за границу сельскохозяйственного сырья.
В задачи «Юскавета» входила, в частности, организация вывоза через посред¬
ство местных и иностранных отделений Центросоюза и МНБ. «Юскавет» должен
был стать новой торгово-закупочной структурой, координирующей деятель¬
ность кооперативных объединений в операциях на внешнем рынке. Отмечалось,
что «предметами заготовок должны быть продукты сельского хозяйства, ранее
экспортировавшиеся за границу, или такие, сбыт коих теперь совершенно обес¬
печен на иностранных рынках». Цены на заготовленные товары, условия их при¬
ема и количество находилось под контролем «Юскавета»28.

Глава 2. Правые партішные структуры в Белом движении...
249
В осуществлении внешнеторговых операций «Юскавет» нередко сталкивал¬
ся с конкуренцией других кооперативных союзов. Так на сентябрьском заседа¬
нии «Юскавета» отмечалось, что сепаратные торговые договоры с Английским
Обществом Оптовых Закупок «Доката» (Ростовского краевого союза потреби¬
тельских обществ) показали невозможность для последнего выполнять взя¬
тые обязательства. Поэтому «Юскавет» считал необходимым принять на себя
все обязательства по договорам «Доката». Аналогичную попытку действовать
независимо от «Юскавета» предпринял «Ювосс» (Юго-восточный союз кредит¬
ных кооперативов) — заключить договоры о товарообмене с представителями
Чехословакии. «Юскавет» принял решение обратиться к собранию уполномо¬
ченных «Ювосса», считая его действия: «нарушениями кооперативной дисци¬
плины»29.
Факты заключения договоров с иностранными государствами в обход моно¬
польного «Юскавета» имели место в 1919 г. Так, например, в конце октября в
Харьков прибыли представители «Кооперативного Общества оптовых заку¬
пок в Манчестере» для налаживания товарообмена с русскими кооперативны¬
ми организациями. А в Ростов на Дону в это же время прибыла делегация из
Чехословакии (20 человек во главе с профессором Крамаржем) с аналогичной
целью — установить прямую связь с Управлением торговли и кооперативами юга
России30.
Большое значение имела кооперативная помощь сельскохозяйственно¬
му производству Юга России. В резолюции о состоянии сельского хозяйства в
Ставропольской губернии и Терской Области мартовский съезд кооперативных
союзов юга России констатировал, что «грозное состояние сельского хозяйства
выдвигает перед кооперацией... необходимость развития широкой агрономиче¬
ской помощи и кредита сельскохозяйственному производителю... организацию
крупных культурных кооперативных хозяйств». В резолюции съезда намечались
ближайшие перспективы развития кооперации. «Воссоздание промышленности
требует усиленного снабжения сельского производителя как инвентарем, так и
предметами личного потребления, каковое снабжение при современном состо¬
янии южной промышленности возможно «осуществить только путем организа¬
ции внешней торговли...».
Но если в отношении импорта необходимых предметов сельскохозяйст¬
венного машиностроения кооператоры стояли на позициях его всемерного
поощрения, то в отношении экспорта съезд считал необходимым «учреждение
Государственного общественного органа по регулированию вывоза». В специ¬
альной резолюции съезда «о сборе и сбыте шерсти» особо оговаривалось, что
в связи с разорением крупный частновладельческих хозяйств производство
шерсти перешло к хозяйствам мелких овцеводов, поддерживаемых местной
Ставропольской ко операцией, следовательно, «сбор и сбыт шерсти означен¬
ных хозяйств принадлежит только кооперации, и ни в коем случае таковой сбор
монопольно не должен предоставляться крупным овцеводам или фабрикан¬
там»31. Однако Особое Совещание осталось на позициях государственной моно¬
полии в сбыте шерсти, о чем свидетельствовало правительственное распоряже¬
ние от 21 декабря 1918 г.32.

250
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Южнорусская кооперация участвовала в восстановлении предприятий сель¬
скохозяйственного машиностроения. Так Харьковский Союзбанк имел в соб¬
ственности 3 завода «Древометалл» (по изготовлению мебели и ремонту сель¬
скохозяйственных машин), «Луч» (производство и ремонт сельскохозяйственных
машин) в Харькове и завод «Матиас» в Бердянске33. На ноябрьском съезде южно-
русских кооперативов было заявлено о закупке в Чехословакии сельскохозяйст¬
венных машин и инвентаря на общую сумму 60 млн. руб.34 Кооперативный союз
в г. Одессе приобрел в ноябре 1919 г, в собственность завод сельскохозяйственных
машин. На нем предполагалось возобновить работу с января 1920 г и произвести
для потребителей Херсонской губернии 30 тыс. плугов35.
В условиях экономической нестабильности особое значение имело раз¬
витие кооперативного страхования. В Харьковской губернии вводилось стра¬
хование животных при кредитных товариществах. Например, по инициативе
Люботинского кредитного товарищества предполагалось создать центр страхо¬
вания при Харьковском кредитном союзе, с выдачей страхового вознаграждения
в размере 80% с оценки застрахованных животных.36
Не удовлетворяясь ролью посредника при снабжении своих членов семе¬
нами, Харьковский уездный сельскохозяйственных кооперативов приступил
к устройству специальных семенных плантаций общей площадью до 100 дес.37
Немалой была и роль кооперации в организации просвещения на селе.
В Ставрополе еще в августе 1915 г. был открыт «Союз культурно-просветитель¬
ных обществ» и «Союз Народных Университетов». В их задачи входило устрой¬
ство образовательных и профессиональных курсов, лекций, выставок, читален,
народных домов и др. А в Харькове в сентябре 1919 г. проходила выставка по прос¬
ветительской деятельности кооперации в губернии. Предполагалось открыть
«постоянную областную кооперативную выставку-музей, один из разделов
которой следовало посветить кооперации38. 29—30 августа в Харькове проходил
съезд кооперативов по вопросам просвещения. На нем впервые было высказано
положение о необходимости открытия особых, финансируемых кооперативами
«крестьянских школ», где наряду с общеобразовательными предметами большое
значение придавалось бы преподаванию агрономических дисциплин. В высту¬
плении члена Харьковского Кредитного Союза кооперативов А.А. Евдокимова
отмечалось, что, «несмотря на ужасы пятилетней Мировой войны и на ужасы
Гражданской войны, не только не падает интерес к знанию, а наоборот никогда
еще наша деревня не стремилась так к свету, как именно сейчас». В этой связи
докладчик говорил о необходимости открытия в деревнях «школ для взрослых,
клубов, народных домов», выставок, лекций и т.д.39
В Новочеркасске осенью 1919 г. открылся Юго-восточный кооперативный
техникум, учрежденный Советом Юго-восточных краевых кооперативных съе¬
здов и группой профессоров Донского политехнического института. В частно¬
сти в техникуме действовало механическое, отделение (по специальности сель¬
скохозяйственное машиностроение), сельскохозяйственное (специализация
животноводство и молочное хозяйство). Курс обучения длился 2 года и после его
окончания и 2-х летней практики учащимся присваивались звание техника по
соответствующей специальности40.

Глава 2. Правые партийные структуры в Белом движении...
251
Вообще осень 1919 г. ознаменовалась широким распространением просве¬
тительских обществ, курсов, открываемых при содействии и непосредствен¬
ном участии кооперативов. И в этом очень активную работу вело Товарищество
потребительских Обществ Юга России (ПОЮР). Так в Ахтырске (Харьковской
губернии) в октябре 1919 г. было открыто коммерческое училище, в которое при¬
нимались «дети селян всего уезда»41.
То. работа южнорусской кооперации в 1919—1920 гг., несмотря на тяжелые
условия гражданской войны, хозяйственной разрухи, проходила достаточно
интенсивно. Продолжался процесс создания крупных кооперативных объеди¬
нений, охватывающих все звенья сельскохозяйственного производства, сбыта и
кредитования крестьянских хозяйств. Это позволяло сделать кооперацию более
разветвленной, более доступной крестьянским хозяйствам-производителям и,
одновременно, усиливало ее позиции в конкурентной борьбе с частным капита¬
лом, на продовольственном рынке. Синдицирование кооперации, в то же время
далеко не всегда преследовало чисто экономические цели. Правления кооператив¬
ных союзов в течение всего 1919 г. и особенно осенью, в связи с быстрым продви¬
жением ВСЮР к Москве, активно пытались участвовать в политической жизни
белого Юга России. Наиболее активно представителями кооперации обсуждались
незаконные реквизиции и конфискации, проводимые военными, аграрно-кре¬
стьянская политика Особого Со вещания, ограничения «свободы рынка» местны¬
ми властями, национальная политика (еврейский, украинский «вопросы»).
Очевидно, что эти аспекты внутренней политики деникинского правитель¬
ства касались кооперации в наибольшей степени. Однозначно осуждая «неза¬
конные реквизиции» даже вызванные чрезвычайными обстоятельствами войны,
представители кооперации принципиально не соглашались с идеями военной
диктатуры, государственного монополизма на рынке, пусть даже и в незначи¬
тельной степени, национальной политики, построенной на односторонне пони¬
маемых принципах «Единой, Неделимой России». Не высказываясь прямо по
отношению к тем или иным направлениям деникинской внутренней политики,
представители кооперации на своих съездах принимали резолюции критическо¬
го характера. Так в резолюции по «украинскому вопросу» принятой на съезде
акционеров МНБ (октябрь 1919 г.) отмечалось, что «во многих местах Украины
началась травля украинской национальности... преследование украинского язы¬
ка», поэтому совещание акционеров МНБ «призывает бороться с подобными
явлениями, как мешающими скорейшему установлению прочной государствен¬
ности и порядка».
В особой резолюции «по поводу еврейских погромов» говорилось, что
«в последнее время (т.е. осенью 1919 г.) на Юго-западе России (т.е. территории,
занятой ВСЮР в октябре-ноябре 1919 г.) прокатилась волна еврейских погро¬
мов, беспримерных даже в истории еврейского народа... Совещание акционе¬
ров МНБ Юга России выражает свое возмущение этим позорным явлением и
заявляет еврейскому народу, что русский народ неповинен в пролитой невинной
крови»42.
Власть поддерживала кооперацию, когда видела в ней выгодного партнера
при производстве закупок и поставок перед частным капиталом, но отнюдь не

252
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
была склонна к поддержке политических требований кооперации. В составе
Особого Совещания так и не начал функционировать кооперативный отдел,
о чем говорилось во время встречи кооператоров с Деникиным (23 октября
1919 г). Несмотря на заявления Особого Совещания о широком сотрудничестве
правительства с кооперацией («Правительство Добрармии будет оказывать коо¬
перации всяческое содействие и, в случае равных условий, будет оказывать ей
предпочтение перед частными предпринимателями..., предполагается использо¬
вать кооперативные организации при распределении прибывающие товаров из-
за границы для того, чтобы избежать спекуляции»), в действительности наладить
тесного взаимодействия не удавалось43. Реквизиции, конфискации существенно
отражались на экономическом положении южнорусских кооперативов. Но и в
этих условиях работа кооперации в целом, и, особенно, кооперации сельскохо¬
зяйственной, была весьма велика и полезна.
В 1919 г. продолжались процессы, об означившиеся в структуре кооперации
еще до 1917 г. Продолжалось создание кооперативных союзов, охватывавших не
только местные уездные или губернские рынки, но и целые районы Юга России.
Так большую сеть торгово-закупочных, кредитных и сельскохозяйственных коо¬
перативов имели Харьковский «ПОЮР», Кубано-Ставропольский «ЮВОСС»,
«Кубсоюз», киевские «Днепросоюз» и «Споживач». В условиях, когда государ¬
ственный аппарат снабжения села необходимыми товарами почти отсутствовал,
а частные торговцы преследовали спекулятивные цели, сельская кооперация
являлась практически единственным источником для крестьянства в получении
сравнительно дешевых семян, удобрений, сельскохозяйственного инвентаря,
запасных частей к сельскохозяйственным машинам, топлива, мануфактуры и др.
Совместно с земствами кооперативы принимали участие в борьбе с эпидемиями
и эпизоотиями.
Проведение самостоятельных закупочных операций на селе, внешнеторговая
деятельность кооперативов (особенно на Кубани и Ставрополье, Новороссии,
издавна ориентированных на вывоз сельскохозяйственной продукции) позво¬
ляли им значительно увеличивать основные и оборотные капиталы, хотя из-за
отсутствия полного объема статистических данных составить исчерпывающую
картину оборота капиталов у конкретных кооперативов Юга России весной-
осенью 1919 г. не представляется возможным. Кооперативы Ставропольской
губернии, Харьковской, Киевской, Полтавской губерний оказывали помощь в
снабжении продовольствием формировавшихся в тылу запасным батальонам
Добровольческой армии, строевым частям на фронте44. Отмечая это, следует,
однако, помнить и о заинтересованности кооперативов, с одной стороны в под¬
черкивании своих заслуг перед армией, а с другой — в чисто коммерческих инте¬
ресах получения выгодных правительственных заказов для снабжения фронта.
Наконец большое значение имела культурно-просветительская деятельность
южнорусской кооперации. Открывались новые сельскохозяйственные курсы,
школы, училища. Кооперативные печатные органы (газеты, журналы) были
широко распространены на Юге России. В целом кооперативное движение ста¬
новилось сильным и действенным фактором в повседневное жизни южнорус¬
ского села, с влиянием которого считаться было необходимо любой власти.

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
253
В 1920 г. положение кооперации изменилось. Во-первых, территория, на
которой ей приходилось действовать, ограничивалась только Северной Таврией
и Крымом. Это повлияло на резкое сокращение торгово-закупочных опера¬
ций, проводимых кооперативами. Во-вторых, значительно уменьшалось влия¬
ние кооперации на политический курс врангелевского правительства. Поэтому
деятельность кооперации сводилась преимущественно к чисто хозяйственной
работе.
Сельскохозяйственная кооперация, имевшая в Таврической губернии проч¬
ные устои еще с 1902 года, за годы войны сократила финансовые операции по
кредитованию хозяйств. Наряду с этим расширилась экономическая, хозяйст¬
венная деятельность местных кооперативных товариществ. Кредитные центры
были разграблены (касса «Общества взаимного кредита» в Терпениевской воло¬
сти Мелитопольского уезда, контора Константиновского кредитного общества,
Петровский волостной кредит того же уезда и др.)45. С установлением в Крыму и
Северной Таврии белой власти сельскохозяйственная кооперация приняла дея¬
тельное участие в поддержке ряда правительственных актов, в частности земель¬
ной реформы Правительства Юга России.
Наиболее устойчивые позиции в кредитной кооперации продолжал сохра¬
нять Мелитопольский союз учреждений мелкого кредита, Бердянский кредит¬
ный союз наладить работу за короткий срок пребывания Русской армии в уезде
не успел. По данным газеты «Крестьянский путь» Мелитопольский союз (16 тыс.
членов в 1920 г.) через посредство открытых в уезде касс расширял свои финан¬
совые операции. В сентябрьской сводке работы союза отмечалось, что за послед¬
ние три месяца им были приняты вклады на общую сумму 33 млн. 611 тыс. руб.,
а выдано лишь 9 млн. 370 тыс. руб. Подобное сокращение кредитов объяснялось
«незаинтересованностью» крестьян в дополнительных расходах неоправданных
в условиях нестабильного рынка. Отмечался рост заключенных договоров по
страхованию скота. За месяц был заключен 21 договор на общую сумму 8 млн.
760 тыс. руб. Сводка объясняла это поднятием ставки страхования по минимуму
до 500 тыс. руб., а также опасениями крестьян потерять рабочий скот от военных
действий и эпизоотий.
В заслугу кооперативу ставилась организация лавок, где «по доступным
ценам продавались нитки, мануфактура для уезжающих на фронт, по особым
удостоверениям»46. В середине августа Правление Союза обратилось с предложе¬
нием к главе Управления торговли и промышленности В.С. Налбандову о разре¬
шении вывоза за границу 1 млн. пудов хлеба «для обмена на товары»47. Однако,
в этом Союзу было отказано. Примечательна мотивировка отказа — Налбандов
заявил, что «предоставлять особые льготы кооперативам иди вообще кому-либо
при организации вывоза хлеба я не считаю возможным. Закупка хлеба и его
сбыт должны находиться под контролем правительственных чиновников... Для
Союза имело бы большую выгоду направить закупленное зерно на снабжение
армии и населения»48.
Помимо финансовой деятельности Мелитопольский союз пытался наладить
сельскохозяйственное производство, восстановить некоторые производствен¬
ные объекты, организовать снабжение продуктами и товарами по доступным

254
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ценам. Так совместно с волостным советом в волостном центре Терпение был
открыт небольшой маслобойный завод, продукция которого направлялась на
снабжение воинских частей, жителей близлежащих волостей. Сводка работы
Союза отмечала намерение открыть в ближайшее время в уезде три кожевенных
завода, один мыловаренный, одну крупорушку и маслобойню49. В августе 1920 г.
Союзом были арендованы несколько частных мельниц, которые предполагалось
после предварительного ремонта также сдавать в аренду крестьянам уездных
сел50. В начале сентября инструкторский отдел Союза организовал краткосроч¬
ные курсы по кооперации, товарообмену и бухгалтерскому учету. Курсы были
рассчитаны на 100 слушателей, полностью содержащихся кооперативом51.
Правительственные органы оказывали помощь сельскохозяйственной коо¬
перации. В целях привлечения средств в сельское хозяйство в конце октября в
Симферополе Управлением финансов Правительства Юга России был зареги¬
стрирован «Сельскохозяйственный Банк» («Сельскобанк») с уставным капита¬
лом 100 млн. руб. Банк был призван «обслуживать сельские и промышленные
хозяйства и кооперативы». Одной из первых финансовых операций Банка стал
выпуск 20 тыс. акций, по номиналу 5 тыс. руб. (т.е. на весь уставной капитал
Банка) для распространения их через сеть кредитных кооперативов52.
Работа Мелитопольского союза учреждений мелкого кредита происходила
преимущественно на уровне уезда. В 1920 г. для крестьянских хозяйств была
весьма важной работа небольших кооперативов, по объему проводимых опера¬
ций не выходивших за пределы ограниченных территорий одной или нескольких
волостей. Один из них — Ортомамайский сельский кооператив Феодосийского
уезда. К 1 июля численность кооператива составляла 472 члена. Он обслуживал
55 селений с общим числом 5 тыс. 655 дворов. Основной источник доходов —
плата за обмолот зерна на мельнице кооператива (до 10 млн. руб.), а также обя¬
зательные вклады членов кооператива натурой — от 10 до 50 пудов пшеницы
в зависимости от занимаемой в кооперативе должности. Расход за июль включал
суммы, отпущенные кооперативом на строительство «Народного дома» с поме¬
щением для библиотеки и читального зала53.
Кооператив «увечных воинов», существовавший с 1917 г., к 1920 г. насчиты¬
вал 4 672 чел (35% местное татарское население). Кооперативам были откры¬
ты пекарни в с. Казанская Слобода Перекопского уезда. Обороты кооператива
росли: с 7 млн. руб. в апреле, до 24 млн. руб. в июле. Прибыль распределялась
следующим образом: с 1 млн. оборота 1 тысяча шла на помощь местному татар¬
скому населению, 46 тыс. — на строительство воспитательного дома для сирот, на
культурно-просветительские цели — 50 тыс. руб., обществу попечения о еврей¬
ских детях — 10 тыс. руб. Кооператив реализовывал промышленные и продо¬
вольственные товары в своих лавках по ценам ниже рыночных (фунт манной
крупы, например, стоил в лавке кооператива 200 руб., в то время как на рынке —
350 руб., коробок спичек — 150 руб., на рынке — 225 руб., фунт соли — 50 руб.
в кооперативе — 100 руб. на рынке)54.
Культурно-просветительская работа в селах и волостях составляла посто¬
янную долю отчислений от прибыли многих кооперативов. Так сельскохозяй¬
ственные кооперативы Евпаторийского уезда на собрании членов Правлений

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
255
15 сентября постановили в частности отремонтировать школы в ряде сел уезда,
открыть пункты агрономической помощи и курсы крестьянского права55.
Имеются свидетельства о предложениях крымских кооперативов в Управ¬
ление земледелия и землеустройства. Мелитопольским союзом в начале октя¬
бря было внесено предложение об отпуске средств, строительных материалов
из складов Управления торговли и промышленности для организации в уезде
«образцовых селений», повторявших, очевидно, общие черты типичных для
Таврии немецких колоний (200—500 дворов, школа, церковь, широкие улицы
и большие усадьбы, небольшой завод, опытное поле)56.
Однако не все сельскохозяйственные кооперативы отличались заботой
о земледелии. «Крестьянский путь» несколько раз публиковал пример, когда
кооперативы существовали только «на бумаге», получая кредиты под несущест¬
вующие проекты, действовали со спекулятивными целями57. Характеризуя рабо¬
ту крымской кооперации следует отметить, что попытки каким-либо образом
наладить нормальную сельскохозяйственную жизнь, помочь в земледельческих
работах, организовать культурно-просветительскую деятельность не дали значи¬
тельных результатов.
Сам характер, например, тех же финансовых операций Мелитопольского
союза свидетельствует о стремлении таврического крестьянства сохранить то,
что уже имелось (рост страхования имущества и скота), осторожно подходя к
кредитам на хозяйственные цели, не ожидая скорого покрытия их и понимая,
что прибыль от обесценивавшихся денег Правительства Юга России будет гора¬
здо меньшей, чем можно было бы ожидать в действительности, в случае нор¬
мальных рыночных отношении и хозяйственных связей.
Несмотря на чисто хозяйственную деятельность большинства таврических
кооперативов, местные структуры «Центросоюза», «Днепросоюза» продолжа¬
ли поддерживать связи с Советской Россией. Политическую сторону подоб¬
ных связей обрисовал в своих мемуарах генерал П.Н. Врангель: «Еще в период
1919 г., когда во власти Добрармии находились города Одесса, Киев, Харьков,
было документально установлено, что «Центросоюз», «Центросекция» и
«Днепросоюз» являются контрагентами советского правительства... Осмотром
книг «Центросоюза» и Харьковского отделения Московского Народного Банка
было установлено, что «Центросоюз» получил 50 млн. рублей от советского пра¬
вительства, а в местных складах «Центросоюза» были обнаружены товары, заго¬
товленные для Советской России.
Из других кооперативных организации особенным вниманием советской
власти пользовались «Центросекция» (кооператив для рабочих), «Днепросоюз»
и «Здравсоюз», которые получали крупные субсидии от советов. В «плане
общей работы на 1920 г.» («Центросоюза»)... были указаны следующие задачи:
1.	Закупка сырья и отправка такового в необработанном виде в северные губер¬
нии и заграницу; 2. выработка фабрикатов и отправка их на север для дальней¬
шей обработки на фабриках «Центросоюза»; 3. окончательная обработка про¬
дуктов и отправка их в готовом виде в Северную Россию... Декретом Советского
правительства от 20-го марта 1920 года все кооперативные организации совет¬
ской России обращены были в «потребительские коммуны». Та же участь пости¬

256
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
гла и главное управление «Центросоюза», находящееся в Москве, которое было
обращено в главный орган снабжения Советской России... на некоторое вре¬
мя сохранила свою самостоятельность лишь заграничная организация этого
союза («Иноцентр»), находящаяся в Лондоне и возглавляемая Беркенгеймом,
Зальгеймом и Ленской, а также и контора, находящаяся в Крыму.
При таких условиях казалось бы естественным, хотя бы во имя сохране¬
ния остатка кооперации от полного поглощения ее большевиками, обращение
лондонского «Иноцентра» к сотрудничеству с Русской армией. На деле вышло
обратное, и Беркенгейм при приезде в июне 1920 г. в Лондон советской деле¬
гации, возглавляемой Красиным, Ногиным и Разумовским, вошел с ними
в соглашение и предложил оказать содействие к заключение торгового договора
с Советской Россией.
Этот последний факт выявил политическую физиономию «Центросоюза»,
крымские представители которого заверяли в преданности своей Правительству
Юга России. Им же объясняется скрыто недоброжелательный отпечаток, кото¬
рый лежал на так называемой «неторговой» деятельности «Центросоюза», на
которую сей последний ассигновал 1/2 % со всех своих торговых оборотов. Эта
«неторговая» деятельность выражалась в организации библиотек, просветитель¬
ных лекций, в книгоиздательстве и приняла довольно широкие размеры.
По оставлении нами Родины, некоторые из лиц, игравших видную роль
в учреждениях «Центросоюза», обосновавшихся на территории, принадлежащей
В СЮР и Русской армии и пользовавшихся влиянием в общественных кругах, как
то: Марк Ефимович Кузнецов (старый деятель «Центросоюза») по партийной
принадлежности «меньшевик», Бронислав Юльевич Кудиш (член «Днепросоюза»
и представитель центрального союза кооперативов «Центросоюза»), по партий¬
ной принадлежности большевик-коммунист, подвергшийся аресту в 1919 г,
Евгений Федорович Филиппович (член «Днепросоюза» и староста украинского
«Центросоюза») по партийной принадлежности с.д. — украинец, оказались в
составе советского представительства в Константинополе, а коллеги их по тому
же «Центросоюзу» заполнили собой места советских представителей, начиная от
Трапезунда и Зундгулака до Лондона включительно. 25-го сентября было при-
ступлено к расследованию деятельности этих лиц и произведен был ряд выемок,
вызвавший среди упомянутых кругов сильный переполох...»58.
Таким образом и в «крымский период» Белого движения на Юге России, как
и в 1919 г, деятельность кооперации как бы проходила на двух уровнях. На пер¬
вом, низовом уровне местных (сельских, волостных, уездных) кредитных, тор¬
гово-закупочных, сельскохозяйственных кооперативов оказывалась большая,
зачастую бескорыстная помощь таврической деревне. На втором уровне, уровне
центральных правлений кооперативных союзов, главное направление работы
заключалось не только в деятельности, нацеленной на удовлетворение потреб¬
ностей сельскохозяйственных производителей, но и на политическую работу,
что в целом, было вполне объяснимо в условиях противостояния Гражданской
войны, когда социально-экономические и военно-политические проблемы ста¬
новились тесно связанными друг с другом.

Глава 2. Правые партійные структуры в Белом движении...
257
1	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 11, март-апрель 1919 г. С. 10.
2	Там же. С. 30.
3	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 10, март 1919 г. С. 30.
4	Собрание узаконений и распоряжений Временного Всероссийского прави¬
тельства, март 1917 г. Пгр. Отд. 1. С. 414.
5	ГА РФ. Ф. 439. Оп. 1.Д. ПО. Л. 41 об.
6	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 37, 11 (24) октября 1919 г. С. 28.
7	Кубанский кооператор. Екатеринодар. №31,7 (20) сентября 1919 г.
8Тамже. № 35, 22 сентября 1919 г. С. 12; № 31, 23 августа(5 сентября) 1919 г.
9	Там же. С. 13-14.
10	Бюллетень кооперации юга России. Ростов на Дону. № 2, 10 ноября 1919 г.
С. 1-2.
11	Там же. С. 3.
12	Там же. С. 15.
13	Бюллетень кооперации юга России. Ростов на Дону. № 3, 15 декабря 1919 г.
С. 3.
14	Там же.
15	Там же. С. 6.
16	Там же. С. 7.
17	Там же. С. 7-8.
18	Там же. С. 10.
19	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 31, 7 (20) сентября 1919 г.
20	Деникин А.И. Очерки Русской Смуты. Т. 5, Париж, 1926. С. 160—162.
21	ГА РФ. Ф. 440. On. 1. Д. 34А. Лл. 109, ПО.
22	Там же. Л. ПО.
23	Там же. Л. 109, ПО.
24	Деникин А.И. Указ. соч. С. 160-162.
25	Ингулов С. Под пятой (Из эпохи деникинского подполья). // Летопись рево¬
люции. №№ 3—4 (18—19) май-август 1926 г.
26	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 38, С. 29.
27	Южно-русский потребитель. Харьков. С. 36—39.
28	Там же. С. 44-45.
29	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 10, март 1919 г.
30	Там же. № 35. 22 сентября (11 октября) 1919 г. С. 27.
31	Кубанский кооператор. Екатеринодар. №№ 39-40. 27 октября (9 ноября)
1919 г.
32	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 10, С. 30-31; ГА РФ. Ф. 439, On. 1,
Д. ПО, Л. 15.
33	Кубанский кооператор. Екатеринодар. №№ 39-40. 27 октября (9 ноября)
1919 г.
34	Сельская жизнь. Ростов на Дону. № 3, 29 ноября 1919 г.
35	Там же.
36	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 31, 7 (20) сентября 1919 г.
37	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 38, октябрь 1919 г.
38	Мир труда. Харьков. № 13, С. 25.
39	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 37, 11 (24) октября 1919 г.
40	Там же. С. 30.
41	Кубанский кооператор. Екатеринодар. № 39 (40), 27 октября (9 ноября) 1919 г.
42	Бюллетень кооперации юга России. Ростов на Дону. № 1, 15 октября 1919 г.
С. 6.

43	ГА РФ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 34А. Л. 6.
44	РГВА. Ф. 40213. Оп. 1. Д. 1754. Л. 62 об. Д. 1713. Л. 223 об.
45	Голос фронта. Мелитополь. № 107, 14 июля 1920 г.; № 1920, 29 июля 1920 г.
46	Голос фронта. Мелитополь. № 113, 21 июля 1920 г.
47	Южные ведомости. Симферополь. № 181, 19 августа 1920 г.
48	Там же; Голос фронта. Мелитополь. № 115, 23 июля 1920 г.
49	Крестьянский путь. Симферополь. № 16, 8 сентября 1920 г.
50	Там же; Голос фронта. Мелитополь. № 115, 23 июля 1920 г.
51	Крестьянский путь. Симферополь. 10 сентября 1920 г.
52	Голос фронта. Мелитополь. № 115, 23 июля 1920 г.
53	Крестьянский путь. Симферополь. № 16, 8 сентября 1920 г.
54	Крестьянский путь. Симферополь. № 17, 10 сентября 1920 г.
55	Там же. № 32, 6 октября 1920 г.
56	Крестьянский путь. Симферополь. № 45, 29 октября (11 ноября) 1920 г.
57	Крестьянский путь. Симферополь. № 10, 28 августа 1920 г.
58	Врангель П.Н. Записки, ч. 2. // Белое дело. Летопись белой борьбы, т. VI,
Берлин, 1928. С. 216-217.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Завершающий период военно¬
политической истории российского
Белого движения на Востоке России.
Российский Дальний Восток.
Март 1920 — ноябрь 1922 гг.
Организация власти в Забайкалье в 1920 г. Преемственность
верховного правления в деятельности атамана Г.М. Семенова.
Представительная власть (Краевое Народное Собрание)
в системе управления
История Белого движения в Забайкалье на завершающем этапе гражданской
войны изучена еще в недостаточной степени сравнительно, например, с перио¬
дом 1920 г., относящимся к белому Югу России (врангелевскому Крыму). Среди
работ, отражающих региональные военно-политические аспекты следует особо
выделить монографии В.И. Василевского и работы В.Г. Кокоулина. Отдельные
проблемы военно-оперативной истории Белого движения в Забайкалье иссле¬
довались в монографии П.А. Новикова. Несколько изданий было посвящено
личности и боевой биографии атамана Г.М. Семенова. Однако многие вопросы
политико-правовой истории остаются до сих пор малоизученными.
В условиях крушения Восточного фронта, гибели большей части белых армий
во время Сибирского Ледяного похода в ноябре 1919 — марте 1920 гг., а также
падения белой власти в Прибайкалье и Приморье (январь 1920 г.) единственным
центром Белого движения на территории бывшей Российской Империи в 1920 г.
оставалось Забайкалье. Здесь права и полномочия верховной власти были сосре¬
доточены у генерал-лейтенанта Г.М. Семенова. Получение им верховной власти
формально происходило на основе «преемственности», выраженной в послед¬
них законодательных актах Верховного Правителя России. После завершения
«конфликта» Семенова с Омском, вызванного его протестом против утвержде¬
ния адмирала Колчака Верховным Правителем и отмены (приказом № 136 от 25
мая 1919 г.) приказа Колчака об отстранении Семенова от должности командира
5-го Приамурского корпуса, новый правитель Забайкалья стремился укрепить
свои позиции как в военной иерархии, так и среди казачества, хотя это проис¬
ходило не так просто и последовательно, как ему представлялось. В Забайкалье
Белое движение организовывалось во многом аналогично другим белым регио¬
нам. В 1917 г. есаул Семенов был назначен на должность комиссара по форми¬

260
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
рованию ударных батальонов из волонтеров тыла в Иркутском, Приамурском
военном округах и в полосе отчуждения КВЖД (первоначально полномочия
были получены от Верховного Главнокомандующего (приказ № 856 от 21 авгу¬
ста 1917 г.) и затем подтверждались приказом по войскам Иркутского военного
округа № 1059 от 16 ноября 1917 г).
На ст. Березовка под Верхнеудинском началось формирование конного
Монголо-бурятского полка, и 12 ноября 1917 г. он впервые участвовал в бою про¬
тив местного «революционного» гарнизона. Барон Р.Ф. Унгерн фон Штернберг,
есаул барон А.И. Тирбах, поручик Г.Е. Мациевский, сотник Бурундуков, вах¬
мистр Бурдуковский, служившие ранее в штабе Азиатской дивизии, составили
впоследствии ближайшее окружение Семенова. В начале 1918 г. на пограничной
ст. Маньчжурия КВЖД (9 января 1918 г.), на основе полка развернулось форми¬
рование Особого Маньчжурского отряда (ОМО), начальником — «атаманом»
которого был избран Семенов («инициатор и организатор отряда, из команди¬
ров Монголо-Бурятского полка превратился в Начальника отряда, которому
в силу местных казачьих обычаев, было присвоено звание Атамана»).
Даурия стала центром сопротивления в регионе. Несмотря на неоднократ¬
ные попытки ликвидировать «гнездо контрреволюции», в течение января-фев¬
раля 1918 г. отрядам красной гвардии не удавалось нанести ОМО решающего
поражения. Чины отряда из окружения Семенова поддерживали контакты с
офицерскими подпольными организациями в Иркутске и в Чите, рассчитывая
на взаимодействие с ними в случае восстания. По признанию самого Семенова,
он стремился «подготовить базу в Монголии в полосе отчуждения КВЖД, так
как верил», что он в будущем «не останется одиноким в своем стремлении орга¬
низовать вооруженный отпор захватчикам власти». О своих полномочиях он
заявлял в приказе по ОМО (№ 125 от 5 июня 1918 г.): «Единственный законо¬
уполномоченный агент Временного правительства по организации армии на
территории России»1.
Очевидной для Семенова становилась необходимость расширения властных
полномочий в отношении немногочисленных и территориально разобщенных
казачьих войск Дальнего Востока. 31 октября 1918 г. после встречи в Хабаровске
атаманов Амурского, Уссурийского и Забайкальского казачьих войск (Семенова,
И.М. Гамова и И.И. Калмыкова) Семенов был избран походным атаманом амур¬
ских и уссурийских строевых частей2. Но признание авторитета Семенова в его
«родном» Забайкальском войске осложнялось. Следует отметить, что еще в апре¬
ле 1917 г. на 1-м Войсковом съезде, под давлением делегатов-социалистов (во
главе с И.И. Пумпянским) и при отсутствии делегатов-«фронтовиков», было
принято решение по упразднению забайкальского казачества, отмененное затем
распоряжением Керенского.
2-й Войсковой съезд в августе 1917 г, работая в расширенном составе, под¬
твердил недействительность подобного «саморазказачивания». Было утвер¬
ждено Положение об управлении Забайкальским казачьим войском, избран
Войсковой атаман — полковник В.В. Зимин и Войсковое правительство. Были
утверждены войсковые кандидаты во Всероссийское Учредительное Собрание:
председатель войскового съезда, Забайкальский областной комиссар, член II

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
261
и IV Государственных дум, член ЦК кадетской партии С.А. Таскин и генерал-
майор И.Ф. Шильников. Таскин был хорошо известен в Забайкалье. В 1902 г., за
организацию студенческой сходки он был исключен из Санкт-Петербургского
университета, однако во время событий Февраля 1917 г. ему вместе с В.Н.
Пепеляевым удалось взять под охрану Арсенал в Петрограде и предотвратить
неконтролируемую раздачу оружия «отрядам Красной Гвардии». Военно¬
политическое руководство в условиях военных действий по линии КВЖД и в
Даурии сосредотачивалось в штабе ОМО, включавшем оперативный, инспек¬
торский, интендантский, а также целый ряд самостоятельных «гражданских»
отделов.
Следующим этапом создания областной власти стало составляться на ст.
Борзя формирование Временного правительства Забайкальской области во гла¬
ве с начальником ОМО атаманом Семеновым и его заместителями — Таскиным
и Шильниковым (по гражданской и военно-административной части, соот¬
ветственно). Подобная структура своеобразного «триумвирата» (глава власти
и его «военный» и «гражданский» заместители) была впервые осуществлена в
Забайкалье в 1918 г., а в 1920 г. она была воспроизведена, когда Семенов стал уже
главой Российской Восточной окраины. По оценке Таскина «Семенов держал на
своем фронте большевистских сил тысяч до двадцати». «Никаких диктаторских
наклонностей» у атамана «не замечалось» и он «делил власть» между своими
заместителями, несмотря на то, что «для войск его воля имела исключительное
значение».
28 апреля 1918 г. был обнародован состав правительства и опубликована пра¬
вительственная программа, принципиально не отличавшаяся от аналогичных
программных заявлений антибольшевистских правительств в 1918 г. В ней про¬
кламировались созыв (на основе «четыреххвостки») Сибирского Учредительного
Собрания, восстановление органов местного самоуправления, существовавших
до октября 1917 г., восстановление «судебной, финансово-денежной и хозяй¬
ственной систем», защита «свободы совести», «профсоюзной деятельности»,
«кооперативного движения». Отделы штаба Отряда являлись основой создания
областной власти — Временного правительства Забайкалья.
Тем не менее, тенденция к сохранению собственных властных полномочий
оказалась не столь заметной и 10 августа «триумвират» заявил о сложении с
себя полномочий и «предоставлении себя и всех своих ресурсов в распоряжение
Верховного командования противогерманских союзных сил». Сам Семенов не
заявлял об однозначном подчинении какой-либо структуре, из числа действо¬
вавших в 1918 г. в Сибири и на Дальнем Востоке. Например, Временное прави¬
тельство автономной Сибири, также признанное Семеновым, декларировало,
что атаман является командующим Отдельной Восточно-Сибирской армией,
основу которой должны были составить имевшиеся в его распоряжении воин¬
ские части. Подчинения ОМО и его начальника требовал генерал Хорват.
Однако, при «соприкосновении с частями Временного (Сибирского — В.Ц.)
правительства», 1 сентября 1918 г., Семенов заявил о подчинении Временного
правительства именно ему: «совместной работой мы, все русские, объединимся
в дружном стремлении к достижению общей цели спасения Родины» — приказ

262
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
№ 198 от 7 сентября 1918 г., — получил при этом чин полковника, полномочия
командира 5-го Приамурского армейского корпуса и начальника Приамурского
военного округа (приказы командующего Сибирской армией генерала Иванова-
Ринова от 6 и 10 сентября 1918 г.). Еще раньше, — 26 августа о признании
Временного Сибирского правительства заявил Съезд представителей городско¬
го и сельского управлений, проходивший в Забайкальской областной земской
управе. Осенью 1918 г. в регионе началось восстановление центрального и мест¬
ного управления и самоуправления. Забайкальский атаман полковник Зимин
приступил к восстановлению ликвидированных советской властью войсковых
структур.
Войсковое правление наделялось «неотъемлемым правом» организации
и передвижения воинских частей в Забайкалье. В сентябре Читинская уезд¬
ная земская управа выступила с распоряжением о восстановлении волостных
и станичных земских управ, однако представители казачества отказались войти
в состав областной земской управы. 14 апреля 1918 г. было разрешено создание
самообороны под контролем станичных правлений и земских управ. Был создан
Забайкальский областной отдел милиции. Семенов признал власть Омска и обя¬
зался проводить боевые операции на всей территории Забайкалья, а позднее
в Приамурье и Приморье (в оперативном отношении он подчинялся полковни¬
ку А. Н. Пепеляеву)3.
Подобное доверие со стороны Сибирского правительства не снижало акту¬
альности оценки деятельности «забайкальской власти» со стороны уполно¬
моченных Совета министров уже Временного Всероссийского правительства,
действовавших по указанию Уфимской Директории. Правда, их выводы ока¬
зались, в целом, благоприятными для Семенова. В частности, в докладе Е.Е.
Яшнова отмечалось, что отдельные «незаконныеявления, которые имели место
в Забайкалье», вызваны «недавним свержением большевизма», временным
отсутствием «полной схемы административного управления», а также действи¬
ями «не столько Семенова, сколько некоторых наиболее экспансивных из его
подчиненных».
Нельзя не принять во внимание того факта, что при всех имевшихся возмож¬
ностях для утверждения режима единоличной власти, Семенов отнюдь не стре¬
мился к ней, а, напротив, заявлял о готовности сотрудничать с местной обще¬
ственностью. Эта черта его политического курса проявится и позже, в 1920 г.
«Семенов производит хорошее впечатление, — отмечал Яшнов, — он пытает¬
ся опереться на кадетов, но сам, видимо, более правых убеждений и относит¬
ся к Всеправительству (Всероссийскому Временному правительству — В.Ц.) и
Сибправительству (Временному Сибирскому правительству — В.Ц.) с некоторой
долей сомнения, опасаясь в них скрытых социалистических тенденций». Тем
не менее, утверждал Яшнов, «с заменой осадного положения военным и с про¬
ведением закона о военных районах, общественная жизнь вводится в законное
русло»4.
Весной и летом 1918 г. правовая основа деятельности ОМО строилась на
«законах военного времени». Белое движение в Забайкалье (равно как и на
Дальнем Востоке, в целом) стало ярким примером формирования здесь т.н.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
263
«атаманщины». Примечательна ее характеристика генералами Н.Н. Головиным
и В.Г. Болдыревым. Атаманы Семенов, Калмыков, Анненков отличались «лич¬
ной храбростью, авантюризмом, некультурностью и отсутствием элементарного
понимания начал законности». Однако, наряду с «нравственным уродством и
анархичностью» многие «атаманские части» отличались «своеобразным идей¬
ным служением стране» и были «наиболее дисциплинированными», с точки
зрения преданности своему «вождю», отличаясь специфической «дисциплиной»
гражданской войны5.
Показательно, что термин «атаманство» («атамановщина») имел вполне офи¬
циальное признание. В феврале 1919 г, в интервью («Задача момента») газете
«Русский Восток» Семенов объяснял его как центр («твердыню, укрепляющейся
русской государственной идеи»), состоящий из «отдельных кадров борцов за
русское дело, связанных с именем своих творцов-вождей, — казачьих атаманов».
Семенов говорил о защите «русской национально-государственной идеи» и, во
вполне традиционном для программы Белого дела значении, заявлял о преждев¬
ременности определения форм правления («монархическом или республикан¬
ском»). Право выбора «венца здания русской государственности» принадлежа¬
ло народу, но, прежде, следовало убрать все, что «затемняло народный разум»,
«расчистить путь народному самосознанию». «Народу надо вернуть его самоо¬
бладание, его способность к самооценке. А этого можно достичь только одним
путем, — путем оздоровления внешних условий его жизни, путем водворения
в стране порядка и законности. Только в атмосфере этих двух условий жизни
народ может быть самим собой».
Но, несмотря на столь определенные заявления, правовая основа «атаманст¬
ва» Семенова долго не получала завершенного оформления и, в силу постоянно
менявшихся военно-политических условий, отличалась дробностью и проти¬
воречивостью. А это способствовало правонарушениям. Несмотря на наличие
при штабе ОМО юридического, судебно-административного инспекторского,
финансового, политического отделов, ввиду недостатка профессиональных
кадров и явного преобладания «военного диктата», практически отсутствовало
соблюдение чинами отряда элементарных правовых норм не только во внутрен¬
ней дисциплине, но и в служебной субординации6.
Этим отчасти объясняется натянутость в отношениях между Семеновым
и начальником штаба Российских войск в полосе отчуждения КВЖД вице-адми¬
ралом Колчаком, при вполне законных требованиях последнего добиться полно¬
го подчинения ОМО указаниям единого командования. Именно эти разногласия
были отражены впоследствии атаманом в его «протесте» против прихода к власти
Верховного Правителя (телеграмма от 23 ноября 1918 г.), несмотря на то, что
19 ноября находившийся в Омске представитель войска полковник Лапшаков,
подписал вместе с остальными делегатами казачьих войск Востока России заяв¬
ление о поддержке Колчака. Но Семенов был иного мнения: «Адмирал Колчак...
всячески старался противодействовать успеху моего отряда, и благодаря ему
отряд остался без обмундирования и припасов». Помимо заявлений в защиту
сибирских казачьих офицеров, арестовавших членов Уфимской Директории,
настойчивого указания на необходимость выбора на пост Правителя кого-либо

264
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
из «Деникина, Хорвата или Дутова», Семенов заявлял и о готовности ввести
особый территориальный статус контролируемого им района: «Если в течение 24
часов... я не получу ответа..., я временно, впредь до создания на Западе для всех
приемлемой власти, объявляю автономию Восточной Сибири... Никаких личных
целей в этом случае я не преследую, и как только будет передана власть одному из
указанных кандидатов (но не Колчаку — В.Ц.), я немедля и безусловно ему под¬
чинюсь». Сам Семенов объяснял свое недоверие Колчаку тем, что, будучи «весь¬
ма способным администратором», патриотом, «готовым на всякие жертвы» ради
«любви к Родине», адмирал мог не «справиться с ролью Всероссийского дикта¬
тора в той сложной обстановке столкновения самых противоречивых интересов
и стремлений, которая создалась в Омске», излишнее доверие Колчака к «нашим
западным союзникам» могло оказаться опасным для национальных интересов
России. О солидарности с Семеновым заявили также Гамов и Калмыков, а состо¬
явшийся 20—24 ноября бурятский съезд обсуждал проект Монголе-Бурятской
автономии (подробнее об этом в следующем разделе)7.
Подобные заявления из Читы, явно «сепаратистского характера», не могли,
конечно, остаться без внимания со стороны Российского правительства, всяче¬
ски стремившегося к утверждению своего общегосударственного суверенитета.
В Читу из Омска был командирован генерал-майор В.И. Волков с полномочия¬
ми генерал-губернатора Забайкальской и Амурской областей, с непосредствен¬
ным подчинением Верховному Правителю. Следовало «привести в повиновение
всех неповинующихся Верховной власти, действуя по законам военного време¬
ни». В Омске оказалось также немало материалов, отражавших весьма сложную
ситуацию в «соблюдении законности и правопорядка» в Забайкалье и указывав¬
ших на систематическое «самоуправство» как самого атамана, так и, особенно,
его подчиненных.
В итоге, б февраля 1919 г. циркулярным распоряжением по министерству
юстиции (№ 9) была сформирована «Чрезвычайная следственная комиссия для
расследования сообщений, донесений и жалоб на противозаконные и непра¬
вильные по службе действия бывшего командира 5-го Приамурского корпуса
полковника Семенова и подчиненных ему военных и гражданских чинов», воз¬
главляемая известным сибирским ученым и общественным деятелем генерал-
лейтенантом Г.Е. Катанаевым, в составе генерал-лейтенанта В.В. фон Нотбека,
товарища прокурора Иркутской судебной палаты С.И. Киселева и члена палаты
Д.И. Миляшкевича (заменен А.А. Балуевым), и.о. военного судьи Иркутского
военно-окружного суда полковника Н.И. Рудакова. В работе Комиссии должны
были принять участие представители британской и французской военных мис¬
сий8. Встретившись с Катанаевым, Семенов потребовал «своей реабилитации»,
однако глава Комиссии указал на необходимость подчинения Колчаку и содей¬
ствия расследованию. Этой же точки зрения («примирение двух патриотов» —
Колчака и Семенова — ради столь важного в начале 1919 г. «признания адмирала
«в ближайшем будущем Всероссийским законным Правителем») придержива¬
лись и представители японского командования в крае.
Однако, по свидетельству Катанаева, в Забайкалье «сознание общности
интересов и единства с остальной внесоветской Россией и Сибирью уже в то

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
265
время было значительно слабее, чем в Иркутске. «Всероссийского» как тако¬
вого, можно сказать, не существовало, было только «Омское» правительство с
Колчаком во главе, приказы которого забайкальцы вообще и казенные читин¬
ские учреждения в частности, правда, исполняли, но лишь в той мере, в какой
это приемлемо было для еще более фактически сильного правительства атамана
Семенова, объявившего все Забайкалье на военном положении и подводящего
ввиду этого все, что ему вздумается, под законы этого положения. Общественная
жизнь, гражданские взаимоотношения обывателей, финансы, пресса — все это
в описываемое мною время было под строгим надзором военной власти; все,
в случае надобности, подлежало военно-полевому суду со всеми последстви¬
ями его юрисдикции». Военное положение в крае и удаленность от «омской
юстиции» делали возможными многочисленные правонарушения со стороны
подчиненных Семенова: «Обычным средством их воздействия на непокорных
и «заблуждающихся» являлось не убеждение, а расстрел, нагайка и порка».
В начале работы Комиссии не подтверждалась виновность полковника
«в государственной измене» (ввиду недостатка фактов и ограниченных полно¬
мочий у следствия), но отмечались «умышленная непосылка войск на Западный
фронт (где в это время начиналось наступление белых армий — В.Ц.)», а также
«сношения Семенова с иностранными представителями, которые недопустимы
для русского подданного». В то же время, «по имеющимся материалам» не уста¬
навливался, например, «факт задержки воинских грузов для армии Западного
фронта», также не был «установлен злонамеренный перерыв телеграфных сно¬
шений» с Омском. При этом Катанаев отмечал недостаток свидетельских пока¬
заний, невозможность проводить обыски и выемки материалов. В своем окон¬
чательном вердикте Комиссия отмечала: «даже оставляя в стороне преступные
деяния уголовного характера, деятельность Семенова и чинов его отряда нужно
признать, безусловно, антигосударственной и направленной во вред Родине».
«Обвинениями» в адрес атамана Семенова явились также сообщения судеб¬
ных чиновников о весьма своеобразном понимании «юстиции» в Забайкалье, в
т.н. «Даурском застенке». Юридический отдел штаба ОМО подчинялся коменда¬
туре, что существенно сужало его компетенцию. В сохранившемся очерке-отче¬
те «Семеновщина» (автор В.Н. — офицер делопроизводитель военно-полевого
суда Азиатской конной дивизии) говорилось, что «в политически вымершей
Чите» практически отсутствовала практика объективного вынесения судебных
приговоров; в каждом из них «фигурировали подложные документы, подпи¬
си задним числом, заведомо ложные обвинения, уничтожение оправдательных
документов, подставные свидетели и т.д.». «Все это касается судных дел, име¬
ющихся налицо, но сколько людей погибло, расстреляно, замучено и забито
насмерть палками — этого даже не сосчитать. За три месяца моего пребывания в
Даурии, таких наберется несколько сотен. На них даже и судебных дел не состав¬
ляли, т.к. все эти люди маленькие и никому не интересные». Нельзя, с другой
стороны утверждать, что с подобными нарушениями не велась никакая борьба.
По делам о служебных злоупотреблениях регулярно проводились расследования
и виновные (в большинстве — из числа рядовых правонарушителей) подверга¬
лись наказаниям.

266
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
«Оправданием» деятельности Семенова стал представленный Колчаку
доклад генерал-майора П.П. Иванова-Ринова (от 29 марта 1919 г.), также рас¬
сматривавшего обвинения против атамана. В докладе, в частности, обстоятель¬
но анализировались причины «умышленной непосылки» войск на «Уральский
фронт», указывалось на недостаток мобилизационных ресурсов в области и на
необходимость привлечения воинских частей к борьбе с ростом партизанского
движения. Атаман сибирских казаков отмечал как «само собой разумеющийся»
тот факт, что «атаман Семенов, безусловно, как... верноподданный, состоящий
на военной службе, подчиняется Верховному Правителю адмиралу Колчаку
и возглавляемому им Правительству».
Вскоре и сам Колчак, не дожидаясь окончания расследования, принял реше¬
ние «примириться» с Семеновым и отменил действие приказа № 61 от 1 дека¬
бря 1918 г., «ознакомившись с материалами следственной комиссии по делу
полковника Семенова и не найдя в деяниях названного штаб-офицера состава
государственной измены». В ответной телеграмме (опубликована 27 мая 1919 г.)
Семенов заявил о «безусловном признании и подчинении Российскому прави¬
тельству, возглавляемому Верховным Правителем». «Инцидент», казалось, мож¬
но было считать исчерпанным9.
Позиции атамана усиливались. 9 июня 1919 г. на заседании 3-го круга
Забайкальского казачьего войска (проходил с 20 мая по 22 июня) Семенов (боль¬
шинством в 3/4 голосов) был избран войсковым атаманом (еще ранее — 23 апре¬
ля 1919 г. Семенов стал походным атаманом Забайкальского войска, совместив,
таким образом аналогичные должности по всем трем дальневосточным вой¬
скам), а перед «центральной властью» казаками-делегатами было возбуждено
ходатайство о производстве полковника Семенова в генерал-майоры. Получив
производство в генеральский чин (18 июля 1919 г.) Семенов одновременно был
назначен помощником главного начальника Приамурского края и помощником
командующего войсками Приамурского округа. 30 августа, после прошедшего в
Омске Съезда казачьих войск Востока России, скорректировавшего Положение
о походном атамане Семенов приказом адмирала Колчака получил окончатель¬
ное утверждение в должности Походного атамана Дальневосточных казачьих
войск (Забайкальского, Амурского и Уссурийского, до этого, с октября 1918 г,
он занимал должность Походного атамана Амурского и Уссурийского казачьих
войск).
Этот статус подтвердило также постановление казачьей конференции от
2 августа 1919 г). Одновременно Семенов был назначен Помощником коман¬
дующего войсками Приамурского военного округа и Главным начальником
Приамурского края, с правами генерал-губернатора Забайкальской Области.
Таким образом, к осени 1919 г. атаман сосредоточил в своих руках высшую воен¬
ную и гражданскую власть. Именно эти, фактически губернаторские, полномо¬
чия делали возможным управление через систему военного положения и влиять
на степень сепаратистских настроений в Области. Как отмечалось в официоз¬
ной прессе, «Забайкалье для каждого здравомыслящего, благодаря работе Г.М.
Семенова, в наши дни всеобщего хаоса, всегда являлось наиболее спокойным и
благоустроенным районом..., нашу Область и называли не раз цитаделью госу¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
267
дарственности... Предоставление генерал-майору Семенову прав военного гене¬
рал-губернатора, когда ему становится подчиненным все управление областью —
как военное, так и гражданское — дает нам уверенность в том, что жизнь Области
во всех ее проявлениях быстрее войдет в нормальную колею10.
10 ноября 1919 г. Семенов получил назначение на должность командующего
войсками Читинского (с 5 декабря — Забайкальского) военного округа, выде¬
ленного из состава Приамурского военного округа в качестве военного района
в сентябре 1919 г, сменив на этом посту генерал-лейтенанта В.В. Артемьева.
Теперь на него возлагались обязанности по подготовке пополнений для фронта
и формированию новых воинских частей.
К моменту падения Омска военно-политическое положение Семенова суще¬
ственно укрепилось. В его подчинении были воинские подразделения, состав¬
лявшие не менее 15 тысяч бойцов. Это позволяло рассчитывать на образование
в Забайкалье нового центра сопротивления наступавшим советским войскам,
а в перспективе — возможного политического антибольшевистского центра.
Сам атаман в интервью газете «Русский Восток» заявлял: «Я проникнут одним
желанием — создать вполне здоровую обстановку для правильного народного
мышления, омраченного стихией большевистской смуты. Моя цель - уничто¬
жить влияние на народные массы крайних левых, антигосударственных элемен¬
тов и поставить народ в рамки нормальной жизни, когда он может вернуть себе
трезвость понимания, самообладание и продиктовать свою волю о желаемой
форме правления. Мое стремление — воздвигнуть часть того фундамента, на
котором может быть снова воссоздано великое и сильное Российское государ¬
ство».
Немаловажное значение для «забайкальской государственности» имел и тот
факт, что проходящий здесь участок Транссибирской железной дороги контр¬
олировали (согласно т.н. «железнодорожному соглашению») подразделения
японской армии (формально — от Верхнеудинска до Владивостока, факти¬
чески — от Иркутска до Владивостока, включая гарнизоны в Приморье и на
о. Сахалин). Сотрудничество с японским командованием обеспечивало под¬
держку Семенову. Незадолго до восстания Политцентра в Иркутске, предус¬
матривая необходимость единоличной власти не только в Забайкалье, но и
во всем Дальневосточном регионе (включая Прибайкалье), Колчак запросил
Главнокомандующего союзными войсками на Дальнем Востоке генерала Оой о
возможности введения диктаторского правления (Главнокомандующий тыла):
«Общее военное и политическое положение вызывает необходимость объеди¬
нения всех вооруженных сил и тыла армий в одних руках, авторитетных также
и в глазах японского командования. Ввиду необходимости полного согласова¬
ния в действиях в тылу русских и японских войск, я предполагаю объединить
Забайкальскую Область, Приамурский и Иркутский военные округа под влас¬
тью одного лица с правами Главнокомандующего. Мой выбор останавливается
на Атамане Семенове. Мне было бы желательно знать Ваш взгляд на это назна¬
чение. Не откажите также телеграфировать — могу ли я рассчитывать на Вашу
поддержку, если бы назначение Атамана Семенова встретило противодействие
со стороны каких-либо держав».

268
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
В ответе генерала Оой ясно указывалось на желательность признания
Семенова носителем верховной власти в крае, хотя и делалась оговорка в
отношении «полноты прав» в сфере гражданского управления: «Я ничего не
имею против назначения Главнокомандующего тыла... В случае возникнове¬
ния вопросов среди союзников относительно новой обстановки на Дальнем
Востоке я, по соображениям совместных действий, буду поддерживать ново-
назначенного Главнокомандующего. В делах же гражданских, исправляемых
Главнокомандующим на Дальнем Востоке, я буду поддерживать его в том слу¬
чае, когда его взгляд совпадет со взглядом нашего командования. В случае же
возникновения вопросов, превышающих мою компетенцию, буду поступать
согласно инструкций своего правительства (примечательная ссылка на прави¬
тельство Японии, а не на верховное главнокомандование союзными войсками
(генерала Жанена) или на международный арбитраж — В.Ц.)».
Стремление к сотрудничеству с Японией проявлялось забайкальскими поли¬
тиками и военными еще с 1918 г. Представители японского командования, по
оценке Катанаева, «поддерживали порядок в крае», в частности, в отношении
железнодорожных перевозок. Кроме того, патроны, ружья, артиллерийские сна¬
ряды, следовавшие в помощь сибирским войскам, были в большинстве япон¬
скими. Японцы же, а не кто-либо другой из иностранных союзников России,
участвовали в боях «с вооруженными большевиками в Дальневосточной Сибири,
жертвуя для этого нередко сотнями жизней своих солдат и офицеров».
Об этом же писал в своих воспоминаниях и сам Семенов. В отличие от
Колчака, который «подозревая японское правительство в агрессивных замы¬
слах против России, строил все свои расчеты на широком использовании
наших западных союзников», атаман «никогда не верил в то, чтобы помощь
с их стороны могла быть сколько-нибудь существенной. Со стороны же
Японии я (Семенов — В.Ц.) не видел никаких поползновений на ущемление
наших интересов на Востоке, и оказываемая японским правительством мне
помощь никогда не обуславливалась какими-либо обязательствами с моей
стороны»11.
В самой Японии отношение к поддержке Белого движения нельзя назвать
однозначным. С одной стороны официальный Токио был связан обязательства¬
ми с другими странами — участниками военных экспедиций в Россию и должен
был вывести войска из Приморья и Забайкалья вскоре после распада белой влас¬
ти адмирала Колчака. Но, с другой — многие японские политики и, в особен¬
ности, военные, среди которых выделялся глава военного ведомства (будущий
премьер-министр) Тэцуо Танака (т.н. «военная партия»), оценивали важность
сохранения японского влияния в регионе и отнюдь не торопились выводить
воинские контингенты. Немаловажное экономическое значение имели для
Японии перспективы концессий на лесные заготовки и рыбные промыслы на
Дальнем Востоке (главным образом в озере Байкал). Тогда как еще осенью 1919 г.
министр финансов Российского правительства Гойер отмечал опасность созда¬
ния подобных «финансово-экономических зон», которые «могут превратить¬
ся в политические», Семенов не считал японское влияние в крае угрожающим
интересам России. Танака подчеркивал значимость военного «протектората»

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
269
над теми дальневосточными землями, где отсутствует советская власть, и гаран¬
тировал сохранение помощи Семенову в случае продолжения военных действий
с частями РККА.
Можно отметить также, что представители японского командования были
готовы предоставить убежище Колчаку в момент его выдачи Иркутскому
Политцентру. И хотя Колчак подозревал японцев в неискренности, фактически
именно командование «экспедиционных сил» Японии обеспечило относитель¬
но прочное положение белого Забайкалья в течение весны-лета 1920 г. В Чите
действовало генеральное консульство Японии, располагались штабы последо¬
вательно менявшихся 3-й и 5-й дивизий Императорской армии, работали япон¬
ские коммерсанты12.
Исходя из сложившейся ситуации, 23 декабря 1919 г. приказами №№ 240/а
и 241 Колчак определил новый статус Семенова: «С целью объединения всех
вооруженных сил Дальнего Востока и Иркутского военного округа («неблагопо¬
лучное» в политическом отношении Прибайкалье подчинялось атаману — В.Ц.),
для обеспечения государственного строя и порядка в глубоком тылу армии»,
Верховный Правитель «повелевал» командующему ЗабВО Семенову «вступить
в Главнокомандование войсками Забайкальского, Приамурского и Иркутского
военных округов на правах Главнокомандующего армией, с подчинением ему
Командующих войсками названных округов» (приказ № 240/а). Следующим
приказом (№ 241) Семенов производился в чин генерал-лейтенанта.
Нельзя не отметить склонности атамана к «решению» вопросов всероссий¬
ского масштаба. Так, еще в октябре 1919 г. им был представлен Верховному
Правителю «особый» военно-политический план, предусматривавший «при¬
знание независимости» Польши, Финляндии и республик Прибалтики, после
чего следовало «заключить с ними договора для совместной борьбы с больше¬
виками». В это время части Восточного фронта должны были отойти к Енисею
и закрепиться на этом рубеже и на главной магистрали КВЖД (от Читы до
Владивостока, через Маньчжурию). Правительство предполагалось переместить
в Иркутск или в Читу и «очистить от вредных элементов». После этого Семенов
предлагал «начать подготовку для одновременного наступления с четырех окра¬
ин России к ее центру, приурочив таковое к весне 1921 г., использовать оставше¬
еся время для подготовки частей».
Семенов, полагая, что возврат к унитарной Империи невозможен, рассчи¬
тывал на некий «союз равноправных партнеров» в общем антибольшевистском
движении. Свой план атаман фактически начал осуществлять с весны 1921 г.,
после того как Азиатская дивизия Унгерна попыталась развернуть наступление
на Дальневосточную республику, а во Владивостоке произошел «переворот»,
приведший к власти правительство братьев Меркуловых13.
Сразу же после получения приказов Правителя Семенов издал свой приказ-
декларацию (№ 2 от 24 декабря 1919 г.), в котором заявил: «Твердо уверен, что все
подчиненные мне, от генерала до солдата, забыв всякие дрязги, ссоры и личные
выгоды, отдав все свои силы, знание и опыт, честно исполнят свой долг перед
Родиной». Приказом № 12 (25 декабря 1919 г.) Семенов объявил о созыве в Чите
Представительного Собрания путем делегирования представителей от различ¬

270
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ных организаций. Правда, полномочия данного Собрания имели исключитель¬
но совещательный характер и должны были касаться прежде всего экономиче¬
ских вопросов (аналогично Государственному Экономическому Совещанию):
«Образовать в Чите совещание из представителей органов самоуправлений,
общественных, профессиональных и экономических объединений для обсу¬
ждения мероприятий по поднятию экономического благосостояния населения
Дальнего Востока и для разрешения, в полном соответствии с интересами насе¬
ления, вопросов, связанных с создавшимся положением в гражданской жиз¬
ни Края». В соответствии с приказом, созыв Собрания возлагался на Главного
Начальника Снабжений по принципу: «По два делегата от органов казачьего
самоуправления на каждую область (губернию) и по одному от органов зем¬
ского, городского самоуправлений, от торгово-промышленных Палат, област¬
ных кооперативов и областных профессиональных союзов». Таким образом,
предполагалось, что в Читу (к 15 января 1920 г.) приедут делегаты от Амурской,
Приморской, Камчатской и Сахалинской областей, от Иркутской губернии
(фактически уже контролировавшейся эсеро-большевистским Политцентром) и
«столица Забайкалья» станет правомочным антибольшевистским центром всего
Дальневосточного региона.
Созыв представительного совещания тем не менее не означал отказа от уже
неоднократно апробированного в различных белых регионах военно-полевого
порядка управления. Приказом № 31/а от 10 января 1920 г. Семеновым было
сформировано краевое Управление (правительство), возглавил которое он сам,
а помощниками по военной и по гражданской части назначил начальника штаба
Походного атамана генерал-майора М.И. Афанасьева и С.А. Таскина. Введение
краевого Управления обосновывалось ссылкой на статью 94 «Положения о поле¬
вом управлении войск в военное время»: «Главнокомандующий армиями фрон¬
та, руководствуясь указаниями Верховного Главнокомандующего, направляет
усилия подчиненных ему армий и флота к достижению поставленной цели, все¬
ми способами, кои он признает нужными».
В качестве причины такой «самостоятельности» назывался ставший реально¬
стью после практически полной изоляции адмирала Колчака в Нижнеудинске,
а правительства — в Иркутске, «перерыв сношений и связи со Всероссийским пра¬
вительством, которое, благодаря восстанию против него в Иркутском районе...,
временно лишено возможности в полном составе осуществить Государственную
власть». По этой причине, а также ввиду «происходящего вследствие этого нару¬
шения в нормальном разрешении вопросов Государственного управления»,
Семенов решился «принять чрезвычайную меру и временно, впредь до восста¬
новления нарушенной связи, взять на себя осуществление Государственной
власти во вверенном районе», руководствуясь приказом Верховного Правителя
от 23 декабря № 240/а.14.
Но заявленная как временная организация спустя десять дней стала посто¬
янной. 19 января 1920 г., тогда, когда Российское правительство прекратило
свое существование, а Колчак был арестован представителями Политцентра,
Семенов получил доставленный ему с немалыми трудностями подлинник
последнего Указа Верховного Правителя России от 4 января 1920 г. (полный

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
271
текст см. приложение № 6.). По этому Указу статус Верховного Правителя
России передавался Главкому ВСЮР генералу Деникину. Семенову же, «в целях
сохранения в нашей Российской Восточной окраине оплота Государственности
на началах неразрывного единства со всей Россией», передавалась «вся полнота
военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной окра¬
ины, объединенной Российской Верховной властью».
Принципиально важным являлось упоминание в тексте акта, в целях сохра¬
нения единства российской государственности, о необходимости исполнения
Семеновым «указаний», получаемых от генерала Деникина, что предполагало
определенную степень подчиненности дальневосточного региона белому Югу.
Последний указ Колчака, таким образом, не вводил новую должность, а лишь
подтверждал уже сложившуюся систему объединения военной и гражданской
власти в одних руках. По толкованию сущности этого акта, самим Семеновым
был принят титул Верховного Руководителя Российской Восточной Окраины
и Главнокомандующего всеми Вооруженными Силами Российской Восточной
Окраины. В полном соответствии с указаниями Колчака, 31 января 1920 г.
Семенов по каналам дипломатической почты (через Сазонова и парижское
посольство) отправил Деникину пакет с копиями всех полученных от Колчака
телеграмм. И хотя, никаких указаний от Деникина генерал так и не получил, он
считал себя подчиненным южнорусским правителям, о чем заявил и преемнику
Деникина генералу Врангелю в октябре 1920 г.15.
Таким образом, созданное временное Управление фактически обретало ста¬
тус постоянного правительства. По предложению Таскина, «организация кра¬
евой власти по типу министерств была признана нежелательной, как слишком
громоздкая и сопряженная с большими расходами». Структура власти в Крае
во многом походила на сложившуюся в тот же период военизированную струк¬
туру власти белого Крыма. В Чите были созданы «особые управления на пра¬
вах министерств, возглавляемые отдельными начальниками, подчиненными
Помощникам Главнокомандующего по принадлежности». Правда, вместо пяти
намеченных управлений первоначально было сформировано два: Внутренних
дел и объединенное Управление торговли, промышленности, труда и продо¬
вольствия».
Начальником управления внутреннихдел стал бывший (до 1917 г.) губернатор
Забайкальской области и помощник Таскина в должности управляющего обла¬
стью, «опытный администратор», по оценке Семенова, — А.В. Волгин. Но введе¬
ние военно-полевого порядка отнюдь не означало отказа от ранее намеченного
созыва представительного совещания. 21 марта 1920 г. был создан Политический
отдел, возглавлявшийся генерал-майором Д.Н. Сальниковым и объединивший
отделения по внутренней, внешней политике и осведомительное16. В первых же
приказах Семенова, как носителя единоличной власти, проявилось его стремле¬
ние показать себя не как неограниченного правителя, осуществляющего власть
по собственному произволу, а как главу власти, стремящегося получить должную
общественную поддержку. В этом проявилась специфическая для последнего
периода Белого движения концепция — диктатура, опирающаяся на представи¬
тельные структуры.

272
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Отдельные оценки личности атамана Семенова нуждаются в уточнении.
Вопреки мнению об атамане Семенове, как о диктаторе и «безоговорочном
монархисте», нельзя не отметить, что в его политических ориентирах, в част¬
ности, допускалось признание республиканской формы правления. Так, в теле¬
грамме лидеру сибирских областников Потанину, отправленной в декабре 1917 г,
Семенов заявлял: «Всецело разделяя Ваши стремления создать жизнь сибиряков
на принципе свободных начал, приветствую Вас от имени своего отряда, кото¬
рый вышел на защиту завоеванных свобод всех народностей Сибири, их само¬
определения от наглого посягательства предателей родины — большевиков. Да
здравствует Российская, Федеративная Республика! Да здравствует казачество,
вставшее на защиту самоопределения народов!»
В первоначальных политических заявлениях Семенова подчеркивалась
необходимость передачи власти Учредительному Собранию, а офицерам отряда
запрещалось в публичных местах демонстрировать свои монархические убеж¬
дения. 18 марта 1920 г. в опубликованном интервью Семенов предупреждал об
опасности партийно-политических разногласий и установлении беспартийной,
«всенародной» власти: «Братоубийственная война будет продолжаться до тех
пор, пока мы не устраним от власти эти партии и не образуем такую власть, кото¬
рая будет отстаивать одинаково интересы всего русского народа»17.
Проект реорганизации управления в Сибири, составленный Семеновым
незадолго до его назначения на должность Верховного Руководителя Российской
Восточной Окраины при активном сотрудничестве с органами представитель¬
ной власти, выражал отказ от излишнего «централизма». В конце декабря 1919 г.
в переехавшей в Иркутск официозной газете «Русское дело» был опубликован
т.н. «Читинский проект» атамана Семенова (перепечатка его интервью, данного
полномочному представителю Чехословакии майору Кошеку в газете «Ческий
Денник» 2 декабря 1919 г). Развивая идеи своего, еще «октябрьского», проекта,
отправленного на имя Верховного Правителя, атаман обосновывал важность
«смены курса» Российского правительства в условиях падения Омска, быстро¬
го сокращения фронта и соответствующей перестройки аппарата управления.
Показательно, что Семенов при этом подчеркивал свое стремление «быть с чехо¬
словаками в самом дружеском контакте», несмотря на то, что «в политическом
отношении имеются точки разногласия» с ними.
Атаман отмечал, что он «не ожидает ровным счетом ничего» от реформи¬
рованного в ходе «административной революции» правительства Пепеляева,
поскольку «Омское правительство все еще не хочет понять того, что в данный
момент нет смысла централизовать власть, и боится широкой автономии».
«Централизм... убивает идею возрождения России, которая может быть восста¬
новлена в своем былом величии лишь малыми частями». Заранее отвергая подо¬
зрения в «сепаратизме», Семенов утверждал, что «удобные случаи» заявить «пол¬
ную автономию» в отношении «Русского правительства» ему «предоставлялись
неоднократно», однако он их отвергал. Суть же нового, отправленного на имя
Колчака проекта заключалась в разделении Сибири на «западную и восточную
области», во главе которых будут находиться главноначальствующие, наделен¬
ные «самыми широкими правами» и «подчиненные непосредственно адмира¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
273
лу Колчаку». «Доверяя» главноначальствующим, Колчак, в свою очередь, мог
делегировать в области своих уполномоченных представителей. Семенов счи¬
тал, что власть должна опираться на «общественность»: «При каждом из обоих
управляющих областями должен быть создан известный совещательный орган,
составленный из представителей центральной власти, местных самоуправлений,
кооперации, промышленников, земства, отдельных народностей (бурят), а в
Забайкалье, кроме того, и одного представителя от магометан». Исполнительная
власть в областях осуществлялась бы специальными «малыми канцеляриями»,
которые «самостоятельно управляют областью», в частности определяют струк¬
туры расходов и доходов местного бюджета. Такую систему «государственного
управления» атаман считал «необходимой для Сибири», поскольку «обе обла¬
сти отличаются одна от другой экономически», а в условиях «экономического
кризиса» терять время и ждать указаний из «центра» становилось совершенно
нецелее о о бразно.
Кандидатами на должности главноначальствующих Семенов предлагал
генерала Пепеляева (Западная область с Иркутском) и себя самого (Восточная
область с центром в Чите). Довольно оригинальными, но по-своему точными
выводами завершал Семенов свое интервью: «Наилучшее оружие против боль¬
шевиков — правильное снабжение, ибо сытый человек не тянется к революции».
«Японцам следует опасаться дальнейшего продвижения большевиков..., потому
что, если только они проникнут в Китай, то за свежие отпечатанные романовки
они навербуют десятки тысяч китайцев, которые, не говоря уже о Корее, могли
бы стать для Японии угрозой смерти».
Таким образом, стремления к максимально возможной в рамках единой
белой государственности краевой (областной) автономии были отличительной
чертой политических проектов Семенова, его своеобразным политическим
«кредо» накануне принятия от Колчака верховных полномочий на Востоке
России. Официальная реакция правительства в Иркутске не заставила себя
ждать, и уже на следующий день после публикации интервью в «Русском деле»
его редактор Н. Устрялов заявил, что подобные проекты ведут «к расколу всей
Сибири надвое», а имеющееся недоверие правительству Пепеляева выглядит
«удручающим». По мнению Устрялова, «децентрализации» Семенова необходи¬
мо противопоставить, напротив, объединение всех областей и регионов, чтобы
помешать «продвижению большевиков до Байкала»: «В то время, когда с запада
надвигается сила, побеждающая именно своим единством и волевой напряжен¬
ностью (большевики и РККА — В.Ц.), мы стали бы свидетелями лишь новой раз¬
ноголосицы, нового распада в стане Национальной России». Устрялов выступал
против широко распространенных в это время идей «федерализации», отчасти
отразившихся и в «читинском проекте». И хотя он не отрицал очевидную необ¬
ходимость передачи «всероссийской власти» белому Югу, в условиях «падения
Новониколаевска и Томска» сама идея «западно-сибирского государства» весь¬
ма утопична. «Теперь менее чем когда-либо уместен путь «федерализации». По
мере того как мы отдаляемся от «всероссийских масштабов» и замыкаемся в
себя, должна уплотняться ткань восточной государственности. Разумеется, все¬
российскому центру уже не место ныне на востоке — он должен переместиться

274
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
на Юг России... Но тем более важно, чтобы произошло «взаимопроникнове¬
ние» всех антибольшевистских сил на свободной от большевиков территории
Восточной России»18.
Но, как бы ни критиковать «читинский проект», он отражал военно-полити¬
ческую модель, сложившуюся в условиях кризиса Белого движения конца 1919 —
начала 1920 гг. — времени, когда на смену объединенным (хотя бы и формально)
белым правительствам, приходили режимы, опиравшиеся на местные, регио¬
нальные структуры, типичными примерами которых стали политические режи¬
мы и белой Таврии, и белого Забайкалья. От этих региональных центров пред¬
полагалось и центростремительное движение по возрождению Единой России.
Характерные для периода 1919 г. упреки в адрес Семенова с подозрениями в
сепаратизме нельзя считать обоснованными. Даже наиболее распространенная
критика его проектов создания особого Монголо-бурятского государства (под¬
робнее об этом — в следующем разделе) не может считаться объективной, исхо¬
дя из сложившейся тенденции тяготения ряды региональных элит к сильному
соседнему центру, каковым в начале XX века закономерно становилась Россия.
В то же время не стоит недооценивать достаточно активную политику
Семенова во второй половине 1919 г, направленную на соблюдение, прежде
всего, общегосударственных интересов (участие в противодействии эсеровско¬
му подполью и партизанскому движению в крае, попытки подавить выступле¬
ние Иркутского Политцентра и т.д.). Тот факт, что Забайкальское казачество
и Забайкальский округ не отправили на фронт сколько-нибудь значительных
контингентов, отчасти может быть оправдано необходимостью иметь силы для
подержания порядка в тылу. Дислокация войск в Забайкалье дала возможность
Семенову в 1920 г. создать т.н. «читинскую пробку» и, при военной поддержке со
стороны Японии, удерживать эту территорию под своим контролем до ноября
1920 г.
Реальным проявлением «самостийности» можно считать чрезвычайно рас¬
пространенной системе назначения на руководящие должности своих непо¬
средственных соратников и друзей (таких как Таскин, барон Унгерн, Тирбах
и др.). Но после окончания Великого Сибирского Ледяного похода и перехо¬
да в Забайкалье значительного числа военных («каппелевцы») и чиновников-
беженцев из Сибири, становилось естественным создание новой структуры
власти, сочетавшей местные интересы с общегосударственными.
По воспоминаниям самого атамана, Колчак в январе 1920 г. намеревался не
только утвердить его в должности Главкома, но и «предупредил о возможно¬
сти передачи всей полноты государственной власти в Восточной Сибири и на
Дальнем Востоке». Сам адмирал «предполагал... выехать за границу для пере¬
говоров с иностранными политическими деятелями, с целью склонить в пользу
возобновления борьбы с красными в более широких масштабах». Для спасения
адмирала Семенов, по телеграфу, передал ему о возможности воспользоваться
старым трактом на Урянхай, при условии отказа Колчака от союзной «охраны».
Однако Правитель этим предложением не воспользовался19.
Утвердившись в статусе единоличного правителя Забайкалья, Семенов
выступил со своей политической программой, опубликованной им 25 января

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
275
1920 г. в форме «Обращения к народу». В ней заявлялось о получении верховной
власти от Колчака и декларировались главные тезисы идеологии и принципи¬
альные позиции Белого движения. Говорилось о «непоколебимой вере в воз¬
рождение нашей истерзанной Родины», о «неуклонном стремлении видеть ее,
возрожденную через Национальное Собрание, по-прежнему единой, свободной
и могучей». «С первых же дней моей деятельности считаю необходимым зая¬
вить глубокую благодарность союзным державам за их благожелательное отно¬
шение к нашей исстрадавшейся Родине; со своей стороны сочту первейшим
долгом соблюдать и выполнять все обязательства, данные союзникам законной
Российской властью».
Подчеркивалось, что «затянувшаяся на Дальнем Востоке гражданская вой¬
на, подтачивающая в корне народное хозяйство, повелевает мне силой оружия
принять самые решительные меры к окончанию ее (т.е. путем «победы над боль¬
шевизмом» — В.Ц.)». Продолжение войны, требовало организованной армии:
«Приняв от Верховного Правителя и поставив своей неуклонной задачей борьбу
с большевиками, как и раньше главной задачей буду считать создание крепко
спаянной, дисциплинированной и боеспособной армии, могущей, когда потре¬
бует этого долг, защитить честь и достоинство русского имени».
Вторым по значению элементом в политической программе признава¬
лось восстановление судебной системы. Еще 29 декабря 1920 г. атаманом был
издан приказ об амнистии всем военнопленным. Им предоставлялось право
оставаться в лагерях, впредь до подыскания им соответствующей службы. 20
января 1920 г. Семенов запретил подвергать наказаниям всех добровольно сдав¬
шихся партизан и красноармейцев, которым следовало дать подписку об отказе
дальнейшего сотрудничества с советской властью. Был заявлен характерный
для Белого движения тезис о следовании традициям, установленным судебной
реформой 1864 г: «Приму все меры, дабы оставить в полной неприкосновен¬
ности все законоположения, касающиеся установлений судебного ведомства,
права и преимущества, по роду службы чинам этого ведомства присвоенные,
дабы они могли свободно осуществлять задачи правосудия, согласно началам,
положенным в основу Судебных Уставов 1864 г». Гарантировалось (правда, без
должного законодательного подтверждения) неприменение репрессий ко «вся¬
кому добровольно сложившему оружие» красноармейцу.
Последнее указание было весьма кстати, учитывая, что в 1918—1919 гг.
Забайкалье получило известность региона, в котором постоянно нарушались
законы, устанавливаемые центральной властью, жизнь шла по неписанным
«законам гражданской войны», а с правонарушениями велась борьба лишь
после получения непосредственных указаний из Омска, причем велась она
лишь с «демонстративными» методами, а отнюдь не с намерениями соблюдения
законности»20.
Важное значение в программе Семеновым придавалось соблюдению закон¬
ности в работе местного самоуправления, «рабочих организаций». Как следова¬
ло из программы, атаман предполагал существенно ограничить административ¬
ное вмешательство в их деятельность: «Мною будут преподаны указания всем
органам власти не вмешиваться в осуществление функций органов городского

Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
276
и земского самоуправлений, казачьих и национальных самоуправлений, пре¬
доставленных им законоположениями, до сего времени изданными, в твердой
уверенности, что все эти органы самоуправления не встанут на путь активной
борьбы с государственной властью..., власть сочтет своим долгом оказывать
всяческое содействие профессиональным организациям в осуществлении ими
деятельности по удовлетворению нужд и интересов рабочего класса, на осно¬
ве существующих норм». Заявлялось также о необходимости наладить работу
народного хозяйства, упорядочить транспорт, финансы, обеспечить продоволь¬
ственное снабжение».
Первым шагом на пути к осуществлению провозглашаемых задач, призна¬
вался созыв «представительного органа», до начала работы которого следовало
обеспечить правомерную деятельность «административных лиц», обязанных
«бережно относиться к гражданским свободам населения». Семенов заявлял,
что он уже отдал «приказ о невмешательстве военных властей в гражданские
правоотношения».
Завершал свое обращение Семенов пафосным призывом: «Являясь прямым
правопреемником на Российской Восточной Окраине Государственной власти,
я глубоко верю, что в своей деятельности найду поддержку во всех слоях насе¬
ления, для которых слова «Великая Россия» и «Национальное достоинство» -
не пустые звуки, а восстановление нарушенного правопорядка, устранение
хозяйственной разрухи и возрождение политической и экономической мощи
Родины — являются неотложными и насущными задачами момента». В приказе
от 17 января 1920 г. Семенов и Таскин подтверждали «неуклонное исполнение
неоднократных распоряжений о невмешательстве военных начальников в гра¬
жданские правоотношения. Право и закон должны быть обязательны для всех
без исключения». «Виноватые» привлекались «к ответственности»21.
15 февраля 1920 г. начало работу предварительное Совещание, созванное
Семеновым во исполнение его заявления от 25 декабря 1919 г. При его подго¬
товке атаман отказался от партийно-представительного принципа. В одном из
своих интервью, еще в декабре 1919 г., он подчеркивал преимущества органи¬
зационно-представительной системы перед партийной — не только при созыве
регионального Собрания, но и в будущей Российской Конституанте (от необ¬
ходимости созыва которой он не отказывался): «В истории Государства еще не
было примера, чтобы в основу государственного устройства и порядка была бы
положена программа только одной политической партии. Да это и невозможно,
потому что в каждом государстве существует много различных политических
партий и учений, и принятие программы одной из них несомненно вызовет
борьбу которая в некоторые моменты жизни Государства приводит к граждан¬
ской войне между политическими противниками... Следовательно, нужно
стремится к такому построению государственного правопорядка, который был
бы приемлем для всего народа или большей части его, к чему и стремится все
государственно-мыслящее население России... Я же, стоя на страже Российских
национальных интересов, здесь не допущу никакого насилия ни левых, ни пра¬
вых политических элементов при свободном решении народов России о форме
правления и государственного устройства». Принцип созыва представительного

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
277
собрания на основе делегирования от различных организаций получил позднее
развитие при созыве Приамурского Земского Собора во Владивостоке в 1922 г.
В феврале 1920 г. в Чите удалось собрать представителейтех организаций, кото¬
рые легально работали в 1918—1919 гг. и стремились к сотрудничеству с властью,
в том числе от т.н. «цензовой общественности», от профессиональных и наци¬
ональных организаций. На Совещании участвовали представители областного
и уездного земства, городского самоуправления, Совета съезда кооперативов,
Торгово-промышленной палаты, Биржевого комитета, Союза учителей, Совета
кооператива служащих правительственных и общественных учреждений, коо¬
ператива учителей, Союза печатников, Союза железнодорожных служащих и
профсоюза рабочих железнодорожных мастерских, а также Еврейского общест¬
ва и Союза украинцев. Выступивший на открытии Совещания Семенов заявил
о решении «создать представительный орган с правами законодательной влас¬
ти», также основанный на непартийном представительстве: «Государственность
должна строиться вне политической партийности, конструкция законодатель¬
ного органа власти не должна опираться на партийные организации, разность
политических взглядов служит разжигающим средством». Примечательна оцен¬
ка Семеновым роли периодической печати: «Печать должна быть свободной,
но в то же время аполитичной; пусть будет критика действий Правительства, но
она не должна быть средством агитации и науськиваний против Правительства».
Сделав еще несколько многообещающих заявлений (о кооперации, которую
следовало привлечь «к разработке мероприятий Правительства», о возмож¬
ности обращения с жалобами на действия местной администрации в личную
Канцелярию генерала и др.), Семенов сообщил о создании комиссии по пред¬
варительному рассмотрению «Положения о Краевом народном Совещании».
Комиссия работала под руководством Таскина и Волгина.
К середине апреля проект был подготовлен и официально опубликован 21
апреля 1920 г. (см. приложение № 7). Вопреки намерению Семенова, Совещание
утверждалось не в качестве законодательного, а лишь в качестве законосовеща¬
тельного органа, характерного для большинства представительных учреждений,
создаваемых белыми правительствами в 1919 г, и в плане компетенций во мно¬
гом повторял нормы, разработанные еще осенью 1919 г. в Омске Российским
правительством для Государственного Земского Совещания, которое, в свою
очередь, опиралось на нормы «Учреждения о Государственной Думе». Читинское
Положение утверждало, что «Совещание собирается для обсуждения законо¬
дательных предположений, восходящих на утверждение Главнокомандующего
всеми Вооруженными силами Российской Восточной окраины». Как и в слу¬
чае в Земским Совещанием, начало работы, продолжительность сессий и
собраний устанавливались Главкомом, а Краевое Совещание могло создавать
необходимые комиссии и самостоятельно определять их состав и «предметы
ведения». Для принятия правомочных решений требовалось «присутствие не
менее одной трети наличного числа членов Краевого Народного Совещания».
Совещание избирало Председателя и двух его заместителей («товарищей»).
При решении организационных вопросов Председатель мог создавать Совет
под своим руководством (в него входили его «товарищи», секретарь и «това¬

278
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
рищ секретаря»). Секретарь и его товарищи продолжали работать и в перерыве
между сессиями. Члены Совещаний обладали неприкосновенностью, освобо¬
ждались от воинской повинности и могли отдаваться под суд только с согласия
самого Совещания. Его работа финансировалась из казны, и если членами ста¬
новились лица, состоявшие «на государственной гражданской службе», то они
сохраняли за собой прежние должности, но теряли должностной оклад. Как и в
Государственной Думе, порядок во время заседаний обеспечивала специальная
часть приставов.
Подобно Земскому Совещанию, в компетенцию Краевого Совещания вхо¬
дило предварительное рассмотрение законодательных актов, связанных, глав¬
ным образом, с финансово-экономическими вопросами. Сюда входило утвер¬
ждение бюджета и сверхплановых расходов — «государственная роспись доходов
и расходов вместе с финансовыми сметами по отдельным ведомствам», рассмо¬
трение «дел о постройке железных дорог», учреждение акционерных компаний,
а также обсуждение «всех дел, вносимых на рассмотрение Краевого Народного
Совещания по особым распоряжениям» Главкома. Совещательная роль читин¬
ского собрания заключалась в праве «выносить пожелание об отмене или изме¬
нении действующих и издании новых законов, а также о принятии необходимых
мер в различных областях Государственного управления».
Помимо этого, как и в компетенции Земского Совещания, Краевое Совещание
имело право запроса по рассматриваемым законопроектам («обращаться
к Начальникам отдельных ведомств и к Помощникам Главнокомандующего за
разъяснениями, непосредственно касающимися рассматриваемых ими дел»), а
также в случаях совершения чиновниками должностных правонарушений или
любых действий, порочащих авторитет власти. Однако ведомственные чиновни¬
ки могли «отказаться от сообщений Совещанию разъяснений по таким предме¬
там, кои по соображениям государственного порядка не полежат оглашению».
В отличие от Положения о Государственном Земском Совещании, Положение
о Краевом Народном Совещании гораздо более развернуто рассматривало поря¬
док делопроизводства, чем напоминало законоположения о Государственной
Думе. Предполагалось, что законопроекты, как правило, вносятся в Совещание
с личного согласия Главкома его «особым распоряжением»; кроме того про¬
екты могли вноситься и Начальниками ведомств (причем даже не полностью,
а «основными положениями»), но только после предварительного одобрения
этого проекта одним из Помощников Главкома. Но «законодательная верми¬
шель» («дела, подлежащие ведению Краевого Народного Совещания, но не име¬
ющие принципиального значения и не затрагивающие существенных вопросов
государственной жизни») могла и не вноситься на обсуждение Совещания, что
в известной мере сужало его компетенцию.
Предполагалось также снятие с обсуждения законопроектов («в обратном
порядке»), «если Краевым Народным Совещанием не вынесено еще по ним
мнения». Подобно думской практике «в случаях, не терпящих отлагатель¬
ства», законодательные акты могли вводиться и без согласия Совещания, с
условием их последующего рассмотрения Совещанием на очередной сессии.
Не исключался и порядок утверждения законодательных актов в порядке т.н.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
279
«Конституции 18 ноября 1918 г»: «В обстоятельствах чрезвычайных и по предме¬
там, перечисленным в части 2 ст. 3 Положения о временном устройстве государ¬
ственной власти в России от 18 ноября 1918 г». Имелось в виду принадлежащее
Верховному Правителю право «принятия чрезвычайных мер для... комплекто¬
вания и снабжения вооруженных сил и для водворения гражданского порядка и
законности». В подобных случаях акты подписывались Главкомом с последую¬
щей «скрепой подлежащего Помощника Главнокомандующего». Председатель
Совещания получал право единоличного распоряжения ходом работы сессий,
порядком заседаний. Он утверждал все протоколы заседаний. На заседания
допускались представители печати, за исключением случаев, когда «дело, под¬
лежащее рассмотрению Совещания по соображениям государственного порядка
не должно подлежать оглашению». Для публикации было необходимо согласие
Председателя Совещания и Помощника Главкома.
Решения по обсуждаемым законопроектам принимались простым боль¬
шинством голосов. В случае равного голосования, оно проводилось повторно,
а если снова сохранялся паритет, то голос председателя считался решающим.
Последующий порядок предоставления дел был таков: «Мнение Совещания по
рассматриваемым им делам направляется председателем Совещания одному из
Помощников Главнокомандующего по принадлежности, по роду дела». После
этого, в случае согласия Помощника, законодательные акты подписывались
самим Главкомом, и при этом обязательным становилось указание, что «такое
постановление состоялось в согласии с мнением Краевого Совещания». В слу¬
чае несогласия Помощника с мнением Совещания законопроект направлялся
в Согласительную комиссию, составленную на паритетных началах из членов
Краевого Правительства и членов Совещания. После рассмотрения в комиссии,
проект поступал на вторичное обсуждение в Совещание. Если же и после этого
проект не получал одобрения Помощника или Совещания, то его утверждение
(с учетом «мнения Совещания») производилось Главкомом, который мог его и
отклонить. Таким образом, совещательные функции краевого представительст¬
ва хотя и были ограничены, но признавались довольно весомыми в общей сис¬
теме управления белого Забайкалья. Помощники Главнокомандующего должны
были отвечать на запросы Совещания, если только при этом отсутствовал риск
разглашения «общегосударственной тайны».
Не менее значимым в политико-правовой истории Белого движения вооб¬
ще и белого Забайкалья в частности представляется Положение о выборах в
Краевое Народное Совещание, утвержденное одновременно с Положением
о Краевом Народном Совещании. Выборы проводились по куриальной системе
(как и Земского Совещания). К определенному Главкомом сроку в Совещание
следовало избрать представителей «от сельского крестьянского населения, от
городского населения, от казачьих войск, от бурят и от профессиональных рабо¬
чих организаций». Лишались избирательного права по возрастному цензу (не
достигшие 25 лет), иностранцы, по образовательному цензу (неграмотные и уча¬
щиеся), военнослужащие, а также недееспособные, осужденные или состоящие
под следствием. Примечательно, что отдельным пунктом оговаривалось лише¬
ние избирательных прав для «лиц, содержащихся под стражей или отбывающих

280
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
наказания или ссылку по постановлению Следственной Комиссии за причаст¬
ность к бунту, возникшему в октябре 1917 г.». Следовательно, лица, содейство¬
вавшие советской власти, от выборов отстранялись (позднее подобное ограни¬
чение будет применено при выборах в Приамурское Народное Собрание).
Выборы проходили под контролем начальника Управления Внутренних Дел.
От «сельского крестьянского населения» выборы предполагались двухступен¬
чатые — по схеме, принципиально схожей с принятой для выборов Земского
Совещания в 1919 г. На первой ступени выборов избирательной ячейкой стано¬
вились волостные сходы, избиравшие выборщиков («уполномоченных волости»)
по одному от каждой волости. Сход собирали Председатель волостной земской
управы (если в районе сохранялось волостное земство), Волостной старшина
или сельский староста («села, в коем происходит сход»). В самом сходе участво¬
вали председатель Волостной земской управы или Волостной старшина, волост¬
ные судьи, сельские старосты и «десятидворцы» (выборные от сельских обществ,
для участия в волостном сходе по одному из 10 дворов), а также «выборные от
лиц, приписанных к волостям». Сход считается состоявшимся при участии в
нем не менее половины от общего числа лиц, имеющих право участия на сходе.
На второй ступени выборов в Краевое Совещание — при выборах «упол¬
номоченных волости» — использовалась мажоритарная система, построенная
на основе получения лицами, обладавшими активным избирательным правом
(именно они допускались к голосованию), «простого большинства» при тай¬
ном голосовании. Приговоры волостных сходов утверждались Председателем
уездного съезда уполномоченных. Данный уездный съезд избирал одного чле¬
на Краевого Совещания. Контроль за выборами осуществлялся начальником
Управления внутренних дел, при посредстве чиновников судебной магистрату¬
ры Окружного суда.
Съезд считался правомочным при участии в нем «не менее половины под¬
лежащих волостных уполномоченных». Если этого количества к намеченному
сроку достичь не удавалось, то спустя три дня съезд открывался «при всяком
наличии прибывших уполномоченных». Избрание члена Совещания проводи¬
лось тайным голосованием и также основывалось на мажоритарном признаке
(избранным считался тот, кто получал «более половины голосов уполномочен¬
ных, принимавших участие в выборах»). Допускалась перебаллотировка и избра¬
ние по жребию (если перевыборы не давали большинства кандидату).
Уполномоченные от волостей, населенных бурятами, проводили свой съезд
для избрания пяти членов Краевого Народного Совещания.
От городского населения члены Совещания избирались городскими дума¬
ми «из своей среды» (т.е. избранные думские депутаты могли стать и членами
Совещания) напрямую. Количество членов устанавливалось пропорциональ¬
но численности населения: в городах, насчитывавших от 6 до 50 тысяч жите¬
лей избирался один депутат, а в городах с населением свыше 50 тысяч - два
(города с населением менее 6 тысяч человек не избирали членов Совещания).
Действительными считались думские собрания, на которых присутствова¬
ло не менее половины гласных. Контролировал выборы в городах начальник
Управления внутренних дел.

Тхава 3. Завершающий период военно-политической истории...
281
От «профессиональных рабочих организаций» члены Совещания избирались
на уровне «губернских (областных) союзов профессиональных организаций»
по принципу — «два от каждой губернии (области)», также большинством голо¬
сов. В первичную основу делегирования включались также «больничные кассы»,
объединение которых («рабочие группы советов больничных касс») выдвигало
одного члена. Также одного члена выбирали «все профессиональные организа¬
ции рабочих каждой железной дороги».
Наконец, от казачества члены Совещания избирались в зависимости от
численности населения в данном казачьем войске (по одному на «каждые 45
тысяч душ населения»). Для казаков делалось исключение в плане наделения
пассивным избирательным правом, так как здесь принимались те же критерии,
что и на выборах депутатов Войскового Круга. В случае, если избранный членом
Совещания уже состоял на действительной военной, гражданской или выбор¬
ной службе, то после исполнения своих делегатских обязанностей он получал
полное право возвращения на занимавшуюся, до выборов, должность. Выборы
членов Совещания проходили на сессиях Войсковых кругов22.
Такова была избирательная система, разработанная в Забайкалье для созы¬
ва представительного собрания. По оценке Семенова, «сейчас в Забайкалье
закладывается фундамент государственности — два основных его устоя: сильная
патриотическим духом армия и орган народного волеизъявления. На первом
устое зиждется уверенность в возможности нормальной работы, на втором —
воздвигается стена народного доверия». Несмотря на отсутствие прямых, рав¬
ных и всеобщих выборов, данную систему можно было считать вполне типичной
и соответствующей тому политическому курсу, который стремилось проводить
Белое движение в поиске путей расширения своей социальной базы. В белом
Крыму создание представительных структур на куриальной (землевладельче¬
ской и землепользовательской) основе выразилось в создании земельных сове¬
тов и волостного земства; следующим за этим этапом происходило создание
уездного земства, в которое входило представительство от городов (также по
отдельной курии), а также представительство от православных приходов и дру¬
гих исповеданий.
В Забайкалье практиковалось более широкое представительство с законо¬
совещательными функциями, что объяснялось статусом созываемого собра¬
ния — общего для всего края. Позднее данные принципы организации предста¬
вительной власти были приняты при созыве Приамурского Земского Собора.
Поскольку проведение выборов по «четыреххвостке» оказалось невозможным
на нестабильной территории в условиях продолжавшейся гражданской войны,
более целесообразным признавалось использование избирательных курий, вос¬
становление которых в 1920 г. еще было невозможно. На рубеже 1919/1920 гг.
в этом не усматривалось каких-либо «ограничений демократии». Напротив,
Семеновым усматривалась возможность создания на основе подобного рода
представительства новых органов власти, стоящих вне границ партийных обра¬
зований. Сословное, национальное и профессиональное представительство, как
считалось, позволяло избегать разногласий, характерных для партийно-предста¬
вительных собраний.

282
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Однако, в ходе осуществления проекта введения представительной влас¬
ти в Забайкалье Семенову пришлось столкнуться с серьезными проблемами
в управлении, и вместо ожидавшейся политической стабильности в крае насту¬
пил политический кризис.
Хотя выборы не были завершены (предстояли еще выборы от бурят¬
ских и некоторых крестьянских волостей) 5 июня 1920 г. Краевое Народное
Совещание все же было открыто. При его открытии епископом Мелетием
был отслужен молебен. Председателем стал преподаватель местной гимназии,
бывший редактор газеты «Забайкальская новь», член местного отдела кадет¬
ской партии А.Г. Василевский. На открытии выступили: Главком Семенов,
командующий объединенной Дальневосточной армии генерал-лейтенант Н.А.
Лохвицкий (после перехода в Читу частей Восточного фронта произошло их
объединение с подразделениями Забайкальского округа), заместитель Таскина,
начальник управления внутренних дел А.В. Волгин, представитель японско¬
го командования генерал Судзуки, а также делегаты от Союза украинцев,
Старообрядческих общин, Всероссийского Крестьянского Союза (организа¬
ции аналогичной Крестьянскому Союзу России в Крыму). Показательны были
выступления от казачества: Сибирского (войсковой Атаман генерал-лейтенант
П.П. Иванов-Ринов) и Донского (генерал-лейтенант Б.Р. Хрещатицкий). В сво¬
ей речи Семенов обратил внимание собравшихся на особую важность укрепле¬
ния судебной системы: «Краевое Народное Совещание, не сомневаюсь, окажет
поддержку краевой власти в деле поднятия на должную высоту судебных уста¬
новлений, дабы каждый мог найти в них прочную защиту своих прав, и дабы
всякий проступок, независимо от ранга и положения лиц, его совершающих,
не остался бы безнаказанным». Подтверждалась идея созыва Конституанты,
несмотря на очевидную проблематичность этого деяния: «Я верю, что наступит
тот счастливый момент, когда русский народ снова увидит свою страну единой,
свободной и возрожденной через Национальное Собрание, созванное в сердце
России — в Москве». В духе полной поддержки политики Главкома были приня¬
ты и первые резолюции Собрания (7 июня 1920 г). В документе «По вопросу о
борьбе с большевизмом» отмечалась необходимость продолжения вооруженного
сопротивления советской власти: «В тяжелое время гражданской войны, когда
большевизмом разрушено благополучие страны, расшатаны все устои государ¬
ственности и Россия брошена в бездну позора и унижения, Краевое Совещание
выражает полную готовность оказать краевой власти поддержку для борьбы с
советской властью и создания стойкой боеспособной армии, без которой еще
большие бедствия и унижения угрожают Восточной Окраине».
В резолюции «По вопросу о помощи Японии» говорилось о важности
вооруженной поддержки, оказываемой Японией Дальневосточной армии:
«Сознавая чрезвычайные трудности Восточной Окраины в противостоянии
армии советского правительства, набранной под угрозой кровавого терро¬
ра и значительно превосходящей численность армии Краевого правительст¬
ва, Народное Совещание выражает надежду, что дружественная нам Япония,
которой собственные интересы диктуют остановить продвижение советских
войск до ее границ, будет продолжать совместные действия с правительствен¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
283
ными войсками для охраны Восточной Окраины от порабощения советской
властью»23.
Безоговорочная поддержка проводимого Главкомом курса, однако, оказалась
недолгой. Как можно было ожидать, Совещание выступило с напоминанием о
получении законодательных прав, обещанных ранее Семеновым. 21 июня 1920 г.
была принята декларация о «присвоении Краевому Народному Совещанию
законодательных функций» в целях «утверждения авторитета представитель¬
ного органа и умиротворения края». Одновременно высказывалось пожелание
о переходе к нормальному, «гражданскому» управлению краем. Ответ «власти»
последовал незамедлительно и полностью поддержал инициативу представи¬
тельного форума. Управляющий отделом внутренних дел Волгин в докладе, сде¬
ланном на сессии Совещания по поручению Семенова, отметил «живейшую
радость по поводу полного совпадения в понимании предстоящих нам великих
целей и общих задач». Подчеркнув важность принятых Собранием деклараций
о «борьбе с советской властью» и о «союзе с Японией», Волгин пообещал, что
в ближайшее время будет «выработан соответствующий законопроект, который,
с одной стороны, расширял бы объем законодательных функций Совещания, а
с другой — представлял бы ему права законодательной инициативы... В такой же
мере, — заверял Волгин, — краевая власть готова идти навстречу и другому важ¬
нейшему пожеланию Народного Совещания о реконструировании правительст¬
венного аппарата на более стройных и законных началах. В ближайшем будущем
предстоит реорганизация органов власти по типу ведомств с ясно очерченной
сферой деятельности каждого... Полное единогласие власти и народных пред¬
ставителей в этих двух основных вопросах нашей жизни дает залог к успешному
и скорому созданию прочной государственности в крае»24.
Своеобразным итогом государственного строительства стало утвержден¬
ное Указом Главкома от 24 июля 1920 г. «Положение о временном устройстве
Государственной власти на территории Российской Восточной окраины». Этот
документ, по его декларативности, можно вполне считать «Конституцией»
белого Забайкалья (полный текст см. приложение № 7.). В нем заявлялось,
что «Восточная окраина России составляет неразъемную часть Государства
Российского». Утверждались правопреемственность власти Главкома Семенова
и его диктаторские полномочия: «Вся полнота Верховной власти..., на осно¬
вании Указа Верховного Правителя от 4 января 1920 г, изданного согласно ст.
5 положения 18 ноября 1918 г. о временном устройстве Государственной влас¬
ти в России (речь шла о статье, устанавливавшей порядок утверждения актов
Верховного Правителя — В.Ц.), скрепленного Председателем Совета Министров
Пепеляевым, принадлежит Главнокомандующему всеми Вооруженными сила¬
ми и Походному Атаману всех казачьих войск Российской Восточной окраины
генерал-лейтенанту Г.М. Семенову».
Как и в «Конституции 18 ноября», продолжавшей традиции Свода Законов
Российской Империи, полнота исполнительной власти сосредотачива¬
лась у Главкома, а часть полномочий делегировалась подчиненным админи¬
стративным структурам: «Власть управления во всем ее объеме принадлежит
Главнокомандующему. В делах управления... определенная степень власти вве¬

284
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ряется, согласно закона, подлежащим местам и лицам». При этом не исключа¬
лась возможность принятия чрезвычайных мер, обусловленных положением на
фронте: «Главнокомандующему принадлежит в особенности принятие чрезвы¬
чайных мер для обеспечения комплектования и снабжения вооруженных сил
и для водворения гражданского порядка и законности».
Разрабатывались сообразные единоличному правлению законодательные
акты — Указы, издаваемые «в порядке Верховного Управления..., для устройст¬
ва и привидения в действие различных частей государственного управления».
Главком осуществлял высшее военное управление («устройство Вооруженных
сил», «дислокацию войск», «перевод на военное положение»), а также решал
вопросы назначения и смещения с должности лиц командного состава (прав¬
да, после консультаций со специально создаваемым Военным Совещанием) и
высших государственных служащих. Главком наделялся правом конфирмации
судебных решений, правом помилования, смягчения наказания и «общего про¬
щения совершивших преступные действия». Главкому же принадлежала преро¬
гатива в определении внешнеполитического курса: «Главнокомандующий есть
Верховный руководитель всех высших сношений... с иностранными державами.
Ему принадлежит право заключать договора с иностранными государствами,
право объявления войны и заключения мира».
Должности Помощников по военной и гражданской части, введенные в рам¬
ках «Положения о полевом управлении», упразднялись. Осуществился пере¬
ход к ранее апробированным структурам правительственной власти. В непо¬
средственном подчинении Главкома находились теперь структуры Совета
Управляющих Ведомствами, состоявшего из ведомств: «внутренних дел, юсти¬
ции, иностранных дел, финансов, торговли, промышленности и продоволь¬
ствия, народного просвещения и вероисповеданий, земледелия и государст¬
венных имуществ, военного и морского, путей сообщения и Государственного
контроля. Примечательно, что основой для определения полномочий Совета
Управляющих стали уже неоднократно использовавшиеся белыми правительст¬
вами «Учреждения Совета Министров» из І-го тома Свода Законов Российской
Империи. Исполнительные структуры получали полномочия, аналогичные
Российскому правительству в 1919 г. Совет Управляющих осуществлял «общее
направление и объединение действий Главных начальников Ведомств по пред¬
метам как законодательства, так и высшего государственного управления».
Заседания Совета Управляющих Ведомствами происходили «под пред¬
седательством одного из членов Совета по выбору самого Совета», а приказы
Главкома, подготовленные «в порядке верховного управления», подлежали обя¬
зательной скрепе «надлежащих управляющих Ведомствами». В общем полити¬
ко-правовая система белого Забайкалья на протяжении 1920 г. представлялась,
по своей сущности, в виде, характерном для многих белых регионов: консер¬
вативно использовался предшествующий правовой опыт дореволюционной
России, а также правовые новации, вызванные «революционными перемена¬
ми» после 1917 г. В числе последних были не только нормы правотворчества
Российского правительства адмирала Колчака, чем обеспечивалась правопре¬
емственность власти Семенова, но проявлялись и «новые» подходы организа¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
285
ции власти, учитывавшие необходимость создания политических коалиций и
блоков. В отношении структуры судебной власти никаких принципиальных
перемен не производилось, хотя это было бы важно для Забайкалья, лишенного
нормально работающей судебной системы в предшествующий (1918—1919 гг.)
период и испытывавшего, вследствие этого, серьезные проблемы, связанные с
многочисленными правонарушениями как военных, так и гражданских чинов25.
Весьма важными были положения о функционировании законодательной
власти. Теперь, в соответствии с пожеланиями Народного Совещания, она
должна была «осуществляться Главнокомандующим в единении с Краевым
Народным Собранием» (Совещание было переименовано в Собрание, чем
подчеркивался его новый, уже не «законосовещательный» характер). Главкому
принадлежало право пересмотра краевой «Конституции» («Положения о вре¬
менном устройстве государственной власти...»). С другой стороны, определя¬
лось, что «никакой новый закон (именно — закон, а не «Указы» или «Приказы»
в «порядке верховного управления» — В.Ц.) не может последовать без одо¬
брения Краевого Народного Совещания и восприять силу без утверждения
Главнокомандующего» (формула, характерная для определения статуса законо¬
дательных палат в Российской Империи).
Тем самым, можно было говорить о формально провозглашенном принципе
наделения Совещания «правами законодательства». И хотя в перерыве между
сессиями Совещания предполагалось возможным принятие законов и волей
Главкома, однако они не могли касаться изменений в избирательном законе и
«Положении о Краевом Народном Собрании». Важный принцип выражался
пунктом: «Закон не может быть отменен иначе, как только силою закона, посе¬
му, доколе новым законом положительно не отменен закон существующий, он
сохраняет полную свою силу». Вопросы утверждения бюджета Главком обязан
был согласовывать с Краевым Собранием26.
Окончательное утверждение властных структур выражено в приказе
Главкома и Походного атамана (характерно одновременное упоминание долж¬
ностных статутов) от 26 июля 1920 г. Здесь Семеновым были установлены долж¬
ностные назначения. Председателем Военного Совещания при Главкоме назна¬
чался бывший Главнокомандующий армиями Восточного фронта и будущий
Правитель Приамурского края генерал-лейтенант М.К. Дитерихс. Ему же пору¬
чалось временно возглавить Военное и морское управление. Генерал-лейтенант
Хрещатицкий был назначен на должность начальника Отдела внешних сноше¬
ний, с одновременным освобождением его от обязанностей Начальника штаба
Походного Атамана казачьих войск Восточной окраины.
Отсутствие у Хрещатицкого опыта работы в дипломатических структурах,
очевидно компенсировалось наличием его контактов в Харбине (с мая по ноябрь
1918 г. он был начальником штаба Российских войск в полосе КВЖД) и его
должностью «инспектора иностранных формирований русской службы» в 1919 г.
Таскин получал назначение на должность управляющего ведомством земледе¬
лия и государственных имуществ и вр.и.о. управляющего ведомством народ¬
ного просвещения и вероисповеданий. Бывший помощник Таскина Волгин
утверждался в должности управляющего внутренних дел и вр.и.о. главы управ¬

286
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ления юстиции. Генерал-майор С.Н. Меди, бывший командир отряда «Защиты
Родины и Учредительного Собрания» назначался вр.и.о. главы управления
путей сообщения. Инженер В.В. Мономахов получил должность управляющего
ведомством торговли, промышленности и продовольствия. В белом Забайкалье
(в не меньшей, если не в большей степени, чем в Омске в 1919 г.) наблюдался
«кадровый голод», при котором назначения на различные должности прихо¬
дилось принимать лицам военным, а гражданским чиновникам — совмещать
посты в правительстве.
В целях укрепления авторитета своей власти и объединения остатков войск
Восточного фронта («каппелевцев») с наличными вооруженными силами в
Забайкалье Семенов принял решение о создании Войск Российской Восточной
окраины под командованием генерал-майора С.Н. Войцеховского. Настроения
«каппелевцев», прошедших Ледяной поход, были бескомпромиссными в отно¬
шении к советской власти. В приказе-воззвании от 12 марта 1920 г. (№ 24),
изданном вскоре после прибытия в Забайкалье говорилось: «Солдаты и офи¬
церы! Крепче возьмите винтовку — враг беспощаден и хитер. Теснее сомкни¬
те ваши ряды. Не дайте себя разъединить. Пока мы не достигли своей цели,
пока в России царствует советская власть, нашим лозунгом должен оставаться
по-прежнему лозунг борьбы, а не спасения». 27 апреля 1920 г. эти войска были
переименованы в Дальневосточную армию, командующим которой стал гене¬
рал-лейтенант Н.А. Лохвицкий, известный прежде как начальник 1-й Особой
дивизии русских экспедиционных сил во Франции и командующий 2-й армии
Восточного фронта летом-осенью 1919 г. Войцеховский выехал в белый Крым.
Верный традициям военных уставов и правил, Лохвицкий стремился к утвер¬
ждению «порядка и законности» в Забайкалье. Отношения его с «каппелевца-
ми» были непростые. По воспоминаниям Семенова, «эта незначительная по
численности группа войск изображала из себя три армии, кои путем больших
усилий мне удалось свести в два корпуса. Сразу же после этой реформы против
меня началась кампания со стороны высшего генералитета армии... Генерал-
лейтенант Дитерихс, генерал-майор Акинтиевский, генерал-майор Пучков,
генерал-майор Сукин стояли во главе этой кампании, направленной как против
меня, так и против порядков, заведенных в Чите».
Интересную характеристику отношений внутри армии давал один из участ¬
ников Великого Сибирского Ледяного похода С. Марков. По его оценке, после
отъезда на белый Юг генерала Войцеховского и вступления в должность коман¬
дарма генерала Лохвицкого «сразу создалось разделение армии на «каппелевцев»
и «семеновцев», отношения между которыми стали холодными, а иногда даже
враждебными. Причиной такого антагонизма было не только вынужденное под¬
чинение атаману Семенову, но еще и расхождение во взглядах на политическую
платформу нашей борьбы с большевиками. Мы продолжали борьбу, мысля, что
будущее России и, в частности, вопрос правления решит сам русский народ, то
есть стояли на политической платформе всего Белого движения. Семеновцы
же стояли за монархию и считали бунтарями всех не согласных с ними. Начало
этому антагонизму положили не мы, а семеновцы, и если не было открытой
между ними вражды, то только потому, что нас объединяла борьба с общим вра¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
287
гом... Население Забайкалья в то время насчитывало около 250 тысяч человек,
из которых даже Забайкальское казачество не полностью поддерживало своего
же атамана Семенова: половина войска держала «нейтралитет», а четверть сто¬
яла открыто за красных. Местные старожилы, так же как и буряты, были тоже
нейтральны, а новые переселенцы, рабочие и крестьяне, и ссыльно-поселенцы
поддерживали партизан. Таким образом мы имели в Забайкалье лишь незначи¬
тельное количество сторонников нашей борьбы с большевиками»27.
Нельзя сказать, что атаман не рассматривал заслуг «каппелевцев» в военно¬
политическом отношении, как «носителей общегосударственной идеи». Семенов
полагал возможным использовать опыт генералитета бывшего Восточного
фронта, привлечь его к сотрудничеству, командующий Дальневосточной армией
(представитель «каппелевцев») становился одновременно начальником штаба
Главнокомандующего. Семеновым также формировалось Военное Совещание
во главе с бывшим Главнокомандующим Восточным фронтом генерал-лейте¬
нантом М.К. Дитерихсом, в компетенции которого находилось «разрешение
всех вопросов армейского хозяйства и жизни», а также «контроль над расхо¬
дованием золотого запаса». Были разработаны «определенная схема военного
аппарата со всеми его частями и начала сокращения различных ненужных учре¬
ждений», а также «меры обеспечения пайками военнослужащих», «пенсионный
Устав». Постановления Военного Совещания утверждались Семеновым. Однако
подобная система все же не была совершенной.
Конфликтные ситуации сохранялись, и сложившаяся в Забайкалье в 1918—
1919 гг. система власти оставалась неустойчивой. По свидетельству генерал-май¬
ора П.П. Петрова, «атаман... не всегда выдерживал, а потом и вовсе перестал
считаться с постановлениями Совещания». Предполагалось, что в Чите «для
управления всеми армейскими вопросами будет один штаб..., но все же оставал¬
ся как бы другой штаб — помощник атамана по военной части генерал-юрист
Афанасьев и, кроме того, начальник личной канцелярии атамана Власьевский.
Через этих приближенных атаман развил такую систему назначений, наград и
чинопроизводства, что окончательно развратил военнослужащих. Всякий, кто
хотел и умел, мог добиться производства за неведомые заслуги... Были такие
недоразумения, что давали повод думать, будто атаман не понимает пределов
своей власти и не считается с военными узаконениями»28.
Действительно утверждение Семенова в статусе главы Российской
Восточной Окраины способствовало не только реорганизации аппарата управ¬
ления в Забайкалье, но и переменам в наградной системе и чинопроизводстве.
Приказами № 73 (от 22 января 1920 г.) и № 180 (от 25 февраля 1920 г.) Семенов
(со ссылкой на Указ Верховного Правителя от 4 января 1920 г.) узаконил «все
награды и производства офицеров, военных чиновников и врачей, условно (то
есть, возможно, и с отступлением от установленных порядков - В.Ц.) награ¬
жденных и произведенных в следующие чины» за период осуществления им
всех властных полномочий — от «атамана Особого Манчжурского отряда» до
«Главнокомандующего Войсками Дальнего Востока и Иркутского военно¬
го округа». Узаконивались также «все награды и производства по Монголо-
Бурятским войскам».

288
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
По аналогии со «Знаком отличия 1-го Кубанского похода», (прика¬
зом Главнокомандующего войсками Восточного фронта генерал-майора
Войцеховского от 11 февраля 1920 г.) была утверждена награда участникам
Великого Сибирского Ледяного похода. Однако, в отличие от белого Юга, это
был не просто «Знак отличия», а «Знак отличия военного ордена «За великий
Сибирский поход». Его получили все участники похода «с берегов Иртыша
на Байкал», перешедшие через Байкал и вышедшие в район г. Мысовска.
Уже этот факт изменял установившийся с XVII века порядок награжде¬
ния Георгиевским крестом за отдельные воинские подвиги (хотя в истории
Российской Императорской армии были примеры и «коллективных» наград
знаками, близкими по статусу Георгиевским крестам). Знак, утвержденный
Войцеховским, стал самой массовой наградой среди тех, кто служил ранее в
составе частей Восточного фронта, поскольку уже летом 1920 г. (приказ войскам
Дальневосточной армии № 307/а от 13 июля 1920 г.) «право ношения знака»
предоставлялось «всем, служившим в добровольческих Российских войсках и
армиях адмирала Колчака с 1918 г. по день кончины адмирала Колчака 7 февраля
1920 г, и сражавшихся с большевиками в Сибири». Показательно, что инициа¬
тором этого решения был генерал Дитерихс, стремившийся, очевидно, к опре¬
деленному обособлению «ветеранов» Белого дела от всех настоящих и будущих
его участников.
Общероссийская символика проявилась не только в геральдике и сфра¬
гистике (двуглавый орел, хотя и без символов «царской власти»), но и
в таком своеобразном решении, как замене лент на орденах Святого
Великомученика Победоносца Георгия, Георгиевских крестах и медалях на
«ленты Национальных цветов». 18 июня 1920 г. Военное Совещание, отражая
тенденцию данного периода гражданской войны, рекомендовало Главкому
«прекратить награждения военнослужащих императорскими орденами за гра¬
жданскую войну». Семенов тем не менее не стал полностью отказываться от
подобной практики. 10 июля 1920 г. (приказом № 17/а) он запретил награжде¬
ние «императорскими орденами», но предписал «полученные за время гра¬
жданской войны ордена носить не на орденских, а на «Национальных цветах».
Примечательно переименование Ордена Св. Георгия, Георгиевского оружия
и Георгиевских крестов «выданных за гражданскую войну», в «Национальные
военные» награды. В то же время «все права и преимущества, предусмотрен¬
ные Георгиевским статутом», сохранялись. Продолжала работать объединен¬
ная Георгиевская Дума. Предполагалось учреждение «Особого Краевого орде¬
на» (возможно, по аналогии с орденом «Освобождения Сибири» или орденом
Святителя Николая Чудотворца в белом Крыму). Но приказом Семенова (уже
в качестве «Главнокомандующего всеми вооруженными силами и Походного
атамана всех казачьих войск») от 7 октября 1920 г. полностью восстанавлива¬
лось «награждение военнослужащих императорскими орденами за выдающие¬
ся отличия при исполнении ими своего долга». Термин «Национальные воен¬
ные» награды при этом не употреблялся29.
Немаловажное значение в поддержке политического курса атамана
Семенова имела деятельность общественных организаций, в особенности —

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
289
Всероссийского Крестьянского Союза. Его Устав был утвержден Главкомом 26
апреля, а 4 мая 1920 г. началась работа Союза в Чите. Однако, история организа¬
ции начиналась раньше, ещес 1918г. По свидетельству главы Русского информа¬
ционного агентства («Руснион») Л.Ф. Магеровского, «в 1918 г. на Волге и Урале
начинается возрождение ВКС (Всероссийского Крестьянского Союза - В.Ц.).
В начале 1919 г. в Пермской губернии русские крестьяне, видя гибель своего
исконного государства, образовали Всероссийское крестьянское правительст¬
во. Правительство это разослало повсюду, по Волге, по Уралу, в Сибирь ходо-
ков-делегатов с воззванием к земледельцам организовываться всем, вне пар¬
тий, вне неясных крестьянству политических формул в единый Крестьянский
Союз». После возобновления его работы в Чите, вновь были посланы ходоки в
Европейскую Россию и по Сибири. Кроме того, Союз послал делегатов за гра¬
ницу для связи с иностранными земледельческими организациями и для орга¬
низации русских земледельцев за границей». При непосредственной поддержке
Союза Семеновым удавалось наладить хлебную торговлю, а печатные издания
Союза отпечатывались в походной типографии атамана. Сам атаман сообщал
в марте 1920 г: «В старом Нижнем Новгороде на великой кормилице русского
народа реке Волге собрался четыре месяца тому назад Всероссийский крестьян¬
ский съезд и выбрав свое правительство из крестьян, постановил: немедленно
приступить к образованию по всей России, не обращая внимания на красные,
белые, зленные и другие фронты, Всероссийской Крестьянской партии» (см.
приложение № 8.)30.
Семенов, «как простой казак-крестьянин», был избран почетным предсе¬
дателем Союза, а в его Правление вошли бывший председатель Омского блока,
известный кооператор А.А. Балакшин, представитель крестьянского блока ЕТ
Улитин, полковник А.Е. Котомкин, отправленный позднее делегатом в Крым
к Врангелю и в славянские страны. В уставе организации отражались основные
принципы будущей земельной реформы, принципиально схожей с реформой
Правительства Юга России в 1920 г. Семенов подчеркивал, что в составе Союза
«могут сходиться и работать люди разных партий, лишь бы деятельность их
направлялась одним вождем и они были бы объединены одной цепью.
Отмечалась необходимость «наделения мелких хозяйств землей на праве соб¬
ственности за счет земель казенных и кабинетских и за счет крупного частного
землевладения, существование которого должно допускаться только в виде госу¬
дарственной и общественной собственности и только в исключительных случаях
(образцовые, культурные хозяйства)». Запрещалось иметь и приобретать земель¬
ные участки «более установленного законом количества десятин земли на одну
семью (от 5 до 10 десятин — В.Ц.)». Девиз Союза был: «Крестьянство — основа
России, нам нужна Национальная, Крестьянская Россия». Декларировалось,
что в составе всекрестьянской организации «могут сходиться и работать люди
разных партий, лишь бы деятельность их направлялась одним вождем и они
были бы объединены одной целью». В Уставе довольно своеобразно проводилась
идея восстановления монархии в ее «крестьянской», а не «абсолютистско-бюро¬
кратической» форме: «Старая жизнь России и жизнь во время революции обна¬
ружила, что единственной возможной для России формой правления является

290
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
наследственный Крестьянский Царь или Крестьянский Правитель, избираемый
на срок или пожизненно... из образованных крестьян или казаков».
Таким образом, в белом Забайкалье проявилась идея о возможности созда¬
ния выборной монархии, взаимодействующей с представительной властью.
Избранный на этой основе Глава Государства считался бы «Верховным вождем
армии и флота», ему принадлежало бы право «объявления войны и заклю¬
чения мира», «созыва и роспуска Государственной Думы и Государственного
Совета», «назначения и смены министров», «утверждения законов, вырабо¬
танных Государственной Думой», «контроля за тем, чтобы законы применя¬
лись справедливо ко всем гражданам России». При этом местное управление
предполагалось Крестьянским Союзом в форме «своей крестьянской влас¬
ти, начиная с деревни и кончая городом, то есть — везде провести своих чле¬
нов — крестьян на все должности власти, безразлично, будь-то земства, сове¬
ты и коммерческие органы». Показательным свидетельством монархических
настроений в Забайкалье стало сообщение 16 июня 1920 г. о проекте создания
Русского правительства, в состав которого должны были войти Великие Князья
Михаил Александрович и Дмитрий Павлович Романовы. Таким образом, идеи
«Крестьянского Царя» были не столь безосновательны, особенно на последнем
этапе Белого движения31.
Добиваясь формального возвращения к нормам законодательства
Российской Империи периода «думской монархии» и «Конституции 18 ноября»,
забайкальская общественность тем не менее не останавливалась на достигнутом
уровне «демократизации власти». Главком, со своей стороны, полагал необхо¬
димым усилить «консервативное крыло» Собрания. С этой целью, еще в июне,
он предложил ввести в состав Совещания представителей от оказавшихся в
Забайкалье оренбургских, сибирских, енисейских и иркутских казаков. 3 августа
1920 г. Семенов утвердил внесенное ранее Собранием дополнение в избиратель¬
ный закон от 23 апреля 1920 г. В соответствии с новыми нормами, в Собрание
вводилось представительство «цензовой общественности» («торгово-промыш¬
ленного класса»), кооперации и тюрко-татар. Избирались по одному предста¬
вителю избиралось от каждой торгово-промышленной палаты и по одному — от
общих собраний членов биржевых обществ.
Представитель от кооперации избирался в порядке, «установленном для
избрания должностных лиц Совета Съезда кооперативных организаций обла¬
сти». Если выборы из-за «военных или других чрезвычайных обстоятельств» про¬
вести не удавалось, тогда интересы кооперации представлял сам «Председатель
или член Съезда кооперативных организаций по избранию совета Съезда».
Избрание «от тюрко-татар» должно было проводиться «по правилам, установ¬
ленным законодательным порядком». По аналогии с дополнениями избиратель¬
ных правил Земского Совещания увеличивалось представительство от крестьян:
«до двух членов от каждого уезда». Персонально в состав Собрания включа¬
лись, на правах его членов: представитель Хоринского Аймака, член Аймачной
Думы Д. Цыдынов и гласные Областного земства Р. Гармаев и Ж. Галсанов.
Делегирование было временным — «впредь до избрания членов Собрания от
бурят порядком, установленном в Положении о выборах».

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
291
Предстояло также включить в состав Собрания уже избранных «кандида¬
тов в члены от крестьян Читинского и Нерчинского уездов, по одному от уезда,
временно — впредь до избрания членов от крестьян порядком, установленным
Положением». Корректировался и мажоритарный принцип избрания в воло¬
стях. По новой редакции, в случае получения абсолютного большинства голосов
несколькими лицами, избранным считался тот, кто «получил наибольшее число
голосов», а остальные зачислялись «кандидатами в порядке старшинства полу¬
ченных балов». Если кто-либо из членов Собрания выбывал из его состава, то
«очередной кандидат приобретал звание члена Собрания».
Однако процесс «демократизации» и на этом не закончился. Более того,
9 августа 1920 г. Собрание впервые отказалось от идеи продолжения вооружен¬
ного противостояния с советской властью. Была принята резолюция, в кото¬
рой говорилось о необходимости прекращения гражданской войны. Впервые
было сказано о возможности объединения Дальнего Востока на основе слияния
Забайкалья с Приморьем. От Главкома потребовали обеспечить «широкие демо¬
кратические свободы населения», «разработать закон о введении в крае полити¬
ческих, гражданских свобод». Это касалось отмены цензуры, снятию ограниче¬
ний на деятельность общественно-политических организаций. Но на этот раз
Главком отказался идти на уступки, объясняя это осложнением положения на
фронте: «отмену существующих ограничений о свободе слова, печати, собраний
и союзов считаю несвоевременной и несоответствующей настоящему моменту,
в особенности в связи с перегруппировкой войск». Семенов заявил о необходи¬
мости переезда («ввиду приближения фронта») Краевого Собрания из Читы на
станцию Борзя, ближе к маньчжурской границе.
Правомерно считать, что столь быстрая эволюция власти в Забайкалье
происходила под влиянием столь же быстрых внешних изменений. С февра¬
ля 1920 г. во Владивостоке власть перешла к Приморской Областной Земской
управе во главе с эсером А.С. Медведевым. Должности управляющих отделами
в правительстве Приморья заняли представители социалистических партий, а
Экономический Совет возглавил большевик П.М. Никифоров. В апреле 1920 г.
Никифоров возглавил правительство (Совет управляющих ведомствами). 20
июня во Владивостоке начало работу Народное Собрание, созванное на основе
избирательного закона во Всероссийское Учредительное Собрание 1917 г. (все¬
общие, прямые, равные, тайные выборы на пропорциональной основе, с уча¬
стием политических партий). Из партийных фракций в нем были представлены:
кадеты и «цензовики» — 25 человек, энесы и эсеры — 15 человек, левые эсеры
и коммунисты — 21 человек и свыше ста «беспартийных» крестьян.
Владивостокское Собрание сразу же стало «примером для подражания» мно¬
гим сторонникам «демократизации режима» в Забайкалье. По оценке бывшего
управляющего отделом финансов Областного Правительства Урала, кадета Л.А
Кроля, в борьбе за национальные интересы России, против чрезмерно агрессив¬
ных намерений Японии, во Владивостокской Земской Управе смогли объеди¬
ниться большевики и «цензовики». «Приморье становилось на демократический
путь. Ставилась задача создать на Дальнем Востоке демократический буфер.
Созывалось народное представительство — «Народное Собрание» — с обшир¬

292
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ными правами. Учитывалось, что при существовавших настроениях буржуазия
имеет мало шансов на представительство, избираемое в городах по пропорци¬
ональной системе. Поэтому 10 депутатских мест предоставили выборным от
торгово-промышленной палаты, уравновесив их 10 депутатами от профсою¬
зов. Приморье становилось на путь парламентаризма, с ответственным перед
парламентом кабинетом»32. В это же время, 6 апреля 1920 г, на Учредительном
съезде трудового населения Прибайкалья было провозглашено образование
Дальневосточной Республики со столицей в Верхнеудинске.
Первоначально Семенов заявил о категорическом неприятии приморской
«демократии». 24 мая 1920 г. им был опубликован приказ (№ 385—2), гласив¬
ший: «Образовавшееся во Владивостоке 30 января сего года т.н. Временное
Правительство на Дальнем Востоке (Областная Земская Управа) захватило
власть путем насилия и существовало до 4 апреля сего года совместно с предста¬
вителями Советской России (имелись в виду большевики в составе правитель¬
ства, которые тем не менее остались в правительстве и после выступления япон¬
ских войск 4—5 апреля и даже усилили свои позиции во власти — В.Ц.)». Далее
шло перечисление обвинений владивостокского правительства в распродаже
«принадлежащего Русскому народу имущества», «заключении концессионных
договоров с иностранцами на эксплуатацию рыбных, горных и лесных богатств
края» и «даже в территориальных уступках».
Провозглашая себя «законным преемником власти Верховного Правителя
в пределах Восточной Окраины», «ответствуя за управляемый мною край перед
всем народом России», Семенов объявлял «так называемое Временное пра¬
вительство на Дальнем Востоке несуществующим, а «все сделки, заключен¬
ные т.н. Временным правительством на продажу Государственного имущест¬
ва иностранцам, все договоры на горные, лесные и другие концессии, аренды
и прочие акты, имеющие монопольный характер, и тем более заключающие
в себе территориальные уступки, — недействительными». Семенов подчерки¬
вал необходимость установления единой власти на всем Дальнем Востоке, но с
центром не во Владивостоке или, тем более, в Верхнеудинске, а только в Чите.
При этом следовало добиться передачи всей власти представителям Главкома и
областное земство подчинить администрации. Приказ заканчивался указани¬
ем: «Для проведения принципа представительства законной власти на местах,
мною будет назначен Главный Начальник Края: Приморской, Сахалинской и
Камчатской областей, а Приморской Областной Земской Управе, как учрежде¬
нию, долженствующему стоять вне политики, предлагаю — для пользы общего
дела и представительствуемого ею местного населения обратиться к исполне¬
нию своих прямых обязанностей». Официозные издания поспешили огласить,
что «русский народ естественно подойдет к тому, что Д.В. окраина будет воз¬
главлена великим народным вождем Атаманом Семеновым. Гастролирующее
во Владивостоке Правительство не имеет под собой почвы и совершенно не
связано никакими нитями с народом. Внезапно выросшее, оно также внезапно
погибнет»33.
Однако распространить свою власть на Приморье Семенову не удалось.
Напротив, ему приходилось считаться с забайкальской «демократической обще¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
293
ственностью», не склонной к конфронтации с другими дальневосточными обла¬
стями и требовавшей усиления роли представительных структур, а эволюция
политического курса белого Забайкалья шла в сторону увеличения влияния
и полномочий таковых.
Существенно ухудшило положение решение японских войск эвакуироваться
из Забайкалья. Союзническая военная помощь, определенная в соответствии с
соглашениями о поддержке Чехословацкого корпуса и т.н. «Железнодорожным
соглашением», фактически теряла свое изначальное предназначение. 7 февра¬
ля 1920 г., в день расстрела Колчака и Пепеляева, между Реввоенсоветом 5-й
красной армии и представителями чешского командования в с. Куйтун было
заключено соглашение, согласно которому из России беспрепятственно эваку¬
ировались все подразделения Чехословацкого корпуса, а также воинские части
Румынии и Югославии. Месяцем ранее, 5 января 1920 г, генерал Грэвс полу¬
чил предписание эвакуировать из России все американские войска (не позднее
1 апреля 1920 г.).
В ноте от 10 января 1920 г. уточнялось, что пребывание воинских частей
САСШ диктовалось необходимостью «помощи чехословацким войскам» и
«укреплением всяких стремлений к самоуправлению, в защите которых сами
русские пожелали принять общесоюзническую помощь». Если первая задача
считалась полностью выполненной, то в отношении «второй цели» повторя¬
лись, по существу, те же претензии к белой власти, которые высказывались еще
в чешском «меморандуме» в ноябре 1919 г.: «Правительство САСШ... склонно
думать, что дальнейшая военная помощь русским в борьбе за самоуправление
в их теперешнем положении может создать еще большие осложнения и дать
результаты, совершенно противоположные и препятствующие желаемому оздо¬
ровлению». В этих условиях полная эвакуация не только «иностранных военных
сил», но и «железнодорожных экспертов» представлялась неизбежной.
Иным было положение с японским контингентом. Начальник 5-й диви¬
зии, генерал Судзуки и начальник японской военной миссии в Чите полковник
Куросава отрицали возможность ухода японских войск из Забайкалья. В сооб¬
щении от 30 марта 1920 г. Дипломатический совет в Токио заявил об «эвакуа¬
ции чехов», тогда как «японские силы», хотя и «сократят зону охраны», будут
«охранять порядок в Сибири и следить за деятельностью большевиков». Это
объяснялось отсутствием условий «мира и порядка». 31 марта Токио официально
разъяснил свою особую позицию «по вопросу о сибирской политике». В специ¬
альном сообщении и декларации в адрес Приморской Областной земской упра¬
вы отмечалось, что «благодаря своему различному от других держав географиче¬
скому положению по отношению к Сибири, Япония не может не занять особой
позиции в вопросах, касающихся этой страны...; политическое положение в
Сибири непосредственно влияет на Маньчжурию и Корею...; существующие
сейчас в Сибири условия таковы, что они лишают большое число проживаю¬
щих там подданных нашей Империи возможности заниматься мирным трудом,
не будучи уверены в безопасности их жизни и имущества. Ввиду этих обсто¬
ятельств, Императорское правительство не признает возможности отозвать в
настоящее время свои экспедиционные силы». Тем не менее заявлялось, что

294
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
«пребывание» японских войск «не имеет никакого политического замысла по
отношению к России», поэтому «когда политическая обстановка в крае настоль¬
ко урегулируется, что нечего будет опасаться за мир и спокойствие в Корее и
Маньчжурии, жизнь и имущество наших подданных будут вполне обеспечены,
а также будет восстановлена достаточная провозоспособность путей сообщения,
то после окончания эвакуации чехословацких воинских частей, наши войска
возможно скорее будут эвакуированы из Сибири».
Исходя из этого тезиса, Япония продолжала военное участие в дальнево¬
сточных делах. После т.н. «Николаевского инцидента», во время которого
(12—15 марта 1920 г.) партизанским отрядом анархиста Я.И. Тряпицына (коман¬
дующего Охотским фронтом) был полностью уничтожен японский гарнизон
г. Николаевска на Амуре, а также чины японского консульства, гражданские
чиновники, коммерсанты и их семьи (около 700 человек), Императорское
правительство санкционировало безусловное применение вооруженной силы
против «русских вооруженных групп» (под данным термином следовало пони¬
мать бойцов революционного войска Приморской областной земской управы и
участников партизанских отрядов). 5 апреля 1920 г, под предлогом «нападений»
на японские патрули и военные объекты, многочисленных обстрелов японских
солдат и офицеров и «мирного населения» генерал Оой потребовал провести
разоружение виновных как обязательное условие начала «переговоров с русски¬
ми властями».
Комиссия от Приморского земства, не отрицая действий партизан и револю¬
ционных войск, в свою очередь обвиняла японское командование в провокации,
подчеркнув, что обстрелы были инициированы самими японцами («японские
войска... одновременно были и нападающими и обороняющимися») с целью
проявить свои действия как «завоевателей в завоеванной и оккупированной стра¬
не». Подтверждением стала открытая оккупация японцами Северного Сахалина,
проведенная в апреле 1920 г., и не предусматривавшая никакого взаимодействия
с русской администрацией или создания органов управления на коалиционной
основе, с участием русских и японских военных и гражданских чинов. Ее моти¬
вы были «аргументированы» главой японской делегации на Вашингтонской
конференции 1921 г. бароном Сидехарой: «Оккупация некоторых пунктов в
русской Сахалинской области носит совершенно иной характер, как по суще¬
ству, так и по происхождению, чем присутствие войск в Приморской области.
История знает мало случаев, подобных происшедшему в 1920 г. в Николаевске,
где более семисот японцев... были подвергнуты жестоким пыткам и убиты. Ни
один уважающий себя народ не мог бы оставить без ответа столь явную провока¬
цию. Японское правительство не могло также не считаться с взрывом народного
негодования в Японии в связи с этим инцидентом... Япония была поставлена
перед необходимостью занять в виде репрессивной меры, некоторые пункты в
Сахалинской области, в которой произошли вышеуказанные насилия, впредь
до установления в России ответственной власти, с которой Япония имела бы
возможность вступить в переговоры о должном удовлетворении».
Недвусмысленно отмечалась и готовность поддержки в будущем российско¬
го правительства: «С глубокой благодарностью Япония вспоминает блестящую

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
295
роль, сыгранную Россией в интересах цивилизации во время первой стадии
Великой войны. Японский народ уже неоднократно проявлял и будет впредь
проявлять всякое дружеское участие к усилиям русских патриотов, стремящих¬
ся к единству и восстановлению своей Родины. Военная оккупация русской
Сахалинской области есть лишь временная мера и, естественно, будет немед¬
ленно отменена, как только станет возможным удовлетворительное разрешение
вопроса по соглашению с прочным Российским правительством».
Эти же позиции озвучил командующий экспедиционным отрядом полков¬
ник Томань, ссылавшийся не только на «николаевский инцидент», но и на необ¬
ходимость урегулирования общеполитической обстановки в крае: «Японское
правительство оставило войска в Сибири для защиты своих подданных и,
вместе с тем, чтобы помочь русскому здравомыслящему народу поддержать
порядок и дать возможность спокойно заниматься мирным трудом». Согласно
«Декларации об оккупации» японского правительства (от 3 июля 1920 г), рас¬
поряжение командующего экспедиционными войсками в Сахалинской области
генерал-лейтенанта С. Козимы (от 25 и 26 августа 1920 г.), на Северном Сахалине
«упразднялась администрация русских властей» и «административное деление»,
существовавшее прежде — тем самым, установленная Портсмутским мирным
договором 1905 г. граница по о. Сахалин упразднялась. Поскольку на Сахалине
«не признавались никакие русские власти», то с конца августа было сформиро¬
вано особое Военно-административное управление во главе с К. Цуно. Рыбные
промыслы в Сахалинской области объявлялись «находящимися в ведении япон¬
ского командования», русским судам запрещался выход в море. Российское
законодательство отменялось, и вводились нормы уголовной и административ¬
ной ответственности по законодательству Японии (31 октября 1920 г, например,
генералом Козимой была объявлена амнистия «ввиду высокоторжественного
дня рождения Его Императорского Величества Императора Японии»).
Спустя год после фактического начала оккупации (21 марта 1921 г), в спе¬
циальном «Обращении к населению» повторялись все те же «обоснования»
оккупации: «Японские войска будут занимать важные пункты в Сахалинской
области до тех пор, пока в России не будет образовано законное правительство
и не будет удовлетворительно разрешен вопрос о варварском избиении японцев
в Николаевске». И, несмотря на то, что весной 1921 г. с разрешения военно¬
го командования на Северном Сахалине вводилось «гражданское управление
для водворения спокойствия и порядка», становилось очевидным, что бывшая
российская территория рассматривается официальным Токио в качестве части
суверенной Японии. Только после заключения 20 января 1925 г. Конвенции об
основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией было принято
решение о полном выводе японских войск с Северного Сахалина к 15 мая 1925 г.
и восстановлении границы по условиям Портсмутского мира34.
Тогда как оккупация Северного Сахалина отвечала намерениям «террито¬
риального расширения» Японской Империи, давала ей заметный экономиче¬
ский эффект (эксплуатация рыбных промыслов и каменноугольных копей) и
не требовала значительных финансовых и экономических затрат, продолжение
военно-политического участия Японии в Забайкалье в 1920 г. не представлялось

296
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
оправданным. Под давлением внешнеполитических обстоятельств и растущих
военных расходов Япония была вынуждена пойти на вывод войск из регио¬
на. Однако военные действия с участием японских войск еще продолжались в
течение апреля-мая, когда ими совместно с частями Дальневосточной армии
были отбиты наступления войск Народно-революционной армии ДВР и крас¬
ных партизан на Читу во время 1-й (10—13 апреля) и 2-й (25 апреля — 5 мая
1920 г.) Читинских операций. Только благодаря поддержке японцев белые вой¬
ска в Забайкалье могли действовать достаточно активно.
По воспоминаниям участников весенних боев под Читой, «Белое движение
пришло в Забайкалье уже выдохшимся, и идея была побеждена. Оставалась мас¬
са людей, которая не хотела примириться с коммунизмом. Искусственным обра¬
зом, при помощи японцев мы смогли продержаться в Забайкалье, перед тем как
рассыпаться по всему свету, почти год. Ушли японцы, и наступил конец... Надо
сказать, что японцы относились к нам весьма покровительственно, и потому мы
инстинктивно тянулись за ними. Они очень неохотно, под давлением требова¬
ний международной политики, главным образом сильного влияния со стороны
САСШ очищали нашу Восточную Окраину»35.
Однако обстоятельства оказались сильнее, и с 24 мая по 15 июня 1920 г.
начались предварительные переговоры между Японией и ДВР. 17 июля 1920 г.
японское командование подписало с представителями Дальневосточной
Республики т.н. Гонготское соглашение о прекращении военных действий, вве¬
дении нейтральной полосы между войсками Японии и ДВР (от Владивостока
до Хабаровска и Сучана) и о выводе (с 25 июля 1920 г.) японских войск из Читы
и Сретенска. В подписанном протоколе по политическим вопросам высказы¬
валось намерение создать демократическое «буферное государство», с единым
правительством, которое следовало сформировать на конференции с участи¬
ем представителей всех областей края. При этом гарантировалось, что «буфер¬
ное государство не положит коммунизм в основу своей социальной системы».
Очевидно, то «законное русское правительство», о котором заявлялось в япон¬
ских сообщениях в марте-апреле 1920 г., было, наконец, образовано.
Показательно, что генерал Оой заявлял, что «при обсуждении вопросов
образования на русской территории Дальнего Востока буферной полосы, он
не может не считаться с правительством Семенова». В это же время командо¬
вание Дальневосточной армии разработало план самостоятельной (без уча¬
стия японцев) операции по разгрому наступавших на Читу частей Народно¬
революционной армии и красных партизан. Отнюдь не видя перспектив в
создании единого «буферного» государства, командованием Дальневосточной
армии было решено, за счет существенного сужения фронта нанести сильные
удары по флангам, наступавших по линиям Забайкальской железной дороги и
КВЖД революционных войск и партизан. Операция завершилась успешно, что
повлияло на ход переговоров36.
Так или иначе заключение соглашения Японии с ДВР и готовность при¬
знать Республику «де-юре» ставило существование белой государственности
в Забайкалье под прямую угрозу. Просьбы Главкома и обращения Краевого
Собрания о приостановке эвакуации японских войск были проигнорированы.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
297
11 июля Семенов обратился к наследнику японского Императора с просьбой
об отсрочке эвакуации на четыре месяца для того, чтобы «развить военный и
политический успех момента». Но в ответном сообщении (3 августа) военного
министерства Японии было заявлено, что эвакуация войск и всех японских под¬
данных неизбежна, положение самого Семенова «с каждым днем слабеет», поэ¬
тому продолжение военных действий теряет смысл. В сложившейся ситуации
Главкому в Забайкалье оставались, по существу, две альтернативы: попытка опо¬
ры на собственные силы, при сохранении Краевого Собрания и поддержки со
стороны антибольшевистской общественности, или начало переговоров с ДВР,
признание военного поражения и подготовка к отступлению в Маньчжурию
или Монголию. Анализ происходивших в июле-августе 1920 г. событий показы¬
вал, что Главком стремился одинаково использовать обе альтернативы. В первом
направлении были предприняты меры по реформированию системы управле¬
ния, приданию законодательных полномочий Краевому Собранию и реоргани¬
зации правительства. Главкомом предпринимались также попытки вступить в
переговоры с Приморьем и ДВР. Когда в начале июля Приморское правительст¬
во заявило о созыве конференции дальневосточных государственных образова¬
ний во Владивостоке, туда 28 июля прибыла весьма представительная делегация
из Читы (в составе С.А. Таскина, А. Г. Василевского, Г. И. Перфильева и бурят¬
ского деятеля Джамбалова). Однако эти переговоры остались без результата.
29 июля из Владивостока в Верхнеудинск с проездом через Читу выехала
особая «Делегация Народного Собрания по объединению Дальнего Востока»,
в составе 7 депутатов (2 большевиков, 2 «цензовиков», 2 крестьян и 1 социал-
демократа). Наказ для нее предусматривал: «добиться прекращения на Дальнем
Востоке гражданской войны; договориться, в виду повелительно диктуемых
международным положением требований, об условиях образования единой
Дальневосточной республики, тесно связанной со всей Россией; обусловить, что
такая Республика должна быть демократической и иметь своей главной зада¬
чей развитие производительных сил края на основах буржуазного капиталисти¬
ческого строя»37. Двусторонние переговоры с ДВР завершились подписанием
19 августа 1920 г. соглашения, в соответствии с которым «Семенов и его пра¬
вительство не признавались за сторону при решении вопроса о власти русско¬
го Дальнего Востока и не допускались к участию в деле создания власти ни от
себя, ни от населения» («цензовые» делегаты С.П. Руднев, бывший юрискон¬
сульт Министерства юстиции Российского правительства и И.И. Еремееев, член
владивостокской торгово-промышленной палаты, опротестовывали подобное
решение).
После этого «Делегация», возвращаясь из столицы ДВР, 24 августа на стан¬
ции Хадабулак подписала соглашение с Семеновым (против чего были делега¬
ты — большевики И.Г. Кушнарев и Б.А. Похвалинский). В соответствии с этим
соглашением предполагалось объединение Забайкалья и Приморья под властью
реорганизованного Приморского правительства. Намечалось проведение выбо¬
ров депутатов от Забайкалья и бурят в Народное Собрание во Владивостоке, но
уже по «четыреххвостке», а не по избирательному закону Главкома. Семенов
должен был сложить с себя власть Правителя Российской Восточной Окраины

298
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
и сохранить лишь должность Главкома и Походного атамана. С другой сторо¬
ны, исполнительная власть во Владивостоке (Совет управляющих ведомствами)
должна была формироваться уже на основе коалиции с «цензовыми элемента¬
ми», причем предполагалось, что премьером станет, конечно, не большевик.
В течение августа делегаты читинского Собрания по собственной инициативе
вели переговоры с командирами партизанских отрядов в Восточном Забайкалье.
Командиров убеждали в слабости власти Семенова и в готовности Собрания
взять в свои руки «полноту власти». В этих условиях, под предлогом усиления
«коммунистического влияния» в читинском «парламенте», 21 августа Семенов
принял решение о перерыве в работе Собрания и о возобновлении сессии толь¬
ко с 1 октября 1920 г. Одновременно Главком назначил генерал-лейтенанта А.В.
Сыробоярского, считавшегося убежденным монархистом, на должность вр.и.о.
начальника военного и морского управления. А вместо ушедшего в отставку
генерала Лохвицкого, крайне недовольного слабостью политических позиций
Главкома, его «заигрываниями с демократами» и, особенно, его попустительст¬
вом по отношению к правонарушениям «семеновцев» (чинов Азиатской диви¬
зии Унгер на), командующим армией (с 22 августа 1920 г.) стал генерал-лейте¬
нант Г.А. Вержбицкий, получивший указание укрепить дисциплину и устранить
бессистемность в организации отдельных частей и крупных войсковых соедине¬
ний. И хотя Вержбицкий, в отличие от Лохвицкого, был готов к компромиссам с
Краевым Собранием, становилось очевидным, что вооруженное сопротивление
войскам ДВР будет продолжаться, несмотря на соглашение с Владивостоком38.
Но положение на фронте не улучшалось, а политический кризис в Забайкалье
был налицо. Главком Семенов, принимая условия Хадабулакского соглашения,
решился подписать акт, окончательно ликвидировавший его диктаторские пол¬
номочия. Вся полнота гражданской власти в крае передавалась им Народному
Собранию, он же сохранял за собой верховное командование войсками и пол¬
номочия походного атамана. Свои приказы Семенов отдавал теперь от имени
«Главнокомандующего вооруженными силами» (без территориальной конкре¬
тизации) и «походного атамана казачьих войск Дальнего Востока».
Созванный в Чите 30 августа 1920 г. Чрезвычайный съезд представителей
дальневосточных казачьих войск подтвердил доверие Семенову и просил «при¬
нять самые энергичные меры к скорейшей ликвидации отдельных правительств
Востока и всех антигосударственных сил». Несмотря на то, что в распоряжении
«походного атамана» находилось специальное управление из мобилизационно¬
го, инспекторского, хозяйственного и инородческого отделений, «Конституция
24	июля», возрождавшая традиции «третьеиюньской монархии», просущество¬
вала ровно месяц39. Подписанию акта о передаче гражданской власти Собранию,
сопутствовал особый манифест-обращение «К русским людям Забайкалья и
войскам», написанный В.С. Завойко (бывшим адъютантом генерала Корнилова)
25	августа 1920 г. (в Харбине Завойко возглавлял отделение созданной в САСНІ
Лиги свободы и прав человека). В нем весьма красноречиво говорилось о подпи¬
санном соглашении и о подготовке объединения с Приморьем, недвусмысленно
заявлялось о необходимости прекращения гражданской войны: «Довольно нам
быть безвольной болванкой в руках тех или иных интервентов. Довольно быть

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
299
безмозглыми дураками на пользу и радость всех нас окружающих... Вы - кре¬
стьяне, казаки, буряты и граждане городов! Вы - действительные хозяева Земли
Русской и ее далекой окраины — Дальнего Востока. Не следует учить вас ни
слева, ни справа никому, ни большевикам, ни монархистам и слугам бывшего
царского режима, как вам жить надлежит. Вы сами знаете, как вам жить следует,
и как жить вы хотите. Преступно, пользуясь вашим долготерпением, забитостью
и невежеством — наследием павшего режима - навязывать вам те или иные фор¬
мы государственного устройства и жизни. Преступно и подло делать это как со
стороны большевиков, так и со стороны обломков старого строя... Вперед — под
сень власти и мощи полноправного Русского Народа!».
Этот «Манифест» кроме Семенова подписали генералы Вержбицкий и Сыро¬
боярский. В приказе войскам Главком отмечал, что соглашением о «слиянии в
единое целое Приморской и Забайкальской областей... заложен первый камень
фундамента строящейся российской государственности на Дальнем Востоке».
Вообще идеи новой «государственности» оказались тесно связаны с идеями
«федерализации» России, разделения на «штаты» (по аналогии с САСПІ), кото¬
рые разделял Завойко.
С другой стороны, по сведениям участника партизанского движения на
Дальнем Востоке П.С. Парфенова (Алтайского), Семенов (как и Врангель летом
1920 г. в Крыму) пытался наладить сотрудничество с командирами партизанских
отрядов Якимовым, Серышевым и Шиловым, обещая им должности команди¬
ров корпусов и чины генерал-майоров, если они присоединятся к его войскам
для совместной борьбы с большевиками. Во время допроса, арестованный в
Дайрене и вывезенный в СССР Семенов (5 сентября 1945 г.) отмечал, что однов¬
ременно с «Хадабулакским актом» им велись «переговоры с советским прави¬
тельством», через посредство вышеназванного Завойко.
Японские войска и тыловая администрация, отступая из Забайкалья не
исключали возможности одновременного вывода в Маньчжурию русских войск
и беженцев. Однако Семенов очевидно рассчитывал на перспективы продолже¬
ния военных действий. К осени 1920 г. после успешно проведенных операций
против красных партизан, были заняты Нерчинск, Сретенск, Нерчинский Завод.
Основной коммуникационной линией, вдоль которой располагались части трех
корпусов Дальневосточной армии, стала линия Транссибирской магистрали и
КВЖД от Читы до Даурии. На ней располагались крупные города и железнодо¬
рожные станции Забайкалья. Однако сил для того, чтобы не только прикрыть
пути отхода в Маньчжурию, но и попытаться перейти в контрнаступление у
белой армии уже не было. Всего 25 тысяч бойцов на более чем 400 верстный
участок фронта с трудом сдерживали фронтальные и фланговые удары, наносив¬
шиеся силами армии ДВР и красных партизан40.
Готовность к продолжению вооруженной борьбы была характерна для «кап-
пелевцев». По оценке генерала Петрова «хадабулакский акт» и обращение к
населению («пьяный манифест», по мнению «каппелевцев» — В.Ц.) у многих
вызвали недоумение и способствовали только дальнейшему расколу в войсках.
Генерал Лохвицкий, из Харбина, заявил, что этим актом Атаман Семенов унич¬
тожает силу указа Верховного Правителя от 4 января, и потому он с армией

300
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
отказывается дальше признавать Атамана как Главнокомандующего... В армии
начинаются еще большие недоразумения».
Выражая настроения «каппелевцев», генерал Петров считал, что поступок
атамана в определенной степени объясняется сугубо политическими «расчета¬
ми», хотя и не оправдывает его. «Атаман, созывая Народное Собрание, совер¬
шенно не склонен был выпускать из своих рук ни Армию, ни золотой запас; он
предполагал «возглавлять». На этом начались первые и серьезные разногласия.
Правительство, учитывая отсутствие в своих руках реальной силы решило пойти
на компромиссы с тем, чтобы постепенно завоевать намеченные позиции; оно
понимало, что в нем нуждаются для успокоения Забайкалья.
Таким образом, работа Народного Собрания и выделенного из него
Правительства началась в атмосфере недоверия к Атаману. С другой стороны и
Атаман Семенов и Командование Армии не могли довериться вполне Народному
Собранию и отдать в его распоряжение силы и финансы, чтобы не повторить
событий, бывших зимой в Иркутске. Создалась почва весьма благоприятная для
политиканства.
Армия, в лице временно Командующего армией генерала Вержбицкого и
командиров корпусов, отказалась по призыву генерала Лохвицкого после
Хадабулакского соглашения порвать открыто с Атаманом и заявила о своем
единстве перед лицом общей опасности, но, конечно, едина не была — это было
тактическим шагом, не более. Хадабулакский акт уронил престиж Атамана даже у
Забайкальцев и потому Командование армией, заявив о единении, всячески ста¬
рается забрать все в свои руки. Атаман не имея поддержки ни в Командовании,
ни в Армии, всеми силами старается сойтись с Армией и идет навстречу ей во
всем. Командующий армией генерал Вержбицкий и Командиры каппелевских
корпусов становятся господами положения и добиваются различных мер по
обеспечению армии на случай ухода из Забайкалья. Внешне получается как бы
полное согласие, — на самом деле борьба за власть, за влияние в армии, наконец,
за план действий — продолжается».
Несомненно негативное впечатление от «хадабулакского акта», какими бы
«соображениями» он не прикрывался, сыграло свою роль и в дальнейшем, осо¬
бенно во время острого конфликта между атаманом Семеновым и «каппелевца-
ми» в Приморье, летом 1921 г.
Принимая во внимание неблагоприятное военно-политическое положе¬
ние, было принято решение об отводе тылов Дальневосточной армии и эваку¬
ации части правительственных учреждений в Даурию и за р. Онон, к границе
с Маньчжурией. Отход армии должен был завершиться к 20 августа, хотя сам
Семенов еще не считал отступление от Читы окончательно решенным. 19 авгу¬
ста из города отступили подразделения 5-й японской дивизии. Но после того,
как в течение нескольких дней в оставленный город не вошла ни одна воинская
часть, 23 августа он был снова занят «каппелевцами»41.
Примечательна характеристика белого Забайкалья, данная российским дип-
представительством в Зарубежье в период лета-осени 1920 г. Его оценка своди¬
лась к следующему: атаман Семенов осуществляет власть на Востоке России,
но при этом должен координировать свои действия с генералом Врангелем,

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
301
как фактическим преемником всероссийской власти; наиболее важная задача
Семенова - не допустить ограничения российских интересов в Монголии и в
Северо-западной Маньчжурии. Некоторое непонимание вызывали и перего¬
воры с представителями ДВР. Однако в этом не содержалось серьезных про¬
тиворечий. Российский посол в Токио В.Н. Крупенский телеграфировал Гирсу
(8 октября 1920 г.) о специфике ситуации, в которой происходило «признание
Семеновым генерала Врангеля». По его оценке, переговоры, которые велись с
делегацией ДВР, выглядели как «простой маневр, имевший целью облегчить ему
вывести армию из опасного растянутого положения и сосредоточить ее меж¬
ду Маньчжурией и Читой, что теперь выполнено». Будучи осведомленным о
японских планах в отношении дальневосточного региона, Крупенский отмечал,
что «отношение к Семенову японцев стало отрицательным, так как они теперь
явно поддерживают владивостокское правительство и стремятся к объедине¬
нию его с верхнеудинским с целью образования буферного государства». Еще в
1918—1919 гг. российский посол выражал необходимость развития сотрудниче¬
ства Омска с САСШ, вопреки японским интересам на Дальнем Востоке.
Другой проблемой, отмеченной Крупенским, являлось недовольство «кап-
пелевцев» политикой Семенова: «генералы Лохвицкий и Дитерихс, само собой
разумеется, настроены против атамана»42. Специфика интриги «каппелевцев»
состояла еще и в том, что один из ее инициаторов, генерал Лохвицкий, проживая
в Харбине, представлялся в качестве «назначенного Врангелем командующего
Русскими войсками». Военный представитель при Врангеле, майор Такахаси
предупреждал, что такое «раздвоение военной власти на Дальнем Востоке
неизбежно отразится пагубно на нашем деле». 23 октября 1920 г. из Харбина в
посольство в Пекине и далее, по каналам дипломатической почты, было отправ¬
лено заявление-обращение к Врангелю, подписанное генералами Хорватом и
Дитерихсом, а также «представителем командарма» генералом Лохвицким и
председателем Восточного государственного объединения С.В. Востротиным
(бывшим Представителем Верховного Уполномоченного на Дальнем Востоке
в высших государственных установлениях), выражавшим интересы «несоци¬
алистической общественности». Обращение исходило из тезиса, что «после
падения правительства Колчака на Дальнем Востоке единой власти нет. Пять
областей края (Приморская, Амурская, Камчатская, западное и юго-восточное
Забайкалье— В.Ц.) различны в своей политической власти».
В отношении власти Семенова отмечалось, что он, «согласно акта Колчака
от 4 января, принял от него полноту гражданской и военной власти на
Дальневосточной окраине, впредь до распоряжений генерала Деникина, ныне —
преемственно — Ваших (т.е. Врангеля — В.Ц.)». Вместо того, чтобы, как считали
подписавшие обращение, полностью координировать свои действия с белым
Югом (фактическим центром всероссийского Белого движения), атаман начал
переговоры с «социалистами-коммунистами и передал гражданскую власть
Читинскому Областному Народному собранию с преобладающим социалисти¬
ческим составом, чем внес смущение в ряды армии и, в связи с его прошлой неза¬
кономерной деятельностью, вызвал недоверие к себе антибольшевистских груп¬
пировок и отрицательное отношение многих представителей союзных стран».

302
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Реальной силой для «борьбы с большевиками» могла бы стать армия (около 20
тысяч человек), отступившая в Забайкалье, проживавшие в полосе отчуждения
КВЖД солдаты и офицеры, которых можно было «свести в войсковые части»,
«крестьяне и казаки края», хотя и отличавшиеся «небольшевистским настрое¬
нием», но «восстановленные против власти системой управления в минувшие
годы Семенова, Калмыкова, Розанова и их сподвижников». «Во всех областях, —
отмечалось в обращении к Врангелю, - несоциалистические цензовые элементы
весьма значительны, но не сплоченные и, в связи с отсутствием объединяющего
центра, желают единовластия, основанного на провозглашенных вами принци¬
пах (программе врангелевского правительства - В.Ц.)». Это означало полити¬
ческий курс, основанный на взаимодействии «твердой власти» и «населения».
По оценке «каппелевского» генералитета, Дальневосточная армия, не доверяя
Семенову, стремилась «быть частью армии» генерала Врангеля (за исключени¬
ем «незначительных и ненадежных воинских частей, главным образом, бурят и
монголов», верных атаману). В организационном отношении признание власти
Врангеля существенно укрепляло бы Белое движение на Дальнем Востоке. «Для
объединения действий всех элементов, признающих Вас главой общегосударст¬
венной власти, необходимо присутствие на Дальнем Востоке вашего представи¬
теля, который... являлся бы проводником объявленных Вами государственных
начал и центром группирующихся здесь вокруг Вашего имени элементов для
выполнения Ваших предначертаний».
Однако добиться ожидаемого признания со стороны Врангеля «каппелев-
цам» не удалось. Не последнюю роль сыграла в этом позиция Крупенского.
Российский посол сообщал (26 октября 1920 г), что телеграмма Хорвата,
Дитерихса, Лохвицкого и Востротина, «верно характеризуя отдельные областные
правительства..., дает неправильное освещение положения, занятого Семеновым
и Забайкальской (так в тексте — В.Ц.) армией». 29 октября, с аналогичной «под¬
держкой» Семенова выступил Совет Русского Комитета в Японии. В Европу,
в качестве официального представителя атамана, отправился полковник Э.Г.
Фрейберг (в 1921 г. он принимал деятельное участие в работе Рейхенгалльского
монархического съезда).
В результате Главком Русской армии поддержал Семенова (подробнее об
этом см. в разделе «Правитель Юга России и Правительство Юга России (август-
октябрь 1920 г.). Специфика взаимоотношений с южнорусским казачеством
и «государственными образованиями» (Украина, Северный Кавказ, Дальний
Восток). Всероссийское признание: ожидания и реальность»). Можно считать,
что признание Семенова руководителем Белого движения в Забайкалье со сто¬
роны белого Крыма (фактически утверждавшегося осенью 1920 г. в качестве
нового всероссийского центра) как бы ставило атамана выше местных полити¬
ческих процессов, существенно поднимало его «статус» не только в отношении
недовольных им «каппелевцев», но и применительно к участникам переговоров
по ДВР. С учетом принятия политического курса Врангеля («левая политика
правыми руками») «демократизация» белого Забайкалья не выглядела бы непри¬
емлемой для представителей Верхнеудинска и Владивостока43.
Но несмотря на признание полномочий атамана белым Югом, в сентябре¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
303
октябре 1920 г. политическая жизнь Забайкалья фактически шла уже без контр¬
оля со стороны Семенова. Единственным способом возвращения им своих дик¬
таторских полномочий было бы объявление области на военном положении,
с одновременным роспуском Собрания. Но Семенов на это не пошел. Вместо
Краевого Собрания, работать в котором отказались представители профсоюзов,
было создано Временное Восточно-Забайкальское Народное Собрание, начав¬
шее работу 12 сентября. Его председателем был избран энес К.С. Шрейбер,
а в состав вошли три представителя земства, два представителя казачьего управ¬
ления, один бурят, один — от городского управления, двое — от торгово-про-
мышленников, четверо железнодорожников, один представитель профсоюзов и
четверо представителей партийных комитетов: кадетов, энесов, эсеров и соци¬
ал-демократов (меньшевиков). Был реорганизован Совет управляющих ведом¬
ствами, во главе которого стал кадет А.А Виноградов. Продолжались поиски
коалиционного соглашения, которое предполагалось провести на конференции
по объединению областей Дальнего Востока.
Тем не менее Собрание фактически стало центром оппозиции Семенову.
В октябре 1920 г., на встрече с главой ДВР А.М. Краснощековым, делегатам
читинского Собрания было заявлено, что единственным условием объедине¬
ния следует считать «низложение» атамана Семенова и полную демобилизацию
Дальневосточной армии. Читинскому Собранию предлагалось объединиться с
Народно-революционным комитетом Восточного Забайкалья. Хотя эти требо¬
вания отклонили, дни Народного Собрания были сочтены. В октябре — нача¬
ле ноября начались последние бои войск Семенова с наступавшими на Читу,
под видом партизанских отрядов, подразделениями армии ДВР. 21 октября в
бывшем читинском официозе «Казачье эхо» было опубликовано сообщение от
Народного Собрания: «Мы должны идти до конца по объединению с армией
на демократической линии... Наша линия — средняя демократическая линия —
наиболее соответствует демократическому облику армии»44.
Собрание заявляло, что ничего общего с атаманом Семеновым не имеет, но
готово вести переговоры с генералом Вержбицким. В тот же день, опасаясь аре¬
ста, Семенов на аэроплане вылетел из Читы на пограничную станцию Даурия.
25 октября в Читу переехало правительство ДВР. 26—28 октября 1920 г. в ходе
совместных заседаний Временного Восточно-Забайкальского Собрания и воен¬
но-революционного комитета г. Нерчинска было принято решение о слиянии
власти. 3 ноября Народное Собрание самораспустилось, а 21 ноября 1920 г. части
народно-революционной армии ДВР заняли Даурию.
Создание Краевого Народного Собрания и проведение, на его основе, поли¬
тики «коалиций с общественностью» для поддержки Белого дела, могло быть
оправдано (что подтвердил, позднее, опыт белого Приморья) только при нали¬
чии достаточно сильных позиций «несоциалистических» общественных и пар¬
тийно-политических структур. В Забайкалье 1920 г., они оказались недостаточно
организованы и ослаблены внутренними конфликтами (противостояние сто¬
ронников «каппелевцев» и «семеновцев»). В результате вектор политической
активности летом-осенью 1920 г. довольно быстро сместился «влево» и привел
к созданию органов власти и политических структур, принципиально отказав¬

304
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
шихся от важнейшего для Белого движения лозунга — продолжения «борьбы
с большевизмом».
После этого, в ноябре 1920 г. Семенов уже стремился отказаться от своих
прежних заявлений и объяснял свои «уступки демократии» как временные и
вынужденные. В приказе войскам Главком подчеркивал: «Стремясь к прими¬
рению враждующих, но в действительности национально настроенных групп
русского населения... я в то же время ни одной минуты не думал о прекраще¬
нии борьбы с коммунизмом, которую ведет сейчас весь народ России. Мир с
большевиками был бы хуже самой ужасной гражданской войны, ибо он рав¬
носилен полной гибели нашего края... Три года я боролся с большевизмом,
буду и впредь бороться с ним до конца». Бывший Главком отнюдь не оказал¬
ся в полной политической изоляции. В Харбине организовалось Русское
Национально-экономическое объединение во главе с бывшим председателем
Временного Областного правительства Урала, кадетом П.В. Ивановым, деяте¬
лями Крестьянского Союза Балакшиным и Улитиным. К концу 1920 г. Семенов
переехал в Порт-Артур, откуда стал готовится к возможному «восстановлению»
своей власти на Дальнем Востоке45.
Понимая, по собственному признанию Семенова, что при сложившихся воен¬
но-политических условиях Забайкалье как центр Белого движения «обречено»
(«фактическая обстановка после падения Омска и разгрома Сибирской армии,
как внешняя, лишившая... возможности иметь необходимое для борьбы снаряже¬
ние, так и внутренняя, не оставляла никаких шансов в отношении возможности
продолжения борьбы в Забайкалье»), в январе 1921 г. Он разработал новый план
стратегических действий на Дальнем Востоке, ставший развитием его же октябрь¬
ского, 1919 г, проекта. Однако, теперь план получил более детальное стратегиче¬
ское и военно-политическое обоснование, благодаря участию в его разработке
начальника штаба Семенова, генштабиста, генерал-лейтенанта Г.И. Клерже.
Осенью 1919 г. Клерже осуществлял работу по политическому контролю,
возглавляя Осведомительный отдел Верховного Правителя России (Осведверх),
был причастен к идее организации партизанских отрядов в тылу наступающих
войск РККА. Озаглавленный довольно претенциозно, этот «План мировой
борьбы с большевизмом» проект предполагал «образование единой междуна¬
родной организации для борьбы с большевизмом — Белого Интернационала —
в противовес Красному». План предполагал наличие «железной спайки, единой
армии, единой международной организации..., единой воли», управляющей на
всех фронтах борьбы и во всех пунктах пропаганды» у большевиков и «совер¬
шенно самостоятельной», проникнутой «провинциальными интересами» дея¬
тельности командования белых армий. Семенов не верил в какую-либо эволю¬
цию советской власти, большевистского режима. Поэтому продолжение борьбы,
по его убеждению, становилось неизбежным: «Русские армии, спасенные от
гибели, должны быть устроены за границей, вооружены, подготовлены к новой
борьбе под единым русским командованием». «Политическая работа» должна
была проводиться как «в русских заграничных кругах», так и «в бывших облас¬
тях России, образовавших самостоятельные государства», и «в самой России с
целью сгруппировки реальной силы, направленной против советской власти».

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...	305
Эффективности «новой борьбы» должна способствовать также «агентурно-раз¬
ведочная работа в России и за границей».
Но главное — создание «Русского Центра», «представляющего собой новую
сильную политическую партию, имеющую план будущего устройства России
и договаривающуюся, исходя из оснований этого плана, о будущих междуна¬
родных отношениях». Накануне предполагаемой «операции» следовало иметь
уже разработанную «политическую часть операции». Нужно будет учесть ошиб¬
ки периода 1919—1920 гг. в отношении ведения пропаганды, создания пред¬
ставительных органов центрального и местного уровней: «Орган пропаганды
и осведомления, с огромным запасом литературных материалов, должен быть
развернут немедленно по вступлении на родную территорию. Выборы пред¬
ставительного органа от населения должны быть проведены в момент расцвета
операции, в момент, так сказать, восторга народного, а не тогда, как это практи¬
ковалось до сих пор, когда власть рушится и к органической связи с населением
прибегали, как к последнему средству спасения. Также должно быть поступлено
с опубликованием законов, кои, по мнению власти, должны закрепить за ней
симпатии населения. Власть должна быть революционной и должна идти впе¬
реди, угадывая справедливые потребности масс, а не откладывая все больные
вопросы «до Учредительного собрания».
План Семенова — Клерже во многом соответствовал распространенным сре¬
ди Белого движения в России и в эмиграции в 1920 - начале 1921 г. настроениям
и надеждам на сохранение единых вооруженных сил и создание общих воен¬
но-политических структур, способных, при первой же возможности, выступить
«против большевизма» и объединить вокруг себя всех антибольшевиков, в том
числе и из среды повстанческого движения46.
Таким образом, к концу 1920 г. перед Семеновым и отступившими в Маньч¬
журию белыми войсками представлялась возможная перспектива продолже¬
ния борьбы, но никакой опоры для этого на территории бывшей Российской
Империи уже не было. Тем не менее, Семенов и его ближайший соратник гене¬
рал-лейтенант барон РФ. Унгерн предприняли попытку создания нового цент¬
ра Белого движения, используя для этого территорию, ресурсы а также основы
политической и духовной жизни соседнего государства. Опыт создания воен¬
но-политической модели Белого движения на основе возрождения «Азиатской
Империи» можно считать уникальным в истории гражданской войны. Этот
вариант полностью вписывался в расчеты Семенова о возможном скоордини¬
рованном выступлении всех антибольшевистских военных и политических сил.
В подобную «схему» вписывались, в частности, планы активации антибольше¬
вистских сил в Приморье в мае 1921 г. Стратегический план Семенова — Клерже
стал реальностью завершающего этапа истории Белого дела в России.
История белого Забайкалья свидетельствует, что здесь, вопреки устоявшим¬
ся представлениям о Белом движении, как об исключительно авторитарном по
своей сути, впервые активно работали представительные структуры, созданные
на основе широкой коалиции — от казачества до профсоюзов. Тем не менее
создание Краевого Народного Собрания и его деятельность не принесли ожи¬
даемой поддержки белым. Проведение, на основе краевого «парламента», поли¬

306
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
тики «коалиции с общественностью», оправдалось бы при наличии достаточно
сильных «несоциалистических» общественных и партийно-политических струк¬
тур, но они оказались неорганизованны, ослаблены внутренними конфликта¬
ми («каппелевцев» и «семеновцев», в частности). В итоге вектор политической
активности Забайкалья летом-осенью 1920 г. неизбежно сместился «влево» и
привел к поражению принципиальной идеи Белого движения — «борьбы с боль¬
шевизмом».
1	Василевский В.И. Забайкальская Белая государственность. Чита, 2000; Его
же. Забайкальское казачье войско в годы революции и гражданской войны. Чита,
2007; Кокоулин В.Г. Читинское Краевое Народное Собрание (апрель-октябрь 1920
г.). // В сб-ке: История Белой Сибири, Кемерово, 2003; Марковчин В. Два ата¬
мана. М., 2003; Новиков ПА. Гражданская война в Восточной Сибири, М., 2005;
Бучко Н.П. «Атаманщина» на Дальнем Востоке и проблема единства России вгоды
Гражданской войны (1918—1920 гг.) // Казачество Дальнего Востока России во вто¬
рой половине XIX—ХХвв., Хабаровск, 2006; Романов А.М. Особый Маньчжурский
отряд атамана Семенова. Иркутск, 2013; Атаман Семенов. О себе. Воспоминания,
мысли и выводы. М., 1999, с. 109, 148—149; Деятельность Особого Маньчжурского
Атамана Семенова отряда, Харбин, 1919, с. 9—11.
2	ГА РФ. Ф. 178. Оп.1. Д.1. Лл. 123—124; Маргушин П. Атаман Семенов // Новое
русское слово, Нью-Йорк, 26 декабря 1969 г.
3. ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 60. Лл. 5-6 об.; Ф. 178. Оп.1. Д. 1. Лл. 67-67 об.;
РГВА. Ф. 40417. Оп.1. Д.2. Лл. 64-64 об.; Ф. 39539. Оп.1. Д.З. Лл. 39, 52; Бучко
Н.П. «Атаманщина» на Дальнем Востоке и проблема единства России в годы
Гражданской войны (1918-1920 гг.) // Казачество Дальнего Востока России во вто¬
рой половине XIX - XX вв., Хабаровск, 2006, с. 141; Борисов Б. Дальний Восток,
Вена, 1921, с. 42-43; Деятельность Особого Маньчжурского Атамана Семенова
отряда, Харбин, 1919, с. 12, 19-21; Атаман Семенов. Указ. соч. с. 156.
4	ГА РФ. Ф. 193. Оп.1. Д.З. Л. 7.
5	Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917-1918 гг. Ч. II, Кн. 4, 1937, с.
69-70; Болдырев В.Г. Директория, Колчак, Интервенты. Новониколаевск, 1925,
с. 81.
6	Русский Восток, Чита, № 34, 18 февраля 1919 г; РГВА. Ф. 39539. Оп.1. Д.З. Лл.
3,7,39.
7	ГА РФ. Ф. 193. Оп.1. Д. 3. Лл. 7, 9; Ф. 178. Оп.1. Д. 21. Лл. 45-47, 105; Ф. 3354.
Оп.1. Д. 3. Л. 44а; Ф. 1383. Оп.1. Д.4. Л.2; Документ (телеграмма) был подписан
Семеновым с указанием своей должности как Походного атамана Дальневосточных
казачьих войск; Атаман Семенов. Указ. соч. с. 182.
8	ГА РФ. Ф. 4369. Оп.З. Д. 239. Лл. 4-4 об.
9	Катанаев Г.Е. В семеновском царстве. Февраль-март 1919 г. (Глава воспомина¬
ний) // Катанаев Г.Е. На заре сибирского самосознания. Воспоминания генерал-
лейтенанта Сибирского казачьего войска., Новосибирск, 2005., с. 195, 201, 203,
205, 228-229; ГА РФ. Ф. 193. Оп.1. Д. 3. Лл. 10-11 об.; Ф. 5881. Оп.1. Д. 149. Лл.
3, 5, 10-11, Русская армия, Омск, 27 мая 1919 г; Иртыш, Омск, 1919, № 22, с. 35;
Атаман Семенов. Указ. соч. с. 190—191.
10	РГВА. Ф. 40417. Оп.1. Д.34. Л.1; Восточный курьер, 10 августа 1919 г.
11	Катанаев Г.Е. Указ. соч. с. 206—207; Атаман Семенов. Указ. соч. с. 160—161.
12	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 596. Лл. 5-7; Марковчин В. Два атамана. М., 2003, с.
235-236.
13	Атаман Семенов. Указ. соч. с. 193; РГВА. Ф. 39532. Оп.1. Д. 3. Л. 80; Д. 22. Л. 4.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
307
14	Положение о полевом управлении войск в военное время, СПб., 1914, с. 11;
Амурская жизнь, Благовещенск, 11 января 1920 г.
15	ГА РФ. Ф. 5827. Оп.1. Д. 99. Лл. 1-7.
16	РГВА. Ф. 39532. Оп.1. Д. 29. Лл. 38, 174; Тинский Г. Атаман Семенов, его
жизнь и деятельность, б.м. 1920, с 17—18; Борисов Б. Дальний Восток, Вена, 1921,
с. 18-20; Атаман Семенов. Указ. соч. с. 173; Вести Забайкалья, Чита, 28 апреля 1920
г.; 14 мая 1920 г.
17	Якушев И.А. Очерки областного движения в Сибири // Вольная Сибирь,
Прага, т. 3, 1928, с. 12; РГВА. Ф. 39539. Оп.1. Д.З. Л. 23.
18	Русское дело, Иркутск, № 33, 21 декабря 1919 г.; № 34, 23 декабря 1919 г.
19	Атаман Семенов. Указ. соч. с. 195—196.
20	РГВА. Ф. 39532. Оп.1. Д.22. Лл. 3 об., 7; Наиболее «близкую» по времени инфор¬
мацию о правонарушениях в Забайкальском военном округе содержала подготовлен¬
ная в 1920 и изданная в Харбине в 1921 г. книга В.П. Дауреца «Семеновские застенки».
21	Тинский Г. Указ. Соч. с. 23—25; Борисов Б. Указ. соч. с. 21—24; РГВА. Ф. 39532.
Оп.1. Д.8.Л.26; Д.22. Л. 3.
22	Положение о Краевом народном Совещании, Чита, 1920; Положение о выбо¬
рах в Краевое Народное Совещание, Чита, 1920; Вестник Забайкалья, Чита, № 44,
28 апреля 1920 г.
23	Борисов Б. Указ. Соч. с. 25—26; Енборисов Г.В. От Урала до Харбина. Памятка
о пережитом, Шанхай, 1932, с. 110—111.
24	Борисов Б. Указ. Соч. с. 23—28.
25	Вестник Забайкалья, Чита, № 70,4 июля 1920 г.; № 75 18 июля 1920 г.
26	Положение о Краевом народном Совещании, Чита, 1920; Положение о выбо¬
рах в Краевое Народное Совещание, Чита, 1920.
27	Атаман Семенов. Указ. соч. с. 202—205; Марков С. 50 лет тому назад.
Воспоминания о Великом Сибирском походе и о борьбе с красными в Забайкалье
// Военная быль. Париж, № 114, январь 1972г., с. 24.
28	Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых (1918—1922 гг.). Рига,
1930, с. 158; Его же. Роковые годы. 1914-1920. Калифорния, 1965, с. 252-253.
29	РГВА. Ф. 39532. Оп.1. Д. 23. Лл. 92, 98; Д. 24. Лл. 3, 106; Рудиченко А.И.
Награды Императорской России в период гражданской войны. Законодательство,
практика награждения, типы и разновидности. М., 2007, с. 57—60; Его же. Награды
и знаки белых армий и правительств, 1917-1922 гг. Учредительные документы,
изготовление, практика награждения, типы и разновидности. М., 2008, С. 342-354.
30	ГА РФ. Ф.5872. Оп.1. Д. 194. Л. 7; Борисов Б. Указ. соч. С. 27-28.
31	Щагин Э.М. Крестьянские союзы в политических планах и тактике непроле¬
тарских партий России (1917-1922) // В сб-ке Непролетарские партии России в
1917 году и в годы Гражданской войны. М., 1989, с. 193-194; РГВА. Ф. 39532. Оп.1.
Д. 57. Л. 2; Борисов Б. Указ. Соч. с. 28-29; Куренышев А. Крестьянские организа¬
ции Русского Зарубежья (1920-1951 гг.). М., 2008, с. 18.
32	Кроль Л.А. Указ. Соч. с. 211-212.
33	Тинский Г. Указ. Соч. с. 29-30; Руднев С.П. Указ. Соч. с. 308-309.
34	Более подробно о позиции Японии в отношении Белого движения и общеполи¬
тического положения на Дальнем Востоке в 1920 г. см.: Союзническая интервенция
на Дальнем Востоке и в Сибири. ГИЗ., М.-Л., 1925, с. 78-93; Левкин Г.Г. Японский
блицкриг весной 1920 г. // Было, но быльем не поросло... Хабаровск, 2006, с. 41-82;
Гутман А.Я. (ГанА.) Гибель Николаевска на Амуре. Страницы истории гражданской
войны на Дальнем Востоке. Берлин, 1924, с. 48-49.84-86,169-170.).
35	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 357. Лл. 1—2; Воспоминания летчика 2-го авиаотряда
Дальневосточной армии ротмистра Е. Зиновьева.

308
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
36	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 357. Лл. 4-6; Штейн Б.Е. «Русский вопрос» в 1920—
1921 гг. М., 1958, 92—93; Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых.
Указ. соч. с. 159-160.
37	Руднев С.П. При вечерних огнях, Харбин, 1928, с. 308-312.
38	РГВА. Ф. 39532. Оп.1. Д. 54. Л. 12; Д. 7. Лл. 7-8; Кокоулин В.Г. Читинское
Краевое Народное Собрание (апрель-октябрь 1920 г.). // В сб-ке: История Белой
Сибири, Кемерово, 2003, с. 64-67.
39	РГВА. Ф. 39532. Оп.1. Д. 83. Л.З.
40	Марковчин В. Три атамана., М., 2003, с. 163; Марков С. Указ. соч. с. 26—27;
Енборисов Г.В. Указ. соч. с. 110—111.
41	Борисов Б. Указ. Соч. с. 29; Руднев С.П. Указ. Соч. с. 344; Парфенов
(Алтайский) П.С. Гражданская война в Сибири в 1918—1920 гг., М., 1924, с. 127;
Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых. Указ. соч. с. 164, 166—167;
Его же. Роковые годы. Указ. соч. с. 255—257; Енборисов Г.В. Указ. соч. с. 110.
42	Подалко П.Э. Япония в судьбах россиян. Очерки истории царской дипло¬
матии и российской диаспоры в Японии. М., 2004, с. 123—125; Врангелевщина //
Красный архив, т.З (40), М.,-Л., 1930, с. 20—21.
43	Там же. С. 23-24, 28-32.
44	Борьба за Советы в Забайкалье // Сборник документов, материалов, статей.,
Чита, 1947, с. 53.
45	Кокоулин В.Г. Указ. Соч. с. 65—66; Новиков П.А. Гражданская война в
Восточной Сибири, М., 2005, с. 236; Руднев С.П. Указ. Соч. с. 370; Петров П.П.
Роковые годы. Указ. соч. с. 259.
46	Атаман Семенов. Указ. соч. с. 301—314.
Военно-политическое положение Белого движения
на территории Монголии; попытки организации
новых центров антибольшевистского сопротивления
(1918-1921 гг.)
В историографии гражданской войны не последнее место занимают пробле¬
мы, связанные с попытками организации центра Белого движения в Монголии.
Правда, нередко изучение исторических особенностей данной проблемы
отличается повышенным вниманием к личности барона Романа Федоровича
Унгерна фон Штернберга и его легендарной Азиатской дивизии, обретая даже
некий мистический оттенок. Начальник дивизии Дальневосточной армии
представляется воином, обладавшим особым даром повелевать, вершить
судьбы людей и государств, возрождать из небытия давно ушедшие «Великие
Империи». Пророческими оказались слова бывшего министра Временного
Сибирского правительства П.П. Серебренникова: «О действиях барона Унгерна
в его противоболыпевицкой борьбе написано довольно много. Его имя, ушед¬
шее теперь в историю, окутывается уже разными легендами, были перепуты¬
ваются с небылицами, и трудно сейчас отсеивать одно от другого. Быть может,
поэты будущих лет воспользуются этими легендами, как сюжетами для баллад о
«белом бароне»1.
Однако реальные действия Унгерна важно рассматривать в контексте кон¬
кретной политической ситуации, сложившейся на Дальнем Востоке в первой

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
309
четверти XX века. Общий ход событий, а также многочисленные подробности
«унгерниады» изложены в книге Л. Юзефовича «Самодержец пустыни» и в фун¬
даментальных исследованиях Е.А. Белова. Очень большое прикладное и ака¬
демическое значение имеют книги, вышедшие в издательстве КМК, в серии
«Сфера Евразии». Это сборники документальных материалов: «Легендарный
барон: неизвестные страницы», «Барон Унгерн в документах и мемуарах», а
также монография их составителя и редактора С.Л. Кузьмина «История барона
Унгерна: опыт реконструкции». Можно также отметить работы М. Демиденко
«Барон Унгерн. Белый рыцарь Тибета», а из последних по времени - изданную
в 2013 г. в серии «Путь русского офицера» издательства «Вече» монографию А.В.
Жукова «Барон Унгерн».
Несмотря на ряд серьезных исследований, увидевших свет за последние
годы, во многих изданиях еще преобладает, к сожалению, описательный подход,
а значение действий барона Унгерна оценивается преимущественно в контексте
его религиозно-мистических представлений и пристрастий2.
В начале XX столетия Монголия рассматривалась многими политиками и
военными в качестве перспективного региона для укрепления российского вли¬
яния на Дальнем Востоке, особенно после поражения в русско-японской войне
1904-1905 гг. и потери ряда стратегических пунктов в Китае. Однако события,
предшествующие Первой мировой войне, на время перевели внимание государ¬
ственной власти с восточных рубежей на европейские, не поддерживал «азиат¬
ское» направление в ущерб «европейскому» и глава МИД С.Д. Сазонов3.
В октябре 1911 г. в результате Синьхайской революции в Китае была свергну¬
та династия Циней, установился республиканский строй. Сам по себе акт ликви¬
дации монархии не вызывал одобрения Императорской России, но с подобным
положением пришлось считаться. «На революционной волне», в ноябре 1911 г,
о своей независимости заявила Халха — наиболее крупная провинция Монголии
со столицей в г. Урге (нынешний Улан-Батор). Ее правитель Джебцзун-Дамба-
хутухта был провозглашен Великим Ханом Монголии. Стремительное развитие
событий поставило Россию перед выбором: признать независимость «Внешней
Монголии» (Халха и Кобдо (Западная Монголия)) и столкнуться с Китаем, не
признававшим отделения своей бывшей провинции, или найти компромисс
во имя спокойствия дальневосточных границ в ожидании «Европейской вой¬
ны». Князья Халхи, посетившие Санкт-Петербург еще в августе 1911 г., привез¬
ли с собой заранее подготовленный акт о признании Россией независимости
Монголии. Николаю II нужно было, как надеялись монголы, лишь поставить
Высочайшую подпись.
Но российская дипломатия делать выбор не спешила. Лишь 3 ноября 1912 г.
в Урге было заключено русско-монгольское соглашение. В первой же ста¬
тье документа Россия обещала Монголии «помощь к тому, чтобы сохранялся
установленный ею автономный строй», однако о независимости не говори¬
лось. Вторую статью можно было считать «дипломатическим прорывом», в ней
утверждалось, что «другим иностранным подданным не будет предоставлено в
Монголии более прав, чем те, которыми пользуются там русские подданные».
Специальный протокол закреплял за подданными Российской Империи право

310
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
беспошлинной торговли, свободы проживания и передвижения по всей терри¬
тории Монголии. Русские коммерсанты получали право заключать сделки, при¬
обретать или арендовать земельные участки, эксплуатировать горные и лесные
ресурсы, рыбные промыслы и даже заниматься скотоводством. В Урге работало
Российское консульство, а численность русских колонистов к 1917 г. достигла 15
тысяч. Благодаря соглашению, в монгольских городах стало расти «российское
влияние», появились русские аптеки, мануфактурные лавки.
Росли обороты кооперативов, особенно крупнейшего в России
«Центросоюза», контролировавшего рынок мяса и кож. Начал свои операции
Монгольский банк с русскими управляющими. Оказывалась помощь оружием.
С 1912 г. в Урге действовали пулеметные, радиотелеграфные курсы, на которых
преподавали русские инструкторы. Позднее монголо-бурятское военное учили¬
ще, призванное обеспечить офицерскими кадрами «будущую монголо-бурят¬
скую армию», было организовано на станции Даурия4. Русские офицеры и каза¬
ки служили в монгольских войсках. В их числе был и сотник Унгерн, служивший
в 1913 г. в Кобдо5.
Но «Ургинское соглашение» не устраивало Китай. 5 ноября 1913 г. в Пекине
было подписано компромиссное русско-китайское соглашение, согласно кото¬
рому Россия признавала, что Монголия «находится под сюзеренитетом» Китая.
Начало Первой мировой войны окончательно определило позицию России.
В войне против Четверного Союза Китай, с его огромным населением, считался
важным союзником. 7 июня 1915 г. в г. Кяхта состоялось заключение трехсто¬
роннего (русско-многоло-китайского) соглашения. Внешняя Монголия под¬
твердила свою автономию, сохранив финансово-экономические привилегии
России, но Джебцзун-Дамба-хутухта лишался фактической власти, оставив за
собой лишь символический титул хана Внешней Монголии. Важнейшим пун¬
ктом Кяхтинского соглашения стало условие, запрещавшее размещение ино¬
странных войск (за исключением охраны консульств) на территории Внешней
Монголии — русских и китайских, в первую очередь. Монголия формировала
собственные вооруженные отряды6.
Кяхтинский договор стал основой политического курса Белого движения в
отношении Монголии. Распад российской государственности после 1917 г. при¬
вел к тому, что «Белый Царь» больше не мог покровительствовать монгольской
автономии. «Революция вторглась в беспредельные монгольские поля и холмы
и своим ревом нарушила торжественный покой монгольских кочевий, необоз¬
римых степных просторов и цепей холмов»7. Хотя здесь и не сформировались
органы советской власти, но многие из колонистов не только сочувствовали
большевикам, но и участвовали в создании подпольных марксистских кружков
в Урге, Маймачене и Кобдо.
Кооператоры из «Центросоюза» поддерживали контакты с советской
Москвой. Т.н. «монгольская экспедиция» по заготовке мяса и шерсти подо¬
зревалась в сотрудничестве с красными партизанами. При поставках для нужд
белого фронта служащие «экспедиции» постоянно нарушали сдаточные нормы,
отправляли некачественную продукцию, что явилось предметом расследования
специальной правительственной комиссии8.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
311
Тем не менее многие монголы, по мнению одного из современников, «счи¬
тали «красных» своими врагами, потому что красные «кончили» того «Белого
царя», под покровительством которого находилась молодая, неопытная мон¬
гольская независимость... В период революции симпатии монгол, раньше при¬
надлежавшие русским вообще, перешли всецело на «белых»9.
События «Русской Смуты», как уже отмечалось выше, не могли миновать
Забайкалье. Забайкальское казачество, одно из самых «молодых» среди казачьих
войск Российской Империи, к 1917 г., охраняло российско-китайскую границу и
помогало полиции в осуществлении надзора за порядком в области. Тесные свя¬
зи были у казаков с бурятами и монголами. Однако ни буряты, ни монголы, как
этносы в целом, казачьего статуса не имели. Забайкальцы сражались на фронтах
русско-японской и Великой войны. Но 1917 г. разрушил казачье единство. Если
1-й Читинский полк, прибыв с фронта, начал разоружать красную гвардию, то
прибывший с Кавказского фронта 2-й Читинский полк наоборот, участвовал
в установлении советской власти в Чите в феврале 1918 г.10
Пожалуй, наиболее известными в Забайкалье новыми политическими
фигурами к началу 1918 г. стали Семенов и Унгерн. Они вместе служили в 1-м
Нерчинском казачьем полку и были убежденными противниками большевиков,
знали тонкости «восточной психологии» (Семенов вырос среди бурят, хорошо
говорил по-монгольски, был знаком с буддизмом; известен был также интерес
Унгерна к монгольской истории и буддизму). В июле 1917 г. Семенов получил
мандат уполномоченного комиссара Временного правительства по формирова¬
нию добровольческих частей на Дальнем Востоке. Используя полученные права,
Семенов приступил к созданию Монголо-Бурятского полка. По убеждению ата¬
мана, для этого необходимо было иметь «наличие боеспособных, не поддавших¬
ся разложению частей, которые могли быть употреблены как мера воздействия
на части, отказывающиеся нести боевую службу в окопах»11. Отмечалось также и
общественно-политическое значение формируемой воинской части. В создании
полка «заключалась глубокая государственная мысль: подойти к этим инород¬
цам, как к русским гражданам, прилечь их к общерусской работе и постепенно
уничтожить то средостение, которое, в силу исторических условий, существова¬
ло раньше между русскими и инородцами»12.
Не миновала Забайкалье и тенденция создания новых государственных обра¬
зований. В 1917—1918 гг. началось обсуждение возможности бурят-монгольской
автономии, имеющей собственные вооруженные силы. Это намерение было
санкционировано, в частности, 1-м общенациональным съездом монголов и
бурят Забайкальской области и Иркутской губернии (проходил 7—15 октября
1917 г.), призвавшим органы местного управления (аймачные комитеты) всяче¬
ски содействовать призыву добровольцев в конный Монголо-Бурятский полк.
После 1917 г. в регионе было восстановлено хошунное (волостное) и аймач¬
ное (уездное) управление, в Чите начала работу Бурятская Народная Дума.
В специальной докладной записке Председателя Народной Думы бурят-
монголов Восточной Сибири Д. Сампилона на имя главы Совета министров
Российского Правительства П.В. Вологодского (9 февраля 1919 г.) отмечалось,
что «переворот 1917 года... дал возможность бурят-монголам организоваться на

312
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
началах местного национального самоуправления... Такое самоуправление, беря
начало с мест, образовало сельское самоуправление — «сомон», затем волост¬
ное — «хощун» и, наконец, уездное — «аймак», которые объединялись наверху
общим с прочим населением земством: в пределах Забайкальской Области —
Областным, а в Иркутской губернии — губернским. Только в аймаках, в отли¬
чие от русских уездов, имеются хошунные и аймачные суды. В целях же согла¬
сования и руководства работами национальных учреждений был организован
Центральный Национальный Комитет в Чите с отделом в Иркутске. Кроме
того, общенациональным съездом на Национальный Комитет возлагалась масса
работы культурно-национального и просветительского характера, вследствие
чего Комитет должен был существовать и существует ныне в лице Народной
Думы со многими отделами: школьным, земским, административным, горно¬
промышленным и др., — на правах постоянного органа культурно-националь¬
ной автономии бурят-монгольского населения Восточной Сибири. При нем и
его иркутском отделе были организованы Училищные Советы, в ведении коих
должны были находиться все бурят-монгольские школы (начальные, высшие
начальные и т.д.), с казенными кредитами, отпускаемыми на них и на все куль¬
турно-просветительское дело бурят-монгол». В записке подчеркивалось, что
структуры местной власти опираются на тысячелетние традиции самоуправле¬
ния бурят и монголов13.
Вслед за полком Семенова формировался Особый Маньчжурский отряд,
с целью объединить в себе подразделения из всех родов войск (пехоты, кавале¬
рии, артиллерии), имевшихся в регионе. Кстати, по своему национальному и
социальному составу ОМО нельзя назвать вполне «азиатским». В нем служили
не только буряты, монголы, китайцы, японцы, но и русские казаки, демобили¬
зовавшиеся солдаты, гимназисты-добровольцы, даже сербские солдаты и офи¬
церы.
Сосредоточившись на пограничной станции Маньчжурия, «семеновцы»
успешно сражались против красногвардейских отрядов и «красных казаков»,
возглавлявшимися С. Лазо, и в результате 1 сентября 1918 г, с помощью частей
Чехословацкого корпуса, заняли Читу.
Полученные от Верховного Правителя России полномочия делали Семенова
теперь «диктатором Забайкалья»14. Сосредоточив под своим командовани¬
ем достаточно сильную боевую группировку (одних бронепоездов в составе
Забайкальского фронта было 7), Семенов противодействовал партизанскому
движению. Ставка Главковерха понимала необходимость действий Семенова в
Забайкалье, и он сам подчеркивал, что его войска «держаттыл», будучи «мостом»
между Сибирью, российским Дальним Востоком, Маньчжурией и Монголией15.
Помимо борьбы с партизанами, Семенов тем самым пытался выполнять опре¬
деленную «политическую задачу». Правительство Колчака, имея «де-факто»
статус Всероссийского, стремилось добиться подтверждения его «де-юре»:
омский МИД (его 4-й, Восточный отдел), бдительно наблюдая за событиями в
Монголии и Китае, регулярно составлял Колчаку отчеты; в Пекине продолжала
работу российская дипмиссия во главе с князем Н.А. Кудашевым, а в Урге тру¬
дился аппарат консула А. А. Орлова.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
313
Сазонов, находясь в Париже, считал, что все договора и обязательства России,
заключенные до Октября 1917 г., нужно сохранять и защищать. Применительно
к Монголии и Китаю признавалось необходимым следовать «духу и букве»
Кяхтинского соглашения, хотя сохранение «status quo» для Дальнего Востока
было присуще Сазонову, отнюдь не стремившемуся к расширению российско¬
го влияния в этом регионе. В отношении попыток «сыграть на противоречи¬
ях» между Японией и Китаем, министр считал, что содействие усилению Китая
в противовес Японии не только «создаст непосредственно на нашей границе
новую опасность, но неизбежно приведет нас вторично к вооруженному столк¬
новению с Японией, которая усмотрит угрозу себе в создании военной силы
Китая руками России». Однако действительность требовала перемен, а те, кто
представлял Белую Россию в Омске, Владивостоке и Чите, становились нередко
объективнее находившихся в Париже или Нью-Йорке политиков15.
В начале 1919 г. на страницах омского журнала «Иртыш» появилась серия
статей, посвященных российско-монгольским отношениям. Авторами были
русский журналист из ургинской колонии М. Волосович и казачий офицер
Е. Сергеев, служивший в охранной сотне русского консульства в 1912—1914 гг.
В статьях высказывалась серьезная тревога из-за утраты российского влияния
в Халхе и Кобдо, рисовалась довольно безотрадная перспектива: усиление вли¬
яния «революционного» Китая, оккупация им Внешней Монголии, поддержка
китайской администрацией болыневицкой агентуры в Монголии и поддержка
партизан Забайкалья и Семиречья - все это параллельно с ростом экономи¬
ческого и финансового влияния Японии. В качестве выхода из этой ситуации
предлагалось всемерное усиление «российского влияния», не только в рамках
Кяхтинского соглашения, но и путем ввода российских войск в Монголию16.
Можно утверждать, что подобные взгляды разделялись многими в колча¬
ковском правительстве, но еще ближе они были атаману Семенову. В качест¬
ве противовеса «антироссийским силам», он решил реализовать идею образо¬
вания монгольского государства под протекторатом Белой России. В феврале
1919 г. на станции Даурия проходила конференция князей и правителей ряда
областей Монголии и Бурятии. Информация об этом собрании была закрытой,
и сведения о его решениях недостаточно полны (только сообщения, получен¬
ные от начальника Войскового штаба Забайкальского войска войскового стар¬
шины И.Х. Шароглазова, включенные в доклад Чрезвычайной следственной
комиссии по расследованию деятельности атамана Семенова). На конферен¬
ции говорилось о создании «Великой Монголии», претендующей на преемст¬
венность от державы Чингисхана, а также был озвучен проект создания Бурят-
Монгольской республики, предложенный членом Бурятского национального
совета Цыдеповым. Соображения о том, что Халха, не прислав своих представи¬
телей на съезд, тем самым проигнорировала его, нельзя считать бесспорными.
В сообщениях Войскового Штаба, правда, отмечалось присутствие на конфе¬
ренции уполномоченных от Халхи, но, очевидно, только в качестве наблюдате¬
лей. Перед началом работы конференции атаман получил письмо из Тибета от
далай-ламы, поддерживавшего планы по созданию суверенного государствен¬
ного образования17.

314
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Решением Даурской конференции «Великая Монголия» объявлялась феде¬
ративной монархией во главе с одним из авторитетных духовных лидеров —
Нэйсэ-гэгэном (полный текст протокола о создании Монгольского государст¬
ва — см. приложение № 9.). В нее должны были войти Внутренняя и Внешняя
Монголия, а также Барга (северо-восточная Монголия, находившаяся в составе
Китая) и, очевидно, Бурятия (именно это и вызвало недовольство белого Омска).
Столицей предполагалось сделать г. Хайлар (центр Барги). Было сформировано
Временное правительство монгольского государства, конкретная работа которо¬
го, правда, так и не началась. Семенова избрали Верховным Уполномоченным
Монголии. По словам С.А. Таскина, «Семенов пользуется большим почетом
у бурят и монголов.
На съезде монголов в Чите Семнову поднесен титул «Цинвана» — Светлей¬
шего князя. Кроме того, они подарили Семенову шюхадца — белую выдру,
которая по монгольским преданиям родится один раз в сто лет. Такие подарки
делаются самым высоким людям. Семенов из выдры пошил шапку, и это очень
нравится монголам. Такое уважение к Семенову я объясняю тем, что во время
борьбы с большевиками, которые преследовали монголов и бурят, он оказывал
последним покровительство, и они находили у него приют»18. Таким образом,
наметилась схема устройства политической власти в Монголии — теократиче¬
ская монархия, «вторым лицом» которой, командующим вооруженными сила¬
ми, должен стать представитель российского Белого движения (в 1919 г. это был
Семенов, а в 1921 г. им станетУнгерн).
Семенов незамедлительно решил отправить делегацию в Версаль, чтобы на
проходящей в это время мирной конференции «добиться признания самостоя¬
тельности Монголии, предъявить и утвердить флаг Монголии в древнейшем его
виде». В этом его поддерживал и Унгерн, уверенный, что послать во Францию
нужно «представителей Тибета, Бурятии и т.д., одним словом — Азии». В качест¬
ве посредников для передачи предложений о создании нового государственного
образования предполагались представители САСШ. Декларация о «независимо¬
сти Монголии» и послание главы Даурского правительства, адресованное пре¬
зиденту Вильсону, направлялись начальнику разведотдела штаба американских
экспедиционных сил во Владивостоке полковнику Барроу, однако он отказался
принять эти документы19. Создание нового государственного образования пред¬
полагалось во взаимосвязи с созданием «единого антибольшевистского фрон¬
та». Атаман стремился доказать, что «большевистский пожар» из России рано
или поздно охватит Европу и Америку, большевизм в Китае или в Индии взор¬
вет весь мир. Поэтому независимая Монголия могла бы стать защитой Азии от
«большевистской болезни», оплотом стабильности в регионе.
Однако призывы атамана не встретили поддержки Антанты. Тем не менее
Семенов считал решения Даурской конференции принципиально важными.
Прежде всего, он получал теперь возможность комплектовать свои воинские
части монголами, так как они «отличаются большой храбростью в боях и совер¬
шенно не поддаются большевистскому воздействию». Образовавшиеся таким
образом резервы предполагалось отправить на помощь Колчаку, на Урал и в
Сибирь. Семенову поручалось также контролировать создание собственно мон¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
315
гольской армии, что позволяло существенно укрепить российское военно-поли¬
тическое влияние в регионе. Кроме этого атаман мог эффективно контроли¬
ровать поставки монгольского продовольствия, поскольку в связи с массовой
убылью скота за время мировой и гражданской войн в Забайкалье «значение
монгольского мясо-сырьевого рынка стало колоссальным»20.
Неправомерно утверждать, что создание «Великой Монголии» — всецело
заслуга Семенова, хотя ему (а не Унгерну) принадлежит первенство в формиро¬
вании монгольской контрреволюционной государственности. В своем исследо¬
вании Л. Юзефович приводит суждение казачьего офицера Гордеева: «Семенов
мечтал — в интересах России — образовать между ней и Китаем особое государ¬
ство. В его состав должны были войти пограничные области Монголии Барга,
Халха и южная часть Забайкальской области. Такое государство, как говорил
Семенов, могло бы играть роль преграды в том случае, когда бы Китай вздумал
напасть на Россию ввиду ее слабости»21.
Планы создания независимого монгольского государства — «панмонголизм»
как идеология — возникали задолго до 1919 г. Проблема заключалась в том, кому
раньше и эффективнее удастся использовать стремление монголов к независи¬
мости. В этом атаман Семенов и монгольская элита действовали заодно. Что
касается бурятской автономии, то омских дипломатов не устраивала ее фор¬
ма — вхождение Бурятии в состав «Великой Монголии» означало бы выход ее из
состава «Единой, Неделимой России» (см. приложение № 10). Более перспек¬
тивным и безопасным для целостности государства, а также выгодным с воен¬
ной точки зрения, колчаковскому правительству представлялся вариант Бурятии
как отдельного казачьего войска. Об этом в секретном докладе Колчаку выска¬
зывался генерал-майор Иванов-Ринов (29 марта 1919 г.). По его убеждению, в
«монгольском вопросе» Семенов «держал нити всего международного значения
Монголии» и являлся «буфером» от «проникновения туда иностранцев». Для
укрепления российского военного влияния в Забайкалье следовало «оказачи-
вать» местное население и создавать специальные воинские части по националь¬
ному признаку: «Самоуправление бурят и тунгусов необходимо организовать
по образцу самоуправления казачьего и влить в состав Забайкальского казачь¬
его войска...; части Туземной дивизии комплектовать тунгусами и бурятами».
Подобные идеи вполне разделяли многие делегаты состоявшихся в Чите — в сен¬
тябре и ноябре 1919 г. — Национальных бурятских съездов, выразивших «полное
доверие» атаману Семенову и, в частности, постановивших провести дополни¬
тельную мобилизацию 2000 всадников для Бурятского отряда. Однако, несмотря
на поддержку со стороны Семенова, отношение к политике Российского прави¬
тельства в Бурятии нельзя было назвать однозначно позитивным.
Определенные осложнения вызывали разногласия между Российским пра¬
вительством в Омске и местными политическими структурами относитель¬
но пределов полномочий местного самоуправления и забайкальской власти.
Поскольку Семенов стремился к диктатуре, и его в этом поддерживали каза¬
чьи политики, то хошунно-аймачному самоуправлению нужно было отстаи¬
вать свои привилегии на автономию. В этом отношении характерно поведение
атамана 1-го Военного отдела Забайкальского казачьего войска генерал-майо¬

316
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ра И.Н. Толстихина. Еще осенью 1918 г. он активно выступил против структур
самоуправления, полагая, что они могут стать реальной основой для отделения
от России территорий, заселенных бурятами. Ситуация усугублялась тем, что
к хошунно-аймачному самоуправлению (Селенгинский аймак) присоедини¬
лись забайкальские станицы 1-го отдела, населенные бурятами, переведенными
в казачье сословие. Этим, как считал Толстихин, усиливается неправомерное
стремление к широкой автономии, что может привести к сепаратизму, «государ¬
ственной измене». В октябре-ноябре 1918г. несколько членов самоуправления
были арестованы и казнены по его указанию.
В упомянутой выше докладной записке на имя российского премьера
Вологодского, деятели Бурятской думы настаивали на «правильном» понима¬
нии роли национальных представительных органов. Отмечая свою «этногра¬
фическую и историческую близость» к «Чингизханской Монголии», они тем не
менее считали весьма перспективным создание бурятского государственного
образования, для последующей интеграции с независимой Монголией, друже¬
ственно настроенной к России: «...Мы, как народ, не можем не сочувствовать
своим сородичам монголам, не можем не помочь им в деле укрепления монголь¬
ской автономии и объединении всей зарубежной этнографической Монголии
на основе общности языка, религии и исторического прошлого. Мало того —
в настоящее время, когда престиж и влияние Русского государства в Монголии
силою вещей свелось к нулю и, в то же время, когда создание в центре Азии
буферного государства в целях защиты государственной границы благожела¬
тельно настроенного к Сибири и России является очередной и неотложной зада¬
чей российской дипломатии, на обязанности всех сознательных бурят-монголь¬
ских общественных деятелей лежит высокая задача, святой долг перед Родиной,
работать в Монголии и для монголов, и тем самым сохранять симпатии их к
России, что несомненно важно для всех русских людей без различия политиче¬
ских убеждений...».
В отношении военной службы считалось перспективным создание «тузем¬
ного казачества» на основе бурят-монгольских поселений, а также тунгусского
населения, как «обрусевших православных тунгусов», так и «буддистов-кочев-
ников». Тем самым проводилась процедура «оказачивания», уже применявшаяся
в ряде российских казачьих войск, в частности, в Сибирском казачьем войске.
Это не только давало казачьи привилегии бурятам и тунгусам, но и обязывало их
к несению военной службы, позволяло проводить мобилизации, что было весь¬
ма важно в условиях недостатка воинских контингентов весной-летом 1919 г.
Тем не менее опасения колчаковской администрации относительно бойко¬
тирования воинских мобилизаций оправдывались. Так, в период напряженных
боев под Омском — в начале ноября 1919 г. — Иркутский Губернский Бурятский
съезд отказался поддержать призыв губернатора П.Д. Яковлева к отправке в
армию добровольцев. Бурятия (в лице делегатов от аймаков и Национального
комитета) настаивала на признании за ней права «невмешательства в гра¬
жданскую войну»: «Решено было категорически протестовать против приказа
(о мобилизации — В.Ц.), а в случае такового, считать это насилием большой
нации над малой и стремиться к полному национальному самоопределению,

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
317
впредь до создания Монголо-Бурятского государства с подчинением Японии,
указывая на родственность расы, бывшую когда-то единой (во времена Чингис¬
хана, в переводе — Великое Царство)». 2 ноября 1919 г. Иркутский съезд принял
резолюцию, упоминавшую традиционное правило, согласно которому «малые
народности» (буряты считались таковыми) были «полностью освобождены
от воинской повинности» (в частности, из-за опасности «вымирания» наро¬
да, не подготовленного «к казарменной жизни и изменению пищевого режи¬
ма»), поэтому буряты на военной службе «не принесут пользу Государству».
Одновременно с этим были приняты решения о «полной автономии бурятского
земства», о создании в Бурятском Национальном комитете школьного, меди¬
ко-санитарного, продовольственного и других отделов», а также ходатайство о
«прекращении переселения бурят в Монголию». Показательно, что при отсутст¬
вии намерений поступать на службу в строевые части армий Восточного фронта
(добровольно или по мобилизации), буряты активно пополняли ряды Азиатской
дивизии, очевидно, видя в ней основу для формирования будущих вооруженных
сил своей автономии.
Несмотря на то, что в ноябре 1919 г. участники национальных съездов выска¬
зывали явные симпатии большевикам и советской власти («во время больше¬
виков с них не брали ни копейки податей, а теперь берут почем зря»), мартов¬
ский (1920 г.) бурятский съезд высказался в отношении Белого дела в Забайкалье
и Монголии уже иначе (была заслушана делегация представителей «Западной
части Забайкальской области», занятой советскими войсками): «Главное хода¬
тайство бурят, томящихся под игом большевизма..., заключается в просьбе о
скорейшем распоряжении о высылке Правительственных (Дальневосточной
армии — В.Ц.) и японских войск для очищения нашего района от большеви¬
ков... Все буряты залог спасения видят только в помощи Правительственных и
японских войск». Подобное высказывание вполне соответствовало распростра¬
нявшемуся в 1920 г. представлению о важности взаимодействия с антибольше¬
вистским повстанчеством и создания новых центров сопротивления в советском
тылу. Подобное высказывание вполне соответствовало распространявшемуся
в 1920 г. взаимодействие с антибольшевистским повстанчеством и создание
новых центров сопротивления в советском тылу.
Весной 1919 г., надеясь на скорое признание мировыми державами кол¬
чаковского правительства в качестве всероссийского, официальный Омск не
спешил оказывать поддержку намерениям Семенова в отношении Монголии.
Управляющий МИД И. И. Сукин поспешил отмежеваться от Даурской конфе¬
ренции, заявив о приверженности Кяхтинскому соглашению. В письме в Омск
28 марта 1919 г. кн. Кудашев писал, что панмонгольское движение может спро¬
воцировать Китай на ввод своих войск во Внешнюю Монголию, что у Китая
никогда не ослабевало «вожделение возвратить обращенные Россией в буферные
государства Халху и Баргу под свое непосредственное управление». Оценивая
позицию Омска, следует все же иметь в виду, что непримиримых оппонентов
идеям Семенова о создании в Забайкалье «буфера» против «революционно¬
го» Китая тогда не было. Существовали лишь разногласия по статусу Бурятии
и Урянхайского края.

318
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Атаман не видел серьезных препятствий для «оказачивания» местного насе¬
ления и широкого развития Монголо-Бурятской автономии. Косвенным свиде¬
тельством «радикализма» Семенова служил факт его сотрудничества с «фанатич¬
ным бурятским националистом» (по оценке министра И.И. Серебренникова)
Дорджи Ринчино, бывшим министром народного просвещения в составе
Временного Сибирского правительства, «готовым, ради сохранения бурятских
национальных учреждений, работать где, как и с кем угодно, и мечтавшим о
возрождении монгольской славы, которую разнес когда-то по всему миру зна¬
менитый полководец и завоеватель Чингис-хан».
В отличие от Семенова, представители Российского правительства считали
возможным развитие «автономных» тенденций, но под контролем со стороны
центральной власти. Примером решения подобных проблем была принятая
по инициативе главы МВД В.Н. Пепеляева «Инструкция должностным лицам
Урянхайского края». Данный регион, вместе с Усинским округом Енисейской
губернии, выделялся в отдельную административную единицу. Исполнительные
структуры власти представлялись комиссаром края, имевшим полномочия
Управляющего губернией, согласно Временному Положению о губернских,
областных и уездных комиссарах 1917 г, и его помощником, Советом при
комиссаре, а также окружными комиссарами и «ведомственными должностны¬
ми лицами».
Местное самоуправление (аймачные и хошунные структуры) сохранялись,
признавались и нормы местного «обычного права», а комиссар был обязан «ока¬
зывать туземному населению содействиев организации учреждений на основании
его обычного и иного местного права». Верховное управление краем осуществ¬
лялось по линии МВД, глава которого утверждал «туземных правителей» —
хошунов. Остальные местные чиновники утверждались комиссаром. Менялся
и порядок признания верховной духовной власти. Теперь глава Ламаистской
церкви в Бурятии назначался на свою должность Главноуправляющим по делам
вероисповеданий, после согласования с главами МВД и МИД. Представителям
этих двух ведомств краевой комиссар должен был также доносить про «все
вопросы — пограничные и касающиеся взаимоотношений русского и туземного
населения... (равно как и о деятельности Китая и Монголии)». Краевой комис¬
сар обязывался «оказывать законную защиту и поддержку» местному населению
в самых разнообразных сторонах правовой, экономической помощи, в системе
безопасности, землеустройстве русских поселенцев, а также в «делах, требующих
соглашения урянхов с русскими, равно как и укрепления взаимных между ними
отношений». Функции милиции мог выполнять как Конвой краевого комисса¬
ра, так и «воинские части, имеющие пребывание на территории ему подведом¬
ственной».
Совет при комиссаре выполнял совещательные функции и состоял из помощ¬
ника комиссара, одного из окружных комиссаров, заведующего устройством
русского населения в Урянхае, товарища прокурора окружного суда в Урянхае,
а также председателя краевой земской управы, городского головы столицы
Урянхая — г. Белоцарска, представителей «туземного населения» (по одному от
каждого хошуна). Совет, в частности, контролировал законоприменительную

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
319
практику в крае, уточнял и корректировал законодательные акты применитель¬
но к региональной специфике. Окружные комиссары контролировали «деятель¬
ность всех окружных правительственных учреждений гражданского ведомства»
(за исключением судов и Государственного контроля), и так же, как краевой
комиссар, оказывали содействие «местному туземному населению» в органи¬
зации учреждений «на основании местного обычного права». Особое значение
приобретала деятельность Переселенческого управления в крае, ответственного
за «содействие русскому и туземному населению в его культурно-хозяйственной
деятельности», в частности, в области сельскохозяйственного освоения земель.
Разработанная инструкция призвана была снять целый ряд проблем в орга¬
низации местной власти, усилении российского влияния в регионе. Подобные
перспективы разделялись многими участниками Белого движения, сторон¬
никами расширения автономных прав в решении «национального вопроса»,
однако реализовать положения документа на практике не удалось. Реальным
результатом изменения статуса высших лиц автономного управления, стало
назначение Ширетуй-ламы Дашипунцеглынского дацана (буддийского мона¬
стыря) Гебиш Хамбо Гелун Чжамцо на должность Бандидо-Хамбо-Ламы — главы
Урянхайского ламаистского духовенства. Соответствующий указ об этом был
подписан Верховным Правителем после визита в Омск Ширетуй-ламы 21—22
июля 1919 г. и посещения им Колчака и главы МВД Пепеляева. Чжамцо подарил
адмиралу большой голубой платок, что, по воспоминаниям генерала для пору¬
чений М.А. Иностранцева, означало у монголов «знак высшего расположения и
показатель глубокого почтения и преданности». В ответ Колчак наградил главу
ламаистского духовенства орденом Св. Анны 1-й степени, личным портретом,
а также моторной лодкой для поездок по Енисею.
По оценке Иностранцева, «глава ламаистского духовенства этого края имел
огромное влияние на всех исповедующих ламаистскую религию». Во время при¬
ема Колчак особо отмечал, что «ему приятно видеть у себя главу ламаистского
духовенства, и притом известного своей любовью и преданностью к России».
Адмирал «просил его передать и монгольскому народу, что Россия всегда считала
монголов своими друзьями и готова помогать им в чем будет в силах». Глава МВД
смотрел на назначение Бандидо-Хамбо-Ламы с точки зрения перспектив про¬
тивостояния красным партизанам и Китаю, о чем свидетельствовала запись в
дневнике Пепеляева (от 22 июля): «У меня был с визитом Бандидо-Хамбо-Лама,
глава Урянхайского духовенства. У них тоже борьба партий. Хамбо-Лама хочет
подкрепить свой авторитет русским шариком (шарик — статусный знак иерар¬
хии власти, принятый у китайских чиновников — В.Ц.)... Большевики прорва¬
лись туда (в Урянхай — В.Ц.), нужно разрушить это гнездо непременно. Китайцы
там не страшны».
Указ Колчака о назначении Ламы был опубликован в Правительственном
вестнике (№ 190 от 22 июля 1919 г.), и тем самым в международной практи¬
ке установился новый порядок (отличный даже от принятого в Российской
Империи), когда глава Урянхайского духовенства утверждался непосредствен¬
но Российским правительством. Немаловажным являлся также факт согла¬
сования указа Колчака с Главным Управлением по делам вероисповеданий.

320
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Профессором Л. Писаревым был разработан проект финансирования расходов
Бандидо-Хамбо-Ламы из казны (20 тыс. рублей ежемесячно).
Российское правительство предполагало также провести реформу местного
самоуправления в крае. Предполагалось создать местный сейм, а по существу —
восстановить традиционный для края съезд князей-нойонов. Председатель съе¬
зда (Чулган-дарга) должен был согласовывать свои действия с белым Омском.
Возрождалась хошунная и сумонная система территориального деления, при
которой правитель хошуна (нойон) создавал исполнительный орган (Чазан) из
советников, полицейских и писарей. Сумон возглавлялся заведующим (цзангой)
и в его административный аппарат предполагалось введение двух советников
(мейринов), один из которых осуществлял административную, а другой — судеб¬
ную власти. Назначение на должности контролировалось омским МВД.
Процедура утверждения Ламы и его будущая деятельность не только повы¬
шали статус «ведомства исповеданий», но и свидетельствовали о том, что тео¬
кратическая форма государственности, характерная для местных традиций, не
только не отвергалась новой российской властью, но и поддерживалась в каче¬
стве оптимальной в деле управления регионом. Вполне возможно, что подоб¬
ного рода теократии, сложившиеся в других регионах бывшей Империи и на ее
окраинах, получали бы поддержку со стороны правительства будущей России,
учитывавшего не столько их военно-политическое, сколько, в первую очередь,
религиозно-политическое значение. Как уже отмечалось в предыдущих разде¬
лах, многие белые правительства стремились к восстановлению исторически
сложившихся структур власти на национальных окраинах бывшей Империи,
с расчетом на получение поддержки в противостоянии советской власти.
При этом Омск сохранял и контроль исполнительной «вертикали». Генерал-
лейтенант В.Л. Попов, признанный знаток местных традиций и обычаев
Урянхайского края, был назначен Колчаком на должность Краевого комиссара,
а его помощником стал военный чиновник П. Федоров. Тем не менее укрепить
свою власть в регионе Бандидо-Хамбо-Лама не смог. Белоцарск был захвачен
отрядами красных партизан во главе с известными командирами А.Д. Кравченко
и П.Е. Щетинкиным, отступавших после разгрома в Енисейской и Иркутской
губерниях. В Урянхайском крае развернулись военные действия, и глава лама¬
истского духовенства был «вынужден силой обстоятельств скитаться по разным
местам Восточной Сибири»22.
В стороне от происходящих в Бурятии, Туве и Монголии событий не мог
остаться и Китай. Пока Омск, Чита, Урга и Париж обменивались телеграммами,
щепетильно опасаясь нарушить «кяхтинские конвенции», Пекин начал действо¬
вать. Еще в июле 1918 г. в Ургу был введен батальон китайской пехоты. Это стало
первым, по существу беспричинным нарушением Кяхтинского соглашения со
стороны Китая, ведь никто со стороны России не посягал тогда на суверенитет
Халхи. Занятая внутренними проблемами Белая Россия отреагировала на это
лишь протестом управляющего МИД Временного Сибирского правительства
Ю.В. Ключникова. Российский консул Орлов получил заверения со стороны
министра иностранных дел Монголии Цэрэн-Доржи в верности соглашению
1915 г. Инцидент замяли, но китайские солдаты в Урге остались.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
321
Новым поводом для китайских властей стала Даурская конференция.
Принимая декларативные заявления Семенова и монгольских князей за офи¬
циальную позицию России, Пекин заявил о готовности ввести дополнительные
воинские контингенты во Внешнюю Монголию. Таким образом, Кяхтинские
соглашения оказались проигнорированными. На запрос князя Кудашева в
китайский МИД от 2 апреля 1919 г. был получен недвусмысленный ответ:
Внешняя Монголия — часть китайской территории, и отправка туда китайских
войск есть «рациональная мера» со стороны пекинского правительства23.
Китайская пресса развернула кампанию по дискредитации Кяхтинских
соглашений. В качестве основания выдвигался все тот же «бродивший по Азии»
«призрак» панмонголизма. Китайские дипломаты утверждали о готовящемся
вторжении войск атамана Семенова в Монголию. Официальным заявлени¬
ям омского МИДа не верили или «делали вид», что не верят, а 18 июля 1919 г.
президент Китая Сюй Шичан назначил генерала Сюй Шучжэна на должность
комиссара Северо-западной границы. В «границу» включалась и территория
Внешней Монголии, что мотивировало для генерала свободу действий в реги¬
оне. Кудашеву же объяснили, что оккупация вызвана «опасностью ожидаемого
вторжения семеновских войск во Внешнюю Монголию и обязанностью Китая
помочь Монголии в охране порядка».
Российское правительство адмирала Колчака имело все основания для
адекватного ответа на этот вызов, Омск мог бы отдать приказ о вводе войск в
Монголию, воспользовавшись для этого или силами Приамурского военного
округа, или силами (хотя еще весьма малочисленными) Даурского правительст¬
ва Нэйсэ-гегена. Однако этого не было сделано. Ни один вооруженный белый
солдат или казак не пересек в 1919 г. российско-монгольскую границу.
В конце лета 1919 г. по всей линии Восточного фронта шли упорные бои
с наступающими на Петропавловск и Омск советскими войсками. Начальник
Штаба Главковерха генерал-лейтенант М.К. Дитерихс требовал отправки на
фронт всех резервов. Сам Семенов в августе-сентябре продолжал операции про¬
тив красных партизан в Забайкалье. В этой ситуации ввод каких-либо войск
на территорию Монголии был невозможен. Пекин воспользовался этим: в
октябре, в момент решающих боев белых армий под Москвой, Петроградом и
Петропавловском, численность китайских войск в Монголии была доведена до
4 тысяч бойцов. Правда, в начале осени 1919 г. еще сохранялась уверенность в
скорой «гибели большевизма» и установлении в России «единой, законной влас¬
ти», которая, разумеется, не оставила бы безнаказанными действия китайских
военных. В октябре 1919 г. произошел т.н. «амурский инцидент», во время кото¬
рого китайские канонерские лодки пытались пройти по российскому фарватеру
Амура и Сунгари, не получив на это соответствующего разрешения из Омска.
В результате в районе Хабаровска, по приказу уссурийского атамана Калмыкова,
корабли были обстреляны артиллерийским огнем и вернулись в Николаевск.
Колчак одобрил действия уссурийского атамана, несмотря на то, что в это же
время (конец сентября 1919 г.) ухудшились отношения русской администрации
с союзниками во Владивостоке). Но позднее именно это решение было вменено
в вину Калмыкову китайскими властями при его аресте.

322
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Омский МИД по-прежнему ограничивался нотами протеста. Так, 2 ноября
1919 г. Сукин в очередной раз напомнил, что «Россия никогда не примириться
с нарушением Китаем его договорных обязательств относительно Монголии».
В ответ Кудашеву вручили уведомление, что декретом президента Китая отме¬
нены все договоры с Россией о Внешней Монголии. Напоминание российского
МИДа, что договоры между государствами «не могут быть расторгнуты едино¬
личным распоряжением одной стороны» и должны «считаться незыблемо суще¬
ствующими и не подлежащими никакому посягательству до тех пор, пока не
последует согласия правомочного и признанного Русского Правительства на
их отмену», было проигнорировано. Китайское руководство знало о пораже¬
ниях белых армий. Безрезультатными оказались и попытки Сазонова в Париже
«повлиять на Китай» через посредство представителей Антанты.
Нельзя забывать также, что и сама монгольская элита, оказавшись перед
лицом китайской угрозы, неожиданно быстро капитулировала. В этом отноше¬
нии примечательна позиция одного из видных монгольских чиновников Цэрэн-
Доржи. Всячески заверяя Орлова в верности Кяхтинскому соглашению, он еще
с лета 1918 г. вел секретные переговоры с Пекином об условиях возвращения
Монголии в состав Китая. В результате на свет появился договор из 64 пун¬
ктов, озаглавленный довольно своеобразно: «Об уважении Внешней Монголии
правительством Китая и улучшении ее положения в будущем, после самолик¬
видации автономии». Предполагалось аннулирование Кяхтинскою и всех дру¬
гих соглашений с Россией, возврат Внешней Монголии статуса провинции
Китайской республики, ликвидация местного самоуправления и армии. После
того как 14 ноября 1919 г. красные войска вступили в Омск, Цэрэн-Доржи зая¬
вил, что «России больше не существует».
Монгольская знать оказалась расколотой. Если Богдо-гэгэн пытался проте¬
стовать, против отхода от Кяхтинскою соглашения, то большинство правящей
элиты склонялось к союзу с Китаем. Глава правительства Бадам-Доржи при¬
нял предложения Пекина. Чувствуя уступчивость Урги, генерал Сюй-Шучжэн
решил усилить давление на монголов, требуя безоговорочной самоликвидации
автономии. «Маленький Сюй» угрожал немедленным арестом Богдо-гэгэна
и Бадам-Доржи, если до вечера 15 ноября он не получит акта о самоликвида¬
ции монгольской автономии и «добровольном возвращении» в состав Китая.
8 ноября на совещании высших монгольских чиновников многие выступали
за соблюдение Кяхтинских соглашений, сожалели о том, что в свое время не
заключили союз с Семеновым.
Однако Богдо-гэгэн уступил требованиям Китая. И хотя под требуемой
монгольской петицией он так и не подписался, ее текст вполне удовлетворил
китайских военных. Вскоре прошла унизительная процедура разоружения едва
зародившейся монгольской армии. Две тысячи цэриков сдали оружие, полу¬
ченное от России, китайские солдаты заняли столичный телеграф и блокиро¬
вали резиденцию Богдо-гэгэна. 1920-й год Монголия встретила снова в составе
Китая24.
В ноябре-декабре 1919 г, в условиях, когда власть Верховного Правителя
стала осуществляться в «военно-походном порядке», Совет министров в Иркут¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической исторпш...
323
ске, вступив в период т.н. «административной революции» Пепеляева, утра¬
тил контроль за внешнеполитической обстановкой; центр российского влия¬
ния в Монголии окончательно утвердился в Забайкалье. В официозе «Русское
дело» было опубликовано сообщение о состоявшемся в конце ноября 1919 г.
совещании общественных организаций по «монгольскому вопросу». В газе¬
те отмечалось, что «правительство Северного Китая вводит в Халху (Внешняя
Монголия — В.Ц.) свои войска вопреки смыслу Кяхтинского тройного русско-
китайско-монгольского соглашения 1912 года. Ввод этот... своей несомненной
целью имеет — путем давления на правящие круги Халхи принудить последние
отказаться от автономного управления».
Кроме того, военное вмешательство Китая создавало непосредственную
угрозу и Урянхайскому краю. Еще 23 октября 1919 г. от управляющего россий¬
ским консульством в Кобдо было отправлено донесение в Омск, в котором отме¬
чалось, что официальные представители Пекина в Кобдосском округе заявля¬
ли о принадлежности земель Урянхайского края Китаю на том основании, что
«урянхайцы кочуют на территории подведомственной Алтайскому Ду-туну».
Китайское командование готовилось выслать из Урги в Урянхай особый отряд,
якобы против красных партизан, не согласуя этих решений с Российским прави¬
тельством. Отсутствие причин для ввода китайских войск в Урянхай, — отмеча¬
лось в донесении, — было тем более очевидным, что «в настоящее время (октябрь
1919 г. — В.Ц.) никакая опасность округу со стороны Чуйского тракта не угро¬
жает. Правительственные войска (под командованием генерала Попова - В.Ц.)
успели вовремя подавить мятеж, и на тракте был восстановлен порядок». В то же
время было ясно, что «китайцы — под видом борьбы с большевиками — создадут
себе в Кобдо кадры для поддержки своих частей в Урянхайском крае». Серьезные
угрозы возникли для экономических интересов русских в Монголии. Как указы¬
валось в том же донесении, «китайцы твердо решили воспользоваться удобным
случаем отнять у русских часть факторий, хотя бы силой».
Таким образом, состоящее из представителей земско-городского самоуправ¬
ления, забайкальского казачества, кооперации, научно-культурных учрежде¬
ний, местного отделения кадетской партии Читинское общественное совещание
приняло резолюцию, в которой достаточно твердо заявлялось о защите нацио¬
нального суверенитета и выражался «протест против попрания государствен¬
ных интересов нашей Родины и интересов местного населения». Высказывалась
«твердая уверенность, что Российское правительство, как бы ни было тяжело
положение наших внутренних дел, найдет в себе мужество... возвысить голос в
защиту русских интересов в Монголии». Особо указывалось, что в случае, если
«Правительство встанет в защиту русских интересов и русского достоинства, то
оно встретит в населении Забайкалья единодушную моральную и реальную (!)
поддержку, несмотря на все разделяющие в данный момент это население поли¬
тические разногласия и расхождения».
Но катастрофа Белого движения в Сибири не позволила своевременно защи¬
тить российские интересы. 7 февраля 1920 г. Колчак и Пепеляев были расстреля¬
ны по приговору Иркутского ВРК. Однако преемственность власти сохранилась.
Как известно, 4 января 1920 г. Колчак подписал Указ о передаче «Верховной

324
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
Всероссийской Власти» Деникину и наделении Семенова «всей полнотой воен¬
ной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной Окраины,
объединенной Российской Верховной властью». Примечательно, что Семенов
предлагал адмиралу «бросить поезд» и от Нижнеудинска «двигаться на лошадях
в Урянхай», где предполагалась встретить его «надежным отрядом монгол и каза¬
ков, под охраной которого Верховный Правитель мог бы выйти снова на линию
железной дороги восточнее Байкала». Колчак, первоначально согласившийся
с этим планом, позднее отказался от него25.
Весь 1920-й год продолжалось строительство забайкальской государствен¬
ности, ставшей своего рода «дальневосточным Крымом», по аналогии с режи¬
мом генерала Врангеля, верховенство которого Семенов признал. В Чите,
в составе Дальневосточной армии, объединились казачьи части, остатки армий
Восточного фронта и местные отряды бурят и монголов из состава Азиатской
дивизии Унгерна. К этому времени конные «туземные» отряды, сформирован¬
ные бароном еще в начале 1918 г, были переформированы в «Туземный корпус»,
который можно было бы считать основой вооруженных сил будущей «Великой
Монголии». В Азиатской дивизии значительное большинство составляли хара-
чины — участники антикитайского восстания 1916 г. В целом, среди подчинен¬
ных Унгерна преобладали настроения противников каких-либо соглашений с
официальным Пекином. В письме к атаману Семенову (27 июня 1918 г.) Унгерн
отмечал возможность использования этих племен в войне против Китая, тогда
как «китайские войска на твоей (Семенова — В.Ц.) службе воевали с большеви¬
ками».
Но официальный Омск опасался упреков в нарушении Кяхтинского согла¬
шения и «самодеятельности в воинских формированиях», поэтому очень осто¬
рожно относился к созданию любых воинских частей, помимо военного мини¬
стерства, а когда очевидной стала угроза китайского вторжения в Монголию, в
Даурии не оказалось достаточного количества сил, способных оперативно ему
противостоять. В 1919 г. барон имел под своим командованием не более 2 тыс.
солдат и офицеров, «боевой опыт» которых нередко сводился лишь к умению
владеть холодным оружием. Эти части хорошо зарекомендовали себя в опера¬
циях против красных партизан, особенно в карательных походах, но направить
их против хорошо вооруженной и численно превосходящей китайской армии
Унгерн, не имея на это официальных указаний, не мог — предстояла большая
работа по их организации и обучению. Лишь к середине 1920 г. Азиатская диви¬
зия стала относительно управляемой силой, способной к самостоятельным бое¬
вым операциям.
До лета 1920 г. никаких боевых операций против китайских войск со стороны
Забайкалья не предпринималось. Семенов твердо «держал фронт» под Читой и,
благодаря поддержке японских войск, дважды (в апреле и мае) отражал насту¬
пление со стороны Дальневосточной Республики. Только 150 казаков появи¬
лись под Ургой в сентябре. Сведения об этом отряде разноречивы. О нем часто
упоминается как об авангарде войск Семенова, разведотряде Унгерна. 150 каза¬
ков действительно ехали в Ургу, но по собственной инициативе, без оружия,
намереваясь поселиться в русской колонии. Все они были арестованы кидай-

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
325
скими властями, их деньги и имущество конфискованы, а их самих отправили
на принудительные работы и затем выдали в Советскую Россию. В течение 1920
г. жизнь русских колонистов в Монголии резко ухудшилась. Во время китайской
оккупации консульство в Урге официально прекратило существование, русское
население оказалось бесправным. Колония потеряла прежние экономические
привилегии. Кооперативы, банковские конторы, лавки, мастерские закрыва¬
лись, их имущество раздавали китайским солдатам.
Особую важность приобретал вопрос о статусе КВЖД, над которой Китай
стремился установить свой контроль. Бывший Временный Правитель России и
Верховный Уполномоченный Российского правительства на Дальнем Востоке
генерал-лейтенант Д.Л. Хорват безуспешно пытался отстаивать в отношении
КВЖД принципы российского суверенитета.
Положение в Забайкалье изменилось после ухода японцев. В результате
наступления войск ДВР, в октябре «Читинская пробка» (как ее называли крас¬
ные командиры) оказалась выбитой. Дальневосточная армия белых отступила
в Маньчжурию. Нужно было создавать новую базу для «борьбы с большевиз¬
мом». Китай не поддерживал «русских белых». Солдаты и офицеры, перешед¬
шие границу Маньчжурии, разоружались и нередко выдавались красным. Об
этом сообщалось в телеграмме, отправленной князем Кудашевым Гирсу 15 июля
1920 г.: «Отношение к нам китайцев осторожное, и в междоусобице нашей они
стараются сохранить нейтралитет. Спасающихся на китайскую территорию
«белых» они разоружают, кормят; рядом с этим в Кульдже, несмотря на протест
консула, допущен был советский агент..., китайцы ныне озабочены захватом
Китайской Восточной железной дороги. Стараясь противодействовать этому,
при помощи Русско-Азиатского банка, поддерживаемого французской миссией,
находящейся в Пекине, Хорват участвует в выработке modus vivendi на доро¬
ге на время отсутствия власти в России. Переговоры идут медленно, ибо мы
твердо стоим на недопущении нарушения договорного статуса, чего добиваются
китайцы... В общем соблюдая по отношению к нам осторожность, китайцы ста¬
раются извлечь для себя пользу из нашего положения». САСШ (по телеграмме
Бахметева Гирсу от 23 сентября 1920 г.), не будучи заинтересованными в усиле¬
нии позиций Японии или Китая на Дальнем Востоке, «высказывались самым
категоричным образом в пользу неприкосновенности прав России в Китае».
«Альтернатива продолжения покровительства нашего представительства» пред¬
ставлялась Америкой и в форме «установления международной охраны русских
интересов». Надежды на поддержку со стороны САСШ и, особенно, Франции
были связаны с тем, что обе страны активно поддерживали Правительство Юга
России в качестве фактического «всероссийского центра».
Реальность оказалась, однако, далека от намерений защитить «российский
суверенитет», которые пытались осуществить представители Белого движения
в Забайкалье и Маньчжурии. 23 сентября Крупенский из Токио телеграфировал
Гирсу о «невозможности защиты русских интересов в Китае» Францией, гото¬
вой лишь оказать содействие в «защите союзными державами» от посягательств
китайцев участка русской миссии в Пекине и русских концессий в Тяньцзине
и Ханькоу». Остальные концессии и фактории оставлялись беззащитными.

326
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
МИД Японии вполне определенно заявлял, что он «не видит, какие шаги могли
бы быть предприняты державами, если бы китайцы... насильственным обра¬
зом заняли русские концессии». Действия китайских властей не заставили себя
ждать. Специальным декретом от 23 сентября 1920 г. российский посланник
и консулы были лишены дипломатического статуса.
На следующий день Хорват сообщал Врангелю о «лишении русских права
экстерриториальности» китайским правительством, о требованиях «прекраще¬
ния деятельности дипломатических и консульских представителей», как «пред¬
ставителей Императорского Российского правительства» (недействительного).
Русские концессии захватывали, документы опечатывали и над ними были под¬
няты китайские флаги. Князь Кудашев заявил протест, но ничего не помогло.
Хорват подчеркивал: «Русские граждане, концессии и город Харбин обречены
на китайский произвол». Выходом могло стать, по мнению генерала, немед¬
ленное заявление Врангеля о «распространении влияния на Дальний Восток и
принятия русских в Китае» под защиту белого Крыма. В ответ на «поддержку»
со стороны Франции, Хорват уверял Врангеля в скорой поддержке со стороны
«каппелевцев» генерала Лохвицкого (но, как известно, Врангель заявил о под¬
держке «семеновцев»).
Что касается реакции на переговоры в Чите о создании дальневосточного
«демократического буфера», то они вызывали опасения у Пекина, из-за воз¬
можного усиления «влияния Японии» на создаваемое государство. 24 апреля
1920 г. китайская военно-дипломатическая миссия в Верхнеудинске заявила, что
не допустит в Китай и Монголию «банд Семенова». 6 мая Верховный военный
совет Китая отправил в Москву делегацию во главе с генералом Чжан Сы-лином.
В сентябре 1920 г. в советской столице прошли переговоры, завершившиеся про¬
токолом о намерениях установления дипломатических отношений. Хотя Чжан
Сы-лин и не имел полномочий на подписание договоров столь высокого ранга,
при личной встрече с Лениным (2 ноября 1920 г.) генерал получил заверения в
том, что «связь между Китаем и Советской Россией будет упрочена, ибо эти две
страны объединяют общие цели борьбы с игом империализма»26.
В то время, когда в ДВР утверждалось социалистическое по существу пра¬
вительство, Япония выводила войска из Забайкалья, а в Китае и Монголии раз¬
вернулись масштабные преследования и изъятие концессий у подданных быв¬
шей Российской Империи, Атаман Семенов решил сконцентрировать усилия
на новой военно-политической акции. Им был разработан стратегический план
одновременных ударов по приграничным районам ДВР и РСФСР, с целью свер¬
жения образуемых здесь социалистических, советских структур. Из-за неимения
собственно российской территории, эти удары наносились бы Семеновым из
Маньчжурии и Монголии.
Поскольку поддержка политиков социалистического руководства Китая
исключалась, была предпринята попытка получить помощь со стороны «дикта¬
тора Маньчжурии» — губернатора Чжан-Цзо-лина. Как вспоминал об этом сам
Семенов, «для противодействия красной пропаганды в Китае я задумал при¬
влечь к делу борьбы с коминтерном представителей китайской общественности,
и лучшие генералы армии Чжан Цзо-лина примкнули к проектируемому мною

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
327
плану». Среди генералитета выделялись Чжан Куй, Гын Юй-тин и Чжан Хай-
пын, среди «общественных деятелей» — Ло Чжу-юй, Се Чже-ши и Кан Ю-вей.
Среди подчиненных Чжан Цзо-лину генералов Семенов «нашел горячих сто¬
ронников в вопросах борьбы с коммунизмом и реставрации монархического
строя в Китае. Уже тогда, в 1919—1920 гг., многие из передовых маньчжур пони¬
мали, что восстановление императорской власти в Китае является единственной
возможностью благополучно ликвидировать тот хаос, который когда-то заварил
доктор Сун Ят-сен и с которым сами китайцы до сего времени не могут ничего
поделать». Пользуясь значительной свободой в области регионального управ¬
ления, губернаторы провинций могли проводить самостоятельную политику
в отношении взаимодействия с местными общественными структурами.
Однако не стоит переоценивать степень поддержки Белого дела со стороны
китайских правых. В лучшем случае речь могла идти лишь о временной поддер¬
жке, обусловленной военно-политическими успехами самого Белого дела. По
планам атамана «Азиатский корпус (Унгерна — В.Ц.) фактически был предназ¬
начен к роли авангарда моего (Семенова — В.Ц.) движения, ибо вслед за ним
должен был выступить я с остальными кадровыми частями Дальневосточной
армии». Трудно сказать, насколько реально было подчинение большинства
частей Дальневосточной армии («каппелевцев»), хотя бы временное, верховно¬
му командованию Семенова, но, так или иначе, решение о начале продвижения
в Монголию и создании там нового центра антибольшевистского сопротивле¬
ния было принято. Официальный же «разрыв» отношений Пекина с представи¬
телями Белого движения делал его представителей на Востоке формально и фак¬
тически свободными (насколько они это понимали) в их действиях в отношении
Китая. Если в 1919 г. от военных конфликтов с китайскими властями старались
отстраняться, то теперь они были неизбежны.
Подразделения Унгерна еще в начале августа 1920 г. покинули Даурию
и направились вдоль границы с Монголией на Запад, к г. Акша. Неправомерно
считать этот поход бегством от наступающих красных, хотя бы потому, что
в августе положение Семенова в Забайкалье еще не было катастрофичным.
Неубедительно выглядит и версия о том, что Унгерн якобы начал, наконец, осу¬
ществлять свою «заветную мечту» - строительство «Великой Монголии», неко¬
ей «Азиатской сверхдержавы». Не совсем объективен и Семенов, когда пишет
о том, что Унгерн выполнял исключительно его единоличное указание о подго¬
товке в Монголии базы для отступающих частей белой армии27.
Возможно этот поход первоначально был запланирован как глубокий рейд
в тыл наступающим на Читу войскам красной армии. Для этого планировался
переход через Яблоновый хребет с последующим наступлением на Троицкосавск
и даже на Верхнудинск. В августе начался вывод японских войск из Читы и
Сретенска (по Гонготскому соглашению от 17 июля), и такой удар конной диви¬
зии был бы важным стратегическим решением. Естественно, все детали этого
плана держались в секрете, для чего понадобилась дезинформация об «исчезнув¬
шей дивизии» и даже о «самоуправстве» барона.
В своих воспоминаниях Семенов подчеркивал этот факт: «Обстановка
последних дней моего пребывания в Забайкалье была настолько тяжела, что

328
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
предполагаемое движение Азиатского корпуса необходимо было тщательно
скрывать не только от красных, но и от Штаба армии... В интересах той же мас¬
кировки истинных целей движения, после выхода последних частей корпуса из
пограничного района Акта-Кыра, я объявил о бунте Азиатского конного корпу¬
са, командир которого, генерал-лейтенант барон Унгерн, вышел из подчинения
командованию армии и (якобы — В.Ц.) самовольно увел корпус в неизвестном
направлении». Следует, однако, учитывать, что в отличие от остальных частей
Дальневосточной армии Азиатская бригада напрямую подчинялась самому
Семенову, как Главкому Российской Восточной окраины, минуя командование
армии.
Однако в ходе операции, после поражения войск Дальневосточной армии
в середине октября, цели корпуса Унгерна изменились. Барону пришлось при¬
нимать самостоятельное решение и вместо потерявшего смысл рейда по крас¬
ным тылам двинуться на Ургу, защищавшуюся сильным китайским гарнизоном
(15 тыс. чел.). Впрочем, еще в июле 1920 г. он предполагал вывести свои подра¬
зделения из Забайкалья. Теперь перед Унгерном возникла перспектива сделать
Монголию антибольшевистским центром. Только в случае занятия Урги, по
оценке современников, «отряд Унгерна освобождался от достаточно приставшей
клички «степных кочевников» и приобретал правительственный центр». Что же
касается политической ориентации, то для барона и «республиканский Китай»
(за исключением маньчжурского правителя Чжан Цзо-лина), и РСФСР, и ДВР
были одинаково враждебны. Будучи в Даурии, барон приобрел значительный
авторитет среди бурят и монголов, называвших его «своим князем». По воспо¬
минаниям сослуживцев, он имел благословение от нескольких настоятелей буд¬
дийских монастырей на «освобождение Монголии». «Освобожденная Монголия
может спасти Россию от коммунистического разрушения. В противоположность
многим, считавшим, что рука помощи может быть нам протянута с Запада, он
(Унгерн — В.Ц.) базировался на Восток. Как мы увидели в дальнейшем, и то, и
другое мнение (о «внешней помощи» вообще — В.Ц.) было ошибочным, но, во
всяком случае, его идея была оригинальнее и имела больше органической связи
в совокупности всего исторического развития России, чем первая («западниче¬
ская» — В.Ц.)»28.
Первый штурм Унгерном Урги (26 октября 1920 г.) представлял собой опера¬
цию, рассчитанную, скорее, не на стратегические, а на психологические преи¬
мущества. В этом отношении вполне правдоподобно выглядит полулегендарный
эпизод, когда Унгерн открыто проехал по улицам города и прогнал китайского
часового. Барону необходим был «имидж» непобедимого, «хранимого небом»
военачальника. Но следует иметь в виду, что и без этого «имиджа» Унгерна и его
дивизию ожидали многие: для монголов он был провозвестником возрождения
независимости, а русским колонистам нес освобождение от «китайского произ¬
вола». Тщательно продуманная и исполненная операция по освобождению аре¬
стованного китайскими властями Богдо-гэгэна окончательно убедила коман¬
дование китайского гарнизона в серьезной силе «русских белых», мстивших,
как казалось, за китайское вторжение в Ургу год назад. И если первый штурм
монгольской столицы был с трудом отбит, то до начала второго штурма (3 февра¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
329
ля 1921 г.) китайский гарнизон решил отступить из города. Бойцам Унгерна оста¬
валось лишь выбить небольшие заставы к востоку от Урги и разгромить отряды,
охранявшие т.н. «консульский городок». Очевидно, что барону удалось достичь
такого успеха не без должной «психологической подготовки».
Восстановление власти Богдо-Гэгэна сопровождалось для Унгерна и его сто¬
ронников стремительным ростом авторитета и популярности как среди монголь¬
ской элиты, так и среди большинства населения. В феврале 1921 г. особым указом
Правитель Монголии наградил барона титулом «потомственного Великого Князя
Дархан-Хошой Цин-вана», одновременно с присвоением весьма красноречиво¬
го звания «Дающий Развитие Государству Великий Батор-Генерал Джанджин».
Богдо-гэгэн одновременно наградил титулами «Потомственного Великого Князя
Цин-вана» генерал-майора Б.П. Резухина и союзных Унгер ну монгольских дво¬
рян — Жигмита Жамболона, Лувсан-Цэвэна и Батор-гуна. Несомненным воен¬
но-политическим успехом Унгерна следовало считать также указ Правителя
Монголии, предоставлявший барону обширные полномочия: «Реставратор
Монгольского государства, великий богатырский полководец.... Унгерн имеет
выдающиеся заслуги в деле разгрома гаминов (китайцев — В.Ц.) и восстанов¬
ления нашего Государства... Поэтому правители местных уделов, чиновники и
араты должны оказывать ему всеобщее уважение и немедленную помощь в деле
мобилизации в армию и реквизиции скота для разгрома китайских милитаристов
на разных участках границ Монголии, с честью выполняя приказы Цин-вана
барона Унгерна». Правда, в указе шла речь только о противодействии китайским
военным, а не о поддержке планов барона по «борьбе с большевизмом».
Но, несмотря на эти немаловажные успехи, антибольшевистским центром
Монголия так и не стала, а в июле 1919 г. в дальневосточной дипломатической
системе появился новый участник — Народный Комиссариат иностранных
дел во главе с Г.В. Чичериным. 25 июля Советское правительство направило
официальное обращение в Пекин, в котором отмечалось: «Советская Россия и
советская Красная Армия... идут на Восток через Урал не для насилия, не для
порабощения, не для завоеваний... Мы несем освобождение народам от ига
иностранного штыка, от ига иностранного золота, которые душат порабощен¬
ные народы Востока и в числе их, в первую очередь, — китайский народ.... Если
китайский народ хочет стать, подобно русскому народу, свободным..., пусть он
поймет, что его единственный союзник и брат в борьбе за свободу есть русский
рабочий и крестьянин и его Красная Армия»29.
Этим обращением НКИД заявил о безоговорочном отказе от всех договоров
заключенных между Россией и Китаем до октября 1917 г. На следующий день
аналогичное обращение от НКИД последовало в Монголию: «Русский народ
отказался от всех договоров с японским и китайским правительствами относи¬
тельно Монголии. Монголия есть свободная страна. Русские советники, цар¬
ские консулы, банкиры и богачи, державшие силой и золотом в своих руках
монгольский народ и выжимавшие из него последние соки, должны быть выг¬
наны из Монголии. Вся власть и суд в стране должны принадлежать монголь¬
скому народу. Ни один иностранец не вправе вмешиваться во внутренние дела
Монголии»30.

330
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Советская Россия заручалась «дружественным нейтралитетом» Китая. В сен¬
тябре 1920 г. советское правительство направило в Пекин официальное обра¬
щение, имевшее важное международно-правовое значение: «Правительство
РСФСР объявляет не имеющими силы все договоры, заключенные прежним
царским правительством России с Китаем, отказывается от всех русских концес¬
сий в Китае и возвращает Китаю безвозмездно и на вечные времена все, что было
хищнически у него захвачено царским правительством и русской буржуазией».
Отказом от «царских договоров» советская Москва наносила удар, прежде всего,
по Кяхтинскому соглашению. Тем самым НКИД по сути «развязал руки» Китаю
в его политике ликвидации монгольской автономии и лишения дипломатиче¬
ского статуса структур бывшей Российской Империи, преемственно признан¬
ных Российским правительством Колчака. НКИД удавалось убедить и Пекин,
и Ургу, что «законная Россия» находится не в белом Омске, а в красной Москве.
В октябре 1920 г., когда армии Врангеля и Семенова уходили из России,
а дивизия Унгерна шла на штурм Урги, в Москву прибыла монгольская деле¬
гация. Ленин лично встретился с посланцами Халхи и на вопрос о позиции
России в отношении независимости Монголии дал понять, что для этого необ¬
ходима «объединенная организация сил, политическая и государственная».
При этом желательно, чтобы подобная организация проходила под красным
знаменем31.
1—3 марта 1921 г. в г. Маймачен (переименованном в Алтай-Булак) прошел
учредительный съезд Монгольской народной партии, было создано Временное
народно-революционное правительство, открыто провозгласившее союз с
РСФСР и ДВР. Премьер-министром и министром иностранных дел стал Бодо,
представитель монгольской интеллигенции (правда, уже на следующий год объ¬
явленный «контрреволюционером»). Монгольской народно-революционной
армией командовал Сухэ-батор (правильнее — Сухбаатар) — храбрый воин, крас¬
ный офицер, организатор первого марксистского кружка в Урге. Заместителем
Сухбаатара, «комиссаром», стал его «земляк» Чойболсан, выходец из «револю¬
ционного» Цэцэнханского аймака. Примечательно, что многие из новой мон¬
гольской элиты учились в России или на курсах, где работали русские инструк¬
торы. Сухбаатар окончил пулеметные курсы в Урге; Чойболсан несколько лет
учился при Иркутском педагогическом институте, а премьер Бодо преподавал
в школе переводчиков при русском консульстве. Учитывая специфику своей
страны, ни народная партия, ни Временное народное правительство не торо¬
пились брать на себя высшее руководство, и до своей кончины в 1924 г. Богдо-
гэгэн считался главой государства. После этого Монголия была провозглашена
Народной Республикой, в которой началось «строительство социализма, минуя
капитализм».
Естественно, что с начала 1921 г. сторонники Бодо, Сухбаатара и Чойболсана
рассчитывали на то, чтобы Россия поддерживала монголов в их стремлении к
независимости. Таким образом, в начале 1921 г. в регионе в той или иной форме
сталкивались интересы нескольких государств и военно-политических струк¬
тур: РСФСР, ДВР, пробольшевистской Монголии, Китая, антибольшевистской
Монголия и Белого движения, представленного командованием Азиатского

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
331
корпуса генерала Унгерна. Его заслуга заключалась в том, что именно он фак¬
тически восстановил не просто автономный статус Монголии, как территории
подконтрольной России или Китаю, а добился для нее статуса независимого
государства, хотя и не признанного еще «мировым сообществом».
Немаловажной для понимания специфики Белого движения в Дальне¬
восточном регионе в 1920—1921 гг. становилась оценка собственно политиче¬
ской позиции Унгерна. Оставив в стороне предположения об искренности его
«буддийских пристрастий», можно заметить, что судьба барона представляла
редкий пример в истории, когда русский генерал вошел в политическую эли¬
ту другой страны, оставаясь при этом представителем России. Неправомерно
будет считать, что «барон-дайджин», как его называли в Урге, стал едва ли не
«диктатором Монголии». Следует учитывать, что формально он не был ни глав¬
нокомандующим, ни военным министром правительства Богдо-гэгэна. Во главе
отрядов монгольской армии находились местные князья. Но реальная военная
сила находилась в его подчинении. Планы операций, стратегические расчеты
разрабатывались русскими штабными офицерами. Пожалуй, никто из военных
не обладал большим авторитетом в Монголии 1920 года, чем этот остзейский
дворянин, потомок старинного рыцарского рода.
По оценке Ф. Оссендовского (одного из участников «унгерниады», авто¬
ра известных воспоминаний «Люди, звери и боги», изданных в Риге в 1925 г),
Унгерна следовало считать ярким «защитником желтой веры», человеком, пре¬
красно разбирающимся во всех тонкостях Востока. Но имело место и такое
обстоятельство, о котором упоминал атаман Семенов: «С занятием Урги и уста¬
новлением непосредственной связи с правительством хутухты начались недора¬
зумения между монголами и бароном, которые были вызваны диктаторскими
тенденциями последнего...; прибывший в мае 1921 года из Урги князь Цебен
жаловался мне, что барон Унгерн совершенно не желает придерживаться веко¬
вых традиций монгольского правящего класса, игнорируя их со свойственной
ему прямолинейностью»32.
В специфической обстановке, сложившейся в Монголии весной 1921 г,
поведение Унгерна воспринималось порой, как поведение актера, игравше¬
го роль «непобедимого белого князя», несущего прагматичной Европе «свет с
Востока». Ради достижения поставленной цели, как он был убежден, роль «бога
войны» была не лишней, хотя без нее можно было бы и обойтись, так как для
Монголии он был нужен как начальник реальной военной силы, а не как «небес¬
ный воин». Барон, который смог фактически создать кадры армии независимо¬
го государства, при этом оставался противоречивой личностью. Мемуаристы
отмечали честность, решительность барона, наряду с немалой долей безрас¬
судства, граничившего подчас с авантюризмом, и, особенно, «крайнюю непо¬
следовательность»: «Его громадная энергия и фантазия, громадные задания,
которые он брал по собственной инициативе себе в руки, не давали ему покоя,
он метался от одной идеи к другой: все хотел сделать сразу, одним росчерком
пера в своем приказе»33.
Неправомерна также оценка Унгерна, как некоего «мистика», «неврастени¬
ка», «неуравновешенного фаталиста». Его биография опровергает это мнение.

332
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Во время допросов в Новониколаевске он ясно излагал свои взгляды, просто,
даже с некоторой долей иронии, отвечал на вопросы следователей. Обладая
фанатичной убежденностью в правоте своих действий, барон даже мог вызы¬
вать у современников сомнения в адекватности восприятия им действитель¬
ности. Большие нарекания вызвала излишняя жестокость в действиях контр¬
разведки и комендатуры Урги во главе с полковником Л. Сипайло и хорунжим
Е. Бурдуковским34. Сам Унгерн так объяснил эти проявления «террора» в одном
из пунктов своего программного приказа № 15 от 21 мая 1921 г: «Суд над винов¬
ными может быть или дисциплинарный, или в виде применения разнородных
степеней смертной казни. В борьбе с преступными разрушителями и осквер¬
нителями России надо помнить, что, по мере совершенного упадка нравов в
России и полного душевного и телесного разврата, нельзя руководствоваться
старой оценкой. Мера наказания может быть лишь одна - смертная казнь раз¬
ных степеней. Старые основы правосудия изменились. Нет «правды и милости».
Теперь должна существовать «правда и безжалостная суровость». Зло, пришед¬
шее на землю, чтобы уничтожить Божественное начало в душе человеческой,
должно быть вырвано с корнем. Ярости народной против руководителей, пре¬
данных слуг красных учений, не ставить преград. Помнить, что перед народом
стал вопрос «быть или не быть». Единоличным начальникам, карающим пре¬
ступников, помнить об искоренении зла до конца и навсегда и о том, что спра¬
ведливость в неуклонности суда»35.
После взятия Урги Унгерн провел мобилизацию среди русских колонистов.
Благодаря этому численность дивизии выросла до 5 тысяч, однако, наряду с
хорошо подготовленными колонистами из казаков и бывших военных, в ней
оказались и откровенные проходимцы, а также, несомненно, красные развед¬
чики. Показательно, что после перехода монгольской границы Унгерн намере¬
вался оставить в дивизии лишь кадровых бойцов, избавившись от всех тех, кто,
по его мнению, «позорит священную миссию освобождения от большевизма».
Внешне дивизия отличалась дисциплиной. По впечатлениям начальни¬
ка штаба отряда есаула А.П. Кайгородова и полковника В.Ю. Сокольницкого,
встретившего дивизию на марше к российско-монгольской границе: «Войска
шли в блестящем порядке, и я как-то невольно перенесся мыслью к доброму
старому времени. Равнение было как на параде. Не было отсталых. Длинная
колонна из конницы и артиллерии мощно оставляла за собою версты, идя на
неведомое: победить или умереть!». Едва ли Унгерн смог бы добиться подобного
порядка без жестокой требовательности. Был и авторитет у подчиненных, за гла¬
за называвших 35-летнего Унгерна «наш дедушка». Но внешнее повиновение не
спасло барона от предательства36.
Хотя история не рассматривает ситуации, связанные с «если бы», тем не
менее барон имел бы шансы на развитие своих успехов, оставаясь в Монголии.
Авторитет «освободителя», «спасителя Богдо-гэгэна» еще долго ставил бы его
«выше критики» у большинства монголов и русских колонистов. Данный статус
следовало для этого всячески поддерживать и не торопиться «железной рукой»
наводить порядок в столице. Нельзя признать обоснованной точку зрения, что
барон и его воины стали «в тягость» монголам из-за того, что требовали для свое¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
333
го содержания слишком много мяса — вряд ли они «потребляли» больше продук¬
тов, чем экспедиционный корпус 5-й советской армии в 10 тысяч человек или
15-тысячный китайский оккупационный отряд, учитывая и то, что цены на мясо
в Монголии были заметно ниже, чем в ДВР или Северном Китае. Неправомерна
и господствовавшая в советской историографии точка зрения, согласно которой
монгольский народ сразу поддержал революционное правительство в Алтан-
Булаке. Конечно, отталкивали излишняя резкость и грубая прямолинейность
барона и его подчиненных, а на этом «фоне» росла привлекательность его про¬
тивников — «красных монголов» и стоявшей за ними Советской России, но образ
«национального героя» вряд ли мог замениться образом «врага» за несколько
месяцев.
Вполне возможно, что и Урга, и Азиатский корпус могли стать новыми воен¬
но-политическими центрами Белого движения. Ведь Унгерну подчинялись и
отступившие в Монголию части бывшего Семиреченского и Туркестанского
белых фронтов, и повстанцы — участники Западно-Сибирского восстания
(отряды Кайгородова, Бакича, Казагранди, Кузнецова, Шубина, Тапхаева и др.).
По точной оценке начальника Осведотдела войск Горно-Алтайской области
поручика К. Носкова, «в приграничной полосе Китая, пользуясь защитой меж¬
дународных законов и в то же время нарушая их, стали формироваться мелкие
партизанские отряды для борьбы с большевиками. Эти отряды, появляясь в рус¬
ских приграничных районах, сильно тревожили большевиков, парализовали все
их торговые сношения с Китаем и являлись постоянным возбуждающим фер¬
ментом для сибирского населения приграничной полосы и даже во внутренних
областях Сибири».
Помимо Центральной и Восточной Монголии, определенные надежды
возлагались в 1921 г. на Западную Монголию и Северо-Западный Китай
(Синьцзянский округ). Сюда, после поражения Восточного фронта в январе
1920 г., перешли остатки Отдельной Семиреченской армии под общим коман¬
дованием генерал-майора, атамана Б.В. Анненкова. Несмотря на очевидность
военных неудач, атаман семиреченских казаков в своем приказе (№ 14 от 1 янва¬
ря 1920 г.) отмечал возможность продолжения вооруженной борьбы, связы¬
вая ее с ростом повстанческого движения в России: «Успех красных на нашем
Восточном фронте еще не означает полной победы большевизма. Сибирь еще
не испытала и не узнала, что такое большевизм. Центральная Россия почти два
года несет иго большевизма, и почти ни одно перехваченное радио большевиков
не пропускает упомянуть о крупном восстании то в одном, то в другом конце
Европейской России..., о полном падении советской власти в Ферганской обла¬
сти..., что японцы уже начали свои действия против большевиков. Пусть каждый
из нас помнит, что мы боремся за восстановление Права и Закона, и пусть каж¬
дый помнит, что в этом деле с нами Бог».
Семиреченская армия и тысячи беженцев из России отступили на террито¬
рию китайской провинции Синьцзян и там вынуждены были разоружиться, но
для Анненкова это еще не означало окончания сопротивления. Отличавшийся
характерной для многих бывших младших командиров Российской
Императорской армии, выдвинувшихся на командные посты в период граждан¬

334
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ской войны, инициативностью, Анненков с первых же месяцев пребывания
в Синьцзяне стремился к проведению военных акций на территории РСФСР.
В апреле-мае 1920 г. анненковцы захватили и удерживали стратегически важный
горный перевал Сельке Джунгарского Ала-Тау на границе Советской России и
Китая. Летом 1920 г., разместившись в г. Урумчи, Анненков добился от губерна¬
тора Синьцзяна Ян-Цзун-Сина, депутата центрального парламента Ли-Чжун-
цина, ощутимых гарантий по части снабжения и финансирования своих отрядов
(за исключением сохранения оружия).
Хотя местная русская колония и консул Г. Дьяков не могли поддерживать
анненковцев, атаман (как и Унгерн) рассчитывал на объединение всех пере¬
шедших на территорию Западной Монголии из России повстанческих отрядов
и остатков частей белого Восточного фронта. С этой целью Анненков намере¬
вался продвинуть свои отряды либо к Афганистану (для удара на Фергану или
Семиречье), либо в район г. Кобдо для развития боевых действий в направлении
на Алтай. В итоге был выбран второй путь, и в ноябре 1920 г. Анненков высту¬
пил из Урумчи на восток. Серьезных препятствий к передвижению со стороны
китайской администрации вначале не встречалось; однако вскоре произошло
несколько провокационных конфликтов с губернской властью Синьцзяна, свя¬
занных с самочинным вооружением интернированных бойцов Семиреченской
армии и разгромом китайского гарнизона в крепости Гучен, что привело к аресту
атамана и его штаба. Анненков содержался в китайском плену до 1923 г. Тем
не менее большая часть казаков все-таки смогла в течение 1921—1922 гг. выйти
в белое Приморье.
Принципиальная выгода от сложившейся в Монголии ситуации для белых
заключалась в том, что ее территория в начале 1921 г. оказалась единственной,
где располагались организованные вооруженные силы (пехота, кавалерия и
артиллерия) противников советской власти. Хотя Монголия так и не получила в
тот момент мирового признания и ее трудно было назвать формальным «субъек¬
том международного права», здесь не приходилось, в отличие от Китая, связан¬
ного соглашениями с РСФСР, прибегать к разнообразным способам сокрытия
оружия и его нелегального перемещения в районы дислокации бывших воин¬
ских частей. Повсеместно белые войска разоружались сразу же после перехода
границы с Китаем. Поэтому план атамана Семенова, рассчитывавшего именно в
Монголии сосредоточить разоруженные кадры Дальневосточной армии для вос¬
становления их боеспособности, казался весьма перспективным. Унгерну уда¬
лось сохранить не одну лишь политическую или правовую преемственность от
Белого движения в России (завершившегося «крымской эвакуацией» и «эвакуа¬
цией Забайкалья» в ноябре 1920 г.), но и преемственность военной организации,
перешедшую в 1921—1923 гг. к белому Приморью и Якутии. Сосредоточение
на границе с ДВР и РСФСР вооруженных «белогвардейских банд» не могло не
беспокоить советскую Москву. Борьба с «унгерновцами» предстояла серьезная
и бескомпромиссная.
Расчет на антисоветские восстания в Забайкалье и в Сибири не представлял¬
ся ошибочным весной 1921 г. Унгерн знал о восстаниях в Кронштадте, Западной
Сибири, в Тамбовской губернии, рассчитывал на их успех и рост повстанческих

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
335
«армий». В Урге находилась мощная радиостанция, и связь с внешним миром
поддерживалась регулярно. Получались сообщения из Харбина, Владивостока.
Имелись, хотя и неустойчивые, контакты с Семеновым, убеждавшим своего
бывшего соратника в надеждах на успех Белого дела в Приморье. Перешедший
границу отряд есаула А.П. Кайгородова (переформированный в 1-ю Сибирскую
Народную дивизию) подтверждал рост повстанчества в Западной Сибири.
Вероятность восстаний повлияла и на направление ударов во время майского
наступления. Силы, подчиненные Унгерну, разделялись на отдельные направ-
ления-«сектора»: на Иркутск предполагалось наступление отряда полковника
Н.Н. Казагранди; в Урянхайский край двигались сотни И.Г. Казанцева — наказ¬
ного атамана Енисейского казачьего войска; Кайгородов и Тапхаев наступали
на родные им Алтай (вниз по Иртышу) и Бурятию. Расчет строился на то, что
советским войскам не удастся равномерно прикрыть границу, что в указанных
районах развернется массовое повстанческое движение, а дивизия, обрастая
пополнениями белоповстанцев, быстро выйдет на линию Транссиба, перерезав
ее под Верхнеудинском. Не случайно, в приказе № 15 не только указывалась
модель создания военных «секторов», но и говорилось о восстановлении орга¬
нов местного самоуправления «в освобожденных от красных местностях», на
основе привлечения «лиц лишь по их значению и влиянию в данной местности
и по их действительной пригодности для несения службы» по «должности гра¬
жданского управления».
Примечательно, что в случае контактов с партизанскими антибольшевист¬
скими отрядами (большими по численности) командование от назначенных
Унгерном начальников переходило к повстанческим командирам. Программный
приказ емко, хотя и довольно хаотично, формулировал основные положения
политической программы Унгерна. В его первом пункте отмечалась важней¬
шая для политико-правовой программы Белого дела периода 1920—1922 гг. идея
единства российской государственности на региональной основе, что подтвер¬
ждалось и историческим опытом: «Россия создавалась постепенно, из малых
отдельных частей, спаянных единством веры, племенным родством, а впослед¬
ствии — особенностью государственных начал». Поэтому — «Россию надо стро¬
ить заново, по частям». Объективно, Монголия становилась основой, «есте¬
ственным исходным пунктом для начавшегося выступления против красной
армии в советской Сибири».
Стратегически план Унгерна повторял основное положение плана Семенова:
«Русские отряды находятся во всех городах, хурэ и шаби вдоль монгольско-рус¬
ской границы. И, таким образом, наступление будет происходить по широкому
фронту». Военное командование и высшее гражданское управление сосредото¬
чивались в «секторах». Один из них сложился в Западной Монголии, где доволь¬
но эффективно действовал командир Отдельного Оренбургского корпуса гене¬
рал-лейтенант А.С. Бакич. В начале июля 1921 г. ему удалось разбить китайские
гарнизоны в Шара-Суме, Чонкуре и занять весь Алтайский округ. Бакич, в отли¬
чие от местных партизанских командиров, понимал важность формирования
состава местного самоуправления из монголов и киргизов, весьма реалистично
оценивая шансы Белого дела в регионе. С этой целью им было направлено обра¬

336
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
щение к представителю ургинского правительства Хатам-Батар-Вану с прось¬
бой о «скорейшей посылке монгольских войск в Алтайский округ, дабы закре¬
пить за независимой Монголией этот край». В конце июля он направил письмо
Унгерну (см. приложение № 12), в котором очень четко обозначал как обширные
перспективы развития боевых операций, так и сложные проблемы внутри- и
внешнеполитического порядка. Успехи «русских, сделавшихся освободителями
Монголии» от «китайского владычества», гарантировали, по мнению Бакича,
«довольно благожелательное отношение к нам населения, как киргиз, так и мон¬
гол». Очевидной становилась перспектива формирования в Монголии «широко¬
го стратегического фронта» против РСФСР и ДВР с использованием территории
Монголии в качестве плацдарма, на котором можно было бы «сорганизоваться»
антибольшевистским вооруженным силам.
Еще более усиливала бы положение белых отрядов реализация международ¬
ного признания Монголии, к чему следовало приложить все усилия, как рус¬
ских военных, так и монгольской политической элиты, при возможной под¬
держке Японии. Ведь в случае решения «иностранными державами признать
самостоятельность Монголии, хотя бы даже под видом автономии, при которой
Китай не будет держать и посылать сюда свои войска, будут определены гра¬
ницы государства», и тогда вероятным для белых становилось их «принятие в
полном составе, хотя бы временно, на монгольскую службу». По собственной
инициативе, полагаясь на опыт предшествующих лет, Бакич приступил к орга¬
низации местного управления «из аборигенов в Алтайском округе». На 25 июля
Бакичем был намечен съезд «всех киргизских и монгольских правителей округа
для обсуждения положения дел в крае». Приходилось считаться с «племенной
рознью», с «политической неразвитостью даже правителей» и соглашаться с
«общим взглядом на среднеазиатские народности, что они будут подчиняться
сильнейшему». Накануне (24 июля) Бакич получил грамоту от одного из прави¬
телей Шара-суминского округа (Чин-Ван-олина), в которой тот просил «ока¬
зывать моему народу покровительство» и информировал об отправке в штаб
корпуса своих представителей. Так решалась важнейшая для Белого движения
проблема тыла — территории, базы, опираясь на которую можно было развивать
дальнейшие операции.
Однако Бакич видел и другую перспективу. Указания, полученные от баро¬
на из Урги (приказ № 15 (см. приложение № 11)), не отличались последова¬
тельностью и представлялись скорее «предварительным распоряжением для
самостоятельных выступлений отдельных партизанского характера отрядов»,
чем планом стратегической операции. Действительно, указания о направлени¬
ях ударов по территории РСФСР и ДВР не выглядели последовательными (по
«приказу № 15», «конечной» линией наступления должен был стать Транссиб
на протяжении от Нижнеудинска (приблизительно) до ст. Маньчжурия), хотя и
представлялись обоснованными. Следовало перерезать магистраль в наиболее
важных ее пунктах — в Прибайкалье и Забайкалье — и блокировать Приморье,
обеспечив успех антисоветского выступления во Владивостоке. Одновременно
предполагалось получить поддержку со стороны западно-сибирских повстан¬
ческих отрядов, которые могли взять под контроль участки Транссиба в районе

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
337
Омска-Петропавловска. Бакич сознавал опасность, заключавшуюся в отсутст¬
вии согласованности действий и, самое важное, в отсутствии «объединяюще¬
го центра, как военного, так и политического». Таковой центр предполагался
в Урге, и Унгерн должен был взять на себя роль «общего руководителя работ
на монгольском фронте», признанного (хотя бы и не формально, но фактиче¬
ски) всеми антибольшевистскими силами. Барон при этом считал себя «подчи¬
ненным атаману Семенову» (в соответствии с его статусом, определенным еще
Колчаком) и обосновывал свое право старшего как «военачальника, не покла¬
давшего оружие в борьбе с красными, и ведущего ее на широком фронте».
Таким образом, белые отряды в Монголии могли оказаться перед перспекти¬
вой войны на несколько фронтов: против китайских войск, «красных» монголов,
РККА и Народно-революционной армии ДВР. Из-за недостатка сил и средств
для борьбы любое преждевременное выступление, как полагал Бакич, станови¬
лось обреченным, хотя примечательно, что успехи корпуса Бакича были достиг¬
нуты в то время, когда основная часть сил Унгерна была уже разбита и Урга
оказалась занятой объединенными советско-монгольскими войсками. Кобдо,
возможно, и мог бы стать новым центром притяжения остатков антибольше¬
вистских формирований, но преодолеть вовремя значительное расстояние от
Кяхты до Кобдо подразделениям Унгерна оказалось делом нереальным.
Сам барон хорошо представлял необходимость создания единого фрон¬
та «борьбы с большевизмом». Упрек Бакича Унгерну в отсутствии последова¬
тельности изложения плана операций отчасти объясняется безрезультатностью
обширной переписки, которую вел барон с представителями монгольской
и китайской знати, с командирами антибольшевистских отрядов в Монголии
и Маньчжурии и даже с авторитетными (как барону представлялось) обществен¬
ными деятелями Сибири и Дальнего Востока России. Сразу после освобождения
Урги Унгерн написал письмо к А.П. Кайгородову, призывая того, как «человека,
посвятившего жизнь свою борьбе с большевиками» и имеющего авторитет среди
населения Алтая, «для пользы общего дела нашего... согласовывать свои дейст¬
вия с моими, исходя из непогрешимого военного закона, что только в единении
сила». Кайгородову предписывалось «наступать в глубь Алтая» в целях занятия
Улясутая и «уничтожения здесь всех китайских революционеров».
А в листовке «Воззвание к гражданам России о восстании против большеви¬
ков», — напечатанной в Осведотделе отдельного конного Урянхайского отряда,
особо подчеркивалась необходимость антисоветских выступлений во взаимо¬
действии с общим планом широкомасштабного наступления : «Мы поведем
наступление сразу со всех концов, сил у нас для этого больше, чем хватает, но вы
должны тотчас же присоединиться и идти с нами против наших общих врагов...
Если вы хотите иметь все то, что вы имели до революции, и жить так, как прежде
жили, тогда не задумывайтесь и не дожидайтесь, чтобы вас прокляли ваши дети,
а присоединяйтесь к нам при первом мощном нажиме Белой армии».
Весьма примечательно письмо барона к одному из авторитетных деятелей
сибирского областничества В.И. Анучину («единственному человеку, широко
популярному в Сибири» после смерти лидера областничества Г.Н. Потанина,
«единственному, который может объединить вокруг себя многих»). Унгерн не

338
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
скрывал своих намерений наступать в Сибирь и «просил» адресата «принять
на себя тягостное бремя управления Сибирью на первое время», поскольку
«так или иначе, но через два месяца (характерная самонадеянность — В.Ц.) в
Сибири советская власть перестанет существовать», и «на первое время необ¬
ходимо сорганизовать какую-то новую (власть — В.Ц.), дабы страна не попала в
еще более худшее состояние анархии, смуты и еврейских погромов». Тем самым
барон заведомо предлагал Анучину обширные полномочия в области граждан¬
ского управления, ссылаясь на «единогласное решение» всех воинских коман¬
диров белых отрядов. Очевидно, при дальнейшем успешном наступлении белых
сил в Прибайкалье и Сибирь, Унгерн мог возвратиться к модели управления,
уже апробированной в Белом движении — единоличная военная власть во взаи¬
модействии с единоличной властью гражданской, в лице «заместителя» по гра¬
жданской части. Анучину предлагалось самостоятельно решить вопрос о «форме
правления, составе правительства и персональных приглашениях».
Вполне вписывалась в политические проекты Унгерна «идея об Азиатской
федерации», прежде выдвигаемая Анучиным. Однако эти иллюзорные планы не
оправдались. В коротком ответном письме (от 15 марта 1921 г.) Анучин заявил о
категорическом отказе от занятия каких-либо должностей в реализации пред¬
стоящего наступления унгерновцев, сославшись на то, что «совершенно отошел
от политической деятельности с намерением никогда к ней не возвращаться».
Не оставлял без внимания Унгерн также и возможные контакты с командо¬
ванием отступившей в Маньчжурию Дальневосточной армии. В письме каппе-
левскому генералу В.М. Молчанову от 18 мая 1921 г. (более обширная переписка
с генералом маловероятна, из-за негативного отношения «каппелевцев» к «семе-
новцам» и, тем более, к «унгерновцам») барон извещал о своем плане «выступле¬
ния на север», и «таким образом, мы с Вами опять будем рука об руку бороться
против наших общих ненавистных врагов». В мае 1921 г. Унгерном были отправ¬
лены письма представителям казахской Алаш-Орды, «вождям киргизского
народа», с призывом оказать поддержку Богдо-гэгэну в его создании «могуще¬
ственного Срединного государства», «возглавляемого императором из кочевой
Маньчжурской династии». Здесь речь велась уже о создании некоего «единого
антибольшевистского фронта» правительств Центральной Азии. Неоднократно
барон писал местным монгольским и маньчжурским князьям, призывая послед¬
них оказать ему помощь не только ради «объединения монгол» (Внутренней
и Внешней Монголии), но и для «восстановления Цинской династии».
Примечательно, что данная идея не находила ожидаемой поддержки со сто¬
роны монгольских правителей, гораздо важнее для них была перспектива созда¬
ния единого суверенного государства, ориентированного даже на возможное
сотрудничество с монгольской революционной партией, если бы это послужило
укреплению национальной государственности. Главным упреком в адрес мон¬
гольских революционеров со стороны правительства в Урге было недовольст¬
во их готовностью к взаимодействию с китайскими военными («жестокими
китайскими гаминами»). В то время как Унгерн обращался к монгольской и
маньчжурской элите в расчете на создание «единой монархической власти»,
председатель Совета министров Халхи Джалханцза-хутухта уже предпринимал

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
339
попытки наладить с этой целью контакты с представителями народно-револю¬
ционной партии37.
Тем не менее подготовка к объединенному наступлению продолжалась, и веду¬
щая роль в этом по-прежнему оставалась у атамана Семенова. 28 февраля 1921 г.
он информировал Ургу о намерениях губернатора Чжан Цзо-лина поддержать
Унгерна (3000 всадников двинулись из Маньчжурии к Халхин-голу). В письме ука¬
зывалась перспектива сотрудничества с Японией, а также возможность признания
Монголии Ирландией, САСШ и Мексикой. Отмечалась вероятность выступле¬
ния отрядов атамана Анненкова (из провинции Ганьсу), якобы подчинившегося
Семенову. Однако сам атаман, как «автор» плана одновременных и разнонаправ¬
ленных ударов по РСФСР и ДВР весной 1921 г., изменил свои первоначальные
намерения и, вместо продвижения «авангарда» антибольшевистских сил из
Маньчжурии в Монголию, решил переместиться в Приморье для того, чтобы там,
опираясь на уссурийских казаков, «каппелевцев» и еще остававшиеся японские
воинские контингенты, подготовить переворот и свергнуть Земское правительство.
Унгерну оставалось руководствоваться лишь письменными указаниями
своего «начальника» и собственными, далеко не всегда продуманными, а под¬
час и вовсе авантюрными, планами в организации «борьбы с большевизмом».
Оставалось выбрать «знамя», под которым можно было бы объединить доста¬
точно разнородные силы сопротивления. «Панмонголизм», привлекавший
внимание Унгерна и Семенова в 1918—1919 гг., мог бы стать этим знаменем, в
силу довольно специфической национальной позиции и территориальной огра¬
ниченности — только в Халхе и в части регионов Прибайкалья и Забайкалья.
Лозунги социал-демократии, даже в их трансформированном виде («левая поли¬
тика правыми руками»), вряд ли устраивали самого Унгерна, несмотря на их
популярность в ДВР. Поэтому более приемлемым представлялся принципиаль¬
но новый лозунг «восстановления законных династий». Первоначально он дол¬
жен был относиться к регионам Азии (Монголия и Маньчжурия - в качестве
центра), а затем должен был распространиться и на другие территории Евразии.
В 1921 году, действительно, отмечался рост монархических настроений, осо¬
бенно в среде русской эмиграции. Одной из основных причин неудачи Белого
движения представлялось отсутствие четкой политической программы, пороч¬
ность лозунгов «непредрешения». Для правых политиков и части военных един¬
ственно приемлемым оставался лозунг: «За Веру, Царя и Отечество», — в отличие
от 1917 года их уже не смущали обвинения в «реакционности». Напротив, монар¬
хия казалась наиболее близкой и понятной русскому народу формой правления.
Кризис «либеральной идеологии», породившей, по их убеждению, и Февраль, и
Октябрь 1917-го, казался неоспоримым. Поэтому и в будущем восстановленная
монархия должна была бы стать абсолютной, а не ограниченной «европейским
парламентаризмом», способствовавшим революции. Из трех разных вариан¬
тов монархических систем: восточный богдыхан, британский король (который
«правит, но не управляет»), «Православный Русский Царь», — для Унгерна, оче¬
видно, были приемлемы первый и последний.
Из кандидатов для России наиболее подходящей казалась фигура Михаила
Александровича Романова. Это был законный преемник Императорского

340
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Престола, в пользу которого отрекся Николай II. Его судьба была еще менее
известна, чем судьба Царской Семьи, и вероятность его «чудесного спасения»
признавалась весьма большой, неоднократно в различных белых регионах воз¬
никали слухи о «чудесном спасении» Великого Князя. Например, в марте 1919 г.
(ориентировочно) на белом Юге распространялся т.н. «Высочайший Манифест»
к «Великому русскому народу», обращенный будто бы от его имени: «Божией
Милостью и волею русского народа Мы, Михаил Александрович Император и
Народный посадник Всероссийский и проч. и проч. и проч.». В «Манифесте»
говорилось, что Михаил прибыл «в Царьград и 17 марта» высадится «на Землю
Русскую» в Севастополе и вручит «начальствование над всеми без исключения
русскими силами» — как ВСЮР, так и РККА (!) — «Нашему дяде, Верховному
Главнокомандующему Великому Князю Николаю Николаевичу».
В политическом контексте «Манифест» предполагал «изъявление воли наро¬
да» через Государственную Думу, созванную «из намеченных членов всех прежде
бывших Дум». По истечении же года «после Нашего вступления в Москву и
по водворению спокойствия и порядка в России», Михаил Романов обязался
созвать Всероссийское Учредительное Собрание, призванное утвердить Его или
«иное лицо» в качестве «Первого Посадника в Русской республике». Отдельными
пунктами новый «Император» предоставлял «амнистию всем русским людям за
все совершенное ими до времени Нашего прибытия в Царьград» и предполагал
создание «одной русской партии» взамен многопартийной системы. Подобное
сочетание двух представителей Дома Романовых (Михаила Александровича
в качестве «Императора и Народного посадника Всероссийского» и Николая
Николаевича в качестве Главковерха) было довольно популярным среди южно-
русских монархистов (например, у последователей «монархической республи¬
ки» А. Суворина (А. Порошина)).
Конечно, «самозванство» подобного рода документов дискредитировало
монархическую идею в не меньшей степени, чем пропагандистские лозунги
большевиков. Однако подобные проявления должны рассматриваться в качест¬
ве показательных примеров несомненной эволюции, трансформации монархи¬
ческой идеологии в условиях революции и гражданской войны. Популярность
идей восстановления монархии, опирающейся на решения Всероссийского
Учредительного Собрания («Земского Собора» в лозунгах 1920—1921 гг.) не осла¬
бевала. С другой стороны, поскольку многие монархисты были убеждены, что
возрождение Империи должно сопровождаться проведением глубоких соци¬
альных реформ (в частности, аграрной), то Михаил Романов как нельзя лучше
соответствовал роли нового «крестьянского царя», не связанного ни с прежней
бюрократией, ни с парламентской «общественностью». Именно эти идеи широ¬
ко распространялись среди повстанческих отрядов в Сибири, на Южном Урале
в конце 1920—1921 гг. Итак, желтое знамя, с вышитым на нем вензелем «М II»
(Император Михаил II), развернулось над полками Азиатской дивизии, направ¬
лявшейся в поход на Советскую Россию...
Русские монархисты в Зарубежье приветствовали действия Унгерна, возла¬
гая большие надежды на возможность скорого восстановления центра Белого
движения на Дальнем Востоке и в Сибири. В статьях выходившего в Берлине

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
341
«Двуглавого орла» давалась также примечательная характеристика геополити¬
ческих причин и последствий выступления Унгерна: «Центр тяжести борьбы с
большевизмом на Дальнем Востоке — сейчас в Монголии. Сами большевики
прекрасно сознают это, придавая огромное значение Монгольским событиям.
Они понимают, что в ближайшем будущем Монголия явится той дружественной
базой, опираясь на которую, антибольшевики перейдут к решительным дей¬
ствиям... Монгольский «живой Будда» Хутухта, воспользовавшись помощью
прибывшего с отрядом барона Унгерна, создал монгольскую армию и провоз¬
гласил независимость Монголии. Китайские войска были вытеснены. Издавна
существовавшие дружеские чувства между монголами и русскими, содейство¬
вали этому непонятному на первый взгляд сотрудничеству Хутухты и Унгерна...
Чтобы понять, почему резидентам Монголии и Китая не оставалось другого
выхода, как принять участие в монгольском движении, достаточно вспомнить
действия Китайского Правительства по отношению к русским антибольшеви¬
кам: выдача красным интернированного в Маньчжурии и разоруженного отряда
Атамана Калмыкова; дружественные переговоры Пекинского правительства с
большевистским послом Юриным; заточение в тюрьму китайскими войсками
русских резидентов в Урге и невероятные притеснения русских в Маньчжурии...
Личность самого Унгерна встречает огромную оппозицию в некоторых интер¬
национальных кругах Дальнего Востока и в части прессы. Причина - опреде¬
ленный идейный антисемитизм барона Унгерна, основанный на убеждении, что
большевизм и еврейство — одно и то же».
В отношении Японии отмечалось: «муссируются слухи об участии Японии в
монгольском движении; но, по-видимому, реальной почвы эти слухи под собой
не имеют; в частности, едва ли Монголия и Унгерн испытывали бы в последнем
случае такой недостаток в оружии. Слухи об участии Японии являются скорее
средством возбудить китайские массы против монгольского движения».
Журнал «Двуглавый орел» так оценивал перспективы белой борьбы: «1921-й
год — полное торжество красных: фронтов нет, сопротивляться некому.. Красное
море успокоилось и лед затянул завороженную страну.. Но оттолкнувшиеся от
берегов океана разбитые белые волны, обращаются вновь назад, принимая ото¬
всюду вливающиеся свежие ручьи. Ушедший на время в Монголию и за это вре¬
мя сделавший ее самостоятельной, один из ближайших сподвижников Атамана
Семенова, генерал барон Унгерн-Штернберг, вышел оттуда и идет на Иркутск.
Семеновские отряды, обходя Читу, двигаются к Верхнеудинску. Волна за волной
катятся на запад возвращающиеся белые волны, и не может сдержать их рых¬
леющий еще красный лед. Светлеет на Востоке небо, скоро взойдет солнце, а
навстречу ему трещит лед по всей России: там и здесь вспыхивают крестьянские
восстания и несется, измученный, голодный и могучий вопль: «Царя!». И хочет¬
ся верить, что Атаман не повторит ошибку всех прежних водителей белых войск,
не будет обманывать народ, и скоро с Востока мы услышим твердый голос:
«За Веру, Царя и Отечество».
Не стоит, однако, считать всех «союзников» Унгерна, волею обстоятельств
оказавшихся на обширной территории Монголии, убежденными сторонниками
возведения на Престол Великого Князя Михаила Александровича Романова.

342
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
Политические заявления Кайгородова и Бакича были гораздо более близки
к программе Белого движения периода 1920 г. с его лозунгами сотрудничест¬
ва с «народовластием», разрешением аграрных и рабочих проблем, широкой
программой федерализации. Бакич заявлял в своем «Воззвании к землепашцам
Великой и богатой Сибири, крестьянам, казакам, киргизам и татарам» о защите
«народа и народовластия», при котором «сам народ избирает желательный для
него образ правления». «Все национальности Великой России» должны были
«свободно развиваться на основе равенства и братства».
Более актуально формулировался традиционный для Белого дела лозунг
«защиты правопорядка»: «Да здравствует право, справедливость и народовла¬
стие!» Актуально звучали также лозунги земельной политики: «Широкое наде¬
ление трудящихся крестьян и казаков землей за счет помещичьих, кабинетских
и прочих земель — в полную собственность». Провозглашались «демократиче¬
ские свободы» (свобода совести, слова, печати, союзов и собраний), а также
необходимость «рассчитывать» в борьбе с «коммуной и комиссародержавием»
«исключительно на силы русского народа, без вооруженной помощи иностран¬
цев». По мнению Серебренникова, «умеренные принципы демократизма нашли
официальное признание со стороны Бакича».
Весьма неопределенными выглядели политические лозунги т.н. «отряда ата¬
мана Корюкова», составленного из казаков, беженцев, русских колонистов -
служащих «Центросоюза» и перешедших к белым красноармейцев (с марта 1921 г.
командование над ним принял бывший командир 16-го Ишимского стрелкового
полка армии Колчака Н. Казагранди). По инициативе бывшего офицера, пол¬
ковника Плевако (взявшего себе псевдоним «атаман Корюков»), отряд соби¬
рался перейти к активным действиям на стыке границ РСФСР с ДВР с таким
расчетом, чтобы после совершения «набегов» на советскую территорию, захва¬
та пленных и имущества, быстро уходить обратно на территорию Монголии.
В декларациях, составленных самим «атаманом», говорилось о «походе на Русь»,
«с верой в Бога и с мечом в руке — против большевиков», но не более того. В рас¬
чете на восстановление местных органов власти при дивизии в походе участво¬
вал министр Бурятского правительства Цурюхаев.
Собственно, и у самого Унгерна не было столь жесткой последовательности
в «предрешении» политических лозунгов. Если в «приказе № 15» он заявлял о
восстановлении на престоле Михаила Романова, то в упомянутом выше письме
Анучину барон вполне соглашался с формулой «непредрешения» формы прав¬
ления. Здесь уместно отметить проявление бароном — в тех условиях — полити¬
ческой тактики, которой, правда, ему далеко не всегда хватало, но среди части
эмиграции действия Унгерна вызывали положительную оценку, пробуждали
вполне конкретные надежды. Как отмечалось выше, журнал «Двуглавый орел» в
начале июля 1921 г. полагал, что Монголия «в ближайшем будущем» может стать
«той дружественной базой, опираясь на которую, антибольшевики перейдут к
решительным действиям». Считалось, что «дружеские чувства между монголами
и русскими содействовали... сотрудничеству Хутухты и Унгерна», совместными
усилиями создавшими «монгольскую армию» и обеспечивающими «независи¬
мость Монголии».

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
343
От имени Рейхенгалльского монархического съезда его председателем А.Н.
Крупенским были отправлены приветственные телеграммы Семенову и Унгер ну.
В них говорилось о готовности «всемерно поддержать» Белое дело на Дальнем
Востоке: «Счастье и победа да сопутствуют Вашим славным знаменам на благо
восстановления могучей Монархической и Великодержавной России». В сущ¬
ности, монархический «сценарий» для Монголии признавался Семеновым еще
в конце 1919 г. После переговоров с Чжан Цзо-лином (в сентябре 1919 г.) атаман
в принципе не возражал против намерений официального Пекина установить и
признать в Халхе власть одного из губернаторов близлежащих провинций (гово¬
рилось, в частности, о губернаторе провинции Гирин Тугуне) с тем, чтобы его
полномочия напоминали самодержавные.
Однако Унгерн, отрицая эти намерения, восстановил власть местной, наци¬
ональной династии. Конечно, нельзя отрицать и определенного влияния мисти¬
ческих представлений Унгерна о своем предназначении как «защитника дина¬
стий». Согласно воспоминаниям его собеседников (И. Голубев, А. Ивановский
и др.), идея «восстановления в Китае Маньчжурской династии» возникла у него
еще во время Синьхайской революции, в 1912 г: «Он носил идею восстановле¬
ния в Китае Маньчжурской династии..., в свою идею он свято верил и думал о
ней на протяжении целого ряда лет, что когда-нибудь его мечта... примет реаль¬
ную форму.. Кроме того, он намеревался восстановить Монголию и видеть ее
правящей, а не угнетенной Китаем и Россией. По его мнению, страна, давшая
несколько веков назад Чингис-хана и его непобедимые полчища, не должна
сойти с политического горизонта, а должна постепенно переходить к прежнему
величию. В такую мечту он верил и вложил в нее цель своей жизни».
При всей сложности военно-политической ситуации, сложившейся в Мон¬
голии весной 1921 г. однозначным становилось одно: движение Унгерна и
Семенова отнюдь не ограничивается «местными интересами» и явно стремится
к «общероссийским» целям «борьбы с большевизмом».
Боевые действия отрядов Унгерна весной-летом 1921 г. достаточно хоро¬
шо известны. Начиная свои операции против ДВР и Советской России в мае
1921 г., Унгерн сильно рисковал. Независимо от того, насколько велики были
перспективы антибольшевистского повстанчества в Сибири и на Дальнем
Востоке, жертвовать относительно прочным положением в Халхе во имя «созда¬
ния Центральноазиатской империи» и «уничтожения большевизма» в России
было неразумно. Своим переходом границы ДВР и РСФСР Унгерн дал повод для
вооруженного вмешательства Советской России в дела Монголии, а «красные
монголы» могли теперь рассчитывать на официальную поддержку РККА.
16	июня 1921 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принял решение об оказании воен¬
ной помощи монгольскому народу в борьбе с отрядами Унгерна и о вводе войск
на территорию Монголии. В обращении Реввоенсовета к 5-й советской армии
заявлялось: «Военные действия на монгольской границе начали не мы, а белог¬
вардейский генерал и бандит барон Унгерн, который в начале июня — меся¬
ца бросил свои банды на территорию Советской России и дружественной нам
Дальневосточной Республики... Красные войска, уничтожая барона Унгерна,
вступают в пределы Монголии не врагами монгольского народа, а его друзьями

344
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
и освободителями... Освобождая Монголию от баронского ига, мы не должны
и не будем навязывать ей порядки и государственное устройство, угодные нам.
Великое народное собрание всего монгольского народа само установит формы
государственного устройства будущей свободной Монголии».
До этого момента против Унгерна и монгольской армии планировалось
наступление китайских войск, дополнительные контингенты которых отправ¬
лялись из Центральных губерний страны. И если результат операций против
китайских войск возможно, мог быть успешным для белых и союзных им мон¬
голов, то в новых условиях Унгерн столкнулся с объединенными, многократ¬
но превосходившими его силами армии ДВР, РККА, «красными монголами»
и китайскими отрядами.
Унгерн, по существу, подставил своих союзников из правительства Богдо-
гэгэна, многих монгольских князей и лам под удар «красных монголов» и совет¬
ских войск. Барон увел в поход почти весь состав дивизии и подчинившиеся
ему отряды. В Урге остались малочисленная и небоеспособная комендантская
команда полковника Сипайло и наспех собранные полувоенные отряды русских
колонистов под командованием есаула Немчинова. Этим не замедлило восполь¬
зоваться советское командование. В результате стремительного рейда от Алтан-
Булака на юг 6 июля 1921 г. Урга была занята без боя, all июля сюда уже пере¬
ехало монгольское народно-революционное правительство. Впоследствии, на
допросе, Унгерн утверждал, что в столице он «не мог твердо чувствовать» себя,
так как монголы «тянули на сторону Советской России». Но этим не объясняет¬
ся авантюрность решения генерала. Ведь на его стороне сражались сотни «белых
монголов» из отрядов Баяр-гуна, Жамболона (военного министра правительства
Богдо-гэгэна), Сундуй-гуна, Ундермерина, Цампилова и других, и, казалось,
выступать в столь масштабный поход можно было с полной уверенностью в
успехе. Унгерн, очевидно, не только верил в свою «звезду» (победу ему нагадали
ламы), но и имел информацию о готовящихся крупных восстаниях против совет¬
ской власти. Иначе не появились бы в приказе № 15 столь категоричные слова:
«Сомнений нет в успехе, так как он основан на строго продуманном и широком
политическом плане».
Думается, что еще могут появиться дополнительные документы, подтвер¬
ждающие контакты Унгерна не только с представителями китайской и монголь¬
ской контрреволюции, но и с антисоветской агентурой в Забайкалье. То, что
барон на допросе отрицал наличие осведомителей в красном тылу, не означало
их реальное отсутствие. В частности, Семенов отмечал в «воспоминаниях», что
сведения о готовящемся восстании красной конницы в Троицкосавске повлияли
на преждевременное решение Унгерна наступать на Забайкалье вопреки перво¬
начальному плану наступления на Калган (Внутреннюю Монголию, входившую
в состав Китая), на соединение с «китайскими монархистами».
В последнее время появились интересные исследования о действиях повстан¬
ческих отрядов в Прибайкалье. Не менее 20 повстанческих отрядов действовали
в июне 1921 г. на территории Иркутской губернии, особенно в Бодайбинском и
Киренском уездах. Особенно активным был т.н. «Крестьянский повстанческий
отряд защиты прав трудящихся» (его эмблемой были серп и меч) под коман¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
345
дованием Д.П. Донского. Именно от отряда Дмитрия Донского в Монголию к
Унгер ну были отправлены делегаты, получившие полномочия необходимые для
организации крупных повстанческих центров в губернии. Однако установить
более прочные контакты с повстанцами не удалось. Донской продолжал дейст¬
вовать самостоятельно и был разгромлен только в 1923 г.38
В действительности вместо сотен «белоповстанцев» количество пополне¬
ний исчислялось, в лучшем случае, десятками, в основном из мобилизованных
и пленных. Вместо дезорганизованных красных партизан Унгерну пришлось
сражаться с многочисленными, хорошо вооруженными войсками ДВР и 5-й
советской армии. Ни один из прорывов границы не увенчался успехом. А после
потери Урги Унгерн лишился и стратегической базы, и политического центра.
Возможно, в случае продвижения вглубь советской территории, выхода
к Байкалу и Транссибу, Унгерн получил бы серьезные пополнения и компенси¬
ровал бы уход из Монголии. Но советские войска оперативно блокировали рай¬
оны действий дивизии, и после решающего сражения у Гусиноозерского дацана
(крупнейшего ламаистского монастыря в Бурятии) 24 июля 1921 г. для барона
стала очевидной безнадежность дальнейшего наступления в Забайкалье. Можно
было бы использовать тактику «набега», при которой стремительная и опусто¬
шительная атака территории «противника» (РСФСР и ДВР) сменялась бы таким
же быстрым отступлением на заранее подготовленные позиции в тылу (суще¬
ственное преобладание конницы в частях Унгерна, его опыт кавалерийского
начальника, казалось бы, способствовали этому).
Но и эта, не гарантирующая стратегического успеха, тактика не была осу¬
ществлена. Оставив Ургу и не прорвавшись к Транссибу, подразделения «унгер-
новцев» стали отступать по разным направлениям, что уже никак не походило на
продуманную стратегию. Проявились результаты отсутствия командного един¬
ства, непризнания верховенства власти генерала даже командирами отдельных
белых отрядов на территории Монголии, не говоря уже о формально автоном¬
ных войсках правительства Богдо-гэгэна. Кайгородов, например, признававший
вначале фактически сложившуюся военную власть Унгерна, еще в мае 1921 г.
отказался следовать указаниям барона и в резком по форме письме обвинил
его в неоправданной жестокости и бессмысленной реакционности, решительно
заявив: «Нет, господин барон, с вами нам, революционерам, не по пути». Отряды
русских колонистов под командованием Казагранди отказались продолжать бое¬
вые операции по приказу Унгерна. За это полковник Казагранди был жестоко
казнен. А 20 августа собственными казаками был убит один из ближайших сорат¬
ников барона генерал Резухин. В довершение всего в «дисциплинированной»
дивизии возник заговор против «дедушки-генерала», «самодержца пустыни».
Версий пленения Унгерна несколько. В целом они сводятся к трем: заговор¬
щики захватили его и выдали красным39; заговорщики захватили барона, но,
не выдавая красным, намеревались сами судить его40; заговорщики захватили
Унгерна и бросили на произвол судьбы, а «спас» его разъезд красных развед¬
чиков41. Вообще, сам по себе, арест подчиненными своего командира (вполне
в духе ненавистного барону 1917 года) — вещь, с точки зрения воинской дис¬
циплины, абсолютно недопустимая. Но подчиненные потеряли веру в своего

346
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
командира (после очевидного провала похода в Забайкалье), его прямолинейная
жестокость и непредсказуемость стали раздражать, а это в условиях гражданской
войны — достаточные основания для неповиновения.
Показательно, что арестовали Унгерна «белые монголы» из отряда Сундуй-
гуна (в ночь на 22 августа 1921 г). Для них пленение недавнего кумира — сво¬
еобразная реакция на уход барона из столицы. Можно сказать, что Унгерн, по
существу, сам «подготовил» свой арест. По словам Сундуй-гуна, «мы вынуждены
были под гнетом белых идти за пределы русской границы, воевать и убивать,
и участвовали много раз в боевых действиях... Я, Сундуй, был во главе многих
монгольских солдат, мы не хотели воевать за пределами своей страны»42.
Представители монгольской знати не исключали для себя возможности воз¬
обновления сотрудничества с Китаем. Подобная двоякая политика отразилась,
в частности, в ноте 2 марта 1921 г. от имени «Монгольского правительства пра¬
вительству Китая». В ней говорилось: «Монгольское Правительство сознает,
что монгольский народ исторически неразрывно связан с судьбами Срединной
монархии (в Китае в это время был уже республиканский строй — В.Ц.) и что
Автономная Монголия только под суверенитетом Китая может процветать и
улучшать свое благосостояние». Все действия китайских военных (генерала
Го Сунлина и др.) объяснялись как носившие самочинный характер, никак не
связанный с политикой правительства в Пекине, а действия «русских войск»
Унгерна объяснялись как вынужденные, но временные, не имеющие негатив¬
ных последствий для монголо-китайских отношений.
Да и сам барон, если верить сообщениям дальневосточной прессы, заявлял
в начале июля «о прекращении боевых действий» против Китая, о готовности
начать «мирные переговоры на условиях, чтобы китайское правительство пре¬
доставило свободу действий русским противоболыпевистским группировкам
в полосе отчуждения КВЖД».
Маловероятно, что монголы арестовали Унгерна, чтобы ценой его жизни
купить себе прощение у новой власти. Еще менее убедительно выглядит вер¬
сия, что белогвардейцы убедились в силе Красной армии и бесполезности
борьбы против нее, а потому, раскаиваясь в «преступлениях против трудового
народа», решили арестовать своего командира. Солдаты и офицеры Азиатской
дивизии не собирались прекращать борьбу с советской властью. Фактически
лишь малая часть (в основном монголы) сдалась в плен. Многие ушли в Китай,
а ушедшие в Приморье летом-осенью 1922 г. сражались в составе Земской Рати
генерала Дитерихса, также провозгласившего своим лозунгом возрождение
династии Романовых. И позднее, в эмиграции, бойцы Азиатской дивизии оста¬
вались непримиримыми противниками советской власти, а судьба их коман¬
дира была предрешена: несмотря на официальную амнистию и отмену смерт¬
ной казни для «белогвардейцев», по приговору Чрезвычайного ревтрибунала
в Новониколаевске Унгерн был расстрелян 15 сентября 1921 г.
На допросах барон подтверждал наличие плана широкомасштабного
«наступления на север», но отмечал, что его осуществление было бы возможным
только «при широком сочувствии населения и при поддержке Японии». Оба эти
фактора отсутствовали весной 1920 г. Особенно существенным стало для барона

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
347
разочарование в повстанческом движении, расчет на рост которого был в основе
принятия решения о «наступлении» («рассчитывал на переход красных войск на
его сторону и на всеобщее восстание населения против советской власти..., све¬
дения же о несочувствии к нему населения были слишком редки»). Унгерн ссы¬
лался на недостоверность информации об антисоветских настроениях в Сибири
и на отсутствие должной связи с Семеновым («написал» ему письмо, «но ответа
не получил»).
Барон повторял традиционные для политической программы Белого дела
лозунги: «Я формировал отряды для борьбы за монархию, а Семенов — за
Учредительное Собрание. Я был уверен, что Учредительное Собрание перей¬
дет в монархию». Унгерн «стремился к военной диктатуре... — единоличному
командованию», которое и «приведет к монархии». В свою очередь, Семенов
подтверждал в «воспоминаниях», что барон, действительно, имел с ним кон¬
такты, хотя и редкие, но не смог выдержать времени, необходимого для объе¬
динения с готовыми выступить к нему на помощь частями уссурийских казаков
из Приморья43.
Так завершились попытки создания антибольшевистского центра в Мон¬
голии. Вместо этого она стала страной, где началось «строительство соци¬
ализма, минуя стадию капитализма». Тем не менее в современной Монголии
Унгерна правомерно считают одним из тех, кто способствовал возрождению
монгольской государственности. Как отмечалось в интервью чрезвычайного и
полномочного посла Монголии в Российской Федерации С. Баяра, «В 1911 г.
Монголия была провозглашена самостоятельным государством. Однако, с точ¬
ки зрения международного права, ее независимость не считалась легитимной.
Противовес агрессивному китайскому давлению духовный и светский владыка
Монголии, богдыхан, и его окружение видели в России... Начавшаяся Первая
мировая война, а затем революционные события в России вновь обострили
ситуацию вокруг Монголии. Столица страны оказалась под контролем одной
из китайских военных клик. Именно в это время на территории Монголии ока¬
зался со своим отрядом барон Унгерн. Исторически это фигура неоднозначная.
Барон мечтал о создании великой буддийской империи и сам, по-видимому, был
рьяным буддистом. Как бы то ни было, Унгерн помогал освобождать Монголию
от китайских оккупационных войск, и богдыхан был благодарен ему»44. Следует
также заметить, что статус богдыхана не был затронут и новым народно-револю¬
ционным правительством, и он продолжал правление до своей кончины.
Но что касается военно-политических позиций в Монголии, Унгерн не
использовал в полной мере тот шанс, который давали ему освобождение Урги и
провозглашение независимости Халхи. Деятели Белого движения дважды оши¬
блись в отношении Монголии. Первый раз — в 1919 г., когда, стремясь к между¬
народному признанию, правительство Колчака предпочло соблюдать «букву»
Кяхтинского соглашения и не стало отвечать на военный вызов Китая, хотя
имело основания для адекватного ответа. Второй раз — в 1921 г., когда в авантюр¬
ной погоне за иллюзией «возрождения династий» и «широкого повстанческого
движения» Унгерн бросил все свои силы в роковой для них поход на Советскую
Россию, закончившийся тяжелым поражением.

348
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Своеобразным «финальным аккордом» в оценке «унгерниады» стала статья
в газете «Русская армия», опубликованная под псевдонимом «Уфимец», вскоре
после окончания боевых действий в Монголии. Отсутствие должного «едине¬
ния армии», раздробленность, рассредоточенность действий атамана Семенова,
Унгерна, повстанцев на территории ДВР и в Советской России — привели к
потере весьма хороших шансов на продолжение «антибольшевистского сопро¬
тивления»: «После занятия Монголии бароном Унгерном, положение внешнего
фронта могло резко измениться, но и здесь вмешательство Семенова и преждев¬
ременное наступление Унгерна все погубили... Основной вывод, вытекающий
из положения, — это отказ от всяких надежд на возрождение внешнего фронта.
То, что группируется вне границ Советской Сибири, слишком ничтожно в срав¬
нении с внутренними антибольшевистскими силами, потрясающими основы
советского бытия. Пути возрождения России предопределились, точно так же
как и силы, коими большевизм будет свергнут. Задача всех, кто остается вра¬
гом коммунистов, отказаться от миражей, вернуться к действительности и слить
свои устремления и свои пути с этими сокрушающими силами»45.
1	Серебренников И.И. Великий отход. Рассеяние по Азии белых Русских Армий.
1919-1923. Харбин, 1936, с. 69.
2	Юзефович Л. Самодержец пустыни (Феномен судьбы барона Р.Ф. Унгерн-
Штернберга. М., 1993; Белов Е. Барон Унгерн фон Штернберг. Биография.
Идеология. Военные походы 1920—1921 гг. М., 2003; Барон Унгерн в документах и
материалах. Сост. С.Л. Кузьмин. М., 2004; Легендарный барон: неизвестные стра¬
ницы гражданской войны. Сост. С.Л. Кузьмин. М., 2004; Кузьмин С.Л. История
барона Унгерна: опыт реконструкции. М., 2011; Демиденко М. Барон Унгерн —
белый рыцарь Тибета. М., 2004; Соколов Б.В. Барон Унгерн. Черный всадник. М.,
2007; Жуков А.В. Барон Унгерн. М., 2013.
3	Сазонов С.Д. Воспоминания, Берлин, 1927, с. 53-54.
4	Известия Министерства иностранных дел, 1914, кн. I, II; ГА РФ. Ф. 6873. Оп.1.
Д. 90. Л.125.
5	Врангель П.Н. Записки, ч. 1.// В кн.: Белое дело. Летопись Белой борьбы. Т. V,
Берлин, 1928, с. 13.
6	Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917 гг, М., 1952;
Хвостов В.М. Державы Антанты и Австро-Германский блок в 1909-1912 гг. //
«История дипломатии». Подред. А.А. Громыко, М., 1963, т. II, с. 731-733.
7	Случайный. В осажденной Урге (впечатления очевидца). // Русское обозрение,
№ 5, 1921, Пекин, с. 184.
8	Положение о Комиссии по ревизии дел Монгольской Экспедиции // Собрание
узаконений и распоряжений Российского правительства. № 12, 1919 г, Ст. 185.
9	Случайный. Указ. соч. с. 184-185.
10	Щагин Э.М. Октябрьская революция в деревне восточных окраин России. М.,
1974, с. 241,245.
11	Семенов Г.М. О себе: Воспоминания, мысли, выводы. М., 1999, с. 64-65.
12	Деятельность Особого Маньчжурского Атмана Семенова отряда, Харбин,
1919, с. 9.
13	ГА РФ. Ф. 1701. Оп.1. Д. 16. Лл. 2-4.
14	РГВА. Ф. 40417. Оп.1. Д. 34. Л. 1; Тинский Г. Атаман Семенов, его жизнь и
деятельность, Чита, 1920, с. 8-9.
15	Там же, с. 16-20; Сазонов С.Д. Воспоминания, Париж, 1927, с. 55.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
349
16	Мих. Волосович. Письмо из Монголии. // Иртыш, № 4, Омск, 31 января 1919
г.; Сергеев Е. О Монголии. // Иртыш, № 10—11, Омск, 13 марта 1919 г. и друг.
17	РГВА. Ф. 39532, On. 1, Д. 10, Л. 4.
18	ГА РФ. Ф. 200, Оп.1, Д. 406, Лл. 1-12; Ф. 178. Оп.1. Д.1. Лл. 67-67 об.; Борисов
Б. Дальний Восток: Атаман Г.М. Семенов и его борьба за освобождение России от
большевиков. Вена, 1921, с. 47.
19	РГВА. Ф. 39532, On. 1, Д. 10, Лл. 5—6; «Барон Унгерн в документах и мемуарах.
Составитель и редактор С.Л. Кузьмин, М., 2004, с. 70.
20	РГВА. Ф. 39532, On. 1, Д. 10, Л. 6.
21	Юзефович Л. Самодержец пустыни. М., 1993, с. 53.
22	ГА РФ. Ф. 193. Оп.1. Д. 3. Лл. 10-11; Ф. 195. Оп.1. Д. 45. Лл. 1-6; Ф. 140. Оп.1.
Д.16. Лл. 9-10 об.; Оп.1. Д.12. Лл. 43-43 об.; Ф. 5960. Оп.1. Д. Іа. Лл. 159-163; Ф.
1701. Оп.1. Д. 16. Лл. 1—2; Казачье эхо, Чита, № 3, 31 (18) октября 1919 г.; Тинский
Г. Указ. соч. С. 20, 27; Серебренников И.И. Мои воспоминания, т.1., Тяньцзин,
1937, с. 248—249; Развал колчаковщины (из дневника В.Н. Пепеляева) // Красный
архив, т. 6 (31), М., Л. 1931, с. 63; Молчанов ЛА. Российский протекторат на Юге
Сибири в 1918—1920 гг. // Сибирь в годы гражданской войны. Материалы между¬
народной научной конференции, г. Кемерово, 6—7 февраля 2007 г. Кемерово, 2007,
с. 114.
23	Проблемы русско-монголо-китайских отношений в годы гражданской войны
подробно рассматриваются в статьях и книгах ЕА Белова. См.: Как была ликви¬
дирована автономия Внешней Монголии // Азия и Африка сегодня, 1997, № 5,
с. 64—68; Его же. Барон Унгерн фон Штернберг. Биография, идеология, военные
походы 1920—1921 гг. М., 2003.
24	Савченко С.Н. Русско-китайский речной конфликт на Амуре в октябре 1919
г. (Обстрел атаманом И.П. Калмыковым китайских канонерок у г. Хабаровска
// Российский флот на Тихом океане: история и современность. Материалы
Тихоокеанской конференции, посвященной 300-летию Российского флота. Вып.2.
Владивосток, 1996, с. 75-78; Переписка кн. Кудашева и Орлова с Сукиным хранит¬
ся в фонде МИД колчаковского правительства (ГА РФ. Ф. 200).
25	ГА РФ. Ф. 9427. Оп.1. Varia. Д. 363. Лл. 1-4; Русское дело, Иркутск, № 26,
12 декабря 1919 г.; Борисов Б. Указ. соч. с. 17; Атаман Семенов. Указ. соч. с.
195-196.
26	Случайный. Указ. соч. с. 185; Врангелевщина // Красный архив, т. 2 (39), 1930.
М.,-Л., с. 30; Врангелевщина // Красный архив, т. 3 (40), 1930. М.,-Л., с. 12-15;
Минц И.И. Советская дипломатия в борьбе за длительную мирную передышку //
«История дипломатии». Подред. А.А. Громыко, М., 1965, т. III, с. 227-228.
27	Военный голос, Севастополь, № 147, 4/17 октября 1920 г; Атаман Семенов.
Указ. соч. с. 210-211, 213-215.
28	Князев Н.Н. Легендарный барон (Из воспоминаний о генерал-лейтенанте
Бароне Унгерне). // Луч Азии, Харбин, 1937, № 35/7, с. 7-9; № 36/8, с. 19-20; ГА
РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 357. Л. 10.
29	Документы внешней политики СССР, т.2, с. 223.
30	«История дипломатии», т. 3, М., 1965, с. 226.
31	Хейфец А.Н. Ленин - великий друг народов Востока. М., 1960, с. 139; Штейн
Б.Е. «Русский вопрос» в 1920—1921 гг. М., 1958, с. 292-293.
32	Атаман Семенов. О себе (Воспоминания, мысли и выводы). М., 1999, с. 213—
214; Новое время, Белград, № 38,9 июня 1921 г.
33	ГА РФ. Ф. 5881, On. 1, Д. 284, Лл. 10-12.
34	ГА РФ. Ф. 5881, Оп. 2, Д. 252, Лл. 21, 28, 31-31 об.;
35	ГА РФ. Ф. Varia, д. 392, Лл. 1-6;

350
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
36	ГА РФ. Ф. 5881, Оп.2, Д. 284, Л. 9.
37	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 243. Лл. 3-10; Д. 896. Лл. 7, 23-28; Носков К.
Авантюра или черный год для русских белых Монголии 1921-йгод., Харбин, 1930,
с. 40; Серебренников И.И. Указ. соч. с. 92; Павловский П.И. Анненковщина.
ГИЗ., М.-Л. 1928, с. 82-83; Переписка Унгерна с представителями дается по
сборнику документов: «Барон Унгерн в документах и мемуарах. Составитель и
редактор С.Л. Кузьмин, М., 2004, с. 66, 69, 99, 119-120, 142, 148-149, 158-161,
167-168.
38	Белов Е. Указ. соч. с. 152; Мирослав Йованович Идея лихорадочная и дутая:
манифест «Михаила Александровича» // Русский Сборник., т.1., М., 2004, с. 225—
227; Михайловский. Проблеск на Востоке // Двуглавый орел, вып.11, 1 (14) июля
1921 г. с. 40-41,44-46; ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 596. Лл. 10-12; Д. 284, Л. 12; Иванов
В.В. Антибольшевистское повстанчество в Иркутской губернии // История белой
Сибири. Сборник научных статей под ред. С.П. Звягина, Кемерово, 2011, с. 152—153.
39	Серебренников И.И. Указ, соч., с. 100, 139-140; ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 252.
Лл. 120 об - 122.
40	Версия, изложенная самим Унгерном на первом допросе в Троицкосавске 27
августа 1921 г. Цит. по: ГА РФ. Ф. Ѵагіа. Д. 392. Лл. 7—13.
41	ГА РФ. Ф. 5881, Оп.2, Д. 252, Л. 189; Рибо Н.М. (Рябухин) История барона
Унгерна-Штернберга, рассказанная его штатным врачом // Юзефович Л. Указ,
соч. с. 258—259.
42	Объяснение Сундуй-гуна... // В кн.: Барон Унгерн в документах и материалах.
М., 2004, с. 195.
43	Там же, с. 238,245—246; Атаман Семенов... с. 222,244; Дальневосточная жизнь,
Владивосток, № 14, 1 июля 1921 г.
44	Баяр С. Мы нужны друг другу (Интервью Чрезвычайного и Полномочного
Посла Монголии в Российской Федерации) // Родина, 2005, № 1, с. 58.
45	Русская армия, Владивосток, № 25, 25 августа 1921 г.
Особенности положения «белой власти» в Маньчжурии
и Приморье в конце 1919 — начале 1920 гг.
Генералы Хорват и Розанов
Оставшиеся центры Белого движения на Востоке России в значительной степе¬
ни должны были учитывать предшествующий опыт политического строитель¬
ства, его преимущества и ошибки. В течение 1920—1922 гг. возникло несколько
военно-политических моделей, сводившихся, по существу, к двум принципиаль¬
ным схемам: а) единоличная власть, опирающаяся на представительные струк¬
туры и эволюционирующая в сторону передачи части своих полномочий пред¬
ставительным органам, стремящаяся к сотрудничеству с «общественностью»
(как правило, «несоциалистической»); или б) власть основанная на коалиции,
«коллегиальная диктатура», стремящаяся, тем не менее, использовать предста¬
вительные структуры для поддержки своего политического курса. При этом
существенно изменялись принципы избирательной системы — от всеобщего
избирательного права, основанного на нормах, принятых еще в период выборов
во Всероссийское Учредительное Собрание 1917 г., до попыток восстановления

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
351
сословного, профессионального представительства, характерного для историче¬
ских традиций российских Земских Соборов. В этом отношении дальневосточ¬
ный политико-правовой опыт весьма показателен для истории Белого движения
в России.
Первая система управления была характерна для белого Забайкалья в 1920 г.
и, в определенной степени (для белого Приморья лета-осени 1922 г), вторая -
для Приморья периода мая 1921 — июня 1922 гг. - времени существования здесь
власти Временного Приамурского правительства. В том и другом случаях уже
отсутствовал характер прежней, единоличной диктатуры, не стремившейся
к компромиссам и уступкам в отношении представительной власти.
Но было бы неправомерно утверждать, что в политико-правовой системе
Белого движения произошел некий возврат к практике 1918 г., ко времени т.н.
«демократической контрреволюции». Прежде всего, изменился характер пред¬
ставительства в 1920—1922 гг. Здесь уже не был преобладающим партийно¬
политический принцип, а преобладало представительство общественно-поли¬
тических структур и профессиональных, национальных организаций. Не было
и указаний на преемственность от Всероссийского Учредительного Собрания
1917 г. Напротив, говорилось о важности новой Конституанты, сроки созыва
которой представлялись в весьма отдаленном будущем. Переходя к описанию
военно-политического положения в белом Приморье в 1921-1922 гг., представ¬
ляется необходимым дать обобщенное описание истории центров Белого дви¬
жения, оставшихся после падения власти адмирала Колчака в Маньчжурии и
Приамурском крае в конце 1919 — начале 1920 гг. (военно-политическая история
белого Забайкалья в 1919—1920 гг. описывается в первом разделе данной главы).
В конце 1919 начале 1920 гг. положение Белого дела в Маньчжурии считалось
относительно прочным. Бывший первый Всероссийский диктатор, «Временный
правитель России» еще до Колчака, генерал-лейтенант Д.Л. Хорват, имевший
статус Верховного Уполномоченного Российского правительства на Дальнем
Востоке (с ноября 1918 г. до июля 1919 г), а также директора-распорядителя
Правления общества КВЖД (с апреля 1918 по ноябрь 1920 г.) с 6 мая 1919 г. зани¬
мал также должность командующего войсками Приамурского военного окру¬
га, Под его руководством действовали местные административные структуры,
работало Дальневосточное Краевое финансово-экономическое совещание, в
составе которого участвовали как представители власти (сам Хорват, министр
путей сообщения Л.А. Устругов, помощник Хорвата по морской части контр-
адмирал С.Н. Тимирев и др.), так и представители краевой «деловой обществен¬
ности» (председатель Амурской Областной Земской управы АН. Алексеевский,
управляющий Владивостокским отделением Сибирского Торгового банка В.С.
Голембиовский, уполномоченный Съезда золотопромышленников Амурского
округа П.Я. Румарчук и др.)'. Однако со стороны Омска к Харбину имелось нема¬
ло претензий, сводившихся, к недостаточно активной защите национальных
интересов в полосе КВЖД, ошибкам в области военной организации, контроля
над транспортными перевозками. Летом 1919 г. в официозной прессе отмечалось:
«Когда только еще возникло Российское Правительство, начались бесконечные
переговоры с Хорватом о полном слиянии подчиненной ему области с остальной

352
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
частью освобожденной России. Но генерал Хорват был недостаточно сговор¬
чив, а средств принуждения у Российского Правительства на таком отдаленном
расстоянии еще не было. Тогда, во имя интересов государственного объедине¬
ния всей Сибири, остановились на учреждении чего-то вроде наместничества —
именно должности Верховного Уполномоченного на Дальнем Востоке.
Таковым и был назначен генерал Хорват, фактически сохранивший за собой
значительную часть той неограниченной власти, которой он пользовался рань¬
ше. Дальний Восток..., имеет огромное значение, через него мы сейчас получа¬
ем воинское снаряжение, машины, орудия, паровозы, вагоны и всевозможные
товары... Это наше «окно» в Европу и в Америку. И вот вся деятельность генерала
Хорвата, а вернее... его бездеятельность, отнюдь не могла способствовать подня¬
тию русского престижа... Никакого правопорядка не устанавливалось в области;
власти творили всевозможные беззакония; взяточничество, самая безудержная
вакханалия спекуляции царили вовсю. Происходила самая бессовестная игра
с рублем, которая сильно задерживала нормальное повышение наших денеж¬
ных знаков... Не прилагалось почти никаких усилий к тому, чтобы организовать
русскую армию, которая постепенно заменила бы японские войска...». В этой
ситуации вполне оправданным считалось решение правительства от 18 июля
1919 г. об упразднении должности Верховного Уполномоченного на Дальнем
Востоке с последовавшей 13 августа 1919 г. передачей всей полноты власти в
крае генерал-лейтенанту С.Н. Розанову (получивший должность Начальника
Приамурского края 18 июля 1919 г.). «Эта реформа, - отмечалось далее, - упро¬
щает дело сношения центра с местами, дает возможность государственной влас¬
ти непосредственно соприкасаться с отдельными областями государства, что
обеспечивает и единство политической мысли. Дальний Восток, таким образом,
приобщен теперь к единому государственному организму, что не может не при¬
вести к оздоровлению этой окраины, а, следовательно, и к дальнейшему укре¬
плению Возрожденной России»2.
После упразднения должности Верховного Уполномоченного, несмо¬
тря на существенное ограничение, таким образом, полномочий, Хорват
особой Грамотой Российского правительства был назначен сенатором и
Главноначальствующим над всеми русскими учреждениями в полосе отчужде¬
ния Восточно-Китайской железной дороги, что предоставляло «возможность
пользоваться опытом и знанием» генерала «на поприще служения государст¬
венного». Статус Главноначальствующего был типичен для белых регионов в
1919 г. Хорват стремился поддерживать общерусское влияние в регионе. Об
этом, в частности, свидетельствует отправленное им 7 октября 1919 г. пись¬
мо Главкому ВСЮР Деникину. В нем Хорват писал о «желании восстановить
на нашей Родине порядок и дожить до того момента, когда она вновь станет
Великой и сильной». Особо Хорват отмечал, что «нас всех восхищает..., что Вы,
имея в Ваших руках власть, меньше всего заботитесь о себе лично (указание на
признание Деникиным верховной власти Колчака в июне 1919 г. — В.Ц.) и что
Вами не руководят честолюбивые замыслы, а единственно любовь к Родине»3.
В условиях распада всероссийской власти Хорват с 14 января 1920 г.
попытался восстановить полноту своей власти, заявив о своих полномочи-

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
353
ях Главноначальствующего над русскими учреждениями в полосе отчуждения
КВЖД, что, безусловно, повышало его статус. Немаловажное значение имела и
работа местного российского консульства и, особенно Пограничного окружного
суда, существовавшего в Харбине с февраля 1906 г., оказывавшего покровитель¬
ство и правовую помощь военным и гражданским беженцам, поток которых
возрос после падения власти Колчака.
Хорват подтверждал свою приверженность идеям «единства государства»,
хотя и с определенными уступками «условиям времени». В интервью газете
«Вестник Маньчжурии» генерал выражал «до боли мучительное чувство грусти,
когда видишь как Родина, создавшая тысячелетнюю свою государственность,
развалилась в течение двух с половиной лет, благодаря опьянению от лозунгов
и несбыточных обещаний... Эта рознь, отсутствие единства и действий поро¬
дили ужасающую слабость, которая дает другим народам возможность почти
совсем не считаться со страной, насчитывающей свыше полутораста миллионов
населения и имеющей тысячелетнюю историю». Но идеи объединения вокруг
одного лидера, составлявшие основу идеологии Белого дела, вполне разделя¬
лись и Хорватом: «Я верю, что появится человек, как некогда появился Минин-
Сухорук, который властным, осененным мановением свыше, голосом призовет
всех к единению, и сольются тогда воедино разрозненные ныне политической
борьбой партии, восстановится Русь и по-прежнему будет великой и славной».
Иное дело, что в сложившейся на Дальнем Востоке обстановке, генерал
подобных «лидеров» не видел. Он подчеркивал свое «на равных» положение, при
отсутствии политических разногласий, с двумя другими представителями Белого
движения — атаманом Семеновым и Главным начальником Приамурского края
генерал-лейтенантом С.Н. Розановым: «Могу уверить Вас, что никакой вражды
с моей стороны в отношении генерала Розанова и атамана Семенова нет и не
было... Я всегда и всем, чем только мог, содействовал тем, кто боролся с анар¬
хией».
Но при этом Хорват настаивал на приоритетах экономических интере¬
сов КВЖД, что в условиях транспортного кризиса и требований Забайкалья
и Приморья о чрезвычайных мерах на железных дорогах могло привести к
разногласиям с Семеновым и Розановым. Кроме того, генерал не признавал
«верховной власти» атамана Семенова, даже после ссылок последнего на пост,
полученный Указом Верховного Правителя от 4 января 1920 г: «Я всей душой,
всеми своими силами стремлюсь к возрождению русской государственности и,
конечно, всемерно и неизменно буду содействовать и ген. Розанову и атама¬
ну Семенову в их работе в этом направлении, но, с другой стороны, я не могу
допустить вмешательства в управление железной дорогой, так как вся ответст¬
венность за благосостояние дороги лежит исключительно на администрации
дороги и, в частности, на мне как на директоре-распорядителе... Железная доро¬
га обслуживала нужды соседних областей, насколько это было в ее силах, но
ведь железная дорога существует исключительно на собственные средства, без
каких бы то ни было субсидий от казны, и поэтому, при настоящих чрезвычайно
тяжелых экономических и финансовых условиях, дабы не прекращать своего
существования она вынуждена повышать тарифы, отказывать в льготных пере¬

354
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
возках, в предоставлении внеочередных нарядов на вагоны и т.п.; все это могло
явиться стеснительным для Забайкалья и Приморской области и на этой почве
могли произойти те или другие трения, но и только. Трения на деловой почве
всегда могут быть устранены путем переговоров и тех или других соглашений,
и ни о какой вражде не может быть и речи».
Свой особый статус Хорват обосновывал также и ссылкой на внешнее окру¬
жение полосы КВЖД, на необходимость сотрудничества с властями Китая. Как
следовало из интервью, это имело для него даже большее значение, чем взаимо¬
отношения с любой «русской властью», поскольку и административный статус
КВЖД, как разъяснял генерал, способствовал этому. «Дорога является частным
торгово-транспортным предприятием, — подчеркивал Хорват, - оперирующим,
в силу нашего договора с Китаем, на иностранной территории. Это предприя¬
тие чисто-русское, и я, будучи в течение ряда лет сперва управляющим дорогой,
а затем директором-распорядителем общества таковой, в основу своей деятель¬
ности неизменно полагал всемерное ограждение русских интересов..., но, вме¬
сте с тем, я глубоко всегда сознавал, что дорога может успешно функциониро¬
вать лишь при благожелательном отношении местного населения, интересы
коего обслуживаются дорогой. Неуклонное проведение в жизнь этих начал дало
возможность дороге заручиться дружбой Китая. Административное устройство
гражданской жизни в полосе отчуждения принадлежит управляющему доро¬
гой, русская же власть непосредственного касательства к полосе отчуждения не
имеет».
Общий вывод программного интервью Хорвата звучал вполне определенно:
«Я всей своей душой, всеми своими силами стремлюсь к возрождению русской
государственности и, конечно, всемерно и неизменно буду содействовать и ген.
Розанову и атаману Семенову в их работе и в этом направлении; с другой сторо¬
ны, я не могу допустить вмешательства в управление железной дорогой, так как
вся ответственность за благосостояние дороги лежит исключительно на админи¬
страции дороги и, в частности, на мне, как на директоре-распорядителе»4.
Как правомерно утверждал Хорват, китайские власти объективно стано¬
вились гарантом стабильности на КВЖД. Бывший глава Совета министров
Российского правительства П.В. Вологодский, успевший покинуть охвачен¬
ный антиколчаковским восстанием Иркутск и прибывший в Харбин 29 янва¬
ря 1920 г., так характеризовал ситуацию, сложившуюся к этому времени: «Мы
приехали в Харбин, когда здесь готовилась профсоюзами политическая демон¬
страция, когда рабочие через свою делегацию, предъявили Хорвату ряд требова¬
ний политического и экономического характера, освобождения из-под стражи
политических, избрание различных комитетов и советов. Поэтому наше настро¬
ение было тревожное, однако все названные лица, а также некоторые знакомые
из торгового и банковского мира нас успокаивали, что здесь нельзя опасаться
хозяйничанья большевиков, — до этого не допустит китайская военная власть.
И, действительно, вскоре профсоюзы отменили назначенную демонстрацию,
собравшиеся же на митинги были распущены китайским генералом с преду¬
преждением, что он и впредь никаких митингов русских не допустит. Это нас
успокоило...».

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
355
Вологодский и прибывшие в Харбин члены бывшего Российского пра¬
вительства (Управляющий делами Г.К. Гинс, министры: внутренних дел А.Н.
Гаттенбергер, земледелия Н.И. Петров, военный М.В. Ханжин, морской М.И.
Смирнов, товарищ министра снабжения и продовольствия Н.А. Мельников,
помощник военного министра по делам казачьих войск Б.И. Хорошхин) намере¬
вались продолжать свою политическую работу, опираясь на поддержку Хорвата.
По воспоминаниям Вологодского, после переговоров с генералом 29 января
было «решено, что Совет министров ни Указом Верховного Правителя от 4 янва¬
ря, ни вступлением атамана Семенова во всю полноту власти, не упразднен и что
необходимо от лица уцелевших членов правительства издать какой-нибудь акт,
свидетельствующий о прекращении его существования; но прежде всего необ¬
ходимо сделать по целому ряду вопросов управления распоряжения. Решено
поручить особой комиссии разработать проекты этих распоряжений и акт о лик¬
видации деятельности Совмина».
Но реального продолжения деятельность бывших российских министров не
получила, хотя при поддержке генерала была образована «Комиссия по урегу¬
лированию финансовых вопросов правительственных учреждений» во главе с
чиновником управления Главноначальствующего Е.В. Арефьевым. Ее работа
сводилась, в частности, к финансовой помощи многочисленным чиновникам
и офицерам — беженцам из белой Сибири и Приамурья. В конце февраля было
решено создать при Пограничном суде отделение совета присяжных поверен¬
ных. Что касается статуса «белой власти», то игнорировать фактически действо¬
вавшие акты адмирала Колчака о передаче верховной власти генералу Деникину,
равно как решения о наделении атамана Семенова верховными полномочиями
на Дальнем Востоке, становилось невозможным.
16 февраля в харбинских газетах было опубликовано сообщение о расстреле
в Иркутске адмирала Колчака и премьера Пепеляева. Также ранее газеты сооб¬
щили о смерти генерала Каппеля и о переходе остатков армии в Забайкалье.
25 февраля все оказавшиеся в Харбине бывшие министры приняли участие в
прошедшей в Свято-Никольском кафедральном соборе панихиде «по убиенно¬
му воину Александру», а 1 марта по заказу бывших министров была отслужена
панихида «по убиенном председателе Совета Министров» Викторе Пепеляеве.
Об оставшихся в Иркутске членах последнего состава правительства было
известно, что они арестованы, находятся во власти Иркутского ревкома и над
ними остается угроза расстрела. Старые правительственные структуры оказа¬
лись обезглавленными...»5.
Политическое положение на КВЖД все более осложнялось, и хотя и не
привело к падению «белой власти», но повлияло на ее существенную транс¬
формацию. Хорват, по сути, оставаясь представителем России, начавший свою
службу на КВЖД задолго до революции, мог бы претендовать на роль того
самого лидера, о котором он заявлял в интервью. Но расположение КВЖД
на территории Китая, ее положение «государства в государстве» (по фамилии
Главноначальствующего современники называли эту территорию «Хорватией»)
в условиях распада Белого движения не могло быть настолько прочным, что¬
бы гарантировать генералу необходимый «суверенитет». Несмотря на статус

356
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Главноначальствующего, именно зависимое положение от китайских властей
делало его положение непрочным. И уже в марте 1920 г. местные власти измени¬
ли отношение к «русским белым».
Падение «белой власти» в Приморье и установление здесь власти социа¬
листической Областной Земской управы не укрепляло положение Хорвата.
Назревал неизбежный конфликт. 12 марта генерал отказался признать власть
уполномоченного владивостокского земства Н.П. Пумпянского, а уже 13 марта
в Харбине началась политическая забастовка с требованием отставки Хорвата
и перехода КВЖД под управление Приморской Земской управы. Движение
поездов от станции Маньчжурия до станции Пограничная прекратилось.
Сославшись на «паралич движения», в полосе КВЖД глава администрации
китайский генерал Бао Гуйцин 15 марта 1920 г. предложил Хорвату сдать свои
полномочия. На следующий день китайские войска разоружили немногочи¬
сленную Охранную стражу КВЖД, арестовали военного коменданта генерал-
майора М.М. Иванова и фактически прекратили существование здесь «белой
власти». 16 марта 1920 г., в соответствии с соглашением китайских властей,
администрацией КВЖД, профсоюзами и социалистическим правительст¬
вом Приморья, административные полномочия в «полосе отчуждения» пере¬
давались Управляющему генеральным консульством в Харбине Г.К. Попову.
Правда, Хорват до ноября 1920 г. сохранял свой статус директора-распоряди¬
теля Правления общества КВЖД, а после 6 ноября 1920 г. до 11 октября 1924 г.
состоял Высоким советников Правления общества КВЖД. Но и такая передача
полномочий гражданской власти еще не гарантировала соблюдения «россий¬
ских интересов» в течение лета-осени 1920 г. (как это отмечалось в главе о дей¬
ствиях Азиатской дивизии барона Унгерна).
Большая степень зависимости от китайских властей, готовых к сотрудни¬
честву с социалистическими структурами Приморья, не давала возможности
создать в Маньчжурии действенный антибольшевистский центр. История
Белого движения в 1920—1922 гг. подтверждала, что лишь на самой российской
территории, причем достаточно обширной, может сохранится возможность не
только создания новых военно-политических структур, но и возникнет пер¬
спектива их дальнейшего укрепления при поддержке местного населения и всех
недовольных советской властью. В 1920 г. этим «центром» на Дальнем Востоке
стало Забайкалье, в 1921 г. — подобный «центр» пытался создать барон Унгерн
в Монголии (с перспективой возвращения в Забайкалье), а с мая 1921 г. Белое
дело стало восстанавливаться в Приморье. Кроме того, необходимо учитывать,
что относительную прочность Белого движения могла гарантировать только
собственная вооруженная сила. Создать же ее в Маньчжурии или в Монголии
было весьма затруднительно. Русское население, несмотря на свою многочи¬
сленность, отнюдь не стремилось к продолжению гражданской войны, а бывшие
чины армии Колчака не могли иметь статус «вооруженной силы», находясь на
территории иностранного государства.
В Приморье период «колчаковского правления» в конце 1919 — начале 1920 гг.
характеризовался относительной стабильностью. Здесь, в отличие от Восточной
Сибири и Прибайкалья, не сформировалось значительного повстанческого

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
357
движения, и отряды красных партизан из Суданских рудников не отличались
заметной численностью и организованностью. Помимо местных гарнизонов,
уссурийских казачьих станиц и команд Сибирской флотилии борьбу с парти¬
занскими отрядами вели подразделения союзных государств (преимущественно
Японии и САСШ). Серьезным испытанием прочности белой власти стал анти¬
правительственный «Гайдовский путч» во Владивостоке, в ноябре 1919 г. (о нем —
в Главе 1 книги 1 «Белое дело в России. 1920—1922 гг.»). Представители союзного
командования не проявили активных мер по противодействию выступлению
генерала Гайды, и все действия правительственных сил должен был коорди¬
нировать Командующий Войсками Приаумрского военного округа и Главный
Начальник Приамурского Края генерал-лейтенант С.Н. Розанов. Назначенный
на эту должность после проведенных им летом 1919 г. жестоких операций против
партизан Енисейской губернии, он, как считали многие, должен был бы «про¬
являть власть» и активно противодействовать малейшим попыткам оппозиции в
Приморье. Однако в ноябре 1919 г. его действия трудно было назвать решитель¬
ными.
Донесения японской разведки и агентов атамана Семенова, отправленные
в Омск на имя главы МВД Пепеляева, свидетельствовали, что Розанов вел пере¬
говоры с «опальным» Гайдой, допускает сотрудничество с местной «демократи¬
ческой общественностью» (в частности с кооперативными деятелями) и «своей
политикой, явно соглашательской, внушает глубокое беспокойство и способст¬
вует усилению начавшегося колебания и недоверия в существование и прочность
действительной твердой власти». Высказывались также подозрения в готовно¬
сти Розанова (равно как и Хорвата) объявить себя «Наместником на Дальнем
Востоке», особенно после оставления Омска белыми войсками6.
В первый день мятежа, 17 ноября, Розанов допускал возможность мирно¬
го разрешения конфликта и только к вечеру, убедившись в бесперспективно¬
сти переговоров с повстанцами и опасаясь расширения их влияния на рабочих
и контактов с партизанами, отдал приказ, опубликованный на следующий день
в экстренных выпусках местных газет. «Переживаемые минуты таковы, — отме¬
чалось в приказе, — что всякий вред приносимый Правительству, как преступ¬
ной агитацией, так и попытками остановить работу Государственного механизма
путем забастовок и демонстраций — есть измена делу Родины». Розанов пре¬
дупреждал, что «всякие попытки подобного рода будут с полной беспощадно¬
стью подавляться оружием», вооруженные повстанцы будут «расстреляны на
месте без суда», а «зачинщики предаваться полевому суду». С помощью юнкеров
Учебной Инструкторской школы и гардемаринов мятеж был подавлен7.
Последующие действия Розанова свидетельствовали о его верности прави¬
тельственному курсу, четкому следованию указаниям Колчака (до тех пор, пока
существовала связь с Российским правительством) и отсутствием намерений к
«сепаратизму». Объективно Розанов во Владивостоке, с начала января 1920 г.,
представлял собой один из последних центров Белого движения на Востоке
России.
Конечно, общий кризис власти, падение адмирала Колчака и арест пра¬
вительства не могли не отразиться на ситуации в Приморье. В дальневосточ¬

358
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
ных новогодних газетах публиковались статьи прямо и косвенно призывавшие
к смене политического курса. В статьях в газете «Голос Родины» (автор писал под
именем «Новиков-Сибирский») отмечались ошибки Белого движения во внеш¬
ней и национальной политике. «Уже самая первая идея, с помощью которой этот
лагерь хотел восстановить Великую Россию — преодоление большевиков при
помощи иностранной силы, — в себе самой носила отрицание начал государ¬
ственного и национального верховенства, во имя которых поднято было знамя
борьбы с большевизмом... И в процессе борьбы, на знамени которой стояла
«Великая Россия», постепенно и последовательно антибольшевистские круги
отрекались то от одной, то от другой части России... Адмирал Колчак признал
независимость Финляндии (только «де-факто» — прим. В.Ц.), несмотря на все
протесты Сазонова, бывшего в то время в Париже. Лианозов признал незави¬
симость Прибалтики, считая это ценой за обладание Петроградом. Деникин
заявил, что Восточная Галиция его не интересует и должна быть предоставлена
Польше... Все, однако же, усилия антибольшевиков опереться на окраины и
иностранцев кончились в 1919 г. плачевно. Окраины шли вместе с антибольше¬
виками только до тех пор, пока им (окраинам) не удавалось порвать фактические
связи с Россией.
Иностранцы же, под влиянием демократических элементов их стран, в конце
истекшего года совершенно отказались от какого-либо вмешательства в русские
дела и тем похоронили всю антибольшевистскую систему воссоздания Единой
России при помощи иностранно стоящих сил.
При таких условиях для обеих сторон все яснее становится необходимость
искать новые пути для возрождения Великой и Единой России и достижения
блага и свободы населения ее областей...»8.
Схожую позицию против возможного расширения японского военного при¬
сутствия на Дальнем Востоке и в Сибири, выражала декларация, принятая на
заседании Владивостокской городской думы 28 января. 18 января 1920 г. «Бюро
кооперативных организаций во Владивостоке» приняло резолюцию, в которой
заявлялось, что «из настоящего переходного состояния временной слабости и
раздробленности на отдельные части Россия выйдет на путь единства, а также
экономического и духовного возрождения только своими собственными сила¬
ми, при непременном условии вооруженного невмешательства во внутренние
дела ее других стран... Несмотря на свои внутренние распри русский народ
никогда не примирится с отторжением какой-либо части России ее экономи¬
ческим порабощением, а потому оккупация Японией Восточной Сибири неми¬
нуемо приведет к вооруженному столкновению с новыми миллионами челове¬
ческих жертв и и разрушением богатств края... Кооперативное Бюро заявляет,
что кооперация, объединяющая миллионы трудового населения, будет самым
решительным образом протестовать и бороться всеми доступными для нее, как
хозяйственной организации, средствами против оккупации Восточной Сибири
со стороны Японии»9.
Но были и противоположные позиции. Другое мнение было выражено на
страницах газеты «Дальний Восток», активно выступавшей с идеей поддержки
атамана Семенова, как единственного преемника всероссийской власти адми¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
359
рала Колчака в Приморье. Здесь, напротив, отмечалась важность сотрудниче¬
ства с Японией, как, по существу, единственного союзника, заинтересованного
в поддержке антибольшевистского сопротивления в крае (хотя бы это и было
сопряжено с экономическими и территориальными осложнениями).
«Одна из самых демократических стран — Япония, в интересах своего народа
сделавшая больше всех прочих стран мира успехи, не может оставаться инертной
в то время, когда большевизм направляется победоносно к ее берегам, и вполне
естественно ее стремление поставить карантин на границе Байкала... Отхватив у
соседа кусок земли (имелась в виду обсуждавшаяся в то время вероятность окку¬
пации Японией российской территории — В.Ц.), в последнем приобретаешь себе
непримиримого врага, а сегодняшняя измученная междоусобицей, разоренная
большевиками, Россия не будет же такой через десяток, другой лет... Россия в
конце концов поймет, что в национальном лишь единении она найдет спасение.
Тогда опять возродится былая сила, с которой нельзя не считаться, и дально¬
видный культурный народ не может не считаться с подобными перспективами.
Япония это понимает. Больше того, для Японии нужен сильный сосед, с кото¬
рым она могла бы найти общую линию содружества, и таким соседом, единст¬
венным, является Россия. Дружба с русским народом даст неизмеримо больше
пользы, чем отхваченный кусок земли... Для Японии, любящей свою Родину,
глубоко национальной, большевизм недопустим. Поэтому Япония вполне
сознательно устанавливает военный карантин и тем спасает ту часть России,
которая ближе прочих к ней и благополучие которой небезразлично для благо¬
получия ее государства (имелась в виду дислокация японских войск на Дальнем
Востоке — В.Ц.)»10.
В начале января, генерал Розанов еще не проявлял активности по упрочению
статуса собственной власти. Вполне признавая (в отличие от Хорвата), буду¬
чи Главным начальником Приамурского военного округа, верховенство влас¬
ти атамана Семенова, он отнюдь не стремился к диктаторским методам управ¬
ления. Формально полномочия Розанова распространялись на Приамурский
край, в составе Приморской, Амурской, Сахалинской и Камчатской обла¬
стей. Однако, несмотря на обширность территории, в силу слабости местно¬
го административного аппарата и разлаженности связи между отдельными
областями, степень его власти, по существу оказалась ограничена ближайшим
к Владивостоку районом.
Пытаясь найти «согласие» с общественностью, в своем приказе № 1 «по гра¬
жданской части» (17 января 1920 г.) Розанов распорядился бесплатно предоста¬
вить «нуждающимся жителям Владивостока» земельные участки «под огороды
и посевы», для чего предполагалось использовать «все, без исключения, сво¬
бодные земли крепости и города». Городская управа и Американский Красный
Крест должны были оказать содействие агрономической помощью11. А 23 января
Розановым был издан весьма примечательный для Белого движения и для него,
как для военачальника, имевшего репутацию «жестокого генерала», приказ
«Об амнистии» (№ 4 «по гражданской части»).
В соответствии с этим приказом, генерал, подавлявший партизанское дви¬
жение в Енисейской губернии летом 1919 г. и лишь несколько месяцев до это¬

360
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
го разрешавший «расстреливать на месте без суда», во время «путча Гайды»,
приказывал «даровать полную амнистию всем лицам, входящих и входившим
в состав повстанческих отрядов ведущих и ведших вооруженную против нас
борьбу, гарантировав им полное забвение всего содеянного...». Из тюрем пред¬
полагалось освободить «политических красноармейских заключенных». Приказ
предусматривал также «освободить из лагерей всех красноармейцев, за коими
не числится деяний общего уголовного характера», и «предоставить им полное
забвение всего содеянного и полную свободу передвижения и подыскания зара¬
ботка». Из бывших пленных предполагалось сформировать «рабочие команды»,
содержащиеся по «общему войсковому режиму».
Показательно и то, что бывшим партизанам («крестьянам и хуторянам, воз¬
вращающимся к мирному труду») сохранялось их оружие, как «необходимое им
для промысла и самоохраны от разбойников». Правда, трехлинейные винтов¬
ки и пулеметы Розанов призывал сдавать на склады, заменяя их берданками с
патронами. Приказ заканчивался выражением надежды на то, что «население
края... приложит все усилия к тому, чтобы немедленно приступить к созида¬
тельной работе по восстановлению порядка и государственности и что все лица,
получающие ныне амнистию, теперь же обратятся к мирному труду на пользу
Родины и родного им края».
Принятию «приказа об амнистии» предшествовало, по воспоминаниям
бывшего военного министра Российского правительства, генерал-лейтенанта
барона А.П. Будберга, занимавшего при Розанове должность начальника шта¬
ба округа, «единогласное решение совещания, в котором участвовали комен¬
дант крепости Владивосток генерал Вериго со своим штабом и прибывшие
из Никольск-Уссурийска генерал Маковкин и командир 33-го Сибирского
стрелкового полка полковник Евецкий». Амнистия «признавалась участни¬
ками совещания весьма действенным средством для возвращения из парти¬
занских отрядов местных контингентов, туда заманенных или увлеченных
насильно»12.
Следующим актом (приказ № 5 «по гражданской части») предполагалось
«восстановление волостного земства», структуры которого устанавливались в
крае еще по законодательству Временного правительства 1917 г. Розанов считал
необходимым «тесное единение между военной и невоенной частью населения
страны», особенно на низовом, «земском уровне»: «...K гражданскому управ¬
лению должны быть привлечены люди, единственной целью которых является
экономическое благосостояние страны, путем водворения в ней порядка и спо¬
койствия». Отмечая важность поддержки власти союзниками и, в первую оче¬
редь, Японией, Розанов утверждал: «Если мы установим порядок, если мы будем
вместе работать на пользу нашей Родины, то нет основания никому вмешивать¬
ся в наши дела... Сам народ при помощи своих выборных людей, которым он
доверяет, должен помочь установлению порядка. Такими выборными доверен¬
ными людьми являются крестьяне, избранные в волостное земство. Поэтому
приказываю: теперь же возобновить деятельность волостных земств, а для этого
немедленно приступить к выборам. Областному земству немедленно оказать
денежную помощь волостным из передаваемых мною сумм»13.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
361
Перечисленные акты, призванные наладить «сотрудничество с обществен¬
ностью» и касавшиеся наиболее часто критикуемых действий «белой власти»
(«репрессивная политика» и «подавление самоуправления»), были характерны
для политического курса Белого движения в кризисные моменты (аналогичные
акты принимались, например, на белом Севере в то же самое время). Но сво¬
евременность их оказалась относительной. Стабильность власти не возросла.
Напротив, оппозиция усмотрела в них очевидную «слабость» положения началь¬
ника Приамурского Края. Не получили поддержки эти решения и у атамана
Семенова, настаивавшего на отмене приказа об амнистии. Не считали эти акты
необходимыми и многие из представителей офицерства, правых кругов, ориен¬
тировавшиеся в большей степени, на «твердую, волевую политику».
Представители местной правой «общественности» рассчитывали на под¬
держку «союзников» и, особенно, Японии. В единогласно принятом 22 января
постановлении Владивостокского комитета несоциалистических организаций
«По текущему моменту» отмечалось, что именно японские войска, «содейст¬
вующие русским властям» помогают сохранению «личной и имущественной
безопасности, возможности спокойно работать русскому и иностранному насе¬
лению», «охраняют культуру и государственность от уничтожения их анархией,
которую несут с собой большевики-интернационалисты». Тем самым, любая
агитация «против интервенции», в чем активно участвовали, в частности, соци¬
ал-демократы в Городской думе, признавалась способствующей установлению
власти большевиков14.
Владивосток жил накануне восстания, и 25 января о своем неповиновении
властям заявил личный конвой генерала — егерский батальон, избравший сол¬
датский комитет. Незамедлительно эти действия были поддержаны партизана¬
ми, занявшими 26 января Никольск-Уссурийский. Активизировались подполь¬
ные структуры большевиков и эсеров. Воинские подразделения «союзников»
заявили о своем «нейтралитете», а Городская дума, в которой ведущую роль
стали играть представители демократических фракций, приняла резолюцию
«против интервенции». Поддерживала оппозицию и Областная Земская управа.
Рассчитывать приходилось только на собственные силы. В этот же день Розанов
попытался стянуть во Владивосток оставшиеся верными воинские части.
Большие надежды возлагались на уже проявивших свою лояльность во время
подавления «Гайдовского путча» юнкеров Артиллерийского училища и Учебной
Инструкторской школы на о. Русском, а также Приморский драгунский полк и
гардемаринов Морского училища. Однако юнкера и офицеры отнюдь не стре¬
мились поддерживать существующую власть, считая, что генерал Розанов недо¬
статочно активно противодействует начинающемуся «бунту», и даже не исклю¬
чали возможности ареста штаба округа15.
28 января крепость Владивосток была объявлена на военном положении,
но еще за десять дней до этого начальник гарнизона генерал-майор Л.В. Вериго
издал приказ (18 января 1920 г. № 5), в котором, отмечая, что «долг спасти
Отечество лежит на каждом честном гражданине», предупреждал: «всех тех, кто
явится нарушителем предначертаний Главнокомандующего, путем ли открытых
выступлений или злостной провокации..., я, стоя на страже законности и поряд¬

362
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ка, вынужден буду карать... самым беспощадным образом по законам военно¬
го времени»16. На следующий день Розанов отменил свой приказ об амнистии
партизанам, сохранив его силу «только для тех, кто сдаст оружие к 1 февраля»
и подтверждая, что он по-прежнему «признает только власть Атамана Семенова
и будет поддерживать ее всеми своими силами».
Примечательные эпизоды приводил в своих «Воспоминаниях» бывший
Главнокомандующий Российской армией в период Уфимской Директории
генерал-лейтенант В.Г. Болдырев, вернувшийся во Владивосток из служебной
командировки в Японию, незадолго до «падения белой власти». По его оценке
Розанов был «настроен воинственно», возлагая надежды на «активное содей¬
ствие Японии». Однако данный «расчет недостаточно верный, особенно, если
принимать во внимание противодействие американцев и чехов, симпатии кото¬
рых... всецело на стороне Земства...». «Розанов в разговоре заявил, что он видит
только два выхода из создавшегося положения: или большевики, или «Боже,
Царя храни» и что он всецело за второе», что поддерживалось «крайне правой
местной общественности»17.
Однако «белая власть» не смогла противостоять восстанию. И если еще
28—29 января были перспективы его оперативного подавления, то уже 30 января
часть верных Розанову войск заявила о своем нейтралитете, а 31 января откры¬
то поддержала восставших. Часть юнкеров оставила город, а часть, арестовав
офицеров, также поддержала восстание. С представителями Городской Думы
начала переговоры делегация большевиков из Никольска-Уссурийского. В ночь
с 30 на 31 января гардемарины Морского училища и офицерские семьи гарни¬
зона покинули город на борту вспомогательного крейсера «Орел» и посыльного
судна «Якут». Генерал Розанов, до последнего момента считавший возможным
«противодействовать бунту», с офицерами своего штаба и енисейскими казака¬
ми конвоя вынужден был, под обстрелом вступивших в город партизан, проби¬
ваться в расположение японских войск. Здесь он заявил, что «ввиду дальнейшей
невозможности сопротивляться нападению вторгшихся в город красных банд,
он вынужден интернироваться под защитой Союзного командования и просит
об оказании немедленной соответственной помощи всем военнослужащим и
их семьям». До 7 февраля Розанов находился на борту японского броненосца
«Хидзен» (бывший броненосец «Ретвизан» 1-й Тихоокеанской эскадры), стояв¬
шего на Владивостокском рейде, а затем отплыл в Японию18.
Примечательна позиция «союзников» и, в частности, японского коман¬
дования, на которое возлагались большие надежды. Главнокомандующий
союзными войсками во Владивостоке маршал Оой заявлял о недопустимости
каких-либо вооруженных столкновений в городе и, в то же время, не считал
возможным противодействовать вступавшим в город партизанским отрядам.
Части американского воинского контингента открыто поддержали партизан,
и японские военные могли лишь содействовать эвакуации офицерских семей
из крепости.
Власть во Владивостоке, таким образом, перешла к «революционным
силам». 31 января были образованы «Оперативно-революционный штаб» и
«Военно-революционный штаб», в составе которых участвовали болыневи-

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
363
ки. Было сформировано Временное правительство — Приморская Областная
Земская Управа. Возглавил правительство председатель городской управы эсер
А.С. Медведев. Комендантом крепости стал участник «гайдовского путча» эсер
подполковник А. А. Краковецкий (примечательно, что именно он активно участ¬
вовал в свержении советской власти в Сибири в 1918 г. и занимал пост военного
министра в составе Временного правительства автономной Сибири). Большевик
П.М. Никифоров возглавил Финансово-экономическое бюро (Экономический
Совет). 1 февраля 1920 г. над крепостью были подняты красные флаги. Тем
самым, был ликвидирован остававшийся в Приморье центр бывшей «колчаков¬
ской власти». Теперь «белая власть» на Востоке России сохранялась (до ноября
1920 г.) только в Забайкалье.
Коалиционный («эсеро-большевистский») состав новой власти делал пер¬
спективным эволюцию в сторону «большевизма», но, в то же время, можно
было рассчитывать и на сохранение, хоть и в незначительной степени, правых
структур, ставших позднее, в 1921 году основой нового антибольшевистского
центра.
1	Постановления Дальневосточного Краевого финансово-экономического сове¬
щания (20 февраля - 20 марта 1919 г.)., Харбин, 1919.
2	Правительственный вестник, Омск, № 199,1 августа 1919 г.; Друг армии и наро¬
да. Издание Осведомительного Отделения Штаба Западной армии., № 36, 31 июля
1919 г.
3	Правительственный вестник, Омск, № 199, 1 августа 1919 г; ГА РФ. Ф. 5827.
Оп.І.Д. 136. Л. 1.
4	Голос Родины, Владивосток, № 102, 21 января 1920 г
5	А Chronicle of &е Civil War in Siberia... Op. Cit. vol. 1, c. 363—364, 368, 372.
6	ГА РФ. Ф. 195. Оп.І.Д. 10. Лл. 1-2.
7	Хартлинг К.Н. На страже Родины. События во Владивостоке, конец 1919 г. —
начало 1920 г. Шанхай, 1935, с. 61—62; Новый Путь, Владивосток, экстренный
выпуск, 18 ноября 1919 г; С.Н. Из Владивостокских воспоминаний (ноябрь 1919 г)
// рукопись, частная коллекция.
8	Голос России. Владивосток, № 34, 1 января 1920 г
9	Болдырев В.Г. Директория, Колчак, Интервенты. Новониколаевск, 1925, с. 302.
10	Дальний Восток, Владивосток, № 5, 13 января 1920 г
11	Дальний Восток, Владивосток, №8,21 января 1920 г
12	Будберг А. барон. Некоторые заметки по поводу книги К.Н. Хартлинга «На
страже Родины» — события во Владивостоке, конец 1919 г — начало 1920 г. //
Вестник Общества Русских Ветеранов Великой Войны. № 121 — 122, июнь-июль
1936 г, с. 16-17.
13	Дальний Восток, Владивосток, № 13, 28 января 1920 г
14	Дальний Восток, Владивосток, № 11, 24 января 1920 г.
15	Хартлинг К.Н. Указ. соч. с. 137—140.
16	Дальний Восток, Владивосток, № 9, 22 января 1920 г.
17	Болдырев В.Г. Директория, Колчак, Интервенты, Новониколаевск, 1925, с. 300.
18	Будберг А. Указ. соч. с. 18—19; Его же: Генерал-лейтенант С.Н. Розанов //
Часовой, № 204, 10 января 1938 г.

364
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Антибольшевистские силы в Приморье
в период Дальневосточной республики. Амурское
и уссурийское казачество в 1918—1921 гг.
«Майский переворот» 1921 г. во Владивостоке.
Формирование структур управления в белом Приморье
летом 1921 г. (Временное Приамурское правительство,
Приамурское Народное Собрание, судебная власть и местное
самоуправление), Несоциалистический съезд, его значение
в общественно-политической поддержке власти
После того, как власть в Приморье перешла к Областной Земской управе, необ¬
ходимость дальнейшей «советизации» края, установление здесь теперь совет¬
ской власти, рассматривалась как очевидная перспектива многими местными
большевиками. Эти намерения укрепились особенно после того, как в апреле
1920 г., на Съезде трудового населения Прибайкалья в г. Верхнеудинске, было
провозглашено создание Дальневосточной республики в составе Забайкальской,
Амурской, Приморской, Сахалинской и Камчатской областей, а владивосток¬
ский большевик Никифоров возглавил правительство ДВР — Со вег управляющих
ведомствами. Однако планы немедленной «советизации» отрицались Москвой.
Советское руководство считало, что в условиях наличия японских войск в крае,
поддерживавших власть атамана Семенова, а также значительного авторитета
других социалистических партий в Приморье, следует более гибко подходить к
решению «вопроса о власти». Гражданская война продолжалась, очевидны были
перспективы возобновления активных боевых действий против частей ВСЮР,
сосредоточившхся в Крыму, а также борьбы с Польшей, чьи войска занимали
значительную территорию Правобережной Белоруссии и Украины, и с частями
армий Восточного фронта адмирала Колчака, располагавшимися в Забайкалье
(в советской пропаганде эту территорию называли «черным буфером», отделяв¬
шим Советскую Россию от «демократического» Приморья). «Отъезжающему
сегодня в Сибирь Предсибревкому Смирнову, - телеграфировал 10 апреля 1920 г.
заместитель Наркома иностранных дел РСФСР Л.М. Карахан уполномоченному
народного комиссариата иностранных дел в Сибири, — даны указания об орга¬
низации власти на Дальнем Востоке, в смысле... создания буфера или хотя бы
союзного нам государства наподобие Украины, но с режимом не вполне совет¬
ским, допускающим некоторый компромисс в отношении частной торговли,
частного владения... Полагаем, что такое решение вопроса даст возможность
правительству вновь организовавшегося государства договориться с японцами
от своего имени...».
По мнению исследователя гражданской войны на Дальнем Востоке Э.М.
ІЦагина, «чтобы предотвратить столкновение с японскими интервентами и не
допустить втягивания страны в войну на два фронта, Советское правительст¬
во вынуждено было приостановить дальнейшее продвижение советских войск
за Байкал и взять курс на создание в этом районе своеобразного «буферного»,

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
365
формально независимого от РСФСР, государства — Дальневосточной республи¬
ки (ДВР). Она мыслилась как государство демократического типа, где вместо
Советов должны быть органы власти, построенные на коалиционных началах,
с участием представителей от всех слоев населения и от разных политических
партий...»1.
«Демократический» статус ДВР предполагал избирательную систему, лишен¬
ную «классового характера». Начавшее работу в конце июня во Владивостоке
Народное Собрание было созвано на основе всеобщих, прямых, равных, тайных
выборов с участием различных политических партий. В результате выборов в
Собрании были представлены как левые эсеры и большевики, так и кадеты и
«цензовики». Владивостокское Собрание, как уже было отмечено в разделе по
истории белого Забайкалья, становилось своего рода «образцом для подража¬
ния» для Читинского Народного Собрания, оказывавшего влияние на атамана
Семенова. В условиях роста симпатий к «демократической системе» Приморья,
а также очевидного нежелания японского командования поддерживать актив¬
ные, наступательные действия Дальневосточной армии, Семенов был вынужден
искать компромиссы.
После того, как между Японией и ДВР в июле 1920 г. было подписано согла¬
шение с представителями Дальневосточной Республики о прекращении воен¬
ных действий и установлении нейтральной полосы между войсками Японии и
ДВР, началась подготовка и к политическим изменениям. Поскольку в протоко¬
ле подписанного соглашения говорилось о создании единого демократического
государства с единым правительством, в «повестку дня» был поставлен вопрос
о формировании власти на коалиционной основе. Представители Семенова
начали переговоры с представителями ДВР, завершившиеся, несмотря на про¬
тиводействие большевистских делегатов, подписанием 24 августа на станции
Хадабулак соглашения, в соответствии с которым, предполагалось объединение
Забайкалья и Приморья под властью новообразованного Приморского прави¬
тельства. Семенов соглашался с тем, что теперь ему принадлежала лишь военная
власть в Забайкалье, а Приморье фактически оставалось территорией, на кото¬
рой установление советской власти не признавалось возможным.
Во Владивостоке, после подписания Верхнеудинского и Хадабулакского
соглашений, были неизбежны изменения политической системы. Схема
власти, действовавшая здесь, основывалась на установлениях «коллегиаль¬
ности». Согласно Конституции ДВР, высшая законодательная власть в крае
была представлена Народным Собранием, с «президентскими полномочи¬
ями». Исполнительная власть была представлена Советом Управляющих
ведомствами, ответственным перед Народным Собранием. Премьер избирал¬
ся Временным Правительством и единолично составлял кабинет, назначая
управляющих ведомствами. Правительство следовало формировать на основе
коалиции с «цензовиками», которым передавались должности управляющих
Иностранных дел (им стал бывший член Уфимской Директории и участник
Государственного Экономического Совещания при Колчаке, член кадетской
партии В.А. Виноградов), финансов (член Владивостокской Торговой палаты
И.И. Циммерман), Торговли и промышленности (учредитель российско-китай¬

Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
366
ской компании «Бриннер и Ко» Б.Ю. Бриннер) и Государственного Контроля
(управляющий отделением Русско-Азиатского Банка во Владивостоке, ученый-
экономист В.Я. Исакович).
Выражая мнение «цензовиков», Виноградов заявлял: «Пока правительство
останется верным принципам провозглашенной демократической программы,
несоциалистический блок пойдет вместе с ним и отдаст все силы на защиту
русских национальных интересов». До тех пор, пока «владивостокская власть»
следовала заключенным соглашениям, «цензовики» были готовы к сотрудни¬
честву. На посту премьера большевика Никифорова заменил бывший помощ¬
ник присяжного поверенного и член солдатской секции Петроградского Совета
рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. меньшевик М.С. Бинасик, что проде¬
монстрировало готовность соблюдать «демократическую программу», принятую
Народным Собранием.
Подобная «трансформация» власти не могла не привлекать внимания и у
представителей Белого движения, небезосновательно рассчитывавших на пер¬
спективы восстановления здесь антибольшевистских центров. Это отражено, в
частности, в переписке российских послов в Японии и в Китае. В письме Гирсу
(26 июля 1920 г.) из Пекина князь Кудашев отмечал: «Одной из мер, предшест¬
вующих созданию проектируемого буферного государства, было образование во
Владивостоке коалиционного правительства, которому, Владивосток надеется,
подчиняться остальные поместные власти. В состав нового правительства вошли
три цензовика, в том числе Виноградов в качестве министра иностранных дел.
Он — кадет, был членом Директории в Уфе. Привлечение цензовиков имело
целью вселить доверие к правительству со стороны иностранцев». Однако то же
сообщение не скрывало и опасений: «Практика по деловым сношениям с мис¬
сией указывает, однако, на преобладание влияния коммунистов»2.
1920-й год завершился очевидным поражением Белого движения в России.
После отступления белых войск из Забайкалья и Крыма в ноябре 1920 г. на
территории бывшей Российской империи не оставалось уже организованных
воинских подразделений и военно-политических структур, которые могли бы
претендовать на роль выразителей будущей всероссийской власти, с програм¬
мой и идеологией Белого движения. 15 декабря 1920 г. в советской прессе была
опубликована последняя сводка о «положении на фронтах» гражданской войны.
Это позволило В.И. Ленину в декабре 1920 г. отметить: «...Мы имеем не только
передышку, мы имеем новую полосу, когда наше основное международное суще¬
ствование в сети капиталистических государств отвоевано»3.
Однако, оказавшись на территории иностранных государств подразделения
белых армий, белые политики и военные не собирались прекращать «борьбу с
большевизмом». Расчет теперь делался уже не столько на собственные силы и на
«помощь союзников», сколько на внутреннюю «эволюцию» советской власти в
сторону «нормального» государственного порядка, либо, что казалось более пер¬
спективным, на рост повстанческого движения на территории России и других
советских республик (подробнее об этом — в разделе о повстанческом движении
данной книги) и возможность и создания в повстанческих центрах соответству¬
ющей военно-политической организации.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
367
Несомненную помощь могли бы оказать остатки белых армий, оказавши¬
еся в Зарубежье: на территории Монголии находилось единственное хорошо
вооруженное подразделение бывших белых армий — Азиатская конная дивизия
барона Унгерна; рассматривалась даже вероятность переброски частей Русской
армии генерала Врангеля, находившихся в Галлиполи, в какой-либо район быв¬
шей Российской Империи, где появится возможность создания очага антиболь¬
шевистской власти, со своей территорией и вооруженными силами, (хотя осу¬
ществить это, как будет показано далее, было практически вряд ли возможно
(без помощи транспортов и при отсутствии помощи союзников)).
Таким районом в первой половине 1921 г. стало Приморье. Формирование
антибольшевистских структур здесь происходило с расчетом на возможную пер¬
спективу захвата власти. Использовались любые легальные формы работы, пре¬
жде всего, общественно-политические структуры близкие по своему составу и
перспективам к Белому делу и, в особенности, те из них, вокруг которых можно
было бы сосредоточить все недовольные политикой ДВР, по тем или иным при¬
чинам, слои местного населения. Создавалась структуры, способные в условиях
малейшего кризиса власти в ДВР и при любой возможности внешней поддер¬
жки, направить общественное недовольство в «нужное русло».
Местные антибольшевистские силы, по существу, готовили почву для воору¬
женного восстания, учитывая как объективные условия — экономический кри¬
зис, обострение внутренних и внешних проблем — так и субъективные факто¬
ры — наличие «партии», способной возглавить недовольство и образовать новую
власть.
Основой для продолжения Белого дела в Приморье стал т.н. Несоциалис¬
тический блок, организовавшийся в то время во Владивостоке и в Харбине,
охватывая, таким образом, территории Приморья и полосы отчуждения КВЖД.
Блок включал в свой состав фракции Торговой палаты, Совета частных банков,
Прогрессивно-демократическую, Союза домовладельцев, Союза рыбопромыш¬
ленников и Биржевого Общества. С.П. Руднев писал: «...мозгом нашего блока
я бы назвал В.Я. Исаковича, а «магистром» парламентских правил, обычаев и
традиций — Л.А. Кроля — бывшего члена Восточного Комитета кадетской пар¬
тии, главу Управления финансов Временного Областного правительства Урала и
одного из авторитетных участников Уфимского Государственного Совещания и
Государственного Экономического Совещания в 1919 г. В конце 1920 г. в идео¬
логии блока еще преобладало влияние Кроля и Виноградова — противников не
только «большевистской», но и «военной» диктатуры, сторонников «коалиции».
Решения блока фактически санкционировали участие «цензовиков» в Совете
управляющих.
Среди членов Народного Собрания заметно выделялись братья Меркуловы —
Спиридон и Николай Дионисовичи (первый — выпускник юридического факуль¬
тета Санкт-Петербургского университета, юрисконсульт Владивостокского
городского самоуправления, второй — владелец пароходства на Амуре, член
Владивостокского биржевого комитета и Приморской торгово-промышленной
палаты). По оценке С.П. Руднева Н.Д. Мерекулов был «убежденный правый» и,
будучи членом Народного Собрания, пользовался заметным политическим вли¬

368
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
янием в среде несоциалистических организаций Приморья, тогда как его брат
С.Д. Меркулов «играл первую скрипку среди Торгово-промышленной фрак¬
ции».
Позднее, уже во время «возглавления» Меркуловыми «приморской государ¬
ственности» Руднев отмечал их сильные волевые качества, чего так не хватало
прежним политикам Белого дела (но, при этом, и «постоянную неискренность,
грубую хитрость», которые, впрочем, можно отчасти объяснить той «деловой
средой» Приморья, в которой братьям приходилось жить и работать). «Это
были настоящие, убежденные и непримиримые борцы с коммунизмом и ком¬
мунистической интернациональной властью; это были подлинные Русские
Националисты, захватившие власть не ради сласти власти, а чтобы при помощи
ее — в меру своего понимания умения — творить общее Русское Дело»4.
«Коалицию с социалистическим блоком» в правительстве удавалось поддер¬
живать лишь в течение четырех месяцев 1920 г. (с июня по октябрь), тогда как
в Народном Собрании немногочисленная фракция «несоциалистов» работала
в течение почти года (с июня 1920 до мая 1921 гг.), будучи «чрезвычайно серь¬
езным тормозом, задерживавшим внедрение коммунизма под тем или иным
видом». 13 октября 1920 г. Несоциалистический блок выразил протест против
закрытия Российских («колчаковских») диппредставительств в Китае (Указ
Президента Китая от 24 сентября 1920 г), проводимого при явном попусти¬
тельстве со стороны НКИД РСФСР и с молчаливого согласия руководства ДВР.
Закрытие российских диппредставительств затрагивало коммерческие инте¬
ресы членов Владивостокской Торгово-промышленной палаты, развивавших
«бизнес» в Маньчжурии и Центральном Китае, поэтому «цензовики», несмотря
на возражение Кроля, вышли в отставку, заявив, что заключенное соглашение
нарушает условия их участия в Совете управляющих.
К осени 1920 г. к Несоциалистическому блоку примкнуло также Русское
Обновленческое общество во главе с КС. Мякининым и Русское Студенческое
Общество под председательством члена Научного общества Восточного инсти¬
тута во Владивостоке, студента М.Я. Домрачева. Таким образом, создавалась
коалиция общественных сил, готовых поддержать, при необходимости, правую
оппозицию владивостокской власти.
Еще одной легально действующей организацией стал Национально-
Демократический Союз, образованный по инициативе братьев Меркуловых,
а также бывшего редактора омской газеты «Заря», члена Омского биржевого
комитета и Владивостокской торгово-промышленной палаты Д.И. Густова
и редактора газеты «Слово» (издававшейся «Союзом») Н.А. Андрушкевича.
Следует отметить, что в период конца 1920 — начала 1921 гг. общественно-поли¬
тическая жизнь в Приморье проходила в условиях практически неограниченной
свободы слова, печати, собраний и союзов, во многом напоминая период после
Февраля 1917 г. Даже тогда, когда премьером снова стал большевик В.Г. Антонов,
местный учитель, один из учеников «академии М. Горького» на о. Капри, в крае
легально регистрировались и действовали антисоветские организации, что без¬
условно способствовало подготовке «переворота 26 мая 1921 г.» (даты за 1921—
1922 гг. приводятся уже по новому стилю, Григорианскому календарю).

Глава 3. Завершающий перпіод военно-политической истории...
369
В декабре 1920 г. была предпринята попытка объединения Приморья и
Забайкалья в составе ДВР. В ноябре был выработан окончательный проект согла¬
шения между правительством Республики и Приморской Областной Земской
управой. 4 декабря оно было принято Конференцией по объединению, несмотря
на отсутствие санкции со стороны Владивостокского Собрания. По условиям
соглашения Земская управа передавала свои полномочия Правительству ДВР в
Чите и возвращалась к выполнению «земских» обязанностей. Дальневосточное
Народное Собрание, сохраняя свой прежний состав, обязано было согласо¬
вывать принимаемые законы с Читинским правительством («впредь до утвер¬
ждения или отмены их»). Владивосток формально ставился в подчинение
руководству ДВР в Чите, но фактически большинство законодательных актов,
«в виду дальности Читы и невозможности сноситься с нею часто» принимались
Приморским Народным Собранием самостоятельно.
Во Владивосток из Читы был направлен комиссар по иностранным делам,
большевик РА. Цейтлин, участвовавший в переговорах «русско-японской
комиссии» в апреле 1920 г. После «закона 4 декабря» произошли перемены и в
руководящих структурах. Место ушедшего в отставку Бинасика занял коммунист
Антонов, а Председателя Народного Собрания эсера Ф.С. Мансветова заме¬
нил бывший городской голова г. Никольск-Уссурийска эсер М.К. Прокофьев.
9—11 января 1921 г. в Приморье, как и по всей ДВР, прошли всеобщие выборы в
Дальневосточное Учредительное Собрание, а затем — в Приамурское Народное
Собрание.
Тем временем в южном Приморье началось сосредоточение подразделений
Дальневосточной армии, отступивших из Забайкалья в Маньчжурию и разо¬
руженных по требованию китайской стороны. «Каппелевцы» и «семеновцы»,
находившиеся на положении «интернированных», с конца декабря 1920 г. стали
перебрасываться по линии КВЖД для, как считалось официально, «расформи¬
рования и перехода на мирное положение». Они сосредоточивались в Гродеково
(1-й корпус), Никольск-Уссурийске (2-й корпус) и на ст. Раздольная (3-й кор¬
пус). Их формальный статус был «беженский» (многие «каппелевцы» и каза¬
ки-«семеновцы» прибывали с семьями), и им разрешалось принимать участие
в выборах.
К избирательной кампании, используя все легальные возможности, под¬
готовились и организации Несоциалистического объединения, выступавшие
«тремя списками»: от Торгово-Промышленного блока (его возглавлял при¬
бывший в Приморье из Забайкалья командующий Дальневосточной армией
генерал Вержбицкий), Демократического Союза (в нем наиболее известными
были Кроль, кандидат богословия, редактор газеты «Вечер» В.Г. Павловский,
а также бывший Верховный Главнокомандующий Российской армией, член
Уфимской Директории генерал-лейтенант В.Г. Болдырев) и Национально-
Демократического Союза (список возглавляли братья Меркуловы, Руднев и
Густов). Выборы показали существенный рост поддержки избирателями «пра¬
вых сил», достигнутый, как считалось, за счет участия в выборах «каппелев-
цев» и «семеновцев». Несоциалистический блок на выборах получил около 40%,
и членами Учредительного Собрания стали Меркуловы, Руднев, Іустов, Кроль,

370
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
генералы Вержбицкий и Болдырев. Однако в Читу они не поехали, оставшись во
Владивостоке.
Участие военных в выборах (хотя бы и на формально «гражданском» поло¬
жении), их «победы» в избирательных блоках, свидетельствовали не только о
возросшей за время гражданской войны политической роли армии, но и оче¬
видно подтверждали рост «несоциалистических» предпочтений «электората».
Например, по свидетельству генерала Болдырева в январе 1921 г. результате
«выборов по Владивостоку в Читинское Учредительное Собрание коммунисты
получили 15 мест из 26, остальные — оппозиция с преобладанием правого крыла
(Меркуловский список — национал-демократы). В Хабаровске неожиданный
успех имели правые эсеры. Неважные для коммунистов результаты и в Чите —
там они получили всего 35% общего числа мест. Вообще чувствуется какой-то
перелом. Во что он выльется — сказать пока трудно... Несомненно одно: комму¬
нисты рано взяли бремя власти — она выскальзывает у них из рук. Обещать легче,
чем давать, а давать скоро будет нечего. Богатые запасы Владивостока на исходе.
Налоговый пресс почти недействителен в области. Промышленные богатства
края, благодаря длительному хаосу, далеко не дают того, что могли бы дать...»5.
Можно предположить, что в случае проведения выборов в Национальное
Учредительное Собрание (по закону, разработанному в 1919 г.), военные, наде¬
ленные пассивным избирательным правом, получили бы поддержку многихрос-
сийских избирателей.
Примечательна оценка перспективам военно-политического развития
антибольшевистского движения, данная на страницах легально выходившей
в Никольск-Уссурийске газеты «Уссурийское слово». В анонимной новогод¬
ней передовой статье подводились итоги 1920-го года и говорилось о будущем:
«Прошел еще один год борьбы с большевизмом, год чрезвычайно роковой для
антибольшевистского движения, год, в который антибольшевикам нанесен
сильный удар, настолько сильный, что советское правительство могло в конце
года разослать телеграмму, в которой сообщалось, что в истории советовластия
настал исключительный момент, когда нет ни одного фронта».
Причиной неудач Белого дела называлась «роль тыла», допустившего «вак¬
ханалию казнокрадства, продажности и интриг». Однако, как отмечалось далее:
«Радость советов, что сейчас нет ни одного фронта — преждевременна. Это зати¬
шье перед бурей, та тишина, которая, чем она глубже, тем сильнее будет буря.
Прошедший же двадцатый год говорит нам, что сильна будет буря, что велика
ненависть русского народа, потерявшего надежду свергнуть большевизм органи¬
зованным вооруженным натиском и потому вынужденного выйти на путь неор¬
ганизованной борьбы в виде восстаний. Бесспорно, наступающий новый год
будет богат подобными восстаниями, особенно, когда наступит весна и парти¬
заны широко воспользуются теплым временем и возможностью жить в лесу...»6.
Наиболее ярким выражением готовности «несоциалистических» эле¬
ментов к взятию власти в Приморье стало проведение 20—31 марта 1921 г.
Несоциалистического съезда («Несосъезда») или Съезда Государственных
Национальных объединений. В нем участвовали делегаты, представлявшие раз¬
личные правые и правоцентристские организации Приморья и полосы КВЖД.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
371
Заметную активность проявили представители общества «Воссоздание России»,
«Русского обновленного общества» из Спасска и др. Съезд получил даже
«неформальное» наименование Земского Собора. После молебна протоиерей
Василий Демидов отметил, что «только православное правительство может быть
крепким», чем был изначально задан православный, монархический лейтмотив
заседаний.
На постоянно действующей основе был избран Совет Съезда, в состав кото¬
рого вошли: братья Меркуловы (С.Д. Меркулов стал председателем Совета),
И.И. Еремеев (товарищ председателя Совета) — бывший городской голо¬
ва Владивостока (в 1919 — январе 1920 гг.), известный своими монархически¬
ми убеждениями князь, предводитель дворянства Казанской губернии А.А.
Кропоткин, монархист, сторонник борьбы с «политическим масонством»,
бывший присяжный поверенный Казанской судебной палаты и будущий глава
Совета управляющих ведомствами Приамурского правительства В.Ф. Иванов,
Густов, Руднев, доверенный фирмы «Братья Пьянковы» Е.М. Адерсон, бывший
Амурский тюремный инспектор Н.М. Соколов (секретарь Совета Съезда).
В резолюции «О характере власти», принятой на Съезде, говорилось: «Впредь
до восстановления законной верховной власти в России, временно верховная
власть на Дальнем Востоке принадлежит всему русскому населению, которому
принадлежит право избрания особого органа, как выразителя верховной власти
русского народа на Дальнем Востоке, обнимающего собой все функции управ¬
ления и управляющего краем через подчиненные ему органы. Съезд не мыслит
управления верховной властью без законодательного народного представитель¬
ного собрания, созванного на основе всеобщего, прямого, равного и тайного
голосования». В резолюции, во-первых, подчеркивался временный характер
власти в дальневосточном регионе, указывалось на перспективу «восстановле¬
ния власти» (в форме новоизбранного Учредительного Собрания). Во-вторых,
признавалось, что любая власть не может не опираться на структуры предста¬
вительного характера, при обязательном выборном характере (хотя указания
на «четыреххвостку» — очевидная «дань времени»). В-третьих, подобной влас¬
ти должна принадлежать полнота исполнительно-распорядительных функций.
Таким образом, в резолюции Съезда вполне определенно выражалась необхо¬
димость создания власти по образцам, осуществлявшимся в Белом движении
в последние периоды его истории (Южно-Русская власть, «административная
революция» Пепеляева при опоре на Государственное Земское Совещание,
Правительство Северной области при опоре на Земско-Городское Совещание,
Совет управляющих в Забайкалье и Краевое Собрание). Так или иначе, но
налицо было заметное «поправение» Несоциалистического блока, в сравнении
с настроениями осени 1920 г.
Эмигрантская монархическая пресса внимательно следила за политически¬
ми переменами на Дальнем Востоке. В берлинском журнале «Двуглавый орел»
задачи Съезда оценивались так: «...создать в пределах Приморья национально¬
демократический центр с областной верховной властью и народным предста¬
вительством; создать в этом центре устойчивый правовой порядок, наладить
хозяйственную жизнь и защищать русские национальные интересы. Никакими

372
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
широкими задачами ведения борьбы с большевиками в Сибири съезд не зада¬
вался, ограничиваясь стремлением создать культурно-правовой уголок на рус¬
ском Дальнем Востоке».
Краткое содержание принятых на Съезде резолюций определялось так:
«Возрождение русской мощи невозможно без участия Православной Церкви в
Государственном строительстве; непримиримое отношение к большевизму и
большевистскому авангарду на Дальнем Востоке — к Правительству Дальне¬
восточной республики; охрана имущественного права, труда и свободы лично¬
сти; впредь до восстановления законной верховной власти в России — временная
верховная власть на Дальнем Востоке принадлежит всему русскому населению;
ему принадлежит право избрания особого органа, управляющего краем; Съезд
не мыслит верховной власти без народного представительного собрания; для
административного управления краем - создание простого, делового аппара¬
та, подчиненного центру и оканчивающегося на местах властями, избранны¬
ми населением; земля крестьянам дается в частную собственность; по вопросу
внешней политики — дружеское сотрудничество и принятие помощи от Держав,
не заинтересованных в расчленении России; непременное условие — территори¬
альная неприкосновенность (к Японской интервенции отношение Съезда сочув¬
ственное); Конечной целью Съезд мыслит - восстановление Единой, Великой
и Свободной России, в которой Русскому народу будет обеспечено спокойное и
свободное выражение своей воли через Учредительное Собрание... Главнейшая
задача Съезда — объединение сил - безусловно была выполнена. Создавшийся
постоянный центральный орган во Владивостоке — «Совет Съезда представи¬
телей несоциалистического населения Дальнего Востока» — имел целью коор¬
динировать работу несоциалистических группировок. Этот Съезд должен был
поставить широкую, правильную информацию, привлекать к объединению
новые группы, быть на страже русских национальных интересов в Приморье
и вступать в связь с другими русскими организациями везде...».
При этом, как руководство Съезда, так и отдельные участники понимали, что
в условиях существования ДВР малейшие подозрения в подготовке к насиль¬
ственному захвату власти будут истолкованы против «Несосъезда» и послу¬
жат поводом к «разгрому правых», существенному ослаблению потенциально
важных для продолжения Белого движения легальных структур в Приморье.
Поэтому Съезд избегал принятия конкретных решений политических проблем
и, тем более, указаний к формированию каких бы то ни было «альтернативных
кабинетов». Подготовка к «захвату власти» все-таки проводилась вне и парал¬
лельно с работой Съезда7. В этом отношении, немаловажное значение имело
настроение размещенных в Приморье чинов бывшей Дальневосточной армии,
хотя и разоруженных, но «готовых к новым боям».
В середине апреля 1921 г. в эмигрантской прессе был опубликован харак¬
терный документ, очевидно, полученный по каналам дипломатической почты.
«Призыв воинов Белой Дальневосточной армии», который давал достаточно
четкое представление о том, как «офицеры и солдаты, каппелевцы и семенов-
цы» представляли себе перспективы антибольшевистского сопротивления
(полный текст см. приложение № 14.). Заявлялось о неприемлемости «лживых

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
373
и лицемерных» призывов «сложить оружие и вернуться к родным местам». «Мы
смело можем смотреть в глаза, и наша совесть чиста перед Богом и Родиной.
Наша борьба не против русского народа, а за русский народ — против комисса¬
ров, предателей и изменников, тиранов и палачей нашей Родины. Эти бездуш¬
ные интернационалисты затеяли гражданскую войну, разорили все государст¬
во, залили кровью и слезами русскую землю... Это их распоряжением открыто
гонение на Православную веру и священнослужителей... Это они осквернили
наши святыни и разорили наши Православные храмы... Это они захватили весь
русский народ в цепи рабства и неволи, это они бьют, вешают, гноят по тюрь¬
мам русских людей... Мы останемся стойки до конца и не предадим Россию!
Лучше муки и лишения боевого похода, наши страдания и слезы, чем власть
кучки комиссаров, которые смеются над стонами и слезами русских людей!
Лучше смерть, чем позорная Россия! Наша цель — великая Россия! Наше зна¬
мя — свобода и мирный труд для русского народа! Мы сознательно идем к своей
цели — вернуть былую славу и величие России! Наш путь — тернистый путь.
В Сибирской тайге мы оставили тысячи своих боевых товарищей... Эти светлые
борцы-герои завещали нам крепко держать русское знамя, и мы не выпустим
его из своих рук... Мы много страдали, мы потеряли своих близких и родных, но
мы не откажемся от борьбы, пока не завершим своего дела. К единению братья,
на жизнь и смерть!»
Примечательно, что еще раньше, в середине августа 1920 г. Владивосток посе¬
тил эмиссар атамана Семенова генерал Дитерихс, заявивший об обязательных
критериях признания Дальневосточной Российской армией какой-либо поли¬
тической власти: «армия признает правительство национальное, некоммунисти¬
ческое и независимое от ныне существующей советской власти в Европейской
России... армия подчиняется только главе правительства, сохраняет свою авто¬
номную организацию и руководствуется Положением о полевом управлении
войск в военное время...»8.
Так готовилась идеологическая основа для проведения «переворота 26 мая
1921 г». «Непримиримая вооруженная борьба с большевизмом» — один из основ¬
ных принципов идеологии Белого движения за все годы гражданской войны
в России, сохранялся и отстаивался, несмотря на отсутствие боевых фронтов.
Подобные настроения военной силы — «каппелевцев и семеновцев» существен¬
но влияли на политическую обстановку в Приморье в 1921 году.
«Сценарий» самого «майского переворота» во Владивостоке был весь¬
ма показателен. В отличие от «переворота 18 ноября 1918 г», носившего, по
существу, характер перемен в составе верховного управления при сохранении
правопреемственности от Уфимской Директории, в Приморье, в мае 1921 г,
переворот носил уже все признаки выступления против существовавшего прави¬
тельства с целью смены политического курса. В данном случае, гораздо больше
сходства было с выступлением большевиков в октябре 1917 г. Действительно,
воспользовавшись политическими свободами в «ДэВээРии» (схожими с после-
февральской 1917 г. Россией), радикально настроенные круги готовили «захват
власти». Несоциалистический съезд, помимо обоснования идеологии, обеспе¬
чил, как казалось многим, необходимую степень легитимности будущего управ-

374
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
пения. В канун 26 мая, под непосредственным руководством прибывшего из
Харбина генерал-лейтенанта Д.А. Лебедева, был сформирован Национальный
Революционный Комитет, взявший на себя задачу «низложения проболыпе-
вистского правительства Антонова» и выражавший интересы наиболее активной
части политической оппозиции.
Бывший активный руководитель Союза офицеров армии и флота в 1917 г.,
сподвижник Корнилова, отправлявшийся генералом Алексеевым в Москву,
Поволжье и Сибирь для координации антибольшевистского подполья, первым
заявивший о признании власти Колчака со стороны белого Юга, начальник шта¬
ба Верховного Главнокомандующего, разработавший план «весеннего наступле¬
ния» Восточного фронта в 1919 г., Дмитрий Антонович Лебедев являлся, несом¬
ненно, одним из наиболее влиятельных деятелей Белого движения в Сибири и
на Дальнем Востоке. Не случайно, уже находясь в эмиграции, он пытался вос¬
становить активность подпольных центров в Советской России, усилить пози¬
ции крайне правых сил в Зарубежье и, при до сих пор невыясненных обстоятель¬
ствах, был убит в 1928 г. в Шанхае.
По оценке Руднева, «предполагалось, что устройство переворота будет припи¬
сано этому, несуществующему, кроме работавшего с Советом генерала Лебедева,
Революционному Комитету, а онуже, вырвав властьу«Антоновского» правитель¬
ства, очистит таким образом место для власти, созданной Несоциалистическим
Съездом».
А по воспоминаниям непосредственного участника «переворота» полков¬
ника А.Г. Ефимова «в Раздольном и Никольске-Уссуриском, где квартировали
части белых армий, местные большевистские власти и их милиция давно уже
боялись проявить какую-либо враждебность к чинам армии. Фактически эти
пункты принадлежали им не больше, чем красным, и сбросить красную власть
не стоило большого труда в любую минуту. В казачьем районе вокруг Гродекова,
где расположились кавалерийские части, не было даже номинально красной
власти: наши части имели и открыто носили сохранившееся оружие... К гене¬
ралу Лебедеву приходили русские, чехи, японцы, китайцы и другие дельцы и
вели таинственные переговоры, сговаривались, доказывали тем или иным путем
существование оружия, брали задатки на первоначальные расходы и чаще всего
после этого бесследно исчезали... Офицеры по очереди бродили по городу, зна¬
комясь с различными районами, где предстояло действовать. Город они изучили
отлично и попутно доставали сведения о красных частях, о расположении мили¬
цейских участков и постов, о прибытии к красным подкреплений»9.
Ревком, руководимый Лебедевым, привел части расквартированных
в окрестностях Владивостока «каппелевцев» и с их помощью захватил ключе¬
вые пункты в городе. Правительство было низложено, Антонов и Цейтлин смо¬
гли, заручившись поддержкой японцев, покинуть Владивосток. Подразделения
городской милиции и рабочие отряды во главе с большевиком Лепехиным оказа¬
ли сопротивление, но затем оставили город и перешли к партизанской борьбе в
районе станции Анучино. Народное Собрание прервало свои работы еще 2 апре¬
ля, и временно, до начала новой сессии, работал только Президиум Собрания,
ограничившийся словесным протестом против «переворота». Представители

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
375
японской военной администрации дали указание разоружать «каппелевцев»
и рабочие отряды, однако это не повлияло на ход «переворота».
Над городом и крепостью были спущены флаги ДВР, подняты трехцветные
национальные флаги Белого движения, а в официальных учреждениях снова
зазвучал национальный гимн, признанный таковым правительством Колчака,
«Коль славен».
Чрезвычайные структуры свою задачу выполнили, и теперь предстояло
сформировать легально действующие органы управления, опирающиеся на уже
подготовленные к этому структуры. 27 мая 1921 г. Национальный Ревком зая¬
вил о временной передаче власти Совету Съезда представителей несоциалисти¬
ческого населения Дальнего Востока. В обращении к населению осуждались
изъяны предшествовавшей власти и намечались цели нового правительства:
«Тяжелое наследие от свергнутой власти коммунистов осталось на долю насе¬
ления Владивостока и Приморской области. Все расхищено, растрачено и унич¬
тожено. Государственная казна, имевшая 31 января 1920 г. свыше 25 миллионов
золотом, окончательно опустела... Государственные учреждения дезорганизова¬
ны, значительная часть трудового населения развращена преступной демагогией
свергнутой коммунистической власти и не способна уже к производительно¬
му, полезному труду.. При таких невыносимо трудных и безотрадных условиях
Совет Съезда представителей несоциалистического населения Дальнего Востока
временно принимает от Национального Революционного Комитета в свои руки
государственное управление. Только полное сознание со стороны всего русско¬
го населения Окраины всей тяжести условий и необходимости единодушия в
общей борьбе по спасению от надвигающейся гибели, да твердая вера в Божию
помощь дадут возможность Совету положить начало оздоровлению жизни».
В обращении декларировались основные принципы строительства новой
«приамурской государственности», как осуществление «цепочки» - от
Национального Ревкома к Совету Съезда, который, в свою очередь декларировал
свое отношение к будущим органам управления: формирование правительства и
назначение перевыборов Народного Собрания. Первым пунктом провозглаша¬
лось непримиримое отношение к большевикам и сочувствовавшим им «левым
партиям»; устанавливалась категория «государственных преступлений»: «Совет,
как беспартийное учреждение... будет одинаково относится ко всем гражданам
без различия их партийных убеждений. Исключением признается партия боль¬
шевиков — коммунистов и все, ей сочувствующие, каковые объявляются проти¬
вогосударственными и преступными, и принадлежность к которым почитается
государственным преступлением, строго наказуемым по суду».
Провозглашалось сохранение Народного Собрания, очевидно, в целях неко¬
ей «преемственности», но ограничивались его права: «Народное Собрание, как
орган исключительно законодательной власти, сохраняется с отменой зако¬
на 4 декабря 1920 г. о праве его издавать законы без утверждения Верховной
Власти (т.е. прекращалась зависимость от Читинского правительства ДВР —
В.Ц.), с привлечением к участию в нем организаций и партий, не допускавших¬
ся свергнутым правительством (крайние правые группы — В.Ц.)». Сам Совет
съезда брал на себя исполнение полномочий правительства и верховной влас¬

376
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ти в крае: «Совет Съезда, как орган временной Верховной Власти на Дальнем
Востоке, переименовывается во Временное Приамурское правительство, кото¬
рое, впредь до избрания органа Верховной власти всем некоммунистическим
населением окраины, является носителем ни от кого независимой Верховной
Власти. По избрании постоянного, впредь до восстановления Всероссийского
Правительства, Приамурского Правительства..., настоящее Временное пра¬
вительство слагает ее означенному, избранному населением, правительству».
Заявлялась и позиция Дальневосточной армии, вернувшей свой формальный
статус: «Дальневосточная армия, во главе с командующим ее генерал-лейтенан¬
том Вержбицким и всем командным составом ее, признала вышеозначенное
Временное правительство и изъявила полную готовность стать на защиту ее
демократического правового государства».
Таким образом, Приморье провозглашалось как исходный пункт восстанов¬
ления будущей, антибольшевистской России, а не как часть ДВР. Временное
Приамурское правительство предполагало действовать в качестве органа,
наделенного полнотой власти, хотя и сотрудничающего с представительными
структурами, но независимого от них. Сравнительная «легкость» произошед¬
шего «переворота», по справедливой оценке Руднева, стала следствием того, что
«в сознании жителей Приморья и, в частности, его столицы — Владивостока... —
переворот уже созрел..., главное условие таких явлений, как перемена власти
в революционном порядке, — это как-то сразу и всеми сознаваемая не только
возможность или необходимость такой перемены, а прямо-таки — неотврати¬
мость ее, хотя бы на стороне заменяемой власти (правительства Антонова —
В.Ц.) были и сила, и право».
Итак, из Совета Несоциалистического Съезда создалось Временное
Приамурское правительство. Его председателем стал С.Д. Меркулов, а членами
Н.Д. Меркулов, И.И. Еремеев, А.Я. Макаревич, Е.М. Адерсон, Н.М. Соколов.
Управляющим делами стал С.П. Руднев10.
Поскольку реально действующая представительная власть во Владивостоке
на момент «переворота» отсутствовала, практически все законодательные
акты правительства оформлялись как указы (по образцу издаваемых «в поряд¬
ке Верховного управления»), постановления и приказы. Указы устанавливали,
как правило, общие принципы управления. Постановления следовало считать
аналогом законов (хотя «законы» подверстывались под тексты указов, в каче¬
стве развивающих их приложений). Приказы относились, преимущественно,
к кадровым назначениям. Указ № 1 от 26 мая 1921 г. определял список управ¬
лений, подчиненных Совету Съезда, ставшему Временным Приамурским пра¬
вительством и, фактически, осуществлявшему функции «коллегиальной дик¬
татуры», внешне схожей с Директорией (собственно говоря, «меркуловское»
Правительство так и называли).
Сохранялись ведущие управления: внутренних дел (состоявшее из админис¬
тративно-милицейского отдела, отдела городского и земского самоуправления,
отделов народного просвещения, почтово-телеграфного и общественного при¬
зрения), финансово-экономического (отделы Государственного казначейства,
Государственного банка, прямых и косвенных налогов, торговли и промышлен¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
377
ности, путей сообщения и государственных имуществ), юстиции, иностранных
дел и Государственного контроля. Управляющим ведомством внутренних дел
стал В.Ф. Иванов, управление финансов было возложено на управляющего мест¬
ной казенной палатой Н.Н. Витковского, управляющим юстиции стал бывший
товарищ прокурора В.П. Разумов, первым управляющим отделом иностранных
дел стал начальник коммерческого отдела правления КВЖД М.П. Куренков,
но затем его заменил бывший представитель Самарского военно-промышлен¬
ного комитета В.С. Колесников, хотя переговоры о занятии данной должности
велись также с приезжавшим во Владивосток Г.К. Гинсом). Государственным
контролером стал Б.В. Данилевич. Приказом Временного правительства № 36
от 31 мая 1921 г. командующему Дальневосточной армией генерал-лейтенан¬
ту Вержбицкому поручалось командование «всеми вооруженными силами
Приморской области». Он и командующий Сибирской флотилией контр-адми¬
рал Ю.К. Старк непосредственно подчинялись Временному правительству.
Позднее, указом от 19 июля 1921 г., в состав высшей исполнительной власти
вошел атаман Уссурийского казачьего войска генерал-майор Ю.А. Савицкий, с
правами главы Управления по делам казачьих войск.
В том же указе заявлялось о незамедлительном восстановлении прежнего
(колчаковского») состава городского самоуправления (действовавшего до 31
января 1920 г). При этом предписывалось «городским думам немедленно при¬
ступить к подготовке новых выборов городских гласных на срок 2 года» (при
этом можно было использовать списки по выборам в Учредительное Собрание
1917 г.). Во Владивостоке представители левых партий заявили о нелегитим¬
ном характере возобновляемой думы, в силу ее «назначенного» (генералом
Розановым в 1920 г), а не «выборного» состава. Восстановление прежней
областной земской управы не планировалось, а взамен предполагался созыв
«Учредительного съезда Приморской области» для выборов постоянного
Приамурского Правительства».
Окончательное формирование исполнительной структуры произошло после
выборов Народного Собрания. 5 июля 1921 г. указом № 25 было утверждено
«Положение об учреждении Совета управляющих ведомствами Временного
Приамурского правительства». Совет, как сугубо исполнительный орган, объ¬
единял и координировал деятельность ведомств, не имевших права принятия
«никаких, имеющих общее значение мер управления», законодательных актов.
Председатель Совета и его члены назначались и смещались Правительством.
В соответствии с общепринятой практикой «Советов министров», решения при¬
нимались простым большинством голосов, но при равенстве голосов, голос пред¬
седателя Совета становился решающим. Совещательным голосом наделялись
представитель Государственного контроля и приглашенные на заседание Совета
эксперты. Принятые решения представлялись на утверждение Правительству
и затем уже оформлялись соответствующими категориями законодательных
актов, но уже со скрепой Председателя Совета управляющих ведомствами. Но
самостоятельная законодательная деятельность исключалась из ведения Совета
управляющих (в чем было принципиальное отличие от, например, статуса Совета
министров Российского правительства 1918—1919 гг.).

378
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
Не вполне определенным был и вопрос об ответственности Совета управ¬
ляющих. В первоначальном варианте закона Совет отвечал за свою работу как
перед Правительством, так и перед Народным Собранием. Но в окончательной,
опубликованной редакции, ответственность предполагалась перед будущим
Учредительным Съездом края (статья 13 гласила: «рассмотрение и принятие...
законов, касающихся образования верховной власти, органов высшего управле¬
ния и законодательства и определения публичных прав граждан (политических
прав и гражданских свобод) и основных вопросов государственного устройства
(социального строя), как относящихся к основным законам, имеющим подлежать
ведению Учредительного Съезда»). Из компетенции Совета изымались «дела,
касающиеся иностранной политики» и «государственной обороны». Подобные
изменения, по заключению ряда оппозиционных политиков Приморья, возро¬
ждали традиции «дореформенного Совета Министров Российской Империи».
Однако эти заключения вряд ли могут быть оправданы. Ведь состояние граждан¬
ской войны и неизбежного «противостояния большевизму» никто не исключал,
а законодательные полномочия Народного Собрания не отменялись.
В первой половине сентября 1921 г. персональный состав Совета управля¬
ющих (его теперь стали называть Советом министров) несколько изменился.
После почти двухмесячного руководства Советом В.С. Колесникова главой
кабинета снова стал В.Ф. Иванов. В.С. Колесников и Б.В. Данилевич сохрани¬
ли свои посты. Иванов рекомендовал на должность министра финансов быв¬
шего Хабаровского городского голову, заместитель Председателя Народного
Собрания К.Т. Лихойдова. Профессор Уральского горного института, горный
инженер С.Н. Петров стал министром торговли, а управляющим юстиции, стал,
по рекомендации Руднева, бывший товарищ прокурора Казанской судебной
палаты Н.П. Николаи (по совместительству прокурор Владивостокской судеб¬
ной палаты и Генерал-прокурор)11.
Перемены в высших структурах оценивались позднее как некий «кризис
власти». По характеристике сотрудника Отдела информации Правительства
Всеволода Никаноровича Иванова, «борьба кандидатов на пост премьера В.С.
Колесникова и В.Ф. Иванова, в сентябре 1921 г., является, в сущности, борьбой
между Правительством и Советом Съезда. Дело в том, что если В.С. Колесников,
как один из ближайших сотрудников переворота, являлся вполне подчиненным
Правительству, то В.Ф. Иванов являлся ставленником Совета, имея за собой
группу, на которую он мог опираться, при помощи которой он производил неко¬
торые выгодные для этой группы комбинации». Вс. Иванова считал, что выбор
Лихойдова (по рекомендации В.Ф. Иванова) привел к тому, что из казны нача¬
лись «бесконтрольные и бездокументальные выдачи Совету»12.
Что касается представительных структур, то их будущее определял приказ
№ 3 от 30 мая 1921 г. В отношении действовавшего Народного Собрания отме¬
чалось, что его полномочия истекают 20 июня 1921 г., а «переживаемые события
создали такие условия, при которых сколько-нибудь нормальная работа зако¬
нодательного учреждения невозможна». Поскольку «за период времени факти¬
ческого господства коммунистической власти в 1920—1921 гг., настроение уже
резко изменилось», то «состав Народного Собрания не может выявить истин¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
379
ную волю населения». Кроме того, «по поступившим к Правительству сведени¬
ям, группа Народного Собрания ведет усиленную агитацию, чтобы Народное
Собрание взяло на себя функции и права Верховной Государственной власти,
каких прав даже по законам павшего правительства о Народном Собрании
ему не принадлежит (по аналогии с действиям Съезда Членов Учредительного
Собрания, после 18 ноября 1918 г. — В.Ц.)».
Исходя из этого, Временное правительство решило «Народное Собрание
настоящего состава распустить», но сохранить полномочия Президиума
Народного Собрания, работавшего в перерыве между сессиями, для «приве¬
дения в порядок канцелярии» и для участия в разработке нового избиратель¬
ного закона. Одновременно с этим, указом предусматривалось созвать новое
Собрание (не позднее 1 июля 1921 г.). Комиссию по подготовке к выборам
возглавил Еремеев, восстановленный в должности Владивостокского город¬
ского головы. Однако подобный «статус» совершенно не устраивал Президиум
Собрания, и член Президиума, кадет Виноградов (повторив свою позицию чле¬
на Уфимской Директории в отношении «переворота 18 ноября 1918 г.») заявил о
категорически неприемлемом «насилии» над демократически избранным парла¬
ментом. После этого правительство указом № 7 от 3 июня 1921 г. ликвидировало
Президиум Собрания, передав все делопроизводство дальневосточного предста¬
вительного органа управлению внутренних дел13.
Тем не менее, созыв нового Собрания не стали откладывать на «неопреде¬
ленную перспективу». Указом № 13 от 14 июня 1921 г. правительство («стремясь
выявить подлинную волю народа, живущего в крае») постановило утвердить
«Положение о выборах в Приамурское Народное Собрание» и провести выбо¬
ры во Владивостоке и Никольске-Уссурийском 1—3 июля 1921 г., а в остальных
местностях — не позднее, чем через 4 дня после опубликования избирательных
списков. При этом сроки ознакомления избирателей с кандидатами и их про¬
граммами оказались предельно сжатыми (днем начала составления списков
избирателей было объявлено 21 июня, с 23 по 26 июня следовало представить
кандидатские списки и 28 июня списки объявлялись «во всеобщее сведение»).
Очевидно, что на небольшой территории Приморья население имело достаточ¬
но хорошее представление обо всех политических структурах, действовавших
в крае (этому способствовал известный «политический демократизм» периода
ДВР). Датой открытия Приамурского Народного Собрания во Владивостоке
было решено считать 12 июля 1921 г. («при условии прибытия в него не менее 50
человек»). Но указом от 13 июля 1921 г., из-за незавершенности выборов в сель¬
ских районах, открытие было перенесено на 21 июля.
Представители власти не без гордости заявляли, что в Приморье будет вос¬
становлена демократическая избирательная система повторяющая порядок
выборов в Учредительное Собрание 1917 г. Однако без изменений не обошлось.
Действительно, в «Положении» формально провозглашался принцип всеобщ¬
ности избирательного права. Активное право получали «русские граждане обо¬
его пола» с 21 года, а пассивное право наступало с 25 лет. Но помимо возраст¬
ного существовал также т.н. «партийно-политический» ценз, в соответствии с
которым активного и пассивного права лишались те, кто «принадлежал к про¬

380
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
тивогосударственным партиям, каковыми считались: коммунисты, анархисты,
социал-революционеры-интернационалисты и максималисты, а также лица,
хотя и не числящиеся в списках этих партий, но разделяющие и осуществля¬
ющие их политическую и социальную программу, проводившиеся в какие-
либо общественные или государственные учреждения по спискам перечислен¬
ных политических партий и лица, пытающиеся пройти в члены Народного
Собрания, под каким-либо иным наименованием, как-то: беспартийные и т.п.,
осуществляющие политическую и социальную программу вышеуказанных пар¬
тий путем противогосударственной борьбы средствами и мерами запрещенны¬
ми законом».
Таким образом, толкование вышеизложенной нормы могло стать весьма
широким и от участия в выборах отстранялась не такая уж незначительная часть
населения Приморья. Лишались избирательного права осужденные и находя¬
щиеся под следствием. Следует напомнить, что лишение избирательных прав
предусматривалось законом «О бунте», разработанном в Омске в 1919 г.
Имевшие право голоса составляли специальные избирательные списки,
которые затем регистрировались. Те, кто по какой-то причине не заявлял себя
в списке, подвергались штрафу по решению районной избирательной комис¬
сии (до 50 руб. золотом). Подобного рода решением предполагалось преодолеть
«абсентеизм» населения. И в этом показательном «наказании» демократиче¬
ские круги усматривали серьезное отличие от выборов 1917 г. Выборы объявля¬
лись прямыми, при тайном голосовании. В городах, помимо «избирательных»,
составлялись также «кандидатские списки», включавшие в свой состав как
отдельных лиц, выдвигавшихся группой избирателей, так и представителей
политических партий и организаций. Каждый список подписывался не менее
чем 25 лицами, имевшими право голоса по данному району. Списки регистри¬
ровались. «Положение» содержало расписание представительства, по которому
общее число членов Собрания от Приморской области составляло 140 человек,
а малонаселенные Сахалинская и Камчатская области выдвигали по 5 членов
каждая. Из «полосы отчуждения КВЖД» предполагалось избрание 10 членов.
Примечательно, что выборы предполагалось провести и от города Хабаровска
и от Хабаровского сельского округа, находящегося на тот момент в составе
ДВР. В городах утверждалась пропорциональная система выборов, при которой
«избиратели в городах проставляли в избирательной записке номер или назва¬
ние того кандидатского списка, за который они голосуют».
Далее использовалась «математическая формула», вводившая «избиратель¬
ный знаменатель» («число голосов, поданных во всем районе за все списки,
разделенное на число депутатов, подлежащих избранию в данном районе»).
«Число членов Народного Собрания, приходящееся на каждый список, опре¬
делялось путем деления числа голосов, поданных за данный список, на изби¬
рательный знаменатель. Если при таком распределении мест членов Народного
Собрания между кандидатскими списками последнее место приходилось на два
или несколько списков, то предпочтение отдавалось кандидату по тому из этих
списков, за который было подано наибольшее число голосов. При равенстве
голосов вопрос решался жребием».

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
381
Из избирательного законодательства 1917 г. была заимствована правовая
норма, допускавшая «соединение списков». Эго было актуально для тех поли¬
тических сил, которые не считали свое представительство в будущем Собрании
достаточно большим, а также позволяло «блокироваться с родственными груп¬
пами». По мнению лидера приморских кадетов Л.А. Кроля «в смысле количе¬
ственного результата на выборах соединение списков не может дать группи¬
ровкам, идущим в соединении списков суммы меньше, чем если бы они шли
единым списком». При этом «при соединении списков избиратель голосует за
один, наиболее ему подходящий список... избиратель знает, что голос, поданный
им, не пропадет, а пойдет в пользу родственной группировке, вошедшей с его
списком в соединение».
В отличие от выборов 1917 г. в сельских районах действовала мажоритарная
система. Районная избирательная комиссия, на основании протоколов участ¬
ковых избирательных комиссий, производила общий подсчет голосов, подан¬
ных по всему району за каждого из кандидатов, и избранными считались те, кто
получил «большинство избирательных записок». Положение вводило обширный
перечень правонарушений, недопустимых на избирательных участках, в числе
которых были, в частности, агитация на избирательных участках в день выборов,
подделка избирательных списков, «угощение избирателей с целью склонить их
к голосованию в пользу свою или других лиц» и, что было особенно актуально
в условиях, когда оппозиция стремилась помешать голосованию, — срыв выбо¬
ров, «посредством насильственных действий, угроз, беспорядков, повреждения
избирательных списков, записок или ящиков, либо посредством насилия над
личностью членов Избирательной Комиссии».
Выборы прошли в сжатые сроки (во Владивостоке и Никольск-Уссурийске
они были перенесены с 1, 2 и 3 июля на 5, 6 и 7 июля). Идя навстречу избира¬
телям и, очевидно, в целях активизации политического участия жителей края,
Правительство пошло на осуществление принципа «свободы собраний». Было
принято постановление: «для устройства предвыборных собраний предвари¬
тельных разрешений не требуется, необходимо только не позднее как за 6 часов
до начала собрания уведомить о нем милицию». Правительство заявляло о том,
что на собраниях «гарантирована полная свобода мнений по поводу того или
иного желательного политического строя, способах его достижения; также раз¬
решается говорить и о достоинствах или недостатках тех или иных кандидатов;
разрешается критиковать и деятельность правительства, но (примечательная
оговорка — В.Ц.) без оскорблений и клеветы по адресу правительственных орга¬
нов». При этом «безусловно запрещалось» «призывать к неподчинению распоря¬
жениям Временного Правительства, в том числе к бойкоту выборов в Народное
Собрание, и к ниспровержению его власти».
Принятое еще 8 июля 1921 г. «Положение о Приамурском Народном
Собрании», четко определяло статус приамурского парламента и других госу¬
дарственных структур белого Приморья:
«Приамурское Народное Собрание осуществляет законодательную власть
совместно с Временным Приамурским Правительством;

382
Белое дело 6 России. 1919 — 1922 гг.
Ни один закон не может восприять силу без принятия его Народным
Собранием и без одобрения его Временным Приамурским Правительством;
Право законодательной инициативы принадлежит Временному При¬
амурскому Правительству, Народному Собранию и Совету Управляющих
Ведомствами».
Подчеркивалось, что положение Собрания, равно каки Правительства, — вре¬
менное, поскольку Собрание не получало прав Конституанты. Таковые могли
принадлежать исключительно будущему Дальневосточному Учредительному
Собранию (Съезду), созыв которого еще не был определен (некоторую аналогию
можно увидеть здесь с событиями 1917 г. — «переворот», затем установление власти
Временного правительства, опирающегося, правда, на представительные структу¬
ры, и подготовка созыва Конституанты). Поэтому Собрание не могло вести зако¬
нодательную работу по вопросам, относящимся к общественному и государствен¬
ному устройству Приморья, к политическим и гражданским правам граждан.
Законодательные права сохраняло за собой и Правительство, утверждавшее
рассматриваемые Собранием акты. Законопроекты могли рассматриваться на
сессиях Собрания до трех раз, но Правительство имело право вносить пред¬
ложение о «прекращении прений». Что касается «текущего» законодательст¬
ва, то Положение провозглашало, что ни один закон не может быть издан без
предварительного рассмотрения и одобрения Собрания. Ему принадлежали
весьма важные права утверждения краевого бюджета, утверждения догово¬
ров с иностранными державами, а также иные вопросы, предоставляемые на
утверждение Собрания, которые, в будущем, будут предоставлены парламенту
Учредительным Собранием края.
Однопалатное Собрание избиралось на год и работало по сессиям (очеред¬
ным и внеочередным). Право созыва и роспуска Народного собрания принад¬
лежало Приамурскому правительству. Открытие внеочередных сессий проводи¬
лось или по требованию Правительства или по требованию не менее 50 членов
Собрания. Сроки работы сессии не устанавливались. Законодательная иници¬
атива принадлежала членам Народного собрания (группе не менее 10 членов),
Правительству и Совету управляющих ведомствами. Собрание, согласно регла¬
менту, имело право трижды обсуждать законопроект, но Правительство могло
настоять и на прекращении прений. Нормативные акты, принимаемые в пере¬
рыве между сессиями, затем лишь утверждались Собранием14.
Для понимания специфики политического курса показательны послед¬
ние заявления членов прежнего Народного Собрания, оппонентов «несосов»
(т.н. «оппозиции слева»), стремившихся и после «майского переворота» сохра¬
нить свое влияние в новой приморской государственности. 6 июня, от имени
созданного из прогрессивно-демократической фракции «Собрания Совещания
демократических партий и организаций Владивостока» (будущей основы бло¬
ка «Дальневосточный Демократический Союз», в который вошли несколько
правых эсеров, народных социалистов и кадет), правительству было направле¬
но обращение. В нем отмечалось, что «верховная власть преобразовывается, по
соглашению с общественными группировками, с правом персонального отвода
отдельных кандидатов». При этом исполнительная власть (Совет управляющих

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
383
ведомствами) должна стать ответственной перед Народным Собранием, выборы
которого должны пройти по «четыреххвостке» («всеобщее, прямое, равное и
тайное голосование»). Сама «верховная власть» сосредоточивается у т.н. «Совета
Верховной власти», образуемого на основании коалиции: «из 7 лиц, в том числе
не менее 2 — от несоциалистических группировок, 2 — от крестьян, 1 — от каза¬
ков.
Относительно политического курса заявлялась необходимость декларирова¬
ния в нем трех принципиально важных положений: «необходимость установле¬
ния истинно-демократического строя; недопущение на территории Временного
Правительства атаманщины, кем бы она ни возглавлялась; недопустимость
агрессивной политики и инициативы действий в отношении ДВР». Военное
противостояние с ДВР не предполагалось. Представители «демократов» наста¬
ивали на замене наименования «Приамурское правительство» наименованием
«Приморское правительство», поскольку «присвоенное Меркуловыми название
носит признаки агрессивности в отношении ДВР, считающего Приамурье своей
территорией»15.
Тем самым предполагалось, что в Приморье сохранится коалиционная, «кол¬
легиальная» форма правления, внешне похожая еще на Уфимскую Директорию
1918 года, при которой приоритет принятия решений останется за представите¬
лями «общественности». Очевидно, что для представителей «несоциалистиче¬
ских организаций», равно как и для самих Меркуловых, подобная модель власти
была малоприемлемой.
Другой, еще более актуальной, проблемой стало для новой власти решение
вопроса о признании полномочий атамана Семенова, стремившегося восстано¬
вить свою верховную власть на Дальнем Востоке, опираясь на Указ Колчака от
4 января 1920 г. (т.н. «оппозиция справа»). В конце мая 1921 г. к атаману, прожи¬
вавшему в Порт-Артуре, приезжали из Харбина его бывшие ближайшие сорат¬
ники, члены Русского национального экономического союза Таскин, Иванов
и Улитин. В соглашении с ними (22 мая) предполагалось успешно осуществить
план скоординированных антибольшевистских выступлений во Владивостоке,
Монголии и Забайкалье, а также создать новые структуры власти. Как уже отме¬
чалось в главе по истории Белого Забайкалья, инициатива в разработке дан¬
ного плана принадлежала генерал-лейтенанту Г. И. Клерже, бывшему началь¬
нику штаба атамана. По оценке журнала «Двуглавый орел», «соглашением
22 мая была намечена следующая схема: Атаман — Верховный Правитель на
Дальнем Востоке, Законодательное Собрание и Совет министров — ответст¬
венны перед Народным Собранием. Все министры были намечены. В Штабе
Атамана был разработан план борьбы с большевиками всеми боевыми груп¬
пами, находящимися на Дальнем Востоке. Одновременно велась подготовка
переворота во Владивостоке и Приморье, назначенного на 23—26 мая. Так оно и
случилось, но сейчас же по перевороте Совет несоциалистических организаций
во Владивостоке, во главе с Меркуловым, объявил себя Приамурским прави¬
тельством; генерал Вержбицкий, Молчанов, его начальник штаба полковник
Ловцевич и ряд других сейчас же признали Приамурское правительство и встали
в оппозицию к Атаману, вероятно опасаясь за свое положение... А между тем

384
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
обстановка для борьбы на Дальнем Востоке являлась вполне благоприятной:
везде по югу Дальнего Востока есть силы, есть фронт, и только требовалось все
объединить и всем руководить, к чему и стремился Атаман Семенов»16.
4	июня во Владивосток на японском пароходе «Киодо-Мару» прибыл сам
Семенов. По предварительной договоренности с С.Д. Меркуловым, атаман не
должен был предъявлять каких-либо притязаний на власть, мог поселиться в г.
Посьете и — неофициально — заниматься подготовкой «похода в Забайкалье» и
наступления на Хабаровск. Ему должен был содействовать специально созда¬
ваемый «Комитет по борьбе с большевиками» во главе с генералом Лебедевым
и самим Семеновым. Это принципиально подтверждал в своих мемуарах и сам
Семенов, утверждавший, что его целью становилось «выполнение плана, свя¬
занного с намеченными шагами барона Унгер на в Халхе».
Однако атаман не собирался при этом ограничиваться положением рядового
военачальника. В своем приказе от 4 июня он не замедлил заявить не только
о своих правах верховного главнокомандующего, скором продолжении воо¬
руженной «борьбы с большевизмом», о безусловной координации своих дей¬
ствий с антибольшевистским повстанчеством, но и о перспективах создания
новой государственной власти: «...Я прибыл на русскую территорию и вступил
в непосредственное командование всеми вооруженными сухопутными и мор¬
скими силами Российской Восточной окраины... в этот ответственный час, час
новой открытой героической борьбы с нашими народными врагами — больше¬
виками; все должны забыть взаимные раздоры и подать друг другу руку помо¬
щи... Русский народ, задыхаясь в когтях кровавой деспотии большевиков, ждет
от нашей армии защиту: на право верить в Бога, на право иметь Верховную
Национальную Русскую власть, избранную свободно достойными сынами свое¬
го Отечества, на право иметь собственность, защищенную твердыми законами,
на право свободно трудиться на любом поприще и на нерушимости семейного
очага... Я жду, что обещавшие мне покорную помощь народные представители
и избранники (очевидное указание на антибольшевистские государственные
структуры Приморья — В.Ц.) облегчат мне эту трудную задачу и честно порабо¬
тав на благо дорогого нам Отечества, создадут, необходимый для успеха общего
дела подъем национального народного духа, опираясь на который радостные
ряды Русской армии смело двинутся вперед, поддерживая устои выдвинутой
народом власти».
«Не пролития крови русского народа я требую, — завершал свой экспрессив¬
ный приказ Семенов. — Я хочу, чтобы русский народ, при виде моего единения
с избранными его представителями, скорее услышал весть о своем спасении и с
приближением авангардов нашей армии, сам сбрасывал путы красного интерна¬
ционала и открыто встречал нас, как своих освободителей...».
Не дожидаясь признания своих полномочий, Семенов, высадившись на берег,
прибыл затем в расположение казачьих частей в Гродеково, надеясь на поддер¬
жку преданных ему забайкальцев и сибиряков. В своих воспоминаниях Семенов
отмечал, что «переворот во Владивостоке был совершен частями гродековских
войск, (что не вполне соответствовало действительности, поскольку в «пере¬
вороте» немалую роль сыграли части «каппелевцев», а не «семеновцев», распо-

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
385
ложенных в Гродеково — В.Ц.) под командой доблестного полковника Буйвида
(Валериана). Но благодаря малой распорядительности генерала Савельева и
ближайших его помощников — генерала Глебова и генерала Нечаева, возглав¬
лявших войска Іродековской группы, они не смогли подчинить себе обстановку,
и переворот был использован нашими противниками. Во главе правительства
стали братья Меркуловы, которые приложили все старания к тому, чтобы поме¬
шать мне создать противосоветский фронт в Приморье»17.
Действия бывшего Правителя Российской Восточной Окраины, бескомпро¬
миссно стремившегося к немедленному продолжению вооруженной борьбы,
стали вызывать опасения у Правительства и армейского командования, опасав¬
шегося раскола в войсках. 8 июня о своей поддержке атамана заявили «семе-
новцы» — начальники воинских частей, расположенных в Гродеково. 8 июня в
обращении на имя «Консульского корпуса», тесно сотрудничавшего с правитель¬
ством Меркуловых, «командиры частей Іродековской группы войск» заявляли:
«...Атаман Семенов с самого начала противобольшевистско го движения прини¬
мал активное участие в борьбе за Возрождение Родины. В настоящем перевороте
Атаман Семенов принимал деятельное участие, опираясь на части Гродековской
группы войск и субсидируя антибольшевистские группировки, в том числе и
Съезд несоциалистических организаций, о чем свидетельствуют неоднократ¬
ные поездки к Атаману Семенову видных общественных деятелей, в том числе и
некоторых членов Временного Правительства... Политика Атамана Семенова —
простого казака, близкого к народу, несомненно демократична и идет рука об
руку с общественностью... Приезд Атамана Семенова ни в коем случае нельзя
рассматривать, как принятое определенное решение захватить власть в свои
руки, а потому резкую оппозицию, принятую Временным Правительством по
отношению к приезду Атамана, можно рассматривать не с государственной точ¬
ки зрения, а как следствие личных трений между некоторыми лицами команд¬
ного состава и агитации, ведущейся на этой почве против Атамана Семенова...
Сообразуясь... с настроениями населения Забайкальской и Амурской Областей
и всего казачества вообще, ожидающего прихода Атамана Семенова, с настрое¬
нием общественности, мы, командиры частей Іродековской группы не мыслим
широкого противоболыпевистского движения без участия Атамана Семенова...».
Командиры «гродековской группы» отмечали и правовой статус атамана,
особо подчеркивая следующее: «...Атаман Семенов является выборным поход¬
ным Атаманом всех казачьих войск, и об его праве находиться на территории,
освобожденной от большевиков, говорить не приходится, так как Походный
Атаман должен находиться среди своих казаков».
Обращение подписали практически все командиры казачьих частей, ока¬
завшихся в Приморье: «Командующий Гродековской группой войск Генерал-
Майор Савельев, Начальник первой конной дивизии Генерал-Майор Глебов,
Начальник отдельного добровольческого отряда Генерала Корнилова Генерал-
майор Петухов, Командир отдельного сводного стрелкового полка генерал-
майор Малинин, Командир отдельного стрелкового Маньчжурского Атамана
Семенова дивизиона Полковник Главков, Начальник инженерной части
Гродековской группы Полковник Вдовенко, командир сводного стрелкового

386
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Уссурийского дивизиона Подполковник Белых, командир отдельного лично¬
го Атамана Семенова конвойного дивизиона Полковник Буйвид, начальник
отдельной Забайкальской бригады Генерального Штаба Полковник Федоров,
командир инженерно-технического дивизиона Подполковник Бойко, командир
1-го Забайкальского казачьего полка Полковник Сорокин».
Под угрозой раскола оказался не только военный, но и единый полити¬
ческий «фронт» правых сил в Приморье. Семенов не без оснований мог рас¬
считывать на поддержку целого ряда организаций, поддерживавших прежде
Несоциалистический блок. 23 июня Семенов принял депутатов от различных
общественно-политических структур, заявивших о своем полном согласии с
позицией атамана по отношению к советской власти. Среди них были депу¬
тации: от городской думы г. Никольска-Уссурийского, Союза домовладельцев
Никольска-Уссурийского, фракции правых депутатов Несоциалистического
съезда, от Братства в честь Иверской иконы Пресвятой Богородицы, от
Владивостокского Обновленного общества, от профсоюза Амурского речного
судоходства, от Харбинского Общества Воссоздания России и др.
Положение еще более ухудшилось после вооруженного инцидента, про¬
изошедшего между «каппелевцами» и «семеновцами» у ст. Раздольная 13—14
июля. Отряд, под командованием генерала Малакина и полковника Бековича-
Валуйского (около 200 казаков и солдат и 22 офицера), продвигаясь из
Владивостока в Гродеково с «захваченным имуществом» (несколько автомоби¬
лей, казенные кассы, реквизированные лошади), был остановлен у Раздольной
охранными заставами полковника Савчука. Последний руководствовался
предписанием генерала Вержбицкого, гласившим: «осмотреть отряд генерала
Малакина и отобрать, согласно приказа Правительства, казенное имущество
и все награбленное по дороге, а генерала Малакина, как отрешенного ранее
от командования своей частью, арестовать и препроводить во Владивосток для
предания суду». Малакин отказался подчиниться и в результате произошло
столкновение, в ходе которого 6 человек с обеих сторон было убито и более 20
ранено. Японские подразделения в Раздольном держали вооруженный нейтра¬
литет. Отряд Малакина был вначале разоружен, причем часть казаков и солдат
присоединилась к «каппелевцам», а его командир скрылся в японском штабе.
Позже «семеновцев» пропустили в Гродеково, вернув оружие, но изъяв «казен¬
ное имущество».
Начинающийся раскол угрожал очень серьезными последствиями для
последнего центра Белого движения в России. Поскольку обоюдные уступки
оказались неприемлемыми, то преимущество должно было перейти к одной из
сторон. Более прочными оказались все же позиции Приамурского правительст¬
ва, поддержанного «каппелевцами». Итогом почти месячного противостояния
стали правительственные указы №№ 43, 44 и 46 от 29 июня 1921 г.
В первом из них отмечалось, что для правительства генерал Семенов являет¬
ся только «простым гражданином, не имеющим никакого права именовать себя
на территории Правительства Главнокомандующим и вмешиваться в распоря¬
жения Правительства и верховной власти», поэтому все изданные им приказы
в качестве Главкома считались «ничтожными», а те, кто подчинялся им, объяв-

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
387
лились правонарушителями. Все производства в чин выше полковника, сделан¬
ные Семеновым как в Забайкалье, так и в Гродеково, считались «ничтожными»
(правда, признавалось производство в чины «до полковника»). Так, например,
отказался от чина генерал-лейтенанта В.М. Молчанов, будущий командую¬
щий Белоповстанческой армией на Дальнем Востоке. Развернутые обвинения
«в государственных преступлениях» предъявлялись Семенову в отношении его
деятельности еще с 1918 г. (что дополнительно подчеркивало правопреемствен¬
ность Приамурского правительства от Российского правительства Колчака).
Атамана обвиняли «в гибели национального дела в 1918 г.» из-за несвоев¬
ременного признания власти Верховного Правителя России, саботирования
мобилизационных мероприятий для фронта, распространении оппозицион¬
ной Омску пропагандистской литературы. Отдельными пунктами ему ставили
в вину: «Безрассудный террор и бесконечные, под видом реквизиций, грабежи
частных и государственных грузов, повлекшие за собой полный развал государ¬
ственности»; «гибель от голода многих тысяч русских жизней, которые могли
бы быть спасенными за счет десятков миллионов рублей золотого запаса (дан¬
ное обвинение легче было бы объяснить только «присвоением» части золото¬
го запаса» и «желанием ради достижения исключительно своих честолюбивых
замыслов и власти отторгнуть в пользу одной из иностранных держав, по его
предложению, русской территории».
Указом № 77 от 20 июля 1921 г. за «предательское соглашение, заклю¬
ченное с врагами русского населения - шайками китайских разбойников» —
Семенов объявлялся «государственным преступником перед русским народом».
А 6 июля 1921 г. Семенов был лишен еще одной своей официальной должно¬
сти. Конференция казачьих представителей постановила снять с него полно¬
мочия Походного атамана дальневосточных казачьих войск, отказавшись, тем
самым, от идеи создания единого антибольшевистского казачьего фронта в
крае. Показательны оценки действий атамана данные т.н. Комитетом Спасения
Русского Дальнего Востока, опиравшемся на эсеровские группы (см. приложе¬
ние № 15. )18.
Таким образом, с начала лета 1921 г. политический курс «Меркуловского
правительства» формировался не только под воздействием установок
«Несоциалистического съезда», но также и с учетом других небольшевистских
структур, будущего «Демократического союза». Правительству и армии невоз¬
можно было игнорировать ту немалую одиозность, которую имела в Приморье
личность атамана Семенова, олицетворявшего для многих образ агрессивной
и неуправляемой «атаманщины», казачьей «вольницы», неспособной к ком¬
промиссам. В эмиграции считалось, что причиной разногласий Меркуловых и
Семенова стало разное отношение к перспективе возобновления боевых дей¬
ствий с ДНР. Также и сам Семенов писал в своих мемуарах, что «Меркуловы,
захватив власть в городе, объявили себя правительством и заявили о прекраще¬
нии вооруженной борьбы с большевиками и о решении правительства заняться
устройством мирной жизни Приморской окраины. Что касается меня, то мое
желание продолжать вооруженную борьбу с красными было выставлено как пре¬
ступное стремление к пролитию братской крови...»19.

388
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
Весьма выразительно и кратко высказал обобщенное отношение к атама¬
ну Семенову со стороны «каппелевцев» бывший начальник Ижевской отдель¬
ной стрелковой бригады (в 1919 г.), начальник гарнизона Владивостока в июне
1921 г. генерал-майор В.М. Молчанов: «...Атаман Семенов... хотел приехать в
Приморье, но мы это не поддержали. Он бежал от нас из Читы, и мы совершенно
не хотели его видеть во Владивостоке. Мы в нем не нуждались, и мы все переста¬
ли признавать его Верховным Правителем и преемником Колчака»20.
Примечательно, что в противостоянии Семенову говорилось даже о воз¬
можном взаимодействии с войсками ДВР. В начале июня в крае стали распро¬
страняться слухи о якобы имевшей место инициативе начальника гарнизона
г. Никольска-Уссурийского, бывшего командира 2-го Сибирского стрелково¬
го полка генерал-майора И.С. Смолина, проводившего переговоры с делега¬
цией ДВР из Анучино. Последней предлагался план «мирного слияния войск
двр с войсками каппелевской армии», при условии, в частности: «полной
ликвидации Семенова и его войск», «скорейшей эвакуации японских войск из
Приморья», «снятия погон и знаков военного отличия», «недопущения рабо¬
ты Несоциалистических организаций», «восстановления Народного собрания».
Однако данные предложения оказались слишком «смелыми» и даже не рассма¬
тривались в качестве приемлемых. А 30 июня генерал Смолин выступил с офи¬
циальным опровержением подобных сведений, заявив в приказе по гарнизону:
Разговор... относительно каких-то соглашений и совместных действий с парти¬
занами Анучино и войсками ДВР против Семенова... от начала до конца явля¬
ется сплошным злостным вымыслом с целью подрыва доверия в армии и насе¬
лении к Правительству и поставленному им старшему командному составу»21.
Правда и простого недовольства прошлогодними (летом-осенью 1920 г.)
уступками Семенова «общественности» было недостаточно для того, чтобы при¬
нять его в качестве носителя «верховной власти». Атаман категорически настаи¬
вал на срочном переходе к военным действиям против ДВР. В своем выступлении
перед прибывшими к нему делегациями «правых» организаций Семенов заявлял
следующее: «Меркулов мне говорил, что они решили не бороться с больше¬
виками, а мирно изжить большевизм, проповедуя какой-то глупейший способ
непротивления. Мало этого, когда я заявил, что отнюдь не собираюсь вмеши¬
ваться ни в политическую, ни в административную жизнь, он к моему безгра¬
ничному удивлению потребовал от меня шестимесячного перерыва борьбы с
большевиками, т.е. определенного уничтожения и ликвидации красными вос¬
станий и разгрома группировок по частям. Это глупое выбалтывание со стороны
Меркулова раскрыло мне глаза на то, что тут зреет определенное предательство
и может быть явная провокация и измена делу возрождения России...»22.
Действительно, руководство Приморья не стремилось заявить о своей готов¬
ности к противостоянию с ДВР, хотя подобная перспектива и не исключалась.
Генерал Болдырев вспоминал, что Меркулов в выступлении на открытии засе¬
даний Народного Собрания, отметил: «...Мы полагаем необходимым по воз¬
можности вести мирную борьбу (с «коммунистической властью»), принять все
усилия к тому, чтобы тут, у нас, жизнь устроить неизменно лучше, чем там, у
них: чтобы они, видя это лучшее, имели самый убедительный факт, во-первых,

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
389
и, во-вторых, чтобы те, которые в этом уже убедились, почерпали мужество для
дальнейшей борьбы... Но... если нас вынудят, мы, стремясь к защите населения,
к самообороне, вынуждены будем в таком случае нарушить также принципы
мирной борьбы и пойти, против своего желания, с оружием в руках защищать
безопасность и порядок»23.
Очевидно, что именно стремлением сохранить политическую стабиль¬
ность в только что сформировавшейся системе власти в Приморье, а не одни¬
ми лишь интригами в «борьбе за власть», «непомерным честолюбием» бра¬
тьев Меркуловых, следовало объяснить однозначный отказ Временного
Приамурского правительства от сотрудничества с дальневосточным атаманом.
Правда, по прошествии нескольких месяцев, под влиянием ряда внешних и
внутренних факторов политический курс приамурской государственности стал
сдвигаться «вправо», уже полностью соответствуя традиционным принципам
идеологии Белого движения.
Впрочем, при выполнении широко задуманного плана восстановления фрон¬
та Белого движения на Востоке России, не только «раскол» среди будущих участ¬
ников этого фронта, но простая задержка во времени имела роковые последст¬
вия. Семенов вспоминал, что ему не удалось добиться скооординированного
выступления с Унгерном, силы которого представлялись в качестве «ударной
группы» в предстоящем плане создания нового «антибольшевистского фрон¬
та»: «...Надо было искать какой-то выход из созданного Меркуловыми тупика.
Я срочно отправил к генералу барону Унгерну монгольского князя Цебена с ука¬
занием о прекращении движения на запад и о необходимости связаться с генера¬
лом Чжан-Куй-ю и монголами Внутренней Монголии, имея в виду выработан¬
ный нами план совместных с китайскими монархистами действий. К несчастью,
к этому времени Азиатский корпус уже начал операции в направлении Байкала,
на Мысовск, и вернуть его не представлялось возможным».
Показательно, что после этого Семенов пытался добиться вывода казачь¬
их частей Гродековской группы в наступление на Хабаровск. Предполагалось
сделать «альтернативной» столицей Никольск-Уссурийский. Но и эти попытки
(Семеновский «недоворот») закончились неудачно. Тем самым, ожидавшейся
координации выступлений не произошло, «поход на Запад» Унгерна превра¬
тился в вооруженную авантюру и действовавший в одиночку барон был разбит
в боях в Забайкалье24.
Правда, перспективы возобновления вооруженной борьбы в Забайкалье и в
Приморье заметно повлияли на активизацию боевых сил Русского Зарубежья,
рассчитывавших на переброску из Европы на Дальний Восток. Не следует
забывать, что именно в это время был решен вопрос о постепенной ликвида¬
ции Галлиполийского лагеря и переводе частей Русской армии в другие страны.
Особую поддержку эта идея получила со стороны генерала Врангеля, его бывше¬
го премьера А.В. Кривошеина и А.И. Гучкова. В дневнике Н.В. Савича (запись
от 16 июня 1921 г.) отмечалось: «Есть известие, что Унгерн из Монголии вторгся
в Забайкалье и двигается уже к Иркутску. Многочисленные депутации встреча¬
ют семеновцев, упрашивая их скорее очищать Амурскую область. В Совдепии
несомненная растерянность, связей с Дальним Востоком нет, так как вся сибир-

390
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
с кая дорога не работает вследствие многочисленных восстаний в Западной и
Центральной Сибири, поднятых эмиссарами Семенова. Унгерн тоже работает
в связи с ним и под его общим руководством. Образовался кружок под предсе¬
дательством Кривошеина для выяснения вопроса о возможности перебросить
часть армии Врангеля на Восток и для изыскания средств на эту цель. Намечены
разговоры с Черчиллем и японским представителем».
Не осталась в стороне от ожиданий приезда «врангелевцев» и приморская
общественность. Владивостокская пресса отмечала факт получения «теле¬
граммы от генерала Врангеля на имя Председателя Временного Приамурского
Правительства об условиях переброски армии на Дальний Восток... указывает¬
ся на повышение настроения его подчиненных, в связи с возможностью вновь
участвовать в борьбе с большевиками». При этом, правда, опровергались све¬
дения о, якобы, имевшем место «выходе Черноморской эскадры» на Дальний
Восток.
Однако этим планам не суждено было осуществиться и уже через десять дней
(запись от 28 июня) Савич отмечает безуспешность подобных намерений, из-
за, по его мнению, позиции Японии: «Врангель писал Гучкову, что японский
представитель заявил о нежелательности перевозки 4000 человек из Галлиполи
на Дальний Восток. Не хотят, очевидно, появления на этой окраине элементов
общенациональной ориентации. Это заявление несколько расходится с теле¬
граммой из Токио от Крупенского, гласящей, что Меркуловское правительство
приветствует прибытие хотя бы и всей армии, но не имеет средств на перевозку,
а запрошенное по сему поводу японское правительство ответило, что денежной
помощи на перевозку войск ждать от Японии нельзя. Тут прямого отказа нет, но
вообще, нельзя полагаться на японцев».
«В Правительстве, — отмечали владивостокские газеты, — обсуждается
вопрос о переброске в Приморье армии Врангеля... Правительство согласно на
такую переброску только в том случае, если армия эта будет обеспечена доста¬
точными средствами для своего содержания, ибо у Правительства таких денег
нет». На имя Маклакова в Париж был отправлен запрос от имени Управления
иностранных дел по поводу возможной «переброски Врангелевской армии в
Приморье». Однако ответа получено не было.
Подводя итог несостоявшегося плана переброски войск, Савич приво¬
дил, в частности, весьма показательное, в отношении конфликта Семенова с
Приамурским правительством, мнение А.И. Гучкова (запись от 2 июля): «...про¬
изошел полный разрыв между Семеновым и Меркуловым... При таком положе¬
нии возможно междоусобие, особенно, если японцы этого не желают. В заседа¬
нии под председательством Кривошеина все же было решено не оставлять идеи
переброски войск на Восток, а вести свою линию, тем более, что в Женеве англи¬
чане яростно отстаивали идею репатриации, отправки галлипольцев на родину.
Вот этим и решено воспользоваться, но отправить только не на юг к Советам,
а на восток к Меркулову.
Гучков того мнения, что прибытие свежих людей и войск с нейтральными в
местных дрязгах генералами во главе, да еще облеченными ореолом передоверия
Врангелем своих прав, может внести умиротворение в стан белых на Дальнем

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
391
Востоке. Борьбу Меркулова против Семенова он считает здоровой реакцией
еще не загнивших сил против зачумленной атаманщины. Я немного не согла¬
сен: провозглашение чисто мирной политики бок о бок с советской властью
могли сделать либо по-прежнему зараженные эсерской психологией никчем¬
ные интеллигентские кружки, либо купцы, заручившиеся поддержкой японских
штыков, под защитой коих они стремятся отсидеться и выгодно устроить свои
делишки. А принятие мирной программы рядом с совдепами значит или образо¬
вание японской колонии, отрезанной от России, или быструю гибель. В междо¬
усобной войне выигрывает только наступление, оборона обречена. Программа
Меркулова обозначает крест на русском деле на Востоке...»25.
Исследуя конфликт Семенова с правительством, нельзя обойти вниманием
позиции не только Забайкальского, но и Амурского и Уссурийского казачьих
войск. Они были одними из самых молодых казачьих войск России (если не
считать учрежденных Колчаком в 1919 г. Иркутского и Енисейского казачьих
войск), не отличались многочисленностью и главную боевую нагрузку в период
гражданской войны выполняли, проводя карательные экспедиции против крас¬
ных партизан в Приморье и Приамурье. Как и в других казачьих войсках весной
1917 г., здесь состоялись выборы органов самоуправления. На 2-м Войсковом
Круге Уссурийского казачьего войска (апрель 1917 г.), был избран Войсковой
атаман (есаул Н.Л. Попов) и Войсковой Совет (правительство).
Но, параллельно с этим, часть казаков стала настаивать на т.н. «расказачива¬
нии», уравнении в правах с остальным населением Приморья, с крестьянством.
Было принято решение о введении на войсковой территории земского само¬
управления. Примечательно, что в том же году с аналогичными резолюциями
выступали делегаты 2-го съезда Амурского казачьего войска (март 1917 г.) и 1-го
съезда Забайкальского казачьего войска (апрель 1917 г). Однако данные настро¬
ения не стали преобладающими и не привели к принятию решений, ликвидиро¬
вавших дальневосточное казачество.
В октябре 1917 г. дальневосточные войска заявили о непризнании совет¬
ской власти и стали важным элементом общего антибольшевистского движе¬
ния в Приамурье. Войсковой атаман Амурского казачества И.М. Гамов (быв¬
ший депутат ГѴ Государствнной Думы от Амурского и Уссурийского казачества)
27 октября выразил «полную поддержку» Временному правительству. Решение
атамана поддержал и 4-й Войсковой Круг Амурского казачества, принявший
резолюцию о том, что вся полнота государственной власти в крае должна при¬
надлежать Учредительному Собранию. Отмечалось также, что «Амурское каза¬
чество всеми мерами будет бороться против всяких посягательств на узурпацию
прав городского и земского самоуправления». 11 декабря 1917 г. представители
земств и городов Дальнего Востока в Хабаровске приняли власть от комиссара
Временного правительства А.Н. Русанова и в тот же день краевое земское бюро
выехало в Благовещенск вместе с командующим Приамурским военным округом
генерал-майором К.Н. Хагондоковым (позднее выехал на белый Юг России)26.
6 марта 1918 г., по инициативе Гамова, в столице амурского казачества
Благовещенске был арестован местный областной Совет рабочих и солдат¬
ских депутатов, провозгласивший установление в Амурской области советской

392
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
власти. Но местные большевики, получив существенную поддержку отрядами
красной гвардии из Хабаровска и Владивостока и от матросов Амурской флоти¬
лии, 12 марта блокировали город и вынудили отступить отряды Гамова за Амур,
в Китай. Здесь, в г. Сахалине, начало работу т.н. Бюро самоуправлений Амурской
области, готовившееся к антибольшевистскому выступлению.
Более сложная ситуация сложилась в Уссурийском крае. Здесь, в январе
1918 г., по инициативе большевика К.А. Суханова, 3-й областной крестьянский
съезд одобрил роспуск Учредительного Собрания и провозгласил установление
советской власти. В ответ 4-й Войсковой Круг уссурийского казачества боль¬
шинством голосов объявил о признании Учредительного Собрания в качестве
всероссийской власти, а на период до его нового созыва вся власть в войске
должна принадлежать Войсковому правительству. Временно исполняющим обя¬
занности Войскового атамана стал подъесаул И.П. Калмыков.
Формально и фактически решение Круга выразило достаточно типичную
для первой половины 1918 г. ситуацию, при которой непризнание советской
власти и, в то же время, отсутствие единого всероссийского антибольшевист¬
ского центра приводило к созданию местных органов власти, осуществлявших
свои полномочия достаточно широко, но только до того момента, пока в России
не будет создан единый центр «борьбы с большевизмом». Правда, в этом поло¬
жении весьма легко можно было перейти и к сепаратистским лозунгам, уста¬
новке на полное отделение от России (что имело место на Украине, на Дону,
в Закавказье). Но российский Дальний Восток все же не проявлял очевидного
стремления к самостоятельности.
Сам атаман Калмыков, на протяжении всего 1918 года заявлял об опреде¬
ленной поддержке лозунга Учредительного Собрания как «верховного хозяина
земли Русской», а также о защите органов местного самоуправления (как земс¬
ко-городского, так и казачьего). Эта позиция отчасти повлияла на формирова¬
ние мнения о его «демократических убеждениях», приверженности эсеровским,
социалистическим установкам. Однако последующие его действия в качестве
фактического «диктатора» Приамурья, отнюдь, не свидетельствовали о «демо¬
кратизме».
Удержать свои верховные полномочия в войске Калмыкову вначале не уда¬
валось. В начале марта в Гродеково и Имане прошли казачий сход и казаче-кре¬
стьянский съезд, признавшие советскую власть. Атамана собирались арестовать,
и Калмыков был вынужден бежать в Китай. На станции Пограничная, располо¬
женной на линии КВЖД, он приступил к формированию Особого Уссурийского
казачьего отряда (ОКО), во многом аналогичного Особому Маньчжурскому
отряду (ОМО) атамана Семенова.
Активная военно-политическая поддержка со стороны Японии существенно
помогли антибольшевистскому движению амурских и уссурийских казаков. 23
апреля Калмыков отправил со станции Пограничная циркуляр о том, что пол¬
номочия войсковых структур управления (Войскового правительства и его, как
атамана) остаются неизменными. Данное заявление оказалось весьма актуаль¬
ным, поскольку 5-й («ликвидационный») Войсковой Круг все же принял реше¬
ние: «во избежание гражданской войны», «признать» советскую власть и при¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
393
ступить к объединению казаков и крестьян, хотя при этом отмечалась важность
созыва Всесибирского Учредительного Собрания.
Что же касается признания «всероссийского центра власти», Калмыков так
и не заявил о своем подчинении ни Временному правительству Автономной
Сибири (П.Я. Дербера), ни Временному Сибирскому правительству (П.В.
Вологодского), ни заявившему о своих полномочиях «Временного Правителя
России» генералу Хорвату. Только в отношении сугубо военной субординации
Калмыков выразил готовность подчиниться атаману Семенову, как начальни¬
ку Приамурского военного округа (с сентября 1918 г.) Атаман считал, что ата¬
ман, политические вопросы признания сибирской государственности должны
решаться уполномоченным на то Войсковым Кругом, причем собранным без
какого-либо постороннего давления (прежде всего, со стороны советской влас¬
ти). Именно по этой причине решения «ликвидационного» 5-го Круга были
позднее признаны недействительными, и после свержения советской власти, в
крае с октября 1918 г. начал работу новый, также 5-й по счету, Войсковой Круг.
В мае-июне 1918 г, воспользовавшись поддержкой Чехословацкого кор¬
пуса, ОКО атамана Калмыкова начал военные действия. Был образован т.н.
«Гродековский фронт», и 4 июля отряд занял Гродеково. 7 июля части ОКО всту¬
пили в Никольск-Уссурийский. Но уже в Гродеково Калмыков подтвердил свою
позицию по отношению к Учредительному Собранию, а также заявил о продол¬
жении войны против Германии и Австро-Венгрии (в условиях Дальнего Востока
это означало, в частности, поддержку Чехословацкого корпуса и противодейст¬
вие отрядам интернационалистов из бывших военнопленных). Свои полномо¬
чия войскового атамана Калмыков подтвердил как временные, действительные
до созыва нового Войскового Круга.
Спустя месяц, 6 августа 1918 г., численно увеличившийся ОКО (со 150 до 1500
казаков) выступил на фронт и совместно с бойцами Чехословацкого корпуса, а
также подразделениями 12-й японской дивизии, начал наступление в направле¬
нии Хабаровска. 5 сентября авангардные части ОКО вошли в город, приветст¬
вуемые возобновившей свою работу городской думой. Здесь произошли первые
конфликты атамана с органами гражданской власти.
В Хабаровске — столице Уссурийского казачества, с 17 сентября Калмыков
занял должность начальника гарнизона, с подчинением ему всех городских
военных учреждений. По его мнению, в городе и его окрестностях следовало
провести серьезные «чистки», против оставшихся представителей советской
власти и сочувствующих им. С этой целью, пренебрегая, подчас, формальными
процедурами, Калмыков активно проводил аресты, использовал свои полномо¬
чия начальника гарнизона, не считаясь со структурами городского самоуправле¬
ния. Комендатура гарнизона подменяла собой судебные органы и репрессивные
меры, хотя и эффективные в отношении части эсеро-большевистского подпо¬
лья, далеко не всегда оправдывались обстановкой. Это вызывало естественное
недовольство со стороны представителей «общественности», требовавшей про¬
ведения расследований обоснованности проводимых атаманом арестов, однако
серьезно повлиять на его поведение не могло. И хотя 29 сентября Калмыковым
был издан приказ о наказании тех чинов ОКО, кто оказался причастен к воин¬

394
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ским преступлениям, а в середине октября чины т.н. юридического отдела отря¬
да, уличенные в злоупотреблениях полномочиями были расстреляны, самочин¬
ные действия «калмыковцев» в Хабаровском крае продолжались.
Жертвами подобных расправ стали даже иностранные подданные - пред¬
ставители Норвежского Красного Креста Опшауг и Хедблом. Позднее данные о
репрессиях дали повод считать подобные действия Калмыкова и его подчинен¬
ных — ярким выражением «белого террора», стремлением обойтись без правовой
поддержки, в худших традициях т.н. «атаманщины».
Примечательные оценки самоуправства в Уссурийском крае содержал рапорт
чиновника вышеупомянутого юридического отдела, коллежского советника
М.М. Михайлова на имя адмирала Колчака, написанный в мае 1919 г. В нем,
в частности, отмечалось, что «в партизанском отряде отдел незаконен», но в
штабе атамана «на отдел смотрели как на кухню, где должны были создаваться
под известным соусом дела, оправдывающие все беззакония и убийства, совер¬
шаемые под видом законности. Атаман Калмыков не постеснялся при моем
представлении напутствовать меня словами: «смотрите, мне нужен такой юрист,
чтобы, когда я расстреляю, сумели бы отбрехаться... При приеме мною юриди¬
ческого отдела гауптвахта была переполнена массой задержанных. Многие при
моем опросе даже не знали за что сидят и после справок 48 человек были мною
освобождены. В наличии оказалось только 67 дел, на большинстве которых была
пресловутая резолюция «расстрелять». Ознакомившись с делами и убедившись,
что все дела не имеют степени обоснованности юридического характера, а ста¬
тьи, выставленные на них, совершенно не по существу и даже фантастичны».
Обращаясь к Колчаку, Михайлов писал: «Хочу обратить Ваше внимание на
все безобразия и преступления до сего времени безнаказанные, происходящие
в отрядах атаманов, задач, которых, казалось бы, кристаллизуя государственный
организм, восстановить порядок, законность и престиж власти, но отнюдь сво¬
ими действиями и террором не заставлять население вспоминать с сожалением
недавнее ужасное большевистское прошлое в крае, которому, казалось бы, поло¬
жен конец»27.
Ну а летом 1918-го года, казачьи части, при поддержке чехов и японцев, про¬
должали наступление вдоль Амура по линии Транссибирской железной дороги
и 18 сентября заняли Благовещенск. 20 сентября здесь образовалось Временное
правительство Амурской области во главе с правым эсером А.Н. Алексеевским,
а в состав правительства вошли атаман амурских казаков Гамов и председатель
Областной земской управы Н.Н. Родионов. Политическая программа нового
правительства в целом повторяла основные положения антибольшевистского
движения на Востоке России (Комуча, ВПАС), включая пункты об аннулирова¬
нии всех декретов Совнаркома и о признании власти будущего Учредительного
Собрания. Были также восстановлены земские учреждения, милиция, судебные
структуры, но от профсоюзов требовалась перерегистрация. К концу сентября
1918 г. советская власть была ликвидирована уже на всей территории Дальнего
Востока.
Создание на Уфимском Государственном Совещании осенью 1918 г. все¬
российского антибольшевистского центра, а затем приход к власти адмирала

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
395
Колчака не остались без внимания со стороны дальневосточного казачества. 5-й
Чрезвычайный Большой Войсковой Круг, начавший свою работу в Хабаровске
21 октября 1918 г. не только подтвердил полномочия Калмыкова как атамана,
но и произвел его из подъесаулов в генерал-майоры. Полнота власти в войске
принадлежала, по-прежнему, атаману и правительству, причем Калмыков снова
заявил в отдельном приказе по Войску (№ 34 от 1 ноября 1918 г.) следующее:
«признавая над собой и членами Правительства власть Круга, я ответственен
только перед Кругом...». Начальником Войскового штаба стал и.о. начальника
штаба ОКО — есаул Ю.А. Савицкий, ставший затем преемником Калмыкова на
посту войскового атамана. Атаман со штабом разместились в Хабаровске, а пра¬
вительство — во Владивостоке28.
С 9 по 17 октября 1918 г. в Благовещенске прошли заседания 5-го Войскового
Круга Амурского казачьего войска. На нем была высказана поддержка прави¬
тельству Алексеевского, принято решение воссоздать структуры 1-го Амурского
казачьего полка, а также высказано важное предложение о создании Союза
дальневосточных казачьих войск. Это свидетельствовало об объединительных
перспективах среди дальневосточного казачества. При наличии подобных объ¬
единенных структур проще стало бы говорить об объединении вокруг всерос¬
сийского центра. 30 октября о предложениях амурцев на заседании Круга высту¬
пил Калмыков.
Круг принципиально поддержал инициативу соседей, и уже 31 октября
в Хабаровск прибыл атаман Семенов, рассчитывавший на признание имен¬
но своих верховных полномочий, как уже ранее произошло применительно
к признанию его старшинства в должности командира формирующегося 5-го
Приамурского корпуса (предполагалось, что он включит в свой состав части
дальневосточных казачьих войск (ОМО, Забайкальскую казачью дивизию,
Сводно-казачью дивизию из частей Амурского и Уссурийского войск, а также
регулярную 9-ю стрелковую дивизию)).
Но помимо прерогатив командира корпуса, Семенову удалось убедить амур¬
ских и уссурийских казаков в важности установления единства власти и 31 октя¬
бря в Хабаровске было решено создать объединение трех казачьих войск. При
этом (как уже отмечалось в разделе о Белом движении в Забайкалье) атаману
Семенову вручались права Походного атамана. Данный статус позволял укре¬
пить единоначалие и добиться приоритета военной власти над гражданской.
Однако, окончательное решение об объединении должен был принять предста¬
вительный орган — Краевой казачий съезд, проведение которого предполагалось
в Чите. Созыв съезда так и не состоялся, поэтому объединение Забайкальского,
Амурского и Уссурийского казачества происходило только в рамках подчинения
Семенову. Подобное решение имело принципиально важное значение, еще и
потому, что в 1921 г. как уже отмечалось, произойдет существенное изменение
отношений краевого казачества к своему строевому руководителю и Семенов не
получит ожидаемой поддержки не только в качестве «правопреемника Колчака»,
но и походного атамана.
1	марта 1919 г. произошло признание власти адмирала Колчака, как
Верховного правителя на 6-м Войсковом Круге Уссурийского казачьего войска,

396
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
хотя принятию этого решения предшествовали события, связанные с попытка¬
ми атамана Семенова в конце 1918 — начале 1919 гг. противодействовать уста¬
новлению единой власти Белого движения на Дальнем Востоке. Еще раньше
(10 ноября 1918 г), в соответствии с решениями Уфимского Государственного
Совещания Временное Правительство Амурской области передало свои полно¬
мочия всероссийской власти. ОКО должен был отправиться на фронт, во главе с
Калмыковым. Гарантированно восстановленным органом местного самоуправ¬
ления стали станичные сходы. К тому же в Приморье усиливалось партизанское
движение, поэтому сохранение ОКО в Хабаровске имело и свои, внутренние
причины, а отнюдь не только субъективное желание Калмыкова остаться вместе
с отрядом в крае или, наоборот, выдвинуться на фронт, к Уралу. В мае 1919 г.
атаманом было принято решение о создании дружин местной (поселковой, ста¬
ничной и войсковой) самообороны. Данные подразделения охраняли тыловые
коммуникации, а в случае необходимости могли объединяться в сводную диви¬
зию, подготовленную к отправке на фронт.
В течение мая-июня 1919 г. уссурийцы и амурцы провели несколько удачных
операций против партизан, в результате которых их отряды отступили в тайгу, а в
Хабаровске контрразведке удалось разгромить структуры местного эсеро-боль¬
шевистского подполья. В июне 1919 г., несмотря на определенные разногласия,
7-й Войсковой Круг снова выразил доверие Калмыкову как атаману подтвер¬
ждены были и полномочия Войскового правительства. Региональная иерархия
власти была подтверждена во время приезда на Дальний Восток Походного ата¬
мана всех казачьих войск генерал-лейтенанта А.И. Дутова, лично принимавшего
участие в антипартизанских операциях29.
В августе, в связи с предполагаемым проведением наступления войск
Колчака на р. Тобол, снова встала необходимость отправки переброски резервов
с Дальнего Востока на фронт, причем речь шла не только о казачьих частях, но
и о регулярных войсках, стрелковых и кавалерийских частях, формируемых из
добровольцев и, главным образом, из мобилизованных. На это особенно рас¬
считывал начальник штаба Главковерха генерал Дитерихс. Однако, каки весной,
отправка казачьих частей под Омск не состоялась.
В историографии довольно распространенной является точка зрения,
согласно которой отсутствие казачьих частей на фронте свидетельствовало о
серьезных сепаратистских настроениях дальневосточных атаманов, прежде все¬
го Семенова. Не отрицая важности переброски резервов в Сибирь, следует отме¬
тить также и то, что на огромном пространстве российского Дальнего Востока —
от Забайкалья до Приамурья и Камчатки - других сколько-нибудь крупных
формирований, необходимых для защиты Транссиба и поддержания власти
Российского правительства по существу — не было. Расчеты же на помощь союз¬
ных контингентов (подразделения японских, чешских и американских войск)
не оправдывались, поскольку осенью 1919 г., среди иностранного командования
все больше утверждалось мнение о невмешательстве в «русские дела» и о «неде¬
мократичности колчаковского режима»30.
После назначения на должность командующего войсками Приамурского воен¬
ного округа генерала Розанова (18 июля 1919 г.), его официальным помощником

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
397
стал Семенов, сохранив при этом должность Походного атамана Дальневосточных
войск. Лидеры дальневосточного казачества укрепили свои полномочия, полу¬
чив дополнительные должности в иерархии краевого управления. Приоритетным
направлением деятельности в тылу становилось укрепление власти на местах
и борьба с партизанским движением, и 29 августа Розанов назначил нового
Войскового атамана Амурского казачьего войска полковника А.Д. Кузнецова
на должность Уполномоченного командующего войсками Приамурского воен¬
ного округа по охране государственного порядка и общественного спокойствия
в Амурской области и начальником Амурского военного района.
Приказом № 624 от 8 сентября 1919 г. по Амурскому казачьему войску это
назначение уточнялось и конкретизировалось. Следует отметить, что к этому
времени атаман Гамов отказался оставаться на посту атамана амурского каза¬
чества, и на 6-м Войсковом круге (21 февраля - 6 марта 1919 г.) его преемником
был избран командир Амурского казачьего полка А.Д.Кузнецов. Показательно,
что в прощальном приказе по войску (28 февраля 1919 г.) Гамов отмечал, что
причины его отставки сугубо личные, а не политические интриги или разно¬
гласия: «После непрерывной почти двухлетней службы на благо родному вой¬
ску, я вынужден оставить Атаманскую булаву, ибо чувствую, что здоровье мне
изменило. Невероятно тяжелые условия, при наличии коих мне пришлось рабо¬
тать, не прошли для меня бесследно. Будучи избранником 4-х войсковых кругов,
я прилагал все свои силы, все свое разумение, дабы поднять благосостояние
войска и упрочить его положение. Уходя, я могу смело сказать, что оставляю
моему преемнику уже налаженное дело, что на его долю выпадает лишь забота
об улучшении его, а самое главное — уже сделано»31.
Семенов издал приказ о развертывании ОКО в Отдельную Уссурийскую
атамана Калмыкова бригаду. А 2 сентября приказом генерала Розанова ана¬
логичную Кузнецову должность получил и Калмыков, будучи назначен¬
ным Уполномоченным по охране государственного порядка и спокойствия в
Хабаровском и Иманском уездах. Тем самым казачьи атаманы становились, по
существу, единоличными распорядителями тыловой жизни в пределах предо¬
ставленной им компетенции по «охране порядка». В условиях борьбы с парти¬
занским движением в крае эти полномочия могли быть использованы и в про¬
тивовес структурам земского и городского самоуправления, а это не могло не
вызвать обвинений в «реакционности».
Но нужно иметь в виду, что Российское правительство адмирала Колчака
стремилось в это время не только к улучшению положения на фронте, но и к
укреплению «вертикали» власти, не без оснований усматривая в дальневосточ¬
ном казачестве одну из наиболее надежных социальных групп поддержки Белого
движения. Помимо этого, Колчак рассчитывал на укрепление российского вли¬
яния в регионе, отличавшемся большим сосредоточением союзных военных
контингентов (прежде всего японских и американских). В сентябре — начале
октября произошло два вооруженных инцидента с союзниками: на Имане, где
местной администрацией были задержаны «за вызывающее поведение», но
затем отпущены два американских военнослужащих, и у Хабаровска, когда, по
приказу Калмыкова, были обстреляны две китайские канонерки, пытавшие¬

398
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
ся без разрешения русской администрации пройти по Амуру в Сунгари32. Оба
инцидента, равно как и произошедший в сентябре демарш союзной админи¬
страции, протестовавшей против усиления русского гарнизона Владивостока,
вызвали безусловную поддержку со стороны Российского правительства и само¬
го Колчака, считавшего действия иностранцев неправомерными.
В сентябре 1919 г. постановлением Совета министров было принято решение
о временной передаче из казенного фонда во владение Амурского и Уссурийского
войск земельных участков, выделенных еще в 1894 г. для расселения казаков,
переселявшихся из Европейской России на Дальний Восток (т.н. «отвод генера¬
ла Духовского»). Также Калмыкову был предоставлен беспроцентный кредит на
закупку продовольствия для нужд казаков, сроком по 1 января 1922 г. По ини¬
циативе Калмыкова, в Хабаровске был образован Союз казачьих кооперативов,
призванный облегчить продовольственное снабжение города и района33.
Общее ухудшение положения на Восточном фронте, отступление войск
Колчака от Омска, не могло не сказаться в Приамурье. В начале ноября 1919 г.
в Приамурском военном округе проходила мобилизация, и мобилизованные, а
также часть бывших военнопленных шли на пополнение Уссурийской бригады.
Однако общая боеспособность воинских частей снижалась. Уссурийский каза¬
чий полк был переброшен в Забайкалье, в г. Нерчинск, где участвовал в анти-
повстанческих операциях в составе войск атамана Семенова. В свою очередь,
Семенов, еще в октябре, перебросил в Гродеково 3-й Забайкальский казачий
полк. 17 ноября 1919 г., во время т.н. «Гайдовского путча», бронепоезд калмы-
ковцев оказал поддержку правительственным частям, подавлявшим действия
мятежников. Но уже в конце ноября были отмечены переходы на сторону пар¬
тизан стрелков из состава формировавшейся Уссурийской бригады. Усилилась
оппозиционная агитация в крае. Структуры земского и городского самоуправле¬
ний все чаще выражали свое несогласие с действиями Калмыкова и Кузнецова.
В конце 1919 г. в Амурском казачьем полку был создан нелегальный революци¬
онный комитет, установивший контакты с местным большевистско-эсеровским
подпольем.
Учитывая угрозу роста повстанческого движения, Калмыков объявил в декаб¬
ре временную мобилизацию казаков 1908—1917 гг. призыва. Таким образом, уссу¬
рийское казачество переходило уже к полной мобилизации всех боеспособных
контингентов. 30 декабря 1919 г. Семенов назначил Калмыкова своим помощни¬
ком по должности Походного атамана. А1 января 1920 г. Калмыков отдал приказ
о переформировании Уссурийской бригады в Сводную Уссурийскую дивизию,
под своим собственным командованием.
Но остановить рост антиколчаковского повстанчества не удавалось. В тече¬
ние января 1920 г. положение белой власти в крае ухудшалось, а провозглашен¬
ное Розановым «сотрудничество с общественностью» не приносило ожидаемых
результатов. Мобилизация уссурийского казачества срывалась, борьба с пар¬
тизанским движением была безуспешной, наоборот — 18—21 января на съезде
«рабочих, крестьянских, казачьих и партизанских депутатов» Хабаровского
уезда было принято решение о создании объединенного уездного Совета и о
фактическом окончании «братоубийственной войны» в крае.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
399
Тем не менее атаман Калмыков надеялся на поддержку очередного, 8-го по
счету, Войскового круга, работа которого началась 19 января 1920 г. Ему удалось
добиться поддержки проводимой мобилизации и осуждения казаков — «дезер¬
тиров». Немалую роль сыграл в этом будущий преемник Калмыкова на посту
атамана - начальник Южно-Уссурийского отряда войсковой старшина Ю.А.
Савицкий34.
Но падение белой власти в крае произошло стремительно. 26 января партизана¬
ми и перешедшими на их сторону казаками были заняты Никольск-Уссурийский
и Гродеково, а на следующий день почти вся территория Уссурийского войска
была объявлена подконтрольной революционной власти. Войсковое правитель¬
ство и атаман объявлялись низложенными. 31 января во Владивостоке пришло
к власти правительство Приморской областной земской управы.
Ликвидировалась белая администрация и в Амурской области. В феврале
1920 г. японские части начали эвакуацию и заключили с партизанами соглаше¬
ние о нейтралитете. В свою очередь, еще 7-й Войсковой круг Амурского каза¬
чества, начавший свою работу 16 декабря 1919 г., определенно поддержал идею
Российского правительства о созыве Государственного Земского Совещания и
высказался за то, чтобы в условиях «погибающей» государственности добиться
создания единого антибольшевистского фронта, в котором объединились бы
как казаки, так и крестьяне. Как и в других белых регионах, надежды на восста¬
новление стабильности связывались с созданием представительных структур,
с широкой «общественной поддержкой».
Однако в течение декабря 1919 — января 1920 гг. положение белой власти
в крае продолжало ухудшаться. Фактически прекратилась борьба с партизан¬
ским движением, а 22 декабря на объединенном совещании представителей
областного земства, 7-го Войскового круга и Благовещенской городской думы
было решено добиваться прекращения междоусобной войны и о создании новой
власти на основе «народоправства». Предполагалось создание единого «общест¬
венного управления» на основе представительства от органов самоуправления и
профсоюзов. В итоге 3 февраля атаман Кузнецов передал свои полномочия мест¬
ному земству и профсоюзам, была объявлена амнистия всем политзаключенным
4 февраля 1920 г. отрядами партизан был занят Благовещенск. В апреле Амурское
казачье войско было ликвидировано35.
Таким образом, в начале февраля 1920 г. последним крупным центром белой
власти в Приамурском крае оставался лишь Хабаровск. В сложившейся ситуа¬
ции Калмыков решил пойти на уступки «общественности», повторяя, по сути,
поведение оставшихся на местах представителей колчаковской администрации в
январе 1920 г. Приказом от 4 февраля по Хабаровскому военному району он, пре¬
жде всего, заявил о фактическом отделении Хабаровского уезда (Хабаровского
военного района) от остальной территории Дальнего Востока, на которой к это¬
му моменту белая власть оказалась ликвидированной. В создаваемое граждан¬
ское управление вошли бы представители от Хабаровской и Иманской уездных
земских управ, и Хабаровской и Иманской городской думы (по одному делегату
от каждой структуры местного самоуправления), представители торгово-про¬
мышленной палаты и профсоюзного бюро Хабаровска.

400
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
В ведение создаваемой структуры передавались вопросы обеспечения «гра¬
жданского порядка» и «разрешения экономических вопросов». Руководство гра¬
жданским управлением должен был осуществлять управляющий Хабаровским
уездом М.П. Плахов, а представителем Калмыкова в создаваемой структуре дол¬
жен был стать начальник Хабаровского военного района генерал-майор И.П.
Суходольский. Подобная попытка «разделения полномочий» между военной и
гражданской властью, с целью получения поддержки «общественности», и рас¬
ширения ее участия, прежде всего, в экономической области, была характерной
для военно-политического курса Белого движения на Востоке России в конце
1919 — начале 1920 гг.
Лавируя между сотрудничеством с «общественностью» и стремлением уси¬
лить собственную власть, Калмыков не отказывался и от укрепления имевшихся
у него военных полномочий. Для этого использовались проведенные атаманом
еще в сентябре 1919 г. военно-административные преобразования, в соответст¬
вии с которыми Приамурье разделялось на три военных района: Хабаровский
(во главе с полковником (на тот момент) Суходольским), Иманский (во гла¬
ве с начальником гарнизона Имана войсковым старшиной А.Г. Ширяевым) и
Гродековский (во главе с начальником гарнизона Гродеково войсковым старши¬
ной Н.И. Савельевым). Подобные действия не отличались последовательностью
и, кончено, могли в дальнейшем привести к усилению уже имеющиеся разногла¬
сия между военной и гражданской властями.
Тем не менее, в обстановке активизации партизанского движения в крае и
фактического вооруженного нейтралитета японского командования, атаман
решил вернуться к сугубо диктаторским методам управления. Еще 4 февраля,
небезосновательно опасаясь роста большевистских настроений среди моряков,
Калмыков отдельным приказом включил в состав войск вверенного ему района
Амурскую военную флотилию, а 8 февраля, учитывая, что на данный момент
белая власть во Владивостоке была уже свергнута, переподчинил себе все части,
подчинявшиеся ранее штабу Приамурского военного округа. 12 февраля при¬
казом по Хабаровскому военному району Калмыков заявил о принятии на себя
всей полноты военной и гражданской власти (к этому моменту объявленное
атаманом новое гражданское управление так и не сформировалось) и объявил
о введении на подконтрольной ему территории военного положения.
К этому моменту его собственный статус атамана уже не был столь незыбле¬
мым как год назад. 8 февраля станичное собрание Бикина заявило о призна¬
нии власти Приморской земской управы, об исключении Калмыкова из спи¬
сков Уссурийского казачьего войска и его аресте. Конечно, это решение трудно
было назвать легитимным, поскольку подобные акты входили в полномочия
Войскового Круга, но оно вполне выражало стремление уссурийского казачест¬
ва к самосохранению в условиях падения белой власти. Атаман и сам не питал
иллюзий в отношении контрреволюционных настроений среди своих казаков,
и поэтому, заявив о «гнилости» дальневосточного казачества, принял решение
создать новое казачье сословие на принципах добровольного вооруженного про¬
тивостояния «заразе большевизма». Войсковое и дивизионное знамена были
отправлены им атаману Семенову в Читу.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
401
Не надеясь на прочность подчиненных ему воинских частей, Калмыков
приказал распустить всех мобилизованных и на основе Отдельной сводной
Уссурийской дивизии создал Особый атамана Калмыкова Уссурийский отряд
(ОКО) исключительно из добровольцев. Здесь проявилось своеобразное стрем¬
ление атамана вернуться ко временам первых месяцев борьбы с советской влас¬
тью, когда из подобных добровольческих формирований создавались первые
звенья антибольшевистского фронта.
13	февраля отряд во главе с Калмыковым выступил из Хабаровска. Помимо
казаков в него добровольно вошли офицеры, воспитанники Хабаровского кадет¬
ского корпуса, моряки Амурской флотилии под командованием капитана 1-го
ранга В.В. Безуара и даже подразделение из добровольцев сербов. Формально
атаман заявил о том, что им предстоит разгромить приближавшиеся к городу
партизанские отряды. На время своего отсутствия все властные полномочия
передавались им начальнику штаба Хабаровского военного района полковнику
М.А. Демишхану.
Наделе, однако, белая власть не просуществовала и нескольких дней. Вскоре
после выхода ОКО из города, 14 февраля 1920 г. делегаты городского и земского
самоуправлений объявили о создании объединенного управления, подчинен¬
ного Приморской земской управе, а полковник Демишхан, придя на заседание
земско-городского управления, сложил с себя полномочия данные ему атама¬
ном. 16 февраля революционные отряды вошли в Хабаровск36.
Отряд Калмыкова, в течение 16—17 февраля довольно успешно действо¬
вавший против партизан, после получения известий о падении белой власти
в Хабаровске и ввиду отсутствия сколько-нибудь прочного «тыла», двинулся
по направлению к китайской границе. Атаман рассчитывал пробиться в поло¬
су отчуждения КВЖД, где на тот момент, еще существовала власть генерала
Хорвата. 22 февраля отряд Калмыкова перешел границу по р. Уссурии вскоре
был практически полностью разоружен китайскими властями. Партизанское
командование потребовало выдачи атамана. В вину Калмыкову ставилось то,
что накануне отъезда ОКО из Хабаровска он забрал из кассы местного отделе¬
ния Государственного банка несколько десятков пудов золота (оно было переда¬
но атаманом японскому командованию с условием последующего возвращения
законному Российскому правительству), а также проход вооруженного отря¬
да по китайской территории и вмененный в вину атаману обстрел китайских
канонерок под Хабаровском в октябре 1919 г. (об этом инциденте отмечалось
выше). 8 марта китайская администрация санкционировала арест Калмыкова и
офицеров его штаба. Еще раньше большая часть ОКО была выдана китайцами
революционным властям Приамурья.
Оказавшись в китайской тюрьме в г. Гирине, Калмыков продолжал заяв¬
лять о незаконности установившейся в крае власти ДВР, о своем подчинении
исключительно атаману Семенову и о неправомерности действий местных вла¬
стей. Ожидаемой поддержки со стороны японских военных и дипломатов он
не получил, хотя и его отправка во Владивосток задерживалась. В июле 1920 г.
при непосредственном содействии местного российского консульства (консула
В.А. Братцова и вице-консула К.В. Лучича) атаману удалось совершить побег,

402
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
и скрыться на квартире консула. Однако во время обыска Калмыков был обна¬
ружен, вновь арестован 25 августа 1920 г. и после этого китайские власти намере¬
вались выдать его в ДВР. При переезде по железной дороге из Гирина Калмыков
снова бежал и погиб в перестрелке с китайскими конвоирами.
Помощь российских дипломатов уссурийскому атаману не помогла.
Напротив. В сентябре-октябре 1920 г. это соучастие в побеге стало одной из
причин, по которым китайское правительство решило полностью ликвиди¬
ровать российские посольства и консульства в стране. Несмотря на протесты
российского посла князя Кудашева, решительно осудившего поведение своих
подчиненных в Гирине, дипломатические представительства были закрыты и
положение многочисленных российских беженцев и служащих КВЖД серьезно
ухудшилось37.
Такова была история антибольшевистского движения в среде дальневосточ¬
ного казачества в 1918—1920 гг., на поддержку которого рассчитывал в своем
противостоянии с «Меркуловским кабинетом» атаман Семенов. Нельзя сказать,
что подобные расчеты были безосновательны. Калмыков, называя дальнево¬
сточное казачество «прогнившим» не был объективен. Ведь и в условиях суще¬
ствования правительства Приморской областной земской управы и под непо¬
средственной властью ДВР уссурийское казачество смогло отстоять свой статус.
Хотя Конституция Республики (принята 27 апреля 1921 г.) и другие законода¬
тельные акты ДВР провозглашали все земли общенародным Республиканским
фондом и отменяли сословное деление (что напрямую касалось казачества)
структуры казачьего самоуправления не признавали данных решений. Еще 9-й
Войсковой Круг, состоявшийся в Гродеково в июле 1920 г., утвердил незыбле¬
мость станичного самоуправления и, более того, официально объявил о при¬
знании Семенова походным атаманом дальневосточного казачества, подтвердил
полномочия Калмыкова (уже арестованного в это время в Китае), его помощ¬
ника председателя Войскового правительства Ю.А. Савицкого и ходатайство¬
вал перед Семеновым о содействии освобождению Калмыкова из «китайского
плена». Казаки, участвовавшие в работе Народного Собрания во Владивостоке
были отозваны38.
Не заявляя открыто о восстановлении собственных войсковых подразде¬
лений, Круг разрешил формирование войсковой самообороны, тем самым,
исподволь проводя подготовку к вооруженному выступлению против ДВР.
Прикрываясь статусом самообороны, в Гродеково и окрестных поселках прохо¬
дило формирование отрядов не только из казаков, но и из бывших каппелевцев,
юнкеров и офицеров. Накануне «владивостокского переворота» в мае 1921 г.
среди уссурийского казачества усиливались контрреволюционные настроения.
В апреле 1921 г. в Гродеково прошли заседания 10-го Чрезвычайного Войскового
Круга, на котором были подтверждены оценки предыдущего Круга по полити¬
ческим и экономическим проблемам уссурийского казачества, а также прошли
выборы нового войскового атамана. Им стал генерал-майор Ю Л. Савицкий.
Важно также отметить, что 26 апреля 1921 г. в Гродеково приступила к работе
казачья конференция, созывавшаяся до этого времени в Омске осенью 1919 г.
В ней принималиучастиепредставители отдевятиказачьихвойскВостокаРоссии

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
403
(Оренбургского, Уральского, Сибирского, Енисейского, Семиреченского,
Иркутского, Забайкальского, Амурского и Уссурийского). Конференция прин¬
ципиально укрепила статус Семенова, признав его Походным атаманом всех
казачьих войск Российской Восточной окраины. Для работы по различным
направлениям внутренней и внешней политики были сформированы политиче¬
ская, экономическая, казачья комиссии. Таким образом, дальневосточное каза¬
чество становилось на все более и более явные антибольшевистские позиции39.
После «переворота» уссурийское казачество упрочило свое влияние в крае.
1 июня 1921 г. Войсковое правительство заявило о своей поддержке Приамур¬
ского правительства, но при обязательном условии скорого созыва краевого
представительного органа. 9 июня Войсковое правительство признало недопу¬
стимым дальнейшее пребывание Семенова в Приморье, а на следующий день
аналогичное решение принял съезд представителей казачьих войск Востока
России. Поддержка Семенова сужалась почти исключительно до представителей
строевых частей. Не случайно, что пытаясь заручиться поддержкой «фронтови¬
ков», атаман переехал в Гродеково и в начале июля предпринял попытку созда¬
ния здесь отдельного правительства, оппозиционного «меркуловскому» и ори¬
ентированного на возможные военные действия против Владивостока. Попытка
оказалась безуспешной, а стремление атамана к любой, вплоть до применения
военной силы, форме утверждения своих властных полномочий, не могло не
вызвать отторжения среди военных и политиков. Дальневосточные газеты
изобиловали заголовками статей, наподобие — «Гражданская война начинает¬
ся». 27 июня Уссурийское Войсковое правительство переехало во Владивосток, и
войсковой атаман генерал Савицкий, уже безоговорочно, поддержал Временное
Приамурское правительство, заявив в воззвании к офицерам-казакам, служив¬
шим у Семенова, — что подлинно национальные интересы отстаивает не быв¬
ший забайкальский атаман, а правительство, ведущее подготовку к созыву крае¬
вого представительного собрания.
А после того, как 4 июля съезд представителей Восточных казачьих войск
принял решение лишить Семенова звания Походного атамана всех казачьих
войск, положение бывшего казачьего лидера становилось весьма шатким. Ведь
именно поддержка казачества была для Семенова наиболее желательна и пер¬
спективна. Ни среди «каппелевцев», ни среди крестьянского населения, ни даже
среди «демократической общественности», а также среди городского и земского
самоуправлений и профсоюзов Семенов не пользовался существенной поддер¬
жкой. Поэтому и потеря доверия со стороны казачества означала для атамана, по
существу, бесперспективность дальнейших попыток обосновать преимущество
своего статуса по отношению к владивостокской власти40.
Затянувшееся противостояние Гродеково и Владивостока, Семенова
и Меркуловых не имело перспектив. К концу лета 1921 г. стала очевидной и
финансовая несостоятельность Семенова как начальника, способного удов¬
летворить содержанием воинские подразделения в Гродеково. Не было и под¬
держки со стороны Японии, на что, безусловно, рассчитывал атаман. Семенов
ожидал поддержки деньгами и вооружением, в расчете на предоставление
Японии существенных льгот в Приморье. Но еще 6 июня японские представи¬

404
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
тели во Владивостоке заявили о стремлении к стабильности в регионе, ожидая
от Семенова готовности идти на компромиссы с Меркуловыми и «каппелевца-
ми». 20 июня, при их посредничестве (полковник Гоми), прошли переговоры
(правда, безрезультатные) Семенова и Меркуловых. В конце месяца в прессе
было опубликовано официальное разъяснение японского консула Кикучи об
отношении к атаману Семенову, в котором, в частности, отмечалось: «японское
командование, заинтересованное в поддержании политического спокойствия
и общественного порядка... посоветовало Семенову уехать из Владивостока...,
японские войска ни в коем случае не поддержат семеновцев и унгерновцев».
В июле средства Семенова, размещенные в японских банках, оказались заморо¬
женными.
11 августа 1921 г. СеменовзаявилосвоемпризнанииВременного Приамурского
правительства. Возобновились его переговоры с С.Д. Меркуловым и генералом
Молчановым. Результатом стал долгожданный компромисс. Семенов заявил
о готовности подчиниться решениям правительства. Признававшие атамана
казачьи воинские части в Гродеково также заявили о подчинении Владивостоку,
и 12 сентября правительство приняло постановление об их включении в состав
Дальневосточной армии (командующим казачьей группой был назначен сибир¬
ский казак генерал-лейтенант Ф.Л. Глебов). Семенов получал денежное содер¬
жание от правительства на пять лет, но при этом должен был покинуть пре¬
делы Приморья и также обязался не проживать на территории Японии или
в японских колониях. 14 сентября Семенов покинул Приморье и отправился
в Шанхай. Каких-либо репрессий в отношении бывшего Правителя не последо¬
вало, и длившийся несколько месяцев конфликт завершился41.
Следует отметить, что сам Семенов свое согласие на компромисс с меркулов-
ским правительством объяснял, в частности, провалом «порт-артурского сце¬
нария», согласно которому весной 1921 г. антибольшевистские выступления,
скоординированные с повстанческим движением в Советской России, привели
бы к восстановлению широкого фронта Белого движения. В этом случае имел
смысл масштабной военной операции против Хабаровска, Благовещенска и
Читы, во главе которой встал бы сам атаман и его сподвижники (прежде все¬
го, барон Унгерн). Однако, после поражения Белого дела в Монголии и явной
невозможности вести наступление лишь казачьими частями Гродековской груп¬
пы, Семенов изменил свое решение. «Принимая во внимание, — вспоминал
он, — что к этому времени я получил сведения, что движение барона Унгерна к
Мысовску потерпело неудачу (сведения в Гродеково поступали с запозданием —
В.Ц.) и положение в Халхе складывалось не в нашу пользу, я решил, что даль¬
нейшее мое упорство не может привести ни к чему, а потому вступил в перегово¬
ры с меркуловским правительством и японским командованием о ликвидации
создавшегося положения и о готовности моей обсудить всякое предложение,
которое будет мне сделано»42.
Оценка причин и последствий противостояния «Семенов — Меркуловы»
принципиально важна для истории Белого движения. Это не просто наличие
«разногласий в антисоветском лагере», свидетельствующее о его «разложении»
(как это отмечалось в советское время). Конфликт показал, прежде всего, что

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
405
многие эпизоды гражданской войны, во время которых провозглашаемые в
программных заявлениях Белого дела принципы «законности и правопорядка»,
хотя бы и ограниченные условиями военных действий, неизбежно входили в
явное противоречие с теми формами и методами, которыми руководствовались
на местах многие «исполнители» политической воли белых правительств. Это
проявлялось и в эксцессах «атаманщины», и в явном нарушении единства пра¬
вовой системы белого тыла, и в порочности применения методов «подавления
большевистских восстаний» любой ценой. Подобные действия вызывали непри¬
ятие как со стороны гражданских властей (Приамурское правительство), так и со
стороны военных («каппелевцы»),
В 1920—1922 гг. Белое движение явно эволюционировало в сторону новой
системы управления. Органы исполнительной власти стремились опереться на
структуры представительные, хотя бы и ограниченные в своих полномочиях, но
тем не менее выражавшие настроения относительно широких общественных
групп. В Приморье эту роль брал на себя Несоциалистический съезд, а после
«владивостокского переворота» подобные функции должны были перейти к
Народному Собранию и, в перспективе, к Учредительному Съезду (Собранию)
края. В этих условиях полностью игнорировать «мнение общественности» ста¬
новилось невозможным. Кроме того, белым правительствам нужно было соблю¬
дать хотя бы «внешнюю» демократичность. Ведь в случае международного при¬
знания (на что рассчитывали многие военные и политики во Владивостоке),
равно как и в условиях возможного расширения территории края, подконтроль¬
ного правительству, следовало продемонстрировать населению свою готовность
к сотрудничеству.
Если, как утверждалось в официозных органах, Советскую Россию отлича¬
ет «показное», «фальшивое» стремление к демократии (в условиях начавшей¬
ся «Новой экономической политики»), то на территории белых правительств
любые проявления «недемократичности» (в частности, поведение атамана
Семенова) осуждаются и пресекаются. Нельзя было бы при этом рассчитывать
на какое-либо взаимодействие с повстанческим движением, лидеры которого
заявляли о «народном» характере своих отрядов и о «народной» поддержке своих
действий.
Компромисс Семенова с правительством означал также и то, что сущест¬
вовавшие прежде т.н. «цепочки» правопреемственности, типичные, например,
для белого Юга в 1917—1920 гг. в отношении военного и политического лидер¬
ства (например: Алексеев — Корнилов — Деникин — Врангель) и для белого
Востока (от Уфимской Директории — через Колчака к Семенову), уже не имеют
того значения, которое им придавалось ранее. Гораздо важнее «цепочек» пра¬
вопреемственности становились новые формы взаимодействия власти и обще¬
ства. На смену военной диктатуре, основанной на жестких принципах господ¬
ства и подчинения, приходили элементы легитимности, выборности структур
власти. И здесь полномочия Временного Приамурского правительства, сосу¬
ществовавшего с Народным Собранием, получали дополнительное политико¬
правовое обоснование. Теперь важнее становился не «последний указ», «поли¬
тическое завещание» Колчака в отношении своего преемника на «Российской

406
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Восточной окраине», а получение власти хотя бы и «революционным» путем
«переворота», но при последующей опоре на легитимные представительные
структуры.
Сразу же после заявлений правительства о созыве краевого Собрания эти
решения приветствовались. «Адмирал Колчак намеревался довести страну до
Учредительного Собрания. А в наши дни даже «семеновцы», именующие себя
«общественностью, стоящей на точке зрения активной борьбы с большевика¬
ми», собираются вручить законодательную власть Народному Собранию. Тем
более, конечно, демократизм обязателен для правительства С.Д. Меркулова,
которое опирается на каппелевцев»43.
Сложившаяся в Приморье представительная власть стала, по сути своей,
антибольшевистским блоком. Он не отличался достаточной прочностью, но для
истории гражданской войны, в ходе которой Белое движение далеко не всегда
шло на компромиссы и сотрудничество с возможными союзниками по анти¬
большевистскому лагерю, это был показательный, хотя и не типичный, пример.
К доминированию общественно-политических настроений более всех стремил¬
ся Несоциалистический съезд и связанные с ним правые и правоцентристские
структуры. «Голоса» правых в Приморье оказались гораздо «слышнее» их потен¬
циальных союзников по «борьбе с большевизмом» в центре и слева.
После компромисса с Семеновым, Меркуловы, казалось бы, могли рассчиты¬
вать на достаточную прочность собственной власти. Действительно, обществен¬
ная поддержка Правительства летом 1921 г. оставалась достаточно стабильной.
Еще в разгар противостояния с атаманом, с 16 по 25 июня во Владивостоке состо¬
ялась вторая сессия Несоциалистического съезда. Примечательно, что в первый
же день работы делегаты предложили переименовать Несоциалистический съезд
в Антибольшевистский или Антикоммунистический, подчеркивая, тем самым,
стремление перевести обсуждение политических вопросов от внутренних, кра¬
евых проблем в плоскость противостояния с советской властью и «большевист¬
ским режимом».
Представители владивостокской организации кадетской партии (от участия
в работе съезда, в отличие от делегации кадет из Харбина и Хабаровска, они
воздержались) считали предлагаемое переименование уместным, поскольку в
этом усматривалась перспектива «объединения всех общественных течений, не
приемлющих коммунизма». При этом, в отличие от своих харбинских товари¬
щей по партии, владивостокские кадеты не поддерживали идеи возобновления
вооруженной борьбы с советской властью. Приморская общественность, прин¬
ципиально поддерживая важность проведения подобных форумов, настаива¬
ла на реальном «расширении съездом своей представительной основы». Лидер
владивостокских кадетов Л. Кроль отмечал, что «переименование будет полезно
потому, что позволит войти в его состав группировкам, которым неудобно войти
в него, пока он подчеркнуто именуется «несоциалистическим». Возможность
вступления в Съезд социалистам антибольшевикам не должна быть отрезана.
Если бы это и не дало серьезных практических результатов, это показало бы, что
Съезд ведет борьбу только с коммунистами и что он не намерен вести такой же
борьбы с социалистами».

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
407
Предполагаемого переименования не произошло, но сам по себе факт
«расширения» представительства имел место. Среди организаций впервые
принимавших участие в съезде «несосов» оказались, в частности, структуры,
связанные с православными приходами, а также известные своим участием в
становлении Белого движения еще в 1917 г: Союз Георгиевских кавалеров
Российской Восточной окраины, правление местного Союза увечных воинов
Российской Восточной окраины, Братства в честь Иверской иконы Пресвятой
Богородицы, Союз приходов Владивостока, представители благочинных окру¬
гов. Территориальное представительство расширялось за счет беженских органи¬
заций (беженцев Амурского казачьего войска, мусульман-беженцев, уральских
беженцев). От Владивостока и Никольск-Уссурийска, помимо представителей
городского самоуправления (по 5 делегатов от каждого города), присутствовали
отдельные, персонально утвержденные делегации. «Представительство наци¬
ональностей» осуществлялось через делегатов от Восточно-национального
управления башкир, Корейского общества Владивостока.
Отмечалось участие в работе съезда влиятельного Русского националь¬
ного экономического союза из Харбина. Численность участников второй
сессии возросла по сравнению с первой (мартовской) со 170 до 308 делега¬
тов. Примечательно, что съезду прислали свои приветствия представите¬
ли европейской эмиграции: члены только что созданного в Париже Русского
Национального Комитета А.Ф. Карташев и В.Л. Бурцев, а 6 июня 1921 г. Съезд
Русского Национального объединения направил приветственную телеграмму
С.Д. Меркулову.
Следует помнить и то особое значение, которое имела в белом Приморье
Православная Церковь, и до, и после «майского переворота» активно участво¬
вавшая в общественно-политической жизни. Характерно и единство настро¬
ений военных и православных священнослужителей. Как вспоминал генерал
Молчанов, «мы подготовили переворот очень просто: развернули широкую про¬
паганду, в особенности через церкви, где священники начали читать проповеди
с сочувствием к нам. Они все нам сочувствовали... У нас было много священни¬
ков, особенно пожилых, но был и один молодой, он был военным священником
в нашей дивизии (о. Леонид Викторов — В.Ц.). Мы хотели, чтобы он был у нас
Главным священником. Мы знали, что он прекрасно говорил и был хорошим
администратором, и мы могли бы с ним работать. Генерал Вержбицкий приказал
мне обратиться к архиепископу Михаилу, главе местной епархии, и поговорить с
ним о назначении этого молодого священника на ту церковную должность, кото¬
рую мы хотели». Таким образом, при активной поддержке военных о. Леонид
Викторов был назначен Главным военным священником армии и флота. Во вре¬
мя выборов делегатов съезда священники призывали оказать поддержку власти,
а в случае пассивности местного крестьянства посылали делегатов от благочин¬
ных округов. Владивостокские газеты отмечали факт мученической кончины
о.	Александра Торопова (с. Дмитровка Спасского района), убитого красными
партизанами за активную агитацию во время избирательной кампании.
При закрытии Несоциалистического съезда 25 июня с яркой речью выступил
епископ Камчатский Нестор (он же служил молебен и на открытии заседаний),

408
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
отметивший необходимость преодоления политических разногласий, призы¬
вая к единству ради будущего спасения не только Приморья, но и всей России:
«В настоящее время мы обязаны прекратить распри, обязаны достичь полного
умиротворения всех верных сынов России. Мы должны выявить чистый, силь¬
ный патриотизм и должны делать свое прямое дело укрепления освобожденного
от врагов края и спасения гибнущих братьев наших в России, полоненной сата-
нистами... Хотя в Православной Руси сатанистами поруган Христос, поруганы
святыни, но верующий многострадальный народ горячо молится Богу, и в этой
молитве теплится надежда его на скорое избавление от антихристианского ига...
Священный долг обязывает нас принести в жертву этому делу все, чем мы ода¬
рены от Бога: несите Веру, разум, чистую совесть, силу и все свои материальные
достатки. Помогите в борьбе нашему Христолюбивому Воинству, душу свою
полагающему за гибнущий народ. Только в единении между собой вы сбережете
русское воинство, а с ним и край наш, освобожденный от врага. Только в полном
единении мы достигнем нашей цели — освобождения Родины».
Овациями участников было встречено выступление бывшего проповедника
в 3-й армии Восточного фронта осенью 1919 г., старообрядческого священника
о.	Иоанна Кудрина, представителя старообрядческих общин полосы отчуждения
КВЖД. «Начатое дело освобождения страны от коммунистов, — выражал он
монархические стремления собравшихся, — послужит прочным фундаментом
для раскрепощения всей России. Пусть отсюда раздается громкий голос, что
поруганный Царский Трон не будет пуст, разорванная Царская Порфира будет
вновь сшита и крест снова будет висеть на Помазаннике Божием»44.
Внимание прессы привлекли заявления от имени «рабочих волжан, ижевцев,
воткинцев и уральцев» и от Дальневосточной армии. Генерал Молчанов зачитал
приветствие съезду, гласившее: «Власть коммунистов в пределах Приморской
Области пала... Выражаем твердую уверенность, что эта сессия съезда будет
последовательным продолжением начавшейся первой сессии для собирания
всех антикоммунистических сил, для скорейшего торжества идеи освобождения
и объединения Родины. Она предостережет и отметет все себялюбивые элемен¬
ты, являющиеся помехой для достижения этой идеи». В.Ф. Иванов на первом
же заседании заявил о ближайшем будущем времени, когда рост «антикомму¬
нистических группировок достигнет размеров, обеспечивающих успех борьбы
с большевизмом». Полковник Клерже, стремясь усилить военно-политическую
значимость атамана Семенова, в своем докладе особенно отметил, что атаман
«в настоящее время имеет связь с большинством, если не со всеми, из повстан¬
ческих групп, оперирующих на огромном фронте по границе всей Монголии на
линии почти в 4 тысячи верст. Все эти повстанческие группы связаны также и
между собой и подчинены генералу Унгерну, который в свою очередь подчиня¬
ется атаману Семенову».
Конфликт Правительства с атаманом Семеновым не мог не отразиться на
работе съезда. Сторонники атамана надеялись на то, что съезд обеспечит под¬
держку идее вооруженного противостояния с ДВР. Незамедлительной поддер¬
жки военных действий требовали «семеновцы». В информационной сводке,
составленной ими после окончания работы Съезда, отмечалось: «Приморцы-

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
409
меркуловцы стояли за прекращение гражданской войны, прекращение воору¬
женной борьбы с большевиками. Их идеология сводилась к тому, что граждан¬
ская война изжита, что нужно создать хорошие экономические условия для
населения и тогда, будто бы, соседние области из зависти к хорошей жизни при¬
морцев сбросят у себя большевиков сами, что надо пропагандировать у соседей
взрыва изнутри, а не освобождать их силой, что всякая армия обуза и должна
быть распущена, что Приморье защищается интервентами и за их барьер зале¬
зать не нужно, — и таким образом Атаман, как «беспокойный» элемент идет
будто бы в разрез с «объективной» обстановкой.
В то же время «активисты, сторонники Атамана, стояли на точке зре¬
ния необходимости объединить армию и дать ей возможность поддержать из
Приморья вооруженной силой движения барона Унгер на в Забайкалье и атамана
Амурского казачьего войска Сычева в Амурской области. Активисты считали,
что раз антибольшевистское движение идет под знаком добровольчества и ника¬
ких мобилизаций не предвидится, то нельзя запрещать добровольцам сражать¬
ся за освобождение Родины и нельзя их лишить признаваемого ими главы их
Атамана Семенова и не использовать Приморья, как территориальной базы для
борьбы». Однозначно утверждалось, что «вся обстановка на Дальнем Востоке за
последнее время с очевидностью показывает, что борьба с большевизмом далеко
не изжита, что никакое соглашательство с Дальне-Восточной Республикой ни
к каким позитивным результатам привести не может, а поведет лишь к окон¬
чательному краху антибольшевистского движения... Вся сумма сведений о бое¬
вой подготовке красных на Дальнем Востоке против антибольшевистских сил
настойчиво указывает на настоятельную необходимость скорейшего объедине¬
ния всех антибольшевистских групп и на скорейшую их организацию для вполне
планомерных и согласованных действий под одним общим командованием».
Но в результате, по мнению авторов сводки, «Правительство добилось своего.
Психология «непротивления»... победила. Была вынесена бездарная, пацифист¬
ская, безыдейная обезличивающая съезд, резолюция, в которой ни слова не гово¬
рилось о борьбе и которой съезд превратился из активного центра национальной
борьбы в подсобное правительству агитационное учреждение. Активисты были
побеждены, но не духовно, а задавлены массой, стадным, «шкурным» большин¬
ством. Атаман Семенов не получил возможности при посредстве съезда подойти
к участию в национальной борьбе, правительство пока победило, но более всего
пострадало оно само».
До конца работы съезда «семеновцы» не доработали: демонстративно поки¬
нули заседания представители амурского казачества, и еще около 30 других деле¬
гатов, сторонников атамана и крайне правые. При этом казаки-«приморцы»
были вполне лояльны к Правительству.
Важное значение имело отношение крестьянства. Но если Всероссийский
Крестьянский Союз, поддерживавший Семенова, фактически вошел в состав
харбинского Русского Национально-Экономического Объединения и утратил
«прямое» влияние на Владивосток, то проведенный 15—17 июня 1921 г. Съезд
представителей сельских сходов Приморья заявил о непризнании полномочий
Семенова и о своей поддержке правительственного курса лишь в том случае,

410
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
если власть будет опираться на созванное Народное собрание, органам мест¬
ного самоуправления будут гарантированы широкие полномочия, а прави¬
тельство будет стремится к сохранению «гражданского мира». Участие в работе
Несоциалистического съезда оговаривалось условиями его «демократизации»
(«Несоциалистический съезд как таковой, не является выразителем воли народа,
как воли большинства, так как в нем не представлены широкие слои населе¬
ния») и обязательного проведения выборов в новое Народное Собрание.
В Никольск-Уссурийском уезде проходили выборы делегатов на съезд
на сельских сходах, и это, несомненно, укрепляло правительственные пози¬
ции среди местного населения, а во Владивостоке, на основе крестьянской
фракции бывшего Народного Собрания, был образован новый Крестьянский
Союз. В конфликте с атаманом Семеновым крестьяне, вместе с поддержавши¬
ми их представителями Уссурийского Войскового правления и делегатами от
Полтавского станичного округа, приняли резолюцию, гласившую, что «не толь¬
ко власть атамана Семенова, но и пребывание его в Приморье и на всей русской
территории вновь пробуждает в народе воспоминание о кровавой деятельности
его и его сподвижников, временах пыток, расстрелов и народных страданиях.
Нет и не может быть возврата к диктатуре групп и отдельных лиц, противопо¬
ставляющих свою волю воле народа».
Далее отмечалось: «С момента Созыва Учредительного Съезда верхов¬
ная власть должна принадлежать только ему» (то есть Правительство долж¬
но подчиниться представительной власти), а «гарантией созыва Народного
Собрания 7 июля и созыва Учредительного Съезда 1 сентября нам будет слу¬
жить Каппелевская Армия». После оглашения данной резолюции представи¬
тели крестьянской группы покинули заседания съезда, заявив о подготовке к
участию в выборах Народного Собрания. Аналогичную позицию бойкота съе¬
зда заняли профсоюзы Приморья, за исключением представителей профсоюза
Амурского судоходства и отдельных рабочих коллективов (паровозные брига¬
ды депо Никольска-Уссурийского, Общество русских тружеников печатного
дела).
В итоге, съезд принял оглашенную Председателем Совета съезда Н. Андруш-
кевичем резолюцию, в которой ясно говорилось, что действия атамана Семенова
«являются актом неповиновения законной русской власти края», «попытка ата¬
мана Семенова поставить свою волю выше всех слоев населения, неоднократ¬
но ясно выраженной, является преступной», «стремление атамана Семенова,
не обладающего ни средствами, ни сочувствием населения, начать немедленно
вооруженную борьбу с большевиками — обречено на явную гибель», «вся дея¬
тельность атамана Семенова при подобных обстоятельствах является вредной
для общего русского национального дела». Исходя из этого «Совет съезда при¬
глашает граждан к спокойной творческой работе и выражает твердую уверен¬
ность, что Временное Правительство принимает все меры, как к воссозданию
здоровой мирной жизни края, так и для борьбы с анархией, откуда бы эта анар¬
хия не исходила (даже со стороны преемника власти Колчака — В.Ц.)».
Сам глава приамурской власти С.Д. Меркулов трижды выступал на его сове¬
щаниях. Им был сделан закрытый доклад, характеризующий сложное финан¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
411
совое положение в крае. В выступлении 17 июня он отметил, в частности, что
вопрос о «майском перевороте» был решен «еще до открытия первой сессии
Несоциалистического съезда, и тогда же каппелевское командование предложи¬
ло группе Меркулова свою поддержку. Когда на съезде выбирали Совет, знали,
что выбирают будущее правительство».
В заключительной речи при закрытии съезда, 25 июня, он говорил: «Если
первая сессия, совершившая огромное дело по сплочению несоциалистическо¬
го населения, дала в результате существующее Правительство, то вторая сес¬
сия, насчитывающая в своем составе значительно большее количество органи¬
заций, чем в первой сессии, с достаточной очевидностью показала, что дело
Возрождения Родины дорого очень и очень многим. Новые организации вли¬
лись в наш съезд, и общее великое дело имеет теперь за собой уже достаточно
прочную и верную опору. Несоциалистический съезд представляет огромную
массу, являющую собой население и отражающую его интересы. Старания оппо¬
зиционных газет опорочить съезд ни к чему не привели».
«Родина в опасности, и Бог нам помогает, — призывал помнить Меркулов. —
Я смотрю оптимистически на будущее, исходя не из практических результатов,
а уповая на Бога и надеясь на лучшее будущее».
Старейший делегат съезда князь Кропоткин в ответной речи заявил, что «все
взоры направлены на Восток, и может быть с Востока пойдет заря освобождения
всей России». Кропоткин вошел в обновленный состав Совета съезда, в него
также были избраны генерал Лохвицкий и премьер Иванов.
Лейтмотив съезда, каки следовало ожидать, оказался довольно «правым». Это
позволяло делать выводы о том, что ожидания в отношении широкого «антиком¬
мунистического» вектора работы съезда не оправдались. Редактируемая бывшим
председателем Сибирской Областной Думы, известным деятелем сибирского
областничества И.А. Якушевым, «Дальневосточная жизнь» писала, что «съезд,
упорно именующий себя «несоциалистическим», несомненно представляет
собой в массе правые группировки... Произносимые под бурные рукоплескания
членов съезда речи о тронах и царской порфире приводят к выводу, что он не
столько по существу «антикоммунистичен», сколько скорее «антидемократи¬
чен». Такое название, по нашему мнению, более всего и приличествует ему...
Но само правительство может ли претендовать на наименование его демокра¬
тическим?... Демократическое правительство без демократии — еще небывалый
в истории пример».
И все же, несмотря на разгоревшиеся во время собрания споры относительно
«распри» между Правительством и атаманом Семеновым и несмотря на отсутст¬
вие поддержки со стороны крестьянства и профсоюзов Приморья, резолюция,
вынесенная Съездом, не только подтверждала позитивный факт свершившегося
«переворота», но и намечала дальнейший курс политических преобразований
(полный текст см. приложение № 16.). Сессия подчеркивала: «Свержение боль¬
шевиков идейно было подготовлено Мартовским Съездом, точно формулиро¬
вавшим цели и задачи движения и выдвинувшим его исполнителей; прочным
фундаментом для власти в данный момент может быть только однородная, вне¬
партийная, тесно спаянная идеологически общественность; никакая партий¬

412
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ная коалиция в данный момент и при данных условиях невозможна; до созы¬
ва Учредительного Собрания власть никакому преобразованию подлежать не
может».
Таким образом утверждалась новая правопреемственность, имевшая на этот
раз основанием факт не столько «переворота», сколько «революционного» (по
сути) захвата власти. Но последующая легитимация режима посредством созыва
Народного Собрания и Учредительного Собрания (Съезда) сохранялась и была
весьма важной для белого Приморья, так как в этом случае «переворот» получал
вполне законное обоснование в форме «народного волеизъявления».
На упреки в отсутствии «демократизма» ответил В.Ф. Иванов, заявивший
на заключительном заседании: «Съезд сумел привлечь в свои ряды даже «сре¬
динные силы», такие как корейское общество, прогрессивно-демократическую
группу, Русское национальное экономическое общество Харбина, хотя и не при¬
нимавшие участия в первой сессии. В нашей среде находятся рабочие, железно¬
дорожники и крестьяне. Это ли не показатель того, что съезд отражает настро¬
ение всего населения? Все более и более растут к нам симпатии. Обвинения в
реакционности, бросаемые по адресу съезда, совершенно несостоятельны, так
как Правительство ни на шаг не отступило от своей декларации, в чем сказался
глубокий демократизм власти. Если же есть реакционность, то она не у влас¬
ти, а в умах масс, которые, изверившись во всяких «высоких идеях» интерна¬
ционалов, постепенно, через национальное уничижение, шаг за шагом идут к
национальному возрождению и подъему. Если мы не увидим светлых идеалов,
к которым стремимся, то во всяком случае заслуга наша велика уже и в том, что
мы оказали поддержку устремленным на нас взорам и надеждам, идущим из
Советской России и из-за границы».
Значение работы съезда заключалось, помимо демонстрации доверия
Правительству, в том, что во время его выборов и последующей работы прошла
эффективную апробацию система представительства, основанная не на прин¬
ципах «четыреххвостки», а на делегировании от конкретных общественно-поли¬
тических структур. Эта система позволяла проводить «отбор» делегатов наи¬
более лояльных власти. Элементы этой же системы будут использованы через
год, во время политического кризиса в Приморье летом 1922 г, завершивше¬
гося созывом краевого Земского собора. С полным основанием можно считать
Несоциалистический съезд своеобразным преддверием, «фундаментом» буду¬
щего монархического форума. А оппозиционные антибольшевистские структу¬
ры стали готовиться к выборам в Народное Собрание и к созданию в нем актив¬
но работающих политических групп45.
Что касается местного управления и самоуправления, то Правительство
уже 26 мая 1921 г. назначило Уездных уполномоченных, предоставив им право
контролировать деятельность земских собраний. 17 июня 1921 г было принято
решение о создании при Управлении внутренних дел смешанного «админист¬
ративно-земского» Совещания по проблемам местного самоуправления (в его
состав вошли шесть представителей земств). Общим пожеланием земцев ста¬
ло сохранение норм земского законодательства периода 1917 г. Против этого
выступил глава управления юстиции Б.П. Разумов, повторивший характерную

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
413
для белых правительств точку зрения, что сосредоточение у земско-городско¬
го самоуправления административных функций нецелесообразно. Кроме того,
управляющий справедливо заметил, что в результате излишней политизирован¬
ности приморского земства к власти смогло придти просоветское правительство
Антонова. Для Разумова предпочтительным был вариант восстановления власти
старшин и старост, содержание которых производилось бы за счет местных бюд¬
жетов.
На основании заявленных принципов было введено в действие «Временное
Положение о личных правах и управлении сельских обывателей». «Сельским
обывателем» считался каждый член сельского общества, поселка или деревни,
обладавший определенными правами и обязанностями. В селе утверждался воз¬
врат к традиционным формам самоуправления — сельскому сходу, состоявшему
из совершеннолетних сельских обывателей-домохозяев (равноправно мужчин
и женщин). Сход признавался правомочным при явке не менее половины его
членов. Созывал и распускал сход сельский староста. Помимо этого он продол¬
жал исполнять традиционные административно-полицейские функции (наблю¬
дение за земельным размежеванием, содержание дорог, мостов, сбор налогов
и недоимок, проведение мобилизаций).
Указом № 36 от 24 июня 1921 г. заведывание уездной милицией возлагалось
на председателя съезда волостных старшин, «действовавшего через начальника
милиции». Уезд разделялся на «милицейские районы», в каждом из которых
власть принадлежала начальнику районной милиции. Волостное правление
включало в свой состав всех сельских старост, членов Волостного правления и
возглавлялось волостным старшиной. Предусматривалось проведение регуляр¬
ных уездных съездов волостных старшин под контролем Управляющего уездом
(его полномочия соответствовали законодательным нормам Российского пра¬
вительства 1919 г., в частности, «Временному Положению об управлении губер¬
ниями и уездами»),
В январе 1922 г. началась подготовка к выборам органов местного самоуправ¬
ления. Согласно «Временным правилам для производства выборов волостных,
уездных и губернских земских гласных», срок их полномочий составлял три года
(1922 — 1925 гг.), а количество членов устанавливалось Земским собранием в
зависимости от численности населения. Каждая волость (город) образовывала
избирательный округ, делившийся на избирательные участки. Как и в 1919 г.
сохранялся возрастной ценз (21 год — для активного и пассивного избирательно¬
го права) и ценз оседлости (проживание в данной местности более года).
Несколько скорректированным оказалось законодательство о городском
самоуправлении, учитывающее немногочисленность населения в городах
Приморской, Сахалинской и Камчатской областей. Указом № 74 от 20 июля
1921 г. в Правила о производстве выборов гласных городских дум Российского
правительства от 27 декабря 1918 г. вносились изменения. Первоначально вос¬
станавливались структуры городского самоуправления последнего, т.н. «роза-
новского», состава периода Белого движения в крае, после чего предполагалось
провести новую избирательную кампанию. Сохранялись всеобщие выборы при
возрастном цензе (21 год для активного и 25 лет для пассивного права), но сокра¬

414
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
щался «ценз оседлости» — с одного года до 6 месяцев. Ограничение численности
гласных в одном избирательном округе, вводившееся 8-й статьей Правил (не
более 30 и не менее 10), отменялось. До 50 тысяч жителей (вместо 20 тысяч) уве¬
личивались пределы минимальной численности населения одного избиратель¬
ного округа в «городском поселении». Временно восстанавливалось, введенное
еще в 1917 г. подчинение милиции городскому самоуправлению.
В то же время, предполагая возможность «мирной борьбы с большевизмом»,
представители ведомства внутренних дел считали, что данное «противостояние»
должно «базироваться на доверии к населению, на поддержке развития его само¬
деятельности, на уважении к личным и политическим правам граждан». Эти
права «должны выявиться в участии населения в законодательной деятельности
по самому демократическому выборному закону, а также — в широкой самодея¬
тельности в органах местного самоуправления»46.
Перемены произошли и в организации судебной вертикали. Указ № 4 от 2
июня 1921 г. устанавливал порядок судебной власти в крае, опиравшейся на «воз¬
вращение к Судебным Уставам 1864 г.». Из всех судебных учреждений, «нахо¬
дящихся на территории Временного Приамурского Правительства», следовало
создать «Округ Судебной палаты». Владивостокская судебная палата выделялась
из прежних структур Иркутской судебной палаты и опиралась как на служащих
бывшего Владивостокского окружного суда, так и на прибывших из белой Сибири
юристов. Палата, (возглавляемая бывшим сенатором Гражданского департамен¬
та омских Присутствий Правительствующего Сената П.О. Куркутовым), состо¬
яла из Гражданского (во главе с бывшим членом Совещания при Министре
юстиции в 1919 г, известным в белой Сибири правоведом, профессором В.А.
Рязановским), Уголовного департаментов (его возглавлял Куркутов) и депар¬
тамента административной юстиции. Прокурором Палаты стал управляющий
ведомством юстиции Н.П. Николаи.
Новая Судебная палата, входящая в состав общего собрания департаментов,
принимала на себя функции, которые при других белых правительствах испол¬
нял Правительствующий Сенат — «высшая кассационная инстанция». Общие
собрания окружных судов могли избирать кандидатов на должности судебных
следователей, административных судей, членов и товарищей Председателя
Окружного суда, а кандидаты на должности Председателей Окружных судов,
члены и Председатели департаментов и сам Председатель судебной палаты
избирались Общим Собранием судебной палаты, с последующим утверждением
Временным правительством. Мировые судьи назначались на должности управ¬
лением юстиции.
Указом № 8 от 8 июня 1921 г. устанавливались полномочия суда присяж¬
ных заседателей по нормам, принятым Постановлениями Совета министров
Российского правительства от 10 января 1919 г. о введении суда присяжных засе¬
дателей в губерниях и областях Восточной Сибири и от 15 сентября 1919 г. (о веде¬
нии судебного заседания присяжных с одним председательствующим). В органи¬
зационном отношении в компетенцию Владивостокского Окружного Суда (указ
№ 13-а, от 13 июня 1921 г.) передавались дела из Петропавловского Окружного
суда, действовавшего на территории Камчатской и Сахалинской областей.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
415
Указом № 17 от 24 июня 1921 г. определялся статус дел, передаваемых в
департамент административной юстиции (изменения в законе Временного пра¬
вительства от 30 мая 1917 г). В этом департаменте могли обжаловаться решения
местных органов власти, должностных лиц «управления и самоуправления» (за
исключением «законодательных и судебных органов»). Наконец, Указом № 41
от 16 сентября торжественно провозглашалось открытие во Владивостоке (20
сентября 1921 г.) первой сессии Окружного суда с участием присяжных засе¬
дателей. Работа «судов народной совести» считалась крайне важной в услови¬
ях того, что «в крае почти совершенно утрачено всякое уважение к закону и
правопорядку» и «только участие представителей самого народа в отправлении
правосудия способно поднять уважение к Суду и народное правосознание на
должную высоту».
Не обошлось и без применения репрессивных мер в отношении политиче¬
ских противников. По указу № 2 «все бывшие члены» прежних правительств
(действовавших после 31 января 1920 г.), предавались суду по формулировке: «За
расточение народного состояния за период времени с 1 февраля 1920 г. по 25 мая
1921 г», и им запрещалось занимать какие-либо должности «как по назначению,
так и по выборам». В то же время указом № 4 от 31 мая 1921 г. Правительство,
«не признавая политической мести и желая восстановить в крае закономерность
(так в тексте — В.Ц.) и правопорядок, постановило немедленно освободить из
под стражи всех лиц, которые были арестованы по политическим соображениям
во время падения коммунистической власти, как во Владивостоке, так и вообще
на территории подведомой Временному Приамурскому правительству».
Борьба с «государственными (политическими) правонарушениями» пред¬
полагала не только преследования за членство в левых партиях, но и наказания
за «неуважение к власти, призывы к ниспровержению ее, клевету и злостно¬
неправильное толкование действий и распоряжений» правительства. В этом
отношении указом № 11 от 13 июня 1921 г. предполагалось привлечение к ответ¬
ственности авторов и редакторов «повременных изданий». Данный указ вызвал
сильный резонанс в местной прессе, считавшей его «покушением на свободу
слова». Примечательно, что наибольшую критику указа вели издания близкие к
левым и левоцентристским структурам («Дальневосточная жизнь», «Рабочий»).
Формальной цензуры не вводилось, но Указом № 29 от 15 июля 1921 г. созда¬
вался особый «Временный суд по делам печати», состоявший из трех мировых
судей, утвержденных управляющим юстиции, и созданный для борьбы со «злоу¬
потреблениями печатным словом».
В целях усиления борьбы с ростом преступности и бандитизма Правительство
санкционировало применение смертной казни. Дела по данным преступлениям
передавались на рассмотрение «военно-окружных судов и судов равных им по
власти, по законам военного времени» (указ № 23 от 29 июня 1921 г.). Указом №
69 от 14 июля 1921 г. Правительство, восстанавливая силу законов Российского
правительства от 11 апреля и 1 июля 1919 г., изменило содержание ст. 1 закона о
«большевистском бунте». Теперь в качестве наказания применялась «высылка из
пределов территории Временного Приамурского Правительства». Ей подлежали
«лица, принадлежащие к коммунистической партии, а равно — к партиям анар-

416
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
хистов, социал-революционеров-интернационалистов и максималистов», а так¬
же «содействующие своей активной деятельностью» данным партиям. Высылка
применялась в случаях участия в подпольной работе, «разглашении вымышлен¬
ных, порочащих Правительство слухов» и в случаях «борьбы путем восстаний,
террора и т.п.». Сравнивая данный указ с аналогичным законодательством бело¬
го Юга, можно заметить разницу в характере репрессий. Врангелевское пра¬
вительство не допускало высылку в качестве наказания за «восстания» и «тер¬
рор», хотя и применяло ее в других случаях, причем независимо от партийной
принадлежности виновных. Высылка «за пределы государственной территории»
могла расцениваться в контексте утверждаемого суверенитета последних белых
правительств гражданской войны: Советская Россия признавалась враждебным
государством, а сражавшиеся с ней белые правительства территориально само¬
определялись в качестве суверенных государственных образований47.
Таким образом, в отношении правопреемственности, Приамурское пра¬
вительство принципиально следовало идее восстановления законодательства
Российского правительства адмирала Колчака и даже, в отдельных случаях, воз¬
вращения к нормам Свода законов Российской Империи. При этом, конечно,
допускалась их соответствующая корректировка. Вообще, в освещении истории
российского Белого движения Приамурская государственность 1921 — 1922 гг.
пока занимает недостаточное место. Это вполне объяснимо в контексте изуче¬
ния гораздо более заметных государственных образований, таких как белая
Сибирь 1918—1920 гг. или белый Юг в 1917-1920 гг. Но нужно учитывать, что
белое Приморье представляло собой регион, в котором силы, заинтересован¬
ные в создании новой модели управления, стремились к такому ее построению,
которое максимально учитывало бы как прошлый опыт Белого движения (в том
числе и негативный, что сказалось в отношении к «атаманщине»), так и условия
противостояния «большевизму». Как уже отмечалось в разделах, посвященных
истории белой Таврии 1920 г, это было типичным явлением на завершающем
этапе Белого движения в России.
В 1921—1922 гг. положение для противников «советовластия» существенно
осложнялись тем, что на территории РСФСР начался период НЭПа и велась
активная подготовка к созданию нового типа государственности — Союза совет¬
ских социалистических республик. Поэтому, помимо сугубо экономических
лозунгов о «свободе торговли» в Приморье и скором «хозяйственном крахе»
Советской России (что для региона не звучало столь актуально как, например,
для Центральной России), в программных заявлениях белой власти и в прессе
часто звучали тезисы об «отсутствии подлинной демократии» в РСФСР, декла¬
рировались примеры «политического насилия», вплоть до «ужасов красного тер¬
рора».
В этой связи характерна редакционная статья «Несколько слов об эволю¬
ции большевизма», опубликованная на страницах официоза «Русская армия»,
выходившего во Владивостоке после «майского переворота». В ней отмечалось:
«Слишком многие живут опасными иллюзиями, приписывая большевизму
какую-то эволюцию в направлении к социальному строю нормального типа.
Основываясь на том, что московские диктаторы вынуждены обстоятельствами

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
417
пожертвовать — для вида - некоторыми своими принципами, а также на том, что
они признали за крестьянами право частной собственности (это не соответство¬
вало действительности, признавалось только право аренды земли — В.Ц.) и, как
говорят, подумывают о передаче фабрик капиталистам иностранных государств
(концессии НЭПа — В.Ц.), - стали воображать, что они отказываются от комму¬
низма и что на этом основании с ними можно вступать в сношения — признать
их правительство и завязать с Советской Россией торговые сношения, ожидая
возобновления отношений политических. Нельзя себе представить ничего более
ложного. Большевики не раскаялись ни в одной из своих ошибок, но, стоя перед
лицом своего бессилия и несомненного крушения своей доктрины, они выну¬
ждены прибегать к разным средствам в целях сохранения своей чудовищной
тирании в поисках материальных ресурсов... Большевизм не переживает ника¬
кой эволюции и конечной целью Московского правительства остается мировой
пожар..., так называемые торговые агенты Московского правительства являются
в действительности агентами революционной пропаганды. Им даны инструкции
организовывать забастовки и вызывать беспорядки, расстраивать общественную
жизнь Запада для того, чтобы толкнуть его к большевизму, то есть к разрушению,
нищете и позору всевозможных тираний»48.
Не менее важным, особенно для военных, было следование «памяти пав¬
ших героев», «погибших бойцов белых армий», продолжение их дела. Так одним
из первых распоряжений Командующего Войсками Временного Приамурского
Правительства генерала Вержбицкого стал приказ (№ 20 от 16 июня 1921 г.) об
«установлении отличительного нарукавного знака для чинов «Каппелевской»
Армии, совершивших «Великий Сибирский Поход» (знак «из Георгиевской лен¬
ты, сложенной углом», носился выше локтя на левой руке). Хотя, конечно, здесь
не следует забывать и об известном противостоянии «каппелевцев» и «семенов-
цев», что могло быть отмечено и внешними различиями49.
На страницах «Русской армии» регулярно публиковались статьи, воспомина¬
ния, посвященные боям белых армий, отмечались годовщины памяти генералов
Алексеева, Корнилова, адмирала Колчака.
Учитывая опыт сравнительно активной общественно-политической жизни
Приморья в 1920—1922 гг., белая власть также искала «широкой общественной
поддержки». Здесь реальной перспективой стало бы формирование антибольше¬
вистской, антикоммунистической коалиции, возможности для которой создава¬
лись, в частности, во время подготовки к выборам и в последующей работе пред¬
ставительного Народного Собрания. По оценке современного исследователя
гражданской войны на Дальнем Востоке Ю.Н. Ципкина «меркуловское прави¬
тельство стало единственным Белым правительством в России, которое провело
парламентские выборы» (если не учитывать выборов представительных органов
в казачьих областях)50. Но с учетом того фактора, что белая власть в Приморье
во многом была обязана своим возникновением Несоциалистическому съезду
и в основном разделяла взгляды его участников, логика политической жизни
неизбежно вела к усилению правых сил. Союзники же из числа правых эсеров
и кадет не могли уже вернуть ведущие позиции в антибольшевистском и Белом
движении, как это имело место в 1918 г. (когда лидерство в антибольшевистском

418
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
лагере принадлежало социалистам) и в 1919 г. (когда безусловными лидерами
Белого дела были кадеты).
Причина заключалась не столько в слабости данных партийно-политиче¬
ских сил на Дальнем Востоке (весьма сильны были позиции, например, сибир¬
ских областников), сколько в общей тенденции развития гражданской войны.
Неизбежность же ее возобновления была очевидна для многих местных полити¬
ков и военных. Это способствовало тому, что на ведущие позиции выдвигались
наиболее активные, наиболее последовательные и непримиримые в своих дей¬
ствиях в отношении «борьбы с большевизмом» военные и политические силы.
В свою очередь, политическая программа правых приняла близилась к при¬
нятию в качестве главной основы российской государственности уже не прин¬
ципы «военной диктатуры», как это было типично для Белого движения в 1917—
1920 гг., а принципы откровенно монархические, хотя и скорректированные
реалиям прошедших после марта 1917-го лет революции и гражданской войны.
Это и произошло в Приморье уже в будущем, 1922 году.
1	Ленин и Дальневосточная Республика, Владивосток, 1985, с. 26; Щагин
Э.М. Красный «буфер» (о Дальневосточной республике) // Книга для чтения по
Истории СССР 1917 - конец 1930-х гг. М., 1990, с. 114-117.
2	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 346—347; Врангелевщина // Красный архив, т. 2 (39),
1930. М.,-Л., с. 36.
3	Ленин В.И. Поли. Собр. Соч. т. 42. с. 22.
4	Руднев С.П. Указ. соч. с. 420—421.
5	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 408.
6	Уссурийское слово, Никольск-Уссйриский, № 135, 1 января 1921 г.
7	Двуглавый Орел. 1(14) июля 1921 г. Одиннадцатый выпуск, Берлин, с. 42—44.
8	Двуглавый Орел, Берлин, 1(14) апреля 1921 г. Пятый выпуск, с. 45; Болдырев
В.Г. Указ. соч. с. 370.
9	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 377; Ефимов А.Г. Военный переворот во Владивостоке
(к 40-летию захвата Владивостока белыми бойцами 26-27 мая 1921 года// Русская
жизнь, Сан-Франциско, № 4852, 25 мая 1961 г.
10	Руднев С.П. Указ. Соч. с. 379-386.
11	Вестник Временного Приамурского правительства, Владивосток, № 5, 21
июля 1921 г.; К истории гражданской войны. 1. На Дальнем Востоке. Материалы
и документы// На чужой стороне, Прага, т. X, 1925, с. 227; Дальневосточная жизнь,
Владивосток, № 24,14 июля 1921 г.; № 26, 16 июля 1921 г.
12	Иванов Вс. Как подготовлялись события 1-11 июня // Приамурье,
Владивосток, № 1, Июль 1922, с. 2.
13	Вестник Временного Приамурского правительства, Владивосток, № 1, 25
июня 1921 г; № 2, 30 июня 1921 г.; Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 1, 15
июня 1921 г.
14	Положение о выборах в Приамурское Народное Собрание // Приложение
к Указу Временного Приамурского правительства от 14 июня 1921 г, за № 13;
Вестник Временного Приамурского правительства, № 2 от 30 июня 1921 г.;
Вестник Временного Приамурского правительства, Владивосток, № 5, 21 июля
1921 г; Руднев С.П. Указ. соч. с. 401 -402; Дальневосточная жизнь, Владивосток, №
5,19 июня 1921 г; № 8, 24 июня 1921 г.; № 9, 25 июня 1921 г.; № 12, 29 июня 1921 г.
15	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 427-428.
16	Двуглавый орел, Берлин, 1(14) сентября 1921 г, с. 38-39.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
419
17	Двуглавый орел, Берлин, 1(14) сентября 1921 г., с. 40—41; Семенов Г.М. Указ,
соч. с. 224, 226.
18	Вестник Временного Приамурского правительства, Владивосток, №4,11 июля
1921 г.; № 7, 3 августа 1921 г.; Руднев С.П. Указ. соч. с. 391—392; Дальневосточная
жизнь, Владивосток, № 25,15 июля 1921 г.
19	Семенов Г.М. Указ. соч. с. 226.
20	Молчанов В.М. Последний белый генерал. Устные воспоминания, статьи,
письма, документы. М., 2009, с. 176.
21	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 23, 12 июля 1921 г.; Енборисов Г.В.
Указ. соч. с. 123-124.
22	Двуглавый орел, Берлин, 1(14) сентября 1921 г., с. 46—47.
23	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 435.
24	Семенов Г.М. Указ. соч. с. 227—229; Дальневосточная жизнь, Владивосток, №
13, 20 июня 1921 г.
25	Савич Н.В. Указ. соч. с. 105, ПО, 112; Дальневосточная жизнь, Владивосток, №
7, 23 июня 1921 г.; № 9, 25 июня 1921 г.; № 17, 5 июля 1921 г.
26	Абеленцев В.Н. Амурское казачество XIX — XX вв. Благовещенск, 2004, с. 198;
Далекая окраина, Владивосток, 28 января 1918 г.
27	ГА РФ. Ф. 5913. On. 1. Д. 207. Лл. 2,9-11.
28	Савченко С.Н. Уссурийское казачье войско в гражданской войне на Дальнем
Востоке (1917-1922 г.г.)., Хабаровск, 2002, с. 43, 47—63, 71, 88, 113-114, 121-125,
133, 157; Бюллетень правительства Амурской области, Благовещенск, № 1,21 (8)
сентября 1918 г.
29	Далекая окраина, Владивосток, 8 ноября 1918 г.; Приамурская жизнь,
Владивосток, 27 июня 1919 г.; Уссурийский край, Никольск-Уссурийск, 1 июля
1919 г.
30	см. например: Светачев М.И. Империалистическая интервенция в Сибири и
на Дальнем Востоке (1918—1922 гг.), Новосибирск, 1983; Карпенко 3. Гражданская
война на Дальнем Востоке, Хабаровск, 1934, Савченко С.Н. Указ. соч. с. 152—161.
31	Савченко С.Н. Указ. соч. с. 163; Абеленцев В.Н. Амурское казачество,
Благовещенск, 2004, с. 200.
32	Голос Родины, Владивосток, 26 сентября 1919 г.
33	Голос Родины, Владивосток, 14 октября 1919 г.
34Тамже. с. 172-173.
35	Савченко С.Н. Падение власти А.В. Колчака и ликвидация Амурского каза¬
чьего войска (конец 1919 — весна 1920 гг.) // Из истории Гражданской войны на
Дальнем Востоке (1918-1922 гг.) Вып. 4., Хабаровск, 2004, с. 80-95.
36	Там же. с. 163, 176—178; См. также: Савченко С.Н. Калмыков Иван Павлович.
Штрихи к портрету // В сборнике: Казачество Дальнего Востока России во второй
половине XIX - XXвв. Хабаровск, 2006, с. 118-119.
37	Собрание документов, относящихся к интернированию атамана Калмыкова в
Гирине и его побегу при посещении консульства. Февраль-сентябрь 1920 г, Пекин,
1920, с. 3, 24, 34—35; Савченко С.Н. Указ. соч. с. 202—206; Его же. Калмыков Иван
Павлович. Указ. соч. с. 120—121.
38	Заря, Владивосток, 11 августа 1920 г; Савченко С.Н. Указ. соч. с. 221—222.
39	Уссурийский казачий вестник, Никольск-Уссурийский, 8 мая 1921 г.
40	Известия Временного Приамурского правительства, Владивосток, 11 июня
1921 г; Уссурийский казачий вестник, Никольск-Уссурийский, 13 июля 1921 г.
41	Владиво-Ниппо, Владивосток, 17 августа 1921 г; Савченко С.Н. Указ. соч. с.
255—257; Савченко С.Н., Левкин Г.Г. К вопросу о соглашении между атаманом Г.М.
Семеновым и японскими интервентами 8 июня 1921 г. // В сборнике: Из истории

420
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Гражданской войны на Дальнем Востоке (1918-1922 гг.). Вып.4, Хабаровск, 2004,
с. 125-133.
42	Семенов Г.М. Указ. соч. с. 244.
43	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 3, 17 июня 1921 г.
44	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 2, 16 июня 1921 г.; № 3,17 июня 1921
г.; № 9, 25 июня 1921 г.; Молчанов В.М. Указ. соч. с. 175.; Двуглавый орел, Берлин,
Семнадцатый выпуск, 1 (14) октября 1921 г., с. 1-3.
45	ІА РФ. Ф. Varia. Оп.1. Д. 151. Лл. 6-11; Андрушкевич Н.А. Последняя Россия.
Воспоминание о Дальнем Востоке // Белое дело. Летопись белой борьбы. Берлин,
1928, т. 4, с. 108-145; Руднев С.П. Указ. соч. с. 395-397; Дальневосточная жизнь,
Владивосток, № 1, 15 июня 1921 г.; № 3, 17 июня 1921 г.; № 5, 19 июня 1921 г.; № 6,
22 июня 1921 г.; № 9, 25 июня 1921 г.; № 10, 26 июня 1921 г.; № 12, 29 июня 1921 г.;
Русская армия, Владивосток, № 9, 20 июня 1921 г.
46	Вестник Временного Приамурского правительства, Владивосток, № 1,
25 июня 1921 г.; № 3, 6 июля 1921 г.; № 4, 11 июля 1921 г.; № 6, 25 июля 1921 г.;
Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 4 18 июня 1921 г.
47	Вестник Временного Приамурского правительства, Владивосток, № 1, 25
июня 1921 г.; № 2, 30 июня 1921 г.; № 3, 6 июля 1921 г.; № 4, 11 июля 1921 г.; № 6, 25
июля 1921 г.; № 19, 5 октября 1921 г.; Руднев С.П. Указ. соч. с. 404-405.
48	Русская армия, Владивосток, № 10, 21 июня 1921 г.
49	Русская армия, Владивосток, № 10, 21 июня 1921 г.; Буяков А.М., Крицкий
Н.Н. Последние знаки некоторых частей Белой армии в Приморье в 1921 г. //
Сибирь в годы гражданской войны. Материалы международной научной конфе¬
ренции, г. Кемерово, 6-7 февраля 2007 г. Кемерово, 2007, с. 74-77.
50	Ципкин Ю.Н. Приморье: последний оплот Белого движения в России (1920—
1922 гг.) //Белая армия, Белое дело, Екатеринбург, №4,1997, с. 105; см. также: Ляхов
А.Д. Небольшевистские проекты государственного устройства Дальневосточной
окраины России в 1920—1922 гг.: к постановке проблемы // В сборнике: Из исто¬
рии Гражданской войны на Дальнем Востоке (1918—1922 гг.). Выл. 4, Хабаровск,
2004, с. 115-116.
Действия белой власти в Приморье летом-осенью 1921 г.
Дипломатические усилия и возобновление вооруженной борьбы
с ДВР, Хабаровский поход Белоповстанческой армии зимой
1921—1922 гг., его последствия для политического положения
в крае, политический кризис весны 1922 г.
После торжественного молебна, совершенного епископом Приморским
и Владивостокским Михаилом в праздник Казанской иконы Пресвятой Бого¬
родицы 21 июля 1921 г., Народное Собрание приступило кработе. «Приморский
парламент» призван был не только стабилизировать обстановку в крае, переведя
политические разногласия в русло парламентской работы, но и создать относи¬
тельно стабильный для правительственной политики фундамент, существенно
расширенный по сравнению с представительством Несоциалистического съезда
и, в то же время, без участия «радикалов» — революционных партий и организа¬
ций.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
421
Представители местной кадетской группы заявляли: «Задачи нашего края,
имеющего возможность пользоваться благами свободной жизни, мы видим
в безусловном воздержании от всяких авантюр воинственных «активистов»
и в тщательном оберегании той политической свободы, в условиях которой
только и возможно в настоящее время мирное строительство жизни. Исходя
из этого, в созыве Народного Собрания мы видим положительное явление, ибо
каково бы ни было отношение к нему и к создающей его власти, необходимо
признать, что существование законодательного представительного собрания
внесет необходимую здоровую струю и умерит пыл с обеих сторон».
«Демократический Союз» (список № 8) ориентировался на политическую
программу Уфимской Директории, декларируя на первых позициях своих пред¬
выборных деклараций лозунги — «Ни коммунизма, — ни реакции», «обеспечение
за гражданами действительного пользования своими правами», «борьба — путем
запросов — с нарушениями свободы слова, печати, собраний, союзов», «отстаи¬
вание демократического строя, местного, городского и земского самоуправле¬
ния и независимости кооперативных и профессиональных организаций», «госу¬
дарственное регулирование отношений между капиталом и трудом».
Тем не менее нельзя было не отметить фактов бойкота выборов (несмотря
на официальную позицию запрета подобных заявлений) со стороны целого
ряда организаций. Например, представитель крестьянско-казачьего съезда в
Никольске-Уссурийском Г.П. Грачев призывал: «Крестьянство должно обяза¬
тельно принимать участие в выборах и обязательно должно послать своих пред¬
ставителей, чтобы власть не была в руках отдельных лиц, а в руках всего населе¬
ния». Неоднократно призывали к участию в выборах деятели кадетской партии,
не говоря уже о представителях лояльных к власти структур.
Примечательно, что несмотря на неоднократно заявленный в годы граждан¬
ской войны тезис о вредности участия армии в политике и о порочности введе¬
ния избирательного права в армии в 1917 г., солдаты и офицеры Дальневосточной
армии в приморских выборах участвовали, хотя и не вносили своих представи¬
телей в какие-либо кандидатские списки. Политическая позиция «каппелевской
армии» была озвучена так: «Каппелевская армия с первых дней своего сущест¬
вования заявила о поддержке народоправства и со своей позиции не сошла...
Армия отдаст голоса 5-му, 7-му и части 8-го спискам (Прогрессивные демократы,
Национально-демократический блок и Демократический Союз — соответствен¬
но. — прим. В.Ц.). Четвертому списку, то есть эсерам, армия не отдаст ни одного
голоса. Недавнее прошлое еще не изжито в памяти каппелевцев». «Мы ждем
от Народного Собрания, — заявляли военные, — полного умиротворения края,
дабы оно могло выйти на путь плодотворной, созидательной работы, ведущей
Приморье к нашей заветной мечте — истинному Учредительному Собранию».
В отличие от «каппелевцев», «семеновцы» игнорировали выборы, называя буду¬
щее Собрание «малым совдепом».
Но вот в «рабочих кругах» Никольска было принято решение «участия
в выборах не принимать». Это объяснялось, в частности, тем, что «Временное
Правительство есть продукт присутствия интервенции..., попирает все зако¬
ны, изданные избранными трудящимися Областными и Центральным прави¬

422
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
тельствами (ДВР — прим. В.Ц.)», а главное — «изданные законы для выборов в
Приамурское Народное Собрание неприемлемы для трудящихся Приморской
области, так как лишают трудящихся свободно выражать свое мнение в защи¬
ту своих трудовых интересов». По итогам голосования на конференции про¬
фсоюзов в Никольске (81 — «за», 15 — «против») решено было «от выборов
в Приамурское Народное Собрание воздержаться».
Это, безусловно, сужало «базу легитимности» приморской власти, однако
говорить о «самозванстве» Временного правительства также не было оснований1.
Отметим официальные итоги «самых демократических» (как называли
их в белой прессе) выборов по наиболее активно участвовавшему населению
Владивостока: «По всем избирательным участкам Владивостока голосова¬
ло 19289 граждан, из них военных - 6517». По количеству голосов, поданных
за конкретные списки, их расположение (по нисходящей) было следующим:
«список № 7 (национал-демократы) - 10538, список № 8 (Демократический
Союз) — 3327; список № 4 (эсеры) - 1957; список № 3 (правые) — 846; список
№ 5 (прогрессивные демократы) - 735; список № 1 (кадеты) — 804; список № 2
(инвалиды) — 402; список № 6 (беспартийные крестьяне и рабочие) — 399; спи¬
сок № 10 (еврейский) — 281. При коэффициенте к — 551 и присоединении остат¬
ков по 1 депутату к спискам №№ 7,8,4 и 3, на первом месте мы имеем список
№ 7 — 20 кандидатов, № 8 — 7 кандидатов, № 4 - 4 кандидата, № 3 — 2 кандидата,
№5—1 кандидат, № 1 — 1 кандидат. Списки №№ 2, 6, 9 и 10 не провели ни
одного кандидата в Народное Собрание».
Сравнивая выборы в «меркуловское» Собрание с выборами в Собрание ДВР,
политические обозреватели отмечали: «Общее число граждан, принимавших
участие в избирательной кампании, несколько превышает цифру 14000 граждан,
т.е. по сравнению с выборами в распущенное Народное Собрание (ДВР — прим.
В.Ц.)... мы имеем уменьшение избирателей ровно на 10000 граждан... Число гра¬
ждан, принявших участие в выборах, если исключить из этого числа 6517 воен¬
ных, не превышает 13 тысяч, что, конечно, нельзя признать цифрой «высокой»
для города Владивостока». В оценке партийно-политических предпочтений
населения говорилось о «победе национал-демократов, собравших совместно
с голосами военных 10538 или 54% всех голосов поданных по г. Владивостоку,
следовательно на долю оппозиции демократической (Дем. Союз, каде и прогр.
дем.) и социалистов приходится 6823 или около 34%... За национал-демократа¬
ми очевидная победа, второе место по числу поданных голосов за список при¬
надлежит Демократическому Союзу.., заявившему себя крупной политической
величиной, способной к быстрому росту и усилению своего влияния на город¬
ские массы». Отмечался также «провал прогрессивно-демократической партии
и партии кадетов и показательный рост эсеров, получивших вместо 1300 голосов
на прошлых, на этот раз, 1900 голосов, при крайне неблагоприятных для выбо¬
ров условиях».
Несколько отличным от столицы «Белого Приморья» было голосование
в Никольске-Уссурийском. Здесь зарегистрировалось для участия в выбо¬
рах 12488 чел. (из них 4 тысячи военных), и, по свидетельствам наблюдателей,
«по городу расклеено три кандидатских списка (1-й — «внепартийный», 2-й —

Глава 3. Завершающий период военно-политтеской истории...
423
«демократический», и 3-й «домовладельческий» - прим. В.Ц.), из которых 2-й
список оказался самым левым, благодаря бойкоту выборов со стороны левых
группировок... Из 13 кандидатов в члены Народного Собрания 11 мест полу¬
чили «внепартийный и домовладельческий списки», то есть правительственные.
Оппозиция в лице Демократического Союза — 2 места».
Результаты выборов продемонстрировали вполне ожидаемую победу орга¬
низаций, поддерживавших правительство. «Несоциалисты» получили боль¬
шинство — 57% (только по Владивостоку Национал-демократический блок,
в составе которого числились С.Д. и Н.Д. Меркуловы, С.П. Руднев получил
22 места). Ведущими были также: правый блок Несоциалистического Съезда
(князь А.А. Кропоткин, П.В. Оленин, казак В.П. Донченко) и центристский
Демократический Союз, актив которого представляли бывшие деятели аппа¬
рата Уфимской Директории (беспартийный генерал Болдырев, энес С.Ф.
Знаменский, правые эсеры М.Н. Павловский и А.Н. Кругликов). «Левый сек¬
тор» был представлен оратором и публицистом, эсером Д.И. Поздняковым
(как писал Руднев «искренним человеком, свободно и красиво владеющим
словом и единственным, кажется, ответственным в партии лицом, оставшим¬
ся на Дальнем Востоке, тогда как все его однопартийцы уехали в Европу»).
Однако заметного участия на заседаниях Собрания он не проявлял. Совместно
с Демократическим Союзом выступала на выборах группа Дальневосточного
комитета сибиряков-областников. По точному замечанию Руднева, «строго
говоря, все направо от Демократического Союза были и правыми, и - в боль¬
шинстве — монархистами». Работала в Собрании и казачья секция из 7 делегатов.
Осенью именно дополнительные голоса казаков гарантированно обеспечивали
«несоциалистам» превосходство при голосовании. Кадетскую группу представ¬
ляли известные деятели, активно участвовавшие в антибольшевистском движе¬
нии еще с 1918 г. — Л.А. Кроль, В.А. Виноградов.
По неписанной парламентской традиции первое заседание было открыто ста¬
рейшим членом — князем А.А. Кропоткиным, назвавшим Народное Собрание
Государственной думой. Председателем Собрания был единогласно избран
К.Т. Лихойдов. Товарищем Председателя стал генерал Болдырев, а Секретарем
С.М. Широкогоров. С 21 октября, в связи с переходом Лихойдова на работу в
Правительство (на пост управляющего государственными финансами) долж¬
ность Председателя была занята получившим большинство (37 — «за», 24 — «про¬
тив») редактором газеты «Блоха», активным деятелем «Съезда несоциалисти¬
ческих организаций» Н.А. Андрушкевичем. Первоначально необходимый для
принятия решений кворум установился, по предложению Руднева следующим
образом: «Для законного состава заседания (кворума) Народного Собрания тре¬
буется присутствие не менее трети (по аналогии со статьей 7-й из «Положения
о Государственной Думе — В.Ц.) всего числа членов Собрания... Поэтому перед
началом каждого заседания приставской частью на листе записи явившихся чле¬
нов, сверху обозначивается число избранных ко дню заседания членов, и... деле¬
нием этого числа на три устанавливается кворум для данного заседания»2.
«Демократизм» приморской парламентской модели заключался, как тра¬
диционно считалось в российской политической идеологии, в системе взаи-

424
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
моотношения исполнительной и представительной систем: «Хотя Народное
Собрание лишено права переизбрания правительства, тем не менее в прени¬
ях можно будет подробно осветить всю широту уклона вправо от возвещенных
демократических свобод. Не имея права касаться вопроса о составе правитель¬
ства, как такового, Народное Собрание должно выделить из своей среды Совет
управляющих ведомствами и настоять на ответственности перед ним названного
Совета. Иначе наш «парламентаризм» будет таким же куцым, как и «конститу¬
ции 17 октября». Кроме того следовало озаботиться возможностями расшире¬
ния сотрудничества «с Западом» в отношении «товарообмена» и в «заключении
внешнего займа», а также добиваться предотвращения возобновления граждан¬
ской войны, стремясь к «изживанию большевизма мирным путем».
Правда, надежды на развитие «парламентаризма» оказались поколеблен¬
ными после опубликования окончательной редакции «Положения о Совете
Управляющих ведомствами». В нем, как отмечалось в предыдущем разде¬
ле, уже не было непосредственной ответственности исполнительной власти
перед представительной, а «отчетность» предполагалась только перед будущим
Учредительным Собранием края. Демократическая оппозиция немедленно зая¬
вила об обмане избирателей («Положение» было опубликовано уже после выбо¬
ров), об «иллюзиях поддержки правительственного курса», о том что «воскресла
пресловутая 87-я статья» (по которой в период «Думской монархии» правитель¬
ство могло принимать законодательные акты в перерывах между заседаниями
Государственной Думы). Тем не менее законодательные полномочия Собрания
никто не отменял, и работа в этой сфере предстояла немалая3.
Но повседневная работа Собрания показала, что добиться требуемой ста¬
бильности и поддержки не так просто. Как свидетельствуют публиковавшиеся
стенографические отчеты о заседаниях, три наиболее активные политические
«фракции» Собрания хотя и стремились к согласию, но не всегда этого добива¬
лись.
В первый же день работы на сессии Собрания с программной речью-декла¬
рацией выступил С.Д. Меркулов. Свое выступление он построил на четкой
антитезе — Россия советская и «маленькие оазисы», как он их называл, оставши¬
еся от «Великой, мощной Родины». Это и Приморская область, которая, правда,
«стоит у последней черты». По сути, глава правительства озвучил сформировав¬
шуюся к 1921 году идею возрождения России через эти небольшие, окраинные
территории сохранившейся «русской государственности» (это было озвучено
еще генералами Миллером и, особенно, Врангелем применительно к белому
Северу и белому Крыму в 1920-м году).
«Господу Богу, — верил Меркулов, — угодно начать возрождение нашей
великой исстрадавшейся Родины. Я говорю не в том смысле, что Приморье
будет возрождать Россию. Я говорю в том смысле, что, может быть, возрожде¬
ние Приморья, успешное возрождение этой маленькой точки на необъятном
пространстве России..., родит надежду, и вслед за ним последует повсюду воз¬
рождение путем внутреннего оздоровления путем внутренней непримиримой
борьбы с той разрушительной силой, которая задалась целью... разрушить нашу
Родину».

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
425
Для успешного осуществления заявленных целей Приморской государст¬
венности содействовали, по мнению Меркулова, три главных фактора. Прежде
всего, «национально настроенные русские люди», поддержка и сочувствие
со стороны которых способствовали не только укреплению фронта и тыла в
Приморье, но и обеспечили бы действенную помощь Белому движению из ДВР
и Советской России. Второй фактор - «геройская армия Каппеля», в течение
прошедших полутора лет проявлявшая «видимое, твердое, неуклонное реше¬
ние... ради спасения Русского дела..., ради спасения России продолжать крест¬
ный путь». Третий — «фактор международной жизни», поддержка иностранных
государств. «Я должен сказать, - говорил Меркулов, - что огромное сочувствие
встретили мы со стороны представителей иностранных держав... сильное жела¬
ние как-нибудь, если не физически, то морально, поддержать нас в том смысле,
чтобы русскому делу дать возможность возродиться».
Итак: общество — Русский народ, армия и союзники - три фактора, опреде¬
ляющие будущее белого Приморья, равно как и всей России. Но эти факторы
приведут к результату только в случае сохранения внутреннего единства про-
тивоболыневистского лагеря. «Русским людям пора хоть на время забыть свое
партийное самолюбие, вообще свое самолюбие, и видеть перед собой только
Родину, страдающую Родину, измученную Родину». Демократизм любой поли¬
тической системы состоит, по мнению оратора, в том, что, несмотря на то, что
«вообще в истории никогда нельзя было спасти национальное дело, не опираясь
на народ, и если даже этот народ в тот или иной момент ошибался, что приводи¬
ло к печальным последствиям (явный намек на «ошибочность» революционных
событий 1917 года — В.Ц.), тем не менее это не меняет общего положения —
нельзя спасти национального дела, не опираясь на народ».
От имени Правительства Меркулов заверял делегатов, что «ни на точке
зрения честолюбия, ни на точке зрения каких-либо личных взглядов его чле¬
нов, оно... стоять не будет». Наоборот, Правительство «думает и желает рабо¬
тать с Приамурским Народным Собранием, как со своей главной моральной
силой, как с голосом того населения, которое это Народное Собрание представ¬
ляет». Не отрицая возможности разногласий («Правительство не имеет в виду
требовать, чтобы Народное Собрание смотрело на все с точки зрения только
его, Правительства»), лидер белого Приморья отмечал важность «компромис¬
сов», «уступок» и «энергичной совместной работы» в области «финансово-эко¬
номической, внутренне-политической и внешне-политической». Расширение
представительного начала считалось важным для «выявления воли населения»,
поэтому в числе первостепенных задач отмечалась «выработка Положения
о выборах в Учредительный Съезд», который и создаст в будущем «постоянный
орган Верховной Власти».
Не обошел вниманием Меркулов актуальные проблемы «отношения к ком¬
мунистической власти». Задавшись вопросом «вести ли нам активную борьбу
с ней, или вести борьбу мирную, культурную», он снова повторил, по сути «вран¬
гелевскую» формулировку создания обеспеченного, стабильного, демократи¬
ческого региона, базового «опытного поля» для будущей России: «Мы полага¬
ем необходимым, по возможности, вести мирную борьбу, принять все усилия

426
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
к тому, чтобы тут, у нас, жизнь устроить неизмеримо лучше чем там, у них; чтобы
они, видя это лучшее, имели самый убедительный факт... и чтобы те, которые
в этом убедились, почерпали мужество для дальнейшей борьбы».
Но и возобновление боевых действий (ставших реальностью, как будет пока¬
зано ниже) Меркуловым не исключалось: «если в область вступают коммунисты
и будут насиловать население, грабить его..., если нас вынудят, мы стремясь
к защите населения, к самообороне, вынуждены будем в таком случае нарушить
также принципы мирной борьбы и пойти, против своего желания, с оружием
в руках защищать безопасность и порядок»4.
По воспоминаниям генерала Болдырева, речь Меркулова, «сухая, деловая
и по-своему образная», хотя и не была лишена «содержания и некоторой своео¬
бразности языка, прошла без особого подъема. Впечатлению мешала монотон¬
ность речи и сухой, слегка гнусавящий голос оратора».
Выступивший после Меркулова генерал Вержбицкий, напротив, хотя и гово¬
рил кратко, но достаточно емко и цельно выразил позицию армии в отношении
«демократии» и будущей «святой идеи освобождения нашей исстрадавшейся
Родины». Болдырев отмечал, что впечатлению хорошо помогли «два Георгия,
странная полуштатская при погонах форма, польский акцент и некоторый
излишек пафоса». «Бог помощь Народному Собранию», - так завершил свою
речь генерал. «Великий и тяжелый путь прошла армия, путь страдания и иску¬
пления... На наших знаменах кровью были написаны заветные слова: Счастье
России, ее свобода и Всероссийское Учредительное Собрание... В состав армии
вошли лица различных оттенков политической и общественной мысли. Армия
братски открыла свои объятия для разных национальностей, ибо армия сво¬
его нового члена не спрашивала, как он верует и во что верует, а спрашивала
лишь, любит ли свою Родину больше, чем себя, и готов ли пожертвовать жизнью
для нее. И только объединенная этой высокой целью спасения Родины армия
является монолитным целым». Вержбицкий тем самым стремился подчеркнуть
специфику армии периода гражданской войны, по-своему подтвердив сказан¬
ные еще в августе 1918 г. генералом Деникиным программные слова: «Будьте вы
правыми, будьте вы левыми, но любите нашу истерзанную Родину»5.
Но торжественное начало работы сменили политические «будни», во вре¬
мя которых довольно определенно выявились симпатии и антипатии ведущих
структур белого Приморья. Уже на следующем заседании (26 июля) активно
заявили о себе делегаты-эсеры (Ф. Мансветов, И. Плеханов, С. Николаев,
И. Калюжный). Мансветов потребовал изменить повестку для: вместо выборов
президиума и заслушивания отчета Правительства — заявить протест против
готовящихся, по его сведениям, «репрессивных мер по отношению к рабоче¬
му классу..., доведенному до отчаяния тяжелым экономическим положением»,
вынужденному начать забастовку во Владивостоке. «Демонстрация» делегатов
не удалась, и после выборов Президиума Собрания члены проправительствен¬
ного блока обвинили эсеров в том, что вся их деятельность — «от начала револю¬
ции до последнего времени» — есть «предательство за предательством» и своей
работой они «творят не свою волю, а волю большевиков».
В дальнейшем работа немногочисленных «левых» принципиально была

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
427
направлена не столько на конструктивную законотворческую работу, сколь¬
ко на периодические заявления о своем несогласии с политическим курсом
Правительства, о противодействии «реакции», «диктатуре». По воспоминаниям
Болдырева, Мансветов выделялся как «хороший оратор», произносивший «более
или менее содержательные речи», и пытался «взорвать Народное Собрание».
Не стремился к сотрудничеству с Правительством и Демократический Союз.
«Оппозиция, — отмечал Болдырев, — штурмовала Правительство запросами.
Обыватель из парламентского большинства часто был бессилен перед ухищре¬
ниями интеллигентов от оппозиции»6.
И все же эффектные политические заявления оппозиционеров не могли
заменить ежедневную «черновую» работу, которую приходилось вести власти.
В этом отношении, на протяжении лета-осени 1921 г., «меркуловские чиновни¬
ки» действительно стремились не просто к максимальному укреплению своей
власти, но и к общеполитической стабилизации в Приморье. Не были лише¬
ны интереса выступления правительственных деятелей. Хорошее впечатление
произвел в Собрании доклад Председателя Совета Управляющих ведомства¬
ми, управляющего ведомством иностранных дел В.С. Колесникова. 26 июля, в
большом докладе, он изложил основные проблемы финансового, экономиче¬
ского и политического положения в крае. Начав с изложения впечатляющей
статистики, отразившей «цену, которую край заплатил за допущение к влас¬
ти большевиков» (запасы золота и материальных ценностей, составлявшие 157
млн. рублей на момент падения белой власти в январе 1920 г. уменьшились ко
времени Приамурского Правительства до 459 тыс. рублей), Колесников четко и
последовательно изложил структуру краевого бюджета. Отметив большой дефи¬
цит средств (около 38 млн. рублей золотом), министр предполагал покрыть дан¬
ный ущерб за счет получения средств от бывших дипломатических и торговых
агентов белых правительств 1919—1920 гг. (этим активно, но безуспешно будут
заниматься представители Правительства и сам Колесников, отправившиеся
в САСШ для участия в Вашингтонской конференции).
Аграрно-крестьянская политика в целом декларировалась Колесниковым
в соответствии с заявленными большинством белых правительств положени¬
ями. В частности, следовало увеличить снабжение села «земледельческими
орудиями», широко «организовать сельскохозяйственный кредит», развивать
«заграничный экспорт», создавать «показательные хозяйства для ведения пра¬
вильного севооборота, приемов и техники обработки земли, подбора сортов
растений». Колесников отметил, что в Приморье «земельное устройство» будет
основано «на основании права и порядка», а «всякие земельные захваты должны
быть прекращены». Отнюдь не исключив перспективы «перехода к трудовому
населению земель на основе законности, признании права собственности на
землю», отмечалось, что «всякие земельные захваты должны быть прекращены».
При этом констатировалась «во многих уездах крайняя запутанность земель¬
ных отношений», при которой «нередко создаются сложные конфликты между
общественниками и категорией безземельных лиц».
В «национальном вопросе» Колесников заявил, что «справедливые нужды
и желания корейского населения будут разрешены... в положительном смысле».

428
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
«Страхование рабочих», принятие «общекраевого закона о 8-ми часовом рабо¬
чем дне», «всесторонняя охрана труда» — основные позиции «рабочей политики»
Правительства.
Поскольку одним из положений программы Приамурского Правительства
было соблюдение «законности и правопорядка», Колесников много внима¬
ния уделил вопросам организации судебной системы, отмечая ее восстанов¬
ленные и вновь учрежденные звенья: принципы несменяемости судей, суд
присяжных (указ № 8 от 8 июня 1921 г), административный суд, контроли¬
рующий деятельность высших правительственных структур (указ № 17 от 24
июня), Владивостокская судебная палата, мировые суды (указ № 20 от 29 июня).
Предполагалось принять законопроект о «введении в крае выборного местного
суда» и закон «о передаче уголовной милиции в ведение прокурорского надзо¬
ра». Докладчик не обошел стороной «острые вопросы», отметив, в частности,
утвержденный Правительством «закон о введении смертной казни за наиболее
тяжкие уголовные преступления», принятый «в целях борьбы с разбойниками и
грабителями».
На патетической ноте, весьма характерной для многих делегатов Собрания,
завершилось выступление представителя Правительства: «Я... могу рабо¬
тать и буду работать только при полном доверии со стороны Временного
Правительства и Народного Собрания. Если Народному Собранию угодно
будет выразить мне после настоящей декларации свое высокое доверие, я почту
своим священным долгом продолжать ту работу, которую я принял на себя и
немедленно приступаю к формированию Совета Управляющих по поручению
Приамурского Правительства. Если же Народному Собранию угодно будет
выразить мне недоверие, то немедленно после такого постановления я вручу
Правительству свое заявление об отставке, и Правительство примет меры к при¬
глашению нового премьера, который со своей стороны примет все меры к фор¬
мированию нового кабинета. Этот способ формирования кабинета общепринят
во всех конституционных странах»7.
Подобные либеральные заявления власти способствовали росту ее автори¬
тета, хотя на последующих заседаниях Собрания все более и более проявля¬
лось различие в политических позициях ведущих участников. Эсеры, верные
принципу «взрывать Собрание», периодически вносили запросы о тех или иных
нарушениях гражданских прав и свобод, дискриминации рабочих, коррупции
высших органов власти. Но большинство Собрания составляли национал-демо¬
краты, выразители воли Несоциалистического съезда.
На заседании 9 августа были озвучены две примечательные декларации:
Фракции Несоциалистического Съезда и Крестьянской Трудовой партии.
В первой из них четко обозначались основные тезисы по внутренней и внешней
политике. В плане определения статуса приамурской государственности, весь¬
ма примечательно замечание, подчеркивающее будущий всероссийский статус
существующей власти: «Ставя конечной целью нашей восстановление Великой,
Единой и Национальной России с единой для всей России Национальной
Властью, мы здесь, на Дальнем Востоке, не будем стремиться к созданию неза¬
висимого подлинного государства (со всеми присущими ему признаками),

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
429
а в Народном Собрании будем стремиться вести деловую работу и борьбу с вели¬
кими разрушителями России — политическими партиями и группировками,
отказавшимися от вековых идеалов русского народа и предавшими нашу страну
потоку и разграбление».
«Деловая работа», а не «фракционная активность» должна была бы стать кри¬
терием эффективности работы Собрания. При этом определялось, что «основ¬
ная задача, которую ставит себе наша фракция в Народном Собрании — это
выработка избирательного закона для созыва Учредительного Съезда, который
будет призван установить постоянную власть в крае и выработать основные
законы, определяющие наш государственный и общественный строй. Точка зре¬
ния нашей фракции на создание постоянной власти остается без изменения, —
мы признаем верховенство народной воли, мы будем стремиться к ограждению
суверенных прав народа».
В аграрно-крестьянской политике отмечалось, что «всякие разговоры
о земельном вопросе на Дальнем Востоке бессмысленны, здесь его нет и никог¬
да не было. Местный земельный фонд превышает во много раз все потребности
населения и с избытков покроет их как теперь, так и в ближайшем будущем».
Во «внешнеполитической» деятельности выделялся характерный для Белого
движения тезис о том, что «представители иностранных государств... должны...
оказать поддержку национально-государственным силам России в интересах
сохранения мирового равновесия. Без мира в России не может быть мира во
всем мире. Большевизм постоянно будет держать в напряжении все государ¬
ства, держать их под угрозой возможного взрыва. С каждым днем все более и
более рельефно выясняется перед всем миром, что Россию нельзя выкинуть из
мирового и хозяйственного культурного оборота, что национальная и свободная
Россия нужна для жизни всего мира». «Наши отношения к Советской коммуни¬
стической республике и Дальневосточной Республике ясны и определенны: мы
эти республики не признаем. Система этих республик, основанная на отрица¬
нии религии, нации и культурно-правового государства, для нас не может быть
приемлема».
Актуально звучал и призыв к политическому объединению ради «победы над
большевизмом»: «Пора понять, что делить некому и нечего, что мы все одина¬
ково скользим над пропастью, что нас всех ждет одна судьба. Только совместны¬
ми и дружными усилиями мы поднимемся от своей слабости и сможем оказать
помощь России, имя которой для нас священно. Наше разъединение — есть
наше поражение, в результате чего нас ждет всеобщий крах и потеря националь¬
ной самостоятельности»8.
Декларация «крестьянской фракции» (ее зачитал член Собрания полков¬
ник И. И. Попов) была менее определенной, но, тем не менее, содержала весьма
характерные тезисы, определявшие настроения политически активной части
дальневосточной сельской интеллигенции, провозглашавшей свою преемствен¬
ность «от народничества» и принявшей лозунг «через Крестьянство к возрожде¬
нию России». «Крестьянин-гражданин, строящий на основах народовластия и
народоправства национальное государство..., — основа всей государственной
жизни». «Главной задачей государственного строительства является восстанов¬

430
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ление «земского мира», мира в государстве, без которого и его внешняя мощь
никогда не сможет быть восстановлена». Однозначно осуждалась «семенов-
щина» и все попытки расколоть приамурскую государственность. В аграрно¬
крестьянской политике представители фракции заявляли о поддержке права
частной собственности на землю, но, при этом, считали вполне обоснованны¬
ми требования создания независимого от власти местного самоуправления:
«Всякий контроль должен быть поставлен строго на законную почву, введение
же правительственной опеки над органами самоуправления никогда добрых
результатов не давало, разрушая творческую работу достаточно испытанных и
зарекомендовавших себя земских учреждений. Крестьянская трудовая партия
будет поддерживать необходимость создания земских учреждений, свободных
от каких бы то ни было политических влияний, и занятых исключительно хозяй¬
ственной и культурной работой... Не в бюрократической опеке, а в развитии
самодеятельности деревни — залог ее культурного процветания».
В «рабочем вопросе» провозглашалась важность «необходимых мер к орга¬
низации труда и удовлетворению справедливых требований рабочих», «борьбы
с безработицей». Примечательны оценки армии и флота: «Уже три года доблест¬
ные части борются за восстановление истинного народоправства на Руси, явля¬
ясь истинной народной армией. Ни Ледяной поход, ни ледяные туманы Кана не
потушили в сердцах ее чинов светлого огня истинной любви к Родине. Придя в
Приморье, каппелевская армия, забыв все перенесенные лишения, как только
это потребовалось, — встала на охрану правопорядка, не вмешиваясь в прояв¬
ление народной воли и давая этим надежду и Народному Собранию довести
дело укрепления и развития демократического строя до конца. Заботы о насущ¬
ных нуждах армии, снабжение ее всем необходимым, предоставление ей воз¬
можности залечить свои раны — первейшая обязанность Народного Собрания и
Правительства. Кроме того, нужно помнить, что Владивосток, эта база развива¬
ющейся государственности, является ныне единственным военным и главным
торговым портом России и Сибири в Тихом океане. Русский Андреевский флаг
в родных водах развевается только во Владивостоке, на судах Сибирской флоти¬
лии, остатке так безумно растраченной боевой мощи России. И не только ради
престижа государства и нации, как символ хозяйских прав России на Дальнем
Востоке, Андреевский флаг спущен быть не может».
Завершалась декларация призывом: «Трудовая Крестьянская партия считает
своим долгом заявить, что, в какие бы тяжелые условия работы она поставлена
не была, как бы не усложнялись внешние условия, она будет бороться за инте¬
ресы крестьянства и трудового народа и в Народном Собрании видит залог уми¬
ротворения края». Крестьянская партия в конце ноября пополнила свой состав
видными фигурами дальневосточной политики. В ее состав перешел князь
Кропоткин и известный сибирский областник А.В. Сазонов9.
Явным свидетельством превосходства национал-демократов стало голо¬
сование на следующий день резолюции об отношении к верховной власти
Приамурья: «Заслушав доклад Председателя Совета Управляющих Ведомствами,
Народное Собрание отмечает, что Правительство желает совместной работы с
Народным Собранием, будучи перед ним ответственным, и, таким образом, сто¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
431
ит на верном пути устроения края на демократических и национальных началах,
и переходит к очередным делам». Именно данная формулировка была принята,
несмотря на наличие трех альтернативных формулировок в той или иной форме
декларировавших неполное доверие Правительству. Хотя оговорка об «ответст¬
венности» Правительства перед Собранием свидетельствовала о многом10.
В сложившейся ситуации эсеровские делегаты сочли целесообразным
фактически прекратить свое участие в работе Собрания. Ослабли и позиции
«Демократического Союза». По точной характеристике Всеволода Иванова,
наличие Демсоюза и эсеровской группы косвенно способствовало сплоченно¬
сти правых делегатов, но ненадолго. «Июль и август месяцы - все время заня¬
то усиленной борьбой большинства против этих двух разрушительных сил.
Несоциалистическая печать, совместно с несоциалистическим общественным
мнением, дружно идут в поход против этих двух партий. Борьба кончается пол¬
ной победой.
Уже в августе — сентябре месяцах начинается отъезд эсеров за границу.
Уезжают Мансветов, Калюжный и другие на съезд в Прагу. Демократический
Союз, благодаря своей близости к прежнему Антоновскому Правительству
(ДВР — В.Ц.), в котором участвовали такие видные представители Союза, как
Кругликов, явился также дискредитированным. Разоблачения печати бескон¬
трольных расходов народных средств Кругликовым, Якушевым, Моравским и
другими, участие их в выступлении Гайды («гайдовский путч» в ноябре 1919 г. —
В.Ц.), все это постепенно свело на «нет» роль и значение Демократического
Союза. Члены этого Союза могли выступать в Народном Собрании лишь только
как внутренние критики существующего порядка, но никогда не в смысле орга¬
низованной группы». Таким образом и произошло оформление «монолитного»
правого сектора приамурского представительного органа11.
Но укрепление «правого большинства» отнюдь не гарантировало, как будет
показано далее, единства «ветвей власти», и реального взаимного доверия
Народного Собрания и Правительства. По мнению Вс. Иванова Собрание, воз¬
главляемое, по существу, представителями Несоциалистического съезда, вполне
обоснованно претендовало на роль выразителя интересов немалой части при¬
амурской общественности, поскольку за ним ощущалась прямая поддержка
Съезда несоциалистических объединений. Правительство же, несмотря на свои
обширные полномочия, не могло бы заявить о себе, как о выразителе «полноты
взглядов» местного населения. И в условиях отсутствия реальной оппозиции,
как это не раз бывало в политической истории, выражение недовольства работой
Правительства стало переходить к парламентариям.
Проводя параллели с недавним прошлым, Вс. Иванов весьма точно охарак¬
теризовал «соотношение политических сил» в Приморье: «Получается как бы
двойственность власти, то положение, которое было в 1917 году в Петрограде
при Временном Всероссийском Правительстве, когда наравне с ним, в качестве
организации, объединившей народные массы, действовал Совет рабочих и сол¬
датских депутатов».
В свою очередь, Правительство не могло ставить себя в полную зависимость
от Собрания, а фактически — от Совета Съезда «несоциалистов». «Призванное

432
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
по роду своей деятельности к реальной работе, связанное многочисленными
обязательствами, в силу его положения, известными только ему и неизвестны¬
ми Совету Съезда и общественным организациям, Правительство, конечно,
невольно отходит от Совета, как от организации, имеющей общественный, а не
технически-административно-политический характер. Например, в вопросе
международной политики. Правительство является связанным в своей деятель¬
ности чисто конкретными, чисто реальными условиями, которые не могли быть
известными руководителям Совета. Однако, Совет Съезда требует себе все более
и более прав. Начинается борьба за исполнительную власть»12.
Несмотря на намечавшуюся «двойственность власти», Собрание и Совет
Съезда несоциалистических организаций одержали в сентябре очевидную
«победу», не только добившись вытеснения оппозиции из парламента, но
и получив В.Ф. Иванова — «ставленника Совета» — в должности приамурско¬
го премьера. Когда стало очевидно, что все оппозиционные попытки «отби¬
ты», и «кредо парламента» окончательно стало правым, весьма характерными
для данного большинства стали заявления, озвученные Ивановым в его про¬
граммной речи. По воспоминаниям генерала Болдырева, в условиях актив¬
ной оппозиции, еще в июле-августе, «Иванов был незаменим». «Как юрист и
адвокат (бывший присяжный поверенный Казанской судебной палаты — В.Ц.)
он, конечно, разбирался в тонкостях запросов и, если не всегда был доказате¬
лен, то... постоянно был готов к ответу.. Темпераментный и довольно несдер¬
жанный премьер в определении задач власти шел значительно дальше весьма
хитрого и сдержанного председателя Правительства. Он открыто высказал то,
на что Меркулов только намекал, особенно в отношении Японии и Советской
России».
В своей программной речи Иванов так охарактеризовал переворот 26 мая:
«Майские события — это не продукт искусственного создания, а историческая
неизбежность, естественное движение масс под влиянием крайней необходимо¬
сти, движение против медленного умирания, за жизнь и существование... Наша
основная задача — это скорейшее и, по возможности, безболезненное прекра¬
щение гражданской войны, поддержание социального равновесия и сохранение
гражданского мира. Для национального возрождения есть два пути: оздоров¬
ление масс и разумная внутренняя политика». Иванов уверял, что «население
тоскует по порядку, твердой и сильной власти и мирной жизни». «Наша систе¬
ма, — отмечал премьер, — это система демократического правового государства.
Наши принципы: закон, свобода и порядок. Воплотить эти великие девизы в
жизнь силами одной исполнительной власти невозможно. Для этого необходи¬
ма поддержка общества в лице его представителей. Главная и основная задача
наша — это созыв Учредительного съезда, который призван установить постоян¬
ную власть и выработать конституцию края».
Говоря о хлебе, он подчеркнул, что хлеб «одинаково необходим для всех -
и бедного, и богатого, для левого и правого». Касаясь внешней политики,
Иванов полагал, что большевизм «открыл блестящие возможности для европей¬
ской дипломатии проводить политику свободных рук, построенную на ослабле¬
нии и расчленении России». Он заверял, что со стороны других держав «не будет

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
433
проявлено альтруистических чувств, а будет лишь «национальный эгоизм» —
неумирающий принцип международной политики всех народов».
«Наше отношение к Советской России и ДВР, — а никакого различия между
той и другой мы не устанавливаем, — можно характеризовать так: мы эти обра¬
зования не признаем... и будем вести с ними непримиримую борьбу». В отно¬
шении Японии он полагал, что «простой национальный расчет подсказывает
японскому правительству сохранить Приморье, как национальный буфер меж¬
ду Советской Россией и Японией, вполне лояльный и дружелюбный к послед¬
ней»13.
Заметным этапом в истории приморской государственности стало возобнов¬
ление боевых действий, связанное с т.н. «Хабаровским походом». Как известно,
для российского Белого движения «борьба с большевизмом» являлась прин¬
ципиально важным положением, базовой программной позицией. Для белого
Приморья в 1921 г. этот тезис также имел свое значение, хотя подобное про¬
тивостояние из области сугубо военной переносилось в сферу политическую,
как противостояние «демократической» и «антидемократической» систем. Но
и возобновление военных действий отнюдь не исключалось, а предполагалось
лишь в случае более выгодной для Приморья военной, внешнеполитической и,
особенно, экономической ситуации. О создании стабильного «тыла», как пер¬
вичного условия для проведения боевых операций, говорилось, в частности, в
воззвании Комитета Спасения Русского Дальнего Востока к солдатам и офице¬
рам Дальневосточной армии в июле 1921 г. (см. приложение № 15.): «Временное
же Приамурское Правительство тоже будет вести борьбу с большевиками, но
постепенно, шаг за шагом закрепляя за собой занятую территорию, без всяких
реквизиций и грабежей, ибо Правительство мыслит наступление только тог¬
да, когда укрепит свое финансовое положение на занятой уже территории. Кто
быстро летит вперед, не считаясь с финансовым положением, тот также быстро
вылетает обратно, не выдерживая Народного гнева, вызванного беззаконием
и местью»14.
Такая же «финансовая» мотивация невозможности возобновления воору¬
женной борьбы постоянно подчеркивалась на страницах дальневосточной белой
прессы, особенно летом-осенью 1921 г. Предполагая возможность «военных дей¬
ствий с Читой» (то есть с ДВР), в передовице «Дальневосточной жизни» резонно
отмечалось, что, «хотя Чита влачит довольно жалкое существование, но за ее спи¬
ной стоит Москва, которая всегда может в особо трудную минуту выручить «дру¬
жественный ей» буфер. Примеры этого уже были. У нас же нет таких «друзей».
Мы должны полагаться только на собственные силы. Поэтому... мы не должны
быть «гордыми» и, сохраняя свое демократическое лицо, постараться наладить
необходимый товарообмен с Западом. И уж, конечно, ни в коем случае не бря¬
цать оружием. Это развлечение может позволить себе только сильная и богатая
страна, и то часто бывает наказана за свой излишний воинственный пыл. Мирное
изживание большевизма, мирное строительство жизни — вот, к чему призывало
Приамурское правительство, в противоположность «активистам - семеновцам».
Мы всецело поддерживаем эту точку зрения Правительства. Всякие воинствен¬
ные размашки мы считаем безрассудной и преступной авантюрой»15.

434
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Однако, уже с октября-ноября 1921 г. риторика приамурской военно-поли¬
тической сферы начинает меняется. Все чаще говорится о неизбежности воен¬
ных действий с ДВР. Несмотря на то, что наиболее важной задачей объявлялась
борьба с партизанами и китайскими бандами хунхузов, постоянно совершавши¬
ми нападения на приморские села и казачьи станицы, не исключалось и скорое
возобновление боевых операций на гораздо более широком фронте. Так, напри¬
мер, в статье «Хунхузы в Приморье», опубликованной в официозе «Русская
армия» ясно говорилось: «на борьбу с хунхузами нужно смотреть шире, борьба
с хунхузами является начальной стадией борьбы с властью, по заданиям кото¬
рой хунхузы действуют.... нужно смотреть как на борьбу с авангардом тех хун¬
хузов, которые истязают в настоящее время всю Россию и ведут ее на разорение
и голодную смерть».
А 4 ноября в приказе № 138 по 2-му стрелковому корпусу (написан по слу¬
чаю полковых праздников составлявших корпус подразделений) генерал-май¬
ор Смолин категорично, жестко отмечал, что хотя уже три года ведется борьба
против «большевистской тирании в России», но эта борьба «должна длиться до
тех пор, пока Россия не будет окончательно освобождена от сатанинского нава¬
ждения, именуемого коммунизмом, пока не будет освобождена от советской
власти, которая обратила нашу Великую, гигантскую страну в пустыню, до тла ее
разорила, исковеркала, растлила..., довела Русский Народ до такого состояния,
когда всю свою энергию и все свои помыслы сводит он к заботе хоть чем-нибудь
напитаться». Генерал Смолин считал, что на советской территории растет анти¬
большевистское сопротивление, поддержать которое необходимо: «Ненависть
к большевизму широких масс населения достигла высшей степени напряже¬
ния, ибо население увидело и почувствовало, что власть большевиков поко¬
ится на гробах миллионов людей, ими загубленных и что не может быть твер¬
до то правительство, трон которого плавает в море крови и слез... Большевизм
падет. Когда — это зависит от нас. Чем более мужественны будем мы, чем скорее
устраним наши мелкие междоусобицы, чем теснее сомкнем наши ряды и спло¬
тимся в единодушную мощную семью, тем скорее пробьет час освобождения.
Малодушным нет места среди нас. Пусть они уходят. А мы без сомнений и коле¬
баний будем продолжать борьбу»16.
Достаточно определенно высказались в отношении возобновления воо¬
руженной борьбы представители казачества. На открывшемся 23 октября во
Владивостоке Съезде казачества Урала, Сибири и Дальнего Востока была приня¬
та резолюция (4 ноября 1921 г.), в которой не только подчеркивалась необходи¬
мость сохранения традиционного казачьего уклада и органов самоуправления,
но и однозначно говорилось о серьезной опасности со стороны красных пар¬
тизан и требовалось незамедлительно решить вопрос со снабжением казачьих
частей оружием, поскольку «безоружная армия не может воевать с большевика¬
ми»17.
В приказах правительства по военно-морскому ведомству (№ 210 от 23 октя¬
бря и № 60 от 20 ноября 1921 г.) отмечалось: «Не прекращающиеся до послед¬
него времени набеги разбойничьих шаек на мирное население, нападения на
железные дороги, постоянные взрывы железнодорожных мостов и обстрелы

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
435
пассажирских поездов, сопряженные с человеческими жертвами, вынуди¬
ли Правительство к принятию действенных мер для прекращения преступ¬
ных выступлений большевиков. Во исполнение означенного, Управляющим
Военно-Морским Ведомством приняты надлежащие меры для прекращения
преступных выступлений большевиков».
Статус военных властей укреплялся, их полномочия расширялись. 12 октя¬
бря указом Приамурского правительства (№ 47) командующий войсками
Правительства генерал Вержбицкий был назначен Управляющим военно-
морским ведомством «с правами Военного министра времен Императорской
России». Тем самым его распоряжения по армии касались как оперативно-так¬
тических действий, так и всех вопросов, связанных с комплектованием и снаб¬
жением воинских частей. Он напрямую подчинялся правительству. Усиливались
и принципы единоначалия, подавлялись остатки «семеновского сепаратизма».
Так, за отказ подчиняться распоряжениям правительства были отстранены от
командования и отданы под суд командующий Гродековской группой казачь¬
их частей генерал-лейтенант Ф.Л. Глебов и начальник Забайкальской казачь¬
ей дивизии генерал-майор Федосеев. С.Д. Меркулов, обращался к японскому
командованию с просьбой о выдаче оружия18.
Таким образом, финансовые, экономические критерии готовности или него¬
товности к возобновлению войны с советской властью к концу 1921 г. перестали
играть определяющую роль. Собственно говоря, экономические моменты все же
имели значение в предполагаемом наступлении на ДВР. Нужно было расширить
территорию, получить новые ресурсы, необходимые для улучшения кризисного
состояния приморского хозяйства и финансов. Повторялась ситуация, схожая с
белым Крымом («крымской бутылкой») 1920 года, когда части ВСЮР — Русской
армии генерала Врангеля — не могли оставаться длительное время на полуо¬
строве и неизбежно должны были начать наступление в Северной Таврии, для
пополнения продовольственных ресурсов. Возобновлялись военные действия и
в Приморье.
В воспоминаниях бывшего активного участника «омского переворота» 18
ноября 1918 г., начальника разведки 2-го Степного Сибирского корпуса капита¬
на И.А. Бафталовского содержатся примечательные описания «подготовитель¬
ных» действий Приамурского правительства и подчиненной ему армии. По его
мнению, военное командование чересчур большое внимание уделяло не боевой
подготовке, а хозяйственному снабжению частей, хотя вряд ли в условиях остро¬
го недостатка необходимых для армии финансов и материальных средств, могло
быть иначе. Вооружение, по его воспоминаниям, даже «выкрадывали» с воин¬
ских складов, контролируемых японцами (при этом японское командование
«делало вид», что не замечает подобных действий). Официально японцы произ¬
водили отпуск патронов и оружия, исходя из штатов «резерва милиции», — этот
статус формально имела часть армейских подразделений. «Но жизнь не стоит на
месте... Приморская Армия, преодолевая все препоны и препятствия, воздвига¬
емые на ее тернистом пути, к октябрю месяцу 1921 года представляла из себя уже
ту вооруженную силу, которая была в состоянии выполнять сложные задания,
выдвигаемые жизнью и складывающейся политической обстановкой»19.

436
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Политико-правовые моменты также имели большое значение для Белого
движения в Приморье. Начало военных действий требовало определения нового
статуса воинских подразделений. И здесь Правительство пошло по пути оправ¬
дания военных действий необходимостью объединения с повстанческим движе¬
нием в ДВР и, в перспективе, в Советской России. В основу был положен тезис о
«широком антибольшевистском повстанчестве», весьма активно, как уже отме¬
чалось ранее, использовавшийся лидерами Белого движения в политических
программах периода 1921—1922 гг.
Подобную «схему действий» довольно точно описывал в своих воспомина¬
ниях участник боевых действий в Приморье, поручик Б. Филимонов: «Белые
власти решили все дело осветить так: приморское сельское население, недоволь¬
ное режимом ДВР, стихийно поднимается против коммунистов. Появляются
отряды «белоповстанцев», состоящие из местных крестьян. Движение разраста¬
ется. Белоповстанческие отряды через своих посланцев обращаются к белому
Владивостокскому Правительству с просьбой о поддержке. Части Приамурского
Правительства рвутся в бой с красными. Белое правительство посылает на
помощь белоповстанцам свои части, начальники которых принимают на себя
руководящую роль».
Для подобных решений у Правительства, казалось бы, были основания.
По оценке Филимонова, «незадолго до выступления в поход белых частей
во Владивостоке состоялось совещание членов Правительства и высших
чинов Армии. На этом совещании генерал Шильников (генерал-майор И.Ф.
Шильников, заместитель Семенова по военной части в Забайкалье — В.Ц.)
докладывал о положении в Забайкалье. Картина рисовалась так, что население,
ненавидя красную власть, готово восстать в любое время, остановка только за
одним — оружием... Успехом наступления белые верхи видимо также надеялись
привлечь в ряды войск массу бывших чинов армий Адмирала Колчака, осевших
после Сибирского похода и оставления Забайкалья в полосе отчуждения КВЖД.
Выкидываясь вперед, белые вместе с тем освобождались и от тяжелой опеки
японского штаба. Из того, что карты частям были выданы до Благовещенска,
можно заключить, что вскоре после начала военных действий, белое командова¬
ние было склонно считать появление белых частей в этом районе возможным...».
Примечательно, что в данном случае использовался редко встречавший¬
ся в период 1917—1922 гг. термин - «белые». В этом состояло принципиаль¬
ное отличие от тех антибольшевистских воинских частей, которые именова¬
лись либо «русскими», «российскими» (Русская армия у Колчака и в белом
Крыму), либо именовались с учетом определенной территориальной специфики
(Вооруженные силы Юга России, Дальневосточная армия). Не был использован
и устоявшийся, хотя и неформальный термин - «Приморская армия». В то же
время, издававшаяся еще с 1919 г. газета «Русская армия» сохранила и свое наи¬
менование и подзаголовок «Орган Дальневосточной армии».
Здесь стоит заметить, что данными «белыми» наименованиями, во-первых,
отмечался некий «иррегулярный» характер воинских частей, отправлявшихся в
наступление. В прессе писалось не о боевых действиях того или иного полка или
корпуса, а о «белоповстанческих отрядах». Во-вторых, следовало надеяться на

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
437
существенные пополнения рядов «белоповстанцев» за счет местного населения.
Представления о «народном характере» армии, «национальной» политической
власти в Приморье всячески поддерживались.
Осенью 1921 г. почти в каждом номере официоза «Русская армия» стала
активно пропагандироваться картина роста антибольшевистского повстанче¬
ства и необходимости его поддержки из Приморья. Например, в публицисти¬
ческой статье «Народ просыпается» говорилось: «Достаточно было населению
почувствовать, что оно может опереться на противобольшевистскую власть —
как живым потоком, почти с голыми руками, оно бросилось на коммунистов,
и волна противокоммунистического народного потока разлилась почти повсе¬
местно. Эта народная волна сметает все на своем пути и расчищает край для
будущего русского национального строительства... Мы с уверенностью можем
сказать, что в советских комиссарских кругах паника увеличивается...»
Читателям преподносились сведения о засухе и страшном голоде в России
как о факторе, усиливающем недовольство населения советской властью.
«В настоящее время, — отмечала та же газета, - когда борьба достигла высшего
своего напряжения, когда в числе многих фактов, подтачивающих устойчивость
советской власти, появился и голод, вызванный коммунистическими опыта¬
ми — советская власть зашаталась и мечется в поисках своего спасения - уны¬
нию среди национальных русских сил не должно быть места...».
Вообще Белое Приморье нельзя упрекнуть в пренебрежении к бедам русско¬
го народа. Во Владивостоке работал Приморский комитет, включавший в свой
состав членов местной Торгово-промышленной палаты, Биржевого комитета,
учителей, студентов и гимназистов. В помощь голодающим был организован
через журнал «Голод» сбор средств, отправлявшихся в Харбин на счет местно¬
го отделения кооперативного Центросоюза (имел полномочия от Совнаркома
РСФСР на собор средств в Зарубежье).
Можно было бы предполагать проявление заинтересованности власти
в достижении существенной общественной поддержки начинавшимся операци¬
ям. Однако Временное Приамурское Правительство не стремилось афишировать
свою военную политику. «Переходя к активным действиям..., Правительство
каких-либо особых обращений, прокламаций к населению и армии не выпу¬
стило... Первое воззвание — «Борьба с сатанизмом» — С.Д. Меркулов подписал
только 9 декабря, т.е. через месяц после начала активных действий»20.
Стремление к максимально возможной «независимости» от предста¬
вительных структур типичное явление в истории Белого движения вообще
и Приморья, в частности. Вряд ли одной лишь «конспирацией» руководствова¬
лось Приамурское правительство, начиная военные действия без какого-либо
согласования и даже уведомления Народного Собрания. Правительство демон¬
стрировало тем самым готовность действовать, не взирая на вполне вероятные
демонстрации осуждения, жесткой критики со стороны «антивоенной» части
Собрания. Тем не менее с политической оппозицией приходилось считаться.
Филимонов отмечал также и еще несколько аспектов, связанных с исполь¬
зованием термина «белоповстанцы»: «Новое наименование вполне утвердилось
лишь к моменту решительных действий. В принятии этого нового наимено¬

438
Белое дело 6 России. 1919 — 1922 гг.
вания можно и должно видеть, помимо желания Белых Властей, произвести
впечатление за границей (в частности, имелась в виду Вашингтонская конфе¬
ренция), в полосе отчуждения КВЖД (на бывших военных) и в красном стане
(красная армия и население), также желание Белых руководителей изменить
способ действия, отмежеваться от прошлого. Приходилось изменять, или точнее
подновлять знамя белой борьбы, которое, после атамана Калмыкова и умелой
агитации красных, в глазах населения стало из белого почти черным»21.
Начавшиеся боевые действия носили характер последовательных опера¬
ций, направленных на расширение территории, находившейся под властью
Приамурского правительства. Борьба с партизанами и подпольщиками была
объявлена первичной задачей, решение которой признавалось необходимым,
особенно после того, как контрразведкой были раскрыты и ликвидированы под¬
польные группы большевиков и эсеров, готовившие восстание во Владивостоке
к 4-й годовщине революции (начало ноября). В приказе войскам (№ 0609/оп от
10 ноября 1921 г.) заявлялось: «Временное Приамурское правительство, взяв на
себя власть в крае, отказалось от возобновления гражданской войны и в течение
почти шести месяцев неуклонно проводило свое решение в жизнь. За весь этот
период большевики не прекращали натиска на национальную власть, вынуждая
последнюю к мерам самообороны. Прочно заняв ряд опорных пунктов, больше¬
вики наводняют весь край, под видом партизан, регулярными частями красной
армии, руководимой из Читы... Регулярные красные части (войска ДВР) и пар¬
тизанские отряды продолжают группироваться в районе озера Ханка, Спасском,
Анучине ком, Сучанском и Ольгинском районах, откуда производят постоянные
налеты на железную дорогу и на передовые части Правительственных войск,
стремясь внести разрушение и дезорганизацию во все стороны жизни Области...
Ввиду того, что принимаемые до сего времени меры по необходимости име¬
ли строго оборонительный характер и не могли пресечь развития бандитизма в
стране, Правительство постановило в корне уничтожить опорные пункты боль¬
шевиков и прочно занять район Анучино, Сучан и Ольга»22.
Наступление развивалось быстро и успешно. После ликвидации нескольких
опорных баз партизан в районе Сучанских угольных копей и с. Анучино, десанта
с кораблей Сибирской флотилии в бухте Ольга «белоповстанцы» начали актив¬
ное продвижение к ст. Уссури, бывшей за пределами тридцативерстной япон¬
ской охранной зоны и продолжали его уже без какой-либо поддержки со сторо¬
ны японского командования. 8 декабря был взят Иман, а после стремительных
переходов (до 70 верст в сутки) войска вышли в Приамурье. Кульминацией раз¬
вернувшихся боевых действий стало занятие 22 декабря «белоповстанческими
отрядами» Хабаровска. Это был крупный успех, существенно укрепивший поло¬
жение Приамурского правительства. Уссурийское казачество вернуло свою сто¬
лицу. Заметно выросла и территория, контролируемая «Русско-Национальной
властью» (как отмечалось в приказе войскам).
При формировании театра военных действий «белоповстанцами», на заня¬
тых ими территориях вводилось военное положение. Указом № 59 от 23 декабря
1921 г. линия Уссурийской железной дороги «с пятиверстной полосой по обе сто¬
роны от границ полосы отчуждения, включая г. Иман и прочие населенные пун¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
439
кты и городские поселения, объявлялись на военном положении впредь до отме¬
ны». Действие Указа распространялось также на занятый накануне Хабаровск.
Обоснование введению военного положения в Хабаровском крае приводи¬
лось в Указе после описания причин, побудивших владивостокское правитель¬
ство совершить «Хабаровский поход». Ссылка здесь делалась на «волю населе¬
ния», а отнюдь не на стратегические расчеты белого командования: «Доведенное
до отчаяния игом советской власти население некоторых районов Приморья,
будучи не в состоянии переносить далее режим насилий, произвола и рекви¬
зиций, с оружием в руках восстало против угнетателей и свергло ненавистную
власть. Остатки всякого рода банд и наемных насильников, состоящих из людей,
отвыкших от мирного труда, бродя по области, в порыве бессильной злобы
совершают бесцельные и бессмысленные нападения на линию железной доро¬
ги, взрывают мосты, железнодорожные сооружения и проч., нарушая тем самым
налаживающуюся мирную жизнь и государственное строительство и причиняя
своими преступными действиями громадный вред как государству, так и самому
населению».
Юридическое обоснование военного положения представлялось в рамках
действия «колчаковского законодательства». Обязанности по осуществлению
данного режима возлагались на командира 3-го стрелкового корпуса гене¬
рал-майора В.М. Молчанова, а «законодательной базой» для этого служило
Постановление Совета министров Российского правительства от 11 февраля
1919 г. «Об учреждении Правил о военном положении на линии железных дорог
и в местностях к ним прилегающих», использовавшееся при введении военного
положения на линии Транссиба. Еще раньше, приказом правительства от 31
октября 1921 г. (№ 212) Особоуполномоченным Правительства по Спасскому и
Хабаровскому районам (с 29 июля 1921 г.) был назначен В.А. Пинаев23.
Успех решено было закрепить, и колонны «Белоповстанческой армии» про¬
должили наступление на Благовещенск вдоль линии Амурской железной доро¬
ги. 24 декабря был занят стратегически важный пункт — станция Волочаевка.
На господствующих над окружающей местностью высотах были построены
укрепленные рубежи. И если первоначально Приамурское правительство стре¬
милось обосновать отсутствие «агрессивных» намерений в отношении к ДВР,
всячески подчеркивая «оборонительный» характер проводимой операции, то с
начала 1922-го года в политическом курсе Правительства полностью завершился
возврат к традиционным программным установкам российского Белого дела:
вооруженная «борьба с большевизмом», общероссийский характер движения,
общие с периодом 1918-1920 гг. положения в социально-экономической и соци¬
ально-политической сферах.
В передовице новогоднего выпуска газеты «Экономический еженедельник»
отмечалось: «В течение каких-нибудь двух недель - месяца правительство рас¬
ширило границы своей территории и укрепило свой авторитет перед соседями
как юридическое лицо. Самое трудное сделано. Поступательному движению
жизни дан толчок, и теперь оно собственной волей покатится вперед, расши¬
ряя сферу влияния русской национальной власти... Теперь, когда приморская
государственность... имеет обширную территорию, изобилующую природными

440
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
богатствами, необходимо подумать о планомерной, строго продуманной эконо¬
мической программе... Помощи ждать неоткуда, нужно приступать к устроению
экономической жизни самостоятельно»24.
В условиях возобновления военных действий не менее важным, чем бое¬
способность армии становилось достижение выгодного для белого Приморья
«международного признания». Здесь Правительство намеревалось добиться (как
и белый Крым в 1920 г.) статуса суверенного государственного образования, при¬
знанного (в противоположность ДВР и РСФСР) «ведущими державами». Это
было одной из главных целей делегации, составленной для «защиты законных
русских интересов» на созываемой 14 ноября 1921 г. Вашингтонской конферен¬
ции. В ее состав (по Указу № 52 от 16 ноября 1921 г.) вошли Н.Д. Меркулов (пред¬
седатель), генерал-лейтенант Д.Л. Хорват, управляющий ведомством иностран¬
ных дел В.С. Колесников и особоуполномоченный Правительства в САСШ,
атаман Енисейского казачьего войска И.К. Окулич25.
В действительности ни Меркулов, ни Хорват в САСШ не приехали и все
дипломатические переговоры вел Окулич, получивший свои полномочия от
имени «Президента Приамурского Правительства С.Д. Меркулова», и гла¬
ва ведомства иностранных дел Колесников. Частным порядком в Вашингтон
приехали из Парижа П.Н. Милюков и Н.Д. Авксентьев. Прибыл также бывший
министр торговли и промышленности Российского правительства Колчака П.П.
Гудков (в статусе делегата от Торгово-Промышленной Палаты Владивостока) и
Г. Алексин, в качестве ревизора по рыболовству от Владивостокского Рыбного
Правления26.
Еще в сентябре были предприняты попытки установить контакты с рос¬
сийскими представительствами, прежде всего с российским посольством
в Вашингтоне, во главе с Б.А. Бахметевым и финансовым агентом С.А. Угетом.
Окулич стремился доказать важность выделения части средств, находившихся
в их распоряжении (подробнее об этом в книге 3-й монографии) для финанси¬
рования Приамурского правительства и, по возможности, переброски подразде¬
лений Русской армии из Галлиполи на Дальний Восток. Но Бахметев отказался
вести данные переговоры, заявив свое резко отрицательное отношение к «мер-
куловщине». Тогда Окулич начал переписку с парижским посольством, надеясь
на поддержку В.А. Маклакова и, через него, всего Совещания послов. Маклаков,
однако, будучи ближайшим сотрудником Бахметева, вполне соглашался со сво¬
им коллегой в отношении посольских фондов, отмечая при этом: «мы знаем
Бахметева и верим ему, знаем, что он стоит на страже русских государственных
интересов и русского государственного достояния».
Однако Окулич не соглашался с таким мнением, полагая необходимым
поставить финансовые полномочия Бахметева под контроль Совещания послов
и подчеркивая, что в отличие от посла, имеющего полномочия от несущест¬
вующего уже Временного правительства Керенского, приамурская государст¬
венность представляет собой «часть России, где теперь не действуют приказы
Ленина и Дзержинского». В своих обращениях к другим российским диплома¬
тическим и финансовым агентам он неизменно подчеркивал важность передачи
в Приморье денежных средств, оставшихся в их распоряжении от различных

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
441
белых правительств, в силу преемственного всероссийского характера дальне¬
восточной белой государственности. Поскольку на территории края действо¬
вали структуры власти, образовательные учреждения, пограничные службы —
следовательно их финансирование должно было осуществляться из средств,
имевших общегосударственное, российское происхождение. «Ныне Русская
Национальная власть, — писал он, — опирающаяся на Народное Собрание, на
Народную армию покойного генерала Каппеля, Уссурийское Казачье Войско и
части других сибирских казачьих войск, существует лишь на Дальнем Востоке
Сибири. Только на территории Приамурского Правительства развевается
Национальный флаг, функционируют суды по Уставам Императора Александра
II, только во Владивостоке существует Русский Университет, не подчиненный
безграмотным красным комиссарам. В данный критический момент для нашей
Родины этот оазис имеет серьезнейшее значение и на нас лежит гражданский
долг всемерно поддержать Правительство, войска и учреждения Уссурийского
края...
После свергнутой большевистской власти в конце мая с.г. Государственный
Банк и казначейства в Приморье оказались без средств, грузы таможни, желез¬
нодорожные и склады расхищенными. Край, переполненный беженцами
с Волги, Урала, Сибири, разоренный коммунистами, находится в чрезвычайно
тяжелых экономических условиях. Нужно содержать правительственные и зем¬
ские учреждения, содержать войска, привести в порядок железную дорогу, порт
Владивосток, телеграф, восстановить службу маяков и лоций, организовать про¬
довольствие Камчатки, Медного острова ит.д., поддержать антибольшевистское
движение в Амурской и Забайкальской областях, в остальной Сибири и т.д.,
ит.д...
На территории Приамурья, освободившегося от большевиков, функциони¬
руют учреждения, которые не могут быть отнесены к учреждениям местного
характера, и, следовательно, имеют право на денежные ресурсы общероссий¬
ского характера (Судебная палата, телеграф, охрана морской береговой линии,
Университет и пр.)»27.
Но все просьбы о поддержке Приамурского Правительства встречали отказ.
Помимо Совещания послов, отказался поддержать Приморье Земский Союз,
заявив о «неполитическом характере» своей деятельности. Ни у Милюкова, ни,
тем более, у Авксентьева, «правый состав» Правительства и Собрания не вызы¬
вал симпатий. Таким образом, опора на российские эмигрантские структуры для
белого Приморья не стала достаточно надежной.
Несмотря на отмеченные выше неоднократные заявления о поддержке
Приамурского правительства со стороны целого ряда русских общественно-
политических организаций и отдельных политиков Зарубежье, добиться реаль¬
ной финансовой или военной помощи от «соратников по борьбе» не удавалось.
Возрастало значение внешнеполитических факторов, среди которых на первое
место объективно выходила позиция Японии. Она еще раньше, в рамках работы
Дайреновской конференции (август-октябрь 1921 г.) предъявила делегации ДВР,
в качестве условия вывода своих войск с территории Дальнего Востока, 17 осо¬
бых требований и три секретных пункта к ним. Их принятие могло бы привести

442
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
к выводу японских войск с территории российского Дальнего Востока, однако
целый ряд положений (уничтожение всех крепостных и морских укреплений по
побережью, разоружение флота, свобода плавания по Амуру, аренда на 80 лет
территории Северного Сахалина) признавались неприемлемыми как для ДВР,
так и для белого Приморья.
Правда, при этом, Временное Приамурское правительство специальным
Меморандумом, подписанным Колесниковым, заявляло, что «читинское пра¬
вительство, назначенное советской властью, неправомочно заключать какие-
либо договоры экономического характера». «Временное Правительство про¬
тестует против каких-либо торговых отношений с правительством ДВР, как
властью, расхищающей чужое имущество». В то же время, признавая статус
белого Приморья, поддерживая, фактически, вооруженные формирования
«белоповстанцев», Япония, по существу, стремилась обеспечить наиболее
выгодные для себя экономические и политические условия в регионе, добиться
своего особого статуса среди стран победительниц в Первой мировой войне28.
Вашингтонская конференция, торжественно открывшаяся 12 ноября 1921 г,
изначально не включала в свою программу пунктов, связанных с решением про¬
блем тихоокеанского региона через признание или непризнание ДВР или бело¬
го Приамурского края. Официально посвященная «ограничению вооружений»,
конференция должна была определить конкретные параметры военного присут¬
ствия ведущих мировых держав на Тихом океане. Приморской делегации прин¬
ципиально важно было добиться официального статуса, согласия на сотруд¬
ничество с ней. Статус Вашингтона был многократно выше статуса Дайрена,
поэтому владивостокские делегаты стремились максимально заявить о себе, как
о носителях государственных полномочий.
Одновременно с этим, следовало дезавуировать полномочия делегации ДВР,
также прибывшей в Вашингтон и добивавшейся принятия ее в качестве рав¬
ноправного участника конференции. Еще в июле 1921 г. Колесников заявлял
о «безнадежном», с точки зрения международного признания, положения ДВР
и о бесспорных преимуществах приморской государственности, как соблюда¬
ющей нормы международного права в экономической и политической сферах.
Обоснование же приморского «суверенитета» содержалось в специально подго¬
товленном Колесниковым и Окуличем Меморандуме к конференции (см. при¬
ложение № 17.), переданном управляющим иностранными делами после его
приезда в САСШ в конце декабря 1921 г.
В этом документе, в частности, говорилось: «Временное Приамурское
Правительство в данное время является единственным национальным анти¬
большевистским Правительством, находящимся на русской территории...».
Территория, контролируемая из Владивостока, включала обширные земли
Приморской, Камчатской и Сахалинской областей. Приамурское Правительство
считает себя временной организацией, которая существует для борьбы с боль¬
шевиками и для того, чтобы помочь возрождению Демократической России.
Программа этого Правительства основывается на следующих принципах: 1) Не
будет вооруженной борьбы с большевиками, 2) Не будет гражданской войны.
«Хабаровский поход» обосновывался только лишь как результат «восстания...

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
443
местного населения», которое «по собственной инициативе» «взяло город»,
получив от Правительства «только экономическую помощь и моральную под¬
держку». «3) Не будет ни мобилизации и никаких других принудительньгх мер
для набора армии. Армия генерала Каппеля — организация добровольная. 4) Не
будет ни конфискаций, ни реквизиций. Правительство признает право частной
собственности и установило для этого твердые гарантии...».
Провозглашалось и соблюдение международных обязательств России
(типичное для всех белых правительств признание): «Договоры, которые
были действительны во время Императорского и Временного Всероссийского
Правительств, должна оставаться в полной силе... Все права России в Китае
должны сохранятся ненарушимыми, в особенности же права по отношению к
Китайской Восточной железной дороге». При этом твердо заявлялось: «Не будет
ни соглашений, ни торговли с Читой, Советской Россией, или какими-либо
другими советскими организациями».
Провозглашался принцип «целости и неделимости России; неприкосно¬
венности суверенных прав России на Дальнем Востоке». Отдельно оговарива¬
лось, что вооружение Белоповстанческой армии необходимо лишь «для защи¬
ты против большевиков и хунхузов». А «население районов, окаймляющих
нашу территорию, должно сбросить большевистскую власть собственными
усилиями»29.
Но подобные утвержденные делегацией принципы остались невостре¬
бованными. На конференции в Вашингтоне уполномоченные Приамурского
правительства не получили прав участников, равных с остальными. Вообще
руководство САСШ весьма настороженно отнеслось к самому факту прихода к
власти «меркуловского кабинета». В начале июля 1921 г. американским предста¬
вителям в Чите (Д. Абот и полковник В. Дэвис) были даны указания сообщить в
Вашингтон о «скрытых силах недавнего переворота во Владивостоке, произве¬
денного приверженцами Семенова и Каппелевцами». Не без оснований САСШ
усматривали в положении Приамурского правительства значительное влияние
со стороны властей Японии и местной японской администрации. Заявлялось
о необходимости прекращения японской оккупации, используемой в качестве
прикрытия для эксплуатации «горных богатств Сибири». В условиях роста аме¬
рикано-японского противостояния на Тихом океане и в дальневосточном регио¬
не, позиция Вашингтона по отношению к белому Владивостоку была достаточ¬
но предсказуемой30.
Тем не менее, Окулич предпринял усилия по «наведению мостов». Пытаясь
установить тесные контакты с Государственным департаментом САСШ он
19 сентября на встрече с начальником «русского отдела» Р. Пулем получил в
ответ лишь пространные заверения о «важности решения русского вопроса».
Сохранившийся у Окупила конспект переговоров показывал готовность САСШ
оказывать «моральную поддержку» белому Приморью, при том, что «призна¬
ние Приамурского Правительства сейчас невозможно». «Пуль просит верить, —
отмечалось в конспекте, — что Соединенные Штаты живейшим образом заин¬
тересованы в уничтожении большевиков... Соединенные Штаты и теперь и
на Конференции будут всячески стараться предохранить русские интересы на

444
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Дальнем Востоке. Положение, однако, осложняется нежелательностью раздра¬
жать Японию. Экономическая помощь, в виде ссуды, он считает, маловероят¬
на. Не советует посылать представительство на конференцию, так как жела¬
тельно ограничить число участников для облегчения работы конференции.
Составляется обширный, детальный меморандум для мистера Ч. Юза (Секретарь
Государственного департамента САСШ и Председатель Вашингтонской кон¬
ференции — В.Ц.) о русских интересах на Дальнем Востоке, и он уверяет, что
всякие сведения о Приамурском Правительстве, о русских интересах, о рыбной
конвенции с Японией, получит самое внимательное рассмотрение...»31.
В то же время, наметившиеся во время работы конференции японо-аме¬
риканские противоречия, не могли не отразиться на отношении к «русскому
вопросу». В начале января 1922 г. делегация ДВР, используя «межимпериалисти¬
ческие противоречия» представила документы о якобы имевшем место «тайном
соглашении» Японии и Франции против САСШ, предусматривавшем создание в
Приморье зоны, под контролем японских военных властей, куда будут перевезе¬
ны части Русской армии генерала Врангеля и где будет сформированы структуры
подконтрольные атаману Семенову. «Семеновский вопрос» вновь обострился.
Японские и французские делегаты опровергли наличие официально утвержден¬
ных документов подобного рода (хотя неофициальные договоренности, очевид¬
но, имелись), а представитель Японии адмирал барон Като заявил, что «Япония
в 1918 г. оказывала вместе с другими союзными державами помощь Семенову
против опасности, угрожающей Сибири со стороны немцев и большевиков. Но
по достижении этой цели японское правительство решило совершенно прекра¬
тить всякую поддержку Семенову и соблюдать строгий нейтралитет по отноше¬
нию к Сибири. С тех пор Япония не оказывала Семенову никакой помощи»32.
Нои Окулич, в свою очередь, представил 5 декабря в Государственный депар¬
тамент сведения о «своеволии, грабежах и захватах, которые творят японские
военные власти на Дальнем Востоке при полном, невольном попустительстве
Приамурского Правительства, в особенности на русском Сахалине». Оформив
данные сведения в виде доклада на имя Ч. Юза и разослав его американским
сенаторам и российским послам, Окулич завершил свой текст следующими заяв¬
лениями: «Настоять перед Правительством Японии о выводе японских войск с
русской территории. Возвратить Приамурскому Правительству захваченное рус¬
ское оружие, различные военные и гражданские материалы, фонды незаконно
присвоенные японскими властями в Сибири».
Однако, подобные «разоблачения» существенно осложнили не столько поло¬
жение японской делегации, имевшей самостоятельный статус, сколько претен¬
довавшей на выражение «общероссийских интересов» делегации Приамурского
правительства. После соответствующего протеста Владивостоку со стороны
Японии, Колесников, при поддержке Меркулова, вынужден был дезавуировать
поступок Окулича, заявив о лишении его полномочий политического предста¬
вителя. Это решение совпало с его собственными намерениями и, сложив с себя
дипломатические поручения, он уехал из Вашингтона в Бостон, где проживала
его семья. При этом статус Представителя казачьих войск Азиатской России
в САСШ за ним сохранялся33.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
445
В общем, несмотря на отказ в признании статуса как ДВР, так и белого
Приморья, реальным результатом работы Вашингтонской конференции стало
обострение обсуждения вопроса о полном выводе японских войск с российской
территории. Но если для ДВР подобное решение было принципиально важ¬
ным, то для белого Приморья лишение всякой военной поддержки со стороны
Японии могло оказаться роковым.
Отсутствие внешнеполитических успехов и остановка наступления
«белоповстанцев» не могла не отразиться на положении белого Приморья.
Примечательно, что и военные действия против ДВР и свои дипломатические
усилия Правительство не только не согласовывало с Народным Собранием, но
даже и не информировало своевременно о них. Подобное отношение к «пред¬
ставительному органу» беспокоило многих членов «парламента». Назревали
предпосылки будущего политического кризиса.
Вскоре к неудачам во внешней политике добавились неудачи на фронте.
К началу февраля 1922 г. Хабаровский поход остановился, а затем войска ДВР
перешли в контрнаступление. После успешных для них боев под Волочаевкой,
14 февраля «белоповстанцы» оставили Хабаровск, под угрозой охвата города
красными и разрыва железнодорожного сообщения со Спасском. По воспоми¬
наниям капитана Бафталовского «Генерал Молчанов, пользовавшийся дикта¬
торскими полномочиями и самолично управлявший и командовавший всеми
частями Армии Хабаровской группы, донося Командующему Армии генера¬
лу Вержбицкому только то, что считал нужным, принимает решение оставить
Хабаровск и спешно отходить на юг, в район к северу от станции Бикин».
Вержбицкий предполагал удержаться на линии рек Бикин, Иман и Уссури,
где следовало построить укрепленные рубежи, однако остановить отступле¬
ние «белоповстанцев» не удалось и в середине марта их подразделения дости¬
гли станции Уссури, с которой начиналась операция, а 27 марта 1922 г. отошли
к Владивостоку. «Хабаровский поход» завершился34.
Престиж Правительства в армии резко упал. Меркуловых обвиняли в «пре¬
ступной авантюре». В то же время Правительство стало усиливать свою власть.
В «Рождественские каникулы», 11 января 1922 г. были проведены перемены
в составе Совета управляющих. Ушли со своих постов Иванов и Лихойдов.
Последний, правда, заменил Андрушкевича («казавшегося слишком правым»)
в должности Председателя Народного Собрания. Собрание этот выбор впол¬
не удовлетворил, однако занявший место премьера В.П. Разумов вызвал явное
недовольство «парламентариев». По мнению Вс. Иванова, «вокруг вопроса об
удалении из состава кабинета В.Ф. Иванова и К.Т. Лихойдова загорается пер¬
вая распря между Советом и Правительством, переходящая в форму борьбы
Народного Собрания за Парламентаризм». «Склонный вначале уступить и уда¬
лить из кабинета Лихойдова... В.Ф. Иванов, однако, оказывает сопротивление
Правительству и уходит сам из состава кабинета. Правительство на его место
выдвигает приглашенного им и Народным Собранием С.И. Ефремова (бывшего
инженера-золотопромышленника с Амура — В.Ц.)».
Была предпринята попытка возрождения отдела кадетской партии, во гла¬
ве которого должен был стать бывший секретарь Петроградского партийного

446
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
комитета Н.А. Митаревский. Для кадетов это было тем более важно, поскольку в
Собрании фактически «звучал голос» только одного — наиболее активного пред¬
ставителя партии — Л.А. Кроля. В этих условиях «конфликт властей» становился
неизбежным. По воспоминаниям Руднева, «март, апрель и май — шла непрекра¬
щающаяся борьба между Правительством и Народным Собранием, к главарям
которого в конце концов примкнули каппелевцы, делавшие политику: генералы
Пучков, Вержбицкий, Молчанов и др.». В его оценке, «до ноября (1921 г. — В.Ц.),
приблизительно, Народное Собрание всецело поддерживало Правительство, и
лишь к Рождеству отношения эти испортились, вследствие нежелания Членов
Правительства, а в частности — братьев Меркуловых, не только подчиниться
Совету Несоциалистического Съезда, который в лице его Председателя Н.А.
Андрушкевича пытался это сделать, а даже и считаться с ним»35.
Весьма широко стал трактоваться, в этой связи, пункт 4 «Положения о
Народном Собрании», предусматривавший «ответственность» кабинета минист¬
ров. Говорилось уже не о «юридической ответственности», а об «ответственности
политической». А это уже, по справедливому замечанию Вс. Иванова, был пря¬
мой путь к требованиям «ответственного министерства», столь памятного по дра¬
матическим временам, предшествовавшим февральским событиям 1917-го года.
В конце декабря Собрание стало все более активно заявлять о своей «само¬
стоятельности». Развернулись споры о значении парламентской поддержки в
отношении «сражающейся армии». Собрание настаивало на важности создания
военно-морской комиссии, оспаривая тем самым полномочия Правительства
единолично контролировать вооруженные силы. Выражая «самостоятельную»
позицию, Собрание, в ответ на указ Правительства о роспуске на Рождественские
каникулы (22 декабря 1921 г), закончило работу сессии, но не стало прерывать
деятельность парламентских комиссий и совета старейшин.
В январе 1922 г. в Собрании, на основе большинства, формируется новый
проправительственный «Национально-Демократический Союз» (его возглавил
С.П. Руднев), призванный «привлечь на свою сторону все общественно-полити¬
ческие и технически-промышленные силы Владивостока и Приморья вообще,
и таким образом создать поддержку данному Правительству». Правительство же,
не исключавшее компромиссов, «под председательством Ефремова образовало
кабинет, который назывался парламентским». На должность министра юстиции
назначается генерал-майор Старковский, на должность главы внутренних дел -
И.Х. Вершинин36.
Но при этом Правительство все чаще и чаще заявляло о необходимости уси¬
ления элементов диктатуры, укрепления исполнительной власти. Делались уже
прямые, официальные указания на преемственность от Белого движения, о под¬
держке армии и фронта. Широко отмечались траурные даты. 27 января 1922 г.
очередной номер газеты «Русская армия» был посвящен «светлой памяти гене-
рала-лейтенанта В.О. Каппеля». А7 февраля 1922 г., «в день двухлетней годовщи¬
ны смерти Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего адмирала
А.В. Колчака», в кафедральном соборе Владивостока состоялась «торжественная
панихида», на которой обязаны были присутствовать как военные, так и гра¬
жданские чины. Надо отметить, что это была первая официальная панихида по

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
447
Колчаку, проведенная на территории России. «Русская армия» выпустила номер,
полностью посвященный памяти адмирала. Примечательно, что в нем не толь¬
ко приводились редкие документальные свидетельства (например, о «вызове
на дуэль генералом Каппелем чешского генерала Сырового», ответственного за
задержку эшелонов Колчака в декабре 1919 г., о ночном смотре 11 августа 1919 г.
Колчаком 4-й Уфимской имени генерала Корнилова дивизии), но и делалась
попытка выяснить причины поражения Белого дела в Сибири, проводились
параллели с современным состоянием белого Приморья.
В передовой статье отмечалось: «Пример погибшего Верховного Правителя
показал всем, что недостаточно одного желания идти одиноко по пути чест¬
ного выполнения своих провозглашенных принципов, но нужно заставить и
других так же честно выполнять эти принципы. Ведя армию вперед, руководя
налаживанием Русской государственности, А.В. Колчак, к сожалению, не сумел
предотвратить тылового распада. Личные интересы, народившаяся новая пар¬
тийность, подчас недобросовестность и преступления - все это, творящееся вне
глаз Верховного Правителя, подготовило почву, подрыло землю под стопами
Колчака... Погиб Верховный Правитель. Но великая душа его снами. С нами его
заветы, его вера в правоту нашего дела, и с нами его тень с указующим перстом,
предостерегающим нас от сворачивания с широкого пути Национального возро¬
ждения на узкие тропы партийности и личных интересов».
А в статье бывшего начальника Николаевской военной Академии в Омске,
генерал-лейтенанта А.И. Андогского - одного из деятельных участников «пере¬
ворота 18 ноября 1918 г.», прямо говорилось: «около Верховного Правителя не
было народных представителей, через которых всегда поддерживалась бы живая
связь Верховной власти с недрами народной массы». Виновны были те, кто встал
«преградой между ним и народной массой», те, кто «уродливо истолковывал ему
всякое проявление активности со стороны общественных и народных сил, стре¬
мившихся прийти на помощь государственному строительству, им возглавляе¬
мому». Следовательно: «родившуюся осенью 1918 г. Всероссийскую Верховную
Власть, воплотившуюся в сильной и честной фигуре адмирала Колчака, необхо¬
димо было прочно связать с недрами народной массы и, нет сомнения, Власть
эта была бы неодолима и принесла бы спасение и возрождение России».
Таким образом, роль «связи с народом», прежде всего — через деятельность
представительного органа, считалась необходимым условием для прочности
власти. В условиях наметившегося противостояния парламента и Правительства
подобные представления нельзя было не учитывать37.
24 апреля 1922 г. Правительство издало приказ № 297, охарактеризовавший
не только положение армии после Хабаровского похода, но и отметивший глав¬
ные, с точки зрения верховной власти, пороки военной организации, заключав¬
шиеся не только в «пороках тыла», но и в чрезмерной, неоправданной «бюро¬
кратизации» системы управления и снабжения. «Правительство, — отмечалось
в нем, — с самого начала озабочивалось громоздкостью учреждений Военного
Ведомства и неудовлетворительностью организации снабжения при малочи¬
сленном составе героической Армии и считало, что это является одной из глав¬
ных причин недостаточного удовлетворения материальных нужд бойцов и их

448
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
семей. События последних трех месяцев и обследование этого вопроса показало,
что Правительство не ошиблось в своих предположениях».
В тот же день (приказ № 294) Правительство объявило о возможном введении
в крае «мобилизации граждан», возвращении к обязательной военной повинно¬
сти и об упорядочении выплаты денежного содержания: «Правительство полага¬
ет, что обстановка, по-видимому, вынудит даже объявить в недалеком будущем
мобилизацию граждан и решило, что не остановится и перед этим шагом во имя
спасения дела национального возрождения... Правительство установит твердую
шкалу, хотя бы скромного денежного довольствия, но ежемесячно аккуратно
выплачиваемого».
Компромисс с военными предполагал созыв 25 апреля Особого Совещания
командного состава Армии, призванного «выяснить все материальные нуж¬
ды» и предложить конкретные изменения в составе военных и гражданских
ведомств, ответственных за снабжение. «Болевые точки» во взаимоотношениях
фронта и тыла, казалось бы, должны были найти решение™.
Однако подобные заявления, явно рассчитанные на укрепление авторитета
Правительства в военной среде (на Праздник Светлого Христова Воскресения,
9 апреля был издан «программный приказ» № 287, подчеркивавший статус
армии как новой государственной силы в «возрождении России» — см. приложе¬
ние № 18.), все же не вполне достигали намеченных результатов. В приказе от 19
апреля генерал Вержбицкий, недвусмысленно называя белоповстанческие отря¬
ды «Добровольческой армией», не только подчеркивал их прямую преемствен¬
ность от армии Колчака, но и стремился отметить «государственное» их значение
для белого Приморья: «Понеся неисчислимые потери в боях, Армия пронесла
через необъятные пространства Сибири..., в неприкосновенной чистоте свои
идеи служения Родине и сейчас продолжает оставаться твердой и непреклонной
на своем тяжелом посту, охраняя от натиска большевизма последний клочок
родной земли, на котором еще теплится искра истинной Русской государствен¬
ности и истинной свободы». Вержбицкий высказывал при этом уверенность в
том, что добровольцы продолжат службу и после возвращения из Хабаровского
похода, который, в его определении, назывался уже не операцией, направлен¬
ной на соединение с повстанцами, а как «смелый и решительный налет на боль¬
шевиков, громадная вылазка добровольцев из своей крепости — Приморья»39.
Правда, белоповстанческое «добровольчество» держалось и на весьма своео¬
бразном отношении к власти и ее носителям. Типичной для истории Белого дви¬
жения была ситуация, при которой недовольство теми или иными действиями
властей могло привести к нарушениям воинской дисциплины, субординации,
способствовало проведению некоей «самостоятельной политической линии»
в военной среде.
Оппозиционные настроения росли как среди общественности (даже пра¬
вой), все более и более недовольной «диктатурой братьев Меркуловых», так и
среди армии, недовольной результатами Хабаровского похода и обвинявшей в
неудачах «предательский тыл», «купеческие» настроения приамурских руково¬
дителей. По воспоминаниям офицера-белоповстанца А. Еленевского, можно
было подумать, что для «купцов Меркуловых» поход был «только очередной

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
449
торгово-политической операцией». «Для похода нужны были деньги. За все,
взятое у населения, войска платили наличными в валюте (показательная осо¬
бенность нового отношения армии к жителям прифронтовой полосы — В.Ц.)...,
правительство отпустило нужные средства, но... на что и как были израсходо¬
ваны эти средства — неизвестно... Почин о выступлении против красных при¬
надлежит Временному Приамурскому правительству..., почин предложено было
сделать внезапно; о зимней кампании не думали и к ней не готовились, валенки
и белые маскировочные халаты войска получили только в конце января 1922 г...
В организации царила импровизация..., в материальной части владычествовала
нищета не только в обмундировании, обуви, довольствии, но и в боевом снаб¬
жении...»40.
Аналогичные настроения выделял и Бафталовский. «В армии росло недо¬
вольство против братьев Меркуловых и, особенно, против Николая, который...
несколько раз ездил на фронт «для подбадривания частей», как он говорил сам...,
шутя и играя выбрасывались щедрой рукой члена правительства сотни казенных
рублей в стремлении завоевать себе симпатии и популярность среди Армии...
Параллельно с этим братья Меркуловы вели усиленную работу против верхов
Армии, добиваясь их низложения и полного отстранения от военной работы».
«Меркуловы все более и более выявляли свои самодержавные наклонности, —
отмечал генерал Болдырев, — почти самовольно распоряжались финансами,
разматывая остатки тех товарных ценностей, которые еще уцелели от прежних
властей»41.
Что же касается настроений «общественности», то в них все более преобла¬
дали монархические настроения. Даже в торгово-промышленной среде, не отли¬
чавшейся заметной политизированностью, стали высказываться преимущества
возрождения монархии, хотя и не «самодержавной». Еще 19 декабря (Праздник
Святителя Николая Чудотворца) во Владивостоке в кафедральном соборе состо¬
ялась официальная панихида о погибшем Императоре Николае II, на которой
присутствовали члены Правительства и председатель Народного Собрания.
Небольшая группа (во главе с П.В. Олениным) поддерживала монархические
настроения в Собрании, будучи, при этом, в оппозиции правительству. «Это
был достаточно продуманный ход, — вспоминал генерал Болдырев, — он выры¬
вал у Меркуловых инициативу открытого заявления о их сложности к опоре на
монархическую идею, и не только отрывал, но и делал враждебной руководящую
группу несоциалистов, в том числе и большую часть Совета их съезда».
В начале января 1922 г. в газете «Экономический еженедельник» был опубли¬
кован цикл статей, озаглавленных «Хозяин новой России» (автор — А. Степной).
В них недвусмысленно заявлялось о том, что теперь «хозяином» должно стать
только крестьянство: «Выборы в Учредительное Собрание будут крестьян¬
скими выборами». Политические предпочтения крестьянства могут оказать¬
ся отнюдь не на стороне кадетов (слишком «буржуазной» партии) и уж не на
стороне эсеров (близких к большевикам по своим «социалистическим лозун¬
гам»). «Крестьянство обратилось к Богу, — писал автор статьи — А Бог — Царь
Небесный. И на земле должен быть Царь — земной, т.е. Хозяин, организующий
и поддерживающий земные порядки. А если это так, то вывод получается вовсе

450
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
не в пользу «нарождающихся сил». Как психологические предпосылки, так и те
достоверные сведения, которые доходят до нас из советской России, опреде¬
ленно говорят, что крестьянство в массе своей настроено в пользу монархизма.
И поэтому, что вероятнее всего, в новой России мы будем иметь конституцион¬
ную монархию... Земля — это ось, на которой вертится все политическое миро¬
воззрение крестьянина, о ней он мечтал сотни лет, как о собственности, она
грезилась ему во сне и наяву.
Воображению его рисуется сейчас свой мужицкий Царь, Царь — Хозяин,
который прежде всего будет защищать его мужицкие интересы, его землю, его
труд. И в этом нет ничего удивительного; большевизм при всей его пагубной
политике, все же внес в миросозерцание деревни и нечто положительное: он
ей показал, что государством правит тот класс, который стоит у власти. Он
увидел, что в советах верховодит городской рабочий. Крестьянин теперь сам
хочет верховодить и распоряжаться судьбами государства, но и через посредство
своего мужицкого хозяина. Без этого хозяина он не представляет себе порядка.
Советская власть потому и «опанкрутилась» (обанкротилась — В.Ц.), — так дума¬
ет крестьянин, — что у нее не было хозяина, а рабочие без хозяина всегда были
дармоеды и шалопаи.
Такие деревенские мысли — конкретный факт, и с ними придется считать¬
ся всякой политической партии, которая пойдет в деревню для политической
работы»42.
Во внешнеполитическом курсе позиция Правительства оставалась неизмен¬
ной. Весной в «повестку дня» встал вопрос об отношении к Генуэзской кон¬
ференции, начавшей свою работу в апреле 1922 г. Для участия в ней в Италию
был направлен в качестве единого представителя от всех советских респу¬
блик (Армянской, Азербайджанской, Белорусской, Бухарской, Грузинской,
Украинской и Хорезмской) и ДВР глава Народного комиссариата иностранных
дел НД. Чичерин. Главной целью советской делегации становилось заключение
возможных экономических соглашений, что было принципиально важно в усло¬
виях начинавшегося периода НЭПа43.
Примечательно, что в свое время СД. Сазонов получил полномочия дипло¬
матического представителя России на Версальской конференции от всех,
существовавших на момент начала 1919 г., российских белых правительств.
Приамурское правительство не обладало должным международным «весом» и
достаточно авторитетными дипломатическими представителями (с российски¬
ми посольствами в Европе и САСШ отношения не поддерживались после отме¬
ченного выше участия приамурской делегации на Вашингтонской конферен¬
ции). Считалось также, что поскольку «формат» Генуэзской конференции сугубо
«европейский», то участие в ней нецелесообразно.
Тем не менее из Владивостока были сделаны официальные заявления. 4 апре¬
ля Народное Собрание приняло постановление, согласно которому: «Советское
правительство не может быть представителем России и русского народа, ибо это
правительство — есть правительство одной политической партии, возникшее не
путем свободного волеизъявления народа русского, а путем захвата и поддержи¬
вающее свое существование при помощи террора и насилия; договоры, обяза¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
451
тельства и соглашения, заключенные большевистским правительством от имени
России, не могут быть обязательными для русского народа и будущего законного
Всероссийского правительства, избранного всем русским народом через свобод¬
ное выражение им своей воли; восстановление экономических сил России и,
следовательно, сохранение мирового экономического равновесия невозможны
при существовании правительства Советов, отсутствии в России демократиче¬
ского правопорядка, при котором представляется единственная возможность
культурного общения стран и народов на основе международной солидарности и
справедливости». Правда, при голосовании данного постановления от участия в
нем воздержались представители Демократического Союза, крестьянская фрак¬
ция и глашатай приморских кадетов Л.А. Кроль.
Аналогичное послание было отправлено и от С.Д. Меркулова, заявившего,
«что никаких соглашений представителей государств, собравшихся на конферен¬
цию в Геную, с большевиками русский народ не признает и не будет признавать».
Не остался в стороне и находившийся в САСІІІ Окулич, 11 января 1922 г.
заявивший от имени полномочного представителя Казачьих войск Востока
России: «...На конференцию в Геную приглашаются представители Советского
Правительства, представляющего незначительную коммунистическую партию,
находящуюся в постоянной борьбе с русским народом... Представители Великих
Наций готовы сесть за один стол с... участниками III Интернационала, под¬
польную работу которого ощущают не только в Европе, но в Китае, в Индии,
в Америке... В желании продлить свою агонию Ленин, Троцкий и компания
идут на уступки, охотно готовы согласиться на поставленные требования Англии
и Франции, чтобы их затем не исполнять... Не может быть иного отношения
к каким-либо заключенным и имеющим быть заключенными соглашениям
с Советским Правительством, как отрицательного, и таковые соглашения не
будут признаваться обязательными для русского народа и будущего его законно¬
го Правительства»44.
Среди представителей русской эмиграции события в Приморье по-прежнему
пользовались интересом. Причем оценки действий Приамурского правительства
колебались. Бывший российский премьер П.В. Вологодский, будучи в Харбине,
отмечал в дневнике важность восстановления Белого дела, начиная с россий¬
ских «окраин», и весьма оптимистично представлял перспективы объединения
белого Приморья с антибольшевистским повстанчеством (запись от 28 декабря
1921 г.): «Я плохо верю в то, чтобы теперь была возможна какая-либо интервен¬
ция, да и обременительная эта история для России. Мне скорее представляется,
что Россия восстановится путем частичных свержений коммунистических вла¬
стей на окраинах. В этом отношении замечательна история Приморского пра¬
вительства. Я так мало верил в государственные способности людей, ставших во
главе этого правительства, так мало у них было военной силы и финансово-эко¬
номических средств, а вот подите, что с ним делается. Территория его расширя¬
ется, пал без боя Хабаровск, по-видимому близок к падению Благовещенск, ибо
оттуда уже девеэровцы начинают эвакуироваться, войска их разлагаются и даже
прямо переходят на сторону приморцев... Настроения забайкальских казаков и
крестьян антибольшевистское, и, если у приморцев хватит сил продвигаться по

452
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
мере очищения территории большевиками, то район Забайкалья не трудно будет
включить в сферу влияния приморского правительства»45.
Более скептически оценивали «меркуловцев» в Европе. Н.В. Савич фик¬
сировал в своем дневнике доклады, с которыми выступали приезжавшие из
Владивостока. Накануне нового, 1922-го года в Париже, в Парламентском
Комитете выступал бывший член Ш-й Государственной Думы, бывший това¬
рищ министра продовольствия и снабжения в период Уфимской Директории
Н.А. Мельников. По его оценке, «С. Меркулов — умный и осторожный деятель,
который сперва сделал переворот в пользу белых во Владивостоке с помощью
Семенова, а затем не пустил последнего в Приморье, зная, что имя Семенова
одиозно у крестьян. Он долгое время вел очень осторожную политику, имея в
виду ненадежность поддержки японцев и нежелание воевать у местного населе¬
ния. Армия там есть, 13—14 тысяч, но безоружная, и, если ее вооружить, прави¬
тельству не на что ее содержать. Правительство держится пока только тем, что
распродает остатки запасов, завезенных во Владивосток при царском режиме.
Бумажные деньги там не в ходу, а налогов никто не платит. К борьбе потому
правительство с Читой прибегать не хочет, нет для нее средств. Но оно ведет
агитацию среди населения Амурской области и Забайкалья, и можно надеяться,
что, если оно еще продержится, оно вызовет восстание в этих областях, которое
сметет большевистскую власть».
Как и в Харбине, парижские эмигранты надеялись на успех хабаровского
похода, однако отмечали крайне слабую материальную подготовку белоповстан-
цев и отсутствие перспектив на развитие наступления в Забайкалье. Только в
начале марта в Париже были получены весьма неточные сведения о его неудач¬
ном окончании: «Белые войска в Хабаровске разложились..., и, в конце кон¬
цов, под влиянием разложения войска разошлись и потянулись к Владивостоку.
Красные, в числе 500 человек, за ними следовали до расстояния около 200—300
верст от Владивостока, где получили известие, что дальнейшее продвижение
противоречит намерениям японцев и потому остановились... Меркулов потре¬
бовал от Народного собрания новых налогов на формирование армии, тогда
народно-крестьянская партия его свергла и потребовала отчета в израсходова¬
нии золотого запаса. Никаких других известий с Дальнего Востока нет».
Наконец, 11 апреля в Париже в российском посольстве выступил офи¬
циальный посланник Несоциалистического съезда от правого большинст¬
ва Народного Собрания генерал Лохвицкий. В своем докладе он выразил уже
начавшееся недоверие «меркуловцам» со стороны приморских правых. По
его оценке, «состав Дальневосточного национального собрания (Народного
Собрания — В.Ц.) серый, много крестьян, казаков...; оппозиция слева состоит
из 16 человек, в том числе 6 эсеров, задавшихся целью сорвать Национальное
собрание, хотя и выбранное по 4-членной формуле, но враждебное социализ¬
му. 10 человек так называемых демократов, то есть социалистических подголо¬
сков, в том числе генерал Болдырев... Он является лидером оппозиции. Кадет
всего 1 человек — Кроль. Остальные — все правые разных оттенков, начиная
с крайних правых... На окраине чувствуется недостаток материальных средств
и интеллигентных людей». Примечательна была оценка Лохвицким структуры

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
453
управления: «Люди, начавшие борьбу против большевиков на Дальнем Востоке,
решили, что одной из причин неудач прежних попыток явилась организация
власти, основанная на принципе военной диктатуры. Поэтому они отказались
от принципа единоличной власти, вернулись к идее Директории из 5 человек,
правительства тоже из 5 человек, основанного на принципе ответственности
перед парламентом, избранным по 4-членной формуле. Самое трудное для пра¬
вительства Владивостока — справиться с денежной стороной. Налогов население
почти не платит, и принудить его нельзя...». Разумеется, подобный скептицизм
не способствовал росту доверия к белому Приморью со стороны европейской
эмиграции46.
Несмотря на все трудности внутри- и внешнеполитического порядка,
Временное Приамурское Правительство смогло «продержаться» более года, что
для многих белых правительств в условиях гражданской войны было немалым
сроком. В Приморье удалось создать систему управления, опираясь на кото¬
рую, летом 1922 г. произошел последний в истории Белого движения поворот
политического курса: провозглашение монархического принципа в качестве
основы будущей всероссийской государственности. 26 мая 1922 г, в годовщину
«майского переворота», во Владивостоке прошли военный и морской парады,
состоялась и гражданская «демонстрация» поддержки Правительства (по ана¬
логии с советской практикой), запечатленные на широко растиражированной
кинопленке.
В газетах был опубликован обширный перечень торжественных мероприя¬
тий, включавший в себя, в частности, «Благодарственный молебен на площа¬
ди Кафедрального Собора и во всех церквах... с возглашением вечной памя¬
ти погибшим борцам за Русское Национальное дело; торжественное заседание
Городской думы; открытое заседание Совета Несоциалистического съезда и
Комитета Несоциалистических организаций. День был объявлен «неприсутст¬
венным», в столовых Красного Креста раздавались бесплатные обеды, а для уча¬
щихся и военных демонстрировались бесплатные кинокартины47.
По оценке Вс. Иванова к своей годовщине Временное Приамурское прави¬
тельство подошло хотя и с небольшими, но, в общем, с неплохими результатами.
«Перед Правительством была поставлена элементарно-трудная, основная зада¬
ча, впервые за все время революции: а именно — наладить течение общественной
жизни. Многого не требовалось. Важно было, чтобы налицо была власть, реаль¬
ная, решительная власть, поставившая себе маленькую, «каботажную», отнюдь
не агрессивную задачу сохранения края; чтобы действовали публичные гарантии
примерно нормально. Чтобы привычные функции государственного аппарата
были бы нормальны, и что все это являлось бы при скрытой внутренней потен¬
ции, как бы образцом того, что могла бы дать власть, если бы ей удалось расши¬
рить территорию. И только...
Короче говоря, на основании личных возможностей переворотом 26 мая
1921 года Временное Приамурское Правительство было поставлено перед рядом
испытаний. Но власть понемногу укрепляется, получает оружие. Вооружается
значительная армия; по крайней мере выдавалось до 25 тысяч военных пайков
(что не означало, конечно, реального количества «штыков» на фронте — В.Ц.).

454
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Начинает оживать Сибирская флотилия, кладется конец аппетитам Вандерлипов
на Камчатку. Раздается пушечный выстрел по хищнику-пароходу, идущему под
английским флагом. Начинают поступать на пользу русскому населению плате¬
жи от иностранцев за пользование русскими рыбными и лесными богатствами.
Работает на экспорт Уссурийская железная дорога... Прекращаются разговоры
об уборке русской таможни со станции Пограничная, где поднимается русский
флаг. Восстанавливается пограничная стража. Налаживаются и сулят большие
возможности отношения с владетелем трех Северных провинций Чжан Цзо-
Лином. И даже пробная экспедиция на Хабаровск Каппелевского военного
командования, неразумная по существу, и не предполагавшаяся далее Имана,
увенчивается взятием Хабаровска...
Испытания выдержаны, и целый ряд документов рисует нам этот постепен¬
ный рост веса Приморья и его Правительства. Постепенно меркнет обаяние
Семенова... Летят телеграммы об этом Правительстве, как единственно достой¬
ном поддержки. «Рациональная политика Меркуловых», свидетельствует Между¬
народный Технический Комитет в секретной записке по поводу приезда Иоффе,
«привела ктому, что с Приамурским правительством нельзя не считаться»48.
Но, хотя внешне единство власти и общества представлялось стабильным, на
практике белая государственность Приморья оказалась в состоянии серьезного
кризиса.
1	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 10, 26 июня 1921 г.; № 13, 30 июня
1921 г.: № 14, 1 июля 1921 г.; № 15, 3 июля 1921 г.; № 19, 7 июля 1921 г.; № 23, 12
июля 1921 г.
2	Руднев С.П. Указ. соч. с. 401-402; Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 434, 443;
Приамурское Народное Собрание. Сессия 1, 2-е заседание, 26 июля 1921 г.,
Стенографический отчет, с. 3—5, 17.
3	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 21,9июля 1921 г.; № 22, Юиюля 1921
г.; № 24, 14 июля 1921 г.
4	Приамурское Народное Собрание. Сессия 1. Первое (торжественное) заседа¬
ние. 21 июля 1921 года (стенографический отчет), б.м., б.г, с. 2—5.
5	Приамурское Народное Собрание. Указ. соч. с. 6; Болдырев В.Г. Указ. соч. с.
434-435.
6	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 436-437.
7	Приамурское Народное Собрание. Указ, соч., 26 июля 1921 г. с. 17—31.
8	ГА РФ. Ф. 616. Оп.1. Д. 28. Лл.2-2 об, 7 об, 9 об.
9	Приамурское Народное Собрание. Указ, соч., с. 46—53; Болдарев В.Г. Указ. соч.
с. 450.
10	Там же., 10 августа 1921 г. с. 63—64.
11	Иванов Вс. Как подготовлялись события 1 — 11 июня // Приамурье, Вла¬
дивосток, № 1, Июль 1922, с. 1.
12	Там же. с. 2-3.
13	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 437-438.
14	ГА РФ. Ф. Varia. Оп.1. Д. 151.Л.5.
15	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 19, 7 июля 1921 г.
16	Русская армия, Владивосток, № 25, 25 августа 1921 г; Омские стрелки. 5 июня
1918 г. — 5 июня 1921 г. Издание Омского стрелкового полка, с. 2—3.
17	Владиво-Ниппо, Владивосток, 6 ноября 1921 г.
18	Омские стрелки. 5 июня 1918 г. — 5 июня 1921 г. Издание Омского стрелкового

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
455
полка, с. 17; Филимонов Б.Б. Белоповстанцы. Хабаровский поход зимы 1921-22
годов. Кн.1., Шанхай, 1932, с. 71; документы из коллекции А. Васильева (Дания);
Руднев С.П. Указ. соч. с. 417—418.
19	Бафталовский ИА. Приморская эпопея. 19.1.1922 г. //частная коллекция, с. 6.
20	Русская армия, Владивосток, № 35, 22 сентября 1921 г.; № 63, 30 ноября 1921г.;
Филимонов Б.Б. Указ. соч. с. 72; Іолод, Владивосток, 1922, №№ 1,2; Ципкин Ю.Н.
Приморье: последний оплот Белого движения в России (1920-1922 гг.) // Белая
армия. Белое дело. Екатеринбург, № 4, 1997, с. 116.
21	Там же.
22	Филимонов Б.Б. Указ. соч. с. 83—84; Ципкин Ю.Н. Указ. соч. с. 108.
23	Вестник Временного Приамурского правительства, Владивосток, № 27, 30
ноября 1921 г; № 32, 29 декабря 1921 г.
24	Экономический еженедельник, Владивосток, № 19, 1 января 1922 г.
25	Вестник Временного Приамурского Правительства, № 27, 30 ноября 1921 г.
26	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 410. Лл. 51-53.
27	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 410. Лл. 48-49.
28	История дипломатии, т. 3, М., 1945, с. 130—131; Русская армия, Владивосток,
№ 28,4 сентября 1921 г.
29	Филимонов Б. Белоповстанцы. Хабаровский поход. Зима 1921-1922 годов,
Шанхай, 1935, с. 2—7; Вестник Временного Приамурского Правительства, № 27, 30
ноября 1921 г.; К истории гражданской войны. 1. На Дальнем Востоке. Материалы
и документы // На чужой стороне, Прага, т. X, 1925, с. 226—231.
30	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 13, 30 июня 1921 г.
31	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 410. Лл. 51-52.
32	История дипломатии. Указ. соч. с. 137—138.
33	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 410. Лл. 54-56.
34	Бафталовский И.А. Приморская эпопея. 19.1.1922 г. //частная коллекция, с. 8.
35	Руднев С.П. Указ. соч. с. 402, 430-431.
36	Руднев С.П. Там же; Иванов Вс. Указ. соч. с. 2-3.
37	Русская армия, Владивосток, № 85, 27 января 1922 г.; № 90, 7 февраля 1922 г.
38	Приказы Временного Приамурского правительства №№ 294, 297 // частная
коллекция.
39	Приказ по Военно-Морскому Ведомству от 19 апреля 1922 г. // частная кол¬
лекция.
40	Еленевский А. Хабаровский поход // частная коллекция, с. 259-261, 267-268.
41	Бафталовский И.А. Указ. соч. с. 8; Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 453.
42	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 454; Экономический еженедельник, Владивосток,
№ 19, 1 января 1922г.; № 20, 15января 1922г.
43	История дипломатии, т. 3., М.-Л., 1945, с. 162.
44	Болдырев Д.Г. Указ. соч. с. 473-474; ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 410. Лл. 59-60.
45	А Chronicle of the Civil War in Siberia and Exile of China. The diaries of Petr
Vasil'evich Vologodskii, 1918-1925. («Хроникагражданской войны в Сибири и изгна¬
ния в Китае», дневники Петра Васильевича Вологодского), Stanford, California,
2002, vol. 2, р. 43-44.
46	Савич Н.В. После исхода. Парижский дневник. 1921-1923 гг. М., 2008, с. 187—
188, 200,211,220-221.
47	Русская армия, Владивосток, № 130, 21 мая 1922 г.
48	Иванов Вс. Крах белого Приморья. Из записок журналиста. Тяньцзинь, 1927,
с. 8-9.

456
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Кризис власти в белом Приморье в мае-июне 1922 г.
«Недоворот» во Владивостоке и изменения в политической
системе. Переход к единоличной форме правления
Годовщина пребывания у власти Приамурского правительства внешне демон¬
стрировала «единство власти и общественности». Иностранные корреспонденты
отмечали «бодрость духа» проходивших на параде воинских частей и «прекрас¬
ное впечатление» от праздничных мероприятий 26 мая 1922 г. На деле же ситу¬
ация осложнялась. Япония, «гарант» военной стабильности белого Приморья,
готовилась к продолжению переговоров с ДВР, подготавливая полный вывод
своих войск с Дальнего Востока. Начались и внутренние раздоры.
Важно отметить, что, в сущности, «идеологических» разногласий между
Правительством и представительным приамурским «Парламентом» не было и
быть не могло по той простой причине, что и «парламентское большинство»,
равно как и само Правительство вышли из одной среды — Несоциалистического
съезда. Однако отсутствие принципиальных «идейных» противоречий отнюдь
не означало еще отсутствия политических конфликтов. К сожалению, настро¬
ения «борьбы за власть», личные амбиции стали преобладать над стремления¬
ми сохранить единство в противостоянии с советской властью. Активно стали
использоваться для этого монархические настроения.
По оценке Вс. Иванова, «Председатель Народного Собрания Андрушкевич,
за «выбытием» Лихойдова в министры финансов бывший в то же время и пред¬
седателем Несосъезда, официально заявлял, что только возглавление русского
дела в Приморье «Императорским Штандартом» может спасти его. При этом
активизировались честолюбивые стремления отдельных членов: «Раздраженное
самолюбие В.Ф. Иванова, неудовлетворенность Широкогорова, стремивше¬
гося занять пост министра иностранных дел, оскорбленное самолюбие выки¬
нутого из министерства финансов Лихойдова, мания величия Андрушкевича,
неразборчивость в средствах и легкомыслие генерала Лохвицкого..., — они
выступают определенными стимулами против Временного Приамурского
Правительства »1.
Отношения между Народным Собранием и Правительством резко обостри¬
лись вечером «праздничного» 26 мая. В гостинице «Золотой Рог», где начал свою
работу Несоциалистический съезд, против члена Правительства Н.Д. Меркулова
была проведена довольно грубая демонстрация: Председатель Совета съезда
Лихойдов не позволил выступить брату главы приамурской власти, заявив, что
«выступление частных лиц здесь не допускается». Н. Меркулов в ответ покинул
заседание.
В свою очередь, С.Д. Меркулов в частных беседах и деловой переписке все
более склонялся к мысли о возможности и необходимости, как минимум, прио¬
становки работы Народного Собрания. Целесообразность и эффективность его
практической работы все более и более ставилась под сомнение, поскольку после
окончания «Хабаровского похода» приморский парламент в основном активно
занимался «запросами» по деятельности того или иного ведомства, стремясь
подчеркнуть при этом степень «ответственности» исполнительной власти перед

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
457
представительной. Из выработанных непосредственно Собранием законопро¬
ектов следует отметить: закон о «чрезвычайном налоге», который, однако, было
решено вводить постепенно, и обещанный еще в первые дни после «майского
переворота» проект закона о выборах в Приамурский Учредительный Съезд.
Этот законопроект был почти единогласно (при 12 воздержавшихся) принят
еще 14 мая. В нем Народное Собрание объявило о выборах на 1 июня долго¬
жданной Дальневосточной Конституанты. Однако, знакомство с разработан¬
ным избирательным законом не могло не вызвать отрицательного отношения
к попыткам «обеспечить широкое общественное представительство», посколь¬
ку в соответствии с принятыми избирательными нормами в него теперь могли
быть избраны представители всех без исключения политических партий, в том
числе, что следовало из логики закона, даже исключенных из прежних выборов
в Народное Собрание большевиков, левых эсеров и анархистов. А ведь именно
отсутствие в избирательных списках «левых радикалов» являлось отличительной
чертой всех заявлений о политической стабильности в крае, сделанных даль¬
невосточными политиками за истекший после «переворота» год. Не следует,
очевидно, считать наделение избирательными правами большевиков и их союз¬
ников проявлением к ним политических симпатий или же следствием неко¬
ей общественной «пассивности», «сдачи позиций» перед лицом левых. Просто,
по-видимому, положение «несоциалистов» в белом Приморье представлялось
им настолько прочным, а активная деятельность левых партий в крае фактиче¬
ски прекращенной, что результаты будущих выборов Краевого Съезда могли бы
привести к гарантированной победе правых сил.
Решения о «примирении с большевиками» связывалось многими с пере¬
говорами, которые, якобы вел генерал Болдырев (во время его командировки
в Харбин и Пекин в марте 1922 г.) с советником советского посольства В.Л.
Виленским-Сибиряковым. Переговоры завершились будто бы согласием на
то, чтобы Народное Собрание пересмотрело свое отношение к перспективам
сотрудничества с ДВР. Сам Болдырев в своем дневнике факт подобных перего¬
воров отрицал, отметив лишь, что Виленский-Сибиряков оказался его «случай¬
ным спутником» в поезде. Тем не менее, во время переговоров генерала с приез¬
жавшим на Дальний Восток маршалом Жоффром (это и была официальная цель
командировки Болдырева в Китай) высказывались пожелания о возможности
экономического сотрудничества белого Приморья с ДВР, хотя их перспективы
связывались с «авторитетным посредничеством с третьей стороны» и с оконча¬
нием «гражданской борьбы»2.
Поэтому именно обострение конфликта внутри правых политических струк¬
тур привело к ухудшению положения в крае. 31 мая С.Д. Меркулов решил пре¬
кратить «разрушительную работу» Собрания, подписав указ (№ 147) о роспу¬
ске Приамурского Народного Собрания. В юридическом отношении данный
акт был вполне обоснован, поскольку Правительство обладало таким правом.
На следующий день газеты опубликовали «Правительственное сообщение»,
разъяснявшее причины, побудившие принять такое решение. «Временное
Приамурское Правительство, — отмечалось в нем, — как власть национальная
и демократическая, с первого момента своего возникновения поставило себе

458
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
две основные задачи: а) восстановить на освобождающейся от большевиков
территории полный порядок и б) созвать Приамурский Учредительный Съезд
для свободного волеизъявления населения в формах (впредь до восстановле¬
ния Всероссийского Законного Правительства) самостоятельного государст¬
венного существования Русского Приамурья». Для разработки положения об
Учредительном Съезде (и не более того) было создано Народное Собрание (из
«представителей национально настроенного населения»). То есть разработка
нового избирательного закона, а отнюдь не право «контроля за исполнительной
властью» или, тем более, закнотворческая работа, признавалась единственной
целью деятельности «приморского парламента». Однако, «к глубокому прискор¬
бию, в состав Народного Собрания под чужой личиной проникли антигосудар¬
ственные элементы, — сторонники замаскированного читинского большевизма
(имелась в виду ДВР — В.Ц.). В Народном Собрании эти элементы принялись за
разрушительную работу».
До тех пор пока в составе Собрания действовало «национальное большин¬
ство», выступления оппозиции блокировались. Но как только «отдельные
честолюбцы из национального большинства, переоценив свои силы и значение
в общей национальной работе, выступили с претензиями на право вмешательст¬
ва в Верховное Управление», то они, ходом событий, оказались на одной стороне
с «антигосударственными элементами».
«Правительственное сообщение» особенно акцентировало внимание на двух
тезисах — «дорогостоящий» характер работы Собрания (его работа обошлась в
250 тысяч рублей золотом, что для «бедного бюджета» Приморья было весьма
обременительным) и бесперспективный характер его деятельности, сводящейся,
по сути, к оппозиционной, разрушительной работе. А основные положения раз¬
работанного Собранием избирательного закона вообще были названы «в кор¬
не изменяющими основные положения» политико-правового статуса белого
Приморья.
Таким образом, Правительству ничего другого не оставалось, как только вос¬
пользоваться своим правом роспуска Собрания с одновременным назначением
новых выборов на 15 сентября 1922 г.
А в интервью газете «Владиво-Ниппо» (см. приложение № 19) Меркулов осо¬
бо отметил «заговорщический характер» деятельности ряда членов Собрания,
оказавшихся, по существу, сторонниками революционных сил, стремившихся
к «бунту» против «законной власти». Меркулов заявлял, что «сведения о готовя¬
щемся перевороте» у него были «несколько недель тому назад». Здесь уже назы¬
валась конкретная группа лиц, занимавшаяся данной «разрушительной рабо¬
той». В нее, по мнению главы Правительства, входил «Президиум Народного
Собрания, т.е. генерал Болдырев, Абаимов, Андрушкевич, Широкогоров и Оле¬
нин. Они к этому времени сговорились уже с генералом Вержбицким и Пучковым
и, со своей стороны, всячески волновали членов Народного Собрания. «Узнав
обо всем этом, — отмечал Меркулов, — я предложил членам Правительства рас¬
пустить Народное Собрание и уволить генерала Вержбицкого. Генерал Пучков,
примыкавший к переворотчикам, был уже ранее уволен ввиду неудовлетвори¬
тельной постановки дела снабжения».

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
459
Реакция со стороны Народного Собрания не заставила себя ждать. После
получения текста правительственного указа в канцелярии состоялось сроч¬
ное совещание всех наличных членов парламента (удалось собрать 36 человек
из общего числа 87 депутатов). Были приняты ответные решения. В ночь на
1 июня Президиум Собрания, пополненный депутатами Кожиным, Леоновым
и Густовым, объявил Правительство «низложенным». Из его состава, как наи¬
более «одиозные», подлежали аресту братья Меркуловы. В указе, изданном
Андрушкевичем говорилось о «низложении преступного Правительства, рас¬
хищавшего казенные суммы». «Верховная власть» в крае должна была перейти
к новому составу правительства, сформированному уже Народным Собранием
и ответственному перед ним. При этом его состав предполагался на коалици¬
онных началах. По оценке Вс. Иванова, «Собрание сочло необходимым пере¬
дать власть такому Правительству, которое было бы осколком Приамурского
Правительства. Собственно говоря, этим уже выдавалась расписка на отсутст¬
вие авторитета у самого Народного Собрания». «Парламентская модель» власти
была явно обозначена в этих намерениях лидеров «нарсобовцев»3.
Самым значимым в эскалации «конфликта властей» оказалось то, что в нем
приняли самое непосредственное участие армия и флот. Часть армии (чины
3-го корпуса, прежде всего, «ижевцы» и «воткинцы» генерала Молчанова)
поддержала «нарсобовцев». Собрание было взято под их охрану, были пред¬
приняты попытки ареста Меркуловых, однако городская милиция не поддер¬
жала «переворотчиков». Мотивы, заставившие Собрание выступить против
Правительства, кратко определил кн. Кропоткин в первом номере «Вестника
Приморского Народного Собрания», заявив: «Стремление обуздать произвол
власти и направить ее на путь порядка и законности встретило на своем пути
отпор, закончившийся указом Временного правительства о разгоне без всяких
причин Народного Собрания как раз, когда наш край переживал особенно тре¬
вожное время. Учитывая все пережитое и тревожное международное положение,
Народное Собрание нашло, что дальше так идти нельзя и поэтому единогласно
решило принять всю полноту власти, веруя, что русское дело можно творить
только с чистыми руками»4.
Что касается военных, то, согласно воспоминаниям Бафталовского, в апре-
ле-мае «братья Меркуловы вели усиленную работу против верхов Армии,
добиваясь их низложения и полного отстранения от военной работы. Между
Правительством и командованием завязывается упорная и скрытая борьба, кото¬
рая в ночь на 31 мая выливается в выступление Армии против Правительства,
вернее — против братьев Меркуловых, являвшихся безответственными хозяева¬
ми положения и Приморскими властелинами. Это выступление было поддер¬
жано Народным Собранием, олицетворявшим собой как бы Государственную
Думу Приморского образования.
Полностью на стороне Правительства оказались моряки Сибирской фло¬
тилии во главе с контр-адмиралом Г.К. Старком, его начальником штаба капи¬
таном 1-го ранга Н.Ю. Фоминым (бывший начальник штаба у Командующего
Черноморским флотом вице-адмирала А.В. Колчака), кадеты и гардемарины. На
охрану частного дома Старцева, где находились братья Меркуловы, Председатель

460
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Совета управляющих ведомствами С.И. Ефремов и член Правительства Е.М.
Адерсон, выступил отряд матросов и морских стрелков, готовый к вооруженно¬
му отпору. На расстояние прямой видимости подошла к пристани канонерская
лодка «Маньчжур», на которой держал свой флаг контр-адмирал Старк. Дом
был защищен, и проникнуть туда сторонникам «нарсобовцев» не удалось. Было
разгромлено лишь несколько редакций официозных газет.
В отличие от прошлогоднего конфликта с атаманом Семеновым, сибирские,
семиреченские, иркутские, забайкальские и амурские казаки, Совет Казачьих
Войск и Войсковых Атаманов также поддержали Правительство («попытку
совершить переворот, как угрожающую кровопролитием и развалом создав¬
шейся в Приморье государственности, считать недопустимой..., Президиум
распущенного Народного Собрания, принявшего на себя всю полноту власти,
за правительство не признавать и принять все меры к бескровной ликвидации
создавшегося положения и восстановления нарушенного порядка»).
Немаловажной была и поддержка со стороны общественных организаций.
О полном доверии прежнему составу Правительства заявило монархическое
общество «Вера, Царь и Народ». В резолюции «Союза Георгиевских Кавалеров
Российской Восточной окраины» (принята 3 июня) подчеркивалось: «Выразить
полное доверие и оказать всемерную поддержку Временному Приамурскому
Правительству, возглавляемому С.Д. Меркуловым; принять все меры к бескров¬
ному ликвидированию инцидента, созданного частью членов Приамурского
Народного Собрания в ночь на 1 июня с.г». Но в резолюции «георгиевских
кавалеров» от 10 июня, помимо подчеркнутого выражения лояльности власти,
говорилось также: «Непоколебимо стоять на прежней платформе признания в
настоящее время единственной законной властью Приамурское Правительство,
возглавляемое С.Д. Меркуловым, считая, что данная власть может быть
реконструирована или преемственно передана только Указом Приамурского
Правительства».
Показательно и то, что в отличие от, например, «омского переворота» 1918 г.
также сопровождавшегося конфликтом коллегиального и единоличного поряд¬
ка управления, события во Владивостоке отличались весьма высокой степенью
«публичности» и, во многом, показного «демократизма». Бафталовский вспоми¬
нал: «Правительство сидело забаррикадировавшись у себя в доме и вело бешен¬
ную агитацию против армии, бросая на это громадные суммы денег... Несколько
оправившись, братья Меркуловы стали появляться на балконе своего дома,
откуда произносили речи и апеллировали к народу. Николай Меркулов обычно
появлялся с национальным флагом, становился на колени, простирал руки к
небу и вопил о мятежности командования и Божием Суде, но весь этот маскарад
мало трогал публику, собиравшуюся поглазеть на "поверженного кумира"»5.
Характеризуя позиции «общественных структур», следует отметить, что
довольно часто в их заявлениях выражалась не столько поддержка самому
Правительству и «правильности» его внутренней и внешней политики, сколько
осуждался сам способ противостояния Правительству. Этот способ мало чем
отличался, по мнению авторов ряда резолюций, от «большевистских методов»,
являлся, фактически, «революционным», направленным на разрушение поли¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
461
тической стабильности (хоть и не такой уж надежной) в белом Приморье. Об
этом говорилось в резолюции наиболее авторитетной структуры, «Комитета
несоциалистических организаций» Владивостока. Его члены предлагали,
одновременно с пресечением попыток Собрания «захватить власть», осущест¬
вить реорганизацию и правительственной власти: «восстановление института
Верховной власти, созданного и выдвинутого несоциалистическим движени¬
ем, с тем, что бремя управления краем, впредь до созыва Народного Собрания
или Учредительного Съезда, возлагается на кабинет исполнительной власти,
составленной по соглашению общественных организаций, стоящих на плат¬
форме несоциалистического съезда; правое большинство Народного Собрания
должно немедленно декларировать свой отказ от революционных способов
изменения действующей конституции, откуда бы она не исходила, и насто¬
ять на выполнении ее положений в отношении порядка роспуска и созыва
Народного Собрания».
Примечательным был третий пункт резолюции. «В целях безболезненного
разрешения настоящего положения и дальнейшего спокойного существования
нашей государственности армия должна быть исключена из политической борь¬
бы и командование сосредоточено в руках лица вполне нейтрального в проис¬
шедших событиях и приемлемого для армии». С целью выполнения принятых
мер предполагалось образовать согласительную Комиссию из семи делегатов.
Схожую позицию выразил председатель соединенного заседания несоциа¬
листических организаций в г. Харбине, будущий Председатель Приамурского
Земского Собора, профессор Н.И. Миролюбов. С осуждением действий
Народного Собрания выступили также Русское национальное студенче¬
ское общество, Союз домовладельцев Владивостока. Последний в резолюции
от 9 июня также призвал к компромиссному решению военно-политическо¬
го противостояния: «...стремиться к примирению враждующих сторон, созы¬
ву в кратчайший срок 3-го Несоциалистического съезда, который один сможет
установить признанную всеми несоциалистическую власть; предложить пред¬
ставителям Союза в Городской Думе и в Народном Собрании проводить вышеу¬
казанные положения в жизнь»6.
Так же считали и представители Приморской окружной торгово-промыш¬
ленной палаты, бизнес которых напрямую зависел от стабилизации политиче¬
ской обстановки. На собрании 6 июня было принято постановление, соглас¬
но которому признавалось, что «существующее двоевластие, порождая смуту и
фактически полную анархию, должно быть прекращено как можно скорее, во
что бы то ни стало — во избежание гибельных для интересов русского народа
на Дальнем Востоке последствий...; в вопросе о конструирования власти при¬
няло участие как само население, решению которого должны подчиниться как
армия, так и обе борющиеся между собой за власть группировки несоциалисти¬
ческого населения». Поскольку «истинная воля населения может быть выявлена
лишь Приамурским Учредительным Собранием, но учитывая, что созыв тако¬
вого потребует более или менее длительного времени и то, что вследствие этого
необходимо немедленно разрешить вопрос о временной власти, избрать в целях
содействия последнему Комиссию в составе 5 членов Палаты, каковую уполно¬

462
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
мочить на все необходимые в указанном направлении шаги от имени Торгово-
Промышленной палаты»7.
Итак, раскол власти, раскол армии грозил окончательно похоронить белое
Приморье. Единственным выходом в этой ситуации представлялось установ¬
ление новой власти, способной объединить оставшиеся антибольшевист¬
ские силы, власти, авторитетной среди армии и гражданского населения.
Первоначальный вариант предусматривал создание нового Правительства —
аналога коллегиальной Директории, хотя и без наиболее «одиозных» личностей
(братьев Меркуловых, прежде всего).
Другой вариант предполагал создание совершенно новой для белого
Приморья модели, хотя и апробированной неоднократно в предшествующие
периоды Белого движения в России. И Правительство использовало опыт
прошлых белых правительств, исходя из возможности («ради интересов насе¬
ления Области») — пойти на введение единоличного правления. Преимущества
подобной формы власти перед «коллегиальной», в условиях кризиса, стано¬
вились очевидны. Помимо сосредоточения власти в одних руках, можно было
рассчитывать на достижение соглашения вокруг приемлемой для большинства
политической фигуры — диктатора, вождя, способного обеспечить ожидаемые
«порядок» и «стабильность».
При этом следовало опереться на представительную структуру, призванную
обеспечить максимальную легитимность формирования новой власти. Так как
Народное Собрание полностью себя дискредитировало, а созыв Учредительного
Съезда на основе принятого Собранием избирательного закона был неприем¬
лем, то нужно было определить некую новую форму общественного «волеизъ¬
явления». Очевидно, что таковым уже не мог бы стать неоднократно апробиро¬
ванный способ созыва очередного подобия Несоциалистического съезда (это
предлагалось Союзом Домовладельцев), который снова «передал» бы власть
новому составу Правительства. Тем более очевидной была опасность пути, при
котором бы власть «держалась на штыках» какой-либо части армии и флота, но
при отсутствии должной общественной поддержки.
Указом № 149 от 6 июня 1922 г. Правительство объявило, что ввиду обна¬
ружившейся трудности Верховного Управления при существовании коллеги¬
альной формы Верховной Власти, необходимо найти способы к наибольшему
объединению всех национальных сил. Это возможно только на пути передачи
Верховной Власти одному лицу. Выбор тех, кому можно было передать Власть,
возлагался на Земский Собор — представительный орган, созванный не по пар¬
тийно-политическому, а по сословно-профессиональному признаку.
Необходимо было назначить и нового Командующего войсками — вероятно¬
го будущего лидера. Спасение единства армии и флота, единства власти и обще¬
ства виделось в приглашении лица, способного объединить разнородные поли¬
тические интересы во имя продолжения «борьбы с большевизмом». Наиболее
подходящей фигурой для военного руководства представлялся в дальневосточ¬
ной политической среде бывший Главнокомандующий Восточным фронтом
осенью 1919 г., председатель Комиссии по расследованию обстоятельств гибе¬
ли Царской Семьи генерал-лейтенант М.К. Дитерихс. С одной стороны, он не

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
463
был связан ни с одной из противоборствовавших политических группировок
Приморья, поскольку с осени 1920 г. (после отставки с должности председателя
Военного Совещания у Главкома Семенова) проживал в Харбине. С другой — он
обладал несомненным авторитетом как бывший Командующий фронтом.
Той части армии, которая поддерживала Народное Собрание, импониро¬
вало его «демократическое» прошлое (формальная поддержка Временного
правительства и командование подразделениями Чехословацкого Корпуса в
1918 г.), другим были известны его монархические симпатии. 3 июня в Харбин
из Владивостока была послана телеграмма, подписанная генералами — «бело-
повстанцами», сторонниками Народного Собрания: «Генералу Дитерихсу.
Фуражная улица, Харбин старый. Общее положение, интересы русского дела
на Дальнем Востоке повелительно требуют Вашего немедленного приезда во
Владивосток. Армия и Флот единодушны в желании видеть Вас во главе дела
и уверены, что Ваше патриотическое чувство подскажет Вам решение, вполне
согласованное с общим желанием. Просим телеграфного ответа. Вержбицкий,
Молчанов, Смолин, Бородин, Пучков, Фомин»8.
В целом, вооруженные силы не стремились к междоусобице. При всем недо¬
верии между армией и флотом (традиционно проявлявшемся и в прежние време¬
на) дойти до серьезного военного столкновения не пришлось (хотя в перестрел¬
ках погиб ряд офицеров: полковники Глудкин, Гампер и Александров). Генерал
Молчанов в письменной форме заверил контр-адмирала Старка о том, что у него
нет никаких намерений вступать «на путь междоусобной борьбы с «доблестной
Флотилией». В отсутствии агрессивных намерений, в поддержке Правительства
Меркуловых заверили участников конфликта командиры казачьих частей.
Но активно действовали политики. 8 июня во Владивосток приехал «долго¬
жданный» генерал Дитерихс, также позднее выступивший на известном «балко¬
не» правительственного дома. Но «торжественная встреча» ему была устроена
противниками Меркуловых — делегациями Народного Собрания, Городской
думы и почетным караулом из «каппелевцев». Сразу же к нему обратились, опе¬
режая «меркуловцев», оппозиционеры. В.Ф. Иванов и князь Кропоткин стреми¬
лись убедить генерала в легитимности власти Народного Собрания, предлагая
ему широкие полномочия в военно-политической сфере.
Следует отметить, что первоначальным вариантом организации новой влас¬
ти, соответственно проекту Народного Собрания, признавался опиравшийся
на руководящее ядро Несоциалистического съезда триумвират («троектория»)
в составе: член Правительства И.И. Еремеев (выражавший интересы группы
Несоциалистического съезда), К.Т. Лихойдова (представитель Собрания и,
одновременно, Несоциалистического съезда) и М.К. Дитерихс (формально не
принадлежавший ни к одной из политических групп, олицетворявший военную
власть) в качестве Председателя. До Дитерихса на роль «третьего члена» выдви¬
гался Н.Д. Меркулов, призванный установить персональную преемственность с
Правительством.
Руднев, как один из участников тех «событий» так описывал схему создания
новой модели власти: «План наш состоял в том, чтобы склонить И.И. Еремеева
остаться по-прежнему Членом Временного Приамурского Правительства, вый¬

464
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
дя из новообразованного и висящего в воздухе, а С.Д. Меркулова убедить добро¬
вольно, хотя бы временно по болезни, — отказаться от звания Председателя и
Члена Правительства и уехать отдохнуть куда-нибудь поблизости... Тогда само
собой образуется Правительство из трех находящихся в наличности Членов:
Еремеева, Адерсона и Н.Д. Меркулова, о котором, надо надеяться, каппелев-
цы с моряками столкуются, и с ним, без брата, помирятся. Оставшись в таком
составе, Правительство тотчас же издаст указ об амнистии «недоворотчикам»
и отменит указ о роспуске Народного Собрания, но одновременно распустит
его на полтора месяца на вакат (на «парламентские каникулы» — В.Ц.), в тече¬
ние какового времени, имея выработанный уже Народным Собранием закон
об Учредительном Съезде, таковой и созовет. В дальнейшем вопрос о власти
и лицах решит Учредительный Съезд».
Но подобная компромиссная комбинация оказалась нежизнеспособной,
поскольку из всех перечисленных лиц согласие на работу в новом Правительстве
дал только Лихойдов. Еремеев, в конце концов, отказался от предложен¬
ного «нарсобовцами» поста, заявив о своей верности Меркуловым. Николай
Меркулов не стал добиваться «соглашения» с братом. Дитерихс же на момент
«проектирования» триумвирата был еще в Харбине, а объявленный его замести¬
телем генерал Молчанов представлял, по сути, интересы только одной армей¬
ской группы — «каппелевцев» и не мог считаться компромиссной фигурой.
Попытка создания триумвирата вызвало категорическое несогласие не толь¬
ко у членов «низложенного» Правительства. Контр-адмирал Старк, узнав из
газет о создании нового Правительства, обратился к только что прибывшему во
Владивосток Дитерихсу с заявлением, в котором выразил невозможность сво¬
его подчинения генералу как Елавкому, поскольку о его статусе Председателя
«нарсобовского» триумвирата объявили газеты, что может быть воспринято как
его, якобы, согласие на сотрудничество с оппозиционными парламентариями9.
Быстро разобравшись в ситуации, Дитерихс полностью поддержал
Правительство Меркуловых. Генерал менее всего желал продолжения внутрен¬
них противоречий, тем более, если в них оказывались втянутыми военные.
11 июня 1922 г., принимая должность командующего войсками, генерал издал
приказ (см. приложение № 20.), в котором заявил о неприемлемости любых
попыток ограничить верховную власть, тем более «большевистскими» методами.
При этом он обращался к горькому опыту Февраля 1917 года, сразу же акценти¬
руя внимание на неприемлемости следования «буржуазно-демократическим»,
«либеральным» принципам политики.
«Ознакомившись со всеми событиями, имевшими место во Владивостоке
в период 1—8 июня, — писал Михаил Константинович, — и не найдя иных
законных путей к устранению возникшей политической смуты, я решил, что
1 июня здесь, во Владивостоке, произошло то же самое явление, которое имело
место 27 февраля в Петрограде в 1917 году, когда народное представительство
встало на путь революционного творчества, против существующей законной
правительственной власти, не имея за собой воли всей страны. Последствия
такого шага Государственной Думы 27 февраля вся Россия ныне испытывает
на себе... Никогда я не встану на революционный путь в среде национального

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
465
антибольшевистского единения, каковым у нас осталось только Приамурское
единение, возглавляемое уже больше года Временным Правительством одного
и того же персонального состава. А поэтому... отказываюсь от революционного
народного избранничества...; до решения Земского Собора подчиняюсь закон¬
ному Приамурскому Правительству, уже более года возглавляющему русское
национальное единение здесь, во Владивостоке..., содействующему всем вой¬
скам встать на почву законности. Показывая первым пример законности, буду
требовать исполнение таковой и от всех подчиненных...; войска подчиняются
мне, а я подчиняюсь непосредственно Председателю Приамурского Временного
Правительства».
Это были принципиально важные решения, формально поставившие «точ¬
ку» в затянувшемся конфликте между парламентариями и Правительством.
Упоминавшийся выше Указ № 149 от 6 июня 1922 г, подписанный С.Д. Мер¬
куловым, (см. приложение № 21.) обозначил порядок перехода к новой системе
организации власти. Примечательно, что еще 1 июня, встречаясь с представи¬
телями Собрания, Меркулов не исключал перспектив т.н. «нулевого варианта».
«Пусть, — заявлял глава Правительства, — Народное Собрание будет распущено
и при роспуске вынесет резолюцию о необходимости Правительству сложить
власть и передать ее в чьи-либо другие руки; пусть такие же резолюции выне¬
сут городское самоуправление, земства и представители командования (пред¬
ставителями командования я называю не г.г. Вержбицкого и Молчанова, а всех
командиров воинских частей) — и тогда я подчинюсь этим резолюциям и сложу
власть».
Текст Указа № 149 гласил: «Созвать в течение 15 дней по прекращении бун¬
та Земский Собор...; по выслушивании им доклада Временного Приамурского
Правительства о деятельности последнего в течение истекшего года, возложить
на Земский Собор избрание Приамурского Правительства на основах: поста¬
новления 1-го съезда представителей несоциалистического населения Дальнего
Востока, декларации революционного комитета от 25 мая 1921 г. и декларацию
Временного Приамурского Правительства от 26 мая 1921 года. Осуществление
настоящего Указа возложить, согласно инструкции, на Комитет несоциали¬
стического населения, с участием двух представителей от Владивостокской
городской думы и одного от Торгово-промышленной палаты и представителя
Ведомства Внутренних дел, по назначению Управляющего Ведомствами»10.
Таким образом, в ходе десятидневного «недоворота» (так называли эти собы¬
тия в прессе того времени) ни одна из сторон не смогла добиться решающих
преимуществ. Формально, следует отметить, попытки Народного Собрания
взять на себя власть оказались несостоятельными, и вместо подготовки к выбо¬
рам Дальневосточного Учредительного Собрания началась подготовка к созы¬
ву Приамурского Земского Собора, перед которым Правительству предстояло
отчитаться за проводимый политический курс.
Принятый ранее Народным Собранием закон об Учредительном Собрании
признавался недействительным. Но, по существу, и Правительство оказалось
перед необходимостью существенно скорректировать модель управления в
белом Приморье и вернуться к уже осуществлявшейся в истории российского

466
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Белого движения формы единоначального управления. Однако в этом случае
она отнюдь не копировала предыдущие, а стала новым вариантом, сочетавшим
в себе как признаки политических структур прошлых лет, так и совершенно не
применявшиеся ранее идеологические и политические признаки.
Теперь уже не Несоциалистический съезд должен был создавать фундамент
легитимности (при всех его притязаниях и надеждах на это право), а созванный
на основе широкого сословно-профессионального представительства Земский
Собор. При этом необходимо отметить, что преемственность с политикой и иде¬
ологическими принципами Правительства белого Приморья вполне сохраня¬
лась.
1	Иванов Вс. Указ. соч. // Приамурье, Владивосток, № 1, июль 1922, с. 3.
2	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 471-473.
3	Там же. с. 4-5.
4	Мельгунов С.П. К истории гражданской войны. 1. На Дальнем Востоке.
Материалы и документы // На чужой стороне, Прага, 1925, кн. X. с. 225.
5	Бафталовский И.А. Приморская эпопея. 19.1.1922 г. //частная коллекция, с. 9.
6	ГА РФ. Ф. Ѵагіа. Оп.1. Д. 151. Лл. 12—15; «Наблюдатель». К истории смуты 1 — 11
июня. // Приамурье, Владивосток, № 1, июль 1922, с. 12—13.
7	ГА РФ. Ф. 6116. Оп.1. Д. 27. Л. 1.
8	Из частного архива А.А. Васильева (Дания)
9	ГА РФ. Ф. 6116, Оп.1. Д. 24. Л. 1; Руднев С.П. Указ. соч. с. 433-434, 442.
10	Приамурье, Владивосток, № 1, июль 1922, с. 6-9; 11-13.
Созыв Приамурского Земского Собора.
Провозглашение монархического принципа в создании
будущей всероссийской власти. Правитель Приамурского
Земского Края, Земская Дума — вариант «разделения властей»
(август-октябрь 1922 г.). Сибирское областничество»
в Приморье — последняя попытка возрождения власти
(ноябрь 1922 г.)
Итак, белое Приморье подошло к последнему периоду своей истории, связан¬
ной с необходимостью проведения принципиально важных структурных прео¬
бразований управления. Считавшиеся наиболее «демократическими» выборы
в дальневосточную «Учредилку», в которых на основе «четыреххвостки» долж¬
ны были участвовать все политические партии, заменялись следующей сис¬
темой представительства на Земском Соборе (утвержденной Указом № 149).
В его работе должны были участвовать: 1) все члены Временного Приамурского
Правительства, управляющие ведомствами и их заместители; 2) все наличные
Епископы - Владивостокский, Камчатский, Харбинский и Старообрядческий
и по два члена Православного Епархиального Собрания и Старообрядческого
Совета; 3) Командующий войсками и флотом, Командующий Сибирской фло¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
467
тилии, атаманы всех казачьих войск и пятнадцать членов от армии, назначенные
ее командованием; 4) по одному члену от всех старообрядческих общин; 5) все
волостные старшины или их заместители и атаманы казачьих станиц; 6) пред¬
ставители всех несоциалистических комитетов и беженских организаций, по
одному от каждых десяти членов; 7) ректоры высших учебных заведений — уни¬
верситета, педагогического института и т.д.; 8) два представителя мусульманско¬
го общества; 9) три представителя бюро профсоюзов. Участвовать в выборах не
имели права только «коммунисты и примыкающие к ним, а также социалисты-
интернационалисты».
Всего в работе Собора должно было принять участие 347 делегатов (реаль¬
ное число участников составляло 276). Подобная система представительст¬
ва делала созываемый Земский Собор принципиально отличным от планов
созыва Земских Соборов, предлагавшихся в течение 1917—1920 гг. (от проекта
Петроградской городской Думы в ноябре 1917 г., до идей сибирских областников
в конце 1919г. Подробнее об этих проектах — в предыдущих томах монографии)'.
Официозная пресса того времени отмечала, что в системе представительства
произошел возвратктрадициям созыва Земских Соборов, когда интересы отдель¬
ных сословий, групп населения и, что самое важное, Русской Православной
Церкви выражались в первую очередь. Интересы политиков, политической
борьбы должны были уступить место деловой, продуктивной работе по возро¬
ждению начал Русской Государственности. Следовать этим заветам призыва¬
лась и армия. В частности, на страницах журнала «Воин» была опубликована
программная статья «Земские Соборы», обосновывавшая правильность воз¬
вращения к традиции созыва данных представительных собраний следующим
образом: «Созыв Собора воспроизводит перед нами нашу чисто русскую, исто¬
рическую форму взаимообщения граждан и, таким образом, в родных условиях
дает полную возможность выявиться национальному духу в общерусском деле».
Восстановление традиций созыва Земских Соборов имело важное историче¬
ское обоснование, так как «всякое установление духовной связи с прошедшим
также чрезвычайно важно для народа. Работа в условиях веками выработанной
обстановки подогревает и поддерживает патриотизм, невольно заставляет нацию
оглядываться на саму себя, выявлять существенные стороны своей самобыт¬
ности и ограничивать себя от других народностей при помощи сопоставлений
сходных и различных черт, выработанных прошлым. Кроме того, связь с прош¬
лым необходима еще и потому, что только путем ее можно воспользоваться теми
духовными ценностями и богатствами, которые являются результатом массовой
коллективной мысли ряда отживших родственных поколений, действующих на
протяжении долгих веков и стремящихся к одной общей цели — благу Родины...
Русская религиозность, русское понимание христианства неизбежно должны
были наложить и действительно наложили на Земские Соборы своеобразный
колорит...».
Особенность Земских Соборов проявлялась и в порядке избрания предста¬
вителей на его заседания: «...Земский Собор, прежде всего, не был собранием
представителей классовых группировок, имеющих свои собственные индиви¬
дуальные специфические цели, а был «Советом всея земли», собиравшимся для

468
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
любовного разрешения в трудные минуты исторической жизни — совместно
с Царем и «Освященным Собором» — создавшихся затруднений, появивших¬
ся опасностей. Следовательно, одним из существенных признаков понятия
о Земском Соборе является необходимое участие в них Царя, Освященного
Собора и выборных или приглашенных представителей от земли. Власть, соби¬
равшая Земский Собор в трудные моменты государственных переживаний,
желала слышать истинный голос земли...».
Примечательна была и характеристика отличий традиционного российского
представительного органа от «аналогов Запада»: «...Земский Собор в противопо¬
ложность западным Учредительным Собраниям, сеймам и парламентам, соби¬
рался не для борьбы сословий или классов, не для отстаивания своих интересов
заинтересованными группами, а представлял по своему существу однородную
массу, заинтересованную разрешением одних и тех же вопросов. «В единении
сила», — в таких словах можно выразить завет седой старины, переданный нам
в фактах созыва и самой деятельности Земских Соборов... На Западе постанов¬
ления учредительных и законодательных Собраний считались обязательны¬
ми для королей (как общее правило), и непроведение в жизнь выработанных
Собраниями законов иногда вызывало там возмущения и войны. Соборы же,
высказав свою мысль, неизменно окончательное решение вопроса оставляли за
Царем...».
А проведенные в статье сравнения между Земским Собором и Учредительным
Собранием не оставляли сомнений в том, что отношение власти к идее созыва
краевого Собрания теперь полностью основано на признании несостоятельно¬
сти «четыреххвостки » и явных преимуществ традиционно русских форм предста¬
вительства. Помимо преимуществ избирательных, особо отмечались преимуще¬
ства сплоченной, единодушной законотворческой работы перед политическими
спорами и разногласиями, присущими партийно-представительным органам.
«...Земский Собор, — отмечал автор, — является учреждением созидатель¬
ным, члены его направляют свои мысли и усилия на одну конечную цель, како¬
вой является благо Родины в целом. Он строит великое русское дело с молитвой
и любовью, принимая во внимании интересы целого, а не части государства.
Работа Собора спаяна взаимным доверием участников Собора к Царю и друг
к другу... Другими признаками обладает Учредительное Собрание западного
образца. Как результат борьбы партий, оно носит незримые признаки разло¬
жения в самом себе. Здесь борьба с улицы переносится в залы и из кровавой
становится бескровной, не переставая, однако, быть той же борьбой. Во всяком
случае, есть победители и побежденные... Разность интересов обусловливает
и разность воззрений. Воззрения эти сталкиваются в речах и взглядах наибо¬
лее красноречивых представителей партий... И вот невольно личные интересы
перемешиваются с общественными, общая цель заменяется, и часто народный
избранник психологически венец своей работы видит в личном, классовом, пар¬
тийном и т.п. успехе, а не в общей пользе...».
Общим выводом статьи было признание того, что «Русская жизнь и госу¬
дарственность основывались не на борьбе и эгоизме, а на самоотречении и
добровольном признании Верховной Власти, близкой и понятной народу по

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
469
своим стремлениям и, сверх того, находящейся в непрерывном общении с
ней»2.
Примечательно также привести оценки политической системы «Земский
Собор — Монарх» в оценках российских ученых и публицистов. По мнению
известного русского историка и правоведа И.Д. Беляева, автора обширных
«Лекций по истории русского законодательства» Собор не противопоставлял
себя власти Царя, а, напротив, стремился оказать единоличной монархической
власти максимальную поддержку. «Земские соборы были самою твердою и над¬
ежною опорою Царской власти; они развязывали руки Царю во всех затрудни¬
тельных обстоятельствах и охраняли государство от смут и беспорядков... Но
служа верой и правдой Русскому государству, Земские соборы, утвердившие и
взлелеявшие Царскую власть, постоянно держались одного принципа, что они
должны собираться для поддержания Царской власти и ее утверждения, что
самодержавная власть Царя есть выражение воли всей Русской земли, что самое
созывайте собора принадлежит Царю, что он должен созывать собор по своему
усмотрению и по своему усмотрению так или иначе вести дела на соборе.
А посему в продолжение почти ста лет не выработалось почти никаких посто¬
янных правил, как вести дела на земском соборе, и даже нет никаких намеков в
памятниках, чтобы Русская земля в продолжение всего этого времени заявля¬
ла желание об установлении таковых правил или назначала какие-либо сроки
для земских соборов. Все это было предоставленой самодержавной воле Царя,
о каких-либо стеснениях или ограничениях этой воли не было и помину. Русская
земля, вполне доверяя ею же утвержденной Царской власти, смотрела на зем¬
ские соборы не как на какую-либо привилегию или право народа, как смотрели
в старое время местные земские общества на свои веча; а напротив, принимала
земский собор как необходимую и должную помощь со стороны земли Царю,
когда сам Царь найдет для себя нужным обратиться за этою помощью к Русской
земле...
Самая воля Царя, созывавшего собор, была только историческою формой,
а отнюдь не произволом той или другой царственной личности, — личность
здесь только угадывала чего требует жизнь. Конечно, можно было сочинять,
подстраивать земские соборы и искажать их по произволу; но подстройка и
искажение всегда оставались тем, чем они были в сущности, т.е. ложью, и никог¬
да не доставляли ожидаемой опоры тем, которые думали прикрыться подобною
ложью. Наконец, история земских соборов на Руси ясно говорит, что сам народ,
что земля Русская никогда не требовали земских соборов, что земля никогда не
присваивала себе права созывать соборы, а всегда считала только своею повин¬
ностью выслать представителей на собор, когда Царь потребует этой повинно¬
сти. Это завет наших предков потомкам, постоянно повторяемый в продолжение
слишком 300 лет, именно с тех самых пор, как только собралась Русская земля3.
Наконец, для характеристики взглядов как самого Дитерихса, так и для
оценки распространенных на последнем этапе Белого движения политических
настроений показательно привести оценки событий февраля 1917 г. и последу¬
ющих затем месяцев «двоевластия», данные во второй части книги «Убийство
Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале», изданной во Владивостоке

470
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
в 1922 году. Это важно и как пример отношения к общепринятым «нормам пар¬
ламентарной демократии», неприемлемым для российской действительности
и вряд ли воспринятых в качестве политико-правовой модели будущей «Белой
России».
Так, например, по убеждению Правителя Приамурского Края главная про¬
блема, с которой вскоре после событий февраля 1917 г. столкнулись пришедшие
к власти либералы, — это отсутствие понимания революционной сути происхо¬
дящих событий, неожиданное отвержение массами умеренных реформаторских
проектов. Нормальный путь политической эволюции России был отвергнут и
российская политическая система стала воспринимать совершенно чуждые ей
начала «всеобщей свободы, равенства и братства», трансформируя, видоизменяя
из до неузнаваемости.
Перемены были нужны, генерал этого не отрицал, но какими должны были
быть эти перемены? «...Наконец, и главным образом они испугались революции
и больше всего «революционного народа». Начав днем 27 февраля свою деятель¬
ность с «революционного творчества», руководители из членов Государственной
думы уже к вечеру того же дня столкнулись с другим самостоятельным «револю¬
ционным творчеством» со стороны революционного народа. Сознав и почувст¬
вовав свою слабость, думским руководителям для спасения «своей революции»
и сохранения «своего первенства» пришлось идти на соглашательство с народ¬
ными руководителями на известных компромиссных условиях.
Этим самым они вступили на первую ступень лестницы непоследовательно¬
сти и противоречия между словом и делом, проявлявшихся затем во всей после¬
дующей их деятельности. Прежде всего им стало вполне ясно, что продолжать
революцию дальше нельзя, что она опасна более всего для единения «своих
животишек», что бездна, открывшаяся их «умственным взорам», требовала или
прекратить немедленно революцию, или сознательно лететь в бездну.
28 февраля перед ними открывались две дороги: или, слившись идейно
с Царем, повернуть начавшуюся в России революцию на путь к Господу, или,
низложив «революционным творчеством» Царя, стать на сторону советов и вес¬
ти русский народ по пути к диаволу. Ни на то, ни на другое у них не хватало
гражданского мужества, да кроме того в обоих случаях столь взлелеянная запад¬
ническая власть уходила из их рук. Что же сказал бы тогда их бог — Запад?
Они решили тогда избрать третий путь, небывалый, не предусматривавший¬
ся ни «совершенными образцами, ни лучшими книжками» запада, ни историей
России. Они решили перехитрить всех; перехитрить «революционный народ»,
общество, Царя; перехитрить своего бога — Запад. Они решили, прикрываясь
именем предводителей народной революции России и оставив государство без
идеи о своей государственности, вести революцию к Учредительному собранию
путем мирного и хитроумного «эволюционного творчества» . Никогда, нигде,
ни в каком государстве не было проявлено столько внешней бутафории пере¬
живавшегося революционного периода, сколько было ее в России в революцию
февраля-октября 1917 года, но нигде не было проявлено и столько эволюцион¬
ной хитрости, чтобы удержать «новое вино в старых мехах», как в России времен
революционного Временного правительства...»4.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
471
В ярких и весьма критических выражениях описывал Дитерихс положение
российских правых политиков, не ставших опорой монархии, а, напротив того...
«К стыду всех умеренных и правых партий, - отмечал генерал, — они однов¬
ременно вовлеклись и в злостную политическую клевету, распускавшуюся про
Царскую Семью, и, быть может, не желая того сами, способствовали ее расши¬
рению и утверждению в общественных массах. Достаточно указать, что пресло¬
вутый Распутин пал от рук представителей правых партий, которые этим убийст¬
вом показали, что придают значение злостной и гнусной клевете, т. е. в глубине
своего сердца сомневаются в невозможности осквернения «Помазанничества
Божия».
«У кого совесть чиста, тот не боится никакой клеветы!» Как величественны
эти слова Императрицы Александры Федоровны особенно теперь, когда своей
мученической смертью Они доказали на деле искренность и чистоту своей веры
в святость Верховной власти от Бога, которую не могут снять с себя ни сами
«Помазанные», ни тем паче другие люди...».
Отречение от Престола, считал Дитерихс, отнюдь не означало потери высше¬
го, духовного «статуса» Царской власти. От нее отречься правовым актом невоз¬
можно. За нее и погибла Царская Семья: «Божьим изволением», «всея земли
обиранием» и «Царским сродством» определяется в идее русской государствен¬
ности самодержавная, наследственная, Верховная власть Романовского Дома.
Могла прекратиться прямая наследственность, могла «вся земля» отвергнуть
свое «обирание» от погибших Царя и Царицы, но «Божья Изволения» на земле
никто лишить не может, кроме Того, Кто его дает...»5.
Достаточно точно Дитерихс описывал то, как осознавали Император и
Императорица Примечательно, что генерал во время революционных событий
февраля 1917 г. вообще не был в России (он командовал Русскими бригадами
на Салоникском фронте и вернулся в Петроград в конце лета). И, несмотря на
это, Михаил Константинович проявил удивительно точное понимание причин
отречения от Престола, особенностей политической ситуации того времени.
Много внимания уделяет Дитерихс психологии поведения, в отличие от многих
современников и последующих эмигрантских авторов, видевших в отречении от
Престола Государя исключительно «правовую коллизию» или, того хуже, «про¬
иски темных сил». Очевидно этому в немалой степени способствовало участие
Дитерихса в работе Комиссии по расследованию обстоятельств гибели Царской
Семьи, а также общение со многими из тех, кто был рядом с Государем в то время.
«...Государь и Государыня чувствовали шаткость, существовавшую в придворных
и правительственных кругах, и не рассчитывали на сильную помощь с этой сто¬
роны, но в то же время Они не допускали мысли, что Государственная дума не
учтет всей важности и серьезности переживаемого благодаря войне момента и в
критическую минуту, увлекая за собой здравомыслящую часть России, не придет
на помощь Верховной власти государства, как это было в 1914 году. «Не народное
это движение, — была Их мысль, — это все подпольное, партийное, наносное, не
свое, не русское». Но движение было опасно уже потому, что утомление войной
сказывалось во всем: и в настроении народных масс и войск, и в дезорганизации
работы государственных аппаратов, и в расстройстве фабричной и заводской

472
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
деятельности страны, и в понижении земледельческой производительности,
и особенно в ухудшившейся работе транспорта и подвоза.
Все это, в связи с утратой активного импульса войны и необходимостью
в то же время продолжать войну во что бы то ни стало, вызывало у Государя и
Государыни большое беспокойство и тревогу за ближайшие последствия про¬
исходивших волнений в стране, в которых лично Им угрожавшие опасности
не играли для Них никакой роли. В эти дни Царь и Царица менее всего думали
о самих себе; все внимание Их было сосредоточено на том, чтобы Россия не
потеряла способности продолжать тяжелую борьбу на западе.
Тревога за сохранение боеспособности Русского государства доминирова¬
ла в эти дни над всем остальным, даже над опасением за жизнь горячо люби¬
мого Сына-Наследника, состояние здоровья которого к 22 февраля приняло
очень опасный характер. Трудно представить себе ту душевную борьбу, которую
Государь переживал в эти тяжелые дни государственной и личной жизни: борь¬
бу между долгом Царя и Верховного Вождя армии, с одной стороны, и Отца и
русского человека «всея земли» — с другой. Напрасно «общественное мнение»
полагало, писало и кричало, что Царь живет и действует, ослепленный лживыми
докладами «временщиков» и честолюбивых царедворцев, Его окружавших; по
книгам, брошюрам, вырезкам из журналов и газет, найденным в вещах Царской
Семьи во время следствия об Ее убийстве, видно, что Государь и Государыня
проникали в текущие политические события и движения несравненно глубже,
чем о том думало большинство представителей интеллигенции и общества, аги¬
тировавших в массах против Них, или пассивным отношением способствовав¬
ших такой агитации.
Допрос свидетелей по делу и лиц, остававшихся при Царской Семье до
последней возможности, подтверждают это положение и позволяют составить
себе приблизительное представление о глубине национальной и личной драмы,
которую перенесла русская Державная Чета в последние двенадцать лет своего
царствования, и о тех благородно-национальных чувствах, которые руководили
действиями Государя и Государыни в дни 22 февраля — 9 марта 1917 года. Теперь,
благодаря следственному производству, благодаря остаткам «вещественных
доказательств» истинных образов погибших Членов Царской Семьи, благода¬
ря начинающим ныне появляться заметкам и воспоминаниям об Августейших
Мучениках, а главное, благодаря испытанным на самих себе последствиям
нашего «общего Земского греха», мы не можем не сознаться, что в свое время
не знали и не понимали покойных Царя и Царицу . Судили же о Них или в
ослеплении и увлечении «общественным мнением», или с сознательно лживою
и злостною целью...»6.
Конечно, полагал генерал, никто не мог оспорить право Государя жестки¬
ми методами подавить «революционный бунт», начавшийся в столице в февра¬
ле 1917-го. Но это бы противоречило натуре Государя, его самоотверженному
намерению совершить жертвенный подвиг ради спасения Родины: «...Если бы
Николай II обладал «государственным гением Царя Петра или Иоанна Грозного,
то, быть может, Ему единолично, как и им, удалось бы справиться с восставшим
против Него или слишком пассивным «боярством» Его времени. Он был богат

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...	473
теми душевными качествами, которых недоставало Петру и Иоанну, был мудр и
прозорлив в чисто русском складе ума и тверд в своем духовном мировоззрении.
Но в то же время Он был в полной мере сыном Христовой веры, не мог быть
граждански жестоким и верил, что в предназначенной Ему Промыслом Божьим
мировой духовно-идейной борьбе может победить окончательно не физическая
сила власти, а пример бесконечной любви власти к своему народу , до готовно¬
сти отдать за него свою жизнь...»
Не сложилось, к сожалению, и взаимодействия с российскими политика¬
ми, российской интеллигенцией, призванной, по мнению Дитерихса, стать
новой опорой власти, но, вместо этого, шедшей на поводу революционеров: «...
Сознание своего идейного одиночества в кругу русской интеллигенции являлось
одним из элементов душевной драмы последнего десятилетия царствования
Императора Николая Александровича и Императрицы Александры Федоровны.
Это идейное одиночество созналось Государем в полной мере со времени опыта
сотрудничества с 1-й Государственной думой...»7.
В итоге сложилось пресловутое «двоевластие»: «...Временное правительство,
без Царя и государственности, установилось никем не выбранное, но допущен¬
ное милостью кумира дня — совета солдатских и рабочих депутатов, о чем народ
был поставлен в известность тоже двумя историческими актами...»8.
Несмотря на это, весьма показательным было то, что Государь Император,
даже после отречения от Престола, готов был поддержать своим авторите¬
том (если бы это потребовалось) политику Временного правительства, кото¬
рая способствовала бы эффективной борьбе с Германией. Победы в войне, для
Николая II означала залог возрождения национальной государственности: «Тем
с большей радостью, искренностью и надеждой на возможность возрождения
национальных сил, на возможность упрочения новой власти относился Он к
таким сведениям, как первоначальные известия о благополучно начавшемся
Тарнопольском наступлении. Веселый и счастливый Он приходил по вечерам к
постели Наследника Цесаревича и с увлечением читал Ему последние новости с
поля сражения, в которых сообщались данные о трофеях и пленных, захвачен¬
ных нашими войсками при наступлении.
По случаю этих успехов 21 июня во дворце был отслужен благодарствен¬
ный молебен, и бывший Император не скрывал от окружающих Своей радости,
что, помимо военного значения победы, «эти успехи укрепят власть Временного
правительства и ему, быть может, удастся восстановить снова мощь и дух армии
и довести войну до конца с честью». Он весь был проникнут одним чувством
любви к Великой Родине и горячо молился, когда провозглашалось многоле¬
тие «Временному российскому правительству». У окружавших Его в заточении
приближенных сложилось вполне определенное впечатление, что Он готов был
перенести безропотно и с полной покорностью все самые строгие и унизитель¬
ные ограничения ареста и все самые тяжелые последствия Своего отречения
от власти, лишь бы новые люди и новое положение смогли и сумели спасти от
окончательной гибели Его дорогую Россию и русский народ...»9.
Также показательно для эволюции политической программы Белого дви¬
жения к 1922 году, выглядела статья «Великие идеалы», опубликованная в

474
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
том же номере «Воина». В ней, хотя и довольно идеалистически, утвержда¬
лось бесспорное преимущество единоличной, наследственной власти перед
коллегиальной, монархического принципа перед ошибками «демократии»:
«Монарх — есть личность стоящая вне наших сомнений, вне наших суждений
о нем. Монарх — есть нечто, что поставлено на пьедестал нашим абсолютным к
нему уважением.
Ценность власти Монарха, этого наивысшего авторитета, заключается в том,
что только ей свойственны такие факторы, кои совершенно чужды правителям
по выбору и не применимы к ним, как к «халифам на час», а являются неотъем¬
лемыми статутами идеологии власти Монарха — это: несменяемость, наследст¬
венность и независимость.
Президентские троны необыкновенно часто видят смены своих хозяев.
Всякая такая смена ломает, нередко в корне, политическую программу стра¬
ны, ее прежние законодательные постановления, ведет тенденцию в области
финансовой и экономической часто диаметрально противоположную взгля¬
дам и решениям предыдущих президентов... Всякий избранник — президент не
лишен партийных взглядов и связан, вне всякого сомнения, с партийной дис¬
циплиной, диктующей ему, избранному партией, ряд условий, от которых он не
в праве и не в силах отказаться... Монарх же не член партии, не пропагандист и
проводник партийных идей, не втиснутый в рамки узкой дисциплины, а лич¬
ность свободная в решениях, которому близки интересы всех граждан, а не тех,
кто дышит и питается параграфами партийной программы. И, наконец, закон
престолонаследия гарантирует стране нормальную последовательность, уклад
государственной мысли... Республиканский правитель - есть человек вышед¬
ший из какой-нибудь среды, возможно не пользующейся репутацией всего насе¬
ления, а между тем династия - есть порождение самого народа, есть детище им
взлелеянное, а посему она - само доверие и надежда. Вот почему только Монарх
может быть истинным и полным авторитетом»10.
23 июля 1922 г. после военного парада, крестного хода и молебна, на кото¬
ром вместе с представителями Русской Православной Церкви присутствовали
представители старообрядческой общины и мусульмане, открылись заседания
Земского Собора. Первый акт Собора имел важное значение. Следовало опреде¬
лить статус Верховной Власти и назвать Верховного Правителя.
На заседании 31 июля депутат Собора от «несоциалистического бло¬
ка», редактор «Русского Края» П.П. Васильев представил следующие тезисы:
«Приамурский Земский Собор признает, что права на осуществление Верховной
Власти в России принадлежит династии Дома Романовых» (207 голосов выска¬
зались «за» и 23 «против»); «В связи с этим Земский Собор считает необхо¬
димым и соответствующим желанию населения возглавление Национальной
Государственности Приамурья Верховным Правителем из членов династии
Дома Романовых, династией для сего указанным» (175 голосов «за» и 55 голо¬
сов «против»); «По сим соображениям Земский Собор почитает необходимым
доложить о вышеизложенном Ее Императорскому Величеству Государыне
Императрице Марии Федоровне и Его Императорскому Высочеству Великому
Князю Николаю Николаевичу, высказывает свое пожелание, чтобы правитель¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
475
ство вступило в переговоры с династией Дома Романовых на предмет пригла¬
шения одного из членов династии на пост Верховного Правителя» (188 голосов
«за», 47 «против»)11.
Важность данного решения состояла, прежде всего, в том, что впервые после
февраля 1917 г. Дом Романовьгх был признан «Царствующим» не отдельной поли¬
тической организацией, блоком или Съездом (как, например, Рейхенгалльским
съездом 1921 г.), а официальным органом государственной власти. Как извест¬
но, с марта 1917 до июля 1922 гг. вопрос о форме правления откладывался до
решения Всероссийского Учредительного Собрания. Поэтому все белые прави¬
тельства и сам Верховный Правитель России адмирал Колчак стояли на пози¬
циях «непредрешения», считая главной своей задачей «борьбу с большевизмом»
и «прекращение междоусобной войны».
После решения, принятого Земским Собором, идеология Белого движения
получала новую основу, на которой можно было попытаться создать и новую
государственную систему (разумеется, «новую» по отношению к предшествую¬
щим планам государственного строительства, начиная с февраля 1917 г.)12.
Почему именно монархия воспринималась признанной формой правления
для будущей России? Руднев подмечает здесь проявление психологического фак¬
тора: «Нам, русским, своя, равная каждому из нас и для каждого при известных
условиях возможная и доступная, верховная власть, носителем или носителями
которой являются простые смертные — не власть. На простом, обыкновенном,
хотя бы и самом порядочном человеке, мы не миримся: нам надо или какой-то
чудесный, непонятный даже, ореол, окружающий носителя этой власти и про¬
истекающий вне дел наших рук, причем облеченный таким ореолом не должен
спускаться с высоты и равняться по генералу, полковнику, помещику, купцу или
мужику, или же, если нет такого ореола, быть чуть ли не одним из мировых гени¬
ев, а еще лучше — праведником и великим святым, но таким, святость которого
была бы непререкаема.
На меньшем мы, русские, говорю, не помиримся и понесем скорее кабалу
и господство чужаков, но своему простому смертному, ровне своей, за совесть,
а не за страх, — не подчинимся... У нас в Белом движении такого праведника не
явилось, значит, не следует ли возглавить это движение вождем с привычным и
не нами созданным, а самим рождением, ореолом? Общая мысль остановилась
на Князе Крови последней Царственной Династии...»13. Еще более категорично
высказался на этот счет делегат Собора Васильев: «Белые генералы, как бы попу¬
лярны не были их имена, всегда будут казаться узурпаторами власти»14.
Признавалось необходимым учитывать и правовой фактор — в том смы¬
сле, что любой представитель Династии Романовых имел больше формаль¬
ных прав на Верховное Возглавление России, чем какой-либо политический
деятель. Подобные «легитимистские настроения» усиливались в это время в
Русском Зарубежье. Еще в июне 1921 г., на собравшемся в Рейхенгалле «Съезде
Хозяйственного Восстановления России» было торжественно объявлено, что
«единственный путь к возрождению Великой, Сильной и Свободной России —
есть восстановление в ней монархии, возглавляемой законным Государем из
Дома Романовьгх, согласно Основным Законам Российской Империи»15.

476
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
26	июля 1922 г. (за пять дней до решения Земского Собора) Великий Князь
Кирилл Владимирович объявил Акт, провозглашавший: «За отсутствием све¬
дений о спасении Великого Князя Михаила Александровича, Я, как Старший,
в порядке Престолонаследия, Член Императорского Дома, считаю своим дол¬
гом взять на Себя Возглавление Русских освободительных усилий в качестве
Блюстителя Государева Престола...»16.
Вряд ли можно предположить некую взаимозависимость этих событий (связь
Владивостока с русской эмиграцией практически отсутствовала, а первая замет¬
ка об Акте Великого Князя появилась на страницах лондонской «Temps» только
9 августа 1922 г.). Тем не менее, «совпадение» актов Великого Князя и Земского
Собора налицо.
Однако Собор, в отличие от Великого Князя Кирилла Владимировича, не
решал столь определенно вопрос о Главе Русского Императорского Дома. От
имени Земского Собора были посланы две телеграммы: ко дню Тезоименитства
Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны (5 августа) и Тезоимениннику
Великому Князю Николаю Николаевичу. В первой телеграмме Собор «всепод¬
даннейше приносил свои поздравления» и «молил Бога о здравии Российского
Царствующего Дома на спасение, счастье и могущество родного русского наро¬
да...». В телеграмме Николаю Николаевичу делался недвусмысленный намек
на Династическое Старшинство: «Приамурский Земский Собор... молит Бога,
да пошлет Он Вам, Нашему Великому Русскому Вождю, сил на Водительство
заблудшего, но раскаявшегося уже Русского Народа по его славному истори¬
ческому пути». Вдовствующая Императрица поблагодарила за поздравление,
а ответа от Великого Князя получено не было. Ввиду невозможности прибытия
представителей Дома Романовых во Владивосток, следовало избрать Правителя
Приамурского Края. Он должен был позднее «дать ответ за все учиненное по
долгу Правителя перед Русским Царем и Русской Землей»17.
Интересный проект изложил в докладе на закрытом заседании Собора
28 июля член Правительства Е.М. Адерсон. В нем совмещались принципы «тра¬
диционного монархизма» и новые принципы организации власти. В нем, по
сути, считалось необходимым осуществить ту модель установления власти, кото¬
рая предполагалась еще в марте 1917 г., после непринятия Престола Михаилом
Романовым. По предложению Адерсона, «будущая Россия должна быть парла¬
ментской монархией, в которой Государь должен избираться Всероссийским
Учредительным Собранием. Правительство должно иметь широкие полно¬
мочия, но действовать на основании изданных Народным Собранием зако¬
нов. Парламент не должен вмешиваться в дела государственного управления
и назначения должностных лиц. Совет управляющих ведомствами, играющий
роль Совета министров, должен назначаться правительством, а его председа¬
тель - утверждаться правительством по соглашению с Народным Собранием.
Роль третейского и конституционного суда должен играть специально для этого
созданный Государственный Совет, состоящий из представителей всех ветвей
власти и Вооруженных сил»18.
Депутат Васильев отмечал в своем докладе, что «такая форма управления
является наиболее целесообразной; идея единоличной власти более понятна

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
477
народу, чем идея всякой другой формы власти; орган управления должен быть
гибким, способным быстро принимать решения, каковым может быть только
единоличная власть». Многие члены Земского Собора считали, что Правителем
Края должно стать лицо, связанное со «старым режимом», из среды хорошо
известных чиновников или военных и, главное, тех, кто был непосредственно
связан с местными, краевыми интересами.
Наиболее подходящей, в дальневосточных масштабах, представлялась кан¬
дидатура бывшего Тобольского и Томского генерал-губернатора, камергера
Высочайшего Двора Н.Л. Гондатти, проживавшего в Харбине. Его поддерживали
лидер Несоциалистического Комитета Харбина Н.М. Доброхотов, Архиепископ
Харбинский и Маньчжурский Мефодий, представитель Владивостокского
Биржевого Комитета И.К. Артемьев, Руднев, Васильев и сам Дитерихс.
Возможность самому баллотироваться на должность Правителя генерал допу¬
скал только в случае отказа Гондатти от избрания.
Поскольку Гондатти снял свою кандидатуру, а Дитерихс остался единст¬
венным претендентом (братья Меркуловы взяли самоотвод раньше), 6 августа
1922 г. прошла баллотировка. За избрание Дитерихса было подано 213 голосов
(подавляющее большинство) и лишь 19 — против. 8 августа, на 12-м заседании
Земского Собора генерал Дитерихс был провозглашен «Главою Приамурского
Государственного Образования». Правительство сложило свои полномо¬
чия, передав, таким образом, Правителю Приамурского Края высшую воен¬
ную и гражданскую власть. Грамота Земского Собора, врученная ему, гласи¬
ла: «Призывая на Вас Благословение Божие, Русская Земля Дальнего Русского
Края в лице Амурского Земского Собора объединяется вокруг Вас, как своего
Правителя и Вождя, с пламенным желанием вернуть русскому народу свободу и
собрать воедино бредущих розно в смутную годину русских людей под высокую
руку Православного Царя. Да восстановится Святая Русь в ея прежнем величии
и славе...».
«Рабочим Председателем» Земского Собора стал экстраординарный
профессор уголовного права Иркутского университета, бывший и.о. про¬
курора Казанской судебной палаты в 1917 г. Н.И. Миролюбов («Почетным
Председателем» Собора был избран Святейший Патриарх Тихон (см. приложе¬
ние № 23.)). Он был знаком с Дитерихсом еще со времени совместной работы по
расследованию убийства Царской Семьи. Здесь проявилась традиционная для
российского Белого движения тенденция — участие юристов в структурах управ¬
ления и в общественно-политических организациях. Но, показательно, что
Миролюбов еще до поступления в Казанский университет, закончил (в 1895 г.)
Казанскую духовную академию. В Харбине Миролюбов выступил с инициати¬
вой образования Юридического факультета, став первым его деканом19.
В его речи говорилось о важности принятия Дитерихсом поста Правителя:
«...Пять лет наша родина страдает под игом интернационалистов, повергших
во прах наши русские идеалы. Русский народ под влиянием демагогии, утом¬
ленный Великой войной, не мог понять и в свое время не понял своих вождей.
Пошел за людьми, кои прикинулись вождями. Это были волки в овечьей шкуре,
и только теперь, спустя пять лет, испытав на себе все последствия этого, так

478
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
называемого земного рая, русский народ осознал и осознает, с какого истинного
пути сведен он извергами народа, и та анархия, которая царит теперь там, вдали
от нас, должна быть в корне уничтожена.
Закон и порядок должны быть поставлены во главу угла, а не дикая рево¬
люционная совесть, которая поставлена этими извергами во главу управления
и царствия над народом. Мы думаем, верим и надеемся, что Вы... доведете наш
русский народ до того конца, когда его возглавит единый Державный Хозяин
Земли Русской, который возвратит России ее великодержавное значение...»
После оглашения Грамоты Дитерихс проследовал в Успенский Кафедральный
Собор, где принял присягу: «...Отнюдь не ища и не преследуя никаких личных
выгод, я обязуюсь свято выполнять пожелание Земского Собора, им высказан¬
ное, и приложить по совести всю силу разумения моего и самую жизнь мою на
высокое и ответственное служение Родине нашей России, — блюдя законы ее
и следуя ее историческим исконним заветам, возвещенным Земским Собором,
помятуя, что я во всем том, что учиню по долгу Правителя, должен буду дать
ответ перед Русским Царем и Русской Землей. В удостоверение сей моей клятвы,
я перед алтарем Божиим и в присутствии Земского Собора, целую Слова и Крест
Спасителя моего. Аминь».
8 августа 1922 г. Дитер ихс «занял место С.Д. Меркулова, который первым при¬
нес ему поздравление и, сойдя со сцены, занял место в правительственной ложе».
С приветственной речью к Дитерихсу обратился также глава Владивостокской
Торгово-Промышленной палаты Б.Ю. Бринер,, пообещавший «оказать поддер¬
жку» от лица «торгово-промышленного класса»20. Правитель выступил с отве¬
том, в котором обосновал свою политическую позицию: «В несчастную ночь
с 27 на 28 февраля, под влиянием дурмана, Россия встала на революционный
путь... Еще в 1880 г. наш великий пророк и писатель Достоевский в своем пись¬
ме к Грановскому писал: «Когда народ в стремлении своего государственно¬
го объединения теряет принципы религиозно-нравственные, он, в сущности,
теряет способность и быть государством, так как у него остается единственный
принцип объединения во имя спасения животишек»... И вот, господа, заслуга
Земского Собора... заключается в том, что начало нашей религиозной идеоло¬
гии Земский Собор решил смело, открыто, во всеуслышание. Эта идеология
зиждется не только в том, что сейчас мы должны снова вернуться к идее России
монархической... Первой нашей задачей стоит единственная, исключительная
и определенная борьба с советской властью — свержение ее.
Далее — это уже не мы. Далее — это будущий Земский Собор... Борьба сейчас
должна быть не на жизнь, а на смерть с Советской Россией. После этого мы
можем сказать Господу Богу: «Ныне Ты нас отпущаеши. Будут работать другие».
...Теперешние призванные правители для этой борьбы, кем бы они ни были,
даже хотя бы из Династии Романовых, не могут смотреть на себя в данную мину¬
ту как на Верховных Помазанников будущей России, ибо вопрос сей опять раз¬
решается не нами. Династия Романовых могла быть Помазанниками, но для
нас смертных нельзя и мечтать о том, чтобы принять на себя звание Правителей
всей России. Мы Правители борьбы с Советской властью и Правители тех
Государственных объединений, которые для этого рождаются... Я безусловно

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
479
и смело могу сказать, что на этих принципах пойдет и сильнейшее объединение
наших вооруженных сил, на этих принципах пойдет и сильнейшее объединение
народа здешней земли с народом Советской России, который остался таким же,
каковы и мы есть»21.
Речь Дитерихса определяла важнейший принцип организации будущей влас¬
ти. Приамурский Земский Собор, при всех его монархических предпочтениях,
не брал на себя права полного предрешения государственного строя будущей
России, и, тем более, не предрешал вопроса о персональном «Возглавлении
Престола», а лишь провозглашал монархический принцип наиболее соответст¬
вующим российской государственности.
В этот же день Дитерихс зачитал свой Указ № 1, содержавший положения об
основах государственного власти в белом Приморье: «Тысячу лет росла, шири¬
лась и крепла Великая Русь, осуществляя смысл своего Государственного еди¬
нения в святом символе религиозно-нравственной идеологии народа: в Вере,
Государе и Земле... Но бывали в нашем бытии года и великих соблазнов и иску¬
шений сойти с истинных национальных путей, отказавшись от того или другого
из заветов исторического символа... И только с искренним покаянием в отступ¬
ничестве, с горячим порывом массы к возвращению снова на путь исторических,
святых начал своего единения, в дружном, тесном, беззаветном и самоотвер¬
женном служении совей Родине, и только ей, народ обретал прощение греха и
возвращал Святую Русь к прежним величию и славе. А вместе с возрождением
земли возрождалось и благоденствие, и мир самого народа под скипетром его
наследственно-преемственного Державного Вождя — Помазанника, в значе¬
нии коего для русской мифической идеологии тесно объединяются Верховная
Власть от Бога с Богохранимым народом всея земли. По грехам нашим против
Помазанника Божия, мученически убиенного советской властью Императора
Николая II со всею Семьею, ужасная смута постигла народ русский, и Святая
Русь подверглась величайшему разорению, расхищению, истязанию и рабству
безбожных русских и иноплеменных воров и грабителей...
Но милостив Творец к Своей Святой Руси, и молитвы кающегося народа
«всея земли» услышаны и приняты Им. Близится час прощения и освобождения.
Мы уже «у дверей». Здесь, на краю земли Русской, в Приамурье вложил Господь
в сердца и мысли всех людей, собравшихся на Земский Собор, единую мысль
и единую веру: России Великой не быть без Государя, не быть и без преемст¬
венно-наследственного Помазанника Божиего. И перед собравшимися здесь,
в маленьком телом, но сильном верой и Национальным духом Приамурском
объединении, последними людьми земли Русской стоит задача, долг и благой
крест — направить все служение свое к уготованию пути Ему, нашему будущему
Боговидцу. Скрепим, соединим в одну силу оставшиеся нам от исторического
символа святые заветы, Веру и Землю; отдадим им беззаветно свою жизнь и
достояние; в горячей молитве очищенных от земных слабостей сердец вымо¬
лим милость Всемогущего Творца, освободим Святую Нашу Родину от хищных
интернациональных лап зверя и уготовим поле будущему собору «всея земли».
Он завершит наше служение Родине, и Господь, простив своему народу, увенча¬
ет родную землю своим избранником — Державным Помазанником... С верой

480
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
в милость к нам Бога, я поведу по этому пути Вас — людей земли Приамурского
Края. Вас же, — людей зарубежной, советской, угнетенной земли Русской, кто
верит в Бога и опознал уже истинное лицо и ложь Советской власти, коммуни¬
стов и их приспешников-воров, — зову к нам, зову с нами ко Христу. Мы бедны
в земле, но с нами Бог»22.
Правитель «повелевал» Приамурское Государственное Образование имено¬
вать Приамурским Земским Краем. Земскому Собору следовало выбрать из сво¬
его состава Земскую Думу, которая составит основу представительной, законо¬
совещательной власти в крае, совместно с Приамурским Церковным Собором,
созыв которого возлагался на Архиепископа Харбинского и Маньчжурского
Мефодия. Отдельным приказом войска Временного Приамурского
Правительства переименовывались в Земскую Рать, а генерал Дитерихс стано¬
вился Воеводой Земской Рати. Считалось, что это символически подчеркивает
преемственность от Земской Рати К. Минина и Д. Пожарского, противостоя¬
щей, как и в XVII веке, «воровской рати» самозванцев и инородцев. Воинские
части переформировывались в четыре «Рати» или «Группы» («Поволжская»,
«Сибирская», «Сибирская Казачья» и «Дальневосточная»). Всякого рода «само¬
деятельность» в формированиях категорически запрещалась23.
9 августа 1922 г. Дитерихс изложил принципы построения государственной
власти в Приморье более конкретно: «Живя весь мыслью о движении на Запад,
об освобождении России, я невольно, прежде всего, начинаю думать о том, с чем
там встретимся на первых же шагах нашего появления. Вы все знаете тот ужас,
тот гнет, который выдержали народные массы России... Нужно что-то такое эле¬
ментарное, которое бы быстро дало возможность сорганизовать народную массу
и брать ее в руки единоличной, конечно, Верховной власти... До сих пор за вре¬
мя пятилетней гражданской борьбы все наши государственные объединения...
слишком мало обращали внимание на заложение под этой крышей, под этим
верхом прочной базы и местного прочного управления. Между тем, если взять в
данную минуту жизнь Приамурского Государства и принять во внимание, что мы
должны черпать из этого Приморья силы для движения вперед, то, естественно,
что управление местное должно нам служить базой, которая позволит, захватив
известные финансово-экономические запасы, необходимые для России, дви¬
нуться отсюда вперед... Все наши бывшие государственные объединения гибли
из-за того, что тыл оставался совершенно неустроенным и совершенно с влас¬
тью ничем не связанным... Основание власти, база - Приморская область».
Перечисляя перспективы восстановления антибольшевистского движения
во всей России и возможности Белого дела в Приморье, Дитерихс, в первую
очередь, обозначил важность сохранения территории, подконтрольной белой
власти, что принципиально соответствовало намерениям всех его предшест¬
венников, начиная от генерала Врангеля и атамана Семенова. «Триумфальному
шествию к Москве», противопоставлялся вполне естественный в условиях чрез¬
вычайной отдаленности от центра страны тезис о «последней пяди русской зем¬
ли», на которой можно было бы создать прочный экономический и политиче¬
ский фундамент, привлекательный для ДВР и Советской России.
С точки зрения внутреннего политического устройства, Дитерихсом было

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
481
предложена достаточно оригинальная система управления, сочетавшая в себе
как преимущества единоличного управления, так и наличие представительных
структур. Опыт предшествующего, хотя и неудачно завершившегося, периода
«приамурского парламентаризма», времени Народного Собрания, нельзя было
игнорировать. Но и в системе исполнительной вертикали генерал использо¬
вал коллегиальные структуры. Указ гласил: «В состав моего правительст¬
ва войдет коллегиальный орган, состоящий из четырех моих помощников:
Владивостокского городского головы, Председателя Областной Земской Управы,
Атамана Уссурийского казачьего войска и председательствующего помощника —
на правах министра внутренних дел — Генерала Бабушкина...». Таким образом,
создавалась структура, схожая с т.н. Советом Верховного Правителя у адмирала
Колчака или с Малым Советом министров более раннего времени. Но здесь в
его состав вошли не министры, а главы местного самоуправления и казачества,
что выражало стремление к союзу «власти» и «земства». На практике этот орган,
получивший наименование Приморского Поместного Совета, станет опреде¬
лять вектор политического курса края.
Высшим же представительным органом в крае (а впоследствии — и на
более обширной территории) должна была стать Приамурская Земская Дума.
Избирательная система принципиально менялась. Земская Дума, в отличие
от Народного Собрания, не избиралась по принципам всеобщего, равного,
прямого и тайного голосования, а составлялась на основе делегирования
членов, избранных отдельными организациями, структурами, куриями. В ее
состав включались представители православных приходов, городов Влади¬
востока, Никольск-Уссурийского, сельских сходов, поселковых управле¬
ний, профсоюзов, уссурийского казачества и, отдельно, несоциалистических
организаций (всего 34 члена). Местом пребывания Думы стал г. Никольск-
Уссурийский.
Особо отмечалось, что членом Земской Думы от рабочих может быть избран
«работающий не менее 7 лет и имеющий какой-либо имущественный ценз в
Приморье». Восстанавливался прежний норматив, согласно которому членами
Думы «не могли быть избраны члены коммунистической или какой-либо соци-
алистически-интернациональной партии». Сами эти партии объявлялись «неле¬
гальными», а их члены подлежали высылке в ДВР. «Ошибка», допущенная в мае
1922 г. при составлении закона о выборах в Учредительное Собрание Приморья
была исправлена.
Представительная система сотрудничала с исполнительной властью, не
только участвуя в совместной выработке политического курса, но и посредством
персонального участия. В Указе отмечалось, что «главы ведомств входят в состав
Земской Думы, когда это по ходу работы Думы будет необходимо, но не обяза¬
тельно (подобная оговорка отчасти ограничивала перспективы взаимодействия
двух структур — В.Ц.)». Не оставалась в стороне от политической системы и
Русская православная Церковь. Дитерихс отмечал: «Рядом со мною, как равно¬
правный совершенно орган власти станет Церковный Собор...»24.
В области местного самоуправления предполагалось провести реформу, ана¬
логов которой также не было за все предшествующие периоды Белого движения.

482
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
Как гласил Указ № 2, «учитывая раздробленность, разрозненность населения,
на которое мы должны опираться, - первой, важнейшей и главнейшей задачей
Земской Думы явится совместно с Церковным Собором — разработать новые
начала и новые принципы для организации простейших единиц масс населения
с тем, чтобы, приходя на новые места, имея здесь приготовленные совершенно
принципы, было бы легко их на новых местах проводить в жизнь и закладывать
новую базу для дальнейшего движения вперед. Эта организация единиц, я счи¬
таю, будет от приходов. Разработка приходов во всех деталях и подробностях
будет проведена в жизнь здесь в Приморье, совместно с Церковным Собором,
и явится основной и главнейшей заботой Земской Думы...».
Провозглашалось, что и местное самоуправление будет построено в соот¬
ветствии с историческими особенностями национальной государственности.
Низовыми структурами следовало сделать не земство и городские думы, а пра¬
вославные приходы. Считалось, что данная система возрождала традиционные
основы русского местного самоуправления допетровского времени. Это озна¬
чало уже не преобразование земского самоуправления в сословно-земледельче¬
ское (как предполагала, например, земская реформа Правительства Юга России
в 1920 г.), а фактическую его замену.
Глава ведомства внутренних дел генерал-майор В.А. Бабушкин (бывший
начальник контрразведывательного отдела Главного Штаба на Восточном фрон¬
те с марта 1919 г.) в интервью газете «Вечер» так изложил схему предполагаемого
приходского самоуправления: «Только религиозные люди могут принять участие
в строительстве Приамурского государства. За основание берется церковный
приход. Каждый гражданин по его вере должен быть приписан при приходе
своего вероисповедания. Церковные приходы объединяются в совет церков¬
ных приходов города и земских районов. В жизни всего государства будет иметь
исключительное влияние Церковный Собор. Соединения церковных приходов
должны будут заменить собой то, что теперь называется городским и земским
самоуправлением. Все граждане должны приписаться к приходам. В назначен¬
ный день прихожане собираются в храме. После молитвы в церкви устанавлива¬
ется урна, в которую прихожане опускают свои личные номера. Затем священник
вынимает необходимое количество из них; таким образом (жеребьевкой — В.Ц.)
составляется совет приходов.
Во главе приходов будут стоять лица по назначению верховной власти. Лица
недостойные и несоответствующие будут заменяться следующими, получив¬
шими очередной жребий. Благодаря этому, в принцип будущих самоуправле¬
ний будут положены усмотрение и воля Божия. Надо думать, что новые орга¬
ны самоуправления будут вполне авторитетны в населении. Никакой милиции,
вероятно, не будет. Гражданам будет предоставлено право организации самоо¬
бороны, под контролем церковных приходов. В основу строительства родины,
таким образом, кладется принцип жертвенности; поэтому служащие и рабо¬
чие будут обеспечены только самым необходимым. И вообще, основная мысль
предстоящей реформы должна состоять в глубокой вере в Промысел Божий.
А провести его в жизнь можно только через Церковь...». Приходской совет ведал
«административными, экономическими, хозяйственными, образовательно¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
483
воспитательными, судебными и контрольными делами прихода». Возглавляли
Совет приходской священник и председатель, назначаемый из числа прихожан.
Полномочия Совета, равно как и Земской Думы, были двухгодичными, после
чего проводились новые выборы25.
10 августа 1922 г. Земский Собор завершил свою работу. Состоялся парад
войск, после которого ратникам от имени Собора и Правителя была торжествен¬
но вручена Икона Коломенской Божией Матери, именуемой Державной, быв¬
шей прежде в зале заседаний Народного Собрания и затем в Земском Соборе26.
Самому Дитерихсу была вручена Икона Спаса Нерукотворного. В ознаменова¬
ние окончания работы Собора учреждена памятная медаль «Чудо Св. Георгия о
змие» на черно-желто-белой ленте «романовских цветов»27. Заседания Собора
завершились торжественным молебном и пением Гимна «Боже, Царя Храни».
После окончания работы Собора будущее белого Приморья определялось
двумя факторами. С точки зрения внутренней стабильности можно было отме¬
тить постепенное преодоление «кризиса власти», приведшего к пресловутому
«недовороту». Перед новыми органами управления становилась очевидной зада¬
ча укрепления тыла, создания стабильной экономической и политической базы,
необходимой для дальнейшего существования приморской государственности.
С другой стороны, никоим образом нельзя было отрицать важность внешнеполи¬
тического фактора, перспектив отношений с ДВР, а по существу, — с Советской
Россией, а также возможности поддержки со стороны Японии. И очередное
военное столкновение с советской властью представлялось неизбежной.
В отличие от правительства Меркуловых, заявлявших на протяжении лета
1921 г. о своих «мирных» намерениях и готовности избежать продолжения гра¬
жданской войны, Дитерихс во всех своих выступлениях не скрывал неизбеж¬
ности вооруженного противостояния с ДВР и РСФСР. Но в этом случае воз¬
никала проблема военно-политической опоры для развития Белого движения.
Поскольку территория белого Приморья была невелика, а силы Земской Рати
явно недостаточны для серьезных боевых операций, то вполне закономерными
становились все те же, характерные еще для периода 1920—1921 гг. ожидания.
Это — расчет на рост повстанческого движения в ДВР и РСФСР и соединение с
местными повстанцами в ходе проведения боевых операций (принцип действий
Белоповстанческой армии во время Хабаровского похода). И надежда на сочув¬
ствие белой власти, по мере расширения ее территории, со стороны населения
советского Дальнего Востока и, весьма вероятно, Сибири.
Подобные расчеты могли бы показаться авантюрными, но нужно учитывать,
что зарубежные газеты еще писали про страшный голод, охвативший еще недав¬
но хлебородный Юг России и Поволжье. Во Владивостоке знали об усиливших¬
ся гонениях на Церковь, о борьбе с ересью «обновленчества», о преследовани¬
ях Патриарха Тихона (есть сведения, что Патриарх передал свое благословение
Земскому Собору и самому Дитерихсу через епископа Нестора Камчатского).
Доходили, хотя и довольно смутные, известия о еще продолжающихся восстани¬
ях в Сибири, на Украине, на Кавказе. Неплохие перспективы виделись в боевой
работе т.н. Амурской военной организации и в развитии повстанческого движе¬
ния в Якутии (по приказу Дитерихса в начале сентября 1922 г. туда была направ¬

484
Белое дело 6 России. 1919 — 1922 гг.
лена Сибирская добровольческая дружина генерал-лейтенанта А.Н. Пепеляева
(подробнее об этом в следующем разделе)).
Но оставались еще и надежды на благоприятную внешнеполитическую
ситуацию. Даже в условиях начавшегося признания Советской России со сто¬
роны ряда европейских и азиатских государств, во Владивостоке, как и в 1921 г.,
многие рассчитывали на международное признание государственного статуса
Приамурского Края.
И, конечно, нельзя не отметить большого значения сугубо духовных, мета¬
физических факторов, надежд на «Чудо», «чудесное спасение последней пяди
Русской земли». Вера в это «красной нитью» пронизывала не только все высту¬
пления и политические доклады Земского Собора, но и многие официальные
заявления и распоряжения в течение лета-осени 1922 г....
То, что край сохранял свою независимость от советской власти, во многом
благодаря «японским штыкам», признавали почти все. Однако вряд ли право¬
мерным можно считать тезис классической советской историографии, соглас¬
но которой вся политика белых в Приморье диктовалась из Токио, а разгон
Народного Собрания и созыв Земского Собора стали, в частности, следствием
противоречий между японскими «военными» (требовавшими продолжения уча¬
стия в делах ДВР) и японскими «дипломатами» (выступавшими за мир с ДВР и с
Советской Россией)28. Нужно помнить, что Японию в Приморье интересовали,
прежде всего, собственные экономические интересы. Японские финансисты
создавали акционерные общества, прикрываясь которыми, эксплуатировали
природные богатства края.
19 июля 1922 г., еще до начала работы Собора, Япония приняла предложе¬
ние ДВР, в соответствии с которым ее войска должны были полностью эваку¬
ироваться из Приморья до 1 ноября 1922 г. 17 августа начался вывод японских
войск, а 4 сентября 1922 г. начались переговоры между ДВР, Советской Россией
и Японией в г. Чанчуне. Чанчуньская конференция стала заключительным эта¬
пом в истории долгого японского военно-политического участия в делах России
(с весны 1918 до осени 1922 гг., ас учетом эвакуации Северного Сахалина — до
1925 г.). Несмотря на неоднократные заявления японских представителей, что
«о признании Советского правительства не может быть и речи», ведение перего¬
воров и принятие решения о выводе войск однозначно свидетельствовало: совер¬
шен «прорыв дипломатической изоляции» РСФСР и ДВР на Дальнем Востоке29.
Отсутствие японской поддержки становилось весьма ощутимым для белого
Приморья. Правда, уходя, японцы передали Земской Рати окопы и загражде¬
ния, сооруженные по линии Уссурийской железной дороги (в частности, хорошо
оборудованный Спасский укрепрайон, построенный инженерами 8-й пехотной
дивизии японской армии). Но ни обмундирования, ни оружия от японцев полу¬
чено не было. Только непосредственно накануне эвакуации, 25 октября, было
принято решение о передаче боеприпасов Земской Рати. Но Правитель оставил
оружие во Владивостоке30.
Генерал Дитерихс, при своих известных симпатиях чехам и французам (род
Дитерихсов происходил от старинного рода Дитрихштейнов в Моравии, а в
годы Первой мировой войны, за операции на Салоникском фронте генерал стал

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
485
кавалером Почетного Легиона), очень негативно относился к японской помо¬
щи. Именно поэтому он отказывался иметь какие-либо контакты с атаманом
Семеновым, считая его «японским ставленником», и приветствовал выводяпон-
ских войск.
Каквспоминалоб этом Б. Филимонов, «...по оставлении японцами г. Спасска,
в оный не замедлил пожаловать сам Правитель и Воевода... Растроганный, со
слезами на глазах, Воевода припал к «освобожденной от интервентов русской
земле», после чего тут же произнес перед толпой встречавших его официаль¬
ных лиц и народа речь на эту тему. В тот же день Воевода отдал приказ, в коем
опять упоминал свою «радость» по поводу вступления ногой на «освобожденную
от интервентов русскую землю»... Читая строки этого приказа, многие чины
Земской Рати недоумевали: «Да что он думает? Единственная опора — японцы,
а он радуется, что они уходят». Такова была Вера самого Правителя и Воеводы.
«Вера горами двигает», — говорит Священное Писание. «Все есть продукт воо¬
бражения», — заявлял полководец Бонапарт. Надвинувшиеся вплотную события
готовились измерить силу веры и физической мощи Земской Рати»31.
«Воины! Настал час, когда Богу стало угодно поставить нас снова перед лицом
изуверов советской власти. Японцы уходят, и мы можем теперь с чистой совес¬
тью и горячей верой идти выполнять национальный долг перед нашей Великой
и Святой Родиной», — эти слова из приказа Дитерихса лучше всего показывают
его отношение к предстоящим боям32.
Неоднозначно оценивались и политические решения Земского Собора, хотя,
казалось бы, стабилизация положения была налицо. Руднев был категоричен в
оценке реформ Дитерихса: «В доме — пожар, а в это время пожарных призывают
заниматься перепряжкой лошадей и украшением сбруи бубенчиками и лоскут¬
ками... Смертельные судороги Белого движения наступили раньше, чем можно
было ожидать». Генерал Болдырев называл политику Дитерихса «повторением
Крыма и Врангеля на Дальнем Востоке». Начальник Штаба Земской Рати гене¬
рал-майор П.П. Петров отмечал: «Большинство слабо понимало это возвраще¬
ние к старине, и в результате вместо дела — генералу Дитерихсу приходилось всех
учить».
Достаточно объективен в оценке был поручик-артиллерист Земской Рати
Б.Б. Филимонов: «Генерал Дитерихс надеялся, нет, больше того, он верил, что
Россию можно поднять на большевиков лишь во имя Церкви, Царя и Отечества.
Его программа могла бы увлечь массы, если бы в них, конечно, еще теплился
огонек Веры и преданности к трем приведенным выше основам... Судьба поста¬
вила его во главе Белого Приморья, генерал Дитерихс, не колеблясь, решил про¬
водить эти принципы... Предстоящий поход для противоболыпевиков являл¬
ся своего рода какой-то безумной лотереей, в которой один шанс был против
тысячи, нет — десятка тысяч, даже миллиона... Воеводе и Штабу Земской Рати
оставалось положиться лишь на свои восемь тысяч бойцов и их противопоста¬
вить волнам красного моря, готовящегося захлестнуть последний белый уголок
Руси»33.
Несмотря на положительную в целом оценку Правительства Меркуловых,
негативно оценивал реформы Дитерихса Вс. Иванов: «на Собор явились не

486
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
мужи совета и разума, горящие душой исключительно о деле». Правителем всей
этой «машкарады» стал «случайно подвернувшийся, бесталанный, ничтожный
генерал Дитерихс», с «бегающим, нервным взглядом фанатика»34.
Показательна также и характеристика деятельности генерала бывшим пре¬
мьером Российского правительства Вологодским. Критикуя генерала за излиш¬
ний «мистицизм» он, тем не менее, не может не признать его очевидных успехов
на политическом поприще: «Дитерихс в Приморье проявляет массу энергии и
такту. Он посещает не только разные города Приморья, но селения и станицы,
беседует с крестьянами и казаками, что весьма важно для поднятия его прести¬
жа, как Правителя и Воеводы, — он всегда производил обаятельное впечатление
на тех, с кем ему приходилось встречаться и беседовать. Лично мне не нравится
его мистичность и как будто-бы показная религиозность»35.
Решающие бои на Приморском фронте начались вскоре после окончания
работы Земского Собора и оказались непосредственно связаны с выводом япон¬
ских войск из Приморья. Дитерихс вполне правомерно решил начать с укре¬
пления позиций собственного тыла, сосредоточив усилия на ликвидации пар¬
тизанских отрядов, действовавших в крае. Это представлялось важным и для
укрепления доверия населения к белой власти, и для восстановления структур
местного самоуправления. Отряды «красных партизан» во время событий «недо¬
ворота» пытались воспользоваться этим для развития восстания во Владивостоке
и Никольск-Уссурийском. Еще в октябре 1921 г. от имени штаба «Южной груп¬
пы партизанских отрядов» было составлено обращение «К консульскому корпу¬
су», в котором обличались «ужасы белого террора»: «Во Владивостоке, в городе,
в котором имеются представители всех цивилизованных стран, под защитой
интервенции устраиваются средневековые застенки, где русские граждане
среди белого дня хватаются безответственными агентами т.н. Приамурского
Правительства во главе с братьями Меркуловыми и бесследно исчезают... Вот
пятый месяц как банда, называющая себя приамурским правительством, зани¬
мается удушением прав трудящихся. Разогнано Народное Собрание, разгром¬
лены рабочие Профессиональные Союзы, печать не может писать то, что не
угодно Меркуловым, и, наконец, они докатились до пыток и расстрелов без суда
и следствия». Вывод командования красных партизан был категоричен: «Мы
клянемся, что до тех пор, пока не будет свергнуто ненавистное Меркуловское
правительство, мы не сложим оружия и будем бороться с ним всеми, имеющи¬
мися у нас способами»36.
Особое беспокойство вызывали действия отрядов в Приханкайском крае
(территория к западу от железной дороги Никольск-Уссурийский — Спасск, у
озера Ханко), где установилась настоящая «партизанская республика». Сюда
был направлен Западно-Сибирский отряд, Иркутская пешая и Петроградская
конная дружины Земской Рати. В течение 19—28 августа партизанские отряды
были разгромлены и отступили из занимаемого района. Но после проведения
военной операции необходимо было добиться установления стабильной мест¬
ной власти.
В докладной записке о боевых действиях Западно-Сибирского отряда, в част¬
ности, отмечалось, что, хотя население края в большинстве положительно отно¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
487
сится к уходу партизан («давно нужен был порядок»), но настроения крестьян
неоднозначны: «возрасты старше 35 лет — монархические; 25—35 — безразлич¬
ные или республиканские; моложе 23 — скорее всего анархические. Коммуне,
за исключением небольшого числа зеленой молодежи, никто не сочувствует и
ее не желает. Белые и красные одинаково всем надоели (примечательная оцен¬
ка — В.Ц.). Чрезвычайно вредной для белых является память о деятельности
Калмыкова и разных карательных отрядов. В целом население желает порядка
и определенной сильной власти... Вынесению населением красных резолюций...
содействует полное отсутствие всякой работы в противовес красным и информа¬
ции. Разгон НарСоба Меркуловыми известен населению, произвел нехорошее
впечатление, подтолкнул в сторону красных, и население сказало, что лучше
Д.В.Р., чем власть Меркуловых. В целом — желание установления скорого госу¬
дарственного порядка, ограждение личной и имущественной безопасности, без¬
различно кто бы это не дал».
Вместе с тем доклад делал в целом оптимистичный прогноз в отношении
будущего края: «В результате... работа красных разрушена и влияние их среди
населения чрезвычайно подорвано. Предотвращена налаженная уже мобилиза¬
ция, дававшая красным в этом районе до 4 тысяч бойцов. Продемонстрированы
наши силы и идеология. Особо должен отметить интерес населения к Земскому
Собору, многие просили дать им Грамоту и указы Правителя, но, к сожалению,
приходилось в некоторых случаях отказывать за израсходованием этих доку¬
ментов... Уничтожена организованная власть Д.В.Р. в крае, и установлена связь
с населением Правителя Приамурского Земского Края».
Вывод доклада был весьма показателен, с точки зрения расчетов на предпо¬
лагаемую поддержку белой власти со стороны местного населения, в случае раз¬
вития наступательных операций Земской Рати: «Прошедшее в Приханкайском
крае является логическим следствием оставления населения предшествующей
властью на произвол судьбы и отсутствия информации. Дабы удержать край
от дальнейшего брожения необходима немедленная административная работа
способных и честных агентов власти, необходим суд, поскольку даже уголовные
преступники не наказаны и гуляют на свободе. Необходима настойчивая поли¬
тическая работа и информация, и в 2—3 месяца край может успокоиться совер¬
шенно, если эта работа будет вестись в умеренном направлении и без передер¬
жек, имея задачей переработать на нашу идеологию старшие возрасты и лучшую
часть молодежи, зачастую идущую влево только из-за жажды новинки и молодо¬
го антагонизма старикам».
Поэтому восстановление местного самоуправления были крайне важно.
Согласно Указу Правителя от 29 августа поселковые общества и станичные ата¬
маны должны были озаботиться проведением выборов представителей на общий
Съезд Приханкайского края37.
Память о «карательных акциях Калмыкова», конечно, не способствовала
росту доверия к белой власти. В Приморье осенью 1922 г. репрессивная практика
неизбежно должна была измениться. Регулироваться должна была и деятель¬
ность контрразведки, для чего предполагалось усиление полномочий прокурор¬
ского надзора.

488
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Интересно, в этой связи, содержание Указа Дитерихса № 13 от 21 августа
1922 г., изданного в условиях начавшейся борьбы с большевистским подпольем
и в преддверии ликвидации партизанских отрядов в Приханкайском крае: «18
августа в Никольске мне пришлось наткнуться на случай «ликвидации» агента¬
ми контрразведки без суда захваченной комячейки представителей советской
власти. Способ ликвидации без суда — есть способ, воспринятый от большеви¬
ков в ряду тех многочисленных, но грустных по морали и опасных по беззако¬
нию явлений, которыми одарило нас революционное время.
Ныне для Земского Приамурского Края социалистическое революционное
время окончено и вся жизнь наша должна становиться на здоровые, националь¬
ные законные начала. Поэтому никаким «ликвидациям» не должно быть места
в рядах агентов исполнительной власти Земского Приамурского Края, и на тех,
кто не способен этого сознавать по собственной морали, я не могу смотреть
иначе, как на людей, слишком впитавших в себя яд большевистской заразы без¬
закония, и потому и не отличающихся по нравственности от тех элементов боль¬
шевистских деятелей, которых они «ликвидируют».
Я не допускаю смертной казни без суда, причем право конфирмации приго¬
воров, даже военно-полевых, оставляю исключительно за собой, но, кроме того,
ставя в основу борьбы с коммунизмом Веру и Церковь, признаю, что смертная
казнь явится моральным противоречием духу христианского учения...».
Генерал-Прокурор должен был представить Дитерихсу «соображения об
установлении нового вида наказания взамен смертной казни для коммунистов и
для примыкающих к ним, как по социалистическим воззрениям, так и по харак¬
теру деятельности преступников», с тем расчетом, чтобы с «применением нового
вида наказания названные преступники будут обезврежены на будущее время
для тайной работы среди массы населения».
А в Указе Правителя Приамурского Края (№ 25 от 29 августа 1922 г.) смертная
казнь, как форма репрессии, отсутствовала. Это не означало отмены смертной
казни вообще, а ее применение только в исключительных случаях и при условии
утверждения (или «конфирмации») смертного приговора самим Правителем.
Для тех же, кто «будировал население и препятствовал Власти в ее работах по
насаждению в Крае законности и правопорядка», предусматривались ориги¬
нальные санкции: «отпустить по домам под надзор соответствующих сельских
обществ», «уговорить отстать от преступной работы и вернуться к своему мир¬
ному очагу», или «выслать с семьями из пределов Приамурского Земского Края
в сторону так называемой Дальневосточной Республики, на Хабаровск».
Переход к подобного рода наказаниям сопровождался юридическими
ссылками на и. 4. ст. 105 «Правил о Положении Усиленной Охраны Устава
Благочиния и Безопасности» (т. 14 Свода Законов Российской Империи, 1916 г).
Примечательно, что аналогичная репрессия (высылка в ДВР) предполагалась и
по отношению к тем жителям белого Приморья, которые являются либо атеи¬
стами, либо не принадлежат ни к одной из традиционных религий и, следова¬
тельно, не могут быть приписаны к местному приходскому самоуправлению38.
23 августа 1922 г., в соответствии с указом Дитерихса, Штаб Земской Рати,
Канцелярия Правителя и постепенно формировавшиеся структуры Земской

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
489
Думы переехали в Никольск-Уссурийский - «ближе к фронту». Выехал вместе
с семьей в Японию С.Д. Меркулов (Н.Д. Меркулов выехал в Шанхай). А 2 сентя¬
бря 1922 г. Штаб Земской Рати приказал частям Земской Рати перейти в насту¬
пление вдоль Уссурийской железной дороги в общем направлении на Хабаровск.
Повторялась, по существу, «схема» прошлогодней операции — Хабаровского
похода. Основной удар наносили каппелевцы, ижевцы и воткинцы Поволжской
группы (Рати) генерал-майора (ставшего «земским воеводой») В.М. Молчанова.
Почти одновременно в наступление перешли полки армии ДВР. В ходе встреч¬
ных боев части ДВР отступили, и Земская Рать заняла ст. Шмаковка, хотя овла¬
деть мостом через р. Уссури не удалось. Боевые операции осени 1922 г. прово¬
дились вдоль линии железной дороги от ст. Уссури до Владивостока и — против
партизанских отрядов — в уссурийской тайге и предгорьях Сихотэ-Алиня. И хотя
Дитерихс неоднократно предпринимал попытки перехода к наступательным
действиям Земской Рати, их эффективность была низкой, и какого-либо значи¬
тельного «расширения территории» не достигалось.
Постепенно начинались реформы управления, провозглашенные Земским
Собором. К октябрю были созданы Приходские советы во Владивостоке и
Никольск-Уссурийском. Началась подготовка к работе Приамурской Земской
Думы, имевшей и законодательные, и исполни тельные функции. Часть ее чле¬
нов (монархисты князь А.А. Крапоткин, редактор официозной газеты «Русский
Край» П.П. Васильев, приват-доцент Владивостокского университета Л.Д.
Тяжелов) была назначена самим Дитерихсом. Первоначальный вариант управ¬
ления предусматривал также создание при Правителе Поместного Совета
(структуры исполнительной власти), в который вошли бы Областное управле¬
ние и Управление Внутренних дел. Сохранялись в качестве самостоятельных
ведомств — Совет Внешних (иностранных) дел (его возглавил В.П. Разумов),
Министерства юстиции и финансов. Непосредственно Правителю должна была
подчиняться Канцелярия Земской Думы и государственный контроль.
В сентябре было принято решение до открытия Поместного Совета и Совета
внешних дел сосредоточить всю исполнительную власть у Совета Земской Думы.
В его состав вошли: бывший Председатель Биржевого комитета и директор
Сибирского Торгового Банка И.К. Артемьев (председатель Совета управляющих
ведомствами), казначей Владивостокского казначейства А.А. Сызранский, пер¬
вый ректор Государственного Дальневосточного университета, профессор корей¬
ской словесности Г.В. Подставин, юрист, преподаватель Юридического факуль¬
тета в Харбине С.Ф. Кичин. Но полностью сформировать провозглашенные
структуры управления не успели. В Приморье продолжали работу прежние органы
центральной и местной власти, которые следовало постепенно заменить новыми.
Из числа общественных организаций можно выделить, появившийся еще в пери¬
од власти атамана Семенова в Забайкалье, «Всероссийский Крестьянский Союз».
Во главе с Председателем Приморского областного отделения К.И. Славянским
он участвовал в работе по восстановлению железной дороги, поврежденной во
время боев, а также активно занимался агитацией и пропагандой39.
Но для дальнейшей борьбы необходима была активная поддержка со сторо¬
ны тыла, мобилизация всех сил. К этому призывал в своей речи Правитель Края

490
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
на собравшемся 15 сентября 1922 г. в Никольск-Уссурийском Национальном
съезде несоциалистических организаций Приморья и КВЖД. Обращаясь к
общественным силам, традиционно считавшимися «опорой белого Приморья»,
Дитерихс, не скрывая проблем края, говорил: «...Если месяц тому назад, с точ¬
ки зрения политической, экономической, финансовой, с точки зрения житей¬
ской, положение Приамурской государственности можно было назвать почти
безвыходным, то в настоящее время, с человеческой точки зрения, оно безна¬
дежно. После долгой борьбы... в Чанчуне — начались переговоры с представи¬
телями Советской России... Какие отсюда последствия ожидают в ближайшее
время Приморскую государственность...? Советская Россия начинает снимать
войска из Забайкалья. Значит, через месяц на нашем северном фронте будет
уже не та численность советских войск, а, по крайней мере, в два раза боль¬
ше... Финансово-экономическое положение Приамурской государственности —
трудно представить себе что-нибудь более тяжелое... Случайные продажи того
или иного груза, конечно, не являются нормальным и естественным разреше¬
нием финансово-экономической жизни какого бы то ни было государства. Это
есть только паллиатив, для того, чтобы прожить данный день, для того, чтобы
прожить данный месяц, но мечтать о дальнейшем не приходится...
Но я рассказываю вам об этом так открыто и так искренно не для того, что¬
бы вас запугивать... Нет. Четыре года антибольшевистские русские элементы
боролись не на жизнь, а на смерть. Были в их распоряжении и деньги, были в их
распоряжении и выгодные международные политические комбинации, были и
люди как вооруженные силы, было и неисчислимое количество всяких боевых и
огнестрельных припасов, и тем не менее ни одна из тех антисоветских организа¬
ций не выдержала и погибла в борьбе с Советской Россией. Причина тому — это
мое глубокое убеждение и моя глубокая вера, как христианина — не было Идеи
борьбы. Минувший Земский Собор в Приморье, скажу, что с борьбой, с реши¬
тельной огневой борьбой, одержал верх. И здесь впервые в нашей непримири¬
мой борьбе с советской властью воздвигнуто знамя Светлой Высокой Идеи...
Раз выдвинутая Земским Собором Великая и Святая идея, идея, тесно свя¬
занная с религией, исповедуемой нашим народом, требует... показать, что мы и
на деле способны ее поддержать. Иностранцы сейчас смеются над нами, что мы
выдвигаем флаг не по силам нам. Неужели же в русской интеллигенции мы не
найдем достаточно сил доказать, что русская интеллигенция может и делать...
Пора действительно проникнуться всем своим существом, что нам уходить
отсюда из Приморья нельзя. Здесь нам Бог дал этот кусочек земли, чтобы мы
могли выдержать экзамен, нам назначенный судьбой и Провидением Божиим,
выдержать его в полной мере и доказать, что мы действительно сохранили в себе
всю силу русских интеллигентных руководителей.
Господа, я зову вас всех идти объединено вместе с нами, с Приамурской госу¬
дарственностью. Покажите вы вашим личным поведением, вашей службой, хотя
бы в рядах войск, в рядах специальных дружин, покажите пример народу — он
пойдет, поверьте, за вами, но он ждет. Это потому, что его и в 17-м году интелли¬
генция потащила в пропасть, а теперь он ждет, что интеллигенция выведет его
из этой пропасти. Раз флаг Святой Великой идеи выдвинут, то за ним первы¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
491
ми должны пойти действительно интеллигентные массы России, и вы есть тот
небольшой клочок интеллигенции, который остался и который должен показать
этот пример...»40.
После сентябрьских боев, ввиду начавшегося наступления войск ДВР на
Приморье и роста партизанского движения, остро встал вопрос резервов. 26
сентября, Указом № 49, до 1 января 1923 г. прекращались только что начав¬
шиеся занятия во всех высших учебных заведениях Приморья. Студенты
Восточного института, юнкера Корниловского военного училища на о. Русский,
гардемарины Морского Корпуса и кадеты эвакуированного во Владивосток
Хабаровского Корпуса должны были пополнить ряды Земской Рати. «Все силы
молодой интеллигенции должны быть отданы высшей общей народной цели —
отстоять его Веру, отстоять его свободу..». Немедленному призыву подлежали
также офицеры запаса. Таким образом, Правитель этим указом «отказался»
от установленного в Приморье добровольческого принципа комплектования.
Малочисленность Земской Рати и отсутствие надежд на скорое пополнение ее
рядов за счет повстанцев, оказались крайне негативными факторами для судьбы
белого Приморья.
В течение двух недель во Владивостоке должно было собраться 4000, а в
Никольск-Уссурийске — 700 ратников. Собранные пополнения составляли бы
Резерв Земской Рати, из которого периодически должны были отправляться
на фронт маршевые роты. Снабжать Резерв обязывались городские магазины и
лавки, а финансирование обеспечивал бы создаваемый за счет частных торгов¬
цев, кооперативов и банков фонд в размере 8 млн. 500 тысяч золотых рублей. «...
Призывая русскую интеллигенцию к выполнению настоящей исключительной
повинности, сознаю тяжесть ея, но твердо верю, что только самоотверженным
служением... Великой и Святой Идее освобождения нашей Родины из ког¬
тей антихристовых сынов лжи мы окажемся достойными перед Всемогущим
Творцом заслужить милость прощения общего греха земли, и Господь снова бла¬
гословит народ свой к восхождению по истинному пути Христову для процвета¬
ния в будущем Великой Святой Руси под историческим национально-религиоз¬
ным стягом: «Вера, Царь и Народ». На следующий день была объявлена также
мобилизация всех проживающих в Приморье казаков, независимо от Войска41.
Однако объявленная мобилизация не оправдалсь. Во Владивостоке был
сформирован офицерский батальон резерва, но на фронт из города прибыло
только 176 человек, а из Никольск-Уссурийского — 200.
Не оправдались и надежды на рост повстанчества в тылу ДВР. Здесь основное
внимание уделялось работе Амурской военной организации (АВО). Сведения
о ее деятельности незначительные, но, согласно имеющимся данным, АВО
стала формироваться еще в 1920 г., после отступления части «непримиримых»
амурских казаков в Китай. Верховное руководство организацией осуществлял
генерал-лейтенант Е.Г. Сычев, избранный в 1921 г. заместителем Войскового
атамана Амурского казачьего войска на Чрезвычайном круге, состоявшемся в
китайском городе Сахалине. По советским сведениям, попытки создания под¬
польных структур в Благовещенске предпринимались, начиная с апреля 1920 г.
(как отмечалось в приговоре Военно-революционного трибунала от 15 апреля,

492
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
в городе была ликвидирована организация, пытавшаяся поднять «белогвардей¬
ско-японский мятеж»). И хотя в самом Благовещенске рассчитывать на успех
повстанчества не приходилось (здесь располагалась крупная военная база НРА
ДВР), в пределах Приамурья повстанческие ячейки могли рассчитывать только
на поддержку казаков.
Госполитохрана ДВР отмечала попытки организации восстания в крае и вес¬
ной 1921 г., что, очевидно, координировалось планами атамана Семенова, под¬
держивавшего генерала Сычева. Летом-осенью 1921 г. для организации повстан¬
ческих ячеек АВО получала указания и финансирование уже из Владивостока, от
Меркуловых. На массовое восстание в тылу ДВР и, как минимум, на проведение
активных диверсий по линии железной дороги, рассчитывали также и во время
Хабаровского похода.
Не случайно Главком НРА Блюхер (доклад от 19 декабря 1921 г.) обращал
внимание на «слабую обеспеченность безопасности» тыла, которая «находит¬
ся под большой угрозой вследствие имеющихся сведений о движении полков¬
ника Сараева (родом — амурский казак) из Сан-Сина вниз по Сунгари с отря¬
дом в 2—3 тысячи, при приближении которых возможно восстание реакционно
настроенных станиц по Амуру: кроме того, возможен сбор и наступление на
Благовещенск белобанд из района Айгуни. Настроение казачества уссурийского
благожелательно к белым и выражается в активной поддержке наступающих,
амурского — в меньшей степени в нашу пользу, в большей — в пользу противни¬
ка, и с приближением его возможно восстание большой полосы (вдоль) Амура»42.
Филимонов, ссылаясь на имеющиеся у него отчеты из архива АВО, отмечал,
что «мечта Приамурского правительства победить большевиков небольшой, но
доблестнойАрмией, без внутренней тыловой работы..., оказалось только мечтой.
Но... — борьба продолжалась, и АВО вновь приступила к развертыванию своей
работы...». Наиболее организованными считались отряды есаулов Рязанцева и
Минькова, сотников Кучеренко, Цветкова, капитана Киевского. Были установ¬
лены контакты с матросами Амурской флотилии, в 1922 г. на сторону повстан¬
цев перешел один из известных красных партизан — «старик» (Новиков) и даже
«один из эскадронных командиров красной армии», захвативший арсенал в ст.
Ушаковской. Наибольшее значение по-прежнему придавалось «задержке воин¬
ских эшелонов», перебрасывавшихся из Забайкалья в Приморье. По замечанию
автора отчета, «слабые, плохо вооруженные отряды не могли многого сделать.
Правительство братьев Меркуловых, несмотря на неоднократные требования,
отпускало деньги только в обрез: на довольствие людей». Но как только ожида¬
емые суммы должны были дойти до Амура, во Владивостоке «подоспел собст¬
венный переворот», «междоусобная борьба» и — «отпуск денег АВО не произво¬
дился»43.
Летом 1922 г. боевая работа повстанцев усилилась, хотя и ненадолго.
Разрозненным отрядам удалось объединиться вокруг отряда есаула Рязанцева
и нанести неожиданный удар по частям ДВР в районе железной дороги от
Благовещенска до Хабаровска. Командование НРА ДВР было вынуждено повер¬
нуть три эшелона, следовавших в Приморье на операции против отрядов АВО.
По воспоминаниям одного из офицеров отряда, «в 1922 году измученный, раз¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
493
битый, но не покоренный Амур забурлил. Казаки, где только возможно было,
сопротивлялись железным тискам коммунистической власти. Шла неравная
борьба против пулеметов и танков». Проводились налеты на казармы войск ДВР,
диверсии на железной дороге, поджоги и подрывы мостов. Активности казаков-
повстанцев способствовали сохранявшиеся контакты с местным населением
в станицах и селах. Во Владивостоке началась запись амурских казаков в ряды
формируемой «Амурской казачьей дивизии»44.
Однако серьезной проблемой по-прежнему оставались материальная под¬
держка повстанцев и их слабое вооружение. Это не позволяло проводить мас¬
штабные операции. Дитерихс, рассчитывая на рост повстанчества, отправил
телеграмму генералу Сычеву, в которой потребовал «задержать движение эшело¬
нов». В ответ начальник АВО указал на отсутствие поддержки из Владивостока,
и хотя Дитерихс пообещал перевести средства на нужды АВО, до повстанцев эти
средства, очевидно, дойти не успевали. В конце осени 1922 г., получив известия
о поражении белого Приморья, отряды АВО ушли в Китай45.
Еще меньшими оказались в 1922 г. перспективы повстанческого движения в
Забайкалье. Здесь расчет строился на работе отрядов, группировавшихся вокруг
генерал-майора И.Ф. Шильникова. Также как и на Амуре, основной задачей
оставалось противодействие переброске войск ДВР в Приморье. Но истощен¬
ное предыдущими годами вооруженного противостояния Забайкалье не мог¬
ло оправдать надежд Владивостока. Согласно автобиографическому отчету
Шильникова, написанному уже в эмиграции, «...летом 1921 года получил пред¬
ложение Приамурского правительства быть их представителем и вести работу в
направлении на Забайкалье. Я согласился, вошел в связь с антикоммунистиче¬
ской организацией в Забайкалье партизана З.И. Гордеева и в октябре 1922 г. дви¬
нулся на Забайкалье, но наступление армии Воеводы (Дитерихса - прим. В.Ц.)
окончилось неудачей, армия отступила в Китай и Белое движение закончилось.
Почему я и распустил свой отряд»46.
В целом повстанческое движение в Приамурье и в Забайкалье, хотя и не
носило масштабного характера, но его наличие (даже в виде отдельных отрядов)
позволяло надеяться на перспективу роста в случае достаточной материальной и
военной поддержки со стороны белого Приморья. Однако плотность войск ДВР
летом 1922 г. с подошедшими подкреплениями из Советской России оказалась
настолько значительной, что отряды повстанцев могли действовать только нале¬
тами, скрываясь в тайге или отступая за границу.
Уссурийское казачество также принимало участие и в повстанческом движе¬
нии, в рядах Земской Рати, и в политической жизни края. Примечательный факт
приводит в своих воспоминаниях Руднев. По его словам, уссурийскому атаману
принадлежала инициатива созыва Земского Собора в качестве органа, способ¬
ного внести «умиротворение» в крае: «...На третий или четвертый день этого
«недоворота» (Владивостокские события начала июня — В.Ц.), поздно вечером
пришел ко мне Атаман Уссурийского Казачьего Войска генерал Савицкий и,
указывая на происходящее, создающее крайнюю напряженность местного каза¬
чества, просил спешно заняться осуществлением мысли, возникшей у них —
казаков, о созыве в кратчайший срок Земского Собора. Я ответил генералу, что с

494
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
таким предложением ему следует обратиться к Правительству.. Уходя, он просил
меня подумать о способе, которым можно бы было ликвидировать все проис¬
шедшее, не доводя до крови и новых жертв»47.
Однако в выборах Земского Собора казачьи станицы не участвовали (ска¬
зывался недостаток времени и близость фронта), и только от Войскового пра¬
вительства во Владивосток были отправлены трое делегатов (И.М. Абросимов,
Н.К. Петров и М.А. Архипов). А на самом Соборе казачью фракцию возглавлял
генерал-лейтенант Забайкальского казачьего войска А.П. Бакшеев. На Амур,
в поддержку АВО, был отправлен Уссурийский стрелковый дивизион полков¬
ника Д.Ф. Карлова-Илькова, в южных округах располагалась Отдельная казачья
сотня.
Но значительной поддержки среди казачества Дитерихсу получить не уда¬
лось. Сказывалась общая усталость от длительной военной напряженности.
1 октября 1922 г. Правитель прибыл в Гродеково, где был торжественно встречен
членами станичного правления, караулом от казачьей дружины и казаками-ста-
риками. Дитерихс выступил с характерной для него речью, в которой обозначил
не только причины политического кризиса в России, но и попытался объяснить
причины неудач предшественников в Белом движении. «Как в вере нашей мы
исповедуем Единого Бога в Трех Лицах: Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа,
так и в земной передаче Бога, мы на Руси, всю нашу жизнь исповедуем власть из
трех лиц, из трех начал: Веры, Помазанника и Народа... Мы эту земную власть,
данную от Бога, разрушили. Мы отказались от понятия того, что власть у нас
может быть только помазанной от Бога и соединять в себе Веру Христову и народ
во всей его массе... В 1917-м году мы выкинули своего Помазанника...Все эти
Керенские, Ленины и Троцкие, и даже покойный адмирал Колчак и Деникин
должны были погибнуть, ибо у них власть была человеческая»48.
Казаки в Гродеково полностью поддержали Правителя. Но уже на следую¬
щий день, 2 октября, вспыхнуло восстание в «красной» станице Полтавской.
Оперативно подавленное, оно тем не менее свидетельствовало о сложности
ситуации среди казачества. Формированием и командованием создаваемой
в Гродековском округе войсковой самоохраны должен был заниматься сам
Войсковой атаман генерал-майор Ю.А. Савицкий49.
3 октября 1922 г. возобновились бои на линии Уссурийской железной доро¬
ги. Поволжская группа генерала Молчанова вела бои против 2-й Приамурской
стрелковой дивизии Народно-Революционной армии ДВР. После боев 4—5
октября дружины генерала Молчанова не смогли сдержать превосходящих сил
противника и отошли к Спасскому укрепленному району. 8 октября начались
бои за Спасск. После сильного артиллерийского обстрела спасских укреплений,
в условиях отсутствия резервов, генерал Молчанов получил директиву из Штаба
Земской Рати об оставлении Спасска50.
После Спасского боя Земская Рать концентрировала силы в районе сел
Вознесенское-Ляличи. Сюда стягивались подразделения Сибирской Рати гене¬
рал-майора И.С. Смолина, Сибирской Казачьей Рати генерал-майора Бородина
и Дальневосточной Казачьей Рати генерал-лейтенанта Ф.Л. Глебова. Сюда же
подходили от Спасска части Поволжской Рати. 13—14 октября 1922 г. произошло

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
495
новое сражение с силами ДВР. Еще 12 октября Дитерихс отдал директиву о пере¬
ходе объединенными силами Рати в контрнаступление в направлении на ст.
Монастырище. Оставляя Спасск и сосредоточивая силы под Ляличами, генерал
призывал: «Активность и решительность — до предела», «неуспеха не допускаю,
и отхода быть не может». 'Удачно действовали сибирские и забайкальские каза¬
ки. 13 октября прошло успешно для дружин Земской Рати. Однако 14 октября,
после подхода основных сил НРА, натиск на фронт Земской Рати заметно уси¬
лился, и после полудня стало ясно, что сражение проиграно. Теперь Дитерихсу
оставалось одно — правильно и своевременно организовать эвакуацию армии
и беженцев.
14	октября 1922 г. Дитерихс отдал приказ об отступлении. Войскам следова¬
ло оторваться от противника и отступать к Владивостоку и Посьету. 15 октября
части НРА заняли Никольск-Уссурийск, 16 октября — ст. Гродеково, а 19 октя¬
бря — ст. Угольную, расположенную в 30 км. от Владивостока. Японские войска,
ни на сутки не задерживаясь, выводились из Приморья51.
Дитерихс лично контролировал посадку войск и беженцев на суда и пере¬
ход границы сухопутными войсками. Все желающие покинуть Приморье могли
это сделать на 35 кораблях Сибирской флотилии под командованием адмира¬
ла Г.К. Старка и через г. Посьет, перейдя границу с Китаем. 26 октября 1922 г.
Владивосток был оставлен белыми войсками.
17	октября Дитерихс издал последний Указ (№ 68), ставший своеобразным
итогом Белого движения в Приморье: «Силы Земской Приамурской Рати слом¬
лены. Двенадцать тяжелых дней борьбы одними кадрами бессмертных геро¬
ев Сибири и Ледяного похода, без пополнения, без патронов, решили участь
земского Приамурского Края. Скоро его уже не станет. Он как тело умрет. Но
только — как тело. В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в
пределах его русской, исторической, нравственно-религиозной идеологии — он
никогда не умрет в будущей истории возрождения великой святой Руси. Семя
брошено. Оно упало сейчас еще на мало подготовленную почву; но грядущая
буря ужасов коммунистической власти разнесет это семя по широкой ниве зем¬
ли Русской и при помощи безграничной милости Божией принесет свои пло¬
дотворные результаты. Я горячо верю, что Россия вновь возродится в Россию
Христа, Россию Помазанника Божия, но что теперь мы были недостойны еще
этой великой милости Всевышнего Творца».
Правитель Приамурского Края и Воевода Земской Рати после отплытия из
Владивостока присоединился к войскам в Посьете. Здесь же корабли Сибирской
флотилии, высадив на берег часть военных, отправились далее, в корейский
порт Гензан, а затем в Шанхай и на Филиппины. Дитерихс и прибывший на
границу ген. Лохвицкий договорились с администрацией китайского города
Хунчуна о том, что войска переходят на положение беженцев и, пересекая гра¬
ницу, полностью разоружаются. 31 октября 1922 г, ведя перестрелку с красны¬
ми разъездами, части Земской Рати оставили небольшой пограничный городок
Ново-Киевск (последний перед границей). Рано утром 2 ноября 1922 г. (ров¬
но через пять лет после начала Белого движения в России) Дитерихс вместе со
Штабом Рати первыми перешли границу, а 3 ноября последние белые ратники

496
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
отступили в Китай (всего за границу из Владивостока и через Посьетушло около
20 тысяч человек)52.
Но было бы неправомерно утверждать, что исключительно «правый лагерь»
представлял собой основу антибольшевистского движения в Приморье. После
отступления Земской Рати из Владивостока, в последний раз официально
попытались заявить о себе сибирские областники. 21 октября 1922 г. над зда¬
нием гостиницы «Золотой Рог» был поднят бело-зеленый флаг «сибирского
областничества». Традиционно и в отечественной, и в эмигрантской историо¬
графии эти действия не рассматривались как реально претендующие на власть,
а попытки возглавить управление считались «опереточными». Но, следует
помнить, что Дальневосточный комитет Союза Сибиряков Областников еще в
1921 г. стремился подчеркнуть свое стремление к сотрудничеству с сибирским
повстанческим движением под «демократическими лозунгами» (см. приложе¬
ние № 13.).
Лидер областной группы, известный деятель сибирской кооперации и актив¬
ный участник политической жизни в Сибири в 1918—1920 гг. А.В. Сазонов
пытался обеспечить в Приморье достаточно прочную основу для восстановле¬
ния антибольшевистского фронта под знаменем «демократической контррево¬
люции». В 1921—1922 гг. Сазонов, вступив в «Крестьянскую партию», первона¬
чально поддерживал Правительство Меркуловых, но «сдвиг вправо» Временного
Приамурского правительства и «диктатуру» генерала Дитерихса сибирские
областники считали бесперспективной формой «борьбы с большевизмом».
Другим, не менее активным сторонником возрождения «сибирского
областничества», его идеологом в эмиграции, был профессор международно¬
го права, бывший товарищ министра иностранных дел в составе Временного
Сибирского правительства М.П. Головачев. Во Владивостоке он препода¬
вал в Дальневосточном университете, в Харбине издавал журнал «Сибирские
огни». Головачев сохранил хорошие контакты с российскими и иностранны¬
ми дипломатами. Областники стремились убедить российского посла в Токио
Д.И. Абрикосова в необходимости признания его Комитета «Сибирским пра¬
вительством в изгнании». По идее Сазонова и Головачева, Комитет вполне мог
выразить свою преемственность от сибирских правительств 1918 года и в 1922 г.
восстановить свой «правительственный статус». Финансовое обеспечение пред¬
полагалось получить от японских коммерсантов и политиков, заинтересован¬
ных в продолжении своего влияния на Востоке России, несмотря на решения
Чанчуньской конференции53.
Областники в 1921 г., через свои структуры в Харбине, пытались установить
контакты с военными, в первую очередь с чинами бывшей Сибирской (позднее
1-й) армии, части которой формировались преимущественно в сибирских губер¬
ниях и областях, а их командный состав был тесно связан с регионом. В отличие
от «каппелевцев», составлявших основу военной власти в белом Приморье, и от
казаков, длительное время связанных с атаманом Семеновым, сибиряки воен¬
ные еще не так активно участвовали в восстановившихся структурах Белого дви¬
жения. Одной из наиболее перспективных фигур областники считали проживав¬
шего в Харбине генерал-лейтенанта А.Н. Пепеляева, не имевшего сколь-нибудь

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
497
заметного статуса в эмигрантской политической жизни и организовавшего вме¬
сте с сослуживцами-сибиряками артель извозчиков.
Сам же бывший командарм Сибирской и брат расстрелянного последнего
премьера Российского правительства, также, очевидно, не исключал для себя
возможность возвращения в Россию. Тем более, что многие помнили его «про¬
щальный приказ» 1919 года по армии, в котором Пепеляев обещал снова «поя¬
виться в Сибири среди верных и храбрых войск» тогда, когда «грозный час все¬
народного мщения... позовет ее вновь для борьбы за освобождение». Следует,
однако, иметь в виду, что свое «возвращение» генерал отнюдь не связывал только
с поддержкой областников54.
Неожиданным военным авторитетом, поддержавшим областников, стал гене¬
рал-лейтенант Д. А. Лебедев. Весьма примечательный участник Белого движения,
награжденный орденом Св. Георгия 4-й степени самим Государем Императором
Николаем II, доверенное лицо генерала Алексеева, убежденный монархист (что
неоднократно отмечали его собеседники), представитель ВСЮР на Востоке
России, Начальник штаба Ставки Верховного Главнокомандующего адмирала
Колчака, он, как уже отмечалось ранее, сыграл, пожалуй, самую важную роль в
организации «Владивостокского переворота» в мае 1921 г. Именно ему Меркуловы
были обязаны властью. Но позднее Лебедев «оказался не у дел» и никаких круп¬
ных должностей в военно-политических структурах белого Приморья не зани¬
мал, а находясь на фронте, командовал подразделениями уральских стрелков и
егерей. Возможно, это и привело его к контактам с областниками, хотя по своим
политическим предпочтениям последние были гораздо ближе к «левому лагерю»,
чем к монархическому. Весьма вероятно, правда, что Лебедев разделял ставшие
достаточно популярными в 1920—1922 гг. идеи восстановления в России монар¬
хического строя, основанного на «широком народном представительстве», при
поддержке антибольшевистского повстанческого движения.
В письме от 23 июля 1923 г. дуайену российского дипкорпуса М.Н. Тирсу
Абрикосов писал: «...B моих разговорах, как с именующим себя представите¬
лем... группы сибирских областников эсером Сазоновым, так и с... генералом
Лебедевым, мною было вполне определенно указано, что Посольство не счи¬
тает возможным принимать какое-либо участие в попытках сказанной группы
изображать из себя какой-то правительственный орган..., упомянутая группа
областников претендует не более не менее как на преемственность правительству
адмирала Колчака... Я выяснил, что сибирские областники, кроме приписыва¬
емой себе, и при этом совершенно неосновательно, роли среди дальневосточ¬
ных беженцев, строят свои планы на экспедиции генерала Пепеляева, послан¬
ной во время Меркуловского правительства в Якутскую область (подробнее об
«экспедиции Пепеляева» в следующем разделе — В.Ц.).... Это дает возможность
г. Сазонову заявлять, что он — глава Сибирского правительства, имеющего свое
пребывание в Японии, а свое войско и территорию — в Якутской области»55.
Но для утверждения статуса «государственной власти» необходимо было
иметь не только «желание» областников и, тем более, малоизвестные догово¬
ренности, но и реальную легитимность, прежде всего — территорию, на которой
бы власть осуществлялась и органы управления (хотя бы и в самом «первичном»

498
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
состоянии). Возможностью стать «реальной властью» дальневосточные сибиря¬
ки-областники решили воспользоваться в условиях отступления Земской Рати
из Приморья и отъезда Дитерихса из Владивостока. Генерал Болдырев, хорошо
знакомый со многими из них, не считал их попытку серьезной. В своих воспо¬
минаниях он уделил этому лишь несколько строк: «Дитерихс на борту судна.
Власти не стало. Новая власть с поддерживающей ее вооруженной силой в 20—30
верстах от города. Пустоту эту совершенно неожиданно заполнил т.н. «Совет
уполномоченных автономной Сибири», выдвинувшей свое правительство с А.В.
Сазоновым во главе и принявший на себя всю «полноту» власти. Это «пешее»
правительство (члены его не имели даже средств передвижения) продемонстри¬
ровало свою вооруженную «силу» из 3-4 десятков оренбургских казаков, с пес¬
нями прошедших по Светланской улице, во главе с генералом Анисимовым.
Население отнеслось к новой власти с совершенным равнодушием — его ничто
уже не могло удивить».
Представители местных рабочих организаций, создавшие накануне вступле¬
ния во Владивосток частей НРА Центральный Стачечный комитет, направили
21 октября к Главкому НРА ДВР (копии - к консульскому корпусу и к япон¬
скому командованию) обращение, в котором говорилось о «полном отсутствии
власти в городе», а Комитет Сазонова объявлялся «какой-то шайкой», назы¬
вающей себя Правительством, что «еще в большей мере усиливает... анархию
в городе»56.
На деле, однако, недооценивать попытку «установления областной влас¬
ти» не стоило. В воспоминаниях Головачева, опубликованных позднее в газете
«Шанхайская заря», отмечалось, что после получения «прощального прика¬
за» Дитерихса стало ясно, что в городе может установиться полное безвластие.
Началась всеобщая забастовка. Из окрестностей Владивостока стали проникать
группы красных партизан, незамедлительно устанавливавших контакты с мест¬
ными рабочими организациями и выходившими из подполья агентами ДВР.
Нужно было, в первую очередь, обеспечить планомерную эвакуацию из города
воинских частей и всех тех, кто пожелал бы уехать.
«Момент требовал решительных и быстрых действий, — вспоминал
Головачев, — и было созвано экстренное совещание военачальников и пред¬
ставителей Совета уполномоченных сибирских организаций во главе с... А.В.
Сазоновым. На совещании был заслушан последний приказ о прекращении
борьбы, подписанный Правителем Приамурского Земского Края генералом
Дитерихсом, и принято решение о создании Сибирского правительства. Во вре¬
мя этого совещания были получены сведения, что в Приморской городской думе
происходит совещание под председательством эсера доктора Кеспера, которое
собирается провозгласить сформирование Политического Центра (по типу
печальной памяти Иркутского Политического Центра, который выдал больше¬
викам адмирала Колчака). Одновременно передавалось, что новый Политцентр
имеет в виду начать переговоры с наступающими красными о прекращении
военных действий.
Военное совещание, на котором присутствовали генерал Лебедев, генерал-
лейтенант Ф.Л. Глебов (командующий Дальневосточной казачьей ратью — В.Ц.),

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
499
капитан 1 ранга Н.Ю. Фомин (начальник штаба Сибирской флотилии — В.Ц.),
А.В. Сазонов, я, Г.И. Чертков (командир роты морских стрелков Сибирской
флотилии — В.Ц.), генерал Сулевич и другие, решило перейти к немедленным
действиям и отправить группу участников совещания в сопровождении воин¬
ской части в Городскую думу.
Дума была оцеплена, и ее заседание прервано. Выступивший с речью А.В.
Сазонов потребовал от Думы полного отказа от всяких претензий на власть.
Требование это было выполнено, и Сазонов объявил о сформировании
Сибирского правительства и о назначении командующего войсками генерала
Лебедева, бывшего начальника штаба Колчака. Тотчас же были предприняты
действия по предупреждению выступления красных. Как выяснилось, наши
действия были более чем своевременны, так как выступление большевиков было
назначено этой же ночью на 4 часа. Энергичными действиями был раскрыт штаб
заговорщиков и заняты все пункты, где было намечено выступление красных...
Учреждения и войсковые части получили возможность спокойно погрузиться на
корабли и взять с собой то, что им было нужно...».
Помимо политических были предприняты и демонстративные военные
усилия. По Светланской улице прошли подразделения оренбургских казаков,
а с японских кораблей, готовившихся окончательно уйти от Владивостока, был
высажен батальон пехоты, и в городе даже стали говорить о «возвращении япон¬
цев».
Но, очевидно, что отнюдь не только стремление осуществить «планомерную
эвакуацию» двигало областниками. В то же время вряд ли можно было пред¬
положить (это выглядело бы откровенной авантюрой), что войска ДВР после
Спасской операции удастся каким-то образом остановить и спасти Приморье
наличными силами Земской Рати. Важно было показать, что «последнее слово»
в антибольшевистской борьбе остается все же не за представителями Белого
дела, а за «демократической контрреволюцией». В перспективе это представля¬
лось дополнительным фактором «преемственности» в том случае, если бы вдруг
внутренние и внешние факторы привели бы к продолжению «сопротивления
большевизму». Не случайно Головачев отметил в воспоминаниях, что им (как
«главой дипломатического ведомства») была передана дуайену местного кон¬
сульского корпуса представителю Китая Фан Ци-гуаню соответствующая нота, в
которой «заявлено, что правительство и белые войска эвакуируют Владивосток,
но не прекращают своей борьбы с красными силами... Представляющие наше
Правительство части генерала Пепеляева остаются еще на русской территории в
районе Якутской области и там ведут военные действия»57.
Еще одна, сугубо меркантильная причина, приводилась в комментариях
к изданным в Советской России мемуарам генерала Болдырева. В них отме¬
чалось, что главной причиной образования Сибирского правительства ста¬
ло намерение завладеть наличными ценностями Владивостокского отделения
Государственного банка, так как представители японского командования (пол¬
ковник Гоми) захватили «вывезенное из Хабаровска во Владивосток советское
золото», а Сазонов и Головачев передали им «золото в частную собственность за
10% вознаграждения». Дитерихс, действительно, отказался вывозить эти цен¬

500
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
ности за рубеж, но для того, чтобы завладеть ими японцам вряд ли нужно было
получать некие «санкции» со стороны новоявленной власти58.
25 октября 1922 г. Сибирское правительство покинуло гавань на транспор¬
те «Эльдорадо». Это был последний корабль белого флота, отошедший из
Владивостока...
Но гораздо более серьезные перспективы виделись областникам в разви¬
тии антибольшевистского повстанчества в Восточной Сибири, прежде всего в
Якутской области, которая, с их точки зрения, могла бы стать основой для про¬
должения «борьбы с большевизмом». Здесь военные действия еще продолжались.
Что же касается Приморья, то его политическое будущее, после вступле¬
ния во Владивосток («город нашенский», по выражению В.И. Ленина) частей
НРА под командованием И. Уборевича, представлялось достаточно очевидным.
30 октября 1922 г. Дальбюро ЦК РКП(б), приняло решение о «советизации
края», одобренное ЦК РКП(б) и в начале ноября начались аресты оставшихся
в городе «бывших контрреволюционеров» (в частности, был арестован генерал
Болдырев), и хотя «красного террора» (в отличие от Крыма в 1920—1921 гг.) здесь
уже не проводилось, говорить о каком-либо политическом «многообразии» было
невозможно. Установившийся в Советской России режим НЭПа политических
свобод не обеспечивал.
13—14 ноября состоялось Народное Собрание ДВР, принявшее решение
о ликвидации «буферной республики» и об установлении в крае советской влас¬
ти. Вся полнота власти передавалась Собранием избранному Дальневосточному
ревкому. А уже 15 ноября 1922 г. ВЦИК РСФСР объявил территорию упразднен¬
ной ДВР нераздельной частью РСФСР59. 1 111	ГА РФ. Ф. 5194. On. 1. Д .2. Л. 5; Д. 3. Л. 11; Русская армия, Владивосток, № 138,
23 июля 1922 г.
2	Гермогенов К. Земские Соборы // Воин. Военный журнал, Владивосток, № 4,
май 1922г., с. 8—16.
3	Беляев И.Д. Земские соборы на Руси от Ивана Грозного до Екатерины Великой
(Речь, читанная 12 января 1867 года на торжественном акте). Репринт., М., 2011,
с. 52-53,79.
4Дитерихс М.К. Убийство Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале.
Ч. 2., Материалы и мысли., Владивосток, 1922, с. 46.
5	Там же. с. 76.
6	Там же. с. 79.
7	Там же. с. 84.
8	Там же. с. 157.
9	Там же. с. 202.
10Тамже.с. 21.
11	ГА РФ. Ф. 5194. Оп.1. Д. 4. Л. 58.
12	Филимонов Б.Б. Конец Белого Приморья. Роквиллъ (Сан-Франциско), 1971,
с. 54.
13	Руднев С.П. Указ. соч. с. 446—447.
14	ГА РФ. Ф. 5194. Оп.1. Д. 4. Л. 58.
15	Даватц В. Іоды. Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926, с. 48.
16	Там же. С. 86.
17	Русская Армия, Владивосток, № 159,11 августа 1922г.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
501
18	Ляхов Д.А. Небольшевистские проекты государственного устройства
Дальневосточной окраины России в 1920—1922 гг.: к постановке проблемы // В
сборнике: Из истории гражданской войны на Дальнем Востоке (1918-1922 г.).,
Хабаровск, 2004, с. 118—119; Там же. с. 192—193.
19	Известия Юридического факультета в Харбине, т. ГѴ, Харбин, 1927, с. 235-236.
20	Руднев С.П. Указ. соч. с. 456; Иванов Вс. Н. Указ. соч. с. 18-19.
21	ГА РФ. Ф. 5194. Оп.1. Д. 4. Лл. 61,78,165,169; Д. 3. Л. 1; Д. 4. Лл. 182-184.
22	Филимонов Б. Указ. соч. с. 72—73.
23	ІА РФ. Ф. 937. Оп.1. Д. 18. Л. 1; Русская армия, Владивосток, № 159, 11 августа
1922 г.
24	ІА РФ. Ф. 937. Оп.1. Д. 18. Лл. 2—3; Филимонов Б. Указ. соч. с. 75.
25	Там же; Вечер, Владивосток, 21 августа 1922 г.
26	Русская армия, Владивосток, № 166, 27 августа 1922 г.
27	Руднев С.П. Указ. соч. с. 457, 458.
28	см., например: Шишкин С.Н. Гражданская война на Дальнем Востоке (1918—
1922 гг.)., М., 1957, с. 241, Наумов С. Позорный конец белогвардейщины. // В
огне революции. Сборник статей и воспоминаний о революционных событиях на
Дальнем Востоке. Хабаровск, 1927, с. 245; Голионко В.П. В огне борьбы. Из исто¬
рии гражданской войны 1918-1922 гг. на Дальнем Востоке. М., 1958, с. 267.
29	Степанов А.А. Чанчуньская конференция // Из истории гражданской войны и
интервенции на Дальнем Востоке, Хабаровск, 1978, с. 104-105.
30	Иванов Вс. Крах Белого Приморья. Из записокжурналиста, Тяньцзинь, 1927, с. 28.
31	Филимонов Б. Указ. соч. с. 102.
32Тамже. с. 101-102.
33	Руднев С.П. Указ. соч. с. 457, 458; Петров П.П. От Волги до Тихого океана в
рядах белых (1918-1922 гг.), Рига, 1930, с. 210; Филимонов Б. Указ. соч. с. 63, 117.
34	Иванов Вс.Н. Указ. соч. с. 20, 22.
35	А Chronicle of the Civil War in Siberia and Exile of China. The diaries of Petr
Vasil'evich Vologodskii, 1918—1925. («Хроника гражданской войны в Сибири и изгна¬
ния в Китае», дневники Петра Васильевича Вологодского), Stanford, California,
2002, vol. 2, с. 92,99.
36	ГА РФ. Ф. Varia. Оп.І.Д. 151. Лл. 4-4 об.
37	ГА РФ. Ф. Varia. Оп.І.Д. 151. Лл. 1-2 об.; Савченко С.Н. указ. соч. с. 267.
38	ГА РФ. Ф.6143. Оп.1. Д.З. Лл. 35,41,61.
39	Иванов Вс. Н. Указ. соч. с. 24—27.
40	Петров П.П. Указ. соч. с. 220.
41	ГА РФ. Ф. 944. Оп.1. Д. 34. Л. 15.
42	Абеленцев В.Н. Амурское казачество. Указ. соч. с. 155, 157.
43	Филимонов Б. Указ. соч. с. 118—119.
44	Никитин А. Встреча со «Стариком» (Эпизод из эпохи гражданской войны в
Сибири) // Вестник Первопоходника, Нью-Йорк, № 49, октябрь 1965 г., с. 16-19;
Русская армия, Владивосток, № 183, 8 октября 1922 г.
45	Филимонов Б. Указ. соч. с. 117—120.
46	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 60. Лл. 8-8 об.
47	Руднев С.П. Указ, соч.с. 440—441.
48	Иванов Вс. Н. Указ. соч. с. 24.
49	Савченко С.Н. Указ. соч. с. 264—268.
50	Русская Армия, Владивосток, № 186, 14 октября 1922 г.; Филимонов Б. Указ,
соч. с. 228-233.
51	Шурыгин АП. «Этихднейне смолкнет слава...», М., Знание, Серия «История»,
№ 9,1982. с.59-60.

502
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
52	Филимонов Б. Указ. соч. с. 334, 358—359.
53	Подалко П.Э. Япония в судьбах России. Очерки истории царской дипломатии
и российской диаспоры в Японии. М., 2004, с. 127.
54	Мелыунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Катастрофа. Белград, 1931, с. 91.
55	Подалко П.Э. Указ. соч. с. 331—333.
56	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 488, 561.
57	Шанхайская заря, Шанхай, 25 октября 1942 г.; ГИЧ. Отступали, но не сдава¬
лись // Новое Русское Слово, 24 июня 1970 г.
58	Болдырев В.Г. Указ. соч. с. 561.
59	Шурыгин А.П. Указ. соч. с. 60.
Последние центры Белого дела и антибольшевистского движения
в России (Охотско-Камчатский край, Якутская область)
1921-1923 гг.
Итак, после «гибели белого Приморья» на российской территории еще продол¬
жались боевые действия, которые вели военные силы, связанные с последними
антибольшевистскими правительствами. Это были районы Якутской области и
полуострова Камчатка (Охотско-Камчатский край, по официальному опреде¬
лению Правительства). Показательно, что накануне эвакуации Владивостока
многие военные и политики высказывали предположения о возможном про¬
должении «борьбы с большевизмом», опираясь именно на эти обширные, но
малонаселенные и практически лишенные инфраструктуры российские земли.
Правда, Вс. Иванов, например, вспоминал, что Н.Д. Меркулов предлагал обяза¬
тельно удерживать район Владивостока как «базы Национальной Армии». «Там
были средства, там были и пути морского сообщения. Положим, полуостров
Муравьев-Амурский, шириной около 12 верст, дешевым трудом китайцев пере¬
гораживается укрепленной полосой. Как предполагал Н.Д. Меркулов, 10 тысяч
армии, плюс еще резерв из городского населения вполне достаточны, чтобы
удержать эту полосу... Флотилия и ледоколы всегда могли сделать Владивосток
неприступным с моря для раздетой, босой, голодной, боящейся холода красной
армии (явная недооценка противника — В.Ц.). Вопрос был в выигрыше време¬
ни...»1.
Но еще более перспективными представлялись планы по размещению войск
и беженцев, отступавших из Владивостока, созданию нового «оплота Белой
России» на Камчатке. Положение на этом полуострове, отдаленной «окраине»,
практически полностью лишенной наземной транспортной инфраструктуры,
в начале XX столетия многим в Приморье представлялось весьма заманчивым, и
во Владивостоке еще с лета 1921 г. бдительно следили за возможностями расши¬
рения территории «Национальной государственности». После падения «влас¬
ти Колчака», на большей части территории Сибири, в Якутии, установилась
административная система Советской России, а Камчатка признавалась тогда
в составе ДВР.
Правда, сведения о положении дел в крае, получаемые в столице
«Меркуловского правительства», не отличались точностью. По сообщени¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
503
ям прессы того времени, в Петропавловске-Камчатском «о «перевороте» во
Владивостоке (в мае 1921 г. — В.Ц.) население почти не было осведомлено, да
и вообще, политические новости население интересует мало, — гораздо ближе
и живее затрагивает его все, что касается экономического положения Камчатки
и, в частности, вопросы снабжения населения предметами первой необходи¬
мости..., население от материка совершенно оторвано, информации почти
не получает».
Отмечалось тяжелое экономическое положение региона, «голод» на
Командорских островах, «бедственное положение» служащих, а «Народно¬
революционный комитет» практически не имел поддержки среди местного
населения2.
7 июня 1921 г. во Владивостоке при Управляющем внутренними делами,
состоялось совещание «по продовольствию» Камчатки. Управление утвердило
решение, согласно которому следовало установить прочную связь с Камчаткой,
утвердить структуру государственного управления на Камчатке, утвердить шта¬
ты и размер содержания и обеспечить полуостров продовольствием3.
Помимо этого, Приамурское правительство вскоре утвердило админи¬
стративно-территориальный статус Камчатки. По воспоминаниям Руднева
«...всамом начале июня Правительство объявило, что Камчатка и Охотское
побережье подчиняются его власти и рассматриваются как его территория.
На Охотском побережье, а в особенности на Камчатке и на его ценнейших по
единственным в мире котиковым промыслам Командорских островах, боль¬
шевизм не был в чести у немногочисленного населения и не имел корней, поэ¬
тому там вообще все революционное движение держалось только: в Охотском
крае — в самом Охотске, Анне и Наяхоне, а на Камчатке — в Петропавловске и
ближайших к нему селениях. В Петропавловске к тому же все время находилось
японское военное судно.
Объявив себя сувереном Охотско-Камчатского Края, Приамурское
Правительство тотчас же снарядило туда военную экспедицию (Северный
Экспедиционный отряд — В.Ц.) под начальством местного казака есаула В.И.
Бочкарева (Озерова) (есаул служил атамана Калмыкова — В.Ц.), который с воо¬
руженным отрядом на двух пароходах «Свирь» и «Кишенев» в начале июля (у
Руднева неточности с датами — на самом деле в конце сентября 1921 г. — В.Ц.)
отплыл в Охотск и затем на Камчатку. На борту одного из этих пароходов, пред¬
назначенного для Камчатки, находился Особоуполномоченный Правительства
для Камчатки Х.П. Бирич и бывший Секретарь Совета Несоциалистического
Съезда Н.М. Соколов... Бирич был домовладелец Приморья, из ссыльных (таких
домовладельцев в Приморье было довольно много). Говорили, что он совершен¬
но простой человек, но хороший хозяин и друг Н.Д. Меркулова (Бирич, дейст¬
вительно, имел «народническое прошлое», но позднее отошел от политической
борьбы, занялся торгово-промышленными делами и накануне революционных
событий 1917 г. смог приобрести дом во Владивостоке — В.Ц.).
Экспедиция прибыла в Охотск 20 июля (на самом деле — только 6 октя¬
бря — В.Ц.), а Бирич с Н.М. Соколовым, который и был придан Биричу в каче¬
стве его технической — по управлению Камчаткой — силы... двигались вдоль

504
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
западного берега Камчатки, без единого, кажется, выстрела покоряя «под
нози» Приамурского Правительства Камчатку, и с 10 сентября (на самом деле —
28 октября 1921 г. — В.Ц.), обосновались в Петропавловске»4.
По оценке А. Еленевского, одним из наиболее важных мотивов «присое¬
динения» Камчатки, помимо вполне оправданного в условиях 1921 г. стремле¬
ния «расширить территорию», был экономический. «Борьба требует денег, а они
(Правительство Меркуловых — В.Ц.) не могли их найти, в пустом Владивостоке
все замерло, зато рядом — на Анадыри и Чукотке — были золотые прииски, на
которых рабочие экспедиции Венлярского (1908—1910 гг.) обычно намывали в
день по фунту золота, но часто случались дни, когда намывалось и по 20 фун¬
тов на человека (по свидетельству старшего инженера экспедиции Клейна). Но
только 22 сентября 1921 г. посылается военное судно «Свирь», с отрядом пол¬
ковника Бочкарева, для занятия Камчатки и Гижиги (около 500 человек — В.Ц.).
Между прочим, в 1919 г. этот полковник Бочкарев был командиром еврейского
батальона в Чите, которым он командовал более полугода. Целых три месяца
потребовалось для выполнения важного дела, для которого была снаряжена экс¬
педиция полковника Бочкарева...»5.
Золотые прииски, а также богатые рыбные и крабовые промыслы, которыми
до революции владел Бирич вблизи Усть-Камчатска, действительно, способ¬
ствовали планам «освоения Камчатки» силами Приамурского Правительства.
Фактически права собственности бывших владельцев, в силу отдаленности
региона от центральной советской власти и ее кратковременного пребывания в
крае, затрагивались мало и существенных перемен в хозяйственном положении
в 1917—1921 гг. еще не было.
Но и другие факторы не забывались. Начальный этап действий Правительства
был связан с Бочкаревым и Биричем. Официальный статус последнего был опре¬
делен как Особоуполномоченный Временного Приамурского правительства в
Охотско-Камчатском крае, а его права определялись как права генерал-губер¬
натора. Согласно утвержденному Правительством «Положению об управлении
Охотско-Камчатским краем», военные власти подчинялись распоряжениям гра¬
жданских чиновников, и только Биричу, как Особоуполномоченному, разреша¬
лось санкционировать любые «меры, выходящие за пределы непосредственно
военных действий».
Финансирование экспедиции полностью брало на себя Правительство.
Таким образом, заинтересованность была обоюдной: местные промышленники
получали выгодные, гарантированные правительственной властью источники
доходов, а власть — существенное расширение подконтрольной территории, с
перспективами дальнейшего ее роста, в случае удачных действий против ДВР
и Советской России.
Поэтому ограничиваться одними лишь военными целями Меркуловы не
собирались, и дальнейшие действия Владивостока свидетельствовали об этом.
11 ноября 1921 г. было принято Постановление Временного Приамурского
Правительства (№ 117), согласно которому, «для предварительной разработки
вопросов о видах и способах оказания культурно-экономической помощи насе¬
лению Охотско-Камчатского Края и, в частности, о возможности упомянутой

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
505
помощи в ближайшее время», создавалось «Временное Особое по Охотско-
Камчатскому Краю Совещание». Другое Постановление (№ 216) утверждало
состав «Совещания». Председателем стал С.П. Руднев, а членами — местные
политическиеиэкономическиедеятели—АГ. Чаплинский, И. Д. Добровольский,
А.А. Пурин, А.А. Попов, АД. Батурин6.
По воспоминаниям Руднева, данный состав Совещания включал в себя тех,
кто стремился к установлению контактов Камчатки с Приморьем и к созданию
в дальнейшем создание в нового антибольшевистского политического цент¬
ра. Необходимо отметить, что организация Камчатской экспедиции совпала с
активизацией военно-политических действий Приамурского Правительства в
самом Приморье. Осенью 1921 г., как отмечалось ранее, предполагалось уже
возобновление боевых действий с ДВР, с перспективой возможного продвиже¬
ния к Хабаровску и далее — по Амуру. Поэтому любой контакт с местной анти¬
большевистской общественностью был бы полезен. Показательно, что Камчатка
заявлялась частью территории подконтрольной Приамурскому Правительству
и на международном уровне, делегацией белого Приморья на Вашингтонской
конференции (см. приложение № 17.).
«...Когда во Владивосток, - писал Руднев, - прибыли представители обще¬
ственности с Камчатки и некоторые из Членов Дальневосточного Народного
Собрания, входившие в последнее по избранию от Камчатки, как то: И.Д.
Добровольский — камчатский старожил с высшим образованием и А.Д. Батурин,
и по их мысли возникло Охотско-Камчатское Совещание - постоянно дейст¬
вующий совещательный при Правительстве орган по всем делам, касающим¬
ся далекого Охотско-Камччатского Края, — то я согласился занять должность
Председателя этого Совещания. Моим Товарищем был бывший Камчатский
вице-губернатор камер-юнкер А.Г. Чаплинский, а членами Совещания являлись:
упомянутые Добровольский и Батурин, АА Пурин, АА Попов, О.Г. Сивцев,
И.И. Гапонович и другие, связанные с Охотско-Камчатским краем и прибывшие
на время во Владивосток, оттуда, лица...»7.
Таким образом, состав Совещания был уже более представительным и авто¬
ритетным, с точки зрения выразителей местных интересов, по сравнению с
Северным Экспедиционным отрядом. Это означало, по сути, попытку нового
этапа военно-политического «освоения» края. В результате, 10 декабря 1921 г. из
Владивостока на Камчатку отправился зафрахтованный Совещанием пароход
Добровольного флота «Охотск», на котором, помимо груза продовольствия и
медикаментов, выехали также А.А. Пурин и И.Д. Добровольский. Оба долж¬
ны были взаимодействовать с отправившимися на полуостров ранее Биричем и
Бочкаревым, произведенным в полковники за «взятие Охотска». Примечательно,
что Пурин был первым избранным руководителем Камчатской области в 1917 г,
а Добровольский возглавлял городское самоуправление Петропавловска-
Камчатского (председатель Городской думы) при Колчаке, в 1919—1920 гг.
Существовавшая в Петропавловске Городская дума (городской голова
Е.А. Колмаков, председатель думы врач Ч.К. Щипчинский) не стремилась к
конфронтации с новой властью, равно как и не стремилась к противодейст¬
вию «уходящей» власти большевистского ревкома. Напротив, проявляла жела¬

506
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ние обеспечить «общественное представительство», ограничить полномочия
военных, прибывших из Владивостока. Примечательно, что и в Охотске, и в
Петропавловске городское самоуправление брало на себя полномочия власти на
момент переходного периода, после того как представители местных ревкомов,
члены РКП(б) покидали город, уходя в сопки и в тайгу. Делегация петропав¬
ловского самоуправления вела переговоры с начальником штаба Экспедиции
генерал-майором Оренбургского казачьего войска Н.А. Поляковым.
Первоначальная структура белой власти была создана с учетом приоритета
военного командования над гражданской администрацией. Бочкарев назначил
капитана К.П. Грундульса начальником охотского гарнизона. Аналогичная сис¬
тема была установлена и в Петропавловске Камчатском. Однако, вскоре военная
власть должна была уступить преимущества власти гражданской. Отчасти этому
способствовало то обстоятельство, что еще согласно условиям Портсмутского
мирного договора с Японией (1905 г.) Камчатка имела особый «демилитари¬
зованный» статус, на ней было запрещено размещение военных объектов.
Вооруженные отряды в этом случае могли иметь статус «милиции». Не желая
осложнений с Японией, Приамурское Правительство санкционировало подчи¬
нение гарнизона распоряжениям гражданской администрации.
11 ноября 1921 г. в Петропавловск на транспорте «Кишинев» прибыли Бирич
(генерал Поляков занял Петропавловск, будучи на «Свири») и Соколов. Через
два дня в Народном доме состоялась их встреча с представителями городско¬
го самоуправления и местной общественности. Особоуполномоченный сде¬
лал доклад, в котором отметил уверенность в том, что «камчатские старожилы,
помня подвиги и заветы предков, окажут должную поддержку нашему наци¬
ональному Приамурскому правительству в его героической борьбе за сохра¬
нение в целости единственного уцелевшего от общего разрушения и грабежа
Дальневосточного угла нашей Родины». Выступивший позднее представитель
Несоциалистического съезда Соколов отметил важность установления «наци¬
ональной власти» в Приморье, продолжения государственного строительства
в крае при опоре на местные общественные силы.
Бирич постепенно приступил к установлению на Камчатке структур влас¬
ти, аналогичных приморским предполагалось в декабре 1921 г, при поддержке
городского самоуправления, провести выборы в уже действующее Приамурское
Народное Собрание. Трех делегатов должен был избрать Петропавловск и двух -
Охотск. Так же как и в Приморье, от выборов отстранялись представители рево¬
люционных партий (РКП(б), меныпевиков-интернационалистов, анархистов,
эсеров-максималистов).
В конце января 1922 г. началась работа по подготовке к организации сель¬
ского самоуправления, в котором следовало учесть уже сложившиеся тради¬
ции, с возможным расширением полномочий по сравнению с предреволюци¬
онным временем. Представители местных селений должны были участвовать в
разработке особого закона, который следовало утвердить уже во Владивостоке,
на сессии Приамурского Народного Собрания. Но, в связи с протяженностью
расстояний в крае, отсутствием надлежащей связи и необходимостью хотя бы
минимальной подготовительной работы среди местного населения, выборы уда¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
507
лось провести только в конце февраля 1922 г. С началом навигации они должны
были выехать во Владивосток.
Формой контакта власти и общества стали регулярно проводившиеся сов¬
местные совещания под председательством Бирича, в которых участвовали и
члены городского самоуправления и военные и гражданские чины. Одним из
первых результатов работы подобных совещаний стало решение о противодейст¬
вии контрабанде спиртных напитков, были введены акцизы на спирт в соответ¬
ствии с законодательством Временного Приамурского правительства. Согласно
приказам Бирича, военным запрещалось производить любые самочинные рек¬
визиции, обыски и аресты.
И все же противоречия между военной и гражданской властями неизбежно
возникали даже здесь, на «краю Русской земли». Поведение чинов Северного
Экспедиционного отряда Бочкарева вызывало нарекания со стороны местного
населения. Начальник отряда выступил с инициативой проведения выборов в
местный представительный орган (т.н. Краевой съезд населения в Гижиге), ста¬
тус и полномочия которого, в отличие от выборов в Народное Собрание, не име¬
ли законодательного оформления. Местные военные подразделения стремились
к самостоятельности. Руднев, хотя и преувеличенно, считал, что «и Бирич, и
Соколов были всецело в руках хоть и немногочисленной, но все же вооруженной
части, посланной с Бочкаревым, последнему, а также, конечно, и Биричу, «де-
юре» подчиненной, в действительности же не подчинявшейся никому, пьянст¬
вовавшей и своевольничавшей»8.
Позиции Приамурского правительства усилились, когда с начала февра¬
ля 1922 г. в крае приступили к работе прибывшие на транспорте «Охотск» из
Владивостока представители Временного Особого по Охотско-Камчатскому
Краю Совещания. Незамедлительно началось переформирование отряда
Бочкарева и гарнизона Петропавловска в структуры военной милиции. Однако
до конца провести реорганизацию не удалось, и отрядные подразделения про¬
должали существовать наряду с новыми формированиями. Активно проводилась
и работа по созданию добровольческих дружин охраны из представителей мест¬
ного населения. Это было тем более актуально, поскольку активность отрядов
красных партизан, сформированных из числа отступивших из Петропавловска
и Охотска сторонников советской власти, существенно возросла весной 1922 г.
В конце апреля 1922 г. угроза непосредственной атаки красных партизан
на Петропавловск усилилась. Большая часть отряда Бочкарева действовала в
Охотском районе, предполагалось его наступление на Якутск. А в «столице»
Камчатки продолжали усиливаться разногласия между военной и граждан¬
ской администрацией. Сил военной милиции и местной самообороны явно не
хватало. Однако, «сдавать власть большевикам» представители Приамурского
Правительства не собирались. 29 апреля 1922 г. «Охотск» отплыл обратно во
Владивосток. На нем, помимо довольно большой группы офицеров и гра¬
жданских лиц, отправились избранные в Собрание делегаты и Соколов.
Предполагалось, что военно-транспортное сообщение с Приморьем станет
регулярным и вскоре Камчатка снова увидит андреевские флаги кораблей
Добровольного флота и Сибирской флотилии. Так же как и в Приморье, 26 мая

508
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
1922 г. на Камчатке торжественно отмечалась «годовщина пребывания у власти
Русского Национального Правительства» братьев Меркуловых.
Сложными оставались отношения военной и гражданской администраций.
Бирич твердо продолжал отстаивать принципы приоритета «власти граждан¬
ской». С ним по-прежнему не соглашался генерал Поляков, уверенный, что в
условиях продолжающейся гражданской войны и неизбежного столкновения
с партизанами необходимо сосредоточить принятие решений в руках военных.
При этом он опирался на статус Начальника Петропавловского военного рай¬
она, предоставленный ему самим Биричем, и на соответствующие полномо¬
чия, предусмотренные в «Положении о полевом управлении войск». Однако,
исходя из особенностей Камчатской области, близости Японии и собственных
убеждений, Бирич не считал для себя возможным практически применять устав¬
ные военные положения. В итоге в конце мая 1922 г. генерал заявил о необхо¬
димости выехать в отпуск на лечение и сдал свои полномочия подполковнику
А. Кузнецову.
В своих воспоминаниях Руднев так подводил итог деятельности Северного
Экспедиционного отряда и камчатской администрации: «Бочкарев зимовал
в Наянхоне, где имелось радио и откуда он благополучно «правил» Охотским
краем до лета будущего 1922 г., когда с набранной для Приамурской казны,
но присвоенной им, пушниной, решил скрыться; по дороге не удержался и
ограбил пушнину у «Торгового Дома Свенсон», со всей добычей попал в руки
жителей находящегося на берегу Охотского моря селения Ола, где и был ими
убит. А Бирич, после падения Приморья, был схвачен красными, привезен во
Владивосток и в конце 1922 г. или начале 1923 г. - расстрелян. Что руководило
Приамурским Правительством избирать и посылать именно этих лиц, а в осо¬
бенности Бирича в качестве какого-то генерал-губернатора, — я совершенно не
понимал тогда, не понимаю и теперь»9.
Говоря о целях и мотивах подобной политики Приамурского Правительства,
следует, в первую очередь, иметь в виду его стремление любой ценой «расширить
подвластную территорию», а опора на «местные силы» оказывалась, подчас,
малооправданной. Здесь действовал принцип не «отбора», а «набора», когда, при
отсутствии налаженной связи, любой прибывавший из этих далеких краев во
Владивосток местный общественный деятель или военный мог представляться
значительной «величиной». Времени на ожидание у владивостокской власти не
было, и тот, кто первым заявлял о своих возможностях в деле поддержки Белого
движения на Дальнем Востоке, мог претендовать на получение преференций со
стороны Меркуловых.
Но роль Бирича, конечно, не могла не измениться после «владивостокского
недоворота» и прихода к власти генерала Дитерихса. К этому времени в городе
уже активно действовали структуры военной комендатуры, формально подкон¬
трольные Биричу, но фактически руководимые начальником Петропавловского
гарнизона капитаном 1-го ранга Б.І I. Ильина. Он также руководил и всеми воен¬
ными вопросами в крае.
Дитерихсом же в отношении управления Камчаткой было принято достаточ¬
но «оригинальное» решение, свидетельствующее о стремлении сочетать нормы

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
509
«имперского законодательства», к чему склонялся сам генерал, с уже сложив¬
шейся здесь системой управления, опиравшейся, в частности, на представитель¬
ство местного самоуправления.
В конце августа — сентябре 1922 г. Дитерихс утвердил ряд указов, относив¬
шихся как к статусу Камчатской области, так и к персональному составу ее
руководства. Так, указом № 23 от 25 августа Правитель Приамурского Края
«повелевал» «Начальнику Камчатской области руководствоваться «Временным
положением» об управлении Закаспийской областью, издания 1892 г.». В этом,
достаточно специфическом даже для предреволюционной законодатель¬
ной практики, документе предполагались, с одной стороны, весьма сильные
полномочия местной высшей власти, обеспеченной поддержкой из Санкт-
Петербурга. С другой стороны, и местное («туземное») самоуправление не
отрицалось10.
Возможно, что на выбор подобного политико-правового акта отчасти повли¬
ял опыт службы Дитерихса в штабе Туркестанского военного округа (1894—1897
гг.), подобный «возврат» к дореволюционной правовой системе был весьма
редким случаем в истории Белого движения в России в 1917-1922 гг. Прежде
«Временное Положение» предполагало подчинение в военно-административ¬
ном отношении местного («Закаспийского») военного отдела Кавказскому воен¬
ному округу и Главнокомандующему Кавказской армией. По аналогии с этим
предполагалось военно-административное подчинение Охотско-Камчатского
края Приморью. Вместо должности Начальника отдела, определяемой по доре¬
волюционному «Положению», теперь предполагалась должность Начальника
Камчатской области (генерал-губернатора), что, безусловно, корректировало
полномочия Бирича как «Особоуполномоченного Временного Приамурского
Правительства по Камчатской области», основанные на самостоятельном,
утвержденным Приамурским Правительством «Положении об управлении
Охотско-Камчатским краем».
В «Положении об управлении Закаспийской областью», на которое ориен¬
тировался Дитерихс, проводилась весьма четкая правовая линия, в соответст¬
вии с которой местное население сохраняло свои национальные правовые тра¬
диции и особенности самоуправления, но лишь в той степени и в той форме,
насколько это согласовывалось и допускалось назначенной администрацией.
Примечательно, что вопреки прежним установкам белого Приморья, при кото¬
рых белая власть опиралась бы на сложившиеся местные военно-политиче¬
ские структуры (это было заметно в отношении к повстанческому движению),
Дитерихс считал, очевидно, что любое местное антибольшевистское движение
должно контролироваться из центра.
Дореволюционное «Положение» исходило также из того, что власть при¬
зывалась обеспечить местному населению «спокойствие его и безопасность»,
должна была «покровительствовать торговле и всякого рода промышленности в
пределах края и изыскивать способы к развитию благосостояния оного». Но при
этом следовало добиваться «точного приведения в исполнение распоряжений
Правительства и наблюдения за исполнением законов и распоряжений другими
учреждениями и лицами..., в крае находящимся».

510
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
А также Начальник был обязан «следить за состоянием умов населения и за
благонадежностью установленных туземных властей. О всех случаях, имеющих
важность или характеризующих положение дел, Начальник отдела должен доно¬
сить Главнокомандующему Кавказской армией, испрашивая, в нужных случа¬
ях, его указаний и представляя ему ежегодный отчет о состоянии края. Другие
обязанности Начальника Закаспийского отдела определяются обязанностями
губернаторов, по общим учреждениям Империи, насколько они применимы
к особым условиям края».
Местное население могло привлекаться к управлению, но всегда — в статусе,
подчиненном по отношению к назначенной администрации. По дореволюци¬
онному «Положению» «Начальник отдела имеет право: избирать туземцев для
занятия должностей волостных управителей, представляя их для утверждения в
должности Главнокомандующему; временно отстранять этих лиц от должности
до утверждения этой меры Главнокомандующим; сменять всех других лиц тузем¬
ного управления. Подвергать всех должностных лиц дисциплинарным взыска¬
ниям и аресту не свыше трехмесячного срока и предавать их за преступления
суду. Ему предоставляется право представлять к наградам должностных лиц и
туземцев, оказавших услуги Правительству или принесших действиями своими
пользу краю...».
Полицейские права преобладали. По «Положению» считалось необходимым
развивать службу приставов, которые бы, в частности, «следили за спокойствием
и порядком в местном населении и за состоянием умов населения...; за точным
исполнением низшими властями их обязанностей...; за правильным поступле¬
нием узаконенных податей и сборов и за правильною их раскладкою; за отчисле¬
ниям населению и порядком кочевания; за тем, чтобы суд у туземцев отправлял¬
ся согласно народным обычаям и установленным для сего правилам...».
Пристав мог бы «...избирать лиц для заведывания аулами в волостях, пред¬
ставляя их для утверждения в должности начальнику отдела; временно отстра¬
нять от должности аульных старшин, испрашивая утверждения этой меры
у начальника отдела...».
Что касается «русского населения», то его «местное управление» «устраи¬
валось на основании общих законов и порядков, существующих в Империи
насколько оные могли быть применены к условиям Края и тому исключитель¬
ному положению, в котором он находится по военным, политическим и эконо¬
мическим причинам».
Поскольку часть населения Охотско-Камчатского края было кочевым (оле¬
ньи стойбища), то «Положение» предполагало введение в отношении «кочев¬
ников» волостного управления, при котором следовало учитывать и «порядок
кочевания», и их «родовое разделение». Старшины в данном случае назначались
«из туземцев по выбору начальства».
Судебные учреждения для «туземного населения» разделялись на: «военно¬
судные», в компетенции которых находились тяжкие уголовные, военные и поли¬
тические преступления, и «народные суды», ведавшие «всеми прочими преступле¬
ниями..., не подлежащие суду военному и по общим законам Империи...». При
этом «наблюдение за приведением в исполнение судебных решений возлагалось

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
511
на подлежащие административные власти». Примечательно, что всякого рода
пережитки родовых обычаев при исполнении наказаний исключались: «...Во всех
решениях народного суда должны быть исключены наказания и бесчеловечность,
как-то: истязания, отсечение руки и других членов, отдание в рабство и т.д...».
Отдельным разделом дореволюционное «Положение» устанавливало «пра¬
ва» местного населения, согласно которым у него «сохранялся свой внутренний
быт согласно обычаям». Им предоставлялась возможность «достигнуть прав и
преимуществ, присвоенных сословиям Империи на основании общих законов»;
их религия «пользовалась охраной правительства, подобно другим инородче¬
ским вероисповеданиям», а также им гарантировалась бесплатная медицинская
помощь «врачами... в штатах управления»11.
Таким могло быть, в случае его буквальной, формальной реализации, управ¬
ление Охотско-Камчастким краем. Трудно представить, насколько это могло
бы соотноситься с теми реалиями, которые, хотя и гораздо менее заметно, чем
в других, «охваченных революцией» регионах бывшей Российской Империи,
произошли на ее «Северо-Восточной окраине».
Но, совершенно ясно, что одностороннее буквальное толкование многих
пунктов «Временного положения об управлении Закаспийской областью» 1892
года отнюдь не привело бы к единодушной поддержке его со стороны местного
населения и, особенно, местной интеллигенции, которая, как можно было заме¬
тить на примере Камчатской области, достаточно активно стремилась к участию
в управлении краем.
Разумеется, опираться на возможности, например, местного приходского
самоуправления, как это было в белом Приморье, на Камчатке, в Охотском
крае и, в вероятной перспективе, в Якутии, не приходилось, хотя бы уже по
той причине, что местное население еще не везде было «просвещено Светом
Православной Веры» и, как отмечалось в официальных документах, «испове¬
довало шаманизм». Невозможно было организовать самоуправление и через
приходы православных храмов. В то же время и опора исключительно на зем¬
ско-городское самоуправление, недавно введенное здесь, не обеспечивало,
по мнению Дитерихса, достаточно прочной поддержки режима единоличной
власти.
Во второй же части вышеназванного указа (№23 от 25 августа 1922 г.) Дите-
рихс разрешил длительное время существоваший «конфликт» между Охотским
краем (где действовал Бочкарев) и Камчаткой, установив, что «ввиду сложив¬
шихся особых условий военно-политического характера, допускаю времен¬
ную административно-военно-хозяйственную обособленность Начальника
Охотского уезда от Начальника Камчатской области с предоставлением перво¬
му прав непосредственного сношения с Управляющим Внутренними Делами».
Таким образом, все действия военных и гражданских чинов контролировались
теперь не из Петропавловска-Камчатского, а из Владивостока, непосредственно
Управляющим Ведомством Внутренних Дел генералом Бабушкиным.
Дитерихс сменил и прежнее административное руководство края. Указом
№ 26 от 31 августа 1922 г. он «повелевал» «Особоуполномоченного, бывшего
Временного Приамурского Правительства по Камчатской области, Бирича, уво¬

512
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
лить от занимаемой им должности Особоуполномоченного и совсем от службы».
Следующим же указом (№ 27 от 31 августа 1922 г.) Правитель предписал «про¬
извести дознание о действиях Бирича по должности Особоуполномоченного,
поручив производство дознания местному мировому судье».
Для Дитерихса немаловажное значение имела перспектива расширения тер¬
ритории Охотско-Камчатского края, поэтому и боевые действия тех воинских
частей, которые могли бы существенно расширить «белую территорию» за счет
Охотского края и Якутской области, должны были получить соответствующее
правовое оформление. И здесь также использовались уже известные нормы
дореволюционного законодательства.
В соответствии с указом № 30 от 3 сентября 1922 г, Правитель Приамурского
Земского Края «повелевал» «к Охотскому уезду присоединить, по мере освобо¬
ждения от красных, соседние местности Удского уезда. Начальника Охотского
уезда именовать Начальником Охотского района, с предоставлением ему, на
время прекращения сообщения Охотска с Петропавловском и Владивостоком,
прав начальника области на основании Временного «Положения об управ¬
лении Закаспийской областью» издания 1892 г, с подчинением его по делам
Гражданского Управления Управляющему Внутренних Дел...».
Не забывались и гражданско-правовые отношения, актуальные, в частно¬
сти, при заведывании рыбными промыслами. И здесь также предусматривался
возврат к нормам дореволюционного законодательства. Указ Правителя № 54
от 30 сентября 1922 г. предусматривал, что «ввиду территориальной и адми¬
нистративно-экономической обособленности Охотско-Камчатского края»
Начальнику Камчатской области предоставлялись «в отношении заведывания
Государственными имуществами в Камчатской области права, изложенные:
В статье 7 Временного Положения об управлении Камчатской области (Закон
17 июня 1909 г.), приложение к статье 340 Учреждения Сибирского, том 2 свода
Законов Российской Империи, издания 1913 г.», а в отношении «отдачи в арен¬
ду рыболовных участков, изъятых от действия Конвенции 1907 г., права, при¬
своенные бывшему Камчатскому Губернатору статьями 108/1 — 108/9 Устава о
казенных оброчных статьях (Свод Законов Российской Империи, том 8, часть 1,
издания 1913 г.)12.
Но вступить в силу этим законодательным актам, равно как и приступить
к выполнению возложенных на них полномочий представителям новой влади¬
востокской власти не удалось. На место Бирича, с правами генерал-губернатора,
Дитерихсом был назначен генерал-майор П.М. Иванов-Мумжиев. При этом
местные интересы должен был осуществлять А.А. Пурин, назначенный на долж¬
ность «Правителя канцелярии» при генерал-губернаторе. Иванов-Мумжиев
прибыл из Владивостока в Петропавловск на транспорте «Сишан» 25 октября
1922 г. Вместе с ним прибыла канонерская лодка «Магнит». Но это было вре¬
мя, когда в самом белом Приморье уже полным ходом шла эвакуация частей
Земской рати и Сибирской флотилии, и рассчитывать на прочность взаимодей¬
ствия с владивостокской «метрополией» не приходилось. «На бумаге» остались
и те полномочия, которые предполагалось осуществить Иванову-Мумжиеву
в деле обустройства Охотско-Камчатского края.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
513
0	вступлении во Владивосток частей ДРА сообщил 30 октября 1922 г.
при встрече с делегацией «русской власти» в Петропавловске японский кон¬
сул Симада. Им же были высказаны пожелания о необходимости создания в
крае «автономной государственной власти», при поддержке Японии. Позднее
Пуриным было составлено «Заключение», в котором объяснялись причины
столь быстрой эвакуации Камчатки. Консул «старался выяснить вопрос о воз¬
можности продолжения борьбы с красными на севере, где, по мнению консула,
следовало бы создать автономную государственную власть, каковая должна была
бы продолжить борьбу за национальное возрождение России. При этом консул
заметил, что Японское Императорское правительство охотно бы поддержало нас
и приняло бы меры к тому чтобы большевики на севере не могли к нам проник¬
нуть».
Пурин сообщил о предложениях японского консула Иванову-Мумжиеву,
однако генерал «не признал возможным имеющимися в его распоряжении сила¬
ми и средствами продолжать борьбу и решил эвакуироваться». Японцы были
проинформированы об этом.
В своем «прощальном приказе» № 18 от 1 ноября 1922 г. (см. приложение
№ 29.) генерал Иванов-Мумжиев писал: «...Военный Совет, состоявшийся
30 октября под моим председательством, обсудив настоящий политический
момент и оценив по справедливости соотношение сил наших и противника,
высказался за оставление Камчатской области и присоединение к нашим глав¬
ным силам... Уповая на Промысел Божий и твердо веря в конечное торжество
чести и правды, призываю всех воинских чинов гарнизона к братскому едине¬
нию и взаимной поддержке, которые помогут нам стойко перенести временную
нашу неудачу. Желающих остаться в Камчатской области, как воинских чинов,
так и гражданских служащих, я не насилую и предлагаю откровенно заявить
о том подлежащим начальникам...».
1	ноября 1922 г. на только что прибывших и даже не успевших разгрузить¬
ся полностью кораблях началась подготовка к эвакуации Петропавловска. На
следующий день, 2 ноября 1922 г. корабли покинули Камчатку. Некоторые из
гражданской администрации (Бирич, городской голова Колмаков) остались в
городе и позднее были репрессированы. Буквально через несколько часов после
перехода границы бойцами Земской Рати в Приморье, был спущен националь¬
ный флаг и на «самой дальней окраине Русской земли» (в 16.00 2 ноября). Теперь
в России действовали только Сибирская Добровольческая Дружина генерал-
лейтенанта А.Н. Пепеляева, сражавшаяся в Якутском Крае до июня 1923 г,
и казачий отряд войскового старшины Бологова, оставшийся под Никольск-
Уссурийским13.
Но в отношении продолжения «борьбы с большевизмом» на Камчатке белая
власть все же «строила планы», причем фактор «поддержки Японии» был далеко
не самым главным. Руднев писал о планах создания в регионе монархической
государственности. По его воспоминаниям, еще в конце 1921 г. все более и более
очевидным становилось «заключение, что если суждено нам быть оставленными
японцами..., то с теми каппелевскими силами и флотом, которые имеются у
нас теперь во Владивостоке, можно, не без надежды на более или менее дли¬

514
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
тельный успех, попытаться продержаться, конечно не... в Приморье, а именно
на Камчатке.
Если принять во внимание, что в случае ухода японцев нас ждет все равно
Океан и изгнание, то к этому же самому в конце концов можно прийти и посе¬
лившись на Камчатке, только значительно позднее.
Для того, чтобы потом красным завоевать у белых Камчатку, нужен флот,
и не малый, а его надо в Тихий Океан откуда-то провести, нужна и большая
армия, а перекинуть ее через Охотское Море не будет так-то просто!
Поселившись, не спеша и с толком, на Камчатке со всем флотом адмирала
Старка и оборудовав в Петропавловске небольшой завод для починки и ремонта
морских судов, взяв для этого все необходимое из Владивостока с Механического
Судостроительного Завода, при надлежащем и экономном управлении можно
жить на те рыбные и пушные богатства, которые дает Камчатка и которые можно
увеличить, если там будет тысяч 12—15 каппелевцев и прочего переселившегося
туда люда. Близость Америки и Хакодате даст возможность покупать и приво¬
зить оттуда необходимый провиант.
Дело бы встало только за тем, кто поведет туда и кто возглавит этот новояв¬
ленный Китеж? Кто должен быть тот человек, конечно не Меркулов и не про¬
стой смертный, с кем было бы «и жить и умирать легко?» И не передо мной
одним проносилась тогда мысль, что не грех бы было хоть на шестом-то году
революции кому-нибудь из привычного для нас Царского Дома выйти из загра¬
ничного уюта и пожертвовать собой для последней кучки русских офицеров и
солдат, прошедших боевым походом от Волги до Океана и пожелавших попы¬
таться жить и умереть на Русской Земле. Пожертвовать собой и, может быть,
затеплить русское национальное дело?...
Мысль о таком вожде из Царского Дома была предметом моих двух докла¬
дов осенью того же 1921 года в Студенческом Обществе (во Владивостоке
был Дальневосточный Государственный Университет, преобразованный из
Восточного Института) и в Совете Несоциалистического Съезда, которому я
предлагал заняться выработкой программы для дальнейшей деятельности в жиз¬
ни в Приморье.
Докладывая Совету, что жить изо дня в день без цели и вех нельзя, а постав¬
ленные раньше — захват власти — достигнуты, я говорил, что надо избрать нам
какой-нибудь, но определенный, путь для деятельности нашего Правительства.
Плюсами могут быть, например, говорил я, два положения: на одном кон¬
це — японский формальный протекторат, на другом — свой самостоятельный
Правитель из Великих Князей или Князей Крови. Между этими крайностями
находится целый ряд возможных комбинаций, но нужно на чем-то остановиться
определенном и стремиться к осуществлению принятого.
Об использовании Камчатки как главной, а без японцев — и единственно воз¬
можной, — базы для дальнейшего существования белых я докладывал Пленуму
Приамурского Правительства... »14.
Планы эвакуации Земской Рати не в Китай и Корею, а на Камчатку
составлялись и командованием Сибирской флотилии, и бывшими членами
Приамурского Правительства. Согласно исследованиям А.А. Хисамутдинова,

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
515
в соответствии с данными планами С.Д. Меркулов, специально посланный
Г.К. Старком в Японию, докладывал, что надеется использовать свои связи во
влиятельных японских кругах, чтобы обеспечить отход на Камчатку и помощь
Японии новому Камчатскому государственному образованию. Это же подчер¬
кивал и А.А. Пурин, который позднее вспоминал: «Адмирал Старк несколько
раз беседовал со мною о севере, его возможностях и выяснил, что туда необхо¬
димо переправить для создания тыловой базы, которая могла бы питать осво¬
бодительное движение. С цифрами в руках я доказывал огромные возможности
севера, если хозяйство его поставить на должную высоту. Тогда же почтенный
адмирал высказывал предположение, что туда необходимо перевести механи¬
ческие мастерские, приспособления для устройства дока, ледоколы, устроить
склады продовольствия и прочее, а на прощание заявил: «Имейте в виду, что ско¬
ро вам придется разместить 30.000 человек». Мне было ясно, что армия и флот из
Владивостока должны были прийти на север».
Существовало два эвакуационных плана: первый — зайти в Посьет, взять
воинские части и отправиться в Петропавловск-Камчатский. Его недостатками
были: ограниченность продовольствия, денег и навигации. Г.К. Старк писал:
«Хотя этот план, при наличии нашего временного преобладания на море, при
том, что в Петропавловске на Камчатке находился еще наш гарнизон и корабли
и при не раз доказанной изменчивости японской политики, не мог представ¬
ляться окончательной нелепостью, но все же в него мало верилось. Этот план,
помимо политической помощи, требовал больших денежных затрат, и непонят¬
но было, откуда могли взяться люди, которые ссудили бы нас в такой короткий
срок большими деньгами без видимого реального обеспечения». Согласно вто¬
рому плану, следовало идти на юг и отдаться на милость китайцев. Генерал М. К.
Дитерихс, отходивший с армией по суше, предлагал — прежде всего перевезти
людей по морю в порт Гензан, а дальнейший путь избрать в зависимости от жела¬
ния моряков. Этому плану и было отдано предпочтение...»15.
Таким образом, ни проекту Руднева, ни планам Старка не удалось осущест¬
виться и они остались лишь в качестве показательных примеров политико-пра¬
вовых предположений белой власти в последний период истории Белого движе¬
ния в России.
Важно иметь в виду заинтересованность Японии в установлении выгодных
для себя экономических и территориальных условий на Дальнем Востоке. И план
поддержки белой власти в Камчатской области мог получить одобрение если не
официальной Японии, то, хотя бы, немалой части военной и политической эли¬
ты «страны Восходящего Солнца». Условия вывода японских войск из Приморья
регламентировались Чачуньской конференцией, но Камчатка под данные усло¬
вия эвакуации формально не подпадала. Это давало определенную «свободу рук»
японским военно-политическим структурам в отношении данного региона.
Показательна также и позиция Японии в отношении Северного Сахалина.
В 1919—1920 гг. здесь действовала российская администрация, подчиненная
Российскому правительству адмирала Колчака. Интересный факт: бывший
губернатор Сахалинской области и Николаевского-на-Амуре района Д.Д.
Григорьев (1910—1916 гг.) обратился к посланнику Российского правительства

516
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
в Лондоне К.Д. Набокову с просьбой о своем «назначении на Дальневосточный
пост». В своем письме от 5 февраля 1919 г. он, в частности, писал, что собрал
достаточно большой объем информации об отношении Японии к России, о ее
намерениях на Дальнем Востоке. Григорьев подчеркивал свои конституционные
взгляды, отмечая, что его отставка в 1916 г. была связана именно с его обращени¬
ями в МВД о необходимости политических реформ.
После революционных событий 1917 г. Григорьев «не отказался от своих
убеждений, считая красных такими же врагами России, как и «гнилую власть
недалекого царя». Оказавшись в Лондоне, бывший сахалинский губернатор
«предлагал свои услуги Колчаку и его Правительству», ссылаясь на свой «колос¬
сальный опыт работы в Сахалинском регионе и огромное желание послужить
России», которая «должна зажить хорошо и справедливо, сильной, конституци¬
онной»16.
Опыт Григорьева мог оказаться востребованным после 1920 г, когда он вме¬
сте с японским десантом, высадившимся на острове в конце апреля (по условиям
т.н. «ультиматума» по поводу «инцидента в Николаевске-на-Амуре» о чем писа¬
лось ранее), активно выступал за создание на острове автономного государства
под протекторатом Японии. Но японская администрация объявила Северный
Сахалин фактически оккупированной территорией. В северной части острова
вводилось японское военно-гражданское управление, российское законодатель¬
ство было объявлено недействительным, и местные учреждения передали свои
полномочия японской администрации. Местные населенные пункты получили
японские наименования. Пребывание японских войск оказалась здесь самым
длительным из всех на территориях бывшей Российской Империи, и только
в мае 1925 г., по условиям Пекинского договора, Япония вывела их с острова,
и был установлен статус Северного Сахалина как территории РСФСР.
Но если Охотско-Камчасткий край был в расчетах белой приморской власти
территорией, где вполне могли бы осуществиться приспособленные для новых
условий нормы дореволюционного законодательства, то Якутская область оста¬
валась для Владивостока, в значительной степени, территорией «неизвестной»
в политико-правовом отношении. Поэтому утверждать о том, какая именно
модель власти здесь сложилась бы в случае успешного развития боевых действий
отрядов генерала Пепеляева, — можно с большой долей условности.
«Схема» вхождения Якутии в «орбиту» политического влияния Временного
Приамурского Правительства практически полностью повторяла ситуацию,
сложившуюся до этого в отношении Охотско-Камчатского края. Так же как и
в случае с Камчаткой, Владивосток первоначально установил контакты с пред¬
ставителями местного антибольшевистского движения. По воспоминаниям
организатора Крестьянского Трудового Союза, члена Народного Собрания от
группы «Демократический Союз» Г.П. Грачева, «весной 1922 г. из Якутской обла¬
сти во Владивосток приехал Петр Александрович Куликовский и якут Попов.
Немногим близким людям они сказали, что являются представителями населе¬
ния Якутии и что Съезд представителей восставшего населения против комму¬
нистов уполномочил их закупить оружие и навербовать добровольцев, — военных
руководителей отрядами партизан Якутской области. Чтобы создать легальные

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
517
условия для выполнения своей миссии и рассчитывая на помощь бывшего в то
время во Владивостоке Правительства Меркуловых, Куликовский предъявил
свои полномочия председателю Правительства С.Д. Меркулову..».
П.А. Куликовский, действительно, был довольно значимым общественным
авторитетом для Якутии (как, например, Пурин для Камчатки), известным
просветителем, убежденным сторонником демократических начал в управле¬
нии и самоуправлении. Бывший ссыльнопоселенец, освобожденный после фев¬
раля 1917 г., он был членом Сибирской Областной Думы от Якутского Совета
крестьянских депутатов, но в условиях начавшейся гражданской войны стал
сторонником твердой военной власти, способной эффективно «противостоять
большевизму». В конце 1918 г., войдя в состав т.н. «Омского блока», он обеспечи¬
вал общественно-политическую поддержку Российского правительства адмира¬
ла Колчака. В.М. Попов, как и Куликовский, также входил в состав Сибирской
Областной Думы от Якутского Совета крестьянских депутатов и представлял
интересы местной «крестьянской общественности».
Печать «демократии» для якутских политиков была более чем харак¬
терна, хотя следует отметить, что в начавшемся в крае с сентября 1921 г.
повстанческом движении заметное влияние имели бывшие офицеры армии
Колчака (командование Якутской народной армией осуществлял корнет М.Я.
Коробейников). Позднее, в статье «Якутская героическая эпопея», опубли¬
кованной в газете «Русская армия», особо отмечалось, что «пассивное сопро¬
тивление» якутов нуждалось во внешнем «толчке», который и смогла дать т.н.
«восьмерка» русских, из которых выделялись «корнет Коробейников, попав¬
ший в плен к красным и бежавший от них из Иркутска, Семенов, учитель¬
ствовавший в Якутской области и подполковник Овечкин, служивший ранее
в 30-м Аскинском полку 8-й Камской дивизии, приехавший в свое время
с армией в Приморье и отсюда перебравшийся в Якутскую область. Все они в
настоящее время командуют отдельными отрядами, составляющими Якутскую
белоповстанческую армию».
Показательным примером взаимодействия местного повстанчества с Белым
движением стала история создания и деятельность повстанческого отряда под
командованием бывшего начальника штаба отдельной Волжской кавалерий¬
ской бригады генерал-майора К.П. Нечаева полковника В.Л. Дуганова. В начале
весны 1921 г. Дуганов, очевидно, взаимодействовал со структурами Азиатской
дивизии барона Унгерна, координируя работу антибольшевистского подпольно¬
го центра в г. Маймачен (Монголия). В мае 1921 г. он был арестован и отправлен
в Иркутскую губернскую тюрьму, в которой содержались арестованные спод¬
вижники адмирала Колчака (ранее, как известно, здесь находились сам Колчак
и его премьер Пепеляев). Дуганову удалось совершить побег из тюрьмы и, ока¬
завшись в Забайкалье, он создал небольшую боевую группу, вошедшую, позднее
в состав бурятского повстанческого отряда, под командованием супругов А.П.
и А.Г. Черепановых. В 1922 г. Дуганов действовал уже самостоятельно и в июне
вышел на соединение с отрядами якутских повстанцев в Чурапче. Заявив о своем
подчинении Коробейникову, Дуганов к осени 1922 г. отошел к Аяну и, впослед¬
ствии, взаимодействовал с Сибирской дружиной генерала Пепеляева17.

518
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
В марте 1922 г. в г. Чурапче (160 км. к северо-востоку от Якутска) было созда¬
но Временное Якутское областное народное управление, возглавляемое кадетом
Г. Ефимовым. Последний, так же как и Куликовский с Поповым, отправился во
Владивосток за военной и материальной поддержкой. Что же касается полномо¬
чий Куликовского и Попова, то они были предоставлены им Аяно-Нельканским
съездом, выражавшим интересы местного якутского и тунгусского населения
побережья Охотского моря.
Созыв подобных собраний представлялся весьма важным, с точки зрения
обеспечения реальной легитимности и полномочий создаваемых структур мест¬
ного управления. Подготовки политико-правовой документации (полномочия
съезда, его выборы, состав участников, программа работы и др.) не проводилось,
и организация власти имела значительные элементы импровизации. Причем в
сущности, состав данных съездов складывался на основе делегирования пред¬
ставителей от населенных пунктов того или иного района.
По воспоминаниям Грачева на съезде в Чурапче «было выбрано Областное
Управление, выработаны методы борьбы с коммунистами и Конституция управ¬
ления — вплоть до созыва Областного Собрания по четырехчленной избира¬
тельной системе («четыреххвостка» - В.Ц.). На этом съезде присутствовали
представители всего населения, за исключением Олекминского уезда, от кото¬
рого были кооптированы съездом два представителя - общественные деятели
Олекминского уезда. В Конституции говорилось о возобновлении деятельности
земских и городских учреждений по закону 1917 года. В отношении методов
борьбы с коммунистами говорилось, что население Якутской области малочи¬
сленно, не имеет военных специалистов, в затяжной борьбе оно не в состоя¬
нии противостоять силой коммунистам, а «посему поручается Областному
Управлению привлечь из Приморья офицеров на помощь борющемуся народу
Якутии». Зная, что борьба не может ограничиться пределами Якутской области,
поручалось Областному Управлению направить все средства на помощь воору¬
женной борьбе с коммунистами»18.
Согласно воспоминаниям бывшего участника антибольшевистского под¬
полья в Сибири в 1918 г., начальника 2-й Сибирской стрелковой дивизии, а в
1922 г. «Помощника Командующего всеми повстанческими отрядами Якутской
области» генерал-майора Е.К. Вишневского, «как Куликовский, так и Ефимов
обрисовали Временному Приамурскому Правительству положение в Якутской
области таким образом: якуты и тунгусы, а также русские, не признающие совет¬
ской власти, поголовно восстали и ведут борьбу против коммунистов. Город
Якутск окружен восставшими. Народ стонет под гнетом большевиков и готов
пожертвовать всем. Имеются налицо тысячи охотников-партизан, готовых на
борьбу с красными, но нет для борьбы оружия, для командования партизана¬
ми — инструкторов (офицеров) и нет соответствующего руководителя, который
бы своим авторитетом объединил разрозненные отряды повстанцев. При этом
П.А. Куликовский просил о присоединении Якутской области к Приамурскому
краю»19.
Для Меркуловых контакты с местными делегатами-повстанцами были край¬
не важны (был памятен пример Хабаровского похода 1921 г., обоснованного

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
519
необходимостью «помощи восставшему населению»). И, так же как и в ситуа¬
ции с Охотско-Камчатским краем, Правительство законодательным порядком
закрепило Якутскую область за белым Приморьем и назначило местных «обще¬
ственных деятелей» своими региональными представителями в крае.
Таким образом, развернувшееся повстанческое движение (как и в ситуации,
например, с Хабаровским походом 1921 г.) требовало соответствующего «госу¬
дарственного оформления», и установление тесного контакта Якутии с белым
Приморьем становилось вполне обоснованным. Поэтому «легитимность дей¬
ствий» белоповстанческих отрядов и тех сил, которые могли быть направлены
на поддержку белой Якутии, подкреплялась решениями съездов местного насе¬
ления. Не случайно, что Куликовский и Попов отправились во Владивосток
именно в качестве делегатов Аяно-Нельканского съезда, а Ефимов — в качестве
делегата съезда из Чурапчи.
Если проблем с «набором добровольцев» можно было не ожидать, так как
в Приморье весной 1922 г. было довольно много тех, кто был готов принять учас-
тиев военных действиях против ДВРили Советской России, с обмундированием
и средствами передвижения (оленьи упряжки) проблем не было, то с «закупкой
оружия» дело обстояло сложнее. Официальной передачи оружия и боеприпасов
со стороны Японии военным силам Приморья не производилось20.
Однако «идеологическая поддержка» якутского антибольшевистского
повстанчества была максимально возможной. Официозная газета «Русская
армия» на первых полосах своих номеров публиковала статьи, посвященные
«Восстанию якутов». Так, например, в номере, посвященном скорому «юби¬
лею» Владивостокского «переворота» мая 1921 г, печатались сведения о гото¬
вящемся наступлении «белых партизан» на г. Киренск, что обеспечивало бы
захват речных пароходов («Лена» и «Север»), осуществляющих навигацию по
р. Лене на Якутск. «Поступающие из Якутской области сведения о ходе проти¬
вобольшевистской борьбы, — отмечалось в статье, — не могут не радовать душу
каждого русского человека. Борьба эта, принявшая стихийный характер, имеет
тенденцию выйти из рамок, составляющих областную границу, и перекинуться
в Иркутскую губернию... Если белоповстанцам удастся хоть на три дня иметь в
своих руках Киренск, они снимут с пароходов важнейшие части машин, и при
современном состоянии советской промышленности пароходы будут не годны
для всей навигации»21.
Повстанцам удалось блокировать Якутск, но взять город они так и не смо¬
гли, хотя во владивостокской прессе отмечалось его «неизбежное падение».
От Иркутска к осажденному гарнизону подошли подкрепления и после несколь¬
ких боевых столкновений повстанцы армии Коробейникова вынуждены были
отступить к Охотскому морю, сосредоточившись в Охотске (здесь же размести¬
лось и Областное народное управление остатки подразделений «бочкаревцев»)
и в Аяне. Успешнее были действия в Приполярье, где повстанцам удалось взять
под контроль Верхоянск и Верхнеколымск.
Не ограничиваясь контактами с Меркуловыми, сохранив довольно тесные
контакты с сибирскими областниками, Куликовский стремился к расширению
потенциальной поддержки своих планов. И здесь его намерения встретили весь¬

520
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ма сочувственное отношение со стороны дальневосточных деятелей областниче¬
ства. И здесь наиболее перспективными стали представляться контакты с гене¬
ралом Пепеляевым.
Показательно, что в ответ на «сомнения» генерала относительно готовности
местного населения к широкомасштабному повстанческому движению («массы
еще не изжили своих иллюзий, навеянных на них коммунистами»), Куликовский
и Попов заявили, что «народ Якутии пережил эти иллюзии и восстал весь пого¬
ловно и в смертельной схватке с коммунистами он нуждается в храбрых, чест¬
ных и преданных делу вождях». Куликовский и Попов настаивали на приезде
Пепеляева в Восточную Сибирь еще и потому, что местное население выража¬
ло недовольство действиями чинов «отряда Бочкарева» («мародерствующих и
разлагающих народное движение»), расширявшего свои операции от Охотска
в сторону Якутской области. Бывший командующий Сибирской армией, по их
мнению, смог бы стать реальной организованной альтернативой полупартизан-
ским формированиям «бочкаревцев».
Пепеляев, согласившись на отправку в Якутию, приступил к вербовке добро¬
вольцев в Харбине и Владивостоке. Как уже отмечалось в предыдущем разделе,
наибольшую поддержку инициатива генерала получила со стороны чинов быв¬
шей Сибирской армии. Во Владивостоке к нему присоединилась и небольшая
часть «каппелевцев» (в частности, уфимские стрелки). В общей сложности, к кон¬
цу лета 1922 г. под командованием Пепеляева насчитывалось около 500 человек.
Первоначальное название отряда - «Милиция Северной области» — не должно
было бы противоречить статусу самостоятельной боевой единицы на Дальнем
Востоке. Но к моменту отправки в Якутию отряд был все-таки переименован
генералом Дитерихсом в 1-ю Сибирскую Добровольческую Дружину в составе
Земской Рати. Это вполне соответствовало принятой Правителем Приамурского
Земского края практике стилизации под «Древнюю Русь» (Земская Рать, Рати,
Дружины, воеводы и др.).
Позиция Дитерихса по отношению к Якутии достаточно примечательна.
В отличие от Охотско-Камчатского края, Правитель Приамуря не стал четко
обозначать статус Якутской области, сводить его к какому-либо законодатель¬
ному «Положению» об управлении (по аналогии с Закаспийской областью).
Совершенно очевидно, что Дитерихс не разделял «демократических идей»
сибирского областничества, под влиянием которого, фактически, разворачи¬
валось антибольшевистское движение в Восточной Сибири. Но и игнорировать
его было невозможно. Поэтому, вероятно, Правитель стремился к определению,
в первую очередь, военного, точнее сказать — даже военно-милиционного (то
есть не вполне «регулярного»), статуса Дружины Пепеляева («экспедиция по
охране побережья»).
Впрочем, Дитерихс предлагал Пепеляеву остаться в составе военных сил
во Владивостоке, но надеявшийся на возрождение «сибирского повстанчест¬
ва» генерал отказался от «приморской перспективы». Как вспоминал генерал
Вишневский, «экспедиция двинулась в путь, имея в виду объединить якутское
партизанское движение и продвинуться вплоть до Иркутска, подготовляя таким
образом территорию для будущего Сибирского правительства». Не случайно

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
521
в первых же официальных заявлениях, сделанных в портах Охотского моря,
Пепеляев назывался «командующим всеми повстанческими отрядами Якутской
области».
Сам Пепеляев, обращаясь к своим добровольцам (после молебна на при¬
стани Владивостока), особо отмечал, что «мы идем бороться за народ, вместе
с народом, за власть, которую пожелает сам народ, и, что самое главное - мы
идем по просьбе самого народа». В ночь с 29 на 30 августа 1922 г. пароходы
«Батарея» и «Защитник» отплыли с большей частью отряда, а 8 сентября при¬
были в порт Аян.
В то же время и Куликовский сохранил свои полномочия в качестве пред¬
ставителя не только местного населения, но и белого Приморья. Дитерихс
отметил его в статусе делегата Земской Думы от Якутской области: «Указом
Правителя Приамурского края Якутской области была предоставлена пол¬
ная автономия в управлении, и Управляющим областью был назначен П.А.
Куликовский»22.
Однако в военно-политическом положении Якутской области неожидан¬
но возникла коллизия, существенно сказавшаяся на перспективах развития
антибольшевистского движения в регионе. Тогда как добровольцы Пепеляева с
Куликовским и Поповым уже готовились к отправке в Якутию, во Владивосток
прибыл глава Областного Управления Ефимов, в сопровождении члена
Областного Управления Афанасьева и секретаря. По воспоминаниям Грачева, он
встречался с Ефимовым и также был проинформирован о «поголовном восста¬
нии» местного населения против советской власти. Но, безусловно, данная деле¬
гация обладала большей легитимностью в сравнении с делегацией Куликовского
и Попова, поскольку ее полномочия опирались на решения Областного съезда,
состоявшего из представителей большинства уездов Якутии, а не регионального
Аяно-Нельканского съезда. Таким образом, и полномочия Куликовского, и его
действия Ефимов считал не вполне обоснованными, так как одного лишь авто¬
ритета «старого областника» было недостаточно для заявлений от имени всего
«народа Якутии» и, тем более, для согласия с решением Меркуловых о «подчи¬
нении» Якутской области Приморью.
Контакты Ефимова с Пепеляевым, равно как и с Куликовским, и с Поповым
не состоялись. Грачев отмечал, что «с Ефимовым, как представителем Областного
Управления и как с представителем съезда всей Якутской области, ни о чем не
сговорились. Этот «поступок» генерала Пепеляева и Куликовского нужно счи¬
тать большой политической ошибкой. Следовало бы на месте, во Владивостоке,
сговориться с Ефимовым и выступить под политическим руководством
Областного Управления, чем сразу были бы устранены недочеты в последую¬
щих действиях Сибирской Добровольческой Дружины. Ефимов же, вероятно,
очень хотел совместной работы с Пепеляевым, так как с пароходом «Томск»,
на котором отправился генерал Вишневский, послал своего секретаря с бума¬
гой Областному Управлению, где он и член Областного Управления Афанасьев
предлагали Областному Управлению, кооптировать генерала Пепеляева в каче¬
стве члена Областного Управления, возложив на него заведывание военными
делами и избрать его Командующим войсками»23.

522
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Таким образом, несмотря на то, что Пепеляев и Куликовский предпочли дей¬
ствовать самостоятельно, сохраняя свой статус военно-политических уполно¬
моченных от белого Приморья, не исключалась возможность их «вхождения» в
уже сложившиеся антибольшевистские структуры управления Якутии. Правда,
при осуществлении плана Ефимова, Пепеляев попадал под контроль местного
«правительства», и власть «гражданская» оказывалась выше «власти военной»,
имевшей полномочия от Владивостока. Так же и Куликовский с Поповым долж¬
ны были бы отказаться от самостоятельного статуса, подчинившись Областному
Управлению.
«Второй эшелон» добровольцев-дружинников во главе с генералом
Вишневским прибыл в Аян 1 октября 1922 г. Примечательно, что первоначально
экспедиция должна была отправиться на пароходе «Охотск» (уже совершавшего
рейс на Камчатку), однако из-за взрыва котла (предполагалась диверсия под¬
польщиков) «Охотск» заменили «Томском».
К этому времени якутские белоповстанцы частично отступили к побере¬
жью Охотского моря, многие ушли в тайгу или разошлись по своим улусам.
Целый ряд небольших партизанских групп продолжал действовать в регионе, а в
самом Аяне сосредоточился отряд корнета Коробейникова. В районе р. Алдан
был создан Временный Военный Совет, под председательством учителя-яку¬
та М.К. Артемьева, имевший в подчинении не менее 200 партизан. Прибытие
Сибирской Добровольческой Дружины объективно усиливало местные анти¬
большевистские силы, и можно было надеяться на возрождение белоповстан-
чества. Поэтому, когда перед генералом возникла альтернатива: или вернуться
во Владивосток, эвакуировав с собой отступившие к побережью силы, или же
попытаться продолжить военные действия с вероятной перспективой «похода на
Якутск», то Пепеляев после совещания с местными повстанцами принял второе
решение.
Со своим отрядом генерал совершил тяжелый — в условиях приближа¬
ющейся зимы — рейд на Нелькан, в ходе которого ему удалось перейти через
Джукджурский хребет и овладеть этим пунктом, ставшим впоследствии еще
одной базой для Дружины. 19 ноября к Нелькану подошел также отряд генерала
Вишневского и объединенные части стали готовиться к походу на Якутск24.
Политическая позиция, обозначенная руководством Дружины к этому вре¬
мени представляла сочетание «демократических лозунгов» (в официальных
заявлениях) с приоритетом военно-политических методов управления над гра¬
жданскими. Предстояло также урегулировать отношения между прибывшими
дружинниками, действующими под эгидой Правителя Приамурского края,
уполномоченными представителями Временного Приамурского правительства
и местными структурами управления (Областное управление).
Здесь определенное беспокойство вызывал Охотск как достаточно круп¬
ный населенный пункт и порт, в котором сосредоточились представители всех
вышеназванных органов и представителей «власти», а также немало чинов
отряда Бочкарева. Этому было посвящено специальное распоряжение генера¬
ла Вишневского (циркуляр № 504 от 7 октября 1922 г), направленное на имя
«Управляющего Якутской областью Куликовского, Начальника Охотского рай¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
523
она Соколова, Уполномоченного Якутского Народного Областного Управления
Сивцева и начальника гарнизона Охотска». В нем говорилось, что «обстановка,
созданная ликвидацией бельгх партизан в Якутской области..., вынуждает рас¬
сматривать прилегающее побережье района Аян — Охотск как тыловой район
действующих экспедиционных групп».
При этом генерал Вишневский подчеркивал стремление «избегать офици¬
ального объявления этого района прифронтовой полосой со всеми вытекающи¬
ми отсюда последствиями (т.е. с введением формального и фактического статуса
«военного положения» — В.Ц.)» и считал «необходимым установить... положе¬
ния, в основе которых принято столь необходимое тесное сотрудничество и гра¬
жданских властей».
В частности, Вишневский «по праву старшинства» и в качестве заместителя
Пепеляева объявил себя «Начальником тылового военного района» побережья
Аян — Охотск. Здесь его волей назначались начальники гарнизонов (в Аяне,
например, в качестве гарнизона был оставлен отряд из 150 якутов), реорганизо¬
вывались ранее существовавшие подразделения (остатки «бочкаревцев» должны
были или войти в состав Дружины, или отправиться во Владивосток, «в распоря¬
жение Начальника штаба Земской Рати». В самом Охотске должны были форми¬
роваться подразделения местной и районной милиции. Начальником гарнизона
был назначен капитан Михайловский.
В отношении «гражданских властей» заявлялось, что «вмешательство в тех¬
нику и порядок гражданского управления совершенно не входит в задачи
Начальника гарнизона, но во всех случаях, имеющих или могущих иметь отно¬
шение к интересам Экспедиционного отряда, Начальнику гарнизона, совместно
с г.г. представителями гражданского управления, принимать участие в разреше¬
нии вопросов принципиального значения не только в целях информации, но и
распорядительных... Совершенно не склонный принимать на себя в настоящее
время руководство и регулирование в вопросе установления взаимоотноше¬
ний между г. Начальником Охотского района, назначенным Правительством
Приамурского Земского края, и Особоуполномоченным Якутского Народного
Областного Управления я все же полагал бы признать необходимым просить
об установлении постоянного органа управления в виде Совещания обоих
вышеназванных представителей гражданской власти и представителя военно¬
го командования в лице Начальника гарнизона». То есть в основе создаваемой
системы власти следовало установить компромиссное соглашение, исходя из
интересов представителей Дружины, правительства Меркуловых и якутских
областников.
Вишневский также не высказывал сомнений и в целесообразности укрепле¬
ния коалиционных начал в системе управления, которую следовало бы нала¬
дить на побережье, а затем распространить и на другие территории Якутской
области. «Полагаю, что в интересах населения, гражданского и военного управ¬
лений предложенная мною форма согласования деятельности является наи¬
более отвечающей обстановке и не будет противоречием для видов и планов
как Правительства Приамурского Земского Края, так и Якутского Народного
Управления»25.

524
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Итак, вопреки ожиданиям Ефимова и якутских областников, стремив¬
шихся ввести Пепеляева в состав Управления в ранге «военного министра»,
«Циркуляр» Вишневского определял как самостоятельность военной власти, так
и ее приоритет перед гражданским управлением («тыловой район» Сибирской
дружины). Но в отличие от «военно-полевого» порядка правления, ни Пепеляев,
ни Вишневский в конечном счете не стремились к единоличной диктатуре.
Напротив, ссылки на важность народного представительства, как будет пока¬
зано далее, объявлялись и в самом «Циркуляре», и в последующих документах
достаточно часто. Политическая программа Пепеляева была достаточно крат¬
кой. В известном, по воспоминаниям Вишневского, «Обращении к населению
Якутской области» от 3 октября 1922 г. (см. приложение № 30.) Пепеляев под¬
черкивал военный характер своей миссии: «Мы только помогаем вам освобо¬
дить родной край, где, по освобождении Якутска, соберется Областное народное
собрание, куда вы сами изберете своих представителей, которые и установят
такой порядок в области, какой хочет все население»26.
Можно заметить, что если бы Пепеляев и Вишневский не просто формально
подчеркивали бы свой статус носителей полномочий Приамурского Земского
края, то, возможно, им хотелось бы заявить о восстановлении монархии и попы¬
таться восстановить в Якутии веру в «Белого Царя». Однако Пепеляев о поли¬
тической связи с Приморьем в этом смысле не упоминал. Тем более не делал
этого Куликовский. Очевидно, что не было и планов установления в Восточной
Сибири некоего «монархического центра» (наподобие Камчатки) у военных и
политиков во Владивостоке. Не было и попыток опереться на структуры при¬
ходского самоуправления в качестве основы местной власти (впрочем, по тем
же причинам, что и на Камчатке). Поэтому в идейно-политическом отношении
можно считать Дружину Пепеляева вполне самостоятельным элементом, не свя¬
занным полностью с идеологией, выражаемой Дитерихсом.
Краткость и нарочитый «демократизм» отличали политические заявления,
сделанные Пепеляевым. По оценке Грачева, после занятия Нелькана генерал «...
написал обращение к народу и красноармейцам, где говорилось, что Дружина
по приглашению представителей народа пришла сюда, на далекий север, чтобы
помочь народу в борьбе с коммунистами, как с насильниками воли народа, как
с варварами, безжалостно проливающими кровь народа, как с расхитителями
достояния народа. Дружина будет бороться за освобождение народа и подчи¬
ниться власти, которую изберет народ через своих представителей». В инструк¬
циях местным военным командирам Пепеляев особо отмечал важность «уста¬
новления тесного сотрудничества с якутской интеллигенцией», «необходимость
заручиться ее содействием»27.
Но, безусловно, монархический «отпечаток» белого Приморья сказался и на
Дружине. Не без усилий советской пропаганды в Якутии стали распространять¬
ся сведения о «реакционном» составе как самой Дружины, так и той модели
управления, которую «привез с собой» генерал Пепеляев. Необходимо отметить,
что после поражения основной части белоповстанческого движения в области,
часть местной «общественности» стала проявлять все более заметную тенденцию
сотрудничества с советской властью. Считалось, что областные съезды населе¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
525
ния, с их структурами власти и «якутской конституцией», вполне правомерно
уступят свое место советам.
27	декабря 1922 г. прошел 1-й Всеякутский Учредительный съезд Советов, на
котором было подтверждено создание Якутской АССР, избран республиканский
Совет Народных Комиссаров и даже созданы вооруженные силы, на основе т.н.
«Якутской Национальной дружины» из числа бывших белых партизан, во главе
с якутом Михайловым перешедших на сторону советской власти. После этого
Якутск и большая часть собственно Якутии уже не являлись столь перспектив¬
ной территорией для «идеологической поддержки» белоповстанчества, на что
рассчитывал Пепеляев.
Наступивший 1923-й год (2 января) начался с работы Аяно-Нельканского
съезда (Председатель — А.П. Нестеров, товарищ председателя - П.Г. Карамзин,
секретарь священник О. Амосов). Выступивший на съезде Пепеляев снова зая¬
вил о том, что его Дружина «пришла по приглашению народа якутского и тун¬
гусского и пришла воевать не с народом, а с насильниками народной воли, с...
красными комиссарами и с коммунистами». Ответом съезда стала «Резолюция
представителей населения Аяно-Нельканского района Якутской области»,
в которой подчеркивалось, что местное население, в благодарность за оказыва¬
емую помощь, должно «оказывать всемерную поддержку Дружине транспортом
и мясом». Заявлялось также и о «порядке» и «законности», которую принесли с
собой дружинники Пепеляева. Лейтмотивом присланного документа стал тезис:
«Слово народа свято только тогда, когда оно сказано свободно»28.
Активные боевые действия начались с середины января 1923 г. Пепеляев
решил разбить красные отряды по частям, действуя на коротких направлениях
к Якутску. Предполагалось вернуть контроль над Чурапчей и занять село Амгу,
наиболее выгодное для последующего наступления на Якутск. Для этой цели
из Охотска по Амгино-Охотскому тракту к Чурапче начал продвигаться отряд
под командованием бывшего начальника 3-й Иркутской стрелковой дивизии,
генерал-майора В.А. Ракитина. В свою очередь, объединившись с местными
партизанскими группами, Пепеляев выдвинулся из Нелькана в с. Усть-Мили.
Тыл Дружины опирался на приморскую полосу: Аян — Нелькан — Охотск. И хотя
наиболее обеспеченным портом мог считаться только Охотск, в Аяне также были
возможности для погрузки и выгрузки судов29.
В целях военно-политической поддержки Дружины генералом был создан
Совет народной обороны. 28 января 1923 г. в урочище Эгелькан Пепеляевым был
издан приказ по Дружине (№ 29), весьма важный с точки зрения дальнейшей
программы действий (см. приложение № 31.). В нем приводилась ссылка на
решения Алданского «свободного народного съезда», постановившего — «горя¬
чо приветствовать» Дружину и «всемерно поддерживать» ее как «добровольно
пришедшую по зову наших представителей помочь нам освободиться от заси¬
лья коммунистов». Декларировалась необходимость оказания помощи Дружине
«убойным скотом, подводами и людьми».
Пепеляев полностью воспроизвел в своем приказе текст решения Алданского
съезда и обозначил «схему», согласно которой предстояло формировать новые
структуры управления в крае. Особенно подчеркивался их «низовой» харак¬

526
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
тер: «...Только дружными усилиями самого народа может быть свергнута власть
захватчиков - коммунистов и организована выборная Народная Власть, которая
одна сможет возродить нашу Родину — прекратить смуту и междоусобицу. По
пути движения Сибирской Добровольческой Дружины везде будут созываться
Народные съезды, которые и будут устанавливать власть на местах...»30.
Таким образом, Дружина в своих предстоящих действиях могла бы уже опи¬
раться на решения минимум двух «съездов» — Аяно-Нельканского и Алданского,
что, с точки зрения Пепеляева и его помощников, несомненно усиливало леги¬
тимность его действий и оправдывало лозунг «всенародного» белоповстанче¬
ского движения. В этих условиях надежды оставались на рост недовольства со
стороны местного населения, рос его политической активности, способности к
самоорганизации.
Что же касается сформированного ранее Временного Якутского областного
народного управления, то его полномочия хотя и не оспаривались, но его дея¬
тельность, по существу, не влияла на действия Пепеляева. Вероятно, в случае
успешного продолжения экспедиции и взятия Якутска, могло произойти и пере¬
формирование уже существовавших структур власти (в плане, например, созыва
«Областного народного собрания», в состав которого могли быть делегированы
представители уже созванных местных съездов).
В следующем своем приказе (от 24 января 1923 г.) Пепеляев предписывал
маршруты продвижения к Амге и, одновременно, поручал Совету народной обо¬
роны «призвать население к вооруженной борьбе с коммунистической влас¬
тью..., завязать связь с населением города Якутска, продолжить организацию
повстанческих отрядов в областном масштабе, обратив особое внимание на рай¬
он р. Лены между г.г. Якутском и Олекминском». В результате стремительной,
внезапной атаки 29 января 1923 г. Амга была взята, и Пепеляеву удалось закре¬
питься на ближних подступах к «столице» Якутии31.
Но установить продуктивные деловые контакты с местной «общественно¬
стью» не удалось. По воспоминаниям Г. Грачева, негативное впечатление оста¬
вили после себя повстанцы Коробейникова и бойцы отряда Бочкарева. Кроме
того, нельзя было игнорировать и националистических настроений, свойствен¬
ных для части партизан. «Солдаты все были якуты, — приводил Грачев слова
местных жителей об отряде Коробейникова, — а офицеры русские. Они здорово
издевались над русскими крестьянами, грозили выслать в Советскую Россию».
«И такой взгляд на белобандитов, — продолжал организатор «Крестьянского
Союза», — был общий у жителей русской национальности. Нужно заметить, что
якуты боролись и против коммунистов, и против русского засилья в области,
они говорили: «...как только победим красных, то всех русских вышлем»; прав¬
да, это говорили не якуты-руководители, а простой народ. Но такое отношение
якутов оттолкнуло от повстанческого движения сельских жителей русской наци¬
ональности».
На созванном съезде местных жителей представители Дружины «предло¬
жили выбрать самоуправление». Весьма показательна в данном случае заявлен¬
ная политическая «веротерпимость» представителей Дружины, совершенно не
типичная для белого Приморья 1921—1922 гг. «Крестьяне спросили, — вспоминал

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
527
Грачев, — кого им теперь выбирать и можно, или нет назвать это самоуправление
земством? Им сказали: «можно». И выбирать они могут, кого желают; хотя бы
избранные ими лица были коммунисты. Но раз его избрали жители, значит он
заслуживает доверие населения, а против воли населения дружина не борется»32.
Подобное «снижение» непримиримого отношения к деятелям советской
власти и большевикам, несомненно, объясняется фактором «расширения терри¬
тории» и необходимостью считаться с изменениями настроений «общественно¬
сти» в условиях укрепления советской власти в регионе (образование Якутской
АССР и др.). В ряды Дружины принимались попавшие в плен под Амгой крас¬
ноармейцы. А в своих обращениях к бойцам красноармейских отрядов Пепеляев
неоднократно подчеркивал отсутствие каких-либо наказаний, «мести» за службу
советской власти. Такой — показной — «демократизм» генерала, очевидно, не
мог сочетаться с жестокой, репрессивной практикой.
В это же время от имени той самой «якутской интеллигенции», сотрудничест¬
во с которой признавалось весьма важным, делались заявления о недопустимости
сотрудничества с «пепеляевцами», как с «реакционерами», говорилось о преда¬
тельстве «народного дела» Куликовским и другими деятелями белоповстанчест-
ва. Грачев вспоминал, что «с группой интеллигенции г. Якутска Усть-Мильская
группа имела связь, вела с ними переписку. В переписке Усть-Мильская группа
приглашала якутскую примкнуть к движению, убеждая в демократизме генерала
Пепеляева. Якутская группа, наоборот, убеждала Усть-Мильскую отстать от дви¬
жения, созданного Пепеляевым, ибо инициаторы этого движения, офицерство
стремятся к реставрации царизма (сказывалось впечатление от Приамурского
Земского Собора — В.Ц.). Были даже личные переговоры представителей этих
групп, но ни к чему не привели. О переписке групп интеллигенции и ведущихся
между ними переговорах генерал Пепеляев был осведомлен...»33.
Еще 7 декабря 1922 г. Куликовскому от его бывшего ученика, члена РКП(б)
Редникова было направлено письмо, в котором «бывший якутский реалист»
обвинял своего учителя в том, что он — «старый ветеран революции..., ува¬
жаемый всей учащейся молодежью Якутска, — слезно просил г.г. Дитерихса и
Пепеляева встать на защиту попранных прав якутского народа», «вы призывали
палачей народа восстать против этого народа..., неужели можно... стать совер¬
шенно беспринципным негодяем, призывающим белогвардейцев идти походом
на Якутск?»
В ответном, весьма обширном письме-обращении (подписано 19 февраля
1923 г.) Куликовский отметил, что «честные революционеры и мыслящая интел¬
лигенция» не может быть вместе с большевиками, которые вместо «произвола и
насилия самодержавия» принесли в Россию еще худший произвол. Обращаясь
к «интеллигенции», к «учащейся молодежи» с призывом сражаться за «Родину,
науку и искусство», он утверждал, что только «союз разума и свободы создает
свободомыслие, рождающее нравственность»34.
Продолжая боевые операции, Пепеляев в середине февраля 1923 г. смог в уро¬
чище Сасыл-Сысы окружить крупный красноармейский отряд под командова¬
нием латыша И.Я. Стродта. Блокада продолжалась более двух недель, однако
заставить противника сдаться Пепеляеву не удалось. К этому времени со сторо¬

528
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
ны Якутска и Чурапчи на помощь осажденным выдвинулись свежие подразде¬
ления РККА.
Дальнейшие действия Дружины блокировались в довольно узком районе.
Распространить операции на сопредельные части Якутской области не удалось.
До Якутска Пепеляев не дошел, силы оказались раздроблены. Генерал оказал¬
ся «заложником» собственных планов по окружению и разгрому красноармей¬
ских отрядов. Частично их осуществив (взятие Амги, блокада Сасыл-Сысы),
Пепеляев рассредоточил свои не такие уж многочисленные отряды, а новых,
существенных подкреплений от потенциальных «белоповстанцев» не полу¬
чил. Резервов не хватало, а «коммуникационные линии» («старый Якутский
тракт»), связывающие Амгу с побережьем, были неустойчивы. В начале марта
1923 г. численно превосходящие Дружину красноармейские подразделения ста¬
ли сосредоточиваться для решающих контрударов. Была снята блокада отряда
Стродга, а 2 марта один из красных отрядов окружил и после ожесточенного
боя взял Амгу штурмом. Куликовский, чтобы избежать плена, принял яд. Центр
сосредоточения сил для удара по Якутску оказался утраченным и надежды на
скорое взятие центра Восточной Сибири не сбылись.
7 марта 1923 г. Пепеляев принял решение отступать к Охотскому морю.
«Якутский поход» не достиг своей главной военно-политической цели - созда¬
ния прочной базы антибольшевистского сопротивления. Да и можно ли было
рассчитывать на это, уже на третьем году провозглашенного в стране НЭПа,
в условиях, когда уже стал реальностью СССР, включивший в свой состав и якут¬
скую автономию? В своем обращении к Дружине генерал теперь прямо говорил
о «возвращении» в Китай: «Братья добровольцы, мы исполнили свой долг до
конца. Измученная коммунистами наша Родина требовала наших жизней. Мы
их безропотно отдали за благо ее. По призыву представителей якутского населе¬
ния помочь народу в борьбе с врагами, мы пошли и на этот далекий, холодный и
дикий север. Многие из нас сложили свои кости в этой пустыне. Мы же, остав¬
шиеся в живых, обречены на худшие еще испытания: мы идем навстречу жесто¬
кой неизвестности. Неизбежно испытаем: голод, холод и тяжелые походы при
слабой надежде на спасение. Задастся ли нам выбраться обратно на территорию
Китая, трудно сказать, при отсутствии помощи...»35.
Генерал Вишневский лучше всего передал этот перелом в настроениях чинов
Дружины, осознавших неудачный исход операции: «...При полном сочувст¬
вии простого народа, якутская интеллигенция пошла против нас, мобилизо¬
вав несколько сот якутов и различными воззваниями и обращениями совра¬
щая якутов-партизан, состоящих в рядах Сибирской Дружины. Затем огромные
потери, понесенные Дружиной в течение февраля месяца, численный перевес
противника, главным образом — перевес в технических средствах противника
(у Дружины, в частности, не было ни одного артиллерийского орудия, почти
израсходовались боеприпасы — В.Ц.), упорство красноармейцев — наша иде¬
ология им совершенно чужда — все эти причины заставили Дружину оставить
Амгинский и Алданский районы и отойти в Нелькан.
Итак, борьба с коммунизмом в Якутской области прекратилась. Советская
власть на всей территории бывшего Российского государства не имеет ни одного

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
529
фронта, и никто не будет ей мешать налаживать мирную жизнь в России. Но
может ли коммунизм наладить хозяйство и мирную жизнь в России, а главное -
примирить с коммунистическими идеями все слои населения!?»36.
Теперь главной целью признавался удачный отход к побережью. И в начале
апреля части Дружины оторвались от красноармейских отрядов и вернулись
в Нелькан. Говорить о полном отсутствии перспектив для нового этапа анти¬
большевистской борьбы пока еще не приходилось. Казалось бы, достаточно
прочно удерживался приморский плацдарм: Аян - Нелькан — Охотск. При
удачном стечении обстоятельств и, прежде всего, при возможном новом росте
антибольшевистских настроений в крае (на что продолжали еще надеяться
многие), этот «плацдарм» мог быть использован для возобновления боевых
действий.
В Охотске, во время боевых операций Дружины, оставались члены
Областного управления, а после возвращения генерала на морское побережье,
10 апреля 1923 г. был проведен «съезд тунгусов Аяно-Нельканского района». По
воспоминаниям Грачева, на съезде было принято решение «назвать территорию,
на которой кочуют тунгусы, самостоятельной республикой и просить генерала
Пепеляева остаться с Дружиной для охраны этой территории. Они же, тунгусы,
обещают доставлять для Дружины продовольствие, т.е. мясо. В постановлении
съезда выражена благодарность Дружине за понесенные труды и жертвы и за то,
что Дружина хорошо обошлась с населением края. Бедные, славные дикари, они
в Дружине видели своих спасителей. Для нее же они жертвовали всем, от мала
до велика: работали всю зиму в транспорте, пожертвовали сотни оленей на мясо,
и сотни оленей погибло от чрезмерной работы и бездорожья. Долго, долго они
будут поминать и рассказывать своим детям, как в их глухой, вечно дремлющей
тайге разрядилась гроза гражданской войны и как она тяжело поразила их скуд¬
ное оленье хозяйство!»
В принципе подобное решение Аяно-Нельканского съезда сохраняло за
Дружиной главное — российскую территорию, на которой при поддержке леги¬
тимных структур местного самоуправления можно было бы продолжать «борьбу с
большевизмом». Отчасти это напоминало ситуацию с Юго-Восточным Союзом,
когда в 1917—1918 гг. подразделения Добровольческой армии претендовали на
статус вооруженных сил Союза. Однако то, что было вполне возможно на заре
Белого движения, в начале гражданской войны, по объективным социально-
экономическим и социально-политическим причинам становилось невозможно
в условиях СССР и НЭПа. Примечательно, что «на предложение остаться для
охраны тунгусской республики генерал Пепеляев ответил отказом, но несмотря
на это съезд своего постановления не отменил».
Генерал приступил к подготовке эвакуации. Грачев вспоминал, что с этой
целью «20 апреля из Нелькана в Охотск была командирована экспедиция генера¬
ла Вишневского с пятью членами... В задачи экспедиции входило: 1) примирить
враждующий между собой начальствующий состав Охотска; 2) собрать ценно¬
сти, принадлежащие гарнизону и областному Управлению; 3) зафрахтовать ком¬
мерческий пароход; 4) взять с собой гарнизон и выехать в порт Аян за Дружиной.
В Охотск пароходы заходят на 20—30 дней раньше Аяна, благодаря временному

530
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
отходу льдов. Последние два вопроса были и якорем спасения Дружины. Куда
потом пристать на пароходе — этот вопрос был безразличен, лишь бы выехать».
Подобные действия командования Дружины явно подчеркивали не только ее
самостоятельный статус, но и стремление держать под контролем областные
органы власти. Однако преобладающими настроениями все же были «эвакуа¬
ционные». На продолжение сопротивления Пепеляев, очевидно, рассчитывал
гораздо меньше37.
Советская власть понимала опасность сохранения Дружины в крае. 9 июня
1923 г. красными отрядами, прибывшими на пароходах из Камчатки, внезап¬
ной атакой был взят Охотск. Те из военных и гражданских лиц, кому удалось
бежать из города, соединились с делегацией генерала Вишневского, оказавшей¬
ся теперь без цели своего похода. По свидетельствам прибывших из Охотска, в
городе установился произвол комендатуры и начальника гарнизона: «Капитан
Михайловский возомнил себя наместником-диктатором Охотского района,
ликвидировал возможность работы местных самоуправлений, отнял у них в свое
ведение все доходные статьи... Члены Областного Самоуправления, видя невоз¬
можность совместной работы, под разными предлогами совсем уклонились от
работы».
Однако на созванном в городе «съезде представителей Охотского района»
была «выработана программа управления краем». «Функции высшей власти
поручено выполнять Президиуму съезда. Съезд был ярко противокоммунисти¬
ческий. Председателем Съезда был избран местный житель, видный общест¬
венный деятель, организатор восстания против коммунистов, офицер Яныгин.
К Яныгину хорошо относилась часть гарнизона... С отступлением с Якутского
фронта Охотской группы бойцов Дружины, возглавляемой полковником
Худояровым, авторитет Михайловского еще более был подорван... Худояров и
Яныгин арестовали Михайловского. Место начальника гарнизона занял полков¬
ник Худояров, как старший из офицеров...».
В городе возник «конфликт властей». Начальник Охотской группы гене¬
рал-майор В.А. Ракитин, вернувшись в город после неудачных действий под
Чурапчей, попытался урегулировать противоречия, освободив Михайловского.
Но местное повстанческое офицерство (Худояров и Яныгин) были готовы про¬
тивостоять Михайловскому и Ракитину вплоть до вооруженного столкнове¬
ния. «В своих посланиях к генералу Пепеляеву, Ракитин, Яныгин, Худояров,
Михайловский обвиняли друг друга и между собой непримиримы»38.
Подобные противоречия, безусловно, не способствовали укреплению белой
власти, возможно вмешательство Вишневского привело бы к лучшим резуль¬
татам, но какие-либо конструктивные решения теряли смысл после падения
Охотска. Михайловский был взят в плен, генерал Ракитин застрелился. А в
ночь на 18 июня 1923 г. в результате удачной десантной операции, проведен¬
ной красноармейским отрядом, прибывшим на трех пароходах («Индигирка»,
«Ставрополь», «Кишенев»), был врасплох захвачен штаб и часть Дружины в
Аяне. Генерал решил сдаться, написав при этом обращение к «братьям добро¬
вольцам» о необходимости «без боя сдаться Советской России». Показательно,
что советский десант из Владивостока в Аян и взятие Охотска, по сути, опро¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
531
вергли отмеченные выше расчеты белого командования осенью 1922 г, на воз¬
можность «удержаться» на дальневосточной «окарине», в Охотско-Камчастком
крае.
«Пепеляев и его главнейшие сподвижники были увезены в Сибирь, где в
городе Чите и состоялся суд над ними. Сам генерал и десять человек из числа
взятых в плен вместе с ним, были приговорены к расстрелу, но этот приговор
позже был заменен десятью годами заключения в тюрьме (однако, репрессии
не миновали генерала Пепеляева, расстрелянного позднее, в 1938 году — В.Ц.).
Судьбе было угодно распорядиться так, что сибирское освободительное движе¬
ние в 1918 году начато было генералом Пепеляевым в полосе центральной части
Сибири, и им же оно было закончено пятью годами позднее, на глухой и безлюд¬
ной окраине Русского Дальнего Востока»39.
В дальневосточной эмиграции многие следили за судьбой Дружины, хотя
бы уже потому, что, как отмечалось выше, многие из ее участников проживали в
Харбине. В дневнике Вологодского (запись от 8 июля 1923 г.) кратко сообщалось
не только о «пленении Дружины», но и о возможном сотрудничестве Пепеляева
с советской властью (через посредничество его бывшего сослуживца, военно¬
го министра Временного правительства автономной Сибири полковника А.А.
Краковецкого, перешедшего на сторону РККА). Однако подобные «слухи» не
подтвердились. «С падением Пепеляева, - писал в своем дневнике бывший пре¬
мьер Российского правительства, - не осталось ни единой организованной силы
для фактической борьбы с засилием большевиков»40.
Тем не менее, на территории Охотско-Камчатского края и Якутии остава¬
лось небольшое количество бывших белоповстанцев и бывших чинов Дружины.
Несколько десятков человек ушли в тайгу еще во время падения Амги.
Рассеялись по тайге небольшие группы от Чурапчи и Сасыл-сысы. Из райо¬
на Аяна и Нелькана в тайгу отошли десятки бойцов Дружины, не пожелавших
откликнуться на призыв Пепеляева и сдаться РККА. Ушли в тайгу лидеры охот¬
ских повстанцев Худояров и Яныгин.
По-разному сложилась судьба этих отрядов. Вот как описывается их лик¬
видация одним из участников «красного десанта» в Охотск К.Ф. Кошелевым.
Заметив, что части гарнизона под командованием Худоярова и Яныгина удалось
отступить в тайгу из-за того, что в момент штурма Охотска они были распо¬
ложены вне города, он отмечал далее, что Худояров (очевидно рассчитывая на
поддержку среди местного населения) пытался активизировать повстанческое
движение в регионе. «Оставшаяся неразбитая группа белогвардейцев ушла в тун¬
дру по стойбищам тунгусов. Открытого боя они не принимали. Пытались вос¬
становить тунгусов и местных камчадалов против воинов красной армии, вели
агитацию против нас...».
Примечательно, что для ликвидации белоповстанцев советской власти неиз¬
бежно приходилось заручаться не просто поддержкой местного населения, а имен¬
но местной знати. И те, кто, очевидно, заявлял о безусловной поддержке «дружин¬
ников» теперь заявляли о своей готовности служить большевикам. «Узнав, что
влиятельным человеком среди местных тунгусов является их родовой князь, нами
были посланы два человека из местных камчадалов с просьбой явится для пере¬

532
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
говоров. Спустя некоторое время к нам явился родовой тунгусский князь Громов
со своим многочисленным родом, предъявил медали многих русских царей за
верную службу и попросил защиты от местных банд... С прибывшими тунгусами
мы быстро нашли общий язык. Одарили скромными подарками князя и его свиту,
хорошо угостили их обедом, дали около сорока ружей с боеприпасами. Решение
наше дать оружие тунгусам было рискованным, но мы знали, что белобандитов,
грабивших их, они не будут поддерживать и если не организуют ликвидацию банд,
то организуют охрану оленьих стад, что являлось значительной помощью».
В результате деятельность белоповстанцев была обречена. Худояров, отде¬
лившийся от отряда, устроился рабочим на японские арендованные рыболо¬
вецкие участки, но был вскоре арестован группой красноармейцев. Отряд, под
командованием Яныгина, попытался захватить поселок Иня, но был полностью
уничтожен в бою с частями охотского десанта.
Тем не менее, до 1928 г. на побережье Охотского моря действовал отряд капи¬
тана Индирского (Индигирского). Даже до 1938 г. в районе озера Себен-кюэль
отмечались диверсии повстанцев — братьев Захаровых. До осени 1924 г. в свод¬
ках Забайкальского отдела ОГПУ упоминались боевые действия повстанцев
под командованием полковника Дуганова, пытавшегося выйти из Иркутской
губернии в Якутскую область. Очевидно, полковнику удалось выехать из Аяна
во Владивосток осенью 1922 г. вместе с корнетом Коробейниковым и позднее он
возобновил работу по созданию антибольшевистского подполья в Забайкалье и
Приамурье. Но все эти боевые действия не носили сколько-нибудь организован¬
ного характера, отличались раздробленностью и не претендовали на роль новых
центров антибольшевистского движения.
Что же касается группы генерала Вишневского, так и не достигшей Охотска,
то ей удалось дойти до устья р. Гунчи. Было принято решение не возвращаться
в Аян и не сдаваться в плен, а договориться с японскими рыболовами, при¬
плывавшими к побережью, о вывозе дружинников в Японию. Позднее к этой
группе присоединились еще несколько человек, в том числе начальник штаба
Дружины полковник Леонов. Японцы согласились принять группу в качестве
рабочих и после окончания сезона рыбной ловли 3 сентября 1923 г. вывезли их
в Хакодате. Позднее им удалось вернуться в Маньчжурию («Третьего сентября
в 12 час. дня снялись с якоря и уплыли в море, оставив позади себя голодное,
холодное и неприветливое побережье Охотского моря»)41.
Рассматривая историю «Якутского похода», закономерно отметить его
хронологические рамки, задаться вопросом о его отношении к периодизации
Белого движения в России и гражданской войне. Можно ли, в частности, счи¬
тать окончанием гражданской войны не ноябрь 1922, а июнь 1923 г.? Здесь, оче¬
видно, важно учесть следующее.
Если исходить из того, что гражданская война является организованным
военно-политическим противостоянием, то при наличии в 1922—1923 гг. военной
борьбы, политическая составляющая так и не смогла окончательно оформиться.
Хотя нельзя не отметить, что попытки ее формирования были предприняты на
нескольких народных съездах, в частности Аяно-Нельканском (2 января 1923 г.
и 10 апреля 1923 г.), Алданском (26 января 1923 г.) и на последнем Охотском

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
533
(в мае 1923 г). Развернутой и завершенной политической программы (заявлений
Пепеляева о «народном характере» его власти и его действий было недостаточ¬
но) выработать так и не удалось. Правда, в Охотске сосредоточились остатки
Якутского Областного управления, однако его какого-либо активного полити¬
ческого влияния на Дружину не проявилось.
Поход Пепеляева целесообразнее считать не окончанием гражданской вой¬
ны как таковой, а самостоятельной военной операцией, опиравшейся на опреде¬
ленную, хотя и недостаточную для Якутии, базу легитимной поддержки в форме
различных «народных съездов». Это, в заметной степени, было локальное анти¬
большевистское повстанчество, вспышки которого продолжались и позднее, на
протяжении 1920—1930-х гг. Тем не менее и «двойная» дата окончания граждан¬
ской войны в России — 1922/1923 гг. — вполне правомерна. Ведь вполне спра¬
ведливо считать, что в 1923 г. движущей — военной силой были не одни лишь
местные повстанцы (как это имело место в большинстве восстаний в России на
протяжении 1921—1922 гг.). Это были военнослужащие бывших белых армий.
Кроме этого, официально утвержденный Правителем Приамурского Земского
Края генералом Дитерихсом статус Дружины, ее определение как части Земской
Рати, вполне закономерно означали преемственность продолжения и разви¬
тия боевых действий от уже разгромленного белого Приморья. Это также могло
означать и продолжение гражданской войны в России, на Дальнем Востоке,
в Восточной Сибири.
Что же касается вопроса, считать или нет действия белоповстанцев в Якутии
продолжением именно Белого движения, то здесь нужно учесть, что из наиболее
характерных признаков Белого дела (подробно рассматриваемых в первой кни¬
ге монографии) в действиях Дружины довольно четко прослеживался фактор
приоритета военных властей над гражданскими, хотя полностью игнорировать
полномочия местного самоуправления было, конечно, невозможно.
В остальном же действия Дружины и тот политический «фон», который фор¬
мировался вокруг нее (включая отмеченные в предыдущем разделе заявления
сибирских областников во Владивостоке и в Японии), гораздо более подходили
под определение антибольшевистского, а не Белого движения.
Но последний этап в истории гражданской войны все же сохраняет в себе
немало неразрешенных до сих пор вопросов. Эта тематика нуждается в даль¬
нейшем изучении. Не будет преувеличением считать Якутию ярким примером
того, как могла бы эволюционировать белая государственность, объединяясь с
антибольшевистским повстанчеством. Показательно, что Дитерихс, очевидно,
не исключал возможности признания регионального самоуправления, област¬
ничества, с точки зрения территориального устройства, и возможностей сотруд¬
ничества с местным населением, особенно там, где еще не существовало тради¬
ций земства и не было достаточного числа православных приходов. Тем не менее
для успешной реализации подобной альтернативы, разумеется, необходим был
существенный военный успех: занятие крупного района, города, крупного пор¬
та, — а не переходы по тайге и горным хребтам.
Стал бы Якутский поход генерала Пепеляева в 1922—1923 гг. повторением
Ледяного похода Добровольческой армии в 1918 г? Стал бы лозунг «возрождения

534
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
монархии», провозглашенный Дитерихсом в белом Приморье, объединяющим и
для антибольшевистского и для Белого движений? Могла ли идея «Земского
Собора» перерасти в идею возрождения «Народной Монархии»? Эти вопросы
остаются открытыми. Военное поражение 1922—1923 гг. не позволило ни белым,
ни антибольшевикам их разрешить...
1	Иванов Вс. Крах белого Приморья. Из записок журналиста. Тяньцзинь, 1927,
с. 28.
2	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 14, 1 июля 1921 г.
3	Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 7, 23 июня 1921 г.
4	Руднев С.П. Указ. соч. с. 411—412.
5	Еленевский А. Хабаровский поход. Частная коллекция, с. 261.
6	Вестник Временного Приамурского Правительства, № 27, 30 ноября 1921 г.
7	Руднев С.П. Указ. соч. с. 412—414.
8	Руднев С.П. Указ. соч. с. 414.
9	Руднев С.П. Указ. соч. с. 412.
10	Русская армия, Владивосток, № 171, 8 сентября 1922 г.
11	РГВИА. Ф. 400. Оп.1. Д. 28. Лл. 110-118.
12	ГА РФ. Ф. 6143. On. 1. Д. 3. Л. 39, 42—43, 59; Русская армия, Владивосток,
№ 170, 6 сентября 1922 г.; № 171, 8 сентября 1922 г.; № 181,4 октября 1922 г.
13	ГА РФ. Ф.6143. Оп.1. Д. 3. Лл. 63-65.
14	Руднев С.П. Указ. соч. с. 414-416.
15	Хисамутдинов А.А. Последний исход из Владивостока // История Белой
Сибири. Сборник научных статей., Кемерово, 2011, с. 259—260.
16	ГА РФ. Ф. 4648. Оп.1. Д. 6. Лл. 1-3.
17	Русская армия, Владивосток, № 181, 4 октября 1922 г.; Новиков ПА. Одиссея
полковника Валентина Дуганова // Белая Гвардия, № 5, 2001, с. 91—92.
18	Грачев Г. Якутский поход генерала Пепеляева // Сибирский архив, Выл. 1.,
Прага, 1929, с. 26—27.
19	Вишневский Е.К. Аргонавты белой мечты. Описание Якутского похода
Сибирской Добровольческой Дружины, Харбин, 1933, с. 12—14.
20	ГА РФ. Ф. 9427. Оп.1. Д. 155. Лл. 1-12; Грачев Г. Якутский поход генерала
Пепеляева // Сибирский архив, Вып. Г, Прага, 1929, с. 23-24; .Русская армия,
Владивосток, № 181, 4 октября 1922 г.
21	Русская армия, Владивосток, № 130, 21 мая 1922 г.
22	Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 16, 22-23; Грачев Г. Указ. соч. с. 25-26.
23	Грачев Г. Указ. соч. с. 27.
24	Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 78-79; Серебренников И.И. Великий отход.
Рассеяние по Азии белых Русских Армий. 1919-1923 гг., Харбин, 1936,с. 227-228.
25	Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 55-59.
26	Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 105-106.
27	Грачев Г. Указ. соч. с. 29; Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 93.
28	Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 95-96.
29	Серебренников И.И. Указ. соч. с. 229-230.
30	Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 104-106.
31	Там же. с. 107-108.
32	Грачев Г. Указ. соч. с. 32.
33	Там же. с. 31.
34	Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 124-128.
35	Грачев Г. Указ. соч. с. 35.
36	Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 118-119.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
535
37	Грачев Г. Указ. соч. с. 36.
38	Там же. с. 37-38.
39	Серебренников И.И. Указ. соч. с. 231—232; Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 159—
160; Грачев Г. Указ. соч. с. 38-39.
40	А Chronicle of the Civil War in Siberia and Exile of China. The diaries of Petr
Vasil'evich Vologodskii, 1918-1925. («Хроникагражданской войны в Сибири и изгна¬
ния в Китае», дневники Петра Васильевича Вологодского), Stanford, California,
2002, vol. 2, р. 142-144.
41	Грачев Г. Указ. соч. с. 39—40; Кошелев К.Ф. Охотско-Аянская экспедиция //
Гражданская война на Дальнем Востоке (1918-1922). Воспоминания ветеранов. М.,
1973, с. 329; Чванов М. Загадка озера Себен-Кюэль //Техника-молодежи, 1983, № 1,
с. 58-59; Новиков П.А. Указ. соч. с. 92; Вишневский Е.К. Указ. соч. с. 175-176, 191.
Итоги и значение последнего периода политической истории
Белого движения в России.
Приморская государственность — ее специфика
Наиболее характерная черта последнего периода российского Белого движения
(1920—1922 гг.) — наличие отдельного «белого региона», существенно ограни¬
ченного для того, чтобы белые правительства могли заявлять о себе, как о выра¬
зителях общероссийской власти, даже в ее преемственном отношении, что,
например, мог бы сделать генерал Деникин, получивший от Колчака полно¬
мочия Верховного Правителя. Это стало главной причиной, почему на данных
территориях белые структуры управления и их лидеры заявляли о себе, как о
носителях всего лишь краевой власти (Правитель и Правительство Юга России,
Временное Приамурское Правительство, Правитель Российской Восточной
окраины, Правитель Приамурского Земского Края).
Данное положение отличало и белый Север (где еще в начале 1920 г. предпо¬
лагалось создание самостоятельной государственности, признаваемой даже на
международном уровне), и, особенно, белую Таврию, и белое Приморье, руково¬
дители которого были весьма заинтересованы во внешнеполитическом, между¬
народном статусе (признание Францией Правительства Юга России, отправка
делегации Приамурского правительства на Вашингтонскую конференцию).
Но, в то же время, занятые белыми правительствами «окраины бывшей
Империи» рассматривались в политических программах и официальных заяв¬
лениях белых властей как достаточные «основания» будущей общероссийской
государственности. Действовавшие здесь государственные органы рассматри¬
вались, как полноправные и достаточно легитимные для того, чтобы выражать
интересы местного населения и тех, кто вместе с белыми армиями (в их рядах
или в тылу) оказался на этих территориях. С другой стороны, органы белой влас¬
ти в 1920—1922 гг., в их политико-правовом контексте, расценивались в качестве
первичных элементов будущих всероссийских органов управления (особенно
явно это выражено в декларациях Приамурского Земского Собора).
Отдельная территория и отдельная, самостоятельная государственность,
которая может стать базой для будущей «Белой России» — вот политический

536
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
лейтмотив, характерный для «последних могикан» Белого движения, отнюдь не
намеренных «примиряться» с советской властью и убежденных в том, что факт
военного поражения отнюдь не означает для них политического и, тем более,
духовного поражения.
Для укрепления внутриполитического положения белых окраин неизбеж¬
ным становилось проведение не просто востребованных и необходимых реформ
(обусловленных социально-экономическими и социально-политическими фак¬
торами), но реформ популярных, способных усилить степень легитимности
белых режимов. В этом отношении показательно провозглашение земельной
реформы Правителем Юга России генералом Врангелем и проведение выборов
в Народное Собрание и Земский Собор в Приморье. Очевидно, что «дожидаться
созыва Национального Собрания» становилось уже нереальным и «предреше¬
ние» (хотя бы частичное) преобразований, обозначенных в политических про¬
граммах 1918—1919 гг., являлось неизбежным.
Один из основных принципов Белого движения стал ослабевать в новых
условиях: безусловный приоритет военной власти над гражданской рассматри¬
вался уже не так категорично. «Положение о полевом управлении», активно
применявшееся в 1918—1919 гг., в последний период использовалось все реже.
И Деникин, (согласившийся в марте 1920 г. на создание Южно-русской власти,
в которой он сохранял за собой только полномочия командующего войсками),
и генерал Миллер (признавший необходимость совместной работы исполни¬
тельной власти с Земским Совещанием), и атаман Семенов (активно сотрудни¬
чавший с Краевым Народным Собранием), — все они уже не могли исходить из
сугубо диктаторских принципов управления. Характерным признаком перемен
политического курса стало проведение выборов (на основах «четыреххвостки») в
Приамурское Народное Собрание в 1921 г. Даже действия самостоятельных воин¬
ских единиц (Азиатская дивизия барона Унгерна, Сибирская Добровольческая
Дружина генерала Пепеляева) сопровождались стремлением опираться на мест¬
ные представительные собрания (народные съезды, повстанческие округа и др.).
Диктаторские полномочия стали пониматься не сами по себе, не в качест¬
ве самостоятельного, самоценного фактора, а в их отношении к возможности
эффективно обеспечивать взаимодействие фронта и тыла. Немаловажное зна¬
чение имело и создание коалиционных структур. Правительство Юга России,
например, как орган исполнительной власти, с участием деятелей южнорусского
казачества, создавалось с расчетом на их пополнение новыми региональными
представителями, при условии расширения территории. В Забайкалье (1920 г.) и
в Приморье (1921—1922 гг.) персональное представительство происходило путем
выборов. Примечательно, что если в 1918—1919 гг. выборы считались недопусти¬
мыми, а их влияние «разрушительным», то теперь — напротив, избирательные
кампании признавались вполне правомерными.
При этом постепенно менялась и форма местного самоуправления, местного
представительства. На смену бюрократическим, административным структурам,
назначаемым и контролируемым «сверху», приходили земства, православные
приходы, — органы, в которых участие и роль местного населения в 1920—1922 гг.
становились более значимыми, чем в 1918—1919 гг.

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
537
Открыто провозглашенные лозунги «восстановления монархии» принци¬
пиально отнюдь не противоречили политической программе Белого движения,
а стали ее логическим завершением. В перспективе, с учетом роста антиболь¬
шевистского «повстанческого фактора» в социальной базе, вполне вероятным
представлялась бы эволюция монархического лозунга от безусловного следо¬
вания принципам и нормам «легитимизма» к идее «народной монархии» (столь
ярко обозначенной в публицистике Ивана Солоневича). Пока же наиболее
приемлемым становился путь созыва Земского Собора, причем не с партийно¬
политическим, а с выраженным сословным и профессиональным представи¬
тельством. Соборность, не противоречившая принципам «непредрешения» и
«национального единства», вполне соответствовала уже сложившимся к 1921—
1922 гг. политико-правовым основам Белого дела.
Но не следует забывать, что в это же время в Зарубежье происходит четкое
оформление традиций «легитимизма», основанных на принципах «местоблю-
стительства Престола», в свою очередь, основанного на буквальном следовании
статьи 45 «Свода Основных Государственных законов»: «Когда нет отца и мате¬
ри, то правительство и опека принадлежат ближнему к наследию Престола из
совершеннолетних обоего пола родственников малолетнаго Императора».
Поэтому, даже при наличии серьезных разногласий об очевидности гибе¬
ли всей Царской Семьи, легитимистский подход диктовал условия, при
которых «ближним к наследию Престола» являлся Великий Князь Кирилл
Владимирович. Дискуссионным при этом оказался вопрос о сущности родства:
должен ли претендовать на Престол «старший» в роду (а таковыми признавались
Великий Князь Николай Николаевич или - по женской линии — Вдовствующая
Императрица Мария Федоровна) или «ближний» в роду к Царской Семье (то
есть Великий Князь Кирилл Владимирович).
Но, очевидно, что разрешение всех «монархических споров» («соборян»
и «легитимистов») могло бы произойти с гораздо большей результативностью,
в случае укрепления белой государственности в одном из российских регионов.
Исторически ситуация сложилась так, что данная возможность вполне могла
быть осуществлена в Приморье (Приамурском Земском Крае).
История белого Приморья является весьма показательным примером в поли¬
тико-правовой истории Белого движения в России. К сожалению, до недавне¬
го времени эта тематика заметно уступала по количеству исследований другим
регионам Белого движения, прежде всего белому Югу России, белой Сибири,
казачьим областям. Вместе с тем изучение этой темы, с привлечением различ¬
ных источников, позволит определить многие специфические особенности,
характерные для последнего периода Белого дела.
Так, например, в Приморье после 1920 г. сложилась ситуация, прикоторойроль
представительных органов имела весьма важное значение. Невозможно было, в
частности, игнорировать наличие влияния эсеров, кадетов, сибирских област¬
ников. Не смогли проигнорировать этот фактор и сторонники советской власти,
согласившиеся с введением в регионе своего рода «буфера» — Дальневосточной
Республики. Примечательно, что в сентябре 1920 г. во Владивостоке распро¬
странялся проект создания особой для этого края государственной системы,

538
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
опирающейся на специально разработанные «Законы Приморской области»
(изданные под заглавием «Во имя народа, через народ и народом для народа»).
Их автором был бывший ординарец генерала Корнилова, автор антиправитель¬
ственных «воззваний» из Ставки Главковерха в августе 1917 г. В.С. Завойко. Эти
«Основные законы» (или «Конституция») предполагались в качестве «кодифи¬
цированного изложения Государственного Строительства на широких основа¬
ниях истинного Народоправства, Демократии и Федерации».
Подчеркивалась, что «первый камень фундамента — есть организация дерев¬
ни, села, станицы», после чего «сами собой образуются волости, округа, горо¬
да, области». «Партийное строительство» не считалось перспективным, так как
«партии не содействуют выявлению Воли Народной, а наоборот навязывают
народу свою волю».
В разделе «обязанности и права гражданина Приморской области» отмеча¬
лось всеобщее «равноправие», «свобода вероисповедания» и весьма своеобразно
обозначенный тезис, что «каждый гражданин постольку остается гражданином,
поскольку он выполняет свои гражданские обязанности». Декларировались
«свобода слова и печати», но за распространение необоснованных «порочащих
сведений и слухов» предполагалась судебная ответственность. Все основные
органы власти строились на основе избирательного права. Всеобщее активное
избирательное право предполагалось обязательным.
Государственное устройство Приморья строилось на основе «самоуправля¬
ющейся земельной единицы» (округ — волость — село). Завойко тщательно раз¬
работал порядок функционирования представительных структур. Утверждалось,
что «не численностью членов законодательных собраний, а их личными каче¬
ствами и способностями определяется работоспособность и полезность этих
собраний для Народа»: «Малочисленность состава является залогом более вни¬
мательного отбора членов собраний..., малочисленность состава — залог честно¬
сти, ревностного исполнения обязанностей».
В селе действовало Сельское, ав волости — Волостное законодательные собра¬
ния. Представительная власть в Округе гарантировалась Окружным Собранием.
Городское население выражало свои интересы через округа. Областное же
Собрание состояло из двух палат (Совет Области и Дума Области). Областной
Совет (верхняя палата) сосредоточивал у себя «всю власть законодательную в
Области», обладал «правом законодательной инициативы» и «по отношению
к Областной Думе являлся учреждением редакционным и разрабатывающим
законодательные предложения, получившие большинство в Думе». В Совете
и Думе создавались Комитеты (сметный, контрольный, налоговый и др.).
Исполнительная власть обладала достаточно широкими полномочи¬
ями и, согласно проекту, должна была быть «ответственная лишь перед
Верховным Хозяином Земли Приморской Области», т.е. «непосредственно
перед Народом Ее». При этом «власть исполнительная» объявлялась «безот¬
ветственной перед Властью Законодательной». Глава исполнительной власти
(«Предводитель») возглавлял совещательную Управу. Члены Управы подчи¬
нялись только Предводителю. Исполнительная власть на среднем и низовом
уровнях (село — волость - округ) осуществлялась соответствующими Управами

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
539
и Предводителями. Предводитель получал право налагать «условное вето» на
законы, принимаемые Окружным Собранием («вето» можно было преодолеть
«большинством — 2/3 голосов — номинального состава Собрания»). Вводилась
должность Областного Предводителя — легитимного политического лидера,
который также становился «Верховным Главнокомандующим Народной Гвардии
и Милиции, Главой Коллегии Прокуратуры, Главой Полиции и всех других орга¬
нов Власти Исполнительной».
Местные исполнительные структуры имели довольно обширные хозяйствен¬
ные полномочия, в том числе: «сбор налогов прямых», «установление форм зем¬
лепользования», «организация, обучение и ведение сельской милиции», «хозяй¬
ственное ведение школами», «поддержание в порядке местных сообщений
и дорог». Также предполагалась и практическая «организация всех выборов».
Судебная вертикаль предполагалась полностью независимой в своих реше¬
ниях. В ее системе предполагалось создание мирового, окружного и Высшего
Областного Суда. Мировой суд, окружной суд и высший суд осуществляли свою
деятельность в пределах Области. Прокурорская коллегия, судебные следовате¬
ли, судебная полиция обеспечивали соблюдение и охрану законности и право¬
порядка. Действовали в Области и суды присяжных.
«Единственной регулярной военной силой в Области» признавалась только
Народная гвардия (из трех родов войск), обязательная служба в которой призна¬
валась с 19-ти лет. Создание армии предполагалось, конечно, только в «будущей
Государственности».
«Общие Положения» утверждали защиту частной собственности, введение
концессий в регионе. Провозглашались 8-ми часовой рабочий день, «обяза¬
тельность образования», защита интересов семьи и детства. Прежние «Табель
о рангах», «права государственной службы», «чины, ордена, знаки отличия» -
отменялись. Считалось, что Приморская область будет иметь собственную
геральдику (герб, флаг, печать). В территорию Приморья позднее должны были
войти Камчатская и Охотская области.
Но наиболее важной была заключительная часть «Конституции» Завойко,
утверждавшая принципы будущей организации властив Области иво всей России.
Тем самым сохранялась как идея будущей «всероссийской Конституанты», так и
принцип создания будущего государства на федеративных началах. В главе об
«установлениях областных» отмечалось: «Россия ныне, как Держава самостоя¬
тельная в ее бывших пределах, не существует, и... народ Приморской Области, ее
Верховный Хозяин, есть естественный исторический правопреемник всех прав и
обязанностей государственных в пределах Приморской Области». «Дополнение
к Основным Законам» утверждало порядок созыва Земского Собора.
Декларировалось, что «народ Приморской Области ныне же заявляет, что
он не имеет никаких предположений и намерений существовать в качестве
независимого и самостоятельного государства и желает быть в будущем нера¬
здельной частью сперва Сибирского края, а затем Единой Великой России».
В будущей России «Конституция» Приморья должна была сохранить свою силу.
«В будущем, по организации всех Областей Сибирского края, имеет быть созван
Земский Собор Сибирского Края». Он «составлялся из представителей всех

540
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Областей в числе двух представителей от каждой Области, выбранных большин¬
ством 2/3 голосов Соединенного Собрания двух Палат Области». «В дальнейшем
будущем, при организации Великой Единой России, имеет быть созван такой
же Земский Собор из представителей избранных Краевыми Законодательными
Собраниями, на основании Основных Законов Краев»1.
«Законы» Завойко не были введены в действие, но стали весьма примеча¬
тельным отражением эволюции политико-правовых представлений Белого дела.
Вообще, следует отметить, что белое Приморье дало истории Белого движения
характерный пример создания государственности, именно в отношении поли¬
тических новаций и перемен. Эволюция политических структур и политических
программ Белого дела здесь продолжалась и происходила весьма интенсивно.
Если белый Крым дал пример социально-экономических перемен на основе
проведения, в первую очередь, земельной реформы, и лишь в перспективе гово¬
рилось о «широкой реформе земского самоуправления», то белое Приморье
показательно, в первую очередь, в плане политического опыта.
В течение полутора лет существования белого Приморья (май 1921 - ноябрь
1922 гг.) в нем можно было бы проследить все этапы развития российской
контрреволюции и в ее «антибольшевистской», и в ее «белой» составляющих.
В течение лета 1921 г. можно отметить наличие достаточно широкого антиболь¬
шевистского движения, на волне которого и произошел «майский переворот»,
ликвидировавший власть ДВР (хотя непосредственными инициаторами его
были приморские «правые»). Идеология возвращения к «демократическим цен¬
ностям 1917 года», к необходимости созыва местного «Парламента», по подо¬
бию Всероссийского Учредительного Собрания 1917—1918 гг., была широко
распространена. Но очень скоро идеология в Приморье меняется: вера в воз¬
можности «российского парламентаризма» уступает место идее «коллегиальной
диктатуры», т.е. сильной исполнительной власти, построенной на принципах
Директории (во многом аналогичной структурам 1917—1918 гг. — «Совет пяти»
и Уфимская Директория). Данную идею выразило Временное Приамурское
Правительство братьев Меркуловых, опиравшееся на проправительственное
большинство в парламенте («несоциалисты» в Народном Собрании).
Но и данная модель оказалась временной. Противоречия политического
характера, амбиции лидеров и неудачи на фронте неизбежно вели от «колле¬
гиальной» к «единоличной» диктатуре. Закономерным стал (после июньского
«недоворота» 1922 г.) приход к власти генерала Дитерихса, в качестве Правителя,
хотя и опирающегося на «соборную волю» Приамурского земского «парламен¬
та». Позднее можно отметить перспективу развития контрреволюции именно в
условиях роста антибольшевистского повстанчества («Якутский поход» генерала
Пепеляева).
Показательно, что каждый переход от одной модели управления к другой
сопровождался кризисной ситуацией. Осенью 1921 г. от тесного сотрудничества
с властью отказались эсеры и меньшевики, в силу чего фронт «антибольшевист¬
ского сопротивления» сузился. Весной 1922 г., после неудачного Хабаровского
похода, стали сужаться перспективы широкой «правой» коалиции (хотя, как
отмечалось выше, конфликт произошел не в идеологии, а в личностных отно¬

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
541
шениях). Однако, во всех случаях конфликты не приводили к «катастрофе»,
к полному «расколу» в белом Приморье. Следует отметить очевидную стабили¬
зирующую роль представительных структур управления, которые, несмотря на
ограниченность полномочий, все же способствовали, в определенной степени,
«выходу политического пара» (как тогда говорилось) и поиску согласованной,
компромиссной позиции основных военно-политических сил, действовавших
в крае.
Таким образом, опыт белого Приморья в 1921—1922 гг. дает показательный
пример тенденций совместимости единоличной власти с опорой на представи¬
тельные структуры. Исполнительная и представительная власть не противоре¬
чат, а дополняют друг друга и могут взаимодействовать достаточно эффективно.
Правда, при этом сама система представительства меняется. Меняется и местное
самоуправление (от земско-городской «модели» — к православному приходу),
претендующее на роль «основы народного волеизъявления».
Таким образом, опыт белого Приморья в 1921—1922 гг. дает показательный
пример тенденций совместимости единоличной власти с опорой на представи¬
тельные структуры. Исполнительная и представительная власть не противоре¬
чат, а дополняют друг друга и могут взаимодействовать достаточно эффективно.
Правда, при этом сама система представительства меняется. Меняется и местное
самоуправление (от земско-городской «модели» — к православному приходу),
претендующее на роль «основы народного волеизъявления».
Показательна эволюция и такого принципиального положения програм¬
мы Белого дела, как непримиримая «борьба с большевизмом». Здесь можно
отметить четко продекларированное властью стремление к «прекращению гра¬
жданской войны» (летом 1921 г). Невозможно было представить себе подобные
высказывания со стороны деятелей антибольшевистского, Белого движения
в 1918 или 1919 гг. Выступления атамана Семенова, претендовавшего на роль
единственно легитимного руководителя Белого дела и требовавшего незамед¬
лительного возобновления военных действий с ДНР, не встречали поддержки со
стороны Приамурского правительства. Трудно назвать данный факт проявлени¬
ем некоего «миролюбия», ведь военные действия (Хабаровский поход) и позже
продолжались. Очевидно другое — противостояние с «большевизмом» должно
было происходить не только и не столько в «плоскости» сугубо военной, сколько
в «плоскости» политической, идеологической.
И если говорить о возможных политических альтернативах советской влас¬
ти, то нужно учесть именно это — создание белой власти на основе активно¬
го общественного движения. Здесь уже неприятие навязанных стереотипов
и формально-правовых принципов (как в ситуации с атаманом Семеновым),
а прежде всего, попытка создания собственной власти на основе общественного
представительства. Была апробирована и система «четыреххвостки», и система
представительства от отдельных политических структур (Приморское Народное
Собрание 1921 г), сословных и профессиональных организаций (Земский Собор
1922 г.).
Белое Приморье с его лозунгами Православной, Соборной Руси ушло
в историю. Но память о нем сохранялась и отразилась в весьма необычном све¬

542
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
те. Спустя несколько дней после гибели Сибирской Дружины, 29 июня 1923 г.
в уссурийской станице Гродеково произошло Чудо, отмеченное в книге архие¬
пископа Мефодия (Герасимова). Настоятель местного храма писал: «По оконча¬
нии литургии и по потреблении Святых Даров я читал благодарственные молит¬
вы. Входит ко мне в алтарь казак Иван Семенович Понявкин и говорит, что
на нашем храме обновляются кресты и что много собралось народу. Один из
крестов обновлялся на глазах у всех.
Обновилось пять крестов; даже там, где местами золото слиняло, обновилась
грунтовка желтого цвета. Обновились местами также купола, покрытые зеленою
краскою и от времени побелевшие. Когда я вышел на улицу, то действительно
народу собралось много. Было много служащих железной дороги и красноар¬
мейцев, которые относились с насмешкой к чуду и говорили казакам: «За сколь¬
ко вам поп в одну ночь выкрасил кресты? Наверное, рублей двести взял?» Против
этих нечестивцев восстали женщины и говорят: «Дадим тебе триста, выкраси в
неделю». После этого три дня приходило еще много народу, и все говорили, что
это дело совершил Бог, даже китайцы — и те говорили, что это «Бога сделала».
«Летом 1925 г. обновились кресты на храме в станице Поярковой Амурской
области, в сотне верст от города Благовещенска. Это была трехглавая церковь,
построенная еще при графе Муравьеве-Амурском, знаменитом генерал-губер¬
наторе Восточной Сибири. Эмигрантская газета «Русский голос» сообщала, что
западный крест церкви обновился с восточной стороны, восточный — с запад¬
ной, а средний «весь блестит лучше нового». Обновление крестов совершилось
на глазах у всех.
Дивное знамение наблюдали и с парохода, который стоял в тот день на Амуре
возле станицы поярковой. «Амурская правда» тогда ежедневно печатала «разо¬
блачительные» статьи, доказывая, что в обновлении нет ничего чудесного, что
это «влияние химической реакции, развившейся благодаря засухе»: «...народ в
эти толкования не верил, да и трудно было поверить: сделанные из самых раз¬
ных материалов иконы, кресты, купола на глазах обновлялись, в то время как
остальные предметы под воздействием этой «химической реакции» ничуть не
менялись...
Тем же летом 1925 г. обновились кресты и купола в станице Раздольной,
в восьмидесяти верстах от Владивостока. В конце июня 1925 г. в Благовещенске
(Амурская область) в нескольких домах произошли обновления икон. Чудо это
подняло на ноги многих жителей городка, весь день 28 июня в городе звонили
колокола. А еще через несколько дней на глазах у массы людей на куполах цер¬
кви Святителя Николая обновились кресты. В это время на Никольской ули¬
це оказался один активный городской коммунист. Он вскочил на бочку и стал
громко обвинять церковников в «шарлатанстве». Но речь его внезапно была
прервана громкими возгласами. Прямо перед большевиком начал проясняться
образ святителя Николая Чудотворца, вделанный в кирпичи на воротах ограды
церкви по Никольской улице.
Оратор замолчал, глядя на образ перед собой, потом изменился в лице,
спрыгнул с бочки и быстро скрылся в толпе. Подходя к иконе, все видели, что
насевшая на ней пыль осталась совершенно нетронутой, а икона и риза блеете-

Глава 3. Завершающий период военно-политической истории...
543
ли сквозь нее, как новые. Невидимая рука обновила святую икону, не коснув¬
шись даже легкой пыли, которая на нее насела! Вскоре обновилась еще одна
икона святителя Николая на воротах — уже по Релочной улице. В Никольскую
церковь началось паломничество. Народ толпился и возле церковной ограды.
Совершались исцеления. Так, одна девочка, у которой болели глаза, приложи¬
лась в храме к иконе Спасителя из дома Казанцевых, и зрение полностью к ней
вернулось. Не зная, что предпринять, чтобы остановить религиозный подъем
в народе, ГПУ развернуло по всему городу аресты. Арестами сопровождались
чудеса и в других городах России...»1 2.
1	Завойко В.С. Основные законы Приморской области, Йокогама, 1920., с. 1—79.
2	Басов А. Православные чудеса. XX век. М., 2001, с. 47-49; 57-61.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
О Белом движении,
советской власти и «исходе»
гражданской войны
Проведенное исследование показывает, что политика Белого движения имела
целью создание условий и предпосылок для образования завершенной, доста¬
точно устойчивой, всероссийской государственной системы. Основным из
характеризующих ее направлений было соблюдение правопреемственности,
неразрывности в статусе и деятельности структур управления и в законодатель¬
ной базе. Правопреемственность исходила не только от программных устано¬
вок Временного правительства (деятельность которого лидеры Белого движения
оценивали, в основном, отрицательно), но и, в значительной степени, от «дофев¬
ральской» и «дооктябрьской» России. Правопреемственность прослеживается в
принятии белыми правительствами актов государственного управления, осно¬
ванных на Своде законов Российской Империи, хотя и корректируемых приме¬
нительно к изменившимся после февраля 1917 г. условиям, но не отвергаемых.
Наиболее заметно это проявилось в формировании системы исполнительной
власти, ориентировавшейся на период «Думской монархии», и судебной власти,
опиравшейся на традиции судебных уставов 1864 г.
Преемственность выражалась в стремлении сохранить и персональную осно¬
ву органов власти. Многие из тех, кто занимал определенные должности и в
дофевральской администрации, и в период Временного правительства, в той
или иной форме (пусть и на других должностях, и в ином статусе) продолжали
работать в структурах белых правительств, участвовали в деятельности поли¬
тических организаций, поддерживавших Белое движение (С.Д. Сазонов, В.Н.
Коковцев А.В. Кривошеин, П.Л. Барк, М.В. Бернацкий, А.И. Коновалов, С.Н.
Третьяков, Г.Е. Львов, Е.К. Климович и др.). Полностью сохранялся сущест¬
вовавший до Октября 1917 г. аппарат международного представительства —
посольств и консульств, хотя и с ограниченной «полнотой признания». Белые
правительства признавали все заключенные международные соглашения,
финансовые обязательства как Российской Империи, так и Временного прави¬
тельства. Неизменным провозглашался статус Русской Православной Церкви,

утвержденный Поместным Собором 1917—1918 гг. И практически неизменны¬
ми (на «дофевральском» уровне) оставались нормы гражданского, уголовного,
административного, семейного права.
Отсутствовала вместе с тем определенность в вопросе формы правле¬
ния и формы государственного устройства будущей России, в чем проявился
принцип «непредрешения». Но необходимо учитывать, что акты отречения от
Престола Николая II и непринятия Престола Михаилом Романовым еще не
означали установления в России легитимного республиканского строя. Процесс
формирования и эволюции идеологии Белого дела показывает, что в проектах
будущего политического строя имела место тенденция к введению в России кон¬
ституционной монархии или, хотя бы, возврата к «думской монархии» периода
1905—1917 гг. Несомненно слабыми были позиции как сторонников возврата
к «неограниченному самодержавию», так и «республиканцев».
После февраля 1917 г. и в течение гражданской войны в России сложилась
исключительная в своем роде ситуация, когда статус всероссийской государ¬
ственной власти оспаривался тремя непримиримыми системами: Советской
властью, «демократической контрреволюцией» и Белым движением, что в зна¬
чительной степени усугубляло трагизм гражданского противостояния и раскола
общества.
Тот факт, что принцип правопреемственности, исходящий из актов Николая
II и Михаила Романова, искажался по произволу политических «деятелей»
1917 г., (например, известный акт Керенского о введении в России «республи¬
канского строя» с 1 сентября 1917 г.), не означал, однако, невозможности воз¬
врата к традиционным основам российской государственности, о чем заявляли
многие идеологи и политики Белого дела (Н.И. Астров, П.И. Новгородцев, П.Б.
Струве, И.А. Ильин, Н.Н. Львов и др.). Позиция отрицания в политике Белого
движения правомочности Учредительного Собрания созыва 1917 г. и всех приня¬
тых им решений (аграрных тезисов, резолюции о государственном устройстве и
т.д.) отражала не столько стремление к восстановлению «старого строя», сколько
признание невозможности считать «Всероссийской Конституантой» структуру,
выборы в которую (как полагали идеологи Белого движения) прошли уже после
«октябрьского переворота», с нарушениями избирательного права (единый спи¬
сок партии эсеров, запрет кадетской партии, «произвол» в отношении комиссии
«Всевыборы» и др.), при игнорировании Собрания большевиками и левыми
эсерами, составлявшими более трети состава его членов.
Восстановление прерванной политико-правовой традиции посредством
созыва нового Национального Учредительного Собрания, призванного утвер¬
дить новые Основные законы, стало центральным пунктом всех программ белых
правительств. До этого события лидеры Белого движения могли считаться лишь
«временными правителями», главная цель которых — обеспечение созыва новой
Конституанты и обеспечение «гражданского мира» посредством «подавления
большевизма». Этот тезис стал основополагающим в военно-политическом кур¬
се Белого движения. При этом, следует отметить важную особенность программ
белых правительств: созванное новое Национальное Учредительное Собрание
должно было получить уже подготовленный в качестве основы «пакет» зако¬

546
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
нопроектов, устанавливающих принципы политического, экономического
устройства (в частности, в аграрной сфере). Независимо от того, каким стал бы
окончательный выбор Конституанты в отношении формы правления, едино¬
личный правитель и коллегиальная директория опирались бы на реально под¬
готовленную правовую базу (это относилось к проектам областной автономии
(федерации), принципам работы местной администрации, земско-городского,
сельского самоуправлений, к судебной системе, правоохранительным органам,
армии, положению Православной Церкви).
Для достижения провозглашенных целей требовалось наличие эффективно
действующей системы организации армии и тыла. Эволюция военно-полити¬
ческого курса и государственного строительства в Белом движении показыва¬
ла приоритетное значение принципа единоначалия в общей структуре власти.
Данный принцип, хотя и не вызывал существенных возражений со стороны
политиков и общественных деятелей «белого лагеря», нередко оспаривался с
позиций оценки его эффективности в тех или иных конкретных ситуациях на
фронте и в тылу. Критика направлялась, как правило, на конкретных носителей
власти, их «неумение» привлечь доверие населения, «недемократичность» их
действий и т.п.
В свою очередь, представители «белой власти», военные руководители предъ¬
являли достаточно убедительные аргументы против излишнего вмешательства
«демократической общественности» в систему управления (ссылаясь, в част¬
ности, на негативный «опыт 1917 года»). За годы гражданской войны сформи¬
ровалось несколько «вариантов» управления, каждый из которых в различной
степени проявил свои достоинства и недостатки.
Одним из наиболее эффективных, с точки зрения достижения успехов на
фронте и определенной поддержки в тылу белых армий, представлялся вариант,
который можно было бы назвать «диктатурой сверху». При нем военный едино¬
личный правитель — диктатор - устанавливал основы законодательства, опре¬
делял общее направление политического курса, подбирал кадровый состав для
реализации намеченных целей. Примерами подобной формы правления слу¬
жат «диктатуры»: Верховного Правителя России адмирала Колчака, Правителя
Российской Восточной окраины атамана Семенова, Временного Приамурского
правительства Меркулова, Главнокомандующего ВСЮР генерала Деникина,
Правителя Юга России генерала Врангеля.
При данной политической модели исполнительно-распорядительная власть
имела главенствующее значение, но, в то же время стремилась к созданию - во
временной перспективе — тех или иных представительных структур (или санк¬
ционировала их создание, как, например, в Приморье «эпохи Меркуловых»).
Делалось это, в значительной степени, под воздействием внешних факторов —
положения на фронтах, роста повстанческого движения в тылу, требований
«демократизации режима», предъявляемых со стороны иностранных государств.
Но деятельность представительства «общественности», как правило, носила
консультативный, рекомендательный характер.
Власть стремилась к сотрудничеству с «общественностью», «диалогу
с населением», преимущественно по экономическим, финансовым вопро¬

Заключение
547
сам, что было важно для стабильности тыла, укрепления внутреннего рынка,
преодоления «товарного голода», снабжения продовольствием армии и горо¬
дов и т.д. Примерами подобных представительных структур можно назвать
Государственное Экономическое Совещание в Сибири в 1918—1919 гг.,
Финансово-Экономическое Совещание, созванное Врангелем в Крыму в сен¬
тябре 1920 г, первоначальный вариант Краевого Народного Совещания в Чите
в 1920 г. Следует также отметить, что диктаторские функции может осуществ¬
лять не только «единоличная» власть. История 1917—1922 гг. показывает при¬
меры создания т.н. «коллегиальной диктатуры», наиболее характерными при¬
мерами которой, являются: Временное правительство в 1917 г, Комитет Членов
Учредительного Собрания, Верховное Управление Северной области, Западно-
Сибирский комиссариат в 1918 г, Крымское Краевое правительство в 1918—
1919	гг, Временное Приамурское правительство в 1921—1922 гг.
Другим вариантом организации власти являлась «диктатура снизу», при
которой установление единоличного управления происходило благода¬
ря санкции уже существовавших представительных структур. Подобного рода
примеры: Уфимская Директория, получившая власть с санкции Уфимского
Государственного Совещания; Южно-русское правительство, утвержденное
Верховным Кругом Дона, Кубани и Терека; власть Правителя Приамурского Края
генерала Дитерихса, получившего власть от Приамурского Земского Собора;
власть казачьих атаманов, избиравшихся на представительных собраниях (Рады,
Круги) казачьих войск. В этих случаях представительная власть приобретала
уже учредительно-санкционирующий характер. При организации данной фор¬
мы власти, в политическом курсе использовался тезис об «избрании» диктатуры
населением и придания ей, в силу этого, необходимой «легитимности».
Наконец, третьим вариантом организации власти можно считать некий
«синтез», сочетание форм двух вышеназванных типов «диктатур», при кото¬
ром верховная власть принадлежала единоличному правителю (как правило,
военному), но его полномочия ограничивались представительными органами
или достаточно сильным, полномочным правительством. Примеры подобного
рода: Правительство Северо-Западной области и «диктатор» генерал Юденич;
Земско-городское Совещание и «диктатор» генерал Миллер на белом Севере в
начале 1920 г.; Российское правительство, созываемое Государственное Земское
Совещание и Верховный Правитель Колчак в Сибири в конце 1919 г.; Краевое
Народное Собрание и Главком атаман Семенов в Забайкалье летом-осенью
1920	г. Однако подобные варианты возникали в условиях ухудшения положе¬
ния на фронтах, роста повстанчества в тылу и, по сути, носили временный,
переходный характер и не отличались достаточной стабильностью, равно как
и продолжительностью существования.
Примечательно, что вышеперечисленные способы создания и легитима¬
ции власти вполне вписывались в политико-правовые проекты, разрабатыва¬
емые еще в 1918 г. По точному замечанию Астрова, существовала «дилемма»:
«Диктатор или директория. Власть, возникающая из действующей реальной
силы, или власть образуемая путем сговора». Довольно четко эта идея была про¬
возглашена также на Ялтинском (в марте 1919 г.) совещании членов ЦК кадет¬

548
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ской партии. При варианте «диктатора», признанного «центром», «собирание
сил... определяется «действиями из центра», а гражданский порядок на местах
и строительство местной жизни осуществляется органами местного самоуправ¬
ления... Краевые государственные образования, стремящиеся к объединению
России, сохраняются временно в качестве гражданской власти, впредь до обра¬
зования Единой России».
При этом, правда, считалось, что центральная власть «диктатора» обязана
опираться на принципы правопорядка и элементы легитимного представитель¬
ства. Следовало, чтобы «центры Всероссийского объединения (армии) объяви¬
ли во всеобщее сведение те общие нормы, которые определяют порядок зако¬
номерного действия власти, привлекали в состав высших органов управления
лиц, пользующихся общественным доверием, обнародовали бы декларации о
задачах деятельности в переходный период, впредь до определения Народным
Собранием постоянной государственной власти и создали в возможно короткий
срок твердый гражданский порядок в воссоединяемых областях»1.
Существенным является также анализ специфики представительных струк¬
тур, форм взаимодействия с «общественностью» при вышеназванных вариантах
организации власти. Для первого — характерным признаком является опора на
общественно-политические организации, на политических деятелей — правых
или правоцентристских убеждений. При этом подобные организации могли не
иметь партийного характера, а представлять собой своеобразные «протопар¬
тии», объединяющие в своих рядах как членов «дореволюционных» партий, так
и беспартийных политиков.
Примерами подобного рода служат Всероссийский Национальный Центр,
Совет Государственного Объединения России. Избирательная система, приме¬
нявшаяся для создания представительных структур, строилась в данном слу¬
чае как основанная на различных цензах и куриях. Выборы могли не носить
всеобщего характера или могли заменяться делегированием представителей от
отдельных, уже избранных структур (как это предполагалось, например, при
проведении земской реформы в Крыму в 1920 г.).
Для второго варианта характерным становилась более высокая степень
«демократизации». Предпочтение отдавалось использованию в избирательных
системах принципов всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, что
позволяло повысить степень легитимности власти (как это было, например, в
белом Приморье при проведении выборов в Приамурское Народное Собрание
летом 1921 г.).
Что касается специфики разрешения «национального вопроса» в полити¬
ческих программах белых правительств, то здесь приоритетным принципом
становилось признание важности согласования своих позиций в отношениях
с возникшими после февраля-октября 1917 г. «государственными образовани¬
ями». Формально деятели Белого движения не игнорировали ни одного, даже
самого незначительного, с точки зрения «всероссийских интересов», «образова¬
ния». С ними велись переговоры, заключались соглашения, делались попытки
создания военно-политических коалиций (что было особенно характерно для
последнего периода Белого движения — 1920—1922 гг.).

Заключение
549
Наиболее приемлемыми формами будущего государственного устройства
России признавались автономия (в политических программах 1918—1919 гг.) или
федерация (в политических программах 1920—1922 гг.). Возврат к унитарному
варианту исключался. Причем разница в понимании этих терминов (как счи¬
тал проф. Крамарж) политиками и правоведами Белого дела была относитель¬
ной. Наиболее сложные проблемы возникали в случае необходимости «призна¬
ния» новообразования. И если для Польши и, в конечном счете, Финляндии
декларировалась «независимость», то в отношении остальных «государственных
образований» предстоял долгий путь переговоров, компромиссов, соглашений
и договоренностей по вопросам «разделения полномочий» между центром и
регионами (в случае «федерализации») или установления границ, «раздела госу¬
дарственного долга» (в случае признания «независимости»).
«Траектория» эволюции в политическом курсе Белого движения пред¬
ставляется, в конечном итоге, следующей: от директории, с обширными пол¬
номочиями («коллегиальной диктатуры») в 1917—1918 гг., через признание
необходимости единоличной диктатуры, использующей определенную пред¬
ставительную поддержку (1919—1920 гг.), к «соборно избранной» и «соборно
утвержденной» монархии, с полномочиями, близкими к варианту «президент¬
ской власти» (1922 г.); в форме государственного устройства — от восстановления
«единой и неделимой» России в прежних границах (за исключением Польши и
Финляндии) до признания возможности некоего союза новых государственных
образований. Решение внутренних проблем, восстановление сильного, автори¬
тетного всероссийского центра гарантировало бы и международное признание
России как важнейшего фактора мировой политики в послевоенной системе
межгосударственных отношений.
Конечно, не исключая политико-правовые особенности Белого движения,
следует учитывать, что именно военные неудачи на фронтах составили глав¬
ную причину его поражения во время гражданской войны. Поиск и апробация
новых государственных моделей, реконструкция старых структур власти, не спа¬
сали от нехватки резервов (гражданская война, вообще, отличалась их острой
нехваткой, фактическим отсутствием у обеих воюющих сторон), пушек, снаря¬
дов, патронов. А провозглашение политического единства в лице Верховного
Правителя Российского Государства адмирала А.В. Колчака — не гарантировало
от несогласованности и несвоевременности военных усилий на фронтах.
И все же, помимо военных факторов, уместно перечислить и социально-
политические причины поражения противников большевизма. Как уже отмеча¬
лось, Белое движение, объединявшее в своих рядах представителей различных
политических движений и социальных структур, не могло избежать внутренних
противоречий. Существенными были конфликты между военными и граждан¬
скими властями на занятых белыми территориях.
В условиях подвижности фронтов, борьбы с повстанческим движением
в тылу военные вполне обоснованно и закономерно стремились к осуществле¬
нию функций гражданского руководства, игнорируя структуры местного само¬
управления, разрешая политические и экономические проблемы в приказном
порядке (действия генерала Слащова в Крыму в феврале-марте 1920 года, гене¬

550
Белое дело в Росши. 1919 — 1922 гг.
рала Родзянко на Северо-Западном фронте весной 1919 года, введение военного
положение на линии Транссибирской железной дороги в 1919—1920 гг. и др.).
Отсутствие политического опыта, незнание или игнорирование специфики гра¬
жданского управления нередко приводили к серьезным ошибкам, к падению
авторитета белых правителей (кризис власти адм. Колчака в ноябре-декабре 1919
года, генерала Деникина в январе-марте 1920 года).
Противоречия военной и гражданской власти отражали противоречия меж¬
ду представителями различных политических направлений, входивших в Белое
движение. Правые (СБОР, монархисты) поддерживали принцип неограни¬
ченной диктатуры, тогда как левые («Союз Возрождения России», сибирские
областники) выступали за «широкое представительство общественности» при
военных правителях. Немаловажное значение имели разногласия между пра¬
выми и левыми по земельной политике (по условиям отчуждения помещичьей
земли), по рабочему вопросу (возможности участия профсоюзов в управлении
предприятиями), в вопросах местного самоуправлении (по характеру представи¬
тельства общественно-политических организаций).
Существенной причиной, повлиявшей на неустойчивость белого тыла
в политическом отношении, следует признать отсутствие сколько-нибудь проч¬
ной системы представительной власти. Как было показано в данной моногра¬
фии, именно отсутствие контакта «власти» и «общества», или недостаточно
полное его выражение, вызывало критику, недоверие к белым военным и поли¬
тикам.
Принцип «Неделимой России» вызывал конфликты не только между Белым
движением и государственными новообразованиями на территории бывшей
Российской Империи (Украиной, республиками Кавказа), но и внутри само¬
го Белого движения. Серьезные трения возникали между казачьими политика¬
ми, стремившимися к максимальной автономии (вплоть до государственного
суверенитета) и белыми правительствами (конфликт атамана Семенова и адм.
Колчака, конфликт между генералом Деникиным и Кубанской Радой).
Возникали противоречия и по поводу внешнеполитической «ориентации».
Так, в 1918 году многие политические деятели Белого движения (П.Н. Милюков
и Киевская группа кадетов, Московский Правый Центр) высказывались о необ¬
ходимости взаимодействия с Германией для «ликвидации советской власти».
В 1919 году «прогерманская ориентация» отличала Совет гражданского управле¬
ния Западной Добровольческой армии полк. Бермондта-Авалова. Большинство
же в Белом движении выступало за сотрудничество со странами Антанты, как
союзниками России по Первой мировой войне.
Разумеется, не способствовали прочности Белого движения конфликты
между отдельными представителями политических структур (лидерами СГОР и
Национального Центра — А.В. Кривошеиным и Н.И. Астровым), внутри воен¬
ного командования (между адмиралом Колчаком и генералом Гайдой, гене¬
ралом Деникиным и генералом Врангелем, генералом Родзянко и генералом
Юденичем и др.).
Вышеперечисленные противоречия и конфликты, хотя и не носили непри¬
миримого характера и не привели к расколу Белого движения, тем не менее

Заключение
551
нарушали его единство и сыграли важную роль (наряду с военными неудачами)
в его поражении в гражданской войне.
Значительные проблемы у белой власти возникали из-за слабости управ¬
ления на контролируемых территориях. Например, на Украине, до момента
занятия ее войсками ВСЮР сменилось на протяжении 1917—1919 годов четыре
политических режима (власть Временного правительства, Центральной Рады,
гетмана П. Скоропадского, Украинская советская республика), каждый из кото¬
рых стремился к установлению собственного аппарата управления. Это затруд¬
няло оперативное проведение мобилизаций в белую армию, борьбу с повстанче¬
ским движением, реализацию принимаемых законов, разъяснение населению
политического курса Белого движения и в целом лишало его необходимой соци¬
альной опоры.
Нельзя согласиться с тем, что противостоящий Белому движению партий¬
но-советский режим был лишен вышеуказанных противоречий в той или иной
форме. Завершая монографию, имеет смысл, очевидно, остановиться и на неко¬
торых критических оценках Белого движения.
В частности, за последние годы в исторической литературе и, особенно,
в исторической публицистике, очевидно стремление обозначить те или иные
«причины поражения Белого дела». Но если разобраться, то суть почти в каждой
из них является, в той или иной степени, спорной.
Один из таких, сущностных, тезисов основан на том, что «у белых отсут¬
ствовала политическая программа», она носила «аморфный, неопределенный
характер». Да, программы в ее понимании как некий набор «политических и
экономических пунктов», у белых не было. Однако подобная форма изложения
программных установок принципиально была для «белого лагеря» гораздо менее
приемлема, чем для их политических противников, как известно, оставивших в
истории множество более или менее кратких декретов, обращений, политиче¬
ских прокламаций и т.д.
Теоретические разработки Белого движения (практически во всех областях
внутренней и внешней политики) были весьма обширные. Этим занимались
многочисленные Комиссии, составленные из профессиональных экспертов-
юристов, экономистов, политических и общественных деятелей. Работа некото¬
рых из этих Комиссий рассматривалась в данной монографии. В случае реализа¬
ции, разработанные ими проекты должны были стать фундаментальной основой
для будущей российской государственности, ее экономической системы, наци¬
ональной идеологии. Суть данных проектов рассматривалась на протяжении
всех четырех книг монографии, в специальных разделах, поэтому повторяться
в «заключении» нет необходимости.
Вот как, например, оценивал Деникин законопроект аграрной реформы,
выработанный Комиссией проф. А.Д. Билимовича: «...при всех его спорных сто¬
ронах, он (законопроект — В.Ц.) представлял попытку проведения грандиоз¬
ной социальной реформы и, если бы был осуществлен до войны и революции
в порядке эволюционном, законным актом монарха, стал бы началом новой
эры, без сомнения предотвратил бы революцию, обеспечил бы победу и мир и
избавил бы страну от небывалого разорения». Очевидно, нужно было и идти на

552
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
определенные уступки «ожиданиям» крестьянства, поскольку, как продолжал
Деникин, «маятник народных вожделений качнулся далеко в сторону, и новый
закон не мог бы уже оказать никакого влияния на события»2.
Однако популяризации работы этих комиссий было недостаточно.
Пропаганды, отличающейся доступным, понятным для массы населения
«языком», явно не хватало. Наиболее распространенным «образчиком» про¬
паганды был плакат-портрет, изображающий копию с фотографии того или
иного военного командира (от адмирала Колчака до генерала Мамантова).
Распространенными были и плакаты антибольшевистского содержания, пока¬
зывающие, например, «зверства чрезвычаек». Это была пропаганда с заведомо
негативной оценкой противника, но практически ничего не предлагавшая в каче¬
стве альтернативы. Средств же, демонстрирующих содержание (хотя бы краткое)
политических и экономических программ Белого дела, было также недостаточ¬
но. Не хватало и брошюр подробно разъясняющих те или иные программные
вопросы. Крайне негативно на идеологической работе сказывалось отсутствие
лиц, кто был бы заинтересован в ее эффективности. Профессиональные качест¬
ва многих сотрудников Отдела пропаганды были весьма низки.
Еще одна черта, отмечаемая в качестве ведущей в числе причин поражения
Белого дела, — слабость местных властей. Но и в этом факторе все относительно,
поскольку в Сибири, например, политический режим в большинстве регионов
сменился лишь дважды (советская власть и власть антибольшевиков и белых).
История гражданской войны содержит немало примеров, когда состав аппарата,
технический персонал структуры местного самоуправления просто передавался
от земств к советам и обратно, при «смене власти» в ходе военных действий, и
местные структуры возобновляли работу всего лишь «сменив флаг» на фронто¬
не. Каждая новая власть, как правило, относилась к предыдущей по принципу
«тотального отрицания» всех тех законов и подзаконных актов, которые ею же
были изданы ранее. О какой-либо преемственности права, в условиях жесткого
противостояния гражданской войны, говорить не приходилось.
Повлияли ли на успехи Белого движения проходившие на его территориях
бунты, крестьянские восстания, партизанское движение? Очевидно, да. Но ведь
и у «красных» их было не меньше: следует помнить и многочисленные, хотя и не
очень масштабные, крестьянские восстания в центре России осенью 1918 г, и
гораздо более крупные повстанческие движения позже — в Тамбовской губернии,
на Украине, в Поволжье и в Западной Сибири. Но при этом важнее отметить,
что «красные повстанцы», анархистские отряды наносили удар по белым тылам
именно в наиболее важный, с военной точки зрения, момент. Во время «похода
на Москву» ВСЮР рейд по тылам повстанческой армии Н.И. Махно и анти¬
деникинское движение горцев в Чечне и Дагестане отвлекли на борьбу с ними
часть сил с фронта. Аналогичная ситуация возникла и в тылу Восточного фронта
Колчака во время весеннего наступления 1919 г. и осенью 1919 г. А антибольше¬
вистское повстанчество проявилось тогда, когда военное положение советской
власти по отношению к Белому движению было уже превосходящим (1921 год).
Одна из наиболее острых, но объективно необходимых для изучения тем
истории Белого движения — «белый террор», его определение, формы и масшта¬

Заключение
553
бы. Очевидно, что отрицать организованную репрессивную деятельность белых
правительств, равно как и наличие внесудебных расправ над противником,
невозможно. Обе эти стороны, характерные для Белого движения, подрывали,
по существующему мнению, доверие населения к противникам большевиков.
Однако, если рассмотреть такое отношение с «другой стороны», нельзя не отме¬
тить, что советская власть регулярно и не в меньших (а по другим оценкам — и в
гораздо больших) масштабах проводила целенаправленную политику «красного
террора». Таким образом, террор, по существу, как бы оправдывал свое предназ¬
начение, создавая атмосферу страха, недоверия, подозрительности, повлияв¬
шую, к сожалению, на долгие десятилетия на особенности общественно-поли¬
тической жизни в СССР. Да и в русской эмиграции настроения «непримиримой
ненависти к большевизму» имели место и исключали поиск компромисса там,
где это было возможно.
Очевидно, что как красный, так и белый террор не являлись, сами по
себе, причиной побед или поражений советской власти или Белого движения.
Совершенно очевидно, что воспринимать оба эти явления следует как жестокое,
кровавое, но неизбежного «спутника» той формы общественного противостоя¬
ния, каковой становится гражданская война. Как отмечал Ленин Выловить ли и
посадить в тюрьму, иногда даже расстрелять сотни изменников из кадетов, бес¬
партийных, меньшевиков, эсеров, «выступающих» (кто с оружием, кто с загово¬
ром, кто с агитацией против мобилизации, как печатники или железнодорожни¬
ки из меньшевиков и т. п.) против Советской власти, то есть за Деникина? Или
довести дело до того, чтобы позволить Колчаку и Деникину перебить, перестре¬
лять, перепороть до смерти десятки тысяч рабочих и крестьян? Выбор не труден.
Вопрос стоит так и только так...»3.
Конечно, к числу причин поражения Белого движения относятся военные
факторы. При этом один из главных — численное превосходство РККА над белы¬
ми войсками. Отрицать это не приходится, ибо численное соотношение, хотя и
приблизительное, было — 5 миллионов в составе вооруженных сил «красных»
и не более 1 миллиона (в общей сложности) в составе белых сил. Но известно,
что численность не определяет безусловно высокой боеспособности. История
военного искусства показывает, что решающее значение имеет «сила духа», воля
к победе и вера в ее достижение. Не меньшее значение имеет и профессионализм
военных. Как можно отметить по многочисленным воспоминаниям и оценкам,
советские военачальники в качестве факторов боеспособности белых сил, стави¬
ли на первое место именно его. Кроме того, успех операций во многом зависел от
возможности и умения сосредоточить подавляющее превосходство сил и средств
в решающий момент на стратегически важном участке фронта. Это подтверди¬
ли, в частности, «весеннее наступление» Восточного фронта адмирала Колчака
и осенний «поход на Петроград» Северо-Западной армии в 1919 году.
В числе военных факторов, которые существенно повлияли на поражение
белых, очевидно, не следует отмечать наличие или отсутствие военного профес¬
сионализма у командования РККА и белых армий. Гражданская война показала,
что степень успешности боевых операций зависит отнюдь не только от уровня
военного (академического) образования красных или белых военачальников.

554
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Обращает на себя внимание тот факт, что генералами в белых войсках стано¬
вились в возрасте от 20 до 30 лет те, кто не успел получить углубленного воен¬
ного образования (наиболее известные — начальники Корниловской ударной
и Дроздовской стрелковой дивизий — генералы Н.В. Скоблин и А.В. Туркул).
Но у красных фактор недостаточной военной подготовки был ничуть не
меньший, а гораздо больший. Помимо отсутствия специального военного обра¬
зования, в рядах РККА имели место и «печальные факты» т.н. «партизанщи¬
ны», «спецеедства», когда молодые красные командиры не считались с указа¬
ниями «военспецов», предлагавших те или иные варианты проведения боевых
операций (на это, например, неоднократно обращал внимание Председатель
Реввоенствета Республики Л.Д. Троцкий).
Переходя к теме «военных специалистов на службе Республики Советов»,
необходимо отметить следующее. Брать за основу эффективности или неэффек¬
тивности РККА и белых армий критерий простых количественных показателей
(у кого «служило больше», например, выпускников и специалистов Академии
Генерального штаба) — не вполне корректно. Во-первых, нельзя не учитывать
разный уровень подготовки, различия в опыте у генштабистов. Надо проводить
действительно комплексный анализ их военных биографий, учитывая все важ¬
ные показатели (от возраста - до знания иностранного языка и вероиспове¬
дания). Подобного рода исследования проводятся в современной историогра¬
фии, достаточно отметить, например, исследования московского историка А.В.
Ганина. Во-вторых, специфика гражданской войны оказалась настолько непред¬
сказуемой и своеобразной, что «мерить» ее критериями войны с «внешним вра¬
гом» оказалось невозможно4.
Сам Ленин не питал особых иллюзий в отношении «помощи» со сторо¬
ны «военспецов». «Громадный заговор, который прорвался в Красной Горке и
имел своей целью сдачу Петрограда, с особенной настоятельностью поставил
вновь вопрос о военспецах и о борьбе с контрреволюцией в тылу. Нет сомнения,
что обострение продовольственного и военного положения с неизбежностью
вызывает и будет вызывать в ближайшем будущем усиление попыток контрре¬
волюционеров (в питерском заговоре участвовал «Союз возрождения», и к.-д.,
и меньшевики, и правые эсеры; отдельно участвовали, но все же участвовали,
и левые эсеры). Так же несомненно, что военспецы дадут в ближайшее время
повышенный процент изменников, подобно кулакам, буржуазным интеллиген¬
там, меньшевикам, эсерам.
Но было бы непоправимой ошибкой и непростительной бесхарактерностью
возбуждать из-за этого вопрос о перемене основ нашей военной политики. Нам
изменяют и будут изменять сотни и сотни военспецов, мы будем их вылавли¬
вать и расстреливать, но у нас работают систематически и подолгу тысячи и
десятки тысяч военспецов, без коих не могла бы создаться та Красная армия,
которая выросла из проклятой памяти партизанщины и сумела одержать бле¬
стящие победы на Востоке. Люди опытные и стоящие во главе нашего военного
ведомства справедливо указывают на то, что там, где строже всего проведена
партийная политика насчет военспецов и насчет искоренения партизанщины,
там, где тверже всего дисциплина, где наиболее заботливо проводится поли¬

Заключение
555
тработа в войсках и работа комиссаров, — там меньше всего, в общем и целом,
является охотников изменять среди военспецов, там меньше всего возможно¬
сти для таких охотников осуществить свое намерение, там нет расхлябанности
в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед. Партизанщина, ее сле¬
ды, ее остатки, ее пережитки причинили и нашей армии и украинской (армии
Советской Украины — В.Ц.) неизмеримо больше бедствий, распада, пораже¬
ний, катастроф, потери людей и потери военного имущества, чем все измены
военспецов...».
Учитывая эти факты, следовало обеспечить условия, при которых «рабочие,
а затем крестьяне, коммунисты же в особенности, могли серьезно учиться воен¬
ному делу». «Это делается в ряде заведений, учреждений, курсов, но это делается
еще далеко, далеко недостаточно. Личная инициатива, личная энергия тут мно¬
гое должны еще сделать. В особенности должны коммунисты усердно обучаться
пулеметному, артиллерийскому, броневому делу и т.п., ибо здесь наша отсталость
более чувствительна, здесь превосходство противника с большим числом офи¬
церов значительнее, здесь возможно причинение крупного вреда ненадежным
военспецом, здесь роль коммуниста в высшей степени велика»5.
Умение пользоваться опытом тех, кто не является сторонником советской
власти и высокая степень доверия к тем, кто идейно поддерживает большеви¬
ков — вот главная линия в отношении к военспецам. В Циркулярном письме ЦК
РКП(б) об укреплении РККА об этом говорилось четко: «Из числа офицеров за
полтора года путем естественного отбора выделилась группа военных деятелей
по большей части, которые с преданностью и самоотверженностью служат делу
рабоче-крестьянской России. Сотни и сотни этих офицеров погибли в первых
рядах, сражаясь бок о бок с нами против белогвардейцев. Сотни и сотни таких
офицеров остаются в рядах нашей Красной Армии и служат ей верой и прав¬
дой. Само собой понятно, что эта часть офицерства заслуживает величайшего
уважения со стороны рабочих и что для нее мы должны создать такие условия
существования, при которых они имели бы полную возможность применить
свои способности в деле строительства пролетарской армии.
Но нельзя забывать и о том, что большинство так называемых военных
специалистов принадлежит к другому, враждебному нам классу, что буржуазия
стран Согласия систематически подкупает и развращает этих военных специа¬
листов. В момент, когда на том или другом фронте неудачами наше положение
поколеблется, иногда начинаются эпидемии измен со стороны военных специ¬
алистов. События на Красной Горке, в Кронштадте и на Петроградском фронте
вообще показали, как широко развита измена известных кругов военных специ¬
алистов. Закрывать на это глаза было бы величайшим преступлением. Чем боль¬
шую власть мы в интересах дисциплины отдаем командирам воинских частей,
тем больше обязаны мы в оба следить за их политической лояльностью. Надо по
всей России создать положение, при котором всем военным специалистам было
бы ясно: те из них, которые честно служат рабоче-крестьянской России, — тем
честь и место, но кто идет к нам с камнем за пазухой, кто пытается использовать
свое пребывание в армии для организации контрреволюционных ячеек, — тем
беспощадный красный террор».

556
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Поэтому, основной задачей становилось (как, впрочем, и в других облас¬
тях управления и государственного строительства) воспитание и надлежащая
подготовка собственных военных кадров, военных специалистов пролетарского
происхождения и партийной «закалки»: «...Нужно пробудить в самых широ¬
ких партийных кругах интерес и любовь к военному делу... Командиры пол¬
ков и батальонов в большом количестве мест уже выдвигаются в коммунисты...
В течение нескольких месяцев мы должны добиться того, чтобы все команди¬
ры батальонов, полков, а по возможности и бригад, и дивизий, были из числа
надежных сторонников рабоче-крестьянской России...». И, разумеется, особое
значение приобретала и роль «наших военных комиссаров», которые «обязаны
в связи с переживаемым моментом усилить надзор и контроль над военными
специалистами...».
Степень «патриотических» настроений, которые приводили бы военных
специалистов на службу в РККА, отнюдь не переоценивались. В начале 1918 г.
«политическая обстановка была такова, что позволяла надеяться на большую
лояльность старых военных специалистов. В борьбе против немцев многими из
этих специалистов руководили чувства патриотизма. Теперь наступает другая
эпоха. Гражданская война принимает самые обостренные формы, приближается
в буквальном смысле слова решающий момент. Теперь больше чем когда бы то
ни было мы должны иметь на командных постах людей, на которых рабочий
класс и наша партия в критическую минуту могут положиться»6.
Отличительная черта гражданской войны в том, что она ведется со значи¬
тельной долей импровизации, и далеко не всегда с учетом общих «правил» стра¬
тегии и тактики. Большое значение приобретает здесь не столько учет ресурсов
(людских, экономических, военно-технических), сколько учет психологических
особенностей, настроений местного населения и многочисленных обществен¬
но-политических факторов.
Уместно ли включить в перечень причин поражения Белых армий значе¬
ние «иностранной военной интервенции», которая подорвала доверие к белой
власти со стороны местных «патриотически настроенных слоев населения»?
Ведь, к сожалению, интервенция, помощь со стороны иностранных государств
далеко не всегда воспринималась местным населением негативно. Многие были
убеждены, что «придут иностранцы — наведут порядок». К тому же белая про¬
паганда достаточно четко отмечала, что помощь стран Антанты представляет
собой «помощь союзников» еще по периоду Первой мировой войны, в отличие
от большевиков — «агентов Германии».
Еще один, на этот раз уже политико-правовой фактор поражения белых, —
отсутствие монархического лозунга, который, якобы, единственный из всех
провозглашаемых противниками большевиков лозунгов, мог вызвать к себе
сочувствие со стороны подавляющего большинства российского общества. Но
нужно учитывать, что об отречении Государя знало все население, и мало кто
сомневался в его собственной воле (сомнения вызывала правомерность актов).
Восстановить династию Романовых или создать новую династическую тради¬
цию представлялось возможным только через Земский Собор. Созвать же его
можно было только после «победы над большевизмом» и с территориальным

Заключение
557
представительством всех областей бывшей Российской Империи. До этого
момента монархический (равно как и любой другой вопрос о форме правления)
не мог считаться полностью разрешенным...
Тезис, представляющий собой определенную трансформацию «марксист¬
ско-ленинского» суждения об изначальной, в ходе мировой революции, обре¬
ченности Белого дела, из-за его «буржуазной сущности», — весьма ограничен
и содержит, как правило, весьма одностороннее толкование.
Также односторонне понимается и противоположный тезис о «Божественном
промысле» в отношении Белого движения. Якобы «Бог не хотел победы» про¬
тивников большевизма. Продолжением данного тезиса стало абсурдное положе¬
ние о том, что «свыше» была дана победа именно большевикам, следовательно,
большевики угодны Богу, а между коммунизмом и христианством практически
нет различий.
Наличие или отсутствие эффективныхвождей, харизматических лидеров так¬
же представляется во многих научно-популярных, публицистических работах в
качестве одной из причин поражения белых. Однако и этот критерий небесспо¬
рен. Отсутствие единственного лидера не отличало белых от красных, посколь¬
ку и у последних можно было выделить «многолидерство»: Троцкий, Ленин,
Зиновьев, в определенные моменты — Сталин, Калинин. Наиболее харизма¬
тичными (с легитимистским основанием) из числа противников большевиков
могли бы считаться Великий Князь Михаил Александрович и Великий Князь
Николай Николаевич. Но и на этот счет не было единства мнений (достаточно
отметить различное отношение к этим представителям Дома Романовых со сто¬
роны, в частности, барона Унгерна и генерала Дитерихса). А отсутствие полной
и достоверной информации о судьбе и Михаила Романова, да и всей Царской
Семьи, делало невозможным уверенное «закрепление» Престола за конкретным
претендентом.
Следует также учитывать, что формирование и первоначальную эволюцию
Белого дела правомерно рассматривать в условиях, прежде всего, российских
территорий. С 1921 г. политические центры Белого движения переместились
в Зарубежье, где произошло их дальнейшее переформирование и политиче¬
ское размежевание («Русский Национальный Комитет», «Совещание послов»,
«Русский Совет», «Парламентский Комитет», «Русский Общевоинский Союз»
и т.д.). Белое движение в самой России подошло к концу...
И все же, есть еще одна причина, на которую до настоящего времени не обра¬
щают достаточно внимания, но именно ее можно было бы считать тем решаю¬
щим фактором, который привел к поражению Белого движения в период гра¬
жданской войны. Можно определить ее так: явная недооценка противостоящего
белым советского режима. Помимо этого — переоценка степени недовольства
данным режимом у части населения Центральной России и переоценка белыми
степени военно-политического «активизма» с ее стороны (в том числе — готов¬
ности к безусловной поддержке белых армий и «борьбе с большевизмом» воору¬
женным путем).
Таким образом, представляется, что причины поражения (особенно в период
«решающих боев» лета-осени 1919 г), все-таки, не стратегического характера

558
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
(изначальная «обреченность антинародного Белого дела» и прочие конъюнктур¬
ные, далекие от исторической объективности, оценки), а сугубо тактического
порядка.
Недооценка белыми своих и возможностей приводила, в конечном счете,
к недостаточной подготовленности к вооруженной борьбе с частями красной
армий.
Показательным примером подобного рода тактических ошибок может
служить весеннее наступление Восточного фронта адмирала Колчака в 1919 г.
Наступление «враздробь», то есть одновременно по расходящимся направле¬
ниям (Сибирская армия в направлении на Вятку и Вологду для соединения
с частями Северного фронта генерала Миллера, Западная армия — в централь¬
ное Поволжье, а Южная, Оренбургская и Уральская армии — на нижнюю Волгу с
перспективой последующего соединения с ВСЮР генерала Деникина) вызыва¬
ло позднее вполне справедливую, обоснованную критику. Действительно, нель¬
зя было «бить растопыренными пальцами», а следовало добиться концентриро¬
ванных ударов по противнику. В результате, по справедливой оценке критиков,
наступление окончилось поражением. Силы белых армий иссякли, а сосредо¬
точенные контрудары превосходящих сил РККА (под Бугурусланом, Белебеем,
Уфой) не только остановили продвижение «колчаковцев» к Волге, но и привели
к их быстрому отступлению за Урал, в Сибирь.
Но подобная «авантюрность» белого командования стала преобладать позд¬
нее, весной же 1919 г. еще сохранялась надежда на «чудо», на возможность белых
армий сильными фронтальными ударами рассечь и опрокинуть не «отличаю¬
щиеся высокими боевыми качествами» противостоящие им части РККА. Кроме
того, были расчеты на начало массовой сдачи в плен красноармейцев, на вос¬
стания в тылу (по мере приближения фронта к Волге). Надеяться, что числен¬
ное превосходство над красными будем подавляющим — не приходилось, и по
политическим причинам (необходимость признания Российского правительст¬
ва союзниками, скорейшее прекращение «междоусобной брани», установление
«государственного порядка» и т.д.).
С этим связано также и почти полное отсутствие резервов (за исключени¬
ем корпуса генерала Каппеля, правда, очень скоро введенного в бой во время
Уфимской операции), что не позволило «развить наметившийся успех» первых
месяцев наступления и «заткнуть бреши», «разрывы», образовавшиеся в резуль¬
тате ожесточенных боев с красными войсками в апреле-мае 1919 г. В то же вре¬
мя в РККА, даже в самые напряженные периоды боевых действий удавалось
заниматься подготовкой резервов (например, создание т.н. «Резервной армии»
в районе Казани в 1919 г.).
Кстати, мнение о целесообразности одновременных ударов на широкой про¬
тяженности фронта также было относительным. Эффективность фронтально¬
го наступления (противник не успевает подводить резервы и маневрировать в
условиях постоянных ударов по всей его оборонительной линии), казалось бы
подтверждал и опыт Первой мировой войны, в частности — успех прорыва на
Юго-Западном фронте, осуществленный генералом Брусиловым весной-летом
1916 г. А осенью 1919 г. в условиях т.н. «Второго похода» Антанты, обознача¬

Заключение
559
лись перспективы стратегического взаимодействия между Северо-западным,
Северным фронтами, ВСЮР и Восточным фронтом, что, в принципе позволяло
наносить сосредоточенные одновременные удары по разным участкам «коль¬
ца», в котором оказались советские республики. Теоретически это позволяло
добиться (как будет показано далее) объединенного военного давления на РККА,
с целью недопущения перебросок частей с одного участка фронта на другой (на
практике оказалось иначе).
Уверения в «слабости советской власти» содержались в донесениях белой раз¬
ведки. Так, например, социальные и политические выгоды наступления белой
армии через Малороссию к Центру России выражены в разведывательных свод¬
ках Штаба Главскома ВСЮР, составленных полковником Ряснянским: «В цент¬
ральной России атмосфера всеобщего недоверия и ненависти к советской власти
начинает охватывать самые широкие массы населения..., большевизм в России
уже изжит путем долгого и тяжкого опыта, и «красные» дни его близятся к закату».
Тот же Ряснянский в другом обзоре отмечал, что «в самой Великороссии изжит
большевизм и народ, как скрытый вулкан под коркой, кипит негодованием и
ненавистью, но, видя пока свою беспомощность, не восстает и лишь местными
восстаниями прорывает сверху кору болыневивзма... В течение этой же зимы
(1918/1919 гг.) против большевиков в России выросли армии генерала Деникина
и адмирала Колчака, одновременно борется против красных армия Юденича,
действующая под теми же лозунгами, что и первые две, белорусские и польские,
защищающие свои очаги и украинская армии, преследующие свою собственную
задачу — самостийность Украины. Видя общемировую опасность большевизма,
на помощь антибольшевистским армиям пришли и союзники... Смелые и талан¬
тливые действия антибольшевистских армий, воодушевленных истинным патри¬
отизмом, лучшая государственная организация и выдержка дадут несомненную
победу врагам большевиков». Стремление к обладанию районом со значительны¬
ми людскими и материальными ресурсами предопределило направление главных
ударов ВСЮР на Малороссию, с Дона на север и северо-запад, а не на соедине¬
ние с отступавшими за Урал войсками Верховного Правителя России адмирала
А.В. Колчака или с оренбургскими и уральскими казаками7.
Аналогичные оценки давались и разведкой Донской армии. «Вопрос о лич¬
ном составе частично может быть решен, а именно: людей за большие деньги
и под угрозой террора достать можно (имелось в виду увеличение численности
РККА — В.Ц.), но трудно рассчитывать, чтобы нашлось достаточное количество
идейных работников», — писал начальник разведотдела полковник Добрынин8.
Не отличались взвешенностью суждений и иностранные представители в
штабах белых армий. «Им казалось, что стоит только начать, а там военные дей¬
ствия разовьются, вспыхнет народное движение»9. А ЦК кадетской партии видел
процесс свержения советской власти «исключительно в форме восстания против
власти со стороны самого народа, ко торому должны были приходить на помощь
лишь те или другие отряды добровольцев. Необходимы были, конечно, базы;
ими должны были служить окраины»10.
Да и что можно было ждать от политиков, если «военные авторитеты» вся¬
чески стремились подчеркнуть «близость победы», обосновывая ее с позиций

560
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
реальной стратегии и тактики. Вот, например, как оценивал военные перспекти¬
вы белых армий начальник Николаевской Академии Генерального штаба гене¬
рал-лейтенант А. И. Андогский. Осенью 1919 г. в первом номере колчаковско¬
го официоза, журнале «Единая Россия» был опубликован его «военный обзор»
(перепечатан позднее в других газетах), излагавший стратегию «железного коль¬
ца». Интересно привести данный текст целиком.
«Все здоровые силы, восставшие против большевиков, образовали ныне гро¬
мадный замкнутый кольцеобразный общий стратегический фронт протяжением
около 6 500 верст, — внутри которого задыхается советское правительство, судо¬
рожно перебрасывая свою красную армию с одного участка фронта на другой
в тщетных попытках не дать этому железному кольцу стягиваться около себя.
Но неутомимый рок ведет советскую власть к неизбежному концу — медленно,
но неуклонно и настойчиво стягивая это железное кольцо.
В настоящее время восставшие против большевиков силы расположены сле¬
дующим образом:
1.	Войска подчиненные Верховному Правителю адмиралу А.В. Колчаку, -
занимают фронт в 5 100 верст., т.е. 5/6 всего протяжения общего кольцеобразно¬
го стратегического фронта борьбы с большевиками.
В свою очередь эти войска образуют четыре фронта, объединенных в руках
особых военачальников, подчинившихся власти Верховного Правителя, а имен¬
но:
а)	Восточный фронт, занятый Сибирскими войсками, Оренбургскими
и Уральскими казаками. Фронт этот, протяжением около 2 200 верст, пролегает
ныне от верховьев Печоры, через Оренбург, севернее и западнее Уральска, через
Новоузенск и выходит к Волге севернее Астрахани. Операциями этих войск
руководит Верховный Правитель;
б)	Северный фронт, от Петрозаводска через Повенец, к верховьям р. Печоры,
протяжением около 1 200 верст, занять войсками генерала Миллера;
в)	Северо-Западный фронт, от Петрограда через Лугу и станцию Дно, затем
южнее Пскова, загибающийся на запад до соединения с латышской армией, -
протяжением около 500 верст., занят русско-эстонской армией (примечательное
определение а официальном обзоре — В.Ц.) генерала Юденича;
г)	Южный фронт, от Волги севернее Астрахани до района северо-западнее
Камышина, Балашова, севернее Белгорода — между Харьковым, Полтавой,
Екатеринославом, до берега Азовского моря западнее Бердянска — протяже¬
нием около 1 200 верст, занят войсками Добровольческой и Донской армий,
кубанскими и терскими казаками и горскими народами, под общим руковод¬
ством генерала А. И. Деникина. В самое последнее время очищен от большеви¬
ков Крымский полуостров и поступают сведения о занятии войсками генерала
Деникина Тамбова, Пензы и Ртищева.
2.	Войска наших союзников (Англии, Франции, Америки, Румынии), а рав¬
но Финляндии, Латвии, Литвы и Польши и войска украинские — занимают
остальной фронт протяжением до 1 400 верст, т.е. 1/6 общего стратегического
фронта, заполняя промежуток между нашими Северным и Северо-Западным
фронтами (Финляндия) и весь участок к югу от армии генерала Юденича, через

Заключение
561
Двинск, Молодечно, восточнее Барановичей, через Мозырь, севернее и западнее
Житомира, восточнее Проскурова и Каменец-Подольска и далее по р. Днестру
до Черного моря. Внутри Украины т.е. между Днестром и Днепром вспыхну¬
ли стихийные народные восстания, поддержанные многочисленной воору¬
женной силой, перешедшей из рядов красной армии на сторону противников
советской власти. Восстания охватили Киевскую, Черниговскую, Полтавскую,
Екатеринославскую, Харьковскую губернии, смыкая таким образом железное
кольцо вокруг большевиков и соединяя фланги войск генерала Деникина с вой¬
сками украинцев и румын.
Неумолимо и беспощадно неизбежный рок стягивает это кольцо.
Проклинаемая населением, красная, советская армия мечется внутри этого
кольца. Но сил ее уже не хватает. Собрав все силы, она делает отчаянные усилия
на одном из участков кольца и временно сдерживает его продвижение внутрь,
к Москве. В это же время на других участках большевики терпят страшные
поражения. Бросятся красные войска исправлять положение в другом месте, —
недавние успехи их вновь ликвидируются на оставленном участке. А кольцо
после этого вновь сжимается, угрожая задушить советскую власть в своих желез¬
ных объятиях и приближая час ее конечной гибели.
Наиболее грозный удар ведет сейчас против Советской России генерал
Деникин, выручающий войска Восточного фронта так же, как три месяца тому
назад воска Восточного фронта выручили генерала Деникина. Войска генерала
настолько глубоко вклинились в территорию Советской России, что угрожают
подступом к Москве. Разбитые 13-я, 8-я, 9-я, 10-я и 11-я советские армии в бес¬
порядке бегут, не в силах оказать какое-либо сопротивление. Большевики спеш¬
но снимают целые дивизии с фронта и перебрасывают в Центральную Россию,
пытаясь остановить натиск генерала Деникина.
Только принимая во внимание положение на всем фронте борьбы, — можно
делать правильные выводы о ходе ее. Временные местные успехи большевиков
бледнеют перед теми грандиозными успехами, которые ныне достигли на всем
стратегическом фронте мощные силы, объединенные в решительной борьбе
против советской власти...»11.
Отсюда следовало и неумение выставлять военно-политические приорите¬
ты. Даже при общей, стратегически выверенной политической цели Белого дела,
к проблеме приоритета единоличной власти, необходимой для эффективной
«борьбы с большевизмом», пришли только к ноябрю 1918 г. При неизменно¬
сти существа аграрной политики («ставка на крестьянина-собственника», огра¬
ничение помещичьего землевладения, широкая помощь деревне инвентарем,
доступными кредитами и мануфактурой и др.), ее реализация откладывалась,
затягивалась.
Наконец, решение проблемы о политико-правовом статусе тех или иных
политических режимов Белого движения в России тесно связано с определе¬
нием понятий «социальная база» и «социальный состав» Белого движения. При
обращении к данной проблематике необходимо учитывать следующее.
Понятия «социальная база» и «социальный состав» отнюдь не идентич¬
ны. В советской историографии делался акцент на том, что «социальную базу»

562
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
советской власти составляет пролетариат и беднейшее крестьянство, при коле¬
блющемся середняке. Соответственно, социальная база противников советской
власти — это представители свергнутых, эксплуататорских классов, среди кото¬
рых основную массу составляет городская и сельская буржуазия (кулачество).
Боевым авангардом свергнутых эксплуататорских классов выступает контр¬
революционно настроенное офицерство, отравленное событиями империали¬
стической войны, а колеблющееся положение занимает то же среднее крестьян¬
ство или казачество. Для позиции середняков была характерна, в зависимости
от ряда экономических и политических условий (например, недовольство про¬
дразверсткой и стремление к свободе хлебной торговли, или же страх перед вос¬
становлением помещичьей земельной собственности), поддержка то белых, то
красных. Социальный статус казачества изначально контрреволюционен, одна¬
ко при ликвидации данного статуса («расказачивание») открывается широкая
перспектива к их слиянию с «народными массами».
Советская историография гражданской войны исходила также из тезиса
о несоответствии «социального состава» и «социальной базы» красной и белой
армий. Признавалось, что и в красной, и в белой армии могли в разное время
служить представители рабочего класса и беднейшего крестьянства.
Тем не менее подобное разделение страдает значительной долей схематиз¬
ма и условности. Не стоит, очевидно, отмечать, что в основе этого разделения
лежит односторонне понятый тезис о неизменно «классовом устройстве» любого
общества и государства и неизбежности «классовой борьбы», высшей формой
которой является гражданская война. Если исходить из неоспоримой правиль¬
ности марксистско-ленинской методологии, это, действительно, так. Но явля¬
ется ли данная методология бесспорной?
Анализируя политическую структуру и цели Белого движения в период гра¬
жданской войны, как альтернативу Советской власти, мы видим, что и проч¬
ность и притягательность созданной большевистским режимом модели оказа¬
лись сильнее, что и способствовало победе «красных» в гражданской войне.
Поэтому, рассматривая причины поражения Белого движения и победы
советской власти, следует учитывать специфику политико-правовой системы
Советской России, сложившейся в 1917-1920 гг. Необходимо при этом иметь
в виду, что военно-политическое положение советской власти отнюдь не было
стабильно прочным, оно зависело от множества факторов и быстро менявшейся
обстановки. В отличие от своих противников, лидеров Белого движения, явно
недооценивавших (как отмечалось выше) степень организованности и сплочен¬
ности большевистской партии и РККА, Ленин неоднократно подчеркивал опас¬
ность и силу Белого движения, особенно при поддержке, оказываемой белым со
стороны стран Антанты.
Особенно часто подобные опасения высказывались Лениным во второй
половине 1919 г., в период, когда положение советской власти действительно
было критическим. Так, в Политическом докладе ЦК 2 декабря 1919 г. на ѴІІІ-й
Всероссийской конференции РКП(б) он отмечал: ...Прежде всего, Антанта,
победив Германию, при своем плане удушить Советскую республику в России,
естественное дело, опиралась на свои собственные войска. И, разумеется, если

Заключение
563
бы Антанта хотя бы небольшую долю своих гигантских армий, которые осво¬
бодились после поражения Германии, — если бы она хотя бы только одну деся¬
тую долю этих войск могла двинуть настоящим образом против Российской
Советской республики то само собой понятно, что нам бы не удержаться.
И первый период гражданской войны в России характеризуется тем, что попыт¬
ка Антанты своими собственными войсками сломить Советскую республику
потерпела крушение. Высадка французских войск на Юге России кончилась
рядом восстаний французских матросов...».
Ленин считал, что именно этот фактор («Мы отняли у Антанты ее солдат»),
связанный с интернациональным значением российской революции, с перспек¬
тивами ее перерастания в мировую революцию, сыграл решающую роль. «Когда
мы с самого начала говорили, что ставим ставку на всемирную революцию, над
этим смеялись и сотни раз объявляли и сейчас объявляют это несбыточным. Но
мы за два года получили точный материал для проверки. Мы знаем, что если
говорить об этой ставке в смысле надежды на быстрое непосредственное вос¬
стание в Европе, то этого не было. Но что эта ставка оказалась в основе своей
глубоко верной и что она вырвала с самого начала почву для вооруженного вме¬
шательства Антанты, — после двух лет и, особенно, после поражения Колчака,
после ухода английских войск из Архангельска и со всего Северного фронта,
— это бесспорнейший исторический факт. Было достаточно самого небольшого
количества из имевшихся у Антанты армий, чтобы нас задавить. Но мы смогли
победить врага, потому что в самый трудный момент сочувствие рабочих всего
мира показало себя...»12.
Примечательна также оценка Белого движения и белых армий лидером пар¬
тии большевиков. В.И. Ленин давая характеристику Белого движения и его про¬
граммных положений, отнюдь не сводил все к его односторонне понимаемой
классовой, буржуазной природе. Оценивая степень единства контрреволюцион¬
ных, антибольшевистских сил, Председатель Совнаркома утверждал, что белым
помогает не только Антанта, но и «предатели» из т.н. «социалистического лаге¬
ря» — «меньшевики и эсеры». И хотя степень поддержки антибольшевистскими
структурами (в частности, меньшевиками и эсерами) Белого дела была весьма
незначительна, Ленин однозначно считал их в одном «лагере». В своем докладе
на 2-м съезде коммунистических организаций народов Востока, он подчеркивал:
«...Такой неприятель, как Колчак, который имел помощь всех сильнейших
держав мира, который имел железнодорожную линию, охранявшуюся сотней
тысяч войск иностранных держав, в т.ч. лучшими войсками международных
империалистов, как, например, японскими войсками, которые готовились к
империалистической войне, почти не участвовали в ней и потому мало постра¬
дали, Колчак, который опирался на крестьян Сибири, самых зажиточных, не
знавших крепостного права и потому, естественно, бывших дальше чем кто-либо
от коммунизма, — казалось, что Колчак представляет собой непобедимую силу,
потому что его войска были передовым отрядом международного империализма.
И до сих пор еще в Сибири действуют японские, чехословацкие и ряд дру¬
гих войск империалистических наций. Тем не менее, опыт больше чем годо¬
вой власти Колчака над Сибирью с ее громадными естественными богатства¬

564
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ми, опыт, который был вначале поддержан социалистическими партиями II
Интернационала, меньшевиками и эсерами, создавшими Комитет учредитель¬
ного собрания, и при таких условиях, с точки зрения обывательской и обыч¬
ного хода истории, казался прочным и непобедимым, на самом деле показал
следующее: чем дальше продвигался Колчак в глубину России, тем он больше
истощался, и в конце концов мы видим полную победу Советской России над
Колчаком...»13.
Колебания «мелкобуржуазной массы» обеспечивали временные успехи
Белого движения и причиняли неудачи советской власти. В тезисах ко Н-му
Конгрессу Коммунистического Интернационала, в резолюции «О середняках»,
Ленин писал: «Революционный пролетариат не может ставить своей задачей —
по крайней мере, для ближайшего будущего и для начала периода диктатуры
пролетариата — привлечь этот слой («мелкобуржуазный» — В.Ц.) на свою сторо¬
ну, а должен ограничиться задачей нейтрализовать его, т.е. сделать нейтральным
в борьбе между пролетариатом и буржуазией. Колебания этого слоя между той
и другой силой неизбежны, и в начале новой эпохи преобладающая его тенден¬
ция, в развитых капиталистических странах, будет за буржуазию. Ибо миросо¬
зерцание и настроения собственников здесь преобладают; заинтересованность
в спекуляции, в «свободе» торговли и собственности — непосредственная; анта¬
гонизм к наемным рабочим — прямой...»14.
Еще более четко эти тезисы были раскрыты Лениным в его «Письме по пово¬
ду победы над Колчаком». Помимо традиционной, в его оценках, «поддержки
Антанты», здесь отмечались также «колебания середняков» и, что не менее важ¬
но, деятельность белого подполья. «На примере колчаковских побед в Сибири
и на Урале, — писал Ленин, - мы все видели ясно, как малейший беспорядок,
малейшее нарушение законов Советской власти, малейшая невнимательность
или нерадение служат немедленно к усилению помещиков и капиталистов, к их
победам. Ибо помещики и капиталисты не уничтожены и не считают себя побе¬
жденными: всякий разумный рабочий и крестьянин видит, знает и понимает, что
они только разбиты и попрятались, попритаились, перерядились часто в «совет¬
ский» «защитный» цвет. Многие помещики пролезли в советские хозяйства,
капиталисты — в разные «главки» и «центры», в советские служащие; на каждом
шагу подкарауливают они ошибки Советской власти и слабости ее, чтобы сбро¬
сить ее, чтобы помочь сегодня чехословакам, завтра Деникину... Малейшее
беззаконие, малейшее нарушение советского порядка есть уже дыра, которую
немедленно используют враги трудящихся, — есть зацепка для побед Колчака
и Деникина. Преступно забывать, что колчаковщина началась с маленькой
неосторожности по отношению к чехословакам, с маленького неповиновения
отдельных полков...».
Традиционно не обошел вниманием Ленин и т.н. «социалистов», отметив,
что политическая программа Белого движения, закономерно вынуждена эво¬
люционировать в сторону «демократии» (хотя и неискренне): «Называя себя
социалистами, меньшевики и эсеры на деле (весьма категоричная оценка —
В.Ц.) — пособники белых, пособники помещиков и капиталистов. Эго доказа¬
ли на деле не отдельные только факты, а две великие эпохи в истории русской

Заключение
565
революции: 1) керенщина и 2) колчаковщина. Оба раза меньшевики и эсеры, на
словах будучи «социалистами» и «демократами», на деле сыграли роль пособ¬
ников белогвардейщины. Неужели мы окажемся так глупы, чтобы поверить им
теперь, когда они предлагают нам еще раз позволить им «попробовать», называя
это позволение «единым социалистическим (или демократическим) фронтом»?
Неужели после колчаковщины останутся еще крестьяне, кроме одиночек, не
понимающие, что «единый фронт» с меньшевиками и эсерами есть единение
с пособниками Колчака?... Во-первых, правые меньшевики и эсеры даже и не
отреклись от такого союза, а грани с этими «правыми» определенной нет, и не
по вине «левых» меньшевиков и эсеров; на словах «осуждая» своих «правых»,
даже лучшие из меньшевиков и эсеров остаются на деле бессильными рядом
с ними и вопреки всем их словам. Во-вторых, даже лучшие из меньшевиков и
эсеров защищают как раз колчаковские идеи, помогающие буржуазии и Колчаку
с Деникиным, прикрывающие их грязное и кровавое капиталистическое дело.
Эти идеи: народовластие, всеобщее, равное, прямое избирательное пра¬
во, Учредительное собрание, свобода печати и прочее (объективная оценка
Лениным программ белых — В.Ц.). Во всем мире видим мы капиталистические
республики, оправдывающие именно этой «демократической» ложью господ¬
ство капиталистов и войны из-за порабощения колоний. У нас мы видим, как и
Колчак, и Деникин, и Юденич, и любой генерал раздают охотно такие «демокра¬
тические» обещания. Можно ли верить тому человеку, который из-за словесных
обещаний помогает заведомому бандиту? Меньшевики и эсеры, все без изъятия,
помогают заведомым бандитам, всемирным империалистам, прикрашивая лже¬
демократическими лозунгами их власть, их поход на Россию, их господство, их
политику.
Все меньшевики и эсеры предлагают нам «союз» на условиях, чтобы мы дела¬
ли уступки капиталистам и их вождям,— Колчаку и Деникину, например, «отка¬
зались от террора» (когда против нас стоит террор миллиардеров всей Антанты,
всего союза богатейших стран, устраивающих заговоры в России), или чтобы мы
открыли дорожку свободной торговле хлебом и т. п. Эти «условия» меньшеви¬
ков и эсеров означают вот что: мы, меньшевики, эсеры, колеблемся в сторону
капиталистов, и мы хотим «единого фронта» с большевиками, против которых
идут капиталисты, используя всякую уступку! Нет, господа меньшевики и эсеры,
ищите теперь уже не в России людей, способных вам поверить. В России созна¬
тельные рабочие и крестьяне поняли, что меньшевики и эсеры суть пособники
белогвардейцев, одни — сознательные и злостные, другие — по неразумию и по
упорству в старых ошибках, но все — пособники белогвардейцев15.
Действительно, показной, внешний демократизм обманчив. Суть политиче¬
ских принципов Белого движения (здесь Ленин весьма точен) — военная дикта¬
тура. В работе «Все на борьбу с Деникиным!», написанной в форме директивного
«письма» — обращения от имени ЦК РКП(б), Ленин отмечал: «...Надо во главу
угла всей агитации и пропаганды поставить осведомление народа об этом. Надо
разъяснить, что либо Колчак с Деникиным, либо советская власть, власть (дик¬
татура) рабочих; середины нет; середины быть не может. Надо особенно исполь¬
зовать свидетельские показания не большевиков: меньшевиков, эсеров, беспар¬

566
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
тийных, побывавших у Колчака или у Деникина. Пусть знает всякий рабочий и
крестьянин, из-за чего идет борьба, что ждет его в случае победы Колчака или
Деникина...».
Политическая реальность такова, что «Колчак и Деникин — главные и един¬
ственно серьезные враги Советской республики». «Не будь помощи им со сторо¬
ны Антанты (Англия, Франция, Америка), они бы давно развалились, — уверен
Ленин, — Только помощь Антанты делает их силой. Но они вынуждены все же
обманывать народ, прикидываться от времени до времени сторонниками «демо¬
кратии», «Учредительного собрания», «народовластия» и т.п. Меньшевики и эсе¬
ры охотно дают себя обмануть».
Подлинная «правда о Колчаке (а Деникин — его двойник) раскрыта вполне»
и заключалась она в ужасных «фактах» репрессивной политики, «белого терро¬
ра», на освещении которого следовало строить пропагандистскую работу: «...рас¬
стрелы десятков тысяч рабочих. Расстрелы даже меньшевиков и эсеров. Порка
крестьян целыми уездами. Публичная порка женщин. Полный разгул власти
офицеров, помещичьих сынков. Грабеж без конца. Такова правда о Колчаке и
Деникине. Даже среди меньшевиков и эсеров, которые сами были предателями
рабочих, были на стороне Колчака и Деникина, все больше находится людей,
которые вынуждены признать эту правду». «Демагогия» рассуждений о «наро¬
довластии», по мнению Ленина, не должна приводить к забвению той правды,
что «Колчак и Деникин несут восстановление порядков хуже, чем царские, вос¬
становление рабства рабочих и крестьян, порки, грабежи, надругательства офи¬
церов и дворянчиков».
В этом же «письме» заявлялось и о том, что «наступил один из самых кри¬
тических, по всей вероятности, даже самый критический момент социалисти¬
ческой революции». Исходя из этого, Ленин считал необходимым проведение
целого комплекса мер, призванных сделать «Советскую республику единым
военным лагерем не на словах, а на деле». «Все силы рабочих и крестьян, все
силы Советской республики должны быть напряжены, чтобы отразить нашест¬
вие Деникина и победить его, не останавливая победного наступления Красной
армии на Урал и на Сибирь. В этом состоит основная задача момента», — отмечал
Председатель Совнаркома. Показательны связанные с этим оценки, данные в
отношении к ВСЮР: «Особенностью деникинской армии является обилие офи¬
церства и казачества. Это тот элемент, который, не имея за собой массовой силы,
чрезвычайно способен на быстрые налеты, на авантюры, на отчаянные предпри¬
ятия, в целях сеяния паники, в целях разрушения ради разрушения». Поэтому,
убеждал Ленин, «в борьбе против такого врага необходима военная дисциплина
и военная бдительность, доведенные до высших пределов. Прозевать или расте¬
ряться — значит потерять все. Каждый ответственный партийный или советский
работник должен учесть это. Военная дисциплина в военном и во всяком деле!
Военная бдительность и строгость, неуклонность в принятии всех мер предосто¬
рожности!»
«Все коммунисты прежде всего и больше всего, все сочувствующие им, все
честные рабочие и крестьяне, все советские работники Должны подтянуться по-
военному, переведя максимум своей работы, своих усилий и забот на непосред¬

Заключение
567
ственные задачи войны, на быстрое отражение нашествия Деникина, сокращая
и перестраивая, в подчинение этой задаче, всю свою остальную деятельность...
Всю работу всех учреждений приспособить к войне и перестроить по-воен¬
ному!». Поэтому «коллегиальность», считавшаяся основой работы советского
административного аппарата, должна быть сведена к «абсолютно необходимому
минимуму», чтобы под ее видом не распространялись бы «безответственность»,
«организационная суетливость или организационное прожектерство». При этом
Ленин считал, что «создание особых «комитетов обороны» или «ревкомов»
(революционных или военно-революционных комитетов) допустимо лишь в
виде исключения» и «не иначе, как с утверждения подлежащей военной власти
или высшей Советской власти».
Следовало наладить централизованный «сбор оружия», немалое количество
которого сосредоточено у населения. Следовало усиленно работать по «сокра¬
щению невоенной работы». Следовало, что было особенно актуально для сло¬
жившегося военно-бюрократического аппарата в РСФСР, провести надлежа¬
щие сокращения управленческих звеньев: «...Мы должны приостановить на три,
четыре, пять месяцев все не безусловно необходимые учреждения и отделы учре¬
ждений, в центре и на местах, или, если нельзя приостановить их вовсе, сокра¬
тить их на такое (приблизительно) время, сократить в наибольших возможных
размерах, т.е. оставить лишь минимум работы, безусловно необходимой...»16.
Летнее «письмо»- воззвание «Против Деникина» продолжало тезисы Ленина,
высказанные им осенью того же, 1919-го года, когда им неоднократно подчерки¬
валась насущная необходимость концентрации ресурсов материальных и люд¬
ских на «главных направлениях» вооруженной борьбы «с контрреволюцией»,
коль скоро «Война есть испытание всех экономических и организационных сил
каждой нации». Безусловно, огромной силы вера в важность победы в граждан¬
ской войне, строжайшая внутренняя организация и жесточайшая дисципли¬
на, беспощадность как в отношении к «врагам советской власти», так и в отно¬
шении к самим себе — эти черты позволяли большевистской партии выстоять
и победить в непримиримом противостоянии гражданской войны.
В статье «Итоги партийной недели в Москве и наши задачи», написанной
в наиболее «критическое» для советской власти время (21 октября 1919 г.),
Ленин давал объяснение факту, что «В Москве во время партийной недели запи¬
салось в партию 13 600 человек». По мнению Ленина, этот, во многом неожидан¬
ный, «успех доказал и наглядно показал столичному населению, а за ним и всей
республике и всему миру, что именно в глубинах пролетариата, именно среди
настоящих представителей трудящейся массы заключается самый надежный
источник силы и крепости Советской власти.
Диктатура пролетариата в этом успехе добровольной записи в партию,
в момент наибольших трудностей и опасностей, показала себя на деле с той
стороны, которую злостно не хотят видеть враги и которую выше всего ценят
действительные друзья освобождения труда от ига капитала, именно со сторо¬
ны особой силы морального (в лучшем смысле слова) влияния пролетариата
(владеющего государственной властью) на массы, со стороны способов этого
влияния».

568
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
«Побеждает на войне тот, у кого больше резервов, больше источников силы,
больше выдержки в народной толще... У нас всего этого больше, чем у белых,
больше, чем у «всемирно-могущественного» англо-французского империализ¬
ма, этого колосса на глиняных ногах. У нас этого больше, ибо мы можем черпать
и долго еще будем черпать все более и более глубоко из среды рабочих и трудя¬
щихся крестьян, из среды тех классов, которые капитализмом были угнетены
и которые составляют везде подавляющее большинство населения. Мы можем
черпать из этого обширнейшего резервуара, ибо он дает нам самых искренних,
самых закаленных тяготами жизни, самых близких к рабочим и крестьянам
вождей их в деле строительства социализма...»17.
Аналогичные тезисы высказывались и в докладе на соединенном заседании
ВЦИК, Московского Совета Рабочих и крестьянских депутатов, ВЦСПС и фаб¬
рично-заводских комитетов, посвященном двухлетней годовщине Октябрьской
революции (7 ноября 1919 г.): «...Вы знаете, что это был страшно тяжелый момент
и в смысле материальном, и в смысле внешнеполитического и военного успеха
противника. И вы знаете, каким невиданным, неожиданным и невероятным
успехом кончилась эта партийная неделя в одной Москве, где мы получили свы¬
ше 14 тысяч человек новых членов партии...»18.
А победы на фронте, естественно, изменили и отношение к Деникину со сто¬
роны его «покровителей», «англо-французских империалистов», уже размышля¬
ющих о возможностях «сотрудничества» с советской властью. В речи на митин¬
ге, посвященном годовщине декабрьского восстания 1905 года в Пресненском
районе (19 декабря 1919 г.), Ленин, отмечая несомненные военные успехи
РККА, считал неизбежным перемены и во внешней политике: «...Мы видим,
товарищи, что все те неслыханные тяжелые бедствия, которые рабочий класс
перенес ради победы, мы знаем, что теперь, когда окончательно разгромлены
войска Колчака, когда недавно восстания в Сибири, по всей видимости, лиши¬
ли возможности остатки колчаковской армии перебросить к Деникину, когда
под Новониколаевском были захвачены громадные военные силы, - видимо,
никакой колчаковской армии нет. В настоящее время на юге, где Деникин имел
возможность хвастать успехами, мы видим там все более и более усиливающееся
наступление нашей Красной Армии. Вы знаете, что Киев, Полтава и Харьков
взяты, и наше продвижение к Донецкому бассейну, источнику угля, происходит
с громадной быстротой... Мы видим, как за границей, где капиталисты до сих
пор оказывали миллионами рублей и всяческими военными припасами помощь
сначала Колчаку, а потом Юденичу и Деникину, мы видим, как они заколеба¬
лись..., перелом в международной политике надвигается..., громадные внутрен¬
ние силы рабочего движения каждой страны действительно привели к тому, на
что мы всегда надеялись...; мы не только спасаем Советскую Россию, но и при¬
влекаем к себе с каждой неделей борьбы сочувствие и поддержку миллионов
и миллионов рабочих других стран... »19.
Заслуживают внимание и те тезисы и оценки, которые были даны Лениным
многим рассматриваемым в монографии проблемам в его докладе на ѴІІІ-м съе¬
зде РКП(б) (18 марта 1919 г.). Примечательна, например, оценка возможностей
«переговорного процесса» с белыми, отношение к перспективам созываемой по

Заключение
569
инициативе В. Вильсона конференции на Принцевых островах. Ленин напо¬
минал делегатам важность компромиссов, оправданных, в частности, борьбой
за пропаганду интернационального характера внешней политики: «...Когда мы
ответили согласием на предложение конференции на Принцевых островах, мы
знали, что идем на мир чрезвычайно насильнического характера. Но, с другой
стороны, мы теперь больше знаем и о том, как подымается в Западной Европе
революционная пролетарская волна... Когда нашему ЦК пришлось обсуждать
вопрос об участии в конференции на Принцевых островах вместе с белыми, —
что, в сущности, сводилось к аннексии всего, что белыми занято, — этот вопрос
о перемирии не вызывал ни одного негодующего голоса в среде пролетариата,
и также отнеслась к этому и партия...».
Не меньшее значение в докладе имели свидетельства об эффективной работе
советской власти, советской системы управления. «Нет ни одной страны в мире,
которая сделала бы хоть десятую долю того, что сделала за истекшие месяцы
Советская республика для рабочих и беднейших крестьян в смысле привлече¬
ния их к управлению государством... Вопрос о лишении избирательных прав
буржуазии мы никоим образом не рассматривали с абсолютной точки зрения,
потому что теоретически представляется, что диктатура пролетариата будет
подавлять буржуазию на каждом шагу, но может не лишать буржуазию избира¬
тельных прав... Свободы для буржуазии мы не хотим, равенства эксплуататоров
и эксплуатируемых мы не признаем, но мы рассматриваем в программе этот
вопрос таким образом, что меры такого рода, как неравенство рабочих с крестья¬
нами, Конституцией вовсе не предписываются... Буржуазию до Октябрьской
революции и после нее никто из Советов не изгонял. Буржуазия сама ушла из
Советов...»20.
Действительно, в Советской России был создан не только жесткий админи¬
стративно-бюрократический аппарат, без которого власть большевистской пар¬
тии не могла бы существовать в условиях гражданской войны. Ведь большинство
населения (что показали выборы в Учредительное Собрание) относилось к ее
политике нейтрально или враждебно. «Левая альтернатива», за которую по сути
проголосовали политически активные граждане России, была отнюдь не боль¬
шевистской. Эсеры и меньшевики, как известно, в значительной степени были
не готовы к принятию ленинской альтернативы и участвовали в антибольше¬
вистском движении (хотя и не объединенные в организованные партийно-поли¬
тические структуры и далеко не так последовательно, как считал Ленин) вплоть
до 1923 года. А уже с конца 1919 г. лозунг «левая политика правыми руками»,
по существу, имел характер реальной альтернативы большевистской политике
отнюдь не только в земельном вопросе.
Говоря о специфике партийно-политического противостояния «красных»
и «белых», следует признать, что большевики умело использовали систему сове¬
тов, советской власти. Советская вертикаль, при всей ее очевидной ограни¬
ченности в 1918—1920 гг., все же стала той самой представительной, выборной
структурой, которой так и не удалось создать белым властям.
В РСФСР, несмотря на жесткие условия гражданской войны, функциониро¬
вала Советская вертикаль представительной власти на разных уровнях. Советы

570
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
в те годы можно оценивать как реальную общественную поддержку партийной
власти большевиков (подобная же форма поддержки предполагалась и со сторо¬
ны профсоюзных организаций). Это была исторически новая «вертикаль влас¬
ти», отвергнувшая принципы правопреемственности от «дореволюционного»
политико-правового строя, легализовавшаяся с первых же дней марта 1917 г.,
развившаяся и законодательно закрепленная в первых Конституциях Советских
республики 1918—1919 гг.
Не менее новаторской стала и практика законотворческой работы, при
которой полномочия советов обеспечивали им формальную «полноту влас¬
ти», т.е. высшие полномочия законодательной, исполнительной и даже судеб¬
ной властей. Думается, что углубленное изучение политико-правовой эволю¬
ции Советской власти в годы гражданской войны еще станет предметом новых
исследований в отечественной историографии, с учетом новых направлений
анализа, открытием новых источников.
Вертикаль Советов, по оценке Ленина, составляла достаточно прочную
основу большевистской диктатуры. Конечно, при всех недостатках предста¬
вительства (отсутствие участия «цензовых элементов», открытое голосование,
преимущественное представительство рабочих и беднейшего крестьянства вме¬
сто «всенародного» характера представительства в «буржуазной парламентской
системе», явные преимущества при голосовании партии большевиков и др.)
советская власть все же обеспечивала определенную общественную поддержку
проводимой политике. В то же время именно стабильного представительного
фундамента было лишено Белое движение, несмотря на разработку многочи¬
сленных проектов парламентских структур власти.
Следуя ленинским тезисам о классовой борьбе за советскую власть, Н.И.
Бухарин, «любимец партии», в своей работе «Теория пролетарской диктатуры»
(1919 г.) дал такую оценку российской гражданской войне:
«Пролетарская революция, есть... разрыв гражданского мира — это есть
гражданская война. Гражданская же война вскрывает истинную физиономию
общества, расколотого на классы. Как раз в огне гражданской войны сгорает
общенациональный фетиш, а классы размещаются с оружием в руках по раз¬
личным сторонам революционной баррикады. Поэтому не удивительно, что в
процессе революционной борьбы пролетариата неизбежно возникает распад
всех тех форм, всех учреждений и институтов, которые носят видимость «обще¬
национального». Это есть опять-таки совершенно неотвратимый, исторически
абсолютно неизбежный процесс, хотят его или не хотят отдельные люди, отдель¬
ные группы или даже некоторые промежуточные классы, ибо гражданская война
имеет свою внутреннюю логику, и, раз она дана, тем самым дан и процесс рас¬
пада старых форм, где буржуазия господствовала под псевдонимом всего обще¬
ства».
В этом отношении идеологические позиции Белого дела, ориентированного
именно на «национальные ценности», представляются Бухарину абсолютно без¬
жизненными и бесперспективными. «...Какую область ни взять, всюду и везде
мы видим одно и то же: общенациональные, «общедемократические» институты
немыслимы, при данном соотношении сил они невозможны». Сугубо социаль¬

Заключение
571
но-классовый подход, ставка на гражданское противостояние, а не на поиск
общегосударственных, общенациональных «точек соприкосновения» — все это
было типичным для большевиков периода революции и гражданской войны.
Эти постулаты касались любой государственной структуры — армии, построен¬
ной по классовому признаку, высших органов власти, местного самоуправления.
«Возьмем одну из главных составных частей всякой государственной влас¬
ти — армию. Для всякого неутописта ясно, что общенациональная армия
теперь немыслима. Пролетариат не может пускать в свою армию буржуазию, и
Советская республика организует рабоче-крестьянскую красную армию. Но и
для буржуазии все более опасно становится пускать в свою армию принудитель¬
но набранных рабочих и крестьян; поэтому она вынуждена организовать белую
гвардию. Там же, где пробуют сорганизовать «общенациональный» военный
аппарат, с буржуазными контрреволюционерами во главе (ср., напр., «народную
армию» чехословацко-белогвардейских сил), этот аппарат неизбежно разлагает¬
ся и погибает, ибо конструкция его, по теперешним временам, внутренне про¬
тиворечива.
То же самое происходит по всей линии, вплоть до экономики: на фабрике
становится невозможным «межклассовое» сожительство буржуа и пролетария;
общие «домовые комитеты» распадаются и заменяются домовыми комитетами
бедноты; деревенские общие советы разрушаются, и на их место ставятся коми¬
теты деревенской бедноты; в муниципалитетах не могут ужиться рядом те, кто
на улицах стоит друг против друга с оружием в руках, и муниципалитеты заме¬
няются отделами рабочих классовых советов; Учредительное собрание по той
же причине существовать не может; старые парламенты взрываются вместе со
всякой «общенациональной» конституцией...».
Вместе с тем Бухарин совершенно справедливо охарактеризовал особенно¬
сти формирования политико-правовой системы Белого движения, заключа¬
ющиеся, в частности, в изменениях избирательного законодательства, отме¬
ченных в данной монографии: «Наши враги, яростные сторонники «Дум» и
«Учредилки», только на словах стоят за общедемократические формулы. Ведь
вместо Учредилки есть один только правый, т. е. классовый, сектор, а во всех
Думах и пр. Сибири и «Чехословакии» торжественно заявлялось, что там есть
всеобщее избирательное право, но нет места представителям антигосударст¬
венных партий (наиболее характерный пример — законодательство о выборах в
Приамурское Народное Собрание — В.Ц.), т. е. большевикам, а следовательно,
рабочему классу... Победа пролетариата, полная и окончательная, его мировая
победа, восстановит в конце концов единство общества на новых началах, на
началах деклассирования всего общества. Тогда осуществится полный безгосу¬
дарственный коммунизм. Но до этого периода предстоит пройти через жестокую
борьбу, которая не мирится ни с какими иными формами, кроме диктатуры:
если побеждает рабочий класс, тогда будет диктатура рабочих; если побеждает
буржуазия, это будет диктатура буржуазии и ее генералов...».
Показательна и оценка Бухариным особенностей формирования струк¬
тур представительной власти в Советской России. «Совсем иное видим мы в
Советской республике. Советы — непосредственная классовая организация. Это —

572
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
не забронированные учреждения, ибо проведено право отзыва каждого депутата:
это — сами массы в лице их выборных, в лице рабочих, солдат и крестьян.
Но дело не только в одних Советах, составляющих, так сказать, верхушку все¬
го государственного аппарата. Нет, все рабочие организации становятся частями
аппарата власти. Нет ни одной массовой организации, которая не являлась бы
в то же время органом власти. Профессиональные союзы рабочих — важнейшие
органы экономической диктатуры, управляющие производством и распреде¬
лением, устанавливающие условия труда, играющие крупнейшую роль в цен¬
тральном учреждении экономической диктатуры — Высшем совете народного
хозяйства, фактически ведущие работу Комиссариата труда; фабрично-завод¬
ские комитеты — нижние ячейки государственного регулирования; комитеты
деревенской бедноты — один из важнейших органов местной власти и в то же
время распределительного аппарата страны; рабочие кооперативы — точно так
же ячейки этого последнего. Все они принимают участие в выработке всяческих
проектов, решений, постановлений, которые потом проходят через централь¬
ный аппарат — Центральный Исполнительный Комитет или Совет Народных
Комиссаров...
Тов. Ленин писал, что задача пролетарской диктатуры заключается в том,
чтобы приучить даже каждую кухарку к управлению государством. И это был
вовсе не парадокс. Через организации пролетариев города и деревенской бед¬
ноты,— организации, которые все глубже и глубже захватывают самую толщу
народных масс,— эти массы, боявшиеся когда-то и думать о своей власти, начи¬
нают работать как органы этой власти. Никакое государство никогда и нигде не
было таким близким к массам. Советская республика есть в сущности громадная
организация самих масс.
Мы подчеркиваем здесь и другую сторону дела, а именно то, что это — орга¬
низация не только рабочая по преимуществу, но и работающая. В «демокра¬
тических республиках» высшим органом является «парламент», в переводе на
русский язык — «говорильня». Власть делится на законодательную и исполни¬
тельную. Путем посылки депутатов от рабочих в парламент (раз в 4 года) созда¬
ется опять-таки фикция, что рабочие принимают участие в государственной
работе. Но на самом деле этого не делают даже депутаты, ибо они говорят. Все же
дела вершит специальная бюрократическая каста...
Таким образом, советская форма государства есть самоуправление масс, где
любая организация трудящихся является составной частью всего аппарата. От
центральных коллегий власти тянутся организационные нити к местным орга¬
низациям по самым разнообразным направлениям, от них — к самим массам в их
непосредственной конкретности. Эта связь, эти организационные нити никогда
не обрываются. Они — «нормальное явление» советской жизни. Это — то основ¬
ное, что отличает Советскую республику от всех решительно форм государст¬
венного бытия».
Ничуть не смущала Бухарина критика противников советской власти, оце¬
нивавших выборы в советы как «недемократические»: «Связь между политикой
и экономикой, между «управлением над людьми» и «управлением над вещами»...
и в том, что даже выборы в Советы производятся не по чисто искусственным

Заключение
573
территориальным округам, а по данным производственным единицам: фабри¬
кам, заводам, рудникам, селам, на местах работы и борьбы. Таким образом,
достигается постоянная живая связь между коллегией представителей, «рабочих
депутатов», и теми, кто их посылает, т. е. самой массой, сплоченной общими
трудовыми усилиями, сконцентрированной самой техникой крупного произ¬
водства.
Самодеятельность масс — вот основной принцип всего строительст¬
ва Советской власти. И достаточно посмотреть, какую роль сыграли рабочие
Петербурга, Москвы и других городов в деле организации Красной Армии, с
величайшим энтузиазмом дав на фронт тысячи товарищей, организаторов, аги¬
таторов, бойцов, которые переделали и поставили армию на ноги; или взглянуть
на рабочих, которые выросли на несколько голов, воспитались на деловой рабо¬
те в разного рода советских экономических учреждениях, чтобы понять, какой
колоссальный шаг вперед сделала Россия со времени октябрьской победы.
Советам принадлежит будущее — этого не могут отрицать даже их враги...
Советы — это совершенная, открытая русской революцией форма пролетарской
диктатуры. И поскольку это так — а это безусловно так, — постольку мы стоим на
пороге превращения старых разбойничьих государств буржуазии в организации
пролетарской диктатуры. Третий Интернационал, о котором так много говорили
и писали, придет. Это будет Интернациональная Советская Социалистическая
Республика...»21.
Примечательный пример преобразования статуса и полномочий, традици¬
онных норм и принципов управления дала работа по подготовке к принятию
первой советской Конституции. В апреле 1918 г. начала работу специальная
Комиссия для выработки проекта Конституции РСФСР. Ее председателем был
Я.М. Свердлов, занимавший должность Председателя ВЦИКа Советов, секрета¬
рем — В. А. Аванесов. В состав Комиссии входили представители и других партий:
от левых эсеров — А.А. Шрейдер, от эсеров-максималистов — Д.А. Магеровский.
Принимали участие в ее работе М.Н. Покровский, И.В. Сталин, представите¬
ли наркоматов по национальным делам, внутренних дел, юстиции, финансов:
М.Я. Лацис, М.А. Рейснер, Д.П. Боголепов и др.
Выступая на Пленуме ВЦИКа 1 апреля 1918 г, Я.М. Свердлов, в частности,
отмечал: «Мы перенеслись в новый период, в фазу строительства, и нам прихо¬
дится наталкиваться на целый ряд вопросов в силу того, что точно зафиксиро¬
ванных положений (о взаимоотношениях) между целым рядом существующих
органов у нас не существует в жизни, что и наталкивает нас к выработке более
подробной Конституции Советской республики... Все мы великолепно созна¬
ем, — говорил Свердлов, — что только благодаря самой тесной связи с широ¬
кими массами рабочих и крестьян нам удается проводить все те мероприятия,
которые мы намечаем. Только постольку, поскольку нам удается выделить из
массы достаточное количество активных сознательных работников, могущих
практически проводить в жизнь все намеченные мероприятия, поскольку мы
имеем кадры таких товарищей, — мы можем сказать, что дело обеспечено... При
разработке Конституции необходимо построить Советскую власть таким обра¬
зом, чтобы она не только давала возможность работы, но чтобы привлекала зна¬

574
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
чительно более широкие круги трудового народа к непосредственному управле¬
нию страной».
В процессе работы Комиссии ВЦИКа выявлялись позиции, достаточно
характерные для многих правоведов и политиков того времени, причем отнюдь
не большевистского свойства. Весьма популярными были идеи «областничест¬
ва». Это касается и проекта М.А. Рейснера, предлагавшего построить государ¬
ство как федерацию «различных профессиональных организаций трудящихся,
политических классовых и т.д.», объединяющихся позднее в коммуны и, далее, —
в областные республики. Сторонником «областной точки зрения» объявлял
себя бывший председатель Моссовета, историк М.Н. Покровский, считавший
необходимым при строительстве «областных Советов» исходить из приоритета
«низовых» интересов перед «централистскими» тенденциями. Свердлов же и
Ленин, выступавшие с общих позиций, были противниками таких «правовых
определений» и считали нужным следовать уже сложившейся практике «совет¬
ского управления», вместо того, чтобы «резать конституционными ножницами
живую ткань советского роста».
Как отмечали исследователи, «Свердлов добивался, чтобы Конституция как
можно более точно, реально отражала прежде всего факт существования дикта¬
туры пролетариата в ее конкретной форме — в форме Советского государства».
И, таким образом, Конституция 1918 г. явилась совершенно новым правовым
актом, не следовавшим сложившимся нормам международной конституцион¬
ной теории. Новациями стали: включение в текст высшего закона «Декларации
прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (этот акт отказалось признать
Учредительное Собрание в январе 1918 г.), отказ от куриальной системы голо¬
сования в пользу приоритета «классового характера» избирательной системы
(преимущества рабочих избирателей перед крестьянами, лишение избиратель¬
ных прав бывших представителей «эксплуататорских классов»), гарантии на
свободу выражения мнений, обязанности «вносить свой труд в труд республики»
и «защищать социалистическую революцию с оружием в руках»22.
Объективная оценка событий революции и гражданской войны в России,
безусловно, требует глубокого, систематического изучения истории советской
власти, ее политико-правовых особенностей, ее государственного строительст¬
ва. При этом не должны быть забыты достижения советской исторической нау¬
ки, работы, в частности, советских историков 1950—1980-х гг. Конечно, это вовсе
не исключает важности изучения проблем советской истории в свете новых
исторических источников и научных, исследовательских методик. И абсолютно
неправомерными и вредными являются суждения о том, что изучение политики
«красных» не требует серьезного внимания в силу якобы «преступности болыпе-
вицкого режима» и т.п.
И не только большевистскими лидерами оценивалась роль представитель¬
ной власти в будущей системе управления Российского государства, о важно¬
сти «народного волеизъявления». Не менее показательна, например, оценка
генералом Дитерихсом (уже в эмиграции) перспектив образования структур
управления, наилучшим образом сочетавших в себе общепринятые государст¬
венно-правовые нормы с национальными российскими, отнюдь не классовы¬

Заключение
575
ми, политическими, духовными, моральными традициями. Бывший Правитель
белого Приморья считал, что «Основы Веры Христовой определяют и сами
принципы благодатной и истинной формы государственного правления в иде¬
ологии русского народа: единство власти во главе Церкви, единство власти во
главе правления и коллегиальность власти во главе управления: Патриарх, Царь
и Земский Собор — три начала русского, национально-религиозного, само¬
державного монархизма. Эти три начала государственной формы и сущности
правления проходят через всю историю политического бытия русского народа,
вплоть до первой половины царствования Алексея Михайловича включитель¬
но. Временами, под влиянием различных династических и «земских» грехов,
благодатность и истинность этих трех начал уклонялась по своему существу
и духу от чистоты основной идеи, установленной верно, и тогда назревали на
Руси политические беды. Но иногда чистота их выражения чрезвычайно при¬
ближалась к идеализму, что вызывало исключительно мощное и прогрессивное
творчество Государства на почве развития своего благополучия и мирового зна¬
чения.
Не могу вдаваться здесь в подробности практического осуществления испо¬
ведуемого мной понятия национально-религиозной идеологии народа, к кото¬
рому принадлежу я сам. Подчеркну лишь еще раз, что Помазанник Божий
является Самодержавным Правителем, сословный Земский Собор — предста¬
вительным при нем органом Самодержавного Народа и по функциям - орга¬
ном управляющим, то есть исполнительным, а Патриарх - строгим, но справед¬
ливым Самодержавным творцом, претворяющим и ведущим любовью и духом
Христовой веры волю Помазанника Божьего и Самодержавного народа в путях
и духе законов Нового Завета Христа..»23.
В любом случае, считалось важным создание представительного органа,
в котором можно было бы соблюсти баланс различных интересов и стремле¬
ний. Но опыт революционных лет и периода гражданской войны доказывал,
что данный представительный орган мог действовать эффективно только под
контролем сильной исполнительной власти.
Произошедшие 100 лет назад события революции и гражданской войны
имели, бесспорно, «величайшее», «всемирно-историческое значение» (исполь¬
зуя терминологию советской историографии). Это — переломный этап в исто¬
рии XX столетия. И изучая историю Советской России, равно как и историю
Белого движения, нужно, очевидно, исходить из того, что обе непримири¬
мые друг другу силы, по сути являлись частями расколотого единого целого —
Единой прежде России. И между ними можно найти гораздо больше точек
соприкосновения, чем это представляется на первый взгляд. Трагедия брато¬
убийства, расколовшая российское общество, носила в себе и определенное
конструктивное начало.
Талантливые, самоотверженные люди, патриоты были с обеих сторон.
Революция и гражданская война, как события чрезвычайные, привели к стре¬
мительному ускорению всех политических, военных, правовых, идеологических
процессов и перемен. Ведь именно в такое время, в условиях жесткого противо¬
борства, ради победы над врагом активно мобилизуются все силы. «В огне гра¬

576
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
жданской войны» погибает прошлое, но и рождается новая жизнь, происходит
активный поиск новых, альтернативных решений. Зададимся вопросом: была
бы возможна, например, в мирное время, земельная реформа генерала Врангеля,
ориентированная на создание многочисленного слоя сельскохозяйственных
производителей, осуществляющих также и местное самоуправление путем ради¬
кального перераспределения земли от помещиков - крестьянам? Вряд ли. Ведь
в начале века только еще начиналось осуществление реформ П.А. Столыпина,
прерванное событиями Первой мировой войны.
Безусловно, постепенные, последовательные реформы, проводимые в мир¬
ное, стабильное время, сто крат предпочтительнее любых революционных пре¬
образований. Но если, все же, остановить развитие революционных процессов
не удалось, означает ли это, что те преобразования, вектор которых задавала
упомянутая выше довоенная реформа Столыпина (опора на крестьянина-собст-
венника, будущее волостное земское самоуправление, кооперативное движение
и т.д.), должны были остановиться, замереть? Или же, все-таки, более реальным
становилось их осуществление, хотя бы даже и в радикальной, «революцион¬
ной» форме.
Так же, например, стремление создать наиболее оптимальную структуру
представительной власти, способную эффективно и вполне демократично осу¬
ществлять властные полномочия, привело бы к созданию советов, советской
вертикали в мирное время?
Очевидно, что многие инициируемые «красными» и «белыми» экономиче¬
ские, политические, идеологические преобразования стали реальностью в тече¬
ние десятилетий мирного развития, тогда как в условиях гражданской войны
они стали проводиться в течение нескольких лет...
...Многие мемуары, дневниковые записи участников российского Белого
движения содержали в себе пожелания, обращения к будущим историкам.
Люди, оказавшиеся на чужбине, но убежденные в том, что их документальные
свидетельства, их проекты и планы окажутся рано или поздно востребованны¬
ми, заслуженно оцененными на Родине, писали, что «дело будущих историков»,
исследователей — донести до их соотечественников (даже и через долгие годы) те
чаяния, надежды, ту историческую правду, которыми они жили и ради которых
отдавали свои жизни они сами и их соратники.
Хочется надеяться, что и скромный труд автора не останется напрасным,
и свой долг историка-исследователя, пусть в небольшой степени, мне удалось
выполнить.
Память о Белом деле в России должна и будет жить...
Слава Богу!
'Астров Н.И. Указ. соч. с. 88, 138-139.
2	Деникин А.И. Очерки Русской Смуты., т. ГѴ, Вооруженные Силы Юга России.,
Берлин, 1925, с. 224.
3	Известия ЦК РКП(б), Москва, № 4, 9 июля 1919 г.
4	см. например: Ганин А.В. Корпус офицеров Генерального штаба в годы
Гражданской войны 1917-1922 гг., М., 2009.
5	Известия ЦК РКП(б), Москва, № 4, 9 июля 1919 г.

Заключение
577
6	КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898—
1986).//Т.2., 1917-1922 гг. М., 1983, с. 189-190.
7	Советская Россия. Составлено по разведывательным данным полковником
Ряснянским. 1919, с.7; Ряснянский С. Русско-русский фронт // Накануне, Кн. 1.,
Екатеринодар, 1919, с. 55.
8	Материалы об организации и силах красной советской армии, по данным
к периоду ноябрь-декабрь 1918 года. Составил начальник разведывательного
отделения штаба Всевеликого Войска Донского Генерального штаба полковник
Добрынин, Новочеркасск, 1918, с. 40.
9	ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 549. Л. 22.
10	Кроль ЛА. Указ. Соч. с. 27.
11	Друг Армии и Народа, Издание Осведомительного Отделения Штаба Западной
Армии, № 30, 24 июля 1919 г.
12	КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК
(1898-1986).//Т.2., 1917-1922гг. М., 1983, с. 217-230.
13	Известия ЦК РКП(б), № 9, 20 декабря 1919 г.
14	Вестник 2-го Конгресса Коммунистического Интернационала, 7 августа
1920 г., № 6.
15	Правда, Москва, № 190, 28 августа 1919 г.
16	Известия ЦК РКП(б), Москва, № 4, 9 июля 1919 г.
17	Известия ЦК РКП(б),№ 7, 22 октября 1919 г.
18	Правда, Москва, № 251,9 ноября 1919 г.
19	В.И. Ленин о Москве. М., 1975, с. 268-269.
20	КПСС в резолюциях... Указ. соч. с. 118-121, 148-149,152.
21	Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988, с. 14—15, 20-21, 22-23.
22	Городецкий Е., Шарапов Ю. Свердлов. СерияЖЗЛ, М., 1971, с. 290—295.
23	ГАРФ.Ф. 5881.0ц. 1.Д. 298. Лл. 1-22.
2006-2016.
Москва — Ожигово — Москва

ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение N° 1
Краткая программа Русской народной
Православно-приходской партии
(Проект, осуществленный в городе Уфе и в Златоустовском уезде)
Православно-приходская народная партия по своей программе приближа¬
ется к немецкой партии национал-либералов и бельгийской партии христиан-
социалистов.
Нравственные основы партии.
Девиз партии: общий трудна общую пользу.
1.	Православно-приходская партия в возможной полноте воплотить в жизнь
Христово учение, примирить враждующие политические партии и классовые
интересы.
2.	Православно приходская партия подлинно народная; она предоставляет
народу полную свободу саморазвития через повсеместное устройство приходов
и приходских советов; всем входящим в состав государства народностям и пле¬
менам партия предоставляет полную равноправность.
3.	Православно-приходская партия по преимуществу деловая, чуждая всяко¬
го междупартийного озлобления, желающая работать со всеми честными людь¬
ми, ради осуществления в жизни Божией правды.
4.	Православно-приходская партия вполне консервативная; она стремится
сохранить для жизни все полезное и доброе, что заполняет народную жизнь.
5.	Православно-приходская партия — истинно-прогрессивная: она благо¬
словляет всякий прогресс и все реформы, ведущие к улучшению жизни всего
народа, но не отдельных политических партий или классов, она стремится к ско¬
рейшему удалению всех недостатков и социальных неправд в народной жизни,
но законным путем, а не насильственно, ибо всякое партийное или классовое
насилие — само по себе есть неправда и народное бедствие.
6.	Православно-приходская партия подлинной свободы, не нарушающей
свободы других, и истинного братства в вере во единого Небесного Отца.
Направляя свою деятельность по указанной программе Православно¬
приходская партия выражает уверенность, что и все старообрядческие приходы
и иные религиозные общины мусульманские и вообще инославные и иноверные

в полном контакте с Православно-приходской партией будут осуществлять свои
религиозные и общественно-политические задачи.
Общественно-экономические принципы партии.
Девиз: Экономика есть этика.
7.	Русскому народу нужна собственная национально-русская кооперация,
обслуживающая коренное население России в полном составе, а не только про¬
летариев всех стран. Приходская кооперация — русская, мусульманская, чуваш¬
ская, черемисская и пр. — основа экономической программы приходской пар¬
тии, как лучшее средство борьбы со спекуляцией во всех ее видах.
8.	Удовлетворение земельной нужды крестьян, где земли у них мало.
Непременное введение интенсивного хозяйства с помощью приходских това¬
риществ, коопераций и пр. Монастыри, занимающиеся земледелием и своим
трудом, должны получить землю по трудовой норме. Причтовые земли пере¬
ходят во владение прихода на содержание по преимуществу причта и на другие
просветительные и благотворительные цели. Благотворительные и культурно-
просветительные учреждения могут иметь землю, сколько потребуется для их
целей.
9.	Улучшение жизни рабочих на фабриках и заводах через примирение труда
и капитала в примирительных камерах при приходских советах.
10.	Устройство приходами как юридическими лицами, собственных заводов
и фабрик на паевых началах.
11.	Устройство приходами, как юридическими лицами всевозможного вида
кустарного производства.
12.	Содействие к поднятию производительности русского труда, промыш¬
ленности и торговли через открытие всевозможных профессиональных и техни¬
ческих школ.
Церковная программа партии.
Девиз партии: свободная церковь в свободном государстве.
13.	Всестороннее осуществление начала соборности во всей церковной жиз¬
ни и отделение Церкви от государства; невмешательство государства во внутрен¬
нюю жизнь религиозных обществ всех вероисповеданий.
14.	Повсеместное учреждение уездных епископий.
15.	Избрание приходом своего духовенства при ближайшем участии уездного
епископа.
16.	Полное уничтожение разлагающего церковную жизнь бюрократически
канцелярского начала и недопущения клерикализма, как самовластия духовен¬
ство.
17.	Воцерковление Русского Народа, - поднятие в нем религиозно-нравст¬
венного воспитания.
18.	Объединение с Русским Народом через приходские организации в брат¬
ских объятиях всех православных инородцев России - Приволжья и Сибири.
Государственно-правовые взгляды партии.
Девиз: создание наилучших условий развития личности.
19.	Забота о создании великой в нравственном отношении России, а не толь¬
ко «Единой и большой».

580
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
20.	Создание мелких единиц народного самоуправления в виде приходских
советов, заведующих в своем районе народным просвещением, благотворитель¬
ностью, социальным призрением и т.п.
21.	Полное равенство национальностей в гражданских правах.
22.	Свобода совести, свобода слова, союзов и собраний; неприкосновенность
личности и жилищ, защита законом собственности.
23.	Представительный образ правления на началах всеобщего, тайного, пря¬
мого и равного голосования, лишь с гарантией его от всяких злоупотреблений
24.	Гражданское равноправие женщин.
25.	Впредь до издания Учредительным Собранием основных государствен¬
ных законов — партия признает необходимость диктатуры.
26.	Республиканская ли форма правления или монархическая будет принята
Учредительным Собранием, для Православно-приходской партии безразлично.
Капля русской братской крови для нее дороже решения этого вопроса в том или
в другом направлении.
P.S. В виду крайнего недостатка в интеллигентных силах в деревне все народ¬
ные учителя приглашаются стать во главе деятельности приходских народных
советов и помочь организации Православно-приходской партии.
Андрей, Епископ Уфимский.
1(14) сентября 1919 г.
Иртыш. Голос Сибирского казачьего войска,
№ 41, 3 ноября 1919 г. с. 13—14
Приложение N° 2
Декларация генерала Деникина по вероисповедному вопросу.
Октябрь 1919 г.
В твердом убеждении, что возрождение России не может совершится без
благословения Божия и что в деле этом Православной Церкви принадлежит пер¬
венствующее положение, подобающее ей в полном соответствии с исконными
заветами истории, признаю необходимым установить нижеследующее:
В согласии с новыми началами, на которых создается государственная жизнь
России, и в соответствии с постановлениями Всероссийского Поместного
Собора, Православная Церквоь свободна и независима в делах своего внутрен¬
него распорядка и самоуправления.
Впредь до выработки особых по сему предмету законоположений, учрежден¬
ному ныне Временному Управлению исповеданий надлежит иметь наблюдение
за соответствием постановлений власти Православной Церкви в делах, соприка¬
сающихся с областью государственных и гражданских правоотношений, с суще¬
ствующими общими государственными узаконениями. Через его посредство
осуществляется поддержка, оказываемая государственной властью Церкви в ее
материальных и иных нуждах.
В своих отношениях к инославным и иноверным исповедениям Временное
Управление исповеданий должно руководствоваться началами свободы, совес¬

Приложения
581
ти и веротерпимости, предоставляя каждому признанному в государстве испо¬
веданию, в полном соответствии с общими государственными началами сво¬
боду самоуправления в делах внутреннего, чисто религиозного характера, не
соприкасающихся с областью государственных и гражданских правоотношений.
В борьбе с общим врагом, разрушающим начала государственности и нравствен¬
ности, все эти исповедания призываются содействовать, среди своих последова¬
телей, общей задаче оздоровления и воссоздания России.
Генерал-Лейтенант Деникин
ГА РФ. Ф. 5827. Оп.1. Д. 134. Л.1
Приложение № 3
Извлечения из Слова Святейшего Патриарха
Московского и всея Руси Тихона, сказанного в Прощеное
воскресенье и день памяти Священномученика Гермогена
17 февраля (2 марта) 1919 г.
«...Чем же и как может ныне помочь Церковь Родине нашей?
Быть может тем, что будет способствовать восстановлению монархии и поса¬
дит опять на Престол Царя? Знаем, что недоброжелатели Церкви и духовенства
такое подозрение приписывают нам и ставят в тяжкую вину, обвиняя нас как
явных и скрытых контрреволюционеров. Пусть успокоятся. Установление той
или иной формы правления государства - не дело Церкви, а самого народа. Будет
ли Царь, будет ли Конституция, будет ли Президент Российской Республики,
это решит сам народ, а Церковь не связывает себя навеки определенным обра¬
зом правления, ибо таковой имеет лишь относительное историческое значе¬
ние. Церковь несет другое служение: она является и должна быть совестью госу¬
дарства. Подчиняясь власти в делах мирских, Церковь говорит ей, что власть
поставлена Богом для того, чтобы служить народу, пещись о его истинном благе,
защищать его интересы, и только такую власть — и такой строй — она может бла¬
гословить, которые приносят людям мир и правду, а не насилие, обиды и классо¬
вую вражду. Быть может, от Церкви ожидают помощи в том, что она благословит
иностранное вмешательство в нашу разруху, что она будет звать «варягов» прий¬
ти и помочь нам наладить наши дела.
Те, которые «боятся страха, идеже не бе страх» (см.: Пс. 13:5; Пс. 52, 6):
и говорят, что Патриарх обещал неведомому ему Локкарту отслужить благодар¬
ственный молебен, когда придут союзники и свергнут теперешних правителей.
А Патриарх заявляет, что он денно и нощно будет благодарить Бога и к тому
приглашать верующих, если в страждущей Родине нашей водворится, наконец,
прочный порядок; но он думает, что это настанет не тогда и не оттого, что придут
иностранцы и водворят у нас порядки (пример тому Украина), а тогда, когда мы
сами уразумеем наконец, что нельзя дальше жить так, как мы живем теперь, что
мы задыхаемся в атмосфере ненависти и лжи, что нечего для спасения ждать
человек со стороны, а нам, как евангельскому расслабленному, по слову Христа,

582
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
нужно самим встать с одра болезни своей и погрузиться в спасительную купель
покаяния, дабы очиститься от многолетних язв своих и обновиться в нового
человека, созданного по Богу в правде и святости, и зажить действительно новой
жизнью, в чем едва ли много помогут нам человеки из иной страны.
Главное зло, от которого страдает наша Родина, это междоусобная брань. За
три года войны мы вошли во вкус ее, но вместо того, чтобы довести уже начатую
войну с сильным врагом, стоившую нам стольких жертв и людьми и деньга¬
ми, мы занялись делом более легким, но еще более предосудительным и стали
истреблять друг друга: белогвардейцы и красноармейцы. Юг воюет с Севером,
Восток с Западом, появилось столько домашних фронтов, что военные сводки
занимают целые страницы газет; по жестоким расправам, разрушениям и опу¬
стошениям эта домашняя война не уступает и внешним войнам, в этой междо¬
усобице Церковь обращала свой материнский глас ко всем ее чадам с мольбой
остановить кровопролитную бойню, безумное самоистребление, где подлинно
родители восстают на детей и чада на родителей, и попробовать мирно сгово¬
риться друг с другом: ведь враждующие все ранее принимали участие в создании
некогда Великой и Могучей России, а ныне разрушают свою прежнюю работу на
радость врагам и завистникам...»
Из книги: Святейший Патриарх Тихон.
«В годину гнева Божия...». Послания, слова и речи,
М., 2009, С. 225-226
Приложение N° 4
«Об одном плакате.
По поводу появления плаката с изображением Святейшего Патриарха.
В настоящее время в г. Омске повсюду расклеены плакаты «Осведстепи» с изо¬
бражением Святейшего Патриарха Всероссийского Тихона. Под изображением
Святейшего Патриарха на плакатах помещено обращение к населению, в кото¬
ром между прочим сказано: «Патриарх Тихон первый дерзнул предать большеви¬
ков анафеме; последуем его примеру, предадим и мы их анафеме».
Предавать анафеме, т.е. по-русски отлучать от Церкви, могут только преем¬
ники Апостолов, которым Христос сказал: «что свяжете на земле будет связано
на небе, и что отпустите на земле, будет отпущено на небе».
Итак только Патриарх мог предать большевиков анафеме, поэтому неумест¬
но говорить о том, что он первый сделал это и тем более призывать нас следовать
в этом его примеру.
Предание большевиков анафеме Блюстителем русской Церкви является
крупным историческим событием, коим они приравниваются к Стеньке Разину,
Мазепе, Пугачеву.
Без сомнения следует распространять о нем весть среди народа.
Без сомнения весьма полезно распространение изображения Святейшего
Патриарха, напоминающего русским людям о долге перед Церковью и Богом,
а также распространение известия о ранении Патриарха во время богослужения
и о чудесном спасении его.

Приложения
583
Горячо приветствуя намерения «Осведстепи», мы не можем однако не заме¬
тить, что настоящее обращение составлено неудачно и великое событие в дан¬
ном изложении лишено всякого смысла.
Признаем еще, что слова Патриарха: «взыщется с вас вся кровь праведная»
и «от меча погибнете», обращены не к нам, а к большевикам.
Мы позволим себе высказать пожелание, чтобы 2-е издание настоящего
плаката, столь полезного и необходимого, было снабжено более продуманным
обращением».
Сибирская Речь, Омск, № 232, 24 октября 1919 г.
Приложение N° 5
Постановление Совета министров о передаче
Верховной власти
22 декабря 1919 г.
В целях обеспечения непрерывности и преемства Всероссийской власти
Совет министров постановил: возложить обязанности преемника Верховного
Правителя на случай тяжкой болезни или смерти Верховного Правителя, а так¬
же на случай отказа его от звания Верховного Правителя или долговременного
его отсутствия на Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России
генерал-лейтенанта Деникина.
Приложение N° 6
Указ Верховного Правителя России
о передаче Верховной власти на Востоке
России атаману Семенову
4-го января 1920 года, г. Нижне-Удинск.
Ввиду предрешения мною вопроса о передаче Верховной Всероссийской
власти Главнокомандующему Вооруженными силами Юга России, Генерал-
Лейтенанту Деникину, впредь до получения его указаний, в целях сохранения
на нашей Российской восточной окраине оплота Государственности, на началах
неразрывного единства со всей Россией:
1)	Предоставляю Главнокомандующему вооруженными силами Дальнего
Востока и Иркутского Военного Округа, Генерал-Лейтенанту Атаману Семенову,
всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской
Восточной окраины, объединенной Российской верховной властью.
2)	Поручаю генерал-лейтенанту Атаману Семенову образовать органы
Государственного управления в пределах распространения его полноты власти.
Подписан — Верховный Правитель Адмирал Колчак
Председатель Совета Министров В. Пепеляев
Директор Канцелярии Верховного Правителя
Генерал-Майор Мартьянов

584
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Приложение № 7
Положение о Краевом Народном Совещании
(21 апреля 1920 г.)
«... Совещание учреждается для обсуждения законодательных предположений,
восходящих на утверждение Главнокомандующего всеми вооруженными силами
Российской Восточной Окраины, в порядке, установленном в сем Положении.
Краевое Народное Совещание созывается и распускается Главнокоман¬
дующим всеми вооруженными силами Российской Восточной Окраины.
Члены Краевого Народного Совещания пользуются полной свободой сужде¬
ний и мнений.
Ведению Краевого Народного Совещания подлежат:
1)	Предметы, требующие издания законов и штатов, а также их изменения,
дополнения, приостановления действия и отмены, кроме дел, относящихся до
основных начал существующего государственного устройства;
2)	Государственная роспись доходов и расходов вместе с финансовыми сме¬
тами по отдельным ведомствам, равно как денежные из казны ассигнования,
росписью не предусмотренные;
3)	Отчет по исполнении Государственной росписи;
4)	Дела об отчуждении части государственных доходов или имуществ, требу¬
ющие разрешения Верховной власти;
5)	Дела о постройке железных дорог;
6)	Дела об учреждении компаний на акциях, когда при сем испрашиваются
изъятия из действующих законов;
7)	Дела, вносимые на рассмотрение Краевого Народного Совещания по
особым распоряжениям Главнокомандующего всеми вооруженными силами
Российской Восточной Окраины.
Краевое Народное Совещание может обращаться к помощникам
Главнокомандующего с запросами по поводу таких, последовавших с их сторо¬
ны или подведомственных им лиц, установлений, действий, кои представляются
незакономерными, или хотя и не противоречащими законоу, но сопряженными
с существенным нарушением государственных интересов...
Члены Краевого Народного Совещания избираются: а) от сельского кре¬
стьянского населения; б) от городского населения; в) от казачьих войск; г) от
бурят; д) от профессиональных рабочих организаций.
Члены Краевого Народного Совещания от сельского крестьянского насе¬
ления избираются избираются в уездах по одному от каждого уезда Уездными
Съездами Уполномоченных от волостей.
Уполномоченные от волостей, населенных бурятами, составляют свой съезд
для избрания пяти членов Краевого Народного Совещания. Уполномоченные от
волостей избираются волостными сходами по одному от каждой волости.
Члены Краевого Народного Совещания от городского населения избирают¬
ся городскими думами из своей среды: в городах с населением от 6 000 до 50 000
по одному и в городах с населением свыше 50 000 по два.

Приложения
585
Города с населением до 6 000 членов Совещания не избирают.
Члены Народного Краевого Совещания от профессиональных рабочих орга¬
низаций избираются от союзов профессиональных организаций, советами или
делегатскими собраниями. В губерниях (областях), где такового объединения
не существует. Члены Совещания избираются по одному: а) рабочими группа¬
ми советов больничных касс каждой губернии (области) и б) всеми професси¬
ональными организациями рабочих каждой железной дороги. Члены Краевого
Народного Совещания от казачьих войск избираются по количеству числяще¬
гося в данном казачьем войске населения по одному на каждые 45 000 душ насе¬
ления...»
Борисов В. Дальний Восток, Вена, 1921, с. 23-25
Положение о временном устройстве
Государственной власти на территории Российской
Восточной окраины
Указ от 24 июня 1920 года
1.	Восточная окраина России составляет неразъемную часть Государства
Российского, управляется на основании сего Положения и других не отменен¬
ных в установленном порядке законов.
2.	Вся полнота Верховной власти на территории Российской Восточной окра¬
ины, на основании Указа Верховного Правителя от 4 января 1920 года, изданного
согласно ст.5 положения 18 ноября 1918 о временном устройстве Государственной
власти в России и скрепленного Председателем Совета Министров Петляевым,
принадлежит Главнокомандующему всеми Вооруженными силами и Походному
Атаману всех казачьих войск Российской Восточной окраины генерал-лейте¬
нанту Г.М. Семенову.
3.	Власть управления во всем ее объеме принадлежит Главнокомандующему.
В делах управления подчиненного, определенная степень власти вверяется,
согласно закона, подлежащим местам и лицам. Главнокомандующему принад¬
лежит в особенности принятие чрезвычайных мер для обеспечения комплекто¬
вания и снабжения вооруженных сил и для водворения гражданского порядка и
законности.
4.	Главнокомандующих в порядке Верховного Управления, издает в соот¬
ветствии с законами указы для устройства и привидения в действие различных
частей государственного управления.
5.	Главнокомандующий есть Верховный руководитель всех высших сноше¬
ний Российской Восточной окраины с иностранными державами. Ему принад¬
лежит право заключать договор с иностранными государствами, объявления
войны и заключение мира.
6.	Главнокомандующий определяет устройство вооруженных сил и издает
приказы относительно дислокации войск, привидения их вна военное поло¬
жение, обучения их прохождения службы и всего, вообще относящегося до

586
Белое дело в России. 1919—1922 гг.
устройства вооруженных сил и обороны Российской Восточной окраины
Главнокомандующим, в порядке Верховного Управления, устанавливаются
ограничения в отношении права жительства и приобретения недвижимого иму¬
щества в местностях в местностях составляющих крепостные районы и опорные
и опорные пункты для армии.
7.	Главнокомандующий назначает и увольняет управляющих Ведомствам,
должностных лиц, назначение и увольнение коих по действующим узаконениям
давно совершается Верховной властью.
8.	Главнокомандующий в порядке Верховного управления, устанавливает
в отношении служащих ограничения, вызванные требованиями государствен¬
ной службы.
9.	Главнокомандующему принадлежит право помилования осужденных,
смягчения наказания и общего прощения совершивших преступные действа
с прекращением судебного против них преследования и освобождением от суда
и наказания.
10.	Власть управления осуществляется Главнокомандующим посредством
Совета Управляющих Ведомствами.
11.	В сих видах для заведования отдельными отраслями государственного
управления учреждаются ведомства: Внутренних дел; Юстиции; Иностранных
дел; Финансов; Торговли, Промышленности, Продовольствия; Народного
просвещения и вероисповеданий; Земледелия и государственных имуществ;
Военное и морское; Путей сообщения; Государственного контроля.
12.	Степень и пределы власти Управляющих Ведомствами, а равно поря¬
док деятельности и пределы власти центральных органов вверенных им
Ведомств определяются соответствующими законоположениями учреждения
Министерств (т.1 Св. Зак. Гражд.) и другими узаконениями.
13.	Управляющие ведомствами ответственны перед Главнокомандующим за
общий ход государственного управления. Каждый из них в отдельности ответст¬
вует за свои действия и распоряжения.
14.	За преступные по должности деяния Управляющие ведомствами подле¬
жат гражданской и уголовной ответственности на основаниях, законом частями
установленных.
15.	Направление и объединение действий Главных начальников Ведомств по
предметам как законодательства, так и высшего государственного Управления
возлагается на Совет Управляющих Ведомствами, на основаниях для Совета
Министров в Законе определенных (т. 1 Св. Зак. Гражд., Учреждения Совета
Министров).
16.	Заседания Совета Управляющих Ведомствами происходит под председа¬
тельством одного из членов Совета по выбору самого Совета. Избранный пред¬
седателем сохраняет это звание и исполняет обязанности Председателя до сле¬
дующего заседания Совета и избрания нового председателя.
17.	Приказы Главнокомандующего, в порядке верховного управления изда¬
ваемые, скрепляются надлежащими управляющим Ведомством.
Примечание: Приказы о назначении Управляющих Ведомствами скрепля¬
ются Управляющим делами Совета Управляющих Ведомствами.

Приложения
587
18.	Судебная власть осуществляется членами закона установленными зако¬
ном судами, решения коих приводятся тоже именем закона.
19.	Власть законодательная осуществляется Главнокомандующим в едине¬
нии с Краевым Народным Собранием, порядком, определенным в положении
о Краевом Народном Собрании.
20.	Главнокомандующему принадлежит почин по всем предметам законода¬
тельства. Единство по его почину настоящее положение может подлежать пере¬
смотру в Краевом Народном Собрании.
21.	Никакой новый закон не может последовать без одобрения Краевого
Народного Собрания и восприять силу без утверждения Главнокомандующего.
22.	Во время прекращения занятий Краевого Народного Собрания, если чрез¬
вычайные обстоятельства вызовут необходимость в такой мере, которая требует
разрешения в порядке законодательством. Совет Управляющих Ведомствами
представляет о ней Главнокомандующему непосредственно. Мера эта однако
не может вносить изменения ни в настоящее положение о Краевом Народном
Собрании, ни о выборах в таковое. Действие такой меры прекращается, если
подлежащим управляющим Ведомством, в течение месяца после возобновления
занятий Краевого Народного Собрания, не будет внесен в Краевое Народное
Собрание соответствующий принятой мере законопроект, или если его не при¬
мет Краевое Народное Собрание.
23.	Закон не может быть отменен иначе как только силою закона, коему,
доколе новым законом положительно не отменен закон существующие, он
сохраняет полную свою силу.
24.	Государственные займы для покрытия как сметных, так и сверхсмет¬
ных расходов разрешаются порядком, установленным для утверждения
Государственной росписи доходов и расходов. Чрезвычайные сверхсметные кре¬
диты на потребности военного времени и на особые приготовления, разрешают¬
ся Главнокомандующим в порядке Верховного Управления.
25.	Постановления по строевой, технической и хозяйственной частям,
а равно положения и наказы учреждениям и должностным лицам Военного
и Военно-морского Ведомств по рассмотрении их Военным Совещанием, непо¬
средственно предоставляются Главнокомандующему, если только эти постанов¬
ления, положения и наказы относятся собственно к одним упомянутым ведом¬
ствам, не вызывают нового расхода из казны, или же вызываемый ими новый
расход покрывается ожидаемыми сбережениями по финансовой смете Военного
и Морского Ведомства. В том случае, когда новый расход не может быть покрыт
указанными сбережениям, представление указанных постановлений и наказов
не посредственно на утверждения Главнокомандующего допускается лишь по
испрошении в установленном порядке ассигнования соответственного кредита.
26.	Постановления по военно-судебной и военно-морской судебной частям
издаются в порядке, установленном в сводах военных и военно-морских поста¬
новлений.
27.	Впредь до утверждения установленным порядком и обнародования
росписи государственных доходов и расходов, расходы по утвержденным штатам
и прямо определенные законом, рано как и расходы чрезвычайные на потреб¬

588
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
ности военного времени и на особые приготовления, предшествующие войне
(часть 2., ст. 24 сего Положения) производятся по соответствующим сметным
подразделениям прежней сметы или требованиям подлежащих распорядите¬
лей кредитами. Кредиты же на все другие расходы должны быть испрашиваемы
в каждом отдельном случае через Краевое Народное Собрание.
И.Д. Помощника Главнокомандующего по гражданской части Волгин.
Скрепил: Начальник общего отдела управления Внутренними делами
А.Вурцбахер 25 июня 1920 г.
Положение о временном устройстве Государственной власти
на территории Российской Восточной окраины, Чита, 1920
Приложение N° 8
Обращение Всероссийского Крестьянского Съезда
к атаману Семенову о создании
«Временного Всероссийского правительства»
«Мы, представители крестьян всей России, собравшиеся на съезде в числе
392 депутатов, постановили:
1.	Мы знаем, что в России вся разруха идет исключительно оттого, что власть
находится не в русских руках и большевики вводят нам коммуну, а крестьяне
никогда не будут коммунистами; кадеты — представители помещиков и капи¬
талистов; социалисты-революционеры — представители спекулянтов, а про
остальных и говорить не приходится.
2.	Мы считаем, что хотя большевики и называют свою власть рабочей и кре¬
стьянской, но мы знаем, что там нет ни одного крестьянина, почему она и не
может называться так, для обмана темного народа.
3.	Мы считаем, что власть должна быть только крестьянская и только она
может успокоить Россию, а потом избираем Всероссийское Крестьянское пра¬
вительство, которому и приказываем приступить к немедленной работе.
4.	В состав Всероссийского Крестьянского правительства должны входить
только крестьяне и никто больше.
5.	Под именем крестьян считаем всех крестьян, казаков, бурят, татар, башкир
и других, занимающихся сельским хозяйством, и их детей и внуков.
6.	Всем офицерам и солдатам приказываем служить только Всероссийскому
Крестьянскому правительству.
7.	Всероссийскому Крестьянскому правительству немедленно войти в связь
со всеми борющимися против болыневиков-коммунистов правительствами и
подчинить их Всероссийскому Крестьянскому правительству для беспощадной
борьбы с коммунистами.
8.	Атамана Семенова, как сына казака, просить не только подчиниться
Всероссийскому Крестьянскому правительству, но и предложить ему звание
Русского Крестьянского диктатора, как защитника Единой России и крестьян¬
ства.

Приложения
589
9.	Если атаман Семенов примет звание Всероссийского Крестьянского дик¬
татора, то Всероссийское правительство подчиняется ему и работает по его ука¬
занию впредь до созыва им Всероссийского Учредительного Собрания.
10.	Атаман Семенов может теперь же, не ожидая прибытия к нему чле¬
нов Всероссийского Крестьянского правительства, составить Временное
Всероссийское правительство при условии, чтобы члены его были крестьяне
или дети и внуки крестьян.
Председатель Всероссийского Крестьянского съезда Георгий Муромцев.
Секретарь съезда Илья Королев.
Нижний Новгород
Забайкальская Новь, Чита, 10 марта 1920 г.; Слово, Владивосток, 13 мая 1920 г.//
Опубликовано также: Парфенов П.С. (Алтайский) Борьба за Дальний Восток.
1920-1922., Л., 1928, с. 213-214
Приложение № 9
Протокол Даурской конференции (Всемонгольского съезда)
о создании самостоятельного Монгольского государства,
февраль 1919 г. (сохранена орфография первоисточника)
г. Пекин, 1919 г.
Протокол.
Представители от всей Монголии: Внутренней, Внешней, Хулунбуирской
и Бурятской — в 25 день новогоднего месяца года Желтоватого Овна (25 февра¬
ля 1919 г.) собрались в русском городе Чите, и Святейший Нейци тойн-хутухта
из Внутренней Монголии открыл съезд по обсуждению государственных дел.
В качестве должностных лиц на съезде были избраны следующие лица: сей
самый тоун-хутухта — председателем съезда; представитель от Хулун-буира,
представленный кандидатом на князя 5 степени «Оберегающего государство»,
ротный командир Линшэн — товарищем председателя; председатель Бурятской
народной думы Даши Сампилун — товарищ председателя; а секретарем Добдон
ванчук и Бимбаев. Удостоверившись в том, что монголы разных аймаков присла¬
ли на съезд своих представителей из сочувствия к нему. Представители от всех
наших аймаков высказались в том смысле, что Монголия первоначально была
отдельным государством, что впоследствии она, взявшая родственные связи с
Маньчжурией, хотя и присоединилась к последней в качестве гостьи, однако
религию и власть сохранила за собой прежние, и что ныне и по отношению к
Китайской Республике она не находит ничего общего ни в обычаях, ни в инте¬
ресах. И признав для нее счастьем то, что в настоящее время иные государства,
встав на почву любви и братства, находят справедливым восстановить все преж¬
ние государства в их самостоятельных правах и собственных пределах и дать им
спокойное и мирное житие, они, радуясь этому, к 5 дню 2-го месяца вынесли
следующие постановления:

590
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
1.	Все люди монгольского происхождения образовывают полноправное госу¬
дарство. Согласившись, что государство будет конституционным, решили, что
его основные законы будут выработаны после того, как образуется постоян¬
ное правительство. Кроме того, после определения главного дела относительно
государства, пришли к соглашению, что в будущем, когда будут устанавливаться
основные законы, не станут входить в рассмотрение того, где больше или мень¬
ше народу в народностях Монголии Внутренней, Внешней, Хулунбуирской или
Бурятской, и никому из них не дадут потерять своих прежних (существующих)
прав и власти, а оставят всех равными, причем при назначениях на государ¬
ственные должности будут руководствоваться только личными способностями
людей, а не благородством или подлостью происхождения.
2.	До учреждения правительства постоянного учреждается правительст¬
во Временное во главе с премьер-министром, который и избран на настоящем
съезде. Временное правительство состоит из 4 министерств: внутренних дел,
иностранных дел, финансов и военного. Во главе министерств стоят министры
от разных аймаков. Для временного исправления дел съезд временно назначил
людей от всех аймаков.
3.	Местом пребывания Временного правительства избирается Хулунбуирский
город (Хайлар).
4.	Съезд посылает телеграмму и просит те государства, до которых есть отно¬
шение о том, чтобы они признали и поддержали отдельное полноправное мон¬
гольское государство, составляющееся из всех монгол одного монгольского кор¬
ня на основании того, что было провозглашено государствами.
5.	Если тибетцы, с которыми у нас связь религиозная, и маньчжуры, с кото¬
рыми у нас связь дружественная, пожелают образовать свои особые государст¬
ва, то мы это приветствуем, поэтому и Временное правительство поддерживает
с ними добрые отношения.
6.	Если Временному правительству встретится надобность в советниках из
иностранцев, то оно может приглашать их по собственному усмотрению.
7.	Помимо посылки на Мирную Конференцию телеграммы в подтверждение
посылки Бинтковского с флагом, припечатанным монгольской печатью, от всей
Монголии назначается 5 человек, которые должны составить доклад относи¬
тельно оснований к образованию монгольского государства и с докладом этим
отправиться на Мирную Конференцию.
8.	Территория Монгольского государства будет состоять из тех земель, кото¬
рые до сих пор принадлежали каждому из аймаков Монголии.
9.	Для охраны территории Монгольского государства в войско поставляются
люди от всех аймаков, сообразно с населенностью аймака.
10.	Те недостатки, которые окажутся в сем акте, составленном при образова¬
нии Монгольского государства, должны быть заполнены впоследствии постоян¬
ным правительством, по его обсуждении.
11.	Все постановленное выше должно быть неукоснительно соблюдено все¬
ми, начиная с того дня, когда оно было постановлено.
Монгольское Государство, Желтоватого Овна год, 2-й месяц, 5-й день.

Приложения	591
Председатель Общемонгольского съезда, Внутренней Монголии Святейший
Нейци тоун-хутухта Мэ.
Товарищ председателя, хулунбуирский кандидат на князя 5 степени оберега¬
ющего государство, ротный командир Лишэн.
Товарищ председателя — председатель Бурятской народной думы Даши
Сампилун.
Секретарь, внутренне-монгольский тайчжи Добдон ванчук.
Секретарь из бурят Бимбаев.
Представители на съезде:
Внутренней Монголии, войсковой воевода, князь 5 степени оберегающий
государство Фушенга.
Внутренней Монголии, помощник по управлению войск Хасбатур.
Хулунбуира, кандидат на главного начальника, ротный командир Эркимбату.
Хулунбуира, имеющий шарик 1 класса, ротный командир Данчжин нерен.
Хулунбуира, делопроизводитель Дахасу.
Бурятской народной думы член Баярту Вампилун.
Бурятской народной думы член Чэдэн-Еши-Цыдыпов.
Бурятский уполномоченный по делам просвещения Дорчжи Ринчино.
Бурятского агинского аймака бывший тайша Намдак Дылыков
Подлинный протокол написан на монгольском языке. С него сделаны пере¬
воды на русский и маньчжурский языки.
Верно:
Второй Секретарь Миссии	Митрофанов
ГА РФ. Ф. 200. Оп.1. Д. 406. Лл. 1-2 об.
Приложение N°10
Об отношении к решениям Даурской конференции
со стороны Российского правительства,
март 1919 г,
Сообщение, сделанное Английскому и Французскому Представителям
в Омске 7 марта 1919 г. за №№ 303 и 304.
По имеющимся в распоряжении Правительства достоверным сведени¬
ям на станции Даурия Забайкальской железной дороги под покровитель¬
ством Семенова созывается съезд из представителей Внешней и Внутренней
Монголии, Барги, Тибета, русских бурят, киргизов и калмыков, имеющий целью
объединение этих народностей и выбор руководителей. По тем же сведениям
от имени монголов направлена Президенту Вильсону телеграмма с просьбой о
содействии самоопределению нового Монголо-Бурятского государства, намере¬
вающегося послать своих представителей на Мирную Конференцию.
Доводя о вышеизложенном до Вашего сведения, имею честь сообщить, что
Российское правительство вполне сочувствуя стремлениям монголов к сохра¬
нению и укреплению своей автономии, определенной договором с Россией

592
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
1912	г., получившим признание Китая в нотах, обмененных между Российским
Посланником в Пекине и Китайским министром Иностранных дел 23 октября
1913	года и путем заключения Тройного Соглашения о Монголии 25 мая 1915
г., в то же время относится вполне отрицательно к идее монгольского съезда,
могущего нарушить существующие международные отношения, установленные
договорами.
ГА РФ. Ф. 200. Оп.1. Д. 406. Л. 3
Приложение №11
Приказ № 15 начальника Азиатской Конной дивизии
генерал-лейтенанта Р.Ф. Унгерна-Штернберга.
21 мая 1921 г. г. Урга
Я — Начальник Азиатской Конной Дивизии, Генерал-Лейтенант Барон
Унгерн, — сообщаю к сведению всех русских отрядов, готовых к борьбе с крас¬
ными в России, следующее:
1.	Россия создавалась постепенно, из малых отдельных частей, спаянных
единством веры, племенным родством, а впоследствии особенностью государст¬
венных начал. Пока не коснулись России в ней по ее составу и характеру неприме¬
нимые принципы революционной культуры, Россия оставалась могущественной,
крепко сплоченной Империей. Революционная буря с Запада глубоко расшатала
государственный механизм, оторвав интеллигенцию от общего русла народной
мысли и надежд. Народ, руководимый интеллигенцией как общественно-поли¬
тической, так и либерально-бюрократической, сохраняя в недрах своей души
преданность Вере, Царю и Отечеству, начал сбиваться с прямого пути, указанно¬
го всем складом души и жизни народной, теряя прежнее, давнее величие и мощь
страны, устои, перебрасывался от бунта с царями-самозванцами к анархической
революции и потерял самого себя. Революционная мысль, льстя самолюбию
народному, не научила народ созиданию и самостоятельности, но приучила его
к вымогательству, разгильдяйству и грабежу. 1905 год, а затем 1916—17 годы дали
отвратительный, преступный урожай революционного посева — Россия быстро
распалась. Потребовалось для разрушения многовековой работы только 3 месяца
революционной свободы. Попытки задержать разрушительные инстинкты худ¬
шей части народа оказались запоздавшими. Пришли большевики, носители идеи
уничтожения самобытных культур народных, и дело разрушения было доведено
до конца. Россию надо строить заново, по частям. Но в народе мы видим разоча¬
рование, недоверие к людям. Ему нужны имена, имена всем известные, дорогие
и чтимые. Такое имя лишь одно — законный хозяин Земли Русской Император
Всероссийский Михаил Александрович, видевший шатанье народное и словами
своего Высочайшего Манифеста мудро воздержавшийся от осуществления своих
державных прав до времени опамятования и выздоровления народа русского.
2.	Силами моей дивизии совместно с монгольскими войсками свергну¬
та в Монголии незаконная власть китайских революционеров-болыневиков,

Приложения
593
уничтожены их вооруженные силы, оказана посильная помощь объединению
Монголии и восстановлена власть ее законного державного главы, Богдо-Хана.
Монголия по завершении указанных операций явилась естественным исход¬
ным пунктом для начавшегося выступления против Красной армии в советской
Сибири. Русские отряды находятся во всех городах, курэ и шаби вдоль мон¬
гольско-русской границы. И, таким образом, наступление будет происходить по
широкому фронту (см. п. 4 приказа).
3.	В начале июня в Уссурийском крае выступает атаман Семенов, при под¬
держке японских войск или без этой поддержки.
4.	Я подчиняюсь атаману Семенову.
5.	Сомнений нет в успехе, т. к. он основан на строго продуманном и широком
политическом плане. По праву, переданному мне как военачальнику, не покладав¬
шему оружия в борьбе с красными и ведущему ее на широком фронте, приказываю
начальникам отрядов, сформированных в Сибири для борьбы с Советом Народных
Комиссаров: 1. Начальникам малых отрядов, существующих отдельно и готовя¬
щихся к борьбе, подчиняться одному командующему сектором, который и объеди¬
няет действия отдельных отрядов. Неподчинение повлечет за собой суровую кару.
Примечание. Отряды численностью до 150 человек, не считая нестроевых
и семьи, при приближении на 40 верст к другим отрядам должны объединить¬
ся в своих действиях под общей командой единоличного начальника; отряды
численностью 150—300 чел. — в 100-верстном радиусе; отряды численностью
в 300—500 чел. — в 200-верстном радиусе. Отрядам, не оставлявшим борьбы с
красными и имеющим старую организацию, руководствоваться своими распо¬
рядителями. 2. Установить связь между боевыми единицами и действовать по
общему плану, сообразуясь с временем и направлением начавшегося наступ¬
ления (см. п. 4 приказа). 3. При встрече действующих отрядов численностью
более 1000 чел. с отрядами одинаковой или большей численности, действую¬
щими против общего врага, подчинение переходит к начальнику, который вел
непрерывную борьбу с советскими комиссарами на территории России, причем
не считаться с чином, возрастом и образованием.
Примечание. Пункту 3-му настоящего приказа подчиняются и командую¬
щие секторами. 4. Выступление против красных в Сибири начать по следующим
направлениям: а) Западное — ст. Маньчжурия; б) на Монденском направле¬
нии вдоль Яблонового хребта; в) вдоль реки Селенги; г) на Иркутск; д) вниз
по р. Енисею из Урянхайского края; е) вниз по р. Иртышу. Конечными пун¬
ктами операции являются большие города, расположенные на магистрали
Сибирской ж.д. Командующим отдельными секторами соображаться с этими
направлениями и руководствоваться: в Иркутском направлении директивами
полк. Казагранди, в Урянхайском — атамана Енис. Каз. войска Казанцева, в
Иртышском — есаула Кайгородова. 5. Командующие секторами назначают срок
для общего выступления всех Отрядов под своим руководством. Пока, за даль¬
ностью расстояния, я лишен возможности карать, а потому на ответственность
командующих секторами и командиров отрядов возлагается прекращение вся¬
ких трений и разногласий в отрядах (рыба с головы тухнет). Помнить, что поко¬
ления будут благословлять или проклинать их имена.

594
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
6.	Заявить бойцам, что позорно и безумно воевать лишь за освобождение сво¬
их собственных станиц, сел и деревень, не заботясь об освобождении больших
районов и областей. Считать такое поведение сохранением преступного нейтра¬
литета перед Родиной, что является государственной изменой. Такое преступле¬
ние карать по всей строгости законов военного времени.
7.	Подчиняться беспрекословно дисциплине, без которой все, как и раньше,
развалится.
8.	При мобилизации бойцов пользоваться их боевой работой, по возможно¬
сти, не далее 300 верст от места их постоянного жительства. После пополнения
отрядов нужным по количеству имеющегося вооружения кадром новых бойцов,
прежних, происходящих из освобожденных от красных местностей, отпускать
по домам.
9.	Комиссаров, коммунистов и евреев уничтожать вместе с семьями. Все иму¬
щество их конфисковывать.
10.	Суд над виновными может быть или дисциплинарный, или в виде при¬
менения разнородных степеней смертной казни. В борьбе с преступными разру¬
шителями и осквернителями России помнить, что по мере совершенного упадка
нравов в России и полного душевного и телесного разврата нельзя руководст¬
воваться старой оценкой. Мера наказания может быть лишь одна — смертная
казнь разных степеней. Старые основы правосудия изменились. Нет «правды и
милости». Теперь должны существовать «правда и безжалостная суровость». Зло,
пришедшее на землю, чтобы уничтожить Божественное начало в душе человече¬
ской, должно быть вырвано с корнем. Ярости народной против руководителей,
преданных слуг красных учений, не ставить преград. Помнить, что перед наро¬
дом стал вопрос «быть или не быть».
Единоличным начальникам, карающим преступников, помнить об искоре¬
нении зла до конца и навсегда и о том, что справедливость в неуклонности суда.
11.	На должности гражданского управления в освобожденных от красных
местностях назначать лиц лишь по их значению и влиянию в данной местности
и по их действительной пригодности для несения службы этого рода, не давая
преимущества военным, не считаясь при назначении с бедственным состоянием
и прежним служебным положением просителя.
12.	За назначение несоответствующих и неспособных лиц ответственным
является начальник, сделавший назначение.
13.	Привлекать на свою сторону красные отряды, особенно из разряда моби¬
лизованных, и рабочие батальоны.
14.	Не рассчитывать на наших союзников-иностранцев, переносящих подоб¬
ную же революционную борьбу, ни на кого бы то ни было. Помнить, что война
питается войной и что плох военачальник, пытающийся купить оружие и сна¬
ряжение тогда, когда перед ним находится вооруженный противник, могущий
снабдить боевыми средствами.
15.	Продовольствие и другое снабжение конфисковывать у тех жителей, у
которых оно не было взято красными. У бежавших жителей брать продоволь¬
ствие по мере надобности. Если поселок, занятый белыми, дает добровольцев и
мобилизованных бойцов, он обязан дать своим людям продовольствие и другое

Приложения
595
(кроме боевого) снаряжение на 3 месяца, что и поступает в интендантскую часть
отряда безвозвратно.
16.	В случае переполнения отряда людьми, не имеющими вооружения,
отправлять их на полевые работы непременно домой, в освобожденные области.
17.	За отрядом не возить ни жен, ни семей, распределяя их на полное про¬
кормление освобожденных от красных селений, не делая различий по чинам и
сословиям и не оставляя при семьях денщиков.
18.	Мне известно позорное стремление многих офицеров и солдат устра¬
иваться при штабах на нестроевые должности, а также в тыловые войсковые
части. Против этого необходимы самые неуклонные меры пресечения. В штабы
и на нестроевые должности назначать, по возможности, лиц, действительно не
способных к бою, каковым носить, в отличие от строевых офицеров и солдат,
поперечные погоны. Организуемые по мере надобности тыловые войсковые
части, необходимые для военных операций, должны существовать, но не следует
переполнять их излишними чинами. Желательнее всего замещать должности в
тыловых частях бежавшими от большевиков и пострадавшими от них поляками,
иностранцами и инородцами, с их согласия. Местные жители отнюдь не должны
назначаться на указанные должности.
Примечание: Строевыми считать только тех, кто непосредственно участвует
в боях. Чины тыловых войсковых частей (интендантство, комендантская часть,
саперная, служба связи, штабы и т. п.), хотя и имеющие вооружение, не счита¬
ются строевыми. В интендантство избегать назначать военных; по возможности
назначать имеющих многолетний опыт доверенных фирм, а также бежавших
купцов, лично ведших свои дела и показавших на опыте свой талант.
19.	В случае необходимости отступления стягиваться в указанных выше
направлениях военных операций (п. 4 прик.), в сторону ближайшего сектора,
прикрывая собою его фланг.
Народами завладел социализм, лживо проповедывающий мир, злейший и
вечный враг мира на земле, т. к. смысл социализма — борьба. Нужен мир — выс¬
ший дар Неба. Ждет от нас подвига в борьбе за мир и Тот, о Ком говорит Святой
Пророк Даниил (гл. XI), предсказавший жестокое время гибели носителей раз¬
врата и нечестия и пришествие дней мира: «И восстанет в то время Михаил,
Князь Великий, стоящий за сынов народа Твоего, и наступит время тяжкое,
какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени, но спасутся
в это время из народа Твоего все, которые найдены будут записанными в книге.
Многие очистятся, убедятся и переплавлены будут в искушении, нечестивые же
будут поступать нечестиво, и не уразумеет сего никто из нечестивых, а мудрые
уразумеют. Со времени прекращения ежедневной жертвы и доставления мерзо¬
сти запустения пройдет 1290 дней. Блажен, кто ожидает и достигнет 1330 дней».
Твердо уповая на помощь Божию, отдаю настоящий приказ и призываю вас,
офицеры и солдаты, к стойкости и подвигу.
Подлинный подписал: Начальник Азиатской Конной Дивизии
Генерал-Лейтенант Унгерн
ГА РФ. Ф. Varia, Д. 392, Лл. 1-6.

596
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Приложение N° 12
Письмо-рапорт генерал-лейтенанта А.С. Бакича
генерал-лейтенанту барону Р.Ф. Унгерну о перспективах создания
антибольшевистского центра в Монголии 23 июля 1921 г.
Командир Отдельного Оренбургского корпуса.
23 июля 1921 г.г. Шара-Сумэ
Его Превосходительству Генерал-лейтенанту барону Унгерну.
В дополнение к моему № 1617 от 8 июля сообщаю, что к настоящему време¬
ни весь Алтайский округ свободен от китайцев. 10 июля нами занят и. Чонкур
(русский поселок при слиянии р. Бурчум и Колготон), 14 июля М. Бурчум.
Китайские гарнизоны, удерживающиеся в этих пунктах, после небольшого
сопротивления частью разбежались, частью потонули при переправе через рр.
Иртыш и Бурчум. Переправившиеся китайцы через Иртыш в районе М. Бурчум,
по словам жителей, направились в Урумчи. Таким образом, Алтайскому округу
есть возможность, освободившись от китайцев, самому устраивать свою судь¬
бу. Для этого я созвал на 25 сего июля в Шара-Сумэ всех киргизских и мон¬
гольских правителей округа для обсуждения положения дел в крае, а равно для
того, чтобы дать ответ на мое к ним обращение, копию коего при сем прилагаю.
Пока намечается довольно благожелательное отношение к нам населения, как
киргиз, так и монгол, но, конечно, имея в виду их племенную рознь, полити¬
ческую неразвитость даже правителей, приходится согласиться с общим взгля¬
дом на среднеазиатские народности, что они будут подчиняться сильнейшему.
До полной самостоятельности им безусловно далеко и они опасаясь возврата
к прежнему китайскому владычеству, приступают к решению столь насущного
для них вопроса с большой осторожностью и опаской. Поэтому очень важно,
чтобы Ургинское правительство Монголии скорее и решительно высказалось за
присоединение Алтайского округа, прислало бы своих представителей, а глав¬
ное — войска.
Мне до сих пор неизвестно международное положение монгольского вопро¬
са, который к настоящему времени безусловно уже обсуждался в дипломати¬
ческих сферах и по которому, особенно соседние державы должны были бы
принять определенное решение. Для нас русских, волею судьбы сделавшихся
освободителями Монголии, это очень важно. Буде принято иностранными
державами решение признать самостоятельность Монголии, хотя бы даже под
видом автономии, и которой Китай не будет держать и посылать сюда свои вой¬
ска, будут определены границы государства, то и наше положение более или
менее удовлетворительное. Иначе — мы принуждены будем вести борьбу и с
китайцами и с большевиками, которые безусловно уже почувствовали угрозу им
из Монголии.
Выступление же наше из Монголии, при неопределенном международном
положении последней, для нас чревато весьма тяжелыми последствиями — мы
вновь будем лишены базирования и можем действовать только как партизан¬

Приложения
597
ские отряды. О широком стратетческом фронте не может быть и речи. С другой
стороны, нахождение наших вооруженных отрядов на территории хотя бы даже
самостоятельной Монголии выдвигает вопрос или нашего ухода, или нашего
разоружения, или же нашего принятия в полном составе, хотя бы временно
на монгольскую службу. Иначе большевики безусловно вправе считать себя на
положении войны с Монголией, что вряд ли интересно монголам и, конечно,
нам. Это, конечно, теоретическая законная сторона вопроса. Практический
выход один, — уйти на русскую территорию и бороться с большевиками, так как
монгольская независимость нас может пока интересовать постольку, поскольку
мы на ее территории можем сорганизоваться.
Об организационном выступлении я имею Ваш приказ № 15, но в виду того,
что там не могло быть сказано все, крайне важно знать более подробно указан¬
ный в приказе политический план и те силы, посредством которых этот план
приводится в исполнение. Из приказа же я усматриваю, что это как будто пред¬
варительное распоряжение для самостоятельных выступлений отдельных, пар¬
тизанского характера, отрядов, почему меня интересуют вопросы как главного
командования, так и общего командования, в частности на Монгольском театре.
Имея же в виду, что по опыту прошлых лет освободительного движения, част¬
ные несогласованные выступления не приводили к желательным результатам,
я полагаю, что на нашем фронте объединяющим центром как военным, так и
политическим, должна быть Урга. Вероятно в этом направлении у Вас и имеются
директивы, так как Урга и Вы наиболее близки к Дальнему Востоку, где сохрани¬
лись наиболее крупные части бывшего освободительного фронта.
Таким образом, для действительного выяснения себе дальнейшей работы,
я прошу Вас меня ориентировать: 1) в положении Монголии, как государства;
2)	в правовом положении наших отрядов, в смысле их роли в жизни Монголии;
3)	в общем плане начатой вновь политической и военной борьбы с коммуниз¬
мом и 4) в вопросе об едином командовании на вновь образующемся освободи¬
тельном фронте. Конечно, безусловно важно также знать хотя бы периодически
в настоящем и вкратце за прошлое с нового 1921 года общеполитические собы¬
тия, как в Советской России, так и в жизни иностранных государств, особенно
на Востоке, и в частности, отношение Японии к нашим начинаниям, так как
китайские власти в Чугучаке ничего не пропускали.
Не дожидаясь ответа на настоящее письмо, я, руководствуясь Вашим при¬
казом № 15,признаю Вас общим руководителем работ на монгольском фрон¬
те, и по мере возможности закончу подготовительные мероприятия, к которым
отношу: 1) организацию местной власти из аборигенов в Алтайском округе, до
получения ими указаний из Урга, до которого времени мне придется охранять
границы округа от китайцев, 2) разведку и группировку моих войск на операци¬
онном направлении вдоль р. Иртыша.
Как писал Вам в предыдущем сообщении мой корпус очень нуждается
в трехлинейных патронах так как имевшийся запас израсходован, от китайцев
же отобраны винтовки Маузера образца 1890 года, винтовок этих немного, но
патронов излишек. Затем плохо в смысле хлеба — здесь его совершенно нет,
нет и по близости на русской территории. Но много имеется чаю и мануфакту¬

598
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
ры, которые здесь единственные средства расплаты с населением. Также плохо
с зимним обмундированием. Относительно количества необходимых средств,
предметов вооружения и обмундирования. Вам доложат мои офицеры, с кото¬
рыми я посылаю это письмо в Ургу.
Сведений из России имею мало, разведчики еще не прислали донесений.
Известно лишь, что большевиков вдоль границы мало, охрану несут главным
образом комячейки приграничных селений. Эти же комячейки ведут агитацион¬
ную работу на зарубежной территории.
Из посланных офицеров один остается в Урге, для связи при Вас. Для быс¬
троты обмена сведениями желательно воздействовать на монгол, чтобы выста¬
вили уртоны между Кобдо и Шара-Сумэ. У меня имеется приемная радиостан¬
ция, так что если в Вашем распоряжении будет мощная передаточная станция,
то можно было бы организовать связь кроме того этим путем
П.п. генерал-лейтенант Бакич
Начальник штаба, Генерального штаба генерал-майор Смольнин
ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д. 896. Лл. 25-26 об.
Приложение №13
Воззвание Дальневосточного Комитета Союза Сибиряков
Областников о поддержке антибольшевистского
повстанческого движения в Сибири
(г. Владивосток, июнь 1921 г.)
К населению Дальнего Востока.
После октябрьских событий 1917 г. в центре России и насильственного пре¬
кращения деятельности Всероссийского Учредительного Собрания, прервалось
закономерное развитие Русского государства и страна стала ареной гражданской
войны.
Не избегла этой участи и Сибирь. Движение в пользу ее автономии, развивав¬
шееся в полном соответствии с демократическим духом первого периода револю¬
ции, нашло в себе достаточно силы, чтобы выступить на защиту добытой свободы
и создать Сибирское Правительство, вышедшее из средины представительного
народного собрания Сибирской Областной Думы. Последовавшие затем события
с оставлением Сибирской платформы, привели к провозглашению военной дик¬
татуры и к утверждению на ее развалинах красной диктатуры большевиков со все¬
ми вытекающими отсюда последствиями — угнетения и разорения родного края.
Не ограничиваясь режимом террора, коммунистическая власть в целях огра¬
ждения себя от внешней угрозы, вместо установления демократического режима
в Сибири, гарантирующего возможность избежать иноземного вмешательст¬
ва, предпочла оторвать от живого тела Сибири восточную ее половину и тем
самым развязать себе руки внутри Сибири по утверждению советского строя.
И то обстоятельство, что коммунистическое большинство Дальневосточного

Приложения
599
Учредительного Собрания услужливо утвердило это искусственное отторжение
Дальневосточной окраины от Сибири не придает этому акту никакой законной
силы, т.к. превышает его компетенцию.
Население Сибири не может помириться с создавшимся положением и будет
бороться за воссоединение Сибири и низвержение власти большевиков. Не
секрет, что повстанческое движение в Сибири развивается, захватывая огром¬
ные районы и создает для коммунизма действительную угрозу существованию.
Крестьяне, рабочие и казаки поднявшие знамя восстания в Сибири хоро¬
шо понимают с каким сильным врагом они борются. Для них это борьба не на
жизнь, а на смерть и другого выхода у них нет. Чуждая признания демократии
и народных форм управления, советская власть может быть свергнута только
вооруженной рукой восставшего народа, а добровольно она никогда не уйдет.
Вот почему, останавливаясь на истинном характере ведущейся сейчас
в Сибири борьбы сибирского крестьянства, казачества с захватчиками народной
власти, большевиками, Дальневосточный Комитет Союза Сибиряков областни¬
ков (федералистов), морально солидаризируясь с теми, кто поднял знамя восста¬
ния в Сибири во имя освобождения от коммунистической диктатуры, заявляет
перед лицом всего Дальнего Востока, что наличность подобного народного дви¬
жения в Сибири есть логическое следствие кошмарной и чудовищной обстанов¬
ки, которая сейчас имеет место в Сибири.
Но Вольная Сибирь, которой невыносимо и чуждо рабство, в какой бы фор¬
ме оно не проявлялось, не может мириться с каторжным режимом, установлен¬
ном большевиками, и рано или поздно добьется своего освобождения.
За это освобождение крестьянская Сибирь ведет сейчас борьбу и зовет истин¬
ных своих сынов на помощь.
Да здравствует народное движение в Сибири!
Долой кровавых насильников большевиков!
Да здравствует Сибирское Учредительное Собрание!
Да здравствует Вольнонародная Сибирь!
Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 5, 19 июня 1921 г.
Приложение N°14
Призыв воинов Белой Дальневосточной армии,
объявленный на 1-м Несоциалистическом съезде во Владивостоке
(март 1921 г.)
Братья по Вере, крови и страданиям, офицеры и солдаты каппелевцы и семе-
новцы!
К нам обращается со своим наглым воззванием объединенная конференция.
Она призывает нас прекратить гражданскую войну, сложить оружие и вернуться
к родным местам, обещая нам прощение.
Мы, солдаты и офицеры Русской Национальной армии, на этот лживый
и лицемерный призыв отвечаем своим глубоким презрением.

600
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Мы правы и в этом наше оправдание. Мы смело можем смотреть в глаза
и наша совесть чиста перед Богом и Родиной. Наша борьба не против Русского
народа, а за Русский народ против комиссаров, предателей и изменников, тира¬
нов и палачей нашей Родины. Эти бездушные интернационалисты затеяли
гражданскую войну, разорили все государство, залили кровью и слезами рус¬
скую землю. Мы, прошедшие путь крови и страданий, знаем что это сделали
Бронштейны, Розенфельды, Тобельсоны, Нахамкесы, Триллиссеры и тысячи
других подобных им.
Это их распоряжением открыто гонение на Православную Веру и священно¬
служителей... Это они осквернили наши святыни и разорили наши Православные
храмы... Это они захватили весь Русский народ в цепи рабства и неволи, это они
бьют, вешают, гноят по тюрьмам русских людей. Пусть ответит конференция:
кто разорил русского крестьянина, отнял у него последнее достояние и сжег его
деревни? Кто расстреливал ижевских и воткинских рабочих, грабил и жег их
дома, насиловал их жен и дочерей?
По чьему приказу гноят тысячи русских офицеров и солдат в тюрьмах
Красноярска, Иркутска, Благовещенска и Читы? Кто расстреливал наших бра¬
тьев боевых товарищей, которые доверились и сдались большевикам? На эти
вопросы не может сказать правды конференция. Но мы знаем, что все это делали
и делают те, кто вот уже более трех лет льют кровь из живого тела России. И на
провокационный призыв конференции мы не пойдем. Мы останемся стойки
до конца и не предадим Россию! Лучше муки и лишения боевого похода, наши
страдания и слезы, чем власть кучки комиссаров, которые смеются над стонами
и слезами русских людей! Лучше смерть, чем позорная Россия!
Наша цель — Великая Россия! Наше знамя — свобода и мирный труд для
русского народа! Мы сознательно идем к своей цели — вернуть былую славу и
величие России! Наш путь — тернистый путь. В Сибирской тайге мы оставили
тысячи своих боевых товарищей. Их имена для нас священны, память о них для
нас дорога. Эти светлые борцы-герои завещали нам крепко держать Русское зна¬
мя, и мы не выпустим его из своих рук. Мы много страдали, мы потеряли своих
близких и родных, но мы не откажемся от борьбы пока не завершим своего дела.
К единению братья, на жизнь и смерть!
Понужай за свободу, мир, благоденствие и счастье Русского народа!
Группа казаков, солдат и офицеров Дальневосточной армии.
Двуглавый Орел, Берлин, Пятый выпуск, 1 (14) апреля 1921 г.
Приложение N° 15
Обращение Комитета Спасения Русского Дальнего Востока
к солдатам и офицерам Дальневосточной армии
по поводу действий атамана ГМ. Семенова
В единении Сила.
Русские воины.
Преступная группа русских офицеров и солдат выпустила к Вам воззвание,

Приложения
601
требуя перехода Вашего к Атаману Семенову. Воззвание это есть призыв к бунту
в войсках и совершенно ложно освещает положение дела. Воззвание гласит:
«Это они, большевики, заливают грязью старого испытанного борца за Русское
Дело Атамана Семенова». Это неправда. Большевикам на руку власть Атамана
Семенова, ибо клевреты окружающие его своими незакономерными действия¬
ми только увеличивают кадр большевиков. Власть Атамана Семенова показала
себя в Забайкалье, где войска его целыми полками переходили на сторону боль¬
шевиков, видя все ужасы застенков и наблюдая творившееся беззаконие вокруг
Атамана Семенова.
Никто не отнимает от Атамана Семенова его боевых заслуг и с ними считают¬
ся, но будучи храбрым только воином он не может быть Верховным Правителем
ибо не имеем опыта по Государственному строительству. Атаман Семенов тянет¬
ся лишь за верховной властью. Ему нужна власть над всеми и он ни с чем не счи¬
тается лишь бы власть эта была у него в руках. Группа прихлебателей, клевретов,
поддерживаемых Атаманом народными деньгами, увезенными из Забайкалья,
группа привыкшая к широкому образу жизни, к мотанию народных денег на
кутежи, они, чуя свою гибель и утерю возможности растрачивать на свои удо¬
вольствия народное достояние ведут усиленную пропаганду в пользу Атамана.
Повторяем, что большевики ждут того момента, когда у власти будет
Семенов, ибо весь народ восстанет против него и уйдет в сопки, и вместо победы
над большевиками мы вновь очутимся во власти большевиков. Что это так —
имеются документальные данные в виде приказа большевиков о поддержании
агитации и Атамана Семенова.
Слова воззвания: «находятся в нашей армии люди, которые как слепые, не
зная что творят, какие совершают преступления, ругая Атамана, вносят рознь
в полки» — совершенно ложны.
Вся Армия, не исключая Гродековских группировок, признала власть
Временного Приамурского Правительства и ему подчинилась, но преступ¬
ная группа офицеров и солдат призывает Вас к измене признанному Вами
Правительству и переходу на сторону Атамана с целью захвата Верховной власти
в свои руки.
Генерал Пучков и полковники Ловцевич, Озолин и фон Вах и другие — дале¬
ки от мысли агитировать против Атамана. Они только сдерживают воинов от
совершания ими величайшего преступления в последние минуты борьбы с
большевиками, и не допускают Армию к разложению, а наоборот призывают
к тесному сплочению и единению вокруг власти Временного Приамурского
Правительства, признанного Вами и ведущего Вас к Народному Собранию
и Учредительному Съезду.
Атаман Семенов, не считаясь с Общественным мнением не желает ждать
волеизлияния Народа через Учредительный Съезд, он желает взять Верховную
власть сейчас силой, но этот путь ведет к взаимному истреблению народа
и к торжеству большевиков.
Целый ряд заявлений в воззвании о подчинении ему Унгер на и др.
Командующих армией есть только словесное заявление не оправдывающееся
документами.

602
Белое дела в Росши. 1919 — 1922 гг.
Все воззвание есть преступный призыв к измене с указанием на то, что без
Атамана не будет наступления на запад. Это заявление ложно. Атаман по создан¬
ному им плану совершенно без средств хочет вести наступление, но такого рода
наступление вынудит армию его заниматься грабежом для того, чтобы существо¬
вать, а начальство вынуждено будет прибегнуть вновь креквизициям, что создаст
ту же Атамановщину, что мы видели в 1918 году в Хабаровске и Забайкалье. Эти
действия армии вновь озлобят народ.
Временное же Приамурское Правительство тоже будет вести борьбу с боль¬
шевиками, но постепенно, шаг за шагом закрепляя за собой занятую террито¬
рию, без всяких реквизиций и грабежей, ибо Правительство мыслит наступле¬
ние только тогда, когда укрепит свое финансовое положение на занятой уже
территории.
Кто быстро летит вперед не считаясь с финансовым положением, тот также
быстро вылетает обратно, не выдерживая Народного гнева, вызванного беззако¬
нием и местью.
Итак, воины — будьте крепки и стойки и не поддавайтесь провокации, исхо¬
дящей от преступной группы, стремящейся удержать за собой широкую вульгар¬
ную жизнь на Народные деньги.
Мы зовем Вас к борьбе с большевиками, а эта группа поднимает смуту и хочет
пролить кровь таких же антибольшевиков, как и они, только расходящихся с
их взглядами и старающихся ограничить их безудержные растраты Народных
средств.
Сплотитесь все вокруг Временного Приамурского Правительства и ждите,
что скажет Учредительный Съезд, собирающийся в августе.
Комитет Спасения Русского Дальнего Востока.
ГА РФ. Ф. Varia. Оп.І.Д. 151. Л.5.
Приложение №16
Резолюция «По докладу о политическом момента»,
принятая на второй сессии Несоциалистического съезда
во Владивостоке. 22 июня 1921 г.
1)	. Власть большевиков, поправшая закон, право и свободу, разорившая
Приморский край и приведшая в бедственное положение население, вызвала
всеобщее против себя возмущение и содействовала сама своей гибели.
2)	. Революционное движение, приведшее к падению антинародной власти
большевиков, идейно было подготовлено мартовским съездом, который точно
формулировал цели и задачи движения и выдвинул его исполнителей.
3)	. Власть Совета съезда не случайность, а глубокая закономерность и исто¬
рическая неизбежность. Она создана в процессе борьбы новыми общественны¬
ми силами, с новыми устремлениями и с новыми приемами действий. Власть
Совета съезда в качестве Приамурского Правительства есть результат организо¬
ванного желания масс перейти к новым естественным основам государственно¬
го и общественного бытия.

Приложения
603
4)	. Прочным фундаментом для власти в данный момент может быть толь¬
ко одновременно внепартийная, тесно сплоченная идеологически обществен¬
ность. Никакая партийная коалиция в данный момент, при данных условиях
невозможна.
5)	. До созыва Учредительного Съезда, который призван установить постоян¬
ную форму власти, в переходное время власть никакому преобразованию подле¬
жать не может.
6)	. В интересах целесообразной и плодотворной работы по устроению края,
в исполнительные правительственные органы весьма желательно привлечение
деловых, хозяйственных элементов в лице представителей от крестьянства и
казачества, как связанных с местной жизнью края и заинтересованных в его
судьбе.
7)	. Программа Приамурского Правительства, не расходящаяся с постановле¬
ниями первого съезда, является жизненной и отвечающей потребностям насе¬
ления.
8)	. Принимая от большевиков такое наследство - разоренный край, власть
может преодолеть все трудности по восстановлению жизни края только в том
случае, если она будет поддержана разумными силами населения, которое
искренне должно проявить порыв и желание к творческой работе. В виду этого,
учитывая всю тяжесть создавшейся обстановки, Съезд оказывает власти всемер¬
ную поддержку и разделяет с ней труд по устроению края.
9)	. Ставя своей задачей устроение жизни местного края, Съезд неизмен¬
но остается хранителем общего дела и считает, что Правительство неизменно
следует государственной идее и имеет целью восстановление Великой, Единой
России.
10)	. Во имя сохранения этой Великой цели, необходимо стремиться к объе¬
динению всех национально-государственных сил и к созданию единого наци¬
онального фронта. Все вопросы по объединению, как не имеющие принципи¬
ального значения, должны решаться практически, причем в основу решений
обязательно должно быть положено начало соблюдения интересов всего русско¬
го народа.
Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 10, 26 июня 1921 г.
Приложение №17
Меморандум Временного Приамурского правительства, передан¬
ный Вашингтонской конференции в январе 1922 г.
В своем отчете 19 сентября 1921 г. г. Чарльз Е. Хьюз, Секретарь правительст¬
ва, сделал следующее заявление от имени Правительства Соединенных Штатов
Америки.
«В виду отсутствия признанного Всероссийского Правительства защита
законных русских интересов должна быть передана под нравственную опеку
всей Конференции. К сожалению, Конференция, по причинам, находящихся
вне сферы влияния участвующих Держав, должна лишить себя преимущества

604
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
сотрудничать с Россией в ее обсуждениях, но вместе с тем не следует понимать,
что Конференция будет принимать решения во вред законным интересам России
или что она, каким бы то ни было образом, станет нарушать русские права.
Вообще же надежды и упования Правительства Соединенных Штатов сводятся
к тому, что Конференция установит общие принципы международных действий,
которые приобретут симпатию и поддержку со стороны населения Восточной
Сибири и всей России, по причине их справедливости и действительной приме¬
нимости в деле водворения порядка среди противостоящих трудностей».
Это заявление Правительства Соединенных Штатов гарантировало и обеспе¬
чивало целостность России. Подразумевалось, что Американское Правительство
предпримет все нужные шаги для того, чтобы представить сибирские вопросы на
разрешение Вашингтонской конференции осенью 1921 г.; кроме того подразу¬
мевалось, что означенная Конференция будет в состоянии разрешить и русские
вопросы, считаясь с интересами русского народа и основываясь в своих решени¬
ях на высоких и благородных принципах, указанных в вышеупомянутом заявле¬
нии Секретаря Правительства.
Цель этого меморандума, представленного в защиту Приамурского прави¬
тельства — сообщить Конференции все возможные сведения, что очень важно,
а также указать на точку зрения и интересы Приамурского правительства, что
необходимо для разъяснения сложной Дальневосточной и Всероссийской про¬
блемы. Временное Приамурское правительство в данное время является единст¬
венным национальным антибольшевистским Правительством, находящимся на
русской территории.
Государственное устройство. Верховная власть страны сосредоточена
в Правительстве, состоящем из пяти человек, избранных в марте 1921 г., кон¬
грессом всех несоциалистических организаций Русской Дальневосточной тер¬
ритории. Председатель Временного Приамурского правительства — Спиридон
Д. Меркулов.
Парламент или Народное Собрание Приамурского Правительства — единст¬
венная законодательная (власть) палата, которая имеет законодательную силу.
Это собрание выбрано всеобщим голосованием и тайной баллотировкой и было
избрано на время до заседания местного Учредительного Собрания. Лица, не
имеющие права голоса — душевнобольные, глухонемые, несостоятельные долж¬
ники и большевики.
Кабинет Министров ответственен перед Народным Собранием. В.Ф.
Иванов — премьер-министр и министр внутренних дел; В.С. Колесников —
министр иностранньгхдел; Генерал-лейтенант Вержбицкий — военный министр;
К.Т. Лихойдов — министр финансов; Петров — горный инженер — министр тор¬
говли; Б.И. Николаи — министр юстиции; Б.В. Данилевич — Государственный
Контролер.
Правосудие. Территория Приамурского Правительства представляет
собой единственный клочок русской земли, где существует закон и порядок
и где судебные учреждения и независимые судьи исполняют свои обязаннос¬
ти согласно сводам гражданских и уголовных законов. Там также существует
Административная Судебная Палата, где гражданин может предъявлять и защи¬

Приложения
605
щать свои права при посягательствах и ошибках со стороны правительственных
властей. Судьи назначаются на всю жизнь.
Основные принципы. Правительство существует для народа, а не народ для
Правительства. Согласно этому принципу, в августе 1921 г. Совет министров
издал Указ о созыве местного Учредительного Собрания, которое бы считало
Правительство ответственным за его предшествующие действия и политику и
которому Правительство передало бы свою власть. В настоящее время этот указ
обсуждается Народным Собранием.
Программа. Приамурское Правительство считает себя временной организа¬
цией, которая существует для борьбы с большевиками и для того, чтобы помочь
возрождению демократической России. Программа этого Правительства осно¬
вывается на следующих принципах: 1). Не будет вооруженной борьбы с больше¬
виками, 2). Не будет гражданской войны.
Восстание и взятие города Хабаровска было совершено местным населени¬
ем по собственной инициативе; от Приамурского Правительства они получили
только экономическую помощь и моральную поддержку.
3)	. Не будет ни мобилизации и никаких других принудительных мер для
набора армии. Армия генерала Каппеля - организация добровольная.
4)	. Не будет ни конфискаций, ни реквизиций. Правительство признает право
частной собственности и установило для этого твердые гарантии, а также святость
договора и право на свободный труд. Правительство признает полную свободу
личности, а также неприкосновенность жилища и частной корреспонденции.
5)	. Не будет ни соглашений, ни торговли с Читой, Советской Россией, или
какими-либо другими советскими организациями.
Территория. Территория состоит из трех областей: Камчатка — 502.424 кв.
миль; Приморск — 266.486 кв. миль; Сахалин (остров) — 14.668 кв. миль. Итого —
783.578 миль.
Камчатка была освобождена от власти большевиков в сентябре 1921 г., ког¬
да полковник Бочкарев занял города Охотск и Петропавловск на Камчатке.
Большевистские комиссары бежали, и Приамурское Правительство установило
свое управление в Области.
Население. Согласно статистическим данным 1915 года, население этих
областей было следующее: Камчатка — 41.400 чел.; Приморск — 631.600 чел.;
Сахалин — 34.000 чел. Итого — 707.000 чел.
В настоящее время население этих областей превышает 1.500.000 душ.
Большое увеличение населения в течении этих последних лет объясняется не
только фактом нормального прироста, но также и постоянно увеличивающимся
притоком беженцев из Европейской России и Западной Сибири, спасающихся от
большевистского режима. Это одна из наитруднейших задач, которую приходится
разрешать Приамурскому Правительству, так как очень трудно размещать и устра¬
ивать всех этих эмигрантов и беженцев при нынешних финансовых затруднениях.
Наша точка зрения по поводу вопросов, которые должны быть разрешены
на Вашингтонской конференции. Главные и основные принципы должны всег¬
да оставаться: целость и неделимость России; неприкосновенность суверенных
прав России на Дальнем Востоке.

606
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Занятие Сахалина, Николаевска на Амуре и бухты де-Кастри. Мы смотрим
на занятие Сахалина, Николаевская на Амуре и де-Кастри, как лишь на времен¬
ную политику Японского Императорского Правительства. В отчете Японского
Императорского Правительства это объяснено следующим образом: «Японское
Правительство остается неизменным в своем желании поддержать отношения
прочной дружбы и вновь подтверждает свою гласную политику, направленную к
соблюдению территориальной России к воздержанию от всякого вмешательства
в ее внутренние дела. Оно далее заявляет, что по осуществлении вышеупомяну¬
тых целей, оно немедленно отзовет свои войска и оставит вполне ненарушимым
суверенитет России во всех его фазах, как политических, так и военных».
В различных случаях японские власти повторяли свое заявление относитель¬
но выводв своих войск и должностных лиц, но каждый раз японцы обусловли¬
вали этот вывод восстановлением закона и Правительства на Дальнем Востоке.
Мы не можем рассматривать вышеприведенное заявление Японского
Правительства, как простой клочок бумаги. Мы уверены, что эти обещания
будут исполнены, но наше основное желание заключается в том, чтобы они
были исполнены в определенное время, точно установленное и объявленное.
Приамурское Правительство объявляет, что те требования, которые предъ¬
являют японцы для своего удаления, уже находятся в полной силе и хорошо
гарантированы политикой Приамурского Временного Правительства.
Приамурское Временное Правительство утверждает и гарантирует, что оно
вполне способно управлять этими территориями и мы считаем, что вышепри¬
веденные сведения подтверждают это уверение. Продолжительное пребывание
японцев на русской территории прямо противоположно принципам, возвещен¬
ным Японским Правительством, оно неизбежно вызывает неприязненные чув¬
ства и воспламенит вражду между двумя нациями.
Японские войска во Владивостоке. Мы не колеблемся заявить, что пребыва¬
ние во Владивостоке и по соседству от него союзных войск, а позже — японских,
предохранило эту область от разрушительной руки и влияния большевиков.
Во время Великой войны Владивосток, будучи крепостью, был использован,
как самый подходящий пункт для распределения и отправки в Россию военного
снабжения, ружей и амуниции. После революции в продолжении нескольких
месяцев союзники заведовали остающимся запасом ружей и амуниции, оставлен¬
ным русским во Владивостоке. После же эвакуации всех держав, за исключением
Японии, Правительство Японии взяло под охрану все остающееся оружие и аму¬
ницию, заперло и запечатало их и не выдавало русским для пользования, несмо¬
тря на тот факт, что эти ружья и амуниция принадлежали русскому Правительству.
Таким образом, в настоящее время Приамурское Временное Правительство счи¬
тает, что необходимая эвакуация японцев из Владивостока должна быть обуслов¬
лена возвратом этих ружей и боевых припасов русским до их отбытия, для того,
чтобы дать возможность Приамурскому Временному Правительству и населе¬
нию области защищаться против возможных нападений большевиков и хунхузов.
Приамурское Временное Правительство в этом отношении идет навстречу жела¬
ниям местного населения и действует с ним в постоянном контакте, считая себя
действительным и законным защитником русской демократии.

Приложения
607
Далее, Приамурское Временное Правительство настаивает на немедленной
отмене двух соглашений от 29 апреля и 24 сентября 1920 г., заключенных между
местными большевистскими организациями и Японской военной делегацией,
в силу которых была установлена нейтральная зона около 20 миль к югу от реки
Иман, и зону эту японцы обещали управлять сами.
Наше мнение, что в настоящее время причина для продолжения вышепри¬
веденных соглашений отсутствует, во-первых, потому, что город Хабаровск и
прилегающий к нему район был присоединен к владениям Приамурского
Правительства, и, во-вторых, соглашения, заключенные с большевистским
Правительством (комиссар Цейтлин) не могут быть признаны Приамурским
Правительством. Приамурское Правительство в различных случаях высказало
этот взгляд Японскому Императорскому Правительству.
Это наше желание согласуется с специальными резолюциями Народного
Собрания.
Высказывая свои требования для получения нашего оружия, задержан¬
ного теперь Японией, (мы указываем, что) совсем не входит в намерение
Правительства поддерживать военные действия с Читой или атаковать Читу,
как сказано выше. Мы не верим в вооруженное вмешательство и считаем, что
Читинская организация разложится как бы то ни было. Мы требуем это оружие
для защиты против большевиков и хунхузов.
Мы считаем, что население районов, окаймляющих нашу территорию,
должно сбросить большевистскую власть собственными усилиями, и призыва¬
ем Приамурское Правительство организовать Судебные Палаты и Управления,
восстановить транспорт и оказать помощь, снабжая предметами первой необ¬
ходимости. Событие огромной важности, происшедшее в декабре 1921 года —
освобождение города Хабаровска и прилегающего района от власти больше¬
виков — подтверждает лучше всего справедливость нашего мнения. Население
убеждается в разнице жизненного устройства и само, собственными усилиями,
в назревший, удобный момент, сбрасывает ненавистное коммунистическое иго.
После передачи оружия, Япония обязана исполнить свое ручательство ото¬
звать японские войска без дальнейшего промедления.
Русские договоры. Договоры, которые были действительны во время
Императорского и Временного Всероссийского Правительств, должны оста¬
ваться в полной силе. Каждая сторона к тому же должна соблюдать и возвра¬
щаться к status quo ante во всех актах, где упущения и совершение не находятся
в соответствии с означенными договорами.
Итак, все права России в Китае должны сохранятся ненарушимыми, в осо¬
бенности же права по отношению к Китайской Восточной железной дороге.
Делегаты Приамурского Временного Правительства
Вашингтон, января 15го 1922 г.	В.С. Колесников
И.К. Окулич
К истории Гражданской войны. 1. На Дальнем Востоке (материалы и документы) //
(Голос минувшего) На чужой стороне, Прага, 1925 г., т. X. с. 226-231

608
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Приложение №18
Приказ Временного Приамурского Правительства № 287.
9 апреля 1922 года, г. Владивосток
Офицеры и солдаты белоповстанческих отрядов.
Несколько месяцев тому назад регулярные большевистские части и парти¬
занские отряды тесным кольцом охватили территорию, находящуюся под влас¬
тью, созданного при Вашем участии национального Русского Правительства.
Злоупотребляя усилиями этого правительства избегнуть гражданской вой¬
ны и пролития русской крови, враги русского народа проникли к самому
Владивостоку и угрожали захватом последнего клочка русской земли, где под
сенью Русского Национального флага с большими усилиями насаждались прав¬
да и милосердие.
Выступив на защиту национального дела почти безоружными, Вы быстро
очистили эту территорию от обезумевших врагов нашей Родины, в короткий
срок дошли до Хабаровска, отобрав в непрерывных боях у комиссаров-сатани-
стов-интернационалистов десятки орудий, сотни пулеметов и захватили в плен
тысячи зачумленных большевистским ядом несчастных красноармейцев.
Строго соблюдая в священной борьбе за Родину те христианские обществен¬
ные начала правды и всепрощения, которые мы силились проводить в нашей
жизни, Вы, на пути Вашего победоносного шествия своей верой в Бога, любо¬
вью к Церкви, беззаветной преданностью Родине, исполнением своего высоко¬
го долга и своим лозунгом: «За Всероссийское Учредительное Собрание» при¬
влекли к себе все сердца населения. Иначе и быть не могло.
Вы защищали жизнь и свободу Вашего брата русского гражданина, защи¬
щали его частную собственность и свободный труд. Вы шли, готовые положить
свою жизнь на борьбу против поработителей воли и счастья русского народа; Вы
шли на борьбу против грабителей русского народного достояния.
Радость, с которой повсюду встречало Вас освобожденное Вами население,
и те слезы сожаления, которыми оно с мучительной горестью оплакивало Ваш
отход, должны служить Вам лучшей наградой за все понесенные Вами жертвы и
лишения. Они должны укрепить во всех нас, как повелительное, сознание необ¬
ходимости продолжения борьбы с насильниками над русским народом, так и
твердую уверенность в успех этой борьбы с Божией помощью в самом недалеком
будущем.
Вы — горсточка русских герое, чудо-богатыри, верные и честные сыны своей
Великой Родины, во главе со своим вождем, Генералом Молчановым в неравной
борьбе с численно превосходящим Вас врагом, проявили чудеса беззаветной
храбрости и беспредельной жертвенности. И не Ваша вина, что Вам пришлось
отойти и временно отказаться от борьбы с непримиримыми врагами нашей
Родины, человеконенавистниками-болыневиками. Злостная работа антинаци¬
ональных, антигосударственных сил и политических групп, равно как и пре¬
ступная бездеятельность некоторых лиц, находящихся на ответственных постах,
помешали созданию у нас в тылу таких условий, которые были необходимы для
закрепления и развития Вашего успеха на фронте.

Приложения
609
Ныне Правительство приступило к обеспечению решительными мерами
внутреннего порядка общественно-политической жизни в стране и не остано¬
вится ни перед чем, что в его силах, чтобы создать благополучие и сохранить
боеспособность Ваших геройских отрядов.
Правительство уверено, что в самом недалеком будущем, его усилиями и
Помощью Божией Ваши отряды послужат прочным ядром для той Русской
Белоповстанческой армии, в ряды которой встанет весь исстрадавшийся рус¬
ский народ для славного избавления своей Родины от власти сатанистов-боль-
шевиков.
Господь Сил с Вами да пребудет, дорогие герои-воины!
Председатель Правительства С.Д. Меркулов
Русская Армия, Владивосток, № 116, Ібапреля 1922 г.
Приложение № 19
Из беседы С.Д. Меркулова с корреспондентом газеты
«Владиво-Ниппо» о политическом положении в Приморье
после роспуска Народного Собрания
«...Сведения о готовящемся перевороте я имел уже несколько недель тому
назад. Полагая, что переворотчики учтут отрицательное отношение к ним насе¬
ления, одумаются и откажутся от своего плана, я не принимал по отноше¬
нию к ним никаких мер... 20 мая я узнал определенно, что переворот отложен и
теперь назначается между 2-м и 4-м июня. К этому времени мне стали известны
имена всех лиц, желающих устроить переворот. Это был Президиум Народного
Собрания, т.е. Болдырев, Абаимов, Андрушкевич, Широкогоров и Оленин. Они
к этому времени сговорились уже с генералами Вержбицким и Пучковым и со
своей стороны всячески волновали членов Народного Собрания.
Узнав обо всем этом, я предложил членам Правительства распустить
Народное Собрание. Вчера, в 4 часа дня, был подписан Указ о роспуске
Народного Собрания и об увольнении генерала Вержбицкого. Генерал Пучков,
примыкавший к переворотчикам, был уже ранее уволен ввиду неудовлетвори¬
тельной постановки дела снабжения...».
Приамурье, № 1, июль 1922 г, г. Владивосток, с. 7
Приложение № 20
Приказ-обарщение генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса
от 11 июня 1922 г. к вооруженным силам Приморья
Всем русским сухопутным войскам территории Приамурского Правительства
№ 1. город Владивосток
5-го сего июня в Харбине я получил телеграмму Приамурского Народного
Собрания об избрании меня председателем Правительства. Незнакомый с кон¬

610
Белое дело 6 Росши. 1919 —1922 гг.
ституцией здешней власти и не имея достаточной ориентировки, я выехал 7-го
июня, решив, что окончательное решение приму здесь, на месте, о чем и преду¬
предил встретившую меня в пути делегацию Народного Собрания. Ныне я это и
делаю. Ознакомившись со всеми событиями, имевшими место во Владивостоке
в период 1—8 июня, и не найдя иных законных путей к устранению возникшей
политической смуты, я решил, что 1-го июня здесь, во Владивостоке, произошло
то же самое явление, которое имело место 27 февраля в Петрограде в 1917 году,
когда народное представительство встало на путь революционного творчества,
против существующей законной правительственной власти, не имея за собой
воли всей страны. Последствия такого шага Государственной Думы 27 февраля
вся Россия ныне испытывает на себе.
Такое же положение должно было постигнуть ныне и Приамурье после 1-го
июня и грозит неминуемой гибелью нашему Национальному Святому делу борь¬
бы с антирусской, антинациональной советской властью. Там, где культивиру¬
ются идеи Национального Русского Единения, там, куда обращены со страстной
надеждой взоры всех честных русских людей всего мира, не исключая и совет¬
ской России, там не может быть места личным и персональным началам, а все
должно быть приносимо в жертву сохранению и ограждению очага надежды
возрождения, светоча, искры освобождения нашей Великой Родины от разры¬
вающих ее когтей диавола. Вера христианина и совесть человека, которому вы
высказали доверие в целях спасти идею национальной борьбы, заставляет меня
сказать всем:
Никогда я не встану на революционный путь в среде национального анти¬
большевистского единения, каковым у нас осталось только Приамурское еди¬
нение, возглавляемое уже больше года Временным Правительством одного и
того же персонального состава. А поэтому: 1) отказываюсь от революционного
народного избранничества; 2) Признаю Приамурское Народное Собрание рас¬
пущенным в силу Указа Временного Правительства; 3) через 15 дней по прекра¬
щении смуты Временным Правительством будет созван Земский Собор, этот
исторический Русский, Национальный по идее, орган народного представи¬
тельства, который и установит структуру и состав Верховной власти в Приморье;
4) до решения Земского Собора подчиняюсь законному Приамурскому
Правительству, уже более года возглавляющему Русское Национальное Единение
здесь, во Владивостоке; 5) принимая во внимание добровольческий характер
русских сухопутных вооруженных сил Приамурья, позволю себе временно при¬
нять командование над ними и приказываю: а) немедленно снять все посты,
караулы и охрану, выведенные на улицу и введенные в различные здания в пери¬
од событий 1-10 июня; б) войска вернуть в казармы и приступить к жизни мир¬
ного времени; в) всем войскам встать на почву законности. Показывая первым
пример законности, буду требовать исполнение таковой и от всех подчиненных;
г) Войска подчиняются мне, а я подчиняюсь непосредственно Председателю
Приамурского Временного Правительства.
Генерал-лейтенант Д итерихс
Приамурье, № 1, икотъ 1922 г., г. Владивосток, с.14—15

Приложения
611
Приложение N°21
Обращение к населению Временного Приамурского
Правительства от 6 июня 1922 г.
о реконструкции политической власти в крае
Год существования Приамурской Национальной Государственности закон¬
чился покушением на Верховную Власть, произведенным кучкой безответст¬
венных людей. Это покушение явилось результатом накапливавшихся в течение
года интриг, провокаций, сведения личных счетов и борьбы самолюбий отдель¬
ных лиц и группировок, стремившихся встать средостением между властью
и делом государственного строительства.
Потрясение, испытанное Национальной Государственностью от преступно¬
го на все посягательства, выразилось в том, что и без того тяжелое финансовое
положение стало еще неизмеримо более тягостным. Выйти из этого положения
возможно лишь при существовании твердой Национальной Власти, доверие
которой выявлено будет представителями государственно настроенного населе¬
ния наиболее полно.
С целью создать такую власть правительства с нетерпением ожидало от
Народного Собрания принятия законопроекта о выборах в Учредительный
Съезд, представленного Правительством на рассмотрение в Народном
Собрании 10 месяцев тому назад. Закон о выборах в Учредительный Съезд был
принят Народным Собранием только 2 мая, но до сего времени на утвержде¬
ние Правительства не представлен. При прохождении в Народном Собрании
законопроект Правительства не только был в корне извращен, но в грубое
нарушение своих прав (ст. 13 Положения о Народном Собрании) Народным
Собранием была нарушена основная Конституция Временного Приамурского
Правительства, не допускавшая к участию в легальной государственной и поли¬
тической работе партии коммунистов и к ним примыкающих, как партии про¬
тивогосударственные. В виду изложенного Председателем Правительства за три
недели до бунта было внесено предложение созвать в самый кратчайший срок
собрание представителей населения по типу земских соборов.
Разрешение этого вопроса было отложено только в виду наступивших празд¬
ников годовщины победы национального движения.
В настоящее время, принимая во внимание необходимость: а) сохранить
в неприкосновенности принцип, законно возникший, призванный всем населе¬
нием и вооруженными силами Верховной Власти; б) восстановить нарушенный
преступным покушением порядок и в) вывести Приамурскую Государственность
из создавшегося безнадежного положения.
Временное Приамурское Правительство постановило издать нижеследую¬
щий Указ:
Указ№ 149. 6 июня 1922 года, гор. Владивосток.
1)	Созвать в течение 15 дней по прекращении бунта Земский Собор в соста¬
ве представителей: самоуправления, армии и общественности г. Владивостока,
Спасска и Никольска-Уссурийского, а именно: представителей городским дум,

612
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
комитетов несоциалистического населения, торгово-промышленной палаты,
земских управ, от Бюро профессиональных союзов, приходов, от армии и флота,
от войсковых правительств казачьих войск и высших учебных заведений.
2)	По выслушивании им доклада Временного Приамурского Правительства
по деятельности последнего в течение истекшего года, возложить на Земский
Собор избрание Приамурского Правительства на основах: постановления 1-го
съезда представителей несоциалистического населения Дальнего Востока, декла¬
рации революционного комитета от 25 мая 1921 г. и декларацию Временного
Приамурского Правительства от 26 мая 1921 года
3)	Осуществление настоящего Указа возложить, согласно инструкции на
Комитет несоциалистического населения, с участием двух представителей от
Владивостокской городской думы и одного от Торгово-промышленной пала¬
ты и представителя Ведомства Внутренних дел, по назначению Управляющего
Ведомствами.
Приамурье, № 1, июль 1922 г., г. Владивосток, с. 10—11.
Приложение N° 22
Положение о Приамурском Земском Соборе
(26 июня 1922 года)
§ 1. Земский Собор Приамурского Края созывается Временным Приамурским
Правительством в г. Владивосток во исполнение Указа его от 6 июня 1922 года за
№ 149.
§2. Задачи Собора — выслушание доклада Временного Приамурского
Правительства об его деятельности за время с 26 мая 1921 г. по день открытия
Земского Собора и избрание осуществляющего верховную власть в Крае органа,
с правом Собора определить число составляющих орган Верховной власти лиц
и срок их существования избранного на Собор Правительства в качестве органа
Верховной Власти.
Примечание. В заседаниях Земского Собора подлежат обсуждению лишь
вопросы, поставленные на его разрешение. Но Временное Приамурское
Правительство до закрытия Земского Собора может вносить на его обсужде¬
ние и наиболее серьезные вопросы текущего Государственного Управления,
как то: о финансовом положении Государства, о внешних взаимоотношениях
с соседями, о мерах к восстановлению порядка на территории Государства, об
отношении к населению территории Приморского Края, занятых коммуни¬
стами и т.п.
§3. В состав Земского Собора Приамурского Края, на основаниях, изло¬
женных в последующих статьях настоящего положения, входят: Временное
Приамурское Правительство и представители от духовенства, от армии и фло¬
та, от гражданских ведомств, от несоциалистических организаций, от горо¬
жан домовладельцев, от сельского населения, от городских самоуправлений

Приложения
613
Владивостока, Никольск-Уссурийского и Петропавловска, от Земства, от торго¬
во-промышленного класса, от Православных приходов, от общества ревнителей
Православия, от старообрядческого духовенства, от старообрядческой общины,
от высших учебных заведений, от областных несоциалистических организаций,
от русского населения полосы отчуждения К.В.Ж.Д. и от поселковых управле¬
ний.
Примечания. А) В состав Собора входят обязательно по своему служеб¬
ному положению: Епископ Приморский и Владивостокский, Епископ
Харбинский, Епископ Камчатский, Епископ Старообрядческий, Председатель
Совета Управляющих Ведомствами, Управляющие Ведомствами, Старший
Председатель Владивостокской Судебной Палаты, как первоприсутствую¬
щий судебного Учреждения, отправляющего обязанности правительствующе¬
го Сената, командующий Войсками и Флотом Приамурского Правительства,
Командующий Сибирской Флотилией, Войсковые атаманы казачьих Войск,
Елавный Священник Армии и Флота, старший Военный Старообрядческий
Священник и главный Мулла Армии.
Б) В порядке персонального приглашения Временным Приамурским
Правительством могут быть приглашены в состав Собора до 10 лиц, пользую¬
щихся общественной и политической известностью и авторитетом.
§4. Число членов Собора от перечисленных в предыдущей статье настоящего
положения организаций самоуправлений и учреждений определяется особым
расписанием, к сему положению приложенным.
§5. Члены Земского Собора в количестве, определяемом вышеупомянутым
расписанием, избираются соответствующими организациями и самоуправле¬
ниями за исключением: Земских Самоуправлений, волостных правлений, ста¬
ничных округов, поселковых управлений, кои представляются на Соборе сво¬
ими председателями и атаманами, за исключением представителей Ведомств,
кои назначаются Управляющими Ведомствами, и представителей Армии и
Флота, каковые назначаются Командующим Армией и Флотом Временного
Приамурского Правительства.
Примечание. Коммунисты и примыкающие к ним, а также социалисты-
интернационалисты участия в Земском Соборе принимать не могут. В случае
обнаружения в заседаниях Собора, что те или другие лица, проникшие на Собор
в качестве его членов, оказываются по своим воззрениям коммунистами, при¬
мыкающими к ним или социалистами-интернационалистами, таковые лица из
состава членов Земского Собора устраняются.
§6. Членам Земского Собора в отношении свободы их суждений и личной
неприкосновенности, за исключением случаев, предусмотренных в примеча¬
нии к предшествующему §5 настоящего положения, присваиваются все права,
принадлежащие Членам Приамурского Народного Собрания по Положению
о Приамурском Народном Собрании.
§7. Земский Собор открывается Председателем Временного Приамурского
Правительства.
§8. По открытии Собора Члены приносят присягу, а те, кто таковой не при¬
емлет по религиозным убеждениям, дают торжественное обещание по прило¬

614
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
женной к сей статье форме — свято и честно исполнять возложенные на них
обязанности, руководствуясь исключительно благом Родины.
§9. Председателем Правительства в качестве Главы Временного
Приамурского Правительства, как Верховной Власти, является, по своему поло¬
жению, Председатель и Земского Собора, но по открытии Собора и по приня¬
тии присяги его членами, Земский Собор избирает Председателя Собора, двух
заместителей Председателя, Секретаря и трех Помощников Секретаря, како¬
вые и составляют Президиум Собора; при отсутствии Председателя Временного
Приамурского Правительства или нежелании его председательствовать на засе¬
даниях Собора председательствует избранный Собором председатель, а в случае
его болезни — один из заместителей Председателя.
§10. Заседания Собора происходят публично и почитаются действитель¬
ными, когда на них присутствует не менее двух третей всех собравшихся во
Владивосток членов Собора.
§11. Члены Собора высказывают свои суждения на его заседаниях по оче¬
реди, согласно записи Секретарем о желании высказаться, но Председателю
и членам Временного Приамурского Правительства, Председателю Совета
Управляющих, Управляющих Ведомствами принадлежит в заседаниях Собора
право внеочередных заявлений, возражений и разъяснений по первому их тре¬
бованию.
Примечание. Право выражения мнений и суждений на заседаниях Земского
Собора от имени Войск и Флота принадлежит исключительно Командующему
Войсками и Флотом Временного Приамурского Правительства. Представители
Армии и Флота, назначенные присутствовать на Земском Соборе Командующим,
не могут высказывать на заседаниях Земского Собора своих мнений и сужде¬
ний, но участвующим на основании примечания к §3 настоящего Положения
Командующему Сибирской Флотилией и Атаманам Казачьих Войск пра¬
во суждений и мнений может быть допускаемо с разрешения Командующего
Войсками и Флотилией Временного Приамурского Правительства.
§12. Вопросы, подлежащие разрешению Земского Собора в заседаниях
его, разрешаются простым большинством голосов, причем определение числа
лиц, составляющих Приамурское Правительство, срок, на который избирает¬
ся это Правительство, и выборы Правительства, а равно Председателя Собора
и его Заместителей производится закрытой баллотировкой (шарами). В
остальных случаях голосование на Соборе, если это потребуется, производит¬
ся поднятием рук, разве бы состоялось по сему поводу иное постановление
самого Собора по требованию не менее как одной трети членов, присутству¬
ющих на Соборе, заявленному письменно на имя Председательствующего в
заседании.
Примечание. Командующий Войсками и Флотом Временного Приамурского
Правительства голосует от имени Армии и Флота во всех случаях наравне со
всеми остальными членами Земского Собора. Все остальные представите¬
ли Армии принимают участие в голосовании исключительно закрытой бал¬
лотировкой (шарами) и только при определении числа лиц, составляющих
Приамурское Правительство, срока его существования и при выборе органа

Приложения
615
Верховной Власти, то есть Правительства, а равно и Председателя Собрания
и его заместителей.
§13. В случае надобности Собор устраивает частные непубличные закрытые
для посторонней публики заседания, а равно и может образовывать комиссии по
отдельным вопросам. Заседания таких комиссий являются закрытыми и непу¬
бличными.
§14. По разрешении вопросов, составляющих задачу созыва Земского
Собора, Председатель Собора назначает торжественное заседание, на котором
вновь избранное Собором Приамурское Правительство приемлет власть от
Временного Приамурского Правительства и принимает перед Собором присягу
по приложенной при сем форме.
§15. По объявлении Председателем Собора о закрытии последнего,
Президиум Собора избирает из своей среды комиссию из трех членов, которая
в течение месячного срока обязывает закончить все дела по Собору и денежную
отчетность. Члены означенной Комиссии удовлетворяются суточными в разме¬
ре 3 руб. зол. каждый.
§16. В распоряжение Председателя Земского Собора на расходы по содер¬
жанию помещения Собора и его канцелярии и пр. открывается из средств
Государственного Казначейства потребный кредит по смете Управления Делами
Правительства.
§17. При Соборе учреждается Временная Канцелярия, которая находится
в ведении Секретаря Собора.
§18. Члены Земского Собора, кроме проживающих во Владивостоке,
получают содержание в размере 3 руб. в сутки, оплату проезда из средств
Государственного Казначейства и пользуются по возможности бесплатным
помещением.
§19. Президиум Собора получает суточное вознаграждение из средств
Государственного Казначейства в размере: Председатель - 10 руб. и Секретарь
по 7 руб. зол., а прочие члены Президиума - по 5 руб. зол. в сутки.
§20. Предварительная проверка полномочий членов Земского Собора
и непринадлежность их к партиям, указанным в примечании к §5 настоящего
Положения, возлагаются на комиссию, назначаемую Временным Приамурским
Правительством для технического выполнения созыва Земского Собора, а по
открытии последнего такая проверка возлагается на Президиум Собора через
особую, избранную по его предложению, Комиссию.
Примечание. Проверка полномочий не распространяется на членов Собора,
командированных от Войск и Флота распоряжением Командующего Войсками
и Флотом Приамурского Правительства. Все означенные чины снабжаются удо¬
стоверениями от Командиров Корпусов и Командующего Флотом и лиц, равных
им во Власти.
Председатель Правительства С. Меркулов; Члены Правительства: А. Мака¬
ревич, Е. Адерсен, Н. Меркулов; Скрепил: Председатель Совета Управляющих
Ведомствами С. Ефремов
ГА РФ. Ф. 5194. Оп.1. Д. 2. Лл. 1-10.

616
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Приложение №23
Об избрании Святейшего Патриарха Тихона
Почетным Председателем Приамурского Земского Собора
Если бы на Земском Соборе присутствовали социалисты, то они, может
быть, в силу общего настроения, подняли бы руки за избрание почетным пред¬
седателем Земского Собора Патриарха Тихона.
И это было бы так же естественно, как то, что на Московском церковном
процессе при входе в зал суда Патриарха Тихона навстречу ему вместе с публи¬
кой и подсудимыми поднялись со своих мест и судьи — большевики.
Настолько велик авторитет Патриарха, так велико обаяние его личности,
что даже его непримиримые враги-большевики поддались этому обаянию, силе
этого духовного авторитета.
Но здесь не только авторитет и обаяние духовно сильного человека. Здесь
авторитет, сила идеи, которую несет этот великий человек, проявление тех
душевных переживаний, которые большевикам удалось загнать в глубину
души, но которые являются наружу в обстановке, подобной обстановке в зале
Московского болыпевицкого суда, которые все сильнее и уже в массовом дви¬
жении выявляются с каждым днем.
Эта «минутная слабость» большевиков перед лицом духовного вождя Церкви
выявила на момент в человеке-атеисте, в человеке-звере забытый, может быть,
с юношеских лет облик человека, те духовные настроения, какие в свое время
воспитывала семья и школа.
Эта слабость подчеркнула, что даже для отъявленных атеистов не исключена
возможность возвращения к забытым духовным переживаниям, что эти пережи¬
вания сильнее всех других, созданных «мудрствованием лукавым».
И что сумма их, выявленная в мистически настроенной народной массе,
создает непреодолимую силу, непобедимое народное религиозное движение.
Эта сила, стихийно поднимающаяся с глубины души, все шире захватываю¬
щая, объединяющая народ, положена и в основу нашей национальной работы.
Для нас избрание Патриарха Тихона Почетным Председателем Земского
Собора не есть только акт глубокого уважения к духовному руководителю Церкви.
Единогласным избранием Патриарха Земский Собор в то же время подчерк¬
нул неразрывную связь религиозного и национального движений.
Избранием Патриарха в Почетные Председатели Земский Собор осудил
тех, кто в угоду большевикам пытается внести смуту в ряды верующих, показал,
что только по пути Патриарха может идти дальнейшая борьба за освобождение
России.
Патриарх Тихон символизирует собой единство национальной и религиоз¬
ной мысли.
И это единство, мы верим, красной нитью пройдет через всю работу Земского
Собора.
Перед авторитетом Патриарха Тихона, в стане врагов бесстрашно продол¬
жающего свою святую проповедь, здесь не может быть разногласий у тех, кто

Приложения
617
в религиозном движении видит возрождение Национальной России, кто про¬
возгласил уже идеи древней Руси как единственные, могущие спасти русский
народ.
А в древней, в Московской Руси, авторитет Патриарха объединял русских
людей, благословение его давало силы и уверенность в победу.
Избрание Патриарха Тихона почетным председателем Земского Собора, без¬
условно, с глубоким удовлетворением будет встречено как русским народом, так
и заграничной общественностью, вставшей на защиту Русской Церкви.
Русская Армия, Владивосток, № 153, 28 июля 1922 г.
Приложение N° 24
Решения, принятые Несоциалистическим съездом
по определению основных положений политического курса
белого Приморья в условиях созыва Земского Собора
Проблема борьбы с большевизмом. Идеологическое определение ее целей,
путей и средств. (Тезисы доклада)
1)	Продолжительная гражданская война и видимые успехи большевиков
привели к распылению единого антибольшевистского лагеря, который наблю¬
дался в 1918 и 1919 гг. Наряду с элементами русской общественности, по-преж¬
нему стоящими на платформе непримиримой борьбы с большевизмом, в сре¬
де антибольшевиков появились течения или оправдывающие большевистскую
революцию, или не допускающие существенных методов борьбы, без которых
фактически она немыслима.
2)	Ярким выражением «приятия» революции является так называемое наци¬
онал-большевистское течение, возглавляемое на Дальнем Востоке Устряловым,
а в Западной Европе, среди эмиграции, Ключниковым. Все утверждения этого
направления с внешней стороны резко грешат против фактов современной дей¬
ствительности, а в моральном отношении свидетельствуют о глубоком нравст¬
венном разложении сторонников национал-большевизма, как результате испы¬
таний борьбы.
3)	Выражением фактического отрицания борьбы являются социалистиче¬
ские и демократические течения. Социалисты уже с 1919 г. стоят на платформе
лишь идейной борьбы с властвующей коммунистической партией, допуская при
известных условиях возможность сотрудничества с ней (Дальневосточная респу¬
блика) и даже попыток к объединению (последний конгресс интернационалов
в Берлине).
Демократы, к которым относится левое крыло партии Народной Свободы,
ныне возглавляемое П.Н. Милюковым, фактически на той же позиции идейной
борьбы, также с допущением возможности коалирования с коммунистами, при
известных условиях, отличаясь от социалистов большей, в силу своей идеоло¬
гии, непримиримостью настроений в отношении большевизма и допуская воз¬
можность борьбы путем внутренних восстаний, зеленого шума и т.д.

618
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
4)	На той же пассивной позиции стоят и некоторые другие течения рус¬
ской антибольшевистской мысли, хотя и, безусловно, национальные по свое¬
му содержанию. К ним относится «евразийство», исповедующее, несомненно,
подлинную душу русского национализма (отрицание социализма, утверждение
религии, но верящее в мистическое перерождение революции).
5)	Верными принципу подлинной (всемерной) и вызываемой интересами
России борьбы с большевизмом являются такие национальные объединения,
как русский национальный комитет в Париже, российский торгово-промыш¬
ленный союз (за границей), монархические организации и несоциалистическое
движение на Дальнем Востоке. Все эти объединения, за некоторыми взаимными
различиями, представляют единый антибольшевистский лагерь. Отпадение от
него вышеуказанных общественных элементов лишь внутренне его укрепило,
освободило его от либерально-демократической расплывчатости и дало ему воз¬
можность выработать подлинную идеологию борьбы, заключающуюся в прео¬
долении революции, как единственном средстве национального возрождения
России.
Идеология преодоления революции повелительно диктует все средства борь¬
бы с большевизмом, до оружия включительно.
Обстановка для такой борьбы (внешнее и внутреннее положение Совроссии)
благоприятна.
6)	Начавшееся в прошлом году несоциалистическое движение, приведшее
к образованию Приморской национальной государственности, является подоб¬
но своим родственным объединениям, перечисленным в предыдущем пункте,
по сущности идеологических построений соответствующим задачам националь¬
ного возрождения России и реально жизненным. Но для своего развития и успе¬
хов оно нуждается в более определенных формах выражения своей идеологии
и более отчетливом указании путей борьбы.
7)	Идеология несоциалистического движения, ставшего на путь преодоления
революции, должна быть определена как очевидная борьба против последней,
для установления исторической преемственности национальной жизни русско¬
го народа как единственного средства воскрешения национального его духа.
Борьба против революции должна на началах идеи национально-истори¬
ческой преемственности выработать формы социально-политического бытия,
соответствующие данному моменту.
Идеи несоциалистического движения соответствуют внутренне-российским
антибольшевистским настроениям, из которых главным и чрезвычайно важным
по своей национальной сущности является православно-религиозное движение.
8. Всемерная борьба против большевизма всеми способами за возрождение
России — вот ближайшие цели (пути) несоциалистического движения.
Идея областнического отмежевания, как цель местного несоциалистическо¬
го бытия, должна быть ясно отброшена, как ненужная России и таящая в себе
гибель несоциалистического движения.
Последнее может развиваться и быть поддержано (русскими силами и ино¬
странной помощью) лишь в процессе выполнения задач борьбы за общероссий¬
скую идею.

Приложения
619
9)	Несоциалистическое движение для достижения успехов должно быть
соответственным образом организовано:
а)	Прежде всего, образованная им, как средство борьбы, государственность
должна быть несоциалистической.
Несоциалисты должны занять в этой государственности руководящее поло¬
жение. Из их только среды может быть выдвинута власть, которая, прежде всего,
должна опираться на несоциалистические общественные круги.
б)	Государственный строй должен быть также сконструирован в соответствии
с поставленными целями борьбы. Он должен быть несоциалистическим, гиб¬
ким, подвижным и способным принимать быстрые решения.
Практика парламентаризма, как вносящая внутреннюю борьбу в государст¬
венный организм, должна быть отброшена, и должно быть устранено все то, что
мешает его единству и выполнению им поставленных перед ним целей.
Исполнительный аппарат также должен быть в своих руководящих верхах
составляем из несоциалистов.
в)	Общественному несоциалистическому организму должно быть придано
исключительное значение. Это та партия (точнее, элементы русского народа),
которая ведет активную борьбу.
Несоциалистический организм должен быть монолитен и внутренне един
и должен быть организован на началах строгой дисциплины и выполнения
каждым несоциалистом возложенных на него обязанностей.
Только при этом условии несоциалистическая общественность может выпол¬
нить свою историческую работу. Работа же эта должна быть признана имеющей
государственное значение.
10)	Построенный на таких началах государственно-общественный организм
в состоянии выявить свои активные действия.
Последние же должны быть направлены:
а)	Во-первых, в сторону внутреннего изыскания и увеличения своих общест¬
венных и физических сил, а равно и финансово-экономических средств.
б)	Во-вторых, в сторону изыскания союза и поддержки внешних сил
и средств, как русских, так и иностранных. Платформа объединения с иностран¬
ными силами — борьба против большевизма, как мировой опасности.
При заключении союза с иностранными силами вполне допустима возмож¬
ность предоставления теперь же им компенсации, без чего изыскание союза
почти немыслимо.
11)	Несоциалистическая общественность должна выявить на Земском Соборе
намеченные ею цели движения и пути их достижения, декларировать, что бли¬
жайшая цель есть борьба с большевизмом, а ближайшая задача — увеличение
внутренних сил для борьбы и искание союза с антибольшевистски настроенны¬
ми иностранными государствами и, прежде всего, державами Дальнего Востока.
Тезисы по тактическому докладу.
1)	Так как задачей Земского Собора является конструкция и избрание
Верховной Власти в Приморье, то, в соответствии с этим, задачей тактического
доклада становится выяснение тех основных принципов, в которых должна быть
построена эта власть в интересах национального движения.

620
Белое дело в Росши. 1919 —1922 гг.
2)	Задачей всего национального образования и выдвигаемой им власти явля¬
ется борьба за восстановление единой России. Для осуществления этой зада¬
чи должна быть выработана такая конструкция и организация власти, которая:
1)	обеспечила бы возможность осуществления и развития здешней государ¬
ственности и 2) способствовала бы осуществлению основного, общерусского
национального задания — борьбы за восстановление России.
3)	В отношении первого положения власть должна обладать двумя следу¬
ющими принципами: а) она должна стремиться к объединению вокруг себя
всех несоциалистических течений (т.е. весь правый фланг, основанный не
только на принципах борьбы с социализмом, но и на признание невозможно¬
сти дальнейшего государственного строительства из революции) и б) по сво¬
ей конструкции и направлению деятельности она должна быть рассчитана на
активное привлечение к национальному движению широких элементов насе¬
ления.
4)	В отношении второго положения власть по своей конструкции должна,
прежде всего, обладать достаточной боеспособностью для ведения борьбы с
активным социализмом, и рассчитана на привлечение к себе симпатий и под¬
держки антибольшевистских элементов Советской России.
5)	Однако, обзор истории существования нашей Приморской государствен¬
ности за истекший год приводит к выводу, что за этот год произошел разброд
элементов несоциалистического движения.
Главнейшие причины этого явления следующие: 1) революционная психо¬
логия населения, 2) тяжелое экономическое положение, 3) совместные ошибки
общественности и власти, 4) недостатки конструкции власти.
6)	Первые два элемента требуют продолжительного времени для своего пре¬
кращения, так как изжитие революционной психологии является результатом, с
одной стороны, утомления анархией, а, с другой стороны, упорной борьбы силь¬
ной власти с этим явлением, а улучшение экономического положения требует,
прежде всего, укрепления и устойчивости власти. Поэтому при избрании власти
Земским Собором эти факторы не смогут быть быстро изменены.
7)	Совместные ошибки общественности и власти привели их к расхождению.
Необходимость прекращения этого положения и отсутствие в настоящее время
на Дальнем Востоке лица, могущего своим именем объединить различные несо¬
циалистические течения, вынуждает изыскать другие способы для прекращения
этого положения. Таким способом является такая конструкция власти, которая
даст возможность уничтожить дефекты, ныне существующие.
8)	Конструкция органов нынешней власти создала трения как в сре¬
де Верховной Власти, так и между Верховной Властью и исполнительной и
Верховной Властью и представительным органом. Постоянные трения между
органами власти содействовали расхождению общественных кругов с властью.
Поэтому при новой конструкции власти должна быть достигнута необходимая
солидарность между органами власти. Для этой цели необходимо, прежде все¬
го, создание полного единства воли Верховной Власти и безусловная подчи¬
ненность ей исполнительной власти. Кроме того, в целях сохранения доверия
власти необходимо существование представительного органа, который, однако,

Приложения
621
должен быть поставлен в такие условия, при которых трения между ним и влас¬
тью не могли бы препятствовать работе власти.
9)	Кроме указанных выше конструктивных изменений для сохранения жиз¬
ненности новой власти необходима наличность у ее носителей подготовленно¬
сти к государственной работе в настоящее время. Ввиду чего желательно, чтобы
лица — все или некоторые из входящих ныне в орган Верховной Власти, были
призваны к продолжению государственной работы в соответствующих государ¬
ственных органах.
10)	Обзор состояния вооруженных сил Приморья устанавливает необходи¬
мость для прочного положения новой власти реконструировки взаимоотноше¬
ний между ею и этими силами.
В революционный период только та власть оставалась жизненной, у которой
вооруженные силы находились в полном ее распоряжении. Поэтому задачей
Приамурской власти является достижение органической связи и полного под¬
чинения ей вооруженных сил государства.
11)	Для осуществления властью ее основной власти — борьбы за восстановле¬
ние России — прежде всего, необходимо создание ее боеспособности. Для дости¬
жения этой цели власть должна обладать единством воли и быстротой действия.
Поэтому при конструировании новой власти должны быть устранены все эле¬
менты, могущие мешать этим основным качествам ее, вследствие чего предста¬
вительный орган, требующийся в политических целях, должен быть заключен в
такие юридические рамки, при которых его работа не могла бы явиться помехой
в быстроте и планомерности действий Верховной и исполнительной власти.
12)	В целях привлечения симпатий населения большевистской России влас¬
тью должны быть выдвинуты такие цели, которые могли бы быть поняты насе¬
лению большевистской России. Такой целью могло бы явиться освобождение
России от большевиков.
Однако, при наличии пропаганды, этой одной цели еще недостаточно, необ¬
ходимо определение характера той власти, которую предполагается создать по
низвержению большевизма. В этих целях необходимо выявление несоциалисти¬
ческой властью своего стремления конструировать послеболыпевистскую власть
на исконных исторических началах Русской государственности.
Доклад о структуре власти и управления. (Тезисы доклада)
1)	Приамурский Земский Собор принципиально признает, что права на
осуществление высшей государственной власти в России династии Дома
РОМАНОВЫХ отнюдь не утеряны и принадлежат таковой впредь до созыва
органа выявления общенародной воли.
2)	В связи с этим положением, Собор считает целесообразным и, кроме
того, соответствующим желанию населения возглавление национальной госу¬
дарственности Приамурья на правах Верховного Правителя одним из Великих
Князей Династии Дома РОМАНОВЫХ, династией для сего рекомендованным.
3)	По сим соображениям Земский Собор почитает необходимым высказать
свое пожелание, чтобы избранное им Правительство выступило в переговоры с
династией дома Романовых на предмет приглашения одного из Великих Князей
на пост Верховного Правителя.

622
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
4)	Правительство само определяет те условия, при которых это приглаше¬
ние явится возможным, а равно и устанавливает как тех представителей дина¬
стии, с которыми надлежит вступить в переговоры, так равно и способы при¬
глашения.
5)	В качестве Правительства, возглавляющего национальную государствен¬
ность на Дальнем Востоке и именуемого Приамурским, Собор избирает колле¬
гиальную власть в составе трех лиц.
6)	Избранное Земским Собором Правительство осуществляет свою власть
до наступления обстоятельств, которыми повелительно будет вызываться необ¬
ходимость избрания новой власти (расширение территории, внутренние госу¬
дарственные отношения и т.д.). Наступление этих обстоятельств определяет
само Правительство. Для избрания же новой власти Правительством созывается
Земский Собор на началах, Правительством установленных.
Вторая редакция шестого тезиса.
Срок осуществления избранным Земским Собором правительством государ¬
ственной власти определяется в один год, по истечении которого для избрания
власти созывается Земский Собор на началах, правительством установленном.
7)	В случае выбытия из состава правительства или смерти кого-либо из чле¬
нов его оставшимися членами правительства созывается для избрания влас¬
ти Земский Собор. В случае выбытия или гибели всего состава правительства
Земский Собор созывается действующей исполнительной властью на началах,
ею установленных. Исполнительной власти в этом случае присваиваются права
временного Верховенства.
8)	Председатель Правительства избирается Земским Собором. Порядок
заместительства председателя также определяется Земским Собором, пред¬
седатель является представителем последнего, принимает доклады как пред¬
седателя Совета Управляющих Ведомствами, так и отдельных Управляющих
Ведомствами, и делает им распоряжения, которые касаются управления,
и исполнение которых подведомственно Совету Управляющих или отдель¬
ным Управляющим. Издание Указов, правительственных распоряжений, каса¬
ющихся разъяснения законов и порядка их применения, издание приказов и
назначение высших должностных лиц, утверждение договоров с иностранными
государствами, а равно и издание других важнейших государственных актов при¬
надлежит Правительству в целом. Конституция внутренних взаимоотношений
Председателя и Членов Правительства должна быть определена Правительством
в соответствии с указанными в этом тезисе началами.
9)	Собор считает, что Правительству принадлежит право издания, изменения
и пересмотра основных законов возглавляемой им государственности.
10)	Основные законы должны находится в соответствии с задачами борьбы
за возрождение России, а равно и с теми условиями внешнего и внутреннего
(морального) значения, при которых эта борьба протекает.
11)	В области конструкции и политики управления Земский Собор устанав¬
ливает нижеследующие положения, которые находятся в соответствии с тепе¬
решним государственным устройством Приамурья, либо соответствуют задачам
несоциалистического движения.

Приложения
623
а)	Органу Народного представительства принадлежит лишь законодательные
функции, осуществляемые им совместно с правительством, право запросов и
право возбуждения вопроса о предании суду, в установленном законом порядке,
Управляющих Ведомствами за преступления, совершенные ими по должности.
В политическом отношении Совет Управляющих ведомствами ответственен
только перед Верховной властью, и только указаниями последней руководится
в своей деятельности.
б)	Аппарат государственного управления должен быть гибким, подвижным
и, в целях экономии государственных средств, сокращен, в соответствии с тер¬
риториальными и экономическими масштабами государственности.
в)	Избранное Земским Собором Правительство немедленно по своем избра¬
нии должно декларировать свою верность национальному (несоциалистическо¬
му) движению, его основным лозунгам и задачам.
г)	Политика управления и, в частности, приглашение агентов исполнитель¬
ной власти на государственные посты должны соответствовать существу и зада¬
чам национального движения.
д)	В соответствии с опытом протекшего года несоциалистического движе¬
ния 3-я сессия Несоциалистического Съезда должна высказаться за необходи¬
мость замены избираемого, на основании всеобщего, равного, тайного и прямо¬
го голосования Народного Собрания законодательным органом, построенным
на началах представительства от общественных национальных организаций и
сословий, с участием в нем персонально приглашенных людей государствен¬
ного опыта и знания в количестве членов, не обремененном для государствен¬
ности. Такой законодательный орган может быть наименован Государственным
Советом. Соображения по этому вопросу несоциалистический Съезд должен
представить Правительству.
ГА РФ. Ф. 6116, Оп. 1.Д. 19. Лл. 1-9
Приложение N° 25
Грамота Приамурского Земского Собора «К Русским людям
Великой Русской Земли». 3 августа 1922 года
У вод Тихого Океана, в городе Владивостоке, в последней свободной от гнета
и неволи инородцев и поработителей коммунистов Приморской области, собра¬
лись в числе до 300 человек на Земском Соборе русские люди, хранящие в сер¬
дцах своих пламенную любовь к гибнущей Родине и к истерзанному смутой,
нищетой и голодом Русскому Народу.
В Земский Собор вошли выборные и представители от всех слоев Народа: от
православного и старообрядческого духовенства — епископы, иереи и миряне,
сельчане — от волостей, горожане — от городских и поселковых самоуправлений,
служилые люди — военные и гражданские — от всяких чинов, как высших, так
и низших, торговцы и промышленники, ремесленники и рабочие, ученые и в
науках не искушенные простые люди.

624
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Начав свое великое дело жертвенного служения Русской Земле и ее далекому
Приамурскому Краю молитвой пред Всевышним, да призрит он на стражду¬
щих людей своих и, испросив милостивого заступничества Царицы Небесной,
исстари не раз спасавшей Русскую Землю и Русский Народ в годины бедст¬
вий, — Приамурский Земский Собор избрал Почетным Представителем своим
Святейшего Тихона — Патриарха Московского и всея России, ее молитвенника
и печальника.
И первым, затем, делом Земского Собора, первою мыслью его — была мысль
о русских братьях, оставшихся и живущих в ближайшей Сибири и далекой
России, за Уральским Хребтом.
Люди Русской Земли, родные по вере, по крови, по преданности националь¬
ным историческим заветам!
К вам обращает Приамурский Земский Собор свое слово!
Мужайтесь! Собирайтесь с силами и духовно сплачивайтесь вокруг единого
вождя, которого Господь Бог пошлет много прегрешившему перед Ним и забыв¬
шему заповеди Его в буйном и алчном своеволии Русскому Народу.
Пусть, как и сотни лет, будет «едино стадо и един Пастырь»! Тогда, и только
тогда, наступят на земле нашей мир и порядок, а с ними утишатся и исчезнут
наши нестроения, голод, мор, нищета и немощь народная.
Все, что в силах наших, мы — русские люди Приамурской Земли - творим,
и будем творить, чтобы помочь вам, томящимся в неволе такой, которой еще
не знал мир. Порабощение древнего Египта евреями, сказание о коем хранит
Библия, было ничто в сравнении с нынешним порабощением России.
Но крепитесь и ждите: Велик Бог Земли Русской, и не иссякла милость Его
к ней!
И по вере нашей и вашей, по молитвам бесчисленного сонма убиенных
и замученных за веру Христову и за верность и преданность Святой Руси, живы
еще, будут и умножатся мужи, исполненные русской национальной чести,
силы и разума; придут они к вам и явятся между вами самими, чтобы вместе с
вами вернуть Народу свободу, спасти Землю Русскую и восстановить Державу
Российскую в ее прежнем величии и славе.
Вы — невольники на службе преступной, нерусской советской власти, дела¬
ющей воистину Иудино дело губительства и предательства России, — красноар¬
мейцы и советские служащие!
Вы, которые не по доброй воле, а под страхом смерти и в тисках голода, слу¬
жите и трудитесь под ярмом иноплеменников и их приспешников — богоотступ¬
ников и отщепенцев России!
Выслушайте слово Земского Собора, выслушайте голос дальнего свободного
края Русской Земли!
Вы — не враги наши, а наши русские несчастные братья, друзья и близкие.
Ни слова упрека, ни мысли осуждения у нас нет к вам.
Мы несем к вам не меч и разорение, не месть и распри о том, кто и у кого служил
и работал в русскую разруху, а братскую любовь, согласие и посильную помощь.
Мы ныне зовем вас на дружную работу для общего святого и великого дела
освобождения, возрождения и спасения нашей Родины — единой, великой России.

Приложения
625
Пока еще не много нас, но мы крепки и сильны: свободою, которая отнята от
вас, духом, который угашается в вас слугами антихриста, и мыслию о спасении
Родины, самое имя которой, как ненавистное, извращено инородцами — вождя¬
ми и начальниками вашими, заклеймившими Русь красной звездой.
Мы счастливо боремся при тягчайших экономических и международных
условиях с коммунистами и социалистами всех видов и названий, мы отражаем
шайки местных партизан, по темноте своей, невежеству и корысти предпочита¬
ющих легкий и разгульный разбой — мирному труду, мы надеемся только на Бога
и на самих себя, и мы живем, как свободные русские, на своей Русской Земле.
Возложите и вы все упования и надежды только на благость Господню и на
самих себя.
Спросите каждый свое русское сердце, и оно подскажет вам и ваш образ дей¬
ствий, и вдохнет в вас единение и силу.
Ближние к нам Области Сибири! Вам прежде всех и легче всех воспринять
наше Соборное слово.
Объединяйтесь с нами, сплачивайтесь вокруг нашего русского, националь¬
ного Приамурского Правительства и Приамурского Земского Собора, дабы мы
общими и умноженными силами, все, как один, понесли скорее радостную весть
освобождения и воскресения всему Русскому Народу, дабы по вере нашей, по
нашим жертвенным трудам и подвигам Господь Вседержитель даровал единого
Державного Вождя единой великодержавной Русской Земле.
Председатель Вр. Приамурского Правительства Спиридон Меркулов; Пред¬
седатель Приамурского Земского Собора проф. Никандр Миролюбов; Почетный
Заместитель Председателя Миренный Мефодий; Архиепископ Харбинский
и Маньчжурский; Почетный заместитель Председателя Смиренный Филарет,
Епископ Казанский; Заместитель Председателя Атаман Забайкальского вой¬
ска Алексей Бакшеев; Заместитель Председателя Василий Толок; Секретарь
Земского Собора Михаил Домрачеев; Помощники Секретаря Собора: Сергей
Руднев, Петр Унтербергер, Тимофей Уточкин.
ІА РФ. Ф. 6116. Оп. 1.Д. 18. Л. 1
Приложение № 26
Указ № 10 Правителя Приамурского Земского Края.
15 августа 1922 г.
Повелеваю:
1.	Согласно установленной мною структуры власти Земского Приамурского
Края, сохраняя за собою по присяге полноту и значение единоличной власти
во всем Крае, внутреннее, административное, промышленное, образователь¬
ное и судебное управление Приморской областью постепенно перевести полно¬
стью на принципы широкого самоуправления на основах, преподанных мною
Председателю Земской Думы и Поместному Приморскому Совету.
Непоколебимо исповедуя, что избранный мною историческо-национальный
путь на основе объединения Церкви и Земли, при милости к нам Всевышнего
Творца, приведет к желанной цели, поставленной мне Земским Собором, я не

626
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
могу не подготавливать уже теперь Приморской области к тому положению,
которое создастся, когда я, а со мною и государственный центральный аппа¬
рат Внешних Дел, двигаясь на запад, покинет пределы Приморской области.
Прочное обеспечение тыла, при недостатке людей для полезного и полного
управления им из центра, настоятельно повелевают теперь же прочно поста¬
вить систему местного самоуправления и использования местных средств, при
теснейшей общегосударственной его связи и зависимости в будущем от моей
единоличной центральной власти.
2.	Основной городской, земской и казачьей административной единицей
местного самоуправления должен быть приход. Граждане прихода, отказавшись
от всякого дробления на партии различных политических принципов, а испо¬
ведуя лишь те национальные начала, кои были установлены Земским Собором,
объединяются вокруг приходской церкви, как основы своей веры и духовного
единения. В духовном отношении каждое вероисповедывание имеет свои при¬
ходские объединения. В гражданском отношении административной единицей
является приход данного района по преобладающему количеству граждан одно¬
го вероисповедывания. Граждане, не исповедывающие чисто и свято никакой
религиозной веры, не могут быть гражданами Приамурского Края и будут под¬
лежать выселению из его пределов.
3.	Земской Приамурской Думе на основах и принципах, указанных мною
Президиуму Думы и Управляющим Ведомствами Юстиции, контроля и вну¬
тренних дел, разработать в срочном порядке и представить мне на утверждение
«Положение о Приходах и приходском управлении Приморской области», руко¬
водствуясь нижеследующим:
I.	а) Приход управляется Советом, во главе которого стоят: по духовному
руководству — местный Пастырь Церкви, а по всему гражданскому управле¬
нию — назначаемый из числа прихожан Председатель. Члены Совета выделяют¬
ся жеребьем, производимым Пастырем.
б)	В жеребьевке в члены Совета участвуют только граждане прихода, имею¬
щие не менее 25 лет и свободные от головной ответственности.
в)	Для жеребья граждане распределяются на группы по роду деятельности,
а в них — на цензовых и бесцензовых (образовательных и имущественных).
г)	Жеребий по группам производится по пропорциональности, устанавлива¬
емой законом по отношению к общему числу членов, подлежащих назначению
в состав Совета.
д)	Кроме сего, для граждан, проживающих в Крае более 7 лет, пропорцио¬
нальность в три раза больше, чем для граждан, проживающих в Крае меньше
этого срока.
II.	Совет прихода ведает административными, экономическими, хозяйст¬
венными, образовательно-воспитательными, судебными и контрольными дела¬
ми прихода, для чего выделяет из своего состава соответственные органы под
председательством назначаемых прихожан. Органы административные, судеб¬
ные и контрольные через назначаемых Председателем и особых агентов-руко-
водителей находятся под руководством и надзором со стороны соответственных
Управляющих Ведомствами центральной власти.

Приложения
627
III.	Функции ведомств Внутренних Дел, Промышленности, Торговли,
Народного Просвещения, Призрения должны постепенно перейти в местном
масштабе в органы приходских самоуправлений. Органы центральной власти
сохраняют значение руководяще-контрольного характера.
ГѴ. Приходы, в зависимости от местных условий и числа их, могут объеди¬
няться в территориальные группы с объединяющим их групповым Советом.
V.	Высшим органом Приморского Областного Самоуправления долж¬
на явиться Приморская Земская Дума под председательством назначаемого
мною лица на правах Генерал-губернатора и в составе Членов по жеребью от
Приходских Советов.
VI.	Срок деятельности Приходских Советов и Земской Думы — 2 года. После
сего производятся переизбрания.
VII.	Для приходов Казачьих войск должны быть приняты во внимание осо¬
бые бытовые условия, уже установившиеся исторически в войсках.
VIII.	После установления местного самоуправления подлежат разработке
и изменению налоговые положения.
IX.	Давая лишь принципы, предоставляя свободу практического разрешения
их в Положении, во всех деталях, нынешнему составу Приамурской Земской
Думы, сохраняя лишь во всем остальном дух настоящего Указа. Закон должен
быть соображен с местными условиями Края и необходимостью в корне отка¬
заться от составления тех практических путей, которые были внесены ныне уже
заканчивающейся великой смутой. Закон должен быть разработан во всех мель¬
чайших подробностях, руководствуясь всюду принципиальными положения¬
ми и духом наших основных законов, устанавливая лишь новые пути и формы
достижения поставленной мною задачи и применяясь к русским историческим
заветам.
X.	Городу Владивостоку, не дожидаясь окончательной разработки Положения,
приступить уже ныне к постепенному переходу к структуре Управления по при¬
ходам, руководствуясь как указанными выше принципами, так и положениями,
преподанными мною Городскому Голове, представляя на мое утверждение соот¬
ветственные проекты Указов.
XI.	Величественная, святая идеология, выдвинутая Земским Собором
в основу служения задаче по борьбе с врагом Родины, требует от всех граждан
Приамурского Края бесконечной жертвенности в достижении общими силами
окончательной победы. В этом служении своей Родине все граждане должны с
глубокой верой и полной готовностью отдать свои силы на благо строительства
России, принимая на себя добровольно обязанности и работу, ранее выполняв¬
шуюся наемными силами и особыми оплачиваемыми Казной организациями.
Только в добровольном сознании необходимости такой самоотверженной жер¬
твенности, в добровольной взаимной помощи друг другу и мне — лежат без¬
условные залоги успеха достижения идеалов, возглашенных Земским Собором,
и само воскресение Земской Святой Руси.
XII.	Теперь Правительство и Земская Дума приступят к практической дея¬
тельности по подготовке исторических христианско-национальных путей
к достижению победы над изуверами Советской власти. Освященные затем

628
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Церковным Собором принципы этих путей будут мною проведены в жизнь в
Приамурском Земском Крае, и делегация нашего Края, избранная Земским
Собором, понесет великие заботы Собора к нашим братьям, разметанным бурею
смуты по всем странам Западной Европы.
Повелеваю:
Одновременно с созывом Церковного Собора созвать Съезд представите¬
лей всех Национальных организаций Дальнего Востока, стоящих на принципах,
возвещенных Земским Собором.
Задачами Национальному Съезду ставлю:
1.	Объединение Дальневосточных общественных организаций вокруг
Церковного Собора и
2.	Составление утверждаемого мною обращения к эмигрантским кругам
Западной Европы в целях объединения их на тех же началах и путях с настоящим
национальным движением в Земском Приамурском Крае.
Созыв Съезда Национальных организаций возлагаю на комиссию по созыву
Ш-го Съезда несоциалистических организаций, которой впредь именоваться
«Комиссией по созыву Дальневосточных Национальных организаций».
Правитель Приамурского Земского Края Михаил Дитерихс
ГА РФ. Ф.937. Оп.1. Д. 18
Приложение № 27
О приходском самоуправлении.
8 сентября (26 августа ст. ст.) 1922 г.
С началом революции в народные массы был брошен лозунг «Вся власть
всему народу», и для проведения этого лозунга в жизнь лучшим средством счита¬
лось применение всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права.
Крестьянство, составляющее 90 процентов населения России, плохо разби¬
ралось в выборной механике, и подлинное представительство народа было под¬
менено представительством партий. Вожди политических партий глубоко веро¬
вали, что они-то и являются вождями народа, и во Всероссийское Учредительное
Собрание от крестьян какой-нибудь Пензенской губернии проходил эсер или
меньшевик, не только не известный населению этой губернии, но и сам никогда
в ней не бывший.
Многочисленные списки, на которые разбились конкурирующие партии,
туманили голову избирателя, сбивая его с толку, и вся выборная комедия прев¬
ращалась в сплошное издевательство над подлинной волей народа.
Горьким опытом русская общественная мысль пришла к выводу, что если
всеобщее избирательное право и имеет некоторый смысл своего существования
на Западе, в настоящих русских условиях неприменимо. Отсюда поиски новых
путей выявления воли народной.
Организационной комиссией Земской Думы разработан законопроект о при¬
ходском самоуправлении. Надо оговориться, что с понятием «приход» отнюдь не
надо связывать церковь. Приходское самоуправление одинаково распространи-

Приложения
629
ется на всех граждан, независимо от их вероисповедания, и все они, как гражда¬
не, пользуются одинаковыми правами.
Никакого «оцерковления» государственной жизни реформа приходского
самоуправления не производит, как о том кричат ее противники. Приход рас¬
сматривается как мелкая территориальная земская единица, объединяющая
граждан своего небольшого района. Кому же лучше и знать местные нужды,
как не им? Все творческое, государственно-сознательное, хозяйственное, все
стремящееся приступить к очередной необходимой задаче воссоздания России
получает широкое поле для выявления своей инициативы.
Старую Россию часто и весьма справедливо упрекали в излишней бюрокра¬
тии, но ее бюрократизм ничто в сравнении с теми плодами, которые прине¬
сла революция. Достаточно сказать, что в 1921 году по официальной советской
статистике из всего взрослого населения Петрограда 40 процентов составляли
советские служащие. Результаты этого налицо.
Основная идея приходского самоуправления состоит как раз в том, чтобы
свести управляющий бюрократический аппарат до минимума и воплотить в
жизнь широкое самоуправление. Национальная мысль Приморья сделала совер¬
шенно правильный вывод, что разрозненная Россия, ее разрушенное хозяйство
и разбитая жизнь могут быть восстановлены не кем-то стоящим сверху, а только
усилиями самого народа снизу.
Если не построим хорошую жизнь для себя, этого никто не сделает за нас
и для нас.
Все тяготы устроения жизни ложатся на самих же граждан, а приход является
формой и основой их организации.
Воля народа предполагает осуществление в жизни его интересов и проведе¬
ние такой политики, которая бы им соответствовала. Ясно, что никто не может
лучше выявить эту волю, чем сам народ, и его в данном случае не заменят ника¬
кие представители политических партий.
В приходском самоуправлении как фундаменте широкой общественной
самодеятельности мы, прежде всего, видим подход к осуществлению такой воли
народа.
Русская Армия, Владивосток, № 171, 8 сентября (26 августа ст. ст.) 1922 г.
Приложение N° 28
Об организации и тактике Национального Движения
(тезисы)
1)	Национальный Съезд признает несомненность лозунгов, провозглашен¬
ных Приамурским Земским Собором. Задачи Национального Съезда заключа¬
ются в определении путей и средств осуществления этих лозунгов и в изыска¬
нии целесообразных и соответствующих современным настроениям Русского
Народа методов участия в этой борьбе широких масс населения России.
2)	Ближайшей задачей национального движения является объединение на
предуказанной Земским Собором платформе всех активных антиболыпевицких
и антиреволюционных элементов движения, привлечение к нему общественных

630
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
сил, находящихся в пассивном состоянии, и ликвидация причин и поводов про¬
должающегося раскола в антиболыыевицкой среде.
3)	Задача борьбы с большевизмом и революцией и воссоздания России может
быть выполнена успешно только тогда, если будет правильно предугадан поли¬
тический курс национального движения и правильно преднамечены существо
и формы управления этим движением и правильно указаны пути возрождения
России.
4)	В разрешении этих задач русское национальное общественное мнение
останавливает свое внимание на формах государственного бытия России и ее
современных государственных образований. Такими формами могут быть: либо
бюрократизм, либо начала западно-европейские (парламентские), либо фор¬
мы, наиболее соответствующие самобытности русской политической культуры
и современному национальному сознанию.
5)	Бюрократизм навсегда и бесповоротно отвергнут своими последствиями,
выразившимися в переживаемой нами русской революции, и только им объяс¬
няются все неудачи белого движения, неизменно до сих пор прибегавшего к его
началам, и притом в скрытых или даже открытых его дореволюционных формах.
6)	Русская революция также отвергла, по крайней мере, на ближай¬
шее будущее, усвоенные Западной Европой формы государственного бытия.
Парламентаризм, как правление партии, при данных исторических условиях
немыслим. Политические партии изгнаны народом из своей среды, а ныне един¬
ственная партия в России, партия коммунистов, чинит над Россией неслыхан¬
ные злодейства. Равным образом и второй основной принцип парламентаризма,
разделение властей, уже на практике приводил и неизбежно будет приводить к
внутреннему государственному разложению. Русское культурное общественное
мнение далее подмечает, что и вообще идея и практика парламентаризма во всем
мире находится в стадии кризиса и самоизжития.
7)	Политическая история России наметила другие, при данных условиях
наиболее совершенные, формы национально-государственного ее бытия, в виде
широкого участия народного в государственном строительстве. Державная
власть и Народ — вот основные признаки русской политической культуры.
Россия может быть возрождена путем самоуправления в широких его пределах,
но совершенно чуждых идее западно-европейского парламентаризма.
8)	Однако осуществление идеи самоуправления нуждается в определении его
основ. Основой его является объединение народа. Объединение русского народа
по признаку партии немыслимо. Оно возможно лишь на исторически испытан¬
ных духовных началах, началах религии.
9)	Предпринятые Правителем Приамурского Земского Края реформы есть
знамение времени, предугаданы русской историей и будут иметь величайшее
историческое значение. Трудно предсказать, какие формы государственного
быта усвоит в будущем возрожденная Россия в целом, однако же можно утвер¬
ждать, что вне идей, заложенных в основу реформ Правителем, не может быть
русского политического возрождения.
10)	Отсюда — задачи русской национальной общественности ясны: всемер¬
ная агитация, пропаганда (путем печати и устного слова) провозглашенных

Приложения
631
Земским Собором и Правителем идей освободительного движения и государ¬
ственного созидания. Привлечение общественного внимания к этим идеям и
объединение его на их основах — наиболее важная общественная задача. Нужно
помнить, что вне такого широкого общественного объединения предуказанный
национальным Приамурьем исторический путь воссоздания России рискует
оборваться и повести к новым испытаниям. Особенное внимание в этом смысле
надлежит обратить на русские эмигрантские круги, роль которых в будущем
России несомненна.
11)	Помимо указанных задач, органами национального движения (Советом
Национального Съезда), местными объединениями должна быть начата пра¬
ктическая общественно-государственная работа. Работа эта — самая разноо¬
бразная, как то: участие Совета Национального Съезда совместно с Земской
Думой в разрешении практических государственных вопросов, участие орга¬
нов объединения в практическом осуществлении государственных реформ
Правителя, участие деятелей движения в работах будущих органов Приходского
Самоуправления, агитация и информация населения, способствование посту¬
плению налогов в Государственную казну, способствование добровольческому
движению, способствование пополнению личного состава армии, способство¬
вание организации самообороны, организация общественной жертвенности на
пользу освободительной борьбы, поддержание всемерной связи с заграничной
эмиграцией и т.д.
12)	Национальный Съезд своим вотумом должен возложить перечисленные
обязанности на общественные органы национального движения, дабы, в слу¬
чае надобности, Правитель имел моральное право обращения к этим органам
с особыми повелениями, возлагающими на них государственные повинности.
Общественные органы национального движения должны сознавать, что они
выполняют государственную работу, являются за нее ответственными, отвечая
в некоторых случаях, всякий раз, согласно Указа Правителя, как должностные
лица, состоящие на Государственной службе.
13)	В своей работе органы общественно-национального движения долж¬
ны исходить из мысли абсолютной и неукоснительной поддержки Правителя
и предпринимаемых им мероприятий по управлению Краем и по развитию
антиболыпевицкой и антиреволюционной борьбы. Деятель национального дви¬
жения должны быть связаны дисциплиной, вырабатываемой самими органа¬
ми объединения, и подвергаться общественным наказаниям. Национальным
Съездом должно быть принято начало, что лица, нарушившие национальный
долг, должны широко и через печать опубликоваться во всеобщее сведение как
внутри Края, так и за границей.
14)	Национальный Съезд создает вокруг Совета Съезда, который в отноше¬
нии логанов общественного объединения, примыкающих к движению, должен
иметь руководящее значение. В Совет Съезда входят для совместного участия
в общественно-государственной работе все Члены Приамурской Земской Думы
и, кроме того, 15 лиц, избранных Национальным Съездом. Внутренняя органи¬
зация Совета Съезда определяется им самим.
ГАРФ.Ф. 6116. Оп. 1.Д. 20. Л. 1

632
Белое дело в России. 1919 —1922 гг.
Приложение N° 29
Заключение А А. Пурина о падении белой власти
на Камчатке, последний приказ начальника белых войск
Камчатской области генерал-майора Иванова-Мумжиева
войскам и обращение к местному населению
Заключение.
Вследствие стремительного продвижения многочисленных красных частей в
Приморье и безразличного отношения населения к судьбам России, Правитель
Земского Приамурского Края, генерал-лейтенант Дитерихс признал невозмож¬
ным и бесполезным вести дальнейшую борьбу с врагами Родины.
25 октября 1922 г. им был издан приказ об эвакуации воинских частей и флота и
об освобождении служащих Приамурской государственности от их обязанностей.
Ни Якутская, ни Камчатская области, в которых находились агенты
Приамурского правительства, об этих приказах извещены не были. 30-го октя¬
бря автор документа был приглашен Японским Консулом, который, по поруче¬
нию Императорского Японского правительства, ознакомил его с положением
дел в Приамурье и старался выяснить вопрос о возможности продолжения борь¬
бы с красными на севере, где, по мнению консула, следовало бы создать авто¬
номную государственную власть, каковая должна была бы продолжить борьбу
за национальное возрождение России, при этом консул заметил, что Японское
Императорское правительство охотно бы поддержало нас и приняло бы меры к
тому, чтобы большевики на севере не могли к нам проникнуть. Насколько мне
известно, в случае падения Приамурья, подобный проект имелся ввиду, но он,
по неизвестным причинам, не был осуществлен генералом Дитерихсом.
0	результатах своих переговоров с Японским Консулом я доложил началь¬
нику края, последний не признал возможным имеющимися в его распоряже¬
нии силами и средствами продолжать борьбу и решил эвакуироваться. Об этом
решении я на следующий же день сообщил Японскому Консулу, о чем и была
послана телеграмма в Токио. Ниже приводится последний приказ и последнее
обращение к населению Камчатской области, на каковой территории Русский
национальный флаг был спущен в 4 часа 2 ноября 1922 г.
Так закончилась героическая борьба за будущее России.
Приказ № 18 начальника Камчатской области
1	ноября 1922 г. г. Петровловск-на-Камчатке.
По сведениям, полученным от Императорского Японского Консула, 25-го
числа минувшего месяца красноармейцы Девееровской республики заняли
г. Владивосток.
Наши сухопутные части, уступая во много раз в численности неприятелю
и имея весьма ограниченный запас боевых припасов, вынуждены были во главе
с Генералом Дитерихсом отступить в Полосу Отчуждения Восточно-Китайской
железной дороги, несмотря на ряд весьма успешных для нас боев и захваченные
военные трофеи.

Приложения
633
Сибирская флотилия оставила Владивостокский порт 25 октября и со всеми
беженцами направилась вдоль берегов Кореи.
Военный Совет, состоявшийся 30 октября под моим председательством,
обсудив настоящий политический момент и оценив по справедливости соотно¬
шение сил наших и противника, высказался за оставление Камчатской области
и присоединение к нашим главным силам.
Соглашаясь с его мнением, приказываю Начальнику гарнизона, капитану
1-го ранга Ильину эвакуировать воинские части 2-го сего ноября.
Уповая на промысел Божий, и твердо веря в конечное торжество чести
и правды, призываю всех воинских чинов гарнизона к братскому единению и
взаимной поддержке, которые помогут нам стойко перенести временную нашу
неудачу.
Желающих остаться в Камчатской области, как воинских чинов, так и гра¬
жданских служащих, я не насилую и предлагаю откровенно заявить о том подле¬
жащим начальникам.
Приказ прочитать при собрании частей вечером сего 1 ноября.
Генерал-майор Иванов-Мумжиев.
С подлинным верно:
Правитель канцелярии А. Пурин.
ГА РФ. Ф.6143. Оп.1. Д. 3. Лл. 63-65
Приложение N° 30
Обращение Командующего Сибирской Добровольческой
Дружиной генерал-лейтенанта А.Н. Пепеляева
«К населению Якутской области», октябрь 1922 г.
Граждане якуты, тунгусы и русские!
По вашей просьбе, переданной через ваших представителей и уполномо¬
ченных, П.А. Куликовского и С.П. Попова в Аян прибыл отряд доброволь¬
цев — «Сибирская Добровольческая Дружина». Эта Дружина состоит из людей,
которые бросили свой труд, свои семьи для того, чтобы помочь вам в борьбе
с кровавыми коммунистами.
Мы пришли не навязывать свою волю, свою власть, — мы только помо¬
гаем вам освободить родной край, где, по освобождении Якутска соберется
Областное Народное Собрание, куда вы сами изберете своих представителей,
которые и установят такой порядок в области, какой хочет все население.
Мы же, люди военные, пойдем дальше в родную нам Сибирь, чтобы и там
помочь населению освободиться от власти коммунистов.
Помогите и нам граждане, кто чем может — оленями, лошадьми, теплой оде¬
ждой.
Кто может — сами вставайте в ряды Народной Добровольческой Дружины,
которая уже стоит в Нелькане и Кромкино.
Только тесно соединившись друг с другом, помогая нам, вы добьетесь сво¬
бодной, мирной жизни.

Предъявителю сего, гражданину Тимофею Нестерову, поручено ознакомить
население и все его распоряжения надлежит исполнять.
Кромкино, 3 октября 1922 года. Командующий Сибирской Добровольческой
Дружиной генерал-лейтенант Пепеляев.
Вишневский Е.К. Аргонавты белой мечты.
Описание Якутского похода Сибирской Добровольческой Дружины,
Харбин, 1933, с. 91-92
Приложение №31
Приказ по Сибирской Добровольческой Дружине № 29,
28 января 1923 г, (урочище Эльгекан)
Объявляю резолюцию Съезда представителей населения и беженцев
Алданского района, состоявшегося 26 января 1923 г.
Резолюция.
Мы, представители населения и беженцы Алданского района, собравшись на
Свободный Народный съезд, вызванный подходом долгожданной всеми нами
подмоги в лице Сибирской Добровольческой Дружины, постановили: - Горячо
приветствовать ее и всемерно поддерживать ее и всемерно поддерживать, как
добровольно пришедшую по зову наших представителей помочь нам освобо¬
диться от засилия коммунистов.
Считая своим долгом призвать и напомнить всем жителям Области о той
огромной нравственной обязанности, которая лежит на каждом жителе Якутской
Области, поголовно восставшей в прошлом году.
Пусть все, не взирая на те материальные затраты и человеческие жертвы,
какие были в прошлом году, все встанут и сплотятся, как и мы, население
Алданского района, не останавливающиеся и теперь в своей поддержке убой¬
ным скотом, подводами и людьми.
Подлинный подписал Председатель Съезда Иннокентий Устинович
Максимов, товарищ Председателя Спиридон Трубачев и секретари: Григорий
Неустроев и Иннокентий Емельянов.
Приказ этот прочесть во всех частях Дружины и объяснить значение
Народной поддержки и борьбе с коммунистической властью.
Только дружными усилиями самого народа может быть свергнута власть
захватчиков коммунистов и организована выборная Народная Власть, которая
одна сможет возродить нашу Родину — прекратить смуту и междоусобицу.
По пути движения Сибирской Добровольческой Дружины везде будут созы¬
ваться Народные съезды, которые и будут устанавливать власть на местах.
Подлинный подписал Генерал-лейтенант Пепеляев.
Вишневский Е.К. Аргонавты белой мечты.
Описание Якутского похода Сибирской Добровольческой Дружины,
Харбин, 1933, с. 104-106

Список сокращений
ВСЮР-
внц-
СГОР-
СВР-
сод-
ЗДА-
ЗСК-
ВСП-
ВОПУ-
ВПАС-
ВУСО
впсо
Комуч —
НУС-
чгэс-
гэс-
гзс-
згс-
РПС-
РПД-
ЮРК-
Вооруженные Силы Юга России
Всероссийский Национальный Центр
Совет Государственного Объединения России
Союз Возрождения России
Совет общественных деятелей или Сибирская Областная
Дума (в зависимости от контекста)
Западная Добровольческая армия
Западно-Сибирский Комиссариат
Временное Сибирское правительство
Временное Областное Правительство Урала
Временное правительство автономной Сибири
Верховное управление Северной области
Временное правительство Северной области
Комитет членов Учредительного Собрания
Национальное Учредительное Собрание
Чрезвычайное Государственное Экономическое
Совещание (Екатеринбург — Омск)
Государственное Экономическое Совещание (Омск)
Государственное Земское Совещание (Омск — Иркутск)
Земско-Городское Совещание (Архангельск)
Русское Политическое Совещание (Париж)
Русская Политическая Делегация (Париж)
Южно-русская конференция

Содержание
ГЛАВА 1. РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ.
1917-	1922 гг.	 5
«Церковная власть» в политико-правовой системе	 5
Святейший Патриарх Тихон и Белое движение	 106
ГЛАВА 2. ПРАВЫЕ ПАРТИЙНЫЕ СТРУКТУРЫ В БЕЛОМ ДВИЖЕНИИ
1918-	1920 гг. АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЕ ПОДПОЛЬЕ И ПОВСТАНЧЕСТВО
В 1920-1921 гг. РАБОЧИЙ ВОПРОС И ПЕРСПЕКТИВЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
ПОЛИТИКИ В ПРОГРАММАХ БЕЛОГО ДЕЛА	 142
Правые, монархические структуры в Белом движении; эволюция статуса и идеологи¬
ческих позиций в 1919—1920 гг.	 142
Специфика деятельности нелегальных антибольшевистских организаций в Совет¬
ской России в конце 1919—22 гг. Белое дело и повстанческое движение	 185
«Рабочий вопрос» и Белое движение	 224
Финансовые проекты Белой России	 233
Кооперация в истории Белого дела	 241
ГЛАВА 3. ЗАВЕРШАЮЩИЙ ПЕРИОД ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ
РОССИЙСКОГО БЕЛОГО ДВИЖЕНИЯ НА ВОСТОКЕ РОССИИ. РОССИЙСКИЙ
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК. МАРТ 1920 НОЯБРЬ 1922 ГГ.)	 259
Организация власти в Забайкалье в 1920 г. Преемственность верховного правления
в деятельности атамана Г.М. Семенова. Представительная власть (Краевое Народное
Собрание) в системе управления	 259

Военно-политическое положение Белого движения на территории Монголии; попытки
организации новых центров антибольшевистского сопротивления (1918-1921 гг.)
Особенности положения «белой власти» в Маньчжурии и Приморье в конце 1919 - начале
1920 гг. Генералы Хорват и Розанов
Антибольшевистские силы в Приморье в период Дальневосточной республики. Амурское
и уссурийское казачество в 1918—1921 гг. «Майский переворот» 1921 г. во Владивостоке.
Формирование структур управления в белом Приморье летом 1921 г. (Временное
Приамурское правительство, Приамурское Народное Собрание, судебная власть и мест¬
ное самоуправление), Несоциалистический съезд, его значение в общественно-полити¬
ческой поддержке власти
Действия белой власти в Приморье летом-осенью 1921 г. Дипломатические усилия и воз¬
обновление вооруженной борьбы с ДВР, Хабаровский поход Белоповстанческой армии
зимой 1921—1922 гг., его последствия для политического положения в крае, политический
кризис весны 1922 г.
Кризис власти в белом Приморье в мае-июне 1922 г. «Недоворот» во Владивостоке и изме¬
нения в политической системе. Переход к единоличной форме правления
Созыв Приамурского Земского Собора. Провозглашение монархического принципа
в создании будущей всероссийской власти. Правитель Приамурского Земского Края,
Земская Дума - вариант «разделения властей» (лето-осень 1922 г.)
Последние центры Белого дела и антибольшевистского движения в России (Охотско-
Камчатский край, Якутская область) 1921—1923 гг.
Итоги и значение последнего периода политической истории Белого движения в России.
Приморская государственность — ее специфика
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. О Белом движении, советской власти и «исходе» гражданской войны
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение № 1. Краткая программа Русской народной Православно-приходской партии
Приложение № 2. Декларация генерала Деникина по вероисповедному вопросу. Октябрь
1919 г.
Приложение Ns 3. Извлечения из Слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси
Тихона, сказанного в Прощеное воскресенье и день памяти Священномученика Гермогена
17 февраля (2 марта) 1919 г.
Приложение № 4. «Об одном плакате»
Приложение № 5. Постановление Совета министров о передаче Верховной власти.
22 декабря 1919 г.
Приложение № 6. Указ Верховного Правителя России о передаче Верховной власти на
Востоке России атаману Семенову. 4-го января 1920 года, г. 11ижпс-Удипск
350
364
420
456
466
502
535
544
578
580
581
582
583
583

638
Белое дело в России. 1919 — 1922 гг.
Приложение № 7. Положение о Краевом Народном Совещании. (21 апреля 1920 г.).
Положение о временном устройстве Государственной власти на территории
Российской Восточной окраины. Указ от 24 июня 1920 года
Приложение № 8. Обращение Всероссийского Крестьянского Съезда к атаману
Семенову о создании «Временного Всероссийского правительства»
Приложение № 9. Протокол Даурской конференции (Всемонгольского съезда) о созда¬
нии самостоятельного Монгольского государства, февраль 1919 г. (сохранена орфо¬
графия первоисточника)
Приложение № 10. Об отношении к решениям Даурской конференции со стороны
Российского правительства, март 1919 г.
Приложение № 11. Приказ № 15 начальника Азиатской Конной дивизии генерал-
лейтенанта Р.Ф. Унгерна-Штернберга. 21 мая 1921 г., г. Урга
Приложение № 12. Письмо-рапорт генерал-лейтенанта А.С. Бакича генерал-лейте¬
нанту барону Р.Ф. Унгерну о перспективах создания антибольшевистского центра
в Монголии 23 июля 1921 г.
Приложение № 13. Воззвание Дальневосточного Комитета Союза Сибиряков
Областников о поддержке антибольшевистского повстанческого движения в Сибири
(г. Владивосток, июнь 1921 г.)
Приложение Ns 14. Призыв воинов Белой Дальневосточной армии объявленный на
1-м Несоциалистическом съезде во Владивостоке (март 1921 г.)
Приложение № 15. Обращение Комитета Спасения Русского Дальнего Востока к сол¬
датам и офицерам Дальневосточной армии по поводу действий атамана Г. М. Семенова
Приложение № 16. Резолюция «По докладу о политическом момента», принятая на
второй сессии Несоциалистического съезда во Владивостоке. 22 июня 1921 года
Приложение №17. Меморандум Временного Приамурского правительства, передан¬
ный Вашингтонской конференции в январе 1922 г.
Приложение №18. Приказ Временного Приамурского Правительства № 287 от 9 апре¬
ля 1922 г.
Приложение № 19. Из беседы С.Д. Меркулова с корреспондентом газеты «Владиво-
Ниппо» о политическом положении в Приморье после роспуска Народного Собрания
Приложение № 20. Приказ-обарщение генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса от 11 июня
1922 г. к вооруженным силам Приморья
Приложение № 21. Обращение к населению Временного Приамурского Правительства
от 6 июня 1922 г. о реконструкции политической власти в крае и Указ № 149. 6 июня
1922 года, гор. Владивосток
584
588
589
591
592
596
598
599
600
602
603
608
609
609
611
Приложение № 22. Положение о Приамурском Земском Соборе (26 июня 1922 года)...
612

Содержание
Приложение № 23. Об избрании Святейшего Патриарха Тихона Почетным
Председателем Приамурского Земского Собора
Приложение № 24. Решения, принятые Несоциалистическим съездом по определе¬
нию основных положений политического курса белого Приморья в условиях созыва
Земского Собора
Приложение № 25. Грамота Приамурского Земского Собора «К Русским людям
Великой Русской Земли». 3 августа 1922 года
Приложение № 26. Указ № 10 Правителя Приамурского Земского Края. 15 августа
1922 г
Приложение № 27. О приходском самоуправлении. 8 сентября (26 августа ст. ст.)
1922	г
Приложение № 28. Об организации и тактике Национального Движения, (тезисы)
Приложение № 29. Заключение А.А. Пурина о падении белой власти на Камчатке,
последний приказ начальника белых войск Камчатской области генерал-майора
Иванова-Мумжиева войскам и обращение к местному населению
Приложение № 30. Обращение Командующего Сибирской Добровольческой
Дружиной генерал-лейтенанта А.Н. Пепеляева «К населению Якутской области»,
октябрь 1922 г.
Приложение № 31. Приказ по Сибирской Добровольческой Дружине № 29, 28 января
1923	г. (урочище Эльгекан)
639
616
617
623
625
628
629
632
633
634