V I Т Е
DEI PIU ECCELENTI
PITTORI
SCULTORI
ARCHITETTI
SCRITTE
DA
GIORGIO VASARI
PITTORE ED ARCHITETTO AR E TI N О


ДЖОРДЖО ВАЗАРИ
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ
ЖИВОПИСЦЕВ
ВАЯТЕЛЕЙ
ЗОДЧИХ
ПереБод А. И. ВЕНЕДИКТОВА
А. Г ГАБРИЧЕВСКОГО под редакцией А.Г ГАБРИЧЕВСКОГО
ИЗДАТЕЛЬСТВО •ИСКУССТВО-


Примечания А. И. ВЕНЕДИКТОВА
8-1-2
204-69


ПРЕДИСЛОВИЕ
Поистине великими достижениями обогатили искусства архитектуры, живописи и скульптуры те превосходные мастера, которых мы до сих пор касались во второй части этих жизнеописаний и которые добавили к тому, что было сделапо их предшественниками, — правило, строй, меру, рисунок и манеру, и если и пе в полной мере достигли в этом совершенства, то, во всяком случае, настолько приблизились к истине, что представители третьей Эпохи, о которых мы впредь и поведем речь, смогли, следуя по пути, озаряемом этим новым светочем, подняться до высшей ступени совершенства, которой ныне достигли наиболее ценимые и наиболее прославленные творения нового искусства. Однако, дабы яснее понять качество тех улучшений, которыми мы обязаны вышеназванным художникам, не будет, конечно, неуместным, если мы в нескольких словах разъясним сущность этих пяти названных нами нововведений и если мы вкратце скажем о том, откуда родилось то истинно хорошее, которое, преодолев старое, придает столько блеска новому.
Итак, правило в архитектуре заключалось в том, как измерять античные сооружения, соблюдая их планировку в современных постройках; строй —


6
Джорджо Вазари. Жизнеописания
в том, чтобы отличать один ордер от другого, а именно, чтобы каждому телу соответствовали его члены и чтобы больше не подменять один другим ордера дорической, ионической, коринфской и тосканской; мера же, общая как для архитектуры, так и для скульптуры, — в том, чтобы тела фигур были правильными, прямыми и имели равномерно организованные члены, причем это же относилось и к живописи; рисунок — в подражании самому прекрасному в природе во всех фигурах, как изваянных, так и написанных, что достигается рукой и умом, которые должны обладать величайшей верностью и точностью при переносе всего, что видит глаз, на плоскость при помощи рисунка на бумаге, доске или иной поверхности, и точно так же при передаче рельефа в скульптуре. Наконец, хорошая манера достигалась привычкой к частому изображению самых красивых вещей и самых красивых сочетаний рук, голов, туловищ или ног и к умению сделать фигуру, состоящую из возможно большего количества этих красот, используя ее в каждом произведении для всех изображаемых в нем фигур, почему и говорится, что такое произведение исполнено в хорошей манере.
Всего этого ни Джотто, ни художники первой эпохи еще не делали, хотя начала всех этих трудностей и были ими открыты и хотя они их и коснулись в пределах плоскости, как, например, в рисунке, более правдивом, чем раньше, и более похожем на натуру, а также в цельности колорита, в сочетании фигур и во многом другом, о чем уже говорилось достаточно. Однако, хотя мастера второй эпохи значительно обогатили эти искусства всем тем, о чем говорилось выше, тем не менее их произведения не были еще настолько совершенны, чтобы окончательно достигнуть полного совершенства, ибо в них правило было еще лишено той свободы, которая, не будучи правилом, все же Этому правилу подчинялась бы и могла иметь место, не внося путаницы и не нарушая строя. Строй же нуждался в богатой выдумке всего изображаемого и в некоей красоте, пронизывающей любую мелочь, чтобы этот строй, как целое, являл тем самым еще большую красу. Для меры же не хватало правильного суждения, благодаря которому даже не промеренные фигуры приобретают в том размере, в котором они написаны, некую сверхмерную прелесть. В рисунке не было совершенства, соответствующего его назначению, — в самом деле, изображая руку круглой и ногу прямой, они не прослеживали мышц со всей той изящной и нежной плавностью, которую мы в них не то видим, не то не видим, как это свойственно живой плоти, и телеса получались у них


Предисловие
7
жесткими и будто лишенными кожи, что оскорбляло глаз и огрубляло манеру, которой не хватало легкости, позволяющей сообщать всем фигурам стройность и изящество, в особенности женщинам и детям, и передавать их тело не менее естественно, чем мужское, покрывая его слоем жира и мяса так, чтобы оно выглядело не грузным, как это бывает в натуре, а облагороженным рисунком и вкусом. Не хватало им также и обилия красивых одежд, всей пестроты причудливых нарядов, прелести колорита, единообразия в изображении зданий и различной удаленности в изображении пейзажей.
Правда, многие из них, как Андреа Верроккьо, Антонио дель Поллайоло и другие более новые, и стремились к более тщательной проработке своих фигур и к тому, чтобы в них проявлялось больше рисунка, со свойственным мастерам того времени более близким и более точным подражанием натуре, тем не менее в этом не было цельности, хотя и можно было не сомневаться, что они уже с большей уверенностью идут по верному пути и что фигуры их как-никак проверены по античным образцам, что было видно по тому, как Верроккьо восстановил из мрамора руки и ноги Марсия, находившегося в доме Медичи во Флоренции. Однако представления о конечной цели им все-таки не хватало, как не хватало и конечного совершенства в изображении рук, ног, волос и бород, которые они делали, хотя в целом члены тела их фигур и согласованы с античностью и обладают до известной степени правильными соотношениями в размерах. Если бы они владели всеми тонкостями завершения, а это и есть совершенство и цвет искусства, и проявляли бы в своих произведениях решительную смелость, то следствием были бы изящество, отделанность и высшая грация, которых они, несмотря на все свои усилия и старания, были все же лишены, но которые как раз и показывают пределы, доступные искусству в прекрасных фигурах, объемных и живописных. Они не могли так скоро достичь этой конечной цели и осуществить это нечто, им недостававшее, поскольку наука лишь иссушает манеру, когда ею для достижения цели пользуются так, как пользовались ею они.
Зато другие, уже после них, это обрели, увидев извлеченные из земных недр самые знаменитые из приводимых Плинием античных древностей: Лао- коона, Геркулеса, большой бельведерский торс, а также Венеру, Клеопатру, Аполлона и бесконечное множество других. Зти произведения с их нежностью и с их суровостью, с их очертаниями, мягкими, как сама плоть, и заимствованными от самых прекрасных живых образцов, в их особых положениях,


8
Джорджо Вазари. Жизнеописани
развернутых не до конца, но все же частично намекающих на движение и являющих нашему взору грацию, грациозней которой не бывает, и были причиной исчезновения некоей определенной сухой, жесткой и угловатой манеры, которой в этом искусстве продолжали придерживаться Пьеро делла Франческа, Ладзаро Вазари, Алессо Бальдовинетти, Андреа дель Кастаньо, Пезелло, Эрколе феррарец, Джован Беллини, Козимо Росселли, аббат Сан Клементе, Доменико дель Гирландайо, Сандро Боттичелли, Андреа Мантенья, Филип- пино и Лука Синьорелли, которые упорным трудом старались добиться невозможного в искусстве, в особенности в ракурсах и иных неприятных положениях, которые были мучительны для зрителя в той же мере, в какой для художника они были трудно выполнимы. И хотя они по большей части были хорошо нарисованы и без ошибок, все же им не хватало духа непосредственности, которого в них никогда не увидишь, и нежного единства колорита, которое начало появляться лишь в произведениях болонца Франчи и перуджинца Пьетро, когда народ как сумасшедший сбегался посмотреть на эту новую и более живую красоту, так как ему казалось, что лучше этого, бесспорно, уж никогда и никто не сможет сделать.
Однако ошибки их были впоследствии ясно доказаны произведениями Леонардо да Винчи. Положив начало третьей манере, которую мы будем называть новой, он помимо смелости и силы рисунка, помимо тончайшей передачи всех мельчайших подробностей натуры именно такими, как они есть, при соблюдении добрых правил, лучшего строя, верных размеров, совершенства замысла и божественной грации и, наконец, проявляя богатейшую щедрость и величайшую глубину в своем искусстве, поистине сообщил своим фигурам движение и дыхание жизни.
По его стопам, хотя и на некотором отдалении, шел Джорджоне из Кас- тельфранко, который придавал дымчатость своей живописи и потрясающую подвижность всем своим произведениям при помощи особой, правильно понятой густоты теней. Не меньше силы, рельефности, нежности и прелести в колорите, чем он, сообщал своим картинам фра Бартоломмео из Сан Марко, но больше всех грациознейший Рафаэль Урбинский, который, изучая труды старых и новых мастеров, у всех заимствовал лучшее и, собрав все это воедино, обогатил искусство живописи тем полным совершенством, каким в древности отличались фигуры Апеллеса и Зевксиса, и даже, можно сказать, более того, если бы только можно было показать их произведения для сравнения


Предисловие
9
с ним. Потому природа и осталась побежденной его красками, выдумка же в нем была настолько легкой и меткой, насколько может судить об ртом всякий, кто видел его истории, которые подобны письменным повествованиям, ибо он в них по своему желанию показывает нам такие же местности и постройки и точно так же описывает лица и одежды у своих людей и у чужих, не говоря уже о присущем ему даре придавать обаяние молодым, старым и женским лицам, соблюдая скромность для скромных и любострастие для любострастных и сообщая младенцам то лукавство в глазах, то резвость в повадках. Таковы же изображаемые им одежды, складки которых и не слишком просты и не слишком сложны, но таковы, что кажутся настоящими.
В этой же манере, но с более сладким колоритом и с меньшей смелостью, продолжал Андреа дель Сарто, который был, можно сказать, единственным в своем роде, ибо в вещах его ошибок не бывает. Словами не выразить чарующую оживленность, которую вкладывал в свои произведения Антонио из Корреджо, заплетавший волосы своих фигур не в той измельченной манере, как Это делалось до него, манере трудной, жесткой и сухой, но делал их нежными, как пух, и так, что отдельные волосики улавливались зрителями в легком прикосновении кисти и казались золотыми и более прекрасными, чем настоящие, над которыми написанные торжествуют отныне свою победу.
Нечто подобное делал Франческо Маццуола из Пармы, во многих отношениях превзошедший Корреджо изяществом, нарядностью и красотой манеры, как мы это видим во многих его картинах, которые встречают нас с улыбкой и в которых по прихоти его кисти на нас не только смотрят совсем живые глаза, но мы даже замечаем биение пульса. Но стоит кому-нибудь взглянуть на стены домов, расписанных Полидоро или Матурино, он увидит фигуры на них в таких положениях, каких сама невозможность не могла бы сделать, и не поверит своим глазам, что возможно не то что языком (и это было бы не трудно), но кистью выразить те потрясающие выдумки, которые они с таким мастерством и с такой быстротой умели осуществлять, изображая деяния римлян так, как они совершались в действительности.
А сколько, из числа ныне уже умерших, было таких, кто при помощи красок сообщал дыхание жизни своим фигурам? Таковы были Россо, фра Себастьяно, Джулио Романо, Перино дель Вага, ибо о живых говорить не приходится, поскольку они сами приобрели себе величайшую известность. Однако для этого искусства в целом важно то, что они ныне довели его до


:10
Джорджо Вазари. Жизпеописания
такого совершенства и сделали его настолько доступным для всякого, кто владеет рисунком, выдумкой и колоритом, что если раньше тогдашние наши мастера писали на дереве образ в течение шести лет, то сейчас упомянутые нами мастера за один год пишут их целых шесть, и я готов это клятвенно подтвердить, убедившись в этом воочию и на деле; к тому же произведения наших современников, как мы видим, законченны и совершенны, о чем в свое время не заботились старые мастера.
Но если кто-нибудь из числа умерших и живых и заслужил пальму первенства, превзошедши и перекрыв всех остальных, так это божественный Микеланджело Буонарроти, который главенствует не только в одном из этих искусств, но и сразу во всех трех. Он превосходит и побеждает не только всех тех, кто уже почти что победил природу, но и самых знаменитейших древних мастеров, которые без всякого сомнения столь похвально ее превзошли. Он один торжествует победу над этими, над теми и над самой природой, ибо стоит только ей замыслить что-нибудь новое, и сколько бы странным и трудным оно ни было, как он тотчас же далеко ее обгоняет силой своего божественного таланта и при помощи прилежания, рисунка, искусства, рассуждения и грации; и не только в живописи и в цвете, области, включающей в себе все формы и все тела, правильные и неправильные, осязаемые и неосязаемые, видимые и невидимые, но и также в округлости всех тел.
И вот, под ударами его резца, питаемые упорным ростом столь прекрасного и плодоносного древа, уже распростерлись столь многочисленные и столь славные его ветви, которые этим необычным способом не только наполнили весь мир самыми вкусными на свете плодами, но и довели все три благороднейших искусства до конечного, доступного им предела, сообщив им такое высокое и чудесное совершенство, что можно по праву и с уверенностью утверждать, что статуи Микеланджело в любой своей части гораздо прекрасней древних. В самом деле, сопоставляя головы, руки, кисти рук и ноги, изваянные им и древними мастерами, мы видим, что в его вещах остается некая более прочная основа, некая грация, которая грациозна в более полном смысле этого слова, и совершенство, гораздо более безусловное, но достигаемое им с какой-то затрудненностью, которая, однако, настолько преодолевается его манерой, что лучшего никогда и не увидишь.
Это же, надо думать, относится и к его живописным творениям, если бы их, паче чаяния, удалось сопоставить лицом к лицу с самыми знаменитыми


Предисловие
И
греческими или римскими картинами, ибо в таком случае его вещи получили бы настолько более высокую оценку, насколько его скульптуру явно превосходят все древние.
Однако, если мы так преклоняемся перед теми знаменитостями, которые вдохнули жизнь в свои творения, будучи поощряемы непомерными наградами и всяческим благополучием, насколько больше должны были бы мы восславлять и возносить до небес те редкостнейшие таланты, которые приносят плоды столь же ценные не только без всяких наград, но и пребывая в жалкой нищете? Итак, следует полагать и утверждать, что, если бы в наш век существовало справедливое воздаяние, такие люди несомненно создавали бы вещи более великие и значительно лучше всего того, что было когда-либо создано древними мастерами. Между тем приходится им бороться не столько за то, чтобы стать знаменитыми, сколько за то, чтобы быть только сытыми, что и загоняет в гроб этих несчастных, не имеющих возможности проявить свои дарования людей (по вине и к стыду тех, кто мог бы им помочь, но об этом не за-
Однако об этом достаточно, ибо уже пора вернуться к жизнеописаниям, рассуждая по очереди обо всех тех, кто прославился своими произведениями в этой третьей манере, начало которой было положено Леонардо из Винчи. С него мы сейчас и начнем.
ботится).


к
о
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ
флорентийского
живописца и
скулЬптора
<?


ы постоянно видим, как под воздействием небесных светил, чаще всего естественным, а то и сверхъестественным путем, па человеческие тела обильно изливаются величайшие дары и что иной раз одно и то же тело бывает с преизбытком наделено красотой, обаянием и талантом, вступившими друг с другом в такое сочетание, что, куда бы такой человек ни обращался, каждое его действие божественно настолько, что, оставляя позади себя всех прочих людей, он являет собою нечто дарованное нам богом, а не приобретенное человеческим искусством.
Это люди и видели в Леонардо из Винчи, в котором помимо телесной красоты, так никогда, впрочем, и не получившей достаточной похвалы, была более чем безграничная прелесть в любом его поступке, таланта же было в нем столько и талант этот был таков, что к каким бы трудностям его дух ни обращался, он разрешал их с легкостью. Силы было в нем много, но в сочетании с ловкостью; его помыслы и его дерзания были всегда царственны и великодушны, а слава его имени так разрослась, что ценим он был не только


16
Джорджо Вазари. Жизнеописания
в свое время, но и после своей смерти, когда он среди потомства приобрел еще большую известность.
Поистине дивным и небесным был Леонардо, сын сера Пьеро из Винчи. Обладая широкими познаниями и владея основами наук, он добился бы великих преимуществ, не будь он столь переменчивым и непостоянным. В самом деле, он принимался за изучение многих предметов, но, приступив* затем бросал их. Так, в математике за те немногие месяцы, что он ею занимался, он сделал такие успехи, что, постоянно выдвигая всякие сомнения и трудности перед тем учителем, у которого он обучался, он не раз ставил его в тупик. Некоторые усилия потратил он и на познание музыкальной науки, но вскоре решил научиться только игре на лире, и вот, как человек, от природы наделенный духом возвышенным и полным очарования, он божественно пел, импровизируя под ее сопровождение. Все же, несмотря на столь различные его занятия, он никогда не бросал рисования и лепки, как вещей, больше всех других привлекавших его воображение.
Заметив это и приняв во внимание высокий полет этого дарования, сер Пьеро отобрал в один прекрасный день несколько его рисунков, отнес их Андреа Верроккьо, который был его большим другом, и настоятельно попросил его сказать, достигнет ли Леонардо, занявшись рисунком, каких-либо успехов 1. Пораженный теми огромнейшими задатками, которые он увидел в рисунках начинающего Леонардо, Андреа поддержал сера Пьеро в его решении посвятить его этому делу и тут же договорился с ним о том, чтобы Леонардо поступил к нему в мастерскую, что Леонардо сделал более чем охотно и стал упражняться не в одной только области, а во всех тех, куда входит рисунок. А так как он обладал умом божественным и дивным, он проявил себя не только в скульптуре, еще смолоду вылепив из глины несколько голов смеющихся женщин2, с которых, пользуясь искусством формования, до сих пор еще делают гипсовые слепки, равно как и детские головы, казавшиеся вышедшими из рук мастера, но также, будучи отличнейшим геометром, и в области архитектуры, нарисовав множество планов и других видов разных построек3, и он же был первым, кто, будучи еще юношей, обсудил вопрос о том, как отвести реку Арно по каналу, соединяющему Пизу с Флоренцией. Он делал рисунки мельниц, сукновальных станков и прочих машин, которые можно привести в движение силой воды, но, так как он хотел, чтобы его профессией стала живопись, он много упражнялся в рисовании с натуры, а подчас и в


Жизнеописание Леонардо да Винчи
17
изготовлении глиняных моделей фигур, одевая их в мягкие, пропитанные глиной тряпки, а затем терпеливо принимался их срисовывать на тончайших, уже сносившихся реймских и льняных тканях, выполняя на них кончиком кисти в черном и белом цвете чудесные рисунки, о чем можно и сейчас судить по некоторым из них, сделанным его рукой и имеющимся в нашей Книге рисунков. Рисовал он и на бумаге столь тщательно и так хорошо, что нет никого, кому в этих тонкостях когда-либо удалось с ним сравняться; такова принадлежащая мне голова, божественно исполненная серебряным карандашом и светотенью. И этот гений был от бога преисполнен такой благодати и такой потрясающей силы ее проявления, в согласии с разумом и послушной ему памятью, и он своими рисующими руками так прекрасно умел выражать свои замыслы, что рассуждения его побеждали, а доводы ставили в тупик любого упрямца. Он постоянно делал модели и рисунки, чтобы показать, как возможно с легкостью сносить горы и прорывать через них переходы из одной долины в другую и как возможно поднимать и передвигать большие тяжести при помощи рычагов, воротов и винтов, как осушать гавани и как через трубы выводить воду из низин, ибо этот мозг никогда в своих измышлениях не находил себе покоя, и множество рисунков со следами подобных его мыслей и трудов мы видим рассеянными среди наших художников, да и сам я видел их немало4.
Помимо всего этого он не щадил своего времени вплоть до того, что рисовал вязи из веревок с таким расчетом, чтобы можно было проследить от одного конца до другого все их переплетение, заполнявшее в завершение всего целый круг.
Один из этих рисунков, сложнейший и очень красивый, можно видеть на гравюре, а в середине его — следующие слова: ((Leonardus Vinci Academia»0. В числе этих моделей и рисунков был один, при помощи которого он не раз доказывал многим предприимчивым гражданам, управлявшим в то время Флоренцией, что он может поднять храм Сан Джованни и подвести под него лестницы, не разрушая его, и он их уговаривал столь убедительными доводами, что это казалось возможным, хотя каждый после его ухода в глубине души и сознавал всю невозможность такой затеи 6.
Он был настолько приятным в общении, что привлекал к себе души людей. Не имея, можно сказать, ничего и мало работая, он всегда держал слуг и лошадей, которых он очень любил предпочтительно перед всеми другими
2 Джорджо Вазари, т. III


18
Джорджо Вазари. Жизнеописания
животными, с каковыми, однако, он обращался с величайшей любовью и терпеливостью, доказывая это тем, что часто, проходя по тем местам, где торговали птицами, он собственными руками вынимал их из клетки и, заплатив продавцу требуемую им цену, выпускал их на волю, возвращая им утраченную свободу. За что природа и решила облагодетельствовать его тем, что, куда бы он ни обращал свои помыслы, свой ум и свое дерзание, он в творениях своих проявлял столько божественности, что никогда никто не смог с ним сравняться в умении доводить до совершенства свойственные ему непосредственность, живость, доброту, привлекательность и обаяние.
Правда, мы видим, что Леонардо многое начинал, но ничего никогда не заканчивал, так как ему казалось, что в тех вещах, которые были им задуманы, рука не способна достигнуть художественного совершенства, поскольку он в своем замысле создавал себе разные трудности, настолько тонкие и удивительные, что их даже самыми искусными руками ни при каких обстоятельствах нельзя было бы выразить. И столько было в нем разных затей, что, философствуя о природе вещей, он пытался распознать свойства растений и упорно наблюдал за вращением неба, бегом луны и движениями солнца7.
Так вот, как уже говорилось, он, с юных лет посвятив себя искусству, устроился через сера Пьеро у Андреа дель Верроккьо. Когда Андреа писал на дереве образ с изображением св. Иоанна, крестящего Христа, Леонардо сделал на нем ангела, держащего одежды, и, хотя был еще юнцом, выполнил его так, что ангел Леонардо оказался много лучше фигур Верроккьо, и это послужило причиной тому, что Андреа никогда больше уже не захотел прикасаться к краскам, обидевшись на то, что какой-то мальчик превзошел его в умении 8.
Для портьеры, которую должны были во Фландрии выткать золотом и шелком, с тем чтобы послать ее португальскому королю, ему был заказан картон с изображением Адама и Евы, согрешивших в земном раю, на котором Леонардо кистью и светотенью, высветленной белильными бликами, написал луг с бесчисленными травами и несколькими животными, и поистине можно сказать, что по тщательности и правдоподобию изображения божественного мира ни один талант не мог бы сделать ничего подобного. Есть там фиговое дерево, которое, не говоря о перспективном сокращении листьев и общем виде расположения ветвей, выполнено с такой любовью, что теряешься при одной мысли о том, что у человека может быть столько терпения. Есть там и пальмо-


Жизнеописание Леонардо да Винчи
i9
вое дерево, в котором округлость его плодов проработана с таким великим и поразительным искусством, что только терпение и гений Леонардо могли это сделать. Впрочем, произведение это не было осуществлено, почему картон и паходится ныпе во Флоренции в благословенном доме великолепного Отта- Еиано деи Медичи, которому он был недавно подарен дядей Леонардо 9.
Говорят, что однажды, когда сер Пьеро из Винчи находился в своем поместье, один из его крестьян, собственными руками вырезавший круглый щит из фигового дерева, срубленного им на господской земле, запросто попросил его о том, чтобы этот щит для него расписали во Флоренции, на что тот весьма охотно согласился, так как этот крестьянин был очень опытным птицеловом и отлично знал места, где ловится рыба, и сер Пьеро широко пользовался его услугами на охоте и в рыбной ловле. И вот, переправив щит во Флоренцию, но так и не сообщив Леонардо, откуда он взялся, сер Пьеро попросил его что-нибудь на нем написать. Леонардо же, когда в один прекрасный день этот щит попал в руки и когда он увидел, что щит кривой, плохо обработан и неказист, выпрямил его на огне и, отдав его токарю, из покоробленного и неказистого сделал его гладким и ровным, а затем, пролевкасив и по-своему его обработав, стал раздумывать о том, что бы на нем написать такое, что должно было бы напугать каждого, кто на него натолкнется, производя то же впечатление, какое некогда производила голова Медузы. И вот для этой цели Леонардо напустил в одну из комнат, в которую никто, кроме него, не входил, разных ящериц, сверчков, змей, бабочек, кузнечиков, нетопырей и другие странные виды подобных же тварей, из множества каковых, сочетая их по-разному, он создал чудовище весьма отвратительное и страшное, которое отравляло своим дыханием и воспламеняло воздух. Он изобразил его выползающим из темной расселины скалы и испускающим яд из разверзнутой пасти, пламя из глаз и дым из ноздрей, причем настолько необычно, что оно и на самом деле казалось чем-то чудовищным и устрашающим. И трудился он над ним так долго, что в комнате от дохлых зверей стоял жестокий и невыносимый смрад, которого, однако, Леонардо не замечал из-за великой любви, питаемой им к искусству. Закончив это произведение, о котором ни крестьянин, ни отец уже больше не спрашивали, Леонардо сказал последнему, что тот может, когда захочет, прислать за щитом, так как он со своей стороны свое дело сделал. И вот когда, однажды утром, сер Пьеро вошел к нему в комнату за щитом и постучался в дверь, Леонардо ее отворил, но попросил его
2*


20
Дэюордэк'о Ваза/т. Жизнеописания
обождать и, вернувшись в комнату, поставил щит на аналой и на свету, но приспособил окно так, чтобы оно давало приглушенное освещение. Сер Пьеро, который об ртом и не думал, при первом взгляде от неожиданности содрогнулся, не веря, что это тот самый щит, и тем более что увиденное им изображение — живопись, а когда он попятился, Леонардо, поддержав его, сказал: «Это произведение служит тому, ради чего оно сделано. Так возьмите же и отдайте его, ибо таково действие, которое ожидается от произведений искусства». Вещь эта показалась серу Пьеро более чем чудесной, а смелые слова Леонардо он удостоил величайшей похвалы. А затем, потихоньку купив у лавочника другой щит, на котором было написано сердце, пронзенное стрелой, он отдал его крестьянину, который остался ему за это благодарным на всю жизнь. Позднее же сер Пьеро во Флоренции тайком продал щит, расписанный Леонардо, каким-то купцам за сто дукатов, и вскоре щит этот попал в руки к миланскому герцогу, которому те же купцы перепродали его за триста дукатов 10.
После этого Леонардо написал отличнейшую Мадонну на картине, принадлежавшей впоследствии папе Клименту VII, и в числе прочих изображенных на ней вещей он воспроизвел наполненный водой графин, в котором стоят несколько цветов и в котором, не говоря об изумительной живости, с какой он его написал, он так передал выпотевшую на нем воду, что роса эта казалась живей живого и.
Для своего ближайшего друга Антонио Сеньи он изобразил на листе Нептуна, нарисованного настолько тщательно, что он тоже казался совсем живым. Видны были и разбушевавшееся море и колесница Нептуна, влекомая морскими конями вместе со всеми чудовищами, дельфинами и ветрами, а также несколько великолепнейших голов морских богов 12. Рисунок этот был подарен сыном Сеньи, Фабио, мессеру Джованни Гадди с нижеследующей эпиграммой:
Pinxit Virgil ins Neptunnm, pinxit Нот eras:
I)inn marts undisoni per vada fleet it equos.
Mente quidem rates ilium conspexit uterqne,
Vincius ast oculis; jureque rincit eosrs.
Ему пришла фантазия написать маслом на холсте голову Медузы с клубком змей вместо прически — самая странная и дерзкая выдумка, какую только можно себе вообразить 14. Однако, поскольку это была работа, для которой


Жизнеописание Леонардо да Винчи
2J
требовалось много времени, она так и осталась им незаконченной, как это, впрочем, и случалось с большинством его произведений. Она в числе других превосходных вещей находится во дворце герцога Козимо наряду с полуфи- гурой ангела, у которого одна рука поднята и сокращается от плеча к локтю по направлению к зрителю, а другая своей кистью прикасается к груди 15. Поразительно то, что этот гений, стремившийся придавать как можно больше рельефности всему тому, что он изображал, настолько старался углубить темноту фона при помощи темных теней, что выискивал такие черные краски, которые по силе своей затененности были бы темнее всех других оттенков черного цвета, с тем чтобы благодаря этой черноте светлые места казались более светящимися; однако, в конце концов, способ этот приводил к такой темноте, что вещи его, в которых уже не оставалось ничего светлого, имели еид произведений, предназначенных для передачи скорее ночи, чем всех тонкостей дневного освещения, а все это — только для того, чтобы добиться возможно большей рельефности, дабы достигнуть пределов совершенства в искусстве. Он испытывал такое удовольствие, когда видел в натуре людей со странными лицами, бородатыми или волосатыми, что готов был целыми днями ходить по пятам такого понравившегося ему человека, и запоминал его настолько, что потом, вернувшись домой, зарисовывал его так, словно имел его перед глазами. Можно видеть много таких его рисунков и женских и мужских голов, и у меня, в моей столько раз уже упоминавшейся Книге рисунков, хранится их несколько, собственноручно нарисованных им пером 16. Такова была и голова Америго Веспуччи, нарисованная углем, а также голова цыганского предводителя Скарамучча, которой впоследствии владел каноник церкви Сан Лоренцо мессер Донато Вальдамбрини из Ареццо, получивший ее от Джамбул лари 17.
Начал он писать на дереве алтарный образ Поклонения волхвов, в котором много хорошего, в особенности — головы, который находился в доме у Америго Бенчи, что насупротив лоджии семейства Перуцци, и который, как и другие его вещи, остался незаконченным 18.
Когда умер миланский герцог Галеаццо и в 1494 году в тот же сан был возведен Лодовико Сфорца, Леонардо был с большим почетом отправлен к герцогу 19 для игры на лире, звук которой очень нравился этому герцогу, и Леонардо взял с собой этот инструмент, собственноручно им изготовленный большей частью из серебра в форме лошадиного черепа, — вещь странную и


22
Дэ/сордэ/со Вазари. Жизнеописания
невиданную, — чтобы придать ей полногласие большой трубы и более мощную звучность, почему он и победил всех музыкантов, съехавшихся туда для игры на лире. К тому же он был лучшим импровизатором стихов своего времени. Внимая же столь удивительным рассуждениям Леонардо, герцог настолько влюбился в его таланты, что даже трудно было этому поверить. По его просьбе Леонардо написал на дереве алтарный образ Рождества, который герцог послал императору20
Написал он также в Милане для братьев доминиканцев в Санта Мариа делле Грацие Тайную вечерю, прекраснейшую и чудесную вещь, придав головам апостолов столько величия и красоты, что голову Христа оставил незаконченной, полагая, что ему не удастся выразить в ней ту небесную божественность, которой требует образ Христа21. Произведение это, оставшееся в этом виде как бы законченным, неизменно пользовалось величайшим почитанием миланцев, а также иноземцев, так как Леонардо задумал и сумел выразить то сомнение, которое зародилось в апостолах, захотевших узнать, кто предавал их учителя. Недаром во всех их лицах видны любовь, страх и негодование, вернее, страдание из-за невозможности постичь мысль Христа, и это вызывает не меньшее удивление, чем когда в Иуде видишь обратное, — его упорство и его предательство, не говоря о том, что мельчайшая подробность в этом произведении обнаруживает невероятную тщательность, ибо даже в скатерти самое строение ткани передано так, что настоящее реймское полотно лучше не покажет того, что есть в действительности.
Говорят, что настоятель этой обители упорно приставал к Леонардо с тем, чтобы тот закончил эту роспись, так как ему казалось странным видеть, что Леонардо иной раз целых полдня проводил в размышлениях, отвлекаясь от работы, а настоятелю хотелось, чтобы он никогда не выпускал кисти из рук, как он это требовал от тех, кто полол у него в саду. Не довольствуясь этим, он пожаловался герцогу и так его накалил, что тот был вынужден послать за Леонардо и вежливо его поторопить, дав ему ясно понять, что все это он делает только потому, что к нему пристает настоятель. Леонардо, поняв, что Этот государь человек проницательный и сдержанный, решил обстоятельно с ним обо всем побеседовать (чего он с настоятелем никогда не делал). Он много с ним рассуждал об искусстве и убедил его в том, что возвышенные таланты иной раз меньше работают, но зато большего достигают, когда они обдумывают свои замыслы и создают те совершенные идеи, которые лишь после


Жизнеописание Леонардо да Винчи
23
Этого выражаются руками, воспроизводящими то, что однажды уже было рождено в уме. И добавил, что ему остается написать еще две головы, а именно — голову Христа, образец для которой он и не собирался искать на земле, что мысль его, как ему кажется, недостаточно мощна, чтобы он мог в своем воображении создать ту красоту и небесную благость, которые должны быть присущи воплотившемуся божеству, а также, что ему не хватает и головы Иуды, которая тоже его смущает, поскольку он не верит, что способен вообразить форму, могущую выразить лицо того, кто после всех полученных им благодеяний оказался человеком в душе своей настолько жестоким, что решился предать своего владыку и создателя мира, и хотя для второй головы он будет искать образец, но что в конце концов, за неимением лучшего, он всегда может воспользоваться головой этого настоятеля, столь назойливого и нескромного. Это дело на редкость рассмешило герцога, который сказал, что Леонардо тысячу раз прав, а посрамленный бедный настоятель стал усиленно торопить полольщиков своего сада и оставил в покое Леонардо, который спокойно закончил голову Иуды, кажущуюся истинным воплощением предательства и бесчеловечности22. Голова же Христа осталась, как уже говорилось, незаконченной.
Высокие достоинства этой росписи как в отношении композиции, так и в отношении несравненной тщательности ее отделки вызвали у французского короля23 желание перевезти ее в свое королевство. Поэтому он всяческими путями старался выяснить, не найдутся ли такие архитекторы, которые при помощи деревянных брусьев и железных связей сумели бы создать для нее арматуру, обеспечивающую ее сохранность при перевозке, и готов был потратить на это любые средства, так ему этого хотелось. Однако то обстоятельство, что она была написана на стене, отбило у его величества всякую охоту, и она осталась достоянием миланцев. Во время работы над Тайной вечерей Леонардо на торцовой стене той же трапезной под Распятием, исполненным в старой манере, изобразил названного Лодовико вместе с его первенцем Массими- лиано, а напротив — герцогиню Беатриче с другим сыном, Франческо, — оба они впоследствии стали миланскими герцогами, и портреты эти божественно написаны24.
Пока он был занят этими произведениями, Леонардо предложил герцогу сделать бронзового коня необыкновенных размеров, чтобы, посадив на него изображение герцога, увековечить этим его память, но начал он его настолько


24
Джорджо Вазари. Жизнеописания
огромным и довел его до такого состояния, что закончить его уже так и не смог25. Кое кем высказывалось мнение (ведь человеческие суждения бывают разные и часто злые, когда ими движет зависть), будто Леонардо начал его, как и другие свои вещи, для того, чтобы он остался незаконченным, ведь при такой величине и при желании отлить его из одного куска можно было предвидеть невероятные трудности; впрочем, вполне возможно, что многие придерживались этого мнения на основании фактов, поскольку многие из его вещей действительно оставались незаконченными.
На самом же деле можно полагать, что его величественнейшая и превосходнейшая, но непомерно алчущая душа натолкнулась на препятствие, что причиной этому было его неизменное стремление добиваться все более превосходного превосходства и все более совершенного совершенства и что, таким образом, как говорил наш Петрарка, творение было сковано желанием26.
Да и, по правде говоря, те, кто видел огромную глиняную модель, которую сделал Леонардо, утверждают, что никогда не видели произведения более прекрасного и величественного. Модель эта просуществовала до того, как в Милан с королем Франции Людовиком пришли французы, которые всю ее разбили. Погибла также почитавшаяся совершенной небольшая восковая модель, наравне с книгой об анатомии лошадей, составленной им для своих научных занятий 27. Засим он приступил, но с еще большим усердием, к анатомии людей, пользуясь в этом деле помощью превосходного философа, читавшего в то время в Павии лекции и писавшего об этом предмете, а именно Маркантонио делла Торре, которому он взамен этого и сам помогал и который был (насколько я слышал) одним из первых, кто начал изучать медицину в свете учения Галена и освещать истинным светом анатомию, остававшуюся до того времени окруженной густым и величайшим мраком невежества. В этом он чудесно использовал гений, труд и руку Леонардо, который составил книгу из рисунков красным карандашом, заштрихованных пером, с изображением трупов, мышц и костей, с которых он собственноручно сдирал кожу и которые срисовывал с величайшей тщательностью 28. На этих рисунках он изображал все кости, а затем по порядку соединял их сухожилиями и покрывал мышцами: первыми, которые прикреплены к костям, вторыми, которые служат опорными точками, и третьими, которые управляют движениями, и тут же в разных местах он вписывал буквы, написанные неразборчивым почерком, левой рукой и навыворот, так что всякий, у кого нет навыка, не может их ра-


Жизнеописание Леонардо да Винчи
25
добрать, ибо читать их можно не иначе как с зеркалом. Большая часть этих листов с человеческой анатомией находится в руках миланского дворянина Франческо Мельци29, который во времена Леонардо был очень красивым и очень любимым им юношей, в то время как ныне — он красивый и милый старик, который очень дорожит этими листами и хранит их как реликвию наряду с портретом блаженной памяти Леонардо. И тому, кто читает эти рукописи, кажется невозможным, чтобы этот божественный дух так хорошо рассуждал об искусстве, мышцах, сухожилиях и сосудах, причем обо всем с такой обстоятельностью. Равным образом некоторые рукописи Леонардо находятся в руках миланского живописца... * и написаны они точно так же левой рукой навыворот и трактуют о живописи и о способах рисовать и писать красками. Живописец этот недавно приезжал во Флоренцию меня повидать, желая напечатать это сочинение, которое он повез в Рим, чтобы оно вышло в свет, однако что из этого получилось, мне неизвестно.
Возвращаясь к произведениям Леонардо, скажу, что в его время в Милан прибыл французский король. Когда же в связи с этим попросили Леонардо сделать какую-нибудь диковинную вещь, он сделал льва, который мог пройти несколько шагов, а затем у него разверзалась грудь и он оказывался весь полон лилий30. В Милане Леонардо взял в ученики Салаи31, который был очень привлекателен своей прелестью и своей красотой, имея прекрасные курчавые волосы, которые вились колечками и очень нравились Леонардо. Леонардо многому научил его в искусстве, а некоторые работы, которые в Милане приписывают Салаи, были подправлены Леонардо.
Вернувшись во Флоренцию, он узнал, что братья сервиты заказали Фи- липпино работу над образом главного алтаря церкви Нунциаты, на что Леонардо заявил, что охотно выполнит подобную работу. Тогда Филиппино, услыхав об этом и будучи человеком благородным, от этого дела отстранился, братья же, для того чтобы Леонардо это действительно написал, взяли его к себе в обитель, обеспечив содержанием и его и всех его домашних, и вот он тянул долгое время, так ни к чему и не приступая. В конце концов он сделал картон с изображением Богоматери, св. Анны и Христа, который не только привел в изумление всех художников, но когда он был окончен и стоял в его комнате, то в течение двух дней напролет мужчины и женщины, молодежь и
* Пропуск в подлиннике.


26
Джо-рдэюо Вазари. Жизнеолисани
старики, приходили, как ходят на торжественные праздники, посмотреть на чудеса, сотворенные Леонардо и ошеломлявшие весь этот народ. Ведь в липе Мадонны было явлено все то простое и прекрасное, что своей простотой и своей красотой и может придать ту прелесть, которой должно обладать изображение Богоматери, ибо Леонардо хотел показать скромность и смирение девы, преисполненной величайшего радостного удовлетворения от созерцания красоты своего сына, которого она с нежностью держит на коленях, а также и то, как она пречистым своим взором замечает совсем еще маленького св. Иоанна, резвящегося у ее ног с ягненком, не забыв при этом и легкую улыбку св. Анны, которая едва сдерживает свое ликование при виде своего земного потомства, ставшего небесным, — находки поистине достойные ума и гения Леонардо. Картон этот, как будет сказано ниже, впоследствии ушел во Францию 32. Он написал портрет Джиневры, дочери Америго Бенчи33 — прекраснейшую вещь, и бросил работу для сервитов, вернувших ее Филиппино, который, застигнутый смертью, тоже не мог ее закончить. Леонардо взялся написать для Франческо дель Джокондо портрет его жены, Моны Лизы, и, потрудившись над ним четыре года, так и оставил его незавершенным. Это произведение находится ныне у короля Франции Франциска, в Фонтенбло34. Изображение это давало возможность всякому, кто хотел постичь, насколько искусство способно подражать природе, легко в этом убедиться, ибо в нем были переданы все мельчайшие подробности, какие только доступны тонкостям живописи. Действительно, в этом лице глаза обладали тем блеском и той влажностью, какие мы видим в живом человеке, а вокруг них была сизая красноватость и те волоски, передать которые невозможно без владения величайшими тонкостями живописи. Ресницы же благодаря тому, что было показано, как волоски их вырастают на теле, где гуще, а где реже, и как они располагаются вокруг глаза в соответствии с порами кожи, не могли быть изображены более натурально. Нос, со всей красотой своих розоватых и нежных отверстий, имел вид живого. Рот, с его особым разрезом и своими концами, соединенными алостью губ, в сочетании с инкарнатом лица, поистине казался не красками, а живой плотью. А всякий, кто внимательнейшим образом вглядывался в дужку шеи, видел в ней биение пульса, и действительно, можно сказать, что она была написана так, чтобы заставить содрогнуться и испугать всякого самонадеянного художника, кто бы он ни был. Прибег он также и к следующей уловке: так как мадонна Лиза была очень красива, то


Жизнеописание Леонардо да Винчи
27
во время писания портрета он держал при ней певцов, музыкантов и постоянно шутов, поддерживавших в ней веселость, чтобы избежать той унылости, которую живопись обычно придает портретам, тогда как в ртом портрете Леонардо была улыбка, настолько приятная, что он казался чем-то скорее божественным, чем человеческим, и почитался произведением чудесным, ибо сама жизнь не могла быть иной.
И вот благодаря совершенству произведений этого божественного художника слава его разрослась настолько, что все, кто ценил искусство, более того, даже весь город, мечтали о том, чтобы он оставил им какую-нибудь о себе память, и повсеместно речь шла о том, чтобы поручить ему какое-нибудь значительное и крупное произведение, благодаря которому город был бы украшен и почтен тем же изобилием таланта, обаяния и ума, каким отличались творения Леонардо.
Когда по договоренности между гонфалоньером и знатными гражданами была заново перестроена большая зала Совета, архитектуру которой в соответствии с его суждением и советами осуществили Джулиано Сангалло, Симоне Поллайоло, по прозванию Кронака, Микеланджело Буонарроти и Баччо д’Аньоло, как о том более подробно будет рассказано в своих местах35, и после того, как это с большой быстротой было закончено, было обнародовано постановление, согласно которому Леонардо поручалось написать какое-нибудь прекрасное произведение, и так Пьеро Содерини, тогдашний гонфалоньер правосудия, предоставил ему для этой цели названный зал.
Поэтому, решившись за это взяться, Леонардо начал делать картон в Папской зале, помещавшейся при церкви Санта Мариа Новелла, изобразив на этом картоне историю про Никколо Пиччинини, военачальника герцога Филиппо Миланского36, и нарисовав группу всадников, сражающихся за знамя, вещь, которая была признана выдающейся и выполненной с большим мастерством из-за удивительнейших наблюдений, примененных им в изображении этой свалки, ибо в этом изображении люди проявляют такую же ярость, ненависть и мстительность, как и лошади, из которых две переплелись передними ногами и сражаются зубами с не меньшим ожесточением, чем их всадники, борющиеся за знамя; при этом один из солдат, вцепившись в него руками и всем туловищем на него налегая, пускает свою лошадь вскачь и, обернувшись лицом назад, хватается за древко знамени, стараясь силой вырвать его из рук остальных четырех. Двое из них защищают его каждый одной


28
Джорджо Вазари. Жизнеописания
рукой и, высоко замахнувшись другой, держащей меч, пытаются перерубить древко, между тем как старый солдат в красной шапке с воплем держит одной рукой древко, а другой — с высоко поднятой кривой саблей готовит бешеный удар, чтобы сразу отрубить обе руки тех двух, которые, скрежеща зубами, со свирепейшим видом пытаются отстоять свое знамя. Помимо всего этого на земле между ног лошадей есть две изображенные в ракурсе и дерущиеся фигуры, на одну из которых, лежащую, вскочил солдат, который поднял руку как можно выше, чтобы с тем большей силой поразить соперника в горло кинжалом и его прикончить, другой же, придавленный руками и ногами первого, делает все возможное, чтобы избежать смерти.
И не выразить словами, как у Леонардо нарисованы одежды солдат, которые он разнообразил самым разнообразным образом. Таковы же и гребни на их шлемах и прочие украшения, не говоря о невероятном мастерстве, проявленном им в формах и очертаниях лошадей, игру мышц и упругую красоту которых Леонардо передавал лучше любого другого мастера. Говорят, что для рисования этого картона он смастерил хитроумнейшее сооружение, которое, зажав его, поднималось, а опустившись, отпускало. И задумав писать маслом по стене, он для подготовки стены составил такую грубую смесь, что она по мере того, как он продолжал роспись этого зала, стала стекать, и он бросил работу, видя, как она портится.
Леонардо обладал исключительным величием духа, и каждый его поступок являл благородство величайшее. Говорят, что однажды, когда он пришел в банк за своим содержанием, которое он ежемесячно получал от Пьеро Со- дерини, кассир хотел выдать ему несколько кульков с грошами, он, однако, не пожелал их, брать, заявив: «Я не грошовый живописец». Когда же Пьеро Содерини однажды обвинил его в недобросовестности и против него поднялся ропот, Леонардо постарался набрать денег у своих друзей и пошел их возвращать, но Пьеро не пожелал их брать.
По случаю избрания папы Льва он отправился в Рим вместе с герцогом Джулиано деи Медичи, питавшим большое пристрастие ко всякой философии, в особенности же к алхимии. Там, изготовив особую восковую мазь, он на ходу делал из нее тончайших, наполненных воздухом зверушек, которых, надувая, заставлял летать, но которые падали на землю, как только воздух из них выходил. К ящерице, весьма диковинного вида, найденной садовником Бельведера, он прикрепил крылья из чешуек кожи, содранной им с других


Жизнеописание Леонардо да Винчи
29
ящериц, наполнив их ртутным составом так, что они трепетали, когда ящерица начинала ползать, а затем, приделав к ней глаза, рога и бороду, он ее приручил и держал в коробке, а все друзья, которым он ее показывал, в ужасе разбегались. Часто он тщательно очищал от жира и пищи кишки холощеного барана и доводил их до такой тонкости, что они помещались на ладони, и, поместив в соседней комнате кузнечный мех, к которому он прикреплял один конец названных кишок, он надувал их так, что они заполняли собой всю комнату, а она была огромная, и всякий, кто в ней находился, вынужден был забиваться в угол. Тем самым он показывал, что эти прозрачные и полные воздухом кишки, занимавшие вначале очень мало места, могут, как оказывается, занять очень много, и уподоблял это таланту. Выполнил он бесконечное множество таких затей, занимался и зеркалами и применял причудливейшие способы в изыскании масел для живописи и лаков для сохранности готовых произведений.
В это время он написал для мастера Бальдассари Турини из Пеши, дата- рия папы Льва, небольшую картину, изображающую Богоматерь с младенцем на руках и написанную с бесконечной тщательностью и искусством. Однако то ли по вине того, кто ее грунтовал, или из-за собственных его замысловатых смесей грунтов и красок она в настоящее время сильно попорчена. На другой небольшой картине он изобразил младенца поразительной красоты и изящества. Обе картины находятся в настоящее время в Пеше в доме мессера Джу- лио Турини 37.
Говорят, что, получив как-то заказ от папы, он тотчас же начал перегонять масла и травы для получения лака, на что папа Лев заметил: «Увы! Этот не сделает ничего, раз он начинает думать о конце, прежде чем начать работу». Между Микеланджело Буонарроти и Леонардо существовала большая вражда. Поэтому из-за соперничества с ним Микеланджело с разрешения герцога Джулиано покинул Флоренцию, куда он был призван папой для работы над фасадом церкви Сан Лоренцо. Леонардо, услыхав об этом, тоже уехал и отправился во Францию38, где король, у которого были его произведения, весьма ему благоволил и хотел, чтобы он написал картон со св. Анной, но Леонардо по своему обыкновению долгое время отделывался одними словами39.
Наконец достиг он старости; проболел многие месяцы и, чувствуя приближение смерти, стал усердно изучать все, что касалось религии, истинной
i


30
Джорджо Вазари. Жизнеописания
и святой христианской веры, а засим с обильными слезами исповедался и покаялся и, хотя и не в силах был стоять на ногах, все же, поддерживаемый руками друзей и слуг, пожелал благоговейно причаститься св. даров вне своей постели. Когда же прибыл король, который имел обыкновение часто и милостиво его навещать, Леонардо из почтения к королю, выпрямившись, сел на постели и, рассказывая ему о своей болезни и о ее ходе, доказывал при ртом, насколько он был грешен перед богом и перед людьми тем, что работал в искусстве не так, как подобало. Тут с ним случился припадок, предвестник смерти, во время которого король, поднявшись с места, придерживал ему голову, дабы этим облегчить страдания и показать свое благоволение. Божественнейшая же его душа, сознавая, что большей чести удостоиться она не может, отлетела в объятиях этого короля — на семьдесят пятом году его жизни 40.
Утрата Леонардо сверх меры опечалила всех, кто его знавал, ибо не было никогда человека, который принес бы столько чести искусству живописи.
Блеском своей наружности, являвшей высшую красоту, он прояснял каждую омраченную душу, а словами своими мог склонить к «да» или «нет» самое закоренелое предубеждение. Силой своей он способен был укротить любую неистовую ярость и правой рукой гнул стенное железное кольцо или подкову, как свинец. В своем великодушии он готов был приютить и накормить любого друга, будь он беден или богат, лишь бы только он обладал талантом и доблестью. Одним своим прикосновением он придавал красоту и достоинство любому самому убогому и недостойному помещению. Потому-то рождение Леонардо поистине и было величайшим даром для Флоренции, а смерть его — более чем непоправимой утратой. В искусстве живописи он обогатил приемы масляного письма некоей темнотой, позволившей современным живописцам придавать своим фигурам большую силу и рельефность. В искусстве скульптуры он показал себя в трех бронзовых фигурах, стоящих над северными вратами церкви Сан Джованни и выполненных Джованни Франческо Рустичи, но скомпонованных по советам Леонардо, и фигуры эти по рисунку и по совершенству — лучшее литье, какое только было видно по сей день. От Леонардо мы имеем анатомию лошадей и еще более совершенную анатомию человека 41.
Вот почему, хотя он много больше сделал на словах, чем на деле, все Эти отрасли его деятельности, в которых он настолько божественно себя про¬


Жизнеописание Леонардо да Винчи
31
явил, никогда не дадут угаснуть ни имени его, ни славе. Недаром Джованни Баттиста Строцци и почтил его следующими словами:
Так сам-один сей может побеждать Всех прочих — Фидия и Апеллеса И им вослед явившуюся рать.
Учеником Леонардо был Джованнантонио Больтрафио42, миланец, человек очень опытный, с большой тщательностью написавший в 1500 году в церкви Мизерикордиа, возле Болоньи, маслом на дереве Богоматерь с младенцем на руках, св. Иоанном Крестителем, обнаженным св. Себастьяном и коленопреклоненным заказчиком, писанным с натуры, — вещь поистине прекрасную, на которой он подписал свое имя и то, что он — ученик Леонардо. Написал он и другие произведения как в Милане, так и в других местах, однако достаточно было назвать вышеупомянутое, которое лучше других. Его же учеником был Марко Уджони 43, написавший в церкви Санта Мариа делла Паче Успение Богоматери и Брак в Кане Галилейской.
ПРИМЕЧАНИЯ
Леонардо (Лионардо) да Винчи (1452—1519)—живописен, скульптор, архитектор, инженер, ученый. Родился 15 апреля 1452 г. в городе Винчи, близ Флоренции, незаконный сын местного нотариуса сера Пьера Винчи и молодой крестьянки Катарины. Воспитывался в доме отца и вместе с ним переселился в 1469 г. (а может быть, еще в 1466) во Флоренцию. Впервые его имя встречается там в книге корпорации флорентинских художников от 1472 г. В 1469—1476 гг. (а может быть и до 1478) работал в боттеге Верроккьо, в 1480 г. упоминается как имеющий собственную мастерскую. Первые свидетельства о самостоятельных работах: заказ на алтарный образ для капеллы св. Бернарда во дворце Синьории (1478; выполнен не был) и договор на «Поклонение волхвов» для монастыря Сан Донато а Скопето (1481; работа осталась незаконченной). В 1482—1499 гг. в Милане, на службе у герцога Лодовико Моро,


32
Джорджо Вазари. Жизнеописания
в качестве военного инженера, архитектора, скульптора и живописца. В апреле 1500 г. возвращается во Флоренцию (через Мантую и Венецию). В 1502 около года служит у Чезаре Борджа, по поручению которого объезжает Романью, Умбрию и Тоскану. В 1503—1506 гг. во Флоренции работает над стенной росписью в зале Большого совета дворца Синьории («Битва при Ангиари»), в 1506 г. возвращается в Милан на службу к французскому наместнику Шарлю д’Амбуаз, где живет до 1513 г. (с перерывом для поездки во Флоренцию в 1507 г.). С конца 1513 г. в Риме, откуда в 1516 г. был приглашен королем Франциском I во Францию на должность «первого живописца, архитектора и механика короля». Умер в замке Клу 2 мая 1519 г., завещав рукописное наследство ученику Франческо Мельцн, сопровождавшему его во Францию. Леонардо был не только великим художником-жнвописцем, скульптором и архитектором, но и гениальным ученым, занимавшимся математикой, механикой, физикой, астрономией, геологией, ботаникой, анатомией и физиологией человека и животных, последовательно проводившим принцип экспериментального исследования. В его руко писях встречаются рисунки летательных машин, парашюта и вертолета, новых конструкций и винторезных станков, печатающих, деревообрабатывающих и других машин, отличающиеся точностью анатомические рисунки, мысли, относящиеся к математике, оптике, космологии (идея физической однородности вселенной) и другим наукам. Около семи тысяч страниц сохранившихся рукописей (написанных на итальянском языке в большинстве справа налево зеркально) были позднее разъединены и хранятся теперь в библиотеках Лондона, Виндзора, Парижа, Милана и Турина.
Живописные работы. Первый флорентинский период: Ангел на «Крещении» Верроккьо (Уффици); «Поклонение волхвов» (Уффици; незакончено, подготовительные рисунки пером в Уффици и Лувре); женский портрет (может быть, Джиневры д’Аме- риго Бенчи, Вена, галерея Лихтенштейн); «Мадонна Бенуа» (Ленинград, Эрмитаж); «Св. Иероним» (Ватикан, галерея).
Первый миланский период: «Мадонна в гроте» для церкви Сан Франческо (Лувр и Лондон, Национальная галерея); «Мадонна Литта» (Ленинград, Эрмитаж); фреска «Тайная вечеря» (Милан, монастырь Сайта Мариа делле Грацие (1495—1497); рисунки— в Милане (Брера), Венеции (Академия), Виндзоре, Страсбурге, Веймаре. Приписываются: портрет дамы с горностаем (Цецилии Галерани, Краков, музей); так называемая «Belle Ferroniere» (Лувр); портреты женщины в профиль и музыканта в миланской Амброзиане. В Мантуе нарисовал портрет Изабеллы д’Эсте (теперь в Лувре). Второй флорентинский период: портрет Моны Лизы («Джоконда», 1503, Лувр); рисунки для «Св. Анны втроем» и для «Битвы при Ангиари» в Лондоне, Оксфорде, Виндзоре, Будапеште, Венеции. Второй миланский период: «Св. Анна втроем» и «Иоанн Креститель» (обе — Лувр). Сохранились в копиях учеников: «Флора, Вакх, две Леды. Приписываются: два «Благовещения» (Уффици и Лувр), «Мадонна с гвоздикой» в Мюнхенской пинакотеке.
Скульптурные работы не сохранились; остались рисунки и статуэтки (лучшая в Будапеште) конной статуи герцога Сфорца, модель которой была разрушена в Милане в 1499 г., и другой, также неосуществленной, статуи маршала Тривульцио.


Жизнеописание Леонардо да Винчи
33
Архитектурные и градостроительные проекты и рисунки (центрально-купольные постройки, планировка городов, купола Миланского собора, собора в Павии и др.) сохранились в собрании рисунков в Виндзоре, в так называемом «Атлантическом кодексе», хранящемся в миланской библиотеке Амброзиана и в других кодексах Леонардо.
1 Леонардо был принят в боттегу Верроккьо в 1469 г.
2 Головы женщины не сохранилось.
3 Архитектурой серьезно Леонардо начал заниматься позднее: его архитектурные проекты и рисунки относятся к миланскому и второму флорентийскому периоду его творчества.
4 Голова старика, о которой говорит Вазари, хранится в венской Альбертине (считается поступившим из Книги Вазари портретом Савонаролы; на обороте изображение пяти орлов).
Рисунки гидравлических машин — главным образом в Атлантическом кодексе.
5 «Академия Леонардо да Винчи». Рисунок сохранился. Академией был назван кружок друзей Леонардо.
6 Рисунок не сохранился.
7 Ботанические рисунки сохранились главным образом в Виндзоре, астрономические — в Атлантическом кодексе.
8 См. об ртом также биографию Верроккьо в т. II «Жизнеописаний». На картине, находящейся в Уффици, Леонардо написал ангела и фон с ландшафтом.
9 Картон не сохранился.
10 Работа не сохранилась.
11 Работа не сохранилась.
12 Работа не сохранилась. В Виндзоре есть рисунок с наброском Нептуна.
13 «Дал нам Нептуна Гомер, дал его нам и Виргилий,
Как по ревущим волнам гонит он коней своих;
Только и тот и другой его дали для помыслов наших,
Винчи же дал для очей, — этим он тех превзошел».
(Перевод А. Эфроса)
14 «Медуза» не сохранилась.
15 Ангел не сохранился. Копия — в Ленинградском Эрмитаже.
16 Многочисленные рисунки такого рода хранятся в лондонском собрании Купера, в Художественном институте Детройта и в Венецианской академии.
17 Портреты не сохранились (эскизом портрета Скарамуччи считается один из рисунков Леонардо в Оксфорде).
18 «Поклонение волхвов», заказанное монахами Сан Донато а Скопето в 1481 г., осталось незаконченным (теперь оно в Уффици). Многочисленные эскизы в Уффици, Лувре, Британском музее.
19 Леонардо отправился в Милан в первый раз в 1482 г.
20 «Рождество» не сохранилось.
3 Джорджо Вазари, т. III


3k
Джорджо Вазари. Жизпеописани
21 Знаменитая «Тайная вечеря», написанная между 1495 и 1497 гг., сильно пострадала от времени и чудом была спасена от окончательной гибели во время второй мировой войны: в разрушенном бомбардировками монастыре стена с работой Леонардо сохранилась. Многочисленные, относящиеся к ней рисунки, эскизы и наброски хранятся в Виндзорском собрании и в Венецианской академии.
22 Рассказ Вазари малодостоверен.
23 Речь идет о короле Людовике XII, который был в Милане в 1499 г.
24 «Распятие» было написано в 1495 г. живописцем Джован Донато из Монтор- фано. Портреты герцога Лодовико и его семьи не сохранились.
25 Над конным памятником Франческо Сфорца Леонардо работал в 1482—1493 гг. Его большая глиняная модель была разрушена солдатами короля Людовика XII в 1499 г. В Виндзорском собрании и Атлантическом кодексе сохранились рисунки и наброски статуи.
26 Восковая модель идентифицируется с бронзовой статуэткой, хранящейся в Будапештском музее изобразительных искусств.
28 Анатомические рисунки Леонардо сосредоточены главным образом в Виндзорском собрании.
29 Мельци Франческо (1493—1570)—живописец, ученик Леонардо, сопровождал его во Францию и после смерти учителя перевез в Италию завещанные ему рукописи и книги Леонардо. Ему приписываются «Леда» в римской галерее Боргезе, «Иоанн Креститель» в Лувре и женский портрет (так называемая «Коломбина») в Эрмитаже. Некоторые сведения о Леонардо Вазари получил от Мельци, с которым имел свидание в 1566 г.
30 Французский король (Франциск I) вступил со своим войском в Милан в 1515 г. «Лев» Леонардо не сохранился.
31 Салаи (Салаино) Андреа (ок. 1480—1524) —живописец, ученик Леонардо. Ему приписываются алтарный образ с Петром и Павлом в миланской галерее Брера и копии с работ учителя («Вакх», «Леда», «Иоанн Креститель», «Св. Анна», «Мадонна» в Будапештском музее изобразительных искусств.
32 Леонардо приехал вторично во Флоренцию в 1500 г., а в 1501 г. картон со св. Анной, Богоматерью и Христом был уже готов. Образ со св. Анной втроем, написанный позднее, находится теперь в Лувре, картон — в Лондонской Национальной галерее, эскизы — в Лувре, Британском музее, Венецианской академии.
33 Если портрет Джиневры Бенчи идентифицировать с женским портретом, хранящимся в венской галерее Лихтенштейн, придется признать, что он написан Леонардо во время первого его пребывания во Флоренции (Джиневра вышла замуж за Луиджи Никколини в 1477 г.).
34 Речь идет о знаменитой «Джоконде», находящейся теперь в Лувре.
35 См. их биографии, в частности ниже биографию Кронаки.
36 «История про Никколо Пиччинино» именуется обычно «Битвой при Ангиари» (происходившей в 1440 г.). От замысла Леонардо (ни картон, ни работа маслом не сохранились) осталось лишь некоторое количество набросков и рисунков, находя¬


Жизнеописание Леонардо да Винчи
35
щихся теперь в Британском музее, Венецианской академии, флорентинском собрании Хорн, в Будапештском музее изобразительных искусств.
37 Обе картины не сохранились.
38 Леонардо уехал во Францию в конце 1516 г.
39 Образ со св. Анной, Богоматерью и Христом, написанный еще в Милане, находится теперь в Лувре.
40 Леонардо умер 2 мая 1519 года, 67 лет.
Скульптурные работы Леонардо не сохранились (кроме статуэток всадников — подготовительных работ для конных памятников герцогу Сфорца и маршалу Тривуль- иио). О сохранившихся бронзовых фигурах см. биографию Рустичи в т. V «Жизнеописаний».
42 Больтраффио (Бельтраффио) Джованни Антонио (1467—1516)—живописец, ученик Леонардо. Ему приписываются Мадонны в Лондонской Национальной галерее, в Будапештском музее, в миланской галерее Брера, в Лувре (названная Вазари так называемая «Мадонна Казио»), также портреты (в частности, приписываемые и Леонардо «Belle Ferroniere» в Лувре и «Дама с горностаем» в Кракове). Рисунки — в Лувре, Уффици, Оксфорде, Милане (в Амброзиане).
43 Уджони (Оджоно) Марко (1475—1549)—живописец, ученик Леонардо. Ему принадлежит находящаяся в Лувре лучшая из существующих копий «Тайной вечери». Самостоятельные работы: Мадонны в Лувре, миланской Амброзиане и упомянутые Вазари фрески, перенесенные из церкви Санта Мариа делла Паче в миланскую галерею Брера. Рисунки — в Венецианской академии, миланской Амброзиане, лондонском музее Виктории и Альберта.
3*


ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ДЖОРДЖОНЕ
из КастелЬфранко живописца венецианского
*


те самые времена, когда Флоренция стяжала себе столь громкую славу творениями Леонардо, немалым украшением послу- яшли Венеции доблесть и отличия одного из ее граждан, далеко превзошедшего живописцев семьи Беллини, столь ценимых венецианцами, да и любого другого, кто до того времени посвящал себя живописи в ртом городе. То был Джорджо \ родившийся в 1478 году2 в Кастельфранко, в Тревизанской области, в правление дожа Джованни Мочениго, брата дожа Пьеро, и получивший впоследствии прозвание Джорджоне 3 за внешний свой облик и за величие духа. Хотя он и происходил из смиреннейшего рода, но был всю свою жизнь человеком благородных и добрых нравов. Воспитывался он в Венеции и неизменно предавался любовным утехам, а также услаждался игрой на лютне столь усердно и со столь удивительным искусством, что его игра и пение почитались в те времена божественными, и потому благородные особы нередко пользовались его услугами на своих музыкальных и иных собраниях. Он посвятил себя рисунку и находил в нем великое удовлетворение, да и природа настолько ему в том


40
Джорджо Вазари. Жизнеописания
благоприятствовала, что, влюбленный в прекрасные ее создания, он никогда не желал работать над чем-либо иначе, как воспроизводя это с натуры. И настолько он был природой покорен и до такой степени старался ей подражать, что прославился не только как живописец, превзошедший Джентиле и Джованни Беллини, но и как соперник тех, кто работали в Тоскане и были творцами современного стиля. Джорджоне довелось увидеть несколько произведений руки Леонардо4, в манере сфумато и, как уже говорилось, страшно перечерненных; но манера эта настолько ему понравилась, что он в течение всей своей жизни постоянно ей следовал и в особенности подражал ей в колорите масляной живописи. Находя вкус в высоком качестве работы, он все более и более стремился выбирать для изображения самое прекрасное и самое разнообразное, что только ему попадалось. Природа наделила его талантом столь легким и счастливым, что его колорит в масле и фреске был то живым и ярким, то иногда мягким и ровным и настолько растушеванным в тенях, что многие из тогдашних лучших мастеров признавали в нем художника, рожденного для того, чтобы вдохнуть жизнь в фигуры и передать свежесть живого тела в большей степени, чем кто-либо из живописцев не только в Венеции, но и повсеместно.
В начале своей деятельности Джорджоне исполнил в Венеции много изображений Мадонны 5, а также портретов с натуры 6, которые и чрезвычайно живы и прекрасны, как можно об этом и сейчас судить по трем написанным им маслом прекраснейшим работам, хранящимся в кабинете достопочтеннейшего Гримани, патриарха аквилейского. Одна из них, как говорят, его автопортрет. Он изображен в образе Давида с прической, опускающейся, как это было принято в то время, до самых плеч. Образ по живописи и по колориту кажется совершенно живым; одетый в доспехи Давид держит в руке отрубленную голову Голиафа. Другая его работа — большой портрет, написанный с натуры; в руке изображенного красный берет начальствующих лиц; на шее — меховой воротник, а тело охвачено панцирем из тех, что носили в древности; предполагается, что вещь эта была исполнена для какого-нибудь военачальника. Третье произведение — голова мальчика, выполненная прекрасно настолько, насколько это вообще возможно сделать, с волосами наподобие руна, позволяющими судить о совершенстве Джорджоне, мало того, позволяющими понять, почему великий патриарх всегда питал такую любовь к его доблестям и так ими дорожил, да и по заслугам.


Жизнеописание Джорджоне из Кастедьфранко
41
Во Флоренции, в доме детей Джованни Боргерини, находится портрет самого Джованни, исполненный рукой Джорджоне в то время, когда он юношей был в Венеции, и на той же картине изображен его наставник; нигде не увидишь две головы, где мазки лучше передавали бы цвет тела и где тени обладали бы столь прекрасным тоном. В доме Антонио деи Нобили находится другой портрет военачальника, в доспехах, исполненный с большой живостью и непосредственностью и, как говорят, изображающий одного из полководцев, которых Гонсальво Ферранте привез с собою в Венецию, когда посетил дожа Агостино Барбериго. Говорят же, что в это же время Джорджоне написал портрет и самого великого Гонсальво в полном вооружении, вещь редкостнейшую, и что трудно было увидеть более прекрасную картину и что Гонсальво увез ее с собой.
Джорджоне исполнил много других портретов, которые рассеяны по разным местам Италии и чрезвычайно хороши, как об этом можно судить по написанному им портрету Лионардо Лоредано в бытность его дожем и виденному мною на выставке в Вознесение, когда мне показалось, что светлейший правитель — передо мною точно живой. Кроме того, в Фаэнце, в доме Джованни из Кастель Болоньезе, отличнейшего резчика камней и по хрусталю, находится другой портрет, изображающий его тестя, — работа поистине божественная, ибо на ней такая цельность дымчатых переходов между цветами, что она кажется скорее рельефом, чем живописью.
Джорджоне очень охотно писал фрески7 и в числе многих других работ расписал весь фасад дома Соранцо, на площади Сан Паоло, где помимо многих отдельных картин историй и всяких других его фантазий можно видеть картину, написанную маслом на известке; вещь эта устояла против воды, солнца и ветра и сохранилась доныне. Там же — изображение Весны, которая, на мой взгляд, является одной из лучших вещей, исполненных им фреской, так что очень прискорбно, что она так жестоко пострадала от непогоды. Что касается меня, я не знаю ничего, что бы так вредило фресковой живописи, как южные ветры, в особенности же поблизости от моря, где они всегда насыщены солью.
В Венеции в 1504 году случился у моста Риальто ужаснейший пожар, от которого целиком сгорело Немецкое подворье, вместе со всеми товарами, к великому убытку торговцев; поэтому венецианская Синьория постановила выстроить его заново, и вскоре было закончено здание, имеющее значительно


42
Джордэюо Вазари. Жизнеописания
более удобное расположение внутренних помещений, равно как более роскошное, нарядное и красивое; а так как к этому времени известность Джорджоне возросла, то теми, в чьем ведении это находилось, вынесено было решение и отдано распоряжение: поручить Джорджоне исполнить фреской цветную роспись этого здания по его усмотрению, только бы он показал свое дарование и создал произведение, достойное самого красивого и самого видного места города. Поэтому, взявшись за работу, Джорджоне не преследовал иной цели, как писать там фигуры, исключительно следуя своей фантазии, дабы показать свое искусство. И действительно, там не найти истории, которые следовали бы одна за другой по порядку и которые изображали бы деяния того или иного героя, прославленного в древности или в современности; и, что касается меня, я никогда не мог понять этого произведения и сколько ни расспрашивал, не встречал никого, кто бы его понял; в самом деле — здесь женщина, там мужчина в разных положениях; около одной фигуры голова льва, около другой — ангел, вроде купидона, и в чем дело, так и не разберешь. Правда, над главной дверью, выходящей на Мерчерию, изображена сидящая женщина, у ног которой голова мертвого гиганта — нечто вроде Юдифи, поднимающей голову и меч и переговаривающейся с немецким солдатом, который находится внизу; но я так и не мог уяснить себе, в качестве кого он хотел представить эту женщину, разве только он намеревался изобразить так Германию. Но несомненно, что в общем эти фигуры очень хорошо связаны друг с другом, что он достиг в них еще большего совершенства, а что отдельные головы и части фигур исполнены очень хорошо и в очень живом колорите и, наконец, во всем том, что он там написал, видно, что он добивался близости к живой природе, но отнюдь не подражания какой-либо манере. Здание Это очень прославлено в Венеции и знаменито столько же своими удобствами для торговли и общественной пользой, сколько и тем, что на нем написал Джорджоне.
Он исполнил картину с изображением Христа, несущего крест, и иудея, который веревкой тащит его за шею. Картина эта впоследствии была помещена в церкви Сан Рокко, ныне же благодаря поклонению многих она, как мы видим, творит чудеса8. Работал он и во многих других местах, как, например, в Кастельфранко в Тревизанской области, а также написал много портретов для разных итальянских властителей. Многие произведения его были посланы и за пределы Италии, как поистине достойные свидетельства того, что не только в Тоскане было во все времена великое изобилие художников, но что


Жизнеописание Джорджоне из Кастелъфранк
и та страна, которая расположена по ту сторону хребта, у его подножия, никогда не бывала обездолепа и забыта небом.
Рассказывают, что однажды, в то время когда Андреа Верроккьо работал над бронзовой конной статуей, Джорджоне беседовал с несколькими скульпторами, утверждавшими, что скульптура, поскольку она в одной и той же фигуре открывает разные повороты и точки зрения для зрителя, обходящего ее кругом, этим самым превосходит живопись, которая в одной фигуре может показать только одну ее сторону. А Джорджоне держался того мнения, что в живописной истории можно показать для единого взгляда, без того, чтобы нужно было обходить ее кругом, все возможные положения, которые может принять человек, совершающий разные движения, то есть то, чего скульптура не может сделать иначе, как меняя положение и точки зрения, и лишь при том условии, чтобы этих точек было не одна, а много; более того, он предложил им, что берется изобразить в живописи одну фигуру одновременно спереди, сзади и с двух боковых профилей, чем заставил их ломать себе голову. Сделал же он это следующим образом: он написал обнаженную фигуру мужчины со спины, а перед ним на земле источник прозрачнейшей воды, в которой он изобразил его отражение спереди; с одной стороны находился вороненый панцирь, который тот снял с себя и в котором виден был его правый профиль, поскольку на блестящем вооружении ясно все отражалось, с другой стороны было зеркало, в котором видна была другая сторона обнаженной фигуры. В этой вещи, полной необыкновенного остроумия и фантазии, Джорджоне захотел показать на деле, что живопись требует больше умения и старания и может в единой точке зрения показать больше природы, чем это дано скульптуре. Произведение это за изобретательность и красоту удостоилось высших похвал и восхищения9. Кроме того, он написал с натуры портрет кипрской королевы Екатерины, который мне довелось видеть во владении славнейшего мессера Джованни Корнаро 10. А в нашей Книге есть голова, написанная им маслом с одного немца из дома Фуггеров, который в то время был одним из самых крупных купцов в Немецком подворье; вещь эта — удивительная, наравне с другими набросками и рисунками пером его же работы и.
Подвизаясь на славу себе и своему отечеству и постоянно вращаясь в обществе, чтобы развлекать музыкой многочисленных своих друзей, он влюбился в одну даму, и оба они премного наслаждались своей любовью. Но случилось так, что она в 1511 году заразилась чумой. Не подозревая этого


44
Джорджо Вазари. Жизнеописания
и продолжая с ней общаться по обыкновению, Джорджоне заразился чумой, так что в короткое время преставился в возрасте тридцати четырех лет, к бесконечному горю многочисленных друзей, любивших его за его таланты, и к великому ущербу для мира, его утратившего 12. Однако они перенесли сей ущерб и сию утрату, утешаясь тем, что после него остались два отличнейших его ученика: Себастьяно венецианец, который впоследствии в Риме занял должность брата хранителя свинцовой печати, и Тициан из Кадоре, который не только сравнялся с Джорджоне, но значительно его превзошел. О чести и пользе, которые оба они принесли искусству, будет подробно сказано в своем месте 13.
ПРИМЕЧАНИЯ
Джорджо Барбареллн из Кастельфранко, прозванный Джорджоне (родился в 1477 или 1478 г.; умер в 1510 г.),— венецианский живописец. О его жизни сведений сохранилось мало. Не выяснены точно нн год, ни место его рождения (родился или в Кастельфранко или в селении Веделаго близ Тревизо). Точнее установлен год смерти, о которой сохранилось сообщение мантуанского посла в Венеции герцогине Изабелле д’Эсте. Один из крупнейших представителей венецианской школы живописи, возможно, был учеником Джованни Беллини, работал с Тицианом, был, если верить Вазари, связан с Леонардо (в раннем творчестве Джорджоне отмечаются также черты, связывающие его с эмилнанской школой, в особенности с Костой).
О творчестве Джорджоне давно идут споры, обострившиеся после венецианской выставки 1955 г., на которой были собраны приписываемые ему работы. Атрибуции разнообразны и часто сомнительны, бесспорных работ очень мало. Главный источник сведений — манускрипт венецианского любителя искусств Маркантонио Микиеля, который в 1525—1543 гг. описал произведения живописи, виденные им в церквах и частных собраниях Венеции. Из многочисленных работ, приписываемых им Джорджоне, сохранилось три: «Гроза» (Венеция, Академия); «Венера» (законченная Тициа-


Жизнеописание Джорджоне из Кастельфранко
45
ыом, Дрезден, галерея) и «Три философа» (Вена, Художественно-исторический музей). Кроме того, существуют документы о заказе полотна для Дворца дожей (работа не сохранилась) и росписей одного из фасадов Немецкого подворья — Фондако деи Тедески (другой фасад расписывал Тициан), от которых осталась в плохом состоянии лишь одна женская фигура, находящаяся теперь в Венецианской академии.
Наиболее достоверными работами Джорджоне (кроме названных) можно назвать следующие: написанные до 1505 г. «Поклонение пастухов» (Вашингтон, Национальная галерея); «Поклонение волхвов» (Лондон, Национальная галерея); «Мадонна в пейзаже» (Ленинград, Эрмитаж); «Мадонна с двумя святыми» (Кастельфранко, собор); «Св. семейство» (Лондон, собрание Бенсон); написанные около 1505 г.: «Юдифь» (Ленинград, Эрмитаж); «Лаура» (Вена, Художественно-исторический музей); поздние работы: законченный Тицианом «Концерт» (Париж, Лувр); портреты: рыцаря с пажем (Флоренция, Уффици); поэта Броккардо (Будапешт, Музей изобразительных искусств); мужской портрет (Нью-Йорк, Метрополитен-музеи), «Христос, несущий крест» (Венеция, церковь Сан Рокко) и «Концерт» (Флоренция, галерея Питти) — приписываются Тициану. К ранним работам Джорджоне относят также «Испытание Моисея» и «Суд Соломона» (обе — Флоренция, Уффици).
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Джорджоне начиналась так: «Те, кто поднимаются к совершенству затрудненно, достигнув его, ценят его как сокровище, относятся к нему как к другу и не расстаются с ним никогда. Но стремление к чему-либо — ничто по сравнению с умением сохранить и взрастить уже достигнутое. Однако среди художников наших нередко видишь таких, над которыми дивно потрудилась природа, дабы вложить в них мудрость, но в которых затем похвалы вселили такую гордыню, что они не только не сохраняют первоначального своего достоинства, какое с трудом вложили в свои работы, но когда оно у них обнаружилось, они, помимо этого первого капитала, теряют и все познания, приобретенные с самого начала обучения искусству, и забывают тех, кого почитали необычайными и редкостными. Не так поступал наш Джорджоне, который, проживая в Венеции и не зная новой манеры, учился у Беллини, да и сам по себе, все лучше, насколько мог, воспроизводил природу и, слыша заслуженные им похвалы, не бросал все же учения, а наоборот, чем выше его превозносили, тем меньше, как ему самому казалось, было у него знаний и, сравнивая живописные свои работы с живыми вещами, он не находил в них живого духа и считал их почти что негодными. И это недоверие к самому себе придало ему силу такую, что венецианские его работы поражали не только его современников, но поражают и его потомков. А чтобы получше пояснить происхождение и развитие мастера столь превосходного, начиная с начала, скажу...»
2 Год и место рождения Джорджоне точно неизвестны.
3 Джорджоне — увеличительное от Джорджо.
4 Видел ли Джорджоне произведения Леонардо — точно неизвестно.
5 С наибольшей достоверностью приписываются Джорджоне следующие изображения Мадонны: в соборе Кастельфранко (так называемая «Мадонна ди Кастельфранко») и в Ленинградском Эрмитаже (так называемая «Мадонна в пейзаже»).


4 в
Джорджо Вазари. Жизнеописания
6 С наибольшей достоверностью принадлежащими Джорджоне можно признать портреты: в Будапештском музее изобразительных искусств (портрет Броккардо), в венском Художественно-историческом музее (так называемая «Лаура»); в нью-йоркском Метрополитен-музее (мужской портрет), в Берлинском музее (портрет юноши) и в Уффици (портрет мальтийского рыцаря с пажем).
7 Из фресок Джорджоне сохранились лишь остатки росписи Фондако деи Те- дески (Немецкого подворья) в Венеции, перенесенные в Венецианскую академию (плохо сохранившаяся женская фигура).
8 «Христос, несущий крест» в Сан Рокко приписывается также Тициану (даже самим Вазари в биографии Тициана; см. его биографию в т. V «Жизнеописаний»).
9 Судьба работы неизвестна.
10 Джованни Корнаро — венецианский патриций, дочь которого Екатерина была женой кипрского короля.
11 Из многочисленных рисунков, приписываемых Джорджоне, наиболее достоверен лишь один, хранящийся в Лувре (пейзаж с фигурами).
12 Джорджоне умер от чумы в Венеции в 1510 г.
13 Биографию Себастьяно дель Пьомбо см. в т. V «Жизнеописаний».


W
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
АНТОНИО
из Ко р р е д жо живописца


не хочу выходить за пределы той самой страны, где великая мать природа, дабы не быть уличенной в пристрастии, даровала миру редчайших людей, подобно тем, какими она в течение многих и многих лет украшала Тоскану и в числе коих был Антонио из Корреджо, одаренный отменным и прекраснейшим талантом, живописец своеобразнейший, который владел новой манерой в таком совершенстве, что благодаря природному дарованию и упражнению в своем искусстве он в течение немногих лет сделался редкостным и удивительным художником1. Был он чрезвычайно скромного нрава и занимался своим искусством с большими лишениями для самого себя и в постоянных заботах о семье, его отягчавшей; и хотя Антонио был движим природной добротой, тем не менее страдал он сверх меры, неся бремя тех страстей, которым обычно подвержены многие люди.
Он был большим меланхоликом в работе, принимая на себя все ее тягости, и величайшим изыскателем всевозможных трудностей в своем деле, о чем свидетельствуют в пармском соборе великое множество фигур,
^ Джорджо Вазари, т. III


50
Длсорджо Вазари. Жизнеописания
исполненных фреской и тщательно выписанных на большом куполе означенного храма; ракурсы этих фигур снизу вверх — поразительнейшее чудо2. Он-то и был первым, кто в Ломбардии начал делать вещи в новой манере, откуда можно заключить, что если бы талант Антонио, покинув Ломбардию, оказался в Риме, то он создал бы чудеса и доставил бы немало огорчений многим, считавшимся в свое время великими. Отсюда следует, что если его вещи таковы, несмотря на то, что он не видел вещей древних и хороших новых, то можно с необходимостью заключить, что, знай он их, он бесконечно улучшил бы свои произведения и, возвышаясь от хорошего к лучшему, достиг бы высочайших ступеней. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что никто не владел колоритом лучше, чем он, и что ни один художник не писал с большим обаянием и большей выпуклостью: так велика была нежность изображаемого им тела и грация, с какой он заканчивал свои работы.
В означенном месте он исполнил еще две большие картины маслом, на одной из которых, среди других фигур, изображен усопший Христос, заслуживший величайшие похвалы3. А в церкви Сан Джованни того же города расписал он фреской купол, на котором изобразил Богоматерь, возносимую на небо в сонме ангелов и в окружении других святых4; кажется невозможным, чтобы он мог не то что исполнить эту вещь своей рукой, но хотя бы представить ее себе в воображении, настолько прекрасны движения одежд и выражения, которые он придал этим фигурам. Рисунки к некоторым из них, собственноручно выполненные им красным карандашом, находятся в нашей Книге наряду с целым рядом прекраснейших фризов, состоящих из амуров, равно как и других фризов, предназначавшихся для украшения этого произведения и изображавших всякие фантазии на тему жертвоприношений в античном духе5. По правде говоря, если бы Антонио не доводил своих произведений до того совершенства, которое мы в них видим, его рисунки (хотя в них есть и хорошая манера, и красота, и мастерство) никогда не заслужили бы ему среди художников той славы, какой пользуются лучшие его произведения. Искусство наше так трудно и разносторонне, что очень часто одному художнику невозможно достигнуть совершенства во всем; вот почему у многих, кто рисовал божественно, колорит отличался каким-нибудь несовершенством, другие же чудесно владели колоритом, но и половины того не достигали в рисунке. Все это рождается из вкуса и из опыта, которые приобретаются с детства, — одним в рисунке, другим в колорите. Но поскольку, дабы уметь довести произведение до конечного


Жизнеописание Антонио из Корреджо
51
совершенства, обучаются этому всему, а именно одновременно и колориту и рисунку в работе над любой вещью, постольку Корреджо заслуживает великой похвалы, достигнув пределов совершенства в тех произведениях, которые он написал маслом и фреской: так, например, в том же городе, в церкви братьев францисканцев цокколантов, где он написал фреску с изображением Благовещения6 так хорошо, что, когда при ремонте здания надо было ее уничтожить, братья устроили у этой стены леса с железными стояками и, постепенно срезая фреску, спасли ее и перенесли в другое, более надежное место в той же обители.
Кроме того, он написал над одними воротами в том же городе Богоматерь с младенцем на руках; зрителя поражает в этой фреске красота колорита, и она пользуется бесконечно похвальной славой среди проезжих иностранцев, не видевших других его произведений7. Далее в церкви Сант Антонио этого же города он написал картину, на которой изображены Богоматерь и ев, Мария Магдалина, а с ними — смеющийся младенец ангелоподобного вида, который держит книгу, и его смех кажется настолько естественным, что вызывает смех и в том, кто на него смотрит, и нет никого, кто бы, обладая меланхолическим нравом и взглянув на него, не развеселился. Есть там же и св. Иероним, который написан в столь чудесной и поразительной манере, что живописцы восхищаются его изумительным колоритом, считая, что лучше написать вроде как и невозможно8.
Точно так же исполнял он картины и другие живописные работы для многих владетельных особ в Ломбардии, в том числе — две картины в Мантуе, по заказу герцога Федериго II, для посылки их императору; вещи поистине достойные такого властителя. Когда это произведение увидел Джулио Романо, он заявил, что никогда не видел колорита, который достигал бы такого совершенства. На одной из них была обнаженная Леда, на другой — Венера9; колорит их тел был настолько нежен и тени телесного цвета были настолько разработаны, что краска казалась не краской, а живым телом. На одной из картин был удивительный пейзаж, и не было ломбардца, который написал бы это лучше, чем он; к тому же волосы были так красивы по цвету, и отдельные волоски были написаны и выведены с такой чистотой и законченностью, что лучшего не увидишь. Были там также и исполненные с большим искусством амуры, испытывающие на камне, золотые ли у них стрелы или свинцовые, но больше всего придавала прелести Венере чистейшая и прозрачная вода, кото¬
4*


52
Джорджо Вазари. Жизнеописания
рая, стекая по скалам, омывала ее ноги, нисколько их не затемняя; поэтому вид этой чистоты, сочетающейся с нежностью, вызывал в созерцающем взоре сочувственное волнение. Нет сомнения, что именно за это Антонио заслужил всякие отличия и почести при жизни и всяческой изустной и писаной славы после смерти.
Написал он еще в Модене картину с изображением Мадонны, которая всеми живописцами высоко ценилась и почиталась лучшей картиной в этом городе 10, точно так же и в Болонье кисти его принадлежит Христос, являющийся в саду Марии Магдалине; эта прекраснейшая вещь находится в доме болонских дворян Эрколани п.
В Реджо была прекраснейшая и редкостная картина, которую недавно, проезжая через этот город, мессер Лучано Паллавичино, большой любитель хорошей живописи, увидал и не остановился перед большим расходом и, купив, подобную драгоценность, послал ее в Геную в свой дом12. В том же Реджо есть картина, написанная на дереве и изображающая Рождество Христово, от которого исходит сияние, освещающее пастухов и другие фигуры, стоящие кругом и глядящие на него, причем в числе многого, свидетельствующего о наблюдательности художника, есть там женщина, которая, пожелав пристально взглянуть на Христа и не смогшая смертными очами вынести света его божественности, словно поражающего своими лучами ее фигуру, затеняет себе рукой глаза; она настолько выразительна, что прямо чудо. Над хижиной — хор поющих ангелов, которые так хорошо написаны, что кажутся скорее потоками небесного дождя, чем произведениями руки живописца13.
В том же городе находится маленькая картина величиной в один фут — самое редкостное и прекрасное его произведение, которое только можно увидеть, исполненное притом в маленьких фигурах14; на ней изображен Христос ночью в Гефсиманском саду, где ангел, являющийся Христу, освещает его светом своего сияния настолько правдоподобно, что нельзя было ни задумать, ни выразить это лучше. Внизу у подножия горы, в долине, видны три спящих апостола; над ними темная гора, на которой молится Христос, что придает невероятную силу этим фигурам, а в глубине, над далеким пейзажем, изображено появление зари, и видно, как сбоку подходят несколько солдат с Иудой. Несмотря на свои маленькие размеры, история эта так хорошо исполнена, что она ни с чем не сравнима по терпению и старанию, вложенным в такую небольшую вещь.


Жизнеописание Антонио из Корреджо
53
Много можно было бы сказать о его творениях, однако, так как у людей, отличившихся в нашем искусстве, каждая его вещь вызывает восхищение, как произведение божественное, то более распространяться не буду. Я приложил всяческие старания к тому, чтобы иметь его портрет, но раздобыть его не смог, ибо, будучи человеком скромной жизни, он сам себя не изображал, да и другие никогда с него не писали. И, поистине, он себя не ценил и отнюдь не был убежден, зная трудности своего искусства, что он им владеет с тем совершенством, к которому стремился. Он довольствовался малым и жил как хороший христианин.
Обремененный семейством, Антонио постоянно старался беречь деньги и вследствие этого стал таким скупым, что скупее людей не бывает. Потому-то и рассказывают, что когда он получил в Парме шестьдесят скудо мелочью и ему понадобилось отнести их для своих надобностей в Корреджо, он сам нагрузился этими деньгами и отправился в путь пешком; а так как в то время стояла страшная жара и его напекло солнце, то выпил он воды, чтобы охладиться, и тогда в жесточайшей лихорадке слег он в постель, с которой уже не вставал до самой смерти, настигшей его в возрасте около 40 лет15.
Живописные работы его относятся приблизительно к 1512 году. Он обогатил живопись величайшим даром — своим колоритом, которым он владел как настоящий мастер. Благодаря ему и прозрела Ломбардия, где в области живописи обнаружилось столько прекрасных дарований, последовавших его примеру в создании произведений похвальных и достойных упоминания, ибо, показав нам в своих картинах, с какой легкостью он преодолел трудности в изображении волос, он научил нас, как это надо делать, чем навеки обязаны ему все живописцы, по настоянию которых флорентинский дворянин мессер Фабио Сеньи составил нижеследующую эпиграмму:
Hujus cum regeret mortales spiritus artus Pictoris, Charites supplicuere Jovi:
Non alia pingi dextra, Pater alme, rogamus:
Hunc praeter, nulli pingere nos liceat.
Annuit his votis summi regnat or Olympi,
Et juvenem subito sydera ad alta tulit,
Ut posset melius Char it um simulacra ref err e Praesehs, et nudas cerneret inde Deas 1G.
В это же время жил миланец Андреа дель Гоббо 17, прелестнейший живописец и колорист, многие произведения которого рассеяны по домам его


54
Джорджо Вазари. Жизнеописания
родного города Милана, а в павийской Чертозе находится написанный его рукой на дереве большой алтарный образ Успения Богоматери, не законченный им вследствие его внезапной кончины, но свидетельствующий о том, насколько он был отличным мастером, любившим потрудиться ради искусства.
ПРИМЕЧАНИЯ
Аллегри Антонио — живописец, родился в Корреджо в Эмилии (отсюда прозвище) в 1489 или 1494 г., умер 5 марта 1534 г.; другие прозвища — Питторе (живописец) и Летус (веселый, перевод фамилии на латинский язык); работал в Мантуе, Корреджо и Парме. Не выяснены точно как год его рождения, так и имя его учителя и факт пребывания в Риме (по всем трем вопросам мнения исследователей расходятся). Творчество свидетельствует о знакомстве с живописью Леонардо, Мантеньи, Доссо Досси.
Ранние работы: «Святое семейство» (Милан, собрание Оромбелли); «Обручение св. Екатерины» (Нью-Йорк, частное собрание); «Мадонна с ангелами» (Флоренция, Уффици); «Мадонна со св. Франциском» (1514—1515, Дрезден, галерея); Мадонна (так называемая «Цингарелла», Неаполь, Национальный музей Каподимонте).
Три цикла росписей в Парме: Плафон монастыря Сан Паоло (1518—1520); роспись купола церкви Сан Джованни Эванджелиста (1520—1523); роспись купола Пармского собора (1526—1530).
Другие работы зрелого периода: «Обручение св. Екатерины» (Париж, Лувр); «Христос и Магдалина» (Мадрид, Прадо); «Поклонение младенцу» (Флоренция, Уффици); Мадонна (Ленинград, Эрмитаж); Мадонна (Будапешт, Музей изобразительных искусств).
Работы последнего десятилетия: «Мадонна со св. Иеронимом» (так называемый «День», ок. 1527—1528) и так называемая «Мадонна с тарелкой» или «Бегство в Египет» (обе — Парма, Национальная галерея); «Положение во гроб» и «Мучения святых Плакида и Флавии» (там же); «Рождество» (так называемая «Ночь», ок. 1530, Дрезден, галерея); «Мадонна со св. Георгием» (там же); мифологические сцены: «Юпитер и Антиопа» (Париж, Лувр); «Юпитер и Но» (Вена, Художественно-исторический музей); «Ганимед» (там же); «Леда» (Берлин, музей); «Даная» (Рим, галерея Боргезе).


Жизнеописание Антонио из Корреджо
55
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Корреджо начиналась так: «Благодатная природа весьма часто все свои усилия прилагает к тому, чтобы вложить в наших художников грацию и внушить им божественное владение цветом, а если бы это сопровождалось у них глубочайшим знанием рисунка, они и небо повергли бы в изумление, подобно тому как они и без того удивляют всю землю своим искусством. Однако, глядя на наших художников, можно было всегда убедиться в том, что тем из них, которые хорошо рисовали, не хватало того или иного совершенства в колорите, а все, добившиеся совершенства в чем-либо одном, оставляют после себя вещи по большей части скорее несовершенные, чем совершенные. Проистекает же это, говоря по правде, от трудности нашего искусства, которое призвано воспроизводить столько сторон предмета, что один художник не в силах передать все эти стороны в совершенстве. Посему не только удивительным, но поистине величайшим чудом кажется, когда люди гениальные творят так, как они творят. И как раз среди тосканцев встречается это чаще, чем среди других, за что мать-природа и терпит нарекания бесчисленного множества людей, почитающих себя обездоленными. Вот почему удостоила она и Ломбардию великолепнейшим талантом Антонио из Корреджо, живописца в своем роде единственного».
2 Речь идет о последнем (третьем) цикле пармских росписей Корреджо, заказанных ему в 1522 г. и выполненных к концу 1530 г.: в куполе собора — «Успение Богоматери», на парусах — святые, покровители Пармы (см. также биографию Джи- роламо да Карпи в т. IV «Жизнеописаний»).
3 Речь идет о двух работах, находящихся в настоящее время в галерее в Парме: «Положение во гроб» и «Мученичества Плакида и других святых».
4 Вазари описывает второй цикл пармских росписей (1520—1523) в церкви Сан Джованни Эванджелиста (в куполе — «Видение евангелиста Иоанна», в трансепте — «Пишущий евангелист Иоанн»).
5 Число подлинных, хранящихся в разных собраниях, рисунков Корреджо невелико.
6 «Благовещение» находится теперь в Национальной галерее Пармы.
7 Фреска (так называемая «Мадонна делла Скала») перенесена в Пинакотеку Пармы.
8 «Мадонна со св. Иеронимом» (известна также под названием «День»), написанная около 1527—1528 гг., хранится в настоящее время в Пармской Национальной галерее.
9 Речь идет о поздних работах Корреджо: «Леде» (Берлин, музей) и «Данае» (которую Вазари ошибочно называет «Венерой», Рим, галерея Боргезе).
10 Мадонна находится в Дрезденской галерее.
11 «Христос с Магдалиной» в настоящее время в мадридском Прадо.
12 0 какой работе идет речь — сказать трудно.
13 Картина, известная под названием «Ночь», заказанная в 1522 г. и написанная около 1530 г., находится теперь в Дрезденской галерее.
14 Работа входит в собрание герцога Веллингтонского в Лондоне.


56
Доюорджо Вазари. Жизнеописания
15 Рассказ Вазари о причине смерти Корреджо — легендарен. Возраст художника не выяснен (год его рождения указывается разными исследователями различно).
16 «Только лишь дух испустил, земные оставив заботы,
Наш живописец, как Деве, голос услышал Харит:
«Мы умоляем тебя, о, наш отец-благодетель:
Кроме него нас писать пусть не посмеет никто!»
Внял благосклонно мольбам высокий властитель Олимпа —
Юного мастера дух тотчас он к звездам вознес,
Дабы и там создавал он прекрасные образы Граций Так, чтобы в девах нагих всякий богинь опознал».
Андреа дель Гоббо (Соларио), сведения о котором относятся к 1493—1515 гг., учеником Корреджо не был. Находящееся на первоначальном месте «Успение» было закончено живописцем Бернардино Камни.


w
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ПЬЕРО
ди козимо
флорентийского
живописца
*


PIETRO D I CO SI MO PITTOR FIORENTINO.


то время как Джорджоне и Корреджо величайшими почестями и славой возвеличивали Ломбардскую область, не скудела еще и Тоскана талантами, среди которых не последним был Пьеро \ сын некоего Лоренцо, золотых дел мастера, и ученик Козимо Росселли 2, почему и звали его постоянно и не иначе как Пьеро ди Козимо. Ибо поистине не меньшим обязаны мы тому и не меньше должны почитать настоящим отцом того, кто обучает нас мастерству и обеспечивает нам благополучное бытие, чем родившего нас и просто давшего нам бытие.
Отцом, усмотревшим в сыне живой ум и склонность к рисованию, он был отдан на попечение Козимо, принявшего его весьма охотно. И, видя, как с годами растет и талант его, он выделял его из всех учеников, любя как сына, каковым всегда и почитал. Юноша этот обладал от природы духом весьма возвышенным, но весьма отвлеченным, и отличался от других молодых людей, обучавшихся у Козимо тому же искусству, богатым и непостоянным воображением: он порой так погружался в работу, что если при ртом, как это бывает, с кем-либо беседовал, то в конце беседы приходилось рассказывать ему обо


60
Джорджо Вазари. Жизнеописа ил
всем сначала, так как мысли его были уже увлечены какой-нибудь новой его фантазией. И в то же время он так любил уединение, что единственным было для него удовольствием бродить задумчиво в одиночестве, мечтая и строя воздушные замки. Тем не менее он пользовался большой любовью своего учителя Козимо, которому он так много помогал в его работе, что тот очень часто поручал ему многие важные вещи, так как знал, что и манера и вкус у Пьеро были лучше, чем у него самого.
Потому-то он и взял его с собой в Рим, куда был приглашен папой Сикстом для росписи папской капеллы историями, на одной из которых Пьеро, как говорилось в жизнеописании Козимо, написал прекраснейший пейзаж. А так как он отличнейшим образом писал и с натуры, он выполнил в Риме много портретов знатных лиц и, в частности, портреты Верджинио Орсино и Руберто Сансеверино, поместив их в название истории. Кроме того, он написал портрет герцога Валентино, сына папы Александра VI; портрет Этот, насколько мне известно, утерян, но сохранился выполненный Пьеро картон, который находится у досточтимого и ученого мессера Козимо Бартоли, настоятеля Сан Джованни 3.
Во Флоренции много картин, написанных им для разных граждан, рассеяно по их домам; среди них я видел много хороших, а для многих других лиц делал он и другие вещи. В новициате Сан Марко находится написанная маслом на полотне стоящая Богоматерь с младенцем на руках, а в церкви Санто Спирито во Флоренции написал он в капелле Джино Каппони образ с изображением Посещения Богоматери со св. Николаем и св. Антонием, читающим с очками на носу и написанным очень бойко4. Он изобразил там немного истрепанную книгу из пергамента, совсем как настоящую, а также блестящие шары в руках св. Николая с такими бликами на них, что отсветы и блеск одного шара отражаются на другом, в чем уже тогда сказались странности его ума и его стремление к трудностям, во что бы то ни стало.
Но еще яснее обнаружилось это после смерти Козимо, так как он постоянно жил взаперти, не позволяя никому смотреть, как он работает, и вел жизнь скорее скотскую, чем человеческую. Он не позволял подметать в своих комнатах, ел лишь тогда, когда заставлял его голод, не позволял окапывать и подрезать плодовые деревья, мало того, давал винограду разрастаться так, что лозы стелились по земле, а фиги и другие деревья никогда не подстригались. Словом, он предпочитал видеть все таким же диким, каким он сам был


Жизнеописание Пьеро ди Козимо
61
от природы, заявляя, что вещи, созданные природой, следует оставлять на ее собственное попечение, не изменяя их по-своему. Он часто ходил наблюдать животных или растения, или другие какие-либо вещи, какие природа нередко создает странно и случайно, и это доставляло ему такое удовольствие и такое удовлетворение, что он выходил из себя от восторга и столько раз повторял об этом в своих разговорах, что подчас, хотя слушать его было приятно, в конце концов всем надоедал. Иногда он долго рассматривал стенку, в течение продолжительного времени заплеванную больными, и извлекал оттуда конные сражения и невиданные фантастические города и обширные пейзажи; подобным же образом разглядывал он и облака на небе. Начал писать он и маслом, после того как увидел некоторые произведения Леонардо, подернутые дымкой и отделанные с той предельной тщательностью, которая была свойственна Леонардо, когда он хотел показать свое искусство. И вот, так как Пьеро этот способ понравился, он пытался подражать ему, хотя впоследствии он далеко ушел и от Леонардо и от других особо необычных манер, так что можно сказать, что свою манеру он менял почти во всем, за что только брался. И если бы Пьеро не витал так в облаках и в жизни следил за собой больше, чем он это делал, он сумел бы показать тот огромный талант, которым он был одарен, и удостоился бы поклонения. А вместо этого его за дикость скорее считали безумцем, хотя в конце концов он никому ничего дурного не сделал, кроме как самому себе, творениями же своими принес искусству и благодеяние и пользу. И посему каждому доброму таланту и каждому превосходному художнику, извлекшим из этих примеров назидание, надлежит быть целеустремленным.
Не упущу случая упомянуть и о том, что в юности своей Пьеро, выдумщик необыкновенный и прихотливый, был нарасхват во время масленичных маскарадов, а благородные молодые флорентинцы его обожали, так как в это их времяпровождение он внес много улучшений выдумкой, украшениями, пышностью и блеском. И говорят, что он был одним из первых изобретателей маскарадов в виде триумфов; во всяком случае, он внес в них большие улучшения, обогащая вымышленную историю не только музыкой и словами, приличествующими ее содержанию, но сопровождая ее необычайно пышными шествиями людей пеших и конных, соответственно одетых и наряженных. Все это выходило и красиво и богато, и во всем было своего рода величие и в то же время особая изобретательность. И в самом деле, до чего же были красивы


62
Джорджо Вазари. Жизнеописания
ночью двадцать пять или тридцать пар коней в богатейших попонах, с всадниками, переодетыми соответственно содержанию представления, а при каждой от шести до восьми стремянных, с факелами в руке, одинаково одетых, так что иной раз проходило больше четырехсот, за ними же триумфальная колесница, вся покрытая украшениями, трофеями или иными причудливыми выдумками: подобного рода вещи изощряют таланты, а народу доставляют удовлетворение и великое удовольствие.
Из подобного рода многочисленных и богатых на выдумки представлений хочется мне коснуться кратко одного. Это была одна из главных затей Пьеро уже в зрелые годы, и понравилась она не своей приятностью, как большинство других, а наоборот, как затея странная, страшная и неожиданная, чем и доставила она народу немалое удовлетворение. Подобно тому как в некоторых кушаньях люди смакуют иногда горькие приправы, так и в развлечениях подобного рода им удивительно по вкусу страшные вещи, если только сделаны они с толком и искусно —это же самое мы испытываем и при исполнении трагедий.
Речь идет о колеснице Смерти, самым тайным образом сооруженной им в Папской зале5 так, что никто и не подозревал об этом, но потом все сразу всё увидели и обо всем узнали. Была это огромнейшая триумфальная колесница, влекомая буйволами, вся черная и расписанная мертвыми костями и белыми крестами. А на верху колесницы стояла огромнейшая Смерть с косой в руке, кругом же на колеснице стояло много гробов с крышками, и повсюду, где триумф останавливался для песен, они открывались и из них выходили обряженные в черную холстину, на которой были намалеваны белым по черному все кости скелета на руках, на груди, на бедрах и на ногах, и когда издали появлялись эти факельщики с масками в виде черепов, закрывавшими спереди и сзади не только голову, но и шею, то это не только выглядело весьма естественно, но вид этого наводил страх и ужас, когда сами же мертвецы при звуке приглушенных труб, звучавших мертвенно и хрипло, наполовину приподнимались из гробов, садились на них и начинали петь под музыку, полную унылости весьма известную ныне песню:
Скорбь и плач и покаянье И т. д.
А перед колесницей и позади нее множество конных мертвецов ехали на лошадях, отобранных с величайшей тщательностью из самых худых и измо¬


Жизнеописание Пьеро ju Козимо
63
жденных, каких только можно было разыскать, покрытых черными попонами с белыми крестами, и при каждом ехало по четыре стремянных, переодетых мертвецами, с черными факелами, один же из них вез большое черное знамя с крестами, костями и черепами. 3а триумфом плелись еще десять человек с черными знаменами, и во время шествия вся эта компания пела дрожащими голосами в унисон Miserere, псалом Давида 6.
Это страшное зрелище было, как уже сказано, и новым и ужасным, и потому оно и устрашило и в то же время и удивило весь город: и хотя сперва и показалось, что такие вещи для масленицы не подходят, тем не менее всем Это пришлось по душе, так как это было как-никак новостью и отлично все было слажено. А Пьеро, автора и изобретателя подобных вещей, хвалили и превозносили превыше небес. II по этой причине и дальше постепенно вошло в обычай устраивать вещи занимательные и с хитроумной выдумкой; и поистине в таких представлениях и в устройстве подобных празднеств город этот никогда не имел соперника, а старики, которые их видели, до сих пор живо их помнят и не устают прославлять замысловатые эти выдумки.
Слышал я от Андреа ди Козимо, который вместе с Пьеро готовил это представление, и от Андреа дель Сарто7, который был его учеником и также при этом присутствовал, что тогда полагали, будто выдумано это было в виде предзнаменования возвращения во Флоренцию двенадцати членов семейства Медичи, ибо во время этого триумфа они были еще изгнанниками и как бы мертвецами, которым вскоре предстояло воскреснуть: так и толковали слова песни
Мы мертвы, а вы живете,
Ты живой, а я мертвец —
Как и мы, и вы умрете,
Всех нас ждет один конец и т. д. —
с намеком на их возвращение домой, подобное воскресению от смерти к жизни и на изгнание и унижение их противников. Однако возможно, что такое толкование появилось уже как следствие возвращения во Флоренцию сего превосходнейшего рода, ибо свойственно умам человеческим относить слова и всякого рода действия, происходящие раньше, к тому, что следует позднее. Достоверно же лишь то, что так думали тогда многие и много об этом говорилось.


Джорджо Вазари. Жизнеописания
Возвратимся же к искусству и деяниям Пьеро. Ему был заказан образ в капелле Тебальди, церкви братьев сервитов8, в той, где они хранят одежду и подушку св. Филиппа, который был из их братства. Там Пьер<} написал стоящую Богоматерь без младенца, но с книгою в руке, и приподнята она от земли на пьедестал с воздетым к нему лицом, а над ней дух святой ее освящает. Задумано это так, что нет другого источника света, кроме сияния, исходящего из голубя и освещающего и ее и окружающие ее фигуры, а именно св. Маргариту и св. Екатерину, молящихся ей на коленях и взирающих на нее стоя св. Петра и св. Иоанна Евангелиста и вместе с ними св. Филиппа, брата сервита, и св. Антония, архиепископа флорентийского. А сверх этого он написал там странный пейзаж с невиданными деревьями и какими-то гротами. И, говоря по правде, отдельные части написаны там прекрасно, как, например, некоторые лица, являющие и рисунок и изящество, не говоря уже о весьма выдержанном колорите, и нет сомнения в том, что Пьеро отлично владел масляной живописью. К этому образу он написал и пределлу с несколькими небольшими историями, отменно выполненными. Между прочим, там показано, как св. Маргарита выходит из брюха змея, и животное это изображено таким уродливым и мерзким, изрыгающим яд, пламя и смерть, с видом поистине устрашающим, что, как я полагаю, ничего лучшего в этом роде увидеть невозможно. Я уверен, что подобных вещей никто лучше его давно уже не делал и не придумывал. Доказательством этого может служить морское чудовище, созданное и подаренное им великолепному Джулиано деи Медичи9, ибо безобразие его столь необыкновенно, причудливо и фантастично, что кажется невероятным, чтобы природа могла вложить в свои творения подобное безобразие и подобную странность. Чудовище это находится ныне в гардеробной герцога Козимо деи Медичи. В таком же роде и выполненные в книге рукой Пьеро животные подобного же вида, прекрасные и странные, выведенные пером с величайшей тщательностью и невыразимым терпением 10. Книга эта была ему дана мессером Козимо Бартоли, настоятелем Сан Джованни, ближайшим моим другом и другом всех наших художников, человеком, который всегда был и до сих пор продолжает быть ценителем таких вещей.
Равным образом расписал он в доме Франческо дель Пульезе целиком одну из комнат разнообразными мелкофигурными историями и всякого рода фантазиями, которыми он любит заполнять свои истории и которые настолько разнообразны, что это не поддается описанию. Там были и постройки, и жи¬


Жизнеописание Пьеро ди Козимо
65
вотные, и различные одежды, и инструменты, и другие причуды, какие только пришли ему в голову для мифологических историй. Истории эти после смерти Франческо дель Пульезе и его сыновей исчезли, и куда они делись — не знаю. То же самое случилось и с картиной, где Марс и Венера со своими амурами, а также Вулкан были выполнены с большим искусством и терпением невероятным.
Для Филиппо Строцци-старшего Пьеро написал мелкофигурную картину, на которой Персей освобождает от чудовища Андромеду и в которой отдельные части отменно хороши, ныне же она находится в доме первого камергера герцога Козимо синьора Сфорца Альмени, которому она была подарена мессером Джованни Батистой, сыном Лоренцо Строцци, поскольку этот синьор большой любитель живописи и скульптуры п. И действительно, ценит он их очень высоко, ибо более красивой и более законченной живописи Пьеро не выполнял больше никогда. В самом деле, более странного и более причудливого морского чудовища, чем то, которое придумал написать Пьеро, увидеть невозможно. Персей, который, паря в воздухе, смелым движением поражает его своим мечом, прикованная к скале Апдромеда, лицом прекраснейшая, которая колеблется между страхом и надеждой, и множество людей на первом плане, которые в различных странных одеждах поют и играют и среди них мпогие смеются и радуются освобождению Андромеды, поистине божественны. Отменно прекрасен пейзаж, мягок и прелестен колорит, и насколько только возможно объединив цвета при помощи дымчатых переходов между ними, Пьеро выполнил эту вещь с предельной тщательностью.
Написал он и еще одну картину, на которой обнаженная Венера с Марсом 12, спящим, скинув подобным же образом одежды, на цветущем лугу; кругом же разные амуры туда и сюда таскают шлем, парукавники и другие доспехи Марса. Там и миртовая роща и Купидон, испугавшийся кролика, там и голубки Венеры и другие любовные вещи. Картина эта находится во Флоренции в доме Джорджо Вазари, хранящего ее в память о Пьеро, ибо всегда ему нравились причуды этого мастера.
Большим другом Пьеро был начальник Воспитательного дома; когда он захотел поместить образ у входа в церковь по левую руку около капеллы дель Пульезе, он заказал его Пьеро, который, не торопясь, выполнил ее с совершенством 13. Но он почти довел начальника до отчаяния, так и не согласившись показать ему работу раньше, чем она будет закопчена. Но тому
& Джорджо Ваяари, т. III


66
Джорджо Вазари. Жизнеописания
показалось странным, что при их дружбе и при том, что он изо дня в день платил ему деньги, он всякий день напоминает ему о деньгах, сам же он не может увидеть того, что уже сделано. И вот он заявил ему, что не рассчитается с ним окончательно, пока не увидит работы, Пьеро же пригрозил на это, что в таком случае испортит то, что уже сделал. Так заказчик вынужден расплатиться с ним начисто и, злясь еще больше, терпеливо ждать, когда тот повесит работу на место. И в вещи этой поистине много хорошего.
Для одной из капелл в церкви Сан Пьеро Гаттолини Пьеро взял заказ на образ и написал сидящую Богоматерь с четырьмя фигурами вокруг и двумя венчающими ее ангелами в воздухе. Работа эта была выполнена с такой тщательностью, что заслужил он ею честь и славу, но так как церковь эта разрушена, она находится ныне в церкви Сан Фриано 14. Небольшой образ Зачатия он написал для трансепта церкви Сан Франческо во Фьезоле; вещица эта отменная, хотя фигура в ней и не велика 15.
Для младшего Веспуччи, проживавшего насупротив церкви Сан Микеле, что на Виа деи Серви, ныне Виа Пьер Сальвиати, он расписал одно из помещений несколькими историями с вакханалиями, изобразив там фавнов, сатиров и сильванов, а также путтов и вакханок столь необычайных, что даешься диву, видя различие мехов и одежд и разнообразие козлиных морд, изображенных изящно и весьма правдиво. На одной из историй есть Силен верхом на осле, окруженный детьми, которым он дает выпить, и веселье показано очень живо и с большим талантом 16.
И поистине, судя по тому, что после него осталось, мы видим, что он обладал и духом весьма своеобразным и отличным от других, тонко исследующим тонкости природы, в которые он проникал, не жалея ни времени, ни трудов, а только лишь для своего удовольствия и ради самого искусства. Иначе и быть не могло, ибо так он был в него влюблен, что о своих удобствах и не думал и довольствовался тем, что ел одни крутые яйца, а чтобы сберечь топливо, варил их тогда, когда кипятил себе клей, и не по шесть и не по восемь, а до пяти десятков сразу; держал он их в корзине и потреблял постепенно. И подобный образ жизни так ему нравился, что всякий другой по сравнению с ним казался ему рабством. Его раздражали плач детей, кашель людей, звон колоколов, пение монахов, а когда начинался ливень, он любил смотреть, как вода отвесно низвергается с крыш и разливается по земле. Молнии он страшно боялся и при сильном громе закутывался в плащ, запирал окна и дверь комнаты


Жизнеописание Пьеро ди Козимо
67
и забивался в угол, пока гроза не стихнет. Собеседником он был необычным и своеобразным и говаривал, бывало, такие чудные вещи, что люди лопались от смеха. Но в старости, ближе к восьмому десятку, появилось в нем столько странностей и причуд, что выносить их стало невозможно. Подмастерьям своим он не позволял находиться при нем, благодаря чему он при своей нелюдимости лишился всякой помощи. Ему, бывало, захочется поработать, а руки у него трясутся, и он приходит от этого в такую ярость, что совладать с ними и остановить их он уже не может, и все что-то бормочет, а тем временем роняет то муштабель, а то роняет даже и кисти, и жалость берет на него смотреть.
Сердился он и на мух, которые докучали ему пока не стемнеет. И вот его, одряхлевшего от старости, все-таки нет-нет да и навещал кто-нибудь из друзей и уговаривал его свести счеты с господом богом, но ему казалось, что ему до смерти еще далеко, и он с дня на день все откладывал это дело. И не то что он был человеком нехорошим или неверующим; набожным он был донельзя, хотя и жил по-скотски.
Порой он рассуждал о тех муках, которыми недуги изнуряют нашу плоть, и о том, сколько приходится претерпеть тому, кто изнывает душой, умирая медленной смертью, и о том, какое это великое несчастие. Недобрыми словами обзывал он врачей, аптекарей и тех, кто ходят за больными и морят их голодом, не говоря о мучениях, причиняемых настойками, лекарствами и клистирами, и о других пытках, как, например, когда хочется спать, а спать не дают, когда сочиняешь завещание, когда видишь плачущих родственников или когда лежишь в темноте. Зат0 он восхищался божьим правосудием и тем, как хорошо идти навстречу смерти, видя перед собой такие просторы и такие сонмы людей, и в ожидании того, что тебя утешат сладостями и добрыми словами, что при тебе будет священник и люди, которые за тебя помолятся, и что ты вкупе с ангелами войдешь в рай, и говорил, что в жизни больше всего повезет тому, кто расстанется с ней во мгновение ока. Так, проводя свою странную жизнь в столь странных фантазиях, он довел себя до того, что в одно прекрасное утро 1521 года его нашли мертвым под лестницей и похоронили в церкви Сан Пьеро Маджоре 17.
Много было у него учеников, и в том числе Андреа дель Сарто 18, который один стоил многих. Портрет его был получен нами от Франческо да Сангалло, написавшего его с Пьеро, своего друга и близкого ему человека, когда тот
5*


68
Джорджо Вазари. Жизнеописания
был уже стариком. Этот же Франческо имеет к тому же псполпепную рукой Пьеро великолепнейшую голову Клеопатры с обвивающим ее шею аспидом (вещь, которой я не должен был пропустить), а также два портрета: один — его отца Джулиаио, другой — его деда Франческо Джамберти, оба как живые 19.
ПРИМЕЧАНИЯ
Пьеро ди Лоренцо, прозванный Пьеро ди Козимо, родился в 1462 г., умер в 1521 г. — флорентинский живописец, сын ювелира Лоренцо Кименти, ученик Козимо Росселли (отсюда прозвище). Был помощником учителя в Риме при росписи Сикстинской капеллы (писал пейзажи фонов) до 1481 г., затем жил и работал во Флоренции, незадолго до смерти был поражен параличом. Испытал воздействие Луки Синьорелли и фламандской живописи (Гуго ван дер Гуса), оказал влияние на Андреа дель Сарто и Понтормо (оба были его учениками), фра Бартоломео и Альбертинелли (с которыми работал в боттеге Росселли).
Главные работы: «Венера и Марс» (Берлин, музей); «Смерть Прокрпды» (Лопдоп, Национальная галерея); «Женский портрет» (Шаптпльи, музей Копде); «Св. семейство» (Дрезден, галерея); «Непорочпое зачатие» (Фьсзоле, церковь Сан Франческо); «Голова святого» и «Мужской профиль» (Флоренция, галерея Питти); «Непорочпое зачатие» и четыре сцепы (кассоны) на тему мифа о Персее и Андромеде (Флоренция, Уффици); «Мадонна со святыми» в Воспитательном доме во Флоренции и «Рождество» в церкви Сан Лоренцо (там же); портреты Джулиапо да Сапгалло и его отца (или Скварча- лупи; Гаага, галерея); «Мадонна со св. Иоанном» — топдо (Лепнпград, Эрмитаж); «Миф о Прометее» — кассоны (Мюнхен, Пнпакотека); «Мадоппа» (Страсбург, музей); «Иоанн Креститель» (Нью-Йорк, Метрополитен-музеи); «Иоанн Креститель» и две Мадонны (Париж, Лувр); «Оплакивание» (Перуджа, Национальная галерея); «Посещение Марией Елизаветы» (Вашингтоп, Национальная галерея); Мадонны — в галерее Боргезс в Риме, в королевском дворце в Стокгольме, в галерее Лихтенштейн в Вене. Рисунки хранятся в Уффици (Флоренция) и Альбертине (Вена).


Жизнеописание Пьеро ди Козимо
69
1 В первом издании «Жизнеописапнй» биография Пьеро ди Козимо начиналась такими словами: «Если бы всякий думал об опасностях, кои грозят мастерам в делах их и о невзгодах, которым подвержено их существование, то, пожалуй, все держались бы от всякого мастерства подальше, в особенности принимая во внимание и то, что, воспитывая дарования отменнепшпе, создает оно в то же время не малое число талантов не от мира сего, на других непохожими, нелюдимых, стремящихся к одиночеству прежде всего. Добиваясь собственного совершенства, они испытывают жизненные неудобства и, отдавая себя в жертву туману бесплодия, перед всем народом обнаруживают, что созданное ими создано из любви к философствованию, а вернее, по чудачеству, ибо, поистине, такова их философия. И, конечно, дело не в том, что чуждаются они всего хорошего и доброго или, обладая благами, не умеют ими пользоваться, а в том, что, возводя прихоть в добродетель, они и домой никого к себе ие пускают, дабы скрыть свое пичтожество, прикрываясь чудачеством или каким-то там духом философии. И сердце у них наполняется такой неприязнью по отношению к тем, кто отличился прилежанием или успехами, что с видом любезным опи наносят им ужаснейшие обиды, которые, впрочем, сплошь и рядом оборачиваются им же во вред, точно так же как и сама их нелепая жизнь приводит их к жалкому концу. С очевидностью подтверждается эго всем поведением Пьеро ди Козимо: будь он приветлив с друзьями, не впал бы он к старости в ничтожество, и за труды, на которые он потратил силы в молодости, почитали бы его до самой смерти. А так как никому никогда не оказал он ни единой услуги, то за всю свою жизнь Пьеро да Козимо ни от кого не получил какой-либо помощи».
2 См. биографию Козимо Росселли в т. II «Жизнеописаний».
3 Судьба портрета неизвестна.
4 Работа из новициата Сан Марко идентифицируется с одппм из двух тондо в частном венском собрании, «Посещение» находится в частпом собрании Корнуэльс в Англии.
5 Название зала во флорентинском мопастыре Санта Мариа Новелла.
6 Описываемые представления происходили во время карнавала 1511 г.
7 См. ниже биографии Андреа дель Сарто и Андреа ди Козимо.
8 Образ (без пределлы) находится теперь в галерее Уффици во Флоренции.
9 Речь идет о Джулиаио младшем Медичи (герцоге Немурском, гробница которого работы Микеланджело находится в Новой сакристии флорентийской церкви Сан Лоренцо).
10 Чудовище и книга не сохранились.
11 Теперь в галерее Уффици.
12 Картон «Венера и Марс» находится теперь в Берлинском музее.
13 Работа сохранилась и находится в капелле Воспитательного дома.
14 Судьба работы неизвестна. Церковь Сан Пьеро Гаттолипн была разрушена во время осады Флоренции в 1529 г.
15 «Непорочное зачатие» сохранилось на первоначальном месте (подписное, датировано 1480 г.).


70
Джорджо Вазари. Жизнеописания
16 Может быть, к этим историям относится и «Смерть Прокриды» (Лондон, Национальная галерея).
17 Пьеро ди Козимо умер 59 лет, а не «на восьмом десятке», как пишет Вазари.
18 Биографию Андреа дель Сарто см. ниже.
19 Из названных портретов сохранились портреты Джулиано Сангалло и его отца (или Скварчалупи) в галерее Гааги и женский портрет (изображающий не Клеопатру, а, как предполагают, Симонетту Веспуччи; Шантильи, музей Конде).


ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
БРАМАНТЕ
из Урбино архитектора


ользу, поистине величайшую, принесло архитектуре творчество Филиппо Брунеллеско, который, работая по-новому, воспроизводил и спустя многие века извлекал из тьмы забвения отменные творения самых ученых и самых удивительных зодчих древности. Но не менее полезен был для нашего века и Браманте тем, что, следуя по стопам Филиппо, он открыл и другим, следовавшим за ним, верный путь архитектурной науке, так как он при своей смелости, умении, таланте и знаниях был в этом искусстве не только теоретиком, но и практиком, овладевшим величайшим опытом. Природа не могла создать таланта более гибкого, который владел бы искусством с большей изобретательностью, с таким же чувством меры и с такой же основательностью, как он. Однако помимо всего этого она в то же время должна была создать и Юлия И, первосвященника дерзостного и обуянного мечтой о том, чтобы увековечить свою память; и было удачей и для Браманте и для нас, что он обрел такого князя — а это редко удается большим талантам, — на средства которого он получил возможность проявить всю силу своего таланта и показать те трудности,


74
Джорджо Вазари. Жизнеописания
которые он столь искусно умел преодолевать в архитектуре. Умение же это распространилось не только на целые здания, им построенные, но и на обломы карнизов, на стволы колонн, на изящество капителей, баз, консолей, углов, сводов, лестниц, ризалитов, словом, на любые архитектурные формы, созданные по советам или образцам этого художника и неизменно поражавшие всякого, кто их видел. Вот почему мне и кажется, что талантливые художники, изучающие труды древних мастеров, остаются в вечном долгу не только перед трудами древних, но и перед трудами Браманте. И в самом деле, если изобретателями архитектуры были греки, а римляне — их подражателями, то Браманте поучителен для нас не только потому, что он, подражая им, изобретал новое, но и потому, что безмерно приумножил красоту и трудности этого искусства, которое благодаря ему мы и узрели ныне во всей его красе.
Родился он в Кастелло Дуранте 1 урбинского государства и родителем его был человек бедный, но честный. И в детстве своем он обучался не только читать и писать, но очень прилежно и арифметике. Однако отец, которому нужно было, чтобы он зарабатывал, и который видел его большую любовь к рисованию, посвятил его, еще ребенком, искусству живописи, и мальчик многому научился на вещах фра Бартоломео, иначе — фра Карневале урбинского, написавшего алтарный образ в церкви Санта Мариа делла Белла в Урбино2. Но так как он всегда увлекался архитектурой и перспективой, он уехал из Кастелло Дуранте и, направившись в Ломбардию, ездил из города в город, работая там по способностям, работы эти, однако, не приносили ему ни больших денег, ни высокой чести, так как он не имел еще ни имени, ни положения. И потому, решив взглянуть хотя бы на что-нибудь выдающееся, он поехал в Милан, чтобы посмотреть на собор. Там проживал в то время некий Чезаре Чезариано3, почитавшийся хорошим геометром и хорошим архитектором, который толковал Витрувия и который пришел в отчаяние, не получив за это вознаграждение, на которое рассчитывал, впал в такие странности, что бросил работу и, одичав совершенно, умер не по-человечески, а скорее по-скотски. Проживал там и некий Бернардино из Тревильо, миланец 4, соборный инженер и архитектор и величайший рисовальщик, которого Леонардо да Винчи признавал мастером редкостным, хотя его манера в живописи и была жестковатой и несколько сухой. Его работы в торце монастырского двора делле Грацие — Воскресение Христово с прекраснейшими со¬


Жизнеописание Браманте из Урбино
75
кращениями, а в церкви Сан Франческо — капелла, расписанная фреской с изображением кончины святых Петра и Павла. Им написано в Милане много и других вещей; большое число почитающихся ценными выполнил он и в округе. Есть и в нашей Книге прекраснейшая женская голова, выполненная углем и свинцовыми белилами и показывающая манеру, которой он придерживался.
Возвратимся же к Браманте. Осмотрев названное сооружение и познакомившись с названными инженерами, он воодушевился так, что решил посвятить себя целиком архитектуре. Поэтому, покинув Милан, он до наступления святого, 1500-го года, приехал в Рим, где по знакомству с некоторыми друзьями и с родины и из Ломбардии он получил заказ написать фреской в церкви Сан Джованни Латерано над святыми дверями, которые открываются в юбилейный год, герб папы Александра VI с ангелами и поддерживающими его фигурами 5.
Браманте привез из Ломбардии и заработал в Риме кое-какие деньги, которые он тратил с величайшей бережливостью, так как хотел жить независимо и в то же время иметь возможность, без необходимости работать, спокойно обмерять все древние постройки Рима. Приступив к этому, он вел жизнь уединенную и созерцательную, и не прошло много времени, как он обмерил все, какие только были древние постройки в городе и за городом в Кампанье, и то же самое проделал он вплоть до Неаполя и повсюду, где только ему было известно, что находятся какие-нибудь древности. Обмерил он и все сохранившееся в Тиволи и на вилле Адриана, и это, как будет рассказано на своем месте, широко было им использовано. Распознав, глядя на Это, намерения Браманте, неаполитанский кардинал 6 стал к нему присматриваться и ему покровительствовать. И вот, пока Браманте продолжал свои изыскания, названный кардинал, возымев желание перестроить для братьев делла Паче монастырский двор из травертина, заказал этот двор Браманте, который, желая заслужить доверие кардинала и ему угодить, принялся за дело со всяческим рвением и прилежанием и закончил его быстро и совершенно 7. И хотя полной красоты в нем не было, двор принес ему величайшую известность, ибо мало было в Риме архитекторов, работавших с такой любовью, с таким старанием и так быстро, как Браманте.
Сначала Браманте служил помощником архитектора при папе Александре VI, когда строились фонтаны за Тибром и на площади Сан Пьетро 8.


76
Джорджо Вазари. Жизнеописания
А также, когда известность его возросла, он вместе с другими выдающимися архитекторами выносил решение по поводу большей части дворца Сан Джорджо и церкви Сан Лоренцо ин Дамазо, выстроенных Рафаэлем Риарио, кардиналом Сан Джорджо близ Кампо ди Фьоре9. И хотя позднее строили и лучше, дворец этот тем не менее почитался и почитается еще за свою обширность жилищем удобным и великолепным; строителем же этого здания был некий Антонио Монтекавалло 10. Состоял он и в совете по расширению церкви Сан Якопо дельи Спаньуоли ин Навона, а также при вынесении решения о церкви Санта Мариа дель Анима, постройка которой была поручена одному пемецкому архитектору11. По его проекту построен и дворец кардинала Андреа да Корнето в Борго Нуово, который строился медленно и в конце концов так и остался незавершенным из-за бегства названного кардинала 12. Равным образом по его проекту была расширена и главная капелла в Санта Мариа дель Пополо 13. Работами этими он завоевал в Риме такую известность, что был признан первым архитектором за быстроту решений и исключительную изобретательность, так что во всем городе все знатные люди постоянно приглашали его для самых крупных предприятий. И потому, когда в 1503 году папой был избран Юлий II, он начал служить и ему. Этому первосвященнику пришло в голову благоустроить участок между Бельведером и дворцом так, чтобы он принял форму прямоугольного театра, занимающего всю лощину между старым папским дворцом и каменным зданием, заново воздвигнутым для проживания пап Иннокентием VIII, и так, чтобы по двум коридорам с лоджиями, окаймляющими эту лощину, можно было пройти из Бельведера во дворец и также из дворца в Бельведер и чтобы из лощины по разнообразно расположенным лестницам можно было подняться на площадку Бельведера 14.
Для того-то Браманте, обладавший в вещах подобного рода величайшей сообразительностью и смелым воображением, сначала и спланировал в самом низу прекраснейшую двухъярусную лоджию, подобную Колизею Савельи 15, заменив, однако, полуколонны пилястрами и выложив ее целиком из травертина, а над ней вторую, состоявшую из встроенного ионического ордера с проемами, так что комнаты второго этажа папского дворца и помещения Бельведера оказались на одном уровне, а затем выстроил галерею более четырехсот шагов длиной со стороны Рима и подобным же образом и другую со стороны рощи так, что посреди осталась долина, которая, будучи покатой,


Жизнеописание Браманте из Урбино
77
должна была собирать всю воду, стекающую с Бельведера, для прекраснейшего фонтана.
Из этого проекта Браманте осуществил первый коридор, идущий от дворца до Бельведера со стороны Рима, за исключением последней галереи, которая должна была проходить поверху. А на противолежащей стороне, обращенной к роще, он заложил крепкие фундаменты, но завершить строительство не успел по причине приключившейся смерти Юлия, а затем и самого Браманте. Его замысел был признан столь прекрасным, что, казалось, Рим с самых древних времен не видывал ничего лучшего. Но, как сказано, от второго коридора остались только фундаменты, и над достройкой его бились вплоть до наших дней, когда Пий IV ее почти что завершил.
Построил он и торцовую часть с рядом ниш, которая в Бельведере служит хранилищем древних статуй. В свое время туда поместили Лаокоопа, редкостнейшую древнюю статую, а также Аполлона и Венеру, затем Лев X поставил там и остальные статуи, такие, как Тибр, Нил и Клеопатра, а Климент VII еще некоторые. Во времена же Павла III и Юлия III там были произведены с большими затратами многие важные усовершенствования 16.
Возвратимся, однако, к Браманте. В деле строительства он разбирался чудесно и строил весьма быстро, когда тому не препятствовала алчпость его подрядчиков. В Бельведере он строил с величайшей быстротой, и такое было неистовство, охватившее и его и папу, которому хотелось, чтобы такие здания не строились, а сами вырастали, что рабочие ночью таскали песок и твердый грунт, а днем в присутствии Браманте только строили, так что за закладкой фундамента он не следил. Такое невнимание и послужило причиной того, что все его постройки дали трещины и угрожают обрушиться, как и этот самый коридор, часть которого в восемьдесят локтей при Клименте VII рухнула и была затем восстановлена папой Павлом III, который к тому же переложил и расширил фундамент.
Ему же принадлежат в Бельведере многие другие лестпичпые спуски, высокие и низкие, в зависимости от своего местоположения. В этом прекраснейшем произведении он применил дорический, ионический и коринфский ордера, и оно отличалось величайшим изяществом 17. Он сделал для него модель, которая, как говорят, была чудесной, о чем и теперь можно судить и по началу этой работы, оставшейся далеко незавершенной. Помимо этого он выстроил винтовую лестницу на колоннах, по которой можно подняться


78
Джорджо Вазари. Жизнеописания
верхом на лошади и в которой дорический ордер переходит в ионический и далее в коринфский, поднимаясь все выше и выше. Все это было исполнено с величайшим изяществом и, несомненно, в высшей степени искусно, делая ему честь не меньше любой другой вещи, созданной им в ртом месте. Выдумка рта была заимствована Браманте из Сан Никколо в Пизе, о чем говорилось в жизнеописании Джованни и Никколо Пизани 18.
Вздумалось Браманте украсить в Бельведере фриз наружного фасада письменами вроде древних иероглифов, чтобы лишний раз блеснуть своей изобретательностью и чтобы поместить там имя и папы и свое. Начал он так: Julio II Pont. Maximo, изобразив в профиль голову Юлия Цезаря и двухарочный мост, что и обозначало Julio II Pont, и далее вместо Мах. — обелиск, который стоял в Большом цирке 19. Папа посмеялся над этим и приказал ему вместо этого написать прописные буквы высотой в локоть, находящиеся там и ныне, поставив ему на вид, что глупость рту он взял из Витербо, где некий архитектор Франческо поместил свое имя над дверью на архитраве, на котором рельефно были высечены св. Франциск, арка, крыша и башня, обозначавшие по-своему: мастер Франческо, архитектор.
Вообще папа всячески ему благоволил, полюбив его за архитектурное мастерство. Недаром названный папа, весьма любивший его и за личные качества, нашел его достойным должности хранителя свинцовой печати, в качестве которого Браманте соорудил прибор для наложения печати на папские буллы, действовавший при помощи очень искусно сделапного винта.
На службе у этого первосвященника Браманте ездил в Болонью, когда в 1504 году20 она снова была присоединена к Церковному государству, и в продолжение всей войны за Мирандолу он был занят многочисленными весьма важными инженерными работами. Его многочисленные рисунки с планами и постройками были отлично нарисованы, о чем можно судить по нескольким из них, хранящимся в нашей Книге, на которых хорошо показаны все размеры и которые выполнены с величайшим искусством. Многому обучился у него в архитектурном деле Рафаэль Урбинский, для которого он, между прочим, придумал строения, изображенные тем в перспективе в папском покое, где он написал гору Парнас; в этом же покое Рафаэль изобразил Браманте, измеряющим что-то циркулем21.
Папа принял решение разместить в одном месте, а именно на Виа Джу- лиа, выпрямленной для этой цели Браманте, все государственные и судебные


Жизнеописание Браманте из Урбино
79
учреждения Рима, дабы удобнее было купцам заключать свои сделки, при которых до того постоянно возникали большие неудобства. Для этого Браманте начал в Сан Бьяджо на Тибре, там, где недостроенный коринфский храм, произведение весьма редкостное, строительство дворца, от которого осталась начатая прекраснейшая рустованная кладка. Очень жалко, что осталось незавершенным столь достойное, полезное и великолепное дело, которое, по отзывам людей той профессии, было наилучшим, когда-либо виденным решением такого рода задачи 22.
В Сан Пьетро ин Монторио он выстроил из травертина в первом дворе также круглый храм, соразмерность, строгость и разнообразие которого и вообразить невозможно, что до его грации, то нельзя представить себе ничего более изящного и придуманного лучше. И он был бы еще красивее, если бы незаконченная постройка двора была осуществлена так, как показано на одном из его рисунков 23.
В Борго по его проекту был построен дворец, принадлежащий Рафаэлю Урбинскому, из кирпича с гипсовой штукатуркой, с дорическими колоннами и рустом, вещь очень красивая, в которой впервые был применен новоизобретенный способ штукатурки фасада24. Он также дал проект распределения всех украшений для церкви Санта Мариа в Лорето25, впоследствии продолженных Андреа Сансовино, и сделал бесчисленное множество моделей дворцов и храмов в Риме и по всему церковному государству26.
Гений этого чудесного художника был столь неукротимым, что он заново составил грандиознейший проект восстановления и перестройки папского дворца. Видя, что силы и воля папы соответствуют его собственному гению и его собственным желаниям, он настолько воодушевился, что, вняв намерению папы снести церковь св. Петра, с тем чтобы выстроить ее заново, составил бесчисленное множество проектов. Но в числе их был один особенно чудесный, в котором он обнаружил высшее понимание, на какое он только был способен, и на котором были по две колокольни по обе стороны фасадов, как это можно увидеть на монетах, вычеканенных впоследствии Юлием II и Львом X и выполненных превосходнейшим золотых дел мастером Карадоссо, в чеканке не имевшего себе равных; его же можно увидеть и на очень красивой медали Браманте, выполненной им же27. И вот после того как папа постановил начать сооружение потрясающе огромного собора св. Петра28, Браманте сломал половину старого и приступил к работе с мечтой о том,


80
Джорджо Вазари. Жизнеописания
чтобы новый собор но красоте, искусству, выдумке и стройности, а также по огромности, богатству и украшепности превзошел все сооружения, воздвигнутые в этом городе могуществом государства, а также искусством и талантом стольких доблестных мастеров. С обычной быстротой он заложил фундаменты и до смерти папы и своей собственной равномерно довел строительство до высоты карниза под арками всех четырех столбов и вывел самые арки с величайшими быстротой и искусством. Вывел он также и свод главной капеллы с нишей и в то же время начал строить и капеллу, именуемую капеллой французского короля.
На этом строительстве он придумал выводить арки, применяя деревянные ящики с известковым раствором, в каждом из которых заранее отливается вся порезка фризов и лиственных узоров, и показал также способ, как в сооружениях подобного рода выводятся арки с подвешенных мостков; этой выдумкой, как мы видели, позднее воспользовался и Антонио да Сангалло 29. В законченно!! им части можно видеть, как обведенный кругом внутренний карпиз вытянут с таким изяществом, что ни одна человеческая рука не могла бы лучше передать все подъемы и спады в рисупке его профиля. А по капителям с листьями олив внутри здания, да и по всему наружному дорическому ордеру, необычному и прекрасному, можпо судить, какой потрясающей силы были дерзания Браманте. И поистине, если бы силы его равнялись таланту, украшавшему его дух, он вне всякого сомнения создал бы вещи еще более неслыханные, чем те, которые создал.
Однако, как об этом па своем месте будет рассказано, творение это после его смерти и поныне искажалось многими архитекторами в такой степени, что от созданного им пичего, можпо сказать, не осталось, кроме четырех арок, которые должны были нести купол. Ибо начали изменять его по- своему Рафаэль Урбинский и Джулиано да Сапгалло, руководившие строительством после смерти Юлия II, а вместе с пими и фра Джокопдо из Вероны. А после их смерти Бальдассаре Перуцци, строивший в средокрестии со стороны кладбища капеллу короля французского, изменил его замысел, при Павле же третьем все переиначил Антонио да Сангалло, и, наконец, Микеланджело Буонарроти отверг все многочисленные предложения и без излишних затрат достиг такой красоты и такого совершенства, о каких никто из тех не мог и помышлять и которые целиком вытекали из его проекта и из его вкуса, хотя он и мне говорил не раз, что он считал себя лишь осуществителем замы-


Жизнеописание Браманте из Урбино
81
ела и проекта Браманте, ибо тот, кто спервоначалу заложил большое здание, тот и автор его30.
Замысел Браманте оказался в этой постройке превышающим всякую меру, да и начал он ее в огромнейших размерах. И если бы начало столь потрясающего и великолепного сооружения было меньших размеров, то ни Сангалло, ни все другие и даже ни Буонарроти не смогли бы расширить этот проект, а только уменьшили его так, как они это и смогли сделать, ибо Браманте задумал нечто большее. Говорят, что он так торопился со строительством этого сооружения, что разрушил в Сан Пьетро много прекрасных папских гробниц, фресок и мозаик и что потому не осталось памяти о великих людях, многочисленные изображения которых были размещены в этой главнейшей из христианских церквей. Он сохранил там только алтарь св. Петра и старую абсиду, украсив ее кругом прекраснейшим дорическим ордером из пеперина, чтобы в ней мог поместиться папа, когда он совершает в Сан Пьетро богослужение, весь его двор, а также послы христианских государей31. Закончить ее до своей смерти он не успел, и после него завершил ее Бальдассаре сиенец.
Браманте был человеком очень веселым и приятным, всегда охотно помогавшим своим близким. Он был большим другом людей одаренных и покровительствовал им сколько мог, что можно видеть на примере знаменитейшего живописца, обаятельнейшего Рафаэля Урбинского, которого он вызвал в Рим. Он всегда жил в величайшем почете и вел роскошнейший образ жизни, и на той высоте, на какую он был вознесен своими заслугами, все, что он только мог пожелать, было ничем по сравнению с тем, сколько он мог бы на это истратить. Он любил поэзию и с удовольствием слушал импровизации под лиру. Импровизировал и сам и сложил несколько сонетов 32, если и не таких тонких, как это сейчас принято, но все же довольно строгих и погрешностей не имеющих. Его очень высоко ценила духовная знать, и он был представлен бесчисленному множеству синьоров, которые с ним знались. Величайшей славой пользовался он при жизни и еще большей после смерти, так как строительство Сан Пьетро затянулось на долгие годы. Прожил Браманте семьдесят лет, и гроб его с величайшими почестями несли в Риме и папские придворные и все что ни на есть скульпторы, архитекторы и живописцы. Погребен он был в Сан Пьетро в 1514 году.
Смерть Браманте была для архитектуры потерей величайшей, ибо он обогатил ее многими хорошими приемами, им испытанными; таков, например,
6 Джорджо Вазари, т. III


82
Джорджо Вазари. Жизнеописания
изобретенный им способ выведения сводов на растворе и применения штукатурки, и то и другое, известное древним, но утерянное со времени падения древнего мира и вплоть до его времени. Те же, кто занимается обмером архитектурных памятников древности, находят, что в архитектуре Браманте не меньше, чем во всех этих древностях, вложено и знания рисунка и искусства. И потому он и может быть признан всеми людьми, сведущими в этом деле, одним из тех редкостных гениев, которые прославили наш век.
Остался после него друг его и помощник Джулиано Лено33, знавший большой толк в строительстве своего времени. Но он больше занимался надзором за выполнением чужих проектов, согласно воле их авторов, чем самостоятельными работами, хотя и обладал он и вкусом и большим опытом.
При жизни Браманте на его постройках работал пистойский плотник Вентура, человек, наделенный прекраснейшими способностями и весьма толковый рисовальщик34. Он очень любил, находясь в Риме, обмерять памятники древности, когда же он воротился на родину в Пистойю, случилось так, что в 1509 году в городе Э’гом Богоматерь, именуемая ныне Ностра Донна делла Умильта, начала творить чудеса, и, так как она получала весьма много приношений, правившая тогда Синьория постановила воздвигнуть храм в ее честь. Воспользовавшись этим обстоятельством, Вентура сделал собственноручно модель восьмигранного храма, шириной в . . . локтей и высотой в . .локтей * с вестибюлем или портиком, пристроенным снаружи, богато украшенного внутри и поистине прекрасного. Модель эта понравилась Синьории и отнам города, и под руководством Вентуры приступили к строительству. Он заложил фундаменты вестибюля и самого храма и полностью закончил вестибюль, богато украшенный пилястрами, карнизами коринфского ордера и всякой другой резьбой по камню, а вместе с тем были выведены и все своды здания, состоявшие из профилированных тоже каменных кессонов, заполненных розетками. При жизни Вентуры был и сам восьмигранный храм доведен до верхнего карниза, и оставалось только вывести свод купола. А так как для такой большой задачи опыта у него было недостаточно, он, не рассчитав тяжести купола и его крепости, заложил в толще стены, там, где первый и второй ряды окон, обходящий кругом проход. Тем самым он ослабил стену, а так как сооружение не имело внизу контрфорсов, покрывать его сводами было опасно,
* Пропуск в подлиннике.


Жизнеописание Браманте из Урбино
83
в особенности по углам, куда ложилась вся тяжесть свода названного купола. Поэтому и после смерти Вентуры не нашлось ни одного архитектора, который решился бы вывести свод, вместо которого туда были наложены большие толстые бревна для сооружения шатровой кровли. Однако такое перекрытие гражданам не понравилось и строить его они не позволили и так все и оставалось непокрытым в течение многих лет, пока в 1561 году попечители этого строительства не обратились к герцогу Козимо с прошением о том, чтобы его превосходительство соизволил разрешить им завершение купола. Государь сей оказал им милость и приказал Джорджо Вазари туда отправиться и изыскать способ возведения купола. Выполняя это, он сделал модель части здания, расположенной выше карниза, до которого дошел Вентура, повысив его на восемь локтей, для принятия распора. Он сузил ширину прохода между стенами и, укрепив подпоры, углы и нижние части проходов, сделанных Вентурой между окон, он перевязал их по углам большими двойными железными затяжками, обеспечив все так, что своды можно было выводить спокойно. После Этого его превосходительство соизволил побывать на месте, все одобрил и распорядился приступать к работам. Так и были выполнены все контрфорсы и уже приступили к возведению купола так, что и произведение Вентуры получится богатым, более величественным, нарядным и соразмерным.
Однако, по правде говоря, Вентура и без того заслужил о себе упоминание, ибо произведение это, как вещь современная, самая примечательная постройка в этом городе.
ПРИМЕЧАНИЯ
Донато д’Аньоло ди Паскуччо, прозванный Браманте (1444—1514), — живописец и архитектор, родился в Монте Асдруальдо близ Урбино, умер в Риме (имя—Ладзаро и место рождения — Кастельдуранте и Ферминьяно — указывались неправильно).
6*


84
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Первоначально готовился к деятельности живописца у фра Карневале (может быть и у Мантеньи), возможно, встречался в Урбино также с Пьеро делла Франческа и Мелоццо да Форли. До 1477 г. (между 1472 и 1474 гг.) едет в Ломбардию, где меняет живопись на архитектуру (первое влияние архитектуры, возможно, еще в Урбино, где он мог встречаться с Альберти и Лаураной). В 1499 г. переезжает из Милана через Урбино в Рим, где остается до конца жизни и работает главным образом, для папы Юлия II (предпринимая лишь кратковременные поездки в 1506—1507 гг. в Болонью и Урбино, в 1508 г. — в Чивитавеккиа, в 1509 г. — в Лорето) па строительстве собора св. Петра и перестройке ватиканских дворцов.
Живописные работы: «Философы» — поврежденный фриз на палаццо Публико в Бергамо (1477): роспись фриза в зале Каза Фонтана (теперь Сильвестра) в Милане; роспись в Каза Панигарола (теперь в галерее Брера, Милан); «Аргус» в миланском Кастелло Сфорцеско; «Христос у столба» в Кьяревалле.
Архитектурные работы ломбардского периода. В Милане: в церкви Санта Мариа прессо Сан Сатиро (с Омодео и Фондути) с 1470 до 1488 г. — сакристия; 1490— 1494 гг. — купол и ложный хор; 1498 г. — капелла Сан Теодоро в северном трансепте; 1499 г. — проект фасада; в монастыре Санта Мариа делле Грацие —1492—1498 гг.: снаружи хор до архитрава апсид, внутри — до барабана, малый двор и может быть сакристия; дворы в каноникате Сант Амброджо — 1492 г. и 1497—1498 гг.; Понтичелла (мостик) в Кастелло Сфорцеско (1495); модель тибурия (завершения собора—1488 г. В Павии с 1488 г.: работы в соборе (с Омодео и де Рокки) в церкви Санта Мариа ин Канепанова (1492), приписываются также палаццо Ботиджелла, Чинизелли, Орланди на Пьяцца дель Кармине и дом № 30 на Корсо Кавур. В Виджевано: башня и галерея двора в палаццо делле Даме (1492), четыре дворца в окрестностях того же города позднее разрушены. Фасад церкви в Аббиатеграссо — с 1497 г.
Архитектурные работы римского периода: Темпьетто во дворе Сан Пьетро ин Монторио (закончен в 1502 г.), двор Санта Мариа делла Паче (1500—1504); палаццо ди Сан Бьяджо (Трибунал—1506); апсиды церкви Санта Мариа дель Пополо (1506— 1509); дом Рафаэля (палаццо Браманте—1509). Начало работ в Ватикане — с 1505 г., закладка собора св. Петра —18 апреля 1506 г. (в Ватикане выстроены дворцы Бель- ведерский и Сан Дамазо, в соборе успел выстроить четыре подкупольных столба с арками и парусами, часть южной ветви креста и один из малых куполов). В Лорето (1507—1509) укреплял начатый Антонио Сангалло купол базилики, выполнил модель Санта Каза, составил проект палаццо Апостолико. В Риме приписываются — Канчел- лерия, палаццо Жиро (Торлониа), дом нотариуса Зандер, церкви Сан Лоренцо ин Дамазо, Сан Чельсо и Сан Бьяджо и колокольня церкви Санта Мариа дель Анима.
Крепостные работы: в Валь д’Оссола (1493), Чивитавеккиа (укрепление порта) и Витербо (1508).
1 Браманте родился не в Кастель Дуранте, а в Монте Асдруальдо, близ Урбино. В Милан он приехал около 1472 г. О деятельности его в Ломбардии (как живописца, так и архитектора) Вазари пишет мало, так как знаком был с ней, по-видимому, очень поверхностно.


Жизнеописание Браманте из Урбино
85
2 Фра Карневаде (Бартоломео ди Джованни Коррадини) — доминиканский монах- живописец из Урбино (документальные сведения о нем относятся к 1451—1484 гг.), характер творчества неясен, достоверные работы не сохранились.
3 Чезаре ди Лоренцо Чезариано (1483—1543)—миланский живописец, архитектор, переводчик трактата Витрувия (перевод напечатан впервые в Комо в 1521 г.).
4 Бернардино ди Мартино Дзенале из Тревильо (1436—1526)—живописец и архитектор; после смерти Омодео был назначен главным архитектором миланского собора, для которого сделал модель купола.
5 Герб не сохранился.
6 Речь идет о кардинале Оливьеро Караффа.
7 Двор Санта Мариа делла Паче и Темпьетто, о котором Вазари рассказывает дальше (см. прим. 23)—первые архитектурные работы Браманте в Риме.
8 Фонтаны не сохранились. На площади св. Петра (Сан Пьетро) на месте старых фонтанов позднее сооружены новые.
9 Речь идет о дворце, который позднее был занят папской канцелярией (палаццо делла Канчеллерия). Вероятнее всего, участие Браманте в строительстве двора палаццо, прототипом которого был двор герцогского дворца (палаццо Дукале) в Урбино.
10 По последним данным, строителем Канчеллерии был Андреа Бреньо, которому приписывают также несколько скульптурных надгробий в римских церквах.
11 Церковь Санта Мариа дель Анима строилась по проекту Джулиано да Сан- галло. Браманте, возможно, принадлежит проект колокольни церкви. Церковь Сан Якопо дельи Спаньуоли, расширенная в 1500 г. (см. биографию Паоло Романо в т. II «Жизнеописаний»), к творчеству Браманте отношения не имеет.
12 Бежавший из Рима опальный кардинал Адриап Корнето передал свой дворец английскому послу в Риме. Позднее дворец, фасадом напоминающий фасад Канчеллерии, принадлежал французскому графу Жиро, а затем римскому князю Торлониа. Принадлежность его Браманте оспаривается.
13 Речь идет об апсидах церкви, документы о строительстве которых относятся к 1509 г.
14 Застройка участка между ватиканскими дворцами и Бельведером (летней резиденцией пап) — один из самых широких замыслов Браманте. Прототипом Бель- ведерского двора послужили римские амфитеатры и античный храм Фортуны в Пре- несте (Палестрине).
15 Так назывался раньше римский театр Марцелла, превращенный во дворец- крепость римским родом Савелли.
16 Бельведерский двор, предназначавшийся для турниров и других зрелищ, достраивался после смерти Браманте. Позднее же замысел архитектора был искажен двумя поперечными корпусами ватиканской библиотеки и так называемого «Музея Кьярамонте» («Браччо Нуово»).
17 Винтовая лестница с пандусом (пологим спуском) сохранилась.
18 См. биографии Пизано в т. I «Жизнеописаний».


86
Джорджо Вазари. Жизнеописания
19 Ребус Браманте расшифровывается так: голова Юлия Цезаря должна была напоминать об имени папы Юлия (Julio), двухарочный (двойной) мост сокращенно был обозначен как II Pont (ponte по-итальянски «мост»), обелиск напоминал об античном большом цирке (circus Maximus — сокращенно Мах). В целом же получалось: Julio II Pont Мах (Юлию II — первосвященнику).
20 Не в 1504, а в 1506 г., тогда же там был Браманте, деятельность которого в Болонье не выяснена.
21 Речь идет об «Афинской школе» в ватиканских Станцах Рафаэля, где действительно изображен Браманте. Что же касается архитектуры фрески, то она, вероятнее всего, «была придумана» самим Рафаэлем.
22 Изображение палаццо ди Сан Бьяджо сохранилось лишь на двух медалях в честь Юлия II. Коринфский храм — сохранившийся и до наших дней — античный храм Весты.
23 Круглый храм во дворе монастыря Сан Пьетро ин Монторио известен под названием Темпьетто (что значит «небольшой храм», «храмик»). Полностью проект Браманте осуществлен не был, по замыслу архитектора храм должна была окружать вторая колоннада.
24 Здание позднее было уничтожено. Представление о нем дает сохранившийся рисунок Палладио и выстроенный по его образцу Рафаэлем палаццо Видони-Каф- фарелли.
25 Речь идет о так называемом «Санта Каза» в Лорето (см. ниже биографию Андреа Сансовино), где Браманте работал в 1509—1510 гг.
26 Какие дворцы и храмы имеет в виду Вазари — сказать трудно.
27 Медаль Карадоссо сохранилась.
28 Закладка собора св. Петра происходила 18 апреля 1506 г.
29 См. ниже его биографию.
30 После смерти Браманте строительством собора св. Петра в XVI в. руководили названные Вазари архитекторы (см. ниже их биографии), в XVII в. собор достраивали Мадерна (фасад) и Бернини (работы внутри и колоннада на площади).
31 Позднее апсида и алтарь были также уничтожены.
32 Некоторые сонеты Браманте сохранились.
33 Джулиано Лено — архитектор и строитель крепостей, умер ок. 1530 г. Был помощником Браманте и Рафаэля на строительстве собора св. Петра в Риме (1513—1525) и Антонио Сангалло на строительстве крепостей в Чивитавеккиа, Парме и Пьяченце.
34 Вентура Витони (точнее: Вентура ди Андреа из Пистойи) — архитектор (1442 — ок. 1522), строитель церкви Санта Мариа дель Умильта (по модели Джулиано Сангалло), участвовал вместе с Джованни делла Роббиа в сооружении лоджии Оспе- дале дель Чеппо, выстроил церкви Санта Кьяра и Сан Джованни Баттиста (все постройки находятся в Пистойе, пребывание в Риме и работа с Браманте документами не подтверждается).


»
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ФРА БАРТОЛОМЕО
из Сан Парко флорентийского живописца


лиз города Прато, расположенного в десяти милях от Флоренции, в деревне Савиньяно родился Бартоломео, которого, как это принято в Тоскане, звали Баччо и который с детства обнаружил к рисованию не только склонность, но и способность. Через посредство Бенедетто да Майано его определили к Козимо Росселли, а устроился он у своих родственников, проживавших у Порта Сан Пьетро Гаттолини. Там прожил он много лет, и потому его звали не иначе как Баччо делла Порта и под другим именем известен он не был. Когда же он ушел от Козимо Росселли, он с великим рвением принялся изучать творения Леонардо да Винчи и в короткое время сделал в колорите такие успехи и так продвинулся вперед, что приобрел известность и стал почитаться одним из лучших среди молодых художников в отношении как колорита, так и рисунка. Работал он в сообществе с Мариотто Альбертинелли !, который в короткое время отлично усвоил его манеру, и вместе с ним выполнил много картин с изображением Богоматери, которые рассеяны по всей Флоренции, но говорить о них всех было бы слишком долго 2. Коснусь, однако, лишь некоторых,


90
Джордоюо Вазари. Жизнеописания.
выполненных по преимуществу Баччо. Одна из них, находящаяся в доме Филиппо ди Аверардо Сальвиати, который высоко ее ценит и очень ею дорожит, изображает Богоматерь отменно прекрасно. Другая недавно куплена (при распродаже старой утвари) Пьером Мариа делла Поцце, большим любителем живописи, который, поняв красоту ее, денег не пожалел; на ней Богоматерь написана с тщательностью необычайной. У Пьера дель Пульезе была небольшая мраморная Богоматерь, выполненная в очень низком рельефе рукой Донателло. Дабы оказать еще больше почестей редчайшей этой вещи, он заказал для нее деревянный табернакль, где она замыкалась двумя створками3. А затем он передал его Баччо делла Порта, который написал на створках изнутри две малые истории, одной из которых было Рождество Христово, другой же — его Обрезание. Их Баччо выполнил с фигурками наподобие как в миниатюрах, так, что лучше маслом написать было бы невозможно; на закрытых же названных створках снаружи он написал также маслом, но светотенью Богоматерь, благовествуемую ангелом. Работа эта находится ныне в кабинете герцога Козимо, где он хранит все бронзовые малофигурные древности, медали и другие редкие живописные миниатюры, и почитается его сиятельнейшим превосходительством вещью редкостной, да она и поистине такова.
Во Флоренции Баччо любили за его добродетели, ибо в труде был он усидчив, от природы был спокойным и добрым и весьма богобоязненным; очень любил он спокойную жизнь, избегал предосудительных дел, охотно слушал проповеди и всегда искал общения с людьми учеными и степенными. И в самом деле, редко бывает, чтобы природа объединяла в одном лице и большой талант и кроткого художника, который в то или иное время не проявил бы свою доброту и смирение. Так это было и с Баччо, который, как сказано будет ниже, достиг того, чего желал, так что молва шла о его доброте столько же, сколько о его способностях, и имя его стало известным настолько, что Джероццо, сын моны Ванны Дини, заказал ему капеллу на кладбище, где погребают останки умерших в больнице Санта Мариа Нуова. Там он начал фреской Страшный суд 4, выполненный им в той части, которую он успел закончить, с такой тщательностью и в столь прекрасной манере, что завоевал себе величайшую известность сверх той, которую уже имел, и был громко прославлен за то, что он с такой отменнейшей рассудительностью сумел выразить и райскую славу и Христа с двенадцатью апостолами, судящих представителей двенадцати колен, прекраснейшие одежды которых столь мягко расцвечены.


Жизнеописание фра Бартоломео из Сан Марко
91
А кроме того, по рисунку незаконченных фигур, низвергаемых в ад, видны отчаяние, скорбь и позор вечной смерти, и подобным же образом удовлетворение и радость тех, которые спасутся, несмотря на то, что работа эта осталась незавершенной, так как к религии склонности у него было больше, чем к живописи.
Дело в том, что как раз в это время в монастыре Сан Марко пребывал Джироламо Савонарола из Феррары, монах ордера проповедников, знаменитейший богослов. Баччо же, благоговея перед ним, постоянно слушал его проповеди, вступил в теснейшие с ним отношения и находился почти безотлучно в монастыре, где завел дружбу и с другими монахами. Между тем случилось так, что брат Джироламо продолжал свои проповеди и каждый день провозглашал с кафедры, что сладострастные картины, и музыка, и книги любовного содержания часто склоняют человеческие души к дурным поступкам; он сумел внушить людям, что нехорошо держать в доме, где есть девочки, изображения голых мужчин и женщин. И так как народ взбудоражили его речи, то на следующую же масленицу, когда по городскому обычаю на площади устраивали соломенные или деревянные шалаши, а во вторник вечером по древнему обычаю сжигали их с любострастными танцами, во время которых мужчины с женщинами, взявшись за руки, кружились вокруг костра, распевая разные песни, брат Джироламо добился того, что в этот день снесли туда такое количество картин и скульптур с обнаженными фигурами, многие из которых были выполнены рукой превосходных мастеров, а равным образом и книг, лютней и песенников, что это принесло огромнейший ущерб, в особенности для живописи5. Снес туда и Баччо все свои труды, состоявшие из рисунков, сделанных им с обнаженных тел, а его примеру последовали Лоренцо ди Креди и многие другие, прозванные плаксами.
А дальше не прошло много времени, как Баччо по преданности брату Джироламо написал на холсте его портрет6, который вышел прекраснейшим и был отослан затем в Феррару, откуда он недавно воротился во Флоренцию в дом Филиппо ди Аламанно Сальвиати, который очень им дорожит, поскольку написан он рукою Баччо. А дальше случилось так, что наступил день, когда партии, противные брату Джироламо, восстали, дабы захватить его и предать в руки правосудия за раздоры, учиненные им в городе. Видя это, сторонники брата собрались со своей стороны в количестве более пятисот и заперлись в Сан Марко и с ними был и Баччо как ярый приверженец этой партии.


92
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Говоря же по правде, был он человеком малодушным, очень робким и даже, пожалуй, трусливым, и так как он чувствовал, что скоро у монастыря начнется драка и кое-кого убьют и ранят, то им овладело сильное сомнение в самом себе, и потому он дал обет, что если избавится от этой напасти, то тотчас же облачится в ризу этого ордена, что затем полностью было им исполнено. И потому, когда шум кончился и монах был захвачен и приговорен к казни, о чем более подробно рассказывают историки, Баччо отправился в Прато и 26 июля 1500 года7 стал монахом в местном доминиканском монастыре, как Это записано в летописях того самого монастыря, где он был пострижен в монахи, к величайшему неудовольствию всех его друзей, огорчившихся бесконечно тем, что его потеряли, и главным образом потому, что предчувствовали, что он замыслил живописью больше не заниматься.
И потому Мариотто Альбертинелли, его друг и напарник, по просьбе Дже- роццо Дини принял на себя заказы фра Бартоломео — это имя было ему дано настоятелем при пострижении — и довел до конца работу на кладбище при церкви Санта Мариа Нуова8, где на боковых стенках он изобразил с натуры стоящими на коленях тогдашнего начальника больницы и некоторых монахов, сведущих в хирургии, а также заказчика Джероццо вместе с супругой. А в одной из сидящих обнаженных фигур он изобразил Джулиано Буджар- дини, своего ученика, в виде юноши с длинными волосами, по тогдашнему обычаю, и волосы лежат волосок к волоску — так тщательно они расчесаны. Изобразил он там и самого себя, также с длинными волосами, в виде одного из тех, что восстают из гробов. Изображен там среди блаженных также и живописец фра Джованни из Фьезоле, жизнь которого нами уже описана. Работа эта, написанная фра Бартоломео и Мариотто целиком фреской, сохранилась и сохраняется отлично; художники же ее ценят, так как большего в этом роде мало, что можно сделать.
Фра Бартоломео провел в Прато много месяцев, а затем был своим начальством назначен конвентуалом во флорентинский монастырь Сан Марко, где за добродетели свои был принят монахами весьма ласково. В те дни Бернардо дель Бьянко выстроил во флорентинском аббатстве по рисунку Бенедетто да Ровеццано капеллу из мачиньо с весьма богатой и красивой резьбой, которая считалась и считается и ныне произведением нарядным и разнообразным. Бенедетто Бульони завершил ее, поставив в нескольких нишах круглые фигуры, а также ангелов из глазурованной терракоты, а фризы были


Жизнеописание фра Бартоломео из Сап Марко
93
усеяны херувимами и гербами Бьянко. Когда же он пожелал поставить там образ, достойный такого обрамления, ему пришло в голову пригласить для Этого фра Бартоломео, и он, обратившись к его друзьям, сделал все возможное, чтобы его к эт0МУ склонить. Между тем фра Бартоломео находился в монастыре, не занимаясь ничем, кроме как божественными службами и вопросами, относящимися к уставу, несмотря на многие просьбы настоятеля и самых близких его друзей хотя бы что-нибудь написать; так прошло уже четыре года, а он все не хотел работать. Однако в данном случае Бернардо дель Бьянко в конце концов его уломал, и он принялся за этот образ, изобразив на нем неимущего святого Бернарда, которому является Богоматерь с младенцем на руках, несомая многочисленными, тщательно выписанными им ангелами и путтами, и который, взирая на это видение, так погружен в созерцание, что в нем ясно видно нечто небесное, озаряющее, если внимательно к ней присмотреться, всю эту вещь в целом, куда он вложил одновременно и много стараний и много любви, как, впрочем, и в написанную им фреской арку, расположенную над ней9.
Он написал также несколько картин для кардинала Джованни деи Медичи, а для Аньоло Дони написал необыкновенной красоты Богоматерь, которая служит в капелле его дома алтарным образом 10.
В это время во Флоренцию обучаться искусству приехал Рафаэль Урбин- ский и фра Бартоломео преподал ему правильные начала перспективы. А так как Рафаэлю захотелось писать красками в манере фра Бартоломео и ему нравилось обращаться с красками и смешивать их так, как делал тот, то он и пребывал с ним постоянно. В это время фра Бартоломео написал образ с великим множеством фигур в монастыре Сан Марко во Флоренции; ныне он у французского короля, которому был принесен в дар, в Сан Марко же он был выставлен в течение многих месяцев п.
А взамен отосланного во Францию он написал затем там же другой образ 12 с бесчисленным множеством фигур, на котором путты, парящие в воздухе и поддерживающие раскрытый полог, написаны с таким искусством и знанием рисунка и так рельефно, будто отделяются от доски, а тела их, написанные телесным цветом, являют ту добротность и ту красоту, какие всякий стоящий живописец стремится придать своим вещам. Вещь эта и поныне почитается превосходнейшей. Достойны всяческой похвалы в ней и все многочисленные фигуры вокруг Богоматери, изящные, выразительные,


94
Джорджо Вазари. Жизнеописания
непосредствеыные в своем порыве и живые; написаны же они в смелой манере так, что кажутся выпуклыми. Ибо он хотел показать, что он не только владел рисунком, но и умел придавать фигурам силу и выделять их при помощи теней, что видно по пологу, где путты, его поддерживающие, рея в воздухе, словно отделяются от доски. А кроме того, есть там юноша Христос, обручающийся со святой Екатериной мученицей; при темном колорите, какого он придерживался, более живой вещи создать было бы невозможно. Есть там с одной стороны и группа святых, перспективно уменьшающихся в проеме большой ниши и расставленных в таком порядке, что кажутся живыми; то же и с другой стороны. И по правде говоря, очень ему помогло подражать в таком колорите вещам Леонардо, и главным образом в тенях, где он применял сажу печатников 13 и черный цвет жженой слоновой кости. А теперь образ этот от таких черных красок стал гораздо темнее против того, каким был, когда он его писал, так как краски эти стали еще гуще и еще темнее. Впереди среди главных фигур он написал св. Георгия в латах, с хоругвью в руке, фигуру гордую, стремительную, живую и в прекрасном положении. Есть там и стоящий св. Варфоломей, заслуживающий величайших похвал, с двумя мальчиками, один из которых играет на лютне, другой же на лире. У одного из них нога упирается в инструмент, а рука пробегает по струнам, ухом же он прислушивается к гармонии, а голова с приоткрытыми устами приподнята так, что зритель не может отделаться от чувства, что слышит и голос. Точно так же и другой, стоящий сбоку, припал ухом к лире, будто прислушивается к созвучию лютни с голосом, а так как он исполняет втору, то, опустив глаза к земле и повернувшись ухом к товарищу, который играет и поет, старается не сбиться: все эти наблюдения и оттенки — настоящие находки. Так же чудесно и тщательно написаны многоопытной рукой фра Бартоломео и сидящие фигуры, одетые в покрывала, и все фигуры выделяются рельефно на темном фоне.
Насупротив этого образа он недолгое время спустя написал и другой, который считается удачным и на котором изображена Богоматерь в окружении святых 14. Особого одобрения заслужил он за введенный им способ окутывания фигур дымкой, что помимо всего прочего вложенного в них искусства придает им удивительное единство, так что они кажутся рельефными и живыми, выполненными в совершенстве и в лучшей манере.
Когда же он услышал о выдающихся произведениях Микеланджело в Риме, равно как и о созданиях изящного Рафаэля, и побужденный непрерывно


Жизнеописание фра Бартоломео из Сан Марко
95
доносившейся до него молвой о чудесах, творимых обоими божественными мастерами, он с разрешения приора отправился в Рим 15. Там он был принят братом Мариано Фетти, хранителем свинцовой печати, в его обители Сан Сильвестро, что на Монтекавалло, и написал там два образа св. Петра и св. Павла. Однако ему в тамошней обстановке не очень-то удавалось добиться того качества в работе, которого он достигал в обстановке флорентинской, ибо среди такого изобилия увиденных им творений древности и современности он растерялся настолько, что, как ему это казалось, он в значительной степени лишился того мастерства и того превосходства, которыми когда-то обладал. Портому-то он и решил уехать и предоставил Рафаэлю Урбинскому закончить одну из незаконченных им картин, а именно св. Петра, который и был передан брату Мариано, целиком переписанный рукой чудесного Рафаэля 16. Итак, он вернулся во Флоренцию, где выслушивал неоднократно колкости За то, что не умел писать обнаженные тела.
И вот он решил подвергнуться испытанию, дабы, приложив усилия, показать, что и он не хуже всякого другого вполне способен к любой превосходной работе в ртом роде, и в качестве образца он написал св. Себастьяна 17 в колорите, весьма напоминающем цвет тела, с нежным выражением лица и с соответственной красотой и законченностью всей фигуры, за что он и заслужил бесконечные похвалы среди художников. Говорят, что после того, как эта фигура была выставлена в церкви, монахам стали попадаться на исповедях женщины, согрешившие от одного взгляда на красоту и сладострастное правдоподобие живого тела, переданные в нем мастерством фра Бартоломео. Почему, убрав ее из церкви, и поместили в капитуле, где она оставалась недолго, так как была куплена Джован Батистой дель Палла и переслана в дар французскому королю.
Фра Бартоломео постоянно сердился на столяров, обрамлявших его доски и холсты, за их обычай, существующий и ныне, всегда закрывать выступами карнизов чуть ли не восьмую часть фигур. Потому-то фра Бартоломео и решил придумать способ обходиться без рам и для этого св. Себастьяна и заказал доску с полукруглым завершением, изобразив на ней в перспективе нишу, которая кажется рельефным углублением самой доски и своим написанным карнизом образует таким образом раму для фигуры, стоящей посредине. То же самое сделал он и на нашем св. Викентии 18 и на св. Марке, о котором пойдет речь после св. Викентия.


96
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Св. Викентия он написал для своего ордена над аркой двери, ведущей в ризницу, маслом на дереве, изобразив его проповедующим о Страшном суде, и в его телодвижениях и в особенности в выражении лица тот ужас и тот гнев, какие обычны на лицах проповедников, когда они, угрожая божественным правосудием, особенно стараются возвратить к совершенной жизни людей, упорствующих в грехе. И таким образом эта фигура кажется при внимательном рассмотрении не написанной, а настоящей и живой, настолько рельефно она написана, и жалко, что вся она попортилась и потрескалась, потому что написана свежей краской на свежем клею, как я это говорил и о работах Пьеро Перуджино 19 в монастыре братьев во Христе. А чтобы показать, что он умеет писать и крупные фигуры, он, поскольку о нем говорили, что манера у него мелкая, решил поместить на стене, там, где дверь хора, евангелиста св. Марка — фигуру в пять локтей, написанную на дереве и отличающуюся прекрасным рисунком и отличным исполнением.
Когда же из Неаполя воротился флорентинский купец Сальвадор Билли, он, услыхав о славе фра Бартоломео и посмотрев его произведения, заказал ему образ на дереве с Христом Спасителем, что намекало на его имя 20, в окружении четырех апостолов, а еще там изображены два путта, поддерживающих земной шар, и нежное и свежее тело их написано так же превосходно, как и вся работа. Изображены там и два пророка, получившие большое одобрение. Образ этот был установлен во флорентинской Нунциате под большим органом, в соответствии с пожеланием Сальвадора21. Эта прекрасная вещь отделана братом с большой любовью и с большим мастерством, мраморная же резьба обрамления выполнена рукой Пьеро Росселли.
После этого, когда фра Бартоломео стало необходимо подышать воздухом, приор, которым был тогда один из друзей, отослал его за город в один из их монастырей22, во время своего пребывания в котором он на пользу как своей души, так и своей обители смог сочетать работу рук своих с созерцанием своей близкой кончины.
А для церкви Сан Мартино в Лукке он написал образ на дереве23, где у ног Богоматери изображен ангелочек, играющий на лютне, а также св. Стефан и св. Иоанн и где он проявил свое мастерство в превосходном рисунке и колорите. Равным образом для церкви Сан Романо он написал образ на холсте24, где Богоматерь Милосердная стоит на каменном возвышении и несколько ангелов поддерживают ее мантию, и тут же он изобразил на всех


Жизнеописание фра Бартоломео из Сан Марко
97
ступеньках людей, сидящих, стоящих и коленопреклоненных, которые взирают на Христа с высоты ниспосылающего на народы громы и молнии. В работе Этой фра Бартоломео бесспорно обнаружил большое владение живописными приемами постепенного облегчения как падающей тени, так и темноты, достигая этим величайшей рельефности и преодолевая таким образом трудности искусства с редкостным и превосходным мастерством колорита, рисунка и выдумки и создав произведение, совершеннее которого он не создавал еще никогда. В той же самой церкви он написал еще один образ, но на холсте, с изображением Христа и св. Екатерины мученицы, а также и св. Екатерины сиенской, дух которой восхищается с земли и фигура которой такова, что лучшей в такой же степени создать невозможно25.
Вернувшись во Флоренцию, он занялся музыкой, сильно ею увлекся и иной раз для времяпрепровождения упражнялся в пении. В Прато, в церкви, что насупротив церкви Мадонны делле Карчери, он написал образ с Успением, несколько картин с изображением Богоматери для дома Медичи, а также и другие картины для разных лиц, каковы, например, Богоматерь, та, что в комнате Лодовико, сына Лодовика Каппони, а равным образом и другая Дева Мария с младенцем на руках и с двумя головами святых, принадлежащая превосходнейшему мессеру Леллио Торелли, секретарю светлейшего герцога Козимо, который весьма ее ценит как из-за мастерства фра Бартоломео, так и потому, что он любит и поощряет не только представителей этого искусства, но и всякие таланты. В доме Пьеро дель Пульезе, принадлежащем ныне Мат- тео Ботти, флорентийскому купцу и гражданину, он написал на верхней площадке лестницы св. Георгия на коне и в латах, убивающего змея весьма искусно, как на турнире. Написал он его маслом светотенью, так как он очень любил выполнять все >вои вещи, прежде чем писать их красками, именно в виде картонов, пользуясь чернилами или же битумной отмывкой, как Это видно по многочисленным его вещам, холстам и доскам, оставшимся после его смерти незаконченными, а также по многочисленным его рисункам, выполненным светотенью, большая часть которых находится в монастыре св. Екатерины сиенской, что на площади Сан Марко, у одной монахини, занимающейся живописью, о которой будет упомянуто на своем месте. Многие же рисунки, выполненные таким же способом, украшают на память о нем нашу Книгу рисунков, а другие принадлежат превосходнейшему врачу мессеру Франческо дель Гарбо 26.
7 Джорджо Вазари, т. III


98
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Фра Бартоломео считал, что во время работы перед ним должны находиться настоящие вещи, и когда он писал ткани, доспехи и другие тому подобные предметы, он заказывал деревянную модель в натуральную величину со сгибающимися суставами и одевал ее в настоящие ткани. И потому он и создавал прекраснейшие вещи, что он мог по своему усмотрению сохранять в неподвижности расположения этой модели, пока не доведет своей работы до совершенства. Такая модель, хоть и попорченная и истлевшая, как память о нем хранится нами.
В Ареццо, в аббатстве черных монахов, он выполнил светотенью голову Христа, прекраснейшую вещь, а также образ на дереве для братства Созерцающих, хранившийся в доме великолепного мессера Оттавиано деи Медичи, сын которого, мессер Алессандро, сделал для него ныне великолепную раму и перенес его в свою домашнюю часовню, так как он очень его ценит в память о фра Бартоломео и потому, что безмерно любит живопись. Для одной из капелл в новициате Сан Марко он благополучно завершил Введение во храм, выделяющееся рисунком и большой своей красотой 27. А в Санта Мариа Мад- далена, обители названных монахов вне Флоренции, куда он ездил на отдых, он написал Христа и Магдалину, а также кое-что написал фреской для этого же монастыря. Равным образом он расписал фреской арку над гостиницей в Сан Марко, где он изобразил Христа с Клеофой и Лукой, а также брата Никколо делла Манья в молодости, который стал впоследствии архиепископом Капуи и, наконец, кардиналом. В монастыре Сан Галло он начал образ, законченный впоследствии Джулиано Буджардини и находящийся ныне на главном алтаре в церкви Сан Якопо тра и Фосси, что на Канто дельи Альберти 28. Равным образом написал он и картину «Похищение Дианы», в которой большое одобрение получили замысел и архитектура, ту, что ныне принадлежит мессеру Кристофано Риньери и позднее была дописана названным Джулиано. Пьеро Содерини заказал ему работу на дереве для залы Совета; написанная светотенью, она была выполнена в такой манере, что должна была принести ему величайшую славу 29. Ныне она, как была незаконченная, с почетом помещена в церкви Сан Лоренцо, в капелле великолепного Оттавиано деи Медичи; на ней изображены все покровители города Флоренции и те святые, которым при жизни их город был обязан своими победами, там же и портрет самого фра Бартоломео, написанный им в зеркало. И приключилось так, что после того как он его начал и весь уже нарисовал, у него от постоянной


Жизнеописание фра Бартоломео из Сан Мар /г
99
работы у окна, через которое на него падал свет, вся эта сторона отнялась, и он не смог сдвинуться с места. Тогда ему посоветовали отправиться на воды в Сан Филиппо и, так как врачи ему это прописывали, пробыл он там долго, но лучше стало ему от этого лишь на малую толику.
Очень любил фра Бартоломео фрукты и ел их с большим удовольствием, несмотря на то, что вред они приносили его здоровью огромнейший. И вот как-то утром съел он много винных ягод, после чего, помимо того, что ему и так было уже плохо, на него напала страшнейшая горячка, которая через четверо суток пресекла его жизнь в возрасте сорока восьми лет, и в полном сознании отдал он богу свою душу. Кончину его оплакивали друзья его, и в особенности монахи, с почестями похоронившие его в своей усыпальнице в Сан Марко 8 октября 1517 года30. При жизни своей он был освобожден братией от обязанности присутствовать в хоре при всех богослужениях. Зато вся прибыль от его работ шла монастырю, на руках же у него оставались лишь деньги, потребные на покупку красок и вещей, для живописи необходимых.
После него остались ученики Чеккино дель Фрате, Бенедетто Чанфанини, Габриэль Рустичи и фра Паоло из Пистойи, у которого остались и все его работы31. Он по его рисункам после его смерти написал много картин на дереве и на холсте, из которых три находятся в церкви Сан Доменико в Пистойе и одна в церкви Санта Мариа дель Сассо в Казентино. Фра Бартоломео обладал такой прелестью колорита в своих фигурах и придал им такую новизну, что заслуживает за это быть нами названным одним из благодетелей искусства.


100
Джорджо Вазари. Ж
ПРИМЕЧАНИЯ
Бартоломео (Баччо) делла Порта (ди Сан Марко) (1472 или 1475—1517), сын возчика Паоло дель Фатторино, — флорентинский живописец, с 1485 г. учился у Козимо Росселли, вместе с Пьеро ди Козимо и Мариотто Альбертинелли, с которым долго работал в одной боттеге. В 1496—1497 гг. становится приверженцем Савонаролы, в 1500 г. священником, но в первые годы XVI в. вновь усердно занимается живописью (влияние Леонардо, Перуджино, Рафаэля, а после поездки в Венецию в 1508 г.— Джамбеллини и Джорджоне). С 1509 г. снова работает вместе с Альбертинелли, с которым основывает так называемую «школу св. Марка» (скуолу ди Сан Марко). В 1514 г. едет в Рим, где заболевает малярией и, бросив начатые там работы, возвращается во Флоренцию. Последние годы (1514—1517) живет в монастыре Магдалины в долине реки Муньоне (Конвенто делла Маддалена).
Главные работы: «Рождество», «Обрезание» и «Благовещение» на створках та- бернакля (Флоренция, Уффици); «Благовещение» (1497, Вольтерра, собор); «портрет Савонаролы» (1497, Флоренция, Музей Сан Марко); фреска «Всемирный потоп» для больницы Санта Мариа Нуова (начата в 1499 г., закончена Альбертинелли, теперь — в музее Сан Марко); «Явление Богоматери св. Берпарду» (1504—1506, Флоренция, Академия); «Видение св. Екатерины и Магдалины» (1509, Лукка, галерея); «Обручение св. Екатерины» (1511, Париж, Лувр); «Обручение св. Екатерины» (1512, Флоренция, Уффици); образ в соборе города Безансона (1511); «Св. Марк» (1515, Флоренция, галерея Питти); «Мадонна делла Мизерикордиа» (1515, Лукка, галерея); «Спаситель среди евангелистов» (1516, Флоренция, галерея Питти); «Обрезание» (1516, Вена, Художественно-исторический музей); «Положение во гроб» (1516, Флоренция, галерея Питти); «Noli me tangere» («Не тронь меня», последняя работа, 1517, в монастыре Магдалины).
1 См. ниже биографию Мариотто Альбертинелли — прим. 2.
2 О каких Мадоннах идет речь — неизвестно.
3 Какая работа Донателло принадлежала Пьеро Пульезе — неизвестно. Створки табернакля сохранились (находятся в Уффици).
4 Сохранившаяся фреска, написанная в 1498—1499 гг., перенесена на полотно и хранится в настоящее время в музее Сан Марко во Флоренции.
5 Сожжение «сует» происходило 27 февраля 1497 г.
6 Портрет находится в келье Савонаролы во флорентинском монастыре Сан Марко.
7 Число указано точно.
8 Работы Мариотто Альбертинелли не сохранились.
9 Капелла разрушена в XVII в., причем погибли отделка Бульони и росписи фра Бартоломео. Сохранившийся образ со св. Бернардом находится во Флорентийской академии.
10 Судьба картин, написанных для Медичи, неизвестна, подписная Мадонна 1516 г., написанная по заказу Дони, находится в римской галерее Корсини.


Жизнеописание фра Бартоломео из Сан Мар/со
101
11 Сообщение об обучении фра Бартоломео оснований не имеет. Принадлежавшее ранее французскому королю «Обручение св. Екатерины» (1511) находится теперь в Лувре.
12 Работа, выполненная в 1512 г., находится в Уффици.
13 Так называлась краска, получаемая из льняного масла.
14 Мадонна со святыми, написанная раньше (в 1509 г.), находится во флорентийском музее Сан Марко.
15 В Риме фра Бартоломео был в 1514 г.
16 «Св. Петр и св. Павел» находятся в картинной галерее ватиканских музеев. Сообщение о работе над ними Рафаэля не вполне достоверно. О доминиканском монахе фра Мариано Фетти см. ниже биографию Перуцци.
17 «Св. Себастьян» (ок. 1514) находится теперь в Пезена во Франции.
18 «На нашем св. Викентии», то есть написанном для ордена доминиканцев (Вазари, по-видимому, пользовался списком работ фра Бартоломео, составленным доминиканским монахом, и по недосмотру внес в свою рукопись и местоимение «нашем»). «Св. Викентий» находится теперь во Флорентинской академии, «Св. Марк» — в галерее Нитти.
19 См. биографию Перуджино в т. II «Жизнеописаний».
20 Сальватор — Спаситель по-латыни.
21 «Спаситель» (подписной 1516 г.) находится теперь в галерее Питти, «Пророки» — в Уффици.
22 Речь идет о монастыре Магдалины в долине реки Муньоне.
23 Образ (подписной и датированный 1509 г.) находится в Лукке на старом месте.
24 Образ (подписной и датированный 1515 г.)—в галерее Лукки.
25 Образ (1509) со св. Марией Магдалиной и Екатериной находится в галерее Лукки. Картина со святыми — в Уффици.
26 «Успение» находится в Национальном музее Каподимонте Неаполя. Судьба «других картин для разных лиц», а также обеих Мадонн и св. Георгия неизвестна. Рисунки фра Бартоломео хранятся в Музее изобразительных искусств Будапешта, в Британском музее, в Штедельском институте (во Франкфурте-на-Майне), в парижской Ecole des beaux arts. Монахиня, занимающаяся живописью, — сестра Плау- тилла, о которой см. биографию Проперции Росси.
27 Судьба головы Христа неизвестна, образ для братства Созерцающих (Кон- темплантов) идентифицируется с «Успением» в Берлинском музее. «Введение во храм» находится в венском Художественно-историческом музее.
28 В монастыре Магдалины сохранились следующие его фрески: «Христос с Магдалиной», «Христос, несущий крест», «Св. Франциск и Доминик», «Благовещение», «Мадонна делла Мизерикордиа». Там же находится реплика «Положения во гроб», законченного Буджардини (см. его биографию) и фра Паолино (оригинал — в галерее Питти). Две фрески сняты и перенесены в келыо Савонаролы в монастыре Сан Марко («Мадонна с младенцем») и во Флорентинскую академию («Св. Петр-мученик с Христом и святыми»). Фреска в Сан Марко сохранилась на месте.


102
Доюордоюо Вазари. Жизнеописания
29 «Похищение Дианы» находится в венском Художественно-историческом музее и приписывается Буджардини. Работа для залы Совета находится теперь в музее Сан Марко во Флорендии.
30 Фра Бартоломео умер 31 октября 1517 г. По Вазари, он родился в 1469 г. Более вероятны годы рождения 1472 или 1475.
31 О Чеккино дель Фрате других сведений нет. О Габриэле Рустичи известно лишь, что он умер в 1562 г. Джованни ди Бенедетто Чанфанини родился в 1462 г., умер в 1542 г. (другие сведения отсутствуют). Работы, которые Вазари приписывает фра Паоло из Пистойи (точнее, фра Паолино, прозванному Синьораччо, 1490—1547), сохранились на первоначальном месте.


~W
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
МАРИОТТО
АЛЬБЕРТИНЕЛЛИ
флорентийского
живописца


ариотто Альбертинелли \ сына Бьяджо ди Биндо Альбертинелли, можно было бы назвать вторым фра Бартоломео, ближайшим и сердечнейшим другом которого он был, и не только за то, что они постоянно вместе и беседовали и трудились, но и за сходство их манер в те времена, когда Мариотто действительно занимался искусством. Бросив двадцати лет золотобитное ремесло, коим до той поры занимался, первоначальные сведения в живописи он получил в мастерской Козимо Росселли, где так подружился с Баччо делла Порта2, что стали они одна душа и одно тело; и братство их было таково, что когда Баччо ушел от Козимо, чтобы заняться искусством самостоятельно, как мастер, то ушел с ним и Мариотто, после чего долгое время оба проживали у Порта Сан Пьеро Гаттолини3, выполняя многое совместно. А так как Мариотто не так основательно владел рисунком, как Баччо, он обратился к изучению антиков, находившихся тогда во Флоренции, большая и лучшая часть которых была в доме Медичи 4. Он много раз срисовывал некоторые из небольших плит, высеченных полурельефом в лоджии сада, выходящего к Сан Лоренцо; на


106
Джорджо Вазари. Жизнеописания
одной из них был прекраснейший Адонис с собакой, на другой — две чудеснейшие обнаженные фигуры, одна из которых сидит с собакой у ног, другая же стоит, скрестив ноги и опираясь на палку; были там и две другие таких же размеров, на одной из которых были два путта с перунами Юпитера, а на другой — обнаженный старец, изображавший Случайность, с крыльями за спиной и на щиколотках и с весами в руках. Помимо этого, сад этот был полон женских и мужских торсов, изучавшихся не только Мариотто, но всеми скульпторами и живописцами того времени; добрая часть этого хранится ныне в гардеробной герцога Козимо, а другая часть осталась на месте, как, например, два торса Марсия, остались на месте бюсты над окнами и бюсты императоров над дверями 5.
Изучая эти антики, Мариотто сделал большие успехи в рисунке и поступил на службу к мадонне Альфонсине, матери герцога Лоренцо, оказывавшей ему всяческую помощь, чтобы Мариотто имел возможность совершенствоваться6. И действительно, чередуя рисование с живописью красками, он приобрел опыт немалый, как это и обнаружилось в нескольких картинах, написанных им для этой синьоры, посланных ею в Рим для Карло и Джордано Орсини и попавших затем в руки Чезаре Борджа. Написал он с натуры мадонну Альфонсину весьма хорошо, и ему казалось, что в этой к ней близости он уже нашел свое счастье. Однако, когда в 1494 году Пьеро деи Медичи был изгнан, Мариотто лишился этой помощи и этого покровительства и переселился обратно к Баччо, где он с еще большим усердием принялся за изготовление глиняных моделей и за изучение и упорное исследование натуры, а также подражал работам Баччо, почему он в немногие годы и сделался мастером прилежным и опытным. И, видя, что все у него так хорошо получается, он осмелел настолько, подражая манере и повадке товарища, что многие принимали работы Мариотто за работы монаха. Поэтому, когда случилось, что Баччо ушел в монахи, Мариотто, потеряв товарища, был в смятении и как потерянный, и столь странным показалось ему это известие, что впал он в отчаяние и ничто его уже не радовало. И если бы вообще Мариотто не питал такого отвращения к общению с монахами, о которых он всегда очень плохо отзывался, и если бы он не принадлежал к противникам партии брата Джироламо феррарского7, то любовь его к Баччо, того гляди, заставила бы и его постричься в одном монастыре с товарищем. Однако Джероццо Дини упросил его закончить заказанный им для кладбища и оставленный


Жизнеописание Мариотто Альбертине.!.си
107
Баччо незавершенным Страшный суд 8, так как манера у обоих была одна и та же. А так как имелся картон, выполненный рукой Баччо, а также и другие рисунки, и так как закончить рту работу просил его и сам фра Бартоломео, который получил за нее деньги и которого мучила совесть за то, что он не выполнил обязательства, Мариотто довел дело до конца с усердием и любовью так, что многие, об ртом ничего не знавшие, думали, что все было написано одной рукой, благодаря чему он и приобрел величайший авторитет в своем искусстве.
В капитуле флорентинской Чертозы он написал Распятие с Богоматерью и Магдалиной у подножия креста и с парящими ангелами, которые собирают капли крови Христовой, вещь, исполненную им фреской и выписанную с большим старанием и большой любовью 9.
Между тем некоторым из обучавшихся у него и помогавших ему мальчиков показались недостаточными харчи, которые отпускались им монахами, и они, без ведома Мариотто, подделали ключи от ставень окошечка, через которое монахам подавалась пища и которое выходило в их комнату, и несколько раз то один из них, то другой тайком выкрадывали себе что-нибудь поесть. Это наделало много шуму среди братьев, которые по части чревоугодия нисколько не уступают всем прочим людям. Однако, так как подмастерья, бывшие у всех на хорошем счету, сделали это с большой ловкостью, они обвинили кое-кого из монахов, которые это якобы сделали, желая насолить друг другу. Когда ж проделки их в один прекрасный день все-таки раскрылись, монахи, чтобы только не задерживать окончания работы, стали выдавать двойную порцию как самому Мариотто, так и его подмастерьям, которые дописали фреску с весельем и с хохотом.
Для монахинь св. Юлиана флорентийского он выполнил на дереве образ главного алтаря, который он писал в своей комнате, что на Гуальфонде, одновременно с другим образом для той же церкви, написанным им маслом на золотом фоне, с Распятием, ангелами и Богом-отцом, изображающими св. Троицу 10.
Был Мариотто человеком весьма беспокойного нрава, покорствующим своей плоти в делах любовных, и очень веселым в повседневной жизни. И так как он возненавидел все тонкости и мозговые ухищрения, свойственные живописи, и часто попадался на язык живописцам, которые кололи его по привычке, прочно в них укоренившейся и наследственной, он решил заняться


108
Джорджо Вазари. Жизнеописания
делом более низким, но зато менее утомительным и более веселым и, открыв превосходнейшую харчевню за воротами Сан Галло, а у Понте Веккио аль Драго таверну и харчевню, занимался этим делом много месяцев, говоря, что он выбрал искусство, в котором нет ни анатомии, ни ракурсов, ни перспективы и, что самое главное, за которое никто не охаивает, а что в том искусстве, которое он бросил, все как раз наоборот, ибо то изображало мясо и кровь, а это наливало кровью и наращивало мясо; и здесь каждый день слышишь, что тебя за доброе вино хвалят, а там только и слышишь, как тебя ругают.
Однако надоело ему и это и, устыдившись занятия столь недостойного, он снова вернулся к живописи и во Флоренции писал картины и расписывал дома граждан11. Так, для Джован Марио Бенинтенди он выполнил собственноручно три небольшие истории, а в доме Медичи написал маслом по случаю избрания папой Льва X тондо с их гербом и с Верой, Надеждой и Любовью, находившимся долгое время над дверями их палаццо.
А для товарищества Сан Дзаноби, что возле канониката Санта Мариа дель Фьоре, он подрядился написать на доске Благовещение, что с большим усердием и выполнил 12. Он нарочно для этого приказал пробить окно на предназначенном для образа месте и решил там и писать его, дабы смочь по собственному усмотрению ослаблять и усиливать на нем изображения построек, в зависимости от видимой их на свету высоте и отдаленности.
Ему пришло в голову, что живописные работы, в которых нет рельефа и силы, а в то же время и нежности, ничего не стоят. А так как он понимал, что они не будут выделяться на плоскости без теней, которые если они будут очень темными, то будут непроницаемы, а если они будут нежными, то в них не будет силы, он мечтал сочетать в них нежность с особым приемом, какой, как ему казалось, искусство до сих пор еще не умело применять так, как ему Этого хотелось. И потому, когда ему представился случай применить это в названной работе, он стал с невероятными усилиями этого добиваться, что и видно по фигурам Бога-отца и нескольких путтов, парящих в воздухе, которые сильно выделяются на доске благодаря темному фону написанной им там архитектурной перспективы в виде покрытого резьбой полукруглого свода, который, по мере того как арки уменьшаются, а линии приближаются к точке схода, углубляется так, что кажется объемным, не говоря о том, что там изображены очень изящные ангелы, которые порхают, рассыпая цветы.


Жизнеописание Маргюттпо Альбертинелли
109
Работу рту Мариотто писал и переписывал много раз, пока не довел ее до конца, меняя то более светлый колорит на более темный, то большую его живость и яркость на меньшую. Однако, так как все рто его никак не удовлетворяло и так как он считал, что руке все еще недостает замыслов разума, ему захотелось найти белый тон более яркий, чем белила, и он начал их очищать, чтобы высветлять самые светлые места так, как ему ртого хотелось. Тем не менее пришлось ему признать, что искусством не выразишь того, что содержат в себе гений и разум человека, и удовольствоваться тем, что сделал, будучи не в силах достигнуть того, чего сделать не мог. От художников же он заслужил за рту работу похвалы и почести, к тому же он надеялся получить от своих хозяев за такие труды гораздо больше того, что он получил, почему между заказчиками и Мариотто и возникли разногласия. Однако Пьетро Пе- руджино, тогда уже старый, Ридольфо Гирландайо и Франческо Граначчи оценили рту работу и совместно определили ее стоимость.
В церкви Сан Бранкацио во Флоренции он написал в полутондо Посещение Марией Елизаветы. Равным образом и в церкви Санта Тринита Богоматерь, св. Иеронима и св. Зиновия для Дзаноби дель Марстро, а в церкви конгрегации священников св. Мартина написал также на дереве получившее большое одобрение другое Посещение 13.
Он был приглашен в монастырь делла Кверча, что за Витербо, однако только что он успел приняться за очередную доску 14, как ему вдруг захотелось повидать Рим, и, уехав туда, он стал писать и закончил в тонкой манере маслом на доске св. Доминика, св. Екатерину сиенскую, обручающуюся с Христом, и Богоматерь по заказу брата Мариано Фетти для его капеллы в церкви Сан Сильвестро, что на Монтекавалло 15.
После ртого он воротился в Кверчу, где у него было несколько возлюбленных, с которыми он не мог развлекаться, пока был в Риме, и которым, распалившись от неудовлетворенного желания, он захотел показать свою доблесть в подобного рода турнирах. И вот, сделав последнее усилие, но, будучи уже не очень молодым и не слишком боевым в ртом деле, он был вынужден слечь в постель. Приписав рто тамошнему воздуху, он приказал перенести себя на носилках во Флоренцию. Однако ни помощь, ни лечение ему не помогли и по прошествии нескольких дней он скончался от ртой хвори в сорокапятилетнем возрасте и был погребен в церкви Сан Пьер Мадяшрс ртого города 16.


но
Джорджо Вазари. Жизнеописания
В нашей Книге есть несколько очень хороших собственноручных его рисунков пером и светотенью, в особенности винтовая лестница, хорошо нарисованная им в очень трудной перспективе, так как он отлично в этом разбирался 17.
У Мариотто было много учеников, и среди них флорентинцы, Джулиано Буджардини и Франчабиджо, и Инноченцио из Имолы, о которых будет рассказано на своем месте 18. Равным образом был его учеником флорентинский живописец Визино 19, из всех наилучший по рисунку, колориту и прилежанию, а также по наилучшей манере, проявленной им в его работах, выполненных весьма тщательно. И хотя во Флоренции их немного, в доме Джованбат- тисты ди Аньоло Дони можно и ныне в этом убедиться по картине, написанной маслом наподобие миниатюры и изображающей сферу с нагими Адамом и Евой, вкушающим от яблока (вещь эта выполнена весьма тщательно), а также по картине с изображением снятия со крестов Христа и разбойников, где отлично изображено пересечение нескольких лестниц. Одни там помогают снять Христа, другие же уносят на плечах разбойника, чтобы его похоронить. Всякие позы, разнообразные и прихотливые, многообразие фигур, соответствующих содержанию, все это свидетельствует о том, что мастер он был отменный.
Некие флорентинские купцы увезли его с собой в Венгрию, где он выполнил много работ и ценился очень высоко. Однако бедняга этот чуть там не погиб, так как от природы он был человеком независимым и несдержанным и не мог вынести назойливости некоторых надоедных венгерцев, которые целый день задуривали ему голову восхвалением всего, что только есть в их стране, будто только и было добра и счастья, что в их печах, в их еде и питье, будто не было иного благородства и величия, кроме как в их короле и его придворных, и будто все остальное в мире — одно дерьмо. А так как он считал, да так оно в самом деле и было, что в том, что есть в Италии — свои благородство, доброта и красота, — однажды, не в силах дольше выносить все Эти их глупости и будучи случайно немного навеселе, и у него сорвалось с языка, что для него бутылка требианского и сладкий крендель важнее всех ихних королей и королев, взятых вместе. И если бы не случилось так, что дело попало в руки благородного епископа, опытного в мирских делах и (что самое главное) сообразительного, сумевшего и пожелавшего обернуть все в шутку, пришлось бы ему испытать на себе, каковы шутки с дикими зверями.


Жизнеописание Мариотто Альбертииелл и
111
Ибо эти венгерские скоты, не понимая слов, вообразили, что он сказал бог знает что и чуть ли не покушался на ихнего короля и его владения, и собирались предать его без всякой пощады ярости народа. Однако этому доброму епископу удалось избавить его от всяких неприятностей, ибо, приняв во внимание заслуги этого достойного человека, он повернул все в благоприятную сторону, обратившись к милости короля. Тот вникнул в дело, развеселился и помиловал его, и в дальнейшем талант его весьма в этой стране ценился и почитался. Однако счастье его длилось недолго, ибо не мог он вынести ни тамошних печей, ни тамошних холодов, вредивших его здоровью. Все это вскоре его доконало, хотя его обаяние и его слава остались живыми среди тех, кто знал его при жизни, и тех, кто впоследствии все больше и больше имел возможность видеть его произведения. Деятельность его как живописца относится примерно к 1512 году.
Мариотто ди Биджо ди Биндо Альбертинелли (1474—1515), сын золотых дел мастера, — флорентинский живописец, ученик Козимо Росселли и Пьеро ди Козимо. В 1493—1500 гг. работал с Бартоломео делла Порта, затем один (влияние Перуджино) и с 1509 г. снова с фра Бартоломео; работы, выходившие из их боттеги, отмечались печатью с подписью orate pro pictores (молитесь за живописцев)—так отмечено, например, «Благовещение» 1511 г. из Женевского музея. В 1512 г. художники снова расходятся, но Мариотто (вопреки свидетельству Вазари) не оставляет живописи. Последние годы жизни провел в Риме; заболев, возвратился во Флоренцию, где п умер.
Главные работы: завершение фрески фра Бартоломео «Всемирный потоп» (Флоренция, музей Сан Марко); «Посещение Елизаветы Марией» (1503, Флоренция, Уффици); «Распятие» (1505, фреска во флорентинской Чертозе); «Мадонна со святыми» (1506, начата Филиппино Липпи, Париж, Лувр); завершение образа фра Бар¬
ПРИМЕЧАНИЯ


/72
Дэюордлго Вазари. Жизнеоп ил
толомео «Венчание Богоматери» для Безансонского собора (теперь — в галерее Штутт- гарта); «Благовещение» (1510, Флоренция, Академия), небольшой табернакль (Милан, собрание Польди-Пеццоли; с надписью MD, которую читают, как 1500, а также как «Mater Dei», «Рождество» (обе — Флоренция, галерея Питти), «Мадонна со святыми» и «Троица» (обе — Флоренция, Академия); «Каин и Авель» (Бергамо, галерея; приписывается также Бакьякке).
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Альбертинелли начиналась такими словами: «Силой величайшей обладает дружеское общение при родстве душ и общности привычек и манер, с удовольствием заставляющее друзей придерживаться не только одной и той же композиции, но и тех же характеров, того же рисунка и одинакового выражения в изображаемых фигурах. И тогда мы видим, что художники создают тот стиль, который глубже всего задевает их за живое, и неизменно следуют ему настолько, что сплошь да рядом кажется, будто это одна рука, и даже знатоки этих художников едва ли способны отличить подлинник от подражания, как в этом можно убедиться на примере произведений Мариотто Альбертинелли».
2 Баччо делла Порта—фра Бартоломео (см. выше его биографию), с которым Альбертинелли работал в 1490—1492 гг. и позднее в 1509—1512 гг.
3 У ворот Порта Сан Пьеро Гаттолини находилась боттега Мариотто Альберти- пелли и Бартоломео делла Порта (отсюда и прозвище последнего).
4 Речь идет о палаццо Медичи, позднее перешедшем к Риккарди.
5 Судьба названных работ неизвестна (некоторые из античных оригиналов сохранились).
6 Работы для Альфонсины Медичи (жены Пьеро) не сохранились.
7 Речь идет о Джироламо Савонароле.
8 О «Страшном суде» см. выше биографию фра Бартоломео.
9 «Распятие» находится на первоначальном месте во Флорентинском аббатстве.
10 Оба образа («Мадонна со святыми» и «Распятие с Троицей») находятся теперь во Флорентинской академии. Гуальфонда — флорентинская улица Виа Вальфонда.
11 Все росписи фасадов погибли.
12 «Благовещение», датированное 1510 г., находится во Флорентинской академии.
13 «Посещение» из Сан Бранкацио (Панкрацио) не сохранилось. «Богоматерь со св. Иеронимом и Зиновием» (начатая Филиипино Липпи), находится в Лувре. Второе «Посещение» (1503) — в Уффици.
14 Образ писал фра Бартоломео (см. биографию Понтормо в т. IV «Жизнеописаний»); он был закончен фра Паолино и поставлен на алтарь в 1543 г.
15 Судьба работы неизвестна, так же как и время поездки Мариотто в Рим.
16 Мариотто умер 8 ноября 1515 г., в возрасте 41 года.
17 Рисунки не сохранились.
18 См. ниже биографии Буджардини, Франчабиджо и биографию Баньякавалло в т. IV «Жизнеописапий».
19 О Визино известно лишь, что он умер в Венгрии около 1512 г. Судьба упомянутых работ неизвестна.


TST
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
РАФА ЭЛЛИ Н О ДЕЛЬ ГАРБО
флорентийского
живописца
8 Джорджо Вазари, т. III


афаэль дель Гарбо1, ласкательно прозванный в детстве Рафа- Эллино и так навсегда сохранивший это имя, вначале подавал такие надежды в искусстве, что уже тогда его называли в числе самых выдающихся, что бывает не со многими. Но то, что приключилось с ним позднее, бывает совсем с немногими, а именно, начав как нельзя лучше и не вызывая почти что никаких сомнений в своем будущем, он дошел до самого жалкого конца, тогда как обычно как в природе, так и в искусстве все вещи начинают с малого начала, а затем постепенно разрастаются, достигая предельного совершенства. Однако нет сомнения в том, что причины многого как в искусстве, так и в природе остаются для нас неведомыми, и не во всякой вещи и не всегда соблюдается обычный порядок, отчего человеческое суждение не раз и становится в тупик. Как бы там ни было, но это-то как раз мы и видим в Рафаэллино, ибо обнаружилось, что после того как природа и искусство постарались дать ему начало в какой-то степени необычайное, середина оказалась по меньшей мере посредственной, а конец и вовсе как бы никчемным.
8*


i 16
Джорджо Вазари. Ж
Рисовал он в юности столько, сколько когда-либо упражнялся в рисунке живописец, стремившийся достичь совершенства. Потому-то до сих пор и можно видеть так много его рисунков у нашей братии, сбываемых за бесценок одним из его сыновей: частично это рисунки карандашом, а частично пером и акварелью, но все они на цветной бумаге, подсвеченной белилами, и выполнены уверенно и с удивительным мастерством, каковы многие, хранящиеся в нашей Книге и нарисованные в прекраснейшей манере 2.
Сверх этого, он научился писать темперой и фреской так хорошо, что, как говорилось выше, уже самые первые его работы выполнены им с невероятным терпением и тщательностью. В церкви Минерва, над гробницей кардинала Караффа, небо на своде написано им так тонко, что кажется работой миниатюристов, что и было высоко оценено художниками. А Филиппо, его учитель3, считал его кое в чем лучшим мастером. Рафаэль4 же так перенял манеру Филиппо, что немногие лишь могли их различить.
Когда же он ушел от учителя, он сильно смягчил свою манеру в изображении тканей, более нежно писал и волосы и выражение лиц, и художники так много от него ожидали, что, пока он следовал этой манере, его считали первым из юных в искусстве, и потому-то семейство Каппони, выстроившее под церковью Сан Бартоломео, что в Монтеоливето, на горе за воротами в Сан Фриано, капеллу, именуемую Парадизо, пожелало заказать Рафаэлю для нее образ, на котором он и написал маслом Воскресение Христово, где несколько солдат, упавших как мертвые вокруг гроба, написаны весьма живо и прекрасно и головы их так изящны, что лучше и не увидишь5. Среди них есть голова юноши, в котором чудесно изображен Никколо Каппони, а также очень хороша и своеобразна фигура кричащего человека, на которого упал надгробный камень. Когда же Каппони увидели, насколько редкостно произведение Рафаэля, они заказали ему резную раму с круглыми колоннами, богато позолоченными на жженом болусе. Но прошло немного лет, как молния ударила в местную колокольню, пробила свод и упала близ этого самого образа. А так как он был написан маслом, то и не пострадал нисколько; там же, где она пролетела около позолоченной рамы, она своим раскаленным паром выжгла все золото, оставив один болус. Мне показалось, что кстати было написать об этом в связи с живописью маслом, чтобы видно было, как важно знать, каким образом можно защититься от подобной напасти, так как это случилось не только с этим произведением, но и со многими другими.


Жизнеописание Рафаэлли по дель Гарбо
А фреской расписал он на углу дома, принадлежащего ныне Маттео Ботти, между мостами Карайя и Кукулиа, табернакль небольших размеров, внутри которого изображена Богоматерь с сыном на руках и коленопреклоненные святые Екатерина и Варвара, выполненные весьма изящно и тщательно5. В поместье Мариньолле, принадлежащем семейству Джиролами, он написал два прекраснейших образа с Богоматерью, святым Зиновием и другими святыми, на пределлах же под ними, изобилующих мелкими фигурами, тщательно изображены истории из жития этих святых7. В церкви Сан Джорджо по заказу монахинь он на стене над церковными дверьми изобразил Плач над Христом с Мариями вокруг, а ниже подобным же образом в другой люнете — Богоматерь; работа эта, выполненная в 1504 году, заслуживает большой похвалы8.
В церкви Санто Спирито во Флоренции он над образом Филиппа Нерлий- ского, выполненным его учителем Филиппо, написал Плач над Христом, произведение, почитающееся весьма хорошим и достойным похвалы; другой же образ, изображающий святого Бернарда, менее совершенен. Под дверями ризницы он написал еще две картины на дереве: на одной — обнаженный Христос, источающий кровь из ран, с крестом на плечах, является святому папе Григорию, когда тот служит мессу в сослужении с диаконом и иподиаконом в облачении, с двумя ангелами, кадящими фимиам над телом Христовым. Ниже, в другой капелле, он изобразил также на дереве Богоматерь, св. Иеронима и св. Варфоломея9. В обе эти работы он вложил труд немалый, но с каждым днем дело шло все хуже; не знаю, чему и приписать такую его напасть, ибо у бедного Рафаэля достаточно было и знаний, и прилежания, и старания, но помогало это ему мало. Надо думать, что, обремененному семейством и не имевшему достатка, ему приходилось перебиваться на повседневный заработок, а будучи к тому же человеком не слишком предприимчивым и бравшимся работать за бесценок, он поэтому постепенно все больше и больше опускался; тем не менее в его вещах всегда можно увидеть и нечто хорошее.
Для монахов в Честелло он написал в их трапезной фреской на стене большую историю, на которой изобразил чудо Иисуса Христа, насытившего пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек 10. А по заказу аббата деи Паники для церкви Сан Сальви за воротами Порта алла Кроче он написал образ главного алтаря с Богоматерью, св. Иоанном Гуальбертом, св. Сальви и св. Бернардом кардиналом дельи Уберти и со св. Бенедиктом аббатом; а по обеим сторонам этого образа, вставленного в богатую раму, в двух нишах —


118
Джорджо Вазари. Жизнеописания
св. Крестителя, на пределле же — несколько мелкофигурных историй из жития св. Иоанна Гуальберта п. В этой работе он показал себя с лучшей стороны, так как аббат этот поддержал его в нужде, пожалев его талант, и Рафаэль изобразил покровителя на пределле этого образа с натуры вместе с тогдашним генералом этого ордена.
В церкви Сан Пьеро Маджоре он написал картину на дереве по правую руку от входа в церковь, а в церкви Мурате — святого короля Сигизмунда. В церкви Сан Бранкацио он написал фреской в обрамлении Троицу для надгробия Джироламо Федериги, изобразив его вместе с женой стоящими на коленях 12. В этой фреске и началось его возвращение к мелочной манере. Равным образом написал он в Честелло темперой в капелле св. Себастьяна две фигуры, а именно св. Роха и св. Игнация 13. При въезде на мост Рубиконте, по пути на мельницу, он написал в маленькой часовенке Богоматерь, св. Лаврентия и еще одного святого 14.
И в конце концов он дошел до того, что брался за любую ремесленную работу и для монахинь и других женщин, вышивавших в те времена много облачений для церквей, он стал делать за бесценок рисунки светотенью и узоры с изображениями святых и священных историй. Но хотя и стал он работать хуже, все же иногда из-под руки его выходили прекраснейшие рисунки и фантазии, о чем свидетельствуют многочисленные листы, которые продавались в разных местах после смерти тех, кто по ним вышивал; много их и в книге синьора начальника приюта, которые показывают, чего он стоил в рисунке 15. Потому-то и стали изготовлять так много облачений и узорных вышивок для церквей Флоренции и области, а также в Риме для кардиналов и епископов вышивок, почитающихся очень красивыми. Теперь же этот способ вышивки, который применяли Паголо из Вероны, Галиено флорентинец и другие им подобные, почти позабыт 16, так как нашли другой способ — широкой строчки; но в нем нет той красоты и не нужна для него такая тщательность, а кроме того, он и гораздо менее прочен. Вот почему за эту свою заслугу Рафаэль, хотя бедность и причиняла ему при жизни столько невзгод и столько лишений, и заслуживает посмертной чести и признания своих талантов.
И по правде говоря, ему в работе так не посчастливилось потому, что он всегда водился с людом бедным и низким, как человек, который, опустившись, сам себя стыдится, так как в юности на него возлагались большие надежды, но потом он и сам убедился, насколько ему далеко до тех столь превосходных


Жизнеописание Рафаэллино дель Гарбо
119
вещей, которые он создавал в свои юные годы. Так вот, старея, он настолько отклонился от того хорошего, что было вначале, что работы его стали неузнаваемы и, с каждым днем все больше забывая об искусстве, он дошел до того, что писал уже не только образа и картины, но и самые ничтожные вещи, да и сам чувствовал себя настолько ничтожным, что тяготился решительно всем, но больше всего своим многодетным семейством, так что и вся его искусность превратилась в беспомощность. И вот, отягощенный болезнями и нищетой, он плачевно закончил свое существование в возрасте пятидесяти восьми лет. Погребен он был братством Мизерикордиа в церкви Сан Симоне во Флоренции в 1524 году. Свою опытность он завещал многим. Так, основам искусства с детства обучался у него флорентинский живописец Бронзино, столь успешно себя проявивший под руководством флорентийского живописца Якопо да Понтормо и принесший искусству богатые плоды, как и его учитель Якопо 17.
Портрет Рафаэля воспроизведен по рисунку, принадлежавшему Бастьяно да Монтекарло 18, который также был его учеником и опытным мастером, хотя рисунком и не владел.
ПРИМЕЧАНИЯ
Живописец, названный Вазари Рафаэллино дель Гарбо, работал, по его свидетельству, во Флоренции в начале XVI в. Однако к этому времени относятся работы, подписанные различно: Рафаэллино дель Гарбо, Рафаэллино ди Карли, Рафаэллино да Фиренце и Рафаэллино Каппони. Отсюда был сделан вывод, что во Флоренции в одно и то же время работало несколько художников по имени Рафаэллино — одна часть исследователей предполагала, что их было три (Р. дель Гарбо и Р. ди Карли и Р. Каппони), другие — что их было два (Р. дель Гарбо и другой, подписывавшийся Р. ди


120
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Карли, Каппони и да Фиренце). Проблема не решена окончательно, тем не менее вероятнее всего, что прав был хорошо осведомленный Вазари: во Флоренции в указанное время работал лишь один Рафаэллино — (Рафаэль да Карпи ди Бартоломео ди Джованни, усыновленный Никколо Каппони, прозванный дель Гарбо по названию улицы, где он жил, сведения о нем Вазари мог получить от его сына и от его ученика живописца Анджело Бронзино (в 1548 г. в список живописцев был записан Рафаэль Бартоломео Никколо Каппони). Кроме упомянутых в биографии работ следует назвать: алтарный образ Мадонны со св. Франциском и Зиновием из больницы Санта Мариа Нуова (теперь в Уффици) — единственная работа, подписанная Р. Каппони; «Мадонна во славе» в церкви Санта Мариа дельи Анджели в Сиене (подпись: «Р. да Фиренце»); алтарный образ в Валломброзе (за который было уплачено художнику Рафаэлю).
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография начиналась так: «Удивительное дело, когда природе иной раз удается произвести на свет талант, с первых же шагов создающий вещи чудесные, люди превозносят его превыше небес, в душе своей возлагая на него надежды, будто он то ли силою самой природы, то ли по прихоти судьбы достиг уже чуть ли не половины того пути, который ему предназначен. И вдруг ими же низводится он обратно на землю, и те же, кто всю веру вложил в этого человека, обрубают ветви надежды и не только не замалчивают, но и поносят того, кого сами толкнули на скачок в бессмертие, не останавливаясь перед тем, чтобы с позором добить его так, чтобы он никогда больше не мог подняться. И если даже он, продолжая после того трудиться, и создает среди многих плохих вещей одну хорошую, то ненависть в душе ожидавших от него чудес такова, что ни за что не пожелают они ни взглянуть на него, ни к нему присмотреться, чаще всего закрывают глаза, чтобы не пришлось им увидеть правду. Это пугает душу творящего, и он не только падает духом, но и лишается силы, клонясь непрерывно к упадку. Не мало было таких случаев в искусстве и несть им числа и в науках. Вот почему тот, кто честным путем сам умеет положить хорошее начало, редко не доходит в своем творчестве и до благополучного его завершения. А вот Рафаэллино дель Гарбо поступил не так.. »
2 Сохранившиеся частично рисунки находятся в собраниях Уффици и Британского музея.
3 Речь идет о Филиппино Липпи, в биографии которого (см. т. II «Жизнеописаний») упоминается о работах в Санта Мариа сопра Минерва.
4 Рафаэллино ниже везде именуется Рафаэлем (Рафаэллино — уменьшительное от Рафаэля).
5 Работа сохранилась и находится теперь в Уффици.
6 Фреска погибла.
7 Судьба обеих работ неизвестна.
8 Все росписи церкви Сан Джорджо погибли при перестройке церкви в начале XVIII в. (церковь именуется теперь Санто Спирито сулла Коста).
9 Из названных работ, выполненных для церкви Санто Спирито, сохранились: «Оплакивание» (теперь в Мюнхенской пинакотеке), «Св. Бернард» (там же, приписы¬


Жизнеописание Рафаэллино дель Гарбо
121
ваемый Перуджино), «Месса папы Григория» (США, Сарасота, собрание Ринглинг) и «Мадонна со святыми» (теперь в галерее Корсини во Флоренции), подписанная Рафаэлем де Карли и датированная 1502 г.
10 Фрески в Честелло сохранились (теперь это Начальная школа на Виа делла Колонна).
11 Работа находится теперь в Лувре (средняя часть без боковых и пределлы).
12 Работы в Сан Пьеро Маджоре, в Мурате и в Сан Панкраццио (Бранкацио) не сохранились.
13 Фреска в Честелло в церкви Санта Мариа Маддалена деи Пацци сохранилась.
14 Часовня разрушена, работа погибла.
15 Речь идет о Винченцио Боргини (см. т. I «Жизнеописаний», стр. XII). Рисунки не сохранились.
16 Паголо (Паоло) из Вероны упоминается в биографии Полайоло (см. т. II «Жизнеописаний»). Галлиено ди Микеле ди Мариано работал для флорентийского и сиенского соборов, о чем сохранились документы.
17 О Бронзино см. «Академики рисунка» в т. V «Жизнеописаний», а биографию Понтормо в т. IV «Жизнеописаний».
18 Бастьяно ди Никколо ди Бастьяно да Монтекарло — посредственный живописец, умер в 1563 г. Речь идет о портрете, помещенном перед биографией Рафаэллино дель Гарбо.


w
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ТОРРИДЖАНО
флоректинского
скулЬптора


еличайшую власть имеет гнев над теми, кто, пытаясь высокомерием и надменностью добиться в каком-нибудь занятии признания своего превосходства, неожиданно для себя видит, как в том же искусстве вдруг поднимается прекрасный талант, который не только их догоняет, но с течением времени намного их и опережает. И уж, конечно, для таких людей нет железа, которого они в своей ярости не готовы были разгрызть, и нет такого зла, какого они не совершили бы, если бы только могли. Ибо в своей ненависти к людям они боятся даже и того, что у тех рождаются дети, будто новорожденные так сразу и догонят их в своем мастерстве. Им не ведомо, что можно повседневно видеть, как воля, побуждаемая в незрелые годы прилежанием, упражняется в постоянном труде и бесконечно развивается, в то время как старцы, понуждаемые страхом, гордостью и тщеславием, становятся неразумными и, воображая, что делают лучше, делают хуже, а думая, что они идут вперед, пятятся назад. Ибо завистники эти из-за своего упрямства никогда не поверят совершенствованию молодого в их занятиях, как бы ясно они это ни видели. При проверке же


126
Дэюорджо Вазари. Жизнеописания
обнаруживается, что когда и они захотят показать свои знания, то, как ни стараются, частенько показывают нам на посмешище самые нелепые вещи. И по правде сказать, если художник перейдет ту грань, когда глаз становится уже неверным и рука трясется, он вполне еще может, если только в чем-либо преуспел, давать советы тем, кто еще работает; ибо искусство живописи и скульптуры требует, чтобы дух был бодрым и дерзким, каким он бывает в том возрасте, когда кипит кровь и когда он полон жгучих желаний и жажды мирских наслаждений, самых главных наших врагов. Кто же в мирских желаниях не воздержан, пусть бежит от занятий любым искусством и любой наукой, ибо такие желания и учение не вполне совместимы. И если такие грузы тянут нас вспять на пути к мастерству, то и не удивительно, что лишь немногие так или иначе доходят до высшей ступени, ибо больше тех, кто в пылу своем с первых же шагов сбивается с пути, чем таких, кто достигает со временем заслуженной награды.
И вот, больше высокомерия, чем искусства, видим мы и во флорентийском скульпторе Торриджано, хотя он и имел много достоинств. Лоренцо старший Медичи держал его смолоду при саде, который находился на площади Сан Марко во Флоренции и который так заставил этот великолепный гражданин древностями и хорошей скульптурой, что и лоджия и аллеи и все помещения были украшены отменными древними мраморными статуями и живописью и другими тому подобными вещами, созданными лучшими мастерами, когда-либо существовавшими в Италии и вне ее. Все эти вещи служили не только великолепным украшением сада, но как бы и школой и академией для молодых живописцев и скульпторов и всех других, занимавшихся рисунком, и в особенности для благородных юношей, ибо твердой уверенностью названного Лоренцо Великолепного 1 было, что рожденные от благородных кровей могут в любой вещи достичь совершенства легче и скорее, чем в большинстве случаев люди низкого происхождения, в которых обычно не наблюдаются ни то выражение, ни те удивительные способности, какие мы видим у чистокровных, не говоря уже о том, что неблагородным чаще всего приходится бороться с нуждой и бедностью и вследствие этого, будучи вынуждены заниматься любым ремеслом, не имеют они возможности проявить свои способности и достигнуть высших степеней превосходств.
Хорошо сказал ученейший юрист и поэт Альчато2 о богато одаренных людях, рожденных в бедности, которые не могут подняться до вершин пре¬


Жизнеописание Торриджано
127
восходства потому, что бедность тянет их долу с той же непреодолимой силой, с какой крылья их таланта увлекают их ввысь:
TJt me pluma levat, sic grave mergii onus 3.
Итак, Лоренцо Великолепный всегда покровительствовал выдающимся талантам, но в особенности людям благородным, имевшим склонность к этим искусствам, и потому не удивительно, что из этой школы вышел не один, поразивший мир. Еще важнее то, что он не только оказывал поддержку на жизнь и одежду бедным, без чего они не могли бы изучать рисунок, но и одарял особыми наградами тех, кто в том или ином деле работал лучше других. И потому, соревнуясь друг с другом, молодые люди, изучавшие наши искусства, и достигали высшего превосходства, как об этом будет рассказано.
Хранителем этих древностей и руководителем этих юношей был флорен- тинский скульптор Бертольдо4, старый и опытный мастер, бывший ученик Донато, который поэтому и производил их обучение, а равным образом надзирал за сокровищами этого сада и многочисленными собственноручными рисунками, картонами и моделями Донато, Пиппо, Мазаччо, Паоло Уччелло, фра Джованни, фра Филиппо 5 и других местных и чужеземных мастеров. И ведь и в самом деле искусствам этим можно обучиться, лишь в долгом учении воспроизводя хорошие вещи и стараясь им подражать, а кто для этого возможностей не имеет, пусть ему даже помогает сама природа, достигнет совершенства не скоро.
Возвратимся, однако, к древностям названного сада. Большая часть их погибла в 1494 году, когда Пьеро, сын названного Лоренцо, был изгнан из Флоренции, ибо все они были проданы с молотка. Тем не менее большая часть была возвращена в 1512 году великолепному Джулиано, когда он и другие из дома Медичи возвратились на родину, ныне же большая часть хранится в гардеробной герцога Козимо. И если этому поистине великолепному примеру Лоренцо всегда будут подражать князья и другие высокопоставленные особы, то это принесет им честь и славу на веки вечные, ибо кто помогает и покровительствует в их высоких начинаниях талантам прекрасным и редкостным, от которых мир получает столько красоты, чести, удобства и пользы, тот заслуживает того, чтобы жить в человеческой памяти, со славой и вечно.
В числе других, изучавших искусство рисунка в этом саду, все нижепоименованные достигли высшего превосходства: Микеланджело, сын


128
Джорджо Вазари. Жизпеоп исап ил
Лодовико Буонарроти, Джованфранческо Рустичи, Торриджано Торриджани, Франческо Граначчи, Никколо ди Доменико Соджи, Лоренцо ди Креди и Джулиано Буджардини, а из иногородних Баччо из Монтелупо, Андреа Контуччи из Монте Сансовино6 и другие, о которых будет упомянуто в своем месте.
Торриджано же, жизнь которого мы сейчас описываем и который вместе с перечисленными выше работал в названном саду, был от природы столь надменным и гневливым, не говоря о его крепком сложении и о его нраве, жестоком и смелом, что всех остальных он постоянно обижал и поступками своими и словами. Главным его занятием было ваяние, но тем не менее он лепил и из глины очень чисто и в очень красивой и хорошей манере. Но не мог он вынести того, чтобы кто-нибудь превзошел его в работе, и своими руками он портил то, что было сделано руками других и что по своему качеству было недостижимо для его таланта. А если другим это не нравилось, то часто прибегал он не только к словам. Особенно ненавидел он Микеланджело, и не за что другое, как только за то, что тот на его глазах прилежно изучал искусство, к тому же ему было известно, что тот тайком рисовал у себя дома и по ночам и по праздникам, почему в саду ему все удавалось лучше, чем всем остальным, и за что он и был так обласкан Лоренцо Великолепным. Поэтому, движимый жестокой завистью, он постоянно искал случая оскорбить его делами либо словами. И вот когда однажды дело дошло у них до драки, Торриджано ударил Микеланджело кулаком по носу с такой силой, что переломил его так, что тот так и ходил всю свою жизнь с приплюснутым носом7. Эт0 стало известным Великолепному, и тот разгневался так, что если бы Торриджано не бежал из Флоренции, то был бы наверняка строго наказан.
И вот отправился он в Рим, где в то время Александр VI отстраивал башню Борджа, в которой Торриджано вместе с другими мастерами выполнил много лепных работ. После чего на деньги герцога Валентино, воевавшего в Романье, несколько молодых флорентинцев подбили Торриджано к тому, что он мгновенно из скульптора превратился в солдата и показал свою храбрость в этой самой войне. Так же вел он себя и в пизанской войне у Паоло Вителли и участвовал с Пьеро деи Медичи в битве при Гарильяно, где захватил знамя и прослыл доблестным офицером8. Но в конце концов, поняв, что никогда начальником не станет, хотя бы он это и заслужил и как бы он к этому ни стремился, и что ничего он на войне не приобрел, более того,


Ши знеописанме То-рридж а но
что он только напрасно потратил на нее время, он возвратился к скульптуре. Исполнив для нескольких флорентинских купцов кое-какие мелкие работы в виде маленьких мраморных и бронзовых фигур9, какие можно видеть во Флоренции в домах разных граждан, а также много рисунков в смелой и хорошей манере, о которых можно судить по нескольким его собственноручным листам, хранящимся в нашей Книге наряду с другими его рисунками, сделанными им в соревновании с Микеланджело, он вышеупомянутыми купцами был отвезен в Англию 10, где на службе у тамошнего короля выполнил множество работ из мрамора, бронзы и дерева, соревнуясь не с одним из тамошних мастеров, и побеждал их всех, за что получил столько и такие награды, что, не будь он, по гордости, человеком несдержанным и неосторожным, он спокойно дожил бы до наилучшего конца. Случилось, однако, обратное.
Из Англии он переехал в Испанию, где много его работ, высоко ценившихся, рассеяно по разным местам. Между прочим, сделал он такое глиняное Распятие, что более дивного нет во всей Испании. А за городом Севильей, в монастыре братьев св. Иеронима, он сделал еще одно Распятие и кающегося св. Иеронима со своим львом, и под видом святого он изобразил старого приказчика флорентинских купцов Ботти, торговавших в Испании11, а также Богоматерь с сыном, столь прекрасную, что пришлось ему сделать еще одну такую же для герцога Аркоса, который пообещал за нее Торриджано столько, что тот решил, что на всю жизнь станет богатым. Когда работа была закончена, герцог этот дал ему столько тех монет, которые именуются мараведи- сами и почти что ничего не стоят, что Торриджано, которому два носильщика принесли эти деньги на дом, еще больше утвердился в своем мнении, что станет очень богатым. Но когда он пересчитал монеты и показал их одному своему флорентийскому другу с просьбой перевести на итальянский счет, оказалось, что общая сумма не достигает и тридцати дукатов. И потому, поняв, что его одурачили, охваченный величайшим гневом, он отправился туда, где находилась статуя, сделанная им для герцога, и всю ее изуродовал. После чего испанец, объявивший себя оскорбленным, обвинил Торриджано в ереси. Посадили его в тюрьму и допрашивали ежедневно, отсылая то к одному инквизитору, то к другому, и в конце концов было признано, что он заслуживает самого тяжкого наказания, которое, однако, не было приведено в исполнение, так как Торриджано из-за всего этого впал в такую мрачность, что не ел много
9 Джорджо Вазари, т. III


Джорджо Вазари. Жизнеописания
дней и, ослабев вследствие этого до крайности, сам постепенно закончил жизнь свою. Так, воздерживаясь от пищи, спас он себя от позора, которым, как ему казалось, его покрыл вынесенный ему смертный приговор 12.
Работы его относятся примерно к 1515 году спасения нашего, умер же он в 1522 году 13.
ПРИМЕЧАНИЯ
Торриджано (Торриджани, Торрисана) Пьетро, точнее: Пьеро ди Торриджано д’Антонио (1472—1528) — скульптор и художник, учился во Флоренции под руководством Бертольдо, после известной ссоры с Микеланджело покинул родину; был в Болонье, Сиене и в Риме, где принимал участие в отделке башни Борджа в Ватикане, несколько лет служил солдатом; в 1509—1510 гг. в Нидерландах на службе у Маргариты Австрийской, затем (с 1512 г.) в Англии выполнил самые известные из своих работ. В 1519 г. — некоторое время во Флоренции, затем снова в Англии и, наконец (с 1522 г.) в Испании, где работал в Севилье и, заключенный в тюрьму инквизицией, умер в результате объявленной им голодовки.
Главные работы: медная позолоченная гробница Маргариты Ричмондской, матери английского короля Генриха VII в Вестминстерском аббатстве в Лондоне; двойная гробница (1512—1518) Генриха VII и его жены Елизаветы Йоркской (там же; черный мрамор и золоченая бронза); бронзовый медальон с рельефным изображением сэра Томаса Ловелла (там же); бюст епископа Фишера (полихромная терракота, Нью-Йорк); бронзовый бюст Генриха VII (Лондон, Музей Виктории и Альберта); гробница д-ра Йонга (полихромная терракота; Лондон, музеи Паблик Рекорд Офис); статуи св. Иеронима и сидящей Мадонны (полихромная терракота; обе — Севилья, музей).
1 Речь идет о Лоренцо Медичи (Великолепном) и знаменитых садах Медичи (см. о них биографию Микеланджело в т. V «Жизнеописаний»).
2 Альчато — болонский юрист, друг Вазари (о нем упоминается и в автобиографии Вазари в т. V «Жизнеописаний»).


Жизнеописание Торриджано
ш
3 «Крылья вздымают вверх, но вниз меня тянет земля».
4 О Бертольдо см. биографию Донателло в т. II «Жизнеописаний».
5 Донато — Донателло; Пиппо — Филиппо Брунеллеско; фра Джованни — Джованни из Фьезоле, фра Беато Анджелико; фра Филиппо — Филиппо Липпи.
6 Биографии всех названных художников вошли в т. II «Жизнеописаний».
7 Об ртом рассказывается в биографии Микеланджело в т. V «Жизнеописаний», а также в автобиографии Бенвенуто Челлини.
8 Сведения о военной деятельности Торриджано неточны: в 1498 г. он был еще в Риме, а в 1500 г. уже не был солдатом, между тем пизанская война происходила в 1494 г., а битва при Гарильяно — в 1503 г.
9 Работы, выполненные для флорентинских купцов, не сохранились.
10 В Англию Торриджано приехал в 1512 г.
11 Глиняное распятие не сохранилось; второе распятие, св. Иероним со львом и Богоматерь находятся теперь в музее Севильи.
12 Рассказ о ссоре с герцогом Аркос не вполне достоверен.
13 Торриджано умер в 1528 г. (а не в 1522).
9*


а
SiT
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДЖУЛИ АНО
АНТОНИО ДА САН ГАЛЛО
флорентийских
архитекторов


Франческо *, сына Паоло Джамберти, который был дельным архитектором во времена Козимо деи Медичи и мпого для него работал, было два сына — Джулиано и Антонио2, отданных им в обучение искусству резьбы по дереву. Одного из них, Джулиано, названный Франческо устроил у деревообделочника Франчоне3, человека способного, занимавшегося и резьбой по дереву и перспективой, с которым он очень дружил, так как они вместе выполняли много заказов и по резьбе и по архитектуре для Лоренцо деи Медичи. И Джулиано так хорошо изучил все, чему его обучал Франчоне, что и теперь, когда так много новых перспективных работ, нельзя не удивляться, глядя на резьбу и на перспективы, которые он позднее самостоятельно выполнил для хора пизанского собора 4.
И вот, когда Джулиано еще только изучал рисунок, а молодая кровь в нем кипела, войско герцога Калабрийского, синьора, ненавидевшего Лоренцо деи Медичи, осадило Кастеллану, чтобы захватить это владение у флорентийской Синьории, а если удастся, добиться осуществления какого-нибудь и более


136
Джорджо Базару. Жизнеописания
крупного своего замысла5. Поэтому, так как Лоренцо Великолепному необходимо было послать в Кастеллану инженера для возведения валов и бастионов, а также для надзора над артиллерией и для управления ею, что в то время мало кто умел делать, он послал туда Джулиано, как человека, наиболее к этому способного, ловкого и расторопного, а также и потому, что он знал его как сына Франческо, преданного слуги дома Медичи. Прибыв в Кастел- лину, Джулиано укрепил это место изнутри и снаружи прочными стенами и валами и снабдил всем необходимым для обороны. А затем, когда он увидел, как люди сторонятся артиллерии и лишь с опаской ее передвигают и заряжают и из нее стреляют, он с жаром взялся за это дело и усовершенствовал его так, что с тех пор это уже никому вреда не приносило, в то время как раньше были убиты многие, которые по своему недомыслию не сумели при выстреле оградить себя от отдачи. Когда же Джулиано взял артиллерию в свое ведение, он проявил при обращении с ней и при стрельбе такую разумность, что напугал войска герцога до того, что из-за этого и других затруднений они предпочли пойти на соглашение и оттуда убраться, за что Джулиано удостоился во Флоренции немалых милостей от Лоренцо, который неизменно оказывал ему и привет и ласку.
Между тем, занявшись и архитектурой, он начал первый двор в монастыре Честелло6, выстроив ту часть его, которую мы видим и сейчас, в ионическом ордере, с капителями, венчающими колонны волютами, свисающими своими завитками до шейки, которой заканчивается ствол, и сделав под иониками и бусами фриз, высотой в треть диаметра той же колонны. Капители эти воспроизводили очень древнюю мраморную капитель, найденную в Фьезоле мессером Леонардо Салутати, местным епископом, хранившим ее одно время вместе с другими древностями в своем доме и саду, где он проживал, насупротив Санта Агата, по дороге в Сан Галло, а теперь эта капитель находится у мессера Джованбаттисты деи Рикасоли, пистойского епископа, и очень ценится за красоту и разнообразие, ибо среди древностей нет другой ей подобной. Двор же этот так и остался недостроенным, так как в то время у монахов не хватило на него средств.
Между тем, Лоренцо, задумал строительство в Поджо а Кайано, местности между Флоренцией и Пистойей, и заказал несколько моделей Франчоне и другим, а так как Джулиано пользовался все большим его вниманием, он заказал и ему модель, которая отвечала бы его замыслу7. И тот сделал ее


Жизнеописание Джулиано и Антонио да Cam
137
настолько иной и отличной по виду от других и настолько близкой к выдумке Лоренцо, что тот тотчас же приступил к ее осуществлению, признав ее лучшей из всех, а так как она нравилась ему всех больше, он и средства на нее отпускал ему без задержек. Лоренцо пожелал перекрыть большую залу этого дворца сводом, именуемым нами цилиндрическим, но не верил, что его можно вывести над пролетом такой ширины, и тогда Джулиано, строивший во Флоренции свой собственный дом8, устроил в его зале точно такой же свод, чтобы показать, что может выполнить волю Лоренцо Великолепного, после чего он благополучно вывел свод и в Поджо.
Между тем слава его возросла настолько, что по просьбе герцога калабрийского и при посредничестве Лоренцо Великолепного он сделал модель дворца, который должен был быть выстроен в Неаполе, на что потратил много времени9. И когда он над этим работал, начальник замка в Остии, который тогда был епископом делла Ровере, а с течением времени стал папой Юлием II, пожелал достроить и привести в добрый порядок эту крепость, а так как слава Джулиано дошла и до него, он послал за ним во Флоренцию и, назначив ему хорошее содержание, продержал его у себя два года, чтобы он устроил там все необходимые удобства, на какие только способно было его искусство. А для того чтобы модель калабрийского герцога от этого не пострадала и вовремя была закончена, Джулиано оставил указания брату Антонио, как ее закончить, и тот старательно продолжал работу и завершил ее 10, так как и он был достаточно и не менее, чем Джулиано, силен в этом искусстве. Но Ло- ренцо-старший 11 посоветовал Джулиано самому поднести свою модель и рассказать о всех трудностях, которые он в ней преодолел. Поэтому Джулиано отправился в Неаполь и поднес там свою работу и принят он там был с почестями, так как все были не менее поражены отменной вежливостью пославшего его Лоренцо Великолепного, чем удивлены мастерством, с каким была сделана модель, понравившаяся настолько, что спешно приступили к строительству возле Кастельнуово.
Пробыв некоторое время в Неаполе, Джулиано испросил у герцога разрешения возвратиться во Флоренцию, а от короля он получил в подарок коней и одежду и в числе прочего серебряную чашу, наполненную несколькими сотнями дукатов, от которых, однако, он отказался, говоря, что служит господину, не нуждающемуся ни в золоте, ни в серебре, и что если его все же хотят одарить или как-нибудь вознаградить в знак того, что он там побывал,


138
Джорджо Вазари. Жизнеописания
пусть король подарит ему что-нибудь из своих древностей по собственному выбору. На что король из-за любви к Лоренцо Великолепному и за заслуги Джулиано, проявив большую щедрость, соблаговолил на это согласиться и подарил ему голову императора Адриана, ту, что ныне над воротами сада дома Медичи, и следующие круглые мраморы: обнаженную женщину больше натуры и спящего Купидона. Джулиано же отослал их в подарок Лоренцо Великолепному, доставив ему этим безмерную радость, и тот никогда не переставал расхваливать поступок щедрого художника, отказавшегося от золота и серебра ради искусства, на что пошли бы немногие. Ныне Купидон этот находится в гардеробной герцога Козимо.
Когда же Джулиано возвратился во Флоренцию, он был весьма милостиво принят Лоренцо Великолепным, вздумавшим в угоду ученейшему брату Мариано из Гиниццано, ордена братьев отшельников св. Августина, выстроить для него за воротами Сангалло монастырь на сто монахов, модели для которого были сделаны многими архитекторами, но строить который в конце концов начали по модели Джулиано, почему Лоренцо и стал по этой работе именовать его Джулиано да Сангалло. И вот Джулиано, слыша, что все его называют Сангалло, и говорит как-то в шутку Лоренцо: «Это вы виноваты, что меня называют Сангалло, из-за вас я лишился имени древнего рода. Я-то думал, что его древность выдвинет меня вперед, а вместо этого я пошел назад». На что Лоренцо ответил ему, что, вернее, ему хотелось, чтобы он за свои заслуги начал новый род, не завися от других, чем Джулиано и удовлетворился.
Между тем продолжалось строительство Сангалло и других построек для Лоренцо, но из-за его смерти закончены они не были, постройка же в Сангалло некоторое время еще простояла. Но уже в 1530 году при осаде Флоренции она была разрушена и сметена с лица земли вместе со всем предместьем, вся площадь которого была завалена обломками прекраснейших сооружений, ныне же от дома, от церкви и от монастыря не осталось ни следа.
В это время приключилась смерть неаполитанского короля, и во Флоренцию возвратился Джулиано Гонди, богатейший флорентинский купец. Напротив Сан Фиренце, там, где держали львов, он заказал выстроить дворец с рустованным фасадом Джулиано 12, с которым он близко подружился во время пребывания последнего в Неаполе. Дворец этот должен был занимать целый угол площади и выходить на старую Меркатанцию, однако из-за смерти Гонди строительство приостановилось. В этом дворце Джулиано устроил, между про¬


Жизнеописание Джулиано и Антонио да Cam
139
чим, камин, богато украшенный резьбой и отличавшийся таким разнообразием в своей композиции, такой красотой и таким обилием фигур, что подобного ему до той поры и не видывали. Он же выстроил дворец для одного венецианца в Камерате 13, за воротами в Пинти, а также много домов для частных граждан, упоминать которые не стоит. А когда Лоренцо Великолепный ради общественной пользы и ради украшения государства, а также, дабы увековечить и прославить себя в не меньшей степени, чем ему это удавалось раньше, задумал укрепить Поджо Империале, что под Поджибонси на римской дороге, с тем чтобы выстроить там город, он решил не приступать к его проектированию без совета и проекта Джулиано, а потому именно Джулиано и начал это знаменитейшее строительство, где он создал те замечательные по прочности и по красоте укрепления, которые мы видим и ныне 14.
Все эти работы так его прославили, что он через Лоренцо был затем приглашен миланским герцогом в Милан, чтобы сделать для него модель дворца 15. И там Джулиано был осыпан герцогом почестями не меньше, чем был почтен ранее королем, когда был приглашен им в Неаполь. Ибо когда модель от имени Лоренцо была поднесена герцогу, тот пришел в изумление и восторг, увидя порядок и расположение стольких прекрасных его украшений и то, с какими изяществом и искусством они были распределены по своим местам. И по этой причине, после того как все необходимое было заготовлено, тотчас же приступили к строительству. В этом городе вместе находились и Джулиано и Леонардо да Винчи 16, оба работавшие у герцога. А так как Леонардо сам рассказывал ему о том, как он собирался отливать своего коня, Джулиано получил точнейшие сведения об этом произведении, которое было разбито на куски после нашествия французов, почему конь и не был закончен, как не мог быть закончен и дворец.
Когда Джулиано возвратился во Флоренцию, он обнаружил, что его брат Антонио, помогавший ему делать модели, стал таким превосходным мастером, что в то время не было никого, кто работал бы и резал бы по дереву лучше его, в особенности же большие деревянные распятия, о чем свидетельствует то Распятие, что над главным алтарем флорентинской Аннунциаты, а также то, что хранят у себя монахи Сангалло в церкви Сан Якопо тра и Фосси, и то, что находится в сообществе Скальцо, и все они считаются отличнейшими 17. Но он отвлек его от этого дела и заставил заниматься совместно с ним архитектурой, так как был завален заказами как частными, так и общественными.


uo
Джорджо Вазари. Жизнеописания
И вот случилось то, что случается постоянно, а именно, что судьба, враждебная таланту, лишила своей поддержки всех талантливых людей, возлагавших свои надежды на Лоренцо деи Медичи, кончина которого причинила ущерб не только талантливым художникам и его отечеству, но и всей Италии, а вместе с другими одаренными людьми безутешным остался Джулиано и переселился с горя в Прато, близ Флоренции, где построил храм Санта Мариа делле Карчери, так как во Флоренции приостановилось все строительство, как общественное, так и частное. В Прато же он безвыездно прожил три года, справляясь, как мог, с нуждой, невзгодами и горем 18.
После этого, когда понадобилось сделать новое перекрытие в церкви Богоматери в Лорето, а также возвести над ней купол, в свое время начатый, но незаконченный Джулиано да Майано, те, кому надлежало этим ведать, усомнились, выдержат ли ее слабые столбы такую нагрузку 19. И потому они написали Джулиано, не приедет ли он взглянуть на эту работу. Он же, как человек решительный и опытный, приехал туда и доказал им, что свод может быть с легкостью выведен и что он смело за это возьмется, и привел им столько доводов и такие, что работы ему и были поручены. Получив этот заказ, он приостановил работы в Прато и с теми же мастерами-строителями и каменщиками переехал в Лорето. А для того, чтобы каменная кладка этой постройки обладала должной прочностью и устойчивостью и сохраняла свою форму, а также прочно схватывалась, он послал в Рим за пуццоланой и, замешав с ней всю известь, выложил на ней каждый камень, и так к концу трехлетнего срока работа эта была закончена и после снятия лесов обнаружила свое совершенство.
Затем он отправился в Рим, где для папы Александра VI восстановил пришедшее в ветхость перекрытие церкви Санта Мариа Маджоре и сделал тот потолок, который мы и сейчас там видим 20. А так как он работал для папского двора, епископ делла Ровере, ставший кардиналом Сан Пьетро ин Винкола и подружившийся с Джулиано еще в бытность свою начальником замка в Остии, заказал ему модель дворца Сан Пьетро ин Винкола, а вскоре после этого пожелал выстроить дворец и у себя на родине в Савоне, равным образом по проекту и в присутствии Джулиано21. Но поехать туда тому было затруднительно, поскольку потолок не был еще готов и папа Александр не хотел, чтобы он отлучался. Поэтому он поручил закончить его своему брату Антонио, который, будучи человеком способным и мастером на все руки, а также уже привыкшим


Жизнеописание Джули Антонио да Саш
Ш
работать при папском дворе, поступил на службу к папе, который весьма сильно его полюбил, что и доказал, когда захотел перестроить и укрепить на манер замка мавзолей Адриана, именуемый ныне замком св. Ангела22: предприятие же это и было поручено Антонио. Тогда-то и были устроены те нижние бастионы, рвы и другие укрепления, которые мы видим в настоящее время. Работа эта сильно возвысила его в глазах папы и его сына герцога Валентино, и по этой причине он же выстроил и ныне существующую крепость в Чивита Кастеллана 23. И, таким образом, при жизни этого первосвященника он строил для него беспрерывно и, работая на него, он не только получал от него награды, но и пользовался у него большим уважением.
Джулиано уже сильно продвинул строительство в Савоне, когда кардинал по некоторым своим надобностям собрался обратно в Рим и, оставив многочисленных мастеров кончать постройку по указаниям и проекту Джулиано, увез его с собой в Рим, и тот на эту поездку согласился охотно, так как ему хотелось повидать Антонио и его работы. Они пробыли там несколько месяцев, пока кардинал, навлекший на себя немилость папы, не покинул Рим, чтобы не попасть в тюрьму, а вместе с ним уехал и постоянный его спутник Джулиано. Когда же они приехали в Савону, оказалось, что число мастеров-ка- менщиков и других художников, участвовавших в строительстве, сильно возросло. Однако слухи о вражде папы и кардинала становились с каждым днем все сильнее, и не прошло и много времени, как последний уехал в Авиньон, где модель дворца, сделанную для него Джулиано, он поднес в подарок королю, а модель эта была чудесной, очень богато украшенной и весьма удобной для размещения всего двора24. Когда Джулиано подносил модель, королевский двор находился в Лионе, и она так понравилась королю и он настолько ею дорожил, что щедро его наградил, осыпал безмерными похвалами и много милостей оказал и кардиналу, находившемуся в Авиньоне. В это время они получили сообщение о том, что дворец в Савоне был уже близок к завершению, и потому кардинал пожелал, чтобы Джулиано взглянул на работу. Вот почему Джулиано и отправился в Савону и не пробыл там много времени, как строительство было совершенно закончено. И тогда Джулиано захотелось во Флоренцию, где он долгое время не был, и он отправился в путь вместе с мастерами. Это было, когда французский король вернул свободу Пизе и война флорентинцев с пизанцами еще не окончилась. Джулиано получил для проезда пропуск в Лукке, так как сильно опасался пизанских солдат. И все же,


U2
Джорджо Вазари. Жизнеописания
когда они проезжали близ Альтопашо, пизанцы взяли их в плен, пренебрегая и пропуском и всем остальным, и продержали его в Пизе шесть месяцев, установив за него выкуп в триста дукатов, и только когда они были уплачены, возвратился он во Флоренцию. Антонио прослышал об этом в Риме, и ему захотелось повидать родину и брата и, получив разрешение, он уехал из Рима и мимоездом составил герцогу Валентино проект крепости в Монтефьясконе25. Во Флоренцию он приехал в 1503 году, где братья радостно встретились.
В это время умер папа Александр VI и его наследником стал Пий III, проживший недолго. И тогда первосвященником был избран кардинал Сан Пьетро ин Винкола, получивший имя папы Юлия II. Это очень обрадовало Джулиано, служившего ему долгое время, и потому решил он поехать приложиться к его туфле. По приезде в Рим он был там встречен с радостью и осыпан ласками и тотчас же был назначен исполнителем первых своих построек, воздвигнутых им до приезда Браманте 26.
Антонио же, оставшийся во Флоренции при гонфалоньере Пьеро Соде- рини, в отсутствие Джулиано продолжал строительство Поджо Империале27, куда отсылались на работы все пизанские пленные, чтобы скорее закончить постройку. А так как во время событий в Ареццо была разрушена старая крепость, то Антонио сделал модель новой по согласованности с Джулиано, который для этого приехал из Рима и тотчас вернулся туда обратно. Работа эта послужила причиной тому, что Антонио был назначен флорентинской коммуной архитектором всех крепостных сооружений28.
Когда Джулиано возвратился в Рим, там обсуждали, поручить ли божественному Микеланджело Буонарроти гробницу Юлия. Джулиано поддерживал папу в этом замысле, добавляя, что, по его мнению, для этого сооружения следовало бы выстроить отдельную капеллу, а не помещать его в старом Сан Пьетро, где и места не было, а такая капелла придала бы гробнице еще большее совершенство. Многие архитекторы уже начали делать рисунки, но постепенно этому делу перестали придавать значение и, вместо того чтобы строить капеллу, занялись они строительством нового Сан Пьетро.
Случилось тогда быть в Риме и приехавшему из Ломбардии архитектору Браманте из Кастель Дуранте, который начал действовать, применяя самые необыкновенные способы и ухищрения так, что, имея на своей стороне Баль- дассаре Перуцци, Рафаэля Урбинского и других архитекторов, все дело запутал. И тогда после продолжительных обсуждений все строительство было пере¬


Жизнеописание Джули
Антонио да Сантлло
из
дано ему (так он умел действовать) как обладающему наибольшим вкусом, наилучшими способностями и наибольшей изобретательностью29.
Джулиано, рассердившись и чувствуя себя обиженным папой, которому он служил так верно, когда тот занимал менее высокое положение и обещал передать ему и это строительство, подал в отставку. И несмотря на то, что он был назначен помощником Браманте в других постройках, сооружавшихся в Риме, он оттуда уехал и возвратился во Флоренцию со многими папскими дарами. Его возвращению очень обрадовался Пьеро Содерини, который тотчас же предложил ему работу. Но не прошло и полугода, как он получил письмо от мессера Бартоломео делла Ровере, племянника папы и кума Джулиано, в котором тот писал от имени его святейшества, что лучше было бы для него возвратиться в Рим. Но Джулиано невозможно было сломить ни договорами, ни посулами, так как он считал себя оскорбленным папой. Однако после того, как Пьеро Содерини написали, чтобы он во что бы то ни стало прислал Джулиано в Рим, поскольку его святейшество желает укрепить круглую башню, начатую Николаем V, а также укрепить Борго, Бельведер и другие строения, Содерини в конце концов удалось уговорить Джулиано и тот поехал в Рим, где был принят папой благосклонно и со многими дарами 30.
После этого папа отправился в Болонью, откуда были изгнаны Бенти- вольо, и по совету Джулиано решил заказать Микеланджело Буонарроти бронзовую фигуру папы, что и было сделано, как будет рассказано в жизнеописании Микеланджело. Джулиано сопровождал папу равным образом и в Миран- долу и, после ее взятия, перенеся много невзгод и лишений, вместе с папским двором возвратился в Рим. А так как папа вбил себе в голову изгнать французов из Италии и безумие это его еще не оставляло, он попытался вырвать из рук Пьеро Содерини власть над Флоренцией, так как он был ему немалой помехой в его намерениях. И так как по этим причинам папа отвлекался от строительства, запутавшись в войнах, Джулиано, чувствуя уже усталость, решил просить у папы отставки, видя, что тот занимается строительством одного только Сан Пьетро, да и то еле-еле. Когда же папа гневно ему ответил: «Ты думаешь, не найдутся другие Джулиано да Сангалло?» Джулиано ему возразил, что равных ему по верности и по преданности никогда не найдется, но что он, конечно, найдет князей более твердых в своих обещаниях, чем был по отношению к нему папа. В конце концов, не дав ему отставки, папа сказал, что поговорит об этом в другой раз.


Джорджо Вазари. Жизнеописания
К тому времени Браманте уже вызвал в Рим Рафаэля Урбинского и устроил его расписывать папские апартаменты. Когда же Джулиано увидел, как нравятся эти росписи папе, и прослышал, что папа хочет расписать и потолок капеллы своего дяди Сикста, он заговорил с ним о Микеланджело, добавив, что тот в свое время уже сделал в Болонье его бронзовую статую. Эт0 папе понравилось и он послал за Микеланджело, а когда тот прибыл в Рим, заказал ему потолок названной капеллы. А когда через некоторое время Джулиано снова явился к папе просить об отставке, его святейшество, видя его твердое решение, милостиво дозволил ему вернуться во Флоренцию. Благословив его, он подарил ему кошелек из красного атласа с пятьюстами скудо, добавив, что теперь он может вернуться на отдых восвояси и что он всегда останется к нему благосклонным.
И вот, приложившись к святой туфле, Джулиано возвратился во Флоренцию как раз в то время, когда Пиза была окружена и осаждена флорентин- ским войском, и не успел он вернуться, как Пьеро Содерини, приняв его, тотчас же послал его на поле боя к начальникам, которые никак не могли помешать пизанцам переправлять в Пизу продовольствие по течению Арно. Джулиано, решив, что в более подходящее время следует устроить мост на лодках, вернулся во Флоренцию, а когда наступила весна, отправился под Пизу, захватив с собой своего брата Антонио. И там они навели мост, который оказался вещью весьма хитроумной, ибо, опускаясь и поднимаясь, он сам себя защищал от половодья и оставался невредимым, будучи прочно укреплен цепями, и дал возможность начальникам сделать то, чего они добивались, осаждая Пизу и со стороны Арно по пути к морю; и пизанцы, не находя более выхода из своего бедственного положения, принуждены были пойти на соглашение с флорентинцами и сдались. Вскоре после этого тот же самый Пьеро Содерини снова послал Джулиано в Пизу с огромным количеством мастеров, где они с необычайной быстротой выстроили укрепления, те, что и ныне у ворот Сан Марко, да и самые ворота в дорическом ордере31.
И в то время как Джулиано занимался этим делом, а было это до 1512 года, Антонио разъезжал по всему государству, осматривая и восстанавливая крепости и другие общественные сооружения. Когда же после этого с согласия того же папы Юлия во Флоренции была восстановлена власть рода Медичи, изгнанного после прихода в Италию французского короля Карла VIII, а Пьеро Содерини из дворца был удален, Медичи признали прежнюю службу


Жизнеописание Джули Антонио да Саш
145
Джулиано и Антонио этому славнейшему роду. Когда же вскоре после кончины 10лия II папой стал кардинал Джованни деи Медичи, Джулиано снова пришлось перебираться в Рим, где вскоре после этого умер и Браманте, и надзор за строительством Сан Пьетро намеревались передать Джулиано32. Но изнуренный трудами и удрученный старостью и мучившей его каменной болезнью, он с разрешения его святейшества возвратился во Флоренцию, а должность та была передана прелестнейшему Рафаэлю Урбинскому; Джулиано же, прожив еще два года, был своим недугом доведен до того, что умер 74 лет, в 1517 году, оставив имя миру, тело земле, а душу богу33.
Уходя, он оставил в скорби великой нежно любившего его Антонио и сына по имени Франческо, который уже занимался скульптурой, хотя был еще в весьма нежном возрасте34.
Франческо этот, благоговейно сохранивший и поныне все, оставшееся от своих стариков, помимо многих других скульптурных и архитектурных работ во Флоренции и других местах исполнил для церкви Орсанмикеле мраморную Мадонну с сыном на руках у святой Анны на коленях. Это произведение, состоящее из круглых фигур и высеченное из цельного камня, считалось и считается прекрасным. Им же изваяна по поручению папы Климента в монастыре Монтекассино гробница Пьеро деи Медичи, а также многие другие работы, о которых не упоминаю, так как названный Франческо еще жив.
Антонио же, чувствуя себя после смерти Джулиано неважно, сделал два больших деревянных распятия, одно из которых было отослано в Испанию, другое же, по распоряжению вицеканцлера, кардинала Джулио деи Медичи, во Флоренцию. После этого, когда решено было строить крепость в Ливорно, Антонио был послан туда кардиналом деи Медичи для составления проекта, что он и сделал; впрочем, впоследствии проект был осуществлен не полностью и совсем не так, как его Антонио задумал. Далее, когда монтепульчанцы постановили по случаю чудес, совершенных образом Богоматери, соорудить храм, пожертвовав на него огромнейшие деньги, Антонио сделал модель и был назначен начальником строительства, которое и посещал дважды в год35. Храм этот мы видим сейчас доведенным до последнего совершенства талантом Антонио, создавшего поистине прекраснейшую и разнообразную композицию. Весь камень там высечен из одной скалы и отливает белым наподобие травертина, а расположено произведение это за воротами Сан Бьяджо, по правую руку, на полпути как подниматься на холм.
Ю Джорджо Вазари, т. III


Джорджо Вазари. Жизнеописания
Тогда же он начал строить дворец для Антонио ди Монте, кардинала святой Пракседии, в местечке Монте Сан Совино, а другой для него же он выстроил в Монтепульчано, сооружения, выполненные и отделанные с исключительным изяществом36. Он выстроил ордерную лоджию со стороны домов братьев-сервитов на их площади по образцу ордера лоджии Инноченти37. А в Ареццо он сделал модели нефов для церкви Ностра Донна делле Лакриме, которая была очень плохо задумана, так как не вязалась с первоначальной постройкой, а арки на торцах не попадали на середину этих торцов38. Он сделал также модель церкви Мадонны в Кортоне, которая, как мне кажется, осуществлена не была39. Во время осады он был использован для постройки укреплений и бастионов внутри города, и в этом деле помощником его был Франческо, его племянник40.
После того как еще при жизни Джулиано, брата Антонио, на площади был установлен гигант Микеланджело и когда должны были туда доставить и другого, выполненного Баччо Бандинелли, было поручено Антонио доставить невредимым второго гиганта, и, взяв себе в помощники Баччо д’Аньоло, он при помощи очень прочных приспособлений доставил его невредимым и поставил на цоколь, устроенный для этого случая41. В последние годы, когда он стал уже старым, он занимался одним только сельским хозяйством, в котором разбирался очень хорошо. А затем, когда из-за старости не смог уже больше выносить мирские тяготы, в 1534 году отдал душу богу и нашел упокоение вместе с братом Джулиано в церкви Санта Мариа Новелла, в гробнице семьи Джамберти.
Дивные творения обоих этих братьев будут свидетельствовать миру о чудном их таланте, о честности их жизни и нравов и об их деяниях, получивших всеобщее признание. Джулиано и Антонио оставили в наследство искусству архитектуры способы тосканского строительства в формах, лучших, чем те, что до них применяли другие; завещали они и дорический ордер с лучшими размерами и соразмерностями, отвечающими взглядам и правилам Витрувия, которые раньше не соблюдались. Во Флоренции в своих домах они собрали бесчисленное множество прекраснейших древних мраморов, украшавших и украшающих Флоренцию не меньше, чем они украшали самих себя и украшали собою искусство. Джулиано вывез из Рима искусство выводить своды из материала, допускающего их порезку, о чем свидетельствуют одно из помещений в его доме и свод в большой зале в Поджо а Кайано, который можно


Жизнеописание Джули Антонио да Cam
U7
видеть и ныне. Их трудам следует отдать должное, ибо они укрепляли фло- рентинские владения и украшали город, а во многих странах, где они работали, прославили Флоренцию и гений тосканцев, и потому для почтения их памяти и были сложены следующие стихи:
Cedite Romani structores, cedite Graii,
Artis, Vitru tu quoque cede parens.
Etruscos celebrare viros, testudinis arcus,
Urna,tholus, statuae, templa, domusque petunt 43.
ПРИМЕЧАНИЯ
Джулиано ди Франческо Джамберти, прозванный Сангалло (1445—1516)—фло- рентинский архитектор, резчик по дереву, строитель крепостей, сын малозначительного архитектора Франческо ди Бартоло ди Стефано Джамберти, учился резьбе по дереву, вероятно, у Франчоне. С 1465 г. первый раз в Риме; в 1479—1494 гг. в Тоскане; поездки в Перуджу, Неаполь, Милан. В 1494—1496 гг. во Франции (в свите кардинала Ровере). В 1497—1503 гг. снова в Тоскане; поездки в Лорето. 1505—1507 гг. — второй раз в Риме. 1507—1513 гг. снова во Флоренции, крепостные работы в Пизе и Ливорно. В 1513 г. третья поездка в Рим, где в 1514—1515 гг. занимал должность главнога архитектора собора св. Петра, от которой в 1515 г. отказался по болезни и возвратился на родину, где и умер в 1516 г.
Сохранились записная книжка архитектора и «Книга Джулиано да Сангалло» с рисунками и зарисовками архитектурных памятников.
Главные архитектурные работы: вилла Медичи в Поджо-а-Кайано (1480—1485 гг.); церковь Санта Мариа делле Карчери в Прато (заложена в 1484 г.); палаццо Гонди ва Флоренции (заложен в 1490 г.); двор и портик церкви Санта Мариа Маддалена деи Пацци во Флоренции (начало работ—1492 г.); собственный дом во Флоренции (1490—1498 гг., теперь палаццо Панчатики-Хименес) и дворец кардинала делла Ровере в Савоне — оба перестроены.
Антонио ди Франческо Джамберти, прозванный Антонио Сангалло Старший (1455—1534), брат Джулиано, с которым он работал долгое время.
10*


U8
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Самостоятельные архитектурные работы: Лоджия на площади Аннунциаты во Флоренции (модель 1517 г.); церковь Мадонны ди Сан Бьяджо в Монтепульчано (1518—1529); палаццо дель Монте, Червини, Пекори, Авиньонский (там же); палаццо дель Монте в Монте Сан Совино; церковь Аннунциата в Ареццо.
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Джулиано Сангалло начиналась так: «Дерзания и силы, обитающие в теле, вмещающем в себе и талант, удивляют нас бесконечным разнообразием своих проявлений. Так, мужи, не признанные дворами и правителями, обладающими возможностями испытать человеческие способности на деле, не могут в полной мере проявить своим творчеством таланты, подобные светочу, озаряющему слепоту сего мира. Однако именно отверженность эта и придает талантам блеск еще более величественный и еще более яркий и делает ее еще более похвальной. Поэтому не только творения отверженного художника, но и его имя приобретает бесконечно большое значение, оставляя вечную память о себе у потомства и воодушевляя робких, которые смело приступают к труду и к созиданию. Когда же смелеют князья, побуждаемые к неослабному строительству, то и дары неба, питающие доблесть художника, раскрываются взорам потомков, которые обогащаются трудами своих предков, получая от них пользу бесконечную. Помня все Это, мы поймем и жизненную ценность и художественную смелость, которые проявил в самых трудных начинаниях Джулиано сын Франческо, сына Бартоло Джамберти...»
2 Джулиано и Антонио были сыновьями мало значительного архитектора Франческо ди Бартоло ди Стефано Джамберти (а не Франческо ди Паоло). О происхождении прозвища «Сангалло» см. ниже.
3 О Франчоне см. биографию Паоло Романо и др. в т. II «Жизнеописаний».
4 О резных работах в пизанском соборе (которые Джулиано не выполнял) см. биографии Баччо Понтелли и Бенедетто да Майано в т. II «Жизнеописаний».
5 О деятельности Джулиано в Кастеллине документы отсутствуют. В год осады Кастелланы (1479), укрепления которой возводил Франческо ди Джорджо, Джулиано находился с Франчоне и Чеккой в Колле ди Вальдэльза, где также возводились укрепления.
6 Двор в Честелло (портик церкви Санта Мариа Маддалена деи Пацци), начатый в 1492 г., был позднее достроен в 1505 г.
7 Строительство виллы в Поджо-а-Кайано, одной из лучших работ Джулиано, началось ок. 1480—1485 гг. Зала была выстроена после 1490 г.
8 Собственный дом Джулиано строился им в 1490—1498 гг. (носящий теперь название палаццо Панчатики-Хименес, он сильно искажен перестройками).
9 Сохранились эскизы проекта.
10 Дворец и его модель сохранились. Сотрудничество Антонио в строительстве документами не засвидетельствовано.
11 То есть «Великолепный».
12 Строительство палаццо Гонди было закончено между 1494 и 1497 гг. (первый камень был заложен 20 июля 1490 г.). Дворец позднее был расширен, сохранив первоначальный облик. Камин сохранился.


Жизнеописание Джули Антонио да Сан\алло
U9
13 О дворце в Камерате сведений не сохранилось.
14 Работы по укреплению Поджо Империале были начаты Джулиано в 1488 г. (их продолжил Антонио в 1495 г.).
15 В Милане Джулиано был в 1492 г. Модель миланского дворца не сохранилась.
16 См. выше биографию Леонардо.
17 Из упоминаемых Вазари деревянных распятий достоверно принадлежит братьям лишь одно, хранящееся в церкви Сантиссима Аннунциата.
18 Лоренцо Великолепный умер в 1492 г., церковь Санта Мариа делле Карчери была заложена 18 октября 1484 г. и закончена в 1492 г. (кроме облицовки, работы по которой продолжались до 1506 г. и остались незавершенными).
19 Купол в Лорето возводился в 1499—1500 гг., о чем сохранилась запись в записной книжке Джулиано. Позднее над куполом работали Франческо ди Джорджо, Бра- манте, Андреа Сансовино и, наконец, Антонио да Сангалло Младший (см. его биографию в т. IV «Жизнеописаний»).
20 По преданию, на позолоту потолка, выполненного обоими братьями между 1493 и 1498 гг., пошло первое золото, вывезенное из Америки.
21 Сохранившийся дворец в Савоне искажен перестройками.
22 Антонио работал в Замке св. Ангела в 1492—1495 гг., Джулиано — в 1504— 1505 гг.
23 Цитадель в Чивита Кастеллана, сооруженная в 1494 г. для Цезаря Борд- жа (герцога Валентино), считалась в свое время одной из сильнейших крепостей Европы.
24 Модель, поднесенная французскому королю Карлу VIII, не сохранилась.
25 Крепость в Монтефьясконе позднее была разрушена.
26 В Ватикане Джулиано был занят на строительстве так называемой «башни Борджа» и лоджии для папских трубачей. При перестройке Ватикана Браманте постройки эти были уничтожены.
27 Антонио работал в Поджо Империале в 1495—1497 гг.
28 Точнее: в 1495 г. Антонио был назначен главным архитектором построек, ведущихся попечительством дворца Синьории, а в 1507 г. главным архитектором флорентийского собора. Модель крепости в Ареццо была выполнена в 1505 г.
29 О дурном характере Браманте свидетельствуют и другие источники. Рассказ Вазари, впрочем, и здесь и в дальнейшем достоверен не во всем.
30 Речь идет о постройках, названных в прим. 25. В дальнейшем рассказе Вазари много вымышленных подробностей и хронологических неувязок (см. биографии Рафаэля ниже и Микеланджело — в т. V «Жизнеописаний»).
31 Крепостные работы в Пизе производились в 1509—1512 гг.
32 Джулиано был назначен главным архитектором строительства собора св. Петра 1 января 1514 г. и оставался в этой должности до 1 июля 1515 г.
33 Джулиано умер в 1516 г. на 72 году жизни.
34 В год смерти Джулиано Франческо было 22 года (родился в 1494 г.). О нем см. «Академики рисунка» в т. V «Жизнеописаний».


по
Джорджо Вазари. Жизнеописания
35 Церковь Сан Бьяджо в Монтепульчано, строившаяся в 1518—1529 гг., главная и крупнейшая архитектурная работа Антонио.
36 Антонио приписываются в Монтепульчано палаццо дель Монте, Червини, Пе- кори и Авиньонский, в Монте Сан Совино — палаццо дель Монте.
37 Речь идет о лоджии на флорентинской площади Аннунциаты, выстроенной Антонио (помощником был Баччо д’Аньоло), против лоджии Воспитательного дома (Оспедале дельи Инноченти) Брунеллеско (модель лоджии Антонио выполнил в 1517 г.).
38 Церковь в Ареццо называется теперь Санта Аннунциата.
39 О модели другие сведения отсутствуют. Церковь Мадонны дель Кальчинайо в Кортоне выстроена по проекту Франческо ди Джорджо.
40 Франческо да Сангалло с 1524 г. был начальником крепостных сооружений Флоренции.
41 Давид был установлен на площади Синьории в 1504 г. (см. биографию Микеланджело в т. V «Жизнеописаний»).
42 О доме Сангалло см. прим. 8, о зале в Поджо-а-Кайано см. прим. 7.
43 «Зодчие Рима, увы, меркнут, померкли и греки.
Даже Витрувий померк — зодчества славный отец;
Все в искусстве теперь славят потомков этрусков:
Статуи — храмов краса, своды их и купола».


w
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
РАФАЭЛЯ
из Урбино
живописца
и
архитектора


коль велики милость и щедрость, проявляемые небом, когда оно сосредоточивает иной раз в одном лице бесконечные богатства своих сокровищ и все те благодеяния и ценнейшие дары, которые оно обычно в течение долгого времени распределяет между многими людьми, ясно видно на примере Рафаэля Сан- цио из Урбино, чьи выдающиеся достижения ни в чем не уступали его личному обаянию. Он был от природы одарен той скромностью и той добротой, которые нередко обнаруживаются в тех, у кого некая благородная человечность их натуры, больше чем у других, блистает в прекраснейшей оправе ласковой приветливости, одинаково приятной и отрадной для любого человека и при любых обстоятельствах. Природа именно его и принесла в дар миру в то время, когда, побежденная искусством в лице Микеланджело Буонарроти, она в лице Рафаэля пожелала быть побежденной не только искусством, но и добронравием. И в самом деле, поскольку большая часть художников, живших до него, были наделяемы ею своего рода безумием или неистовством и она создавала из них не только людей одержимых и отрешенных от жизни,


154
Джорджо Вазари. Жизнеописания
но и сплошь да рядом в них больше проявлялись теневые и мрачные черты пороков, чем сияние и блеск тех добродетелей, которые делают людей причастными бессмертию, постольку, наоборот, справедливость требовала, чтобы по велению той же природы в Рафаэле воссияли во всем своем блеске и в сопровождении столь великого обаяния, усердия, красоты, скромности и высшего добронравия все те наиболее ценные душевные добродетели, которые в полной мере могли бы искупить любой, даже самый безобразный порок и смыть любое, даже самое темное пятно. Вот почему можно с уверенностью утверждать, что все люди, являющиеся обладателями столь же ценных даров, какие обнаружились в Рафаэле из'Урбино, — не просто люди, но, если только дозволено так выражаться, — смертные боги, и что все те, кто на этом свете своими творениями вписал свое имя на скрижалях славы, могут в той же мере питать надежду на получение в будущей жизни достойной награды за свои труды и заслуги.
Родился же Рафаэль в именитейшем итальянском городе Урбино в три часа ночи в страстную пятницу 1483 года 1 от некоего Джованни деи Санти2, живописца не слишком выдающегося, но человека одаренного и способного направлять детей по верному пути, которому, однако, не повезло, так как смолоду никто ему этого пути не указал. Джованни знал, насколько важно выхаживать детей на молоке собственной матери, а не кормилицы, а потому, когда у него родился Рафаэль, которого он окрестил этим именем ради добг рого предзнаменования, и, не имея в то время других детей, как не имел их и впоследствии, он предпочел, чтобы жена его сама выкормила своего сына! и чтобы младенец, оставаясь в родном доме, с самого нежного возраста научился отцовским нравам, а не привычкам и предрассудкам, приобретаемым в домах сельских жителей и простонародья, людей не столь благородных и грубых. А когда мальчик подрос, отец стал упражнять его в живописи, обнаружив в нем большую склонность к этому искусству и прекраснейшее дарование. Не прошло и много лет, как Рафаэль, будучи еще совсем юнцом, оказался отличным помощником во многих работах, которые Джованни выполнял для государства Урбинского 3.
Наконец, когда этот примерный и любящий отец убедился в том, что сын его, оставаясь при нем, мало что мог от него еще получить, он решил поместить его к Пьетро Перуджино, который, как ему говорили, занимал в то время первое место среди живописцев4. Поэтому, отправившись в Перуджу,


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
155
но не застав там Пьетро, он, чтобы зря его не дожидаться, принялся за работу над разными заказами для церкви Сан Франческо. Когда же Пьетро вернулся из Рима, Джованни, будучи человеком воспитанным и обходительным, с ним подружился и, улучив самое, как ему казалось, подходящее для этого время, ъысказал ему свое пожелание в наиболее вежливых выражениях, на какие он только был способен. И вот Пьетро, который отличался исключительной любознательностью и был к тому же ценителем выдающихся талантов, принял к себе Рафаэля, а Джованни, вне себя от радости, вернулся в Урбино и, взяв с собой мальчика, что не обошлось без обильных слез нежно любившей его матери, привез его в Перуджу, где Пьетро, увидев, как рисует Рафаэль, и убедившись в его отличном поведении и воспитании, составил себе о нем то суждение, истинность которого само время впоследствии в полной мере и доказало.
В высшей степени примечательно, что Рафаэль, изучив манеру Перуд- жино, подражал ей настолько точно и решительно во всем, что его копии невозможно было отличить от оригиналов его учителя и нельзя было установить никакой разницы между его вещами и вещами Пьетро. Об этом ясно свидетельствуют в той же церкви Сан Франческо в Перудже фигуры, написанные им маслом на дереве для госпожи Магдалины дельи Одди, а именно вознесенная Богоматерь и венчающий ее Иисус Христос, внизу же вокруг гробницы — двенадцать апостолов, созерцающих небесное видение 5, а в мелкофигурной пределле, находящейся под образом, в разбитой на три сцены — Богоматерь, принимающая благую весть от ангела, волхвы, поклоняющиеся Христу, и он же во храме на руках Симеона. Вещь эта выполнена поистине с предельным умением, и всякий, непривычный к этой манере, был бы твердо уверен в том, что картина написана рукой Пьетро, в то время как она, без сомнения, написана рукой Рафаэля. Закончив это произведение и после того, как Пьетро вернулся по своим делам во Флоренцию, Рафаэль покинул Перуджу и отправился вместе с некоторыми друзьями в Читта ди Кастелло, где он в той же манере написал на дереве образ для церкви Сант Агостино6, а также для церкви Сан Доменико образ с изображением Распятия, который, не будь на нем его подписи, всякий принял бы за произведение Перуджино, а не Рафаэля7. В церкви Сан Франческо, опять-таки в том же городе, он на небольшой доске изобразил Обручение Богоматери, в котором отчетливо сказалось возросшее мастерство Рафаэля, до тонкости усовершенствовавшего


156
Джорджо Вазари. Жизнеописания
и превзошедшего манеру Перуджино8. В этом произведении имеется перспективное изображение храма, построенное с такой любовью, что диву даешься при виде тех трудностей, которые преодолевал автор, добиваясь решения этой задачи.
Между тем, в то время как Рафаэль, следуя этой манере, уже приобрел величайшую известность, папа Пий II заказал роспись библиотеки при Сиенском соборе Пинтуриккьо, который, будучи другом Рафаэля и зная его, как превосходного рисовальщика, взял его с собой в Сиену, где Рафаэль и выполнил для него несколько рисунков и картонов для этого заказа9. Причина же, почему он этой работы не продолжил, заключалась в том, что, находясь в Сиене, он слышал, как некоторые живописцы с величайшими похвалами отзывались о картоне с великолепнейшей группой коней, нарисованной Леонардо да Винчи во Флоренции в Папской зале и предназначавшейся для дворца Синьории, а также о еще более совершенных обнаженных фигурах, которые, соревнуясь с Леонардо, сделал Микеланджело Буонарроти. Движимый своей неизменной любовью к всему совершенному в искусстве, Рафаэль разгорелся таким желанием, что, отложив всякое попечение о работе, о пользе и о выгоде, оказался во Флоренции.
А так как по прибытии туда город понравился ему не меньше, чем Эти самые произведения, показавшиеся ему божественными, он решил некоторое время там пожить. И там подружился он с некоторыми живописцами, в том числе с Ридольфо Гирландайо, Аристотелем Сангалло и другими; он в городе был в большом почете и, в частности, у Таддео Таддеи, который, питая неизменную любовь ко всем людям творческого склада, пожелал видеть его постоянным гостем у себя дома и за своим столом. Рафаэль же, который был воплощением благородства, не уступая ему в любезности, написал для него две картины, в которых отчасти сказывается его первая перуджиновская манера, отчасти же другая, которую Рафаэль выработал и усвоил себе впоследствии и которая значительно лучше, как об этом будет сказано ниже. Обе картины и по сию пору находятся в доме наследников означенного Таддео 10. Величайшая дружба связывала Рафаэля и с Лоренцо Нази, для которого, только в эти дни поженившегося, он написал картину с изображением младенца Христа, стоящего у колен Богоматери, и молодого св. Иоанна, весело протягивающего ему птичку, к величайшей радости и к величайшему удовольствию и того и другого11. Оба они образуют группу, полную какой-то ребяч¬


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
157
ливой простоты и в то же время глубокого чувства, не говоря о том, что они так хорошо выполнены в цвете и так тщательно выписаны, что кажутся состоящими из живой плоти, а не сделанными при помощи красок и рисунка. Это же относится и к Богоматери с ее благостным и поистине божественным выражением лица, да и в целом — и луг, и дубрава, и все прочее в этом произведении в высшей степени прекрасно. Картина эта хранилась Лоренцо Нази при жизни его с величайшим благоговением, как в память Рафаэля, бывшего его ближайшим другом, так и ради достоинства и совершенства самого произведения, которое, однако, чуть не погибло 17 ноября 1548 года, когда от обвала горы Сан Джорджо обрушились вместе с соседними домами и дом самого Лоренцо и роскошнейшие великолепные дома наследников Марко дель Неро. Однако Баттиста, сын означенного Лоренцо и величайший ценитель искусства, обнаружив части картины в мусоре развалин, приказал воссоединить их как можно лучше.
По окончании этих работ Рафаэль был вынужден покинуть Флоренцию и вернуться в Урбино, где, за смертью матери и отца его Джованни, все его имущество оставалось без присмотра. И вот, в бытность свою в Урбино, он написал для Гвидобальдо, военачальника у флорентинцев, две маленькие, но прекраснейшие картины во второй своей манере, которые находятся и поныне у светлейшего и превосходительнейшего Гвидобальдо, герцога Урбинского 12. Для него же он выполнил небольшую картину с изображением Христа, молящегося в саду, и трех апостолов, уснувших неподалеко от него 13. Картина эта настолько выписана, что нельзя представить себе миниатюры лучше и иначе написанной. Она долгое время находилась у Франческо Мариа, герцога Урбинского, а затем была подарена его супругой, светлейшей синьорой Леонорой, отцу Паоло Джустиниани и отцу Пьетро Квирини, венецианцам по происхождению и отшельникам святой пустыни камальдульского ордена, которые с той поры и хранили ее как редчайший предмет, словом, как творение руки Рафаэля Урбинского и как память о той светлейшей госпоже в келье настоятеля означенной пустыни, где она и пользуется заслуженным почитанием.
После этих работ Рафаэль, уладив свои дела, вернулся снова в Перуджу, где он написал в церкви братьев сервитов на доске, находящейся в капелле семейства Ансидеи, св. Иоанна Крестителя и св. Николая и, а в Сан Северо, небольшом монастыре камальдульского ордена в том же городе, а именно в капелле Богоматери, он выполнил фреской Христа во славе и Бога-отца


Джорджо Вазари. Жизнеописания
в окружении ангелов и шести сидящих святых по три с каждой стороны: св. Бенедикта, св. Ромуальда, св. Лаврентия, св. Иеронима, св. Мавра и св. Плацидия. Произведение это, почитавшееся в то время прекрасным образцом фресковой живописи, Рафаэль подписал своим именем большими и очень хорошо видными буквами 15. В том же городе монахини св. Антония падуан- ского поручили ему написать на дереве Богоматерь, держащую на коленях, по желанию этих простодушных и почтенных сестер, не обнаженного, а одетого младенца Иисуса Христа и по обе стороны Мадонны — св. Петра, св. Павла, св. Цецилию и св. Екатерину, причем он придал этим двум святым девам самое прекрасное и самое нежное выражение лица и самые замысловатые (что редко встречалось в те времена) прически, какие только можно себе представить.
В люнете же над образом написал Рафаэль прекрасно Бога-отца, а на алтарной пределле — три истории с маленькими фигурами: Моление о чаше, Несение креста, с великолепными движениями солдат, волочащих крест, т Усопшего Христа на коленях у матери. Вещь эта поистине поразительная, глубоко почитаемая монахинями этой обители и весьма одобряемая всеми живописцами 16.
Не умолчу я и о том, что к тому времени стало очевидным, насколько Рафаэль, побывав во Флоренции и повидав многие произведения искусства, в том числе произведения выдающихся мастеров, изменил и украсил свою манеру,f которая отныне уже ничего не имела общего с его прежней манерой, словно и та и другая были делом разных рук, в большей или меньшей степени, но все же превосходно владеющих живописью.
Еще до отъезда Рафаэля из Перуджи госпожа Аталанта Бальони попросила его, не согласится ли он написать образ для ее капеллы в церкви Сан Франческо. Не будучи в состоянии оказать ей в то время эту услугу, он обещал ей, однако, что тотчас по возвращении из Флоренции, куда он вынужден был отправиться по своим делам, он не преминет исполнить ее просьбу.
И вот, пробыв во Флоренции, где он с невероятным усердием предался изучению искусства, он сделал картон для означенной капеллы с твердым намерением при первой же возможности вернуться в Перуджу, чтобы на месте использовать его в работе 17.
Пока Рафаэль был во Флоренции, Аньоло Дони, который был столь же скуп во всех прочих своих расходах, насколько он охотно, хотя и с еще боль¬


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
i59
шей осмотрительностью, тратился, будучи большим любителем, на произведения живописи и скульптуры, заказал ему свой портрет и портрет своей жены в той самой манере. Портреты эти можно видеть у его сына Джованни Баттисты в том прекрасном и весьма поместительном доме, который означенный Аньоло построил во Флоренции на Корсо деи Тинтори около Канто дельи Альберти 18.
Написал он также для Доменико Каниджани картину, изображающую Богоматерь с младенцем Христом, улыбающимся маленькому св. Иоанну Крестителю, которого ему подносит св. Елизавета, с большой живостью и непосредственностью обратившая свои взоры на св. Иосифа 19. Он же, опершись на жезл обеими руками, склонил голову над старицей, как бы дивясь и восхваляя всемогущего Господа, подарившего уже престарелой женщине столь юного сына. И все словно онемели при виде того, с какой рассудительностью для столь нежного возраста они друг друга приветствуют и с какой почтительностью это делает один из них. Уже не говоря о том, что каждый оттенок цвета в головах, руках и ногах этих фигур кажется скорее мазком, состоящим из живой плоти, чем краской, наложенной мастером, занимающимся этим искусством. Эта знаменитейшая картина находится ныне у наследников означенного Доменико Каниджани, которые ценят ее так, как этого заслуживает творение Рафаэля Урбинского.
Этот превосходнейший живописец изучал в городе Флоренции старинные приемы Мазаччо, а те приемы, которые он увидел в работах Леонардо и Микеланджело, заставили его работать еще упорнее, чтобы извлекать из них невиданную пользу для своего искусства и своей манеры. В бытность свою во Флоренции Рафаэль имел, не говоря о многих других, близкое общение с фра Бартоломео из Сан Марко, который ему очень нравился и колориту которого он всячески старался подражать, сам же он, со своей стороны, обучил доброго инока правилам перспективы, которой раньше монах не занимался 20.
Однако в самый разгар этих работ Рафаэль был снова вызван в Перуджу, где он в первую очередь закончил в церкви Сан Франческо работу для упомянутой выше госпожи Аталанты Бальони, картон для которой был им, как уже говорилось, заготовлен еще во Флоренции21. В этой божественнейшей картине усопший Христос, которого носят в усыпальницу, выполнен так свежо и с такой любовью, что, глядя на него, кажется, что он только что написан. Создавая это произведение, Рафаэль представлял себе все горе, испытываемое


160
Джорджо Вазари. Жизнеописания
самыми близкими и любящими родственниками при погребении самого дорогого для них человека, в котором поистине заключены и благо и честь и опора всей семьи. Видны на картине и Богоматерь, лишившаяся чувств, и полные грации фигуры и плачущие лица всех остальных, в особенности же лицо св. Иоанна, который, скрестив руки, склоняет голову с видом, способным потрясти даже самого черствого человека и вызвать в нем сострадание. И действительно, всякий, кто примет во внимание все умение, любовь, искусство и грацию, вложенные в это произведение, имеет полное основание считать его чудом, ибо оно поражает любого зрителя выразительностью фигур, красотой их одежд и, вообще говоря, особой добротностью каждой части.
После того как он, закончив рту работу, вернулся во Флоренцию, флорен- тинские граждане из семейства Деи заказали ему образ для капеллы их алтаря в церкви Санто Спирито. Он принялся за дело и благополучно закончил подмалевок22. Но в это время ему пришлось написать картину, которая была отправлена в Сиену и в связи с его отъездом осталась у Ридольфо Гирландайо, который должен был дописать в ней недостававшую синюю одежду23.
А случилось это потому, что состоявший на службе у Юлия II Браманте из Урбино, дальний родственник и земляк Рафаэля24, написал ему, что он у папы добился для него возможности проявить свое мастерство в росписях, которые этот папа заказывал для некоторых из своих покоев.
Предложение это понравилось Рафаэлю, и он переехал в Рим, бросив свои флорентинские работы и неоконченный им образ для семейства Деи, который, однако, в этом виде был после смерти Рафаэля установлен мессером Бальдассаре из Пеши в приходской церкви своего родного города.
По приезде в Рим Рафаэль обнаружил, что большая часть дворцовых покоев была уже расписана или, во всяком случае, еще расписывалась многими мастерами. Так можно было уже видеть в одной из них законченную историю, написанную Пьеро делла Франческа, на другой стене фреску, благополучно доведенную до конца Лукой из Кортоны, а кое-что было начато аббатом Пьетро делла Гатта, настоятелем церкви Сан Клементе в Ареццо; точно так же и Брамантино из Милана написал там много фигур, большинство которых было выполнено им с натуры и почиталось прекраснейшей работой 25.
И вот Рафаэль, едва прибывший и уже всячески обласканный папой Юлием, приступил в покое, где подписываются папские указы, к созданию истории с изображением богословов, согласующих богословие с философией


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
и астрологией26. На ней представлены мудрецы всего мира, спорящие друг с другом на все лады. В стороне стоят несколько астрологов, начертавших на особых табличках геометрические фигуры и письмена по всем правилам геометрии и астрологии и пересылающих эти таблички через посредство очень красивых ангелов евангелистам27, которые заняты истолкованием начертанных на них знаков. Среди них есть и Диоген со своей миской, возлежащий на ступенях, фигура — очень обдуманная в своей отрешенности и достойная похвалы за красоту и за столь подходящую для нее одежду. Есть там также Аристотель и Платон, из которых один держит в руках Тимея, а другой — Этику, а вокруг них собралась целая школа философов. Красота же упомянутых выше астрологов и геометров, вычерчивающих циркулем на табличках всякие фигуры и знаки, поистине невыразима. Среди них имеется портрет находившегося в то время в Риме Федериго II, герцога Мантуан- ского, в образе безупречно красивого юноши, удивленно разводящего руками и наклонившего голову, а также фигура человека, склонившегося к земле и водящего циркулем по плитам, про которую говорят, что это архитектор Браманте28. Похож же он настолько, что кажется живым. А рядом с ним — фигура со спины, держащая в руках небесную сферу, это — портрет 3°ро- астра. И тут же сам Рафаэль, создатель этого произведения, изобразивший самого себя в зеркало. Это — голова юноши в черной шапочке, в обличии которого скромность сочетается с обаянием ласковой доброты. Столь же невыразимо и благообразие в головах и фигурах евангелистов, ликам которых он придал внимательность и сосредоточенность, в высшей степени естественные, особенно для людей пишущих. Так он изобразил св. Матфея 29, который, читая со скрижалей, которые перед ним держит ангел, начертанные на них фигуры и письмена, заносит их в свою книгу, а за ним старика, разложившего на коленке свиток и переписывающего на нем все то, что было изложено Матфеем в его книге, и кажется, что он весь поглощенный этим хлопотливым занятием, движет губами и качает головой по мере того, как он задерживает или ускоряет движение своего пера. И помимо тонких наблюдений, которых в этой композиции немало, в построении ее столько порядка и меры, и Рафаэль дал в ней такой образец своего мастерства, что он этим как бы объявил о своем решении занять неоспоримое первенство среди всех, кто бы ни брался за кисть. А кроме того, он украсил это свое произведение и перспективой и многими фигурами, выписанными им в такой тонкой и мягкой манере, что это
11 Джорджо Вазари, т. III


162
До/сорджо Вазари. Жизнеописания
послужило поводом для папы Юлия приказать сбить вместе со штукатуркой все истории как старых, так и новых мастеров, и таким образом Рафаэль мог один похвастаться тем, что извлек для себя пользу из тех трудов, которые до него были вложены в эти произведения.
Однако, хотя роспись Джованни Антонио Содомы из Верчелли, находившаяся над историей Рафаэля, и подлежала уничтожению согласно распоряжению папы, тем не менее Рафаэль пожелал использовать ее разбивку и ее гротески30. Так, для каждого из существовавших тондо, а их было четыре, он сделал по фигуре, отвечающей по смыслу находящейся под ней истории и обращенной к ней лицом. Над первой историей, где им была написана Философия, а также Астрология, Геометрия и Поэзия, согласующиеся с богословием, изображена женщина, олицетворяющая познание природы и восседающая на троне, с обеих сторон поддерживаемом богиней Кибелой, на которой такое же число сосков, с каким древние изображали Диану многогрудую. Одежда же ее четырехцветная в ознаменование четырех стихий: от головы и ниже — цвета огня, ниже пояса — цвета воздуха, от причинного места до колен — цвета земли, а остальное до самых ступней — цвета воды. При ней — несколько путтов, отличающихся необыкновенной красотой. В другом тондо над окном, смотрящим на Бельведер, представлена Поэзия в обличии Полигимнии, увенчанной лаврами, которая в одной руке держит древний музыкальный инструмент31, а в другой — книгу. Скрестив ноги, она взирает на небо с выражением лица, исполненным бессмертной красоты, а при ней — опять-таки два живых и резвых путта, которые по-разному согласованы как с ней, так и с другими тремя женскими фигурами. На этой же стороне и над упомянутым выше окном он впоследствии изобразил гору Парнас. В третьем тондо, написанном над историей, где святые отцы церкви учреждают мессу, изображена фигура, олицетворяющая Богословие, в окружении книг, всяких других предметов и тех же путтов, не менее прекрасных, чем предыдущие. А над другим окном, выходящим во двор, он написал Правосудие с весами, водруженным мечом и такими же прекраснейшими путтами, и это потому, что в нижней истории на той же стене он изобразил издание законов, как гражданских, так и церковных, о чем будет сказано в своем месте. Далее, на самом своде, а именно в его парусах, он написал четыре истории с фигурами не очень большого размера, но выполненные весьма тщательно как по рисунку, так и по колориту. На одной из них, обращенной в сторону Бого-


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
163
словия, он изобразил в чрезвычайно привлекательной мапере грехопадение Адама, съедающего яблоко, а там, где Астрология, — ее самое, распределяющую по своим местам неподвижные и странствующие светила, а в третьей истории, связанной с горой Парнасом, — пригвожденного к дереву Марсия, с которого Аполлон сдирает шкуру. Наконец около истории с изданием декреталий представлен суд Соломона, приказывающего разрубить младенца. Эти четыре истории полны смысла и выражения, и исполнение их отмечается добротнейшим рисунком и удачным, чарующим колоритом.
Покончив, таким образом, со сводом, то есть с потолком этого зала, нам остается рассказать о том, что он сделал на каждой стене под теми вещами, о которых говорилось выше. Так, на стене, обращенной к Бельведеру, там, где Парнас и родник Геликона, он написал на вершине и склонах горы тенистую рощу лавровых деревьев, в зелени которых как бы чувствуется трепетание листьев, колеблемых под нежнейшим дуновением ветерков, в воздухе же — бесконечное множество обнаженных амуров32, с прелестнейшим выражением на лицах, срывают лавровые ветви, заплетая их в венки, разбрасываемые ими по всему холму, где все овеяно поистине божественным дыханием — и красота фигур и благородство самой живописи, глядя на которую всякий, кто внимательнейшим образом ее рассматривает, диву дается, как мог человеческий гений, при всем несовершенстве простой краски, добиться того, чтобы благодаря совершенству рисунка живописное изображение казалось живым, как те в высшей степени живые фигуры поэтов, которые по воле художника разбрелись по всему холму, кто стоя, кто сидя, кто что-то записывая, иные рассуждающие сами с собой или поющие, а иные беседующие друг с другом вчетвером, а то и вшестером. Тут — портреты наиболее прославленных портов, как древних, так и новых, уже умерших или еще живших во времена Рафаэля, портреты, написанные частью со статуй, частью с медалей, многие со старых картин, а также с натуры при жизни самим художником. Таковы, чтобы откуда-нибудь начать, Овидий, Вергилий, Энний, Тибулл, Катулл, Проперций и слепой Гомер с закинутой головой, распевающий свои стихи, которые записывает человек, расположившийся у его ног. И далее, собравшиеся в одну группу — девять муз во главе с Аполлоном, фигуры такой выразительности и такой божественной красоты, что самое дыхание их дарует нам счастье и жизнь. Тут же и ученая Сафо, и божественный Данте, и любезный Петрарка, и влюбленный Бокаччо, все — как живые, а также и Тибальдео и многие, многие другие наши
11*


164
Джорджо Вазари. Жизнеописания
современники. История рта выполнена с большой непосредственностью и вместе с тем тщательно выписана.
На другой стене он изобразил разверстые небеса с восседающими на облаках Христом и Богоматерью, Иоанном Крестителем, апостолами, евангелистами и великомучениками, а над всеми Бога-отца, ниспосылающего на них святого духа в особенности же на несметную толпу святых, скрепляющих своей подписью устав мессы и спорящих о святых дарах, которые стоят на алтаре33. Среди них — четыре отца церкви, окруя^енные толпой святых, в том числе — Доминик, Франциск, Фома Аквинский, Бонавентура, Скотус, Никколо де Лира, Данте, фра Джироламо Савонарола из Феррары и все христианские богословы — словом, бесчисленное множество портретов, а в воздухе — четыре путта, несущие открытое Евангелие. Ни один живописец не мог бы создать из этих фигур нечто более стройное и более совершенное. Достаточно вспомнить тех святых, которые, образуя полукруг, восседают на облаках: они кажутся не только живыми по своему колориту, но и совершенно объемными благодаря тем ракурсам и сокращениям, в которых они изображены, уже не говоря о разнообразии их одеяний, ложащихся в великолепнейших складках, и о выражении их ликов, в которых больше небесного, чем земного. Таков и лик Христа, исполненный того милосердия и той жалости, какие только могут быть явлены смертным в образе божественного, выраженного средствами живописи. Хотя Рафаэль и обладал от природы этим даром и умел придавать своим лицам выражение величайшей нежности и величайшей благостности, как о том свидетельствует Богоматерь, которая, сложив руки на груди и погрузившись в созерцание и лицезрение сына, словно не в силах отказать в своей благодати, он все же проявил величайшую правдивость, показав в облике патриархов их седую древность, в облике апостолов — их простодушие, а в облике великомучеников — их пламенную веру. Однако значительно больше искусства и таланта Рафаэль обнаружил в изображениях святых отцов христианской церкви, которые в этой истории спорят друг с другом вшестером, втроем и вдвоем. Мимика их лиц выражает некую пытливость и напряженность от усилия найти твердую уверенность в том, о чем они спорят, выражаясь движениями как бы спорящих рук и всего тела, внимательно подставляя ухо, морща брови и удивляясь на разные лады, оттенки которых точно и правдиво подмечены художником. Исключение составляют четыре отца церкви, просвещенные Святым духом, распутывающие и разрешающие на


Жизнеописание Рафаэля из Ур&ино
165
основании священных писаний все спорные места Евангелия, которое держат перед ними порхающие в воздухе путты, упомянутые выше.
На третьей стене, где находится другое окно, он изобразил на одной стороне Юстиниана, вручающего свод законов ученым юристам на предмет его исправления, а над этой историей — фигуры Умеренности, Стойкости и Мудрости. А на другой стороне представил папу, передающего канонические декреталии в обличии папы Юлия34, написанного им с натуры, в сопровождении кардинала Джованни деи Медичи (будущего папы Льва), а также кардинала Антонио ди Монте и кардинала Алессандро Фарнезе (будущего папы Павла III), не говоря о других портретах.
Работами этими папа остался очень доволен, и чтобы сделать для них панели, столь же драгоценные, как и сама живопись, он вызывал из Монтео- ливето, что в Кьюзури около Сиены, фра Джованни из Вероны35, великого в то время мастера перспективных изображений в деревянном наборе, который и соорудил не только панели под всеми фресками, но и выполненные в перспективе очень красивые двери и сиденья, заслужившие ему от папы и величайшую благодарность и величайшие награды и почести. Не подлежит сомнению, что в этом мастерстве никто никогда еще не обладал таким рисунком и таким умением, как фра Джованни, как об этом по сю пору свидетельствуют прекраснейшая деревянная перспективная облицовка ризницы церкви Санта Мариа ин Органо в его родном городе Вероне, хор церкви в Монтеоли- вето в Кьюзури, хор церкви Санто Бенедетто в городе Сиене, а также в Неаполе — ризница в обители Монтеоливето и хор в капелле Павла Тулузского, выполненные им же. За Это был он высоко ценим в своем ордене и умер в величайшем почете в 1537 году шестидесяти восьми лет от роду. О нем, как о человеке выдающемся и редком, мне хотелось упомянуть потому, что он Этого, как мне кажется, и заслужил своим мастерством, которое в свою очередь явилось толчком, о чем я скажу в другом месте, к созданию многих редкостных произведений других мастеров, работавших после его смерти.
Вернемся, однако, к Рафаэлю, мастерство которого за то время настолько возросло, что по поручению папы он продолжал расписывать и вторую комнату около большой залы36. В это же время, пользуясь уже величайшей известностью, он написал маслом портрет папы Юлия37, настолько живой и похожий, что при одном виде портрета люди трепетали, как при живом папе. Вещь эта находится ныне в Санта Мариа дель Пополо, равно как и другая


166
Джорджо Вазари. Жизнеописания
прекраснейшая картина, написанная им в то же время и изображающая Богоматерь с новорожденным младенцем Иисусом Христом, на которого она накидывает покрывало и который исполнен такой красоты, что, судя, по выражению лица и всего тела, это воистину сын божий38. Но не менее прекрасны голова и лицо самой Мадонны, в которой помимо высшей красоты мы видим ликование и жалость. И тут же Иосиф, который, опершись обеими руками на посох, задумчиво созерцает царя и царицу небесных с чувством восхищения, подобающим святейшему старцу. Обе эти картины выставляются напоказ в дни торжественных праздников.
Итак, Рафаэль за эти годы приобрел в Риме большую славу. Однако хотя он владел той благородной манерой, которую все считали особенно красивой, и хотя он в этом городе и видел столько древностей и непрестанно их изучал, тем не менее он, несмотря на все это, еще не сообщал своим фигурам той мощи и того величия, как это делал впоследствии. И вот случилось, что как раз в это время Микеланджело набросился на папу в его капелле с той бранью и с теми угрозами, о которых мы расскажем в его жизнеописании и из-за которых пришлось ему бежать во Флоренцию. А так как после этого ключ от капеллы находился у Браманте, он и показал ее Рафаэлю, как своему другу, с тем чтобы Рафаэль имел возможность усвоить себе приемы Микеланджело. Это и послужило причиной тому, что Рафаэль, увидев росписи Микеланджело, тотчас же заново переписал уже законченную им фигуру пророка Исаии39, которую мы видим в Риме в церкви Сант Агостино над святой Анной работы Андреа Сансовино. В этом произведении Рафаэль под влиянием увиденных им творений Микеланджело безмерно укрупнил свою манеру, придав ей большее величие. Недаром, когда впоследствии Микеланджело увидел этУ работу Рафаэля, он сразу же догадался о том, что случилось на самом деле и что Браманте сделал это ему назло, ради пользы и славы Рафаэля.
Вскоре после этого Агостино Киджи, богатейший сиенский купец и величайший друг всех даровитых людей, заказал Рафаэлю роспись капеллы, так как незадолго до того Рафаэль написал для него в одной из лоджий его дворца за Тибром, ныне именуемого Киджи, в нежнейшей своей манере Галатею в колеснице, влекомой по морю двумя дельфинами и окруженной тритонами и всякими морскими божествами40. Так вот, сделав картон для означенной капеллы, находящейся при входе в церковь Санта Мариа делла Паче по правую руку от главного портала, он закончил самую фреску в новой манере, зна¬


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
167
чительно более величественной и крупной, чем прежняя41. Еще до публичного открытия капеллы Микеланджело, однако уже увидав ее, Рафаэль изобразил в этой фреске пророков и сивилл. Это по праву считается его лучшим произведением, прекраснейшим в числе стольких прекрасных. Действительно, женщины и дети, там изображенные, отличаются своей исключительной жизненностью и совершенством своего колорита. Эта вещь принесла ему широкое признание как при жизни, так и после смерти, ибо она и в самом деле самое ценное и самое совершенное произведение, когда-либо созданное Рафаэлем за всю его жизнь.
А затем, побуждаемый просьбами одного из камергеров папы Юлия, он написал на дереве образ для главного алтаря церкви Арачели, на котором он изобразил парящую в небе Богоматерь и на фоне прекраснейшего пейзажа св. Иоанна, св. Франциска и св. Иеронима в кардинальском облачении 42. На Этой картине Мадонна исполнена кротости и смирения, поистине достойных Богородицы, и, не говоря уже о младенце, который в красивом повороте играет с мантией своей матери, в фигуре св. Иоанна видно обычное для постника истощение, в лице же его обнаруживается некая духовная прямота и некая горячая убежденность, свойственные тем, кто вдали от мира его презирают, а в общении с людьми ненавидят ложь и говорят правду. А св. Иероним поднял голову и взирает на Богоматерь, погруженный в ее созерцание, и кажется, что взор его говорит нам о всей той учености и премудрости, которые он изложил в писании своих книг. В то же время он обеими руками, подводя камергера, представляет его Богоматери, камергер же в своем портретном сходстве не просто хорошо написан, а совсем живой. Не преминул Рафаэль также поступить и с фигурой св. Франциска, который, стоя на коленях с протянутой рукой, поднял голову и смотрит снизу вверх на Мадонну, сгорая от любви к ближнему, выраженной художником со всей страстью, доступной живописи, которая и показывает при помощи очертаний и цвета, как он словно растворяется в своем чувстве, черпая утешение и жизнь в умиротворяющем созерцании красоты Мадонны и живой резвости и красоты младенца. На самой середине картины внизу, как раз под Мадонной, Рафаэль написал стоящего путта, который, взирая на нее, закинул голову, а в руках держит надпись; по красоте лица, по убедительности всего облика ничего более обаятельного и ничего лучшего создать невозможно. Кроме того, на картине — пейзаж, который само совершенство, при всем своеобразии и исключительной красоте43.


i68
Джорджо Вазари. Жизнеописания
После этого, продолжая свою работу в дворцовых покоях, он написал историю чуда, свершившегося со святыми дарами не то в Орвието, не то в Больсене44. На этой истории изображен священник, который, справляя мессу, густо краснеет от стыда при виде того, как от его неверия кровоточащее причастие растекается по покрову алтаря, и, растерявшись на глазах у верующих, он имеет вид человека, неспособного на что-либо решиться; а в движении рук его как бы чувствуются содрогание и ужас, которые каждый испытал бы на его месте. Вокруг него Рафаэль изобразил множество разных фигур: иные прислуживают при мессе, другие, смущенные невиданным зрелищем, преклонили колени на ступеньках лестницы, в прекраснейших позах, состоящих из самых различных телодвижений и выражающих покаянное настроение как у мужчин, так и у женщин. Одна из них сидит на земле у самого нижнего края картины и в удивительном повороте с младенцем на руках обернулась к другой, которая, как видно, рассказывает ей о том, что случилось со священником, а первая к этому прислушивается с чисто женской, очень тонко подмеченной непосредственностью.
По правую сторону алтаря Рафаэль изобразил папу Юлия, слушающего Эту мессу, — произведение чудеснейшее! Там же портреты кардинала Сан Джорджо и многих других. А над проемом окна он очень удачно изобразил лестницу, объединяющую всю историю; мало того, кажется, что, не будь этого проема, она не была бы так хороша45. И действительно, Рафаэль может похвастаться тем, что в выдумке любых историй никогда никто не обладал большей находчивостью, ясностью и убедительностью, чем он.
Об этом же говорит и другая история, написанная им в том же помещении на противоположной стене и изображающая св. Петра, который по приказанию Ирода заключен в тюрьму под охраной вооруженной стражи46. Архитектура, выбранная им для этой композиции, и рассудительность в планировке тюрьмы таковы, что рядом с ним другие художники (в выполнении этого сюжета) настолько же бестолковы, насколько он прекрасен. Ведь он стремился изобразить эти события именно в той последовательности, в какой они описаны, и вместе с тем обогатить их привлекательными и значительными подробностями. В ужасной тюрьме мы видим между двумя длящими стражниками старца в железных оковах; мы видим, наконец, ослепительное сияние ангела, которое дает нам возможность различить все малейшие подробности Этого помещения. Сияние отражается на воинских доспехах яркими вспыш¬


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
169
ками, переданными настолько живо, что блики, мерцающие на полированной стали, кажутся куда более правдоподобными, чем это доступно передать живописи.
Не менее искусства и таланта проявлено художником в той сцене, где св. Петр, освобожденный от своих цепей, выходит из тюрьмы в сопровождении ангела и где по лицу его видно, что он находится скорее во сне, чем наяву, а также и в той, где показаны страх и смятение других воинов, находящихся за пределами темницы и услыхавших лязг железной двери, и где один из часовых будит остальных, держа факел, которым он им светит и пламя которого отражается на всех доспехах, а там, куда не проникает свет факела, его заменяет луч лунного света. А так как история эта изображена Рафаэлем над окном, вся стена оказывается более темной, поскольку свет ослепляет зрителя, смотрящего на фреску. Естественный же свет, падающий из окна, настолько удачно спорит с изображенными ночными источниками света, что кажется, будто ты в самом деле видишь на фоне ночного мрака и дымящееся пламя факела и сияние ангела, переданные столь натурально и столь правдиво, что никогда не скажешь, что это просто живопись, — такова убедительность, с какой художник воплотил труднейший замысел. Ведь на доспехах можно различить и собственные и падающие тени, и отражения и дымный жар пламени, выделяющиеся на фоне такой глубокой тени, что можно поистине считать Рафаэля учителем всех остальных художников, достигшим в изображении ночи такого сходства, которого живопись дотоле никогда не достигала.
Написал он также на одной из еще незаписанных стен этого зала священный обряд и ковчег завета, и семисвечник евреев, и тут же папу Юлия, изгоняющего алчность из церкви47. История эта по красоте и качеству исполнения не уступает только что описанной ночной сцене. На ней можно увидеть портреты некоторых, живших в то время папских конюшенных, которые несут восседающего на кресле папу Юлия, совсем как живого. В то время как на его пути расступаются разного рода люди, в том числе и женщины, видно, как вооруженный всадник, сопровождаемый двумя пешими фигурами, стремительно и со свирепейшим видом сбивает с ног и поражает надменнейшего Элиодора, который по приказанию Антиоха захотел похитить из храма все приношения вдов и сирот48. Уже навалена груда вещей и сокровищ, которые люди собирались унести, но которые они рассыпали и опрокинули, упав от


170
Джорджо Вазари. Жизнеописания
ужаса и страха при виде Элиодора, поверженного и жестоко избиваемого тремя упомянутыми выше фигурами, которых, однако, как видение самого Элиодора, никто, кроме него, не видит и не слышит. В стороне от этой группы мы видим святейшего Онию в облачении первосвященника, который с руками и взорами, воздетыми к небесам, погружен в исступленнейшую молитву, сокрушаясь о малых сих, едва не лишившихся своего достояния, и ликуя при виде помощи, нежданно ниспосланной ему свыше. Кроме того, по прихоти художника, которому пришла в голову такая прекрасная выдумка, многие из присутствующих, чтобы лучше видеть, взобрались на пьедесталы колонн и обнимают их стволы, стоя в самых неудобных положениях, и вся оцепеневшая толпа, каждый по-своему и каждый по-разному, выжидает, чем все эт0 кончится. Произведение это оказалось настолько поразительным во всех своих частях, что даже картоны его пользуются величайшим признанием. Недаром мессер Франческо Мазини, дворянин из Чезены, который без помощи всякого учителя, но с детства побуждаемый из ряда вон выходящим природным влечением, сам занялся рисунком и живописью и написал картины, получившие высокую похвалу знатоков, хранит у себя среди многих рисунков и античных мраморных рельефов несколько кусков означенного картона, нарисованного Рафаэлем для истории Элиодора, и ценит их так, как они действительно этого заслуживают49. Не умолчу и о том, что сообщивший мне эти сведения мессер Никколо Мазини, будучи человеком всесторонне и в высшей степени одаренным, является в то же время истинным ценителем наших искусств.
Вернемся, однако, к Рафаэлю, который после этого написал на своде того же зала четыре истории: Явление Аврааму Бога отца, обещающего ему умножение его семени, Жертвоприношение Исаака, Лестницу Иакова и Неопалимую купину Моисея. В этих вещах не меньше искусства, выдумки, рисунка и прелести, чем в других его работах 50.
В то время как удачи этого художника казались всем величайшими чудесами, завистливая судьба лишила жизни Юлия II, который вскормил такое дарование, будучи ценителем всего наилучшего. Засим последовало избрание Льва X, пожелавшего продолжения этой работы51. Отныне доблесть Рафаэля стала прославляться чуть ли не до небес, заслужив ему бесчисленные доказательства милости этого великого государя, в лице которого Рафаэль обрел человека, унаследовавшего от своей семьи великую склонность к большому искусству. Вот почему, твердо решив продолжать начатое, Рафаэль написал


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
171
на третьей стене вторжение Аттилы в Рим и его встречу с папой Львом III, обратившим его вспять единым своим благословением52. Рафаэль изобразил в этой истории св. Петра и св. Павла, летящих с мечами в руках и спешащих на защиту святой церкви. Правда, в истории Льва III об этом ничего не написано, тем не менее художнику, быть может, просто вздумалось изобразить Это именно так. Ведь часто же случается, что живопись или поэзия, стремясь украсить свое произведение, уклоняются в сторону, однако не настолько, чтобы нарушить первоначальный замысел. В этих апостолах чувствуется непреклонный божественный гнев, который по воле всевышнего нередко запечатлевается на ликах его служителей, заступников истинной веры. Почувствовал это и Аттила на великолепнейшем вороном коне с белой звездочкой и белыми бабками, который в ужасе поднял голову и готов обратиться в бегство. Изображены там и другие красивейшие кони, в особенности пегий иноходец со всадником, обнаженное туловище которого покрыто как бы рыбьей чешуей, что заимствовано с колонны Траяна, где воины вооружены подобного рода доспехами, сделанными, как полагают, из крокодиловой кожи. А в глубине изображен объятый пламенем холм Монте Марио в знак того, что при отступлении солдаты, как правило, сжигали свои лагеря. Написал он в этой истории также портреты нескольких сопровождающих папу конных жезлоносцев, которые — совсем как живые; а кроме того, и свиту кардиналов и конюшенных, ведущих под уздцы иноходца, на котором в облачении первосвященника восседает Лев X, изображенный не менее живым, чем все остальные, в том числе и многие придворные. Все это, будучи вполне уместным в произведении такого рода, очень красиво на вид и крайне полезно для нашего искусства, в особенности же для тех, которые ничего подобного никогда не видели53.
В это же самое время он написал для Неаполя алтарный образ, который был помещен в церкви Сан Доменико в той капелле, где находится Распятие, Заговорившее со св. Фомой Аквинским. На эт°й картине изображены Богоматерь, св. Иероним в кардинальском облачении и архангел Рафаил, сопровождающий Товия 54.
Другую картину он написал для синьора Лионелло да Карпи, властителя Мельдолы, и поныне здравствующего в возрасте девяноста лет. Вещь эта — величайшее чудо по своему колориту и исключительной красоте — выполнена с такой силой и с такой покоряющей легкостью, что, на мой взгляд, лучшего не сделать. В лике Богоматери столько божественного, а в движениях ее —


172
Джорджо Вазари- Жизнеописания
столько смирения, что превзойти этого нельзя. Молитвенно сложив руки, она поклоняется младенцу, сидящему у нее на коленях и манящему к себе маленького св. Иоанна, который в свою очередь ему поклоняется вместе со св. Елизаветой и Иосифом. Вещь эта в свое время находилась у досточтимей- шего кардинала да Карпи, сына означенного синьора Лионелло и величайшего ценителя наших искусств, у наследников которого она, вероятно, хранится и поныне.
Засим, после того как Лоренцо Пуччи, кардинал четырех святых, был назначен верховным исповедником, Рафаэль получил по его милости заказ для церкви Сан Джованни ин Монте в Болонье на алтарный образ, находящийся ныне в капелле, где покоится прах блаженной Елены Дальольо, В этом произведении Рафаэль показал, на что была способна его нежнейшая рука, управляемая его благодатным дарованием в сочетании с искусством. На картине изображена св. Цецилия56, которая, ослепленная сиянием небесного хора поющих ангелов и вся во власти гармонии, прислушивается к божественным звукам. В ее чертах видна та отрешенность, которую можно наблюдать на лицах людей, находящихся в состоянии восторга. У ног ее разбросаны музыкальные инструменты, которые кажутся доподлинно существующими, а не написанными, таковы же ее покрывала и парчовые одеяния, а под ними — поразительно написанная власяница, А в св. Павле, который, облокотившись на обнаженный меч, правой рукой подпирает голову, раздумие ученого выражено с не меньшей силой, чем неукротимый порыв, скованный строгим величием. Одет же он в простой красный плащ, а под ним в зеленую тунику и, как подобает апостолу, изображен босым. И далее — св. Магдалина, держащая в руке каменный сосуд тончайшей работы. Постановка ее фигуры отмечена величайшей непринужденностью, а судя по повороту ее головы, она всем существом своим радуется своему обращению в истинную веру. По правде говоря, я не думаю, чтобы можно было в этом роде создать нечто лучшее. Да и головы св. Августина и св. евангелиста Иоанна — не менее прекрасны. И в самом деле, картины других художников можно назвать картинами, картины же Рафаэля — сама жизнь, ибо в его фигурах мы воочию видим и трепет живой плоти, и проявление духа, и биение жизни в самом мимолетном ощущении, словом — оживленность всего живого. Вот почему это произведение не только принесло ему хвалебные отзывы, но приумножило его славу, и недаром в его честь было сочинено множество латинских и итальянских стихов,


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
173
из которых я, чтобы еще больше не затягивать и без того уже затянувшееся повествование, приведу лишь нижеследующие:
Pingant sola alii referantque coloribus ora;
Caeciliae os Raphael atque animum explicuit 57.
Написал он еще вскоре после этого небольшую картину с маленькими фигурами, которая ныне тоже находится в Болонье в доме графа Винченцо Эрколани и на которой изображен Христос, парящий в небе подобно Юпитеру и окруженный четырьмя евангелистами, согласно описанию Иезекииля, а именно в виде человека, льва, орла и быка, а внизу — крохотный пейзаж, не менее ценный и прекрасный в своих небольших размерах, чем иные произведения, гораздо большие по величине 58. А в Верону он послал графам Каносса большую картину не худшего качества, на которой изображено Рождество Христово и восход солнца, заслуживший большие похвалы, равно как и св. Анна59. Да и всю картину в целом нельзя лучше похвалить иначе, как сказав о ней, что она написана Рафаэлем из Урбино. Недаром означенные графы высоко ценили ее по заслугам и никогда никому не соглашались ее уступить, даже за те огромнейшие суммы, которые многие сильные мира сего им за нее предлагали.
Для Биндо Альтовити он написал его портрет60, на котором он изображен молодым и который считается поразительнейшим портретом, а также картину с изображением Мадонны, которую Рафаэль послал во Флоренцию и которая ныне в качестве алтарного образа находится во дворце герцога Козимо в капелле новых покоев, мною построенных и расписанных61. На этой картине изображена св. Анна62 в облике древнейшей старицы, протягивающей Богоматери ее младенца, нагое тело и выражение лица которого настолько прекрасны, что одна улыбка его может развеселить всякого, кто на него посмотрит, не говоря о том, что Рафаэль, написав эту Мадонну, показал всю ту красоту, которую можно придать выражению девственности, когда очи говорят о смирении, чело — о чести, нос — о благообразии, а уста — о добродетели, да и одеяние ее таково, что оно свидетельствует о бесконечном простодушии и целомудрии. Честно говоря, я думаю, что лучшего и не увидишь в изображении чего-либо столь же значительного. Там же — обнаженная фигура сидящего св. Иоанна, а также фигура другой святой, столь же прекрасной. В качестве фона изображено помещение, в котором он представил занавешенное окно, освещающее комнату, где находятся фигуры.


774
Джорджо Вазари. Жизнеописания
В Риме он написал картину значительных размеров, на которой изобразил портреты папы Льва, кардинала Джулио деи Медичи и кардинала деи Росси63. Фигуры в этой картине кажутся не изображенными, а выпуклыми и круглыми. Здесь и пушистая ворсистость бархата, и звонкие шелестящие переливы атласа на папе, и нежный трепет шерстинок на меховой опушке, и золото и шелк, изображенные так, что это уже не краски, а доподлинное золото и шелк; здесь же и пергаментная книга с миниатюрами, которая живей самой жизни, и несказанно прекрасный серебряный колокольчик. И в числе всего прочего здесь и полированный золотой шар на спинке папского кресла, в котором как в зеркале (таков его блеск) отражаются и оконные проемы, и плечи самого папы, и окружающее его помещение; и все это выполнено с такой тщательностью, что ни один мастер не сделает, да и не сможет сделать Это лучше. Произведение это, за которое папа щедро вознаградил художника, находится также во Флоренции в гардеробной герцога.
Написал он, кроме того, портреты герцога Лоренцо и герцога Джулиано, которые по совершенству их чарующего колорита не могли быть написаны никем другим, кроме него, и которые находятся во Флоренции у наследников Оттавиано деи Медичи64.
Между тем все больше и больше разрасталась слава Рафаэля, а равным образом и награды, им получаемые. И вот, чтобы оставить о себе память, он построил себе в Риме, в Борго Нуово, дворец, который был оштукатурен по указаниям архитектора Браманте65.
Когда же молва об этих и многих других творениях этого знатнейшего художника проникла вплоть до Франции, а также Фландрии, Альбрехт Дюрер, удивительнейший немецкий живописец и гравер на меди, выпускавший прекраснейшие оттиски, сделался как бы данником Рафаэля, посылая ему свои вещи и в том числе головной автопортрет, выполненный им гуашью на тончайшей ткани так, что его можно было рассматривать одинаково с обеих сторон, причем блики были без белил и прозрачными, а прочие светлые места изображения были нетронутыми с расчетом на просвечивающую ткань, будучи только едва подкрашены и тронуты цветной акварелью. Вещь эта показалась Рафаэлю поразительной, и потому он послал ему много листов с собственными рисунками, которыми Альбрехт особенно дорожил. Голова же эта хранится в Мантуе в числе вещей, которые Джулио Романо унаследовал от Рафаэля66. И вот Рафаэль, рассмотрев технику гравюр Альбрехта Дюрера и желая по¬


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
175
казать, на что он сам способен в этом искусстве, заставил до тонкостей изучить это дело болонца Маркантонио, который достиг в нем настолько выдающихся успехов, что Рафаэль поручил ему оттиски с первых рисунков, нарисованных им для этой цели, а именно листы с Избиением младенцев, Тайной вечерей, Нептуном и св. Цецилией, замученной в кипящем масле67. А затем уже Маркантонио сделал множество гравюр, которые Рафаэль впоследствии подарил своему подмастерью Бавьере 68. В обязанности этого Бавьеры входили заботы об одной женщине, которую Рафаэль любил до самой своей смерти и с которой он написал портрет настолько прекрасный, что она была на нем вся как живая. Портрет этот находится ныне во Флоренции у благороднейшего Маттео Ботти, флорентийского купца, друга и завсегдатая всех мастеров своего дела, главным образом живописцев, который хранит его как святыню ради своей любви к искусству и в особенности к Рафаэлю 69. Но не меньший ценитель нашего искусства и его мастеров — его брат Симон Ботти, которого не только все мы считаем одним из самых внимательных покровителей людей Этой профессии, но в лице которого и я, в особенности, почитаю и ценю лучшего, самого большого и за долгие годы испытанного дорогого друга, не говоря уже о правильности его суждения, обладаемой и проявляемой им во всем, что касается искусства.
Однако вернемся к гравюрам. Покровительство, которое Рафаэль оказывал упомянутому выше Бавьере, послужило причиной тому, что вскоре появились Марко из Равенны70 и бесчисленное множество других, так что недостаток в гравюрах на меди превратился в их изобилие, наблюдаемое в наше время. Вот почему и Уго да Карпи71, с головой, всегда полной всяких выдумок и причуд, изобрел прекрасный способ гравюры на дереве, при котором можно при помощи трех досок с полутенью, светом и тенью передавать светотень любого рисунка, изобретение — поистине прекрасное и остроумное. Этот способ в свою очередь стал применяться в огромном количестве, как об этом будет сказано более подробно в жизнеописании Маркантонио болонца.
Далее Рафаэль написал для палермской обители монахов Монтеоливето, именуемой Санта Мариа делло Спазимо, образ на дереве с изображением Несения креста72. Вещь эта почитается истинным чудом, ибо в ней можно видеть всю жестокость тех, кто с величайшей яркостью ведет Христа, чтобы распять его на Голгофе, и страшнейшую предсмертную муку, когда, упав под тяжестью крестового древа, он обращает лик свой, орошаемый потом и кровью,


176
Джорджо Вазари. Жизнеописания
к безудержно рыдающим Мариям, среди которых мы видим Веронику, протягивающую к нему руки и предлагающему свой плат с любовью величайшей. Кроме того, на картине этой множество вооруженных всадников и пехотинцев, выходящих из ворот Иерусалима со знаменами и изображенных в самых различных и удачнейших положениях.
Картина эта, уже совершенно законченная, но еще не установленная на предназначавшемся ей месте, чуть не погибла, ибо, как говорят, когда ее отправили морским путем в Палермо, страшнейшая буря разбила об утес корабль, на который она была погружена и который пошел ко дну вместе со всеми людьми и товарами, за исключением этой картины, уцелевшей в своем ящике, прибитом морем к генуэзскому побережью, где ее выловили, извлекли на сушу и поместили под охрану, убедившись, что это вещь поистине божественная и что она оставалась невредимой и без единого пятна или изъяна, поскольку даже ярость ветра и морской волны пощадили красоту этого творения. Но не успела разнестись об этом молва, как монахи стали добиваться своей картины и с трудом, пользуясь благоволением папы, получили ее обратно, хорошо заплатив тем, кто ее спас. Итак, снова погрузив ее на корабль, ее привезли обратно в Сицилию и водворили в Палермо, где она пользуется еще большей славой и почетом, чем гора Вулкана 73.
Пока Рафаэль работал над этими произведениями, которых он не мог не выполнять, вынужденный оказывать услуги знатным и видным особам и не имея к тому же возможности от этого отказываться, ссылаясь на личные обстоятельства, он при всем этом все же не прекращал заказанные им росписи папских покоев и зал, для чего он постоянно держал при себе людей, которые, пользуясь его собственными рисунками, помогали ему продолжать эту работу. Сам же он, проверяя каждую мелочь, способствовал в меру сил своих и как только мог лучше несению тягости столь великой.
Поэтому не прошло и много времени, как он уже открыл залу башни Борджа, в которой им были исполнены по одной истории на каждой стене, две над окнами и две на глухих стенах.
На одной из них — пожар в старом Борго, в Риме, который никак не могли потушить, пока святейший Лев IV не вышел в лоджию папского дворца и полностью не укротил пламя своим благословением74. В этой истории изображены всякого рода опасности: справа мы видим, как одни женщины разносят в разных сосудах, в руках и на голове воду для тушения огня, в то время


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
177
как яростный порыв ветра с ужасающей силой закручивает им волосы и одежду, и как другие, ослепленные дымом и не различая друг друга, пытаются заливать пламя, слева же изображены больной старик, который лишился чувств от слабости и от одного вида полыхающего пламени и которого, как Анхиза нес Эней в описании Вергилия, несет юноша, в чьей фигуре видны и смелость, и сила, и напряжение всех членов под тяжестью старика, беспомощно навалившегося ему на плечи. За ним следом идет только что выбежавшая из огня босая и растерзанная старуха, а впереди — обнаженный мальчик. И далее — оголившаяся и вся растрепанная женщина, держа в руках своего сынишку, собирается сбросить его с высоты полуразрушенной стены кому-то из своих на улице, кто уже вырвался из пламени и, стоя на цыпочках, протягивает руки, чтобы принять от нее запеленутого младенца. В женской фигуре чувствуется в равной мере и страстное желание спасти своего младенца и страх за саму себя под угрозой ярчайшего пламени, ее опаляющего. Не меньшая страстность проявляется в фигуре того, кто принимает младенца и в ком забота о нем сочетается с ужасом перед смертью. А разве возможно выразить словами все то, что этот изобретательнейший и удивительный художник вложил в фигуру другой матери, босой, растерзанной, распоясанпой и растрепанной, которая, поставив своих ребят перед собой, их шлепает, чтобы они убегали подальше от разрухи и от пожарища? Наконец, есть там и такие женщины, которые, преклонив колени перед папой, умоляют его святейшество остановить пламя пожара.
Другая история посвящена тому же святейшему Льву IV, победоносно завершающему осаду остийской гавани, которая была занята турецким флотом, прибывшим туда с тем, чтобы захватить его в плен. Мы видим, как христианские войска нападают на этот флот и как в гавань уже прибывает бесчисленное множество пленных, которых из лодки за бороды выволакивают солдаты с выразительнейшими лицами и воинственнейшими телодвижениями и которых, одетых в пестрые лохмотья каторжных гребцов, подводят к святейшему Льву, изображенному с чертами Льва X и стоящему в первосвященническом облачении в сопровождении кардинала Санта Мариа ин Портико, в миру Бернардо Довицио да Биббиена75, и кардинала Джулио деи Медичи, будущего папы Климента76. Невозможно во всех подробностях перечислить все те прекрасные находки, которыми этот изобретательный художник обогатил выражение лиц пленников, изображенных им на этой фреске. Ведь на
1- Джорджо Вазари т. III


178
Джорджо Вазари. Жизнеописания
лицах этих можно без всяких слов прочитать и страдание, и страх, и самую смерть.
На одной из двух остальных историй изображен папа Лев X, который посвящает на царство христианнейшего Франциска I Французского 77 и служит мессу в первосвященническом облачении, благословляя и мирру для его помазания и королевский венец. Там же кроме положенного числа кардиналов и епископов, справляющих службу в своих облачениях, он написал портреты послов и других особ, а также ряд фигур во французских одеждах, принятых в то время.
На другой же истории78 он изобразил самую коронацию означенного короля с портретами папы и Франциска, второго из них — в доспехах, а первого — в облачении первосвященника, а также портреты всех кардиналов, епископов, камергеров, щитников и постельничих, сидящих в облачениях по своим местам по порядку, предусмотренному уставом. Здесь и Джанноццо Пандольфини, епископ троянский, ближайший друг Рафаэля, и многие другие известные в то время люди. А поблизости от короля — коленопреклоненный отрок, держащий королевскую корону, изображенный с портретными чертами Ипполито деи Медичи, впоследствии кардинала и вицеканцлера, высоко ценимого и вернейшего друга не только этого, но и всех прочих искусств, блаженнейшим останкам коего я признаю себя премного обязанным, ибо не кто иной, как он, подвигнул меня на сие, каково бы оно ни было, начинание. Нельзя во всех подробностях описать каждую вещь, созданную этим художником, ибо поистине кажется, что каждая из них, не обладая даром речи, говорит. Оставляя в стороне панели под этими фресками, украшенные различными фигурами заступников и служителей христианской церкви, чередующихся с разными гермами, сами они выполнены так, что любая изображенная на них вещь исполнена смысла, чувства и расчета с той согласованностью и тем единством колорита, превзойти которые невозможно 79. А так как своды этой залы были расписаны его учителем, Пьетро Перуджино80, Рафаэль не пожелал их уничтожить ради его памяти и ради той любви, которую он к нему питал, ибо ему он был обязан той степенью мастерства, который он достиг в этом искусстве81.
А был он человек такого размаха, что содержал рисовальщиков по всей Италии, в Поццуоло и даже в Греции, и не находил себе покоя, пока не соберет все то хорошее, что могло бы пойти на пользу этому искусству.


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
179
И вот, продолжая свои работы, он расписал одну залу одноцветными фигурами апостолов и других святых, стоящих в табернаклях, а Джованни да Удине 82, своему ученику, единственному в своем роде по умению изображать яшвотных, он поручил написать в ней всех зверей, которые были у папы Льва, как-то: верблюда, хорьков, обезьян, попугаев, львов и слонов и прочие диковины. Не говоря о том, что он отменно украсил этот дворец всякими гротесками и узорчатыми полами, им был составлен проект папской лестницы, а также тех лоджий83, которые были отлично начаты архитектором Браманте, но, оставшись незаконченными за смертью последнего, были продолжены по новому проекту и с новой архитектурой Рафаэля, изготовившего для них деревянную модель, значительно более соразмерную и нарядную, чем у Браманте. А так как папа пожелал увековечить в этом деле все величие своего великолепия и своей щедрости, Рафаэль выполнил рисунки всех лепных орнаментов и включенных в них живописных изображений, а равным образом рисунки к картинам на отдельных полях. Что касается лепнины и гротесков, то Эти работы возглавил Джованни из Удине, Джулио Романо же ведал фигурами, хотя и работал над ними не много. Участвовали также Джован Франческо болонец, Перино дель Вага, Пеллегрино из Модены, Винченцио из Сан Джиминьяно и Полидоро из Караваджо, не говоря о многих других, писавших истории и фигуры и все прочее, в чем нуждалось такого рода произведение, законченное Рафаэлем с таким совершенством, что он даже выписал из Флоренции мозаичный пол работы Луки делла Роббиа84. И в самом деле, невозможно ни создать, ни даже представить себе ничего более прекрасного как по живописи, так и по лепнине, как по общему расположению, так и по выдумке. Красота этой работы явилась поводом к тому, что Рафаэлю были поручены все живописные и архитектурные работы, производившиеся в этом дворце.
И, как говорят, предупредительность Рафаэля доходила до того, что, для удобства его друзей, строители выводили стены не сплошными и непрерывными, а оставляли внизу стены над старыми помещениями отверстия и ниши, куда можно было прятать бочонки, кувшины и дрова. Э™ дыры и проемы ослабили основания постройки, и впоследствии их пришлось заполнять, так как она вся стала давать трещины. А для всех деревянных дверей и потолков получил заказ Джан Бериле на множество всякой резьбы, законченной этим мастером с большим изяществом. Рафаэль выполнил также проекты для папской виллы и для многих домов в Борго, в частности для дворца мессера Джо¬
12*


180
Джорджо Вазари. Жизнеописания
ванни Баттисты дель Аквил-i, который получился прекраснейшим произведением. Кроме того, ему принадлежит замысел дворца епископа трояпского, осуществленного во Флоренции на Виа Сан Галло85.
Для черных монахов св. Сикста в Пьяченце он написал образ главпого алтаря, изображающий Богоматерь со св. Сикстом и св. Варварой — вещь по- истине из ряда вон выходящая и единственная в своем роде86.
Много картин написал он и для Франции, в частности для короля, — св. Михаила, поражающего дьявола, которая считалась удивительпым произведением87. На этой картине он представил опалеппую скалу, изображающую средоточие земли и исходящее из ее трещины огненпое и серное пламя; в фигуре же Люцифера, все тело которого, обожженное и пылающее, переливается различными цветами, можно было видеть все оттенки гнева, питаемого отравленной и спесивой гордыней и направленного на того, кто сбивает спесь с лишившегося своего царства, которое могло бы быть мирным, и уверенного в том, что он обречен на вечную муку. Противоположное видим мы в образе св. Михаила, который изображен в небесном облике, но в железных и золотых доспехах и, исполненный отваги и грозной силы, уже сразил Люцифера своим копьем, повергнув его ниц. Словом, вещь эта была такова, что заслужила Рафаэлю от означенного короля почетнейшую награду.
Написал он также портреты Беатриче Феррарской и других женщин, в том числе и своей возлюблеппой, о которой говорилось выше88. А был Рафаэль человеком очень влюбчивым и падким до женщин и всегда был готов им служить, почему и друзья его (быть может, больше чем следовало) считались с ним и ему потворствовали, когда оп предавался плотским утехам. Недаром, когда Агостино Киджи, его дорогой друг, заказал ему роспись передней лоджии в своем дворце, Рафаэль, влюбленный в одну из своих женщин, не был в состоянии работать с должным усердием. И доведенный до отчаяния Агостино через посредство других, собственными усилиями и всякими другими способами с большим трудом добился того, чтобы женщина эта постояпно находилась при Рафаэле, там, где оп работал, и только благодаря этому работа была доведена до конца.
Для этого произведения он сделал все картоны и многие фигуры собственноручно написал фреской в цвете. На своде он изобразил совет богов на небесах, где можно видеть разные одежды и очертания, заимствованные из древности и выраженные в соответствующих им формах с величайшей прелестью


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
181
и прекрасным рисунком. Точно так же написал он и Бракосочетание Психеи 89 с прислужниками Юпитера и грациями, разбрасывающими цветы по брачному столу, а в парусах свода — множество историй, в том числе на одной из них Меркурий с флейтой в руке, паря, спускается с неба, а на другой Юпитер целует Ганимеда с величавостью небожителя, и далее еще на другой внизу — колесница Венеры и Грации, которые вместе с Меркурием увлекают Психею на небо, и много других поэтических историй па других парусах. А в распалубках свода пад арками между парусами много путтов в прекраснейших ракурсах, которые, порхая, несут орудия богов: перуны и стрелы Юпитера, шлем, меч и щит Марса, молоты Вулкапа, палицу и львиную шкуру Геркулеса, кадуцей Меркурия, свирель Пана, хлебопашеские бороны Вертумна; и при всех — звери, свойственные природе каждого из них, — поистине прекраснейшая живопись и прекраснейшая поэзия. Джованни да Удине он заказал обрамление для этих историй в виде гирлянд, состоящих из цветов, листвы и плодов разного рода, краше которых и быть не может.
Рафаэлю же принадлежит архитектурный замысел конюшен Киджи, а в церкви Санта Мариа дель Пополо90 — замысел капеллы вышеназванного Агостино, которую Рафаэль не только расписал, но и заказал для нее чудесную гробницу, поручив флорентийскому скульптору Лоренцетто две фигуры, которые и поныне находятся в доме последнего в Риме у Мачелло деи Корби. Однако смерть Рафаэля и вскоре за ней последовавшая смерть Агостино были причиной того, что работа в этой капелле была передана венецианцу Себастьяно91.
Между тем искусство Рафаэля достигло таких высот, что Лев X приказал ему начать роспись большой верхней залы, посвященной победам Константина, к чему Рафаэль и приступил 92. Равным образом папа пожелал иметь богатейшие ковры из золотой и шелковой пряжи, для которых Рафаэль целиком собственными руками выполнил подцвеченные картоны в точных размерах и в натуральную величипу. Картоны эти были посланы во Фландрию для ткапья, откуда готовые ковры были доставлены в Рим 93. Эта работа была так чудесно выполнена, что диву даешься не только при виде ее, но и при одной мысли о том, как возможпо было до мельчайших ниток расчесать волосы и бороды и передать всю мягкость человеческого тела при помощи тех же ниток. Поистине это — скорее чудо, чем дело рук человеческих. Ведь на этих коврах изображены и вода, и звери, и постройки с таким совершенством, что они


182
Джорджо Вазари. Жизнеописания
кажутся не ткаными, а действительно написанными кистью. Произведение Это стоило семьдесят тысяч скуди и до сих пор хранится в папской капелле.
Рафаэль написал на холсте для кардинала Колонна св. Иоанна94, который страстно любил эту картину за ее красоту. Но однажды ее попросил у него в подарок мессер Якопо да Карпи, врач, вылечивший его от тяжелой болезни. И вот, так как врачу очень этого хотелось, кардинал, считая себя бесконечно ему обязанным, сам у себя отнял эту вещь. Ныне же она находится во Флоренции во владении Франческо Бенинтенди.
А для Джулио деи Медичи, кардинала и вицеканцлера, он написал на дереве Преображение Христа95, которое предназначалось к отправке во Францию и над которым он непрерывно собственноручно работал, доведя его до предельного совершенства. В этой истории он изобразил Христа, преображенного на горе Фавор, у подножия которой его ожидают одиннадцать учеников. Туда привели одержимого отрока с тем, чтобы, сойдя с горы, Христос его освободил. В отроке же, который, судорожно вытянувшись всем телом, кричит и закатывает глаза, мы видим всю муку, глубоко проникшую в его плоть, в его жилы и в его кровь, зараженные нечистой силой, и мертвенную бледность этого тела с его вымученными и испуганными движениями. Фигуру Эту поддерживает старик, который не побоялся ее обнять и, широко раскрыв глаза с бликами на их зрачках, высоко поднял брови и сморщил лоб, выражая Этим одновременно и силу духа своего и обуявший его страх, а судя по пристальному взгляду, обращенному им на апостолов, кажется, что он, в надежде на них, сам себя ободряет. Есть там и одна женщина в числе многих других, которая, будучи главной фигурой на этой картине, стоит на коленях впереди всех остальных и, повернув к ним голову, протягивает руки к бесноватому, как бы указуя на его страдания96. Апостолы же, кто стоя, кто сидя, а кто склонив колена, проявляют величайшее сочувствие к его беде.
И действительно, Рафаэль написал в этой вещи фигуры и головы, которые, не говоря об их исключительной красоте, настолько необычны, разнообразны и прекрасны, что, согласно единодушному мнению художников, это — самое прославленное, самое прекрасное и самое божественное произведение из всех, когда-либо им созданных. Так всякий, кто захочет представить себе и изобразить в живописи божественное преображение Христа, пусть посмотрит на это произведение, на котором Рафаэль представил Христа, парящего


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
183
над вершиной этой горы и растворенного в прозрачном воздухе, а по сторонам его Моисея и Илью, которые, освещенные ослепительным сиянием, оживают в свете, от него исходящем. А на земле под ними распростерты Петр, Яков и Иоанн, лежащие в различных и прекрасных положениях: кто склонил голову к земле, а кто, затенив очи руками, защищается от лучей и непомерного блеска, окружающего фигуру Христа, который, облаченный в белоснежные одеяния, распростерший руки и воздевший чело, словно являет собою единосущность и божественную природу всех трех лиц святой Троицы, сосредоточенных в одном лице великим совершенством искусства Рафаэля. И кажется, что художник настолько отождествил себя с собственным своим мастерством, обнаружив в лике Христа все дерзание и всю силу своего искусства, что, закончив его как последнее, что ему было завещано, он потому больше и не прикасался к своим кистям, когда его постигла смерть.
А теперь, перечислив произведения этого превосходнейшего художника и прежде чем перейти к другим подробностям, касающимся его жизни и смерти, я не пожалею труда, если, на пользу нашим художникам, поговорю о различных манерах Рафаэля. Так, после того как в молодости Рафаэлю, подражавшему манере своего учителя Пьетро Перуджино, но значительно усовершенствовавшему ее и по рисунку и по колориту и по выдумке, казалось, что этим он уже многого достиг, однако, дожив до более зрелого возраста, он пришел к убеждению, что до истины ему еще очень далеко. Недаром был он так глубоко потрясен и изумлен, увидев творения Леонардо да Винчи, который не имел равных себе в изображении выразительности лица, как мужского, так и женского, и превосходил всех других живописцев в умении придавать особую прелесть фигурам и их движениям. Словом, манера Леонардо понравилась ему больше любой другой, им когда-либо виденной, и он принялся за ее изучение и в меру своего понимания и своих сил стал ей подражать все больше и больше, хотя и с большим трудом преодолевая манеру Пьетро. Однако, сколько он ни старался и ни изучал, но в некоторых трудностях он так и не смог превзойти Леонардо; и хотя многим и кажется, что он его превзошел в нежности и некоей природной легкости, тем не менее он никогда не мог сравняться с ним в отношении особой потрясающей глубины мысли, служившей фундаментом его искусства, во всем его величии. Если же Рафаэль в чем-либо к нему и приблизился больше, чем любой другой живописец, то это преимущественно в прелести своего колорита.


Джорджо Вазари. Жизнеописания
Вернемся, однако, к самому Рафаэлю, для которого манера, заимствованная в молодости от Перуджино, становилась со временем величайшей помехой и обузой, хотя она и была легко им усвоена, будучи мелкой, сухой и не требовавшей строгого рисунка. И вот, не будучи в состоянии от нее отделаться, он лишь с большим трудом научился передавать красоту обнаженного тела и трудные ракурсы, изучив картон, который Микеланджело Буонарроти сделал для залы флорентинской Синьории97. Всякий другой на его месте упал бы духом, считая, что он тратил время по-пустому, и никогда, будь он даже величайшим талантом, не сделал бы того, что сделал Рафаэль, который, исцелившись от манеры Пьетро и стряхнув ее с себя, чтобы научиться манере Микеланджело со всеми ее трудностями, из мастера как бы превратился в начинающего ученика и, будучи уже взрослым мужем, в течение немногих месяцев с невероятными усилиями заставил себя сделать то, для чего потребовалось бы много лет даже в том нежном возрасте, когда легче всего научиться чему бы то ни было. В самом деле, тот, кто своевременно не усвоит основные положения, а также ту манеру, которой он намерен придерживаться, и кто мало-помалу на опыте не научится преодолевать трудности искусства, добиваясь познания его законов и умения применять на практике, тот почти никогда не достигнет совершенства, а если все же и достигнет, то с гораздо большей затратой времени и труда.
Когда Рафаэль решил изменить и улучшить свою манеру, он еще не изучал нагого тела с должным знанием дела, а просто срисовывал его с натуры так, как на его глазах это делал его учитель Пьетро, но с той грацией, которой его одарила сама природа. И вот, изучая обнаженное тело, сравнивая мышцы на анатомических рисунках и на бескожных трупах с мышцами живого человека, которые не имеют под кожным покровом столь же резких границ, как при его отсутствии, увидев затем, каким образом эти же мышцы приобретают во взаимодействии своем с соседними свойственную им мясистость и гибкость и как при перемене точки зрения возникают определенные, не лишенные прелести смещения, а также видимое разбухание, сокращение или выпрямление отдельного члена или всего тела, а также, наконец, наблюдая сопряжение костей, жил и сосудов, Рафаэль достиг превосходства во всех тех отраслях знания, овладение которыми требуется от всякого полноценного живописца.
И все же, сознавая, что он в этом отношении не может достигнуть совершенства Микеланджело, он, как человек, обладавший величайшей рассуди-


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
185
телыюстыо, понял, что живопись состоит вовсе не только в изображении обнаженного тела, но что у нее более широкое поле деятельности и что к совершенным живописцам могут быть причислены также и те, кто хорошо и с легкостью умеет выразить себя в сочинении историй и в хорошо продуманном замысле, кто свои исторические композиции не загромождает излишествами и не обедняет чрезмерной скупостью, но строит их с хорошей выдумкой и с должной строгостью и кто поэтому и вправе именоваться умелым и разумным художником.
А ко всему этому, как правильно развивал свою мысль Рафаэль, прибавляется обогащение композиций разнообразием и смелостью вводимых в них перспектив, строений и пейзажей, умением красиво одевать фигуры, при случае погружать их в тень, а иной раз выделять их вперед при помощи света; сообщать жизнь и красоту головам женщин, детей, юношей и стариков и по мере надобности придавать им должную подвижность или порывистость.
Подумал он и о том значении, какое в изображении битвы имеют бег коней и ожесточение сражающихся и как важно вообще умение изображать всякие живые существа, а главное — умение добиться в портретах такого сходства, чтобы люди казались живыми и чтобы ясно было, для кого они написаны.
Подумал он и о бесчисленном множестве других вещей, в которых искусство живописи нуждается на каждом шагу, как, например, покрой одежды, обувь, шлемы, доспехи, женские прически, волосы, бороды, сосуды, деревья, гроты, скалы, огни; туманная и ясная погода, облака, молния, ночь, лунный свет и сияпие солнца.
Взвесив, говорю я, все эти обстоятельства и не будучи в силах догнать Микеланджело в той области, которой тот владел, Рафаэль и решил сравняться с пим, а может быть, и превзойти его в своей собственной области. И вот, чтобы не тратить времени понапраспу, он занялся не подражанием манере Микеланджело, но стал добиваться подлинной разносторонности во всех перечисленных нами областях. И если бы так же поступали многие художники нашего времени, которые ничего пе изучали, кроме произведений Микеланджело, не будучи в состоянии достигнуть его совершенства, труды их не пропали бы даром и они не впадали бы в столь жесткую и вымученную манеру, лишенную всякой прелести, всякого колорита и скудную выдумкой,


186
Джорджо Вазари. Жизнеописания
в то время как они могли бы, стремясь к разносторонности и к овладению другими областями живописи, принести пользу и себе и миру.
И вот, приняв такое решение и убедившись, что фра Бартоломео из Сан Марко владел очень хорошими живописными приемами, основательным рисунком и приятным колоритом, хотя для большей рельефности иногда и злоупотреблял темными цветами, Рафаэль заимствовал у него все то, что считал для себя потребным и что было ему по вкусу, а именно некоторую умеренность исполнения как в рисунке, так и в колорите, и, смешивая эти приемы с некоторыми другими, отобранными им в лучших произведениях других мастеров, он из многих манер создал единую, которая впоследствии всегда считалась его собственной манерой и которую художники всегда бесконечно высоко ценили и будут ценить. Манера эта достигла впоследствии своего совершенства в сивиллах и пророках, написанных им, как уже говорилось, в церкви Санта Мариа делла Паче, причем немалую помощь при создании Этого произведения оказало ему то обстоятельство, что он в папской капелле увидел росписи Микеланджело98. И если бы Рафаэль остановился на этой манере и не старался ее укрупнять и менять, чтобы показать, что он понимает обнаженное тело не хуже, чем Микеланджело, он не лишился бы некоторой доли той славы, которую он уже приобрел, ибо обнаженные тела, изображенные им в зале башни Борджа на фреске с пожаром в Борго Нуово, хотя и хороши, но далеко не во всем совершенны.
И вовсе неудовлетворительными оказались те, что он написал на своде палаццо Агостино Киджи, что за Тибром, ибо в них отсутствуют та лрелеоть и та нежность, которые всегда были ему свойственны; правда, это в значительной мере объясняется тем, что он предоставил другим расписывать их в цвете по своим рисункам. Как человек рассудительный, он впоследствии учел эту ошибку, решив написать собственноручно и без чужой помощи алтарный образ Преображения Христова в Сан Пьетро ин Монторио, в котором есть все, что требуется, как говорилось выше, для хорошей живописи. И если бы он в этой вещи, словно по какой-то прихоти, не применил для черного цвета той смеси, которой пользуются печатники и которая, как уже не раз говорилось, со временем темнеет и поглощает другие с ним смешиваемые цвета, я думаю, что это произведение сохранило бы и поныне свою первозданную свежесть, в то время как сейчас оно кажется скорее раскрашенным, чем написанным.


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
187
Мне захотелось поместить это рассуждение перед самым концом этого жизнеописания, чтобы показать, какой степенью трудоспособности, упорства и деловитости обладал этот славный художник, в особенности на пользу другим живописцам, чтобы они научились ограждать себя от тех помех, от которых мудрость и мастерство Рафаэля всегда умело его оградить. Добавлю еще только то, что каждый должен был бы довольствоваться исполнением лишь тех задач, к которым он чувствует природное влечение, и не браться ради соревнования за то, чего ему от природы не дано, чтобы не трудиться понапрасну, нередко к собственному позору и себе во вред. Мало того, когда задача выполняется удовлетворительно, нечего добиваться ее перевыполнения, только чтобы перегнать тех, кто творил или творят чудеса в искусстве, благодаря великой помощи, оказываемой им природой или особой милости, ниспосылаемой им свыше. Ведь тот, кто к чему-либо не способен, никогда, сколько бы он ни трудился, не сможет подняться туда, куда с легкостью доходит другой, руководимый природой. Взять хотя бы из числа стариков того же Паоло Уччелло, который, стараясь через силу идти вперед, всегда возвращается назад, а в наши дни и совсем недавно то же самое случилось с Якопо да Понтормо, да и со многими другими это бывало, как это видно на опыте и как об этом мы уже говорили и еще будем говорить. А случается Это, видимо, потому, что небо распределяет свои милости по собственному усмотрению, с тем чтобы каждый довольствовался своим уделом.
А теперь, поговорив, быть может, более пространно, чем следовало, об искусстве вообще и возвращаясь к жизни и смерти Рафаэля, я скажу, что Бернардо Довицио, кардинал Биббиена, будучи его ближайшим другом, уже много лет как пытался его женить. Рафаэль же прямо не отказывал кардиналу в исполнении его желания, но всячески тянул, говоря, что он хочет еще подождать три или четыре года. По истечении этого срока и неожиданно для Рафаэля кардинал напомнил ему об обещанном. Тому, как человеку воспитанному, волей-неволей пришлось сдержать свое слово, и он согласился жениться на одной из племянниц кардинала". Однако, в величайшей досаде тяготясь этими узами, он все норовил оттянуть этот брак, который спустя много месяцев все еще не был заключен. А делал он это не без уважительной причины. Дело в том, что он уже столько лет служил при папском дворе и Лев X был должен ему такую крупную сумму денег, что ему было дано понять, что сейчас же по окончании начатой им залы и в награду за его


188
Джорджо Вазари. Жизнеописания
труды и доблести папа ему дарует красную шляпу, поскольку он уже решил посвятить в этот сан многих других, куда менее заслуженных, чем Рафаэль 10°. В ожидании чего Рафаэль втихомолку продолжал заниматься своими любовными делами, превыше всякой меры предаваясь этим утехам.
И вот однажды после времяпрепровождения еще более распутного, чем обычно, случилось так, что Рафаэль вернулся домой в сильнейшем ясару, и врачи решили, что он простудился, а так как он в своем распутстве не признавался, ему по неосторожности отворили кровь, что его ослабило до полной потери сил, в то время как он как раз нуждался в их подкреплении. Тогда он составил завещание и первым делом, как христианин, отпустил из дому свою возлюбленную, обеспечив ей приличное существование, а затем разделил свои вещи между двумя учениками: Джулио Романо, которого он всегда очень любил, и флорентинцем Джованни Франческо, по прозванию Фатторе, а также некиим священником из Урбино, своим родственником. Далее он распорядился, чтобы на его средства в церкви Санта Мариа Ротонда101 был восстановлен древний каменный табернакль и чтобы там был сооружен алтарь со статуей Богоматери, под которой он выбрал место для погребения и упокоения своего праха после смерти. А все свое имущество он завещал Джулио и Джованни Франческо, назначив своим душеприказчиком мессера Бальдассаре из Пеши, в то время папского датария. А засим после исповеди и покаяния он завершил свой жизненный путь в день своего рождения, в страстную пятницу, тридцати семи лет от роду 102. Надо полагать, что душа его украсит собою небесную обитель, подобно тому как он своей доблестью украсил земную.
Когда тело его было выставлено в той зале, где он работал, в головах его был поставлен алтарный образ, на котором только что было им закончено Преображение 103 для кардинала деи Медичи, и при виде живой картины рядом с мертвым телом у каждого из присутствующих душа надрывалась от горя. Картину же эту кардинал после смерти Рафаэля поместил на главном алтаре в церкви Сан Пьетро ин Монторио, и она с тех пор очень высоко ценится за редкостные качества каждого изображенного на ней движения. Прах его был похоронен с теми почестями, которые заслужил столь благородный дух, и не было художника, который не заливался бы горькими слезами и не проводил бы его в последний путь. Смерть его доставила великое огорчение и всему папскому двору, потому что он при жизни занимал должность кубикулария и потому, что и папа любил его так, что оплакивал его смерть горько.


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
189
О счастливая и блаженная душа, не о тебе ли каждый человек так охотно заводит беседу, не твои ли подвиги он прославляет и не каждым ли тобою оставленным рисунком он любуется? Ведь и сама живопись могла спокойно умереть после смерти столь благородного художника, ибо, лишь только он закрыл глаза, она тотчас же как бы ослепла. Нам же, оставшимся после него, надлежит следовать его примеру, как великому, вернее, величайшему благу, храпя о нем благодарнейшую память, как того требуют и заслуги его и наша обязанность, а также неустанно и наидостойнейшим образом поминая его добрым словом. Поистине, именно благодаря ему мы и обладаем единством искусства, цвета и замысла, доведенным до той вершины и до того совершенства, о которых нельзя было и мечтать, и пусть ни одна человеческая душа и не думает о том, чтобы когда-либо его превзойти. Но помимо той пользы, которую он принес искусству, он, как истинный его друг, не переставал, покуда был жив, на собственном примере показывать нам, как следует обращаться с людьми высокого, среднего или самого низкого положения. И действительно, из всех исключительных способностей, которыми он был одарен, особенно меня поражает одна: небо даровало ему силу, позволявшую ему создавать в нашем искусстве положение, которое явно противоречило нравам, сложившимся у нас, у живописцев. Дело в том, что как только наши художники (и я не только говорю о маленьких, но и о тех, которые почитают себя большими, а ведь искусство плодит таких бесчисленное множество) начинали какую-нибудь работу совместно с Рафаэлем, как тотчас же они совершенно естественно объединялись и пребывали в таком согласии, что при одном виде Рафаэля рассеивалось любое дурное настроение и любая подлая или злобная мысль вылетала из головы.
Такое единение возникало только при нем и уже больше никогда не повторялось. А случалось это потому, что все они в конце концов оказывались побежденными его лаской и его искусством, но больше всего добрым гением его натуры, которая была настолько полна благородства и была настолько любвеобильна, что он видел великую к себе преданность не только в людях, но и в животных. Говорят, что стоило кому-нибудь из знакомых или даже незнакомых ему живописцев попросить его о каком-либо нужном ему рисунке, как он тотчас же бросал свою работу, чтобы помочь товарищу. А держал он при себе в работе всегда множество людей, помогал им и наставлял их с любовью, которую обычно питают не к художникам, а к родным детям.


190
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Поэтому можно было видеть, как он, отправляясь ко двору, никогда не выходил из дому иначе, как имея при себе до пятидесяти живописцев, отменных и превосходных, как на подбор, сопровождавших его, чтобы оказать ему свое почтение. Вообще говоря, жил он не как живописец, а по-княжески. О, искусство живописи, по праву могло ты в те времена гордиться своим счастьем, имея живописца, который своими доблестями и своими нравами возносил тебя до небес! Поистине блаженным могло ты почитать себя, поскольку питомцы твои, следуя по стопам такого человека, воочию могли убедиться, как должно жить и сколько важно уметь сочетать воедино искусство и доблести. Ведь соединив в себе и то и другое, Рафаэль обладал такой силой, что мог склонить в свою пользу могущество Юлия II и великодушие Льва X, заставив их при всем величии их сана принять его в число своих самых близких друзей и оказывать ему всякого рода щедроты, почему, пользуясь их благорасположением и их поддержкой, Рафаэль и сумел достигнуть величайшего почета как для себя, так и для искусства.
Блаженным же можно назвать всякого, кто, находившись у него на службе, работал под его руководством, ибо я убедился в том, что любой из его последователей достиг в жизни почетного пристанища. Поэтому-то все те, кто будет подражать его трудолюбию в искусстве, удостоятся почестей мирских, а те, кто уподобится ему святостью своих нравов, — награды небесной.
Бембо написал для него следующую эпитафию:
D. О. М.
Raphaeli. Sanctio. loan. F. Urbinat.
Pictori. Eminentiss. Veterumq. Aemulo Cuius. Spiranteis. Prope. Tmagineis Si. Contemplere Naturae. Atque. Artis. Foedus Facile. Inspexeris Julii II et Leon is X. Pontt. Max.
Picturae. et. Architect. Operibvs Gloriam. Auxit Vixit. An. XXXVIT. Integer. Integros.
Quo. Die. Natus. Est. Eo. Esse. Desiit.
VIII. Id. April MDXX Ille hie est Raphael timuit quo sospite vinci Rerum magna parens et moriente mori104.


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
191
А граф Бальдассаре Кастильоне написал о его смерти так:
Quod lacerum corpus medica sanaverit arte,
Hippolytum Stygiis et revocarit aquis,
Ad Stygias ipse est raptus Epidaurius undas;
Sic precium vitae mors fuit artifici.
Ты quoque dum toto laniatam corpore Romam Componis miro, Raphael, ingenio.
Atque TJrbis lacerum ferro, igni, annisque cadaver Ad vitam, antiquum jam revocasque decus;
Movisti superum invidiam, indignataque mors est,
Те dudum extinctis reddere posse animam;
Et quod longa dies paullatim aboleverat, hac te Mortali spreta lege parare iterum.
Sic miser heul prima cadis intercepte juventa,
Deberi et morti nosiraque nosque mones1(x>.
ПРИМЕЧАНИЯ
Рафаэль (Рафаэлло) Санти (Санцио) Урбинский (1483—1520)—живописец и архитектор, сын урбинского живописца Джованни Санти. Первые художественные впечатления — Урбино с дворцом, выстроенным Лучано Лаураной и украшенным работами Пьеро делла Франчески и других живописцев и скульпторов. С 1499 г. — в Перудже в мастерской Перуджино. В 1504 г. — первая поездка, в 1505 г. (или в 1506) вторая поездка во Флоренцию. На родине — в 1507 г. С 1508 г. — в Риме, где в том же году начинаются работы для папы в Ватикане и в 1511 г. — на вилле Фарнезина для Агостино Киджи. В 1514 г., после смерти Браманте, — назначен главным архитектором строительства собора св. Петра, в 1515 г. Комиссаром древностей (ведающим охраной памятников античности), в том же году сопровождал папу Льва X во Флоренцию (возможно, был и в Болонье). Умер в Риме 6 апреля 1520 г. Последнее пятилетие жизни в исполнении многочисленных заказов все большее участие принимали помощники и ученики.


192
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Живописные работы: до 1500 г. —Хоругвь с Распятием и Мадонной (для братства Карита) в Пинакотеке в Читта ди Кастелло. 1501—1502: «Коронование св. Николая Толентинского» — части в пинакотеках Неаполя и Брешии; «Воскресение» в музее Сан Пауло (Бразилия); «Воскресение» (Лондоп, частное собрание); «Св. Себастьян» (Бергамо, академия Каррара); «Мадонна Солли» (Берлин, музей). 1503: «Распятие» (Лондон, Национальная галерея); части пределлы «Чудо св. Кирилла» (Лисабон, музеи) и «Чудо св. Иеронима» (Ричмонд, собрание Кук); «Коронование Богоматери» (Ватикан, Пинакотека). 1504: «Обручение Богоматери» (Милан, Брера); «Мадонна Диотисальви» (Берлин, музей); «Мадонна ди Терранова» (там же); «Мадонна Конпес- табиле» (Ленинград, Эрмитаж); «Мадонна дель Грапдука» (Флоренция, галерея Питти) в том же году или немного раньше; портреты Элизабеты Гонзага (Флоренция, Уффици); юноши с яблоком (там же); Эмилии Пиа (Балтимора, собрание Эпштейна); автопортрет (Мюнхен, Пинакотека); два мужских портрета в римской галерее Боргезе и галерее города Вадуц (Лихтенштейн). 1505. «Сон рыцаря» (Лопдон, Национальная галерея); «Св. Михаил с Люцифером» (Париж, Лувр); «Св. Георгий» (там же); «Три грации» (Шантильи, галерея). 1506: Алтарный образ (Пала Колонна) с Мадонной и четырьмя святыми в пределле «Моление о чаше», «Восхождение па Голгофу», «Оплакивание» (Нью-Йорк, Метрополитен-музей); Алтарный образ (Пала Авси- деи) с Мадонной, Иоанном Крестителем и св. Николаем (Лондон, Национальная галерея); пределла «Проповедь св. Иоанна Крестителя» (Лондон, собрание Лендсдаун); Мадонна Эстергази (Будапешт, Музей изобразительных искусств); «Мадонна Орлеанская» (Шантильи, галерея); «Мадонпа с щегленком» (Флоренция, Уффици); «Мадонна на лугу» (Вена, Художественно-исторический музей); «Святое семейство с безбородым Иосифом» (Ленинград, Эрмитаж); «Святой Георгий» (Вашингтон, Национальная галерея); «Благословляющий Христос» (Брешия, Пинакотека); портреты Маддалены и Аньоло Дони (Флоренция, галерея Питти); «Портрет беременной женщины» (там же); жепский портрет (Рим, галерея Боргезе). 1507—1508: «Положение во гроб» (Рим, галерея Боргезе), пределла с аллегорическими изображениями Веры, Надежды и Любви в топдо (Ватнкап, Пинакотека); «Святое семейство Каниджани» (Мюнхен, Пинакотека); «Святое семейство с ягненком» (Мадрид, Прадо); «Святое семейство под пальмой» (Лондон, галерея Бриджуотер); «Мадонна Бриджуотер» (Лондоп, собрание Эльсмир); «Мадонна Колонна» (Берлин, музей); «Мадонна-садовница» (Париж, Лувр); «Мадонна под балдахином» (Флоренция, галерея Питти); «Мадонна Темпи» (Мюпхен, Пинакотека); «Святая Екатерина» (Лондон, Национальная галерея); «Автопортрет» (Хемптон-Корт); «Портрет Гвидобальдо да Монтефельтро» (Флоренция, Уффици). 1510: «Мадонна Альдобрандини» (Лондон, Национальная галерея); «Мадонна Альба» (Вашингтон, Национальная галерея). 1511—1512: «Мадонна из Фолиньо» (Ватикан, Пинакотека); «Портрет кардипала» (Мадрид, Прадо); «Портрет папы Юлия II» (Флоренция, Уффици). 1513—1514: «Мадонна с рыбой» (Мадрид, Прадо); «Мадонна с занавешенным окном» (Флоренция, галерея Питти); «Святая Цецилия» (Болонья, Пинакотека); «Мужской портрет» (Краков, музей). 1515—1516: «Сикстинская Мадонна» (Дрезден, галерея); «Мадонна делла Тенда» (Мюнхен, Пинакотека); «Мадонна в кресле»


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
193
(Флоренция, галерея Питти); «Христос, несущий крест» (Мадрид, Прадо); портреты: Кастильоне (Париж, Лувр), Ингирами (Бостон, музей, реплика во флорентинской галерее Питти); женщины под покрывалом (там же). С 1515: работа над картоном для ватиканских гобеленов. Работы последних лет жизни: «Видение Иезекииля» (Флоренция, галерея Питти); «Лев X с двумя кардиналами» (Флоренция, Уффици); «Святой Михаил» (Париж, Лувр); «Святое семейство» (там же); «Святое семейство» (Мадрид, Прадо); «Посещение Марией Елизаветы» (там же); «Преображение» (Ватикан, Пинакотека). Фрески: «Читающая Мадонна» в доме отца в Урбино (ранняя работа); «Троица со святыми» в монастыре Сан Северо в Перудже (1506—1507); Ватиканские Станцы (Станца делла Сеньятура— 1508—1511; Станца Элиодора—1511— 1514; Станца дель Инчендио—1514—1517); Ватиканские лоджии (1517—1519); вилла Фарнезина («Галатея»—1515, «История Амура и Психеи»—1517); «Ванная» Биб- биены (1516).
Рисунки: во многих собраниях Европы и Америки.
Архитектурные работы и проекты: проект собора св. Петра в Риме; капелла Киджи в римской церкви Санта Мариа делла Паче, купол римской церкви Сант Эли- джо дельи Орефичи: палаццо д’Аквила в Риме (не сохранился); палаццо Видони- Кафарелли в Риме (недостроен); палаццо Пандольфини во Флоренции; вилла Ма- дама под Римом; вилла Фарнезина в Риме (?).
1 Рафаэль родился 6 апреля 1483 г.
2 Джованни Санти родился около 1435 г., умер в 1494 г.
3 Сведения едва ли очень точные: Джованни Санти умер, когда его сыну Рафаэлю было всего И лет.
4 Сообщение снова едва ли точное: Рафаэль отправился в Перуджу после смерти отца — в 1499 г.
5 «Коронование Богоматери» (1503) находится теперь в Ватиканской пинакотеке.
6 Речь идет о «Короновании св. Николая Толентинского», от которого сохранились лишь два фрагмента: «Ангел» в Пинакотеке Брешии и «Богоматерь и Бог-отец с ангелами» в Пинакотеке Неаполя (копия всей работы, заказанной 10 сентября 1500 г. и законченной 13 сентября 1501 г., находится в Пинакотеке в Читта ди Кастелло).
7 «Распятие» из церкви Сан Доменико находится в настоящее время в Лондонской Национальной галерее, части пределлы в собрании Кука в Ричмонде (Англия) и в Музее Лисабона. Работа подписная, выполнена в 1503 г.
8 «Обручение Богоматери» («Sposalizio»)— подписное и датированное 1504 г. находится теперь в миланской галерее Брера. Работа была заказана для капеллы Альбецини (св. Иосифа) церкви Сан Франческо в Читта ди Кастелло.
9 О росписях библиотеки и участии в них Рафаэля см. биографию Пинтуриккьо в т. II «Жизнеописаний».
10 Речь идет о Мадонне на лугу («Madonna del Prato»)? написанной в 1506 г. и находящейся теперь в венском Художественно-историческом музее, и, как можно предположить, о «Святом семействе» в лондонском собрании Бриджуотер.
11 «Мадонна с щегленком» («Madonna del cordellino») датируется 1505—1506 гг.
13 Джорджо Вазари, т. III


194
Джорджо Вазари. Жизнеописания
12 Работы датируются 1507 г. и идентифицируются со «Святым семейством» в Ленинградском Эрмитаже и «Орлеанской Мадонной» в музее в Шантильи. Однако следует заметить, что Рафаэль посетил Урбиио в 1507 г., а герцог Гвидобальдо да Мон- тефельтро был флорентинским капитаном в 1495—1498 гг.
13 Судьба картины, находившейся ранее в частной английской коллекции, неизвестна (о ней упоминается в письме Бембо от б мая 1507 г.).
14 Алтарный образ (так называемая «Пала Ансидеи») из перуджинской церкви сервитов (датируется 1506 г.) находится теперь в Лондонской Национальной галерее; часть пределлы — в лондонском собрании Лендсдаун.
15 Фреска, начатая (судя по более поздней подписи) в 1505 г. и законченная
Перуджино в 1521 г., сохранилась.
16 «Мадонна с ангелами и святыми» и люнета с Богом-отцом находится в настоящее время в нью-йоркском Метрополитен-музее, части пределлы — в Дульвичской галерее в Лондоне, в собрании Гарднера в Бостоне, в Лондонской Национальной галерее, нью-йоркском Метрополитен-музее и в Дрезденской галерее. Вся работа датируется приблизительно 1505 г.
17 «Положение во гроб» находится теперь в римской галерее Боргезе; пределла с монохромными богословскими добродетелями в Ватиканской пинакотеке; «Бог-отец с херувимами», выполненный помощниками Рафаэля — в Пинакотеке Перуджи. Вся работа подписная и датирована 1507 г.
18 Портреты Аньоло и Маддалены Дони, написанные около 1506 г., находятся теперь во флорентинской галерее Питти.
19 «Святое семейство», написанное около 1507 г., находится в настоящее время в Мюнхенской Старой пинакотеке.
20 Сообщение сомнительной достоверности.
21 См. прим. 17.
j 22 Речь идет о «Мадонне с балдахином» (теперь во флорентинской галерее Питти), написанной около 1508 г. и оставшейся в некоторых местах незаконченной.
} 23 Речь идет, возможно, о находящейся теперь в Лувре «Мадонне в саду» («Belle giardiniere»),купленной в свое время королем Франциском I у Филиппо Сергарди из Сиены, подписной и датированной 1507 г. (см. также биографию Ридольфо Гирландайо в т. V «Жизнеописаний»).
24 Браманте был земляком Рафаэля; были ли они родственниками — точно неизвестно (см. также выше биографию Браманте).
25 Рафаэль был в Риме уже в сентябре 1508 г. Ватиканские работы Пьеро делла Франческа, Луки Синьорелли и Бартоломео делла Гатта не сохранились. Брамантино приписывается декоративная отделка в Станце делла Сеньятура.
26 Росписи в Станце делла Сеньятура выполнены в 1508—1511 гг. (на «Парнасе» и под «Тремя добродетелями» дата— 1511).
27 Ошибка Вазари: евангелисты изображены на «Споре о причастии», а не в описываемой «Афинской школе».
28 Браманте изображен как Архимед.


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
195
29 Вазари снова ошибается, Рафаэль изобразил не св. Матфея, а Пифагора.
30 Содома работал в Ватикане в 1508 г.
31 Речь идет о лире.
32 Вазари описывает «Парнас» по гравюре Маркантонио Раймонди, а не по ватиканской фреске, на которой амуров нет.
33 Вазари начинает здесь описание «Спора о причастии».
34 Речь идет о папе Григории IX.
35 О Джованни из Вероны см. ниже биографию Либерале да Верона.
36 Речь идет о Станце Элиодора, росписи которой относятся к 1511—1514 гг. (под «Больсенской мессой» стоит дата 1512, под «Освобождением св. Петра» —1514).
37 Из двух существующих портретов папы Юлия II — портрет в Уффици считается оригиналом, портрет в галерее Питти — копией.
38 Оригинал работы так называемой «Мадонны из Морето» не сохранился. Копии — в Лувре, в римской галерее Корсини и в собрании Драго в Сан Ремо.
39 Пророк Исайя (фреска 1512 г.) сохранился на старом месте.
40 «Галатея» была написана Рафаэлем в вилле Фарнезина (см. ниже биографию Перуцци) в 1515 г.
41 Фрески в церкви Санта Мариа делла Паче были выполнены в 1514 у. (в биографии Микеланджело Вазари, противореча себе, пишет, что они были написаны после открытия Сикстинской капеллы). Картон не сохранился, подготовительные рисунки (наброски и эскизы) хранятся в Уффици, Лувре, Британском музее, венской Альбертине, библиотеке Крайст Черч в Оксфорде.
42 Речь идет о так называемой «Мадонне из Фолиньо», находящейся теперь в Ватиканской пинакотеке (названа так потому, что находилась одно время в церкви Санта Анна в Фолиньо). Папский камергер—Сиджизмондо Конти, умерший в 1512 г.
43 «Странный пейзаж» приписывается также Доссо Досси.
44 Вазари продолжает описание Станцы Элиодора.
45 Фреска написана на стене с пробитым проемом окна.
46 Вазари описывает «Освобождение св. Петра».
47 Вазари описывает «Изгнание Элиодора из храма» (1512).
48 Приказ был отдан не Антиохом, а Селевком IV.
49 Картоны не сохранились.
50 Роспись свода приписывается также Перуцци.
51 Папа Юлий II умер 20 февраля 1513 г. Лев X был избран папой 11 марта 1513 г.
52 Вазари описывает «Встречу папы Льва X с Аттилой», написанную до 1514 г.
53 О помощниках Рафаэля см. биографию Джулио Романо в т. IV «Жизнеописаний».
54 Речь идет о «Мадонне с рыбой», написанной около 1513 г. и находящейся теперь в мадридском Прадо.
55 Речь идет о так называемой «Мадонне божественной любви» («Madonna del Di- vino Amore»)> написанной в боттеге Рафаэля около 1518 г. и находящейся теперь в Неаполитанской пинакотеке.
13*


196
До1сордз1со Вазари. Жизнеописания
56 «Святая Цецилия», написанная в 1514 г., находится теперь в Болонской пинакотеке (о ней см. также биографию Джованни да Удине в т. V «Жизнеописаний»).
57 «Прочие кистью смогли показать только облик Цецилии. А Рафаэль нам явил также и душу ее». Перевод Б. Грифцова.
58 «Видение пророка Иезекииля», написанное в 1515—1518 гг., находится теперь во флорентинской галерее Питти.
59 Судьба «Рождества» неизвестна (см. также биографию Таддео Дзуккари в т. V «Жизнеописаний»). Существует предположение, что Вазари имеет в виду работу, известную под названием «La Perla», находящуюся в настоящее время в мадридском Прадо.
60 Портрет Биндо Альтовити находится теперь в Мюнхенской пинакотеке (написан около 1515 г.).
61 Речь идет о «Мадонне с занавешенным окном» («Madonna dell’Impaunata»), написанной около 1514 г. и находящейся в настоящее время во флорентинской галерее Питти.
62 На картине изображена не св. Анна, а св. Елизавета.
63 Работа, выполненная около 1518 г., находится теперь во флорентинской галерее Питти.
64 Портрет Лоренцо, приобретенный в 1518 г. французским королем Франциском I, погиб (копии — в Уффици и галерее города Монпелье); портрет Джулиано находится теперь в нью-йоркском собрании Брйч.
65 См. выше биографию Браманте.
66 Портрет не сохранился (см. биографию Джулио Романо в т. IV «Жизнеописаний»). О каких рисунках идет речь — неизвестно.
67 См. биографию Маркантонио Раймонди в т. IV «Жизнеописаний (в кипящее масло была брошена св. Фелицита, согласно ее житию, а не св. Цецилия).
68 О Бавьере (Баверио де’ Кароччи) см. биографию Маркантонио Раймонди в т. IV «Жизнеописаний».
69 Речь идет, по-видимому, о портрете «Женщины под покрывалом» («Donna Velata»), написанном около 1516 г. и находящемся теперь во флорентинской галерее Питти.
70 О Марко из Равенны см. биографию Маркантонио Раймонди в т. IV «Жизнеописаний».
71 Об Уго да Карпи см. биографию Маркантонио Раймонди в т. IV «Жизнеописаний», а также трактат о живописи в т. I «Жизнеописаний». Следует заметить, что искусство гравюры на дереве до Италии было известно в Германии.
72 Вазари описывает картину, находящуюся теперь в мадридском Прадо и носящую обычно название по наименованию монастыря, для которого она была написана,— «Мадонна делло Спазимо». Подписная работа датируется 1517 г.
73 Под горой Вулкана разумеется Этна.
74 Вазари описывает Станцу дель Инчендио (1514—1517).
75 Кардинал Бернардо Довици да Биббиена был автором комедии «Каландра»


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
197
(см. ниже биографию Перуцци). Рафаэлем (с учениками) был написан его портрет, находящийся в настоящее время во флорентинской галерее Питти.
76 Кардинал Джулио Медичи (сын Джулиано, брата Лоренцо Великолепного) занял папский престол с именем Климента VII в 1523 г.
77 В фреске «Коронование Карла Великого папой Львом III» Карл изображен в виде французского короля Франциска I, а Лев III в виде Льва X, как намек на соглашение, заключенное между королем и папой в Болонье в 1516—1517 гг.
78 На «другой истории» — «Клятве Льва X перед Карлом Великим» — также изображены Франциск I и Лев X.
79 Фрески переписаны живописцем Карло Маратта.
80 См. биографию Перуджино в т. II «Жизнеописаний».
81 Росписи залы были уничтожены при перестройке дворца папой Павлом IV. Папа же Григорий XIII поручил новые росписи живописцу Таддео Дзуккари (см. его биографию в т. V «Жизнеописаний.)
82 См. биографии Джованни да Удине в т. V «Жизнеописаний» и Джованни Франческо Пенни (Фатторе) — ниже.
83 Росписи Ватиканских лоджий были начаты, вероятно, в 1517 г. и закончены летом 1519 г. (см. также биографии названных художников).
84 Лука д’Андреа делла Роббиа (1482—1547) был внуком Луки делла Роббиа, работавшего в XV веке (см. т. II «Жизнеописаний»).
85 Речь идет об архитектурных проектах Рафаэля: виллы Мадама (см. о ней биографию Джулио Романо в т. IV «Жизнеописаний») под Римом, не сохранившегося римского палаццо д’Аквила и существующего флорентийского палаццо Пандольфини (епископом Тройи был Джанноццо Пандольфини) — о нем см. также биографию Бастьяно да Сангалло в т. IV «Жизнеописаний».
86 Речь идет о знаменитой Сикстинской Мадонне, написанной около 1516 г. и хранящейся в Дрезденской галерее.
87 Находящийся в Лувре «Св. Михаил» был закончен в мае 1518 г. Для Франциска I было в том же году написано «Святое семейство», также в Лувре.
88 Портрет римской куртизанки Беатриче из Феррары не сохранился. Из других женских портретов, приписываемых Рафаэлю, следует назвать так называемую «Форнарину», находящуюся теперь в римской галерее Боргезе.
89 «История Амура и Психеи» в вилле Фарнезина была закончена в 1518 году. Об исполнителях см. также биографии Джованни да Удине и Пенни. Анекдот Вазари едва ли достоверен.
90 Весьма вероятно, что архитектурные работы Рафаэля для виллы Фарнезина не ограничились одними конюшнями (см. об этом ниже примечания к биографии Перуцци). Капелла Киджи в церкви Санта Мариа дель Пополо была выстроена по проекту Рафаэля, эскизы проекта хранятся в Уффици. Росписей Рафаэля в ней нет, мозаика купола «Бог-отец среди ангелов» и знаки зодиака выполнены в 1516 г. по рафаэлевским картонам венецианским мастером Луиджи де Паче. Вся капелла не была еще закончена в 1519 г.


198
Джорджо Вазари. Жизнеописания
91 О работах Лоренцетто и Себастьяно Венециано (дель Пьомбо) см. их биографии. Агостино Киджи умер в 1520 г., т. е. в один год с Рафаэлем.
92 Для Станцы Константина Рафаэль успел выполнить только картон для центральной части фрески. «Сражение Константина с Максенцием» (см. также биографии Джулио Романо в т. IV «Жизнеописаний» и Джованни Франческо Пенни — ниже).
93 Десять гобеленов, вытканных по картонам Рафаэля брюссельской мастерской Питера ван Альста в 1517—1519 гг., хранятся в ватиканской галерее гобеленов (galleria degli Arrazzi). Семь собственноручных картонов Рафаэля, приобретенных английским королем Карлом I, находятся в настоящее время в лондонском музее Виктории и Альберта.
94 Речь идет, по-видимому, о «Св. Иоанне» Джулио Романо, который датируется
1518—1520 гг. и в настоящее время находится во флорентинской галерее Питти.
95 «Преображение», находящееся теперь в Ватиканской пинакотеке, было заказано Рафаэлю в 1517 г. Джулио Медичи для собора в Нарбонне. Рафаэль начал писать его не раньше июля 1518 г. и закончить не успел. Нижняя часть картины была дописана учениками и помощниками — главным образом Джулио Романо, который получил за нее плату в 1522 г.
96 В описанной Вазари стоящей на коленях женщине Рафаэль изобразил Империю, возлюбленную Агостино Киджи (она же изображена на фреске «Парнас» в Ватикане в виде поэтессы Сафо).
97 О картоне Микеланджело для залы Совета дворца Синьории во Флоренции см. его биографию в т. V «Жизнеописаний».
98 Речь идет о Сикстинской капелле в Ватикане (см. биографию Микеланджело в т. V «Жизнеописаний»).
99 Речь идет о Марии Довици, племяннице Биббиены, гробница которой находится в Пантеоне рядом с надгробием Рафаэля.
100 О намерении папы возвести Рафаэля в сан кардинала других сведений, кроме сообщения Вазари, нет.
101 Рафаэль похоронен в римском Пантеоне, именовавшемся ранее церковью Санта Мариа Ротонда. Существующее ныне надгробие со статуей выполнено скульптором Лоренцетто, помощником которого был Рафаэлло да Монтелупо (см. ниже их биографии), завещание Рафаэля не сохранилось.
102 Рафаэль умер 6 апреля 1520 г.
103 Речь идет о последней работе Рафаэля (см. прим. 95).
104
«Господу Всеблагому Великому.
Рафаэля Санцио сына Джованни Урбинского, выдающегося живописца, соперника древних, почти что дышащие образы созерцая,
союз природы и искусства постигнешь без затрудненья.


Жизнеописание Рафаэля из Урбино
199
Юлия II и Льва X первосвященников своими живописными и архитектурными творениями усугубил он славу,
Прожив XXXVII лет точно-преточно,
ибо в тот день, когда он родился, в тот же и скончался
VIII апреля MLXX.
Здесь лежит Рафаэль, кем опасалась Природа стать побежденной навек и умереть вместе с ним».
«В древности врач Эпидаврский, обмыв Ипполитовы раны Стикса холодной водой, страждущего исцелил.
Вскоре, однако, сам врач поглощен был водами Стикса и за спасенную жизнь, жизнью своей заплатил.
Ныне ж и ты, Рафаэль, истерзанный Вечный город гением чудным своим вновь оживить пожелал.
То, что много веков истреблялось огнем и железом — Рима былую красу — снова задумал вернуть.
Тем возмущенная Смерть, подстрекаема завистью черной, сил презирая расцвет, жизнь отняла у тебя.
Горе! Ушедший от нас столь рано в цветущие годы напоминает и нам о неизбежном конце».


w
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ГУЛЬЕАЬМО ДА МАРЧИАЛА
французского живописца и мастера витражей
а


те самые времена, когда бог наградил искусства наши величайшим счастьем, каким только могли они обладать, процветал и француз Гульельмо да Марчилла *, который за постоянное проживание в Ареццо и за приверженность к этому городу, который он, можно сказать, избрал своей родиной, всеми почитался и назывался аретинцем. Ведь, в самом деле, из всех преимуществ, даруемых талантом, есть и такое, что любому человеку, будь он родом из чужих и далеких краев и сыном, пусть даже варварского и неведомого народа, но лишь бы дух его обладал талантом, а руки ловкостью в каком-нибудь хитроумном деле, стоит ему только появиться в любом городе, куда он забрел и где он как новинку показал свое мастерство, как тотчас же плоды его таланта возымеют силу такую, что, передаваясь из уст в уста, в короткое время имя его становится известным и качества его приобретают величайшую ценность и признание. И с очень многими, покинувшими свою далекую родину, чтобы по¬
пытать счастья у народов, ценителей талантов и чужеземцев, случается часто, что за их добрые нравы их так обласкают и признают, что, позабыв свое


204
Джорджо Вазари. Жизнеописания
родное гнездо, они выбирают себе новое и другое для последнего отдохновения.
Так избрал Ареццо последним своим гнездом Гульельмо, который в юности своей обучался во Франции искусству рисунка2, а вместе с тем занимался и оконными витражами, где в цветных его фигурах единства было не меньше, чем если бы они были исполнены самой что ни на есть красивой и пригодной для этого масляной живописью. У себя на родине он, поддавшись уговорам некоторых своих друзей, оказался замешанным в смерти одного их врага и потому принужден был во Франции надеть монашескую рясу ордена св. Доминика, дабы избежать суда и наказания 3. И хотя он и оставался в ордене, он все же никогда не бросал занятий искусством, а, наоборот, продолжая их, достиг высшего совершенства.
По приказанию папы Юлия II Браманте Урбинскому было поручено в одном из дворцов вставить большое число витражей 4. Наведя справки о наиболее выдающихся мастерах, в числе прочих, занимавшихся этим делом, он узнал, что во Франции некоторые создавали чудные вещи, образец которых он увидел у французского посла, ведшего тогда переговоры при дворе его святейшества и имевшего в оконной ставне своего кабинета фигуру, сделанную из куска белого стекла с бесчисленным множеством разных красок, вставленных в самое стекло. Тогда по распоряжению Браманте написали во Францию, чтобы эти мастера явились в Рим, причем им были предложены хорошие условия. И когда французский мастер Клавдий, возглавлявший это искусство, узнал об этом, он, зная превосходство Гульельмо, хорошими обещаниями и деньгами без труда уговорил его уйти от монахов, так как из-за испытанных неприятностей и из-за обычного между монахами завистничества он ушел бы от них по собственной воле раньше, чем мастеру Клавдию пришлось бы его оттуда вытягивать. И вот приехали они в Рим, сменив ризы св. Доминика на ризы св. Петра.
Браманте сделал тогда два окна из травертина в папском дворце, в зале, что перед капеллой, украшенной ныне сводами Антонио да Сангалло и чудесной лепниной, выполненной руками флорентинца Перино дель Вага. Витражи для этих окон й были сделаны мастером Клавдием и Гульельмо, но позднее, при осаде Рима, они были разбиты для использования свинцовых оправ на пули для аркебузов, а были они несомненно дивными. Помимо этого бесчисленное их множество сделали они для папских покоев, но и с ними стряслось


Жизнеописание Гульельмо да Марчи л ла
205
то же, что и с двумя первыми, и ныне только и можно увидеть один-един- ственный в зале с рафаэлевским пожаром, что под башней Борджа; на ртом витраже изображены ангелы, несущие герб Льва X. Два витража сделали они и в церкви Санта Мариа дель Пополо в задней капелле Богоматери, с историями из ее жизни, — работы этого мастера, удостоившиеся величайшего одобрения и доставившие ему не только известность и славу, но и жизненное благополучие.
Однако мастер Клавдий был весьма беспорядочен в еде и питье, как у этого народа принято (а в римском воздухе это вещь губительная), и занемог он горячкой такой жестокой, что через шесть дней отошел к иной жизни. Оставшись, таким образом, одиноким и как бы покинутым своим товарищем, Гульельмо уже самостоятельно расписал витраж Санта Мариа дель Анима, немецкой церкви в Риме 5. И это стало причиной того, что Сильвио, кардинал кортонский, предложил ему заказ и договорился с ним, чтобы он на его родине в Кортоне выполнил несколько витражей и других работ. И потому он увез его с собой на жительство в Кортону, и первой его там работой был фасад его дома, выходивший на площадь и расписанный им светотенью с изображениями Кортона и других первых основателей города. После чего кардинал, убедившись в том, что Гульельмо и мастер в своем деле наилучший и человек не в меньшей степени хороший, заказал ему в кортонской приходской церкви витраж для главной капеллы, где тот изобразил Рождество Христово и Поклонение волхвов 6.
Гульельмо был остроумен, талантлив и весьма опытен в изготовлении витражей, в особенности же в распределении красок таким образом, чтобы передние фигуры были светлыми, а более дальние становились постепенно более темными, и в этом отношении был он редкостным и поистине превосходным мастером.
При расцветке же их он проявлял самый лучший вкус, и фигуры у него были настолько подчинены целому, что они постепенно удалялись так, что не сливались ни с архитектурой, ни с пейзажем и казались написанными на доске или же, скорее, казались рельефными. При выполнении историй с богатыми и удачно распределенными композициями он обнаруживал изобретательность и разнообразие и так упростил способ выполнения картин из кусков стекла, что людям, не владевшим его опытом и сноровкой, оно казалось, да и в самом деле было, делом труднейшим.


206
Джорджо Baoapti- Жизнеописания
Рисунки для своих росписей по стеклу он изготовлял с таким правильным расчетом и в таком порядке, что свинцовые и железные спайки, пересекавшие их в тех или иных местах, приходились у него на сочленения фигур и на складки тканей и были не только незаметны, но придавали всему такое изящество, что не сделаешь и кистью — так умел он обращать нужду в добродетель. Для наложения теней на стекла перед обработкой их огнем Гульель- мо пользовался всего двумя сортами красок: одной из железных стружек и другой — из медных. Первой, железной и черной, он оттенял одежду, волосы и архитектуру, а второй (а именно медной, дающей каштановый цвет) — тела. Часто пользовался он и твердым камнем, который выписывают из Фландрии и Франции и называют ныне аматитный камень. Он красного цвета и часто применяется для полировки золота: сначала его толкут в бронзовой ступке, а затем растирают железом на медном или латунном листе; смешанный с камедью, он на стекле выглядит божественно.
Когда Гульельмо впервые приехал в Рим, он, будучи опытным в других вещах, рисунком хорошо не владел. Но, почувствовав в нем необходимость, он, хоть и был уже в летах, начал учиться рисовать и постепенно делал в ртом успехи, что видно и по его витражам во дворце упоминавшегося кортонского кардинала и в другом загородном дворце, а также по глазку с изображением герба папы Льва X в упоминавшейся приходской церкви, на переднем фасаде по правую руку, как войдешь в церковь, а равным образом и по двум окошечкам в монастыре сообщества Иисуса, где на одном Христос, а на другом св. Онуфрий: работы эти сильно отличаются от первых и гораздо их лучше.
И вот, когда он, как было рассказано, жил в Кортоне, в Ареццо умер некий Фабиано, сын аретинца Стаджо Сассоли, отличнейший мастер крупных витражей. И потому попечителям кафедрального собора пришлось три витража в главной капелле, в двадцать локтей каждый, заказать Стаджо, сыну названного Фабиано и живописцу Доменико Пекори. Когда же витражи эти были закончены и поставлены на место, аретинцам они не очень понравились, хотя и были сделаны хорошо и заслуживали скорее одобрения, чем порицания. И случилось так, что как раз в это время мастер Лодовико Беллини, превосходный врач и один из первых управителей города Ареццо, отправился в Кортону лечить мать упоминавшегося кардинала. Там он весьма сблизился с упоминавшимся Гульельмо, с которым он в свободное время с большим удовольствием вел беседы, равным же образом полюбил названного врача


Жизнеописание Гульельмо да Марчи л л а
207
и Гульельмо, именовавшийся тогда приором, так как ему только что был пожалован доход с одного приората. И вот как-то задал он вопрос Гульельмо, не поехал бы он с благословения кардинала в Ареццо, чтобы сделать там кое-какие витражи; тот обещал ему приехать и с разрешения и благословения кардинала туда отправился. И там Стаджо, о котором говорилось выше, расставшись со своим напарником Доменико, взял Гульельмо к себе в дом, и тот, для почину, в витраже капеллы Альберготти, посвященной св. Лкщии, в аретинском епископстве изобразил рту самую святую и св. Сильвестра столь отменно, что работу эту поистине можно принять за сделанную не из цветных и прозрачных стекол, а из наиживейших фигур или по крайней мере за дивную и достойную похвал живопись, ибо, не говоря о мастерской передаче тела, стекло там расслоено, то есть снят верхний слой и окрашен в другой цвет, как, например, на красное стесанное стекло наложен желтый слой, а на голубое — белый и зеленый; таким трудным способом в этом деле можно творить чудеса.
Итак, первый и основной цвет наносится целиком с одной стороны, скажем, красный, голубой или зеленый, а другой слой толщиной в лезвие ножа или чуть больше пока остается белый. Многие, боясь расколоть стекло и не имея большого опыта в обхождении с ним, для расслоения не пользуются железными орудиями, а вместо них, для большей безопасности, процарапывают стекло железным орудием с медным колесиком на конце, а потом мало- помалу обрабатывают его наждаком, пока не останется единственный слой белого стекла, который получается очень гладким. Когда же затем это белое стекло хотят сделать желтым, его прокрывают, перед тем как разогреть на огне, при помощи кисти, пережженным известковым серебром, цвет которого напоминает болус, но погрубее, а на огне краска эта тает и, расплываясь по стеклу, прилипает к нему и в него всасывается, образуя прекрасный желтый цвет. И такие способы никто не применял лучше, искуснее и остроумнее приора Гульельмо. И в этом-то трудность и заключается, ибо красить масляными красками или как-нибудь иначе ничего или почти что ничего не стоит; сделать их сквозными или прозрачными — вещь немудреная, а вот разогревать их на огне да так, чтобы они не боялись воды и сохранились вечно,— Это труд, достойный восхваления. И потому этот превосходный мастер заслуживает похвалы величайшей, ибо никто из занимавшихся этим делом не превзошел его ни рисунком, ни выдумкой, ни красками, ни качеством.


208
Джорджо Вазари. Жизнеописания
После этого он сделал и большой глазок названной церкви с Нисхождением святого духа и с Крещением Христа св. Иоанном, где он изобразил Христа в Иордане, ожидающим св. Иоанна, который держит сосуд для крещения, в то время как некий обнаженный старец разувается и несколько ангелов готовят для Христа одежды, а наверху Бог-отец ниспосылает сыну святого духа. Витраж этот расположен над крещальней в названном соборе, в котором он сделал также витраж с воскрешением Лазаря четырехдневного, где, казалось бы, невозможно было на пространстве столь малом разместить столь фигур, в которых видны и страх, и ужас, и чувствуется донесшийся до этих людей смрад тела Лазаря, при виде воскрешения которого обе его сестры и плачут и в то же время радуются. И в этой работе на стекле — бесчисленное множество наслоений краски на краску, и каждая мелочь кажется в своем роде наиживейшей.
Тот же, кому желательно убедиться своими глазами, чего достигла рука приора в этом искусстве, пусть взглянет на витраж св. Матфея над капеллой Этого апостола и в чудесном замысле этой истории он увидит живого Христа, призывающего Матфея оставить свою лавку и следовать за ним, а тот, приемля Спасителя с распростертыми объятиями, покидает все нажитые им богатства и сокровища, между тем как одного из апостолов, заснувшего внизу у лестницы, с величайшей живостью будит другой, и подобным же образом можно там увидеть и св. Петра, беседующего со св. Иоанном, причем тот и другой так прекрасны, что кажутся поистине божественными. В том же окне и храмы, изображенные в перспективе, и лестницы и фигуры так хорошо скомпонованы, а пейзажи выполнены так удачно, что можно подумать, что это не стекла, а нечто ниспосланное с неба людям на утешение. Там же сделал он прекраснейший витраж со св. Антонием и св. Николаем и еще два: в одном из них Христос изгоняет торгующих из храма, в другом же грешница; все Эти работы справедливо почитаются превосходными и дивными. И труды и таланты приора получили от аретинцев столь высокое признание и сам он удостоился стольких похвал, ласк и наград, испытав от этого такую радость и такое удовлетворение, что решил избрать этот город своей родиной и стать из француза, каким был прежде, аретинцем 7.
Вскоре после этого, поразмыслив о том, что витражное искусство далеко не вечно, так как работы подобного рода постоянно портятся, у него возникло желание заняться живописью. И потому он взял заказ у попечителей этого


Жизнеописание Гульельмо да Марчилла
209
епископства расписать фресками три огромнейших свода, полагая, что оставит этим по себе память 8. Аретинцы же в награду подарили ему для прожития именье с очень хорошими постройками, принадлежавшее раньше братству Санта Мариа делла Мизерикордиа и расположенное неподалеку от города, и постановили по окончании названной работы произвести ее оценку каким- либо уважаемым художником, чтобы попечители с ним должным образом за все расплатились. И потому собрался он с духом показать себя в этом наподобие того, что Микеланджело сделал в капелле, и начал писать фигуры огромнейшего роста. И желание добиться в этом искусстве превосходства охватило его с такой силой, что, хотя было ему уже пятьдесят лет, он стал писать с каждой вещью все лучше и лучше, показав, что знает и понимает, что такое красота, а не только забавляется тем, что подражает хорошим образцам. Он изобразил там также и начальные сцены Нового завета, подобно тому как раньше на трех больших сводах он изобразил начало Ветхого завета, и потому мне хочется думать, что всякий талант, стремящийся достичь совершенства, может (если только он не пожалеет трудов) дойти до пределов, положенных каждой науке.
Правда, работа эта сначала его испугала как своими размерами, так и потому, что раньше он таких вещей не делал, что и заставило его вызвать из Рима мастера Иоанна, французского миниатюриста, который, приехав в Ареццо, под руководством приора очень тщательно расписал фреской одну из верхних люнет в церкви Сант Антонио, изобразив там Христа, а для того же сообщества — хоругвь, которую носят в процессиях. И то и другое было исполнено им с большим старанием. В это же самое время приор сделал глазок в церкви Сан Франческо на ее переднем фасаде. В этой большой работе он изобразил папу в консистории и собрание кардиналов, куда св. Франциск приносит в январе розы, отправившись в Рим для утверждения устава; он показал в ней большое понимание композиции, ибо поистине можно сказать, что для этого он был и создан, и пусть ни один художник и не помышляет о том, чтобы с ним сравниться в обилии изображенных им фигур или в изяществе их исполнения.
Для этого же города им было выполнено бесчисленное множество прекраснейших витражей, как-то: в церкви Мадонна делле Лагриме большой глазок с Успением Богоматери и апостолами, другой прекраснейший витраж с Благовещением, глазок с Обручением и еще один со св. Иеронимом для
Джорджо Вазари, т. III


210
Джорджо Вазари. Жизнеописания
шпажных мастеров. Равным образом и в нижней церкви еще три окна, а в церкви Сан Джироламо очень красивый глазок с Рождеством Христовым, и еще один в церкви Сан Рокко 9.
Он их рассылал и в другие места, как, например, в Кастильон дель Лаго и во Флоренцию по заказу Лодовико Каппони для церкви Санта Феличита, там, где находится образ, написанный на дереве превосходнейшим живописцем Якопо Понтормо, а в капелле его же работы маслом по стене, фреской, а также по дереву. Один витраж попал в руки братьев во Христе, занимавшихся во Флоренции ртим делом, и они разобрали его на части, чтобы посмотреть, как это делается, а многие кусочки стали вынимать для образца и снова вставлять и в конце же концов все перепутали.
Но ему хотелось писать и маслом, и в аретинской церкви Сан Франческо он для капеллы Зачатия написал образ, где очень хорошо исполнены одежды, а многие лица так живы и прекрасны, что он приобрел за это вечную славу, так как это была первая его работа, написанная маслом.
Пьер был лицом весьма почтенным и любил заниматься садовым и домашним хозяйством. Купив себе красивейшую усадьбу, он произвел в ней бесчисленное множество улучшений. А будучи человеком набожным, он вел всегда примернейший образ жизни, но из-за того, что он ушел из монахов, его сильно мучили угрызения совести. Вот почему он сделал прекраснейший витраж для капеллы главного алтаря аретинской церкви Сан Доменико в монастыре своего ордена, где изобразил лозу, произраставшую из тела св. Доминика с бесконечным множеством святых монахов, образующих древо ордена, наверху же Богоматерь и Христа, обручающегося со св. Екатериной сиенской. За творение это, получившее большое одобрение и выполненное с большим мастерством, он не хотел взять никакого вознаграждения, так как, по его мнению, он этому ордену был очень многим обязан.
Прекраснейший витраж он отослал в Перуджу для церкви Сан Лоренцо и бесчисленное множество других во многие места в округе Ареццо 10. А так как он очень увлекался архитектурой, он для граждан той же области составил много проектов городских зданий и городского благоустройства, двух каменных дверей в церкви Сан Рокко и обрамления из мачиньо для образа, написанного на дереве мастером Лукой и в церкви Сан Джироламо. Еще одну раму сделал он для аббатства в Чиприано д’Ангьяри и другую для сообщества Троицы в капелле Распятия, а в ризнице богатейший рукомойник со


Жизнеописание Гульельмо да Марчи л ла
211
святыми, в совершенстве высеченными им резком 11. А так как работать ему всегда была охота и он не переставал расписывать стены ни зимой, ни летом, а такая работа и здорового с ног свалит, то простыл он так, что вся мошонка у него была полна воды. Когда же врачи ему ее прокололи, он через несколько дней отдал душу тому, кто ему ее даровал, причастившись и составив завещание, как подобает доброму христианину.
А так как он особенно уважал камальдульских отшельников, конгрегация которых находилась в двадцати милях от Ареццо в Апеннинских горах, он завещал им и прах свой и свое имущество. Подмастерью же своему Пасто- рино из Сиены 12, проработавшему с ним много лет, он оставил витражи, рабочую обстановку и свои рисунки, один из которых, с фараоном, тонущим в Черном море, есть и в нашей Книге. Пасторино занялся после этого многими другими вещами, но также в области искусства, и в том числе и витражами, но сделал в этой области мало. Его старательным последователем был и некий кортонец Мазо Порро 13, который лучше умел составлять и сплавлять стекла, чем их расписывать. Его учеником был и аретинец Баттиста Борро и, сильно подражающий ему в витражах и преподавший первоосновы этого искусства Бенедетто Спадари 15, а также Джорджо Вазари, аретинцу.
Прожил приор шестьдесят два года и умер в 1537 году 16. Он заслуживает восхвалений бесконечных, ибо через него вся Тоскана приобщилась искусству обрабатывать стекло с тем мастерством и с той тонкостью, какие только можно пожелать. И потому за подобные благодеяния мы будем почитать и помнить его вовеки, непрестанно прославляя и жизнь его и деяния.
ПРИМЕЧАНИЯ
Гульельмо ди Пьетро да Марчилла (ок. 1470—1529) —мастер витражей и живописец, родом из Марсилла (департамент Алье) во Франции. Первые итальянские работы (1509—1510) в Риме, куда он был приглашен Браманте по поручению Льва X (сохра¬
14*


Джорджо Вазари. Жизнеописания
нились витражи двух окон в Санта Мариа дель Пополо — шесть сцен из жизни Христа и Марии), позднее работал в Кортоне, а также в Ареццо, где обосновался до конца жизни и работал как живописец. Из многочисленных выполненных там работ сохранилось немного: среди них витражи и фрески в соборе Ареццо, витражи в церкви Санта Мариа дель Кальчинайо близ Кортоны, витраж «Поклонение волхвов» для собора в Кортоне (теперь — Лондон, музей Виктории и Альберта).
1 Гульельмо был сыном Пьера Марсиллак из местечка Марсилла близ Вердена (а не из Марселя, как иногда предполагалось).
2 Гульельмо учился своему ремеслу в Невере, возможно, у того мастера Клода (Клавдия), с которым он приехал в Италию и о котором другие сведения отсутствуют.
3 Сохранился указ папы Юлия II от 1500 г., которым Гульельмо разрешается перейти из ордена доминиканцев в орден бенедиктинцев или августинцев.
4 Речь идет о ватиканских Сала Реджа и Станце дель Инчендио. Витражи сохранились лишь в церкви Санта Мариа дель Пополо.
5 Витраж в Санта Мариа дель Анима не сохранился.
6 Роспись в Кортоне не сохранилась. Витраж с «Поклонением волхвов» находится теперь в лондонском музее Виктории и Альберта, с «Рождеством Христовым» — в собрании Р. Мортимера в Такседо (США).
7 Большая часть витражей в соборе Ареццо сохранилась.
8 Фрески также сохранились.
9 Работы в церквах Ареццо не сохранились.
10 Точных сведений об этих работах нет.
11 О деятельности Гульельмо в области архитектуры более подробных данных не сохранилось. Упомянутый Вазари мастер Лука — живописец Лука Синьорелли.
12 Пасторино ди Джован Микеле де’Пасторини из Сиены (ок. 1508—1592), мастер витражей, ученик Гульельмо, который завещал ему свою мастерскую. Единственная достоверная (подписная) работа: роза на фасаде сиенского собора (1549 г. с изображением «Тайной вечери»). Был, кроме того, плодовитым медальером (приписывается свыше 200 медалей).
13 Мазо Порро был учеником Гульельмо с 1516 г., делал витражи в Спелло, Ареццо, Сполето, Фолиньо и Риме в 1532—1542 гг.
14 Баттиста Борро идентифицируется с Баттистой ди Лоренцо из Боссетте, работавшим с Гульельмо в 1521—1523 гг. (см. также биографию Сальвиати в т. V «Жизнеописаний»).
15 Бенедетто ди Бернардино Спадари, ученик Гульельмо (упоминается в 1521 и 1528 гг.). Сам Вазари работал у Гульельмо до 1524 г.
16 Гульельмо умер в 1529 г.


IT
C\
w
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
СИМОНЕ
прозванного
КРОНАКА
флорентийского архитектора


ногие одаренные люди, способные создать произведения редкостные и достойные, пропадают лишь потому, что не попали, вступая в мир, на заказчиков, которые сумели бы и захотели поручить им то, к чему они способны. Ведь случается очень часто, что тот, кто мог бы использовать их таланты, не знает, как это сделать, или же этого и не хочет, и если и пожелает соорудить выдающуюся постройку, то мало заботится о том, чтобы подыскать себе архитектора действительно незаурядного и духом возвышенного, а что и того хуже, и честь свою и славу препоручает каким-нибудь пройдохам, покрывающим часто позором имя его и память. И чтобы возвеличить того, кто льстит ему безгранично (вот до чего доводит тщеславие), он нередко отвергает хорошие проекты, которые ему предлагают, а самый плохой принимает, и потому памятью о нем и остается постройка нелепая, несмотря на то, что людьми глубокомысленными прославляется единодушие художника и заказчика, нашедших общий язык в этом сооружении. И, наоборот, сколько государей, не слишком сведущих, но встретивших художников превосходных и со вкусом,


216
Джорджо Вазари. Жизнеописания
стяжали себе после смерти памятью о своих сооружениях славу не меньшую, чем ту, какую они стяжали при жизни, управляя народами.
Но поистине посчастливилось в свое время Кронаке, ибо работать он умел и находил заказчиков, которые постоянно умели его использовать и притом в сооружении построек, как на подбор, значительных и великолепных. О нем рассказывают, что, когда Антонио Поллайоло работал в Риме над бронзовыми гробницами, находящимися в Сан Пьетро *, в дом к нему попал некий молодой человек, его родственник, по имени Симоне, который, с кем-то повздорив, бежал из Флоренции. А так как он, пройдя обучение у мастера-деревообделочника, имел большую склонность к искусству архитектуры, он стал изучать прекраснейшие древности этого города и, получая от этого удовольствие, обмерял их с величайшей тщательностью. И вот, прожив в Риме недолгое время, но продолжая в том же духе, он обнаружил большие успехи как в обмерах, так и в решении кое-каких самостоятельных задач. Поэтому, решив возвратиться во Флоренцию, он покинул Рим. Когда же он приехал на родину, в его лице объявился отличнейший рассказчик, повествовавший о чудесах Рима и других местностей с такими подробностями, что его с тех пор так и прозвали Кронакой, ибо каждому казалось, что он был настоящей хроникой вещей, о которых рассказывал. Словом, он достиг того, что стал почитаться самым превосходным из новых архитекторов Флоренции, так как умел выбирать строительные участки и проявлял талант более возвышенный, чем многие другие, занимавшиеся этим делом, ибо по произведениям его было видно, насколько хорошо он подражал древним образцам и насколько точно он следовал правилам Витрувия и творениям Филиппо ди сер Брунеллеско 2.
Проживал тогда во Флоренции тот Филиппо Строцци, который ныне, в отличие от сына, именуется старшим. Обладая несметными богатствами, он пожелал в числе прочих богатств оставить родине и детям на память о себе также и прекрасный дворец. И вот Бенедетто да Майано, которого он для этой цели и пригласил, сделал ему модель, открытую со всех сторон. Модель эта была впоследствии осуществлена, однако, как об этом будет рассказано ниже, не полностью, поскольку кое-кто из соседей не пожелал ради этого поступиться своими домами. Поэтому строительство дворца было начато лишь в пределах возможного, и до смерти названного Филиппо была почти что закончена наружная облицовка. Облицовка же эта, как можно видеть, рустованная с рустом постепенно убывающим: а именно камни, расположенные


Жизнеописание Симоне, прозванного Кронака
217
снизу до первого ряда окон и вокруг дверей, выступают очень сильно, те же, которые расположены между первым и вторым рядами окон, выступают значительно меньше. Между тем случилось так, что в то время когда Бенедетто уехал из Флоренции, как раз приехал из Рима Кронака. Его познакомили с Филиппо, и тому так понравились сделанные Кронакой модели двора и карниза, обходящего снаружи вокруг дворца, что, признав превосходство такого таланта, он пожелал, чтобы впредь все проходило через его руки, и постоянно пользовался его услугами. Итак, помимо наружных украшений тосканского ордера Кронака сделал великолепнейший верхний коринфский карниз, с которым непосредственно граничит кровля и половину которого мы видим ныне законченной с таким исключительным изяществом, что более красивого карниза не придумаешь и не приладишь. Карниз этот был срисован, заимствован и замерен Кронакой в Риме с одного древнего карниза, находящегося в Спольякристо3 и считающегося самым красивым из многих сохранившихся в ртом городе. Правда, он его для соразмерности с дворцом увеличил, чтобы он был соразмерным завершением и осенял его своим выносом; таким образом талант Кронаки сумел использовать чужое произведение так, что сделал его как бы своим, а это удается немногим, ибо дело не в том только, чтобы иметь зарисовки и копии красивых вещей, а в том, чтобы суметь их приспособить, с соблюдением меры и в соответствии к тому, чему служить они предназначены.
Но насколько хвалили и постоянно будут хвалить карниз Кронаки, настолько порицали тот, который сделал в том же городе для палаццо Барто- лини Баччо д’Аньоло4, поместивший в подражание Кронаке на фасад небольших размеров и с нежными членениями большой древний карниз, сделанный по точным обмерам фронтона на Монтекавалло. А вышло это у него так плохо потому, что он не сумел приладить его с толком, да хуже и не могло получиться, — словно огромная шляпа на крохотной голове. И вовсе, как многие Это утверждают, не может служить извинением для художников, когда они, закончив свое произведение, оправдываются и говорят: «Оно сделано по точным обмерам древних образцов и заимствовано у хороших мастеров». Ведь хороший вкус и глаз в любом случае важнее всяких циркульных измерений. И так Кронака только наполовину, но с большим искусством, вытянул вокруг дворца названный карниз вместе с его зубчиками и иониками и с двух сторон целиком его закончил, загрузив заложенные части выносных камней таким


218
Джорджо Вазари. Жизнеописания
способом, что они оказались и уравновешенными и завязанными и что вообще лучшей, более тщательной и более совершенной каменной кладки и не увидишь. Подобным же образом и все остальные камни этого дворца настолько хорошо отесаны и завязаны, что они кажутся не сложенными, а высеченными из цельного куска. И чтобы все друг другу соответствовало, им для украшения названного дворца были заказаны очень красивая скобянка и фонари, что расположены по углам; и все это было с величайшей тщательностью выполнено флорентинским слесарных дел мастером Никколо Гроссо Капаррой5. В этих удивительных фонарях6 мы видим карнизы, колонны, капители и консоли, выкованные из железа с дивным мастерством, и ни один из новых мастеров никогда еще не вкладывал в столь крупные и трудные железные изделия столько знаний и столько опыта. Никколо Гроссо был человеком с причудами, но, зная себе цену, он был справедлив к себе и к другим и никогда не зарился на чужое. Он не доверял ни одному из своих заказчиков и всегда требовал задаток, почему Лоренцо Медичи и прозвал его Капаррой, под каким прозвищем он был известен и многим другим. Над своей мастерской он прибил вывеску, на которой были изображены горящие книги, и когда кто-нибудь просил у него отсрочить платеж, он говорил: «Не могу, так как книги мои сгорели и должников мне записывать некуда». Господа капитаны гвельфской партии заказали ему как-то пару таганов, и когда он их сделал, за ними неоднократно посылали, но всякий раз он говорил: «Я потею и тружусь у своей наковальни и хочу, чтобы и деньги мои мне на нее выкладывали». Когда же за работой прислали еще раз и просили его прийти за деньгами, которые ему будут выплачены тотчас же, он упрямо продолжал твердить: «Пусть сначала принесут деньги». Но так как капитаны желали увидеть его самого, разгневанный про- ведитор послал за ним снова с наказом, что, поскольку половину денег он уже получил, он получит и остальные, как только пришлет таганы. Против правды Капарре возражать было нечего, и тогда он отдал посланному один только таган с такими словами: «На, отнеси им этот, он принадлежит им. Если же он им понравится, пусть присылают все деньги и тогда отдам тебе другой, но пока что он мой». И когда доляшостные лица увидели, какое дивное произведение было им создано, они послали к нему в мастерскую деньги, а он прислал им второй таган.
Рассказывают также, что Лоренцо деи Медичи, чтобы показать мастерство Капарры, решил заказать ему кованые изделия для посылки их в виде


Жизнеописание Симоне, прозванного Кронака
219
подарков за рубеж. Потому он и отправился самолично в его мастерскую, где обнаружил случайно, что тот что-то делал для бедных людей, от которых уже получил часть оплаты в виде задатка. Когда же Лоренцо стал его просить, Капарра наотрез отказался обещать ему, что он его обслужит, прежде чем обслужит тех, говоря, что они пришли к нему в мастерскую раньше и что деньги их стоят столько же, сколько и деньги Лоренцо.
Пришли к нему как-то несколько молодых граждан с просьбой сделать по их рисунку орудие, сверлящее и ломающее при помощи винта железо, однако он так и не захотел на них работать, но закричал на них, сказав им: «Ни за что ничего такого я делать вам не буду, потому что с такими орудиями только и можно что воровать или похищать и бесчестить девушек. Такие вещи, говорю вам, не для меня и не для вас: вы мне кажетесь людьми порядочными». Когда же они увидели, что Капарра работать для них не хочет, они спросили его, кто бы во Флоренции мог для них рто сделать. На рто он рассердился так, что, крепко обругав, прогнал их. Он никогда не брал заказы у евреев, и всегда говорил, что деньги их гнилые и воняют. Был он человеком добрым и набожным, но сумасбродным и упрямым, какие бы предложения ему ни делали, он никогда не выезжал из Флоренции, где он жил и где умер.
Мне хотелось привести о нем рту памятку, ибо поистине в деле своем он был своего рода единственным и равных ему не было и не будет, в чем в особенности можно убедиться по скобянке и прекраснейшим фонарям названного палаццо Строцци, достроенного Кронакой и украшенного богатейшим дворцом коринфского и дорического ордеров, с прекраснейшими колоннами, капителями, карнизами, окнами и дверями. Тем же, кому покажется, что внутренний вид ртого дворца не соответствует наружному, следует знать, что виноват в ртом не Кронака, ибо ему пришлось приспособляться внутри к начатой другими снаружи и в значительной степени продолжать то, что ими было уже сделано, и нелегко ему было добиться той красоты, какую мы ныне там видели. То же самое можно ответить и тем, кто стал бы утверждать, будто лестницы там не отлоги и неправильных размеров, но слишком круты и трудны для подъема, а также тем, кто находит, что залы и другие внутренние помещения не соответствуют, как говорилось, наружной пышности и великолепию. Тем не менее дворец ртот всегда будет признаваться великолепным и не уступающим любому частному сооружению, воздвигнутому в наше время в Италии, и за произведение рто Кронака заслуживает прославления бесконечного.


220
Дясорджо Вазари. Жизнеописания
Он же построил ризницу в церкви Санто Спирито, во Флоренции 7: восьмигранный храм, выполненный очень тонко и в хороших пропорциях. Между прочими вещами там следует обратить внимание на капители, высеченные с высшим совершенством счастливой рукой Андреа из Монте Сансовино8, а также на прекраснейше задуманный вестибюль, хотя расположение колонн, как об этом будет сказано, и неправильное.
Построил он также церковь Сан Франческо дель Оссерванца на холме Сан Миньято за Флоренцией 9> а также весь монастырь братьев-сервитов, заслуживающий больших похвал. Тогда же, по предложению брата Джироламо Савонаролы, знаменитейшего проповедника того времени, должны были устроить во дворце Синьории во Флоренции большую залу Совета. К обсуждению были привлечены Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонарроти, хотя был он тогда еще молодым человеком, Джулиано да Сангалло, Баччо д’Аньоло и Симоне дель Поллайоло, прозванный Кронакой, который был большим другом Савонаролы и весьма был ему предан. После долгих споров все пришли к соглашению и зала была устроена такой, какой она оставалась и позже, пока уже в наши дни не была почти целиком перестроена заново, о чем уже говорилось и будет говориться в другом месте. Вся работа была поручена Кронаке, как человеку изобретательному и другу названного фра Джироламо, и он выполнил ее весьма быстро и добросовестно. В особенности же отличная его изобретательность проявилась при сооружении перекрытий, ибо здание это со всех сторон очень велико.
А именно прогон фермы, который от стены до стены имел тридцать восемь локтей в длину, он составил из нескольких сплоченных вместе балок, отлично связанных и сопряженных, ибо одного бревна такой длины найти было невозможно. И в то время как обычно фермы имеют только одну затяжку, в этом зале их было по три на каждом прогоне: большая затяжка посредине и по краям две меньших размеров. Соответственной длины и арочные стропила, а также и подкосы при каждой затяжке, причем я не могу умолчать и о том, что подкосы меньших затяжек упираются по бокам по направлению к середине в подкос большой затяжки. Мне хотелось рассказать, как устроены эти фермы, ибо выполнены они весьма разумно, и многие, как я видел, их зарисовывают, чтобы послать рисунки в разные города. На фермы, устроенные этим способом и расположенные на расстоянии в шесть локтей друг от друга, и было положено равным образом в кратчайшее время и пере¬


Жизнеописание Симоне, прозванного Кронака
221
крытие, после чего Кронака прибил и потолок, который тогда был просто деревянным и разбитым на филенки, со стороной в четыре локтя каждая.
В обоих торцах этой залы углы отклонились от прямого на восемь локтей, и вместо того чтобы, как это можно было сделать путем утолщения стен, восстановить прямые углы, они оставили стены, как были, и, доведя их до самого перекрытия, ограничились тем, что устроили по три больших окна в каждом торце. Однако когда все было закончено, зала эта из-за необычайных своих размеров получилась у них темной и при такой длине и ширине приземистой и недостаточно высокой, одним словом, лишенной соразмерности почти во всем. Они попытались, что, впрочем мало помогло, помочь Этому тем, что устроили посредине залы два окна с восточной стороны и четыре с западной. После этого для окончательной отделки они очень быстро, так как граждане торопили, сделали на полу на кирпичном основании кругом вдоль стен деревянное возвышение, шириной и высотой в три локтя с сиденьями вроде театральных и с балюстрадой перед ними. На этом возвышении размещались все должностные лица города, в середине же стены, обращенной на восток, находилось особое возвышение для гонфалоньера справедливости и членов Синьории, а по обеим сторонам этого возвышения были расположены две двери, одна из которых вела в Сегретто, другая же в Спеккьо 10. А с противолежащей западной стены был алтарь, перед которым служилась обедня и над которым висел упоминавшийся образ работы фра Бартоломео и, рядом же с алтарем находилась небольшая молельня.
Посредине залы в поперечном и продольном направлении стояли ряды скамеек для граждан, а в середине и по углам возвышения были проходы с шестью ступенями, чтобы удобно было подниматься к столикам, где собирались записки голосующих. В этой зале, получившей тогда большое одобрение за то, что выстроена она была быстро и многое было в ней хорошо предусмотрено, со временем яснее проявились все ее недостатки, а именно то, что она была низкой, темной, мрачной и неправильной формы. Тем не менее Кронака и другие заслуживают снисхождения, если принять во внимание ту быстроту, с которой зала была выстроена по желанию граждан, спешивших украсить ее живописью, а потолок позолотить, а также и то, что больших размеров зал до него в Италии не было, несмотря на то, что огромнейшие залы были в палаццо Сан Марко в Риме, в Ватикане, сооруженные Пием II и Иннокентием VIII, в неаполитанском замке и во дворцах Милана, Урбино, Венеции и Падуи.


222
Джорджо Вазари. Жизнеописания
После этого по постановлению тех же Кронака выстроил ведущую в эту залу большую лестницу шириной в шесть локтей, с двумя маршами, богато украшенную пилястрами из мачиньо, с коринфскими капителями и двойными карнизами, а также арками из того же камня, с полуцилиндрическими сводами и окнами, с колоннами из мискьо с мраморными резными капителями12. И хотя работу эту хвалили очень много, ее хвалили бы еще больше, если бы лестница эта не была такой неудачной и чересчур крутой. Ведь ее можно было сделать более отлогой, как сделал во времена герцога Козимо при такой ширине и не более новые лестницы Джорджо Вазари насупротив лестницы Кро- наки: они были так удобны и отлоги, что подниматься по ним почти то же, что идти по гладкому месту.
И это было созданием названного синьора герцога Козимо, обладающего во всех своих предприятих, как и в управлении своими народами, счастливейшим талантом и величайшей рассудительностью. Он не щадил ни расходов, ни чего-либо другого, лишь бы все его укрепления и сооружения, общественные и частные, соответствовали величию его духа и были не менее красивыми, чем полезными, не менее полезными, чем красивыми.
И вот его превосходительство обратил внимание на то, что в целом зала Эта самая большая, самая богатая и самая красивая во всей Европе, и решил исправить ее недостатки, поручив составление проекта и его выполнение Джорджо Вазари аретинцу, дабы зала стала наинаряднейшей среди всех построек Италии 13. И тогда стены были подняты против прежнего на двенадцать локтей, так что высота от пола до потолка составила тридцать два локтя, фермы Кронаки, несущие крышу, были обновлены и расставлены по- новому, старый потолок, слишком простой и обыкновенный и не вполне достойный такой залы, был богато расчленен резными и позолоченными карнизами так, что в круглых и восьмиугольных рамах, большая часть которых по девять локтей, а иные и побольше, размещены тридцать девять картин маслом с фигурами, самые крупные из которых имеют от семи до восьми локтей. Истории эти изображают с самого начала рост, славу, победы и все выдающиеся дела города Флоренции и флорентийского государства и в особенности войну с Пизой и Сиеной, с бесчисленным множеством других вещей, рассказывать о которых было бы слишком долго. На каждой же из боковых стен оставлена подходящая площадь длиной в шестьдесят локтей (длиной, соответствующей на потолке расстоянию, занимаемому с обеих сторон семью


Жизнеописание Симоне, прозванного Кронака
223
картинами) для трех историй, изображающих войны с Пизой и Сиеной. Эти стенные поверхности велики настолько, что большей площади для написания живописных историй не видно было ни в древности, ни в новое время, и обрамлены они огромными камнями, соприкасающимися в торцах зала, где с одной стороны, а именно с северной, по приказу синьора герцога стена была отделана многочисленными колоннами и пилястрами, а также нишами с мраморными стульями, в том же духе, как это начал и достаточно продвинул Баччо Бандинелли. Помещение это предназначается для общественных приемов, как будет рассказано в своем месте. С другой же стороны противоположная стена, которую подобным же образом отделывает скульптор и архитектор Амманати, предназначается для фонтана, который в богатом и очень красивом обрамлении из колонн и мраморных и бронзовых статуй будет в зале метать воду. Не умолчу, что после того, как перекрытие залы было поднято на двенадцать локтей, она стала не только более просторной, но и гораздо более светлой, ибо помимо других верхних окон в каждом торце устроены по три огромнейших окна на уровне галереи, образующей лоджию внутри залы и проходящей с одной стороны над стеной, отделанной Бандинелли, откуда через эти окна открывается прекраснейший вид на всю площадь. Но и об этой зале и о других усовершенствованиях, которые производились и производятся в этом дворце, более пространно будет рассказано в другом месте. Пока же скажу только, что если бы могли воскреснуть Кронака и другие талантливые художники, составлявшие проекты этой залы, они, как я полагаю, не узнали бы ни дворца, ни залы, ни чего бы то ни было, что там находится. Зала эта, а именно прямоугольная ее часть, не считая места, занятого работами Бандинелли и Амманати, имеет девяносто локтей в длину и тридцать восемь локтей в ширину.
Возвратимся, однако, к Кронаке. В последние годы жизни он так забил себе голову проповедями брата Джироламо Савонаролы, что ни о чем другом и слышать не хотел. Живя таким образом, он умер, наконец, в возрасте пятидесяти пяти лет после весьма продолжительной болезни и был с почестями погребен во флорентинской церкви Сант Амбруоджо в 1509 году14. В скором времени была сложена Джованбаттистой Строцци нижеследующая эпитафия:
Кронаке: И проживу я много тысяч лет,
Пока живут мои дворцы и храмы,
Жив Рим и мать моя — Тосканы цвет!


224
ДмсорАжо Вазари. Жизнеописания
Был у Кронаки брат по имени Маттео, занимавшийся скульптурой и работавший со скульптором Антонио Росселино. И хотя он обладал большими и прекрасными способностями, хорошо рисовал и приобрел большую опытность в обработке мрамора, он ни одной законченной работы не оставил, ибо смерть похитила его из мира в девятнадцатилетнем возрасте и выполнить то, чего от него ждали все, кто только знал его, он не успел.
ПРИМЕЧАНИЯ
Симоне дель Поллайоло, прозванный Кронака (1457—1508) — флорентинский архитектор. После 1475 г. изучал памятники древности в Риме, где его пребывание в 1480 г. засвидетельствовано документами. В I486 г. записан в цех во Флоренции. С 1489 г. участвует в строительстве палаццо Строцци, сначала как каменных дел мастер, а с 1496 г., сменив Бенедетто да Майано, как главный архитектор (капомаэстро). С 1495 г. и до конца жизни — архитектор флорентийского собора. В 1495—1497 гг. работал во дворце Синьории (палаццо Веккьо), участвовал в установке статуи Давида Микеланджело, в 1497 г. вызывался в Рим папой Александром VI как эксперт по архитектуре.
Работы: Сакристия церкви Санто Спирито — с 1489 г. (вместе с Джулиано да Сангалло, участие Кронаки точно не выяснено); работы в зале Пятисот дворца Синьории — 1495—1497 гг. (лестница, выстроенная Кронакой, позднее при перестройке Вазари уничтожена); палаццо Строцци — с 1489 г. (двор и главный карниз палаццо); церковь Сан Сальваторе аль Монте —1504 г.; палаццо Гваданьи — 1503—1506 гг.; работы в соборе Санта Мариа дель Фьоре — галерея барабана (вместе с Баччо д’Аньоло и Джулиано да Сангалло по модели 1507 г.), проект мраморного пола алтарной части собора— 1500 г.
1 Речь идет о папских гробницах А. Поллайоло (см. его биографию в т. И «Жизнеописаний»).
2 См. его биографию в т. II «Жизнеописаний».
3 Спольякристо — народное название форума Траяна (по находившейся там часовне этого названия).


Жизнеописание Симоне прозванною Кронака
225
4 См. ниже его биографию.
5 О Никколо Гроссо, прозванного Капарра (что значит «задаток»), работавшем на строительстве палаццо Строцци в 1500 г., другие сведения отсутствуют.
6 Фонари сохранились.
7 В строительстве сакристии принимали участие также Джулиано да Сангалло, Франчоне и А. Сансовино (в 1489 г. было вынесено решение строить сакристию по модели Дж. Сангалло, в 1493 г. начинается строительство вестибюля сакристии по модели Франчоне, сделанной на основании рисунков Кронаки и Дж. Сангалло, в 1495 г. начинается строительство купола сакристии).
8 См. ниже его биографию.
9 Вазари имеет в виду церковь Сан Сальваторе аль Монте — главную работу Кронаки. Об участии Кронаки в строительстве монастыря документальные данные отсутствуют (теперь монастырь совершенно перестроен).
10 Сегрето — помещение, примыкающее к зале Совета, в котором подсчитывав лись голоса после голосований; Спеккьо (зеркало) — помещение, в котором производилась регистрация должников флорентинской Коммуны.
11 См. выше его биографию.
12 Лестница была уничтожена при перестройке дворца Синьории, которую Вазари подробно описывает ниже.
13 См. об этой перестройке автобиографию Вазари в т. V «Жизнеописаний», а также биографии Микелоццо в т. II, Бандинелли в т. IV и Я. Сансовино в т. V «Жизнеописаний».
14 Кронака умер 21 сентября 1508 г.
15 О брате Кронаки Маттео дель Поллайоло (родился во Флоренции в 1452 г.) сведения сохранились до 1469 г.
16 Джорджо Вазари, т. III


а
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ДОМЕНИКО ПУЛИГО
флорентийского
живописца


искусстве живописи удивляет и даже поражает то, что многие только потому, что они постоянно занимаются и обращаются с красками, доводят свои вещи до совершенства то ли по внушению природы, то ли от привычки к хорошей манере, усвоенной
ими без знания рисунка и без какого-либо основания. И за¬
частую вещи эти оказываются настолько удачными, что хотя сами эти художники к редкостным и не принадлежат, все же они заставляют людей относиться к ним с величайшим уважением и всячески их хвалят. И много раз было уже видано, в частности у многих наших живописцев, что наибольшей живости и совершенства добиваются в своих произведениях те, кто от природы обладает прекрасной манерой и в то же время упорно работает, не щадя своих сил и не покладая рук. Ибо такую силу имеет этот дар природы, что
если даже такие художники и пренебрегают наукой искусства и ее забрасы¬
вают и ничем другим не занимаются, кроме как самой живописью и смешением красок, полагаясь лишь на благодать, даруемую им природой, все же в их произведениях с первого же взгляда обнаруживается все то, что в них


230
Джорджо Вазари. Жизнеописания
есть превосходного и чудесного и что лишь частично проявляется в творениях тех мастеров, которых мы считаем самыми лучшими. А что это так, доказывают нам на опыте в наши дни работы флорентийского живописца Доменико Пулиго, которые ясно подтверждают сказанное выше тому, кто сведущ в искусстве.
Когда плодовитый живописец Ридольфо, сын Доменико Гирландайо*, работал во Флоренции, как об этом будет рассказано дальше, он, следуя обычаю, заведенному отцом, всегда держал в своей мастерской много молодых людей, занятых живописью. Это и было причиной того, что, соревнуясь друг с другом, многие из них стали отличнейшими мастерами, каждый в своей области, причем одни из них писали с натуры портреты, другие работали фреской, иные темперой или же, наконец, бойко расписывали ткани. Ридольфо поручал им картины на дереве и на холсте и в течение недолгих лет с большой для себя пользой очень многих из них отослал в Англию, Германию и Испанию. Так и Баччо Готти2 и Тото дель Нунциата3, его ученики, были отправлены один во Франции к королю Франциску, другой же к английскому королю, которые затребовали их потому, что раньше видели их работы. Два других его ученика остались и провели много лет у Ридольфо, и, несмотря на многочисленные запросы от купцов и других лиц из Испании и Венгрии, ни посулы, ни деньги не могли побудить их отказаться от приятностей родины, где работы у них было больше чем достаточно. Одним из них был флорентинец Антонио дель Черайоло 4> много лет проведший у Лоренцо ди Креди и научившийся у него в особенности писать портреты с натуры так хорошо, что с величайшей легкостью добивался в них необыкновенного сходства, хотя в другом большого искусства рисунка у него и не проявлялось. Я видел кое- какие головы, написанные им с натуры, и хотя в них нет-нет да и попадается кривой нос, одна губа тонкая, другая толстая и другие тому подобные неправильности, тем не менее с натурой они сходны, так как он хорошо схватывал ее выражение. А ведь, наоборот, у многих превосходных мастеров картины и портреты вполне совершенные в художественном отношении ни много ни мало не похожи на тех, с кого они написаны. И, по правде говоря, тот, кто пишет портреты, должен стараться, чтобы они были похожи на тех, с кого пишутся, пусть вопреки тому, что требуется для совершенной человеческой фигуры. Если же они и похожи и красивы, тогда их можно назвать творениями исключительными, а самих художников превосходнейшими.


Жизнеописание Доменико Пулшо
231
Итак, Антонио этот сверх многочисленных портретов написал во Флоренции и много образов; однако краткости ради упомяну лишь о двух: один из них в церкви Сан Якопо тра и Фосси на углу Альберти, на котором он изобразил Распятие со св. Марией Магдалиной и св. Франциском, на другом же, что в церкви Аннунциаты, св. Михаила, взвешивающего души.
Другой из двоих названных выше был Доменико Пулиго, превосходивший всех вышепоименованных в рисунке и обладавший самым прекрасным и изящным колоритом. И вот, сообразил он, что когда пишет нежно, не черня свои вещи и не придавая им жесткости, а постепенно удаляя предметы, обволакивает их какой-то дымкой, он придает этим своей живописи и рельефность и особую прелесть, и что, хотя очертания его фигур терялись так, что скрывая погрешности, они совсем не были видны на фонах, на которых эти фигуры вырисовывались, тем не менее картины его нравились своим колоритом и красивым выражением лиц, он потому-то всегда и придерживался одних и тех же приемов и одной и той же манеры, за что его при жизни и ценили. Однако, оставляя в стороне и не вспоминая больше о картинах и портретах, написанных во время пребывания его в мастерской Ридольфо, которые частично были отосланы за рубеж, частично же остались в городе, я скажу лишь о тех вещах, которые он написал, когда он был скорее другом и соперником Ридольфо, чем его учеником, а также о тех, которые были им выполнены, когда он был таким другом Андреа дель Сарто, что ничего не было для него дороже, как только видеть этого человека в своей мастерской, чтобы у него поучиться, показать ему свои работы и узнать его мнение, дабы избежать недостатков и ошибок, в которые частенько впадают те, кто никому из собратов по искусству не показывают то, что они делают: такие слишком уж полагаются на собственный вкус и согласятся скорее, чтобы их ругал весь свет, когда работы уже закончены, чем исправить их по указаниям благожелательных друзей.
К ранним вещам Доменико принадлежит прекраснейшая картина с Богоматерью, сделанная им для мессера Аньоло делла Стуфа, который хранит ее в своем аббатстве Каполона в округе Ареццо и очень ею дорожит, так как выполнена она с большой тщательностью и отличается прекраснейшим колоритом. Другую картину с Богоматерью, не менее прекрасную, чем эта, он написал для мессера Аньоло Николини, ныне архиепископа пизанского и кардинала, хранящего ее в своих владениях, что на Канто деи Пацци, во Флоренции, а равным образом еще одну такой же величины и такого же качества, ныне


232
Джорджо Базару. Жизнеописания
принадлежащую Филиппо дель Антелла во Флоренции. А еще на одной, размерами около трех локтей, Доменико написал Богоматерь во весь рост с младенцем у ее колен, со св. Иоанном-мальчиком и еще одной головой. Картина Эта, почитавшаяся одной из лучших его работ за невиданную нежность ее колорита, находится теперь у казначея светлейшего князя Флоренции, мессера Филиппо Спини, великолепного дворянина, большого любителя живописи5.
Среди многочисленных портретов, написанных Доменико с натуры (все они прекрасны и очень схожи), прекраснее всех написанный им с монсиньора мессера Пьеро Карнесекки, который тогда был красивейшим юношей. Для него же он написал и несколько других картин, и все они прекрасны и выполнены с большой тщательностью. Он изобразил также на холсте Барбару-фло- рентинку, в то время знаменитую и очень красивую куртизанку, которую любили многие не меньше, чем за красоту, за ее хорошее воспитание и в особенности за то, что она была прекраснейшей музыкантшей и пела божественно6.
Но лучшей работой, когда-либо выполненной Доменико, была большая картина, где в натуральную величину изображена Богоматерь с несколькими ангелами и путтами и пишущий св. Бернард. Картина эта принадлежит ныне Джовангуальберто дель Джокондо и мессеру Никколо, его брату, канонику церкви Сан Лоренцо во Флоренции. Он же написал и много других картин, находящихся в домах граждан, и в особенности надо выделить ту, где Клеопатра дает змее ужалить себя в грудь, и ту, где римлянка Лукреция закалывается кинжалом. Его же руки портреты с натуры и весьма прекрасные картины у ворот Пинти, в доме Джулио Скали, человека, обладающего великолепнейшим суждением не только в области наших искусств, но и во всех других лучших и похвальных областях человеческой деятельности.
Работал Доменико и для Франческо дель Джокондо: для его капеллы в большой абсиде церкви сервитов во Флоренции он написал образ св. Франциска, приемлющего стигматы: картина эта, очень мягкая по колориту и по своей нежности, выполнена с большой тщательностью. А в церкви Честелло 7 по сторонам табернакля св. даров он написал фреской двух ангелов, а на образе одной из капелл той же церкви написал Мадонну с младенцем на руках, св. Иоанна Крестителя и св. Бернарда, а также других святых. А так как местные монахи сочли, что в этих работах он проявил себя отменно, они заказали ему в монастырском дворе их аббатства в Сеттимо за Флоренцией видения графа Уго, того, что построил семь аббатств8. А немногое время спустя


Жизнеописание Доменико Пулиго
233
Пулиго написал на углу Виа Моцца да Санта Катерина в табернакле стоящую Богоматерь с младенцем на руках, обручающимся со св. Екатериной, и св. Петра мученика9.
В местечке Ангиари он для одного сообщества написал Снятие со креста 10, которое можно причислить к лучшим его работам. А так как он больше писал картины с изображением Богоматери, портреты и другие головы, чем крупные вещи, он и тратил на это почти все свое время. А если бы он больше времени отдавал трудам в искусстве, чем светским удовольствиям, он несомненно и большего достиг бы в живописи, и главным образом потому, что Андреа дель Сарто был его ближайшим другом и помогал ему во многом своими рисунками и советами, и потому многие его работы, как мы это видим, отличаются столько же хорошим рисунком, сколько прекрасной и хорошей манерой в колорите. Однако обычно Доменико особенно утруждать себя не любил и работал скорее ради самой работы и ради заработка, чем ради славы, и это стало причиной того, почему он дальше и не пошел; общаясь же с людьми веселыми и праздными, с музыкантами и с женщинами и занимаясь всякими любовными делами, он умер пятидесяти двух лет в 1527 году, заразившись чумой в доме одной из своих возлюбленных п.
Пользовался он красками в такой хорошей и целостной манере, что заслуживает за это похвалы больше, чем за что-либо другое. Среди его учеников был флорентинец Доменико Вечери 12, который, выполняя свои работы в наилучшей манере, писал тщательно.
ПРИМЕЧАНИЯ
Доменико, прозванный Пулиго — флорентинский живописец, сын кузнеца Бартоломео Убальдини, родился во Флоренции в 1492 г., умер там же вскоре после 27 сентября 1527 г. (дата завещания). Учился в боттеге Гирландайо, с 1525 г. в цехе св. Луки, испытал влияние Андреа дель Сарто (которому приписываются некоторые


234
Джорджо Вазари. Жизнеописания
работы Пулиго) и фра Бартоломео. Из достоверных работ сохранились: «Мадонна со святыми» во флорентинской церкви Честелло (Санта Мариа Маддалена деи Пацци), «Снятие со креста» в Колледжате (Сообщества Санта Тринита, местечка Ангиари); портрет Пьетро Карнесекки (Флоренция, Уффици), «Св. Варвара» (Ленинград, Эрмитаж).
1 Биографию Ридольфо Гирландайо см. в т. V «Жизнеописаний».
2 Баччо Готти (Бартоломео ди Дзаноби Джотти). Упоминается в списке флорен- тинских живописцев 1525 г., возможно также пребывание в Болонье и Пистойе, где он упоминается в 1497 г.
3 О Тото см. биографии Мазаччо в т. II «Жизнеописаний», Давида и Ридольфо Гирландайо (т. V) и Торриджано (см. выше).
4 Антонио дель Черайоло (первая половина XVI в.), ученик Лоренцо ди Креди. Из перечисленных Вазари работ сохранилось «Распятие» (теперь в запаснике Уффици). Из портретов приписывается «Мужской портрет» в галерее Питти во Флоренции.
5 Из перечисленных работ сохранилась Богоматерь, принадлежавшая Филиппо Ченнини (теперь в галерее Питти).
6 Портрет Пьетро Карнесекки находится в Уффици (датируется 1527 г.), куртизанка Барбара идентифицируется со св. Варварой в Ленинградском Эрмитаже.
7 Работы в Честелло (церковь Санта Мариа Маддалена деи Пацци) сохранились, но ангелы написаны Доменико Гирландайо. Мадонну со святыми написал Пулиго (в 1526 г. для семейства Ромена).
8 Работа не сохранилась.
9 Табернакль (в плохом состоянии) находится на прежнем месте — на углу Виа Дзаноби и Виа делле Руоте (написан в 1526 г. для капитанов Бигалло).
10 «Снятие со креста» находится на первоначальном месте.
Доменико Пулиго умер в 1527 г. в тридцатипятилетнем возрасте. Изложение обстоятельств смерти фантастично.
12 Имеется в виду Доменико Бечери (Бенчи), помощник Вазари в его работах по Палаццо Веккьо, или же Доменико ди Якопо, прозванный Беко, записанный во фло- рентинские живописцы в 1525 году. Работы обоих не сохранились.


|& 'W—
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
АНДРЕА
из ФЬезоле скулЬптора и других фЬезоланцев
*


оскольку скульпторы должны владеть резцом не хуже, чем живописцы красками, оказывается, что многие, отлично лепящие из глины, никак не могут после этого в мраморе довести свои произведения до совершенства, некоторые же, наоборот, хорошо обрабатывают мрамор, не имея иного замысла, кроме смутного представления о хорошей манере, которую они извлекают из тех или иных произведений, понравившихся им, и, подражая манере, из своего воображения переносят ее в свои работы. Потому-то и кажется почти что чудом, когда видишь иных скульпторов, совсем не умеющих рисовать на бумаге и тем не менее доводящих резцом свои работы до благополучного и похвального конца, как мы это и видим на примере Андреа, сына Пьеро ди Марко Ферруччи, скульптора из Фьезоле, который в ранней своей юности обучался началам скульптуры у фьезоланского скульптора Франческо ди Симоне Ферруччи1. И хотя он сначала учился высекать одну только листву, он тем не менее приобрел постепенно такую опытность, что не прошло много времени, как он взялся и за фигуры. А так как рукой он обладал уверенной и быстрой, он


238
Джорджо Вазари. Жизнеописанил
выполнял свои работы из мрамора, руководствуясь скорее своего рода вкусом и прирожденным опытом, чем рисунком. Тем не менее он несколько ближе приобщился искусству, когда в расцвете своей юности пошел по стопам Микеле Маини2, скульптора, также родом из Фьезоле. Микеле этот сделал для римской церкви Минервы мраморного св. Себастьяна, которого в те времена очень хвалили.
Андреа же, приглашенный работать в Имолу, соорудил в Воспитательном доме этого города капеллу из мачиньо, получившую большое одобрение3. После этой работы он отправился в Неаполь, куда его вызвал Антонио ди Джорджо из Сеттиньяно4, крупнейший инженер и архитектор короля Фер- ранте, у которого Антонио пользовался таким доверием, что ведал не только всем строительством королевства, но и всеми важнейшими государственными делами. Прибыв в Неаполь, Андреа приступил к работе и сделал многое для названного короля в замке Сан Мартино и других местах города. Когда Антонио умер, он был погребен королем с почестями, подобающими не архитектору, а королю, и к месту погребения его сопровождали двадцать пар монахов в рясах из грубой материи, Андреа же уехал из Неаполя, поняв, что страна эта не для него, и возвратился в Рим, где провел некоторое время, изучая искусство и работая 5.
Вернувшись затем в Тоскану, он отделал в Пистойе в церкви Сан Якопо мрамором капеллу, ту, где находится купель6. С большой тщательностью сделал он сосуд для купели со всеми его украшениями, а на стене капеллы две большие фигуры в натуральную величину полурельефом, а именно св. Иоанна, крестящего Христа, отлично выполненные и в прекрасной манере.
В то же время он выполнил и несколько других мелких работ, называть которые не стоит: скажу лишь, что, хотя в этих вещах Андреа больше опытности, чем искусства, в них тем не менее распознаются некая решительность и чувство — качества весьма похвальные. И сказать по правде, если бы у подобных художников хорошая опытность и вкус сочетались с владением основами рисунка, они победили бы своим превосходством тех, которые рисуют в совершенстве, но когда приступают к мрамору, только ковыряют его, завершая работу над ним с потугой и в дурной манере, поскольку они не умеют с надлежащей опытностью обходиться с резцами.
После этого Андреа выполнил в церкви фьезоланского епископства мраморную плиту, стоящую между двумя лестницами, ведущими на верхние


Жизнеописание Андреа из Фьезоле
239
хоры, а на ней он изваял три круглые фигуры и несколько барельефных историй. А в церкви Сан Джироламо в Фьезоле он сделал небольшую мраморную плитку для алтаря церкви 7.
Этими работами Андреа приобрел славу и известность, а когда Флоренцией управлял кардинал Джулио Медичи, попечители собора Санта Мариа дель Фьоре заказали ему статую апостола в четыре локтя 8, а было это, говорю я, в то время, когда четыре подобные же были одновременно поручены: одна — Бенедетто да Майано, одна — Якопо Сансовино, одна — Баччо Бан- динелли и еще одна — Микеланджело Буонарроти. Число этих статуй хотели довести до двенадцати и поставить их там, где в этом великолепном храме находятся эти же апостолы, написанные рукой Лоренцо ди Биччи9. Итак, Андреа сделал своего апостола, но руководствуясь больше отличным опытом и вкусом, чем рисунком, и если его хвалили не столько же, сколько остальных, то все же признали его мастером отменным и опытным. После этого он работал для попечительства названной церкви почти все время и сделал голову Марсилио Фичино10, которую можно там видеть в дверях, ведущих в каноникат.
Он сделал также мраморную купель, отосланную венгерскому королю и принесшую ему большие почести. Им же выполнена собственноручно и мраморная гробница, отосланная равным образом в Венгрию, в город Стригонию. На ней была очень хорошо выполнена Богоматерь с другими фигурами, и впоследствии в нее было положено тело кардинала Стригонии11.
В Вольтерру Андреа отослал двух мраморных круглых ангелов, а для флорентинца Марко дель Неро он сделал деревянное Распятие в натуральную величину, ныне находящееся во Флоренции, в церкви Санта Феличита, и другое, не меньших размеров, он сделал для братства Ассунты во Фьезоле12. Ц
Андреа охотно занимался и архитектурой, он был учителем скульптора и архитектора Мангоне 13, впоследствии весьма искусно построившего в Риме много дворцов и других зданий 14. В конце концов, в старости Андреа выполнял только рядовые работы, так как был человеком скромным и добропорядочным и больше всего остального любил спокойную жизнь. Госпожа Антония Веспуччи заказала ему гробницу мессера Антонио Строцци, своего супруга 15, но так как он один много работать не мог, двух ангелов для него сделал его ученик Мазо Босколи из Фьезоле 16, выполнивший позднее много


Дэюордоюо Вазари. Жизнеописания
работ в Риме и других местах; Мадонну же сделал Сильвио Козини из Фье- золе 17, однако после того, как она была сделана, сразу ее не поставили (а было Это в 1522 году). После этого Андреа скончался и был погребен сообществом Скальцо у сервитов, а названную Мадонну позднее поставил Сильвио, который окончательно доделал названную гробницу Строцци и продолжал заниматься искусством скульптуры с необычайным упорством, почему он со временем и создал много произведений, исполненных им с большим блеском и в прекрасной манере, и превзошел множество других скульпторов, особенно своей смелой выдумкой в области гротеска.
Воочию можно в этом убедиться в сакристии Микеланджело Буонарроти по мраморным капителям, высеченным над пилястрами гробниц, где небольшие маски выточены так хорошо, что лучшего увидеть невозможно. В том же помещении он сделал несколько очень красивых фризов со смеющимися масками. И потому Буонарроти, увидев талант и опытность Сильвио, и поручил ему приступить к трофеям для тех же гробниц; однако из-за осады Флоренции они, как и другие вещи, остались незавершенными 18. Сильвио изваял и гробницу для семьи Минербетти, в их капелле в трансепте церкви Санта Мариа Новелла настолько хорошо, насколько это вообще возможно, ибо кроме саркофага, отличающегося красотой своих очертаний, изображенные на нем щиты, шлемы и прочие причуды высечены с таким знанием рисунка, какое только можно пожелать для подобной вещи 19.
Когда Сильвио был в Пизе, в 1528 году, он сделал там ангела20, недостававшего над одной из колонн главного алтаря собора против ангела Триболо и так на того похожего, что большего сходства не было бы, если бы они были сделаны одной и той же рукой. В церкви Монтенеро, близ Ливорно, он для братьев во Христе сделал мраморную плитку с двумя фигурами, а в Вольтерре гробницу мессера Рафаэля Вольтеррано, мужа ученейшего, где изобразил его с натуры на мраморном саркофаге, со всякими украшениями и фигурами21. Когда же во время осады Флоренции достопочтенный гражданин Никколо Каппони на обратном пути из Генуи, где он был послом республики при императоре, умер в гарфаньянском Кастельнуово, туда весьма спешно был послан Сильвио для снятия слепка с его головы, чтобы затем он сделал ее из мрамора столь же прекрасной, какой он сделал бы из воска.
В бытность Сильвио в Пизе, где он проживал некоторое время со всем семейством и был членом сообщества Мизерикордиа, которое в этом городе


Жизнеописание Андреа из Фьезоле
сопровождает приговоренных к смерти к месту казни, ему, состоявшему церковным старостой этого сообщества, как-то раз ни с того ни с сего пришла в голову самая странная на свете вещь. Однажды ночью он вырыл из могилы тело повешенного накануне, вскрыл его в целях искусства и, будучи человеком с причудами и, должно быть, суеверным, верившим в колдовство и тому подобные глупости, содрал с него целиком всю кожу и, обработав ее так, как его этому научили, сшил себе из нее курточку, которую, думая, что она обладает какой-то особой силой, он некоторое время носил поверх рубашки, так что никто ничего об этом не знал. Но как-то он признался в этом одному доброму монаху, который на него за это накричал, и пришлось ему снять куртку и, как приказал ему монах, похоронить ее в одной из гробниц. О нем можно было бы рассказать много и других подобных вещей, но, поскольку к нашему повествованию они не имеют отношения, обойду их молчанием.
Когда в Пизе у него умерла первая жена, он уехал в Каррару и, остановившись там для кое-каких работ, женился на другой. С ней он вскоре отправился в Геную, где на службе у дожа Дориа сделал над входом в его дворец прекраснейший мраморный герб 22, а весь дворец отделал лепным орнаментом соответственно указаниям живописца Перино дель Ваги. Там же выполнен прекраснейший мраморный портрет императора Карла V. Но так как Сильвио по своей природной склонности никогда долго на одном месте не оставался и так как твердости в нем не было, то ему надоело и слишком благополучное пребывание в Генуе и он снова пустился в путь в сторону Франции. Однако не доехав и до перевала Монсени, он повернул вспять и остановился в Милане, где с большим успехом выполнил в соборе несколько историй с фигурами и много украшений и в конце концов там же и умер в возрасте сорока пяти лет 23.
Был он одарен талантом прекрасным и прихотливым и обладал сноровкой в любом деле: все, за что он брался, он умел доделать с величайшей тщательностью до конца. В виде развлечения он сочинял сонеты и импровизировал песни, а в своей ранней молодости был солдатом. И если бы тверже устремлял он свою мысль к скульптуре и рисунку, не было бы ему равных. И как он превзошел Андреа Ферруччи, своего учителя, так превзошел бы, проживи он больше, и многих других, слывших превосходными мастерами.
В те времена, что Андреа и Сильвио, процветал и еще один фьезолан- ский скульптор, по прозванию Чичилиа 24, человек весьма опытный. В церкви
16 Джорджо Вазари, т. III


242
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Сан Якопо, что на Кампо Корболини во Флоренции, можно видеть изваянную им гробницу мессера кавалера Луиджи Торнабуони, получившую большое одобрение и главным образом за то, что он сделал щит герба названного кавалера в виде лошадиной головы, как бы для того, чтобы показать, что, как говорят древние, форма щитов первоначально заимствована от лошадиной головы.
В те самые времена и Антонио из Каррары25, редкостнейший скульптор, сделал в Палермо для неаполитанского герцога Монтелионе из дома Пинья- телла, вице-короля Сицилии, три статуи, а именно три Богоматери в различных положениях и манерах, поставленные на трех алтарях в соборе Монте Лионе в Калабрии. Для него же он выполнил несколько мраморных историй, находящихся в Палермо. После него остался сын, который ныне тоже стал скульптором и не менее превосходным, чем был отец.
ПРИМЕЧАНИЯ
Ферруччи Андреа ди Пьетро, прозванный Андреа из Фьезоле (1465—1526), скульптор и архитектор, член семейства тосканских резчиков по камню, учился, по-видимому, у своего двоюродного брата Франческо ди Симоне, работал кроме Тосканы в Имоле, Неаполе, возможно, в Риме, а также для Венгрии. С 1512 г. до конца жизни — капомарстро скульпторов, работавших в соборе во Флоренции, сотрудничал с Микеланджело в церкви Сан Лоренцо (подготовка фундамента, фасад и отделка Новой сакрастии). В творчестве близок к Андреа Сансовино и Бенедетто да Майано.
Главные работы: мраморные плиты в соборе в Фьезоле (одна теперь в музее Виктории и Альберта в Лондоне); крещальная купель в соборе в Пистойе, статуя св. Андрея во флорентинском соборе; бюст Марсилио Фичино, там же; бюст Андриано в церкви Сан Сальваторе аль Монте под Флоренцией; гробница Антонио Строцци


Жизнеописание Андреа из Фьезоле
243
в церкви Санта Мариа Новелла во Флоренции (выполнена с учениками). Мраморный алтарь в соборе города Эстергома в Венгрии.
1 О Франческо ди Симоне см. биографию Верроккьо в т. II «Жизнеописаний».
2 О Микеле Марини (тоже: Микеле ди Лука Марини, родился в 1459 г.) других сведений нет. Св. Себастьян в церкви Санта Мариа сопра Минерва сохранился.
3 Капелла в Имоле не сохранилась.
4 Об Антонио ди Джорджо см. биографию Перуджино в т. II «Жизнеописаний».
5 Следов деятельности Андреа в Неаполе не сохранилось. О пребывании его в Риме сведения отсутствуют.
6 Купель в Пистойе (одна из лучших работ Андреа) сохранилась на месте. Выполнена в 1497—1499 гг. с помощником Якопо ди Андреа ди Марко.
7 Работы в Фьезоле сохранились. Плита на месте, плитки от алтаря — в лондонском музее Виктории и Альберта.
8 Статуя апостола (Андрея) сохранилась на месте.
9 Работа не Лоренцо ди Биччи, а его сына Биччи да Лоренцо (см. прим. к биографии Лоренцо ди Биччи в т. I «Жизнеописаний»).
10 Бюст Марсилио Фичино, законченный в 1522 г., сохранился на месте.
В соборе города Стригонии (Эстергома) находится мраморный алтарь (а не гробница), восстановленный после разрушения собора турками (от первоначальной работы Андреа сохранились архитектурные части и орнамент, статуи погибли и заменены более поздними).
12 Перечисленные три работы сохранились.
13 Джованни Мангоне из Караваджо, архитектор и скульптор, работал в Риме, на строительстве ватиканских дворцов, где умер в 1543 г., и в Перудже (Палаццо Армеллини). Достоверная работа: гробница кардинала Энкендойрт в римской церкви Санта Мариа дель Анима.
14 Об архитектурной деятельности Андреа более точных сведений нет.
15 Гробница Антонио Строцци сохранилась и находится во флорентинской церкви Санта Мариа Новелла.
16 Мазо Босколи (Томмазо ди Пьетро ди Мазо д’Антонио из Сеттиньяно) (1503— 1574), скульптор, работал с Андреа, позднее с Микеланджело.
17 Сильвио Козини — Сильвио, сын Джованни ди Нери из Чепарелли. Сведения о нем относятся к 1524—1547 гг.
18 Работа Сильвио в Повой сакристии документами не подтверждается.
19 Гробница сохранилась на прежнем месте.
20 Сильвио принадлежит не один, а два ангела (см. также биографию Триболо в т. IV «Жизнеописаний»).
21 Обе работы сохранились (гробница в Вольтерре находится в церкви Сан Лино).
22 Герб сохранился. От работ Сильвио остались портал со статуями добродетелей и путтов и два камина с росписями Перино дель Ваги (см. его биографию в т. IV «Жизнеописаний»). Бюст Карла V не сохранился.
16*


2М
Джорджо Вазари. Жизнеописания
23 В Миланском соборе, где Сильвио работал в 1543—1544 гг., ему приписывается барельеф «Обручение Марии» в капелле дель Лльберо. Год и место его смерти точно неизвестны.
24 Чичилиа (или Сичилиа) идентифицируется с Анджело Чичилиано, упоминаемом в биографии Гарофало в т. IV «Жизнеописаний», и со скульптором, помогавшим Баччо да Монтелупо в работе над несохранившимся памятником Пандольфини в
1519—1521 гг. Гробница Торнабуони сохранилась.
25 Речь идет об Антонелло ди Доменико Гаджини из Палермо (1478—1531), плодовитом скульпторе, работы которого находятся в соборе и многих церквах Палермо (а также и в городском музее). Сохранились и три названные Вазари статуи (в соборе Монтелионе). У Антонелло было пять сыновей-скульпторов: Джован Доменико, Антонино, Джакомо, Фацио и Винченцо.


-W ^1
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
ВИНМЕНЦИО
из Сан ДжиминЬяно
ТИМОТЕО
из Урбино живописцев
V ОТ. - ТТсЛ


осле скульптора Андреа из Фьезоле мне предстоит описать жизнь двух превосходных живописцев, а именно Винченцио из Сан Джиминьяно в Тоскане и Тимотео из Урбино *, а сначала я скажу о Винченцио, чей портрет помещен выше, а затем тотчас же и о Тимотео, так как оба они были почти в одно время учениками и друзьями Рафаэля. Итак, Винченцио, работавший для благородного Рафаэля Урбинского в папских лоджиях, вместе со многими другими художниками проявлял себя так, что получал большое одобрение и от Рафаэля и от всех остальных. Потому он был послан работать и в Борго, где на стене насупротив дворца мессера Джован Баттиста дель Аквила он, удостоившись за Это немалых похвал, написал терретой фриз, на котором изобразил девять муз с Аполлоном посредине, а выше несколько львов из папского герба, признанных прекраснейшими 2. Манера Винченцио была весьма тщательной, мягкой по колориту, а фигуры его очень привлекательны на вид. Вообще же он всегда старался подражать манере Рафаэля Урбинского, что видно в том же Борго и по фасаду дома, выстроенного против дворца кардинала Анконского мессером


24 8
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Джован Антонио Баттиферро из Урбино, который благодаря тесной дружбе с Рафаэлем получил от него рисунок этого фасада, а при дворе имел через него же большие милости и крупные доходы. На этом рисунке, использованном затем Винченцио, Рафаэль изобразил, намекая на дом Баттиферро, циклопов, кующих молнии 3 для Юпитера, а с другой стороны Вулкана, изготовляющего стрелы для Купидона со многими прекраснейшими обнаженными телами и другими прекраснейшими историями и статуями. А на площади Сан Луиджи деи Франчези в Риме тот же Винченцио написал на одном фасаде очень много историй: Смерть Цезаря и Торжество правосудия, а на фризе Конную битву, смело и очень тщательно написанную. В этой же росписи под самой крышей между окнами он изобразил несколько Добродетелей, отлично исполненных. Равным образом и на фасаде дома Зпифаниев, за Курией Помпея и близ Кампо ди Фьоре, он написал волхвов, следующих за звездой, не говоря о бесконечном количестве других работ для того же города, где воздух и местоположение кажутся главной причиной того, что таланты творят там дивные вещи; ведь по опыту известно, что зачастую один и тот же человек не везде обладает той же манерой и не везде создает вещи равного качества, но лучшие или худшие, в зависимости от свойства данной местности.
В Риме, где о Винченцио шла наилучшая слава, пережил он в 1527 году разгром и захват несчастного города, господствовавшего ранее над народами, почему, до крайности огорченный, он и возвратился на свою родину в Сан Джиминьяно. Там после перенесенных невзгод он охладел к искусству, и, не дыша больше воздухом, питающим прекрасные таланты для создания редкостнейших творений, он кое-что все же сделал, и о чем я, однако, умолчу, дабы не затмевать признания и великой славы, честно заслуженных им в Риме. Достаточно того, что мы ясно видим, насколько насилие резко отклоняет тонкие таланты от их первоначальной цели и заставляет их обращаться вспять на своем пути. Видно это и по его товарищу по имени Скиццоне4, написавшему кое-какие весьма похвальные вещи в Борго на кладбище, а также в церкви Сан Стефано дель Индиани, а затем грубость солдат его заставила отойти от искусства, вскоре он и умер. Винченцио же скончался у себя на родине, где вся его жизнь после отъезда из Рима была мало радостной 5.
Тимотео, урбинский живописец, был сыном Бартоломео делла Вите, почтенного гражданина, и Каллиопы, дочери мастера Антонио Альберти из Феррары6, очень хорошего живописца своего времени, как об этом свиде¬


Жизнеописание Винченцио из Сан Джиминьяно и Тимотео из Урбино
249
тельствуют его работы в Урбино и других местностях. Отец его умер, когда Тимотео был еще ребенком, и он остался на попечении у матери Каллиопы при добрых и счастливых предзнаменованиях, поскольку Каллиопа одна из девяти муз и поскольку живопись может быть уподоблена поэзии. Со временем, после того как мальчик получил от рассудительной матери приличное воспитание и ею же был направлен на путь изучения первых искусств, а также и рисунка, юноша познал мир как раз тогда, когда был расцвет божественного Рафаэля Санцио. Сначала он занимался ювелирным делом, а затем был вызван мессером Пьер Антонио, своим старшим братом, учившимся тогда в Болонье, в сей знатнейший город, дабы под руководством какого-либо хорошего мастера заниматься тем искусством, к которому он оказался бы от природы наиболее склонным. Итак, он переселился в Болонью и жил долгое время в этом городе, в доме великолепного и благородного мессера Франческо Гомбрути, принявшего его с большим почетом и оказавшего ему любезности всякого рода. Там Тимотео находился в постоянном общении с людьми добродетельными и талантливыми и по прошествии нескольких месяцев был признан юношей рассудительным и гораздо более склонным к живописи, чем к ювелирному делу, доказательством чего служили отлично написанные им портреты его друзей и других лиц. И тогда названному брату его показалось (впрочем, в этом убеждали его и друзья), что в соответствии с талантом юноши следует отнять у него резцы и пилки и направить его полностью на изучение рисунка. Весьма этим обрадованный, он приступил тотчас же к изучению рисунка и трудностей искусства, копируя и срисовывая все лучшие произведения в этом городе. А так как он был в тесной дружбе с живописцами, он настолько продвинулся по новому пути, что прямо дивом казались успехи, которые он каждый день делал, и еще удивительнее было то, что без всякого руководства со стороны какого-либо особого учителя он с легкостью преодолевал любую трудность. И вот, влюбленный в свое дело, он изучил многие тайны живописи, лишь изредка поглядывая на каких-нибудь там жи- вописцев-недоумок, как они мешают краски и орудуют с кистями, и, руководимый лишь самим собой и десницей природы, он с жаром принялся закраски, приобретая весьма красивую манеру, очень сходную с манерой своего соотечественника, нового Апеллеса, хотя и видел он в Болонье всего несколько его работ7. Итак, руководимый своим большим талантом и своим хорошим вкусом и весьма удачно написав некоторые вещи на досках и на стене, а


250
Джорджо Вазари. Жизнеописания
также заметив, что, по сравнению с другими живописцами, у него все отлично получается, он с воодушевлением продолжал изучать живопись, так что с течением времени укрепился в искусстве твердой ногой, и всеобщее хорошее о нем мнение возлагало на него величайшие надежды. И вот уже мужем двадцати шести лет возвратился он на родину и обосновался там на несколько месяцев, давая наилучшие образцы своих знаний, и именно написав в соборе на алтаре св. Креста свой образ Мадонны, на котором кроме Богоматери, св. Крескентия и св. Виталия изображен и сидящий на земле ангелочек, играющий на скрипке с поистине ангельской грацией и с детской простотой, и который написан искусно и со вкусом8. Вскоре после этого он написал еще один образ для главного алтаря церкви Тринита со св. Аполлонией по левую руку от названного алтаря9.
Эти и некоторые другие работы, о которых упоминать не приходится, распространили славу и известность Тимотео, и Рафаэль весьма настойчиво начал звать его в Рим. Отправившись туда с величайшей охотой, он был принят с любезностью и приветливостью, которые были свойственны Рафаэлю не в меньшей степени, чем превосходство в искусстве. И вот начал Тимотео работать с Рафаэлем и в течение менее чем одного года много приобрел не только в искусстве, но и в имуществе, и переслал даже домой порядочную сумму денег.
Вместе с мастером он выполнил в церкви делла Паче собственноручно и по своему замыслу сивилл, тех, что в люнетах по правую руку и так ценятся всеми живописцами 10; некоторые из них утверждают, что они еще помнят, как он там работал, и об этом свидетельствуют и картоны, находящиеся до сих пор у его наследников. Равным образом и в скуоле св. Екатерины Сиенской он самостоятельно написал ложе с покойником и все прочее, что его окружает, вещь, которую так расхвалили, и хотя некоторые сиенцы, слишком уж любящие свою родину, приписывают эти работы другим, легко определить, что сделал их Тимотео, как по изяществу и нежности колорита, так и по другим памяткам, оставленным им в этом знаменитейшем очаге превосходнейших живописцев11. Между тем хотя жить в Риме было для Тимотео хорошо и почетно, он не смог, как могут многие, вынести разлуки с родиной, куда его к тому же ежечасно влекли и звали призывы друзей и мольбы старой уже матери; к неудовольствию Рафаэля, сильно его полюбившего за добрые его качества, он возвратился в Урбино.


Жизнеописание Винченцио из Сан Джиминьлно и Тимотео из Урбино 251
Вскоре после этого Тимотео, по настоянию родственников, женился в Урбино и так привязался к своей родине, где пользовался большим почетом и где, более того, начал заводить и детей, что твердо решил никуда больше не уезжать, несмотря на то, что Рафаэль звал его обратно в Рим, как это видно по нескольким сохранившимся письмам 12. Тем не менее он остался в Урбино и выполнил много работ и там и в окрестных городах. В Форли он вместе со своим другом и земляком Джироламо Дженгой расписал капеллу, а потом целиком собственноручно написал образ, посланный в Читта ди Кастелло, и еще один для Кальи. Кое-что написал он фреской в Кастель Дуранте, и эти его работы поистине заслуживают похвалы, как и все другие, ибо свидетельствуют о том, что он был живописцем, обладавшим большой легкостью в изображении фигур и пейзажей, а также в других областях живописи 13.
В Урбино он по просьбе епископа Арривабене, мантуанца, и совместно с упомянутым Дженгой расписал в соборе капеллу св. Мартина, причем алтарный образ и средняя часть капеллы целиком руки Тимотео. В названной церкви он написал также стоящую Магдалину, одетую в короткий плащ и до земли покрытую волосами, написанными так красиво и правдиво, что кажется, будто ветер шевелит ими, не говоря уже о божественном лике, выражение которого поистине являет ее любовь к своему учителю. В церкви Санта Агата есть еще один образ его же работы с очень хорошими фигурами, а в церкви Сан Бернардино за городом он написал ту самую сильно восхвалявшуюся картину, которая находится по правую руку на алтаре урбинских дворян Бона- вентури и на которой с прекраснейшим изяществом изображена благовествуе- мая Дева, стоящая со сложенными руками и воздетыми к небу лицом и очами; наверху же, в воздухе, посреди большого сияющего круга стоит младенец, опирающийся ногой на святого духа в виде голубя, а в левой руке он держит шар, обозначающий собою вселенскую державу, другую же поднял для благословения; справа от младенца ангел указует перстом Мадонне на названного младенца, внизу же, то есть рядом с Мадонной и тоже с правой стороны — Креститель, покрытый верблюжьей шкурой, искусно изодранной, чтобы показать обнаженность фигуры, а слева совершенно обнаженный св. Себастьян, привязанный к дереву в прекрасной позе и написанный так тщательно, что большей рельефности и большей красоты в любой части тела и быть пе может.


252
Джорджо Вазари. Жизнеописания
При дворе светлейших герцогов урбинских в потайном кабинете находятся написанные им собственноручно Аполлон и две удивительно красивые полуобнаженные музы14. Он написал для них же много картин и прекраснейшим образом отделал несколько помещений. Затем вместе с Дженгой расписал он несколько отосланных французскому королю конских седел, украшенных фигурами разных зверей, настолько прекрасных, что зрителю казалось, будто они живые и двигаются. Он воздвиг также несколько триумфальных арок, наподобие древних, по случаю бракосочетания светлейшей герцогини Леоноры с синьором герцогом Франческо Мариа, которому они безмерно понравились, равно как и всему двору, за что многие годы и получал почетное жалование от семейства названного синьора 15.
Тимотео был смелым рисовальщиком, но в гораздо большей степени отличался нежным и приятным колоритом, и настолько, что его работы и не могли быть выписаны с большей чистотой и тщательностью. Человек он был веселый, от природы жизнерадостный и, по существу, легкомысленный, а в шутках и беседах острый и презабавный. Он любил играть на всякого рода инструментах, а в особенности на лире, под звуки которой он пел, импровизируя с грацией необыкновенной.
Скончался он в год спасения нашего — 1524-й, на пятьдесят четвертом году своей жизни 16, оставив родину столько же обогащенной его славой и доблестями, сколько и опечаленной его утратой. Он оставил в Урбино некоторые вещи незавершенными, которые, будучи закончены потом другими, при сравнении показывают, как велики были достоинства и мастерство Тимотео. Его рукой выполнено несколько рисунков, хранящихся в нашей Книге и полученных мною от весьма знающего и благородного мессера Джован Мариа, его сына 17; они очень хороши и несомненно достойны похвалы: рто набросок пером портрета великолепного Джулиано деи Медичи, нарисованный Тимотео в то время, когда Джулиано находился при урбинском дворе, в тамошней знаменитейшей академии, а также «Noli me tangere» и евангелист Иоанн, спящий, в то время как Христос молится в саду; все они прекрасны.


Жизнеописание Винченцио из Сан Джиминълно и Тимотео из Урбино 253
ПРИМЕЧАНИЯ
Таманьи Винченцо ди Бенедетто, прозванный Винченцио из Сан Джиминьяно, родился в 1492 г., умер после 1537 г. — живописец, подражавший разным художникам и более всего Содоме и Рафаэлю, которому он, возможно, помогал в ватиканских росписях. Работал в Риме, Сан Джиминьяно, Вольтерре, Монтальчино. Достоверны: фрески церквей Сант Агостино и Санта Мариа д’Арроне в Сан Джиминьяно и подписное «Обручение Богоматери» в римском палаццо Венециа.
Тимотео Вити из Урбино (1463—1523), живописец, первоначально работал как золотых дел мастер, учился, может быть, у отца Рафаэля Джованни Санти, затем у Франчи, испытал влияние Перуджино, Лоренцо Косты, Рафаэля, фра Бартоломео. Работал с Дженгой и, может быть, с Рафаэлем (сивиллы и пророки в церкви Санта Мариа делла Паче в Риме). Был придворным художником урбинских герцогов. Главные работы: «Св. Мария Магдалина» (Болонья, Пинакотека), «Явление Христа Марии Магдалине» (Кальи, церковь Сант Анджело); «Аполлон и Музы» (Флоренция, галерея Корсини); «Благовещение со св. Себастьяном и Иоанном Крестителем» (Милан, Бре- ра); «Троица со св. Иеронимом» (там же); «Св. Михаил» (Мюнхен, Пинакотека); «Мадонна» (Турин, Пинакотека); «Св. Аполлония» и «Св. Фома Бекет и Мартин Турский с донаторами» (обе — Урбино, Национальная галерея); «Богоматерь, изгоняющая беса из мальчика» — фреска в церкви Сант Агостино (Урбино).
1 В первом издании «Жизнеописаний» биографии Тимотео нет, биография же Винченцио начинается такими словами: «Насколько же скульпторы и живописцы должны чувствовать себя обязанными самому воздуху, которым они дышат в Риме, и тем немногим древностям, которые нехотя в нем пощадили ненасытное время и ярость огня! Ибо воздух этот наполняет тело иным, особым духом и наделяет алчущего иным, особым вкусом, и поэтому бесчисленное множество людей, вдохнув его, разуверяются в пустых бреднях, которыми в свое время они были увлечены, и, увидев чудесные труды стольких древних и современных художников, творивших в Риме, отрекаются они от своих прежних заблуждений и, следуя по стопам тех, кто обрел истинный путь, доводят свои произведения до совершенства, обеспечиваемого прекрасной манерой, подражая же тому хорошему, что они видят, они побуждают и местных уроженцев поступать точно так же».
2 Ни одна из описанных Вазари римских работ Винченцио не сохранилась.
3 Баттиферро — значит «куй железо».
4 О Скиццоне какие-либо сведения отсутствуют.
5 В первом издании «Жизнеописаний» биография Винченцио заканчивается такими словами: «Он закончил жизнь свою в Сан Джиминьяно от горячки в 1533 году» (год указан ошибочно).
6 Об Антонио ди Гвидо Альберти см. биографию Гадди в т. I «Жизнеописаний».
7 Работ Рафаэля в Болонье Тимотео видеть не мог, так как был там в 1495 г., когда Рафаэлю было 12 лет.
8 Мадонна со святыми находится теперь в миланской галерее Брера.


254
Джорджо Вазари. Жизнеописанил
9 Речь идет не об одной, а двух работах: «Троице» в миланской галерее Брера и «Св. Аполлонии» (в настоящее время в галерее в Урбино).
10 Противореча тому, что писал в биографии Рафаэля, Вазари преувеличивает роль Тимотео в не засвидетельствованных никакими документами работах для церкви Санта Мариа делла Паче в Риме.
11 В биографии Перуцци Вазари сам приписывает Перуцци эти работы.
12 Письма до нас не дошли.
13 Фрески в церкви Сан Франческо в Форли не сохранились, как и работы для Читта ди Кастелло и Кастель Дуранте. В церкви Сант Анджело города Кальи находится подписной образ Тимотео (1518).
14 Из урбинских работ Тимотео сохранились следующие: «Св. Фома Бекет и Мартин Турский с епископом Арривабене и урбинским герцогом Гвидобальдо II» (теперь в Национальной галерее в Урбино); «Св. Мария Магдалина» (теперь в Болонской пинакотеке); «Благовещение» (теперь в миланской галерее Брера); «Аполлон и музы» (теперь во флорентинской галерее Корсини).
15 Конские седла и триумфальные арки не сохранились.
16 Тимотео Вити умер 19 октября 1523 г. в Урбино.
17 Джован Мариа, сын Тимотео, был священником, живописцем был другой его сын, Пьетро (умер в 1573 г.). Рисунки Тимотео хранятся в Уффици.


ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
АНДРЕА
из Монте Сансовино
скулЬптора
и
архитектора
(3L ЗЬ


отя Андреа, сын Доменико Контуччи из Монте Сансовино !» и родился от очень бедного отца 2, обрабатывавшего землю и предназначавшего сына пасти стадо, он тем не менее отличался замыслами столь высокими, талантом столь редким и умом в своей работе и в рассуждениях о трудностях перспективы и архитектуры столь живым, что не было в его время разума лучшего, более тонкого и редкостного, который мог бы, как он, рассеять и прояснить самые большие сомнения, за что он всеми понимающими людьми по заслугам почитался в свое время человеком в названных занятиях исключительнейшим.
Родился Андреа, как говорят, в 1460 году и в детстве пас стадо и, как это рассказывают и о Джотто, рисовал по целым дням на песке, а летом лепил из глины какую-нибудь скотину из тех, что он сторожил. И вот случилось так, что в один прекрасный день, там, где он пас свою скотину, проходил один флорен- тинский гражданин и, говорят, что это был Симоне Веспуччи, который был тогда в Монте подестой. Он увидел мальчика, который весь был поглощен тем, что не то рисовал, не то лепил что-то из глины, подозвал его к себе и, поняв
17 Джорджо Вазари, т. III


258
Джорджо Вазари. Жизнеописания
наклонности мальчика и узнав, чьим он был сыном, выпросил его у Доменико Контуччи, охотно на это согласившегося, и обещал ему, что заставит мальчика учиться рисовать, чтобы посмотреть, чего могут достичь его природные склонности, поощряемые постоянным учением. Симоне, по возвращении во Флоренцию, отдал его в обучение Антонио Поллайоло, у которого Андреа научился столькому, что по прошествии нескольких лет стал превосходнейшим мастером. В доме названного Симоне, что у Понте Веккио, и теперь еще можно видеть бичуемого у столба Христа, выполненного им в те времена на картоне с большой тщательностью3, а кроме того и две чудесные головы из терракоты, изображающие по древним медалям императоров, — одна Нерона, другая Гальбу 4, головы эти служили украшением камина, но Гальба находится теперь в Ареццо в доме Джорджо Вазари. После этого, все же во Флоренции, он сделал терракотовую плитку для церкви Сант Агата в Монте Сансовино со св. Лаврентием и несколькими другими святыми, а также с мелкими отлично выполненными историями, и вскоре после этого сделал и другую, ей подобную, с очень красивым Успением Богоматери и со святыми Агатой, Лючией и Ромуальдом5; плиту эту позднее делла Роббиа покрыли глазурью. Продолжая заниматься скульптурой, он в юности своей сделал для Симоне Поллайоло, иначе Кронаки, две капители пилястров для ризницы церкви Санто Спирито, которыми приобрел широчайшую известность, почему ему и было поручено выстроить проход между названной ризницей и церковью, а именно, он создал там из мачиньо композицию коринфского ордера с двенадцатью круглыми колоннами, то есть по шесть с каждой стороны, а на колонны он положил архитрав, фриз и карниз и вывел цилиндрический свод целиком из того же камня, с украшенными резьбой кессонами; вещь эта новая, разнообразная и богатая, получила большое одобрение6. Правда, что если бы названные членения свода вместе с карнизами, которые отделяют друг от друга квадратные круги, их украшающие, с более точным расчетом и с большей соразмерностью совпадали с осями колонн, произведение это было бы вполне совершенным во всех своих частях, да и сделать это было нетрудно. Однако, как я в свое время слышал от некоторых старых друзей Андреа, он говорил в свою защиту, что соблюдал в своде способ членений, принятый в римской Ротонде7, где ребра, расходящиеся от среднего верхнего глазка, через который в храм проникает свет, образуют между собой постепенно сужающиеся рамы углублений для розеток, и такое же сужение происходит и с самими ребрами, почему они и не совпадают


Жизнеописание Андреа из Монте Сансови
259
с осями колонн. К этому Андреа добавлял, что если строитель храма Ротонды, наилучшим образом задуманного и самого соразмерного из всех существующих храмов, не учел этого в своде больших размеров и столь значительном, тем более можно было пренебречь этим, распределяя впадины меньшей величины. Однако многие художники и в особенности Микеланджело Буонарроти придерживались того мнения, что Ротонда выстроена тремя архитекторами, причем первый довел ее до конца карниза, что над колоннами, другой вверх от этого карниза и до того места, где находятся окна более изящного ордера, так как действительно рта вторая часть отличается иной манерой от нижней части и как раз в ней членения свода и не соответствуют осям колонн; третий же, как полагают, выстроил знаменитый портик, произведение единственное в своем роде.
Принимая все это во внимание, мастера, занимающиеся этим искусством в наше время, не впадали бы в ошибки подобного рода, вынуждающие их позднее каяться, как каялся Андреа из Монте Сансовино.
Ему же после этой работы семейством Корбинелли была заказана капелла святых даров в той же церкви8, и он выстроил ее с большой тщательностью, подражая в барельефах Донато и другим превосходным художникам и не щадя никаких сил, чтобы с честью справиться с работой, как он это действительно и сделал. В двух нишах с прекраснейшим табернаклем между ними он поставил двух святых, высотой чуть повыше локтя, а именно св. Иакова и св. Матфея, выполненных с такой живостью и так добротно, что видишь в них все хорошее и не найдешь ошибки; такова же круглая скульптура двух летящих ангелов, венчающих это произведение и облаченных в самые красивые одежды, какие только можно видеть, а посредине маленький изящный обнаженный Христос. Там же в пределле и над табернаклем — несколько мелкофигурных историй, выполненных так хорошо, что и кончиком пера с трудом можно было бы сделать то, что Андреа сделал резцом. Но особенно поражает мастерство этого необыкновенного человека, если рассмотреть всю архитектуру этого произведения, которое, хотя оно и небольшое, но отделано и пригнано так, будто высечено из цельного камня. Немалой похвалы заслужило и большое мраморное Оплакивание Христа, выполненное им полурельефом на задней стенке алтаря, с плачущими Мадонной и Иоанном. И невозможно представить более прекрасное литье, чем на бронзовых решетках, отделанных мрамором и окружающих эту капеллу, бронзовые же канделябры украшены
17*


260
Джорджо Вазари. Жизнеописания
оленями, гербом или эмблемой Корбинелли 9. В общем в этой работе, на которую не жалели трудов, было предусметрено все самое лучшее, что только можно было придумать.
Благодаря этой и другим работам Андреа имя его стало широко известным, и португальский король обратился к старшему Лоренцо Медичи Великолепному (в садах которого Андреа, как уже говорилось, занимался изучением рисунка) с просьбой прислать его к нему. Отправленный Лоренцо 10, Андреа выполнил для короля много скульптурных и архитектурных работ и, в частности, прекраснейший дворец, с четырьмя башнями и многочисленными другими постройками; одна часть дворца была расписана по рисункам и картонам Андреа, рисовавшего превосходно, в чем можно убедиться по нескольким листам в нашей Книге с его собственноручными рисунками, исполненными заостренным углем; наряду с другими листами, на которых с большим пониманием нарисованы всякие архитектурные произведения11. Он сделал также для того же короля деревянный резной алтарь с несколькими пророками и, кроме того, из глины для перевода ее в мрамор прекраснейшую битву, изображающую войну этого короля с маврами, которых он в ней победил, и ни в одной работе Андреа не увидишь ничего более страшного и дикого, настолько в ней разнообразны движения и положения коней, настолько ужасны резня и мертвецы и настолько стремительна ярость солдат в рукопашном бою. Он выполнил там же из мрамора редкостную фигуру св. Марка. Находясь у названного короля, Андреа, дабы угодить ему, принимал участие также в строительстве некоторых сооружений, необыкновенных и сложных по архитектуре, как это принято в той стране 12; книгу этих работ я видел когда-то в Монте Сансовино у его наследников, которая, как говорят, находится ныне у мастера Джироламо Ломбардо 13, бывшего его ученика, заканчивавшего, как об этом будет рассказано, некоторые работы, начатые Андреа.
После того как он пробыл в Португалии девять лет, служба там ему надоела и ему захотелось повидать тосканских родных и друзей, почему он и решил, скопив хорошую сумму денег, с милостивого разрешения короля, возвратиться восвояси. Получив не без труда это разрешение, он вернулся во Флоренцию, оставив за себя тех, кто мог бы закончить незавершенные им работы.
Возвратившись во Флоренцию, он в 1500 году начал из мрамора св. Иоанна, крестящего Христа, фигуры которых должны были быть поставлены


Жизнеописание Андреа из Монте Сансовино
261
над дверями храма Сан Джованни, выходящими к Мизерикордии, но не закончил их потому, что он был вроде как вынужден поехать в Геную, где он изваял из мрамора две фигуры: Богоматери с младенцем и св. Иоанна, которые действительно достойны величайших похвал. А те, что во Флоренции, так и остались незаконченными и до сих пор еще хранятся в попечительстве названной церкви Сан Джованни 14.
После этого он был вызван в Рим папой Юлием II, который заказал ему две мраморные гробницы, поставленные в Санта Мариа дель Пополо — одну для кардинала Асканио Сфорца, а другую для кардинала Реканати, ближайшего родственника папы 15. Произведения эти были выполнены Андреа с таким совершенством, что лучшего и пожелать невозможно — так они чисто отделаны, так красивы и изящны, что становится ясным, насколько в них соблюдены законы и границы искусства. Мы видим там и Умеренность с песочными часами в руке, признанную произведением божественным, да и в самом деле, она кажется вещью не современной, а древней и совершеннейшей, и хотя есть там и другие фигуры, ей подобные, она тем не менее превосходит их позой своей и своим изяществом, не говоря уже о том, что ничто не может быть красивее покрывала, которым она закутана и которое выполнено с таким изяществом, что смотришь на него, как на чудо. В церкви Сант Агостино в Риме, а именно на одном из столбов посреди церкви, он высек из мрамора св. Анну с Богоматерью и Христом на коленях величиной чуть меньше естественной; произведение это можно считать лучшим из современных, а в самом деле — не только в старой женщине видим мы живую и очень естественную радость, а в Мадонне божественную красоту, но фигура младенца Христа так хорошо сделана, что ни одна другая не сравнится с ней по красоте и законченности 16. И недаром в течение стольких лет на нее постоянно вешали сонеты и разные другие ученые сочинения, так что местные монахи собрали их в целую книжку, рассматривая которую я дивился немало. И вполне понятно, почему люди так делали, ибо, глядя на это произведение, не нахвалишься.
И так как слава Андреа росла, то и Лев X, решив отделать мраморной скульптурой в церкви Санта Мариа в Лорето часовню Богоматери, начатую Браманте, приказал Андреа эту работу закончить 17. Наружное украшение этой часовни, начатой Браманте, состояло из четырех двойных угловых выступов, которые были украшены пилястрами с базами и резными капителями и кото¬


262
Джорджо Вазари. Жизнеописания
рые стояли на богато покрытом резьбой цоколе высотой в два с половиной локтя; над этим цоколем между каждыми двумя упомянутыми пилястрами он сделал большую нишу для сидящей фигуры, а над каждой из них — малую нишу, которая, доходя до шейки капителей этих пилястров, служила заполнением, равным высоте капители. На пилястры были положены архитрав, фриз и богато украшенный резьбой карниз, которые опоясывали кругом все четыре стены и были раскрепованы над всеми четырьмя угловыми выступами. Посредине каждой длинной стены (ибо длина этой часовни была больше ее ширины) он сделал два пролета, между которыми был такой же выступ, как и угловые, так что большая нижняя ниша и малая верхняя оказывались между двумя простенками в пять локтей каждый, в которых были две двери, то есть по одной двери с каждой стороны, входами в названную капеллу, над дверями же между малыми нишами оставалось пространство в пять локтей, предназначавшееся для историй из мрамора. Передняя стена была такой же, но без ниш посредине, и высота цоколя вместе с выступом образовывала алтарь, отвечавший пилястрам и нишам угловых выступов. На этой же стене средний выступ был той же ширины, что и боковые простенки, предназначавшиеся для помещения наверху и внизу историй, на той же высоте, что и по сторонам. Непосредственно над алтарем, как раз против алтаря, была бронзовая решетка, через которую можно было слушать мессу и видеть внутренность часовни с упомянутым алтарем Мадонны. Всего же, таким образом, были там свободные места и простенки для семи историй: одно пространство спереди над решеткой, по два на каждой длинной стене и два наверху, а именно за алтарем Мадонны, а сверх того восемь больших ниш и восемь малых и другие небольшие простенки для гербов и эмблем папы и церкви.
И вот, найдя часовню в таком состоянии, Андреа богато и красиво разместил в нижних простенках истории из жизни Мадонны. На одной из боковых стен он с одной стороны начал Рождество Богородицы, но довел его лишь до половины, поэтому впоследствии его закончил Баччо Бандинелли 18, с другой стороны он начал Обручение, но так как и оно осталось незавершенным, то после смерти Андреа его закончил так, как мы его и теперь видим, Рафаэль да Монтелупо 19. На передней стене он предполагал в двух небольших рамках по обе стороны бронзовой решетки изобразить — в одной Посещение Марией Елизаветы, а в другой деву Марию и Иосифа, которые идут записываться; истории эти выполнил позднее еще юный тогда Франческо да Сангалло20.


Жизнеописание Андреа из Монте Сансовино
263
На одном из больших простенков сделал архангела Гавриила, благовествую- щего Деве (уже в самой часовне, окруженной всеми этими мраморами), с такой неотразимой красотой, что лучшего и не увидишь: Дева, внимая этому приветствию, вся внимание, архангел же стоит на коленях, и кажется, что он не мраморный, а живой и что из уст его слышатся слова: Ave Maria. Гавриила сопровождают еще два ангела, совершенно круглые и отделяющиеся от фона, один из которых идет рядом с архангелом, а другой словно летит. Еще два ангела стоят за каким-то строением и обработаны резцом так, что кажутся живыми и парящими в воздухе, а над облаком, также почти что отделяющимся от мрамора, многочисленные путты поддерживают Бога отца, посылающего святого духа при помощи мраморного луча, который, исходя из него, обработан так, что также почти отделяется от мраморного фона и кажется совершенно естественным, равно как и голубь на нем, изображающий самого святого духа; и выразить невозможно, как прекрасна и какой тончайшей резьбой покрыта ваза с цветами, выполненная в этом произведении легкой рукой Андреа, который в перьях ангелов, в их волосах, в изяществе лиц и одеяний и вообще во всем остальном разметал столько сокровищ, что похвалить это божественное произведение вдосталь — невозможно. И поистине святейшее это место, которое было собственным домом и обиталищем матери сына божия, не могло, по крайней мере на этом свете, украситься больше, красивее и богаче, чем архитектурой Браманте и скульптурой Андреа Сансовино, и если бы все там было из самых драгоценных восточных камней, почти ничего не стоило бы оно по сравнению с такими заслугами этих мастеров.
На эту вещь Андреа потратил так много времени, что даже как-то не верится, и не удивительно, что он не успел закончить других вещей, которые были им начаты, а именно кроме историй, упомянутых выше, он начал на одной из стен, сбоку, Рождество Иисуса Христа с пастухами и четырьмя поющими ангелами и отделал их так хорошо, что они кажутся совершенно живыми. Начатая же им история волхвов, расположенная выше, была впоследствии закончена его учеником Джироламо Ломбарди и другими21. В заднем торце он задумал две большие истории, одну за другой: одна из них, а именно Успение Богоматери с апостолами, несущими ее к погребению, четырьмя парящими ангелами и многочисленными евреями, собирающимися похитить сие святейшее тело, была после смерти Андреа закончена скульптором


264
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Болонья22. А под этой историей он распорядился, чтобы была изображена история чуда в Лорето и этой самой часовни, которая была комнатой Богоматери, где она родилась, выросла и получила благую весть от ангела, где она растила сына своего до его двенадцатилетнего возраста и где жила все время и после его смерти, и о том, как комната эта была в конце концов перенесена ангелами сначала в Далмацию, а потом в лес в области Реканати и, наконец, туда, где она ныне находится, хранимая в таком почете и постоянно посещаемая всеми христианскими народами, которые туда торжественно стекаются. История эта, говорю я, была выполнена из мрамора на этом фасаде по указаниям Андреа флорентинским скульптором Триболо, о чем будет рассказано на своем месте23. Вчерне сделал Андреа и пророков и нищих, но закончил лишь одного из них, остальные же были завершены позднее упоминавшимся Джироламо Ломбардо и другими скульпторами, как это будет видно по нижеследующим жизнеописаниям24. Но то, что сделал там Андреа, принадлежит к лучшим и прекраснейшим скульптурным работам, когда-либо до того времени выполнявшимся. Равным образом продолжал Андреа строить дворец каноников этой церкви, в соответствии с распоряжениями Браманте, которому он был заказан папой Львом25. Но так как и после Андреа он остался недостроенным, продолжал строительство при Клименте VII Антонио да Сан- галло, а затем при его преподобии кардинале Карпи архитектор Джованни Боккалино26 вплоть до 1563 года. Во время работ Андреа в названной капелле девы Марии строились и укрепления Лорето и другие вещи, заслужившие больших похвал со стороны победоноснейшего Джованни Медичи, связанного тесной дружбой с Андреа, с которым тот впервые познакомился в Риме.
Работая в Лорето, Андреа четыре месяца в году пользовался отпуском и проводил время у себя на родине в Монте, занимаясь сельским хозяйством и наслаждаясь в то же время безмятежным отдыхом среди родных и друзей. Проживая таким образом в летнее время в Монте, он построил себе удобный дом и закупил много имущества, а для тамошних монахов Сант Агостино построил монастырский двор, очень хорошо задуманный, несмотря на малые размеры. Хотя он был и непрямоугольным и несоразмерным, так как монахи хотели перестроить его на старых стенах, Андреа, уменьшив его вдвое, сделал его прямоугольным, утолстив угловые столбы, благодаря чему вернул ему хорошие и правильные размеры. Для сообщества, названного именем св. Антония, при этом же монастыре он сделал проект красивейших дверей дориче¬


Жизнеописание Андреа из Понте Сансовино
265
ского ордера, а также алтарную преграду и кафедру для проповедника в той же церкви Сант Агостино. А также на спуске к источнику за воротами, ведущими к старой приходской церкви, на полпути он построил часовенку для братии, хотя они такого пожелания и не выражали27.
В Ареццо он составил проект дома для мессера Пьетро, искуснейшего астролога, а для города Монтепульчано сделал из глины огромную фигуру царя Порсенны, вещь необыкновенную, но после того как я ее увидел в первый раз, я ее что-то больше не видел и опасаюсь, не приключилось ли с ней чего-либо дурного28. А для одного немецкого священника он сделал из терракоты в естественную величину и очень красивого святого Роха, и священник Этот поставил его в церкви в Баттифолле, что в округе Ареццо, и это была последняя его скульптура29. Он составил также проект лестницы, ведущей к епископству в Ареццо, а для церкви Мадонны делле Лагриме, в том же городе, нарисовал прекраснейшие украшения, которые должны были высечь из мрамора, с четырьмя фигурами высотой в четыре локтя каждая, но далеко Эта работа не продвинулась из-за кончины Андреа30. Он умер, дожив до шестидесяти восьми лет, а так как он никогда не оставался праздным, то однажды в деревне стал перетаскивать с места на место какие-то бревна и простудился при этом и, так как горячка становилась все более тяжелой, несколько дней спустя скончался, а было это в 1529 году.
Смерть Андреа причинила горе и родине его, которую он почтил, и детям его как мужского, так и женского пола, получавшим от него и любовь и пользу. Но не прошло много времени, как за ним, к великому ущербу для дома и к огорчению его друзей, ушел и Муцио Камилло31, один из трех упоминавшихся выше сыновей, который начал обнаруживать прекраснейшее дарование, обучаясь изящной словесности.
Андреа был помимо своих занятий искусством лицом поистине весьма заметным, ибо в речах он проявлял благоразумие и обо всем рассуждал отменно. Во всех своих действиях был он предусмотрительным и благопристойным, очень любил ученых мужей и был прирожденнейшим философом. Он был весьма привержен к космографии и оставил своим близким разные рисунки и записи с вычислениями расстояний и определениями размеров. Роста он был не очень высокого, но прекраснейшего сложения и комплекции, волосы у него были длинные и мягкие, глаза светлые, нос орлиный, цвет лица белый и румяный, только язык немного заплетался.


266
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Его учениками были упоминавшийся Джироламо ломбардец, флорентинец Симоне Чоли32, Доменико из Монте Сансовино33, умерший вскоре после него, флорентинец Лионардо дель Тассо34, сделавший в Санто Амбруоджо во Флоренции над его могилой деревянного св. Себастьяна и мраморную плиту для монахинь св. Клары. Его учеником был также флорентинец Якопо Сансовино35, который получил имя от своего учителя и о котором подробно будет рассказано на своем месте.
И архитектура и скульптура обязаны Андреа многим, ибо в одну он ввел много новых способов измерения и расчетов для подъема тяжестей, а также такую тщательность, какой раньше не проявляли, в другой же он довел мрамор до совершенства, обладая вкусом, тщательностью и опытом, достойными удивления.
Контуччи Андреа, прозванный Андреа Сансовино (точнее Андреа дель Монте Сансовино), родился в Монте Сансовино близ Ареццо в 1460 г., умер там же в 1529 г.— скульптор и архитектор, сын зажиточного крестьянина Никколо ди Менки Муччи. Учился во Флоренции скульптуре у Антонио Поллайоло и под руководством Бертольдо, архитектуре у Джулиано да Сангалло. В 1491 г. был записан в цех мастеров каменных дел во Флоренции. В том же году был послан Лоренцо Медичи в Португалию ко двору короля Жуана II, где пробыл до 1493 г. и затем с 1496 г. до 1500 г., 1493—1496 гг. и 1500—1505 гг. работал во Флоренции, 1505—1512 гг.— в Риме на папской службе. 1513—1527 гг. работал в Лорето, где занимал должность начальника архитектурных и скульптурных работ в Санта Каза. В 1527 г. — возвратился на родину.
Скульптурные работы. Ранние работы: Алтарь семейства Корбинелли в церкви Санто Спирито во Флоренции; терракотовый рельеф с профилем императора Гальбы (теперь в доме Вазари в Ареццо); терракотовый алтарь с четырьмя святыми (теперь в церкви Санта Кьяра в Монте Сансовино); терракотовый алтарь с тремя святыми,
ПРИМЕЧАНИЯ


Жизнеописание Андреа из Монте Сансовино
267
там же; глазурованный терракотовый рельеф в вестибюле виллы Медичи в Поджо-а- Кайано (по рисунку Джулиано да Сангалло).
Работы в Португалии: мраморное тондо (Мадонна), терракотовая «Мадонна и св. Леонард» в Лисабонском художественном музее, св. Иероним в Белемской церкви, статуэтки Иоанна Крестителя и св. Иеронима во дворце Сан Сильвестре близ Коимбры.
Работы зрелого периода: «Крещение Христа» — мраморная группа над восточным порталом флорентийского баптистерия (1502—1505); мраморная купель в баптистерии города Вольтерры (1502); статуи Мадонны и Иоанна Крестителя (1503) в генуэзском соборе; в Риме — гробницы кардинала Асканио Сфорца (умер в 1505 г.) и епископа Джироламо Бассо (умер в 1507 г.) в церкви Санта Мариа дель Пополо; гробница Пьетро да Виченца в церкви Санта Мариа Арачели; Мадонна со св. Анной в церкви Сант Агостино (1512).
Последние работы. Рельефы в Лорето: «Благовещение» (1522); «Поклонение волхвов» (1526); «Рождество Христово» (1528); терракотовая статуя св. Роха в приходской церкви Сан Квирино в Баттифолле близ Ареццо (последняя работа).
Архитектурные работы в Лорето: Санта Каза и палаццо Апостолико; в Иези — палаццо Комунале; в Ареццо — проект жилого дома; в Монте Сансовино — проект собственного дома. Рисунки в Уффици, Веймаре, Мюнхене, музее Виктории и Альберта в Лондоне.
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Андреа Сансовино начиналась такими словами: «Отменные таланты и способности, даруемые небом людям, которых мы называем исключительными, обнаруживаются всегда по какому-нибудь случаю, неожиданному и из ряда вон выходящему, да и сами обладатели подобных талантов проявляют их обычно в своем творчестве способом странным и необыкновенным. В то же время создания их оказываются настолько преисполненными мудрости как по существу своему, так и по количеству вложенных в них трудов и знаний, что повергают в изумление людей разумных и знающих, видящих, что чреваты они тем преизбыточным познанием, какое само по себе без благодатного воздействия свыше невозможно.
Труды подобного рода являют и еще большую прелесть и еще более высокое качество благодаря мастерству тех, кто, оттачивая свой талант и очищая его от ржавчины, поднимается на ступень еще более высокую, за что их талант и почитается не в пример другим изумительным и совершенным».
2 Отца Андреа звали Менки (или Менко, то есть Доменико) Муччи; очень бедным он не был, семейство приняло фамилию Контуччи позднее.
3 Картон не сохранился.
4 Голова Нерона не сохранилась; голова Гальбы находится на первоначальном месте в доме Вазари в Ареццо.
5 Обе работы сохранились и находятся в настоящее время в церкви Санта Кьяра в Монте Сансовино.
6 Капители принадлежат Сансовино, архитектурные же работы в Санто Спирито производил Кронака (см. выше его биографию).


268
Джорджо Вазари. Жизнеописания
7 Имеется в виду римский Пантеон.
8 Капелла Корбинелли с мраморными рельефами Сансовино сохранилась (алтарь переделан в 1642 г.).
9 Бронзовые работы не сохранились.
10 Сансовино был отправлен в Португалию Лоренцо Медичи Великолепным в 1491 г.
11 О каком дворце идет речь — точно не выяснено; рисунки Андреа Сансовино хранятся в Уффици и других европейских собраниях.
12 Из перечисленных Вазари португальских работ Андреа Сансовино ни одна не сохранилась.
13 О Джироламо Ломбардо см. биографию Гарофало и Якопо Сансовино в т. IV и V «Жизнеописаний».
14 Статуи Мадонны и Иоанна Крестителя Андреа Сансовино выполнил во Флоренции, и лишь затем они были отправлены в Геную, где в настоящее время находятся в городском соборе; статуи Иоанна Крестителя и Христа были закончены перуджин- ским скульптором Винченцо Данти и поставлены над восточным входом во флорентин- ский Баптистерий (храм Сан Джованни). Еще позднее (в XVIII в.) группа была дополнена фигурой ангела работы скульптора Инноченцо Спинацци.
15 Обе гробницы сохранились на месте.
16 Скульптурная группа в Сант Агостино сохранилась на месте.
17 Об архитектурных работах в Лорето см. также биографию Браманте, архитектурные работы которого продолжал Андреа Сансовино. Большое значение имеют его скульптурные работы в Лорето, подробно описанные Вазари (три большие композиции: «Благовещение», «Поклонение волхвов» и «Рождество Христово»).
18 См. биографию Баччо Бандинелли в т. IV «Жизнеописаний».
19 См. ниже биографии Рафаэля да Монтелупо и Триболо в т. IV «Жизнеописаний».
20 См. выше биографию Джулиано и Антонио Сангалло.
21 «Поклонение волхвов» было закончено Рафаэлем да Монтелупо.
22 Речь идет о Доминико Амио, прозванном Вариньяна, родом из Болоньи, работавшем в Лорето в 1512—1529 гг. Кроме него над «Успением» работали Франческо Сангалло, Триболо и Рафаэль да Монтелупо.
23 См. биографию Триболо в т. IV «Жизнеописаний».
24 Имеются в виду биографии Бандинелли, Рафаэля да Монтелупо, Франческо да Сангалло и Триболо.
25 См. выше биографию Браманте.
26 Архитектор Джованни ди Франческо Рибальди из Карпи, прозванный Бокка- лино, работал в Лорето с 1555 г., принимал участие в строительстве фасада собора и палаццо Апостолико. Умер в 1580 г.
27 Работы Андреа Сансовино в Монте Сансовино большого значения не имеют; сохранились монастырский двор в Сант Агостино и двери Баптистерия.
28 Статуя Порсенны не сохранилась. Дом астролога Пьетро существует.


Жизнеописание Андреа из Монте Сансовино
269
29 Фигура св. Роха находится на прежнем месте.
30 Лестница, построенная по проекту Гульельмо да Марчилла, перестроена в XVIII в.
31 Сына Андреа, умершего в 1545 г., звали не Муцио, а Маркантонио.
32 О Симоне Чоли см. биографию Гарофало в т. IV «Жизнеописаний».
33 Доменико из Монте Сансовино, скульптор, умер после 1529 г. Другие сведения отсутствуют.
34 Лионардо ди Кимиенти дель Тассо (1466 — ок. 1500), флорентинский скульптор, ученик Андреа Сансовино и Бенедетто да Майано, с которыми (а также со своим братом Дзаноби) он главным образом и работал. Самостоятельная работа: мраморные статуи для главного алтаря церкви Санта Кьяра во Флоренции (теперь в лондонском музее Виктории и Альберта).
35 Биографию Якопо Сансовино см. в т. V «Жизнеописаний».


ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
БЕНЕДЕТТО
из Ровеццано скулЬптора
*


еликое горе, думается мне, испытывают люди, создавшие нечто талантливое, когда они, надеясь под старость насладиться своим созданием и увидеть достижения красоты чужих талантов в подобных же произведениях, а также иметь возможность убедиться в том, каким совершенством обогатилась благодаря этому та область, в которой они подвизались, вдруг лишаются света своих очей либо по доле враждебной им судьбы, либо от времени, либо от дурного предрасположения, либо, наконец, по какой-либо иной причине, но как бы то ни было, они уже не способны как прежде распознавать ни недостатков, ни совершенства тех, о которых слышат, что они живы и здоровы и занимаются своим делом. И особенно, как мне кажется, должны они огорчаться, когда слышат похвалы вновь пришедшим, и не из зависти, а потому, что сами не могут судить о том, справедлива ли эта молва или нет. Эт0 самое и приключилось с Бенедетто из Ровеццано *, флорентинским скульптором, дабы миру стало известно, каким он был дельным и опытным скульптором и с какими тщательностью и осторожностью обрабатывал мрамор, создавая чудесные вещи.
18 Джорджо Вазари, т. III


274
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Среди первых из многочисленных его работ, выполненных во Флоренции, можно назвать камин из мачиньо, находящийся в доме Пьетро Франческо Боргерини, где им собственноручно высечены капители, фризы и многочисленные другие тщательно выполненные украшения2. Равным образом есть и в доме мессера Биндо Альтовити его же камин и водоем из мачиньо и кое- что другое, выполненное очень тонко; однако что же касается архитектурных частей, то они выполнены по рисункам Якопо Сансовино, который тогда был еще юношей3. Засим в 1512 году Бенедетто была заказана в главной капелле церкви Кармине во Флоренции богато украшенная мраморная гробница Пьеро Содерини, бывшего флорентинским гонфалоньером, и работа эта была выполнена им с огромной тщательностью4. В самом деле, помимо листвы и резных похоронных эмблем и фигур он сделал там из колчедана барельефный балдахин будто из черной материи, и сделал это с таким изяществом и с такой чистотой и блеском полировки, что камень больше похож на прекраснейший черный бархат, чем на камень колчедан; короче говоря, все, что там сделано рукой Бенедетто, сколько ни хвали, все будет мало. А так как Бенедетто занимался и архитектурой, то по его проекту при церкви Санто Апо- столо во Флоренции был отделан дом мессера Оддо Альтовити, покровителя и настоятеля этой церкви: Бенедетто сделал там из мрамора главные двери, а над дверями дома — из мачиньо герб Альтовити, а в нем сухого ободранного волка, который настолько четко выделен своими очертаниями, что кажется, будто он отрывается от поверхности герба; и там же развевающиеся ленты выточены так тонко, что кажется, будто сделаны они не из камня, а из тончайшей бумаги5. В гой же церкви над двумя капеллами мессера Биндо Альтовити, там, где Джорджо Вазари аретинец написал маслом на дереве образ с Зачатием, Бенедетто сделал мраморную гробницу названного мессера Оддо, богато украсив ее кругом листвой, удостоенной
всяческого одобрения; так же прекрасен и саркофаг6. Соревнуясь с Якопо
Сансовино и Баччо Бандинелли, Бенедетто, как об этом уже говорилось, выполнил одного из апостолов высотой в четыре с половиной локтя для собора Санта Мариа дель Фьоре, а именно св. Иоанна евангелиста: в фигуре Этой, сделанной очень толково, обнаруживаются хороший рисунок и опытность; вместе с другими фигурами она находится в попечительстве собора7.
А в 1515 году8, когда начальники и старшины ордена Валломброзы
решили перенести тело святого Джованни Гуальберто из аббатства, что в Пас-


Жизнеописание Бенедетто из Ровеццано
275
синьяно, в церковь Санта Тринита во Флоренции аббатства того же ордена, они поручили Бенедетто составить проект и приступить к строительству капеллы с гробницей, с бесчисленным множеством круглых фигур в естественную величину, соответственным образом расположенных в нишах, разделенных пилястрами, богато украшенными тонко высеченными узорами и гротесками; внизу же должен был проходить сплошной цоколь в полтора локтя высотой с историями из жития названного Джовангуальберто; отделкой же всей работы должны были быть бесчисленные украшения вокруг саркофага9. Над этой гробницей Бенедетто работал с многочисленными помогавшими ему резчиками десять лет напролет, израсходовав огромные средства названной конгрегации, и закончил ее в доме Гуарлондо, неподалеку от церкви Сан Сальви, что за Порта алла Кроче, там, где почти постоянно проживал заказавший ему эту работу генерал ордена. И выполнил Бенедетто Эту капеллу и гробницу так, что поразил всю Флоренцию. Но воля судьбы была такова (ибо своей участи подчиняются и мраморы и отменные творения мужей превосходных), что после многочисленных раздоров у этих монахов сменилось начальство и работа оставалась на том же месте незавершенной до 1530 года, когда вокруг Флоренции началась война и труды такие были уничтожены солдатами, а выполненные с такой тщательностью головы были нечестиво сбиты с фигур и все разбито и испорчено так, что остатки были впоследствии проданы монахами за ничтожнейшую цену. Кто же хочет взглянуть на то, что осталось, пусть пойдет в попечительство собора Санта Мариа дель Фьоре, где сохранилось несколько обломков, купленных несколько лет тому назад управителями этого учреждения как мраморный лом. И поистине, подобно тому как все приходит к благополучному концу в тех монастырях и общинах, где царят согласие и мир, так, наоборот, там, где только одни разногласия да тщеславие, ничего никогда не доводится до совершенства и до похвального завершения, ибо то, что люди добрые и мудрые делали сто лет, человек невежественный и глупый разрушает в один день. И, видимо, такова воля судьбы, что очень часто те самые, которые знают мало и не умеют ценить мастерство, всегда оказываются теми, кто командует и управляет, более того — теми, кто губит любое дело, как это о светских князьках с не меньшей ученостью, чем истинностью, сказал и Ариосто в начале XVII песни.
Возвращаясь же к Бенедетто, скажем, что величайшим грехом было то, что так злополучно пошли прахом все его труды и все затраты этого ордена.
18*


276
Джорджо Базару. Жизнеописания
По его же указаниям и архитектурному проекту были выстроены двери и вестибюль Флорентийского аббатства 10, а также и несколько капелл, в том числе и капелла св. Стефана по заказу семейства Пандольфини п. В конце концов Бенедетто был приглашен в Англию на службу к королю, для которого сделал много работ из мрамора и из бронзы, и в особенности его гробницу 12, за эти работы он благодаря щедрости короля получил достаточно для того, чтобы спокойно прожить последние годы жизни. А когда он вернулся во Флоренцию и сделал там еще кое-какие мелочи, головокружения, которые начались еще в Англии и действовали на зрение, а также и другие недомогания, вызванные, как говорили, слишком частым стоянием у огня при литье металлов, а может быть, и другие причины в короткое время привели к тому, что он совершенно лишился света своих очей. Поэтому работать он кончил примерно в 1550 году, а жизнь свою немногими годами позже.
Слепоту свою в последние годы жизни Бенедетто переносил с добрым христианским терпением, благодаря Бога за то, что он предусмотрительно даровал ему возможность на свои труды дожить честно.
Был Бенедетто человеком обходительным и светским и всегда любил общаться с хорошими людьми. Его портрет сделан с портрета, который нарисовал с него, когда он был молодым, Аньоло ди Доннино 13 и который находится в нашей Книге рисунков, где есть еще несколько листов, очень хорошо нарисованных самим Бенедетто. За описанные нами творения он и заслуживает упоминания в числе выдающихся художников.
ПРИМЕЧАНИЯ
Грацини Бенедетто ди Бартоломео, прозванный Бенедетто да Ровеццано (1474— ок. 1556) — флорентинский скульптор и архитектор. Родился в Пистойе, учился, по- видимому, у Маттео Чивитале, первые работы — в Генуе (галерея для певчих в церкви Сан Стефано, 1499), в 1502 г. — в Париже, где с другими итальянцами работал над


Жизнеописание Бенедетто из Ровеццано
277
гробницей герцога Людовика Орлеанского и Валентины Висконти (теперь в Сен- Дени). С 1505 г. во Флоренции, где приобрел близ Ровеццано земельный участок (отсюда прозвище). Между 1524 и 1535 гг. поездки в Англию, где работал над гробницей Генриха VIII. В 1552 г. ослеп.
Другие работы (все во Флоренции): гробница св. Джованни Гвальтьери в церкви Санта Тринита (часть на месте, фрагменты — во флорентинском музее Барджелло); камин из палаццо Боргерини (в Барджелло); портал Бадии (аббатство); мраморная статуя евангелиста Иоанна в музее собора; гробницы Пьетро Содерини в церкви Санта Мариа дель Кармине; гробница Альтовити в церкви Санти Апостоли (все они названы Вазари).
1 Бенедетто — уроженец Пистойи, а не Ровеццано.
2 Камин из дома Боргерини находится теперь в Барджелло.
3 Работы не сохранились.
4 Гробница Пьетро Содерини, находящаяся в церкви Санта Мариа дель Кармине, была повреждена пожаром и не очень точно восстановлена в XVIII в.
5 Описанные Вазари двери ведут не в дом Альтовити, а в церковь Санти Апостоли.
6 Гробница Антонио (а не Оддо) Альтовити в церкви Санти Апостоли сохранилась.
7 Статуя евангелиста Иоанна находится в музее собора и ныне (см. также биографии Баччо Бандинелли и Якопо Сансовино в т. IV и V «Жизнеописаний»).
8 Год назван ошибочно — следует читать «в 1505 году».
9 Сохранившиеся пять рельефов и шестнадцать кусков гробницы св. Джованни Гуальтьери (Джовангвальберто) перенесены теперь обратно в Сан Сальви. Сохранившийся дом Гуарлондо носит также название палаццо Гуарионе.
10 Портал Флорентийского аббатства (Бадии) был неудачно переделан (под античный) в XIX в.
11 Капелла св. Стефана во Флорентинском аббатстве существует. Рисунок — в Уффици.
12 Речь идет о гробнице короля Генриха VIII, попорченной при Кромвеле, мраморный саркофаг которой служит теперь надгробием адмирала Нельсона в лондонском соборе св. Павла.
13 Об Аньоло ди Доннино см. биографию Козимо Росселли в т. II «Жизнеописаний».


pi
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
Б AM МО
из Монтелупо скулЬптора
РАФАЭЛЯ
его cbma


чем меньше люди допускают возможность, чтобы художники, пренебрегающие теми искусствами, которым они хотят себя посвятить, могли когда-нибудь достигнуть в них той или иной степени совершенства, тем большему, вопреки суждению многих, научился Баччо из Монтелупо в искусстве скульптора. А случилось это с ним потому, что в юности, сбитый с пути радостями жизни, он почти никогда ничему не учился и, несмотря на побуждения и порицания многих, мало или даже вовсе не уважал искусства. Однако, когда пришли годы зрелости, которые заставляют человека взяться за ум, он сразу понял, насколько он далек от правильного пути. И вот, устыдившись других, обогативших его в этом искусстве, он с самыми лучшими намерениями поставил себе целью старательно исследовать и наблюдать все то, что раньше no его нерадивости от него ускользало. Такое решение и стало причиной того, что занятия его скульптурой принесли такие плоды, каких, по убеждению многих, ожидать от него уже было нельзя. Вложив таким образом в искусство все свои силы и много им занимаясь, он стал художником редкостным и превосходным, что


282
Дэ/сорджо Вазари. Жизнеописания
он и доказал, изваяв резцом из пьетрафорты во Флоренции, на углу, где к палаццо Пуччи примыкает сад, герб папы Льва X с двумя несущими его мальчиками, выполненными им в прекрасной манере и с большим знанием дела1. Для Пьер Франческо Медичи он сделал Геркулеса2, а цех Порта Санта Мариа заказал ему бронзовую статую св. Иоанна Евангелиста. Но прежде чем он получил этот заказ, ему пришлось преодолеть много препятствий, так как много мастеров представили модели, с ним соревнуясь. Поставлена была эта фигура на углу церкви Сан Микеле ин Орто, насупротив Уффици 3. Работа эта была отделана им с величайшей тщательностью. Говорят, что когда он сделал фигуру из глины, те, кто видел, как у него устроены леса и подготовлена форма, поняли, как хорошо это сделано и как велик талант Баччо в вещах подобного рода. А те, кто видел, с какой легкостью прошло литье, сочли это великолепнейшим достижением, признав, что Баччо с величайшим мастерством создал прочнейший и великолепный образец бронзового литья. Преодолев такие трудности в своем деле, он прослыл мастером хорошим и даже превосходным, да и ныне, больше чем когда-либо, фигура Эта почитается всеми худояшиками прекраснейшим произведением.
Работал он и по дереву, вырезая распятия в натуральную величину, и создав бесчисленное множество таковых для всей Италии и в числе прочих одно и для братии Сан Марко во Флоренции, то, что над дверями хора. Все они полны отменнейшего изящества, но некоторые из них значительно совершеннее других, например, то, что в Мурате во Флоренции, или то, что в Сан Пьетро Маджоре, не хуже первого; такое же он сделал и для монахов Санта Фьора э Санта Лучилла, которое они поставили над главным алтарем своего аббатства в Ареццо и которое считается еще гораздо лучше остальных4.
По случаю приезда во Флоренцию папы Льва X Баччо соорудил между дворцом Подесты и аббатством из дерева и глины прекраснейшую триумфальную арку, а также много мелких вещей, которые пропали или разошлись по домам граждан.
Когда же ему наскучило жить во Флоренции, он отправился в Лукку, где выполнил кое-какие скульптурные работы. Но больше на службе в этом городе он занимался архитектурой и, в частности, выстроил он прекрасный и хорошо сочиненный храм Сан Паулино, покровителя луккцев, хорошо и со знанием дела обдумав его внутри и снаружи и всячески его украсив5. Прожив, таким образом, в этом городе до своего восемьдесят восьмого года6, там


Жизнеописание Баччо ггз Монтелупо и Рафаэля его сына
283
он и закончил свой жизненный путь и был в вышеназванной церкви Сан Пау- лино с почестями погребен теми, кого он почтил при жизни.
Его ровесником был Агостино миланец7, весьма ценившийся скульптор и резчик, начавший в церкви Санта Мариа в Милане гробницу монсиньора Фуа, оставшуюся незавершенной и поныне. Но в ней можно видеть много больших и законченных фигур, а также некоторое число неоконченных полу- фигур, много кусков полурельефных историй, не поставленных на место, и множество листвы и трофеев. Сделал он и другую гробницу для семейства Бираги, законченную и поставленную на место в церкви Сан Франческо с шестью крупными фигурами и историями на цоколе, а также с другими прекраснейшими украшениями, свидетельствующими об опытности и мастерстве Этого достойного художника.
После смерти Баччо среди других его сыновей остался и Рафаэль, занимавшийся скульптурой и не только догнавший отца, но и намного его перегнавший. Рафаэль этот, начавший в юности работать в глине, воске и бронзе, завоевал имя превосходного скульптора, и потому, приглашенный Антонио да Сангалло в Лорето, вместе со многими другими, завершившими эту часовню по указаниям, оставленным Андреа Сансовино, полностью закончил Обручение Богоматери, начатое названным Сансовино. Он завершил там и многое другое в прекрасной манере, частично по наброскам Андреа, частично же по собственному воображению, за что по заслугам был причислен к лучшим из художников в то время там работавших 8.
После того как эта работа была закончена, Микеланджело по приказанию папы Климента VII приступил к завершению новой ризницы и библиотеки Сан Лоренцо во Флоренции, в соответствии с тем, как они были начаты. И, зная талант Рафаэля, Микеланджело воспользовался в этой работе его услугами и между прочими вещами поручил ему по модели, которую он для него сделал, мраморного св. Дамиана, находящегося и ныне в названной ризнице; статуя эта отменно прекрасна и всеми в высшей мере восхваляется9. После кончины Климента Рафаэль работал у герцога Алессандро Медичи, который строил тогда крепость в Прато. Для него он сделал из серого камня на углу главного бастиона названной крепости, а именно с наружной стороны, герб императора Карла V, несомый двумя нагими Победами, в натуральную величину, которые хвалили тогда и хвалят и теперь, а на углу другого бастиона, обращенного к городу, то есть с южной стороны, он сделал герб названного


Джо-рдоко Вазари. Жизнеоп
герцога Алессандро из того же камня, с двумя фигурами 10. Вскоре же после Этого он сделал большое деревянное Распятие для монахинь Санта Аполло- ниа11, а для Алессандро Антинори, знатнейшего и богатейшего флорентийского купца того времени, им было выполнено к свадьбе одной из его дочерей весьма богатое убранство со статуями, историями и многочисленными другими прекраснейшими украшениями.
Когда он затем отправился в Рим, Буонарроти поручил ему две большие мраморные фигуры в пять локтей для гробницы Юлия II в Сан Пьетро ин Винкула, которую Микеланджело тогда поставил и отделывал12. Однако, выполняя эту работу, Рафаэль заболел и не мог вложить в нее обычных для него прилежания и тщательности, а потому сплоховал и не очень угодил Микеланджело. Когда по случаю прибытия в Рим Карла V папа Павел III заказал убранство, достойное непобедимого сего государя, Рафаэль сделал на мосту св. Ангела из глины и стука четырнадцать статуй, столь прекрасных, что они были признаны лучшими из всех сделанных для этого убранства. И, более того, сделал он их так быстро, что успел вовремя приехать во Флоренцию, где также ожидали императора, и в течение пяти дней и не более им были сделаны при въезде на мост Санта Тринита два речных бога из глины в девять локтей каждый, а именно: Рейн для Германии и Дунай для Венгрии 13.
Приглашенный после этого в Орвието, он в одной капелле, где раньше превосходный скульптор Моска выполнил из мрамора много прекраснейших полурельефных украшений, сделал историю волхвов, отлично удавшуюся благодаря разнообразию многочисленных фигур, выполненных им в очень хорошей манере 14. Когда же он после этого возвратился в Рим, Тиберио Криспо, который тогда был кастелланом замка св. Ангела, назначил его архитектором Этого огромного сооружения, в котором он украсил много помещений и отделал камины, окна и двери резьбой по разным камням и различным сортам мискьо. Помимо этого он высек из мрамора статую высотой в пять локтей, а именно ангела замка, стоящего на верхушке средней квадратной башни, там, где флаг, и изображающего того ангела, который явился св. Григорию, когда тот, помолившись за народ во время жесточайшей чумы, увидел, что ангел вкладывает меч в ножны 15. Когда вскоре после этого названный Криспо стал кардиналом, он неоднократно посылал Рафаэля в Больсену, где строил себе дворец. По прошествии непродолжительного времени преподобнейший кардинал Сальвиати и мессер Бальдассаре Турини из Пеши заказали Рафа-


Жизнеописание Баччо из Монте.i у по и Рафаэл
285
Элю, который уже ушел со службы в замке и от кардинала Криспо, статую папы Льва, ту, что ныне на его гробнице в римской церкви Минерве 16. Закончив ее, Рафаэль сделал гробницу для названного мессера Бальдассаре в церкви в Пеши 17, где он устроил мраморную капеллу, а в церкви Консола- ционе в Риме, в одной из капелл, высек из мрамора три полурельефные фигуры 18.
После этого он стал жить скорее как философ, чем как скульптор и, возлюбив спокойную жизнь, удалился в Орвието. Там, приняв руководство строительством церкви Санта Мариа, где сделал много улучшений, он провел много лет и постарел раньше времени 19. Я полагаю, что если бы Рафаэль брался за большие работы, а он это мог, он сделал бы для искусства гораздо больше и лучше того, что он сделал. Но так как он был человеком чересчур тихим и скромным, избегал неприятностей и удовлетворялся тем малым, что даровала ему судьба, он упустил много возможностей выполнить значительные работы. Рисовал Рафаэль с большим мастерством, и в вещах, относящихся к искусству, разбирался гораздо лучше отца Баччо. В нашей Книге есть несколько рисунков, выполненных рукой как того, так и другого; однако гораздо лучше, изящнее и с большим искусством выполнены рисунки Рафаэля, который в архитектурных украшениях близко следовал манере Микеланджело, о чем свидетельствуют камины, двери и окна, выполненные им в названном замке св. Ангела, а также несколько капелл, отделанных под его руководством в Орвието, в манере редкостной и прекрасной.
Возвратимся, однако, к Баччо20: смерть его сильно огорчила луккцев, так как они знали его как человека справедливого и доброго и со всеми весьма приветливого и любезного. Работы его относятся примерно к 1533 году господа нашего.
Был его ближайшим другом и многому от него научился Дзаккариа из Вольтерры21, выполнивший в Болонье много вещей из терракоты, некоторые из них находятся в церкви Сан Джузеппе.


286
Джорджо Вазари. Жизнеописания
ПРИМЕЧАНИЯ
Синибальди Бартоломео ди Баччо ди Джованни д’Асторре, прозванный Баччо из Монтелупо, родился в 1469 г. в Монтелупо близ Флоренции, умер в 1535 г. в Лукке — скульптор и архитектор. Работал в Болонье, в Венеции, во Флоренции, в Лукке, где находится выстроенная им церковь Сан Паолино. Как скульптор испытал воздействие Антонио Росселино и Гиберти.
Достоверные скульптурные работы: терракотовые фигуры апостолов и Оплакивание в болонской церкви Сан Доменико (1495); бронзовая статуя евангелиста Иоанна в Op-Сан Микеле во Флоренции (1515); деревянная статуя св. Себастьяна в приходской церкви местечка Сан Годенцо (1506); статуя Нептуна (а не Марса, как предполагалось) на гробнице Пезаро в церкви Фрари в Венеции (1503); распятия в Ареццо (в церкви св. Флоры и Луциллы), во Флоренции в Сан Марко и Санта Мариа Новелла (Сан Лоренцо).
Рафаэль да Монтелупо, сын Баччо, скульптор и архитектор, родился в 1505 (?) г., умер в 1566 г., в Лукке был помощником отца, в 1524—1527 гг. учился в Риме у Лоренцо Лотти (Лоренцетто) (работы над Мадонной на гробнице Рафаэля, над статуей Ильи в Санта Мариа дель Пополо и др.). Бежал из Рима от разгрома 1527 г. В 1530— 1533 гг.— в Лорето был помощником Андреа Сансовино; потом (примерно до 1538 г.)—во Флоренции, где работал с Микеланджело в Новой сакристии Сан Лоренцо. 1542—1552 гг. в Риме работал в замке св. Ангела и в сотрудничестве с Микеланджело, с 1552 — архитектор собора в Орвьето.
Достоверные работы: статуя св. Дамиана в Новой сакристии церкви Сан Лоренцо во Флоренции; скульптурные работы в Санта Каза в Лорето; Мадонна в церкви Сан Микеле в Лукке; рельеф «Поклонение волхвов» на алтаре и статуи апостолов на фасаде собора в Орвьето, гробница Бальдассаре Турини в соборе города Пеши; статуя Льва X (в церкви Санта Мариа сопра Минерва в Риме), работа в сотрудничестве с Микеланджело в Сан Пьетро ин Винколи (Мадонна, Пророк и Сивилла), статуя архангела Михаила в Замке святого Ангела, архитектурная отделка Салоне дель Кон- сильо, там же.
1 Сохранившийся герб сильно пострадал от времени.
2 Геркулес не сохранился.
3 Статуя св. Иоанна стоит на первоначальном месте в Op-Сан Микеле.
4 Сохранились распятия во Флоренции (в Сан Марко, Санта Мариа Новелла и Сан Лоренцо) и в Ареццо (на первоначальном месте).
5 Церковь Сан Паолино, начатая по проекту Баччо да Монтелупо в 1518—1519 гг., закончена архитектором Бастьяно де Бранколи в 1539 г.
6 В первом издании «Жизнеописаний» было сказано «до своего 78 года» (обе даты не достоверны).
7 Об Агостино см. биографии Карпаччо и Гарофало в т. II и IV «Жизнеописаний».
8 Из работ Рафаэля да Монтелупо в Лорето, где он был в 1530—1533 гг., сохранились: «Поклонение волхвов» (по эскизу Андреа Сансовино), «Рождество Бого¬


Жизнеописание Баччо из Монтелупо и Рафаэля его сы
287
матери» (начато Андреа Сансовино, выполнено в сотрудничестве с Баччо Бандинелли), «Обручение Богоматери» (в сотрудничестве с Триболо) и «Успение» (в сотрудничестве с Триболо).
9 Статуя св. Дамиана находится в Новой сакристии Сан Лоренцо (слева от Мадонны Микеланджело).
10 От гербов, выполненных вместе с Триболо, в так называемой «Нижней крепости» (Фортецца да Бассо) сохранились незначительные остатки.
11 Сохранившееся распятие находится теперь в трапезной монастыря Санта Аполлониа.
12 Речь идет о статуях Мадонны, Пророка и Сивиллы.
13 Статуи не сохранились.
14 «Поклонение волхвов» в соборе в Орвьето сохранилось. (См. также биографию Моски в т. IV «Жизнеописаний»).
15 В Замке св. Ангела из работ Рафаэля да Монтелупо сохранились статуя архангела Михаила и архитектурная отделка Салоне дель Консильо. На башне стоит в настоящее время бронзовая статуя, вылитая Джордани по рисунку А. Фершаффельта в XVIII в.
16 Статуя папы Льва сохранилась на прежнем месте.
17 Гробница Турини в Пеши сохранилась (начата скульптором Пьерино да Винчи — см. его биографию в т. IV «Жизнеописаний»).
18 Судьба мраморных фигур неизвестна.
19 На фасаде собора Санта Мариа в Орвьето Рафаэлю да Монтелупо принадлежат статуи апостолов, скульптурные работы внутри собора не сохранились.
20 О других работах Баччо см. также биографии Дезидерио да Сеттиньяно и Якопо Сансовино в т. II и V «Жизнеописаний».
21 Дзаккариа Дзакки из Вольтерры (1473—1544)—скульптор, также живописец и архитектор, родом из Ареццо, работал кроме Вольтерры в Болонье и Риме. Его работы в Сан Джузеппе не сохранились. О нем упоминается также в биографии Якопо Сансовино в т. V «Жизнеописаний».


ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ЛОРЕНЦО ЛИ КРЕДИ
флорентийского
живописца
+
19 Джорджо Вазари, т. III


3**


огда во Флоренции работал превосходный в свое время золотых дел мастер Креди \ снискавший себе добрую славу и известность, с ним договорился Андреа Шарпеллони, чтобы он обучил своему ремеслу его сына Лоренцо, юношу прекраснейших дарований и наилучших нравов2. А так как мастер был столь же дельным и столь же охотно обучал, сколько ученик старательно и быстро воспринимал все, что бы ему ни показали, то не прошло много времени, как Лоренцо стал не только прилежным и хорошим рисовальщиком, но и ювелиром, работавшим так чисто и так добротно, что не было ни одного молодого человека, который в то время мог бы с ним сравняться, за что прославился и Креди, причем настолько, что с тех пор всегда и Лоренцо все называли Лоренцо не Шарпеллони, а Креди.
И вот, собравшись с духом, Лоренцо поступил к Андреа дель Верроккьо3, которому тогда вздумалось заняться живописью, и под его руководством, имея друзьями и товарищами, но и соперниками Пьетро Перуджино и Леонардо да Винчи, он со всей старательностью предался живописи. А так как Лоренцо
19*


292
Джорджо Вазари. Жизнеописания
беспредельно нравилась манера Леонардо, он научился подражать ей так хорошо, что не было никого, кто в отношении выписанности и законченности подражал бы ей с большей старательностью, чем он, как это можно видеть по многим рисункам карандашом, пером и акварелью в нашей Книге. Среди них есть и несколько изображений глиняных моделей, тех, что покрываются сверху вощеным холстом и обмазываются жидкой глиной; и воспроизведены они с такой тщательностью и отделаны с таким терпением, что трудно не то что сделать, но и представить себе, что это можно сделать.
По этой причине учитель так полюбил Лоренцо, что, когда Андреа поехал в Венецию для литья из бронзы коня и статуи Бартоломео из Бергамо, он оставил Лоренцо все хозяйство и управление всеми доходами и делами, а равным образом и все рисунки, рельефы, статуи и прочее художественное имущество. И в свою очередь Лоренцо так полюбил своего учителя Андреа, что он не только во Флоренции занимался всеми его делами с любовью неимоверной, но не раз ездил и в Венецию повидаться с ним и дать ему отчет в хорошем ведении его дел. И так был им доволен Андреа, что если бы только Лоренцо согласился на это, он оставил бы его своим наследником. Но и Лоренцо не остался в долгу у этой доброй души, ибо после смерти Андреа он отправился в Венецию и привез его тело во Флоренцию, где затем передал наследникам все принадлежавшее Андреа, за исключением рисунков, картин, скульптур и других произведений искусства. Первыми живописными произведениями Лоренцо были тондо с Богоматерью, которое было послано испанскому королю и в рисунке которого он повторил одну из картин своего учителя Андреа, и другая гораздо лучшая картина, которую Лоренцо тоже скопировал с одной из картин Леонардо и которая тоже была отослана в Испанию и так походила на картину Леонардо, что отличить одну от другой было невозможно 4. Им же написана на дереве Богоматерь, отлично выполненная и находящаяся в соборе Сан Якопо в Пистойе, и та Богоматерь, что в Оспедале дель Чеппо, — одна из лучших картин в этом городе 5.
Лоренцо написал много портретов, а в юном возрасте и свой собственный портрет, который находится ныне у Джованякопо, его ученика, флорентийского живописца, вместе со многими другими вещами, оставленными ему Лоренцо, среди которых портреты Пьетро Перуджино и учителя его Андреа Верроккьо. Он написал также портрет Джироламо Бенивьени, ученейшего мужа и большого его друга 6. Для сообщества святого Себастьяна, что за цер¬


Жизнеописание Лоренцо ди Креди
293
ковью сервитов во Флоренции, он написал на доске Богоматерь, св. Себастьяна и других святых, а в соборе св. Иосифа на алтаре.
В Монтепульчано он послал для церкви Сант Агостино написанный на дереве образ с Распятием, Богоматерью и св. Иоанном, очень тщательно исполненным им 8. Но лучшее произведение из всех когда-либо созданных Лоренцо, куда он вложил больше всего и старательности и прилежания, дабы превзойти самого себя, находится в одной из капелл в Честелло, написано на дереве и изображает Богоматерь, св. Юлиана и св. Николая, и кто хочет убедиться в том, что для сохранности масляной живописи необходима чистая работа, пусть взглянет на рту доску, написанную так чисто, что чище и не бывает9.
Еще в молодости Лоренцо написал на одном из столбов Орсанмикеле св. Варфоломея 10, а для монахинь св. Клары во Флоренции Рождество Христово с пастухами и ангелами11, в которое помимо всего прочего он вложил столько стараний в изображение разных трав, что они кажутся настоящими. Там же написал он на одной картине кающуюся св. Магдалину, а в другом месте, недалеко от дома мессера Оттавиано деи Медичи, — тондо с изображением Богоматери 12. Для церкви Сан Фриано он написал образ, а также несколько фигур в церкви Сан Маттео при больнице Лельмо 13, в соборе же Санта Репарата написал на картине архангела Михаила 14, а для сообщества Скальцо весьма тщательно исполненный им образ 15. Помимо этих работ он написал много картин с Мадоннами и другие произведения, находящиеся в домах флорентинских граждан 16.
И вот, скопив этими трудами кое-какие деньги не для обогащения, а скорее для спокойствия, Лоренцо купил себе пожизненное обеспечение при церкви Санта Мариа Нуова во Флоренции, где, получив удобное жилище, он и прожил до самой своей смерти. Лоренцо был большим приверженцем секты брата Джироламо из Феррары и был всегда человеком честной и хорошей жизни, оказывал сердечные услуги всюду, где была к этому возможность. И так дожил он до семидесяти восьми лет, умер от старости и был погребен в церкви Сан Пьеро Маджоре в 1530 году. Работы его так отделаны и так чисто выписаны, что по сравнению с его картинами любая другая будет всегда казаться неряшливым наброском. Он оставил много учеников и в числе их Джованни Антонио Сольяни и Томмазо ди Стефано 17.
Но так как о Сольяно речь пойдет в другом месте, скажу только о Томмазо, что в том, что касается чистоты письма, он сильно подражал своему


294
Доюорджо Вазари. Жизнеописания
учителю и выполнил много работ во Флоренции и вне ее; так, на вилле в Арчетри он очень чисто написал для Марко дель Неро доску с Рождеством Христовым. Но главным занятием Томмазо со временем стала живопись по тканям, и знамена расписывал он лучше всякого другого. А так как Стефано, отец Томмазо, был миниатюристом, а также кое-что и построил, Томмазо по его примеру восстановил после смерти отца мост через реку Сьеве, в десяти милях от Флоренции, разрушенный разливом, а также и отличный мост в Сан Пьеро а Понте через реку Бизенцио. Возведя много сооружений для монастырей и других учреждений, он стал, наконец, архитектором шерстяного цеха и сделал модель новых домов за Аннунциатой, заказанных ему этим цехом. Когда же в конце концов он умер в преклонном возрасте лет семидесяти или того более в 1564 году, он был погребен в монастыре Сан Марко, куда его с почестями проводила Академия рисунка.
Возвратимся, однако, к Лоренцо, который оставил после смерти много незаконченных работ, в частности, превосходную картину с изображением Страстей Христовых, попавшую в собственность Антонио Рикасоли, а также прекрасный написанный на дереве образ для мессера Франческо из Кастиль- оне, каноника собора Санта Мариа дель Фьоре, переславшего его в Кастиль- оне 18. Лоренцо не стремился к тому, чтобы написать много вещей большого размера, так как это стоило ему больших усилий и он вкладывал в работу неимоверные количества труда, а главным образом потому, что краски, которыми он пользовался, были слишком тонко замешаны, а кроме того, он без конца очищал и переваривал ореховые масла и клал на свои палитры такое количество смешанных красок, что, постепенно переходя от самой светлой к самой темной, он добивался слишком большой и, по правде говоря, излишней стройности, так что иной раз у него на палитре бывало красок двадцать пять, а то и тридцать, и для каждой у него была своя особая кисть. И там, где он работал, никто не смел пошевельнуться, чтобы не поднимать пыли. Такая крайняя щепетильность, пожалуй, не более похвальна, чем крайняя небрежность, ибо во всех вещах следует держаться определенной середины, избегая крайностей, обычно вредоносных.


Жизнеописание Лоренцо ди Креди
295
ПРИМЕЧАНИЯ
Лоренцо ди Андреа ди Креди Бардуччи, год рождения точно неизвестен, умер в 1537 г. — флорентинский живописец, учился в боттеге Верроккьо одновременно с Леонардо, влияние которого отразилось на его живописи (о скульптурных работах Лоренцо сведения отсутствуют). Жил и работал во Флоренции, где назначался экспертом при рассмотрении проектов фасада собора, при обследовании купола собора и при установке Давида Микеланджело. Одним из учеников Лоренцо ди Креди был Джованни Антонио Сольяни.
Главные работы: «Мария Магдалина» (Берлин, музей; копия в музее города Эстергома). «Рождество» в приходской церкви в Кастильоне Фьорентино, «Распятый Христос» в церкви Сант Агостино в Монтепульчано; «Мадонна» и портрет Костанцы Медичи (Лондон, Национальная галерея); «Рождество» (Флоренция, Академия); «Благовещение» и «Венера» (обе — Флоренция, Уффици); «Св. Михаил» (ризница Флорентийского собора); «Св. Варфоломей» (Флоренция, Op-Сан Микеле); «Крещение» (Фьезоле, церковь Сан Доменико); «Мадонна с двумя святыми» (Париж, Лувр); «Мадонна с четырьмя святыми» (Пистойя, церковь Санта Мариа делле Грацие); Мадонны: в Нью-Йорке, Кембридже (США), Кливленде, Дрездене, Флоренции, Лондоне, Риме, Страсбурге, Турине, Майнце, Пистойе. Алтарный образ с Мадонной в соборе в Пи- стойе, приписывавшийся Лоренцо ди Креди, с большей вероятностью принадлежит Верроккьо. Портреты в галереях Берлина, Брауншвейга, Ганновера, Бостона, Нью- Йорка, Флоренции, Форли. Сохранились также многочисленные рисунки.
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Лоренцо ди Креди начиналась так: «Природа относится к людям некоторым с такой же любовью, какую проявляет она обычно к растениям и другим своим созданиям, с заботой безграничной доводя их до конечной цели. И всякий, кто, любуясь буйным произрастанием творческой природы, подмечает, какой заботливостью их постоянно окружает природа, с каким искусством и любовью их пестует, пока не приведет к цветению и плодоношению, взглянет без удивления и на работы Лоренцо ди Креди, живописца, выполненные им с терпением безграничным. Человеком он был несомненно прилежнейшим, и работы свои отделывал так чисто, как никто другой до него во Флоренции».
2 Лоренцо ди Креди назван так не по первому учителю, а по прадеду, флорентийскому ювелиру Одериго ди Андреа ди Креди.
3 См. биографию Верроккьо в т. II «Жизнеописаний».
4 О судьбе обеих картин сведений нет.
5 Работы в Пистойе сохранились. Алтарный образ с Мадонной в соборе Сан Якопо приписывается также Верроккьо. Мадонна из Оспедале дель Чеппо теперь в церкви Санта Мариа делле Грацие.
6 Из перечисленных портретов сохранились: автопортрет, принадлежавший ученику Лоренцо Джован Якопо Маттончини из Настрокаро, умершему в 1581 г. (работа идентифицируется с портретом в собрании Уайденер в Филадельфии и портретом Верроккьо в Уффици). Судьба портретов Перуджино и Бенивьени неизвестна.


296
Джорджо Вазари. Жизнеописания
7 Богоматерь со св. Себастьяном находится теперь в Дрезденской галерее. «Св. Иосиф» на старом месте во Флорентинском соборе, приписывается Сольяни.
8 Работа не сохранилась.
9 Работа, законченная в 1493 г., находится теперь в Лувре.
10 Работа сохранилась на первоначальном месте.
11 «Рождество» находится теперь в Уффици.
12 «Кающаяся Магдалина» («Св. Мария Египетская») находится в Берлинском музее. Судьба тондо неизвестна.
13 Работы для Сан Фриано и Сан Маттео не сохранились.
14 «Архангел Михаил» находится во Флорентинском соборе и ныне.
15 «Крещение», написанное для сообщества Скальцо, находится теперь в церкви Сан Доменико во Фьезоле.
16 Многочисленные Мадонны Лоренцо ди Креди хранятся в галереях Европы и США.
17 Биографию Сольяни см. ниже. О Томмазо ди Стефано Лунетти (ок. 1495— 1564) упоминается также в биографии Морто да Фельтре. «Рождество Христово» сохранилось на месте. Об отце Томмазо сведения отсутствуют так же, как и об архитектурной деятельности Томмазо.
18 «Страсти Христовы» не сохранились, образ на дереве («Рождество Христово»), отосланный в Кастильоне Фьорентино, находится там в Колледжате (приходской церкви).


л ^ гЭ]
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ЛОРЕНЦЕТТ О
флорентийского скулЬптора архитек тора
БОККАЧЧИНО
кремонского живописца
4


осле того как судьба бедностью принизит достоинство какого- нибудь даровитого человека и продержит его некоторое время в унижении, иной раз бывает, что она вдруг опомнится и неожиданно осыпает того, кого она считала своим врагом, разного рода благодеяниями с тем, чтобы в один год возместить ему все его многолетние обиды и невзгоды, что мы видим по Лоренцо ди Лодови- ко, флорентийскому колокольному мастеру, который занимался архитектурой и скульптурой и которого Рафаэль Урбинский так любил, что привлекал его ко многим работам и женил его на сестре Джулио Романо, своего ученика1.
В юности Лоренцетто (как его всегда звали) закончил гробницу кардинала Фортегверри, установленную в церкви Сан Якопо в Пистойе, которую ранее начал Андреа дель Верроккьо, и, между прочим, есть на этой гробнице фигура Милосердия работы Лоренцетто, выполненная не иначе как рассудительно2. Вскоре после этого он сделал фигуру для сада Джованни Барто- лони3, закончив которую отправился в Рим, где он в первые же годы сделал много вещей, особого упоминания не стоящих.


300
Джорджо Вазари. Жизнеописания
А когда Агостино Киджи заказал ему в церкви Санта Мариа дель Пополо, где он соорудил одну из капелл, сделать по указаниям Рафаэля для него гробницу, Лоренцо приступил к этой работе со всем возможным рвением, тщательностью и старанием, чтобы с честью закончить, доставить этим удовольствие Рафаэлю, на большую благосклонность и помощь которого он мог надеяться, и быть щедро награжденным милостью Агостино, человека весьма богатого. И труды такие были положены недаром, ибо, пользуясь советами Рафаэля, он довел до совершенства фигуры эт°й гробницы, а именно обнаженного Иону, выходящего из китова чрева при воскресении мертвых, и Илью с сосудом с водой и с черствым хлебом, живущего милостыней под можжевеловым деревом4. Так, статуи эти были доведены Лоренцо со всем его умением искусно и прилежно до высшей красоты, однако он не получил той награды, которой заслуживали и нужды его семейства и столько затраченных им трудов, так как смерть смежила очи Агостино и почти в то же время и Рафаэля, а названные фигуры по нерадивости наследников Агостино так и остались в мастерской Лоренцо, где простояли много лет. Только теперь их поставили на предназначавшееся им место на упоминавшейся гробнице в названной церкви Санта Мариа дель Пополо. И так Лоренцо, обманутый по Этим причинам во всех своих надеждах, оказался в то время в положении человека, потратившего время и труды понапрасну.
Когда же после этого приводилось в исполнение завещание Рафаэля, ему была поручена мраморная статуя Богоматери в четыре локтя для гробницы Рафаэля в храме Санта Мариа Ротонда, где по воле последнего был восстановлен и табернакль5. Тот же Лоренцо сделал для купца Перини в церкви Тринита в Риме гробницу с двумя полурельефными мальчиками6. А в архитектуре он составлял проекты многих домов и, в частности, проект дворца мессера Бернардино Каффарелли 7 и проект внутреннего фасада дворца делла Валле8, а также проект конюшен и верхнего сада для кардинала Андреа делла Валле, где он для разбивки этого сооружения использовал древние колонны, базы и капители; кругом в качестве цоколя всей постройки он разместил древние саркофаги, украшенные историями, а выше, под большими нишами, он протянул другой фриз из обломков древних произведений, выше же в самых нишах поставил несколько также древних и мраморных статуй, которые, хотя они не были цельными, и у одной не было головы, у другой рук, а у иных ног и вообще у каждой чего-нибудь не хватало, он их тем не


Жизнеописание Лоренцетто и Боккаччино
301
менее отличнейшим образом расставил, поручив хорошим скульпторам восстановить все недостающее. И это стало причиной того, что после этого начали делать то же самое и восстановили много древних вещей и другие синьоры, как кардиналы Чезис, Феррарский, Фарнезе, одним словом, весь Рим. И в самом деле, древности, восстановленные подобным образом, являют гораздо больше изящества, чем все безрукие и безногие туловища, или туловища со всеми конечностями, но без головы, или же изуродованные и неполноценные.
Возвратимся, однако, к упомянутому саду. Над нишами там был помещен фриз, который можно видеть и теперь, из древних барельефов с прекраснейшими и редкостнейшими историями. Эта выдумка Лоренцо весьма пошла ему на пользу, ибо, когда кончились злоключения папы Климента, его услугами стали пользоваться к большой для него чести и выгоде. А именно после осады замка св. Ангела папа обнаружил, что при входе на мост пострадали две мраморные часовенки, так как в них находилось несколько солдат с аркебузами, которые убивали всякого, кто показывался на стенах, и причиняли слишком большой ущерб, уничтожая осажденных, но сами оставаясь в безопасности. Поэтому его святейшество решил уничтожить названные часовни, а на их место на двух цоколях поставить две мраморные статуи, а именно св. Павла работы Паоло Романо9, о котором говорилось в другом месте, и другую, то есть св. Петра, заказанную Лоренцетто, который очень хорошо с ней справился, но не превзошел статуи Паоло Романо. Обе они были воздвигнуты, и их можно видеть и ныне при входе на мост 10.
Когда же папа Климент скончался, гробницы Климента и Льва X были заказаны Баччо Бандинелли, а Лоренцо был поручен надзор за работами по обтеске мрамора; этим делом он некоторое время и занимался. В конце концов, когда первосвященником был избран папа Павел, а Лоренцо жилось очень плохо и он сильно обеднел, так как у него был всего лишь один дом, построенный им самим на Мачелло деи Корби и сам он был отягощен пятью детьми и разными другими заботами, фортуна повернулась к нему лицом, восстановив и возвеличив его на ином поприще. А именно — так как папа Павел пожелал продолжить строительство Сан Пьетро и так как ни Бальдас- саре сиенца, ни других, в нем участвовавших, уже не было в живых, Антонио да Сангалло назначил архитектором Лоренцо на сдельные работы, где стены выводились из расчета по каннам. Поэтому за немногие годы Лоренцо, не


302
Джорджо Вазари. Жизнеописания
перетруждая себя, прославился и разжился больше, чем за многие годы при тысячах забот: ибо на этот раз к нему были благосклонны и бог, и люди, и судьба, а проживи он дольше, он еще лучше возместил бы те убытки, которые незаслуженно причинили ему жестокость судьбы именно тогда, когда он работал вовсю. Однако, достигнув сорокасемилетнего возраста, он скончался от горячки в 1541 году п.
Смерть его бесконечно огорчила многочисленных его друзей, которые всегда его знали как человека любезного и скромного. А так как он всегда жил по-хорошему и благопристойно, уполномоченные по строительству Сан Пьетро воздвигли ему почетную гробницу, на которой высекли следующую эпитафию:
Sculptori Laurentio Florentino,
Roma mihi tribuit tumulum Florentia vitam;
Nemo alio vellet nasci et obire loco.
MDXLl
Vix. Ann. XL VII, Men. II. D. XV™.
Боккаччино, кремонец, примерно в те же времена завоевал славу редкостного и превосходного живописца у себя на родине и во всей Ломбардии, и его произведения удостаивались наивысших похвал, когда, отправившись в Рим, чтобы посмотреть на столь прославленные творения Микеланджело, он, едва взглянув на них, начал изо всех сил изощряться как бы их очернить и принизить, думая, что возвысит самого себя почти настолько же, насколько он хулил мужа, поистине превосходнейшего в области рисунка, да и во всех вообще областях.
Когда же ему была поручена капелла в церкви Санта Мариа Транспон- тина, то, после того как она была им расписана и раскрыта, сразу же прозрели все те, кто думал, что он поднимется выше небес, но увидели, что он не достиг даже и потолка в первом этаже домов, ибо римские живописцы, увидевшие в этом его произведении Венчание Богоматери с летающими мальчиками, не восхищались, а смеялись 13.
И отсюда можно сделать вывод, что когда люди начинают шумно превозносить кого-нибудь, кто отличился больше на словах, чем на деле, то очень трудно оспорить их словами, хотя бы и разумными, пока самые произведения, во всем противоречащие тому, что о них думают, не откроют то, что эти столь прославленные люди представляют собою в действительности. И нет никакого^


Жизнеописание Лоренцетто и Боккаччино
303
сомнения, что наибольший вред, приносимый людьми другим людям, это похвалы, выдаваемые чересчур поспешно тем талантам, которые честно трудятся над своими созданиями, ибо от подобных похвал они преждевременно надуваются и не двигаются вперед, и когда у тех, кого так захвалили, работы получаются не такими удачными, как они на это надеялись, они, впадая в уныние от любого упрека, приходят в полное отчаяние, думая, что никогда уже не смогут хорошо работать. И потому людям благоразумным надлежит похвал бояться больше, чем порицаний, ибо те, льстя, обманывают, эти же, раскрывая истину, поучают.
Итак, чувствуя, как его со всех сторон пронзают и терзают, Боккаччино покинул Рим и возвратился в Кремону, где продолжал заниматься живописью, как мог и умел. В соборе на средних арках он написал все истории Богоматери, и работа эта в этом городе очень ценится 14. Выполнял он и другие работы в городе и за городом, упоминать о которых не приходится.
Обучал он искусству одного из своих сыновей по имени Камилло 15, который, относясь к искусству более рачительно, старался возместить этим ущерб, принесенный тщеславием Боккаччино. Несколько работ этого Камилло находятся в церкви Сан Сиджизмондо, в одной миле от Кремоны, и кремонцы считают их лучшей своей живописью. Он расписал также на площади фасад одного из домов, а в церкви Санта Агата все распалубки сводов и написал на дереве несколько образов; расписал он также фасад церкви Сант Антонио и сделал другие вещи, в которых он проявил себя очень опытным мастером. И если бы смерть раньше времени не унесла его из мира, он достиг бы большого почета, ибо шел по верной дороге; но и те работы, которые после него остались, заслуживают того, чтобы о нем было упомянуто.
Возвратимся, однако, к Боккаччино, который, не внеся в свое искусство каких-либо улучшений, ушел из этой жизни пятидесяти восьми лет от роду 16. В его времена был в Милане миниатюрист, весьма искусный, по имени Джи- роламо 17, много работ которого можно видеть и в этом городе и по всей Ломбардии.
Был также миланцем и жил почти в то же время Бернардино дель Лунино 18, тончайший и весьма изящный живописец, как можно судить по многочисленным его работам в этом городе, а в Сароне, местечке, расположенном в двенадцати милях, по Обручению Богоматери, а также по другим историям в церкви Санта Мариа, написанным фреской с высшим совершенством. Он


304
Джорджо Вазари. Жизнеописания
очень чисто работал и маслом и был человеком обходительным и весьма любезным, почему он и заслуживает все до единой похвалы, причитающейся каждому художнику, который блеском своей обходительности украшает дела и пути своей жизни не меньше, чем он блеском своих достижений украшает дела и пути своего искусства.
ПРИМЕЧАНИЯ
Лотти Лоренцо ди Лудовико, прозванный Лоренцетто (1490—1541), — флорен- тинский скульптор и архитектор, сын золотых дел мастера и литейщика Лудовико ди Гульельмо дель Буоно. В 1514 г. заканчивает начатую Верроккьо гробницу Фортег- верри в соборе в Пистойе (статуи кардинала и Милосердия). В 1531—1532 гг. работает над группой «Оплакивание» в римской церкви Санта Мариа дель Анима с учеником Нанни ди Баччо Биджи. Близкий друг Рафаэля, по наброскам которого выполняет бронзовый рельеф «Христос и самаритянка» и мраморную статую Ионы.
Самостоятельные римские работы: статуя Ильи для капеллы Киджи в церкви Санта Мариа дель Пополо; статуя Мадонны для гробницы Рафаэля в Пантеоне, статуя Петра у моста св. Ангела и «Мальчик на дельфине» (Ленинград, Эрмитаж).
Архитектурные работы: двор палаццо делла Валле в Риме; первый этаж палаццо Видони-Каффарелли (под руководством Рафаэля); участие в строительстве собора св. Петра (под руководством Антонио Сангалло); приписывается палаццо Коста. Умер в Риме в 1541 г.
Боккаччино Боккаччо родился в 1467 (?) г., умер в 1524 или 1525 г. — живописец, сын мастера художественного шитья Антонио, переселившегося из Кремоны в Феррару. Учился у Гранди и Роберти или у Косты, затем в Венеции, испытал воздействие Виварини и Беллини, а также Джорджоне и Чимы да Конельяно. В 1494 г. работал в Кремоне, в 1495 г. в Генуе, затем в Милане, где взят в плен и освобожден по ходатайству властителей Феррары — д’Эсте. В Ферраре в 1499 г. работал в соборе, но принужден был оставить город (обвиненный в убийстве жены). В 1505 г. — в Кремоне расписывал апсиду собора, в 1515—1519 гг. — центральный неф собора (с Рома- нино, Порденоне и др.). Другие работы: «Шествие на Голгофу» и «Библейские сцены»


Жизнеописание Лоренцетто и Боккаччи
305
(Лондон, Национальная галерея); «Обручение св. Екатерины» (Венеция, Академия); «Цыганка» (Флоренция, Уффици). Мадонны: в собраниях Венеции, Берлина, Будапешта, Вены, Ленинграда, Лондона, Милана, Неаполя, Падуи.
1 Лоренцетто женился на сестре Джулио Романо в 1522 г., то есть после смерти Рафаэля.
2 «Милосердие» Лоренцетто сохранилось. О гробнице кардинала Фортегверри, см. биографию Верроккьо в т. II «Жизнеописаний».
3 О судьбе фигуры сведений нет.
4 Статуи Ионы и Ильи сохранились на месте. (В работе над Ильей принимал участие Рафаэль да Монтелупо.) Лоренцетто принадлежит там же бронзовый рельеф Христа с самаритянкой.
5 Статуя Богоматери (так называемая «Мадонна дель Сассо») находится на первоначальном месте в Санта Мариа Ротонда (т. е. в Пантеоне). В работе участвовал Рафаэль да Монтелупо.
6 Гробница Перини не сохранилась.
7 Проект палаццо Каффарелли (Видони) принадлежит Рафаэлю, под руководством которого Лоренцетто строил первый этаж дворца.
8 Палаццо делла Валле приписывается Лоренцетто.
9 См. биографию Паоло Романо в т. II «Жизнеописаний».
10 Обе статуи занимают их первоначальное место.
11 Возраст указан Вазари неточно (как и на нижеследующей эпитафии).
12 «Лаврентию, флорентинскому скульптору. Рим подарил мне гробницу, Флоренция— жизнь мне дала. В месте ином умереть и родиться не пожелал бы никто. Прожил 47 лет (1541), 2 месяца, 15 дней».
13 О пребывании Боккаччино в Риме точных сведений нет. Работы в церкви Санта Мариа Транспонтина не сохранились.
14 Работы в кремонском соборе сохранились.
15 Камилло Боккаччино (1501—1546) работал в Кремоне, где сохранились его фрески в церкви Сан Сиджизмондо («Явление Христа апостолам», «Воскрешение Лазаря» и «Христос и блудница» —1535—1537 гг.). Фрески в церкви Санта Агата принадлежат, по-видимому, кремонскому живописцу Бернардино Рикка (Рикко), сведения о котором относятся к 1510—1521 гг.
16 Возраст Боккаччино точно неизвестен.
17 Имеется в виду, по-видимому, Джироламо кремонец, работавший, согласно документам в Сиене, в 1467 и 1475 гг.
18 Речь идет о Бернардино Луини, о котором см. биографию Гарофало в т. IV «Жизнеописаний». В церкви Санта Мариа деи Мираколи в Саронпо сохранилось «Введение во храм», его подписная фреска, датированная 1525 г.
20 Джорджо Вазари, т. III


w ^
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
БАЛЬДАССАРЕ ПЕРУЦЦИ
сиенского
живописца и
архитектора
О!
20*


3 всех благ, распределяемых небом среди смертных, ни одно по праву не может и не должно почитаться большим, чем талант, а наравне с ним мир и спокойствие души, ибо первый делает нас навеки бессмертными, а второе — блаженными. И потому тот, кто одарен и тем и другим, не говоря о величайших преимуществах, которыми он обязан Всевышнему, распознается среди всех других людей словно светоч среди тьмы. Таков был в наши времена и Бальдассаре Перуцци, сиенский живописец и скульптор, о ком мы с уверенностью можем сказать, что скромность и доброта, которую мы в нем видели, были не случайными проявлениями того высшего спокойствия, по котором вздыхает всякая рожденная для него душа, и что творения, которые он нам оставил, — достойные плоды таланта, вложенного в него небом.
И хотя я только что и назвал Бальдассаре сиенцем, ибо он всегда был известен как сиенец, не умолчу и о том, что, подобно тому, как семь городов спорили из-за Гомера и каждый хотел иметь его своим гражданином, так и три знатнейших города Тосканы, а именно Флоренция, Вольтерра и Сиена,


310
Джорджо Вазари. Жизнеописания
считали Бальдассаре своим1. По правде же говоря, каждый имел на это право. Дело в том, что, когда Флоренция раздиралась гражданскими распрями, Антонио Перуцци, знатный флорентинский гражданин2, переехав на более спокойное жительство в Вольтерру, прожил там некоторое время и в 1482 году в этом городе и женился, а по прошествии еще нескольких лет у него родилось двое детей — мальчик по имени Бальдассаре и девочка, которую назвали Виргинией3. Но так как война сама преследовала того, кто не искал ничего другого, кроме мира и спокойствия, случилось так, что в скором времени Вольтерра была взята и разграблена, почему Антонио принужден был бежать в Сиену и там остаться в весьма бедственном состоянии, так как почти всего, что он имел, он лишился.
Подросший же за это время Бальдассаре постоянно общался с людьми одаренными и главным образом с ювелирами и рисовальщиками. А так как он начал увлекаться этими искусствами, он целиком посвятил себя рисунку. Вскоре после этого его отец умер, и он занялся живописью с таким рвением, что в самое короткое время сделал в ней удивительные успехи, воспроизводя помимо творений лучших мастеров живые вещи, с натуры. Итак, выполняя кое-какие работы, он смог своим искусством помогать и себе самому, и матери, и сестре, а также продолжать обучаться живописи.
Его первые работы (не считая некоторых в Сиене, не стоящих упоминания) находятся в одной часовенке в Вольтерре, возле Флорентинских ворот, где он написал несколько фигур 4 с таким изяществом, что именно они стали причиной его дружбы с одним живописцем из Вольтерры, по имени Пьеро, жившим по большей части в Риме и выполнявшим там кое-какие заказы для Александра VI в его дворце, куда он вместе с ним и отправился. Когда же после смерти Александра работа мастера Пьеро там закончилась, Бальдассаре поступил в мастерскую отца живописца Матурино, мастера не слишком выдающегося, но у которого в те времена всегда было много заказов 5.
И вот, поставив перед Бальдассаре грунтованный гипсом холст, он велел ему сделать на нем Богоматерь, не дав ему ни картона, ни рисунка. Бальдассаре же взял уголь и в один миг весьма искусно нарисовал то, что собирался написать на картоне. А взявшись затем и за краски, он в несколько дней написал такую прекрасную и законченную картину, что привел в изумление не только хозяина мастерской, но и многих живописцев, ее видевших. Благодаря им, признавшим его талант, ему и была заказана в церкви Санто Оно-


Жизнеописание Бальдассаре Перуцци
311
фрио капелла главного алтаря, и он расписал ее фреской в прекраснейшей манере и с большим изяществом6. После этого он расписал фресками еще две малые капеллы в церкви Сан Рокко а Рипа7. А так как известность его начала расти, он был приглашен в Остию, где в нескольких комнатах главной крепостной башни он написал светотенью прекраснейшие истории и, в частности, рукопашную схватку, наподобие того, как дрались в древности римляне, а рядом — конный отряд, осаждающий крепость, где мы видим, как воины с отвагой, изображенной прекрасно и живо, прислоняют лестницы к стене, прикрываясь щитами, те же, что внутри, с ужасной яростью дают им отпор. В этой истории он изобразил также много древних осадных орудий, а также всякого рода оружие. А в одной из зал он написал много других историй, которые почитаются чуть ли не лучшими из всего им сделанного; правда, в их росписях ему помогал Чезаре миланец8.
Когда Бальдассаре после этих работ возвратился в Рим, он крепко там сдружился с сиенцем Агостино Киджи 9, а так как Агостино по природе своей был любителем всех талантов и так как Бальдассаре называл себя сиенцем, он при поддержке столь видного человека и получил возможность проживать в Риме, изучая его памятники и главным образом памятники архитектуры, в которой он, соревнуясь с Браманте, в короткое время сделал удивительные успехи, что впоследствии, как об этом будет сказано, принесло ему величайшую честь и пользу. Занимался он и перспективой и достиг в этой науке такого, что в наше время мало видели людей, равных ему в этом деле, и это ясно видно и во всех его работах.
Между тем, когда папа Юлий II построил во дворце коридор с птичником под самой крышей, Бальдассаре написал там светотенью все месяцы и все действия, которые приурочиваются к каждому из них в течение всего года; в этой вещи мы видим бесчисленное множество зданий, театров, амфитеатров, дворцов и других построек, прекрасно задуманных для этого места. После Этого он расписал во дворце Сан Джорджо для кардинала Рафаэля Риарио, епископа Остийского, несколько помещений совместно с другими живописцами. А насупротив он расписал фасад для мессера Улиссе из Фано, а также и еще один для того же мессера Улиссе, на котором он изобразил истории Улисса, чем заслужил величайшую известность и славу 10.
Однако еще больше того и другого принесла ему модель дворца Агостино Киджи, осуществленного, как мы это видим, с такой прекрасной грацией, что


312
Джорджо Вазари. Жизнеописания
он кажется не руками сотворенным, а поистине рожденным. А снаружи он его украсил одноцветными росписями с очень красивыми, собственноручно написанными им историями и. Таким же способом и зала расчленена изображенными в перспективе колоннадами, благодаря видимым пролетам которых она кажется больше. Но самое поразительное, что мы там видим, — это чудесная лоджия, выходящая в сад, которую историями Медузы, превращающей людей в камень, Бальдассаре расписал так, что ничего прекраснее вообразить невозможно, а рядом — как Персей отрубает ей голову, а также много других историй в парусах свода; орнамент же, изображенный перспективно при помощи лепнины и цвета, — такой естественный и живой, что даже лучшие художники принимают его за рельефный. И я вспоминаю, как привел кавалера Тициана, превосходнейшего и почитаемого живописца, посмотреть на Эту работу и как он нипочем не хотел поверить, что это живопись, ибо, даже переменив точку зрения, он все не мог прийти в себя от изумления. Там же есть несколько вещей фра Себастьяно, венецианца, в его первой манере, и рукой божественного Рафаэля там (как уже говорилось) исполнена Гала- тея, похищаемая морскими божествами 12.
Бальдассаре расписал также, пройдя Кампо ди Фьоре по направлению к Пьяцца Джудеа, по заказу одного папского кубикулария отменно красиво фасад дома, принадлежащего ныне Якопо Строцци флорентинцу 13. Равным образом расписал он одну из капелл церкви Паче 14, ту, что при входе в церковь по левую руку, для мессера Феррандо Понцетти, позднее ставшего кардиналом, историями небольших размеров из Ветхого завета, а также несколькими очень крупными фигурами, и вещи эти для работы фреской выписаны очень тщательно. Но еще в большей степени показал он, чего он стоил в живописи и в перспективе в том же храме, возле главного алтаря, где для мессера Филиппо из Сиены, камерального клирика, изобразил в одной из историй, как Богоматерь поднимается по ступеням во храм, а также много фигур, достойных похвалы; таков, например, благородный всадник в древних доспехах, в то время как его ожидают слуги, спрыгнув с коня, подает милостыню совсем голому несчастнейшему бедняку, и видно, с каким чувством тот ее просит. Там же — различные здания и прекраснейшие украшения. В этой росписи, выполненной также фреской, повсюду изображены лепные рамы, развешанные по стене на больших кольцах, точь-в-точь как настоящие картины, написанные маслом.


Жизнеописание Бальдассаре Перуцци
313
А на торжественнейшем празднестве, устроенном римским народом на Капитолии, когда жезл святой церкви вручался герцогу Джулиано Медичи 15f из шести живописных историй, выполненных шестью разными превосходными живописцами, та история, которая была написана рукой Бальдассаре, имела высоту в семь канн, а ширину в три с половиной, и изображала Юлию Тар- пею, предающую римлян, была без всяких колебаний признана лучшей иэ всех. Но что поразило каждого, так это была перспектива или, вернее, постановка комедии, которая была так хороша, что лучше и вообразить невозможно; ибо здания и различные лоджии были изображены так разнообразно и в столь хорошей манере, двери и окна так замысловато, другая же архитектура, которую там можно было увидеть, была так хорошо задумана и так необычно придумана, что и тысячной доли всего не перескажешь.
По заказу мессера Франческо из Норчи он сделал для его дома, что на Пьяцца Фарнезе, очень изящную дверь дорического ордера, а для мессера Франческо Буцио рядом с Пьяцца дельи Альтьери расписал очень красиво фасад, на фриз которого он поместил сделанные с натуры портреты всех живших тогда римских кардиналов, на самом же фасаде изобразил истории про Цезаря, принимающего дань со всего света, а выше написал двенадцать императоров, стоящих на консолях и видимых снизу вверх в сокращении, выполнив их с величайшим искусством; за всю эту работу он заслужил величайшее одобрение 16.
В Банки он написал фреской герб папы Льва с тремя мальчиками, нежнейшее тело которых казалось живым. А для фра Мариано Фетти, хранителя свинцовой печати, он на Монтекавалло, в саду, написал светотенью прекраснейшего святого Бернарда, для сообщества же святой Екатерины сиенской на Виа Джулиа он помимо чудесных носилок, на которых носят покойников на погребение, сделал и много других вещей, достойных похвалы 17.
Равным образом и в Сиене он дал рисунок для органа в церкви Кармине и в том же городе выполнил и кое-какие другие вещи, существенного значения не имеющие 18.
После этого он был вызван в Болонью 19 попечителями собора Сан Пет- ронио для изготовления модели фасада этого храма, для которой он сделал два больших плана и два разреза, один по-новому, другой же в немецком духе, хранящиеся и ныне в ризнице названного собора Сан Петронио (как вещи поистине редкостные, ибо он это здание так в перспективе расчленил


Джорджо Вазари. Жизнеописания
и построил, что оно казалось объемным). В том же городе, в доме графа Джованбаттисты Бентивольи, он сделал для названного сооружения несколько рисунков, столь прекрасных, что вдосталь не нахвалишься на прекрасные находки этого человека, придуманные им так, чтобы, не ломая старое, уже построенное, можно было сочетать его в прекрасных пропорциях с новым. Для вышеназванного графа Джованбаттисты он нарисовал светотенью Рождество с волхвами, где чудесное зрелище являют собою кони, повозки и свита трех царей, написанные с необыкновенной легкостью, так же как и стены храмов и другие постройки вокруг яслей; позднее эту вещь граф поручил раскрасить Джироламо Тревиджи, который отлично ее завершил20.
Он сделал также рисунок дверей церкви Сан Микеле ин Боско при великолепнейшем монастыре монахов Монтеоливето, что за Болоньей, а также рисунок и модель собора в Карпи, выстроенного очень красиво по правилам и с ордером Витрувия, и там же начал строить церковь Сан Никколо21, не законченную в то время потому, что Бальдассаре заставили почти насильно возвратиться в Сиену для составления планов городских укреплений, к сооружению которых впоследствии и приступили, следуя его указаниям22.
После того как он вернулся в Рим и построил дом, что насупротив дворца Фарнезе23, и несколько других в том же городе, его во многом использовал папа Лев X. А так как первосвященник этот решил завершить строительство Сан Пьетро, начатое Юлием II по проекту Браманте, и считал, что постройка чересчур велика и недостаточно прочна, то Бальдассаре и сделал новую модель, великолепную, поистине хитроумную и настолько толковую, что отдельными ее частями пользовались затем и другие архитекторы24. И надо сказать правду, художник этот был таким прилежным и обладал таким редкостным и прекрасным вкусом, что творения были всегда скомпонованы так, что равного себе он в области архитектуры не имел, так как помимо всего прочего занятия архитектурой сочетались у него с прекрасной и хорошей манерой в живописи. Он придумал гробницу Адриана VI и собственноручно ее расписал, а Микеланджело, сиенский скульптор, выполнил эту гробницу из мрамора с помощью самого Бальдассаре25. Когда же для названного папы Льва устраивалось представление «Каландры», комедии кардинала Биббиены26, Бальдассаре сделал постановку и перспективу, которая была не хуже, а гораздо красивее той, что он сделал в другой раз и о чем говорилось выше. И за такие постановки он заслужил тем большее одобрение, что давно не стави¬


Жизнеописание Бальдассаре Перуцци
315
лись, так как вместо этого устраивались празднества и зрелища, и не было, следовательно, ни сцен, ни перспектив. И было ли это для первого или последующего представления названной «Каландры», которая была одной из первых поставленных и исполненных на народном языке комедий, достаточно сказать, что во времена Льва X Бальдассаре создал две чудесные постановки, открывшие путь для позднейших постановок нашего времени. Невозможно себе представить, как он на таком тесном пространстве размещал столько улиц, дворцов, всяких причудливых храмов, лоджий и проходов с карнизами, настолько хорошо сделанных, что они казались не изображенными, но самыми настоящими, а площадь вещью, не написанной и маленькой, а настоящей и огромнейшей. Подобным же образом он с большим толком распределил и освещение: внутренние лампы, освещающие сцену, и все остальное необходимое, — несмотря на то, что, как я уже говорил, комедии были почти что совсем забыты. И, по моему мнению, такие постановки, в которых есть все необходимое, превосходят любые другие, как бы великолепны и пышны они ни были.
В 1524 году27 по случаю восшествия на престол папы Климента VII им было выполнено все убранство для коронации, он же достроил в Сан Пьетро из пеперина фасад главной капеллы, начатой Браманте, а в капелле, где бронзовое надгробие папы Сикста, он написал светотенью апостолов, тех, что в нишах за алтарем, и сделал рисунок табернакля святых даров, весьма изящного 28. Когда же наступил 1527 год, бедный Бальдассаре во время жесточайшего разгрома Рима был взят в плен испанцами, и у него не только отняли все его имущество, но сильно его мучили и пытали, так как по его виду, стро- тому, благородному и изящному, его приняли не то за какого-нибудь переодетого высокопоставленного прелата, не то за кого-нибудь еще, кто бы мог заплатить очень большой выкуп. Но в конце концов эти безбожнейшие варвары поняли, что он живописец, и один из них, весьма преданный Бурбону, Заставил его нарисовать портрет этого преступнейшего военачальника, врага бога и людей, показав его Бальдассаре то ли мертвым, то ли как-нибудь описав его при помощи рисунков или слов 29.
Вырвавшись после этого из их рук, Бальдассаре сел на корабль, с тем чтобы отправиться в Порто Эрколе, а оттуда в Сиену, но по дороге был раздет и ограблен так, что вернулся в Сиену в одной рубашке. Тем не менее, с почетом встреченный друзьями и вновь ими одетый, он вскоре получил от республики


316
Джорджо Вазари, Жизнеописания
харчи и жалование с тем, чтобы он принял участие в укреплении этого г°- рода30. Проживая в нем, он родил двух сыновей, а помимо того, что делал для республики, составил много проектов домов для своих сограждан, для церкви же Кармине рисунок очень красивых украшений для органа31. Между тем имперские и панские войска приступили к осаде Флоренции, и его святейшество послал Бальдассаре в поле к комиссару Баччо Валори, дабы тот использовал его талант для военных нужд и при взятии города. Однако Бальдассаре, которому свобода древней родины была дороже папской милости, не побоялся навлечь на себя гнев первосвященника и ни за что не захотел принимать участие в каком-либо ответственном деле. Папа же, узнав об этом» некоторое время на него сильно гневался 32.
Когда же война окончилась и Бальдассаре захотелось возвратиться в Рим, кардиналы Сальвиати, Тривульцио и Чезарино, которым всем он неоднократно оказывал много сердечных услуг, вернули ему милость папы и прежнее положение, почему он и смог свободно вернуться в Рим, где не прошло и много дней, как он составил для синьоров Орсини проекты двух красивейших дворцов, которые и были построены по дороге в Витербо, а также несколько других построек для Апулии 33.
Однако он за это время не переставал заниматься астрологией, математикой и другими науками, которыми он очень увлекался, и начал книгу о древностях Рима и толкование Витрувия, делая попутно рисунки для иллюстраций к сочинениям этого автора, часть которых и теперь еще можно видеть у Франческо из Сиены, бывшего его учеником; там есть несколько листов с рисунками древностей и с изображением новых строительных приемов 34. Проживая в Риме, он выполнил также проект дома Массими35, закруглив его по кривой и применив в нем прекрасные новые приемы строительства; на переднем фасаде он поместил очень искусно и пропорционально задуманный вестибюль с дорическими колоннами и очень красиво расчленил двор и расположил лестницы, но увидеть свое произведение законченным ему помешала смерть.
Однако, как бы велики ни были доблести и труды этого благородного художника, все же больше другим, чем ему самому, пошли они на пользу, ибо, хотя он работал на пап, кардиналов и других высокопоставленных и весьма богатых лиц, никто из них никогда не вознаградил его по заслугам; и происходило это очень просто не столько от малой щедрости господ, менее


Жизнеописание Бальдассаре Перуцци
317
всего щедрых там, где им следовало бы быть особенно щедрыми, сколько от робости и излишней скромности и даже, лучше сказать в этом случае, от нескладности самого Бальдассаре. Ведь сказать по правде, если с великодушными и щедрыми князьями и надлежит проявлять скромность, то со скупыми, неблагодарными и невеждами следует быть всегда докучливым и назойливым, ибо если в отношениях с людьми добрыми надоедать и клянчить всегда будет пороком, то со скупыми — это добродетель, и пороком с такими будет скромность. Вот Бальдассаре и пришел к последним годам своей жизни старым, бедным и обремененным семейством, и, в конце концов, прожив жизнь самую что ни на есть безупречную, он тяжело заболел и слег в постель. Папа Павел III, прослышав про это и слишком поздно поняв ущерб, который причинит ему потеря такого мужа, послал ему через Якопо Мелиги, счетовода Сан Пьетро, сто скудо с самыми любезными предложениями. Но Бальдассаре стало еще хуже: либо естественным образом или же, как предполагали, смерть его ускорил яд (что слишком поздно признавалось и врачами), поднесенный ему одним из его соперников, домогавшихся его места, за которое он получал жалованья двести пятьдесят скудо36. Скончался он в весьма удрученном состоянии духа не столько из-за самого себя, сколько из-за бедного своего семейства, гак как видел, в каком плохом положении оно остается. Горько оплакивали его дети, и друзья, и все римские живописцы, скульпторы и зодчие сопровождали его с почестями и плачем в Ротонду, где рядом с Рафаэлем Урбинским была воздвигнута почетная гробница со следующей эпитафией:
Balthasari Perutio Senensi, viro et pictura et architectura aliisque ingeniorum artibus acleo excellently ut si priscorum occubuisset temporibus, nostra ilium felicius legerent. Vix. Ann. LV. Mens. XI. Dies XX.
Lucretia et Io. Salustius optimo conjugi et parenti, non sine lachrymis Simonis, Honor'd, Claudii, Emiliae, ac Sulpitiae minorum filiorum, dolentes posuerunt.
Die TV Januarii MD XXXV137.
Слава и известность Бальдассаре стали после его смерти больше, чем были при жизни, и об его умении вспомнили в особенности тогда, когда папа Павел III решил достроить Сан Пьетро, ибо тогда-то и сообразили, какую помощь мог бы он оказать Антонио да Сангалло, так как, хотя Антонио и сделал то, что мы видим сейчас, ему в сотрудничестве с Бальдассаре тем не


318
Джорджо Вазари. Жизнеописания
менее виднее были бы (как полагают) кое-какие недостатки этого сооружения 38.
Многое из наследия Бальдассаре осталось у болонца Себастьяно Сер- лио 39, составившего третью книгу об архитектуре и четвертую с обмеренными древностями Рима, в которой часть упоминавшихся трудов Бальдассаре была помещена на полях, часть же послужила большой подмогой для автора; большая же часть этих сочинений Бальдассаре осталась в руках Якопо Ме- лигино40, феррарца, который позднее был назначен архитектором построек упоминавшегося папы Павла и в руках упоминавшегося сиенца Франческо 41, который был воспитанником и учеником Бальдассаре; этим Франческо был выполнен в Риме на Пьяцца Навона герб кардинала Трани, получивший большое одобрение, а также некоторые другие работы. От него же мы получили портрет Бальдассаре и многочисленные сведения, неизвестные нам при выходе первого издания этой книги.
Учеником Бальдассаре был также римлянин Вирджилио42, который в Борго Нуово родного города, на одном из фасадов при помощи сграффито изобразил нескольких скованных пленников и сделал много других красивых вещей. Он же обучил первоосновам архитектуры Антонио дель Роццо43, гражданина Сиены и превосходнейшего инженера, и его же последователем был и сиенский живописец Риччо 44, хотя позднее он сильно подражал манере Джованни Антонио Содомы из Верчелли; его воспитанником был также и Джован- баттиста Пелори45, сиенский архитектор, много занимавшийся математикой и космографией и собственноручно изготовлявший компасы, квадранты и всякие измерительные приборы и инструменты, а также планы многих крепостей, большая часть которых находится теперь у сиенского золотых дел мастера Джулиано, его ближайшего друга 46. Этот самый Джованбаттиста сделал для герцога Козимо деи Медичи целиком рельефную и поистине прекрасную модель Сиены и ее окрестностей с долинами и со всем, что ее окружает на расстоянии в полторы мили, со стенами, улицами и укреплениями, словом, модель прекраснейшую во всех отношениях. Но так как он отличался непостоянством, он ушел от этого князя, несмотря на то, что получал у него хорошее жалованье, и, надеясь на лучшее, отправился во Францию, где обретался долгое время при дворе без всякого для себя толка и в конце концов умер в Авиньоне. И хотя он и был весьма опытным и понимающим архитектором, построек, выстроенных им или под его руководством, не увидишь нигде, так


Жизнеописание Бальдассаре Перуцци
319
как он так мало оставался на одном месте, что не успевал решиться ни на что, и потому все свое время тратил на рисунки, фантазии, обмеры и модели. Как знаток наших искусств упоминания он все же заслуживает.
Рисовал Бальдассаре превосходно и по-всякому, с большим толком и тщательностью, но больше всего пером, акварелью и светотенью, как эт0 видно по многочисленным его рисункам, хранящимся у художников, и, в частности, на разных листах нашей Книги, на одном из которых есть вымышленная им история, а именно площадь, заполненная арками, колоссами, театрами, обелисками, пирамидами, храмами, построенными в разных манерах, портиками и другими вещами, причем все — в древнем духе, а на пьедестале стоит Меркурий, к которому сбегаются отовсюду всякого рода алхимики с трубками, мехами, колбами и другими промывательными приспособлениями, чтобы очистить ему желудок; и выдумка эта и фантазия столь же смешна, сколько прекрасна47.
Друзьями и постоянными гостями Бальдассаре (который со всеми был всегда учтив, приветлив и скромен) были превосходный сиенский живописец Доменико Беккафуми, а также Капанна, который помимо многих живописных вещей в Сиене расписал фасад деи Турки и еще один, там же на площади 48.
ПРИМЕЧАНИЯ
Перуцци Бальдассаре Томмазо из Сиены (или из Вольтерры), в документах также Perucci, Perucio, Perugo, Perutio, Petrucci, сын ткача из Вольтерры Джованни ди Сильвестро ди Сальвадоре Перуцци, родился в Сиене в 1481 г., умер в Риме 6 января 1536 г. — живописец, архитектор, театральный художник. Учился первоначально рисованию и живописи (одним из учителей был Франческо ди Джорджо) — испытал влияния Содомы, Пинтуриккьо, позднее Рафаэля, Себастьяно дель Пьомбо. Первый документ от 1501 г. — счет за несохранившуюся роспись в Сиенском соборе. Об архитек¬


320
Джорджо Вазари. Жизнеописания
турной деятельности в Сиене сведений нет. С 1503 г. — в Риме, где его покровителем и заказчиком был сиенский банкир Агостино Киджи. Участвовал как художник-декоратор в театральных постановках (комедии Биббиены «Каландра» и других). В 1520г. получил назначение помощника А. да Сангалло, главного архитектора строительства собора св. Петра. В 1521 г. был в Болонье. В 1527 г. во время разгрома Рима бежал в Сиену, где был назначен архитектором Республики; с 1529 г. — главный архитектор собора. В 1530—1531 гг. возвратился в Рим, где работал последние годы жизни.
Живописные работы в Риме: фрески хора церкви Сант Онофрио; «Три Грации» (фреска, теперь в палаццо Киджи), фрески в двух капеллах церкви Сан Рокко аРипа; живописные работы в вилле Киджи (Фарнезина) и в капелле Понцетти церкви Санта Мариа делла Паче; «Екатерина сиенская и Мария Магдалина» в церкви Сан Силь- вестро аль Квиринале; «Св. Петр» (гризайль) для собора св. Петра — теперь в Ватиканских гротах. В Сиене: фреска с Августом и тибуртинской сивиллой в церкви Фон- теджусто и Мадонна в церкви Сант Ансано.
Архитектурные работы и проекты: Достоверная постройка — палаццо Массими алле Колонне в Риме; приписываются: вилла Фарнезина, палаццо Спада и палаццо Оссоли, там же; вилла Белькаро близ Сиены (перестроена). Вероятна принадлежность палаццо Поллини (с фресками) в Сиене и палаццо Риччи и Контуччи в Монтепульчано. Проекты собора св. Петра в Риме и церкви Сан Джованни деи Фьорентини (конкурсный проект, там же); гробницы папы Адриана VI в церкви Санта Мариа дель Анима (там же); виллы кардинала Тривульцио близ Тиволи; виллы Капрарола близ Витербо; собора, оратории делла Ротонда и церкви Сан Никколо в Карип: фасада церкви Сан Петронио и портала церкви Сан Микеле ин Боско в Болонье; перестройки собора, церкви Сан Доменико и кармелитского монастыря в Сиене. Крепостные сооружения в Сиене и Карпи.
Рисунки и эскизы театральных декораций: в Париже (Лувр), Флоренции (Уффици), Лондоне, Вене, Дрездене, Оксфорде, Лилле, Турине и других городах.
1 Отец Перуцци был родом из Вольтерры, но переселился затем в Сиену, где и родился Бальдассаре.
2 Отец Перуцци был простым ткачом.
3 У Джованни Перуцци было трое сыновей (о дочери документальных сведений нет). Взятие Вольтерры происходило в 1472 г.
4 Работа не сохранилась.
5 Мастер Пьеро (Пьетро д’Андреа) из Вольтерры работал (по документам) в Риме в 1506 г. От его работ в Ватикане не сохранилось ничего. О Матурино см. ниже его биографию.
6 Живопись, сильно переписанная, сохранилась («Венчание Богоматери», житие Марии, апостолы, ангелы и сивиллы).
7 Роспись («Рождество») сохранилась только в одной капелле (сильно переписана живописцем Бачичча).
8 От росписей в Остии сохранились лишь остатки на потолке в стенах башни. Считаются принадлежащими к этой же работе «Три грации», перенесенные затем


Жизнеописание Бальдассаре Перуцц
321
в палаццо Киджи в Риме (точно их происхождение неизвестно). О сотрудничестве с Чезаре да Сесто (см. о нем ниже биографию Ломбарди) документальные сведения отсутствуют.
9 Речь идет о сиенском банкире-меценате Киджи.
10 Работы в Ватикане для папы Юлия II и во дворце Сан Джорджо (обычно именуемом Канчеллерией) для кардинала Рафаэля Риарио не сохранились, как и работы для Улиссе Фано (в собрании Уффици хранится рисунок с наброском одного из фасадов).
11 Вопрос об авторе Фарнезины (городской вилле банкира Киджи, перешедшей позднее к Фарнезе), выстроенной в 1509—1511 гг., до сих пор не решен окончательно. Чаще всего проект приписывается Перуцци (в числе его сторонников А. Вентури), однако Буркгардт и Геймюллер (позднее Цукер) считали автором проекта Рафаэля. Возможно также, что Рафаэлем был переработан (или доработан) первоначальный проект Перуцци. Росписи, описанные Вазари, выполнил бесспорно Перуцци; от них сохранились снаружи лишь остатки, внутри: фриз с мифологическими сценами в помещении за залой Психеи, потолок и гигантская голова в люнете залы Галатеи (ок. 1511) и все росписи Колонного зала (ок. 1515).
12 См. их биографии.
13 Роспись не сохранилась.
14 Работы в церкви Санта Мариа делла Паче сохранились: истории из Ветхого и Нового завета в первой капелле налево от входа с датой «1516» на карнизе и «Введение во храм» (сильно переписанное) справа от главного алтаря церкви.
15 Джулиано Медичи получил сан кардинала в 1515 г., от всех шести «живописных историй» и театральной постановки, упомянутых Вазари, не сохранилось ничего.
16 Все эти работы документально не засвидетельствованы и не сохранились.
17 Все названные работы не сохранились.
18 Росписи органа не сохранились.
19 В Болонье Перуцци был в 1552 г. Проекты неосуществленных фасадов собора Сан Петронио (один из них в готическом духе) хранятся в соборном музее в Болонье, проект купола — в Уффици.
20 Картон «Поклонение волхвов» находится теперь в Лондонской Национальной галерее. Работа Джироламо из Тревиджи (см. ниже его биографию) не сохранилась.
21 Двери церкви Сан Микеле ин Боско сохранились, как и работы в Карпи (авторство Перуцци весьма вероятно).
22 Перуцци был назначен архитектором Сиенской республики в 1527 г. и занимал Эту должность шесть лет. Под его руководством производились фортификационные работы в Сиене, Ашано, Баньоле, Виньони, Кьюзи, Торрите, Буонконвенто и некоторых местностях Мареммы.
23 Речь идет о палаццо Линотта. Из приписываемых Перуцци римских дворцов достоверно принадлежит ему только палаццо Массими алле Колонне (см. прим. 35).
24 Перуцци был назначен архитектором строительства собора св. Петра 1 августа 1520 г. Принадлежащие ему проекты собора хранятся в собрании Уффици, воспроиз-
21 Джорджо Вазари, т. III


322
Джорлэ/со Вазари. Жизнеописания
ведены в архитектурном трактате Серлио и в трудах Летаруйи («Ватикан и собор св. Петра») и Геймюллера («Первоначальные проекты собора св. Петра»).
25 Гробница с росписями сохранилась; проект принадлежит Перуцци, выполнение скульпторами Микеланджело из Сиены (см. ниже биографию Альфонсо Ломбарди) и Триболо (см. его биографию в т. IV «Жизнеописаний»)—первый выполнил лежащую фигуру папы, второй аллегорические фигуры.
26 Первое представление комедии Биббиены «Каландра» состоялось в Риме в 1520 г. по случаю пребывания там Изабеллы Гонзага. О театральной деятельности Перуцци см. также прим. 15.
27 Ошибка Вазари: Климент VII вступил на папский престол в 1523 г.
28 Капелла и табернакль разрушены в процессе дальнейшего строительства собора св. Петра, из апостолов сохранилась только фигура Петра, перенесенная позднее в ватиканские гроты.
29 Судьба портрета неизвестна.
30 См. прим. 22.
31 У Бальдассаре Перуцци и его жены Лукреции Антонии дель Матерассо всего было шесть детей, имена которых перечислены в эпитафии (см. ниже, прим. 37). Об органе в церкви Кармине см. прим. 1S.
32 Эпизод мало достоверен.
33 О каких проектах идет речь, сказать трудно; в собрании Уффици хранятся два эскизных проекта: виллы близ Витербо (возможно, Капраролы, выстроенной позднее Виньолой по сильно измененному проекту) и дворца в Питильяно.
34 Материалы научных работ Перуцци (от которых не сохранилось ничего) частично были использованы Серлио (см. дальше прим. 39). О Франческо из Сиены других сведений нет.
35 Палаццо Массими алле Колонне, строительство которого было начато после 1531 г. и закончено после смерти Перуцци, его бесспорная и крупнейшая архитектурная работа — см. прим. 23 (рисунки, относящиеся к проекту, — в Уффици).
36 Перуцци умер б января 1536 г. Гипотеза об отравлении подтверждения не получила.
37 «Бальтазару Перуцци, сиенцу, мужу и в живописи и в архитектуре и в других благородных искусствах столь превосходному, что если только бы умер он в древности, прочитали бы о нем с меньшей горечью в наши времена. Жил он 55 лет, 11 месяцев, 20 дней. Лукреция и Иоанн Салустий супруга и отца наилучшего со слезами младших детей Симона, Гонория, Клавдия, Эмилии и Сульпиции, скорбные здесь погребли января 4 дня 1536 г.». Несохранившаяся эпитафия составлена от имени жены Перуцци, Лукреции и сына Джованни Сильвестро, называвшего себя Салустием, архитектора и инженера — см. о нем биографии Микеланджело и Даниэле Риччарелли в т. V «Жизнеописаний».
38 См. выше биографию Джулиано и Антонио да Сангалло.
39 Серлио Себастьяно (1475—1555), болонский архитектор, автор трактата в семи книгах, выходившего в свет отдельными книгами между 1537 и 1575 гг. (третья


Жизнеописание Бальдассаре Перуцци
323
книга напечатана в Париже в 1540 г., четвертая — в Венеции в 1537 г.). В трактате Серлио действительно были использованы литературные и графические материалы Перуцци.
40 Якопо Мелигино (Мелиги) из Феррары с 1538 г. был архитектором строительства собора св. Петра (вместе с Микеланджело и Сангалло), умер в 1549 г.
41 О Франческо другие сведения отсутствуют. Герб и портрет до нас не дошли (портрет был использован Вазари для гравированного изображения Перуцци в первом издании «Жизнеописаний»).
42 О Вирджилио других сведений нет. Работы его не сохранились.
43 Антонио дель Роццо — так Вазари ошибочно называет сиенского живописца и архитектора Антонио Мариа ди Паоло Лари, прозванного Тоццо (известия о нем относятся к 1512—1549 гг.); Антонио был архитектором Сиенской республики и некоторое время сотрудничал как живописец с Беккафуми.
44 Нерони Бартоломео, прозванный Риччо (ок. 1500 — ок. 1571) —сиенский живописец и архитектор, наследник Содомы, на чьей дочери он был женат (см. биографию Содомы в т. IV «Жизнеописаний»). Главная работа: «Венчание Марии» в Сиенской пинакотеке; крепостные работы в Сиене, проект палаццо Франческони (там же).
45 Пелори Джован Баттиста ди Мариано ди Пасквино (1483—1558), сиенский архитектор, работал главным образом в области крепостной архитектуры.
46 О ювелире Джулиано см. биографию Беккафуми в т. IV «Жизнеописаний».
47 Рисунки Перуцци хранятся в собраниях Уффици, Лувра, Королевского дворца (Палаццо Реале) в Турине и др.
48 О Доменико Беккафуми см. его биографию. О Капание см. биографию дона Бартоломео в т. II «Жизнеописаний». Речь идет о фасадах палаццо Пикколомини- Клементини и, по-видимому, палаццо Анастаджи-Боччарди, на которых сохранились следы росписей.
21*


л
nsr
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ДЖОВАННИ
Франческо
прозванного
ФАТТОРЕ
флорентин и, а
ПЕЛЛЕГРИНО
из МоденЫ живописцев
Ф
О
у
*


жованфранческо Пенни1, прозванный Фатторе2, флорентин- ский живописец, был обязан судьбе не менее, чем своим природным качествам, ибо добрый нрав, склонность к живописи и другие его достоинства стали причиной того, что Рафаэль Урбинский взял его к себе в дом и воспитал вместе с Джулио Романо, всегда относясь и к тому и к другому, как к родным сыновьям, и доказал им после своей смерти, насколько он их ценил, одновременно завещав им и свои качества и свое имущество. Что же касается Джованфранческо, который с самого детства, когда он впервые попал в дом Рафаэля, был прозван Фатторе и навсегда сохранил это имя, то в своих рисунках он подражал манере Рафаэля и придерживался ее постоянно, о чем свидетельствуют несколько рисунков в нашей Книге. Поэтому и не удивительно, что их сохранилось много и что все они тщательно отделаны, ибо рисовать он любил больше, чем писать красками.
Первые работы Джованфранческо были выполнены им в папских Лоджиях в Риме совместно с Джованни да Удине, Перино дель Вага и другими


328
Джорджо Вазари. Жизнеописания
превосходными мастерами; росписи эти отличаются прекраснейшей грацией, и в них виден мастер, стремившийся к совершенству в своей работе. Он был человек разносторонний и очень любил писать пейзажи и здания. Он хорошо писал и маслом, и фреской, и темперой, и превосходно рисовал с натуры, причем во всем ему много помогала природа, настолько, что, и не учась много, он отлично постигал все вещи, касающиеся искусства. И потому он оказал большую помощь Рафаэлю в подкрашивании почти всех картонов для ковров папской капеллы и консистории, в особенности же их фризов. Он выполнял и многое другое по картонам и по указаниям Рафаэля, как, например, свод у Агостино Киджи в его дворце за Тибром3, а также много картин на холсте и на дереве и разных других работ, в которых он так хорошо себя проявил, что Рафаэль по заслугам любил его с каждым днем все сильнее. В Монте Джордано в Риме он расписал фасад светотенью, а в церкви Санта Мариа ди Анима на боковых дверях, выходящих к церкви Паче, он написал фреской св. Христофора высотой в восемь локтей, отличнейшую фигуру, там же в пещере и с фонарем в руке изображен отшельник, в котором сочетаются воедино и грация и хороший рисунок.
После этого Джованфранческо отправился во Флоренцию, где для Лодо- вико Каппони в Монтуги, за воротами Сан Галло, он сделал табернакль с Богоматерью, получивший большое одобрение4. В это время умер Рафаэль, и Джулио Романо и Джованфранческо, как его ученики, продолжали долгое время жить вместе, заканчивая совместно работы, оставшиеся после Рафаэля незавершенными и в особенности начатые им в папском винограднике, а также в большой дворцовой зале, где ими обоими написаны истории Константина с отличнейшими фигурами, выполненными уверенно и в хорошей манере, хотя самый замысел и наброски к историям принадлежали Рафаэлю 5.
Во время этих работ Перино дель Вага, превосходнейший живописец, женился на сестре Джованфранческо, после чего много работ они выполняли вместе и подобно тому, как это делали Джулио и Джованфранческо, они написали вместе двухстворчатый образ с Успением Богоматери, который попал к Монтелучи в Перудже, и подобным же образом выполняли они и другие работы и картины для разных мест. Они получили затем заказ от папы Климента на образ6, подобный образу Рафаэля7, что в церкви Сан Пьеро а Мон- торио, который должен был быть отослан во Францию, куда он первоначально и предназначался Рафаэлем. Они начали его, но вскоре дело дошло у них


Жизнеописание Дэ/сованни Франческо Пенни и Пеллегрино из Модены
329
до разрыва; они поделили имущество, рисунки и все прочее, оставленное им Рафаэлем, и Джулио отправился в Мантую, где выполнял для маркиза бесчисленное множество всяких работ. Вскоре туда приехал и Джованфранческо, привлеченный то ли дружбой к Джулио, то ли надеждой найти там работу, но Джулио принял его так нелюбезно, что он немедленно оттуда уехал и, объездив всю Ломбардию, возвратился в Рим, а из Рима морем отправился в Неаполь к маркизу дель Васто, взяв с собой и законченный образ, который якобы был из Сан Пьетро ин Монторио, и другие вещи, которые он оставил на острове Искии, принадлежащем маркизу. Позднее же образ был помещен туда, где он находится и ныне, а именно в неаполитанскую церковь Санто Спирито дельи Инкурабили 8.
Устроившись, таким образом, в Неаполе, где он рисовал и писал красками, Джованфранческо сблизился с сильно полюбившим его флорентинским купцом Томмазо Камби, управляющим делами маркиза. Но прожил он там недолго, так как, будучи слабого сложения, он заболел и умер, к великому огорчению самого синьора маркиза и всех, кто его там знал.
Был у него брат, также живописец, по имени Лука9, работавший в Генуе, со своим свояком Перино, а также в Лукке и многих других местностях Италии. Наконец он переселился в Англию, где делал кое-что для короля и нескольких купцов, а в конце концов занялся тем, что делал рисунки для гравюр на меди, отсылавшиеся за границу к фламандцам; так было им отослано за границу много рисунков, гравюры с которых можно опознать по его манере, а помимо того и по подписи; в том числе и лист с несколькими купающимися женщинами, оригинал которого, выполненный собственноручно Лукой, находится в нашей Книге 10.
Учеником Джованфранческо был Лионардо, прозванный Пистойя11, так как он был пистойцем; он сделал кое-что в Лукке, в Риме же написал много портретов с натуры, а в Неаполе для Диомеде Караффа, тогда епископа арианского, а ныне кардинала, для одной из его капелл написал на дереве образ, на котором св. Стефана побивают камнями, а в монастыре Монтеоли- вето написал другой, который был поставлен на главный алтарь, а позднее убран оттуда, уступив место подобному ему по замыслу и выполненному рукой Джорджо Вазари аретинца. Лионардо заработал у неаполитанских синьоров много денег, но большого капитала не нажил, так как, будучи игроком, постепенно все спустил. В конце концов и умер он в Неаполе, оставив о себе


-330
Джорджо Базара. Жизнеописания
память как о хорошем колористе, рисовальщиком же хорошим он не был никогда.
Прожил Джованфранческо сорок лет, а работы его относятся примерно ж 1528 году.
Другом Джованфранческо и так же, как и он, учеником Рафаэля был и Пеллегрино из Модены 12. Прослыв на родине талантливым художником и услышав о чудесах, творимых Рафаэлем Урбинским, он решил отправиться в Рим, чтобы трудами оправдать возложенные на него надежды. Там он встретился с Рафаэлем, который людям одаренным никогда ни в чем не отказывал. В то время в Риме занималось живописью бесконечное количество молодых людей, соревновавшихся между собой и старавшихся перегнать один другого в рисунке, чтобы заслужить благосклонность Рафаэля и завоевать известность в народе. Так и Пеллегрино, занимаясь постоянно, приобрел опыт и стал мастером не только в искусстве рисунка. И когда Лев X поручил Рафаэлю расписать лоджии, вместе с другими молодыми людьми работал там и он и с таким успехом, что Рафаэль использовал его и для многих других работ.
В церкви Сан Эустакио в Риме для одного из алтарей при входе в церковь Пеллегрино написал фреской три фигуры, а в церкви португальцев алла Скрофа расписал фреской капеллу главного алтаря, а также написал для нее образ 13. А после того как кардинал Альборензе украсил в церкви Сан Якопо испанской колонии многочисленными мраморами одну из капелл, среди которых особенно нравился мраморный св. Иаков, высотой в четыре с половиной локтя, работы Якопо Сансовино, тогда и Пеллегрино написал там фреской истории из жития этого апостола, придав фигурам изящнейшую выразительность в подражание своему учителю Рафаэлю и так хорошо распределив всю композицию, что прослыл благодаря этой работе за человека дельного и обладающего большим и отменным живописным дарованием14. Закончив эту работу, он выполнил в Риме и много других и самостоятельно и вместе с другими.
Когда же Рафаэль умер, он возвратился в Модену, где выполнил много работ и, между прочим, для братства Баттути написал маслом на дереве св. Иоанна, крестящего Христа, а в церкви сервитов другой образ со святыми Козьмой, Дамианом и другими фигурами 15.
Когда же он женился, родился у него сын, который стал причиной его смерти. В самом деле, повздорив однажды со своим товарищами, моденскими


Жизнеописание Джованни Франческо Пенни и Пеллегрино из Модены 331
юношами, он убил одного из них. Когда же об этом сообщили Пеллегрино, тот, чтобы помочь сыну и не дать ему попасть в руки правосудия, побежал, чтобы его спрятать, но не успел он отойти от дома, как встретил родственников убитого юноши, искавших убийцу. И так как сына они найти не могли, то в ярости набросились на Пеллегрино, не успевшего скрыться, и нанесли ему столько ранений, что он так и остался лежать мертвым. Происшествие Это сильно огорчило моденцев, понимавших, что со смертью Пеллегрино лишились таланта поистине редкостного и превосходного 16.
Его ровесником был Гауденцио миланец 17, живописец отличный, опытный и на руку скорый, выполнивший в Милане много работ фреской и в особенности для монахов монастыря делла Пассионе прекраснейшую Тайную вечерю, из-за его смерти оставшуюся незавершенной. Он превосходно работал и маслом, и ему принадлежат многочисленные работы в Верчелли и Вералле, весьма ценимые.
ПРИМЕЧАНИЯ
Пенни Джован Франческо, прозванный Фатторе, родился во Флоренции в 1488 г. (или 1498), умер в Неаполе в 1528 г. — живописец, один из учеников Рафаэля, работавший с ним при росписях римской виллы Фарнезина, ватиканских лоджий и Станцы дель Инчендио, а также при выполнении ковров (в чем выражалась эта работа— точно не выяснено); с Джулио Романо расписывал ватиканский зал Константина— ему приписываются там фрески «Крещение Константина», «Дар Константина», аллегорические фигуры и монохромные росписи цоколя. В 1526 г. отправился с Джулио Романо в Мантую, но, принятый там холодно, возвратился в Рим, а затем переселился в Неаполь, где написал большую копию «Преображения» Рафаэля. Достоверные станковые работы: «Мадонна» в лондонской галерее Бриджуотер и «Венчание Богоматери» в галерее Ватикана.
Пеллегрино Аретузи, прозванный Пеллегрино да Модена, родился в 1463 или 1465 г. (впервые упоминается как двадцатилетний в 1483 г.), умер в 1523 г. — живописец; начал работать в Модене (работы не сохранились, может быть, им написана


332
Джорджо Вазари. Жизнеописания
в тот период «Мадонна на троне» — теперь в Феррарской пинакотеке). После 1510 г.— в Риме на службе у Льва X был помощником (а не учеником) Рафаэля. Из римских работ с наибольшей достоверностью ему приписывается «Мадонна с двумя святыми» в церкви Санта Франческа Романа и рисунок на ту же тему в Венецианской академии, а также фрески в церкви Сан Джакомо Маджоре и Сан Джакомо дельи Спаньуоли.
1 В первом издании «Жизнеописаний» биографии Джованни Франческо Пенни и Пеллегрино да Модена помещены раздельно, и биография первого начинается такими словами: «Счастливейшим может назвать себя тот, кто, не размышляя ни о чем, ведом судьбою по пути все больших восхвалений и почета и все большей пользы, кого осыпают почестями, вознаграждая все его труды и работы. Так было с Джованфранческо. ..»
2 Слово Фатторе имеет много значений: «создатель», «управитель», а также «волчок», «кубарь». На что намекало прозвище — неизвестно.
3 Имеются в виду росписи принадлежавшей Агостино Киджи виллы Фарнезина (см. также выше биографию Рафаэля).
4 Все перечисленные работы не сохранились.
5 О работах на вилле Мадама и в Станцах (зале Константина) см. выше биографию Рафаэля и Джулио Романо в т. IV «Жизнеописаний».
6 Работа (1524 г.) сохранилась и находится теперь в Ватиканской пинакотеке (см. также биографию Джулио Романо).
7 Имеется в виду «Преображение» Рафаэля.
8 В настоящее время образ находится в мадридском Прадо.
9 Лука Пенни, прозванный Романо (римлянин), умер в 1556 г. в Париже.
10 О гравюрах Луки см. биографию Маркантонио Раймонди в т. IV «Жизнеописаний».
11 Леонардо Грацциа, прозванный Пистойя, работал в Пистойе в 1522 г., в Риме с 1534 г. В соборе в Лукке сохранилось его подписное «Благовещение». Образ, замененный работой Вазари, находится теперь в неаполитанском Национальном музее. Возраст Леонардо точно неизвестен.
12 Пеллегрино дельи Аретузи (де Мунари) работал в Модене в 1483 г. и в Риме в 1515 г. (см. также выше биографию Рафаэля).
13 Обе фрески погибли.
14 Фреска испорчена более поздними записями.
15 Из моденских работ Пеллегрино сохранилась Мадонна со святыми, находящаяся теперь в Пинакотеке Феррары.
16 Описанное событие действительно произошло в ноябре 1524 г.
17 О Гауденцио (Феррари), умершем в 1546 г., см. биографию Гарофало в т. IV «Жизнеописаний». «Тайная вечеря» сохранилась. В Верчелли сохранились следующие работы Гауденцио: Мадонна в церкви Сант Андреа, алтарный образ и фрески в церкви Сан Кристофоро. В Варалло: фрески и алтарные образы в церквах Санта Мариа делле Грацие, Сакро Монте, Сан Гауденцио, Санта Мариа ди Лорето.


w--<bw^ ^
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
АНДРЕА ДЕЛЬ САРТО
отличнейшего флорентийского живописца


ак вот, после жизнеописаний многих художников, отличившихся кто своим колоритом, кто рисунком, а кто выдумкой, мы дошли и до Андреа дель Сарто, мастера отличнейшего *, ибо в нем одном природа и искусство показали, на что способна живопись, когда она в равной мере пользуется и колоритом, и рисунком, и выдумкой. В самом деле, если бы Андреа обладал характером несколько более смелым и решительным, в соответствии со свойственными ему одаренностью к этому искусству и глубочайшим его пониманием, он, без всякого сомнения, не имел бы себе в нем равных. Но некоторая робость духа и какая- то неуверенность в себе и доверчивость его натуры не дали возможности проявиться в нем тому живому горению, тому порыву, которые, в сочетании с другими его способностями, сделали бы из него поистине божественного живописца; ведь как раз по этой причине ему не хватало того блеска, того размаха и того обилия различных манер, которые мы видели у многих других живописцев. Тем не менее его фигуры, несмотря на некоторую простоватость и жесткость, отлично разобраны, безупречны и, в конечном счете, совершенны. Выражения лиц у младенцев и женщин — естественные и прелестные.


336
Джорджо Вазари. Жизнеописания
а у юношей и стариков — удивительно живые и непосредственные, складки — донельзя хороши, а обнаженные тела — отлично разобраны, и хотя рисунок у него и простоватый, зато колористические решения его на редкость изысканные и поистине божественные.
Родился Андреа во Флоренции в 1478 году от отца, всю жизнь занимавшегося портняжным ремеслом, почему все всегда и называли его сыном портного. Когда он достиг семилетнего возраста, его из начальной школы, где он обучался чтению и письму, перевели в золотых дел мастерскую, в которой он всегда по природной склонности с гораздо большей охотой занимался рисованием, чем орудованием инструментами для обработки серебра и золота. По- ртому-то Джан Бариле 2, живописец флорентинский, но неотесанный и простоватый, увидев, что мальчик так хорошо рисует, взял его к себе и, заставив бросить ювелирное дело, приобщил его к искусству живописи, которым Андреа начал заниматься с величайшим удовольствием, поняв, что для этого занятия и создала его природа. Вот почему он в кратчайший срок стал выполнять в цвете такие вещи, от которых и Джан Бариле и другие художники этого города приходили в восторг.
Однако когда по истечении трех лет Андреа, уже получив прекрасные навыки в своей работе, продолжал упорно трудиться, Бариле пришел к заключению, что мальчику, если только он будет столь же упорен, предстоит исключительный успех, и, поговорив о нем с Пьеро ди Козимо 3, почитавшимся в то время одним из лучших живописцев во всей Флоренции, он познакомил с ним Андреа, который, страстно желая научиться, не переставал трудиться и изучать свое дело. Природа же, родившая его живописцем, настолько была в нем сильна, что он, обращаясь с красками, делал это с такой легкостью, словно он уже пятьдесят лет как занимался живописью. За это Пьеро проникся к нему величайшей любовью и от души радовался, когда слышал, что Андреа, пользуясь каждым мгновением свободного времени и в особенности по праздникам, проводил, рисуя вместе с другими юношами, целые дни в Папской зале, где находились картон Микеланджело и картон Леонардо да Винчи4, и что он, несмотря на свой юный возраст, превосходил всех других рисовальщиков, как местных, так и приезжих, которые без конца там толпились. Из них по натуре своей и по своему обращению больше всех ему понравился живописец Франчабиджо, которому равным образом понравилась и натура Андреа дель Сарто.


Жизнеописание Андреа дель Сарто
337
И вот, когда они на этой почве подружились, Андреа как-то сказал Франче, что терпеть чудачества совсем одряхлевшего Пьеро ему уже невмочь и что он поэтому хочет завести себе отдельную мастерскую. Франча, который был вынужден поступить подобным же образом, так как его учитель Мариотто Альбертинелли к тому времени уже бросил живопись, услыхав решение своего товарища Андреа, сказал, что и ему нужна мастерская и что поселиться им вместе было бы на пользу и тому другому 5. И вот, заняв помещение на Пьяцца дель Грано, они написали много вещей сообща и в том числе завесы, которыми занавешены образа главного алтаря в церкви сервитов и которые были им заказаны церковным старостой, ближайшим родственником Франчи. На этих полотнах они написали: на том полотнище, которое обращено к хору, Благовещение, а на другом, что спереди, — Снятие со креста, подобное тому, которое было изображено на находившемся там образе работы Филиппо и Пьетро Перуджино6.
Во Флоренции, в конце Виа Ларга, еще выше, чем дома великолепного Оттавиано деи Медичи и как раз против сада Сан Марко, обычно собирались члены сообщества, которое именовалось делло Скальцо и покровителем которого значился св. Иоанн Креститель. Сообщество это в те времена начало отстраиваться при участии многих флорентинских художников, которые в первую очередь соорудили в числе других построек также и дворик, окруженный галереей с невысокими колоннами. И вот некоторые из членов сообщества увидели, что Андреа скоро займет место в рядах лучших живописцев, но, владея богатствами скорее духовными, чем денежными, они все же решили поручить ему написать по всей галерее дворика двенадцать одноцветных фресок с изображением двенадцати историй из жизни св. Иоанна Крестителя7. Приступив к этой работе, Андреа изобразил на первой фреске Христа, принимающего крещение от св. Иоанна, написав ее с большим умением и в прекрасной манере, завоевавшей ему доверие, честь и славу настолько, что многие стали обращаться к нему с заказами, считая, что он со временем, без сомнения, с честью для себя достигнет того, что было обещано таким из ряда вон выходящим началом его деятельности.
В числе других вещей, выполненных им тогда в этой первой манере, оп написал картину, находящуюся ныне в доме Филиппо Спини 8, где она пользуется большим почетом в память о столь великом художнике. А немногим позднее ему был заказан для одной из капелл церкви Сан Галло монастыря
22 Джорджо Вазари, т. III


338
Джорджо Вазари. Жизнеописания
братьев-отшельников обсервантов августинского ордена, что за воротами Сан Галло, образ на дереве с изображением Христа9, который в обличии садовника является в саду Марии Магдалине. Вещь рта по свому колориту благодаря особой мягкости и слитности вся настолько нежная и так хорошо написана, что послужила поводом к тому, что он вскоре после нее написал еще две в той же церкви, о чем будет сказано ниже 10. Все три доски находятся ныне в церкви Сан Якопо тра и Фосси, что на углу Альберти. После окончания этих работ Андреа и Франча переехали с Пьяцца дель Грано в новое помещение на земле Сапиенцы, около монастыря Нунциаты. И вот случилось так, что Андреа и Якопо Сансовино и, в ту пору еще юноша, там же обучавшийся скульптуре под руководством своего учителя Андреа Контуччи, так сильно и тесно сдружились, что ни днем, ни ночью друг с другом не расставались. Беседы же их по большей части были посвящены трудностям искусства, и не удивительно, что оба они впоследствии в нем отличались, причем сейчас идет речь об Андреа, а в своем месте будет сказано о Якопо.
В то самое время в упоминавшемся нами монастыре сервитов за свечным ящиком стоял некий монах из ризницы по имени фра Мариано с Канто алле Мачине, который, слыша, что не было человека, который не восхвалял бы Андреа за его удивительные живописные успехи, решил по сходной цене добиться выполнения засевшего в нем замысла. И вот, искушая Андреа (человека мягкого и доброго) на почве его честолюбия, он стал под видом любовной о нем заботы предлагать ему свою помощь в деле, сулящем ему честь и пользу и такую славу, что он никогда больше не испытает нужды.
Уже много лет тому назад в первом дворике этого монастыря Алессо Баль- довинетти написал на стене, примыкающей к Нунциате, Рождество Христово, о котором говорилось выше, а с противоположной стороны в том же дворике Козимо Росселли начал историю, изображающую, как св. Филипп, основатель ордена сервитов, постригается в монахи 12. История эта не была закончена Козимо, которого смерть застигла во время работы. Так вот этот самый монах, возгоревший желанием довести это дело до конца, решил, чтобы Андреа и Франча, которые из друзей успели превратиться в соперников по искусству, начали друг с другом соревноваться и чтобы каждый из них выполнил часть работы, благодаря чему он не только был бы наилучшим образом обслужен, но ему пришлось бы меньше платить, а художникам больше трудиться. И вот не скрывая своих намерений от Андреа, он уговорил его взять на себя это


Жизнеописание Андреа дель Сарто
339
поручение, доказав ему, что рта работа, выполненная в столь людном и посещаемом месте, доставит ему известность не только среди флорентинцев, но и среди приезжих, и что ему нечего и думать о том, чтобы самому назначать цену, и не только не следует заставлять себя просить, но и что он сам должен был бы этого добиваться, если же он не согласен, то на то есть Франча, который уже предложил свои услуги, предоставляя заказчику установить цену.
Все эти доводы сильно содействовали решению Андреа взять на себя рту обузу, так как он был человеком в высшей степени слабовольным, последний же довод, касавшийся Франчи, заставил его решиться окончательно и заключить письменное соглашение на всю работу в целом без участия кого-либо другого. Опутав его таким способом и дав ему денег, монах первым долгом потребовал, чтобы Андреа продолжил житие св. Филиппа, получая лишь десять дукатов за каждую историю, и к тому же добавил, что он и рти деньги платит от себя и делает рто скорее на благо и для удобства Андреа, чем ради нужд и пользы самой обители.
И вот, продолжив с величайшим рвением рту работу, Андреа, которого больше заботила честь, чем выгода, в кратчайший срок полностью завершил и показал первые три истории. А именно: первую, где св. Филипп, уже после своего пострига, одевает нагого человека, и вторую, где он обличает игроков, которые кощунственно поносили господа и поднимали на смех св. Филиппа, издеваясь над его наставлениями, а упавшая с неба молния ударяет в дерево, в тени которого они сидели, двух из них убивает и повергает в неописуемое смятение остальных, из которых одни, оглушенные, схватившись за голову, повергаются ниц, а другие с криком в ужасе разбегаются, и в то же время некая женщина, обезумевшая от грома и от страха, бежит так естественно, что кажется поистине живой, а лошадь, напуганная грохотом и всеобщим смятением и сорвавшаяся с привязи, своими прыжками и страшными движениями убеждает нас в том, насколько все внезапное и неожиданное способно повергать в ужас всякое живое существо; словом, во всем видно, насколько Андреа понимал все многообразие совершающихся событий, руководствуясь соображениями, безусловно правильными и необходимыми для всякого живописца. Наконец, в третьей истории он изобразил св. Филиппа, изгоняющего злых духов из одержимой ими женщины, со всеми особенностями, какие только можно вообразить себе в действии такого рода. Не удивительно, что все три истории принесли художнику величайшую честь и славу 13.
22*


540
Джорджо Вазари. Жпзнеоиисания
Ободренный этим успехом, он написал еще две истории в том же дворике. На одной из стен мы видим усопшего св. Филиппа в окружении плачущей братии и тут же мертвого младенца, воскресающего от прикосновения к одру, на котором возлежит св. Филипп, причем младенца мы видим сначала мертвым, а затем воскресшим и живым, с отличнейшим соблюдением должной естественности и правдивости. На последней истории с этой же стороны он изобразил иноков, возлагающих ризы усопшего св. Филиппа на головы нескольких отроков. На этой фреске он поместил портрет скульптора Андреа делла Роббиа в обличии старика в красной одежде, склонившегося с посохом в руке, а также портрет сына его Луки. И на той фреске, где изображена смерть св. Филиппа, он написал портрет другого сына Андреа — Джироламо, скульптора и своего ближайшего друга, недавно умершего во Флоренции.
На этом он закончил одпу сторону дворика, поняв, что платы ему слишком мало, а чести не слишком много, и порешил от остального отказаться, как ни сетовал на него монах; памятуя, однако, об одолжении, оказанном ему Андреа, решил и он со своей стороны пойти ему навстречу: заручившись от него обещанием написать еще две истории по своему усмотрению, он повысил ему цену, на чем и договорились.
Благодаря этим произведениям Андреа достиг еще большей известности и ему стали заказывать много картин и других крупных работ, в том числе генерал монашеского ордена Валломброзы заказал ему Тайную вечерю под одной из арок свода трапезной монастыря Сан Сальви, что за Порта алла Кроче. На этом же своде он написал в четырех тондо четыре фигуры св. Бенедикта, св. Иоанна Гуальберта, св. Сальви, епископа, и св. Бернарда дельи Уберти из Флоренции, монаха того же ордена и кардинала, а на середине свода он написал тондо с изображением триединого лика св. Троицы 14. Вещь эта, как фреска, была отлично выполнена, после чего Андреа был признан тем, кем он действительно был как живописец. Так, по распоряжению Баччо д’Аньоло ему была заказана в закоулке между Орсанмикеле и Меркато Нуово фреска с изображением Благовещения 15. Написана она, как это можно видеть и поныне, в очень мелкой манере, за что особых похвал Андреа не заслужил, возможно, потому, что всегда делал хорошо, работал непринужденно, не насилуя своей природы, а в этом произведении решил, как полагают, понатужиться и перестарался.


Жизнеописание Андреа дель Сарто
В числе многих картин, которые он после этого написал для Флоренции и описание которых заняло бы слишком много места, я, говоря лишь о самых известных, назову ту, что находится ныне в собрании Баччо Барбадори и где изображена Богоматерь во весь рост с младенцем на руках, в присутствии св. Анны и св. Иосифа, исполненных в прекрасной манере и высоко ценимых самим Баччо. Написал он и другую, не менее хваленую, находящуюся ныне у Лоренцо ди Доменико Боргини, и еще одну с изображением Мадонны для Леонардо дель Джокондо, находящуюся в настоящее время во владении его сына Пьеро. Для Карло Джинори он написал две небольшие картины, купленные впоследствии великолепным Оттавиано деи Медичи, одна из которых ныне находится в его чудеснейшей вилле ди Кампи, а другую хранит в своем собрании вместе со многими другими картинами наиболее выдающихся современных мастеров синьор Бернардетто, достойный сын такого отца, не только почитающего и ценящего творения знаменитых художников, но и поистине великолепного и щедрого синьора во всех своих поступках 16.
А между тем монах ссрвит заказал одну из историй в вышеупомянутом дворике Франчабиджо 17, и пе успел тот еще отгородиться, как Андреа почуял недоброе. Так как он опасался, что тот был более опытным и ловким мастером в обращении с красками для фресок, он начал, как бы с ним наперегонки, Заготовлять картоны для обеих историй, собираясь перевести их на стену между дверью бокового фасада Сан Бастиано и дверью, ведущей из дворика в самую Нунциату. Закончив картоны, он приступил к фрескам.
На первой из пих он написал Рождество Богородицы 18, создав композицию из отлично соразмеренных фигур, свободно размещенных в комнате, где женщины, посетившие роженицу в качестве ее подруг и родственниц, окружили ее, одетые в наряды, принятые в то время. Другие же, менее благородные женщины, хлопоча вокруг очага, омывают новорожденную девочку, в то время как еще другие заняты пеленками и тому подобными приготовлениями. В числе прочих фигур есть там и мальчик, греющийся у огня, совсем как живой, а также старик, отдыхающий на широком ложе и изображенный с большим правдоподобием. Такопы и женщины, подносящие пищу возлежащей матери с их верно подмеченными и в высшей степени естественными движениями. И все эти фигуры, в том числе и путты, которые, паря в воздухе, разбрасывают цветы, тщательнейшим образом продуманы в отношении их облика, одежды и всего прочего, а по цвету они написаны настолько мягко, что тело


542
Джорджо Вазари. Жизнеописания
у них будто живое, да и все остальное кажется не написанным, а настоящим.
На другой фреске Андреа изобразил трех волхвов 19, которые, направляемые путеводной звездой, пришли с Востока, чтобы поклониться младенцу Христу. А изобразил он их уже сошедшими с коней и словно уже приблизившимися к месту назначения, и это подтверждается тем, что между ними и Рождеством Христовым, которое мы тут же видим написанным рукою Алессо Бальдовинетти, остается расстояние, занимаемое всего лишь проемами двух дверей. В этой истории Андреа изобразил трех волхвов в сопровождении целой свиты, вместе с поклажей, снаряжением и всякими людьми, в числе которых он в одном углу поместил портреты трех мужчин, одетых по-флорентински. Один из них — Якопо Сансовино — весь на виду и смотрящий на зрителя, другой, опершись на него, указывает на что-то рукой, изображенной в ракурсе, — это сам Андреа, автор произведения, а за спиной Якопо наполовину видна голова третьего из них — музыканта Айолле20. Кроме всего прочего на фреске показана также детвора, вскарабкавшаяся на заборы, чтобы разглядеть все великолепие, а также диковинных зверей, которых привезли с собой волхвы. По качеству эта история нисколько не уступает предыдущей, мало того — он и в той и в другой превзошел не только Франчу, также закончившего свою историю, но и самого себя.
Одновременно с этими фресками он написал для аббатства Сан Годенцо, вотчины тех же монахов, на дереве алтарный образ, который был признан отличной работой, а для монахов Сан Галло — также на дереве — Благовещение, в котором мы видим весьма приятную для взора цельность колорита, а также нежную светотень и совершенную красоту выразительных головок ангелов, сопровождающих Гавриила. Пределлу под этим образом написал Якопо да Понтормо, бывший в то время еще учеником Андреа и показавший уже смолоду образец тех прекрасных произведений, которые он впоследствии собственноручно написал во Флоренции, но еще до того, как он сделался, если можно так выразиться, другим человеком, о чем будет сказано в его жизнеописании 21.
После этого Андреа написал для Дзаноби Джиролами картину с небольшими фигурами, на которых была изображена история Иосифа, сына Иакова, и которая была им отделана тщательнейшим образом, за что она и признавалась великолепнейшей живописью. А еще немногим спустя он для членов сообщества Санта Мариа делла Неве, что позади женского монастыря Сант


Жизнеописание Андреа дель Сарто
343
Амброджо, принялся за написание на дереве небольшого образа с тремя фигурами Мадонны, св. Иоанна Крестителя и св. Амвросия, — который после окончания был со временем установлен на алтаре названного сообщества22.
Между тем Андреа за это время благодаря своему дарованию близко познакомился с Джованни Гадди, впоследствии камеральным клириком, для которого, как для неизменного ценителя искусств рисунка, в то время постоянно работал Якопо Сансовино. Манера Андреа ему понравилась, и он заказал ему для себя картину с прекраснейшей Богоматерью, а так как Андреа изготовил для ее написания и модели и всякие другие хитроумные приспособления, ее считали лучшим из всех произведений, когда-либо им написанных. После этого он написал еще одну Богоматерь для торговца галантереей Джованни ди Паоло, приводившую в восхищение всякого, кто ее видел, ибо и в самом деле была она в высшей степени прекрасной, а для Андреа Сантини еще одну картину с Мадонной, Христом, св. Иоанном и св. Иосифом, исполненными с таким мастерством, что ее во Флоренции всегда считали живописью, достойной величайших похвал 23.
Все эти произведения доставили ему такую известность в его родном городе, что его среди многих тогдашних, как молодых, так и старых, живописцев причисляли к самым выдающимся из всех, владеющих красками и кистью. Поэтому он приобрел не только почет, но и возможность (хотя он в действительности брал очень мало денег за свои труды) отчасти оказывать помощь и поддержку своим близким, а также ограждать и себя от невзгод и забот, докучающих всякому, кто живет в нужде. Однако, влюбившись в молодую женщину, недавно овдовевшую, и женившись на ней, он весь остаток своей жизни был вынужден работать не покладая рук и трудиться гораздо больше, чем прежде24. И вот, помимо всех забот и неприятностей, которые обычно связаны с такого рода обязательствами, он вдобавок взвалил на себя и все то, что испытывает человек, томимый то ревностью, то чем-либо иным, сегодня по одному поводу, а завтра по другому.
Однако пора вернуться к его произведениям, столь же многочисленным, сколько и исключительным по качеству. После всего того, о чем говорилось выше, он для одного монаха-минорита из монастыря Санта Кроче, который был в то время настоятелем женской обители Сан Франческо, что на Виа Пентолини, и большим любителем живописи, написал на дереве для церкви Этой обители Богоматерь, стоящую во весь рост на восьмигранном пьедестале,


зи
Джорджо Вазари. Жизнеописания
по углам которого изображены сидящие гарпии, как бы поклоняющиеся Мадонне 25. А она одной рукой поддерживает своего сына, который в прекраснейшем повороте с неописуемой нежностью ее обнимает, и другой — закрытую книгу и взирает на двух обнаженных путтов, помогающих ей нести свою ношу и вместе с тем обрамляющих ее фигуру. Справа от нее — великолепно написанный св. Франциск; в лице его чувствуется доброта и смирение, которые и в самом деле были свойственны этому святому человеку. Великолепны и ступни ног и одежда, ибо Андреа при помощи богатейшей игры складок и особо нежных переходов всегда умел так обрисовать фигуру, что под ними было видно обнаженное тело. Слева — св. Иоанн Евангелист, изображенный в прекраснейшей манере в виде юноши, пишущего Евангелие. Кроме того, мы видим в этой вещи клубы прозрачных облаков, словно проносящихся перед стенами и фигурами, которые через них просвечивают. Недаром эта картина почитается исключительной и на редкость прекрасной среди всех произведений, созданных Андреа. Написал он также для деревообделочника Ниццы Мадонну, которую считали не менее прекрасной, чем другие его вещи 26.
Засим, когда цех купцов постановил, чтобы в утренней процессии в Иванов день вместо суконных хоругвей и свечей, которые каждый город и местечко в знак своего подданства проносят мимо герцога и главных магистратов, были заготовлены особые деревянные триумфальные колесницы наподобие древнеримских, несколько из десяти колесниц расписал Андреа светотенью и маслом, за что удостоился всяческих похвал. Вслед за ними предписано было каждый год изготовлять еще по колеснице, пока каждый город или область не получат своей, что было бы в высшей степени великолепно и торжественно; все это, однако, в 1527 году было отменено 27.
Итак, в то время как Андреа украшал свой родной город этими, а также и другими произведениями и слава его с каждым днем все возрастала, члены сообщества делло Скальцо вынесли решение, согласно которому Андреа должен был закончить роспись их дворика, которую он уже начал, написав в нем историю Крещения Христа28. И вот, приступив снова к этой работе с еще большей охотой, он написал там две истории, а для украшения дверей, ведущих в помещение сообщества, — прекраснейшие фигуры Любви и Правосудия. В одной из этих историй он изобразил проповедующего толпе св. Иоанна в смелом повороте, с телом, опаленным зноем и всецело соответствующим его образу жизни, и с глубоко одухотворенным и сосредоточенным выраже¬


Жизнеописание Андреа деяь Сарто
345
нием лица. Не менее поразительны разнообразие и живость слушателей, некоторые из которых восхищены и глубоко потрясены новым словом и столь необычным и неслыханным дотоле учением. Однако дарование Андреа значительно более ярко проявилось в том, как он написал Иоанна, крестящего в реке несметную толпу, среди которой одни совлекают с себя одежду, другие принимают крещение, а иные, уже раздетые, ожидают своей очереди. Во всех он показал живое чувство, а в движениях тех, кто спешит очиститься от греха, страстное нетерпение, не говоря о том, что все фигуры так хорошо проработаны светотенью, что они в совокупности кажутся живой историей, высеченной из мрамора, но в высшей степени правдоподобной. Нельзя умолчать о том, что, пока Андреа трудился пад этими и другими произведениями, появились кое-какие эстампы, гравированные на меди Альбертом Дюрером, и что он ими воспользовался и заимствовал отдельные фигуры, подчинив их своей манере. Это обстоятельство дало повод пекоторым утверждать, что, конечно, неплохо умело пользоваться чужим добром, но что у Андреа, значит, выдумки не хватало.
К тому времени Баччо Бандинелли, которого тогда высоко пенили как рисовальщика, вздумал учиться писать маслом и, зная, что во всей Флоренции никто не умел этого делать лучше, чем Андреа, заказал ему написать свой портрет, который получился очень похожим на него в то время, в чем нетрудно убедиться даже и теперь29. Глядя, как Андреа пишет эту вещь, а также и другие, он видел, как пользуются колоритом, однако впоследствии, то ли испугавшись трудностей, то ли от беспечности, он перестал заниматься живописью, обратившись к скульптуре, что оказалось для него более сподручным.
Для Алессандро Корсини Андреа написал картину с множеством путтов, окружающих Мадонну, которая сидит на земле с младенцем на руках, картину, выполненную им с большим мастерством и в очень приятном колорите, а для одного купца, державшего лавку в Риме и бывшего большим его другом, он написал очень красивую голову. Равным образом и флорентинец Джован- баттиста Пуччини, которому на редкость нравилась манера Андреа, заказал ему картину с изображением Богоматери, собираясь послать ее во Францию, однако, так как она удалась художнику как нельзя лучше, он оставил ее у себя и уже никуда не посылал. Тем не менее, поскольку он продолжал иметь и торговые дела во Франции и так как ему было поручено пересылать туда


346
Джорджо Вазари. Жизнеописания
наиболее выдающиеся картины, он заказал Андреа Усопшего Христа в окружении поддерживающих его ангелов, которые горестно и жалобно созерцают своего Создателя, принявшего на себя такую муку за грехи человеческие. Когда вещь эта была закончена, она настолько всем понравилась, что Андреа, по просьбе многих, заказал с нее гравюру у Агостино Венециано в Риме, но так как гравюра оказалась неудачной, он с тех пор ни одной своей вещи больше не захотел отдавать в печать. Что же касается самой картины, то она понравилась во Франции, куда она была послана, не меньше, чем во Флоренции, причем настолько, что король, загоревшись еще большим желанием обладать произведениями Андреа, приказал ему написать еще несколько, что и послужило причиной того, почему Андреа, уступив настоянию друзей, решил вскоре отправиться во Францию 30.
Между тем, — а было это в 1515 году, — флорентинцы, узнав, что папа Лев X собирается оказать милость их родному городу своим посещением, затеяли для приема его величайшие празднества и великолепное и пышное убранство31 с таким количеством арок, фасадов, храмов, колоссов и прочих изваяний и украшений, что ничего более пышного, богатого и красивого никогда еще не сооружалось, ибо в то время город этот, как никогда, изобиловал прекрасными и возвышенными талантами, в нем процветавшими. При входе в ворота Сан Пьер Гаттолини Якопо ди Сандро при участии Баччо да Монтелупо воздвиг арку, сплошь покрытую историями. Другую перед церковью Сан Феличе ин Пьяцца построил Джулиано дель Тассо, поставивший также несколько статуй и мету Ромула перед церковью Санта Тринита и колонну Траяна на Меркато Нуово. Антонио, брат Джулиано да Сангалло, соорудил на площади Синьории восьмигранный храм, а Баччо Бандинелли сделал гиганта для лоджии. Между аббатством и дворцом подесты арку установили Граначчо и Аристотиле да Сангалло, а на Канто деи Бискери Россо построил еще одну арку с разнообразными, великолепно расставленными на ней фигурами. Однако самую высокую оценку получил фасад Санта Мариа дель Фьоре, выполненный из дерева и украшенный различными историями, которые были выполнены светотенью нашим Андреа с таким совершенством, что о лучшем трудно было даже мечтать. А так как к тому же архитектура этого сооружения, равно как и некоторые барельефные истории и многие круглые скульптуры на нем, принадлежали Якопо Сансовино, папа признал, что оно не могло быть прекраснее даже в том случае, если бы оно было изваяно из мрамора.


Жизнеописание Андреа дель Сарто
347
Все же в целом было задумано Лоренцо Медичи, отцом этого папы, еще в его времена. Тот же Якопо Сансовино поставил на площади Санта Мариа Новелла конную статую, подобную той, что в Риме, и признанную превосходной. Бесчисленные украшения были также внесены в Папскую залу, что на улице делла Скала, а половина этой улицы была заполнена прекраснейшими историями, выполненными многими художниками, по большей части, однако, по рисункам Баччо Бандинелли. И вот, когда Лев вступил во Флоренцию третьего сентября того же года, убранство это было признано дотоле невиданным как по размаху своему, так и по красоте.
Вернемся, однако, к Андреа, который, после того как его попросили написать еще одну картину для короля Франции, в кратчайший срок закончил прекраснейшую Мадонну, тотчас же им отправленную и проданную торговцами в четыре раза дороже того, за что они ее купили 32.
Как раз в это время Франческо Боргерини заказал Баччо д’Аньоло 33 обстановку одной комнаты, состоявшую из красивейших панелей, ларей, лавок и кровати резного ореха. А чтобы росписи на этой мебели не уступали высокому качеству остальных работ, он поручил Андреа часть историй с небольшими фигурами из жизни Иосифа, сына Иакова, в соревновании с Граначчо и Якопо да Понтормо, которыми остальные были уже написаны и притом превосходно34. И вот Андреа приложил все свои усилия к тому, чтобы выполнить эту работу и на совесть и в самый короткий срок и в то же время добиться большего совершенства по сравнению с историями, написанными его предшественниками. Это удалось ему отлично, так как он показал в изображении всего многообразия совершающихся в этих историях событий, насколько он владеет искусством живописи. Во время осады Флоренции Джован- баттиста делла Палла, прельстившись качеством этих историй, хотел их выдрать из пазов, в которые они были заделаны, и послать их королю Франции. Однако они были настолько прочно укреплены, что от удаления их пострадала бы вся мебель, и потому они остались на своих местах, равно как и картина с изображением Богоматери, почитающаяся редчайшим произведением 35.
После этого Андреа написал голову Христа36, которую и поныне монахи- сервиты держат на алтаре Нунциаты и которая настолько прекрасна, что я, со своей стороны, не знаю, может ли человеческий ум представить себе изображение головы Христа более прекрасное.


348
Джорджо Вазари. Жизнеописания
В монастыре, что за воротами Сан Галло, в капеллах церкви находилось помимо двух алтарных образов работы Андреа также и много других, несравненно более слабых. Поэтому, когда пришлось заказывать еще один образ, монахи договорились с хозяином капеллы, чтобы он был заказан Андреа, который, тотчас же и приступив к работе, изобразил на нем четыре фигуры во весь рост, спорящих о св. Троице 37, а именно: св. Августина в епископском облачении, который со страстью поистине африканской и в неукротимом порыве всем телом обратился к св. Петру мученику, который держит открытую книгу с выражением лица и движениями, исполненными непреклонной и потрясающей силы, и чья голова и фигура недаром удостоилась высоких похвал. Рядом с ним — св. Франциск, одной рукой держащий книгу и приложивший другую к груди, словно выражает устами своими некое внутреннее горение, которое испепеляет его в пылу разгоревшегося спора. Есть там и св. Лаврентий, который, как подобает юноше, только прислушивается и как бы склоняется перед авторитетом старших. Внизу — две коленопреклоненные фигуры. Одна из них — Магдалина в одежде исключительной красоты и с лицом жены художника, которую он изображал всюду, где ему приходилось иметь дело с женскими образами, а если ему подчас и случалось обращаться к другим моделям, то все женские лица всегда были похожи на нее, так как он постоянно имел ее перед собой и столько раз ее рисовал, мало того, в душе запечатлел себе ее образ. Последняя из четырех фигур — св. Себастьян обнаженный и изображенный со спины так, что всякому, кто его увидит, кажется не написанным, а совсем живым. И, конечно, по сравнению с множеством картин, написанных маслом, эта вещь признавалась художниками самой лучшей. В самом деле, в ней видно строгое соблюдение соразмерности в фигурах и большая последовательность в передаче выражения лиц, поскольку головы молодых написаны мягко, головы же стариков более жестко, а для особ среднего возраста применяется нечто среднее между тем и другим. Словом, этот алтарный образ превосходен во всех отношениях, а находится он ныне в церкви Сан Якопо тра и Фосси, что на углу виа Альберти вместе с другими произведениями этого же мастера.
В то время как Андреа, трудясь над этими произведениями, все еще перебивался во Флоренции, испытывая большую нужду, из которой он никак не мог подняться, во Франции король Франциск I уже успел насмотреться на обе картины, присланные туда Андреа, и оценил их значительно выше многих


Жизнеописание Андреа дель Сарто
349
других, полученных им из Рима, Венеции и Ломбардии. И вот, когда король хвалил их превыше всякой меры, ему подсказали, что не представляет труда переманить Андреа во Францию на службу к его величеству, и это привело короля в величайший восторг. И вот, после того как все было устроено и высланы деньги на дорогу, Андреа с легким сердцем отправился во Францию, захватив с собою своего ученика Андреа Сгвацеллу38. Когда они наконец добрались до королевского двора, король принял их весьма ласково и приветливо. И не успел Андреа и одного дня провести на новом месте, как уже испытал на себе всю щедрость и все внимание великодушного короля, получив от него в дар и деньги и богатые и почетные наряды. Вскоре, приступив к работе, он настолько полюбился самому королю и всему двору, что, обласканный ими, понял, что, покинув родину, он променял крайнюю нужду на величайшее благополучие.
В числе первых своих произведений он написал портрет дофина, сына короля, которому едва исполнилось несколько месяцев, изобразив его, как он был, в пеленках. Поднеся портрет королю, он получил от него в подарок триста золотых экю. Продолжая затем свою работу, он написал для короля фигуру Любви, которую признали вещью исключительной и которую король оценил по заслугам39. Король назначил ему очень высокое содержание и делал все возможное, чтобы ему хорошо при нем жилось, стараясь, чтобы он ни в чем не нуждался, ибо в Андреа ему нравилась его расторопность в работе, а также и характер, так как он был человеком, который всегда всем доволен. К тому же Андреа, всячески угождая всему двору, создал еще много картин и всяких других произведений. И если бы он больше думал о том, откуда он уехал и куда привела его судьба, он без сомнения достиг бы наивысшей степени почета, не говоря уже о богатстве. Однако в один прекрасный день, в то время как он работал над кающимся св. Иеронимом для матери короля40, пришли из Флоренции письма от его жены, и он по той или иной причине, но начал помышлять об отъезде.
И вот он стал просить короля отпустить его, говоря, что ему надобно побывать во Флоренции и что, уладив там кое-какие свои дела, он непременно верпется к его величеству, а чтобы чувствовать себя более спокойным, привезет с собой жену, а также ценные для него картины и скульптуры. Король, поверив ему, дал ему для этого денег, а Андреа присягнул на Евангелии, что вернется через несколько месяцев. Счастливо добравшись до Флоренции, он


350
Джорджо Вазари. Жизнеописанил
в течение нескольких месяцев беззаботно наслаждался красивой женой, друзьями и родным городом.
В конце же концов, когда пришел уже срок возвращения, оказалось, что истратил он, ничего не делая, не только свои, но и королевские деньги на всякие стройки и удовольствия. Однако хотя и хотелось ему воротиться, но слезы и мольбы жены оказались сильнее обязанностей клятвенного обещания, данного им королю. Король же, после того как Андреа (в угоду жене) так и не вернулся, пришел в такое негодование, что еще долго и видеть не хотел флорентинских живописцев и поклялся, что, если когда-нибудь Андреа попадется ему в руки, он никак с его талантом не посчитается и ему не поздоровится. Так Андреа дель Сарто и остался навсегда во Флоренции и, спустившись с самых высоких вершин на самое дно, перебивался, коротая время как только мог.
После его отъезда во Францию члены сообщества делло Скальцо, полагая, что он уже больше не вернется, заказали всю остававшуюся часть росписи дворика Франчабиджо, который в свое время уже написал две истории. Когда же им стало ясно, что Андреа окончательно вернулся во Флоренцию, они уговорили его снова приняться за работу, и он написал там одну за другой следующие четыре истории. На первой — св. Иоанна перед Иродом, на второй — Пир и пляс Иродиады с фигурами весьма удачными и подходящими, на третьей — Усекновение главы св. Иоанна, где полуобнаженная фигура палача нарисована отличнейшим образом, как, впрочем, и все остальные фигуры, и, наконец, на четвертой — Иродиаду, которая подносит отрубленную голову, поражая присутствующих, фигуры которых прекрасно им задуманы. Истории эти были в свое время образцом и школой для многих юношей, в наши дни уже преуспевших в искусстве41.
За воротами Пинти, на углу поворота, что ведет к монастырю Индже- зуати, Андреа в табернакле написал фреску с изображением сидящей Мадонны с младенцем на руках и с улыбающимся юным св. Иоанном42, исполненную с величайшим искусством и настолько совершенную, что она высоко ценима за красоту и живость. Голова Мадонны написана там с его жены, а табер- накль этот за неописуемую красоту его живописи, действительно подобной чуду, остался неприкосновенным и после того как в 1530 году, во время осады Флоренции, были разрушены и самый монастырь Инджезуати и многие другие отличнейшие здания.


Жизнеописание Андреа дель Сарто
351
В э^и самые годы Бартоломео Панчатики старшему, совершавшему во Франции крупные торговые сделки, захотелось оставить о себе память в городе Лионе: он обратился к Баччо д’Аньоло с просьбой заказать Андреа и прислать в названный город алтарный образ с Успением Богоматери и апостолами, окружающими ее ложе43. Андреа рту вещь почти что закончил, однако, так как доска, на которой он ее писал, несколько растрескалась, он то бросал ее, то снова за нее брался, и так она и осталась не вполне законченной до самой его смерти. Впоследствии Бартоломео Панчатики младший поместил ее в своем доме как произведение, поистине достойное похвалы за исключительную красоту фигур апостолов, не говоря уже о фигуре самой Мадонны, которую обступил хор путтов, в то время как другие поддерживают и возносят ее с легкостью необычайной. С краю среди апостолов изображен сам Андреа настолько естественно, словно живой. Ныне произведение это находится в поместье семейства Барончелли, неподалеку от Флоренции, в церковке, которую Пьеро Сальвиати построил для эгого образа около своей виллы.
В саду у сервитов в дальнем углу он с двух сторон написал две истории из притчи Христа о винограднике. На одной из них показано, как сажают, подвязывают и окапывают лозу, и тут же хозяин вызывает на работу тех, кто бездельничает; и один из тех, кого спросили, собирается ли он работать, сидит, почесывая руки, и раздумывает, присоединяться ли ему к остальным работникам, точь-в-точь как иные лентяи, которым неохота трудиться. Но гораздо лучше другая, где тот же хозяин расплачивается с ними, а они ворчат и жалуются, и среди них один в сторонке подсчитывает деньги, внимательно углубившись в свое дело, совсем как живой, таков и приказчик, выдающий деньги. Фрески эти написаны светотенью с величайшей легкостью опытного мастера 44.
После этого он в новициате того же монастыря на верху лестницы написал в нише также фреской, но в цвете, прекраснейшее Оплакивание тела Христова. А в кельях обители, там, где в свое время проживал генерал ордена Анджело Аретино, он еще раз изобразил Оплакивание на маленькой, написанной маслом картине, а также и Рождество Христово. Для Дзанотти Браччи, мечтавшего о его произведениях, он написал Богоматерь, которая, склонив колена и опершись на скалу, созерцает младенца Христа, лежащего на складках ткани и с улыбкой устремившего на нее свой взор, в то время как стоящий


352
Джорджо Базару. Жизнеописания
рядом юпый св. Иоанн указывает на Богородицу, словно давая понять, что здесь поистине сын божий. А за ним — Иосиф, подпирая голову руками, сложенными им на утесе, как бы ублажает душу свою при виде того, как весь род человеческий через это рождество приобщился к божественному началу45.
Когда кардинал Джулио деи Медичи должен был по поручению папы Льва X обеспечить лепную и живописную отделку свода большой залы виллы Медичи в Поджо-а-Кайано, расположенной между Пистойей и Флоренцией46, забота об этой работе, а также все расходы были возложены на великолепного Оттавиано деи Медичи, как на человека, который, не изменяя заветам своих предков, был знатоком этого дела и в то же время другом и покровителем всех мастеров наших искусств и находившим более чем кто-либо другой удовольствие в том, чтобы дома его украшались наиболее из них выдающимися. И вот, поскольку вся работа в целом была уже поручена Франчабиджо, он распорядился, чтобы тот получил только одну треть ее, а чтобы другие две трети были переданы Андреа и Якопо да Понтормо. Однако сколько великолепный Оттавиано их ни торопил, суля и выплачивая деньги, работа эта к концу не приближалась. Андреа со своей стороны с большими стараниями закончил одну только стену, написав на ней историю с изображением того, как Цезарю приносят в дань всевозможных зверей. Рисунок к этому произведению хранится в нашей Книге вместе со многими другими его рисунками, и, отделанный светотенью, он самый законченный из всех рисунков, когда- либо им выполненных. Чтобы превзойти Франчабиджо и Якопо, Андреа вложил в эту фреску небывалые труды, построив в ней великолепную перспективу и лестницу, изображенную в труднейшем сокращении и ведущую к фигуре Цезаря, украсив ее к тому же отлично подобранными статуями, не удовлетворившись тем, что обнаружил свойственный ему большой талант в показе тех многообразных фигур, которые волокут на себе столько различного зверья. Таковы фигуры индейца, одетого в желтую кофту и несущего на плечах клетку, которая изображена в перспективе и в которой и на которой сидят попугаи, в целом — зрелище в высшей степени примечательное, а также несколько фигур, ведущих индийских коз, львов, жирафов, пантер, рысей, обезьян и негров, и всякие другие прекрасные фантазии, сочетающиеся в прекрасной манере и божественно исполненные средствами фресковой живописи. Кроме того, он на ступенях этой лестницы изобразил сидящего


Жизнеописание Андреа дель Сарто
353
карлика, который в коробе держит при себе хамелеона, изображенного так хорошо, что трудно представить себе, как можно было придать столь прекрасные пропорции бесформенному уродству такой в высшей степени причудливой формы.
Однако за смертью папы Льва работа рта осталась, как уже говорилось, незаконченной. И хотя герцог Алессандро деи Медичи и мечтал о том, чтобы ее завершил Якопо да Понтормо, ему так и не удалось заставить его за это взяться. И действительно, приходится пожалеть о том, что произведение Это осталось незавершенным, ибо находится оно в самой красивой на свете зале, какие только бывают в виллах.
Вернувшись во Флоренцию, Андреа написал картину с прекраснейшей обнаженной полуфигурой св. Иоанна Крестителя, которая была ему заказана Джован Мариа Бенинтенди, подарившим ее впоследствии герцогу Козимо47.
Все это шло своим чередом, однако, всякий раз как Андреа вспоминал обо всем, что с ним было во Франции, у него невольно сжималось сердце, и если бы только удалось ему вымолить себе прощение за совершенный им проступок, он бы без сомнения туда вернулся. Наконец он решил попытать судьбу и попробовать, не поможет ли ему его талант в этом деле. И вот написал он картину, изобразив на ней того же полуобнаженного св. Иоанна Крестителя, с намерением послать ее главному церемониймейстеру Франции, чтобы этим способом вернуть себе королевскую милость. Однако по той или иной причине, но он ее не послал и вместо этого продал великолепному Отта- виано деи Медичи, который до самой своей смерти весьма высоко ее ценил, как, впрочем, и две другие картины, изображавшие Мадонну, которые были написаны Андреа в той же манере и которые хранятся в герцогском собрании. Вскоре после этого Дзанотти Браччи заказал ему для епископа Жака де Бон картину, выполненную им с величайшим старанием в надежде снова обрести милость короля Франциска, на службу которого он мечтал вернуться48.
А для Лоренцо Якопи он написал картину значительно больших размеров, чем обычно, на которой изображена сидящая Богоматерь с младенцем на руках и двумя другими предстоящими фигурами, сидящими на ступеньках лестницы и по рисунку и по колориту схожими с остальными его работами. Другую прекраснейшую Мадонну он выполнил для Джованни д’Агостино Дини, которая и поныне очень высоко ценится, а также написал портрет Козимо Лапи с таким совершенством, что он кажется совсем живым49.
23 Джорджо Вазари, т. III


35i
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Когда же в 1523 году вспыхнула чума как в самой Флоренции, так и кое-где в округе, Андреа, чтобы избежать заразы и в то же время поработать, перебрался с помощью Антонио Бранкаччи в Муджелло для написания алтарного образа по заказу монахинь Сан Пьеро а Луко камальдульского ордена. Туда же он взял с собой жену, падчерицу, сестру жены и подмастерье и, обретя покой, принялся за работу, а так как почтенные сестры с каждым днем проявляли все больше и больше ласки и внимания по отношению к его жене, ему самому и всем его домочадцам, он с большой любовью приступил к исполнению этого образа, на котором он изобразил Усопшего Христа, оплакиваемого Богоматерью, св. Иоанном Евангелистом и Магдалиной, фигуры которых настолько живы, что кажутся и в самом деле одухотворенными и одушевленными 50. В св. Иоанне видна нежная привязанность апостола к своему учителю, в рыдающей Магдалине — ее любовь, а в лике и движении Богоматери безграничное страдание при виде сына, тело которого изображено настолько рельефно, что производит впечатление действительно мертвой плоти. А пораженные, сострадающие горю св. Петр и св. Павел словно окаменели, погрузившись в созерцание Спасителя мира, лежащего мертвым на лоне своей матери. Все эти удивительно тонкие наблюдения показывают, какую радость доставляли Андреа как самые задачи, поставленные перед ним искусством, так и совершенство их разрешения. И, по правде говоря, это произведение принесло монастырю большую славу, чем все великолепные его постройки, вызвавшие чрезвычайные расходы.
Так как опасность чумы все еще не миновала, Андреа, закончив образ, прожил еще несколько недель там же, где он был на очень хорошем счету и всеми обласкан. За это время, чтобы не сидеть сложа руки, он написал не только Посещение Марией Елизаветы, находящееся в церкви по правую руку выше вертепа, над небольшим старым образом, но также на небольшом холсте прекраснейшую голову Христа, несколько похожую на ту, что находится над алтарем Нунциаты, но менее законченную51. Голова эта, которая по праву может быть причислена к лучшим его произведениям, находится ныне в монастыре дельи Анджели у преподобнейшего отца дон Антонио из Пизы, почитателя не только выдающихся представителей наших искусств, но и вообще всех талантов. С этой картины было сделано несколько копий. Дело в том, что дон Сильвано Рацци доверил оригинал живописцу Дзаноби Поджини52, чтобы тот сделал с нее одну копию для Бартоломео Гонди, который его


Жизнеописание Андреа дель Сарто
355
об этом попросил, живописец же сделал их несколько, и они пользуются во Флоренции величайшим почетом.
Так избежал Андреа всякой опасности, проведя, таким образом, все время, пока продолжалась чума, монахини же получили от таланта этого замечательного человека работу, которая выдерживает сравнение с самыми выдающимися картинами, созданными в наши дни. Портому-то и не удивительно, что Рамад- зотто, возглавивший одну из вражеских партий в Скарикалазино, не раз во время осады Флоренции пытался завладеть этой картиной, чтобы переправить ее в Болонью для своей капеллы в Сан Микеле ин Боско.
По возвращении во Флоренцию Андреа написал на дереве для своего ближайшего друга Беккуччо Биккьерайо из Гамбасси парящую Богоматерь с младенцем на руках и с предстоящими внизу фигурами св. Иоанна Крестителя, св. Марии Магдалины, св. Себастьяна и св. Роха53, на пределле же он изобразил с натуры с величайшим сходством самого Беккуччо и его супругу. Ныне образ этот находится в Гамбасси, местечке, расположенном в Вальд- Эльзе между Вольтеррой и Флоренцией.
По заказу Дзаноби Браччи для капеллы его виллы в Ровеццано он написал также на дереве прекраснейшую картину с изображением Мадонны, кормящей грудью младенца, и Иосифа с таким мастерством, что фигуры в своей объемности словно выходят из картины, находящейся ныне в доме мессера Антонио Браччи, сына упомянутого нами Дзаноби 54.
В это же время и в упоминавшемся выше дворике делло Скальцо Андреа написал еще две истории, на одной из которых он изобразил Захарию, приносящего жертву и лишившегося дара речи при появлении ангела, а на другой — удивительное по красоте Посещение Богоматерью св. Елизаветы55.
Отправляясь в Рим на поклон к папе Клименту VII и проезжая через Флоренцию, мантуанский герцог Федериго II увидел в доме Медичи висящий над дверью тот самый портрет папы Льва в окружении кардинала Джулио деи Медичи и кардинала деи Росси, который в свое время был написан Рафаэлем Урбинским. А так как портрет этот понравился ему превыше всякой меры, он решил им завладеть, так как был большим любителем выдающихся произведений живописи. И вот, находясь уже в Риме и улучив подходящее время, он попросил его в подарок у папы Климента, который милостиво на Это согласился и отдал распоряжение Оттавиано Медичи, опекуну Ипполито и Алессандро, упаковать портрет и отправить его в Мантую. Великолепному


356
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Оттавиано, которому не хотелось лишать Флоренцию такой картины, все это очень не понравилось, и он подивился тому, что папа столь опрометчиво на Это решился. Однако он ответил, что не преминет оказать герцогу одолжение, но что вместо плохой рамы он заказал сделать новую, золоченую, после чего всенепременно и отошлет картину в Мантую. Поступив таким образом, чтобы, как говорится, и овцы были целы и волки сыты, он тайком вызвал к себе Андреа и сказал ему, как обстоит дело, и что нет другого выхода, как написать с этого портрета тщательнейшую копию и послать ее герцогу, удержав, но под строгой тайной, оригинал, написанный рукой Рафаэля56.
И вот после того, как Андреа обещал это сделать как сумеет и как сможет, и после того, как был заготовлен холст на подрамнике, по величине и во всем остальном подобный подлинному, Андреа принялся за работу, скрываясь в доме мессера Оттавиано. Постарался же он так, что сам мессер Оттавиано, величайший знаток искусства, не мог отличить одной картины от другой, настоящей и подлинной, от ее копии, так как Андреа воспроизвел в точности все, вплоть до сальных пятен. Итак, спрятав оригинал Рафаэля, они послали в Мантую копию, сделанную Андреа и помещенную в схожую раму. Герцог остался в высшей степени удовлетворенным присланной ему картиной, тем более что и Джулио Романо, живописец и ученик Рафаэля, ничего не заметив, всячески ее расхваливал. Джулио так и оставался бы при своем мнении и продолжал бы принимать э^о за подлинного Рафаэля, не попади в Мантую Джорджо Вазари, который, сызмальства воспитывавшийся в доме мессера Оттавиано, сам видел, как Андреа писал эту картину, и все дело это раскрыл. А именно, когда Джулио, всячески обласкав Вазари, показал ему после множества всяких древностей и картин эту картину Рафаэля, как лучшее из всего собрания, Джорджо сказал ему: «Вещь, конечно, великолепная, но уж никак не Рафаэль». «Как же так, — отвечал Джулио, — мне ли этого не знать, когда я узнаю все мазки, которые были положены мною». «Вы запамятовали, — продолжал Джорджо, — это написал Андреа дель Сарто, в доказательство вот вам пометка, подтверждающая, что это написано во Флоренции (и он ее показал), так как один портрет был подменен другим, когда они там были вместе». Услыхав это, Джулио перевернул картину и, обнаружив пометку, пожал плечами со словами: «Я ценю эту копию не ниже подлинника, даже значительно выше, ибо это выходит за пределы природы, когда исключительно одаренный человек так хорошо подражает манере другого и доби¬


Жизнеописание Андреа дель Сарто
557
вается такого сходства». Впрочем, и так ясно, что ценность таланта Андреа остается неизменной, независимо от того, проявляется ли он самостоятельно или сопутствуя чужому.
Так, благодаря рассудительности и мудрому решению мессера Оттавиано и герцог остался удовлетворенным и Флоренция не лишилась столь достойного ее произведения, которое впоследствии было подарено герцогом Алессандро мессеру Оттавиано и которое он долгие годы хранил у себя, но в конце концов подарил его герцогу Козимо, поместившему его в свою гардеробную вместе со многими другими знаменитыми картинами.
Во время работы над этим портретом Андреа написал для того же мессера Оттавиано отдельно на особом холсте голову кардинала Джулио деи Медичи, будущего папы Климента, наподобие портрета папы Льва, написанного Рафаэлем. Голова эта, прекрасно написанная, была впоследствии подарена мессером Оттавиано старому епископу деи Марци57.
Когда же спустя некоторое время мессер Бальдо Маджини из Прато пожелал для церкви Мадонна делле Карчери в том же Прато заказать великолепный живописный образ, для которого он в этой церкви уже заранее поставил достойнейшее мраморное обрамление, ему в числе многих других живописцев был рекомендован Андреа. И вот мессер Бальдо, который хотя не очень-то в этом разбирался, но все же склонялся скорее к нему, чем к кому-либо другому, дал ему вроде как понять, что заказ будет дан ему и никому больше. Как вдруг некий Никколо Соджи58 из Сансовино, имевший кое-какие связи в Прато, был представлен мессеру Бальдо для выполнения этой работы и получил такую поддержку от людей, утверждавших, что лучшего мастера не найти, что он и получил заказ на картину. В это время сторонники Андреа послали за ним, и он отправился в Прато вместе с Доменико Пулиго и другими живописцами, его друзьями, в твердой уверенности, что заказ принадлежит ему. Однако по прибытии туда он обнаружил, что Никколо не только переубедил мессера Бальдо, но оказался к тому же настолько наглым и дерзким, что в присутствии мессера Бальдо предложил Андреа побиться с ним об заклад на любую сумму денег, которую получит тот, кто напишет лучше. Андреа, который знал ему цену, не растерялся и, несмотря на обычную свою скромность, ответил: «У меня здесь с собой подмастерье, правда совсем еще новичок, и если ты хочешь с ним в этой игре потягаться, я за него поставлю деньги, ибо ни за что не соглашусь иметь дело с тобою, ведь если выиграю я, то мне от


358
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Этого чести не прибудет, а если я проиграю, то позор мне будет величайший». Мессеру Бальдо он сказал, чтобы тот отдал работу Никколо, который, мол, выполнит ее так, что она на базаре наверняка понравится любому. Сам же он вернулся во Флоренцию.
Там ему поручили написать алтарный образ для Пизы, состоявший из пяти частей59; он впоследствии был установлен в церкви Мадонны ди Санта Аньезе, что у стен города между старой крепостью и собором. В каждой части он поместил по фигуре, написав по обе стороны чудотворной Мадонны св. Иоанна Крестителя и св. Петра, на других я*е частях св. великомученицу Екатерину, св. Агнесу и св. Маргариту, фигуры которых каждая своей красотой повергает в удивление любого, кто на них посмотрит, и которые почитаются самыми прелестными и самыми красивыми женщинами, когда-либо им написанными.
Монах-сервит мессер Якомо приказал одной женщине, во исполнение и в замену данного ею обета, чтобы она заказала над дверью бокового, обращенного к дворику фасада Нунциаты фигуру Богоматери. И вот самолично отправившись к Андреа, он сказал, что ему необходимо истратить эти, правда небольшие, деньги, что, по его мнению, это не так уж плохо для Андреа, который так прославился другими своими работами в этом монастыре, и что лучше, если он, Андреа, а не кто другой, выполнит и эту работу. Андреа был человеком, скорее, мягким и, слушая уговоры отца Якомо, думая о пользе и о славе, ответил, что сделает это охотно; и вскоре же приступив к работе, он написал фреской прекраснейшую Мадонну, сидящую с младенцем на руках в присутствии св. Иосифа, облокотившегося на мешок и углубившегося в чтение раскрытой перед ним книги 60. Вещь эта такова, что ему удалось показать в ней, насколько он по рисунку, по естественности и высокому качеству колорита и, наконец, по живости и объемности изображения далеко превзошел и опередил всех своих предшественников. И действительно, произведение это и без чужих похвал само говорит за себя, как нечто поразительное и из ряда вон выходящее.
В дворике сообщества Скальцо не хватало для полного его завершения только одной истории. И вот Андреа, который, повидав начатые, но не законченные Микеланджело фигуры для ризницы Сан Лоренцо, за это время укрупнил свою манеру, приступил к этой последней истории и, дав в ней лучший образец своих новых достижений, изобразил Рождество св. Иоанна Крести¬


Жизнеописание Андреа дель Сарто
359
теля в великолепнейших фигурах, значительно лучших и более объемных, чем те, которые были им раньше написаны в этом же месте61. В числе прочих особенно хороша женщина, подносящая новорожденного к ложу, на котором возлежит св. Елизавета, в свою очередь — фигура исключительной красоты. Захария же, который, положив на одно колено лист бумаги и придерживая его одной рукой, другой пишет на нем имя сына, делает это так живо, что ему ничего не хватает, кроме дыхания. Подобным же образом великолепна сидящая на скамейке старуха, которая подсмеивается над родами той другой старухи и проявляет в движениях тела и лица полное подобие тому, что мы видим в природе.
Закончив это произведение, безусловно достойное наивысших похвал, он для генерала монашеского ордена в Валломброзе написал на дереве четыре превосходнейшие фигуры св. Иоанна Крестителя, св. Иоанна Гвальберта, основателя этого ордена, св. архангела Михаила и св. Бернарда, кардинала и инока того же ордена, и среди них — нескольких путтов, живее и прекраснее которых и быть не может62. Образ этот находится в Валломброзе в пустыни, которая расположена на высоком утесе и в которой некоторые монахи, отделенные от остальных, ведут как бы отшельнический образ жизни в особых помещениях, именуемых келиями.
Засим Джулиано Скала заказал ему для отправки в Сарцану образ на дереве с изображением сидящей Богоматери с младенцем на руках и двух поколенных фигур — св. Цельса и св. Юлии, с предстоящими им св. Онуфрием, св. Екатериной, св. Бенедиктом, св. Антонием Падуанским, св. Петром и св. Марком. Считалось, что образ этот не уступал другим произведениям Андреа. А у означенного Джулиано Скала осталось в счет переплаченных им по заказу денег полутондо, на котором изображено Благовещение и которое должно было служить увенчанием всего образа в целом. Полутондо это находится в большой абсиде церкви сервитов в одной из капелл, окружающих хор63.
Монахи Сан Сальви в течение многих лет так и не удосужились напомнить о выполнении той Тайной вечери64, которую они заказали Андреа еще тогда, когда он расписывал для них арку с четырьмя фигурами 65. Наконец настоятель, человек рассудительный и почтенный, решил с этим делом покончить. Андреа же, признавший свои обязательства, нисколько не противился, а, взявшись за работу, закончил ее в несколько месяцев, дописывая, когда захочется,


360
Джорджо Вазари. Жизи ил
всякий раз понемногу. И выполнил он ее как нельзя лучше, и по справедливости признали ее самой непринужденной и живой и по колориту и по рисунку из всех его работ, ибо помимо многого прочего он всем фигурам придал и торжественное величие и грацию бесконечную, так что я прямо и не знаю, что и сказать об этой Тайной вечере, чтобы как-нибудь не преуменьшить ее достоинств, ибо она ошеломляет всякого, кто на нее взглянет. Не удивительно, что качество спасло ее от гибели во время осады Флоренции в 1529 году, когда солдаты и грабители по распоряжению своего начальства уничтожали все городские предместья, все монастыри, больницы и прочие постройки. Именно они, разрушив церковь и колокольню Сан Сальви и уже приступив к слому части монастыря и дойдя до трапезной, где находится эта Тайная вечеря, остановились, так как тот, кто ими руководил, увидав столь удивительную живопись, о которой он, быть может, и слыхал какие-нибудь разговоры, отказался от дальнейшего разрушения, отложив это дело до того случая, если они потерпят неудачу в другом месте.
После этого Андреа расписал для сообщества св. Иакова по прозванию Никкио хоругвь для процессий, изобразив на ней св. Иакова, который ласково берет за подбородок отрока в одежде флагелланта в присутствии другого отрока, держащего в руке книгу и написанного естественно и с грацией прекрасной.
Написал он также портрет одного монастырского приказчика, служившего у монахов Валломброзы и постоянно находившегося в деревне по делам своего монастыря. По желанию этого приказчика, своего друга, Андреа изобразил его в виноградной беседке, которую тот заплетал и подстригал со всякими причудами, но в которую тем не менее свободно проникали и ветер и дождь. А так как по окончании работы у Андреа оставались краски и известка, он взял черепицу и, подозвав свою жену Лукрецию, сказал ей: «Подойди сюда! Раз у меня остались эти краски, я хочу написать тебя, чтобы было видно, как хорошо ты сохранилась в своем возрасте, и в то же время ясно было, насколько ты изменилась по сравнению с твоими прежними портретами». Однако жена его, быть может мечтая совсем о другом, не согласилась позировать, Андреа же, словно предчувствуя свой близкий конец, взял зеркало и изобразил самого себя на этой черепице с таким совершенством, что кажется совсем живым и натуральным в высшей степени. Портрет этот находится у означенной мадонны Лукреции, его жены, которая здравствует и


Жизнеописание Андреа дель Сарто
361
поныне. Равным образом им был написан портрет одного пизанского каноника, его ближайшего друга, портрет очень похожий и прекрасно исполненный, находящийся в той же Пизе66.
Затем он начал для Синьории картоны67, которые после раскраски должны были украсить парапет трибуны на площади, изобразив на них много фантазий для каждого городского квартала, кроме того всяких путтов, несущих знамена цеховых консулов, не говоря о фигурах, олицетворяющих все добродетели, а также горы и реки, наиболее знаменитые на территории Флорентийского государства. Однако за смертью Андреа работа эта осталась незаконченной, равно как и картина на дереве, почти законченная им по заказу валломброзских монахов для их аббатства в Поппи Казентинской области, с изображением Успения Богоматери, окруженной множеством ангелочков, с предстоящими св. Иоанном Гвальбертом, св. Бернардом, кардиналом, который, как говорилось, был монахом этого ордена, св. Екатериной и св. Фиде- лием. Этот образ находится ныне в недописанном виде в вышеупомянутом аббатстве в Поппи. То же самое случилось и с небольшой доской, которая по окончании ее должна была быть отправлена в Пизу. Полностью успел он закончить прекраснейшую картину, находящуюся в настоящее время в доме Филиппо Сальвиати, а также несколько других 68.
Примерно в это же время Джованбаттиста делла Палла, скупив все, какие только мог, скульптуры и картины и заказав копии с тех, которые ему были недоступны, без всякого зазрения совести лишил Флоренцию бесчисленного множества отборнейших произведений только ради того, чтобы обставить предназначенные для короля Франции апартаменты, которые, будучи украшены этими предметами, должны были отличаться невиданным богатством. И вот этот самый Джованбаттиста, желая, чтобы Андреа вернул себе милость короля и снова поступил к нему на службу, заказал ему две картины. На одной из них Андреа написал Авраама, собирающегося принести в жертву своего сына69, и написал это с таким мастерством, что, как полагали, лучшего он еще никогда не создавал. В фигуре старца божественно была выражена его горячая вера и стойкость духа, которые, нисколько его не пугая, толкали его на добровольное убийство собственного сына. Художник показал также, как он повернул голову, глядя на прекраснейшего отрока, который как бы приказывает ему остановить удар. Я не стану говорить о том, каковы его поза, одежда, обувь и все прочее, ибо сказать об этом достаточно —


362
Джорджо Вазари. Жизнеописания
невозможно, скажу только, что мы видим, как весь обнаженный, исключительно красивый и нежный Исаак трепещет в предсмертном ужасе и кажется уже полумертвым, хотя он еще невредим. И кроме всего прочего у него загорелая от солнца шея и белее белого все те части его тела, которые были покрыты одеждой во время трехдневного пути. Живым казался и баран в колючем кустарнике, а скинутые на землю одежды Исаака — не написанными, а доподлинными и натуральными. А еще были там обнаженные слуги, стерегущие пасущегося осла, и пейзаж, настолько великолепно исполненный, что окружение, где все это в самом деле происходило, не могло быть ни более прекрасным, ни каким-либо иным. После смерти Андреа и после пленения Джованбаттисты произведение это купил Филиппо Строцци, подаривший его синьору Альфонсу Давалос, маркизу дель Васто, который приказал перевезти его на остров Искию, близ Неаполя, и поместил его в покои, где находились другие достойнейшие произведения живописи.
На другой картине он изобразил прекраснейшую фигуру Любви с тремя путтами 70, а после смерти Андреа у его вдовы купил ее живописец Доменико Конти, который в свою очередь перепродал ее Никколо Антинори, хранящему ее как драгоценность, каковой она и является на самом деле.
Между тем, видя, насколько Андреа за последнее время улучшил свою манеру, великолепный Оттавиано деи Медичи пожелал иметь картину, написанную его рукой. Андреа же, чувствуя себя обязанным этому синьору, который всегда покровительствовал большим талантам, и в особенности живописцам, и желая ему услужить, написал картину с изображением сидящей на земле Мадонны с младенцем, усевшимся верхом на ее коленке и повернувшимся к младенцу Иоанну на руках у старицы св. Елизаветы, так хорошо и естественно написанной, что она кажется живой71. Впрочем, и все остальное написано с невероятным мастерством рисунка и исполнения. Закончив Эту картину, Андреа отнес ее мессеру Оттавиано, однако, так как Флоренция в Эти дни была окружена осаждавшими ее войсками, а синьор был занят совершенно другими мыслями, он, извиняясь перед Андреа и всячески его благодаря, предложил кому-нибудь ее продать. Андреа же так ему ответил: «Трудился я для вас, и она всегда будет вашей». «Да продай же ее, — настаивал Оттавиано, — а деньги возьми себе, ибо я знаю, что я говорю». И пошел Андреа восвояси, но никому, сколько его ни просили, он так и не захотел отдать этой картины, а когда кончилась осада и Медичи вернулись во Флорен¬


Жизнеописание Андреа дель Сарто
363
цию, он снова принес ее мессеру Оттавиано, который теперь охотно ее взял и, поблагодарив художника, заплатил за нее вдвое. Ныне вещь рта находится в опочивальне его супруги, мадонны Франчески, сестры досточтимейшего Сальвиати, которая не меньше дорожит прекрасными картинами, оставленными ей ее покойным супругом, чем его друзьями.
Еще одну картину, равную почти Любви, о которой говорилось выше, Андреа написал для Джованни Боргерини; он изобразил на ней Богоматерь и младенца Иоанна Крестителя, протягивающего Христу подобие земного шара, а также очень красивую голову св. Иосифа72. Паоло ди Терраросса, который был общим другом всех живописцев и который видел набросок вышеупомянутого Авраама, также захотел получить что-нибудь, написанное рукой Андреа, и вот он попросил его сделать копию с головы этого Авраама 73. Андреа охотно оказал ему это одолжение и сделал это так, что копия в своих небольших размерах по величию нисколько не уступала оригиналу. Паоло она очень понравилась, но когда он, полагая, что за нее запросят столько, сколько она стоила в действительности, спросил Андреа о цене, а тот потребовал за нее какой-то пустяк, Паоло вроде как даже застыдился и, пожав плечами, заплатил сполна требуемую сумму. Впоследствии картина эта была переправлена в Неаполь в .. .*, где ее считают самой красивой и самой прославленной картиной из всех там находящихся.
Во время осады Флоренции, когда кое-кто из военачальников бежал из города, захватив с собой солдатское жалованье, Андреа было предложено изобразить их на фасаде дворца Подесгы и на площади, причем не только Этих военачальников, но и некоторых граждан, также бежавших и объявленных предателями, и Андреа обещал это сделать. Однако чтобы не заслужить себе этим, подобно Андреа дель Кастаньо, клички «Андреа повешенных», он Это якобы поручил своему помощнику по имени Бернардо дель Б уд а74. Сам же, сделав для себя потайной проход, через который он по ночам мог входить и выходить, написал эти фигуры настолько похожими, что они казались совсем живыми и натуральными. Солдаты, которые были написаны на площади на фасаде старой Меркатанции около Кондотты, были забелены уже много лет тому назад, чтобы их никто не видел, равно как были стерты и граждане, которые были целиком написаны его рукой на дворце Подесты.
* Пропуск в подлиннике.


364
До/сорджо Вазари. Жизнеописания
Наконец, так как в последние годы своей жизни Андреа был очень близок с некоторыми из руководителей сообщества св. Себастьяна, что за монастырем сервитов, он написал для них полуфигуру св. Себастьяна настолько прекрасную, словно ему, когда он писал ее, и в самом деле казалось, что это были последние мазки, которые ему еще было суждено нанести на полотно 75.
По окончании осады Андреа все ждал, когда дела его поправятся, правда, не очень надеясь на удачный исход своей французской затеи. Флоренция наполнилась тогда солдатами и обозами, вернувшимися с поля брани, и среди Этих солдат было несколько копейщиков, зараженных чумою, которые внесли в город смятение немалое и вскоре распространили заразу по всему городу. И вот то ли от страха, то ли от беспорядочного вкушения пищи и после всего, что он натерпелся во время осады, тяжело заболел и Андреа и, чувствуя себя бесповоротно обреченным, лег в постель, без каких-либо средств от своей болезни и без всякого ухода, так как жена его, боясь чумы, держалась от него как можно дальше. И умер он, как рассказывают, так, что никто этого не заметил. И члены сообщества Скальцо почти без всякого обряда похоронили его неподалеку от его дома, в церкви сервитов, где обычно хоронят всех, кто входит в это сообщество 76.
Смерть Андреа была величайшим уроном как для его родного города, так и для искусства, ибо вплоть до сорокадвухлетнего возраста, им достигнутого, он от одного произведения к другому все больше и больше совершенствовался, так что, проживи он дольше, он неизменно и дальше продолжал бы совершенствовать свое искусство. И в самом деле, гораздо большего можно достигнуть в искусстве, продвигаясь вперед твердой и уверенной поступью и лишь мало- помалу преодолевая его трудности, чем насилуя сразу и свой собственный талант и природу. Правда, если бы Андреа остался в Риме, когда он туда приезжал, чтобы познакомиться с творениями Рафаэля и Микеланджело, а также со статуями и развалинами этого города, он, без сомнения, значительно обогатил бы свою манеру в композиции историй и в конце концов стал бы придавать своим фигурам больше тонкости и больше силы, что в полной мере бывает доступно лишь тому, кто провел некоторое время в Риме, постоянно общаясь с его сокровищами и тщательно их изучая. А так как он от природы владел мягкой и обаятельной манерой в рисунке и в то же время легким и очень живым колоритом, прцием как в масляной, так и во фресковой живописи, не приходится сомневаться в том, что, останься он в Риме, он превзошел бы всех


Жизнеописание Андреа дель Сарто
365
современных ему художников. Однако некоторые полагают, что его от этого удержало обилие древних и современных произведений скульптуры и живописи, увиденных им в этом городе, а также знакомство со многими молодыми учениками Рафаэля и другими мастерами, которые рисовали «как звери» и работали уверенно и без малейшего напряжения, но которых он, по прирожденной робости своей, не решался обойти. Так, сам себя напугав, он решил, что лучше всего ему вернуться во Флоренцию, где, постепенно размышляя обо всем, увиденном в Риме, он все же извлек из этого для себя столько пользы, что произведения его высоко ценились и ими любовались и, мало того, после смерти его им подражали еще больше, чем при его жизни, и всякий, кто ими владеет, бережет их как зеницу ока, а кто пожелав их продать, выручит за них втрое больше того, что за них заплатил; сам же Андреа получал за них гроши, то ли потому, что, как уже говорилось, он был очень робок от природы, или же из-за того, что многие мастера деревообделочники, изготовлявшие лучшие вещи для домов флорентинских граждан, в угоду своим приятелям советовали давать ему заказы не иначе, как зная, что он находится в крайней нужде, когда он довольствовался любой оплатой. Однако все это нисколько не умаляет ни редчайших достоинств его произведений, ни того величайшего признания, которым они пользуются и пользуются по заслугам, поскольку он был одним из величайших и одним из лучших мастеров, когда-либо по сей день существовавших.
В нашей Книге много его рисунков, и все они очень хороши, но особенно прекрасен рисунок, сделанный им для истории, которую он написал в Поджо-а- Кайано с изображением того, как Цезарю приносят в дань всех восточных зверей 77. Рисунок этот, выполненный светотенью, — вещь исключительная, и он более закончен, чем любой другой, когда-либо им сделанный рисунок. Действительно, когда он рисовал с натуры, чтобы использовать рисунок для какого- нибудь будущего произведения, он делал лишь наброски, довольствуясь первым впечатлением и добиваясь совершенства лишь в дальнейшем ходе работы над самим произведением, почему рисунки эти служили ему больше для памяти об увиденном, чем для того, чтобы в точности воспроизводить их на своих картинах.
Андреа оставил после себя бесчисленное множество учеников78, однако далеко не все получили одинаковую выучку под его руководством, ибо оставались они у него, кто мало, а кто и больше, но вовсе не по его вине, а по вине


366
Джорджо Вазари. Жизнеописанил
его жены, которая, ни с кем из них не считаясь и властно всеми ими распоряжаясь, держала их в черном теле. Итак, учились у него Якопо да Понтормо, Андреа Сгваццелла, который, придерживаясь манеры Андреа, работал во Франции во дворце в окрестностях Парижа весьма успешно, Солозмео, Пьер Франческо ди Якопо ди Сандро, написавший три образа на дереве в церкви Санто Спирито, далее Франческо Сальвиати и его товарищ Джорджо Вазари, который, правда, не долго оставался у Андреа, и, наконец, флорентинец Якопо дель Конте и Нанноччо, состоящий ныне на отличнейшем счету во Франции у кардинала Турнона. Учеником Андреа, а также его большим другом и подражателем его манеры был и Якопо, по прозванию Якопе, который еще при жизни Андреа много от него получил, что видно по всем его произведениям, а больше всего по росписи фасада дома кавалера Буондельмонти на Пьяцца Санта Тринита.
После смерти Андреа наследником его рисунков и других художественных произведений остался Доменико Конти79, в живописи мало преуспевший, у которого однажды ночью все рисунки, картоны и другие вещи, оставшиеся после Андреа, были похищены, как полагают, кем-то из его товарищей, но кем именно — установить так и не удалось. Но Доменико Конти не забывал о благах, которым он был обязан своему учителю, и, желая воздать ему после смерти достойные его почести, добился того, что Рафаэль да Монтелупо80 любезно согласился изваять очень нарядную мраморную плиту, которая была вделана в один из столбов церкви сервитов и на которой была начертана нижеследующая эпитафия, сочиненная для него ученейшим мессером Пьером Веттори, в ту пору еще юношей:
Andreae. Sartio Admirabilis. Ingenii. Pictori Ac. Veteribus. lllis Omnium. Iudicio. Comparando
Dominicus. Contes. Discipulus Pro. Laboribus. In. Se. lnstituendo. Susceptis Grato. Animo. Posuit Vixit. Ann. XLII. Ok Ann. MDXXX*К
Немного времени спустя некие граждане, попечители этой церкви, скорее по неведению, чем из вражды к почтенной памяти художника, осердившись на то, что плита была поставлена в этом месте без их разрешения, добились


Жизнеописание Андреа дель Сарто
367
ее удаления, а в другое место ее до сих пор еще не поместили. Быть может, сама судьба хотела этим показать нам, что роковые силы играют человеком не только при жизни, но играют его памятью и посмертно. Однако им наперекор творения и имя Андреа проживут еще бесконечно долго, да и настоящие мои писания, как я надеюсь, на многие столетия сохранят о нем память.
Итак, в заключение мы должны признать, что если в жизненном обиходе Андреа и был человеком скромным, который довольствовался малым, то это вовсе не значит, что он в искусстве своем не был талантом возвышенным, свободным и способным на любую работу, который творениями своими не только украшал те места, где они пребывают, и их манерой, рисунком и колоритом он принес своим товарищам-живописцам величайшую пользу, и все это — с меньшим количеством ошибок, чем любой другой флорентинский живописец, ибо он, как говорилось выше, отлично понял природу тени и света и растворение предметов в темноте и писал свои вещи с нежностью, исполненной живой силы, не говоря уже о том, что показал, как следует писать фреской, соблюдая совершенную слитность целого и не прибегая к излишним ретушам по сухому, так что каждая его фреска кажется написанной в один день.
Вот почему он и может быть поставлен повсеместно в пример художникам Тосканы и быть удостоен, в числе самых прославленных среди них талантов, почетной пальмы первенства и похвал величайших.
ПРИМЕЧАНИЯ
Андреа д’Аньоло, прозванный Андреа дель Сарто (I486—1530), — флорентинский живописец, один из крупнейших мастеров Высокого Возрождения. Сын портного Аньоло ди Франческо (Sarto — по-итальянски «портной») был подмастерьем в мастерской ювелира, учился затем у Пьеро ди Козимо, вступил в цех врачей и аптекарей


368
Джорджо Вазари. Жизнеописания
в 1508 г., в том же году открыл боттегу вместе с Франчабиджо и получил заказ на фрески от монастыря сервитов. В 1511 г., возможно, был в Риме, где, по-видимому, познакомился с творчеством Рафаэля. В 1513 г., вероятно, поездка в Венецию (знакомство с творчеством Беллини, Джорджоне, молодого Тициана). В 1514 г., может быть, вторично посетил Рим (где только что был закончен потолок Сикстинской капеллы). В 1515 г. первое упоминание о фресках в монастыре Скальци, в том же году участие в убранстве Флоренции по случаю приезда папы Льва X. Женитьба на Лукреции дель Феде (в 1517 или в 1518 г.). С мая 1518 г. до начала 1519 г. — во Франции (по приглашению короля Франциска I). В 1521 г. работал на вилле Медичи в Поджо-а-Кайано. В 1523 г. бежал от чумы в долину реки Муджелло. В 1525 г. получил заказ на росписи во Дворце Синьории, в 1527 г. составил завещание, в 1529—1530 гг. расписывал палаццо дель Подеста (во время осады Флоренции). Умер от чумы 28 или 29 сентября 1530 г.
Главные работы: пять фресок (Житие св. Филиппа Беницци) в переднем дворе церкви сервитов Сантиссима Аннунциата во Флоренции (1509—1510); «Поклонение волхвов» (1511, там же); «Рождество Богоматери» (1514, там же); «Голова Христа» (ок. 1515, Флоренция, теперь в церкви Сан Сальви); «Мадонна с мешком» (1525, там же). Монохромные росписи во дворе сообщества делло Скальцо во Флоренции: «Житие Иоанна Крестителя», «Вера, Надежда, Любовь, Справедливость» (1512—1526). Фрески в церкви Сан Сальви во Флоренции: пять медальонов со святыми (1515, возможно, в сотрудничестве с Франчабиджо) и «Тайная вечеря» (ок. 1526). Незаконченная фреска «Дань Цезарю» в Поджо-а-Кайано (1521, закончена Аллори в 1570 г.). «Благовещение» (ок. 1514, Флоренция, галерея Питти); «Св. семейство» (ок. 1515, Париж, Лувр); «Мадонна с гарпиями» (1517, Флоренция, Уффици); «Спор о Троице» (1517, Флоренция, галерея Питти); «Любовь» (1518, Париж, Лувр); «Сон фараона» (1517, Флоренция, галерея Питти); «Святое семейство» (1519, Ленинград, Эрмитаж); «Положение во гроб» (1524, там же); «Иоанн Креститель» (ок. 1525, там же); «Св. Иаков» (ок. 1525, Флоренция, Уффици); «Мадонна делла Скала» (ок. 1525, Мадрид, Прадо); «Оплакивание» (ок. 1525, Вена, Художественно-исторический музей); «Жертвоприношение Исаака» (1526, Дрезден, галерея); «Положение во гроб» (1526, там же); «Успение» (1526, Флоренция, галерея Питти); «Мадонна с шестью святыми» (ок. 1528, там же); «Св. семейство» (ок. 1528, там же); «Успение» (ок. 1530, там же); «Св. семейство» (ок. 1528, Берлин, музей); «Четыре святых» (1528, Флоренция, Уффици); «Два ангела» (1528, там же); «Мадонна» (1528—1530, Лондон, собрание Уоллеса); «Мадонна Боргерини» (Нью-Йорк, Метрополитен-музей). Портреты: скульптора (возможно, Я. Сансовино, 1524, Лондон, Национальная галерея); молодой девушки (Уффици) и автопортрет (там же); оба — последних лет творчества; копия рафаэлевского портрета папы Льва X в Неаполитанской Национальной пинакотеке. Рисунки в Лувре, Уффици и Британском музее.
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Андреа дель Сарто начиналась так: «Нельзя не сетовать на судьбу при виде того, как прирожденный большой талант, обладающий в живописи вкусом совершенным и уже отличавшийся в ней похвальными произведениями всю жизнь, в жизни же, наоборот, все больше и больше


Жизнеописание Андреа дель Сарто
369
опускается, не будучи в силах каким-либо способом побороть в себе приобретенные им дурные привычки. Конечно, все те, кто его любит, жалеет его, сокрушаются о нем и горюют при виде такого упорства, в особенности когда становится очевидным, что он пренебрегает и не умеет воспользоваться теми побуждениями, которые для всякого, кто от природы одарен стремлением к возвышенному, служат мерилом чести и бесчестия, ибо тот, для кого благородное поведение не служит мерилом добродетели и для кого сама добродетель не облечена в сияние жизни честной и почетной, тот, неуклонно опускаясь, опорочивает тем самым наиболее выдающиеся плоды трудов своих, и его уже ничем от других не отличишь. Вот почему все те, кто стремится к добродетели, должны бы уметь расценивать меру того, что ими достигнуто, ненавидеть бесчестие и постоянно по мере сил своих добиваться заслуженного почета, ибо подобно тому, как ради совершенства создаваемых творений, преодолеваются любые трудности во избежание малейшей ошибки, точно так же следовало бы поступать и на жизненном пути, оставляя по себе не менее добрую славу, чем в любом другом мастерстве. Ведь нет сомнения в том, что люди, пренебрегающие собой и своим делом, сами же пресекают путь славы и удачи, когда они, очертя голову, потворствуют мимолетному вожделению, в котором они вскоре сами раскаиваются, ибо отсюда проистекает то, что они близких от себя отчуждают и со временем становятся в тягость всем окружающим так, что взамен ожидаемых похвал все обращается для них в убыток и в осуждение. Отсюда явствует, что все те, кто жалуется на судьбу и на людей не только полностью, но даже частично их не вознаградивших, и кто обвиняет их в том, что они враги всякой добродетели, если бы эти люди захотели здраво взглянуть на самих себя и взвесить заслуги и той и другой стороны, то окажется, что потерпели они не столько по вине судьбы и других людей, сколько от собственных недостатков или от своей злой натуры.
Ведь если и не всегда, то во всяком случае иногда мы видим, что они все же получают заслуженное вознаграждение и что бывают такие случаи, когда пользуются их услугами, но вся беда в тех из них, которые, ослепленные собственными страстями, не желают замечать того мгновения, когда им представляется случай, ибо, если бы они им пользовались и, в ожидании его, не откладывали дела в долгий ящик, не попадали бы они в безвыходное положение, в котором оказывались чаще по собственной вине, чем по какой-либо иной причине, неизменно самих себя величая несчастными.
Так случилось не столько в искусстве, сколько в жизни отличнейшего флорентийского живописца Андреа дель Сарто, в высшей степени обязанного природе редкой одаренностью к живописи. Если бы он вел жизнь более порядочную и более достаточную и не пренебрегал сам собой и своими близкими ради вожделения к одной женщине, которая всегда держала его в состоянии нужды и унижения, он навсегда остался бы во Франции, куда он был вызван ее королем, восхищавшимся его произведениями и ценившим их превыше всего. К тому же король и вознаградил бы его щедро, если бы ради удовлетворения своих прихотей Андреа не вернулся домой и не продолжал влачить жалкое существование, и если и получал от трудов своих
24 Джорджо Вазари, т. III


370
Джорджо Вазари, Жизнеописания
поддержку, то только самую нищенскую. Та же, от которой он ничего хорошего не увидел, в конце концов, незадолго до его смерти, его бросила».
2 О Джан Бариле какие-либо сведения отсутствуют. Речь идет, по-видимому, об Антонио Бариле (умер в 1529 г.), в Риме в 1514 г. См. биографию Рафаэля.
3 См. выше его биографию.
4 Речь идет о картонах «Битва при Ангиари» и «Битва при Кашине».
5 См. биографию Франчабиджо (ниже) и Мариотто Альбертинелли (выше).
6 «Занавесы» не сохранились, «Благовещение» согласно документам было написано живописцем Андреа ди Джованни Фельтрини, об упомянутом «Снятии со креста», находящемся теперь в Уффици, см. биографии Филиппино Липпи и Перуджино в т. II «Жизнеописаний».
7 Фрески, заказанные в 1514 г., сохранились.
8 Картина не сохранилась.
9 Образ, написанный ок. 1510 г., находится в Уффици.
10 См. прим. 21.
11 См. биографии Андреа Сансовино выше и Якопо Сансовино в т. V «Жизнеописаний».
12 См. биографии А. Бальдовинетти и К. Росселли в т. II «Жизнеописаний».
13 Фрески (1509—1510 гг.) во дворе Аннунциаты сохранились.
14 «Тайная вечеря» и «Евангелисты» (а не святые) сохранились (см. также прим. 64).
15 «Благовещение» (в плохом состоянии) находится теперь в Сан Марко.
16 О каких флорентинских работах в данном абзаце рассказывает Вазари, точно не выяснено.
17 О фреске Франчабиджо см. ниже его биографию.
18 «Рождество Богородицы» находится на старом месте (закончено в 1514 г.).
19 «Поклонение волхвов» закончено до «Рождества» (начато в 1511 г.).
20 Музыкант Айолле был учителем музыки Бенвенуто Челлини.
21 Образ для аббатства Сан Годенцо «Благовещения со святыми» (ок. 1517 г.) и «Благовещение» для монахов Сангалло (ок. 1512 г.) находятся в галерее Питти, второй образ без утерянной пределлы, написанной Понтормо, — см. его биографию в т. IV «Жизнеописаний».
22 Судьба обеих работ неизвестна.
23 Все три Мадонны не идентифицируются с определенными работами Андреа дель Сарто.
24 Андреа женился в 1518 г. на Лукреции ди Баччо дель Феде.
25 «Мадонна с гарпиями» (1517) находится в Уффици.
26 О какой Мадонне идет речь — точно неизвестно.
27 Работы не сохранились.
28 См. прим. 7. Фрески были оплачены в 1516—1517 гг.
29 Портрет идентифицируется с «Портретом скульптора» в Лондонской Национальной галерее и с «Мужчиной с книгой» в нью-йоркском собрании Хейвард.


Жизнеописание Андреа дель Сарто
371
30 Судьба всех четырех работ, описанных в данном абзаце, неизвестна. Гравюра Агостино Венециано существует (о нем см. биографию Маркантонио Раймондв в т. IV «Жизнеописаний»).
31 От убранства не сохранилось ничего.
32 Речь идет, по-видимому, о Мадонне со св. Елизаветой и Крестителем-мальчи- ком, находящейся теперь в Лувре.
33 См. ниже биографию Баччо д’Аньоло.
34 Из работ, выполненных Андреа дель Сарто (по случаю свадьбы Франческо Содерини и Марии Аччайуоли), сохранились две: «Юность Иосифа» и «Сон фараона» (обе в галерее Питти). О работах Понтормо, Бакьякки и Граначчи см. биографии Перуджино в т. II «Жизнеописаний», Граначчи (ниже), Аристотеля Сангалло и Понтормо в т. IV «Жизнеописаний».
35 О какой Мадонне идет речь — неизвестно.
36 Голова Христа (ок. 1517 г.)—на первоначальном месте в Аннунциате.
37 «Спор о Троице» (подписной) находится в галерее Питти.
38 Андреа Сгуацелла идентифицируется с родственником и наследником Понтормо Андреа д’Антонио ди Бартоломео, прозванным Кьяцелла, работавшим во Франции в 1516—1524 гг.
39 Портрет дофина не сохр>анился. «Любовь» (подписная, 1518 г.) в Лувре.
40 «Св. Иероним» не сохранился.
41 Первая из четырех историй написана в 1517 г., вторая — в 1522 г., третья — в 1523 г., четвертая — в 1523 г. О работах Франчабиджо см. ниже его биографию.
42 От фрески сохранились только копии во флорентинской галерее Корсини, в Уффици и в музее Дублина.
43 «Успение» находится в галерее Питти (там же и другое «Успение» Андреа дель Сарто, заказанное ему Маргаритой Пассерини для церкви сервитов в Кортоне).
44 От работы сохранилась лишь гравюра Иеронима Кок.
45 «Оплакивание» находится теперь во Флорентинской академии. Другое «Оплакивание» не сохранилось. «Рождество Христово» (ок. 1511 г.)—на первоначальном месте. «Коленопреклоненная Богоматерь» (ок. 1520 г.) — в галерее Питти.
46 Росписи виллы Поджо-а-Кайано (1521) сохранились. Работу Андреа дель Сарто закончил Алл ори.
47 Картины идентифицируются с «Иоанном Крестителем» в галерее Питти.
48 «Полуобнаженный Иоанн Креститель» также идентифицируется с находящимся в галерее Питти (см. предыдущее примечание). Мадонны и картина для епископа Жака де Бом не сохранились.
49 «Сидящая Богоматерь» — в мадридском Прадо, судьба Мадонны, написанной для Дини, и портрета Лапи неизвестна.
50 «Мертвый Христос» (1524; галерея Питти). Пределла на первоначальном месте.
51 Работа не сохранилась.
52 Дзаноби Поджини был в 1540 г. членом Академии св. Луки. Другие сведения о нем отсутствуют.
24*


372
Джорджо Вазари. Жизнеописания
53 «Богоматерь со святыми» находится теперь в галерее Питти.
54 «Мадонна с Иосифом» не сохранилась.
55 «Захария» закончен в 1523 г. «Посещение» — в 1524 г.
56 Оригинал Рафарля — в галерее Питти, копия Андреа дель Сарто — в Национальном музее Неаполя.
57 Работа не сохранилась.
58 См. биографию Соджи в т. IV «Жизнеописаний».
59 Алтарный образ находится и теперь в церкви Мадонны ди Санта Аньезе.
60 «Мадонна с мешком» находится на первоначальном месте в Аннунциате.
61 «Рождество Иоанна Крестителя» написано в 1526 г.
62 «Четыре святых» (1528 г.) — теперь в Уффици.
63 «Богоматерь со святыми» (1528) находится теперь в Берлинском музее, «Благовещение» в галерее Питти.
64 «Тайная вечеря» была заказана в 1519 г., а закончена лишь в 1529 г. Четыре фигуры (евангелистов) написаны в 1515 г.
65 Работа находится в Уффици.
66 Портреты приказчика и каноника не сохранились. Автопортрет в Уффици.
67 Картоны не сохранились.
68 «Успение» находится в галерее Питти (закончено в 1540 г. живописцем Франческо Бонилли из Валломброзы — согласно надписи на картине). Небольшая доска (Мадонна со святыми), законченная Сольяни, находится в пизанском соборе. Работы из дома Сальвиати не сохранились.
69 «Жертвоприношение Авраама» — поздняя работа Андреа дель Сарто, находится в Дрезденской галерее.
70 «Любовь» не сохранилась.
71 Мадонна с Иоанном Крестителем и св. Елизаветой (ок. 1518 г.) находится в галерее Питти.
72 Мадонна с Иоанном Крестителем и Иосифом находится теперь в нью-йоркском Метрополитен-музее.
73 Набросок с головой Авраама хранится в собрании мадридского Прадо.
74 Об Андреа дель Кастаньо см. его биографию в т. II «Жизнеописаний». Помощником Андреа был Бернардо ди Джироламо Росселли, прозванный Буда.
75 Возможно, что речь идет о «Св. Себастьяне», находящемся в настоящее время в палаццо Джинори во Флоренции.
76 Андреа дель Сарто умер 2 января 1531 г. (по флорентийскому летоисчислению, по которому новый год начинался 25 марта).
77 Рисунок не сохранился.
78 Ученики Андреа дель Сарто: Якопо Понтормо и Франческо Сальвиати (посвящены отдельные биографии в т. IV и т. V «Жизнеописаний»); Андреа Сгуацелла (Кьяц- цела) — флорентинский живописец, родственник и наследник Понтормо, сопровождал Андреа Сарто во Францию, где о нем сохранились известия от 1527 г. (ему приписывается Мадонна в галерее Питти); Антонио Солозмео (Солизмео) из Сеттиньяно —


Жизнеописание Андреа дель Сарто
373
живописец и скульптор (ученик Андреа Сансовино), работал с Триболо в Болонье (в Сан Петронио); Пьер Франческо ди Якопо ди Доменико (а не ди Сандро) Тоски (умер в 1567 г.) идентифицируется с названным дальше Якопе, все три названные Вазари работы для церкви Санто Спирито сохранились; о Якопе (Якопино) дель Конте и Нанноччо см. биографию Сальвиати, о Якопе см. также биографию Аристотеле да Сангалло в т. IV «Жизнеописаний».
79 О Доменико Конти известно лишь, что он был записан в Академию св. Луки в 1535 году.
80 См. выше его биографию.
«Андреа Сарто чудесного таланта живописцу, сравнившемуся, по общему мнению, с древними,
Доминик Конти, ученик его за труды, положенные при обучении, воздвиг с душою благодарной.
Жил он 42 года, скончался в 1530 году».


ЖИЗНЕОПИСАНИЕ МАДОННЫ ПРОПЕРЦИИ ДЕИ РОССИ
б олонского скулЬптора
of , ^|r^ — У>1
U


дивительно, что во всех доблестях и во всех видах деятельности, к которым женщины когда-либо имели желание приобщиться, прилагая к тому хотя бы некоторые усилия, они неизменно достигали наивысшей степени совершенства и стяжали себе нечто большее, чем просто известность, что легко было бы доказать на бесчисленном множестве примеров. Всякий, конечно, знает, насколько они все без исключения сильны в делах хозяйственных, но и всем известно, кем в делах военных были Камилла, Арпалика, Валаска, Томирида, Пентесилея, Мольпадия, Ориция, Антиопа, Ипполита, Семирамида, Зен°бия и кем, наконец, была и Фульвия, жена Марка Антония, которая, по словам историка Диона, много раз вооружалась, дабы защитить супруга и себя самое *. Но, как рассказывает Павсаний, весьма удивительными были они и в поэзии. Знаменитой стихослагательницей была Коринна, Евстаций же в списке гомеровских кораблей упоминает весьма почитаемую деву Сафо (равно как и Евсевий в Книге времен), которая хотя и была поистине женщиной, но таковой, что намного превзошла всех выдающихся писателей того времени.


378
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Так же и Варрон сверх меры, но по заслугам восхваляет ЭриннУ» которая с тремястами стихов выступила против гордой славы первого светоча Греции и своим небольшим сочинением под названием «Элакате» уравновесила полнозвучную Илиаду великого Гомера. Аристофан прославляет в том же занятии Кариссену, как женщину ученейшую и весьма выдающуюся, а равным образом и Теану, Мерону, Поллу, Эльпу, Корнифицию и Терсилу, которой в храме Венеры была поставлена прекраснейшая статуя в знак восхищения многочисленными ее доблестями2. И, оставив в стороне других столь многочисленных стихослагательниц, разве не читали мы о том, что Арета философическим трудностям обучала ученого Аристипа? И о Ластении и о Ассиотее, ученицах божественнейшего Платона? А в ораторском искусстве весьма знамениты были римские женщины — Семпрония и Гортензия3. В грамматике (по словам Афинея) самой редкостной была Агалида, а в предсказании будущего или, как говорится, в астрологии и магии, достаточно и той величайшей известности, какая была в свое время у Фемиды, Кассандры и Манто, такой же, какая была в сельскохозяйственных потребностях у Изиды и Цереры, а во всех вообще науках у дочерей Феспия 4.
Однако несомненно, что ни в какое другое время нельзя было убедиться лучше, нежели в наше, когда женщины завоевали себе величайшую славу не только в литературе, как синьора Виттория дель Васто, синьора Вероника Гамбара, синьоры Катерина Ангвишола, Скьоппа, Нугарола, мадонна Лаура Баттиферри и сотни других, ученейших как в народном языке и в языках латинском и греческом, так и во всех других областях знания5. Словно для того, чтобы лишать нас права похваляться своим превосходством, они не гнушаются браться своими нежными и белоснежными ручками и за ручную работу, орудуя жестким мрамором и твердым железом, чтобы удовлетворить своему желанию и стяжать себе славу, как это делала в наши дни Проперция деи Росси из Болоньи, девушка, способная не только, подобно другим, к делам домашним, но и к очень многим наукам, так что завидовали ей не только женщины, но и все мужчины.
Она была очень красива, играла и пела в свое время лучше всех женщин своего города и, так как была одарена воображением и исключительной находчивостью, начала с резьбы персиковых косточек, которые обрабатывала так хорошо и с таким терпением, что это казалось чем-то необычным и удивительным не только по тонкости работы, но и по стройности вырезанных в них


Жизнеописание Мадонны Проперции деи Росси
379
фигурок и изящнейшей манере, с какой она их размещала. И поистине чудом было увидеть на столь крошечной косточке все страсти Христовы, выполненные прекраснейшей резьбой с бесчисленным количеством действующих лиц, помимо распинающих и апостолов 6.
Работа рта внушила ей бодрость, и когда потребовалось украсить три портала главного фасада собора Сан Петронио кругом мраморными фигурами, она через своего мужа попросила попечителей передать и ей часть этой работы. Они отнеслись к этому весьма одобрительно, но все же попросили показать им какую-либо работу, выполненную ею собственноручно из мрамора. Тогда она немедленно изваяла из тончайшего мрамора для графа Алессандро деи Пепполи портрет, на котором изобразила с натуры его отца графа Гвидо 7. И работа эта понравилась бесконечно не только им самим, но и всему народу, и потому и попечители не замедлили заказать ей часть упоминавшейся работы, для которой она к величайшему удивлению всей Болоньи изваяла плиту с очаровательным барельефом, где (так как в то время несчастная женщина была страсть как влюблена в одного красивого юношу, который, по-видимому, обращал на нее мало внимания) она изобразила жену домоу правите ля фараона, которая, влюбившись в Иосифа и отчаявшись склонить его своими мольбами, в конце концов срывает с него одежды с чисто женственным и удивительнейшим изяществом. Работа эта была всеми признана прекраснейшей, ей же доставила большое удовлетворение, словно она этой фигурой из Ветхого завета хотя бы частично облегчила свою столь жгучую страсть 8.
Ничего другого по заказу для названной постройки она больше делать так и не захотела, хотя и не было человека, который не уговаривал бы ее продолжать, за исключением мастера Амико 9, который из зависти постоянно ее расстраивал и постоянно говорил про нее попечителям худое и настолько ей навредил, что ей за работу заплатили самую ничтожную сумму.
Она выполнила также двух ангелов в очень крупном рельефе 10 и исключительно соразмерных, которые находятся и поныне, правда против ее воли, в той же постройке. Под конец она занялась гравированием на меди и делала Это безупречно и в высшей степени похвально11. В конце концов бедной и юной влюбленной все удавалось в совершенстве, за исключением ее несчастнейшей любви.
Слава о таланте столь благородном и возвышенном распространилась по всей Италии и дошла, наконец, до слуха папы Климента VII, который, тотчас


380
Джорджо Вазари. Жизнеописания
же после коронования им императора в Болонье, запросил о ней, но узнал,, что на той самой неделе несчастная женщина скончалась и была погребена, при больнице Морте, как завещала в последней своей воле. И потому папу, которому очень хотелось ее повидать, смерть ее безмерно огорчила, а еще больше ее сограждан, считавших ее при жизни величайшим чудом природы наших дней 12.
В нашей Книге есть несколько очень хороших ее рисунков, выполненных ею пером по произведениям Рафаэля Урбинского, портрет же ее был сделан несколькими художниками, которые были самыми близкими ее друзьями. Однако хотя и рисовала она очень хорошо, но были и такие, которые могли сравниться с Проперцией не только в рисунке, но и в живописи, проявив себя в ней столь же отменно, как она в скульптуре 13.
Первая из них — это сестра Плаутилла, монахиня, а ныне настоятельница монастыря св. Екатерины Сиенской во Флоренции, что на площади Сан Марко. Начала она с того, что немного рисовала и воспроизводила в красках картины и живописные работы выдающихся мастеров и выполняла некоторые вещи с такой тщательностью, что удивляла художников. Ее работы два образа в церкви названного монастыря св. Екатерины, а особой похвалы заслужил тот, на котором волхвы поклоняются Иисусу. В монастыре св. Лючии в Пистойе в хоре находится большой образ, на котором изображены Мадонна с младенцем на руках, св. Фома, св. Августин, св. Мария Магдалина, св. Екатерина Сиенская, св. Агнеса, св. Екатерина мученица и св. Лючия, а другой большой образ ее же руки прислал начальник больницы Лемо. В трапезной названного монастыря св. Екатерины находится большая Тайная вечеря и еще один образ ее же руки в рабочей зале, по домам же флорентинских благородных граждан столько ее картин, что слишком долго было бы о всех рассказывать. Большое Благовещение на холсте принадлежит супруге синьора Мондрагоне, испанца, и другое подобное же мадонне Мариетте деи Федини. Небольшая картина с Богоматерью находится в церкви Сан Джованни во Флоренции, а в соборе Санта Мариа дель Фьоре алтарная пределла с очень красивыми историями из жития св. Зиновия.
А поскольку сия почтенная и добродетельная сестра, до того как приступила к образам и значительным работам, занималась миниатюрами, сохранилось много прекрасных небольших картин, которые находятся у разных владельцев и о которых упоминать не стоит. Однако из всех вещей, ею напи¬


Жизнеописание Мадонны Проперции деи Росси
381
санных, лучше те, в которых она воспроизводит чужие и в которых она показывает, что могла бы создать чудесные вещи, если бы она, подобно мужчинам, имела возможность учиться и заниматься рисунком и воспроизводить живую натуру. И что это так, явно доказывает картина Рождества Христова, повторяющая другую такую же, которую когда-то написал Бронзино для Филиппо Сальвиати 15. Истинность этого доказывается и тем, что на ее работах лица и фигуры женщин, на которые она могла вволю наглядеться, значительно лучше и более похожи на живые, чем головы мужчин. В некоторых своих работах она изобразила в лицах женщин мадонну Костанцу деи Дони, которая в наше время служит примером необычайной красоты и добропорядочности, лричем изобразила она настолько хорошо, что от женщины, не обладающей по названным причинам достаточным опытом, больше в живописи пожелать невозможно.
Подобным же образом и весьма похвально рисунком и живописью занималась и продолжает заниматься, обучившись им у Алессандро Аллори, ученика Бронзино, мадонна Лукреция 16, дочь мессера Альфонсо Квистелли из Мирандолы, ныне супруга графа Клементе Пьетри, в чем можно убедиться по многочисленным ее картинам и портретам, написанным ею собственноручно и заслуживающим похвалы от каждого. Софонизба же из Кремоны, дочь мессера Амилькаро Ангвишола 17, трудилась над рисунком с большей старательностью и с большей легкостью, чем любая из современных женщин, и потому она научилась не только рисовать и писать красками с натуры и отлично воспроизводить чужие вещи, но и самостоятельно создавала редкостнейшие и прекраснейшие живописные произведения. За это она и удостоилась того, что король Испании Филипп, прослышав через господина герцога Альбу о ее добродетелях и заслугах, пригласил ее весьма почтительно в Испанию, где она состоит при королеве, осыпаемая большими наградами на диво всему тамошнему двору, который восхищается совершенством Софонизбы как не- киим чудом. И не так давно мессер Томмазо Кавальери, римский дворянин, прислал господину герцогу Козимо (помимо листа, на котором божественный Микеланджело собственноручно изобразил Клеопатру) еще один лист, на котором рукой Софонизбы изображена девочка, смеющаяся над плачущим мальчиком, так как она подставила ему корзинку, полную раков, а один из них укусил его за палец. Ничего более изящного и более правдоподобного, чем этот рисунок, увидеть невозможно, и потому я на память о таланте


382
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Софонизбы, которая проживает в Испании и потому в Италии работ ее немного, и поместил его в нашу Книгу рисунков. Итак, можно сказать словами божественного Ариосто и не греша перед истиной, что:
Те жены все достигли совершенства,
Кто посвятил свой досуг искусствам 18-
И пусть на ртом закончится жизнеописание Проперции, болонского скульптора.
ПРИМЕЧАНИЯ
Росси Проперция (1491—1530), болонская художница, занималась скульптурой* резьбой по камню, гравюрой, училась, по-видимому, у Маркантонио Раймонди, работала как скульптор в церкви Сан Петронио, точные сведения о жизни и деятельности отсутствуют, достоверных работ не сохранилось.
1 Вазари перечисляет знаменитых женщин древности, известных по мифологии и сочинениям античных авторов: о Камилле см. песнь XI «Энеиды» Виргилия; Арпа- лика — фракийская героиня; германская волшебница Валаска (точнее Велледа) упоминается Тацитом (История, кн. IV); о царице массагетов Томириде рассказывает Геродот (кн. 1); Пентесилея — царица амазонок, убитая Ахиллом под Троей; о Моль- падии рассказывает Плутарх; Ориция (Орация) — жена царя ветров Борея; Антиопа — царица амазонок, плененная Тезеем; Ипполита — также царица амазонок, плененная Гераклом; Семирамида — царица Ассирии (см. Геродота, кн. III, и Диодора Сицилийского, кн. II); Зенобия — царица Пальмиры, побежденная римлянами.
2 Коринна, Сафо и Зринна — известные греческие поэтессы; о Кариссене, Теане, Мероне, Полле, Эльпе, Корнифиции и Терсиле какие-либо сведения отсутствуют. Упоминаемый Аристофан (Византийский) — александрийский филолог, ведавший знаменитой библиотекой Александрии.
3 Арето — дочь философа Аристиппа, воспитавшая сына-философа Аристиппа- младшего; о Ластении и Ассиотее, ученицах Платона, других сведений нет; Семпро- ния — сестра братьев Гракхов, Гортензия — дочь римского оратора Квинта Гортензия Гортала.


Жизнеописание Мадонны Проперции деи Росси
383
4 Об Агалиде рассказывает в своем сочинении «Дипнософисты» Атеней Египетский. Фемида — богиня, Кассандра-предсказательница (упоминается в «Илиаде» и «Энеиде»). Манто — дочь предсказателя Тиресия.
5 Виттория Колонна (маркиза Васто по мужу), Вероника Гамбара, Лаура Бат- тиферри — знаменитые итальянские поэтессы эпохи Возрождения; о сестрах Ангви- шола см. биографию Гарофало в т. IV «Жизнеописаний», о синьоре Скьоппа сведения отсутствуют; Изотта Нугарола (Ногарола), ученая итальянка эпохи Возрождения.
6 Работа не сохранилась.
7 Мраморный портрет Гвидо Пепполи идентифицируется с бюстом, хранящимся в музее болонской церкви Сан Петронио.
8 Проперция России работала для церкви Сан Петронио в 1525—1527 гг. (по рисункам Триболо — см. его биографию в т. IV «Жизнеописаний»). В музее церкви ей приписывается два барельефа: с Иосифом и с Соломоном и царицей Савской.
9 Об Амико (Аспертини) см. ниже биографию Баньякавалло.
10 Ангелы находятся в церкви Сан Петронио по обе стороны «Успения» Триболо.
11 Гравюр Проперции не сохранилось. Виновником несчастной любви был некий Антонгалеаццо ди Наполеоне Мальвазиа.
12 Дата смерти точно неизвестна.
13 Рисунки и портреты не сохранились.
14 Сестра Плаутилла, в миру Пулизена ди Пьетро ди Лука Нелли (1525—1587), была монахиней с 1537 г. Из перечисленных Вазари работ сохранились следующие: «Поклонение волхвов» в галерее Пармы; «Положение во гроб» во Флорентинской академии; «Тайная вечеря» в Санта Мариа Новелла, «Мадонна с младенцем» во флорентинской галерее Корсини.
15 Миниатюры и обе работы не сохранились.
16 О Лукреций документальные сведения отсутствуют.
17 О Софонизбе Ангвишола см. биографию Гарофало в т. IV «Жизнеописаний». Судьба рисунка со смеющейся девочкой и плачущим мальчиком, проданного из частного собрания в Люцерне в 1934 г., неизвестна.
18 Цитата из «Неистового Роланда» (песнь XX, октава 2).


— Wl
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
АЛЬФОНСО ЛОМБАРДИ
феррарца
МИКЕЛАНДЖЕЛО
из СиенЫ
ДЖИРОЛАМО САНТАКРОЧЕ
неаполитанца скулЬпторов а также
доссо
БАТТИСТЫ (
феррарских живописцев
а
25 Джорджо Вазари, т. III


льфонсо феррарец работавший в ранней своей юности по стуку и воску, сделал бесчисленное количество портретов с натуры на маленьких медальках для многих синьоров и дворян у себя на родине. Некоторые из них, сохранившиеся до сих пор, сделанные из белого воска и стука, свидетельствуют о его большом даровании и вкусе; таковы медали, изображающие дожа Дориа, Альфонса, герцога Феррарского, Климента VII, императора Карла Пятого, кардинала Ипполито деи Медичи, Бембо, Ариосто и других подобных им лиц 2. Находясь в Болонье во время коронации Карла Пятого 3, где для празднования ее украсил портал собора Сан Петронио, он пользовался там большим вниманием, будучи первым, кто ввел хороший способ делать портреты с натуры в форме медалей, как об этом было сказано, так что не было ни одного большого человека при тамошних дворах, для которого он чего-нибудь не сделал бы к великой для себя чести и выгоде.
Не удовольствовавшись, однако, пользой и славой, которые ему приносили его работы из глины, воска и стука, он начал работать и в мраморе и добился
25*


388
Джорджо Вазари. Жизнеописания
некоторыми выполненными им незначительными вещами того, что в церкви Сан Микеле ин Боско за Болоньей ему была заказана гробница Рамаццотто, принесшая ему величайшую честь и славу 4. После этой работы он в том же городе сделал из мрамора несколько небольших барельефных историй на алтарной пределле у раки св. Доминика5. Равным образом сделал он для портала собора Сан Петронио по левую руку от входа в нескольких небольших историях из мрамора очень красивое Воскресение Христово6.
Но больше всего понравилось болонцам круглофигурное Успение Богоматери из очень крепкого стука и смеси, что в верхнем помещении больницы делла Вита 7. Там, между прочим, чудесно написан еврей, руки которого привязаны к смертному одру Богоматери. В ратуше того же города в верхней зале градоначальника он из такой же смеси сделал большого Геркулеса, попирающего мертвую гидру8. Статуя эта была сделана в соревновании с Дзак- керией из Вольтерры, который намного был превзойден мастерством и превосходством Альфонсо9. Для Мадонны дель Баракане он же сделал из стука барельефом двух ангелов, держащих балдахин 10, а в церкви Сан Джузеппе, в среднем нефе между двумя арками, он поставил от середины и выше нескольких тондо двенадцать глиняных бюстов апостолов11. В том же городе в церкви Мадонна дель Пополо он поставил по углам свода четыре также глиняные фигуры в естественную величину, а именно св. Петрония, св. Про- кла, св. Франциска и св. Доминика; фигуры эти очень хороши и выполнены в широкой манере 12.
Его же руки несколько вещей также из стука в Кастель Болоньезе и еще несколько в Чезене, в сообществе св. Иоанна 13. Не следует удивляться тому, что, как до сих пор говорилось, он почти исключительно работал в гипсе, воске и стуке и очень немного в мраморе, ибо, помимо того, что Альфонсо всегда имел склонность работать в этой манере, он, достигнув определенного возраста и будучи очень красивой наружности и моложавым на вид, занимался искусством больше ради удовольствия и скорее из тщеславия, чем из желания откалывать камни. Он имел обыкновение носить на руках и на шее, а также на одежде золотые украшения и другие безделушки, благодаря чему походил более на сластолюбивого и пустого придворного, чем на стремящегося к славе художника. И, сказать по правде, насколько сверкают украшения подобного рода на тех, кому они идут по их состоянию, положению и благородству крови, настолько достойны они порицания на художниках и других лицах, которым


Жизнеописание Альфонсо Ломбарди, Микеланджело из Сиены и Джироламо Сантакроче 389
неприлично по тем или иным соображениям уподобляться очень богатым людям, так как, вместо того чтобы заслужить от них похвалу, они теряют уважение людей рассудительных, а частенько ими и высмеиваются. Так и самовлюбленный Альфонсо, допускавший выражения и непристойные выходки, которые не к лицу талантливому художнику, не раз поведением такого рода лишался уважения, заслуженного трудами. Вот, как-то вечером, находясь на свадьбе в доме одного болонского графа, где сильно ухаживал за одной весьма почтенной благородной дамой, он, между прочим, был приглашен ею на танец с факелом, во время которого, кружась с нею и умирая от любовного безумия, он произнес дрожащим голосом и с глубочайшим вздохом, взирая на свою даму очами, полными нежности:
Коль не любовь, то что ж я ощущаю?
Услышав это, благородная дама, которая была очень находчива и хотела дать ему понять, что он заблуждается, возразила ему: «А не вошь ли это?»
Ответ этот слышали многие, и потому шутка эта разнеслась по всей Болонье, и он навсегда остался посмешищем. И поистине, если бы Альфонсо предавался не мирской суете, а трудам в искусстве, он несомненно создал бы дивные творения, ибо если он отчасти это и делал и без особых усилий, то сколько мог бы он создать, не пожалев на это труда?
Когда упоминавшийся император Карл Пятый пребывал в Болонье и туда приехал превосходнейший Тициан из Кадора 15, чтобы написать портрет его величества, пришло желание и Альфонсо сделать портрет этого государя. И не имея другой возможности это сделать, он попросил Тициана, не открывая своего намерения, провести его в присутствие его величества вместо одного из тех, кто носил за ним краски. Тициан, который очень его любил, как человек учтивейший, каким он поистине всегда оставался, провел Альфонсо с собой в императорские покои. Альфонсо же, после того как Тициан сел за работу, устроился позади него так, чтобы тот, всецело поглощенный своей работой, не мог его видеть. И взявшись за свою коробочку, имевшую форму медали, он изобразил в стуке самого императора, закончив его как раз тогда, когда закончил свой портрет и Тициан 16. Когда же император встал, Альфонсо закрыл свою коробочку и собирался уже, чтобы Тициан ее не увидел, сунуть ее в рукав, однако на слова его величества: «Покажи-ка, что ты там сделал?» — ему пришлось покорно передать свой портрет в руки императора,


390
Джорджо Вазари. Жизнеописания
который, рассмотрев работу и очень похвалив ее, спросил: «А хватит у тебя духа сделать это из мрамора?» «Да, ваше святейшее величество», — отвечал Альфонсо. «Так сделай же это, — добавил император, — и привези ко мне в Геную».
Какой неожиданностью было это для Тициана, может каждый представить себе по-своему. По моему же мнению, ему должно было показаться, что император тем самым умалил его как мастера. Но еще более странным должно было ему показаться то, что когда от его величества Тициану была прислана тысяча скудо, ему было приказано отдать половину, то есть пятьсот, Альфонсо, оставив себе остальные пятьсот, чем, нужно думать, Тициан в глубине души очень огорчился. Альфонсо же, приступив к работе со всем наибольшим и возможным для него усердием, завершил мраморную голову с такой тщательностью, что она была признана редкостнейшей вещью. За это он и удостоился того, что когда он отнес ее императору, его величеством было приказано пожаловать ему еще триста скудо 17.
А так как дары и похвалы цезаря прославили Альфонсо, кардинал Иппо- лито деи Медичи пригласил его в Рим, где при нем, помимо других бесчисленных талантов, состояли многочисленные скульпторы и живописцы, и заказал ему воспроизвести с одной весьма прославленной древней головы в мраморе императора Вителлия 18. Подтвердив этой работой то высокое мнение, которое составил себе о нем кардинал, да и весь Рим, он получил от того же кардинала заказ выполнить с натуры портрет папы Климента VII в виде мраморного бюста, а вскоре после этого и заказ на портрет Джулиано деи Медичи, отца названного кардинала, однако последний остался не вполне законченным. Со временем бюсты эти продавались в Риме и были куплены мною по распоряжению великолепного Оттавиано деи Медичи вместе с несколькими картинами, ныне же синьор герцог Козимо деи Медичи расставил их в новых помещениях своего дворца, в зале, где мною расписаны потолок и стены всеми историями папы Льва X, а именно, говорю я, расставил он их в названной зале над дверьми из красного мискьо, добываемого близ Флоренции, вместе с другими бюстами знаменитых мужей дома Медичи 19.
Возвратимся, однако, к Альфонсо. Он и позже делал много скульптурных работ названному кардиналу, но они были мелкие и потому пропали. А затем, когда приключилась смерть Климента и когда понадобилось делать гробницу для него и для Льва, работа эта кардиналом деи Медичи была поручена Аль¬


Жизнеописание Альфонсо Ломбарди, Микеланджело из Сиены и Джироламо Сантакроче 391
фонсо20, и вот по нескольким наброскам Микеланджело Буонарроти он сделал модель с восковыми фигурами, признанную вещью прекраснейшей, и потому, запасшись деньгами, он отправился в Каррару за мрамором. Но вскоре после этого кардинал на пути из Рима в Африку скончался в Итри, и работа Эта ушла из рук Альфонсо, так как была отвергнута комиссией, состоявшей из кардиналов Сальвиати, Ридольфи, Пуччи, Чибо и Гадди, и по милости мадонны Лукреции Сальвиати, дочери великого Лоренцо Старшего деи Медичи и сестры Льва, была передана флорентийскому скульптору Баччо Бандинелли, сделавшему модели еще при жизни Климента. По этой причине Альфонсо чуть не вышел из себя, но, смирив свою гордость, решил воротиться в Болонью. Когда же он приехал во Флоренцию, он подарил герцогу Алессандро прекраснейший мраморный бюст императора Карла Пятого, находящийся ныне в Карраре 21, куда он был отослан кардиналом Чибо, добывшим его после смерти герцога Алессандро из гардеробной этого синьора.
Когда Альфонсо прибыл во Флоренцию, названному герцогу захотелось, чтобы и с него сделали портрет, ибо, поскольку Доменико ди Поло, резчик по твердому камню, и Франческо ди Джироламо из Прато изобразили его на медалях, Бенвенуто Челлини на монете, а Джорджо Вазари аретинец и Якопо да Понтормо22 написали его маслом, то он пожелал, чтобы его изобразил и Альфонсо. И вот, сделав очень хороший рельефный портрет и гораздо более похожий на того, что сделал Данезе из Каррары23, он получил возможность, так как он во что бы то ни стало хотел уехать в Болонью, сделать там мраморный бюст, подобный медали. И получив много наград и милостей от герцога Алессандро, Альфонсо возвратился в Болонью, но там из-за смерти кардинала радостей было мало, огорчений же из-за упущенных гробниц было много, да еще одолела его заразная и неизлечимая парша, изнурявшая его с каждым днем все больше, пока, достигнув сорокадевятилетнего возраста, он не отошел к лучшей жизни, в беспрестанных жалобах на судьбу за то, что она отняла у него господина, от которого он надеялся получить все то добро, какое могло бы сделать его счастливым и в этой жизни, и за то, что она сомкнула очи сначала кардиналу Ипполито деи Медичи, а не ему, впавшему в такое ничтожество. Умер Альфонсо в 1536 году24.
Микеланджело25, сиенский скульптор, провел свои лучшие годы в Далмации с другими превосходными скульпторами и попал в Рим по такому случаю: после кончины папы Адриана, кардинал Хинкфорт, который воспи¬


392
Дэюорджо Вазари. Жизнеописания
тывался в доме этого первосвященника и не забыл о благодеяниях, ему оказанных, возымел намерение соорудить ему мраморную гробницу и поручил заботы об этом сиенскому живописцу Бальдассаре Перуцци, который, сделав модель, пожелал, чтобы после него ею занялся его друг и земляк Микеланджело 26. И вот Микеланджело сделал на этой гробнице папу Адриана с натуры в естественную величину, лежащим на саркофаге, а ниже в истории, также мраморной, изобразил приезд его в Рим, и как римский народ его встречает и ему поклоняется. А кругом в четырех нишах четыре мраморные добродетели: Справедливость, Сила, Мир и Благоразумие. Все они выполнены с большой тщательностью рукой Микеланджело при советах Бальдассаре. Правда, кое- что там сделал флорентинский скульптор Триболо, который тогда был совсем молодым, и это-то там и было признано самым лучшим из всего остального. Но так как и Микеланджело в этой работе с величайшей тонкостью и тщательностью отделывал мелочи, то наибольшего одобрения заслуживают находящиеся там мелкие фигуры, а также, между прочим, и весьма чисто отделанные части из мискьо, которые пригнаны друг к другу столь отменно, что большего и пожелать невозможно. За такие труды названный кардинал пожаловал Микеланджело заслуженную им почетную награду и неизменно осыпал его милостями в продолжение всей его жизни. И поистине было это весьма разумно, ибо гробница эта и благодарность за нее создали одинаковую известность и кардиналу и Микеланджело, а последнему и посмертную славу. Вскоре после окончания этой работы Микеланджело отошел к иной жизни, а лет ему было около пятидесяти 27.
Неаполитанец Джироламо Сантакроче 28 был похищен смертью в расцвете своей жизни, когда на него возлагались самые большие надежды, тем не менее по его скульптурным работам, выполненным в Неаполе в течение немногих лет, можно судить о том, что мог бы он сделать, если бы прожил подольше. Ибо его скульптурные работы в Неаполе были выполнены и отделаны с такой любовью, что и еще большего можно было ожидать от юноши, стремившегося намного обогнать других, имевших до него долголетнее превосходство в том или другом благородном занятии. В церкви Сан Джованни Карбонаро в Неаполе он отделал капеллу маркиза Вико29, представляющую собой круглый храм, расчлененный колоннами и нишами с разными гробницами, весьма тщательно отделанными резьбой. А так как в этой капелле мраморный образ с барельефными поклоняющимися Христу волхвами был выполнен рукой одного


Жизнеописание Альфонсо Ломбарди, Микеланджело из Сиены и Джирол мо Сантакроче 393
испанца30, то Джироламо, соревнуясь с ним, сделал для одной из ниш круглую скульптуру св. Иоанна, такую прекрасную, что оказался не ниже испанца ни смелостью, ни вкусом. И этим он завоевал такую известность, что, хотя в Неаполе дивным и наилучшим скульптором почитался Джованни из Нолы31, тем не менее Джироламо работал, пока был жив Джованни, с ним соревнуясь; Джованни, правда, был уже стар и выполнил тогда уже бесчисленное множество работ в этом городе, где было очень принято сооружать мраморные капеллы с мраморными же алтарными образами. Джироламо, соревнуясь с Джованни, взялся за капеллу в неаполитанском монастыре Монтеоливето, как войдешь в церковь по левую руку, а с другой стороны, насупротив ее, другую соорудил Джованни, расположив ее так же32. Джироламо поставил в своей капелле Богоматерь в натуральную величину, и круглая фигура эта почитается превосходной, а так как он с величайшей тщательностью выполнил одежду и руки и, просверливая мрамор, выделил выступающие части, он и довел ее до такого совершенства, что по общему мнению превзошел всех, кто только в его время ни применял железные орудия для обработки мрамора. Мадонну эту он поставил между св. Иоанном и св. Петром, фигуры которых были хорошо задуманы и выполнены и отделаны в прекрасной манере, как и несколько детских фигур, расположенных выше. Помимо того, в церкви Капеллы, местопребывании монахов Монтеоливето, он сделал две великолепные большие круглые статуи33. После этого он начал статую императора Карла Пятого, когда тот воротился из Туниса: он сколол ее и кое-где отделал набоем, но она так и осталась обработанной только зубилом, так как судьба и смерть, завидующие этому миру за то, что в нем столько хорошего, отняли его у нас, когда ему исполнилось тридцать пять лет. И конечно, если бы Джироламо прожил дольше, можно было бы предположить, что, подобно тому как в своем деле он всех обогнал у себя на родине, он неизбежно превзойдет и всех художников своего времени 34. Недаром неаполитанцы оплакивали его смерть бесконечно и тем более, что природа одарила его не только прекраснейшим талантом, но и такими скромностью, человечностью и любезностью, каких только можно пожелать в человеке, и потому не удивительно, что все, кто его знал, не могут удержаться от слез, как только о нем заговорят. Последние его скульптурные работы относятся к 1537 году, когда он был похоронен в Неаполе с великими почестями еще при жизни упоминавшегося Джованни из Нолы, скульптора, в то время уже престарелого и весьма опытного,


394
Джорджо Вазари. Жизнеописания
о чем можно судить по многочисленным его работам, выполненным в Неаполе с большим опытом, но с недостаточным знанием рисунка. Дон Пьетро Толедский, маркиз Виллафранки, который тогда был вице-королем Неаполя, заказал ему мраморную гробницу для себя и для своей супруги35. В работе этой Джованни изобразил в многочисленных историях победы, одержанные этим синьором над турками. Эту отдельно стоящую гробницу, весьма тщательно выполненную и украшенную многочисленными статуями, должны были отправить в Испанию, но не успели это сделать при жизни названного синьора. Джованни умер 70 лет и похоронен в Неаполе в 1558 году36.
Почти в те же времена, когда небо одарило Феррару, да, пожалуй, и весь свет божественным Лодовико Ариосто, в том же городе родился живописец Доссо37. Хотя он и не был столь редкостным среди живописцев, каким был Ариосто среди поэтов, тем не менее отличался своеобразной манерой в искусстве и, помимо того что работы его весьма ценились в Ферраре, он заслужил, что ученый поэт, который был его близким другом, оставил о нем почетную память в знаменитейших своих сочинениях38. Таким образом, имя Доссо было больше прославлено пером мессера Лодовико, чем всеми кистями и красками, которые он сам извел за всю свою жизнь. И я со своей стороны признаюсь, что в величайшей степени везет тем, кого прославляют столь великие люди, ибо сила их пера заставляет неисчислимое множество людей верить восхвалению тех, кто, может быть, вполне этого и не заслуживает. Герцог Альфонсо феррарский очень любил Доссо, во-первых, за его достоинство в искусстве живописи, а во-вторых, за то, что был он человеком очень угодливым и обходительным, а герцогу люди такого рода очень нравились. В Ломбардии Доссо прославился тем, что писал пейзажи лучше всех, этим занимавшихся, будь то на стене, маслом, или же гуашью, в особенности после того, как стала известной и немецкая манера. В Ферраре в кафедральной церкви он написал маслом образ с фигурами, почитавшийся весьма отменным39, а в герцогском дворце он расписал много покоев вместе со своим братом по имени Баттиста, с которым он постоянно враждовал, хотя они по воле герцога и работали совместно. Во дворе названного дворца они изобразили светотенью истории Геркулеса и бесчисленное множество обнаженных тел по всем стенам 40. Равным образом писали они много образов и фресок по всей Ферраре; есть образ их работы и в моденском соборе, и многое написали они вместе с другими живописцами в кардинальском дворце в Тренто41.


Жизнеописание Альфонсо Ломбарди, Микеландэюело из Сиены и Джироламо Сантакроче 395
В рто самое время Джироламо Дженга43, живописец и архитектор, отделывал многочисленными украшениями палаццо Империале, что над Пезаро, для герцога Франческо Мариа Урбинского, о чем будет рассказано в своем месте, и в числе многих живописцев, принимавших участие в этих работах, по распоряжению названного синьора Франческо Мариа, были туда вызваны и феррарцы Доссо и Баттиста, главным образом для писания пейзажей, а еще гораздо раньше в этом дворце выполнили много живописных работ Франческо ди Мелоццо из Форли, Рафаэлло из Колле дель Борго а Сан Сеполькро и многие другие44. И вот когда Доссо и Баттиста приехали в Империале, то, как полагается людям с таким характером, они стали хулить большую часть того, что увидели, и обещали этому синьору, что они-то все сделают гораздо лучше. И потому Дженга, который был человеком проницательным и видел, к чему дело клонится, дал им расписать самостоятельно один из покоев. И вот приступили они к работе и со всем старанием и рвением старались показать свое умение. Однако по той или иной причине они за всю свою жизнь никогда еще не делали менее достойного одобрения или, прямо сказать, худшего. И, по- видимому, часто бывает так, что у людей при крайней необходимости, когда от них ждут особенно многого, способность суждения затемняется и притупляется, и они работают хуже, чем когда-либо. А приключается это, может быть, от зловредности и дурной привычки всегда хулить чужие работы или же от излишнего стремления совершать насилие над своим талантом; и, по-видимому, лучше идти вперед не спеша, следуя самой природе, не пренебрегая, однако, ни старательностью и прилежанием, чем, насилуя свой талант, пытаться извлечь из него то, что в нем отсутствует. Отсюда следует, что и в других искусствах, и в особенности в литературе, уж очень легко всегда во всем распознать неискренность и, так сказать, излишнее старание.
Когда, наконец, была раскрыта работа обоих Доссо, она оказалась настолько смехотворной, что пришлось им с позором удалиться от названного синьора, которому пришлось уничтожить все ими сделанное и поручить переписать это другим по наброскам Дженги. Напоследок они написали в соборе Фаэнцы для мессера Джованбаттисты кавалера деи Буози очень хороший образ с Христом, проповедующим в храме, и победили в этой работе самих себя, применив новую манеру, в особенности в портретах названного кавалера и других лиц. Образ этот был установлен в соборе в 1536 году45. В конце концов Доссо, состарившись, последние годы уже не работал и до конца жизни


396
Джорджо Вазари. Жизнеописания
находился на иждивении герцога Альфонсо. Переживший же его Баттиста выполнил много работ самостоятельно, пребывая и по сю пору в добром здравии. Доссо же был похоронен у себя на родине в Ферраре.
В те же времена жил и миланец Бернаццано 46, отличившийся в писании пейзажей, трав, зверей и прочих тварей земных, пернатых и водных. А так как он фигурами особенно не занимался, зная свое в ртом несовершенство, он вступил в содружество с Чезаре да Сесто47, который писал их очень хорошо и в прекрасной манере. Рассказывают, что Бернаццано написал в каком-то дворе фреской очень красивый пейзаж, подражая природе так хорошо, что при виде написанного там сада с земляникой зрелой, зеленой и еще цветущей павлины, обманутые ложной видимостью, так часто приходили ее клевать, что раскрошили всю известь штукатурки.
Читтаделла Альфонсо, имевший прозвище Альфонсо Ломбарди (также Альфонсо из Феррары и Альфонсо из Лукки), родился в Ферраре в 1497 г., умер в Болонье в 1537 г. — скульптор, переселился в юные годы с отцом в Болонью, где провел большую часть жизни (работы в Сан Петронио и др.). в 1529 г. и 1532 г. — в Мантуе; в 1533 г. — сопровождал папу Климента VII при его поездке через Геную в Марсель, в 1530, 1533 и 1534 гг. — в Карраре (попутно в Савоне), до 1536 г. — в Риме.
Работы: в Болонье — «Успение» (1519—1522, терракотовая группа в церкви Санта Мариа делла Вита); «Геркулес и гидра» (1520, терракотовая группа в палаццо дель Комуне); фигуры четырех святых на Торре дель Аренчо (1525), гробница Эрколе Буттигари в церкви Сан Франческо (1522, сохранилась частично); 12 бюстов апостолов для церкви Сан Джузеппе (1524, теперь в соборе Феррары); рельеф «Воскресение Христа» над порталом церкви Сан Петронио (1524—1526, с участием Франческо да
ПРИМЕЧАНИЯ


Жизнеописание Альфонсо Ломбарди, Микеланджело из Сиены и Джироламо Сантакроче 397
Милано); гробница Армичотти да Рамацотти (1526, в церкви Сан Микеле ин Боско); мраморные рельефы на раке св. Доминика (1532—1534, в церкви Сан Доменико); в Фарнце — терракоты «Мадонна со святыми» и «Св. Иероним» (в Пинакотеке); в Ферраре «Оплакивание» (частично сохранилось, в церкви Сан Джованни Баттиста), мраморный бюст порта Чинтио Джиральди в университете и терракотовый бюст св. Гиацинта в палаццо Строцци-Сократи; во Флоренции — мраморные бюсты Климента VII и Джулиано Медичи в Зале Льва X палаццо Веккьо.
Микеланджело из Сиены. Кого имел в виду Вазари, точно не выяснено. Это или скульптор Микеланджело, родившийся и работавший в Скьявонии, то есть Далмации (родом из местечка Сени, название которого спутано Вазари с Сиеной), или же ювелир Микеланджело ди Бернардино ди Микеле, работавший согласно документам в 1515 г. в Сиенском соборе.
Сантакроче Джироламо — неаполитанский скульптор и архитектор (ок. 1502— 1537), ученик Бартоломео Ордоньец; около 1521 г. в Карраре закончил начатую учителем гробницу толедского кардинала Хименес. Самостоятельные работы в неаполитанских церквах: гробницы Антонио ди Дженнаро в церкви Сан Пьетро Мартире, Антонио Джезуальдо в Чертозе Сан Мартино, алтарь семейства Пеццо в Монтеоливето, две статуи (Иоанн Креститель и св. Бенедикт) в Санта Мариа а Капелла Веккьа, статуя св. Матфея в Сан Пьетро Мартире и св. Иакова в Санта Мариа дель Парто (закончил Монторелли), а также рельефы св. фомы в Санта Мариа делле Грацие и св. Иеронима в Сант Аньелло.
Доссо Досси и Баттиста Досси (точнее: Джованни и Баттиста де Лутери или де Костантино) — феррарские живописцы, происходившие из Мантуанской области или из Трентино; год рождения обоих братьев неизвестен, старший (Доссо Досси) умер в 1542 г., младший (Баттиста Досси) — в 1548 г. По сообщению современника (Лодовико Дольчи в его «Диалоге о живописи»), Доссо продолжительное время провел в Венеции, где был другом Тициана. Баттиста учился в Риме у Рафаэля. Оба брата работали главным образом для феррарских герцогов д’Эсте, однако от выполненных ими росписей герцогских дворцов и замков почти ничего не осталось. Сохранились их станковые картины и портреты, свидетельствующие о том, что Доссо значительно превосходил брата талантом (он считался главой феррарской школы живописи). Точно разграничить творчество обоих братьев затруднительно.
Главные работы Доссо Досси: «Святой Иероним» (Вена, Художественно-исторический музей); Алтарный образ (Мадонна со святыми) в соборе Модены; «Портрет герцога Зрколе д’Зсте и шута» (Модена, Пинакотека); «Четыре отца церкви» (Дрезден, галерея); «Иоанн Креститель» и «Нимфа и сатир» (обе — Флоренция, галерея Питти); «Поэт и муза» (Лондон, Национальная галерея); «Св. Себастьян» (Милан, Брера); «Аполлон» и «Цирцея» (Рим, галерея Боргезе).
Главные работы Баттисты Досси: «Справедливость» и «Мир» (Дрезден, галерея); «Рождество» (Модена, Пинакотека); «Геркулес и пигмеи» (Гарц, музей); Св. Георгий, (Милан, Брера); «Иоанн Креститель» (там же); «Диана и Каллисто» (Рим, галерея Боргезе).


398
Джорджо Вазари. Жизнеописания
1 Биография Альфонсо Ломбарди из Феррары в первом издании «Жизнеописаний» начиналась такими словами: «Люди, умудренные опытом, не удивляются тому, что самые выдающиеся достоинства некоторое время остаются скрытыми и остаются под спудом у судьбы пока время не вызовет на свет божий талант, а вместе с ним и истину, что и станет почетной наградой за прошлые и за грядущие невзгоды; и таковы среди художников именно те, кого мы считаем наиболее выдающимися и достойными удивления. Именно поэтому в каждой профессии благородные души постоянно должны бороться со своими недостатками и в особенности же в том возрасте, когда цветение юности сбивает с пути тех, кто еще учится, соблазняя их либо любовью, либо другими радостями, ублажающими душу или изнеживающими плоть. Ведь услады эти, пройдя через внешнюю оболочку, до сердцевины еще не проникнув, уже становятся горькими. Но не так бывает с добродетелями благоприобретенными, которые постоянным своим воздействием возносят тебя до небес, где ты в чести и в славе и живым и после смерти в высоком почете пребываешь. Касается это и Альфонсо из Феррары».
2 Судьба всех названных Вазари работ неизвестна.
3 Коронационные торжества происходили в феврале 1530 г. Работы для них не сохранились (см. также ниже биографию Баньякавалло).
4 Гробница сохранилась и находится на первоначальном месте.
5 Пять подписных рельефов с изображениями «Поклонения волхвов» и сцен из жития св. Доминика сохранились в церкви Сан Доменико в Болонье.
6 Рельеф сохранился на прежнем месте.
7 «Успение» сохранилось на прежнем месте.
8 «Геркулес с гидрой» — на первоначальном месте.
9 См. выше биографию Баччо да Монтелупо.
10 Ангелы не сохранились.
11 Апостолы из церкви Сан Джузеппе находятся теперь в соборе Феррары.
12 Фигуры расположены по четырем углам башни Торре дель Аренго.
13 Работы в Кастель Болоньезе и Чезене не сохранились.
14 Строка из сонета Петрарки.
15 См. биографию Тициана в т. V «Жизнеописаний».
16 Работа не сохранилась.
17 Работа не сохранилась.
18 Работа не сохранилась.
19 Бюсты Климента VII и Джулиано Медичи находятся теперь в Зале Льва X палаццо Веккьо во Флоренции.
20 О заказе на гробницу см. биографию Баччо Бандинелли в т. IV «Жизнеописаний».
21 Бюст Карла V не сохранился.
22 О Доменико да Поло см. ниже биографию Валерио Вичентино, о Франческо ди Джироламо из Прато см. биографию Бандинелли в т. IV и Сальвиати в т. V «Жизнеописаний»; о Понтормо см. его биографию в т. IV «Жизнеописаний».


Жизнеописание Альфонсо Ломбарди, Микеланджело из Сиены и Джироламо Сантакроче 399
23 Данезе из Каррары (Данезе ди Микеле Каттанео) —1509—1573 гг., скульптор, ученик Якопо Сансовино, работавший в Венеции, Падуе, Вероне и Карраре. Был также известным портом (первое издание поэмы «О любви Марфизы» вышло в свет в Венеции в 1562 году).
24 Альфонсо умер 2 декабря 1537 г.
25 В первом издании «Жизнеописаний» биография Микеланджело сиенца начиналась так: «Хотя многие пропащие люди тратят свое время на то, что помогают другим, самостоятельно же редко за что-нибудь берутся и доводят дело до конца, тем не менее, когда обнаруживается, какими возможностями чревата их душа, ничто уже не может ни умалить, ни преуменьшить их заслуг, лишая их преимуществ и славы, заслуженных ими в тех областях искусства, которым они себя посвятили. Ибо, небо определив им быть такими, определило и время и место, где им суждено себя проявить. Вот почему Микеланджело сиенец...»
26 См. выше биографию Перуцци. Гробница сохранилась и находится в римской церкви Санта Мариа дель Анима.
27 Возраст и дата смерти скульптора точно неизвестны.
28 В первом издании «Жизнеописаний» биография Джироламо Сантакроче начиналась так: «Величайшее несчастие для божественных талантов если именно тогда, когда они наиболее успешно трудятся над своими творениями, непрошенная смерть преждевременно перерезает нить их существования, лишая мир возможности увидеть наконец зрелые плоды божественности, дара ниспосланного им свыше и явленного в созданных ими произведениях, которые при всей своей малочисленности все же исторгают бесчисленные воздыхания из груди людей при виде стольких совершенств, в них заключенных, и при мысли о том, что если бы эти художники выработали себе твердость в суждениях и больше сочетали науку с практикой и с упорством в работе, и притом с юных лет, они создали бы за жизнь свою еще больше, останься они в живых. Так и юный Джироламо...»
29 Над капеллой маркиза Вико, согласно документам, работали Джованни из Нолы, Аннибале Каккавелло, Джованни д’Андриа, Пьетро делла Плата. Имя Джироламо в документах не упоминается.
30 Речь идет о Педро де ла Плата из Сарагоссы, работавшем в Неаполе в первой половине XVI в. и получившем там имя Пьетро делла Плата.
31 Джованни Марильяно из Нолы (также Мерильяно, Мерлиано) — ок. 1488— 1558, скульптор, работавший в Неаполе, глава местной школы скульпторов и резчиков по дереву.
32 Работы в Монтеоливьето сохранились.
33 Статуи сохранились на первоначальном месте.
34 Дата смерти точно неизвестна.
35 Гробница находится в церкви Сан Джакомо дельи Спаньоли.
36 Дата смерти точно неизвестна.
37 Биография Доссо и Баттисты Досси в первом издании начиналась так: «Хотя небо и предопределило сущность живописи как искусства линий и объявило ее немой


wo
Джорджо Вазари. Жизнеописания
поэзией, тем не менее оно не преминуло во все времена сочетать друг с другом и живопись и поэзию так, чтобы когда одна из них молчит, другая за нее говорила, чтобы кисть своим искусством и своими удивительными движениями показывала то, что ей подсказывает перо, и чтобы она воплощала в картине замыслы, отвечающие ее природе. И потому феи одарили Феррару не только рождением божественного мессера Лодовико Ариосто, но, присовокупляя к перу также и кисть, пожелали, чтобы родился и Доссо...»
38 Ариосто упоминает о Доссо Досси в песне XXXIII «Неистового Роланда».
39 Картина, изображающая св. Иоанна Евангелиста, находится в настоящее время в римской Галерее древнего искусства.
40 Работы в феррарском замке погибли во время пожара 1545 г.
41 В соборе Модены находятся две работы Доссо: «Мадонна во славе со святыми Иоанном Крестителем, Себастьяном и Иеронимом» и «Видение четырех отцов церкви» (копия второй, выполненная Гверчино, находится в Дрезденской галерее).
42 Работа сохранилась на прежнем месте.
43 См. его биографию в т. IV «Жизнеописаний».
44 От всех росписей в вилле Империале сохранились незначительные остатки. О Франческо ди Мироццо (правильнее Менцокки) из Форли и о Рафаэлло дель Колле см. биографию Дженги в т. IV «Жизнеописаний».
45 Сохранились лишь фрагменты, хранящиеся в городском музее города Фаэнцы (голова Марии и «Фарисей»).
46 Бернаццано Миланезе (миланец) упоминается в трактате Ломаццо. Другие сведения о нем отсутствуют.
47 О Чезаре да Сесто см. биографию Гарофало в т. IV «Жизнеописаний».


W
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ДЖОВАННИ АНТОНИО ЛИНИ НИО
из Порденоне и других ФриулЬских
О
26 Джорджо Вазари, т. III


оворилось при случае о том1, как общая милостивая мать- природа награждает иной раз те или иные местности редкостнейшими дарами, дотоле им неведомыми, и рождает порой в одной и той же округе людей с большой склонностью к рисунку и живописи, так что они, не имея других учителей, а подражая лишь вещам живым и естественным, достигают наивысшего совершенства; и очень часто случается и так, что стоит начать одному, как тотчас же за ним тянутся и многие другие, прилагая такие старания, что вдали и от Рима, и от Флоренции, и от других мест, богатых примечательной живописью, и лишь состязаясь друг с другом, создают чудесные произведения. Такие вещи, как мы это видим, происходили и в Фриули, где вследствие именно подобного стечения обстоятельств в наши времена, чего не было видано в этих местах за многие столетия, появилось бесчисленное множество превосходных живописцев.
В Венеции, как уже говорилось, работал Джованни Беллини, обучавший многих своему искусству, учениками же его, соревновавшимися друг с другом, были Пеллегрино из Удине, которого, как будет впоследствии сказано, прозвали Пеллегрино из Сан Даниэлло, и Джованни Мартино из Удине.
26*


404
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Поговорим же сначала о Джованни2. Он постоянно подражал манере Беллини, но его манера всегда оставалась жесткой, резкой и сухой, и он так никогда и не смог ни смягчить ее, ни сделать более нежной, несмотря на чистоту и тщательность исполнения. И происходило это, возможно, оттого, что он добивался всякого рода рефлексов полусвета и теней, которые, сталкиваясь где-нибудь на самой середине той или иной рельефной формы, создавали такие неожиданные границы света и тени, что колорит всех его работ был всегда жестким и неприятным, как он ни стремился тщательно подражать природе в своем искусстве. Рукой его выполнено много работ во многих местностях Фриули, а в особенности в городе Удине, где в соборе находится написанный маслом образ св. Марка, сидящего в окружении многочисленных фигур, и образ этот почитается из всех когда-либо им написанных лучшим. Другой же находится в церкви монахов св. Петра-мученика на алтаре св. Урсулы: там святая эта стоит в окружении нескольких своих дев, написанных с большим изяществом и выразительностью лиц. Помимо того что он был толковым живописцем, он от природы был одарен изяществом и красивым лицом, а также добронравием и, что особенно ценно, таким благоразумием и деловитостью, что оставил после своей смерти большое состояние, завещанное жене, не имевшей детей мужского пола. И она, как я слышал, была женщиной не менее благоразумной, хотя и красивой, и сумела после смерти супруга пожить так, что выдала замуж двух очень красивых дочерей своих в самые богатые и благородные дома Удине.
Пеллегрино из Сан Даниэлло3, соревновавшийся, как говорилось, с Джованни и превзошедший его в живописи, при крещении получил имя Мартино. Но Джован Беллини, считавший, что из него должно выйти в искусстве нечто поистине редкостное, как это впоследствии и вышло, переменил имя Мартино на Пеллегрино. И подобно тому как было изменено его имя, так суждена ему была случаем и другая родина, ибо, бывая часто в Сан Даниэлло, местечке, отстоящем от Удине на десять миль, где он и женился и проживал большую часть времени, он в конце концов стал постоянно именоваться не Мартино из Удине, а Пеллегрино из Сан Даниэлло.
В Удине он написал много живописных работ, из которых сохранились и поныне дверцы старого органа, на створках которого снаружи изображена в перспективе углубленная арка, где св. Петр сидит в окружении многочисленных фигур и передает пастырский посох святому Гермагору епископу.


Жизнеописание Джованни Антонио Аичинио из Порденоне
405
С обратной же стороны створок он изобразил, равным образом в углублениях, четырех учителей церкви, изучающих писание. В капелле св. Иосифа он написал маслом образ, отличающийся большой тщательностью рисунка и колорита, где в середине стоит названный св. Иосиф в прекрасной позе и с суровым видом, а возле него Господь наш маленьким мальчиком, внизу же св. Иоанн Креститель в одеянии пастушка внимательнейшим образом смотрит на своего Господа. Образ этот очень хвалили, и потому можно поверить тому, что о нем говорят, а именно, что он был написан в соревновании с упоминавшимся Джованни и что в него вложено было всяческое старание, чтобы он, как это и оказалось, превзошел по красоте тот, что Джованни написал со св. Марком, о чем говорилось выше.
Пеллегрино написал также в Удине в доме мессера Пре Джованни, представителя светлейших синьоров делла Торре, отличнейшую картину с Юдифью, изобразив ее по пояс с головой Олоферна в руке. В местечке Чивитале, на расстоянии в восемь миль от Удине, в церкви Санта Мариа, над главным алтарем находится написанный маслом им же большой образ, разделенный на несколько частей с несколькими головами Богоматери и другими очень выразительными фигурами, а в своем родном местечке Сан Даниэлло он написал в одной из капелл церкви Сант Антонио превосходнейшую фреску с историями страстей Иисуса Христа, за что ему по заслугам уплачено было более тысячи скудо. За его таланты его очень любили герцоги Феррары и помимо других милостей и многочисленных наград он через их посредство получил два канониката в удинском соборе для некиих своих родственников.
Среди его учеников, которых было много и услугами которых он широко пользовался, щедро их за это оплачивая, был один весьма стоящий, грек по происхождению, обладавший прекраснейшей манерой и сильно подражавший Пеллегрино. Но его превзошел бы Лука Монтеверде из Удине 4, которого Пеллегрино очень любил, если бы не был взят со света слишком рано и совсем еще молодым. Тем не менее от него остался образ, написанный маслом, первый его и последний, на главном алтаре Санта Мариа делле Грацие в Удине, где наверху в перспективном углублении и в едва заметном сокращении восседает Богоматерь с сыном на руках, внизу же по сторонам две фигуры показывают своей красотой, что если бы он прожил дольше, то был бы превосходнейшим художником.


406
Джордэюо Базара. Жизнеописания
Учеником того же Пеллегрино был Бастианелло Флориджерио5, написавший в Удине над главным алтарем в церкви Сан Джорджо образ с изображением Богоматери, парящей в воздухе, в окружении бесчисленного множества путтов, которые, каждый по-разному, поклоняются младенцу у нее на руках, и с очень хорошо написанным пейзажем внизу. Есть там и св. Иоанн, отменно прекрасный, и св. Георгий на коне и в латах, который, изображенный в смелом повороте и в сокращении, убивает копьем змия, в то время как здесь же в стороне видно, как царевна возносит благодарение Богу и Пресвятой деве за ниспосланное ей избавление. Говорят, что голову св. Георгия Бастианелло списал с самого себя. Он написал также в трапезной монахов св. Петра-мученика две картины: на одной Христос в Эммаусе за столом с двумя учениками делит, благословляя, хлеб, на другой смерть св. Петра- мученика. Он же на углу дворца мессера Маргуандо, выдающегося ученого, написал в нише фреску, изображающую св. Иоанна в виде обнаженной фигуры в сокращении и признанную отличной живописью. В конце концов, будучи по какому-то делу привлечен к судебной ответственности и чтобы жить в покое, он был вынужден уехать из Удине и поселиться изгнанником в Чивитале. Манера Бастиано была жесткая и резкая, так как он очень любил изображать рельефные предметы с натуры и при свете свечи. Он обладал отменной выдумкой и очень любил писать портреты с натуры, поистине прекрасные и очень похожие. Так, в Удине, между прочим, написал он портреты мессера Рафаэлло Бельградо и отца мессера Джованбаттисты Грасси, превосходного живописца и архитектора, любезности и благожелательности которого мы обязаны многими подробными сведениями об описываемых нами фриульских вещах. Прожил Бастианелло около сорока лет.
Учеником Пеллегрино также был ныне здравствующий Франческо Фло- риани из Удине 6, отменный живописец и архитектор, а также и Антонио Фло- риани, его младший брат, тот, который за редкие свои качества в этом деле находится ныне на службе у его кесарского величества императора'Максимиллиана. Живописную работу Франческо Флориани можно было видеть два года тому назад у названного императора, который тогда был королем, а именно Юдифь, отсекшую голову Олоферну, написанную с удивительным вкусом и тщательностью, и у него же есть книга с рисунками пером, где множество прекрасно задуманных построек, театров, арок, портиков, мостов, дворцов и других произведений архитектуры, полезных и отменно прекрасных.


Жизнеописание Джованни Антонио Ли чини о из Пор деноне
№
Также и Дженсио Либерале 7 был учеником Пеллегрино и, между прочим, превосходнейшим образом воспроизводил на своих картинах всякого рода рыб. Теперь он на службе у эрцгерцога австрийского Фердинанда занимает отличнейшее положение, и по заслугам, ибо живописец он превосходнейший.
Однако из всех прославленных и знаменитых живописцев области Фриули самым редкостным и самым известным в наши дни, ибо он намного превзошел названных выше и выдумкой историй, и рисунком, и размахом, и владением цветом, и работами фреской, и быстротой, и большой пластичностью, и всем прочим, чем располагают наши искусства, — был Джованни Антонио Личи- нио, именуемый иными Кутичелло. Родился он в Порденоне, фриульском местечке, отстоящем от Удине на 25 миль, и так как он был от природы одарен прекрасным талантом и склонностью к живописи, он без какого-либо другого учителя приступил к изучению природных вещей, подражая приемам Джорджоне из Кастельфранко, чья манера, много раз виденная им в Венеции, очень ему понравилась.
После того как он овладел таким образом началами искусства, ему пришлось бежать, дабы спасти жизнь, от мора, постигшего его родину, и провести много месяцев в деревне, где он для многих крестьян выполнял различные работы фреской, производя за их счет опыты в живописи красками по известке. А так как вернее и лучше всего научишься тогда, когда приобретаешь опыт, работая много, то случилось и здесь, что он в этом роде работы приобрел и опыт, и вкус, и научился добиваться того, чтобы краски, применяемые в разжиженном виде (из-за пристрастия к белилам, которые сушат известку и настолько светлеют, что уничтожают всякую мягкость), все же производили задуманное впечатление. Познав таким образом природу красок и научившись продолжительным опытом отличнейшим образом писать фреской, он вернулся в Удине, где в монастыре св. Петра-мученика для алтаря Благовещения написал маслом образ Богоматери, благовествуемой архангелом Гавриилом8, а в воздухе он изобразил Бога отца, который, в окружении многочисленных путтов, ниспосылает святого духа. Работа эта, написанная со знанием рисунка, изящно, живо и рельефно, почитается понимающими художниками лучшей из всех когда-либо выполненных им работ. В соборе названного города он, также маслом, написал на подставке, на которой стоит орган, под дверцами, которые раньше расписал Пеллегрино, прелестную и отлично нарисованную историю со святыми Гермагором и Фортунатом 9.


408
Джорджо Вазари. Жизнеописания
В том же городе он, дабы заслужить расположение синьоров Тинги, расписал фреской фасад их дворца 10. Работу рту, чтобы показать себя и проявить свое умение в архитектурных вымыслах и в фресковой живописи, он разделил на несколько частей при помощи разнообразных орнаментальных членений и многочисленных фигур в нишах, в трех же больших средних проемах он написал истории с цветными фигурами, а именно: по бокам — узкие и высокие истории, в середине же — одну квадратную, в которой он изобразил коринфскую колонну, основанием стоящую в море, причем справа колонну поддерживает сирена, а слева обнаженный Нептун поддерживает ее с другой стороны, капитель же этой колонны венчает кардинальская шляпа, что, если только верить тому, что говорят, было гербом Помпео Колонны, ближайшего друга владельцев этого дворца. На двух боковых картинах, отлично написанных в великолепнейших сокращениях, изображены гиганты, поражаемые перунами Юпитера, и несколько мертвых тел, лежащих на земле. С другой же стороны небо, полное богами, а на земле два гиганта с дубинками в руках собираются напасть на Диану, она же, защищаясь, движением быстрым и смелым горящим факелом хочет обжечь руку одного из них.
В Спелимберго, большом селении в пятнадцати милях выше Удине, в большой церкви его же рукой расписаны подставки и дверцы органа11; а именно, снаружи на одной из створок — Успение Богоматери, а внутри св. Петр и св. Павел перед Нероном смотрят на Симона мага, поднимающегося на воздух, на другой же створке — Обращение св. Павла, а на подставке Рождество Христово.
Этой прекраснейшей работой, как и многими другими, Порденоне завоевал известность и славу и был приглашен в Пьяченцу 12. Там он выполнил несколько заказов и отправился в Мантую, где мессеру Парису, дворянину этого города, расписал фреской и в цвете с удивительным изяществом наружную стену дома, и среди других прекрасных выдумок весьма достоин похвалы в этой работе проходящий наверху под карнизом фриз из древних литер, каждая из которых имеет полтора локтя и между которыми в разных положениях бежит множество очень красивых младенцев 13. Закончив эту работу с великой для себя честью, он вернулся в Пьяченцу и там помимо многих других работ расписал в церкви Санта Мариа ди Кампанья всю абсиду, а то, что из-за его отъезда осталось незавершенным, впоследствии с большой тщательностью закончил мастер Бернардо из Верчелли.


Жизнеописание Джованни Антонио Личинио из Порденоне
В названной церкви он распиеал фреской две капеллы, в одной из них истории из жития св. Екатерины, а в другой — Рождество Христово и Поклонение волхвов, и обе они удостоились величайших похвал. А затем в прекраснейшем саду мессера доктора Барнабы даль Поццо он написал несколько картин с поэзиями, а в названной церкви ди Кампанья, как войдешь в церковь по левую руку, написал образ св. Августина. Все эти прекраснейшие работы стали причиной того, что дворяне этого города предоставили ему возможность там и жениться и относились к нему всегда с величайшим почтением 14.
После этого он отправился в Венецию 15, где и раньше выполнил несколько работ, и в церкви Сан Джеремиа на Большом канале расписал одну из стен, а в церкви Мадонна дель Орто написал маслом многофигурный образ, где он в особенности постарался показать, чего стоит, в фигуре Иоанна Крестителя. Кроме того, на наружной стене дома Мартин д’Анна на том же Большом канале он написал фреской много историй, и в частности Курция на коне в сокращении так, что кажется он круглой скульптурой, а также летящего по воздуху Меркурия, не говоря о многих других вещах, которые все как одна свидетельствуют о его изобретательности. Работа эта необыкновенно понравилась всему городу Венеции, и за нее Порденоне получил больше похвал, чем кто-либо работавший до него в этом городе.
Но то, что, помимо всего прочего, заставило его вкладывать во все свои работы старание невероятное, было его соперничество с превосходнейшим Тицианом. В самом деле, вступив с ним в соревнование, он пытался постоянным старанием и тем напором, с каким он умел быстро писать фреской, выбить из рук Тициана то преимущество, которое тот приобрел столькими прекрасными своими произведениями; тем более что кроме художественных средств применял он и другие необычные приемы, проявляя нарочитую предупредительность и любезность в своем постоянном общении с великими мира сего и пользуясь своей разносторонностью и готовностью браться за любое дело. Соревнование рто пошло ему на пользу, ибо заставило вкладывать во все свои работы величайшую тщательность и величайшую старательность, на какую он только был способен и каковые и удостоились вечной хвалы.
И вот поэтому-то старшины братства Сан Рокко и заказали ему расписать фреской в церкви этого братства капеллу со всей абсидой 1б. И, принявшись поэтому за дело, он изобразил в этой работе, в абсиде — Бога-отца со множеством исходящих от него детей в прекрасных и разнообразных положениях,


Джорджо Вазари. Жизнеописания
а на фризе названной абсиды он изобразил восемь фигур из Ветхого завета, по углам — четырех евангелистов, а над главным алтарем Преображение Христово; по сторонам же в двух полутондо четырех учителей церкви. Ему же принадлежат две большие картины посреди церкви, на одной из которых Христос исцеляет множество калек, изображенных очень хорошо, а на другой — св. Христофор несет на плечах Иисуса Христа. На деревянном шкафу в той же церкви, в котором хранится серебряная утварь, он изобразил св. Мартина на коне и многочисленных нищих, дающих обеты в крытом помещении, изображенном в перспективе.
Работа рта, заслужившая большое одобрение и принесшая ему честь и пользу, послужила причиной того, что мессер Якопо Соранцо, ставший его ближайшим другом, заказал ему в соревновании с Тицианом расписать залу сенаторов, и он выполнил там много прекраснейших картин с фигурами в сокращении снизу вверх, а также написанный маслом фриз с морскими чудищами, обходящий вокруг названной залы17. За все это сенаторы оценили его так высоко, что в продолжение всей своей жизни он всегда получал от них приличное содержание. А так как он из чувства соперничества всегда старался работать там, где уже поработал Тициан, он написал в церкви Сан Джованни на Риальто св. Иоанна милостивца, раздающего деньги нищим, на одном же из алтарей поставил образ со св. Себастьяном, св. Рохом и другими святыми. Работа эта была прекрасна, но с произведением Тициана сравниться не могла, хотя многие, больше по злобе, чем из любви к истине, расхваливали работу Джован Антонио 18.
Он же написал фреской во дворе монастыря Сан Стефано много историй из Ветхого завета и одну из Нового, разделив их разными Добродетелями, фигуры которых он изобразил в страшно смелых сокращениях19. Такие приемы он любил всегда и старался вводить в свои композиции самые трудные из них, умея их преподнести лучше любого живописца.
После того как дож Дориа выстроил себе в Генуе на набережной дворец и знаменитейший живописец Перино дель Вага20 по его заказу расписал маслом и фреской залы, покои и передние, которые по красоте и богатству живописи были величайшим чудом, и так как Перино в то время не очень прилежал к работе, то для того, чтобы он, подстегнутый соревнованием, сделал то, чего он один не делал, дож пригласил и Порденоне, который принялся за открытую террасу, где в своей обычной манере написал фриз с детьми,


Жизнеописание Джованни Антонио Личинио из Порденоне Hi
разгружающими лодку, наполненную морскими животными, которые, извиваясь, принимают красивейшие положения. Он написал также большую историю с Ясоном, просящим у дяди разрешения отправиться за золотым руном. Однако дож видел отличие работ Перино от работ Порденоне и, отпустив последнего, пригласил вместо него сиенца Доменико Беккафуми21, мастера более превосходного и редкостного, который, чтобы угодить такому государю, не задумываясь, покинул свою родную Сиену, где им было выполнено столько чудесных вещей; однако в Генуе он написал всего лишь одну историю и не более, почему Перино и пришлось довести все до конца одному.
А Джованни Антонио, когда он вернулся в Венецию, сообщили, что феррарский герцог Эрколе вызвал из Германии большое число мастеров, приступивших к выделке шелковых, парчовых, сырцовых и шерстяных тканей в соответствии с его потребностями и распоряжениями. Но так как в Ферраре не было хороших рисовальщиков фигур (ибо Джироламо из Феррары22 имел больше способностей к портретам и отдельным предметам, чем к внушительным историям, где нужна была мощь искусства и рисунка), ему посоветовали отправиться на службу к этому синьору. Поэтому, так как ему одинаково хотелось приобрести и славу и деньги, он уехал из Венеции и, когда прибыл в Феррару, был принят герцогом весьма ласково. Однако вскоре после приезда он занемог весьма тяжкой грудной болезнью, слег в постель уже полумертвым и, так как ему становилось все хуже, а пособить уже ничем было нельзя, дня через три пятидесяти шести лет от роду он закончил свой жизненный путь. Происшедшее показалось странным как герцогу, так и его друзьям, и в течение еще долгих месяцев многие думали, что он умер от яда. Прах Джован Антонио был погребен с почестями и смерть его опечалила многих, в особенности же в Венеции, ибо Джован Антонио был находчивым собеседником, имел много друзей и приятелей и очень любил музыку, а так как он изучил латинских писателей, то и выражался легко и изящно. Фигуры в его работах всегда были крупные, он обладал богатейшей выдумкой и разносторонней способностью хорошо изображать любую вещь, но особенно решительно и быстро писал он фреской.
Его учеником был Помпонио Амальтео из Сан Вито23, который за свои хорошие качества удостоился стать зятем Порденоне. Помпонио этот в области искусства следовал всегда за своим учителем и весьма хорошо проявил себя во всех своих работах, о чем можно судить в Удине по расписанным маслом


Джорджо Вазари. Жизнеописания
створкам нового органа, на которых снаружи изображен Христос, изгоняющий торгующих из храма, а внутри история Пробатической Писцины и Воскрешение Лазаря. В церкви Сан Франческо того же города его рукой написан маслом образ со св. Франциском, принимающим стигматы, с прекраснейшим пейзажем и с восходом солнца, которое излучает серафический свет, чьи ослепительные лучи пронзают ладони, ступни и бок св. Франциска, в то время как тот его приемлет, молитвенно склонив колена и переполненный любовью, а его товарищ глубоко потрясен и, изображенный в сокращении, припал к земле. Помпонио написал, кроме того, фреской для братии делла Винья в торце их трапезной Иисуса Христа в Эммаусе между двумя учениками. У себя на родине в селении Сан Вито, в двадцати милях от Удине, он расписал фреской в церкви Санта Мариа капеллу Мадонны в манере столь прекрасной и угодил всем так, что удостоился возведения в дворяне этой местности пре- подобнейшим кардиналом Марино Гримани, патриархом аквилейским и синьором Сан Вито.
В этом жизнеописании Порденоне мне захотелось упомянуть об этих превосходных фриульских художниках, потому что, как мне кажется, они своими талантами этого заслужили, а также для того, чтобы в том, что будет сказано ниже, было ясно, как после такого начала могло появиться такое количество еще более превосходных художников, о чем будет сказано в жизнеописании Джованни Рикаматори из Удине24, которому наш век стольким обязан за его лепнину и за его гротески.
Возвратимся, однако, к Порденоне: после вышеописанных работ, выполненных им в Венеции, во времена светлейшего Гритти, он, как уже говорилось, скончался в 1540 году25. И так как он принадлежал к выдающимся людям нашей эпохи, проявив себя более всего в своих рельефных круглых фигурах, как бы отделяющихся от стены, его можно причислить к тем, кто обогатил искусство и облагодетельствовал мир.


Жизнеописание Джованни Антонио Личинио из Порденоне
ПРИМЕЧАНИЯ
Джованни Антонио ди Анджело де Лодесанис де Сакки, прозванный Порденоне, — живописец, родился в Порденоне ок. 1483 г., умер в Ферраре в 1539 г. Происходил из рода Сакки. Прозвище — по месту рождения, именовался также де Лоредани по деду, архитектору из Лоди, де Кортичелли — по отцу, каменных дел мастеру из Кор- тичелли близ Брешии. Работал главным образом на севере Италии: в Фриуле, также в Венеции, Тревизо, Пьяченце, Кремоне и в Умбрии (Альвиано) и Ферраре.
Первые влияния Мантеньи, позднее Тициана и римских маньеристов (в результате поездки в Рим в 1531 г.).
Главные работы: фрески в приходской церкви в Альвиано; пределла со сценами из жития св. Роха в Каррарской Академии в Бергамо; «Св. Антоний Падуанский и Бер- нардин Сиенский с евангелистами» (Будапешт, Музей изобразительных искусств); «Явление Христа Магдалине» (Чивидале, собор); «Св. Бонавентура и Людовик Тулузский» (Лондон, Национальная галерея); фрески и алтарный образ (Кремона, собор); «Преображение» (Милан, Брера); Мадонна (Неаполь, Национальный музей); «Обручение св. Екатерины» (фреска в церкви Санта Мариа ди Кампанья в Пьяченце); фрески собора в Порденоне («Мадонна, св. Марк и св. Эразм»); «Троица» собора в Сан Данирле (в Фриуле); «Саломея» (США, Сарасота, собрание Ринглинг); фрески собора в Тревизо; «Св. Антоний» (Тревизо, музей); «Усопший Христос» (Тревизо, Монте ди Пьета); роспись органа для собора в Удине; «Мадонна и Бог-отец» (Удине, музей); «Мадонна, Св. Лаврентий и Св. Иоанн» (Венеция, Академия); фрески в церквах Сан Рокко и Сан Стефано (Венеция); «Благовещение» в церкви Санта Мариа дельи Анд- жели (Мурано); «Портрет музыканта» (Вена, Художественно-исторический музей). Кроме того, фрески в приходских церквах Северной Италии, в замке Таормина города Конельяно и замке в Спилимберго.
1 Биография Порденоне в первом издании «Жизнеописаний» начиналась так: «Соревнование между нашими художниками служит для них несомненно одним из источников, их питающих, и, действительно, если бы каждый соревнующийся не ставил себе целью победить своего соперника, я уверен, что наши успехи по сравнению с потраченными на них упорными трудами были бы весьма ничтожными. Те же, кто Этим воодушевляется, представляют, как мы видим, соревнуясь, работы, достойные уважения за вложенные в них усилия и полные самыми потрясающими выдумками. И это ведет в искусстве живописи к его совершенству, а у художников же вызывает постоянное опасение порицания, какого ждут они всякий раз, когда не удается им достигнуть совершенства. Опасения эти мешают успеху тех, кто больше всего этого успеха добивается, как в течение всей своей жизни его добивался Джованни Антонио из Порденоне, фриулец...»
2 Джованни ди Мартино ди Доменико из Тольмеццо — живописец и гравер (умер в 1535 г.). Подписной образ св. Марка — на месте: в соборе в Удине; образ с алтаря св. Урсулы находится теперь в миланской Брере (люнета со св. Домиником— в музее в Удине, часть пределлы в палаццо Флорио, там же).


4 U
Джорджо Базару. Жизнеописания
3 Мартино ди Баттиста из Далмации, прозванный Пеллегрино из Сан Даниэле,— живописен, родился в Удине в 1476 г. (?), умер там же в 1547 г., состоял на службе у герцога Феррары. Из его работ, описанных Вазари, в Удине сохранились росписи органа (теперь в городском музее); образ с Христом, Иосифом и Иоанном Крестителем в капелле св. Иосифа собора; «Богоматерь со святыми» в церкви Санта Мариа деи Баттути в Чивидале; цикл фресок (подписных) в Сан Даниэле («Юдифь» не сохранилась).
4 Джованни, прозванный греком, был помощником Пеллегрино в Чивидале, сведения о Луке ди Бертрандо Монтверде из Удине относятся к 1491 году; умер он в 1525 или 1526 г.; образ Богоматери (1522), описанный Вазари, сохранился на первоначальном месте.
5 Себастьяно ди Джакомо да Болонья из Конельяно, прозванный Себастьяно Флориджеро, родился около 1500 г., умер после 1543 г., был женат на дочери Пеллегрино из Сан Даниэле, за убийство в драке был привлечен к судебной ответственности, от которой скрывался в Падуе и Чивидале. Из работ, названных Вазари, сохранилась только Богоматерь в новой церкви Сан Джорджо.
6 Франческо ди Джованни Флориани из Удине был архитектором и инженером; сведения о нем относятся к 1534 г., умер в 1593 г. Работы, названные Вазари, не сохранились. Его брат Антонио работал в 1545—1555 гг. во Фриуле.
7 Джорджо Либерале, прозванный Дженисо (или Дженезио), — живописец и гравер, работал для эрцгерцога Фердинанда в 1558—1572 гг. в Праге, Инсбруке и Гориции.
8 «Благовещение» находится теперь в музее в Удине.
9 Семь историй из житий св. Гермагора и Фортуната сохранились.
10 Остатки росписи сохранились.
11 Росписи органа сохранились на месте.
12 Порденоне работал в Пьяченце с 1531 до 1536 г. (с перерывами).
13 Мантуанская работа не сохранилась.
14 Все фрески в церкви Санта Мариа ди Кампанья сохранились. О Бернардо (Бернардино) Гатти, прозванном Сойярдо, см. биографию Гарофало в т. IV «Жизнеописаний». «Св. Августин» также написан фреской. «Картины с поэзиями» до нас не дошли.
15 В Венеции, где Порденоне был в 1527 г., он работал во Дворце дожей, в церкви Сан Рокко, написал алтарный образ для церкви Сан Джованни на Риальто, писал фрески во дворе монастыря Сан Стефано. Образ, написанный для церкви Мадонна дель Орто (с Иоанном Крестителем, св. Лаврентием и другими святыми), хранится теперь в Венецианской академии (закончен в 1532 г.). Рисунок композиции погибшей фрески на доме фламандского купца Мартин д’Анна сохранился в лондонском музее Виктории и Альберта.
16 В Сан Рокко от работ Порденоне осталось немного: две сцены по обе стороны росписи Тинторетто и св. Христофор и св. Мартин.
17 Работы во Дворце дожей не сохранились.


Жизнеописание Джованни Антонио Личинио из Порденоне
18 «Св. Иоанн-милостивец» написан Тицианом, «Св. Себастьян со святыми» сохранился на месте.
19 Сохранились остатки фресок.
20 См. биографию Перино дель Вага в т. IV «Жизнеописаний». Генуэзские работы Порденоне не сохранились.
21 См. биографию Беккафуми в т. IV «Жизнеописаний».
22 См. биографию Джироламо да Карпи в т. IV «Жизнеописаний».
23 Помпонио ди Леонардо, прозванный Амальтео (1505—1588), женился на дочери Порденоне Грациозе в 1543 г. Из работ, названных Вазари, сохранились росписи органа (на месте), образ св. Франциска (также на первоначальном месте) и фрески в Сан Вито.
24 См. биографию Джованни да Удине в т. V «Жизнеописаний».
25 Порденоне умер в январе 1539 г. (по свидетельству современников — от яда).


\tC 'к^г* W—
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ДЖОВАННИ АНТОНИО
сольяни
флорентийского живописца
27 Джорджо Вазари, т. Ш


ы часто видим, что среди тех, кто занимается словесностью, а также ремеслом, требующим изобретательности, люди мрачные более прилежны и с большим терпением переносят тягости трудов, а потому редко бывает, чтобы люди такого склада не достигали превосходства в такого рода занятиях, как это и было с Джованни Антонио Сольяни, флорентинским живописцем, который и по внешнему виду, как сама мрачность, был холоден и мрачен. И так это умонастроение на него действовало, что никакими мыслями от художественных вещей он не отвлекался, разве только семейными заботами, которые он очень близко принимал к сердцу, хотя и был достаточно обеспечен, чтобы сводить концы с концами.
Занимаясь искусством живописи, он в течение двадцати четырех лет состоял при Лоренцо ди Креди, с которым он и жил, всегда его почитая и помогая ему всякого рода услугами. Сделавшись за это время отменнейшим живописцем, он во всех своих работах обнаруживал себя и позднее самым верным учеником своего учителя и подражателем его манере, что видно уже
27*


420
Джорджо Вазари. Жизнеописания
по первым живописным его работам в церкви Оссерванца на холме Сан Минь- ято под Флоренцией, где он воспроизвел образ с Рождеством Христовым !, повторив то, что Лоренцо написал для монахинь св. Клары, и не хуже самого Лореппо. А после того как он ушел от названного своего учителя, он написал маслом в церкви Сан Микеле ин Орто для цеха виноторговцев св. Мартина в епископском облачении, благодаря чему приобрел известность отменнейшего мастера2. А насколько Джованни Антонио высоко почитал работы и манеру фра Бартоломео ди Сан Марко и изо всех сил старался приблизиться к ней колоритом, и насколько сильно он ему подражал, видно по одному образу, который был им только начат, но не закончен, так как не понравился ему самому. Образ этот он при жизни держал у себя в доме как ненужную вещь, но после его смерти он был продан как старье Синибальдо Гадди, который дал его дописать Санто Тито из Борго, бывшему тогда юношей, и поместил его в своей капелле в церкви Сан Доменико во Фьезоле. На образе этом волхвы поклоняются Иисусу Христу на коленях у матери, а сбоку портрет художника, сделанный с натуры и очень на него похожий3.
После этого для мадонны Альфонсины, супруги Пьеро деи Медичи, он написал образ, помещенный по обету на алтарь капеллы Мучеников в камаль- дульской церкви во Флоренции. На образе этом изображены распятый св. Аркадий и другие мученики с крестами в руках, две же фигуры, наполовину прикрытые одеждой и наполовину обнаженные, стоят на коленях, поставив кресты на землю, а в воздухе несколько маленьких путтов с пальмовыми ветвями в руках. Образ этот, выполненный с большой тщательностью и законченный с хорошим вкусом, проявлявшимся в колорите и весьма живых лицах, был помещен в пазванной камальдульской церкви. Однако, так как во время осады Флоренции монастырь этот был отнят у отцов-пустынников, свято совершавших в этой церкви богослужения, и позднее был передан монахиням Сан Джо- ваннино ордена иерусалимских рыцарей, а в конце концов и разрушен, названный образ по приказанию синьора герцога Козимо был перенесен в церковь Сан Лоренцо, в одну из капелл семейства Медичи, как работа, которую можно причислить к лучшим произведениям Сольяни4.
Им же для монахинь Крочетты была написана маслом Тайная вечеря, получившая тогда большое одобрение 5, а для Таддео Таддеи на Виа деи Джи- нори в табернакле он написал фреской распятого Христа с предстоящими Богоматерью и св. Иоанном и несколькими ангелами в воздухе, которые опла¬


Жизнеописание Джованни Антонио Сольлни
т
кивают его совсем как живые 6. Произведение это получило заслуженно большое одобрение и как работа фреской выполнено отменно. Его же рукой в трапезной аббатства черных монахов во Флоренции написано Распятие с ангелами, летающими и плачущими, с большим изяществом, внизу же Богоматерь, св. Иоанн, св. Бенедикт, св. Схоластика и другие фигуры7. Для монахинь же святого духа на набережной Сан Джорджо он написал на двух холстах, находящихся в церкви, св. Франциска и св. Елизавету, королеву венгерскую и сестру этого ордена8. Для сообщества Чеппо он очень красиво расписал хоругвь 9, какую носят в процессиях, где с одной стороны он изобразил Посещение Богоматери, а с другой — св. Николая епископа с двумя мальчиками, в одежде флагеллантов, из которых один держит перед ним книгу, а другой три золотых шара. На образе в церкви Сан Якопо сопр’Арно он написал Троицу с бесчисленным множеством путтов и коленопреклоненными св. Марией Магдалиной, св. Екатериной и св. Иаковом, по бокам же стоят две фигуры, написанные фреской: кающийся св. Иероним и св. Иоанн, а на пределле три истории он поручил своему ученику Сандрино дель Кальцолайо, и они получили большое одобрение 10.
В местечке Ангиари он написал маслом на дереве на торцовой стене одного сообщества Тайную вечерю с фигурами в естественную величину11, а на боковых стенах, а именно с одной стороны Христа, омывающего ноги апостолам, а с другой — слугу, несущего два сосуда с водой. Работа эта весьма там почиталась, ибо поистине вещь это редкостная, и принесла ему честь и пользу. Одна его картина с Юдифью, отрубившей голову Олоферна, была послана в Венгрию, как вещь отменно прекрасная, а другая с усекновением главы Иоанна Крестителя, где в перспективе он изобразил наружный вид капитула Пацци 12, того, что в первом дворе Санта Кроче, подобным же образом была послана заказавшим ее Пауло да Терраросса в Неаполь, как вещь прекраснейшая. Также и для одного из членов семьи Бернарди он написал две другие картины, помещенные в одной из капелл церкви Оссерванца в Сан Миньято. Там изображены маслом две фигуры в естественную величину, а именно св. Иоанн Креститель и св. Антоний Падуанский. Образ же, который должен был находиться между ними, поскольку Джованни Антонио по природе был в работе медлительным и неторопливым, писался так долго, что заказчик умер. И потому образ этот, на котором должен был быть изображен усопший Христос на коленях у Богоматери, так и остался незаконченным 13.


422
Джордэюо Вазари. Жизнеописания
Когда после всего этого Перино дель Вага 14 уехал из Генуи, поссорившись с дожем Дориа, и стал работать в Пизе и когда Стаджо 15, скульптор из Пьетрасанты, начал отделывать мрамором новые капеллы в последнем нефе собора, а также помещение, что позади главного алтаря, служащее ризницей, было постановлено, чтобы названный Перино, как будет рассказано в его жизнеописании, начал вместе с другими мастерами заполнять живописью эти мраморные украшения 16. Но так как Перино был снова вызван в Геную, то поручили Джованни Антонио приложить руку к картинам, которые должны были Заполнить упомянутую нишу за главным алтарем и изображать жертвоприношения Ветхого завета, как прообразы жертвоприношения святейших даров, стоявших тут же на середине главного алтаря. И тогда Сольяно на первой картине изобразил жертвоприношение, совершенное Ноем и его сыновьями по выходе их из ковчега, а рядом жертвоприношения Каина и Авеля, которые получили большое одобрение, но больше всего нравились жертвоприношения Ноя, за то, что там были великолепнейшие лица и части фигур. Картина с Авелем прекрасна очень хорошо написанным пейзажем и лицом Авеля, которое кажется самой добротой, в отличие от лица Каина, имеющего вид настоящего злодея. И если бы Сольяно продолжал работать настолько же бодро, насколько вяло он работал до сих пор, он благодаря попечителю, от которого он получил заказ и которому очень нравились его манера и добросовестность, довел бы до конца все работы в соборе. А между тем помимо названных картин он написал тогда лишь один образ, предназначавшийся для капеллы, которую начал Перино. Закончил он ег° в° Флоренции и так, что он очень понравился пизанцам и был признан отменно прекрасным. Изображены там Богоматерь, св. Иоанн Креститель, св. Георгий, св. Мария Магдалина, св. Маргарита и другие святые.
И так как образ был одобрен, попечителем ему были заказаны еще три образа, за которые он принялся, но не закончил при жизни названного попечителя, на чье место был выбран Бастьяно делла Сета, увидевший, что дело затягивается, и передавший заказ на четыре картины для главного алтаря названной ризницы сиенцу Доменико Беккафуми, превосходному живописцу, который сразу принялся за дело, как об этом будет рассказано на своем месте, но написал один лишь образ, остальное же доделали другие живописцы.
А Джован Антонио закончил не спеша с большой тщательностью два других образа и в обоих изобразил Богоматерь в окружении многочисленных свя¬


Жизнеописание Джованни Антонио Сольяни
423
тых. В завершение же всего он вернулся в Пизу и написал там четвертый и последний образ, который получился хуже остальных то ли из-за старости, то ли из-за соперничества с Беккафуми, либо по другой причине. Однако попечитель Бастьяно, видя медлительность этого человека, заказал, чтобы довести дело до конца, остальные три образа аретинцу Джорджо Вазари, который написал два из них, те что подле дверей переднего фасада 17. На том, что со стороны Кампо Санто, изображена Богоматерь с сыном на руках, которого ласкает св. Марта. Там же стоят на коленях св. Цецилия, св. Августин, св. Иосиф и св. Гвидо отшельник, а спереди обнаженный св. Иероним и св. евангелист Лука и несколько путтов приподнимают полог, другие же несут цветы. На другом же он написал, как того хотел попечитель, еще одну Богоматерь, с сыном на руках, разрубленного св. Иакова, св. Матфея, св. Сильвестра, папу и св. Турпе, рыцаря. И чтобы не повторять выдумки других, хотя, впрочем, он и в другом сильно от них отклонялся, получив заказ написать Мадонну, он изобразил ее с усопшим Христом на коленях, других же святых, как бы присутствующими при снятии со креста. А на крестах, расположенных выше, имеющих вид древесных стволов, распяты двое обнаженных разбойников; кругом же кони, люди, распинающие Христа, Иосиф с Никодимом и Мариями были им изображены, дабы удовлетворить попечителя, которому хотелось, чтобы на всех названных образах были помещены все святые, находившиеся раньше в различных старых уничтоженных капеллах, для возобновления памяти о них в новых. Не хватало, помимо названных, еще одного образа, который написал Бронзино 18, с обнаженным Христом и восемью святыми. Таким образом и было покончено с названными капеллами, с которыми Джован Антонио мог бы справиться единолично, не будь он таким медлительным.
А так как он заслужил от пизанцев большую благодарность, ему после смерти Андреа дель Сарто предложено было написать образ для сообщества св. Франциска, оставленный названным Андреа незаконченным. Образ этот находится ныне в названном сообществе, что на площади Сан Франческо в Пизе. Для попечительства упоминавшегося собора он нарисовал несколько узоров для балдахинов и еще много таких же во Флоренции, так как он занимался этим охотно и в особенности вместе со своим другом — флорентин- ским живописцем Томмазо ди Стефано 19.
Когда Джованни Антонио был приглашен братией монастыря Сан Марко во Флоренции расписать торцовую стену их трапезной за счет одного из их


424
Джорджо Вазари. Жизнеописания
братьев послушников по имени деи Молетти, имевшего в миру большие денежные средства, ему захотелось постараться показать, на что оп способен, и написать там Христа, насыщающего пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами20. И он уже сделал рисунок со многими женщинами, детьми и другими лицами, находящимися в смятенной толпе, но рта история не понравилась братии, заявившей, что им нравятся вещи земные, обыкновенные и простые. Тогда, по их желанию, пришлось ему написать св. Доминика, как оп, находясь в трапезной со своей братией, обнаруживает, что нет хлеба, и возносит моление к богу, и весь стол чудесным образом покрывается хлебом, принесенным двумя ангелами в человеческом обличии. В произведении ртом оп так изобразил многих монахов из находившихся тогда в монастыре, что они кажутся живыми, в частности же послушника деи Молетти, прислуживающего за столом. После ртого он написал в полутондо над столом св. Ддминнка у подножия креста с Распятым и плачущих Богоматерь и св. Иоанна Евангелиста, по сторонам же св. Екатерину сиенскую и св. Антонина, флорентийского архиепископа, принадлежащего к ртому ордену; все рто было выполнено для работы фреской очень чисто и тщательно. Но гораздо лучше вышло бы у Сольяно то, что он задумал, ибо живописцы лучше выражают свои замыслы, чем чужие. С другой же стороны, честь и тому, кто, отказываясь от своего, пе ропщет. Набросок тот с хлебами и рыбами находится у Бартоломео Гонди21, которому кроме большой картины, написанной собственноручно Сольяно, принадлежит также много рисунков и головных портретов, написанных красками с натуры на грунтованных листах, полученных им от жены Сольяно, близким другом которого он был, после его смерти. Есть и у нас в нашей Книге несколько его рисунков, поистине прекрасных.
Для Джованни Серристори Сольяно начал большой образ, предназначавшийся для церкви Сан Франческо дель Оссерванца, что за воротами Сан Миньято, с бесчисленным множеством фигур; некоторые головы там чудесны и лучше всех, когда-либо им написанных. Однако когда названный Джованпи Серристори умер, образ Этот был еще не закончен, но тем не менее Джованни Антонио не спеша дописал его, так как получил за него сполна, и передал его мессеру Аламанно, сыну Якопо Сальвиати и зятю и наследнику Джованни Серристори; тот же передал его вместе с рамой монахиням ордена св. Луки, поставившим его на главный алтарь своей церкви, что на Виа Сан Галло 22.


Жизнеописание Джованни Антонио Сольяни
425
Во Флоренции Джованни Антонио выполнил и много других вещей, частично оставшихся по домам горожан, частично же отправленных в разные места, но после того как было рассказано о главных, упоминать о них не приходится.
Был Сольяно человеком честным и весьма благочестивым и всегда занимался своими делами, не докучая никому из своих собратьев по искусству.
Учеником его был Сандрино дель Кальцолайо 23, расписавший табернакль на Канто делле Мурате, а для больницы дель Темпио он написал св. Иоанна Крестителя, призывающего бедняков в этот приют; сделал бы он и еще больше и лучше, если бы не умер молодым.
Его учеником был также Микеле, ушедший потом учиться к Ридольфо Гирландайо, имя которого и принял, а равным образом и Бенедетто, уехавший с Антонио Мини, учеником Микеланджело Буонарроти, во Францию, где написал много прекрасных вещей, и, наконец, Заноби ди Поджино, выполнивший много работ для города 24.
В завершение всего, претерпев много от каменной болезни, усталый уже и немощный Джованни Антонио отдал душу богу пятидесяти двух лет от роду25. Смерть его принесла большое огорчение, так как он был человеком добрым и манера его очень нравилась, благодаря тому что он выражал благоговей ность и именно так, как это нравится тем людям, которые, не прельщаясь трудностями в искусстве и всякими смелостями, любят произведения искренние, простые, нежные и изящные.
После его смерти было произведено вскрытие и нашли три камня величиной в яйцо каждый. А при жизни он ни за что не соглашался, чтобы их вынули, никого и слушать не хотел.


426
Джорджо Вазари. Жизнеописания
ПРИМЕЧАНИЯ
Сольяни Джованни Антонио ди Франческо (1492—1544)—флорентинский живописец, ученик Лоренцо ди Креди. С 1515 г. имел собственную боттегу. В 1528—1531 гг. работал в Пизе. Влияния учителя, Андреа дель Сарто, фра Бартоломео, Мариотто Альбертинелли, позднее сильное воздействие маньеризма. Главные из многочисленных работ: во Флоренции — «Благовещение» в Воспитательном доме, «Троица» (Академия); «Посещение Марией Елизаветы» в церкви Сан Никколо дель Чеппо; «Мученичество св. Аркадия» в церкви Сан Лоренцо; «Ниспослание пояса Богоматери» (Академия); «Св. Бригитта» (Уффици); «Спор о непорочном зачатии» (Уффици); «Чудо св. Доминика» в Сан Марко. В Пизе — «Жертвоприношение Ноя» и «Жертвоприношение Авеля и Каина» (в соборе) и две Мадонны (одна в соборе, другая в музее). Кроме того, Мадонны — в собраниях Флоренции, Турина, Палермо (эскиз в Лувре), Брюсселе, Дублине. Рисунки во Флоренции (Уффици), Риме (галерея Корсини), Париже (Лувр), Лондоне (Британский музей и собрание Кука), Вене (Альбертина), Ливерпуле, Лилле, Амстердаме, Гарлеме, Стокгольме, Мадриде, Турине, Милане, Берлине, Мюнхене, Кембридже (США).
1 «Рождество Христово» Сольяни находится теперь в музее города Касселя.
2 «Св. Мартин» не сохранился.
3 «Поклонение волхвов» сохранилось на старом месте. О Санто ди Тито из Борго Сан Сеполькро см. биографию Микеланджело в т. V «Жизнеописаний»,
4 Подписная работа находится в Сан Лоренцо и ныне.
5 «Тайная вечеря» не сохранилась.
6 Работа (в плохом состоянии) перенесена в XIX в. на угол Виа Таддеи.
7 Распятие в трапезной аббатства не сохранилось.
8 Работа (св. Франциск и св. Елизавета), написанная для монахинь, сохранилась и находится теперь во Флорентинской академии.
9 Хоругвь хранится в церкви Никколо дель Чеппо.
10 «Троица» находится теперь во Флорентинской академии (фрески и пределла не сохранились). О Сандрино дель Кальцолайо других сведений нет.
11 «Тайная вечеря» в Ангиари сохранилась (в церкви Санта Мариа дель Фоссо).
12 Речь идет о капелле Пацци Брунеллеско.
13 Все названные работы не сохранились.
14 См. биографии Перино дель Вага и Беккафуми в т. IV «Жизнеописаний».
15 О Стаджо см. биографию Перино дель Вага. '
16 Работы в Пизе сохранились на первоначальном месте. «Жертвоприношения» выполнены в 1531 г., «Богоматерь со святыми» — в 1536—1538 гг.
17 Сохранилось много Мадонн Сольяни. В Пизе, согласно документам, ему были заказаны два образа: первый (Мадонна), написанный в 1539 г., находится в соборе; второй, того же года, был поврежден при перевозке из Флоренции в Пизу, его фрагменты (со святыми Андреа, Антонием и Николаем) хранятся в местном музее. О работах Беккафуми см. его биографию. Работы Вазари на прежнем месте в соборе.


Жизнеописание Джованни Антонио Сольлни
427
18 Бронзино работал в Пизе в 1555^-1556 гг. Упоминаемый образ — на прежнем месте. О Бронзино см. «Академики рисунка» в т. V «Жизнеописаний».
19 О Томмазо ди Стефано см. биографии Филарете в т. II «Жизнеописаний», о Лоренцо ди Креди см. выше.
20 Работа (1536) сохранилась и находится в трапезной монастыря Сан Марко.
21 Рисунок с хлебами и рыбами хранится в Уффици.
22 Образ с «Непорочным зачатием» находится в Уффици.
23 О Сандрино см. прим. 10. Его работы не сохранились.
24 О Микеле, Бенедетто Заноби ди Поджино см. биографию Ридольфо Гирландайо в т. V «Жизнеописаний»; об Антонио Мини см. биографию Микеланджело в т. V «Жизнеописаний».
25 В первом издании годом смерти был назван 1559. Сольяни умер и был похоронен в церкви Санта Мариа Новелла в 1544 г.


w
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ДЖИРОЛАМО
из Тре виЭжо живописца
*


едко бывает, чтобы художники, родившиеся в какой-либо местности и продолжающие работать у себя на родине, были вознесены судьбой до того благополучия, которого заслуживает их мастерство, между тем как, добиваясь признания во многих местах, они в конце концов рано или поздно где-нибудь его да нашли бы. И выходит часто и так, что художник, получивший лишь запоздалое воздаяние за свои труды, наслаждается им лишь очень недолго, отравленный ядом смерти, точь-в-точь как мы это увидим в жизнеописании живописца Джироламо из Тревиджо, который почитался отменнейшим мастером и который не будучи очень большим рисовальщиком, все же был прелестным колористом в масле и фреске и сильно подражал приемам Рафаэля Урбинского.
Он долго работал в Тревиджо, у себя на родине, да и в Венеции выполнил много работ, и в частности расписал фреской фасад дома Андреа Удоне, внутри же фризом с мальчиками двор и одну из верхних комнат 1. Все это было сделано в цвете, а не светотенью, ибо в Венеции больше нравится цвет, чем что-либо другое. Посредине этого фасада, в большой истории, изображена


432
Джорджо Вазари. Жизнеописания
летящая Юнона с полумесяцем в волосах, над облаками, прикрывающими ей бедра, и с поднятыми руками, в одной из которых она держит сосуд, а в другой чашу. Он изобразил подобным же образом толстого румяного Вакха с сосудом в руке, другой же рукой он, качаясь, держится за Цереру со снопом колосьев в руках. Изображены там и грации и пять путтов, которые, летя вниз, их приглашают, как бы намекая на изобилие даров, приносимых ими дому Удоне. А чтобы показать, что дом этот друг и приют талантов, тревиджец изобразил с одной стороны Аполлона, а с другой Палладу; работа рта была выполнена очень свежо и потому принесла Джироламо честь и пользу.
Он же написал образ для капеллы Мадонны в соборе Сап Петронио, соревнуясь с несколькими болонскими живописцами, как об ртом будет рассказано в своем месте. И, проживая, таким образом, в Болонье, он написал там много картин, а в соборе Сан Петронио, в мраморной капелле св. Антопия Падуанского, он написал маслом все истории его жития, в которых обнаружил бесспорно вкус, добросовестность, грацию и очень большую отделап- ность2. В церкви Сан Сальваторе он написал образ Богоматери, поднимающейся по ступеням с несколькими святыми, и другой, па котором изображена Богоматерь, парящая в воздухе с несколькими детьми, а внизу св. Иероним и св. Екатерина3, и который был поистине самой слабой из его работ, находящихся в Болонье. В Болонье же над одним порталом он написал фреской Распятого, Богоматерь и св. Иоанна, получивших величайшее одобрение. В болонской церкви Сан Доменико он написал маслом Мадонну с несколькими святыми, лучшую из своих работ, находящуюся близ хора, где поднимаются к раке св. Доминика; там же изображен и заказавший ее жертвователь. Равным образом он написал красками картину для графа Джованни Баттисты Бентивольи по принадлежавшему ему картону с историей волхвов, выполненному рукой сиенца Бальдассаре; он завершил ее весьма удачно, несмотря па то, что там было более сотни фигур 4.
Равным образом в Болонье по домам и в церквах находятся и многие другие собственноручно написанные им картины: он расписал светотенью в Гальере стену дворца Теофанини и еще одну стену за домами Дольфи, по суждению художников признанную лучшей его работой в этом городе 5.
Приехав в Триент, он вместе с другими живописцами расписал дворец старого кардинала, чем завоевал величайшую славу, а по возвращении в Болонью продолжал начатые им работы 6.


Жизнеописание Джироламо из Тревиджо
433
Вышло так, что в Болонье было объявлено о том, что нужно написать образ для больницы делла Морте, и в соревновании было представлено много проектов как нарисованных, так и написанных. А так как большинство оказало предпочтение другим, кому по дружбе, а кому по заслугам, Джироламо остался ни при чем и, считая, что ему оказана несправедливость, вскоре после этого уехал из Болоньи. Но оказалось, что чужая зависть принесла ему такое счастье, о каком он и не помышлял, так как, если бы ои вышел на первое место, работа эта стала бы препятствием к тому благу, которое готовила ему благосклонная судьба. Дело в том, что некими покровительствовавшими ему друзьями он был приглашен в Англию и, будучи представлен королю Генриху уже не как живописец, а как инженер, он был принят к нему на службу.
Там он показал несколько образцов инженерных сооружепий, устроенных им в подражание таковых же в Тоскане и в других частях Италии, и король этот, восхитившись ими, осыпал его наградами, назначил ему ежегодное содержание в четыреста скудо и предоставил ему возможность выстроить себе пристойный дом на личные королевские средства. Так Джироламо, вознесенный от крайних бедствий к величайшему величию, жил себе очепь веселый и довольный, благодаря Бога и судьбу, приведших его в страну, где люди оказались так благосклонны к его талантам. Однако недолго суждено ему было вкушать счастье, столь необыкновенное, ибо, поскольку война между французами и англичанами все еще продолжалась, а Джироламо была поручена забота о всех бастионах и артиллерийских укреплениях, а также и о полевых заграждениях, случилось так, что в один прекрасный депь, когда он устанавливал батареи вокруг города Болоньи в Пикардии, пролетевшая со страшной силой половина взорвавшейся пушки сорвала его с лошади и разорвала пополам. И так в один миг померкли и жизнь его, и мирские почести, и все его величие в 1544 году, когда ему исполнилось тридцать шесть лет7.
28 Джорджо Вазари, т. III


ш
Джорджо Вазари. Жизнеописания
ПРИМЕЧАНИЯ
Пеннакки Джироламо младший, прозванный Джироламо да Тревиджи (из Тревизо), родился в 1597 г. (?), умер в 1544 г. — живописец, скульптор, архитектор (военный инженер), вероятно, сын Пьер Мариа Пеннаки и племянник Джироламо Пеннаки старшего, работал в Венеции, Болонье, Генуе, Трйенте и Фаэнце: с 1542 г. — военный инженер английского короля Генриха VIII, погиб при осаде Булони. Испытал влияние сначала Доссо и Порденоне, затем Рафаэля и Пармиджанино. С достоверностью приписываются следующие работы: «Св. Рох со св. Иеронимом и Себастьяном» (Венеция, сакристия церкви Санта Мариа делла Салуте); рельефы на боковых дверях Сан Петронио в Болонье; гризайли (житие св. Антония, там же); работы в Каза д’Ориа в Фас- соло (близ Генуи); «Св. Иаков со св. Лаврентием и Магдалиной» (Венеция, церковь Сан Сальваторе); фрески в Каза Одони (там же); «Мадонна с четырьмя святыми» (Дрезден, галерея; приписывается также Баньякавалло); «Введение во храм» (Венеция, церковь Сан Сальваторе); фрески в церкви Комменда в Фаэнце; «Поклонение волхвов» (Оксфорд, Крайст Черч Колледж).
Единственная архитектурная работа: фасад палаццо Маркезини в Болонье.
1 Работы в доме Андреа Удоне (Одони) не сохранились.
2 См. в т. V «Жизнеописаний» автобиографию Вазари. Истории из жития св. Антония сохранились (написаны в 1525 г.).
3 Первая Мадонна в Сан Сальваторе — на месте, вторая до нас не дошла.
4 Фреска над порталом не сохранилась. Мадонна из церкви Сан Доменико находится теперь в Лондонской Национальной галерее, от «Поклонения волхвов» сохранился лишь картон Бальдассаре Перуцци, хранящийся там же, и гравюра Агостино Карраччи.
5 Названные Вазари болонские работы погибли.
6 «О старом кардинале» Бернардо ди Клее см. выше биографию Доссо, которому принадлежат и упомянутые Вазари росписи (пребывание Джироламо в Трйенте документами не засвидетельствовано).
7 Год смерти Джироламо указан правильно, возраст приблизительно (в первом издании «Жизнеописаний» сказано, что он умер 46 лет). См. о нем также биографии Сальвиати и Перино дель Вага в т. V и IV «Жизнеописаний».


^*2 -W— ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
ПОЛИДОРО u,
из КараваЭжо
МАТУ РИН О
флорентинца живописцев
<Л 1Q ^
28*


последний Золотой век — ибо так мы вправе назвать счастливое время Льва X за талантливых его мужей и знатных художников — среди других, самых из них знатных, почетное место занял Полидоро из Караваджо в Ломбардии 1, который сделался живописцем не благодаря долгому учению, а был создан и рожден им самой природой. Приехав в Рим, в то время когда для Льва под руководством Рафаэля Урбинского строились лоджии папского дворца, он подносил работавшим там каменщикам «лодочки» или, попросту говоря, банки с раствором, вплоть до достижения им восемнадцатилетнего возраста2. Когда же Джованни из Удине начал расписывать лоджии и по мере того как их строили и расписывали, устремления Полидоро и его склонность к живописи привели к тому, что он, приглядевшись к ходу и к приемам живописной работы, сблизился со всеми этими молодыми людьми, которые понимали в этом толк, и начал сам рисовать. Однако из всех остальных он выбрал себе товарища в лице флорентинца Матурино, работавшего тогда в папской капелле и почитавшегося отменнейшим рисовальщиком древностей. И вот, общаясь с ним,


4 38
Джорджо Вазари. Жизнеописания
он так увлекся этим искусством, что через несколько месяцев стал делать вещи (что и было доказательством его таланта), поражавшие всех, кто знал его раньше в другом, прежнем его обличии.
По этой причине, и поскольку строительство лоджий все еще продолжалось, он смело начал работать с этими молодыми живописцами, обладавшими опытом и знаниями в живописи, и постиг это искусство столь божественно, что расстался с этой работой лишь после того, как стяжал себе в ней заслуженную славу самого прекрасного и самого благородного таланта из числа стольких, принимавших в ней участие. Любовь же Матурино к Полидоро и Полидоро к Матурино возрастала так, что порешили они вместе жить и вместе умереть, как братья и как настоящие товарищи. И, объединив волю, деньги и труд, они с общего согласия приступили к совместной работе3. А так как в Риме все же было много таких, которые, обладая положением, заказами и известностью, добивались более живого и яркого колорита и были более удачливыми и более достойными заказов, чем они, то они начали призадумываться, поскольку Бальдассаре сиенец расписал кое-какие фасады светотенью, не последовать ли и им его примеру, придерживаясь и впредь этого образца, к тому времени уже принятого 4.
И потому начали они с одного фасада на Монтекавалло, насупротив церкви Сан Сильвестро вместе с Пеллегрино из Модены, подбодрившим их к тому, чтобы испытать, насколько они к этому привязаны, а потом принялись и за другой, что напротив боковых дверей церкви Сан Сальваторе дель Лауро, и подобным же образом написали они историю у боковых дверей церкви Минервы и еще одну, а именно фриз с морскими чудищами, выше церкви Сан Рокко, что на Рипетте. В таком же роде, не хуже других, они написали по всему Риму бесчисленное множество таких историй, о которых рассказывать здесь не стоит потому, что позднее они в этой области работали лучше.
Но вот, воодушевленные этим, начали они изучать римские древности, воспроизводя светотенью древние мраморы столь ревностно, что не осталось вазы, статуи, саркофага, барельефа цельных или разбитых, которых они не нарисовали бы и не использовали. И мысли их были направлены на это упорно и так страстно, что оба они восприняли древнюю манеру, столь сходную у обоих, что как души их были полны одним и тем же желанием, так и руки их выражали одинаковое умение. И хотя Матурино не был одарен природой в той же степени, как Полидоро, тем не менее общие наблюдения над


Жизнеописания Полидоро из Караваджо и Матурино
439
стилем привели к тому, что где бы тот или другой ни приложили руку, одинаковыми у обоих казались и композиция, и выразительность, и манера 5.
На Пьяцца Капраника, как идти к Пьяцца Колонна, они написали на одном фасаде олицетворение богословских добродетелей, а над его окнами — отлично задуманный ими фриз, а именно одетую фигуру богини Ромы, Вера же, держащая в руке потир и причастие, была изображена покорившей все народы, которые к ней стекаются, принося ей свою дань; там и турки изничтожены вконец, и потому молния поражает гробницу Магомета, и все это заключается изречением Писания о том, что будет одна овчарня и один пастырь. В выдумке они поистине не имели себе равных, о чем свидетельствуют все их работы, где так много всяких нарядов, изысканных одеяний и обуви и всякого рода странных причуд, выполненных с безграничной и чудесной изобретательностью. Об ртом же говорит и то обстоятельство, что их произведения постоянно срисовываются чужеземными живописцами и оба они тем самым, свойственными им прекрасной манерой и прекрасной легкостью, принесли искусству живописи больше пользы, чем все другие, взятые вместе, от Чима- буе и до наших дней. Вот почему и раньше можно было видеть, да и сейчас мы видим, что во всем Риме все рисовальщики чаще обращаются к вещам Полидоро и Матурино, чем ко всякой другой современной живописи.
В Борго Нуово они отделали один фасад при помощи граффито и на Канто делла Паче еще один таким же способом, а неподалеку от этого, как идти к Парионе, они изобразили на фасаде дома Спиноли древние единоборства, как они проводились согласно обычаю, а также жертвоприношение и смерть Тарпеи. Близ Торрди Нона, как идти к мосту св. Ангела, можно видеть фасад малых размеров, на котором они изобразили триумф Камилла и древнее жертвоприношение. На улице, ведущей к статуе Понта, на одном фасаде прекраснейшим образом изображена ими история Перилла, как его сажают в сделанного им же бронзового быка; показаны там и усилия тех, кто сажает его в этого быка, и ужас тех, кто готовится к зрелищу смерти столь необычной, а кроме того, там сидит (как мне кажется) Фаларид, который с великолепнейшей властностью отдает приказание наказать слишком безжалостный талант того, кто изобрел новую жестокость для уничтожения людей с наибольшими для них страданиями. Там же прекраснейший фриз с детьми, изображенными под бронзу, и другими фигурами. Выше, на другой стене того же дома, там, где статуя, изображающая, как говорят, Понта в древне¬


и о
Джорджо Вазари. Жизнеописания
римском одеянии, подобающем сенатору, можно видеть еще несколько ими же написанных историй. А на площади, где таможня, на фасаде, что рядом с церковью Сант Эустакио, они написали всякие сражения, а внутри церкви, как войдешь, по правую руку фигуры, написанные Полидоро, можно увидеть в небольшой капелле.
Они расписали также выше владений Фарнезе еще один фасад для семьи Чепперелли и еще один позади церкви Минервы, на улице, ведущей к Мад- далени, на которых они изображали разные римские истории, и помимо других прекрасных вещей фриз под бронзу с шествующими в триумфе детьми, выполненный с величайшей грацией и красотой самой высокой. А на фасаде Добрых предсказаний, близ церкви Минервы, несколько прекраснейших историй с Ромулом, а именно, как он опахивает плугом место для города и как над ним летают коршуны. Одеяния, выражения лиц и фигуры древних мужей воспроизведены там так, что они поистине кажутся живыми. И действительно, никто в этом искусстве никогда не обладал таким мастерством, таким рисунком, более прекрасной манерой, таким опытом и^болыпей беглостью, и каждый художник всякий раз, как он это видит, настолько удивляется, что недоумевает, как могла природа в наш век показать нам свои чудеса через людей подобного рода.
Кроме того, и ниже Корте Савелла, на доме, купленном синьорой Констанцией, они изобразили похищение сабинянок: история эта являет в равной степени как стремление и жаждущих похитить, так и бегство и бедствия несчастных, которых уносят разные солдаты и на конях и по-другому. И наблюдательность подобного рода проявляется не только здесь, но также и притом в гораздо большей степени, в историях Муция и Горация и в бегстве Пор- сены, царя тосканского. В саду мессера Стефано даль Буфало, неподалеку от фонтана Треви, они выполнили прекраснейшие истории о парнасском источнике, где ими отлично написаны красками гротески и мелкие фигуры. Подобным же образом и в доме Бальдассино в приходе Сант Агостино выполняли они граффито и истории, а во дворе над окнами несколько голов императоров.
В Монтекавалло, близ церкви Санта Агата, они расписали один фасад бесчисленным множеством разнообразных историй: например, как весталка Туция переносит в решете воду из Тибра в храм и как Клавдия ведет своим поясом корабль, а также смятение Камилла, когда Бренн взвешивает золото. А на другом фасаде, за углом, изображены Ромул с братом у сосцов волчицы


Жизнеописания Полидоро из Караваджо и Матурино
U1
и ужаснейший бой Горация, который один защищает вход на мост против тысячи мечей, а в это время позади него множество прекраснейших фигур в разных положениях с величайшей поспешностью ломают мост кирками. Изображен там и Муций Сцевола, который в присутствии Порсены сжигает свою собственную руку, которой он по ошибке убил слугу вместо царя, и мы видим в нем и презрение к царю и жажду мести; в этом же доме они написали и много пейзажей.
Работая над фасадом церкви Сан Пьетро ин Винкола, они написали там св. Петра с крупными фигурами и нескольких пророков. Своею плодовитостью мастера эти приобрели повсеместно такую известность, что живопись их, доступная всеобщему обозрению и столь прекрасно ими исполненная, принесла им величайшую хвалу при жизни, а после их смерти благодаря подражаниям безмерную вечную славу. За Пьяцца Навона, на той площади, где находится дворец Медичи, они также расписали один фасад, изобразив на нем триумф Павла Эмилия и многочисленные другие римские истории, а в приходе Сан Сильвестро на Монтекавалло они выполнили для фра Мариано кое-какие вещицы в доме и в саду, в церкви же расписали его капеллу и написали в цвете две истории из жития св. Марии Магдалины, где кустарники ландшафта написаны в высшей степени изящно и толково, ибо Полидоро и в самом деле изображал пейзажи, древесные кущи и скалы лучше любого другого живописца, и от него в искусстве и пошла та легкость, какую теперь в своих работах проявляют художники.
В то же время они в цвете отделывали многие помещения и писали фризы во многих римских домах фреской и темперой. Эти работы считали они пробными, так как цвету им никогда не удавалось придать ту красоту, какую они всегда придавали работам, написанным ими светотенью, под бронзу или терреттой, о чем и сейчас можно судить по дому, который принадлежал кардиналу Вольтеррскому, что у Торре Сангвинья, на фасаде которого они написали светотенью прекраснейшее обрамление, а внутри несколько фигур в цвете, исполненных и отделанных настолько плохо, что первоначальный рисунок, которым они так хорошо владели, в них сбит. И это поражает тем более потому, что рядом находится герб папы Льва с обнаженными фигурами, выполненными рукой Джован Франческо Ветрайо, который создал бы величайшие произведения, если бы смерть не похитила его на середине его жизненного пути 6. Но это не излечило их от безумного их заблуждения, ибо они


ш
Джорджо Вазари. Жизнеописания
еще и в римской церкви Сант Агостино для алтаря семьи Мортелли написали красками несколько детей там, где Якопо Сансовино, в завершение работ, сделал мраморную Мадонну 7; и можно подумать, что дети эти вышли из-под рук не знаменитых мастеров, а увальней, только начавших свое обучение. И в то же время с той стороны, где алтарь покрыт пеленой, Полидоро выполнил небольшую историю с усопшим Христом и Мариями, вещь прекраснейшую, доказав этим, что светотень действительно гораздо более их дело, чем цвет.
Поэтому, возвратившись к привычному для них способу, они великолепнейшим образом расписали два фасада на Марсовом поле, изобразив на одном истории Анка Марция, а на другом празднование сатурналий, справлявшееся на этом самом месте, со всеми парами и четверками лошадей, объезжающих обелиски. Истории эти признаны прекраснейшими, ибо рисунок и отличная их манера таковы, что те зрелища, ради показа которых они написаны, они изображают с величайшей выразительностью. На Канто делла Кьявика, как идти к Корте Савелла, они расписали фасад, произведение божественное, признанное самым прекрасным из всех прекрасных, когда-либо им созданных, ибо помимо девушек, переходящих через Тибр, внизу у дверей они необыкновенно тщательно и искусно изобразили жертвоприношение, где показаны все орудия и все древние обычаи, которые обычно применялись и соблюдались при жертвоприношениях подобного рода.
Недалеко от Пьяцца дель Пополо, ниже церкви Сан Якопо дельи Инку- рабили, они расписали признанный прекраснейшим фасад с историями Александра Великого, где были изображены бельведерские древности: Нил и Тибр. В приходе Сан Симеоне они расписали фасад для семейства Гадди, который поражает и удивляет видом изображенных на нем многочисленных разнообразных и прекрасных одеяний, множества древних шлемов, поясов, поножей, а также и кораблей, изящно украшенных изобилием всего того, что только может представить себе самое изысканное воображение. Память переполняется здесь бесчисленным множеством прекраснейших вещей: здесь показаны древние обычаи, мудрецы и красивейшие женщины; ведь изображены здесь и все виды древних жертвоприношений — именно так, как они совершались; а также войско, начиная от его посадки на суда и кончая самим сражением, — и все это с бесконечным разнообразием орудий и оружия, отделанных с таким изяществом и написанных с таким мастерством, что от обилия столь прекрасных выдумок разбегаются глаза.


Жизнеописания Полидоро из Караваджо и Матурино
Ш
Насупротив этого находится другой фасад поменьше, лучше которого по красоте и изобилию и не сделаешь. На его фризе — история Ниобеи, принимающей поклонение от людей, несущих ей дань, сосуды и всякого рода подарки, и это выражено настолько своеобразно, но искусно, талантливо и рельефно, что всего, конечно, и не перескажешь. Рядом изображены гнев Латоны и ужасная месть, учиненная ею над детьми непомерно возгордившейся Ниобеи, как-то, как Феб убивает семь ее сыновей, а Диана — семь дочерей, с бесчисленным множеством бронзовых фигур, которые кажутся не написанными, а металлическими. А выше другие истории, где сосуды, будто сделанные из золота, а кроме того, столько всяких других причуд, что человеческий глаз и не смог бы представить себе ничего ни более прекрасное, ни более заманчивое, а если он увидит и разные этрусские шлемы, то и вовсе придет в замешательство от такого нагромождения и изобилия столь прекрасных и прихотливых придуманных ими затей. Работам этим подражало великое множество художников, работавших по той же части. Помимо этого они отделали и двор Этого дома, а также и лоджию, расписанную мелкими гротесками, которые почитаются божественными. Одним словом, к чему бы они ни прикасались, они с бесконечным изяществом и красотой все доводили до высшего совершенства. И если бы я пожелал перечислить все их произведения, мне пришлось бы заполнить целую книгу деяниями только их двоих, ибо нет такого помещения, дворца, сада или виллы, где бы не было работ Полидоро и Матурино.
И вот, в то время как Рим, улыбаясь, украшал себя их трудами, а они ожидали награды за созданное ими в поте лица, судьба и зависть послали на Рим Бурбона, разгромившего город в 1527 году. И тогда было разорвано содружество не только Полидоро и Матурино, но и многих тысяч друзей и родственников, много лет проживших в Риме, питаясь тем же хлебом. Ибо Матурино бежал и вскоре после этого, вследствие невзгод, перенесенных им во время разгрома, умер, как говорят, в Риме от чумы и был погребен в церкви Сант Эустакио.
Полидоро же направил свой путь в Неаполь, но, прибыв туда, чуть не умер от голода, так как тамошние дворяне не проявляют особого любопытства к хорошей живописи. И тогда подрядился он работать на других живописцев и написал в главной капелле церкви Санта Мариа делле Грацие св. Петра; так он и помогал живописцам во многих их работах, больше для того, чтобы как- нибудь перебиться. Однако, так как о его способностях уже пошла молва, он


Джорджо Вазари. Жизнеописания
для графа... * расписал темперой свод и стены, и работа эта была признана прекраснейшей. И равным образом расписал он для синьора... * светотенью двор и несколько лоджий, отличающихся большим обилием украшений и красотой и выполненных отменно.
А также в церкви Сант Анджело, что возле неаполитанского рыбного базара, он написал маслом на дереве небольшой образ с Богоматерью и несколькими обнаженными фигурами, изображающими тоскующие души. Вещь Эта считается очень хорошей скорее по рисунку, чем по колориту. Там же для капеллы главного алтаря он написал в том же роде несколько картин с отдельными фигурами во весь рост.
И вот, живя в Неаполе и видя, как мало ценится его мастерство, он решил уехать от тех, кто больше считается с лошадью на скачках, чем с человеком, который своими руками заставляет написанные им фигуры казаться живыми. Потому, сев на корабль, он отправился в Мессину, где начал работать, так как нашел там больше к себе сочувствия и уважения, и, работая непрерывно, он приобрел хороший опыт и сноровку в колорите, а потому и создал там много произведений, рассеянных по разным местам; занимался он и архитектурой, проявив себя во многих сооружениях, им построенных.
Засим, когда Карл V возвращался после победы в Тунисе и проезжал через Мессину, Полидоро соорудил в честь его прекраснейшие триумфальные арки, чем заслужил известность и щедрое вознаграждение. Однако, так как он все время горел желанием снова повидать тот Рим, который всегда манит к себе и тех, кто в течение долгих лет пытал счастья в других странах, он напоследок написал на доске маслом Христа, несущего крест, прекраснейшего по качеству и по колориту, и там же он изобразил в большом числе сопровождающих его на смерть солдат, фарисеев, коней, женщин и детей, а впереди разбойников, твердо придерживаясь своего представления о том, как могла протекать подобного рода казнь; и казалось, что в превосходнейшей этой работе природа постаралась показать в последний раз, на что он был способен.
После этого он много раз собирался вырваться из этой страны, несмотря на то, что он был в ней на хорошем счету. Мешкал же он по причине одной женщины, которую любил много лет и которая задерживала его своими сладкими словами и ласками. Однако так велико было его стремление снова уви¬
• Пропуск в подлиннике.


Жизнеописания Полидоро из Караваджо и Матурино
445
деть Рим и друзей, что, взяв из банка порядочную сумму своих денег, он окончательно решил уехать. Он продолжительное время держал при себе подмастерья из местных жителей, который питал большую любовь к деньгам Полидоро, чем к нему самому. Но пока тот держал деньги в банке, он никак не мог до них добраться и удрать с ними. Теперь же, воспылав злодейским и жестоким замыслом, решил он вместе с несколькими вовлеченными в заговор своими приятелями в ближайшую же ночь убить Полидоро спящим, а деньги поделить. И вот, когда тот крепко спал, видя первый свой сон, он напал на него вместе с сообщниками и удавил его веревкой. После этого они нанесли ему еще несколько ранений, и когда убедились в том, что он умер, отнесли его, чтобы не подумали на них, к дверям женщины, которую он любил, чтобы навести на мысль, что он убит ее родственниками или кем-нибудь другим из этого же дома. Но после того, как подмастерье выдал добрую долю денег негодяям, совершившим насилие столь гнусное, он затем выгнал их, а наутро отправился, обливаясь слезами, к одному графу, который был другом покойного мастера, и рассказал ему, что хозяина его убили. Однако, несмотря на то, что виновников совершенного преступления тщательно искали в продолжение многих дней, так ничего и не выяснили. И все же, поскольку ни природа, ни человеческая добродетель не мирится с ударами, наносимыми им рукою судьбы, они, по воле господа, заставили одного человека, никак в этом не заинтересованного, заявить, что совершить убийство не мог никто кроме самого этого подмастерья. И посему граф приказал скрутить ему руки и подвергнуть пыткам, но тот, не дожидавшись муки, сознался в преступлении и был приговорен судом к повешению, сначала же его водили по улицам и терзали раскаленными щипцами, а в конце концов четвертовали.
Но этим не вернули жизнь Полидоро и живописи не был возвращен этот редкостный и стремительный талант, каких в течение уже стольких веков не бывало на свете. Ибо, если бы вместе с ним могли умереть и выдумка, и изящество, и смелость в образах искусства, то, конечно, и умерли бы и они. Как счастливы природа и талант, вложившие в тело человеческое дух настолько благородный, и как завистливы и в ненависти своей жестоки рок и судьба его, допустившие смерть столь необыкновенную.
И хотя они отняли у него жизнь, славу его они не отнимут у него никогда. Похороны его были весьма торжественными, и вся Мессина скорбела бесконечно, погребая его в кафедральном соборе в 1543 году.


ш
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Поистине многим обязаны художники Полидоро, обогатившему живопись великим изобилием всяких нарядов и необычайнейших и разнообразнейших украшений, а равным образом за то, что он создавал разного рода фигуры, а также животных, постройки, гротески и пейзажи настолько прекрасные, что после него им подражал всякий, кто старался быть таким же разносторонним. Однако, видя пример Полидоро, и удивляешься и содрогаешься при виде непостоянства Фортуны и того, на что она способна, когда она тем людям, от которых этого никак нельзя было бы ожидать, позволяет достигнуть совершенства в каком-нибудь деле, и притом, к немалому огорчению тех, кто долгие годы понапрасну трудится над тем же искусством,— удивляешься,— говорю я, — при виде того, как она же приводит этих же людей после многих трудов и лишений к жалкому и несчастнейшему концу, и именно тогда, когда они надеялись насладиться наградой за свои мучения, и делает она это при ужасных и чудовищных обстоятельствах, когда сострадание забывается, добродетель оскорбляется, а благодеяния обращаются в невероятную и исключительную неблагодарность.
Итак, насколько живопись может похваляться доблестной жизнью Полидоро, настолько же он вправе пенять на Фортуну, которая если она некоторое время как будто ему и благоволила, то лишь для того, чтобы потом, когда он менее всего этого ожидал, привести его к жестокому концу.
ПРИМЕЧАНИЯ
Кальдаро Полидоро, прозванный Полидоро да Караваджо, родился в Караваджо (близ Бергамо) в 1495—1500 (?) г., умер в 1546 г. — живописец; мальчиком работал в Риме во время росписей ватиканских Лоджий и Станц (гризайли в Зале Константина). Затем в содружестве с флорентинцем Матурино, подражая Перуцци, расписывал фасады и стены римских дворцов. После разгрома Рима в 1527 г. поселился в Неаполе (работы того же характера, что и римские, не сохранились), а затем переселился


Жизнеописания Полидоро из Караваджо и Матурино
Ш
в Сицилию, где в Мессине и работал до конца жизни. Там была написана единственная сохранившаяся станковая работа «Шествие на Голгофу» (теперь в Неаполитанской пинакотеке).
Матурино Фьорентино (флорентинец)—живописец, годы рождения и смерти точно неизвестны. Работал в Риме с Полидоро да Караваджо, умер от чумы вскоре после разгрома Рима в 1527 г.
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Полидоро начиналась такими словами: «Лицезрение того, как непостоянная Фортуна одним поворотом колеса иной раз возносит от самого низа и до самого верха тех, кому предназначено совершить чудесные подвиги и деяния, недоступные обычно человеческой доблести, в высшей степени поучительно и страшно. В самом деле, помня, насколько первые шаги таковых были робки и далеки от того, чего они со временем достигли, и видя затем, с какими ничтожными усилиями и с какой быстротой пробили себе дорогу творения их, что уже кажутся они не делами рук человеческих, а созданиями небес, величайшим трепетом, охвачены бывают бедные ученики, кои, надрываясь в неустанных трудах, редко добиваются в своих произведениях совершенства. Но разве можно полагаться на завистливую Фортуну: бывает и так, что тот, кому настолько посчастливилось, что своей славой и своими творениями он, казалось бы, уже удостоился бессмертия, именно тогда, когда он больше всего надеется получить за свои труды вознаграждение, она, словно раскаявшись в тех благодеяниях, которые тебе оказала, уже замыслила заговор против твоей жизни и грозит тебе смертью. И мало ей смерти спокойной и мирной, ей нужно смерти насильственной и жестокой, при обстоятельствах настолько чудовищных и ужасных, что жалость обращается в бегство, добродетель оскорблена, а полученные благодеяния сменяются черной неблагодарностью. Вот почему живопись вправе радоваться успехам, достигнутым Полидоро, в той же мере, в какой сокрушаться тому, что счастье обернулось для него коварной наградой в виде печальной смерти. А ведь сказать по правде, природные божественные склонности его к искусству были настолько ему свойственны, что заявить можно с уверенностью, что он в такой же степени родился живописцем, в какой Виргилий родился поэтом, подобно тому как рождаются порой на наших глазах и другие дивные таланты».
2 См. выше биографию Рафаэля. Участие Полидоро в росписях Лоджии документами не засвидетельствовано.
3 Больше того, что Вазари сообщает о Матурино, о нем ничего не известно.
4 Имеется в виду Бальдассаре Перуцци — см. выше его биографию.
5 Из всех подробно описанных далее работ сохранились лишь две сцены из жития Марии Магдалины в капелле Фетти церкви Сан Сильвестро на Квиринале, остатки росписи фасада палаццо Милези (позднее Чези и Ланчелотти) на Виа делла Маскера д’Оро (с историей Ниобеи) и несколько гравюр, воспроизводящих не дошедшие до нас работы.
6 Джован Франческо Бембо, прозванный Ветрайо, — живописец из Кремоны; работал согласно документам в 1515—1524 гг.
7 О работе Якопо Сансовино см. его биографию в т. V «Жизнеописаний».


t
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
POCCO
флорентийского
живописца
*
ш
29 Джорджо Вазари, т. III


лучается иной раз, что людей, преданных своему делу и отдающих ему все свои силы, вдруг, когда меньше всего можно было бы этого ожидать, превыше всякой меры и перед лицом всего мира превознесут и прославят, как это явно видно на примере Россо, флорентийского живописца, ибо труды, вложенные им в искусство живописи, не были оценены ни в Риме, ни во Флоренции теми, кто мог их вознаградить, и он лишь во Франции нашел того, кто по достоинству их признал, и причем в такой степени, что слава, которая выпала на долю Россо, способна была утолить жажду самого непомерного тщеславия, какое только могло бы возгореться в груди любого художника. Более высоких почестей, сана или степени не мог достичь он в своем положении, ибо столь великий король, как король Франции, ему благоволил и среди его собратьев по ремеслу ценил его превыше всякого другого. И поистине достоинства его были таковы, что если бы судьба на них поскупилась, она нанесла бы этим ущерб величайший. В самом деле, не говоря о живописи, Россо был награжден прекраснейшей внешностью, речь его была изящной и строгой, он был
29*


452
Джорджо Вазари. Жизнеописания
отличнейшим музыкантом и наилучшим образом усвоил основы философии, но важнее всех его превосходнейших качеств было то, что в композиции своих фигур он всегда был весьма поэтичным, а в рисунке основательным и смелым, сочетая легкую манеру с потрясающей силой неожиданности, словом, сочетал фигуры великолепнейшим образом.
Он был превосходнейшим и необычным архитектором 1 и, несмотря на то, что сам он был бедным, всегда обладал богатством и величием духа. И потому те, кто в своих живописных трудах будет придерживаться того пути, какого придерживался Россо, всегда будут прославлены так, как прославляются его работы, которые не имеют себе равных по смелости, выполнены без натуги и лишены того худосочия и той скуки, какими страдают произведения бесчисленного множества тех, кто старается ничто сделать чем-то.
В юности своей Россо срисовывал картоны Микеланджело и пожелал учиться только у немногих мастеров, оставаясь, однако, при твердых своих убеждениях, противоречивших их манере, как это видно по табернаклю в Ма- риньолле за флорентинскими воротами Сан Пьер Гаттолини, где для Пьеро Бартоли он написал фреской усопшего Христа и где он начал проявлять, насколько он мечтает о манере смелой и, более чем у других, величавой, но в то же время легкой и поражающей2.
Когда Лоренцо Пуччи был папой Львом рукоположен в кардиналы, Россо, будучи еще безбородым юнцом, написал над дверями церкви сервитов Сан Себастьяно герб Пуччи с двумя фигурами, удивившими тогда художников, еще не ожидавших того, что из него вышло3. После чего воодушевился он так, что, написав для мастера Якопо, брата-сервита, занимавшегося поэзией, образ Богоматери с поясным изображением св. евангелиста Иоанна, он по его же совету выполнил во дворе упомянутых сервитов рядом с Посещением Якопо из Понтормо Успение Богоматери, где на небе изобразил ангелов в виде обнаженных мальчиков, изящнейшим образом реющих в воздухе, ведя вокруг Богоматери хоровод и образуя в сокращении прекраснейшую линию очертаний.
И если бы и в колорите его была та художественная зрелость, какую он приобрел со временем, то другие истории, с которыми он сравнялся величием и качеством рисунка, он намного и превзошел бы. Апостолов он там слишком закутал в одежды, чересчур богатые, однако позы и головы некоторых из них более чем прекрасны 4.


Жизнеописание Россо
453
Начальник больницы Санта Мариа Нуова заказал ему образ, но когда увидел его набросок, то ему, как человеку в искусстве мало сведущему, все святые показались там дьяволами, ибо у Россо было обыкновение в своих набросках маслом придавать лицам выражение жестокости и отчаяния, в отделке же он это выражение смягчал и доделывал лица так, как полагалось. Поэтому тот образа от него не принял и убежал от него, крича, что его обманули 5.
Равным образом и над другими дверьми, ведущими во двор монастыря сервитов, он изобразил герб папы Льва с двумя мальчиками, ныне попорченный, в домах же горожан можно увидеть много его картин и портретов. По случаю приезда во Флоренцию папы Льва он воздвиг прекраснейшую арку наКанто деи Бискери. После этого для владельца Пьомбино он написал прекраснейший образ и для него же построил часовенку, а также и в Вольтерре выполнил прекраснейшее Снятие со креста 6.
А так как возросли и цена ему и его известность, то в церкви Санто Спирито во Флоренции он написал образ для семьи Деи, заказавшей его ранее Рафаэлю Урбинскому, который его не выполнил, поглощенный заботами о работах, начатых им в Риме7. Россо написал его с отменнейшей грацией, отличнейшим вкусом и живыми красками. Никому и в голову не придет, что есть произведение, обладающее большей силой и более прекрасное издали, чем Этот образ, который за смелость в фигурах и необычность их поз, какой у других обычно уже больше не встретишь, почитался вещью из ряда вон выходящей, и, хотя сначала люди его не так уж хвалили, но постепенно признали его достоинства и начали превозносить всячески, так как в слиянии красок большего сделать невозможно; и в самом деле — светлые тона, наложенные сверху там, куда свет бьет всего сильнее, переходят постепенно в менее светлые так слитно и так нежно, пока не дойдут до темных в искусно переданных падающих тенях, что фигуры выступают одна перед другой, поскольку переходы светотени выявляют соотношения их рельефов; и, наконец, столько во всей этой работе смелости, что она, можно сказать, задумана и выполнена с большим мастерством и вкусом, чем любая другая, когда-либо написанная даже самым толковым мастером.
В церкви Сан Лоренцо он написал для Карло Джинори Обручение Богоматери 8, признанное вещью прекраснейшей. И поистине в отношении легкости его письма не было никого, кто мог бы опытом и сноровкой не то что


454
Джорджо Вазари. Жизнеописания
превзойти его, но хотя бы к нему приблизиться; ибо так нежны его краски и с такой грацией переливаются ткани одежды, что самая любовь, которую он вкладывал в свое искусство, неизменно вызывала похвалу и удивление величайшие. Взглянув на такую вещь, всякий признает, что все написанное мною истинная правда, причем и обнаженные тела отлично разобраны с учетом всех особенностей анатомии. Весьма изящны женщины в одеяниях странных и прихотливых, и надлежащее внимание уделял он равным образом и выражениям лиц, странных у стариков, нежных и приятных у женщин и детей. Он так был богат на выдумки, что на образах своих не оставлял никогда пустого места, и все он делал с такой легкостью и такой грацией, что диву даешься.
Еще одну картину написал он для Джованни Бандини с несколькими отменнейшими обнаженными фигурами в истории о Моисее, убивающем египтянина, где было исполнение, достойное всяческого одобрения; картина Эта, кажется, была отослана во Францию 9. Другую картину с Иаковом, которому женщины дают напиться у источника, ушедшую в Англию, написал он для Джованни Кавальканти 10. Она была признана божественной, ибо в ней были написаны с величайшим изяществом обнаженные тела и женщины, которых он всегда любил изображать в тонких платочках с заплетенными косами на голове и в закрытых на плечах одеждах.
Когда Россо выполнял эту работу п, он жил в Борго деи Тинтори в доме, окна которого выходили в сад братьев святого Креста. Там он потешался обезьяной, ум у которой был скорее как у человека, нежели как у животного, и потому привязался к ней и полюбил ее, как самого себя; а так как она обладала удивительной сообразительностью, он заставлял ее оказывать ему много услуг. И вот случилось так, что животное это влюбилось в одного из его подмастерьев по имени Батистино, очень красивого с лица, и угадывало все его желания по знакам, которые Батистино ей делал. А перед задними комнатами, выходившими в монашеский сад, находилась пергола сторожа, вся увешанная крупнейшими гроздьями санколомбанского винограда; но так как от нее до окна было далеко, молодые люди начали посылать туда обезьяну, а потом на веревке вытаскивали животное с полными охапками винограда. Сторож заметил, как опустошается пергола, но не знал кем, подозревая мышей; он начал следить и, заметив, как спускается обезьяна Россо, рассвирепел и, схватив палку, чтобы ее отколотить, начал к ней подкрадываться


Жизнеописание Россо
455
на четвереньках. Обезьяна, поняв, что хоть беги, хоть стой, все одно, начала скакать и ломать перголу, а потом, решив броситься на монаха, схватила обеими лапами последние жерди, державшие перголу: но, так как монах все размахивал палкой, обезьяна перепугалась и с такой силой начала трясти перголу, что все жерди и палки вышли из пазов и пергола вместе с обезьяной обрушилась на монаха, вопившего «помогите». Батистино и другие потянули за веревку и благополучно втащили обезьяну в комнату. Монах же убрался восвояси, залез на свою террасу и начал говорить такие вещи, какие во время мессы не произносятся. Затеяв со злости недоброе, он отправился затем в управление Восьми, флорентинский магистрат, которого очень боялись.
Там он изложил свою жалобу, после чего был вызван Россо, и обезьяну за издевательство приговорили к ношению на заду гири, чтобы неповадно было прыгать по перголам. Так и пришлось Россо привязать к ней железный стержень с валиком, который держал ее так, что она могла ходить у себя дома, но не могла скакать по чужим домам, как раньше. Чувствуя мучения, к каким ее приговорили, обезьяна будто догадалась, что произошло это из-за монаха. И вот начала она каждый день упражняться, прыгая на задних ногах с места на место, а в передних держа гирю, причем часто отдыхала. И своей цели она добилась, ибо, оставшись однажды одна дома, она начала прыгать помаленьку с крыши на крышу в тот час, когда сторож пел на вечерне, и добралась до крыши его кельи. Там, отпустив гирю, она устроила на целые полчаса такие чудные танцы, что не осталось ни одной целой черепицы и ни одного неразбитого горшка и, возвратившись домой, она в течение трех дней слушала, как ругается сторож, мокший под дождем.
Закончив свои работы, Россо отправился вместе с Батистино и обезьяной в Рим, где его ожидали с величайшим нетерпением, ибо там кое-кто видел его рисунки, поистине дивные, так как Россо рисовал божественно и с большой тщательностью.
Там, в церкви Паче, повыше творений Рафаэля, он написал такие вещи, хуже каких не писал всю свою жизнь 12. Не могу себе и представить, отчего Это могло произойти, разве только оттого, что приходилось замечать не только у него, но и у многих других, а именно по той причине (и кажется это чудом и тайной природы), что если кто меняет страну и местожительство, то будто меняет всю свою природу, способности, нрав и привычки настолько, что становится иной раз похожим не на самого себя, а на кого-то другого,


456
Джорджо Вазари. Жизнеопмсапия
ошалелого и сбитого с толку. Так могли подействовать и на Россо римский воздух и удивительные произведения архитектуры и скульптуры, которые он там увидел, а также живопись и статуи Микеланджело; может быть, они и внесли в него смятение: ведь они заставили и Бартоломео из Сан Марко и Андреа дель Сарто бежать из Рима, не сделав там ничего 13.
Во всяком случае, какова бы ни была этому причина, хуже этого Россо никогда ничего не делал, и, как нарочно, находится это над творениями Рафаэля Урбинского.
Тогда же написал он своему другу, епископу Торнабуони, картину с усопшим Христом, которого поддерживают два ангела, находящуюся ныне у наследников монсиньора делла Каза; картина эта была отменнейшим его достижением14. Для Бавьеры он в рисунках, которые затем отгравировал Якопо Каральо 15, изобразил всех богов, а именно, как Сатурн превращается в коня, и в особенности как Плутон похищает Прозерпину16. Начал он набросок Усекновения главы св. Иоанна Крестителя, который находится ныне в церквушке, что на Пьяцца Сальвиати в Риме.
А в это время приключился разгром Рима, и несчастного Россо забрали немцы, которые обращались с ним ужасно: они не только раздели его и разули, но заставляли носить тяжести на загорбке и чистить чуть ли не одному целую лавку колбасника. И вот, натерпевшись от них всего, он с трудом добрался до Перуджи, где его принял очень ласково и одел с ног до головы живописец Доменико ди Парис17, а он нарисовал ему картон для образа с волхвами, прекраснейшую вещь, которая у него и хранится. Там он оставался недолго, ибо прослышал, что в Борго возвратился епископ Торнабуони, также бежавший от разгрома, а так как тот был его ближайшим другом, он туда и направился.
В это время в Борго проживал живописец Рафаэлло из Колле, ученик Джулио Романо18: у себя на родине он взял по сходной цене заказ от сообщества Баттутов на образ для церкви Санта Кроче, но, как человек добросердечный, отказался от него и передал его Россо, дабы и в том городе осталась какая-нибудь о нем память. Сообществу это не понравилось, но за него похлопотал епископ и образ закончен был им. Он был помещен в Санта Кроче и создал ему известность, ибо изображенное на нем Снятие со креста вещь весьма редкостная: особый сумрак затмения солнца, наступившего во время кончины Христа, он передал красками с величайшей тщательностью 19.


Жизнеописание Россо
457
После этого ему заказали образ в Читта ди Кастелло, но не успел он за него приняться, как во время грунтовки обрушилась крыша и все поломала; на него же напала такая зверская горячка, что он чуть не умер, и из Кастелло его перевезли в Борго20. Вслед за этим недугом последовала перемежающаяся лихорадка, и он переехал в приход Санто Стефано подышать воздухом, а затем в Ареццо, где он нашел приют в доме Бенедетто Спадари, который через посредство аретинца Джованни Антонио Лапполи и всех многочисленных друзей и сородичей добился того, что ему было поручено расписать фреской свод в церкви Мадонны делле Лагриме, заказанный ранее живописцу Никколо Соджи, и заказ этот на сумму в триста скудо золотом дал ему возможность оставить о себе память в этом городе. Россо принялся за картоны в помещении, отведенном ему в местности, именовавшейся Мурелло, и там он закончил их четыре 21.
На одном он изобразил прародителей, привязанных к дереву грехопадения, и Богоматерь, изымающую из уст их грех в виде яблока, под ногами же у нее змею, а в воздухе обнаженных Феба и Диану (чтобы показать, что Богоматерь облечена солнцем и луной). На другом — ковчег Завета, несомый Моисеем, изображен под видом Богоматери, окруженной пятью Добродетелями. На следующем трон Соломона, опять-таки изображен под видом Богоматери, которой приносят обеты, что обозначает, что к ней прибегают, прося милости; были там и другие странные вещи, придуманные мессером Джованни Полластрой, аретинским каноником и другом Россо, в угоду которому Россо сделал прекраснейшую модель всей работы, находящуюся в настоящее время в нашем доме в Ареццо.
Набросал он для этой же вещи рисунок с обнаженными телами, произведение исключительное, и прямо-таки грех, что осталось оно незаконченным, ибо если бы он взялся за дело и написал маслом то, что собирался писать фреской, это было бы поистине чудом. Но он никогда не любил писать фреской, и поэтому он все тянул, изготовляя картоны, и затянул настолько, что роспись так и не была сделана, а чтобы закончить работу, ее поручили Рафаэло из Борго или кому другому. В то же самое время, будучи человеком любезным, он сделал в Ареццо и в окрестностях много рисунков для живописных и архитектурных работ, как, например, рисунок часовни, что на углу той площади, где ныне Святой Лик, для ректоров братства, для которых им уже был сделан набросок образа, заказанного ему для того же места, с Богоматерью,


458
Джорджо Вазари. Жизнеописани
одевающей народ своим покровом. Этот набросок неосуществленного образа находится в нашей Книге вместе со многими другими прекраснейшими собственноручными его рисунками22.
Возвратимся, однако, к работе, которую он должен был сделать для церкви Мадонны делле Лагриме, поручителем за которую был аретинец Джованни Антонио Лапполи, его преданнейший друг, всякого рода услугами проявивший свое к нему расположение. Дело в том, что когда в 1530 году происходила осада Флоренции и аретинцам из-за недомыслия Папо Альтовити была предоставлена свобода, они напали на цитадель и разрушили ее до основания. А так как народ этот терпеть не мог флорентинцев, Россо, опасаясь их, отправился в Борго Сан Сеполькро, оставив картоны и рисунки для Этой работы под замком в цитадели. Заказчики его в Кастелло требовали, чтобы он закончил образ, но ему из-за бед, им перенесенных, не захотелось туда возвращаться и закончил он этот образ в Борго и так и не доставил им удовольствия когда-либо его увидеть. На нем он написал людей и парящего в воздухе Христа, которому поклоняются четыре фигуры, и изобразил мавров, цыган и самые необычайные вещи на свете. И кроме фигур, совершенных по качеству, композиция эта содержит все что угодно, только не то, что ожидали от него заказчики23.
В то же самое время, когда он этим занимался, он выкапывал в епископстве, где он жил, покойников и прекраснейшим образом анатомировал их. И поистине Россо в области искусства был человеком ученейшим и не пропускал и нескольких дней, чтобы не нарисовать какой-нибудь обнаженной натуры.
Между тем, так как ему всегда хотелось закончить жизнь во Франции и разделаться, как он говорил, с той нуждой и бедностью, в которых пребывают люди, работающие в Тоскане и вообще у себя на родине, он решил уехать и, нарочно изучив латынь, чтобы показаться более опытным во всякого рода вещах и человеком всесторонним, он получил возможность намного ускорить свой отъезд. А именно, был он в святой четверг на ранней вечерне в церкви с одним аретинским юношей, своим учеником, и когда, как говорится в писании, наступила тьма, мальчик начал при помощи горящей свечки и греческой смолы производить всякие вспышки пламени, а священники начали его ругать и немного даже побили. Когда же это увидел сидевший рядом Россо, он, рассердившись, полез на священника, почему поднялся шум,


Жизнеописание Россо
459
и, так как никто не понимал, в чем дело, бедному Россо, вступившему в рукопашную с попами, начали угрожать шпагами так, что ему пришлось обратиться в бегство и он проворно укрылся в своей комнате, прежде чем успели его догнать и с ним расправиться.
Однако он считал себя этим опозоренным, а так как образ для Кастелло он уже закончил, он, не заботясь об аретинской работе и убытке, который причиняет своему поручителю Джоан Антонио, ибо получил за нее более полутораста скудо, он в ту же ночь уехал и через Пезаро направился в Венецию. Там он остановился у мессера Пьетро Аретино и на листе, который впоследствии был отпечатан, нарисовал для него Марса, спящего с Венерой, и амуров и граций, которые его раздели и уносят его доспехи24.
Из Венеции он отправился во Францию, где флорентинская колония приняла его весьма радушно. Там он написал несколько картин, которые попали затем в галерею Фонтенбло, и подарил их королю Франциску, которому они чрезвычайно понравились, а еще больше внешность, разговор и манеры Россо, который был высокого роста, рыжеволосым в соответствии со своим прозвищем25 и во всем своем поведении человеком серьезным, осмотрительным и весьма разумным26.
И вот король тотчас же назначил ему содержание в четыреста скудо и подарил ему дом в Париже, в котором тот жил мало, так как большую часть времени проводил в Фонтенбло, где у него были свои покои и где он жил по- барски. Он был назначен главным начальником всех строений и всех живописных и других работ по украшению этого места, где Россо первым делом начал строительство галереи над нижним двором, перекрытой не сводом, а деревянным потолком с очень красивыми кессонами. А все боковые стены он сплошь отделал причудливыми невиданными лепными узорами и разными резными карнизами с поддерживающими их фигурами натуральной величины на выступах, а под карнизами между поддержками все было украшено богатейшими лепными и живописными гирляндами с прекраснейшими плодами и всякого рода зеленью. После чего в большом простенке были написаны фреской и, если я только как следует разобрался по его рисункам, около двадцати четырех историй, каждая с деяниями Александра Великого, причем все упомянутые мною рисунки были исполнены им акварелью и светотенью.
По обоим торцам этой галереи находятся две картины, собственноручно им нарисованные и написанные маслом с таким совершенством, что лучшего


Джорджо Вазари. Жизнеописания
в живописи, пожалуй, и не увидишь. На одной из них — Вакх и Венера, написанные с дивным искусством и со вкусом; Вакх — обнаженный юноша, такой нежный, мягкий и сладостный, что кажется, будто он сделан из настоящей и осязаемой плоти, не написанный, а живой; а вокруг него изображены разные сосуды — золотые, серебряные, хрустальные и из различных драгоценных камней, такие причудливые и необыкновенные, что перед этой работой, изобилующей столькими выдумками, каждый останавливался пораженный. Есть там, между прочим, сатир, приподнимающий край полога, с головой дивной красоты при странном козлином выражении лица, а главное — кажется, что он смеется вне себя от радости при виде такого красивого юноши. Есть там и мальчик верхом на великолепнейшем медведе и множество других изящных и красивых околичностей. На другой картине — Купидон и Венера и другие прекрасные фигуры. Однако величайшее старание Россо приложил к фигуре Купидона, изобразив мальчика двенадцати лет, рослого и с формами более крупными, чем соответствует этому возрасту, и во всех мелочах прекраснейшего.
Когда работы эти увидел король, они чрезвычайно ему понравились, и благосклонность его к Россо превзошла всякие пределы, и не прошло много времени, как он пожаловал ему каноникат в Сан Шапель при соборе Парижской богоматери и столько всяких других доходов и поступлений, что Россо с большим числом слуг и лошадей жил по-барски и устраивал пиры и необыкновенные приемы для всех своих друзей и знакомых, в особенности же для приезжих итальянцев.
После этого он устроил еще одну залу, названную павильоном27, ибо она, будучи расположена над вторым этажом верхних помещений, оказалась самой верхней из всех и имеет вид павильона. Помещение это он украсил от пола и до потолочных балок разнообразной лепниной и круглыми фигурами, расположенными на равном расстоянии друг от друга, а также путтами, гирляндами и разного рода животными, а в каждом из полей, на которые поярусно была расчленена стена, фреской была написана сидящая фигура, а фигур этих было столько, что в них оказались изображенными все древние языческие боги и богини, наверху же над окнами проходит богатейший фриз, весь украшенный лепниной, но без росписей. Кроме того, он во многих комнатах, банях и других помещениях создал бесчисленное множество лепных и живописных произведений, из которых особенно красивые и изящные зарисо¬


Жизнеописание Россо
4 61
ваны и напечатаны. Нет числа также и рисункам, сделанным Россо для солонок, ваз, кувшинов и других причуд и выполненным затем по повелению короля из серебра, а было их столько, что всех их не перечислить. Достаточно сказать, что он сделал рисунки для всей посуды одной из горок короля, а также для лошадиных попон, маскарадов и торжественных шествий и для всяких вещей, какие только можно вообразить, и все это с такими причудливыми и необычайными выдумками, что лучше сделать было невозможно.
Когда в 1540 году император Карл V, отдав себя под покровительство короля Франциска, прибыл во Францию, имея с собой не более двенадцати человек, половину всех украшений, приготовленных королем в Фонтенбло, дабы почтить столь великого государя, сделал Россо, а вторую половину болонец Приматиччо. Однако сделанные Россо арки, колоссы и тому подобные вещи были, как тогда говорили, самыми изумительными из всех, какие когда- либо до тех пор воздвигались другими. Но большая часть помещений, устроенных Россо в упоминавшемся Фонтенбло, была уничтожена после его смерти названным Приматиччо28, построившим там более обширное здание.
Вместе с Россо вышеописанные лепные и скульптурные работы выполняли и ценились им выше всех остальных флорентинец Лоренцо Нальдини29, мастер Франциск из Орлеана, мастер Симон из Парижа и мастер Клавдий, также парижанин, мастер Лаврентий пикардиец и многие другие. Но лучше всех был Доменико дель Барбьери, живописец, превосходный мастер — лепщик и исключительный рисовальщик, гравировальные работы которого можно причислить к лучшим из тех, что находятся в обращении30.
Живописцами же, привлекавшимися им для названных работ в Фонтенбло, были Лука Пенни, брат Джован Франческо, прозванного Фатторе31, который был учеником Рафаэля Урбинского, Леонард фламандец, очень стоящий живописец, отлично передававший в цвете рисунки Россо, флорентинец Бартоломео Миньоти, Франческо Каччанимичи и Джовамбатиста из Баньякавалло; Эти последние состояли у него на службе, в то время как Франческо Приматиччо по приказу короля ездил в Рим формовать Лаокоона, Аполлона и много других редкостных древностей для их отливки из бронзы.
Умолчу о резчиках, мастерах-краснодеревщиках и бесчисленном множестве других, услугами которых в этих работах пользовался Россо, ибо говорить обо всех не приходится, несмотря на то, что работы многих из них достойны похвалы немалой.


462
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Помимо названных работ Россо собственноручно выполнил св. Михаила, вещь редкостную, а для коннетабля написал образ с усопшим Христом32; рта редкостная вещь находится в одном из поместий коннетабля, именуемом Севан, а, кроме того, для короля выполнял он редкостнейшие миниатюры33.
Тогда же он подготовил книгу по анатомии для напечатания ее во Франции, некоторые собственноручные образцы из которой находятся в нашей Книге рисунков34. Среди его вещей после его смерти были найдены два прекраснейших картона, на одном из которых изображена Леда, и вещь рта исключительная, а на другом Тибуртинская сивилла, показывающая императору Октавиану Богоматерь во славе с младенцем Христом на руках, и здесь он изобразил короля Франциска, королеву, телохранителей и народ с таким количеством фигур и так отменно, что можно поистине сказать — это было одной из прекраснейших вещей, когда-либо выполненных Россо35, который за Эти работы и многие другие, нам неизвестные, настолько угодил королю, что, как оказалось, незадолго до смерти доходы его превышали тысячу скудо, не считая выручек за работы, которые были огромнейшими.
Так что жил он уже не как живописец, а, скорее, как князь, держал многочисленных слуг и лошадей, дом его был переполнен коврами, серебром и другими ценными вещами и утварью, и так это было до тех пор, пока судьба, которая не позволяет никогда, за самыми лишь редчайшими исключениями, тому, кто слишком на нее полагается, долго занимать высокое положение, судила и ему закончить плохо и самым странным на свете способом. Дело в том, что с ним общался как свой и близкий человек флорентинец Франческо ди Пеллегрино36, который был любителем живописи и ближайшим другом Россо. И вот украли как-то у Россо несколько сот дукатов, и, не имея подозрения ни на кого другого, кроме как на названного Франческо, Россо отдал его под суд, где его сильно мучили пристрастными допросами. Но так как тот чувствовал себя невинным и говорил только правду, то его в конце концов отпустили. И, движимый справедливым негодованием, он волей-неволей затаил обиду на Россо за позорное обвинение, ложно ему предъявленное, и, подав на него жалобу за клевету, довел его до того, что Россо, не будучи в состоянии ни защититься, ни чем-либо себе помочь, очутился в очень скверном положении; ибо понял, что он не только ложно опозорил друга, но и запятнал собственную честь, и что отречение от собственных слов или другой какой позорный образ действий все равно изобличил бы его как человека дурного и бес¬


Жизнеописание Россо
463
честного. И потому, считая, что лучше самому с собой покончить, чем быть покаранным другими, он к такому решению и пришел.
Однажды, когда король находился в Фонтенбло, Россо послал одного местного жителя в Париж за неким ядовитейшим раствором под предлогом, что он ему нужен для составления красок и лаков; действительным же его намерением было отравиться. Когда посланный ехал обратно, то только оттого (такой злой был яд), что держал большой палец на горлышке сосуда, тщательно закупоренного воском, он чуть не остался без пальца, который сожгли и почти что съели смертоносные свойства этого яда, погубившего вскоре после этого и Россо. Ибо, находясь в полнейшем здравии, он принял его, чтобы лишить себя жизни, с которой по прошествии нескольких часов и расстался.
Новость эта была доложена королю и огорчила его бесконечно, ибо он считал, что со смертью Россо он лишился самого превосходного художника своего времени. Но, дабы не страдала работа, он поручил ее продолжение болонцу Франческо Приматиччо, который уже в свое время расписал для него помещение одного каноника.
Умер Россо в 1541 году 37, оставив по себе великую тоску у друзей и художников, которым он показал, чего может достичь на службе у государя человек разносторонний и во всем своем поведении воспитанный и учтивый, каким он и был, и по многим причинам заслужил он восхищение, как мастер поистине превосходнейший.
ПРИМЕЧАНИЯ
Джованни Батиста ди Якопо ди Гуаспарре, прозванный Россо Фьорентино (что значит «рыжий флорентинец»), во Франции — мртр Ру (1494—1540), — живописец. О ранних годах известий нет; возможно, что около 1512 г. работал в боттеге Андреа дель Сарто, сотрудничал с Понтормо; с 1516 г.— в корпорации живописцев. В 1523—


ш
Джорджо Вазари. Жизнеописания
1527 гг. — в Риме, где дружил с Микеланджело, испытал воздействие Рафаэля. Затем годы странствий (в Перудже, Борго Сан Сеполькро, Читта ди Кастелло, Ареццо). В 1530 г. отправился через Венецию во Францию, где работал (главным образом в Фонтенбло) до конца жизни. Один из родоначальников тосканского маньеризма, оказавший воздействие на многих художников (Пулиго, Сальвиати, Вазари, Бронзино, Пармиджанино, Лапполи, Аллори, Дзуккари и др.).
Достоверные работы: «Успение Богоматери» — фреска 1517 г. в Аннунциате во Флоренции; «Мадонна с четырьмя святыми» (ок. 1517, Флоренция, Уффици); «Снятие со креста» (1521, Вольтерра, Пинакотека); «Мадонна с десятью святыми» (1522, Флоренция, галерея Питти); «Обручение Марии» (1523; Флоренция, капелла Джинории церкви Сан Лоренцо); «Моисей защищает дочерей Иофора» (ок. 1523; Флоренция, Уффици); «Сотворение Евы» и «Грехопадение» (фрески, 1524, Рим, церковь Санта Мариа делла Паче); «Соревнование пиерид с музами» (ок. 1525, Париж, Лувр); «Снятие со креста» (1527—1528, Борго Сан Сеполькро, церковь делле Орфанелле); «Воскресший Христос» (1528—1529, Ареццо, Пинакотека); «Леда с лебедем» (1530—1531, Лондон, Национальная галерея); «Плач над Христом» (1537—1540, Париж, Лувр); «Мадонна с херувимами» (Ленинград, Эрмитаж); «Профиль мужчины» (Венеция, Академия). Галерея Франциска I в Фонтенбло (12 фресок с обрамлениями и лепная отделка — главная работа художника).
1 Говоря о Россо как об архитекторе, Вазари имеет, может быть, в виду внутреннюю отделку галереи Франциска I в Фонтенбло во Франции — другие архитектурные работы Россо неизвестны.
2 Фреска не сохранилась.
3 Работа не сохранилась.
4 Мадонна с евангелистом Иоанном не сохранилась. «Успение» — на прежнем месте во дворе флорентийского монастыря сервитов Сантиссима Аннунциата.
5 Работа идентифицируется с находящейся в настоящее время в галерее Уффици (на ней изображены Богоматерь с четырьмя святыми).
6 Папа Лев X прибыл во Флоренцию 14 ноября 1512 г. Арка не сохранилась. Судьба образа, написанного для Пьомбино, неизвестна. «Снятие со креста» хранится в Пинакотеке Вольтерры.
7 Образ для семьи Деи («Мадонна с десятью святыми») находится теперь в галерее Питти (на первоначальном месте, в Санто Спирито — копия).
8 «Обручение Богоматери» находится на первоначальном месте в церкви Сан Лоренцо во Флоренции.
9 «Моисей, защищающий дочерей Иофора» — теперь в Уффици.
10 Судьба работы неизвестна.
11 В 1523 году.
12 Плохо сохранившиеся фрески в римской церкви Санта Мариа делла Паче («Сотворение Евы» и «Грехопадение») все же не заслуживают резкой оценки Вазари
13 См. их биографии.
14 Судьба работы неизвестна.


Жизнеописание Россо
465
15 О Бавьере см. выше биографию Рафаэля, о Якопо Каральо см. биографию Маркантонио Раймонди в т. IV «Жизнеописаний».
16 Работа не сохранилась.
17 О Доменико ди Парис Альфани см. биографию Перуджино в т. II «Жизнеописаний». «Поклонение волхвов» Альфани находится в церкви Сант Агостино города Перуджи.
18 Рафаэлло ди Микеланджело дель Колле — ученик Рафаэля, работал с Джулио Романо, Дженгой, Герарди.
19 «Снятие со креста» хранится в церкви делле Орфанелле в Борго Сан Се- полькро (написано в 1527—1528 гг.). Копии — в соборе и Пинакотеке того же города.
20 В соборе Читта ди Кастелло находится многофигурное «Преображение» Россо, с Богоматерью, св. Анной, Марией Магдалиной, Марией Египетской и другими фигурами.
21 См. биографию Соджи в т. IV «Жизнеописаний». Картоны и модель не сохранились, остался лишь рисунок Россо (в Уффици) с Адамом и Евой и Мадонной со змеей.
22 Из работ Россо в Ареццо сохранился «Путь на Голгофу», хранящийся в городской Пинакотеке, и рисунок сангиной (Мадонна) в Лувре.
23 Речь идет о «Преображении», упомянутом в прим. 20.
24 Рисунок на эту тему находится в Лувре. Россо был в Венеции в 1530 г. и в том же году уехал во Францию.
25 Россо — значит «рыжий».
26 В первом издании «Жизнеописаний» прибавлено: «И сделал также картон образа для залы собраний капитула, в котором он состоял каноником».
27 «Павильон» был позднее разрушен и на его месте была устроена лестница.
28 См. описание работ Приматиччо в т. V «Жизнеописаний».
29 О Лоренцо Нальдини см. биографию Рустичн в т. V «Жизнеописаний».
30 Доменико Барбьери, прозванный Риковери, род. ок. 1506 г., умер после 1565 г. Во Франции жил с 1537 г. до конца жизни. Во Франции назывался Dominique Flore nti n.
31 О Луке Пенни см. выше биографию Джованни Франческо Пенни (Фатторе), а также биографию Маркантонио Раймонди в т. IV «Жизнеописаний».
32 Св. Михаил не сохранился. «Оплакивание» (1537—1540) —теперь в Лувре.
33 Поместье, о котором идет речь, называется Экуан; миниатюры не сохранились.
34 Книга об Анатомии до нас не дошла.
35 Картоны не сохранились.
36 О Франческо ди Пеллегрино других сведений нет.
Дата и обстоятельства самоубийства Россо изложены точно.
30 Джорджо Вазари, т. III


lOv
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
БАРТОЛОМЕО
из БанЬякавалло и других живописцев
из РоманЬи
Г
G1
30*


ельзя отрицать, что стремление к славе, этой конечной цели всякого соревнования в искусствах, обычно считается, как мы Это и видим, уже само по себе похвальным, однако стоит только соревнующемуся загордиться и зазнаться, распаляя в себе самомнение, как тотчас же мы замечаем, что сама доблесть, им искомая, начинает, подобно дыму или туману, рассеиваться у нас на глазах, ибо плохо сможет расти и совершенствоваться тот, кто не сознает собственных недостатков и не считается с чужими успехами. Да и в самом деле, лучше сбываются надежды учеников робких, которые под покровом скромной жизни почитают творения редкостных мастеров и со всяческим старанием им подражают, чем надежды тех, голова которых полна гордости и дыма, как это было у живописцев Бартоломео из Баньякавалло, Амико из Болоньи *, Джироламо из Кодиньуолы и Инноченцио из Имолы. Действительно, пребывая в Болонье в одно и то же время, они возымели друг к другу такую зависть, что большей и вообразить невозможно. Мало того, гордость и тщеславие, не основанные на доблести, сбили их с истинного пути, ведущего к вечности тех, кто


4 70
Джорджо Вазари. Жизнеописания
борется за то, чтобы хорошо работать, а не ради соперничества. Это и послужило причиной тому, что они не довели заложенные в них добрые начала до того конечного совершенства, которое от них ожидали, так как, вообразив себя мастерами, они слишком далеко отклонились от пути добра.
Бартоломео из Баньякавалло во времена Рафаэля приехал в Рим, дабы достичь своими творениями того совершенства, которого он мнил для себя доступным, а так как еще в юные годы он прославился в Болонье, где на него возлагались большие надежды, он получил заказ на роспись в римской церкви делла Паче, в первой капелле, находящейся направо от входа в церковь, что над капеллой Бальдассаре Перуцци сиенца2. Однако, убедившись, что все то, на что он считал себя способным, ему не удалось, он воротился в Болонью, где и он и названные выше живописцы, соревнуясь друг с другом, написали в Сан Петронио каждый по истории из жизни Христа и Богоматери в капелле Мадонны, что у входных дверей главного фасада, по правую руку как войдешь в церковь3. Мы сейчас видим, что по качеству его соперники один от другого мало чем отличались, и потому не удивительно, что в этой росписи Бартоломео прославился как живописец, обладавший более уверенной и мягкой манерой. Действительно, в истории мастера Амико было много странностей, ибо он в Воскресении Христовом изобразил странников в вывороченных и скорченных положениях, а многих воинов раздавленными навалившейся на них надгробной плитою. Тем не менее, поскольку история Бартоломео была более цельной по рисунку и по колориту, художники и хвалили ее больше других, и по этой причине он вступил затем в содружество с Бьяджо болонцем4, человеком в искусстве более опытным, чем способным, и они работали вместе для братьев скопетинцев в монастыре Сан Сальваторе, где расписали трапезную частично фреской, частично же посуху, изобразив там Христа, насыщающего пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек. А на стене библиотеки они написали Диспут св. Августина, где весьма толково изобразили перспективу 5.
Мастера эти, видевшие творения Рафаэля и работавшие с ним, восприняли от него нечто такое, что в целом все как будто и должно было получиться, однако, говоря по правде, до тех особых тонкостей, какие должны быть в искусстве, они и не дошли. Но так как в Болонье в те времена живописцев, знавших больше их, не было, то правители и народ этого города считали их лучшими мастерами Италии.


Жизнеописание Бартоломео из Банъяк
т
Рукой Бартоломео выполнены фреской несколько тондо под сводом дворца Подесты6, а в церкви Сан Витале, что насупротив палаццо Фантуцци, Посещение св. Елизаветы, у сервитов же болонских вокруг Благовещения, написанного на дереве маслом, несколько святых написал фреской Инночен- цио из Имолы 7. А в церкви Сан Микеле ин Боско Бартоломео расписал фреской капеллу того самого Рамаццотто, который возглавлял партию в Романье8. Он же написал фреской в одной из капелл церкви Санто Стефано двух святых с несколькими очень красивыми летящими путтами9, а в церкви Сан Якопо для мессера Аннибале дель Корелло капеллу, где изобразил Обрезание Господа нашего со многими фигурами, в верхнем же полутондо он написал Авраама, приносящего сына в жертву богу, и в этой работе он действительно обнаружил хорошее знание дела и хорошую манеру10. За Болоньей в церкви Мизерикордиа он написал на небольшой доске темперой Богоматерь с несколькими святыми и, в самом же городе много картин и других работ, находящихся в разных руках. И, по правде говоря, жил и работал он добротно и более чем благоразумно, и рисунок и выдумка были у него лучше, чем у других, как это видно и в нашей Книге по рисунку, на котором младенец Иисус ведет спор с книжниками в храме, изображенном очень хорошо и с толком 12.
В конце концов завершил он жизнь свою пятидесяти восьми лет13, сопровождаемый постоянной завистью болонца АмикО 14, человека прихотливого и со странностями, и столь же сумасбродны, если можно так сказать, и прихотливы его фигуры, которые он писал по всей Италии и в особенности в Болонье, где он провел большую часть жизни. И по правде сказать, если бы многочисленные его труды и рисунки были выношены им на истинном пути, а не как попало, он, быть может, превзошел бы многих из тех, кого мы почитаем людьми редкостными и стоящими. Но, с другой стороны, плодовитость его имела то преимущество, что среди многочисленных его работ нельзя не разыскать кое-каких хороших и достойных похвалы. Такова, среди бесчисленного множества им сделанного, стена, расписанная светотенью на Пьяцца де Мар- сильи, где много историй в рамках и где фриз с дерущимися зверями выполнен так смело и так хорошо, что его, пожалуй, можно причислить к лучшим вещам, когда-либо им написанным. У ворот Сан Маммоло он расписал еще одну стенку, а в церкви Сан Сальвадоре фриз вокруг главной капеллы настолько необычен и сумасброден, что рассмешит и того, кому хочется плакать. В общем же нет в Болонье церкви и улицы, где бы он чего-нибудь не напачкал.


472
Джорджо Вазари. Жизнео писана л
Писал он много и в Риме, а в Лукке в Сан Фриано он расписал одну из капелл странными и причудливыми фантазиями; однако кое-что там стоит и похвалить, как, например, историю о кресте и некоторые истории из жития св. Августина, где изображено множество знатных лиц этого города. И говоря по правде, это одна из лучших работ фреской, когда-либо написанных красками мастером Амико. Заслуживают похвалы и в церкви Сан Якопо в Болонье на алтаре св. Николая некоторые истории из жизни этого святого, а также нижний фриз с перспективами. Когда император Карл V посетил Болонью 15, Амико соорудил у входа во дворец триумфальную арку, рельефные статуи на которой сделал Альфонсо Ломбарди 16.
Что Амико обладал большим опытом, чем кто-либо другой, не удивительно, ибо говорят, что он, будучи человеком не от мира сего и ни на кого не похожим, исходил всю Италию, зарисовывая и копируя любую живопись или скульптуру, как хорошую, так и плохую, благодаря чему он набил себе руку и на выдумки, а если он мог заполучить что-нибудь для себя полезное, он охотно за это брался, но затем это портил, чтобы никто другой не мог этим воспользоваться. Все эти занятия и довели его до манеры, столь странной и сумасбродной.
Наконец, состарившись и дожив до семидесятилетнего возраста, он то ли от искусства, то ли от своего нескладного образа жизни, впал в самое дикое безумие, над чем мессер Франческо Гвиччардини17, благороднейший флорентинец и правдивейший описатель истории своего времени, управлявший тогда Болоньей, вместе со всем городом немало потешался. Тем не менее некоторые полагают, что безумие это сочеталось у него с хитростью, ибо, продав некоторые свои владения за малую цену, когда он находился в безумии и в самой крайней нужде, придя в себя, пожелал получить их обратно и на определенных условиях, и действительно их получил, ссылаясь на то, что продавал их, когда был не в себе. Но так как это могло быть и по-другому, я не стану утверждать, что это было именно так, и скажу лишь, что именно так мне неоднократно об этом рассказывали.
Он занимался скульптурой и высек из мрамора, как умел, в церкви Сан Петронио по правую руку, как войдешь в церковь, усопшего Христа на руках у Никодима, в той же манере, как и его картины 18. Амико писал сразу обеими руками, держа в одной руке кисть для светлых красок, а в другой — для темных, но особенно красив и смешон он был, когда стоял, унизав весь свой пояс


Жизнеописание Бартоломео из Банъякавалло
473
кругом горшочками со смешанными красками, так что похож был на дьявола св. Макария со всеми его склянками. А когда он работал с очками на носу, он мог бы и камень рассмешить, в особенности если начинал трепать языком, ибо болтал он за двадцатерых, и когда рассказывал истории самые невероятные, смех был, да и только. И следует сказать по правде, что ни об одном человеке он никогда не говорил ничего хорошего, какими бы добродетелями или талантами тот ни обладал, каковы бы ни были достоинства, дарованные ему природой или судьбой. И, как было уже сказано, он так любил болтать и рассказывать всякие небылицы, что когда как-то вечером, когда звонили к вечерне, он встретил одного болонского живописца, покупавшего на площади капусту, бедняга никак не мог от него отвязаться, и Амико со своими сплетнями продержал его, занимая приятными разговорами, под лоджией Подесты до самого утра, пока не сказал живописцу: «Иди же, вари свою капусту, время идет».
Он наделал бессчетное множество и других глупостей и шуток, о которых поминать не буду, так как пора уже рассказать кое-что и о Джироламо из Кодиньуолы, написавшем в Болонье много картин и портретов с натуры, среди которых два в доме Виначчи хороши отменно. Он написал мертвым монсиньо- ра де Фуа, погибшего в битве при Равенне, а немного спустя написал портрет Массимилиано Сфорцы. Он написал получивший большое одобрение образ в церкви Сан Джузеппе, а в церкви Сан Микеле ин Боско в капелле св. Бенедикта маслом на дереве образ, послуживший поводом к тому, что он совместно с болонцем Бьяджо написал в этой церкви все истории, которые они готовили фреской и отделали посуху и в которых видна опытность, как об ртом говорилось при описании манеры Бьяджо.
Тот же Джироламо написал образ для церкви Санта Коломба в Римини в соревновании с Бенедетто из Феррары и Латтанцио 1Э, на котором он изобразил св. Лючию скорее сладострастной, чем прекрасной, а в главной абсиде Венчание Богоматери с двенадцатью апостолами и четырьмя евангелистами с головами такими большими и уродливыми, что совестно взглянуть. После Этого он возвратился в Болонью, но пробыл там недолго и отправился в Рим, где он написал с натуры многих синьоров и, в частности, папу Павла III. Увидев, однако, что место это не для него и что среди стольких знатнейших живописцев ни чести, ни пользы, ни известности не приобретешь, он направился в Неаполь, где нашел некоторых своих друзей, которые ему покровительствовали,


474
Джорджо Вазари. Жизнеописания
и в особенности мессер Томмазо Камби, флорентинский купец, большой любитель древних мраморов и живописи, предоставивший ему все, в чем он нуждается. И потому принялся он за работу и в монастыре Монтеоливето написал маслом на дереве образ с волхвами для капеллы некоего мессера Антонелло, епископа, не знаю какой местности, а в церкви Сант Аньелло другой образ маслом с Богоматерью, св. Павлом и св. Иоанном Крестителем; а для многих синьоров он написал их портреты с натуры. А так как, прожив жизнь в бедности, он все старался нажить деньги, а лет ему было уже немало, то по прошествии недолгого времени, когда делать ему в Неаполе было уже почти нечего, он вернулся в Рим. Когда же некоторые из его друзей прослышали, что он скопил некоторые деньжонки, они его уговорили жениться для устройства личной жизни. И вот, поверив, что это ему пойдет на пользу, он так дал себя окрутить, что они для своей цели подсунули ему под бок в качестве жены шлюху, которую они для себя содержали. Повенчавшись и проведя с ней ночь, бедный старик догадался, в чем дело, и так это его огорчило, что, не прожив и несколько недель, он от этого помер на 69 году своей жизни.
Кое-что скажу я теперь и об Инноченцио из Имолы20. Много лет он работал во Флоренции с Мариотто Альбертинелли, после чего возвратился в Имолу и выполнил в этом городе много работ. Однако в конце концов по настояниям графа Джовамбатисты Бентивольи он переехал на жительство в Болонью, где к первым его работам относится копия картины Рафаэля Урбинского, выполненной ранее для синьора Лионелло да Карпи. Для монахов же в Сан Микеле ин Боско он написал в капитуле фреской Успение Богоматери и Воскресение Христово; работа эта выполнена несомненно с величайшей тщательностью и очень чисто. Для той же церкви он написал образ главного алтаря, верхняя часть которого выполнена в хорошей манере. Для болонских сервитов он написал на дереве Благовещение, а в церкви Сан Сальвадоре Распятие, а также много картин и других живописных работ по всему городу. В Виоле для кардинала Ивреа он расписал фреской три лоджии, а именно в каждой из них написал красками по две истории по рисункам других живописцев, но весьма тщательно. В церкви Сан Якопо он расписал фреской одну из капелл и написал маслом образ для мадонны Беноцци, и выполнил это вполне толково. Помимо многих других он написал также портрет кардинала Франческо Али- дозио, который я видел в Имоле, вместе с портретом кардинала Бернардино Карниале, и оба они очень хороши.


Жизнеописание Барлюломео из Баньяк
4 75
Был Инноченцио человеком очень скромным и добрым и потому всегда избегал общения и разговоров с болонскими живописцами, отличающимися как раз обратными свойствами. А так как трудился он свыше сил своих, то, заболев пятидесяти шести лет заразной горячкой, оказался настолько изнуренным и слабым, что в несколько дней она его погубила. И потому-то осталась незавершенной и едва-едва лишь начатой работа, за которую он взялся вне Болоньи и которую благополучно завершил болонский живописец Прос- перо Фонтана21, следуя указаниям, полученным от Инноченцио перед смертью.
Работы всех вышеназванных живописцев относятся к 1506—1542 годам, и в нашей Книге есть рисунки каждого из них.
ПРИМЕЧАНИЯ
Раменги Бартоломео, сын купца Джованбаттисты, прозванный Баньякавалло (1484—1542), — живописец родом из местечка Баньякавалло в Романье. Учился в Болонье у Франчи, затем уехал в Рим, привлеченный именем Рафаэля (пребывание в Риме, впрочем, оспаривается), с 1520 г. снова до конца жизни в Болонье, где находится большинство сохранившихся работ, большей частью испорченных реставрациями: «Распятие» в сакристии церкви Сан Пьетро (подписное, с датой 1522 г.); «Мадонна, венчаемая Христом» в церкви Сан Стефано; «Посещение Марией Елизаветы» в церкви Сан Витале; «Святые» в церкви Сан Микеле ин Боско; «Преображение» (там же); «Святое семейство» в Пинакотеке. Другие работы: «Святое семейство» (Урбино, Палаццо Дукале); «Богоматерь во славе» (Дрезден, галерея). Влияния (кроме Франчи) Рафаэля, Доссо.
1 Об Амико из Болоньи см. прим. 14; о Джироламо из Котиньолы — прим. 19, об Инноченцио из Имолы — прим. 20.
2 В Риме работ Баньякавалло нет. О работах Перуцци в церкви Санта Мариа делла Паче см. выше его биографию.
3 Работы в Сан Петронио не сохранились.
4 О Бьяджо ди Уголино Пини, имевшем прозвища Бьяджо Пупини и Бьяджо делле Ламе, документальные сведения относятся к 1511—1575 гг.


4 76
Джорджо Вазари. Жизнеописания
5 Монастырь Сан Сальваторе был позднее превращен в казармы, сохранились лишь остатки росписей Бьяджо.
6 Тондо не сохранились.
7 Работы в Сан Витале и в церкви сервитов сохранились в плохом состоянии.
8 В Сан Микеле ин Боско изображения святых сохранились; там же «Преображение» работы Баньякавалло.
9 В Сан Стефано сохранилась Мадонна Баньякавалло.
10 «Обрезание» в Сан Якопо (Сан Джакомо) написано не Баньякавалло, «Жертвоприношение Авраама» не сохранилось.
11 Мадонна в церкви Мизерикордна сохранилась.
12 Рисунок не сохранился.
13 Баньякавалло умер в Болонье 2 августа 1542 г.
14 Амико из Болоньи (Амико Аспертини) родился ок. 1475 г., умер в 1552 г. — живописец, скульптор, миниатюрист, гравер. Работал помимо Болоньи в Лукке и Риме. Главная работа — фрески в церкви Сан Фриано в Лукке. Остальные живописные работы, названные Вазари, не сохранились.
15 Карл V посетил Болонью в 1530 г.
16 Работы не сохранились (см. выше биографию Альфонсо Ломбарди).
17 Историк Гвиччардини был губернатором Болоньи в 1531—1534 гг.
18 Скульптура сохранилась.
19 Джироламо Маркези из Котиньолы близ Феррары (годы рождения и смерти точно неизвестны) — живописец, испытал влияние Рафаэля и Франчи, работал в Болонье, Римини, Риме и Неаполе. Достоверные работы: «Оплакивание» (Будапешт, Музей изобразительных искусств); «Христос, несущий крест» (Париж, Лувр); «Благовещение» (Венеция, Академия); четырехчастный образ со святыми (Равенна, Пинакотека); Мадонны в Форли (Пинакотека), Венеции (Ка д’Оро), Милане (Брера). Из работ, названных Вазари, сохранились следующие: Мадонна из церкви Сан Джузеппе (теперь в Болонской пинакотеке) и «Св. Бенедикт» из церкви Сан Микеле ин Боско (теперь в Берлинском музее). О Бенедетто Кода из Феррары см. биографию Беллини в т. II «Жизнеописаний», работ Латтанцио из Римини не сохранилось (в документах он упоминается в 1492—1505 гг.).
20 Инноченцио Франкуччи из Имолы, живописец, упоминается впервые в документах в 1506 г., ученик Франчи и Мариотто Альбертинелли. Работал главным образом в Болонье: фрески в церкви Сан Микеле ин Боско; остатки росписей в церкви Сан Джакомо Маджоре и в палаццино делла Виола (теперь Сельскохозяйственная школа). «Обручение св. Екатерины» в церкви Сан Джакомо Маджоре; «Благовещение» в церкви сервитов; «Распятие» в церкви Сан Сальваторе; остальные названные Вазари работы не сохранились. Кроме того, ему же принадлежат Мадонны в других церквах и галереях Болоньи, Форли, Фаэнцы и Мадонна со святыми в Ленинградском Эрмитаже.
21 О Просперо Фонтана см. биографию Приматиччо в т. V «Жизнеописаний».


^ -ы-
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ФРАНЧАБИДЖО
флорентийского


рудности, которые переносишь в жизни, дабы встать на ноги и одолеть нужду не только свою, но и своих близких, приводят к тому, что кажутся сладчайшими иной раз и пот липа и не¬
взгоды. И, питаясь этим, иной так насыщает дух свой, что и небесной благодати, взирающей на обратившихся к доброй жизни и наилучшим нравам и проявивших любовь к наукам, приходится в силу благосклонности ее к талантам оказывать таким милость и благоволение, как она, поистине, оказала их и флорентийскому живописцу Франче !, вступившему на правильный и наилучший путь искусства. Он занимался им не столько из стремления к славе, сколько для того, чтобы помочь бедным своим родителям, и, будучи сыном самых скромных ремесленников, людей низкого
состояния, неизменно старался подняться из этого положения, к чему его немало подстегивало соревнование с Андреа дель Сарто, тогдашним его товарищем, с кем он долгое время делил и мастерскую и жизнь живописца, жизнь, благодаря которой они, воздействуя друг на друга, искусство живописи обогатили многим.


480
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Начала искусства Франча постиг в юности, прожив несколько месяцев с Мариотто Альбертинелли и, так как он проявлял большую склонность к перспективе и из любви к ней постоянно ею занимался, он в молодые свои годы почитался во Флоренции мастером своего дела. Его первыми работами были в Сан Бранкацио2, церкви, насупротив которой он проживал, исполненный фреской св. Бернард, а в капелле Ручеллаи на одном из столбов написанная также фреской — св. Екатерина сиенская, каковые и послужили образцом добрых его качеств, обнаруженных им своими трудами в этом искусстве, однако свои достоинства в гораздо большей степени проявил он в образе Богоматери с младенцем на руках, который находится в небольшой капелле в церкви Сан Пьеро Маджоре и на котором св. Иоанн в виде мальчика приветствует Иисуса Христа3.
С наилучшей стороны показал он себя также в сообществе св. Иова, которое помещается во Флоренции, за монастырем сервитов, где в церкви названного святого он расписал фреской табернакль со Встречей Богоматери4, в фигуре которой проявляется благосклонность, а в престарелой женщине величайшее почтение. Он написал и св. Иова бедным и шелудивым, и его же богатым и здоровым; работой этой он достиг признания, и потому начальство церкви и сообщества заказало ему образ для главного алтаря, в котором Франча проявил себя еще лучше. В этой работе в лице св. Иоанна Крестителя он изобразил самого себя, а также написал там Богоматерь и св. Иова в бедности 5.
В то время во Флоренции в церкви Санто Спирито строилась капелла св. Николая, где по модели Якопо Сансовино святой этот был вырезан из дерева в виде круглой скульптуры6. Франча же по обе его стороны написал маслом на двух картинах двух ангелочков, которые вызвали одобрение, в двух же тондо он написал Благовещение, а на пределле изобразил малыми фигурами чудеса св. Николая с такой тщательностью, что заслуживает за это большой похвалы. В церкви Сан Пьер Маджоре по правую руку от двери, как войдешь в церковь, он написал Благовещение с ангелом, еще реющим в воздухе, и Девой на коленях, принимающей благую весть в изящнейшей позе7. Там же он очень хитроумно построил в перспективе здание, за что получил большое одобрение. И, по правде говоря, хотя манера Франчи была еще мало приятной, ибо работал он весьма вымученно и жестко, тем не менее пропорции фигур он вымерял очень строго и тщательно.


Ж и з неон пса н и е Фра н чабидлсо
т
Когда ему заказали написать историю у сервитов во дворе перед церковью в соревновании с Андреа дель Сарто, он изобразил в ней Обручение Богоматери8, где показана величайшая вера Иосифа, который, обручаясь, являет в лице своем больше робости, чем радости. Помимо того, он изобразил там еще одного человека, ударяющего Иосифа кулаком на память о свадьбе, как это делается и в наши дни, и удачно показал, как гневно старается обнаженный человек сломать нерасцветшую ветку; к этой фигуре и ко многим другим есть рисунки и в нашей Книге. Рядом с Богоматерью он изобразил еще несколько сопровождающих ее женщин с очень красивыми лицами и прическами, какие он всегда любил изображать; во всей этой истории нет ничего, что не было бы тщательно им обдумано: такова возвращающаяся домой женщина с ребенком на руках, шлепающая другого мальчика за то, что тот расселся, не хочет идти и плачет, очень мило закрывая лицо рукою. И нет сомнения, что он в эту историю вложил много старания во все главное и много любви как во все главное, так и во все второстепенное, ибо его побуждало и ободряло желание показать таким способом художникам и другим понимающим людям, насколько он всегда преклонялся перед теми, кто преодолевает трудности в искусстве, и насколько, подражая им, он сам благополучно с этими трудностями справляется.
Когда же монахи по случаю каких-то праздничных торжеств решили показать историю, как Андреа так и Франче, они в ту самую ночь, когда Франча закончил снизу доверху свою работу, нагло и беззастенчиво ее раскрыли, полагая, как люди ничего в этом искусстве не смыслящие, что Франче уже незачем было больше подправлять свои фигуры или еще что-нибудь с ними делать. Утром же, когда росписи Франчи, равно как и росписи Андреа, оказались таким образом открытыми и Франче об этом сообщили, он расстроился так, что чуть не умер, и, вознегодовав на монахов за их наглость и непочтительное с ним обращение, он быстрым шагом направился к своей работе и, взобравшись на подмостья, которые не были еще разобраны, хотя история его была уже раскрыта, он молотком, забытым там каменщиками, раздробил головы нескольким женщинам и уничтожил лик Мадонны, а обнаженную фигуру, ломающую палку, сбил почти целиком. Прибежавшие на шум монахи и несколько мирян схватили его за руки, чтобы он не испортил всего и, хотя после этого ему было предложено двойное вознаграждение, он не хотел восстанавливать свою роспись нипочем, так стали ему ненавистны
31 Джорджо Вазари, т. III


482
Джорджо Вазари. Жизнеописания
монахи, другие живописцы из уважения к такой работе, да и к самому художнику, так и не согласились ее завершить, такой она до сих пор и остается, напоминая о том, что случилось. Работа рта выполнена фреской с такой любовью и с такой тщательностью, а также со свежестью, столь прекрасной, что о Франче можно сказать, что он писал фрески лучше всех своих современников, лучше других умея добиваться смутности и дымчатости при помощи красок, допускающих возможность ретуши по сырому, и потому он за рту и за другие свои работы и заслуживает всяческого прославления.
Он расписал также в Ровеццано, за флорентинскими воротами алла Кроче, табернакль, изобразив Распятого и других святых, а в церкви Сан Джо- ваннино у ворот Сан Пьер Гаттолино он написал фреской Вечерю апостолов9.
Вскоре после ртого, когда живописец Андреа дель Сарто, начавший расписывать светотенью один из дворов для сообщества Скальцо во Флоренции, где он изобразил истории из жития св. Иоанна Крестителя, уехал во Францию, члены сообщества, желая довести рто дело до конца, обратились к Франче, дабы он, как подражатель манере Андреа, продолжил начатую тем работу. И вот Франча выполнил с одной стороны двора все до одного орнаментальные обрамления и закончил две истории 10: а именно, ту, где св. Иоанн Креститель просит у отца своего Захарии разрешения уйти в пустыню, и другую с встречей на пути Христа и св. Иоанна в присутствии Иосифа и Марии, которые стоят и смотрят, как те лобызают друг друга. Однако он этим и ограничился, так как возвратившийся Андреа продолжил работу и довел ее до конца.
Вместе с Ридольфо Гирландайо ему было поручено пышное убранство по случаю бракосочетания герцога Лоренцо, включая декорации для двух представлявшихся комедий, выполненное им по всем правилам с мастерским разумением и изяществом, вследствие чего он приобрел известность и расположение герцога, на службе у которого ему было заказано вместе с Андреа ди Козимо позолотить свод залы в Поджо-а-Кайяно, после чего он, соревнуясь с Андреа дель Сарто и Якопо из Понтормо, приступил к изображению на стене той же залы Цицерона, которого римские граждане прославляют, неся его на руках11. Работа эта начата была щедростью папы Льва в память его отца Лоренцо, построившего это здание и приказавшего расписать его согласно собственному своему замыслу узорами и древними историями, которые ученейший историк мессер Паоло Джовио, епископ Ночеры, состоявший в то время при кардинале Джулио Медичи, предложил Андреа дель Сарто и Якопо


Ж из неописание Франчаб иджо
из Понтормо, а также Франчабиджо, дав им возможность показать достоинства и совершенство своего искусства; они же за то получили от великолепного Оттавиано деи Медичи ежемесячно по тридцать скудо каждый. И вот, в той части, которая была ему отведена, Франча, не говоря о красоте самой истории, показал несколько строений, перспективно отлично им построенных. Однако роспись эта так и не была закончена из-за смерти Льва, а возобновил ее в 1532 году, по поручению герцога Алессандро деи Медичи, Якопо из Понтормо, который ее затянул до смерти герцога, и работа осталась незавершенной.
Возвратимся, однако, к Франче. Он так горел любовью к искусству, что не пропускал ни одного летнего дня, чтобы не порисовать в мастерской своей с натуры, в целях изучения, обнаженное тело, для чего он постоянно нанимал людей. В больнице Санта Мариа Нуова он сделал рисунок анатомированного трупа по просьбе отличного флорентийского медика магистра Андреа Паск- вали, что сильно повысило качество его живописного искусства, которому он после этого отдавался все с большей и большей любовью.
Далее, в монастыре Санта Мариа Новелла он написал над дверями библиотеки в полутондо св. Фому, посрамляющего своим учением еретиков; работа эта выполнена с большой тщательностью и в доброй манере. Среди других подробностей есть там в обрамлении два мальчика, которые служат поддержкой для герба12. Они весьма добротны, полны отменнейшего изящества и написаны в прекраснейшей манере.
Написал он также картину с мелкими фигурами для Джованни Мариа Бенинтенди, соревнуясь с Якопо из Понтормо, выполнившим другую картину того же размера с историей волхвов, а еще две написал для него же Франческо д’Альбертино. На своей картине Франча изобразил, как Давид подглядывает за купающейся Вирсавией, и написал там нескольких женщин в манере чересчур уж прилизанной и сладкой, а также здание в перспективе, в котором Давид, чтобы добиться смерти Урии Этейца, передает гонцу письмо для отправки его на поле битвы, а под лоджией он изобразил великолепнейший царский пир 13. История эта много способствовала славе и чести Франчи, который, достигнув многого в изображении крупных фигур, добился еще большего в изображении мелких.
Франча написал также много прекраснейших портретов с натуры 14 и, в частности, портрет Маттео Софферрони, ближайшего своего друга, и еще
31*


Джорджо Вазари. Жизнеописани
один, находящийся в палаццо Сан Джироламо во Фьезоле, где изображен как живой управляющий у Пьер Франческо деи Медичи, а также много других. А так как он вообще работал в любой области, не стыдясь занятий своим искусством, то и брался за всякую работу, что бы ему ни заказали, и среди многих незначительных работ он для Арканджело, ткача, живущего у Порта Росса на башне, что служит ему и балконом, написал прекраснейшее Noli me tangere15, а также бесчисленное множество подобных же мелочей, о которых говорить не стоит. Франча был человеком по природе добрым и мягким и очень услужливым. Он любил жить тихо и по этой причине так и не женился, повторяя постоянно известную поговорку: «Кто завел жену, завел горе и нужду».
Из Флоренции он выезжать никуда не хотел, так как, увидев некоторые творения Рафаэля Урбинского и решив, что ни за таким человеком, ни за многими другими, заслуживающими самую громкую известность, ему не угнаться, он не хотел равнять себя с художниками, столь превосходными и редкостными. Да ведь, по правде говоря, величайшие благоразумие и мудрость, какие только доступны человеку, и состоят в том, чтобы познать самого себя и не воображать о себе больше того, чем ты стоишь. В конце концов, упорным трудом добившись многого, ибо от природы он не обладал ни смелостью выдумки, ни чем-либо другим, чего не приобрел бы путем долгих занятий, он скончался в 1524 году сорока двух лет от роду 16.
Учеником Франчи был его брат Аньоло 17, который умер, он написал фриз во дворе церкви Сан Бранкацио и еще кое-что другое. Тот же Аньоло написал для торговца благовониями Чано, человека с прихотями, но среди своих почтенного, на вывеске мастерской цыганку, с большим изяществом предсказывающей судьбу некоей женщине; эта выдумка Чано была не лишена аро- матности.
У него же учился живописец Антонио ди Донино Мацциери 18, смелый рисовальщик, обладавший большой выдумкой в изображении лошадей и пейзажей и расписавший светотенью двор монастыря Санто Агостино в Монте Сансовино, где он изобразил ветхозаветные истории, получившие большое одобрение. В аретинском епископстве он расписал капеллу св. Матфея и, между прочим, как он крестит короля, изобразив там немца так хорошо, что он кажется живым. Для Франческо дель Джокондо он написал за хором церкви сервитов во Флоренции в одной из капелл историю мучеников, но она не


Жизнеописание Франчабиджо
485
удалась ему настолько, что он подорвал всякое к себе доверие и начал браться за любую работу.
Обучал Франча искусству и одного юношу по имени Визино 19, который, по-видимому, сделал бы успехи, если бы не пришлось умереть ему юным, а также и многих других, упоминать о которых не приходится.
Погребен был Франча сообществом св. Иова в церкви Сан Бранкацио, что насупротив его дома, в 1525 году, к большому огорчению добрых художников, ибо был он мастером, способным и опытным и во всех своих поступках в высшей степени скромным.
ПРИМЕЧАНИЯ
Франческо ди Кристофано, прозванный Франчабиджо, сын ткача Кристофано ди Франческо д’Антонио Гвидини, переселившегося из Милана во Флоренцию, родился в 1482 г. или 1483 г., умер в 1525 г. — флорентинский живописец, учился у Мариотто Альбертинелли и у Пьеро ди Козимо, в чьей боттеге познакомился с Андреа дель Сарто, с которым открыл затем боттегу. Работал главным образом во Флоренции, позднее испытал влияние Рафаэля (а также Леонардо и Микеланджело).
Главные из станковых работ: «Мадонна дель Поццо» (Флоренция, Уффици; приписывалась также Рафаэлю); «Мадонна с Иоанном Крестителем и Иовом» (там же); «Св. семейство» (Вена, Художественно-исторический музей); «Благовещение» (Турин, галерея); «Леда» (Брюссель, Музей изящных искусств); «Клевета Апеллеса» (Флоренция, галерея Питти); «Прославление Геркулеса» — кассоны в Уффици (подражание Дюреру и Мантенье) «Вирсавия» (Дрезден, галерея); кроме того, Мадонны — в Болонье, Риме, Мюнхене, Нью-Йорке, Вене, портреты — в Берлине, Шантильи, Детройте, Лондоне, Флоренции, Риме, Вене, Виндзоре; фрески во Флоренции: «Обручение Марии» в Аннунциате (испорченная самим художником), «Тайная вечеря» в монастыре делло Скальцо, гризайли во дворе монастыря делло Скальцо (две сцены из жития Иоанна Крестителя; «Встреча с Христом» и «Прощание с Захарией») и роспись залы виллы Поджо-а-Кайано («Триумф Цезаря»). Рисунки в Уффици и др. собраниях.


До/сорджо Вазари. Жизнеописания
1 Франчабиджо — значит: серый (или мрачный) Франча.
2 Работы в церкви Сан Панкрацио (Сан Бранкацио) и в капелле Ручеллаи давно не существуют.
3 Мадонна из Сан Пьеро Маджоре, которая приписывалась также Рафаэлю, находится теперь в галерее Уффици. Работа известна под названием «Мадонна дель Поццо» («Мадонна с колодцем»; на фоне картины — колодец у развалин замка).
4 Фреска не сохранилась.
5 «Богоматерь со св. Иовом и Иоанном Крестителем» в настоящее время находится в галерее Уффици. В фигуре св. Иова усматривают автопортрет художника (у ног фигуры буквы — FRC).
6 Работа сохранилась. См. биографию Я. Сансовино в т. V «Жизнеописаний».
Сохранились на месте только ангелы; тондо и пределла отсутствуют. «Благовещение» находится теперь в галерее Турина.
8 Плохо сохранившееся «Обручение Богоматери» находится во дворе флорентинской церкви монахов-сервитов Сантиссима Аннунциата. См. также выше биографию Андреа дель Сарто.
9 Обе работы сохранились на месте (первая приписывается также Понтормо).
10 Обе написанные гризайлью сцены из жития Иоанна Крестителя сохранились (см. выше биографию Андреа дель Сарто).
11 См. биографии названных художников в т. IV «Жизнеописаний». «Триумф Цезаря» сохранился (был закончен живописцем Аллори).
12 Работы в Санта Мариа Нуова и Санта Мариа Новелла не сохранились.
13 Речь идет о «Крещении» (теперь в Берлинском музее) и «Легенде о мертвом короле» (теперь в Лондонской Национальной галерее). Франческо д’Убертино Верди, прозванный Бакьякка (1494—ок. 1557), о нем см. биографию Аристотеле да Сангалло в т. IV «Жизнеописаний». «Вирсавия» находится теперь в Дрезденской галерее.
14 Портреты Франчабиджо хранятся в разных галереях Европы и США.
15 Работа идентифицируется с находящейся во флорентинском музее Хорне картиной на ту же тему.
16 Франчабиджо умер 24 января 1525 г. В первом издании его биография заканчивалась так: «В сорокадвухлетнем возрасте заболел он страшной болезнью, а именно заразной горячкой с ужасными болями в яселудке, почему по прошествии нескольких дней и покинул он эту жизнь для жизни иной. Смерть его огорчила многих художников, ибо отличался он добротой и скромностью».
17 Работы Аньоло не сохранились. См. о нем также биографию Баччо Банди- нелли в т. IV «Жизнеописаний».
18 Антонио ди Доннино Мацпиери (1497—1547). Перечисленные Вазари работы не сохранились.
19 О Визино см. выше биографию Мариотто Альбертинелли.


J
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
MOPTO
из ФелЬтре живописца
АНДРЕА ДИ КОЗИМО ФЕЛЬТРИНИ


орто, живописец из Фельтре *, был необычен в жизни и необычными были его воображение и те новшества, введенные им в гротески, благодаря которым его высоко ценили. Он смолоду перебрался в Рим2 еще в то время, когда Пинтуриккьо расписывал для Александра VI папские покои, а в замке св. Ангела — лоджии и нижние комнаты и другие покои наверху. Ведь, будучи человеком мрачным, он все время занимался изучением древностей: ему нравились гротескные росписи сводов кессонами и стен ордерами, и он изучал их постоянно и перенял античные способы сплетения листвы настолько, что в свое время в этом деле не уступал никому. Посему он не преминул осмотреть в Риме под землей все, что было возможно: все древние гроты с бесчисленным множеством сводов. Он провел много месяцев и в Тиволи на вилле Адриана, зарисовывая все полы и гроты, сохранившиеся там под землей и на земле. Когда же он услышал, что в Ноццуоло в Королевстве, в десяти милях от Неаполя, целиком сохранились стены, покрытые древними гротесками, рельефами, стуками и росписями, почитающимися прекрасными, он, изучая их, провел несколько


490
Джордэ/со Вазари. Жизнеописания
месяцев и в этой местности, а в Кампанье, на тамошней древней дороге, изобилующей древними гробницами, он не успокоился, пока не зарисовал в них каждую мелочь. Точно так же и в Трулло, близ морского побережья, он изобразил много тамошних храмов и гротов и на земле и под землей. Ездил он и в Байи и в Меркато ди Сабато, места, изобилующие разрушенными постройками с росписями, делая там изыскания так, что, потрудившись долго и с любовью в этой области, он увеличил намного свое мастерство и свои знания.
После этого он воротился в Рим, где работал многие месяцы, занимаясь фигурами, так как видел, что в этом деле он не был таким, каким был признан, как мастер гротесков. Охваченный этим желанием, он прослышал о славе, какую завоевали в этом искусстве Леонардо и Микеланджело своими сделанными во Флоренции картонами, и тотчас же собрался во Флоренцию. Когда же он увидел эти творения, он понял, что не может ввести в этой области таких же улучшений, какие он ввел в своем первоначальном деле, и потому возвратился к своим гротескам.
Во Флоренции проживал тогда Андреа ди Козимо Фельтрини, молодой и прилежный флорентинский живописец. Он принял Морто в своем доме, оказав ему очень любезный прием3. И так как ему очень понравилось его занятие, он и сам увлекся этим делом, сделав большие успехи, и со временем превзошел Морто, за что его во Флоренции очень ценили, как об этом будет рассказано ниже. Благодаря ему Морто расписал для Пьеро Содерини, который тогда был гонфалоньером, опочивальню во дворце картинами с гротесками, которые были признаны прекраснейшими, теперь же при отделке помещений для герцога Козимо они уничтожены и записаны. Для мастера Валерио, брата-сервита, он расписал панель, и работа эта была прекраснейшей, и подобным же образом для Аньоло Дони в одном из покоев он написал много разнообразных и причудливых картин. А так как он занимался и фигурами, он выполнил несколько тондо с Мадоннами, пытаясь и этим оправдать ту славу, которой он пользовался4.
Когда же ему надоело жить во Флоренции, он переехал в Венецию, где помогал Джорджоне из Кастельфранко5, работавшему тогда в Фондако деи Тедески, выполняя орнамент для этих росписей, и так прожил он много месяцев в этом городе, где его привлекали телесные наслаждения и развлечения.
После этого он отправился работать в Фриули, но пробыл там недолго, так как венецианские синьоры набирали там солдат, и он, получив деньги и


Жизнеописание Морто из Фелътре и Андреа ди Козимо Фельтри 491
недолго прослужив рядовым, был назначен начальником над двумя сотнями солдат. Венецианское войско было тогда отправлено в 3*ФУ в Скьявонии, где однажды завязалась крупная перестрелка и Морто, захотев в ртом занятии прославиться больше, чем в живописи, храбро пошел вперед и, сражаясь в этой стычке, остался лежать мертвым, каким был всегда по имени, в сорокапятилетнем возрасте6. Но слава его никогда мертвой не будет, ибо те, творения рук которых увековечивает их память, никогда и ни в какое время не испытывают смерти своих трудов, ибо благодарные писатели остаются свидетелями их талантов. И потому художникам нашим надлежало бы всячески себя подстегивать постоянным трудом, дабы достичь того, чтобы память о них сохранилась в их работах и в сочинениях писателей. Ибо, поступая таким образом, они могли бы даровать жизнь и душу как самим себе, так и тем творениям, которые они оставляют после своей смерти. Морто создавал гротески, более сходные с древней манерой, чем у кого-либо другого живописца, и за Это он заслуживает бесконечных восхвалений, так как он положил начало тому, что руками Джованни да Удине7 и других художников гротески доведены до той красоты и добротности, какие мы ныне видим. Но если названный Джованни и другие довели их до высшего совершенства, все же первым похвалить следует Морто за то, что он первым открыл их вновь и вложил все свои усилия в этот род живописи, именуемый гротесками потому, что большая часть его была найдена в гротах римских развалин, не говоря уже о том, что, как всякому известно, добавить к тому, что уже найдено, не так уж трудно.
Занятие гротесками во Флоренции продолжал Андреа Фельтрини, прозванный ди Козимо, так как он учился фигурам у Козимо Росселли8, который отлично их выписывал, а затем гротескам учился у Морто, как об этом только что было сказано. Андреа этот был одарен природой в этой области такой изобретательностью и таким изяществом, что научился писать фризы более крупные, богатые и обильные и в другой манере, чем древние, более строго связывая их друг с другом и дополняя их фигурами, чего не увидишь ни в Риме, ни в других местностях, за исключением Флоренции, где он написал их огромное количество; и не было никого, кто бы превзошел его в этой области качеством, как мы это видим по написанному им в Санта Кроче во Флоренции обрамлению в виде мелких цветных гротесков на пределле вокруг Оплакивания, исполненного Пьетро Перуджино для алтаря Серристори9. Эти


492
Джорджо Вазари. Жизнеописания
гротески сначала проложены красным смешанным с черным, а сверху оттенены различными красками и написаны легко, с грацией и смелостью величайшими.
Он первым начал расписывать стены домов и дворцов по штукатурке из извести, смешанной с черной краской из толченого угля или жженой соломы. По этой сырой штукатурке, прибавив к ней белил и нарисовав гротески на нескольких картонах в соответствии с задуманными их членениями, а затем, припорошив эти рисунки на штукатурку, он железным орудием процарапывал их по ней так, что весь фасад оказывался нарисованным этим железом. А потом, соскоблив белила с фона этих гротесков, который в этих местах оставался темным, он накладывал тени или тем же железом выправлял рисунок. Затем он всю Эту работу в целом отмывал жидкой акварелью, разведенной в воде черной краской, и получалось нечто на взгляд красивое, изящное и богатое, как об этом рассказано в теоретической части, в 26-й главе, озаглавленной «сграффито».
Первые фасады, расписанные Андреа в этой манере, были в Борго Оньис- санти фасад дома Гонди, очень красивый и изящный; на набережной Арно, между мостами Санта Тринита и Каррайя, в сторону Санто Спирито; очень наряден и разнообразен по своим членениям фасад Ланфредино Ланфредини; у Сан Микеле на площади Паделла он отделал также способом сграффито дом Андреа и Томмазо Сертини в еще более разнообразной и широкой манере, чем те два 10. Светотенью он отделал фасад церкви братьев-сервитов, где в двух нишах живописец Томмазо ди Стефано написал ангела, благовествую- щего деве п, а во дворе, там, где истории из жития св. Филиппа и Богоматери, работы Андреа дель Сарто, он между двумя дверьми написал прекраснейший герб папы Льва X 12, а по случаю прибытия этого первосвященника во Флоренцию он украсил фасад Санта Мариа дель Фьоре многочисленными прекрасными гротесками 13. Это устроил ему Якопо Сансовино 14, на одной из сестер которого он был женат. Им же был сделан балдахин, под которым шел папа, с сенью, расписанной прекраснейшими гротесками и знаменами, с гербом этого папы и другими эмблемами церкви 15. Позднее он был подарен флорентийской церкви Сан Лоренцо, где его можно видеть и поныне, так же как и многочисленные хоругви и знамена, сделанные по случаю этого приезда в честь многих рыцарей, посвященных названным первосвященником и другими князьями, и развешанные в разных церквах этого города.


Жизнеописание Морто из Фельтре Андреа ди Козимо Федьтрини
493
Андреа постоянно обслуживал семейство Медичи во время бракосочетания герцога Джулиано и герцога Лоренцо 16, участвуя в их свадебном убранстве, которое заполнялось всякими гротескными украшениями, а также и во время погребения этих князей, когда много поручений давали ему и Франчабиджо и Андреа дель Сарто, Понтормо и Ридольфо Гирландайо, а для триумфов и прочих праздничных украшений — Граначчо, так что ничего хорошего без него невозможно было создать. Был Андреа самый лучший человек из всех бравшихся за кисть, от природы был он очень робким и никогда не принимался сам ни за какую работу, так как боялся просить заработанные деньги и предпочитал работать весь день напролет, лишь бы не вмешиваться в какие- либо дрязги. И потому объединился он с Мариотто ди Франческо, позолотчиком, человеком в своем деле самым стоящим и опытным, какие только бывали во всем этом ремесле, и весьма бойким в добывании работы и очень ловко получавшим деньги и заключавшим сделки. Он привлек в их сообщество также позолотчика Рафаэлло ди Бьяджо, и так и работали они втроем все вместе и делили на три части весь заработок за выполненные работы, и сотрудничество это продолжалось до их смерти 17.
Возвращаясь же к работам Андреа, скажу, что для Джован Мариа Бенин- тенди он в его доме расписал все потолки и разукрасил все передние, там, где находятся истории, написанные Франчабиджо и Якопо из Понтормо 18. С Фран- чей он ездил в Поджо, где написал обрамления этих историй терретой так, что лучшего увидеть невозможно 19. Для кавалера Гвидотти на Виа Ларга он отделал фасад его дома сграффито, а равным образом и еще один красивейший фасад дома Бартоломео Панчатики, выстроенного на площади дельи Альп и принадлежащего ныне Роберто деи Риччи20. Не расскажешь об узорах, кессонах, сундуках и большом числе потолков, выполненных собственноручно Андреа: так как весь этот город ими переполнен, перечислять их не буду. Не умолчу о написанных им тондо с разнообразными гербами, ибо не проходило ни одной свадьбы, чтобы вся мастерская его не была завалена заказами того или другого горожанина, и никогда не выполнялось ни одного узора для парчи или льняной и шерстяной ткани без того, чтобы не получить от него рисунок, настолько изящный, разнообразный и красивый, что он придавал душу и жизнь всем этим вещам, и если бы Андреа сознавал, каким он обладает даром, он приобрел бы великие богатства, но для него достаточно было и того, что он живет и любит искусство.


Джорджо Вазари. Жизнеописания
Не могу не рассказать и о том, как в бытность мою на службе у герцога Алессандро Медичи, когда я был еще молод, мне по случаю приезда Карла Пятого во Флоренции заказаны были знамена для замка, или же, как его теперь называют, цитадели21. И была там одна хоругвь в восемнадцать локтей по древку и в сорок в длину, малинового сукна, расшитая кругом золотыми узорами с эмблемами императора Карла V и дома Медичи, а в середине был герб его величества, на который ушло сорок пять тысяч листков золота. В помощники я пригласил Андреа для узора и Мариотто, как позолотчика. И от этого человека, относящегося с присущими ему любовью и добротой к тем, кто обучается искусству, я научился многому. Опытность Андреа была такова, что я не только сам часто пользовался его услугами, когда сооружались арки по случаю приезда его величества, но и когда прибыла дочь Карла V мадама Маргарита для бракосочетания с герцогом Алессандро, я пригласил его и Триболо22 для убранства, которое я соорудил в доме великолепного Оттавиано деи Медичи у Сан Марко и которое гротесками украшал он, статуями Триболо, а фигурами и историями — я.
Наконец, много работ было им сделано при погребении герцога Алессандро и еще больше на свадьбе герцога Козимо, ибо все придворные эмблемы, написанные мессером Франческо Джамбуллари, сочинившим праздничные украшения для этой свадьбы, были выполнены Андреа с различными и разнообразными украшениями23. Между тем Андреа при своем мрачном умонастроении, которое часто его мучило, не раз собирался лишить себя жизни, но друг его Мариотто следил за ним зорко и охранял его так, что закончил он свой жизненный путь только в старости шестидесяти четырех лет от роду24, оставив по себе в наши дни славу мастера гротесков доброго, превосходного и редкостного, почему все занимающиеся этим ремеслом, не только во Флоренции, но и в других местах, постоянно и все больше и больше подражают его манере.


Жизнеописание Морто из Фельтре и Андреа ди Козимо Фельтрини
4 95
ПРИМЕЧАНИЯ
Луццо Лоренцо, прозванный Морто да Фельтре, — живописец, работавший в начале XVI в. (умер в 1526 г. или в 1527 г.). Вазари смешивает его с Пьетро ди Бартоломео Луццо, убитым на службе у Венецианской республики в битве при Заре (Задаре) в Далмации в 1512 г. В документах это имя впервые появляется в последние годы XV в., когда художник находился в Риме. В 1505 г. во Флоренции он копировал картины Леонардо и Микеланджело, в 1508 г. — в Венеции работал с Джорджоне над фресками в Фондако деи Тедески. Других биографических данных (кроме изложенных у Вазари) нет. Достоверных работ немного: алтарный образ для церкви Сан Стефано в Фельтре (подписной, с датой 1511 г., теперь в музее города Бонна); алтарный образ («Мадонна со святыми») в церкви местечка Виллабруна близ Фельтре; «Мадонна со святыми» в музее города Фельтре, «Мадонна со святыми в Берлинском музее и фреска «Христос с двумя святыми» в церкви Оньиссанти в Фельтре (лучшая работа художника). Все они отражают воздействие римской школы Рафаэля и венецианской школы Джорджоне.
Фельтрино (Фельтрини) Андреа ди Джованни ди Лоренцо, имевший прозвища Андреа ди Козимо и Андреа дель Форнайо (1488—1548), — флорентинский живописец, был учеником Козимо Росселли, но едва ли учился у Морто да Фельтре, как это утверждает Вазари. Работал во Флоренции (где он с 1525 г. был членом Академии св. Луки) в церкви Сантиссима Аннунциата (росписи фасада и дворца), в палаццо Строцци (росписи потолка) и др. дворцах: сграффито фасадов палаццо Гонди, Ква- ратези, Ланфрендини, Сертини, сохранившиеся частично (а также на вилле Медичи в Поджо-а-Кайано — роспись потолков). Участвовал в украшении города по случаю различных торжеств и празднеств (свадьба Джулиано Медичи в 1515 г., Козимо I в 1539 г., приезд императора Карла V, папы Льва X и т. д.).
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Морто да Фельтре начиналась так: «Те, кто по природе отличается умом причудливым и капризным, постоянно выдумывают что-нибудь новое и стремятся ко всякого рода ухищрениям, творения свои переполняя идеями странными и на мысли других непохожими. И творения эти часто изобилуют новшествами настолько, что приходится придумывать и им самим, и их последователям, которые стремятся, насколько могут, еще более превзойти новшествами своих учителей, чтобы удивить своими выдумками и получить от разного рода людей восхваления величайшие. Это видим мы и по Морто».
2 О пребывании Морто да Фельтре в Риме и о сотрудничестве его с Пинтуриккьо определенных данных нет.
3 О пребывании Морто да Фельтре во Флоренции и о сотрудничестве его с Андреа другие данные, кроме утверждения Вазари, отсутствуют.
4 Достоверных работ Морто да Фельтре сохранилось немного; о каких пишет Вазари — сказать трудно.
5 См. выше биографию Джорджоне.


496
Джорджо Вазари. Ихизнеописапия
6 Вазари путает здесь Лоренцо Луццо (Морто да Фельтре) с Пьетро Луццо, уби- тым в битве при Заре (Задаре в Далмации) в 1512 г. Дата смерти Морто да Фельтре точно неизвестна.
7 См. его биографию в т. IV «Жизнеописаний».
8 Учился ли Андреа у Козимо Росселли (как и у Морто да Фельтре)—точно неизвестно.
9 Судьба работы Андреа неизвестна (см. также биографию Перуджино в т. II «Жизнеописаний»).
10 Остатки сграффито сохранились на фасадах флорентинских дворцов Гонди, Ланфредини (теперь Палас-Отель), Сертини (теперь Сан Гаэтано).
11 «Благовещение» сохранилось. О Томмазо ди Стефано см. выше биографию Лоренцо ди Креди.
12 Во дворце церкви монахов-сервитов Сантиссима Аннунциата Андреа ди Козимо принадлежат несколько тондо с головами пророков.
13 Украшения на фасаде флорентийского собора не сохранились.
14 См. биографию Якопо Сансовино в т. V «Жизнеописаний».
15 Работы не сохранились.
16 Свадьба Джулиано Медичи происходила в 1515 г., свадьба Лоренцо — в 1518 г.
17 См. биографии названных живописцев. Мариотто ди Франческо Меттидоро позолотчик, умер после 1548 г. (других сведений нет). О другом позолотчике, Рафаэлло ди Бьяджо Меттидоро, документальные сведения отсутствуют.
18 Работа не сохранилась (см. выше биографию Франчабиджо и биографию Понтормо в т. IV «Жизнеописаний»).
19 Участие Андреа в отделке виллы Медичи в Поджо-а-Кайано не доказано.
20 Обе работы погибли.
21 Карл V был во Флоренции в 1536 г. Хоругвь не сохранилась (см. также автобиографию Вазари в т. V «Жизнеописаний).
22 См. биографию Триболо в т. IV «Жизнеописаний».
23 Все описанные работы не сохранились.
24 Андреа умер 12 мая 1548 г.


ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
МАРКО
калабрийца
живописца
£
32 Джорджо Вазари, т. III


огда в мире рождается великий светоч в какой-либо науке, сияние его, где большим пламенем, а где меньшим, но повсеместно озаряют собою все, да и чудеса, им творимые, бывают в зависимости от места и воздуха то большими, то меньшими. Ведь поистине такие-то таланты, в таких-то местах всегда бывают способны к делам невозможным для других, которые, сколько бы они ни трудились, никогда тем не менее не могут достигнуть величайшего совершенства. Но когда мы видим, что какой-либо плод возрос в месте для его произрастания необычном, мы этому дивимся и тем более можем радоваться доброму таланту, когда находим его в таких краях, где люди подобного склада не рождаются.
Вот таким и был живописец Марко калабриец, который, покинув свою родину, выбрал своим местожительством Неаполь, как город приветливый и полный приятностей, хоть путь держал он в Рим, дабы найти там цель, к которой ведут занятия искусством1. Но столь сладким было для него пение сирены, ведь сам он больше всего любил играть на лютне, а мягкие волны Себето так его разнежили, что оставался он всем телом пленником этого города до той поры, когда душу он отдал небу, а прах земле.
32*


500
Д.жордэ/со Вазари. Жизнеописания
Марко выполнил бесчисленное множество работ маслом и фреской и на Этой своей родине проявил себя больше любого другого из занимавшихся в его время тем же искусством, о чем свидетельствует сделанный им в Аверсе, в десяти милях от Неаполя, и в особенности в церкви Сант Агостино написанный им маслом на дереве образ главного алтаря в огромнейшей раме с разными историями и фигурами, где он изобразил св. Августина в споре с еретиками, а сверху и по сторонам истории Христа и святых в разных положениях2. В этом произведении видна очень последовательно выдержанная манера, в которой использовано все лучшее из вещей, написанных в манере современной, и которая включает великолепный и испытанный колорит. Это одна из многочисленных его работ, выполненных им в упоминавшемся городе и разных местах королевства.
Жил он всегда весело и проводил время отличнейшим образом. А так как с другими мастерами живописи он не соревновался и не спорил, местные синьоры всегда его обожали и за работы его вознаграждали ценой наилучшей. Так и дожил он до пятидесятишестилетнего возраста, когда самая простая болезнь пресекла его жизнь.
После него остался ученик Джован Филиппо Крешоне, неаполитанский живописец, который сообща с зятем своим Лионардо Кастеллани написал много картин, да и продолжает их писать, но о них говорить не приходится, поскольку они еще живы и непрерывно работают3. Работы свои мастер Марко писал от 1508 до 1542 года.
Товарищем Марко был другой калабриец, имя которого мне не известно, тот, который долгое время работал в Риме с Джованни да Удине, а кроме того выполнял в Риме много работ и самостоятельно, и в частности расписывал светотенью фасады. В церкви Тринита он расписал также с большой опытностью и старанием капеллу Зачатия4.
В те же времена работал Никола5, которого обычно все звали мастером Кола из Матриче, написавший в Асколи, в Калабрии и в Норче много весьма примечательных произведений, благодаря которым он заслужил славу мастера редкостного, лучшего из когда-либо работавших в этих краях. А так как он занимался и архитектурой, то все сооружения, воздвигавшиеся в те времена в Асколи и во всей той области, были выстроены им. Он жил постоянно в Асколи и не помышлял о поездке в Рим или перемене местожительства. Так жил он некоторое время беззаботно со своей женой, которая происходила


Жизнеописание Марко калабрийца
501
из хорошей и почтенной семьи и была одарена исключительным благородством духа. Она проявила его во времена папы Павла Третьего, когда в Асколи произошли столкновения между партиями. В самом деле, когда ей пришлось бежать вместе с мужем, которого солдаты преследовали больше из- за нее, так как была она очень красивой молодой женщиной, чем из-за чего- нибудь другого, и когда она увидела, что другим путем не спасти ей своей чести и жизни мужа, она решилась броситься с высочайшего обрыва в пропасть. И когда всем стало ясно, что она не только убилась насмерть, но и вся изуродовалась, как это действительно и было, они оставили ее мужа в покое и воротились в Асколи.
После смерти этой исключительной женщины, достойной вечного восхваления, мастер Кола прожил остаток своей жизни безрадостно. Короткое время спустя синьор Алессандро Вителли, ставший владельцем Матриче, вызвал мастера Колу, уже пожилым человеком, в Читта ди Кастелло, где заказал ему фресковые росписи в одном из своих дворцов и многие другие работы6. Покончив с этим заказом, он вернулся кончать свою жизнь в Матриче.
Он бесспорно поступил бы разумно, если бы занимался своим искусством в тех местностях, где соревнование и соперничество заставили бы его вложить большее старание в живопись для упражнения прекрасного таланта, которым он, как это видно, был одарен от природы.
Кардиско Марко, прозванный Калабрийцем, — живописец, родился в Калабрии (дата рождения неизвестна), умер в 1542 г. в Неаполе, где работал с 1508 г. Другие сведения отсутствуют. Работ сохранилось немного: алтарный образ, написанный
ПРИМЕЧАНИЯ


502
Джорджо Вазари. Жизнеописания
в 1521 г. для монастыря Сайт Аньоло, «Святой Августин, спорящий с еретиками», написанный около 1530 г. для церкви Сант Агостино Маджоре, теперь в Неаполитанском Национальном музее Каподимонте, «Распятие со святыми Антонием Падуанским и Варварой» (для церкви Санта Барбара в Кастельнуово) и «Св. Франциск» (для церкви Санта Мариа дель Джезу в Кава).
1 О пребывании Марко в Риме сведения отсутствуют.
2 Работа находится теперь в Неаполитанском Национальном музее Каподимонте.
3 Джован Филиппо Крешоне (точнее Кришуоло) родился в Неаполе в 1500 г., умер в 1584 г., о Леонардо Кастеллани документальные сведения относятся к 1560— 1570 гг.
4 Речь идет, возможно, о Пьетро Негрони или Пьетро Калабрезе (см. биографию Таддео Дзуккаро в т. V «Жизнеописаний»). Названная роспись не сохранилась.
5 Никола (Кола) ди Мариано Филотезио, прозванный Аматриче (1489—1559),— живописец и архитектор. Живописные работы в Асколи Пичено: «Лоретская Мадонна со святыми» (теперь в местной пинакотеке); «Крестный путь» (там же); «Призвание апостолов» (там же); «Мадонна со святыми» (в церкви Сан Витторе); четыре образа со святыми (в церкви Сант Анджело Маньо); «Крестный путь» (в б. трапезной церкви Аннунциата), фрески («Страсти Господни» — в церкви Сант Агостино); архитектурные работы: западный фасад палаццо дель Говерно, фасад братства Санта Мариа делла Скопа, фасад собора палаццо Ридольфи, палаццо Сальвиати, лоджия церкви Сан Франческо. Работы в Калабрии и Норче не сохранились.
6 Фрески сохранились (реставрированы); приписывались также Дочено, Вазари и другим.


~w
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ФРАНЧЕСКО МАЦЦУОЛИ
пармского живописца


реди многих ломбардцев, одаренных изящной способностью к рисунку и некоей живостью духа в выдумках, а также особой манерой создавать в живописи прекраснейшие пейзажи, никому не уступает, вернее, всех других превосходит Франческо Мац- цуоли из Пармы, щедро одаренный небом всеми свойствами, необходимыми для превосходного живописца: ибо, помимо того, что говорилось и о многих других, он придавал своим фигурам некую прелесть, сладость и нежность совсем особенные и только ему свойственные. По тому, как он писал головы, равным образом видно, что он учитывал все необходимое, настолько, что его манере подражали и ее придерживались бесчисленные живописцы за то, что он осветил свое искусство таким приятным изяществом, что творения его будут всегда цениться, а сам он будет почитаться всеми изучающими рисунок. О, если бы только Господь пожелал, чтобы он продолжал заниматься живописью, а не увлекся мечтой заморозить ртуть, ради приобретения богатств, больших, чем какими наделили его природа и небо! Ведь в таком случае он стал бы в живописи поистине единственным и несравненным.


506
Джорджо Вазари. Жизнеотшсани
Он же в поисках того, чего найти никогда не мог, потерял время, опозорил свое искусство и погубил жизнь свою и славу.
Родился Франческо в Парме в 1504 году и, так как отца он лишился малолетним ребенком, он остался на попечении двух своих дядей, братьев отца1. Оба они были живописцами и воспитали его с величайшей любовью, преподав ему все похвальные обычаи, какие надлежит иметь христианину и человеку приличному.
И как только он подрос и взялся за перо, чтобы учиться писать, как, понуждаемый природой, предназначившей его от рождения рисунку, начал в этой области творить чудесные вещи. Это заметил учитель, обучавший его писать, и, видя, как со временем может возвыситься дух мальчика, убедил его дядьев учить его рисовать и писать красками. И хотя они были уже стариками и живописцами не весьма знаменитыми, они тем не менее понимали толк в произведениях искусства и, сознавая, что бог и природа были уже первыми учителями молодого человека, они, дабы он приобрел хорошую манеру, не преминули весьма исправно обучать его рисованию под руководством превосходных мастеров. Считая, что он, можно сказать, родился с кистями в руках, они в дальнейшем, с одной стороны, его поощряли, но опасаясь, как бы чрезмерное учение не испортило ему здоровье, они иной раз его и сдерживали.
В конце концов, дожив до шестнадцатилетнего возраста и совершив чудеса в рисовании, он по собственному желанию написал образ св. Иоанна, крестящего Христа2, в такой манере, что и теперь всякий, кто его видит, поражается тем, что подобная вещь была так хорошо выполнена мальчиком. Образ этот был поставлен в пармской Нунциате, обители братьев цокколан- тов. Однако, не удовлетворившись этим, Франческо пожелал испытать себя в работе фреской и в Сан Джованни Эванджелиста, обители черных монахов св. Бенедикта, в одной из капелл он написал до семи фресок, так как и эта работа ему удавалась3.
В это время, однако, папа Лев X послал синьора Просперо Колонна в поход на Парму, и дяди Франческо, опасаясь, что он будет терять время или собьется с истинного пути, отправили его вместе с его двоюродным братом Джироламо Маццуоли, тоже молодым живописцем, в Виадану, поместье герцога мантуан- ского, где они провели все время этой войны, и Франческо написал там два образа темперой: один из них, со св. Франциском, обретающим стигматы, и


Жизнеописание Франческо Ма цц\ о.т
св. Кларой, был поставлен в церкви братьев-цокколантов, другой же — многофигурный, — с обручением св. Екатерины, был помещен в Сан Пьеро4. И никто не верит, что писал это не старый мастер, а начинающий юноша.
Когда война кончилась и Франческо воротился с двоюродным братом в Парму5, он первым делом закончил несколько картин, которые он из-за отъезда оставил незавершенными и которые находятся у разных лиц, а затем написал на дереве маслом Богоматерь с младенцем на руках со св. Иеронимом с одной стороны и блаженным Бернардином из Фельтро — с другой, а рядом в лице одного из названных он изобразил заказчика образа так отменно, что не хватает ему только дыхания. И все работы эти он выполнил, когда ему не было еще и девятнадцати лет. После этого, когда начал он зарабатывать порядочно, когда он услышал, как восхваляли творения добрых мастеров и в особенности Рафаэля и Микеланджело, его охватило желание увидеть Рим, и он высказал это желание и свои намерения своим престарелым дядям, которые остались этим довольны, так как признали подобное желание похвальным, но посоветовали ему взять с собой кое-что из своих работ, которые могли бы ему открыть доступ к тамошним синьорам и художникам его профессии. Совет этот Франческо понравился, и он написал три картины6 — две малые и одну довольно большую, на которой изобразил Богоматерь с младенцем на руках, которая благосклонно принимает от ангела некие плоды, а также старца с волосатыми руками, и было выполнено это искусно и толково, с прекрасным колоритом.
Помимо этого, дабы углубиться в тонкости искусства, начал он однажды писать самого себя7, глядясь в зеркало, состоящее из двух полушарий, какие бывают у цирюльников. Занимаясь этим, он обратил внимание на несообразности, которые образуются из-за круглости зеркала на закруглениях: как изгибаются балки потолка, как странно сокращаются двери и целые здания, и захотелось по собственной причуде все это воспроизвести. И потому, заказав точеный деревянный шар и расколов его пополам, он на одном из полушарий, равном по величине зеркалу, с большим искусством начал воспроизводить все, что видел в зеркале, и в особенности самого себя так близко к натуре, что и оценить это и поверить этому было бы невозможно, а так как все предметы, приближающиеся к зеркалу, увеличиваются, а удаляющиеся уменьшаются, он изобразил рисующую руку несколько более крупной, как видно в зеркале, и настолько хорошо, что она казалась совсем настоящей. А так как


508
Джорджо Вазари. /1\ из не on и сани л
Франческо был очень красив и лицо его и наружность были очень изящными, скорее ангельскими, чем человеческими, то и изображение его в этом шаре казалось божественным, и так счастливо удалась ему вся эта работа, что написанное не отличалось от действительного, так как блеск стекла, все подробности отражений, свет и тени были столь подлинными и верными, что большего от человеческих способностей ожидать было невозможно.
Закончив эти работы, признанные редкостными не только его стариками, но изумительными и чудесными многими другими, знавшими толк в искусстве, он уложил картины и портрет и в сопровождении одного из дядей отправился в Рим8. Там увидел картины датарий, оценил их по достоинству, и юноша с дядей тотчас же были представлены папе Клименту, который, увидев работы и столь юного Франческо, был поражен, а вслед за ним и весь двор. И его святейшество тут же, оказав ему много милостей, заявил, что желает передать Франческо роспись Папской залы, все своды которой в свое время отделал лепниной и живописью Джованни из Удине9.
И вот, после того как Франческо поднес картины папе и получил от него не только обещания, но и всякие милости и подарки, он, побуждаемый славой и похвалами, которые он слышал, и пользой, на которую он мог возлагать надежды при подобном первосвященнике, написал прекраснейшую картину Обрезания 10, признанную папой вещью весьма редкостной по выдумке из-за необычайно тройного освещения этой картины, ибо первые фигуры были освещены сиянием лика Христова, на вторые падал свет от фигур, приносивших жертвенные дары и поднимавшихся по лестницам с зажженными факелами в руках, а задних обнаруживала и освещала заря, раскрывавшая прекрасный пейзаж с многочисленными постройками. Законченную картину он поднес папе, поступившему с ней не так, как с другими, ибо картину с Богоматерью он подарил кардиналу Ипполито Медичи, своему племяннику, а портрет в зеркале мессеру Пьетро Аретино, поэту, находившемуся у него на службе. Обрезание же он оставил у себя, а со временем, как говорят, оно перешло к императору. Но портрет с зеркалом я помню: в юные годы я видел его в Ареццо, в доме названного мессера Пьетро Аретино, где его показывали проезжающим через город иностранцам как редкостную вещь; позднее он попал, а как, не знаю, в руки вичентинца Валерио, резчика по хрусталю, ныне же он находится у венецианского скульптора Алессандро Витториа, ученика Якопо Сансовино.


Жизнеописание Франческо Маццлояи
509
Возвратимся, однако, к Франческо: обучаясь в Риме, он пожелал увидеть все находившиеся в ртом городе древние и новые произведения как скульптуры, так и живописи. Но особенно преклонялся он перед творениями Микеланджело Буонарроти и Рафаэля Урбинского, и, как потом говорили, дух Рафаэля вселился в тело Франческо, так как видели, что юноша этот был столь же редкостным в искусстве и благородным и приятным в обращении, каким был Рафаэль, а главное, потому, что стало известно, насколько он старался во всем ему подражать и больше всего в живописи. Старания эти были не напрасны, ибо многочисленные мелкие картины, написанные им в Риме, большая часть которых попала затем в руки кардинала Ипполито Медичи, были поистине чудесны; таким же было и тондо с прекраснейшим Благовещением, написанное им для мессера Аньоло Чезис, находящееся ныне в его доме и почитающееся редкостной вещью п. Равным образом написал он картину с Мадонной, Христом, несколькими ангелочками и св. Иосифом, исключительно прекрасную по выражению лиц, по колориту и по изяществу и тщательности, с каким они явно написаны; произведение это раньше было у Луиджи Гадди, теперь же должно быть у его наследников.
Прослышав о его славе, синьор Лоренцо Чибо, начальник папской гвардии и человек очень красивый, заказал свой портрет Франческо, который, можно сказать, не написал его, а воссоздал его во плоти и живым. После Этого Франческо, получив заказ от мадонны Марии Буффалини из Читта ди Кастелло на образ, предназначавшийся для одной из капелл, той, что возле дверей в Сан Сальваторе дель Лауро, он изобразил на нем читающую Богоматерь в воздухе с младенцем у ног; внизу же в необычайной и прекрасной позе стоит на одном колене св. Иоанн и, повернувшись всем телом, указывает на младенца Христа, а на земле в сокращении изображен спящий кающийся св. Иероним 12.
Однако завершить эту работу ему помешали разгром и ограбление Рима в 1527 году, что стало причиной не только тому, что на некоторое время искусства были заброшены, но также и тому, что у многих художников отнята была жизнь, и чуть не лишился ее и Франческо, ибо, когда начался разгром, он так был поглощен работой, что, когда солдаты ломились в дома и несколько немцев было уже в его доме, он, несмотря на производимый ими шум, не отрывался от работы. Когда же они ворвались и увидели, как он работает, они были так поражены его творением, что повели себя как люди благородные,


510
Длсорджо Вазари. Жизнеописания
какими им и полагалось быть, и оставили его в покое. Итак, в то время как нечестивейшей жестокостью этих варварских народов разрушался и несчастный город, и творения светские наравне со священными, без почтения ни к богу, ни к людям, те же самые немцы его охраняли и весьма уважали и защищали от всякой обиды. Одной докукой для него было тогда лишь то, что один из них оказался большим любителем живописных произведений, и пришлось делать ему бесконечное количество рисунков пером и акварелью, которыми он как бы расплачивался. Когда же солдаты сменились, Франческо чуть было не угодил в беду, а именно, когда он пошел разыскивать каких-то там друзей, его забрали другие солдаты и ему пришлось уплатить выкуп теми немногими скудо, которые при нем были. Дядя был огорчен и этим, а также и тем, что такая беда лишила Франческо надежды приобрести знания, славу и состояние, и потому решил, видя, что Рим почти что совсем разрушен, а папа взят в плен испанцами, увезти его обратно в Парму. И вот, отослав его на родину, сам он остался на несколько дней в Риме и передал образ, написанный для Марии Буффалини, монахам делла Паче, где он находился много лет в монашеской трапезной, а затем мессером Джулио Буффалини перенесен в их церковь в Читта ди Кастелло.
А Франческо приехал в Болонью, и в общении с многочисленными друзьями прожил в этом городе несколько месяцев, и главным образом в доме близкого своего приятеля, одного пармского седельника, так как помещение Это ему понравилось. В это же время он передал для гравировки несколько рисунков светотенью и, между прочим, Усекновение глав св. Петра и св. Павла, а также Диогена крупных размеров 13. Он подготовил и много других для гравировки на меди и печати, имея для этого дела при себе некоего мастера Антонио из Тренто 14, но осуществления подобные замыслы тогда не получили, ибо ему пришлось приступить к работе над многими картинами и другими заказами для болонских дворян, и его первой живописной работой, какую он показал в Болонье, был очень крупный св. Рох для капеллы де Мон- синьори в Сан Петронио 15. Он придал ему прекраснейшее выражение лица и написал его прекраснейшим во всех подробностях, изобразив его как бы преодолевшим ту боль, которую ему причиняет чумная язва на бедре; он выражает это тем, что воздевает голову к небу, благодаря господа, как поступают праведники даже и при несчастиях, их постигающих. Работу эту он выполнил для некоего Фабрицио из Милана, полуфигуру которого со сложен¬


Жизнеописание Франческо Мацц \ о.т
5Л
ными руками он изобразил на этой же картине как живую; естественной кажется также изображенная там же собака, равно как и великолепные пейзажи, в чем Франческо всегда особенно отличается. После этого он написал для пармского врача д’Альбио Обращение св. Павла со многими фигурами и пейзажем, — произведение редкостнейшее, для своего же друга седельника еще одну исключительно прекрасную Богоматерь, повернувшуюся в прекрасной позе боком, с несколькими другими фигурами. Для графа Джорджо Мац- пуоли он написал еще одну картину и два полотна гуашью для магистра Луки деи Леути, где несколько изящных фигурок выполнены очень хорошо 16.
В это время названный Антонио из Тренто, состоявший при нем для гравировки, однажды утром, когда Франческо был еще в постели, открыл один из его сундуков и выкрал все гравюры на меди и на дереве, а также все рисунки, какие у него были, и, убравшись с ними к чертям, никогда больше ничего о себе знать не давал. Тем не менее гравюры Франческо получил обратно, ибо тот оставил их у одного из своих друзей в Болонье, предполагая, вероятно, забрать при удобном случае, рисунки же так никогда и не были получены. Поэтому он в полном почти отчаянии возвратился к живописи, нарисовал для заработка какого-то там болонского графа, а затем написал образ Богоматери с Христом, который держит земной шар 17: у Мадонны прекраснейшее выражение лица, очень естествен равным образом и младенец, ибо он имел обыкновение вкладывать в лица детей чисто детскую живость, в которой проявляются острота и лукавство, часто присущие мальчикам. Он и Богоматерь одел необычайным образом, надев на нее платье с желтоватыми кисейными рукавами, как бы затканными золотом, и это платье было действительно исключительно изящным, так как просвечивающее тело казалось живым и очень нежным, не говоря о том, что нигде нет лучше написанных волос. Картина эта предназначалась для мессера Пьетро Аретино, но в это время в Болонью прибыл папа Климент, и Франческо поднес ее ему. После этого она каким-то образом попала в руки мессера Диониджи Джанни, ныне же ею владеет его сын, мессер Бартоломео, который приспособил ее так, что с нее уже сделано пятьдесят копий (так она ценится).
Он же для монахинь св. Маргариты в Болонье написал образ с Богоматерью, св. Маргаритой, св. Петронием, св. Иеронимом и св. Михаилом, высоко почитаемый по заслугам, ибо в выражении лиц и во всех подробностях есть то, что отличает как одно все творения этого живописца. Он выполнил также


512
Джорджо Вазари. Жизнеописания
много рисунков и, в частности, несколько для Джироламо дель Лино, а также для Джироламо Фаджуоли, золотых дел мастера и резчика, который попросил их у него, дабы отгравировать на меди, и рисунки эти почитаются изящнейшими. Для Бонифацио Гоццадино он написал с натуры его портрет и оставшийся неоконченным портрет его жены 18. Набросок же картины с Мадонной впоследствии был продан в Болонье аретинцу Джорджо Вазари, который хранит его в Ареццо в своих новых домах, им самим построенных, вместе с многими другими знатными картинами, скульптурами и древними мраморами.
Когда император Карл V находился в Болонье, где его короновал Климент VII, Франческо, ходивший не раз взглянуть на него за обедом, но не писавший с него портрета, изобразил этого Цезаря маслом на огромнейшей картине 19; на ней же он написал Славу, коронующую его лавром, и мальчика в виде ребенка Геркулеса, подающего ему земной шар, как бы предлагая ему владеть им. Работу эту в законченном виде он показал папе Клименту, и она понравилась ему так, что он отправил ее вместе с Франческо и в сопровождении епископа вазонского, который тогда был датарием, к императору, которому она весьма понравилась, и его величество дало понять, что ее следует ему оставить, однако Франческо, по дурному совету одного ненадежного и мало сведущего приятеля, заявил, что она не закончена, и оставить ее не пожелал. Так его величество ее и не получило, он же остался без вознаграждения, которое несомненно получил бы. Картина эта попала впоследствии в руки кардинала Ипполито деи Медичи и была им подарена кардиналу ман- туанскому, ныне же она находится в гардеробной тамошнего герцога вместе со многими другими прекрасными и знатнейшими живописными работами.
После того как Франческо, как было рассказано, столько лет провел вне родины и приобрел в искусстве большой опыт, не нажив, однако, никаких богатств, кроме разве только друзей, он воротился наконец в Парму, к удовлетворению многочисленных друзей и родных. Приехав туда, он тотчас же получил заказ расписать фреской в церкви Санта Мариа делла Стекката довольно обширный свод20; но так как перед сводом проходила закруглявшаяся по своду плоская арка, как лицевая его сторона, он сначала принялся за нее, как за более легкую работу, и написал там шесть отменно прекрасных фигур — две красками и четыре светотенью, а между ними проходят весьма красивые украшения с рельефными розетками посредине, которые он по соб¬


Жизнеописание Франческо Мацц\оли
513
ственной прихоти сам делал с величайшей тщательностью из меди. В то же время для кавалера Баярдо, пармского дворянина и своего ближайшего друга, он написал картину с Купидоном, мастерящим лук21; у ног его сидят два мальчика, один из которых схватил другого за руку и, смеясь, подстрекает, чтобы он дотронулся до Купидона пальцем, а тот не хочет его трогать и плачет от страха обжечься об любовное пламя. Эта картина, прекрасная по колориту, остроумная по замыслу и изящная по своей манере, служившая и служащая предметом подражания и изучения со стороны художников и любителей искусства, находится ныне в кабинете синьора Марк’Антонио Ка- валька, наследника кавалера Баярдо, вместе со многими собранными им разного рода прекраснейшими и тщательно отделанными собственноручными рисунками Франческо. Не менее хороши также и те, что находятся на многих листах в нашей Книге и выполнены рукою того же Франческо, и в частности Усекновение глав св. Петра и св. Павла, которое, как уже говорилось, было выпущено им на листах, гравированных на меди и на дереве в бытность его в Болонье 22. Для церкви сервитов Санта Мариа он написал на дереве Богоматерь со спящим младенцем, а сбоку несколько ангелов, один из которых держит в руке хрустальный сосуд, в котором сияет крест, созерцаемый Богоматерью23. Работа эта не вполне его удовлетворяла и потому осталась незавершенной; тем не менее вещь рта, написанная в его манере полной красоты и изящества, весьма достойна похвалы.
Между тем Франческо начал пренебрегать работой в Стеккате или, во всяком случае, работал там так вяло, что становилось ясно, что дело идет плохо. А происходило это потому, что начал он заниматься алхимией и забросил совершенно живопись, рассчитывая, что если он заморозит ртуть, то скоро разбогатеет. И потому, забив себе голову этим, а не думами о прекрасных вымыслах и не мыслями о кистях или красках, он проводил весь день в хлопотах об угле, дровах, стеклянных колбах и тому подобной чепухе, на которую он в один день тратил больше, чем зарабатывал в капелле Стеккаты за неделю, а так как других доходов у него не было, а жить было нужно, он так постепенно и разорялся с этими своими горнами, а еще хуже было то, что члены сообщества Стеккаты, видя, что он совершенно забросил работу, а они, как полагается, случайно ему переплатили, возбудили против него тяжбу. Поэтому он счел за лучшее удалиться и удрал однажды ночью с несколькими своими друзьями в Казаль Маджоре, где, когда у него алхимия из
33 Джорджо Вазари, т. III


514
Джорджо Вазари. Жизнеописания
головы немного выветрилась, он для церкви Сан Стефано написал на дереве Богоматерь в воздухе, внизу же св. Иоанна Крестителя и св. Стефана, а после Этого написал (и это была последняя его живописная работа) картину с римлянкой Лукрецией, которая была творением божественным, одним из лучших когда-либо им написанных. Однако она как-то была украдена и где находится неизвестно24.
Его же работы и картина с несколькими нимфами, та, что ныне в доме мессера Никколо Буффалини в Читта ди Кастелло, а также колыбель с младенцами, выполненная для синьоры Анджолы де Росси из Пармы, супруги синьора Алессандро Вителли, и находится она равным образом в Читта ди Кастелло25.
В конце концов Франческо, все еще увлекаясь этой своей алхимией, превратился, как и все другие, однажды на ней помешавшиеся, из человека изящного и приятного в бородатого, с волосами длинными и всклокоченными, почти дикого, совсем не такого, каким был раньше, и после того как он так опустился и стал нелюдимым и мрачным, напали на него тяжкая горячка и жестокий понос, вследствие чего через несколько дней он отошел к лучшей жизни, положив тем самым конец тягостям мира сего, в котором не познал он ничего, кроме тоски и докуки. Он пожелал быть погребенным в церкви братьев сервитов, прозванной Ла Фонтана и расположенной на расстоянии одной мили от Казаль Маджоре, и как завещал, так и был похоронен голым с архипастырским крестом на груди. Он закончил свой жизненный путь 24 августа 1540 года26, и было это большой потерей для искусства из-за того изящества, единственного в своем роде, какое руки его придавали всему, что он писал.
Франческо любил играть на лютне, и рука его и талант настолько этому соответствовали, что он обладал и в этой области не меньшим превосходством, чем в живописи. И, по правде сказать, если бы он работал не просто как бог на душу положит и если бы забросил все глупости алхимиков, он стал бы по- истине одним из самых редкостных и превосходных живописцев нашего времени. Я не отрицаю, что лучше всего работать с увлечением и когда есть охота, но всячески упрекаю тех, кто работает мало или не работает вовсе, теряя время на размышления; а тот, кто хочет пустить пыль в глаза, показать то, на что он неспособен, тот, стремясь к невозможному, теряет и то, что умеет.


Жизнеописание Франческо Маццу o.vu
515
Если бы Франческо, одаренный от природы изящной и прекрасной манерой и весьма живым духом, приучился работать ежедневно, он усовершенствовался бы постепенно в искусстве настолько, что, подобно тому как он умел придавать своим лицам прекрасное и изящное выражение и большую миловидность, точно так же он в совершенстве, в основательности и в добротности рисунка превзошел бы и себя самого и других.
После него остался его двоюродный брат Джироламо Маццуоли27, постоянно подражавший его манере к большой для себя чести, о чем свидетельствуют его работы, находящиеся в Парме, а также в Виадане, куда он бежал с Франческо из-за войны. Он написал на дереве в Сан Франческо, обители цокколантов, несмотря на свой юный возраст, небольшое прекраснейшее Благовещение, а другое выполнил для Санта Мариа в Борго. В Парме для братьев францисканцев-конвентуалов он написал многофигурный образ для главного алтаря с Изгнанием из храма Иоакима, а в Сант’Алессандро, монастыре тамошних монахинь, он написал на дереве возносящуюся на воздух Мадонну с младенцем Христом, протягивающим пальмовую ветвь св. Иустине, и несколькими ангелами, приподнимающими полог, а также со святым папой Алессандром и св. Бенедиктом. В церкви братьев-кармелитов он написал прекрасный алтарный образ, а в Сан Сеполькро еще один довольно большой образ. В Сан Джованни Эванджелиста, церкви монахинь, в том же городе есть две очень красивые картины на дереве Джироламо, но не настолько красивые, как створки органа или образ главного алтаря с прекраснейшим Преображением, написанным весьма тщательно.
Он же с трапезной названных монахинь написал фреской перспективу и картину маслом с Тайной вечерей, Христа с апостолами; а в соборе расписал фреской капеллу главного алтаря. Для мадамы Маргариты Австрийской, герцогини Пармской, он написал портрет князя дон Алессандро, ее сына, в латах, с мечом над земным шаром и с коленопреклоненной перед ним вооруженной фигурой, олицетворяющей город Парму.
В пармской Стеккате в одной из капелл он написал фреской апостолов, на которых нисходит святой дух, на арке же, подобной той, какую расписал его родич Франческо, он изобразил шесть сивилл — двух красками и четырех светотенью; а в нише насупротив упомянутой арки он написал Рождество Христово с поклоняющимися пастухами; весьма прекрасная живопись эта осталась незавершенной.
33*


516
Джорджо Вазари. Жизнеописания
В Чертозе, за Пармой, он написал образ для главного алтаря с тремя волхвами, и еще один образ в Сан Пьеро в Павии, аббатстве монахов-бернар- динцев, и еще один в мантуанском соборе для кардинала, а в Сан Джованни, в том же городе, еще один с Христом во славе в окружении апостолов и со св. Иоанном, будто произносящим: Sic eum volo mauere28 и т. д.; вокруг же Этого образа на шести больших картинах чудеса названного св. Иоанна Евангелиста. В церкви братьев-цокколантов по левую руку большой образ его же работы с Обращением св. Павла, творение прекраснейшее, а в Сан Бенедетто, что в Поллироне, местечке в двенадцати милях от Мантуи, он написал для главного алтаря образ с Христом в яслях, поклоняющимися пастухами и поющими ангелами.
Еще он написал, точно не знаю когда, прекраснейшую картину с пятью амурами, один из которых спит, остальные же его грабят, отнимая у него кто лук, кто стрелы, а кто факел. Картина эта принадлежит герцогу Оттавио, который ее очень ценит за талант Джироламо, который нисколько не отстает от своего родича Франческо ни как превосходный живописец, ни как человек, сверх меры учтивый и приятный. А так как он жив еще, то надо от него ждать и других прекраснейших работ, пока еще им не созданных. Ближайшим другом названного Франческо был мессер Винченцио Каччанимичи, болонский дворянин, занимавшийся живописью и старавшийся подражать, насколько мог, манере того же самого Франческо Маццуоли29. Он превосходно писал красками, и потому его вещи, написанные им для собственного удовольствия и для подарков разным господам и своим друзьям, поистине весьма заслуживают похвалы, но в особенности одна написанная маслом картина с Усекновением главы Иоанна Крестителя, находящаяся в их семейной капелле в Сан Петронио. Доблестный дворянин этот (несколько отменно прекрасных рисунков которого есть в нашей Книге) скончался в 1542 году.


Жизнеописание Франческо Мацц^оли
5J7
ПРИМЕЧАНИЯ
Маццуоли Джироламо Франческо Мариа, прозванный Пармиджанино (1503— 1540),— пармский живописец и рисовальщик, сын живописца Филиппо Маццола. Юность провел в Парме (первое влияние — Корреджо). В 1520 г. война принудила бежать в Виадену (миланское герцогство), в 1522 г. возвратился в Парму (фрески в церкви Сан Джованни Эванджелиста), в 1523—1527 гг. — в Риме, влияние Рафаэля и Микеланджело (первые портреты и др. работы). 1527—1531 гг. в Болонье (работы в церкви Сан Петронио, Санта Маргерита и не сохранившийся в оригинале портрет императора Карла V). 1531—1540 гг.— снова в Парме: не выполненный полностью заказ для церкви Стекката, тяжба с монахами, заставившая уехать на некоторое время в Казаль Маджоре (где написана Мадонна для церкви Сан Стефано).
Работы: «Св. Рох с донатором» в церкви Сан Петронио в Болонье; «Обрезание» (Детройт, галерея); «Св. семейство» (Ленинград, Эрмитаж); «Видение св. Иеронима» (Лондон, Национальная галерея); «Св. Варвара» и «Святое семейство (обе — Мадрид, Прадо); «Св. семейство» (Неаполь, Пинакотека); «Обручение св. Екатерины» (Парма, галерея) и фреска «Мадонна делла Стекката» в церкви Сан Джованни Эванджелиста (там же); «Рождество» (Рим, галерея Дориа), «Св. Екатерина» и «Купидон» (обе — Вена, Художественно-исторический музей); «Святое семейство» (Флоренция, Уффици); «Диана и Актеон» — фреска в замке Фонтанеллато близ Пармы; Мадонны— в Болонье, Глазго, Дрездене, Риме, Флоренции; портреты — в Вене, Виндзоре, Дрездене, Копенгагене, Мадриде, Милане, Неаполе, Парме, Риме, Париже, Филадельфии, Флоренции. Рисунки в Уффици, Британском музее, венской Альбертине, Лувре, а также в собраниях Пармы, Будапешта, Берлина.
1 Отцом Франческо был посредственный живописец Маццола (умер в 1505 г.), дядями (братьями отца) были Микеле и Пьеро Иларио, также занимавшиеся живописью.
2 Работа идентифицируется с «Крещением», находящимся теперь в Берлине.
3 Пармиджанино работал в церкви Сан Джованни Эванджелиста, по-видимому, в 1522 и 1523 гг. Его фрески сохранились в следующих капеллах с левой стороны церкви: в первой («Св. Агата, Лючия и Аполлония»); во второй («Два диакона и св. Секунд»); в четвертой («Св. Николай и евангелист Иоанн»); в шестой (Четыре учителя церкви»). Ему же, возможно, принадлежали и записанные фрески в третьей и пятой капеллах.
4 Война происходила в 1520 г.; о Иерониме (Джироламо) Маццуоли см. дальше; первый образ (со св. Франциском) не сохранился, второй (со св. Екатериной) идентифицируется с хранящимся в галерее Пармы.
5 Пармиджанино возвратился в Парму в 1522 г.; ни одна из упомянутых работ не сохранилась.
6 Судьба всех трех картин неизвестна.
Автопортрет, написанный ок. 1522 г., сохранился и находится в настоящее время в венском Художественно-историческом музее.


518
Джорджо Вазари. Жизнеописания
8 В 1523 г.
9 В Ватикане Пармиджанино не работал.
10 «Обрезание» не сохранилось.
11 «Благовещение» не сохранилось, «Мадонна» — в Уффици.
12 Портрет Лоренцо Чибо не сохранился, «Богоматерь» (1527)—в Лондонской Национальной галерее.
13 Среди гравюр с работ Пармиджанино гравюры на названные темы отсутствуют.
14 Граверу Антонио из Тренто приписываются 37 гравюр с работ Пармиджанино.
15 «Св. Рох» в церкви Сан Петронио сохранился (в четвертой капелле по левую руку).
16 Из перечисленных Вазари работ сохранилось лишь «Святое семейство», написанное для Джорджо Маццуоли (теперь в Уффици).
17 Портрет болонского графа не сохранился, «Богоматерь с Христом» — теперь в Дрезденской галерее (одна из копий в Лувре).
18 «Богоматерь со святыми» (среди которых не Михаил, а Иоанн Креститель), написанная в 1529 г., находится теперь в Болонской пинакотеке (старая копия в Лувре). О каких рисунках идет речь, неизвестно. Названные Вазари портреты не сохранились.
19 От картины, написанной в 1530 г., сохранилась только копия в собрании Кука в Ричмонде.
20 В Стеккате Пармиджанино написал «Шесть девственниц» (красками) и четыре сцены с патриархами и праотцами (светотенью). Ему же принадлежит проект всей композиции (эскизы в венской Альбертине и моденском музее д’Эсте). Однако заказ, полученный им в 1531 г., до конца выполнен не был. Розетки были заказаны в 1533 г. мастерам Чиприано Бонелли и Анджело Маттеи (Пармиджанино только золотил их).
21 «Купидон» сохранился и находится в венском Художественно-историческом музее.
22 См. примечание 13.
23 Речь идет о знаменитой «Мадонне с длинной шеей», заказанной Пармиджанино в 1534 г., находящейся теперь в галерее Питти.
24 «Богоматерь» находится теперь в Дрезденской галерее, «Лукреция» идентифицируется с картиной на тот же сюжет, хранящейся в Неаполитанской пинакотеке.
25 Судьба обеих работ неизвестна.
26 Дата указана правильно.
27 Джироламо Бедоли, принявший фамилию Маццуоли (ок. 1500—1569), был мужем двоюродной сестры Пармиджанино (дочери его дяди Пьеро Иларио). Из его работ, перечисленных Вазари, сохранились следующие: два «Благовещения» (одно в миланской галерее Амброзиана, другое в Неаполитанской пинакотеке), «Изгнание Иоахима» (теперь в Пармской галерее), «Мадонна со святыми и ангелами» (на старом месте в женском монастыре Сант Алессандро), алтарный образ для кармелит- ской церкви (теперь в Пармской галерее), алтарный образ в церкви Сан Сеполь-


Жизнеописание Франческо Маццхоли
519
кро (находится на первоначальном месте), две Мадонны, «Преображение», «Перспектива» и створки органа в церкви Сан Джованни Эванджелиста (все на старом месте, не сохранилась лишь «Тайная вечеря»), фреска в главном алтаре Пармского собора, портрет дон Алессандро (теперь в Неаполитанской пинакотеке), работы в пармской Стеккате (кроме «Нисхождения св. Духа», все остальные сохранились), «Волхвы» в пармской Чертозе (на старом месте), «Святая Текла» в мантуанском соборе, написанная по заказу кардинала Эрколе Гонзага, «Видение св. Иоанна» в мантуанской церкви Сан Джованни (на старом месте, шести больших картин там нет).
28 «С вами хочу пребывать я».
29 Винченцо Каччанемичи, художник-любитель (умер в 1542 г.).


■W
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ДЖАКОМО
ПАЛЬМЫ
ЛОРЕНЦО
ЛОТТО
венецианских
живописцев
Г


скусность и добротность одной или двух работ, выполненных в совершенстве в том искусстве, которым человек занимается, могут значить так много, что какими бы малыми они ни были, но художникам и людям сведущим приходится их восхвалять, а писателям их прославлять, вознося хвалы художнику, их создавшему. Подобным же образом поступаем и мы в отношении венецианца Пальмы, который хотя и не был ни превосходным, ни редкостным, но был тем не менее столь рачительным и старательным и приверженным к трудам в искусстве, что творчество его, если не все, то в некоторой своей части, содержит в себе немало достоинств, ибо оно очень близко передает человеческую живость и естественность. Пальма обладал цельностью, плавностью и выдержкой в колорите в гораздо большей степени, чем смелостью в рисунке, и обращался он с красками с величайшим изяществом и тщательностью, что мы видим по многочисленным картинам и портретам, которые написаны им в Венеции для разных господ и о которых распространяться не стану, ибо, как я считаю, достаточно будет упомянуть о некоторых лишь досках и об


524
Джорджо Вазари. Жизнеописания
одной голове, почитаемой нами божественной и дивной. Одну из этих досок он расписал в венецианской церкви Сант Антонио, что возле Кастелло, а другую в Санта Эл^на, поблизости от Лио, там, где монастырь монахов Монтео- ливето1. На этой последней, находящейся на главном алтаре названной церкви, он изобразил волхвов, приносящих Христу дары, с порядочным числом фигур, и головы некоторых поистине достойны похвалы, как равным образом и ткани, одевающие фигуры и выполненные с красиво падающими складками.
В церкви Санта Мариа Формоза для алтаря Бомбардьери Пальма написал помимо того святую Варвару в натуральный рост, с двумя фигурами меньших размеров по сторонам, а именно св. Себастьяна и св. Антония; однако же святая Варвара принадлежит к лучшим фигурам, когда-либо написанным Этим живописцем, расписавшим в церкви Сан Моизе, неподалеку от площади Сан Марко, еще одну доску с Богоматерью, взнесенной на воздух, и св. Иоанном у ее ног2.
Помимо этого, для помещения, где собираются члены скуолы Сан Марко, что на площади Санти Джованни э Паоло, соревнуясь со сделанным ранее Джан Беллино, Джованни Мансуети и другими живописцами, Пальма написал прекраснейшую историю, где был изображен корабль, везущий в Венецию мощи св. Марка3. На ней Пальма изобразил ужасную морскую бурю с несколькими гонимыми яростью ветров судами, которые выполнены с большим пониманием и с острой наблюдательностью, равно как группа фигур, поднятых на воздух, и различного вида демоны, под видом ветров дующие на корабли, при помощи весел всячески стремящиеся сломить напор грозных и высочайших волн, но, того и гляди, потонут. В общем же творение это, говоря по правде, столь прекрасно и по выдумке и в других отношениях, что почти невозможно представить, чтобы краски и кисть, пусть даже в руках превосходного мастера, могли выразить нечто более близкое к правде или более естественное, ибо здесь и ярость ветров, и мощь и ловкость, напор волн, зарницы и молнии в небе, вода, рассекаемая веслами, и весла, которые гнутся от ударов волн и усилий гребцов. Чего же больше? Что до меня, то не помню, чтобы когда-нибудь видел я живопись более потрясающую, чем эта, ибо выполнена она так и с таким соблюдением рисунка, композиции и колорита, что кажется, будто сотрясается вся картина, словно все, что там написано, настоящее. За эту работу Джакомо Пальма заслуживает величайшей хвалы и должен


Жизнеописание Джакомо Пальмы
Лоренцо Лотто
525
быть назван в числе тех, кто владеет искусством и своими способностями настолько, что могут в своих картинах выразить все трудности, которыми чреваты их замыслы. Ведь при таких трудностях у многих живописцев при первом наброске работы, когда ими овладевает некая ярость, получается нечто доброе и смелое, потом исчезающее при отделке, когда то хорошее, что было вложено в нее порывом, уничтожается. А происходит это потому, что тот, кто приближается к концу, смотрит нередко на части, а не на целое, и постепенно иссякает (ибо дух охлаждается) источник его смелости. Пальма же всегда твердо придерживался одной цели и доводил свой замысел до совершенства, за что был в свое время и всегда будет достоин бесконечных похвал.
Хотя работ его было много и все они очень ценились, однако несомненно, что лучше всех других и, конечно, самая поразительная та, где он, глядя на себя в сферу, изобразил себя самого с натуры, с разбросанными кругом разными верблюжьими шкурами, с отдельными прядями волос, написанными настолько живо, что лучшего и вообразить невозможно. Ибо в этой исключительной вещи дух Пальмы достиг такой мощи, что создал он вещь чудеснейшую и безмерно прекрасную, и это скажет всякий, кто видит ее почти каждый год на выставке в Вознесенье. И поистине достойна она прославления за рисунок, за искусство и за колорит и за всякое другое совершенство более любого произведения, написанного каким-либо венецианским живописцем до того времени. Ведь помимо всего прочего вращение глазного яблока передано в ней так, что ни Леонардо да Винчи, ни Микеланджело Буонарроти иначе этого и не сделали бы. Но об изяществе, строгости и других частностях этого портрета лучше умолчать, ибо, сколько ни говори о его совершенстве, больше того, чего он заслуживает, все равно не скажешь4. И если бы по велению судьбы Пальма после этой работы скончался, за ним одним осталась бы заслуга превзойти всех тех, кого мы прославляем за редкостную и божественную одаренность. Между тем жизнь его, которая длилась и заставляла его работать, сложилась так, что он, не удержав того, с чего начал, свел в себе на нет все то, что, по мнению очень многих, должно было в нем возрастать. В конце концов ему, умершему в Венеции сорока восьми лет 5, достаточно и того, если одно-два совершенных его произведения частично затмят те упреки, которые он мог бы навлечь на себя остальными.
Товарищем и другом Пальмы был венецианский живописец Лоренцо Лотто, который, подражавший некоторое время манере Беллини, примкнул


526
Джорджо Вазари. Жизнеописания
впоследствии к манере Джорджоне, о чем свидетельствуют многочисленные картины и портреты, находящиеся в Венеции в дворянских домах. В доме Андреа Одони находится очень красивый его портрет кисти Лоренцо, а в доме флорентинца Томмазо да Эмполи картина с Рождеством Христовым, изображенным в ночном освещении, которая особенно хороша потому, как сияние Христово в прекрасной манере озаряет эту сцену, где Мадонна стоит на коленях, а в фигуре, изображенной в рост и поклоняющейся Христу, представлен мессер Марко Лоредано. У братьев кармелитов он же написал на доске св. Николая, вознесенного на воздух в епископском облачении с тремя ангелами, у ног же его св. Лючия и св. Иоанн, наверху облака, а внизу прекраснейший пейзаж с многочисленными мелкими фигурами и животными в разных местах, сбоку — св. Георгий на коне убивает змея, а неподалеку дева перед городом и кусочек моря. В Санти Джованни э Паоло в капелле св. Антонина, архиепископа флорентийского, Лоренцо написал на доске этого святого, восседающего с двумя подначальными ему священниками, внизу же много народу 6.
Когда этот живописец был еще молодым и подражал отчасти манере Беллини и отчасти манере Джорджоне, он в Сан Доменико в Риканати написал на дереве образ главного алтаря, разделенный на шесть частей. В среднем изображена Богоматерь с сыном на руках, передающим через ангела облачение св. Доминику, стоящему на коленях перед Девой; там же и два путта, один из которых играет на лютне, а другой на маленькой скрипке. Во второй части папы св. Григорий и св. Урбан, в третьем — св. Фома Аквинский и еще один святой, который был епископом в Риканати. Над ними остальные три клейма: в среднем над Мадонной — усопший Христос, которого поддерживает ангел, мать, целующая его руку, и св. Магдалина. Над св. Григорием — св. Мария Магдалина и св. Викентий, а в другом клейме, то есть над Фомой Аквинским, — св. Сигизмунд и св. Екатерина Сиенская. На пределле с мелкими фигурами и редкостной работой, в середине — св. Марию Лорет- скую ангелы переносят из Скьявонии, туда, где она находится и ныне; на двух же боковых историях — на одной проповедующий св. Доминик с самыми изящными на свете фигурками, а на другой — папа Гонорий, утверждающий устав ордена св. Доминика. В середине той же церкви рукой того же написан фреской св. Викентий, а в церкви Санта Мариа, что в Кастель Нуово, находится доска, написанная маслом, с Преображением Господним и тремя


Жизнеописание Джакомо Пальмы Лоренцо Лотто
527
мелкофигурными историями на пределле: с Христом, ведущим апостолов на гору Фавор, молящимся в саду и возносящимся на небо 7.
Выполнив эти работы, Лоренцо отправился в Анкону, где Мариано из Перуджи закончил как раз образ главного алтаря в Сант Агостино с большим обрамлением. Образ этот не очень понравился, и потому ему в той же церкви было заказано написать на другой доске, стоящей посредине, Богоматерь с младенцем на коленях и двух летящих ангелов, венчающих Деву8.
В конце концов, когда Лоренцо состарился и почти совсем потерял голос, он, выполнив в Анконе кое-какие другие не очень значительные работы, отправился к Мадонне в Лорето 9, где он раньше написал маслом на дереве один образ, тот, что в капелле по правую руку как войдешь в церковь. Там порешил он закончить жизнь свою в служении Мадонне, поселившись в Санта Каза, и приступил к выполнению историй с фигурами, высотой в один локоть и меньших размеров, вокруг хора над сиденьями священнослужителей. На одной истории он изобразил там Рождество Христово, а на другой Поклонение волхвов. Далее следует Встреча с Симеоном, а потом Крещение Иоанном в Иордане, изображена там и приведенная к Христу прелюбодейка; все они исполнены с изяществом. Равным образом написал он и еще две истории с многочисленными фигурами: на одной из них был Давид, приносящий жертву, на другой св. архангел Михаил в борьбе с низвергнутым с небес Люцифером. После их завершения он по прошествии недолгого времени отдал душу Господу богу, и как жил он благопристойно добрым христианином, таким он и умер 10. Эти последние годы своей жизни он прожил весьма счастливо и с душой, исполненной спокойствия, и, более того, он заслужил ими, надо полагать, блага вечной жизни, чего, возможно, и не было бы, если бы под конец своей жизни он не был сверх меры опутан светскими делами, которые, излишне отягощая тех, кто полагает их целью, не дают духу подняться до истинных благ иной жизни и до высшего блаженства и счастья.
Процветал в те времена в Романье Рондинелло п, живописец превосходный, которого мы слегка коснулись в жизнеописании Джован Беллини, ибо он был его учеником, услугами которого тот в своих работах пользовался немало 12. Уйдя от Джован Беллини, он продолжал заниматься искусством и, будучи весьма прилежным, создал много произведений, достойных похвалы, о чем в соборе в Форли свидетельствует образ главного алтаря, написанный им на дереве: на нем очень хорошо показано, как Христос причащает апосто¬


528
Джорджо Вазари. Жизнеописапи
лов. А выше, в полутондо образа, он написал усопшего Христа, в пределле же с большой тщательностью несколько мелкофигурных историй с деяниями св. Елены, матери императора Константина, когда она обретает крест. Там же, в той же самой церкви, он изобразил св. Себастьяна, одиночную очень красивую фигуру в раме. В равеннском соборе для алтаря св. Марии Магдалины он написал маслом образ с одной лишь фигурой названной святой, а внизу в пределле он изобразил весьма изящно три мелкофигурные истории: Христа, являющегося Марии Магдалине под видом садовника, а на другой, как Петр, выйдя с корабля, направляется по водам к Христу, а между той и другой — Крещение Иисуса Христа; они очень красивы. В Сан Джованни Эванджелиста, в том же городе, он написал на дереве два образа: на одном освящающий церковь св. Иоанн, на другом прекраснейшие фигуры трех мучеников: св. Канция, св. Канциана и св. Канцианиллу. В Сант Аполлинаре, в том же городе, весьма одобряются две его картины с двумя фигурами: св. Иоанна Крестителя и св. Себастьяна. В церкви Спирито Санто находится его же образ с Богоматерью посредине, со св. Екатериной мученицей и девой и со св. Иеронимом по бокам. Равным образом написал он на дереве два образа и в Сан Франческо: на одном он написал св. Екатерину и св. Франциска, а на другом Богоматерь со многими фигурами, а также св. апостола Иакова и св. Франциска. Подобным же образом написал он на дереве два образа и в Сан Доменико: один из них с Богоматерью и многими фигурами по левую руку от главного алтаря, другой очень красивый на одной из стен церкви. В церкви Сан Никколо монастыря св. Августина он написал на дереве еще один образ со св. Лаврентием и св. Франциском. Так он прославился этими работами, что высоко ценился не только в Равенне, но и по всей Романье 13. Прожил Рондинелло до шестидесятилетнего возраста и погребен в Равенне в Сан Франческо.
Оставил он после себя Франческо из Котиньуолы 14, живописца, которого в том городе также почитали. Этот выполнил много работ и, в частности, в церкви аббатства Класси, что в городе Равенне, весьма большой образ на дереве для главного алтаря с многофигурным Воскрешением Лазаря. Насупротив его в 1548 году Джорджо Вазари написал по заказу дона Ромуальдо веронского, тамошнего аббата, другой многофигурный образ на дереве со Снятием Христа со креста. В Сан Никколо Франческо выполнил еще один образ с Рождеством Христовым, на доске очень больших размеров, и равным


Жизнеописание Джакомо Пальмы и Лоренцо Лотто
529
образом два образа с разнообразными фигурами в Сан Себастьяно. В больнице св. Екатерины он написал на дереве образ с Богоматерью, св. Екатериной и со многими другими фигурами, а в Санта Агата написал получивший одобрение образ с распятым Христом, стоящей Богоматерью и многими другими фигурами. В Сант Аполлинаре, в том же городе, он написал на дереве три образа: на одном из них, на том, что для главного алтаря, — Богоматерь со св. Иоанном Крестителем и св. Аполлинарий со св. Иеронимом и другими святыми, на другом также Мадонна со св. Петром и св. Екатериной, на третьем и последнем, который помешала ему закончить смерть, — Христос, несущий крест.
Колоритом он обладал прекрасным, но в рисунке уступал Рондинелло; тем не менее равеннцы ценили его высоко. Он пожелал, чтобы после смерти его похоронили в Санто Аполлинаре, где он создал столько фигур, ибо ему хотелось, чтобы кости его покоились после смерти там, где он трудился и жил.
ПРИМЕЧАНИЯ
Негретти Якопо (Джакомо), прозванный Пальма Веккьо (Старший), *- венецианский живописец, родился в 1480 г. (?), умер в 1528 г., учился, возможно, у Джованни Беллини, испытал влияние Джорджоне, Лоренцо Лотто и Тициана. Оставил около (50 незавершенных работ, дописапных другими живописцами, собственные законченные работы не подписывал и не датировал. Любимая тема: «Беседа Богоматери со святыми» — так называемая «Sacra conversazione». Писал также портреты. Главные работы: «Алтарный образ со св. Варварой» (в венецианской церкви Санта Мариа Формоза); «Богоматерь с Иоанном Крестителем и св. Екатериной» (Дрезден, галерея); «Три сестры» (там же); «Беседа Богоматери» (там же); «Встреча Иакова с Рахилью» (там же); «Портрет порта» (Лондон, Национальная галерея); Женский портрет — так называемая «Виоланта» (Вена, Художественно-исторический музей); «Мадонна со св. Рохом и Марией Магдалиной» (Мюнхен, Старая пинакотека); «Поклонение волхвов» (Милан, Брера); «Поклонение пастухов» (Париж, Лувр); «Беседа Богоматери со
3^ Джорджо Вазари, т. III


530
Джорджо Вазари. Жизнеописания
святыми» (Венеция, Академия, а также в собраниях и музеях Будапешта, Вены, Неаполя, Кракова, Гренобля и др.). Мадонны — в Ленинграде, Будапеште, Мюнхене, Бергамо, Генуе, Лондоне, Миннеаполисе (США); портреты — в Ленинграде, Венеции, Виченце, Лондоне, Вене, Мюнхене, Лионе.
Лотто Лоренцо — венецианский живописец, родился ок. 1480 г., умер в 1556 г. Первые работы в Тревизо (1503—1506). Позднее работал в Венеции, Бергамо и Марках (Иези, Анкона, где начал в 1538 г. дневник, который вел до конца жизни). В 1509 г. был в Риме, где работал в Ватикане с Перуцци, Содомой и Брамантино. Умер послушником в Лорето. Учитель неизвестен. В ранних работах — влияние Дж. Беллини (может быть, Антонелло да Мессина), в Марках познакомился с творчеством Луки Синьорелли и Мелоццо да Форли. Немецкие элементы в некоторых работах объясняются возможной встречей с Дюрером в Венеции в 1505—1506 гг.
Ранние работы: «Мадонна с Петром мучеником» (Неаполь, Музей Каподимонте); «Успение» (церковь Санта Мариа Ассунта в Азоло); «Св. Иероним в пустыне» (Париж, Лувр), алтарный образ церкви Санта Кристина в Тивароне; алтарный образ церкви Сан Стефано в Бергамо; «Положение во гроб» (Иези, Пинакотека). Зрелые работы: «Св. Николай во славе» (Венеция, церковь Санта Мариа дель Кармело); «Успение» (церковь Санта Мариа Ассунта в Челано близ Бергамо); «Богоматерь со св. Иеронимом и Иосифом» (Иези, Пинакотека); алтарь св. Лючии (там же), три работы в Бергамо (алтарные образы в церквах Сан Бартоломео, Сан Бернардино, Санто Спирито); работы в Реканати (в церкви Санта Мариа сопра Мерканти, церкви Сан Доменико и в Пинакотеке); «Христос с апостолами» (Ленинград, Эрмитаж).
Поздние работы: «Св. Антонин раздает милостыню» (Венеция, церковь Джованни Э Паоло); «Семейная группа» (Лондон, Национальная галерея); «Христос во храме» (Лорето, палаццо Апостолико). Фрески в капелле виллы Суарди в Трескоро и в церкви Сан Микеле аль Поццо Бьянко в Бергамо. Портреты в Венеции, Бергамо, Тревизо, Сплите, Мадриде, Вене, Риме, Милане, Лондоне и др.
1 Плата за первую из названных работ («Обручение Богоматери») была получена в 1520—1521 гг. В настоящее время сохранился лишь фрагмент, находящийся в венецианском собрании Джованелли. Набросок всей картины — в гравюрном кабинете Дрезденской галереи, поздняя копия — в церкви Сан Никколо города Тревизо. Вторая работа — «Поклонение волхвов» (1525) —теперь в миланской галерее Брера.
2 «Св. Варвара со святыми», написанная между 1509 и 1524 гг., — на прежнем месте, Богоматерь из церкви Сан Моизе не сохранилась.
3 Работа, изображающая бурю 25 февраля 1340 г., успокоенную святыми Марком, Георгием и Николаем, написанная в сотрудничестве с Парисом Бордоне, находится теперь в Венецианской академии. В первом издании «Жизнеописаний» Вазари приписывал ее Джорджоне. См. также биографию Карпаччо в т. II «Жизнеописаний».
4 Портрет, о котором пишет Вазари, идентифицируется с находящимся в Мюнхенской Старой пинакотеке, который приписывается также Джорджоне, Себастьяно дель Пьомбо, Манчини и Кариани.
5 Пальма умер в Венеции 30 июля 1538 г.


Жизнеописание Джакомо Пальмы Лоренцо Лотто
531
6 Все перечисленные Вазари работы сохранились: подписной портрет Андреа Одони (1517) теперь в галерее Хемптон Корт, «Рождество Христово» — в Венецианской академии, «Св. Николай со святыми и ангелами» — на прежнем месте в венецианской церкви Санта Мариа дель Кармине (ранее на работе были подпись Лотто н дата 1529), Св. Антонин (подписной, 1542), также на старом месте в венецианской церкви Санти Джованни з Паоло.
7 Шестичастный алтарный образ из церкви Сан Доменико (подписан и датирован 1508 г.) находится теперь (без пределлы) в здании муниципалитета в Реканати; там же (также без пределлы) «Преображение» (1512—1513) из церкви Санта Мариа ди Кастель Нуово; «Св. Викентий» — на старом месте (фреска написана в 1512 г.).
8 Живописец Мариано ди сер Эустерио да Перуджа родился в 1470 г. Сведения о нем — до 1527 г., его «Мадонна со святыми Антонием и Леонардом» из церкви Агостино — теперь в галерее Перуджи.
9 В настоящее время в Пинакотеке Анконы хранятся две работы Лоренцо Лотто: «Мадонна со святыми» (датируется ок. 1546) и «Успение Богоматери» (работа, подписанная и датированная 1550 г.). Художник был в Анконе в 1538 и 1543 гг., в Лорето — в 1552 и 1556 гг., где в Палаццо Апостолико хранятся следующие его работы: подписное полотно со святыми Христофором, Рохом и Себастьяном: «Грешница», «Рождество Христово», «Жертвоприношение Мельхиседека» (а не Давида), «Архангел Михаил», «Введение во храм», «Крещение», «Поклонение волхвов». Все поздние работы (1554—1556) выполнены в сотрудничестве с другими живописцами.
10 Дата смерти Лоренцо Лотто точно не установлена. В 1555 году он еще работал.
О Рондинелли кроме биографии Беллини в ч. II «Жизнеописаний» см. также
биографию Дженги в т. IV «Жизнеописаний».
Алтарный образ из собора хранится теперь в музее г. Форли (люнета с подписью Марко Пальмеццано — в Лондонской Национальной галерее); Св. Себастьян (1797) на старом месте, образа с Марией Магдалиной в равеннском соборе нет (местонахождение неизвестно).
12 В*равеннских церквах не осталось ни одной из перечисленных Вазари работ. В других местах нз них сохранились следующие: обе работы из церкви Сан Джованни Эванджелиста — теперь в миланской галерее Брера (вторая изображает Явление св. Иоанна Галле Плакидии); Мадонна со святыми из церкви Санто Спирито — в Равеннской пинакотеке; Мадонны со святыми из церкви Сан Доменико — в Равеннской пинакотеке и миланской галерее Брера.
13 См. также биографию Беллини в т. II «Жизнеописаний».
14 О Франческо Цаганелли из Котиньолы сведения относятся к 1499 г., умер в 1532 г. Из перечисленных Вазари работ сохранились следующие: «Воскрешение Лазаря» (в ризнице равеннской церкви Санта Мариа ин Классе); «Рождество Христово» в Равеннской пинакотеке); «Богоматерь со св. Екатериной» в равеннской церкви Сан Джироламо); «Распятый Христос с Богоматерью» в Равеннской пинакотеке). О работе Вазари см. его Автобиографию в т. V «Жизнеописаний».
34*


ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ФРА ДЖОКОНДО, ЛИ Б Е РАЛЕ
и других веронцев
у


ели бы те, кто пишет историю, могли хотя бы на несколько лет прожить больше того срока, которым обычно бывает ограничено течение человеческой жизни, они имели бы, а в этом я нисколько не сомневаюсь, многое, что добавит к тому, что ими было уже написано о прошлом. В самом деле, подобно тому как невозможно одному, даже самому прилежному человеку в точности и в короткое время установить истину и все подробности того, что он описывает, точно так же ясно как день, что время, именуемое отцом истины, ежедневно открывает перед ученым новые факты. Если бы, когда я много лет тому назад 1 писал те жизнеописания живописцев и других художников, которые тогда были изданы, я располагал более полными сведениями, впоследствии мною полученными о веронце фра Джокондо, человеке исключительном и знающем во всех наиболее ценимых науках, я несомненно по достоинству упомянул бы о нем так, как я сейчас и намереваюсь это сделать, и не только о нем, но и о многих других поистине выдающихся веронцах. И пусть никто не удивляется, если я объединю все их жизнеописания под портретом


536
Джорджо Вазари. Жазнеописапил
только одного из них. Я вынужден был это сделать, так как не смог получить изображения всех остальных, но это вовсе не значит, что я не приложу все свои усилия к тому, чтобы не умалить таланты каждого из них и не лишить их того, что им по праву принадлежит. Поскольку же этого требуют и временная последовательность и его заслуги, я в первую очередь поведу речь о фра Джокондо, которого, после того как он облачился в рясу св. Доминика, стали именовать не просто фра Джокондо, а фра Джованни Джокондо, однако откуда на него свалился этот Джокондо, я, право, не знаю; только одно я твердо знаю, что каждый всегда называл его фра Джокондо. Хотя главная профессия его была словесность, так как он был не только отличным философом и богословом, но и прекраснейшим знатоком греческого языка, что в те времена было редкостью, поскольку в Италии только тогда начала возрождаться хорошая словесность, тем не менее как человек, питавший неизменную и величайшую склонность к архитектуре, он был в то же время и выдающимся архитектором, как об этом рассказывают Скалигер в своем сочинении «Против Кардана», а также ученейший Будео в своих книгах «О земной оси» и в своих «Замечаниях к Пандектам» 2.
И вот, будучи крупным литератором, знатоком архитектуры и отличнейшим перспективистом, фра Джокондо провел много лет при императоре Максимилиане3 и преподавал латинский и греческий языки ученейшему Ска- лигеру, который пишет о том, что он сам слышал, как фра Джокондо спорил о тончайших материях в присутствии означенного Максимилиана. Некоторые люди, ныне здравствующие и отлично это помнящие, рассказывают, что, когда чинился мост делла Пьетро в Вероне, которая в те времена находилась под властью императора Максимилиана, и когда надо было сделать новый фундамент под средним быком, который уже не раз разрушался, фра Джокондо предложил способ закладки фундамента под этим быком, чтобы таким образом уберечь его от разрушений на будущее время. Способ же этот заключался в следующем: фра Джокондо распорядился, чтобы этот бык был всегда кругом обвязан под водой рядом спаренных длинных брусьев, забитых в дно реки таким образом, чтобы она не могла поднимать самый бык, так как в этом месте проходит главное русло реки, дно которой настолько размягчено, что нельзя найти достаточно прочной почвы для закладки фундамента. И действительно, совет, поданный фра Джокондо, оказался наилучшим, в чем легко было убедиться, так как с тех пор бык этот стоял и продолжает стоять, ни


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
537
разу не дав ни малейшей трещины, и можно надеяться, что так и будет навеки, если только будут соблюдены заветы этого доброго монаха.
В молодости своей фра Джокондо провел много лет в Риме, где, посвятив себя познанию античности, а именно не только строений, но и античных надписей, сохранившихся в гробницах, и других древностей, и не только в самом Риме4, но и в его окрестностях, а также и по всей Италии, он в прекраснейшей книге собрал все эти надписи и памятники и, согласно утверждению самих веронцев, послал ее в дар великолепному Лоренцо деи Медичи старшему 5, как своему большому другу и покровителю всех талантов, по отношению к которому он вместе со своим товарищем и земляком Домицио Каль- дерино всегда проявлял величайшую преданность 6. Об этой книге упоминает Полициано в своих «Муджеланах», в которых он кое в чем опирается на авторитет этой книги, называя фра Джокондо величайшим знатоком всех античных древностей7. Фра Джокондо написал также некоторые замечания к «Запискам» Юлия Цезаря8, находящимся в настоящее время в печати, и он был первым, кто предложил рисунок моста, построенного Цезарем через реку Рону, описанного им в его Записке и плохо понятого во времена фра Джокондо. Упомянутый выше Будео признает, что фра Джокондо был его наставником в области архитектуры, и благодарит бога за то, что он даровал ему столь ученого и ревностного истолкователя Витрувия9, каким был этот монах, исправивший в этом авторе бесчисленное множество до того никем еще не замеченных ошибок. Все это и многое другое утверждает упомянутый нами Будео, восхваляя в лице фра Джокондо отменнейшего архитектора и добавляя, что благодаря его стараниям была вновь открыта в одной старой парижской библиотеке большая часть «Писем» Плиния, которые, давно уже никому не доступные, были напечатаны Альдом Мануцием, как об этом можно прочесть в его послании, напечатанном вместе с этими «Письмами» 10.
В бытность свою в Париже на службе у короля Людовика XII11 фра Джокондо соорудил через Сену два величественнейших моста с лавками, достойных великодушия короля и удивительного дарования фра Джокондо 12, заслужившего себе этим помимо хвалебной надписи, которую можно и сейчас видеть на этих постройках, также и то, что исключительнейший поэт Сан- надзаро почтил его нижеследующим прекраснейшим двустишием:
locundus geminum imposuit tibi, Sequana, pontem:
Hunc tu jure potes dicere Pontificem 13.


538
Джорджо Вазари. Жизнеописани
Кроме этого, он создал для этого короля и по всему королевству множество других произведений, о которых я ничего говорить не буду, упомянув об этих двух, как о самых значительных.
Впоследствии, оказавшись в Риме 14, он вместе с Рафаэлем Урбинским и с Джулиано да Сангалло был поставлен во главе строительства храма св. Петра с обязательством продолжить это строительство, начатое в свое время Браманте. А так как вследствие спешки, с которой производились работы, а также по причинам, указанным в другом месте, постройка эта во многих местах грозила обрушиться, большая часть ее фундамента была заменена новым по совету фра Джокондо, Рафаэля и Джулиано 15. По словам некоторых ныне еще здравствующих и присутствовавших при этом людей, работы Эти производились следующим способом. Под старыми фундаментами было вырыто на точном расстоянии друг от друга много больших ям наподобие колодцев, но прямоугольной формы, которые вручную были заложены кладкой, а затем между каждыми двумя такими столбами или, вернее, заполненными ямами, были на уровне земли переброшены прочнейшие арки, так что можно было возводить всю постройку на новых фундаментах, не боясь ее разрушения и не опасаясь более того, что она даст какие- либо трещины.
Однако мне кажется, что наивысшей заслугой фра Джокондо была одна работа, за которую не только венецианцы, но вместе с ними и весь мир должны быть навеки ему обязаны. А именно, приняв во внимание, что вечность венецианской республики в значительной степени зависит от сохранения неприступности ее местоположения на лагунах, на которых, подобно некоему чуду, построен этот город, а также что в случае, если лагуны эти обмелеют или воздух сделается заразным или чумным, жизнь в городе вследствие этого станет невозможной или, по меньшей мере, подверженной всем тем опасностям, которые угрожают городам, построенным на суше, он начал обдумывать, каким способом можно было бы содействовать сохранению лагун и того состояния, при котором изначально был выстроен этот город. И, найдя этот способ, фра Джокондо заявил синьорам, что следует принять срочное решение, чтобы предотвратить большое бедствие, ибо, судя по тому, что на глазах у всех отчасти уже произошло, они если и заметят свою ошибку, то уже не смогут ее исправить. Предупреждение это заставило синьоров опомниться и, после того как были заслушаны убедительные доводы фра Джокондо и создано


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
539
совещание самых выдающихся инженеров и архитекторов, какие только были в Италии, было высказано множество всяких соображений и представлено множество разных проектов. Однако проект фра Джокондо был признан самым лучшим и был приведен в исполнение. И вот, вычерпывая огромное количество земли, начали отводить две трети или, во всяком случае, половину всей воды, которая образует течение реки Бренты более длинным кружным путем в лагуны Кьоджи. И таким образом, поскольку эта река больше уже не имела доступа в лагуны самой Венеции, она не наносила туда ила, который мог бы их заполнить так же, как он заполнил лагуну Кьоджи, закрепив и осушив ее настолько, что там, где была вода, возникло множество владений и поместий с великой пользой для города Венеции. Недаром многие, в особенности же венецианский дворянин великолепный мессер Луиджи Корнаро 16, человек, умудренный долгим опытом и наукой, утверждают, что, не будь предупреждения, сделанного фра Джокондо, все обмеление, происшедшее в названных лагунах Кьоджи, произошло бы и, быть может, в еще большей степени в лагунах Венеции, что повлекло бы за собой невероятные убытки и чуть ли не гибель этого города. Тот же Луиджи Корнаро, который был ближайшим другом фра Джокондо и всех даровитых людей, утверждает также, что за это его родина Венеция всегда хранила вечную благодарность памяти фра Джокондо, который в этом отношении по справедливости мог бы именоваться вторым основателем Венеции и, можно сказать, заслуживает еще большей хвалы за то, что он этими мерами сохранил величие и достоинство столь чудесного и могущественного города, чем те, кто попервоначалу построил его слабым и невзрачным. Ибо это благодеяние и навеки будет служить на пользу Венеции, сохраняя ее преимущество перед другими городами поистине невероятное.
Немного лет спустя после того, как фра Джокондо совершил это святое дело, в Венеции, на великую беду венецианцев, сгорел Риальто 17, где сосредоточены самые ценные товары, образуя как бы сокровищницу этого города. А так как это случилось как раз в то время, когда это государство, после долгих и непрерывных войн и после потери большей части, вернее почти всех владений на материке, было доведено до самого жалкого состояния, синьоры, управлявшие государством, сомневались и колебались, не зная, что предпринять. Между тем, поскольку восстановление этой части города было делом величайшей важности, было решено восстановить ее во что бы то ни стало,


540
Джорджо Вазари. Жизнеописания
и при этом наидостойнейшим образом, отвечавшим могуществу и великолепию этой республики. Уже испытав талант фра Джокондо и зная, на что он способен как архитектор, они распорядились, чтобы он сделал проект этого строительства, каковой и был им нарисован в следующем виде.
Он предполагал отвести под него все пространство, заключенное между бойнями на канале Риальто и речкой, где находится Мучная биржа, заняв между двумя речками площадь, образующую в точности квадрат, а именно так, чтобы длина каждого фасада всего сооружения равнялась нынешнему расстоянию между устьями упомянутых двух речек, впадающих в Большой канал. Далее, согласно его рисунку, обе речки должны были с противоположной стороны впадать в общий для них канал, соединяющий их устья так, чтобы Эта постройка была со всех сторон окружена водой, а именно, чтобы по одной стороне ее проходил Большой канал, по двум другим — обе речки, а по четвертой — предполагавшаяся новая речка. Кроме того, он хотел, чтобы кругом всего квадрата между водой и постройкой была сооружена или, вернее, оставалась незастроенной достаточно широкая набережная или насыпь в виде улицы, на которой в заранее определенных местах продавались бы овощи, фрукты, рыба и другие продукты, отовсюду привозимые в город. Предполагалось также, что вокруг всего сооружения, снаружи его, будут построены лавки, выходящие на упомянутую улицу и отведенные только для продажи всякой снеди.
На рисунке фра Джокондо все четыре фасада имели четыре портала, по одному на середине каждого фасада и на той же оси, что и портал на противолежащем фасаде. Однако при входе на центральную площадь, на которую можно было войти со всех четырех сторон, справа и слева были выходы на улицу, опоясывавшую весь квадрат и имевшую по обе стороны ряды лавок в великолепнейших помещениях со складами, их обслуживавшими, причем лавки эти отводятся под ткани как тонкие шерстяные, так и шелковые, соответственно двум главным цехам этого города, словом, здесь помещаются все лавки, которые называются «тосканскими» и «шелковыми». Из этих улиц с двойным рядом лавок можно было выйти на середину всего сооружения, то есть на огромнейшую площадь, окруженную красивыми и большими аркадами, устроенными для удобства торговцев и для обслуживания несметного количества людей, которые для своих торговых сделок съезжаются в этот город-таможню Италии, вернее — всей Европы. Под этими аркадами вокруг


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
541
всей площади размещаются лавки банкиров, золотых дел мастеров и ювелиров, а посредине ее — в великолепнейшем храме, посвященном св. Матфею, дворяне могут по утрам присутствовать при божественной службе.
Тем не менее некоторые утверждают, что в отношении этого храма фра Джокондо изменил свое намерение и хотел построить два храма под аркадами, чтобы они не загромождали площадь. Помимо всего это величественнейшее сооружение должно было иметь столько других удобств, красот и особых украшений, что всякий, кто ныне посмотрит на прекраснейший рисунок, сделанный для него фра Джокондо, будет утверждать, что даже самое счастливое дарование или самый выдающийся художник никогда не сможет ни вообразить, ни изобразить ничего более прекрасного, более великолепного и более стройного, чем это произведение. По мнению автора, оно к тому же должно было быть завершено постройкой каменного моста через Риальто, покрытого лавками и обещавшего быть чудесным сооружением.
Однако, если из всего этого ничего не получилось, на то были две причины: во-первых, республика была в денежном отношении обескровлена тяг-
и и 1 о
чаишими расходами, которые она понесла в последней воине , во-вторых, некий дворянин, как говорят из дома Валерезо, человек в то время могущественный и пользовавшийся большим авторитетом, начал, плохо разбираясь в этом деле, быть может, из каких-либо соображений личного порядка, покровительствовать некоему мастеру Дзанфраньино, который, как мне сообщали, до сих пор еще жив и который состоял у него на службе по строительству собственных его домов. Вот этот-то Дзанфраньино (имя подходящее и достойное столь выдающегося мастера19) и составил проект того ублюдка, который впоследствии был построен и который и поныне стоит у всех на глазах. Об Этом глупом выборе все еще безмерно жалеют многие, которые до сих пор здравствуют и прекрасно об этом помнят. Убедившись, насколько для синьоров и сильных мира сего лицеприятие нередко имеет большую силу, чем заслуги, и видя, что его прекраснейшему проекту предпочли до такой степени беспомощный, фра Джокондо пришел в такое негодование, что уехал из Венеции и, сколько его ни просили, так и не захотел туда вернуться.
Этот проект вместе с другими его рисунками остался в доме Брагадини, что насупротив Санта Марина, и находится у члена этого семейства, доминиканского монаха брата Анджело, который впоследствии, за многочисленные свои заслуги, стал епископом города Виченцы.


542
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Фра Джокондо был человеком многосторонним и помимо всего упомянутого выше занимался лекарственными растениями и сельским хозяйством. В связи с чем флорентинец мессер Донато Джаннотти20, который много лет тому назад был его близким другом во Франции, рассказывает, что однажды, когда он жил во Франции, фра Джокондо вырастил в глиняном горшке персиковое дерево и на этом крошечном деревце было столько плодов, что просто диво. Как-то раз, по совету своих друзей, он поставил его в том месте, где должен был проследовать король, так что тот не мог его не видеть. Некоторые придворные прошли мимо первыми и, как это обычно для господ подобного рода, к великому огорчению фра Джокондо, оборвали все плоды с деревца, но не съели их, а, потешаясь, таскали их повсюду с собой. Услыхав об этом, король отнесся снисходительно к шутке своих придворных, а монаха поблагодарил за доставленное ему удовольствие, наградив после этого таким подарком, что тот утешился.
Фра Джокондо был человеком святой и добродетельнейшей жизни, горячо любимый всеми крупными литераторами своего времени, в особенности такими, как Домицио Кальдерино, Маттео Боссо и Паоло Эмилио, написавший Историю Франции, все трое — его соотечественники. Равным образом ближайшими его друзьями были Саннадзаро, Будео, Альд Мануций, да и вся Римская Академия. Учеником его был Юлий Цезарь Скалигер, начитаннейший человек нашего времени21. В конце концов он скончался в глубокой старости, но в точности неизвестно, когда и где, а следовательно, неизвестно и место его погребения.
Если правда, что город Верона по своему местоположению, по своим обычаям и во всех других отношениях очень похож на Флоренцию, то правда и то, что и в том и в другом городе всегда расцветали прекраснейшие таланты во всех наиболее редких и похвальных профессиях. Не говоря о литераторах, ибо это дело не мое, и продолжая говорить о людях нашего искусства, во все времена находивших себе в этом знатнейшем городе достойное пристанище, я скажу, что Либерале веронец, ученик своего соотечественника Вин- ченцио ди Стефано (о котором уже говорилось в другом месте и который в 1483 году написал в Мантуе в церкви Оньисанти бенедиктинских монахов Мадонну, для того времени весьма похвальную), подражал манере Якопо Беллини, так как в ранней своей юности, когда Беллини работал в Вероне в капелле св. Николая, он, находясь у него под началом, тем самым начал


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
543
упражняться в рисунке и, забыв о том, чему он научился у Винченцио ди Стефано, усвоил себе манеру Беллини, которой он впредь всегда придерживался 22.
Первые живописные произведения Либерале были созданы им в его родном городе в капелле дель Монте делла Пьета в церкви Сан Бернардино, где он на картине главного алтаря представил Снятие со креста в окружении ангелов; некоторые из них держат в руках так называемые «таинства» Страстей и все их лица изображают плач и горе о смерти Спасителя. В этих лицах и в самом деле много жизни, как, впрочем, и в других произведениях этого мастера, который часто старался показать, что он умеет заставить свои фигуры заплакать, как это можно видеть в той же Вероне в доминиканской церкви Санта Настазиа, где на фронтоне капеллы семейства Буонавери он написал мертвого Христа, оплакиваемого Мариями. В той же живописной манере, как и другое вышеназванное произведение, он написал много картин, рассеянных по всей Вероне в домах тамошних дворян. В той же только что упомянутой капелле он изобразил Бога отца, окруженного сонмом играющих и поющих ангелов, а по бокам он написал по три фигуры с каждой стороны, а именно, с одной стороны — св. Петра, св. Доминика и св. Фому Аквинского, а с другой — св. Лючию, св. Агнесу и какую-то другую святую, однако первые три фигуры лучше написаны и более рельефны. На стене означенной капеллы он изобразил Богоматерь и младенца Христа, обручающегося со св. Екатериной, девой и великомученицей, и тут же поместил портрет хозяина капеллы, мессера Пьеро Буонавери, а кругом написал разных ангелов, которые подносят цветы и отдельные лица которых изображены смеющимися и радующимися, с большой грацией, чем он показал свое умение передавать смех не хуже, чем передавал плач в других своих фигурах. На алтарном образе этой капеллы он изобразил св. Магдалину, парящую в небесах и поддерживаемую ангелами, а внизу — св. Екатерину, и вещь эта была признана хорошей23.
На алтаре Мадонны в сервитской церкви Санта Мариа делла Скала на двух створках, закрывающих изображение этой Мадонны, которая пользовалась в этом городе величайшим почитанием, он написал историю волхвов. Однако створки эти долго не простояли на своем месте, так как пострадали от свечной копоти и потому были сняты и перенесены в ризницу, где привлекали к себе внимание веронских живописцев, высоко их ценивших24. В трансепте церкви Сан Бернардино, над капеллой братства Магдалины, он написал


544
Джорджо Вазари. Жгонеописанил
фреску с Обрезанием, на которой очень хвалят фигуры Симеона и младенца Христа, который очень выразительно целует этого старца, держащего его на руках. Очень хорош также стоящий рядом священник, который со взором, обращенным ввысь, и с распростертыми руками как бы благодарит бога за спасение мира. Рядом с этой капеллой рукой того же Либерале написана на дереве история волхвов, а на фронтоне этого образа — Успение Богоматери с маленькими весьма хвалеными фигурами25.
Да и в самом деле, он очень охотно писал мелкие вещи и делал это всегда настолько тщательно, что они производят впечатление миниатюр, а не живописи, как это можно видеть в соборе этого города, где находится его картина с историей волхвов и с бесчисленным множеством человеческих фигур, лошадей, собак и всяких других зверей, и тут же группа херувимов красного цвета, поддерживающих Богоматерь. В этом произведении лица выписаны старательно, да и вообще все выполнено настолько тщательно, что, как я уже говорил, кажется миниатюрой. Написал он также в соборе для капеллы вышеупомянутой Мадонны, на небольшой пределле, столь же миниатюрные истории из жизни Богородицы. Однако впоследствии веронский епископ, монсиньор мессер Джован Маттео Джиберти, убрал оттуда эту пределлу и перенес ее в капеллу епископского дворца, в котором находится резиденция епископов и где они каждое утро слушают обедню. В этой капелле пределлу поместили рядом с великолепнейшим резным распятием работы веронского скульптора Джован Баттисты, ныне проживающего в Мантуе26.
Либерале написал также на дереве алтарный образ для капеллы семьи Аллегри в церкви Сан Витале, на котором изображен св. Метроний, исповедник и уроженец Вероны, человек великой святости, а по обе стороны от него св. Франциск и св. Доминик27. В Виттории, церкви и обители некиих мона- хов-отшельников, а именно в капелле св. Иеронима он для семейства Скаль- трительи написал алтарный образ, на котором изображен св. Иероним в кардинальском облачении, а также св. Франциск и св. Павел, фигуры, удостоившиеся всяческих похвал28. В трансепте же церкви Сан Джованни ин Монте он написал Распятие и другие вещи, не так давно уничтоженные потому, что они якобы умаляли красоту этой церкви.
Когда же после всего этого Либерале был приглашен в Сиену генералом монашеского ордена Монтеоливето, он для этого ордена украсил много книг миниатюрами, которые настолько хорошо ему удались, что по этой причине


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
545
ему было поручено сделать миниатюры в некоторых еще незаконченных, а только написанных книгах библиотеки Пикколомини. Также и для собора этого города были изготовлены им миниатюры о некоторых сборниках церковных песнопений. Он и дольше там оставался бы и закончил бы много вещей, которые были у него в руках, если бы не зависть и преследования, заставившие его уехать из Сиены и вернуться в Верону с восемьюстами скудо, которые он заработал и которые он позднее одолжил монахам Санта Мариа ин Органо в Монтеоливето с тем, чтобы получить с них кое-какие деньги на повседневные расходы 29.
Итак, вернувшись в Верону, он весь остаток жизни своей посвятил преимущественно миниатюре. В Бардолино же, местечке на озере Гарда, он написал алтарный образ, находящийся в местной приходской церкви, а также и другой алтарный образ в тамошней церкви св. Апостола Фомы и еще один в капелле св. Бернарда в церкви Сан Фермо при францисканском монастыре. Этот святой изображен на самом образе, а на пределле он написал несколько историй из его жития. В этом же месте, а также в других он расписал много сундуков для невест, один из них находится в Вероне в доме мессера Винчен- цио деи Медичи и изображает Богоматерь с младенцем на руках, обручающимся со св. Екатериной. В Вероне же на углу, где дом семьи Картаи, по дороге к Новому мосту у церкви Санта Мариа дель Органо, он написал фреску с изображением Богоматери и св. Иосифа, удостоившуюся больших похвал. Либерале охотно взялся бы расписать в церкви Санта Эуфемиа капеллу семейства Риви, построенную в память Джованни Риви, начальника наемных войск в сражении при Таро, но не получил этого заказа, который был отдан каким- то иногородним мастерам, ему же было сказано, что у него по старости лет якобы ослабело зрение, на что, после открытия капеллы, роспись которой была полна бесчисленных ошибок, Либерале ответил, что у тех, кто ее заказывал, зрение было еще хуже, чем у него30.
В конце концов, достигнув восьмидесятичетырехлетнего возраста, или около того, Либерале перешел на иждивение родственников и, в частности, одной из своих замужних дочерей, которая, как и другие, обращалась с ним прескверно. И вот осердился он на нее и на всю свою родню, а так как в это время он опекал некоего Франческо Торбидо, по прозванию иль Моро, человека молодого и горячо им любимого, он и завещал ему дом и сад, которыми владел в приходе Сан Джованни ин Вилла, самой приятной части города,
35 Джорджо Вазари, т. III


546
Длсорджо Вазари. Жизнеописаии
и с ним и поселился, заявив, что предпочитает, чтобы добром его пользовался тот, кто признает добродетель, а не те, кто ненавидит ближнего. Однако не прошло много времени, как он преставился в день св. Клары в 1556 году и был похоронен в церкви Сан Джованни ин Валле на восемьдесят шестом году своей жизни31. Учениками его были Джован Франческо и Джованни Карото, Франческо Торбидо и Паоло Каваццуола, о каждом из которых, так как они действительно великолепные мастера, будет упомянуто в своем месте.
Джован Франческо Карото родился в Вероне в 1470 году32. Овладев первоначальными основами словесности, но имея склонность к живописи, он бросил грамматику и начал обучаться живописи под руководством Либерале веронца, которому он обещал быть помощником в его трудах. Таким образом, будучи еще совсем юнцом, он предался изучению рисунка с такой любовью и с таким рвением, что в течение первых нескольких лет своего обучения он немало помог Либерале как в рисунке, так и в колорите. Однако спустя немного лет, приобретя с годами большую зрелость суждения, он увидел в Вероне творения Андреа Мантеньи и, так как ему показалось — а так оно и было в действительности, — что они написаны в другой манере и лучше, чем произведения его учителя, он добился у своего отца разрешения перейти к Мантенье с благословения Либерале. И вот, переехав в Мантую и устроившись у Мантеньи, он за некоторое время преуспел настолько, что Андреа стал выпускать его вещи под своим именем. Словом, не прошло много лет, как он оказался мастером своего дела33.
Первые произведения, которые он создал выйдя из-под начала Мантеньи, были написаны им в Вероне в церкви госпиталя Сан Козимо для алтаря Трех Волхвов, а именно створки этого алтаря, на которых он изобразил Обрезание Христа и его бегство в Египет со всякими другими фигурами34. В церкви братьев во Христе, именуемой Сан Джироламо, он по двум углам одной из капелл написал с одной стороны Мадонну, а с другой — ангела, приносящего ей благую весть35. Для настоятеля монастыря Сан Джорджо он на небольшой доске написал Рождество Христово, по которому видно, что манера его значительно улучшилась, ибо головы пастухов и всех других фигур имеют настолько прекрасное и нежное выражение лица, что эту вещь много и заслуженно хвалили, и если бы плохо замешенный гипсовый грунт ее не начал лупиться и она от этого постепенно не разрушилась, одной этой картины было бы достаточно, чтобы Карото навеки сохранился живым в памяти своих сограждан.


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
547
Когда же после этого лица, руководившие сообществом архангела Рафаила, поручили ему роспись своей капеллы в церкви Санта Эуфемиа, он внутри Этой капеллы написал фреску с двумя историями об архангеле Рафаиле, а на алтарном образе, написанном маслом по дереву, он изобразил трех больших ангелов — посередине Рафаила, а по бокам Гавриила и Михаила, и все они отлично нарисованы и хороши по своему колориту. Тем не менее ему ставилось на вид, что ноги этих ангелов слишком тонкие и недостаточно мягкие, на что он с непосредственностью очаровательной отвечал, что, поскольку ангелы изображаются крылатыми и с телами вроде как небесными и воздушными, наподобие птиц, вполне допустимо изображать их с тонкими и сухими ногами, чтобы им удобнее было летать и подниматься ввысь36.
В церкви Сан Джорджо на алтаре, где изображен Христос, несущий свой крест, он написал св. Роха и св. Себастьяна, а на пределле несколько мелкофигурных и прекраснейших историй37. Для сообщества Мадонны в церкви Сан Бернардино он на пределле алтаря этого сообщества написал Рождение Богоматери и Избиение младенцев, отличающееся разнообразием поз в фигурах убийц и в живых группах детей, защищаемых их матерями. Это произведение пользуется почетом и занавешено для лучшей его сохранности38. Оно послужило причиной тому, что члены сообщества св. Стефана заказали ему написать для их алтаря в древнем веронском соборе на трех подобных фигурных картинах небольшие истории из жития Богородицы, а именно ее обручение, Рождество Христово и историю волхвов39.
После чего, полагая, что он уже приобрел в Вероне достаточную известность, Джован Франческо собрался было уехать в поисках другого места, но родственники и друзья его так на него насели, что заставили его в конце концов жениться на молодой и знатной девице, дочери мессера Браллиасарти Грандони, которая, обвенчавшись в 1505 году и вскоре прижив с ним сына, умерла от родов. Оказавшись, таким образом, свободным, Джован Франческо покинул Верону и отправился в Милан, где синьор Антонио Мариа Висконти взял его к себе в дом и занял его многочисленными работами для украшения своих домов.
Между тем некий фламандец привез с собой в Милан написанный маслом головной портрет юноши, которым в этом городе любовался каждый. Увидев его, Джован Франческо рассмеялся и сказал: «Я не побоюсь сделать еще лучший». За это и фламандец поднял его на смех, но все же после долгих
35*


548
Джорджо Вазари. Жизнеописания
препирательств сошлись на том, что Джован Франческо попробует свои силы и что если он проиграет, то проиграет написанную им картину и двадцать пять скудо в придачу, а если победит, то заработает портрет фламандца и те же двадцать пять скудо. И вот, взявшись за работу со всем присущим ему знанием дела, Джован Франческо изобразил старого бритого дворянина с соколом на руке, и хотя он у него получился очень похожим, тем не менее голова, написанная фламандцем, была признана лучшей. Дело в том, что Джован Франческо выбрал для своего портрета не такую модель, которая могла бы его прославить: в самом деле, если бы он взял красивого юношу и изобразил его так же хорошо, как он изобразил старика, то, даже не превзойдя своего соперника, он по крайней мере с ним сравнялся бы. Однако это не помешало тому, что все похвалили портрет Джован Франческо, которому фламандец оказал любезность: удовольствовался головой бритого старика и, как человек благородный и вежливый, наотрез отказался от двадцати пяти скудо. Картина эта со временем попала в руки госпожи Изабеллы д’Эсте, мантуанской маркизы, которая очень хорошо за нее заплатила фламандцу и как редкостную вещь поместила в свой кабинет, где ею хранится бесчисленное множество великолепнейших мраморов, монет, картин и бронз40.
Побывав на службе у Висконти, Джован Франческо был приглашен Гуль- ельмо, маркизом Монферрато, к которому он охотно перешел на службу, тем более что сам Висконти его очень об этом просил. И вот, как только он туда прибыл, ему было назначено отличнейшее содержание и он, принявшись за работу, написал в Казале для одной капеллы, где этот синьор слушал мессу, ровно столько картин, сколько требовалось, чтобы целиком ее заполнить и со всех сторон украсить историями из Ветхого и Нового завета, которые и были им исполнены с крайней тщательностью, не говоря об образе, написанном им на дереве для главного алтаря41.
После этого он написал также и для покоев тамошнего замка много вещей, доставивших ему величайшую славу, а в церкви Сан Доменико он, по приказу названного маркиза, всю главную капеллу украсил росписью в качестве обрамления для гробницы, которую предстояло в ней соорудить. В этом произведении Джован Франческо проявил себя так, что удостоился от щедрости названного маркиза признания в виде почетных наград, а именно маркиз даровал ему привилегию, возведя его в звание камергера, как это подтверж¬


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
54 9
дается документом, хранящимся в Вероне у его наследников. Он написал, кроме того, портрет этого синьора и его супруги и много картин, посланных ими во Францию, а также портрет их первенца Гульельмо младшего в детском возрасте и портреты его дочерей и всех придворных дам, находившихся на службе у маркизы42.
После смерти маркиза Гульельмо Джован Франческо покинул Казале, предварительно распродав имущество, приобретенное им в этих краях, и отправился в Верону, где он так устроил свои дела и дела своего сына, которого он женил, что в короткое время оказался обладателем более чем четырех тысяч дукатов. Однако из-за этого он не бросил живопись, мало того, стал заниматься ею так, как никогда, и притом со спокойной душой, поскольку ему уже не приходилось больше ломать голову над тем, как бы заработать себе на хлеб. Правда, то ли из зависти, то ли по какой другой причине, но о нем стали говорить как о живописце, который ничего, кроме маленьких фигур, делать не умеет. Вот почему, расписывая доску алтарного образа для капеллы Мадонны в церкви Сан Фермо францисканского монастыря, он, чтобы доказать, что на него клевещут, сделал фигуры больше натуры и настолько хорошо, что они оказались лучше всех, когда-либо им написанных. В воздухе парит Богоматерь на коленях у св. Анны в окружении ангелов, опирающихся на облака, внизу — св. Петр, св. Иоанн Креститель, св. Рох и св. Себастьян, а неподалеку, на фоне прекраснейшего пейзажа, св. Франциск, приемлющий стигматы. И по заслугам произведение это считается отличным43.
В церкви Сан Бернардино в обители монахов цокколантов, а именно в капелле св. Креста, он изобразил Христа, который, став на одно колено, прощается со своей матерью44. Этим произведением он вступил в соревнование со многими знаменитыми картинами, находившимися в этом месте и написанными другими мастерами, и постарался всех их превзойти, с чем он, безусловно, отличнейшим образом и справился и за это его и хвалил каждый, кто Это видел, за исключением настоятеля этого монастыря, который, как невежда и напыщенный дурак, стал в самых обидных выражениях осуждать Джован Франческо, говоря, что он изобразил Христа, непочтительно склонившего только одно колено перед своей матерью. В ответ на это Джован Франческо сказал ему: «Отче, вы, прежде чем говорить, сделайте одолжение — станьте на колени и поднимитесь, а тогда я скажу, почему я так написал Христа». Настоятель, который после долгих уговоров наконец решил встать на колени,


550
Джорджо Вазари. Жизнеописания
сначала опустил правое колено, а за ним левое, а вставая, сначала поднял левое, а за ним правое. Когда он все это проделал, Джован Франческо сказал: «Разве вы теперь не видели, отец настоятель, что вы опускались не сразу на оба колена, а также и вставали? Так вот я и говорю вам, что с моим Христом все в порядке, так как, глядя на него, можно сразу сказать, либо что он опускается на колени перед своей матерью, либо что он, простояв некоторое время на коленях, уже поднял одно колено, чтобы встать». На этом насто- тель вроде как успокоился, но, уходя, все еще продолжал бормотать себе что-то под нос.
Да и вообще Джован Франческо за ответом в карман не лазил. Недаром про него еще рассказывают, что, когда какой-то священник сказал ему как-то, будто его алтарные фигуры чересчур любострастны, он ему ответил: «Плохи ваши дела, если даже картины вас возбуждают. Посудите же сами, как же можно будет на вас положиться, когда вы будете иметь дело с живыми, которых можно пощупать?»
В Изоле, местечке на Гардском озере, он написал на дереве два образа в церкви монахов цокколантов, а в Мальсессино, городе на том же озере, он над дверью одной из местных церквей написал превосходнейшую Богоматерь, в самой же церкви — несколько святых по настоянию знаменитейшего поэта Фракасторо, который был его ближайшим другом. Для графа Джован Франческо Джусти он написал, следуя замыслу этого синьора, юношу, совершенно обнаженного, за исключением срамных мест, который полулежа не то собирался подняться, не то нет, и рядом с которым очень красивая молодая женщина в облике Минервы одной рукой указывает ему на фигуру Славы, изображенную вверху, а другой приглашает его следовать за собой, в то время как две фигуры, олицетворяющие Безделие и Лень и стоящие за спиной юноши, стараются удержать его. Внизу же — мужская фигура с тем собачьим выражением лица, какое бывает скорее у людей подневольных и из простонародья, чем у благородных; к локтям ее присосались две огромные улитки, а сидит она на реке и рядом с ней еще фигура с руками, полными маков. Эта выдумка, в которой есть и другие прекраснейшие фантазии и особенности и которая была выполнена рукой Джован Франческо с предельной любовью и старательностью, написана на спинке ложа этого синьора и находится в его очаровательнейшем поместье в окрестностях Вероны, по прозванию Санта Мариа ин Стелла45.


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
551
Для графа Раймондо делла Торре он же целиком расписал его маленькую спальню разными мелкофигурными историями. А так как он любил лепить из глины и не только нужные ему для работы модели, на которые он примерял одежды, но также и другие вещи собственной выдумки, кое-какие его скульптуры можно видеть в доме его наследников, в частности полурельефную историю, которую иначе как толковой не назовешь. Делал он и портретные медали, из которых некоторые и до сих пор можно видеть, как, например, портрет Гульельмо маркиза Монферрато с Геркулесом, убивающим... * на обороте и нижеследующим девизом:Моп81га domat. Его же работы — живописные портреты графа Раймондо делла Торре, мессера Джулио, его брата, и мессера Джироламо Фракасторо46.
Когда Джован Франческо состарился, он стал сдавать в своем искусстве, как это видно по дверцам органа в церкви Санта Мариа делла Скала и по алтарному образу, написанному им на дереве для семейства деи Мови с изображением Снятия со креста, а также по святой Анастасии в капелле св. Мартина 47. Джован Франческо был всегда о себе высокого мнения и потому ни за что на свете никогда не хотел использовать в своих вещах что-либо, что кем- нибудь было уже когда-то изображено. Вот почему, когда однажды епископ Джован Маттео Джиберти хотел поручить ему расписать главную капеллу в соборе несколькими историями из жития Богородицы, но рисунки к этой росписи заказал своему большому другу Джулио Романо, в бытность свою в Риме в должности датария при папе Клименте VIJ, Джован Франческо по возвращении епископа в Верону так и не пожелал воспользоваться этими рисунками, а разгневанный епископ передал их к исполнению живописцу Франческо по прозванию иль Моро 48. Джован Франческо считал, и в этом он был не далек от истины, что живопись на дереве портится от лака и преждевременно от него стареет, и поэтому он в своей работе применял лак только в тенях и пользовался определенными очищенными маслами, и таким образом он оказался первым, кто в Вероне хорошо писал пейзажи, превосходнейшие образцы которых, написанные его рукой, и можно видеть в этом городе. В конце концов в возрасте семидесяти шести лет Джован Франческо умер как добрый христианин, оставив отличное состояние своим племянникам и своему брату Джованни Карото, который после некоторого времени, проведенного им
* Пропуск в печатном издании.


552
Длсордэюо Вазари. Жизнеописания
в Венеции, где начал заниматься искусством под руководством брата, вернулся в Верону как раз тогда, когда Джован Франческо отошел в жизнь иную. Вступив вместе с племянниками во владение завещанных им предметов искусства, они в числе их обнаружили портрет старика в воинских доспехах, великолепный по исполнению и по колориту, лучшую вещь из всех когда-либо написанных Джованни Франческо, а также небольшую картину с изображением Снятия со креста, которая была подарена синьору Спитек, человеку, пользовавшемуся большим доверием польского короля и приехавшему в то время в эти края для лечения ваннами на водах в Веронской области 49.
Джован Франческо был похоронен в церкви Мадонна дель Органо в собственной капелле, посвященной св. Николаю и украшенной им своей живописью 50.
Джованни Карото, брат только что названного Джован Франческо, хотя и придерживался манеры брата, все же занимался живописью с меньшим успехом51. Он написал на дереве образ в вышеназванной капелле св. Николая, на котором изобразил Мадонну на облаках, а внизу собственный портрет с натуры и портрет своей жены Плачиды. В церкви Сан Бартоломео на алтаре капеллы семьи Скьоппи его же руки — небольшие фигуры святых жен, а также портрет госпожи Лауры делли Скьоппи, заказчицы этой капеллы, весьма прославленной тогдашними писателями за свои добродетели не меньше, чем за свои красоты. В церкви Сан Джованни ин Фонте, что около собора, Джованни написал на небольшой дощечке св. Мартина, а также юношеский портрет мессера Маркантонио делла Торре, из которого впоследствии вышел литератор, читавший публичные лекции в Падуе и Павии, а также портрет мессера Джулио делла Торре; обе головы находятся ныне в Вероне у их наследников52. Для приора церкви Сан Джорджо Джованни написал на холсте Богоматерь, которая, как картина отличного качества, всегда находилась и сейчас находится в комнате приоров. На другом холсте он изобразил превращение Актеона в оленя для органиста Брунетто, который затем подарил эту картину некоему Джироламо Чиконья, отменному краснобаю и выдумщику при епископе Гиберти; ныне же ею владеет мессер Винченцио Чиконья, сын Джироламо53.
Джованни нарисовал планы всех древностей города Вероны, триумфальных арок и амфитеатра, проверенные затем веронским архитектором Фалько- нетто54 и предназначавшиеся для украшения Книги веронских древностей, описанных и снятых с натуры мессером Торелло Сараина, который и нале-


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
553
чатал эту книгу, присланную мне Джованни Карото в Болонью, где я в то время работал над трапезной монастыря Сан Микеле ин Боско, вместе с портретом досточтимого отца дона Чиприано из Вероны, дважды состоявшего генералом монашеского ордена Монтеоливето. Книга эта была послана мне для того, чтобы я, как это, впрочем, и сделал, воспользовался ею для одной из картин на дереве, которые я написал для вышеназванной трапезной. Портрет же, который мне прислал Джованни, находится ныне в моем доме во Флоренции с другими картинами разных мастеров55.
В конце концов Джованни в возрасте около шестидесяти лет умер, прожив жизнь бездетно, не честолюбиво и зажиточно и испытав великую радость при виде некоторых своих учеников, находившихся на хорошем счету, таких, как Ансельмо Каннери и Паоло Веронезе, который в настоящее время работает в Венеции и почитается хорошим мастером56. Антонио много писал маслом и фреской, в частности в Соранцо, что на Тессино, и в Кастельфранко во дворце семьи Соранцо, а также во многих других местах, но больше всего в Виченце. Однако, возвращаясь к Джованни, скажу, что похоронили его в церкви Санта Мариа дель Органо, где его рукой была расписана капелла.
Франческо Торбидо, по прозванию иль Моро,— веронский живописец, смолоду обучался началам своего искусства у Джорджоне из Кастельфранко, которому он потом всегда и подражал как в колорите, так и в мягкости письма57. Однако Моро, как раз в то время, когда он только что начинал входить в силу, с кем-то, уж не знаю с кем, повздорил и так его разукрасил, что ему пришлось покинуть Венецию и вернуться в Верону, где он забросил живопись, а так как он имел некоторую склонность к рукоприкладству и водился с дворянской молодежью, то он, как человек, принадлежавший к самому лучшему обществу, некоторое время не занимался ровно ничем. И вот, продолжая в том же духе, он настолько стал своим человеком в числе прочих и у графов Санбонифаци и у графов Джусти, именитых веронских семейств, что не только живал в их домах, как в родных, но и не прошло много времени, как граф Дзеновелло Джусти выдал за него одну из своих побочных дочерей, предоставив ему в собственных своих домах целые апартаменты, удобные для него, для его жены и для будущих их детей. Говорят, что Франческо в бытность свою на службе у этих синьоров всегда носил с собой в мешочке карандаш и всюду, где только ни бывал, и всякий раз, как это ему удавалось, рисовал на стенах какую-нибудь голову или что-нибудь еще. Поэтому названный


55-4
Джорджо Вазари. Жизнеописания
граф Дзеновелло, видя, насколько он увлечен живописью, освободил его от других обязанностей и как великодушный синьор дал ему возможность целиком посвятить себя искусству. А так как Франческо за это время почти что все уже забыл, он при поддержке этого синьора устроился к знаменитому тогда живописцу и миниатюристу Либерале и отныне уже не прерывал своих занятий у этого мастера, изо дня в день делая такие успехи, что не только в нем снова проснулись давно забытые им навыки, но он в краткий срок приобрел столько новых, сколько ему было нужно, чтобы сделаться мастером своего дела. Правда, хотя он с тех пор всегда и придерживался манеры Либерале, он тем не менее подражал и своему первому учителю Джорджоне как в мягкости письма, так и в дымчатости колорита, так как ему казалось, что вещи Либерале, как бы хороши они ни были в других отношениях, все же не лишены некоторой сухости.
Между тем Либерале, убедившись в ясности ума Франческо, настолько к нему привязался, что, чувствуя приближение смерти, завещал ему все свое состояние и всегда любил его как своего родного сына. И вот после смерти Либерале Франческо, направленный им по правильному пути, написал много вещей, которые находятся в разных частных домах; однако из всех его произведений, находящихся в Вероне, особого одобрения заслуживает в первую очередь главная капелла в соборе, написанная им фреской и на своде которой изображены на четырех больших картинах Рождество Богородицы, Введение во храм и на средней, которая кажется углубленной, три парящих ангела, сокращающихся снизу вверх и держащих звездный венец, которым они венчают Мадонну. Она же изображена в нише в окружении сонма ангелов и апостолов, взирающих на нее снизу, каждый по-своему и в разных положениях, причем апостолы эти вдвое больше натуральной величины58. Все эти росписи были исполнены Моро по рисункам Джулио Романо, как этого пожелал епископ Джован Магтео Джиберти, который и был его заказчиком и, как уже говорилось, ближайшим другом названного Джулио. После этого Моро расписал фасад дома семьи Мануэлли, что у Понте Нуово, а также фасад дома доктора Торелло Сараина, составителя вышеназванной Книги веронских древностей59.
Равным образом и во Фриули расписал он фреской главную капеллу аббатства в Розаццо для епископа Джован Маттео, который был попечителем Этого аббатства и который, будучи благонамеренным и по-настоящему набожным синьором, его восстановил, так как оно было безбожно заброшено, как


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
555
Это случилось и с большинством тех обителей, которые пришли в запустение при попечительстве его предшественников, стремившихся только к тому, чтобы получать с них доход, не тратя ни гроша на служение богу и церкви60. Кроме Этого, Моро многое написал маслом в Вероне и в Венеции. Так, в церкви Санта Мариа ин Органо на первой же стене он написал фреской все фигуры, которые там изображены, за исключением архангелов Михаила и Рафаила, написанных рукою Паоло Каваццуолы, маслом же он написал на дереве алтарный образ названной выше капеллы, где он в облике св. Якова изобразил заказчика мессера Якопо Фонтани, не говоря о Богоматери и других великолепнейших фигурах. А над этим образом в полукруге, равном по величине всему проекту капеллы, он написал Преображение со стоящими внизу апостолами, которые почитались лучшими фигурами, когда-либо им написанными61.
В церкви Санта Эуфемиа в капелле Бомбардьери он на алтарном образе изобразил парящую в воздухе св. Варвару, а посередине внизу св. Антония, касающегося рукой до своей бороды — прекраснейшую голову, а с другой стороны св. Роха, почитающегося также отличной фигурой; и по заслугам признается, что вся эта вещь исполнена с предельной тщательностью и что она обладает большой цельностью в отношении цвета62. В церкви Мадонна делла Скала для алтаря Освящения он написал картину с изображением св. Себастьяна, соревнуясь с Паоло Каваццуолой, который на другой картине написал св. Роха, а после этого на дереве алтарный образ, перенесенный в Баголино, местечко в брешианских горах63. Моро написал много портретов, и его портретные головы в самом деле удивительно хороши и очень похожи на свои модели. В Вероне он изобразил графа Франческо Санбонифацио, которого из- за его большого роста называли Длинным графом, а также одного из членов семейства Франки — голову поразительнейшую. Написал он также портрет мессера Джироламо Верита; однако, так как Моро был в своих работах весьма медлительным, портрет этот остался незаконченным, но даже незаконченный он все же хранится у сыновей этого доброго синьора. Помимо многих других он изобразил и синьора деи Мартини, венецианца и родосского рыцаря, ему же он продал удивительную по красоте и качеству исполнения голову, которую он за много лет до того написал с одного венецианского дворянина, сына тогдашнего веронского военачальника. Голова эта, за которую тот по скупости своей так и не заплатил, оставалась на руках у Моро, пока он не пристроил ее к названному синьору Мартини, заставившему его переделать венецианскую


556
Джорджо Вазари. Жизнеописания
одежду на пастушескую. Эта вещь, которая по своей исключительности может соперничать с любой, созданной другими художниками, находится ныне в доме названного монсиньора, где она пользуется заслуженным почетом. В Венеции он написал портреты мессера Алессандро Контарини, прокуратора св. Марка и проведитора флота, и мессера Микеле Санмикели, для одного из ближайших своих друзей, который увез портрет в Орвието. Говорят, что он написал и другой портрет этого же мессера Микеле, архитектора, находящийся в настоящее время у мессера Паоло Рамузио, сына мессера Джован- баттисты. Он написал портрет знаменитейшего поэта Фракасторо по настоянию монсиньора Джиберти, пославшего его Джовио, который поместил его в свой музей64.
Написал Моро много и других вещей, которых не стоит называть, хотя все они в высшей степени достойны упоминания, поскольку он был колористом не менее отменным, чем любой из его современников, и поскольку он вложил в свои произведения много времени и много труда, мало того, в нем была такая старательность, какую редко встретишь в других, но для него она стала скорее предосудительной, так как он соглашался на все работы и с каждого заказчика брал задаток, а затем дай бог когда-нибудь их заканчивал, и если он так поступал в молодости, легко представить себе, что он должен был делать в последние годы, когда его природная медлительность усугублялась тем, что приносит с собой старость. Вот почему этот способ работы нередко доставлял ему множество затруднений и неприятностей и в гораздо большей степени, чем он на это рассчитывал. И вот, сжалившись над ним, мессер Микеле Санмикели взял его к себе в свой венецианский дом, где обходился с ним как с другом и большим мастером.
Наконец, снова вызванный в Верону графами Джусти, его старыми покровителями, он у них и умер в их великолепнейшем дворце, что в Санта Мариа ин Стелла, и был похоронен в этом же поместье, провожаемый к месту погребения этими преданнейшими ему синьорами, более того, собственноручно опущенный ими в могилу с той безграничной любовью, которую они, родившиеся и выросшие за те годы, что он проживал у них в доме, питали к нему, как к родному отцу. В молодости Моро был человеком ловким и сильным и великолепнейшим образом владел всеми видами оружия. Он был в высшей степени предан своим друзьям и своим покровителям и был очень решительным во всех своих поступках. Особенно дружил он с архитектором мессером Микеле


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
557
Санмикели, с отличнейшим скульптором Данезе из Каррары и почтеннейшим и ученейшим монахом Марко деи Медичи, который после занятий часто заходил к Моро, чтобы посмотреть, как он работает, дружески с ним побеседовать и отвести душу после утомительных занятий65.
Учеником и зятем Моро (он имел двух дочерей) был Баттиста д’Аньоло, которого впоследствии прозвали Баттиста дель Моро и которому немало пришлось повозиться с наследством, оставленным ему Моро в состоянии весьма запутанном 66. Тем не менее он создал много произведений, по меньшей мере толковых. В Вероне он написал Иоанна Крестителя в монастыре Сан Джузеппе, а в церкви Санта Эуфемиа, на алтарной преграде над алтарем св. Павла, он написал фреской историю этого святого, когда он, обращенный Христом, является перед Ананией; вещь эта, хотя и написанная им в юности, весьма одобряется. Для синьоров Каносса он расписал две комнаты, а в одной из зал написал два красивых и хваленых фриза с изображением всяких сражений. В Венеции им расписан фасад одного дома неподалеку от монастыря Кармине, сравнительно небольшой, но очень расхваленный, на котором он изобразил Венецию, венчанную и восседающую на льве, эмблеме этой республики. Для Камилло тревизанца он расписал фасад его дома в Мурано, а вместе со своим сыном Марком — весь внутренний двор этого дома, изобразив в нем светотенью великолепнейшие истории. В соревновании же с Паоло Веронезе он расписал в том же доме большую спальню, которая получилась настолько красивая, что заслужила ему много чести и выгоды67.
Он же создавал много миниатюр, и так он напоследок, на великолепнейшем листке изобразил св. Евстахия, поклоняющегося Христу, который явился ему между оленьими рогами, и тут же как нельзя лучше двух собак, не говоря о пейзаже, полном деревьев, постепенно удаляющихся и уменьшающихся,— вещь совершенно исключительную68.
Этот лист превозносило до небес бесчисленное множество людей, его видевших, и в особенности Данезе из Каррары, который его видел, когда находился в Вероне, работая над капеллой синьоров Фрегози, которая — редчайший образец капеллы из всех существующих ныне в Италии69. Итак, Данезе, увидев этот лист, был поражен его красотой и убедил вышеназванного фра Марко деи Медичи, своего старого и отменного друга, ни за что на свете не выпускать его из рук, дабы включить его в число тех редких вещей, которыми он владеет и в которых представлены все искусства. Когда же Баттиста узнал,


558
Джорджо Вазари. Жизнеописания
что монах этот имеет желание его получить, он, опять-таки ради той дружбы, которую, как ему было известно, тот поддерживал с его тестем, отдал ему своего Евстахия и, в присутствии Данезе, вроде как заставил его принять от него этот подарок; однако и добрый монах не уступил ему в любезности и не остался перед ним в долгу. Но, поскольку названный Баттиста и сын его Марко благополучно здравствуют и продолжают работать, о них пока ничего больше сказано мною не будет.
Был у Моро еще один ученик, по имени Орландо Фьякко, из которого получился хороший мастер и опытный портретист, как это видно по многим прекраснейшим и очень похожим написанным им портретам70. Он изобразил кардинала Караффа, когда тот вернулся из Германии, подглядев его при свете факелов, когда он ужинал в веронском епископстве, и портрет получился настолько похожим, что лучше сделать невозможно. Очень живо изобразил он также кардинала Лотарингского, когда тот возвращался с Тридентского собора, был проездом в Вероне по дороге в Рим, и равным образом двух веронских епископов: Луиджи Липпомани, дядю, и Агостино Липпомани, племянника; оба портрета ныне хранит у себя в кабинете граф Джован Баттиста делла Торре. Написал он, кроме того, портреты мессера Адамо Фумани, каноника и ученейшего веронского дворянина, мессера Винченпио деи Медичи, веронца, и его супруги госпожи Изотты в образе св. Елены, а также их племянника мессера Никколо. Равным образом изобразил он графа Антонио делла Торре, графа Джироламо Каносса и его братьев —: графа Лодовико и графа Паоло — и, наконец, синьора Асторре Бальони, главнокомандующего всей венецианской легкой кавалерии, в великолепнейших белых доспехах, а также его супругу, госпожу Джиневру Сальвиати. Его же портрет редкостнейшего архитектора Палладио, не говоря о многих других. Словом, он находится на пути к тому, чтобы действительно сделаться некиим Роландом живописного искусства, уподобляясь в нем первому великому палладину Франции71.
Так как после смерти фра Джокондо в Вероне всегда уделялось исключительное внимание искусству рисунка, в этом городе неизменно процветали выдающиеся представители живописи и архитектуры, как мы это уже видели и сейчас увидим в нижеследующих жизнеописаниях Франческо Монсиньори, Доменико Морони и сына его Франческо, Паоло Каваццуолы, архитектора Фальконетто и, наконец, миниатюристов Франческо и Джованни.


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
559
Итак, Франческо Бонсиньори, сын Альберто, родился в Вероне в 1455 году 72. Как только он подрос, его отец, большой любитель живописи, посоветовал ему заняться рисунком. Посему, отправившись в Мантую к Мантенье, который в те времена работал в ртом городе, Франческо, воодушевляемый славой своего учителя, проявил такое усердие, что не прошло много времени, как уже мангуанский герцог Франческо II, безмерно увлекавшийся живописью, привлек его к своей особе, подарил ему в 1487 году в Мантуе дом для жилья и назначил ему достаточное содержание. За все эти благодеяния Франческо не оставался у этого синьора в долгу и всегда служил ему верой и правдой, зато он и пользовался неизменной любовью и милостями маркиза, который даже не был способен выехать из города, не имея при себе Франческо, и как- то раз будто бы сказал, что Франческо ему дорог не меньше, чем его собственное государство.
Для этого синьора Франческо много написал во дворце Сан Себастьяно в Мантуе, а за ее пределами в замке Гонзага и в роскошнейшем дворце Мар- мироло, где после бесчисленного количества других живописных произведений он в 1499 году написал несколько триумфов и много портретов придворных особ, и маркиз подарил ему в канун рождества, в тот самый день, когда Франческо закончил эту работу, имение с сотней угодьев, расположенное в Ман- туанской области, в месте, именуемом Мардзотта, включавшем господский дом, сад, луга и прочие отменнейшие удобства73. А так как он превосходнейшим образом умел писать с натуры, маркиз заказал ему множество портретов: самого себя, своих детей и многих других синьоров из дома Гонзага, которые были отправлены во Францию и в Германию в подарок многим государям. Многие из этих портретов остались в Мантуе, как-то портреты императора Фридриха Барбароссы, венецианского дожа Барбариго, миланского герцога Франческо Сфорцы, Максимилиана, тоже миланского герцога, умершего во Франции, императора Максимилиана, будущего кардинала герцога ЭРколе Гонзага, его брата Федериго юношей, синьора Джованфранческо Гонзага, живописца мессера Андреа Мантенья и многие другие, копии которых, выполненные светотенью на бумаге, Франческо оставлял у себя, и ныне они находятся в Мантуе у его наследников 74.
В этом городе в церкви Сан Франческо ордена цокколантов Франческо написал на кафедре св. Людовика и св. Бернардина, держащих большой круг, в котором начертано имя Иисуса75, а в трапезной названных братьев на


560
Джорджо Вазари. Жизнеописания
холсте размером во всю торцовую стену он написал Спасителя в окружении двенадцати апостолов, изображенных в перспективах76; они очень хороши и написаны с большой наблюдательностью, а среди них находится Иуда предатель в необычной позе, и с лицом, совершенно отличным от остальных, жадно внимающих Иисусу, который к ним обращается со словами, предрекающими его близкую крестную муку. Справа от этой картины находится великолепная фигура св. Франциска, который изображен в натуральную величину и в лике которого выражена сама святость, свойственная этому святейшему мужу. Этот святой представляет Иисусу маркиза Франческо, который, изображенный с натуры, склонил колена у его ног и одет в длинный плащ весь, по обычаю того времени, в мелких сборках и с белыми вышивками на нем крестами, потому, должно быть, что он как раз в это время состоял военачальником у венецианцев. Перед названным маркизом изображен, также с натуры, с молитвенно сложенными руками его первенец, будущий герцог Федериго, который был в то время очень красивым мальчиком. С другой стороны написаны св. Бернардин, по качеству ничем не уступающий фигуре св. Франциска и равным образом представляющий коленопреклоненного кардинала Сиджизмондо Гон- зага, брата названного маркиза, точно так же написанного с натуры и одетого в кардинальскую одежду с белой накидкой. А перед великолепнейшей фигурой этого кардинала изображена с натуры синьора Леонора, дочь названного маркиза и будущая герцогиня Урбинская, в то время еще молоденькая девочка. Все самые выдающиеся живописцы считают эту вещь чудесным произведением.
Он же написал на дереве св. Себастьяна, которого впоследствии поставили в церковь Мадонны делле Грацие в окрестностях Мантуи и к которому он приложил необыкновенные старания, многое изобразив в нем с натуры77. Говорят, что маркиз, зайдя к нему, чтобы посмотреть, как он работает над Этой вещью (как он это часто делал), сказал ему: «Франческо, необходимо для изображения этого святого взять в качестве модели красивое тело». На Это Франческо ответил: «Я и пишу все время с одного грузчика, который очень хорошо сложен и которого я привязываю, как мне кажется, лучше, чтобы вещь получилась натуральнее». Маркиз добавил: «Члены у твоего святого не похожи на настоящие, так как не видно, чтобы они были насильно перевязаны, да и в нем самом не видно страха, который нужно представить себе у человека, связанного и обстреливаемого стрелами. Но, если хочешь, я не побоюсь


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
561
показать тебе, что ты должен сделать, чтобы завершить эту фигуру». «Не только хочу, но и прошу Вас об этом, синьор»,— сказал Франческо. А тот: «Как только ты привяжешь твоего грузчика, позови меня, и я тебе покажу, что надо делать». И вот, когда на следующий день Франческо привязал грузчика так, как ему хотелось, он потихоньку вызвал маркиза, не подозревая, однако, того, что тот задумал сделать. Тогда маркиз выскочил из соседней комнаты с заряженным арбалетом в руках и будто объятый гневом бросился на грузчика, закричав истошным голосом: «Предатель, несдобровать тебе! Вот я и накрыл тебя на этом самом месте» — и тому подобные слова, услыхав которые несчастный грузчик, решивший, что ему пришел конец, стараясь разорвать веревки, которыми он был связан, налегал на них изо всех сил и сам не свой от страха явил собою образ как раз того человека, которого вот-вот расстреляют и который с лицом, искаженным от ужаса перед смертью, пытается избежать опасности, напрягаясь и изворачиваясь всеми частями своего тела. Проделав это, маркиз, обращаясь к Франческо, сказал: «Вот теперь он таков, каким он должен быть. Остальное ты сделаешь сам». Обдумав все это, наш живописец придал своей фигуре все то совершенство, какое только можно себе представить.
Помимо многих других вещей Франческо написал во дворце Гонзага посвящение первых синьоров Мантуи и ристалища, устроенные по этому поводу на площади Сан Пьеро, которую он изобразил в перспективе. А когда Великий Турка через своего посланца преподнес маркизу великолепнейшего пса, лук и колчан, маркиз приказал изобразить в названном дворце Гонзага этого пса, турку, его привезшего, и многое другое. А когда это было сделано и когда захотели посмотреть, действительно ли написанный пес похож на настоящего, маркиз распорядился привести одного из своих придворных псов, который жестоко ненавидел турецкого пса, туда, где написанный пес стоял на написанной же каменной приступке. И вот, когда живой пес там появился, едва он увидел написанного, не иначе как живого и того самого, которого он смертельно ненавидел, он, вырвавшись у того, кто его держал, с такой силой бросился на написанного, чтобы в него вцепиться, что, ударившись об стену, размозжил себе голову насмерть78.
Некоторые люди, бывшие свидетелями этого, рассказывают, что у племянника Франческо Бенедетто Барони была маленькая картина, написанная его дядей, в которой было лишь немного больше двух пядей и на которой
36 Джорджо Вазари, т. III


562
Джорджо Вазари. Жизнеописания
была написана маслом поясная фигура Богоматери, почти что в натуру, а в нижнем углу младенец по плечи, с поднятой рукой, которой он ласкает свою мать79. Рассказывают, что, когда император захватил Верону и в городе находились дон Алонзо кастильский и Аларкон, знаменитейший военачальник его величества, сражавшийся на стороне католического короля, синьоры эти, находясь в доме веронского графа Лодовико да Сессо, выразили горячее желание посмотреть на эту картину. Поэтому за ней и послали; и вот однажды вечером они все разглядывали ее при хорошем освещении и любовались ее мастерством. В это время синьора Катерина, супруга графа, вошла туда, где были эти синьоры, вместе с одним из своих сыновей, и тот держал на руке одну из тех зеленых птичек, которых в Вероне называют «земляными», так как они гнездятся в земле, и которых, как сокола, можно приучить к тому, чтобы они садились на кулак. И вот случилось так, что в то время как она вместе с остальными разглядывала картину, птичка, увидев кулак и протянутую руку написанного младенца, вспорхнула, стараясь на него вскочить, не смогла уцепиться за расписанную доску и, упав на землю, дважды возвращалась, пытаясь усесться на кулачок написанного младенца, принимая его за одного из тех живых ребят, которые всегда носили ее на кулачке. Пораженные этим случаем, синьоры решили заплатить Бенедетто огромную сумму за его картину, только бы он им ее уступил, однако им никакими силами не удалось вырвать ее у него из рук. А некоторое время спустя они решили украсть у него эту картину в день св. Власия на празднике в церкви Сан Надзаро; однако замысел их не удался, так как хозяин ее был об этом предупрежден.
В веронской церкви Сан Поло Франческо написал гуашью очень красивый алтарный образ, другой же, исключительно красивый, — для капеллы семейства Банди в церкви Сан Бернардино80. Находясь в Мантуе, он написал для Вероны алтарный образ на дереве, который находится в капелле, где погребен св. Власий, в церкви Сан Надзаро, принадлежащей черным монахам; на нем изображены две великолепные обнаженные фигуры, а также парящая в воздухе Мадонна с младенцем на руках и несколько фигур ангелов, удивительно хорошо написанных81.
Был Франческо человеком святой жизни и ненавистником всякого порока настолько, что никогда не соглашался писать любострастных вещей, не говоря о худшем, хотя маркиз не раз просил его об этом. Столь же добронравными были и его братья, как об этом будет сказано в своем месте. В конце


Жизнеописание фра Джокондо, Либерал
563
концов, состарившись и страдая от мочи, он, с разрешения маркиза и по совету врачей, отправился вместе с женой и слугами на воды в Кальдеро Веронской области и там, в один прекрасный день, его после ванны одолел сон и он некоторое время проспал, что жена его из жалости ему разрешила, хотя сон имеет губительное действие на всякого, кто подвергался этому водолечению; и вот, охваченный сильным ознобом, он и завершил свой жизненный путь второго июля 1519 года82. Как только об этом сообщили маркизу, он через нарочного тотчас же приказал перенести тело Франческо в Мантую. Так и было сделано, хотя и вроде как против воли веронцев. В Мантуе его с величайшими почестями похоронили в церкви Сан Франческо в усыпальнице «тайного сообщества». Франческо прожил шестьдесят четыре года, портрет же, находящийся у мессера Фермо, был написан с него, когда ему было пятьдесят лет83. В честь его было написано много хвалебных сочинений, и каждый, кто его знал, оплакивал в нем человека добродетельного и святого, каковым он и был при жизни. Женат он был на веронке, госпоже Франческе Джоаккини, но детей у них не было84.
Старшего из трех его братьев звали Монсиньоре, а так как он был человеком образованным в области изящной словесности, маркиз из-за любви к Франческо давал ему весьма доходные служебные поручения. Прожил он восемьдесят лет и оставил после себя сыновей, продолжателей рода Монсиньоре в Мантуе. Другой брат Франческо именовался в миру Джироламо, а среди францисканских монахов-цокколантов — братом Керубино. Он был прекраснейшим писателем и миниатюристом. Третий брат, который был доминиканским монахом-обсервантом и именовался братом Джироламо, из смирения пожелал оставаться в миру и был не только человеком святой и добродетельной жизни, но и толковым живописцем, как это можно видеть в Мантуе в обители св. Доминика, где помимо других вещей он написал в трапезной отличнейшую Тайную вечерю и Страсти Господни, оставшиеся после его смерти незаконченными. Им же написана великолепнейшая Тайная вечеря в трапезной бенедиктинских монахов в богатейшем аббатстве, которым они владеют в Мантуанской области. В церкви Сан Доменико он расписал алтарь Четок и в Вероне в монастыре Санта Настазиа написал фреской во втором дворе Мадонну, св. епископа Ремигия и св. Анастасию, а над второй дверью звонницы в небольшой арке Мадонну, св. Доминика и св. Фому Аквинского, и все это — со знанием дела 85.
36*


5 64
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Фра Джироламо был человеком совсем простым и не от мира сего. Во избежание всякого шума и суеты он жил в деревне в монастырском имении, и те деньги, которые он выручал за свои работы и тратил на покупку красок и других вещей, он держал в коробке без крышки, подвешенной к потолку посредине его кельи так, что каждый желавший мог ими пользоваться, а чтобы каждый день не заботиться о своем пропитании, он по понедельникам варил себе на целую неделю котел фасоли. Когда же в Мантуе вспыхнула чума и больные, как это и бывает в таких случаях, оказались всеми заброшенными, фра Джироламо, побуждаемый исключительно безграничной своей любовью к ближним, ни на шаг не отходил от несчастных больных монахов, более того, собственными руками неизменно их обслуживал. Так, не щадя своей жизни ради любви к богу, он заразился этой болезнью и умер шестидесяти лет от роду, к великому огорчению всех, кто его знавал 86.
Возвращаясь, однако, к Франческо Монсипьори, я добавлю, так как я забыл сказать об этом выше, что он написал портрет веронского графа Эрколе Джусти в натуральную величипу, в золотой мантии, которую тот любил носить. Портрет этот, который можно видеть в доме его сына, графа Джусто, очень хорош87.
Доменико Морони, родившийся в Вероне около 1430 года88, научился искусству живописи у некоторых из учеников Стефано и по произведениям названного Стефано, Якопо Беллини, Пизано и других, которые он видел и копировал89. Умалчивая о многих картинах, которые он написал в манере того времени и которые находятся в монастырях и в частных домах, я скажу только, что он расписал зеленой землей и светотенью фасад одного из домов веронской Коммуны, расположенного на площади Синьории, на котором можно видеть много всяких узоров в античном духе с отлично подобранными фигурами и старинными одеждами. Но лучшее, что молено видеть написанным его рукой, это Несение креста с великим множеством людей и коней, находящееся в церкви Сан Бернардино на стене над капеллой Монте делла Пьета, как раз там, где Либерале написал алтарный образ Снятие со креста с плачущими ангелами 90.
Кавалер мессер Никколо деи Медичи, считавшийся в те времена первым богачом Вероны, поручил ему же расписать снаружи и внутри соседнюю капеллу с богатым применением позолоты и за большие деньги, да и вообще он тратил огромные средства и на другие богоугодные дела, питая к этому


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
565
природную склонность. Этот дворянин, построив много монастырей и церквей и не оставив в ртом городе почти что ни единого сооружения, в которое он не вложил бы внушительные суммы в^> славу божию, выбрал себе вышеназванную капеллу для своей усыпальницы, воспользовавшись для ее украшения услугами Доменико, самого знаменитого в то время живописца Вероны, поскольку Либерале находился в Сиене. И вот Доменико написал внутри этой капеллы чудеса св. Антония падуанского, которому она посвящена, и изобразил там означенного кавалера в виде бритого старика, седого, с обнаженной головой и в длинном золотом кафтане, который в то время обычно носили кавалеры. Как фреска, вещь рта отлично нарисована и исполнена91. На наружной стороне свода, которая вся позолочена, он написал в отдельных тондо четырех евангелистов, а на столбах, изнутри и снаружи, он поместил фигуры разных святых, и в том числе св. Елизавету из францисканского ордена тер- циариев, св. Елену и св. Екатерину, фигуры очень красивые и получившие высокую оценку за их рисунок, привлекательность и колорит. Все рто произведение может, таким образом, служить свидетельством мастерства Доменико и щедрости названного кавалера.
Умер Доменико в глубокой старости и был похоронен в церкви Сан Бернардино, где находятся упомянутые его произведения. Он оставил после себя сына Франческо Мороне, унаследовавшего от отца и имущество его и его талант и обучившегося у него первым началам искусства92. Франческо проявил в нем такое усердие, что в короткое время из него получился гораздо лучший мастер, чем был его отец, как рто ясно видно по тем произведениям, которые он создал, с ним соревнуясь. Так, непосредственно под живописью последнего на алтаре дель Монте в названной церкви Сан Бернардино он расписал маслом створки алтарного образа работы Либерале, а именно, с внутренней стороны он на одной из них изобразил Богоматерь, а на другой св. евангелиста Иоанна в натуральную величину, в которых великолепны и плачущие лица, и одежды, и все прочее. В той же капелле на нижпей части стены, упирающейся в алтарную преграду, он изобразил чудо, совершенное Господом с пятью хлебами и двумя рыбами, насытившими толпу, где много прекрасных фигур и портретов, написанных с натуры, но больше всего хвалят фигуру св. Иоанна Крестителя, очень стройную и частично обращенную спиной к народу. После ртого в той же капелле в пролетах стены, к которой она прислонена, он написал по обе стороны от алтарного образа св. Людовика,


566
Джорджо Вазари. Жизнеописания
епископа и францисканского монаха, а также другую фигуру, а на своде в углубленном тондо — несколько голов, изображенных в ракурсе. Веронские живописцы очень хвалят все эти вещи. В той же церкви, между этой капеллой и капеллой семейства Медичи, на алтаре Креста, где множество других картин, он написал еще одну, очень красивую, посредине над всеми остальными, с изображением Распятия, Мадонны и св. Иоанна, а слева от названного алтаря на другой картине, которая находится над той, что написал Карото, написал Христа, омывающего ноги апостолам, изображенным в самых разных положениях; говорят, что он в ней изобразил самого себя под видом слуги, помогающего Христу разносить воду. В городском соборе, в капелле семейства Эмили, Франческо написал св. Якова и св. Иоанна, стоящих по обе стороны Христа, который несет крест, и обе фигуры так красивы и так хороши, что лучшего и пожелать невозможно93.
Мпогое написал он и в Лонико, в одном из аббатств монахов ордена Монтеоливето, куда стекается множество народа для поклонения чудотворному изображению Мадонны. А так как Франческо был большим другом и вроде как братом живописца и миниатюриста Джироламо деи Либри94, они совместно расписали створки органа в церкви Санта Мариа ин Органо монахов Монтеоливето, на наружной стороне одной из которых Франческо написал св. Бенедикта в белой рясе и св. евангелиста Иоанна, а на внутренней пророков Даниила й Исайю с двумя порхающими в воздухе ангелочками и на фоне прекраснейшего пейзажа95. После чего он написал икону алтаря делла Мулетта, изобразив на ней св. Петра и св. Иоанна вышиной немного больше локтя, но исполненных так хорошо и так тщательно, что они кажутся миниатюрами. Резьбу же на этой вещи сделал фра Джованни из Вероны, мастер интарсии и резьбы по дереву96. Там, на стене хора, Франческо написал фреску с историей о том, как Господь въезжает на осляти в Иерусалим, и о том, как он молится в саду, где в стороне видна вооруженная толпа, которая под предводительством Иуды собирается схватить его97. Однако прекраснее всего сводчатая ризница, целиком расписанная им, за исключением св. Антония, истязаемого демонами, который, как говорят, написан рукой его отца Доменико. Итак, в этой ризнице помимо Христа, изображенного на своде вместе с несколькими ангелочками в ракурсе снизу вверх, он написал в люнетах разных пап, по два в каждой нише, в первосвященническом облачении, а именно тех, которые приняли сан первосвященника, состоя в ордене


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
5 67
св. Бенедикта. А вокруг всей ризницы под названными люнетами свода проведен фриз шириной в четыре фута и разделенный на несколько прямоугольников, в которых изображены в монашеских одеяниях разные императоры, короли, герцоги и иные государи, отказавшиеся от своих государств и владений и принявшие монашество98. В этих фигурах Франческо изобразил с натуры многих из тех монахов, которые во время его работы состояли или останавливались проездом в этом монастыре. В числе их изображены также многие послушники и разного рода монахи, и все это — великолепнейшие головы, старательным образом им написанные. И действительно, благодаря этим украшениям эта ризница была в то время самой красивой во всей Италии, ибо помимо красивой кропильницы, обладавшей отличной соразмерностью и подходящей величиной, там по низу стен проходил ряд сидений, так хорошо обработанных резьбой и интарсией с красивыми перспективами, что чего-либо и сколько-нибудь лучшего в то время, да и, пожалуй, в наше, увидеть нельзя. Да Это и не удивительно, так как фра Джованни из Вероны, создавший это произведение, был превосходнейшим мастером этого искусства, как было уже раз сказано в жизнеописании Рафаэля Урбинского и как это доказывают, помимо многих вещей, написанных им для обителей своего ордена, также и те, что находятся в Риме в папском дворце, в Монтеоливето ди Кьюзури в Сиенской области и в других местах. Однако лучшее из всего, что сделал фра Джованни, Это работы в этой ризнице, и можно утверждать, что если в других своих произведениях он победил своих соперников, то в этом он превзошел самого себя. Для этого же монастыря фра Джованни в числе других вещей вырезал из орехового дерева с невероятным усердием подсвечник высотой более четырнадцати футов для пасхальной свечи, лучше которого в этом роде, пожалуй, и не увидишь ".
Вернемся, однако, к Франческо, который в этой церкви написал на дереве алтарный образ, находящийся в капелле графов Джусти и изображающий Мадонну, св. Августина и св. Мартина в первосвященнических облачениях. А в монастырском дворе он написал Снятие со креста с Мариями и другими святыми, которые как фрески очень ценятся в Вероне. В церкви делла Витториа он расписал капеллу семейства Фуманелли, что под алтарной преградой, поддерживающей хор, выстроепный по распоряжению кавалера Никколо деи Медичи, после чего он написал с натуры портрет мессера Антонио Фуманелли, врача, получившего величайшую известность за книги, написанные им


568
Джорджо Ba3aj)u. Жизнеописания
о своей профессии. А на одном доме, который, когда опускается корабельный мост, виден слева по дороге в церковь Сан Поло, он написал фреской Мадонну со многими святыми, почитающуюся очень красивой по рисунку и колориту. И другую, подобную ей, он написал в Бра, на доме семейства Спарвьери, против сада монахов Сан Фермо 10°.
Франческо написал еще много вещей, которые можно не перечислять, поскольку лучшие нами уже упомянуты. Достаточно сказать, что он не хуже всякого другого умел придавать своим живописным произведениям привлекательность, строгость рисунка, цельность, а также красивый и яркий колорит. Прожил он пятьдесят пять лет и умер 16 мая 1524 года101. Похоронили его в церкви Сан Доменико рядом с его отцом, и он захотел быть опущенным в могилу в облачении францисканского монаха. Человеком он был настолько благонравным, набожным и честным, что из уст его никогда нельзя было услышать слова, хотя бы сколько-нибудь непристойного.
Учеником Франческо, знавшим гораздо больше своего учителя, был веронец Паоло Каваццуола, который очень многое написал в Вероне; я говорю в Вероне, ибо неизвестно, работал ли он когда-нибудь в другом месте 102. В церкви Сан Надзаро веронского монастыря черных монахов он написал много фресок рядом с фресками своего учителя Франческо и все благодаря благочестивым щедротам дона Мауро Лоники, знатного веронца и аббата этой обители. Также фреской написал он на старом доме семейства Фуманелли, что на улице дель Парадизо, Сивиллу, показывающую Августу Господа нашего Иисуса Христа, парящего в воздухе в объятиях своей матери; вещь эта, как одна из первых, написанных Паоло, очень хороша. На наружной стороне капеллы семейства Фонтани в церкви Санта Мариа ин Органо он написал еще одну фреску с изображением двух архангелов, а именно св. Михаила и св. Рафаила. В церкви Санта ЭуФеми^ на уличном ее фасаде против того места, где находится капелла архангела Михаила, он написал над окном, освещающим закоулок лестницы в этой капелле, этого самого архангела, а рядом с ним и Товита, которым он руководит в его странствии, — прелестную вещицу. В церкви Сан Бернардино над дверью звонницы он написал фреской в тондо изображение святого Бернардина, а на той же стене, но пониже, над входом в одну из исповедален, тоже в тондо великолепного св. Франциска, написанного не хуже, чем св. Бернардин. И это все, что мы знаем из фресок, написанных Паоло 103.


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
569
Маслом же на холсте он написал на алтаре Освящений в церкви Мадонна делла Скала св. Роха, соревнуясь с Моро, который там же насупротив написал св. Себастьяна; его св. Рох — великолепнейшая фигура104. Однако лучшие фигуры, когда-либо написанные этим живописцем, находятся в церкви Сан Бернардино, где его рукой написаны все большие картины, расположенные вокруг главного образа на алтаре Креста, кроме той, на которой изображены Распятие, Мадонна и св. Иоанн, которая висит над всеми остальными и написана рукой его учителя Франческо. Рядом с ней Паоло написал наверху две большие картины, на одной из которых изображено Бичевание Христа у столпа, а на другой его Венчание, причем и на той и на другой фигуры несколько больше натуры. Ниже, в первом ряду, а именно на главной картине, он изобразил Снятие со креста, Мадонну, Магдалину, св. Иоанна, Никодима и Иосифа, а в фигуре юноши, стоящего около древа креста, с рыжей бородой и в шапочке, какие носили в то время, самого себя. На картине справа он написал Христа в саду и рядом с ним трех апостолов, а слева — его же, ведомого на Голгофу, с крестом на плечах. Благодаря высокому качеству этих картин, даже слишком выделяющихся по сравнению с теми, которые в том же самом месте написаны рукой его учителя, Паоло на все времена займет место в числе художников самых лучших. Внизу же он поместил поясные изображения нескольких святых, которые все написаны им с натуры. Первая фигура, в облачении францисканца и изображающая какого-то блажеппого, — портрет брата Джироламо Рекальки, в миру знатного веронца, рядом, в образе св. Бо- навентуры, — портрет брата Бонавентуры Рекальки, родного брата названного брата Джироламо, а голова св. Иосифа — это портрет одного доверенного лица маркизов Малеспини, которому в то время сообщество Креста поручило заказать это произведение. И все эти головы написаны великолепно. В той же церкви Паоло написал алтарный образ в капелле Сан Франческо, в котором напоследок превзошел самого себя. В нем шесть фигур больше натуральной величины: св. Елизавета из францисканского ордена терциариев, великолепнейшая фигура со смеющимся выражением и прелестными чертами лица и с подолом, полным роз, и, кажется, что она ликует при виде божья чуда, превратившего в розы те хлеба, которые она, знатная госпожа, сама относила беднякам, чуда, совершившегося в ознаменование того, насколько ее смиренные благодеяния, которые она собственноручно оказывала убогим, были угодны Господу; фигура эта — портрет знатной вдовы из семейства Сакки. Следующие фигуры —


570
Джорджо Вазари. Жизнеописания
кардинал св. Бонавентура и епископ св. Людовик, и тот и другой францисканцы, а рядом с ними — св. Людовик, король Франции, св. Элиазар в темном и св. Ив в священническом облачении 105. А затем — Мадонна в облаке над ними вместе со св. Франциском в окружении других фигур, которые, как говорят, написаны не самим Паоло, а кем-то из его друзей, помогавших ему в работе над этим образом, и действительно видно, что эти фигуры по качеству уступают нижним. На этом алтарном образе изображена с натуры и заказчица, госпожа Катерина деи Сакки 106.
И вот Паоло, который собирался стать великим и знаменитым и потому подвергал себя непосильным трудам, захворал и умер молодым, тридцати одного года от роду, как раз тогда, когда он только начинал давать образцы того, на что можно было от него надеяться в лучшие его годы 107. И, конечно, если бы судьба не пресекла талантливой деятельности Паоло, он без сомнения достиг бы той вершины признания, выше и лучше которой в живописи пожелать едва ли возможно. Поэтому утрата его огорчила не только его друзей, но и всех мастеров и каждого, кто его знавал, тем более что он был юношей благонравнейшим и не запятнанным ни единым пороком. Погребен он был в церкви Сан Поло, оставаясь бессмертным в тех великолепнейших произведениях, которые он после себя оставил.
У Стефано веронца, как уже говорилось, редкостнейшего живописца своего времени, был родной брат по имени Джованнантонио, который хотя и обучался живописанию у названного Стефано, но живописец вышел из него, пожалуй, даже ниже среднего, как видно по его работам, о которых и упоминать не стоит 108. От него родился сын, живописец столь же заурядный, по имени Якопо, а от Якопо родились Джованмария, по прозванию Фальконетто, жизнь коего мы сейчас опишем, а также Джованнантонио.
Этот последний, занявшись живописью, многое написал в Роверето, очень видном городке в Трентино, и много картин в Вероне, рассеянных по частным домам. Писал он также в долине реки Адидже, выше Вероны, много вещей, а в Сакко, против Роверето, написал на дереве св. Николая, окруженного множеством всяких зверей, и еще многое. В конце концов он умер в Роверето, куда переселился на постоянное житье. Особенно хороши у него звери и плоды, многие и очень красивые листы, миниатюрные изображения с которых были вывезены во Францию веронцем Монделлой, а многие были подарены его сыном Аньоло мессеру Джироламо Лиони, венецианскому дворянину 109.


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
571
Переходя, наконец, к его брату Джованмарии ио, скажем, что началам живописи он научился у своего отца, но сильно расширил и углубил их, хотя и не был живописцем из видных, как это подтверждается капеллой семейств Маффеи и Эмили в веронском соборе, верхней частью купола в церкви Сан Надзаро и работами в других местах ш.
И вот, убедившись в недостаточном совершенстве своей работы в области живописи и увлекаясь превыше всякой меры архитектурой, он с величайшей тщательностью стал наблюдать и зарисовывать все древности своего родного города Вероны. Решив, наконец, что ему необходимо повидать Рим и научиться архитектуре от его удивительных развалин, которые и являются истинными наставниками в этой области, он отправился туда и провел там целых двенадцать лет, проводя большую часть этого времени в рассмотрении и срисовывании тамошних удивительных древностей, всюду разрывая землю настолько, чтобы он мог разглядеть планы и определить все их размеры, и он не оставил в Риме ни одной постройки и ни одного облома, будь то карнизы, колонны или капители любого ордера, которые он не зарисовал бы собственноручно со всеми их размерами. Зарисовал он и все скульптуры, какие были открыты в те времена, так что по прошествии этих двенадцати лет он вернулся на родину, бесконечно обогащенный всеми этими сокровищами искусства. И, не довольствуясь самим городом Римом, он зарисовал и все, что было красивого и стоящего в окрестностях Рима, вплоть до неаполитанского королевства, герцогства Сполето и других мест. А так как по бедности своей Джо- ванмария не очень-то имел возможность прокормиться и прожить в Риме, он, как говорят, два или три дня в неделю кому-нибудь помогал в живописных работах и на этот заработок мог, поскольку в те времена мастера хорошо оплачивались и хорошо жили, проводить остальные дни за своими архитектурными занятиями. И вот он изобразил все эти названные древности так, как если бы они были целы, и представил их в рисунках, восстанавливая на основании отдельных частей и обломов истинное и неповрежденное состояние всего остального состава постройки, пользуясь при этом такими мерами и соразмерностями, что не мог ошибиться ни в чем.
Итак, вернувшись в Верону, Джовапмария, не имея случая применить себя в архитектуре, так как родной город его пребывал в смутах из-за перемены правления, он на время занялся живописью и создал много произведений. Так, на доме семьи делла Торре он написал большой герб, увенчанный всякими


572
Джорджо Вазари. Жизнеописания
трофеями, а для некиих немецких синьоров, советников императора Максимилиана, он на одном из фасадов маленькой церкви Сан Джорджо изобразил кое-что из Священного писания, включив туда портреты двух из этих немецких синьоров, изображенных коленопреклоненными, один с одной, а другой с другой стороны. Он много поработал и в Мантуе для синьора Луиджи Гонзага, а также в Озимо в Анконской марке. А пока город Верона находился под властью императора, он на всех общественных зданиях написал имперский герб и получил за это от императора хорошее вознаграждение и привилегию 112. Уже из этого одного явствует, что император ему всячески благоволил и оказывал ему всякие поблажки и не только за его хорошую службу в области искусства, но и потому, что он был человеком очень смелым, отважным и с оружием в руках опасным, так что в этой области можно было ожидать от него ревностной и верной службы, в особенности же еще и потому, что он благодаря доверию, которым он пользовался у своих соседей, способен был увлечь за собой всю толпу народа, проживающего в Сан Дзепо, особенно густо населенном квартале этого города, квартале, в котором он родился и взял себе жену из семейства деи Провали. А так как по этим причинам он держал в повиновении всех жителей своего околотка, его в городе иначе не называли, как Рыжий из Сан Дзено.
Зато, когда в городе изменилось правление и он вернулся под начало своих старых венецианских синьоров, Джованмария, примыкавший к имперской партии, был вынужден покинуть город, чтобы спасти свою жизнь113, но, в конце концов, когда все улеглось, он перебрался в Падую, где с ним сначала познакомился, а потом взял его под свое покровительство досточти- мейший монсиньор Бембо, который вскоре, в свою очередь, познакомил его с великолепным мессером Луиджи Корнаро, венецианским дворянином, обладавшим духом возвышенным и душою поистине царственной, как о том свидетельствуют многочисленные и достойнейшие его начинания114. И вот, так как он помимо прочих благороднейших своих занятий увлекался архитектурой, знание которой достойно любого великого государя, и потому был знаком с творениями Витрувия, Леон Баттисты Альберти и других, писавших в этой области, ему и захотелось применить на деле то, чему он научился. А когда он увидел рисунки Фалькопетто и убедился, насколько основательно тот рассуждал об этих вещах и разъяснял все трудности, могущие возникнуть в связи с применением разнообразных архитектурных ордеров, он так в него


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
573
влюбился, что взял его к себе в дом, где с почетом содержал его в течение двадцати одного года, то есть ровно столько, сколько Джованмарии оставалось еще жить на этом свете. Последний же за этот срок создал много вещей вместе с названным мессером Луиджи, который, желая увидеть древности Рима в действительности, так же как он их видел в рисунках Джованмарии, взяв его с собой, отправился в Рим, где, имея его постоянно при себе, он старался все осмотреть подробнейшим образом. А затем, когда они вернулись в Падую, они приступили, по проекту и модели Фальконетто, к строительству великолепнейшей и достойнейшей лоджии в доме Корнаро, что около собора, с тем чтобы после этого приняться за самый дворец по модели, сделанной самим мессером Луиджи. В этой лоджии на одном из столбов высечено имя Джованмарии 115.
Он же построил очень большой и величественный дорический портал во дворце капитана этого города. Этот портал пользуется всеобщей похвалой за его строгость. Сделал он также двое прекраснейших городских ворот: одни, так называемые ворота Сан Джованни, по дороге на Виченцу, очень хороши и удобны для солдат, их охраняющих, а другие — ворота Савопаролы были отлично задуманы. Равным образом сделал он проект и модель церкви Санта Мариа делле Грацие братьев св. Доминика и начал ее строить. Как видно по модели, это произведение настолько хорошо сделано и настолько прекрасно, что вплоть до сегодняшнего дня, пожалуй, еще нигде не было видно подобной церкви таких же размеров П6.
Им же была сделана для синьора Джироламо Саворньяно модель роскошнейшего дворца в его неприступнейшем замке в Узопо Фриульской области. Фундаменты этого дворца были тогда же целиком заложены и стены выведены над уровнем земли, однако из-за смерти этого синьора на этом остановились и дальше не пошли, но, будь оно закончено, сооружение это было бы чудесным 117.
В это же время Фальконетто ездил в Полу, в Истрию только ради того, чтобы зарисовать и осмотреть театр, амфитеатр и арку, находящиеся в этом древнейшем городе118, и он был первым, кто зарисовывал театры и амфитеатры и снимал их планы, и те обмеры их, которые мы видим, восходят к его рисункам, с которых другие люди их и напечатали. Джованмария обладал величием духа, свойственным человеку, который никогда ничего другого не делал, как рисовал величественные древности, и никогда ни о чем другом


574
Джорджо Вазари. Жизнеописания
не мечтал, как о том, чтобы ему представился случай создать нечто подобное им по величию, и потому он то и дело рисовал планы и проекты таких сооружений с тем же усердием, какое к этому прилагал бы, если бы ему приходилось тут же приступать к их осуществлению, и он настолько, если можно так выразиться, был этим одержим, что даже не нисходил до того, чтобы проектировать для дворян частные дома, загородные или городские, сколько его об Этом ни просили.
Джованмария бывал в Риме не раз, кроме упомянутых случаев, и поэтому путешествие это сделалось для него настолько привычным, что он, когда был молод и здоров, пускался в него при малейшей возможности, и некоторые еще поныне здравствующие очевидцы рассказывают о том, как он, поспоривши однажды с одним чужестранным архитектором, случайно оказавшимся в Вероне, о размерах уже не помню какого античного римского карниза, после долгих разговоров в конце концов заявил: «Я сейчас это выясню» — и тут же, зайдя только домой, отправился в Рим.
Создал он два великолепнейших проекта гробниц для дома Корнаро, которые должны были быть сооружены в Венеции в церкви Сан Сальвадоре и одна из которых была предназначена для королевы Кипра из этого же дома Корнаро, а другая для кардинала Марко Корнаро, первого, кто в этом семействе удостоился такого сана119. Для осуществления этих проектов большое количество мрамора было заготовлено в Карраре и перевезено в Венецию, где неотесанные куски до сих пор еще находятся в домах названных Корнаро. Джованмария был первым, кто ввел правильный способ строительства и хорошую архитектуру в Вероне, в Венеции и во всех этих краях, ибо до него там никого не было, кто умел бы сделать карниз или капитель и кто разбирался бы в мерах и соразмерностях колонны или вообще какого-либо ордера, в чем можно убедиться при виде сооружений, которые были там построены до него. Такого рода познания, получившие немалую помощь от жившего в это же время фра Джокондо, были до конца восполнены мессером Микеле Санмикели так, что эти края должны быть за это навеки обязаны веронцам, на чьей родине увидели свет и в одно время жили эти три превосходнейших архитектора, наследником же их впоследствии был Сансовино, принесший туда помимо архитектуры, которую он застал уже созданной и прочно обоснованной тремя вышеназванными мастерами, также и скульптуру, с тем чтобы постройки получили все приличествующие им украшения, и всем этим мы обя¬


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
575
заны, если только будет дозволено так выразиться, разгрому Рима, ибо, поскольку мастера оказались повсеместно рассеянными, красоты этих искусств сделались достоянием всей Европы.
Джованмария руководил кое-какими лепными работами в Венеции и научил обращаться со стуком. Некоторые же утверждают, что он еще в молодости руководил Тицианом из Падуи и многими другими, украшавшими лепниной свод капеллы в Падуанском соборе, а также лепными работами в доме Корнаро, которые очень красивы 120. Он обучил этому двух своих сыновей, а именно Оттавиано, который также был и живописцем, и Проволо. Алессандро же, его третий сын, смолоду был оружейником, а потом, поступив на службу в наемные войска, он трижды был победителем в боевых состязаниях на огороженной площади и, наконец, в чине капитана пехоты он в сражении под Турином в Пьемонте пал смертью храбрых, раненный выстрелом из пищали 121.
Равным образом и Джованмария, искалеченный подагрой, закончил свой жизненный путь в Падуе в доме названного мессера Луиджи Корнаро, который всегда любил его как родного брата, вернее, как самого себя, а дабы тела их, которые на этом свете были связаны с их душами узами дружбы и добродетели, не были разобщены после их смерти, мессер Луиджи распорядился, чтобы в заказанной им для себя гробнице вместе с ним покоились Джованмария и почтеннейший поэт Рудзанте, который был самым близким ему человеком и жил и умер в его доме, но было ли осуществлено это намерение великолепного синьора Корнаро, я не знаю.
Джованмария был очень красноречивым и острым на язык собеседником, а в обращении человеком приветливым и приятным, настолько, что Корнаро уверял, что из острот Джованмарии можно было бы составить целую книгу. А так как он жил беззаботно, невзирая на то, что был покалечен подагрой, дожил он до семидесяти шести лет и умер в 1534 году 122. Было у него шесть дочерей, пятерых из которых он сам повыдавал замуж, шестая же после его смерти была выдана братьями за веронца Бартоломео Ридольфи, который вместе с ними выполнил много лепных работ и был гораздо лучшим мастером, чем они, как это можно видеть во многих местах, в частности в Вероне, в доме Фьорио делла Сета, что у Нового моста, где им обработано несколько великолепнейших комнат и еще несколько других, поразительных, в доме синьоров графов Каносса. Таковы же помещения, отделанные им для синьора


576
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Джованбаттисты делла Торре в доме деи Мурати, рядом с церковью Сан Надзаро, для веронского банкира Козимо Монета и многих других в разных местах, все до одной очень красивые 123. Редчайший архитектор Андреа Палладио утверждает, что он не знает никого, кто обладал бы лучшей выдумкой и кто лучше умел бы украшать комнаты великолепнейшей лепниной, чем это делал Бартоломео Ридольфи 124, которого не так много лет тому назад Спитек Иордан, знатнейший вельможа при особе польского короля, привез на почетных для него условиях к названному королю Польши, где он выполнил и продолжает выполнять много лепных работ, больших портретов, медалей, а также много проектов дворцов и других построек, имея при себе помощником одного из своих сыновей, нисколько не уступавшего отцу.
Франческо старший, деи Либри, веронец, хотя год его рождения в точности неизвестен, жил несколько раньше, чем Либерале, и был прозван книжником «деи Либри», так как он владел искусством украшать книги миниатюрами, и жил в то время, когда сначала еще не было изобретено книгопечатание и когда потом оно как раз начало входить в употребление 125. И вот, поскольку к нему со всех концов стекались книги, чтобы он расписал их миниатюрами, его иначе не называли, как «деи Либри», ибо он был выдающимся мастером этого дела и расписал множество книг. Ведь всякий, истратив сумму денег, и немалую, на переписку, требовал, чтобы в книге было как можно больше миниатюр. Итак, он расписал множество книг с церковными песнопениями, хранящихся в Вероне в церквах Сан Джорджо, Санта Мариа ин Органо и Сан Надзаро, и все они очень хороши, но лучше всех одна книжица, вернее две четвертушки, связываемые вместе наподобие книжки, на которых с одной стороны изображен св. Иероним мельчайшей работы и написанный с большим старанием, а с другой — св. Иоанн, представленный на острове Патмосе, собирающимся приступить к написанию своей книги об Апокалипсисе. Вещь эта была унаследована графом Агостино Джусти от отца и находится ныне в церкви Сан Лионардо регулярных каноников при монастыре, к которому причастен преподобный отец Тимотео Джусти, сын названного графа. В конце концов, после того как Франческо создал множество произведений, он скончался удовлетворенным и счастливым, ибо помимо того душевного спокойствия, которое ему даровало его мастерство, он оставил после себя сына по имени Джироламо, который был так велик в этом искусстве, что Франческо перед смертью убедился, что он намного его превосходит.


Жизнеописание фра Джоконло, Либерале
577
Джироламо же этот родился в Вероне в 1472 году 126 и в возрасте шестнадцати лет написал в церкви Санта Мариа ин Органо алтарный образ капеллы семейства Лиски, который, после того как он был открыт и установлен на свое место, вызвал у всех такое изумление, что сбежался весь город, чтобы расцеловать его отца Франческо и вместе с ним порадоваться. На ртом образе изображено Снятие со креста со многими фигурами, и среди многих прекрасных горюющих лиц лучше всех Богоматерь и св. Бенедикт, весьма одобряемые всеми художниками.
На нем же он написал пейзаж и часть города Вероны, очень хорошо изображенные с натуры. Воодушевленный похвалами, которые ему приходилось слушать, Джироламо после этого мастерски расписал в церкви Сан Поло алтарь Богоматери, а в церкви делла Скала написал картину с изображением Мадонны и св. Анны, помещенную между св. Себастьяном и св. Рохом работы Моро и Каваццуолы. В церкви делла Витториа Джироламо написал образ главного алтаря по заказу семейства Дзокколи, а поблизости от нее на дереве образ св. Онуфрия для семейства Чиполли, почитающийся лучшим его произведением по рисунку и по колориту 127.
Написал он также в церкви Сан Лионардо дель Монте, в окрестностях Вероны, образ главного алтаря для семейства Картьери, большую вещь со многими фигурами, высоко ценимую всеми, в особенности за великолепнейший пейзаж 128. Однако одно обстоятельство, не раз повторявшееся и в наше время, заставило считать это произведение чудесным, а именно на этой доске Джироламо изобразил дерево с прислоненным к нему большим креслом, на котором восседает Мадонна, а так как это дерево, видимо лавровое, сильно возвышается над креслом, за ним, между не очень густыми его ветвями, видно небо, настолько светлое и прекрасное, что дерево кажется живым, стройным и в высшей степени натуральным, почему не раз наблюдалось, что птицы, теми или иными путями проникавшие в церковь, слетались к этому дереву, чтобы на него присесть, и в особенности ласточки, гнездившиеся на балках кровли, а также и их птенцы, и это утверждали люди, в высшей степени заслуживающие доверия, в том числе преподобный отец дон Джузеппе Манд- жуоли, веронец, дважды состоявший генералом этого ордена, и человек святой жизни, который ни за что на свете не утверждал бы ничего, что не было бы в высшей степени достоверно, а также преподобный отец Джироламо Воль- пини, тоже веронец, да и многие другие.
37 Джорджо Вазари, т. III


578
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Также и в церкви Санта Мариа ин Органо, где он сделал первое свое произведение, Джироламо написал на одной из створок органа (другая была расписана его товарищем Франческо Мороне) снаружи двух святых жен, изнутри же — Вертеп, а потом написал на дереве алтарный образ, который находится насупротив его первого образа и изображает Рождество Христово с великолепно написанными пастухами, пейзажами и деревьями, но особенно живы и натуральны два кролика, так тщательно выписанные, что на них кроме всего прочего видна каждая шерстинка. Далее, на алтаре св. Даров он на раме работы фра Джованни из Вероны написал три маленькие картинки миниатюрного письма. На средней изображено Снятие со креста с двумя ангелочками, а на боковых — шесть мучеников, по три на каждую картинку, коленопреклоненных перед св. Дарами. Мощи этих святых покоятся в этом самом алтаре. Из них первые три — Канций, Канциан и Канцианел, племянники императора Диоклетиана, а другие три — Прот, Грисогон и Анастасий, замученные ad aquas gradatas около Аквилейи. Все эти фигуры, написанные как миниатюры, очень хороши, так как Джироламо владел этой техникой лучше, чем все другие его современники в Ломбардии и в государстве венецианском129.
Джироламо украсил миниатюрами много книг для монахов Монтескаль- озо в неаполитанском королевстве, несколько книг для церкви Санта Джу- стина в Падуе, много других для аббатства Прайа в Падуанской области и еще несколько для Кандианы, очень богатого монастыря регулярных каноников Сан Сальваторе 13°. В эту обитель он самолично ездил на работу, на что он никогда не соглашался в других местах, и, находясь там, он научил первым началам искусства миниатюры преподобного Джулио Кловио, который был иноком этого монастыря и сделался потом величайшим из всех мастеров этого искусства, живущих в наше время в Италии. В Кандиане же Джироламо расписал миниатюрами лист с Kirye eleison 131 — произведение редчайшее, и для Этой же обители — первую страницу Псалтыри для хора и многое другое в Вероне для церкви Санта Мариа ин Органо и для монахов Сан Джорджо 132. Несколько других великолепных миниатюр он написал в той же Вероне для черных монахов Сан Надзаро. Но превыше всех других божественных его творений был лист с миниатюрой, изображавшей земной рай с Адамом и Евой, изгоняемыми из него ангелом, который преследует их с мечом в руках. Невозможно передать все неисчерпаемое и несравненное разнообразие деревьев, плодов, цветов, зверей, птиц и всего прочего, что изображено на этом пора¬


Жизнеописание фра Джокондо, Днберазе
579
зительном произведении, заказанном преподобным Джорджо Каччамале из Бергамо, тогдашним настоятелем церкви Сан Джорджо в Вероне, который помимо многих других любезностей, оказанных им Джироламо, подарил ему шестьдесят золотых скудо. Впоследствии названный отец подарил рту вещь одному римскому кардиналу, состоявшему в то время покровителем этого ордена и показавшему ее в Риме многим синьорам, которые признали ее лучшей миниатюрой из всех когда-либо виденных.
Джироламо изображал цветы с такой тщательностью и они получались у него настолько живыми, прекрасными и натуральными, что казались зрителю настоящими, а всякие маленькие камеи и другие резные камни он передавал так, что ничего более похожего и более подробного представить себе невозможно. В числе же его фигурок есть такие, как, например, на тех же камеях, которые не больше крохотной мурашки, но на которых тем не менее все члены их тела и все их мускулы так хорошо видны, что поверить этому может только очевидец. Глубоким стариком Джироламо не раз говорил, что он сейчас больше, чем когда-либо раньше, понимает в этом искусстве и знает, куда положить мазки, но что стоит ему взяться за кисть, как все идет кувырком, так как ни глаз, ни рука его больше не слушаются. Умер Джироламо в 1555 году второго июля восьмидесяти трех лет от роду и был погребен в церкви Сан Надзаро в усыпальнице сообщества св. Власия 133. А был он человеком в высшей степени порядочным, никогда ни с кем не пререкался и не ссорился и прожил свою жизнь, ни в чем не провинившись.
В числе прочих своих детей имел он сына по имени Франческо, который научился искусству у него и смолоду совершал чудеса как миниатюрист так, что даже Джироламо утверждал, что он в этом возрасте столько не знал, сколько знает его сын 134. Однако один из братьев его матери, человек очень богатый и бездетный, сбил его с этого пути, взяв его к себе и приставив к стеклодувной печи, которой он промышлял в Виченце. Потратив на это лучшие свои годы, Франческо после смерти тетки оставил всякую надежду и понял, что упустил драгоценное время, так как дядя его женился на другой и прижил с ней детей, и, таким образом, Франческо лишился наследства, на которое он рассчитывал.
И вот, вернувшись к искусству после шестилетнего перерыва, он, кое- чему подучившись, принялся за работу. Между прочим, он сделал большой деревянный шар диаметром в четыре фута, полый изнутри, а снаружи покры¬
37*


580
Доюорджо Вазари. Жизнеописания
тый клеем из бычьих жил, замешенным так, что он достигал величайшей прочности и исключал всякую возможность поломки или каких-либо иных повреждений. После чего этот шар, который должен был изображать земную сферу, был тончайшим образом разграфлен и размерен под руководством и в присутствии Фракасторо и Берольди, редкостнейших физиков, космографов и астрологов, и должен был быть расписан рукой Франческо для мессера Андреа Наваджеро, венецианского дворянина и ученейшего поэта и оратора, намеревавшегося подарить его французскому королю Франциску, к которому он должен был отправиться в качестве посла своей республики. Однако Наваджеро, едва успев добраться до Франции на почтовых, скончался, и произведение это так и осталось незаконченным, а было бы оно вещью редчайшей, будучи выполненной рукой Франческо и по совету и под наблюдением таких великих мужей. И так оно и осталось незаконченным, но, хуже того, — то, что было уже сделано, получило в отсутствие Франческо какие-то повреждения, какие точно не знаю. Тем не менее в этом поврежденном состоянии его купил мессер Бартоломео Лоники, который никогда не соглашался его кому- нибудь уступить, сколько бы его об этом ни просили и какую бы цену за это ни предлагали.
До этого шара Франческо сделал два других, меньших размеров, один из которых находится в руках Маццанти, архипастыря веронского собора, а другой заполучил граф Раймондо делла Торре, ныне же им владеет его сын, граф Джовамбаттиста, который им очень дорожит, так как и этот шар был изготовлен по размерам и при содействии Фракасторо, который был близким другом графа Раймондо.
В конце концов Франческо, тяготясь непомерной кропотливостью, требуемой миниатюрой, занялся живописью и архитектурой, в которых он приобрел величайший опыт и создал много произведений в Венеции и в Падуе.
В то время знатнейший и богатейший епископ фламандского города Турнэ посетил Италию для изучения словесности, для знакомства с этими краями и для того, чтобы приобщиться здешнему воспитанию и образу жизни. И вот, находясь в Падуе и обладая большой склонностью к строительству, он увлекся итальянскими строительными приемами и задумал перенести в свои края отличительные особенности наших построек, а чтобы легче этого достигнуть, узнав о достоинствах Франческо, привлек его к себе приличным вознаграждением, чтобы увезти его с собой во Фландрию, где он собирался возвести


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
много достойных сооружений. Однако когда настало время отъезда и он уже заказал рисунки с самых значительных лучших и наиболее знаменитых здешних построек, бедняга Франческо помер во цвете лет и полный наилучших надежд, оставив своего хозяина глубоко опечаленным его смертью. Франческо оставил после себя единственного брата, в лице которого, поскольку он был священником, пресекся род деи Либри, имевшего трех своих представителей, живших один непосредственно после другого и отличавшихся в этой профессии. Других учеников, которые поддержали бы жизнь этого искусства, они не имели, за исключением вышеназванного преподобного Джулио Кловио, обучившегося ему, как мы уже говорили, у Джироламо, когда тот работал в Кандиане, в бытность свою иноком в этой обители, и возвысившегося впоследствии до той высшей ступени, которой достигали лишь очень немногие и выше которой никто никогда не поднимался.
Хотя мне кое-что и было известно о вышеназванных превосходных и отменных веронских художниках, однако я никогда во всех подробностях не знал бы всего того, что я о них рассказал, если бы не великая доброта и расторопность почтенного и ученейшего брата Марко деи Медичи, уроженца Вероны и человека весьма сведущего во всех самых благородных искусствах и науках, а также если бы превосходнейший скульптор Данезе Каттанео из Каррары и ближайшие мои друзья не дали мне тот полный и исчерпывающий обзор, который я, как сумел, только что изложил на пользу и для удобства будущих читателей настоящих моих жизнеописаний, при составлении коих великую помощь мне всегда оказывали и продолжают оказывать любезности многих друзей, утруждавших себя розысками этих сведений ради меня и на всеобщую пользу 135.
И пусть на этом закончатся жизнеописания перечисленных веронцев, портреты каждого из которых я достать не смог, так как эта исчерпывающая сводка попала в мои руки лишь тогда, когда я без малого уже подошел к завершению своего труда.


582
Джорджо Вазари. Жизнеописания
ПРИМЕЧАНИЯ
Джованни из Вероны, известный под именем фра Джокондо (1433—1515), ученый-монах (к какому монашескому ордену принадлежал — не выяснено) — архитектор, художник, инженер, писатель, один из образованнейших гуманистов Северной Италии, которого сравнивали с Леон Баттистой Альберти. Обмерял и зарисовывал памятники римской античности. В 1489—1495 гг. был архитектором герцога калабрийского (позднее короля неаполитанского) Альфонса И; в Неаполе работал с Франческо ди Джорджо на строительстве дворца Поджо Реале, начатом Джулиано да Майано, тогда же иллюстрировал архитектурный трактат Франческо ди Джорджо. В начале XVI века несколько лет провел во Франции в должности королевского архитектора в Париже, Амбуазе и Блуа. С 1506 г. выполнял важные гидротехнические и фортификационные работы для Венеции на реках Бренте и Пьяве, в городах Тревизо и Падуе, там же составил проект восстановления моста Риальто и перепланировки прилегающих к нему кварталов. В 1514 г. был приглашен папой в Рим, где вместе с Рафаэлем возглавил строительство собора св. Петра (представленная им модель собора не сохранилась). В Риме, по-видимому, и умер.
Из архитектурных работ ему приписываются Лоджия дель Консильо в Вероне (строил Даниэле Банда), Фондако деи Тедески в Венеции (строил Джироламо Теде- ско), замок Гайон близ Руана и мост Нотр Дам в Париже (строили французские мастера); деятельность в Блуа и Амбуазе не ясна. Издал трактат Витрувия, сочинения Юлия Цезаря, письма Плиния младшего и др. Сохранившиеся рисунки находятся в собрании Уффици во Флоренции и в Ленинградском Эрмитаже.
Либерале ди Якопо делла Бьява — веронский живописец и миниатюрист, родился около 1445 г. в Вероне, умер так же между 1526 и 1529 г. Как живописец испытал влияние Антонелло да Мессина, Мантеньи, Поллайоло. Большинство живописных работ в Вероне: в соборе, в церквах Санта Анастазиа, Сан Фермо, Сан Лоренцо, Санта Мариа дель Парадизо и в Городском музее. Миниатюры: в соборе в Кыози и в сиенских библиотеках. Мадонны — в музее в Виченце, Музее изобразительных искусств Будапешта, в Лондонской Национальной галерее, миланской галерее Брера.
1 Точнее: 18 лет тому назад (первое издание «Жизнеописаний» Вазари вышло в свет в 1550 г., второе — в 1568 году).
2 Скалигер Юлий Цезарь (Скалиджеро Джулио Чезаре, 1489—1558)—знаменитый итальянский ученый-филолог и врач, комментатор сочинений Аристотеля и Гиппократа. Будео (Будеус) (точнее Бюде Гильом, 1467—1540)—французский ученый, библиотекарь французских королей, основатель библиотеки в Фонтенбло, крупнейший знаток своего времени греческого языка и латыни. Среди многочисленных его трудов: «Замечания к 24 книгам Пандектов» и «О земной оси».
3 Максимилиан — германский император (1493—1519), почитавшийся покровителем науки и искусств. Пребывание при его дворе фра Джокондо документами не подтверждается.
4 Годы первого пребывания фра Джокондо в Риме точно не выяснены.


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
583
5 Экземпляр, подаренный Лоренцо Великолепному, не сохранился.
6 Домицио Кальдерино (1445—1477)—веронский ученый-гуманист.
7 Полициано — придворный порт Медичи, писал свое сочинение «Miscellanea», названное Вазари «Муджеланы», на вилле Медичи Кафаджуоло в Муджелло.
8 Замечания к «Запискам Юлия Цезаря» вышли впервые в издании Альда Ману- ция в 1513 г. с посвящением Джулиано Медичи.
9 Комментарии к «Десяти книгам об архитектуре» Витрувия впервые были напечатаны в 1511 г. с посвящением папе Юлию II (второе издание —1513 г., третье — 1523 г.).
10 Письма Плиния младшего были изданы Альдом Мануцием в 1508 г.
11 Фра Джокондо провел во Франции 10 лет (1495—1505) на службе у королей Карла VIII и Людовика XII.
12 Большой двойной мост Нотр Дам, обрушившийся в 1499 г., был восстановлен по проекту фра Джокондо в 1500—1508 гг. (перестроен в 1660 г.).
13 «Мост не простой, а двойной воздвиг тебе, Сена, Джокондо,
«Мостостроитель» его можешь по праву назвать».
В оригинале игра слов: слово Pontifex —значит и «мостостроитель» и «Жрец, священник» (Pontifex Maximus — титул папы римского).
14 В 1514 г. О начале строительства собора св. Петра см. выше биографии Браманте, Рафаэля и Джулиано Сангалло.
15 Работы производились в 1488—1507 гг.
16 Луиджи Альвизе Корнаро (1475—1566)—венецианский ученый-гуманист и писатель, автор сочинения «Об умеренной жизни». О Корнаро см. также выше биографию Джорджоне.
17 Риальто — название торгового района Венеции и находящихся в нем моста и канала. Пожар произошел в 1514 г.
18 Имеется в виду война Венеции против Камбрейской лиги, происходившая в 1498—1503 гг.
19 Точнее: Антонио Аббонди, прозванный Скарпаньино, работавший в 1514— 1523 гг. Окончательно мост Риальто выстроил Антонио дель Понте в 1588—1591 гг., использовавший в своем проекте рисунки фра Джокондо.
20 Не Донато Джаннотти, а Донато Аччайоли — флорентинский посол при дворе французского короля Людовика XII.
21 О Домицио Кальдерино см. прим. 6, о Скалигере и Будео — см. прим. 2; Маттео Боссо (1427—1502)—гуманист; Паоло Эмилио (умер в 1529 г.) —каноник Веронского собора, автор «Истории Франции»; Якопо Саннадзаро (1456—1530) — известный порт; Альд Мануций (1450—1515)—ученый-филолог, гуманист, основал в 1489 г. знаменитую венецианскую типографию, где печатались книги на латинском и греческом языках (названные позднее «альдины»).
22 См. биографию Беллини в т. II «Жизнеописаний». Работа не существует.
23 Работы в церкви Сан Бернардино не сохранились. Из работ в капелле Бона- вери веронской церкви Санта Анастазиа (третья капелла по правую руку) сохрани-


584
Джордэ/со Вазари. Жизнеописания
ласы «Усопший Христос и Бог отец среди ангелов»; «Мария Магдалина со святыми Екатериной и Джулианой» находятся теперь в левой части трансепта той же церкви.
24 Одна из створок сохранилась (находится в Городском музее Вероны).
25 Работы не сохранились.
26 Перечисленные работы сохранились на местах, названных Вазари.
27 Церковь называется теперь Санта Мариа дель Парадизо; на сохранившемся алтарном образе изображены святые Метроний, Доминик и Антоний Падуанский.
28 Церковь упразднена, алтарный образ перенесен в Городской музей Вероны.
29 Либерале в Монтеоливието был в 1467—1469 гг. Исполненные им там десять миниатюр хранятся теперь в соборе в Кьюзи. Для сиенского собора он работал в 1470—1474 гг. — в библиотеке Пикколомини. Там хранится около 35 изготовленных им миниатюр, а помимо этого еще одна («Распятие») в коммунальной библиотеке Сиены.
30 Все названные работы не сохранились. Под «Картинами для невест» разумеются росписи кассонов (сундуков для приданого). Из живописных кассонов Либерале приписываются: «Триумф целомудрия и любви» в Веронском городском музее и «Смерть Д и доны» в Лондонской Национальной галерее.
31 Год смерти Либерале точно не установлен (предположительно: 1526—1529).
32 Карото Джованни Франческо, веронский живописец и медальер, родился около 1480 г., умер в 1555 г. Ученик Либерале, работал, возможно, в Мантуе с Мантеньей, оказавшим большое влияние на его творчество. Первая подписная и датированная работа: Мадонна в галерее в Модене (1501 г. реплика в Венецианской академии; близка к ней его же Мадонна в Франкфуртском институте Штеделл). Большинство работ в Вероне: фрески (плохо сохранившиеся) и алтарный образ в церкви Санта Эуфемиа, Мадонна в Сан Фермо Маджоре, «Воскрешение Лазаря» в Архиепископском дворце, несколько работ в Сан Джорджо ин Брайда, много работ в Коммунальной пипакотеке. Работы в галереях Милана, Мантуи, Флоренции, Бергамо, Дрездена, Будапешта.
33 Документы, свидетельствующие об обучении у Мантеньи, отсутствуют.
34 Работа в настоящее время находится в галерее Уффици.
35 «Благовещение» (подписное, датированное 1508 г.)—на первоначальном месте.
36 Фрески сохранились на первоначальном месте, алтарный образ перенесен в Веронский городской музей.
37 Работа на первоначальном месте; на пределле: «Положение во гроб», «Моление в саду» и «Воскресение».
38 Обе работы (1527) находятся теперь в Каррарской академии Бергамо.
39 Из названных трех работ сохранилось лишь «Поклонение волхвов» (теперь — в Каррарской академии в Бергамо).
40 Рассказанная Вазари история мало достоверна. Портреты не сохранились.
41 Ни одной работы не сохранилось.


Жизнеописание фра Джокондо, Лиоерале
585
42 Из всех перечисленных работ сохранилась лишь одна фреска с изображением Мадонны с ангелами в главной капелле церкви Сан Доменико.
43 Работа (подписная и датированная 1528 г.) сохранилась на старом месте.
44 Работа сохранилась на первоначальном месте.
45 Из описанных работ сохранились две, находящиеся теперь в Веронском городском музее: Богоматерь с Иосифом и Магдалина с четырьмя святыми.
46 Работы, выполненные для обоих графов, не сохранились (девиз в переводе гласит: «Чудовищ смиряет»). Существует лишь медаль с подписью Джован Франческо с изображением Бонифацио — старшего сына Гульельмо маркиза Монферрато, и с Геркулесом, бичующим Сладострастие, на обратной стороне.
47 Из названных работ сохранилась лишь св. Анастасия.
48 См. биографию Джулио Романо в т. IV «Жизнеописаний».
49 Пейзажи и другие названные Вазари работы не сохранились.
50 В веронской церкви Мадонна ин Органо сохранились фрески Джован Франческо в правом нефе (сцены из Ветхого завета, два монаха и святые Михаил и Иоанн) и в трансепте (ангел).
51 Кароти (Карото) Джованни, брат Джованни Франческо (см. прим. 32),— веронский художник, родился между 1488—1495 гг., умер между 1563—1566 гг., был лично знаком с Вазари, с которым встретился, по-видимому, в Риме, где изучал и зарисовывал древности. Как живописец очень близок к брату. Сохранились лишь две его подписные работы: Мадонны со святыми в веронских церквах Сан Паоло ин Кампо Марио и Сан Джованни ин Фонте (влияние Мантеньи и Мороне); ему же приписывается несколько работ в Городском музее. В Веронской Коммунальной библиотеке— рисунки к упоминаемой Вазари книге. В числе его учеников был Паоло Веронезе.
52 Из описанных работ сохранились автопортрет с женой (теперь в Веронском городском музее) и Богоматерь со святыми Мартином и Стефаном (теперь в Веронском соборе). Портрет Маркантонио делла Торре идентифицируется с портретом в Брюссельском музее, где он приписывается Джованни Беллини.
53 Обе работы не сохранились.
54 О Фальконетто см. дальше (прим. 110),
55 Портрет не сохранился. О работах Вазари см. т. V «Жизнеописаний».
56 Об Ансельмо Канери другие данные отсутствуют. О Паоло Веронезе см. биографии Микеле Санмикели в т. IV и Баттисты Франко в т. V «Жизнеописаний».
57 Франческо Торбидо, прозванный Иль Моро, — веронский живописец, родился в 1482 г. (или 1483) в Венеции, умер в 1561 г. в Вероне, куда переселился в 1510 г. В ранних работах влияние Джорджоне («Флейтист» в Падуанском городском музее), позднее ближе к веронцам Либерале и Каваццоле. Самая ранняя датированная работа (1516)—портрет в Мюнхенской пинакотеке. В 1526 г. расписывал капеллу Фонта- нелли в веронской церкви Санта Мариа ин Органо, а в 1534 г. — хор веронского собора (по рисункам Джулио Романо). К 1535 г. относятся фрески аббатства Розаццо в Фриуле. Портреты в миланской галерее Брера и Лондонской Национальной галерее.


586
Джорджо Вазари. Жизпеописани
58 Росписи капеллы сохранились (1534).
59 Росписи второго фасада на Виа делла Стелла сохранились.
60 Фрески капеллы сохранились (подписные и датированные 1535 годом).
61 Фрески в капелле Фонтанелли веронской церкви Санта Мариа ин Органо сохранились. Алтарный образ теперь в потсдамском Новом дворце. «Преображение» в мюнхенской Старой пинакотеке.
62 Алтарный образ на старом месте (во втором алтаре справа).
63 Судьба обеих работ неизвестна.
64 Из перечисленных портретов сохранились два: мессера Джироламо Верита (в Падуанском городском музее) и посредственного поэта Фракасторо (в Лондонской Национальной галерее).
65 О скульпторе Данезе см. биографии Микеле Санмикели в т. IV и Якопо Сансовино в т. V «Жизнеописаний». О монахе Марко Медичи см. биографию Санмикели.
66 Баттиста дель Моро (Анголо) —живописец и гравер, работал в Вероне, Мантуе и Венеции во второй половине XVI века, ученик Торбидо иль Моро (откуда прозвище), испытал также влияние Тициана и Паоло Веронезе. От его росписей фасадов дворцов осталось мало. Сохранились: алтарный образ в веронской церкви Сан Фермо Маджоре, Мадонна в церкви местечка Бевилаква, близ Вероны. «Кающаяся Магдалина» в мантуанском соборе и «Евангелист» в венецианской церкви Санти Джованни э Паоло, а также гравюры по собственным рисункам и по рисункам Пармиджанино и Джулио Романо.
67 Из описанных работ сохранились сцены из жития св. Павла в веронской церкви Санта Эуфемиа и некоторые фрески в веронском палаццо Каносса.
68 Миниатюра не сохранилась.
69 В Вероне Данезе работал над надгробием Джан Фрегозо в церкви Санта Ана- стазиа в 1565 г.
70 Орландо Фьякко родился около 1530 г. Точные сведения о нем отсутствуют.
71 Из всех перечисленных портретов существует лишь портрет Асторре Бальони в Веронском городском музее.
72 Франческо Бонсиньори — веронский живописец, родился около 1455 г., умер в 1519 г., работал в Вероне, а также в Мантуе, при дворе Гонзага. В творчестве — влияние Мантеньи, близок и к веронцам Мороне, Либерале. Достоверные работы: «Мадонна со святыми» в веронской церкви Санти Надзаро э Чельсо и четыре подписных (две Мадонны в Веронском городском музее, «Мадонна со святыми ангелами» в веронской церкви Сан Бернардино и портрет венецианского сенатора в Лондонской Национальной галерее).
73 «Триумфы» и портреты не сохранились. Над «Триумфами» Бонсиньори работал в 1495—1499 гг.
74 Все перечисленные портреты не сохранились. Боньсиньори приписывают портрет одного из Гонзага в собрании Уайденер в Филадельфии (США) и портрет венецианского сенатора в Лондонской Национальной галерее.
75 Работа находится теперь в миланской галерее Брера.


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
587
76 Работа не сохранилась.
77 Работа сохранилась на указанном месте.
78 Турниры и изображение пса не сохранились.
79 Работа идентифицируется (без особой уверенности) с хранящейся в Веронском городском музее.
80 Работы сохранились на первоначальном месте: в церкви Сан Поло в первой капелле справа и в церкви Сан Бернардино во второй капелле справа.
81 Работа, начатая в Мантуе в 1514 г. и перевезенная в Верону в 1519 г., находится по-прежнему в церкви Сан Надзаро.
82 Другие подтверждения указанной даты отсутствуют.
83 Портрет не сохранился. О Фермо Гизони см. биографию Лоренцо Косты в т. II «Жизнеописаний».
84 Других подтверждений приведенным сведениям нет.
85 О брате Керубино другие сведения отсутствуют; брату Джироламо приписываются фрески в главной капелле церкви Санта Анастазиа, остальные названные работы не сохранились.
86 Точные сведения о возрасте отсутствуют.
87 Портрет не сохранился.
88 Доменико Морони — веронский живописец, родился около 1442 г., умер после 1517 г., работал в Вероне в Мантуе один, а с конца века в Вероне с сыном Франческо и другими местными мастерами (Каваццолой, Джироламо деи Либри и др.). Был, возможно, и в Венеции. В лучших работах («Успение Богоматери» и два «Турнира» в Лондонской Национальной галерее и «Триумф Гонзага над Бонакольси» в мантуанском королевском дворце) — влияние венецианской школы (Беллини, Карпаччо). Ему же приписываются фрески (8 святых) в Веронском городском музее и в библиотеке веронского монастыря Сан Бернардино.
89 Речь идет о Стефано Дзевио, о котором см. биографии Карпаччо, Беллини и Пизанелло в т. II «Жизнеописаний».
90 Названные работы не сохранились.
91 Фреска «Чудеса св. Антония» сохранилась.
92 Франческо Мороне, родился в Вероне в 1471 г., умер в 1529 г., сын Доменико (см. прим. 88), познакомился в Венеции с творчеством Беллини, Карпаччо (ездил туда, вероятно, с отцом). Испытал влияние названных венецианцев и Монтаньи. Работы: Мадонны — в Вероне, Падуе, Бергамо, Лондоне, Берлине; в Вероне, кроме того, «Святой Франциск», «Крещение», полиптих «Омовение ног» и фреска «Крещение» в городском музее, алтарный образ в церкви Санта Мариа ин Органо, фрески (там же).
93 Сохранились «Распятый Христос с Богоматерью и св. Иоанном» в веронской церкви Сан Бернардино (пределла в городском музее), фигуры св. Иакова и Иоанна в веронском соборе и «Омовение ног» (там же). Остальные названные Вазари работы до наших дней не дошли.
94 О Джироламо деи Либри см. ниже прим. 125 и 126.
95 Работа находится в приходской церкви в Марчеллизе, близ Вероны.


588
Джорджо Вазари. Жизнеописания
96 Работа не сохранилась. О мастере фра Джованни (умер в 1525 г.) см. выше биографию Рафаэля.
97 Работа не сохранилась.
98 Росписи в ризнице церкви Санта Мариа ин Органо сохранились.
99 Работы фра Джованни сохранились.
100 Из перечисленных работ сохранились следующие: Мадонны — в Санта Мариа ин Органо, росписи капеллы Фуманелли (теперь Помпеи) в церкви Санта Мариа делла Витториа, «Мадонна со святыми» (теперь в Веронском городском музее, датирована 1515 г.), Мадонна в Бра (на первоначальном месте).
101 Сведения точные.
102 Паоло Каваццуола (Моранда)—веронский живописец (I486—1522), ученик Бонспньори и Франческо Мороне, в последних работах усматривают влияние Леонардо и Рафаэля. Главные работы: «Страсти Христовы» теперь в Веронском городском музее («Снятие со креста» — одно из лучших произведений веронской школы), «Мадонна со святыми» (1522, там же); фрески в веронских церквах; Мадонны — в Вероне, Лондоне, Франкфурте, «Св. Рох» (Лондон, Национальная галерея), «Св. Франциск» (Будапешт, Музей изобразительных искусств; приписывается также Доменико Морони); и портреты (лучший — в Дрезденской галерее).
103 Все перечисленные работы, кроме погибших при перестройке церкви «черных монахов», сохранились.
104 «Святой Рох» Каваццуолы находится в Национальной галерее Лондона.
105 Описанные полиптих (1517) и алтарный образ (1522) находятся теперь в Веронском городском музее.
106 Участие в работе другого художника не установлено.
107 Паоло Каваццуола умер в 1522 г., 36 лет от роду.
108 Стефано веронцем назван здесь Стефано Дзевио (см. прим. 89).
109 Работы Джованантонио не сохранились.
110 Джованмария Фальконетто, художник и архитектор, родился около 1468 г., умер до 1540 г. Работал главным образом в Вероне и Падуе, бывал также в Мантуе, Сполето, Трентино, Венеции, Пуле и дольше всего в Риме. Биография Вазари достаточно подробна и точна. Следует лишь подчеркнуть, что живописные работы Фальконетто, где явственно влияние Мантеньи и Мелоццо да Форли, имеют гораздо меньшее значение, чем его постройки, кроме названных Вазари (Епископская вилла в Лу- вильяно близ Падуи), в которых он был прямым предшественником Палладио.
111 Обе работы сохранились; первая датирована 1503 г., вторая выполнена в 1497—1499 гг.
112 Из перечисленных работ сохранилось лишь «Благовещение».
113 Согласно документам Фальконетто был в Падуе в 1524, 1528, 1530, 1532, 1533 гг.
114 О Корнаро см. прим. 16.
115 Лоджия и так называемый «Казино» при Палаццо Корнаро (теперь Джусти- ниани) выстроены в 1524 г. — наиболее выдающиеся постройки Фальконетто.


Жизнеописание фра Джокондо, Либерале
589
116 Портал (1532) и ворота (1528 и 1530) сохранились, в церкви Фальконетто успел заложить только фундамент.
117 Дворец не сохранился.
118 Речь идет о городе Пула, находящемся теперь в Югославии.
119 Гробницы существуют, но выстроены они скульптором Бернардо Контино.
120 Джованмария был назначен капомаэстро капеллы в Санто (Падуанском соборе) в 1533 г. 06 участии Тициана см. биографию Якопо Сансовино в т. V «Жизнеописаний».
121 Сведения об Оттавиано относятся к 1514 и 1517 гг., о Проволо (умер в 1561 г.) —к тем же годам и к 1541—1557 гг., об Алессандро сведения отсутствуют. Работы всех троих неизвестны.
122 Дата смерти Джованмарии не выяснена, известно, что к 1540 г. он уже умер.
123 О Ридольфи известно, что он умер до 1572 г., названные работы существуют.
124 О Палладио см. биографию Якопо Сансовино в т. V «Жизнеописаний».
125 Франческо деи Либри — веронский миниатюрист, родился в 1452 г., умер в 1514 г., названных Вазари его работ в веронских церквах нет. Кодексы с его миниатюрами сохранились в библиотеках Вероны, Венеции, Вольфенбюттеля, Нюрнберга и Нью-Йорка (библиотека Моргана).
126 Джироламо деи Либри старший (1474—1555)—веронский живописец и миниатюрист. Главные живописные работы (в которых он зависит от Маптеньи, Монтаньи, обоих Мороне, Либерале) в веронских церквах Сан Джорджо ин Бранда («Мадонна с ангелами и святыми»), Санта Анастазиа («Мадонна со святыми»), Санти Надзаро э Чельсо (пределлы алтарного образа Бонсиньори), Сан Паоло («Св. Анна, Иоаким и Иосиф»), Сан Томмазо («св. Рох, Себастьян и Иов»), а также Мадонна в Веронском городском музее, Св. Анна втроем в Лондонской Национальной галерее. Миниатюры: в библиотеках Вероны, Оксфорда (Бодлеевская библиотека), Нью-Йорка (библиотека Моргана), а также в Каррарской академии в Бергамо и в лондонском музее Виктории и Альберта.
127 Из перечисленных работ «Снятие со креста» и алтарный образ семейства Чиполли не сохранились; алтарь Мадонны — на старом месте в веронской церкви Сан Паоло, Мадонна семейства Дзокко — теперь в Веронском городском музее.
128 Алтарный образ семейства Картьери — в нью-йоркском Метрополитен-музее.
129 Створка органа не сохранилась. «Рождество» — в Веронском городском музее, иконки с миниатюрами не сохранились. «Ad aquas gradatas»— пытка вливанием воды.
130 Местонахождение упомянутых книг с миниатюрами Джироламо неизвестно.
131 Kyrie eleison — Господи, помилуй.
132 См. биографию Кловио в т. V «Жизнеописаний».
133 Сведения точные.
134 О Франческо известно лишь, что он родился в 1500 году. О всех работах, названных Вазари, сведения отсутствуют.
135 О Марко Медичи и Данезе Каттанео см. прим. 65.


^ w
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
Франческо граначчи
флорентийского живописца
* м
61 хо _ 43


елико счастье тех художников, которые либо от рождения, либо благодаря завязавшимся с детства узам товарищества сближаются с мужами, отмеченными небом как избранники, превосходящие других в наших искусствах, ибо прекрасная и добрая манера приобретается особливо тогда, когда видишь работу и творения выдающихся людей, не говоря уже о той великой силе, с какой, как было сказано в другом месте, соревнование и соперничество воздействуют на наши души.
Франческо Граначчи, о котором повествовалось выше, был, стало быть, одним из тех, кого великолепный Лоренцо деи Медичи принял в свои сады для обучения1, а потому и случилось, что, познав еще ребенком мощь и доблесть Микеланджело и то, какие величайшие плоды он принесет в дальнейшем своем росте, Граначчи так и не смог никогда с ним расстаться, более того, он с невероятной преданностью и почтительностью всегда старался идти по стопам этого гения. Так что и Микеланджело пришлось полюбить его больше всех других своих друзей и доверять ему настолько, что никому так охотно,
38 Джорджо Вазари, т. III


594
Джорджо Вазари. Жизнеописания
как Граначчи, не рассказывал о разных вещах и не сообщал обо всем, что знал тогда в искусстве. И вот, когда они вместе были в мастерской Доменико Гирландайо, вышло так, что Граначчи, считавшийся лучшим из учеников Гирландайо, как обладавший наибольшим изяществом в работе темперой и наилучшим рисунком, помог Давиду и Бенедетто Гирландайо, братьям Доменико2, закончить образ главного алтаря в Санта Мариа Новелла, оставшийся после смерти названного Доменико незавершенным, и в этой работе Граначчи приобрел очень много. И после этого он выполнил в той же манере, что и названный образ, много картин, одни из которых находятся в домах граждан, другие же ушли из города. А так как он был весьма обходительным и знал толк в разного рода убранстве, каким во время масленичных празднеств обряжался весь город, великолепный Лоренцо Медичи всегда пользовался его услугами во многих подобных вещах, и в особенности в маскараде, представлявшем триумф Павла Эмилия по случаю победы, одержанной над некиими чужими народами. В этом маскараде, изобиловавшем прекрасными выдумками, Граначчи, хоть и был еще молод, проявил себя так, что удостоился наивысших похвал. Не умолчу здесь о том, что названный Лоренцо деи Медичи был первым изобретателем этих маскарадов, представляющих то или другое и именуемых во Флоренции «Песнями», какие раньше в иные времена не устраивались3.
Подобным образом и в 1515 году для великолепного и пышнейшего убранства по случаю приезда папы Льва X деи Медичи Граначчи был занят ученейшим и талантливейшим мужем Якопо Нарди, который, по поручению правительства Восьми, устроил прекраснейший маскарад, представлявший триумф Камилла. Все, что в этом маскараде касалось живописи, Граначчи осуществил так красиво и нарядно, что никто лучшего и вообразить не мог бы. Слова же, сочиненные Якопо, начинались так:
Смотрите все: как бы с небес нисходит,
Сияя славою, Флоренция родная —
и так далее. Граначчи придумал также для того же убранства, а также и потом и раньше много постановок для комедий и, работая с Гирландайо, делал флаги для галер, знамена и гербы для нескольких кавалеров золотой шпоры по случаю их публичного въезда во Флоренцию — и все это за счет капитанов гвельфской партии, как это было в обычае тогда и как это было принято еще недавно и в наши дни. Равным же образом, когда собирались


Жизнеописание Франческо Граначчи
595
дружины и устраивались турниры, он придумал много красивых одеяний и доспехов. Все такого рода развлечения, свойственные флорентинцам и отменно забавные (там можно было видеть, как всадники, почти что прямо стоя на своих коротко подтянутых стременах, ломают копья с такой же непринужденностью, как воины, крепко притороченные к луке седла), устраивались и по случаю упоминавшегося посещения Львом Флоренции.
Помимо другого, Граначчи соорудил также насупротив дверей аббатства прекраснейшую триумфальную арку4 со множеством историй, выполненных светотенью, и великолепнейших фантазий. Арка эта получила большое одобрение в особенности за продуманную архитектуру и за то, что он представил при входе на Виа даль Паладжо в перспективе изображение тех самых дверей аббатства с лестницами и всякими другими вещами так, что перспективно построенная написанная дверь не отличалась от подлинной и настоящей. А для украшения этой самой арки он собственноручно вылепил из глины несколько прекраснейших рельефных фигур, на верху же арки поместил большую надпись со следующими словами:
Leoni X Pont. Max. Fidel си I tori5.
Переходя же теперь к некоторым, еще сохранившимся работам Граначчи, скажу, что, изучая картоны Микеланджело, когда этот самый Буонарроти делал их для Большой залы дворца, он приобрел столько и такая от этого была ему польза, что когда Микеланджело был вызван в Рим папой Юлием II для росписи потолка дворцовой капеллы, Микеланджело предложил Граначчи одному из первых помочь ему выполнять фреской эту работу по картонам самого Микеланджело6. Правда, так как ничья манера и ничье исполнение ему не понравились, он, не распустив их, но заперев для всех них двери и никому не показываясь, добился того, что все они вернулись во Флоренцию. Там Граначчи написал для Пьерфранческо Боргерини в его флорентинском доме в Борго Санто Апостоло в одной из комнат (там, где Якопо да Понтормо, Андреа дель Сарто и Франческо Убертини изобразили много историй из жития Иосифа 7) на спинке кровати маслом мелкофигурную историю из его же деяний весьма чисто и тщательно с отменно прекрасным колоритом и изобразил в перспективе Иосифа на службе у фараона так, что во всех мелочах лучше сделать невозможно. Для того же самого он написал также маслом в тондо Троицу8, а именно бога отца, держащего распятие. А в церкви Сан
38*


596
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Пьер Маджоре на доске его рукой написано Успение9 со многими ангелами и св. Фомой, которому Богоматерь передает пояс. Фигура его весьма изящна, и поворот ее так хорош, словно написана она рукой Микеланджело, и так же сделана и Богоматерь; рисунок двух этих фигур, принадлежащих Граначчи, есть в нашей Книге вместе с другими, также выполненными его рукой 10. По бокам этой доски св. Павел, св. Лаврентий, св. Иаков и св. Иоанн, и все эти фигуры так прекрасны, что работа эта считается лучшей из всех, когда-либо сделанных Франческо. И поистине за нее одну, если бы он никогда не сделал ничего другого, следует считать его превосходным живописцем, каким он и был.
А еще он написал на доске в церкви Сан Галло, в обители братьев-от- шельников св. Августина, находившейся некогда за воротами того же названия, Богоматерь с двумя путтами, св. Зиновия> флорентинского епископа и св. Франциска11. Доска эта, находившаяся раньше в капелле Джиролами, из рода которых названный св. Зиновий, теперь в Сан Якопо тра и Фосси во Флоренции.
Одна из племянниц Микеланджело Буонарроти была монахиней в Санта Аполлониа во Флоренции, и потому ему принадлежат рама и рисунок образа и главного алтаря; Граначчи же написал там маслом несколько мелкофигурных и несколько крупнофигурных историй, которые очень тогда понравились монахиням, да и самим живописцам 12. Там же внизу он написал еще один образ, который из-за оставленных по недосмотру на алтаре нескольких свечей однажды ночью сгорел вместе с утварью большой ценности, что было, разумеется, большим ущербом, ибо художники эту работу очень хвалили.
Монахиням Сан Джорджо ин сулла Коста он написал образ главного алтаря с Богоматерью, св. Екатериной, св. Иоанном Гуальбертом, св. кардиналом Бернардом Уберти и св. Фиделем 13. Подобным же образом Граначчи работал над многочисленными картинами и тондо, которые рассеяны в городе по дворянским домам, и нарисовал много картонов для витражей, выполненных затем братьями во Христе во Флоренции. Он очень любил расписывать ткани и один и вместе с другими и потому помимо вышеназванных вещей выполнил много хоругвей 14, а так как он занимался искусством больше для времяпрепровождения, чем по необходимости, работал не слеша и со всеми удобствами, избегая по возможности всяких неприятностей. Тем не менее свои интересы он соблюдал всегда, а на чужие и не зарился, а так как ни над чем много не задумывался, был человеком приятным и проводил время весело 14.


Жизнеописание Франческо Граначчи
597
Прожил он шестьдесят семь лет, в заключение коих завершил свой жизненный путь от обыкновенной болезни и горячки и был погребен в церкви Санто Амбруоджо во Флоренции, в день св. апостола Андрея, в 1543 году 1Г\
ПРИМЕЧАНИЯ
Граначчи Франческо д’Андреа ди Марко (1469—1543)—флорентинский живописец, учился в садах Медичи близ Сан Марко и в боттеге Доменико Гирландайо. Работал главным образом во Флоренции, также для Пизы (1493) и Рима (1508). Испытал влияние Микеланджело, с которым был в дружеских отношениях, Рафаэля и Перуд- жино (в колорите) и Леонардо (в рисунке), воздействие Боттичелли, Фра Бартоломео и Понтормо.
Главные работы: «Св. Антоний», «Св. Викентий», «Мадонна со святыми» и «Троица» (Берлин, музей); «Св. Иоанн на Патмосе» (Будапешт, Музей изобразительных искусств); «Распятие» (Дармштадт, музей); «Св. семейство» (Дублин, Национальная галерея); две Мадонны — во Флорентинской академии; пределла с пятью сценами из священного писания (там же); «Св. семейство» (Флоренция, галерея Питти); «Мадонна со св. Фомой», «Успение» и две сцены из жизни Иосифа (Флоренция, Уффици); «Въезд Карла VII во Флоренцию» (Флоренция, палаццо Медичи-Рик- карди); «Троица» и «Святые Магдалина и Екатерина» во флорентинской церкви Санто Спирито; «Рождество» (Ленинград, Эрмитаж); «Портрет юноши» (Лондон, Национальная галерея); «Мадонна с четырьмя святыми» в церкви Сан Джованни Батиста вМон- темурло близ Сиены; створки алтаря со святыми Иеронимом, Аполлонией, Лючией и Иоанном Крестителем (Мюнхен, Пинакотека); «Св. Антоний и ангел» (Оксфорд, Ашмо- леая-музей); «Христос во славе» в палаццо Приори в Вольтерре.
1 См. выше биографию Торриджано.
2 См. биографию Ридольфо, Давида и Бенедетто Грилландаи Гирландайо) в т. V «Жизнеописаний».
3 О флорентинских празднествах см. выше биографии Пьеро ди Козимо и Андреа дель Сарто.
4 Об этой арке (не сохранившейся, как и другие работы Граначчи, выполнявшиеся для флорентинских празднеств) см. также биографию Андреа дель Сарто.
5 «Льву X, первосвященнику, блюстителю веры».


598
Джорджо Вазари. Жизнеописания
6 Кроме Граначчи в Рим были вызваны Буджардини, Якопо ди Сандро, Индако, Аньоло ди Доннино, Аристотеле да Сангалло и Рафаэллино дель Гарбо.
7 Две сцены из жизни Иосифа находятся теперь в Уффици. О Франческо Убер- тини см. биографию Аристотеле да Сангало в т. IV «Жизнеописаний».
8 «Троица» находится теперь в Берлинском музее.
9 «Успение» — находится теперь в музее Ринглинг в Сарасоте (США).
10 Рисунок не сохранился.
«Мадонна со святыми» находится теперь в Уффици.
12 Створки алтаря со св. Аполлонией и другими святыми хранятся теперь в Старой пинакотеке в Мюнхене и во Флорентинской академии. О монахине, родственпице Микеланджело, другие сведения отсутствуют.
13 «Богоматерь со святыми» находится теперь во Флорентинской академии.
14 Картоны для витражей и другие названные работы не сохранились.
15 Граначчи умер 30 ноября 1543 года семидесяти четырех лет от роду.


~W
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
Б AMMO Д’АНЬОЛО
флорентийского
архитектора


еликое наслаждение испытываю подчас, когда, взглянув на первые шаги наших художников, вижу, как иной раз многие из них, поднявшись сразу, достигают вершин, в частности в архитектуре, наукой которой еще несколько лет тому назад занимались лишь резчики по дереву, да люди хитроумные, которые кичились своим пониманием перспективы, не зная даже ни ее положений, ни ее первых начал.
Но ведь и вправду, в совершенстве усвоить архитектуру могут лишь те, кто обладает наиболее верным вкусом, хорошо владеет рисунком, или же те, кто много работал в живописи, скульптуре и резьбе по дереву, ибо тела фигур, изображаемых в этих искусствах, измерены архитектурой, а именно колоннами, карнизами, базами и всеми ее ордерами, созданными лишь для украшения этих фигур, а не для чего-либо другого. Потому-то резчики по дереву, постоянно их применяя, и становятся с течением времени архитекторами и подобным же образом и скульпторы, расставляя свои статуи и украшая гробницы и другие круглые вещи, начинают со временем это понимать, живопи¬


602
Джорджо Вазари. Жизнеописания
сец же, пользуясь перспективой, воплощая свои разнообразные замыслы и строя изображения зданий, не может не составить плана этих построек, ведь нельзя же расставить на картине дома, лестницы и этажи, где размещаются фигуры, не вычертив предварительно все построение и всю архитектуру.
Так вот и Баччо, с юных лет отличавшийся в наборной работе, выполнил на спинках кресел для главной капеллы хора в церкви Санта Мариа Новелла великолепнейшие фигуры св. Иоанна Крестителя и св. Лаврентия. Резьбой он украсил обрамления той же капеллы и главного алтаря церкви Нунциаты, а также обрамление органа в церкви Санта Мариа Новелла \ не говоря о бесчисленном множестве других заказов как общественных, так и частных у себя на родине, во Флоренции, откуда он уехал в Рим 2, где весьма прилежно занимался архитектурой, вернувшись же, соорудил к приезду папы Льва X в разных частях Флоренции деревянные триумфальные арки3. Однако при всем Этом он никогда не выходил из мастерской, где помимо многочисленных граждан подолгу просиживали лучшие и первейшие мастера нашего искусства и где поэтому велись, в особенности в зимнюю пору, прекраснейшие беседы и важные споры. Первым среди них был Рафаэль Урбинский, тогда еще юноша, затем Андреа Сансовино, Филиппино, Майано, Кронака, Антонио и Джулиано Сангалло, Граначчи, а иной раз, правда не часто, и Микеланджело, а также многие флорентинские и иногородние молодые люди4.
Итак, после того как Баччо таким способом приобщился архитектуре и кое в чем уже испробовал свои силы, он приобрел во Флоренции такую известность, что даже самые великолепные постройки, возводившиеся в его время, поручались ему и он ими руководил. Когда гонфалоньером был Пьеро Соде- рини, Баччо вместе с Кронакой и другими, как об этом рассказывалось выше, принимал участие в обсуждении Большой залы дворца и собственноручно украсил большой стол деревянной резьбой, нарисованной Филиппино по наброску фра Бартоломео. С ними же вместе он соорудил лестницу, ведущую в названную залу, с очень красивой каменной резьбой, а также колонны из мискио и мраморные двери залы, именуемой ныне залой Двухсот5.
На площади Санта Тринита он выстроил дворец для Джованни Барто- лини 6, богато украсив его внутри, а также сделал несколько проектов сада, принадлежавшего ему же, в Гвальфонде. А так как дворец этот был первой постройкой, где прямоугольные окна имели наличники с фронтоном, а двери имели колонны, несущие архитрав, фриз и карниз, флорентинцы начали все


Жизнеописание Баччо д'Аньоло
603
Это так охаивать и словами и сонетами и тем, что навешивали на фасад гирлянды из веток, какие вешают в праздники на церкви, говоря, что фасад Этот имеет вид скорее церковного, чем дворцового, что Баччо чуть в уме не повредился; тем не менее, поняв, что он подражает доброй архитектуре и что постройка его удалась, он успокоился. Правда, карниз, венчающий весь дворец, получился великоватым, как об этом говорилось в другом месте, все же всю постройку в целом всегда очень хвалили.
Для Ланфредино Ланфредини под его руководством был построен дом на набережной Арно, между мостами Санта Тринита и Каррайя, а на площади Моцци он начал, но не закончил дом семейства Нази, выходящий на песчаный берег Арно. Построил он также признанный красивым и очень удобным дом Таддеи для Таддео из этого семейства. Он представил Пьерфранческо Борге- рини проекты дома, который и был выстроен в предместье Санто Апостоло и украшен под его руководством прекраснейшими, дорого стоящими дверными наличниками и каминами, а особым украшением одной из комнат были сундуки орехового дерева с резными путтами, выполненными весьма тщательно; исполнить эту работу теперь с таким совершенством, с каким он ее выполнил, было бы невозможно. Ему же он составил проект виллы, которая под его руководством была выстроена на холме Беллосгуардо и которая отличалась красотой и большим удобством и бесконечно дорого стоила 7. Для Джованмарии Бенин- тенди он сделал вестибюль и окружил его редкостным по красоте обрамлением для историй, написанных выдающимися мастерами. Он же сделал модель церкви Сан Джузеппе, около госпиталя Сант Онофрио, где им был сооружен портал, который был последней его работой.
Он руководил строительством колокольни флорентинской церкви Санто Спирито, оставшейся недостроенной, ныне же она, по повелению герцога Козимо, завершается по тому же проекту Баччо. Им же построена и колокольня церкви Сан Миньято аль Монте, поврежденная, но так и не разрушенная полевой артиллерией и потому не менее прославившаяся отпором неприятелю, чем красотой и добротностью, с какими строил и завершил ее Баччо8.
После этого Баччо, назначенный за свои добрые качества, а также потому, что граждане очень его любили, архитектором попечительства Санта Мариа дель Фьоре, представил рисунок галереи, окружающей купол, которую не успел выстроить застигнутый смертью Пиппо Брунеллеско, и хотя рисунки были им сделаны, они по нерадивости служащих попечительства были


604
Джорджо Вазари. Жизнеописания
испорчены и потеряны. Баччо же, выполнив рисунок и модель этой галереи, выстроил лишь ту ее часть, которая выходит на Канто деи Бискери. Однако Микеланджело Буонарроти, увидев, по возвращении из Рима, как при выполнении этой работы обрубались перевязи, которые преднамеренно выпустил наружу Филиппо Брунеллеско, поднял такой шум, что работы приостановились. Он говорил, что, по его мнению, Баччо сделал клетку для сверчков, что сооружение это, столь огромное, нуждается в чем-то более крупном, сделанном по другому проекту и с большими искусством и изяществом, которыми, как ему казалось, проект Баччо не обладал, и что он показал бы, как это нужно делать. Когда же сделал модель и Микеланджело, дело это долгое время обсуждалось многочисленными художниками и сведущими гражданами в присутствии кардинала Джулио деи Медичи, и в конце концов ни та, ни другая модель не была осуществлена. Проект Баччо порицали по многим причинам: не только потому, что он по размерам сам по себе был уж очень неудачен, но и потому, что казался очень мелким по сравнению с такой громадой, и по этим-то причинам галерея эта так никогда и не была закончена.
После этого Баччо занимался мощением пола в Санта Мариа дель Фьоре и другими своими постройками, которых было немало, так как особому его вниманию были поручены все главные монастыри и обители Флоренции и многочисленные дома граждан как в городе, так и за городом9. В конце концов отошел он в 1543 году бодрым и в здравом уме к лучшей жизни, не дожив немного до восьмидесяти трех лет и оставив сыновей Джулиано, Филиппо и Доменико, коими был погребен в церкви Сан Лоренцо 10.
Все эти сыновья его занимались после Баччо резным и столярным искусством, а второй из них, Джулиано, с наибольшим прилежанием занимался архитектурой при жизни отца и после его смерти. И потому, по милости герцога Козимо, он унаследовал место отца в попечительстве Санта Мариа дель Фьоре и продолжал начатое не только в этом храме, но и на всех других постройках, не завершенных из-за его смерти.
А так как в это время мессер Бальдассаре Турини из Пешии собирался в главной церкви города, попечителем которой он был, поместить образ, собственноручно написанный Рафаэлем Урбинским, и сделать для него каменное обрамление, более того, целую капеллу с гробницей, все же по собственным рисункам и моделям это осуществил Джулиано, который снабдил его дом в Пешии многими прекрасными и полезными удобствами11. За Флоренцией,


Жизнеописание Баччо д*Аньоло
605
в Монтуги, он же построил для мессера Франческо Кампана, бывшего первого секретаря герцога Алессандра, а затем герцога Козимо деи Медичи, домик возле церкви, небольшой, но настолько нарядный и расположенный так прекрасно, что, поскольку он стоит на возвышенном месте, из него можно любоваться всем городом Флоренцией и окрестной равниной. Был построен и в Колле, на родине того же Кампаны, удобнейший и красивый дом по проекту названного Джулиано, начавшего вскоре после этого для мессера Уголино Грифони, монсиньора Альтопашо, дворец в Сан Миньято аль Тедеско, получившийся великолепным, а сэру Джованни Конти, одному из секретарей названного синьора герцога Козимо, он прекрасно и удобно отделал, богато его украсив, дом во Флоренции, но, по правде сказать, устроив два лежачих окна, выходящих на улицу, Джулиано отступил от обычной своей манеры, настолько перегрузив их выступами, консольками и раскреповками, что в них больше от немецкой манеры, чем от истинной и доброй, будь она древней или новой. Ведь, говоря по правде, архитектуру следует создавать мужественной, крепкой и простой, а затем обогащать ее изяществом рисунка и разнообразием композиционных тем так, чтобы ни строй архитектуры, ни понимающий глаз не страдали от недостатка или от избытка 12.
Между тем, когда Баччо Бандинелли возвратился из Рима, где он закончил гробницы Льва и Климента, он убедил синьора герцога Козимо, который был тогда юношей, отделать в большой зале герцогского дворца торцовую стену многочисленными колоннами и нишами с рядом богатых мраморных статуй так, чтобы стена эта выходила на площадь окнами из мрамора и ма- чиньо. После того как герцог решил это сделать, Бандинелли приступил к проекту. Однако, так как он обнаружил, как об этом говорилось в жизнеописании Кронаки, что названная зала не была прямоугольная и так как архитектурой он никогда не занимался, то он считал это искусство малозначащим и с удивлением подсмеивался над своими заказчиками, но, увидев трудности Этой работы, принужден был поделиться своим проектом с Джулиано и просить его, чтобы он как архитектор руководил этой работой 13.
И вот, собрав всех каменотесов и резчиков, какие работали на строительстве собора Санта Мариа дель Фьоре, приступили к отделке залы, и Бандинелли, посоветовавшись с Джулиано, решил сохранить ее неправильную форму, частично следуя существующему направлению стен, почему и пришлось ему все камни отесывать косо, обрабатывая их с большим трудом при


606
Джорджо Вазари. Жизнеописания
помощи пифферелло, представляющего собою инструмент с непрямыми углами, вследствие чего вся эта работа получилась настолько нескладной, что, как об этом будет рассказано в жизнеописании Бандинелли, трудно было привести ее в вид, соответствующий остальному. И этого не случилось бы, если бы Бандинелли владел архитектурой так, как он владел скульптурой, не говоря уже о том, что большие ниши, находящиеся на тех заворотах, где торцовая стена переходит в продольные, получились приземистыми, и эта средняя ниша тоже оказалась не без изъяна, как об этом будет сказано в жизнеописании названного Бандинелли. Постройка эта после десятилетней работы была отложена, и так продолжалось некоторое время. Надо сказать правду, что камни и колонны из пещерного камня, как из мрамора, были обтесаны каменщиками и резчиками под присмотром Джулиано с величайшей тщательностью, а после этого были поставлены на место так отменно, что более ровных и до одного выверенных швов увидеть невозможно. За такую работу можно прославить Джулиано, как мастера превосходнейшего, а закончена была она, как будет рассказано на своем месте, через пять месяцев с добавлением аретинца Джорджо Вазари и. Джулиано же между тем не покидал мастерской, выполняя вместе с братьями многочисленные работы по теске камней и резьбе, и всячески продвигал мощение пола в соборе Санта Мариа дель Фьоре, где он оставался производителем работ и архитектором. Потому-то к нему и обратился упомянутый Бандинелли с просьбой набросать планы и сделать деревянные модели для некиих фигурных фантазий и других украшений, которыми должно было завершиться мраморное убранство главного алтаря названного собора Санта Мариа дель Фьоре. Джулиано сделал Это охотно, так как был человеком покладистым и дельным и любил архитектуру в такой же степени, в какой Бандинелли ею пренебрегал, к тому же привлекали его и посулы почестей и пользы, щедро раздававшиеся этим самым Бандинелли 15.
Итак, Джулиано, приступив к работе над моделью, сделал ее очень похожей на то, что в общих чертах задумал Бандинелли, разве что побогаче, удвоив колоннами верхнюю арку, и довел ее до конца. Когда же Бандинелли вместе со многими рисунками представил ее герцогу Козимо, светлейшее его превосходительство с царственным величием постановил сделать не только алтарь, но и мраморную отделку вокруг хора, следуя его первоначальным восьмигранным очертаниям, и со всеми теми богатыми украшениями, которые


Жизнеописание Баччо д'Анъоло
607
впоследствии были выполнены в соответствии с величием и великолепием Этого храма. Поэтому Джулиано при участии Бандинелли начал отделывать этот хор, не изменив в нем ничего, кроме главного входа, который расположен насупротив названного алтаря и который ему хотелось сделать точно таким же, как самый алтарь, и с такими же аркой и украшениями. Равным образом сделал он еще две подобные же арки, которые вместе с алтарем и входом образуют крест и предназначены для двух возвышений, служивших, как и в прежнем хоре, для музыки и других надобностей хора и алтаря. В этом хоре Джулиано кругом по всем сторонам восьмигранника поставил ионический ордер, а в каждом углу по сломанному пополам пилястру и еще по одному на каждой грани. А так как самый пилястр по мере приближения к своему излому на середине сокращался, то с внутренней стороны он был весьма узким и согнутым, а с наружных сторон острым и широким. Выдумку эту люди рассудительные не весьма одобряли и красивой не считали: в самом деле, в произведении, столь дорого стоившем и вместе столь знаменитом, следовало Бандинелли, пусть не ценил и не понимал он архитектуру, пригласить из живших тогда мастеров того, кто мог бы и сумел бы сделать лучше. Что же касается Джулиано, то он заслуживает в этом снисхождения, ибо сделал, как умел, и Этого было уже немало, хотя более чем очевидно, что если кто не владеет рисунком и не способен к самостоятельным широким замыслам, тому в больших архитектурных композициях всегда будет не хватать изящества, совершенства и понимания 16.
Для Филиппо Строцци Джулиано сделал ложе из ореха, находящееся ныне в Читта ди Кателло, в доме наследников синьора Алессандро Вителли, а также весьма богатое и красивое обрамление для образа, написанного Джорджо Вазари для главного алтаря аббатства камальдульцев в Казентино, по рисунку названного Джорджо, а в церкви Санто Агостино в Монте Сансовино он сделал еще одну резную раму для большого образа, написанного тем же Джорджо. В Равенне, в аббатстве Класси монахов камальдульцев, для другого образа, написанного рукой Вазари, тот же Джулиано выполнил еще одну красивую раму, а для монахов аббатства Санта Фьоре в Ареццо он в трапезной сделал обрамления картин, которые написаны там рукой названного аретинца Джорджо. В Епископстве того же города он, опять-таки по рисунку Джорджо, сделал за главным алтарем хор из орехового дерева, куда алтарь должен был быть передвинут 17, и, наконец., незадолго до смерти сделал над главным алта¬


608
Джорджо Вазари. Жизнеоппсания
рем церкви Нунциаты прекрасный и роскошнейший киворий и двух деревянных ангелов в круглом рельефе, стоящих по обе его стороны 18. И это было последнее созданное им произведение, так как он отошел к лучшей жизни в 1555 году.
Не менее рассудителен был Доменико, брат названного Джулиано, ибо, помимо того что он гораздо лучше резал по дереву, он был также весьма изобретателен в архитектуре, как о том можно судить по дому, который по его проекту выстроил Бастиано из Монтагуто на Виа деи Серви 19 и в котором находится также много деревянных предметов, выполненных рукой Доменико. Он же на Пьяцца деи Моцци обработал для Агостино дель Неро углы его дома и построил великолепнейшую террасу в тех домах семейства Нази, которые были начаты его отцом Баччо, и если бы он так рано не умер, он, как полагают, далеко превзошел бы и своего отца и своего брата Джулиано.
ПРИМЕЧАНИЯ
Бальони Баччо д’Аньоло — флорентинский архитектор и резчик по дереву. Родился в 1462 г., умер в 1543 г. В начале XVI в. жил в Риме в окружении Рафаэля, архитектурное творчество которого оказало большое воздействие на флорентинские постройки Баччо д’Аньоло. С 1506 г. — капомарстро (главный архитектор) флорентийского собора, где сотрудниками его были Кронака и Джулиано и Антонио Сангалло. С 1517 г. начал строить палаццо Бартолини на Виа Торнабуони, ставший одним из лучших образцов флорентинской архитектуры Высокого ренессанса. Остальные постройки — также во Флоренции и ее окрестностях. Принимал участие в строительстве (по проекту Антонио Сангалло Старшего) лоджии на площади Сантиссима Аннун- циата против лоджии Воспитательного дома Брунеллеско.
Архитектурные работы: (во Флоренции) палаццо Бартолини, палаццо Боргерини (другое название по более поздним владельцам палаццо Росселли дель Турко), палаццо Таддеи (Пекори, Джиральди, Джинори), палаццо Ланфредини (Корболи, теперь Палас-Отель), палаццо Торриджани (Нази, Неро), вилла Бартолини (Риккарди, Сти- оцци, Ридольфи, Строцци), церковь Сан Джузеппе, колокольни церквей Сан Миньято


Жизнеописание Баччо д'Аньоло
609
и Санто Спирито. Вне Флоренции: вилла Кастеллани (Боргерини) в Беллосгуардо и вилла Бартолини (Фавар) в Ровеццано. Резные работы сохранились в церкви Санта Мариа Новелла во Флоренции и в церкви Сант Агостино в Перудже.
1 Работы во флорентинской церкви Санта Мариа Новелла Баччо д’Аньоло выполнял в 1491—1494 гг. и в 1496 г. Святые Иоанн и Лаврентий сохранились на старом месте (весь хор обновил Джорджо Вазари в 1565 г.). Украшения органа сохранились частично в Южно-Кенсингтонском музее (в Лондоне); от несуществующего ныне алтаря флорентинской церкви Сантиссима Аннунциата сохранились лишь образа Перуджино и Филиппино Липпи, находящиеся теперь в Уффици (см. также биографию Перуджино в т. II «Жизнеописаний»).
2 Баччо д’Аньоло был в Риме в первом десятилетии XVI в.
3 Деревянные триумфальные арки, разумеется, не сохранились.
4 Биографии Филиппино Липпи и Бенедетто да Майано см. в т. II «Жизнеописаний», биографии остальных, названных Вазари, — в т. III «Жизнеописаний».
5 От работ Баччо д’Аньоло в Палаццо Веккьо после капитальной перестройки интерьеров, произведенных позднее Вазари и другими, остались лишь мраморные двери.
6 Палаццо Бартолини — лучшая работа архитектора, сохранилась (выстроен между 1517 и 1520 гг.); постройка на Виа Гуальфонди сильно перестроена в XVII в.
7 Палаццо Ланфредини (теперь Палас-Отель) сохранился, но сильно перестроен: палаццо Нази (теперь Торриджани) сохранился частично; палаццо Таддеи (теперь Пекори-Джинори) сохранился; в палаццо Боргерини (теперь Росселли дель Турко) не сохранились интерьеры; вилла Кастеллани сохранилась.
8 Работы, выполненные для Бенинтенди, не сохранились. Церковь Сан Джузеппо находится на Виа деи Мальконтенти; колокольня церкви Санто Спирито достроена по проекту Баччо д’Аньоло в 1568—1571 гг. (началось строительство в 1503—1517 гг.); колокольню церкви Сан Миньято он же строил по своему проекту в 1518 г. В 1524 — 1527 гг. заканчивал строительство Микеланджело.
9 Работы на куполе производились в 1502—1515 гг. по проекту Баччо д’Аньоло (модель — в музее собора), Кронаки и Джулиано да Сангалло. Над полом среднего нефа собора работали Франческо да Сангалло и сын Баччо д’Аньоло Джулиано (возможно, по рисункам Баччо).
10 Баччо д’Аньоло умер 6 мая 1543 г. Его сыновья: Джулиано (1491—1555), Филиппо (сведения о нем отсутствуют), Франческо (родился в 1493 г.) и Доменико (родился в 1511 г.; см. о нем прим. 19).
11 Капелла Турини существует с гробницей, выполненной по проекту Рафаэлло да Монтелупо (см. выше биографию Баччо да Монтелупо), картина же Рафаэля («Мадонна под балдахином») находится теперь в галерее Питти. О каком доме Турини идет речь —не выяснено.
12 Все названные постройки существуют (за исключением разрушенного палаццо Конти). О лежащих («коленопреклоненных») окнах см. биографию Микеланджело в т. V «Жизнеописаний».
39 дж орджо Вазари, т. III


то
Джорджо Вазари. Жизнеописания
№13 Обо всем рассказанном см. также биографию Б. Бандинелли в т. IV «Жизнеописаний».
14 См. Автобиографию Вазари в т. V «Жизнеописаний».
Г-0 in.15 О сохранившемся поле собора см. прим. 9; модель алтаря Джулиано представшее 1547 г.; нижняя часть алтаря, выполненного в 1572 г., — на первоначальном месте, верхняя часть перенесена в музей собора (см. также биографию Б. Банди- н вши).
.■явей16 Работа не сохранилась.
игре17 О всех названных работах см. автобиографию Вазари в т. V «Жизнеописаний».
18 Работа сохранилась на первоначальном месте (была заказана Джулиано в 1554 году).
19 Палаццо Монтагуто сохранился в сильно перестроенном состоянии; степень участия Доменико ди Баччо д’Аньоло (умершего до 1568 г., до выхода в свет второго издания «Жизнеописаний» Вазари) во всех названных работах не выяснена.
МИ П({
I! М О (] '
1Г
jrjc,
;а) -пФ
К Г. €■ IJ с[


— tmg
£>
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ВАЛЕРИО ВИЧЕНТИНЦА, ДЖОВАННИ
из КастелЬ БолонЬезе
МАТТЕО ДАЛЬ НАСCAPO
веронца а также других аревосходнЫх резчиков камей и гемм
т


аз уже греки столь божественно владели резьбой по восточным камням и в совершенстве обрабатывали камеи, я, конечно, считал бы, что совершаю немалую ошибку, если бы умолчал о тех, кто в наше время подражал этим дивным талантам. Правда, говорят, что в нынешнюю счастливую эпоху никто из покойных
наших современников не превзошел упомянутых древних по тонкости и по рисунку, кроме тех, о ком мы расскажем ниже.
Однако, прежде чем начать, я должен вкратце поговорить об этом искусстве резьбы по твердым и драгоценным камням, которое после падения Греции и Рима так же было позабыто, как и другие искусства рисунка. Образцы этой выпуклой и углубленной резьбы ежедневно попадались мне на глаза в Риме, где среди развалин часто находят камеи, корналины, сердолики и другие превосходнейшие резные камни. И много-много лет искусство это было потеряно, и не находилось никого, кто бы им занялся, а если это и делалось,
то не стоило внимания и, насколько известно, хорошо работать и создавать
хорошее начали лишь во времена пап Мартина V и Павла II, шаг за шагом


614
Джорджо Вазари. Жизнеописания
совершенствуясь, пока Великолепный Лоренцо деи Медичи, очень любивший древние резные камеи, вместе с сыном Пьеро не собрали большое их количество, и главным образом халцедоны, корналины и другие виды редкостнейших камней с разнообразной причудливой резьбой на них, и по этой причине, дабы ввести это искусство в свой город, они стали приглашать из разных стран мастеров, которые не только приводили им эти камни в порядок, но в то же время сами делали для них редкостные вещи.
У них-то через Лоренцо Великолепного этому мастерству глубокой резьбы и обучился молодой флорентинец, прозванный Джованни дель Корниоле 1 и получивший прозвище это потому, что отличнейшим образом резал по корна- линам, о чем свидетельствует бесчисленное множество таковых как крупных, так и мелких, в особенности же один крупный, на котором он вырезал изображение фра Джироламо Савонаролы, возносимого в свое время во Флоренции до небес за его проповеди, и резьба эта была редкостнейшей 2.
Его соперником был миланец Доменико деи Каммеи, вырезавший углубленной резьбой при жизни герцога Лодовико Моро его портрет на рубине размером в золотую монету чеканки папы Юлия II, вещь редкостную и одну из лучших резных работ, какие только видывали у современных мастеров3.
Искусство это достигло наивысшего совершенства в понтификат папы Льва X талантом и работами Пьермарии из Пешии 4, замечательно подражавшего древностям, а с ним соревновался Микелино5, не уступавший ему ни в больших, ни в малых работах и почитавшийся мастером изящным. Они-то и открыли путь этому искусству, столь трудному потому, что при резьбе вглубь работаешь, собственно говоря, вслепую, так как лишь при помощи воска вместо очков ты можешь шаг за шагом следить за тем, что ты делаешь, — и в конце концов довели его до того, что и Джованни из Кастель Болоньезе, и Валерио вичентинец, и Маттео из Нассаро, и другие стали делать столько прекрасных вещей, о которых мы упомянем.
Сначала я скажу о том, как Джованни Бернарди из Кастель Болоньезе, состоявший в юности при герцоге Альфонсе Феррарском, сделал ему за три года верной службы много мелких вещей, перечислять которые не стоит, из крупных же вещей он прежде всего прекраснейшим образом вырезал вглубь на куске хрусталя все сражение при Бастии, а затем на стали портрет герцога для медалей, на оборотной же стороне — Иисуса Христа, схваченного толпой. После этого он отправился в Рим и, ободряемый Джовио, получил


Жизнеописание Валерио, Джованни из Кастелъ Болоньезе, Маттео даль Нассаро вйэ
через кардинала Ипполито деи Медичи и кардинала Джованни Сальвиати в^зЬ можность сделать портрет Климента VII, с которого он вырезал великолепней^ ший штамп для медалей, а на обороте Иосифа, открывающегося своим братьям, за что он его святейшеством был вознагражден жезлом, то есть должностью, за которую он затем, во времена Павла III, перепродав ее, выручил двести скудо 6. о и
Тому же Клименту он вырезал на четырех хрустальных тондо четырех евангелистов, получивших большое одобрение и стяжавших ему милостьми дружбу многих высоких духовных особ, но в особенности кардинала GfMbq виати и названного кардинала Ипполито деи Медичи, который был единстведь ным в своем роде прибежищем талантов, портрет которого он вырезадз;®[Д стали для медалей и для которого он вырезал на хрустале, как Александр^ Великому представляют дочь Дария. Когда же Карл V прибыл в БолонрэФ на коронацию, он сделал и его портрет из стали и, вычеканив золотую медаль^ тут же поднес ее императору, который подарил ему сто золотых дублоно^ш* предложил поехать с ним в Испанию, от чего Джованни отказался, заявив;* что не может уйти со службы от Климента и кардинала Ипполито, для кояо-з рых начал работу, не доведенную им до конца 7. oqN
Вернувшись в Рим, Джованни сделал для названного кардинала Медичи Похищение сабинянок, вещь прекраснейшую. За эти вещи кардинал^ чувствуя себя перед ним в огромнейшем долгу, осыпал его бесчисленными! милостями и дарами, однако из всех этих даров самым ценным было то,/что когда кардинал уезжал во Францию в сопровождении многочисленных тпъ®к ров и дворян, он обратился к Джованни, находившемуся среди прочих, и, оня& с шеи небольшую цепь, на которой висела камея, стоившая свыше шестиовго скудо, он передал ее ему с просьбой сохранить ее до его возвращения и с намек рением вознаградить его после эюго в той мере, какой, по его мнению, заслуживал талант Джованни. После кончины этого кардинала камея эта полкана# в руки кардинала Фарнезе, для которого Джованни сделал затем много работ на хрустале и, в частности, на хрустальном кресте Распятие с богом-отцрм! наверху, Богоматерью и св. Иоанном по сторонам и Магдалиной у новда: в треугольнике, у основания креста, он изобразил три истории Страстей Хрин стовых, то есть по одной в каждом углу. Для двух же серебряных подсвечник* ков он вырезал шесть хрустальных тондо: на первом, как сотник умоляем Христа исцелить его дочь, на втором — Пробатику Писцину, на третьем*^/


6/6
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Преображение на горе Фавор, на четвертом — Чудо с пятью хлебами и двумя рыбами, на пятом — Изгнание торгующих из храма и на последнем — Воскрешение Лазаря; и все они были на редкость хороши8.
Тот же кардинал Фарнезе, пожелав, чтобы ему сделали богатейшую серебряную шкатулку, заказал рту работу флорентийскому ювелиру Манно, о котором речь пойдет в другом месте, поручив Джованни все хрустальные стенки, которые он покрыл историями, и все мраморные вставки, которые он выполнил полурельефом; круглые же фигуры и орнаменты он сделал из серебра с такой тщательностью, что большего и подобного совершенства ни одно произведение никогда еще не достигало. В теле этой шкатулки рукою Джованни с дивным искусством врезаны в овалы следующие истории: Охота Мелеагра на калидонского вепря, Вакханки и Морская битва, а также Битва Геркулеса с амазонками и другие отменнейшие выдумки по законченным рисункам, заказанным им Перино дель Ваге и другим мастерам. Тогда же он вырезал на хрустале Победоносное взятие Голетты, а на другом куске Тунисскую войну. Тому же кардиналу он вырезал опять-таки на хрустале Рождество Христа, его моление о чаше, как его хватают иудеи, как ведут его к Анне, Ироду и Пилату, как его бичуют, а затем венчают тернием, как он несет крест, как его распинают и поднимают на кресте, а в заключение святейшее и славное его воскресение. Все эти произведения были не только прекрасны, но и выполнены с такой быстротой, что все этому дивились. Когда же названному кардиналу деи Медичи Микеланджело сделал рисунок (я забыл упомянуть об этом выше), где коршун выклевывает некоему человеку сердце, Джованни отличнейшим образом вырезал его на хрустале, как и другой рисунок того же Буонарроти, где Фаэтон, не справившись с солнечной колесницей, падает в По и где плачущие сестры превращаются в деревья 9.
Соревнуясь с Валерио вичентинцем, Джованни сделал портрет мадамы Маргариты Австрийской, дочери императора Карла Пятого, которая вышла замуж за герцога Алессандро деи Медичи, а в то время была придворной дамой герцога Оттавио Фарнезе 10. За работы, выполненные им для кардинала Фарнезе, он был включен в свиту этого синьора, что приносило ему порядочные деньги, а кроме того, названный синьор полюбил его так, что осыпал его бесчисленными другими милостями, и всякий раз, когда кардинал бывал в Фа- энце, где Джованни построил себе весьма удобный дом, он останавливался у него.


Жизнеописание Валерио, Джованни из Кастпель Болоньезе, Матптео даль Нассаро 617
Итак, остановив свой выбор на Фаэнце, дабы обрести успокоение после того, как он много потрудился на этом свете, Джованни остался там навсегда. Когда же у него умерла первая жена, от которой у него не было детей, он взял себе другую, родившую ему двух мальчиков и девочку, и, владея имуществом и другими доходами, приносившими ему больше четырех сотен скудо, он прожил с ними в довольстве до шестидесяти лет, дожив же до этого возраста, он отдал душу Богу в Троицын день 1555 года п.
Маттео даль Нассаро, родившийся в Вероне от сапожника Якопо даль Нассаро, занимался смолоду не только рисунком, но и музыкой, в которой сделал выдающиеся успехи, так как его учителями были веронцы Марко Карра и Тромбончино, состоявшие в то время при мантуанском маркизе. В разных работах большую пользу принесли ему два веронца из знатных семейств, с которыми он постоянно общался. Один из них был Никколо Аванци, обрабатывавший в Риме частным образом камеи, корналины и другие камни, которые доставлялись разным государям. Из тех, которые я видел, запомнилось его многофигурное Рождество Христово на ляпис-лазури шириной в три дюйма, проданное герцогине Урбинской как вещь единственная в своем роде. Вторым был Галеаццо Монделла, который не только резал по драгоценным камням, но и отлично рисовал 12.
И вот, когда от них обоих Маттео уже научился всему тому, что они знали, и когда ему попал в руки отличный кусок зеленой яшмы с красными крапинками, какие бывают на хорошей яшме, он вырезал на ней Снятие со креста с такой тщательностью, что даже приноровил язвы к тем частям яшмы, где были кровавые пятнышки, и это придало работе исключительную ценность и доставило ему большую известность. Яшму эту Маттео продал маркизе Изабелле д’Эсте 13.
После этого, отправившись во Францию и захватив с собой много своих работ, которые должны были ему пригодиться при дворе короля Франциска I, он был представлен этому государю, который всегда считался с талантами любого рода. Названный король, приобретя многие из его резных камней, приняв его к себе на службу и назначив ему хорошее содержание, полюбил его не только за его искусство резать камни, но и за то, что он отлично играл на лютне и был превосходным музыкантом. И поистине, ни при каких обстоятельствах в душах людей не разгорается с такой силой стремление к достижениям, как при виде того, что достижения эти и ценятся и вознагра¬


618
Джорджо Вазари. Жизнеописания
ждаются синьорами и государями, подобно тому, как всегда поступал сиятельнейший дом Медичи и прежде и ныне больше, чем когда-либо, и как поступал названный поистине великодушный король Франциск 14.
И вот Маттео, состоя на службе у этого короля, сделал много редкостных вещей не только для его величества, но и почти для всех благороднейших синьоров и баронов этого двора. Не было почти что никого из них, кто не обладал бы его произведениями: тогда очень было принято носить камеи и тому подобные драгоценности на шее или на шляпах. Для названного короля он сделал алтарный образ капеллы его величества, который брали с собой в путешествия и который был весь полон золотых фигур, частью круглых, частью же полурельефных с многочисленными разными драгоценными камнями, рассыпанными по частям тела названных фигур. Равным образом резал он много и по хрусталю; образцы этих работ из серы и гипса можно видеть в разных местах, но в особенности в Вероне, где имеются все планеты, прекраснейшие работы, а также Венера с повернувшимся к ней спиной купидоном, красивее какого не бывает. На великолепнейшем халцедоне, найденном в реке, Маттео божественно вырезал почти круглую голову Деяниры с львиной шкурой на голове и цвета львиной шерсти, а красную прожилку, которая была на этом камне, Маттео поместил у края львиной головы так ловко, что она казалась изнанкой шкуры, только что содранной. К другому пятну на камне он приноровил волосы, а к белым его частям — лицо и грудь, и все это с чудесным мастерством. Эту голову вместе с другими вещами приобрел названный король Франциск, а оттиск ее принадлежит ученику Маттео ювелиру Дзоппо 15.
Был Маттео человеком весьма щедрым и широкой души, настолько, что охотнее подарил бы свои работы, чем согласился продать их по слишком низкой цене: так, он сделал однажды одному барону ценную камею, и когда тот собирался уплатить за нее какую-то жалкую сумму, Маттео начал убедительно просить благосклонно принять от него эту камею, а тот, отказываясь от подарка, продолжал предлагать ничтожную сумму, Маттео же разгневался и в его присутствии разрубил камею молотком. Для того же короля он выполнил много картонов с рисунками для ковров, и с этими картонами он по повелению короля должен был ехать во Фландрию и оставаться там, пока ковры ткались из шелка и золота; когда же они были закончены и привезены во Францию, их там признали отменно красивыми. В конце концов Маттео поступил так,


Жизнеописание Валерио, Джованни из Кастель Болоньезе, Маттео даль Нассаро 619
как делают почти все, то есть возвратился на родину и привез с собой из тех краев много редкостных вещей, в частности несколько полотен с пейзажами, которые были написаны во Фландрии маслом и гуашью лучшими мастерами и которыми теперь еще в Вероне очень дорожат в память о нем синьоры Луиджи и Джироламо Стоппи. Когда Маттео вернулся в Верону, он устроил себе жилье в гроте, вырытом под скалой, на которой расположен сад братьев во Иисусе; помимо того что в этом месте очень тепло зимой и очень прохладно летом, оттуда открывается великолепнейший вид 16. Однако Маттео не удалось насладиться так, как ему этого хотелось бы, жильем, которое он создал себе по своему вкусу, так как король Франциск, освобожденный из плена, тотчас же нарядил посланного, наказав ему привезти Маттео обратно во Францию и уплатить ему содержание даже и за то время, которое он провел в Вероне, и, когда тот приехал, он сделал его начальником чеканщиков на Монетном дворе. Поэтому Маттео, женившись во Франции, в этой стране и обосновался, как это угодно было королю, его господину, и тамошняя жена родила ему несколько человек детей, настолько, однако, на него не похожих, что большой радости он от этого не получил.
Маттео был так любезен и приветлив, что всякого, кто попадал во Францию не только из Вероны, с его родины, но и вообще всякого ломбардца, принимал с необыкновенным радушием; Его ближайшим другом в тех краях был веронец Паоло Эмилио? написавший на латинском языке историю Франции. У Маттео было много учеников, и среди них его земляк веронец, брат живописца Доменико Вруша Сорци, два его племянника, переселившиеся во Фландрию, и много других итальянцев и французов, называть которых нет надобности. В конце концов он умер вскоре после кончины короля французского Франциска 17.
Перейдем теперь к превосходным талантам Валерио вичентинца, о котором и пойдет речь. Он выполнил столько разных работ крупных и мелких, углубленных и рельефных, и с такой легкостью и чистотой, что трудно этому поверить. И если бы природа создала Валерио столь же отменным мастером в рисунке, сколь исключительно превосходным он был в резьбе и старательным и терпеливейшим в работе, почему и пробудил такую сноровку, он намного обогнал бы древних, с которыми он и так сравнялся, но при всем своем умении он пользовался всегда для своих работ либо рисунками других мастеров, либо резьбой древних. Для папы Климента VII Валерио изготовил


620
Джорджо Вазари. Жизпеопп
шкатулку из хрусталя, проявив дивное мастерство, и получил от названного первосвященника за свою работу две тысячи скудо золотом. Валерио вырезал там на хрустале по рисункам других мастеров все страсти Иисуса Христа. Шкатулка эта была затем поднесена папой Климентом королю Франциску в Ницце, когда тот выдавал свою племянницу замуж за герцога Орлеанского, ставшего потом королем Генрихом 18.
Для того же папы Валерио сделал несколько прекраснейших образов для «поцелуя Мира» и божественное хрустальное распятие, а также штамп для чеканки медалей с портретом папы Климента и прекраснейшими оборотами 19. Вот почему в его время это искусство незадолго до взятия Рима обогатилось столькими мастерами, что из Милана и других краев их приехало такое количество, что только диву можно было даваться. Валерио сделал медали всех двенадцати императоров с оборотами по древним образцам, но красивее, а также большое число греческих медалей. А из хрусталя он вырезал столько вещей, что ими полны все ювелирные лавки, да и всюду можно видеть его произведения, отлитые в формах, которые изготовляются из гипса, серы и других сплавов, на которых он делал углубленные изображения историй, фигур и голов20. Он обладал такой потрясающей сноровкой, что в его ремесле не было еще никого, кто создал бы большее количество произведений, чем он.
Для папы Климента он сделал также много хрустальных сосудов, часть которых он подарил разным государям, часть же их была помещена во Флоренции, в церкви Сан Лоренцо, вместе со многими сосудами, находившимися ранее в доме Медичи и принадлежавшими Великолепному Лоренцо старшему и другим членам этого сиятельнейшего рода. Там они служат для хранения мощей многих святых, пожертвованных названным первосвященником на память о себе названной церкви, и трудно представить большее разнообразие форм, чем в этих сосудах, которые частично были сделаны из сердоликов, агатов, аметистов и ляпис-лазури, частично же из литой массы, из гелиотропов и яшмы, из хрусталя и корналинов так, что по красоте и ценности лучшего и не пожелаешь21.
Для папы Павла III он изготовил из хрусталя крест и два подсвечника, вырезав на них историю страстей Иисуса Христа в разных рамках, с бесконечным количеством крупных и мелких камней, перечислять которые было бы слишком долго22. Много вещей Валерио находятся и у кардинала Фарнезе, не


Жизнеописание Валерио, Джованни из Кастель Болоньзе, Маттео дель Нассаро 621
упускавшего также и вещей, изготовленных упоминавшимся выше Джованни. А к семидесяти восьми годам его глаза и руки все еще создавали поразительные чудеса, и он обучил искусству одну из своих дочерей, работавшую как нельзя лучше.
Валерио так увлекался добыванием древних мраморов и также древних и новых гипсовых отпечатков, а также рисунков и картин редкостных мастеров, что не жалел никаких расходов, и потому дом его в Виченце прямо поражаешься до чего переполнен многочисленными, украшающими его вещами. И по правде, приходится признать, что когда человек любит свое мастерство, он до самой могилы не найдет себе покоя, что ставится ему в заслугу и за что его хвалят при жизни и за что после смерти он становится бессмертным.
Труды Валерио вознаграждались сторицей, ибо от государей, которым служил, он получил всякие должности и бенефиции, благодаря чему и его наследники могли сохранять почетное положение. Когда же тягости, несомые старостью, положили конец и занятиям искусством и жизни его, он отдал душу господу в 1546 году23.
В прошедшие времена жил в Парме Мармита, который некоторое время занимался живописью, а затем обратился к резьбе по камню и стал величайшим подражателем древних. Можно видеть множество прекраснейших произведений его руки. Он обучил искусству одного из своих сыновей по имени Лодо- вико, находившегося продолжительное время в Риме при кардинале Джованни деи Сальвиати, и сделал для этого синьора четыре весьма отменных хрустальных овала с фигурной резьбой, которые были вставлены в прекраснейшую серебряную шкатулку, поднесенную позднее сиятельнейшей госпоже Леонор;4 Толедской, герцогине флорентинской. Между прочими многочисленными своими вещами он сделал очень красивую камею с головой Сократа и бьы большим мастером воспроизводить древние медали, что приносило ему немилую выгоду 24.
Во Флоренции по его стопам пошел Доменико ди Поло, флорентинец, превосходный мастер гемм, ученик Джованни делле Корниоле, о котором говорилось выше. В наши дни Доменико этот божественно нарисовал герцоги Алессандро деи Медичи для стального штампа, которым он чеканил прекраснейшие медали с фигурой Флоренции на обороте. Он нарисовал также и герцога Козимо в первый год его избрания правителем Флоренции, на


622
Джорджо Вазари. Жизнеописания
обороте же он поместил знак Козерога, а также выполнил много других мелких работ, о которых упоминать не приходится. Умер он шестидесяти пяти лет25.
После смерти Доменико, Валерио, Мармиты и Джованни из Кастель Бо- лоньезе остались многие, значительно их превзошедшие: таков в Венеции феррарец Луиджи Аникини, вещи которого настолько тонки по резьбе и настолько остры по отделке, что кажутся чудом. Но гораздо дальше опередил всех остальных изяществом, добротностью, совершенством и разносторонностью Алессандро Чезари, прозванный Греком, который в камеях и полированных камнях выполнял рельефную и углубленную резьбу в такой прекрасной манере, работая же резцом над углубленными стальными штампами, он с исключительной тщательностью добивался таких тонкостей искусства, что большего и вообразить невозможно. Кто же хочет подивиться его чудесам, пусть взглянет на медаль с портретом словно живого папы Павла III и с Александром Великим на обороте, павшим ниц перед иерусалимским великим жрецом, поразительными фигурами, лучше которых сделать невозможно. Сам Микеланджело Буонарроти, глядя на них в присутствии Джорджо Вазари, сказал, что для искусства настал смертный час, ибо ничего лучшего не увидишь 26.
Он же сделал очень красивую и редкостную медаль для папы Юлия III в святой 1550 год, с пленниками на обороте, освобождавшимися во времена древних по случаю их юбилеев, а также много других штампов и портретов для римского Монетного двора, где он работал в течение многих лет. Изобразил он Пьерлуиджи Фарнезе, герцога ди Кастро и его сына герцога Оттавио, а для кардинала Фарнезе он сделал его портрет на медали, редкостнейшую вещь, ибо голова там золотая на серебряном поле. Он же сделал углубленной резьбой на корналине для кардинала Фарнезе голову короля Генриха французского несколько крупнее, чем золотой чеканки Юлия, вещь, которая по рисунку, изяществу, добротности и тщательности была одной из лучших новых резных работ, когда-либо виденных. Из его резных работ сохранилось также много камней, среди которых высоким совершенством отличается нагая женщина, выполненная с большим искусством, а также другая камея со львом и еще одна с путтом и много мелких, о которых говорить не приходится. Превзошла же все остальное голова афинянина Фокиона, чудесная камея и лучшая, какую только можно увидеть27.


Жизнеописание Валерио, Джованни из Кастель Болоньезе, Маттео даль Нассаро 623
В наше время камеями занимается также и превосходный мастер, миланец Джованнантонио деи Росси, который помимо прекрасных рельефных и углубленных работ, выполненных им разной резьбой, сделал для светлейшего герцога Козимо деи Медичи огромнейшую камею, а именно в треть локтя высотой и такой же ширины, где он вырезал два поясных портрета его превосходительства и светлейшей герцогини Леоноры, его супруги, причем оба они держат в руках тондо, на котором фигура Флоренции, а рядом с ними он изобразил с натуры всех их детей: князя Франческо с кардиналом доном Джованни, доном Грациа, доном Арнандо и доном Пьетро вместе с доньей Изабеллой и доньей Лукрецией. Более поразительной и более крупной камеи увидеть невозможно, и, так как она превосходит все другие выполненные им камеи и мелкие работы, упоминать о них я не стану, поскольку их можно и увидеть 28.
Много работ, достойных этого ремесла, выполнил и Козимо из Треццо, который за редкие свои качества заслужил того, что состоял при великом католическом короле Филиппе Испанском, вознаграждавшем и почитавшем его таланты в углубленной и рельефной резьбе, несравненной в области портрета с натуры29, в которой он, как и во всем прочем, имеет бесконечные заслуги.
О миланце Филиппо Негроло, который резцом гравировал на железном оружии листву и фигуры, распространяться не буду, так как его работы по меди, доставившие ему, как мы видим, величайшую славу, явно не имеют отношения к его основному делу30.
Миланцами были также резчики Гаспаро и Джиролами Мизурони, прекраснейшие хрустальные вазы и блюдца которых нам приходилось видеть, и, в частности, две чудесные работы такого рода были ими сделаны для герцога Козимо, не говоря о вырезанной из куска гелиотропа вазе удивительных размеров с чудесной резьбой, а также о большой вазе из ляпис-лазури, заслужившей бесконечные похвалы. Тем же занимается в Милане и Якопо из Треццо, и все они поистине придали этому искусству большую красоту и легкость31.
Я мог бы перечислить многих, сравнявшихся с древними и их превзошедших в искусстве углубленной резьбы для медалей, голов и оборотов. Так, например, Бенвенуто Челлини, занимаясь ювелирным искусством в Риме при папе Клименте, сделал две медали, где помимо головы папы Климента, так похожего, что он кажется живым, он изобразил на обороте фигуру Мира, связывающую Ярость и сжигающую оружие, а на другой Моисея, высекаю¬


624
Джорджо Вазари. Жизнеописания
щего воду из камня для жаждущего своего народа так, что большего в ртом искусстве сделать невозможно; таковы же и монеты и медали, сделанные им во Флоренции для герцога Алессандро. О кавалере Леоне аретинце, занимавшемся тем же, будет упомянуто в другом месте, а также о произведениях, которые он создал и продолжает создавать32.
Римлянин Пьетро Паоло Галеотто также делал и делает при герцоге Ко- знмо медали с его изображением, штампы монет и выполняет наборные работы, подражая приемам превосходнейшего мастера Сальвестро, создавшего в Риме в этой области дивные вещи33.
Пасторино из Сиены занимался тем же, изображая головы с натуры, и, можно сказать, изобразил всех на свете: людей знатных и доблестных, а также и низких. Он придумал твердый стук для портретов, чтобы их можно было раскрашивать; естественными цветами передавал он тени бород, волос и тела, благодаря чему они казались у него живыми. Однако еще больших похвал заслужил он за работы на стали, из которой он делал превосходные штампы для медалей34. Слишком долго было бы рассказывать о тех, кто делает портретные медали из воска, ибо каждый ювелир теперь этим занимается и взялись за это и многие дворяне, как, например, Джованбаттиста Соццини в Сиене и Россо деи Джуньи во Флоренции35 и бесчисленное множество других, о которых сейчас я больше говорить не стану, и, дабы покончить с этим, вернусь к резчикам по стали, каковы болонец Джироламо Фаджуоли, работающий резцом по меди, и во Флоренции Доменико Поджини, который изготовлял и изготовляет для Монетного двора штампы медалей герцога Козимо, а также высекает из мрамора статуи, подражая в этом, насколько может, самым редкостным и превосходным мастерам, когда-либо создававшим в этой области редкостные вещи36.


Жизнеописание Валерио, Дж
из Кастель Болопьезе, J/я/// 4а. 1Ь Нассаро 625
ПРИМЕЧАНИЯ
Валерио Белли, по прозванию Валерио Вичентино (Вичентинец), — резчик камеи н гемм и медальер, родился около 1468 г. в Виченце, умер там же в 1546 г. Пользовался покровительством пап Климента VII н Павла III, кардиналов Бембо и Фарнезе, гуманиста Джанджорджо Триссино, которыми был прозван «князем резчиков». Жил долгое время в Риме, где изучал античную скульптуру, увлекался творчеством Рафаэля и завязал дружеские отношения с Микеланджело. В 1530 г. возвратился на родину, где жил и работал до конца жизни (по рисункам художников Ренессанса и по античным медалям, камеям и геммам). Сохранившиеся работы: кассетта с 20 сценами из жизни Христа, вырезанными в горном хрустале в 1530—1532 гг. по заказу папы Климента VII (теперь в Уффици); хрустальные распятия с изображениями евангелистов (Ватиканская библиотека в Риме); сосуд из горного хрусталя с вырезанными сценами из мифа о Язоне (Берлин, музей); две геммы: с жертвоприношением Вакху (в римском музее Колонна) и с аллегорией бракосочетания (Уффици), бронзовые плакетки с оттисками камей (в венецианском музее Корнер и библиотеке Марчиана и в Берлинском музее), медали и монеты.
Джованни Бернарди — резчик камей, гемм и печатей и медальер, родился в Ка- стель Болоньезе в 1496 г. Умер в Фаэнце в 1553 г., сын ювелира Бернардо, работал в юности в Ферраре для герцогов д’Эсте, затем переселился в Рим, где выполнял заказы папы Климента VII и кардиналов Ипполито Медичи и Джованни Сальвиати, работал также на папском Монетном дворе как преемник Бенвенуто Челлини. Последние годы жизни — в Фаэнце, где имел собственный дом и работал преимущественно для кардинала Алессандро Фарнезе, на службе которого состоял после смерти Ипполито Медичи (с 1535 г.). Из многочисленных работ сохранились немногие. Главная работа: ларец, выполненный по заказу кардинала Фарнезе (так называемый «Ка- сетта Фарнезина»), хранящийся теперь в Неаполитанском Национальном музее. Бронзовые плакетки с оттисками резных работ хранятся в музеях Флоренции, Венеции, Берлина, в Лувре и лондонском Южно-Кенсингтонском музее и других собраниях.
Маттео даль Нассаро (Назаро, Наццаро, во Франции именовавшийся д’Альнассар и д’Эльназар) — ювелир, резчик гемм и камей, медальер, живописец и музыкант, родом из Вероны, год рождения неизвестен, умер в 1548 (?) г., с 1515 г. до смерти работал во Франции, при дворе Франциска I; основатель школы резчиков французского Ренессанса.
Сохранившиеся работы: геммы в собрании Парижской Национальной библиотеки (с изображениями Франциска I, охоты на львов и битвы), во флорентинском палаццо Питти (с изображением Бартоломео Альвиано) н в Британском музее (с изображением охоты на львов), — две медали, посвященные королю Франциску I (на обороте одной — Битва при Мариньяно, на другой — король, венчаемый Марсом и Беллоной).
1 Джованни ди Лоренцо делле Опере, прозванный Корниоле, родился в Пизе около 1470 г., составил завещание в 1506 г.
Джорджо Вазари, т. III


626
Джорджо Вазари. Жизнеописания
2 Работа идентифицируется с находящейся во флорентинском Музео дельи Ардженти.
3 Доменико Каммеи приписываются три камеи в Музео дельи Ардженти; его биография неизвестна; рубин, описанный Вазари, утерян.
4 Пьер Мариа Сербальди родился около 1459 г., умер около 1520 г., другие сведения о нем отсутствуют.
5 Микелино ди Паоло Поджини из Флоренции родился после 1487 г., умер около 1527 г.
6 Обе названные работы утеряны, медалей с изображениями папы Климента VII сохранилось несколько (Джованни работал на папском Монетном дворе в 1534—1538 и в 1541—1545 гг.).
7 Евангелисты идентифицируются с хранящимися в Неаполитанском музее; медаль с изображением Карла V сохранилась, остальные названные работы утеряны.
8 Из перечисленных работ сохранились бронзовые плакетки с «Похищением сабинянок» в Берлинском музее, лондонском музее Виктории и Альберта и нью-йоркском Метрополитен-музее; плакетка с «Исцелением дочери центуриона» и Берлинском музее и части «Распятия» и канделябров в сокровищнице ватиканского собора св. Петра и в Копенгагенском музее.
9 Работа, выполненная по заказу Фарнезе, хранится в Музее Неаполя. О Манно Збарри ди Бастиано см. биографию Сальвиати в т. V «Жизнеописаний», «Тунисская война» теперь в нью-йоркском Метрополитен-музее, «Терзающий сердце коршун» — в Британском музее. От остальных перечисленных работ остались реплики на бронзовых плакетках в лондонском Южно-Кенсингтонском музее и нью-йоркском Метрополитен-музее. О Томмазо Кавальери, для которого Микеланджело выполнил рисунок, см. биографию Микеланджело в т. V «Жизнеописаний».
10 Работа не сохранилась.
11 Джованни умер 22 мая 1553 г.
12 Сведения о Маттео дель Надзаро относятся к 1515—1548 гг., об остальных названных Вазари мастерах другие данные отсутствуют; упоминаемая работа не сохранилась.
13 Работа утеряна.
14 Маттео был в Париже в 1515 г.
15 Все три описанные работы утеряны.
16 Судьба картонов неизвестна. В Вероне Маттео был в 1525—1526 гг.
17 О Паоло Эмилио см. выше биографию фра Джокондо; о Доменико Брусасорчн см. биографию Санмикели в т. IV «Жизнеописаний».
18 Валерио Белли родился в Виченце около 1468 г.; работа, выполненная им для папы Климента VII, хранится во флорентинском Музео дельи Ардженти.
19 Перечисленные работы не сохранились.
20 Часть медалей — в Берлинском музее, плакетки с репликами — в лондонском Южно-Кенсингтонском музее и во флорентинском Барджелло.


Жизнеописание Валерио, Джованни из Кастель Болоньезе, Маттео даль Нассаро 627
Одна из ваз хранится в собрании берлинского замка, реликварии из церкви Сан Лоренцо теперь во флорентинской Музео дельи Ардженти.
22 Работа не сохранилась.
23 Завещание Валерио было составлено 28 июня 1547 года.
24 О Франческо Мармитте из Пармы документальные сведения относятся к 1496— 1505 гг., Лодовико Мармитта идентифицируется предположительно с автором миниатюр в кодексе с сочинениями Петрарки библиотеки в Касселе и с живописцем, работавшим также в Риме. Из названных работ камея с головой Сократа идентифицируется с хранящейся во флорентинском Музео дельи Ардженти, судьба остальных неизвестна.
25 Доменико ди Поло ди Анджело де Ветри родился после 1480 г., умер в 1547 г., поступил в боттегу Пьер Мариа из Пешии в 1501 г.; ему приписываются пять медалей и хранящийся в Музео дельи Ардженти оникс с изображениями герцога Алессандро; более сомнительна принадлежность ему медалей с изображениями герцога Козимо.
26 Луиджи Аникини жил в Ферраре в 1540 г., позднее в Венеции, был еще жив в 1553 г. Алессандро Чезаи, прозванный Греком, родился на острове Кипр, годы рождения и смерти неизвестны; в 1538 г. жил в Риме, в 1540—1561 гг. работал мастером на папском Монетном дворе. Возвратился на родину в 1564 г. Медаль с изображениями папы Павла III и Александра Великого сохранилась.
27 Из перечисленных работ сохранились юбилейные медали (медаль с изображением папы Юлия III теперь в Барджелло), одна медаль, выбитая для Алессандро Фарнезе, и камеи с изображением короля Генриха II и Фокиона Афинского (хранятся в Британском музее).
28 О Джованни Антонио деи Росси документальные сведения относятся к 1517— 1575 гг., состоял на службе герцога Козимо I в 1557—1560 гг., камея с семейством герцога хранится в Музео дельи Ардженти.
29 Козимо Риццола из Треццо родился в Милане между 1515—1520, умер в Испании в 1587 г.
30 О Филиппо Негроло другие сведения отсутствуют.
31 О Гасперо Мизурони (Миссорони) сведения относятся к 1557—1571 гг. О Джи- роламо известно, что он был в Испании в 1584 году. О Якопо из Треццо (племяннике Козимо) — см. прим. 29, известно, что он был в Испании в 1587 г. и умер в 1601 г. Названные вазы идентифицируются с находящимися теперь во флорентинском палаццо Питти.
32 О Бенвенуто Челлини см. «Академики рисунка» в т. V «Жизнеописаний». Из упомянутых работ сохранились медали с аллегорией Мира (подписная) и с Моисеем, одна из медалей, выбитых для Алессандро Медичи, и большое число монет. Биография Леоне Леони см. в т. V «Жизнеописаний».
33 Пьетро Паоло Галеотти родился около 1520 г., умер во Флоренции в 1584 г. Сохранились 20 медалей его работы (12 выбитых для герцога Козимо I и 8 более поздних). О Сальвестро сведения отсутствуют.


628
Джорджо Вазари. Жизнеописания
34 Пасторино из Сиены родился в 1508 г., умер в 1592 г. (см. также выше биографию Гульельмо да Марчилла).
35 Джован Баттиста Соццинн родился в 1525 г., умер в 1592 г.; о Россо де’Джуньн сведения отсутствуют.
36 О Джироламо Фаджуоли сведения относятся к 1530 г., умер в 1573 г. (см. также биографии Пармиджанино выше, Соджи в т. IV и Сальвнати в т. V «Жизнеописаний»). Доменико ди Микеле Поджини родился в 1520 г., умер в 1590 г. Из его работ сохранились 14 медалей. Среди них — шесть для Козимо I, на Монетном дворе которого мастер работал в 1556—1585 гг.


УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
ЖИВОПИСЦЕВ ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ


Х^Х^Х^Х^Х^ХфХ^ХФХ^Ж^Х^Х^Х4Х»Х^Х»Х»Х»Х»Х»ХФХ»
Аванци Никколо — 617 Агостино Венециано — 346, 371 Аллори Алессандро — 368, 371, 381, 464, 486
Альберти Леон Баттиста — 84, 572, 582 Альбертинелли Бьяджо ди Биндо —105, Ш
Альбертинелли Мариотто — 68, 89, 92, 100, 105—111, 111, 112, 337, 370, 426, 474, 476, 480, 485, 486, илл. 59. Альфани Доменико — 456, 465.
Амадео (Омодео) — 84, 85
Амальтео см. Помпонио
Аматриче Никола (Кола) — 500, 501, 502
Амико см. Аспертини
Амманати Бартоломео — 223
Анджелико фра см. Джованни да Фье- золе
Анджело Маттеи — 518 Андреа делла Роббиа см. Роббиа Андреа делла Андреа дель Гоббо (Соларио)—53, 56, илл. 18, 19 Андреа дель Кастаньо — 8, 363, 372 Андреа дель Сарто см. Сарто Андреа дель
Андреа ди Козимо — 63, 69, 370, 482, 490—494, 495, 496 Андреа ди Креди —291, 295 Андреа Пизано (да Понтедера) — 564, 587
Андреа Сгвацелла (Кьяцелла) — 349, 366, 371, 372


632
Джордэюо Вазари. Жизпеописаии.%
Аникини Луиджи (феррарец)—622, 627 Антонелло да Мессина — 530, 582 Антонио да Феррара — 248, 253 Антонио дель Понте — 583 Антонио дель Роццо см. Тоццо Антонио дель Черайоло — 230, 231, 234 Антонио да Сеттиньяно — 238, 243 Антонио ди Доннино Мацциери — 484, 486
Антонио из Каррары — 242, 244 Антонио из Тренто — 510, 511, 518 Аньоло (брат Франчабиджо)—484, 486 д’Аньоло Баччо см. Баччо д’Аньоло Аньоло ди Доменико ди Доннино — 276, 277, 598 Апеллес — 8, 31, 249
Аспертини Амико — 379, 383, 469—473, 475, 476
Бавьера — 175, 196, 456, 465 Бакьякка (Франческо д’Убертино) 371, 486, 595, илл. 136 а, б Бальдовинетти Алессо — 8, 338, 342, 370 Банда Даниэле — 582 Бандинелли Баччо — 146, 223, 225, 239, 262, 268, 274, 277, 287, 301, 345—347, 391, 398, 486, 605—607, 610 Баньякавалло —112, 383, 398, 434, 461, 469, 470, 471, 475, 476 Бариле Джан (Антонио) — 179, 336, 370 Барбьери Доменико см. Риковери Бартоломео (Баччо) ди Фино Понте л ли (Пинтелли) —148 Бартоломео делла Гатта (Пьетро д’ Антонио деи) — 8, 194, 323 Бартоломео ди Сан Марко фра — 8, 68, 89—99, 100—102, 105—107, 111, 112, 159, 186, 221, 234, 253, 420, 426, 456, 597, 602, илл. 54—58 Бастьяно да Монтекарло — 119, 121 Баттистино — 454, 455
Бачичча — 320
Баччо д’Аньоло — 27, 146, 150, 217, 220, 224, 340, 347, 351, 371, 602—604, 608, 608, 609, илл. 174 а, 175 Баччо дель Монтелупо — 128, 244, 281— 283, 285, 286, 287, 346, 398, 609 Беккафуми Доменико — 319, 323, 411, 415, 422, 423, 426 Белли Валерио — 398, 508, 614, 616,
619—622, 625—627 Беллини Джентиле — 40 Беллини Джованни (Джанбеллино) — 8, 40, 44, 45, 100, 304, 368, 403, 404, 476, 524—526, 527, 529—531, 585 Беллини Якопо — 542, 543, 564, 583 Беллини (семья)—39, 587 Бембо Джован Франческо — 441, 447 Бенедетто да Майано — 89, 148, 216, 217 224, 239, 242, 269, 602, 609, илл. 87 Бенедетто да Ровеццано — 92, 273—276, 276, 277, илл. 96 Бернардино да Тревильо — 74, 85 Бернардо — 625
Бернаццано Миланезе — 396, 400 Бернини — 86 Бертольдо — 127, 130, 266 Бечери (Бенчи) Доменико — 233, 234 Биччи ди Лоренцо — 243 Боккалино — 264, 268 Боккаччино Боккаччо — 302, 303, 304, 305, илл. 102 а, б.
Боккаччино Камилло — 303, 305,
илл. 103 Болонья см. Вариньяна Больтраффио Джованнантонио — 31, 35, илл. 16 Бонелли Чиприано — 518 Бонилли Франческо — 372 Бонсиньори (Монсиньори, Монсиньоре) Франческо — 558, 559, 560—564, 586, 588, 589 Бордоне Парис — 530


Указатель и.меи .живописцев, ваятелей зодчих
633
Борро Баттиста — 211, 212 Босколи Мазо — 239, 243 Боттичелли Сандро — 8, 597 Браманте — 73—82, 83, 84—86, 142—145, 149, 160, 161, 166, 174, 179, 191, 194,
196, 204, 211, 261, 263, 264, 268, 311,
314, 315, 538, 582, илл. 44—53, 89 Брамантино (Бартоломео Суарди)— 160, 194, 530 Бранколи Бастьяно — 286 Бреньо Андреа — 85
Бронзино Анджело (Аньоло) — 119, 120, 121, 381, 423, 427, 464 Брунеллеско Филиппо (Пиппо) ди
сер —73, 127, 131, 150, 216, 426, 603,
604, 608
Брусасорчи Доменико — 619, 626 Буджардино Джулиано — 92, 98, 101, 102, 110, 112, 128, 598 Бульони Бенедетто — 92, 100 Бусто Агостино (Бамбайя) — 283, 286 Бьяджо болонец — 470, 473, 475, 476
Вазари Джорджо — 65, 83, 211, 222, 224, 258, 274, 329, 356, 366, 391, 423, 426, 464, 502, 512, 528, 531, 606, 607, 622 Вазари Ладзаро (ди Никколо Тальди) — 8
Валерио Вичентинец см. Белли Вариньяна (Доменико Амио из Болоньи) — 264, 268 Веронезе Паоло — 553, 557, 585, 586 Верроккьо Андреа дель — 7, 16, 18, 31— 33, 43, 243, 291, 292, 295, 299, 304, 305, Ветрайо см. Бембо
Виварини (Виварино) Бартоломео да Мурано — 304 Визино — 110, 111, 112, 485, 486 Винченцио ди Стефано — 542, 543 Винченцио из Сан Джеминьяно — 179, 247, 248, 253
Виньола — 322 Вирджилио — 318, 323 Вити Тимотео —247, 248 — 252, 253, 254 Витони Вентура — 82, 83, 86 Витрувий — 74, 85, 146, 150, 216, 314, 316, 537, 572, 582, 583 Витториа Алессандро — 508
Гадди Аньоло — 253 Галеотто Пьетропаоло — 624, 627 Галлиено флорентинец — 118, 121 Гарофало — 244, 268, 269, 286, 305, 332, 383, 400, 414 Гатти Бернардо см. Сойярдо Гверчино — 400 Герарди — 465 Гиберти Лоренцо — 286 Гирландайо Бенедетто — 425, 427, 594, 597
Гирландайо Давид — 234, 594, 597 Гирландайо Доменико ди Томмазо — 8, 230, 233, 234, 594, 597 Гирландайо Микеле — 425, 427 Гирландайо Ридольфо — 109, 156, 160, 194, 230, 231, 234, 425, 427, 482, 493, 597
Готти Баччо — 230, 234 Граначчи Франческо — 109, 128, 346,
347, 371, 493, 593—596, 597, 598, 602, илл. 172—173 Грацциа Леонардо (Пистойя) — 329, 332 Гриландайо см. Гирландайо Гульельмо да Марчилла — 203 — 211, 211, 212, 269, 628 Гус Гуго ван дер (Уго из Антверпена) — 68
Данезе из Каррары —391, 399, 557, 558 581, 586, 589 Данти Винченцо — 268 Дезидерио да Сеттиньяно — 287


634
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Джамберти Франческо ди Бартоло ди Стефано —68, 68, 70, 135, 136, 146, 147, 148
Дженга Джироламо — 251, 252, 253, 395, 400, 465, 531,
Джироламо да Кремона — 303, 305 Джироламо да Тревиджи (Пеннаки Джиромо младший)—314, 321, 431— 433, 434
Джироламо из Феррары — 411, 415 Джироламо да Карпи — 55, 415 Джиролами Маркези из Котиньуолы — 469, 473, 475, 476 Джироламо Пеннаки (старший)—434 Джироламо фра (брат Бонсиньори) — 563, 564, 587 Джованантонио (брат Стефано да Верона) — 570, 588 Джованантонио (брат Фальконетто) — 570
Джован Баттиста — 544 Джован Донато из Монторфано — 34 Джован Франческо из Болоньи —179 Джованни д’Андреа — 399 Джованни да Верона фра —165, 195, 566, 567, 578, 588 Джованни да Фьезоле (фра Беато Анджелико) — 92, 127, 131 Джованни да Удине —179, 181, 196, 197, 327, 415, 437, 491, 500, 508 Джованни Бернарди из Кастель Бо- лоньезе —41, 614—617, 621, 622, 625, 626
Джованни Марлиано да Нола — 393, 394, 399, илл. 123 Джованни Мартини из Удине — 403, 404, 405, 412, 413 Джованни Пизано — 78, 85 Джованни, прозв. греком — 405, 414 Джокондо фра — 80, 535—542, 558, 574, 582, 583, 626, илл. 166 Джордани — 287
Джорджоне да Кастельфранко — 8,
39—44, 44, 45, 46, 59, 100, 304, 368,
407, 490, 495, 526, 529, 530, 553, 554,
583, 585, илл. 20—29 Джотто ди Бондоне — 6, 257 Джулиано (ювелир)—318, 323 Джулиано ди Баччо д’Аньоло — 604— 608, 609, 610, илл. 174 б Джулиано Леонардо (Нардо) д’Антонио да Майано — 140, 582 Джулио Романо — 9, 51, 174, 179, 188,
195—198, 299, 305, 327—329, 331, 332,
356, 456, 465, 551, 554, 585, 586 Дзаккариа из Вольтерры — 285, 287, 388 Дзаноби (брат Леонардо дель Тассо) — 269
Дзанфраньино (Скарпаньино)—541, 583
Дзоппо (ювелир) — 618 Дзуккаро Таддео —196, 197, 464, 502 Доменико деи Каммеи — 614, 626 Доменико ди Баччо д’Аньоло — 604, 606, 608, 609, 610 Доменико ди Поло — 391, 398, 621, 622, 627
Доменико из Монте Сансовино — 266, 269
Донателло — 90, 100, 127, 131, 259 Доссо Баттиста — 394—396, 397, 400 Доссо Досси — 54, 195, 394—396, 397, 400, 434, 475, илл. 124—127 Дочено — 502
Дюрер Альбрехт (Альберт) —174, 345, 485, 530
Зевксис — 8
Иоанн — 209 Индако — 598
Инноченцио да Имола— 110, 469, 471, 474, 475, 475, 476, илл. 137


Указатель имен живописцев, ваятелей и зодчих
635
Каваццуола Паоло (Моранда) — 546, 555, 558, 568 — 570, 577, 585, 587, 588
Каккавелла Аннибале — 399 Кампи Бернардино — 56 Каннери Ансельмо — 553, 585 Капанна — 319, 323
Капарра Никколо Гроссо — 218, 219,
225
Карадоссо — 79, 86 Каральо Якопо — 456, 465 Кариани — 530 Карневале фра — 74, 84, 85 Карою Джован Франческо — 546—552, 566, 584, 585 Кароти Джованни — 546, 551, 552, 553, 585
Карпаччо (Скарпачча) Витторе — 286, 530, 587 Карраччи Агостино — 434 Кастаньо см. Андреа дель Кастаньо Кастеллани Леонардо — 500, 502 Каччанемичи Винченцо — 516, 519 Каччанимичи Франческо — 461 Квистелли (Пьетри) Лукреция — 381, 383
Керубино — 563, 587 Кименти Лоренцо — 59, 68 Клавио Джулио — 578, 581, 589 Клод (Клавдий)—204, 205, 212, 461 Кода Бенедетто — 473, 476 Козимо из Треццо — 623, 627 Козини Сильвио — 240, 241, 243, 244 Конти Доменико — 362, 366, 373 Контино Бернардо — 589 Корниоле Джованни дель —614, 621,
625
Корреджо Антонио Аллегри — 9, 49— 53, 54—56, 59, 517, илл. 30—39 Кортичелли — 413 Коста Лоренцо — 44, 253, 304, 587 Крешоне (Кришуоло)—500, 502
Кронака (Поллайоло Симоне) — 27, 34, 215—224, 224, 225, 258, 267, 602, 605, 608, 609, илл. 86, 87
Лапполи Джованни Антонио — 464 Латтанцио из Римини — 473, 476 Лаурана Лучано — 84, 191 Лено Джулиано — 82, 86 Леонардо да Винчи — 8, И, 15—31, 31— 35, 39, 40, 44, 45, 54, 61, 68, 74, 89, 94, 100, 139, 149, 156, 159, 183, 220, 291,
292, 295, 336, 485, 490, 495, 525, 588,
597, илл. 1—15
Леонард фламандец — 461 Либерале да Верона — 195, 542—546, 554, 564, 565, 576, 582, 584—586, 589, илл. 168, 169 Либерале Джорджо (Дженсио) — 407, 414
Либри деи Джироламо — 566, 576—579,
581, 587, 589, илл. 170, 171
Либри деи Франческо старший — 558, 576, 589
Либри деи Франческо (внук Франческо старшего)—579, 580, 581,
589
Лиони Лионе — 624, 627 Липпи Филиппино — 8, 25, 26, 111, 112, 116, 117, 120, 337, 370, 602, 609 Липпи Филиппо фра —127, 131 Лодовико (сын Мармитты)—621, 627 Ломбарди Альфонсо — 321, 322, 387— 391, 396, 398, 399, 472, 476, илл. 122 Ломбардо Джироламо — 260, 263, 264, 266, 268
Лоренцетто — 181, 198, 286, 299—302, 304, 305, илл. 100, 101 Лоренцо ди Биччи — 239, 243 Лоренцо ди Креди — 91, 128, 230, 234, 291—294, 295, 296, 419, 420, 426, 427, 496, илл. 98, 99


636
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Лотто Лоренцо — 525—527, 529—531, илл. 156—165 Луиджи де Паче —197 Луини (Лупино) Бернардино — 303, 305, илл. 17
Ма дерна — 86
Мазаччо Томмазо (Мазо) 127, 159,
234
Мазини Франческо —170 Мангоне — 239, 243 Манно Збарри — 616, 626 Мансуети Джованни — 524 Мантенья Андреа — 8, 54, 84, 413, 485, 546, 559, 582, 584—586, 588, 589 Манчини — 530 Маратта Карло —197 Мариано да Перуджа — 527, 531 Маркантонио Раймонди — 175, 195, 196, 332, 371, 382, 465 Марко из Равенны — 175, 196 Марко Калабриец — 499, 500, 501, 502 Мармитта Франческо — 621, 622, 627 Маттео дель Нассаро — 614—619, 625, 626
Маттео дель Полайоло — 224, 225 Маттонсини Джованякопо — 292, 295 Матурино (отец) —310 Матурино (сын)—9, 320, 437 — 444,
447
Маццола Микеле — 517 Маццола Пьер Иларио — 517 Маццола Филиппо — 517 Маццуоли Иеронимо (Джироламо) — 506, 515, 516, 517, 518 Маццуоли Франческо см. Пармиджанино
Мелигино (Мелиги) из Феррары — 317, 318, 323
Мелоццо да Форли — 84, 530, 588, Мельци Франческо — 32, 34
Меттидоро Мариотто ди Франческо — 493, 494, 496 Меттидоро Рафаэлло ди Бьяджо — 493, 496
Мизурони (Мишерони) Гаспаро — 623, 627
Мизурони (Мишерони) Джироламо —
623, 627
Микеланджело Буонарроти —10, 27, 29, 69, 80, 81, 94, 127—129, 130, 131, 142— 144, 146, 149, 150, 153, 156, 159, 166, 167, 184—186, 195, 198, 209, 220, 224, 239, 240, 242, 243, 259, 283—285, 286, 287, 295, 302, 314, 322, 323, 336, 358,
364, 381, 391, 425, 426, 427, 452, 456,
464, 485, 490, 495, 507, 509, 517, 525,
593, 595, 596, 597, 598, 602, 604, 609,
616, 622, 625, 626 Микеланджело из Сиены — 391, 392, 397, 399 Микеле Марини — 238, 243 Микелоццо ди Бартоломео (Микелоццо Микелоцци) — 225 Мини Антонио — 425, 427 Миньоти Бартоломео — 461 Монделла Галеаццо — 617 Монтанья Бартоломео — 587, 589 Монтеверде Лука — 405, 414 Монтекавалло Антонио — 76 Монторелли — 397
Моро Баттиста д’Анджело (Анваго) — 557, 558, 586 Моро Марко — 557, 558 Моро Франческо Торбидо — 545, 546, 551, 553—558, 569, 577, 585, 586 Мороне Доменико — 558, 564—566, 585— 589, илл. 172—178 Мороне Франческо — 558, 565—568, 578, 585—589, илл. 179 Морто да Фельтре — 296, 489—491, 495, 496
Моска — 284, 287


Указате ль имен живописцев, ваятелей и зодчих
637
Нальдини Лоренцо — 461, 465
Нанноччо — 366, 373
Негроло Филиппо — 623, 627
Негрони Пьетро — 502
Нерони Бартоломео (Риччо)—318, 323
Никколо Пизано — 78, 85
Нинни ди Баччо Биджи — 304
Одериго ди Андреа ди Креди — 295 Ордоньец Бартоломео — 397 Оттавиано — 575, 589
Палладио Андреа — 558, 576, 588, 589 Пальма Веккьо (старший)—523—525, 529, 530, илл. 152—155 Пальмеццано Марко — 531 Паоло ди Бартоломео ди Манфреди — 118, 121
Паоло ди Мариано (Романо) Такконе — 85, 301, 305 Пармиджанино Франческо Маццуоли — 9, 434, 464, 505—516, 517, 518, 586, 628, илл. 142—151 Пасторино из Сиены — 211, 212, 624,628 Пезелло Джулиано — 8 Пекори Доменико — 206, /207 Пеллегрино из Модены — 179, 330, 331, 331, 332, 438 Пеллегрино из Сан Даниэле — 403—407, 414
Пеллегрино Франческо — 462, 465 Пелори Джован Баттиста — 318, 323 Пенни Джован Франческо см. Фатторе Пенни Лука, прозв. Романо — 329, 332, 461, 465 Перино да Винчи — 287 Перино дель Вага — 9, 179, 204, 241, 243, 327—329, 410, 411, 415, 422, 426, 434, 616
Перуджино Пьетро Вануччи — 8, 96,100, 101, 109, 111, 121, 154—156, 178, 183,
184, 191, 194, 197, 243, 253, 291, 292,
295, 337, 370, 371, 465, 491, 496, 597,
609
Перупци Бальдассаре — 80, 81, 101, 142, 195, 197, 254, 301, 309—319, 319—323,
392, 399, 432, 434, 438, 447, 470, 475,
530, илл. 104—110
Пизанелло Витторе — 587 Пизано см. Андреа Пизано (да Понте- дера)
Пизано см. Никколо Пизано Пинтуриккьо Бернардино — 156, 193,
319, 489, 495 Плаутилла (Пулизена) —101, 380, 383 Поджини Дзаноби — 354, 371, 425, 427 Поджини Доменико — 624, 628 Поджини Микелино — 614, 626 Полидоро —9, 179, 437—446, 446, 447 Полайоло Антонио ди Якопо — 7, 121, 216, 224, 258, 266, 582 Поллайоло Симоне см. Кронака Помпонио ди Леонардо (Амальтео) — 411, 412, 415 Понтормо Якопо Каруччи — 68, 112,119, 121, 187, 210, 342, 347, 352, 353, 366, 370—372, 391, 398, 452, 463, 482, 483, 486, 493, 496, 595, 597 Порденоне — 304, 403, 407—412, 413— 415, 434, илл. 128—133 Порро Мазо — 211, 212 Приматиччо Франческо — 461, 463, 465, 476
Проволо (сын Фальконетто)—575, 589 Пулиго Доменико — 229—233, 233, 234, 357, 464, илл. 138 Пьер Мариа из Пешни — 627 Пьеро делла Франческа — 8, 84, 160, 191, 194
Пьеро ди Козимо — 59 — 68, 68 — 70,
100, 111, 336, 337, 367, 485, 597, илл.
40—43
Пьетро (сын Тимотео)—254


638
Джорджо Вазари. Жизнеописания
Пьетро д’Андреа — 310, 320 Пьетро делла Гатта — 160 Пьетро (Педро) делла Плата — 399 Пьетро Калабрезе — 502
Р аймонди см. Маркантонио Раймонди Рафаэллино дель Гарбо — 115—119, 119—121, 598, илл. 60, 61 Рафаэлло да Монтелупо —198, 262, 268, 283—285, 286, 287, 305, 366, 609, илл. 90
Рафаэлло из Борго — 395, 400, 456, 457, 465
Рафаэль Санти — 8, 78—81, 84, 86, 93— 95, 100, 101, 142, 144, 145, 149, 153— 191, 191—199, 247—251, 253, 254, 286,
299, 300, 304, 305, 312, 317, 319, 321,
327—330, 331, 332, 355, 356, 357, 364, 365, 368, 370, 372, 380, 397, 431, 434,
437, 447, 453, 455, 456, 461, 464, 465,
470, 474, 475, 476, 484, 485, 486, 495,
507, 509, 517, 538, 567, 582, 583, 588,
597, 602, 604, 608, 609, 625, илл. 72—85
Ридольфи Бартоломео — 575, 576, 589 Рикко Бернардино — 305 Риковери (Доменико дель Барбьери)— 461, 465 Риччарелли Даниэле — 322 Риччо см. Нерони Роббиа Андреа делла — 340 Роббиа Джироламо делла — 340 Роббиа Джованни делла — 86 Роббиа Лука (младший) делла —179, 197, 340
Роббиа Лука ди Симоне ди Марко (старший) делла —197 Роббиа семья — 258 Рокки де — 84 Романино Джироламо — 304 Рондинелли Никколо — 527—529, 531
Росселли Бернардо ди Джироламо (Буда) — 363, 372 Росселли Козимо — 8, 59, 60, 68, 69, 89, 100, 105, 111, 277, 338, 370, 491, 495, 496
Росселли Пьеро — 96 Росселино Антонио — 224, 286 Росси Джованантонио — 623, 627 Росси Проперция — 101, 377—382, 382, 383
Россо деи Джуньи — 624, 628 Россо Фьорентино — 9, 346, 451—463, 463—465, илл. 134, 135 Рустичи Габриель — 99, 102 Рустичи Франческо — 30, 35, 128, 465
Салаи (Салаино) Андреа — 25, 34,
илл. 18, 19
Сальвиати Франческо — 212, 366, 373, 398, 434, 464, 626, 628 Сангалло Антонио да Младший — 80, 81, 84, 86, 149, 204, 264, 283, 301, 304, 317, 320, 323 Сангалло Антонио да Старший —135, 137—142, 144—146, 147—150, 268, 322, 346, 602, 608, илл. 70, 71 Сангалло Бастьяно да (Аристотеле) — 156, 197, 346, 371, 373, 486, 598 Сангалло Джулиано да — 27, 68, 68,
70, 80, 81, 85, 86, 135, 136—146,
147—149, 220, 224, 225, 266—268, 322, 346, 538, 583, 602, 608, 609, илл. 62— 69, 87
Сангалло Франческо — 67, 68, 145, 146, 149, 150, 262, 268, 609 Сандрино дель Кальцолайо — 421, 425, 426, 427
Санмикели Микеле — 556, 557, 574, 585, 586, 626
Сансовино Андреа — 79, 86, 128, 149, 166, 220, 225, 242, 257—266, 266—269,


Указатель имен живописцев, ваятелей и зодчих
639
283, 286, 257, 338, 370, 373, 602, илл. 88—94 Сансовино Якопо — 225, 239, 266, 263, 269, 274, 277, 237, 330, 338, 342, 343, 346, 347, 363, 370, 399, 442, 447, 480, 436, 492, 496, 508, 574, 586, 589
Сантакроче Джироламо — 392, 393, 397, 399, илл. 95 Санти Джованни — 154,. 155, 157, 191, 193, 198, 253 Санто ди Тито — 420, 426 Сарто Андреа дель — 9, 63, 67, 63—70, 231, 233, 233, 335—367, 367—373, 423, 426, 456, 463, 479, 481, 482, 435, 436, 492, 493, 595, 597, илл. 112—121 Сассоли Стаджо — 206, 207 Сассоли Фабиано — 206 Себастьяно фра (дель Пьомбо) — 9, 44 46, 181, 198, 312, 319, 530 Сербальди Пьер Мариа — 614, 626 Серлио Себастьяно — 318, 322, 323 Синьораччо (фра Паоло из Пистойи) — 99, 101, 102, 112 Синьорелли Лука — 8, 63, 160, 194, 210, 212, 530 Скарпачча см. Карпаччо Скиццоне — 248, 253
Соджи Никколо Сансовино — 128, 357, 358, 372, 457, 465, 628 Содома Джованни Антонио Бацци — 162, 195, 253, 318, 319, 323, 530 Сойярдо (Бернардо Гатти) — 408, 414 Соларио см. Андреа дель Гоббо Солозмео Антонио — 366,N?72 Сольяни Джованни Антонио — 293, 295, 296, 372, 419—425, 426, 427 Софонизба Ангвишола — 381, 333 Спадари Бенедетто — 211, 212 Спинацци Инноченцо — 263 Соццини Джованбаттиста — 624, 623 Стаджо — 422, 426
Стефано да Верона (Дзевио) —564, 570, 537, 533
Стефано (отец Томмазо)—294, 296 Суарди Бартоломео см. Брамантино
Тассо Джулиано — 346 Тассо Леонардо ди Кименти — 266, 269 Тинторетто (Якопо Робусти)—414 Тициан — 44, 44—46, 312, 363, 389, 390, 397, 398, 409, 410, 413, 415, 529, 575, 536, 589
Томмазо ди Стефано — 293, 296, 423, 427, 492, 496 Торбидо см. Моро Франческо Торриджано Пьетро — 126—129, 130,
131, 234, 597, илл. 97 Тоски Пьер Франческо — 366, 373 Тото дель Нунциата — 230, 234 Тоццо (Антонио дель Роццо) —318, 323 Триболо —240, 243, 264, 263, 237, 322, 373, 333, 392, 494, 496, илл. 90
Уго да Карпи — 175, 196 Уджони (Оджоно) Марко — 31, 35 Уччелло Паоло — 127, 187
Фаджуоли Джироламо — 512, 624, 623 Фальконетто Джованмария — 552, 558, 570—575, 535, 533, 589, илл. 167 а, б Фатторе (Пенни Джованни Франческо) —188, 197, 198, 327—330, 331, 332, 461, 465 Фермо Гизони — 563, 537 Феррари Гауденцио — 331, 332, илл. 111 а, б
Ферруччи Андреа ди Пьетро — 237—241, 242, 243, 247 Ферруччи Франческо ди Симоне — 237, 242


640
J.mcоpj.)K'o Вазари. Жизнеописания
Фидий — 31
Филарете (Антонио ди Пьетро Аверли- но) — 427 Флориани Антонио — 406, 414 Флориани Франческо ди Джованни — 406, 414
Флориджерио Бастионелло — 406, 414, илл. 139 Фондути — 84
Фонтана Просперо — 475, 476 Франча Франческо — 8, 253, 475, 476 Франчабиджо — 110, 112, 336 — 339,
341, 342, 350, 352, 368, 370, 371, 479—485, 485, 486, 493, 496, илл. 140, 141
Франческо д’Альбертино — 483 Франческо ди Джироламо из Прато — 391, 398
Франческо ди Джорджо Мартини —
148—150, 319, 582 Франческо ди Мироццо из Форли — 395, 400 Франческо из Милана — 396 Франческо из Сиены — 316, 318, 322, 323
Франческо д’Убертино см. Бакьякка Франчоне — 135, 136, 147, 148, 225 Фьянко (Флакко) Орландо — 558, 586
Цаганелли Франческо из Котиньуо- лы — 528, 531
Чанфанини Джованни ди Бенедетто — 99, 102,
Чезаи Алессандро (прозв. греком) — 622, 627
Чезаре да Сесто — 311, 321, 396, 400 Чезариано (Чезаре ди Лоренцо) — 74, 85
Чекка Франческо д’Анджело —148 Чеккино дель Фрате — 99, 102 Челлини Бенвецуто—131, 370, 391, 623, 625, 627 Чивитали Маттео — 276 Чиконья Джироламо — 552 Чима Джованни Баттиста да Конелья- но — 304
Чимабуе Ченни (Бенинченни) ди Пеп- по — 439
Чичилиа (или Сичилиа) Анджело — 241, 244
Чоли Симоне — 266, 269
Эрколе Гранди Феррарец — 8, 304 Эрколе Роберти Гранди — 304
Яконе — 366, 373
Якопо (брат Стефано да Верона) — 570 Якопо дель Конто (Якопино) — 366,373 Якопо ди Андреа ди Марко — 243 Якопо ди Сандро — 346, 598 Якопо из Треццо — 623, 627 Якопо Каральо — 456, 465


ИЛЛЮСТРАЦИИ


1. 	Леонардо да Винчи. Мадонна с цветком («Мадонна Бенуа»). 1470-е гг.
Ленинград, Эрмитаж


2. 	Леонардо да Винчи. Благовещение. Фрагмент. Ок. 1474 г.
Флоренция, Уффици


3. 	Леонардо да Винчи. Поклонение волхвов. 1481.
Флоренция, Уффици


4. 	Л е о н а р д о да Винчи. Портрет Джиневры деи Бепчи. 1470-е гг.
Вена, собрание Лихтенштейн


5. 	Леонардо да Винчи. Мадонна в гроте. 1483—1490/94.
Париж, Лувр


6. 	Леонардо да Винчи. Св. Иероним. 1481.
Ватикан, Пина к


7а. Леонардо да Винчи. Пейзаж. Рисунок.
Флоренция, Уффици
7 6. Леонардо да Винчи. Голова апостола Иакова старшего и архитектурный мотив. Рисунок. 1495—1497.
Виндзор, Королевская библиотека


8а. Леонардо да Винчи. Тайная вечеря. Фреска в трапезной монастыря Санта Мариа лелле Грацие в Милане. 1495—1497
8 6. Леонардо да Винчи. Тайная вечеря. Фрагмент


9. Леонардо да Винчи. Тайная вечеря. Фрагмент


10. 	Л е о н а р д о да Винчи. Св. Анна с Марией, младенцем Христом и Иоанном Крестителем. Картон. Ок. 1500 г.
Лондон, Национальная галерея


11. 	Леонардо да Винчи. Портрет Моны Лизы
(«Джоконда»). Ок. 1503 г.
Париж, Лувр


12. 	Леонардо да Винчи. Иоанн Креститель. 1508—1512.
Париж, Лувр


13. 	Леонардо да Винчи. Св. Анна с Марией и младенцем Христом. 1508—1512.
Париж, Лувр


14а. Леонардо да Винчи. Этюд головы воина для «Битвы при Ангиари». Рисунок. 1503—1505.
Будапешт, Музей изобразительных искусств
14 6. Леонардо да Винчи. Наброски проекта собора. 1490.
Париж, Библиотека Французского института


15. 	Мастерская Леонардо да Винчи. Всадник. 1508—1512.
Будапешт, Музей изобразительных искусств
42


16. 	Бо льтраффио. Св. Себастьян. Начало 1500-х гг.
Москва, Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина


17. 	Бернардино Л у и н и. Мадонна с младенцем. Начало 1500-х гг.
Неаполь, музей Каподимонте


18. 	А н д р е а С о лари о. Мадонна с зеленой подушкой. 1507.
Париж, Лувр


19. 	А и д р е а С о л а р и о. Портрет канцлера Мороне.
Милан, частное собрание


20. Джорджоне. Юдифь. До 1504 г.
Ленинград, Эрмитаж


21. Джорджоне. Мадонна Кастельфранко. Ок. 1504 г.
Кастелъфранко, собор


22. Джорджоне. Поклонение пастухов. Ок. 1504 г.
Вашингтон, Национальная галерея


23. Джорджоне. Портрет юноши. Ок. 1506 г.
Б ер л и н-Дал ем, Музей


24. 	Джорджоне. Гроза. Ок. 1506 г.
Венеция, Академия


25. 	Джорджоне. Спящая Венера. Ок. 1508—1510 гг.
Дрезден, Галерея


26. Джорджоне. Испытание Моисея.
Флоренция, Уффици


27. 	Джорджоне. Концерт. 1508.
Париж, Лувр


28. 	Джорджоне. Три философа. Ок. 1508 г. Вена, Художественно-исторический музей


29. Джорджоне. Портрет Антонио Брокардо. Ок. 1508—1510 гг.
Будапешт, Музей изобразительных искусств


30. Корреджо. Вознесение Христа. Фреска купола церкви Сан Джованни Эванджелиста в Парме. 1520—1524. Фрагмент


31. Корреджо. Роспись купола собора в Парме. 1524. Фрагмент
43


32. 	Корреджо. Мадонна со св. Георгием.
Дрезден, Галерея


33. 	Корреджо. Мадонна со св. Иеронимом («День»). 1527—1528.
Парма, Национальная галерея


34. 	Корреджо. Снятие с креста.
Парма, Национальная галерея


35. 	Корреджо. Христос и Магдалина.
Мадрид, Прадо


36. 	Корреджо. Рисунок.
Флоренция у Уффици


37. 	Корреджо. Поклонение пастухов («Ночь»). Ок. 1530 г.
Дрезден, Галерея


38. 	Корреджо. Юпитер и Ио. Ок. 1530 г.
Вена, Художественно-исторический музей


39. 	К о р р е д жо. Женский портрет.
Ленинград, Эрмитаж


40. П ь е р о ди Ко зим о. Встреча Марии и Елизаветы.
Нью-Йорк, Метрополитен-музей


41. Пьеро ди Козимо. Портрет Симонетты Веспуччи.
Шантильи, музей Понде


42. Пьеро ди Козимо. Портрет архитектора Джулиано да Сангалло.
Гаага, Королевская картинная галерея


44. 	Б р а м а н т е. Церковь Санта Мариа прессо Сан Сатиро в Милане. Начата в 1479 г. Внутренний вид


45. 	Б р а м а н т е. Сакристия церкви Санта Мариа прессо Сан Сатиро
в Милане. 1482. Внутренний вид


46. 	Б р а м а н т е. Церковь Санта Мариа делле Грапие в Милане. 1492—1497


44


48. 	Б р а м а н т е. Темпьетто. Храм во дворе монастыря Сан Пьетро ин Монторио в Риме. Закончен в 1502 г.


49. 	Б р а м а н т е. Двор Бельведера в Ватикане. Начат в 1505 г. Фрагмент


50. Б р а м а н т е. Двор Бельведера в Ватикане. Фрагмент


51. Брам ант е. Двор Сан Дамазо в Ватикане. Начат в 1510 г.


52. Б р а м а н т е. Человек с алебардой. Милан, галерея Брера


53. Бра манте. Христос у колонны.
Милан, галерея Брера


54. Ф р а Бартоломео. Воскресший Христос с четырьмя евангелистами. 1516.
Флоренция, шлерея Питти


55. Ф р а Бартоломео. Положение во гроб. 1516
Флоренция, шлерея Питти


56а. Фра Бартоломео. Вид площади дель Аннунпиата во Флоренции
Флоренция, Уффици
56 6. Фра Бартоломео. Этюд фигуры св. Варфоломея


57. Фра Бартоломео. Портрет Савонаролы.
Флоренция, Музей Сан Марко


58. Фра Бартоломео. Мадонна со святыми.
Флоренция, Уффици


59. 	Мариотто Альбертинелли. Встреча Марии
и Елизаветы. 1503.
Флоренция, Уффици


60. 	Рафаэллино дель Гарбо. Вознесение Христа.
Флоренция, Академия


61. 	Рафаэллино дель Гарбо. Мадонна с младенцем.
Берлин-Далем, Музей


62. 	Джулиано да Сангалло. Церковь Санта Мариа делле Карчери в Прато. 1484—1492.


iff
63. 	Джулиано да Сангалло. Церковь Санта Мариа делле Карчери
в Прато. Внутренний вид
45


64. Джулиано да Сангалло. Палаццо Гонди во Флоренции. Начат в 1490 г.


65. Джулиано да Сангалло. Палаццо Гонди во Флоренции.
Внутренний двор


66. Джулиано да Сангалло. Камин в палаццо Гонди


67. 	Джулиано да Сангалло, Симоне Кронака, Андреа Сансовино.
Сакристия в церкви Санто Спирито. 1488—1492. Флоренция


68. 	Джулиано да Сангалло. Вилла в Сальвиати. Внутренний двор


69а. Джулиано да Сангалло. Вилла в Поджо-а-Кайано. 1480—1485
696. Джулиано да Сангалло.
Вилла в Поджо-а-Кайано.
Внутренний вид


70 а. Антонио да Сангалло Старший. Каноникат церкви Мадонна ди Сан Бьяджо в Монтепульчано. 1518—1534
70 6. Антонио да Сангалло Старший. Церковь Мадонна ди Сан Бьяджо в Монтепульчано.
Внутренний вид. 1518—1534


71. 	Антонио да Сангалло Старший. Церковь Мадонна
ди Сан Бьяджо в Монтепульчано


72. 	Рафаэль. Мадонна Коннестабиле. Ок. 1504 г
Ленинград, Эрмитаж


73. Рафаэль. Обручение Марии. 1504.
Милан, галерея Брера


74. Рафаэль. Портрет Аньоло Дони. 1505.
Флоренция, галерея Питти


75. Рафаэль. Портрет Маддалены Дони. 1505.
Флоренция, галерея Питти


76. 	Рафаэль. Парнас. Фреска Станыы делла Сеньятура. 1509—1511. Рим, Ватиканский дворец


77. 	Рафаэль. Пожар в Борго. Фреска Станцы дель Инчендио.
1514—1515. Рим, Ватиканский дворец


78. Рафаэль. Мадонна в кресле. Ок. 1516 г.
Флоренция, галерея Питти


46
79. 	Рафаэль. Сикстинская мадонна. 1515—1519.
Дрезден, Гале2)ел


80. 	Рафаэль. Портрет кардинала. Ок. 1518 г.
Мадрид, Прадо


81. Рафаэль. Триумф Галатеи. Фреска виллы Фарнезина в Риме. 1515


82. 	Рафаэль. Портрет папы Льва X с кардиналами Лодовико деи Росси и Джулио деи Медичи. Ок. 1518 г.
Флоренция, Уффици


83. 	Рафаэль. Лоджии в Ватиканском дворце в Риме. 1519. Общий вид


84. Рафаэль. Вилла Мадама в Риме. Лоджия. 1519


85. Рафаэль. Палаццо Пандольфини во Флоренции. 1520


86. 	Симоне К р о н а к а. Палаццо Гваданьи во Флоренции. 1503—1506


87. 	Симоне Крон а к а, Бенедетто да Майано, Джулиано да Сангалло. Палаццо Строцци во Флоренции. Начат в 1489 г. Внутренний двор


88. 	Андреа Сансовино. Крещение Христа. 1502. Фрагмент
Флоренция, Баптистерий


89. 	Андреа Сансовино, Брам ант е. Лорето, Санта Каза.
Внутренний вид. 1520—1527


90 а. Андреа Сансовино. Благовещение.
Лорето, Санта Каза
90 6. Андреа Сансовино, Трибол о, Рафаэль да Монтелупо. Обручение Марии.
Лорето, Санта Каза


91. 	Андреа Сансовино. Мадонна с младенцем и св. Анной.
Рим, Сантпо Аюстино


92. 	Андреа Сансовино. Гробница кардинала Сфорца в церкви Санта Мариа дель Пополо в Риме. 1506—1509


93. Андреа Сансовино. Гробница кардинала Сфорца. Фрагмент



94. Андреа Сансовино. Алтарь церкви Санто Спирито во Флоренции. Фрагмент


95. 	Джироламо Сантакроче.
Мадонна с младенцем.
Неаполь, церковь Санта Мариа а Капелла Веккьа


■Мы
96. 	Бенедетто да Ровеццано. Евангелист Иоанн.
Флоренция, собор


97. Торриджано. Гробница Генриха VIII. 1524—1535.
Лондон, Вестминстерское аббатство


98. Лоренцо ди Креди. Мадонна со святыми.
Дрезден, Галерея


99. Лоренцо ди Креди. Портрет Вероккьо.
Флоренция, Уффици


100. Лоренцетто. Св. Иона.
Рим, церковь Санта Мариа дель Пополо


101. Лоренцетто. Христос и грешница.
Рим, церковь Санта Мариа дель Пополо


103. Ка мил л о Боккачино. Воскрешение Лазаря
Кремона, церковь Сан Сиджизмондо


104. Баль дассаре Перуцци. Вилла Фарнезина в Риме. 1509—1511. Фрагмент фасада


105. Бальдассаре Перуцци. Вилла Фарнезина в Риме


106. Бальдассаре Перуцци. Вилла Фарнезина в Риме. Лоджия. Росписи плафона работы Рафаэля и его школы


107. Бальдассаре Перуцци. Перспектива. Фреска виллы Фарнезина


108 6. Бальдассаре Перуцци. Оратория Санта Катерина в Сиене. До 1503 г. Внутренний двор


109. 	Бальдассаре П е р у ц ц и. Палаццо Массими алле Колонне
в Риме. Внутренний двор


110. 	Бальдассаре Перуцци. Палаццо Массими алле Колонне в Риме. Портик дворового фасада


111а. Гауденцио Феррари. Славословие ангелов. Фреска паломнической церкви в Саронно. Фрагмент. 1535
1116. Гауденцио Феррари. Мать с ребенком. Фрагмент фрески «Голгофа» из капеллы в Сакро Монте близ Варалло. 1523


112 а. Андреа дель Сарто. Проповедь Иоанна Крестителя. Фреска церкви Сантиссима Аннунциата во Флоренции. 1514
112 6. Андреа дель Сарто. Усекновение главы Иоанна Крестителя. Фреска церкви Сантиссима Аннунциата во Флоренции


113. 	Андреа дель Сарто. Чудо св. Филиппа Беници. Фреска церкви
Сантиссима Аннунциата во Флоренции


114. 	Андреа дель Сарто. Мадонна с мешком. Фреска церкви Сантиссима Аннунциата во Флоренции
4


115. 	Андреа дель Сарто. Тайная вечеря. Фреска монастыря Сальви
во Флоренции. 1526—1527


116. Андреа дель Сарто. Портрет скульптора. 1524. Лондон, Национальная галерея


117. 	Андреа дель Сарто. Мадонна с гарпиями. 1517.
Флоренция, Уффици


118. 	Андреа дель Сарто. Рисунок для портрета Лукреции. Ок. 1528 г.
Флоренция, Уффици


119. 	Андреа дель Сарто. Мадонна со святыми. Ок. 1528 г.
Флоренция, галерея Питти


120. Андреа дель Сарто. Полуобнаженный Иоанн Креститель.
Флоренция, -галерея Пипгти


121. Андреа дель Сарто. Портрет жены.
Флоренция, Уффици


122. Альфонсо Ломбарди. Успение Марии


123. 	Джованни да Нола. Оплакивание Христа.
Неаполь, церковь Санта Мариа лелле Грацие а Капонаполи


124. 	Д о с с о Досс и. Мадонна с младенцем, св. Георгием и св. Михаилом.
Модена, собор


125. Д о с с о Д о с с и. Цирцея. 1530-е гг.
Вашингтон, Национальная галерея


126. 	Доссо Досси. Аполлон, играющий на скрипке. 1530-е гг.
Рим, галерея Боргезе


127. 	Доссо Досс и. Цирпея. 1530-е гг.
Рим, галерея Боргезе


128. Порденоне. Мадонна со святыми.
Неаполь, музей Каподимонтпе


129. 	Порденоне. Рождество Марии. Фреска в церкви делла Мадонна
ди Кампанья в Пьяченце


130. 	Порденоне. Поклонение пастухов. Фреска в церкви делла Мадонна ди Кампания в Пьяченце


131. Порденоне. Св. Лоренцо Джустиниани со святыми. 1533.
Венеция, Академия


13*2. Порденоне. Распятие. Фреска собора в Кремоне. 1521. Фрагмент


133. 	Порденоне. Св. Мартин. Фреска в церкви
Сан Рокко в Венеции


134. 	Р о с с о. Моисей и дочери Иофара. 1523.
Флоренция, Уффици


135. Россо. Снятие с креста. 1521.
Вольтерра, Музей


136а. Франческо Бакьякка. Легенда о трех братьях.
Дрезден, Галерея
136 6. Франческо Бакьякка. Легенда о трех братьях. Фрагмент


137. 	Иноченцио да И мол а. Мадонна с младенцем.
Мюнхен, Старая пинакотека


138. 	Доменико Пул и г о. Мадонна с младенцем.
Флоренция, галерея Питтпи


139. 	Ф л о р и д ж е р и о. Музыкальное общество.
Мюнхен, Старая пинан


Ш. Франчабиджо. Мадонна делла Фонтана. Флоренция, Уффици


141 а. Франчабиджо. Письмо Урии.
Дрезден, Галерея
141 б. Франчабиджо. Иоанн Креститель получает благословение
Флоренция, монастырь делло Скальцо


142а. Пармиджанино. Обручение св. Екатерины.
Парма, Национальная галерея
142 б. Пармиджанино. Автопортрет в выпуклом зеркале. Ок. 1522 г.
Вена, Художественно-истори- v ее кий музей


143. 	Пармиджанино. Мадонна во славе со св. Стефаном
и Иоанном Крестителем.
Дрезден, Галерея
50


144. 	Пармиджанино. Мадонна со святыми. 1529.
Болонья, Галерея


145. 	Пармиджанино. Мадонна с длинной шеей. 1534.
Флоренция, Уффици


146. 	Пармиджанино. Мадонна со св. ЗахаРием-
Флоренция, Уффици


147. Пармиджанино. Портрет Малатесты Бальоне. 1530-е гг.
Вена, Художественно-исторический музей


148. 	Пармиджанино. Превращение Дафны. Рисунок,
Флоренция, Уффици


149. 	Пармиджанино. Женский портрет («Антея»).
Ок. 1535— 1539 гг.
Неаполь, музей Каподимонте


150. Пармиджанино. Амур с .туком.
Вена, Художественно-исторический музей


151. Пармиджанино. Церера.
Флоренция, Уффици


152. Пальма Веккьо. Автопортрет.
Мюнхен, Старая пинакотека


153 6. Пальма Веккьо. Мадонна со святыми. Ок. 1525 г.
Вена, Художественно-исторический музей


154. 	Пальма Веккьо. Поклонение волхвов.
Милан, галерея Брера


155. Пальма Веккьо. Св. Варвара.
Венег^ияу церковь Санта Мариа Формоза


156. 	Лоренцо Лотто. Портрет юноши. Ок. 1506—1508 гг.
Вена, Художественно-исторический музей
Фрагмент.


157. 	Лоренцо Лотто. Благовещение. Ок. 1528 г.
Реканати, церковь Санта Мариа сопра Мерканти


158. 	Лоренцо Лотто. «Аллегория». Крышка к портрету епископа де Росси.
Вашингтон, Национальная галерея


159. 	Лоренцо Лотто. Портрет протонотариуса Джованни Джулиани. Ок. 1519—1520 гг.
Лондонj Национальная галерея
i/481


160. 	Лоренцо Лотто. Святое семейство.
Флоренция, Уффици


161. 	Л о р е н ц о Лотто. Портрет молодого человека иа фойе
красного занавеса. Ок. 1525—1530 гг.
Б ер. г и н -Да ле. Муз е и


162. 	Лоренцо Лотто. Портрет Андреа Оддони. 1527.
Лондон) Хемптнон-Корт


164а. Лоренцо Лотто. Алтарь св. Лгочин. Ок. 1532 г.
Иези, Пинакотека
164 6. Лоренцо Лотто. Алтарь св. Лгочии. Фрагмент


165. Лоренцо Лотто. Святое семейство.
Лондон, Национальна л галерея


166. Фра Джокондо. Палаццо дель Консилио в Вероне


167 6. Джованни Мария Ф а л ь к о н е т т о.
Палаиио Джустиниани в Падуе


168 а. Либерале д г Благословение вина.
Сиена, библиотека
168 б. Либерале д Сеятель.
Сиена, библиотека
in но С.1 1
Верона.
Верона.


169. Либерале да Верона. Мадонна с младенцем и ангелами.
Лондон, Национальная галерея


170. 	Джи ролам о деи Либри. Поклонение волхвов.
Верона, Музей


171 .Джироламо деи Либри. Мадонна со св. Петром и св. Андреем.
Верона, Музей


172. 	Франческо Граначчи. Иоанн Креститель.
Мюнхен, Старая пинакотек


173. Франческо Граначчи. Св. Магдалина.
Мюнхен, Старая пинакотека


174 а. Б а ч ч о д’А н ь о л о. Палаццо Серристорио во Флоренции
174 6. Джулиано д и Б а ч ч о д’А н ь о л о. Палаццо Никколини (Бутурлин) на Виа деи Серви во Флоренции


175. Баччо д’А н ь о л о. Палаццо Бартолини во Флоренции


СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
1. Леонардо да Винчи. Мадонна с цветком («Мадонна Бенуа»). 1470-е гг.
Ленинград, Эрмитаж.
2. Леонардо да Винчи. Благовещение. Фрагмент. Ок. 1474 г. Флоренция, Уффици.
3. Леонардо да Винчи. Поклонение волхвов. 1481. Флоренция, Уффици.
4. Леонардо да Винчи. Портрет Джиневры деи Бенчи. 1470-е гг. Вена, собрание Лихтенштейн.
5. Леонардо да Винчи. Мадонна в гроте. 1483—1490/94. Париж, Лувр.
6. Леонардо да Винчи. Св. Иероним. 1481. Ватикан, Пинакотека.
7а. Леонардо да Винчи. Пейзаж. Рисунок. Флоренция, Уффици.
76. 	Леонардо да Винчи. Голова апостола Иакова Старшего и архитектурный мотив. Рисунок. 1495—1497. Виндзор, Королевская библиотека.
8а. Леонардо да Винчи. Тайная вечеря. Фреска в трапезной монастыря Санта Мариа делле Грацие в Милане. 1495—1497.


Список иллюстраций
819
8 6. Леонардо да Винчи. Тайная вечеря. Фрагмент.
9. Леонардо да Винчи. Тайная вечеря. Фрагмент.
10. Леонардо да Винчи. Св. Анна, с Марией, младенцем Христом и Иоанном
Крестителем. Картон. Ок. 1500 г. Лондон, Национальная галерея.
11. Леонардо да Винчи. Портрет Моны Лизы («Джоконда»). Ок. 1503 г. Париж, Лувр.
12. Леонардо да Винчи. Иоанн Креститель. 1508—1512. Париж, Лувр.
13. Л е о н а р д о да В и н ч и. Св. Анна с Марией и младенцем Христом. 1508—1512.
Париж, Лувр.
14 а. Леонардо да Винчи. Этюд головы воина для «Битвы при Ангиари». Рисунок. 1503—1505. Будапешт, Музей изобразительных искусств.
14 б. Леонардо да Винчи. Наброски проекта собора. 1490. Париж, Библиотека Французского института.
15. Мастерская Леонардо да Винчи. Всадник. 1508—1512. Будапешт, Музей изобразительных искусств.
16. Б о л ь т р а ф ф и о. Св. Себастьян. Начало 1500-х гг. Москва, Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.
17. Бернардино Луини. Мадонна с младенцем. Начало 1500-х гг. Неаполь, музей Каподимонте.
18. Андреа Соларио. Мадонна с зеленой подушкой. 1507. Париж, Лувр.
19. Андреа Соларио. Портрет канцлера Мороне. Милан, частное собрание.
20. Джорджоне. Юдифь. До 1504 г. Ленинград, Эрмитаж.
21. Джорджоне. Мадонна Кастельфранко. Ок. 1504 г. Кастельфранко, собор.
22. Джорджоне. Поклонение пастухов. Ок. 1504 г. Вашингтон, Национальная галерея.
23. Джорджоне. Портрет юноши. Ок. 1506 г. Берлин-Далем, Музей.
24. Джорджоне. Гроза. Ок. 1506 г. Венеция, Академия.
25. Джорджоне. Спящая Венера. Ок. 1508—1510 гг. Дрезден, Галерея.
26. Джорджоне. Испытание Моисея. Флоренция, Уффици.
27. Джорджоне. Концерт. 1508. Париж, Лувр.
28. Джорджоне. Три философа. Ок. 1508 г. Вена, Художественно-исторический
музей.
29. Джорджоне. Портрет Антонио Брокардо. Ок. 1508—1510 гг. Будапешт, Музей изобразительных искусств.
30. Корреджо. Вознесение Христа. Фреска купола церкви Сан Джованни Эванджелиста в Парме. 1520—1524. Фрагмент.
31. Корреджо. Роспись купола собора в Парме. 1524. Фрагмент.
32. Корреджо. Мадонна со св. Георгием. Дрезден, Галерея.
33. Корреджо. Мадонна со св. Иеронимом («День»). 1527—1528. Парма, Национальная галерея.
34. Корреджо. Снятие с креста. Парма, Национальная галерея.
35. Корреджо. Христос и Магдалина. Мадрид, Прадо.


820
Джорджо Вазари. Жизнеописания
36. Корреджо. Рисунок. Флоренция, Уффици.
37. Корреджо. Поклонение пастухов («Ночь»). Ок. 1530 г. Дрезден, Галерея.
38. Корреджо. Юпитер и Ио. Ок. 1530 г. Вена, Художественно-исторический музей.
39. Корреджо. Женский портрет. Ленинград, Эрмитаж.
40. Пьеро ди Козимо. Встреча Марии и Елизаветы. Нью-Йорк, Метрополитен- музей.
41. Пьеро ди Козимо. Портрет Симонетты Веспуччи. Шантилъи, музей Конде.
42. Пьеро д и Козимо. Портрет архитектора Джулиано да Сангалло. Гаага, Ко¬
ролевская картинная галерея.
43 а. Пьеро ди Козимо. Смерть Прокриды. Лондон, Национальная галерея.
43 б. Пьеро ди Козимо. Смерть Прокриды. Фрагмент.
44. Б р а м а н т е. Церковь Санта Мариа прессо Сан Сатиро в Милане. Начата в 1479 г. Внутренний вид.
45. Б р а м а н т е. Сакристия церкви Санта Мариа прессо Сан Сатиро в Милане. 1482. Внутренний вид.
46. Б р а м а н т е. Церковь Санта Мариа делле Грацие в Милане. 1492—1497.
47. Б р а м а н т е. Апсида церкви Санта Мариа делле Грацие в Милане.
48. Б р а м а н т е. Темпьетто. Храм во дворе монастыря Сан Пьетро ин Монторио в Риме. Закончен в 1502 г.
49. Б р а м а н т е. Двор Бельведера в Ватикане. Начат в 1505 г. Фрагмент.
50. Б р а м а н т е. Двор Бельведера в Ватикане. Фрагмент.
51. Б р а м а н т е. Двор Сан Дамазо в Ватикане. Начат в 1510 г.
52. Б р а м а н т е. Человек с алебардой. Милан, галерея Брера.
53. Б р а м а н т е. Христос у колонны. Милан, галерея Брера.
54. Фра Бартоломео. Воскресший Христос с четырьмя евангелистами. 1516. Флоренция, галерея Нитти.
55. Фра Бартоломео. Положение во гроб. 1516. Флоренция, галерея Нитти.
56 а. Фра Бартоломео. Вид площади дель Аннунциата во Флоренции. Флоренция, Уффици.
56 б. Фра Бартоломео. Этюд фигуры св. Варфоломея.
57. Фра Бартоломео. Портрет Савонаролы. Флоренция, Музей Сан Марко.
58. Фра Бартоломео. Мадонна со святыми. Флоренция, Уффици.
59. Мариотто Альбертинелли. Встреча Марии и Елизаветы. 1503. Флоренция, Уффици.
60. Рафарллино дель Гарбо. Вознесение Христа. Флоренция, Академия.
61. Рафарллино дель Гарбо. Мадонна с младенцем. Берлин-Далем, Музей.
62. Джулиано да Сангалло. Церковь Санта Мариа делле Карчери в Прато.
1484—1492.
63. Джулиано да Сангалло. Церковь Санта Мариа делле Карчери в Прато.
Внутренний вид.
64. Джулиано да Сангалло. Палаццо Гонди во Флоренции. Начат в 1490 г.


Список иллюстраций
821
65. Джулиано да Сангалло. Палаццо Гонди во Флоренции. Внутренний вид.
66. Джулиано да Сангалло. Камин в палаццо Гонди.
67. Джулиано да Сангалло, Симоне Кронака, Андреа Сансовино. Сакристия в церкви Санто Спирито. 1488—1492. Флоренция.
68. Джулиано да Сангалло. Вилла в Сальвиати. Внутренний двор.
69 а. Джулиано да Сангалло. Вилла в Поджо-а-Кайано. 1480—1485.
69 б. Джулиано да Сангалло. Вилла в Поджо-а-Кайано. Внутренний вид.
70 а. Антонио да Сангалло Старший. Каноникат церкви Мадонна ди Сан
Бьяджо в Монтепульчано. 1518—1534.
70 б. Антонио да Сангалло Старший. Церковь Мадонна ди Сан Бьяджо в Монтепульчано. Внутренний двор. 1518—1534.
71. Антонио да Сангалло Старший. Церковь Мадонна ди Сан Бьяджо в Монтепульчано.
72. Рафаэль. Мадонна Коннестабиле. Ок. 1504 г. Ленинград, Эрмитаж.
73. Рафаэль. Обручение Марии. 1504. Милан, галерея Брера.
74. Рафаэль. Портрет Аньоло Дони. 1505. Флоренция, галерея Питти.
75. Рафаэль. Портрет Маддалены Дони. 1505. Флоренция, галерея Питти.
76. Рафаэль. Парнас. Фреска Станцы делла Сеньятура. 1509—1511. Рим, Ватикан¬
ский дворец.
77. Рафаэль. Пожар в Борго. Фреска Станцы дель Инчендио. 1514—1515. Рим. Ватиканский дворец.
78. Рафаэль. Мадонна в кресле. Ок. 1516 г. Флоренция, галерея Питти.
79. Рафаэль. Сикстинская мадонна. 1515—1519. Дрезден, Галерея.
80. Рафаэль. Портрет кардинала. Ок. 1518 г. Мадрид, Прадо.
81. Рафаэль. Триумф Галатеи. Фреска виллы Форнезина в Риме. 1515.
82. Рафаэль. Портрет папы Льва X с кардиналами Лодовико деи Росси и Джулио
деи Медичи. Ок. 1518 г. Флоренция, Уффици.
83. Рафаэль. Лоджии в Ватиканском дворце в Риме. 1519. Общий вид.
84. Рафаэль. Вилла Мадама в Риме. Лоджия. 1519.
85. Рафаэль. Палаццо Пандольфини во Флоренции. 1520.
86. Симоне Кронака. Палаццо Гваданьи во Флоренции. 1503—1506.
87. Симоне Кронака, Бенедетто да Майано, Джулиано да Сан¬
галло. Палаццо Строцци во Флоренции. Начат в 1489 г. Внутренний двор.
88. Андреа Сансовино. Крещение Христа. 1502. Фрагмент. Флоренция, Баптистерий.
89. Андреа Сансовино, Браманте. Лорето, Санта Каза. Внутренний вид. 1520—1527.
90 а. Андреа Сансовино. Благовещение. Лорето, Санта Каза.
90 б. Андреа Сансовино, Триболо, Рафаэль да Монтелупо. Обручение Марии. Лорето, Санта Каза.
91, Андреа Сансовино. Мадонна с младенцем и св. Анной. Рим, Санто Аго- стино.


822
Джорджо Вазари. Жизнеописания
92.
93.
94.
95.
96.
97.
98.
99. 100. 101. 102 а. 102 6.
103.
104.
105.
106.
107.
108 а.
108 6.
109.
110. 111 а.
111 б.
112 а. 1126. ИЗ.
Андреа Сансовино. Гробница кардинала Сфорца в церкви Санта Мариа дель Пополо в Риме. 1506—1509.
Андреа Сансовино. Гробница кардинала Сфорца. Фрагмент.
Андреа Сансовино. Алтарь церкви Санто Спирито во Флоренции. Фрагмент.
Джироламо Сантакроче. Мадонна с младенцем. Неаполь, церковь Санта Мариа а Капелла Веккьа.
Бенедетто да Ровеццано. Евангелист Иоанн. Флоренция, собор. Торриджано. Гробница Генриха VIII. 1524—1535. Лондон, Вестминстерское аббатство.
Лоренцо ди Креди. Мадонна со святыми. Дрезден, Галерея.
Лоренцо ди Креди. Портрет Верроккьо. Флоренция, Уффици. Лоренцетто. Св. Иона. Рим, церковь Санта Мариа дель Пополо. Лоренцетто. Христос и грешница. Рим, церковь Санта Мариа дель Пополо. Боккаччо Боккаччино. Мадонна со святыми. Венеция, Академия. Боккаччо Боккаччино. Мужской портрет. Флоренция, Уффици. Камилло Боккаччино. Воскрешение Лазаря. Кремона, церковь Сан Сид- жизмондо.
Бальдассаре Перуцци. Вилла Фарнезина в Риме. 1509—1511. Фрагмент фасада.
Бальдассаре Перуцци. Вилла Фарнезина в Риме.
Бальдассаре Перуцци. Вилла Фарнезина в Риме. Лоджия. Росписи плафона работы Рафаэля и его школы.
Бальдассаре Перуцци. Перспектива. Фреска виллы Фарнезина. Бальдассаре Перуцци. Палаццо Массими алле Колонне в Риме. Начат в 1535 г. Фасад.
Бальдассаре Перуцци. Оратория Санта Катерина в Сиене. До 1503 г. Внутренний двор.
Бальдассаре Перуцци. Палаццо Массими алле Колонне в Риме. Внутренний двор.
Бальдассаре Перуцци. Палаццо Массими алле Колонне в Риме. Портик дворового фасада.
Гауденцио Феррари. Славословие ангелов. Фреска паломнической церкви в Саронно. Фрагмент. 1535.
Гайденцио Феррари. Мать с ребенком. Фрагмент фрески «Голгофа» из капеллы в Сакро Монте близ Варалло. 1523.
Андреа дель Сарто. Проповедь Иоанна Крестителя. Фреска церкви Сан- тиссима Аннунциата во Флоренции. 1514.
Андреа дель Сарто. Усекновение главы Иоанна Крестителя. Фреска церкви Сантиссима Аннунциата во Флоренции.
Андреа дель Сарто. Чудо св. Филиппа Беници. Фреска церкви Сантиссима Аннунциата во Флоренции.


Список иллюстраций
823
114. Андреа дель Сарто. Мадонна с мешком. Фреска церкви Сантиссима Ан- нунциата во Флоренции.
115. Андреа дель Сарто. Тайная вечеря. Фреска монастыря Сальви во Флоренции. 1526—1527.
116. Андреа дель Сарто. Портрет скульптора. 1524. Лондон, Национальная галерея.
117. Андреа дель Сарто. Мадонна с гарпиями. 1517. Флоренция, Уффици.
118. Андреа дель Сарто. Рисунок для портрета Лукреции. Ок. 1528 г. Флоренция, Уффици.
119. Андреа дель Сарто. Мадонна со святыми. Ок. 1528 г. Флоренция, галерея Питти.
120. Андреа дель Сарто. Полуобнаженный Иоанн Креститель. Флоренция, галерея Питти.
121. Андреа дель С а р т о. Портрет жены.
122. Альфонсо Ломбарди. Успение Марии.
123. Джованни да Нола. Оплакивание Христа. Неаполь, церковь Санта Мариа делле Грацие а Капонаполи.
124. Доссо Досс и. Мадонна с младенцем, св. Георгием и св. Михаилом. Модена, собор.
125. Доссо Досси. Цирцея. 1530-е гг. Вашингтон, Национальная галерея.
126. Доссо Досси. Аполлон, играющий на скрипке. 1530-е гг. Рим, галерея Бор- гезе.
127. Доссо Досси. Цирцея. 1530-е гг. Рим, галерея Боргезе.
128. Порденоне. Мадонна со святыми. Неаполь, музей Каподимонте.
129. Порденоне. Рождество Марии. Фреска в церкви делла Мадонна ди Кам-
панья в Пьяченце.
130. Парденоне. Поклонение пастухов. Фреска в церкви делла Мадонна ди Кам- панья в Пьяченце.
131. Порденоне. Св. Лоренцо Джустиниани со святыми. 1533. Венеция, Академия.
132. Порденоне. Распятие. Фреска собора в Кремоне. 1521. Фрагмент.
133. Порденоне. Св. Мартин. Фреска в церкви Сан Рокко в Венеции.
134. Россо. Моисей и дочери Иофара. 1523. Флоренция, Уффици.
135. Россо. Снятие с креста. 1521. Вольтерра, Музей.
136 а. Франческо Бакьякка. Легенда о трех братьях. Дрезден, Галерея.
136 б. Франческо Бакьякка. Легенда о трех братьях. Фрагмент.
137. Иноченцио да Имола. Мадонна с младенцем. Мюнхен, Старая пинако¬
тека.
138. Доменико П у лиг о. Мадонна с младенцем. Флоренция, галерея Питти.
139. Флорижерио. Музыкальное общество. Мюнхен, Старая пинакотека.
140. Франчабиджо. Мадонна делла Фонтана. Флоренция, Уффици.
141 а. Франчабиджо. Письмо Урии. Дрезден, Галерея.


824 Джорджо Вазари. Жизнеописания
141 6. Франчабиджо. Иоанн Креститель получает благословение. Флоренция, мо¬
настырь делло Скальцо.
142 а. Пармиджанино. Обручение св. Екатерины. Парма, Национальная галерея.
142 6. Пармиджанино. Автопортрет в выпуклом зеркале. Ок. 1522 г. Вена, Художественно-исторический музей.
143. Пармиджанино. Мадонна во славе со св. Стефаном и Иоанном Крестителем. Дрезден, Галерея.
144. Пармиджанино. Мадонна со святыми. 1529. Болонья, Галерея.
145. Пармиджанино. Мадонна с длинной шеей. 1534. Флоренция, Уффици.
146. Пармиджанино. Мадонна со св. Захарием. Флоренция, Уффици.
147. Пармиджанино. Портрет Малатесты Бальоне. 1530-е гг. Вена, Художественно-исторический музей.
148. Пармиджанино. Превращение Дафны. Рисунок. Флоренция, Уффици.
149. Пармиджанино. Женский портрет («Антея»). Ок. 1535—1539 гг. Неаполь, музей Каподимонте.
150. Пармиджанино. Амур с луком. Вена, Художественно-исторический музей.
151. Пармиджанино. Церера. Флоренция, Уффици.
152. Пальма Веккьо. Автопортрет. Мюнхен, Старая пинакотека.
153 а. Пальма Веккьо. Иаков и Рахиль. Ок. 1520 г. Дрезден, Галерея.
153 б. Пальма Веккьо. Мадонна со святыми. Ок. 1525 г. Вена, Художественноисторический музей.
154. Пальма Веккьо. Поклонение волхвов. Милан, галерея Брера.
155. Пальма Веккьо. Св. Варвара. Венеция, церковь Санта Мариа Формоза.
156. Лоренцо Лотто. Портрет юноши. Ок. 1506—1508 гг. Фрагмент. Вена, Художественно-исторический музей.
157. Лоренцо Лотто. Благовещение. Ок. 1528 г. Реканати, церковь Санта Мариа сопра Мерканти.
158. Лоренцо Лотто. «Аллегория». Крышка к портрету епископа де Росси. Вашингтон, Национальная галерея.
159. Лоренцо Лотто. Портрет протонотариуса Джованни Джулиани. Ок. 1519— 1520 гг. Лондон, Национальная галерея.
160. Лоренцо Лотто. Святое семейство. Флоренция, Уффици.
161. Лоренцо Лотто. Портрет молодого человека на фоне красного занавеса. Ок. 1525—1530 гг. Берлин-Далем, Музей.
162. Лоренцо Лотто. Портрет Андреа Оддони. 1527. Лондон, Хемптон-Корт.
163. Лоренцо Лотто. Милосердие св. Антония. 1542. Венеция, церковь Санти Джованни э Паоло.
164 а. Лоренцо Лотто. Алтарь св. Лючии. Ок. 1532 г. Иези, Пинакотека.
164 6. Лоренцо Лотто. Алтарь св. Лючии. Фрагмент.
165. Лоренцо Лотто. Святое семейство. Лондон, Национальная галерея.
166. Фра Джоконд о. Палаццо дель Консилио в Вероне.
167 а. Джованни Мария Фальконетто. Епископский дворец в Лувильяно.


Список иллюстраций
825
167 б. Джованни Мария Фальконетто. Палаццо Джустиниани в Падуе.
168 а. Либерале да Верона. Благословение вина. Сиена, библиотека.
168 б. Либерале да Верона. Сеятель. Сиена, библиотека.
169. Либерале да Верона. Мадонна с младенцем и ангелами. Лондон, Национальная галерея.
170. Джироламо деи Либри. Поклонение волхвов. Верона, Музей.
171. Джироламо деи Либри. Мадонна со св. Петром и св. Андреем. Верона, Музей.
172. Франческо Граначчи. Иоанн Креститель. Мюнхен, Старая пинакотека.
173. Франческо Граначчи. Св. Магдалина. Мюнхен, Старая пинакотека. 174а. Баччо д’Аньоло. Палаццо Серристорио во Флоренции.
174 б. Джулиано ди Баччо д’А н ь о л о. Палаццо Никколини (Бутурлин) на Виа деи Серви во Флоренции.
175. Баччо д’Аньоло. Палаццо Бартолини во Флоренции.


СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие
Жизнеописание Леонардо да Винчи, флорентийского живописца и скульптора Жизнеописание Джорджоне из Кастельфранко, живописца венецианского . . .
Жизнеописание Антонио из Корреджо, живописца
Жизнеописание Пьеро ди Козимо, флорентийского живописца
Жизнеописание Браманте из Урбино, архитектора
Жизнеописание фра Бартоломео из Сан Марко, флорентийского живописца . Жизнеописание Мариотто Альбертинелли, флорентийского живописца . . . .
Жизнеописание Рафарллино дель Гарбо, флорентийского живописца
Жизнеописание Торриджано, флорентийского скульптора
Жизнеописания Джулиано и Антонио да Сангалло, флорентинских архитекторов
Жизнеописание Рафаэля из Урбино, живописца и архитектора
Жизнеописание Гульельмо да Марчилла, французского живописца и мастера
витражей
Жизнеописание Симоне прозванного Кронака, флорентийского архитектора . .
Жизнеописание Доменико Пулиго, флорентийского живописца
Жизнеописание Андреа из Фьезоле, скульптора и других фьезоланцев ....
5
13
37
47
57
71
87
103
113
123
133
151
201
213
227
235


Джорджо Вазари. Жизнеописания
827
Жизнеописание Винченцио из Сан Джиминьяно и Тимотео из Урбино, живописцев 245
Жизнеописание Андреа из Монте Сансовино, скульптора и архитектора . . . 255
Жизнеописание Бенедетто из Ровеццано, скульптора 271
Жизнеописание Баччо из Монтелупо, скульптора и Рафаэля, его сына . . . 279
Жизнеописание Лоренцо ди Креди, флорентийского живописца 289
Жизнеописание Лоренцетто, флорентийского скульптора и архитектора, и Бок-
каччино, кремонского живописца 297
Жизнеописание Бальдассаре Перуцци, сиенского живописца и архитектора . 307 Жизнеописание Джованни Франческо, прозванного Фатторе, и Пеллегрино из
Модены, живописцев 325
Жизнеописание Андреа дель Сарто, отличнейшего флорентийского живописца . 333 Жизнеописание Мадонны Проперции деи Росси, болонского скульптора . . . 375
Жизнеописание Альфонсо Ломбарди, феррарца, Микеланджело из Сиены и Джироламо Сантакроче, неаполитанца, скульпторов, а также Доссо и
Баттисты, феррарских живописцев 385
Жизнеописание Джованни Антонио Личинио из Порденоне и других фриульских
живописцев 401
Жизнеописание Джованни Антонио Сольяни, флорентийского живописца . . 417
Жизнеописание Джироламо из Тревиджо, живописца 429
Жизнеописания Полидоро из Караваджо и Матурино, флорентинца, живописцев 435
Жизнеописание Россо, флорентийского живописца 449
Жизнеописание Бартоломео из Баньякавалло и других живописцев из Романьи 467
Жизнеописание Франчабиджо, флорентийского живописца 477
Жизнеописание Морто из Фельтре, живописца и Андреа ди Козимо Фельтрини . 487
Жизнеописание Марко калабрийца, живописца 497
Жизнеописание Франческо Маццуоли, пармского живописца 503
Жизнеописание Джакомо Пальмы и Лоренцо Лотто, венецианских живописцев . 521
Жизнеописание фра Джокондо, Либерале и других веронцев 533
Жизнеописание Франческо Граначчи, флорентийского живописца 591
Жизнеописание Баччо д’Аньоло, флорентийского архитектора 599
Жизнеописание Валерио вичентинца, Джованни из Кастель Болоньезе, Маттео даль Нассаро веронца, а также'других превосходных резчиков камей и
гемм 611
Указатель имен 629
Иллюстрации 641
Список иллюстраций 818


Дэюордэ/со Вазари
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ, ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ
т. III
Редактор Е. В. Норина
Оформление художников И. Ф. Рерберга, Е. А. Ганнушкина
Художественный редактор В. Д. Карандашов
Технический редактор В. У. Борисова
Корректор Б. М. Северина
Сдано в набор 28/II 1968 г. Подписано к печати 21/1 1969 г. Формат бумаги 70 X 901/к;- Бумага печатная № 1 для текста, мелованная для иллюстраций. Уел. печ. л. 60,547. Уч.-изд. л. 48,685. Тираж 10 000 экз. Издат. № 20033. Издательство „Искусство**, Москва, К-51, Цветной бульвар, 25.
Заказ № 119.
Ордена Трудового Красного Знамени Ленинградская типография № 3 имени Ивана Федорова. Глав- полиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров СССР, Звенигородская, 11
Цена 3 р. 76 к.