IInbii

В р еибур г

ВОЙНА
(ШЮ1IЬ 1941-АПРЕЛЬ 1942)

огпв
1'ОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
]iОСКВА 1948

Тi
-~
~ ~~ ~
i

5

АЕ11iДЫ

I I 11111111111 1111 1111 I

*u

10 0184509

*

Вешенъсе (3о.21~гс
АДОЛЬФ ГИТЛЕР
Ответственный редактор А. Мясников
Подписано к печ. 11/У1 1942 г. А50270.
Тираж 75 000 экз.
12 печ. л., 14,89 уч.-авт. л., печ, знаков
в 1 п. л. 53 000.
Цена 5 руб.
Набрано в тип. пГудок». Москва, ул. Станкевииа, 7.
Сматрицировано и отпечатано в 1-й Образцовой тип. Огиза РСФСР треста аПолиграфкнига». Москва, Валовая, 28.
Зак. № 1772.

7од7?2
ьгЗЯ# fC,tL_~ ,
с4мИ?'-грФНнОй
~

В далекие времена Адольф Гитлер увлекался
невинныiм делом -- живописью. Таланта у Гитлера не оказалось, и его забраковали как художника. Гитлер, возмущенный, восклитснул: «Вы
увидите, я стану знаменитым». Он оправдал свои
слова. Вряд ли можно найти в истории нового
вгременм более знаменитого преступника.
В крохотной рыбацкой деревушке норвежка,
оплакивая сына, расстрелянного немецкими фашистами, повторяет: «Убийца Гитлер». На другом
краю Европы серб, деревню которого сожгли немцы, с ненавистью говорит: «Пес Гитлер»... На совести неудачливого живописца миллионы человеческих жизней.
Немецкие фашисты, чтобы оправдать захват чужого добра, придумали «расовую теорию». Согласно этой теории, германская раса, отличающаяся
якобы особой формой черепа и благородными чертами лица, должна править миром. Казалось бы,
Гитлер -- это образец «благородной германской
расьl». Предоставит слово виднейшему антропологу Германии профессору Маiксу фон Губеру. До
воцарения . Гитлера профессор выступил в качестве эксперта на заседании мюнхенского суда. Вот
3

что он сказал о внешности Гитлера: «Низкий покатым лоб, некрасивый нос, широкие скулы, маленькие глаза. Вьиражение лица выдает человека,
гнлохо владеющего собой, одержимого».
Гейден рассказывает о великосветских дебютах
Гитлера: «САН вошел в элегантном костюме с огромны' букетом роз, поцеловал руку хозяйки.
Ему представили гостей. Он походил на прокурора, присутствующего при исполнении смертного
приговора. Когда он заговорил, в одной из соседних комнат заплакал ребенок, разбуженный голосом Гитлера, исключительно гроткким и пронзительным».
Голос Гитлера ,невыносим - это хриплый лай,
переходящий в визг. Говорит он, кривляясь, подпрыгивая; постепенно входит в транс и выкрикивает несвязные слова, как шаман.
Прошлое Гитлера темно. Сын австрийского чиназни~ка, он продавал подозрительные открытки,
ютился в ночлежках, наконец стал шпиком: ходил
на рабочие собрания и докладывал ,начальству о
Ксмутьянах». Прошлым летам этот бывший шггигк
торжественно въехал в пустой Париж и снялся на
фоне Эйфелевой башни...
Гитлер начал свое политическое восхождение
как ставлеi-гник тяжелой индустрии Германии. На
собрании тдротышленников в Эссене Феглер, Кирцорф, Тиссен признали его «спасителем». Гитлеру
нужны были ценыи, и немалые; он заявил про.
iышленннкам: «Спаса.йте вашего спасителя».
Рабочим Гитлер говорил: «Я уничтожу плутократию». Другим язьиком он разговаривал с крупными
апиталистат~и: «Мы поделим амплуа -- вам
остается экономика, я 'беру на себя политику».
Его опорой стал заправила «Стального объединения» миллиардер Феглер. Гитлер сулил Феглеру

хорошие барыши: будет настоящая серьезная война. Гитлер объявил немецкому народу: «От мира
человек попалбает, он расцветает
только от
воЙны».

Прекрасную технику Германии, трудолюбие и
организованность ее народа Гитлер обратил на
разбой. Он убедил молодых немцев, отрезанных от
мира, лишенных всечеловеческой культуры, в том,
что владеть 'етлей должна Германия. Манию величия он сделал обязательным заболеванием. Гитлер остался невежественным человеком, который
изучает гороскºпы. Угрозами, цгантажем, хитростью он сломил сопротивление многих соседних
государств, под его пяту попали восемьдесят
миллионов немцев и сто миллионов порабощенных
немецкими фашистами людей других стран.
Это-дурной комедиант. Он построил себе дворец на безлюдной горе. Закоренелый убийца, он
вегетарианец: его оскорбляют страдания ягнят и
волов. При нет нельзя курить. Этот человек, который провел десять лет в нахуренных пивнушках, не смущаясь, говорит: «Никто никогда не
курил в моем присутствии». Он любит сниматья
с детьми и собаками - хочет показать, что у него нежная душа. А Гиммлер ежедневно представляет ему доклады о пытках, о казнях. Гитлер
написал: «Нет выше наслаждения, чет подве;ти пºверж~еммого соперника под нож»,
Он мстителен и злобен. Он удил своих лучших
друзей во главе с Ремот. Он приказал пытать
журналистов, которые отзывались о нем непочтительно.
Он заявил: «Чтобы навести порядок, нужчо повесить на каждом фонаре человека».
Он самодур, изувер. В 1937 году в Мюнхене
посетители «Выставки немецкой живописи» могли

4
5

полюбоваться редкостным зрелищем - p гйхс k1НЦлер Германии собственноручно рвал и резал картины, которые мне пришлись ему по вкусу.
Прежде ом :мечтал стать архитектором. Теперь
гю его указанию фашистские летчики .разрушают
сотни замечательных iпамятников мирового зодчества. Гитлер сказал: «Я разрушу весь мир. Потом
я, может быть, его построю...»
Онненавидит все iнароды мира: ему необходимо муцить и уничтожать. Он сказал своему приятелю Раушнигу: «Если бы евреев не было, их
нужно было бы выдумать - только жестокость
приближает человека к динамизму». О~т написал
о французах: «Это негры, их следует обуздать».
Ом мстит чехам: его мачеха была чешкой; он сказал: «Это славянские свиньи». Особенно он ненавидит русских. Этот самодовольный кретин
назвал Льва Толстого «ублюдком».
Гитлер презирает немецкий народ. Он сказал,
Штрассеру: «Нашим рабочим ничего не нужно,
кроме хлеба и зрелищ-у них нет идеалов». Он
дал немцам немало зрелищ. Они увидели костры,
на которых пылали книги. Они увидели обнищавшую и одичавшую Германию. Они увидели сотни
тысяч солдатских вдов, Они увидели развалины
на центральной улице Берлина - Унтер-ден-Лииден, - расплату за варгвагрс:кие бомбардировки
Лондона. На зрёлмща Гитлер был щедр. Хлеба народу он не дал. Он приказал солдатам добывать
хлеб огнем. Он вытоптал западную Европу и Балканы.. Хлеб был сожран. Тогда он погнал голодную орду дна восток.
Шведский журналист, который недавно беседовал с Гитлером, говорит, что людоед осунулся,
тозбужден, страдает бессонницей. Он мечется по
своему дворцу. Он чувствует близкую гибель. Ему
6

не помогают больше никакие снотворные: в ночной тишине он слышит голоса убитых.
,Прежде, когда он проезжал по улицам немецких городов, полицейские заставляли людей кидать
в него цветы - он обожает незабудки и анютины глазки. Однажды среди незабудок оказался
увесистый камень, - какой-то лочитатель решил,
что цветами чувств не передашь... Теперь
цветочные пподношения запрещены: «Букеты преждевременны». Берлищьг тихонько острят: «Он
дчечтает о лав{ювом венке на могилу...» Вряд ли
на его могилу положат хотя бы камень. Осиновый
кол - вот еиу памятник.
МАРШАЛ ГЕРМАН ГЕРИНГ

Адольф Гитлер нашел подходящих подручных.
Все они, разумеется, говорят о «борьбе против
плутократии», но у всех припасено по несколько
миллионов на черный день. Европу они уничтожают
деловито, с немецкой аккуратностью. В Германии
акционерные общества называются: «Общество с
ограниченной ответственностью». Людоеды образовали свой трест: Третий рейх - «Общество с неограниченной безответственностио».
Ближайший сподвижник Гитлера, Герман Геринг,
спесив, как индейский петух. Он обожает титулы
и звания. Вот что значится на его визитной карточке:

«Герман Геринг
Фельдмаршал
Министр воздухоплавания
Начальниквоздушного флота
Почетный комиссар по проведению четырехлетнего плана
Повелитель германских лесов

•

Оберегермейстер
Председатель рейхстага».
Об одцом звании Геринг скромно умалчивает:
он состоит директором крупного металлургического треста «Герман Геринти. За время войны этот
«вождь» увеличил свой капитал со ста до двухсот
пятидесяти миллионов марок. Он наживался на
каждом орудии, накаждом снаряде. Он прикарманил предтгриятия захваченных спран-Чехословакии, Франции, Бельгии.
4н любит жить на широкую ногу. В Берлине у
него шесть квартир. В одной, скромной - тридцать две кам~наты. Ело сентенция: «Живи, но ме
давай жить другим».
Cu исключительно тучен и не страдает отсут
ствием аппетита. Однако другим он рекомендует
«умеренность в еде». Он провозгласил: «Пушки
Лучше :масла» и посадил немцев на голодный паек.
Выступив Вперед отощавшими берлинцами, он латетичееки воскликнул: «Я тоже похудел - я отдал
доiрогату отечеству несколько кило», - и хлопнул себя по неимоверному животу.
Раз в год он стоит на улице с fкопмлком: соби.
рает в пользу неимущих. Он перевел через ма•
кле'уа Шлютгера в бразильский банк в Сан-паа
ело миллион двести lпятыдесят тысяч долларов -асто знает, не придется ли удирать из Германии?..

Он обожает бутафорию. Он вылезает из кабины самолета в парадном облачении, повязанньй
золотым шарфом. Одна из фотографий изображает ело в домашней обстановке--он сидит в халате,
к Котароьмуподвешен iкинжал. Он Нюсил булавку
в галстуке - это золотая свастика. Он тщательню обдумал ритуал казней: голову отрубают топором; палам - в черв ом сюртуке и цилиндре.
8

Геринг публично заявил: «Мое дело-не наводить справедливость, но уничтожать». При этом
он сентиментален, как Греткен. Он запретил вивисекцию и разъяснил, что ученые, которые осмелятся мучитъ морских свинок, будут посажены в
концлагерь.
Он поджег рейхстаг и обвинил в поджоге коммунистов. Он вывез из Парижа античные статуи
и поставил их в свою ванную комнату. Он как-то
сказал: «Мне все равно, куда стрелять, лишь бы
выстрелить...» Да прихода Гитлера к власти берлинский суд отобрал у Геринга ребенка - отец
былпризнан морфинистом и невменяемым. Честные немецкие судьи не хотели доверить этому спеси♦воМу убийце одного ребенка. Гитлер доверил ему
сто миллионов покоренных людей.

ДОКТОР ГЕББЕЛЬС
Доктор Геббельс похож на отвратительную
обезьяну: крохотного роста, гримасничает, кривляется. Он никак не подходит под описания «арийской расы», которые подносят немцам «ученые»
фашизма. Пришлось специально для доктора Геббельса придумать «научный» термин. По последнит изысканиям немецких «ученых», Геббельс относится к особой ветви арийской расы, а именно
к «германской суженной, впоследствии потемневсцей расе».
Гитлер начал с картинок. Геббельс-с :романов. Увы, и ему не повезло. Его романы никто
нее покупал. Геббельс потом разъяснил: «Это были
КОЗНИ марксистов...»
В своем главном романе Геббельс наносил русских, Породистый немец Михель говорит русскому,
9

носящему несколько своеобразную фамилию Венуровского: «Вас надо покорить, истребить...» Вряд
ли доктор Геббельс отважится теперь «истреблять» русских: это отъявленный трус, который забирается в бомбоубежище, даже когда нет тревоги.

Гитлер поручил доктору Геббельсу высококультурное дело - народное просвещение. Приступив
к работе, Геббельс сжег на кострах двадцать миллионов книг - он мстил читателям, которые предпочитали Геббельсу какого-то Гейне. Он говорит:
«Меня тошнит от печатного слава». Это не зполне точно-свои печатные и ,непечатные слова он
обожает. Он выгнал из Германии всех писателей,
зато, ,когда гитлеровцы вошли в Париж, в газете
на французском языке, которую они начали издавать, было напечатано: «Величайшим благой для
французской культуры будет ознакомление с трудами Геббелыса».
Сейчас Геббельс говорит: «Мы боремся против
русских большевиков. Мы отстаиваем культуру...»
В марте 1939 гада он написал: «~абудьте слова:
гуманизм, культура, международное право - для
нас это :пустые понятия...»
Он позирует перед фотографами с питью детьми: хочет показать, что он - отменный семьянин. Однако все знают, что это - похотливый павиан. За одно йз любовных похождений Геббелы
поплатился-возмущенный муле выбил ему зубы.
Геббельс интересуется кино. Он придумывает
сценарии - смесьпорнографии и людоедства. Кроме того, он установил «право первой ночи»: с
сиятельным павианом должна провести ночь каждая дебютантка.
Говорят, что обезьяны легкомысленны. Но доктор Геббельс серьезный человек - он думает о
1о

будущем: В Буэн'ос-Айресе у него имеются кое-какие сбережения: .миллион восемьсот пятьдесят тысяч доллароз.
ГЕНРИХ ГИММЛЕР
Гиммлер не дипломат и не кулътуртрегер, это
попросту палач. Он доверенное лицо Гитлера, и
его зовут в Германии «наследником». Это мелкий
дегенерат.Очки на мутных глазах, круглое тупое
лицо. Гиммлер стоит во главе тайнºй полиции «гестапо». Когда людоеды воцарились в Германии,
Гиммлер арестовал свыше миллиона немцев. Подвалы на улице Принца Альберта узнали все ужасы технически усовершенствованных пыток.
Когда гитлеровцы двинулись на другие страны,
Гимчмлер стал пытать в европейском масштабе.
Вслед за танками .появляется гестапо. Так было
в Польше и в Норвегии, в Голландии и во Франции.
Гиммлер не занимается праздными теориями. Он
сказал: Пуокай меня ненавидят, лишь бы боялмсь». Он заставляет арестованных руками чистить загаженные уборные. Начальников лагерей
он снабдил особыми пдетками. Он считает «полезным» присутствие жен при допросах арестованных; в гестапо «допрашивают» щипцами, бритвой,
овечками. Правосудие для Лимиилера - это запах
паленого человеческого мяса. Этот садист как-то
пробурчалд «Чистота расы -- вот вам таинство
брака...»
Гитлер пользуется услугами Гигмiмлера для расправы с (провинившгммися сановниiкати. Так было
30 июня 1934 гада - Ги:м:млер убил Рема, Штрассера, генерала, Шлейхера.
Журналисты доктора Геббельса представляют
11

Гиммлера как святого человека. По их ставам,
это бессребреннмк. Однако у бессребренника
роскошное поместье в баварских Альпах. Он купил его на деньги арестованных: «Внесите: столько-то на пропаганду или iвам отрубит голову...»
Поместые в Алыгах добряк Гиммлер купил для
своей десятилетней дочурки, которая носит поэтическое имя Пипы. Будучи человеком со смекалкой, Гм~ммлер не особенно доверяет недвижимости в Германии. Он хочет обеспечить себя. Конечно, ело ненавидят, дно, кто знает, мне придет ли час,
когда его перестанут бояться. И предусмотрительный палач, с помощью маклера Герстлета, переправил в Америку свои прудовыге сбережения»два миллиона долларов.

ГОСПОДИН ФОН РИББЕНТРСАП
Господин Иоахим фон Риббентроп превзошёл и
Геббельса и Геримга: у него в Америке при миллиона сто пятьдесят тысяч долларов.
Будучи десятилетним мальчиком, 'Риббентроп
уже проявил недюжинные способностиг: он спаивал своих сверстников и продавал им «шнапс».
Созрев, Риббентроп перешел на торговлю виног'радным вином. До мировой войны он торговал в Канаде рейнвейном. Во время оккупации
прг.рейнской области .Риббентроп расцвел. Этот
«патриот» зарабатывал крупные барыши на французском шампанском,которое ввозил без пошлины. Потом он заявил: «Эти лады были величайшим позором для Германии» и скромно вернулся
к немецкой шипучке. Он женился на дочери
крупнейшего
виноторговца. Это-- дипломат-целовальниК.

12

0н не был прежде «фоном» -- дворянином
он стал после усыновления. Находясь во Франкфурте, он облюбовал салом баронессы Ротшильд. Там он участвовал в любительсммх спектаклях. Все говорили: «Наш Робби умеет представлять английских джентльменов...»
Он считался англоманом. Он ,построил коттедж в
английском стиле. Когда он стал дипломатом, Гитлер отправил его в Лондон. Фон Риббемтроп был
представителен, обучен манерам. Люtцоеды полагали, что он создан для разговоров с :порядочмьгми
людьми. Однако фон Риббентроп оказался дикарем
и хамом. Он решил научить англичан здороваться
на фашистский лад - поднимая вверх руку. Англичане отнеслись к нему с нескрываемым презрением. Они держали пари, как истинные спортсмены - кто дольше высидит в 'комнате, где на о дится Риббентроп. Это не помешало Гитлеру заявить:. «Никогда в Германии не было столь блистательного дипломата. Фон Риббентроп превзошел
самого Бисмарка...»
Риббентроп любит роскошь; ело неизменно акру;
жает свита В сорок душ. Он коллекционирует ардема. Он получает их у своих холопов - у Муссолмнм, у генерала Франко, у хорти. Он забирает ордена «на память» в захваченных странах.
,Риббентроп всегда уверял, что любит Париж.
Парижане не отвечают ему вз~имностью. Когда в
1938 году он приехал в Париж, полиция очистила
улицы от прохожих: французское правплтеаьство
боялось, что сиятельного виноторговца закидают
гнилъгмй яблоками. Фон Риббентроп увидел пустой
город. Он не смутился и сказал: «На этот раз
Париж мне особенно понравился...» Полтора года спустя он снова приехал в Париж. Город, за18

кваченный гитлеровцами, бып пуст: население
ушло. Фон Риббентроп забирал, где мог, духи и
безделушки, пил с мелким шпионом Абетцо.м настоящее шампанское и прикидыизал, сколько долларов он сможет перевести в Америку, ограбив
Париж.
ДОКТОР ЛЕЙ
Доктор Лей числится «покровителем рабочих».
Это заправский хулиган. Официалыные биографы с
восторгом сообщают, что он может перевернуть
любой стол».
Задолго до воцарения Гитлера Лей показал себя
героем: в кельнском ресторане «Ратскеллер» он
учинил скандал — порвал картины, разбил зеркала, изувечил двух посетителей. В течение суток
врачи тщетно пытались протрезвить его.
В молодости юн издавал порнографический' хсурнальчи~к. Потом занялся более выгодными делами—
стал «представителем пролетариата» s «генеральнюм комитете германского народного хозяйства».
Этот пост принес ему миллионы.
Он не только хулиган,-1он шулер и растратчик.
Его приятель, некий Кайзер, заявил, что достоуважаемый доктор Лей прокутил деньги национал-соцмалистскай организации, хотел принудить Кайзера к сожителыству с женой директора крупного
лрепприятия, дабы вьггянуть у директора деньги,
наконец, попросту украл у принца Шамбурга
дрваддцать пять тысяч марок. Все это относится к
молодости начтенного Лея. Возмужав, он стал каП ть не тысячи, нО сотни тысяч и миллионы.
удлинил
рабочий
день,
Он закабалил рабочих,
понизил Все ставки и получил за это наград -тые
от фаишстсасггх хозяев. Рабочие одеты, как ка14

торжники, — В черно-голубые блузы. На заводах
находятся шпики доктора Лея.
Доктор Лей заявил: «Все рабочие получат народный автомюбиль». Каждый рабочий должен был
внести «задаток» — девятьсот пятьдесят марок.
Завод стал изготовлять танкетки. Денежки рабочих плакали. Зато доктор Лей отложил кое-что
Lпро запас...
Доктор Лей раслюряжается «банкам рабочего
фронта» — в этот банк рабочие обязаны вносить
свои .сбережения. Сбережения рабочих сразу становятся сбережениями доктора Лея.
Он любит говорить: «Мы работаем не ради денег, но ради процветания Германии». Однако он не
скрывает свои богатства. Он построил себе роскошный замок. Это ему обошлось в сто тысяч марок. На стене замка какой-то шутник написал:
« Интересгно, где доктор Лей достал сто тысяч марок?» Надпись стерли. Доктор Лей обещал тысячу марок тому, кто укажет «преступника», осквернившего стену. На следующий день прохожие увидели новую надпись: «Игнтересно, где доктор Лей
достал сто одну тысячу марок?»
Лей — бабник. Он устраивает оргии на специальных пароходах. Его сопровождают десять арийских девиц.

Этот миллионер знал, что на войне можно хорошо заработать. Действительно, за последний гад
Лей перевел в Южную Америку шестьсот тысяч
долларов.
ВАЛЬТЕР ДАРРЕ
Дарре родился н Буэнос-Айресе. Однако, когда
гитлеровцы пришли к власти, близ Висбадена был
сооружен грандиозный памятник со следующей
15

нацgписью: «Вальтеру Дарре его соотечественники,
благодарные крестьяне Нассауского округа».
В молодости Дарре был чиновником. Его уволили за хищения. Гитлер назначил его «председателем крестьянского сословия Германии» Он стал
«пакровителет крестьян» и министрам земледелия.
Будучи министром земледелия, Дарре маг бы заинтересоваться скотоводством. Однако он предпочел рассматривать людей, как скотов. Он опубпиковал программу человеческого размножения. По
инструкции Дарре, женщины делятся на четыре
категории.
К первой категории относятся избранные женщины - десять процентов. Они способны ,рожать
представителей подлинно германской расы. Замужество их поощряется государством.
Ко второй категории относятся женщины, способные принести удовлетворительное потомство.
К третьей категории относятся женщины, которые могут дать нежелательное потомство. Таковыт разрешается вступать в брак при условии
стерилизации.
К четвертой категории относятся женщины, который должно быть строжайше запрещено вступать в брак.
Дарре уничтожил бедных крестьян Германии,
превратил их в батраков. Теперь он занялся уничтожениеи крестьян в захваченных странах.
Дарре - закадычный друг Розенберга. Вместе
они ;мечтали об Украине. В мае 1940 года Вальтер
Дарре низложил свою программу: «Земля завоеван=
ных наши стран будет поделена между особо отличившимися солдатами и образцовыми членами национал-социалистстсой
партии. Таким образам
возникает новая земельная аристократия. У этой
аристократии будут свои рабы - местное населе16

ние. Немцы привыкли повелевать. Они привьвкли,
когда нужна, наказывать. Сии повысят уровень
сельского хозяйства и создадут новый поряiдак».
Впослещствии Дарре развил свои мысли: «Новый
немецкий народ будет иметь своих рабов. Не относитесь к Елову «раб», как к притче. Мы действительно создадим новую форму рабства и проведем ее в жизнь. Рабам не возбраняется быть неграмотными, и в будущем образование станет исклкучителы юй привилегией немецкого населения».
Этот рабовладелец криклив и нагл. Он сказали.
«Англия должна быть разрушена, как древний Кар-.
фагеи . Он грозит уничтожить Америку. Он Iклянется, что превратит цвести миллионов советских
праждан в рабов. При всем этом он далеко ме уверен в будущем. Недавно он перевел в японский
банк четыреста тысяч долларов: вдруг не удастся
превратить человечество в «рабов»...
Чч//ФЧ"`У МАГНАТЫ РУРА
,
Кто привел этих выродмов квласти? Миллионеры, цвет гертанского капитала, магнаты Рура, биржевые iворотилы,короли стали, угля, электричества.
Вначале капиталисты несколько смущались: ка
впустить к себе в дом шайку, которая говорит на
блатном языке? Может быть, магнаты Рура, разговаривая с министрами Гитлера, инстинктивно прятали портсигары и автоматические ручки. Может
быть, услышав похотливый смешок Геббельса, они
отсылали своих дочек за границу, Однако магнаты
ме привередничали - под окнами дварцов ходили
безработные, а Гитлер шептал: «Я вас спасу...»
Юродивому тирольцу, банде демагогом, с их философией жандармского полковника Зубатова, с их
богатым опытам штрейкбрехеров и шпиков, предстояло спасти крупный капитал. Сделка состоялась.
2 воннца

..
kiОi'-'АHнОs~i

1Т

Фриц фан Тмссен жал руку ,прощелыiге Гитлеру.
Густав КруНп фон Болен. у'нд Гальбах совал чеки
мелкому растратчику Лею. Глава «Стального объединения» Феглер ласково улыбался тало+пристойному Геббельсу. Сферы интересов были строго разграничены: капиталисты управляют заводами и получают диви е цы; гитлеровцы управляют государством и грабят, как могут.
iатеяв мирювую войну, Гитлер объявил, что он
борется «пропив плутократми». В каждой речи он
обличал капиталистов. Рурские магнаты ухмылялись: они знали, что волна-выгодное дело. Они
зарабатывали и на иокалеченных и на убитых.
Гитлеровские газеты на первой странице ругают
плутократию, на четвертой они изучают курсы берлинской или франкфуртской биржи.. В номере от
6 июня 1941 года мы видим любопытную вправку:
за последнюю неделю мая сиитыно поднялись акции
всех металлургических кампаний. десятки тысяч
немецких солдат погибли в это время на Крите. Но
Феглер и К.рупп сочли истекшую неделю удачной:
они хорошо заработали.
Химический трест « И.Г» с начала войны увеличил
выпуск акций дна сорок три миллиона, он располагает теперь капиталом в семьсот семьдесят три
миллиона марок. Трут « АЭГо увеличил свой капитал со ста двадцати до ста шестидесяти миллионов.
Концерн Рехлинга захватил всю тяжелую индустрию Северной Франции и Бельгии. дивиденды
различных акционерных обществ увеличились втроевчетверо.
Магнаты Рура могут быть признателыны людоедам: человечина приносит неслыханные доходы. Не_
даром фан Тиссен в 1940 году признался: «Гитле:р
обещал мне покончить раз и навсегда с рабочим
движением. Как тог я отказать ему в поддержке?..»

ФЕЛЬДNLАРАI]гАЛЫ
Пигмей Геббелъс подпирает масти`гого Густава
Крупна фон Болена унд Гальбаха. Кто же подпирает пигмея Геббельса? Кто подпирает кликушу
Гитлера? Прусская военщина, каста, выросшая
на .мечтё захватить Европу.
Как Феглер прикрывает свой несгораемый шкап
писаниями Геббельса о национал-социализме, так
танки фельдмаршала Листа прикрывают Гитлера.
Немецкие генералы не страдают болтливостью.
Геббелы - тот дня не может прожить без длинной речи. А генералы заняты делом. Их портреты
можно увидеть в немецких журналах-тупые яйцевидные черепа старых ,аристократов, дегенеративные лица, срезанные -затылки..
Вот фельдмаршал Альфред-Генрих--Вальтер фон
Браухич. Он гº.рд своей родославной-он знает
всех своих предков до т.ринацатого века. Он любит сидеть в кабинете покойного фан Мольтке.
Там никто не осмеливается ,потревожить фан Браухича: фельдмарцал размъгшляет. Эа истребление
поляков он получил высший знак отличия и прозвище «душителя Польши». Это один из крупнейших помещиков Германии: у него триста тысяч
акров пахотной земли.
Фельдмаршал Вильгельм фон Кейтель --сын помещика и помещик. Фельдмаршал фон Рейхенаусын генерала. Он недавно сказал: «Национал-социализм облегчил нам, военныгм, задачу. достаточно
сказать, что рабочие теперь не думают, но работают...» Фельдмаршал фон Клюг - аристократ из
Позена. Фельдмаршал фон Рунштед-штабной офицер, любимец Гинденбуга. В 1915 году он грабил
Варшаву. Четверть века спустя он снова попал в
этот злополучный город. Фельдмаршал фон Бок,

18
2*

19

прусскмй аристократ, начал службу с придваркой
гвардии.
Фельдмаршал З ,гтунд фон Лист командовал
когда-то ПОЛКОМ, в котором служил припадочный
ефрейтор Адольф Гитлер. .Полковник не помнил
ефрейтора, но ефрейтор помнил сурового полковника. И Гитлер вьгдвинул фон Листа. Этот генерал,
ворвавшись в безоружную Чехословакию, вообразил
ведя Наполеоном. В Брно, дна площади Массарика,
он лихо рявкнул: «Мы показали истинно немецкую
отвагу..» Потам фон Лист стал специалистам по
уничтожению балканских ,народов. Он подвозил в
различные страны переодетые полки - у солдат
были паспорта туристов. Фон Лист - один из
момамдующих фашистскими Войсками. Фельдмаршал не скрывает своего iпреЗрения к пгплеровскай шпане: «У них дурнъ]е манеры. Но они много
сделали для нашей победы...»
Вот троица,.которая правит Германией: блатная
шпана для митингов и для пыток, магнаты Рура с
их легендарными барышами и фельдмаршалы.
Союз босяков, тмллионеро~з .и прусских солдафонов преследует одну цель -Трабеж в мировом масштабе. Бывший шпик Гитлер жаждет стать императорам мира. Герры Феглеры зарятся на нефть
Баку, ка железо Урала. Прусские помещики хотят
превратить крестьян Украины В своих крепостных.
Они ввязаны круговой порукой - это одна шайка. Феглер не отступiится от Гитлера. Фон Лист не
выдаст жги Крулгта, ни Геббелыа.
Огни играют в Наполеоны. Они прш юидываются
Цезарями. Но уничтожать их будут, как бешеных
волкоз, как чулиных крыс, как страшных и мерзких
гангстеров.
гг июля 1911 r.

20..

Фабргсха убгсй
Раоговаривая с lпленными гитлеровцами, читая их
дневники и письма, спрашиваешь себя: откуда взялись эти существа, не'вежественн,ые и жестокие?
Нужно заглянуть в гитлерйю, чтобы понять, как
организовано серийное .производство убийц.
Гитлер уничтожил любовь, брак, семью. Человеческое общество он превратил в скотный двор, в
случный пункт.
Лейпцигский профессор Эрнст Берпманн в книге
«Познание и лiатеринство» пишет: <Моногатия извращение, и она ведет к парче расы. К счастью,
у нас достаточно парней с доброй волей и хорошо
приспособленных. А один парень :может оплодотворить двадцать девушек». Это написано не на заборе, и герр Бергтанн считается в питлерии «ученым».
Газета «Фелькишер беобатерD'пишетг
«Наши крестьяне понимали, что такое чистота
расы; если ты справедливо гордимся прусскими
коровами, которые во многих отношениях выше
фионских и герефардских коров, то никто из нас
не станет гордиться Марксом, Гейне или ублюдком
Эйнштейном. Думая о продолжении расы, мьы должны вдохновляться опытом наших крестьян».
Говоря иначе, гитлеровцы должны размножаться,
как коровы прусские ,или герефардские...
Надо сказать, что немцам, за исключением СС
(«один парень на двадцать девушек»), не очень-то
нравится скотоводческий пафос Гитлера. В ноябре
1940 года войсковой отдел при генеральном штабе
германской армии издал инструкцию для всех ротных командиров, озаглавленную: «Очень тало детей». В этой инструкции ямы находим сетования:
«Какая польза нам от п иближающейся победы,
21

если в один прекрасный день мы не Сможем сохранить и защитить наше государство? Нам не нужен
большой дам без детей».
Далее инструкция приводит цифры:
В 1910 T оду на 6,4 миллиона молодых здоровых
семей приходилась 1,8 ммллиюна рождений, а в
1939 гаду на 8,6 миллиона - только 865 тысяч
рождений».
Особенно огорчает авторов инструкции плодовитость славян. Они указывают, что в начале девятнадцатого века в Европе было 32процента германцев и 35 процентов славян, а теперь--30 процентов
германцев и 46 fрроцентов славян.
,Наконец инструкция раскрывает, зачем именно
немцы должны плодиться и ,множиться:
«Каждый родившийся в 1941 году здоровый мальчик может стать в 1961 году прилежным солдатом.
Каждая родившаяся в 1941 году девочка может через двадцать лет стать прилежной домашней хозяйкой и матерью».
Хозяева фабрики убийц не скрывают своих нациере+ний - они озабочены тем, кто будет убивать и
аiрабить в 1961 году. ,Но, видимо, немцам I оченьтю хочется рожать детей на убой, и даже среди
парней, тех, что один на двадцать девуiнек, имеются « прогульщики».
Регламентация браков, скотский подход к чувствам людей исказил всю психику немецкого народа. Гитлер сделал цинизм и развращеннн ость общеобязательньшии явлениями. Передо мной «карточки
на поцелуй», отпечатанные в Германии и посылае;мые солдатам для развлечен я. Талоны ,на пять поцелуев, как на +пять .граlммов жиров... Эти юморfистические карточки показывают, до чего изменилась психика людей под юмянием ,фашистскдик
скотоводов.
22

Все дети в Германии принадлежат Гитлеру В
десять лет мальчики и девочки приносят присягу:
«Перед лицом господа бога обязуюсь беспрекословно повиноваться фюреру.
Гитлер сказал 1 мая 1937 года:
«Среди нас все еще имеются старомодные люди,
ни на что не лритодныг. Они путаются у нас в ногах, как собаки или кошки. Но это нас не беспокоит. Мы заберем у них детей. Последние будут соответственню обучены, мы не позволим им стать
на старый ,путь мышления. Мы будем брать их в
возрасте десяти лет и к восемнадцати привьет им
наш дух. Они нас не избегнут. Они вступят в партию, в «СА», в «СС».
В десять лет родители допжныi сдавать своих детей людоеду. 3а утайку ребенка полагается штраф
или тюрьма. В феврале 1941 года министр просвещения Рист и фюрер «литлеiровской молодежи»
Аксманн подписали «соглашение». Согласно этому
тексту, дети с восьми часов до двух находятся
з школе. Все остальное время принадлежит «гитлеровской молодежи». В тексте сказано: «гитлеровское время священно».
Учителя подвергаются ответствет ности, если они
экскурсиями или заданными на дам уроками затрагивают «Iпитлеровское время». Все субботы целиком
принадлежат Гитлеру. Два воскресенья в месяц отданы ,родителям, два других -- собственность Гитлера. -Таким образок, дети-это малолетние рабы.
Они работают, маршируют и привыкают н+е думать.
Впрочем, и в школе царит «гитлеровское время».
В анкетах при назначении учителей имеются четыре пункта:
«1. Наследственнъте предрасгположенгия и общая
расовая Картина.
2.Политические убеждения.

2з

З. Физические возмажаюсти:
. 4. Позна~лия».
Знает ли учитель математики мат'еигатику' или
нет,—это пюследднее. дело. Важнее «общая расовая
картина» и <4изические возможности».

Профессор

Ленард в предисловии
«Немецкай физики» пишет:

к

учебноику

«Это чисто арийюкая физика, наука создается
расой и on целяется чистотой крови».
Профессор Эрвин
в «~В~егтнгике национал-социапагстского восглитанмя» говсИритн
«Математика — это проявление северного арийского духа, его воли к лосподстВу над ,ми;роии».
Детяии с раннмх лет говарят:
Война — са+мое веселое дела», «+Вьврастешь -убьешь сто врагов», «Фюрер люб+ит тебя и вайну).
Последнее изречение очаровательно: заранее при-

Гек

учают пушечное мясо
'мысли, что людоед обожает
человечину.
За два года до войны ‚министерство просвещения
рекомендовало для школ книгу Виткопа «Вое.нные
пмсыма» как подготовляющую к грядущиiм событиям. Вот как прецдстаВляетея война в лсвиге Вмткопа: «В нас аченъ тало стреляют. Мы сн.ди+м в землянке. Здесь очень уютно. Мы курим, 'много едим и
развлекае'мся...»
Маленькие дети поют песенку. Вот ее дрсловный
перевод:
Ec'Jru весь гнр будет лежать в азвалниаit,
+К чоqуту, аiа~м на это напл~еватъ!
Мы в~се рав~но будем ма'р+ширIсивать да'л'ьше,
потому что сеподия варчт п+р+игнап,южlигт .Термаии+я,

завтра —

•

весь •м~и+р.

Это тладемчеслсмй лепет ,гитлер!ии.
ГLа стiатуту, опубликовакню'ту в 1936 году, $ «,гит~

леровской молодежи» имеется свая аристократия- .
«Sta7im-Hitler-Jugend» — «корениая гитлеровская
молодежь». Это отборные экземпляры, будущие СС.
Этн 'молодч'ики имеют право наказывать других детей, они также должны доносить на родителей и на
учителей. «+Кюренные» натаскмваются На ремесло
ш,пков и палачей.
В своей книжке «Майн кампф» Гитлер говорчкТj.
«Нужно воспитывать каждого так, чтобы он чуt,
ствовал свае превосходство над другими».
Человеческая солидарностъ, чувство товарищества, скромность изгананы низ питлерии.
Моральные глринципы «гитлеровской Молодежи»
вьдражены в изречениях людоеда Гитлера;
«Мы должны быть жестоки со спокойной со
вестью — время благородных чувств миновало».
«Я освобождало человека от унизительной химеры, называемой совестью».
«Мы вырастим ,молодежь, перец которой содрагнется 'мир, молодежь резкую, требовательную и
Жестокую. Я так хочу. Я хочу, чтобы она поход
ла на молодых диких зверей».
Гитлер заменил любовь расовьвт совокуплением,
Воместо брака, он препюдднес немкам «одного парен
дна ,двадцать девушек». Он уничтожил семью, забрав
себе детей. Он отдал шкалу .на разгром. На место
учаггелей сели тупьие, кровожадные ефрейторы. Изображая из себя захолустного иицшеанца, Гитлер
провозгласил «новую .мораль»--культе грабежа, пыток, убийства. Этих людей трудно оскорбить —
они сами называют себя жестокимии м бессовест4
нымМ.

И вот в 1941 году СС двинулись дна нас, Они, на
верно, еще помнили школьные
4 евгLуста Ю41 '
г

Дневнип немецºZого
ун2пер-оф2и2цера
Хорст Шустер полтора гада назад был студенлам. В феврале 1940 гада его призвали на военную
службу. ,Предчувствуя исторические события, участни.ком которых он станет, Хорст Шустер завел
дневник. Надев военную форму, он меланхолично
записал:
«Хороша свобода! Да, теперь на время придется
с ней раапрощатъся...»
гВпрочет, Хорст Шустер быстра забывает о «свободе>. Он гра~натометчик, исправный солдат. Через
полгода его производят в ефрейторы, через год
он — унтер_офицер. Он деловито отмечает:
«Унтер-~офицерскиге знаки мне необходимы -- они
помогут мне как на службе, таки в финансовом
отношении».
Нельзя сказать, чтобы наш исполнительный унтер любил службу. Он пишет:
«Служба состоит .на васеыущ есят процентов из
дежурств. Самое протигвнае — эта караул по воздушному наблюдению».•
Удовольствие сидеть где-то в тылу, да еще когда
назначают в караул! А товарищи 'Шустера развлекаются в завоеванной Франции. Поварят, что недели через две немцы займут Лондон. Сколько будет
поживы! Хорст Шустер просит, чтобы его отправили на Западный франт.
Наш кулътуртрегер ,приезжает в захвваченнуто
гитлеровцами Францию. Он полон сознания своего
;евасходсгва. Дикарь, который пишет с ошибка;и, вьВсокомерно отмечает:
«Наша германская культура выше. Иногда отвраТителыно смотреть на апт Iвную жизнь фрак
цузского народа...»
26

Какое, дОМКНО быТb, икапытание для «культурного» унтера глядеть на «примитивный» народ, который смеет предпочитать парламент мордобою, а
Ромзна Роллана — доктору Геббельсу!
Впрочем, Хорст Шустер быстро утешается: Он
еще попал на объедки пирога. Ему вьщали «отскудациогнные марки». На эти фалыцлигвые деньги он
покупает ботинки и сувениры, ест, пьет. Си в
упоении пишет:
«Все баснослОвно дешево!.. Бутылка шампанского — одна ииарка... Когда там не нравится еда, ямы
идем в город — прекрасный обед за Одну марку:
жареная курица, овощи, суп, салат из ,помидоров,
фрукты и вдобавок вигно. Да, это жизнь! Теnерь поблизости от наших квартир устроили публичный дам. Все маи товарищи говорят об этом
целый день, и они массами направляются туда...»
Теперь ты знаем, что такое «жизнь», настоящая
жизнь, для бывшего студента, ныне унтера германской армии: грабеж с пюамощью «оккупационных
марок» и публичный дам, куда табунами несутся
культуртрегеры.
Но вот приходит черный день: приказ о переводе Хорста Шустера из «примитивной» Франции в
высакокультурную Германию. Наш «патриот» льет
горькие слезы: прощай жареная курица! Прощай
дом терпимости! Шустер пишет:
«Здесь жизнь была прекрасной, а мы должны
теперь вернуться в Германию. Разве можно этоа1му
ттоверитъ?..»
а0н все видит в мрачном свете. Даже победы германекой армии ело не радуют. n0 дороге в Герма4гИю он пишет:

«За исключением некоторых преtместий Орлеан
разру.ше,н. Страии-ю глядеть! Вдоба>вок стоит ужас-

ная вонь -- здесь поработал наши пикирующие
бомбардировщиюи».
На родне нашего вояку, утомленного покупкой
ботинок и сувениров, ждет заслуженный отдых. Он
едет в свой ;родной Магдебур~г. Там нет ни жареных
кур, ни воитцебного дома терпимости. Зато там
ждет его хорошая арийская невеста по имани Эрика. Наш вояка отправляется с Эрикой в театр:
«Мы слушали оперу «Кармен». К сожалению, за
десять минут до окончания спектакля - ,проклятая
воздушная тревога. В результате три часа в ботбоуг еж iще! Мне не везет!..»
Бедный Хорст - ему пришлось провести ночь с
Эрикой в бомбоубежище! Что за нахалы англичане! То ли дело, lкопда пикиiрующие самолеты уничтожаии Орлеан...
И вот новый год - 1941-й! Гитлер сказал, что
этот гад будет годом победы, но Хорсту не .по себе. Все ему не нравится. Забыты и курьт и Эрика. Он впадает в сомнения:
«fПочему у меня не :может взять верх спокойное,
счастливое настроение? У всех солдат то же самое.
Мы всегда чего-яибудь ищет. 'А что? Покой? Музыку? Любовницу? Я даже не моту сказать, что
именно. Самое лучшее, когда спишь: тогда ни о
чем не думаешь...»
Так начинается протрезвление. Всем этим Воякат смертельно надоела война, хотя из них мало
кто воевал ио-настоящему. Хорст Шустер начинает
дуитать, хотя в «памяпке> немецкого солдата написано черным по белому: «Немецкий солдат никогда
Не думает, он повинуется». Тяжело для нечпривыкшего человека думать, и Шустер пишет:
«Нас медленно доводят до сумасшествгия».
А Гитлер тем временем подготовляет очередной
поход. Идет военная суматоха. Шустер пишет:
28

«Маршировать. Маршировать. Топаешь, как баран, и ничего не Знаешь ни о положении, ни о целях. Это неправильно... Похоже на то, что опять
что-то начинается. Одни говорят - Испания, другие - Ливия. Во всвгкот случае не на Англию...»
На тесте Гитлера, прочитав такой дневник, я
испугался бы-подумал, что унтер Шустер, пооредственный человек, повторявший все глупости начальства, вдруг понял, что он «баран» !..
Гитлеровцы захватывают Балканы. Хорст Шустер сидит в тылу. Он упоен победами, он блеет,
как баран. Но впереди его ждут горшие испытания.
12 июня Шустер со своей частью направляется в
Восточную Пруссию. Они проезжают мимо дерегзень, населенных еще неыiстребленными поляками,
н Шустер огорчен дурным ота-ошеяиет поляков к
захватчикам. Наконец он в пограничной деревушке. Он чувствует - что-то надвигается. Ему не
говорят что. Он пишет 1б июня:
«Атмосфера как-то сгущается. Мы перестраиваемся на военный лад. Где ,ты будем завтра?.. От нас
о русской границы тринадцать километров».
Следующая запись короткая:
«22 июня. 2 часа 30 минутпополуночи. Нас разбудили. Вперед, .в Россию!»
«Бараны» пошлые...
Затем Шустер пишет под Двинакот:
«Мы находимся в очень серьезном положении,
так как русские на нас наступают...»
Следующая запись 5 июля:
«Мы много маршировали, мало спали. Толтчко
вчера нас, наконец, снова моторизировали. Русские
нас угостили бомбами. Нашей роте пока что посчастливилось. Атмосфера опять смущается, готовится что-то новое. Только весь вопрос - что
ймеНно?.,»
29

Карст Шустер, унтер-офицер 8-го полка 3-й ,мотомехдив~изаи, попал в плен. Он может сказать, что
ему личсю «посчастливилось». Он не ожидал такого
длагаполучногю конца. Одно дело есть во Франции
жареных кур; другое -- марширавать, когда ня голаг~у падают русские бомбы... Мажет быть, в плену
Хорст Шустер задумается всерьез? Может быть, он
поймет, как его обманывал Гитлер?
Немецкие солдаты даже не знали, против кого
идут воевать... Ото --- автоматы с невестами и С пулеметам~и. Конечно, можно их очеловечить, научить
думать, сделать из них людей. Но для этого нужно
очень много бачгб. Когда Хорсту Шустеру было хорошо, он ел курицу и кричал «ура». И впервые задумался, когда ему стало плохо. Поход на Советский Союз станет начальной гиколой для миллиона
баранов.

16 июля 1941;

Еоричiевая воха
По дороге плелись фраанцузские крестьяне, согнаанные немцами с земли. Увидев их, •горожанка
сказала: «Злые люди >, --- она показала на беседку,
где закусывали немецкие офицеры. Тогда старый
крестьянин сердито сплюнул и ответил: «Это не
людиг. Это-вошь! Коричневая вОшъ!»
На крестьян Европы обрушилось неслыханное
горе, хуже мора, хуже засухи, хуже смерти-пришли гитлеровцы. Сначала они все сожрали. Они
очьби али хлеб и скот, .кур и картошку. Это было
ригоительным классом разбоя. Затем началось
«наведение порядка».
Фрагнцузсагие крестьяне департаментов (областей)'
Мозель, Мерт-э-Мозель, ,Вотзов, Нижнего и Верхнего Рейна узнали на себе, что такое «iнОвый по-

рядок». В зыгмнюю ночь крестьян разбудили гитлеровюкме штурмовики: «Убирайтесь...» Крестьяне
спрашивали: «Почему?» Гитлеровцы отвечали: «Теперь это наша земля». - «Куда мы пойдем?» «Это не наше дело. Живо, чтобы вашего духа здесь
не было!..»
Сотни тысяч крестьян были выселены. Они ничего не могли увезти с собой. Все добро досталось
гитлеровцам. А хлебопашцы, виноделы, садовники
пошли по-миру.

В Чехословакии гитлеровцы прощделывают то же
самое. В феврале этого года двадцать девять деревень в ,районе Эльбы были «очищены от жителей».
Гитлер решил наградить чужой землей сотню
своих головорезов.
Всего откровеннее ведут себя немцы в Польше.
Около миллиона польских крестьян отправлено в
Германию. Губернатор Люблина герр Зорнер хвастливо заявил: «Я угнал в Германию сорок шесть
тысяч польских крестьян, пятнадцать тысяч женщин».
Из Помераании и Познани польские крестьяне
выселены. Те, что остались, обращены в рабов. Выселили свыше миллиона душ. Шведский журналист,
видевшигй эшелоны выселенных, писал: «Они видят
неделями в теплууяках. Теснота такая, что едва
можно шевельнуть рукой или ногой. Многие умирают от голода и жажды. Если измученные люди на
какой-нибудь станции протягивают руки за хлебом
или водой, солдаты бьют их прикладами по рукам,
стреляют. После каждой такой поездки из вагонов
вытаскивают массу трупов».
Тех, кто осмелился протестювать против вьлселения, гитлеровцы повесили на площадях - «в назидание».
Рабы должны работать на немцев, повиноваться
31

$0
... лг

тс drrs'^

мм во всем. Немецкие помещики не подчинены общим законам. Они могут накладывать на рабов
«лелкме наказания» без суда. Рабы не имеют права
выходить на улицу позже восыми часов вечера. Заходить в магазины они могут только до полудня.
Утром, приезжая в город, они не имеют права
пользоваться прамваем. В Познани посолили сорок
пять тысяч немецких колонистов; они получили
землю, инвентарь, дата, мебель вьвселенных поляков.
Дети рабов не должны учиться. Губернатор Тору=
на заявил: «.Копать картофель и подметать улицы
можно и без образования», -школы были закрыггы.
В мае этого года один немецкiий барон из-под
Гдыни разгневался-околели три датские свиньи.
Баро:н приказал выпоооть служанку---восет~надцатилетнюю польку. Девушка повесилась. А барону прислали из Дании новых свиней...
Однако и Франция, и Польша, и Чехословакия, и
Югославия были для людоеда только закуской. Он
давно облюбовал себе жирный кусок --- Россию. Он
говорил об атом в своей книге «1Майн кампф». Он
обдумывал разные способы уничтожения русского
народа. Его советники представляли проекты: выселенме русских в Азию, раздельная жизнь русских
мужчин и женщин, чтобы довести народонаселение
до минимума, использование русских как рабочей
силы вне России. Гитлер хочет освободить русскую зетrtлю от русских людей. Коричневая вошь
ползет на наши поля и сады.
На съезде национал-социалистов в Нюренберге;
один из людоедов заявил:
«Когдда Урал с ело неизмеримыми богатствами
сырья, яеисчислитые леса Сибири и бесконечные
пшеничные поля Украины будут в немецких руках,
наш народ будет обеспечен всем в изогилии».
82

Мы предупреждены: у них скромный аппетитим нужны всего-навоего У~к4Уаина, ,Сибирь да еще
безделка-от Лольши до Урала. Убийцы, особенно
отличившиеся в пытках, которым они теперь подвергают наших раненых, получат награды: поместья
на Волге или на Днепре, плодовые сады, свекловичные жгли та1бачньге поля, виноградники Крыма.
Русские будут у них рабами.
Вот их мечта!
Французский крестьянин был оправ-это не люди.
Это страгнные паразиты. Что перед нити .все вредители, ,все сорняки! Они ползут, чтобы сожрать
нас. Их надо уничтожить.
118 июля 1941 г,

ВесЁоръсетнъсе взлочгшгсРtи
Доктор Геббельс заявил: «!Против русских дикарей сражаются отважные германцьт, бескорыстные
крестоносцы, солдаты ':е сти, свободные и дисцмплинированные».
Вот как (рнсует этих «солдат чести» командир
79-й лерманской дивизии, гграв+да, не 'в газетной
статье, на в приказе, на 'которомм стоит «секретно»:
« Ефрейтор 208-го пехотного полка Мюнх в течение продолжителынаго времени занимался взломом дверей и шкапов во французских домах, +кражей белья и носильных вещей.
Солдат 208чг'о пехотного полка Кауфман потребовал от французского трактирщика, чтобы фрамуз доставил ему девушку для половых сношений.
Когда тот отказался, он угрожал ему заряженным
пистолетом. Семидесятитрехлетнюю женщину, к
которой Кауфман обратился с подобным требование+м, он ударил пистолетом ПО голове.
Ефрейтор 179-.го артиллерийского полка ,Кратер
8

война

$g

подделал удостоверение гертанюкой комендатуры
города Сан-Дизье, которое дало ему право купить
шубу.
Солдат 226-го пехотного полка Вальтер изнасиловал одиннадцатилетнюю французскую девочку».
Этот список мможио было бы продолжить - в
приказе перечислены тридцать наиболее отличившихся гитлеровцев.
«Бескорыстный крестоносец» взламывал шкапы.
«Рыцарь чести» насиловал девочек. «Цмвилизова.нный германец» бил старуху пистолетам по голове.
Генерал фон Браухич в приказе, снабженнот той
же роковой пометкой «секретно», скромно ,рассказывает о жизни своих подчиненных:
«Военнослужащие всех рангов на улицах встречаются с женщинами, по всей видимости -проститупкати, показываются с ними в общественных местах. Несмотря на запрещение, солдаты берут с
собой в машины особ женского пола, которые явно
не имеют германского подданства.
Пение икрики, вызванные чрезмерным употреблением спирпных напитков, вредят облику германской армии. В гостиниадах, где iпрокивают господа
офицеры, устраиваются оргии с участиеiм простиТуток.
Возле датой терпимости стоят военные грузовики. имел место случай, когда офицер, состоящий
В высоокоМ чине, был найден возле дома терпимости
в бесчувственно пьяном состоянии».
Так рисует германскую армию генерал фон Браухич. «Крестоносцы» в lпубличных дотах пьянствуют
и безобразничают. «Дисциплинированные солдаты»
горланят и скандалят с уличными девкам
Вот, наконец, третий эксперт - командующий
18-й дивизией. Он рассказывает о храбрости и дисциплмнированности германских солдат:
84

«Солдаты не отдают чести. Онинебрежно одеты,
лишены выправки, тало походят на солдат.
Я зат~рещаю военнослужащим закупать продукты и носильные вещи для перепродажи. Я не могу
допустить, чтобы машины были набиты женскими
вещами.
Я отдал под суд ефрейтора Кран:ца и солдата
Галлера за увечья, сознательно причиненные себе с
надеждой освободиться от военной службы. Ефрейтор ,Кранц заявил, что он предпочитает позорящий
его приговор боевому .посту...
Участились случаи дезертирства. Я буду беспощадно карать малодушных, Сеющих панику и отчаяние. В русском походе ты должны быть вдвойне
бдительным,и и стойки.ми».
Нужно ли говорить, что и на этот документе
значится «секретно»? Но шила в тецжке не
утаишь - не выдать самострелов за храбрецов, и
дезертиров не вырядить героями.
Почему это происходит? Почету СС, месяц тому
Назад кричавшгие: «В Москву! », теперь шлют своим
невестам амеланхоличные письма? Почему на второй месяц войны Iпрот' iв нас немецкие солдаты уже
ведут дневники, полные отчаяния, похожие на
страницы романа Ремарка? Почему пойманные диверсанты вдруг падают на колени и хнычут, вытали~вая жизнь?
Грабители и насильники никогда не бывают смелыми. 'Гитлеровакую молодежь воспитали на культе
кулака, палки, плетки. Распущенные мальчишки
участвовали в iпогромах, забирали «не-арийские»
шубы и часы. Они пытали в концлагерях арестованных. Огни издевались над безоружными чехами. Они
пошли на войну, как на базар--с мешками для провизии. Они пошли ограбить и насиловать. Их послужные списки-перечни разграбленных тагази3*

'5

г

нов и обесчещенных женщин. .Им неслыханно повезло — Европа оказалась беспризорной. Париж
плохо лежал, и гитлеровцы расхватили его по кускам. Они пьянствовали, грабили, и все это оставалось безнаказанным.
Настал час проверки. г а.лачи и шпики не Выдержали экзамена. Человек,привыкший унижать другого, прежде всего труслив — он знает, что и его
могут унизить. Он либо стоит с плеткой, либо .подставляет плетке свой зад. Отвага наших бойцов
рождена любовью к свободной родине, чувством человеческого достоинства, пониманием человеческой
сол1идармости. Гитлеровцы вопили: «Да здравствует
война!», а когда дело дошло до настоящей войны,
они начали вздыхать. Мы не уливались словам «война», но маши бойцы воюют просто, сурово и
серьезно.
А в голове немецкого солдата смутно рождаются
первые мысли. Вот письмо солдата Франца: «Анна,
я не могу спать, хотя Все тело болит от усталости.
В сотый раз я спрашиваю :себя — кто этого хотел?..» Солдата Франца убили—на листке бледное
рыжее пятно. Но скоро другие Францы спросят:
«Кто этого хотел?» Может быть, Гитлер призовет
тогда на помощь свою гвардию СС, убийц, воров,
растлителей. Но «рыцари чести» предадут вчерангний куиии;р. В записной книжке одного убитого
СС я нашел среди записей о 'попойках и этапах
следующий афоризм: «Вместе грабить, врозь умирать...»
Так начинает разлагаться гигантская шайка
гагнгстеров. Еще громыхают танки. Еще лежит s
них краденое добро. Но «рыцари чести» уже пугливо озираются по сторонам, как будто сейчас их
схватят за шиворот...
8 августа 1941 г.

8б

Сентилсенталънаа

Eemxen

Сентименталыных немочек прежде звали Гретхен.
Передо мной письмо ме Гретхен, но Кетхем. Эта
особа тоже сентиментальна, мо она заодно 'кровожадна, как отменная гитлеровка. Она ,пй,шет письмо своему возлюбленному, офицеру, именуемому
Грокиманом.
Кетхем работает в бюро - гитлеровской партии
городка Дроссен близ Фраикфурта-на-Одере. она
рассказывает Грокиману о своих злоключениях
ей надо съездить во Франкфурт. Для этого ома
принуждена взять сопровождающую фрау Браутигам. Почему? Оказывается, жизни Кетхен угрожают... поляки. Засим следует пассаж, который я
приведу полностью:
«Здесь сбежали два поляка, их все боятся. Во
обще, как эти поляки теперь ведут себя -- неслыхаш-то 1 На прошлой неделе множество поляков
доставили в полицию. Там они получили изряднцю
порцию. Понятно — с самого начала Войны против
России они ведут себя тызывающе. Грозят работодателям. Некоторые из них арестованы. 22 июня,
'когда пришло известие о походе на Россию,
н Дроссене один субъект грозил мне... Они, наверно, думали сделать то, что им мне удалоiь осенью
39 гада. Но эту шваль скрутят! На одной ферме
поляк убил хозяина и жену! Сьв;, приехав в отпуск с фронта, нашел трупы. Какая мерзость эти
поляки! .Мы были слишком гултамнымм к польскому
сброду».
Вслед за этики сентиментальная Кетхен сообщает,
что она сейчас ляжет В «кроватку», что она получила от «мамочки» печенье -- жаль, что не может
3Т

поделиться с Грокиманом — и что секретарь гитлеровской организации герр Роне раздобыл бутылку
ликера.
Эта женщина тупа и жестока. Она знает, как
гитлеровцы уничтожают поляков, насилуют их жен,
мучают их детей. И вот она жалуется, что гитлеровские палачи проявляют чересчур много «гуманности» к полякам. Смесь брани и сюсюканья в ее
письме вызывает отвращение. Я не стал бы заниматься ее зоапсихологией — юватит с меня Гитлера
и Гиммлера! Но письмо Кетхен показывает, в каком страхе живут обитатели «победоносной» Германии. Возле Фран~кфурта-на-Одере, то есть в самой Пруссии, гитлеровцы боятся своих рабов. Ведь
люди, которых Кетхен называет «.работодателями»,
на человеческом языке называются «рабовладельцами». Война, затеянная гитлеровцами против Советского Союза, родила в сердцах порабощенных
поляков надежду на освобождение. Они не верят в
победу Гитлера. Они «ведут себя вызывающе» в
Дроссене. Легко представить себе, как дрожат различные Кетхен в Варшаве!..
В конце письма Кетхен вздыхает: «Я боюсь за
твоих — говорят, что Ольденбург бомбят англичане...»
В Дроссене гитлеровцы думали, что война против
России будет «,молниеносной». Кетхен писала
4 июля: «После русского похода тебе, наверно, дадут оттгуск». Возлюбленный Кетхен бесславно погиб Яа русской земле. Молнии Гитлера аказалсись
нетаропливы,ми — они висят на немецком небе, как
театральная декорация. Правы оказались поляки
Дроссена — близок час, когда они рассчитаются и
с герро.м Роне и с кровожадными Кетхен.
27 июля 1941 г;
38

СС

Гвардия Гитлера называется коротко, но выразительно: СС. Это сокращение от «Schutz-S,taffeln»—
«охранные отряды».
В 1929 гаду Гитлер назначил своего верного
подручного Гиммлера начальникам СС. Гиммлер
известен в Германии как тупой садист. Это изобретатель пыток. Кто тог лучше Гиммлера командовать СС? В первом приказе по гитлеровской гвардии Гиммлер заявил: «Мы твердо убеждены, что
только чистокровные немцы способны к плодотворной работе». Легко догадаться, что называет палач
Гиммлер «:плодотворной работой». СС стали тюремщиками в концлагерях, карательными отрядами в
покоренных странах, присяжными усмирителями
французов и поляков, норвежцев и сербов.
СС должен быть породистым. От него требуется,
как от хорошего жеребца, родословная. Рядовой
СС должен назвать всех своих предков вплоть до
1800 года, а командир — вплоть до 1750 года.
По замыслу Гитлера, СС — это не только войсковые единицы, это особая порода, которая должна плодиться и множиться. СС — это и государство в государстве и плетя среди племен. СС не
должны смешиваться с прочими смертными. В 1931
году Гиммлер издал приказ, регулирующий размножение СС:
«1. СС представляют собой избранное объединение немецких мужчин северного склада, подобранных по определенным признакам.
2. В соответствии с национал-социалистским мировоззрением и в убеждении, что будущее нашего
народа зависит от отбора расы, я приказываю с
1 января 1932 года ввести для СС обязательное
разрешение на брак.
89

З. Этмм я атресле~дую цель сохранить наследственно здоровый и ценный приплод истинно немецких
людей.
4. Разрешение на брак дается или не ,дается исключительно по признакам чистоты расы.
5. СС, который намерен жениться, обязан получить разрешение на брак от верховного руководства СС.
б. Расовый отдел ведет родословную книгу СС,
которую
в
вписываются овсе члены семьи CCD.
Итак, СС - особая раса, самая густопсозая, это
сверх~германцы, это полубоги, призванные править
вселенной.
.
Первой задачей породистых СС является охрана
особы Адольфа Гитлера. Личная гвардия припадочного тиролыского ефрейтора отбирается из самых
отборных СС. Телохранители Гитлера образуют
особый полк. На рукавах этих молодчиков значится: «Адольф Гитлер»; под надписью-череп м две
кости. В личную лвардию Гитлера принимаются экземпляры от семнадцати до двадцати двух лет, ростом не ниже одного метра восытмдесяти сантиметрав.
В мирное время СС были доверены концлагери.
Заключенных сторожили «отряды смерти». Эти СС
также носят на рукавах череп и две кости. СС
служат в «отрядах смерти» двенадцать лет.
Другие СС образуют различные полки. В настоящее время имеется триста тысяч СС. Они составляют четырнадцать дивизий.
Когда немецкому фашисту исполняется семнадцать лет, он подвергается тщательному осмотру.
Измеряют его череп, изучают нос,проверяют .предков. Всем этим занимаются фашистские «медики».
Потони профессора из гестапо изучают мысли и чувства семнадцатилетнего кретина. Сен должен не ду40

мать -- это столь ж важно, как хорошая родословная. Кроме того, он должен быть существом,
лишенным совести,-этого требует от СС .Гитлер:
«Совесть, как обрезание, калечит человека».
Если семнадцатилетний гитлеровец отвечает всем
требованиям, его берут в отряд СС. Два года он
проходит военную подготовку, потом два года служит в армии. Наконец он становится действительным СС и получает право на ношение особого кинжала.
По плану Гитлера, СС должны образовать немецкое дворянство - в захваченных странах. Для этого
организовано «бюро оседлости», - оно дает поместья особенно ценным СС. Это «бюро оседлости» работает совместно с министром земледелия
Дарре•
С начала европейской войны СС были ударными
группами. Их дивизии моторизованы. Одни должны
сеять панику. В оккупированных странах они выполняют функции полиции, устраивают обыски, допрашивают, пытают, расстреливают. В Париже, завидев гитлеровцев с черепом на рукаве, прохожие
убегают в подворотни - идет смерть...
Для Гитлера немецкий народ - это снятое .мол~ко. СС - это сливки, это питомник нового народа - сверхнемцев. Путем проверенного размножения Гитлер надеется создать идеальную расувысаких, свЕтловоласых людей, лишенных мыслей и
совести, готовых на любое преступление. Это новое
племя СС будет владеть миром.
Таковы мечты Гитлера. Он ,послал га нас свою
армию. Впереди идут СС. Что же, породистых
убийц, чистокровных палачей встретили русские
пули. Сумасшедший ефрейтор думал, что наш народ
станет рабом каких-то гнусных СС. Хорошая у них
клочка
для ,русского уха она кое-что значит!.
41

Подходящая у них форма — череп и две кости.
Советские люди эге боятся смерти. Они смело идут
ей навстречу, чтобы восторжествовала жизнь, чтобы их дети жили высокой, достойной человека
жизнью. А что выбрали СС? Череп. Они хотят убивать, чтобы убивать. Это жуки-могильщикй, хорьки, вурдалаки.
Вот шагают пленные по дороге. Впереди СС —
на черных эполетах инициалы Гитлера, на рукаве
череп. Этот телохранитель фюрера поднял руки,
увидев советские танки. Я сказал бы, что на его
совести кровь сотен поляков, — год 'он бесчинствовал в Люблине. Но у него нет совести. Гитлер совесть отменил. СС шагает и вдруг пугливо лопочет: «У меня отец рабочий, честное слово...» Он
не знает других доводов. Он привык к одному: к
родословной. Он может сказать, что его прадед был
лесничим. Но он не знает простых человеческих
чувств. Когда польские дети кричали: «Не убивай!
Это наш отец!»—он пожимал плечами. Ведь у поляков нет родословной...
СС страшные, низкие существа. Их долго подбирали, натаскивали, потом пустили на нас. Их
было триста тысяч. Сто тысяч, ,наверно, уже перебили. Нужно перебить остальных. Теперь мы знаемг;
-- СС?
-- Товарищ, не промахнись!
31 июля 1941 г,

Индюоi
Индюк, как известно, птица чванливая. Он надменно надувается перед индюшкой. В конечной счете, это его птичье дело. Хуже, когда ысндюк командует танковым корпусам. А у командующего 47-м
танковым корпусом генерала Лемельзена харак'ер
'
л)

индюка. Генерал Леииельзен хвастливо говорил, что
его корпус лучший в мире, что он, генерал Лемельзен, всем генералам генерал и что солдаты его обожают. Но индюка разозлили—оказывается, солдаты его попросту не замечают. Генерал издал «Дневной приказ N 2 по корпусу». Вот что ты находим
s этом приказе:
«Я видел войсковые части, которые совершенно
не считали нужныт обратить на меня внимание,
хотя меня легко было узнать на моет командир-

ском танке со штабным флагом».
Ведь до чего обидели беднягу! Он говорил, что
солдаты ело боготвюрят. А они и глядеть не хотят
на пышного генерала. Индюк надулся. Но здесь его
ждало страшное испытание: он вдруг увидел своих
солдат с красными шарфами на -шее. Индюки не
выносят красного цвета, и генерал Лемельзен завопил: «Крамола!» Он в ярости дописал свой приказ
М 2:
«Я неоднократно запрещал носить красные шарфы. Однако мой запрет не возымол действия. Вчера
снова видел в большом количестве красные шарфы. Я вымужден констатировать, что даже офицеры данных соединений не проявляют воинского
отношения к этому делу. Могло быть понятным и
без моего приказа, что нужно вмешаться и пресечь
такую безнравственность, ибо красный шарф
является в известной степени символом большевизма. Теперь, когда ты воюем с нашим смертельным
врагом, красный шарф никак не подобает националсоциалистскому солдату. В будущем я буду привлекать к ответственности командиров соответствующих рот».
Я не изменил ни одного слава в этом примеча
тельнам документе; признаюсь — такого и не придумаешь...
43

Генерал ЛемельзСн долго пневался. Лотом, несколько успокоившись, он сообщил, что скоро возьмет Москву. Читатели, наверное, дºгадываютгся, чем
кончилась эта поучительная история. Вояки, 47-то
танковОго корпуса полудили по шеям. Они оставили
на поле брани приказ № 2,. танки и другие безделушки. А генерал Летельзен мечтал об одном чтобы никто его не узнал. Он даже снял штаб-флаг,
со своего командирского танка.
1 августа 1941 г.

Мечтъс н дейетвителъноетъ
СС--отборные головорезы из охранных отрядов
Гитлера-выступили на восток в самом радужном
настроении. Их воодушевляли картофельная сивуха
рассказы о предстоящей закуске. Танки им казались ковром-самолетом, а Россия - скатертьюсамобрамкой.
GC Вилли писал своим родителям, проживающим
в Эльзе: «Я вот пришлю из России чай и другие
вещи. Сейчас при продвижении это, конечно,
невозможно...»
Да, они уже видели прилавки наших «Гастрономов». Они торопливо повязывались салфетками и
вытирали слюнки.
В наши руки попала почта полка СС от 29 июня.
Вот несколько цитат:
Обергхiарфюрер (ротный командир) Герман Курцберг пишет: «Все быстро кончится. Мы побьем Россию и Красную Армию, Кои это и предвидело наше
руководство».
Обершарфюрер Вегнер: «Надеемся, , что скоро
будем в Москве».
1

44

GC Швейидер: «С Россией цело пойдет быстро,
как и с другими странами».
СС Вальтер фрмдсман: «Надеюсь, скоро буду в
Москве».
СС Мюллер: КТолыко что мы подсчитали, что
будем в Москве через неделю».
Немцы прежде гордились тем, что у них поезда
не опаздывают: «Секунда в секунду». Народ, что
и говорить, аккуратный. И вот СС Мюллер высчитал, что они должны быть в Москве 6 июля. Но
они не пришли в Москву б июля. Они не придут и
6 августа. Одни не придут ,и б января. Они не придут в нашу Москву. Они хорошо считали, но они
просчитались. Они забыли, что на советской земле
живут храбрые и гордые люди. Никогда мы не будем рабами .презренных СС! Их танки оказались не
коврот-сагмолетот, -- многие уже лежат, ЛодбиТые,
среди болот. А наша страна для врагов не скатерть-самобранка, а земля огня и смерти. Вместо
закуски СС получили свинец.
Одни из них лежат в русской земле. другие
слегкаприсмирели. Они теперь шлют датой куда
более сюрамные письма.
GC Матиас Хаас опишет: «Все выглядит так, что
раньше года это не кончимся...»
GC Вилли Курт: «Сейчас только видишь, что
такое война».
СС 16-й танковой дивизии Гатс Нейман: «Наци
всем здесь очень неважно, так как приходится
иметь дело с превосхадящиiми силами противника.
Надеется, что нашу дивизию скоро сменят, ибо
никто не может выдержать этой непрерывной
борьбы. Верь мне, Гильда, что многие здесь навсегда ,потеряли сваи нервы, м только опытные солдаты
еще кое-как держатся».
CC 11ильг ингер вместо -гою, чтобы подсчитать,
45

когда он прибудет в Москву, сел писать завещание.
Он ,начинает его так: «Если я погибну на этой
проклятой войне...»
Еще откровенней письма, которые шлют солдатам СС их родственники из Германии:
Лизель Бер из Карлсруэ: «Война, война, когда
она только кончится?»
Фридель Гюбнер из Дрездена: «Будет плохой
урожай. Все ,поспевает поздно. Крестьянам живется
плохо... Мне хочется уехать, но теперь каждый
должен оставаться на месте -- ,поезда нужны для
военных целей».
Эдит Райхенберг из дрездена: «Нас здесь пытаются убедить, что война скоро закончится. Я, как
и мноп е другие, не разделяю этого оптимизма».
Анна Гофман из Иппендорфа (Западная Германия): «Страх всегда приходит с наступлением вечера. Если война продлится еще полгода, вряд ли я
выдержу. Когда, наконец, нам дадут покой? Когда,
наконец, кончится война?»
1Ч1ария Христоф из Вены: «На улицах стоят толпы и слушают радио. Жадно ловят сообщения с
фронта. Общее мнение, что еще рано делать
выводы».
Мария Керк из Мехериха (Заiпадная Германия):
«Я ложусь не раньше трех часов, а в семь уже
надо вставать. Ребенок болен. Я хотела бы лучше
умереть! Чего только не принесла нам уже эта
война!»
Если бомбы английских летчиков кое-чету научили жителей Siаладной Германии, то обучение СС
происходит на Восточносм фронте.
'Начать с пьяных криков: «Через неделю мы будем в Москве», чтобы две й'едели спустя хныкать:
«У меня нервы не выдерживают»--вот их смелость!
Они были храбрыми протвв безоружных сербов или
46

греков. У нас они живо предались меланхолии.
Еще немного времени, и они, пожалуй, запросятся
к себе датой, станут считать, когда они доберутся
до Берлина. Но. и в Берлин СС не вернутся. Они
найдут себе могилу на нашей земле.
5 августа 1941 Г

Варом в поход собрался...
Гитлер уверяет, что немцам тесно у себя домаони к нам пожаловали потому, что им нужно «жизненное пространство».
В портфеле немецкого офицера нашли дневник и
пачку писем. Это бумаги барона Куно фон Ольдергаузена. Он тоже пожаловал к ,нам за «жизненньтм
пространством».
Каждую неделю управляющий слал барону почтительные донесения:
«4 мая. Достопочтенный господин барон. Покончили со свеклой-!пятьдесят моргенов (семьдесят га). Клевера-сто моргенов (сто сорок ига).
Режем шпинат. Приплод скота только что вылнали. Через неделю выпустим коров».
«20 мая. Посевы ,почти закончили. Вырыли
пруд. Турнепс и редиса взошли. Возим дрова
для продажи. Завтра жнем пшеницу, пустим на
откорм свиней. Картошки у нас нехватаетнечем кормить поляков. Нужно достать сто центнеров. Лошади превосходно откормлены. Дали
хороший молодняк. Бычка я решил продать доктор Клокенбришг полагает, что он слишком
женственен».
«22 июня."Луга в наших рех имениях скошены. Через две недели будем убирать пшсницу.
47

Сегодн шв фе известия о войне с Россгией .нас
потрясли. Наадегась, что вы останетесь там, где
ныне находитесь. На выставку скота посылаем
четырнадцать экземпляров».
«26 июня. Мы временно отложили постройку
нового гаража, так как нехватает рабочих рук.
Нам предложили использовать для сельскохозяйственных машинных работ поляков. Получить
сейчас людей для наших огородов невозможно►
Масла и бензина тало, однако мне удалось коечто раздобыть».
«6 июля. Бобы созрели, отправляем на гконсервную фабрику. Лен отцветает. Мак созрел. Наш
производитель выдающийся жеребец. По родословной- он лучших кровей. У него уже :побывало .двадцать ,кобыл. Его осматривали специалисты. Сахарный завод забирает свеклу. Начали
строить гараж».
Вот кто пришел .к нам за «жизненныiм пространствам» - помещик, у которого было тр,и имения,
пшеница и скот, свекла и лес, лен и мак, огороды
и даже арийский жеребец, которому должен позав►<тдювать сам доктор Геббелы. Его лошади были откормлены. Его польские рабы голодали. Он царил в
своем поместьи, ,которое носит имя барана, - в
Ольдергаузене. Но барану всего было тало - он
захотел еще земли, еще рабов.
Барону писала дето приятельница Минна: «Мы прожили месяц в Варнемтанде у торя-{прекрасные,камнаты ипервоклассная .кухня. Берти наслаждается во
Франции - там чудесные помидоры и спаржа. А
тетя Гильдегарда уехала из Ганновера, так как
возле ее дома упала бомба. Иобст достал мне .в
Парике два первоклассных платья и белые туфельки. Он также прислал оттуда модгные журналы. Какая прелесть 1..»
4в

(Некто Иобст -- грабигелъ. Лiриятетнь' ница барона
Минна упивалась награбленным добром- платьями
и обувью. Некая Берти выехала во Францию, чтобы грабить продаволытвме на месте. Эта тонкая
особа оценила французсгкую спаржу. Вот как пррмышляет аристократическая чернь Германии. Это
шпана, шайка воров.
Мог ли барон сидеть сиднем? Его тоже ;подтывапо что-нибудь прихватитъ. Но пот~идарьт у барона
уже бьптви. Спаржи ан накушался, цробыв четыре
месяца во Франции как офицер оккупационной ар.
миди. Его направили в Румынию. Он оценил по дороге венгерское вино и венскую кухню. В Румынии
он спал, ел и ругал румын. Он записывал свои
впечатления в толстую тетрадь, похожую на альбом
для стихав. Записи его ,коротки: выступили туда-тю,
обедал там-то, хорошо выстался. Иногда он
добавлял: «Румыния фантастическая страна. Здесь
можно за тысячу лей стать лейтенантам, а за пятьсот получить трехмесячный отпуск». Впрочем, та
кие сложные тысли редко обременяли барана. Обьцчно он был занят едой, снам и мелкими заботами.
Германия напала на Советский Союз. 23 июня
барон коротко записывает: «Выстутмли в гпохад».
Сиятельный помещик отара+:ился добывать себе
«жизненное тирастранство». Война поразила его
управляющего, но сам барон не моргнул глазом. Ow
вечером отметил: ((Поужинал. Выспался».
Баронесса фон Ольдергаузен 30 июня писала сыну: «Какие замечательные успехи в России! Вы
тиолодцы 1 Вы теперь вступили в плогданосные края,
где, может быть, н$ встретите никакого сапротивления».
Баран думал, как и его мамаша. Он ехал в автомобиле
прикидывал: здесь он выпуспит
пркптюд своего гениального жеребц~, здесь постро4 Война

49

ит контору, здесь поселит ба-лраков... Случилась
небольшая замка - 25 июля автомобиль, в котором ехал баран Куно фон Олъдергаузен, был замечен советскими стрелками. Барона заспрелили,
как простого смертного. На нем нашли документ
офицера 61-го тотопулемегнаго батальона 11-й
мотомехдивизии и толстенький портфель. Владелец
трех помесч-ий искал советской земли. Что же, он
получил свой надел!
б аогсуста 1941 г.

Босоногая Орда

Они безнаказанно шлялись (по Европе- сиз Норвегии в Грецию, и они сносили подметки. А гитлеровская Германия lобнищала. Там делают обувь из
дерева, низ картона, из трухи. Немецкие генералы
стали гмародерамiи - они хотят собеспечить снабжение своей армии, снимая сапоги с 'мертвых. +О~и не
привередничают - драные, так ,драные, как-нибудь
залатаем... Забыли они об одном: русские сапоги
не так-то легко даются. У нас не обугвной магазин
и мне толкучка. Солдат, которые полезли к нам за
сапога и, красноармейцы всiлретсили не кожаными
изделиями, но другими, -- куда более тяжеловесньв,ми. iПришли ненцы в ботинках из ;«эрзаца».
Удирать агридется босиком.
15 августа 1941 г,

Для гитлеровской арбы даже ношеные сапоги -трофеи. В одном из штабов наши бойцы нашли
следующий приказ верховного командования герачанской армии:
«Главная ставка '13 июля 1941 г. 902-11»
О захвате трофейной обуви
'на востоке
« 1. !В захваченных русских областях нужно всеми
способами стараться захватить все кожаные изделия (русские сапоги, ботинки, сумки, портупеи
и Т. Д.).

2. Особо важен захват и укрытие споходной обувг1. Сапами погибших русских солдат надо забшрать.
Нужно отбирать обувь у пленных русских.
3. Обувь, [родную для носки, использовать для
собственного снабжения.
4. Обувь и все кожаные изделия, асоторые не (мо-

гут быть употреблены сразу, отдать е починку».
ы

По два аршина
Газета «Фелькишер беобахтер» в номере от 12
тюля пишет:
«Германские солдаты гпосле войны получат землю. ,Перспектливы поселения дна 'Востоке абсолютно
блатаприятны для сот дат, Россия с ее крестьянскимипоселениями, средними си смаленыкити городами
особенно ждет прихода немецких солдат. Крестьянское хозяйство в размере 20-40 [га ляжет в
основу будущего землеустройства в восточных областях. Но снаряду с этим будут гсозданы t дворы в
100-125 га, а также построены бараки для батраков и пункты натуралыноло снабжения».
«васточными областями»- <Остланд» гитлеровцы :называют захваченные м~ми советские земли.
Они подробно рассказывают, асак они заселят ,«Ост4*

i1

банд» своими солдатами, гтцредпочтительно «СС». « На
тысячу жителей будет десять ремесленных мастерских. Здесь найдут базу для своего существования
немецкие парикмахеры, портные, сапожники и в
первую очередь Строители. Розничная торговля будет тоже достуавна для солдат».

В черное окно видна неприязненная ночь. И СС
сжимает совой автомат-вдруг придут партизаны?..
«Фелыкишер беобахтер», вопреки мудрости всех
народов и всех времен, делит шкуру живого медведя. Почему они торопятся? Почему уже открыто
«бюро для распределения земель»? Ведь эта земля
дрожит под ногами немцев, горит, кишит ртартизанатм. Германское командование хочет подбодрить'
своих солдат, соблазнить них поживой. Сначала оно
шли беспечно - за парой 4сапол, за кило украинского сала. Но прогулка на базар оказалась чересчур опасной: из трех СС один уже лежит в земле,
ему больше не нужно ни сапог, нни сала. И два
других мнутся. Гитлер Ккрич~ит: («Я дани вам по сто
га чернозема».
Мы сражается за машу родину, за честь, за человеческое достоинство, за свободу. Они?.. За iкраденьге сапоги, за lкраденую землю, за местечко
уездного начальника, за доходы .кондитера или цирюльника. Кодда они раапредел иот зеьмлм впрок,.
это смешна и ºтвратительно. Как вынести, что они,
хотя бы на бумаге, делят наши поля и сады, назначают в наши города своих полицмейстеров,
продают патенты на право торговать колбасой в
Пензе •и брить рабов в Уфе?
«Фелькишвр беобахтер» уверят, что Россия
ждет не дождется гитлеровцев. (Правилыно -- и~г~
ждут маши пулеметчики и танкисты, артиллеристы
и летчики. Их ждут партизаны с бутылками, а В
бутылках не «тцмапс»..,
Припадочный ефрейтор ,Гитлер валит: ;«Вперед в
Остланд!» Каас здесь не всполлнитъ старую послови'
цу: Не засаливай ус ,на чужой кус»?
Сто 'га нашей земли на каждого СС?
Нет, два аршина. На особенно рослых

Итак, «цели войны»гитлеровской Гертании обнародованы: захватить советскую землю, сделать из
«СС» кулаков м помещиков, заставить русских и
украинцев работать на этих господ, заселить наши
города немецкими полицейскими, немецкими писцами, немецкими строителями и немецкими парикмахерами.
В первом номере «Дейче цейтунг фюр Остланд»
напечатана заметка о создании бюро для «распределения земелыных участков в ,Остланде».
%Неуютiно и голодно эсэсовцу в сожженной, брошенной деревне. Он обшарил пустые дата, он давно съел
случайно забытую курицу. Он доится зажечь свет-не пришли бы партизаны. Он прислушивается к
любому шороху. Он тревожно дремлет. И вот во
сне ему мерещится рай. Его и других головорезов
из городка ,Дессау переселили в окрестности Саратова. Ему дали 125 га. У него большой скотный
двор, хлеба, огороды, фруктовый сад. В «бараке
для батраков» - тридцать рабов tнизшей расы Cu
их наказывает плеткой. Он кричит: «Иван, ты
женишься на Марии, потому что я хочу вывести
конюха высокого роста». ,Пºтом СС едет ,в шарад.
Там выступает наместник - гаулейтер из Матдебуlрга - с большой ;речью о духовности талстобрюхого гГеринга. СС идет ,к 1немецкоту портному.
Потом он идеи в немецкий ресторан с ест хорошего местного поросенка... Здесь СС просыпается,
у нею колики от голода.
хватается за живот
В2

20 ав~гусста 1941 s.
~

~~

Еще одного
1В ночь на десятое августа на1д Москвой был сбит
бомбардировщик «Хейнкель-111 ». 8 кагрмане одного
из летчиков нашли записную iкнижку, изданную в
Париже, для гитлеровцев. В этой книжке различные
сведения, необходимые на войне, например, советы,
какое вино пить с рыбой, какое - с птицей.
Этот отдел называется: «Что нужно знать в
стране вина». В голодном Париже, где матери ищут
для детей картофельную шелуху, немецкие офицеры предаются гастрономии. И в записной книжке, предназначенной для убийц французских детей,
ты читаем:
«С рыбой уместней всего пить 'шабли».
Засим даны образцы галантных разговоров:
«Мадмуазель, свободны ли вы сегодня вечером?
Я могу вас угостить мороженым».
Рисунки представляют элегантных СС на парижских улицах, в кафе, в магазинах. Жизнь мародеров запечатлена для потомства.
Краткий словарь называется: «Тысяча самых необходимых французских слов». Пожалуй, тысяча
слов для гитлеровцев чересчур много-дикари обходятся с меньшим запасом. Нолюбопытен выбор
слов. Раскрываю наугад страiничку: месть, раса,
пьяный, наручники, стрелять, бить, оскорблять,
кричать, выстрел, свинья, плевать, кара.
Владелец записной книжки, старший ефрейтор
12
полка в 'Ганновере Альфред Куррле, с немецкой ииетодичностью отмечал свои «подв'иги». Он находился во Франции, в Бресте, и оттуда бомбил английские города. Особенно часто его посылали на
Плимут. Записи об уничтожении английских домов
перемежаются ,пал'езными справками: ,номер воротничка, номер текущего счета, адреса проституток.
54

Еще шестого августа ефрейтор резвился во французском городке 'Шартре: запивал индюшку «ломмаромх. Седьмого его послали на восток-он
должен был заменить летчиков, убитых нашими
истребителями и артиллеристами. Для нападения
на Москву германское командование отбирает СС
с хорошим стажем. Куррле былпородистым, и он
бомбил даже английский крейсер «Эксетер».
Переночевав в разоренной немцами Варшаве,
Альфред Куррле 10-го вылетел на Москву. Он записал:-«19 часов 43 минуты». Он оставил место,
чтобы отметить, когда он вернется. Место осталось
чистым - он не вернулся.
Он учился, какое вино пить с индюшкой,-краденое вино с краденой индюшкой. В несчастной
порабощенной Франции он оскорблял девушек. Он
повторял по своему словарю: «Обыскать. Арестовать. Наплевать». На бреющем полете он расстреливал детей горняков в Сванси. Потом он осмелился 'показаться 'над Москвой.
Когда такой Куррле летит вниз, чувствуешь не
только радость - моральное удовлетворение. С
благодарностью iтготянутнаших зенитчиков вдовы
Франции и матери Англии. С гордостью скажем мы:
еще одного!..
17 августа 1941 г,

Мы не забудем!
Жена ненецкого фельдфебеля Франца Брумера
пишет мужу из города Мариенбурга в Восточной
Пруссии: «Знаешь, Франц, я никогда не забуду того дня, когда я впервые в жизни услышала выстре55

ды. Как .раз сегодня исполнится неделя. Мы так
хорошо спали, и вдруг я проснулась и услыхала
тяжелые удары, м тогда я ораву поняла, что стреяаот. Мы тогда должны были пойти в подвал -знаешь, тще находится керосин. Я думаю, что там
мы подвергались большей опасности, чет наверху.
Потом тревога была снова во вторник днем и вечером. В общем мы были четыре раза в подвале.
А в Эльбинте были восемь раз, там было еще хуже. Ну, вот и мы получили немножко войны...»
Итак, фрау iБрумер никогда ме забудет того дня,
коа1да услышала первый выстрел! Они дулри вое8аггь деликатно, не пугая своих супруг. Они думали, что их невест не потревожат предсмертные
гфики француженок, полек и сербок.
гМы помнит июньское утро. Наша страна жила
хцрмой жизнью. Колосились нивы неслыханного
робкая. В Москве люди шли на Селыскохозяйственю выставку. Готовились к юбилею Лермомтова.
Уезжали в дома отдыха. И тогда немцы напали на
нас. Этих первых выстрелов ямы не забудем. штыКамм ащетиниласд наша страна. Ненавистью пере.
полнилось сердце каждого.
Мы не забудем и тало, что было потом. Мы ме
tвабудем, как литле'ровцы разрушают наши гаркэдда,
гбивают наших детей. Мы ничего не забудет. Мы
'! олчим о каре — слово теперь принадлежит :пушкам. Но мы знаем одно: они больше не будут спокойно спать -- эсэсовские дамы. Они уже услышали первые выстрелы. В Берлине они ознакомились с голосами русЬких бомб. Гитлеровцы хотели
уничтожить весь мир, — среди пустыни Германия
будет спокойно дрыхнуть, наевшись краденым хлебом... Этому не бывать 1 Они уже получили, к к
изволит вьдражаться фельдфебеиевская жена, «немножко войны». Они ее получат полностью, не по

карточкам. Огни ею масьггятся. Они проклянут 'гот
день, когда Гитлер полнал их на машу страну,
Они шли На нас и весело пели r
•

Ха-ха! Ха-ха!
Это будет веселая вiойМна!

У ворот стояли эсэсовские дамы, -- суп:руги
обер-лейтенантов и невесты унтер-iпалачей. Эти
фрау м фрейлейн подхватывали:
Ха-ха! Ха-х а 1
Веселая .война!

Теперь Елена Энцлейг г►ишет унтер~офйцеру
Фрицу Вальтеру из Кранценгена в Восточной Пруссии: «Я была на вокзале. Это был бесконечно
длинный поезд, Я едва могла смотреть на несчастмьпх. Это ужасно! Среди них еще совсем молодые.
В большинстве ранения в руки и в голову. Я не
могу теперь развернуть лазетьг—пони полны объявлениями об убитых на русском фронте».
Они больше ме моют. Они теперь видят,
что такое <<веселая война». Эта война придет к
ним. Они не спрячутся от нее ни в какие подвалы.
Они начали. Мы кончит.
27 .аавг+улста 1041 г.

Ложь
Есть испанская песенка:
Однипоют, что етлаюуг.
Дгрlуг'ие знают, что паюгУ

Гитлер знает, что он поет. Немцы омоют, irro
знают. Они воспитаны на «эрзацах». Они носят
ботинки из трухи, носки из стекла, ацляпъг uз цел-

ы

люлозы. гони едят мед, сделанный из опилок, сахарин, пудинги, атриготоеленные из таблеток. Они
больше не различают ,подделки. Они не отличают
правды от лжи. У них луженые желудки, слепые
глаза и пустое сердце.
Придя к власти, Гитлер стал истреблять правду.
Он заявил:
«Путем умной и неустанной пропаганды можно
заставить народ верить во что угодно, в то, что
небо - ад, или в то, что самое несчастное существование - райское».
Гитлер перевыполнил программу: он заставил
немцев поверить в то; что гитлеровский ад - райское существование.
В 1933 году Гитлер поручил доктору Геббельсу
создать «министерство пропаганды». Геббельс из-за
своего карликового роста любит все «колоссальное» - огромные кабинеты, грандиозные диваны,
картины во всю стену. Геббельс начал фабрико-

вать колоссальную ложь.
Рецепт был составлен самим Гитлером:
«Чем проще вздор, которым ямы наполняем наш
обман, чем больше он рассчитан на примитивные
чувства, тем успешнее результаты».
Ложь изготовляется для внутреннего употребленгия и на экспорт, военная и гражданская.

При германской армии существуют особые «роты
пропаганды» - «РК». Они напоминают химические
батальоны, которым поручены ядовитые газы. Такие роты состоят из разных взводов. Имеются,
например, взвод художников, которые должны,
как гласит инструкция, «без всякого воображения,
с помощью ручных мольбертов, показывать ничтожество врагов и вдохновенное лицо германского
солдата». Взвод радистов передает различные воен+iые шуты, как-то: разрыв снарядов или шум тан-

~

ков, агрерываемые истерическими выкриками: «Мы
снова победили! Вот идут неисчислимые колонны
пленных!»
.По словам инструкции, составляемой Геббельсом,
«РК» должны заниматься «активной пропагандой»,
а .именно: «путем распространения ложных и деморализующих сведений сломить валю противника к
сопротивлению». Это относится к,пропаганде среди

врагов Гитлера. В самой Германии роты «РК», согласно той же инструкции, должны «монтировать
факты, в случае необходимости видоизменяя их,
чтобы поддержать настроение немецкого народа».
Что значит «видоизменять факты, монтируя их?»
Это значит попросту врать. Нужно врать врагам.
Нужно врать и своим.
Во время войны с Францией немцы устраивали
радиопередачи, выдавая свои станции за французские; передавали ложные военные сведения; сообщали женам французских солдат, будто их мужья
убиты на фронте; находя тело убитого командира,

уверяли, что он сдался в плен и «выоказался за
Гитлера».
Французам они говорили, что ненавидят англич~ан, англичанам -- что ненавидят французов. В
передачах для Америки они прикидьивались культурными людьми, пацифистами, говорили о культе
семьи, даже цитировали Байрона и Шелли. А в это
время СС покрывали самок и жгли книги.
Немецкие журналисты - это чиновники министерства пропаганды. Даже в мирное время они носили форму и подчинялись военной дисциплине.
Каждый день Геббельс придумывает, о чем врать.
Это сообщается в циркулярной форме всем газетам
с пометкой «совершенно секретно».
В министерстве существуют разные отделы. В

одном описывают зверства, в другом подбирают цан59

ные этнографического порядка, в "третьем изготовляют лубки о непомерной храбрости немцев. Все
это ежедневно выдается населению Германии в неограниченных дозах.
Перед захватом Чехословакии Геббельс приказал
своим журналистам приналечь на «чешские зверства». Работало восемьдесят шесть журналистов.
Вдруг оказалась, что мирные, добродушные чехи
насиловали немок и пытали немцев. А гитлеровцы
тем временем, зарвавшись в Богемию и Моравию,
убивали чехов. Потам понадобились «польские
зверства». Наконец обер-полромщики заявили, что
погромы устраивают... евреи. Черным по белому
они напечатали: «Погромы, устроенные евреями в
Бромберге, Львове м Белостоке».
Другие писаки, с дипломами докторской степени,
устанавливают, что немцы владели ®сем миром и
что все страны по существу заселены немцами.
Вот несколько открьгтий этих господ. Марсель и
Лион были древними германскими колониями. Испания-страна германской расы. Шекспгир был немцем: Коперник был немцем. Кирилл и Мефодий выросли на немецкой культуре. Киевское княжество
находилось в германской орбите. Индия по крови
связана с Германией.
Для изображения немецкого героизма требуется
псхсредственный журналист и четверть шнапса. Мы
узнает, что один немецкий летчик сбил триста
восемьдесят английских самолетов, что •возле Скутари шесть немецких солдат уничтожили сербскую
дивизию и что три немецких солдата окружили советский батальон.
Имеются в министерстве и другие секции. В одной из них изготовляют корреспонденции и фотографии, показывающие, как жители захваченных
ненцами стран радуются захватчикам. Описывают

лирически: 1<В Париже женщины кидал нам розы...» «В Салониках женщины целовали офицеров,
давали солдатам вино». «В Смоленске жители, увидев наши танки, плакали от радости». Фотографии трюкаванные. Вот как приготовили фотографию «немцы в Париже» г по мостовой идут гитилеровские солдаты, а толпа на тротуарах взята с
фотографии, сделанной до войны, -- парад на Елисейских Полях. Кто расскажет берлинцам, что в
Салониках люди кидались в море, только чтобы
убежать от немцев, что они вошли в брошенный
жителями Париж, что в Смоленске они нашли пустой город?
Война против Советского Союза вдохновила Геббельса. Этот колченогий выродок с заячьей губой
день и ночь врет-на .конвейере. Вот образцы его
►творчества:
«Берлин, 27 июля. После вчерашней бомбардировки Москва горит. Уничтожены восемьсот домов.
Кремль представляет собой ,дымящиеся развалины.
Разрушен Могэс. В Москве нет больше электричества и трамвай не работает».
«Берлин, 8 августа. Москва опустела. Половина
министерств уже выехала в Горький, другая половина будет отправлена в Нижний Новгород».
Знать, что Нижний-это тот же Горький? Его
учили не географии, ,.,а вранью. Что касается немцев, они все .проглотят... Да и как проверить, сидя
в Берлине, стоит Москва на месте мили не стоит?
Берлинские кумушки, сидя в бомбоубежищах (¢
неба падают то английские бомбы, то советские),
подбадривают друг друга: «У нас есть новое ору
жие». Да, у них есть «новое оружие» - это ложь,
безнаказанная, беспримерная, беспардонная.
Когда обманывают ребенка - обидно, хочется
прогнать обманщика. Но немцы не детки, это ве81

д0

ликовозрастные хетины с линотипами и автоматами. Почему их обманывают? Потому что они хотят
быть обтамутыили. И' стрягина правда. Вожак «гитлеровской .молодежи» Бальдур фон Мирах сказал:
«Лучше германская ложь, чем человеческая правда». А один из его выкормышей, ефрейтор Штампе, записан в дневнике: «Сегодня передавали по радио, что три иииллиона русских окружены и ты их
через неделю всех перебьем. Может быть — вранье,
но во всяком случае приятно слушать...»
Они выросли на лжи, это их ииатеринское молоко. Они лгут lподчиненнь~м. Они лгут начальникам.
Они лгут за границей. Они лгут у себя дома. Они
не ииогут не лгать. Когда они подписывают договор
о дружбе, они прикидывают, куда бы кинуть бомбу.
Когда они говорят о культуре, это значит, что через час они будут грабить, а через два вешать.
Спорить с ними? —Щтыками. Опровергать их
ложь? — Пулями.
29 августа 1941 г.

."деалы Фргсгуа Вебера
Берлинская газета «Фелькишер беобахтер» пишет: «В сердце каждого солдата, воюющего против
русских, тлылают священные идеалы».
Вот дневник ,немецкого солдата Фрица Вебера.
«20 июня. Отдых в гаро~де Дубно. Обмен белья
из русской добычи.
7 июля.Организовал две курицы и переработал,
к сожалению, не кончил.
11 июля. Реквизиции. Сегодня давали неохот о,
но Тотчас же и много.
12 июля. После обеда приказ против грабежей.
18 июля. достали картофель,
52

22 июля. Заколол сизинью и обработал.
25 июля. Походная кухня застряла в грязи. Поэтоаиу реквизировали ужин.
26 июля. ,Колонна режет свинью. Первоклассное
аиясо и сало.
27 июля. Был iпоблизости при реквизиции.
28 июля. Целый день ничего не ел».
На этом заканчивается дневник. Два дня спустя бойцы Красной Армии «об.работали» Фритца Вебера.
Вот их священные идеалы — от картошки до
свинины! Фриц Вебе.р не исключение, и если германское командование обеспокоено грабежами, то
только потому, что немецкие генералы тоже не дураки — они само хотят «организовьлвать» кур и
«обрабатывать» свиней.
У нас не столовая для этих бандитов. Фриц Вебе;р уже ознакомился, чел? оплачивается русская .курятнна. Очередь за следующим 1
30 адзгуЮта 1941 г.

I"✓L2G -~#'.2аJ£
Вторую годовщину войны немецкие газеты отметили победными статьями. Они снова перечислили
все захваченные гитлеровцами страны. А на вокзалах стояли длинные эшелоны с раненьлми. В дамах
плакали женщины: сотни тысяч s августе узнали о
смерти мужей и сыновей. Праздник не удался.
В Германии теперь нет кожи. Немецкие женщины носят деревянные ботинки. Их зовут «кликклак» — по звуку. Резким ,цоканьем они заполняют уньллыте улицы немецких городов, и одна немка
пишет своему тужу: «Когда натянуты нервы, стук
63

просто невыносим - кажется, кто-то
отсчитывает погибших...»
Стучат «клик=клак» -- это идут вдовы. Инг запретили носить траур. Им пришазали улыбаться.
Им говорят: «Вы потеряли ваших мужей, зато гмы
захватили Нарвик и Крит». Но вдовы не улыбаются. И те, чьи мужья еще живы, считают дни, часы.
Война разгорелась, как пламя на ветру, она ахва•
тила материки. Каждый месяц Гитлер подносит
немецкому народу очередную победу. И с каждым
месяцем победа Германии становился все призрачней, все дальше, все туманней.
Древние создали миф о Сизифе. Он подымал камень на гору, потом камень падал вниз, и Сизгиф
снова вкатывал его наверх. Так работает немецкая
армия. Когда ей кажется, что все сделано, что пoбеда - ;рядам, камень летит -вниз, и снова открывается еще один фронт; и снова должны умирать
немецкие дивизии.
Гитлер обещал молниеносный поход на Англию.
Немецкие офицеры обсуждали, где они разместятся
в Лондоне. Одни предпочитали «Карльтан>>, другие
«Совой». Ко второй годовщине войны судень1тт
убраны низ Кале и Булони-последние суденьвшки,
еще не уничтоженные англичанами. Поход о'гтенен,
как сельский праздник, ввиду двеаводходящей_ погоды.
Ге~ринг заявил, что ни одна английская бомба не
упадет на германскую территорию. Но от Кельна
остались развалины. В Гамбурге, в Бремене, в
Дуисбурге, в Дюасельдорфе, н Маннтейме, во
Франхфурте разрушены целые кварталы. Нельзя
проехать по дорогам Рура. Искрашены и сожжены крупнейшие заводы. И, услы+цв: «Тамми
прилетели», тучный Геринг поспешно спускается
в свае бомбоубежище.
Гитлер сказал: «Мы очистим. Атлантический окек1(лКк-клак»

64

ан от вражеских судов. Мы отрежет Англию от
Агмермки». •Но с каждым днем больше и больше
английских транспартов пересекают океан. Американцы, заiняв Исландию, охраняют морские пути.
Немецкий флот отсиживается в своих .портах. Блокмрована не Англия, а Германия. Немцы ели сначала датские яйца, потом голландские, потам болгарокие. Сейчас в Германии нет больше яиц-немцы сожрали последнюю европейскую- курицу. А из
Аииерики все идут и идут ,пароходы к английским
берегам.
Гитлер сказал: «гВ семьдесят дней ты заакончи~м
поход на Россию». Вторая годовщина мировой войны совпала с семидесятым днем похода на Россию.
Этот поход не кончен, ан только начат. Немцы
взяли ряд наших городов. Географическими названиями они утешают немецких вдов. Они не говорят, сколько немецких солдат уже легла на рус.
ской земле. Он начали войну~ против нас с улыбкой. Одни тогда заказывали мундиры для парада на
Красной ,площади. Теперь они заказывают в Норвегии лыжи для страшной зимовки.
•Геббельс сказал: «Мы уничтожили советскую
авиацию». Несколько дней спустя в Берлине раздался вой. Сирены не успели завыть - они апоздали. Завыли берлинцы...
Где же молнии молниеносной войны? Женщина
пишет немецкому солдату из Кельна: «Милый Вилли, здесь был ад... Меня .в убежище тучали истерические рыдания, просто я не могла... так что прости за плохой почерк, но я и теперь' дрожу, ,когда
думаю об этом... как' только завоет сирена, я молнией несусь вниз...» Вот единственная омолния»,
которой дождался немецкий народ.
В Берлине прежде любили собачьи скачки: бор.
зые гнались за электрическим зайцем; работал то5 Война

65

тализатор-это были невинные забавы до того,
как эсэсы начали
грабить
Европу. Неслись
борзые, быстро неслись. Но еще быстрее несся
электрический заяц. Собаки не понимали, что ке
могут его нагнать. Не так ли теперь гонятся немцы за победой?
И стучат, стучат деревянные подошвы женщин:
ведут счет дням, ведут счет убитым, ведут счет
горю.
Первую годовщину войны немцы праздновали радостно: пили французское вино, ели голландский
сыр и по модным журналам выбирали в мечтах английские костюмы. Захлебываясь от умиления, они
высчитывали: столько-то убитых 'голландцев, столь~о-то убитых бельгийцев, столько-то убитых французов. Их города еще были освещены: они не боялись бомб. Они сидели над iартами Европы, вкалывали флажки, любовались орденами.
не так они встретили вторую годовщину. Они
прислушивались-не завоет ли сирена? В десятке
городов они «молиггиейл» неслись вниз. О~нги обгладывали скелет селедки, закусывая его пудингом из
опилок. Считали? Да, считали - «всего. семьдесят
дней, а из нашего городка сто тридцать убиты в
России...» Они считали развалины немецких домов,
считали мертвых солдат. И в ужасе они размышляли: зачет Гитлер встретился с Муссолини... Какое
новое испытанье готовят они двоит рабаия?..
Кричат немецкие дикторы: «Победа! Еще одна
победа! Всегда победа!» А когда они замолкают,
стучат деревянные подошвы: клик-клак. Вот твоя
победа, Германия, --- кости и черепа, голод и ненависть тира!
4 сентябри 1941

г.

Войнаs нервов
Во время первой мировой войны я был на Западнам фронте. Я видел, как немцы штурмовали форты Вердена. Огни шли рядами под огонь и падали.
Вслед шли другие. Земля была покрыта немецкими
трупами. Но каждый день новые полки шли .в 'tтаку. Они казались непоколебимыми. А потам настал
день, и они не вышли из окопов. Они сидели, как
мертвые: их нервы не выдержали.
Это было о енью- 1918 года-они перечисляли
свои ппобеды: «ы в Брюсселе, мы в Белгргаде, мы
в Бухаресте, ты в Киеве». И вдруг повернули с
франта домой: победители превратились в дезертиров. Главнокомандующий германской армией послал
к союзникам парламентариев: он молил оперемирии.
Поразительна легкость, с которой ненцы перехо.
дят от упоения к отчаянию, от самодовольства к
самоуничижению, от педантизма к анархии. Все
знают, что немцы аккуратны. Эта аккуратность дохадит до безумия. В берлинских квартирах я видел
на сахарнице надпись: «сахар»,на выключателе указание «свет - вверх» (это у себя в комнате!).
Когда немец путешествует, он везет зонтик в футляре, и на футляре написано «зонтик». Но от фанатичного порядка ом легко переходит к полному
беспорядку. В захваченных странах немцы ведут
себя, как дикари: ломают, жгут, режут племенных
коров, ,рубят плодовые деревья.
Как-то в Берлине была демонстрация г 4тлеропзце:в - года за два до воцарения Гитлера. Полиция
разгоняла демонстрантов. Это происходило в парке.
Убегая от полицейских, гитлеровцы бежали по дорожкам - они боялись помять газон: за это пола_
галось три марки штрафа. А теперь они с увле'чением вытоптали пол-Европы,

66

5*

67

Прошлым летом в Берлине я видел забавную сцену. Автомобилей в городе почти не было за отсутствием бензина. На людном перекрестке стояла
толпа пешеходов. Мостовые были идеально пусты,
но люди глядели на красный диск светофора и, как
завороженные, не двигались. И вот этим сверх.дисциплинированным немцам их командиры вынуждены ежедневно напоминать: нельзя напиваться до
.бесчувствия, нельзя терять в лесу пулеметы, как
булавки, нельзя скидывать бомбы в болото, когда
их приказано скидывать на город.
Они начали войну против нас с истерических во_
сторгов. Они каждый день «уничтожали» Красную
Армию. Они каждый день «ликвидировали» советскую авиацию. Нельзя было понять, как можно в
третий или в четвертый раз «уничтожить» авиацию, которая уже была «уничтожена» за неделю
до того. По радио они прерывали военные сводки
кошачьими концертами: били в барабаны, дули в
трубы, мяукали «гейль», пускали хлопушки. Теперь
их дикторы меланхолически говорят: «Сопротивление красных растет».
На убитом ефрейторе Рузаме нашли три письма:
он не успел их отправить. Первое письмо помечено 31 июля. В нем чувствуются первые сомнения:
«Прошло уже шесть недель, как мы находимся
в чужой стране. Войну на востоке мы .представляли
себе иначе. Мы знали, что русские будут драться,
но никто не предполагал, что они будут так отчаянно драться. Мы принимали участие в баях в рай_
оне Орши. Надеется увидеть скоро русскую столицу. Тогда эта ужасная война кончится...»
Прошла всего неделя, и 5 августа ефрейтор
пишет:

«У нас одно желание - скорее бы кончилась
эта ужасная война! Если Москва падет, русские
68

увидят безнадежность своего состояния. Но я думаю, что лучше было бы не начинать этой войны.
Вовсяком случае то, что ты пережили .з России,
нельзя сравнить с Францией и Польшей. Здесь в
любой день можно потерять жизнь...»
Прошел еще один день. Ефрейтор не потерял
тогда свою жизнь. Он сел за письмо 6 августа.
Но, видно, день был с переживаниями. Может
быть, ефрейтор ознакомился с нашей артиллерией-ее немцы как-то особенно не любят. Во всяком случае б августа он написал коротко:
«Вы интересуетесь, когда мы наконец-то будем в
Москве. Теперь это дело затягивается, - русские
обороняются отчаянно».
дело действительно «затягивается». другой ефрейтор Херберт пишет брату: «Я моту тебе только
сказать, что стоит больших нервов ездить по русским дорогам - отовсюду стреляют». Нервы гитлеровцев начинают пошаливать.
За семь дней ефрейтор Рузам скис. Мы должны
глядеть на географическую карту. Мы должны глядеть и на календарь. Каждый день приближает гитлеровских неврастеников к развязке. Они приду~та_
ли «войну нервов». Не они ее выиграют.
сентября 1941 г.

,Хуже зверей
22 июля возле города Оратова наши войска взяли в плен старшего ефрейтора Герда Шмидта. На
следующий день пленный представил свой дневник.
Там описаны различные эпизоды боевой жизни, -ефрейтор провоевал ровно месяц.
24 июня, находясь недалеко от границы, Герд
Шмидт записал: «Видел русских пленных. Несимпатичная раса».
69

Дневник заканчивается следующей неохсицат iной
записью:
«Руки вверх, бросай оружие! Мы в русском плену.
Удивительно хорошее обращение. «Товарищи»...
Русские делятся с нами последним»...
Для неудачливого мародера ;русские сразу стали
«симпатичной расой» -- накормили его. Мы знаем,
что русский народ.-благородный народ. Красноармеец, видно, принял хитрого ефрейтора за обманутаро горемълку. Герд Шмидт, тот, увидев русских
пленных, не вздумал поделиться с ними хлебом.
Нет, этот чванливый немец поглядел и написал:
«Несимпатич:ная раса». Зря его русский назвал «товарищем»!..'
Мы знали, .как обращаются с плеенными гитлеровцы: об этом рассказывали красноармейцы, вырвавшиеся из рук палачей. Но вот показания не жертв,
а палача. Передо мной дневник ефрейтора Цохеля
из Висбадена, п/я 22408. Цохель не страдает многословием, лаконически он записывает: «На марше.
У ;крестьян хлеб, молоко, масло...» «Привал в Лахове. Вечером свиные котлетЫ и картофель...»
Ночью дежурство...»
Вот что записал ефрейтор Цохель из Висбадена
25 июля:
<'Гемная ночь, звезд нет. Ночью пытаем русских».

Деловито, спогкойно, тем же лтачерком, что и записи 0 свиных котлетах....
Три дня спустя палач писал: «Русские стреляют
в нас из нор, это дикая подлость».
Караул! - в негодяя, который пытает пленных,
русские выстрелили из окопа разве это не зверство? Разве можно стрелять в герра Цохеля из
Висбадена?
70

Мы знали, что гитлеровцы «несимiпатичная раса».
Но с каждым днем мы узнает все о новых и новых
преступлениях фашистов. Говорят: «звери». Нет,
звери лучше. Звери не мучают для удовольствия.
Звери не ведут дневников. Со зверей не взыщешь.
Другое дело - ефрейтор из Висбадена, который
аккуратно пытает человека, потом берет тетрадку
и записывает: «Пытал...»
С облегчением я смотрю на последнюю страничку
дневника Цохеля. 11 августа палач еще записал:
«.Разведка. Жарим картошку. Великолепно». 12 августа он снова пошел в разведку, и его застрелили.
Благословляешь руку, державшую винтовку, - немного ;русского свинца, и земля очистилась еще от
одного палача.
5 сентября 1941 г•

Когда они обезоруагсенъь
Мертвый немец. Он упал, по'цбитый пулей.
Мутные глаза как бы смотрят на чужое небо.
Его бумажник несут в штаб. Что в этом бумажнике? Воинский билет, деньги, две фотографии. На
одной-военный парад: убитый марширует. На другой -- солдат с голыми ягодицами. Красноармейцы
отвернулись: им стыдно за понятие человека. Вот
что нес на сердце немецкий ефрейтор. Вот с чет
он .умер.
Кипы бумаг. Карманы каждого немецкого солдата - это целая ,канцелярия. С .немецким педантизмом они ничего не выкидывают, все тащат на себе: письма от брошенных тобовииц, старые почтовые мартси, адреса публичных дотов в Париже,
письма от дядюшек и тетушек. Шестьдесят два
письма от адвоката. Один, будучи на фронте, разводился с женой. Другой был сутягой: судился с
71

квартирной хозяйкой, с портным, с какой-то старухой, которая назвала его «селезнем». У лейтенанта деловая переписка с болгарской фирмой: лейпенант был одновретемно .коими-вояжером — поставлял портсигары из пластмассы, Коллекции порно+графических открыток. Краденые вещи: золотой
браслет, старинная табакерка с французской надписью, русский подстаканник, четыре ларЁы датских
кулак. Да, правы красноармейцы — стыдно за землю, по ,которой шли эти люди. Как низко они жили! Как низко умерли!
На вот и живые. Годе их былая спесь? В парижских кафе они разговаривали иначе... Ефрейтор ревет: боится. Я чувствую если не жалость, то стесненность -- Неудобно, когда большой детина плачет. Но вот содержимое его кармаанов на столе. По_
хабная карточка. Четыреста согветских .рублей. Одна золотая серьга. Деньги он отобрал, а серьгу
вырвал из уха. Другой пленный, всхлипывая, рассказывает, что у него жена, что жену зовут Эммой--идиллия. Но рядом с фотографией Эммы такая неприст+ойная карточка, что ,красноармеец, покраснев, говорит: «Откуда люди такие?..»
Тощие волчата с глазами, тусклыми от голода,
злобы, страха. Подошел один красноармеец — откормленный, краснощекий. Наши засмеялись: «,Вот,
глядите на него... А еще прете!.. Куда вам!» Наши
бойцы не фашисты — они не .расстреливают пленных. Но они и не размякают. Один сказал ии+не:
«.Видишь этого? Ему как захочется курить, выбегает, кричит: Гитлеру капут»—это он папиросы
зарабатывает...».
Полдня я провел с этими зверьми. Летчик, кончивший гимназию, не знал имени Гейне, Шекспира,
Толстого. Причем это был самый образованный эквет+пляр.,. Темные люди. По сравнению с нити каф72

ры и ,зулусы -- представители высокой культуры.
Поразительна смесь наглости с трусостью. Толькотолько высохли слезы на глазах у труса-ефрейтора, как он уже предъявляет претензии: почету его
поместили с солдатат+и, почему у немо отобрали
финку? Один хат почтительно говорит часовому
черёз переводчика: «Товарищ комиссар, я не фа•ццист. Я всетгда любил ,русских». Потом — своему
товарищу (думал, что я не понимаю по-гнемецки):
«Русские свиньи. ..х Я удивленно поглядел на него. Он сразу вытянулся, побелел и шепчет: «Я-маркс+ист». Презренные комедианты!
Ко мне (подошел один немолодой фельдфебель и
представился: «Иоган Шарк. Социал-демократ. Наборщик». Он долго мне рассказывал о своих расхождениях с Гитлером: «Я считаю политику фюрера опасной». Он, видите ли, в тайной оппозиции,
конечно, не в Германии, там он был шелковым, а
здесь— в плену. Потом конфиденциально мне шепчет: «Мы с вами в некотором отношении коллеги.
Я- абсолютно не пригоден для физического труда.
Но я тогу набирать или даже исправлять ваши немецкие статейки. Конечно, если меня поставят s
хорошие условия».
Самый чистый экземпляр — ефрейтор Беккер,
летчик. «Ариец», курчавый, светлые волосы, низкий
лоб, стеклянные выпуклые глаза. Он с восторгом
рассказывает, как бомбил Лондон и Ковентри. Напрасно я пытаюсь пробить его слоновую шкуру,
напрасно спрашиваю «почему» и «зачем». Он отвечает: «Мое дело бомбить». Оживляется, вспомнив
попойки в АнтВерпене. Война для него , веселый
спорт. Он говорит: «Благодаря войне я попутешествовал. Потом куда приятней воевать, чет сидеть на
месте и работать..,» Грабил. Насиловал. Пьянствовал. Убивал. Я спрашиваю... «Почету вы воюете?»
78

Он морщит лоб, явно вспоминая газетную фразу, и,
наконец, выпаливает: «Нам нужно жизненное пространство». И добавляет, показывая на деревья
(разговор происходит в брянокат лесу): «Здесь
тIнаго пустого пространства...»
Хорошо 6ы посадить такого ефрейтора в зоологический сад. Можно повесить дощечку: «Так называемый ариец». Можно добавить по-ученому:
«Ното Sapiens» — человек». Люди будут глядеть,
читатьнадпись, читать и не верить,
14 сентября 1941 г,

Хореi в супёире
Три немецких офицера, а именно старший лейтенант Бельцер, старший лейтенант Ла.тбек и лейте
навт Топ написали донесение о трудах и днях своего начальника майора Грундмана. Майор командовал батальоном. донесение направлено командиру
29-й дивизии и помечено: «Россия. 12 августа
1941 г.»
Три лейтенанта обиделись на майора: наверное
не поделил кур. Обидевшись, они решили сказать
всю правду. Они дали прекрасную характеристику
офицера германской армии.
Вот как вел себя майор Грундман по отзывам
трех лейтенантов:
«Вечером 2б июня под воздействием алкоголя
майор Грундм~ан создал панику перед русскими танками.

28 июня по прибытии в Голинку проявил болезненно нервную поспешность. Никакой организации
обороны. При этот майор кричал с машины: «Солдаты, боритесь храбро! Нам осталось одно — уте74

реть» Положение в Голинке за сутки ухудшилось.
При отступлении батальона севернее Озорники
майор 'из-за отсутствия самооблаtания не был в
состоянии отдать приказания.
В бою в Бойка разыскать командира было невозможно.
На неоднократные запросы врача Весхара 30 июня, куда направить раненых (было много раненых
за 29 июня и ночь на 30-е), майор не дал никкого ответа. Вследствьие долгого пребывания на сборном пункте много тяжело раненных умерло.
На рассвете 30 июня командир неожиданно появился в автомобиле со старшим лейтенантом Бельцером и стал кричат: «Они идут! Там русские
танки!»
Майор проявлял полное равнодушие к потеряем.
Он заявил: «Я должен освободить себя от мыслей
о потерях».
В Голинке 27 июня майор бесмысленным поджогом деревни вызвал панику среди гражданского
населения. Бесцельно расстреливал гражданское
население. Будучи пьяным, не мог ясно выражатыся».
Судя по бумагам штаба, доблестный майор Грундман, после того как начальство узнало об его паведепи~и, был переведен с повыгштением в штаб дивизии. Три лейтенанта ошиблись: гитлеровских генералов «бесцельными расстрелами» не смутишь.
Вот образец германского офицера. Он нахален и
труслив. Во время боя его не отыщешь. Зато он
«отважно» расстреливает колхозников и «героичес_
ки» поджигает захваченные деревни. Он пьян настолько, что даже привыкшие к попойкам лейтенанты потрясены: их командир не может членораздельно выражаться. Он жесток не только с русским
75

населением: он бросает на троизвол судьбе раненых немецких солдат. Ему наплевать на своих соратников. А услышав разрывы снарядов, он дрожит. Заплетающимся языкам он выкрикивает:

Они идут 1..» Это трусливый зловонный хорек, в
муицдире майора. Напившись до положения риз, он
лопочет своим солдатам: «Нам осталось одно --

храбро умереть!»
Нет, такие хорьки не утирают храбро.

Они
безоружных,
«храбро» мучают
на умирают они
визгливо и жалко. Майор Грундман теперь в штабе
дивизии-подальше от русских пуль. Он, наверно,
продолжает свои .ратные подвиги: жжет деревни,
убивает женщин. Он бродит, пошатываясь от шнапса и крови, по нашей земле. Их много таких
гнусных майоров. Но не укрыться им в штабах. У
партизан хороший нюх-они чуют издали штабных
убийц. У казаков, с их рейдами в тыл врага, хороший слух-издали они слышат штабную музыку.
У наших артиллеристов хороший глаз. Они попадут в штаб поганого майора.
16 сентября 1941 г.

„Сентисменталънъсе туристъс"
Берлинская газета «Фелькишер беобахтер» в номере от 7 сентября 1941 года пишет:
«Немец и в военной форте является внимательнейшит, сентиментальнейшим туристом. Он хочет
между боями наблюдать действительную жизнь живых людей с нормальныжми потребностями, наклонностями, ощущением. Здесь же (в Советском Союзе)
он ничего подобного не находит. Он видит здесь
только советских людей. Большевистские бойцы
почти никогда не реагируют, как нормальные люди:
очи продолжают драться...»
76

Перед нами путевые заметки «сентиментальнейших туристов». Солдат Курт Фукс (1-я рота, 512-й
пехотный полк. Домашний адрес Губен, Мюкенберг,
2) наблюдает и записывает:
14 июля. Рокитно. Вечером наказание семнадцатилетнего. Приговор--25 ударов на базарной площади. Все глядели. Я иду налаживать дела. Результат - 60 яиц и сало.
17 июля. В 4 часа дня прибыл в город Мотоль.
Много земляники. На базарной площади расстреляли 50 женщин и детей».
Еще назидательнее дневник старшего ефрейтора
И. Рихтера (4-й батальон, 40-й пехотный полк, пол.
почта 01797 Е). Это настоящий турист, даже куроiртмик. Он у нас усердно загорал:
«28 июля. Спал до 8 часов. Принимаем солнечные
ванны.
29 июля. Загораю утрат на солнце. Потом сплю
до обеда. В 16 часов прибыл полковой оркестр.
Большое веселье. Слышим еще раз немецкие мело:
Дии.

15 августа. Просыпаюсь в 8 часов. Потом заго
раю»•
.
«Курортники» нуждались в усиленном питании.
Одни интересовались не только солнечными ,ваннами, но и гастрономией:
«7 июля. Я и Матула обшарили квартал. Захватили добычу: 25 яиц и центнер, сахару. Жрали сам
хар прямо из мешка руками.
22 июля. Уго и Эмиль зарезали свинью. Десять
человек ее съели. Были котлеты, жаркое, клецки.
4Сенщин мы заставили убирать за нами.
24 июля. Сегодня снова организовали поход за
продуктами. Испекли пирог с курятиной:т Уго и
Эмиль достали свинью.
71

25 июля. Гофштетер сожрал все клецки. Эмиль,
обожравшись, заболел».
Бедный турист Эмиль -- танк-таки заболел от
русских харчей...
Ефрейтор Рихтер, этот «сентиментальнейший»
немец, ненавидит своих соратников. Будучи «наблюдательнейшит», он отмечает одно: его коллеги воняют. Он записывает 30 июля: «Эмиль воняет, как
хорь». 15 августа: «:Все в палатке воняют». Его батальон несет страшные потери. Рихтер записывает
9 августа, что батальон больше не годен для военных действий: СТОЛЬКО «туристов» перебито. Гибнут
приятели Рихтера, ему на них наплевать, как наплеазать Матуле или Эмилю на Рихтера..
Берлинская газета пишет, что немцы жаждут у
нас «наблюдать жизнь живых людей». Мы уже знаем, как солдат Курт Фукс «наблюдал в Рокитно
истязание подростка и В Мотоле убийство 50 женщин и детей. Ознакомимся с «iнаблюденияти» ефрейтора Рихтера:
«1 июля. Мы расстреляли 60 пленных у штаба.
19 июля. Уго нашел в .лесу партизана и повесил
его».
Но нашим «туристам» и этого мало. Они хотят
сенсационных переживаний. 6 июля старший ефрейтор Рихтер записал:
«Матула выкопал мертвеца на еврейском кладбище. Гофштетер очищает пальцами череп. Матула
кладет его на пень и рубит по нему топором. Я и
парашютист достали 2 гусей. У меня сегодня день
рождения».
Вот Что они называют «нормальными потребностят,и»-выкапывать трупы, отдирать мертвое
тело от костей. Это - упыри, вурдалаки,
Миллионы молодых немцев натасканы на грабеж
и зверства. Им сказали, что война-веСелый спорт:
Т8

можно загорать на солнце, можно грабить, можно
пытать людей, среди агоний жертв слушать нетецгг де мелодии, обжираться клецками вокруг висеruицы, закусывать пытки земляникой.
Дневники солдата Фукса и ефрейтора Рихтера
надо послать во все страны: пусть тир знает, что
перед ними не солдаты, но извращенные насильники.
Записная книжка Курта Фукса замарана его
кровью. Дневник Рихтера прострелен: пуля пробила
не толысо тетрадь, но и презренное сердце вурдалака.
Берлинская газета возмущена, что наши бойцы
плохо «реагируют». Они хотят, чтобы ты встречали бандитов, как челядь в берлинских гостиницах
встречает знатных туристов. Но «Фелькишер беобахтер» правильно отметила: немцы нашли у нас
только «советских людёй». Холуев у нас нет и не
будет. Солдат Фулсс и ефрейтор Рихтер получили
свое. Очередь за Матулой, за Гофштетером, за Уго,
за Эмилем, за тысячами насильников и палачей.
18 се,нтя;бря 1941 г.

Василгссп
Наши летчики везут немцам гостинцы. Иногда
они берут 'не бомбы, а листовки. В листовках ты
говорит. немецкому народу: погляди, чем ты был
и чем ты стал. Ты был нарадот Канта и Гете,
Маркса и Гейне. Ты стал солдатам шулера Геббельса, бандита Геринга, сутенера Хорста Весселя.
Ты быwл усидчивыт труженикам и философом. Ты
стал качевникот и убийцей. До Гитлера ты строил
больницы и школы, заводы и музеи. С Гитлерам ты
разрушил заводы и музеи. С Гитлером ты разрушил Роттердам и Варшаву, Орлеан и Белград.
79

Тебе лгут и ты лжешь: ты повторяешь ложь твоих господ. Тебе дают клейкую жижу из опилок и
говорят, что это - мед. Ты морщишься, но ешь.
Тебе резрешают случаться, как плетенному быку,
и говорят, что это - любовь. Ты работаешь и ты
уииираешь ради магнатов Рура, ради прусских помещиков, ради банды хапунов. Тебя уверяют, что
это - «социализм». Ты самодоволыно пыхтишь и
повторяешь ига всех перекрестках Европы: «Я
национал-социалист».
Спроси господ Феглера и Круiппа, сколько они
заработали на войне. Химический Трест «16» с начала войны увеличил выпуск акций на сорок три
минлиома. Трест «AEG» увеличил свой капитал на
сорок миллионов. Два миллиона убитых или покалеченных немцев-с каждого убитого, с ,каждого
покалеченного акционеры «IG» или «AEG» получили по двадцать марок чистоганом. Спроси Геринга,
сколько он заработал на народном горе. Он не ответит. Но финансовый инспектор Бразилии ответил
за него: у Геринта в бразильском банке миллион
двести пятьдесят тысяч долларов. Ты думаешь, что
ты воевал во Франции, чтобы освободить эльзасцев? Нет, ты воевал потому, что концерну Рехлинга
нужны были -заводы и копи Франции. Ты думаешь,
что ты захватил Чехословакию, чтобы спасти.судетав? Нет, «Гермаанскоту» и «Дрезденскому» банкам
захотелось присвоить банки Чехословакии.
Каждый день в Германии умирают от голода дети. Картофелыная кожура стала основой питания.
Работницам снятся булки. Они не смеют и во сне
мечтать о масле. Но каждый день магнаты Крулппа
переводят в Бразилию и Аргентину награбленные
миллионы. Роскошно живут Крупны и Феглеры. Геринг тратит на своих охотничьих собак сотни тысяч марок. Его кобели едят лучше, чет неш тецкие
во

рабочие. Ты называе~шь это «социализмом»? Глупец, ты повторяешь чужую ложь. Ты был народамдиалектиком. Ты стал солдатом-попугаем.
У немецких помещиков огромные поместья. На
них работают тысячи батраков. Фельдмаршал фон
Браух,ич называет себя скромно «хуторянином». У.
этого хуторянина три тысячи га !пахотной земли.
Его батраки едят пустую похлебку и спят в нетапленных бараках. Таков «социализм» Гитлера.
Немецкие капиталисты хотят овладеть нефтью Баку, пшеницей Украины, нашим марганцем, нашей
сталью, нашим лесом. Они говорят себе: это крестовый поход». Значок ав'астмки, похожий на
спину паука, они называют «крестом», разбойный
набег - «крестовым походом». Они лгут, и они
научили тебя лгать. Им нужна баюи~нокая нефть.
Твоим офицерам хочется получить по сто га нашего чернозема жгли должность гаулейтера в России;
они воюют, чтобы грабить. Да 'И ТЫ К .нам пришел о
мешком для добычи. Стыдно читать письма немецких женщин. Все они просят своих мужей прислать
им меховые манто, чулки или украинское сало. Они
стали соучастницами гигантского грабежа. Ты говоришь после этого о рыцарстве гитлеровской Германии? Лучше молчи!
Ты говоришь о «новом порядке» в Еiрапе? Спроси, что думают о тебе французы и поляки, норвежцы .и , сербы Тебя повсюду ненавидят. Ты стал пугалам народов.
Ты гоВаришь• о культуре, но ты погрузил свою
страну, а лотом захваченную тобой Европу в ночь.
Ты воскресил пытки средневековыя. Ты несешь народам кнут и виселицу.
Ты не хочешь знать, кто ты. Но ты должен Это
гнать. Ты должен понять, что ты слышишь ложь,
говоришь ложь, ешь ложь и ложью дышишь. Со6 Война

81.

считай сколько твоих знакомых уже убито в России. Пока ты еще можешь их сосчитать. Потом тебе придется считать уцелевших. Кто автор братских могил на тюлях Белоруссиии и Украины? Твои
гошода. Посмотри
кругам тебя развалины. Что
стало с Кельном? с Гамбурам? с Дюссельдорфам?
Как выглядит главная улица Берлина - Унтер ден
Линден? Если ты не научился понил~мать человеческие слова, слушай язык фугасок. Почету разрушаются немециИие города? Потому что Гитлер-это
война, потому что Гитлер послал своих летчиков
на Лондон и на Ковентри, на Москву и на Ленинлрад. Ты получаешь за разрушенные дама. Ты
получаешь за атрол~итую кровь. Ты получил до сих
пор только задаток. Но ты получишь все сполна.
{Вот что говорят наши листовки немецким солдатам.
В древности люди считали, что существует мифический зверь василиск. По описанию ,Плиния, вас iлиск - ужасен. Когда он ллдит на траву, трава
вянет. Когда он заползает в лес, умирают птицы.
Глаза {василиска несут смерть. Но Плиний говорит,
что есть средство против 'василиклса: подвести его
к зеркалу: гад не может выдержать своего собственного вида и околевает.
Фашизм - это василиск. Он несет смерть. Он
не хочет взглянуть на самого себя. Германия боится зеркала: она завешивает его балаганным тряпьем. Она предпочитает портреты чужих предков. Но
мы ее заганим к зеркалу. Мы заста~вим немецких
фашистов взглянуть на самих себя. Тогда они сдохнут, как василиск.
Кидайте бомбы, тюварищ:и летчики! Кидайте ил
листовиИи... Гитлеровцы не уйлдут от фугасок. Они
не уйдут и от зеркала.
Ю сенгя6гря 1941 r.
82

ПауºЁи

в

банi~е -

Солдат Рудольф Ланге немецкого мотололка был
образцовым гитлеровцем. Найденный на его трупе
дневник - это автопортрет фашиста. Дневник начинается за десять дней до ВОЙНЫ. У Ланге болит
нога. Он жалуется: «Пальцы распухли. Унтер-офицер Футтке и ефрейтор Барч травят меня, считают,
что я симулирую. Но я еще доберусь до этих подлецов!» 19 июня гитлеровцам сообщают, что предстоит набег на русскую землю - в перспективе
жареные куры и « железные кресты». Нога все еще
болит, но Ланге боится опоздать на грабеж: «Наш
фельдфебель позвал меня и сказал, что я должен
остаться из-за ноги. остаться! ни за что!»
Еще войны нет. Еще они стоят в польском городе Модлине, но у Рудольфа боевой зуд. Он пишет:
«Прибыл с товарищами по оружию в грязное гнез-.
до, теперь во всяком случае принадлежащее Германии. Приятнее всего было бы расстрелять этот
сброд. Я никогда не думал, что могут существовать
такие истощенные субъекты. Когда видишь поляков, охота берет потянуть за курок. Ну, погодите,
лты еще до вас доберемся!»
19 июня вечером лейтенант Биндер читает солдатам воззвание «фюрера». Ланге в восторге. Он
пишет: «В приказе нашем дивизионного камандт-тра говорится, что цель похода - Москва! Ура!
Настроение у нас задорное. Над слезами мы смеемся».
22 июня Ланге пишет: Болтуше разочарование,
Мы представляли себе наступление иначе». Откуда
этот минорный тон? Ланге объясняет: Мы увидели могилы первых немецких солдат».
На следующий день вояка беседует с Валлли. Он
6*

83

пишет: «Этот разговор меня поразил. Необходимо
распространить политическое просвещение даже с
примечнением насильственных мер». После этого
следует непосредственна: «Проходя через местечко,
я принял участие вместе с Вальтерам в очистке магазинов. Захватили кое-что в машину».
26 июня у Рудольфа приятный день. «Противник
прячется в необозримых лесах и ведет оттуда партизанскую войну. Привели пойманных партизан. По
опнашению к ним не может бьлть пощады. Партизан заставили выкопать для себя могилу. Мы равнодушно проехали МИМО и поставили наши машины
на кладбище. Проклятая немецкая гуманность здесь
пе у моста. Я должен развить эту мысль перед всеми во взводе. Мне отвечают: «Будет еще много боев. Тебе это надоест по горло».
Итак, день был 'прекрасный: Ланге насладился
врелищем белорусских крестьян, которые копали
себе могилу. Ночь несколько огорчила Рудольфа.
Унтер-офицер Кравинкеиь, Герц Фюрст и Леппаш
хотели, чтобы Ланге чистил пулемет. А Ланге хотелось спать. После чего унтер-офицер Кравинкегль
«нарочно наступил на больную ногу» .Лампе. Рудольф взвыл и записал: «Этот инцидент характерен для нашего взвода. здесь дело не в нападках,
которы" я подвергался, а в тот, что командование, организация и, к сожалению, даже товарищиСВИНЬИ. Величайшие свигньи! При свисте пуль все
теряют свои маски, и у каждого в глазах ярко светится эгоизм. Неспособность офицеров настоять на
своем привела к тому, что наш взвод, еще недавно стоявший на высоте, превратился в разнузданную и ни на что не ,годную толпу. Недостает
духа, который спаял бы нас воедино, Местность
становится все более опасной, 0 приличном сне в
84

машине не приходится думать. Один наступает на
другого, и все ругаются».
Ланге попадает в Барановичи. До него прошла
немецкая мотоколонгна. Син пишет: «Жутко выглядит разоренный город». Потом он отмечает, что по
дороге из Мира в Столбцы они видят только развалины. Ланге философствует: «Мы не ощущали никаакого сострадания, но лишь колоссальную волю к
уничтожению. У меня руки чесались пострелять из
моего пистолета по толпе. Скоро придут СС и выкурят всех. Мы боремся за величие Германии. Немцы
не могут общаться с этими азиатами, русскими,
кавказцами, монгголашми».
Ланге находится во взводе, составленном из отборных головорезов, но он меланхолично замечает:
«Мне больно, что мое воодушевление не находит
себе отклика у товарищей. Напрасно я задаю себе
вопрос: зачем же они добровольно записались в боевую часть?»
Эти гитлеровские «добровольцы» не чересчур
храбры. Ланге пишет: «Когда я, переутомленный,
наконец-то заснул, меня снова разбудили товарищи, боящиеся партизан и напуганные выстрелами.
Возбуждение в машине достигло апогея, когда Герд
стал меня дразнить. Экеиьман был на часах, его
охватывал ужас при каждом шорохе».
Несется машина по дороге. В ней сидят г ::тлеровцьл. Они дрожат от страха. Они боятся сосен
и берез. И они грызутся друг с другом: пауки
в банке.
Утешимся Рудольф Ланге в местечке К~руско:
«Сначала у меня не было охоты итти за добычей,
но, кончив бульварный роман, я тоже начал обыскивать покинутыiе догма. ДJвери ты взламывали ломами и топорами. Мы дошли до околицы деревни85

я держал все время оружие наготове. Я собрал по
три яйца с каждого дома».
И вот наступает то, о чет так мечтал бравый
Ланге, -первый бой. Ланге вначале замечает: «Питание стало скудныiм. Вдруг зажужжали русские
самолеты». На следующий день: «Лейтенант Лодтнер отказался наступать - наступление отправило бы всех нас в райскую обитель и не имело н-каких шансов на успех. Противник оказывает
упорное сопротивление».
Наконец Ланге пишет: «Я должен сказать, что
наш взвод не выдержал поставленного испытания.
Час назад я не сказал бы этого, но теперь все ясно. Плохой сон в течение последних недель, скудная еда, старая рознь в нашем взводе и непривычное напряжение нервов привели к развалу взвода.
Мы думалы~, что мы сможем подъехать к объекту на
.машине, внезапно атаковать врага, получить «Железный крест» и уехать. А случилось иначе... Но не
моя задача укреплять в роте политические установки, любовь к фюреру и воодушевление».
Еще недавно Рудольф Ланге считал, что укреплять любовь к «фюреру» имен о его задача. Но
вот прошло всего двадцать дней, и взвод развалился. Лейтенант Лодтнер собирает солдат и грозит им
полевым судом. Ланге уверяет, что виноват во всем
Экельман, который струсил. Экельман обвиняет
Ланге. Унтер-офицер Кравин~кель обвиняет обоих. А
лейтенант Лодтнер -- всех. 19 июня, узнав а предстоящем походе, Ланге писал: «Боже, благодарю
тебя, что ты создал меня немцем!» 12 июля Ланге
скулит: «Все потеряно, зачем я родился?..» Нечего
сказать, герой! Человеконенавистники. Пауки в
банке.
20 сентября 1941 г.

86

Ваиниба.2ъь с погонал;2И

Ii

Генерал Кюблер, командир 49-го горно-армейского корпуса германской армии, прославил себя варварскит разгромом Винницы. Теперь генерал предстал перед нами в новом свете. Этот гуманист рассуждает о том, что надлежит делать с сºвеТскимм
ранеными, попавшими в немецкие руки. Генерал выражается сухо и абстрактнкт:
«Медицинская помощь раненым русским пленным
оказывается только при ус овии, если в наличии
имеются в достаточном количестве лекарства и перевязочные средства, с учетом своих собственных
потребностей на дальнейшее время и возможности
подвоза санв,тарного имущества. Запрещается перевозить русстсих раненых к перевязочнымпунктам в машинах санитарных частей».
[Приказ достаточно ясен. Ты хочешь перевязать
русского? Стоп! У .нас перевязок заготовлено всего на три месяца, нужно их беречь для своих. Рус-'
ские обойдутся и без перевязок. Ты собирался везти раненых на лрузовiже? Ни вкоем случае. Горточее нам нужно для другого. А русские могут умирать и здесь.
(аннибалы с генералъскмми погонами, они не
едят человечины, нет, они едят кур, а потом пишут
приказы об умерщвлении раненых. Они смеют помечать свои госпитали знаком красного креста. Не
краснея, они говорят о женевской конвенции. Но
захваченных раненых они присуждатот к медленной
смерти: пусть их расклюют птицы, пусть их загрызут собаки... Практичные немцы берегут свою бязьона им пригодится, чтобы перевязывать искалеченных гитлеровцев в 1942 году. Да и бязь не их,
бязь краденая и лекарства краденые. Но краденый
87

хлороформ они прячут, как золото, - раненый
пленный для них не человек.
Пусть прочтут все бойцы приказ людоедда Кюблера. Пусть они еще сильней стиснут зубы. Мы
припомним все, когда настанет час расплаты. Мы
не забудем о наших товарищах, оставленных без
помощи гитлеровскими «санитарами» -- мясниками - иначе их не назовешь.
Пусть прочтут приказ людоеда наши санитары и
носильщики. 0б их мужестве говорят советские матери и советские жены. Кто не унесет раненого
товарища от палачей? Спасти товарища-это спасти себя. Спасти товарища -это спасти родину.
24 севтября 1941 г.

Вред герра I'ауфмана
Специальный корреспондент берлинской газеты
АВерлинер цейтунг ам миттаг» Гюнтер Кауфман пишет 22 августа:
«Новгород, то есть Наугард, был основан тысячу
лет тому назад под знаком свастики. Новгородский
кремль - сердце государства, управлявшегося немцами и простиравшегося от Балтики до Каспийского моря».
Конокрады красят краденого коня в другую
масть. Великий Новгород, а заодно всю Россию
гитлеровцы хотят перекрасить в немецкую масть.
Все знают, что Новгород был основан русскими,
жили в нем русские, и древний вечевой колокол
Новгорода говорил о русской свободе. Не было тогда у немцев никакой свастики. Свастику приволок
в Германию тирольский мошенник Гитлер восемь
лет тому назад. Правили Новгородам русские, и нов88

городский князь Александр Невский на Чудском
озере показал прадедам гитлеровцев, чет кончаются походы на русскую землю.
Фамилия корреспондента «Берлинер цейтунг ам
миттаг» Кауфман. По-русски «кауфман» - купец.
Были в Новгороде немецкие купцы. Они приезжали
туда из Любека. Немецких купцов знало русское
государство от давних времен до недавних - от
любекеких «торговых гостей» до фон Риббентропа.
С кауфтанати торговали и смотрели в оба глаза,
чтобы они не надули. А когда пришли кауфтаны с
пулеметами, мы спрятали кашеле.к и вытащили
гранаты. На счетах мы теперь считаем не рубли,
но немецкие трупы.
Мошенники хотят перекрасить Россию. Никогда
не был и не будет Новгород «Наугардом». Туристы
с четырех концов света приезжали, чтобы гюлюбоваться зодчествiм и живописью древнего Новгорода. Оэтам городе написаны сотни трудов. Писали
о нем и немецкие археологи. Никто из них не заикался о «немецкой сущности» Новгорода. Только
теперь, когда Германия стала страной дикарей, нашелся Кауфман с автоматом за пазухой, чтобы прицепить на гордый город гнусную немецкую тряпку.
Они говорят о немецком государстве - от Балтики до Каспийского моря. Нет, не вьщать им русские леса за берлинские скверы, русский язык
за немецкое наречие и Пушкина за Клапштока!
Трудной, но высокой жизнью жила наша страна,
Нам дорог каждый камень прошлого: это наше
прошлое. Нам дорог наш язык, широкий и плавный,
похожий на наши реки. Нет в Бврапе таких рек,
Нет на свете такого языка. Не владели Россией
немцы и не будут владеть. Напрасно стараются онокрады.
Когда в старину немецкие кауфтаны старались
89

надуть русского человека, про них говорили: «Финти-фанты — немецкие куранты» — знаем мы ваши
плутни. Кого хочет обмануть reрр Кауфман из берлинской газеты? Немецких разбойников? Им все
равно, чье добро, лишь бы плохо лежало. Мир? Даже
пингвины на Южном полюсе знают, что гитлеровцы — мошенники и гангстеры. Нас? Но мы с ними
не на дискуссии. На речи герра Кауфмана наши артиллеристы у Новгорода отвечают огнем.
30 сентября 1941 г.

Вогда немеицому поле;огзннпJ
не сннтся...
Некрасов написал стихи—о чем думает старуха,
когда ей не спится.
Теперь я узнал, о чем думает н~мгецкий п кавЕгик, когда ему не спится. Командир 99-го
нострелкового полка полковник Кресс изложил свои
мысли Во время бессонницы на листе бумаги. Плоды
своих раздумий полковник Кресс озаглавил: «Основмое положение для руководства офицерскому составу». Трактат начинается признанием: «Следует
указать, что по соображениям секретности подробности не могут быть сообщены. Между тем, офицеры в письмах и по телефону чересчур болтливы
Даже я, командир полка, не все знаю».
Полковник действительно далеко не все знает. Он
очень мало, что знает. Но он болтлив, как его офицеры. Он болтает не по телефону, нет, все, что ему
приходит в голову, он записывает. Благодаря рассеянности офицеров 99-го горно-стрелкового полка
и находчивости красноармейцев труд полковника
Кресса попал в мои руки. Я позволю себе процитировать почтенного автора:

Россия имеет вдвое больше населения, нежели
Германия, и может выставить вдвое больше солдат...
Нам незачет торопиться с Москвой. Нам не
страшно то, что русские бросают против нас все
больше и больше войск. Мы возьмем Москву, когда
захотим.
Большую опасность представляют подроотки обоего пола. Они принадлежат к большевистской организации. Таям, где эта подозрительная сволочь будет обнаружена, надлежит ее задержать и выяснить
у бургомистра, здесь ли проживают задержанные.
Если они проживают не здесь, арестовать немедленно, но не расстреливать до допроса в гестапо.
Взрослые, которые не проживают в данном тесте
или вызывают подозрение, ,также подлежат задержанию. Вопрос об их :расстреле может решить каж-

дый офицер.
Русские в вопросе обороны очень упорны и являются мастерами в постройке полевых укреплений.
В районе Гайсина русские обнаружили, что наше
положение было тяжелым, и поэтому начали ежедневно нас бомбить.
Только полевой запасный батальон контрударом
спас нас от окружения.
Молодые солдаты должны помнить, что даже во
время самой продолжительной войны солдат остается солдатам. Нужно следить, чтобы они не распускались, в противном случае мы покатится вниз,
сами того не замечая, все быстрее и быстрее, как
это имело место в предыдущей войне.
Мы не можем отрицать смелости и презрения к
смерти большевиков. Такого глротивника мы еще не
немели.
До сих пар немецкий солдат уничтожал не всех
пленных и раненых. Но чем дальше будет продол91

9J

жаться война, тем с большей жестокостью мы 6удем ее вести. Мы разыще~м всех, которые официально или по своему поведению были большевиками.
3а каждого убитого немца - десять большевиков.
Не тпредсказывая (преИдсказания во время войны
всегда опасны) и не употребляя прекрасных слов, я
должен сказать следующее: нам предстоит переход
через Днепр. Мы не должны терять времени и скорее покончить с русскими до наступления неблагоприятного времени года. Очевидно, мы подвергнемся
атаке со стороны кавалерии.
Уже три недели, как пгродолжаются тяжелые бои
под Москвой. Повидитоту, мы позволяет русским перейти в наступление. Обстановка под Ленимграцот обещающая. Но мы не должны забывать,
что русские, в тьротиваполажность французам, могут лодбрасьг~:ать вновь и вновь массы людей...
Заключение:
1. Коьммунмкации нашего снабжения значительно
удлинились. Каждый патрон должен быть доставлен
его железной дороге, затем автотранспортом, наконец на повозках. Не бросайте под влиянием паники
боеприпасов и не тратьте их впустую. Побольше
спокойствия.
2. Мы испытывали недостаток в горючем и будем
его испытывать, как и нехватку снабжения, кормов
и пр. Собственно говоря, нормы хлеба у нас уже
спустились до 300 прамгмов. Не было сахара и масла. Поэтому необходимо экономно расходовать захваченное продовольствие.
3. У нас только два грузовика с необходи:мЫти
товарами на весь полк. Лезвия для бритвы или сатюжную мазь пусть каждый выпишет из дома.
4. Скоро мы вступим в малярийную область. Малярия - болезнь очень неприятная, хотя и не
опасная для жизни. Она переносится коiмараитiи. Ко92

гда мы отойдет на 50 километров от Днепра, малнlр,ийной опасности больше не будет.
5. В дальнейшем отпуска будут предоставляться
только в исключительных случаях.
Внести окончательную ясность в картину дальнейшего будущего я предоставляю досужим умам.
Полковник Кресс».
Не будучи «досужим умом», я не решаюсь внесли
«окончательную ясность в картину будущего». Я
только позволао-,себе внести некоторую ясность в
картину настоящего. "
Полковник Кресс глуп, но в отличие от своих
сослуживцев скромен. Когда ему не спится, он думает о грустных вещах, Все его пугает: Россиябольшая страна, и в ней много людей. Дети ` обаего
пола, еще не расстрелянные немцами, прозят на
каждом шагу 99-му горно-стрелковому пюлку. не
лучше детей-комары. А ,всего страшней - свои
солдаты. На пайке в 300 граммов хлеба они распустились. Полковник гвреддупреждает - так легко
скатиться вниз. И полковнику мерещится разгром
1918 года. Рассуждает полковник, как нервная барышня - мысли у него скачут: с русской кавалерии на лезвия для бритвы и с расстрела раненыхна сапожную мазь. А на душе у него скребут кошки. Он уговаривает своих лейтенантов: Москву ты.
не берем потому, что нам не к спеху. Возьмем,
кагда захочется.... Но здесь же признается, что на
войне трудно предсказывать. Грустно полковнику,
неуютно. Расстрелять, что лги, десятнлетпюю большевичку? Или напиться?..
Я знаю, что германская армия одержала ряд
побед. Я знаю, что полковник Кресс томится не
на Шпгрее, но на Днепре. И все же я скажу: не
так- рассуждают победители. Писания полковника
93

Кресса выдают стрнх. Его бессонница рождена нашим сопротивлением. Наши бойцы огорчили немецкого полковмика. И они его доконают.
25 сентя 5ря 1941 г.

Пожаловал бар2{н...
Некоторые думали, что немцы привезут с собой
русских помещиков. Плохо они знают гитлеровскую
породу: герр хапун не то что креной земли, он
даже краденой булавки никому не отдаст. В русскую деревню Отрадное пожаловал барин - граф
Кермер. Об этом нас известил приказ 38-го немецкого мотаци слетнаго батальона 18-й дивизии. В
приказе сказано:
«На основании приказа верховного командующего армией я постановляю, что выполнение указанных мероприятий в ,подчиненной мне области должно быть обеспечено находящимися в данной области
войсками.
Сельскохозяйственными офицерами назначаются:
Лейтенант Маттерн (~м'атоциклетиый батальон)его ведению подлежат селения Мелехаво, Кузымичино, Митнево, Клевцы.
Лейтенант граф Кермер (разведывательная группа
18-й дивйзии) - его ведению поtдлежат селения Тимошино, Отрадное.
Сельскохазяйспвеиные офицеры устанавливают
связь с доверенными старостами, которым указывают, какие работы должны быть немедленно выполнены. Чрезвычайно важно, чтобы урожай был
собран без остатка и чтобы были проведены осенние посевы.
Указания о поставках и выдаче хлеба последуют,
позднее.
94

Колхозы сохраняются как хозяйства: СТремлению
крестьян к разделу земли должен быть дан отпор.
Крестьян сэгедует поучать, .разъяснив им, что колхозная система, как большевистская, отменяется.
Однако .на земле бывших колхозов будет вестись
крупное хозяйство. Ничело другого не может быть.
Каждый крестьянин обязан работать на общем дворе. 3а свою работу он будет получать через известные промежутки времени сельскохозяйственные
продукты или плату.
Для поддержки сельскохозяйственных офицеров
коменданты селений назначают особо подходящих
унтер-офицеров, которые осуществляют непосредственный надзор за работами и докладывают сельскохозяйственному офицеру об успехах в работе или о
случаях саботажа, нежелания работать и т. д. На
доверенного старосту должна быть возложена отработ.
ветственность
всех
за
проведение
Его нужно всемерно поддерживать против его односельчан.
Кунерт».
Лейтенант Маттерн и граф Кермер - вот новое
столбовое дворянство: им раздают русские угодья.
Они получат не ТОЛЬКО русский чернозем, но и
русских креlпостных. В 1861 году в России, под
давлением народа, было уничтожено крелостное
право. В 1941 году Гитлер его восстанавливает.
Унтер-офицеры («особо подходящие») с плетками
будут следить за ходом работ. «А через известные
промежутки времени» граф Кермер будет швырять
своим крепостным вершки от картошки и корешки
от пшеницы. 'Для нерадивых-порка на конюшне.
Для девушек-графская постель. Для недовольныхгитлеровская виселица.
95

Барим жщаловал к нам: repip граф Ке,рlмер. Хорошо бы устроить социалистическое соревнование -кто первый уложит этого сиятельюго разбойника.
26 с

тябрtя

1941

г.

Уро'и руссiого язъсха
В Берлине открыты краткосрочные курсы русского языка: какие-то ловкачи обещают научить
немцев в сто уроков русскому языку. На курсах
русский язык своеобразен. Имя существительное?.
Курица, староста, реквизиция, порка, виселица. Глаголы? Брать, пытать, расстрелять, зан~опать.
Вряд ли за сто уроков тупоумные берлинцы заучат этот ограниченный словарь. Но нужно сказать, что на фронте ани кое-чему научились.
Сто дней и сто ночей учили их русские языку орудий и пулеметов. Это единственный языiк, который
понятен молодым питлеровцат, не считая языка
авиабомб, мин, гранат и винтовок.
После ста уроков самые способные сдали экзамен: лежат в земле или сидят в лагерях для пленных. Об их достижениях свидетельствуют письменные работы.
Вот что писал 10 сентября фельдфебель Гуго Ре
дер (пол, почта 29654 В) своему тириятелю фельдфебелю Адреасу Лейхту:
«О, ужас! Кто в Польше мот бы подумать, что
через два года будет еще хуже? Вчера при переправе через Днепр я насчитал 103 немецких могилы.
Такого злого врага мы еще не имели. Кроме того,
не видно канца...»
Тот же фельдфебель п11ет 10 сентября своей
возлюбленной Эльзе Бауер:
«Небритый, грязный, голодный сижу и думаю о
96

J

тебе. Кругам - пустыня. Никогда е Россию - вот
моя клятва! По сравнению с Россией Польша была
золотом».
Этот фельдфебель бесспорно проявил успешность. В Польше он еще был приготовишкой. У нас
его подучили. Солдат Урбан Модлер (пол. почта
29654 В) в Польше не был. Его послали во Францию, а потом к нам. Он пишет б сентября:
«Теперь мне определенно приходится переживать
больше, чет во Франции. Я там не понимал, как
мне было хорошо. Вы нё можете себе представить,
что здесь происходит. Я'никогда не забуду русской
артиллерии...»
Этот тоже сдал экзамен, вызубрил, сам говорит,
что никогда не забудет.
Ефрейтор Теодор Гайнц ,(пол. почта 29654 В)один из первых учеников. Он пишет 12 сентября:
«Б,росается в глаза, что среди нас и старики и
юнцы. По-моему, берут всех без разбора, лишь бы
воевать. Повсюду. немецкие могилы. Мне пришлось
пережить здесь не один тяжелый день. Иногда я себя чувствую конченным человеком. Нервы больше
не выдерживают, становишься совсем оголтелым.
Если бы, наконец, все это кончилось! Ведь после
войны снова останешься тем же ослом, что и до
войны. Я просто не могу передать, что со мной.
Русские нас все время обрабатывают тяжелыми
бомбами. Это невыносимо!..»
Ефрейтор Теодор Гайнц оказался на редкость
способным: после «обработки» блтбами он даже
понял, что он - осел. Это - отличник.
Учатся не только солдаты, учатся и офицеры.
Дневник лейтенанта Иосифа Кассинга (пол. почта
12337 Е) - целая дипломная работа. Лейтенант
вначале беспечен. Он занят одним: как совместить

7

ВояЕiа

97

богословскую кафедру с работой на случнот пункте. Он пишет:
«Что со мной будет? Я ведь намеревался изучать
богословие. Но как только я вернусь домой, я перепорчу всех девушек. Это первое, что я сделаю».
Он еще глуп и несведущ. Уроки впереди. И вот
начинается обучение русскому языку:
«С друпим чувством я пошел на эту войну. Не
как на войну с Францией... Меня мучает мысль,
что меня убьют.
Много немецких могил и много еще непогребенных немцев. Ах, это ужасно!.. Во Франции было не
так...
Русские с утра шлют нам привет. Каждую минуту они стреляют. Боже, что же это такое?
Русские опять обстреляли нас сильным артиллерийстсим огнем. У нас большие потери.
Я подготовил свой окоп и выложил его соломой.
Мне хотелось спросить других: «Видели ли вы когда-нибудь человека, который сам себе выасопал могилу?, Боже, помоги мне! Я .не могу больше этого
слышать, не могу!..»
Лейтенант Иосиф Кассинг тоже не зря провел
три месяца на нашей земле. Этот жеребчик стал
слезливым и сентиментальным. Он столько наслушался снарядов и бомб, что поумнел, понял, что
не4мецтсая армия роет себе у нас могилы.
Много сотен тысяч сдали экзамен. Кресты -'не
железные - деревянные - вот их аттестаты эрелости. МЫ не собирались обучать берлинских кре-

тинов. У нас были сваи дела и своя жизнь. Роль
педагогов нам навязали. Они обязательно хотят
изучить русский язык. Наверно, они мечтают о
карьере гаулейтерав, надсмотрщиков, тюремщиков
и сборщиков податей. Первый краткосрочный курс
98

закончен.
обучению.
Честь и
летчикам,
и научат.

Отсталые подвергнутся дополнительному
Пока не пойвтут....
слава учителям: нашит артиллеристам и
всеМ бойцам Красной Армии! Они учат

1 октября 1941 г.

На черепах
гКогда Гитлер взошел на Трибуну, даже его испытанные слуги дрогнули. Три миллиона жертв-+вот
что принесли германской армиг4 пятнадцать недель
войны на востоке. Не на Трибуне стоял первый людоед Германии-на черепах. На черепах он юродствовал. На черепах бесновался.
8 который раз за два последних года он пытался приободрить свой околпаченный народ? Еще недавно он сулил: «1941 год будет годам решающей
победы». Тогда он клялся, что скоро возьмет Лондан. Он не взял Лондона. Вместо Великобритании
ом поднес не~мщам Крит. Вместо мира он поднес
немцам новую войну. От немо несет трупным страгниют в русской
ДаМ: это сотни тысяч немцев
жены
Немецкие
дрожат,
земле.
глядя на зподоеда,
и немецкие вдовы плачут, услышав его хричтлый лай.
Голодные немцы Nмурятся. Они ждали с востока
поездов, груженных мясом и салом. А с востока
идут поезда, груженные искалеченными немцами.
Где же победа? Где тир? Гитлер снсва гредлагает
подождать. Как ю ЛЬ'нданом. Зачем ему брать Лондон? У него есть время. Он не любит зеленого виНаграда. Зачет ему тир? Он подождет... Й вот
идут к Смоленску новые эшелоны. В вагонах сидят
немцы, уже бледные предсмертной бе.тдизной. Это
7*

99

едут завтрашние мертвецы. И вот грузят теплушки
молодыми карлати и старыми фрицати. Назад привезут искромсанное мясо. Людоед стоит на трибуне. Он повязался салфеткой - это его очередной
обед.
Он смотрит на немецкий народ, и вдруг он начинает бормотать: «Мы не •ошиблись в качестве
нашего оружия. Мы ошиблись в там, какую силу
представляет наш противник».
Это не язык победителя. Людоед оправдывается.
Он не знал, что Красная Армия сильна. Он думал,
что Россия - это Бельгия или Дания. Он изумлен
сопротивлением. Да, он должен говорить об этот,
несмотря на успехи, одержанные его армией. Он
должен говорить об этом, потому что даже немецкие дураки знают: у них каждый день десяток
побед, но у них нет и не будет Победы.
Германия обладает мощным оружием. Девять лет
большая страна жила одним: готовилась к войне.
Семьдесят лет Германия культивировала одну
науку: воину. Они вырастили породистых фельдмаршалов. Онипостроили тысячи танков. Они захватили десяток государств. Они заставили работать на себя сотни заводов и миллионы рабов. Они
пошли на нас во всеоружии. Они напали на нас
исподтишка. Они глубоко врезались в нашу землю.
Они думали сразу победить. Но против них оказалась непонятная им сила: великий народ. И людоед
публично кается: он не знал силы России,
На него глядят голодные немцы. На него глядят
заплаканные немки. На него глядят калеки, бравшие Амьеи. И слепые, бравшие Крит, глядят на него слепыми глазами. Людоед корчится. Он начинает вопить: «Но мы дошли до подступов к Ленин.
граду! Но мы дошли до Черного моря!» Что для
немцев подступы к Ленинграду? Еще сто тысяч бе100

резовых крестов. Что для них бои за Крым? Еще
сто эшелонов с инвалидами.
Мы не любим истерических речей. Мы живем на
земле, а не на ходулях. Мы знает, что путь Гитлера
к гибели идет по нашей земле. И не легко нам
даются немецкие могилы. Но мы сумеем пережить
дурные сводки. Мы знаем, что хорошие сводки
впереди. Германия сейчас бросает на зеленое сукно
все свои червонцы. Германия сейчас бросает на
наши поля все свои дивизии. Наша сила,которой
поражен Гитлер,-это наша выдержка, наша сплоченность, простой, неприметный и трижды благословенный героизм русского человека.
Закончив шаманить, Гитлер снова поехал на восток. Он ищет новых побед. Он найдет новые кресты. Он говорит: «Я горжусь немецкими солдатами». Ему придется гордиться немецкими черепами.
7 октября 1941

г.

.I3арвар ~ггод .1lен2ннградс.~ti
В записной книжке немецкого фельдфебеля Эйгена
Краненберга несколько коротких записей:
«б сентября. Охраняли Новую тызу. Iгришел приказ о наступлении. Готовимся к бою. Что будет
дальше? Я должен вернуться дамой невредимым.
Вражеские минометы сильно обстреливают.
7 сентября. Пережил первую атаку вражеских
танков. Впечатление сильное. Письмо от Гильдегард.
10'сентября. Выступили в 12 часов. Присоединились к 218 полку. Что будет дальше? Наступление
отложено.
12 сентября. Большое наступление. Гильдегард!
101

Надеюсь, что вернусь. Мой Брегс ратен. Я цел. Гагемамн и Дрогс тоже ранены. Как у меня промокли
ноги!
13 сентября. Сыро. Сильно обстреливает артиллерия. Только бы выжить!
15 сентября. Артиллерия. Пикирующие бамбардировщики.
18 сентября. Нас обстреливает тяжелая артиллерия. Гильдегард!
21 сентября, Хорошо выспался. Наступаем на
Петербург. Красный Бор. Нас бомбят самолеты.
22 сентября. Наконец-то мы на позиции у переправы. Что теперь будет, Гилыдетард?»
Гильдегард - женское имя. Так зовут супругу
фельдфебеля. Гильдегард отправила мужу письмоиз города Дюссельдорфа 2 сентября 1941 года. Она
писала:
Хорошо, что ты сейчас с саперами. Хотелось
бы, чтобы у вас все поскорее кончилось, только я
боюсь, что Петербург так легко не сдастся.
Сегодня без четверти одиннадцать у нас была
воздушная тревога. Конечно, мы побежали в погреб. Здесь ничего не сбросили. Только что-то горело в Гельберге, возле зенитных казарм и еще
где-то в г®роде. Я видела в небе зарево.
Говорят, что- русские стали крепко драться.
ГГрудно себе представить, чтобы такой невоспитанный народ требовал от нас столько жертв! Но надо его ,раз и навсегда выкинуть из мировой исто,
рии-теперешние события это ясно показывают.
Будь осторожен и держи уха остро. Хорошо, что
Ты невысок ростом».
23 сентября «невоспитанные» русские закончили
земные труды фельдфебеля 3йгена Краненберга. Я
не хочу оскорблять горе его супруги, но она заслужила ответ: ,русский народ не выкинут из лчи1о2

равой истории, из жизни выкинут немецкий фельдфебель невысокого роста, Эйген Кроненберг.
Они, оказывается, обижены: мы их плохо встретили. Фельдфебели хотели в Ленинград, а их не
пускают. Как же это стерпеть унтер-офицерским
женам? Они вопят: «Невоспитанный народ!»
Варвары с записными книжками, варвары с автоматическими ручками подошли к одному из прекраснейших городов мира. Они терзают бомбами
его изумительные памятники. Петербург воспет
Пушкиным. Его туманами вдохновлялись Гоголь и
Достоевский. В октябрьскую ночь рабочие Питера
открыли новую эру. Величественны перспективы
Ленинграда. Священен каждый его камень. Этот
город неотделим от судьбы России, неотделим он
и от судьбы человечества. Кто посягает на него?
Берлин-этот город-пошляк, город-казарма, городпивнушка.
Они хотят русский народ «:выкинуть из мировой
истории». Не удастся. Народ наш бессмертен. Его
можно опечалить, ранить. Но он не упадет, не
сдастся. Сдадутся другие - соратники покойного
фелыдфебеля. Мы действительно очень «невоспитанные»-;мы не хотим жить "под немцем. Фельдфебель
Кроненберг перед смертью кое-что почувствовал:
русские танки произвели на него некоторое впечатление. У нас будет больше танков, и впечатление будет сильнее. Мы довоспитаем немцев, не стесняясь их ростом-коротышек и великанов. А их
норы
города самодовольных бюргеров искрошат
бомбы -английские и наши. Говоря языком Гильдегард, гитлеровцев нужно «раз и навсегда выкинуть из мировой истории».
8 октября 1941 г.
103

Страх
Нашими бойцами захвачен следующий документ
гериианского штаба:
«251 пехотная дивизия. Отделение контрразведки.
В шоколаде с начинкой, вьипущенной фирмой
Ланвен в городе Дижоне, который выпускался таблетками по 250 граммов, обнаружены стальные
опилки в форте крючкообразных проволочек. Марка шоколода: «Ланвен шокола фурре крем жанр
альзасьен» (шоколад со сливочной поииадкой Ланвена эльзасский сорт).
В шоколаде фирмы «Юзин Витри-сюр-Сен»,
имеющем марку «Кот де Франс», обнаружены бациллы, вызывающие заболевания кишечника (бациллы Коли).
Обе марки выдавались германским войскам. Необходимо предостеречь все подразделение. Выдаму
шоколада этих марок прекратить. 0 замеченных
подобных случаях доносить в штаб дивизии для
привлечения в ж внико,в к ответственности».
Древних тиранов мучила мысль: не подмешана ли
оправа к их еде. Они знали, что их ненавидит народ, и они боялись притронуться к хлебу, в ужасе
смотрели они на воду - повсюду им мерещилась
смерть. В русских деревнях немецкие ефрейторы
жрут французский шоколад. Но вдруг их вводят
судороги. Хватаясь за живот, генерал пишет гроз
ный приказ.
Вчера он проклинал дат+сгкие консервы. Сегодня
он обличает французский шоколад, пе аря назван*
ный «эльзасским сортом». Завтра ты прочтем, что
болгарские яйца или голлаидскис й сыр наминеиы
динамитам. Кто знает, действительно ли французские рабочие, вместо помадки, угостили стоик по101

работителей стальными опилками? Может быть,
это только показалось перепутанныьм ефрейторам?
Им не уйти от страха. Германия - вот тиран
двадцатого века. Она захватила лозу Шатпани и
оливы Греции. Сапогам придавила она Европу. Вы
думаете она торжествует? Нет, она дрожит собачьей дрожью: ото всюду на нее смотрит
смерть - из русских лесов, даже из парижского
шоколада. Тиран знает, что ему не будет. пощады.
У нас его тоже накормят конфетами-не с помадкой, а с другой начинкой. От коли-бацилл ты
их вылечим гранатами. А от страха их вылечит
могила.
9 октября 1941 г.

Иж холодно
Берлинский корреспондент «Нацианаль цейтунг»
пишет: «Немецкие солдаты, наступающие на Москву, понимают, что они сражаются за крышу,
способную укрыть их в непогоду, за теплую зимнюю квартиру».
,И'так, ты осведомлены, какие чувства воодушевляют германских «героев» Волоколамска и На,роФоминска. Это квартиранты, которые выступили в
поход за теплыти комнатами. Они стали скромнее.
Летом они шли за патестьями. Каждый из них рассчитывал на сто га русской земли. Ефрейторы присматривались к поместьям с удобствами. Погода
стояла хорошая. И эсэсовцы загорали на солнце,
мечтали о беседках, верандах и гамаках. Теперь
.они думают не о земле, но о корыше, о крохотных
комнатках на Арбате или на Ордынке, о крохотных комнатках и о большущих печах. Ефрейторы
оказались зябкими...
105

Богатые немцы зимой ездили на «зимний спорт»
в горы. Там они ходили на лыжах и катались на
салазках. Теперь Гитлер послал свой народ на
зиму к нам. Предстоят и лыжи и салазки. Беда
одна: этим спортсменам холодно, им негде отогреться. Позади у них развалины городов. Они
стоят в поле. А разбойники привыкли грабить
с комфортом. Они требуют центральное отопление.
Вокруг них уже подымаются первые русские тетели. Они рвутся к Москве, чтобы не замерзнуть.
Москва для Гитлера - это политический триумф.
Москва для немецкого рядового-это теплая нора.
Не быть им в Москве! Не отогреется зверье в
наших домах. Пускай зимуют среди сугробов. Одна
квартира для них: промерзшая земля. Им холодно?
Мы их согреем шрапнелью. Не для того мы строили новые квартиры, огромные корпусы, больницы,
школы, метро, чтобы загадила нашу Москву мерзкая немчура.
Товарищи бойцы, не жалейте свинца для непрошенных квартирантов! Поддайте им жару в ноябре,
а в январе они немного остынут. В январе они
узнают, что такое крещенские морозы. Посмотрит,
что скажут дюссельдорфские котми-вояжеры и гейдельбергские студентики, когда настанет настоящая
русская зима. Москва у них под носом. Но до чего
далеко до Моск~вьг!Между ними и Москвой-Красная Армия. Их поход за квартирами мы превратим
в поход за могилами! Не дадим им дров-русские
сосны пойдут на немецкие кресты.
С востока идут на подмогу свежие дивизии. С
востока идет на подмогу старый русский маршалдед-мороз.

Обер-могuльщui
Некоторые говорят: «Гитлеру все удается». Слов
нет, тирольский маляр сделал большую карьеру: он
обманул и поработил немецкий народ, он завоевал
десять государств. Однако пора сказать, что не все
Гитлеру удается.
Гитлер хотел блефовать, шантажировать, воевать
не воюя, отбирать страны угрозами. Он дорвался
до войны. Он хотел въехать в Лондон и в Москву,
как он въехал в Прагу. Вместо этого он получил
войну, и какую! Нет теперь в .Егврапе страны, где
не росли бы деревянные кресты над убитыми немцами. Уже восемьсот дней воюет Германия, и канца не видно ее войне.
Гитлер хотел воевать так, чтобы вся тяжесть
войны падала на его прот ивников. В начале войны
Гериiнг горделиво сказал: «Ни одна вражеская бомба не падет на немецкую землю. Я за эта отвечаю».,Вряд ли жители Кельна и Мюнстера, Гамбурга и Бремёна утешатся, вспомнив речь Геринга.
Десятки немецких городов разгромлены. Наши
летчики и английские не забыли столицу Германии -- Берлин. Гитлер хотел кататься по освещенным улицам, среди триумфальных арок и восторженной толпы. Он торопливо несется мимо разналин и трупов.
Гитлер хотел завоевать Англию. Он изучал иiлан
Лондона. Он выбрал площадь для болышаго парада.
Он согнал миллионы солдат к портам Латанша. Ето
солдаты в мечтах уже заказывали себе английские костюмы и курили английские трубки. Они
до сих пор ходят в немецких костюмах из деревянной трухи и курят неметкий табак из каПусты.

11 ноября

106

1941 г.

.

Гитлер хотел покорить м~лр. Он строил «карман-

1о7

ные крейсеры» и подводные падки. Он уверял, что
возьмет Англию изт ом. Он посылал ком~ми-зояже_
ров s Бразилию и в сlили. Он видел себя имuператором двух полушарий. Но англичане едят австралийское мясо и канадскую пшеницу. А немецкий
флот жмется к берегу, отсиживается в Киле. Море
осталась для врагов Гитлера открытой дорогой.
Море сделалось для Гитлера тюремной стеной.
Гитлер хотел договориться с завоеванныт:и народами. Он посадил в Норвегии Квислинга, и слова
«квислинг» тотчас стало ругательством,. Он заигрывал с французами. Он отобрал себе пол-Франции,
}ю зато он подарил французам прах сына Наполеона. Французы ответили на речь Гитлера выстрелами. Гитлер начал во Франции с улыбок. Теперь он
должен расстреливать французских заложников.
Гитлер думал, что Югославия будет его союзником.
Кацда югославы встали на защиту отечества, Гитлер рассвирепел и сжег Белград. Потам он поп~робавал обласкать хорватов. Но хорваты уходят в
горы и бьют немецких захватчиков. Гитлеру не
удалось укротить ми голландцев, ни бельгийцев, ни
поляков, ни греков. Он хотел сделать из Европы
цветущую колонию для немцев. Европа обратилась
пустыню. Он хотел, чтобы =все народы работали
на немцев. Он добился одного: все народы в горе
и нищете проклинают Германию.
Гитлер хотел договориться с Америкой. Он брал
себе только полмира. Он пробовал льстить американцам. Он tлал в Соединенные Штаты искусных
провакатаров и благовоспитанных шпионов. Он
ласково шептал:,«Америка для американцев. Европа для темя». Сладкие речи он подкреплял подводными лодками. Он одновременно льстил и угрожал.
Америка ответила ему не только словами. Америка
ответила ему скрежетом зубовным всех своих заво108

дов. Из Америки идут к берегам Англии и России
транспарты: самолеты и танки, танки и самолеты.
Он хотел, чтобы с ним была вся Европа. Против
него оказалась не только вся Европа. Против него
оказалась и вся Америка.
Гитлер метался, как затравленный зверь. Он слал
в Англию бомбардировщики, которые убивали английских детей. Потам он послал в Англию медаре~
чивого Гесса. Гесс полетел налегке, без бомб, даже
без зимнего пальто... Гитлер хотел договориться с
Англией. Гитлер протягивал свою окровавленную
руку. Внуки Питта — не наивные девушки. Рука
Гитлера повисла в воздухе.
Гитлер хотел «мотлниеносно» завоевать Россию.
Он рассчитывал быть в Москве пятнадцатого августа. Потом торжество перенесли на сентябрь.
Потам Гитлер решил устроить парад седьмого
ноября на Красной площади. Парад был седьмого
ноября на Красной площади, но Гитлера на нет
не была. Гитлер хотел пройти по России, как ом
прошел по Европе — без жертв. Русские поля покрылись немецкими крестами. Гитлер боялся июльского зноя—у немецких ефрейторов нежная кожа.
Теперь эти ефрейторы узнали, что такое русская
зима. Теперь Гитлер говорит, что он не любит
толниенюсных войн. Он, дескать; не торопится. Гитлер хотел нестись, как лань. Последние недели он
идет, как черепаха. Надо надеяться, что вскоре он
пойдет, как рак. .
Гитлер хотел сломить наше сопротивление если
не бомбами, то речами, хитростью, провокацией.
Он пробовал науськивать он народ на другой. Он
пробовал науськи ать колхозников на рабочих. Он
Стлатил проты~в себя весь советский народ. Он выкормил мстителей. Он заставил русских детей метать ,ручные гранаты. Он разбудил ружья русских
109

13оръс раеторговалисъ
стариков. Он хотел заговорить Россию. Он ее
разъярил.
Гитлер хотел, как Наполеон, войти в Египет. Он
остановился на пороге Египта. Он думал, что его
союзники--итальянцы--побьют рекорд по легкому
боксу. Они побили рекорды по легкому бегу.
Гитлер думал, что он найдет у нас, хлеб и соль,
пшеницу и сало, оборудованные заводы и уютные
квартиры. Немцы нашли у нас пустые амбары,
взорванные верфи, сожженные корпуса заводов.
Вместо домов они завоевали щебень и сугробы.
Гитлер хотел накормить свой народ синтетической колбасой, химическими сосисками, лабораторными котлетами. Но немецкий народ отощал. Он
мечтает о ,настоящей догитлеровской колбасе. Ему
снятся стародавние вейтарские сосиски.
Гитлер сказал, что сорок первый год будет
годом победы Германии, что новый сорок второй
гад немцы встретят в залитых светом городах под
звуки победных литавр. Сорок первый год принес
немцам миллионы и миллионы могил. Сорок второй
они встретят в темных городах среди развалин.
Они будут уныло жевать синтетическую колбасу.
Миллионы вдов скажут: «Гитлер убил моего мужа».
Миллионы сирот спросят: «Гитлер, где наш отец?»
Не литавры зазвучат, - сирены. Германия узт-ает
всю меру горя!
Гитлер хотел быть Наполеоном. Но кто он? Директор страшного бюро похоронных процессий,
пьяный факельщик, обер-могильщик
Германии.
Кому роет могилу тирольский тцпд iс? Еще миллиону немцев - под Москвой и под Ростовом, под
Ленинградом и под Севастополем. Кому роет могилу этот бездарный маляр? Германии.
18 ноября 1941 г;

Газета «Нейе цюрхер цейтунг» 10 ноября сообщает, что германское правительство решило продать захваченные русские заводы частным немецким фирмам.
Трудно, конечно, продать киевские и харьковские заводы: они давно эвакуированы и работают
на востоке. Однако, допустим, что немцам удалось
захватить несколько наших заводов. Это краденое
добро они публично распродают. Покупатели, вероятно, найдутся. Как не соблазниться тресту
«Герман Геринг» заводами Прибалтики или Украины? Сначала маршал Геринг зарабатывал на трупах. Теперь он хочет зарабатывать на трофеях.
Шестьсот тысяч немецких рабов работают на этого
тучного маршала. Он хочет, чтобы на .него работали и русские рабы. 3а маршалом пойдут на торг
и круппы и фегле,ры, все родовитые магнаты Рура.
Для них грабеж - это профессия.
Конечно, изумительна легковерность немецких
грабителей. В плохое дело они вкладывают свои
капиталы. Недолго они будут радоваться. Когда настанет время подсчитывать годовые дивиденды, у
немецких капиталистов будут другие заботы. Ведь
не век немецким ефрейторам править украинскими
городами. Придет день, когда маршал Герман Геринг
начнет тщательно рассматривать карту Южной
Америки. П,ридет день, когда армии союзных народов зашагают по улицам Эссена. Почему же немецкие капиталисты хотят приобрести в вечную собственность краденые русские заводы? У них нет
выбора. Все свои капиталы они вложили в мертвое
дело, именуемое гитлеровской Германией. Когда
Гитлера побьют,-.плакали их денежки. Не все яти
равно Герингу, как ему погибать: как маршалу или
111

110

как капиталисту, вложившему свои отнюдь не трудовые сбережения в акции рижских или днепропетровских заводов? Семь бед - один ответ. И надо
полагать, ответ будет хороший. После такого ответа Геринг забудет и об акциях, и о маршальской
жезле.
Немецкие грабители перестали говорить о «справедли,вости», они распоясались: от «,крестового похода» сени перешли К распродаже краденого добра.
Эти прохвосты называют себя. «социалиста:ми>. Теперь они показали немецким дуракам, за что дура_
ки умирают: за доходы герингов, феглеров, круппав. Дураки умирают, а маршал Геринг сам себе
продает добыiч~у. Дурака.м--деревянмые кресты, маршалу Гермнгу - миллионы. Вот их «социализм».
Написали, поторгуются, сторгуются, напечатают
красивые акции на розовой или на голубой бумаге.
Мажет быть, пргишлют соню директоров и управляющих. Потом наступит неожиданная развязка.
Вместо дивидендов .посыплются бомбы. Вместо пробок от шампанского захлопают гранаты. Не продать им Россию на торгах и переторжках. Настанет день, и русский народ отберет свое кровное
добро. А немецких фашистов выстроим тогда в.
арестантские роты, они будут строить заново разрушенные корпуса, чинить дороги, таскать камень.
Они проклянут тот день, кода «продавали»
и «покупали» Россию.
19 ноября 1941 г.

Мъс

гслх

п,ргглгольнгсМ!

.По-разному складьтается судьба народов. Итальянцы, поляки, сербы, греки хорошо знают, что такое национальный гнет. Русский народ много пере.
11?

жил на своем веку. Он знал апричиииу и крепостное право. Ом знал голод, войны, тор. Но никогда
он не знал национального унижения. Никогда русских не попрекали за то, что они русские. Презренпый Гитлер решил посягнуть на русскую честь, на
русскую гордость.
Передо мной грязная бумажка - приказ германского коменданта города Красноартейска.
«24 октября 1941 г.
Приказ.
Гражданское население города Красноартейска,
встречая германского военнослужащего, должно приветствовать его путем снятия головного
убора.
Все лица, не подчиняющиеся этапу распоряжению, будут наказаны согласно германским военным
законам».
По улице идет немецкий солдат. Он только что
ограбил чей-то дот: Из его карманов торчат сере
бряньле ложечки и датская кофта. От него разит,
шнапсом, Этот мерзавец убил раненного русского.
Он весело ;насвистывает: «Ах, тайн Лупхен». И вот
перед ним латать шапку? Перед его начальником
обрр-лейтенамтат, двуногим зверем, который пъг►гает арестованных? Перед окаянной немчурой?
Они наводягг револьверы: « Снимай шапку, не то
застрелю 1» Потом они умиленно пишут в своих
газетах: «Русские приветствуют немцев, обнажая
головы». Им мало убить -- они хотят еще унизить.
Одни не задают русской души. Мы все им приполана м. Мы им Типомнит не только разрушенные
порода, ямы им припомним и нашу смертельную обиду. Шапками оная не одделаютс~i
придеггся им
расплачиваться головой.
25 ноября 1941 г.
8 Война

11э

1Hе.2х

u

внсu

В каждом немецком городке теперь ходят женщины с глазами, припухшими от .слез. Их мужья
убиты под Ленинградом, под Москвой, под Ростовом. Кто знает, о чем они думают в бессонные
ночи? Может быть, они вспоминают счастливое
время, когда мужья присылали им веселые открытки о победах, французские духи и греческие пряности. Может быть, вдовы проклинают Гитлера,
разорившего не только сотни европейских городов,
но миллионы немецких семей.
Наряду со вдовами в .каждом немецком городке
еще ходят жены. У них тоже блестят глаза - не
от слез, от голода. Они ждут писем с фронта. Не
только писем - посылок. Больше писем они ждут
сала идти колбасы. Они ждут также чулок и ботинок. Эти еще ничего не поняли. Для них война унм~вертаг: мужья пошли за покупками. У них
жадные глаза-у всех этих Эльз, Эмм и Гертруд.
Они мечтают о свином окороке, о беличьей шубке,
о шелковых чулках. Огднако они не брезгуют ничей. Среди последних писем, найденных на убитых
немецких солдатах, некоторые поражают нищенской правдой.
Из письма солдату Ка~пгеферу от жены, проживающей в Нейкирхене:
..41осылку с веникам и шваброй мы получили.
Веник хорош и сделан, повидимому, еще в мирное
время. Мата ему больше всего обрадовалась, он
ведь нужен каждый день, а здесь его не достанешь...»
Из письма солдату Костеру от жены, прож:ивающегйн в Герне близ Аахена.
«...У меня к тебе еще просьба -- если можно, достань мне шпагата. здесь его нет...»
114

Вот до чего довел Гитлер немецкий народ! Из
страны передовой цивилизациыи раздается вопль:
п ишли веник, пришли шпагат. Священный поход
за'шваброй. Героические бои за бечевку. Всю
Европу они обошли, все страны обшарили. Сожгли,
разрушили, сожрали, сносили, и вот, обнищавшие,
они умирают ради веника...
Имеются среди этих нищих фантазерки. Они не
унимаются. Они думают, что снова повторится лето
сорокового года-грабеж Франции. Гертруда Гольман пишет своему жениху Густаву Рейзенбергу:
«Пришли мне розового шелка на блузочку и на
рубашонку. Это моя давнишняя мечта...»
Глупая немецкая кукла. Ее Густав убит. Он лежит среди сугробов возле Волхова. Кругом ни магазинов с шелком, ни домов, ни изб. Снег-белый
и равнодушный. И лицом в снег - мертвый Густав.
А живые Густавы больше не думают о посылках.
Иям 'не до «невест». Возле маленького костра они
сидят, завороженные теплом. Они лезут на огонь,
как мошкара. Они жгут худые свои шинели. Они
суеверно ежатся, думая о крещенских морозах.
Они падают замертво от огня-уже полумертвые
от холода. ,Промерзшая земля их не принимает;
Они будут лежать до весны, как мясо в холодильнике. Они рядом с живыми. И живые дрожат, дрожат и чешутся. Вот письмо, которое написал накануне смерти солдат Франц Цебет своей жене:
«...Я не знаю, как спастись от вшей. В куртке
столько вшей и гнид, что ее страшно надеть. А моя
рубашка-это попросту лужа крови». Франц Цебет пишет о зиме, о немецком рождестве, шлет
приветы родным и вдруг, шутя, приписьшает: «Не
прислать ли вам наших вшей?»
Это немецкий юмор зимы 1941 года. «Пришли
8*

115

мне розового шелка на рубашонку», - щебечет
Гретхен. Франц в ответ гнусит:
\ вшей не хочешь?» Тыл еще мечтает о швабре. Франт задыхается среди вшей и кала. Тыл еще •рассуждает о
победах. Фронт вопит: наiм холодно. Мы че хотим
больше побеждать -- мы умираем от побед. Мы
затерзаем от триуифав. Мы дохнем в снегах, как
плешивые голодные волки. И только вши еще едят
остывшее тощее тело...
26 иая+бiря 1941 г.

Въсморозастъ °их
Немцы, захваченные англичанами возле Бардии,
показали, что их тщательно подготовляли к операциям в африканской пустыне. .Гитлеровцы, предназначенные для отправки в Ливию, подвергались
особому режиму - их содержали в чрезмерно
отопляемых помещениях, тдриуч,ая к жаре и духоте.
Кроте того, германское командование изучило
«диэту, полезную для тропического климата», и
одежду, соответствующую солнцу Африки. Таким
образам, наши союзники взяли в плен не обьлчных
немецких солдат, но солдат провялеiнных и солнце-

упорных.

Как должны завидовать своим африканским колле+га+м немецкие солдаты, замерзающие в полях РосЕуии 1

Русская зима оказалась для пруссюих туристов
сюрормзом. Они дрожат и жалобно говорят друг
другу: «Вилли пювезло его гироДержали два месяца в духовке, а потюам послали в Африку...» Нана
зима-'дело серьезное. Чтокасается одежды легче человека раздеть, чем одеть. Когда немцев
слали в Африку, их научно разевали. Это было
116

вполне доступно. Когда немцев гонят к нам, им
говорят: «Гейль Гитлер»-вместо шерсти или меха
им пондносят горячую речь Гитлера. Но Гитлер не тулуп, и фон Риббентроп - не валенки. Что

касается «диэты», то в этом отношении немцы под
Муртанском приравзаены к немцам в Бенгази: чем
меньше еды, тем лучше. Кормят немецких солдат
предпочтительно победныiми сводками и военными маршами.
Они ,рвутся к Москве: танк, заьтерзая, человек

рвется к костру. Они хотят согреться. Фон Риббентроп в Берлине произносит речи о величии германской империи. Он говоiрит о «новом порядке».
Немецким солдатам под Москвой холодно, и они
мечтают о хорошей старой печи. Они сидят на
воистину тропической диэте: им не согреться барьщам или свининой. Они готовы пойти под огонь,
чтобы раздобыть валенки или женскую кофту. Они
теперь вдвойне опасны, В суровые зимы даже вал-

ки прибегают в города. А гитлеровские волки это горожане Они рвутся к Москве. Они в ужасе
повторяют друг другу: «Это только ноябрь...» В
Итуттарте или во фран~кфурте почтенные бюргеры
апри десяти градусах мороза не выходят на улицу.
Когда в Берлине два дня подряд было двадцать градусов мороза, об этом писали все газеты, как
о ,народном бедствии. Посмотрим, что скажут
немцы в январе?..

Они недаром рвутся к Москве: у них нет выхода-перед ними огонь, вокруг них мороз. Штурмуя укрепления Москвы, они думают спасти свою
шнуру. Они обнаглели от ужаса. Их не пустят в
Москву. Не для них русская печь. Не для них вапесики. Не для них горячие щи.
Их нужна подержать два-три месяца на холоде.
Если их подготовкой не занималось немецкое
117

командование, этим займемся мы. Пускай англичане бьют вяленых. Мы будем бить мороженых. Мы
им не дадим отогреться. Друзья-бойцы, разведчики,
партизаны, если есть дои, в котором немцы могут
отогреться, выкуривайте их из дому. Немцам очень
хочется в гостиницу «Москва». Они об этом пишут
в письмах. Мы их не iпустим ни в гостиницу «Москва», ни в город Москву. Мы приготовим этик туристам, знатную гостиницу: поле. Утром ветер, вечером метель, а ночью сугробы. Вместо перины и пухооитса — снег. Вместо тулупа и фуфайки—ледяной
ветер. Вместо отбивных котлет — ледяные сосульки. Они считали убитых и раненых. Им придется
считать и обмороженных.
К весне подойдут новые танки и новые самолеты—
океан не замерзает, а американцы зимой не спят.
К весне подойдут наши новые дивизии. К весне
многое на свете переменится. А теперь пусть лязгают зубами. Не пустим немцев к Москве — вот
наше зимнее дело. Они хотят согреться? Пусть
едут в Ливию—там сорок градусов жары и английские танки. Мы будем бить немцев под Москвой,
англичане—в Африке. Им будет и холодно и жарко.
30 ноября 1941 г.

Ответ Риббентроnу
В Берлине было задумано большое торжество:
собрали «союзников» Германии. Предполагалось,
что Гитлер сообщит им о взятии Москвы. Программу праздника пришлось в последнюю :минуту тереме.нить. Москву немцы не взяли, и Гитлер решил,
что не стоит зря показываться перец своими лакеями. «Союзникам» прегтоднесли бывшего котми-воя118

жера, сбывавшего скверное шампанское — Иоахима фон Риббентрапа.
Фон Риббентроп — первый наглец Германии. Когда он был послом в Англии, англичане пробовали
убить его иронией. Ему говорили: Вы—настоящий
джентльмен». Фом Риббентроп не смущался, он
развязно отвечал «Jawohl, конечно», наступая при
этом собеседнику на ногу. Фон Риббентроп умеет
быть любезным, когда нужно сбыть поддельное вино
или выдать мобилизацию за сельское празднество.
Он умеет и дерзить, это ловкий мужчина.
Перед лакеями фон Риббентроп был великолепен.
Он сначала расхвалил свою челядь. Вшивые румыны у него стали легендарными героями, маршал
Маннергейм — пасхальным агнцем. Потом фон Риббентроп начал ругаться. Он обличал всех — президента Рузвельта, Черчилля, англичан, особенно он
поносил русских. Его слова о русском народе настолько живописны, что их стоит выписать: «Русский человек туп, жесток и кровожаден. Он не понимает радости жизни. Ему неизвестны понятия
прогресса, красоты и семьи».
Ай да Риббентроп! Какой он прыткий в берлинской лакейской! Как он отважно нападает на русских - у себя дома, подальше от наших красноармейцев! Как ловко жонглирует словами этот разбитной коми-вояжер 1
Мы не знаем прогресса? Кто это говорит? Министр государства, которое гордится тем, что в середине двадцатого века оно возродилр десятый век.
Прогресс гитлеровцев? Да, это знатный прогресс!
В 1941 году они воскресили обычаи своих предков,
диких германцев. Они ввели палача с топором,
дуэли на молотах — один прогрессист разбивает
голову другому, аутодафе для несчастных книг,
еврейские погромы и «расовую теорию». Эти ревни119

мели прогресса _выбросили из своей страны самого
крупного ученого нашего времени - Эйнштейна.
Они сожгли сотни тысяч книг. После Дарвина они
вернулись к геtнеалогическит деревьям. Они оскопляют чехов - так дикари на заре человечества
оскопляли врагов. Они ввели экономику кочевников, которые вытаптывали страны. Они превратили
Европу в пустыню. Они поклоняются языческому
богу Вотану, они приносят ему и его первосвященнику, тирольскому шпику Гитлеру, кровавые жертваприношения. Вновь над Европой-черная смерть
и ужас тысячного года, когда люди суеверно ждали
светопреставления.
Красота? О какой красоте смеют говорить эти
люди? Они сожгли музей Франции-Руан. Они
сожгли Новгород. Они выкинули из немецких музеев самые прекрасные картины. Их красота-это
лягушечьи лапки Геббельса, это пирамиды из черепов, это распоротые животы полек и сербок. Кто
посягнул на красоту мира, на древнюю Грецию?
Друзья фон Риббентропа, банда механизированных
мешочников. Нет города уродливей, чет столица
гитлеровской Германии с ее пузатыми бюргерами,
с ее обер-лейтенантами, ииорды которых изрублены
на дуэлях, с ее толстозадььми валыкириями и пау-

ком-свастикой на фасадах.
Семья? Погодите, кто говорит о семье? Геббельс,
публично избитый за блуд? реактор. Лей, который
насилует девочек? Или, может быть, господа ефрейторы, которые устраивают в наших городах
публнчньге дама и оскверняют наших женщин?
Фон Риббентроп назвал наш народ «туитьLм и жестоасим». Было бы обидн1о, если бы этот проходимец хвалил наш народ. Народ, который до всего
дошел своим умам, народ Ломоносова, народ самоучек назван «тупым». Как здесь не посииеяться?.
120

Наш народ дал миру вел ичайших ученых. Чьи книги
читали немцы до того дня, когда Гитлер приказал
своему народу стать народом дураков? Может быть,
нецицы в 1932 году читали романы Геббелыа или
«философские» опусы мошенника Розенберга? Нет,
они читали Толстого и Достоевского, Чехова и
Горького. Русские - «тупой народ»? Мы многое
придумали. Мы придумает, как получше перебить
этих прогрессивных полромщиков, тупых и зазнавшихся фашистов. Есть у нас изобретатели. Может
быть, весной какая-нибудь «тупая» бомба свалится
на острую голову фон Риббентропа - надумаем и
это.

Фон Риббентроп говорит, что мы - «жестокий
и кровожадный народ». Это говорит гитлеровец,
то есть представитель племени, уничтожившего
десятки миллионов людей. Что думают о гуманности
фон iРиббентропа польские вдовы и сербские сироты? Русские были мирныт, может быть, чересчур
мирныт народам. Лев Толстой жил не в Берлине.
Братство народов люди провозгласили не в Потсдаме. Когда Германия голодала, ты слали немецким
рабочим хлеб. Фон Риббентроп о$ этом не помнит:
он тогда спекулировал на французском шампанском. Теперь мы решили леребиггь всех немцев, которые ворвались в нашу страну. Мы их не хотим
тучить или пытать. Мы попросту хотим их уничтожить. Это гуманная миссия, она выiпала на долю
нашего народа. Мы продолжаем дело Пастера, который открыл сыворотку против бешенства. Мы
продолжает дело всех ученых, нашедших способы
уничтожения смертоносных микробов. Во имя прогресса, красоты, семьи, русский народ,-огонь по
немецким окупантам1
3 декаЬiря 1941 г.
121

Черная душа
Почему Вальтер дарре считается в Германии
«специалистом по крестьянству»? Потому что Вальтер дарре презирает крестьян. Он заяв~iл: «Проблема сельского хозяйства — это проблема химических удобрений и племенного скота. А рабочие
руки всегда найдутся».
Почему доктор Лей — «апециалист по рабочим»?
Потому что доктор Лей считает рабочих «простачкамм» — так он изволил выразиты.я. доктор Лей
закабалил рабочих Германии.
Почему гитлеровцы называют Альфреда Розенберга «специалистом по России»? Потому что Альфред Розенберг ненавидит Россию.
«Специалисты» — у них палачи: один рубит голов рабочим, другой расстреливает крестьян, третий вешает русских.
Остзейские бароны набили руку на карательных
экспедициях и на государственной измене: они либо
усмиряли народные восстания, либо продавали Россию германской империи. Альфред Розенберг заТмил своих предков: он и усмиритель, и предатель.
Он родился в Ревеле. С детства говорил по-русски и думал понемецки. Учился в Риге. Пел «Боже, царя храни», но при этом нетерпеливо поглядывал на запад: его царя звали тогда Вильгельмом.
Когда Россия защищалась с оружием в руках, Альфред Розенберт окопался. Во время войны ан неожиданно выехал за границу. Приятель Розенберга
Гиммлер считает, что Розенберг тогда занимался
шпионажем. Вернувinuсь в Россию, Розенберг решил закончить образование. Он мирно сдавал зачеты. Рижский техникум перевели в Москву. В
1918 году молодой, но прыткий Альфред ходил по
122

темным московским улицам и жадно ел паечный
хлеб. Он мечтал, что неiцы придут в Москву. Но
гора не пришла к Маг ету, Розенберг отправился
в Германию, и а 1919 еду бемы.й балтийский баран встретился в Мюнхене с мел~кит шпиком Гитлерам. Адольф понял Альфреда, Альфред понял

Адольфа.
Учителем в те.годы был Альфред: Розенберг изложил перед восхищенньюм Гитлером все «теории»
старых русских черносотенцев. Гитлер пробовал
лопотать: «Людендорф предлагает...» Розенбг его
прерывал: «Людендарф — ерунда! В России был
жандармский полковник 3убатав—+вот это философ!
Нужно организовать союзы рабочих с помощью полиции. Объявить, что правительство стоит над
классовой борьбой. Фабриканты будут счастливы.
А рабочие не посмеют бунтовать. Мало усмирять,
г-fадо обманывать. 3убатов был умницей... Мы
Должны внушать презрение к русским. Мы должны
говорить, что немцы — первый народ в
мире».
С того дня Альфред Розенберг стал «специалистом по России»..Он занялся одним: ан поносил
русский народ. Вот несколько отзывов Розенберга
о русских:
«Только варяги, то есть немцы, смогли преодолеть дикий хаос русской степи... Русские не способны к творчеству. Это -- подражатели. Они органически ниже любого дикого народа».
В России можно проверить правильность расовой теории — существование России представляет смертелыную опасность для северной, то есть
германской расы».
«Русский народ не способен возвыситься до понятия чести. Он способен только на бескровную
любовь».
123

«Необходимо обуздать народ, отравленный Толстым».
Розенберг не только т4арил, он и действовал.
Он посылал диверсантов в Россию, печатал фальшивые червонцы, устраивал взрывы, убийства.
Гитлер сделал ело иаегласным министрам иностранных дел: Розенберг стоял во главе всей подрьлвной работы гитлеровцев за границей. Он содержал заговорщиков в .Эльзасе, подготовлял мятежи
судетов, наставлял румьлнских «легионеров». Одновременно он писал книжки с громкими названиями:
«Борьба ДУХОВНЫХ ценностей» или «Грядущая империя». Этот погромщик из Ревеля считался первым
философам оболваненной Германии.
«Поход на Восток» -вот как Розенберг определил сваю программу. Он писал: «Надо загнать русских в Азию». В-,мечтах он уже торговал бакинской нефтью и украинской ,пшеницей. Он говорил:
«Мы начнем с освобождения Украины»-«освободить» на их языке это значит прикарманить.
Он числился также педагогом: он воапитьлвал гитлеровскую молодежь. Он приучал будущих эсэсовцев к насилиям и грабежу. Он гювqрил: «Женщины
любят только жестоких». Он выдвигал вперед самых тупых и самых бессовестных. Он пояснял:
«Необходимо, чтобьь один приказывал и чтобы все
ему повинов.ались».
Началась вторая мировая война. Из Риги, из
Таллина в Берлин приехали друзья, родственники и
клиенты Розенберга. Он их дружески пiраинял: «Погодите. Скоро справедливость восторжествует. Снова варяги пои льгвут на Восток...»
Он любит изысканно выlражатъся: он хочет показать гитлеровским босякаiм, что он, Альфред Розенберг,.-- человек с высидим образованием. Он не
‚маляр, они баран. В начале войны он воэгвыпшенно
124

провозгласил: «Эта война прикончит всех англичан».
.
Когда французские капитулянты сдали немцам
Париж, Альфред Розенберг впал в восторг. Этот
человек обожает унижать. В частной жизни онмунижает женщин и прислугу. Ему этого мало. Он
жаждет унизить народы. Cu .приехал в Париж. Он
вошел в здание французского парламента, поднялся
на трибуну и горделиво сказал: «Мы вьлюинем идеи
французских просветителей в мусорный ящик». Месяц спустя я увидел Альфреда Розенберга в Брюсселе. Он устроил парад эсэсовцев на !площади Конституции: он старался даже в деталях унизить
побежденных. Он мечтал поехать в завоеванный
Лондон, войти в здание английского парламента и
крикнуть: «Ваша хартия свободы пойдет на растопку». Н:о в Лондон он не попал...
,
Теперь баран Альфред •Розенберг дожил до желанного часа: Адольф Гитлер назначил его «министром Восточтьтых областей» - ему вручены захваченные гитлеровцами советские области. Барончику сорок восемь лет. Он еще полон прыти. Он
видит себя Альфредам первым, российским кайзером.
На своем новом посту Альфред Розенберг уже
принял три решения:
1. Собственность колхозов объявляется собственностью германского государства.
2. «Министерство» Розенберга будет помещаться
в здании советскогопосольства. Розенбергу понравился старинный особняк на Унтер ден Лиден.
Этот дном издавна был посольством России. Розенберг развлекается: он хочет в дате, -где защищали
Россию, над Россией измываться.
З. На почтовых марках «для бывшей России»
будет напечатано изображение Гитлера с не125

лчецкой надписью «Остланд»-«восточная лравинЦия»•

1

Остзейский баранчик IМСТнт русским. За что? За
то, что он ел русский хлеб? 3а то, что русский
народ велик? Кто поймет черную душу этого проходьпмца... Наверно, он поедет в Ясную Потяну и
будет там глумиться над могилой Льва Толстого.
Мы теперь знаем, какая судьба ждет нас, если
Гитлер победит. Россия станет «востючной провинцией». Грабить, вешать, пытать будет ничтожный
немчик по имени Альфред.
Нет, этого не будет! Альфред Розенберг забыл
русскую историю, хотя когда-то он ее учил. Розенберг думает, что русские способны только на
«бескровную любовь». Он узнает скоро, что такое
кровная русская ненависть.
5 деiка~б~ря 1941 г.

Русс~ая лсузъсеа
Нет трагедии без шута. Зи!мнмй ветер крутит
пыль на улицах запущенного Берлина. Стучат костыли калек - чечотка смерти. Каждый вечер миллионы немок мечутся в тревоге: они еще ждут.
Каждое утро в Германии просыпаются несколько
тысяч новых вдов. С востока как бы доходит запах человечины. А мясник Гитлер шлет на бойню
новые и Новые дивизии. Берлину страшно. Берлин
теряет голову. И вот тогда показывается .на сцену
первый шут Германии - колченоJгий Геббельс.
Второго декабря Геббельс обратился к немецкому народу с пламенным призывом. Он просит вспомнить о немецких солдатах, сражающихся далеко от
родины. «Жертвуйте», - кричит Геббельс. Что же
нужно немецким солдатам? Мажет быть, затер126

зая, они мечтают о валенках, о фуфайках, о теплых рукавицах? Может быть, голодные, они просят
банку консервов? Нет, немцам под Москвой нехватает одного: тузыiки. Шут Геббельс пишет:
«Наши солдаты изнывают вдали от Германии
среди безотрадных просторов. Жертвуйте патефоны
и побольше граммюфонНых пластинок».
Надо надеяться, Немки и немцы откликнутся
на ,призыв доктора Геббельса. Зачем им патефоны?
Они охотно отнесут все пластинки на указанные
пункты. И среди снежных сугробов раздастся:
«Ах, ,майя либер Аугустин...»
'Романс « очему, красавица, ты так недоступна»
пошлют немцам, которые умирают под Москвой.
Ведь они уже пятого октября, согласно н'емецки'м
газетам, находились «в предместьях Москвы». Прошло шестьдесят дней. Погибли сотни тысяч немцев.
«Предместья» оказались длинными... Москва оказалась недоступной. Пусть дураки послушают перед
смертью сентиментальный романс. А другую песенку: «Счастые проходит слишком быстро» Геббельс
может направить в Мариуполь. Может быть, ктонибудь из ростовских «победителей» прислушается к
трелягм певицы. Боюсь только, что им не до колоратуры...
Шут даже из смерти делает балаган. Москва стала для немцев Верденом этой войны. Окрестности
Нашей столицы преiвратмлись в апроммнае немецкое
кладбище. Здесь погребены не только сотни тысяч
немцев,--здесь .погребена слава Германии. Впрочем,
немецким солдатам не до славы. ОНИ тоскливо чешутся задеревяневшими от холода пальцами. Они
плачут от ледяного ветра. Они суеверно прислушиваются к разрывам: чей черед? Каждый из них
проклял тот день, капда он родился, и все они прокляли тот день, когда родился Гитлер. Шут Геб127

белы шлет этим живым мертвецам патефоны. они
будут слушать марши и вальсы, вальсы и марши.
Геббельс не пошлет им единственно уместной пластинки: траурный марш. Шагайте, мертнецы, по
снегу! Хороните свое счастье! Хороните свою Германию! Нет, вместо этого над могилами. гнусаво
завивжит патефон: «Татари-татара, валери-валера».
А вдруг затеряются по дороге патефоны? Что
будут делать музыкальные немцы «среди безотрадных просторов»? Но, может бьггь, их порадуют наши артиллеристы? Это - тоже тузыiка, и немцы
хорошо знают некоторые мелодии наших орудий.
Мы их побалуем хорошим концертом. А если уцелеет кто~нибудь из них, он никогда не забудет
нашей русской музыки.
Товарищи бойцы, немцы соскучились по тузы=
на орудиях, на
ке. Лридется для них исполнить
минометах, на пулеметах -- очередной номер:
траурный марш Германии.
7 декабря 1941 г.

Ледннъсе

слезы

Немецкое радио передает каждый день с фронта
описание солдатской жизни. Эдит заняты «РК»
сроты пропаганды». Обычно в таких передачах -бодрые монологи образцовых эсэсовцев: «Пришли,
увидели, победили». Но вчера в передаче с немецкого фронта послышались правдивые слова, они
были посвящены русскому морозу:
«Дует ледяной ветер. Он как бы заодно с нашими врагами. Из глаз невольно текут слезы. Преглупая картина! Мы вытираем глаза и говорим, что
мороз нам не страшен. Если башмаки не слишком
тесны, мы надеваем по две пары носков и, кроте
128

того, заворачиваем ноги в газету. Но все же ноги
коченеют...»
Может быть, в ближайшие дни передачи «РК»
•сообщат нам о состоянии передних конечностей
немцев, их ушей и носов.
За спокойным голосом диктора слышится дрожь:
сидят и лязгают зубами победители всего мира с
отмороженными латами, сидят и плачут - плачут
-не от чувств - какие могут быть чувства у этих
зверей? Нет, плачут от мороза. Воистииу, «преглупая картина»!
С завистью смотрят немецкие пленные на русские валенки. Огни опрашивают: «Что это?..» Понемецки даже нет такого слова. Русский с детства
приучен к русским морозам. Русский. дат, русская
одежда ,рассчитаны на суровую зиму. А немцам это
внове. Они сидят при тридцати градусах в тесных
бацимаках. Сидят и плачут. Плачут убийцы русских детей, плачут, как девчонки. Не думайте,
-что в а их заговорила совесть. Нет, их растрогал
мороз.
Движется северный ветер-юн несется, как танковая колонна. Метель слепит людей. Это русская
зима идет на захватчиков.
Смейтесь, гороховые шуты! Плачьте, убийцы!
Приползли к нам? Получайте!
9 денабря 1941 г.

Вверь в &ч
- Уdfехи Красной Армии под Ростовом, под Тмхвином, вокруг Москвы разнеслись по всей порабощеo-гной немцами Европе. Надежда проснулась в
сердцах измученных народов. Затрещали револьверы, запрохотали .бомбы. Лере,пуга.нные немцы отве-

9 Война

129

чают казнями. Питлеровцы трусливы и жестоки.
Чем больше они боялся, тегт они беспощадней.
Звери, неволыно восклицаем мы, читая о расстрелянных заложниках, о виселицах, о лытхах. Однако немец - это ученый зверь. Это зверь, который
любит пофилософствовать. Это - зверь в очках,
с автоматической ручкой,- Это - зверь, который
резвится в стране книгопечатания. Немцы теперь
заняты не только пытками, но и оправданием пыток.

Некто Гефнер, по душе палач, по профессии
журналист, в газете «Дас рейх» опубликовал статью,
озаглавленную «Живые и мертвые». Гефнер меланхолически признает, что немцев ненавидят все народы Европы, попавшие под ненецкое иго. Однако
он хочет уверить читателей, что иго немцев-это
объятия нежной кормилицы, что гитлеровские палачи - заботливые нянюшки. Гефнер пм.шет: «В
оккупированных странах имеются убийцы, саботажники, загавvрщими. Выстрел в германского офицера направлен не только против немецких властей,
он направлен и в спину всех европейцев, готовых
защищать Европу».
Кто эти «европейцы, готовые защищать Европу»?
Десяток лакеев: Маннергейм, вшивый Антонеску,
мясник Муссолини, пьяница Харти, уголовник Павелич, мелкий ,провокатор Квислинг и еще несколько
сутенеров мили карманников.
По мнению Гефнера, эти холопы - «живые люди». А патриоты всех стран - «iмертвые». Не будем спарить. Мы присутствуем при увлекатель.нам
зрелище: <мертвые» французы, поляки, сербы начали бить «живых» предателей.
Гефнер вытаскивает из грязного кармана конфетку: хочет соблазнить дураков. Он обещает голландцам вместо Голландии Минск. Он сулит фран130

,

цузам вместо Парижа Днепропетровск. Он уверяет
норвежцев, что они забудут о Норвегии, получив
Псков. Он прикидывается богачом - всего .че раздашь. Он глубокомысленно пишет: «После назначения Розенберга министром восточных областей
перед Европой впервые встает проблема простора.
Вскоре поток европейцев направится на восток -экоплоатмраоать новую землю». Здорово сказ но!
Беда только з том, что Гефнер раздает чужое добро. Спросит его, кстати, коту он обещал Ростов?
Кажется, Павеличу. А Тихвин был при~готс влек для
Квислинга, не правда ли? Не видно «потока европейцев», которые спешат на восток. Видны только
немцы, которые начинают собираться в путь-дорогу, и не на восток, а на запад.
Гефнер чувствует, что посулами своего не добьешься. Он вспоминает, что зверь с автоматической ручкой-зверь. И Гефнер пишет: «Исто;рический долг Германии обязывает ее быть жестокой».
Немец разговорился по душат! Их «долг» быть жестокими! Бедняжки, оказывается, они из-за «исторического долга» пытают детей, вешают стариков
и насилуют девушек.
Наш исторический долг проще: очистить землю
от Гефнера и от зверей его породы. Мы не хотим
быть жестокими. Мы хотим только истребить палачей: палачей с автоматами и палачей с автоматическими ручками.
11 декабря 1941 г.

Свидетел2с
Вот приказ главнокомандующего германской
армией:
«Борьба против антигерманских элементов сре9*

131

ди пражданского населения Росами возлагается на
особые отрягды безопасности.
Военнослужащим воапрещается присутствовать
при выполнении отрядами безопасности необходимых мероприятий, а особенно фотографировать работу отрядов безопасности».
Этот приказ - победа гестапо над немецкими
генералами: Гиммлер получает монополию на виселицы, гестаповцы добились привилегии жечь деревни, расстреливать из пулеметов женщин и
уничтожать русских детей. «Отряды безопасности» - это Эсэсовцы, ножи и3 волков, змеи ИЗ
змей.
Конечно, и прочие немцы не любят церемониться.
Обер-лейтенанты под видом борьбы с государственной изменой насилуют русских девушек. Ефрейторы, говоря, что они очищают страну от комтунистюв, очищают крестьянские избы от одеял и ладушек. Неииецкие солдаты, якобы сражаясь с партизанами, убивают десятилетних делишек. Но все это
для гитлеровцев.- мелочи. Оптовьге убийства, расстрелы десятков тысяч горожан из пулеметов, уничтожение деревень, камеры 'пыток для арестованных поручаются отрядам безоьпасности».
Почету же военнослужащим возбраняется присутствовать прим массовых казнях, пытках, при
зверских расправах? Может быть, фельдмаршалы
щадят чувствительные души ефрейторов? Может
быть, нервы фельдфебелей начинают пошаливать?
Нет, чужой кровью немца не проймешь. Не смутишь его агонией чужих детей. Почему же главнокомандующий подписал этот приказ? Ответ прост:
главный а галач, Адольф Гитлер, боится ответственности.
Среди немецких солдат достаточно болтунов.
Попадется такой в плен и расскажет: «В Киеве
132

,

наши здорово поработали - привели женщин на
кладбище и расстреляли, а в Ростове наши сожгли
детей в подвале - замечательно работали».
Еще опасней фотоаппарат. Немцы любят запечатлевать на пленке свои подвиги. Я видел фотографии с виселицами для сербов, с убитыми гречанками. Видел и фотографии, сделанные у нас: расстрел старого русского крестьянина, голую девушку на площади украинского городка. Имеются, наверно, и фотографии киевских зверств. Фотообъектив - наблюдательная штука, он запечатлевает
все - и мучения жертв и морды палачей.
Гитлер страшится ответственности. Гиммлер поджинает хвост. Эсэсовцы начинают понимать, что
не все мм резвиться - придется и отчитываться.
Они хотят убивать без свидетелей. Они хотят пытать без посторонних. Они боятся улик - долой
фотоаппараты!
Наивные уловки! У нас милионы свидетелей.
Не всех они убили. А уцелевшие все видели. Сожженные дама-это тоже свидетели. Женские кофты
в немецких штабах-это тоже улики. Мы обойдемся без немецких фотографий. Мы не станет гадать,
какой эсэсовец насиловал, а какой проламывал черепа. Мы знаем, что все эсэсовцы-наперсники
Гиммлера и профессиональные палачи.
Настанет день, и ты посадим Гитлера на скамью
подсудимых. Cu ответит за все. Может быть, ом
скажет: где улика? Где свидетели? Тогда встанут
из могил замученныге. Тогда бросятся на Гитлера
матери растерзанных. Тогда заговорят даже камни
иотепеленных русских городов. Тогда завопит наша
земля, оскорбленная немецкими зверствами;
«Смерть! Смерть! Смерть!»
13 декабря 194У г.
133

гое: отстроят Калинин. А господа акционеры фирмы «Бретер» ,расстанутся со своими сигарами -пошлют голубчмков в Клин: пусть чинят дороги.

Руси 'ороти
Газета «Франкфуртер цейтунг» пишет:
«Хлапчатобултажная фирма Бремер> объявила
об увеличении оперативного капитала до пяти миллионов марок, предназначенных на посевы и закупку хлопка в рамках экономического развития
Востока, в тот числе на посевы хлопка в Туркестане».
Слов нет, у немецких богачей длинные руки. 0
чем они мечтают во Фра:нкфурте между двумя английскими бомбежками? 0 хлопке Туркестана.
А тем временем акционер фирмы «Бремер», он же
обер-лейтенант немецкой армии, поспешна удирает
из Калинина. «Почему вы дрожите, герр обер-лейтенант?»-спрашивает его неделикатный коллега:
Обер-лейтенант отвечает: «Холодно... Пфуй, какой
ужасный климат». Врет немец: не только от холода его трясет - от страха.
Мечты а хлопке Туркестана придется оставить.
Далеко от Калинина до Ташкента.. Ближе от Калинина до Франкфурта. Да и не в одних километрах
дело. Шесть месяцев немцы шли на восток. Теперь
изменилось направление: они бегут на запад. Не
о Туркестане им следует думать - о своей проклятой норе.
Они уже делили шкуру русского медведя. Но
здесь-то и приключился конфуз: «Он ахнуть не
успел, как на него медведь насел». Они в мечтах
уже тащили наш хлопок, они перепродавали друг
другу акции Магнитки, они, облизываясь, приценивались к бакинский промыслам. Их разбудили орудия Красной Армии.
Они недавно еще хвастались • «Мы смотрим в бинокль на Москву». Посмотрели. Хватит. Зря они
выложили пять миллионов. Денежки пойдут на дру134

21 декабря 1941 г.

Немещwое рожсдестгю

4.

Под елкой, занесенной снегом, лежал немецкий
солдат. Его белые мертвые глаза глядели на запад.
В его кармане нашли письмо из Вернигероде: «Дорогой Вилли. Скоро наше немецкое рождество. Мы
встретим его без тебя. Я и Марта мы надеемся, что
ты не забудешь нас и пришлешь нам подарочки из
России на елку».
Вот и пришло их немецкое рождество. Черно в
Вернигероде, над городом горы Гарца, над городом
Брокен, и кажется, что там ведьмы справляют
свой шабаш. Нет, это ветер воет в трубе. Марта
и Анни стоят перед пустой елочкой. Три огарка и
прошлогодняя потускневшая звездочка. мот и дедмороз, он, наверно, принес подарки. На нем кепи
почтальона. Что он вытащит из сумки? Меховую
шапку, русский окорок, чулочки для Анни? Нет,
это конверт. «Ваш муж погиб смертью героя на
Восточном фронте».
Повесьте 1~азенную бумагу на елку под тусклой
звездой вашего фюрера. Ветчины не будет, чулочков не будет. Далеко от вас, где-то под Тулой,
метель заносит труп вашего Вилли. У почтальона
много повесток. Он стучится из дота в дом. Этот
дед-мороз никого не обойдет, он не забудет ни
Гильду, ни Эмму, ни Фриду..
Вот ваше немецкое рождество! Вы думали его
справлять иначе; вы думали среди мертвой Европы
зажечь веселые елки, вы думали танцовать на великом кладбище немецкий канкан, вы думали, пья135

ные шнапсом и кровью, петь «Мир на земле». Ваш
мир - мир волков, ваше рождество - рождество
Ирода.
Мы не хотим смеяться над слезами Марты или
Анни, но ты видим эти строчки, эти аккуратные
готические палочки: «Пришли нам подарочки из
России». Мы видит жадную слюнявую морду немецкой гиены, мы коротко скажет: «Сударыня, вы
дождались подарков, вы получили по заслугам,
плачьте, если слезы могут обелить вашу черную
совесть».
Мы были мирным народом. Лев Толстой в оскверненной вами Ясной Поляне думал об одном - о
мире. В темную октябрьскую ночь, когда народы
молчали по горло в крови, рабочие искалеченного
вами Петрограда прокричали: «Миру мир». Мы не
хотели чужого добра, мы не зарились на чужое
счастье, мы привели пшеницу на север, и мы открыли каналы, как чудесные аорты. Мы любили книги и тепло братских рук. Вы приняли наше миролюбие за слабость, вы напали на нас, вы разбудили
нашу ненависть, вы вырастили наш гнев. Теперь
для нас вы не люди, нет у нас для вас ни жалости,
ни снисхождения, у нас для вас железо и елки. Под
нашими елями вы уснете непробудным сном.
Горите, три огарка на елочке в Вернигероде!
Плачьте, немецкие женщины! Ваше рождество станет постом, постам без канва. А не хотите плакать - пляшите, шуты и шутихи, дуйте в дудочки, благодарите фюрера за немецкое рождество!
Весной мают снега, весной вы услышите запах
мертвечины. Весной придет в Вернигероде барабанг.гник Ганс, и он сыграет вам гитлеровский марш. Он
будет пристукивать деревяшками, барабанщик
мертвой Германии.
г.5 деиабря 1941 г.

IJ

Ведъма в рубашке
Новый главнокомандующий германской армией,
тиролыский шпик Гитлер, издал приказ: «Сбор теплых вещей необходим для успешного ведения боевых действий, поэтому всякий, кто не участвует в
этой кампании, подлежит смертной казни»
Бандиты начали раздевать своих. Прежде они
снимали тулупы с наших колхозников. Они разували французов и норвежцев. Теперь им этого
мало. Они принялись за земляков. Берлинцы, давайте теплые подштанники -не то к стенке! Немки, снимайте с себя кофты - не то вам снимут
головы!
Веселый новый год готовит Гер,тании тирольский
шпик- веселый, сытный и тетглый. Дрожью задрожит раздетая разбойником разбойная страна. Придется снять с себя краденое добро - французские
кацавейки и русские шубы. В летних костюмишках
из деревянной трухи будут прогуливаться бер•
линны.
Есть старая сказка о бедной девочке, которая
продавала спички. Замерзая, она еще пьггалась согреться крохотным огнем спичек. Ей снились чудеоные сны. Утрам ее нашли замерзшей.
Германию когда-то изображали дебелой, грудастой валькирией. Миновали те времена. На гитлеровских харчах валысирия сбавила в весе. Теперь
это сухая, костлявая женщина с цепкими руками и
мутным взглядам. Еще недавно она куталась в русские меха. Теперь Гитлер пристал к ней с ножом:
снимай шубу! Теперь Германия осталась в одном
исподнем-не девочка со спичками из сказки Андерсена - старая ведьма.
Она еще пробует согреться. Она жжет не спички---она жжет наши города. С~агласно разъяснению.
137

немецкой печати, «немцы тщательно уничтожают
оставляемые ими города». Пожарищем Калинина,
пепелищем Клина хочет отогретыя закоченевшая
Германия. Может быть, ей еще снятся чудесные
сны? Может быть, она еще видит себя владычицей Европы? Может быть, ей кажется, что она в
Москве - лежит в натопленных хоромах и потыкает миром? Это -сны перед смертью.
Буянит, обезумев, тирольский шпик. В зимние
ночи его молодчики рыщут по квартирам, взламывают сундуки, обшаривают каморки. «Фуфайку или
голову!» - вопит Гитлер. Но ничто уже не согреет немецких солдат. Вокруг них снега смерти.
В их сердце-холод поражения. Они бредут, замерзая, на запад. Они видят перед собой замерзшую
старуху в белом .саване-Германию.
Вы хотели вы:морозить мир? Замерзайте! Германия, ты хотела убить Европу? Подыхай в рваной
рубашке под своим немецким забором!
26 , кабря 1941 г.

Руссuй iлимат
Послушав берлинское ради, можно подумать,
что все немцы стали метеорологами. Генералы обсуждают свойства континентального климата. Министерство пропаганды занято изучением кривой
температур. Газеты, забыв о танках, пишут. об атмосферньгх осадках. В один голос гитлеровцы уверяют, что они оставляют русские города по причине морозов. Еще месяц тому назад немцы
клялись, что им не страшны никакие холода, они
трунили над «генералом Зимой», они чванливо говорили: «Мы живет не во времена Наполеона».
i
3

Они даже поясняли, что зимой танкам куда пргг
вольней, чем осенью. Геббельс сказал: «Меня смешат разговоры о русской зиме, ничто не может
остановить победоносное шествие германской армии». Вряд ли Геббельс теперь смеется. Колченогому выродку не до смеха. Он вместе с други~fи повторяет: «Увы, русский климат оказался неподходящим для намеченных операций».
• Слав нет, русская зима-серьезное дело. Не мало немецких разбойников валяется теперь в больницах с отмороженными лапами. Как всегда, немцы
зря задавались - «генерал Зима» отомстил пит за
неуместную издевку. Но нечего прятаться за метеорол,огю, - побили немцев не морозы, а красноармейцы. Не «генерал Зима» гонит гитлеровских
вояк, а другие генералы -- Рокоссавскмй, Говоров,
Белов, Болдин, Мерецков, Федюнинский. Зима зимой, а война - войной.
Гитлер не может скрыть поражения от своего
народа. Он валит все на вчерашнего главнокомандующего, фельдмаршала Браухича. Немцы, видимо, лишаны чувства юмора, не то они посмеялись бы
сквозь слезы, прочитав прощалыное послание рассчитанного фельдмаршала. Браухич пишет, что он
уходит в отставку вследствие болезни сердца. Странное дело, от русских морозов немцы заболевают
сердечной болезнью. Нет, зима здесь не при чем.
Не зима отвоевала Калинин --Красная Армия. На
сердце генерала Браухича повлияли не морозы, но
атаки советских дивизий.
Впрочем, если гитле;равцы обязательно хотят
ссылаться на климат, предоставим им это утешение. Скажем прямо: клиiмат у нас для немчуры
ноподходящий. У нас летом жарко, зимой холодно,
весной тают снега, а осенью идет дождь. Все этз
явно не нравится берлинским писакам. Кроте того,
139

у нас в России живут спокойные и серьезные люди,
привыкшие к зимниии холодам и к летней жаре.
Они не любят ходить на задних лапках перед
фельдфебелями и геррами; они привыкли говорить
на русском языке, и они явно не желают отдавать
свои тулупы или валенки «великолепным арийцами». У нас в стране-климат мужества и климат
свободы. С этим климатом сроднились русские люди. Этот климат оказался смертельным не только
для фельдмаршала Браухича. От этого климата
каждый день мрут тысячи немцев при любезном содействии русских пуль и русских л~ин.
Чем заболеет новый главнокомандующий, бывший
тирольский шпик Гитлер-кардитом или грудной жабой? Пусть он вспомнит о судьбе своих предшественников - кайзера Вильгельма и Людендорфа.
Убежать теперь некуда - голландцы отомстят за
развалины Роттердама, не помогут ни дымчатые
очки, ми женская юбка, придется держать ответ.
«Европеец не может себе представить русской
зимы», - многозначительно разъясняет немецкий
штаб. Да, трудно себе представить зиму, от которой
главнокомандующий заболел болезнью сердца, а его
«непобедимые» солдаты-медвежьей болезнью.
29 дегк'абря 1941 г.

Кода вол начинает блеятъ...
По случаю нового года Адольф Гитлер обратился к немецкому народу с посланием. Тон послания
чрезвычайно меланхоличный. Чувствуется, что автор не мог отвязаться от мыслей о Керчи и Калуге.
К немецкому народу обращается не только «фю-

рер», но м новый главнокомандующий. Вряд ли ему
есть чет похвастать. Если генерал-фельдмаршал
Браухич сдал Ростов и Калинин, то ефрейтор Гитлер уже успел сдать Калуиу. Напрасно Гитлер кричит своим дмвизи'ям: иСтоп!» Немецкие дивизии
продолжают двигаться на запад, и никто не знает,
где они остановятся.
Гитлер заверяет, что его солдаты отходят добровольно: онипредпочитают зиммие квартиры снежным сугробам. Но мало ли удобных квартир в Калинине? Мало ли тетль х уголков в Калуге?
Гитлер заверяет, что отход немецких армий преследует одну цель - укоротить франт. Но фронт
не стал короче. Фронт стал длиннее. В него вонзились хорошие русские клиныя. Его прз-тплюснули
хорошие уссгкие .клещи. Между Клином иа Кашмрой
была гмалемыкая гпоiдкюва. Между .Сторицей и Козельском - агроммая.-агрка.
Гитлеру нечем устокоить немецкий анарод, и в
своем новогоднем послании Гитлер вздыхает. Этом
старый волк блеет: «Я хотел мира, а мне войны».
Вы сльтiгите, iнароды Еиэропы,поджигатель Варшавы, палач Белграда, убийца Парижа, папромщих
Киева -- ииiиролюбивемший дядя 1 У него конфетки
в кармане. и0м хотел прилаокать всю Европу, а бяки и-та непа Обиделись. Он хотел миира, но ему грозили норвежцы. таи хотел •мирра, но под него подкапывалилсь белыгийцы.
Гитлер ьпишет: «Я хотел iработатъ в области
культуры и образования». Неужели вы iнё цагацывались, что тирольский шпик - гуманист, просветитель, даима-фребелич~ка? !Он, оказывается, хотел
работать иа Ниве просвещения. Ом хотел 'мирно
жечь Книги н казнить ученых. Но ему домешал
Люксембург. На него натал Люксембург, й Лит141

140

леру (пришлось от гшколыных учебников перейти к
танкам. ,
Гитлер настаивает: «Я хотел (посвятить себя цивилизаторской миссиiи». Разумеется, это - цивилизатор. Он ведь рубил головы на плахе. Он стерилизовал женщин. Он заменил науку рбдославными.
Он заменил любовь случкой. Он заменил университеты концлагерями. Он хотел продолжать, но вдруг
греки н;акгинулись на него, и бедноту Гитлеру пришлось воевать.
Валк сидит в бабьем чепчике, подвязал щеку и
блеет, но .посмотрите - волчья'морда в свежей
крови.
Гитлер лицемерно восклицает: «Коту была выгодна :война? Владельцам военных гпредприятий».
Ближайший соратник Гитлера !маршал Гер~инг сладко жмурится: Геринг стоит во главе треста военных заводов, и война его неслыханно обогатила.
Улыбается сон Риббентроп, хлопает себя по карману Гиммлер, мурлычит колченогий Геббельс -у всех в Южной Америке миллионы и миллионы - дивиденды с крови, ,с развалин, с трупов.
Гитлер кончает послание лепетам ханжи: «В нначале нового (года ямы можем только (просить всевышнего, чтобы он дал нам нужные силы. Если аты
останемся ве~рньл нашим обязанностям, судьба будет
такой, какой того хочет оровиденiие. Мы боремся
за наш хлеб насущныiй, за наш народ, за наше
будущее. Бог нам поможет, м 1942 год даст нам
спасение». Наследник Ирода, приверженец кровавого Вотана, человек, терзавший французских
и сербских ,священников, прикидывается багамольцем. Он, дескать, не убивает (детей, нет, он только
молится и надеется на lпровидение.
Волк ласково смотрит. Волк ,протягивает деткам
142

соску. Волк жалуется - его затолкали овцы. Но,
посмотрите, на волчьих лапах а ровь. В глазах волка-виселицы ,Волоколамска, а ело шерсть пахнет
гарью - это сожженные русские города.
Гитлер начал 1941 год бодрьвм криком: «Победа». Он закончил год жалобным воем: «Опасение».
Он хочет оправдаться перед немцатаи. Он хочет
сыграть велиiкомученика. Он хочет выдать разбойную Германию за бедную, обиженную девочку. Он
хочет загримировать эсэсовцев --- этих насильников и ,прабителей - ;невинно пострадавшнти. Он
уверяет, что борется за свой народ м за свое будущее. Конечно, Гитлеру дорого его будущее -шпику или травить ,миром или (висеть на дел
реве. Конечно, Гитлеру мил его народ-эсэсовцы
и штурмовики, Гергиiн~г и Гебельс, фон Крупп и
Феглер. Конечно, Гитлер борется .за свой «хлеб насущный» - тридцать месяцев Германия живет разбоем, тридцатьмесяцев она жрет краденый хлеб.
Теперь немцы начали улепетывать. Теперь у них в
горле засела краденая краюха. Теперь подходит
время рассчитьеваГься.
Хорошо, когда (волк начинает блеять! Для нашего уха это замечательная музыка. Но еще лучше будет, когда волк захрипит. А он обязательно
захрипит. Мы Не учгилимся его чепчиком. Мы не
примем ,гранату 'за соску. Мы его ненавидим, как
только может ненавидеть человек. Мы не забудем о Киеве, (когда !придем в (Берлин. (Мы не забудет о на~птих городах и селах, Когда вюрвемся в
логово зверя. За Днетiр ответит Одер. Мы гвспомнит о виселнцах В~олоколамска, когда придем в
Берхтесгадеiн. (Волк захрипит.
6 января

1942 г.
143

Го.2оштанниi2с

Той же дорогой

Командир 134-й германской пехотной дивизии,
действующей на Юго-Западном фронте, издал следующийя приказ:
«1. Склады у нас в Варшаве, они, следовательно,
далеко от нас.
2. Имется много превосходно обмундированных
обозников. Необходимо снять с них штаны и обменять дна :плохие в боевых частях,
3. Наряду с абсолютно оборванными пехотинцами отрадное зрелище представляют солдаты в залатанных штанах.
Можно, наахример, отрезать низ штанов, 'подшить
их ,русской материей, а полученным куском латать
заднюю часть.
4. Я не возражаю против ношения русских штанов».
Плохи, видно, цела немецкого командира, если
даже заплаты на задней части кажутся елiу «отрадными». Не до стратегии бедному генералу: Гитлер гоазорит об «укорачивании фронта», а генерал
занят укорачиваниет штанов.
Пришли они к адам гордые и нарядные: вырядились, как на праздник. Прошло полгода, и стала
германская армия армией голоштанников. Генерал
снисходительно говорит, что против русских
штанов он «не возражает». Еще бы. !Он не
возражает даже против русской юбки - лишь бы
покрыть чем-нибудь дыру без заплат. Одна беда:
мывозражаем. Не для вас наши штаны, вшивые
голоштанники. Помирать можете и без штанов.

«Наши солдаты (почти голые. Одни зажигают избы, чтобы согреться. Сегодня мороз. 23 градуса.
Наши закутались, кто в одеяло, кто в шубу. Головы и ноги обернуты платками и тряпьем» (Пюибиск).
«Некоггорые одеты в женские шубы-они были
взяты у русских м предназначались для жен или
любовниц» (Гриуа).
«Мои ноги распухли, а дьврявые сапоги от снега
сузились» (~Кастелян).
«Я убедился, что большие пальцы у меня действительно отморожены. В довершение всего я
сжег мои сапоги - подвинул их слишком близко
к огню» (Ватепир).
«Теперь стало трудно передвигаться из-за сильных (морозов. Ко всему нас пожирают вши»
(Дюпюи).
«~В:ши стали для нас истинной пыткой. Из-за
убийственного холода ты не раздевается, и эти паразиты страшно расплодились. Ужасный зуд не дает
спать. Попадая ,в теплое помещение, мы, не стесняясь друг друга, начинает искать насекомых»
(Гриуа).
«Я не знаю более неприятного чувства, чем то,
которое испитываашь мочью в неприятеликом]
стране, в лесу, размеры которого неизвестны.
Леса буквально кишат русскими» (фон Зукков).
«Получен приказ: отступая, мы должны сжимать
все селения» (Пасторе).
«Бедные маши солдаты, они ничего не могли
сделать. У многих были отморожены ноли и руки.
Русские изрубили почти всех» (Бургонь).
«Нам пришлось бросить пушки. Наш состав сакратился на 4000 штыков. погибли иианогие выдаю-

15

января

1942 г.

щиеся офицеры».
144

10 Войьв

14б

Откуда взяты эти цитаты? Изо дневника оберлейтенанта? Из писем ефрейтора? Нет, этим записями очень много лет: они сделаны участнмкамги наполео~новского !похода - французами, итальянцами,
немцами. Они сделаны в первые дни отступленияпотом Оккупа' гам было не до литературы.
Конечно, далеко Гитлеру до Наполеона. Бонапарт был гениальным полководцем. 0 .нем писали
ГIушкин и Лермонтов. Кто напишет о Гитлере? Разве что Геббельс... Однако отступление
гитлеровской орды весьма напоминает отступление
Есть, видно, 'у русской земли
армии Наполеона.
свои традиi игт: хлеб-соль (для друзей, ,,мороз и
смерть для' врагов.
Жалкий комедиант может утешить себя воскликнув: «Я возвращаюсь. путем Наполеона». В там
только разница, что Вонапарт побывал в Москве, а
тирольскому шпику пришлось ограничиться полевьlм биноклем'.
18

ягт~ааря. 142

г.

IIpecmуn.2eниe и

на~азание

В одной ~из сожженлгых деревень под Мож.айско~,м
можно увидеть назидателыную картину: !на пепелище ле си<г полусл оревшiий труп немца. Огонь выел
его лицо, а голга+я ступня, разовая на ,морозе, кажется живой. Колхозницы рассказывают, что этот
немей вместе с другими к<,факельщиками» поджигал
деревню. ,Бутылка с горючим вспыхнула в его руке.
Лежит ком о6 гленногго мяса: преступление и наказание.
другой деревне, от 1кочгоу 'ойг осталось два донца
и сто ,восемь труб, колхозницы увидели пленного
146

немца. Фриц был грязен и жалок. Ничего нет гнуснее глаз убийцы, котарые становятся сентиментальными, рук разбойника, которые складываются
для молитвы, голоса насильника, который переходит на нежный лепет. Фриц ворковал, что у него
дама жена и дели. Тогда одна колхозница подбе-•
жала к немцу и крикнула: «Ты карав наших ел?
Ел. Кур ел? Ел. Почему ты мой дам сжег?» Немец в ответ забубнил: «Нихтс!'
,Нихтс! Не я. Гитлер...» Потом он обратился кпереводчику: «Ради
бога, защитите меня от вашего гражданского населения!..»
Они жгут сейчас .русские города и деревни. Безумцы, они не понимают, что они жгут Германию.
Я вижу страну гитлеровцев, сгоревшую, с голой розовой пяткой... Поджигатели сами сгорят. Я знаю,
они тогда завопят: Нихтс! Нихтс! Это .не мы. Это
Гитлер». ,Но 'мы теперь учимся .не слышать поздних жалоб. Мы учится не видеть притворных слез.
Гитлер жег Мы скажет каждому: «Не толь
ты. Гитлер для тебя был божеством, фюрерам, Вотанам. А для нас Гитлер -- ничтожество, шпик,
один из фрицев. Такой же фриц, как ты. Не
ссылайся же на Гитлера. Умелграбить, умей держать ответ». Не одна колхозница придет со счетом - та,тлионы. Весь наш народ. Зся Европа. От
,Черногарми до Норвегии.
Вы будете выть: «Защитите нас от сорока народов>. Никто вас не защитит. Ваши военные заводы, ваши арсеналы взлетят. Ваши Крепости будут
срьгты. .Ваша овасгика будет растоптана. Вы сможете дна берлинской улице, именуемой «Аллеей
побед», поставить еще один памятник: Германию с
факелом. Германию-поджигательницу, обугленную,
уродливую и черную, как ночь, - соре-Германию.
20 января 1942 г.
10*

147

Горе от рассебгнноети
Немецкий генерал, командующий 98-й пехотной
дивизией, очень обижен рассеянностью своих солдат: они держат на себе всякие бумажонки, а эти
бумажонки попадают в руки русских. Нужно сказать, что и сам генерал оказался мужчиной, довольно рассеянным: убегая, он обронил приказ, на
котором большущими буквами написано: «Секретно». Вот текст этого приказа, датированного
4 ,декабря 1941 года:
«Немецкий солдат на фронте слишком много занимается сочинителитвом. Неtцопустимо, чтобы
дневники немецких солдат или письма, адресованные им родными, попадали в руки врага. Заботлиаость родственника о сыне или муже истолковывается противником как наша слабость. Русский не
знает нашего семейного уклада и понимает содержание писем буквально.
Надлежит снова напомнить солдатам, что они не
должны о многом упоминать .в своих письмах и
прежде всего описывать тяжелые потери. Подобными сообщениями :мы только огорчаем наших родных, в то время как омы обязаны их поддерживать
бодрыми известиями. Кроме того, подобного рода
известия, передаваемые из уст в уста, могут дочти
до противника.
В письмах дна франт часто можно найти жалобы
на длительность русской кампании. Пора выкинуть
из головы мысли о быстром завершении войны.
Если в нашей печати иногда пишут, что русские
полностью побеждены, то подобного рода мнения
руководящих деятелей печатаются исключительно
для заграницы, чтобы подчеркнуть нашу уверенность в победе.
Почтовая цензура задерживает все недоброкаче148

ственные письма. Солдат, описывая свои переж'ив'ания, не должен сообщать ничего, способного .взволновать его родных. Мы - мужчины и обязаны
переносить все безрадостные последствия тяжелой
борьбы, .не отягощая этим других».
Другой немецкий генерал, ,командующий 263-й
дивизией, тоже охвачен зудам сочинительства, и он
тоже обронил «согвершенно секретный» приказ, помеченный 18 декабря 1941 года:
«Солдаты должны быть поставлены в известность, что в письмах запрещается упоминать о
предполагаемых или подлинных трудностях, особенно о неблагоприятном влиянии войны на настроение
и здоровье солдат.
Письма с родины, в которых упоминается о злоупотреблениях всякого рода или о личных заботах,
должны уничтожаться.
,Мы обязаны мужественнопереносить трудности,
вытекающие из зимней кампании, не давая .пищи
для пропаганды противника».
Два немецких генерала решили, видимо, меня
погубить: не хотят мне давать материала для моих
статей. Я ведь падак на дневники фрицев и послания лретхен. Но ,пока что генералы меня порадовали: что может быть лучше этих двух приказов
для нашей пропаганды?
Прежде всего следует отметить, что каманцующий 98-й дивизией шельмует не кого иного, ,как
Гитлера. Кто этот «руковQдящий деятель», заявивший, что «русские полностью побеждены»? Разумеется, тирольский шпик, он же главковерх битой
германской армии. Оказывается, Гитлер врет... «для
заграницы».
Дело, однако, не в Гитлере, а 'в любовной переписке между Фрмцем и Гретхем. Я ,прочитал по
меньшей мере тысячу посланий. Может быть, гене149

рал считает, что я «буквально понимаю содержание писем»? ,Не всегда. Например, когда Гретхен
пишет, что ее дам внесла бомба «тамтiи», что ей
нечего есть и что она «твердо верит в гений фюрера», я не понимаю этого буквально. Я знаю, что
английская фугаска действительно разбила дом
Гретхен, что в 'Мюнстере перестали выдавать
картошку, но вот насчет «гения фюрера» - это
для почтовой цензуры.
Немецкий генерал боится, как бы ты не так поняли любовную переписку Фрица и Гретхен. Мыt
дескать, люди грубые и ничего не смыслим в «семейном укладе» немчуры. Смыслим. Несложный это
уклад. Вначале Гретхен писала Фрицу, чтобы он
стащил для нее русскую шубу. Фриц ей отвечал,
что обязательно стащит, .как только придет в Москву. Фрид также слал ободряющие известия:
в Москве он будет через "неделю, апока что он
каждый день жрет ,русских кур. Самка в своей
норе ждала добычи. Самец шел на охоту, облизываясь и куражась. Теперь ,изменилась погода, и
Гретхен не мечтает о русской шубе. Геббельс содрал с нее даже трухлявую ненецкую кофточку. А
Фриц забыл про Москву. Он не ест больше кур.
Он дрожит от холода, чешется и проклинает день,
когда родился.
Красиво выражается :немецкий генерал: милый
Фриц не пиши о том, что русские взяли ,Можайск-это «действительная трудность». Не тиши,
Фриц, что русские подошли к Вязьме -- это
«предполагаемая трудность». Не пиши, что ты отморозил обе ноги ипроклинаешь фюрера - это
ведь «неблагоприятное влияние войны на настроение и состояние здоровья».
Фрицы, молчите о том, что вас бьют. Пишите,
что вы побеждаете. Не ,то гретхен поверят вам, а
150

4

не -Геббельсу. Зачем сочинять немецкие сводки,
если солдатскиеписьма рассказывают о разгроме
ненецких дивизий?
Гретхен, молчите о «затруднениях всякого рода».
Молчите о том, что ваши города бомбят. Молчгºте
а том, что ивы сожрали все: и французскую колбасу, и голландский сыр, и болгарские яйца, а теперь
ляскаете зубами, голодные, в нетопленных домах.
Молчите, что кругом вас плачут вдовы. Молчите,
что вам страшно потерять мужа. Молчите, чтобы
,мы не нашли на фрицах ваших писем. Вчера эти
письма .еще были закапаны голодной слюной варовок. Сегодня они замараны слезами.
Молчите, фрицы, чтобы мы не узнали, как вам
страшно. " Молчите, гретхен, чтобы мы не узнали,
как вам тяжело.
А мы знаем. Без ваших писем. Достаточно поглядеть на одного пленного, чтобы понять судьбу
пяти миллионов фри~цев. Достаточно послушать
одну истерическую речь Гитлера, чтобы понять
судьбу Германии. Нам не нужно ваших бумажонок.
Вы загадили ими ,нашу землю. Мы знаем все и без
вас. Вы,может быть, думаете, что мы жаждем ,изучать Вашу звериную психологию? Нет. Мы ХОТИМ
одного -- изничтожить ваше гитлерячье племя,
,26 яанва~ря 1942 Г.

Велиiое одичание
Германия была окружена глухой стеной. До мира
едва доходили стоны ее концлагерей. По столицам
Еи~рапы разъезжал гладенький Риббентроп. Мало
кто заглядыва в черную душу свежевыбритого комми-вояжера. Ниогда немцы iпоказьивались на .международных выставках: вежливые цри~казчики раскладывали прекрасно изданные книги. Посетители не
151

смотрели, что . там напечатано. Вместо фотографий
воспроизводили старые портреты. Думая о Гете,
забывали о Гитлере, помня Шиллера, пренебрегали
Геббелыом. Наивные люди полагали, что Германия - страна, а она стала огромной воровской
организацией. Думали, что немцы - народ, а они
стали многомиллионной бандой.
Стена пала. В сожженных русских городах этнографы всего мира могут изучать повадки и _быт
гитлеровского племени.
Я начну с внешнего облика. Тошно глядеть на
пленных, до того они :грязны. Колхозницы в уцелевших избах обдают стены кипя ком, скребут
пол, держат открьггыми настежь двери: «Дух ихиий
выветриваем». Немцы превратили комнаты, где они
жита м спали, в нужник. «Что говорят пленные?»-спросит гражданин в Куйбышеве или в Свердловске. На это трудно ответить: пленные не разговаривают, пленные чешутся, они шутливы, как паршивые собаки. На их руках кара грязи, а грудь
покрыта бисерам насекомых. Голубые подштанники
и розовые рубашонки, вывезенные из Парижа,
стали буро-серыми.
Колхозницы рассказывают о быте этих непрошенных пюстояльцев. ,Один вытирал ноги, а потом
тем же пюлютенцем лицо; другой оправлялся в избе
при женщинах; третий бил вшей на столе, где его
сотовариц и обедали; четвертый в помойном ведре
кипятилкофе; пятый держал сахарный песок в
грязном носке. Не стоит продолжать.
Это было лет десять тому назад. В Германии один
коммерсант мне спесиво .говорил: «У нас, видите
ли, даже свиньи отличаются чистоплотностью...»
Конечно, это была ,риторикºй
купец хотел поднять в цене вестфальскую ветчину, но как случи152

лось, что немцы, гордившиеся своей аккуратностью,
стали куда грязнее свиней?
Немец, который оправлялся в избе при женщинах, искал пепельницу, чтобы бросить окурок. Ряд
условностей, заученных правил, механических жестов отделяет берлинца 1942 гада от дикаря. Культура современной Германии - это тонкая пленка
над хаосом ,первобытного варварства. Попав в услови~я русской зимы, немец перестал мыться; он :не
хочет мыться на морозе. Он предпочитает зуд дрожи и ,вшей - морозу. Если нет теплой уборной,
пусть станет уборной комната. Так псевдоцивилизоианный человек в две недели становится животным.
Внешняя чистоплотность связана с внутренней.
Солдат гогенцоллерновской Германии отнюдь не
был ангелом. Он тоже грабил и бесчинствовал. Но
по сравнению с немцем выпуска 1942 года он быiл
наивной институткой. В нем жили некоторые моральные устои. Он, например, понимал, что такое
мать. Он старался неплевать в комнате. Он грабил, но знал, что грабит, м краденого не называл
«трофея,ми». Гитлер совершил операцию: он действителыно удалил из сознания немцев совесть. После такой ампутации немецкие солдаты оказались
одновременно и сильными, и слабыми. Сильными, поскольку они лишились моральных тормозов; слабыми, поскольку утратили человеческое достоинство.
Я знаю, что вши водятся на теле, а не в сознании человека. Я знаю, что эти насекомые непосредственно связаны с трикотажным нитяным бельем,
которые немцы не меняют по два, по три месяца,
И все же я берусь утверждать, что вши связаны
также с фашизмом, что отсутствие моральных норм
позволило немцам опуститься даже внешне, дойти до их теперешнего облика. Я видел лейтенантов,
обрызганных одеколоном и полных вшей. Им не хо153

телось отстаивать свой человеческий облик. А одеколон был автоматическим продлением давнего и
ныне мертвого быта. Прославленная цивилизованнастъ " сошла сразу с немцев, как тонкая позолота.
Нужно ли говорить о внутренней нечистоплотности? Они не только раздевают русских и французов, они крадут друг у друга кусочек хлеба, щепотку табаку, пару носков. Напрасно офицеры борются с триппером в своих приказах, заявляя, что
триппер «мешает солдатам служить фюреру». Гитлеровцы не выходят из домов терпимости. Они покрыли стены русских школ не.пристойньвми рисунками. Я видел немецкого ефрейтора, который занимал достойный пост начальника дама терпимости.
Их подсумки и карманы начинены непристойны,ми
открытками вперемешку с семейными фотографиями. Они рассказывают проституткам о своих женах
и невестах. Это воистину грязные существа. Гитлеровский режим уничтожил .в них остатки христианской морали, культ семьи, примитивную честность.. Все это заменено фатализмом игрока: не
рискну-не выиграю. Их называют иногда язычниками. Это неверно. В любой языческой религии
существовали понятия добра и зла. Они отсутствуют в сознании гитлеровца. ,Для него хорошо все,
что удается.
Один негодяй написал в своем дневнике: «Когда
я расскажу Эльзе, что я повесил большевичку, она
мне, наверно, отдастся». Вряд ли Ницшепризнал
бы в этих хищных баранах своих последователей.
Аморальность современной Германии ближе к скотному двору, нежели к философской системе.
Так, наперекор всем историческим концепциям,
в самом центре Европы в тридцатые годы двадцатого века определилось государство, снабженное усовершенствованной Техникой и весьма напоминаю-

щее кочевую разбойную орду. Мужья отправляются
за добычей. Жены ждут: им привезут голландский
сыр, парижские чулки, украинское сале. Разговоры
о преимуществе германской расы и ученые трактаты в сорок печатных листов о достоинстве геббельсовскаго черепа - только анахронизм, старая немецкая привычка оправдывать каждый чих «научной теорией».
Быстро сползли с немцев все атрибуты культуры. Они легко приняли размножение по заданиям
эсэсовских начальников, «исправление» евангелия
согласно бреду тирольского маниа~ка Гитлера,
утверждение убийства как естественного состояния
человека, возврат к навыкам пещерного века.
Этому одичанию большой страны способствовала
гипертрофия механической цивилизации. Каждый
немец привык к жизни автомата. Он не рассуждает,
потому что ,мысль может нарушить и аппарат государства, и его, Фрица, пищеварение. Он повинуется с восторгом. Это не просто баран, нет, это экстатический баран, если можно так выразиться, это
баранафил и панбаранист. В механическое повиновение он вносит ту долю страсти, которая ему отпущена. Сколько раз, разговаривая с немецкими пленными{, я ;в нетерпении восклицал: «Но что вы лично
об этом думаете?» - и сколько раз я. слышал тот
же ответ: «Я не думаю, я повинуюсь».
В ,автоматизм мыслей и поступков они вносят
присущую им истеричность. Чувство меры им чуждо. Они взяли так называемую «золотую середину»
и довели ее до абсурда. Аккуратность и умеренность в их понимании становятся бредовым педантизмом с маниакальными огранмениями. Они живут
на ходулях, оставаясь колбасниками или тюремщиками. С припадочным пафосом они говорят о выигранных пфеннмгах или о выпоротом сынишке. Что
155

154

такое Гитлер с его наполеоновскими позами?
Шпик, заболевший манией величия, уголовник, уговаривший своих коллег, что он гигант, одна клетка
огромной раковой опухоли.
Мы увидели этих людей. Они загадили наши города. В Париже они оносят Эйфелеву башню, у нас
строят виселицы. Они ознаменовали свой «креста-вый поход» дотами терпимости, он стал походом
гонококков. Они показали, что за машинной цивилизацией Германии не скрыто никаких общечеловеческих норм. К нам пришли первобьггные существа с автоматическим оружием. От их «философии-~>
хочется прежде всего в баню. А видя их упорное
сопротивление, не только не чувствуешь уважения, но переживаешь глубочайшую брезгливость:
хочется над трутам каждого немца закричать:
«Великая вещь - человеческая свобода!»
Их нелегко будет уничтожить. Они спаяны не
идеями (какие уж тут идеи!), но механическим послушанием и чувствам круговой поруки. Они не
стьцдятся пролитой крови, но они нее слепые-и кровь
они видят. Они понимают, что нельзя будет все
свалить на Гитлера и объявить, будто Геринг пасхальный ягненок. У всех рыльце в пуху. Идея
объединяет героев. «Мокрое дело» спаивает шайку.
Шайка эта большая, и, как говорится в сказке,
таскать их не перетаскать. Конечно, ямы их «перетаскает», но это будет весьма серьезной работой.
Однако то, что произошло под Москвой, - не
случайный эпизод, а глубоко поучительная и высокоморальная история. Сила человеческого духа,
свет разума, достоинство победили тьму варварства, неодушевленную ,механику «роботов», напыщенность паразитов. Мы пронесли свет сквозь мглу
этой осени, свет ,нашей культуры и той, которую
156

ты справедливо называем всечеловеческой. Это свет
древней Греции, свет Возрождения, свет просветителей восемнадцатого века- все, что человек проти:вапоставмл покорности, кооности, атавизму. Дневное, ясное начало положено в нашу борьбу пропив
Германии: разут, душевная чистота, свобода, достоинство. «Вы знаете, что такое справедпивость?» - спросил я пленного немца. Cu вместо
ответа закрыл рукой лицо, как будто я хотел его
ударить. Такой я вижу теперь Германию-она боится взглянуть вперед. Она еще дышит, еще движется, еще стреляет, она еще способна убивать и
разорять, она еще способна причинить миру величайшие бедствия, но все это не живая жизнь,
а сокращение мышц, напоминающее повтарность
посмертных явлений.
29 вшваiря 1942 г.

Есть вещи, о которых советский человек должен думать днем и ночью. Забыть о них - это
значит потерять свое достоинство.
Помнить о Киеве. Помнить о Харькове. Помнить о Минске. Помнить о Смоленске. Помнить
о Новгороде.
В голодном Киеве на Крещатике немцы устроили публичный дам. В мертвом Харькове ветер качает тела повешенных. В Минске среди развалин
тирольский шпик Гитлер устроил свою ставку.
Над полуразрушенным кремлем Смоленска треплется поганая фашистская тряпка. Наглые немцы
смеют называть наш древний Новгород «Наугардам»,
157

В наших городах они насилуют. В наших городах вешают. В наших городах жрут и дрыхнут.
Они не собираются уходить по доброй воле.
Оки Переехали с женами и свояченицами, с голодныжми жадными придворными, с палачами и с девками, с плотниками для виселец, с мешками для
краденого добра..
Немецкая газета «Данцигер фарпостен» в передовой 5 февраля пишет:
«В оккупированных областях Советского Союза
мы должны все начать сначала. Деятельность немецких хозяйственников очень походит на деятельность ганзы и немецких рыцарей в эпоху
средневековья... Мы придерживаемся добрых старых немецких традиций. Мы стараемся объяснить
народам СССР, что производство товаров важнее
их распределения. СССР издавна является сферой
германского
влияния. Немецкий народ должен
превратить эту страну в свою житницу. Немцы
должны рассматривать завоеванные восточные области не как протекторат, но как свою родину,
как часть великой Германии».
Обнаглели гитлеровцы. Иммало Клина и Мохсайска - подзатылыникати этих наглецов не образумишь. Их нужно перебить - под землей они
станут скромнее. Они хвастают тем, что ввели
на нашей земле средневековье. Они
говорят о
«славных традициях немецких рыцарей». Знает мы
эти традиции! Ворами были, ворами остались. Были бандиты 'с копьями и течами, стали бандиты с
автоматами. Они хотят, чтобы мы работали, а они
будут «распределять». Сгибайся в три погибели фриц пошлет товары Своей гретхен. Этот «рыцарь» сумеет «распределить». Его программа точно сформулирована: СССР должен стать житницей
для немцев.

Нет и нет! Не будут колоаиться нивы Украины
для немчуры. Не станут русские работать на вшивое рыцарство. Не будут беларуссы кормить голодных регирунгс-президентов.
СССР, по словам немецкой газеты, «издавна является сферой германского влияния». Плохо фрицы знают историю. знала Россия иго, но не немецкое. Посввали в Москве налетчики, но не
немцы. Не брали никогда немцы Москвы. А у
русского полководца бренчали в кармане ключики
от Берлина. Когда в 1918 гаду предатели привели
немцев в Киев, недолго они там резвились. Легко
они туда вошли. Трудней было оттуда выйти...
Фриц из Данцига приглашает немцев «рассматривать» Харьков или Новгород как свою родину. Рассматривать можно - это дело темное. Вот
фрицы даже рассматривали в бинокль Москву.
Тех фрицев мы прикончили, а бинокли взяли.
Пусть колбасник из Дюссельдарфа рассматривает
Новгород как свою родину. Мы знает, где он родился. Мы даже знаем, где он умрет.
Они родились в Магдебурге, в Сви-немюяде, в
Швейнфурте, в Кайзерлаутерне, в Люденсшейде.
Там их родина.
Но умрут они в Киеве, в Харькове, в" Минске, в
Смоленске, в Новгороде. Здесь их могила.
20 феевраля 1942 г.

8наiи велнчгся
На стенах русских городов, захваченных немцами, висит печатное объявление. Оно написано
по-русски немцем, который, видна, недоучился
русскому языку:
«Все жители должны немедленно после возглашения бурмистра зарегистрироваться.

158
159

Исключения допущены с разрешением о невнушительности от охранной полиции.
Немцы народной национальности получают по
своему месту жительства подтверждение о своей
заявке, как народный немец.
Применять немецкий привет есть преимущество
германских поданных.
Неприятельским имуществом считаются грунты,
грунтообразные права и движимое имущество.
Кто имеет типографию или тому подобное заведение для распространения производств умственных работ должен иметь на это разрешение.
Всем управным приказам выданные немецкими
военными частями необходимо слушаться».
Этот неграмотный и глупый бред прусского

солдафона висит на стенах десятков русских городов.
Среди различных запретов имеется следующий:
«Знаки величия русского государства в занятой
русской области вести и применять не разрешено».
Я не понимаю точного смысла этих отвратительных и наглых слов, но я хорошо понимаю их
намерение: унизить наш народ. Жалкие потуги
палача-дна-час поколебать величие России!
В Ясной Поляне немцы хотели уничтожить наши «знаки величия», и для этого они надругались
над могилой Толстого. Но Толстой попрежнему
велик, и ничтожен презренный Гитлер.
В Бородине они хотели уничтожить «знаки • величия русского государства», и они подожгли музей. Но даже малые дети знают, что в 1812 году
хны побили Наполеона и что в 1942 году мы бьем
Гитлера.
Нельзя уничтожить «знаки величия русского
государства» - они в сердце каждого русского.
160

Они неистребимы и в захваченных немцами городах. О славе прошлого, о вольности, о высоком
искусстве говорят камни Новгорода. О великой
борьбе русского народа шумит скованная льдом
Берез~ина. Партизаны в русских лесах-это «знаки величия». И спокойные лица русских героев,
которых немцы везут на виселицу, это тоже священные «знаки величия русского государства».
Они хотят, чтобы русские перестали быть русскими - мыши пусть изгрызут Арарат! Из кровавой метели Россия выйдет с высоко поднятой головой - еще прекрасней.
«Ьнаюи величия»? Русский язык. Не тот, на котором пишут свои приказы полоумные немцы,
нет, - тот, на котором писал бессмертный Пушкин.
«3на.ки величия»? Память. Русские люди в захваченных немцами городах помнят и ждут. Трудно
было ждать в октябре. Легче ждать в феврале:
громко гремят орудия, тихо скрипят лыжи! - это
Красная Армия идет на запад.
27 февраля

1942 г.

Фр2Иц-б.2Jдодей
В 1937 гаду издатель порнографических журналов немец Штрейхер заявил: «Лучший врач германского народа-Гитлер». До последнего времени тирольский шпик был невропато,м: лечил фрицев от черной меланхолии. Теперь Гитлеру пришлась стать венерологом. Германский штаб разослал приказ за М 514:
«Необычайно .возросшее чало венерических за11

Война

161

болеваний является угрозой для боеспособности
армии.
Отвлекающим средством может служить суровая
служба.
При высоком духе солдат и строгой дисциплине
можно низвести число венерических заболеваний
до допустимой нормы. .Нужно требовать от немецасаго солдата, чтобы он был :в состоянии дать сведения о своей партнерше и ее местонахождении».
Так пишет ,обер-венеролог Германии. Фрицы слушают и дивятся: о каком высоком духе думает
Гитлер? Дух, скорее, низкий.: дух отступления. 0
какой дисциплине мечтает фюрер? Люди, которые
пошли воевать ради трофейнюй гусятины, не солдаты, а разнузданные грабители.
Фриц обошел все публичные <до.ма Европы. Передо мной печатная карточка, найденная в кармане одного из немецких павианов - это карточка
ада женщину:
«Дом терпимости в Бомоне-ада-Уазе.
Имя девушки: Жанна Перэ.
.№ контроля 232681.
Через четыре недели карточка подлежит уничтожению. Не показывать непосвященным глазам».
Бомон-+на-Уазе - небольшой французский городок. Чего стоит один этот номер 2326.811 Сколько
за ним скрыто . глумления! «Не показывать неповящечнным» - вот они «секретные документы»
немецких павианов!
Верховное командование германской армии жаждет теперь «низвести число венерических заболевааий до допустимой нормы». до сих пор мы знали, сколько в немецкой роте ефрейторов. Теперь
мы узнаем, с~о~ . немецкгой роте «допустимыхи
венеенкоа.
1,62

Особенно озадачит фрицее неделикатный вопрос
о местонахождении «партнерш». Сколько их было
у фрица в те счастливые дни, когда фриц колесил
из страны в страну! «Партнерши» фрица? Все проститутки Европы от Амстердама до Пирея. Пойди,
вспомни адреса этих дам!.. Фриц может ответить:
«Маи партнерши - духовная дочка Лаваля, духовная сестрица Квислинга, духовная племянница Тисо». Фриц может ответить: «Мои партнерши это
все шлюхи Европы и все гретхен Германии».
Грязные сластолюбцы, они пришли в нашу страну. Они гадят в наших домах. Они насилуют и заражают наших женщин. Друзья-бойцы, во имя девичьей чести, во имя женщин, во имя человеческой
чистоты бейте блудливых фрицев!
Гитлер говорит, что для его солдат «отвлекающим средством может служить суровая служба».
Нет, лечить - так лечить! Есть для них средство
вернее немецкой службы - русская пуля.
28 февраля 1942 г.

Презренгие
Как многие его соотечественники, унтер-офицер
35-го стрелкового полка Гейнц Клин вел днавник.
Будучи человекам с образованием, Гейнц Клин записывал не только, сколько кур он сглотнул и
сколько трофейных чулок нахапал, нет, Гейнц Клин
был склонен к философствованию. Он отмечал в
дневнике свои мыслят и переживания.
«29 сентября 1941.
,
...Фельдфебель стрелял каждой в голову. Одна
женщина умоляла, чтобы ей сохранили жизнь, но
и ее убили. Я удивляюсь самому себе - я могу

совершенно спокойно стотiреть на эти вещи... Не
изменяя выражения лица, я глядел, как фельдфебель расстреливал русских-женщин. Я даже испытывал при этой некоторое удовольствие...
«28 ноября 1941.
Позавчера в деревне ты впервые увидели ловешенную женщину. Она висела на телеграфном
столбе...»
В декабре 'дивизия, к которой принадлежал
Гейнц Клин, была обращена в бегство. Унтер-офицер писал:
«20 декабря 1941.
Город Чернь, Мы продолжаем отступать. Надо
быть здесь, чтобы понять, что это значит... Это
ужасно! Самые стойкие парни плачут, как маленькие дети... Мы бежим, бросая раненых. Мы вынуждены бежать и бежать, только чтобы спасти свою
жизнь».
Развязка наступила в феврале. 6 февраля Гейнц
Клин еще жаловался-большие потери, нет хлеба.
А 12 февраля унтер-офицер был убит в деревне
Сивково Орловской области.
Какая поучительная история! Кажется, и нарочно так не придумаешь. Гейнц Клин спокойно смотрел, как его земляки убивали русских женщин.
Занимаясь самоанализам, он спрашивал себя: почему мне нравятся пытки беззащитных людей? Он
считал себя «стойким германцем». А когда настал
час испытаний, Гейнц Клин попросту струсил-не
только он, все его соотечественники, включая
фельдфебеля, лихо убивавшего безоружных женщин.
Оказывается, «стойкие германцы» драпали изо всех
спил. Эти «величественные потомки нибелунгов»
<плакалил как маленькие дети». Они бросали ра164

неных товарищей. Они думали об одном -- как
бы спасти свою шкуру.
Гутлер хвастливо говорил, что он воспитал но-

вое поколение немцев: «Они дерзки и жестоки, как
дикие звери». Но дерзость не мужество и жестокость не сила. Солдаты Гитлера действительно похожи на диких зверей. Хорек спокойно, даже с
удоволыствиём душит птиц, но, попав в капкан, он
отчаянно визжит:
Ворвавшись к нам, они спокойно пытали и с удовольствием вешали. На короткий срок они ошеломили нас своей наглостью: треском мотоциклов,
беспорядочной пальбой, массовыми убийствами мирных жителей и пустыми бесстыжими глазами. Все
это позади. Порода зверя изучена и описана. На
зверя нашелся ловец. Летам наши бойцьi -называли
немецких солдат «герман». Зимой они разжаловали
германа в 'фрицы. Эта короткая кличка выражает
презрение.
Скажут, что Германия еще сильна, что немцы
еще в Вязьме, что приятели Гейнца Клина еще развлекаются в Париже и в Афинах. Все это так. Но
теперь ты их хорошо знает. Мы можем чывствовать только величайшее презрение к «парням»,
которые храбро вешают женщин и которые хнычут, когда дело доходит до боя.
двадцать восемь гвардейцев не жаловались и не
плакали. Нашу духовную силу мы показали в
трудные месяцы отступления. Теперь ты идет вперед. Наши бойцы не веша'ли и не будут вешать:
это воины, а не палачи. Наши бойцы не пытают
женщин: это люди, а не фашисты.
Гейнц Клин? Немецкая армия? Жестокие и шпкодливые душонки! Они нас научили великой ненависти. Они нас научили и великому презрению.
3 марта 1942 г.
16д

Фрuау в LJLлсоленгее
Военный корреспондент германского информационного бюро, некто Лелыеффель, которому, видимо, надоело составлять победные описания плачевных операций, решил заняться лингвистикой. Он
философствует насчет русского языка:
«Картофель по-русски « картошка»... Говорить
по-русски, в конце концов, может всякий, но понимать по-русски это уже искусство. Одни русские
буквы, такие вычурные, чего стоят!.. Но если русские произносят свои буквы не так, как это нам
нужно, то мы их исправляем. Зачем,.. например,
ломать себе язык над таким названием, как «Смоленск»? Мы говорим просто и хорошо «Шмоленгс»,
и это звучит, как дома».
Что и говорить--нахальный народ. Они коверкают русские слова и считают, что это замечательно. Фриц орет « Шмаленгс» и доволен собой.
Он даже хочет «исправлять» русских, которые правильно произносят русские названия. Но мы не будем спорить с фрице,м о произношении. Пускам называет Смоленск, как хочет. Важно, что в Смоленске он теперь себя чувствует отнюдь не «как дома». Скажем прямо, ему в Смоленске неуютно.
Картошка кончилась. Вместо нее - пули партизан. И фриц мечтает, как бы живым выбраться из
«Шмоленгса». Не выберется: сломает себе он на
Смоленске и не язык - шею.
Лельгеффель пишет, что понимать по-русски
«это уже искусство». Ничего - научим. Мы их
будем учить не по букварю, а прямой наводкой.
Слов такой фриц все равно не поймет дно свист.
снарядов - это он понимаету.
25 марта 1942 г,
166

гррёщ-✓гитератор
Ефрейтор 59 пехотного полка Штекинг явно
завидовал Геббельсу: ефрейтору хотелось литературной славы. Он думал: почему колченогий пишет, а я нет? И ефрейтор завел тетрадку. Наверху
он поставил в виде э~пилрафа изречение Гитлера..
«Нелщы снова стали сильными!» Засим Штекинг
начл записывать свои впечатления. Начал ефрейтор с трогательных размышлений:
«24 декабря. Сегодня сочельник. Знаете ли вы,
что это значит? 0, конечно! Вспоминаешь о6
увлажненных детских глазках, о доброй матери, и
сразу становится тепло...
Мы едем где-то между Белостоком и Минском.
Сидим в купе и соскребаем лед со стекла - хотим поглядеть на теста, где летом шли бои. Нас
четверо: Рудди, Вернер, Гайнц м я. На вагоне мы
нарисовали голую девушку и написали: «Наша
Эрика».
Порхают мысли ефрейтора: только-толысо он
думал о детских глазках, о доброй матери и сразу - голая девушка.
В Орше ефрейтор наблю~дает назидательное зрелище: голодные дети в отрепьях. Ефрейтор пишет:
«Боже, подумать только, что нечто подобное могло бы случиться с нами...
Завтра канун Нового года. Мы решили вчетвером напиться с женщинами до потери сознания.
Позавчера овсе было безразлично. Вдруг тревога.
Мы не подготовились. Пулеметы были разобраны.
Я снова нализался...»
Военные труды ефрейтора довольно однообразны: «Из водки сделали грог, зате_лх <спуцця фон»,
пели и тискали девчонок».
167

Наш ефрейтор вдруг вспоминает, что он пишет
не для себя, а для т~иллионов читателей: «Дорогой
чгитатель, я бесконечно жалею, что ты не был на
моем месте». Но через несколько строк он добавляет: «40 градусов. Несколько человек скапутились. Фантастическое зрелище! Где наши роты
пропаганды? Не хотите ли вы посмотреть, как наши солдаты лопатами рубят хлеб?.. О, нет, для
этюiго зрелища вы слишком деликатны...»
Все это, однако, только пролог. Неаколысо дней
спустя литературный ефрейтор садится в самолет
и летит к литии фронта. Он еще не забывает об ужимках и жалуется: «Ми~мохадоjа ты получили первое приветствие от советского бомбардировщика, который обстрелял нас, усталых людей,
из пулемета». Действительно, разве это вежливо-ефрейтора, бесконечно усталого от грога, от <пудцифона», от девочек, от литературных потуг, взяли да обстреляли, как обыкновенного фрица!
Прошла еще неделя. 1.8 января ефрейтор пишет:
(<Парень, дело дрянь! Всем капут». Из этого романа не сделаешь. Пожалуй, чересчур лаконично.
Зато выразительно.
Но ефрейтор больше не мечтает о литературе.
Он мерзнет, мр4ч~но записывает имена убитых товарищей и думает об одном: ,как бы вернуться домой. 21 января он впадает в транс: ему хочется
есть, и он описывает все, что он съел бы за один
день. Программа обширная -- шесть трапез. К
обеду ефрейтор выбрал следующее: «а) картофельное море с мармеладом, б) макароны с соусом,
в) кислая капуста, г) рыбные котлеты, д) гуляг.,
е) ,рис с сахаром, ж) жареный картофель». после
втопо lп.ереня ефрейтор ставит: «аминь».
Всего месяц прошел с того дня, как ефрейтор
Штеки~нг вслед за ефрейтором Гитлером кричал:
168

«Я сильный», и вот 24 января силач хнычет:
«Мне надоело записывать - сегодня опять спали
стоя, сегодня вконец измотались и пр. Когда же
это кончится?..»
Это кончилось довольно скоро-смертью ефрейтора Штекинга. Геббельс может спать спокойно:
покойный ефрейтор ему не конкурент. Высокой
литературы не вышло. Победы тоже не вышло.
31 марта 1942 г.

Рабы с'черт2с
Кто из нас теперь не знает облика среднего
гитлеровца, этого примитивного существа, убежденного в своем превосходстве над человечеством,
рассматривающего войну как спорт и как заработок, грамотного и, однако, глубоко невежественного, слепо повторяющего все расистские прибаутки, восторженного кураеда и деловитого палача,
который, расстреляв патроны и оказавшись в плену, деревянным голосом говорит: «Гитлер капут»?
Тысячи дневников, записных книжек, писем раскрыли перед нами несложный мир этих людей,
анабженных вечными ручками и автоматическим
оружием.
Таков черствый хлеб фашистской Германии. Но
имеются в гитлеровской армии и свои .дрожжи. Я
говорю о тех гитлеровцах,которые равнодушны к
курятине и к «трофейным» сапогам, ,которые беспощадны к другим и к себе, в глазах iкоторьгх -огань сгущенного изуверства. Это - сущность

фашизма, его эссенция, его философия. Один из
таких гитлеровцев-лейтенант Карл Беме написал.
в своем дневнике: «В'ойна -- высшее сосгояни2~
161`

человека. На войне становится ясным, что жизнь—
это только карикатура на смерть».
Нельзя понять фашизм, не поняв, что он тесно
связан с культом смерти. Для верующего христианина жизнь на земле — только путь к иной, вечной жизни, и он восторженноповторяет: «Смертью
смерть поправ». Для фашиста жизнь — это путь
к смерти, к распаду, к абсолютному небытию. В
немецком фильме «Утренняя заря» один из героев
говорит: «Смысл жизни — это СА1ерть». Так рассуждает и другой фашист в романе Фаллада: «Для
меня существует только одно подлинное творчество — смерть».
Фашизм повсюду проповедует сладость тлена. В
Италии, где природная прелесть и бессмертные
памятники Возрождения твердят о торжестве жизни, фашистский идеолог Пратполини сказал: «Говорят, что человека отличает от животного смех.
Мы, фашисты, говор.и:м, что нас отделяет от людей, живших до фашизма, мысль о счерти». Фалангисты, отправляясь в поход и готовясь к г-гстреблению испанских крестьян, совершали кощунственный для католика и мерзкий для каждого
человека обряд «обручения со смертью».
Не случайно на рукавах «гвардии Гитлера» —
черепа. Не случайно одна из дивизий СС названа:
«Мертвая голова». Любовь к смерти у фашистов
принимает патологический характер, становясь любованием тленом, культом распада плоти. Так, в
эпоху барокко некоторые художники, потрясенные частыми войнатм и эпидемйяти, лепили из
воска сугубо натуралистические сцены жизни городов, пораженных чумой, с имитацией язв, очагов
гниения, гноя.
Многие прослушавшие «Седьмую симфонию»
Шостаковича спраццивали себя, почему так неэы170

носима мелодия в первой части, связанная с барабанной дробью и поэтому часто определяемая
как мелодия войны. Нет, замысловатая и в то же
время убогая мелодия рождена фашизмом, его апологией смерти. Войны бывали разные. Каждая из
них несла тиру много несчастья и слез, но все
они,—справедливые или несправедливые,--представлялись их участникам как продолжение жизни,
как борьба. А для сознательного фашиста война—
«высшее состояние человека», это — самоцель,
утверждение небытия. Вот почему такой мучительной пошлостью врывается в мир многообразных
звуков мелодия фашизма. Ее должен был бы
играть на дудочке умалишенный крысолов. Ее
играют на десятках тысяч орудий сегодняшние
могильщики Европы.
Фашизм требует от своих выкормышей любви к
смерти. Если немецкий генерал-лейтенант Вейганг.
называет массовые убийства мирных жителей «неизбежной моральной нагрузкой», его подчиненные,
люди иного возраста, а следовательно, сформированные фашизмом, относятся к казням, как к моральному удовлетворению. Один из них в своей
дневнике признался, что зрелище пыток и расстрелов «веселит и даже горячит солдата». Истинный фашист должен весело убивать детей и
покорно ожидать своей гибели. Идея божественного провидения s псевдорелигии фашизма подменена
фатализмом картежника. Для воспитания юношей,
способных по первому указанию итти на смерть,
фашизм создал концепцию так называемого «обреченного поколения». Два молодых фашиста--венгр
и румын — считают, что они принадлежат к «обреченному поколению» и поэтому должны умереть. Венгр умирает за «великую Венгрию», рутын -- за «великую Румынию». Утирают они оба
171

на Уасраине, куца их послал некто третий, а именно — Гитлер. Двум придурковатым фаталистам
даже не приходит в голову, что «великая Венгрия»
исключает «великую Румынию» и что они попросту выполняют будничное, деловое задание repманского империализма.
Недавно немецкие газеты опубликовали письмо

испанского фалангиста Альфонсо де ла Альдеа,
солдата «Голубой дивизии», убитого гна Волховокот фронте. Этот юноша писал: «Я протестую
против настоящей жизни... Я уверен, что судьба
моего поколения будет трагической. Я предпочитаю физически и духовно слиться со смертью...»
Это—письмо самоубийцы. Зачем испанец из Сантандера стрелял в русских? Потому, что он «протестовал» против жизни, потому что он искал
пустого и, скажем прямо, дешевого трагизма. 3а
Сиге словами нет ни любви к своему народу, ни
чувств к близким — один сухой, протокольный
переход в падданспво смерти.
Вот почему так безвыходно жестоки и так улрюмы гитлеровские солдаты. Дело не ТОЛЬКО в лишениях, в холоде или в насекомых. Дело и не в отступлении. Живое Торе было на лицах наших бойцов осенью прошлого года, когда им приходилось
покидать родные города и деревни. А что написано на лицах немецких солдат? Я приведу показания военного корреспондента «Дейче алыгемейне
цейтунг» (24 марта 1942 г.): «В пустой избе -сидели немецкие стрелки и ждали начала боя. Их
:гида преследуют меня, я их никогда не забуду...
Эти лица застыли, как будто линии с усталыми
геняиии врезались в них навсегда. В уголках рта
видна жестокость. Для них нет ничего нового, ничего неожиданного, все стало обыденньюм... Тупость
превращается в непобедимость», Гитлер сделал
172

убийство «обыденным» для немцев. Миф о «непобедитости» германской армии основывался на «тупости» молодых солдат. Мы увидели зимой, как
эта «тупость» отступила перед мужеством и человеческим достоинством русского народа.
Немецкий. корреспондент сам говорит о «жестокости». Мы ее видели — не в уголках рта немецких солдат, но на изуродованных телах русских
детей. Однако я ценю приведенное мной описание:
жестокость гитлеровского солдата — не акт разгула, не выходка пьяной банды, — это составная
часть фашистского мироощущения. Культ смерти
требует кровавых и зачастую изощренных пыток.
Другой немецкий корреспондент в газете «Гамбургер фретденблатт» (28 марта 1942 г.) подтверждает характер фашистских • жертвоприношений:
«Нами овладела мрачная свирепость... Хо.ходными
и жестокими сделала нас эта война, и противнику
пришлось ознакомиться с нашей безжалостностью... Мы вернулись к первобытным формам войны. Мы признаем лишь один приказ: уничтожение». Вряд ли нужно что-нибудь добавить к этим
словам. Смертелынььм холодом веет от них. Так
говорят фанатичные_убийцы, в их словах — обреченность. Они и для себя не ждут ничего, кроте
смерти.
В нашем сердце наравне с презрением к смерти
живо презрение к нашему врагу, великое и страстное презрение к фашизму. Никакие примеры храбрости, проявляемые отдельными немецкими солдатами, не способны смягчить наше презрение. Мы
знаем, что их храбрость рождена изуверством,
культом смерти, извращением. Если солдаты того
или иного из акруженных нами гарнизонов упорно
защищаются, ты видим в этот не мужество, но
только исступление самоубийцы, которому незачет
173

-

жить -- он не вюел жизни и, как слепой котенок, ползает по земле, принимая могильный 'холод
за материнское тепло. Спортивный азарт немецких
летчиков или ухарство немецких парашютистов не
имеют ницего общего iс человеческой отвагой: в
них нет преодоления смерти, - в них рабское
подчинение смерти.
Русский народ давно понял различие между безрассудством самоубийцы и мужеством человека,
влюбленного в жизнь, который жертвует собой
ради близких или ради родины:
Кто смерти не боится Невелика птица,
А вот кто жизнь полюбил,
Тот страх .погубил.

Наш народ поднялся, чтобы отразить нашествие
смерти. Каждый из нас любит жизнь, свою работу, свою семью, свой дом. S ощущении родины
слилось все - и любимое дело, и свой станок, и
близкие люди, и старое дерево, посаженное отцом
перед крылечком дома. Умирая за родину, наши
герои умирают за живую жизнь, и об этом нужно
напомнить теперь, когда под апрельским солнцем
просыпается земля.
7

апреля

1942 г.

Страшна этой весной Европа. Чертополохом
покрылись еще недавно богатые нивы. В полуразрушенных темных городах плачут голодные
дети, а матери шепчут: «Тише» - по улице идут
пьяные эсэсовцы. Загажены университеты. Рабы
17~

десяти стран в Германии готовят для своих палачей снаряды. Везут в Германию эшелоны с изуродованным человеческим мясом. ►Нем;ки спят с венграми, с французами, ситальянцами. Немцы спят
со смертью. А Геiринг считает барыши, и кровавый
таниак Гитлер (он вегетарианец - он не ►выносит вида крови!) шлет на убой миллионы и миллионы.
Немцы все те же - на Висле и на Сене, на
Днепре и на Шельде. Газета ««Данцигер форпостен» пишет: «Самонадеянность польского народа,
его воля к сопротивлению сломлены, но в нем ос-

талась враждебность к немцам, укоренившаяся в
его славянской душе.. Судьба поляков навсегда передана в руки Германии. Поляки - рабочая сила,
немцы - руководители.
Польская масса уже
включена в рабочий процесс, и нам не нужны остатки польской интеллигенции», Журналист пишет, палач рубит 'головы. Немецкие газеты сообщают о «преступниках». Вот шестнадцатилетний
батрак Иосиф Кичак из села Кочина: он «нерадиво работал на немецкого хозяина». Вот пятидесятилетняя ,работница Ядвига Януч из Шветца: она
«обидела немку». Трудится палач. Течет кровь. И
в ответ горит Польша. iВ Лодзи сгорели склады
с очес.кати хлопка. В Токарях - амбары с зерном. В Кракове - эшелон с авиабомбаьм.и.
Вот они в Югославии. Газета «Вестдейчер беобахтер» пишет: «Немцы прибрали к рукам (Белград. Многочисленные следы заслуженной кары являются предостережением сербскому населению.
Иллюзии совершенно бесполезны. Сербыг должны
подчиниться новому !порядку. Все сербы обязаны
работать. Это, конечно, не по вкусу сербам, привыкшим бездельничать». Кто в Германии пишетжурналисты или палачи?.. А Югославия в югне.
175

Сербские партизанынападают на эшелоны, взрывают тосты, уничтожают карательные отряды. Четыриадцатилетний серб Иаванович повешен 'немцами за то, что поджег немецкий склад с амуницией.
Тихо жили до войны голландцы, жили спокойно.
Пришли немцы. Сожгли Роттердам. Обрекли народ
на рабство. И благодушные голландцы стали героями. Германское информационное бюро сообщает 5 мая, что 79 голландцев приговорены
смертной казни за борьбу против оккупантов. Мы
не знает имен этих людей. Мы не знаем, что они
сделали. Но мы знаем, что если мирная страна,
изготовлявшая сыр и выращиlвавшая тюльпаны,
стала страной огня и мести, значит — есть предел терпению, значит — близок час расплаты.
Фашистская газета «Пеи реель», выходящая в
Брюсселе, в номере от 14 апреля сообщает: «В
монастыре Нотр Дам де Сен-Совер монахини ежедневно осмеливаются молиться за победу Красной
Армии». Гитлеровцы довели голландцев до восстания. Гитлеровцы довели монахинь до того, что монахини молятся за Красную Армию.
Как пьяные, . шатаются по Европе германские
эшелоны: из Булони в Одессу, из Лольши в Бельгию, из Норвегии в Болгарию. И летят под откосы вагоны с одичавшими ефрейторами. «Сейте», —
орет пьяный фельдфебель. И на пустых полях
вместо пшеницы подымается крапива, а земледельцы сжимают не лопаты — ружья.
Припадочный фюрер мечется в своем дварце.
Он рассчитывает генералов, как лакеев. Он нанимает премьер-министров, как дворецких. Он придумывает новые планы. Чтобы не выпустить из
Лап Грецию, он Мечтает о Ближнем Востоке. Чтобы не расстаться с Украиной, он мечтает о Кав176

казе. Чтобы удержать Бельгию, он бомбит Англию. Он н6 может остановиться. Если пройдет лето и Гитлер не двинется вперед, ему придется
надеть дымчатые очки, сбрить свои шутовские
усики и, переодевшись, бежать на Южный полюс.
Геббелы льстиво шепчет: «Майн фюрер, ивы властелин мира». А этот «властелин» мечется по
комнате, мечется по дворцу, мечется по Европе:
он ищет лазейку.
В замечательном фильме Чарли Чаплина «Диктатор» тирольский шпик играет с глобусом. Он
возомнил себя владытсой мира. Сначала он вертит
земной шар. Потом он его подкидывает рукой,
ногой, головой. Наконец он ложится на живот и
своим задом подкидывает шарик, на мотором нарисованы два полушария. Это минута упоения славой: зад тирольского шпика подбрасывает тир. Но
вдруг шарик лопнул; это был детский шарик, это
была затея немецкого шута. И шпик с удивлением смотрит на лоскуток в своей руке — вот
все, что осталось от земного шара, от славы, от
власти!..
Есть в фашизме много страшного, много горя
для человечества, много крови. --Не детский шарик
уничтожает Гитлер, мо города и веси Европы. Й
все же есть в затее Гитлера нечто от плохого балагана, olw дешевого фиглярства, от абсурда. Как
может мир подчиниться припадочному, ;невежественному и кровожадному пропtалыге, который после тысячелетий культуры, после тифа о Лраиетее, после евангелия, после гуманистов, после всех
открытий науки, после идеи прогресса и равенства принес на землю дурацкую «теорию» о превосходстве черепа немецкого фельдфебеля или таза гретхен над скелетом прочих смертных и во
имя этого бреда предал огню и мечу Европу?
12 война

177

Пора прикрыть кровавый балаган! Пора гпрогнать поганых шутов! Поиграл маниак миром.
Хватит! Еще разок по немцам, друзья, и в ответ
подымется вся ;порабощенная Европа 1
2 мая 1942 г.
О ненав'иетu
Неутолимая темная злоба испепеляет сердце
фашизма. Это злоба магнатов Рура, которые в
двадцатые годы нашего века испугались утренней
зари, зрелости народов, идеи справедливости. Это
злоба Крупна, Феглера, владельцев «Фиат», Шнейдера,-призвавших на выручку шайку авантюристов
и бессовестных убийц. Это злобапрусских баронов, андалузских герцогов, румынских бояр, венгерских графов, бездарных и слабоумных эпигонов
некогда пышного мира, которые рассматривают
страны как землю для охоты с гончими, а крестьян, подбирающих жолуди на барской земле,
исак дичь. Это злоба мелких невежественных мещан, возмущенных сложностио культуры, смелостыо мысли, прогрессом. Это злоба. неудачников,
провинциальных цезарей, захолустных наполеонов,
жаждущих войти в историю хотя бы с черного хогца. Это злоба ренегатов, стремящихся осквернить
все то, что они некогда любили. Это злоба старости, бездушья, смерти.
Итальянские фашисты, выйдя на сцену, вырядиiлись в черные рубашки, установили культ волчи-:
гды, переняли у волчьей стаи крик «алала». Испанские фалангисты ввели обряд «обручения со
смертью», носили свои знал,ена на кладбища, устраивали шествия с голыми горбунами, с юродивы178

1

1

лrcм, с могильщиками,—шествия, похожие на кош,м.арные видения великого Гойи. Французские кагуляры надевали на себя глухие капюшоны, взятые
из средневековья и рожденные чумными эпидемиями. Немецкие эсэсовцы носят на рукавах череп и
скрещенные кости. Геринг возродил палача во
фраке с топором. Гиммлер перенес в свои застенки
орудия пыток, хранившиеся в Нюренбергс:кам музее. даже бутафория фашизма свидетельствует о
~герной безвыходной злобе.
Фашизм является самой крупной попыткой остановить ход исторгли. Он воскресил некоторые
обряды и заблуждения средневековья. Но люди
средних веков жили не только этими обрядами или
оаблуждениями, в них горела подлинная вера; они
создали изумительные соборы, замечательные эпические ПОЭМЫ; своим трудом, своим исступлением,
даже своим неведением они подготовили век Возрождения. Фашистов не следует сравнивать с
людьми средневековья. Они живут в другую эпоху.
Они попытались выйти из понятия времени; этим
объясняется их бесплодность. Конечно, лозы Италии продолжали давать вино и при Муссолини.
'Конечно, заводы Германии продолжали работать и
при Гитлере. Но фашисты ничего не создали. Они
гголько мобилизовали современную технику на
борьбу против духа нашего времени. Все завоевания цивилизации они обратили на уничтожение.
Италия справедливо почиталась страной ис'кусств. Фашизм не родил художников. Фашизм
убил художников. Может ли гордиться итальянский народ завоеванием потерянной потом Абиссинии, применением иприта к безоружным пастухам, разгромом Малаги, расстрелами в Греции, виселицами на Украине? Сказался ли в этих престугглениях дух Леонардо да Винчи, Данте, Петрарки,
12*

179

Леопарди, Гарибальди? Читая безграмотные и туiые книги Розенберга, статьи Геббельса или
Штрейхера, находит ли мы в них тень немецкого
гения, ясность Гете, сложность Гегеля, " свободолюбие романтиков? Разрушение сотен городов, Европа, превращенная в пустыню, -- такова созидательная деятельность фашизма. Страны, очищениые от людей, а голова человека, очищенная от
'мыслей, - вот идеал Гитлера.
Неудивительно, что фашизм притягивает к себе
.отбросы человечества, людей с неопрятной биографией, садистов, духовных уродов, предателей. Бездарный живописец Гитлер, бездарный романист
Геббелы, бездарный драматург Муссолини -- разве не поразителыно, что во главе фашистских
государств стоят люди, мечтавцгие
'
о лаврах художника и освистанные как плохие фигляры? Фанцизм притягивает к себе всех ренегатов. Иуда в
ггоске повесился. Фашистские иуды предпочитают
вешать других. Муссолини утолял свою злобу
убийствами былых товарищей-социалистов. Во
Франции Гитлер нашел двух приверженцев, двух
отступников - Лаваля и Дорио. Половые извра'щения и в первую очередь садизм стали оплотам
фашизма. Морфинист Геринг, блудодей Геббельс,
садист Гиммлер, специалист по растлению малолетн~gх «доктор» Лей, выродки, о местонахаждевнии которых должны были бы спорить начальники
тюрем и директора госпиталей, оказались на постах министров.
Злоба - мелкое и низкое чувство. В жизни мы
ипраиедливо стыдимся проявлений злобы. Бездарный Лоэт скрывает свою обиду. Жадный челозек
не решится сделать из своего страха за зарытые
деньги идеологию. Старик, возмущенный чужой
молодостью, побрюзжит и ,все же умолкнет. Фа180

г

шисты из злобы сделали ,религию. В фашизме нет
теста человеческому братству: немецкий фашист
ттрезирает итальянского фашиста, а румынский
фашист мечтает, как бы удушить венгерского. В
фашизме нет теста справедливости: война для немецкого крестьянина - это могила, в лучшем
случае-костыли, война для рейхсмаршала Геринга-это огромные барыши, которые он, не смущаясь, переправляет за границу. В фашизме нет места праву: прихоть припадочного Гитчера 'подменила в Германии все законы. Века и века человечество пыталось усовершенствовать защиту человека от произвола; но вот в 1942 году палач Гиммлер пытает французских ученых и норвежских
художников, рабочих Чехии и полыких земледельцев. Международное право, уголовное право, гражданское право, все это замененоболезненной
дурью любого эсэсовца. В фашизме нет места
творческой мысли: книги заменены погромными
брошюрами, университеты закрыты или превращены .в специальные курсы для вешателей, Европа,
еще недавно пытливая, плодоносная, сложная, как
извилины человеческого мозга, под пятой фашистов стала единообразной пустыней.
Злоба движет каждым солдатом фашизма. Проигрывая битву, они после этого вешают женщин
или пытают детей. Зайдя в чужой дом и не найдя
в нем добычи, фашистский солдат убивает хозяйку.
Один немецкий ефрейтор написал в своем :дневнике, что пытки его «веселят и даже горячат>. В речах Гитлера нет любви к немецкому народу, его
р ечи дышат одним: злобой. Даже голос Гитлера
похож на хриплый лай гиены. Гитлер пытается согреть злобой сердца немецких солдат: жгите,
грабьте, убивайте! Он рассылает свои дивизии,
как стрелы, отравленные ядом анчара, в далекие
181

страны. Да и что может вести вперед уроженца
Баварии или Вестфалии, посланного убивать укра-

инских и русских детей, кроне бессмысленной,
слепой злобы?
Русский народ пережил большую и тр ✓днуго
жизнь; не розами была устлана его дорога к
счастью и к совершенству. Но и в самые тяжелые
Годы своей истории русский человек ограждал себя от темной злобы. Не на презрении к другим
народам, дно на любви к своему был вскормлен русский патриотизм. Русский солдат жалел пленного
и никогда не обижал безоружных. Русская литература в девятнадцатом веке овладела совестью
всего передового человечества: нет европейского
писателя, который не учился бы на русском романе гуманности. Наша национальная, политическая
и социальная борьба - от декабристов до Зои
Косьмодетьянской - потрясла тир бескорыстьем,
самоотверженностыо, душевным благородством.
Чувство злобы не соблазняет нас и теперь. Идея
тести не может удовлетворить нашего возмущенного разума. Мы говорим не о злобе - о ненависти, не о мести - о справедливости: Это не
оттенки слов, это- - другие чувства. Ненависть,
как и любовь, присуща только чистым и горячим
сердцам. Мы ненавидим фашизм, потому что любим людей; детей, землю, деревья, лошадей, смех,
книги, тепло дружеской руки, потому что любим
жизнь. Чем сильней в нас любовь к жизни, тем
крепче наша ненависть.
В газетных статьях можно встретить выражение
«пехота противника». Для нас гитлеровцы не просто противники: для нас гитлеровцы не люди, гитлеровцы для нас - убийцы, палачи, нравственные
уроды, жестокие изуверы, и поэтому мы их ненавидим. Многие из нас в начале этой необычайной
182

войны не понимали, кто топчет нашу землю. Люди
чересчур доверчивые или Чересчур недоверчивые
думали, что армия Гитлера - это армия государства ;враждебного, но культурного, что она состоит из воспитанных офицеров и дисциплинированных солдат. Наивные полагали, что против нас
идут люди. Но против нас шли изверги, избравшие
своей эмблемой череп, молодые и беззастенчивые
грабители, вандалы, жаждавшие уничтожить все
на своем пути. В ту осень сводки несколько раз
отмечали атаки пьяных немецких солдат. Но гитлеровцы пришли к нам пьяные не только шнапсом, они пришли к нам пьяные кровью поляков,
французов, сербов, кровью стариков, девушек,
грудных младенцев. И с нити на нашу землю пришла смерть. Я не говорю о смерти бойцов: нет
войны без жертв. Я говорю о виселицах, на которых качаются русские девушки, о страшном рве
под Керчыо, где зарыты дети русских, татар, евреев. Я говорю о том, как гитлеровцы добивали
наших раненых и жгли наши хаты. Теперь об этом
знают все: от защитников Севастополя до колхозниц Сибири. Каждое преступление ненцев раздувало нашу ненависть. Все советские людипоняли,
что это ,не обычная война, что против нас не
обычная армия, что спор идет не о территории, не
о деньгах, но о праве жить, дышать, говорить на
своем языке, няньчить своих детей, быть человеком.
Мы не мечтаем о мести: может ли месть утицгить наше негодование? Ведь никогда советские
люди не уподобятся фашистам, не станут пытать
детей или мучить раненых. Мы ищем другого:
только справедливость способна смягчить нашу
боль. Никто не воскресит детей Керчи. Никто не
сотрет из нашей ,памяти пережитого. Мы решили
183

уничтожить фашистов: этого требует справедливость. Этого требует наше понимание человеческого братства, доброты, гуманности. Мы знаем,.
что на земле ,могут ужиться люди разных языков,
разных нравов, разных верований. Если мы .решили уничтожить фашистов, то только потому, что
на земле нет места для фашистов и для людей, или фашисты истребят человечество или люди
уничтожат фашистов. Мы знаем, что смерть че
может победить жизнь, и -поэтому мы убеждены

в том, что мы уничтожим фашистов.
Немецкий солдат с винтовкой в руке для нас не
человек, но фашист. Мы его ненавидим. Мы ненавидим каждого из них за все, что сдедали они
вкупе. Мы ненавидим белокурого или чернянз'эго
фрица, потому что он для нас - мелкий гитлеряга, виновник горя детей, осквернитель земли, тготому что он для нас - фашист. Если немецкий
солдат опустит оружие и сдается в плен, мы ет о
не тронем пальцем-он будет жить. Может быть,
грядущая Германия его перевоспитает: сделает из
тупого убийцы тружегика и человека. Пускай об
этом думают немецкие педагоги. Мы думает о другом: о нашей земле, о нашем труде, о наших
семьях. Мы .научились ненавидеть, потому что мы
умеем любить.
.
Недавно на Северо-Западном фронте сеть бойцов под командой лейтенанта Дементьева защищали небольшую высоту. Немцы контратаковали
крупными силами. Сорок бомбардировщциков, ога:-iь
орудий и минометов - все было брошено против
восьми отважных людей. Герои погибли, но сктю. -i
холма покрылись немецкими трупами. Свыше
трехсот фашистов умерли, штурмуя холми:с с
восемью героями. Лейтенант Дементьев и семеро
бойцов - я не знаю их имен - отдали свою
184

жизнь за друзей, за близких, за Свой дом и за
наш общий дот: за бессмертную Россию. Сони истребили сотни фашистов; этим они спасли жни
многих честных людей. За лейтенанта Дементьева
и за семерых бойцов может помолиться старая
сербская крестьянка, а далеко за океаном люди
скажут: «Вечная им память!» В последние Ми:iуТь, как золото зари, великая неистребимая любовь
воодушевляла восьмерых, героев, и, как кровь заката, священная ненависть ложилась на их одухотворенные боем лица. Кто сильно любит, тот сильно ненавидит. Красное знамя полков и дивизий,
иди на поле боя - в тебе !кровь жертвенной любви, в тебе наш гнев и наша ненависть, в тебе наша клятва: Россия будет жить, фашисты жить не
будут!
5 мая 1942 Гq

Н А Е 1'iHH КИ

Венито Муссолини
Бенито Муссолини правит несчастной Италией.
Он требует, чтобы его, называли «дуче» и чтобы в
газетах, говоря о нем, писали местоимение с прописной буквы: «Он сказал, это Его воля, Он никогда не ошибается».

Последнее является догмой итальянского фашизма. Школьники и солдаты должны отвечать на-зубок: «Думе никогда не ошибается».
Когда-то Муссолини был социалистом. Как все
ренегаты, он озлоблен на мир. Идеи он променял
на лиры - лиры давали ему владельцы заводов
Фиат» за усмирение рабочих. Он начал со службы итальянским фабрикантам, он кончил службой
немецкому ефрейтору.
Муссолини любит сниматься в самых неожиданных позах. Я видел его на экране раз сто - то в
боевой Шторме со шлемом, то в трусиках на пляже.
Это тучный, обрюзгший человек с самодовольным
лицом и с чересчур большим подбородком.
Биографы уверяют, что Муссолини - прекрасный семьянин. Своих детей он пристроил. Его
дочь - супруга графа Чиано, министра иностранных дел. Управление . Италией, таким образом, семейное дело. Один сын Муссолини обожает кино.
186

Папаша послал его в Голливуд. Но киноактеры
устроили перед гостиницей, где остановился муссолинин сын, кошачий концерт. Пришлось покинуть негостеприимную Америку. Зато в Риме сиятельный
режиссер был немедленно объявлен гением. Другой
сын Муссолини, ло имени Бруно, занялся более
практичным делом: он скидывал бомбы на абиссинских пастухов и на каталонских старух. Брунз
написал книгу, в которой рассказывает, как, приятно уничтожать безоружных абиссинцев. Он\пишет:
«Мы подожгли деревню зажигательными бомбами.
Это было чрезвычайно занимательно».
Бенито Муссолини начал с убийств а розницу.
Отряды чернорубашечников нападали на журналистов и на рабочих, на католиков w на коммунистов,
они били людей резиновыми палками, вливали им в
рот касторку, пытали. Особенно прославился Мус
солини в те времена убийством социалистического депутата Маттеоти. Будучи грусливым,
Муссолини поспешил заявить: «Я невиновен в этой
преступлении» - он боялся гнева народа.
Потом он укрепился, пошел в гору. Ему захотелось массовых убийств. Муссолини объявил: «Война - дело божественного происхождения. Война
для мужчин то же, что для женщин материнство».
В Абиссинии Муссолини убивал, и притом мирные
пастушеские племена. Потом он направил чернорубашечников в Испанию. Итальянцы залилТл
кровью улицы Малаги. Я видел дневники и записные книжки солдат Муссолини: это регистры грабежей и убийств.
Муссолини обожает помпезность. Свои речи он
произносит только с балкона. Он сравнивает себя
с Юлием Цезарем. Будучи низкого роста, он пр,н-1.
мает посетителей, сидя на высоком стуле. Он ходит
на цыпочках. Он живет на ходулях..
187

Батальоны ,чернорубашечников носят вы~сокопоэтические имена. Солдаты, битые всеми армиями
мира, называются «Непобедимые», «Неукротимые»,
«Неуязвимые». Грабители окрещены <Лывами>,
«Тиграми». Дезертирам при,свое'ны имена «Буря»,
«Ураган», «Гроза».
Отменный семьянин уважает институт проституции. Отправив своих солдат в Африку, он озаботился организацией моторизованных домов терпимости. Его журналист Турацци сообщил публике,
как «буче» готовится к победе: «Мы предпочитаем
ярабок и негритянок - они куда вы~носливее белых».
Муссолини создал фашистскую армию. Эта армия отличается от других армий тем, что немедленно сдается в плен. Если угодно, это самая пленоспособная армия мира. В марте 1937 года Муссолини отправил генералу Манчинни телеграму: «Поздравляю моих легионеров с неминуемой победой у
Гвадалахары». Эту телеграмму испанцы нашли два
дня спустя в штабе Манчимни-генерал успел удрать. Непобедимые легионеры тем временем стаяли
в очереди перед республиканскими постами-сдавались. Экспедиционным 'корпусом командовал любимец «буче» генерал Бергонцоли. Он бежал, проявив
при этом талант спортсмена. Недавно Муссолини
послал его в Ливию. Бергонцоли удрал из Бардии,
оставив солдат на произвол Судьбы. Наконец в Бенгази англичане поймали быстроногого генерала.
Когда итальянцев били греки, Муссолини говорил:
«Весь мир видит мощь Италии». Когда итальянцы
неслись по Ливии, убегая от англичан, Муссолини
твердил: «Мы - победители на двух материках».
Он объявил войну Франции ровно за четыре дня
до падения Парижа - этот воинственный мужчина
труслив, как мелкий хищник. Убедившись, что фран188

цузской армии больше нет, он вьпцел на балкон и
крикнул: «Вперед, наследники древнего Рима! Пробил исторический час». Но ,крохопные французские
отряды отбили все атаки непобедимой фашистской
армии. Это не помешало «дуче» сказать: «Наши
одержана еще одна невиданная победа».
Теперь Гитлер приказал ему отправить солдат
на Восточный фронт. Муссолини послал против Советского Союза одну, вероятно самую «непобедимую», дивизию. Уезжая, чернорубашечники кричали, что они в два счета завоюют всю Россию: «Пишите нам в Иркутск!» Мы знает, что это значит:
уезжая в Ливию 'чернорубашечнигкикричали: «Мы
уничтожит Великобританию. Пишите нам в Индию». Действительно, именно в Индию англичане
отправили пленных итальянцев. Очевидно, придется
иркутским лагерям принять и «непобедимую» дивизию.

Муссолини - элобный и мстительный человек.
Он гноит .на Лепарских островах сотни тысяч людей, заподозренных в одном - они усомнились в
том, что «дуче» никогда не ошибается. Итальянский
народ его ненавидит. Он это знает, он ищет охраны на стороне. Он стал лакеем Гитлера. В список
захваченных Гитлером стран следуетВключить Италию - она оккупирована германскими дивизиями.
Италыянцы кормят немцев, работают дна них, iу~мирают за них. Что получают в обмен итальянцы?
Бенито Муссолини.
Независимость Италии родилась в тот день, когда
т►о,рабощенные иииланцы восстали с окриком: «Вон
немцев!» Девяносто лет спустя Муссолини ликвидировал независимость своей страны -- он впустил .в
Италию нем ,ев.
Зачинатель фацгатзма, он мог бы требовать с Гитлера отчисления -- авторские права. Он ничего не
189

требует. Перед Гитлером он не сидит на высоком
стуле, он стоит перед •iним, вытянув руки по швам.
Черчилль недаром назвал Муссолини шакалом этот тучный, надменный комедиант плетется позади Гитлера: он надеется на объедки. Он выклянчил
у Гитлера Далмацию. Он гложет кость и труслизо
поглядывает на море--ему мерещатся английские
корабли.
Он трусливо поглядывает и в окно: он бои гся
гнеза итальянского народа.
Согласно легенде, Рим основали два брата, вскортленные волчицей. Римляне и теперь держат в клетке волчицу-это символ прошлой славы. Кто знает, не посадят ли они в соседнюю клетку шакалаМуссолини как символ прошлого позора?
9 июля 1941 г.

На

запяmiах

Это было в Ри~:е. К автомобилю подошел немецю й полковник. Итальянский генерал Макарио бросился к машине и услужливо открыл дверцу. НаВерно, генерал ,пожалел, что перед ним автомобиль,
а не экипаж - ему захотелось встать на запятки...
Пословица говорит: «Куда барин, туда и дворня».
Хорошо было лакеям, пока Гитлер разъезжал .по
курортам. Петушком проследовал Муссолини в Ментону. Хорти любезно заглянул в Югославию. Это
были пикнитюи. Но вот сумасбродный барин собрался в Москву, и злосчастная дворня кряхтит.
В газетах лакеи именуются «союзниками». У
Гитлера много челяди: титуловаiнные дворецкие, лакеи с аттестатами с последнего места. Здесь и «потомок Юлия Цезаря» битый Муссолини, и регент
190

Хорти,. и уголовник Павелич, и опереточный генерал Антонеску.
Немцы души не чают в своих «союзниках».
Итальянцы? «Макаронщики». «Победители при
Капоретто». «Чемпионы бега». «Газели с летуш.ины`ми перьями». «Чистильщики сапог».
Венгры? «Пьянчужки». «Гусары на волах». с<Цыгане». «Конокрады». «Тухлый гуляш».
Румыны? «Кочубы». «Мамальпкники». «Альфонсы». «Мародеры». «Хабарники».
Словаки? «Вшивое плетя». «Босые паломники».
Эти определения взяты мною из дневников и писем гитлеровцев.
Четыре «союзных» страны-Италия, Румыния,
Венгрия, Югославия - это четыре страны, оккупированные немцами. В одном итальянском городе
француз подал прошение: он хочет проехать во
Францию, .в оккупированную зону. Итальянский губернатор игриво ответил: «Зачем, той друг? Вы
ведь находитесь в оккупированной немцами зоне...»
Скверно жилось итальянцам под пятой чернорубашечников. Но Немцы оказались еще хуже. И'
римляне острят: «При Муссолини все-таки было
лучше...»
Немцы выкачали из Италии все продовольствие.
Итальянцы, как известно, обожают макароны.
Прежде они ели белые 'макароны из кубанки. Они
быстро наворачивали на вилку макароны. А теперь
макароны по карточкам. Навернешь разок на вилку, и тарелка пустая... Макароны теперь черные.
Гитлер говорит итальянцам: «Отправляйтесь на Кубань - там растут татсароны». Но итальянцы не
любят воевать. Они предпочли бы сидеть у себя дома, работать и покупать муку. Как сказал один
берсальер: «Лучше кубанка в Милапг, чем пуля
на Кубани...»
191

Но куда барин, туда и дворня. По приказу Гитлера Муссолини отправил на восток своих солдат.
Газета «Пополо д'Италиа» пишет: «Итальянские
солдаты уничтожат Российскую империю, состоящую из большевиков, киргизов, самоедов и хазар».
Итальянские журналисты и прежде мне отличались
грамотностью, а на черных макаронах они, видимо,
окончательно отупели. Что касается итальянских
солдат, которые должны уничтожить хазарскую
империю, те колеблются между двумя выходами:
сдаться в плен или сбежать по дороге. В Бухаресте
«исчезли» триста итальянских героев. Этопервые
жертвы итальянской армии в России...
Барин просчитался. Муссолини послал на Украину
три итальянских дивизии. А Гитлеру пришлось
послать в Италию двенадцать немецких дивизий у себя дота итальянцы стали воинственными.
Недавно в Риме, на вилле Боргезе, произошло настоящее сражение. Два немецких офицера были выведены из строя: их били кто палкой, кто кулаками...
Толстый Муссолини занимает на запятках первое
место. Другим пришлось потесниться. Злится регеит Хорти. Он всю жизнь кричал о «коране святого Стефана». И вот вместо короны - запятки...

Венгрия Кормит гитлеровскую ораву. Сами венгры
живут впроголодь. Хорти приходится держать
огромную армию ,против... венгром. В одном Будапеште десятки тысяч полицейских, гипиков, четыре
жандармских полка: Где же тут завоевывать Россию?
Позади, на запятках, дрожит генерал Антонес~кут.
Этот боится раскрыть рот-в Бухаресте немецкий
наместник Киллингер. Киллингер приказывает,
Антонеску выполняет. На хороших вагонах напи192

сано «фтор официретю»для немецких офицеров.
Румынских офицеров туда не пускают. В лучшие
гостиницы Бухареста вход румынам запрещен. Казино в Констанце отдали немцам под гараж. Немцы
получили «в аренду» нефтяные промыслы, железные
дороги, заводы. Они захватили все банки. Они вывозят в Германию продовольствие. До войны содержание немецкой армии обходилось румынам в четырнадцать миллиардов - это половина румынского бюджета. Теперь румыны должны платить
дань Гитлеру не только деньгами-кровью.
Кажды!i день сотни румынским солдат сдаются в
плен. Напрасно румынские генералы стращают
своих подчиненных. Напрасно сигуранца расстреляла на улицах города Яссы семьсот невинных, --среди них женщин и подростков.
Что сказать о словацком президенте Тиса?
В прекрасной стране, где слово «Россия» произносится всем народом благоговейно, сотня проходимцев, вроде Тука, Маха и компании, называет себя
«правительством». Я знаю хорошо одного из нихсловацкого Геббельса - директора пропаганды
Тидо Гашпара. Это малоприметный литератор и
высокоталантливый пьяница. Он не выходил из кабаков Братиславы. Лет десять тому .назад ему пришла спьяна забавная мысль-выставить свою кандидатуру в парламент. Он раздобыл несколько тысяч крон и роздал их лакеям излюбленнога им кабака и таперам десяти борделей. Он получил на выборах двадцать семь голосов: одиннадцать таперов,
трое вышибал и тринадцать лакеев. Вот этот развеселый Тидо теперь предлагает словакам итти за'
воевывать Москву...
Едет барин. Дворня тихонько ворчит. Лакеи ссорятся между собой. Все эти прохвосты ненавидят
друг друга. ХортIи ворчит, что его обокрал Авто'
13

Война

19i

песку-поделили Трансильванию так, что Клуж
оказался на самой границе. Антонеску обвиняет
Хорти в разбое: помилуйте, венгры отхватили кусок румынской Трансильвании1 Вдруг раздается
вопль уголовника Павелича-только-только Гитлер
установил «независимость» Хорватии, как Муссолини ворвался в эту «независимую» Хорватию и
стал грабить. А Муссолин т тоже в обиде -- пять
лет человек воюет, били его под Гвадалахарой, били на Эбро, бснли в Африке, били у Корчи, - словом, било повсю!~у, а ничего за побои не выдали...
Й рядом с ним скулит Тисо: венгры отобрали Коши.цы!.. На запятках идет своя война.
Лакеи в душе ненавидят злого, маниакального
барина. Но лакеи не устраивают революций. Лакеи
тихонько плюют в спину, а когда барин павораиивается, услужливо сгибаются:
Я говорю о презренных людях-о Мусолини,
Антоi-геску, Хорти, Тисо. Они заслоняют свои народы. Но народы-не лакеи. Народы, порабощенные немцами, умеют ненавидеть. Это-святая ненависть, и никогда мы не смешаем гторабощенгные
гитлеровцами народы ни с их жалкими «правителями», ни с гитлеровской Германией.
Прекрасная Италия, страна, которую издавна
любили русские-от Гоголя до Горького. Свободолюбивый итальянский народ, красные рубашки Гарибальди, край великих поэтов и художников. Можно ли смешать итальянский народ с лакеями Гитлера? История новой Италии началась с крика миланцев: «Вон немцев!» И •скора эти слава снова
прокатятся от Альп до Калабрии.
Венгрия долго сражалась за свою свободу. Венгерские патриоты дрались против немецких насильников. Жива Венгрия Кошута. Жива Венгрия Пе194

тефи. Не могут гордые венгры стать ландскнехтами
чванливых немецких пройдох и выскочек.
Русская кровь помогла некогда румынам освободиться от ига. Правящая клика держала хороший,
трудолюбивый народ в темноте и в унижении. Но
Еутынские крестьяне любят свою родину, свой
язык. Они любят свободу. Шут Антонеску сказал
Маниу: «Если Германия будеТ разбита, я застрелюсь». Лакей хочет театрально погибнуть вместе
со своим барином. А румынский народ знает, что,
когда Германия будет разбита, Румыния воскреснет.
Родная Словакия, край «будителей», край, где
улицы носят имена Пушкина и Толстого; родина
Кукушина, которого прозвали «словацким Гоголем»;
страна радушных землепашцев и пастухов; страна
чудесных писателей-Урбана, Ильмекицкого, Но отескаго; пленная Словакия-чана ждет часа, чтобы
протянуть нам руку.
Неуютно на запятках у Гитлера. В страхе лакеи
спрашивают: «Куда барин едет?» Геббельс отвечает:
«Барин едет в Москву». Мелысают верстовые столбы, сожженные города и катакомбы-горы немецких трупов. А вот и убитые венгры. Вот мертвые
румыны... Очередь за итальянцами... И Муссолинион любит театральные изречения - шепчет полумертвому Хорти: «Барин едет не в Москву. Барин
едет в могилу».
28 августа 1941 г.

'ого они

на~лс пр2Иг,на.2и

Нет в Европе страны беднее и темнее Румынии.
Т~а м полицейские не умеют расписаться-для взяток не нужны расписки. Там крестьяне не знают,
13*

195

что такое обувь, лампа и дом, — они живут в тем—
ных, дыro~ных землянках. Там министры получают
комиссионные от содержательниц публичных домов.
Там офицеры — сутенеры, а сутенеры—сенаторы.
В Женеве в помещении, где заседала Лига наций,
я слышал, как одна гардеробщица сказала другой: «Смотри хорошенько за шубами — сегодня
много румынских журналистов».
Вшивых солдат и сифилитических офицеров Ру-.,
мынии Гитлер пригнал к нам—они должны принести советскому народу культуру!
Вот как характеризует этих «носителей культуры» генеральный штаб румынской армии в приказе
за ,N§ 335 от 6 июля 1941 года:.
«Со времени накала операций господин генерал
Антонеску, производя ежедневно инспекции на
франте, установил прежде всего полное отсутствие
и недисциплинированность тыла.
Все полковые обозы, а также подразделения
служб были беспорядочно расположены в зоне посевных культур. Лошади свободно паслись на посевах. На участке в 200 га все посевы были вытоптаны и уничтожены, как делали в древние времена
дикие орды.
(Следует отметить, что в данном случае «дикие
орды» топтали поля румынских помещиков-6 июля
румынская армия еще находилась у себя дома. Может быть, 200 га принадлежали одному из. многочисленных родственников или прихлебателей генерала Антонеску.)
Люди — грязные, немытые, небритые, в самом
распущенном. виде. В жаркий солнечный день между
10 часами и полуднем почти все люди в шинелях,
некоторые расстегнуты, с поднятыми воротниками,
некоторые полностью раздеты.
196

Были замечены отряды, в которых часть людей
в шинелях, другие в куртках, третьи в рубашках,
многие совершенно голые.
За войсковыми частями следуют целые стада рогатого скота, среди которого много дойных коров.
В одной из дивизий на командном пункте был
полный хаос, вызванный шутом и активной неорганизованностыо. Все агитировали друг друга, кричали, отдавали приказания. Господин генерал Антонеску сравнил этот командный пункт с сумасшедшим дотом».
Приказ подписан начальником генерального штаба рутын!скай армии.
Конечно, и «господин генерал Антонеску» не
лучше своих подчиненных: это дикарь с золотыми
галунами. Но ом подрядился поставить Гитлеру полмиллиона солдат и боится, что его рассчитают. Вот
откуда генеральский гнев.
Впереди идут немецкие танки, за ними плетутся
румыны. Одни голые — продали за четвертак казенную рубашку. А может быть, и не дали им рубашек --- рубашки пропил <господин генерал Антонеску. Другие в жаркий день в шинелях — этих
трясет от страха. Они плетутся, чтобы навести
культуру у нас! А чтобы они шли, позади идут
немцы с ручными пулеметами — гонят вперед «ди'
кую орду».
Их привели к Одессе. Теперь на подступах прекрасного города стоит гнусная, презренная орда.
Мы заплатим немцам за то, что они к нам пришли. Мы заплатим и за то, что они к нам пригна1
ли румынскую шпану.
7 сентября 1941 г.

191

Румъдне~ ое босят ъе
В наш дом ворвалось босячье. Пьянствуют, бесчинствуют в русских городах немецкие держиморды, лейтенанты с моноклями, прусские солдафоны.
Они привели с собой челядь, напомаженную и грязную, - это румынские офицеры. Румынский генерал почтительно снимает сапоги с державных ног
мекленбургского хама. Румынский генерал почтительно протягивает руку -- ждет чаевых. Э ги
«бояре» нахальны и трусливы, как потомственные
лакеи.
Вот как рисует румынских офицеров румынский
генерал. Я привожу дословно приказ, помеченный
3 сентября 1941 года:
«Я всегда гордился особьлми качествами офицеров, находящихся в моем подчинении. _В отличие
от офицеров других частей мои офицеры не нап:iоаются без меры, не дерутся, не воруют, не играют
в карты. Эти качества вы принесли от ваших родителей, от той честной среды, из которой вышли.
Мая заслуга состоит только в том, что я заботливо поддерживал эти качества».
Итак, генерал, расхваливая своих подчиненных,
напрямик говорит, что румынские офицеры «других
частей», во-первых, запойные пьяницы, во-вторых,
драчуны, в-третьих, воры, в-четвертых, картежники.
Очаровательная армия! Господин генерал лупит на
улице прохожих. Господин полковник передергивает карты. Господин подполковник крадет серебряные портсигары в офицерском собрании. А до
начальника штаба не добраться - этот дует румынскуюо горькую с утра до ночи и с ночи до утра.
Продолжаю цитировать приказ:
«Я крайне огорчен, что все же встречаюсь с отдельными случаями нарушения порядка. Виновны
198

некоторые офицеры, потерявшие рассудок. Привожу поучительный случай. Один лейтенант избил,более того, истерзал солдата до того, что этот
солдат потерял человеческий образ. Лейтенант не
послушал моих советов м не исцелился от своей
грубости. Командующий 2-й горно-стрелковой
бригадой генерал Пумитовка».
Бедный генерал Пумитовка - ,у него чувствительная душа, он не любит членовредительства. .Ою-т
молит своих «бояр»: бей, да знай меру.
,Сворачивают са~улы офицеры не только 2-й горно-стрелковой бригады, но и других бригад. 05
этом мы узнаем из «декрета 0б iизтенении третьего раздела третьей главы Устава внутренней
службы для всех родов войск».
Генерал Амтонеску решил, что нужно регулировать побои в армии. Он обнародовал статью «140
бис» устава:
«Телесное наказание является наказанием дисциплинарным. Оно состоит из нанесения ударов
ремнем по спине. Врач части дает свое заключение
и присутствует при экзекуции.
Телесное наказание разрешается следующими командирами: для сержантов---iкомандиром полка, для
кагпралов и солдат - командирами батальонов.
_ Командир полка имеет право применять наказание в размере до 25 ударов, командир батальона-до 15 ударов.
Экзекуция производится В присутствии командира роты и всех солдат соответствующего подразделения».
Вот как воюют эти скрипачи: офицеры пьянствуют и калечат солдат. А солдаты ложатся на кобылку: их порют. 3а особые заслуги господина
майора производят в подполковники, а на радостях
новый полковой командир орет: «Всыпьте подлецам
199

ло 25 горяiчвньких». В других армиях воинское звание иллюстрируется нашивками на рукаве, в румынской - ударами ремнем.
Эти босяки, с помощью немецких танков и «Мессерштиттов», ворвались к нам. Драчуны из Бухареста скандалят в Одессе. Вары из Констанцы «работают» в Николаеве. В нашей здравiнице, в чудесном Крыiму, сутенеры из Галаца или из Ясс устраивают экзекуций; Они апаганили русскую землю, и
только мерзкой «боярской» кровью могут наши
бойцы смыть позор с родной земли.
13 ноября 1941 г.

ночь маршала

Пет9на

Престарелый маршал Петэн работал до поздней
ноги. Ему нужно было убрать генерала Вейгана.
Англичане очищают от немцев Ливию. Немцы готовятся захватить Тунис и Алжир. Вейган был помехой, и немцы предложили маршалу Петану убрать
Вейгана. Маршал послушно подписал указ. Затем
он стал сочинять послание французским «добровольцам», которых Гитлер посылает на Восточный
франт. Маршал написал:
«Сражаясь против Советской России, вы защищаете честь Франции».
Ом задумался и отложил перо. Он не знал, что
писать. Он мог бы продолжить:
«Наши деды пели песню: «Нет участи выше, чаи
умереть за родину». Пойте театерь Нет уцастя
лучше, чем умереть за Гитлера. Гитлер Захватц-t.
нашу страну. Будьте благодарны Гитлеру --- с н нй
тюбрезгал французским хлебам. Гитлер убил на до,
рогах франции стпо тысяч беженцев. Будьте благо200

дарны Гитлеру - он не обошел своим вниманием
негроподобных» французов. Ступайте на восток!
Умрите за Гитлера! Немцы разрушили . Орлеан и
АIмьен, Руан и Камбре. Отблагодарите их, разрушьте русские города. Помогите немцам захватить
русское добро. Гитлер г, занял две трети Франции.
Он сделал меня, старого маршала, своим почетным
лакеем. Разве это не честь для Франции? Когда вы
поможете Гитлеру взять Москву, Гитлер выпьет
бутылку французского шампанского. Он пожалует
мне железный крест. Он пожалует вам деревянные
кресты. Идите в поход, храбрые французы! Эйнцвай!..»
Лрестарелый маршал уснул. Его комната заполнилась шорохам, гулом. Маршал спрашивает: «Кто
это?» Он видит множество теней в солдатских шинелях. Он удовлетворенно говорит: «Здравствуйте,
друзья! Вы ведь французские солдаты немецкой
армии?» Тени отвечают: «Нет, маршал. Мы солдаты французской армии. Мы ваши солдаты, маршал.
Мы солдаты Вердена». - «И вы тоже спешите на
восток?>_«Да, мы спешим на восток. Мы скажем
защитникам Москвы: Париж, великий Париж с вами.
Мы, герои Вердена, склоним наши нетленные знамена перед героями Москвы. Мы спешим и на югтам наши союзники бьют немцев в Ливийской г~устыне. Там сражается горсть французских героев».
Престарелый маршал нахмурился: «Ага! Значит,
вы перекинулись -к де Голлю?» - «Нет, маршал,
мы не перекинулись. Перекинулись вы - не к де
Голлю, а к фон Абетцу, к врагам Франции, к немцам.
Когда-то вы защищали от врага каждую пядь зем•
и. Теперь вы раскрыли перед врагом ворота
Франции., Вы были солдатом. Вы стали прив.ратником. Земля Вердена п.раклинает вас, маршал. Мы
смешим на восток. Мы не хотим, чтобы генерал
201

фон Бок прорвался к Москве». - «Почему? Какое
вам дело до русских? Что вам Москва?» - «Маршал, мы думаем о Париже. По Парижу ходит немецкий генерал фон Штюльпнагель. Ом издевается
над французами. Когда генерал Бок побежит на запад, генерал Штюльпнагель понесется на восток.
Мы хотим освободить Францию. Мы хотим отомстить за кровь нантских заложников. Мы хотим,
жить свободными или умереть...»
Маршал трет глаза: «Утереть? Разве вы не умерли? Мертвые не смеют разговаривать... Я попрошу
гестапо поставить посты на кладбищах Вердена. Я,
маршал Филипп Петэн, запрещаю мертвецам вестл
антинеiмецкую пропаганду Я приказыiваю...»
Не мертвые говорят с маршалам Петэнот живые. Говорит французский народ. Он кует в
подполье оружие. Он готовит свой фронт. Он прислушивается - орудия Москвы - надежда мира.
И французский народ повторяет два слова: «Москва держится». У Гитлера нет французских «добровольцев»: сотню босяков и сутенеров не выдать за
французский народ. Но прислушайтесь, друзья, через горы, через снежные поля, через окаянную
Германию доходят до Москвы слава бесс~тертной
«Марсельезы»:
Вперед, сыны отечеопв~а'
День славы ыастулнл1..

28 ноября 1941 r.

Смерть предателям
Захватывая русские города, немцы прежде всего
воздвигали виселицы: это их насаждения вместо
вырубленных парков. Потом они принимались за
«культурную деятельность»: приступали к изданию
202

газет. Подлая немецкая ложь спешно переводилась
на плохой русский язык. В городе Сталино газетку «Донецкий вестник» редактирует балтийский
немчик, а в Калуге газетка «Новый путь» выходгiла под редакцией румынского сутенера Бузескула.
Вслед за изданием газет немцы обращались к про=
тышленности и торговле.
В Днепропетровске они заявили: «Мы надеемся
пустить заводы наполный ход к весне 1943 года.
Заводы стоят: машины эвакуированы, сырья нет. К
весне 1943 года жители Днепропетровска забудут
окаянные месяцы немецкого ига. Разговоры о пуске
заводов -литература. Но нужно все же восстановить частную промышленность и торговлю.
Начинают они с промышленности: В городе Сталино два проходимца, «господа Сергиенко и Захаров» (так они именуются в местном листке), открыли «производство фруктовых и газовых вод».
Есть в городе нечего, но два нулика .разливают по
бутылкам воду, подсыпают туда порошок - и да
здравствует частная прямышленность!
Торговля? Конечно! Торговать, правда, нечем. Но
можно вытащить из домов мебель и открыть мебельные магазины. В Калуге, когда там хозяйничали гитлеровцы, немец Дринкер открыл на Кутузовской улице шикарный магазин - продавал
краденые тюфяки, вывернутые лампочки, брошенные кресла. Покупателей не было, но Дринкера
комендант важно называл «уважаемым коммерсантом».
Для газет, для виселиц, для газовых вод и лавок
с краденыгм добром немцам нужны люди. Нашлось
в нашей необъятной стране несколько тысяч предателей. Они стали « бургоiистрати», «старостами», доносчиками и тюремщиками. Человек утрам
торгует ананасной водой, а вечером вешает, утром
203

дон а ишет статейки для ненецкой газеты, вечерºм
строчит доносы.
Когда Красная Армия подхgдит к захваченному
немцами гороцу, радуются тысячи пленников, смеются русские дели, и русские женщины благословляют освободителей. А предатели в ужасе мечутся,
ат-{и залезают в .немецкие грузовики, они ищут спасения в немецких прихожих, они молят: «Возытите
нас с собой».
Уничтожая палачей мы не забудет об их лакеях. Иуды не уйдут от Мерти. Напграсно они кинутся в леса. Русские леса прячут партизан. Русские
леса выдают предателей. На осину Искариота! кричит русская земля. -'Презренный, ты - русский,
'ты говорил на нашем языке, ты звал свою мать
русским словом «мама», ты ел русский хлеб, и ты
продался немцам. Нет для тебя чересчур сурового.
суда. На тебя показывают пальцем повешенные. 3а
тобой гонятся мертвые. Твоей смерти требуют сожжемгные города.
4 янвая 1Я42 г.

h овая содержа-нна
Еще недавно немцы души .не чаяли в румынах.
Гитлер обещал Антанеску добрую половину Украины. Вшивый румын набивал себе цену и требовал
Кубань. Геб~белъс писал, что румыны сверхарийцы,
помесь императора Траяна и девяти туз.
Румын погнали на фронт. дальше, как поется в
детской песенке, остались от румын рожки да
ножки. С ножек немцы сняли сапоги, и Гитлер перестал говорить о «великой Румынии». Когда Гитлер нанимает нового «союзника», он прикидывается щедрым, сулит хороший харч, а к празднику
204

полштофа. Когда у «союзников» остаются только калеки, Гитлер гонит их со двора.
Румыны с нашей помощью закончились. Требуется новая партия пушечного мяса. Венгры пока что
послали на фронт лишь часть своих дивизий.
значит, стоит улыбнуться венграм. Можно им обещать не только Кубань, но и Волгу. Геббельс уже готовит очередной труд: венгры окажутся сверх-сверхарийцами, помесью короля Стефана с валькирией.
В Будапешт приехал первый котми-вояжер Германии - фон Риббентрап. Когда-то он продавал
поддельное шампанское. Теперь он занят другим:
покупает пушечное мясо.
Венгры торгуются: Кубань далеко, а кусок
румынской Трансилывании рядом. Что же, немцы
выдадут румын венграм - со старыми содержанками Гитлер не церемонится. Гитлеру нужны солдаты. К чарту.румынских инвалидов! Да здравствует
венгерское мяса!
Чтобы утешить вшивого Антонеску, Гитлер сделал ему подарок: берлинское радио торжественна
сообщает, что фюрер преподнес битому румыну
автомобиль марки «.Мерседес».
Однако среди машин, брошенных немцами возле
Калуги, ты видали и «Мерседесы», так что далеко
генерал Антонеску не уедет. Надо полагать, что
венгр Хорти окажется хитрее и выторгует себе
Мессершмитт» с хорошим запасом горючего.
10 янВаря 1942 г.

Разочарование наемнипа
Лейтенант Хорхе Меркадель - выдержанный фашист, верный последователь берлинских палачей.
На фей родине Хорхе убил немало испанцев. Еwму
205

захотелось расширить поле своей деятельности.
Немцы ему сказали, что в Россий можно с комфортом убивать и со всеми удобствами грабить.
Наивный Хорхе поверил, и вот принесло этого Хорхе из далекой Испании к нам, на Волхов...
В конце ноября Хорхе еще бодр. Он занят закуской и табачкам. С удовлетворением он отмечает в дневнике, как его автоматчики стреляют в
русских. Капитан Альба похвалил лейтенанта Хорхе, и Хорхе на седьмом небе. Но 7 декабря настроение Хорхе резко меняется. Он пишет:
«Положение становится ужасным... Вечером мы
получили приказ от полковника Эопарса оставить
позиции. Ровно в 9 часов вечера отходим, оставляя
все имущество...»
Очарователен переход: то все было расчудесно,
то сразу «положение стало ужасным». Русские
вдруг взяли да ударили по фашистам - ясно, что
лейтенант Хорхе не ждал такого афронта. Храбрый Хорхе бросил миномёт, но сам благополучно
удрал. Поэтому он на минуту успокаивается:
«Отступление проходит удачно, хотя мне и тяжело глядеть на немногих выживших солдат они едва ползут. Люди раздёты, устали, утирают
от голода и холода. Я командую остатками 1-го и
3-го взводов - пятьдесят человек - не солдаты.,
а мочало; без устоев, без боеприпасов. На пять
пулеметов - восемь лент».
Особенно огорчает лейтенанта свое собственное
положение. Что уж говорить о солдатах, когда сам
гордый Хорхе завшивел.
Мы месяц не мылись. На мне рваные носки,
рваные башмаки. Я полон вшей».
Картина знакомая: вошь - животное непочти206

r

тельное, ест и прусского барана и гишпанского
гидальго.
22 декабря Хорхе приходит в восторг: дурачку
обещали, что в середине января его отправят домой. Он пишет:
«Эта новость так повлияла на меня, что я даже
пою...»
Но рано пташечка запела: после приятного разговора начинается пренеприятная бомбардировка.
Хорхе дрожит мелкой дрожью. А тут еще впервые
он усомнился в непобедимости своих берлинских
господ:
«Немецкий офицер-сапер сообщил Этне, что Браухич смещен и операциями руководит теперь сам
Гитлер. Это плохой признак...»
Проходит еще несколько дней, и Хорхе записывает нечто вовсе неожиданное:
«:Боевой дух нашей дивизии теперь направлен
всецело против немцев».
Напрасно гитлеровцы старались - привезли
испанцев, чтобы испанцы били русских, а вышло,
Что Испанцы мечтают об одном: как бы побить
самих немцев.
Пока испанские фалангисты ругаются с немцами,
русские продолжают наступать. Хорхе видит, как
бегут немцы. Тогда со спокойной душой он тоже
-бежит. Несколы.о отдышавшись, он вынимает дневник и записывает:
«В настоящее время испанская дивизия представляет собой хаос. Части разбиты. Нет боевого духа,
нет боеприпасов. Отсутствует доверие к камамдирам, Начальники - абсолютные бездарности. Прав
наш генерал Кейпо де Льяно, который написал одноту из моих солдат: «Я потерял веру в Испанию
и ее руководителей». «Голубая дивизия» прибыла

сюда, чтобы а iросланить Испаннию. Вышло наоборот - весь тир видит (наш позор. Мне стыдно, хотя я утешаю себя мыслью, что не нее испанцы
такие дикари...»
Лейтенант Хорхе утешает себя не только мыслями: 23 декабря он «реквизиравал несколько кур и
раздобыл коньяку». Он считает, что позор позором, а выпить ,по случаю праздника тоже не мешает. Наконец, 26 декабря ему говорят: «В 4 часа
вас сменят, а потом дивизия вернется в Испанию...»
Хорхе радуется. Он забыли о боевом пыле, и о
«славе» фаланги, и о реквизиции кур. Ему хочется
дамой - подальше от русских снарядов. Здесь-то
вмешивается в дело трижды справедливая судьба:
лейтенант Хорхе Меркадель, пожаловавший к нам,
чтобы убивать и грабить, 27 декабря был убит близ
совхоза «Красный .ударник».
Мы знаем, что «не все испанцы такие дикари»,
как этот Хорхе. Никогда мы не примем офицеров
«Голубой дивизии» за благородный испанский народ. Немцы пригнали к нам испанскую чернь. I-Iо
даже эта чернь бунтует против своих хозяев. Даже
«Голубая дивизия» мечтает, как бы свести счеты с
немчурой. Пока немцы побеждали, их ненавидели
и боялись. Теперь их ненавидят, но их уже не боятся. Мажет быть, завтра солдаты «Голубой дивизии» прикинут, как лучше всего использовать восемь лент :и пять пулеметов. «Бей немца»-эти два
слова теперь понятны фрака народам Европы. На
этих словах все сойдутся. И все народы прославят
тот народ, который первый не только сказал «бей
немца», но начал его бить, и хорошо бить - с
толком.
9 января 1942 г.

Моаосагссн — IIcc p2c?ic
В Париж вернулся обер-лейтенант немецкой армии бывший француз Жак Дорио. Он вернулся прямо из Можайска. Когда его спросили, почему он
-приехал, он ответил: «Хочу отдохнуть». Он, разумеется, не упомянул о том, что из Можайска ему.
пришлось убраться. Жак Дорио никогда не говорит:
«Меня схватили за шиворот», он предпочитает,
вежливые обороты 4. «Мне подали пальто».
Отдышавшись после долгого и несколько наспешнаго пути, герр Дорио заявил журналистам: «Нл
Восточном фронте немцы не отступают. они намеренно отодвигают передовые линии». Удивительно
красиво выражается этот франко-немецкий мужчина. Он ведь не удрал из России в Париж, к Абецу.
Нет, он только намеренно отодвинулся из Можайска в Париж.
Дорио не привыкать «отодвигаться» - это ренегат по природе, изменник по призванию, предатель по вдохновению. Я видел его в Париже с немецкими офицерами. Он им ласково улыбался.
Он их поил хорошим бургундскит. Он их водил в
публичные дата. Cu им помогал ареставывать
французских патриотов. Иуде когда-то выдали серебренники. Жак Дорио куда сговорчивей: он берет,
аккупацио.нные марки.
Под Можайском можно увидеть на некоторых
немецких крестах французские имена. Жак Дорио
и его кум, простреленный конокрад Пьер Лаваль,
набрали несколько тысяч французских босяков.
Оная назвали этих апашей и уенеров «легионом».
Они послали их в Можайск - брать Москву. Французов включили в 7-ю немецкую дивизию, и нелryецкий генерал фон Габленц удовлетворенно крякнул

208
14

Война

209

Францозен? Очень хорошо. Францию мы уже
взяли. Пускай французы, доннерветтер, берут для
нас Москву...» Предатели Франции сражались в
немецких шинелях, и они погребены под немецкими трестами со свастикой.
В одной деревне близ Можайска крестьянки мне
говорили: «У нас французы стояли. Грабили...» Я
сказал: « Немцы?» - «Нет французы. Они все
кричали: «Мосье, мосье!» И я ответил: «,Нет, дорогие, это были не французы. Настоящие французы ненавидят немцев, как мы с вами, Немцы обокрали, сожгли; залили кровью Францию. А у вас
стояли негодяи. Они родились во Франции, но они
предали свою родину». И колхозницы поняли. Они
ответили: «Как наш староста».
Когда обер-лейтенант Жак До;рио ходит по парижским улицам, его ппезреннут) жизнь охраняют
два немецких полицейских. Немцы охраняют из-'
тенника от французской пули.
Подлинной Франции не было в Можайске. Подлинная Франция не шла на Москву. Она готовится
к другому походу - на Париж. Освободить великий город от немецких насильников - таков обет
:каждого француза. Во Франции немцы не вешают - они отрезают голову. Каждый день они казнят французских патриотов. Когда вели на казнь
депутата французского ттарлатента Габриэля Пери,
он крикнул: «Я умираю за Францию!», и его товарищи запели Марселыезу> за неi колыко минут до
смерти, перед палачами.
Подлинная Франция теперь уничтожает свитеры
и носки, чтобы немцы в Вязьме замерзли. Подлинная Франция теперь на заводах саботирует производство, портит моторы, чтобы немецкие летчики
разбились в Крыму. Подлинная Франция истребляет
фрицев, чтобы меньше было немецких палачей в
210

Киеве и в Минске. Подлинная Франция сражается
под командой генерала де Голля против немцев.
Это - наши союзники и наши друзья.
30

января 1942

г.

ДентJриаиьс 2с валºота
Муссолини недавно заявил: «Итальянский экспедиционный корпус в России покрыл себя неувядаемыми лаврами. 0 героических делах наших легионерод будут с восхищением говорить потомки».
0 чем будут говорить потомки, мы мне знает. Но
о героических делах итальянских солдат в России
красноречиво говорят приказы итальянского командования. ,
В военных сообщениях ты редко видим упоминание об итальянских частях. Можно подумать,
что итальянцев в России нет или что они окантгательно обленились. А на самом деле, итальянцы на
франте, и они яте теряют :времени даром. Чем же
занимаются носители лавров в оккупированной
Украине? На этот вопрос отвечает синьор Джованни Мессе, командующий ИЭКР - итальянским
экспедиционный' корпусом в России:
«Запрещается военнослужащим любого звания,
входящим в состав ИЭКР, коммерческая деятельность, как-то: торговля с итальянцами, с военнаслужащими других национальностей и с населением оккупированной территории.
Запрещается военнослужащим ИЭКР продажа
или приобретение иностранной валюты».
Вот их « героические дела»-продажа и покупка, спекуляция на валюте, мелкая торговля!
Итальянский полковник пытается надуть немецкого
14*

211

обер-лейтенанта — продает краденый тех и покупает краденое сало. Итальянский майор закупает
у венгров сапоги и сбывает их румынскому интенданту. Че:рнорубашечмики в лаврах носятся по улицам украиМс.ких городов и в ажиотаже кричат:
«Продаю лиры! Продаю марки! Леи в понижении!
Покупаю доллары!..»
А совершив несколько удачных сделок, доблестные легионеры шлют в Рим телеграмму на казенный счет: «Пришли. Увидели. Победили» — ведь
это потомки Ротула и Рета, Цезаря, Брута, . Семадени и Фанкани.
Впрочем, не всегда итальянцы покупают. Зачастую они выказывают искреннее презрение 'к
деньгам. Зачем деньги, если есть неувядаемые лавры? У населения они не покупают, у населения
они великодушно берут. Вот выразительный документ. На нет выписаны имена колхозников в селе
Орлово-~Ивановка. Рядам .примечания по-итальянски. Они сделаны щедрым командиром 79 батальна дивизии «Челере». Примечания однообразны:
«Una Уасса» мили «2 Vассне», что означает «Одна
Кораза» и «Две коровы». Не следует думать, что
командир 79 батальона занимался низменной торговлей. Нет, он не оскорбил чести чернорубашечников: он ме покупал коров, он их брал 1даром.
Уезжая в Италию после «героической» эпопеи,
итальянские офицеры везут с собой неувядаемые
лавры, а именно различное добро, наворованное в
России. Тяжело путешествовать с большим багажот. Желая вознаградить отважных героев, командование ИЭКР издало следующий приказ:
«Генералы и полковники, отправляющиеся на родину, могут брать с собой своих денщиков. Прочие
офицеры должны испрашивать на это специальное
разрешение».
212

С денщиком герою куда сподручней. С денщиком
он не то что пианино, молочную корову вывезет.
Однако, скажет в недоумении читатель, не все
же время они торгуют валютой и забирают коров?
В промежутках они наверно воюют? Вот несколько ратных подвигов чернорубашечников.
Полковник командир 3 полка берсальери синьор
Атимто Каретто сообщает, что берсальери штабной
роты Стелла Севино ди Джованми отличился:
«Воспользовавшись временным отсутствием денщиков офицеров, занял предназначенное для офицеров помещение и заявил, что будет нести сторожевую службу возле двух вблизи расположенных
зданий. Получив приказание вернуться в свое подразделение, не подчинился и был снова застигнут
в той же комнате, в одной рубашке—писал частное письмо».
Вот боевые действия другого берсальери Ладезио
Чезаре ди Джузеппе:
«Украл у военной администрации 28 кило свиНины».
(Нужно знать, у кого красть...)
Центурион пулеметной роты 63 мото.механизм~роранно:гю легиона чернорубашечников Джентиле Марио сообщает 20 декабря о подвиге одного из легионеров:
«Мандзоне Витторио стрелял в птиц вблизи
дона».
Ясно, что Мандзоне Витторио стрелял в птиц.
А в кого ему прикажете стрелять? В русских?
Это чересчур опасно: русские могут тоже выстре•
лить, а птица — существо деликатное, выстрелишь,
она возьмет, и улетит...
213

Танк жм!вут м трудятся в России непобедимые легионе.ры Бенито Муссолини. Одно им мешало: морозы. Но с морозами гордые римляне быстро сп~равились. Тот же центурион Джентиле Марио написал в приказе:
«Обмораживание есть преступление, за которое
будут привлекаться к ответственности сами обморожемные».
Ясно, что после этого обмороженные вывелись.
А теперь потеплело. Расцвели неаполитанцы, торгующие в ;разнос яйцами и нитками. Фло.рентийцы,
спекулирующие на румынских леях, мечтают о
мандолинах и о красотках. Корноухий Муссолинил
заявил: «Я чувствую необычайный прилив сил и
бодрости перед наступлет~ием весны. Мне даже хочется заалеть, как птичке...»
Хорошо шестипудовой пичуге в Рите. Хуже лепианерам в России.
Чу! Центурион побелел. Берсальери забыл о курсе пенго и лен. Чернорубашечнттк выронил корзину с яйцами. Далекий гул канонады. «Что это?»взволнова!нно спрашивает центурион центуриона, и
тот отвечает: «Русские...»
Весна монет оказаться самым неприятным вре-мене:м года для героев, увенчанных лаврами. Придется удирать-без денщиков, без чемоданов, без
валюты. И тогда-то берсальери спросят. своего
певучего дуче: «Зачем были лавры? Зачем центурионы? Зачет, чорт побери, нас послали за тридевять земель? Торговать нитками и менять марки
дна лиры ты могли бы и здесь - в Неаполе с хловпушками и без пушек:..»
4 марта 1942

214

г.

Наемнипи
Гитлер закупает пушечное мясо оптом и в розницу.
Румыны, итальянцы, финны закуплены оптом.
Но Гитлер нанимает и одиночек-преступников
или изголодавшихся бродяг. Повсюду у него вербовщики. В Норвегии босяков нанимает Квислинг,
в Бельгии - местный фашист, «рексист» Дегрель,
в Голландии - агенты «национал-социалистской
партии», в Хорватии - премьер, уголовник Павелич. Гитлер, разумеется, говорит о «крестовом
походе», но его представители поспешно добавляют: стольно-то франков, пезет, крон, гульденов.
В Испании вербовщиком был голод. Свояк генерала Франко «министр» Серрано Суньер расхвалмвалперед горемыками «дух новой Европы». Однако кандидаты интересовались предпочтительно
харчами. «Добровольцам» было обещано: 1 000 пезет единовременно, щедрые пособия родным записавшегося и хорошее жалованье - холостой солдат получает 60 марок, семейный - 90.
Гитлеру удалось набрать около пятнадцати тысяч голов. Две профессии наиболее часто встречаются среди солдат «Голубой дивизии»: студентыюристы и чистильщики сапог. Первые относятся к
«семьоритос» («золотая молодежь») - это бездельники, проводившие годы на террасах кафе.
Что касается чистильщиков сапог, то они люди н
гордые, а отсутствие ваксы нанесло чувствительный
удар некогда процветавшей в Испании корпорации.
В середине июля «Голубая дивизия» двинулась
на север. На французской границе наемники увь:
дели плакат: «Германская армия приветствует испанских добровольцев». Французы, те тоже «приветствовали» фалангистов: в вагоны полетели кам215

ни. дело дошло до того, что вояки из «Голубой
дивизии» прибегли к огнестрельному оружию: атаковали французов йа перроне вокзала.
В баварском городке Графенверт прием был куда более сердечный. Испанцам даже выдали сосиски. Среди «добровольцев» оказалось много венериКов. Около трехсот пятидесяти студентов-юристов
пришлось отправить назад в Испанию: Остальные
занялись делам, и вскоре взвыли все мамаши Графенверта - десяток местных гретхен были изнасилованы неустрашимыми фалангистати.
39 июля испанские наемники присягнули на верность Гитлеру. Начальник «Голубой дивизии» генерал Муныас Гранде произнес по этому случаю
прочувствованное слово: «Единственное, чего мы
хотим, - это чтобы среди молчаливых могил на
русских полях были и испанские могилы», (Пожелание Муныаса Гранде быстро осуществилось.)
Из Сувалак испанцев погнали в Новгород. Шли
они сорок семь дней. У Гитлера тогда еще было
вдоволь солдат, и он не торопился. Немцы решили
не тратить зря топлива и погнали фалангистов
атешечкот. После этакой прогулки восемьсот испанцев выбыли из строя. Кроме усталости, на довоенных потерях «Голубой дивизии» отразилось'
поведение поляков-в Польше фалангистов встретили еще хуже, чет во Франции. Было отмечено
много случаев нападения Крестьян на испанских
«добравольцен».
К середине октября наемники, наконец, доковыляли до франта. Уже падал токрыiй снег. Германакое командование облюбовало для зябких андалузцев ,район озера Ильмень.
За первые два месяца «Голубая дивизия» потеряла семь тысяч человек. Одни погибли от артиллерийского огня, другие - от ,наших контратак.
в16

Некоторые утерли от морозов. Не дремали и партизаны.
Ненцы одели нае?тников еще хуже, нежели своих
солдат. Кормили их отбросами. В приказе от 4 декабря немцы требуют, чтобы испанцы ели тухлятину: «.Вздувшиеся от газов консервы не следует
выкидывать».
Полковник Пиментель как-то сказал своим солдатам: «Говорите правду. Вы едите плохо. И едите вы плохо потому, что сукины дети немцы нам
ничего другого мне дают».
Между собой «добровольцы» разговаривают
предпочтительно руками: «Капитан Гарсон отпустил Атилыкару несколько пощечин». «Унтерофицер дал Флеча несколько пинков, так что тот
упал и разревелся». «Сальгадо разбил ему в кровь
физиономию». «Солдаты на кухне выронили котел
и были за это избиты». «Лейтенант Матаморгос,
у которого исчезла вечная ручка, заявил, что пока ручка не появится, он никого не выпустит из
казармы. Уседа свистнул не из непочтительности,
а от неожиданности, и капитан Гарсон несколько
раз его ударил стэком по голове».
0 храбрости этого воинства можно судить пл
следующей записи: «В лагерь прискакала лошадь.
двое товарищей от неожиданности выронили винтовки. Полковнlик пришел в бешенство и назвал
наш батальон «скопищем ,старых баб».
Не удивительно, что испанцев сильно потрепали
в первых же боях. «Голубую дивизию» пришлась
отвести в тыл. Из Испании привезли новых гтаемников. Роздали еще несколько миллионов пезет.
Теперь «Голубая дивизия» снова на фронте. Вряд
ли ,новички окажутся счастливей застрелощикав.
Число «молчаливых могил» будет неизменно расти:
Во Франции вербовкой занимались многие: ре217

негат дорио, Марсель Деа, «Iкагуляр» Делан~кль,
перебежчиик полковник Лабомн. Немцы здесь деньгами не швырялись. «Добравольадаiм» посулили ециновремеенно 2 000 фраа-пков или 100 оккупационных
марок. Жалованье легионерам положили 60 марок
в месяц.
Французов соблазняли не только монетой. Немцы обещали «добровольадат» отпустить их родных,
находящихся в немецких концлагерях, на свободу.
Отец пишет легионеру Франсису Робему: «Адрес
Ги — Gefangenenummer 99.844 Stalag XI Deutschland. Он. будет счастлив, что ты его освободил».
Мать добавляет: «Я написала заведующему Р.Р.Е.
(~парти попюлер франсе — партия ренегата Дорио),
опрашиваю, что нужно предпринять для `освобождения Ги после того, ка ты записался? Последнее
письмо Ги было далеко не бодрым. Он писал, что
не вернется раньше, чем через два года...»
Гитлер говорит: хочешь, чтобы я выпустил из
застенка Ги? —Хорошо, иди и умри за меня.
Франсиса Робена действительно убили под Можайском. Кто знает, где теперь Ги?
В августе пять тысяч наемников собрались в
Версале. Лаваль преподнес легионерам знамя. Как
известно, один из легионеров отплатил ему за подарок пулей.
После этого сотню «добровольцев» отвезли в
гестапо; остальных направили в Польшу. По дороге во французском городе Труа немецкие девицы
выдали наемникам эрзац-кофе и повидло. В Германии французов не оставили. Для них был приготовлен лагерь Деба, возле Кракова. Французские фашисты с ужасом вспоминают о поляках. Один легионер пишет: «Мы попали во вражескую страну...».
16 октября легионеров выстроили. Из Бреславля
приехал генерал с благозвучной фамилией фон
218

Хаума. Онпринял присягу. Французы повторили:
«Приношу священную клятву в там, что буду беспрекославно повиноваться Адольфу Гитлеру».
В гостях не было недостатка. 26 октября приехал де Бри~нон, который носит несколько юмористическое звание «посол французского правительства в Париже». Де Бринан советовал легионерам
отважно сражаться за Германию.
Среди других событий в лагере можно отметить самоубийство одного легионера и арест четырех других. Грилак записывает ратные подвиги:
«Легионер стащил свиную котлету. Лейтенант Шуле основательно избил его».
Наконец легионеров включили в состав 7-й пехотной дивизии германской армии. К ним прибыл
командующий дивизией генерал фон Габленц и
рявкнул: «Вперед — на Мосгву».
Легионеров погнали за Можайск. На передовых
линиях они пробыли не больше десяти дней. В начале декабря их сильно потрепали. Легион потерял
половину состава. Его увели в тыл. «Лейтенант»
дорио был срочно послан в Париж: набирать новых.
В начале февраля большая партия пушечного
мяса была отправлена из Парижа на восток. Вскоре и «лейтенант» дорио выехал в Смоленск.
Теперь французский легион находится рядов с
«.Голубой дивизией». Туда же немцы бросили батальон наемных голландцев. Это — один из самых
трудных секторов: немцы хотят устроить плотину
из трупов наемников.
Кто же эти французы, решившие умереть за
палачей Франции? Вот легионер Васик Грилак. В
свидетельстве, выданном ему торговой - фирмой,
сказано, что он родился в Румынии и состоит в
испанском подданстве. Удостоверение, выданное
дорио, гласит, что Васик Грилак «истинный фран219

цуз». Наконец в справке командования 7-й германской дивизии сказано, что «легионер второго
класса» Грилак — немецкий солдат.
Получив удостоверение от Дарио, Грилак прежде всего побежал в табачную лавку, где ему отпустили как легионеру пачку папирос.
Франсис Робен — студент из Бордо. Это бездельник и маменькин сынок. Тетка ему пишет: «У
тебя были три маты, и все тебя баловали. Как же
ты будºшь на воине?..» Папа дает ему практические советы: «У тебя деликатное здоровье. Старайся есть как можно больше домашней птицы».
Старик сразу понял, что на восток двинулись не
крестоносцы, а куроеды.
Робен пробует говорить об «идеях». Но это
прежде всего дурак. 30 октября он видит в БрестЛитавске, как немецкие солдаты убивают советских военнопленных. Он равнодушно отмечает в
записной книжке: «Застрелили свыше ста пленных. Потом наш поезд двинулся». Когда Робен
попал на фронт, у него даже почерк изменился.
Он пишет: «Это серьезно!..» и спустя день: «Какой холод!.. Ужасный огонь... Русские все время
стреляют... Погиб Анри...>
У Робена был приятель — некто Кертильян. Тот
пиiсал: «Ты теперь входишь в самую доблестнуто артию мира». да, этот француз, как мазохист, обожает германскую армию; растоптавшую Францию.
Естественно, что Кертильян заканчивает свое письмо противоестественнъгми словами: «Жму руку,
дорогой легионер, и кричу вместе с тобой: «Heil
Hitler! Vive Petain!»
Надо сказать, что даже не все приятели восхищены амплуа Робена. Кертильян ему сообщает:
«Наши англофилы. ивы, не изменились. Поражения
русских у них превращаются в победы. Фурнье
220

только и говорит, что о миллионах немецких трупов. Понятно, что такие люди тебя не способны
понять. Но зачем говорить о простофилях?..»
Легионер Анри Нуаза связан с кагулярами и
немецкой разведкой. Его приятельница Софи Виллимир недавно перекочевала из Франции в Тюринген. Письма Анри она неизменно заканчиваег
словами «Германия превыше всего» и знаком свастики.
Сестра 'Женевьева рассказывает брату, как
шайка кагуляра Делонкля расправилась с Бернаром Бош, заподозренны:и в антифашистских настроениях: «Его убили возле могилы неизвестного
солдата...»
Братец Анри состоит «шефом» кагуляров в городе Ланыи. Он пишет: «Ты прекрасно настроен,
это понятно — ты знаешь, за что сражаешыся...
Но мы еще нее получили твоего жалованья. А зевать нельзя. Я написал шефу батальона Волле.
Если деньги не придут, напишу снова. Волле мне
ответил, что, ежели нас вздумают обижать комиунары, деголлевцы или евреи, он нас выручит. Но
у меня у самого резиновая дубинка не бастует...
Эти нахалы сорвали наш плакат «Победа над большевизмом»... Сейчас передали по радло экстренное
сообщение из Берлина: русские окончательно ун~iчтожены. Видимо, ты поспеешь к самом° концу—
займешыся чисткой. А там будет, что чистить...»
Чистят теперь наши бойцы — чистят поля от
трупов разнопле.меiнной шпаны.
Настанет день, и кончится тирания Гитлера.
Освобожденные народы Европы будут благоговейно
поминать своих героев и мучеников. Кто тогда
вспомнит о наемниках? В свободном Мадриде
проклянут имена барчуков, чистивших сапоги немецким офицерам. Париж отречется от Робена и
221

Нуаза. Он отречется и от дряхлого маршала, который приглашал к столу «лейтенанта» Дорио и
посылал паздравителыные телеграммы предателю
Лабонну.
Иногда говорят «идейный фашист». В сочетании
этих двух слов скрыто противоречие. Не может
быть идейных фашистов, как кет благородных палачей, бескорыстных грабителей и вдохновенных
наемников. Фашизм не идея, это — низшее состояние человека, одичание, распущенность, порочность. Рабы или наемники, они стоят друг друга.
Одних пригнали силой, других соблазнили сотнительными ассигнациями или краденым салом.
. В 1812 году наш народ говорил о «нашествии
даунацесяти языков». Теперь разноплеменные наемники говорят на одном уТощенiно~м языке: «дать
курицу, стать 1. стенке, снять валенки, виселица,
гейль Гитлер!» Если к нашей клятве «смерть немецким оккупантам» .мы ничего не добавляем, то
только потому, что итальянские чернорубашечники, румыны Антанеску, финны Маннергейма,
kтспанс~кие фалангисты, французские легионеры,
бельгийские батальоны «Флаiндрия» и «Валлонни» — для нас не представители других народов, но
те же немецкие оккупанты, «второго класса».
11 марта 1942 г.

Весенние дни
До этой зимы Гитлер говорил своим солдатам,
что онинепобедимы (круглый год. Ф,рицы верили—
на то они фрйцы. Так родился миф о «непобеди:иостел» немецкой армии. Этот миф давно похоронен и занесем снегами. Гитлер теперь говорит не222

мецким солдатам, что они непобедимы весной и
летам. Это уже не миф, это эрзац мифа.
Почету Гитлер кричит о весенних операциях?
Потому что ему нужно ,успокоить свой народ. Германия — это чрезвычайно нервная дама. Ей каждый день нужны победные сводки и трофейные посылки. Но вот уже четвертый месяц нервной даме
подносят только траурные конверты. И Германия
впала s истерику. Ее не успокоить валерьянкой.
Ей нужны победы. И коновал Гитлер шепчет:
«Весной мы будет побеждать».
Немецкие газеты расписывают, что именно собираются предпринять немцы на востоке. С чего
это они разболтались? Когда Гитлер готовился напасть на нас, он молчал. Он тогда не хвастал числом подвезенных к наши' границам дивизий. Он
не рассказывал, куда он собирается пойти и когда. Если солдаты оказывались любопытными, офит.1еры им отвечали: «Это военная тайна». А теперь
Гитлер вопит: «Иду на вы». Он расписывает, на
какой франт он послал того или иного фельдмаршала. Он показывает всем свои карты.
Гитлер уже в январе начал кричать о весенних
победах. Он хотел перекричать шопот разочаровакных немок. Он хотел перекричать ропот продрогших, измученных солдат. Он хотел перекричать молчание немецких могил. Гитлер говорил
для своего тыла. Он оговорил для нейтральных
стран. Он хотел запугать эмир. Но декабрь не прошел дарам: мир поумнел.
Мы знает, что германская армия еще сильна и
многоч~ислет~на. Гитлер снял с работынемцев и
поставил на их место чужеземных рабов: итальянцев, словаков, французов, бельгийцев, военнопленных, арестантов. Он ,мообилизавал семнадцатилетних и пятидесятилетних. Он набрал новых наем223

9 нкав. Он слал авошм вассалам ордена и бранные
письма: он требовал пушечного мяса. Он вколотил
новые дивизии. Их счет не мал. Но эта-эрзацдивизии. Мы будем считать их, как цыплят,пю осени.
Зимние фри.цы, полуза~меiюшие и завшивеiвшие,
остаются лучшими солдатами Гитлера. Это , его
«старая гвардия». Это головорезы, пережившие
сладость легких побед в 3аiпадмой Европе, жравшие французские булки й пившие греческий ,мускат. Это - кадровые солдаты, .при,выкнтие к повиновению. Это - поколение, выращенное самим
Гитлерам, звери без совести, которыми он столь
горд. Они да сих пар iлпорно сражаются. Они идут
в контратаку. Они отчаяiнмо защищаются в окруженных городах. Но их с каждым днем все меньше. Они первые пришли к нам. Они первые исчезмит.
Даже среди отборных гитлеровцев началась зпид.еаъия сомнения. Зима не прошла для них бесследно: они задумались. Я видел одного пленного. У
него на голове были .рейтузы: повязался от ,мороза. Он сказал мне, что не отдавал чести своему
лейтенанту - неудобно было подносить руку к
рейтузам, да и лейтенант отворачивался. Эта, на
первый взгляд, мелочь имела серьезнюйншие последствия: фриц задумался. Он перестал себя чувствовать винтиком огромной машины. Под рейтузами
в его голове родились первые мысли, и он сдался
в плен. Таких будет все больше и больше. Весеннее солнце пригреет тела немецких солдат, но оно
не уничтожит великого холода их сердец. Человек
от мыслей растет. Гитлеровский солдат от мыслей
умирает. Семнадцатилетние? Посмотрим, как эти
щуплые подростки, воспитанные на пудах самомнения и на граммах хлеба, выдержат наши доропи, наши
224

леса, наши ночи. Пятидесятилетние? Эти знают
дорогу в РОССИЮ. Они знают и дорогу из России.
Они помнят восетгнадцатый год. Среди них многие
боролись против Гитлера. Гитлер их победил, но
не убедил.
. Румын . интересует Орадеа Маре, а не крымская
Ореанда. Славяне не хотят сражаться против едино
кровиой России. Сутенеры не созданы для пулеметного огня, и молодчики Дорио или Серрано Суньера
городов не берут.
Гитлер взял немецкие дивизии из Франции, из
Голландии, из Норвегии, из Греции и перевез их
на восток. На в оюкупмраванных странах разгорается борьба угнетенных народов п:ротигв притеснителей. Народы Англии и Америки требуют второго фронта: Они понимают, что на войне ждатьэто значит упереть, что хорошее дело - тыл,
но тыл не заменит фронта, что хоронить Гитлера
можно и в одиночку, а бить его предпочтителыно
вместе. Англичане видят, как опустело побережье
Атлантики. У англичан не только зоркие глаза, у
них флот и армия.
Немцы накопили немало тан►кав. Мы это знает.
Но разве у немцев не было танков в декабре?
Наши бойцы освоились с там~ковай войной, +они нашли управу и на 'танки. Атаки немецких танков
могут быть еще огжесточеннее, но они не будут
длительными. Все ,немецкие генералы сейчас заняты прославлением лошадей. Один даже прослезился
в приказе, говоiря о русской лошади: «Это терпеливое и умное существо». Откуда у немцев такая любовь к коню? Разгадка проста: танки -прожорливые твари, а у немцев мало горючего.
Можно, tканечно, говорить о Баку, но от разговоров моторы не движутся... Что касается танков, то
мы зимой изготовляли не кастрюли и не за и1('
15 Война
с-.

галкпл. Из Англии наем присылают не трубки и не
кексы. Если мы молчим о весенних операциях, то
только потому, что мы воюем. Мы мне хотим испугать немцев, мы хотим их уничтожить. А где, когда и как - это дело нашего камандогвания.
Немцам бесспорно не понравится наша весна.
Через две недели они начнут жаловаться на оттепель. Они будут !писать патетические корреспанцекции о рагопутице. Они будут чихать, кашлять и
ругаться. Надо надеяться, чихая, они будут отступать. Надо надеяться, в хорошей весенней грязи
завязнет мне одно немецкое орудие.
Гитлер говорит: «Весной начнутся настоящие
операции». Он обманььвает свой народ: военные
действия не прекращались .ни на день. В марте погибло больше немцев, чем в декабре. Конечно, по
сухой земле итти лучше, чем по снегу или по апрельакой грязи. Но ведь идеен мы.
Враг попробует еще раз испытать нашу силу,
проверить нашу стойкость. Он двинет в бой своих
Вшивых ветеранов и своих свежих старичков, свои
танки, сваи самолеты. Но мы не парим ему наступать. Мы научились%итти впереед, и мы не хотим,
чтобы немец жег наши села и пытал наших летей.
Мы дорого оплатили освобожденную землю. Мы ее
не отдадим. Наступать буден ы.
Гитлер говорит: немцев били зимой, но весной
немцы непобедимы. Это - лохгмотыя былого мифа.
Мы сдерет с него и лохмотья: мы покажем, что
немцы умеют удирать и весной. Мы покажет, что
ты их умеем бить во все сезоны.
2 апреля

В26

1942

г.

Лава.2ъ и

о.лtп.ани,я

Сдав власть вору Лавалю, маршал Петзн скромно отгiразднавал свой день рождения. Маршалу исполнилось восемьдесят шесть лет. Правнучки Петэна долго искали в Виши восемьдесят шесть свечей, которые должны были украсить традиционный
пирог маршала - лавочники уныло отвечали, что
все свечи давно вывезены в Германию. За время
царствования маршала «имы, Филипп» голодные немецкие крысы подчистили Францию...
Лавалю досталась пустая, голодная и возмущенная страна. Но Лавалю достались также военные
корабли и африканские базы. Это позволило старой, испытанной проститутке сойти за невесту, с
хорошим приданым. Лаваль не упирался. Он быстро составил «кабинет» и выступил перед страной
с декларацией. У вара был некогда бодрый голос.
Теперь Лаваль говорил потухшим голосом, з котором иногда даже чувствуется волнение. Никто, конечно, не заподозрит Лаваля в гражданских чу+sствах. Дрожь в голосе следует приписать нульгарно у страху. Лаваль, еще недавно черный, как
ворон, за год поседел. Пуля Колета сделала свое
дело: предатель испугался раз и навсегда.
«Берлигнер берзенцейтунг» пишет: «Лагваль -- это
та почва, на которой национал-социалистская Гертания может погдатъ руку побежденной Франции».
Еще бы... Александр Дюма говорил о постели одной знаменитой куртизанки Второй империи: «Это
то публичное место, на ,котором пожинают друг
другу руки начальник полиции и вожак налетчиков, барон и его разбогатевший лакей».
В своей речи Лаваль сказал: «Я не чувствую
себя побежденным». Это он сказал исгкренно - в
толитической карьере Лаваля не было большей
15*

227

победы, нежели поражение Франции. Я видел Лаваля в дни капитуляции, он сиял, как именинник.
Можно было подумать, что это он взял Париж.
Лаваль в декларации обращается к крестьянам. Он
уговаривает их пахать и сеять для немцев: «Я
прошу вас работать на земле с .таким же подъемом, с которым вы будете ее защищать»... Не
следует забывать, что Лаваль по профессии адвокат, а по природе мошенниiк. Предав Францию
врагу, он, не краснея, говорит о «защите земли»:
От кого предполагает Лаваль защищать Францию?
От французского народа, от армии де Голля, от
союзников Франции. Засим вор обращается к рабочим. Он не рассказывает о своих барышах. Он
не упоминает о там, что даже Геринг поаматривает с уважением на руки Лаваля: «Доннерветтер,
этот француз умеет срывать миллионы, как девушка рвет незабудки!» Нет, Лаваль говорил
французским рабочим о «справедливости». По его
словам, «новый порядок» -- это и есть «сациализм». Вы не знали, что такое социалистическая
справедливоость? Пожалуйста, Лаваль -вам объяснит. «Истинный социализм»-это триста тысяч
французских детей, которые умерли после разгрома Франции от того, что для них не было даже
комовой репы. «Истинный социализм >-это доходы
Лаваля, который после разгрома Франции округлил
свои поместья. Это барыши Шнейдера, который
поставляет Гитлеру оружие. Это сбережения ЛеруаЛадюри, который каждый день оккупации коротко
называет «удачным днем». Лаваль далее говорит:
«В новом обществе свобода будет защищаться, почитаться и превозноситься». Речь сопровождалась
музыкальным аккомпанементом: в Сен-Назере и в
Париже немцы, «защищая, почитая и превознося
свобюду>, аккуратна расстреливали заложников.
228

Лаваль признается, что он не добился от своих
хозяев никаких подачек Франции. Гитлер согласен
кормить Лаваля, но он не хочет потакать французам. В шлему все еще томятся полтора миллиона
французов. Немцы не соблраются их освободить,
хотя Лаваль и кричит о «дружбе». Для Гитлера
дружба дружбой, а служба службой: французские
рабы нужны Герiмании.
Лаваль говорит, что не было в истории победитегiя, более великодушного, чем Гитлер. Оккупация
двух 'третей страны? Великодушие. Ограбление
Франции, народ, обреченный на голодную смерть?
Великодушие. Расстрелы заложников, застенки гестапо, истребление интеллигенции? Великодушие.
Особенно умиляется Лаваль восточныiм походом
Гитлера. Удивительно ли, если гитлеровцы, которые, в 1РасСии убивают детей и кичатся «трофейныiм салом», стали для Лаваля «защитниками культуры». Сам Лаваль с удоволытвиеим «защищал бы»
культуру по-немецки, не будь он трусоии. Он 'предпочитает «трофейные миллионы» во Франции без
русских бомб и без партизан - хватит с него пули Калета. Но Лаваль непрочь «iпа'Ддержать» Германию. Приятель Лаваля Марсель Деа предлагает
послать в Россию одну французскую дивизию. Окну дивизию Лаваль, пожалуй, наберет, хотя бы из
своих избирательны агентов, которые одновременно являются поставщиками живого товара и
организаторами мелких. убийств. Но вряд ли одна
дивизия устроит германское командование...
Лаваль распинается, что он всегда, «как одержимый, боролся за сближение Франции с Германией». Это, конечно, хiвастовство - перед барином. Лаваль не «одержимый», Лаваль жулик, а жулики одержи~мыiми не бывают. Лаваль служил разным господам. Семь лет тому назад, увидав, что
229

западные демократии .вместо того, чтобы схватить
агрессоров за шиворот, разговаривают с нити о
морали, Лаваль переменил ливрею. Теперь он говорит, что «не подвергался и не подвергается микаким иностранным влияниям». Может быть, он
считает шубу с барского плеча или пинок в зад не
«.влияниями»? Или он принимает гитлеровцев не за
иностранцев, а за своих оверньякав?
Лаваль подобрал достойных сотрудников. Их
имена мало что говорят общественному мнению.
Это дельцы, из которых многие предпочитали оставаться в тени. Не следует, однако, думать, что
это скроммъне чиновники и политические пешки.
Перед нами штаб «пятой коланны», предавшей
Францию.
Мир денег представлен в кабинете Лаваля двумя
крупными банкирами. Давний друг Лаваля, делец,
работавший с Германией банкир Леруа-Ладюри
стал министром земледелия. Маклер Жак Барно,
воротила «банка Вормс>, назначен «генеральным
делегатом по франко-германским сношениям», —
этого Лаваль приставил прямо к пирогу. Дорио
представлен ренегатом Полем Марианом. Этот человек побывал во всех паптигях Франции. Он набирал молодчиков, которые избивали девушек,
продававших левые газеты. Неудивительно, что Лаваль поставил его во главе инфармации и прессы.
Министром просвещения назначен дряхлый академик Абель Боннар. Когда Боннара спросили: «Почему вы гтричислены к бессмертным?», он стыдливо
ответил: «Я специалист по молодежи и однажды
меня принял Гитлер»... Боiннар помогал Дорио набирать наемников в «легион» для борьбы против
русских. Он всячески расхваливал жизнь в блиндажах, — этот «специалист по молодежи» забыл,
когда он был призьивного возраста. Статс.-секре2Э0

+

шарь по военным делам генерал Бриду не прославился никакими военными делами. Он сдался в плен
и был освобожден немцами как подающий надежды лазутчик. Гитлер лично с ним беседовал, и битый генерал стал служить не за страх, а за совесть фюреру и его пророку Лавалю. Статс-секретарь при главе ггравмгельства Фернам де Бриман — старый, проверенный предатель. Еще s 1430
году ан подружился с Риббентропат. Когда Гитлер
захватил власть, де Бринан тотчас выехал в БерViин, и Гитлер подчеркнул: «Де Б~ринан единственный французский журналист, которого я принимаю». Нет нужды говорить, что де Бринан занитался всем, кроме журнализма. Он начал работать
с немецким шпионом . Абецоам над разложением
Франции. Жена Абеца растерянно говорила: «У
меня трудное положение — я не знаю, где кончается муж и где начинается де Бринон». Другим
Статс-секретарем при Лавале назначен бездарный
литератор барон Рене де Бенуа-Мешен. Прошлое
этого барона носит несколько специфический характер. Так, например, занимаясь журналистикой,
аииериканскаго треста
он стал сотрудником
Херста, но телеграмм в газеты не посылал, а ограничился кражей различных картин, приобретенных Херстом. Потом баран занялся музыкой, он
выкрал ,у французскнfiх композиторов несколько рукаписей и этим промышлял. Наконец, барон перешел к чистой литературе, и здесь-то, заделавшись
секретарем издателя Грассэ, он обворовал последнего. Естественно, что Лаваль должен чувствовать
к нему доверие. Я думаю, что Лаваля в биографии
«секре<гаря инфорiмации» Поля Мариона больше
всего обрадовало то, что расторопный Поль вытащил из кармана умиравшего отца бумажник и золотые часы -- такими людьми конокрад дорожит.
231

Вот и готово новое министерство. Немцы делают вид, что о1но их не касается: это, мал, внутренние дела Франции. Немцы посадили гаулейтера Лаваля и говорят: это выбор Франции. Если бы
Франция могла выбирать, она повесила бы ка одном фонаре генерала фон Штюлыгднагеля и Пьера
Лаваля. Но руки Франции связаны, рот ее забит.
,Гитлер оказывает своему гаулейтеру знаки внимания. Так, напри:мер, верховный командующий отсутствующей французской аг.,.мией и состоящим
под немецким надзорюм французским флотом адти~рал Дарлан получил право на пребывание в Париже. Ему даже предоставили бывшую резиденцию
президента республики - Елисейский дворец. Пожалуй, и Лаваль, соскучившись в Виши, выклянчит
у генерала Штюлыпiнагеля будуар на Ке д'Орсэ, занятом гестапо.
Что потребуют немцы за свои милости? Некоторые заграничные газеты пишут о правительстве
Лаваля, как о правительстве независимой страны.
Когда у власти был Петэн, эти газеты говорили,
что Петэм не Лаваль. Теперь они говорят, что Лаваль не фон Штюлыпнагель. Вщимо, они . имеют
разобраться даже в тех оттенках, в которых терялась мадам Абец.
Лаваль будет делать все, что понадобится Германии. Возможно, что Гитлер не захочет форсировать событий: марсельская лазейка еще не закрыта, и Гитлер ею дорожит. Французский флот
будет передан Лавалет Германии, когда Гитлер
найдет это нужным. Может быть, Лаваль представит это как борьбу против цеголлевцев.
В самой Франции Лаваль удесятерил террор.
От ыне нет различия между оккупированной зоной и другой, официально именуемом «свободной».
Недаром немцы впервые разрешили в Париже рас232

прострамение газет, выходящих под ценнурой Лам
валя.
Унификация цензуры, унификация полиции, унификация каэнейг-такова программа Лаваля. Немцы его тюрапят-Франция с каждым днем становится беспокойней. В Париж теперь направился
фельдмаршал фон Рунштедт. Бартлет пишет, что
~мемно фон Рунштедт настаивал на назначении
Лаваля. Немецкого фельдмаршала интересуют н$
французские политические комбинации, а безопасность германского тыла. до войны стены Лондона каждую весну покрывались плакатами «Прово,
дите лето во Франции». Не звучат ли эти слова
в сердце каждого татми?.. В своей речи Лаваль
сказал: «На этой - старой земле сейчас весна. Н$
наступит ли весна и в истории нашей страны?..»
Для вора это пустая риторика. Но мнет француза,
который не спрашивал бы себя: уж не несет ли
эта весна весну Франции? .
22 апреля 1942 г.

ЛосюJт.нан арм ля
Шесть лет тому назад Гитлер заявил: «Только
немцам мы предоставит высокое право умирать
за Германию». Теперь Гитлер стал менее привередливым: он набирает наемников, где только может. Его армия-это разноязычный сброд. Он пригнал андалузцев на Волхов, норвежцев в степи Украины, венгров в брянские леса, чехов в Крым. Его
солдаты не понимают друг друга. До них даходт
один язьик - прусской дубинки.
Кто на Ленинградском фронте сражается за
Германию? Августиниус Хардштейн, солдат <ниде,рламдско~го легиона». Он жил прежде в Амстер233

даме. Пришли немцы, разрушили, обобрали Голландию. Напрасно Августингус искал работы. Ему
хотелось есть, и он продал свою душу чарту.
Ог наемника отступился отец, от него отшатнуэмсь друзья. Немцы выдали ему миску супа и солдатские штаны. За что он воюет? За кусок хлеба,
?, НелТцьы отггя"r1 у его маТери.
к
с бс,есып АвгустинЕьусом — чернявый
Х(.;:'. Перс, ч:г гилыщнк сапог, а впоследствии
солдат «Голу ,:г диеи:'т . Его брата фашисты
убиЛги в 19З году. Хасе немцы выдали 1 000 пезет, и он пошел умирать за Гитлера. В его роднот городе женщина на улице ему сказала:
«Иуда». Когда испанских наемников везли через
Францию, французы кидали в окна вагонов камни
и кричали: «Смерть фашистам!» Забившись в
угол, чистильщик с nor впервые подумал: стоило
ди за 1 000 пезет продать себя живьем Гитлеру?
За французскими камнями последовали русские
снаряды, и Косе перед смертью написал своей матери: «Нас здорово надули»...
А вот и француз Клад Пмкар. Этот не кидал
камней в фалантистов. Он сам пошел на службу
к Гитлеру: ом солдат «французского легиана», создах~ного ренегатом Дорио. Судя по документам,
Пикар в прошлом «торговый представитель» ; но в
его записной книжке имеются пометки, свидетельствующие о несколько своеобразной торговле:
имен девушек и расписание пароходов, отбывавших из Марселя в Буэнос-Айрес — Пикар торговал живым товарам. Он сбывал также непристои.ные открытки оптом и кокаин. Это мастер на все
Стуки, он мог бы стать - одним из маiнистрав Лаваля. В минис~ры он не попал и ,дошел только до
звания старшего ефрейтора германской армии. Он
продавал прежде девушек. Пришел тяжелый день,

284

и он проддал себя. Что такому Пикару могилы рас-.
стрелнньгх заложников, пустыри Франции, детские
гроба? Ему выдала' 2 000 франков и два iгакета
папирос «Голуаз»...
В германской армии теперь все подонки Европы, все авантюристы, все уголовники. Норвемец
Бекстрелп решил стать держимордой при Квислинге и записался в шкалу для полицейских. Немцы
его подвели: объявили, что практические занятия
происходят в Догнбассе. Бекстрема включили в дивизию Викинг». Этот вчкин~г, аэнакомившись с
огнем русской артиллерии, псгднял руки вверх. Поляк Петер Курзац был полотерам в Берлине; не
раз сидел в тюрьме — за кражи. Потом бравый
Петер отправился в Старую Руссу выручать генерала фон Буша, перехватил шнапса и очухался в
плену. Солдат французского легисжа Васик Грилак родился в' Румынии, состоял в испанском подданстве, служил сначала во французской армии, а
потом в немецкой. Некто Иоганн Гиллер вообще
забыл, какой он национальности. Он заявил нашим
бойцам: «Это не имеет никакого значения. Если
у вас хорошие харе й и мине положат сто марок в
месяц, я буду воевать за вас»...
«Мы сражаемся за великую Италию», — сказал
Муссолини. Но Фтрначари Атилио, берсальер из дивизии «Челере», тридерживается другого мнения:
«Зачем нам завоевывать русские города, копда
неимцы уже заняли всю Италию? Я думаю, что
Муссолини получил от Гитлера отсту.пные... А каково мне? Майор кричит вперед1», но ведь оттуда стреляют русские. Зачем я пойду на верную
смерть? За немцев? Но это свиньи: Они курят целый день папиросы, а нам не дают даже окурков...».
Наемники и рабы ненавидят своих господ. Лейтенант «Голубой дивизии» Хорхе Меркадель пи235

шет в дневнике: «Боевой дух . нашей дивизии тепер.ь направлен всецело тратив немцев. Капрал
Эцвим Виррат, финн, говорит: «У нас все знают,
что в поре Финляндии виноват Гитлер». Голландец
Вернер Криге.р, посланнъгй немцами на Калининский фронт, говорит: «Канеч~го, у нас есть враг,
но где русские - немцы». датчанин Кнут Якобсон
из полка «Норланд» пишет своей жене в Одензее:
«О там, как нам живется, ты догадаешься сама.
Здесь нами командуют немцы, как в Дании...»
Веiнтерец Молпар Антал, отправленный на юго-зипарный франт, возмущенно заявляет: «Немцы нас
сожрут, это как пить дать. А ты должны воевать
за проклятого Гитлера»... И плачется румын Ион
Васи: «Немцы у меня в деревне забрали всю кукурузу. А на фронте немцы ругают нас «кукурузниками» и катят, чтобы мы за них умирали».
Гитлеровцы насильно послали против России
славян, и с ненавистью к немцам идут в бой чехи,
поляки, хорваты, словаки. Солдат 514 полка Кшикавский рассказ ввает: «В каждом взводе у нас
несколько поляков. Немцы над нами издеваится.
Я сдался в плен потому, что не хочу воевать за
немцев». Солдат Карл Гасда 396 полка говорит:
«Я -- чех и ненавижу Гитлера. Мы носим немецкую форму, но это не значит, что ты хотим защищать Германию. Увидев русских, я бросил винтовку. Вы - наши братия». В «хорватском авиационном легионе» 65 хорват и 100 немцев. Пилот
Зденко Копецкий показал: «Хорваты не хотят
воевать против России. Меня вызвали в Запреб и
зачислили в германскую армию. Мне приказали
дать подписку, что я «доброволец». В газете
«Словак» лакеи Гитлера пишут: «Ошибочно ут
вержгдают, что словацкая армия участвует в войне
против России. Наши дивизии посланы на фронт
236

против частей, составленных из угро-тюркских
плетен и ст:ре+мящихся подменить русскую культуру лютеранской»... Нелегко, видимо, послать брата-словака пропив русского...
Немцы не скрывают своего презрения к наемникам. 0 румьюнах они говорят не иначе, как «iматальлжниаси»; издеваются над трусливостью итальянских чернорубашечников; словаков lназывают
«вшивыми богомольцами», а венгров-«эрзац-гусарами> .
Наемники ненавидят друг друга. В мои руки попал приказ генерального штаба румынской армии:
«1. Один нижний чин, возвратившийся из села
Казанкм, инфоррмировал нас, что в селе Казаiн.ки
распространились слухи, будто венгеlрцы заняли
трансильванский город Орадеа Маре. Этот слух
дошел и дно нас.
2. Произведенное расследование установило, что
эти слухи пущены венгерскими войсками, находящимися в городе Кривой Рог.
В связи с этим установлено, что некоторые
офицеры и солдаты румынской армии, знающие
мадьярский язык, к сожалению, вместо тога, чтобы избегать венгров, с которыми обстоятельства
привели нас в соприкосновение, заводят с ними
разговоры. А венгры не теряют случая, чтобы провести свою пропаfiанду. Онй -пустили ложные слухи, зная, что среди наших солдат много уроженцев округа Орадеа Маре.
3. Излишне опровергать эти слухи.
Господин генерал приказывает довести до сведения офицеров и солдат, чтобы они остерегались
венгров и не входили с нити ни в какие сношения.
Нарушившие этот приказ будут строго наказаны.
Старший офицер генерального штаба
подполковник Давидеску».
237

Против кого воюет подполковник Давидеску и
его вшивая армия? Против нас или против венгров? На что зарятся дивизии венгерских «эрзацгусаров»-на Орел или на Орадеа Маре? Эти
«союзники» ненавидят друс друга смертельной ненавистью. Официально Антанеску говорит о «боевам союзе», а полуофициально Давмдеску объясняет этот «союз» «обстоятельствами, которые
привели нас в СоприкасНОВение».
«Обстоятельства» - ,вот последний поевдомим
Гитлера. «Почему вы в Крыiму, дорогой скрипач
Пападеоку?»-«Обстоятельства». «Что ты делаешь
под Брянском, венгерский гусар Попадоли?» <Обстоятельства». Их пригнали в Россию, как
скот, как мулов, как баранов, и они стыдливо
бо+р~мачут: «Ничего не поделаешь - обстоятельства»...
Генералы подносят друг другу ордена. Каких
только орденов нет убитого Амтонеску - и финский, и хорватский, и словацкий, и итальянский,
не говоря уж о немецком. Что же, Гитлер коллекционирует страны, а его лакеи коллекционируют
ордена.
Хорваты Павелича думают, как бы вырезать
итальянцев. Словаки Тиса мечтают отобрать у
венгров Кашицы. Венгры готовятся к походу на
румынию. Жалкие полки - без чести, без доблести, подлинная армия наемников. Она отличается
Н грабежах и насилиях. Испанцы из «Голубой дивизии» насилуют русских девушек. В районе Брянска венгры и финны под предлогам «борьбы с
партизанами» жгут русские деревни. Верюальеры
грабят украинцев. Румыны вешают крымских татар. Они плохо вооружены, плохо экипираваны:
немцы не хотят тратиться на рабов. В одном из
последних приказов по румынской армии сказано:
238

«Если не будут приняты экстренные меры, в ближайшем -времени наши солдаты окажутся го ьтми».
В приказе по финской армии указывалось, что
солдаты промышляют нищенством. В смешанных
частях немцам дают мясо, а наемникам пустую
похлебку. Датчане из дивизии «Викинг» жалуются:
«Мы глядим, как едят немцы из нашего взвода, и
у нас текут слюм~ки»... Нечего сказать, «братство
по оружилю»! Немцы кидают наемников на самые
опасные теста. Агентство Рейтер сообщает, что
из 300 000 румынских солдат, участвовавших в
походе на Украину, 200 000 убиты или ранены.
Даже среди немцев нет единства. «Великая Германия», разъеденная фашиэмом, расползается по
швам. Есть солдаты двух категорий - «рейхсдейтчше» и «фолъксдейтчше»: первые---это подданные
Германии, вторые - немцы из других государств,
мобилизованные в германскую армию. Все офицеры
и унтер-офицеры,
разумеется, - «рейхсдейтчше»,
они открыто издеваются над своими «братиями по
крови».
Австрийцы-это «полуарстйцы», это плебеи гитлеровской Германии. Солдат Карл Фукс 3 пехотного
полка говорит: «Пруссаки презирают нас, а мы,
австрийцы, их ненавидим. У австрийских солдат
одна мысль - сдаться в плен русским». 55 пехотная дивизия была составлена главным образом иэ
австрийцев. Но офицеры были коренными германцами. Эта дивизия сражалась неохотно и таяла с
каждым днем. Австриец Карл Граун пишет в дневнике: «Мне противна мысль умереть за Германиюя ведь помню, как «наци» вторглись в Вену».
В 169 полку нет ни голландцев, ни поляков, ни
австрийцев, но и там существует «национальная
иерархия»: прусса.ки презирают саксонцев. СОлдР1т
409 попка Альфред Шлагберг говорит: «Пруссаки
239

Против кого воюет подполковник Давидеску и
его вшивая армия? Против нас или против вент—
ров? На что зарятся дивизии венгерских «эрзац—
гусаров» — на Орел или на Орадеа Маре? Эти
«союзники» ненавидят друг друга смертелы ой ненавистью. Официально антонеску говорит о «бое—
вам союзе», а полуофициально Давидеюку объяс—
няет этот «союз» «обстоятельствами, которые
привели нас в соприкосновение».
« Обстоятелыства» — вот последний п еевдоним
Гитлера. «Почему вы в Крыму, дорогой скрипач
Пападес~ку?» — «Обстоятельства». «Что ты делаешь
под Брянскам, венгерский гусар Попадоли?» —
«Обстоятельства». Их пригнали в Россию, как
скот, как мулов, как баранов, и они стыдливо
боsрмочут: «Ничего не поделаешь — обстоятель—
ства»...
Генералы подносят друг другу ордена. Каких
только орденов нет убитого Амтонеску — и фин—
ский, и хорватский, и слогзацкий, и итальянский,
не говоря уж о немецком. Что же, Гитлер коллек—
ционирует страны, а его лакеи колле~кционглруют
ордена.
Хорваты Павелича думают, как бы вырезать
итальянцев. Словаки Тиса мечтают отобрать у
венгров Кошицъг. Венгры готовятся к похоVу на
Румынию. Жалкие полки — без чести, без добле—
сти, подлйнная армия наемников. Она отличается
в грабежах и насилиях. Испанцы из «Голубой ди—
визии» насилуют русских девушек. В районе Брянска венгры и финны под предлогом «борьбы с
партизанами» жгут русские деревни. Верюальерьт
грабят украинцев. Румыны вешают крымских та—
тар. Они плохо вооружены, плохо экипированы:
немцы не хотят тратиться на рабов. В одном из
последних приказов по румынской армии сказана:
238

«Если не будут г1ри:няты экстренные меры, в ближайшем .времени наши сатдаты окажутся голыми».
В приказе по финской армии указывалось, что
солдаты промышляют нищенством. В смешанных
частях немцам дают мясо, а наемникам пустую
похлебку. Датчане из дивизии «Викинг» жалуются:
«Мы глядим, как едят немцы из нашего взвода, и
у нас текут слюнки»... Нечего: сказать, «братство
по оружию»! Немцы кидают наемников на самые
опасные места. Агентство Рейтер сообщает, что
из 300 900 румынских солдат, участвовавших в
походе на Украину, 200 000 убиты или ранены.
Даже среди немцев нет единства. «Великая Германия», разъеденная фашизмом, расползается по
швам. Есть солдаты двух категорий — «рейхсдейтчше» и «фольксдейтчше»: первые—это подданные
Германии, вторые — немцы из других государств,
мобилизованные в герпанскую армию. Все офицеры
и унтер—офицеры,
разумеется, - «рейхсдейтчше»,
они открыто издеваются над своими братьями по
кровИ».
Австрийцы—это « полуарсчйцы», это плебеи гитле—
ровской Германии. Солдат Карл Фукс 3 пехотного
полка говорит: «Пруссаки презирают нас, а мы,
австрийцы, их ненавидим. У австрийских солдат
одна мысль — сдаться в плен русским». 55 пехотная дивизия была составлена главным образом па
агв.стрийцев. Но офицеры были коренными герман—
цами. Эта дивизия сражалась неохотно и таяла с
каждым днем. Австриец Карл Граун пишет в днев—
нике: «Мне противна мысль умереть за Германию —
я ведь помню, как «наци» вторглись в Вену».
B 169 полку нет ни голландцев, ни поляков, ни
австрийцев, но и там существует «национальная
иерархия»: прусса.ки презирают саксонцев. Солдат
409 полка Альфред Шлагберг говорит; «Пруссаки
239

позорят немецкую армию». Эсэсовец Вальтер Гортель возмущен силезцат~и: «Это канальи. Вся беда
от них». А ефрейтор 42 саперного батальона
Курт Шнабе говорит: «Баварцы--не немцы, нужню посадить в лагеря всех баварцев». Вот «фатерланд» Адольфа Гитлера, вот его единая и «великая
Германия»! Это волки в клетке. Пока у них есть
мясо, они жрут и` лчат. Когда мясо кончается,
они впиваются в бока друг другу.
Наемники изумительно грабят, они образцово
вешают, но они плохо сражаются. За деньги убивают. За деньги не умирают. У лоскутной армии
Гитлера нет того священного цемента, который
связывает людей в одно: у них нет чувства родины. Какое дело нёаполитанцу до «великой Фннляндии», до бреда выжившего из уйма Мамнергейма,
который хочет присоеддлlнить к Хельсинки... Урал?
Какое дело финскому дровосеку до дури Антонеску, всерьез поверившего, 'что румынские босяки
будут владеть прекрасной адессой? Какое дело
марсельским громилам и роттердамским сутенерам
до «великой Германии»? Их привели на восток голод и плеть, бесчестье и невежество, измена и корысть. Эта лоскутная армия не выстоит перед
массивны:м~и ударами.
Великая сила ведет нас в бой против захватчиков: ты отстаивает нашу родину. Дружба народов
у нас +не вывеска, а живое горячее чувство. Татарин в далекой Карелии защищает свой дом. Под
Новгородом украинец борется за Киев. Не насилье
связало в одно народы России - любовь. Мы вместе много пережили, вместе изведали горе и счастье. Какой русский не вспомнит с восторгом вер. шины Кавказа? Какой грузин не посмотрит благоговейно на гранит нашей Северной Пальмиры? Какой украинец не скажет горделиво: «Моя зет"ля240

от Белого моря до Черного, от Карпат до Тихого
океана»?
В германской армии много танков и много минометов, но нет в ней сердца, это армия-автомат.
Рабы наняли других рабов, й рабы говорят рабам:
«Утирайте за Гитлера. Мы дадим вам краденый
хлеб. Мы дадим вам чужие города. Мы дадим вами
сто марок, тысячу франков, десять тысяч лей». И
в аттет подымается в нашем сердце лютая ненависть: как они смели привести к нам этих золоторотцев Евро~пъг, этих вшивых сутенеров, этих
международных шулеров? На нашей земле пасутся
презренные наемники, едят наш хлеб, оскверняют
наших девушек. Этого на стерпит советский
народ.
25 апреля 1942 г.

16

Война

IIa берегу JIJa,pъc
Это было год тому назад в небольшом французском городе на берегу Луары. За неделю до этого
гитлеровские солдаты заняли город. Мост, уничтоженный германскими бомбардировщиками, восстанавливали французские пленные. Они работали под
брань немецких фельдфебелей. Был знойный день.
Француженка принесла пленным кувшин с водой.
Ее арестовали: она нарушила запрещение приближаться к пленным. Приказы, расклеенные на стенах, гладили, что за это полагается смертная
казнь.
Южная часть города была разрушена авиацией.
Среди мусора валялись утварь, школьные учебники,
разбитые статуи маленького музея. Пахло трупным
смрадом - под развалинами были погребены жители городка, который прежде славился виноградниками и замкам XVI века Вдоль дороги высились
шесты с кепками, женскими головными уборами,
детскими шапочками - это были братские могилы
беженцев, расстрелянных гитлеровскими летчиками.
Запах разложения гнал людей прочь. Только одна
женщина не уходила - обезумев, звала она мертвых детей.
А на другой половине города, уцелевшей от бом242

бардировки, шла работа: новые хозяева вывозили
добро. Они разделились на отряды. Одни тащили с
мельницы муку, другие забирали из магазинов кофе, третьи отвинчивали дверные ручки, снимали
решетки с балконов, выносили медные тазы, ступки, кастрюли. Некоторые гитлеровцы отдыхали,
пили коньяк, ощипывали кур.
На площади было кафе « Свиданье друзей», обыкновенное провинциальное кафе с красными бархатными диванами. В мирное время здесь завсегдатаи
спорили о мировой политике, играли в карты или
рассматривали иллюстрированные еженедельники.
Комендант города приказал открыть кафе. Молодая
служанка, с припухшими от слез глазами, закрывалась от мира подносам, как щитом. Было пусто; только в темном углу сидела женщелна с двумя детьми - беженка, да еще старичок грустно
покачивался на стуле, вытирая потное лицо.
Вошел немецкий офицер с тяжелой челюстью, с
мутными глазами. Он вежливо поздоровался. Никто
не ответил. Он хотел быть особенно изысканньLм;
зачем-то подошел к женщине с детьми и спросим
«Разрешите взять стул?» Женщина пристально на
него посмотрела и ответила: «Вы взяли нашу страну без спроса. А со стулом церемонитесь?» Он не
понял иронии или сделал вид, что не понимает, поблагодарил. Женщина с детьми ушла. Офицер скучал. Он попробовал заговорить с служанкой; он
немного говорил по-французски. Служанка отворачивалась, молчала. Офицер упорствовал: «Красотка,
нельзя быть такой молчаливой». Наконец она ответила: Юударь, я не магу с вами разговаривать:
я - француженка». Тогда он рассердился и, забыв
напускную галантность, крикнул: «Француженка?
Скажилте! Поглядите на себя в зеркало - вы негритянка! Ваша мамаша, наверно, спала с негром... Он
]6*

248

вышел. Служанка плакала: «Почему у нас не было
танков?» Я не знал, как ее утешить. А старичок, качаясь, говорил: «Плакать нечего-надо убивать...»
Напротив кафе помещалась школа. В ней разместились беженцы. Учительница ухаживала за
детьми. Подошел немецкий комендант, низкий; тучный; в глазу блестел монокль. «Очистить помещение для солдат. И хорошенько выямыть полы посте
этой публики - пусть они сами вымоют!» Учительница попробовала запротестовать. Он плохо понимал, что ома говорит, и в досаде ответил: «Хватит! И потам извольте говорить по-немецки, чорт
возьми!»
Я должен был еще два часа пробыть в городе.
Я слонялся по улицам среди развалин и денщикоаз,
которые таскали офицерские пожитки, среди могил
и запуганных жителей. Сел у реки на землю. Ко
мне подошел ефрейтор, детина с детскими глазами
и глупой улыбкой. Он принял меня за француза;
старался быть деликатным, сказал: «Ваша страна
очень красивая. Теперь мы наведет порядок. Ничего не поделаешь, мы теперь должны навести порядок повсюду, так сказал фюрер. Конечно, воевать никому не хочется. У темя в Касселе жена,
дети. Но без нас порядка не будет». Я попробовал
ему объяснить, что прежде здесь был мирный, веселый город, жители жили хорошо, а теперь все
разрушено, и немцы отбирают, последние крохи. Он
слушал, но не верил, повторял: «Без нас порядка
не будет. А через год мы справится со всем. В августе мы возьмем Лондон, фюрер сказал. Потом
пойдем в Россию. Там Украина-- много хлеба. У
нас труддно... Жена из Касселя просит прислать посылочку. Я взял здесь окорок; если примут посылку, пошлю окорок. А в России много - всего.
Мы там наведем, порядок...»..
244

Это было год тому назад. Не знаю, что стало с
дураком-ефрейтором. В Лондон он не попал фюрер зря обещал ему английское сукно на костюм. Может быть, теперь ефрейтор где-нибудь на
Волыни идет под пулеметный огонь. Ведь фюрер
обещал ему украинские галушки.
Впрочем, я не склонен вздыхать ни над ефрейтором, ни над его женой. Я помню топилы беженцев, заплаканную служанку, учительницу с пере~пуганными ребятишками. Я знаю, что приносят народам немецкие фашисты, - я не читал об этот, я
это видел.
28 июня 1941 г.

.У4 2Gю✓Gя

-

14 июля 1789 гада парижский народ взял крепость, где томились политические заключенные, -легендарную Бастилию. Патриоты сожгли ненавистную народу тюрьму; и на том месте, где стояла Бастилия, народ танцавал. В память героических
дел революции из гада в год 14 июля во всех городах, во всех деревнях Франции люди веселились и
танцавали.
Ревели гарманики, кричали хлопушки. Среди зелени каштанов просвечивали бумажные фонарики.
В деревушках пускали ракеты. С колоколен тридцати пяти тысяч фращузских деревень петухи гордо оглядывали виноградники, нивы, пастбища.
Проходили войска, несли знамена славы - Жемаппа и Валыми, Марны и Вердена.
Проходили демонстрации; и знамена парижских
пролетариев дружески встречались с знаменами
армии.
Народ веселился. Что ,может быть заразительней
24'

французского веселья? 14 июля 1789 года народ
разрушил не только парижскую тюрьму: Бастилия
была символом насилия. В те далекие времена
французский народ первым гюдня.л знамя свободы,
кинулся к свету, к молодости. Солдаты революции
отстояли республику от пруссаков и от предателейэмигрантов.
14 июля 1940 гада... Никогда я не забуду этого
дня. Улицы Парижа были особенно пусты. На площадях гитлеровские трубачи дули в трубы: праздновали победу. По бульварам маршировали убийцы и грабители. Французы сидели дома, закрыв
ставни. Одна женщина мне сказала: «Сегодня
я не моту их видеть!»
Тащили на расправу ареставанны.х. Гоготали германские офицеры. Денщики задыхались: не успевали выносить награбленное добро.
Прошел год. Что сделали гитлеровцы с цветущей
Францией? Пустыня... Мелкий шпион Абец стал
наместникам. Адмирал Дарлан превратился в сухопутного денщика при немецком генерале. Французские патриоты томятся в концлагерях. Французские дети умирают голодной смертью. А гитлеровцы еще рыщут - вывозят последние крохи.
14 июля теперь не праздник: об этой дате запрещено вспоминать.
Виктор Гюго писал о пруссаках, которые в семьдесят первой гаду грабили Францию:
Они крзцут ч,асы, уюпагльваЕот
чемоданы —
бер!ут добро. Деревню прабят
а дeiрeвиteй.
Но мы горды другим-была взята
Бастилия...

Я Вижу Париж. По его улицам еще кадят гитлеровцм. Но как пугливо они озираются! Они уже
поняли, что значат эти торяцрие глаза... Юноши
уплывают в Англию на рыбацких лодках. Рабочие
ломают станки. iКрестьяне жгут хлеб. Франция проснулась. .
14 июля втайне будут праздновать все патриоты Франции. С надеждой они смотрят на восток: там великий народ защищает свободу-свою
и мира. 14 июля в России будут убиты тысячи гитлеровцев, уничтожены десятки танков и самолетов.
Гитлерия — вот Бастилия ХХ века, страшная,
зловонная тюрьма, в которой томятся народы Европы! На штурм этой новой Бастилии вместе с бойцами Красной Армии идут партизаны и герои порабащенных фашистами стран, патриоты свободолюбивой Франции.
Бастилия будет взята. На ее обломках будет танцовать и веселиться освобожденная Еаро'тш.
14 июля 1941 г.

I£оал2.си,ия свободы
Плутарх уверяет, что Цезарь обратил в рабство
миллион покоренных им людей. Куда ему до Гитлера! Не было в истории столь жадного и лютого
рабовладельца - сто миллионов душ он обратил в
рабов.
Кого он хочет, обмануть, говоря о «коалиция
европейских народов» против России? доктора Геббельса? Молодых штурмовиков, приученных с .младенчества не думать? Марсиан? В захваченных
Гитлером странах нет народов. Народы Гитлер отменил. Есть рабы раз.~ных категю+рий - юолландцы
241

*48

доят для Гитлера коров, нарiзежцы сушат для Гитлера треску, венгры, итальянцы, финны, румыны
умирают за Гитлера.
Гитлер уверяет, что против России идет «коалиция государств». Может быть, он спросил финнов,
хотят ли они умирать за «Великую Германию»?
Может быть, он осведомился, желают ли словаки
стрелять в своих братьев русских? Нет, он приказал,
его наемники-трусливый и блудливый Муссолини, невежественный Тисо, жалкий скрипач
Антонеску, тупица Рюти - не осмелились возразить.
Я хорошо знаю Италию. Знаю ее народ - миролюбивый, добродушный, веселый. Немцев итальянцы никогда не жаловали-помнили о вековом гнете. А любовь итальянцев к России сказывалась на
каждом шагу. Вспомнили, как во время землетрясения в Мессине русские моряки спасли итальянцев.
Говорили о героизме советских летчиков, которые
спасли полярную экспедицию итальянцев. Во времена Муссолини, когда Горький приезжал в Неаполь,
сбегались студенты, рыбаки, грузчики - приветствовали великого писателя. Кто поверит, что итальянцы добровольно пошли на Советский Союз?
Я видел в Словакии улицы Пушкина, улицы Гоголя, улицы Толстого, улицы Горького. Словаки
поют наши песни. На концертах исполняют русскую музыку - от Мусоргского до Шостаковича.
Студенты зачитываются Блокам, Шолоховым, Толстым. Словацкий классик Кукушин был воспитан
на русской литературе. Немцы и мадьяры подавляли словацкую культуру. Зачинатели нацианальной культуры, «будителм» разнесли по всем глухим
хатам свет русской мысли. Пять лет тому назад
я был на конгрессе словацких писателей. Там были
левые и правые, католики и протестанты, и все они
@48

с величайшей любовью гсв рыли о нашей стране.
В какую кошмарнуюминуту бессомнииды пришла
Гитлеру нелепая мысль объявить, что Словакия
воюет против Россмiи?
Людоеду нехватает человечины: ему тало немцев,
он шлет на убой чужих людей. Его «коалиция»это злосчастные румыны или словаки, которых гонят под огонь пруссiкие ефрейторы.
Есть коалиция - не рабов, свободных народов.
Это - коалиция против Гитлера.
Мужество Лондона было первой победой человеческого достоинства над варварством фашизма.
Огромный, прекрасный город подвергся страшным
бомбардировкам. Англия тогда осталась одна в
строю - французские фашисты предали свою родину. И Англия не сдалась. Историк расскажет, чем
были длинные зимние ночи для Лондона. Гибли жилые дома и музеи. Вандалы разрушили изумительное здание английского парламента. Горели кварталы. Но англичане спокойно отвечали: «Нет».
Как-то в Лондоне упала бомба замедленного действия. Ее схватил рабочий и понес в штаб протизовоздушной обороны. Его сынишка шел впереди и
кричал людям; чтоб они отходили в сторону. Какая выдержка! Какой символ достоинства и отваги!
Не только пролив оградил . Англию от людоедов ее оградила ,воля к сопротивлению, фраза, которую
на острове повторяют с младенчества: «Англичанин не будет работ».
Два франта? Нет, десятки фронтов. Смельчакифранцузы уже сражаются под командой генерала
де Голля. Это только разведка, только передовой
отряд. Скоро весь французский народ ,под звуки
бессмертной «Марсельезы» кинется на захватчиков. А норвежцы? А чехи? А поляки? А сербы?
Порабощенные народы ждут первого поражения гит249

леравокой армии. Час близок. Братский фронт трех
великих держав - это та сила, которая сокрушит
ненавистную всему миру гитлерию. 3а нас упорство англичан, за нас сила Америки, за нас беспримерная отвага советского народа.
20 июля 1941

г.

Фронт на~одов
В начале этого месяца английские бомбардировщики бомбили военные сооружения на севере Франции. Было перепито немало немцев. При бомбардировке погибли также семь французов, местных
жителей. Один из английских бомбардировщиков
потерпел аварию. Летчики разбились. Немцы похарон!или"их тайком, но население узнало об этом,
и семь вдов, семь француженок, мужья которых
погибли при бомбардировке, принесли цветы на могилу английских летчиков. Это - не сентиментальная история, это сводка о боевых действиях
французского народа. Враги моих палачей -- мои
друзья, - говорит французский народ.
Больше всего боится Гитлер единства своатх противников. Он пытается натравить народы Европы друг на друга. Он пытается натравить Европу на
Америку. Но нет крепче цемента, нежели кровь.
Кровь связала народы Европы,--кровь мученглков и
кровь героев. Греческие рыбаки радостно кричат,
увидев в небе английские бомбардировщики, и норвежские рыбаки поздравляют друг друга, узнав, что
русская лодка потопила немецкий транспорт в Варде или в Киркенесе.
Немецкие листовки пытаются породить в ,наших
сердцах сомнение. Враги хотят восстановить нас
против наших друзей. Не нужно думать, что ги г-

леровцы только рычат. Нет, они умеют и петь.
Гесс в Англии не ругался. Гесс в Англии воркаваiн.
Он говорил` «У меня один враг - Россия». Друзья Гесса теперь пишут сентименталыные листоВки и кидают их нам: «У нас один враг-Англия 4.
Англичане выслушали Гесса, на они не послушались Гесса. Когда Гитлер напал на Советский Союз, англичане ответили: «Взаимная выручка». Англичане помнят развалины Ковентри и детские могилы. Англичане знают, что под Москвой Гитлер
рвется и к Лондону, что под Ростовам он сражается и за Моссул. Англичане не ворона, да и Гитлер не лиса - сыра ему не видать.
«Ваши союзники вам ничем не помогают»,было сказано в немецкой листовке. Немецкий бомбардировщик скидывал листовки и фугаски на предместья Москвы. Бомбардировщик был сбит советским летчиком, и этот советский летчик летал на
американском истребителе. На немецкую ложь ответила честная пулеметная очередь.
Мы не станем рассказызать немцам, сколько
военного снаряжения нам доставили и доставят аэюзники. Наше дело убивать немцев - все равно
как: на наших истребителях или на американских,
в наших танках или в английских. Мы не станем
докладывать Гитлеру, где и когда откроется второй фронт. Наше дело убивать немцев на нашел
фронте. Англичане займутся вторым фронтом. А за
этим пойдут и другие фронты - освободительная
война охватит всю Европу, вся Европа станет
франтам.
Не было союза более прочного, нежели союз народов против Гитлера. 3а кого мы сражаемся? За
себя. Почему англичане бомбят Рур? Потому что
Лондон хочет жить. Почему Америка шлет транспорты с самолетами? Потому что америкапцы не хо-

250
с'51

тят обречь своих детей на рабство. Каждый за себя, и все за всех.
Мы тепеiрь на самом ответственном участке.
Основной удар направлен на нас. Год тому назад
Гитлер хотел взять Лондон. Не взял. Теперь он
хочет взять Москву. Не возымет. Мы отстаиваем
наш дом, и мы отстаиваем весь тир. На нашей зеетле гибнут убийцы Лондона и Ковентри, палачи Праги и ,Канта. «Союзники ваг-'
не помогут», - нашептывают гитлеровские правокаторы. Мы усмехаемся в ответ - помогут, не
нам-себе. Гlитлер не взял нас танками, не возьмет и се енадати.
20 сентября 1941 г.

де Голль
Прошлым летом я сидел в пустом, мертвом Париже перед радиоприемником. Из Бордо передавали старческое бормотание Петэна и суетливый
лай Лаваля - первый вор Франции, как всегда, хапал и, как всегда, говорил о благородстве. Десять
миллионов беженцев метались по вытоптанным по
лям. Аганизировала брошенная всеми французская
армия.
Я слушал смутный гул радио. С улицы доносился
топот: это по древним улицам Парижа бродили табуны гитлеровцев. И вдруг донесся мужественный
голос:
«Я, генера де Голль, призываю всех французов
продолжать сопротивление. Летчики, ко мне! Ко
мне, моряки! Ко мне, молодая Франция! Дряхлый
маршал подписал позорное перемирие. Франция его
не подписала. Франция продолжает войну, и Франция победит».
252

Полковник де Голль первым во Франции понял
роль авиации и танков. Он написал две книги о
современных методах войны. Ом требовал реорганизации французской армии.
Старые генералы считали его безумцем. Линия
Мажино была тем песком, в который зарывали головы страусы французского генштаба. Почтенные
генералы жили славой `прошлого. Они смеялись над
словами полковника де Голля.
В роковой май 1940 года полковник де Голль
показал себя крабры,м солдатом. Он организовал
третью танковую бригаду и двинул ее навстречу
врагу. Неделю спустя, когда началась Фландрская
битва, де Голль требовал, чтобы его послали к
Амьену. Капитулянты сделали все, чтобы потерять
битву. Они держали в тылу танки и орудия.
Настал час развязки. Де Голль вместе со всеми французскими патриотами требовал одного:
«Отпер, отпор и еще раз отпор!» Он говорил: «Мы
можем воевать за Луарой, за Гарон,ной, в Африке.
Мы переживем страшные гады, но мы спасет
Фрамцьию». Он говорил это людям, которые хотели
спасти не Францию, ноя сваи карманы. Старый мундир маршала прикрыл вора Лаваля. Французское
правительство капитулировало. И тог1ца раздался
голос из Лондона: «Франция умерла. Да здравствует Франция!»
В Париже после оккупации города немцами находился адмирал Мюзелье. Он гнал, что важные
документы могут попасть в руки врага. Он проник
в министерство. Он обошел штабы. Он сжег все.
Потам он добрался до Лондона и сказал де Голлю: «Генерал, я с вами». С де Голлем пошел честный и умный генерал Катру. С де Голлем оказались тысячи командиров и десятки тысяч солдат.
Родилась армия Свободной Франции.
253

Эта армия показала себя достойной великих
традиций. Живы дети героев Марны и Вердена. Они
храбро сражались в пустынях Африки. имя оазиса Мурзук останется славныт в военной исторгли
Франции.
Что значит горсточка храбрецов, скажут скептики. Де Голль был один. Теперь вокруг него армия — с самолетами, с танками. Мы знаем, как
горсточка храбрецов во главе с Гарибальди освободила Италию.
Радиостанция де Голля семь раз в день несет
порабощенной Франции слова гнева и надежды.
Когда де Голль объявил «час молчания», все улицы
Франции опустели. Когда де Голль сказал о букве
«V», все стены Франции покрылись символом надежды. Когда де Голль сказал, что близится час решительной схватки, чаще забились сердца во Франции.
Студентов собрали по аудиториям, прочли им послание маршала Петэна — о покорности, о долге,
о традициях. Студенты дружно ответили: «V:ive de
Саи11е!»
В конце сентября во Францию прибыл из Германии поезд с военнопленнычии: Гитлер решил побаловать маршала Петэна—он отпустил несколько
тыiсяч рабов. Маршал Петэ~н приказал встретить
военнопленных с цветами и с музыкой. Когда поезд
остановился на Тулузском вокзале, из вагонов понеуся один крик: «Vive де Саи11е!»
Париж клокочет. Впереди гордость Франции -парижские рабочие. Гитлер и его французские лакеи расстреливают патриотов, режут им головы.
Девяносто тысяч французских патриотов — в парижских тюрьмах. Каждый день судьи выносят
смертные приговоры. Рабочий Катла, коммунист,
депутат парламента, герой первой войны, гильоти254

нирован, за то, что Не предал Францию. Свободомыслящие и католики, демократы и коммунисты,
рабочмле и студенты, женщины и (подростки — вся
Франция клокочет.
На стенах Парижа немцы расклеили объявление:
они дбещают каждому доносчику тридцать ТЫСЯЧ
франков. Тридцать серебрен:ников... Но все иуды
уже пристроены как штатные доносчики — в Виши
с Петзном или в Париже с Лавалем. Добровольных
диттосчиков не нашлось.
Германский генерал фон Штюлыпнагель, наглый
убийца с моноклем в глазу, торжественю хоронил
немецкого офицера, застреленного на парижской
улице. Тогда в двух кварталах Парижа снова ::аговорили револьверы — еще два насильника свалились замертво.
Плывут от берегов Бретани рыбацкие лодки с
юношами -- это подкрепление де Голлю. На заводах Ситроена и Рено рабочие ломают станки -это саперы де Голля. В окрестностях Лилля рабочУе расправляются с немецкими шпионами — это
разведка де Голля. Кипит народная Франция —
это тыл де Голля и это его фронт.
Когда Гитлер напал на Советский Союз, де Голль
сказал, что он восхищен мужеством русских. Радиостанция де Голля передала «Марсельезу» в
исполнении хора Красной Армии: русские пели великую песню. Это не только гичин свободной Франции, это и французский гимн свободе. Его нельзя
слушать без волнения. Он создан героями, которые
пошли против тиранов. С ним побеждали французы полтораста лет тому назад, с ним победит,
франция де Голля.
9 октября 1941 г.
255

ЧΡехослова~а.лс
Друзья-чехословаки, этот день был днем вашей
гордости. Веселились чехи на Вацлавском наместье
и в тысячах деревень. Веселились словаки под вехами Братиславы, на площадях святого Мартина и
Жилины. Этот день остался днем вашей гордости.
Но он стал теперь и днем вашего горя. Задыхаясь
в бомбоубежищах, засьвпанных мусором, люди
узнают, какое счастье воздух. Под Гитлером вы
узнали, какое счастье свобода. Вы-гордые люди,
и вам без нее не жить.
В этот день я хочу обнять моих друзей. Я tiе
назову их имен: нас слушают палачи. Да и все чехословаки теперь мои друзья. Я хочу в этот тяжелый день сказать вам простые слава надежды: мы
встретится в свободной Праге, в кафе, в «Народном дивадле», на чудных улицах Малой Страны.
Мы встретм.мся в Братиславе, на набережной Дуная,
«под вехами». Мы поедем вместе в Тиссовец и в
Детву. Мы споет песни про Яношека. Мы увидим
наяд Градчанами трехцветный флаг.
Праздник независимости вы справляете над свежими могилами мучеников. А в застенках пытают
героев. Плачут статуи Пражского моста. Трауром
покрылась площадь- гуситского Табора. Сняли пестрые уборы девушки Моравии. Проклинают Иуду
Тисо леса Оравы. Но святая кровь не высыхает.
Она жжет. Она становится реками. Она будит спящих. Она разъедает железо. Не напрасно погибли
герои Чехии. Их смерть - трубный глас. Их могилы - первые камни независимой Чехословакии.
Русские люди преклоняются перед вашим мужеством. Над братскими могилами раздается салют:
это орудия защитников Москвы салютуют героям
Праги. За каждого расстрелянного чеха - тысячи
256

немцев под Москвой. Мы многое потеряли за эти
месяцы: покой, уют, добро. Горят наши города.
Умирают наши люди. Но ты отстояли честь. Мы
отстоим и свободу-нашу и вашу.
4 ноября 1941 г.

Лºобовъ н ненависть
В этот день весь тир смотрит на Москву. О Москве говорят в Нарвике и в Мельбурне. Провода
мира повторяют одно слово «Москва». Москва теперь не только город. Москва стала надеждой мира.
И Москва осталась городом, русским городом. С
каждым ее переулком связаны наши воспоминания.
В ее запутанном плане, в чередовании старых особняков и новых многоэтажных корпусов - вся наша жизнь, вся наша история. Днем Москва живеп
обычной трудовой жизнью. Только стон стекла
под ногой и суровость человеческих глаз напоминают о драме этой осени. Ночью Москва темна. Ев
звезды не освещают путь врагу. Эта чеОная, побратавшаягся с ночью Москва остается маяком для
измученного человечества.
Мы знаем героизм других народов. Мы обнажаем
головы перед чужими тагйлами. Защитники Москвы с волнением думают о стойкости Лондона. Два
года город туманов и парков, город-порт и город
милого диккенсовского уюта живет под бомбами,
под бомбами он работает, под бомбами думает.
Слава Англии! - чистосердечно восклицает русский народ. - Слава высоко поднятой голове! Не
пролив остановил немцев - воля английского народа, его гордость. Мы приветствует английских
летчиков. Они впервые сказали на добром язык
17 Война

251

фугасок: «Как аукнется, так и откликнется». Они
били и бьют логово проклятого зверя.
Мы приветствуем тебя, пионер свободы, неукроти мьлй народ Франции. Ты пал на поле боя, преданный и обманутый. Мы помним героев Арраса,
защитников Тура, твою отвагу и твою беду. Немцы думали, что ты умер, что народ Валыми и народ Вердена станет народам изменника Дарлана,
вора Лаваля. Ты ранен, но ты жив. Мы приветствуем армию генерала де Голля, армию изгнания,
армию меюти. Мы приветствуем французских патриотов, которые не сложили ` оружия. Слава заложникам Нанта! Их пытали страхом. Их агонию
растянули на недели. Перед смертью они пени песню свободы - «.Марсельезу». Эту песню услышали
и защитники Москвы.
Мы приветствуем чехов. Они первые узнали всю
еперу горя. Они не сдались. Орудия защитников
Москвы салютуют мученикам Праги.
Мы приветствуем народ воинов - сербов. Не
впервые их страна сожжена и залита кровью. В горы ушел народ. На немецкие приказы он отвечает
свинцам. Немцы Вынуждены издавать в Белграде
военные сводки - война в Югославии закончена
на бумаге, но- на югославской земле война только
начинается. Под Москвой мы платит и за Белград,
за его развалины, за его ночи.
Мы приветствуем храбрых греков. Мы были с ними
;душой на горных перевалах Албании. Мы восторгались тогда их стойкостью. Теперь мы вознаграждаем
тех за мужество: мы истребляем их палачей.
Мы приветствуем неустрашимых норвежцев, рыбаков, которые стали солдатами, партизан Ларсена,
яиолчаливых и стойких людей Севера. Мы приветствуем спокойных голландцев. Они отказались от
мира ради чести. Мы помним и развалины Роттер258

дама. Л/1ы приветствуем народ труда-бел:ьтийцев,
их каждодневное, упорное сопротивление. Брюссель
снова узнает радость восемнадцатого года: он увидит белыийскую армию в своих стенах.
Мы приветствует нашу сестру Польшу. Слава
польским партизанам! Мы слышим их выстрелы.
На нашей земле строится теперь польская армия.
И поляки, защищавшие Варшаву, получив винтовки,
благоговейно целуют оружие. Они с нами пойдут
на врага. Скати отвоюют свою землю.
Мы приветствует арсенал свободы - Америку.
Руку и сердце дает она смятенной Европе. Слава
труженикам Америки, ее инженерам и рабочим,это тыл Европы, это наш тыл.
Мы приняли на себя страшный удар. Мы не уклонились от немо. Мы не хотим жить на коленях.
Наш всенародный праздник в этом году омрачен
развалинами и могилами. Свободу мы защищаем на
своей земле, и мы оплачиваем ее своей кровью.
Великим народам суждены великие испытания. Мы
хотели мирено трудиться, строить дома, распахивать целину. Нам выпала другая судьба. Мы
должны взрывать наши заводы. Мы должны рыть
противотанковые рвы. Мы должны защищать Москву-здесь, под Москвой. И вот слово «Москва» обходит мир. Утрам люди, просыпаясь на другом полушарии, с тревогой спрашивают: «Как Москва?..»
они могут спать. Их сон охраняют орудия Москвы.
У русского народа большое сердце. Он умеет
любить. Он умеет и ненавидеть. В этот торжественный и грозный день мы дает клятву любви и
ненависти. Мы истребим гитлеровцев. Мы отплатим немцам за все обиды, за все торе. Одни идут к
нам с надеждой поживиться. Одни считают города
и десятины, копи и склады. Они не сочтут своих
могил. Их самки требуют от самцов: «Пришли мне
17*

259

русскую шубенку». Мы заставим этих самок проплакать сваи глаза. Жители Берлина ответят за
улицы Москвы. Крестьяне Украины будут допрашивать прусских баронов. И русские вдовы будут
судить мерзкого Гитлера. Он получит за все, он
и его лакеи. Румыны проклянут тот час, когда
вшивый Антонеску ворвался в Одессу. Венгры ответят за Днеп,рапетровск. Сто лет итальянцы не будут спокойно глядеть на восток.
Час расплаты пiридет. И теперь, в самые трудные
часы русской истории, в день омраченного праздника, ты еще раз присягает на верность свободе,
на верность родине, на верность России. Смерть
врагам 1 - говорит Москва. Слава союзникам, слава друзьям, слава свободным народам! 3а себя сражается Москва, за себя, за Россию, и за вас, далекие братья, за человечество, за весь мир.
7 ноября 1941 г.

Вторая война
Передо мной письмо, найденное в штабе немецкого батальона:
«Мi-гогоуважавмый ГОСПОДИН командир.
В связи с несчастьем, постигшем нашего любимого сына, я вынуждена обратиться к вам с просьбой сообщить мне, как тог той сын погибнуть
смертью героя в Польше, когда война там давно
уже закончилась? Ведь он пробыл там девять месяцев, и никогда ничего не случалось.
Я надеюсь, что той сын похоронен, как подобает, и что его могила не поросла сорной травой.
Прошу возвратить мне вещи моего сына.
С немецким приветом Фрида Бегль.
Регенсбург. Винте,рвег, 83».
260

Итак, наивная обитательница Регенсбурга думала, что воина в Лольцге кончилась. Она думала,
что теперь в Польше тишь да гладь, божья благодать -немцы вешают поляков и заедают виселицы
краковской колбасой. Но вот ее сын неожиданно
погиб: его, наверно, подстрелил поляк. И в Регенсбурге из окаменевших глаз горе выжало слезы.
Фрида Бегль не плакала; когда немцы убивали десятки тысяч поляков, когда они издевались над
польскими женщинами, когда они мучили польских
детей. Теперь она плачет. Вместе с ней плачут и
другие немки. Плачьте, сударыни, воина в Польше
не кончилась. Война в Польше начинается - вторая народная война. В польских лесах живут мстители. В польских городах гнев разряжает револьверы.
Война не кончилась и во Франции. 3а последние
дни три немецких офицера на узких улицах старого Парижа ответили своей кровью за позор Компьена. Это не первые и не последние. Каждый день
французы выходят на охоту: бьют насильников.
Нужно много немецкой крови, чтобы очистить
французскую землю. Близок день, когда из рек выплывут пулеметы. Не в ,розницу - оптом будут бить тогда немцев французы. Вспомнив слова «Марсельезы», они «напоят нечистой кровью борозды земли>>. Госпожа Мюллер, ваш сын еще пьет
шампанское в кабаках Парижа? Готовьте траур,
сударыня: скоро вы узнаете, что он погиб «смертью героя». Вы предупреждены, незачет будет беспокоить «многоуважаемЬго господина командира»--,
война во Франции не кончилась.
Война не кончилась и в Норвегии. На Лофотенских островах отважные рыбаки в темные зимние
ночи истребляют немцев. Недавно в городке Свольере «исчезли» четыре немца. Море выкинуло один
261

труп. Фрау Шурке, ваш первенец еще пьет «аквавиту» в Осло? Запаситесь носовыми платочками и
не мечтайте о могиле с цветами. Немцы умеют мучить людей, и люди ненавидят даже мертвых немцев. Их не хоронят, их закапывают. А в Норвегии — рядом море, незачет утруждать руки.
Война не кончилась и в Греции. В Пирее греки
взорвали склад с горючим. Погибло восемнадцать
немцев. Наверно, в Дрездене немки думали, что достаточно повесить грязную тряпку над Акрополем,
и Греция будет усмирена. Нет, Греция воюет. Фрау
Шуллер, ваш любимец пьет в Афинах мускат? Не
сомневайтесь: немцы его похоронят с почестями.
А гречанка, у которой немцы убили детей, плюнет
на могилу вашего сына.
Может быть, немки думали, что война кончилась
в Югославии? Может быть, узнав, что Белград сожжен, они мечтали: хоть бы моего сына послали в
Югославию! Но в Югославии идет великая война.
Сербские патриоты уже освободили от насильников четверть страны. Тысячи немцев перебиты отважныти партизанами. Фрау Данкеман, вы
говорите завистливым соседкам: «Мой не в России.
Нет, слива богу, той в Югославии, а там война
давно кончилась». Вы думаете, что он пьет далматинское пиво? А. он лежит с раскрытым ртом на
горном перевале. У него карманы полны — здесь
и брюссельское кружево и сербское сало. Но никто не перешлет вам этих «трофеев». Плачьте, сударыня, вдвойне.
Война не кончилась в захваченных Гитлером
странах. Война продолжается. Она кончится только тогда, когда последний насильник упадет, обливаясь кровью. Война от океана до океана. Единый
фронт от Биюкайск го залива до Ледовитого океана, от Азовского торя до Атлантики.
262

Война не кончилась ни s Минске, ни а Житол нре, ни в Пскове. Немцы хотели сражаться на
одном фронте. Им приходился сражаться на тысячах фронтов. Каждый догм становится крепостью —
рыбацкий дом в Бретани и украинская хата. Каждое дерево скрывает засаду—олива Греции и лапландокая ель. Плачьте громче, немки! Вам не увидеть ваших сыновей. Вам не найти дорогих вам могил. Опросите Гитлера, что он сделал с вашими
сыновьями. Он раскидал их кости по всему мирру.
Вы лопочете: «.Неужели война еще не кончилась?»
Нет, сударыни. Вы начали. Кончит мы.
10 декаб,ря 1941 п

г
Nивъсе тени
Телеграмма из Ларижа сообщает: «Германские
оаскупационные власти решили снести памятпники
Вольтеру и Жан-Жаку Руссо. Металл будет использован для нужд военного ведомства».
У немчуры хозяйственный глаз и длинные руки.
Кастрюля? Тащи кастрюлю! Дверная ручка? Живо
отвинчивай! Памятник? Давай памятник!
Вольтер стоял на набережной Сены. Ом глядел
на букинистов, на старые, очень старые книги. Он
глядел также на веселых парижских детей. Это
была замечательная статуя, и это была душа Франции: ее благородная ирония, ее разут, ее любовь
к свету. Теперь по набережной Сены бродят тупые
ефрейгоры. Их раздражала улыбка старого француза — бронзовая, но живая.
Руссо и Вольтер зажгли в сердце Франции любовь к свободе. Их книги были фундаментам величественного здания, именуемого французской революцией. После Руссо стала достыдной неоправедли263

гость. После Вольтера стало +позорным изуверство.
Теперь, когда Францию захватили люди, для КОТОРЫХ с+праведдтнивость - пустой звук, для которых
проссеещена~е - враг, нет места в Париже для
Руссо и Вольтера. Может быть, на освободившиеся
льецесгалы немцы поставят друа~ие статуи - из
гипса: вместо Руссо мясник Гиммлер, вместо Вольтера колченогий Геббельс.
Мы знали, что гитлеровцы ненавидят будущее.
Они хотят остановить ход истории. Они беспощадно истребляют дерзкую мысль. Они травят изобретателей и поэтов. Они ненавидят и настоящее.
Европа жила большой, сложной жизнью. Люди работали, боролись, любили, мечтали. Гитлеровцы обратили Европу в концлагерь, в пустыню, в кладбище. Сими неидят и пiраШлое'. У них нет предков. На кого они могут сослаться, кого потянуть?
Даже ин~квитзиторы отрекутся от Гиммлера. Даже
колдуны-алхимики высмеют Геббельса. Только древние германцы, варвары в звериных шкурах, приносиешие кровавые жертвы богу Вогтану, с удовлетворени м пок~мотрят на зверства тирольского шика.
Они воюют с памятниками. В Кракове они снесли статую Шопена. В Париже - статуи Вольтера
и Руосо. У нас они стреляли в портреты Пушкина.
Но тени прошлого живы. Их не расплавить, не застрелить. В городах истерзанной Польши по ночам
бродит тень Шопена. В тишине слышатся вечные
мелодии, и поляки говорят друг другу: «Жива красота. Жива Польша». По улицам темного Парижа
ночью ступает Руссо. Он заходит в печальные дома. Cu повторяет старые слава о совести, о ,сча.
стье. В ставни стучится Вольтер. Старик пришел,
чтобы приободрить французов. Он говорит о глуу
пасти тираивв, о неизбежной победе разута.
В Мослсве на Тверском бульваре стоит Александр
264

Сергеевич' Пушкин, и зима снова серебрит его'
юную голову. Защитники Москвы охраняют не
только сон живых москвичей. Они охраняют и` статую великого поэта. И в напряженной тишине, между двумя атаками, московские переулки обходят
крылатые слова:
..:что в мой жестокий век вокславил я авобющу...

Свобода, тебя не снести!
14 декабря 1941 г,

Вло

шерсти

Немцы мерзнут. Они ляскают зубами. В Берлигне
у населения отбирают теплые вещи. Обходят вартиры и забирают все - от одеял до детских перчатак. Называется это «добровольными пожертвованиями».
Берлинский корреспондент газеты «Свенска дагбладет» описывает, как немцы в январе месяце начали готовиться к русской зиме - лучше поздно,
чем никогда. _Особые «бригады» гитлеровских самок, освобожденных на страдное время от обслуживания эсэсовцев, латают . рубашки и подштанники. Из домов выволакивают трухлявое белье - догитлеровского периода. ДЬ Гитлера в Германии имелись шерстя~нье рубашки, свитеры, рукавицы.Лучше эта рвань, чем новенькая одежда из опилок или
из стекла. Корреспондент рассказывает, что из рваных мужских штанов искусные немки выкраивают
«.колпаки на голову». А не выйдет колпак, немка
выкроит хотя бы наушники.
Руководит сборам теплых вещей Геббельс. О t
не сообщает, сколько он набрал наушников. Зато
265

он торжественно объявит, что в армию им послано
сорок семь тысяч патефонов и два миллиона двести
пятьдесят три тысячи пластинок. Красивые цифры-каждому убитому немцу по пластинке. Наверно, немцы, отступая среди пурги и артиллерийских
разрыШвов, нежно поблагодарят Геббелыса за патефоны-« музыка смягчает нравы »...
А звери, замерзая, рыщут по Европе, рвут клок
шерсти. Они раздевают французов и француженок.
В рабочем городе Рубэ на севере Франции арестованы четыре женщины «за уничтожение четырех
вязаных кофт». Четыре дочери французского народа показали себя героинями. Они сожгли свою
теплую одежду,-сожгли, но не отдали немцам.
Простой и прекрасный жест! Бойцы Красной Армии, победители при Калуге и Малаярославце,
поймут, что значит подвиг четырех француженок.
Эти женщины предпочли тюрыму, может быть,
смерть: они пошли на все, только чтобы не дать
одежды свои~т притеснителям. «Пусть замерзают,
проклятъге!» - говорит Франция. Й наши бойцы
не останутся в долгу: за четыре уничтоженных
кофты они перебьют четыре тысячи немцев, угнетавших Францию.
8 января 1942 г.

Значение
одного нредателъства
Когда-то Кнут Гамсун писал прекрасные романы
о любовной муке непонятых сердец, о скалах и
соснах. В старости этот большой писатель стал
мелким lполитиком. Ом таедал Викторию ради
Гитлера. Он отрекся от (ого природы Пана ради

бога войны древних германцев, жажiдущего кровавых "жертвоприношений, Вотана. Писатель с
крупньим именем запросился на запятки к Геббелъсу.
Гамсун ненавидит Советский Союз. Чтобы очернить нашу страну, он готов даже возвеличить
старую Россию. Но никогда Гамсун не знал ,и не
понимал России. Задолго до ,революции он правел
несколько дней в Москве и неделю на Кавказе,
опубликовав после этого вздорную книгу «В сказочной стране». Книга ничего не говорит о России. зато ома много говорит о самом Гамсуне.
Теперь Гамсун пишет: «В старой России люди
веселились. Жизнь можно было назвать тихой поэтической мечтой». Раскроет книгу «В сказочной
стране». В Москве Гамсун заметил предпочтительно ночные заведения. В них он много ел и особенно много пил. Последнее объясняет фантастический
характер его записей: «Ресторан... Я кланяюсь
всем и вынимаю той огромный паспорт. Но никто
его не понимает. Лакеи называют меня превосходительством... Вдруг я ми с того, ни с сего встаю,
иду к иконе и крещусь... Я начинаю напевать...»
Очевидно, эту попойку вспомнил Гамсун и написал: «В старой России люди веселились».
Имеется- в книге и такая сцена: «Офицер делает
рукой повелительный жест -стой! И мужики
останавливаются. Видимо, он -- их хозяин. Может
быть, ему принадлежит эта деревня?.. Когда однажды в Петербурге грозная толпа преследовала
на улицах Николая I, он зычно крикнул: «На колени!»-и толпа опустилась на колени». Засим
Гамсун предается апологии рабства: «Наполеона
слушались с восторгом. Слушаться-это наслаждение. И русский народ еще на это способен».
Что же, Гамсун удовлетворился эрзац-Наполео267

но;и. Перед немецким жандармам он почувствовал
«наслаждение» - в восемьдесят два года он послушно стал ка колени. Он вазииущен Россией:
почету советский народ не останавливается, когда
тиролыский ефрейтор кричит ему «стой»?
Гамсуи прославляет «,новыЙ порядок», то есть
подчинение всего мира Германии, он называет англичан «трусливым и ленивым .народом», а Соедгиненные Штаты «Страной блефа». Старческое
перо услужливо выписывает базарные эпитеты.
Писателя Гамсуна больше нет, перед нами ничтожный плапиатор Геббелыса.
Всякий, кто побывал в Норвегии, знает высокие качества норвежского народа. Борьба с суровой природой сделала норвежцев мужестве,нныiми.
Люди там живут далеко один от другого, между
двумя дотами версты и горы. Может быть, поэта=
му они привыiкли уважать
человека. Они ценят дружбу и любят, верность. Издавна они пристрастились к высшему достоянию - к свободе.
Оккупанты ме нашли в Норвегии угодливых людей,
разIвращенных легкой жизнью и готовых к любому «сотрудничеству». Имя Квислинга окружено
презрением. И вот старый писатель, обязанный
славой родине, ее красоте, ее нравам, ее людяии,
перебежал к врагам своего народа.
Немцы обрекли норвежцев на вымираиие. Достаточно напомнить, что человек получает в день
полтораста граммов хлеба. До войны тюрыты Норвегии пустовали. Теперь нехватает места для заключенных, военные суды приговаривают храбрецов
к расстрелу. Однако норвежцы не покорились.
Лофотенски~е острова, прежде известные только
ловлей трески в весенние бури, стали очагами
на.ционалыного сопротивления.. Партизаны Ларсена
громят немецкие отряды.
268

Всемирно извес гный писатель Гамсун и скромный норвежец Ларсен пошли 'по разным дорогам.
Один предпочел верности измену родине и похвалы Геббелъса. Другой выбрал тернистый путь борьбы и подвига.
Когда сутенер из «особого квартала» Марселя
записывается в гитлеровский «легион», над его .решением н$ приходится латать голову, можно
предоставить слово винтовке. Но как знаменитый
писатель, глубокий старик дошел до аполюгии
разбоя, до восхваления палачей, до предательства?
Ответ мы находим в духовной биографии Гамсуна.
Его восторг перед Николаем I не случаен. Этого
«бунтаря» давно прельщало коленопреклонение.
Он ненавидел прогресс, и Гитлер представился ему
почти мифическим жандармом, способным остановить ход истории.
Конечгна, далеко от давних рассуждений туриста Гамсуна до рва под Керчью, до виселицы в
Волоколамс~ке. Но старый писатель признал ж эсэсовцах своих преемников. Он благословляет их на
попрамы и убийства. Что такое для Гамсуна фашизм? Это прежде всего бунт против прогресса,
утверждение темной стихии вместо разута, объединение людей, не имеющих подлинных традиций,
всех, кого ты в праве назвать беспризорниками
истории.
Фашисты +вышли на арену с проклятьями будущему? Они любили говорить о красоте прошлого.
Однако, захватив власть, они занялись уничтожением высоких традиций. Что взял Гитлер от прошлого? Несколько суеверий, цилиндр палача да
нюренбергекие орудия пыток. Фашисты не только
убивают писателей, они уничтожают книги. Все
помнят берлинские костры, на них сгорели десятки тысяч томов. В Париже немцы включили в
269

«список Отто» две тысячи обреченных произведений.
Они повалитги памятник Шопену в Кракове, они
снесли ,памятники Вольтеру и Руссо в Париже,
они осквернили Ясную Поляну. Это не случайные
выходки разнузданной солдатни, это систематическое истребление прошлого. В одной Франции
гитлеровцы уничтожили триста памятников искусства, среди них -- шедевр зодчества, замок Атбуаз. К этому счету можно добавить библиотеку
Лунена, романский собор Ковентри, Вестминстерское аббатство, музеи Лондона, храмы Греции,
Истру, Смоленск, Новгород.
Чем объяснить сталь обдуманный вандализм?
Людям, которые ненавидят будущее человечества,
ненавистно и егопрошлое. Фашизм выступжил с отр~ицанlием XIX века, Завсегдатаи берлинских пивнушек называли этот век «заблуждением». Но и
дальше им .не на что оглянуться. Восемнадцатый
век для фашистов был тоже «заблужден 'лет>--медь
это век энциклопедистов и Французской революции. В семнадцатом их смущает работа гуманистов. Иног'да можно услышать, что фашизм
«ваакресил» средневековье. Неправильное утверждение, обидное для наших далеких предков. Люди
средневековья многого не знали, но они хотели
зiнать. Эпические поэты, готические соборы были
энциклопедией эпохи, ее жаждой прибэiизитыся к
познанию мира. А фашизм - отказ от познания,
он -- вне истории.
Почету в борьбе против фашизма объединились
все духовные силы человечества? Мировоззрение
Уэльса .не схоже с мировоззрением советского писателя. Различны пути каголического мыслителя
Маритема и Эйнштейна. Физик Ланжевен и Хемiингуэй живут в разных мирах. Но все они не

мьлслят развития человечества вне традиций, вне
культурного наследства. Мы можем сказать без
хвастовства, что наш народ во многом опередил
другие народы. Мы любим будущее, дышит им.
Именно поэтому мы не отрекается от прошлого.
Эллада, Возрождение, век просветителей - кто не
пил из этих ключей? Здесь то, что нас объединяет
с Уэльсом, с Маритенот, с Хемингуэем, с Ланжевенот, с Эйнштейном, со всем тыслящ,им человечеством. Большое требует продолжения. Нельзя,
поняв величие прошлого, отказаться от творчества
и движения.
Маркс немыслим без энциклопедистов, Роденбез Греции, Шостакович-без Бетховена, Хемингуэй - без Толстою.
Фашизм недаром проклинает интеллигенцию. В
гигантской тюрьме, созданной Гитлером, тьма обязательна. Годы, когда Гитлер одерживал свои легкие победы, историк назовет затем!неиием Европы.
Фашисты боятся представителей мысли, на лицах
которых можно различить свет - будь то рождение мысли или фосфорический отсвет прошлого.
Фашизм ни на один час не опирался на подлинную
интеллигенцию. В плане культурном он был мятежом подонков общества, неудачников, полуг;ратотных всезнаек, интеллектуальных босяков и мещанства, утробно ненавидящего всякую живую
мысль.
Страшна судьба писателей старшего поколения,
вошедших в литературу одновременно с Гамсунам:
они замучены мили затравлены фашистами. Томас
Маин и Генрих Манн - в изгнании. Стефан
Цвейг покончил жизнь самоубийством. Роман Роллан молчит-в его даме живут немецкие фельдфебели. Молчит Роже Мартен дю Гар. Книги Дiоателя iн'емцы сожгли,, отобрали у писателя его ру271

270

капиiси. Большой испанский поэт Антонио Мачаддо
умер на границе, уходя от фашистских аккупаитов. Унамумо перед смертью (проклял фашиiзм.
Могилы мертвых, вынуждемное мюлчание живых -вот ответ Гамсуну: он предал не только родину,
он лредал и человеческое слово.
Следующее поколение писателей таасже не приняло фа:шизима. Утер на чужбине Рот. Повесился
Толлер. В эмиграции Ремарк, Реки, Деблин, Брехт,
Бехе~р, Верфель, Зегерс, Франк. Оставили попранную гитлеровцами Францию Моруа, Ромэн, Маритен, Берна~нос. Обречены на молчание Мальро, Мориак. В. Америке-польский поэт Тувим, испанские писатели Бергатин и Альберти, лучший романист Италии Мюiравия. Чешским писателям заткнули рот. Норвежский писатель Нардаль Григ в
Англии с норвежцат~и, которые борются против
Германии.
Этот описок можно было бы продолжить. Можно
былю бы рассказать о судьбе художников, композиторов. Можно было бы описать мучения старого
и прюславлеа-инаго пейзажиста Марке или знаменитого химика Перема в оккупированной Франции.
Но как уместить на газетных столбцах мартиролог
европейской мысли?
Гитлер захватил свыше десяти государств, ом
нашел в Европе только одного апологета - пгрестарелю~го Гамсуна. Мы не сожжем романов Гамсуна. Мы не станем ' отрицать его литературный
талант. Но писателя Гамсуна давно уже нет, а
фашистские статейки даже Геббельс пишет лучше. Фашизм не прикроют ни тысячи танков, ни
седины опозоренного своими предательством бывшего писателя.
Отступничество Гамсуна еще теснее сплотит.
пузолрессивную интеллигенцию в ее борьбе против
272

фашизма. Мы понимаем, почему на Красную Армию с упованиеiм смотрят люди двух полушарий.
Мы понимает. какое чувство диктует учеlным, писателям, художникам Европы и Америки их приветствия нашему народу. На полях России мы отстаивает все культурные ценности, память челове. чества и его творческие силы. П,рои1ресс - это бег
с эстафетой. Нелегкий бег, история знала и нашествие вандалов, и костры инквизиции, и тупое изуверство властителей на ц&с. Но всякий раз новое
поколение принимало эстафету из окровавленных
рук людей мысли и света. Под огнем мы идем
вперед, под огнем отбивает великое нашествие
тьмы. Мы многое потеряет в этой борьбе, но мы
сохраним для нювого счастливого поколения мысль,
свет, совесть человечества.
20 марта 1942 г.

I'оречъ Франщuu
В своей последней речи Гитлер, как всегда,
проклинал Красную Армию и Америку, Черчилля
и русский климат. Было, впрочем, в этой речи нечто навое: с неожиданной злобой Гитлер обрушился на французов, которые в Риоме ведут себя не
так, как в Компъенё.
Захлебываясь в крови, Гитлер любит говорить о
своем миролюбии. Он рассчитывал, что в Риоме
его провозгласят миротворцем. Он задумал риомский процесс как суд над Французской республикой. Процесс превратился в суд над гитлеровской
Германией и над ее приказчиками. Об этом не говорят прямо ни подсудимые, ми свидетели. Но тень
подлинного преступника веет над судебными засе18

Война

273

Даниями. По замыслу Гитлера, французы должны
были осудить самих себя, признать, что они несправедливо затеяли войну. А в, Риоме спорят о
другом: кто пов неи в там, что Франция проиграла войну? Тем самым считается установленным,
что Франция была вынуждена вести эту войну и
что победа Гитлера для французского народа катастрофа.
«Судите людей, посмевших поднять против меня
оружие», приказал Гитлер. Вместо этого в Риоме
судят людей, неудачно владевших оружием. А
французский н род, прислушиваясь к дебатам, выносит свой приговор: «Виноваты те, кто сложил
оружие».
Маршал Петэи и адмирал Дарлан надеялись на
процессе укрепить свою позицию, свалив вину за
поражение на народный фронт. Однако подсудимые, прижатые к стенке, вынуждены перейти в наступление. Даладье, в свое время немало сделавшмй для умерщвления народного фронта, в 1938
году подготовлявший 1940-й, вдруг вспомнил то
время, копда он числился народным трибуном.
Его звали прежде «быкам из Воклюз»-подчеркивая упорство и прямолинейность характера. В дни
Мюнхена «бын из Воклтоз» показал себя скорее
ласковым теленасом. Но посаженный на скамыо
подсудимых, он заговорил с прямотой, скажем
больше-с отвагой. Леон Блюм, законник, осторожный политик, всю жизнь живший подсчетом
парламентских голосов и дозировкой партий, нашел в себе силу, чтобы перед риомскими судьями
заговорить о трижды запретных вещах-,о патриотизме французских коммунистов и о борьбе
Красной Армии.
Защищаясь, подсудимые приводят данные о
виновности судей. Так, Даладье установил ответ274

ствемность маршала Петэна, который был против
укрепления северной границы Франции. Ведь Петэн заявил с почти трогательным невежеством
рутинера, что iрощицы в районе реки Мааса делают продвижение неприятеля невозможным. Бывший ппремьер Поль Рейно в письме, адресованном
Петэну, пишет, что маршал восставал против создания бронетанковых дивизий, говоря: «неверно,
будто танки сыграют значительную роль в предстоящей войне». Петзн не имел представления о
роли штурмовой авиации, и друг маршала, профессор стратегии Шовино, писал: «Авиация не будет иметь решающего значения».
Люди из Виши хотят доказать, что Франция
была плохо подготовлена к войне. Вряд ли против
этого можно спорить. Но в плохой подготовке
Франции вВигноВны прежде всего те же люди из
Виши, те же генералы, неспособные понять разв'итие военной науки, те же жадные, тупые промышленники, стоявшие во главе оборонной индустрии и пораженческой политики.
Миф о всесильности линии Мажино был плодом
консервативной мысли. Так некогда богатые рыцари полагались на непроницаемостъ своих доспехов - до изобретения пороха. Однако и в укре-плении границ правители Франции не дошли до
конца. Потратив огромные средства на линию Мажино, оная не продолжили ее до моря. Более того,
маршал Петэiн за пять лет до катастрофы считал,
что лесок в районе Седана, где немцы произвели
прорыв, способен заменить гигантские укрепления
лип ии Мажино. Так была построена половина забора, даустварчатая дверь с одной створкой.
Пренебрежение к танкам было крупной ошибкой
французского правительства. опять-таки и здесь
главная вина ложится на реакционную верхунгку
1Б*

275

фра,нцуХкой армии. Генерал Вейган, генерал
Жорж, генерал Гателен, наконец, маршал Петэн,
все огни сходились на там, что тангси являются
только придатком к пехотным соединениям, сито.
собным воздейспвовать на психику солдата, но
непрмтодныт для военных операций крупного масштаба.
Далацье и Блют напомнили в Риоме о саботаже
исруигной военной индустрии. От политики какогонибудь Шнейщера (кстати, заинтересованного в
военной иннцустрмм Германии) зависело снаряжение
французской армии. Надо ли говорить о там, что
эти прамышлРенникм сейчас по,держиавают Виши и
пропагандируют «сотiрудничество» с Гитлером?
Однако арии всей своей неподготовленности
французская арипмя обладала хорошими кадрами,
сильной полевой артиллерией, большим колмчествюiм пулеметов и отменным человеческим мате.
риалот-французский пехотинец храбр, находчив,
незаменим в атаке. Почету же через тридцать
и1,ятъ дней после начала наступления немцы заняли
Париж?
Прежде всего следует опметить косность французского командования. Всякий раз, анализируя
майские и июньские операции французокой армии,
разводишь рукалии: глупость это или изииена? Каин
понять, например, поведение генерала Корапа, исоторый командовал французской армией на фронте
реки Маас? После иемецкои~о прорыва он не взорвал мосты, не организовал сопротивления, а премокойно умыл руки, заявив: «война все равно
проиграна». Как разгадать роль Вейгана, который
10 июня предлагал продолжать войну, а несколько
дней спустя потребовал безоговорочной капитуляции? Как объяснить преграды, которые главное
276

коьмандование чинило единственной танковой части, находившейся под командой де Голля?
В Риоме много свидетелей, среди них достаточно золота генеральских галунов. Но те генералы,
которые могли бы осветгить измену, отсутствуют.
Генерал дне Голль замят теперь не историей, а войной: он стоит во главе французской армии, которая сражается за независимость Франции. Генерал
Жиро был молюtдыт генералам, смелым и военно
сведущим, честным Патриотом. Он Попал В немецкую ловушку. Ненцы освободили всех генералов
под честное слюво: освобожденные не должны принимать участие в борьбе против Германии. Когда
генералу Жиро .лредложм'лм дать такое обещание,
он ответил: «Считаю предложение противным присяге и вюинскоилу делу. Всех, кто его примет, надлежит предать военному суду за измену».
Де Голль был изолирован французским команцнова,нием. Жиро попал в западню (многие утверждают, что это случилась не без прямой помощи некоторых французских генералов). Биат был убит.
Кто же защищал Францию? Генерал Хюнтцигер,
памятный ,по глотхожденият в Сирии, беспр.инцитпный
человек, еще и3 193.6 году очарованный гитлеровской Германией. Генерал Денц, тупой фашист,
ничтожный и малодушный, приказавший стрелять
во французов., которые вздумают защищать Париж, и оргаiни'зоВа:вший В Сирии преступную войну
против войск генерала де Голля. Генерал Корап,
друг кагуляров, говоривший: «Я предпочитаю Геринга Гитлеру, но даже Гимтлера я предпочитаю
«товарищам» ,из народного фронта». Адмирал Даарлан, карьерист и озлоблю ный честолюбеид, с первого дня фран~ко-герлrtанской войны уверя ший, что
враг Франции один-Англия. Маршал Петэн, дряхлый старик, который считал ,режим генерала Ф:ран.
277

ко верхом политической мудрости, а окопы 1916
года пределом военной науки. Генерал Вейган, который окрестил две мелкие речки «неприступной
линией Вейтана» и боялся не столько немецких
танков, сколько парижских рабочих. Вот в чьих
руках была оборона Франции.
Слов нет, во многом виноваты не только судыи,
нл и подсудимые. В прошлом они, задушмiв испанскую республику, ладгготовили разгром Франции.
Подав Мюнхен как французскую победу, Даладье
внес в страну деморализацию. Саботируя организацию коллектигзгной безопасности и недооцеммвая
мощь Советского Союза, он невольно способствовал Гитлеру. Его гражданское мужество в Риоме
не может нас лишить памяти...
Когда война началась, французское правительство, во главе которого стоял тогда Дала.дье, в
полном согласии с генералом Гамеленом-+подсуди~мым, с генералом Веиганом - свидетелем и с
маршалом Петэнот - суД,ьей, подготовляло поражение. 0б этом стоит теперь напомнить: есть в
мире лклди, склонные повторить ошибки той раковой зимы. На что рассчитывало правительство Даладье, отсиживаясь за линией Мажино, занимаясь
развлечением бездействовавших солдат, устройством футбольных матчей и министерских пикников?
На время. Они говорили: «Мы выиграли зиму». На
самом деле ту зиму выиграл Гитлер. На стенах Парижа висели огромные плакаты-два полушария;
страны, пооjвластные союзным державам, были закрашены одной краской, Германия-другой; подпись гласила: ((МЫ сильнее». Французские правители дали Гитлеру задавить Польшу, поц~готавиться к захвату Скандинавии, а потом и самой Франции, утешая себя и народ присказкой: «Мы сильнее». Газеты писали: «Время работает на нас», и
27а

с

ти~шмна мирных дней царила на фронте. Торжественно хоронили убитого немецкого летчика,
грам;коговорители возле блиндажей передавали для
немецких солдат, вместо политических обращений, вальсы Штрауса: боялись родить ненависть к
цралу. Уверяли, что Франция «должна экономить
человеческие жизни», и не бомбили Кельн, чтобы
не подвергать опасности Страсбург.
К чему примела эта политика? На войне французская армияпотеряла всего сто тысяч, а в роказые дни исхода на дорогах Франции от немец
ких бомб погибло свыше ста тысяч женщин и детей. Десятки французских городов разрушены.
Полтора миллиона французов вымирают в немецкои плену. Сотни тысяч детей уже погибли во
Франции от голода и болезней. Страна разорена.
Экономия оказалась преступныiм мотовством.
Маршал Петэн хотел взвалить вину на народный
фронт. Но на суде, помимо подсудимых, судей и
свидетелей, присутствует тень подлинного гражданского истца-французского народа. Он теперь
знает, кто повинен в его поражении. Он ненавидит
капитулянтов. Для него враг - .Гитлер. Для него
друг - всякий, кто борется против Гитлера.
Ответственность капитулянтов и всех виновников катастрофы особенно ясна французам после
немецкого поражения под Москвой. Нет француза,
который не задумался бы: почему Франция попала
под сапог Гитлера и почему Россия не только
выстояла, но нанесла немцам первый настоящий
удар? Фашистские газеты во Франции из года в
гад клеветали на Советский Союз, старались принизить силу Красной Армии и нашей военной промышлен~ности.
Теперь французы увидели, Что народ не Шней-

дер, народ работает на себя, а на против себя.
279

Французы увидели, что одни академические познания

и ученые степени не означают истинного
освоения военного дела. Они увидели, что сорокалетние генералы Советского Союза оказались более спосюба-iыми, нежели Гат'елен, Вейгам или
Жорж. Французы поняли, что моральное единство
нашего народа спасло нас не ТОЛЬКО от танковых
колонн немцев, но и от пугала всего мира, от так
называемой пятой колонны. Наконец французы (а
с ними и все народы мира) узнали, что такое
самапожертвоваиие, решимость, подлинное мужество. Они увидели, что, идя на любые жертвы, п,ринимая зачастую бой в неравных условиях, взрывая
мосты и плотины', советский народ подготовил
свои первые победы. Когда Блюм, защищаясь, упомянул о борьбе Кроной Армии против врагов
Франции, в зале, наверно, воцарилась напряженная
тишина: победа под Ростовам или под Калинином
это-смертный приговор людям,
подписавшим
Компьенское перемирие.
Так воспринимает риомский процесс подлинная
Франция. Недаром на станциях парижского метро
можно теперь увидеть номера разгромленных в
России немецких дивизий с крестиками рядом.
Обс~зоруженмый, но неукрощенный французский
народ видит в трупах немецких солдат на снегах
России начало своего освобождения. Молодые
французы, которые на ,рыбацких лодках переправляются в Англию не для того, чтобы играть в
футбол, но для того, чтобы опвоевать Францию у
Гитлера, не нуждаются в риомских дебатах - они
знают, кто виноват. Они знают и кто победит.
Слава генерала де Голля «Франция проиграла
битву, но Франция не проиграла войну» звучат,
как сигнальный рожок: это мобилизация народа.
Немецкие газеты возмущены поведением парижан,

8о

которые при воздушном налете на заводы Рено
аплодировали. Да, рабочие Рено приветствовали
бомбы, которые принесли многим из них смертьтаков патриотизм французского народа. Естественно, что Гитлер, говоря о риамском процессе,
теряет душевное равновесие.
Французский народ не приложил руки к компьенской бумажке. Французский народ находится
в состоянии войны с Германией. Если в Риоте осмеливаются говорить о Красной Армии, это означает, что чаша терпения переполнилась. Второй

фронт для Франции не философское понятие, не
предмет академических размышлений,-это вопрос
жизни. И Красная Армия, справедливо гордая своим сопротивлением, понимает гнев Франции, ее
горгь, ее тоску-народ, сложивший бессмертную
песню с припевом «К оружию, граждане», обречем
на горячечное ожидание: когда же покажется среди тумана корабль свободы?..
21 марта 1942 г.

НАША BUflHA

В первъей день
С негодованием, с гневом узнали мы о разбоймот нападении германских фашистов на наши советские города. Не словами ответит наш народ
врагу. Игрок зарвался. Его ждет неизбежная гибель.
Германские фашисты подчинили своему игу много стран. Я видел, как пал Париж,-он пал не,потому, что были непобедимы немцы. Он пал потому, что Францию разъели измена и малодушие.
Правящая головка предала французский народ. Но
там, где солдаты, брошенные всеми, вопреки вале
командования, оказывали сопротивление, немецкие
фашисты топтались перед ничтожными отрядами
защитников. Население небольшого города Тура и
два батальона трое суток защищали город от основных сил германской армии.
Советский народ един, сплочен, он защищает
родину, честь, свободу, и здесь не удастся фашистам их низкая и темная игра.
Они разгромили свободолюбивую, веселую Францию, они поработили братские нам народы-высококультурных чехов, отважных югославов, талантливых пояков. Они упнетают норвежцев, датчан,
бельгийцев. Я был в разоренных немцами странах.
Повсюду я видел горящие гневом глаза,-люди
ненавидят разбойников, которые разграбили их
страны, убивают их детей, уничтожают их культуру, язык, традиции. Они толыко ждут минуты,
282

когда зашатается разбойная империя Гитлера, чтобы подняться, все, как один, против своих поработителей. У советского народа есть верные союзники-это народы всех порабощенных стран-парижские рабочие и сербские крестьяне, рыбаки Норвегии и жители древней Праги, измученные сыновья
окровавленной палачами Варшавы. Все народы с
нами. Как на освободительницу, они смотрят на
Красную Армию. В оккупированных фашистами
странах уже зимой начались партизанские боистельчаки не могли больше выдержать неслыханного ига. В ноябре парижские студенты вышли на
улицу с револьверами. Норвежцы по ночам истребляли отряды фашистов, поляки уходили в леса и оттуда совершали налеты на фашистских
оккупантов. В Чехии рабочие ломали станки: «Ни
одного снаряда для немецких фашистов». Теперь на
них пойдут не тысячи смельчаков, но миллионынароды Европы. Судьбе зазнавшегося фашистского
палача пришел конец.
На стенах древнего Парижа в дни немецкой о-купации я часто видел надписи: «Гитлер начал
войну, Сталин ее кончит». Не мы хотели этой войны. Не мы перед ней отступим. Фашисты начали
войну. Мы ее канцим-победой труда и свободы.
Война - тяжелое, суровое дело, но наши сердца
закалены. Мы знает, какое горе принес фашистский захватчик другим неразумным народам. Мы
знаем, как он останавливается, когда видит достойный отгюр. Мы не дрогнем, не отступит. Высокая
судьба выпала на нашу долю - защитить нашу
страну, наших детей и спасти измученный врагами мир. Наша священная война, война, которую
навязали нам захватчики, станет освободительной
войной порабощенной Европы.
22 июня 1941 г.
283

Че✓говечество е

намu

Было глубокое утро. Москва просыпалась для
трудной работы, для трудной жизни-до чего длинны эти дни! Пробиваясь сквозь легкий тумаг,
солнце освещало камни древнего Кремля. Тогда
раздался голос главы правительства: «К вам обращаюсь я, друзья маи!»
Сталин сказал об опасности, нависшей над нашей родимой, о захвате фашистскими ордами наших земель, о ранах, нанесенных нашим городам.
Люди слушали молча; молча шли они дальше-на
работу. У ненависти нет слов. Только блестели глаза священным гневом. Люди шли на работу, помня
слова Сталина о мужестве наших бойцов, о непоколебимой надежде, о гибели, которая ждет полчища Гитлера. Народное ополчение? Это весь советский народ-мужчины и женщины, старики и дети!
Немецкие газеты пишут: «Русские солдаты защищаются до последней возможности». Гитлеровские
журналисты называют мужество наших бойцов «фанатизмам». Нет, это не фанатизм, это только ненависть к фашистским дикарям, привязанность к
родине, желание жить своей жизнью, говорить на
своем языке. Мы защищаем наши молодые сады с
их первыми плодами, деревья, орошенные кровью
и пбтом двадцати трех лет.
«Целью этой всенародной отечественной войны
против фашистских угнетателей является нее только ликвидация опасности, нависшей над нашей
..страной, но и помощь всем нароiдаам Европы,
стонущим псад игам германского фашизма». Слава
Сталина услышит весь мир. Начнется освободительная война.
У наших врагов нет тыла-у них десятки фронтов: чешский и норвежский, французский и гол284

ландский, польский и сербский. У нас миллионы и
миллионы верных союзников. С наши все, кто потерял свободу, родину, с нами вдовы расстрелянных
фашистами, с нами жители городов, разрушенных
дикарями, с нами ученые и пастухи, с нами Берген
и Афины. Кто знает, сколько у нас союзников в
самой Германии? Напрасно Гитлер пытается «экстренныти сводками», сопровождаемыми барабанным
боем, унять тревогу, охватившую Германию. Он
преподносит немецкому народу иллюзорные победы.
Но народ хочет правды и хлеба, а этого Гитлер не
может ему дать.
Слава Сталина дойдут до города попранной свободы, до поруганного, но непримиримого Парижа.
Они дойдут до крестьян Югославии, до студентов
Оксфорда, до рыбаков Норвегии, до рабочих Пильзена. Они вдохнут новую надежду в сердца людей,
измученных фашистскими дикарями. Мы не хотим
никому навязывать наши идеи, наши вкусы, наш
язык. Мы хотим только отстоять нашу землю и
нашу свободу. Но каждый гитлеровец, убитый в лесах Белоруссии, каждый подбитый танк, каждый
уничтоженный самолет это-победа десяти народов, порабощенных Гитлером. Это победа Англии,
не пожелавшей капитулировать. Это победа Америки, которая восстала против гитлеровской империи. Слова Сталина услышат жители истерзанного
Лондона, пережившие сотни варварских бомбардировок, горняки Уэлса, ткачи Манчестера. Слова.
Сталина-это валя страны, моторая выше удобств,
выше покоя. ставит независимость, мужества, достоинство.

Гитлер торопится-у него нет времени. Перед ним
огромная страна, Советский Союз. Перед ним --Красная Армия. Позади у него-английские бомбардировщики, американские заводы и некогда мир285

иая, цветущая Европа, тсоторая стала пустыней, заселенной парты-тзанамы1. Гитлер торопится. Он бросает под огонь лучшие сваи дивизии. Нам предстоит дни испытаний, суровых битв, ожесточенного
труда. Мы должны жить, сжав зубы. Мы увидим
победу. Наша народная война станет освободительной войной порабощенной Гитлером Европы.
4 июля 1941 г.

Свобода

и.и

с.!нсртъ!

В жизни народов, в жизни каждого человека бывают суровые часы. Нужно уметь глядеть правде в
глаза. Над нашей родиной нависла опасность. Гитлер несет нам унижение, ярмо, жизнь на четвереньках.
Они идут на нас-дикари СС, померанские помещмки, офицеры с моноклями, фельдфебели, разбухшие от пива, палачи, которые пытают по последнему славу техники, спесивые чужеземцы; они
хотят обратить наш народ в быдло, в холопов, в
машину.
Они хотят нас онемечить, заставить забыть Пушкина и Шевченко. Они хотят расставить в наших
городах держиморд, которые будут орать по-немецки на перекрестках. Они хотят выстроить в шеренги белоруссов и армян, таджиков и грузин и
гаркнуть: «Эйн-цвай!»
Презренный Гитлер назвал Льва Толстого «ублюдком». Оки хотят сжечь книги Толстого и Горького.
Они хотят, чтобы улицы в наших городах были
названы именами бандитов-«проспект Геринта» и
переулок Геббельса».
Они хотят по сто раз в день напоминать нам,
что мы «низшая раса», что мы должны молиться на

их поганых «фонов» - фон Клейстов и фон Риббентрапов.
Они хотят поселить на нашей земле своих колонистов, раздать наши нивы и сады Шiтидтам
и Мюллерам. Колхозники должны стать батраками у немецких помещиков. Они уже разрабатали план колконизации нашей чWнозе4мной полосы.
Они хотят, чтобы наши рабочие работали на
Них. Герр Феглер уже заявил, что его «штальферейн» возьмет русскую руду. Они сидят в бомбоубежищах, над которыми кружат английские бомбардировщики, и обсуждают, кто получит акции
Магнитогорска, кто акции Юзовки. Они мечтают о
немецком тресте, который будет зксплоатировать
нефтяные промыслы Баку.
Они хотят, .чтобы наша интеллигенция исчезла.
Они пошлют учителей на полевые работы, инженеров---мостить им доропи, врачей-ухаживать за их
свиньями. Они говорят, что у них хватит своей немецкой интеллигенции на всю Европу.
Они хотят, чтобы мы жили для них и на них,
чтобы мы разговаривали шопотот, чтобы ты дышали по указке.
Советские люди дорожат культурой. Дня них книги, картины, песни-это воздух, которым они дышат. Свободен доступ в наши школы. У нас знание -_для всех, как солнце для всех. Мы гордимся
Толстыim. Мы лелеет наших детей-это Пушкины
и Толстые завтрашнего дня.
Много веков России. Мы дорожим ее историей, ее культурой, ее славой. Двадцать три года
советскому государству. Мы дорожит его молодостью, его воздухом - воздухом братства и
свободы. Сверсти~ики Октября - летчики, танка- сты, пехотинцы -- дышат героикой нашей великой
287

революции,

пафосам

юрасногвардейцев и парти-

зан.

Мы знаем, чтб теперь поставлено на карту: наша свобода, наша жизнь, наше будущее. Мы защищаем право свободно дышать. Мы защищает мир
и счастье наших детей.
Никогда, никогда, никогда советские люди не
станут рабами! Женщины говорят бойцам: «Защитите нас от позора!» Дети просят: «Отвююйте нам
свободную жизнь!» Русские березы и украинские
вишенники шелестят ветвями: «Мы не хотим зеленеть для насильников!» И бойцы Красной Армии
идут на смертный бой с одним чувством-свобода
или смерть!
5 июуя 1941 г.

Презрение н, емертгс
Смоленск впервые подвергся бомбардировке. Это
было ночью. Немцы скинули на город тысячи зажигательных бомб. Население не растерялась. Женщины, старики, ребята кидали бомбы в воду, засыпали их песком. Почти все бомбы были обезврежены. Кое-цде вспыхнули пожары. Немцы окидывали
тяжелые фугасные бомбы, но они не устрашили людей, боровшихся с огнем.
В течение недели немцы прилетали каждую ночь.
Прилетали они и перед заходом солнца-с запада,
когда их трудно было распознать. Город привык
к бомбардировкам. Продолжалась трудовая жизнь.
Душу города передала одна девушка, стоявшая на
своем посту во время жестокой бомбардировки:
Нужню им показать нашу силу...»
Витебск, расапюложенный на правом берегу Западной Двины, по приказу командования был очи288

щен нашими войсками. Армия вывезла все военное
снаряжение. Немцы сбросили в девяти километрах
от города десант - сорок танков, мотоциклистов. Первую атаку на город отбили партизаны.
Танки, укрывшись в противотанковые рвы, стали
ДОТами; они обстреливали город из орудий.
В городе был пивоваренный завод. В течение суток тысячи бутылок были наполнены воспламеняющейся жидкостью. Смельчаки поползли к танкам.
Девятнадцать танков было уничтожено. Кидали бутылки в мотоциклистов. Для этого нужно много
отваги-подойти вплотную. Нашлась отвага...
Немцы вошли в пустой, мертвый город. Они вошли не сразу: ждали два дня-боялись войти. Два
дня семеро героев ждали немцев близ моста. Когда
на длинный мост через Двину вступили немецкие
танки и артиллерия, все взлетело в воздух. Взрыв
был слышен далеко окрест. Семеро советских людей погибли. Кто из нас спокойно может слышать
рассказ об. этот беспримерном мужестве?
Жители ушли-мужчины, старики, подростки стали партизанами. Среди них есть крестьяне, сражавшиеся в партизанских отрядах двадцать три года
тому назад. Это---профессора партизанства. Среди
партизан есть и ребята. Армия дедов и внуков...
Один старый лесник спрыгнул с дерева на немецкого мотоциклиста, сжал крепко его шею, погнал мотоциклиста к нашим заставам.
Три немецких парашютиста опустились на холмистое поле возле лагеря пионеров. Детишки их
измотали, заставили расстрелять впустую все патроны-прятались за буграми. А когда у нётцев не
осталось больше патронов, ребята наскочили с цепами, стали лупить гитлеровцев. Пригнали их в
ближний городок.
Партизаны знают лесные тропинки. Они напада19

Война

289

ют на немецкие колонны, идущие впереди, составленные из СС. Нападают они и в глубоком тылу на
пехотные части врага.
Вот приказ германского командования:
«Горожане и горожанки! Селяне и селянки!
Если на территории вашего города или села будут обнаружены партизаны, о местонахождении которых вы не донесли германскому командованию,
. вы все, без исключения, будете причислены к шпионам иностранной державы и как таковые повешены».
«Горожане и селяне» читают, но не доносятуто советские люди...
В одной деревне немцы били детишек на глазах
у матерей, чтобы выпытать,куда скрылись партизаны. Женщитты молчали.
К партизанам пришел старик с правой отсохшей
рукой, сказал: «Я левша». Он показал, что Сможет
бить врага левой рукой.
Глубоко в тылу противника идут бои. Немцы повсюду окружены неукротимыми отрядами-бойцы
прячутся в лесах, скрываются среди развалин-советская ночь полна живыми людьми с винтовками,
с гранатами, с динамитом. Линии фронта нет, и
немцам не приходится втыкать флажки в картувокруг каждого немецкого отряда фронт.
В прорези танков, в шины мотоциклов, в машины летят полулитровки, полные пламенем.
Горят склады, горят поля, горят села. Эта тяжелый год для нашего народа... На это роковой год
для наших заклятых врагов. Они идут по пылающей земле, по земле, которая не хочет чужестранца.
Один партизан сказал мне прекрасные слова: «Я
их бью без промаху-моя пуля летит от сердца...»
Немцы взяли партизана. Шел бой. Партизана_
290

отвели к грузовой платформе, там лежали тяжело раненные красноармейцы - двадцать человек. Вблизи стояли немецкие пулеметы. Подошел
германский офицер, сказал по-русски: «Сразу видно, что ты -партизан и коммунист. Отвечай».
Товарищ молчит. «Хорошо, ты у меня заговоришь...» Офицер обратился к раненым: «Охраны
нет. Но в случае чего пулеметчики вас скосят. А
за этого вы все отвечаете, - если убежит, я вас
всех перестреляю. Поняли?» И офицер ушел. Красноармейцы говорят партизану: «Беги!» Тот отвечает: «Нет. Не хочу вас подводить». «Беги! Ты
еще сражаться можешь. А мы конченные -- у кого
голову пробили, у кого ногу или .руку. Они нас все
равно перебьют. Беги».--«Нет». Тогда один красноармеец строго сказал: «Я тоже коммунист. Я тебе
гтриказываю - беги! Ты должен сражаться». Они
прикрыли его от пулеметчиков. Он сказал: «Прощайте, друзья...» Он дошел до наших частей.
двадцать героев... Трудно об этом спокойно писать-душит ненависть к врагу, гордости за товарищей приподымает - быть, как они!.. Мужество
наших людей, последняя ночь семерых перед взрывом моста, молчание женщин, когда пытали их детей, непреклонная воля двадцати полумертвых красноармейцев, презрение к смерти во имя победыэто наши былины, это сильнее слов, это высоты
человеческого духа. Такой народ нельзя победить.
20 июля 1941 г.

Евреям
Мальчиком я видел еврейский погром. Его устроили царские полицейские и кучка босяков. А русские люди прятали евреев. Я помню, как отец при19к

291

нес переписанное наклочке бумаги письмо Льва
Толстого. Толстой жил в соседнем доме, я часто видел его, знал: это — великий писатель. Мне было
десять лет. Отец читал вслух «Не ,тогу Смолчать»—
Толстой возмущался еврейскими погромами. И моя
мать заплакала. Русский народ был неповинен в
погромах. Евреи это знали. Я не слышал никогда
злобных слов евреев о русском народе. И не услышу их. Завоевав свободу, русский народд забыл, как
дурной сан, гонения на евреев. Выросло поколение;
не знающее даже слава «полрот».
Я вьлрос в русском городе. Мой родной язык русский. Я ,русский писатель. Сейчас я, как все русские, защищаю мою родину. Но гитлеровцы мне напомнили и другое: мать мою звали Ханой. Я---еврей. Я говорю это с гордостью. Нас сильней всего
менавмдит Гитлер. И это нас красит.
Я видел Берлин прошлым летом — это гнездо
разбойников. Я видел немецкую армию в ,Париже —
это армия насильников. Все человечество теперь
ведет борьбу против Германии — не за территорию, за право дышать! Нужно ли говорить о
там, что делают эти «арийские» скоты с евреями?
Они_ убивают детей на глазах у матери. Заставляют стариков в агонии ,паясничать. Насилуют девушек. Режут, пытают, жгут. Страшными именами
останутся Белосток, Минск, Бердичев,Винница.
Чем меньше слав, тем лучше: не слова нужны —
тоули. Они ведь гордятся тем, что они -- скоты.
Они сами говорят, что фионские коровы для них
выше стихов Гейне. Они оскорбляли перед смертью
французского философа Берлсона — для этих дикарей ои только Jude. Орли прика,за:тии отдать в
солдатские нужники КНИГИ польского поэта Тувима:
Jude! Эйнштейн? Jude! Шагал? Jude! Да 'можно
ли говорить о культуре, когда они насилуют деся.
292

тилетних девочек и закапывают живых в могилы?
Моя страна, русский народ, народ Пушкина и
Толстого, приняла бой. Я обращаюсь теперь к евреям Америки как русский писатель и как еврей.
Нет океана, за который можно укрыться. Слушайте голоса орудий вокруг Гомеля! Слушайте крики
замученных русских и- еврейских женщин в Бердичеве! Вы не заткнете ушей, не закроете глаз! В
ваши еще спокойные сны вмешиваются голоса украинской Лии, минской Рахили, белостокской Сарры—они плачут по растерзанным детям. Евреи, .в
нас прицелились звери 1 Наше место в первых рядах. Мы не простим равнодушныiм. Мы проклянем
тех, кто умьлвает руки. Помогайте всем, кто сражается против лютого врата. На помощь Англии!
На помощь Советской России! Пусть каждый сделает все, что может. Скоро его спросят: что ты
сделал? Он ответит перед живыiми. Он ответит перед мертвьiм~и, Он ответит перец собой.
24 августа 1941 г.

В Врянеяих лесах
В конце августа гордость германской армии танковая группа Гудериана (47-й и 24-й танковые
корпуса), подкрепленная пехотными дивизиями, пыталась захватить Брянск. Об этот ловорят захваченные приказы. Однако 1 сентября наши части под
командой Героя Советского Союза Петрова перешли в наступление, форсировали Десну и, продвину'в'шись вперед на шесть километров, перерезали
Рославльское шоссе. «Поход на Брянск» оказался
походом на бумаге.
293

Южнее, в направлении к Трубчевску, 47-й танковый корпус неприятели встретил неожиданный
отпор. Произошло встречное танковое сражение.
17-я и 18-я танковые дивизии немцев вышли из
этого боя в сильно потрепанном виде. Наша авиация нанесла ряд сокрушительных ударов немецким
танковым соединениям. Об интенсивности воздушных-бомбардировок можно судить по цифрам: в день
наша авиация делала по 900 самолетовылетов. За
неделю сброшено двадцать тысяч авиаботб. Район
между Сожем и Десной для танков Гудериана стал
мамаевым побоищем. 9 сентября наши наземные части начали атаки и в этот направлении. Враг стал
беспорядочно отходить. 3а один день части Героя
Советского Союза Крейзера продвинулись на пятнадцать-восемнадцать километров. Сражение продолжается.
Сильные потери понесли немецкие 17-я и 18-я
танковые дивизии. Немцы потеряли свыше 260 танков, около 600 автомашин, сотни орудий. 29-я мотодивизия отходит в беспорядке. Разгромлен штаб
1 5-го мотополка-офицеры перебиты. Около десяти тысяч немев погибло на берегах Десны.
Это-отборные части. Немцам легче построить
новые самолеты, залатать подбитые танки, нежели пополнить бреши в личном составе. Я видал новоиспеченных немецких летчиков, сбитых
при первом вылете, танкистов, растерявшихся
при первом выстреле. Разговаривал я и о другими пленными-с летчиками, хвастливо называвшими имена английских городов Ковентри,
Честерфильда, Бристоля, с танкистами, побывавшими у Арраса. Это-гитлеровская гвардия. Она гибнет на дорогах, ведущих к Брянску
или к Трубчевску. Кем заменит погибших сол294

дат германское командование? Сопляками? Ветеранами мировой войны? Итальянцами?
Двадцать шесть русских городков и сел очищены от захватчиков. Немцы нашли наши села пустыми: колхозники ушли. Они возвращаются вслед
за Красной Армией. Редко кто застрял. В деревне
Могор восьмилетняя девочка, увидев первого рослого красноармейца, вылезла из-под стога, прыгнула бойцу на шею: «Дядя, вернулись!» В другой деревне, Афонино, выполз старик, белый, как лунь, и
перекрестился: «Наши пришли!» Он провел красноармейцев к пасеке, показал разоренный улей: «Не
то чтобы взять медку, нет, • он все поломал...»
«Он»-эtо «немец», враг. И разоренный, опустошенный улей, символ пчелиного трудолюбия и мастерства, как бы говорит о тот, что несут с собой
фашисты... Нужно ли упоминать о разгромленных
домах, о вспоротой подушке, о разбитом зеркальце?
Тупая ярость уничтожения. И на веревочке-куры;
ощипали их немцы, но съесть мне успели-по случаю прихода Красной Армии обед был отменен.
Происходит встречное сражение танков. ,Происходит и встречное сражение двух миров. Народ отстаивает свою землю от профессионалов, воспитан
ных для зверств и для грабежа. Вот генерал Еременко разговаривает с бойцами, которые идут на
позиции. Генерал раосказывает бойцам, как в четырнадцатом году он - тогда солдат русской армим - заколол оди наддать немцев. Под Столе-iскот мимо генерала Еременко прошли шестьдесят
геемецких танков. Он усмехается: «,Потом мы и'
расколотили...» Ом учит красноармейцев, как стрелять по танкам, как ходить ночью за «язьлком».
Весь пафос нашей культуры в одной фразе командира, обращенной к бойцам, колхозникам Полтав-щины г «Я в детстве был пастухом».
293

Я думаю о генерале фон Лемельзене - ан командует 47-т танковы,М корпусам. Он сейчас
Нецалеюо отсюда... Фон Летельзен как-то обиделся - немецкие солдаты его не замечают, хотя ж
ездит в командирском танке. Спесь и ничтожество 1
Живут леса, полные бойцами. Проходят грузовики, обросшие осенней листвой. В избе над большой
картой склонился генерал Петров. Я встречался с
ним на другом фронте... Это отважный танкист,
его знают гудерианы и летельзены. Несутся командиры авязи: последние распоряжения. На утробой.
Это огромная, сложная машина, ее движет героизм миллионов. Вот походная кухня-она должна во-время привезти бойцам на позиции горячий
борщ. Несколько дней тому назад кухня попала к
немцам: в темноте водитель принял немца с флажком за регулировщика. «Рус, сдавайся». Шофер ответил: «Сейчас сдамся» - и, развернувшись, сбил
немца, понесся назад. Его ранили, но кухню он
привез. Сколько таких героев!
Падают снаряды, а здесь же колхозники копают
картошку: до самой линии фронта. Как только
очищают деревню от немцев, приходят колхозники-они дожидаются в соседних деревнях: твердо
верили-отобьют. Я слышал, .как женщина цыкнула на ребенка: «Тише, наши генералы думают»в избе два лейтенанта писали донесения, но женщина понимала: это важное дело и это кровное
дело, от него зависит судьба-ее и ребенка. Золя,
описывая когда-то труд землепашца на поле битвы
передал слепую привязанность крестьянина к земле. Мы видим не то: здесь-сознателыная воля,
Картошка - те же гранаты. Я повторяю: обаро.
няется весь народ, и армия - его авангард.

29В

Живописные места: пригорки, извилистая река.
Русские деревни с серыми избами; среди которых
горит рябина. Наши общие любимицы-березы. В
дремучих лесах завелись новые птицы-немецкие
«кукушки». Немцы стреляют из автоматов, стараются выбить етдельных командиров, создать панику. Привезли сюда своих наемников-четыреста
финнов как спецов по «кукованию». На птиц нашлись охотники-« кукушег> бьют. И здесь бойцам
помогают женщины, даже дети.
О наших детях когда-нибудь напишут томы. Эго
будут замечательные книги-о веселой белобрысой
детворе, которая еще недавно сидела над задачами,
а теперь переходит линии-рассказывает об аэродромах врага, об его колоннах. Когданибудь напишут про мальчика Васю с пальцами, замаранными
чернилами-он помог нашим бойцам захватить
немецкий штаб. Наши красноармейцы знают, каких
детей они защищают,-это не только дети, это
новые люди. Страшно подумать о том, что враг,
разрушает созданное нами за двадцать три года:
города, заводы, тосты. Но вот посмотришь на Васю
и улыбнешься: этого они немогут разрушить --ты ведь создали не только материальную базу
нового тира, мы создали и его душу - новых
людей.
Наши бойцы знают, что война-тяжелое дело.
Они отправились .не на веселый пикник. И рядом с
ними гитлеровские «сверхлюди» кажутся маменькиными сынками. Немецкая мотопехота жалуется:
«Пришлось пройти тридцать километров пешком».
Немецкие ефрейторы (бухгалтеры, приказчики, партийные чинуши) станут-им, видите ли, приходится ночевать в лесу, мокнуть под дождем. Они находят наши сентябрьские ночи «чересчур свежими»-так сказал мне один ефрейтор. В их про297

грамму не входила мерзнуть. Когда я сказал этому
закаленному ветерану, что за сентябрем следует
январь, скромно намекнул ему на крещенские торозы, он поежился, а потом с улыбкой ответил:
«Мне-то что-я ведь уже в плену...»
Пленные не скрывают, что у немцев страшные
потери. Да как это скрыть? Один, пленный три
часа подряд кричал: «Авиация! Авиация!»-+не мог
опомниться от наших бомб. А другой сидел и угрюмо бурчал: «При чем тут авиация? Вот артиллерия!» Поистине, что у кого болит, тот о том- и говорит: последний экземпляр ознакомился с ураганным огнем нашей артиллерии. Из пятидесяти двух
немецких солдат в его роте осталось семнадцать. Он удивленно разводит руками: «Откуда
у +вас такая артиллерия?» Разговор.иiв+шись, поясняет: «Я думал, что Россия чисто земледельческая страна». Ему рассказали о кубанской пшенице, о наших орудиях ему пне рассказывали.
Он удивлен, как это среди овса такие орудия?
В немецкой ставке сидят люди менее наивные,
но и они, наверно, удивились, узнав, какие потери
понесли 31-я, 34-я и 78-я немецкие пехотные
цив-иiзии за последние десять дней.
Каждый день читаешь о подвигах \наших бойцов
и все же, когда видишь обыкновенных, скромных
людей, диг'ишы.я--+н+еужели эти?.. Вот батарея младшего лейтенанта Попова - двадцать два подбитых
танка. Вот стрелок-радист Коваленко-он сбил
«Мессершмитт». Вот флегматичный украинец Хоменко. Он ел кашу. Подъехали два немецких могоциклиста. Хоменко их застрелил. Потом сел доедать
кашу: «iПрастыла... Подлецы! Но ничего, мы еще
самого питлерягу по;спрелм+м...»
В танк лейтенанта ,Клочкова попал снаряд, подбил орудие. Тогда танк Клачкова врезался в нетец298

кий танк и раздавил его. шофер Петренко пошел
3а запасной частью-застряла машина. Когда он
вернулся, видит - немцы. Показался автомобиль:
немецкий офицер и три солдата. Петренко застрелил из револьвера всех четверых, сел в немецкую
машину и-ак нашим. Его поздравляют, а он: «Таи
еще наша машина осталась, пойду за ней». И верiулся к нашей машине. Поэт Уткин написал накануне наступления стихи «Мы в этот яростный удар
всю нашу страсть, всю душу вложим». Поэт был
ранен, когда шел с бойцами. Восемнадцатилетняя
колхозница Наташа Савульчиттс, увидев раненного
красноармейца, запрягла лошадь и iтод пулеметным
огнем довезла бойца до наших позиций.
Я видел сотни героев, слышал сотни изумительных историй. Это только капля живого моря; за
ними дышит, сражается, живет бессмертный народ.
Древние изображали победу с крыльями. Но у
победы тяжелая нога. Она не летит. Как боец, она
пробирается под огнем, пригибается, падает, снова
идет-шаг за шагом. Победа-большое, величественное здание. Сейчас кладутся его первые камни.
С благоговением я гляжу на свежую могилу. Под
этими березами покоится боец-один из зачинателей победы. Он помог занять холм над речкой, маленький холм над маленькой речкой. Он сделал великое дело-на один шаг он приблизил народ к
победе.
Льет осенний дождь. Машины буксуют. Ежатся
немецкие неженки. Один написал у себя в щели
рассказ о жизни немецких солдат. Рукопись попала
в наши руки вместе с трофейными орудиями. Я
вспоминаю роман Ремарка «На западе без перемен»-то же унынье, та же безнадежность. Но
герои Ремарка дошли до отчаяния после трех лет
299

мировой войны. Три месяца войны против Советского Союза оказались достаточным испытанием,
чтобы превратить «героев» Котпьена, Нарвика и
Фермопил в кротких меланхоликов. Вот что пишет
немец: «Сегодня русские стреляли, бьет артиллерия,
минометы м проклятая противотанковая пушка... В
сумерках мы возвращается по откосу на ;командный пункт. Лейтенант убит. другой более крупный
осколок пробил балку и поразил майора. Третий
ударил в затылок унтер-офицеру. Когда придет наш
черед? Мы переживаем то, что было в мировую войну. Если ты только вернемся датой, омы сможем
рассказать нашит отцам, что ты, как они, лежали в
настоящей грязи. Если ты только вернется!..»
Как это далеко от их недавних разговоров! На
востоке большие перемены. Вот первые камни нашей победы-эти приступы страха у врага, эти
бесконечные кресты за 'пригорками, четыре тысячи
убитых немцев на освобожденной территории,
французские трофейные танки вместо подбитых нег ецких, неопытные летчики, потрепанные дивизии,
сарокалетмие пленные.
Воздух боя сродни горному воздуху: сон требует
крепкого сердца. Мнимых триумфаторов он превращает в неврастеников. Воздух боя превратил наП!их миролюбивых людей, колхозников, еще вчера
сидевших на тракторах, катенщимав, строивших
ясли, студентов и учителей, мечтателей и скромных
тружеников, в воинов.
Так строится :побенда - в попу и крови.
113 сентября 1941 г.

Жианъ ц емертъ
Адъютант генерала Гудериана, лейтенант Горбах,'
был убит в боях возле Погара. В кармане лейте-.
нанта нашли неоглправленное ПИСЬМО. Рядом слуг'
800

стыт бахвальствам («через десять дней мы сомкне~1
кольцо . вокруг Москвы в Туле») в письме имеются
ценные признания. Лейтенант пишет:
Вы спрашиваете, какого я мнения о русских.
Могу только сказать, что их поведение во время
бая непостижимо. Не говоря о настойчивости и хитрости, самое примечательное у них - это невероятное упрямство. Я сам видел, как они не двигались с места под сильнейшим артиллерийским огнем. Брешь тотчас заполнялась новыми рядами. Это
звучит неправдоподобно, но я это видел часто своими глазами. Эго - продукт большевистского воспитания и большевистского мировоззрения. Жизнь
отдельного человека для них ничто, они ее презирают...»
Немецкий лейтенант прав, говоря о беспримерной
храбрости наших людей, об их священной стойкоспи, которую он именует «упгрямством». На ,не дано
гудериановс~кот' адъютанту понять душу наших людей. Он смеет рассуждать о человеке! да в его Германии нет людей, там только машины, автоТаты,
рбботы. А наши бойцы - живые люди. Один не похож на другого. Позади у каждого своя молодость,
свое тепло, своя любовь. Но всех нас вяжет в одно любовь к свободе, привязанность к родине,
чувство человеческого достоинства. Мы знаем, чтя
такое настоящая жизнь, жизнь во весь рост, жизнь
в полный голос. Эта жизнь настолько прекрасна,
что ради нее каждый боец готов отдать свою
жизнь.

Против нас идут кавалеры черепа. От них веет
могильныiм тленом. И вот один из этих служителей
смерти говорит, что мы презираем жизнь. Слепец,
он видел, . как русские идут в бой, он видел, как
русские не боятся огня, и он не понял одного: не
301

жизнь мы презираем - смерть. И, если будет нужно, каждый из нас примет смерть ради жизни, радел
счастья наших детей, ради чести нашей земли.
В суровые дни испытаний, глядя смерти в глаза,
мы присягает на верность живой жизни.
23 сентября 1941 г.

.'иев
На войне нужно ,уметь переносить горе. Горе
питает сердце, как горючее-омото;р. Горе разжигает ненависть. Гнусные чужеземцы захватили Киев. Это-горе каждого из нас. Это-горе ,всего
советского народа.
Его звали «матерью русских городов». ,Он был
колыбелью нашей культуры. Когда предки гитлеровцев еще бродили в лесах, кутаясь в звериные
шкуры, по всему эмиру гремела слава Киева. В Киеве родились понятия права и справедливости. В
Киеве расцвело изумительное искусство, ,славянская
Эллада. Берлинские выскочки, самозванцы топчут
сейчас древние камни. По городу Ярослава Мудрого
шатаются пьяные эсэсовцы. В школах ,Киева стоят
жеребцы-ефрейторы. В музеях Киева бесчинствуют
погромщики. Гитлера.
Киев был ,светлым. и пышным - он издавна манил к себе голодных дикарей. Его много раз разоряли. Его жгли. Он воскресал из пепла. Давно забыты ;имена его случайныУ поработителей, но бессмертно имя Киева.
Здесь кровыо были скреплены судьба России и,
судьба Украины: истоки одной реки, корни одного
леса. И теперь горе украинского народа - горе
всех советских людей. В избах Сибири и в саклях
Кавказа женщины с тоской думают о гароде,красавце.
302

Мы помним героев Киевского арсенала -- это
были первые бои за свобоtду. Бури революции освежили Киев. Я был там этой весной. Я не узнал
родного города. На окраинах выросли новые кварталы. Липки стали одним цветущим садом. В униве~рситете дети пастухов сжимали циркуль и колбу-перед ними раскрывался мир, как раскрываются поля, ,когда смотришь вниз с крутого берега
Днепра.
Настанет день, и мы узнаем изумительную эпопею защитников Киева. Каждый камень будет памятником героям. Ополченцы сражались рядом с
красноар:мейца,ми, и до последней минуты в немецкие танки летели гранаты, бутылки с горючим
Подступы города залиты вражеской кровью. В самом сердце Киева, на углу Крещатика м улицы
Шевченко, гранаты впились в ,немецкую колонну.
Настанет день, и мы узнаем, как ,много .сделали
для защиты родины защитники Киева. Мы скажем
то да: они потеряли сражения, дно они помогли
народу выиграть войну.
Сожмем крепче зубы. Немцы в Киеве-эта
мысль кормит машу ненависть. Мы будет за многое !мстить, мы отомстим им и за Киев. В восемнадцатом году они тоже .гарцовали по Крещатику.
Их офицеры тогда вешали непокорных и обжирались в паштетных. Вскоре им пришлось убраться
восвояси. Я помню, как они убегали по Биби~ковскому бульвару. Тогда они унесли двои кости. Их
дети не унесут и костей.
Отомстим за Киев, думают защитники Одессы.
И :вот гибнут вражеские дивизии, кочующие возле
Южной Пальмиры. Отомстим за Киев, повторяют
отважные ленинградцы. И вот гремят морские ррудия, идут в штыки кировцы, ,враг ,истекает кровью.
Отомстим за Киев, твердят бойцы у Новгорода, у
303

Смоленска, у херсона. И падают сраженные насильники. Ревет осенний ветер. Редеют русские
леса. Редеют м немецкие дивизии.
Когда убивают любимого командира, с сухими
глазами идут в бой бойцы: отплатить врагу. Когда
гитлеровцы сжигают дом, колхозники берут топоры и уходят в лес: отплатить оврагу. Они осквернили Киев. Мы отплатим им за это-до конца,
чтобы дети их детей ,суеверно дрожали при одном
имени-«Кипев».
Мы освободим Киев. Вражеская кровь стает вражеский след. Как птица древних Феникс, Киев
восстанет из пепла, молодой и прекрасный. Горе
кормит не~навилсть. Ненависть крепит надежду.
Сомкнем ряды. Нам есть за что драться: за ,Роди-.
ну, за наш Киев.
27 Сентября. 1941 г,

В суровый час
Настал час простых чувств и простых слов. Гитлер бросил в бой все свои силы. Он не считает гoтерь. Он торопится. Немецкие танки давят немецких раненых. Враг прорвался к Орлу. Враг грозил

каждому из нас.
Мы знает, что враг силен. Это - сила машины.
Он навалился на нас своим железным брюхом. Мы
не тешим себя иллюзиями. Но ты знает также, что
враг изнурен, что он измучен двадцатью пятью ме-:
сяцами войны, что в его тылу голод, что в его ди
визиях бреши, что в его сердце тревога. Мы знаем,
почему он торопится: он не может ждать.
Он в страхе смотрит на океан: оттуда идет снаряжение для нас и для Англии. Он в страхе смот
рит на Америку: дымятся трубы заводов. Он в стра•
804

хе смотрит на календарь: зима на носу. Он не хочет зимовать в наших лесах. Немцы, взятые в
последние дни, говорят: «Нам сказали, что если
мы дойдем до Москвы, нас отпустят по домам».
Их ведут на смерть, соблазняя тиром. Им говорили прежде: «Вперед! Я вам обещаю хлеб и сало». Теперь им говорят: «Вперед! Если вас не
убьют, я обещаю вам жизнь».
Мы должны выстоять. Сейчас решается,, судьба
России. Судьба всей нашей страны. Судьба каждого
из нас. Судьба наших детей.
Гитлер как-то сказал Раушнингу: «Мне все равно, кто правит Россией - цари или большевики.
Русские остаются нашими врагами». Да, эти разбойники не думают об идеях, о программах. Для них
Россия - колония, страна сырья, непочатый край,
ттитомник рабов, которые должны работать на немцев.
Они хотят уничтожить Россию, разбить ее на
«протектораты», на «генерал-губернаторства», которыми будут заведывать пруссаки или баварцы.
«Из России можно нашинковать двадцать немецких гау», - писала их газета «Франкфуртер цейтунг».
В этот суровый час Красная Армия защищает нашу родину. Если немцыпобедят, не быть России.
Они не могут победить. Велика наша страна. Еще

необъятней наше сердце. Оно многое вмещает. Оно
пережило столько горя, столько радости, русское
сердце! Мы выстоим: мы крепче сердцем. Мы знаем, за что воюем: за право дышать. Мы знает, за
что терпим: за наших детей. Мы знаем, за что
стоим: за Россию, за родину.
10 октября 1941 г.
20 Война

805

I3ыC7i20юпЪj
Немцы хотят нас разъесть своей ложью. Они говорят колхозникам: «Мы не против вас, мы против
рабочих». Они говорят рабочим: «Мы не против
вас, мы против интеллигентов». На самом деле им
все равно, кто ты - рабочий, колхозник, интеллигент, русский, украинец, грузин, еврей: они против
всех нас. Они хотят завоевать нашу землю. Они
хотят взять наше добро. Половину людей они хотят уничтожить. Другую половину обратить в рабство.
Они говорят: «Мы против советского строя».
Ложь. Им все равно, какой у нас строй. Им нужно
нас ограбить. Во Франции брала республика. Немцы
были тогда против республики. В Югославии была
монархия, немцы были против монархии. В Польше
было правое правителыство, немцы были против
правых, в Норвегии было левое правительство, они
были против левых.
Они говорят: «Мы против коммунистов». Ложь.
Они против всех граждан нашей страны. Они только за своих шпионов. Все честные люди для них
враги. Кого они сейчас расстреливают в Чехословакии? Коммунистов? Нет, генералов, рабочих, крестьян, учителей, левых и правых. Они сажают в
тюрымы католических священников Франции, Беiьгии, Словении. Они пытают православных священников Сербии. Может быть, для них аббаты и авящекники тоже «коммунисты»?
Они говорят: «Мы против евреев». Ложь. У них
есть сваи евреи, которых они жалуют. У таких
евреев в паспорте две буквы -- « W. J.»-«ценный
еврей». В Югославии немцы объявили, что низшая
раса» - сербы. В Польше они обратили в рабство
поляков. Они говорят, что французы «низшая ра306

са-+полунегры». Русских они называют <монгольским.и выродками». Они ненавидят все народы, кроте
немцев. Они презирают все расы, кроме немецкой.
Они говорят, что они дадут крестьянам землю.
Ложь. Для крестьян у них одна земля - на могилу. У кого в Германии земля? У герцога КобургГота _десять тысяч га, у герцога Фридрих-Ангальт
двадцать девять тысяч га, у графа фон Арним Мускау двадцать шесть тысяч га, у маршала Геринга
двадцать тысяч га. Эти герцоги, графы, бароны решили прикарманить русскую землю.
Немцы вводят в захваченных областях крепостное право. Колхозы они превратили в «предприятия
германской армии», машинно-тракторные станции
объявлены собственностью германского государства.
Колхозники обязаны работать на «общинных дворах» под надсмотром немецких офицеров.
Они говорят, что они несут рабочим «социализм».
Ложь. Кто .правит Германией? Капиталисты. Круппью. Феглеры. На одного маршала Геринга работает
шестьсот тысяч рабочих. Немецкие капиталисты
хотят забрать нашу нефть, наш уголь, нашу сталь,
наш марганец, наш лес. Рабочие будут работать
на них и есть помои. Немецкий медицинский журнал недавно разъяснил, что мясо «чрезвычайно
вредно :для славянской расы», поэтому немцы, заботясь о спасении всех рас, переведут славян на
вегетарианский режим. Котлеты будут есть Геринга -- им полезны котлеты с картошкой. Кожуру
от картошки они выдадут русским рабочим.
Они говорят, что они несут интеллигенции культуру. Жалкие 'вьгродки, они смеют говорить о культуре, нам, стране Пушкина м Толстого, Менделеева
и Павлаза, Мусоргского и Борюдина. Они заставили
французских писателей продавать на улицах орехи.
Они заставили чешских профессоров убирать не20*

307

мецкие конюшни. Они заставили голландских музыкантов чистить сапоги немецким ефрейторам. Они
уничтожают культуру. Они ищут русских ученых,
русских врачей, русских инженеров, чтобы послать
их на «трудовые работы»: убирать в Германии выгребные ямы.
Они говорят, что они чтут мораль. Это развратники, мужеложцы, скотоложцы. Они хватают русских девушек и тащат их в публичные дота, выдают их своей солдатне, они их насилуют, зарал
жают сифилисам.
Они говорят, что они исповедуют религию. Но
они поклоняются языческому богу Вотану. Они вешают священников. У них написано на бляхах
«С йами бог». Но эпими бляхами они бьют по лицу аганизирующих плеиных.
Они говорят, что они сторонники национальной
культуры. 0 культуре они ничего не слыхали. Культура для них - это автоматические ручки и безопасные бритвы. Автоматическими ручками они запис.ывают, сколько девушек они изнасиловали. Безопасными бритвами они бреются. А потом опасными бритвами отрезают носы, уши и пруди у своих
жертв. Они призывают фламандцев резать валланцев, они ,призывают хорват резать сербов, они призывают украинцев резать русских. А потам они режут фламащцев, хорват и украинцев. Они заставляют норвежцев говорить по-неме2дки. Они заставляют чехов писать по-немецки. Они заставляют поляков перед смертью хрипеть ,по-~нетецки. ан,и уничтожают национальную культуру. Они требуют,
чтобы все народы отреклись от своей культуры.
Они хотят, чтобы была только одна нация: немцы.
Остальные пусть лижут камень и глотают пыль,
Они не сотрут нас силой. Они не возьмут нас и
хлпростью. Каждый советский боец знает, за что
308

ом идет в бай. Колхозник дерется за землю дедов.
Рабочий - за труд, за свое государство. Интеллигент сражается за нашу культуру, за книги, за пра,о мьтслить, творить, совершенствовать тир. Юноши сражаются за чистоту любви, за русских девушек. Отцы за счастье детей и за честь матери. Подростки за то, что перед ними. Старики за то, что
они сделали. Русские за Пушкина, за Волгу, за березы. Украинцы за Шевченко, за хаты, за вишни.
Грузины за Руставели, за горы, за виноградники.
Весе народы - за одно - за родину.
Враг наступает. Враг грозит Москве. У нас должна быть одна только мысль - выстоять. Они наступают, потому что им хочется грабить и разорять. Мы обороняемся, потому что мы хотим жить.
Жить, как люди а не как немецкие скоты. С востока идут подкрепления. Разгружают пароходы с
военным снаряжением: из Англии, из Америки. Каждый день горы трупов отмечают путь Гитлера. Мы
должны выстоять. Октябрь сорок первого года наши
потомки вспомнят как месяц борьбы и гордости.
Гитлеру не уничтожить Россию I Россия была, есть
и будет.
12 октября 1941 г.

1Vlъс съссг,ои-,лс1
Еще недавно я ехал по Можайскому шоссе. Голубоглазая девочка пасла гусей и пела взролую
песню о чужой любви. Там теперь говорят орудия.
Они говорят о ярости мирного народа, который защищает Москву.
Еще недавно я писал в моей комнате. Над моим
столом висел пейзаж Маркэ: Париж, Сена. В окно,
золотая, розовая, виднелась Москва. Этой комна309

ты больше нет: ее снесла немецкая фугаска. Я плшу эти строки впопыхах: пишущая машинка на
ящике.
Большая беда стряслась над тиром. Я понял это
в августе 1939 года, когда беспечный Париж вдруг
загудел, как развороченный улей. Каждому народу,
каждому честному человеку суждено в этой беде
потерять уют, добра, покой. Мы многое потеряли,
мы сохранили надежду.
Надевая солдатскую шинель, человек оставляе г
теплую, сложную жизнь. Все, что его волновало
вчера, становится призрачньъиг. Неужели он вчера
гадал, какой покрышкой обить кресло, или горевал о разбитой чашке? Россия теперь в солдатской шинели. Она трясется на грузовиках, шагает
по дорогам, громыхает на телегах, спит ь .:гвпндажах и теплушках. Здесь не о чет жалеть! Погиб
Днепрогэс, взорваны прекрасные запады, мосты,
плотины. Вражеские бомбы зажгли древний Новгород. Одни терзают изуА ительные дворцы Ленинграда. Они ранят нежное тело красавицы Москвы.
Миллионы людей остались без крова. Ради прав:
дышать мы отказались от самого дорогого, каждый
из нас и все мы, народ.
Москва теперь превратилась в военный лагерь.
Ома может защищаться, как крепость. Она получила высокое право рисковать собой. Я видел защитников Москвы. Они хорошо дерутся. Земля становится вязкой, когда позади тебя Москва, нельзя
ощ'упить хотя бы на шаг. Враг торопится. Юн
шлет новые дивизии. Он говорит каждый день:
«Завтра Москва будет немецкой». Но Москва хочет быть русской.
Что ищет Гитлер, врезаясь в тайники нашей
страны? Мажет быть, он надеется на капитуляцию? У нас есть злые старики, у нас нет петэноо,

и воры у нас есть, но нет у нас лавалей. Россия,
прошедшая по дорогам, вдвойне страшнее России
оседлой. Горе нашего ,народа обратится на врага.
Я ничего не хочу приукрашивать. Русский никогда
не отличался методичностью немцев. Но вот в эти
грозные часы люди, парой бесшабашные, порой рыхлые, сжимаются, твердеют. Наши железнодорожники показали себя героями: под бомбами они вывозили из. городов заводы и склады. За Волгой, на
Урале уже работают эвакуированные цехи. Ночью
устанавливают машины. Рабочие зачастую спят в
морозньтх теплушках и, ' отогрeвшись у костра, начинают работу. В авйашкалах учатся юноши, но
через несколько месяцев они затенят погибших
героев. В глубоком тылу формируется новая мощная армия. Народ понял, что эта война — надолго,
что впереди гады испьгганий. Народ помрачнел, но
не поддался. Он готов к кочевыо, к пещерной жизни, к самым страшным лишениям. Война сейчас меняет свою природу, она становится длинной, как
жизнь, она становится эпопеей народа. Теперь все
поняли, что дело идет о судьбе России — быть
России или не быть. «Долго будем воевать», — говорят краоноармейцы,.уходя на запад. И в этих
горьких словах — большое мужество, надежда.
Нельзя оккупировать Россию, этого не было и не
будет. Россия всегда засасывала врагов. Русский
обычно беззлобен, гостеприимен. Но он умеет быть
злым. Он умеет мстить, и в тесть он вносит смекалку, даже хозяйственность. Мы знает, что немцев теперь убивают под Москвой, но немцы знают, что них убивают и за Киевом. Слов нет, Гудериан умеет маневрировать, но и ему не усмирить
крестьян от Новгорода до Таганрога. Германская
армия продвигается вперед, но позади она остав-

ляет десятки, сотни фронтов,

310

811

Россия -- особая страна. Трудно ее понять на
Вильгельмштрассе. России может от всего отказаться. Люди у нас привыкли к суровой жизни. Может быть, за границей стройка Магнитки и выглядела, как картинка, на самом деле она была тяжелой войной. Неудачи нас не обескураживают. Издавна русские учились на неудачах. Издавна русские закалялись в бедствиях. Вероятно, мы сможем
исправить наши недостатки. Но и со всеми нашими
недостатками мы вьлстОит, отобьемся. Тому порукой история России. Тому порукой и защита
МОСКВЫ.

Может быть, врагу удастся еще глубже врезаться в нашу страну. Мы готовы и к этому. Мы не
сдадимся. Мы перестали жить по минутной стрелке,
от утренней сводки до вечерней, ты перевели дыхание на другой счет. Мы смело глядим вперед: там
горе и там победа. Мы выстоит - это шум русских лесов, это вой русских метелей, это голос
русской земли.
28 октября 1941 г.

ИсnъСтание
Ветер гасит слабый огонь. Ветер разжигает болььшой костер. Испытание не задавит русского сопротивления. Испытание его разожжет. Мы не отворачиваемся от карты: мы видим Украину, захваченную врагам, немцев под Москвой, немцев под Ростовом. 3а этими словами скрыта страшная беда:
сотни разоренных городов, миллионы порабощенных людей. Немцы обсуждают, под каким именем
включить Украину в Германию. Вшивый Антонеску гарцует по улицам Одессы. Как это вытерпеть?
в1г

А бомбы впиваются в нашу гордость, в нашу любовь -- Москву...
И вот сжимаются сердца. Глаза блестят от гнева. Растет сопротивление. Попрежнету геройски держится Ленинград Защитники Москвы изумляют мил
своей доблестью. В тылу готовится мощная армия.
Киевские, харьковские, днепропетровские заводы
работают среди полей Заволжья и Урала. Машины
стали беженками. Наспех расставили станки. В тесноте работают рабочие: делают самолеты, автоматическое оружие, моторы. Враг в Донбассе. Но у
нас Кузнецк, Караганда. Враг захватил Кривой Рог.
Но у нас Магнитка, у нас мощные заводы Урала.
У нас еще много земли, много нив, много станков.
Наши враги вынуждены признать отвагу бойцов
и командиров Красной Армии. Почету же мы отступали? Почету отдали немцам цветущие области,
дорогие нам города? На тот или дном участке
франта у врага оказывалось численное превосходство. У нас народу вдвое больше, чем у немцев, но
у немцев больше моторов - они могут легче
маневрировать.
Пятнадцать лет тому назад ты начали строить
заводы. Наша промышленность -молодая. Пятнадцать лет тому назад в Германии уже была сильная
военная промышленность. Гитлер построил сотни
новых военных заводов. Гитле захватил Европу.
Теперь на немцев работают заводы Франции, Чвхии, Бельгии. У немцев оказалась больше моторизованных частей, и они врезались в сердце нашей
страны.
Однако каждый день наши летчики и артиллеристы уничтожают гатiи немецких моторов и танков.
Однако каждый день по трет океанам плывут к назт
из Америки, из Велигкобритании сотни новых мо313

торов. Гитлер это знает. Он торопится. Мы должны помнить: каждая отбитая атака, каждый выигранный день приближает нас к тому часу, когдх
мы будем сильнее немцев. Выстоять - вот наш
долг.
Наши юноши привыкли к чересчур легкой жизни. Широко раскрывались перед ними двери школ.
У нас не человек искал работу, работа искала человека. И многие у нас привыкли к тому, что зги.
них кто-то думает. Теперь не то время. Теперь
каждый должен взять на свои плечи всю тяжесть
ответственности. Во вражеском окружении, в разведке, в строю каждый обязан думать, решать, действовать. Не говори, что кто-то за тебя думает.
Не рассчитывай, что тебя опасет другой. Тебе дана
высокая честь - защитить родину. Ты не ребенок - ты муж. На тебя с доверием смотрит страна. Не уклоняйся от ответственности. Не уклоняйся от инициативы. У тебя есть оружие - винтовка,
у тебя есть другое оружие - голова. Немцы это автоматы. Ты -- человек. Не забывай об это:,т
ни на минуту.
Русский любит свободу. Никогда не заставят
русских маршировать, как гусей. Но свобода
это
не беспорядок. Трудна было приучить москвичей
переходить улицу по гвоздям. На войне ничего нег
страшнее беспорядка. Противотанковые рвы - хорошее дело. Но есть рвы поглубже: это железная
дисциплина. Она не пропустит врага вперед.
Враг напал на нас исподтишка. Страшной была
та .короткая июньская ночь, и дорого она нам
обошлась. Мы должны истребить беспечность. Быть
всегда на-чеку. Нет спокойного участка. Враг может ударить внезапна. Нет мирного тыла. Враг может совершить налет, сбросить десант, прорваться
вглубь. Проверь любой путь. Проверь любое слово.

У врага хорошая разведка. У него опытные. шпионы. Стой и молчи. Молчание - это оружие. Иногда оно стоит 'выилранн~ого сражения.
Голодные, жадные немцы рвутся дальше. Их соблазняют магазины и квартиры Москвы. Огни хотят
зимовать в дамах с центральным отоплением. Они
хотят есть котлеты. Их нужно остановить. Их нужно хорошенько проморозить. Их нужна продержать в ,русских лесах на немецкой колбасе из гороха. Этот режим для них полезен - к весне они
поумнеют.
Английские летчики каждый день крошат нетецкие города. Народы Европы готовятся к восстанию.
Русские, украинцы, белоруссы в захваченных врагам областях не складывают оружия. Друзья, тг>7
должны выстоять! Мы должны отбиться. Когда малодушный окажет: «Лишь бы жить», ответь ему: у
нас нет выбора. Если немцы победят, они нас обратят в рабство, а потом убьют. Убьют голодом,
каторжной работой, унижением. Чтобы выжить, нам
нужно победить. Если честный патриот хочет спасти родину, он должен победить. Если малодушный
хочет спасти сваю шкуру, он тоже должен побе
дить. Другого выхода нет.
Россию много раз терзали чужеземные захватчи
ки. Никто никогда Россию нlе завоевывал. Нё быт]:
Гитлеру, этому тирольскому шгпику, хозяином России! Мертвые встанут. Леса возмутятся. Реки проглотят врага. Мужайтесь, друзья! Идет месяц испытаний, ноябрь. Идет за ним вслед грозная зима.
Утром ты скажет: еще одна ночь выиграна. Вече,рот ты скажем: еще один день отбит у врага. Мы
должны спасти Россию, и мы ее спасет.
4 ноября 1941 п

~нк

314

hem

тъг✓га

Города Поволжья увидели людей, лишившихся своего крова, людей, добравшихся до Волги из захваченных врагом областей. Стало тесно в горбдах Поволжья. Скажем еще раз: в тесноте, да не в обиде.
Конечно, каждому приятно жить у себя. Конечно, каждому обидно стоять в очереди. Конечно,
каждого злит, когда он не находит на базаре молока. Но легче жить в тылу, нежели в блиндаже. Немецкие фугаски хуже очередей. Можно прожить без
молока. Нельзя прожить под немцами.
В этой войне нет тыла. Война повсюду. Наши
летчики бомбят Берлин, а Берлин далеко в тылу.
В Италии все население получает в день по двести граммов хлеба, а Италия далеко от фронта.
Каждый должен теперь терпеть лишения. Пришлось
поделиться комнатой? Не беда. Пусть подумают
ворчливые люди о гарнизоне Ханко, который, окруженный со всех сторон, пятый месяц отбивает атаки врага.
Плохо ли, хорошо ли мы жили, но мы жили у себя дома. Немцы несут гибель всем. В Париже до
немцев было вдоволь продовольствия. В Париже не
знали, что такое очередь. А когда пришли немцы,
родились очереди, да какие — в один километр
длиной — за пятью картофелинами. Немцы сидят
в ресторанах и жрут бифштексы. А парижане получают по пятидесяти граммов хлеба.
Конечно, обидно, если отбирают у человека
комнату. Но хуже, когда унего отбирают страну. Тогда и податься некуда. Поляков немцы гонят в Германию: там они работают, как рабы. А
кормят их похлебкой на картофелиной кожуре.
Сколько стоит молоко на базаре? Одни говорят -- слишком дорого. Другие говорят-слишком
316

дешево. Нов городах Украины, захваченных немцами, таких разловоров не услышишь. Там немцы
попросту забирают все молоко. Они расплачиваются квитанциями: маленькая бумажка, можно из
нее свернуть козью ножку, только не свернешь —
даже махорку немцы забрали.
Если города Поволжья хотят отстоять себя, они
должны работать день и ночь. Приехали заводы
из Киева, из 'Харькова, из Ленинграда, из Москвы.
Рабочие наспех устанавливают станки. Делают моторы, самолеты, оружие. Женщины, учитесь работать. Идите ига 'заводы. Защитники Москвы
защищают не только Москву. Они защищают Горький, Казань, Куйбышев, Саратов. Помогите устроиться пришлым рабочим. Помогите колхозникам
собрать картошку. Наладьте распределение. В . городах много свободных магазинов. Очереди не от
недостатка. Очереди от беспорядка. Пусть каждый
проявит инициативу. Пусть никто не сваливает на
другого ответственность. Теперь каждый человек—
в строю. Не ворчать нужно — работать, организовывать, действовать.
'.
Эта война — не гражданская война. Это отечественная война. Это война за Россию. Нет ни одного русского против нас. Нет ни одного русского,
который стоял бы за немцев. Немцы ' говорят, что
они воюют пр"оти'в советского строя. Ложь 1 Им все
равно, какой у нас строй. Они пришли не для того, чтобы спорить с нами. Они пришли, чтобы
ограбить нас. Все русские должны подняться против них. Мы знали в жизни много трудного. Но
ты не знали одного: никто никогда не ругал русских за то, что они руссiк+ие. А теперь на улицах
Смоленска, Новгорода, Орла стоят немецкие держ'имарды и орут: «Поворачивайтесь живей, русские
свиньи!» Города Поволжыя не хотят узнать позор.
317

Города Поволжья должны глядеть правде в глаза.
Враг силен. Но сильнее врага наше мужество, наша
воля, наше единство. 3а Россию мы терпим, за
Россию деремся, и Россию мы отстоим.
4 ноября 1941 г.

После Ростова
26 ноября берлинская радиостанция спесиво заявила: «Когда немцы занимают какой-нибудь город,
они никогда его не отдают». Три дня спустя хвастунов выгнали из Ростова. Бежали знаменитые
танкисты Клейста, бежали «горные стрелки» Клюбера, бежали «викинги» - бежали, как будто они
не викинги, но самые обыкновенные итальянцы.
Германское командование опубликовало изумительную сводку. Вот ее текст: '
«Войска, оккупировавшие Ростов, в соответствии
с полученными приказами, эвакуировали кварталы
города, чтобы предпринять, ставшие необходи тыии,
беспощадные репрессивные меры по отношению к
населению, которое вопреки правилам войны приняло участие в боях, направленных в спину германских войск».
Суровое у нас время - нам не до смеха. Но
здесь давайте посмеемся! Битые немцы все еще
хорохорятся. Они уверяют, что они ушли из Ростова на зло нам. Они ушли, потому что им нужно
расправиться с населением. Мы знаем, что немцы
умеют расправляться с мирными жителями на месте. Чтобы вешать жителей Белграда, они не уходят в Загреб. Чтобы терзать парижан, они не перекочевьлвают в Лиллъ. Если они ушли из Ростова, это потому, что их из Ростова выгнали. Эти
818

понятно даже немецким дуракам, которых девять
лет отучали думать. Это понятно даже немецким
,детям.
Они бегут к Таганрогу и в злобе ругаются: «:Мы
расправимся с жителями Ростова». Но пять тысяч
палачей уже негодны для расправы: их закапали г;
землю. Они кричат: «Мы разгромим город из орудий!» Но наши бойцы считают орудия, захваченные у немцев.
Они повторяют: «Мы ушли из Ростова, чтобы
наказать Ростов». ,Браво, эсэсы! Вам придется «наказать» и всю Россию - уйти прочь. Но не пять
тысяч трупов мы зароем в нашу зетздю, а пять
миллионов.
Освобождение Ростова-радостная весть. Это -первая ласточка. Это - первый освобожденный
город. Ростов говорит защитникам Москвы: «Держитесь! Немцы умеют не только наступать. Они
умеют и убегать».
Мы знаем: опасность попрежнему велика. Враг
на пороге Москвы и Ленинграда. Но сегодня с новой верой ты говорим: «Стой! Ни шагу назад!»
Русские показали, что они умеют бить немцгев.
Трудно только начала.
2 декабря 1941 п
ГЛЦЗЦМСЯ

час

Мы не зря пережили тяжелую осень. Мы не зря
узнали горечь отступления. Мы закалились. Мы
научились бить немцев. За Ростовом - Тихвин, за
Тиквиiном - Елец, за Стал огорокоtм-Hстра, за
Истр~ой-Калинин.
все им кататься в танках, не все пировать.
Наюiiлась управа на проклятую немчуру. Завоева319

тели Парижа удирают из Ливен. «Герои» Фериопил теряют штаны в Алексине. Затаив дыханье,
мир смотрит, как «непобедимая» германская армия
откатывается от Москвы.
Это только начало. Мы знаем, что впереди ещё
много испытанйй. Проклятый гитлеряга получил по
носу. Но от щелчков такие не дохнут. Гитлеряге
прмдется расшибить голову. Путь наступлениядолтий путь: деревня за деревней, дом за дотом.
Немцы понимают, что их ждет. Они будут отчаянно защищаться. Они, возможно, еще не раз попытаются прорвать наш фронт и перейти в контрнаступление. Они налепим на лоб пластырь и спесиво почесывают зад. Они пишут: «Русские просто
заняли пункты, очищенные нами по соображениям
высшей стратегии».
Нет, мы не «просто» заняли Ростов и Тихвин.
Пришлось предварительно перебить десятки тысяч
немцев. Да и немцы не «просто» очищали наши города. Они пробовали удержаться. Их выгнали из
Клина. Их выбили из Калинина. «Высшая стратегия»? Объяснение для немецких остолопов. Когда
выполняют стратегические операции, не бросают
орудий, орудия не окурки, не теряют танков, танки не булавки. Пускай михели и фрицы утешаются
«высшей стратегией». Гитлер может выдать фельдмаршалу Рунштедту орден за очищение Ростова.
Он может подарить золотую шпагу фельдмаршалу
фон Леебу за бегство из Тихвина. Он может осыпать бриллиантами мундир фельдмаршала фон Бока за Клин, за Калинин, за Сталиногорск. Он может сказать, что климат Ростова вреден для немцев, что гитлеровцы, поглядев в бинокль на Москву, нашли ее малопривлекательной, ом может
сказать, что, когда зимний ветер дует в спину, это
приятней, чет когда он дует в лицо. Битый шут
320

еще моу' т хорохориться. Важно начало: наши
бьют немцев.
Слушайте, славные защитники Севастополя: немцы умеют удирать. Слушайте, украинцы: скоро
черед Харькову. Глядите, бойцы далекого Мурманска: у немцев не только танмки, у них есть пятки, и эти пятки красиво сверкают. Дыши свободней, Ленинград: кольцо вокруг тебя разжимается.
У немцев еще сотни дивизий. У немцев еще тысячи и тысячи танков. Немцы еще топчут наши богатейшие области. Они еще жрут и спят в наших
чудесных городах. Но что-то треснуло в их проклятой машине. Поглядите - немец уже не тот. Его
глаза бегают. Его сердце, трусливое и наглое, беспорядочно бьется. В его тупую квадратную голову
закрались первые сомнения. Нелегко его будет добить. Но теперь даже дураки видят, что мы его
добьет.
Полгода рыскали бешеные волки по нашей земпе, по нашим городам. Близится час облавы.
20 декабря 1941 г.

СолниевоРоrn
Это было в солнцеворот. Самая короткая ночь в
году прикрыла злодеяние немцев. Мы знаем теперь,
как это было - по сотням немецких дневников,
по рассказам пленных. Дивизии Гитлера были подготовлены к нападению. Немцы нетерпеливо перебирали ногами: их манила богатая и сытая страна.
Сигнальные ракеты лрорезали теплую ночь. Раздались первые выстрелы. Немецкие самолеты бомбили
наши города. Это было в ночь на воскресенье.
Одни мирно спали, другие развлекались в клубах,
на вечеринках... Немцы напали исподтишка, при21

Война

а21

летели на яркие огни городов, ползли, как гады в
нескошенной траве, переплывая пограничные реки,
убивали безоружных жителей.
Это было полгода тому назад. Всего полгода...
Нам кажется, что это было сто лет тому назад:
на войне день становится годом.
Вспомним --- мы были тогда молодыми. Мы многого не понимали. У нас тогда были седыа люди с
детской душой. Теперь у нас и дети все понимают.
Мы ,выросли на сто лет. Ничто так не вдзвышает
народ, как большое испытание. Нашу верность
i роверили каленым железом. Нашу гордость испытали танками и бомбами. Мы выкорчевали из сердец беспечность. Мы выжгли ,малодушие. Легко мы
расстались с уютом и покоем. Шли месяцы. Враг
iродвигался вперед. Жестче становились глаза. Люди молчали. Но молча они думали об одном: мы
выстоим
Все короче становились дни. Вот и новый солнцеворот. Самая длинная ночь в году покрыла
снежные просторы. По белому снегу среди черной ночи идут наши бойцы. Они идут вперед.
Они преследуют отступающего врага., Мы - выстояли.
Не многие из немецких солдат, перешедшие
22 июня нашу границу, lвмжмли. Шесть месяцев тому назад они весело фыркали: война им казалась
забавой. Они восторженно грабили первые белорусские села. Они обсуждал, какое сало лучше-сербское или украинское. Они знали, что они непобедимы. Разве они не ,побывалiг в Париже? Разве они не доплылi до Нарвика? Разве они не перешатнулви через тары Эпи,ра? Они пришли к ,нам
посiвистывая. Где они? В земле.
На их место пришли новые. Пришли старики.
322

Пришли подростки. Пришли калеки. Пригнали
испанских каторжников. Пригнали румынский скот.
Пригнали марсельских сутенеров. Пригнали босячье всей Европы. Немцы еще стреляют из автоматов. Немцы еще ранят наши города. Немцы еще
пускают на нас свои танки. Но это не те немцы,
Вода разъедает камень. Наше сопротивление разъело немецкую душу. Где их былая спесь? Они не
поют, они дрожат от холода. Они мечтают не о
московских ресторанах, но о хате, о крыше, о
хлеве. Они суеверно говорят друг другу: «Зима
только начинается...» Они замерзали в декабре. Что
с ними станет к февралю? В ночь солнцеворота мы
с усмешкой им напомним: солнце - на лето, зима - на мороз.
Мы знаем, что враг еще силен. Есть имена, которые жгут наши сердца, они не дают нам спать,
они кормят нашу ненависть, они пестуют наш
гнев: Киев и Харьков, Курск и Орел, Днепропетровск и Одесса, Минск и Смоленск, Псков и Новгород. Мы помним о городах-мучениках. Мщение, как
вино, со временем оно становится крепче. Мы только пригубили чашу. Мы знаеим, что миллионы живых немцев еще топчут нашу землю. Ни минуты
передышки! Отдыхать мы будем потом. Но в ноге
солнцеворота мы спокойно говорим: шесть месяцев
для нас не прошли даром, мы научились бить немцев. Мы были народом на стройке, Мы стали народом на войне.
В длинные декабрьские ночи среди сугробов шли
немцы. Они шли на запад. Мир увидел необычное
зрелище: немцы убегали. Они убегали, теряя танки
и орудия. Убегая, они жгли города. Зарево освещало немецкие трупы. В Германии они зажигали
костры в честь своих побед. У нас они жгли города
в честь своего поражения.
21'

323

В эфире звучат имена наших побед: Ростова и
Ельца, Клина и Калинина. От Америки до Ливии,
от Норвегии до Греции об одном говорят люди:
немцы отступают. Выше подняли голову французы. Чаще грохочут выстрелы сербских партизан.
С восхищением смотрят на Красную Армию наши
друзья и союзники. Не зря древние лепили победу с крыльями: она облетает торя. Наши победы-это победы всего человечества. В тяжелые октябрьские дни, когда врат наступал, когда Гитлер готовился к въезду в Москву, ты повторяли од-iо: «Выстоять!» Победа не упала с неба. Мы ее выстояли.
Мы ее оплатили горем и кровью. Мы ее заслужили
стойкостью и отвагой. Нас 'спасла высшая добродетель: верность.
Героев Ростова благодарит Париж. За героев
Калинина молятся верующие сербы. Героев Ельца
приветствует Нью-Йарк. Героям Клина жмут руки
через тысячи верст стойкие люди Лондона. Русский
народ принял на себя самый тяжелый удар. Он
стал народом-освободителем.
Мы думаем в эту ночь соfлнцеворота о всех пионерах победы. Мы вспоминаем бойцов, которые
вокруг Москвы не дрогнули под натиском танков.
Мы вспоминаем прекрасный Ленинград. На его долю
выпали горькие испытания. Город, который казался
академией, музеем, заводом, стал крепостью. Мы
думаем о наших летчиках, о наших моряках. Мы
думает о человеке, который в летнее утро сказал
нам суровые и правдивые слова, который в грозный день 7 ноября приподнял нас своим мужеством и своей волей, который провел корабль государства через грозные штормы, мы думаем о нашем главнокомандующем, о Сталине.
Впереди еще много испытаний. Нелегко расстанется Германия со своей безумной мечтой. Нелегко
324

выпустит паук из своей стальной паутины города
и страны. Они не уйдут с нашей земли. Их нужно
загнать в землю. Их нужно уничтожить. Одного за
другим.
22 декабря, солнце — на лето, зима—на мороз.
Добавим: война — на победу.
22 декабря 1941 г.

С Новым годом!
Год гаду рознь. Бывают годы тихие и дремучие.
Люди проводят новые дороги, пишут романы, открывают сыворотки. Блаженно улыбаются новорожденные, и старики умирают от старости. Бывают и
другие годы, они сразу выглядят, как даты. Их
трудно пережить, и забыть их не дано. Таким останется в нашей памяти год 1941.
Первого января 1941 года Гитлер сказал: «Этот
год будет годом нашей конечной победы». У маниака, завоевавшего к тому времени половину
Европы, кружилась голова. Он видел перед собой
.коленопреклоненное человечество, джунгли Индии,
преображенные. в мюнхенские пивные, немок, мечущих свой приплод в русских степях, и проволоку
концлагерей от Северного полюса до Южного.
Вряд ли история знала столь захолустного мечтателя. Грандиозной военной машиной управляет полуграмотный и душевнобольнЬй пигмей. Мелкий бес
плюет в бюст Вольтера .и суеверно сжигает «Ротанцеро» Гейне.
Немцы обожают слово «Kolossal» — все у них
«колоссальное» — и танки, и женщины, и шутки.
Трубка? Два метра длины. Пивная кружка? Три
литра вместимости. Статуя Германии? На мизинце
этой «Германии» уместится шестипудовый Геринг.
325

«Колоссальными» были и мечты Гитлера. Маниак
лишен радостей жизни. Он не женат. Он не ест мяеа, не курит. Ему нужны другие утехи: пожар тысячи городов, агония миллионов людей, пытки, виселицы.
Год тому назад Гитлер был еще пьян французской кровью. Он еще дышал гарью сожженного
Роттердама. Он еще тешился развалинами Лондона и Ковентри. Новый год казался ему заманчивы~м-сколько еще неопустошенных стран и неубитых людей'!
.
Многим казалось, что Гитлер идет к (победе. Он
как бы шутя сжег Белград и надругался над камнями Акрополя. Он захватил Крит. Он ворвался в
Египет. Он поднял мятеж в Ираке. Он расположился в Сирии. Он послал пиратов к берегам Америки
и хвастал: «Америка никогда не осмелится выступить против меня».
Маниак вертел глобус: он искал землю для но- •
вых кладбищ. В июньскую ночь он напал на Россию.. Он двинул. на нас все танки Европы. Он послал дна нас своих холопов - финнов и неаполитанцев. Он захватил Белоруссию и Украину. Неме исие офицеры любовались в бинокли башнями
Кремля. Гитлер проник .в самое сердце России.
Немцы резвились в Ясной Поляне, жгли тургеневские усадьбы, шли на Рязань. Немецкие танкисты
безо®разничали в Ростове. Немецкие интенданты
уже чуяли запах бакинской нефти. Одиннадцать
месяцев Гитлер торжествовал. Но в году -ц енадцать 'месяцев, и декабрь - последний месяц. 1941
год не стал для Гитлера годом «конечной победы».
1941 :год стал для !Гитлера годом первого поражения.
Декабрь увидел (новых ;ненецких (солдат. Их не
узнать. Они поседели от инея. !Они забыли о «кре326

ставом походе», о расовых признаках. Они забыли
даже о трофейных подстаканниках. «Железным
крестам» они предпочитают кацавейки, и даже генералы думают не столько о «великой Германии»,
сколько а теплых набрюшниках.
В фатальный для Гитлера месяц, декабрь, Америка объявила войну Германии. В 1941 :году Гитлер
получил одного нового союзника: уголовника Павелича,правителя «независимой Хорватии». В 1941
году Гитлер получил двух новых врагов: СССР и
США.
В захваченных областях Советского Союза Гитлер нашел тало пшеницы и (много партизан. Каждый захваченный город стал западней для немце,
каждая тыловая дорога стала для ,них дорогой
смерти. С востока в Германию идут длинные эшелоны: солдаты с отмороженными конечностями,
одноногие, безрукие, слепые. А на Востоке - могилы, ,могилы в лесах, могилы :в степи, 'могилы среди
городских домов - немецкие кости, раскиданные
от Вислы до Дона.
Настанет минута, часы пробьют двенадцать в
черном, холодном Берлине. Кто первый скажет запинаясь: «С Новым годом»? Могильщик Гитлер?
Или его возлюбленная, безносая дама - смерть?
По главной улице Берлина Унтер ден Линден пройдут голодные женщины 'в трухлявых платьях. Гитлер отнял у них мужей. Мужkя погибли - под Ростовом, - под Ленинградом, под Тулой, под Калугой.
Гитлер ,разул и раздел свой народ. Он уморил его
на голодном пайке. ,Он привез в страну миллионы
иностранцев: рабочий скот. Голодные итальянг.хы
спят с женами немецких ефрейторов, и пленные
французы, проклиная Германию, пашут ненавистную им землю. чертополох ,взойдет на ней, крапива. Германия стала тюрьмой :и публичным домом
з27

Европы. Стучат на Унтер ден Линден культяпки
калек. Чернеют развалины дотов, снесенных английс.кими и русскими бомбами. «С Новым годам»,скажет слепой вдове, и ,вдова ответит: «Блаженны
слепые».
С какой радостью Гитлер остановил бы время!
Ой больше не верит в будущее. Он жадно цепляется за .прошлое. Он истерически •выкрикивает: «Я
выступил... Я покорил... Я победил...» Из всех глагольных времен на его долю осталось одно: прошгдтпее. Он с ненавистью смотрит на новую непривычную цифру - 1942. Он охотно заменил бы ее
другой - 1940. Ему еще кажется минутами, что он
в Компьенском лесу глумится над поверженной
Францией. Но время не то. Два года не прошли даром.
Эсэсовцы Гитлера спят непробудным сном в снегах
России. А его маршалы? Маршалов он разогнал.
Русский декабрь стал надеждой эмира. Волхвы и
народы смотрят на звезды Кремля. «С Новым годом» -- эти привычные слова звучат теперь поиному: в них надежда измученного человечества.
Люди мечтают о тире, о хлебе, о свободе, и новый год сулит им счастье. Сейчас на севере Норвегии круглые сутки ночь. Рыбаки Тромзе слушают
голос бури. Они говорят друг другу: «С Новым годом 1 В этом году они уберутся во-свояси». В Греции сейчас цветут мимозы - среди голодам смерти. В Греции пастухи говорят друг другу: «С Новым годом! В этом гаду ты их выгоним». Ночь над
Парижем.. Когда-то он сиял и смеялся. Теперь от,
молчит. И только под крышами Парижа в черной
мансарде девушка шепчет другу: «С Новым годом!
8 этом году мы их перебьет».
В ночь на новый мод наши бойцы гонят врага.
Для них новогодняя ночь - ночь высокой работы.
0 них сейчас думает наша страна от Мурманска
828

до Ашхабада. С Новым годом, Красная Армия! Ты
выдержала страшные дни. Ты не отдала немцам
Москву. Ты пройдешь по освобожденной земле,
как весенний ветер. Ты пройдешь по Германии, как
очистительная гроза.
Мы не теряет победы на аршины и на фунты.
Мы ме примем четвертушки победы, восьмушки свободы, половинки тира. Мы хотим свободы для себя
и для всех народов. Не погасить маяка свободы у
берегов Америки. Не поставить на колени детей
Лондона. 'Не быть Парижу немецким участком. Не
быть Польше немецкой каторгой. Мы хотим тира
не на пять, не на десять, не на двадцать лет. Мы
хотим, чтобы наши дети забыли о голосе сирен.
Мы хотим, чтобы они рассказывали о танках, как
о доисторических чудовищах. Мы хотим тира для
наших детей и для наших внуков. Не затем ты сажаем деревья, не затеет строим заводы, чтобы
каждые четверть века на нас нападали буйные кочевники Берлина. Мы хотим полной победы. Палачей мы уничтожит. Их оружие сломает.
Впереди, за жертвами и за подвигами, нас ждет
чудесное будущее. Мывыросли на сто лет. Мы очистились от всех скверн. Люди, которые будут жить
после нашей .победы, узнают всю меру человеческого счастья.
,
1 января 1942

Весна в январе
Сначала я считал брошенные немцами маитиз-ты,
потом запутался. Их были сотни. Нагло и жалко
глядели на восток морды пушек. Как пойманные
слоны, послушно плелись немецкие танки. Я вспомнил слава берлинской сводки: «Мы добровольно
829

укоротили фронт...» Чудаки, они укорачивают костюм вместе с мясом. «Укорачивают» и мииiоходом
теряют танки.
Наше наступление с каждым днем крепчает. Об
этом говорят немецкие могилы. Вначале видишь индивидуальные кресты с тщательно нарисованной
свастикой, с затейливыми надписями. Этих хоронили еще на досуге. Их зарывали на площадях городов, в скверах, в деревнях возле школы или больницы. Немцы хотели, чтобы даже их мертвые тревожили сон наших детей. Мы проехали двадцатьтридцать километров. Пошли простые березовые
кресты. Этих хоронили второпях и оптом: «Здесь
погребено 18 немецких солдат>, «Здесь погребен
лейтенант Эрих Шредер и 11 солдат». За Малоярославцем нет и крестов. Этих не похоронили. Они
валяются возле дороги. Из-под снега торчит то рука, то голова. Замерзший немец стоит у березы,
рука поднята - кажется, что, мертвый, он еще хочет кого-то убить. А рядам лежит другой, заслонил
рукой лицо.
На березовом кресте рука русского написала:
«Шли в Москву, попали в могилу».
Дух наступления, как ветер, несет вперед наши
части. Бойцы идут по целине, а снега-то, снега!..
Ничто их не останавливает. Позавчера была метель,
снег слепил. Наступали. Вчера было солнце и тридцать :градусов мороза, дух захватывало. Наступали.
Я ,разговорился с одним бойцом. Он чуть прихрамывал. Оказалось, что три дня тому назад осколок мины его ранил в колено. Хотели отослать
в госпиталь. Боец запротестовал: «Не пойду! С июня я отходил. А теперь чтобы без темя?..» Мороз
его веселил. Он только находил, что мороз «леганысий» - «покрепчал бы, как у нас» - это
сибиряк.
330

Генерал-майор Голубев сказал мне: «Немцы наступали отсюда, дошли до Нары. Что- же, ты прошли тот же путь в два раза скорее, чем они. Мы
наступаем, а потерь у них куда больше, чем у
нас».
Переменилась наша ария. Выросла не толысо
татериаль+ная часть, выросли и люди. Бойцы возмужали, будто они прожили за полгода длинную
жизнь. Обогатился опыт каждого. Боец, колхозник
из Заволжья, говорит: «Я теперь это дело раскусил - как фрицев бить». И смеется генерал Голубев: «Я две военных академии прошел. Война -третья и самая главная...»
Немцы упорно обороняют узлы сопротивления.
Они хотят измотать нас. Но ты не раiсгцибает голову об стену: ты обходим узлы сапротивлегния,
Немлды много .месяцев говорили о мешках, обхватах, клиньях, клещах. Теперь они барахтаются в
нашем мешке, они задыхаются в наших обхватах,
они корчатся, пронзенные нашими клиньями, и они
утирают, сдавленные нашими клещами.
В яркий, ослепительный день января на дороге
наступления я думаю о пионерах 'победы. Победу
мы начали строить не 6 декабря, нег 22 июня. Побацу строили герои не пропускавшие немцев, истреблявшие еще свежие германские дивизии, вррывагвшие мосты, выходившие из вражеского окружения, пережившие горечь отступления, позволившие
нашей стране выковать новое оружие и поднять на
маги (новые части.
На фронте чувствуешь, какой любовыо окружен:
Красная Армия, - для нее работает и дышит огромная страна. Если много стало у нас автоматов,
это значит, что ночей не спят рабочие Урала. Если ест боец жирные щи, это значит сибирские
колхозницы помнят о фронте. «Мало у нас было
331

минометов, теперь хорошо...» Откуда эти минометы? Завод, что в ста километрах отсюда, давно
эвакуировали. Но остались старики-пенсионеры,
остались устаревшие станки, осталось немного
сырья. Остальное сделали русская смекалка и р''сская преданность. Хорошие минометы. Хорошо
они бьют ненцев. Старые ,рабочие маленького русского городка могут спокойно спать. А варежки
чудесные у курносого, веселого минометчика. Варежки связала какая-то Маша в городе Аткарске,
гврислала к празднику. Фамилии своей не написала - «Маша», и все. Может теперь спокойно
спать русская девушка Маша.
Ведут пленных. Лейтенант, ефрейтор, солдату.
Дрожат, хнычут. У одного левая нога в кожаном
башмаке, правая в эрзац-валевке. Оказывается,
правую ногу он отморозил. Ефрейтор мне паясняе'г:
«Легко обмороженные в госпитали не отсылаются».
Да и не отошлешь - у половины немецких солдат
ноли отморожены. На головах пилотки. Летом они
их носили л ихарски. Теперь стараются засунуть
под пилотку уши. Из носу течет, он не вытирает
лицо - рука замерзла. А когда привели в избу,
все стали чесаться. Лейтенант пахнул одеколоном,
вылил, наверно, на себя утрам целую бутылочку.
Он приподнял свитер, чтобы сподручней было чесаться, и один из наших бойцов :крикнул: «Ты погляди: не вошь - ииедведь! Никогда я такой мне
видел...» Глядят на пленных бойцы с отвращением:
«Эх, немчура...» «Вшивые фрицы...»
Ефрейтор был во Франции. Он вступил с передо выми немецкими частями в преданный Париж.
Смешно подумать - может быть, я его видел в
Париже? Изменился голубчик! Юпесь с них наши
посбивали.
Вчера из лесу вышли четыре немца: волков вы332

гнал мороз. От деревни осталась одна изба-другие немцы сожгли. Немцы поскреблись в дверь.
Старая . колхозница сплfонула: «Кто жег? Ты. Не.
мец. Иди на мороз, грейся...»
Дощечка осталась: «Село Покр~овское». А села
нет. Село сожгли немцы. Что видишь по дороге на
запад? От изб остались трубы да скворешники на
деревьях. Отступая, немцы посылали особые отряды «факельщиков» - жгли порода и деревни.
Когда не успевали сжечь все, жгли самое хорошее. Жгли со смаком. В Малоярославце эти кули=
туртрегеры показали себя вовсю: сожгли две школы-десятилетки, детские ясли, больницу и городскую библиотеку с книгами.
Вот их трупы. А рядом бутылки ,из-под французского шампанского, норвежские .консервы, болгарские (папиросы. Спрашно подумать, что эти жалкие
люди - господа сегодняшней Европы... Часть «господ», впрочем, уже не будет пить шатланскаго: лежит в промерзшей земле.
В селе Белоус,ово остался нетронутым ужми. Бутылки они откупорили, а пригубить не успели. В
селе Балабаново штабные офицеры спали. Выбежали в подштанниках-и торжественно, в шелковых
французских ~калъсонах, погибли от русского
штыка.
Женщины, ,копра видят наших, плачут. Это -сл,езы радости, оттепель после страшной зимы. Два
или три месяца они молчали. Сухими, жесткими
глазами глядели нанемецких палачей. Боялись перекйнуться коротким словом, жалобой, вздохом. И
вот отошло, прорвалось. И кажется, в этот студеный день, что м впрямь на дворе весна, .весна русского народа по середине русской зимы.
Страшны рассказы крестьян о черных неделях
немецкого ила. Страшны не только зверства
833

страшен облик немца. «Показывает .мне, что акурагс впечку кцдает, и задаегся: «Культур. Культур». А он, простите, при мне, при женщине, в избе оправлялся. Холодно, !вот и не выходит». «Грязные они. Ноги iвььмьгл, утерся, а ,потом морду -тем же полотенцем». к<Один ест, а другой сидит за
столом и . ;вшей бьет. Глядеть противна». «Он свое
грязное белье в ведро положил. Я ему говорюведро чистое, а он смеется. Опоганили они нас».
«Все угирали, паразиты! Детские вещи взяли. Даже
губу самавар:ную и ту унесли>. «Хвастали, что v
них страна богатая. Нашел у моей сестры катушку ниток, а у меня кусок мыла. Мыло не душистое,
простое. Все равно, обрадовался, посылку сделалдомой подарок мыло да нитки». «Говорят мне: стирай наше белье, а мыла не дают, показывают --стирай кулаками». «Не дашь ему сразу - ружье
приставляет».
«Оiпоганили нас» -- хорошие слова. В них все
возмущение нашего народа перед грязью не только Телесной, но и душевной этих гансов м фрицев.
Они слыли культурными. Теперь все увидели,. что
такое 'их «культура» - похабные открытки и
пьянки. Они слыли чистоплотными. - теперь все
увидели lВШивыХ паршивцев, с чесоткой, которые
устраивали в чистой избе нужник.
Когда их выгоняют, в уцелевших ,избах три дня
мают пол кипятком, скребут, чистят. «Что дверь
раскрыла, бабушка?» - спросил я. Старуха отвегила: .«~Ихнний дух lвы,ветриваю. Прокоптили до.'г,
прованяли ироды».
,Крестьянка с хорошим русским лицам, с лицом
Марфы-посадницьг, рассказала мне: «Боялись они
итти на франт. Один плакал. Говорит мне: «Матка,
помолись за меня» и на икону кажет. Я и вправду
помолилась: «Чтобы тебя окаянного убили».
84

Добрым был русский народ. Это всякий знает.
Умел он жалеть, умел снисходить. Немцы совершили чудо: выжгли iани из русского сердца жалость,
родили смертную .ненависть. Старики и те хотят
одного: «,Всех их перевить». Некоторые из них три
месяца тому ,назад еще были слепыми и глухими.
один встретил наших с куренком, кланяется, говорит: «Дураков вы принимаете? Дурак я. Шли нем-.
цы, а я думал,- мне что? Мы люди маленькие. А
они внучку мою угнали. Так и не знаю, где она.
Корову зарезали. С меня валенки сняли, вигшь, в
чем хожу. Курицу одну я от них упрятал. Как услышал, что уходят - затащил печь, старуха для
вас зажарила. Спасибо, что пришли...» Стоит и
плачет. А ,в душе у этого сем~иде~сяти.гретнего деда - та же ненависть, что у всех нас.
Дом старика мне сожгли
не успели. Много домов спасли красноармейцы от огня. 3а Малаярос.лавцем наши наступали быстро, и немцы, откатываясь, не успевали выполнять приказ - все уничтожать. В одном селе «факельщики» уже выгнали
всех из домов, а тут услыхали пулеметную очередь и убежали. Деревня уцелела. В другом селе подожгли один дом, потомпоказались наши лыжник,и - немцы удрали. А' пожар наши гюгасил~и. Не
только дома спасли бойцы - жизни. Я видел приговоренных к расстрелу - их не успели расстрелять. Тащили девушку с собой - испугались, бросили. Каждый ,красноармеец может написать своим: «Я спас от огня русский дом. В этом доме теперь живут русские. Будут там расти дети. Вспомнят и про нас. Я спас от веревки русского челоаека. Его вели к виселице. Но мы подоспели». Не
только родину спасает боец, он сттасает еще такое-то село -- Лукьяновку, или Петровское, или
Выселки. {}н спасает такого-то человека -- пасту835

ха Федю, лесничего Кривцава, учительницу Марию
Владимировну. И каждого бойца благоЕловляют теперь в освобожденных. дамах спасенные люди.
По скрипучему снегу едут в санях крестьяне, торопятся - скорей бы повидать свой дом. Еще не
давно они шли на восток суровые и скорбные. Теперь, улыбаясь м жмурясь от яркого, залитого солнцем снега, они идут на запад.
Их обгоняют бойцы. Они тоже торопятся: выбить врага из Медыни. Этот город рядам. Его обошли. Его сжали. Завтра заплачут от радости люди
и камни еще одного освобожденного города.
Пусть в Малоярославце люди радуются - сегодня снова начала работать электростанция, и в домах светло. Пусть в Баровске вставляют в рамы
стекла - люди наконец-то отогреются. Пусть в
Ильинскам колхозники выветривают и чистят загаженные немцами дота. Все это позади. Красная Армия идет вперед, м она смотрит вперед. Она думает
не о Малоярославце, ме о Боровске. Она думает о
Вязьме, о Смоленске. Перед ней люди, которых нужно спасти от смерти, - русские люди. И по пояс
в снегу, не зная усталости, идут вперед любимцы
России.
14 января 1942 г.

:Л1ожайс

взят

Передо мной немецкая карта. Ее нашли в брошенной машине. На этой карте две стрелы. Они
направлены в сердце России - Москву Одна пронзает Одинцово, другая Голицыно. Это карта ноября,
так называемое «Можайское направление».
Можайск взят. Этого все ждали, и все же это
нам кажется нечаянной радостью. Для москвичей
336

имя древнего города стало символом: «Они еще в
Можайске». Из Можайска шли танки на Москву.
Можайск для немцев был последним полустанком
перед Красной площадью. В Можайске немцы заранее праздновали победу. Сегодня москвичи с облегчением скажут: «В Можайске их больше нет».
Другими стали и лица людей и карты штабов.
Вот глядит на карту генерал-лейтенант Говоров.
Красные стрелы рвутся на запад. В Можайске была
доиграна последняя сцена великой битвы за Москву.
В этой битве принимали участие стойкие бойцы,
отважные командиры, танкисты и артиллеристы,
летчики и конники. Зоркий :и спокойный глаз наркома обороны следил за каждой деталью гигантского сражения.
Передо мной один из участников битвы за Москву: генерал Говоров. Хорошее русское лицо, крупные черты, как бы вылепленные, густой, напряженный ,взгляд. Чувствуется спокойствие, присущее силе, сдержанная страсть, естественная и простая отвага.
Вот уже четверть века, как генерал Говоров
занят высокими трудами артиллериста. Он бил немцев в 1916 году, он бил интервентов, он пробивал
линию Маннергейма.
.
Артиллерия - издавна ,гордость русского оружия.
Славные традиции восприняли артиллеристы Красной Армии. В самые трудные дни советская артиллерия сохраняла свое превосходство. Есть в каждом
артиллеристе великолепная трезвость ума, чувство
числа, страстность, проверяемая математикой. Как
это непохоже на истеричность немецкого наскока,
на треск автоматов, на грохот мотоциклов, на котедиантские речи Гитлера, на пьяные морды эсэсовцев! Может быть, поэтому, артиллерист с головы
22 война

337

до ног, генерал Говоров кажется мне воплощением
спокойного русского отпора.
Генерал рассказывает о мужестве артиллеристов,
защищавших в октябре Москву: Бывало, они оставались одни... Они не пропустили немцев. .Теперь
артиллерия перешла в наступление: «Нам приходится прогрызать оборону врага. Артиллерия участвует во всех фазах битвы. Она должна уничтожить узел сопротивления, изолировать его от других узлов.. Потом - следующий, третий. Насыщенность автоматическим оружием не позволяет ограничиться подавлением огневых точек. Загонять под
землю? Нет, уничтожать. Артиллерия теперь не
может руководствоваться только заявкой пехоты.
Артиллерия ведет бой...»
Не замолкает телефон в штабе. Он дребезжит
всю ночь. Генерал не спит. Его тяжелые свинцовые
глаза впились в карту. Он говорит в трубку: «Нет.
Направо. «Язьпс» показал, что они отходят по рокадной...» Потом генерал надевает шинель и, огромный, шагает по снегу: проверяет, останавливает,
торопит, скромный и мужественный, хороший хозяин и хороший солдат.
На Можайском направлении немецкий фронт был
прорван 10 января. Сейчас над Можайском развевается наше знамя. Здесь у немцев было много материальной части, огромные склады. Все это предназначалось для Москвы. Многое дейспаителыно попадет в Москву - вот немецкие тягачи, немецкие
орудия, немецкие ,машины...
Сожженные дома. Отравленные колодцы. Минированы не только обочины, но и трупы фрицев.
Варварским разрушением немцы пытаются задержать Красную Армию. Напрасные 'усилия! Воду в
колодцах подвергают анализу. На мину существуют
миноуловители. А дома?.. Что же, бойцы давно при-

Васе~мнадцатаго января в деревне Шаликаво, почти целиком сожженной немцами, женщина причитала: «Стращали, что назад придут, паразиты!» На
следующий день дальнобойная артиллерия немцев
начала стрелять по уцелевшим домам деревни. Ответили наши орудия. А под утро бойцы генерала
Орлова пошли в атаку. Они заняли деревню, которая переходит в окраину Можайска. Немцы пытались защищаться. Шли б'ои на улицах. Боец в темноте спросил старушку: «Бабушка, какая это будет деревня?» Та руками всплеснула: «Заблудился
ты - Можаиск это. Немцы здесь, Убьют тебя...»
Он в ответ ра'сс~меялся: «Зачем убьют? Я их пг
ребью, это точно...» Было еще темно, когда наши
дошли до центра Можайска. Немцы убежали. Рассвело час спустя. Жители ,Можайска увидели над
зданием горсовета красный флаг.
Немцы спешили. Они все же успели взорвать Николаевский собор, Вознесенскую церковь, кинотеатр, гидростанцию. Заминировали больницу, но не
успели взорвать. Зато взорвали сто своих раненых. Хотели поджечь дом, где находилось триста

838

Q9*

выкли к лесам. вне населенных пунктов спокойней.
Идут по снегу бойцы. Связисты падвелпивают

провода. Гремят орудия. Широкая .прямая дорога
ведет от Можайска на запад. Мы прошли только
первый переход. Это -,длинная дорога. Отсюда до
крайнего мыса Европы, до «канца земли» - Фитлистера - царство смерти. Это - трудная дорога.
Но покорно скрипит снег,
о уверенно ступают
бойцы, длинная дорога будетпройдена.
21 янваIрIя 1942 г.

Второй день Бород/ю-са

339

раненых красноармейцев, но наши пришли во'
время.
Сколько раз я слышал эти два слова: «Наши пришли!» Их не забыть — прекрасные слова!

Можайск сразу стал тылом. Срывают со стен
немецкие бумажонки. Вставляют фаме!ру в рамы. В
магазине суета: завтра начнут отпускать хлеб, крупу, конфеты. Только березовые кресты в центре
города напоминают о трех месяцах немецкого ига.
Вот идет по улице немолодая женщина. Она знает, что такое немцы. Ее мужу, Валентину Николаевичу Николаеву, учителю математики и пенсионеру, было шестьдесят два гада. Он шел по улице,
вынул носовой платок. Немцы его расстреляли
за то, что он «сигнализировал русским летчикам».
3а что они. убили двенадцатилетнюю девочку,
изнасиловав ее? За что повесили неизвестного патриота? Не нужно спрашивать: на то они немцы.
Торопятся наши бойцы. Они спасли в Можайске
триста друзей. Они спасли в селе Псарево шестьдесят дворов. Они спасли в Горках памятник Кутузову. Они спасли в Семеновском девушку, которую немцы хотел угнать с собой. Они спасли тысячи домов и десятки тысяч жизней. Их подгоняют
два слова: «Наши пришли». И мысль: наши ждут.
Трудно итти. Снег глубокий — завязаешь. А мороз — тридцать градусов. Но Можайск всех развеселил. Шли дальше, не останавливаясь. За день
прошли пятнадцать километров. Вот и Бородино.
«Недаром помнит вся Россия про день Бородина». Проклятая немчура хотела, 4тобы мы забыли
о нашем великом прошлом. Когда я подъехал к
Бородинскому музею, он еще горел, подожженный
немцами. Огненные языки лизали на фронтоне слова: «Славным предкам».
Почему немцы устроили в музее Бородина схотов9о

1

бойню? Почему, убегая, подожгли музей? Они мстили славным предкам за доблесть славных потомков.
Они хотели уничтожить память о 1812 годе, потому что сто тридцать лет спустя Бородино снова
увидело героев — в других шинелях, но с русским
сердцем.
Они хотели взорвать памятники. Не успели. Рядом с памятником Кутузову вчера . торжественно
похоронили трех советских артиллеристов, отдавших свою жизнь за славу и величие России.
При Бородине немцы хотели задержать наше наступление. Их обошли с севера, и немцы убежали.
Они отомстили музею и всем селам окрест. Стоит
тяжелый запах гари. В большом селе Семеновском,
памятном по 1812 году, из ста семи дотов осталось три. Сожжено село Бородино. От села Горки
осталась только немецкая надпись: «Gorki».
Не забуду я крестьянской семьи возле пепелища.
Пришли посмотреть, не пощадил ли чего огонь.

Замерзли и грели застывшие руки у головешек того, что еще вчера было их домом. Старик, женщина, четверо ребят. И женщина вдруг истошно крикнула: «Паразиты! Чтоб их!..» Казалось, кричит
русская земля. •
Бойцы делятся едой с погорельцами. Бойцы ускоряют свой шаг. Их окрыляет надежда — спасти
еще один дат, еще одну семью.
Широка дорога на запад. Немцы поставили на
ней новые столбы с указанием, сколько километров
до Москвы. Сосчитать было легче, чем пройти. Наши бойцы теперь не смотрят, сколько от Москвы.
Они смотрят, сколько до Вязьмы. Они смотрят, и
они идут вперед. Вчера. они взяли Уварово — последний пункт Московской области. Генерал Орлов, улыбаясь, говорит: «Скоро ко мне атриедете»—
341

он из Белоруссии. А бойцы шутят. «Скоро фрицы
вяземские .пряники попробуют...»
В одной деревне ребята показали мне, чта немцы бросили, удирая: награбленное добро. Один немецкий офицер оставил сорок бюстгальтеров -решил было и на этом спекульнуть. Мальчонка долытывается: «Дяденька, зачем это немцу?»
Жалкие люди, они способны убить человека изза какой-то Тряпки. Они защищаются в деревнях
потому, иго им страшно убираться на мороз. Почему они еще воюют? Да потому, что им страшно
держать ответ.
Мы говорим не о мести - о справедливости. Мы
не хотим расстреливать немецких учителей шестидесяти двух лет. Мы не тронем двенадцатилетних девочек. Мы не србираемся поджигать немецкие музеи. Но мы знаем одно: тем, кто убил учителя Николаева, тем, кто убил дВенадцатилетнюю
девочку, тем, кто поджег музей Бородина - на
земле не жить. Смертные приговоры подписаны и
скреплены русским народом.
Россия не забудет второй день Бородина: сожженных сел, уничтоженного музея и доблестны.к
красноармейцев, которые сказали своим славным
предкам: мы вас не осрамили, мы отстояли Москву
от проклятых чужеземцев,
24 января 1942 г.:

Угра2сна ждеm
В морозные лунные ночи намосковских улицах
мне мерещится Украина. Я слышу, как бьется ее
истерзанное сердце. Я слышу шаги по снегу. Это
идут наши бойцы. Донбасс встречает своих ос~вобо342

~

дителей. Ждет Харьков. Ждет Полтава. Ждет Днепропетровск. Ждет и Киев.
Стояли горячие летние дни. Немцы пожирали
вишни и сливы. Немцам тогда было весело. Они
снисходительно говорили! «Мы -- закадычные
друзья украинцев».
Сердоболыный снег покрыл морили украинцев, замученных немцами. Сожжен Житомир. Изуродован,
осквернен арийстилми скотами красавец Киев.
Истекает кровью Харьков. Немцы забыли про «друже&кие чувства», Их руки в крови. Напрасно они
отбирают у крестьян мыло: этой крови не отмыть.
Они объявили, что Украина входит в Германию.
Они посадили наместникам гд~улейтера из Кечнигсберга ЭриУа Коха, жестокого и чванливого пгуссака. Эрих ,Кох нашел способ, гак онемечить
Украину; уничтожить украинцев, а на их земле
расселить не~'чуру.
(Передо мной циркуляр «областного фюрера и
обер-лрез+идента» Эриха Коха, разосланный пруссакам, которые теперь топчут землю Украины. Вот
текст этого документа:
«Фюрер указал .мне на !новые колоссальные задачи, связанные с. освоением гигантского пространства, завоеванного Германией. Я назначен игмгперстИим
комиссаром богатой и благословенной Украины. Я
должен сделать ее 1гтокарной воле фюрера и полезной для Европы. Сбывается наша вековая мечта -соединение Балтийского моря с Черным под скипетром фюрера. В этом деле iзаинтересавама и наша
Восточная Пруссия: Значительную часть немецкой
промышленности мы перенесём на восток.
Доверие фюрера дает мне возможность обеспечить iгiаждаму из вас хозяйственное будущее. Я
устрою вас по вашему желанию, пр,имимая во выи~43

мание преданность нашей национал-социалистской
партии».
Так обер-президент обещает гпалачам Украины
«хозяйственное будущее» на украинской земле. По
его замыслу, пруссаки будут отдыхать под цветущими вишенниками, купаться в Днепре, есть кавуны, гулять по Крещатику и потыкать украинцами.
Они уже обдумывают детали своего послевоенного
счастья. ФФриц говорит: «Вот здесь будут мои свиньи, здесь моя Гретхен будет играть на пианино, а
здесь мой конюх будет пороть украинцев».
«Имперский институт по изучению Востока» объявил архитектурный конкурс на «соответствующее
оформление фермерсi<их дворов в областях Украины»: Фрицы озабочены, как будут выглядеть их
усадьбы на Днепре. Они ведь любят «тмютлих» --уют, чтобы виселицы стояли среди цветущих лип,
а крики истязуемых сопровождались венскими
вальсами.
«И.мперский институт» помещается в Берлине.
Но немцам на Украине теперь не до «архитектурных оформлений», им не до уюта. Они убивают, и
они при это' дрожат от страха. Они вешают, и у
палачей зуб нее попадает на зуб. Кого они боятся?
Замолкшего Киева? Замерзшего Днепра?
Сердце народа не ,может замолчать. Кровь Народа ме может замерзнуть. Повсюду немцам чудятся
народные мстители - партизаны. 28 декабря командир 48-го германского танкового корпуса отдал
приказ:
«Правилыно поступает тот, кто действует беспощадно и бессердечно. Партизан в гражданской и полуграждамской форме, а также лиц, одетых в военную форму, действующих вместе с партизанами,
приказываю в плен не брать и не расстреливать, но
844

исключительно вешать. Лица, способствующие партизанам, также должны быть повешены».
«Веревку!» - кричит командир корпуса. «Намыль!» - вопит обер-президент Эрих Кох. «Стяни
потуже!»-шепчет Гитлер. Но не удушить Украину! Много на своем веку перевидала эта прекрасная земля. Не раз чужеземцы топтали ее нивы и убивали ее детей. Она приподымалась, гнала
насильников прочь.
Стройте образцовый фермерский дом. Туда мы
посадим последнего фрица с приплодам. Экскурсанты будут изучать, какие страшные и отвратительные паразиты в 1941 гаду напали на Украину.
Утешайте пруссаков, обер-президент. Сулите им
украинскую землю и теплые местечки. Вы хотите
перевезти вашу промышленность на Украину? Перевозите. Ваши машины поработают на нас. Вы
хотите перевезти к нам гражданских фрицев-потещиков, надсмотрщиков и жандармов? Перевозите. У
нас для всех найдется место - для военных и для
штатских, для помещиков и для генералов, для
командира 48-го танкового корпуса и для наместника Эриха Коха. Всех ,примет земля Украины. Закопают и не потребуют при этот ни послужног9
списка, ни справки об арийском происхождении.
Тиха морозная ночь, бела и безлюдна. Я слышу
глухую песню красавицы Оксаны:
Нгколи, нгколи, не буде Вкрагна
Рабою нгмецьких катгв).
И скрипит снег под ногами: это идут бойцы
Красной Армии - украинцы и русские, белоруссы
и грузины, татары и евреи. Они идут, чтобы спасти Оксану от петли. Они идут, чтобы высвободить
Украину от немца.
29 января 1942 г.
845

С.чертъ и бееемертие
Немцы закапывали своих мертвецов не на кладбищах, не в сторонке, нет, на главных площадях
русских городов. Они хотели нас унизить даже своими могилами. Они думали, что завоевывают русские города на веки веков. Малоярославец должен
был стать «Клайн-Ярослаф»‚а Мажайск-«Машайсхштадтом». Они рассчитывали, что на площадях
русских городов будут выситься памятники немецким солдатам. Они хотели, чтобы вшивые фрицы,
налетчики и насильники, покоились рядом с Львом
Толстым. Парад мертвецов на чужой земле не
удался: ушли живые, ушп.и и трупы - не место немецким могилам на площадях ,русских городов,
Пядь за пядью, город за гародсэм мы очищаем
нашу землю от насильников. Этоподвиг, нет ему
раёного. В тяжелой борьбе гибнут многие наши герои. Мы должны похоронить их останки с 'воинскими почестями. Мы должны заботливо сохранить
священные могилы.
Я был на погребении бойца. Бойцы шли на замад.
Это было короткой остановкой, полной значения.
Трижды потряс воздух прощалыный залп. На глазах
у 'мужественных людей выступили слезы. -Коротко
скапал над могилой комиссар: «Прощай, товарищ!
Прощай, друг! Ты погиб смертью храбрых. Ты погиб, освобождая родину от смерти. Мы идем дальше -- на запад. Каждый из нас пошлет врагу пулю
й за тебя. Память о тебе будет с нами. С нами ты
пойдешь дальше - в Смоленск, в Минск, в Берлин...»

На lплощадях Малоярославца и Моэкайска я видРл святые могилы: здесь похоронены храбрецы,
участвовавшие в освобождении этих- городов: пройдут годы. Забудутся страшные месяцы iойны. Люди

а46

отстроят новые города, новые школы, новые клубы.
Красивей, больше прежних станут наши города. В
сердце освобожденных городов останутся дорогие
памятники. И мать, показав ребенку на цоколь с
начертанньвми именами, скажет: «Вот, Петя, кто
тебя спас...» И в поле колхозницы почтут одинокую могилу красноармейца. Вокруг нее расступятся колосья. Ее не тронет время.
Забвенью будут преданы имена немецких захватчиков, погибших на чужой земле. Немецкий народ
будет молить другие народы: «Забудьте о них!» Но
бессмертны имена наших павших героев: каждый
из них, утирая, воскрес в других, в братьях и з
детях, .в народе. Перед нами еще живые немцы. Но
они уже :мертвы. Они умерли в тот день, когда на чали свое низкое дело виселиц, грабежей и пыток.
Никто их не помянет добром, ни у нас, ни в Германии..
-Наши бойцы, павшие на поле брани, победили не
только врага, они победили смерть. 'Они погибли за
близких, за друзей, за свою маленькую деревню и
за машу необъятную страну. • У мертвых сирот
найдутся матери - все женщины России. У погибших бездетных будут потомки - весь русский
народ.
31 января 1942 Т,
Чудо

Французы называют Марнскую битву «Чудом на
Марне». В августе 1914 года немецкая армия шла
на Париж. Французы, разбитые возле Шарлеруа,
в беспорядке отступали. Казалось, путь на Париж
открыт. Однако у самой столицы французская армия собралась с силами и отбросила немцев на
сто ,километров.
347

Нельзя сравнить битву под Москвой с битвой на
Марне. В 1914 году против Германии сражались
не одни французы м «чудо на Марне» в значительной степени ,следует объяснить наступлением
русских на Восточную Пруссию. В дни битвы за
Москву второго франта не было. Мы приняли на
себя всю ,тяжесть удара.
Против нас была самая мощная армия тира. Годами инженеры Германии создавали адскую машину. Десятилетьятм "немецкие генералы жили одним:
планами вторжения в нашу страну. Просьвпаясь,
они думали о том,какой путь лучше ведет к Мосюве - через Тулу--Рязань или через Ярославль?
Немцы не ели, не ,спали, не развлекались, не учились. Они делали одно: готовились к нападению.'
Мы строили города, работали, учились. Мы были
готовы защищать магтн дом. Но не о войте ты мечтали. Мы воспитывали людей. А они? Они знали
свае - они строили танки.
Они быстро разбили Польшу. Еще быстрей они
покончили с Францией. Они захватили всю военную промышленность. Европы: заводы Шкода в Чехословакии, Крезо во Франции, лыежскме ,и роттердамские заводы. У них оказаласьиспанская
медь,норвежский азот, рутын~ская нефть, венгерская пшеница. На нас шла Гермаания со всеми богатспвааии Европы в обозе.
0 силе германской армии можно судить по ряду
кампаний. Польские солдаты в Вестерплате м в
Модлине дорого продали свою жизнь. Еще недавно
французская армия пользовалась общим почетом.
Не все французские генералы оказались капитулянтами, некоторые стойко сопротивлялись. Битва вокруг Арраса была жестокой битвой. Но немцы ее
выиграли. Незначительные соединения германской
армии в Ливии не Только отбивают наступление
848

англичан, но м переходят в контратаки. Кто после
этого скажет, что ты остановили и отогнали слабого противника?
В ноябре немцы были уверены в своей победе.
Они уже раздавали пропуска на Красную площадь.
Они подвезли к Москве артиллерию, расставили
далынобойные орудия. Пушки глядели на Москву.
Шестого декабря .Красная Армия перешла в наступление. Пушки, грозившие Москве, не успели
обмолвиться выстрелот. Их взяли красноармейцы.
Немцы дрогнули, м весь мир закричал на волнах
длинных, средних и коротких: «Немцы бегут...»
В те самые дни, когда немцы спарили., какой
полк первым войдет в Москву, когда военные обо- зреватели союзных стран с горестью писали о торжестве немецкого плана, наше командование деловито готовилось к наступлению. Мы не скажет,
что битва под Москвой была чудом. Нет, чудом
является наш народ, наши люди, наша душевная
сила. Четверть века 'мы вынашивали это чудо. Мы
его выстрадали. .Мы его лепили из заполярного
снега, из песка пустынь, из камка глины. Мы верили в человека, и человек спас Россию. Хорошая
вещь танки, .но еще важнее строители танков и
водители танков. Люди могут сделать новые 'моторы, но не затенить моторами ум и волю человека.
Осенью привозили заводы далеко на восток.
Среди непролазной грязи или снега вылружали
тончайшие приборы. Казалось, .не выживут неженки-машины ада холоду, в тесноте. Но рабочие сделали чудо: неделю спустя станки уже изготовляли
части авиамоторов. Были забиты все пути: кочевали и люди и вещи. Машинисты работали без ,передышки семъьдесят часов, среди пурги вели двойные составы. Вытирали снегом лицо и екали даль=
ше. В месяц железнодорожники разгрузили пути,
849

и это томе было чудом. Дети в полях спасали .картошку от морозов. В зимнее ненастье московские
девушки рыли землю. Ткачихи и консерваторки в
легких туфельках укрепляли столицу. Герои Ленинграда мод артиллерийским огнем работали, отбивая
атаки и немцев и голода. Это ли не чудо?
" 28 героев - цифра высечена в нашей !памяти.
Одни умерли, но не iпропустили врага к Москве.
Героев было мне двадцать восемь. Героев были миллионы. Герой был один-народ.
В эти дни мы еще раз поняли человеческую силу Сталина. !Он думал не о нападений на чужие
земли. Он думал о новом мире. - Он отдавался
стройке заводов, освоению Арктики, каналам,
превращавшим пустыни в сады, школам, !воспитанию человека. Великий .поэт выражает свою еущность в поэме, опережая современников. Сталин
писал Конституцию. Но мни на минуту он не забывал об ,опасности, грозившей стране. Он следил за
злой суетой Германии, и, когда на нас напали немецкие изуверы, Сталин склонился над картами
генштаба. Как раньше он знал число тракторов
ели свойство того или иного строителя, он стал
считать, сколько нужно такой-то армии ,цроти,вотанковых ружей. Англичане и американцы, побывавшие в Москве, были поражены его военными
познаниями. России пришлось надеть солдатскую
шинель, и человек в шинели, как всегда, оказался
ей сродни. Он внес в оборону Москвы, в подготовку наступления ясность мысли, глубокое спокойствие. Он сказал: «Москвы не сдадим». Москвы мы
не сдали. Он сказал: «Немцев побьем». И мы начали битьнемцев.
В чем наше чудо? В выдержке, в огромной выносливости, в мужестве, которое не ищет ни громких слов, ,ни красивых жестов. Наша победа в
350

одежде защитного цвета. 'Ее не сразу заметишь.
Ее рот сжат и лицо тгрипудрено снегом.
Чудо---это наше наступление. В жестокую стужу
идут бойцы. Негде отогреться. А остановиться
нельзя --- высокое чувство подгоняет бойцов: там
5переди наши города и наши люди. Выиграть один
день- это спасти сто домов от поджнгателей.
Выиграть один час - это спасти русского человека мот веревки и русскую девушку от позора.
Наши союзники восхищенно отзываются о советской стратегии, о вооружении Красной Армии.
Можно добавить - достойны вдвойне восхищения
наши люди, московские рабочие, сибирские колхозники, кавказские виноделы, которые спешат ка
выручку Украины и Белоруссии. Чудом была Йстра.
Чудом аыл Можай~ск. ,Чудом была Лазавая.
Мы нее забудем о суровой действительности. Герт'ания еще очень сильна. Немцы защищают каждый жарко натопленный дом: они боятся вычти дна
холод. Немцы будут защищать каждый клочок захвацонных ими Земель: они боятся великого холода тести. Немецкие инженеры ,спроят новые танки
и новые самолеты. Немецкие генералы хотят весной взять' реванш: отыграться или погибнуть. Мы
знаем, что они ;не отыграются.
Специалисты проверяют толщину танковой брони, ее сопротивляемость. Кто определит крепость
русского сердца? Поэт Николай Тихонов когда-то
написал о наших людях: «Гвозди бы делать из этих
людей, в мире бы не было крепче гвоздей». Да, из
таких людей можно сделать все: гвозди и танки,
стихи и победу.
8 февраля 1942

г.

351

Вперед!
О доблести Красной Армии теперь говорят в Австралии и в Канаде, в Китае и в Мексике.
Это случилось поздней осенью. Шел. мокрый снег.
Пратозгльм холод пролитывал Москву. Немецкие
танки продвигались на восток. Святой огонь вспыхнул в сердце России. Рабочие Москвы и Урала,
крестьяне Сибири и• Азербайджана утирали, но не
отступали.
Враг начал отходить. Наши бойцы увидели сожженные избы, раздетых женщин на лютом морозе,
виселицы, тела замученных товарищей. Русский
народ рассердился. Он был добрым народам. Он
стад народом-мстителем.
Изумятся наши внуки, прочитан книги о великой
войне. Они прочтут о бойцах, которые шли целиной в жестокий холод, о снайперах, о лыжниках, о
саперах. Прочтут и скажут: «Как они могли?»
Скупы строки сводок: «Освободили ряд населенных пунктов». За этими словами скрыты тысячи
подвигов. Что лложет быть выше, чем положить
свою душу за других, спасти от смерти детей
Украины, женщин Белоруссии, русские города
Смоленск и Новгород?
Немцы не отходят по доброй воле, они защищаются, как могут, они понимают, что у них за спиной гибель. Они теперь пишут в своих газетах: «У
гас нет выбора». У них был выбор, когда они посадили на трон сумасшедшего ефрейтора Гитлера. У
них был выбор, когда они объявили войну Европе.
У них был выбор, когда в июньскую ночь они исподтишка напали на нас. Теперь у них действительно нет выбора. Они знают, что их ждет конец,
«капут», как говорят фрицы. Выбор теперь у нас.
И наш выбор сделан: ты идем вперед.
852

Гитлер надеется на весну: подсохнут дороги. Он
хочет сломить наше мужество танками. Он надеется заменить погибших солдат моторами. Он копит
резервы для решительной схватки. Мы видим карты этого игрока. Мы должны выбить из его рук
козьдрь. Мы должны уложить зимой немецкие диви..
зии, заготавлеммые на лето. Фриц, подстреленный
в феврале, не запляшет в мае.
Гитлер чувствует гибель. Он зовет на .выручку
инженеров, конструкторов, генералов. Он строит
хитрые планы. Он пойдет на все, чтобы нас взять.
Он нас не возьмет.
Мы теперь увидели, что значит немецкое иго.
Колхозник Поволжья, ты идешь на запад -ты не
хочешь, чтобы твое село узнало участь деревень
вокруг Калуги или Можайска. Рабочий Урала, ты
не хочешь, чтобы твоя семья в Магнитогорске узнала муки Керчи. Ты идешь вперед. Ты говоришь:
«Мы освободим Украину. К Днепру -- за Сибирь!
В Белоруссию - за Урал!»
Нас ждут миллионы родных людей. Они намучились, исстрадалиюь. Ночью мать шепчет ребенку: «Погоди! Наши придут...» Ночью мы слышим
страшное молчание плененных городов. Дик и бесЧеловечен битый немец. Летом он убивал женщин.
Теперь он убивает малых детей. Летом он вешал.
Теперь он сажает на кол. Боец, у тебя мать, драг,
у тебя дома жена и дети. Ты знаешь, что значит,
когда на глазах у матери убивают ребенка.
Куда спешит товарищ? 'Он хочет выбить немцев
из Д3ОТа - он хочет спасти русского ребенка. Он
хочет утешить русскую Стать.
Немцы лихорадочно укрепляют позгщии. Наши
избы, наши хаты они превратили в немецкие крепости. Они еще сильны. У них старая прусская
муштра. У них старые, опытные генералы. У них
23

I3оi~ гºа

353

танки, орудия, минометы. У них авиация. И у них
нет выбора. Они защищаются с упорством отчаяния.
Труден путь .-/а запад, но это - путь нашего
спасения. Тот, кто пошел вперед, не остановится.
В послужном списке каждой нашей дивизии
имена освобожденных деревень. В памяти каждого
бойца - глаза освобожденных людей.
Ждет Украина. Ждет Белоруссия. Ждет Крым.
Девушки ждут: им грозит бесчестье. Старики ждут,
они благословлявот спасителей. Ждет земля: по ней
еще ходит поганая немчура.
Кто расскажет о героях Ленинграда, о прекраснейшем .городе тира, о городе Октября, переживающем великие лишеа- ия? Каждый день его калечат
немецкие снаряды. На выручку Ленинграда, говорят
бойцы. Придет время - и радостью осветятся глаза северной столицы.
Остановиться на день - это отступить. Враг
пользуется каждым часом, каждой минутой. Он
хочет собраться с силами, подготовиться к весне.
Враг лихорадочно смотрит на термометр. Враг не
сводит глаз с календаря. Враг считает дни. Собьем его со счета!
Мы не боимся апреля, как мы не боялись декабря.
Кто не подготовился к зиме - мы или немцы? Мы
не зеваем и зимой: мы готовимся к весне. Ни на
час не останавливаются станки наших заводов. Рабочие"Шкоды или Крезо работают, как каторжники. Рабочие Урала работают, как герои. Гитлер готовит танки? Мы это знаем. Против танка-танк.
Сможет ли Гитлер ответить: против народа - народ? У него нет народа. У немо миллионы убийц,
спаянных круговой порукой. Уголовники годны на
отчаянное дело. Но уголовники не годны на подвиг.
Летчик, таранивший врага, застенчиво говорит:
354

«Это пустое дело. Вы вот лобееедуйте с Кузнецовым...». Девушка Наташа,подобравшая под огнем
врага .двадцать шесть раненых, рассказывает об
этом нехотя, будничными словами, как будто она
носила !:рынки молока. Скромен наш народ, не любит он бахвальства. Скромно, но стойко. он идет
вперед.
Великая страна думает об одном: о Красной Армии. Люди согласны не есть и не спать, лишь бы
дать бойцам подарки. Хороши варежки для зимы,
хороши портянки для лета. Но нет лучше подарков, чем бомбы, снаряды, патроны. Стреляй, боецтебе подает огнеприпасы вся страна.
Из Америки, из Англии к нам идет снаряжение.
Неплохая вещица «Харрикейн». Неплохие танки
делают англичане. От боев на нашем фронте звисит судьба всего мира. Союзники помогают не
только нам, они помогают себе. На западе Европы
теперь остались жалкие немецкие гарнизоны. Неуютно фрицам в Ла Рошеле, в Миддельбурге, в
Тромзе: кто знает, что будет весной?..
Эта весна не будет весной Гитлера. Два раза история неповторяется. М отобьем все атаки. Резервы кдпят не только немцы. Резервы копит и
ты -не для обороны, для наступления. Мы не говорим, как немцы: «Все начнется весной». Все началось 22 июня. До 6 декабря немцы шли вперед.
Мы иiм загородили дорогу. Мы их заставили повернуть на запад. Теперь вперед идем ты.
Мы только-только вышли в путь. Мы не считает
пройденных верст. Мы не оглядываемся назад. Нас
движет одно слово: вперед!
Может быть, люди в далеком тылу не представляют себе, что такое наступление нашей армии.
Может быть, чудаки думают, что ,ты гоним безоружного врага по широкой столбовой дороге. Лро23*

355

зен и труден путь, Красной Армии. Семьдесят лет
германская империя вооружалась. Ее не поставить
на кони в семьдесят дней. Немцы теперь обезумели. Как издыхающие скорпионы, они хотят, чтобы с ними погибли все. В маленьком городке Сухиничах они защищали двое право душить Париж и
грабить Белград. Они защищаются в каждом селе,
в каждой хате. Они боятся поднять вверх руки -эти руки еще в крови...
Враг зажигает ночью ракеты, жжет избы
дюссельдорфские бухгалтеры боятся темноты. Бей
врага ночью!
Враг избегает боев в поле. Враг обходит лес:
дрезденские колбасники никогда не видали настоящего леса. Спешите, лыжники! Неситесь, конники!
Враг засел в городах. Немцы - это клопы, Они
полюбили наше жилье: залезут и отстреливаются.
Выкурим немцев из домов! Не дело для древних
русских городов быть гнездами немчуры.
Враг хочет остановить наше наступление. Он
контратакует. Он прикидывается наступающим.
Выглянул - здесь его нужно бить. Не время теперь для немецких прогулок!
Не дадим немцам опомниться! Будет их гнать
дальше. В октябре ты говорили друг другу горькое,
но мужественное слово: выстоять! Слышишь, друг,
это как плеск крыльев, - это летит над Россией
простое, бодрое слово: «Вперед!»
17 февраля 1942 г.

Мужество
Двадцать четыре года народ любил и лелеял
Красную Армию. Для нее он не жалел ни бессонных
ночей, ни краюхи хлеба. Когда мимо городского
сквера проходил отряд красноармейцев, матери до356

верчиво глядели на веселых загоревших бойцов: не
выдадут! А под деревьями играли дети... Эти дети
теперь выросли, они дерутся за Полярным кругом
или в крымской степи.

t

Красная Армия не выдала. Мы все знаем: если
ты живем, дышим, думаем, надеемся, если ты говорит на родном языке и живем в родных городах,
это толыно потому, что Красная Армия - великая
сила. В средневековой балладе дьявол говорит: «Я
делаю на земле все, что хочу, потому что у людей
доброй воли -- пожелания, а у меня -.воля. Они
сделаны из воска, я - из железа». Наш народ был
народом доброй воли. Он не нес свободу на штыках, но свою судьбу он научился защищать штыками. Дьявол узнал, что такое человеческая воля. Мы
преградили путь его железным сколопендрам, потому что сердце каждого красноармейца, того самого,
что ребенком играл в сквере, а потом пел лукавые
и ласковые песни, оказалось крепче железа.
Далеко светят маленькие красные звезды. Их
свет виден в двух полушариях. На них с надеждой
смотрят рабочие Детройта и земледельцы Египта.
Нет звезды ярче! Вот она - на шапке бойца, и к
ней тянется ручонками годовалый русский ребенок:
звезда спасет.
Мужество не случайность, не свойство -- свойством бывает врожденная и безудержная отвага. Мужество - добродетель. Мужество -- высшая ступень человеческого сознания, как любовь и как
мудрость. Оно вызревает в сердце народа, как вызревает пшеница на горячем солнце. Когда человеку
сызмальства внушают чувство достоинства, когда
пастуха приводят- к телескопу, когда депутат-доярка проходит во дворец, жизнь становится радостной и важной. Наши отцы могли кинуть на землю
золотой, но они не кидали куска хлеба: хлеб ува357

жали, как человеческий пот. Так мы привыкли уважать человеческое достоинство. Его отстаивают
мужественные люди.
Мужество - это любовь к жизни, такая любовь,
что частная судьба становится бледной, неощутимой. Может быть, малодушный и думает, что он
спасет свою жизнь. Горько его заблуждение! Есть
в малодушии неотвязный лрмвкус предательства, и
человек, который спас двою жизнь любой ценой,
никогда уже не будет радоваться жизни. Для него.
отравлены все ручьи, все песни приглушены, все
чувства смещены. Большая любовь к жизни означает настоящее мужество.
Есть перец боем час большой тишины, иногда не
час - минута. Тишина тогда кажется подчеркнутой. Нигде не бывает такой тишины, как на войне.
И вот в эти короткие минуты человек невольно
вспоминает многое. Он не воспроизводит, как фильм,
свои прошлые годы. Но разрозненные видения создагот ткань. жизни. Он смотрит на нее, как хозяин
на -.сад с плодами. Если суждено ему расстаться с
жизнью, он сделает это не как покоренный смертью, но как победитель смерти. Он знает, что он
будет жить в близких. А если нет у него родных,
его жизнь продлится в жизни народа. Если нет у
него родной матери, все старые женщины благославят героя. Если нет у него детей, все дети России, черноглазые и светлаглазые, все дети будут
ему обязаны жизнью, тиром, счастьем.
Умереть за Россию - это не только утереть за
государство, за историю, за свободу. Любой мальчик, тот, что сейчас играет в сквере, это - тоже
Россия - живая, ощутимая, точная...
Есть в немецкой армии и трусы и смельчаки.
Нет в германской армии подлинного мужества. Человек, который привык притеснять других, не мо358

t

.►

жет защищать свою свободу. Человек, который
привык подтверждать свои права кнутом, не может
защищать своего достоинства. Мы видели упорство
немецких дивизий, засевших в наших городах,
удаль того или иного немецкого танкиста, спортивный азарт немецких летчиков. Но ты не видели в
немецкой армии мужества.
Красная Армия .неразрывно связана с нашит народам: ее доблести - это доблести нашей страны.
Кто .прокладывал путь победителям Ростова и Калинина? Мирные . люди, челюскинцы, летчики Арктики, строители Кузнецка и Магнитки, врачи, боровшиеся с эпидемиями, учительницы, которые несли в чумы букварь, люди, прорывшие огромные каналы, осушившие болота, сколотившие большую и
стройную страну. Дело не только в там, что у нас
больше железа, чет у немцев. У них .еще много
железа и много танков. Дело в том, что сердце
дьявола оказалось сделанным из грязного воска. А
сердце наглей родины - теплая плоть, которая
•
крепче любого металла.
Любимец русских былинполжизни прºсидел
сидытя, а потом пошел в бой и начал разить врагов. Мы не полезли в драку: былИ мы народом братства и труда. Но, выйдя в бой, мы не остановимся.
Есть корабли дальнего плавания. Есть эскадрильи
дальнего следования. Краса-тая Армия - это армия
дальнего действия. Красная звезда не обманет
мир, не закатится, ме померкнет. Люди с ,красной
звездой на шапках несут жизнь. Они несут жизнь
в мир развалин, пыток й виселиц. Смерть . их не
возьмет, ,погибшие, они бессмертны. Живые, они
пройдут с песнями па улицам освобожденных го
радов, и протянется рука ютасенного ребенка тс маленькой красной звездочке.
23 февраля'1942 г.
859

I'ероннн
На Ленинградском фронте недавно был убит немецкий унтер-офицер Вилли Менне, командир противотанковаго орудия 3-го полка. На убитом нашли
объемистый дневник: Менне записывал все им увиденное и даже пробовал размышлять. Вот что записал немец о смерти неизвестной русской женщины:
«Осматривая Новгород, наши пехотинцы нашли
среди развалин женщину-бойца. Когда ее хотели
обезоружить, она, как фурия, бросилась на офицера. Ее едва усмирили. Три здоровых пехотинца с
трудам справились с ней и только ударами заставили итти вперед. Для всех нас это было свидетельством ужасного огрубения нравов, принесенного
большевизмом. Даже женщины затронуты этим.
Русская отказалась отвечать на вопросы. Она,
сасрестив руки на груди и отказавшись завязать
глаза, ;приняла смерть с презрительной усмешкой».
Так пишет враг о подвиге .русской женщиiны. Мы
не знаем имени героини. Но ты не забудем этого
видёяия: среди развалин древнего Новгорода, города русской вольности, молодая женщина в серой
шинели, окруженная подлыми врагами, глядя смерти в глаза, презрительно улыбается. Она сильнее
смерти. Она переросла свою судьбу. Она была такой-то, имя рек. Она стала русской женщиной --•
простой, чистой и бессмертной. Сумасшедшие фрицы думали, что наши женщины будут их рабынями.
Они хотели, чтобы советские девушки днем стирали
бы немецкое белье, а вечером услаждали бы немцев
плясками. Грубые и наглые самцы, они ,привыкли
иметь дело с жадными, но ,покорными самками Они
искали на нашей земле горничных и плясуний. Они
нашли женщин, готовых допоследней капли крови
защищать свою честь и свою свободу,
8 марта 1942 г.

360

Перед весной

J

В январе немцы, отступая, жгли деревни. В феврале они начали угонять людей. В'нашей памяти
запечатлеются навеки и трубы в есто домов,` и
пустые как будто заколдаванные села, где не осталось ни души. Немцы заставляют колхозниц рыть
укрепления, а чтобы женщины не убежали, они забирают и малых детей.
«Работай или ребятишек застрелю», кричит немецкий офицер. Женщины рыли мерзлую землю.
Вот эти блиндажи... Они должны были ограждать
немцев от русских снарядов... Не оградили.
Еще недавно немцы отсиживались в избах. Теперь
они зарываются в землю: наши артиллеристы заставили немцев отступиться от своих привычек.
Блиндажи для офицеров обставляют чуть ли не с
роскошью. Как зверь в нору, они перетащили
сюда добычу-краденое добро из колхозных домов. Здесь можно найти и никелированную кровать, и самовар. А женские платья служат грабителям коврами.
Приятно, когда к такой немецкой норе подходит
наш танк. Немцы выбегают, визжат-им не до
ковров. Один молодой танкист докладывает час
спустя: «Заметили, что перебили тридцать фрицев,
а сколько их в блиндаже погибло, этого мы не
знаем-не считали». В его словах скромность и
сила художника, закончившего большое полотно.
Немцы надеялись на этом участке франта перейти к позиционной войне. В начале февраля они
были отброшены на шестьдесят километров. Зацепились. Их выбивают. Сейчас бой идет за деревню
и два холма, из которых тот, что повыше, называется «Безымянной высотой». Что осталось от
деревни? Воронки на снегу. Из ложбины немцов
ю1

выбили. Но они еще сидят на холмах. Там, где
была деревня,-четыреста " мертвых немцев. «Позиционная война» стоила немцам недешево. И снова наши части прогрызают немецкую оборону. На
сколько километров они шагнут завтра? Немцам
здесь страшно отступить - страшно, что шаги у
них будут в десятки верст...
Генерал Власов разговаривает с бойцами. Любовно и доверчиво смотрят бойцы на своего командира: имя Власова связано с ,наступлением от Красной Поляны до Лудимой горы. У генерала
рост Метр девяносто и хороцfий суворовский язык.
Он- говорит бойцам о ненецком солдате: «Прошлым летам он воевал со смакам. А теперь?.. Теперь он воюет с перепугу...»
Лес кажется ,мертвым и пустым. Но вот все загудело. Бой, прервавшийся на час, разгорается.
Лихорадочно немцы подкидывают резервы. Солнце
пригревает. Снег ,в тени сиреневый, а на ,прип;еке он,
как розовая пена. Весна не за горами. И весело наши бойцы думают о ,весне. Один говорит: «Скоро
будет жарко-от солнца нам, а от нас-фрицам...»
Февраль разъел немецкую армию. Дело не только в потерях, дело в духе солдата. Казалось, что
в блиндажах немцы отогреются и приведут себя в
порядок. Но, отдышавшись, они задумались, и
тогда. iимiи овладело еще большее унынье. Я не сошлюсь на бормотанье пленных. Немец в плену
часто-подхалим и врун. Я не сошлюсь и на
письма или дневники истеричес1сих фрицев. Были
среди них такие, которые уже в июле вопили караул. Но вот письмо образцового немецкого солдата. Оно написано 28 февраля. Автора звали
Франц Эккер и был он обер-ефрейтором.
«Я уже предвкушал радость от фунта шпика,
но ничего не вышло. Когда я читал ваше послед862

нее письмо, где вы пишете, что, когда я вернусь,
вы приготовите обильное варево и дарево, у меня
текли слюнки. Да, это было бы замечательно.
Мне кажется, что я маг 6ы ,круглые сутки есть и
слать. Здесь вечно одни и те же консервы и треть
хлеба, от этого легко окачуриться. Теперь ты
ежедневно переживаем ожесточенные налеты русских: Вчера русские хотели прорваться. Нам
было здорово жарко. Мы их все-таки отбили, нас
остаелась очень немного. С новичками ничего не
сделаешь, они трусят и убегают при первой перестрелке. "Фридл Польдлъ действительно может
быть счастлив, что его во-время убили. Теперь мы
гнием в земляных норах, а весной все начнется
сначала. Это совсем не так хорошо, как пишут
в газетах или показывают в кино. Мне уж давно
все это надоело по горло, мне не хочется больше
ни видеть, ни слышать. Но я выдержу. Я говорю
себе: все-таки приьдет час, когда мы вернется домой. Я достаточно перенес за эту зиму, выдержу
и леттррΡ. Что нового у вас? Наверно,ничего нового.
Разл тнъвт господам хорошо и легко живется.
Хотел бы я, чтобы они здесь .провели дня три, тогда они поняли бы, что это значит...»
Франц Эккер был образцовым солдатом, осуждал мович~кав, говорил, что выдержит лето. Последнее трудно проверить: третьего марта Франн
Эккер закончил сваи земные труды. Но вряд ли
его товарищи выдержат не то что лето-весну.
Письмо, которое я привел, показывает на глубокое
отчаянье, Эрзацпозиционной войны стал для нетцеЕз
болотам, они думали устоять, они завязли и загнили.
Позиционной войны не было для наших частей.
Для них и в феврале продолжалось наступление.
Узлы сопротивления были толысо барьером, плотигной, задержкой. Ни ,на один день наша армии
36'

не примирялась с неподвижностью. Для танкиста,
который разгромил блиндаж и убил Франца Эккера, день третьего марта был продолжением замечательной э.по:пеи, начатой шестого декабря.
«скоро валенки сни~ма.ть», говорит боец-сибиряк и с лукавой усмешкой добавляет: «В сапогах
ходить легче. А итти придется далеко», и он показьвает рукой на нежный румянец первого предвесеннего заката.
11 марта 1942

г.

Л7артовеi ий ветер
'Каждый день на фронт приходят молюцые бойцы
ом все внове-и грозная тузыка орудий, и суровый воздух боя, и простые спокойные слова старых, обстрелянных товарищей.
Почету мирные люди-колхозники широкой Сибири, рабочие Урала, пастухи Узбекистана идут с
оружием на запад? Потому, что все мы любым наших жен, наши дома, нашу землю. Мы наступаем,
чтобы защитить родной сад и родное дитя от
смерти.
Сибиряки, уральцы, волжане, на вашу долю выпала завидная участь: вы защищаете свой кров далеко от этого крова. Вы знаете, что ваша отвага
спасает от угрозы вашу семью. Вы слышите немеº~кие минометы? Вы скоро привыкнете к их лаю.
Вы научитесь затыкать им глотку. Вы идете в бой
и знаете: моя семья не слышит немецких пушек и
никогда них не услышит. Вспомните о судьбе украинцев и белоруссов. Их поля под сапогом немца.
Их дети во власти нетецки~х иродов. Украинцы и
белоруссы идут в бой .не защищать родной дом, но
его отвоевывать. Мажет быть, завтра они найдут
L64

развалины, но они спасут от смерти семью, и они
предадут смерти грабителей.
Молодые бойцы, вы вливаетесь в доблестные воинские части. Вы услышите ;рассказы о ваших
старых товарищах. Они были в первом эшелоне
страны. Они были на аванпостах ;родины. Они приняли на бя самый тяжкий удар. Враг был летом
очень силен. У нас тогда еще не было опыта.
Немцы нас давили численным превосходством моторов. И старые бойцы узнали всю горечь отступления. Они угрюмо шагали на восток, оставляя
советские города, оставляя дорогие могилы. На
глазах у мужественных людей наавертывались слезы, когда они оглядывались - позади Киев... Вам
расскажут о мужестве старших. Одни не отходили
без боя, они заставили врага дорого оплатить свой
поход. От немецкой границы до подмосковных
сел вместо телеграфныхстолбов стоят немецкие
кресты. Это путь немцев на восток. Теперь мы них
гоним на запад. Их путь от подмосковных сел до
Юхнова, до Уварова, до Торопца тоже обрамлен
немецкими крестами. Это наши вехи-по ним ты
идем. По ним мы пойдем .и дальше.
Вам внове бой. Старшие вам расскажут, что
значило сражаться в августе. Немцы тогда были
уверены в своей победе. У них были лучшие 'кадровые дивизии. Наши бойцы сражались с отборными немцами. Вам предстоят бои с немцами второго
соiрта, с эрзац-эсэсовцами, . с подделыными «викингами,», с «черепами» из пластмассы. Бойцы первых
месяцев выкорчевали лучшие дивизии Гитлера, они
расчистили вам путь к победе.
Немцы говорят, что их .доконала зима. Они лгут:
их доконали ваши старшие товарищи. Зима на
фронте мне праздник. У наших бойцов тоже ноги,,
тоже руки, тоже уши. Немцы сидели в натопленз65

ных избах. Наши бойцы ночевали в поле в тридцатиградусный мороз. Немцы спали, а наши бойцы
шли целиной. Дело не в климате: в Восточной
Пруссии зимой бывает холодней, чем на Украине.
Дело в мужестве. Наши бойцы гнали немца из дома, из деревни, из города, потому что немец пришел за салом, а наши люди защищают свободу.
Вы идете на фронт вместе с весенним ветром.
Гитлер говорит, что весной он поведет наступление. Он хочет поднять дух своих солдат. Ом куражится, но это уже не тот Гитлер, это Гитлер
битый. Конечно, у него еще много войска, много
танков, много орудий. Конечно, он мечтает, как
бы перейти в наступление. Но перейдет ли он В
наступление, это теперь зависит не от него. Это
зависит от вас.
У немцев опытные генералы, они разрабатывают
хитрые планы. Они все предвидят, кроме одного:
они не предвидят, что будет делать противник. Оми
здорово играют в шашки. Их дамки ходят по всему полю. Беда для них в одном: они не думают,
как сыграет противник. Они привыкли иметь дело
с людьми, которые играют в поддавки. А мы в поддавки не играем. Гитлер говорит, что весна-хорошее время для наступления. Золотые слова.
Только наступать будем ты.
Вы идете в бой, свежие дивизии. С доверием на
вас глядят старшие товарищи. Боец, завтра имя
твоей дивизии .может облететь всю страну. Ты
слыхал о гвардейских полках? Они пришли, как
ты, из неизвестности, они увидели славу. На них
с гордостью смотрит Кремль. Их ждут плененные
города. Новая дивизия идет в бой - это как молодость и как весна. Если ты будешь стойким, ты
возпысишь твоих товарищей, ты украсишь твой
полк, ты прославишь твою дивизию.
366

Тебе внове бой. Потяни-старшие товарищи сражались в иные, грозные дни. Ты влился в полк,
у которого знаатя славы. Что такое знамя полка?
Это история добАести твоих товарищей, это Тiамять о "погибших героях, это честь пв~ое'о имени.
Ты не .хочешь, чтобы о тебе сказали «трус»?
Береги честь твоего полка. В честной семье нет
дурных сыновей. В доблестном полку мет плохих
солдат. Ты отвечаешь перед твоей женой, перец
твоей совестью, перед родиной: Ты отвечаешь и
перед погибшими товарищами. Они погибли, чтобы
ты жил. Ты привязан к твоей семье, к теплу женской ласки, к детскому смеху, к любимому труду.
Ты чувствуешь то, что чувствуют все наши люди.
Мы идем в бой за жизнь. Если немец ;победит, он
всех замучает, всех перебьет. Мы хотим жить, и
поэтому ты не боится смерти. Трудно сначала привык,нщь к опасности. Трудно с непривычки глядеть
смерти в глаза. Горько и больно потерять любимого друга, дорогого товарища. Но, если смотреть
смерти прямо в глаза, смерть мне выдержит, отвернется. Но, если быть мужественныим до конца, настанет день ?победы, и мир вернется в наши дота.
Нац могилой друга и товарища скажи: «Я „не
оскорблю его памяти.'Я отомщу его убийце. Я
пойду в атаку, чтобы жена погибшего друга могла
бьf спокойно вынянъчить его детей». ,
Генерал Власов говорит: «Людей надо не жалеть,
а беречь». Если ты под огнем неприятеля астановишься, пожалеешь себя, ты дашь врагу время
опомниться, и он тебя сразит. На войте час iромедлемия стоит много жизней. Кто не бережет товарищей, тот их не жалеет, это нwгюжнъгй и малодушный человек. Если ты будешь беречь твоих
товарищей, ты сбережешь и себя.
Ты идешь на фронт вместе с мартовским вет367

рам. Близятся весенние бури. Война разгорается.
Немцы будут пытаться остановить наше продвижение. Немцы будут переходить в контратаки.
Помни, это ,не те немцы, которые прошлыт летом
напали на наших пограничников. Перед тобой немцы в ;расстроенных чувствах. Этих немцев наши
уже били. Пример показан. Ты должен бить и во
сто Крат сильней.
У тебя хорошее оружие. Тыможешь доверчиво
смотреть на небо. В. нет немецкие самолеты? Им
приходится все туже и туже, — их теснят наши
летчики. Они теснят немца в небе. Тесни немца
на земле. Ты можешь спокойно ждать немецких
танков: есть танки и у wac. Верное оружие выковала тебе страна.
Тебе внове бай. Завтра ты привыiкнешь к голосу войны. Завтра ты будешь старым фронтовиком.
Помни — на долю героев лета выпало доблестное,
но горькое дело: они заложили первые камни победы — в едкой пыли дороги отступления, в крови
неизвестных героев, оставшихся на захваченной
врагом земле. На долю героев зимы выпало первое
счастье: они остановили врага, они погнали его
назад, они зубами вцепились в его оборону. Ты будешь героем русской весны. Ты не дашь врагу опомниться. Ты увиt ишь воды Днепра. Ты отдохнешь
под вишенниками Украины. Твои старшие товарищи начинали историю победы. Ты ее допишешь.
13 марта 1942 г.

Весени-сее рекгзнадснснпе е
Сегодня весеннее .равноденствие. На всех широтах день равен ночи, и ночь равна дню. Дни будут
все расти. Сегодня день короткого равновесьяуже не зима !и еще не А есна.

зев

Шесть месяцев тому назад было другое, осеннее
равнодеА-ствие. День был тоже равен ночи, и ночь
равна дню. Но тогда дни шли на убыль. Й дни тогда были горькими днями. Немцы только-только отпраздновали взятие Киева. Они готовились к октябрьскому походу на Москву. Приближалось время великих испытаний.
По-другому ты встречает весну. Мы перешли через горе, как через черный непроходимый лес.
Мы выходим на опушку. Мы подошли к предместьяммногих городов, захвачен~нььх немцами.
Мы подошли к порогу победы.
Равноденствие — в руке природы как бы застывают весы --ма одной чаше день, на другой ночь.
Но все знают, какая чаша опустится вниз и куда
повернет часовая стрелка. Не первую неделю на всех
,фронтах идут суровые бои. Две армии борются не на
жизнь — на смерть, день и мочь, мы и немцы.
По поверью, первые жаворонки прилетают на
благовещение. В этом году зима наредкость упорная, и не скоро покажутся весенние. жаворонки.
Зато уже показались весенние фрицы. Каждый
день из теплых стран к мат прилетают немецкие
полки и дивизии. Они прилетают до срока: их готавили для другого дела. Но Гитлер предполагает,
а Красная Армия располагает: русский февраль
плохо ,отразился на ,немецком мае. Гитлер любит
говорить о четырех временах года, но (воюют теперь немцы по нашему календарю.
Мы знаем, какие русские города освободила
Красная Армия в декабре и январе. В феврале и в
марте Красная Армия готовила освобождение других, больших городов, расположенных зачастую
далеко от места боя: она уничтожала немцев. Тысяча мертвых немцев -- это шаг к Киеву. Тысяча
мертвых немцев
это дорога на запад.
24 вляна

869

Немцы думали отдохнуть, собраться с силами,
спокойно подготовиться к весенним операциям.
вместо этого они вынуждены защищать деревушки и блиндажи от наших атак. Они вынуждены
истекать кровью в трудных контратаках. Там, где
они еще удерживают территорию, они теряют
тысячи и тысячи людей. Там, где они потеряли
вдоволь тысяч, они отходят.
Сейчас две армии столкнулись. день и ночь не
затихает бой. Сурово и целомудренно говорят наши
сводки: «Ничего существенного...» В разгаре боя не
рассказывают, но дерутся. Сводки придут .потам.
Сейчас наши бойцы создают завтрашние победы.
На фронте уже появились немецкие резервы.
Уже показались В небе немецкие стервятники. Если
танки еще.спят, как звери в зимней спячке, не сегодня-завтра проснутся и танки. Мы знает, что немцы
зиму работали. Но и мы зм:мой не спали. Нелегкой
будет борьба, но июль больше не повторится.
!Немцы что-то давненько не произносили слово
«блитц» - «молния». Они, кажется, забыли о
молниенооной победе». Мы можем им ;напомнить:
они собирались взять Москву в августе. Прошло
девять месяцев. Немалый срок-за девять месяцев
женщина вынашивает ребенка. ,Немцы не победили и не победят. 3а девять месяцев iмы выносилипобеду, и скоро ее увидит мир. А немецкие лани
превратились в черепа. Гитлер говорит, что он не
Торопится. Он в этот не лжет: куца ему торопиться? S топилу? Торопимся мы. Мы рвется к
победе. М-ы хотим скорей прорваться к тиру, ос
вободить наши города, раапахать мстерзанную вра.
том млю, утешить испуганных детей.
мы показали мру величые советского человека,
3а р,одииу все отдали н все отдадим: +лишь бы оно'
жила! Большие люди и большие народы не меряют
е74

на вершки своих жертв. Мы показали пример другим. Трудно издали понять всю напряженность наших мартовских боев. Но, если за тысячи километров наши друзья не видят плотности немецких дивизий, согнанных на наш фронт, они могут в полевой бинокль установить, до чего поредели немецкие гарнизоны на побережье Атлантики. S германской стене образовались бреши: кирпичи с запада
спешно перевезены на восток. Равнаде1iствие время бурь. Весной, как никогда, узники тоскуют
о свободе. Весной подымут голову порабощенные
немцами народы. И кто знает, не ворвется ли в
зияющую брешь хороший весенний ветер?..
За девять месяцев - женщина вынашивает ребенка.
3а девять месяцев Германия потеряла миллионы
своих детей. Из берлинских ,или мюнхенских квартир они переехали в русские могилы. Но не только солдат потеряла Германия. Она начинает терять
веру. А веру не нанять в Париже или в Мадриде,
не заказать у Антонеску, не взять напрокат у
Маннергейма. В Германии есть заменители солдат,
но даже Германия не выдумала заменителя веры.
Вот почему молчат немецкие города. Вот почету
молчат немецкие солдаты. Они еще сражаютсяэти автоматы, они будут сражаться до того часа,
когда их фельдфебели скомандуют: «Эйн-цвай,
шагом марш - в плен». они еще подают снаряды
и заряжают винтовки, но они уже сомневаются
и в трусской добыче, и в «звезде» фюрера, и в
весне.
Она еще стоит перед нами-немецкая армия.
Она еще упирается: не хочет отходить. Но непреложны законы жизни. Завтра день перевесит ночь.
Завтра мы одолеет.
22 марта 1942 г.,
2о,

371

Душа народа
В газете «Анприфф» от 2 апреля напечатаны размышления обер-лейтенанта Готтхагдта, озатлавлемные «Народ без души». Обер-лейтенант правел
несколько месяцев в захвачемных областях России, и наши люди ему не понравились. Он пишет:
«То, что здесь не смеются, можно объяснить бедствием, но отсутствие слез действует ужасающе.
Всюду и всегда мы наблюдаем упорное безразличье даже перед смертью. Безразличными люди остаются не только тогда, когда умирают их товарищи, но и когда речь идет об их собственной жизни.
Одного приговорили к смерти. Он равнодушно выкурил папиросу... Разве это не ужасно? Откуда у
этих людей берется сила упорно обороняться, .постоянно атаковать? Это для меня загадка».
С какой гордостью мы читает признания немецкого офицера! Он, может быть, думал, что наши девушки будут улыбаться немцам? Они отворачиваются. И немец ищет объяснения - почему
русские не смеются? Он отвечает себе: трудно
смеяться среди виселиц. Но вот девушку ведут к
виселице, и она не плачет, у нее сухие суровые
глаза. Обер-лейтенант думал, что она будет плакать. Он рассчитывал, что палачи насладятся ее
страхам, ее слабостью, ее слезами. Но заповедное
сокровище - русские слезы: они не для презренных питлеровцев. Щедранаша земля и щедры наши люди, они презирают скупость, и только в оЦнот случае слово «скупая» русские произносят
с одобрением «скупая слеза»--может быть; одна,
самая страшная, слеза матери... Не дано немцам увидеть эти слезы. В темноте ночей плачут матери
Киева и Минска, Одессы и Смоленска. А днем палачи видят сухие глаза и в них огонь ненависти.
а72

Обер-лейтенант называет русскую выдержку
«безразличьем». Он думает, что если ты не терпим жизни под немецким сапогом, нам не мила
жизнь. Туп немец, чванлив и слеп. Наши люди
умели радоваться дЮ того, как пришли к нам проклятые гитлеровцы. В апрельские вечера дивен
был Киев. Как светляки; метались оганыси над
Днепром. В садах уже распускались горькие почки, и белели Среди первой травы подснежники. По
аллеям гуляли вузовцы, девушки, влюбленные, мечтатели. Они говорили о весне, о любви, об экзаменах, о жизни широкой, как Днепр. А разве
плохо играли в футбол молодые рабочие Смоленска? Разве в Миноке не писали стихи? Разве в
древнем Новгороде мальчики не мечтали о полете
в стратосферу? Разве мала было веселья в наших
парках культуры? Разве мало было цветов на наших полях - и васильки, и маки, и колокольчики, и ромашка, а на ромашке можно было гадать
«любит-2-не любит»... Захватчики думали заглянуть в нашу душу, увидать наши чувства: Но наглухо перед нити закрылись двери русской души.
И ничего не остается обер-лейтенанту, как говорить о нашем «безразличьи».
Немец уверяет, что мы равнодушны с смерти наших товарищей. Кровь негодования приливает к
голове, когда читаешь эти подлые строки. У каждого из нас погибли на войне близкие, друзья, товарищи. Перед нами их родные лица... Может стереться надпись на памятнике.. Не сотрутся имена
героев в нашей памяти: они выжжены человеческим горем. Почету мы так люто ненавидим гитлеровцев? Да потому что мы знаем, кого они загубили. Не слезами мы отвечаем на страшную
весть а смерти друга .- снарядов, гранатой, пулей. Почему мне ненавистен обер-лейтенант Готт373

хагдт? Потошу что я теперь знаю: он вместе с
другими «приговорил к смерти», то есть попросту
замучил, русского человека. Я не знаю имени этого товарища. Немец говорит, что он перед смертью
спокойно курил. Честь ему и слава! Й смерть его
палачам!, Не безразличье в нас, но страстная, неукротимая любовь к своему народу, к своей жи3ни и столь же страстная, столь же неукротимая
ненависть к захватчикам, к обидчикам, к палачам.
Готтхагдт спрашивает: откуда у русских сила?
Почету бойцы Красной Армии не отдали Москвы?
Почему они идут на великие подвиги, стремясь
освободить плененные немцами города? Й ученый
немец, сотрудник газеты, обер-лейтенант, склонный к философии, отвечает: «Это для меня загадка». Еще бы - разве понять презренному вешателю силу русской души! Он знает, что можно
итти в поход за нефтью, за трофейным салом, за
русскими шубами. Это ему понятно. Он знает,
что лейтенант должен повиноваться обер-лейтенанту, а обер-лейтенант герру оберсту - это вошло в его сознание. Он знает, что Гитлер приказывает, а фриц стреляет. Но вот перед ним русский крестьянин, который убил немецкого офицера. Партизану никто не приказал итти на виселицу. Он подчинялся своей совесии. Его вела любовь
к ,родине. И это для немца «ужасно».
Такого Готтхагдта научили писать статьи и
стрелять из различных пулеметов, кричать «хайль
Гитлер» и распознавать сорта шампанского. Из
него сделали подобье человека, и это ничтожное
подобье восклицает: «Я. не понимаю, почему люди идут на смерть?» Он не понимает, почему
человек это - человек, а не гитлеровская тварь.
Бездушный ,палач, он уверяет, что 'у, нашего народа нет души. Он умеет читать по-немецки. Мо-

жет быть, он шпион, тогда его научили читать и
гна-русски. Он различает буквы нашей азбуки.
Но есть книга, написанная дна непонятном для
него языке: это душа нашего народа. Великая
душа! Она в каждом русском слове, в каждом
взгляде, в .каждой травинке. Она теперь возмущена, она бушует, как море в непогоду. Она в
'каждом выстреле русской винтовки. Она а грохоте орудий, в жужжании моторов. Она в легком
шорохе; когда ползут по земле наши разведчики.
Она в грозном «ура» и она в грозном ,молчании -за час до боя, за день мили за месяц до великих весенних битв.
19 апреля 1942 г,

Наша весна
Никогда в .мире столько не говорили о весне,
как .в этом году. Ее смутили, как толоденыкую
дебютантку - она неохотно выходит на сцену.
Теплый 'день сменяется iморозныгм, и вдругг, Как
память о русском январе, легкий снег на час приюрывает землю. Но ,все же весна пришла. Подсы- хают аэродромы, и каждый день наши летчики
сбивают десятки 'вражеских машин. Собирают с,
полей осенние всходы: разбитые немецкие авто
тобили, шлемы, винтовки, ,неразорвавшиеся Смар3гды. В-лесу на могиле героя зацвели педснежгни!ки.
Реки уносят одинокие льдины. подходит время
майских гроз.
В легендахнеопытный кудесник ,вызывает духов
и потом не знает, как с ними справиться. Шестого
декабря немцы начали откатыватыся от Москвы.'
СеыМОго декабря Гитлер заговорило вене. ПЯТЬ

374

$75

месяцев он склонял это слово на всех берлинских
перекрестках. И вот весна пришла. Наши бойцы
сменили уютные домашние валенки на сапогискороходы. И Гитлер меняет фаворитку - он изменил весне, он теперь занят зимой...
Тридцатого января Гитлер сказал, что весной
его «.меткие стрелки снова тюнесутся вперед».
Словом «весна» он пытался отогреть своих окоченевших фрицев. Он хотел весенними грезами согреть заледеневшее сердце Германии. Весна на
дворе. Где же стрелки Гитлера? Одни из них уже
никогда не проснутся. Другие мрачно разглядывают свои распухшие ноги. А новички томителыно
ждут весенних боев. Они теперь знают, что Россия для них не сало, не чулки, а смерть.
В мае 1939 года немцы ели пражскую ветчину.
В мае 1940 года они вытаптывали магазины Копенгагена и Осло. В мае 1941 ,горда они лакали греческий
мускат. Май 1942 года они встречают в сырых
блиндажах. Война для фрицев потеряла смысл: им
нечего больше грабить. Один из них, классический
фриц, солдат Отто Мосс, попав в плен, заявил:
«Зачем война, я не знаю, потому что политические вопросы темя не занимают. Листовок я не
читал, вообще после окончания школы я ничего
не читаю. А война меня лично совсем не интересует..•»; Да и как может теперь интересовать война бандита? Один из ефрейторов недавно написал
своей супруге: «Представь себе, что я забыл, как выглядит курица!..» Это крик души. Это страшнее ропота генералов. Э го приговор германской армии.
Весна пришла, но она не будет весной Гитлера.
Почему фельдмаршал фон Рунштедт променял степи Украины на ветреное взморье Нормандии? Почему любимец Гитлера, «покоритель Балкан», генерал Лист из солнечного Крыта отбыл в холодную
376

Норвепию? Как птицы, немецкие генералы подвержемы весенним перелетам...
Берлин город, который славится своими сквозняками, а весенний ветер опасен для слабых. Недавно Гитлер собрал своих наместников: из Чехии приехал мясник Гейдрих, из Норвегии Тербовен, из Голландии фельдмаршал фон Вицлебен,
из Франции генерал фон Штюлыпнагель. Это был
съезд палачей. Они обсуждали, как лучше расстреливать заложников, как рубить головы женщинааи, как пытать и как вешать. Но народи
нельзя усмирить: покоренные, они похожи на те
опасные воды, в глубине которых неосторожного
мореплавателя сторожат быстрые течения.
Первого мая в шесть часов дня по призыву генерала де Голля Франция будет молча демонстрировать у .памятников республики. Это - парад
завтрашней армии. Уже Петэн не прикрывает собой немецких жандармов. Над опозоренной Францией вместо маршальского мундира простерт аре=
стантский халат вора Лаваля. Расстреливают в
Париже. Расстреливают в Сен-Назере. Расстреливают в Булоны. И весенний ветер шумит над могилами Франции. Когда по радио передавали речь
Лаваля, в нее вмешался чей-то голос: «Скажи, Лаваль, сколько ты за это получил-за каждую голову
и за голову Франции?..» Это говорил французский
народ. Он знает: весна будет шумной.
Весной растет буря. Вот хроника последних
дней апреля. В Норвегии в Тронхейме убит немецкий майор. В Греции взорван склад авиабомб. Во
Франции пущены под откос два воинских эшелона. Против Гитлера идут старики и дети, коммунисты и свяпхенники. В Моравии казнена старая
крестьянка Мария Прокепг - она сожгла три немецких абмара. В Париже на Севастопольском
377

бульваре арестованы две девушки: они ,ударили оскорбившего ихнемецкого офицера. На допросе
француженки, видимо, вдохновленные именем улицы, ставшей для них роковой, сказали: «Мы хотим быть сильными, как герои Севастополя»... В
Льеже арестован священник церкви Шатле, отказавшийся служить панихиду по солдату легиона
кгВаллан~ни», предавшему бельгийский народ. В Осло
арестован один из крупнейших художников Европы Пер Крог. Европа не хочет умирать. Она .приподымается; окровавленная, поруганная, голодная,
она тянется к жизни.
Мы знаем, сколько танков .и самолетов производят США. Мы знаем,какие силы сосредоточены
на тесных островах . Великобритании. Для Европы
победа в 1943 году это - победа среди пустыни.
Для Европы победа в 1942 гаду ,,это-победа жизнг, это спасенный труд целого поколения, это надежда еще, уцелевших городов и виноградников. И
с побережья Атлантики дует... Кажется, стон Рунштедту мне удастся замазать щели. Кажется, не сумеет Лист забить+ щитами фиорды. С весной окрепнет в Европе воля к наступлению. Но это наступление не будет наступлениеим Гитлера.
Воздушные бомбардировки, Западной Германии,
надо ,полагаТь, только подготовка. Хорошая подготовка. Население Германий необходимо обучать
в школах фугасок. За зимние каникулы немецкий
тыл отупел. Зимой его просвещали только письма
с советско-'гермаьсого фронта. Теперь к письмам
прибавитгись бомбы.
~Ге.рманское инфо.ртацио+нное бюро скулит: «Варвар~ские налеты английской авиации 'на старые
гащейские города Любек и Росток вызвали в Германии величайшее возмущение... До сих пор существован. неписанный закон, в силукоторого даже
378

во время войны памятники европейской культуры,
где бы они ни находились, считались неприкосновенными. Англия изменила этим принципам...» Бесстыдные вандалы теперь прикидываются гуманистами. Кто разрушил древний город Ковентри?
Кто искалечил Весттинстерское аббатство? Кпо
уничтожил величайший памятник древнего зодчества Новгород? Кто изуродовал дварцы Ленинграда? Теперь варвары жалуются: их обижают:
Ведь англичане осмелились в Ростоке бомбить такой «памятник европейской культуры», как заводы Хейнкеля. Английские летчики подмяли руку на
змеиное гнездо, и змеи шипят, но змеи маскируются .музееведами, академиками, человеколюбцами. Ничего, пускай поплачут! Мы знаем, ме их
поганые слезы ответят за слезы матерей Ленинстрада, Лондона, Белграда. Мы не ведем счет слезам. Но ты буден бить зверя всюду, где сможет.
Весна вошла в Германию с ревом сирен и с трохотом бомб. Не о такой весне мечтал Гитлер...
Гитлер приготовил к весне немало танков, сагу олетов, орудий. Но войну ведут люди, люди думают, люди жертвуют собой, и люди, только люди
побеждают. Гитлеровцы - это рабы машин. Не
немец ведет танк, танк ведет немца. Германская
армия выросла в школе бесчестья, ее кормили легкой поживоi, ее обучали не мужеству, но праизволу, не выдержке, но наглости: Теперь она стоит
перед нами, вооруженная .до зубов и, однако, беззубая - у жнее мнет хребта, нет воли и нет души.
Ефрейтор смотрит, как бы увильнуть от весенней
опасности. Фриц ищет лазейку. Кого Гитлер зовет
на выручку? Убийц. Припадопный фюрер надеется,
что человек, зарезавший сваю жену, станет бравым солдатам. Ошибка - женоубийца умеет резать, дно он не умеет умирать. Не спасут Гитлера
379

ни итальянские дезертиры, ни румынская шпана.
Придет час, и огромная гитлеровская армия расползется по ниточкам, как гнилая ткань. Каждый
из них ненавидит соседа. .Пруссак ненавидит баварца, саксонец - австрийца. Немцы ненавидят
итальянцев. Румыны ненавидят венгров. Приказчики ненавидят хозяев, а ефрейторы - лейтенантов.
Геринг ненавидит Гиммлера. И эти грабители хотели завоевать Памир, Патаганию, Северный полюс? Жалкие шуты, голодные крысы, которые
завтра сожрут друг друга 1
Гитлерпопробует наступать: он слишком много
говорил о весне. Его весеннее наступление мы
должны превратить .в весеннее отступление.
Весна пришла, и она будет нашей весной. С
упованием смотрит тир на Красную Армию. Мы
не спали в зимние ,месяцы. Каждый день наши
бойцы истребляли тысячи насильников. Наши женщины не отходили от станков, и всю любовь к
мужу, .к брату, .к любимому человеку они в~кла.ды~вали в свой труд. Мы ВЫгкормили табуны новых
танков. Мы вырастили стаи' новых самолетов. Мы
отдали грядущей победе самое дорогое: от сердца
России мы оторвали новые дивизии, и эти дивизии
станут дивизиямипобеды.
День Первого мая был для нас священныгм праздгтиком: труда, братства, весны. В .этот день кто
из нас не вспомнит мирные толпы веселых людей,
праздничное убранство городов, флаги, солнце,
песни? Мы чествовали труд. Немецкие оккупанты
разорили сотни наших городов. Наши ,молодые сань срублены захватчиками. Погибли наши чудесные школы, новые города, клуНi~i, музеи, завоiы.
ясли. Погибло много самоотверженного труда.
Страшен гнев разоренного улья. И в день Первого
мая, в день труда еще сильнее наша ненависть
й3И

к гитлеровцам. Что им русская земля? Что им
наш труд? Они пришли грабить, пьянствовать,
убивать. И наш ответ - это снаряды, танки, Самолеты, винтовки. Й наш ответ - это кровь оккупат-нтов. Зимой она растопила непробудные снега. Летом она напоит сухую землю.
Первое мая, день братства народов. Мы .помним
все. Мы помним судьбу украинцев и белоруссов.
Мы помним судьбу народов Европы. «Братство или
восклицали патриоты Французской ресмерть»,
волюции. Мы хотели братства. Гитлер сделал миллианы женщин вдовами, а детей сиротами. Тогдасмерть! Смерть фашистам - это наша клятва
братства - за погибших братьев! 3а живую
жизнь 1
0 зверствах гитлеровцев давно писали в газетах. Теперь страшные повести перешли в частные
письма. Про фашизм теперь говорят не докладчики, а колхозники, освобожденных деревень. В одном селе возле Можайска при мне провели пленных. Собака подошла к немцам и, ворча, отошла
в сторону. Женщина сказала: «Даже собака понимает»... Их ненавидят тесе. Кажется, реки выбросят их нечистые тела. Кажется, и земля выблюет
их останки.

Первое мая. Праздник весны. Скоро на Украине
зацветут вишнгi. Скоро зазеленеют леса Белоруссии. Скоро потеплеют на солнце древние камни
Новгорода. Не может дольше наша земля терпеть
насильников. Нет места виселицам среди русских
деревьев. Не ходить гто русским лугам поганым
ефрейторам. Вперед, друзья! Весна будет шумной.
Весна будет трудной. Но весна будет нашей весной.
30 апреля 1942 г•.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Не i цы
Бешеные волки
'
Фабрика убийц
дневник. немецкого унтер-офицера
Кортгчневая зотць'
Бескорыстные взломнц4ка . .. . . . . . .
Сентиментальная Кетхен
СС
Индюк
Мечты и действительности
Барон' в ,поход собрался . . • . . . . .
Босоногая орда
По дна аршина
Еще одного
Мы не забудем! .Ложь
: .
Идеалы Ф,рица Вебера
Клик-клак
Война нервов
Хуже зверей ..
Когда они обезоружены
0
Хорек в мундире
z
Сентиментальные туристы
Василиск
..
Пауки .в банке
Каннибалы в погонах
Бред герра ,Кауфмана - Когда немецкому полковнику не спится..,
ГIожаловал барин...
Уроки русского языка
На черепах ..
Варвар под. Ленинградом
Страх
Им холодно
0бер-могильщик
Воры асторговались
Мы им атрипомтгтамt
Шелк и вши
Выморозить их
382

3
21
26
30
33
37
39
42
44
47
50
51
54
55
57
62
63
67
69
71
74
76
79
83
.8Т
88
90
94
96
99
101
104
105
107
111
112
114
116

Ответ Риббентропу
Черная душа
Русская музыка
Ледяные слезы
Зверь в очках
Свидетели
Руки коротки
Немецкое рождество
Ведьма в рубашке .
Русский климат
Когда волк начинает блеять
Голоштанкики
Той же дорогой
Преступление и наказание
Горе от раосеянности
Великое одичание
• j
Нет! Знаки величия
Фрн~ц-блудодей
Презрение
-•
Фриц в Шмоленгсе
Фр.иц-литератор
Рабы смерти '
i,Нут
О ненависти .
Наемники
Бенито Муссолини
На запятках
Кого они к нам пригнали
Румынское босячье
Ночь маршала Петэна
Смерть пр'6дателям
Новая содержанке
Разочарование наем'тика
Можайск-Париж '
. . .. .
Цен'ггурионы и валюта -- ' , .. .
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
Наемники т
Весенние дни
. .
Лаваль и компания..
Лоскутт-тая армия
t
Друзья
На берегу 'Луары
14 июля
, т

118
122
126
128
129
131
134
135
137
138
140
144
145
146
148
151
157
159
161
163
166
167
169
174
178
186
190
195
198
200
202
204
205
209
211
215
222
227
233
242
245

241
250
252
. . 256
257
260
263
265
266
273

Коалиция свободы
Фронт народов
Де Голль
Чехословакам .
Любовь и ненависть
Вторая война
Живые тени
Клок шерсти
Значение одного предательства
Горечь Франции

Наша война
_
В первый день
нами
Человечество с
Свобода или смерть!
Презрение к смерти . . .
. .. . .
Евреям •
В Брянских лесах
Жизнь и смерть
Киев
В суровый час
Выстоять!
Мы выстоим!
Испытание
Нет тыла
После Ростова
ё
Близится час
Солнцеварот
С Новым годом!
Весна в январе .
Можайск взят
Второй день Бородина
Украина ждет
Смерть и бессмертие
Чудо 1
ВпереЛ!
Мужество
, . .
Героини
Перед весной
Мартовский в;;тер у
Весеннее равноденствие
' •
..
Душа народа
:.
Наша весна .

~ ~1

282
284
286
288
291
293
300
302
304
306
309
312
316
318
319
321
325 '
329
336
339
342
346
347
352
356
360
361
364
368
372
375

г•