'i
Ю. АВЕРБАХ
В ПОИСКАХ
ИСТИНЫ
(Записки гроссмейстера)
ИЗДАТЕЛЬСТВО
.ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ-
МОСКВА 1967
7 A 91
A 19
СОДЕРЖАНИЕ
«Кто победит, тот зятем	станет мне»..................... 3
Один на всех ........................................... 13
О вундеркиндах ........................................ 20
Находка аббата ........................................ 28
Век живи — век учись.................................... 32
Против правил........................................... 35
В поисках истины ....................................... 39
Рассказ потерпевшего................................... 48
Загадка позиции......................................... 51
Под микроскопом......................................... 54
Ни сна, ни отдыха....................................... 58
Последний шанс......................................... 65
Живые шахматы........................................... 71
Разоблачение шахматного	автомата ..................... 74
Цейтнот — отец курьезов................................. 76
С новым годом — с новым	ходом ....................... 78
Не учите детей играть в шахматы......................... 79
Юрий Львович Авербах
В ПОИСКАХ ИСТИНЫ
Редактор Ю. А. Бразильский
Художественный редактор Н. А. Игнатьев
Художник Г. Н. Кованое
Технический редактор И. К. Дерва
Корректор Р. Б. Шупикова
А00805. Сдано в набор 5/VIII 1966 г. Подписано к печати 15/1II 1967 г.
Формат 84X 108732. Печ. л. 2,5 (Усл. печ. л. 4,2). Уч.-изд. л. 4,12.
Бум. л. 1,25. Бумага типографская № 2. Тираж 50 ОООэкз. Заказ № 658
Цена 13 коп.
Издательство «Физкультура и спорт»
Комитета по печати при Совете Министров СССР
Москва, К-6, Каляевская ул., 27
Ордена Трудового Красного Знамени
Первая Образцовая типография имени А. А. Жданова
Главполиграфпрома Комитета по печати при Совете
Министров СССР.
Москва, Ж-54, Валовая, 28
6-9-4
Тем. план 1967 г. № 140
«Кто победит»
тот зятем станет мне»
(литературно-шахматный розыск)
емало поэтов, испытавших пле-
нительное очарование шахмат,
воспели мудрую игру в своих
произведениях.
Среди них выдающийся поль-
ский поэт эпохи Возрождения Ян Кохановский, которого
в Польше звали Яном из Чернолесья. Больше четырех
веков назад в Кракове была опубликована поэма Яна
Кохановского «Шахи» (шахматы по-польски).
на руку датской принцес-
претендента, два знатных
зная, кому из них отдать
Содержание поэмы таково:
сы Анны есть два достойных
боярина, Божуй и Федор. Не
предпочтение, и опасаясь, что соперники решат спор
в смертельном поединке, король предложил им сразиться
в шахматы, добавив:
— Решайте спор, как на войне:
Кто победит, тот зятем станет мне *.
Таковы были условия первого в истории шахмат матча
претендентов, и те немедленно разъехались по домам, что-
бы как следует подготовиться.
Воспользовавшись перерывом в развитии событий,
Кохановский затем подробно излагает для непосвящен-
ных шахматные правила. Заметим, что это — современ-
ные правила. Ферзь — самая сильная фигура, способная
двигаться и по горизонталям и по диагоналям, слон ходит
по диагоналям, пешка, начиная, может передвигаться
* Здесь и далее — перевод с польского В. Рождественского.
1*
3
на два поля. Шахматы в таком современном виде родились
в Европе в самом конце XV века, а до этого ферзь и слон
обладали значительно меньшей свободой перемещения.
Кохановский выступает в роли пропагандиста новых шах-
мат, и его поэма вполне могла служить своеобразным учеб-
ником для начинающих.
Но вернемся к сюжету поэмы. Встреча претендентов
состоялась через две недели. Божую достались белые фи-
гуры, Федору — черные.
По-видимому, белые не обладали тогда преимуществом
первого хода, поэтому:
Божуй по пешке в кулаках зажал
И требует, чтоб Федор выбирал.
Тот вправо указал движеньем смелым
И этим присудил начало белым.
Из дальнейшего текста поэмы легко установить, что
белые начали партию ходом ферзевой пешки на два поля—
1. d2—d4, а черные ответили 1. . .d7—d5, но затем восста-
новление партии ход за ходом становится затруднитель-
ным. Очень не просто живой поэтический рассказ переве-
сти на сухой язык шахматной нотации. Поэт выступает
в роли шахматного комментатора, а вы никогда не про-
бовали восстановить партию, слушая рассказ коммен-
татора по радио или телевидению? Попытайтесь!
Читая поэтические комментарии Кохановского, можно
угадать лишь отдельные ходы. Вот пешка «съела» пешку,
кажется, что это ход черных d5 : с4, а вот, наконец, пер-
вая сенсация: черные, пустив в дело коня, объявили шах
королю белых и одновременно атаковали ладью. На язы-
ке шахмат это называется «вилкой». Можно предполо-
жить, что сделан ход КЬ4—с2+, но дальше говорится, что
у белых слаб правый фланг, а у нас получается, что ле-
вый. Значит, рассказчик смотрит на доску со стороны
черных.
Кохановский очень красочно и живо передает пове-
дение игроков.
Вот Божуй коснулся рукой пешки, не заметив, что его
ферзь находится под угрозой. Федор моментально схватил
ценную фигуру.
Возник спор. Благодаря зрителям Божуя на первый
раз простили, но было установлено твердое правило:
тронул — ходи.
4
Действуя по принципу отцов-иезуитов — «цель оп-
равдывает средства»,— женихи, скажем прямо, не очень
стесняются в этих самых средствах и даже идут на прямой
обман.
Сначала Федор пытался ходить слоном, как конем, но
был пойман на месте преступления. Затем Божуй неза-
метно вернул на доску коня, который незадолго до того
был сражен; однако и этот фокус был раскрыт.
Как видите, поэт знакомит читателя с правилами и
соревнования, и поведения игроков.
Силы сторон в результате кровопролитного боя за-
метно уменьшаются, и чаша весов постепенно начинает
склоняться на сторону белых. Когда оба ферзя пали на
поле битвы, Божуй смело повел свои пешки вперед, и
одна из них, дойдя до последнего ряда, превращается
в ферзя.
А теперь предоставим слово Кохановскому:
И белые тогда возликовали,
И черные еще мрачнее стали.
Король их в самый угол оттеснен,
Нападки королевы терпит он.
Чтобы ему расстаться с головою,
Пути ему отрезаны ладьею.
Она все подбирается к нему
И в вечную повергнуть хочет тьму.
Дела у черных плохи— гибель скоро.
Уже всем ясно окончанье спора.
— Сдавайся! — Федору Божуй кричит.
Того досада горькая томит.
Он видит, что от мата нет защиты,
Предвидит он позор, стыдом убитый.
А между тем и солнце уж зашло.
Сознаться в пораженье тяжело.
Божуй торопит — нет уже исхода:
«Что ж! Одного нам дожидаться хода?»
Но было решено прервать игру,
Чтобы окончить завтра поутру.
Итак, партия отложена в трудном положении для чер-
ных. Как и полагается шахматному комментатору, Ко-
хановский подробно передает отложенную позицию, что-
бы болельщики могли расставить ее на доске и оценить
сами:
—- Все, расходясь до нового сраженья,
Отметили фигур расположенье:
Король почти соседствует с ладьей,
Что высится на клетке угловой,
Конь встал пред королем на пятом поле.
5
А пешка на шестом — там ей раздолье.
Другая рядом — с правой стороны,
Защищена слоном своей страны.
За пешкой и слоном король Божуя
Взор не спускает с черных, торжествуя,
И вражьему властителю ладьей
Уже грозится с линии второй.
А королева, встав за тем же рядом,
На черного слона косится взглядом.
Так был расставлен шахматный народ.
За черными остался первый ход.
Мы еще вернемся к отложенной позиции, а сейчас
проследим дальнейшее развитие сюжета. Тогдашние пра-
вила игры были несовершенны. Вместо того чтобы просто
записать отложенную позицию, как это делается теперь,
у доски ставят стражу с алебардами, а когда противники
расходятся по своим комнатам, ставят стражу и у дверей.
А как же принцесса Анна? Она не присутствовала на
игре, король, видимо, запретил ей это. Неужели ей без-
различно, кто победит, кто станет ее мужем?
Конечно, нет! Она не может заснуть, волнуется и, на-
конец, ночью вместе со своей старой няней решает отпра-
виться через потайной ход в турнирный зал.
Стража ее узнаёт и пропускает. Принцесса, видимо,
играла в шахматы значительно лучше претендентов. Скло-
нившись над доской, она быстро разобралась в позиции и
нашла для черных счастливый путь не только к спасению,
но и к победе.
Как вы, читатель, может быть, уже догадались, ее
симпатии на стороне Федора, игравшего черными (кому
не везет в игре, тому...).
Но как ему сообщить, как подсказать решение?
Принцесса оказывается очень предприимчивой. Гром-
ко, так, чтобы слышала стража, она произносит следую-
щие слова
— Конечно, конь хорош в разгаре боя,
Не плох и слон для воинского строя,
А все ж идти на жертву есть расчет.
Тогда и пешка до конца дойдет.
Затем:
Ладью поставив к королю рогами,
К себе уходит Анна со слезами.
Утром печальный Федор отправляется на доигрываниэ.
Вместо того чтобы ночью анализировать позицию, он ол-
6
лакивал свою судьбу, считая поражение неотвратимым.
Мрачный садится он за шахматы, замечает, что ладья
повернута, и в сердцах восклицает:
— Кто был здесь? Шутка, право, не смешна!
Стража доносит о ночном визите принцессы и о сказан-
ных ею словах. Покусывая ногти (эта дурная привычка
имеет, видимо, древнее происхождение), Федор погру-
зился в раздумье, в конце концов понял, что хотела ска-
зать принцесса, нашел выход и торжествующе воскликнул:
— Начнем игру! Смотри, Божуй. Я знаю,
Ты слишком рано радуешься раю.
Не думай, что сказал я наугад —
На третьем ходе ты получишь мат! —
Король подсел поближе, весь вниманье,
Двор ждет, какое будет окончанье.
Дают сигнал. Ладья одним прыжком
Становится пред самым королем.
Что делаешь, глупец? Готовясь к бою,
С последней расстаешься ты ладьею?
И королю иного нет пути,
Как до конца с ней ссору довести.
Обороняться надо поневоле,
И он ладью сбивает тотчас с поля.
А вслед ей пешка. Он назад прыжок —
Другая пешка целит прямо в бок.
За черными победа. Завершенье
Игры повергнуло всех в изумленье.
За Анной послано. Теперь она
Судьбы веленьем — Федору жена.
Когда я впервые прочел поэму, у меня сразу возникла
мысль попытаться разыграть партию Божуй — Федор ход
за ходом с начала до конца.
Я расставил шахматы, положил рядом поэму и после
нескольких часов бесплодных поисков пришел к выводу,
что у меня слишком много неизвестных и слишком мало
уравнений. Другое дело — финал партии. Здесь мои по-
пытки увенчались успехом.
Данных для определения отложенной позиции вполне
достаточно, нужно только установить цвет каждой фигу-
ры. Нетрудно догадаться, что Кохановский начал с опи-
сания расстановки черных фигур, так как потом он пе-
реходит к описанию позиции короля Божуя, а нам из-
вестно, что Божуй играл белыми. Счет рядов ведется также
со стороны черных. Перевод стихотворного языка поэта
на шахматную нотацию приводит к следующему располо-
жению черных фигур: король на g8, ладья на h8, конь
7
на g4, слон на е4. И ферзь и ладья белых расположены во
втором (со стороны черных) ряду, причем ферзь «косится»
на черного слона, то есть, переводя с поэтического языка
на шахматный, атакует его. Ясно, что ферзь находится
на е7, а ладья на а7 или с7.
А где же король белых? Сказано, что он расположен
за пешкой, то есть на gl или fl. Но есть и еще одно усло-
вие — король должен находиться позади слона. Однако
слоНа-то здесь и нет. Приходится допустить, что перевод-
чик ошибся и вместо слова «конь»
написал «слон». (Так при проверке и
оказалось.) Тогда король белых дол-
жен быть расположен на поле gl.
Расставим найденную позицию на
доске и посмотрим, как сыграл в
ней Федор.
Решение по стихотворному тексту
находится автоматически.
«Ладья одним прыжком становит-
ся пред самым королем». — 1. . .
ЛЬ8—Ы-Н Вот жертва ладьи, подсказанная Федору
принцессой!
«...И он ладью сбивает тотчас с поля».— 2. Kpgl : hl.
«А вслед ей пешка».— 2. . .g3—g2+. «Он назад пры-
жок».— 3. Kphl—gl.
«Другая пешка целит прямо в бок».— 3. . J3—f2. Шах
и мат!
Вы можете представить мою радость. Я себя чувство-
вал первооткрывателем, решившим пусть небольшую, но
интересную историческую загадку. Однако, как выясни-
лось из письма редактора польского шахматного журнала
Л. Литмановича, я изобрел... велосипед! Ровно за сто лет
до меня эту позицию и решение восстановил польский
исследователь М. Дедушицкий.
Однако на этом Дедушицкий остановился, а я решил
проанализировать отложенную позицию, и меня сразу
охватили сомнения. Позиция на диаграмме, хотя белые и
грозят матом в один ход, совсем не выглядит такой без-
радостной для черных, как об этом красочно повествует
автор. Фигуры черных сконцентрированы вокруг белого
короля и, пользуясь очередью хода, могут расправиться
с ним несколькими способами.
Вот, например, самый прозаический:
8
1. . ,f3—f2+ 2. Kpgl—fl ЛЬ8—hl+ 3. Kpfl—e2
f2—НФ+ 4. Kpe2—d2 ФП—el или d3 с матом. Элемен-
тарно и без всяких красот! Возможен другой, более кра-
сивый путь: 1. . .ЛЬ8—Ы+ 2. Kpgl : hl f3—f2+ 3.
Фе7 : e4 f2—ПФ с матом.
Этот анализ меня сначала огорчил. Неужели поэт так
мало понимал в шахматах, что драматический финал поэ-
мы построил на совершенно нелепой позиции? Как-то
в это не верилось. Неужели человек, мало смыслящий
в шахматах, мог посвятить им большое произведение?
Так возникла новая загадка.
А что если эта позиция не из современных шахмат, а
из старинных — средневековых? Хотя Кохановский вна-
чале привел современные правила игры, поэма написана
в те времена, когда в Европе на равных существовали еще
оба вида шахмат.
Мы уже упоминали, что разница в правилах невелика.
Фигуры те же самые, только ферзь и слон двигаются иначе.
По средневековым правилам слон ходил и бил лишь на
третью клетку по диагонали, но при этом .мог. перепрыги-
вать через фигуры. Ферзь двигался также только по диа-
гоналям и всего на одно поле. Если допустить, что в нашей
позиции фигуры черных подчиняются старым правилам,
то окажется, что мат возможен только в три хода и только
единственным способом.
Обратившись к старым правилам шахмат, я вспомнил,
что во времена средневековья в Европе процветали зада-
чи «на пари», когда на ставку в той или иной позиции пред-
лагалось найти правильное решение. Эта забава по
существу ничем не отличалась от костей или карт, и шах-
маты вместе с ними неоднократно подвергались церковной
анафеме.
Любители таких пари, обычно — грамотные монахи,
записывали и собирали задачи. Сборники их очень цени-
лись и, по-видимому, служили источником заработка.
Иногда к задачам прилагались советы, как следует за-
ключать пари, как вести себя при этом.
Примерно в середине XIII века в Ломбардии появились
написанные на латыни два объемистых сборника таких
задач. Их собиратели пожелали остаться неизвестными,
скрывшись за именами «Хороший компаньон» и «Болон-
ский гражданин». Впрочем, через некоторое время один
из анонимов «открыл забрало».
9
«Хорошим компаньоном» оказался пикардийский монах
Николай из местечка Сант-Никола, находящегося где-то
между Гентом и Антверпеном. Он публично объявил о
своем авторстве, написав предисловие к одной из более
поздних копий.
В библиотеках Европы хранится несколько старинных
манускриптов как «Хорошего компаньона», так и «Болон-
ского гражданина». Историками шахмат они были под-
вергнуты тщательному анализу. В объемистой работе
английского историка Г. Меррея приводятся все задачи
этих сборников. Хотя книга Меррея,
изданная в Оксфорде в 1913 году, до-
вольно редка, она имеется в библио-
теке Центрального шахматного клуба
в Москве, и я ее стал просматри-
вать, надеясь найти похожие пози-
ции. На одной из страниц меня
подстерегала приятная неожидан-
ность.
Задача, приведенная на диаграм-
ме, есть в обоих сборниках, с той
только разницей, что у «Хорошего
компаньона» конь стоит на а7. Решение ее 1. КаЗ—Ь5+
Кра8—Ь8, и белые осуществляют известную нам матую-
щую комбинацию 2. Ла1—а8+! и т. д.
Заметьте, что и тут король белых стоит перед неиз-
бежным матом, хотя вместо ферзя у черных ладья. Это не
удивительно, так как ладья была сильнейшей фигурой
шатранджа и средневековых шахмат.
Смотрю книгу Меррея дальше. И снова успех! В одном
манускрипте, написанном примерно в те же времена на
англо-французском диалекте и хранящемся сейчас в Бри-
танском музее, нашлась следующая
Путь к победе здесь сложнее,
черные дают мат в пять ходов: 1. . .
ЛЬЗ-Ы+ 2. Kpgl : hl+ Kh6-g4 +
3. Kphl-gl ЛИ8—hl+ 4. Kpgl : hl
g3—g2+ 5. Kphl—gl f3—f2.
Сходство не вызывает сомнений.
Позиция Кохановского является
упрощенным вариантом этой задачи.
Может быть, поэт был знаком только
с ним. А возможно, он не очень
задача.
Жертвуя обе ладьи,
10
верил в шахматную силу шляхтичей, для которых была
написана поэма, и предпочел упростить финал?
Но вот что самое интересное. Задача на диаграмме,
связанная с жертвой двух ладей, является одной из ва-
риаций самой популярной задачи средневековья как в Ев-
ропе, так и на Востоке, получившей название «девичьей
проблемы» или «мата Диларам».
Только в Европе насчитывают около двухсот вариаций
мата Диларам.
Классическая позиция мата Диларам показана на
диаграмме.
Она приводится в старинном манускрипте из библио-
теки турецкого султана Абдул-Гами-
да. Богато иллюстрированная руко-
пись датирована 1140 годом, но есть
все основания полагать, что имею-
щиеся там задачи составлены намно-
го раньше, в IX—X веках. Решение
следующее: 1. ЛИ6—h8+ Kpg8 : h8
2. Ch3—f5+. Надеюсь, вы не забыли,
что в шатрандже слон прыгает через
одно поле по диагонали.
2. . .ЛЬ2—h2 3. ЛЫ : h2+
Kph8—g8 4. ЛИ2—h8+ Kpg8 : h8 5. g6—g7+ Kph8—g8
6. Kg4—h6, мат.
В более поздних арабских, персидских и индийских ма-
нускриптах вместе с этой задачей обычно приводится ро-
мантичная легенда о Диларам. Вот один из вариантов
легенды, взятый из арабской рукописи 1501 года.
Диларам была любимой женой арабского визиря.
Без нее сердце визиря не знало покоя, потому и назвал он
ее Диларам, что значит «легкое сердце». Визирь увлекался
шахматами и однажды, играя с сильным партнером на
ставку, настолько вошел в азарт, что рискнул «бросить
на карту» самое дорогое — любимую жену. Партия сло-
жилась неудачно для визиря, он попал в такое отчаянное
положение, что от мата, казалось, не было защиты.
Диларам наблюдала за игрой через прозрачную за-
навеску — парду, отделяющую женскую половину дома
от мужской. В этот критический момент она воскликнула
в отчаянии:
— Пожертвуй обе ладьи, но не отдавай Диларам!
Визирь воспользовался подсказкой и победил.
11
Сюжет поэмы Кохановского удивительно похож на эту
легенду. И там и там игра идет на ставку — любимую
женщину. Она и подсказывает счастливый выход из труд-
ного положения.
Как видно, и в те далекие времена женщины неплохо
играли в шахматы.
Вероятно, Яну Кохановскому были известны и задача,
и легенда о Диларам. В юности поэт жил в Италии и по-
лучил образование в одном из университетов Ломбардии,
где в свое время появились сборники задач «Хорошего
компаньона» и «Болонского гражданина». Очень вероятно,
что в Италии поэт познакомился с шахматами. Любовь
к ним он пронес через всю жизнь и уже много позже,
на родине, на склоне лет, посвятил им свою поэму.
С помощью шахмат удается решить еще один, сугубо
литературный, вопрос — о степени оригинальности поэ-
мы Кохановского. Некоторые критики считали поэму
несамостоятельным произведением и в качестве доказа-
тельства приводили ее заключительные строки:
Я Виды подражал умелым одам,
Что долго плыл по итальянским водам,
О той войне ведя искусно речь,
Которой не нужны ни лук, ни меч.
Казалось бы, все ясно. Поэт сам говорит, что он под-
ражал некому Виде. А кто такой Вида?
Марк Иеронимус Вида — известный итальянский поэт
эпохи Возрождения, живший примерно в те же времена,
что и Кохановский. В своей поэме «Шахматы», написанной
на латыни и опубликованной за сорок лет до поэмы Ко-
хановского, он первый воспел только что появившиеся
новые шахматы.
Сюжет поэмы — партия в шахматы между богами
Олимпа Аполлоном и Меркурием, в которой благодаря
хитрости в конце концов побеждает Меркурий. Как ви-
дите, сюжет поэм совершенно разный. Описание партий,
если их сравнивать ход за ходом, действительно имеет
некоторые общие черты. Однако шахматные финалы в поэ-
мах различны. У Виды ликующий Меркурий дает прозаи-
ческий мат королем и ферзем одинокому королю Аполлона.
Видимо, начав описывать правила шахматной игры,
Кохановский прибег к помощи итальянского поэта и
даже использовал в своей поэме несколько эпизодов из
Виды. Например, все комические инциденты между игро-
12
ками, описанные Кохановским, встречаются и у Виды.
Однако изюминка поэмы — ее матовая концовка — соз-
дана независимо от итальянского поэта. Увлеченный поэт
даже, по-видимому, забыл, что он начал с описания пра-
вил новых шахмат, и финал партии показал на старых.
Конечно, поэму Кохановского следует считать вполне
законченным и самостоятельным литературным произве-
дением.
Один на всех
ейчас сеансы одновременной иг-
ры — не редкость. Мастера шах-
мат, встречаясь с любителями
древней игры, обычно играют
по тридцать, сорок, а то и пять-
десят партий одновременно. Нет лучшего средства совер-
шенствоваться в шахматах, чем встречи с сильным парт-
нером, а в сеансе удается сразиться даже с гроссмейстером,
а то и с чемпионом мира.
Помню, как много лет назад, когда я в детстве впервые
посетил шахматный павильон Центрального парка куль-
туры и отдыха в Москве, мое внимание привлекло висев-
шее на стене объявление:
«Производится запись желающих сыграть в рекордном
сеансе одновременной игры в шахматы».
— А что это такое? — спросил я у инструктора.
— Приходи завтра к баскетбольной площадке,
узнаешь,— был ответ.
Когда я появился на следующий день, то увидел мно-
жество составленных в огромный прямоугольник шахмат-
ных столиков. Их было ровно сто пятьдесят пять! С на-
ружной стороны посадили сто пятьдесят пять любителей
шахмат. Разрешили занять место и мне, хотя я был на-
чинающим шахматистом.
Внутрь прямоугольника вошел гроссмейстер Андрэ
Арнольдович Лилиенталь и начал быстро переходить от
13
стола к столу, передвигая фигуры. Очень скоро ряды лю-
бителей начали редеть. Они «вылетали» один за дру-
гим.
Все это напоминало сказку «Одним махом семерых
убивахом». Один богатырь сражался с целой армией.
Казалось невероятным, что один человек может играть
одновременно такое количество партий. А между тем,
Лилиенталь играл, и очень успешно.
Этот удивительный сеанс продолжался целых двенад-
цать часов. Когда поздно ночью была закончена последняя
партия и подведены итоги, оказалось, что гроссмейстер
выиграл около ста партий, а проиграл всего двенадцать.
Честно говоря, сеанс запомнился мне не только по-
тому, что он был рекордным по числу участников. Среди
победителей гроссмейстера оказался и я. Произошло это
случайно. В выигрышном положении Лилиенталь ошибся,
и мне удалось использовать его промах.
Победа над гроссмейстером, пусть даже и в сеансе,
меня окрылила. Я серьезно заболел шахматной горячкой.
Как видите, болезнь оказалась неизлечимой.
Сеансы одновременной игры вызывают кучу недоумен-
ных вопросов. Неужели мастер держит в уме все позиции,
которые у него возникают на досках? Заметит ли он, на-
пример, если несколько изменить положение фигур или
снять с доски хотя бы одну пешку? Хуже ли играет мастер
в сеансе, чем один на один? Запоминает ли он партии из
сеансов? Можно ли в сеансе осуществить эффектную ком-
бинацию?
Чтобы ответить на эти вопросы, я приглашаю вас,
читатель, войти со мной в круг из шахматных столиков
и сыграть сразу на тридцати досках. Не беда, если в шах-
матах вы не сильны. Ведь сеанс воображаемый! А изнутри
круга вам легче будет понять мысли и переживания сеан-
сера. Итак, за дело.
Сначала давайте мельком взглянем на участников
сеанса, на всех тех, с кем придется сразиться. Вот сидят
два вихрастых юнца. У каждого рядом бланки для записи
партий. Не думайте, что это неопытные шахматисты.
Школьников надо особенно опасаться! Может оказаться,
что перед вами будущие Ботвинники и Тали. Особенно
бывают трудны выступления в Домах пионеров. Даже
маститых шахматистов изрядно «поколачивали» ребя-
тишки.
14
В биографии гроссмейстера Котова есть неприятное
воспоминание о встрече с шахматистами Московского
Дома пионеров. Возраст партнеров настроил гроссмей-
стера поначалу на легкомысленный лад, но когда по про-
шествии некоторого времени он оценил позиции на до-
сках, то оказалось, что дела его плохи. Надо было как-то
спасать положение, а ребята играли крепко и не давали
ему никаких шансов. Тогда он «сосредоточил огонь»
на четырех партиях, в которых играли девочки. В
конце концов эти встречи он выиграл. Это были его
единственные победы, а проиграл он целых двенадцать
партий.
На весь мир «прославился» своим выступлением в Мо-
сковском Доме пионеров английский мастер Вейд. В сеан-
се на тридцати досках он не смог выиграть ни одной пар-
тии, а проиграл десять...
А вот сидит старик-пенсионер. Ему можно дать лет
шестьдесят-семьдесят. Обычно такие шахматисты дебют
разыгрывают «по старинке», не ахти как. Но если вы до-
бились с ним перевеса, не считайте, что «дело в шляпе».
Может случиться, что ваш партнер имеет более чем полу-
вековой опыт игры в шахматы и в его активе победы в сеан-
сах над чемпионами мира Алехиным, Ласкером или Ка-
пабланкой...
Итак, начнем, пожалуй. На первой доске двинем впе-
ред королевскую пешку вперед на два поля 1. е2—е4.
Вы, конечно, помните, как начинал бессмертный сеанс
в Васюках Остап Бендер.
«— Гроссмейстер сыграл 1. е2—е4,— пронеслось по
залу».
Затем «старший мастер» повторил этот ход и на осталь-
ных досках. Настоящие мастера так не поступают. Целе-
сообразнее чередовать ходы. На следующей доске сыг-
раем 1. d2—d4. Это для того, чтобы рядом не возникли
одинаковые позиции.
Вы заметили, что первые несколько кругов мы букваль-
но пробежали от стола к столу. Думать особенно нечего.
В основном делались обычные дебютные ходы, которые
повторялись в сотнях партий и давно известны. Выясни-
лось, что за несколькими досками, по-видимому, недоста-
точно искушенные шахматисты. Один уже «угодил» в де-
бютную ловушку и потерял фигуру, двое совсем плохо
разыграли начало и сильно отстали с развитием фигур.
15
По тому, как разыгран дебют, сеансер получает пред-
ставление о силе участников. Но, конечно, только при-
мерное. Опытные «охотники за скальпами мастеров» не-
редко, чтобы усыпить бдительность сеансера, намеренно
плохо разыгрывают начало, а потом уже играют вовсю.
Обычно сеансер в дебюте крайне редко попадает в труд-
ное положение. Ведь он намного больше своих противни-
ков искушен в теории.
Но вот мобилизация сил завершена, дебют окончен,
и темп движения сеансера заметно замедлился. Приходится
хотя бы на мгновение задумываться над каждой доской,
иначе легко допустить ошибку, «промазать». Когда дви-
жешься по кругу, переступая от стола к столу, перед гла-
зами, как на киноэкране, мелькают быстро сменяющие
друг друга кадры — одна позиция, ход, другая позиция,
ход, третья...
Что такое? У противника конь и слон расположены
совсем не так, как раньше.
— Такой позиции не было! — восклицаю я.
— Прошу прощения, разбирая варианты, я перестав-
лял фигуры и напутал,— виновато говорит он.
Как правило, попытки переставить фигуры или пешки
не остаются незамеченными сеансером. Значит ли это,
что когда перед глазами мастера проходят десятки раз-
личных позиций, он старается их запомнить? Конечно, нет.
Если позиция и «фотографируется» у него в мозгу, то это
происходит автоматически и бессознательно.
Однажды я проделал любопытный опыт. На следую-
щий день после сеанса на двадцати досках я попытался
написать текст всех сыгранных накануне партий. Я не
помнил их наизусть. В памяти отчетливо запечатлелись
лишь дебюты и главные события каждой из них. По этим
исходным данным постепенно удалось восстановить те-
чение партий ход за ходом. Легче всего вспомнились пар-
тии, где был какой-нибудь яркий момент, жертва, ловуш-
ка, партии с борьбой и эмоциональными переживаниями,
труднее всего— с нечеткой, маневренной игрой.
Хорошая память — необходимое качество шахмати-
ста, но эта память носит несколько специфический харак-
тер. Группа участников Московского международного тур-
нира 1925 года была подвергнута специальному обследо-
ванию. Им было предложено запомнить определенное
число предметов, фигур, различные сочетания цифр, шах-
16
матные позиции. Намного лучше, чем обычные смертные,
они запоминали только шахматные позиции.
И все-таки обмануть сеансера можно. Как-то один
из моих противников опоздал к началу сеанса. Когда он
пришел, на всех досках заканчивалась дебютная стадия.
Не растерявшись, он вынул свои шахматы и расставил
на доске известную теоретическую позицию, возникающую
в испанской партии. Испанская партия — популярный
дебют, и даже в этом сеансе у меня было несколько таких
же позиций. Я не заметил подвоха, и игра началась.
Лишь по окончании сеанса партнер сознался в обмане.
А вот однажды меня действительно обманули. Вместе
с гроссмейстером Болеславским мы давали альтернатив-
ный сеанс. В этом случае сеансеры играют вдвоем, делают
ходы по очереди, не совещаясь.
В середине игры в одной из партий я обнаружил исчез-
новение целой ладьи.
— Где моя ладья? — грозно спросил я у противника.
— Исаак Ефремович ее «прозевал»! — с готовностью
ответил тот и показал, как это произошло.
Нужно ли говорить, что эту партию мы проиграли.
По дороге домой я спросил Болеславского о «зевке»
ладьи.
— Кто «зевнул?» — возмущенно воскликнул Исаак
Ефремович,— это вы «зевнули», а не я.
Увы, «герой» сеанса, которому аплодировали зрители,
оказался самым заурядным мошенником!
В середине игры мастер входит в определенный ритм —
шаг, ход, шаг, ход, шаг, ход... Как хороший бегун, сеан-
сер проходит круги почти в одинаковое время. Лишь
изредка над какой-нибудь позицией приходится задумы-
ваться несколько больше. Проходит час, другой... Число
противников заметно сократилось, на большинстве до-
сок уже определившееся положение. Только в одной пар-
тии нам угрожает поражение. У нашего противника лиш-
нее качество, и под радостные восклицания окруживших
его многочисленных советчиков он нас «дожимает».
Правда, советчики и советы полезны далеко не всегда.
Про чемпиона мира Эммануила Ласкера рассказыва-
ют следующую историю. Как-то он присутствовал среди
зрителей во время сеанса одновременной игры. Один из
участников сеанса после ходов 1. е2—е4 f7—f6 2. d2—d4
спросил его:
2 № 658
17
— Скажите, маэстро, какой, по вашему мнению, здесь
лучший ход?
— §7—g5,— ответил Ласкер.
Любитель чужих советов сделал этот ход и получил
мат 3. Фб1—h5. Когда, возмущенный, он оглянулся,
Ласкер под одобрительный хохот зрителей ответил ему,
что считал ход g7—g5 самым лучшим не для черных, а
для белых...
Но вот число партий заметно уменьшилось, осталось
играть не больше часа. Здесь для сеансера, особенно если
выступление было продолжительным, наступают «тяже-
лые времена» — начинает чувствоваться усталость, го-
лова уже не работает так четко, как в начале игры. На
этом этапе мастер способен допустить грубые ошибки и
«зевки».
Как-то раз в единственной оставшейся партии сеанса
я потратил полчаса, чтобы после множества ошибок по-
ставить мат слоном и конем одинокому королю — мат,
который вы найдете в любом учебнике.
Наконец, сеанс окончен. Вместе с толпой участников и
зрителей мы выходим на улицу. Один из них спрашивает:
«Где, по вашему мнению, гроссмейстер, я допустил ре-
шающую ошибку?»
Во время сеанса я, как правило, не запоминаю игро-
ков, хотя у меня неплохая память на лица. Это и понятно:
во время игры все внимание сконцентрировано на пози-
циях. Поэтому я спрашиваю:
— А где вы сидели? Где была ваша доска?
— Четвертая с левого края.
— Французская защита?
- Да.
...Чувствуется физическая усталость — ноги как буд-
то налиты свинцом, да и спина немножко побаливает.
Я, например, высокого роста, и мне иногда приходится иг-
рать согнувшись пополам. Если подсчитать, оказывается,
что в подобном положении сеансер проходит несколько
километров.
Если сеанс проходит вечером, то после него трудно
уснуть. Мозг, несколько часов занятый напряженной ра-
ботой, отказывается успокоиться. Закрываешь глаза, а
в голове мелькает позиция за позицией. Пытаешься их
забыть и не можешь.
Без сеансов история шахмат была бы неполной. Победа
18
в сеансе над Капабланкой была первым шагом четырнад-
цатилетнего Ботвинника к шахматной короне. И, конеч-
но, во время сеансов бывает немало смешных ситуаций.
В Австралии мне рассказали историю, происшедшую
во время сеанса одновременной игры югославского грос-
смейстера Боры Костича. Много лет назад этот шахматист,
про которого, кстати, говорили, что он был прообразом
одного из героев «Шахматной новеллы» Стефана Цвейга —
чемпиона мира Мирко Чентовича, совершал кругосветное
путешествие, выступая с сеансами одновременной игры.
В одной из партий сеанса на далеком австралийском кон-
тиненте у него возникла в эндшпиле позиция взаимного
цугцванга. Тот, за кем была очередь хода, проигрывал.
А ход был Костича. Он поднял коня с доски, подумал, по
рассеянности поставил его на то же самое поле и пошел
к следующему столу. К несчастью, его партнер оказался
глухонемым. Когда Костич снова подошел к этой доске,
его партнер, не делая хода, стал размахивать руками.
Взглянув на доску, Костич коротко бросил:
— Нечего руками размахивать: сдаваться надо.—
И смешал фигуры. Лишь с помощью окружающих его
противнику удалось восстановить справедливость.
Обычно все партии сеансер играет белыми. Лишь
Давид Бронштейн, верный своей линии быть не похожим
на всех, иногда разрешает отдельным участникам взять
белые фигуры. Однажды это привело к курьезу.
В 1954 году, когда команда советских шахматистов по-
сетила Лондон, Керес и Бронштейн выступили с сеансом
одновременной игры в английском парламенте.
Перед началом сеанса Бронштейн предложил парла-
ментариям выбрать цвет фигур. И лейбористы и консер-
ваторы на этот раз оказались на редкость единодушными —
все как один они пожелали играть белыми! Правда, это
им не очень помогло.
Несомненно, что с самым оригинальным сеансом одно-
временной игры выступал аргентинский гроссмейстер Най-
дорф. Против него сражалось в полном составе правитель-
ство одной из южно-африканских республик во главе с пре-
зидентом. Как Найдорф потом рассказывал, они играли до-
вольно слабо, но он решил показать себя дипломатом —
всех министров обыграл, а президенту предложил ничью.
Качество партий сеанса во многом зависит от силы его
участников. Чем сильнее противник, тем больше, как ни
2*
19
странно, шансов на красивую комбинацию. Ведь простое
использование «зевков» не может отличаться красотой.
Алехин и Таль, Ботвинник и Капабланка вводили
в сборники своих лучших партий примеры из сеансов.
Вот комбинация, которую мне удалось осуществить не-
сколько лет тому назад в сеансе.
Королевский фланг черных не защищен, и белые жерт-
вуют ладью, чтобы разрушить пешечные укрепления во-
Многочисленная
«казнью».
круг короля противника и вывести
его «на чистую воду»: 1. ЛИ : f7
Ь7—Ь5.
Черные отказываются принять
жертву, так как после 1. . .Кр : f7
2.Ф : h7 нет защиты от 3. ЛП + .
2. ЛЫ—fl (мобилизация сил перед
решающим ударом) 2. . .Ь5 : с4.
А теперь вспыхивает фейерверк:
3. ЛГ7 : g7+! Kpg8 : g7 4. ЛГ1— f7+1
Kpg7 : f7 5. Ф63 : h7. Мат!
армия черных лишь наблюдала за
О вундеркиндах
олдень. Жаркий летний полдень.
В форту Морро, что расположен
на Кубе вблизи Гаваны, все
тихо и спокойно. Маленький
Хосе, сын армейского лейте-
нанта, слоняется по пустому
плацу. Скучно. Хорошо бы,
сидя где-нибудь в тени, послушать рассказы бывалых
солдат, но те попрятались от палящих лучей солнца в ка-
зармы, а с часовыми не поболтаешь. Куда-то деть себя
надо. Хосе идет к башне форта, где обычно сидит в дежур-
ном помещении его отец.
20
Здесь было не так жарко, как снаружи — от палящих
лучей спасали жалюзи и циновки.
Когда глаза мальчика привыкли к неожиданному по-
лумраку, он увидел странное зрелище. Отец сидел в центре
комнаты за столом и что-то внимательно на нем разгляды-
вал. Напротив в таком же положении сидел другой офи-
цер. Оба были настолько погружены в раздумье, что, ка-
залось, не заметили прихода мальчика.
Хосе подошел поближе и увидел на столе между ними
разделенную на белые и черные квадраты доску с забав-
ными деревянными фигурами. Время от времени офицеры
по очереди переставляли фигурки с одного квадрата на
другой. Хосе решил, что взрослые играют в особую воен-
ную игру. Зная нрав отца, не любившего, когда дети вме-
шивались не в свое дело, мальчик молча стал наблюдать
за происходящим. Ему хотелось понять, как ходят фигуры
и в чем состоит цель игры.
Первая партия закончилась. Партнеры расставили
фигуры и начали вторую. Хосе сидел как зачарованный и,
затаив дыхание, внимательно следил за каждым ходом.
Но вот отец поднял фигуру с головой коня и переставил
ее с одного белого поля на другое, тоже белое. Так этой
фигурой еще ни разу не ходили.
— Неправильно! — чуть было не закричал мальчик,
но благоразумно решил воздержаться до конца партии
от критики. Партнер отца не заметил ошибки, и игра про-
должалась.
Когда партия закончилась, мальчик робко заметил:
— Падре, ты неправильно сыграл конем!
— Что ты, чикито! — усмехнулся тот.
— Да, ты сделал неправильный ход. Эта фигура так
не ходит!
Партнер отца поддержал мальчика:
— Пожалуй, Хосе прав, кажется, ты действительно
сыграл конем не так, как полагается!
Отец воскликнул:
—Но как малыш мог это заметить? Клянусь мадонной,
он впервые в жизни видит шахматную доску!
— Не хочешь ли сыграть со мной? — предложил Хосе.
Отец оторопело взглянул на него.
«С мальчиком творится что-то неладное,— подумал
он.— Кажется, на него подействовала жара. Надо будет
пригласить врача».
21
А вслух сказал:
— Давай попробуем. А потом ты немедленно ляжешь
спать.
Отец мальчика был хорошим солдатом, но, видимо,
плохим шахматистом. К тому же он играл с сыном невни-
мательно, не особенно задумываясь над ходами. С любо-
пытством, удивлением, даже восхищением наблюдал лей-
тенант, как мальчик правильно передвигает фигуры, и
совсем не обращал внимания на его замыслы.
Вы уже, наверно, догадались, чем все это кончилось.
Сын выиграл. Выиграл первую шахматную партию в
жизни!
Не веря себе, переводил отец глаза с шахматной доски
на сына. А кто бы на его месте не был потрясен?
Мальчику только что исполнилось четыре года! Да, я
не оговорился, именно четыре. И все это произошло не
в научно-фантастическом рассказе, а в действительности.
Вскоре обеспокоенный отец повел мальчика к извест-
ному в Гаване невропатологу. Тот обследовал ребенка,
отметил необычайные способности и предсказал сыну лей-
тенанта блестящее будущее.
Маленький Хосе оправдал надежды и впоследствии
стал знаменитым шахматистом, чемпионом мира по шах-
матам.
Полное имя его было Хосе-Рауль Капабланка-и-Грау-
пера. Легендарный кубинец поражал современников изя-
ществом и легкостью своей игры. Особенно силен он был
в эндшпиле, где основную роль играет стратегия — выбор
плана и методичность его проведения. В этой стадии ему
просто не было равных.
Стоит добавить, что в раннем возрасте увлечение Хосе
не было поддержано. По совету того же врача ему вообще
запретили играть в шахматы. Только получив образова-
ние, Капабланка начал принимать участие в турнирах.
А вот другой пример.
Вскоре после первой мировой войны в газетах и жур-
налах Европы и Америки можно было увидеть любопыт-
ную фотографию: маленький мальчик лет семи-восьми,
аккуратно зачесанный на пробор и одетый в матроску,
едва дотягиваясь рукой до фигур на столах, дает сеанс
одновременной игры в шахматы, причем большинство его
противников — солидные, бородатые люди. Восьмилет-
ний мальчик против двадцати-тридцати взрослых! Было
22
от чего прийти в восторг любителям сенсаций. Печать
сообщала, что маленький Сэмми Решевский выигрывает
в сеансах почти все партии, а в тех немногих случаях,
когда ему приходится признать себя побежденным, увы,
не может сдержать слез.
Решевский, как и Капабланка, познакомился с шах-
матами в четырехлетием возрасте. Как делать ходы, ему
показал отец. Обычные игрушки были заброшены и забы-
ты. Мальчик до самозабвения увлекся новой забавой. Он
быстро совершенствовался и начал обыгрывать взрослых.
Скоро в маленьком польском местечке Озеркове ему не
стало равных.
Шестилетнего Сэмми родители привезли в Варшаву и
в шахматном клубе представили одному из сильнейших
шахматистов того времени Акибе Рубинштейну. Акиба
милостиво согласился сыграть с мальчиком вслепую и,
конечно, выиграл. Однако в тот же вечер Решевскому уда-
лось взять реванш. Когда Рубинштейн стал демонстри-
ровать свою известную партию, выигранную у чемпиона
мира Ласкера, малыш показал, что в самом конце можно
было добиться победы на два хода быстрее, чем это уда-
лось Рубинштейну.
В Варшаве с Решевским произошел и другой любопыт-
ный эпизод. Польша в то время была оккупирована кай-
зеровской армией, и немецкий генерал-губернатор соиз-
волил пригласить мальчика в свою резиденцию, чтобы
сыграть с ним в шахматы.
Выиграв партию, Сэмми сказал:
— Вы умеете стрелять, а я умею играть в шахматы!
Сэмми был шестым ребенком в бедной семье. Когда
обнаружилось, что у ребенка большой талант, родители
начали его эксплуатировать. Вместо того, чтобы посещать
школу, мальчик стал разъезжать с импрессарио по раз-
ным странам, давая сеансы одновременной игры. Выступ-
ления чудо-ребенка сопровождались шумной рекламой.
В конце 1920 года Решевский с родителями прибйл на
гастроли в Соединенные Штаты. Особенно большой резо-
нанс в газетах вызвало его выступление в Вест-Пойнте —
американской военной академии. Из двадцати партий,
сыгранных против будущих военных стратегов, девяти-
летний мальчик выиграл 19 и только одну свел вничью.
Когда Сэмми было семь лет, его показали известному
берлинскому профессору, одному из светил психологии.
23
Сначала попытки профессора установить контакт с маль-
чиком успеха не имели. Сэмми не интересовали ни конфе-
ты, ни игрушки. Лед был сломан, когда профессор вытащил
из бокового кармана хронометр. Мальчик им заинте-
ресовался, стал разговорчив, и профессору удалось под-
вергнуть его психотехническому испытанию.
Результаты оказались неожиданными. Семилетний
мальчик не смог показать на картинках ни льва, ни обезья-
ну, ни тигра, ни верблюда! Он никогда не был в зоопарке,
никогда не держал в руках книжки с картинками, он не
знал этих животных! Оказался слаб он и в арифметике.
В общем развитии Сэмми значительно отставал от своих
сверстников.
Совсем другими были итоги, когда ему предложили
решить несколько задач на сообразительность.
Из неодинаковых кусков различной формы он быстро
составил нужную фигуру, затем единым махом разрезал
ножницами предложенную фигуру и из получившихся
кусков составил прямоугольник. Эти задачи трудны для
детей вдвое старше его, а семилетний Решевский справился
с ними с легкостью.
Удивительные результаты были получены, когда под-
вергли испытанию память мальчика. Ему показали сорок
фигур, нарисованных на разграфленном куске бумаги.
Каждая из фигур занимала отдельный квадрат. В течение
четырех минут он разглядывал фигуры, затем лист убрали.
Мальчик по памяти не только нарисовал все фигуры, но
и расположил их в том же порядке по квадратам! Такой
результат не часто удается получить даже со взрослыми.
Поразила профессора ярко проявившаяся самостоятель-
ность мальчика. На вопрос, что бы он стал делать, загорись
в его комнате занавески, последовал лаконичный ответ:
— Я бы взял ведро с водой и залил занавески.
Когда профессор поинтересовался, почему он не захо-
тел вызвать пожарную команду, мальчик ответил:
— Сначала я бы попробовал потушить сам!
За шахматной доской Сэмми легко разбирался в слож-
нейших ситуациях, ставивших в тупик даже опытных шах-
матистов. Когда его позднее спрашивали, как ему это
удавалось, Решевский обычно отвечал:
— Играть в шахматы для меня было так же естест-
венно, как и дышать. Для этого не требовалось никаких
усилий.
24
Несколько забегая вперед, скажем, что впоследствии,
в отличие от Капабланки, Решевский потерял эту легкость
в игре и, наоборот, часто попадал в цейтнот. Однако
в цейтноте обычно играл и играет хорошо, быстро и пра-
вильно ориентируясь в создавшейся обстановке. Не-
которые шахматные комментаторы даже считали,
что Решевский попадает в цейтнот намеренно, что-
бы оказать психологическое воздействие на против-
ника.
Ранние выступления Решевского не принесли ему бо-
гатства. Когда мальчику исполнилось двенадцать лет,
Америка стала терять интерес к шахматному вундеркин-
ду. Пора было думать об образовании, о будущем. А средств
у родителей не было. Лишь с помощью меценатов Сэмуэля
удалось устроить в школу.
Человека, обыгрывающего шахматных мастеров, приш-
лось учить читать и писать!
Мы рассказали о двух шахматных вундеркиндах, о двух
случаях, когда шахматные способности проявились в са-
мом раннем детстве. Это явление совсем не редкое. Талант
в шахматах, как в музыке или математике, может проя-
виться очень рано. Стефан Цвейг в «Шахматной новелле»
описал подобного вундеркинда — Мирко Чентовича. Не-
которые предполагают, что под этим именем писатель
вывел серба Милорада Божича, сына владельца кафе
в Белграде. Когда мальчику не было и семи лет, он обы-
грывал посетителей, а когда его пригласили в местный
шахматный клуб, победил там довольно известных игро-
ков. Правда, в дальнейшем он ничем особенным не про-
явил себя. Существует еще мнение, что прообразом Мирко
Чентовича был недавно умерший гроссмейстер Бора Ко-
стич. Кто прав, сказать трудно. Скорее всего, писатель
вывел в своем произведении собирательный тип. Сей-
час поговаривают, что некоторыми своими чертами очень
напоминает героя новеллы Цвейга американский чемпион
Роберт Фишер.
К сожалению, серьезных научных работ о раннем про-
явлении шахматных способностей почти нет. Психологи
крайне редко обращаются к шахматам как к объекту
исследования, хотя, мне кажется, они могли бы узнать
очень много интересного, изучая поведение людей за шах-
матной доской. Ведь, играя в шахматы, человек и мыслит,
и борется, и переживает. Совсем как в жизни.
25
На основе собственного опыта шахматисты давно зна-
ют, какие качества нужны, чтобы хорошо играть.
Во-первых, все большие мастера, как правило, обла-
дают очень хорошей памятью, но памятью специфической,
шахматной. Они способны восстановить партии, игранные
много лет тому назад, могут давать сеансы одновременной
игры, играть вслепую. Попробуйте, играя в сеансе против
гроссмейстера, несколько изменить положение, и вы убе-
дитесь, что он сразу заметит проделку (правда, я не со-
ветую этого делать).
Память нужна шахматисту и для того, чтобы знать
наизусть массу дебютных систем, запомнить большое ко-
личество типичных позиций в середине и конце партии.
Во-вторых, шахматист должен уметь сосредоточивать-
ся, концентрировать внимание. Порой сделаешь один
ход — и все в партии изменилось, еще ход — и снова
все меняется. Любители удивляются: как это чемпионы
мира иногда «мажут», «зевают», словно обыкновенные
смертные? А ответ прост. Человек устает, его внимание
рассеивается, он не успевает следить за изменениями об-
становки на доске и...
В-третьих, важнейшее качество шахматиста — так на-
зываемое «внутреннее зрение», умение заглянуть в самую
глубину развивающихся шахматных событий. Это не толь-
ко, по меткому выражению Ботвинника, «комбинационное
зрение», умение в гуще фигур увидеть именно те, что сыг-
рают решающую роль. Это также способность из многих
особенностей, характерных для данной позиции, выбрать
самые главные, определяющие. Иногда такую способность
называют интуицией. Может быть, она является произ-
водной от фантазии, воображения, типа мышления.
В общем, я еще раз хочу подчеркнуть, что для психо-
лога здесь непочатый край работы.
Шахматисту крайне важно иметь крепкое здоровье и
хорошие нервы. В утомительной и напряженной турнир-
ной борьбе это более чем важно. Вспомните известную се-
рию карикатур датского художника Бидструпа, в которой
человек без устали бегает, поднимает тяжести, ходит на
лыжах, плавает, боксирует и все это делает... в качестве
подготовки к шахматному соревнованию. Бидструп пра-
вильно отметил роль физической подготовки в шахматах.
В самом раннем возрасте ребенок может проявить,
как мы видели на примерах Капабланки и Решевского,
26
и необычайную память, и удивительную концентрацию
внимания, и даже то самое таинственное «внутреннее
зрение». А вот со здоровьем и нервами дело обстоит хуже.
Не случайно вундеркинды обычно плачут после пораже-
ния. Совсем недавно плакал американец Роберт Фишер.
Бывало, что до слез расстраивался Борис Спасский. Нерв-
ная система ребенка просто не может справиться с непо-
сильным напряжением.
Ко мне часто обращаются с вопросами, что делать, если
ребенок интересуется шахматами? Если ребенку они нра-
вятся, учите его играть, но не поощряйте увлечение игрой.
Пусть он больше играет в «прятки» и «салочки».
Если заглянуть в биографии советских гроссмейстеров,
то окажется, что, как правило, они познакомились с шах-
матами в раннем школьном или дошкольном возрасте.
Спасский, Таль, Смыслов и Керес, например, научились
играть очень рано.
Одаренных детей нужно искать, отбирать, учить. В До-
мах пионеров занимается немало таких ребят.
Однако у нас обычно не форсируют развитие шахмат-
ных способностей, как было, например, в случае с Решев-
ским. Сначала ребенок должен получить общее развитие,
окрепнуть умственно и физически. Шахматная борьба
связана с огромным напряжением нервной системы, и
раннее участие в соревнованиях может неблагоприятно
сказаться на еще развивающейся и впечатлительной на-
туре ребенка.
Время от времени в нашей печати появляются сообще-
ния об одаренных детях дошкольного возраста, успешно
играющих со взрослыми,— о Эрнсте Киме, Орине Сех и
многих других. И не всегда к таким детям относятся
правильно.
В одной областной газете я прочел о шестилетней де-
вочке, которая обыгрывала маму и даже папу. Ее мечта,
как без тени юмора сообщал корреспондент.., сразиться
с самим Ботвинником.
Нужны ли комментарии? Такой подход вредит детям,
а особенно — родителям.
Находка аббата
е знаю, как вам, читатель, а мне
шахматные композиторы, соста-
вители задач и этюдов напоми-
нают колдунов. Возьмет такой
человек горсть безжизненных
деревянных фигурок, разбросает их по шахматной доске,
и вдруг эти фигурки «оживают» и, послушно повинуясь
воле композитора, как невидимой волшебной палочке,
начинают исполнять чудесный спектакль. Это может быть
сказка, комедия, даже трагедия. Хороший этюд способен
вызвать улыбку, смех, жалость, чувство разочарования.
Короче говоря, он может затронуть самые сокровенные
струны человеческой души.
Но только одно условие: видеть эти спектакли дано
лишь посвященным, тем, кто проник в тайны черно-белой
«магии», знаком с правилами мудрой древней игры.
Когда я вижу шахматный этюд с оригинальной идеей,
интересным ярким решением, эффектным неожиданным
финалом, меня всегда занимает вопрос, как был создан
этот этюд, как автор додумался до такой идеи, как сумел
ее так красиво и совершенно воплотить.
История создания многих этюдов из золотого фонда
шахматного искусства не менее интересна, чем их решение.
Иногда это плод богатой фантазии одного человека, иногда
Белые начинают и
выигрывают
продукт коллективного творчества.
Удивительную историю одного та-
кого коллективного произведения
мне хочется рассказать.
Вот этот этюд.
У черных большое материальное
преимущество —ладья за пешку, но
после естественного хода белых 1.
сб—с7 им надо как-то изловчиться,
чтобы отдать ладью за эту опасную
пешку. Ведь если пешка превратится
в мощного ферзя, белые без больших
затруднений добьются своей цели.
28
Возможны два плана защиты.
Первый состоит в том, что черные играют 1. . .JId5—d2
и на с7—с8Ф начинают шаховать ладьей с тыла. Король
белых не может в этом случае немедленно стать на линию
«с», так как последует шах с тыла и «новорожденный»
белый ферзь будет уничтожен. Однако королю белых
удается сбежать от преследования. После 2. . .Лд2—Ь2+
3. КрЬб—аб ЛЬ2—а2+ 4. Краб—Ь4 Ла2—Ь2+ 5. КрЬ4—
сЗ шахи кончаются, а с ними исчезает надежда черных
на спасение.
Второй план хитрее. Черные дают шах ладьей, прово-
цируя белого короля или спрятаться за пешку, или на-
пасть на ладью. 1. . .JId5—d6+ 2. КрЬб—Ь5! (единствен-
ный ответ. После 2. КрЬ7? Лd7 или 2. Крсб JIdl черные
избегают поражения) 2. . .Лбб—d5+ (черные продолжа-
ют преследование) 3. КрЬб—Ь4 Лd5—d4+ 4. КрЬ4—-ЬЗ
JId4—d3+ 5. КрЬЗ—с2.
Шахов больше нет, и кажется, что борьба окончена,
но белым предстоит решить еще одну головоломку.
5. . .JId3—d4!!
Как вам это нравится! На бесхитростное 6. с8Ф черные
жертвуют ладью 6. . .Лс4+!! и после 7. Ф : с4 черным
пат. Ничья!
Парадоксальность, неожиданность ответов— харак-
терная черта лучших этюдов. Белые парируют дьяволь-
ский замысел черных достойным ответом. 6.с7—с8Л!!
Трудно поверить, что с ферзем выиграть нельзя, а
с ладьей можно. Однако здесь именно так. Финальная по-
зиция этюда уникальна.
Защищаясь от мата, черные вынуждены сыграть 6. . .
Лd4—а4 и после 7. Крс2—ЬЗ! теряют ладью ввиду угрозы
нового мата ладьей на cl.
Этюд производит огромное впечатление. Четыре фи-
гурки разыгрывают пусть небольшой, но настоящий дра-
матический спектакль.
Сначала происходит медленное нарастание напряже-
ния, обострение конфликта (бегство короля от ладьи), за-
тем наступает кульминация, когда выясняется, что есте-
ственному ходу событий (превращению пешки в ферзя)
мешает хитроумный замысел черных сил и, наконец, бле-
стящая идея белых, приводящая к благополучному концу.
Если бы все современные пьесы были такими!
Искушенному читателю этот этюд должен быть известен.
29
Он помещен во всех популярных шахматных руководствах
и носит название этюда Сааведры. Однако на самом де-
ле он — типичный образец коллективного творчества.
Впрочем, судите сами.
История этюда начинается с 1875 года, когда в один
туманный лондонский вечер в каком-то из тамошних шах-
матных клубов встретились за шахматной доской два лю-
бителя, некие Поттер и Фентон. Оба они были достаточно
известны в лондонских шахматных кругах, особенно
Поттер, имевший склонность делать причудливые хо-
ды.
Как рассказал в своем «Учебнике шахматной игры»
Эммануил Ласкер, чудачества Поттера в свое время произ-
вели большое впечатление на Стей-
ница. Может быть, именно в резуль-
тате чудачеств Поттера на доске воз-
никла такая позиция.
Нетрудно увидеть, что дела чер-
ных плохи.
Игравший белыми Фентон уже
предвкушал победу и продолжал:
1. ЛЬ8 : h3 Kpg4 : h3 2. Kpd6-c6
ЛЬ5 : a5 3. Ь6—Ь7, но после 3. . .
Ла5—а6+ обнаружил, что на 4.
Крсб—с7 у черных есть ответ Лаб—а7, а на 4. Крсб—Ь5
последует Лаб—al с мирным исходом. Он огорчился и
согласился на ничью.
Здесь уместно сделать небольшое отступление. Во вто-
рой половине прошлого века Лондон считался шахматной
Меккой, куда стремились попасть все лучшие мастера.
Только выступив в Лондоне, шахматист мог надеяться на
международное признание. Здесь состоялся большой меж-
дународный турнир, регулярно на средства шахматных
меценатов проводились матчи мастеров. Сюда перебрались
такие выдающиеся шахматисты своего времени, как Стей-
ниц и Цукерторт.
Партия Фентон — Поттер вполне могла кануть в Лету,
как это происходит с сотнями тысяч партий не только
любителей, но и мастеров, если бы она не попалась на гла-
за Цукерторту. Не исключено, что он даже присутствовал
при этой встрече. Так или иначе, он скоро опубликовал
окончание в шахматном журнале «Сити оф Ландан чесс
мэгэзин», сопроводив краткими комментариями.
30
Цукерторт указал, что соглашение на ничью было
преждевременным. Продолжая 4. Крсб—с5 Лаб—аб+ 5.
Крс5—с4 Лаб—а4+ 6. Крс4—ЬЗ Ла4—al 7. КрЬЗ—Ь2,
белые могли добиться победы.
Маневр короля (его можно назвать «спуском на эска-
латоре»), найденный Цукертортом, сейчас является эле-
ментарным учебным приемом. На эту тему было позднее
составлено немало этюдов, он сотни раз встречался в прак-
тических партиях.
...Прошло двадцать лет. И вот в 1895 году в Глазго,
в газете «Глазгоу ситизен уикли», появилась позиция, ко-
торую вы видели на диаграмме на стр. 28, только задание
было в ней совсем другое — белые начинают, черные доби-
ваются ничьей! Автором этюда был преподаватель фран-
цузского языка Ж. Барбье.
Решение его было до пятого хода таким же, как мы уже
видели, но белые играли далее бесхитростно 6. с8Ф и
после 6. . .Лс4+!! 7. Ф : с4 черным был пат.
Только здесь на сцену выступил аббат Фернандо Саа-
ведра. Аббат был регулярным читателем «Ситизен уикли»
и, как видно, большим любителем шахмат. Получив газе-
ту, он расставил шахматы и стал решать этюд Барбье.
Сначала он нашел движение короля на с2, потом патовый
замысел черных. А затем ... затем мы можем только га-
дать, что произошло, когда и как у аббата возникла
счастливая мысль превратить пешку в ладью. Может
быть, он это сообразил непосредственно за доской, а мо-
жет быть (кто знает!), позднее, во время прогулки или да-
же проповеди. Недаром говорят, что гениальные идеи при-
ходят в самое неурочное время.
Во всяком случае, нетрудно представить себе восторг
аббата, когда он нашел изящный финал, опровергающий
этюд Барбье.
Через несколько дней он сообщил об этом в редакцию
газеты, и вскоре находка Сааведры стала известна всему
шахматному миру. Получившийся этюд произвел сенсацию
и очаровал шахматистов. Его окрестили этюдом Сааведры,
и никто не вспомнил беднягу Барбье.
Теперь вы убедились, что этот удивительный этюд поя-
вился сам собой в результате коллективного творчества,
в котором приняли участие (правда, не на равных правах,
а по мере сил и способностей) Поттер и Фентон, Цукерторт,
Барбье и, наконец, Сааведра.
31
Как и полагается, у нашей истории есть мораль. Когда
вам придется решать какой-нибудь этюд, старайтесь не
только угадать авторский замысел, но попытайтесь его
опровергнуть. Может быть, вам так же повезет, как по-
везло Фернандо Сааведре.
Век живи — век учись.
многолюдно. Шахматные
днажды декабрьским вечером
1958 года в Манхеттенском шах-
матном клубе Нью-Йорка, где
проводился очередной чемпио-
нат США, было непривычно
соревнования в Америке не из-
балованы наплывом публики. Это не бокс и не бейсбол.
Однако шестой тур, о котором идет речь, действительно
привлек зрителей. В этот вечер игралась решающая встре-
ча турнира Фишер — Решевский, и публика хлынула по-
смотреть, кто победит: приближающийся по возрасту к по-
лувековому рубежу опытный турнирный боец Сэмуэль
Решевский или совсем юный, не достигший даже совер-
шеннолетия чудо-ребенок Роберт Фишер, несмотря на
свою молодость, уже гроссмейстер.
Вот они друг против друга за шахматным столиком: ма-
ленький, в больших роговых очках, лысый Решевский и
рослый не по возрасту, слегка сутуловатый Фишер.
Публика столпилась у каната, отделяющего зрителей
от участников, и наблюдает за ходом схватки по большой
демонстрационной доске. Только что по сигналу главного
судьи Ганса Кмоха пущены часы. И грянул бой.
1. е2—е4 с7—с5.
Фишер, как обычно, начал партию ходом королевской
пешки, Решевский ответил сицилианской защитой.
2. Kgl— f3 КЬ8—сб 3. d2—d4 с5 : d4 4. Kf3 : d4
32
g7—g6 5. Cel— e3 Cf8—g7 6. Kbl—c3
Kg8—f6 7. Cf 1— c4 0—0 8. Cc4—ЬЗ.
До сих пор соперники играли бы-
стро. Мобилизация сил закончилась,
и черные задумались.
Какой план им избрать? Из фигур
белых наиболее агрессивно располо-
жен слон ЬЗ, недвусмысленно наце-
ленный на короля противника, по-
этому, немного поразмыслив, чер-
ные решили его разменять. Последовало 8. . . Кеб—а5.
В то время как шли часы Решевского, Фишер поднялся
со своего места и слегка раскачивающейся походкой (так,
наверно, ходили герои морских рассказов Джека Лондона)
пошел «взглянуть одним глазом», что же происходит на
остальных досках. Заметив, что противник сделал ход,
Фишер двинулся к своему столику, сел, взглянул на
мгновение в лицо партнера, и в его взгляде блеснуло яв-
задумываясь, он протянул руку
вперед и подтолкнул пешку:
9. е4—е5.
Решевский взялся за атакован-
ного коня и поставил его на поле е8.
Фишер записал ход противника,
улыбнулся, поднял слона ЬЗ и не-
брежным жестом сбил им пешку:
10. СЬЗ : f7+.
Когда на демонстрационной доске
был сделан этот ход, зал вздрогнул
и зашумел. Потребовалось несколько
минут, прежде чем восстановилась относительная ти-
шина.
Ход Фишера застал Решевского врасплох, ему
стоило большого труда сохранить видимость спокой-
ствия. Устремив взгляд на доску, он стал проверять воз-
никающие варианты, надеясь найти брешь в замыслах
партнера.
Что делать черным? На 10. . .Л : f7 следует 11. Кеб
и теряется ферзь. К тому же результату ведет и 10. . .
Кр : f7 11. Кеб!, и если взять коня королем, то белые да-
ют мат: 12. Ф65+ Kpf5 13. g4-b Кр : g4 14. Лgl+ Kph5
15. Ф(11+ и 16. Фg4 X. Не спасает от страшной угрозы
11. Кеб и 10. . .Kph8.
ное лукавство.
3 .Ns 658
33
— Ах, как меня надул мальчишка! — с горечью поду-
мал Решевский. Поразмыслив, он сыграл 10. . .Kpg8 : f7,
а на 11. Kd4—еб ответил d7 : еб, отдавая ферзя за две
фигуры. Хотя в дальнейшем старший партнер очень упор-
но защищался, ему удалось только отдалить проигрыш.
На сорок втором ходу Решевский вынужден был признать
свое поражение, фактически с опозданием на 32 хода.
Эта партия оказалась решающей. К финишу Фишер
пришел ровно на очко впереди Решевского, на то очко,
которое он заработал, победив в личной встрече.
Решевскому, конечно, было обидно проиграть своему
противнику без борьбы, но, наверное, еще обиднее было
узнать, что Фишер в дебютной стадии не сделал ни одного
своего хода, а только повторил игру белых в партии Баст-
риков — Шамкович, игранной незадолго до этого в пер-
венстве Российской Федерации и опубликованной в жур-
нале «Шахматы в СССР». Кстати, в этой партии Шамко-
вич заметил, что 9. . .Ке8 ведет к потере ферзя, и сыграл
9. . . К: ЬЗ 10. ef К : al 11. fg К : с2+, что, правда, тоже
не помогло.
В настоящее время дебютные знания в шахматах иг-
рают значительную роль. Трудно представить себе мало-
мальски сильного шахматиста, который не владел бы зна-
нием теории дебютов. Но этого мало. Теория шахмат, осо-
бенно теория дебютов, развивается от турнира к турниру,
и для того, чтобы быть в курсе событий, каждый мастер
должен регулярно просматривать всю периодическую ли-
тературу, быть в курсе всех новинок, иначе его рано или
поздно ждет печальный урок, подобный тому, который
получил Решевский.
Это я знаю по собственному опыту. В одном из полуфи-
налов первенства СССР мне предстояло встретиться белы-
ми с ленинградским мастером Аронсоном. Я знал, что мой
противник обычно черными играет за-
щиту Чигорина, поэтому в день тура,
готовясь к встрече, я «придумал», как
мне казалось, новый ход, дающий бе-
лым лучшую игру. А вот что произо-
шло, когда мы сели за доску: 1. d2—
d4 d7—d5 2. c2—c4 Kb8—сб. Этим
ходом характеризуется защита Чиго-
рина. 3. КЫ—сЗ Kg8—f6 4. Cel—
g5 — вот ход, который был мной спе-
34
циально подготовлен — 4. . . Kf6—е4 5. КсЗ : е4 d5 : е4
6. d4—d5.
Мой анализ был на этом закончен. Конь, казалось,
вынужден отступить, и после 7.Ф64 у белых позиционный
перевес. Когда же мой противник, ни капельки не задумав-
шись, ответил 6. . .е7—еб!!, в первый момент я не поверил
своим глазам. Жертва ферзя тихим ходом! Однако «лар-
чик просто открывался». На 7. С : d8 черные дают шах
слоном с Ь4, белым приходится закрываться ферзем. Воз-
никает примерно равный эндшпиль. Лишь после партии
я узнал, что этот вариант уже встречался в ленинградских
соревнованиях и упоминался в теоретических обзорах.
Вот уж, действительно, век живи — век учись...
Полученный опыт мне пригодился. Через пять лет,
в XXXI чемпионате страны, гроссмейстер Марк Тайма-
нов, играя со мной белыми, решил «сбить партнера с тео-
рии» и после I. d2—d4 d7—d5 применил эксперименталь-
ный ход 2. Cel—g5. Конечно, у черных здесь много раз-
личных продолжений. Позиция слона на g5 напомнила
мне предыдущую партию, и я нашел следующий план:
2. . .Сс8—15 3. с2—с4 Cf5 : Ы 4. Ла1 : Ы е7—еб! 5. Kgl —
f3 Cf8—Ь4+ 6. Cg5—d2 Cb4 : d2+ с равными шансами.
Против правил
шахматном матче Москва —
Прага, что происходил в 1946
году, приключилось удивитель-
ное событие, о котором потом
долго вспоминали любители шахмат.
При доигрывании партии Симагин—Шайтар возник-
ла позиция, изображенная на следующей диаграмме.
Невооруженным глазом видно, что дела белых не бле-
стящи: у них не хватает фигуры, а две пешки не являются
достаточной за нее компенсацией.
з:
35
Погрузившись в нерадостное раз-
думье, в очень характерной для не-
го позе — нахохлившись и слегка
подрагивая ногой — сидел молодой
мастер Симагин за доской.
Как спасти партию? Очень просит-
ся ход 54. g4, но после 54. . .fg+, к
сожалению, нельзя взять пешкой на
g4 из-за того, что висит белый ферзь.
И вдруг Симагина осенило. Рывком
он все же двинул пешку вперед. Шайтар быстро ответил
54. . .fg+, на что моментально последовало 55. Ф : f6+! !1
Кр : f6 56. fg.
Игра продолжалась дальше. Демонстратор записал
всю серию ходов и направился в конец зала, где на боль-
шой демонстрационной доске эта партия показывалась
зрителям.
Через десяток ходов на доске возникла, наконец, со-
вершенно ничейная позиция. Сопер-
ники уже собирались начать мирные
переговоры, как вдруг около демон-
страционной доски поднялся шум.
Когда демонстратор в позиции на
диаграмме пытался сделать ход 55.
Ф : f6+, зрители подняли его на смех.
Еще бы! Король белых под ша-
хом, а он как ни в чем не быва-
ло переставлял с места на место
ферзя...
Сконфуженный демонстратор подбежал к столику, где
сидели ничего не подзревавшие шахматисты, и еще раз
сверил ходы. Нет, он не ошибся. Он демонстрировал
партию правильно. Ошиблись мастера!
На «поле» вышли шахматные судьи. Кодекс шахматных
соревнований гласит, что если в партии сделан ход не по
правилам, то партия, независимо от результата, должна
быть переиграна с того момента, когда был сделан непра-
вильный ход.
«Самобытный» ответ 55. Ф : f6+ был отменен. На до-
ске снова расставили позицию после хода черных 54. . .
fg-F, и огорченному Симагину пришлось искать другие
пути для спасения, на этот раз в пределах «ограниченных»
правил шахматной игры.
36
Между прочим, и тут ему удалось свести партию
вничью.
Конечно, случаи, когда мастера нарушают шахматные
правила, очень редки. Но чего только не бывает в пылу
шахматных сражений!
Как известно, при откладывании партии шахматист,
за которым очередь хода, не делает его на доске, а записы-
вает на бланке, запечатывает в конверт и отдает судье.
Казалось бы, все очень просто. А сколько при этом бывает
ошибок, сколько курьезов даже в турнирах мастеров!
В одном из полуфиналов чемпионата нашей страны впер-
вые участвовал молодой мастер. Он играл очень стара-
тельно, с большим напряжением. Однажды при отклады-
вании партии ему пришлось записать ход. Он долго пе-
ребирал в уме возможные продолжения в поисках самого
лучшего хода, но так и не мог решить, на чем остановиться.
В этот момент его внимание было чем-то отвлечено. Авто-
матически он положил бланк партии в конверт, заклеил
его и остановил часы. Придя домой, он, к своему ужасу,
никак не мог вспомнить, какой ход записан... Развязка
наступила в день доигрывания. Когда судья вскрыл кон-
верт, то оказалось, что мастер просто забыл записать ход.
Турнирные правила строги, и он получил за рассеянность
заслуженную «баранку».
Задал задачу судьям одного из чемпионатов страны
гроссмейстер Ефим Геллер, тогда еще молодой мастер.
Когда при доигрывании его партии с Таймановым был
вскрыт конверт, то оказалось, что Геллер «на всякий слу-
чай» записал не один ход, а целых два! К его счастью, один
из ходов был записан полной нотацией, а другой — крат-
кой, и только это спасло одесского мастера от поражения
(по правилам записывать ход нужно полной нотацией).
А вот одной бакинской шахматистке не повезло.
В 1951 году в командном первенстве СССР ей довелось сра-
зиться с будущей чемпионкой мира Быковой. Сорок хо-
дов она успешно сопротивлялась, и партия была отложе-
на в примерно равном положении. Когда началось доигры-
вание, то оказалось, что неопытная бакинка записала
краткой нотацией ход Лб7 и получила ноль, так как на
это поле можно было пойти как ладьей с d5, так и ладьей
с d8. Обидное поражение!
Все эти курьезные ошибки — следствие усталости,
утомления после многочасовой игры. Опасность непра-
37
вильной записи хода пугает некоторых шахматистов на-
столько, что они стараются при откладывании переложить
эту обязанность на плечи противника.
В 1948 году в матче Москва — Ленинград мастер Ли-
сицын, не доверяя себе и боясь ошибиться при записи хода,
откладывая в ничейном положении партию с Симагиным,
не стал прятать свой ход, а заявил, что сделает его
в открытую. Когда Лисицын запечатал бланк в конверт и
остановил часы, выяснилось, что этот ход ведет ...к не-
медленному проигрышу.
После случившегося Симагин ходил сам не свой —
вдруг Лисицын решил над ним подшутить, а на самом де-
ле записал другой, правильный ход. Но началось доигры-
вание, и все сомнения рассеялись. Лисицын записал этот
ошибочный ход и потерпел поражение.
Ошибиться можно не только в записи хода, но и всей
позиции, когда переписываешь ее для домашнего ана-
лиза.
В одном из московских турниров партия двух первораз-
рядников была прервана в ничейной позиции. Представь-
те себе удивление одного из них, когда к нему перед на-
чалом доигрывания подошел противник и сообщил, что
сдается без игры. «Победитель» не стал его разубеждать,
а поспешил зафиксировать результат и получить «свалив-
шееся с неба» очко. Лишь затем он спросил причину сдачи.
— А как же! — ответил «побежденный».— Ведь ваша
пешка проходит в ферзи!
При домашнем анализе он поставил своего короля не
на то поле!
Читатель может сделать вывод, что рассказчик всех
этих историй сам никогда не нарушал шахматных правил.
Увы, это не так.
В открытом чемпионате Австралии 1960 года, в кото-
ром я принимал участие, мне пришлось играть с опытным
австралийским мастером Сесилем Пурди. При расчете
длинного варианта в середине игры я вдруг решил, что
мой противник не имеет права рокировать в длинную сто-
рону, так как его ладья при этом переходит через «битое»
поле. Когда, к моему искреннему удивлению, рокиров-
ка была сделана, я робко спросил:
— А разве здесь можно делать рокировку?
Из-под теннисного козырька, которым он защищал
глаза от слишком яркого света, Пурди с удивлением уста-
38
вился на меня, пытаясь определить, не шучу ли я, а затем
недовольно буркнул:
— Да, можно! Ведь ладья, а не король проходит через
«битое» поле!
Я согласился, и партия продолжалась дальше.
Позже в австралийском шахматном журнале «Чесс
уорлд» была помещена статья, которая начиналась при-
мерно так: «Книжки по шахматам пишет, а сам правил
не знает!»
В поисках истины
ообразите себе такую картину:
на сцене, на глазах у сотен лю-
дей, заполняющих зрительный
зал. сидит человек и решает
математическую задачу. Зада-
ча трудна сама по себе, к тому
же по мере решения ее условия
меняются и усложняются. Публика следит за ходом
решения по специальным демонстрационным доскам и не
в силах соблюдать мертвую тишину. В зале — легкий
шум. Тихо лишь на сцене, слышно только мерное тиканье
часов. Оказывается, время на обдумывание ограничено:
не уложился в срок, решение не засчитывается.
Далеко не всякий научный работник согласится рабо-
тать на подобном «рабочем месте», а ведь в этой, нарисо-
ванной гроссмейстером Котовым фантастической картине
даже несколько упрощенно изображены те условия, в ко-
торых мыслит шахматный мастер. На глазах у публики,
в условиях ограниченного времени, в безбрежном море
различных ходов мастеру предстоит иногда искать тот
единственный, лучший ход, который только и ведет к победе.
А перед ним сидит противник, который ставит непре-
рывно на пути к цели всевозможные препятствия, макси-
мально усложняя и без того сложную задачу.
39
Одним из главных условий успеха шахматиста явля-
ется рациональная система мышления. Нужно уметь найти
самые, казалось бы, незаметные, самые неожиданные про-
должения, быстро и точно рассчитать длинные серии хо-
дов, сравнивая их между собою, и выбрать лучший вариант.
Давайте поставим себя на место шахматного мастера и
постараемся представить себе, как и над чем он думает.
Вот он сидит, наклонившись над доской, и его взор уст-
ремлен на фигуры. Только что противник сделал ход фер-
зем, его намерения совершенно ясны, ферзь перебрасы-
вается на королевский фланг, готовится атака. Итак,
какой же ход сделать? В выборе хода играют роль и
талант, и опыт, и знания, и характер. Да, даже характер.
Представьте себе, что мастер очень темпераментный, по-
рывистый человек. Его не пугает угроза, нависшая над
королевским флангом, он сам ищет пути атаки, поэтому
из возможных ответов он выбирает наиболее активный.
Если же мастер человек осторожный, осмотрительный,
он наверняка будет играть по принципу «безопасность
прежде всего» и примет решение защитить наиболее уяз-
вимые места позиции. Однако, выбрав ответный ход «по
вкусу», мастер его не сделает, он просчитает несколько
продолжений, и только убедившись, что возникающие
в конце вариантов позиции благоприятны для него, про-
тянет руку к фигуре.
Впрочем, рассказывать, как думает шахматный мастер,
это все равно, что передавать словами, как поет певец.
Даже самый талантливый рассказ о певце не заменит по-
сещение концерта. Поэтому процесс мышления шахмати-
ста — выбор ответов, их расчет и оценку — лучше всего
проследить на конкретном примере.
Место и время действия — Хельсинки, июль 1961 го-
да. Здесь, в зале международного студенческого клуба
«Поли», проходит VIII первенство мира по шахматам среди
студенческих команд. Мы присутствуем на доигрывании
партии центрального матча СССР—США. Американцы —
чемпионы мира 1960 года, поэтому для советских студен-
тов победа — заявка на первое место и звание чемпиона.
Пока счет 2 : 1 в нашу пользу. Доигрывается послед-
няя партия: А. Шервин (США) — Э. Гуфельд (СССР).
За столиком, отгороженным канатом от публики, сидят
оба партнера. Давайте потихоньку перелезем через канат
и понаблюдаем за игрой советского студента Эдуард?
40
Гуфельда. Сейчас он как раз думает
над очередным ходом, и перед ним
позиция на диаграмме.
У Гуфельда — он играет чер-
ными — две лишние пешки, и для
победы ему нужно хотя бы одну из них
провести в ферзи. Но пока пешки за-
стопорены, и движение ведет к их по-
тере. Первая мысль, которая возни-
кает у опытного шахматиста (Гу-
фельд — сильный мастер: несмотря на молодость, он не
раз играл в финале первенства СССР): нельзя ли, пожертво-
вав одну из проходных пешек, провести вторую в ферзи?
Итак, нельзя ли сыграть 1. . .е4—еЗ?
Попробуем рассчитать возможное продолжение: 2.С : d5
Кр : d5 3. С : еЗ а4 4. Сс1 Крс4 5. Kpf3 КрЬЗ 6. Кре2 аЗ
7. Cf4 а2 8. Се5 Крс2, и после 9... КрЫ черные выигрыва-
ют слона и партию. Этот девятиходовый форсированный
вариант рассчитать нетрудно. Кажется, все в порядке.
Однако мастер не спешит с ходом 1. . .е4—еЗ. Пораз-
мыслив несколько минут, он протягивает руку к слону
и делает ход 1. . .Cg6—h5.
Мы разочарованы. Так и хочется крикнуть: — А еще
мастером называется! Такого простого варианта рассчи-
тать не может!
Я был руководителем, капитаном нашей команды и
очень болел за своих питомцев. Победа над основными на-
шими конкурентами — американцами — имела для нас
колоссальное моральное значение. Поэтому, когда Гу-
фельд не сыграл 1. . .еЗ, честно скажу, подобные негодую-
щие мысли мелькнули у меня в голове.
Но перед тем как осуждать Гуфельда, давайте прове-
рим наш анализ еще раз. Вы, наверное, обратили внима-
ние на то, что в этом девятиходовом
варианте белые неудачно маневриро-
вали слоном, бесцельно тратили ва-
жные темпы, и их король опоздал на
помощь. А нет ли у них возможности
использовать это время более рацио-
нально?
Оказывается, есть. Взгляните на
позицию, которая возникает в нашем
варианте после второго хода черных:
41
У белых находится парадоксальный ответ 3. СЬ6!!,
позволяющий им выиграть важный темп для координации
действий короля и слона. После 3. . .а4 4. Kpf3 аЗ
5. Кр : еЗ а2 6. Cd4 черные выиграть уже не могут.
Выявление таких хитроумных и неожиданных ответов—
трудное дело, значительно более трудное, чем расчет мно-
гоходовых форсированных вариантов.
Я предчувствую вопрос: а как мастер находит такие
ходы, как 3. Cd4—Ь6? Он так же легко, как мы с вами,
рассчитал длинный вариант, но увидел, что победа, по су-
ществу, держится на одном темпе. Это было своего рода
сигналом — будь осторожен!
Тогда он стал искать лучшие возможности за против-
ника и «наткнулся» на ход 3. СЬ6. А может быть, он шел
другим путем,— пытался координировать действия белых
фигур и придумал ход 3. СЬ6? Так или иначе, ему приш-
лось отказаться от жертвы пешки, и он решил предвари-
тельно улучшить позицию своего слона.
Белые ответили 2. Kpg3—f2.
А может быть, теперь можно пожертвовать пешку?'
Прикинем: 2. . .еЗ+ 3. С : еЗ К : еЗ 4. Кр : еЗ Крс5 5.
Kpd2 КрЬ4 6. Себ (быстро проигрывало 6. Крс2 — Cdl+,
и пешечный эндшпиль безнадежен) 6. . .Cg6 7. Kpcl
КрсЗ! (короля белых нельзя пропустить в угол al) 8. Cd 7
Сс2 9. Себ а4 10. Cg8 аЗ 11. Себ Cd3! (вы можете сами про-
верить, что после 11. . .СЬЗ 12. С : ЬЗ Кр : ЬЗ 13. КрЫ
белые достигают заветной ничьей. Поэтому черные осу-
ществляют размен слонов так, чтобы быть ближе к пешке
g5) 12. Cg8 Сс4 13. С : с4 Кр : с4 14. Kpbl Kpd4 15. Кра2
Кре5 16. Кр : аЗ Kpf5 17. Kpb2 Кр : g5 18. Kpcl Kpg4 19.
Kpd2 Kpg3 20. Kpel Kpg2, и пешку «h» не задержать.
Как видите, вариант оказался длинным (целых двад-
цать ходов) и довольно сложным. К тому же, победа
зависит от одного темпа. Если бы бе-
лые успели попасть королем на fl,
партия кончилась бы вничью: черным
не удавалось провести свою пешку в
ферзи. Не могли ли белые где-нибудь
сэкономить драгоценное время, вы-
играть недостающий для ничьей
темп? Кажется, могли.
В этой позиции, возникающей
в нашем анализе после 11-го хода,
42
есть остроумный ответ 12. Са2!, и если 12. . .Сс4, то 13.
Kpbl С : а2+ 14. Кр : а2, и, как нетрудно убедиться,
белые успевают вовремя.
Как я уже сказал, победа в этой партии имела огром-
ное значение для нашей команды. Гуфельд, поразмыслив,
пришел к выводу, что пешку жертвовать пока не стоит, и
предпочел немного поманеврировать. Для выяснения на-
мерений белых он сыграл 2. . .Kpd6—еб. Противник от-
ветил 3. Kpf2—g3.
Белые продолжают держаться пассивной тактики и поз-
воляют черным существенно усилить позицию своих фигур.
Упорнее было 3. СЬЗ—с2, противодействуя этому замыслу.
Тогда черным волей-неволей пришлось бы еще раз занять-
ся расчетом вариантов, связанных с жертвой пешки.
3. . .015—е2! 4. Kpg3—h4 Креб—d6 5. Kph4—g3
Ce2—Ь5! 6. СЬЗ—c2 Cb5—d3 7. Cc2—ЬЗ e4—e3!
Наконец-то! Теперь эта жертва быстро ведет к цели.
8. СЬЗ : d5 Kpd6 : d5 9. Cd4 : еЗ (если 9. СЬ6, то 9. . .а4
10. Kpf3 е2) 9. . .а5—а4 10. СеЗ—cl Kpd5—с4 11. Kpg3—
f2 Крс4—ЬЗ 12. Cel— f4 а4—аЗ 13. Kpf2—еЗ аЗ—а2 14.
04—е5 КрЬЗ—с2 15. КреЗ—f4 Cd3—g6 16. Се5—d4
Крс2—Ы, и белые сдались.
У рассказанного эпизода есть продолжение. Оконча-
ние партии Шервин—Гуфельд было опубликовано с мои-
ми примечаниями в журнале «Шахматы в СССР». Вскоре
я получил от одного читателя письмо. Он тщательно про-
анализировал это окончание и после многочасового ана-
лиза нашел, что наш студент все-таки мог играть 2. . .
е4—еЗ. В позиции на последней диаграмме у черных есть
остроумный путь к победе. Вот он: 12. Себ—а2 КрсЗ—d4!
(этот маневр оказался незамеченным) 13. Са2—f7 (белым
остается только выжидать. На 13. Kpd2 решает 13. . .
Сс4) 13. . .Cd3—е4 14. Cf7—g8 Kpd4—е5, и черные выиг-
рывают пешку g5, а с ней и партию.
Как видите, человеку свойственно ошибаться. Даже
в шахматах!
То, что Гуфельд не все точно рассчитал, нисколько не
умаляет его победы. Партия была исключительно ответ-
ственной, и над молодым шахматистом сильно довлел пси-
хологический момент. В длинном варианте всегда легко
просчитаться, а риск был слишком велик. Поэтому он
вел партию крайне осторожно, не форсировал событий,
а сначала попробовал менее рискованный путь, сыграл,
43
как принято говорить, исходя не из позиции, а из против-
ника. Опытный мастер всегда учитывает, что ответные
ходы будет делать не он, а другой человек, обладающий
иногда и другим пониманием шахмат, и иными вкусами
и наклонностями.
Помню, как я однажды спросил у Бронштейна по по-
воду одной его партии:
— Скажи, когда ты шел на этот вариант, ты учитывал,
что у партнера была возможность пожертвовать фигуру?
— Что ты! — ответил он.— Мой партнер никогда бы
так не пошел.
И это не самомнение, а тонкая психология.
В чемпионатах нашей страны не раз играл мастер Ни-
колай Копылов. Это сильный шахматист, обладающий
очень своеобразными, оригинальными взглядами. Его за-
мыслы, избираемые им ходы настолько не вязались с об-
щими представлениями, что на одном из турниров присут-
ствующие в качестве зрителей мастера придумали забавную
игру — старались угадывать, какой ход сделает Копылов.
Это была нелегкая задача!
Вы скажете, что он играл плохо. Отнюдь нет. В XIX
первенстве он победил Ботвинника, Кереса и Петросяна.
Даже таких выдающихся шахматистов оригинальные за-
мыслы Копылова ставили в тупик.
Несколько лет назад западногерманский журнал «Шпи-
гель» опубликовал большую статью, посвященную со-
ветским шахматистам, под весьма красноречивым назва-
нием «Роте цугмашинен». В этой статье, как в кривом
зеркале, гроссмейстеры уподоблялись шахматным авто-
матам, живым счетным машинам, будто бы рассчитываю-
щим сотни вариантов.
Совсем нет! Как раз наоборот. Чем выше класс шахма-
тиста, тем меньше он рассчитывает, тем больше опирается
на общую оценку, стремится к усилению своей позиции,
гармонической расстановке фигур, рациональному взаи-
модействию сил. Немногие варианты лишь служат про-
веркой правильности избираемого продолжения.
Кстати, и в нашем примере, где требовался точный ана-
лиз, вариантов рассчитывалось совсем не так много. План
черных был кристально ясен — провести пешку в ферзи.
Многое из того, над чем размышлял мастер, осталось за
«кулисами», имело негативный характер. Продолжение,
действительно случившееся в партии, было им рассмотре-
44
но еще при анализе хода 1. . .е4—еЗ. Тогда же он уста-
новил, что, если перевести слона на d3, жертва пешки без
лишних хлопот ведет к цели, и попытался осуществить
перевод слона.
Популярного чешского гроссмейстера Рихарда Рети
когда-то спросили: на сколько ходов вперед рассчитывает
он за доской?
— Ни на один! — последовал парадоксальный ответ.
Рети хотел подчеркнуть, что сила шахматиста совсем
не в расчете длинных вариантов, хотя, конечно, если нуж-
но, мастер может считать далеко вперед. Гораздо важнее
уметь правильно оценивать позицию, выбирать правиль-
ный план, предусматривать хитроумные ответы против-
ника вроде хода 3. СЬ6 в нашем примере. Этим опреде-
ляется класс шахматиста.
Шахматные сражения происходят в условиях ограни-
ченного времени на обдумывание. Поэтому желание все
предусмотреть, все рассчитать неизбежно приводит к цейт-
нотам. История шахмат знает немало имен шахматистов-
трагиков, кто любил подумать, действовал по принципу
«семь раз отмерь, один раз отрежь» и не добивался успеха,
так как в цейтноте упускал все плоды предыдущих тру-
дов.
Мне припоминается такой случай: когда-то, еще в мо-
лодости, я встретился за доской с опытным мастером
Ильей Каном. В сложной запутанной ситуации я более
получаса продумал над вариантом, связанным с жертвой
пешки. Когда я, наконец, решился на это продолжение,
Кан моментально отклонил жертву.
— Почему вы не взяли пешку? — спросил я его после
партии.
— А зачем? Я вам поверил. Вы думали вполне доста-
точно!
Нужно ли добавить, что эту встречу я в жестоком цейт-
ноте проиграл.
Мастер, стремящийся к успехам, должен волей-нево-
лей рационализировать свое мышление, быть практичным.
Очень часто приходится даже ограничивать свои возмож-
ности, удовлетворяться «синицей в руках».
Обычно большую трудность представляет выбор между
примерно равноценными продолжениями. Выглядят они
как будто бы одинаково, а избрать нужно только одно.
Человек сомневающийся, нерешительного характера, в
45
этом случае тратит массу драгоценного времени, неволь-
но уподобляясь буриданову ослу. А как в этом случае
поступает опытный шахматист? Я знаю одного гроссмейсте-
ра самого высокого класса, который решает подобную
проблему весьма своеобразно. Это — боец, ему важно
быть уверенным в себе, в том, что фортуна ему благоприят-
ствует. Незаметно от зрителей он вынимает из кармана
монету и выбирает ход на «орла или решку».
Вот вам и пресловутый гроссмейстерский расчет!
У меня в памяти трагикомический случай, происшед-
ший лет двадцать назад в одном из полуфиналов первен-
ства страны. Один мастер, любящий подумать, очень ста-
рательно вел атаку и под конец попал в сильный цейтнот.
Король его противника был уже в матовой сети, но наш ге-
рой не успел нанести решающий удар, как флажок на его
часах упал. В расстроенных чувствах он тут же показал,
что мог дать мат в несколько ходов двумя путями. Он
никак не мог решить, какой путь избрать!
Да, шахматисту во время партии есть над чем поду-
мать. Однако если бы к каждому из партнеров можно
было бы подключить записывающий мысли аппарат, то
выяснилась бы удивительная история — нередко мозг
бывает занят самыми необычными вопросами, иногда к шах-
матам никакого отношения не имеющими.
Так, в одной турнирной партии шахматист, игравший
белыми, подолгу задумывался над ходами, которые при-
ведены во всех курсах дебютов. В его же партиях они встре-
чались не один десяток раз. По окончании игры его парт-
нер спросил:
— На что вы тратили время в дебюте? Хотели открыть
что-нибудь новое?
— А,— с досадой ответил тот,— дело вовсе не в этом!
Я не обнаружил в кармане ключей от квартиры и все
ломал голову над тем, где же я их мог оставить.
Гроссмейстер Бронштейн часто долго размышляет да-
же над первым ходом, его рекорд — сорок минут на первый
ход,— пожалуй, не побит никем. К нему часто пристают
с расспросами, на что он тратит время. Одному наиболее
надоедливому репортеру Бронштейн однажды объяснил
так: — Я размышляю над тем, как играть завтра!
Надеюсь, Давид Ионович на меня не обидится, если я
приоткрою одну тайну. Часто перед игрой он не может
совладать со своими нервами, правильно наметить план
46
баталии. Этим он занимается в боевой обстановке, когда
рядом неумолимо тикают часы. Для него подобная трата
времени небесполезна: он сосредоточивается, применяя
выражение Станиславского, «входит в образ», и в остав-
шееся время может очень удачно сыграть свою роль.
Любопытный эпизод произошел однажды со мной.
В последнем туре международного турнира в Дрездене,
чтобы разделить первое место, мне нужно было выиграть
у шведа Стернера. Очень скоро я добился выигрышной
позиции. Оставалось только нанести финальный удар. По-
сле очередного хода противника я задумался и увидел две
возможности немедленно решить партию в свою пользу.
Один путь — сложный, с жертвой ладьи, другой — про-
стой. Вместо того чтобы еще раз проверить оба продолже-
ния, я занялся рассуждениями на отвлеченную тему, ка-
кой путь правильнее с точки зрения эстетики — элемен-
тарная красота или ясное, простое продолжение. В конце
концов я пришел к логическому выводу, что жертва яв-
ляется ненужной красивостью, и избрал второй, как мне
казалось, простой путь. Однако в дальнейших событиях
выяснилось, что по ходу варианта я просмотрел потерю
фигуры, игра осложнилась до предела, и победа досталась
мне с колоссальным трудом. Вот вам и простой путь!
А над чем думает шахматист, когда он не играет в шах-
маты? На турнире в Бледе с гроссмейстером Петаром
Трифуновичем произошел трагический случай. Гуляя
в горах, он вышел к водопаду, в поисках удобного места
для фотосъемки стал перескакивать с камня на камень и,
поскользнувшись, упал в воду. Несущийся с огромной
скоростью поток стал затягивать его под скалу. Отличный
пловец, Трифунович ценой невероятных усилий сумел
выбраться из воды. Позднее он рассказывал: — Самое
удивительное, в момент смертельной опасности мой мозг
буравила одна единственная мысль: состоится ли очеред-
ной тур, если я утону?
Рассказ потерпевшего
(как возникают комбинации)
а шахматной «бирже» сущест-
вуют определенные соотно-
шения между фигурами. Ферзь
расценивается значительно до-
роже ладьи, ладья считается
ценнее, чем слон или конь, а
те в свою очередь стоят намного дороже пешки. Эти азбуч-
ные истины известны каждому шахматисту. Однако иногда
на доске может возникнуть удивительная ситуация, когда
в одно мгновение все эти привычные представления нару-
шаются, наступает внезапная и резкая переоценка цен-
ностей, своеобразный биржевой кризис. В такие роковые
мгновения ценность одних фигур катастрофически падает,
других — головокружительно взлетает. Маленькая, нич-
тожная пешка может стать дороже слона, ладьи, а то
и самого ферзя.
В такие моменты говорят, что в партии возникла ком-
бинация. Как смерч, проносится она по доске, вовлекая
в круговорот событий все новые и новые фигуры, а затем
сбрасывая их с доски. Но вот комбинация закончилась,
волнение улеглось, и на доске снова вступает в силу нор-
мальное, привычное соотношение ценности пешек и фи-
гур. Умение в клубке фигур на доске обнаружить «ге-
роев» комбинации, своевременно заметить ее предпосыл-
ки — важное качество шахматного мастера. Его называют
комбинационным зрением. Это — способность предви-
деть, вовремя предугадать и распознать наличие комби-
национной ситуации, и умение испод-
воль ее подготовить, и, наконец, точ-
ный и четкий расчет.
Как возникает комбинация, мне
хочется показать на примере одной
своей партии, игранной в командных
соревнованиях на первенство страны
в 1961 году. Кто предводительствовал
белыми фигурами, я скажу позже,
черными играл я.
48
1. е2—е4 е7—е5 2. Kgl — f3 КЬ8—сб 3. Cf 1 -Ь5 а7—аб
4. Cb5—а4 Kg8—f6 5. 0—0 Cf8—е7 6. ЛИ—el Ь7—Ь5 7.
Са4—ЬЗ d7—d6 8. с2—сЗ 0—0 9. Ь2—ИЗ Кеб—а5 10.
СЬЗ—с2 с7— с5 11. d2—d4 <Dd8—с7 12. Kbl—d2 Ka5—
сб 13. d4 : c5 d6 : c5 14. Kd2—fl ЛГ8—d8 15. Ф61—e2
Ла8—b8 16. КП— e3 g7—g6.
Эта позиция, возникшая в чигоринском варианте ис-
панской партии, не была для меня новой. Подобную рас-
становку ладей я за полгода до этого успешно применил
в партии с гроссмейстером Полугаевским. Он продолжал
17. Kh2 — с целью ходом коня на g4 отвлечь коня f6 от
охраны слабого пункта d5, но преимущества не получил.
Я не знаю, была ли эта позиция новой для моего партнера,
но он здесь надолго задумался, а затем сыграл 17. Kf3—
g5!. Белые нащупали вторую сла-
бость в лагере черных — пункт f7 и
пытаются немедленно начать агрес-
сивные действия. Так, на естествен-
ный ход 17. . .h6 может последовать
18. Kd5! К : d5 19. ed hg (плохо
19. . .Л : d5 из-за 20. <Df3) 20. de
Ф : сб 21. Ф : е5 СЬ7 22. ФgЗ!, и в
связи с угрозой 23. Л : е7 белые
выигрывают пешку. Вероятно, лучше
17. . .Ка5, чтобы на 18. Kd5 про-
должать 18. . . К : d5 19. ed Cd6. Однако, на свою беду,
черным пришла в голову злополучная идея — пустить коня
на d5, но сыграть на неустойчивом положении коня g5.
Последовало: 17. . .Се7—f8 18. Фе2—f3	Cf8—g7
19. КеЗ—d5 Фс7—d6.
Кажется, что фигуры белых из-за угрозы 20. . .h6 вы-
нуждаются к отступлению, но белые, поразмыслив, отве-
тили 20. Сс1—еЗ!, нагнетая напряжение. Я, конечно, рас-
сматривал этот ход, полагая, что после 20. . .h7—h6
комбинационный удар 21. С : с5 Ф : с5 22. К : f6+ С : f6
23. Ф : f6 hg 24. СЬЗ не имеет большой силы из-за тонкого
ответа 24. . .Kph7, и если 25. Ф : f7+, то 25. . .Kph6,
а если 25. С : f7, то 25. . .Фбб. Черные видели комбина-
цию белых, но считали, что она не приносит противнику
особенных выгод. Когда расчет строится на длинных ва-
риантах, где возможны различные хитроумные ответы,
всегда следует остерегаться неожиданностей. Недаром
пословица гласит: «Где тонко, там и рвется!». Белые сде-
49
лали ход, который черные недооценили в предваритель-
ных расчетах — 21. Kd5 : f64~!
Эта маленькая перестановка ходов позволяет белым
существенно усилить расположение своих фигур, усилить
ровно настолько, что их комбинация оказывается решаю-
щей. Теперь черные насильно вовлечены в ход событий.
21.	. .Cg7 : 16
Увы, сказав «а», приходится говорить и «б». После
21. . .Ф : 16 22. Ф : f6 С : 16 прозаический ход 23. Kf3
ведет к выигрышу пешки, так как черные не в силах одно-
временно защитить пешки h6 и с5.
22.	Ла1—сП! Фбб—е7 (единственный ход. Не спасает
и 22. . .Kd4 ввиду 23. cd cd 24. С : d4! hg 25. Са7 с выигры-
шем качества) 23. СеЗ : с5! Лс18 : dl 24. Ле1 : dl (конечно,
не 24. С : е7 из-за 24. . .Л : е1 +
25. Kph2 С : g5) 24. . . Фе7 : с5 25.
Ф13 : 16 h6 : g5 26. Сс2—ЬЗ.
Тихий заключительный ход.
Слон, не торопясь, занял боевую по-
зицию. Комбинация белых достиг-
ла апогея. Они пожертвовали фигуру
всего за одну пешку, но черные,
обладая перевесом в силах, не мо-
гут удовлетворительно оборонить
своего короля. Грозит как 27.
Ф : f7+, так и 27. Ф : g6+, а на 27. . . Kph7 немед-
ленно решает 28. С : 17 Ке7 29. Лбб.
Наступила развязка. 27. . ,ЛЬ8—Ь7 28. Ф16 : g6-f-
Kpg8—18 29. Фg6—h6+ Кр18—е8.
Черный король мечется в поисках убежища, но так его
и не находит. На 29. . .Kpg8 решает 30. Лбб, а на 29. . .
Кре7 могло последовать 30. Ф : g5+ Kpf8 31. ФЬ6+ Кре7
32. Л65 ФЬ6 33. Лбб Лс7 34. Ф164- и 35. Л68+, выигры-
вая ферзя.
30.	Лб 1 —d5 Фс5—Ь6 31. ФЬ6- Ь8+ К pf 8—е7 32.Ф18: с8.
Комбинация закончилась, наступила проза. У белых
две лишние пешки при лучшей позиции. Поэтому черные
прекратили сопротивление.
Если вы сами не догадались по почерку, могу назвать
имя победителя. Но я надеюсь, вы догадались, что белы-
ми играл экс-чемпион мира Михаил Таль.
Может быть, вы думаете, что после этого я похоронил
весь вариант и больше не применял его на практике? Ни-
50
чего подобного! Когда я готовился к одному из чемпиона-
тов страны и рассматривал свои записи, на глаза мне попа-
лась снова эта позиция (см. стр. 48), и, немного посмотрев
ее, я решил, что после 17. Kg5 можно играть 17. . .СЬ7,
и дела черных не так плохи, так как на 18. Kd5 следует
18. . .К : d5 19. ed Л : d5 20. Ф13 Kd8!, успешно защи-
щаясь.
Во встрече с гроссмейстером Суэтиным — известным
знатоком теории — я решил применить эту «заготовку».
Суэтин, подумав, ответил 18. СЬЗ!, и тут я, к своему ужасу,
вспомнил, что именно этот ответ мы рассматривали с Та-
лем в совместном анализе после партии. Тогда же мы уста-
новили, что плохо 18. . .с4 из-за 19. К : с4 Ьс 20. Ф : с4
с разгромом.
Затея черных оживить вариант потерпела крах. При-
шлось возвращаться назад ладьей, и после 18. . .JIf8
19. Kd5 у белых явный позиционный перевес. Хотя в конце
концов мне и удалось спасти партию, больше я применять
этот вариант не рисковал.
Загадка позиции
юбители шахмат долго будут
вспоминать драматические пое-
динки Михаила Таля с Бентом
Ларсеном в полуфинальном мат-
че претендентов. Знатоки не
считали датчанина опасным соперником Таля (счет их
предыдущих встреч был 3 : 0 в пользу рижанина) и пред-
сказывали Талю легкую победу. В действительности было
иначе. Матч проходил в равной борьбе.
Первую партию выиграл Ларсен, Таль немедленно
сравнял счет. После двух ничьих — вторая победа Лар-
сена. Таль снова немедленно выравнивает положение.
При счете 3 : 3 телеграф принес обнадеживающую весть:
в прерванном положении седьмой партии у Таля две лиш-
ние пешки. Почитатели таланта «рижского волшебника»
51
было приободрились: наконец экс-чемпион мира вырвется
вперед. Доигрывание принесло разочарование — встреча
закончилась вничью. На следующий день, когда я сидел
у себя в редакции журнала «Шахматы в СССР», откры-
лась дверь и вошел гроссмейстер Бронштейн. Поздоро-
вавшись, он с заговорщическим видом направился к шах-
матной доске. Кстати, наша редакция, видимо, единст-
венная в Москве, где в рабочее время на столах стоят
шахматы. Бронштейн расставил на
доске позицию и воскликнул:
— Критическая позиция седьмой
партии матча Ларсен — Таль! Ис-
следована двадцать лет тому назад!
Ты помнишь?
Еще бы не помнить!
...В 1946 году мы с Бронштейном
играли в Ленинграде в полуфинале
первенства СССР. Это был первый
послевоенный год, и жизнь в то вре-
мя в Ленинграде была нелегкой — с питанием неважно,
продукты строго лимитированы, карточная система.
Однажды вечером он постучал ко мне. Будущий гросс-
мейстер зашел совсем не по шахматному вопросу. Его
интересовало, нет ли у меня чего-либо поесть. Мы поужи-
нали. Лишь после этого он расста-
вил на доске следующую позицию.
Как видите, она очень напоминает
положение из партии Ларсен —
Таль. Это была одна из отложенных
партий Бронштейна, причем он
играл черными.
— Удивительно,— обратился он
ко мне.— Кажется, дела черных
плохи, но я пока не вижу, как белые
могут выиграть. Когда партия откла-
дывалась, мой партнер был уверен в победе и показал
примерный вариант: 1.Ла6—а7+ Kpg7—h6 2. Ла7—Ь7
Kh5—g3 3. ЛЬ7—ЬЗ Kg3—Ь5 4. ЛЬЗ—ЬЗ Kph6—g7 5.
f4—f5 Kpg7—f7 6. f5—f6, и можно сдаваться. Однако ког-
да я шел домой, то по дороге сообразил, что королю не
обязательно прятаться за пешку. А почему не отступить
на f8? Тогда белый король может двинуться вперед, лишь
расставшись с пешкой f4. Если же он направится в обход
52
на g5, то я успеваю перевести коня на еб и воздвигнуть
барьер на его пути.
Как ты думаешь, могут ли белые пробить брешь в этой
крепости?
Мы с увлечением занялись анализом, благо на турнире
был свободный день. Сначала попробовали бросить короля
вперед, оставив пешку на произвол судьбы. Попытка ока-
залась неудачной. После 2. Кре5—еб Kh5 ! f4+ 3. Креб—
f6 Kf4 —d5+ 4. Kpf6 : g6 Kd5—e7+ 5. Kpg6—f6 Ke7—g8+
6. Kpf6—еб Kg8—h6 возникла известная теоретическая
позиция, которая считается ничейной. Кажется, впервые
она встретилась в партии Стейниц—Нейман, игранной
на турнире в Баден-Бадене в 1875 году. Тогда будущему
чемпиону мира удалось одержать победу, так как его про-
тивник в ответ на 7. Ла7—g7 легкомысленно отвел коня
ходом 7. . .КЬб—g4. Однако теперь подобный эндшпиль
считается элементарным. Ребенок знает, что коня нельзя
отдалять от короля и следует играть 7. . .Kh6—g8.
Попытались мы маневрировать ладьей, но также ни-
чего не добились.
Сейчас я уже не помню, кому из нас первому пришла
в голову остроумная идея все же пожертвовать пешку, но
предварительно улучшить позицию ладьи. Так был най-
ден тонкий ход 2. Ла7—d7! У черных единственный ответ —
2. . .Kpf8—g8 (проигрывает 2. . .Кре8 3. ЛИ7 Kpf8 из-за
4. f5).
Король снова ринулся в атаку. 3. Кре5—еб! Kh5 : f4+
4. Креб : f6.
В четыре руки, дружными усилиями, был найден ва-
риант: 4. . .Kf4—h5+ 5. Kpf6 : g6 Kh5—f4+ 6. Kpg6—g5
Kf4—e6+ 7. Kpg5—f6 Кеб—f4 8. Л67—d4 Kf4-h5 +
9. Kpf6—g6 Kh5—g3 10. Л64—f4, и конь пойман.
В волнении мы уставились друг на друга. Неужели
выигрыш найден? Начали искать новые шансы на спасе-
ние. А что если не брать пешку f4? Увы, и этот план был
быстро опровергнут. На 3. . .Kpf8 следует 4. ЛГ7+, и
как после 4. . . Кре8 5. Л16!, так и после 4. . .Kpg8
5. Кре7 Kph8 6. Kpf8 белые легко добиваются побе-
ды.
Давид не знал, что делать,— радоваться или плакать?
Конечно, обидно узнать, что ты форсированно проигры-
ваешь. Но зато каким интересным оказался путь к победе!
И, естественно, мы были горды тем, что нам удалось ре-
53
шить загадку позиции. Она действительно представляет
собой настоящий этюд.
Нужно ли говорить, с каким нетерпением мы ожидали
дня доигрывания, особенно, конечно, Бронштейн!
Утопающий хватается за соломинку. У него оставалась
еще слабая надежда на то, что его соперник не найдет
этого тонкого пути к победе.
Когда наступило доигрывание, уже по лицу его про-
тивника было ясно, что он не видит выигрыша. Он сы-
грал 1. f4—f5, и партия закончилась вничью. Можете
представить его огорчение, когда ему показали путь
к победе.
Позиция на последней диаграмме оказалась неизвест-
ной в теории эндшпиля. Я заинтересовался подобными
окончаниями и начал их анализировать при различном
расположении пешек на доске. Выяснилось, что эта пози-
ция—редкое исключение. Нормальный результат—ничья.
Вскоре результаты этих исследований были опублико-
ваны и стали известны шахматному миру.
Теперь вы понимаете, что произошло при доигрывании
седьмой партии матча Ларсен — Таль. Ларсен отдал каче-
ство, но отыграл недостающие пешки. На доске возникла
одна из проанализированных мной двадцать лет назад
позиций. Как Таль ни пытался опровергнуть выводы тео-
рии (игра продолжалась еще тридцать ходов), это ему не
удалось. Без большого труда Ларсен свел встречу вничью.
Под микроскопом
авно уже нет в живых многих
легендарных чемпионов прош-
лого, но их партии — бесстраст-
ные летописи шахматных сра-
жений — сохранились для по-
томства. Раскройте турнирные сборники тех лет, и дере-
вянные фигурки послушно повторят битвы минувших
времен.
54
Бывает очень интересно разобрать ка кую-нибудь ста-
ринную партию, взять ее под микроскоп современного
анализа. Ведь шахматы сейчас совсем не те, что были рань-
ше. Неизмеримо поднялся средний уровень шахматистов,
выросли знания, особенно в начале игры и в эндшпиле.
То, что раньше было откровением, известным из собствен-
ного опыта лишь немногим, стало азбучной истиной, ко-
торую любой может узнать в шахматном учебнике. Именно
поэтому в старых партиях нередко удается открыть такие
возможности, которые современникам и не снились.
Об одном таком исследовании и пойдет рассказ.
Как-то, просматривая партии гениального кубинца
Хосе-Рауля Капабланки, я встретил такую позицию.
Она возникла в партии Капа-
бланка — Яновский, игранной боль-
ше пятидесяти лет назад. У белых —
лишняя единственная пешка, и все их
надежды на победу кончатся крахом,
если черным удастся отдать за нее
слона. Планы противников кристаль-
но ясны. Белым нужно при поддержке
короля и слона провести пешку в фер-
зи, а черным — не допустить этого.
Задача черных очень трудна. Их король находится
в почтительном отдалении от чужой пешки, и одному сло-
ну борьба с превосходящими силами противника явно не
по плечу. Возможен, например, следующий вариант:
1. . .Cd8—Ь6 2. СсЗ—d4 СЬ6—с7 3. Ь4—Ь5 Сс7—d8 4.
Kpd5—сб Kpf5—еб 5. Cd4—Ь6 Cd8—g5 6. Cb6—с7 Cg5—еЗ
7. Сс7—d6 СеЗ—f2 8. Cd6—с5 (перекрывая диагональ
слона противника, белые освобождают дорогу пешке)
8. . .Cf2—g3 9. Ь5—Ь6 Cg3—f4 10. Ь6—Ь7 Cf4—g3 11.
Сс5—Ь6 Cg3—Ь8 12. СЬб—с7 СЬ8—а7 13. Крсб—Ь5 Креб—
d7 14. КрЬ5—аб.
Слон вынужден уйти, и пешка превращается в ферзя.
По-видимому, рассчитав этот вариант и не найдя никаких
других возможностей борьбы с пешкой, Яновский счел
свою позицию безнадежной и, чтобы не тратить время
зря, признал себя побежденным.
А были ли у него возможности успешно бороться с пеш-
кой? Оказывается, были.
Я приглашаю вас, читатель, вместе со мной принять
участие в анализе позиции. Но сначала давайте заглянем
55
в какой-нибудь шахматный учебник и посмотрим, что по
поводу таких позиций говорит теория.
Анализом окончаний со слоном и пешкой против слона
занимался итальянец Чентурини еще в середине прошлого
века. Результаты его обстоятельных исследований впер-
вые были опубликованы в книге Сальвиоли «Теория и
практика шахмат», вышедшей в Венеции в 1887 году.
Наряду с элементарным приемом торможения пешки,
когда король занимает одно из полей на ее пути, недоступ-
ное слону, Чентурини указал еще одну очень важную
систему защиты. Она демонстри-
руется на следующей диаграмме.
Как видите, король черных не обя-
зательно должен быть впереди пешки.
В позиции Чентурини он атаковал
ее с тыла и не позволяет осуществить
нужное для движения пешки перек-
рытие диагонали слона. Белые могут
вытеснить слона противника с диаго-
нали а5—d8 следующим маневром:
1. Cf4—еЗ Cd8—а5 2. СеЗ-Ьб Са5-
d2 3. СЬ6— с7, но черные отвечают 3. . .Cd2—еЗ, и пе-
рекрытие на поле с5 невозможно, этому мешает король
черных.
Надеюсь, вы поняли, что позиция Чентурини является
тем спасительным маяком, на который следует ориенти-
роваться черным в эндшпиле Капабланка — Яновский.
Король черных не должен быть пассивным свидетелем
происходящих событий, ему необходимо спешить к полю
с4, чтобы помешать белым осуществить перекрытие. Нуж-
но идти в тыл к белой пешке.
Что ж, попробуем. 1. . .Kpf5—f4!!
Для несведущего человека такой ход выглядит дико —
король черных удаляется от пешки: на самом деле это
сильнейший ход.
2. СсЗ—е5+ Kpf4-еЗ! 3. Ь4—Ь5 КреЗ—d3! 4. Kpd5—
сб Kpd3—с4!, и нам удалось получить позицию Чентури-
ни. Видите, как просто! Но, может быть, белые плохо
играли? Нельзя ли помешать маршу короля ходом 2.
Се5—d4? Это, однако, не смущает черных. Они продол-
жают 2. . .Kpf4—f3 и на 3. Ь4—Ь5 отвечают КрГЗ—е2!!,
неумолимо стремясь к заветной цели — полю с4. После
4. Kpd5—сб Кре2—d3 5. Cd4—Ь6 Cd8—g5 6. СЬб—с7
56
Cg5—еЗ 7. Cc7—d6 Kpd3—c4! король черных своевремен-
но оказывается на нужном месте.
Проверим еще одну возможность игры за белых — ход
6. Креб—Ь7! Белые собираются попасть королем на аб и
ходом слона на а5 вытеснить слона противника с диагонали
а5—d8. Однако черные во всеоружии. Они продолжают
6. . .Kpd3—с4 и на 7. КрЬ7—аб отвечают Крс4—ЬЗ!!,
чтобы на маневр слона 8. СЬ6—f2 Cg5—d8 9. Cf2—el ус-
петь сыграть 9. . .КрЬЗ—а4! и помешать намерению белых.
Выходит, что один из сильнейших мастеров своего
времени Д. Яновский не только не использовал всех воз-
можностей защиты, но вообще сдался
в ничейной позиции!
Этот анализ был опубликован в
шахматных журналах. И вот совсем
недавно на турнире в Буэнос-Айресе
в партии Тайманов — Фишер встре-
тилось почти такое же окончание.
Роберт Фишер оказался в курсе
дела и нашел правильное решение.
Он сыграл 1. . .Kpg4—f4 2. Ь4—Ь5
Kpf4—е4 и после 3. СсЗ—d4 Cd8—с7
4. Крс4—с5 Кре4—d3 5. Крс5—сб Kpd3—с4! достиг спа-
сительной позиции Чентурини.
История была бы неполной, если бы я не рассказал
еще об одном, на этот раз анекдотическом случае. Про-
сматривая сборник этюдов, вышедший недавно за рубежом,
я обнаружил в нем позицию из партии Капабланка —
Яновский, но слегка замаскированную, с переменой цве-
та фигур и с пешкой на линии «g» вместо «Ь». В решении
этюда не было ничего оригинального, отличного от того,
что мы с вами рассмотрели. Для чего же понадобился
весь этот камуфляж? Это легко понять. Под этюдом стоит
имя автора — Д. Хартлеб. Ничего не скажешь, ориги-
нальный способ составления этюдов придумал этот гос-
подин Хартлеб!
Ни сна, ни отдыха
спать, а взбудораженный
ризнаться, я не люблю, когда
партия остается неоконченной,
особенно если в неопределен-
ной позиции. Придешь вечером
после игры домой, ляжешь
мозг не успокаивается — мель-
кают позиции, роятся варианты. В голове сам собой идет
разбор отложенной позиции. Тут уж не до сна. Чтобы
отвлечься, возьмешь книгу, прочтешь несколько страниц
и убеждаешься, что в сознание содержание книги не про-
никает: мозг занят интенсивным анализом. Требуется
усилие воли, иногда огромное, чтобы заставить себя за-
быть отложенную позицию, отвлечься и заснуть спокойно.
Общепризнанный наш авторитет — Михаил Ботвинник,
если на следующий день предстоит очередной тур, никогда
накануне вечером не анализирует отложенные партии.
Отдых важнее. Только, к сожалению, не все — даже гросс-
мейстеры — умеют побороть себя, обладают такой же-
лезной волей, как у экс-чемпиона мира.
Я помню, например, как у Симагина в одном из полу-
финалов чемпионата страны неоконченные партии шли одна
за другой и все в сложных, запутанных позициях. Денно
и нощно он их анализировал, не расставался с карман-
ными шахматами, в результате сильно уставал и следую-
щие партии играл все хуже и хуже.
В утомительной турнирной борьбе сэкономленные си-
лы иногда могут оказаться важнее спасенного при доигры-
вании очка.
Не подумайте, что я предлагаю отказаться от анализа
отложенных партий. Конечно, нет. Только всему свое
время. Анализировать нужно, но так, чтобы домашний
анализ не мешал игре в турнире.
Если хотите знать, анализ отложенной позиции — это
целое искусство. Каждый шахматист, стремящийся к вы-
сотам мастерства, должен владеть им в совершенстве, иначе
при доигрывании его будет ожидать жестокое разочаро-
вание.
58
В день доигрывания состояние шахматиста очень на-
поминает состояние студента в день экзамена. Во-первых,
никогда не хватает времени на анализ. Во-вторых, вроде
проанализировал позицию как следует, но, кто знает, что
произойдет при доигрывании. Ведь возможны случайности.
Двумя интересными примерами доигрывания и анализа
неоконченных партий мне хочется поделиться с читате-
лем.
В 1948 году мне впервые удалось попасть в финал пер-
венства страны. Это крупнейшее по любым масштабам со-
ревнование является ежегодным смотром наших сил.
В них молодежь во встречах с испытанной гвардией —
гроссмейстерами — держит экзамен на зрелость, полу-
чает необходимую закалку. По жребию на старте мне вы-
пало играть подряд со старшими по званию С. Флором,
П. Кересом и И. Бондаревским. Первые две встречи я
провел успешно, устоял в напряженной борьбе, но в тре-
тьей попал в трудное положение и к
откладыванию имел все шансы по-
лучить первую «баранку».
Вот отложенная позиция.
Бондаревский записал свой ход.
В неважном настроении шел я
домой: позиция выглядела безнадеж-
ной. Казалось, что черные, играя
41. . . ФЫ+ 42. Kpg2 Ф15,
быстро проводят пешку «d» в
ферзи.
Доигрывать партию предстояло на следующий день,
поэтому вечером я приступил к анализу положения. Даже
в проигранной позиции не хочется отдавать очко без боя.
Я попытался найти шансы на сопротивление. Первое,
что предстояло решить,— как защититься от указанного
варианта с угрозой 43. . .d3? Поразмыслив, я нашел хит-
рый ход 43. <TIeg7!, и движение пешки после 44. JIgf3
ведет к ее потере. Но что будет, если черные ответят
43 . . .Крс5, возобновляя угрозу? Снова удалось найти
парирующий маневр 44. JIf3 Фе4 45. JIgf7!, и движение
пешки ведет к осложнениям, по-видимому, выгодным бе-
лым. Например: 45. . .d3 46. ЛГ5+ Kpd4 47. JIf4 d2 48.
Л : e4+ Kp : e4 49. ЛеЗ+ Kpd4 50. Ле8 КрсЗ 51. Лd8.
Возникали сложные варианты, в которых шла острая
полноправная борьба.
59
Итак, первый вывод оказался оптимистичным — мо-
ментально белые не проигрывали. Тогда возник следую-
щий вопрос — как защищаться, если черные не форсируют
события, а образуют вторую проходную пешку? У белых
только одна возможность сопротивления — сдвоить ладьи
по третьему ряду. Нетрудно установить, что в этом слу-
чае черные могут выиграть за проходные пешки ладью и
получить окончание с ферзем и сдвоенными проходными
пешками «h» против ладьи и пешки «Г». Казалось невероят-
ным, что в этом эндшпиле у белых есть возможности ус-
пешной защиты.
Но, как бывает в сказках, на помощь пришла счастли-
вая случайность. Я вспомнил, что уже видел подобную
позицию. Буквально за несколько месяцев до чемпио-
ната мне довелось быть одним из судей первенства СССР
по шахматной композиции по разделу
этюдов. Среди произведений, намечен-
ных на самое высокое место, оказал-
ся следующий этюд Г. Каспаряна:
Вот его решение: 1. ЛЬ2—ЬЗ
h5—h4 2. Cg7—е5 Kpg4—f5+ 3.
Себ—g3 <Pg6—c6+ (после 3. . .hg 4.
Л : g3 ничья) 4. Kpg2—h2 h4—h3!
5. Kph2 : h3 Феб—hl + 6. Cg3—h2
ФЫ— fl+ 7.	Kph3—g3 ФП— c4
(кажется, дела белых плачевны) 8.
ЛЬЗ—f3+ Kpf5—g5 9. Ch2—gl! (плохо 9. Kpg2 из-за
Фе4) 9. . .Фс4—g4+ 10. Kpg3—h2 Фg4 : f3. Пат!
Изящно, не правда ли?
Судьи в оценке этюда были единодушны, но все-таки он
не удостоился отличия, и в этом оказался виноват... сам
Каспарян.
На имя судейской коллегии он прислал письмо, в ко-
тором сообщал, что этюд неправилен. Белым незачем бе-
гать слоном по доске, прятать его от назойливого ферзя.
Они могут его пожертвовать! Вместо 2. Себ возможно 2. ЛеЗ
(или 2. ЛЬЗ) и после 2. Ф : g7 возникающая позиция ни-
чейна.
В те времена в теории эндшпиля считалось, что если
ферзь с проходной пешкой борется против ладьи с пешкой,
то, как правило, сильнейшая сторона всегда выигрывает.
А Каспарян сделал открытие — нашел важную позицию,
являющуюся исключением из правила. Помню, эта наход-
Ничья
60
ка Каспаряна произвела на меня
колоссальное впечатление.
Надеюсь, теперь вы поняли, в чем
дело? Я вспомнил о позиции Каспа-
ряна. Если бы белым удалось от-
дать ладью за две проходные пешки
черных и при этом оказаться дру-
гой ладьей на третьей горизонтали,
то возникала спасительная позиция
Каспаряна. Число пешек по линии
«Ь» при этом, конечно, никакой роли не играло. На этом
выводе я и закончил анализ. Теперь все зависело от мое-
го противника.
Находка Каспаряна была опубликована в печати, но
не в шахматной. О ней рассказал М. Ботвинник в журнале
«Огонек». Мои шансы на спасение во многом зависели
от того, читал ли Бондаревский журнал «Огонек».
Что же произошло при доигрывании? Сначала Бонда-
ревский играл очень точно и благополучно обошел все
«подводные рифы».
41. . .Фа2—Ы+ 42. Kpgl—g2 ФЫ—f5 43. Ле7—g7
Kpd5—с5 44. ЛgЗ—13 Ф15—е4 45. Лg7—f7 Крс5—Ь4 46.
Л17—14 Фе4—е5 47. Л14—15 Феб—g7+ 48. Л13—g3 Фg7—
d7 49. Л15—f3 h6— h5 50. Л13-63 Ф67—d5+ 51. ЛgЗ—13
Ф65—e4 52. Kpg2—11 h5—h4 53. Л13—h3 a5—a4.
Наконец-то черные используют свой основной козырь —
вторую проходную пешку.
54. ЬЗ : а4 Ь5 : а4.
Этот ход вселил в меня некоторые надежды. Продолжая
54. . .Кр : а4!, затем переводя короля на с4 и играя d3,
черные не давали белым никаких шансов.
55. ЛЬЗ—13 КрЬ4—с4 56. ЛdЗ—аЗ Фе4—с2 57.
КрП—g2 d4—d3 58. Л13 : d3 Фс2 : d3 59. ЛаЗ : a4+
Kpc4—d5.
Еще одна неточность. В позиции Каспаряна ничья
только в том случае, если король черных отрезан в верх-
ней половине доски. Поэтому, продолжая 59 . . .КрЬЗ
и подходя королем с фланга, черные добивались успеха
(это вы можете проверить сами).
60. Ла4 : Ь4.
Затаив дыхание, я ждал ответа черных. До ничьей
оставался один шаг — перевести ладью на ЬЗ, и меня бе-
спокоило, не могут ли черные этому помешать. Действи-
61
тельно, если бы черные знали, что им грозит, они могли
пресечь замысел белых, как позднее показал мастер
Л. Абрамов, тонким маневром 60. . .Ф§6+! 61. Kph2
ФТ5 62. Kpg3 Фе5+ 63. Kpf3 Ф§5 64. ЛИЗ Kpd4 65. Л§3
Ф65+ 66. Kpg4 ФЫ, и черные выигрывают.
Но увы, черные не подозревали об опасности, безмя-
тежно ответили 60. . .Kpd5—еб, и после 61. ЛИ4—ЬЗ!
белые наконец могли вздохнуть спокойно. Они своей цели
достигли.
Бондаревский обладает тонким позиционным чутьем.
Когда на доске возникла позиция Каспаряна, он начал
беспокоиться, интуиция, видимо, подсказывала ему, что
что-то не в порядке. Но было уже поздно.
61. . .ФбЗ—е4+ 62. Kpg2~h2 Креб—f6 63. ЛИЗ—еЗ
Фе4—d5 64. ЛеЗ—g3 h7—h5 65. Л§3—еЗ Kpf6—g5 66.
ЛеЗ—g3+ Kpg5—f4 67. ЛgЗ—еЗ h5—h4 68. ЛеЗ—h3
Ф65—b7 69. ЛИЗ—e3 Kpf4-g4 70. ЛеЗ-ИЗ ФЬ7-Ы 71.
Kph2—g2 (ферзя на fl пустить нельзя) 71. . .ФЫ—h7
72. Kpg2—h2 ФИ7—c7 73. Kph2—g2 Фс7—c2 74. ЛИЗ—e3.
Согласились на ничью.
Возникает вопрос, как это мастера не знали такую про-
стую позицию? Причина в том, что эндшпиль с подобным
соотношением сил встречается крайне редко. И все же
позднее выяснилось, что Каспаряну не полностью принад-
лежит честь открытия этой позиции. Когда в 1952 году
были опубликованы старые анализы известного знатока
эндшпиля мастера Н. Григорьева, умершего в 1937 году,
в его материалах, приблизительно датируемых 1917 го-
дом, был найден и анализ этой позиции. Любопытно, что
редактировал книгу о Григорьеве Бондаревский. Но ра-
ботать над книгой ему пришлось уже после нашей партии.
Позиция, которую можно назвать находкой Григорье-
ва — Каспаряна, через год еще раз всплыла в печати.
В турнире претендентов 1950 года Лилиенталь «поймал»
на нее в проигранном положении Флора. Между прочим,
я был тогда секундантом Лилиенталя.
Когда-то Тартаковер назвал шахматную теорию «под-
слеповатой дамой». Выводы теории в малоисследованных
позициях всегда требуют проверки. В данном окончании
это выявилось в полной мере.
Вспоминается другой случай. Однажды у меня в энд-
шпиле возникла редкая позиция, которая, как позже выяс-
нилось, в теории считалась ничейной. К счастью, я не
62
знал этого, продолжал играть на выигрыш и победил.
Выводы теории пришлось изменить.
Да, анализ отложенных позиций — трудное дело!
Сколько выигрышных партий было сведено вничью, а то
и проиграно в самых крупных турнирах, сколько очков
было потеряно из-за того, что, считая победу близкой,
мастера не утруждали себя кропотливым анализом, точ-
ной проверкой вариантов.
Об одном таком случае мне хочется рассказать.
В 1947 году в матче на первенство профсоюзов встре-
тились две сильные команды—«Большевик» и «Зенит».
После того как время игры истекло,
выяснилось, что счет матча равный,
но одна партия неокончена. Прервана
была встреча автора этих строк с
совсем юным мастером, ныне просла-
вленным гроссмейстером Марком
Таймановым.
Вот эта позиция.
Мой противник, игравший белы-
ми, записал свой ход. Несмотря на
отсутствие пешки, положение белых
лучше. Конь черных расположен неудачно, и белые после
1. Cf2 и 2. Сс5 грозят его выиграть ходом 3. Ла8. Конечно,
черные могут отдать одну пешку, защищаясь от этой уг-
розы, но, взяв пешку «а», белые затем должны выиграть и
пешку «Ь».
Хотелось попытаться использовать силу связанных
проходных пешек, и при анализе я начал проверять сле-
дующий вариант:
1. Cf2 Ла4 2. Kpg3 Ь4 3. Сс5 ЬЗ.
Как жалко, думал я, что у белых есть здесь ход 4. Ла8,
ведь на 4. ЛЬ7 возможно 4. . .Ла5! 5. С : f8 (иначе 5. . .
ЛЬ5) 5. . .Кр : f8 6. Л : ЬЗ ЛЬ5, и у черных все шансы
свести окончание вничью.
Оригинальные идеи всегда возникают как-то внезап-
но, в результате непонятной, причудливой работы мозга.
Вдруг откуда-то в сознании мелькнула мысль — на 4. Ла8
у черных есть парадоксальный ответ 4. . .ЛЬ4!! Разве не
удивительно? Белые напали на коня, а черные подставляют
под бой еще и ладью! Черные несут большие материальные
потери, но их пешка становится страшной силой — грозит
превратиться в ферзя. А как белым защищаться от этого?
63
В волнении проверил я все возможности. Нет, кажется,
все в порядке. Не только найдено спасение, но и есть шанс
поймать противника в коварную ловушку.
На следующий день мы сели за доску и началась игра.
42. Cg3—f2 ЛаЗ—а4 43. Kph2—g3 Ь5—Ь4 44. Cf2—с5.
Белые играют слишком прямолинейно. Необходимо
было застраховать себя от опасной пешки ходом 44. ЛЬ7.
После 44. . .ЬЗ 45. Л : ЬЗ Лс4 46. ЛЬ7 а5 47. Ла7 для до-
стижения ничьей черным бы пришлось потрудиться.
44. . .Ь4—ЬЗ!
Здесь мой партнер с участием посмотрел на меня и без
особого раздумья ответил 45. Ла7—а8. Белые, видимо,
решили, что партия кончена и не ста-
ли вникать в замыслы противника.
Ошибка, очень характерная для моло-
дых шахматистов! Неужели мой про-
тивник думал, что я ничего не нашел
при анализе? Ведь партия была отло-
жена! Опытный мастер в подобной
ситуации, прежде чем сделать очевид-
ный ход, еще раз проверит возмож-
ные продолжения, попытается выяс-
нить, что задумал партнер. Правда,
такой ход, как последовавшее 45. . .Ла4—Ь4!!, нелегко
обнаружить.
Когда этот ход был сделан, Тайманов искренне удивил-
ся и, конечно, сразу понял, что попался. Сжав голову ру-
ками, он стал изучать позицию. Теперь роли перемени-
лись. Шансы на победу на стороне черных.
Далее было: 46. Ла8 : f8+ Kpg8—h7 47. Сс5—d4.
Только так белым удается остановить пешку. После
47. С : Ь4 Ь2 она становилась ферзем.
47. . .ЛЬ4 : d4 48. ЛГ8—Ь8 Л64—d3+ 49. Kpg3—f2
аб—а5 50. f4—f5!
Белые находят еще лучший шанс.
50. . ^d3—d5! 51. f5 : еб Лd5 : е5 52. ЛЬ8 : ЬЗ Ле5 : еб.
В итоге черные с лишней пешкой имеют хорошие шансы
на победу. В конце концов им удалось выиграть это окон-
чание.
Последний шанс
даже вывел такую
сторожно, остерегайтесь пата —
предупреждают учебники для
начинающих. Автор одного из
«ученых» трудов о шахматах
глубокомысленную рекомендацию —
«давая мат королю, надо оставить ему возможность чуть-
чуть дышать!». Оснований для подобных призывов к бди-
тельности вполне достаточно. Пат — это бич неискушен-
ных шахматистов.
До сих пор помню чувство обиды и разочарования, ох-
ватившее меня, когда в одной из своих первых партий я
вместо мата сделал пат. И как же не быть обиде! У меня —
огромный перевес в силах. Последние остатки армии про-
тивника повержены в прах. Неприятельский король при-
жат к стенке. И вдруг один ход, только один неосмотри-
тельный ход, и вмиг рассеялись честолюбивые мечты.
Королю противника пойти некуда. Пат. Ничья!
Хотелось возмущаться несправедливым правилом,
кричать, плакать. И только когда я стал взрослым, мне
стало понятно, что правило о пате — мудрое правило.
Оно учит не переоценивать своих сил, никогда не зазна-
ваться, всегда быть осмотрительным.
Конечно, в партиях мастеров пат — чрезвычайное про-
исшествие. В крупных турнирах случаи чудесного спа-
сения при помощи пата крайне редки.
И все же в напряженной борьбе встречается всякое!
Вот несколько поучительных примеров.
...Цюрих, осень 1953 года. Грустный возвращался
Ефим Геллер с двадцать четвертого тура матч-турнира пре-
тендентов. В прерванной встрече с американцем Решев-
ским у него на две пешки меньше в эндшпиле. Настрое-
ние у Геллера было сдать партию без доигрывания, но
когда мы поздно вечером с ним начали анализировать
отложенную позицию, то нашли последний шанс — при
удачных обстоятельствах можно было сыграть на пат.
На следующий день партнеры появились в турнирном
зале. Решевский не скрывал своего удивления тем, что
65
Геллер решил продолжать игру.Сиронической усмешкой он
сел за доску, заказал чашечку кофе и начал не спеша поме-
шивать его ложечкой. Торопиться действительно было неку-
да. Две лишние пешки служили верной гарантией победы.
Вот эта злополучная отложенная
позиция.
При доигрывании последовало:
42. f2—14 Ле1—еЗ 43. ЛИ4—g4
Kpg8—h7 44. Л§4—g3 ЛеЗ—е2 45.
h3—h4 (белые защищаются от угрозы
45. . .g5, что могло последовать, на-
пример, на 46. ЛаЗ) 45. . . Ле2—е4
46. Л§3—f3 f7—f6 47. е5 : f6g7 : 16
48. Kph2—g3 Kph7—g6 49. Л13—a3
f6-f5.
Американец уже допустил несколько неточностей,
осложнивших его задачу. Встретившись с неожиданным
сопротивлением, он стал нервничать, подолгу задумываться
над ходами и попал в цейтнот.
50. ЛаЗ—а6+ Kpg6-h5 51. Лаб—f6?
Все, выигрыш уже упущен! Как показали позднейшие
анализы теоретиков, к победе еще вело 51. Ла8!
51. . .Ле4—еЗ+ 52. Kpg3—f2 ЛеЗ—аЗ 53. g2—g3.
«Рыбка попалась на крючок». Именно эту любопытную
позицию мы рассматривали дома. Впрочем, и после 53.
Л : 15+ Кр : Ь4 белым не выиграть.
53. . .ЛаЗ—f3+!!
Можете себе представить, с каким удовольствием одес-
сит сделал этот ход, с каким торжеством взглянул он на
своего партнера. А Решевский? В ос-
тавшиеся до контроля секунды он
принялся сосредоточенно думать, но
было уже поздно. Именно в этот мо-
мент Геллер подозвал официанта, на-
рочно громко заказал стакан чаю, а
затем неторопливо стал размешивать
сахар.
Дальнейшее было несложно: 54.
Kpf2—е2 (если 54. Kpg2,To54. . .Л:
g3+!) 54. . .Л13 : g3 55. Л16 : f5+
Kph5 : h4 56. Kpe2—f2 ЛgЗ—a3 57. Л15—g5 ЛаЗ—ЬЗ
58. Лg5—gl Kph4—h5 59. Kpf2—e2 ЛЬЗ—аЗ 60. f4—15,
и здесь было подписано мирное соглашение.
66
Говорят, на ошибках учатся. Про Решевскогоэтого не
скажешь. Урок не пошел ему впрок. Через одиннадцать лет
он снова «налетел» на пат в совершенно выигрышной пози-
ции. Произошло это во время доигрывания его партии с
гроссмейстером Ларри Эвансом из чемпионата США.
В этой партии возникло следующее положение.
Дела белых плохи. Не хватает фигуры, в смертельной
опасности король. Кажется, самое
время прекратить сопротивление. Но
Эванс не сдается и делает ход, кото-
рый черные, видимо, сочли жестом
отчаяния.
47. h3—h4! ЛеЗ—е2+ 48. Kph2-h 1.
Видимо, ожидая немедленной ка-
питуляции, Решевский не утруждал
себя выяснением замыслов партнера
и взял пешку.
48. . .Ф§5 : g3? 49. Фс8—g8+!!
Очевидцы рассказывают, когда белые со стуком бро-
сили ферзя под бой, обычно невозмутимый Решевский
вздрогнул, изменился в лице и с сердцем пробормотал
сквозь зубы: «Идиот!»
Правда, не совсем ясно, к кому это относилось.
После 49. . .Kph7 : g8 50. JIf7 : g7! ему пришлось сми-
риться с ничьей.
Разве это не обидно? По-человечески Решевскому впол-
не можно было посочувствовать. Каждый раз на этом са-
мом месте...
В редактируемом Эвансом шахматном журнале «Аме-
рикен чесс куотерли» он привел это окончание под сен-
сационным заголовком «Швиндель столетия». Конечно,
эмоции Эванса по случаю чудесного спасения вполне по-
нятны. Однако, чтобы у читателя не
создалось неправильного представле-
ния, мы приведем еще несколько не
менее ярких случаев, происшедших
все в том же двадцатом веке.
В самом начале столетия в партии
Чигорин—Шлехтер (Остенде, 1905 г.)
возникла следующая позиция:
Черным пора сдаваться. Они сде-
лали ход, который на первый взгляд
выглядит нелепым — 1. . .Фе7—с7+.
67
Белые восприняли ход черных как «предсмертный»
шах, решив немедленно кончить игру, ответили 2. Фс14—
Ь6+?? и ... после неожиданного 2. . .КрЬ8—а8! вынуж-
дены были согласиться на ничью. На единственное 3.
Краб—аб следует 3. . .Фс7—с8+ 4. Краб—аб Фс8—с7!
Много волнений участникам командного первенства
профсоюзов 1945 года доставил последний тур, когда реша-
лось, кому быть чемпионом — команде «Большевик»,
в состав которой входили И. Болеславский, С. Флор,
А. Толуш, В. Чеховер и др., или команде «Зенит» (А. Ко-
тов, И. Бондаревский, Е. Загорянский, Ю. Авербах и др.).
Доигрывалась последняя партия Загорянский — Толуш.
Все зависело от результата этой
встречи. Выигрывает Толуш — чем-
пион—команда «Большевик», ничья—
команды делят первое — второе мес-
та. А на доске такое положение.
У черных (ими играл Александр
Толуш) все шансы добиться успеха,
поэтому вы можете представить себе
настроение «зенитчиков». Не унывал,
кажется, один Загорянский. С невоз-
мутимым видом он сыграл 1. Фс8—с4,
не позволяя пешке черных двинуться вперед. Вместо того
чтобы планомерно усиливать свое положение, Толуш
придумал хитрую ловушку и ответил 1. . .Kpg4—h3. Бе-
лые пошли навстречу замыслу партнера и «попались»:
2. Ф64 : f4! g3—g2+ 3. Kpfl—f2 ЛГ8—f6.
Считая, что игра окончена, Толуш встал из-за стола,
но по глазам окружающих понял, что свершилось нечто
непоправимое. Он взглянул на доску, увидел непредусмот-
ренный ответ противника 4. Kpf2—gl!!, покраснел и раз-
машисто написал на бланке партии— ничья.
Я думаю, что Александр Казимирович и сейчас, спу-
стя много лет, без большой радости вспоминает этот эпи-
зод. Ох, и досталось ему от товарищей по команде!
В командных соревнованиях, где игра идет по прин-
ципу «один за всех и все за одного», ответственность каж-
дого члена команды повышается, тем не менее и в таких
турнирах случаются патовые казусы.
Вот пример последнего времени. В командных сорев-
нованиях общества «Спартак» в 1961 году в матче Гру-
зия — Белоруссия встретились на первой доске Б. Гур-
68
генидзе и А. Суэтин. Довольно быстро грузинский мастер
попал в проигранную позицию, и его партнер уже пред-
вкушал радость победы. На доске возникло следующее
положение.
Двух мнений в его оценке быть не может: на стороне
черных вполне достаточный для победы материальный
перевес.
Белые как бы с отчаяния двинули пешку — 1. а4—а5.
Черные взяли 1. . .Ь6 : а5.Ответ был 2. JIf6—fl.
Шахматы учат быть самокритичным. Если ты не по-
нимаешь, что хочет партнер, значит, ты чего-то не видишь.
Но по-видимому, черные считали
иначе. Не задумываясь, они «закуси-
ли» еще одной пешкой.
2. . .Фд8 : §53.Фе2—е8+ Kpg8—
g7 4. ЛИ—f7+Kpg7—h6.
Все это было предусмотрено чер-
ными. Их король в безопасности, а
король белых в клетке. Но именно
поэтому наступила расплата: 5.
ЛГ7 : Ь7+! КрЬб : Ь7 6. Фе8—Ь8Ч~!, и
была зафиксирована ничья.
Да, даже в самых выгодных ситуациях следует пом-
нить о патовых угрозах и вовремя их предупреждать. И,
наоборот, попав в проигранное положение, стоит поискать,
а нет ли возможности сыграть на пат.
Как находят патовые ресурсы, мне
хочется показать на следующем при-
мере.
У черных — значительный мате-
риальный перевес, а единственная
надежда белых — их проходные
пешки — застопорены королем про-
тивника.
И все же попробуем поискать
шансы на спасение. Разберем нес-
колько возможных продолжений.
Самый очевидный ход 1. КрЬ7—g6 не ведет ни к чему
хорошему. Проверим: 1. . .Kg4 : f2 2. Kpg6 : f6 g5—g4 3.
Kpf6— e5 (единственный шанс белых — двинуться на по-
мощь своим пешкам) 3. . .g4—g3 4. Кре5—d6 Kf2—d31.
Подводя на помощь коня, черные добиваются победы,
в то время как после бездумного 4. . .g2 они получают мат.
69
А что, если сыграть иначе— 1. f2—f3 Kg4—е5 2
Kph7—g7 Ke5 : f3 (конечно, не 2. . .f5 ввиду 3. Kpf6 g4
4. Кр : e5 gf 5. Kpd6, и выигрывают белые) 3. Kpg7 : f6
g5—g4.
Кажется, игра окончена. Последняя попытка белых
легко отражается, например: 4. Креб g3 5. Kpd6 g2 6.
Крсб Ке5+ или 6. Ь7+ Кр : Ь7 7. Kpd7—Ке5+ 8. Kpd8
Ксб+ 9. Kpd7 Ка7.
Спасти белых может только одно-единственное средст-
во — пат.
Попробуйте найти такое поле на доске, где король бе-
лых при появлении ферзя черных будет запатован.
Если вы не нашли сами, я вам подскажу. Это поле h3.
Теперь вам ясен план белых?
Скорее туда! 4. Kpf6—f5! g4—g3 5. Kpf5—g4! g3—g2
6. Kpg4—h3! g2—glO> 7. b6—b7+ Kpc8 : b7 8. c7—с8Ф +
Kpb7 : c8. Пат. Ничья!
Позвольте, может спросить дотошный читатель, а кто
сказал, что пешку нужно превращать только в ферзя?
А что, если ее превратить в какую-нибудь другую фигуру?
И в этом случае белые достигают ничьей. После 6. . .
g2—glJI все равно пат, на 6. . .g2—glC следует 7. КрЬЗ—
g2, и слон теряется, а в коня превращение бессмысленно,
так как два коня мата не дают.
Так в безрадостной, казалось бы, ситуации белым
удалось найти чудесную возможность спасения.
Остается добавить, что мы с вами решили этюд компо-
зитора А. Троицкого, одного из основоположников этюд-
ной композиции. Он был опублико-
ван более полувека назад, но до сих
пор не утратил своего очарования.
Заканчивая разговор о пате, мне
хочется отметить, что пат как послед-
ний шанс — вовсе не соломинка, за
которую хватается утопающий. Это—
вполне реальный фактор, о котором
не следует забывать.
Вот поучительный пример из
партии будущих гроссмейстеров
Тайманова и Геллера, игранной в 1951 году.
Позиция белых проиграна, так как от многочисленных
угроз не видно защиты. Игра продолжалась всего три
хода: 41. . .Лс2 : h2 42. Феб—еЗ Jlg8—а8 43. JIg3—g7+
70
(жертва отчаяния, которую черные просто игнорируют)
43. . .Kph7—h6, и белые сдались.
Позднее дотошный читатель журнала «Шахматы в
СССР» К. Корабельников из города Люберцы показал, что
это окончание вполне может быть названо «комедией оши-
бок». Вместо 41. . .Л : h2 следовало продолжать 41. . .
Л§4!, и если 42. ЛИЗ, то 42. . .Лс1+ 43. Кре2 Ле1+ и
44. . .Л : еб.
А ход, сделанный черными, позволял белым провести
изящную патовую комбинацию путем 42. Л : g8 Кр : g8
(если 42. . .ЛЫ + , то 43. Л§1) 43. Л§3+!! Ф : g3. Король
запатован, можно отдавать ферзя. 44. ФЬ8+ Kpg7 45.
Фg8+!. Но, увы, все это осталось за кулисами.
Живые шахматы
один из обычных дней деловую
тишину, царящую в зале Цент-
рального шахматного клуба в
Москве, нарушил резкий голос:
— Товарищи шахматисты!
Вы безнадежно отстали от жиз-
ни. Чем вы занимаетесь? Вы увлекаетесь теми же шах-
матами, в которые играл еще пещерный человек. И это
в двадцатом веке! Вот я вам сейчас покажу настоящие,
современные шахматы.
Как по команде, играющие, оторвав взоры от досок,
подняли головы. В центре зала стоял лысый старик с ог-
ромной шахматной доской в руках. Он положил доску
на стол и вывалил на нее целую кучу разнообразных
фигур.
— В наш век техники вы сражаетесь слонами и ладья-
ми. Я уже не говорю о конях. В жизни их давно вытеснил
автомобиль. А вы разыгрываете коневой эндшпиль!
Взгляните на мое изобретение. Тут есть все виды совре-
менного оружия —танки, пушки, самолеты!
71
Несколько человек заинтересовались новой игрой и
подошли к изобретателю. Он объяснил правила игры, по-
казал, как ходят фигуры, а затем, расставив их на началь-
ные позиции, предложил сразиться. Желающих было
больше чем достаточно, и в этот день изобретатель был
в центре внимания. Вокруг его столика все время толпи-
лись зрители.
С тех пор старик зачастил в клуб. Сражения в «совре-
менные» шахматы продолжались, но число охотников поиг-
рать в них с каждым днем все уменьшалось и уменьшалось.
Наконец, однажды он так и не смог найти партнера. Шах-
матисты, попробовавшие вкус новой игры, старательно
обходили его стол. Одиноко просидев за своей необычной
доской около часа, изобретатель встал, потоптался на ме-
сте, затем нерешительно подошел к столикам и молча
стал наблюдать за игрой в обычные шахматы. Один из
игроков поднял голову, увидел изобретателя и неодобри-
тельно заметил:
— А, изобретатель! Хорошую вы игру придумали.
Но знаете... Садитесь-ка лучше, сразимся в обычные
«пещерные» шахматишки.
Изобретатель вздохнул и... согласился. В этот вечер
он наигрался вдоволь.
Говорят, что теперь он стал заядлым шахматистом.
Играет в турнирах, получил разряд и никогда не приносит
в клуб свое изобретение.
Шахматы на своем веку испытали тьму-тьмущую вся-
ких проектов. Для великого завоевателя Тамерлана
обычные шахматы были слишком «просты». Он играл
в шахматы на стодесятиклеточной доске. Причем, кроме
обычных фигур, там были еще генерал, жираф, верблюд,
военная машина и рыцарь.
Во времена великой французской революции их пыта-
лись «демократизировать». Серьезно обсуждался вопрос:
не противоречит ли основная идея шахмат — защита свое-
го короля — мировоззрению республиканцев и не следует
ли переименовать фигуры?
После второй мировой войны на Западе появилась сен-
сационная игра-новинка «атомные шахматы». В ней на-
ряду с обычными фигурами «воюют» самолеты и танки.
Главная особенность этих шахмат в том, что пешка, до-
шедшая до последней линии, превращается не в ферзя,
а в «атомную бомбу». В любой момент бомбу можно взор-
72
вать. «Атомный взрыв» в определенной зоне уничтожает
все — и чужие фигуры и свои. Если гибнет король, его
обязанности «по наследству» принимает на себя следую-
щая, «старшая по чину» фигура, и игра продолжается.
Побеждает тот, кто первым уничтожит все фигуры парт-
нера.
Но и эта игра не получила распространения.
Некоторым изобретателям кажется очень простой и
скучной квадратная форма шахматной доски. Они ут-
верждают, что на ромбической или шестигранной играть
куда интереснее. Других не устраивает, что доска плоская.
Они пытаются переселить шахматные фигуры на шар,
куб или цилиндр, причем фигуры не ставятся, а втыкаются
в специальные дыры на клетках.
Известны так называемые трехмерные шахматы, где
доска представляет собой этажерку с тремя полками, на
каждой из которых могут находиться фигуры.
Удобнее, пожалуй, способы игры, которые не требуют
ни специальных фигур, ни специальных досок.
В цилиндрических шахматах игра ведется на обычной
доске, но игроки рассматривают ее,как развертку цилинд-
ра. Вертикалями «а» и «h» доска не кончается — эти ли-
нии примыкают друг к другу, и вы можете легко переско-
чить конем или даже королем с одного края на другой.
Снимите у каждой стороны по одному коню, и вы полу-
чите «шахматы с конем в кармане». Соль игры в том, что
в течение партии вы имеете право в любой момент, но
только без шаха, ввести коня в игру.
Если у вас сломалась или разорвалась посередине шах-
матная доска, считайте, что вам повезло. Вы можете за-
няться следующей игрой — на своей половине доски каж-
дый партнер втайне от другого (лучше всего повернуться
друг к другу спиной) делает определенное количество де-
бютных ходов, затем доска складывается, и игра продол-
жается, как обычно. Представьте себе, сколько неожидан-
ностей ждет противников.
В шахматном клубе бразильского города Белу-Ори-
зонте меня познакомили с разновидностью шахматной иг-
ры — «кригшпилем», очень похожей на всем известный
«морской бой».
Игра в «кригшпиль» ведется так: партнеры сидят за
разными досками и не знают ответных ходов противника.
За третьей доской сидит судья. Игроки сообщают ему
73
свои ходы. Он фиксирует их на своей доске и информирует
противников о произошедших взятиях.
И все же, несмотря на все эти проекты, обычные, как
их называют изобретатели, ортодоксальные шахматы, про-
должают жить и привлекают к себе все больше и больше
сторонников. Объясняется это тем, что для человека на-
ших дней они достаточно интересны и не очень трудны.
Однако не исключено, что в будущем, когда человек
прочно обоснуется в космосе, расширение его познаний,
его кругозора скажется и на шахматах.
Разоблачение
шахматного автомата
етним днем 1937 года в Цент-
ральном парке культуры и от-
дыха им. Горького проводился
День шахматиста. В этот день
все мероприятия в парке были
на шахматную тему. Кинофильм «Шахматная горячка»,
сеансы одновременной игры, лекции маститых «матадо-
ров» шахмат, турниры и блицтурниры, конкурсы решений
задач и этюдов, чего только здесь не было!
Посетителей у входа в парк приветливо встречали
шахматные автоматы. Это были большие, разрисованные
в клеточку деревянные будки, перед которыми стояли шах-
матные столики. На будках было написано: «Попробуйте
получить приз и выиграть у автомата!».
Перед автоматами тянулись длинные очереди. Еще бы!
Каждый хотел попробовать свои силы и сразиться с не-
обычным партнером. Среди публики, обступившей автома-
ты, был и автор этих строк, тогда еще школьник. Я тоже
встал в очередь.
Вереница желающих сыграть с автоматом двигалась
сравнительно быстро. Автомат играл сильно и под востор-
74
женные восклицания публики «высаживал» своих против-
ников.
Как же происходила игра? На стенке будки висел
циферблат с двумя передвигающимися стрелками. На нем
были нанесены восемь цифр и восемь букв, соответствую-
щих цифрам и буквам шахматной нотации. Автомат сам
ходов на доске не делал, он показывал их на цифербла-
те. Отвечая, партнер автомата сначала передвигал фигуру
у себя на столике, а затем передвигал стрелки на цифер-
блате, информируя автомат о сделанном ходе.
Наконец, и я добрался до шахматного столика. Моя
партия закончилась неожиданно. Примерно ходов через
пятнадцать автомат «зевнул» ладью. Когда я, схватив
ладью, сообщил свой ход автомату, ответа не последовало,
стрелки были неподвижны.
Вдруг, заскрипев, сзади открылась незаметная дверца,
и из будки... вылез человек. Это был московский перво-
категорник, будущий мастер Виктор Люблинский. Он
стал объяснять, что на циферблате заела стрелка, и из-за
нее он сделал неправильный ход. Однако попытка «авто-
мата» взять ход назад была встречена протестами публики.
Под смех зрителей Люблинский снова забрался в будку,
но эффект от автомата уже пропал, иллюзия исчезла, и
публика быстро рассеялась.
Так произошло разоблачение шахматного автомата.
Поддельный автомат, о котором мы только что расска-
зали, был в истории шахмат не единственным.
Широко известен играющий в шахматы турок венгер-
ского изобретателя Кемпелена. Об этом «автомате» рас-
сказывается много всяких историй. Так, например,
в 1809 году с ним сразился сам Наполеон. В отличие от
Тамерлана Наполеон не считал для себя зазорным играть
в обычные шахматы, хотя, по отзывам современников,
играл отменно плохо. Во время партии Наполеон несколь-
ко раз пытался делать неправильные ходы. В первый раз
турок исправил ошибку, во второй тоже, а в третий, по-
теряв терпение, рассердился и сбросил фигуру противни-
ка на пол. Наполеон был очень доволен, что ему удалось
вывести противника из себя.
Цейтнот — отед курьезов
та история произошла однажды
в турнирной встрече двух шах-
матистов. Находясь в цейтноте,
один из партнеров сделал не-
правильный ход и, нажав кноп-
ку, пустил часы противника. Боясь потерять драгоцен-
ные секунды, его противник молча переставил фигуру на
старое место и перевел часы. Не поняв, в чем дело, парт-
нер снова сделал неправильный ход, и снова молча его
противник молниеносно вернул фигуру на исходную по-
зицию. Когда ошибка была совершена в третий раз, потеряв
терпение, противник схватил фигуру и выбросил ее прочь
с доски. Лишь вмешательство судей ликвидировало воз-
никший конфликт.
Да, цейтнот — это поистине отец курьезов. На моей
памяти партия Полугаевский — Шамкович, сыгранная
в одном из чемпионатов СССР. Эта встреча протекала край-
не напряженно, партнеры подолгу размышляли над каж-
дым ходом, прежде чем принять то или другое решение, и
оказались в жестоком цейтноте.
И здесь началось. Сперва большое преимущество было
у Полугаевского, но затем, спасая короля от атаки, он
побежал им не в ту сторону и попал из огня да в полы-
мя. В безнадежной позиции, где его король получал не-
избежный мат в два хода, Пол у гаевский не нашел другого
выхода, как предложить ничью, на что его партнер не-
медленно согласился. Как выяснилось, в цейтнотной го-
рячке оба не видели мата, который в обычных условиях
легко найдет даже неквалифицированный шахматист.
В цейтноте, когда на счету каждая секунда, против-
ники часто перестают записывать ходы. Лишь когда на
часах кого-нибудь из них упадет флажок, судья останав-
ливает игру и предлагает восстановить запись. Однажды
в цейтноте я настолько вошел в темп «блица», что сделал
на шестнадцать ходов больше, чем требовалось.
Оригинальный метод счета ходов был предложен как-то
одним кандидатом в мастера. В цейтноте он прекратил
76
записывать партию, но поставил рядом с доской кучу фи-
гур, равную количеству оставшихся ходов. Делая ход,
он ударял фигурой по кнопке часов, а затем отбрасывал
ее в сторону. Когда фигур больше не осталось, это значи-
ло, что нужное число ходов сделано, и цейтнот окончен.
Однако «передовой» метод не получил распространения,
так как судейская коллегия, оценив его по достоинству,
сделала изобретателю строгое предупреждение.
Но если часы доставляют шахматистам столько не-
приятностей, нельзя ли попытаться обойтись без них?
На этот вопрос дает ответ история шахматных состязаний.
Когда-то турниры и матчи игрались без контроля вре-
мени. На первом американском шахматном конгрессе бе-
сконечное раздумье Паульсена довело юного Поля Морфи
до слез.
Рекордсменом мира по долгодумью был, несомненно,
английский мастер Вильямс. Однажды ему удалось выиг-
рать матч у сильнейшего шахматиста Англии Стаунтона.
Правда, этот матч закончился несколько необычно. Выиг-
рав шесть партий и проиграв две, Стаунтон потерял тер-
пение и сдал матч, так как Вильямс буквально взял его
на измор. Над отдельными ходами он думал более двух
с половиной часов. «Марафонские» партии продолжались
сутками. Чтобы вразумить «долгодумов», и были введены
сначала песочные, а затем всем ныне известные часы с двой-
ным циферблатом.
Однако вместе с часами у шахматистов появился новый
грозный враг — цейтнот. Просрочка времени вела к
проигрышу партии. А не попробовать ли за просрочку
времени взимать штраф? И вот на международном турнире
в Нюрнберге, происходившем в 1907 году, это предложе-
ние было испробовано. Еще не было сыграно и половины
партий, как выяснилась полная несостоятельность этого
предложения. Участники задолжали турнирному коми-
тету такую сумму денег, что штрафы вообще пришлось
отменить, так как в противном случае мастера были бы
вынуждены добираться домой пешком.
Некоторую аналогию с цейтнотной игрой имеют так
называемые молниеносные партии, когда на всю партию
партнерам дается несколько минут. В одном московском
институте любители «блица» решили за неимением часов
использовать... лифт, благо было воскресенье. В начале
партии лифт устанавливался на среднем этаже. Делая
77
ход, один из партнеров нажимал кнопку лифта, и лифт
шел вверх. Отвечая, его партнер нажимал другую кнопку,
и лифт шел вниз. Если лифт доходил до первого или пос-
леднего этажа, это означало просрочку времени одним из
партнеров. Однако завхоз обратил внимание на дергаю-
щийся лифт и выяснил причину его скачков. Судя по по-
явившемуся вскоре строгому приказу, идея «новаторов» не
встретила поддержки «рутинеров» из администрации...
С новым годом —
с новым ходом
роме обычных шахмат,когда пар-
тнеры сидят за одним столом, су-
ществует игра по переписке,
когда партнеры находятся друг
от друга на расстоянии, иногда
весьма значительном, а ходы
передают по почте, радио, телефону. Такая игра имеет
свои особенности, а следовательно, и свои курьезы. Вот
некоторые из них.
Как-то один раз мастер, послав свой очередной ход,
обнаружил, что допустил грубый просмотр. Что делать?
Он побежал на телеграф и послал другой, правильный, от-
вет срочной телеграммой. Телеграмма, естественно, обо-
гнала письмо, и ошибка была исправлена.
Другой «заочник», опуская в почтовый ящик открытку
с очередным ходом, вдруг сообразил, что ход ведет к по-
тере фигуры. Хотя шахматист не выпустил открытку, а
держал ее двумя пальцами, но вытащить ее через отверстие
наружу никак не удавалось. Представьте себе удивление
почтальона, когда он обнаружил рядом с почтовым ящи-
ком человека, как будто прикрепленного к нему. «Никак
сумасшедший»,— подумал он. Когда этот человек сообщил
78
ему, что вот уже полчаса он находится в таком положе-
нии, держа двумя пальцами открытку, почтальон утвер-
дился в своем мнении. И лишь дальнейший рассказ
«потерпевшего» прояснил дело. К счастью, почтальон ока-
зался любителем шахмат и, конечно, помог нашему
шахматисту спасти партию. Открытка с плохим ходом была
изловлена.
Партии по переписке длятся месяцами, иногда годами.
Однако, пожалуй, все рекорды продолжительности побила
одна партия. В 1926 году два студента Эбердинского уни-
верситета в Шотландии, закончив курс, начали партию
по переписке. В среднем они обмениваются письмами раз
в году, раз в год делаются и ходы. После 40 лет игры эта
партия еще продолжается. У одного из противников пере-
вес на пешку, но для реализации преимущества требуется
еще не менее 10 лет, то-бишь ходов. Если только оба парт-
нера доживут до этого времени!
Не учите детей играть
в шахматы
шахматы играют целыми семья-
ми. В немецком шахматном жур-
нале как-то появилась необычная
фотография. Мужчина средних
лет давал сеанс одновременной
игры на двенадцати досках. Необычность фотографии была
в том, что сеанс оказался семейным. Все двенадцать участ-
ников были детьми бельгийского шахматиста Альфонса
Франка. Отец передал любовь к шахматам и всему своему
многочисленному потомству.
А вот другая история на тему об отцах и детях. Шесть
лет назад мастер Багиров и я участвовали в чемпионате
Австралии. Мы играли вне конкурса. Лучшие шансы на
завоевание титула чемпиона имел старый австралийский
79
шахматист Сесиль Пурди. За тур до конца ему по жребию
выпало играть с собственным сыном Джоном, который вы-
ступал в турнире довольно средне. Семейная «междоусо-
бица» протекала крайне напряженно. В конце концов
сын победил, лишив отца звания чемпиона. Когда партия
закончилась, старина Пурди встал, вытер платком капель-
ки пота, выступившие на лбу, и полушутя-полусерьезно
сказал:
— Вот что бывает, когда учишь детей играть в шахматы!

Цена 13 коп.