Автор: Слезкин Л.
Теги: география этнография страны и народы утопия легенда американская история быль
Год: 1981
Текст
Л.Ю.СЛЕЗНИНХ
ЛЕГЕНДА, УТОПИЯ, БЫЛЬ
В РАННЕЙ
АМЕРИКАНСКОЙ
ИСТОРИИ
С- ' (Т)
г 45-
ИЗДАТЕЛЬСТВО’НАУ^Д-’
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Серик «Страны и народы»
Л. ю. СЛЁЗКЙН
ЛЕГЕНДА, УТОПИЯ, БЫЛЬ
В РАННЕЙ
АМЕРИКАНСКОЙ
ИСТОРИИ
Издательство «Наука»
Москва 1981
С 47 С л ё з к и н Л. Ю. Легенда, утопия, быль в ранне! аме-
риканской истории.— М.: Наука, 1980,—160 с., ил.,
0,5 ил.— (Серия «Страны и народы»).
В книге рассказывается о появлении англичан в
Северной Америке, о том, что они хотели там найти,
что пытались создать, о легендах, связанных с этим
периодом, об утопических мечтах первых поселенцев
и, конечно, о том, каковы были в действительности
мотивы их поступков и что создали те, от кого ведут
свою историю современные американцы.
Л. Ю. Слезкин — доктор исторических наук, автор
ряда исследований по истории Америки — «Испано-
американская война 1898 года» (М., 1956), «Политика
США в Южной Америке (1929—1933)» (М., 1956), «Рос-
сия и война за независимость в Испанской Америке»
(М., 1964), «История Кубинской республики» (М., 1966).
В 1970 г. в научно-популярной серин издательства
«Наука» вышла его книга «Земля Святого Креста. От-
крытие и завоевание Бразилии»,
5.4.
Ответственный редактор
доктор исторических наук Э. Л. НИТОБУРГ
(5) Издательство «Наука», 1981
с БЗ-95-36-78 НП 05О4ООДО0О
Uo4 (1Г2) —Ы
ОТ РЕДАКТОРА
Великие географические открытия и европейская колони-
зация в XVI—XV11 вв. Нового Света совпали по време-
ни и тесно связаны с развитием производительных сил и
процессом первоначального накопления, с переходом к
капиталистическому способу производства. «Открытие
Америки и морского пути вокруг Африки создало для
подымающейся буржуазии новое поле деятельности. Ост-
индский и китайский рынки, колонизация Америки, об-
мен с колониями, увеличение количества средств обмена
и товаров вообще дали неслыханный до тех пор толчок
торговле, мореплаванию, промышленности...» 1 Колонии
обеспечивали рынки сбыта для быстро возникавших в
Англии и некоторых других европейских странах ману-
фактур, а монопольное обладание рынками обеспечивало
усиленное накопление. Сокровища, добытые в Новом Све-
те и других заморских землях посредством порабощения
и прямого ограбления коренного населения, текли в мет-
рополии, где превращались в капитал.
Установление постоянных связей с Америкой, поло-
жившее начало ее колонизации, сопровождалось ожесто-
ченным соперничеством и борьбой между державами. Ис-
пания, успевшая подчинить себе большую часть западно-
го полушария, столкнулась с попытками Голландии,
Франции и особенно Англии утвердиться в Новом Свете.
Первые такие попытки предпринимались англичанами
еще в последней четверти XVI в. при королеве Елизаве-
те, но оказались неудачными. Лишь в начале XV1I в.
французам (1604), англичанам (1607) и голландцам
(1613) удалось основать первые постоянные поселения в
Северной Америке.
К. Маркс, характеризуя суть процесса первоначально-
го накопления, писал: он «есть не что иное,, как истори-
ческий процесс отделения производителя от средств произ-
водства» 2. В результате этого, с одной стороны, в руках
отдельных лиц оказались большие земельные владения и
крупные денежные богатства, необходимые для основания
3
капиталистических предприятий, а с другой — образова-
лась армия неимущих, лишенных средств производства
(а следовательно, и средств существования) людей, вы-
нужденных наниматься работать на капиталистов. Имен-
но в ходе этого процесса и появились условия для воз-
никновения капиталистического способа производства.
В Англии той эпохи рост капиталистических отноше-
ний сопровождался «огораживанием» земель, в результа-
те которого огромные массы крестьян оказались лишен-
ными земли, а также разорением ремесленников, попадав-
ших в кабалу к купцам и ростовщикам. Лишь часть ра-
зорившихся крестьян и ремесленников находила работу в
мануфактурах, остальные же, не сумев получить ее, по-
полняли ряды нищих и бродяг. Нищета, «кровавые зако-
ны против бродяжничества» и безысходное отчаяние вы-
нуждали бедноту искать выход в переселении за океан,
в колонии, где они надеялись найти «свободные земли».
Это устраивало и буржуазию, которую стремление к обо-
гащению также влекло в заморские страны.
Были, однако, и другие побудительные мотивы, по ко-
торым тысячи англичан уезжали в Америку. Развитие
капиталистических отношений в Англии привело к даль-
нейшему сближению интересов купечества и «нового дво-
рянства», связанного с торговой и предпринимательской
деятельностью, к росту их влияния в политической жиз-
ни и усилению их борьбы против многих, все еще под-
держиваемых королевской властью феодальных порядков.
Столкновение противоположных экономических и полити-
ческих интересов облекалось в те времена в форму острой
религиозной борьбы, которую вели между собой привер-
женцы старой религии — католицизма, сторонники утвер-
дившегося в стране ортодоксального англиканизма
и пуритане, выступавшие за дальнейшую церковную
реформацию.
В частности, колония Новый Плимут и другие коло-
нии Новой Англии были основаны эмигрантами, значи-
тельную часть которых составляли пуритане, бежавшие
от религиозных преследований на родине.
Книга доктора исторических наук Л. Ю. Слезкина по-
вествует о первом этапе английской колонизации в Север-
ной Америке — от ее начала до кануна Английской бур-
жуазной революции середины XVII в.— и о возникнове-
нии первых английских колоний в Виргинии и Новой
4
Англии. Пионерам колонизации пришлось сразу же убе-
диться. что Америка отнюдь ие та «страна обетованная»,
где достаточно протянуть руку, чтобы взять богатства. На
их долю выпали жестокие лишения, голод и болезни. Рост
населения был очень медленным, а смертность — огром-
ной.
Хозяйство колоний находилось в тесной зависимости
от Англии, откуда переселенцы привозили с собой скот,
семена, промышленные изделия. Поэтому на первых по-
рах все их усилия были направлены на то, чтобы обеспе-
чить себя продовольствием и продуктами первой необхо-
димости, ибо это был для них вопрос жизни и смерти.
Долгие годы переселенцу наряду с земледелием и охотой
приходилось заниматься ремеслом кузнеца, плотника, тКа-
ча, гончара, словом, быть «мастером на все руки». Лишь
постепенно стали возникать ремесленные мастерские, и
только в 1631 г. было построено первое судно для морских'
прибрежных перевозок. Торговали между собой колоний
в это время зерном, мукой, рыбой и ромом, а в качестве
денег использовались табак и бобровые шкурки.
Переселенцы едва ли пережили бы трудности первых
лет, если бы не помощь со стороны соседних индейских
племен. Однако очень скоро колонисты перестали счи-
таться с интересами коренного населения, став на путь
захвата его земель и вытеснения с них индейцев. Внача-
ле это делалось с помощью торговых сделок, представляв-
ших собой циничный обман аборигенов, а позже путем
открытого насилия. Богатые колонисты в поисках рабо-
чей силы для своих плантаций пытались обращать индей-
цев в рабство. Естественно, что индейцы перешли к ак-
тивному сопротивлению, всячески противодействуя про-
движению колонистов с побережья в глубь континента.
Колонизация Северной Америки англичанами, пред-
ставлявшая собой одну из форм процесса первоначально-
го накопления, была, таким образом, с самого начала
связана с попытками порабощения индейцев и непрекра-
щавшейся борьбой, направленной на полное истребление
не желавших покориться индейских племен. История коло-
ний полна примеров безудержного хищничества и бесче-
ловечной жестокости, кровавого грабежа и самых страш-
ных преследований индейского населения ради личной
наживы. Причем все это освящалось именем бога и за-
кона.
5
Захват земель индейцев являлся американским вари-
антом ограбления крестьянства в Англии, совершавшего-
ся путем «огораживания». Однако последствия этих двух
форм насильственного отрыва непосредственных произво-
дителей от средств производства оказались различны.
В Англии лишенные земли крестьяне образовали необходи-
мую для капиталистического производства армию наемных
рабочих. В североамериканских колониях — в отличие от
испанских владений в Новом Свете, где широко приме-
нялся труд индейцев, — попытки использовать местных
индейцев в качестве рабов успеха не имели. Земля корен-
ного населения находилась в общем владении племени, и
захват ее колонистами был связан с поголовным истреб-
лением целых племен. Он поэтому не решил даже на
первых порах вопроса о рабочей силе, необходимой для
эксплуатации колониальных ресурсов. Невозможность по-
лучить ее на месте обусловила стремление господствую-
щего слоя колонистов обеспечить себя привозной рабочей
силой. Поэтому важнейшим источником пополнения ее в
XVII в. была иммиграция из Англии. Королевские власти,
со своей стороны, рассчитывали таким путем не только
обеспечить колонии рабочей силой, но и освободиться от
беспокойных элементов в метрополии.
Безвыходное положение английских бедняков толкало
их искать спасения от нищеты и голода в далекой Аме-
рике. Но переезд туда стоил немалых денег, и переселен-
цы обычно заключали с капитанами кораблей или дель-
цами, занимавшимися перевозкой людей, кабальное со-
глашение, обязываясь по прибытии в колонию отработать
определенный срок (от 3 до 7 лет) хозяину, который оп-
латит стоимость перевозки их через океан. Таких людей
называли «законтрактованными», или кабальными, слуга-
ми, по-английски — сервентами.
Наряду с закабаленными на ряд лет сервентами в Аме-
рику переселялись за свой счет ремесленники и крестья-
не. Если в колониях у них не оказывалось средств к су-
ществованию, то им приходилось работать по найму. Но
эта группа работников была не так велика. Именно сер-
венты составляли основную рабочую силу в колониях, и
прежде всего за их счет шел в описываемый период при-
рост там белого населения. В Виргинии, например, три
четверти новых переселенцев в 1623—1637 гг. были сервен-
тами. Положение их немногим отличалось от рабского,
6
поэтому ввоз сервептов и эксплуатация их труда прино-
сили большие прибыли.
Среди иммигрантов имелись богатые люди и даже
представители оппозиционно настроенных дворянских кру-
гов. Из рядов богатых колонистов главным образом и
формировалась нарождавшаяся местная буржуазия, бо-
ровшаяся за свое господство в колониях. Как и в Европе,
этот молодой класс использовал методы внеэкономическо-
го принуждения. В условиях возможности захвата «сво-
бодных» земель и острого недостатка рабочих рук собст-
венники ввели тут особо жестокие меры принуждения лиц
наемного труда. На этой основе в колониях сложились
свои специфические источники первоначального накопле-
ния: захват земель индейцев; торговля сервентами и бес-
пощадная эксплуатация их труда; неэквивалентная, по-
строенная на спаивании и обмане торговля мехами с ин-
дейцами; а позднее также — контрабанда, африканская
работорговля и эксплуатация труда черных рабов.
Колонизация Америки уже в первой половине XVII в.
открыла перед молодой растущей буржуазией как в Анг-
лии, так и в самих колониях широкие и разнообразные
возможности первоначального накопления. Правда, в Се-
верной Америке, в силу специфики сложившихся там ус-
ловий, исторический процесс первоначального накопления,
зарождения и развития капитализма носил своеобразный
характер, однако общие закономерности этого процесса
были те же.
Несмотря на различия в формах и размерах земельной
собственности, а также в формах политического устройст-
ва, в идеологии и церковной организации, вызывавшие не-
доверие и вражду между соседними колониями, социаль-
ная структура во всех колониях оказалась единообразной.
Основным противоречием общества очень скоро во всех
колониях стало противоречие между трудом и капиталом.
Белое население уже в первые десятилетия колонизации
разделилось на два класса: собственников земли и других
средств производства и неимущих (свободных ремеслен-
ников, батраков, сервентов). При этом первые постепенно
захватили в свои руки законодательную, административ-
ную и судебную власть, тогда как неимущие были лише-
ны права выбора в органы власти и поставлены в зави-
симое положение от собственников.
Классовая борьба между хозяевами — собственниками
7
средств производства — и классом неимущих нашла свое
отражение в конституциях, кодексах законов и судебной
практике колоний. С ростом их населения и хозяйства
она все более обострялась и стала наиболее характерной
чертой, общей для всех колоний. И хотя формы взаимо-
отношений между эксплуататорами и эксплуатируемыми,
часто поставленными в личную зависимость от хозяев, еще
сохраняли многие докапиталистические черты, по своему
содержанию это была борьба между трудом и капиталом.
Таким образом, возникновение и рост буржуазии в се-
вероамериканских колониях Англии были непосредствен-
но связаны с процессом первоначального накопления. Ес-
ли в испанских и французских колониях в Америке до-
вольно прочно укоренились феодальные порядки, то в ан-
глийских этого не произошло. В отличие от Франции и
тем более от Испании Англия в середине XVII в. стала
страной, где победил капитализм. В английской колони-
зации (особенно у пуритан Новой Англии) очень сильна
была тенденция, выраженная в перенесении в Америку
уже складывавшихся в метрополии буржуазных отноше-
ний. Именно эту специфику экономического и социальнр-
го развития английских колоний в Северной Америке
имел в виду Ф. Энгельс, подчеркивая, что история США
«начинается при наличии уже сложившихся в XVII веке
элементов современного буржуазного общества» 3.
О том, как разворачивалось соперничество между
Англией и Испанией на морях и в борьбе за колонии в
Новом Свете, как возникли первые английские поселения
в далеких Виргинии и Новой Англии, как зарождались
американский капитализм и будущая североамериканская
нация, рассказывает эта книга. Посвященная самым ис-
токам американской истории и построенная на строго на-
учной основе, она написана в своеобразном литературно-
историческом жанре и сразу же вызывает интерес у чи-
тающего, увлекает его своей фабулой. Автор повествует
о необычайных приключениях своих героев, яркими кра-
сками рисует жизнь и быт пионеров колонизации, их
взаимоотношения и судьбы. Думается, что книга эта бу-
дет хорошим подарком самым широким кругам советских
читателей.
Я Л, Нитобург* доктор исторических наук
ОТ АВТОРА
С какого момента начинается история той или иной стра-
ны? В зависимости от избранного критерия — географи-
ческого, этнического, государственного и других — этот
момент может быть отнесен очень далеко в глубь веков,
ко времени, связь с которым едва нащупывается, или к
дням вчерашним, ко времени, как бы еще не минув-
шему.
Обратимся к Соединенным Штатам Америки. Каза-
лось бы просто: Декларация независимости, принятая
Континентальным конгрессом 4 июля 1776 г. Однако мыс-
ли, содержавшиеся в декларации, возникли не в часы ее
составления — тогда они были только сформулированы и
для определенной цели. Следовательно, правомерно начать
историю США с более раннего периода, т. е. с истории
английских колоний на континенте. И тут неизбежно
путь ведет в Европу, откуда явились англичане. Но этот
путь сливается с другим, ведущим к аборигенам Амери-
ки — индейцам, чей след уводит в Азию. А негры? Зна-
чит, еще один путь — в Африку. Но так мы уходим от
Америки. А был в истории такой момент, когда на тер-
ритории будущих Соединенных Штатов встретились: оби-
тавшие там индейцы, прибывшие из Европы англичане,
привезенные из Африки негры. Встретились не на миг,
не на короткое время. Судьбы сплелись. Это случилось в
конце XVI — начале XVII в.
9
Представляется закономерным видеть именно здесь
если не самую раннюю точку возникновения страны (до-
ступно ли вообще определение таковой?), то во всяком
случае легко обнаруживаемую, от которой ведет зримая
линия к Декларации независимости и современным Со-
единенным Штатам Америки. Далеко не прямая, но не-
прерывная линия развития буржуазных отношений, воз-
никших в Европе, в частности в Англии, и на определен-
ном этапе включивших в свою сферу далекую Северную
Америку.
В данной книге рассказывается о людях, проложив-
ших туда путь.
Глава первая
МАТРОС ДЭВИД ИНГРЭМ
ПОПАДАЕТ В ИСТОРИЮ
(В БУКВАЛЬНОМ
И ПЕРЕНОСНОМ СМЫСЛЕ);
За столом сидели тесно прижавшись. Один время от вре-
мени подливал в кружку рассказчика из большой бутыли.
Не поместившиеся на скамьях стояли за спинами сидя-
щих.
Рассказчика — лет сорока, крепкого сложения, с на-
всегда загоревшими и обветренными скулами, с заскоруз-
лыми мозолистыми руками и выцветшими глазами —
можно было принять за только что вернувшегося из пла-
вания, если бы не одутловатость лица и вялость мышц
широкой груди и плеч. Так случается с теми, кто уже
редко уходит в море, а больше времени проводит в та-
вернах. Он делился давними впечатлениями. И речь его
вилась по привычной канве, куда вплетались истина и
вымысел, в который он уже давно верил сам.
— Да, это было как раз на седьмой день. Сколько лет
прошло, а помню как сейчас: 9 октября 1567 г. Ветер на-
летел сразу, за ним нагрянул шторм. Корабли раз-
метало. Боты сорвались и вместе с людьми пошли на дно.
Потерялась пиннаса *. Четверо суток «Иисуса» — чтобы
быть точным, «Иисуса из Любека» — носило по взлох-
маченным гребням. Отчаявшись, молились. Ждали конца.
Господь смилостивился, шторм утих. Тут, сказать правду,
многие заговорили о возвращении в Плимут. Но вы слы-
шали о нашем капитане и флагмане нашей экспедиции
мистере Джоне Хокинсе...
Некоторые утвердительно закивали, кто-то, явно гор-*
дясь:
— Приходилось и видеть.
* Пиннаса — небольшое, легкое парусное судно, обычно двухмач-
товое, используемое главным образом как разведывательное и
посыльное.
11
— Тогда он был не такой важный, борода и усы по-
короче, не тронуты сединой. Весь посуше, быстрый. Ну,
а решительный — до крайности. Словом, пошли дальше —
к Канарским островам. Заранее условились там встретить-
ся. Потом туда подошли «Баловень» — поменьше нашего
«Иисуса», тонн в 300, не новый, но хорошо вооруженный,
ц малые суда — «Уильям и Джон», «Ласточка», «Юдифь»
и «Ангел» — от 150 до 33 тонн, с одним-двумя орудия-
ми. Испанский комендант островов не препятствовал. На-
бирали воду, чинили такелаж.
4 ноября покинули Канарские острова. Взяли курс на
мыс Бланко, что уже на африканском берегу. Там обна-
ружили три брошенные португальские каравеллы. Самую
надежную захватили с собой — вместо потерянной цинна-
сы. Когда миновали острова Зеленого Мыса, капитан ре-
шил начать охоту на негров. Ради этого мы и зашли в
Африку.
Однажды на рассвете полторы сотни наших соддат
подкрались к ближайшей деревне. По команде бросились
вперед... Увы, нашли только пустые хижины и холодный
пепел костров. Черные знали, за чем приходят корабли,
и вовремя улепетнули. Наши вернулись обратно. Подня-
ли якоря и принялись крейсировать у берега, высаживая
отряд то здесь, то там. Черных как водой смыло.. Захвати-
ли всего штук пять-шесть. Сунулись было в глубь леса,
но наткнулись на засаду. И раз, и два... Черт бы побрал
этих каналий! Наши в доспехах. Кто будет обращать
внимание на легкую рану на руке или ноге! Стрелы у
них были отравленные. Умирали от самой пустячной ра-
ны! И не сразу, иногда на десятый день. В судорогах,
оскалив сжатые зубы — не разожмешь влить воду. В од-
ной из стычек ранило самого мистера Хокинса. Бог его
хранил. Стрела, видно, была без яда. Ушли оттуда. С бе-
рега долго слышался рокот их барабанов.
Спустились на юг, к португальской Гвинее, где к нам
присоединились два французских корабля. Ими командо-
вал капитан Плэн. В нашей эскадре стало девять судов.
Плэн, у нас повелось называть его на английский манер —
Блэнд, принес удачу. В Гвинее захватили 150 черноко-
жих. Но потратили на это около месяца — почти до се-
редины января 1568 г. Погода стояла скверная, люди бо-
лели. Флагман приказал готовиться к переходу через оке-
ан. Тут случилось непредвиденное...
12
Рассказчик смолк': Один из слушателей воспользовался
паузой, чтобы потребовать новую бутыль вина. Разлили
по кружкам:
— За тех, кто в море!
— Ставили паруса, когда к «Иисусу» подошел челн,
управляемый негром. Один из тамошних «королей» пред-*
лагал военный союз против его врагов. Обещал всех плен-
ных отдать нам. Глупо было упускать случай. В тех мес-
тах, куда мы плыли, негры — самый выгодный товар.
Составили отряд в 120 человек. На берегу присоединились
союзники. Стояла жара, в лесу парило. Каково при всей
амуниции! Слава богу, оказалось не очень далеко. По-
дошли к городу (по тамошним меркам) Конга. Раскинул-
ся широко. Нам сказали — тысяч восемь туземцев. Но
достались невольники не легко.
Два дня штурмовали земляные валы и палисады *«
Потеряли 46 человек убитыми и ранеными. Конга стоял!
Послали за подкреплениями. Мистер Хокинс сам повел
людей. Прорвались и свели счеты. Все горело, и пощады
никому не было. Чуть не забыли, ради чего старались.
Капитан с трудом остановил вошедших в раж парней.
Начали хватать убегавших, прятавшихся. В наши руки
попало около 250 негров. Союзники наши, окружавшие
город, захватили 600 пленных. До того как произвести
дележ, расположились на отдых до утра: мы по одну
сторону города, союзники — по другую.
Перед рассветом к одному из наших часовых подошел
высоченный негр, показывая, что хочет сказать что-то
капитану. Через переводчика-португальца негр передал,
что его «король» снялся и ушел со своими людьми, так
как получено известие о подходе противника к его владе-
ниям.
— А пленные?
Негр не ответил, повернулся и бросился в лес, мгно-
венно исчезнув в темноте. Преследовать его было бес-
смысленно и опасно. Предпринимать поход, чтобы догнать
ушедших, было неразумно: ушли несколько часов назад,
неизвестно куда, могли устроить засаду. Чертово племя!
Провели нас наилучшим образом. Но нет худа без доб-
ра: считая со старыми, мы имели с полтысячи невольни-
♦ Палисад — заграждение из бревен.
13
ков, во предстоял долгий путь. А ведь рабов нужно кор-
мить.
Вернулись па корабли. Набрав воды и топлива,
в начале второй недели февраля вышли в океан. Не вам
говорить, что такое долгие-долгие дни без берегов, суха-
ри и солонина, протухающая вода, вонь из трюма от со-
гнанных туда пленных, вахта в немилосердный шторм и
знойный штиль. И еще: с испанцами и португальцами
наша королева тогда замирилась, но, пока мы плыли, все
могло перемениться. Кроме того, торговать в Америке
нашему брату они все равно запрещали. Наскочить на
их флот означало иметь неприятности. Попасть в их
руки — повиснуть в петле. Надеялись миновать беду, рас-
считывали на то, что их порты в Вест-Индии, куда дер-
жали курс, плохо защищены.
Пройдя Наветренные острова и остров Маргариту,
стали у Барбураты, что на материке. Положение, доложу
вам, презанятное. Отогнать нас оттуда местные испанские
власти сил не имели. Тамошние жители очень хотели
торговать с нами, особенно купить негров, руками которых
там все делается. Но нарушить королевский запрет они
не осмеливались. Так вот: мы делали вид, что вынужда-
ем их торговать угрозой нападения; они делали вид, что
покоряются против воли. Мы разыграли даже поход на
Валенсию, крупнейший венесуэльский город близ побе-
режья.
До июня все шло как по маслу. Дело испортил бол-
ван Мигель де Кастельянос — комендант местечка, вы
только послушайте, Нуэстра сеньора де лос ремедиос
дель рио де ла Ача! На человеческом языке: Наша Гос-
пожа Избавительница с реки Ача. Амбиция у этого Кас-
тельяноса была не по размерам. Владение, смех ска-
зать: с полсотни домишек, среди них всего несколько
. приличных, включая «дворец» коменданта, церковь и
игрушечную крепостцу. Да и строить там что-либо стоя-
щее не имело смысла: Госпожа Избавительница не спасала
Ачу от частых набегов пиратов и многократного разоре-
ния. За 15 лет правления этой дырой Кастельянос не
раз бежал от нападавших в глубь страны. Казалось бы,
_ знал почем фунт лиха. Но счастливая случайность дала
ему повод возгордиться.
За год до нашего прибытия к Аче туда подошел наш
соотечественник и компаньон мистера Хокинса капитан
14
Ловелл, чтобы сбыть негров. Сеньор Кастельянос запретил
торговлю. Ловеллу, как обычно делают наши корсары, сле-
довало припугнуть испанца, а то и напасть на город.
Все бы и уладилось. Но, как утверждал потом капитан
Ловелл, среди экипажа имелось много больных, припа-
сов почти не осталось, негры околевали с голода. Чтобы
избавиться от них и в надежде получить хоть что-нибудь,
негров спустили на берег. Кастельянос не дал ничего. Ло-
велл же не захотел терять немногих еще здоровых людей
и время. Он ушел из Ачи. После этого Кастельянос во-
зомнил. себя победителем. Надо думать, послал соответ-
ствующую реляцию «Его Католическому Величеству»,
провались он к дьяволу.
Мы стояли у Ачи. Флагман отправил коменданту пар-
ламентера. Он отказался вести переговоры. Три жалкие
пушчонки его крепости уставились на наши корабли. Он
заслуживал наказания за одну свою спесь. Но нам тре-
бовались стоянка, ремонт, вода, припасы. Главное — необ-
ходимо было продать как можно больше негров. Не зря
мы их ловили, да и кормить их было уже почти нечем.
Словом, как у капитана Ловелла. Но с нами был мистер
Хокинс, и нас было значительно больше.
Утром 10 июня, до наступления жары, около 200
наших парней подошли на шлюпках к берегу. Испанцы
не мешали высадке. Боялись оказаться под огнем наших
орудий. Они укрылись за временным укреплением на
подступах к городу. Кастельянос в это время еще с 20
всадниками гарцевал на коне в отдалении. Перед тем
как мы бросились в атаку, наши корабли дали залп по
укреплению. Все застлало дымом. Когда первые смельча-
ки взобрались на завал, то в редеющем дыму увидели
испанцев, опрометью бежавших к городу. Правда, их
было не более ста человек. Это считая негров-рабов и
индейцев, которым они не доверяли огнестрельное ору-
жие. Но в таком случае не мешало иметь поменьше го-
нора. Верно я говорю?
Никто рассказчику не ответил. Все соглашались с
ним, да и вопрос был чисто риторический. Выражение
их лиц говорило: «Не тяни, что дальше?»
— Бежим за испанцами. Солнце уже печет, доспехи,
как тиски. Капитан торопит. Испанцы добежали до горо-
да все же раньше нас. Но встать на боевые посты не
успели. Видя, что мы рядом, пустились дальше, оставив
15
город в наших руках. Бежали так быстро, что мы успели
захватить только одного солдата, да и то раненого.
Ну, естественно, бросились по домам. Не тут-тс было.
Все заранее унесли, сукины дети, и сами все ушли,
и сеньорит своих увели. В отместку мы подожгли их
вонючие гнезда.
Капитан послал к коменданту нового парламентера.
Мы потом узнали, что самые знатные сеньоры Ачи — их
каменные дома все же уцелели во время пожара — угова-
ривали Кастельяноса начать переговоры, боясь, что мы
сожжем и разрушим все дотла. Тот уперся, как баран.
Неизвестно, что бы мы делали в этой проклятой Аче,
тлеющей под невыносимым солнцем, если бы раб самого
Кастельяноса не перешел на нашу сторону. Не знаю
точно, как там было дело, но знаю, что за обещанную
свободу он согласился провести наших людей к месту,
где скрывались ачинские обитатели и где была спрятана
городская казна.
Шли ночью, через лес, не очень доверяя проводнику,
ожидая подвоха. Но негр сдержал свое слово. Мы заста-
ли спящий лагерь. В нем — женщины, старики и дети.
Под одним из навесов стояли обитые железом сундуки.
Полусонных стражей смели в одно мгновение. Сбили
с сундуков замки...
Рассказчик замолчал, прищурил глаза, то ли вспоми-
ная, то ли желая показать, как слепил глаза тот нестер-
пимый блеск, который в свете факелов отбрасывали
сокровища.
— Золото, жемчуг, серебро, драгоценные камни!
Вот ведь повезло этим испанцам, в их руки попала
страна, где они каждый год без всякого труда собирали
золотой урожай. Действительно золотой!
Когда семьи испанцев и их казна оказались в наших
руках, сеньор Кастельянос уступил. Начались перегово-
ры. Мистер Хокинс обещал вернуть захваченную казну
и пленных, если -комендант разрешит торговлю. Кастель-
янос колебался. Но выхода у него не было. Он принял
условия и сам купил 20 невольников. Всего мы их про-
дали 200. Об этом, как и о своей покупке, комендант
королю, наверное, не сообщил. Да и все дело представил
наверняка как свой новый подвиг. Потом говорили, он,
ссылаясь па пожар, выпросил у короля деньги на вос-
становление города.
16
Того негра, что навел нас на сундуки, и того мулата,
что вскоре перешел на нашу сторону, по просьбе комен-
данта мистер Хокинс ему вернул Их казнили: раба чет-
вертовали. а мулата повесили. Жаль, конечно. Нам-то
эти парни сослужили большую службу. Но уж так богом
устроено, так начальством приказано...
Все когда-нибудь кончается. Кончилась и наша сто-
янка в Аче. Пошли дальше. Португальскую каравеллу,
взятую у островов Зеленого Мыса и опустевшую после
продажи негров, отправили на дно Ушел на родину один
из двух французских кораблей. Блэнд остался. Попыта-
лись сбыть оставшиеся товары в Картахене. Войти в порт
нам не дали, не позволили даже воду набрать. Картахе-
на — не Ача. Там сильнейшая в Америке испанская кре-
пость. Нас — 370. Их — несколько тысяч. Пришлось
уйти.
Стоял конец июля. Нужно было спасаться от прибли-
жавшихся штормов. Взяли курс на Кубу. Но проклятые
штормы настигли. Потерялся «Уильям и Джон». Ветер
ртносил нас все дальше на север, в неведомые широты.
Потрепанные корабли нуждались в срочной починке.
Ближе всего находился порт Сан-Хуан-де-Улоа в Новой
Испании *. Порт этот на небольшом острове, что прикры-
вает город Веракрус на континенте. Оттуда дорога к
столице провинции — Мехико. Крепость на Улоа слабень-
кая, но из-за дующих с континента ветров корабли могут
стоять, только держась якорями за берег. Прямо под
жерлами орудий. Главная же опасность: туда приходили
испанские военные эскорты, сопровождавшие «серебря-
ные флоты»— те, что вывозят в Испанию сокровища
Америки и привозят колонистам товары и подкрепления
местным гарнизонам. У нас тогда осталось всего семь
кораблей, из которых, как я говорил, только «Иисус» и
«Баловень» могли считаться боевыми. Но мистер Хокинс
решил рискнуть. Надо было подготовиться к длительному
пути на родину. Риск — благородное дело, счастье, утвер-
ждает пословица, любит храбрых. Мы не были трусами.
Но все в руках божьих
Рассказчик потянулся к бутыли. Сам долил свою
кружку. Пил долго — до дна Запрокинул голову и стрях-
* Новая Испания — официальное название испанского владения
(вице-королевства) в Северной Америке (Мексика).
17
вул в рот последнюю каплю. Поставил кружку. Оперся
руками о стол, как бы собираясь встать.
— Пожалуй, поздно. Пора идти. Расскажу, в какое
пекло мы попали. О том, как я с двумя Ричардами,
Брауном и Твидом, плутал по Америке, в другой раз.
Он рисовался, и слушатели это понимали. Но пони-
мали также, что сейчас речь пойдет о главном. Про-
молчали.
— Так вот... Началось все прекрасно. На пути в Улоа
встретили три небольших испанских судна. Приказали
идти за нами.
15 сентября, перед заходом солнца, увидели крепость.
В порту стояли суда, но военного флота не было. Решили
дождаться следующего дня. Наутро, преодолевая встреч-
ный ветер, медленно приближались к острову, когда к
нам подплыла шедшая от материка шлюпка. Легли в
дрейф. Пригласили людей на борт. То был сюрприз! Для
нас. Для них — и говорить нечего. В наши руки, кроме
других, попали две важнейшие персоны Веракруса: каз-
начей и заместитель мэра — алькальда, по-ихнему. Они,
оказывается, плыли приветствовать испанский флот,
с которым прибывал новый вице-король. Не больно они,
бедняги, разбирались в кораблях и особенностях оснаст-
ки. Не присмотрелись даже к флагам. Были уверены, что
встречают своих.
Подошли к острову. Торжественный салют. И здесь
встречают своих. Когда обнаружилась ошибка, заряжать
пушки заново у испанцев не оставалось времени, да они
не были к этому готовы. Мы стояли в порту, целясь в
растерявшихся людей. С криком «еретики!» они пусти-
лись бежать к лодкам... В крепости остался только ко-
мендант Дельгадильо и восемь солдат, не бросивших
своего командира. При всей безнадежности положения
он старался сохранить достоинство. Разумеется, ничего
не стоило взять его в плен и овладеть крепостью. Но на
этот раз мы пришли не торговать и не ворошить их
добро. Мы нуждались в приюте и мире. Коменданта
мистер Хокинс заверил в лучших намерениях. Отправил
подобное же заверение в Мехико, прося разрешение на
стоянку. Отпустили три захваченных накануне корабля.
Не посягнули на стоявшие в порту, как мы узнали,
с грузом для «серебряного флота». Комендант немного
успокоился. Постепенно стали возвращаться на остров
18
сбежавшие. Мы набирали воду, покупали продукты, лата-
ли свои посудины. Так прошел день. Спокойно миновала
ночь. Наступило утро...
В лучах восходящего солнца воздух был чертовски
прозрачен — такого я не видел нигде. Чертовски — пото-
му что в тех местах прозрачность эта — дурная примета:
к морю летит ветер с материковых гор. Ветер, срываю-
щий и уносящий корабли. Поэтому со своими делами
особенно спешили. Вдруг крик марсовых: «На горизонте
корабль!». Через некоторое время и мы видим: крошеч-
ный силуэт. Приближается медленно. Сделал поворот —
на солнце засветились паруса. Почти во все их полот-
нище — кресты. А на горизонте новый корабль, а за ним
еще и еще... Сомнений не оставалось: испанский флот!
Их было 13!
Вы думаете, мы струхнули? Нам ничего не стоило в
один миг занять крепость. Ветер крепчал, затруднял дви-
жение испанского флота и угрожал унести его в откры-
тое море или бросить на каменную гряду. И нам и им
нужен был отдых и ремонт. Страны наши в то время не
воевали. Нам хотелось благополучно уйти, испанцам —
достичь цели. Обеим сторонам лучше было обойтись без
драки. Во всяком случае так решил мистер Хокинс. Он
вызвал к себе Дельгадильо и вручил ему письмо к испан-
скому адмиралу, корабли которого уже стягивались к
рейду. Комендант вернулся, сообщив, что во главе фло-
та — новый вице-король дон Мартин Энрикес.
Нужно сказать, что прохвост Дельгадильо сумел еще
раньше отправить к своим суденышко, предупреждая о
случившемся. Поэтому, когда он предстал перед вице-
королем, у того уже был готов коварный план. Но об
этом потом. Энрикес ответил с холодной вежливостью,
спрашивал, на каких условиях испанский флот может
войти в порт. Наш флагман ответил: разрешение на
продажу товаров — для приобретения необходимого про-
довольствия; обмен 12 заложниками — в качестве гаран-
тии исполнения соглашения; передача крепости в наши
руки — с правом для испанцев сходить без оружия на
остров для своих дел. Чуть стихший ветер оставлял вре-
мя для переговоров и, черт возьми, для осуществления
задуманного испанцами плана. Переговоры шли три дня.
Энрикес в конце концов согласился на наши условия,
но настоял на сокращении числа заложников до десяти.
21 сентября испанский флот вошел в порт. Там уже
находилось десять испанских купцов и наши корабли.
Стоять теперь можно было только вплотную. Расположи-
лись так: с одной стороны — англичане, с другой — ис-
панцы. Ближе всех к последним — с небольшим просве-
том — «Баловень», за ним — «Иисус» и остальные наши.
Рядом с «Баловнем» — какая-то испанская старая разва-
лина, потом «Альмиранте» и «Капитана» — главные бое-
вые корабли испанцев, далее — весь их флот. Размести-
лись. Казалось, все пошло, как договорились. Мы владели
крепостью, моряки обеих сторон занимались на острове
своими делами, при встречах обменивались приветствия-
ми. Прошел день и еще один...
При всей нашей осторожности испанцы, этого не
отнимешь, сумели нас надуть. Только на третий день,
23-го, по тому, как сновали шлюпки, по возне у орудий-
ных люков мы поняли: что-то неладно. Флагман отдал
приказ быть начеку. Капитана Роберта Баррэтта, коман-
дира «Баловня», говорившего по-испански, он отправил
к вице-королю выяснить, в чем дело, а также предупре-
дить, что при первом признаке опасности мы откроем
огонь.
Я смотрел, как Баррэтт поднимался на борт «Капи-
таны», когда у каюты нашего флагмана поднялся шум.
Да, дело оказалось серьезное. Офицеры обедали с залож-
никами. Неожиданно обнаружилось, что сидевший ближе
всех к мистеру Хокинсу прятал кинжал, чтобы убить
его. Не улеглась еще вызванная этим суматоха, как с
«Баловня» увидели, что на палубе стоявшего рядом с ним
корабля испанцев появился их вице-адмирал Убилья в
полном вооружении. Не успели у нас поднять тревогу,
как Убилья взмахнул чем-то белым, и на «Капитане»
тотчас прозвучала труба. Атака!
Нам повезло. Как потом рассказал мне мистер Хокинс
(об этой встрече когда-нибудь в следующий раз), Убилья
дал сигнал раньше времени: до того, как по плану испан-
цев им удалось подтянуть свой корабль к борту «Балов-
ня». Это позволило команде Баррэтта обрубить канаты,
державшие их у берега. «Иисус» и остальные наши из-
готовились к бою. Кому пришлось плохо, так это нашим
парням на острове. Их было немного, и их захватили
врасплох солдаты, напав с суши; подкрепления из Вера-
круса, спрятанные в лодках; моряки с кораблей. Часть
20
наших погибла в крепости и у ее стен сразу же. Бежав-
шие перехватили. Считанным удалось вернуться на
<41исус».
Испанские корабли спешили завязать абордажный
бой, имея значительный перевес в людях. «Иисус», как
и «Баловень», сумел отшвартоваться. Но на пего уже
двигалось несколько кораблей противника. Наши артил-
леристы работали на славу. «Капитана» быстро пошел ко
дну. Запылал «Альмиранте» и еще какой-то. На абордаж
они нас так и не взяли. Беда опять пришла с берега.
Орудия крепости, оказавшиеся в руках испанцев, рас-
стреливали нас в упор. Наши малые, корабли, объятые
огнем, тонули один за другим. Все мачты. «Иисуса» обру-
шились. Горел такелаж. Душил дым. Глаза едва не лопа-
лись от жары, их застилали слезы. Мы, видели только
вспышки выстрелов и языки пламени. Ослепленные, об-
горелые, обливающиеся потом, спотыкаясь среди обломков,
трупов и поверженных раненых товарищей, наши дра-
лись из последних сил. Наконец «Иисус» изнемог. Но он
не бежал. Он пожертвовал собой!
Голос рассказчика зазвенел. Светлые глаза заблестели.
Руки, лежавшие на столе, сжались в кулаки.
— С невероятным трудом подтянули «Иисуса» к бор-
ту «Баловня» и закрыли его собой от береговых орудий.
В огненном аду пытались перетащить на «Баловень»
самое необходимое и раненых. Испанцы, чтобы ускорить
наш конец, подожгли два своих судна и пустили прямо
на «Иисуса». Столкновение и взрыв были неизбежны.
«Баловень» стал удаляться от «Иисуса». Тут дрогнули
самые стойкие. Бросили багры, которыми собирались от-
талкивать надвигавшиеся на нас плавучие костры, и на-
чали перепрыгивать на «Баловень». Удалось немногим.
С неимоверным трудом перебрался мистер Хокинс. Не-
сколько человек спрыгнули в шлюпки и догнали уходив-
ший корабль. Остальных ждали гибель или плен, что
было почти равносильно гибели.
Едва держась на ногах, с трудом соображая и чуть
не воя от ожога на боку, я стоял на палубе «Баловня».
Набирая ход, он покидал место боя. За ним висела степа
дыма и огня. Мы бежали: побежденные, одинокие... Но
когда оглянулись назад, в багряно-черной стене показал-
ля светлый проблеск. То были паруса. Погоня!? Но пет,
за нами шла «Юдифь»! Маленькая 50-тонная «Юдифь»,
21
почти безоружная, которой командовал племянник наше-
го флагмана — ныне знаменитый и всем вам известный
адмирал сэр Фрэнсис Дрейк. «Юдифь» спаслась потому,
что стояла последней в ряду наших кораблей. Испанцы
не успели до нее добраться.
«Юдифь» шла рядом с нами, когда за кормой пока-
зались преследователи. Погоня велась весь остаток дня
и всю ночь, и все же мы ускользнули. Но па рассвете
«Юдифи» рядом с нами не оказалось. (Как я узнал поз-
же, она благополучно добралась до Англии.)
«Баловень» держал курс на север. Днем подошли к
какому-то островку. Наскоро починили, что смогли. Ветер
заставил сняться с якоря. Он угрожал порвать канат и
выбросить корабль на берег. Пошли дальше па север. Нас
терзали голод и жажда. Съели собак, переловили всех
крыс. Принялись за обезьян и попугаев, которых везли
в подарок домой. Через две недели многие начали меч-
тать о плене — хоть у испанцев, хоть у туземцев. Только
бы земля, только бы вода, только бы еда.
9 октября «Баловень» подошел к берегу. Увы, совер-
шенно безлюдному и пустынному. Мистер Хокппс хотел
набрать воды и идти дальше. Но, ступив па землю, мы
не захотели возвращаться на корабль! Это означало голод,
жажду и почти верпую смерть. Было решено, что жела-
ющие могут остаться. Нас оказалось человек около ста.
Прощание было печальным.
«Баловень» ушел. (Ему потом сопутствовала удача.)'
Безоружные — чтобы испанцы не расправились с памп,
как с лазутчиками,— мы какое-то время шли все вместе.
Затем стали распадаться на группы: некоторые хотели
сдаться в плен, другие — найти приют у туземцев,
часть — отыскать французскую колонию во Флориде. Я и
еще человек двадцать пошли на север, подальше от ис-
панцев, надеясь выйти к местам, куда пет-пет да п захо-
дили английские корабли: ловить рыбу или искать про-
ход через материк — к сокровищам Индии и Китая.
Когда мы плелись еще все вместе, произошла первая
встреча с туземцами...
Дверь в таверну резко распахнулась. На светлом фоне
проема появились темные силуэты людей. Входили быст-
ро. Пригибались, придерживая шляпы с высокими туль-
ями, чтобы не задеть ими за низкую притолоку. У пояса
22
шпаги. Солдаты. Оглядевшись, вошедшие решительно
направились к столу, где сидел моряк. Слушатели рас-
ступились, капрал указал на рассказчика и скомандовал:
— Вставай, быстро, пойдешь с нами!
- Но я ...
Договорить ему пе дали. Схватили и повели к выходу.
Стоял август 1582 года.
$ $ *
Сэр Фрэнсис Уоллспнгем, министр и шеф тайпой поли-
ции, садясь, снял круглую шапочку, положил на край
стола, поправил пышное жабо, кивнул присутствующим,
как бы говоря: «Приступим». Распорядился:
— Введите.
Подхватив низко висевшую шпагу, офицер, стоявший
у дверей, тотчас вышел. Он вернулся, ведя за собой
испуганного, растерявшегося при виде высокопоставлен-
ных особ человека. Уоллспнгем несколько мгновений
вглядывался в его лицо холодными, чуть навыкате гла-
зами.
— Имя?
Вошедший, опустив голову, глухо ответил:
— Дэвид Ипгрэм из Бэркинга, графство Эссекс.
— Профессия?
— Моряк.
—- Вы участвовали в бою у Сан-Хуан-де-Улоа, были
в числе других оставлены на американском берегу, про-
были там долгое время?
— Да, сэр.
— Вы и два ваших товарища сумели избежать плена,
вышли к берегу океана, там встретили французский ко-
рабль?
— Да, сэр.
— Отвечая на следующие вопросы, будьте предельно
точны.
Уоллсингем придвинул к себе лист бумаги. Посмотрел,
отодвинул и произнес:
— Как долго вы путешествовали севернее реки Мэй
во Флориде?
За этим вопросом последовало еще шесть: о плодо-
родии тамошней земли и приносимых ею плодах; об
обитающих там животных; о населяющих страну людях
23
и их облике; о характере их построек; о наличии в
стране золота, серебра, жемчуга, алмазов и других дра-
гоценных металлов и камней; о звере, который размером
превосходит крупного быка.
Ингрэм, вначале сбивчиво, а потом приобретая уве-
ренность, давал обстоятельные ответы. Он клялся жизнью,
что все сообщаемое им истинная правда. Он выражал
готовность отправиться в интересующую министра страну
еще раз, чтобы доказать подлинность своих слов.
* * *
Читатель, вероятно, уже неоднократно спрашивал себя:
не столкнулся ли он с попыткой автора написать при-
ключенческий роман? Действительно: таверны, экзотиче-
ские страны, морские сражения, новые робинзоны, не-
обыкновенная встреча министра и портового босяка,
чудесное спасение от гибели главного действующего
лица. Но все это вполне достоверно: насколько, конечно,
может быть достоверно воспроизведение эпохи, столь от
нас отдаленной. Все изложено по дошедшим до нас
документам — в частности, по отчету Хокинса об экспе-
диции 1567—1568 гг. и записи рассказа Ингрэма на до-
просе у Уоллсингема \ Изложенные в этих документах
события, хотя и напоминают красочную легенду, отчасти
и являются ею, не были случайными или из ряда вон
выходящими. Они — неотделимая часть эпохи Великих
географических открытий.
В 1492 г. Христофор Колумб пересек океан и достиг
Америки. Вслед за ним к ее берегам устремились: Аме-
риго Веспуччи, по имени которого континент был назван,
Алонсо де Охеда, Висенте Пинсон, Диего де Леппе, Ал-
вариш Кабрал и другие.
Испанцы и португальцы, победоносно закончившие
реконкисту *, располагавшие большим числом опытных
воинов, оказавшихся не у дел, готовых на риск и меч-
тавших разбогатеть, опередили других европейцев в от-
крытии и завоевании Америки. Они заняли там огромные
* Реконкиста — обратное завоевание. Это название получила вой-
на, закончившаяся изгнанием из Португалии и Испании арабов,
в начале VIII в. н. э. почти полностью завоевавших Пиреней-
ский полуостров.
24
территории. Захваченные ими богатства были неисчис-
лимы. Французы и голландцы, шведы и англичане не
могли смотреть на это спокойно.
За 12 лет до того, как Колумб, плывя на запад,
достиг своей «Индии», в том же направлении из Ирлан-
дии отправился англичанин Джон Ллойд. Он пробыл в
море девять недель, но штормы отнесли его корабль
обратно. Соотечественники Ллойда предприняли еще не-
сколько попыток пробиться через океан. Но Северная
Атлантика оказывалась для них слишком трудным пре-
пятствием.
В 1494 г. папа римский утвердил Тордесильясский
договор. По нему Испания получила все права па откры-
тия в западном, а Португалия в восточном полушарии.
В тогдашней Англии, где недавно закончилась опустоши-
тельная война Алой и Белой розы (1485), правительство
не рисковало оспаривать притязания держав Пиренейско-
го полуострова. Однако уже первый Тюдор, Генрих VII
(1485—1509), показал, что фактически не признает узур-
пированных ими прав. В год заключения Тордесильясско-
го договора бристольские купцы Роберт Торн и Хью
Эллиот достигли острова, позже названного Ньюфаунд-
лендом.
Наиболее известные экспедиции англичан связаны с
именем генуэзца Джона Кабота и его сына Себастьяна,
которые сыграли в Англии приблизительно ту же роль,
что Колумб в Испании. Им приписывается открытие Лаб-
радора и посещение Флориды. Они искали северо-запад-
ный проход в Индию п Китай.
Следуя примеру французов, английские моряки изред-
ка осмеливались курсировать в южных морях Америки.
Это сильно осложняло англо-испанские отношения, кото-
рые стали особенно натянутыми после церковных реформ
Генриха VIII (1509—1547), вызвавших разрыв англий-
ской церкви с Римом. Развод короля с Екатериной Ара-
гонской в Мадриде восприняли как дерзкий вызов.
При Эдуарде VI (1547—1553) страна окончательно
примкнула к лагерю Реформации. Английская церковь
приобрела те признаки, которые сделали ее англикан-
ской*: независимость от папского престола, супрема-
* От Ecclesia anglicana (лат.); по-английски the Church of England.
25
тин*, компромиссное слияние протестантизма (преобла-
дал в вероучении) и католицизма (преобладал в богослу-
жении и обрядах). Отношения Лондона и Мадрида в связи
с этим обострились еще больше. Примешивалось и эконо-
мическое соперничество, вызванное ростом английской
торговли и промышленности, а также противоборством в
морях западного полушария, куда, минуя испанские дозо-
ры, все решительней проникали моряки Альбиона. В лон-
донских придворных кругах начали даже составлять план
завоевания испанского Перу, не осуществленный из-за
смерти юного короля.
На английский престол вступила Мария I — ярая
католичка, вскоре ставшая к тому же женой Филиппа II.
Англия пошла на поводу у Испании, примирилась с
Римом. Протестантов жестоко преследовали. Путь в Аме-
рику для англичан оказался закрытым у самого их
порога.
Правление Марии было недолгим. В 1558 г. она
скончалась. Троп перешел к ее сводной сестре Елизаве-
те 1, стороннице англиканизма. Теперь стали преследо-
вать католиков. Англиканизм укрепился как государст-
венная религия, являясь духовным орудием абсолютист-
ской политики новой королевы. Супрематия, сохранение
церковной иерархии и обрядности при умеренном проте-
стантизме служили упрочению королевской власти, дава-
ли правительству возможность ловко маневрировать
между Римом, его союзниками и воинствующими проте-
стантами, позволяли надеяться на достижение «единооб-
разия» в вероисповедании подданных.
Новый Свет — богатейшая сокровищница, широчай-
ший рынок — по мере развития в Англии буржуазных
отношений все более привлекал оборотистых купцов и
джентльменов, обуреваемых жаждой наживы и предпри-
нимательским азартом. Вступать в единоборство с Испа-
нией у Англии еще недоставало сил. Но грабительские
набеги на испанские города за океаном и пиратство в
водах Америки превратились для многих англичан в по-
стоянный промысел.
* Supremus (лат.) — верховный; supremacy (англ.) — верховенст-
во, главенство. В английской истории — установленное с вре-
мен Генриха VIII верховенство королевской власти над цер-
ковью, право короля назначать высших церковных иерархов.
26
Среди пионеров этого опасного промысла больше
других прославился знакомый нам Джон Хокинс — мо-
ряк, купец и судовладелец из Плимута. Он начал с конт-
рабандной торговли у Канарских островов. В 1562 г. снаря-
дил экспедицию в Гвинею, где захватил 300 черных не-
вольников, которых продал в Вест-Индии, угрожая
протестующим властям тамошних городов орудийным об-
стрелом и разграблением. Дерзкая авантюра первого
английского работорговца принесла его стране редкие
товары (индиго*, табак, пряности), а ему самому басно-
словные барыши. Вдохновленный удачей, Хокинс совер-
шил новую вылазку в испанские владения. Награбленная
добыча и контрабандная торговля сделали его богатей-
шим человеком Англии. В 1568 г., однако, он, как мы
знаем, потерпел неудачу, разгромленный, бежал из Ис-
панской Америки, с огромным трудом добрался до родины.
Джон Хокинс действовал на свой страх и риск. Анг-
лийское правительство в ту пору не пошевелило бы паль-
цем, чтобы выручить своего подданного, захвати его ис-
панцы в Америке. Но, пока Хокинс жил, пока его дея-
тельность приносила выгоду, он не оставался без под-
держки и поощрения. Его компаньонами и покровителями
являлись важные сановники: лорд-адмпрал Клинтон, со-
ветник королевы Уильям Сесил, ее фаворит граф Лей-
стер и другие. Партнером Хокинса была королева Елиза-
вета, которая предоставила ему корабль, не внимала
протестам испанского посла, и, более того, возвела конт-
рабандиста в рыцари, а потом назначила казначеем свое-
го флота.
Примеру Хокипса последовал Фрэнсис Дрейк, счастли-
во доставивший свою «Юдифь» в Англию после боя у
Сан-Хуан-де-Улоа. Дрейк нападал на испанские суда,
шедшие из Америки, опустошая города Панамского пере-
шейка, и предпринимал рейды на материк, чтобы завла-
деть сокровищами, которые доставлялись к местам стоян-
ки «серебряных» ** флотов. У Номбре-де-Диос он отбил
огромное количество серебра. Испанский монах Педро
* Индиго — синий краситель, который добывался из тропического
кустарника.
** Английские авторы нередко стремятся подчеркнуть разницу
между каперством — ведением частной морской войны против
державы тем лицом, кораблям или товарам которого подданные
этой державы нанесли материальный ущерб (это лицо получа-
27
Симон, автор «Исторических заметок о завоевании Аме-
риканского материка», современник событий, собиравший
сведения у свидетелей происшествий, писал: «Дрейк
возвратился в Лондон, куда прибыл с добычей после
своего удачного путешествия. Здесь он был встречен
овациями, которыми обычно приветствуют богатство, и
даже королева приняла его исключительно радушно и
более милостиво, чем это подобало царствующей особе...
Опа была так поражена обилием добычи, что сразу же
замыслила новую экспедицию, снаряжение которой —
корабли, люди п провизия — должно было быть оплачено
из богатств, награбленных у наших берегов» 2.
Дрейк не ограничился операциями в Атлантике
(1572—1573). Идя путем Магеллана, он вторым обогнул
Южную Америку, открыл пролив, отделяющий Огненную
Землю от Антарктиды *. Оказавшись в Тихом океане, где
никто п никогда не тревожил испанских владений, Дрейк
приступил к систематическому ограблению прибрежных
городов п всех встречных кораблей. Так он дошел до
Калифорнии, окрестив открытые там земли Новым Аль-
бионом и объявив их владением Англии **. На родину
Дрейк вернулся, обогнув мыс Доброй Надежды, чем
завершил кругосветное путешествие (1577—1580).
Если ареной деятельности Хокинса была Вест-Индия,
то ареной деятельности Дрейка — «Индии», как офици-
ально именовались испанские владения в Америке. К вы-
соким покровителям заморского пиратства прибавились
два члена Тайного совета, а также начальник королев-
ской гвардии; предоставила Дрейку корабль и внесла
400 ф. ст. в его дело сама королева; его компаньоном
был Джон Хокинс. Они были вознаграждены с лихвой.
Дрейк буквально осыпал их драгоценностями. «...Нечего
удивляться, чдо приобретенное золото пробуждает жела-
ло о г своего правительства каперское свидетельство для возме-
щения понесенных убытков) — и пиратством — действиями вне
закона и без сохранения подданства. В частности, это касается
и Дрейка, имевшего каперский патент. Однако в те времена
и в тех условиях действия каперов и пиратов пичем не разли-
чались и, более того, под прикрытием каперства могли совер-
шаться наиболее крупные и поддерживаемые государством
пиратские экспедиции, которые истинным пиратам было ор-
ганизовать значительно трудней или даже не под силу.
* Позже назван его именем.
* * В районе залива Дрейка.
28
ние увеличить его, особенно у тех, кто не признает закона
и Бога... Это произошло с Дрейком и королевой Елиза-
ветой, которые не удовлетворплись добычей во время
двух первых авантюр, но составили новую компанию для
нового вторжения на те берега с еще большими сила-
ми» 3,— продолжал свой рассказ Педро Симон.
Испанский посол в Англии, наблюдавший все это, пы-
тался протестовать, жаловался на жестокость Дрейка.
Руководители Севильской торговой палаты писали своим
английским клиентам: «Нам нет необходимости распрост-
раняться о грабежах и насилиях, которые Фрэнсис Дрейк,
подданный Ее Величества, совершил во время трех своих
путешествий в Индии *,— они хорошо известны... Мы по-
ручили, как Вы слышали, Педро де Субиауру от собст-
венного имени и по повелению короля, а также дону
Бернардино де Мендосе, послу в Вашем королевстве,
просить о наискорейшем возвращении награбленного»4.
После некоторых колебаний королева, встретившись
с послом, в ответ на его представления заявила, что в
действиях Дрейка она не усматривает нарушений, за
которые моряк подлежал бы наказанию. Конечно, случив-
шееся не может быть приятно подданным «Его Католи-
ческого Величества», «но испанцы навлекли на себя эти
неприятности своей несправедливостью в отношении ан-
гличан, которых они исключили из торговли с Вест-Ин-
дией». Секретарь, присутствовавший во время беседы,
записал далее: «Королева не считает законным положе-
ние, при котором ее подданные или подданные других
наций лишились возможности посещать Индию на том
основании, что страны эти дарованы королю Испании
папой, право которого па передачу Нового Света королю
Испании королева не признает... Этот дар не является
правомерной акцией, а воображаемое право не может
помешать другим государям вести торговлю в тех странах
или основывать колонии в тех местах, где нет испанских
поселенцев. Запрещение без истинного владения — недей-
ствительно. Более того, все свободно могут плавать по
тому океану, так как использование моря и воздуха не
имеет ограничений. Ни одна нация, ни один человек не
могут иметь права на океан и воздух, так как ни суть
* Севильцы считали и его путешествие с Хокинсом в 1568 г.
29
природы, ни общественная практика не допускают како-
го-либо владения им»5.
Мендоса присутствовал на роскошном обеде в Депт-
форде (там стоял корабль Дрейка), устроенном па
награбленные у испанцев деньги, а также на театрально
разыгранной церемонии посвящения пирата в рыцари
Члены Таиного совета предлагали послу взятку, чтобы тот
умерил гнев своего повелителя. Мендоса отверг оскорби-
тельное предложение, однако спокойно. «Он не угрожал,
он не так глуп»,— записал один из придворных6. Выход
чувствам Мендоса дал в своих донесениях королю, настаи-
вая на необходимости покарать Англию. Он получил
ответ, в котором указывалось, что король не видпт воз-
можности из-за случая с Дрейком прерывать отношения
с английским правительством, раз уж пирата не застигли
па месте преступления.
Решительность Елизаветы и сдержанность Филиппа
объяснялись прежде всего положением, создавшимся тог-
да для Испании в Нидерландах.
Очень долго испанская армия считалась лучшей в
Европе, а испанский флот господствовал па морях. Раз-
гром Хокинса лишний раз напомнил англичанам об опас-
ности столкновения с силами Филиппа II. Но в 1572 г.
против испанского господства в Нидерландах восстали
местные патриоты — гёзы. В войне с ними Испанию пре-
следовали многочисленные неудачи. «Морские гёзы»
контролировали Ла-Мапш п Па-де-Кале, препятствуя
действиям испанского флота на подступах к Англии.
23 января 1579 г. северные провинции Нидерландов за-
ключили в Утрехте унию, что было прологом к объявле-
нию независимости.
Испанская казна с трудом выдерживала бремя бес-
конечных военных расходов. Филипп II не был заинтере-
сован увеличивать число своих противников, к которым,
кроме гёзов, принадлежали протестантские князья Гер-
мании и Франция. Кругосветный поход Дрейка убеждал
в том, что война с Англией могла быть весьма опасной
для испанских владений в Новом Свете и пополнявшейся
оттуда казны. Филипп II предпочел усилить охрану своих
заморских колоний, а не вести войну с Англией — в Евро-
пе и Америке.
Безнаказанность окрылила Елизавету и ее «морских
псов», понимавших, что при чрезмерной распыленности
30
испанских сил всегда найдется брешь, через которую мож-
но проникнуть в западное полушарие. Их не отрезвила
даже внушительная победа испанского флота над фран-
цузским у Азорских островов в июле 1582 г. «Появились
новые «звезды» морского разбоя — Мартин Фробишер,
Кристофер Карлайл, Томас Кавендиш, Ричард Хокинс
(сын Джона Хокинса), Джон Берроуз, Томас Феннер.
В открытое море вышли пираты-джентльмены, люди
голубой крови: Джон Клиффорд, граф Камберлендский,
Уолтер Рэли — фаворит Елизаветы, Уильям Сесил —
внук канцлера Ее Величества лорда Барлея, Фрэнсис
Ноллис— шурин графа Лейстера.
Десятки кораблей бороздили морские дороги Атлан-
тики» 7.
Тогда же в английской литературе появилось имя
Гаклюйтов — летописцев английской морской славы, апо-
столов колониальной политики любыми средствами, в лю-
бом направлении, но прежде всего в Новом Свете. Ричард
Гаклюйт Старший, юрист, написавший «Заметки о коло-
низации» (1578), был духовным отцом и наставником
Мартина Фробишера, возродившего идею о достижении
Китая северо-западным путем. Три попытки последнего
осуществить эту идею окончились неудачно (1576—1578),
так же как намерение основать колонию в том месте
Баффиновой Земли *, где, как он ошибочно полагал,
имелись залежи золота. «Главный адмирал всех морей,
озер, земель и островов, стран и мест, вновь открывае-
мых, особенно в Китае», вернулся к пиратскому промыслу.
Постигшая неудача и понесенные убытки не остано-
вили англичан. Фробишер составлял новые проекты пу-
тешествий. Дрейк, «мастер грабежа», как называл его
Мендоса, обдумывал новые морские экспедиции. Матема-
тик и космограф Джон Ди обосновывал английский
приоритет в открытии Америки, ссылаясь не только на
Каботов, но также на короля Артура и на принца
Мэдока из далекого Средневековья. Приверженцы ко-
лониальной политики в окружении королевы собирали
сведения о Новом Свете. В 1582 г. они услышали о
Дэвиде Ингрэме — первом англичанине, который познако-
* Имеется в виду — в заливе Фробишера; Баффиновой Землей ост-
ров был назван позже — по имени участника последующих экс-
педиций. Фробишер открыл проливы, впоследствии названные
Девисовым и Гудзоновым.
31
милея с американской землей, не только наблюдая ее с
борта корабля во время коротких стоянок *. Был отдан
приказ найти моряка. Так он оказался перед Уоллсип-
гемом.
В августе и сентябре 1582 г. Ингрэма допрашивали
несколько раз. В результате был составлен документ под
названием: «Рассказ Дэвида Ингрэма из Бэркинга, что
в графстве Эссекс, моряка, о всевозможных вещах, кото-
рые он и другие видели, путешествуя по суше от самой
северной части Мексиканского залива (где он с другими
был высажен на берег капитаном Хокинсом), через зна-
чительную часть Америки, до его прибытия в место,
находящееся приблизительно в 15 милях**, или около
того, от мыса Бриттон» ***8.
«Земля там исключительно плодородна, вся страна
весьма привлекательна»,— рассказывал Ингрэм. Он опи-
сывал различные деревья, необычные травы, диковинных
птиц и животных. Еще в начале своего пути Ингрэм и
его товарищи, блуждая по лесу, неожиданно вышли к
деревне местных жителей. Моряк вспоминал: «У тамош-
них людей хороший характер, привлекательные черты
лица и правильное сложение, ростом они выше пяти
футов ****, чуть полноваты, лицо и тело цвета оливы, а се-
вернее — цвета бронзы, но некоторые раскрашены разны-
ми красками; волосы па голове у них в основном выбри-
ты, а там, где нет волос, голова разрисована». Со слов
Ингрэма можно было понять, что туземцы юга и севера
страны отличались не только оттенками цвета кожи, но
и условиями жизни: сравнительно благоприятными у пер-
вых и весьма суровыми у вторых.
Приход белых в первую туземную деревню несказан-
но поразил ее обитателей, но не вызвал враждебных
чувств. Англичан отпустили с миром, «не причинив вреда».
Более близкое знакомство с аборигенами окончательно
убедило Ингрэма в том, что «народ в целом обладает
хорошим характером». «Они,— пояснял моряк,— по при-
* В качестве исключения разрешение на длительное пребыва-
ние в Новой Испании получили в 50—60-х годах два англий-
ских купца.
** Миля равна 1.852 км.
*** Предполагают, что мыс Бриттон — это Кейн-Бретон в Новой
Шотландии (Канада),
**** фут равен 304,8 мм,
32
роде своей очень обходительны, если вы по причиняете
вреда им самим или их вещам и сами ведете себя учтиво.
Их не гневает, если вы убиваете пли берете их животных,
птиц или рыб, пли собираете их фрукты, исключая до-
машних животных и птицу, например цесарку, и т. п.»
Ингрэм встречался с индейцами. Но слово «индейцы»
моряк или забыл пли не знал. Он называл их: «парод»,
«люди», «онп».
Направляемый вопросами, Ингрэм пространнее всего
говорил о природных богатствах страны, о наличии там
золота, серебра, драгоценных камней и жемчуга, которые,
по его словам, не только имелись в изобилии в педрах
и па поверхности земли, но также служили обычным
украшением туземцев. Говорил он и о разнообразных
дорогих мехах, которые использовались ими для изготов-
ления каждодневной и парадной одежды.
В рассказе Ингрэма, как выяснилось позже, были, ко-
нечно, несуразности. Так, он поведал министру о том, что
«народ тех стран враждовал с каннибалами, нлп людое-
дами, у которых зубы подобны собачьим, что позволяет
распознавать их». Моряк утверждал, что встречал в Аме-
рике слонов. Он преувеличивал размеры многих виден-
ных им животных, предметов, построек, количество встре-
чавшихся ему сокровищ. Подвергаются сомнению срок и
протяженность проделанного беглецами путешествия. Счи-
тается маловероятным, что указанный Ингрэмом путь мог
быть преодолен за 11 —12 месяцев. Но если вспомнить, что
со времени событий до момента допроса прошло более де-
сяти лет, что Ингрэм был суеверным и малограмотным
или вовсе неграмотным матросом, что часть сведений он
передавал со слов индейцев, языка которых не знал
или знал очень плохо, что у затерянных в неведомой
стране безоружных пришельцев всякое незнакомое жи-
вотное, вещь пли явление вызывали страх, а порой ужас,
то известные неточности рассказа естественны. Удиви-
тельно другое — явных несуразностей в нем довольно
мало. Кроме того, некоторые из них вряд ли казались
таковыми людям конца XVI в., которые заинтересова-
лись судьбой Ингрэма. Что-то, позже открывшееся как
несуразность, как раз и могло привлекать их. Современ-
ный американский ученый Джон Бейклес справедливо
отметил: «Можно верить или по верить рассказам Инг-
рэма, по. какими бы невероятными онп иногда ни каза-
2 Л. Ю Сле.зкин
33
лись, они имели одно достоинство: именно их-то и желали
услышать елизаветинские предприниматели, готовые вло-
жить деньги в заморские исследования. Лучшего средст-
ва возбудить у англичан интерес к Северной Америке
нечего было и желать, тем более, что успех в этом
деле означал бы еще одну победу над ненавистной Ис-
панией» 9.
Особый интерес к рассказу Ингрэма проявил Хэмфри
Гилберт (Джилберт) — девонширский дворянин, офицер,
горячий поборник заморской экспансии. Еще в 1565—
1566 гг., вернувшись из Франции, где он воевал па сто-
роне гугенотов, Гилберт составил несколько петиций на
имя королевы, предлагая организовать путешествие для
поисков северо-западного прохода в Китай, но не получил
обнадеживающего ответа. Инициативу перехватил Мар-
тин Фробишер, а Гилберт вновь отправился воевать
(1566—1570). На этот раз против ирландцев, не желав-
ших подчиняться Англии. Вернувшись в Лондон, полков-
ник Гилберт опять занялся составлением проектов
морских походов.
«Гилберт по своему характеру и интересам являлся
типичным представителем своего времени... Он родился
и рос в период быстрых социальных перемен... Сельские
джентри * переставали быть только землевладельцами...
Гилберт проявил любознательность, а также стремление
к власти и богатству, что сочеталось со значительной
личной энергией, которая не давала ему мириться как
со спокойным существованием сельского землевладельца,
так и удовлетвориться единственным умением — воевать.
Будучи младшим сыном, он до женитьбы не мог обладать
большими средствами и имел возможность пополнить их
только за счет солдатского жалованья, а потому он быст-
ро реагировал на атмосферу спекуляции капиталом, ког-
да разговоры о приобретении состояния — с помощью
ли королевского благоволения, путем ли открытия повых
земель или богатств — являлись неизменной темой» 10<
В 1576 г. Гилберт издал «Трактат об открытии ново-
го пути в Китай», а в следующем году представил Ели-
завете документ под названием «Как Ее Величество мо-
жет повредить королю Испании»11 — путем нанесения
♦ Джентри -=• мелкопоместное дворянство в Англии,
34
удара по Вест-Индии и Курсирующим там испанским
караванам. Для начала предлагалось захватить Ньюфаунд-
ленд. На этот раз Гилберт добился своего. Правда, в па-
тенте на право открытий и завоеваний речь шла только
об открытии и завоевании стран, «ныне не принадлежа-
щих какому-либо государю»12. Королева формально ог-
раждала себя от возможного протеста Испании.
Своим успехом Гилберт в немалой степени был обя-
зан поддержке Гаклюйтов (особенно младшего) *, Джона
Ди, поэта Томаса Чарчарда и, по словам последнего,
«покровительству очень значительных и уважаемых лиц».
Их настроения нашли яркое отражение в стихах того
же Чарчарда:
О, те, что ищут славу в дальних странах,
Богатство и покой оставив там, где были рождены,
Особого покроя люди и большей милости достойны,
Чем остальные все, отважусь я сказать.
Друзей покинувшие, жен, чтоб на волнах качаться;
Рискующие жизнью смело и достоянием своим,
II государю и стране весьма полезны
И вправе обладать почетом до своей кончины 13.
Пропаганда путешествий, открытий и колонизации
заморских стран достигла тогда в Англии небывалого раз-
маха и интенсивности. В осуществляемых морских пред-
приятиях (с разной степенью личного и материального
риска) участвовало множество самых различных людей,
представителей всех сословий и профессий, включая свя-
щенников.
26 сентября 1578 г. 11 кораблей Гилберта вышли из
Дортмунда, но очень скоро были рассеяны сильным вет-
ром. Разногласия среди командиров привели к оконча-
тельному распаду флотилии.
Гплберт, однако, не успокоился. Отсюда его повышен-
ный интерес к Ингрэму. Полученные от моряка сведения
помогли вновь привлечь внимание к Америке значитель-
ного числа влиятельных людей. Немалую роль здесь сы-
грало то. что участники допроса Ингрэма не только выеду-
* Гаклюйт Младший, священник, прославился своим трудом «Ос-
новные морские путешествия» (1589), в котором собрал все до-
ступные ему документы на эту тему и записи рассказов участ-
ников всевозможных экспедиций.
2*
39
шали моряка, по, чтобы уточнить сообщаемые им сведе-
ния, обратились за советом к тогдашним авторитетам в
вопросах мореплавания и путешествий, чтобы сверить и
систематизировать все имеющиеся данные о Северной
Америке и способах ее достижения. Гилберт приступил
к подготовке экспедиции: шли поиски компаньонов, вер-
бовались участники, велись переговоры с судовладельца-
ми, создавалось нужное настроение при дворе. Был
составлен «Отчет о стране, для открытия которой отправ-
ляется сэр Хэмфри Гилберт» и «Список полезных вещей,
найденных в Северной Америке»14.
В ходе приготовлений к путешествию Гилберт не за-
был составить завещание. Ведь Хокинс потерпел неуда-
чу, Ингрэм едва спасся, а сколько дерзавших исчезло
без следа!
Глава вторая
ФАВОРИТ КОРОЛЕВЫ
СЭР УОЛТЕР РЭЛИ
ОСНОВЫВАЕТ
И ТЕРЯЕТ КОЛОНИЮ
ВИРГИНИЯ
«Моему брату, сэру Хэмфри Гилберту, рыцарю.
Брат,
посылаю тебе знак внимания Ее Величества: якорь,
ведомый дамой, — ты увидишь сам. Кроме того, Ее Высо-
чество повелела мне передать твоей милости, что она же-
лает тебе самой большой удачи и безопасности, как если
бы она лично была там, чтобы посоветовать тебе поза-
ботиться о себе, — как о человеке, к которому она благо-
расположена, а потому, ради нее, ты должен принять со-
ответствующие меры; она распорядилась далее, чтобы ты
оставил мне свой портрет. Что до остального, то это --
до нашей встречи или до получения отчета от того, кто
передаст тебе эти добрые вести. С сим я вручаю тебя
воле и покровительству Бога, который дарует нам жизнь
или приносит смерть такими, какие он считает желатель-
ными, или какие он нам назначил.
Ричмонд, пятница утром.
Твой верный брат
У. Рэли» *.
Уолтер любил брата. Его радовало, что он сумел ока-
зать ему услугу. Хэмфри был значительно старше. У них
разные отцы. Но мать у них одна. Они вместе воевали.
Вместе участвовали в неудачной экспедиции 1578 г. Оба
горячо ратовали за прыжок англичан в Америку. И сей-
час Уолтер не только ходатай по делам брата перед ко-
ролевой. Он — его компаньон. Сам Уолтер не стал бы ут-
верждать этого, но говорят, что у них с братом внешнее
сходство: не столько в чертах лица, сколько в общем об-
лике. Темные волосы, блеск глаз и порывистость движе-
ний делали их несколько похожими на испанцев. Испан-
37
цев! Вот уж в чем они сходились совершенно — так это
в ненависти к эти «папистам».
Уолтер дописал: «16 марта 1583 года». Отложил перо.
Откинулся на высокую спинку кресла, хотел скрестить
ноги, но вспомнил про банты туфель. Поморщился, огля-
дел, хорошо ли натянуты чулки, поправил манжеты. Ско-
ро в Лондон.
Мысль о брате не оставляла. Уолтер сожалел, что не
сможет разделить с ним опасности пути, риск столкнове-
ния с испанцами, удачу открытий. Ну, и славу... Не от-
пускает королева — его повелительница и покровительни-
ца. Задумался... Предполагал ли он когда-то, что прибли-
зится к самому трону?
Почти мальчиком, в 16 лет, Уолтер Рэли вместе с бра-
том уезжает на войну во Францию и четыре года сражает-
ся на стороне гугенотов. Увы, не было громких побед,
не сбылись надежды на быстрое повышение. Вернувшись
на родину, он поступает в Оксфорд, но не заканчивает
курс обучения. Переезжает в Лондон, где ведет жизнь гу-
ляки и бретера, а также пишет стихи. Хэмфри знакомит
его с влиятельными людьми. На к эчодого ветерана — стат-
ного, щеголеватого, решительного — обращает внимание
стареющая королева. В 1580 г. он участвует в жестоком
подавлении ирландского восстания. Через год возвращает-
ся в столицу. В глазах королев* — возмужавший, непре-
клонный и преданный исполнитель ее воли. Тогда и взош-
ла его звезда. Брата он застал за составлением плана
экспедиции в Северную Америку. Помогал ему всем, чем
мог. Убедил королеву. Она считала, что судьба не благо-
склонна к предприятиям Хэмфри. Может быть, понимала,
что младший брат захочет последовать за старшим. Не
хотела этого...
Он остается. А сейчас нора уходить...
Уолтеру Рэли — фавориту королевы, придворному, го-
сударственному деятелю, богачу, политику, купцу и вои-
ну — предстояло участвовать в торжественном выезде
Елизаветы I. По дороге нужно было обдумать предстоя-
щий разговор с Уоллсингемом. Уолтер встал, поправил
портупею. Взяв со стола письмо, вышел из кабинета. Ми-
новав несколько покоев, спустился вниз. Там его ждал
слуга, готовый подать шлглу, плащ и шпагу, а также по-*
сыльный принявший письмо. Вдев шпагу, оправив дви-
жением плеч накинутый плащ, «капитан стража ее вели*
38
чества п генерал-лейтенант ее высочества в графстве Кор-
нуолл», сэр Уолтер Рэли, пройдя через растворенную для
него дверь, поспешил к поджидавшей карете...
11 июня 1583 г. Хэмфри Гилберт вывел в море 5 ко-
раблей с экипажем 260 человек. В начале августа, поте-
ряв в дороге одно судно, эскадра прибыла к Ньюфаундлен-
ду. Гилберт объявил его английским владением. В водах
острова в то время ловили рыбу корабли под всеми фла-
гами. Чаще других посещали его португальцы и францу-
зы. Гилберт заставил рыбаков подчиниться своей власти
и отнял у них улов. Кроме того, он издал закон об обя-
зательности на острове англиканского вероисповедания,
о наказании лиц, не признающих английского суверените-
та и оскорбительно отзывавшихся об английской королеве.
Суровый климат и неумелая организация экспедиции
сильно затрудняли освоение острова. Иностранные моряки,
не желая подчиняться указам Гилберта, снялись с яко-
рей. Замерзавшие, голодные и уставшие колонисты хоте-
ли вернуться домой. Продолжать путешествие? Они не
хотели и думать об этом. Ни угрозы, ни уговоры не по-
могали. Гилберт в конце концов уступил. Держа свой
флаг на фрегате «Сквирл», он с тяжелым сердцем повел
корабли в обратный путь.
«В понедельник, 9 сентября, после полудня, — показал
позже капитан «Голден хайнд» («Золотой лани») Эдвард
Хейс,— фрегат, захлестываемый волнами, едва не пошел
ко дну, по тогда ему удалось удержаться. Делая ободряю-
щие знаки, генерал, сидя на корме с Библией в руке,
крикнул нам на «Лань» (мы как раз приблизились на-
столько, что могли слышать друг друга): «Море и суша
одинаково ведут в небо!» Повторяя эти слова, столь при-
личествующие воину, я могу засвидетельствовать, что он
был непоколебим в своей вере в Иисуса Христа.
В ту же ночь понедельника, около полуночи, или чуть
позже, огни фрегата, шедшего впереди «Золотой лани»,
неожиданно исчезли, и он стал сразу невидим. Тогда же
наш марсовый крикнул, что корабль генерала затонул.
Так оно и было: в тот самый момент море поглотило
фрегат»2.
Можно предположить, что капитан Хейс приукрасил
поведение Гилберта, положив начало легенде, живущей и
по сей день. Тем не менее эта легенда, несомненно, от-
ражает дух напористого и удалого мужества, которое было
39
присуще пионерам английской колониальной экспансии
наряду с разбойничьими наклонностями и жаждой
наживы.
Итак, не напрасно Гилберт перед отплытием в Амери-
ку составил подробное завещание. Королева, сомневавшая-
ся в его удачливости, оказалась права. Рэли не мог до-
пустить, чтобы случившееся с братом бросило мрачную
тень на него самого. Он, Уолтер, сделает то, что не уда-
лось Хэмфри!
Прошло около полугода после трагической гибели бра-
та, и 25 марта 1584 г. Рэли держал в руках королевский
патент на открытие и приобретение «варварских стран и
земель». Как и в патенте Гилберта, с оговоркой: «не
принадлежащих какому-либо христианскому государю» 3.
С претензиями Испании еще считались.
«На двадцать седьмой день апреля в год нашего Спа-
сителя 1584-й мы оставили Западную Англию». Такими
словами начинался отчет о первом плавании, «проделан-
ном к берегам Америки на двух барках, капитанами ко-
торых были мр. Филипп Амадас и мр. Артур Бэрлоу».
Отчет направлялся «сэру Уолтеру Рэли, на чьи средства
и под чьим руководством указанное путешествие было
осуществлено» 4.
Корабли плыли обычным путем: Канарские острова,
Вест-Индия. Потом взяли севернее. «2 июля,— писал
составитель отчета Бэрлоу,— мы вошли в прибрежные
воды, где пахло так чудесно и так сильно, словно мы
оказались в центре прекрасного сада, где в изобилии цве-
ли все сорта ароматных цветов... Прошли еще около 20
английских миль, прежде чем обнаружили проход, или
реку, впадающую в море... Мы вошли в нее не без тру-
да и бросили якорь приблизительно па расстоянии трех
аркебузных выстрелов от устья по ее левую сторону. Воз-
благодарив Бога за наше благополучное прибытие, мы
спустили паши боты и отправились осматривать ближай-
ший берег...» Далее Бэрлоу описывал богатство расти-
тельного и животного мира страны, ее красоту. Капитан
подчеркивал: «Земля — самая плодородная, тучная, изо-
бильная и благодатная во всем мире».
Чрезвычайно благоприятное впечатление на моряков
произвели жители страны. Моряки впервые встретились
с ними через два дня после прибытия. К берегу, где на-
ходилось несколько англичан, приблизилось каноэ с тре-
40
мя индейцами. Один из них направился к чужеземцам,
пе проявляя «ни страха, ни колебаний». Попытались
разговаривать. Путешественники пригласили индейца
осмотреть корабли. Его угостили заморскими блюдами и
вином, наделили подарками. Вернувшись к своему каноэ,
индеец и его товарищи занялись рыбной ловлей. Через
полчаса их суденышко едва не тонуло под тяжестью изо-
бильного улова. Тогда гость моряков направил его к бере-
гу. Здесь он разделил улов на две равные части — для
команд обоих кораблей — п, попрощавшись, уплыл вверх
по реке.
«На следующий день,— продолжал капитан свой от-
чет, — к нам подошло несколько лодок, в одной из них
находился брат короля, сопровождаемый 30 или 50 вои-
нами, людьми красивыми и добрыми и столь же воспи-
танными и вежливыми, как европейцы. Имя королевского
брата — Гранганимео, самого короля именовали Винджи-
на...». После доброго знакомства у англичан с индейцами
установились самые дружественные отношения. Возникла
бойкая меновая торговля, приносившая большую выгоду
англичанам,— как они сами считали. За оловянное блюдо,
например, рассказывал Бэрлоу, брат вождя отдал 20 шкур
крупных животных. Блюдо он собирался использовать
вместо панциря — для защиты от стрел. Индейцы безвоз-
мездно снабжали путешественников съестными припасами.
13 июля англичане совершили церемонию принятия
открытой ими страны во владение королевы Елизаветы.
Прежде чем отплыть обратно на родину присмотрели
место для возможного основания колонии. То был ост-
ров *, который индейцы называли Роанок. Бэрлоу расска-
зывал: «В его северной части находилась деревня из де-
вяти домов, построенных из кедра, обнесенная вокруг
палисадом из заостренных стволов, который служит им
защитой от врагов. Вход в деревню сделан очень искусно —
в виде вращающегося копья. Когда мы подплыли туда,
навстречу нам выбежала жена Гранганимео, брата коро-
ля, и приветствовала нас очень радостно и дружелюбно.
Ее мужа не было дома. Нескольким из своих людей она
приказала вынести наши лодки на берег, так как на море
было большое волнение. Другим она велела вынести пас
самих на спинах на берег, а третьим — спрятать весла
* Остров в заливе Абермал (Северная Каролина).
41
в доме, чтобы они не пропали. Когда мы вошли в первую
комнату дома, состоявшего из пяти комнат, она посадила
нас у большого костра, после чего сняла нашу одежду,
постирала ее и высушила. Несколько женщин стянули
с нас чулки и выстирали их. Другие вымыли нам ноги
теплой водой. Хозяйка при этом проявляла большую забо-
ту, старалась, чтобы все было сделано паилучшим об-
разом...».
После того как путники обсохли и переоделись, их по-
просили перейти в другое помещение, где на славу
покормили. Бэрлоу заключал: «С нами обращались со
всей любовью п добротой, а также со всей возможной
щедростью (на свой манер). Мы встретили людей самых
добрых, любящих и доверчивых, лишенных всякого ко-
варства и неспособных к предательству, живущих, как в
золотом веке».
Моряки оставляли гостеприимный берег в самом ра-
дужном настроении. С ними отправились в Англию два
индейца — Уанчиз и Мантео. В середине сентября кораб-
ли вернулись на родину.
Восторженный рассказ об открытой стране воодушевил
Рэли. В честь королевы он назвал ее «Виргинией»*.
Осенью 1584 г. по рекомендации Рэли Ричард Гаклюйт
Младший, проповедник, представил Елизавете «Трактат об
основании колоний в западном полушарии»5. В нем го-
ворилось о предполагаемом северо-западном пути в
Китай, но главное—о необходимости и полезности анг-
лийских поселений в Америке. Трактат и настояния
Рэли убедили королеву. Она даже согласилась участвовать
в деле. Рэли потратил на колонизационное предприятие
40 тыс. ф. ст. Снарядили экспедицию, состоявшую из
семи кораблей, которую возглавил двоюродный брат Рэли
сэр Ричард Грепвплл и в которой участвовал упоминав-
шийся выше знаменитый моряк Томас Кавендиш.
Суда покинули Плимут 9 апреля 1585 г. В конце
июля на острове Роанок было основано первое английское
поселение в Америке **. В нем насчитывалось 160 чело-
* Елизавету I именовали «королевой-девственницей» (virgin).
** Первыми поселенцами па виргинской земле были испанские
иезуиты, пытавшиеся в 1570—1572 гг. основать там свою миссию
(в Чесапикском заливе). Дело закончилось гибелью четырех
монахов, убитых индейцами. Испанцы хранили свое начинание
в тайпе: не желая привлекать завистливое внимание иностран-
цев, скрывая неудачу,
42
век. Ими руководил Ралф Лейп. Проводником и перевод-
чиком был Мантео *. В колонии остался Кавендиш, худож-
ник Джон Уайт ** и ученый Томас Хэриот. 17 августа
Гренвилл, пожелав удачи, увел корабли.
Прошел год. Уолтер Рэли сидел за тем же столом,
за которым писал когда-то письмо уплывавшему в Аме-
рику Хэмфри Гилберту. Сейчас Уолтер читал: «Для того
чтобы содержание этого отчета было яснее, я полагаю
целесообразным разделить его надвое. В первом разделе
будет рассказано об особенностях материковой части стра-
ны, а также о том, как недостаточное число людей и не-
достаточное количество необходимых вещей лишили пас
возможности сделать нужные открытия.
Во втором разделе будут изложены основные причины,
побудившие нас решиться на безотлагательный отъезд.
В начале этого раздела — о совместном заговоре Пемиса-
пана*** с дикарями матрика с целью уничтожить
нас...» 6.
Ее величество оказалась права в своем предубеждении.
Хэмфри погиб. Теперь эта неудача. А в Виргинию пос-
ланы три новых корабля...
Рэли продолжал читать. Первый раздел отчета Ралф
Лейн посвятил главным образом описанию осуществлен-
ной им экспедиции на материк. В заключение оп делал
общий вывод о судьбах колонии: «Я рассказал об этом,
чтобы Вы убедились: почти никто из наших не имел же-
лания искать месторождение полезных ископаемых. Толь-
ко открытие с Божьей помощью богатых сокровищ или
водного пути в южные моря, или подхода к нему, и нич-
то больше, не сможет обеспечить этой стране ее заселе-
ние нашей нацией. Только дв i указанных открытия сде-
лают здешний климат самым приятным и целебным,
а вместе с тем и землю, если ее возделывать, самой пло-
дородной в мире. Тогда и сассафрас****, и многие другие
* О судьбе второго ипдейца точных сведений не сохранилось.
Предполагают, что он тоже вернулся на родину.
** Последующие поколения обязаны ему первыми изображения-
ми (акварель, графика) аборигенов Виргинии, ее фауны и
флоры.
*** Брат Гринганемео — друга капитана Бэрлоу.
**** Сассафрас — деревья и кустарники из семейства лавровых, со-
держащие эфирные масла и обладающие легкой, мягкой дре-
весиной,
43
полезные растения, а также камедь *, обнаруженные здесь,
сделаются выгодным товаром и грузом для кораблей, сами
же по себе они не могут стать привлекательными».
Может быть, это верно. Но прежде всего нужно осно-
вать колонию. Сделать этого не сумели. Рэли протянул
руку к стоявшему на столе глобусу, повернул к себе
западным полушарием, где большинство обозначений бы-
ли еще условными. Облокотившись на стол и подперев
подбородок руками, долго смотрел на океан, разделявший
материки, на то место, где лежала едва намеченная Вир-
гиния. Куда проще действовать подобно Дрейку. Но сэр
Фрэнсис только моряк и воин. Его, Уолтера, задачи
шире. Одна из них — создать английский форпост в Амери-
ке. Здесь он будет первым! Пока к нему благоволит ко-
ролева, пока не оскудел его кошелек, он найдет людей,
готовых отправиться за моря, купит и зафрахтует кораб-
ли, заготовит нобходимые припасы и снаряжение. Будет
колония — будут золото, почести и слава. На худой конец
Виргиния даст почести и славу. Золото можно будет вы-
рвать из рук испанцев. Тот же Лейн пишет, что судьба
колонии могла сложиться по-другому, «если бы Господь...
не направил в конце концов течение событий иначе...».
«Неожиданно налетевший шторм унес буквально все за-
пасы нашего провианта — с судами, капитаном, моряками
и несколькими моими поселенцами,— все, что нам столь
любезно предоставил генерал сэр Фрэнсис Дрейк; а так
как тот же шторм весьма преуспел в разрушении наших
построек, то это ц заставило меня думать, что только рука
Бога (для его благих целей, мне непостижимых) решила
дело».
Эта рука может все изменить. Однако верить в бо-
жественное предопределение — не значит бездействовать.
Как бы то ни было, корабли, вероятно, уже приближают-
ся к берегам Виргинии... Но что там у Лейна дальше?
«Второй раздел, касающийся заговора Пемисапана...»
Первое время индейцы и англичане, сообщал руководи-
тель поселенцев, жили мирно. Более того, индейцы скло-
нялись даже к принятию христианской веры. Но с тех пор,
как «королем» на острове Роанок стал Пемисапан, все
изменилось: «Ему советовали, да и сам он задумал то же
* Камедь — один из компонентов сока, выделяемого при поврем
дении растения, использовалась как загуститель красок.
44
самое,— в качестве верного средства погубить нас в мар-
те 1586 года: убежать от нас со всеми своими
дикарями...».
Что произошло? Почему вождь избрал такой необыч-
ный способ погубить англичан? Если Рэли задавал себе
эти вопросы, то на первый из них документ отвечал:
проявилась злая воля индейского вождя. Но Бэрлоу, как
мы знаем, а также другие английские путешественники
в Северную Америку устанавливали с индейцами дру-
жественные отношения. Рассказывая об индейцах, они
подчеркивали их миролюбие и гостеприимство. Перемену
в отношениях определили изменившиеся обстоятель-
ства.
Первые английские путешественники, случайно или
ненадолго попадавшие в Северную Америку, оказывались
в пределах территории, которой владела или на которую
претендовала Испания. Их вражда с индейцами давала
бы последней прямой выигрыш (так выиграла она из-за
вражды французов с аборигенами Флориды) и помешала
бы Англии укрепиться в Северной Америке. Английские
суда, проделавшие путь через океан, нуждались в ремон-
те, их экипажи — в воде и припасах. Здесь могли выру-
чить только содействие индейцев или, по крайней мере,
мир с ними. В далеком незнакомом краю можно было
ждать любой опасности, того, что силы возможных против-
ников значительно больше тех, которыми располагали
команды одного-двух кораблей. Опытные командиры учи-
тывали все это и действовали, сообразуясь с обстановкой.
Кратковременность стоянок сокращала число возможных
недоразумений и осложнений. К тому же морякам, при-
бывавшим на временную стоянку, не нужно было обосно-
вываться именно в данном месте, а следовательно, не
возникал вопрос о владении, разграничении и пользовании
землей. Если на этой земле не имелось сокровищ и драго-
ценностей, стоило ли терять время, пренебрегать разумной
осторожностью, враждовать с их фактическими или потен-
циальными владельцами?
Положение изменилось с основанием виргинской коло-
нии. Ее поселенцы оказались на маленьком острове, где
давно уже жили и вели хозяйство индейцы. Среди при-
ехавших находилось много людей, которые считали для
себя достойным занятием только ратные подвиги, были
непривычны к труду, не имели необходимых навыков в
&
земледелии и не собирались методично заниматься освое-
нием девственной земли, что требовало огромных усилий.
Они пересекли океан с надеждой быстро и без забот най-
ти сокровища (вспомним вывод Лейна к первому разде-
лу его отчета). Все это и свойственное европейцам того
времени отношение к индейцам, как к «варварам» и
«язычникам», порождавшее высокомерие, несло в себе
зерна возможного конфликта. И он возник.
Жители острова Роанок встретили колонистов радуш-
но. Они не забыли о дружбе с экипажами кораблей Бэр-
лоу и Амадаса. Индейцы с готовностью помогли чужезем-
цам в их устройстве па новом месте, снабжали продукта-
ми. Постепенно, однако, островитяне начали осознавать,
что «бледнолицые» превращают их в своих постоянных
слуг и данников. Они пе хотели мириться с этим Англи-
чане же прибегали к принуждению, отнимали у соседей
последние съестные припасы. Индейцы стали уклоняться
от выполнения навязываемых повинностей Тогда коло-
нисты потянулись к запасам племен, живших на матери-
ке. Вымогая что-либо, англичане то и дело захватывали
в плен «королей» и держали их у себя в качестве залож-
ников.
Первые серьезные столкновения между англичанами и
индейцами произошли на материке, когда Ралф Лейн не
внял предостережениям вождя дружественного племени.
Он отправился на поиски жемчуга туда, где тамошний
«король», как ясно сказали Лейну, не допустит прихода
чужеземцев. При этом англичан предупредили что индей-
цы тех мест «будут очень хорошо сражаться». Лейн сде-
лал отсюда лишь один вывод: необходимо взять с собой
возможно больше вооруженных людей. Не внял он пре-
дупреждению не только из желания найти жемчуг. Он
прослышал, что в том краю имелись большие месторож-
дения «удивительного и чрезвычайно странного металла»,
по виду напоминающего медь. А вдруг золото? Лейн ре-
шил пе дороге выведать у встречных индейцев нужные
сведения: «или по дружбе, или взяв одного-двух из них
в плен». Кончилось тем, что отряд Лейна, не достигнув
цели, преследуемый индейцами, поспешно бежал обратно к
острову Роанок.
Со временем стычки с индейцами участились, так как
англичане, израсходовав свои продукты, прибегали к на-
сильственным реквизициям. Они не только отнимали необ-
46
ходимое самим индейцам, но и «проявляли себя слишком
жестокими» 7, как свидетельствовал позже Томас Хэриот.
Растущая неприязнь индейцев к колонистам усиливалась
в связи с занесенной европейцами смертельной болезнью.
Чужеземцы стали внушать суеверный страх. Все вместе
вызывало страстное желание избавиться от них.
Больше других страдали от присутствия англичан Пе-
мисапан и его люди на острове Роанок. Видя, что покор-
ность и отчуждение не избавляют от насилия, он начал
искать военного союза с другими вождями. Обнаружив
это, англичане задумались. Их прежде всего волновала
не военная опасность. Они могли рассчитывать на пре-
имущества своего вооружения и военной тактики. Опас-
ность «заговора» Пемисапана состояла для них главным
образом в его намерении уйти от своих беспокойных со-
седей, «оставив землю на острове незасеянной». Весть об
этом вызвала среди англичан настоящую панику. «Сделай
они так,— писал Лейн,— для нас не оставалось бы ни-
какой возможности (не приди сейчас же па помощь рука
Господа) спастись от немедленной голодной смерти.
К этому времени у нас уже не было приспособлений
для ловли рыбы, а наши люди не умели изготовлять их,
у нас не было также ни одного зерна для посева» 8. Сбо-
ром съедобных ракушек, кореньев и других случайных
даров природы смерть можно было лишь ненадолго
отсрочить.
Восстановить добрые отношения с соседями для евро-
пейцев уже не представлялось возможным, да и поделиться
индейцам было теперь нечем. Колонистам оставалось упо-
вать только на помощь с родины. Ио помощь не приходи-
ла. Кроме забот о Виргинии, у Рэли в то время имелось
много других. Англия напряженно ждала неизбежной
войны с Испанией.
В начале 1584 г. в Лондоне был раскрыт заговор в
пользу Марии Стюарт, поддерживаемый католическими
державами. Испанского посла Мендосу, замешанного в
нем, выслали из страны. 10 июля того же года фанатик-
католик по наущению Филиппа II убил Вильгельма Орап-
ского — вождя нидерландских патриотов, негласного
союзника Англии, пользовавшегося там большой популяр-
ностью. В 1585 г. Филипп II издал приказ об аресте анг-
лийских кораблей, оказавшихся в подвластных ему стра-
нах. Испанцы захватили крупнейшие города Фландрии
47
и Брабанта*, перерезали торговые пути англичан, нано-
ся удар по наиболее чувствительному месту английской
экономики — шерстяной промышленности, лишавшейся
своего рынка. В качестве контрмеры на нидерландский
берег высадился с шеститысячной английской армией
граф Лейстер. Англо-испанская война началась.
С сентября 1585 г. по июль 1586 г. Фрэнсис Дрейк
с флотом почти в 30 кораблей совершил опустошительный
поход. Разграбленными и сожженными оказались: Виго —
в Испании; Порту-Прайя и Сантьяго — на островах Зеле-
ного Мыса; в Америке: Санто-Доминго — на Эспаньоле **;
Картахена — в Новой Гранаде; Сан-Аугустин — во Флори-
де. Престижу и финансам Испании был нанесен большой
ущерб. Заокеанскую империю Филиппа II спасали глав-
ным образом ее огромные размеры, не позволявшие
осуществить длительную оккупацию ограниченными экс-
педиционными силами, а также страх англичан перед воз-
можным контрударом по самой Англии — в отсутствие ее
лучших морских сил.
Колония на острове Роанок, окруженная враждебно
настроенными индейскими племенами и голодающая, тем
временем шла к неминуемой катастрофе. Поселенцев спас
неожиданный приход в Виргинию эскадры Дрейка. Он
остановился там, возвращаясь домой из своего рейда по
испанским владениям. Адмирал снабдил колонию некото-
рым количеством припасов и предоставил в ее распоря-
жение небольшие суда — на случай, если подкрепления не
придут и возникнет неотложная необходимость оставить
остров. Разыгравшийся шторм, о котором упоминал Лейн
в своем отчете, унес эти суда в море. К счастью, Дрейк
со своей эскадрой еще оставался на месте. Решили снять
поселение. 27 июля 1586 г. на кораблях Дрейка колонисты
прибыли на родину. Они привезли с собой немного таба-
ка и картофеля, разведению и использованию которых на-
учились у индейцев, но также печальную весть о своей
неудавшейся попытке закрепиться в Америке.
Колонисты находились еще на пути домой, когда на
остров Роанок прибыла новая экспедиция. Та, о которой
думал Уолтер Рэли, читая отчет Лейна Ее привел Грен-
вилл, с удивлением обнаруживший, что на месте поселе-
* Фландрия, Брабант — исторические области в Западной Европе.
** Так назывался тогда остров Сан-Доминго.
48
ния пет ни одного англичанина. Полагая, что колонисты
зачем-то отправились в глубь страны п рано пли поздно
вернутся, капитан перед отплытием оставил на острове
запас продовольствия и 15 человек для его охраны. Когда
спустя год, в середине июля 1587 г., Гренвилл в третий
раз посетил Виргинию, он опять не застал там ни одного
англичанина. Скорее всего их убили индейцы. Это не
остановило Гренвилла. На берег сошло 117 человек (сре-
ди них 25 женщин и детей). Во главе колонистов стоял
Джон Уайт («губернатор») * и 12 его помощников
(«ассистенты»).
Теперь колония имела не только новую форму правле-
ния, но была лучше снабжена. Поселенцы получили
земельные наделы (500 акров) **, что должно было при-
вязать их к Виргинии и стимулировать развитие земледе-
лия основу прочной колонизации. По просьбе посе-
ленцев Уайт па одном из кораблей Гренвилла сразу
же отправился па родину за новыми колонистами и за-
пасами. Таким образом, опыт прошлого не пропал даром.
Казалось, предприятие ожидал успех.
До описываемого момспта война между Англией и Ис-
панией велась без серьезных попыток разрешить все спо-
ры в открытом бою. Однако настойчивое стремление
подданных Елизаветы закрепиться на Американском кон-
тиненте и последний опустошительный рейд Дрейка в Вест-
Индию вели к тому, что одна из сторон должна была
проявить энергию. К этому вели и европейские события.
Лейстер терпел в Нидерландах военные неудачи.
В феврале 1587 г. в Лондоне казнили Марию Стюарт —
потенциальную союзницу Филиппа II. Наказать «торга-
шей». «пиратов» и «еретиков» стало навязчивой идеей
«Его Католического Величества». Он понимал тем не ме-
нее, что кампания в Нидерландах далека от завершения,
что победа там вовсе не будет означать разгрома англи-
чан, что погоня за английскими кораблями на океанских
просторах — дело обременительное и малоэффективное. Ко-
роль решил разрубить гордиев узел одним всесокрушаю-
щим ударом. План состоял в том, чтобы, мобилизовав все
морские силы, напасть на Англию и высадить на ее бе-
* Тождество Джона Уайта — художника и Джона Уайта — губер-
натора ученые подвергают сомнению.
** Акр равен 4046,86 м2.
49
регах армию, которая в короткий срок расправилась бы
с неопытным и малочисленным войском англичан. Их
страна после этого должна была стать приблизительно
тем, чем до восстания были Испанские Нидерланды.
В империи Филиппа II снаряжалась «Непобедимая ар-
мада».
В Англии поняли, что на сей раз речь шла не о «ко-
ролевском споре» — о национальной самостоятельности,
о вероисповедании, о собственности и жизни, так как
«еретикам» не приходилось ждать пощады и милосердия
от фанатичных ревнителей «истинной веры», особенно
после долгих лет вражды и обид. Страна принимала меры
обороны, но не питала больших надежд на возможность
успешной защиты от вторжения испанских ветеранов.
«Морские псы» Елизаветы советовали ей опередить врага,
не дать ему собраться с силами, выиграть время. Не без
раздумий и страхов королева согласилась. В апреле 1587 г.
Дрейк с 25 кораблями неожиданно напал на Кадис.
С четырьмя из них он ворвался в порт, где потопил и по-
вредил 30 из 60 стоявших там судов «Непобедимой арма-
ды». На обратном пути — у Азорских островов — Дрейк
захватил корабль «Сан-Фелипе». Стоимость его груза
вдвое превышала затраты на осуществленную экспедицию.
Филипп II воспринял случившееся не как военную
неудачу своего флота, а как оскорбительную дерзость
англичан. Подготовка «Непобедимой армады» продолжа-
лась без учета тех преимуществ, которые давали против-
нику маневренность его новых судов, скорострельность
и дальнобойность его корабельной артиллерии, хорошая
выучка моряков. А ведь успех задуманного Филиппом
плана зависел от благополучного прохождения десантны-
ми силами морской преграды, отделявшей их от берегов
Альбиона. Англичане же постарались сделать все возмож-
ное, чтобы преграда стала непроходимой, усовершенство-
вав свой флот, собрав и вооружив все имевшиеся суда,
призвав на помощь «морских гёзов».
20 мая 1558 г. армада вышла из Лиссабона. В конце
июля—первых числах августа вблизи Британских остро-
вов разыгралось морское сражение. Испанские корабли,
приспособленные к абордажному бою п перегруженные
людьми, оказались беззащитными в схватке, где все реша-
ли морские качества судов и экипажей. При этом англий-
скими силами командовали опытнейшие адмиралы: Дрейк,
50
Фробишер, Хокинс, Рэли, Гренвилл *, а испанскими —
Медина Седония, герцог Пармский — знаменитый воин,
но совершенно несведущий в морском деле, о чем он
честно заявил своему королю. Испанцы, несмотря на про-
явленное мужество, потерпели жестокое поражение. Ветер,
погнавший потрепанную эскадру на север, и буря у Орк-
нейских островов довершили дело. «Непобедимая арма-
да» (121 корабль, около 30 тыс. человек) потеряла две
трети судов и людей (англичане около 100 человек).
Морское могущество Испании было подорвано. Но не
настолько, как это обычно представлялось последующим
поколениям, которые объединяли разгром армады с об-
щими признаками длительного упадка державы испанских
Габсбургов. Во всяком случае Испания оказалась способ-
ной вести с переменным успехом долголетнюю морскую
войну, сохранить своп американские колонии, восстано-
вить достаточно регулярное движение своих «серебряных
флотов». При этом Англия не была ее единственным про-
тивником. Иначе говоря, после разгрома «Непобедимой
армады» англо-испанская война на море продолжалась.
В ходе ее погибли знакомые нам Джои Хокинс, Ричард
Гренвилл и Фрэнсис Дрэйк.
Армада еще не вышла в свой роковой поход, когда из
Виргинии на родину вернулся Джон Уайт (ноябрь
1587 г.). Угроза испанского нападения на Англию и лич-
ное участие в воине Уолтера Рэли помешали последнему
запяться делами колонии. Но о ней не забыли. Все све-
дения, которые Гаклюйт Младший смог собрать о Вирги-
нии, оп включил в составляемую им книгу о путешестви-
ях. В 1588 г. Хэрпот опубликовал «Краткий и достовер-
ный отчет о новооткрытой стране Виргинии». Автор стре-
мился рассеять неверные представления о ней и помочь
будущим поселенцам избежать тех ошибок, которые со-
вершались при первой попытке колонизации.
В отчете с энтузиазмом рассказывалось о богатствах
страны л широких возможностях их выгодного использо-
вания. Ученый описывал приемы, которые применяли ин-
дейцы. возделывая землю: металлические орудия у них
отсутствуют; вначале они очищают землю от корней, ве-
ток и травы, которые сжигают, не используя золу специ-
* Общее командование осуществлял лорд Чарлз Говард, родствен*
ник Елизаветы, который, однако, не связывал инициативы сво-
их подчиненных.
51
ально в качестве удобрения; за несколько дней до посе-
ва мужчины длинными деревянными мотыгами, а женщи-
ны короткими заостренными палками (они работают на
корточках) взрыхляют землю; сажают рядами маис (куку-
рузу), делая ямки, которые засыпают потом землей; это
все. В словах ученого явно звучало: если в той стране
могут жить и прокормить себя люди со столь отсталой
техникой и агрикультурой, то голодать там европейцу
уж никак не пристало, учитывая тем более несомненное
плодородие почвы. Как бы вызывая будущих коло-
нистов на соревнование с индейцами и отдавая последним
дань уважения, Хэриот подчеркивал: «...Они кажутся
очень способными... Хотя они не имеют ни таких инстру-
ментов, ни таких приспособлений, наук и искусств, как
мы, в том, что делают они сами, они проявляют исклю-
чительное умение... Можно надеяться, что при хорошем
управлении они в короткое время могут быть приобщены
к цивилизации и истинной религии»9. Хэриот полагал,
что сообразительность индейцев, которые быстро поймут
преимущества европейского образа жизни, заставит их
уважать колонистов и приведет к добровольному подчи-
нению англичанам.
Хэриот отвечал на неизбежно возникавший вопрос:
а если индейцы пе подчинятся и, более того, отнесутся к
чужеземцам враждебно, как случилось при основании
первой колонии? Отношения, писал ученый, испортились
в значительной мере по вине колонистов. Исходя же из
общей оценки характера индейцев, их «приходится боять-
ся меньше всего, и, какими бы они ни были, при осторож-
ности с нашей стороны опасаться совершенно нечего».
«Если между нами и возникнут войны, то при их спосо-
бе ведения боя можно легко предположить, что мы, имея
перед ними столько преимуществ — благодаря нашей дис-
циплине, нашему невиданному для них оружию и другим
приспособлениям, особенно благодаря тяжелой и легкой
артиллерии, — легко обратим их в бегство, которое явит-
ся для них лучшей защитой, что и было доказано на на-
шем опыте». В принципе ответ Хэриота был верен. Но
в конкретных условиях тогдашней Виргинии, при не-
способности англичан быстро освоиться в новой стране,
в первую очередь наладив земледелие, преимущества ев-
ропейской цивилизации, даже огромное военное превос-
ходство, оказывались весьма условными.
52
В том же году, когда вышел в свет «Краткий отчет»
Хэриота, Рэли и его компаньон Сэндерсон сумели, нако-
нец, снарядить два небольших судна для отправки в
Виргинию. Однако, встретив испанский дозор, руководи-
тель экспедиции Уайт повернул обратно. Не удалось ему
попасть в колонию и в следующем году. В 1590 г. Рэли
договорился с лондонским купцом Джоном Уоттсом, что-
бы три корабля последнего, шедшие в Вест-Индию,
посетили английскую колонию и завезли туда новых по-
селенцев и припасы. Уоттс согласился, но его корабли
покинули Англию раньше предполагаемого срока, захва-
тив с собой только Уайта. Когда в середине августа он
прибыл на остров Роанок, то, как в свое время и Грен-
вилл, не обнаружил там ни одного поселенца
«... Мы,— рассказывал он позже, — нашли разрушен-
ные дома и площадь, окруженную палисадом из высоких
столбов и укреплениями, напоминающими форт... Мы
вошли в палисад, где обнаружили много кусков железа,
два свинцовых бруска, четыре небольших корабельных
орудия, пушку п другие предметы, брошенные здесь и
там, почти заросшие травой и сорняками. Оттуда мы на-
правились к берегу залива посмотреть, не найдем ли мы
лодки пли пиннасу, но не обнаружили даже их следов,
так же как фальконетов * и маленького орудия, которые
были при моем отъезде. Возвращаясь, мы встретили неко-
торых из наших моряков, которые сказали, что они наш-
ли несколько сундуков, в свое время закопанных, а по-
том вырытых и разбитых; что многие предметы испорче-
ны и разбросаны вокруг и не оставлено неиспорченным
ничего их тех вещей, применение которых было известно
дикарям. Вскоре капитан Кук и я подошли к концу тран-
шеи, сделанной два года назад капитаном Амадасом; там
мы увидели пять сундуков, которые поселенцы тогда тща-
тельно запрятали. Среди них — три, принадлежавшие
мне, а вокруг разбросанные, сломанные и пришедшие в
негодность вещи: книги без обложек, карты и картины,
сгнившие и испорченные дождем, мой доспех, почти
полностью съеденный ржавчиной; это могли сделать
только наши враги — дикари из Дасамонгвепека...»10
* Фальконет — старинное артиллерийское орудие небольшого ка-
либра.
53
Недолгие поиски исчезнувших колонистов не дали
никаких результатов. «Много лет спустя индейцы расска-
зывали, что виргинские колонисты жили в туземных де-
ревнях, пока их всех не перебили индейцы, подстрекае-
мые шаманами. В живых остались лишь четверо мужчин,
два мальчика и «молодая девушка» (быть может, Вирд-
жиния Дэйр — первый белый ребенок, рожденный на
территории будущих Соединенных Штатов)» и.
Колонии на острове Роанок больше пе существовало.
С тех пор в Англии принято называть ее «потерянной
колонией».
Глава третья
НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
И НЕСОМНЕННЫЕ ДОСТОИНСТВА
КАПИТАНА ДЖОНА СМИТА *
Если читатель насторожился, знакомясь с предшествую-
щими главами книги, решив, что ее автор увлечен боль-
ше занимательностью фабулы, чем существом дела, то,
приступая к чтению данной главы, читателю следует при-
готовиться к тому, что приключенческий элемент содер-
жащегося в вей рассказа будет переплетаться с легендар-
ным в большей степени, чем в предыдущих главах. Но и
на сей раз автор уступает не своей склонности к роман-
тике и беллетристике, а подчиняется источникам. Более
того, он старается по возможности очистить их — для дос-
тижения максимальной достоверности излагаемых собы-
тий — от всего, что представало бы как «художествен-
ное». Упомянутые источники — главным образом сочине-
ния героя повествования Джона Смита. Это и определило
наличие в предстоящем рассказе элементов приключен-
ческого и легендарного. Это же определяет необходимость
предварить рассказ хотя бы кратким упоминанием о той
борьбе, которая вот уже на протяжении более трех веков
ведется вокруг имени Джона Смита и по поводу его со-
чинений.
Критики утверждают: похождения Смита, описанные
им самим, являются вымышленными и придуманы для са-
мовосхваления; они не имеют достаточного подтверждения
в документальных источниках; неправдоподобность его
приключений явствует, в частности, из того, что в свой
главный труд — «Общая история Виргинии, Новой Англии
и островов Соммерса» (1624) —он включил красочные
* В основе этой и следующей главы лежит материал монографии
автора «У истоков американской истории» (М.5 1979),
55
эпизоды, которые отсутствовали в его «Правдивом рас-
сказе о событиях, случившихся в Виргинии» (1608). Кри-
тикам возражают: выпячивание собственной персоны,
главным образом в «Общей истории», объясняется мему-
арным характером произведения и необходимостью поле-
мики автора с врагами; скудость источников определяет-
ся местом и временем происходивших событий, косвен-
ные же данные позволяют признать основу рассказов
Смита достоверной; отличия между упомянутыми книга-
ми естественны, как естественна разница между воспоми-
наниями и компилятивным сочинением, каковой является
«Общая история», и получастпым письмом — полу слу-
жебным отчетом, как можно определить «Правдивый рас-
сказ», в котором Смит оговаривался, что сообщает не все
имеющиеся сведения.
Первыми критиками Смита были некоторые его спут-
ники. Он отвечал им изданием собственных сочинений,
в которые включал мемуары своих горячих приверженцев.
Именно этими сочинениями положено начало иконогра-
фическому изображению его персоны. Смит писал, напри-
мер: «Я знаю, что меня будут осуждать за то, что я пишу
так много о себе самом, но меня это не волнует... Пусть
бы мои критики поменялись со мной местами, хотя 6v
только на два года, или сделали бы столько, сколько
я, тогда бы они, вероятно, были более снисходительны
к моим недостаткам» *.
В год смерти Смите Дэвид Ллойд издал разоблачитель-
ный памфлет «Легенда о капитане Джоне Смите» (1631),
многократно переиздававшийся вплоть до второй полови-
ны XVIII в. К тому времени, однако, Смита уже стали
называть «знаменитым английским открывателем», «са-
мым прославленным Смитом Англии», чья жизнь «подобна
жизни самых знаменитых героев древности» 2.
В конце XVIII— начале XIX в. развитие историче-
ской науки, растущая приверженность исследователей
к документальной достоверности увеличили число тех,
кто сомневался в истинности фактов, приведенных Сми-
том. Вместе с тем установление в этот период независи-
мости Соединенных Штатов стимулировало поиски героев
американской истории. К их числу отнесли Джона Сми-
та. В течение XIX и XX вв. его критики и защитники
сходились па том, что географических и картографиче-
ских трудов путешественника достаточно, чтобы он занял
66
выдающееся место в истории Англии, а тем более в исто-
рии Нового Света,— независимо от отношения к его рас-
сказам о самом себе. Но и к этим рассказам не следует
относиться пренебрежительно: «житие Смита», написан-
ное им самим,— главный источник не только сведений о
нем, но и один из главных источников по истории пер-
вых лет английской колонизации Америки.
«...Они долго совещались. Приняв решение, они при-
несли два больших камня и положили пх перед Паухата-
ном. После этого все, кто только сумел дотянуться, схва-
тили его и поволокли к камню, па который положили го-
ловой, а сами приготовились размозжить ее дубинками.
В последний момент, когда уже, казалось, ничто не могло
спасти его, Покахонтас, любимая дочь короля, бросилась
к пленнику, схватила его голову руками и накрыла своим
телом, чтобы защитить от смерти...» (С., II, 400).
Выше приведено самое романтическое и самое спорное
место «Общей истории». Вымысел ли это? Весьма вероят-
но. Но разве неизвестны другие случаи подобного спасе-
ния? Разве главные действующие лица описываемого
эпизода не реальные лица: имя Джона Смита еще при его
жизни было знакомо значительному числу англичан;
«король» Паухэтан — могущественный вождь индейцев-
алгонкинов, возглавлявший конфедерацию племен, коро-
нованный Яковом I в качестве вассального государя*; По-
кахонтас — его дочь, вышедшая замуж за англичанина и
побывавшая при дворе королевы Англии. И все же, не
имеющий неоспоримого подтверждения цитируемый отры-
вок представляется частью красочной легенды.
Итак, мы приступаем к изложению легенды — леген-
ды, без которой не может обойтись история США, чтобы
не быть незаконно и несправедливо обедненной. Легенды,
но не голого вымысла. И, как всякая легенда, в основе
которой лежит историческая реальность, легенда о Джо-
не Смите — необходимый источник для восстановления
черт жизни первых английских поселенцев в Америке.
На одном из ранних портретов Джона Смита можно
прочесть надпись: «Медь снаружи **— золото внутри».
* Некоторые авторы считают, что Паухэтап пе собственное имя,
а слово, обозначающее вождя конфедерации, имя которого —
Ухоисонокок. Однако по сложившейся традиции вождя имену-
ют Паухатаном.
** Имеются в виду латы, в которых изображен Смит.
57
Это несомненный отголосок давних споров. В частности
о том, следует ли считать Джона Смита джентльменом.
В официальных документах Виргинской компании, на
службе у которой он состоял, его относили к таковым.
Но он не был благородного происхождения и не занимал
высоких постов, которые могли бы заменить родовитость.
Поэтому при его жизни и в первые полвека после его
смерти английские аристократы не признавали его
джентльменом, произносили его имя с пренебрежением.
Таким образом, кроме прочего, онп мстили ему за его не-
лестные отзывы о поведении джентльменов, с которыми
он основал Виргинию. Англиканский богослов Генри Вар-
тон, написавший «Жизнь Джона Смита»3 в 1685 г.,
когда Англия переживала период католической и абсолю-
тистской реакции, всячески противопоставлял простое
происхождение Смита, его народный здравый смысл, рабо-
тоспособность и предприимчивость тщеславию и тунеяд-
ству «благородных» колонистов. Через 200 лет американ-
ский историк Дж. А. Дойл, удовлетворяя, вероятно, сно-
бистские претензии американского обывателя, утверждал,
что Смит — «сын линкольнширского джентльмена» 4. Так
находили выход, с одной стороны, желание принизить со-
ставителя «Общей истории», а с другой — возвысить его.
Позже более внимательное отношение к документам поз-
волило подойти достаточно близко к истине.
Джон Смит родился в 1580 г.* во владении лорда
Упллоби в Линкольншире. По свидетельству самого Джо-
на, его отец происходил из семьи Смитов — старожилов
местечка Крадли (Ланкашир), а мать — из семьи Рп-
капдс в селении Хэк (Йоркшир). Больше о своем проис-
хождении Джон ничего не сообщает. Будь он урожден-
ным джентльменом, он не преминул бы упомянуть об
этом. Принято считать, что семья его — крестьянская, не-
малого достатка.
Мальчик посещал приходскую школу, а затем школу
соседнего городка (grammar school). В 1595 г. его отдали
в учение к купцу из Линна— «крупнейшему тамошнему
торговцу» (С., II, 822). Смерть отца в следующем году и
ссора с матерью толкнули юношу на поиски новой судь-
бы. Он отправился в Нидерланды, где сражался против
испанцев в армии Соединенных провинций. Какое-то вре-
* Дата предположительная,
58
мя Джон был компаньоном-слугой сына лорда Уиллоби,
проводившего время во Франции. Вернувшись на родину,
Джон служил на конном заводе графа Линкольна. Это
сделало из него хорошего наездника, но явно не удовлет-
ворило честолюбия и авантюристических наклонностей.
Он опять во Франции, чтобы воевать на стороне Ген-
риха IV против Гизов. Но здесь преобладали интриги,
а Джон жаждал ратных подвигов. Поэтому в 1602 г. он
отправился в Венгрию, подвергшуюся нападению турок.
На пути туда, в одном из французских портов, у Джопа
украли весь багаж. Когда после долгих испытаний он
взошел на борт другого корабля, то оказался в компании
пилигримов-католиков. Считая англичанина, на родине
которого не признавали «божественной власти» папы, зло-
козненным еретиком, опп выбросили Джона за борт. Он
едва спасся, доплыв до небольшого острова, неподалеку
от которого проходил корабль. Несчастного подобрали
бретонские пираты. Вместе с пимп он участвовал в напа-
дении па венецианское судно. Во время абордажа Джон
так отличился, что пираты, согласно легенде, отдали ему
значительную часть захваченного золота и, по его просьбе,
высадили на итальянском берегу.
Странствуя по Апеннинам и Балканам, Джон, нако-
нец, прибыл в армию эрцгерцога Фердинанда Австрийско-
го. С его войсками и войсками владетеля Трансильвании
Сигизмунда Батория юный искатель приключений участ-
вовал во многих сражениях и довольно скоро, проявив,
по его собственным словам, «превосходную военную хит-
рость» при осаде Оберлимбаха, а также «не худшую в дру-
гих случаях» (С., II, 829), получил чин капитана. Под
именем «капитана Джона Смита» он и вошел в историю.
Приобрел он и дворянское звание — с пожалованием гер-
ба, на поле которого были изображены головы трех турец-
ких воинов. Такой чести Смит удостоился, насколько
можно судить, в 1602 г., победив па поединке одного за
другим трех турок, после чего вдохновленные его подви-
гом войска христиан сумели завладеть крепостью, защит-
ники которой до того отражали все их атаки. Это, разу-
меется, легенда (С., II, 311—342). Но она, как показали
исследования, имеет под собой реальные основания.
В одной из битв Джона серьезно ранили. Обессилен-
ный, он попал к туркам в плен и был продан в рабство.
В Константинополе, в доме, куда его привели, жена
59
отсутствовавшего хозяина нашла в образованном неволь-
нике интересного собеседника, прониклась к нему сочув-
ствием и симпатией, если не любовью, на что прозрачно на-
мекает легенда. Заподозрив недоброе, родственники тур-
чанки отправили Джона к ее брату в Северное Причерно-
морье. Здесь англичанин испытал все ужасы жестокого
рабства. Не вытерпев издевательств, капитан убил хо-
зяина и бежал. Через южные русские степи, а также Тран-
сильванию, где его встретили с почестями и снабдили день-
гами, через всю континентальную Европу и Северную Аф-
рику в 1606 г. Смит возвратился на родину.
«Как раз в это время англичане основали колонию
Виргиния. Однако из-за раздоров, беззаботности и бес-
печности поселенцев колония переживала очень трудное
время... Наконец, когда колония оказалась на краю гибе-
ли, туда был послан Джон Смит, чтобы исправить поло-
жение» 5. Так представлял дело упоминавшийся Вартон.
Представлял не совсем точно, явно преувеличив тогдаш-
нюю роль Смита. Его герой вопреки сказанному в приве-
денном отрывке находился среди самых первых поселен-
цев Виргинии, вместе с ними ему суждено было пережи-
вать «очень трудное время». Никто не вручал ему особых
полномочий. Смит, вероятно, даже не подозревал, что
окажется среди руководителей колонии. Как говорится
в «Общей истории», «инструкции по управлению находи-
лись в запертом ларце, и имена руководителей хранились
в тайпе до прибытия в Виргинию» (С., II, 386). Более
того, еще в пути Смит, обвиненный в мятеже, был аре-
стован.
Вартон объяснял случившееся завистью остальных
лидеров экспедиции, которые «боялись, что его достоинст-
ва могут их заслонить и оставить в тени. Поэтому они
клеветали па пего повсюду — среди солдат и матросов,
внушали подозрительность к нему, обвиняли его в често-
любивом замысле стать королем...» 6. ,
Что послужило конкретной причиной ареста, и был ли
он справедлив, истории неизвестно. Судя по тому, как
складывались отношения лидеров в дальнейшем, можно
предполагать, что к Смиту отнеслись пристрастно. «Како-
ва бы ни была причина, Смит оказался в кандалах. То
обстоятельство, что самый способный из колонистов, ког-
да они сходили на берег, сидел под арестом, служило
недобрым предзнаменованием для создаваемого доселе*
60
ния» — так расценивается обычно упомянутый эпизод
английскими и американскими авторами 7.
16 апреля 1607 г. подошли к Американскому матери-
ку. «Этой же ночью был открыт ларец и прочитан при-
каз, согласно которому Бартоломью Госнолд, Джон Смит,
Эдвард Уингфилд, Кристофер Ньюпорт, Джон Рэтклиф,
Джон Мартин и Джордж Кэпдалл назначались членами
Совета и им следовало избрать президента на один год,
с которым Совет и должен был управлять. Текущие
дела должны были обсуждаться Советом, а решения при-
ниматься большинством голосов: при наличии у прези-
дента лишнего голоса.
До 13 мая искали место для поселения; в этот день
члены Совета принесли присягу, президентом избрали
капитана Уингфилда. Капитана Смита, из-за речи, про-
изнесенной президентом, в Совет не допустили» (С., II,
387). На другой день, 14 (24) мая 1606 г.*, в устье реки
Джемс па полуострове, соединенном с берегом узкой ко-
сой, основали будущий Джемстауп. «Теперь каждый при-
ступил к работе: Совет планировал расположение форта,
остальные рубили деревья, расчищая место для палаток;
некоторые ремонтировали корабли, другие обрабатывали
землю, готовили сети и т. д. Дикари часто посещали нас,
выражая свое дружелюбие» (С., II, 387). Энтузиазм,
однако, скоро угас. Привезенные с родипы запасы быст-
ро таяли. Место, избранное для поселения, оказалось
сырым и малярийным. Хорошей питьевой воды побли-
зости не было. Девственная природа с трудом поддава-
лась усилиям людей. Индейцы, обнаружив, что англичане
собираются обосноваться надолго, никак не считаясь с
хозяевами земли, не проявляли прежней доброжелатель-
ности, иногда совершали нападения на удалявшихся от
форта. Среди членов Совета продолжались раздоры.
Спорили главным образом о том, следует лп прежде
всего укрепить форт, за что ратовал Смит, пли зани-
* Англия жила тогда по юлиапскому календарю, и все числа от-
личались от современного, григорианского, на 10 дней (для
XVII в.). Год начинался с 25 марта. Мы всюду указываем числа
по старому стплю — за редким исключением, когда та или иная
дата является особо памятной и отмечается в США как таковая
в настоящее время (обозначается в скобках), а годы — по новому
стилю. Григорианский календарь был введен в Англии в 1752 г.
61
маться благоустройством поселка, на чем настаивал пре-
зидент. Колонисты-джентльмены, возглавляемые Уинг-
филдом, уклонялись от работы, считая ее уделом тех,
кто попроще. Смит же утверждал, что на новой земле,
где ничего еще не приспособлено для привычной жизни,
работа — неотложная и насущная необходимость для всех.
Разумеется, при всей своей правоте Смит не вносил мира
в жизнь колонии. Отчасти поэтому, отчасти потому что
Смит отличался храбростью, капитан Ньюпорт взял его
с собой в экспедицию.
Согласно приказу, полученному от правления Виргин-
ской компании, путешественникам предстояло разведать
места возможных залежей золота, а также найти водный
путь в Индию через континент. Ньюпорт, Смит и еще
20 человек направились на пиннасе вверх по реке Джемс.
Выйдя из форта 22 мая и посетив ряд индейских селе-
ний, где «их повсюду дружелюбно встречали» (С., II,
388), англичане достигли порогов, которые преградили им
путь. Во второй половине июня они вернулись в форт,
в их отсутствие подвергшийся нападению. Индейцы убили
одного и ранили 17 колонистов. «После этого президент
согласился на то, чтобы форт был окружен палисадом:
установили орудия, людей при них вооружили и обучи-
ли...» (С., 22, 388).
«Капитан Ньюпорт, приведя все в порядок,— как пи-
сал Смит в «Правдивом рассказе»,— 22 июня отплыл в
Англию, оставив провизии на 13—14 недель»8. Среди
приведенных в порядок дел было и дело капитана Смита.
Сторонники Уингфилда, обвиняя его в мятеже, хотели от-
править капитана в Лондон. Ньюпорт и священник Роберт
Хант воспротивились. Президента оштрафовали на 200 ф.
ст. в пользу Смита, так как «все убедились в его неви-
новности» (С., II, 389). 20 июня Джона Смита ввели в
Совет колонии
Положение колонии было тогда очень трудным. Домов
еще не построили, а палатки уже совершенно износились.
Зерно и мука — главные продукты питания — загнили,
и в них завелись черви. Пытались охотиться и ловить рыбу,
но делали это неумело. Основным подспорьем стал сбор
крабов п моллюсков. К сентябрю из 100 колонистов от го-
лода и лихорадки умерло 46. Среди них опытный и влия-
тельный человек — капитан Госнолд. С его смертью при
тогдашнем положении дел работа Совета колонии факти-
62
чески оказалась парализованной. Джордж Перси, буду-
щий президент колонии, в своих «Замечаниях», вспоми-
ная об этом, подчеркивал, что причиной были «расколь-
нические действия капитана Кэндалла» 9. Уингфилд до-
кладывал позже правлению компании: «Капитан Кэндалл
был выведен из Совета и посажен в тюрьму, поскольку
стало совершенно очевидно, что он сеял вражду между
Советом и президентом»10. Как писал Смит, Кэндалла
вывели из Совета «по многим причинам». Он добавлял:
«Из-за раздоров Бог, разгневавшись на нас, обрушил
такой голод и болезни, что живым едва доставале сил
хоронить мертвых» и.
Тем временем вражда между Уингфилдом и Смитом
разгорелась с новой силой. Последний во всеуслышание
и где только мог обвинял президента в неумении управ-
лять колонией, в нетерпимой грубости, в неспособности
наладить отношения с индейцами, а главное — в расхи-
щении общественных запасов. «Капитан Уингфилд довел
дело до того, что все его ненавидели, а потому, со всеоб-
щего согласия, он был снят с поста президента: избра-
ли — в соответствии с его поведением — капитана Рэт-
клифа» 12. Не хотел ли Смит, записывая это, свести лич-
ные счеты? Вероятно, не без того. Однако данная им
характеристика Уингфилда косвенно подтверждается в
«Замечаниях» Джорджа Перси: «...Против капитана Уинг-
филда был выдвинут ряд обвинений... Поэтому он был не
только снят с поста, но и выведен из Совета» 13. А Перси,
насколько можно судить, не принадлежал к привержен-
цам Джона Смита — как самый родовитый джентльмен
колонии (сын графа Нортумберлендского), как человек,
позже участвовавший в заговоре против Смита. Даже из
документа, составленного Уингфилдом в свое оправдание,
когда он оказался опять в Англии, видно, что его отно-
шения с другими членами Совета были весьма натя-
нутыми 14.
Враждующих, болеющих и голодающих поселенцев
дважды спасали от смерти их соседи-индейцы: «Бог, видя
нашу крайнюю нужду, соблаговолил растрогать индейцев,
и они принесли нам зерна, правда, недозрелого, чтобы
поддержать нас, хотя мы более ожидали, что онп нас
уничтожат»15. Подаяний индейцев хватило ненадолго.
«Поэтому, хотелось этого врагам Смита или нет, они вы-
нуждены были передать ему руководство делами — иначе
68
они погибли бы от голода... Смит сразу же приступил к
строительству укреплений и бараков, установке орудий
и обеспечению благополучия в безопасности поселен-
цев» 16. Так написал Вартон, вероятно, и на этот раз пре-
увеличивая заслуги капитана. Неоспоримо, однако, что,
Смит, веривший в возможность поддержания дружествен-
ных отношений с индейцами и научившийся говорить па
их языке, предпринял спасительный шаг: за продуктами
он отправился к индейцам, захватив для обмена безделуш-
ки и хозяйственный инвентарь, в том числе особо цени-
мые ими топоры. По словам Вартона, остальные колони-
сты, особенно джентльмены, испытывали такой страх
перед индейцами, что не рисковали покидать пределы
форта, да и за его стенами не чувствовали себя в без-
опасности. «Чтобы умерить позорный страх благородных,
Смит оставил для их защиты 44 из 50 вооруженных ко-
лонистов»17. Взяв всего шесть человек, он пустился в
путь, как обычно, по реке.
Индейцы удивились дерзости капитана и, не усматри-
вая в небольшой экспедиции угрозы для себя, пропусти-
ли ее в свои владения. Смит вспоминал: «Они дружно
торговали со мной и моими людьми, не более сомневаясь
в моих намерениях, чем я в их...»18. «Общая история»
сообщает подробности.
В первой индейской деревне жители в обмен на пред-
лагаемые им предметы принесли горстку кукурузных зе-
рен. Смит с презрением отверг то, что считал жалкой
подачкой, и англичане во главе с капитаном напали на
хозяев, от неожиданности со страхом бежавших. Захва-
тив деревню, колонисты поживились из индейских запа-
сет и нагрузили ими свою лодку. Индейцы, оправившись
оз первого испуга, бросились на пришельцев. Завязался
жестокий бой, во время которого пал, сраженный Смитом,
носитель тотема. Видя в этом дурное предзнаменование
индейцы отступили. Через некоторое время за возвращен-
ный им тотем они принесли англичанам большое количе
ство продуктов. Лодка, груженная продовольствием, вер-
нулась в Джемстаун. Вскоре Смит совершил еще один
рейд и вновь пополнил запасы колонии. Тут выяснилось,
что некоторые из поселенцев, главным образом моряки,
готовятся удрать на родину, для чего погрузили на пин-
насу значительную часть продуктов. Смит поднял трево-
гу. Орудия форта были наведены па корабль^ и всем,
64
Лондон. 1616 г.
Американская земля, какой она представлялась англичанам
ДЖОН хокппс
УОЛТЕР РЭЛИ
«Сюзм Констант» один из трех кораблей, отправившихся
в Виргинию в декабре 1606 г.
2**
Джемстаун. «Время уныния и голода»
Подписание соглашения на «Мэйфлауэре»
кто находился на нем, приказали сойти на берег. Они
подчинились. Кэндалл, оказавшийся зачинщиком, был рас-
стрелян. По свидетельству одного из колонистов, его каз-
нили также по подозрению в измене. Будучи католиком,
он якобы хотел бежать в Испанию и рассказать там о де-
лах колонии 19.
Осенью 1607 г. Смит, как повествует далее легенда, пе-
режил свое главное приключение. С 11 спутниками он
отправился исследовать течение реки Чикахомини. Пока
она была проходимой, двигались на лодке. Далее Смит,
оставив часть людей на стоянке, с двумя англичанами —
Эмери и Робинсоном, а также с двумя проводниками-ин-
дейцами, поплыл на каноэ. Удалось проделать еще 20 миль.
Дальнейший путь преградил лесной завал. Решив по-
смотреть, что за ним, Смит и один из проводников углу-
бились в чащу. Перед уходом капитан приказал осталь-
ным никуда не отлучаться и об опасности предупредить
его выстрелом.
Смит шел не более четверти часа, как послышались
крики, доносившиеся с места привала. Выстрелов не по-
следовало. Предполагая, что проводники завели англичан
в засаду, Смит схватил шедшего с ним индейца и при-
вязал к своей левой руке. Держа пистолет в правой, он
готов был спустить курок при малейшей попытке сопро-
тивления. Проводник старался убедить капитана в своей
невиновности и уговаривал бежать от возможных пресле-
дователей, которые прежде всего убьют его — за помощь
«бледнолицым». Было слишком поздно. Послышался
свист многочисленных стрел. Одна из них ранила Смита
в бедро. Капитан отстреливался из пистолета, прикры-
ваясь телом проводника, убитого нападавшими. Отвязав
его, англичанин, окружаемый индейцами, стал отползать
к кустам. Ему кричали, что его товарищи погибли, что
ему остается только сдаться. Смит продолжал ползти.
Когда ему показалось, что он достиг укрытия, земля под
ним стала проваливаться. Сзади лежала непроходимая
трясина, куда его, как видно, специально оттесняли, впе-
реди поджидали многочисленные враги (по словам леген-
ды, около 200 воинов).
«Оказавшись в западне, я решил сдаться на их ми-
лость и отбросил свое оружие в сторону. До этого ни
один не отваживался приблизиться. Теперь они схватили
меня и повели к королю. Я подарил ему компас, объяс-
3 Л. Ю. Слезкин
65
Иллюстрация из «Общей истории» Джона Смша
нив, насколько возможно понятнее, его употребление;
король был столь удивлен и заинтригован, что дал мне
возможность рассказать о шарообразности земли, о дви-
жении солнца, луны, звезд и планет. Под доброжелатель-
ные возгласы они накормили меня и свободного повели
меня туда, где я оставил каноэ. Там лежал мертвый Джон
Робинсон, пронзенный 20—30 стрелами. Эмери я не
увидел»20.
Потом Смита водили по деревням и показывали их
обитателям. Капитан все время ожидал смерти. Но индей-
цы обращались с ним «со всей возможной добротой».
«Чем больше мы знакомились,— вспоминал Смит,— тем
лучше друг к другу относились». Англичанин подружил-
ся с вождем племени, которому много рассказывал о евро-
пейских странах, людях, которые там живут, пх вере и
обычаях. От него он узнал, что готовится нападение на
Джемстаун. Капитан убеждал вождя, что такое нападе-
ние принесет индейцам большой урон от пушек форта, а
66
по возвращении Ньюпорта — страшную месть этого «глав-
ного белого воина». Под тем предлогом, что он хочет
известить поселенцев Джемстауна о добром к нему отно-
шении индейцев, Смит попросил вождя доставить в форт
письмо. Капитан предупреждал в нем товарищей о гро-
зящей им опасности.
Однажды к вигваму, где под охраной жил Смит, при-
шел индеец с намерением убить пленника. То был отец
воина, которого путешественник смертельно ранил во
время боя. Стража предотвратила убийство. Вождь, чтобы
обезопасить Смита, отправил его в Веромокомоко— рези-
денцию главы конфедерации индейских племен Паухэтана.
Здесь индейцы, угрожая смертью, предложили капи-
тану перейти на их сторону, но капитан, верный королю
и присяге, с презрением отверг их домогательства. Тогда
и произошла та драматическая и романтическая сцена,
столь украсившая легенду о Джоне Смите,— сцена со
счастливым спасением путешественника юной индианкой.
«Опа бросилась к Смиту, как безумная, и, закрывая его
голову своими руками, просила, чтобы предназначавшие-
ся ему удары обрушились па нее» 2i.
Фактом остается то, что капитан вернулся в Джемс-
таун живым и невредимым. Здесь Смит вновь обнару-
жил заговор с целью побега (правда, не зашедший так
далеко, как при его предыдущем возвращении) и возрос-
шую ненависть к себе членов Совета. За время его от-
сутствия, полагая, вероятно, что он погиб, Рэтклиф ввел
в Совет Габриеля Арчера — давнего врага Смита. Капи-
тану предъявили обвинение в гибели Робинсона и
Эмери *. Как рассказывал позже обвиняемый, «в самый
роковой момент Бог соблаговолил прислать капитана
Ньюпорта» 22. Смертный приговор был отменен.
Ньюпорт прибыл на корабле «Джон энд Фрэнсис»
8 января 1608 г. На землю Виргинии сошло «первое
пополнение» — 70 новых колонистов. Один из них, Мэтью
Скривинер, стал членом Совета. Джемстаун опять насчи-
тывал около 100 человек. Однако на колонию обрушились
новые несчастья. Вспыхнул пожар, который охватил поч-
ти все постройки форта, включая склады, только что
загруженные. Поселенцев ожидали холод и голод. К тому
♦ Кроме них и проводников, погибли еще несколько человек, ос-
тавшихся возле лодки..
3*
67
же Виргинская компания прислала строгий приказ заго-
товить к отплытию Ньюпорта возможно больше товаров,
продажей которых опа могла бы оправдать понесенные
расходы. Рубили лес, пилили его на доски, готовили
золу, смолу и деготь, собирали сассафрас, добывали руду,
ремонтировали корабль. Жизнь почти без крыши, ску-
дость питания, переутомление и болезни косили людей.
Для пополнения съестных припасов пришлось прибег-
нуть к помощи индейцев. Посредником, как обычно, вы-
ступил Смит: «Я был настолько известен среди индей-
цев, и они мне так доверяли, что подходили к форту
только тогда, когда я выходил к ним; все они звали
меня по имени и не хотели ничего продавать, пока я
первый не принимал их приношения...» 23. Вартон, рас-
сказывая попутно о тогдашних приключениях и подвигах
капитана, делал разумную оговорку: «Больше всего он
боялся, что англичане погибнут от недостатка пищи в
случае, если индейцы, напуганные кровопролитием и вой-
ной, покинут свои деревни и уйдут куда-нибудь» *2\
Индейцы, обитавшие поблизости от Джемстаупа, не
могли предоставить всего необходимого. Поэтому Нью-
порт, сопровождаемый Смитом и Скривинером, отплыл
на пиннасе во владения Паухэтана. Оттуда они верну-
лись с грузом зерна, бобов п других продуктов. Это опро-
вергает версию Вартона о злокозненном поведении главы
индейской конфедерации, в частности о его намерении
во что бы то ни стало убить Смита и напасть на форт,
чему помешала Покахонтас. Она якобы, проделав немыс-
лимо трудный путь через девственный лес, появилась в
Джемстауне, чтобы сообщить англичанам о коварных
планах своего отца.
Итак, пиннаса вернулась с продуктами. Колонисты
приготовили достаточное количество груза для «Джон
энд Фрэнсис». Ньюпорт оставлял Виргинию с небольшим
запасом продовольствия и далеко не в лучшем состоя-
нии. В этом отчасти был повинен он сам, но в первую
очередь член Совета Мартин, которому показалось, что
он обнаружил запасы золотой руды. Ради ее добычи
забросили все прочие занятия, включая подготовку к
посеву. Так как Виргинская компания давно мечтала о
* Тот же страх в свое время, мы знаем, испытывали поселенцы
«потерянной колонии».
68
подобной находке, то «золотоискателем», по ироническо-
му замечанию одного из колонистов, стал и Ньюпорт.
По свидетельству того же колониста, Смит глубоко воз-
мущался, что всю полезную работу оставили из-за
погрузки на корабль «такого огромного количества позо-
лоченного дерьма» (С., II, 408). Ньюпорту предстояло в
этом убедиться по прибытии на родину. А пока, сняв-
шись с якоря, он увозил с собой «золото» и другие плоды
тяжелого труда колонистов. С ним уплывали капитан
Уингфилд и капитан Арчер. Рэтклиф болел, и временно
обязанности президента были возложены на Мартина.
20 апреля 1608 г. в Виргинию привел своп «Феникс»
капитан Фрэнсис Нельсон, имея на борту 40 новых
поселенцев (задержавшуюся часть «первого пополнения»).
Как раз тогда сильно ухудшились отношения англичан
с соседними индейцами, которых они пытались сделать
своими постоянными данниками. Во время одного из
столкновений колонисты захватили нескольких пленных.
Угрожая убить их, они предъявили Паухэтану целый
ряд требований. Вождь послал для переговоров одного из
своих наиболее уважаемых воинов и с ним — в знак
доверия и особого значения миссии — «девочку 10 лет,
которая была милее всех своих соплеменников не только
чертами и выражением лица, но также не имела себе
равных по остроте ума и доброте» 25. Дипломатический
демарш Паухэтаиа достиг цели: пленных отпустили и
подарили «принцессе» набор безделушек. Мир был вос-
становлен.
2 июня «Феникс» поднял паруса. С ним покидал
Виргинию Мартин. «Капитану Мартину,— говорится в
«Общей истории»,— вечно нездоровому, бесполезному в
делах и одержимому идеей добиться доверия (у правле-
ния компании.— Л. С.) якобы присущим ему искусством
обнаруживать золото, с удовольствием позволили вернуть-
ся в Англию» (С., II, 4). Рэтклиф все еще недомогал.
Смит сделался фактическим руководителем колонии. Он
вспоминал: «На этот раз мы остались все здоровые и
довольные, не споря, любя друг друга и, как мы надея-
лись, обеспечив длительный мир с индейцами» 26.
Радость была преждевременной. Запасы продовольст-
вия, привезенные на «Фениксе», быстро таяли. Бич
Джемстауна — голод — вновь стоял у ворот.
Еще до ухода «Феникса», 2 июня 1608 г., в глубь
69
страны отправилась продовольственная и географическая
экспедиция, возглавляемая, как и прежние, капитаном
Смитом. Она прошла берегом Чесапикского залива, по
рекам Потомак, Патаксент и Раппаханнок. Когда 21 июля
путешественники вернулись в Джемстаун, то застали его
обитателей в состоянии, близком к бупгу. Рэтклиф в их
отсутствие не только бездействовал и расхищал содержи-
мое складов, но затеял еще строительство «президентско-
го дворца». «Наши запасы, наше время, наши силы и
наш труд бесполезно расходовались па исполнение его
фантазий» (С., II, 412),— свидетельствовал очевидец.
После бурных споров решили сместить Рэтклифа с поста
президента. На его место выдвигалась кандидатура ка-
питана Смита. Он согласился принять па себя управление
колонией. Однако, учитывая, что Уингфилд и Мартин по
прибытии в Лондон не преминут очернить его, боялся,
как бы после смещения Рэтклифа правление компании
действительно не посчитало его мятежником и узурпато-
ром. Кроме того, Смит вновь отправлялся в поход. Поэто-
му договорились, что он будет дожидаться истечения пре-
зидентского срока Рэтклифа, а в его отсутствие колонией
будет управлять Скривипер.
24 июля Смит и с ним 13 человек покинули Джемс-
таун. Они пробыли в пути до 7 сентября, сделав много
полезных открытий. Когда путешественники вернулись,
Рэтклиф сидел под арестом, обвиненный в мятеже.
10 сентября он был смещен окончательно. Смит возгла-
вил колонию.
Согласно легенде, настало время разумного спаситель-
ного труда, военных упражнений, мирных сношений с
индейцами. Тем не менее к моменту нового посещения
колонии Ньюпортом — в конце сентября — опа насчиты-
вала в живых только 50 человек. Невозможно, правда,
определить, когда умерли их товарищи: при правлении
Рэтклифа или после прихода к власти Смита. Так или
иначе, но упомянутая цифра омрачает радужную легенду.
Ньюпорт доставил в Джемстаун «второе пополне-
ние» — 70 колонистов. Среди них были два новых члена
Совета колонии (Ричард Вальдо и Питер Винн), несколь-
ко ремесленников (стеклодувы, мыловары, смолокуры),
две первые белые женщины Виргинии. Из Англии был
получен приказ короновать Паухэтана. Таким образом,
его превращали в вассала английского короля и приобре-
70
тали формальное право требовать повиновения. В каче-
стве королевского уполномоченного Ньюпорт отправился
в «столицу» индейской конфедерации. Вождь принял пос-
ланцев дружелюбно, по так и не понял смысла проце-
дуры, превратив в фарс серьезно разыгрываемую церемо-
нию. Он долго сопротивлялся возложению короны, а ког-
да это удалось сделать и ему вручили другие знаки
монаршей власти, он в обмен на них передал гостям
снятые с ног мокасины и шкуру, покрывавшую его
плечи.
В отсутствие Ньюпорта Смит продолжал руководить
делами Джемстауна и одновременно составлял докумен-
ты, которые намеревался отправить в Лондон: письмо
казначею Виргинской компании, набросок карты Вирги-
нии, «Правдивый рассказ о событиях, случившихся в
Виргинии». В письме казначею Смит резко осуждал дея-
тельность «болячки» Рэтклифа, предупреждая, что его
возвращение и возвращение Арчера в колонию вызвало
бы там «вечные раздоры». Он брал на себя смелость
резко критиковать правление компании, которая жадно
стремилась к тому, чтобы получать прибыли от колонии,
не дав ей встать па ноги, и тем губила людей, мешала
ее нормальному развитию.
В конце 1608 г. Ньюпорт покинул Виргинию, увозя
с собой Рэтклифа. В начале следующего года из всех
членов Совета в живых остался один Смит — теперь
неограниченный правитель Виргинии. Легенда повествует
о его необычайной активности и предприимчивости. Дей-
ствительно, как можно судить, кое в чем Джемстаун
продвинулся вперед: наконец соорудили колодец, давший
свежую чистую воду, построили несколько домов и два
блокгауза, церковную крышу покрыли гонтом *, расчисти-
ли п засеяли маисом новое поле, наладили производство
стекла. Видно, кроме энергии Смита, сказалось присут-
ствие специалистов-ремесленников.
Тем не менее эти годы составляют часть «голодного
времени», или «времени уныния» (так принято называть
в американской и английской историографии следующий
период истории колонии). Ньюпорт оставил провизии
всего на два месяца. Неожиданно напавшие крысы,
а также сырость нанесли продуктам непоправимый урон.
* Гонт — дощечки, используемые как кровельный материал.
71
Люди по-прежнему гибли в стычках с индейцами, от го-
рода, переутомления и болезней. Голландцы, стремившие-
ся обосноваться по соседству, стали настраивать индей-
цев против англичан.
Большой радостью для колонистов стало появление
небольшого корабля капитана Сэмюэла Эргалла (9 июля
1609). Он имел поручение проложить наиболее короткий
путь в Виргинию и заняться ловлей осетров в устье реки
Джемс. Моряк поделился с поселенцами своими запасами.
С ним пришла весть о реорганизации управления Виргин-
ской компании, о ликвидации колониального Совета и
назначении полновластного губернатора — лорда Делавэ-
ра, который должен был появиться с большой эскадрой.
Поселенцы с нетерпением ожидали ее прибытия,
надеясь вырваться, наконец, из тисков голода и страха
перед индейцами. Их надежды не оправдались. Семь
кораблей «третьего пополнения» привезли 400 пассажи-
ров, среди которых оказалось много тяжелобольных, и
мизерный запас продуктов, к тому же испорченных мор-
ской водой. Дело осложняли раздоры среди лидеров
колонии.
Корабль, на котором плыли руководители пополнения
(замещавший лорда Делавэра сэр Томас Гейтс и адмирал
Соммерс), не достиг Виргинии, зато благополучно добра-
лись до колонии Рэтклиф, Мартин и Арчер. Они возоб-
новили своп нападки на Смита и, ссылаясь па новые
инструкции, настаивали на его уходе с поста президента.
Капитан не уступал, отвечая, что передаст власть только
губернатору (может быть, не без тайной надежды, что
тот погиб) или после окончания своего президентского
срока, т. е. не раньше 10 сентября 1609 г. Против него
возник заговор. Согласно легенде, в нем участвовали
главным образом джентльмены, не желавшие подчинять-
ся худородному капитану, да еще принуждавшему их
работать. «Несколько неуравновешенных юношей высо-
кого происхождения, но морально испорченных, были
вдохновителями этого мятежа. После того как они про-
мотали свое состояние в Англии, они бежали от своих
кредиторов в Виргинию. Внеся разложение в среду при-
везенных ими колонистов и переманив на свою сторону
ветеранов Смита, они отказались ему подчиниться» 27,—
писал Вартон. На защиту Смита встали моряки кораблей,
что решило дело в его пользу.
72
Объяснение Вартона звучит правдоподобно. Следует,
однако, задуматься над тем, почему мятежникам удалось
восстановить против Смита значительную часть колони-
стов. Здесь, вероятно, сыграл роль состав последних.
В колонии (кроме небольшого числа джентльменов и тех,
кто оплатил свой проезд в Америку, кто поэтому занимал
там до некоторой степени привилегированное положение,
т. е. «фрименов» *) основную часть поселенцев составляли
люди, отправленные нанявшими их частными лицами или
Виргинской компанией. То были сервенты. С ними заклю-
чался контракт на определенный срок (семь лет, иногда
менее), в течение которого они обязывались за «доста-
точно разумное» питание и «достаточное снаряжение» вы-
полнять поручаемую им работу по специальности, или
любую, предписанную колониальной администрацией.
Будущие колонисты, нанятые частными лицами или ком-
панией, рекрутировались в основном из людей, оказавших-
ся в Англии без земли и занятий, главным образом в
результате обезземеливания крестьян; из военных, не не-
шедших себе применения; бедняков, от которых хотел
отделаться приход; неугодных членов семьи, должников
и т. д. Сервентов набирали также из тех, кому отсылкой
в колонию заменяли тюремное наказание.
Таким образом, значительная часть колонистов отправ-
лялась в Виргинию против собственной воли или в силу
крайней нужды. Ехали онп в неизвестную страну с едва
тлевшей надеждой па получение клочка земли по окон-
чании срока контракта. Согласно тогдашнему английско-
му законодательству положение сервентов мало чем отли-
чалось от положения рабов. Тяжесть его усугублялась
произволом руководителей колонии, которые действовали
за океаном совершенно бесконтрольно, а также непомер-
ными требованиями Виргинской компании.
Все это создавало горючий материал, готовый вспых-
нуть по незначительному поводу. Руководитель колонии
олицетворял существующие порядки. Направить рождав-
шееся недовольство именно против него не составляло
труда.
Хотя вспыхнувший в Виргинии мятеж удалось пода-
вить, спокойствие не наступило.
* Freeman — (англ.) — свободный человек: так называли горожан
или членов какой-либо ассоциации, компании и т, п., пользую-
щихся всеми установленными правами.
73
Участились вооруженные столкновения с индейцами.
Самое серьезное из них произошло после того как Смит
отправил два крупных отряда для проведения новых гео-
графических исследований. Неизвестно, что послужило
причиной раздора, но враждебные действия приняли серь-
езный оборот, и оба английских отряда вынуждены были
вернуться под защиту стен и орудий форта. Враги Смита
заявили, что агрессивность индейцев — результат его тай-
ного подстрекательства.
Джон Смит, чтобы снять с себя обвинения и урегу-
лировать отношения с индейцами, отправился к Пауха-
тану. По пути произошло таинственное и трагическое
событие. Капитан спал в лодке, когда раздался взрыв.
Раненный и обожженный, он бросился в реку и едва
доплыл до берега. В тяжелом состоянии Смит добрался
до Джемстауна. Здесь, как повествует «Общая история»,
Рэтклиф, Арчер и их сообщники хотели убить президента,
пока он лежал в постели. Смелости, однако, не хватило.
Ее достало лишь на то, чтобы, пользуясь болезнью Смита,
созвать Совет и избрать нового президента. Им стал
Джордж Персп.
В первой половине октября 1609 г. на одном из по-
кидавших Виргинию кораблей капитан Джон Смит, еще
больной, возвращался на родину.
Легенда утверждает, что с того момента началось
страшное время: колония лиши; тсь своего истинного и
самого способного руководителя, как никогда свирепство-
вал голод. Может быть, легенда утрирует, ибо прибли-
жалась зима, которая несла с собой неизбежные трудно-
сти. Но остается фактом, что период с конца осени
1609 г. до 23 мая 1610 г., когда, счастливо пережив
кораблекрушение у Бермудских островов, в Виргинию
прибыл Томас Гейтс,— самый мрачный в истории Джемс-
тауна. Стычки с индейцами стали постоянными. Голод
довел людей до каннибализма.
В Лондоне Смит не нашел приема, который подобал
«герою Виргинии». Недруги оклеветали его. Но и прав-
дивые вести из колонии не давали повода правлению
компании восторгаться тамошними руководителями. С ка-
питаном иногда советовались, использовали как горячего
приверженца колонизации Америки, и только. Вернувшись
на родину, он уже никогда больше не играл видной
роли в истории Виргинии и Виргинской компании. Одна-
74
ко именно это скорее всего послужило причиной того,
что он стал со временем легендарным героем.
«Предприимчивый джентльмен капитан Джон Смит,
еще живущий Виргинией», как о нем писал современ-
ник — знаменитый географ и издатель его трудов Сэмюэл
Парчас, взялся за составление карты своих путешествий
и обширного комментария к ней. В 1612 г. в Оксфорде
вышла книга под традиционно длинным названием:
«Карта Виргинии с описанием страны, ее природных
богатств, народа, его правительства и религии, написан-
ная капитаном Смитом, который некоторое время являл-
ся правителем страны... С описанием событий в тамошних
колониях со времени первого отплытия поселенцев из
Англии». Книга состояла из двух частей: переработанного
«Правдивого рассказа» и компиляции свидетельств
очевидцев. Первая часть носила в основном деловой ха-
рактер, и элемент личного находился в ней явно на
заднем плане. Вторая часть, как бы составленная из
рассказов сторонних свидетелей деятельности капитана
Смита, представляла собой резкий выпад против его
врагов и являлась началом легепды о «герое Виргинии».
Собственно карта, изданная в том же году, исполнен-
ная известным гравером Уильямом Хоулом, привлекала
внимание прежде всего своим щедрым художественным
оформлением. Кроме того, по сей день каждый пишущий
о тех местах и временах стремится сделать ее иллюстра-
цией или приложением к своей книге. Но эта карта не
только наглядный образ отдаленной эпохи. Она — важ-
ный исторический источник, до сих пор не утративший
своего научного значения. Она — практическое пособие
для археологов и этнографов, которые с ее помощью
устанавливают место нахождения ипдейских деревень и
племен, исчезнувших вскоре после отъезда Смита из
Джемстауна.
Удел мемуариста и картографа не мог, однако, удов-
летворить энергичного капитана. Он предложил свои
услуги Плимутской компании, которая собиралась засе-
лять принадлежавшую ей северную часть Виргинии.
Однако его попытки основать там поселение (первое путе-
шествие было разведкой, второе, в 1615 г.,-— неудавшей-
ся попыткой колонизации) не увенчались успехом. На
пути туда он даже попал в плен к французским пиратам,
которые некоторое время держали его у себя.
75
Тем не менее именно емул капитану Джону Смиту, при-
надлежала честь быть крестным отцом Новой Англии,
как он назвал северную часть Виргинии; компания,
ваявшая его к себе на службу, пожаловала ему в 1615 г.
звание «адмирала Новой Англии»; он предлагал буду-
щим поселенцам Нового Плимута доставить их в Америку;
подаренная им принцу Карлу карта Новой Англии — еще
одно его достижение.
Карту Новой Англии Смит, как и карту Виргинии,
прокомментировал в специальной книге «Описание Но-
вой Англии» (1616), а позже — в «Путешествии в Новую
Англию» (1620).
Виргиния тем временем продолжала жить. После отъ-
езда Смита там произошли большие перемены. Увеличи-
лось число колонистов. Они уже достаточно обжились в
новой стране. В 1619 г. в колонию были ввезены первые
20 черных невольников. Через полвека негры-рабы стали
главными тружениками Виргинии.
Отношения англичан с индейцами со времен Смита
резко ухудшились. Руководители колонии, располагая
большими силами, совсем перестали считаться с правами
и нуждами своих краснокожих соседей, беззастенчиво
сгоняли их с земли, убивали при всякой попытке сопро-
тивления, а часто без всякого повода. 22 марта 1622 г.
вспыхнуло индейское восстание. Англичане потеряли 347
человек. Только благодаря счастливой случайности не
пал Джемстаун. Оправившись, колонисты перешли в
наступление. Они не знали пощады, истребляли целые
племена, деревни, посевы и даже собак.
Смит, узнав о том, что происходит в его любимой
Виргинии, попытался убедить правление компании дать
ему 100 солдат и 30 моряков. С этим отрядом он брался
возродить колонию. У компании были другие заботы и
собственные планы. Предложения Смита отклонили.
В 1624 г. капитан издал свою знаменитую «Общую
историю Виргинии, Новой Англии и островов Соммерса:
с именами акционеров, колонистов и губернаторов, от
основания поселений в 1584 году до настоящего времени».
Он надеялся, что этот труд вновь распахнет ему двери
к деятельной жизни. Капитан предлагал, если ему предо-
ставят полторы тысячи человек, «подчинить дикарей,
возвести необходимые укрепления, сделать новые откры-
тия, защитить и прокормить колонию» (С., II, 588, 614),
76
Но как раз тогда король Яков I решил ликвидировать
Виргинскую компанию. Услуги Смита вновь не потребо-
вались. Оставалось вернуться к письменному столу.
После «Общей истории», изданной трижды при его
жизни, капитан составил несколько практических посо-
бий для юных моряков и неопытных колонистов, а также
еще одно описание своих путешествий. Но прославила
Джона Смита именно «Общая история» — как своими
достоинствами, так и своими недостатками.
Джон Смит скончался еще нестарым человеком (ему
шел 52-й год) 31 июня 1631 г. в Лондоне. Начальные
строки эпитафии (С., II, 971) на могильном камне — под
изображением герба Смита и девизом «Победить — зна-
чит жить» — гласили:
Почил навек здесь — побеждавший королей,
Завоевавший родине несчетное количество земель;
Мир может удивлять величие его свершений,
Но очевидность их не может вызывать сомнений.
Уходя из жизни, капитан Джон Смит не подозревал,
что станет героем легенды, начало которой положил он
сам, которую подхватили и приукрасили его почитатели
и которую обессмертила необходимость по воспоминани-
ям «героя Виргинии» восстанавливать самую раннюю
историю английской колонизации Северной Америки.
Глава четвертая
СРЕДИ НЕОТЛОЖНЫХ ЗАБОТ
ГУБЕРНАТОР
УИЛЬЯМ БРЭДФОРД
БЕРЕТСЯ
ЗА СОСТАВЛЕНИЕ ЛЕТОПИСИ
УПРАВЛЯЕМОЙ ИМ КОЛОНИИ
«... II была зима, и они знали, что зимы в этой стране
холодные и суровые, с жестокими и яростными бурями,
опасные для путешествий даже в знакомых местах, а тем
более для исследования неизвестного побережья. К тому
же что могли увидеть они, кроме страшных дебрей, где
обитали дикие звери и дикие люди? И как много их там
было, они не знали... Куда ни обращали они свои взоры
(за исключением неба), мало что могло их утешить и
порадовать... А когда они оборачивались назад, перед
ними простирался пересеченный ими могучий океан,
ставший главным препятствием, отделившим их от циви-
лизованного мира... Что могло теперь поддержать их,
кроме Духа Господнего и Его милости?» 1
Прошло 10 лет. Уильям Брэдфорд, губернатор коло-
нии Новый Плимут, сидит у очага на обтянутом кожей
деревянном стуле. Под ногами оленья шкура. Ему тепло
п уютно. Он защищен от непогоды стенами добротного
дома. Не нужно, как когда-то, чутко прислушиваться к
звукам ночи, со страхом различая среди них приближаю-
щийся вой волков. Еще больше пугала тогда тишина,
в которой чудились шаги: индейцы?! Сейчас поселок ох-
раняется не только часовыми, он огражден палисадом,
на крыше блокгауза — их церкви и крепости — установ-
лены пушки. В доме все, кроме пего, спят. Брэдфорд
смотрит на гудящее пламя, на сизый дым, быстро уно-
сящийся вверх. Вспоминает пережитое.
Тогда, у мыса Код, глубокой осенью 1620 г., утонула
в море его первая жена, мать старшего сына — Джона.
Она ушла из этой жизни. Да будет воля господа —
в лучшую. Он начал новую. Не он — они: «пилигримы».
78
Да, пилигримы! Он не спит, потому что должен записать
их историю. С чего начать? Сколько раз он брался за
перо и откладывал его, увлекаемый чредой воспоминаний.
За 12 лет до прибытия к мысу Код, в Америку, была
Голландия. И туда вел нелегкий путь. «Оставить родную
землю и страну, свои владения и имущество, а также
всех своих друзей и близких знакомых представлялось
тяжелым и для многих невероятным делом. Ехать в
страну, которую они не знали (или знали только пона-
слышке), где они должны были учить новый язык и
неизвестно как добывать средства к жизни, которая там
была дорогой, и где они могли подвергнуться опасностям
войны, казалось многим отчаянным предприятием, нере-
альным, и несчастьем худшим, чем смерть. Тем более
что они не были знакомы с ремеслами или торговлей
(которыми жила та страна), а только с сельской жизнью
и примитивным деревенским хозяйством. Тем не менее
все это не отпугнуло их...» В Голландии, как онп слы-
шали, была «свобода религии для всех людей» (Б.,
33, 32).
А еще раньше, на родипе, произошел тот решающий
последний спор, когда Уильям сказал своим родствен-
никам: «...иметь чистую совесть и идти тем путем, каким
предписывает идти Господь в своем Слове, для меня
важнее, чем близость с вами и сама жизнь. И поскольку
дело, ради которого я готов принять описываемые вами
страдания,— благое дело, вам не следует ни гневаться
на меня, ни сожалеть обо мне. Более того, ради этого
дела я не только готов пожертвовать всем, что мне доро-
го в этом мире, но я благодарен за то, что Бог укрепил
мое сердце для такого поступка и хочет принять мои
страдания во имя Него» (Б., 6).
Губернатор давно бросил в огонь последнее полено.
Угли еще светились, но па них ложилась серая пелена.
В доме все молчало. Не скреблась обычно неугомонная
мышь. Так подойдет рассвет, а мысли бегут вперед, воз-
вращаются, опять бегут... Этому не будет конца!
Он поднялся. Помешал угли, разбил самый боль-
шой — стрельнувший искрами и голубыми крутящимися
струйками дыма. Подошел к столу. Придвинул лист бу-
маги, взял перо, обмакнул и написал крупно: «О ПЛИ-
МУТСКОЙ КОЛОНИИ». Ниже и мельче: «И прежде
всего о причинах и побуждениях к случившемуся. А что-
79
бы я мог быть последовательным, я должен начать пове-
ствование от самых корней. Я буду стараться писать
незамысловато, особенно попытаюсь во всем придержи-
ваться простой истины — по крайней мере настолько,
насколько позволят мне мои умеренные способности».
Остановил перо. Перечитал написанное. Отчеркнул.
Поднял голову, посмотрел на мигавший светильник.
Хотел встать, чтобы поправить фитиль и подлить масла.
Но вновь склонил голову к листу. Вывел: «I глава».
Опять отчеркнул. Под чертой рука побежала быстро,
торопясь за мыслью: «Набожным и справедливым людям
хорошо известно, что с момента проникновения первых
лучей божественной истины в пределы нашей уважаемой
английской нации (которая была одной из первых наций,
избранных для этого Господом,— после кромешной тьмы
папства, покрывшей христианский мир и распространив-
шейся по нему) Сатана время от времени восставал,
обрушиваясь и нападая на Святых не тем, так другим
способом: иногда посылая верную смерть и жестокие
муки, иногда тюрьмы, изгнание и другие истязания...
Но когда он не смог одолеть этими мерами... тогда он
начал прибегать к старой стратегии... Преследования
христиан со стороны язычников и их императоров в
древние времена не были более жестокими, чем пресле-
дования одних христиан другими; ариан и их соучастни-
ков — против правоверных и истинных христиан» (Б.,
23-24).
Хотелось привести соответствующий отрывок из
«Церковной истории» Сократа Схоластика. Но хватит па
сегодня. Фитиль едва тлел, оставляя на бумаге только
слабый темно-красный отблеск. Края листа покрывала
густая тень. Скоро рассвет. Слава богу, первый шаг
сделан...
Начав писать свою книгу в 1630 г., Уильям Брэдфорд
закончил ее в 1648 г. Прошли долгие годы, прежде чем
она увидела свет. Правда, наследники Брэдфорда, у кото-
рых хранилась рукопись, позволяли достойным доверия
людям знакомиться с нею. Из семьи Брэдфордов ру-
копись попала в Бостонскую церковь, откуда во время
войны североамериканских колоний за независимость
была увезена в Англию и считалась пропавшей. В 1844 г.
ее местонахождение стало известно. В 1856 г. в Бостоне
вышло первое издание книги — по снятой копии. В 1897 г.
80
off-ocaafvn, mJOtr»nb- Ж
$w4gf-'»t&y-f&u£y 'bnfouAt^y- хм^Л^х*гй т/nde
^/*<*<*Ayar-^/y^.
>ux/A si^-uAet^-^^y-ccr/ '2>rt/oy^gtmy/c- /^-tre/A /Axi^s
of f^rr* n^cct" as ->ну fte-n&etyccot- а/Аал^е^
l/U/a-*tt~' _______________________—
~ <» ZZLfl£^O _
у- iS и>Ы fi^ort'Kt 3>n-£o у yf^yj 4^л ^ксйьоиГу ho-xi otter-/tsice y
y*i'Y?freaftoy ои/ off~ftyfi/o of-jrgcjfye&, otcr- “УЮ»
A10™ qf &gfeH<L(w&fyivccJ^firfYofy^£tonSlte£ont.y'£0+d,a.jbrA-.
//iP1* Otn/fifttfie^ £ *eta.t*fne$ of2fо apery >vAt?A Aatf coUPt^
eiy^cMerJ^reA / cXris-fiKTv rvorfeiJ ъАа-f^ccrts Q oyirfi^ons
$(xl&’K Яа4А xa\J*JL) ЮКХп/алЯе^агм?. d0*t/t>t-U€e£ оу&п& ft*,
gatric&SjfroTM. /im Z*'Ai*»e1‘”* ottfifti o-r cA/tetr~ £<отг>е/™пеь Ay
Woody thalA & (rue0L ior^en/s^ o-MerrvAifa^n^rtfo^me-^A^^^iA
* we**Zr <t, o/Аетг ~^ard ofayes \ASAoi-nf Aoaf/t AiS Aj** ууе>ь.
c/orkriy -IAa/tvsAApretax fty erndrjf c/turc^es cf £y>& reuerAe. -foMtr '
a^icte^Ae purifit; ccrcd -recovery fAe-ir-^ri?^/iue orcfer-, /л£е.Г&г^_
6in&^Ae Cou/d ъоА ^ге^л^А. Ay AAe/e ^edrsj
/Ае ^алпо. ^У 4ъ/*(>е%у AAa.A/Aey£^^ /о
^>n •tntmy ifAtiftsj AtvMjT Tpa/t-reA: yw/Ay A/oo-uJr of-'ifftir&rt&j
лп/ fifefetSr^rayn AnzuJtTt ?ui-fAлyr'atAO'Uf enct'e^i •
ffltnz -fat/aft, Ай'гп h Ais аягехетг/а а/о&£
/AefCrs^ aAtris^ar^f • yAa-A tvAert fy^oAy^Aa^A^r^i-S’
ofу цеа-АА^л ^^i^c.T'ovc-p^ /it- cd-t-cAtt
/А* Qoiifr/o о/у &м/-/А.а-& гУ ffizec&fi o-uaty^^e</y
ar T»ou'nA:et^u3 Co/er^Ai^^ /Ae /fan. fesf Атгоъ>п ifa.v/s afy’^or^
№ /Ae-n. Aeyarxe Ao Jo-»v ^егоил^/ге^е/хе^t ап& yvou^t-Aet^fuO^
£уА*Аон$ а?по-пу/&jf^'rcffy/ov.t'S AAe^tyofu.es^/vorfx^fr^^^/Aen-
оут^А<АоП,-)Л»х/А o/Afr' со^**аг/А^paJui'Hi Zo
rionor/a^ 'mtnjyeo /o^ScA/h^S 'АлJor*t \ I
j£y ‘П/flAA 'yu°fa£ eJfccAs fotfaruirky ocf ^o4 onty fi/far Соп/УпАй^^ q_^,
Kz’oAA'U.'frxL-nysStA}/**eS» fvx/A of/o^ Ao-t^xAf’s- Co-rtf'iA^xo• J$-*A~
Ao/tfr о cca^xo^^cA-ujr>x/^-&~- -/Аоъ Ay /o^foyTA -A a: >t-icwAot>
o/^-Lpy- C&rf^or>ty ypi/A -ynarty 'Ъ-nfrojA/irAftL Ca-rtotoni. ^d^ctta
^>Ax^A_ -\y>-MLj^>nc&. fa^yx Cki fnctrt'en^ At> ухлуу 'r*fO0'rS^Q~.petX.C(r$Vy
j^is eueyi /о/Aif Avf • So &$ y~a:yxcxo.n-l& peTjbcuA*
«История Плимутской колонии» Уильяма Брэдфорда
после долгих хлопот в Бостон вернулась и сама рукопись.
Книга Брэдфорда «О Плимутской колонии» известна и
публиковалась под названием «История Плимутской
колонии», а полнее: «Брэдфордовская история Плимут-
ской колонии. 1606—1646». Эта «История», как и «Об-
щая история» Джона Смита,—один из главных источни-
ков, по которому можно представить себе жизнь первых
английских поселенцев на Североамериканском континен-
те, в данном случае — на территории колонии Новый
Плимут.
Что их туда привело? Насколько можно судить по
книге Брэдфорда — вера. Но известный нам Хэмфри
Гилберт, мы помним, тоже «был непоколебим в вере».
В Англии того времени случилось так, что Гилберт и
Брэдфорд, оба веря в Иисуса Христа, исповедовали раз-
ную веру. Разные мотивы влекли их за океан. Первый
рвался туда «ради золота, почестей и славы», как очень
точно сформулировал его брат Рэли2. Второй — «чтобы
иметь чистую совесть». Два англичанина,..
❖ * *
Обычный результат преследований за убеждения — их
радикализация, еще большая к ним приверженность:
скрываемая молчанием, прикрываемая вынужденным от-
речением, провозглашаемая ценой самопожертвования,
спасаемая бегством. Англия времен Брэдфорда — тому
наглядный пример. Жестокое возвращение страны к ка-
толицизму при Марии Тюдор «Кровавой» углубило про-
цесс английской Реформации. Елизавета, при которой
утвердился англиканизм, встретила оппозицию со стороны
тех, кто считал теперь, что англиканская церковь грешит
многими пороками римско-католической,— со стороны
протестантов-кальвинистов. Их называли «пуританами» *,
поскольку только себя они считали «истинными» церков-
ными реформаторами и добивались «очищения» англи-
канской церкви. Их называли так еще из-за внешней
строгости и чопорности поведения, подчеркнутого благо-
честия, вражды к показной роскоши в быту и церкви,
педантизма и мелочной скрупулезности в делах, что
отражало буржуазную направленность их веры и морали,
* Purus (лат.), pure (англ.) — чистый, истинный.
82
противостоявших пышности и аристократизму, почитае-
мых феодалами 3.
Критикуя англиканскую церковь, сохранившуюся в
ней обрядность, живо напоминавшую о католицизме, пу-
ритане все же считали ее «божеской», доступной исправ-
лению. Они склонялись к тому, чтобы «проглотить обряд,
чем расколоть церковь» 4, как говорил один из участни-
ков тогдашней полемики. Пуритане расходились с англи-
канами в основном не по вопросам вероучения, а по
вопросам, касавшимся церковных обрядов, расходов на
церковь и ее строение.
Часть пуритан, главным образом зажиточных людей,
претендовавших на руководящую роль в религиозных
общинах, а после «очищения» англиканской церкви па
такую же роль в государстве, стали называть пресвите-
рианами. Они отстаивали церковную организацию, при
которой все основные проблемы религиозной жизпи
решались бы пасторами совместно с выборными лицами
из мирян (пресвитерами*). Они считали необходимым
единообразие культа, а потому были сторонниками мест-
ных и общегосударственных синодов — съездов предста-
вителей общин.
Пресвитериане представляли правое, умеренное тече-
ние в пуританизме. Но были и радикальные пуританские
течения. Руководителем одного из них стал воспитанник
Кембриджа священник Роберт Броун (1550—1633) —
проповедник п автор религиозных книг, в частности
«Трактата о том, что Реформацию следует продолжать
без всякого промедления, и о нечестивости тех проповед-
ников, которые не хотят начинать ее сами, а ждут, когда
побудит их к тому правительство».
Броун и его последователи считали официальную
англиканскую церковь безнадежно испорченной. Они ут-
верждали, что кальвинистские принципы построения
церкви (пресвитеры, синоды) противоречат Священному
писанию (источнику и закону веры!), и ратовали за мак-
симально простое построение церкви. По их убеждению,
единственная почва для объединения в церкви — только
общность веры определенного числа людей, как правило
соседей, единственный высший духовный руководитель —
* Presbyteros (греч.), presbyter (англ.) — старец, старейшина (свя-
щенник) ,
83
Иисус Христос. Вхождение в церковную общину (конгре-
гацию) совершенно добровольное, ограниченное лишь
заявлением о желании стать ее членом и признанием
взаимного соглашения о вере — ковенанта. Пастор, ста-
рейшина и дьякон избираются конгрегацией (большин-
ством голосов).
Пресвитериане, следуя Кальвину, подразумевали су-
ществование как бы двух церквей — церкви избранных
к спасению и церкви остальных, осужденных на гибель.
Броун исходил из того, что принадлежность любого че-
ловека к церкви если не является предопределением к
«спасению», то во всяком случае — ступенью к «очище-
нию», делая верующих «святыми».
За сторонниками крайнего пуританизма закрепились
наименования «сепаратисты», «индепенденты» («незави-
симые»), «диссиденты» («раскольники») *, «конгрегацио-
налисты».
Сепаратизм породили те же процессы, что и пурита-
низм вообще. И пуританизм, и сепаратизм не выходили
за религиозные рамки. Но если умеренный пуританизм
отражал в основном антифеодальную направленность
Реформации, то сепаратизм напоминал собой явление,
которое Ф. Энгельс определил как «крестьянско-плебей-
скую ересь»: «Хотя она и разделяла все требования
бюргерской ереси относительно попов, папства и восста-
новления раннехристианского церковного строя, она в то
же время шла неизмеримо дальше. Она требовала вос-
становления раннехристианского равенства в отношениях
между членами религиозной общины, а также признания
этого равенства в качестве нормы и для гражданских
отношений. Из «равенства сынов божиих» она выводила
гражданское равенство и уже тогда отчасти даже равен-
ство имуществ»5. Такая ересь встречала решительный
отпор со стороны правящих классов в лице королевского
правительства и официальной церкви, а также со стороны
умеренных пуритан.
Правительство Елизаветы сурово пресекало деятель-
ность Броуна. Он неоднократно подвергался арестам.
В 1582 г. Броун вместе со своей общиной бежал в
Миддельбург (Голландия). Вскоре, однако, из-за разно-
гласий, возникших среди его последователей, проповедник,
♦ Отсюда термин, употребляемый в наши дни.
84
оставив их, вернулся в Англию. Здесь под страхом отлу-
чения от церкви и сурового наказания Броун отрекся от
своих убеждений. Воспринявшие его учение Бэрроу и
Гринвуд в 1588 г. создали новую конгрегацию сепарати-
стов. За это они были повешены. Их соратники в 1593 г.
бежали в Амстердам.
Особенности богослужения сепаратистов возбуждали
неприязнь к ним со стороны большинства их соседей и
родственников, которые не могли простить им решитель-
ного разрыва с остатками вековых традиций и привыч-
ными авторитетами. Это никогда не прощается косными
обывателями. Гонимые со всех сторон, сепаратисты вы-
нуждены были отказаться от открытой проповеди своей
веры. Для собраний и богослужений они стали собирать-
ся тайно.
Одна из тайных конгрегаций в начале XVII в. воз-
никла в селении Скруби (Нотингемшир). Она группиро-
валась вокруг Уильяма Брюстера — сына местного почт-
мейстера, в 1590 г. наследовавшего дело своего отца.
В Скруби он вернулся, пройдя неполный курс Кембридж-
ского университета, где незадолго до этого проповедо-
вал Броун, и бросив службу у видного дипломата Уиль-
яма Дэвисона *. В конгрегацию Брюстера, кроме него,
его жены Мэри и сына Джонатана, входили их ближай-
шие соседи. К ним присоединился уроженец Остерфилда
(Йоркшир), сын зажиточного крестьянина (йомена)
Уильям Брэдфорд, рано оставшийся сиротой и по сущест-
ву усыновленный Брюстером. Духовным пастырем у них
с 1606 г. стал воспитанник Кембриджа священник из
близлежащего городка Бэбуорта — Ричард Клифтон:
«степенный и почтенный проповедник, который старани-
ем и усердием принес много добра и, ведомый Богом,
обратил многих в истинную веру» (Б., 32).
В 1603 г. на английский престол вступил .Яков I.
Этот король страдал абсолютистскими амбициями, стоял
на страже англиканизма. («Нет епископа — пет коро-
ля», — провозгласил он.) Более или менее снисходитель-
но он относился к католикам, но проявлял открытую
враждебность к пуританам всех толков. Яков I пригро-
зил жестоко разделаться с ними, если те не подчинятся
* Пуританин по убеждениям, министр иностранных дел во вре-
мя процесса над Марией Стюарт, подписавший ее смертный
приговор. С ним Брюстер побывал в Нидерландах.
85
(conform *) законам об англиканской церкви. Нелояль-
ных священников отстраняли от должности. Тайных и яв-
ных путитан, особенно сепаратистов, жестоко преследова-
ли. К ним применяли ограничительные законы, введенные
ранее, дополняли их другими утеснениями. Частные ре-
лигиозные собрания были запрещены. Каждому поддан-
ному не реже одного раза в год следовало посетить
англиканскую церковь.
Появилось немалое число «конформистов». Зато
«нонконформисты», став нелегальной оппозицией, дела-
лись все упорнее и уходили все дальше по пути Рефор-
мации. Именно так случилось с конгрегацией в Скруби.
Ее члены, испытав гонения, на третьем пли четвертом
году царствования Якова I решили сделать свою общину
самостоятельной и независимой церковью.
На Брэдфорда и его единоверцев, возможно, оказали
влияние также проповеди приехавшего в их округу
(Гейнсборо, Линкольншир) последователя Броупа и вы-
пускника Кембриджа Джона Смита, «человека одаренно-
го и хорошего проповедника» (Б., 31) **. Однако влияние
Смита было педолгим. С частью своих последователей,
спасаясь от тюрьмы, он бежал в Амстердам.
В 1606 г. к конгрегации Брюстера, которая насчиты-
вала тогда около 40—50 человек, присоединился «пре-
восходный и достойный человек» (Б., 32) — Джон Робин-
сон, ранее декап одного из колледжей Кембриджа («Кор-
пус Кристи») и священник в Нортупче. За свои про-
тестантские взгляды он лишился сапа, после чего и
вернулся на родину близ Скруби. Став членом конгрега-
ции, он вскоре сделался главным помощником Клифтона.
Конгрегация переживала тогда трудное время. Неко-
торые ее члепы, выданные соседями, оказались в тюрьме.
В 1607 г. Брюстер лишился места почтмейстера и пред-
стал перед судом Высокой комиссии ***.
* Conform (англ.) - соглашаться, подчиняться. Отсюда современ-
ное «конформист».
** Будущий основатель секты баптистов (1609), которые ввели и
проповедовали обряд крещения (baptize — англ.) взрослых как
акт сознательного приобщения к вере.
*** Высокая комиссия — созданный при Елизавете специальный
орган, выполнявший в англиканской церкви функции, напоми-
навшие те, которые выполняла инквизиция в римско-католиче-
ской церкви.
86
Арестованных, подвергнув штрафу и категорически
запретив им собираться для молений, отпустили, «но пос-
ле всего случившегося они не могли жить спокойно»
(Б., 32) и решили ехать в Голландию, хотя закон не поз-
волял покидать Англию без разрешения короля.
Наиболее смелые во главе с Клифтоном, Брюстером
и Робинсоном, наскоро распродав свой скарб, перебрались
в Бостон. Здесь «после долгих ожиданий и больших рас-
ходов» (Б., 34) погрузились на корабль. Но капитан пре-
дал их, п они оказались в тюрьме.
Пережитое испытание отбило у некоторых охоту к
бегству. У других, наоборот, — вызвало непоколебимое
желание расстаться с Англией как можно скорее. В один
из весенних дней 1608 г. смельчаки собрались на морском
берегу между Гуллем и Грейт-Гримбси, куда подошел
нанятый голландский корабль. Непогода сильно затрудня-
ла погрузку. К кораблю успела подойти только одна
шлюпка, когда появились бежавшие к берегу вооружен-
ные люди. Капитан поднял якорь, и судно вышло в
море. В пути налетел жестокий шторм, едва не отправив-
ший всех на дно. После двух педель плавания (вместо
обычных двух-трех дней) беглецы сошли в Амстердаме.
Задержанные близ Гулля (среди них: Клифтон, Робин-
сон, Брюстер), побывав в тюрьме, уже в меньшем числе,
разбившись теперь па небольшие группы, вновь бежали.
К лету 1608 г. они достигли Голландии.
Оживленный и богатый Амстердам поразил обездолен-
ных обитателей сельского Скруби — ныне эмигрантов,
вынужденных искать жилье и работу, соглашаться на
невыгодные условия, чтобы как-то перебиться, прокормить
детей. Их дух поддерживало убеждение в истинности
избранной веры, твердость воли и авторитет признанных
всеми руководителей. Немалую радость доставила встре-
ча с сепаратистами, обосновавшимися в Амстердаме ра-
нее. Бывшие жители Скруби чувствовали себя мопсе оди-
нокими в обществе членов конгрегации Джона Смита
(70—80 человек) и последователей Гринвуда и Бэрроу
(«Братья первой сепаратистской английской церкви в
Амстердаме»), которые незадолго до того построили мо-
литвенный дом, куда все и собирались для богослужений
(300 человек).
Мирная жизнь амстердамских конгрегаций, однако,
скоро нарушилась. Последователи Смита, еще раньше
87
начавшие спорить со «старыми братьями», отделились.
Не было согласия и среди «братьев», к которым примкнул
Клифтон. Джон Робинсон, ставший духовным пастырем
конгрегации Скруби, решил уберечь своих «овец» от
раздора. Весной 1609 г. онп переехали в Лейден. Здесь
поселились в тихих переулках недалеко от университета
и в большинстве своем пошли рабочими на шерстяные
и шелковые мануфактуры или занялись ремеслом (са-
пожники, парикмахеры, каменщики, шляпники, столяры
и т. д.). Работали много и тяжело, терпели нужду, часто
болели, некоторые умерли. Постепенно, однако, быт
несколько наладился. Часть из них получила право граж-
данства, что открывало большие возможности для устрой-
ства сносной жизни. Приобрели в долг участок земли и
дом для богослужений.
Конгрегация росла за счет родившихся в эмиграции,
приехавших из Англии, вновь обращенных. Со временем
число ее членов достигло почти 300 человек. Новых лю-
дей привлекали проповеди Робинсона, организаторский
талант старейшины-управителя Брюстера. Первый —
человек широко эрудированный — был приглашен для пре-
подавания в университет (1615), писал религиозные сочи-
нения. Второй — учил студентов английскому языку, а по-
том основал небольшую типографию, в которой печатались
протестантские книги.
В конгрегации поддерживалась строгая дисциплина.
Для церковной службы собирались три раза в неделю:
два раза в субботу и один раз в четверг вечером. Ее
ритуал был прост, традиционные атрибуты (свечи, орган,
алтарь и др.) отсутствовали.
Утренняя служба начиналась в 8 часов и длилась до
полудня. Во время проповеди сидели на деревянных
скамьях, мужчин и женщин разделял проход (как у ран-
них христиан, которым они стремились подражать). За
детьми присматривал дьякон Сэмюэл Фуллер. Для
молитвы и пения гимнов вставали. Молитвы импровизи-
ровались, так как истинной, данной Христом, считалась
только молитва «Отче наш», входящая в Евангелие.
Проповедь состояла из отдельных библейских стпхов. Их
толковал и комментировал пастор. Одетый в черное, он
стоял на небольшом возвышении за простым столом. Пос-
ле службы дьякон подносил молившимся блюдо для сбора
пожертвований.
88
Вечерняя служба, начинавшаяся вскоре после обеда,
носила менее официальный характер и заключалась глав-
ным образом в обсуждении (только мужчинами) почему-
либо заинтересовавших или недостаточно понятных мест
из обеих частей Библии (Священного писания): Ветхого
(древнееврейского, дохристианского) и Нового (Еванге-
лия и др.) завета.
Члены других конгрегаций и голландские протестанты
подвергали подобную процедуру богослужения резкой
критике. Свободное обсуждение священных текстов рас-
сматривалось ими как невежественное посягательство на
смысл божественных откровений. Вызывало насмешки
пение паствы Робинсона, ибо пела она по слуху и без
специальной подготовки. Ученики и соратники Робинсо-
на, наоборот, считали, что наиболее точно следуют Свя-
щенному писанию, решительно порвав с «папизмом».
При этом они всё фанатичнее верили в свою «избранность»
для «спасения», для проповеди и утверждения «истинной
веры», в свою «святость». Их религиозная убежденность
и соблюдение ими «Христовой дисциплины» позволили
конгрегации завоевать значительный авторитет и, как
упоминалось, сильно ее расширить. Но те же качества,
особенно по мере растущего у «святых» чувства «из-
бранности», вели постепенно от независимости их церкви
к ее изоляции, рождали недоброжелательное к пей отно^
шение менее строгих сепаратистов, особенно голландских
кальвинистов, среди которых они жили. В процессе от-
чуждения сыграло свою роль участие Робинсона в универ-
ситетских религиозных диспутах, во время которых он
обличал элементы «папизма» в официальной голландской
протестантской церкви.
Осложнения, возникшие на религиозной почве, со
временем умножились. Они были вызваны, в частности,
издательской деятельностью Брюстера, особенно после
опубликования им памфлета, направленного против
Якова I. Дипломатические представители и агенты англий-
ского короля в Нидерландах получили приказ найти из-
дателей и добиться их ареста. Типографию обнаружили
и с помощью местных властей задержали Томаса Брюэра,
финансировавшего предприятие. Брюстер, которому гро-
зила виселица, сумел скрыться. Постоянная слежка за
членами общины и угроза ареста делали пребывание в
Лейдене затруднительным. К тому же истекал срок пере-
89
мирия между Голландией и Испанией (1609—1621), шла
подготовка к вооруженной борьбе и можно было ждать
вторжения испанских солдат, немилосердных к еретикам.
В 1618 г. началась Тридцатилетняя война, охватившая
почти всю Европу, что тоже не сулило покоя.
В создавшихся условиях особенно давали о себе знать
материальные и другие трудности эмигрантской жизни.
К этому же времени прекратился приток сепаратистов из
Англии. Те предпочитали скрываться на родине, а не
подвергать себя опасности на чужбине. Дальнейшая
жизнь в Лейдене, кроме того, грозила постепенным раз-
мывом конгрегации и последующим ее растворением в
голландском окружении. Если определенная замкнутость
сбщипы и обычное сопротивление взрослых эмигрантов
(их становилось все меньше) ассимиляции служили для
них достаточным щитом, то он оказывался и в языковом,
и в других отношениях менее прочным и надежным для
детей и молодежи, которых к тому же соблазняли «лег-
кие» правы Голландии. Юноши уходили даже в солда-
ты, девушки не отвергали ухаживаний голландских ка-
валеров.
Все это подталкивало к мысли о поисках нового места
для поселения. На родину возврата на было. В Европе
многое пугало. Приблизительно с 1616 г. взоры лейден-
ских эмигрантов все чаще обращались к Америке. Жела-
ние найти там убежище и стремление «к пропаганде и
распространению проповеди о царстве Христовом в той
отдаленной части света» (Б., 46) усиливались эмигрант-
скими тяготами, а также сообщениями об основании в
Америке английской колонии Виргиния. Кроме прочего,
лейденцы вернули бы себе в тех краях прежнее под-
данство, покончили бы с жизнью изгнанников. В столь
отдаленной стране они надеялись иметь некоторую сво-
боду действий, обрести, следуя заветам Библии, «Новый
Ханаан» *. Среди руководителей и акционеров Виргин-
ской компании нашлись люди, которые обратили внима-
ние па лейденцев как на возможных колонистов.
В конце 1617 г. конгрегация послала в Лондон двух
своих представителей — Роберта Кашмена и Джона Кар-
вера — для ведения переговоров с правлением Виргинской
компании. Парламентеры везли с собой для передачи пра-
* Ханаан — древнее название Палестины,
90
вительству документ, подписанный Робинсоном и Брюсте-
ром, состоявший из семи статей6. Он свидетельствовал
о том, что руководители лейденской общины отличались
не только твердостью религиозных убеждений, но и были
хорошими дипломатами. В первой же статье они призна-
вали англиканскую церковь, а в последующих — супрема-
тию, епископат, светскую власть короля и его официаль-
ных представителей в заморских владениях. Тем пе ме-
нее это пе было капитуляцией, которая открыла бы им
путь не только в Америку, но и в Англию. Они призна-
вали власть короля, которая, существуя, тем самым явля-
лась творением бога. Но авторы документа оставляли за
собой право судить о законности королевских повелений,
прежде всего касавшихся церкви. Так, в ст. 3 говорилось
о подчинении королю «во всех делах» и «над всеми
людьми», «если его повеления не противоречат слову
божьему». То же говорилось о власти епископов (ст. 4).
Робинсон и Брюстер не оспаривали религиозного «едино-
образия», но одновременно заверяли в намерении своих
последователей жить «в мире» с конформистами и нон-
конформистами, что означало непризнание официальной
позиции англиканской церкви.
В Лондоне оказались достаточно проницательными.
Тайный совет потребовал разъяснений. Король предложил
передать вопрос на рассмотрение епископов. Тогда же
около 200 членов нонконформистской конгрегации Фрэн-
сиса Джонсона из Амстердама, подобно пастве Робинсо-
на решивших обосноваться в Новом Свете, по прибытии
в Англию были арестованы (1618). Их отпустили толь-
ко после того, как руководивший ими Блекуэлл заверил
власти в непричастности своих людей к сепаратизму *.
Позже началось «дело Брюстера». Попытка Кашмена
приобрести патент на участок земли в Виргинии через
подставное лицо пе увенчалась успехом.
Утратив надежду добиться чего-либо в Лондоне, руко-
водители лейденской конгрегации вступили в переговоры
с Новой нидерландской компанией, осуществлявшей, не
считаясь с правами англичан, колонизацию в устье реки
Гудзон (Новый Амстердам). Однако появившийся тогда
в Лейдене торговец Томас Уэстон, знакомый с Робипсо-
* Впоследствии Виргинии достигло всего 50 человек; остальные
погибли в пути, в том числе Блекуэлл.
9!
ном и Брюстером, обещал содействовать тому, чтобы их
предложением вновь заинтересовались в Англии. Он пред-
принял необходимые шаги и организовал торговую ком-
панию, в которую вошло около 70 купцов *, решившихся
субсидировать экспедицию и вести дела с Вгргинской
компанией. В 1619 г. Кашмен и Карвер опять прибыли
на родину для переговоров, которые закончились на этот
раз подписанием соглашения с купцами от 1 июля
1620 г. (Б., 66-67).
Соглашение было заключено сроком на семь лет, в те-
чение которых все доходы от торговли, рыболовства и
всей прочей деятельности считались общим достоянием
купцов и колонистов. По прибытии в Виргинию коло-
нисты обязывались выделить часть людей для морского
рыболовства (предполагалось, что это будет главной
отраслью хозяйства), а остальных использовать для рабо-
ты на земле, в строительстве и для других нужд поселе-
ния. Работа должна была вестись совместно и запасы
распределяться поровну с общего склада. По истечении
семи лет все доходы и имущество (дома, земли, товары,
скот) предусматривалось разделить между участниками
соглашения — акционерами (с учетом времени пребыва-
ния в колонии и прав наследования), после чего взаим-
ные обязательства купцов и поселенцев аннулировались.
По взаимной договоренности соглашение могло быть
продлено.
Условия, на которые пошли парламентеры, вызвали
возражения. Некоторые потребовали возвращения пая.
Предприятие грозило рухнуть. Тогда купцы, уже вошед-
шие в расходы и не желавшие нести убытки, начали на-
бирать колонистов в Англии. Представителем последних
и казначеем экспедиции стал Кристофер Мартин, кон-
фликтовавший с Карвером, Уэстоном и Кашменом.
После включения в экспедицию людей Мартина по-
гибла идея создания колонии, поселенцы которой явля-
лись бы исключительно сепаратистами. К тому же так и
не было получено право на свободу вероисповедания.
Это отпугнуло определенное число лейденцев. Но осталь-
ные полагали взять свое в далекой Америке, где будет
невозможно или во всяком случае трудно контролировать
* Среди пих - торговавший в Лейдене член конгрегации Эдвард
Пикеринг и упоминавшийся Томас Брюэр.
92
их духовную жизнь. В этом убеждал их Робинсон. Чтобы
преодолеть сомнения своей паств#, он напоминал также
о нетребовательности к материальным благам, которой
должны отличаться «избранные Богом». Убедительность
его слов возрастала для некоторых в силу действительных
трудностей эмигрантского существования, уже понесен-
ных издержек на экспедицию. Кроме того, в июне 1620 г.
в Лондоне был уже зафрахтован корабль «Мэйфлауэр»
(«Майский цветок»), отправленный для снаряжения в
Саутгемптон. В Голландии вскоре приобрели небольшое
судно «Спидуэлл» («Вероника»).
20 июля самые молодые и сильные во главе с Брюсте-
ром покидали Лейден (около 50 человек). Робинсон и
большая часть конгрегации временно оставались. Проща-
ние не было веселым: уезжали близкие и кормильцы,
дети. Что ждало их на родине и в Америке? Но, как
писал Брэдфорд, «они знали, что являются пилигримами
и не придавали всему этому большого значения; возводя
глаза к небу, к своей земле обетованной, они успокаива-
ли свои души» (Б., 79). Под именем «пилигримов» лей-
денцы и их спутники, присоединившиеся к ним в Англии,
вошли в историю.
В Саутгемптоне возникли трудности, связанные с ре-
монтом «Спидуэлла», неудачной попыткой отстоять пра-
во собственности на владение домом и приусадебным
участком, нехваткой средств и припасов, раздором между
лейденцами и людьми Мартина. Кашмен писал одному
из своих знакомых: «Друг, если мы создадим колонию,
то это значит, что Бог творит чудо, особенно принимая во
внимание, как будет недоставать нам продуктов питания,
а больше всего — единства и добрых наставлений. Наси-
лие все погубит» (Б., 91).
Корабли вышли в море 5 августа 1620 г. — слишком
поздно для путешествия в Америку. «Спидуэлл» подвел
опять. Дважды возвращались из-за пего обратно и, нако-
нец, оставили в Плимуте. Это вызвало новые осложне-
ния, так как все не могли погрузиться на один корабль.
20 человек и среди них Кашмен, упавшие духом, отказа-
лись от участия в экспедиции.
6 сентября тяжелогруженный «Мэйфлауэр» капитана
Кристофера Джонса покинул Плимут, неся на себе
20—25 человек команды и 102 пассажира. Ветеранов
Скруби на палубе «Мэйфлауэра» было только трое:
93
Уильям Брюстер с женой Мэри и Уильям Брэдфорд.
Значительную часть пассажиров составили «чужаки» —
колонисты, которых завербовали купцы в Англии. «Чу-
жаков» в Америку влекло желание заново и лучше
устроить свою жизнь и ни в коей мере — утверждение
«истинной веры», ради которой туда отправлялись «свя-
тые». Пассажиров «Мэйфлауэра» объединяло лишь то,
что они не принадлежали к привилегированным слоям
английского общества, среди них насчитывалось мало
даже относительно состоятельных людей, особенно среди
«чужаков».
Во время путешествия многие страдали от морской
болезни, все испытывали недостаток пресной воды. В пе-
реполненных помещениях было душно, не удавалось на-
вести необходимый порядок и чистоту. В штормовые дни
волны захлестывали корабль, оставляя после себя по-
ломки и вредоносную сырость. Болели дети. Умер один
моряк и один колонист. В какой-то момент трудности
пути и неисправности корабля, обнаруженные после пе-
ренесенной бури, чуть не вынудили вернуться. По мере
приближения к Америке становилось все холодней.
Наконец увидели землю. Стали двигаться к югу,
предполагая найти там устье Гудзона, но подошли к
мысу Код, который преградил дорогу подводными кам-
нями и бурунами. Ночь провели в открытом море. Утром
11 (21) ноября 1620 г., обогнув мыс, корабль вошел в
бухту *, где бросили якорь. Пилигримы прибыли г Аме-
рику, на свою новую родину.
* * $
Корабль стоял у берега. Не теряя времени, избрали Кар-
вера губернатором создаваемой колонии. Однако сойти
на ее землю в этот день пассажирам «Мэйфлауэра» так
и не удалось. Бот, привезенный для нужд колонии,
оказался неисправным. Его спешно чинили плотники.
Мысль о том, что не удастся ступить на берег, представ-
лялась невероятной. Требовалось топливо для - камбуза
и обогрева отсыревших помещений корабля. Завтра
воскресенье (протестантская «суббота»): день, предназна-
ченный только для духовных забот. Решили, воспользо-
* Ныне Провинстаун-харбор.
94
вавшись корабельной шлюпкой, отправить хотя бы раз-
ведчиков. Отобрали 16 «хорошо вооруженных людей»
(Б., 98). Их возглавил Майлз Стэндиш—«капитан»
пилигримов, ветеран войны в Голландии против испан-
цев *. Разведчики долго бродили по дюнам и лесу. Ни-
кого не встретили. Вернулись с наступлением темноты,
принеся с собой хворост и съедобные ракушки.
Следующий день, воскресенье 12 ноября, посвятили
богослужению. 13-го на той же корабельной шлюпке
перевезли наконец на берег всех пассажиров, способных
двигаться. Отбуксировали туда и бот для дальнейшего
ремонта. Опять собирали хворост и ракушки. Женщины
стирали, дети резвились. Ожидая, когда будет починен
бот, в тех же занятиях провели еще день, омраченный
сообщением плотников, что окончание их работы задер-
живается. Бот требовался не только для связи с землей.
На нем предполагали отправиться на поиски места, под-
ходящего для основания колонии. Моряки торопили с окон-
чательной высадкой и разгрузкой корабля, боясь, что
наступление зимы затруднит их возвращение на родину.
Оставался единственный выход — пешая экспедиция.
15 ноября она отправилась в поход: отряд Стэндиша —
«у каждого мушкет, меч и латы» — и трое влиятельных
пассажиров: Уильям Брэдфорд, Стэфен Гопкинс и Эдвард
Тилли — «для советов и наставлений» 8. В первый день
пути издали заметили пять-шесть индейцев с собакой,
которые скрылись в зарослях. Пытаясь догнать их, заблу-
дились. Ночевали в лесу. Утром вышли на расчищенное
место, которое оказалось заброшенным маисовым полем.
За ним обнаружили несколько захоронений, остатки раз-
рушенных туземных жилищ, брошенную утварь. Порыв-
шись, к своей радости, нашли медный корабельный ко-
тел и несколько корзин с маисом.
«... Мы поставили вокруг часовых, а двое или трое
выкапывали зерно. При этом нас занимала мысль, что
же делать с этим зерном и с этим котлом? После дли-
тельного обсуждения мы решили взять котел и столько
зерна, сколько мы сможем унести с собой... Мы взяли
* Ростом хотя не высок, но крепок и с грудью могучей,
Был он широк и в плечах, а мускулы — словно железо.
Смуглый загар на лице, но уже бороды рыжеватой
Легкий коснулся снежок, как дубравы в ноябрьскую пору 7.
Г. Лонгфелло (Пер. Д. Горфипкеля).
95
все початки, а очищенным зерном наполнили котел — с
таким расчетом, чтобы два человека могли нести его на
палке,— а кроме того, каждый набил зерном свои кар-
маны; остальное мы закопали, ибо, тяжело вооруженные,
мы не могли нести больше»9, — записано в одном из
самых первых, если не первом, документе, составленном
пилигримами в Америке.
Двинулись в обратный путь к кораблю. Миновали раз-
рушенный палисад и остатки бывшего форта, вероятно
сооруженные когда-то европейцами. Пересекли реку, ко-
торую видели еще с моря. Переночевав в лесу, утром
пришли к своим.
Когда бот наконец починили, к брошенной индейской
деревне выслали новую экспедицию (около 30 человек).
Как узнали об этом позже, жители деревни оставили ее
из-за распространившейся среди них смертельной болез-
ни, занесенной экипажем какого-то европейского корабля.
Кроме маиса, на сей раз нашли еще запас бобов. «Маис
и бобы путешественники унесли, предполагая за все за-
платить индейцам при встрече с ними (как спустя шесть
месяцев они и сделали к полному удовольствию индей-
цев)» (Б., 100).
Место, где удалось столь неожиданно и удачно пожи-
виться, назвали Корнхилл (Маисовый холм). Некоторые
предлагали здесь обосноваться. Отговорил моряк Роберт
Коффин (Коппин),уже побывавший у мыса Код и утверж-
давший, что дальше по берегу места более подходящие
для поселения. Он, как выяснилось, был прав. Но не
встреться им Корнхилл, не встреться он до снега, кото-
рый бы все скрыл от глаз, «они могли бы умереть с го-
лода, так как они не имели своих семян, у них не было
никакой возможности (как показало будущее) где-нибудь
достать их до нового урожая» (Б., 100).
6 декабря, переждав непогоду и выслушав многочис-
ленные ругательства и угрозы моряков, рвавшихся домой,
отправили в разведку еще один отряд. Шли на боте.
«Было очень холодно, и морские брызги, замерзая на их
одежде, делали пилигримов похожими на стеклянные
фигуры» (Б., 101). Сойдя с бота, продолжали путь по
берегу. Видели группу индейцев. К вечеру второго дня
выбрали удобное место для ночлега и огородили его сва-
ленными деревьями. «Будучи очень уставшими, они рас-
положились на отдых. Но около полуночи услышали ужас-
96
ный и громкий вой, одновременно часовой закричал:
„К оружию! К оружию!14. Они вскочили с оружием в руках
и сделали несколько выстрелов из мушкетов, после чего
наступила тишина. Решили, что это была стая волков
или других диких зверей; один из моряков сказал им, что
он часто слышал подобные звуки на Ньюфаундленде»
(Б., 101). Остались там же до утра. Когда сели завтра-
кать, вновь услышали знакомый устрашающий вой. В то
же время увидели одного из своих, бежавшего от бота
с криком: «Индейцы!». В следующий момент полетели
стрелы. Побежали к боту. Достигнув его, начали отстре-
ливаться. Индейцы отступили.
Отбив нападение, поплыли дальше. Когда стало смер-
каться, пошел мокрый снег, сгущавший темноту. Нале-
тевший шквал сорвал парус, сломал мачту и едва не пе-
ревернул судно. К счастью, до берега было недалеко. При-
стали с большим трудом. Наступила морозная ночь.
Мокрая одежда обледенела. Развести костер пе решались,
опасаясь индейцев. Без сна, не выпуская из рук оружия,
сидели у чуть тлевших поленьев. Утром 9 декабря обна-
ружили, что находятся на острове *, расположенном в
бухте, которая показалась удобной для стоянки кораблей.
Весь этот и следующий день посвятили ее осмотру.
И (21) декабря сошли на берег материка. Здесь про-
текало несколько ручьев с хорошей питьевой водой, ко-
торые пересекали заброшенные, как в Корнхилле, маисо-
вые поля. Дальше простирались леса. Место понравилось.
«По крайней мере оно было лучшим из тех, что они ви-
дели, а время года и их тогдашние насущные нужды
заставили довольствоваться тем, что казалось хотя бы
подходящим» (Б., 104).
День первой высадки пилигримов на этом месте ** счи-
тается в США праздничным и носит название «День
Праотцев», или «День Отцов-пилигримов» (Forefathers
Day). Официально, с поправками па разницу календар-
ных стилей и в результате недоразумений с датировкой,
отмечается 22 декабря.
Итак, задача была выполнена. С радостным сообщением
вернулись на «Мэйфлауэр». 16-го корабль пересек бухту
* Имеется в виду остров Кларка, названный так в честь моряка,
руководившего экспедицией (или первого человека, вступивше-
го па остров).
* * До этого там была оставленная индейцами деревня Патуксет.
4 Л. Ю. Слезкин а?
у мыса Код и вошел в соседнюю, меньшую, но более
закрытую, в ту, что облюбовали разведчики. Приступили
к разгрузке, поискам площадки для строительства перво-
го здания — общего жилья и одновременно склада. Вы-
брали место на возвышенности в южной части бухты (ны-
не Плимутская скала). К постройке дома приступили
25-го, тем положив начало поселению и будущему горо-
ду Новый Плимут.
Существует немало предположений относительно того,
почему поселенцы избрали именно это название. Согласно
одному из них, пилигримы дали его в память о своем от-
плытии в Америку из Плимута. Более вероятным, одна-
ко, представляется предположение издателя «Истории»
Брэдфорда — У. Т. Дэвиса: место, где обосновались пас-
сажиры «Мэйфлауэра», именовалось «Плимутом» па кар-
те Повой Англии Джона Смита (Б., 112, сноска 2) *,
добавить «Новый» теперь, когда появилось реальное по-
селение, было необходимо для того, чтобы отличить его
от одноименного английского города.
Стояла зима, а потому пилигримы продолжали ютить-
ся па корабле. Еще недостроенный «Общий дом» загорел-
ся, и его с трудом спасли. «Серьезные первые трудности
вызвали недовольство и ропот одних, мятежные речи и
недостойное поведение — других; но все это вскоре было
погашено и преодолено мудростью и терпением, а также
справедливостью и равным ко всем отношением губерна-
тора и лучшей части людей, которые тесно сплотились и
играли решающую роль. Самым печальным и горестным
было то, что в течение двух-трех месяцев половина лю-
дей погибла, особенно в январе и феврале — из-за суро-
вой зимы, отсутствия жилищ и других удобств, из-за
цинги и других болезней, которые явились результатом
долгого путешествия и тяжелых условий, в которых они
оказались; иногда в указанные месяцы умирало по два-
три человека в день; из 100 с лишним человек осталось
едва 50 **, из которых в самые тяжелые моменты здоро-
выми оказывались не более шести пли семи, и эти люди,
* Это название, как п другие, повторяющие английские, дал в
свое время будущий король, а тогда принц Карл, которому ка-
питан Смит посвятил свой труд.
** Среди них 5 женщин (пз 18), 7 девочек и 3 мальчика. Только
3 женатые пары не разлучила смерть. Только одна семья не по-
теряла ни одного из своих членов.
98
да будут они помянуты добрым словом, не считаясь с
собственными страданиями, день ли был или ночь, рискуя
собственным здоровьем и не жалея сил, рубили для дру-
гих дрова, разжигали огонь, готовили им пищу, стелили
им постели, стирали их отвратительно грязную одежду,
одевали и раздевали их; одним словом, делали всю необ-
ходимую работу...» (Б., 107—108).
В это тяжелое время индейцы показывались редко,
только издали. Однажды они унесли оставленные без
присмотра рабочие инструменты.
16 марта 1621 г. произошло удивительное событие. Ин-
деец, шедший навстречу колонистам, заговорил по-англий-
ски. На ломаном английском, но английском! Выяснилось,
что он из тех мест, куда приходили английские корабли
для ловли рыбы. Звали его Самосет. Он рассказал, что не-
далеко от Нового Плимута живет индеец по имени Сканто
(Тискантум), говорящий на языке бледнолицых гораздо
лучше его *. Англичане пожаловались гостю на совершен-
ную у них кражу
Через несколько дней Самосет привел с собой группу
индейцев, вернувших поселенцам похищенные у них
инструменты. Это послужило началом установления добро-
соседских отношений. 22 марта лагерь пилит римов посе-
тил вождь (племени и конфедерации) ** Массасойт в
сопровождении «свиты» В качестве переводчика высту-
пал Сканто. Очевидец вспоминал: «Всё, что здешний ко-
роль считает нужным сделать, получает восторженное
одобрение его подданных; пока он сидел рядом с губер-
натором, он дрожал от страха. Физически он очень силь-
ный человек, в расцвете лет, ловкий, с серьезным выра-
жением лица, немногословный. Своим одеянием он мало,
почти совсем, не отличается от остальных индейцев —
только нитью белых костяных бус на шее...» 10
Англичане остались довольны встречей. Их радовал,
вероятно, страх Массасойта, если этот страх не выдумка
автора цитируемых строк. Они не могли не понимать,
однако, что страх, скорее всего вызванный у храброго
воина лишь необычностью обстановки, может исчезнуть.
* Этот индеец когда-то был взят в плен английскими моряками
и жил несколько лет в Англии, откуда его потом вновь привез-
ли на родину.
** Племя вампаноагов алгонкинской языковой группы, объединен-
ное в конфедерацию с другими родственными племенами.
4*
99
Они помнили, что находятся в окружении ппдсиских
племен, и не слишком еще были уверены в себе. Поэто-
му англичане предложили Массасойту заключить с ними
договор о мире. Видя дружеский прием, довольны!! по-
лученными подарками, вождь согласился.
Тогда же в лице Скапто колонисты обрели своего
ангела-хранителя. Оп остался жить с ними, и они по
достоинству оценили его как «помощника, неожиданно
посланного Богом для их благополучия» (Б., 111). Скан-
то стал их постоянным переводчиком, посредником и
проводником. Оп научил пх сажать маис, ловить рыбу,
охотиться и делать тысячу других дел, необходимых для
поддержания жизни среди дикой природы.
21 марта 1621 г. «Мэйфлауэр» покинул последний за-
державшийся на нем пассажир. 4 апреля корабль уплыл
на родину. Колонисты могли полагаться теперь только
на собственные силы. Они расчищали землю, ухаживали
за посевами, строили дома, разводили огороды. Дом каж-
дая семья строила отдельно. Одинокие колонисты присо-
единялись к какой-нибудь семье. Кроме возведения дома
и периодической обработки приусадебных земельных
участков, вся остальная жизнь колонии, в соответствии с
соглашением, заключенным с лондонскими купцами,
строилась, как в свое время в Виргинии, па коллективных
началах: общий труд, общий склад, централизованное и
равное распределение продуктов, инструментов и т. д.
Вскоре после ухода «Мэйфлауэра» умер Карвер. Об-
щее собрание свободных колонистов избрало новым губер-
натором Уильяма Брэдфорда, а в помощь ему — Исаака
(Айзека) Эллертона, тоже из «святых». Отдаленность от
метрополии, немногочисленность колонистов и сплочен-
ность лейденцев создавали условия, при которых губерна-
тор, избранный из числа последних, обладал большой вла-
стью и значительной свободой в учреждении общественных
установлений. Одно из них ввели 12 мая 1621 г. В тот
день состоялась первая свадьба. Священника среди посе-
ленцев не было. Вынужденный обстоятельствами, Брэд-
форд ввел гражданский брак, который утвердился в Новом
Плимуте как постоянный институт.
Брэдфорд руководил Плимутом с несколькими переры-
вами (по одному году) до 1656 г. Общие собрания, осо-
бенно в первые годы, устраивались редко и по инициати-
ве самого губернатора. Его активно поддерживали:
100
У. Брюстер, С. Фуллер, Э. Уинслоу, И. Эллертон, а из
«чужаков» — М. Стэндиш и С. Гопкинс. Все они, исклю-
чая Стэндиша, приехали в колонию со своими сервепта-
ми, т. е. были людьми довольно состоятельными, на чем
основывался, как видно, их авторитет и что делало их
сторонниками «законного» порядка. Кристофер Мартин,
возглавлявший когда-то «чужаков», умер еще зимой.
В церковных делах лейденцы, тем более их руководи-
тели, пользовались непререкаемым авторитетом. У них
уже была церковь, состоявшая из дисциплинированных
прихожан, один из которых занял пост губернатора коло-
нии, а другой — его помощника. Они так пли иначе пресе-
кали действия «чужаков», шедшие вразрез с моралью
«святых», проявляя, однако, достаточную гибкость, не за-
трагивая особенно больных мест.
Только с отплытием «Мэйфлауэра» началось настоя-
щее знакомство колонистов с окружавшим их миром.
Прежде они все еще оставались как бы пассажирами ко-
рабля. Теперь пилигримы решили разведать окружающие
леса, а заодно посетить своего союзника Массасойта. За-
хватив подарки, 2 июля 1621 г. Уинслоу и Гопкинс выш-
ли в поход, по вернулись. На пути им встречались пу-
стеющие индейские деревни, где не было здоровых людей
п где больные не успевали хоронить умерших: свиреп-
ствовала эпидемия. В то же время удачей обернулось ис-
чезновение колониста Джона Биллингтона, потерявшего-
ся в лесу. После долгих блужданий он нашел приют у
индейцев того племени, продовольственные запасы которо-
го пилигримы унесли из Корнхилла. Индейцы привели
Джона в Плимут. Здесь им возместили понесенный убы-
ток, после чего заключили с ними мирный договор.
В Плимут пришел и поселился там воин из племени
Массасойта Хобомок — «сильный мужчина, уважаемый
индейцами за свою храбрость и способности, который
был предан и верен англичанам до самой своей смерти»
(Б., 119). Пилигримы приобрели второго проводника и
переводчика, что значительно расширило их возможности
исследовать страну.
Лесные встречи не всегда оканчивались благополучно.
Однажды колонисты получили известие о том, что на
союзных с ними индейцев напали наррагапсеты, обитав-
шие в значительном отдалении от Плимута, на юго-запа-
де от него. Для выяснения послали Сканто и Хобомока.
101
Их перехватили по дороге воины одного из племен кон-
федерации Массасойта. Вождь этого племени, Корбитант,
противник дружбы с англичанами, обвинил гонцов в
измене. Хобомок сумел вырваться и бежал в Плимут.
Он сообщил, что Сканто грозит неминуемая гибель. Соб-
рали военный совет. Тот постановил отправить к Корби-
танту Стэндиша во главе отряда из 14 человек, чтобы
освободить Сканто и проучить виновных. В случае, если
проводник убит, предписывалось обезглавить зачинщика
конфликта.
14 августа отряд пустился в путь. Корбитапта в пред-
полагаемом месте не оказалось. Сканто был жив и невре-
дим. Без жертв, однако, не обошлось. К деревне подошли
ночью. Окружив ее, запретили кому-либо покидать жили-
ща. Несколько воинов попытались бежать. По ним стре-
ляли и троих ранили.
В сентябре группа плимутцев посетила на боте Масса-
чусетскую бухту, получившую название по имени оби-
тавших по ее берегам индейцев. Там впервые выменяли
на свои товары бобровые шкурки и меховую одежду.
Наступило «бабье лето» (по-американски — «индей-
ское»). Собрали первый урожай с общего поля. Маис,
посаженный под руководством Сканто, уродился хорошо,
европейские культуры (пшеница, горох) — плохо. Удив-
ляться не приходилось: далеко не все умели заниматься
земледелием, недостаточно подготовили почву. Как бы то
ни было, урожай собрали, норма муки в рационе увели-
чилась. Решили отпраздновать День благодарения, тем
отмечая свои первые успехи. Это произошло в октяб-
ре 1621 г. *
В один из ноябрьских дней прибежал индеец и сооб-
щил о приближении «большой крылатой пироги». В пер-
вый момент забеспокоились: не голландцы ли? Пригото-
вились к защите. Тревога оказалась напрасной: прибыл
корабль из Англии — «Форчун», па борту которого нахо-
дилось 12 «святых» (9 мужчин, 2 женщины, ребенок) и
23 «чужака» (17 мужчин, 2 женщины, 4 детей). Радость
встречи несколько омрачило известие, что привезены са-
мые мизерные запасы продовольствия и снаряжения. Но
* С 1863 г., по решению президента Авраама Линкольна, День бла-
годарения отмечается в США каждый последний четверг ноября.
102
радость была все же большей, чем огорчение: они пе
только закрепились в новой стране, но и не утратили
связи с родиной.
* * *
Прошло еще 10 лет. Опять в Новом Плимуте царила
ночь. И опять Уильям Брэдфорд не спал. Весна — ломи-
ло больные ноги. Раздражал непрестанный писк мышей.
Но больше всего мешали заснуть беспокойные мысли.
Он давно уже писал вторую книгу «Истории». Во введе-
нии к пей предупредил будущих читателей о своем на-
мерении «для краткости следовать летописному методу,
отмечая только суть главных событий в их временной по-
следовательности» (Б., 106). Казалось, далее все пойдет
просто. Увы, нет.
Вторую книгу он начал с рассказа о соглашении, за-
ключенном колонистами еще на борту «Мэйфлауэра» —
до того, как первые из них сошли на берег. Пилигримы
были так предусмотрительны! И позже они делали все
возможное, чтобы идти «истинным» путем, возводя «Но-
вый Ханаан», покорно и неустанно следовать божеским
заветам. А вчера он записал: «Удивительно видеть и на-
блюдать, как развиваются и прорываются здесь злые
силы — в стране, где — казалось бы, все противостоит это-
му, где за ними тщательно следят и где, когда их распо-
знают, сурово наказывают — суровее, чем где бы то пи
было... Однако все это не смогло помешать появлению
многих грехов...» (Б., 363—364).
Может быть, «чужаки» со своими неизлечимыми по-
роками дурно повлияли на остальных? Ища ответа, оп
записал вчера: «И за Христом следовали многие ради
хлебов... И из Древнего Египта с божьим народом, сме-
шавшись с ним, вышли и другие» (Б., 238). А что, если
пилигримы отклонились от «истинного» пути? Уильям
Брэдфорд не спал...
А 20 лет назад «Мэйфлауэр» стоял у американского
берега. Но пассажиры, истомленные долгим морским пу-
тешествием, вместо того чтобы спешить на долгожданную
землю, о чем-то совещались. Потом мужчины стали под-
ходить к столу, чтобы подписать лежащий на нем доку-
мент Это было Соглашение на «Мэйфлауэре» от 11 (21)
ноября 1620 г.
103
<1 Именем Господа, аминь.
Мы, нижеподписавшиеся, верноподданные нашего мо-
гущественного суверенного государя Якова, Божей мило-
стью короля Великобритании, Франции и Ирландии, за-
щитника веры и проч., предприняв во славу Божью —
для распространения христианской веры п славы нашего
короля и отечества — путешествие с целью основать ко-
лонию в северной части Виргинии, настоящим торжест-
венно и взаимно перед лицом Бога объединяемся в граж-
данский политический организм для поддержания среди
нас лучшего порядка и безопасности, а также для дости-
жения вышеуказанных целей; а в силу этого мы созда-
дим и введем такие справедливые и одинаковые для всех
законы, ордонансы, акты, установления и администра-
тивные учреждения, которые в то или иное время будут
считаться наиболее подходящими и соответствующими
всеобщему благу колонии и которым мы обещаем следо-
вать п подчиняться. В свидетельство чего мы ставим наши
имена, мыс Код, 11 ноября... Anno Domini 1620» (Б., 107).
Еще в XVIII в. знаменитый автор «Истории Амери-
ки» Уильям Робертсон писал, что Соглашение и создан-
ные па его основе общественные институты «опирались
па обычные принципы человеческого благоразумия».
Что это за принципы? Робертсон сформулировал их сле-
дующим образом: «Привилегия выражать свое собствен-
ное мнение и привилегия управлять с помощью законов,
составленных по собственному разумению» и.
Робертсон был историографом английского короля.
Описываемое событие казалось ему примечательным, но
пе слишком важным для судеб западного полушария.
Когда вышло первое издание его «Истории Америки»,
английские колонисты выиграли битву при Саратоге
(1777), а через шесть лет Англия признала независимость
восставших колоний. Еще через четыре года конгресс их
представителей утвердил конституцию Соединенных Шта-
тов. С этого времени американцы все чаще задумывались
над тем, где им следует искать истоки своей националь-
ной гражданской истории. Одним из таких истоков, не-
редко главным, стали признавать Соглашение на «Мэй-
флауэре». Соглашение толковалось в духе Робертсона, но
с ударением на его американском происхождении. Утвер-
ждалось, что оно — «зародыш» американской конститу-
ции, иначе говоря, «зародыш» Соединенных Штатов.
104
Прошли годы, и некоторые историки стали усматри-
вать в Соглашении — прежде всего, или только — стрем-
ление влиятельных и имущих пассажиров «Мэйфлауэра»
установить свою власть над остальными свободными пас-
сажирами корабля и закрепить ее в отношении сервептов.
Противоречивость оценки исторического значения Со-
глашения на «Мэйфлауэре», равнозначность его объясне-
ний вызывались эволюцией исторических воззрений, не-
сходством общественных и научных взглядов, сложностью
отраженного в Соглашении социального явления.
Обратимся к содержанию документа.
Упоминание бога в первой же строке Соглашения,
а также в ряде последующих не следует рассматривать
лишь как отражение норм тогдашнего официального язы-
ка. Среди пассажиров «Мэйфлауэра» находились «свя-
тые», что могло накладывать отпечаток как на форму,
так и на суть документа. Конгрегационализм и сепара-
тизм «святых» несли в себе демократические тенденции
и идею самоуправления. Эти тенденции должны были
стимулироваться, а идея материализоваться в результате
многолетней эмигрантской жизни, так как в Голландии
«святым» приходилось самим устраивать свои дела. Про-
тивостоя материальным невзгодам и нападкам голланд-
ских кальвинистов, которые, как и английские пуритане,
порицали их за сепаратизм, лейденцы, потеряв слабых и
нестойких, духовно и организационно сплотились в своей
церковной общине.
Все пассажиры «Мэйфлауэра» были знакомы с прак-
тикой английского муниципального самоуправления.
В те времена статут колонизационных предприятий
утверждался королевской хартией (патентом), в которой
указывались границы предоставляемой территории и фор-
ма управления ею. При отплытии «Мэйфлауэра» компань-
оны предприятия — субсидировавшие его купцы и буду-
щие колонисты — такой хартии еще не имели. Они
использовали патент лондонского купца Джона Пирса.
Ему, как пайщику Виргинской компании, полагался уча-
сток земли в Америке. Сам Пирс туда не ехал. Но даже и
в том случае, если бы он оказался в числе колонистов,
купец не смог бы вводить там порядки по своему усмотре-
нию. Он являлся только одним из акционеров предприя-
тия, дела которого решались собранием пайщиков. В дан-
ном случае ими было значительное число будущих коло-
105
листов. Именно они в лице свободных колонистов
(фрпменов) имели право решать вопросы, связанные
с устройством поселения, на общем собрании. Такое пра-
во, несмотря на незначительное материальное участие
пайщиков в деле, обеспечивалось позицией купцов, не
только взявших на себя основные расходы — в предвиде-
нии будущих барышей,— но и стремившихся, следуя сво-
им религиозным симпатиям, облегчить сепаратистам до-
стижение их целей. Некоторая самостоятельность, обре-
тенная таким образом, а также надежда закрепить ее
в стране, далекой от английских властей, являлись той
приманкой, которая сделала из «святых» — пилигримов
«Нового Ханаана».
Пунктом назначения «Мэйфлауэра» считалось устье
реки Гудзон. Власть Виргинской компании, в юрисдик-
цию которой должно было войти предполагаемое поселе-
ние, па данный район Виргинии фактически не распро-
странялась и оспаривалась голландцами. По крайней
мере па некоторое время это давало колонистам извест-
ную свободу и независимость от ортодоксальных апгликап,
осевших южпее. Есть и прямые указания на стремление
к такой независимости. В то время права на Северную
Виргинию, которую уже называли Новой Англией, пере-
ходили в другие руки. Только задержка с утверждением
патента для ее нового хозяина — Совета Новой Англии —
помешали Пирсу и его компаньонам переменить патрона,
к чему они готовились вплоть до отплытия «Мэйфлауэра».
По причинам, которые остаются невыясненными, ко-
рабль пристал к берегу у мыса Код — много севернее
устья Гудзона, т. е. на территории, отходившей к Совету
Новой Англии *. Официальные права он получил па нее
еще до прибытия «Мэйфлауэра» в Америку. Иначе гово-
ря, с патентом на землю, которой управляла Виргинская
компания, колонисты оказались во владениях другого хо-
зяина, еще не приступившего к управлению. Временное
самоуправление делалось неизбежным.
В пути общее руководство, естественно, лежало па ка-
питане — Кристофере Джонсе. Так как Робинсон остался
* Некоторые исследователи предполагают, что капитана подкупи-
ли голландцы; другие —- что капитан сбился с курса; третьи —>
что существовал сговор между компаньонами Пирса и Советом
Новой Англии,
106
в Лейдене, старшим среди его людей считался Джон
Карвер, который от их лица вел дела с купцами. Осталь-
ными пассажирами, набранными дополнительно в Англии,
неофициально управлял Кристофер Мартин.
Что касается «святых», то они имели конкретные рас-
поряжения относительно самоуправления. Незадолго до
отплытия «Мэйфлауэра» из Англии их духовный пастырь
и фактический руководитель отправил им пз Лейдепа
27 июля 1620 г. напутственное письмо-проповедь
(Б., 84—86).
Робинсон наставлял их избегать всяких ссор п кон-
фликтов с «чужаками», которых онп получили в попут-
чики и компаньоны и с которыми опи составят единое
«гражданское сообщество». Оп умолял их до прочного
обоснования на американской земле «не расшатывать
дом Бога», объединявший лейденцев, «ненужными новше-
ствами».
«...Поскольку вы становитесь политическим организ-
мом, осуществляющим гражданское самоуправление,—
писал оп,— и среди вас пет каких-либо особо выдающих-
ся людей, из которых вы могли бы избрать правителя,
проявите мудрость и благочестие, не только избирая для
этой цели людей, проявляющих со всей очевидностью
любовь и волю к достижению всеобщего блага, но и вы-
казывая все необходимое уважение и подчинение их за-
конному управлению; вы должны видеть в них... божест-
венное указание к достижению всеобщего блага, чтобы
не стать глупой толпой, которая больше уважает яркий
наряд, чем добродетельный ум человека пли чудесное
предначертание Господа; вы ведь хорошо знаете, что об-
раз божеской власти и авторитета, который воплощается
в правителе, должен уважаться в ком бы то ни было».
Цитируемое письмо подтверждает и без того достаточ-
но очевидный факт, что вопрос о самоуправлении обсуж-
дался и был решен лейденцами еще до их отъезда пз
Голландии. Его решение совпадало с достижением основ-
ных преследуемых ими целей: свободой вероисповедания
и обзаведением собственным хозяйством, предпочтительно
сходным с тем, каким они располагали или к какому онп
привыкли па родипе.
Первая цель осознавалась четко п определилась давно.
Вторая определялась постепенно. Глубинный социально-
экономический стимул, сделавший этих англичан эмигран-
107
тами, ими не осознавался. Он представал перед ними в
религиозном обличье. Они отдавались своей вере бескоры-
стно, более того, жертвенно, потеряв из-за нее отчизну,
родной очаг, значительную часть или все свое имущест-
во. Трудности эмиграции сделали экономический стимул
если не осознанным, то весьма ощутимым, слитым с ре-
лигиозным.
«Святые» не могли достигнуть преследуемых ими целей
в Англии, откуда им пришлось бежать, где их считали
преступниками, нарушившими церковные и государствен-
ные законы. В Голландии при наличии веротерпимости и
личной свободы они тем не менее были чужестранцами,
иноверцами, неустроенными и неполноправными гражда-
нами (за некоторым исключением), нежелательными, ма-
ломощными и неумелыми конкурентами. Жизнь на чуж-
бине не давала уверенности в прочном будущем, столь
необходимой для приобретения специальности или заня-
тия торговлей (большинство «святых», мы знаем, прежде
были сельскими жителями). Голландия вот-вот могла
вступить в войну с Испанией. В Америке они искали
«Новый Ханаан»: со своей верой, своей землей, своим
управлением. Свой «Новый Ханаан».
Если вспомнить, однако, «7 статей», последнюю фразу
из письма Робинсона и текст Соглашения, то нетрудно
убедиться в том, что лейденцы (тем более «чужаки») не
предполагали отвергать власть короля и объявлять о своей
независимости. Именно желание вновь связать себя с ро-
диной привело их в отдаленные, но английские владения,
заставило отвергнуть предложение Новой нидерландской
компании. Они не искали государственной независимо-
сти, пе подвергали сомнению «образ божеской власти
и авторитета», воплощенный в «божьей милостью» анг-
лийском короле, который вольно или невольно являлся
их защитником как владелец страны, где они собирались
обосноваться. Всем пассажирам «Мэйфлауэра» не было
выгоды рвать свои связи с лондонскими купцами, без по-
мощи которых они не покинули бы Европу и на помощь
которых рассчитывали в будущем. Америка сулила лей-
денцам достижение искомых целей без окончательного
разрыва с Англией, без неповиновения «чудесному указа-
нию Господа».
Они прибыли в Америку, их корабль стоял у мыса
Код. Что могло помешать исполнению задуманного? Не-
108
желание «чужаков» согласиться с предлагаемой формой
правления. Такая угроза представлялась реальной.
Еще перед отплытием из Англии отношения между
«святыми» и «чужаками» оказались испорченными. По-
следних купцы включили в состав экспедиции, желая уве-
личить число колонистов, труд которых обеспечил бы до-
ходность предприятия. Это разрушало замыслы лейденцев:
«Новому Ханаану» приходилось начинать жизнь с рели-
гиозных распрей. «Чужаки» в большинстве своем принад-
лежали к англиканской церкви, некоторые, вероятно,
были пуританами (к ним относят Кристофера Мартппа).
Все они считали лейденцев «раскольниками». Беззащит-
ность сепаратистов, находившихся в Англии на полуле-
гальном положении, давала их противникам возможность
помыкать ими. Взаимная неприязнь питалась также фи-
нансовыми трудностями. Мартин, претендовавший на
роль общего руководителя, вызывал у лейденцев раздра-
жение своей кичливой грубостью при плохом исполнении
прямых обязанностей.
В море единоначалие капитана корабля, напутствен-
ные слова Робинсона своей пастве, а также опасности и
невзгоды, равные для всех, могли притушить взаимное
раздражение, даже сблизить некоторых, до того враждо-
вавших. Если это и случилось, то пе обеспечило единст-
ва и мира. Уильям Брэдфорд, рассказывая о Соглашении
на «Мэйфлауэре», объяснял, что его необходимость вызы-
валась «частично недовольством и мятежными речами,
которые вели некоторые чужаки, заявлявшие, что, когда
они сойдут на берег, они будут вести себя как захотят:
из-за отсутствия какой-либо власти над ними, поскольку
путешественники имели патент для Виргинии, а пе для
Новой Англии, принадлежавшей другому хозяину, к ко-
торому Виргиния пе имела никакого отношения, А час-
тично потому, что заключенное ими самими такое согла-
шение... могло быть прочным как обусловленное патентом,
а в некоторых отношениях еще и более прочным»
(Б., 106).
К моменту подписания Соглашения па «Мэйфлауэре»
находилось 103 пассажира12. «Святые» составляли не-
многим более одной трети: 41 человек (17 мужчин, 10 жен-
щин, 14 детей — двое родились в пути). «Чужаков» было
40 человек (17 мужчин, 9 женщин, 14 детей). Остальные
пассажиры не принадлежали к числу собственно поселеп-
109
цев: пятеро специалистов (бочар и четыре моряка),
нанятых для нужд колонии на ограниченное время и за
определенную плату, и 17 сервентов (домашних слуг и
законтрактованных работников). Восемнадцатый, У. Бат-
тен, умер в пути.
Среди лейденцев «мятежников» не было (мятежные
речи «вели некоторые чужаки»). Сомнительно, чтобы ими
могли стать наемные специалисты. Их интересовал зара-
боток, которого онп лишились бы при распаде колонии.
Пз 17 сервентов 13 являлись сервептами «святых». Лей-
денцы обратили их в свою веру, по крайней мере нани-
мали из людей, сочувствовавших ей и собиравшихся по
окончании срока контракта остаться в колонии. Таким
образом, среди сервентов потенциальными «мятежниками»,
вероятно, можно считать только четверых, принадлежав-
ших «чужакам» (К. Мартину и С. Гопкинсу). При этом
нельзя забывать, что люди, только что законтрактован-
ные, еще не приступившие к ожидавшей их тяжелой ра-
боте, ио уже получившие кров, питание и одежду, пусть
плохие, имели не так уж много оснований для бурного
возмущения. Они согласились па кабальные условия
контрактов, надеясь через семь лет обрести свободу и обза-
вестись в Америке землей и хозяйством, чем не обладали
в Англии или чего там лишились, так как власти счита-
ли их «бездельниками» и «бродягами». Вряд лп сервеп-
ты стали зачинщиками «мятежа», участие в котором гро-
зило им впоследствии жестокими наказаниями и убивало
всякую надежду вернуться в среду «добропорядочных»
англичан, па что они рассчитывали, отправляясь за океан*.
Возможное недовольство сервентов их положением
нлп обращением с ними хозяев могло, разумеется, выли-
ваться в «мятежные речи». Однако главными «мятежни-
ками» следует скорее всего считать собственно «чужаков»,
* Из четырех упомянутых выше «мятежников»-сервептов одни
умер в год приезда; второй — в 1621 г.; третий, недовольный
жизнью в основанной колонии, как только окончился срок кон-
тракта, уехал в Виргинию. Из 17 сервентов, сошедших с «Мэй-
флауэра» на американскую землю, в течение 1620—1621 гг.
умерло 11 человек. Вообще пз 362 колонистов, приехавших в
Новый Плимут до 1630 г., сервентов насчитывалось максимум
50 человек, даже в том случае, если считать таковыми большин-
ство или всех пассажиров «Талбота» (1629). В «Истории» Брэд-
форда о них сказано: «Мы послали вам несколько сервентов»,
«число пассажиров 35 человек» (Б., 245—246),
ПО
в частности тех из них, которые владели сервентамп. «Мя-
теж» направлялся против «святых», вернее, против явной
претензии их руководителей (Карвер, Брэдфорд, Брюстер)
на главенство среди колонистов, против несомненного
намерения этих руководителей осуществить свой план ор-
ганизации поселения.
Недовольство не вышло за пределы «мятежных речей».
41 человек поставил под Соглашением свою подпись: 17
«святых», 17 «чужаков», 3 наемных специалиста и 4 сер-
вента (двое — «чужака» Гопкинса и двое — «святых»
Карвера и Уинслоу),— как можно полагать, все мужчи-
ны, достигшие 21 года, т. е. совершеннолетия *. Что же,
кроме предположительного и весьма относительного боль-
шинства (наемные специалисты, двое сервентов), помогло
лейденцам одержать верх?
Они составляли организованную и духовно спаянную
силу, твердо знали, чего хотели. Этого нельзя сказать
о «чужаках». Претендовавший на лидерство Мартин дис-
кредитировал себя. Руководители «святых», исполнявшие
наставление Робинсона, привыкшие к пропаганде своих
взглядов, проявлявшие «христианское милосердие» к сво-
им болевшим спутникам, поддерживаемые Bceii церковной
общиной сепаратистов, относительно более образованные,
не могли не пользоваться авторитетом. Он рос с падением
престижа Мартина.
Все пассажиры «Мэйфлауэра», как упоминалось, были
связаны с купцами. Капитан, несомненно, делал все, что-
бы привезти в Англию благоприятный отчет об основан-
ной колонии, а не известие о разбежавшейся мятежной
толпе. Далеко не все «чужаки», вложившие в предприя-
тие свои, пусть небольшие средства, как правило, послед-
ние, располагали мужеством порвать с предприятием.
Колонисты имели очень скромный запас продовольствия
и снаряжения, которые до высадки на берег находились
в руках капитана. На берегу их не ждал подготовленный
кров, обработанные поля, друзья, на помощь которых они
могли рассчитывать. Поселение можно было основать
только общим трудом. Это предусматривал и договор,
которым основывалось предприятие. Всем предстояло
* Дата рождения двух моряков и остальных сервентов-мужчпп,
чьих подписей нет, неизвестна. Судя по всему, они не достигли
21 года.
Ш
пользоваться общими запасами. Один или даже несколь-
ко человек, решившие отделиться от остальных — в не-
знакомой стране, среди девственной суровой природы, в
условиях наступившей зимы, вполне вероятного нападе-
ния индейцев, усталости от путешествия и недостатка
припасов — шли бы на смертельный риск. У многих были
жены и дети, составлявшие половину всех колонистов.
«Здравый смысл» играл на руку лейденцам. К тому же
они предложили заключить Соглашение, которое
формально никого не ущемляло. К его подписанию при-
влекли даже сервентов.
«После этого, — как о само собой разумеющемся пи-
сал Брэдфорд,— они избрали, а скорее утвердили мр. Джо-
на Карвера (человека набожного и уважаемого ими) сво-
им губернатором на текущий год» (Б., 107).
Слова «скорее утвердили» подтверждают предположе-
ние, что «святые» заранее готовили почву для заключения
Соглашения, текст которого, несомненно, составили их
руководители, положив в основу письмо Робинсона. Из-
бранием Карвера они закрепили свое преимуществен-
ное влияние среди пилигримов и осуществили свой план
создания колонии с внутренним самоуправлением.
Соглашение, по-видимому, не имело главной целью из-
менить к худшему положение сервентов. Более того, про-
тив обыкновения тех лет и английской юридической
практики сервентов призвали стать участниками утверж-
дения чрезвычайно важного документа.
При всей конкретности и даже «случайности» Согла-
шения, при том, что пилигримы, подписывая его, стреми-
лись лишь удовлетворить свои насущнейшие жизненные
нужды, Соглашение было очень емким. Оно включало бли-
жайшие цели, запланированные лейденцами, а также те, что
диктовались объективными условиями общественной жиз-
ни, продуктом которых были все пилигримы. Часть общих
целей могла осознаваться, могла представляться смутно,
могла не осознаваться или восприниматься в искаженном
виде, обусловленном мировоззрением данных людей.
«Святые» составляли независимую конгрегационалист-
скую церковь на левом фланге английской Реформации.
Но они находились достаточно далеко от той «ереси»,
о которой говорилось в цитировавшемся отрывке из
«Крестьянской войны в Германии» Ф. Энгельса. Руко-
водимые Робинсоном, лейденские сепаратисты по своим
112
воззрениям стояли где-то между левым крылом полуле-
гальных пуритан-нонконформистов и первыми броуниста-
ми, от которых они отмежевались, оценивая их учение и
поведение как слишком решительные.
В сознании «чужаков» не было и следов «еретических»
идей. И они и «святые» считали подневольное положение
сервентов вполне нормальным и, кто мог. имели их еще в
Голландии и в Англии.
Участие сервентов в подписании Соглашения не рас-
сматривалось ни ими самими, ни их хозяевами как изме-
нение существовавших между ними отношений. В ином
случае это, несомненно, нашло бы какое-то отражение
в документе, являясь мерой слишком значительной и ра-
дикальной, идущей вразрез с английскими законами.
Наоборот, в документе словами о «верноподданности»
английскому королю подтверждались автоматически: вла-
дение сервентами, власть над ними, возможность их поч-
ти рабской эксплуатации, обязанность сервентов под
страхом жестоких наказаний выполнить условия контрак-
тов. Статут сервентов в колонии в принципе остался не-
изменным, повторяя английские и виргинские образцы.
Сервентов призвали подписать соглашение не как
равноправных колонистов и не для того, чтобы чем-то
специально обременить их. Их связывали круговой пору-
кой при учреждаемом самоуправлении, обязывали под-
чиняться будущим местным законам — на время контрак-
та и по истечении его действия. Ведь, освободившись,
сервенты формально приобретали все права подданных
английского короля наравне с другими колонистами,
а следовательно, в каких-то случаях теоретически могли
апеллировать к английским законам, если местные в
в чем-то с ними расходились, ущемляя чьи-то права. В то
же время, что не менее важно, подписывая Соглашение,
сервенты как бы утверждали для себя и других слуг
право по истечении срока контракта стать полноправны-
ми колонистами и пользоваться льготами местного зако-
нодательства. Другое дело, что ни английские, ни мест-
ные условия не давали освободившимся сервентам воз-
можности воспользоваться своими формальными правами.
Являлась ли основанная пилигримами колония «заро-
дышем» Соединенных Штатов? Да, но им являлась и Вир-
гиния (1606), и более поздний Массачусетс, и Мэриленд,
а также другие английские колонии в Северной Америке.
113
Каждая из них находит в своей ранней истории что-то,
что дает ей право считать себя таким «зародышем».
Если говорить о прямой связи Соглашения с амери-
канской конституцией, то их соединяет пить длиной
более чем в 150 лет, по нисколько не толще той, которая
связывает конституцию с некоторыми другими установле-
ниями раннего колониального периода в истории США.
Связь тем пе менее налицо. Соглашение па «Мэйфлауэ-
ре» и американскую конституцию, несмотря па их отдален-
ность друг от друга во времени, объединяет то, что они
порождены буржуазным развитием страны. Остальное за-
висело от степени этого развития и конкретных обстоя-
тельств создания документов.
В Соглашении на «Мэйфлауэре», в других важнейших
установлениях и проявлениях общественной жизни анг-
лийских колоний в Северной Америке содержались в за-
чаточном состоянии те противоречия, которые, обуслов-
ленные местом и временем, существуют в буржуазном
обществе и влияют па степень его демократичности. Это
нашло свое выражение в подписании Соглашения частью
сервентов при сохранении всех прав хозяев на владение
этими сервентами. Преобразованные временем, те же про-
тиворечия проступили в американской конституции.
Почему же стало традицией выделять в качестве
«зародыша» Соединенных Штатов прежде всего Соглаше-
ние на «Мэйфлауэре»? Главным образом под влиянием
американской историографии. Целый ряд «случайностей»,
а точнее, обстоятельств — определенный состав пассажи-
ров «Мэйфлауэра», прибытие корабля к мысу Код и дру-
гие — придали заключенному на нем Соглашению вид
наиболее подходящий для того, чтобы истолковать его в
качестве первого опыта «американской демократии».
Мы помним, Робертсон, пе предполагавший, что подобный
термин может появиться, усматривал в Соглашении
«принципы человеческого благоразумия». После появле-
ния этого термина в зависимости от отношения к скры-
вавшемуся в нем содержанию авторы выводили из Согла-
шения или американские демократические институты, или
узаконение эксплуатации трудящихся. На деле зачатки
того и другого содержались в нем неразделимо и сущест-
вовали пе потому, что они были американскими, а пото-
му, что были буржуазными, отражали, хотя еще далеко
не полно, принципы новых буржуазных отношений.
114
£« $ ф
... Уильям Брэдфорд не спал. Он искал ответа па мучив-
шие его вопросы: «Как произошло, что столько духовно
слабых и столько испорченных людей так быстро навод-
нили эту страну?... Не стала ли большая часть колонистов
хуже, чем раньше?» (Б., 367—368).
Брэдфорд склонялся к мысли, что виною всему про-
никновение в Новый Плимут «злых сил», которые меша-
ли исправлению пороков старых и новых «чужаков», за-
ражали пороками «святых», сбивая их с «истинного пути».
Брэдфорд ошибался. «Святые» шли имеппо тем путем,
на который вступили с самого начала. Они были первы-
ми посланцами буржуазного мира из числа левых пури-
танских «сектантов», которых порождало разорение
крестьян и ремесленников в предреволюционной Англии.
Опп хотели воздвигнуть «Новый Хапаап», по основали
Новый... Плимут. Он, если пе считать очень незначитель-
ных формальных черт, был свободен от стеснений, кото-
рые делали невозможной жизнь «святых» па родине, — от
старого общественного строя и связанного с ним гонения
па сепаратистскую «ересь». Не сознавая этого, ощущая
несоответствие реальной жизни своим «ханаанским» пред-
ставлениям, перетолковывая их в связи с происходившими
изменениями, «святые» создавали новый строй — буржу-
азный. Не только «святые» — пилигримы, повоплпмутцы.
Брэдфорд — один из главных, можно сказать, главный
строитель Нового Плимута. Его сомнения и пережива-
ния — сомнения и переживания тех, чья мечта, осущест-
вляемая па практике, приносила неожиданные результа-
ты. Но при всех душевных сомнениях и переживаниях
он творил как раз то, что отвечало его социальной мис-
сии создания на повой земле зачатков буржуазных отно-
шений. «Новый Ханаан» был тем, без чего ему и другим
«святым», может быть, не хватило бы духа покинуть Анг-
лию и Голландию, без чего им было бы много трудней
организовать управление, проложившее путь от «Нового
Ханаана» к Новому Плимуту.
Глава пятая
«ГОРОД НА ХОЛМЕ»
ПУРИТАНИНА
ДЖОНА УИНТРОПА,
ЭСКВАЙРА
На утихавшее море, пробившись сквозь аспидные тучи
и космы белесого тумана, упал робкий луч, засеребрив
в отдалении пенившиеся волны, — первый проблеск
солнца, порадовавший пассажиров «Арабеллы» с тех пор,
как 29 марта 1630 г. они покинули Англию. Немногие
находившиеся в тот миг наверху возбужденно закричали,
призывая остальных выйти скорее к ним. Палуба быстро
наполнилась людьми. Па их бледных лицах, обращенных
к расширявшемуся прорыву в тучах, засияли улыбки.
Губы шептали хвалу всевышнему. Молодые женщины
незаметно поправляли волосы, разглаживали сборки
платьев, измятых в тесноте корабельных помещений. Дети
протискивались к борту, родители останавливали их.
Гул голосов стих, когда па палубе показалась леди
Арабелла, а за нею ее брат Чарлз, сэр Ричард Сэлтоп-
столл и другие джентльмены. С ними шел Джон Уин-
троп, эсквайр *, глава экспедиции и губернатор колонии,
которую путешественникам предстояло основать в Аме-
рике. Губернатор почти не выделялся среди собравшихся
людей. Темное строгое одеяние, которое оживляли только
белый отложной воротник и манжеты. Ничем не замеча-
тельное лицо с седеющей заостренной бородой. Небольшие
карие глаза. Однако в ровной спокойной походке, в осан-
ке и взгляде этого человека проявлялись несомненная
внутренняя сила п твердость, вызывавшие безотчетное
уважение, даже почтение к пему. Он смотрел на окружав-
ших с участием, по и со строгим вниманием. Чувствова-
♦ Эсквайр — дворянское звание, распространявшееся также па
мэров, мировых судей, старших чиновников и адвокатов высше-
го разряда.
116
лось, что к нему можно обратиться с любым делом или
вопросом, но что по отношению к нему нельзя допускать
фамильярность.
Перед леди Арабеллой и ее спутниками расступились.
Опп прошли в носовую часть корабля и вместе со всеми
стали наблюдать, как ветер и солнце справлялись с
отступавшим ненастьем. Довольно скоро по знаку губер-
натора вся группа спустилась вниз. Леди Арабелла,
сопровождаемая служанкой, отправилась в свою каюту.
Мужчины прошли к Уинтропу. Собралось около 20 че-
ловек. Когда все разместились на скамьях, хозяин, став
у стола, обратился к ним:
— Уповая на бога, радуясь наступившей перемене
погоды, как знаку его благоволения к задуманному и осу-
ществляемому нами, продолжим начатое дело. Я уже го-
ворил, что мы избрали путь, предначертанный господом
нашим Иисусом Христом. Мы вверили себя морской сти-
хии и будущим испытаниям в неведомом краю, чтобы
основать Новый Иерусалим. Пока нас не прервали, я
нарисовал вам мыслимый мною, по слову бога, его образ.
Продолжу.
Губернатор взял со стола лежавшие на нем бумаги,
нашел глазами нужное место. Начал читать: «Мы должны
иметь в виду, что будем подобны городу на холме и гла-
за всех будут устремлены па нас: поэтому, если мы будем
кривить душой перед Богом в деле, которое мы начали,
и, таким образом, вынудим Его лишить нас помощи, ко-
торую Он нам сейчас оказывает, мы ославим себя и ста-
нем притчей во языцех для всего мира, мы откроем уста
врагов для хулы путей Господних и всех деяний во имя
Бога» *.
Присутствовавшие понимали, что речь идет о пророчест-
ве Исайи: «...гора дома Господня будет поставлена во
главу гор, и возвысится над холмами, и потекут к ней
все пароды... И будем ходить по стезям Его. Ибо из
Сиона выйдет закон, и слово Господне пз Иерусалима».
Думали, моля: «О, господи, помоги в деле новом, в деле
трудном, в святом деле!». И вновь старались следить за
словами губернатора. Он продолжал читать. Иногда оста-
навливался, чтобы взглянуть на слушавших. Когда закон-
чил чтение, поднял голову, чуть вздернул подбородок, как
бы призывая напрячь внимание. Заговорил:
— Все это накладывает на нас обязанность должным
117
образом руководить людьми и жизнью колонии. Челове-
ческое несовершенство и греховность, непрекращающие-
ся козни Антихриста лягут преградами. Прочитанный
документ назван мной: «Основы христианского милосер-
дия». Но не забудем: «Всемогущий Бог в своей святости
и мудрости так определил условия человеческого сущест-
вования, чтобы во все времена кто-то был беден, а кто-то
богат, кто-то стоял выше и обладал властью и достоинст-
вом, а другие — ниже и находились в подчинении» 2.
Одобрительно закивали. Мысль не вызывала возраже-
ний...
Мысль, которую не стал бы проповедовать Уильям
Брэдфорд своим спутникам на «Мэйфлауэре» в 1620 г.
Мысль, которую у себя, в Новом Плимуте, Брэдфорд в
1630 г., в принципе разделяя, выразил бы скорее всего
иносказательно, в виде библейской притчи. Мысль, кото-
рая стала для Брэдфорда безоговорочно его собственной
после преодоления немалых сомнений, беспокоивших его
еще в 40-е годы. Преодолению этих сомнений во многом
помогло присутствие по соседству поселенцев, возглавля-
емых Джоном Уинтропом.
* * *
Конгрегация, к которой принадлежал Уильям Брэдфорд,
покинула родину в начале царствования Якова I. При
его преемнике обстоятельства, побудившие сепаратистов
к бегству, изменились к худшему. Они становились нес-
терпимыми даже для людей, прежде достаточно умерен-
ных в своем религиозном протестантизме и оппозиции к
абсолютистским претензиям Стюартов. Интересы многих
пуритан, связанные с развитием в стране буржуазных
отношений, и их духовные убеждения приходили в ост-
рое противоречие с политикой царствовавшего теперь
Карла I (1625—1649). Эта политика включала: повы-
шение налогов, создание монополий, укрепление англи-
канской церкви, покушение на личную безопасность и
имущество граждан. Иначе говоря, она становилась на
пути развития тех социальных сил, которые в религиоз-
ной форме олицетворял пуританизм, а в политической —
парламент. И не только становилась па пути, но способ-
ствовала их ослаблению.
118
В попытке достичь своих целей король находил под-
держку у официальной церкви, особенно в лице влиятель-
ного епископа Уильяма Л ода. Его проповеди и выступле-
ния в парламенте были направлены на защиту абсолютиз-
ма и супрематии, его деятельность — на всеобъемлющее
включение соотечественников в лоно англиканизма, на
усиление власти церковных иерархов, на введение едино-
образного культа, на придание большего блеска богослу-
жению. Все это так отдавало возвращением к католичест-
ву, что Л од а, его сторонников и соратников называли
англо-католиками.
Центром оппозиции королевской политике стал парла-
мент. Его претензии Карлу I были сформулированы в
1628 г. в «Петиции о праве». В следующем году парла-
мент особенно резко выступил против церковной полити-
ки монарха. В отместку тот распустил парламент, и бес-
парламентское правление длилось до 1640 г.
Нестерпимое желание избавиться от гнета и сознание
бессилия в борьбе с королевской властью и официальной
церковью вызвали у части пуритан намерение разрешить
проблему — как когда-то сделали сепаратисты — эмиг-
рацией в Америку, что определялось к тому же расшире-
нием английской колонизации заморских стран и разме-
жеванием в пуританском движении.
Церковная политика Карла I, направленная на иско-
ренение сепаратизма, и враждебность к сепаратистам
пресвитериан привели к тому, что представители крайне-
го английского протестантизма частично были истреблены,
частично упряганы в тюрьмы. Кое-кто из них скрывался
или бежал из страны. В то же время экономический, по-
литический и духовный гнет монархии приводил некото-
рых пуритан к радикальным взглядам. В основном людей,
которые являлись или жертвами несправедливых пресле-
дований, или испытывали особые экономические затрудне-
ния, или, глубоко преданные своим религиозным убежде-
ниям, задыхались в атмосфере принудительного «англо-
католичества».
Люди верующие, они искали оправдание своей позиции
в Священном писании. И такое оправдание усматривали
в верховенстве «бога над цезарем»: хотя при выборе
жизненного пути следует считаться с установленной
властью (она от бога), идти следует внимая «слову
божьему». Как и другие группы обособлявшихся верую-
119
щих, они были убеждены, что единственные узрели «путь
божий». От пресвитериан их главным образом отличало
выдвижение конгрегационалистского принципа построе-
ния церквей, независимых от государства, любой другой
светской власти и друг от друга. С сепаратистами, кото-
рых продолжали считать вредными раскольниками, они
расходились в том, что не отрицали категорически синодов
(в качестве совещательных органов), считали англикан-
скую церковь исправимой, даже полагали возможным при-
нятие конгрегацией священника, назначенного ей епис-
копом. (При том, что священник должен был при-
держиваться «истинной веры» и, чтобы стать пастором,
избираться общиной). Иначе говоря, если пуритане-кон-
формисты надеялись преобразовать англиканскую цер-
ковь, находясь в ее лоне, то пуритане-конгрегационалисты
пытались создать отдельные церкви — «истинные», но
сосуществующие с церковью «греховной». Это было не-
осознанной попыткой соединить идею конгрегационализ-
ма с идеей общегосударственной церкви — противоречи-
вый и непрочный симбиоз идей, порожденный ситуацией
конца 20-х годов XVII в.
Не очень разбираясь в тонкостях пуританских разно-
гласий, а порой специально их не замечая, власти неред-
ко преследовали пуритан-конгрегационалистов, обвиняя
их в сепаратизме.
Так английское протестантское движение — пуритан-
ство, не будучи сплоченным с самого начала, обнаружи-
вало тенденцию к дальнейшему разделению. Грани,
правда, были очень подвижны и, может быть, потому, а
также в связи с пуританской окраской английской
революции 40—60-х гг. XVII в., тех, кто принадлежал к
конгрегационалистскому течению, позже, когда они оказа-
лись в Америке, начали именовать просто «пуританами».
Под таким названием они вошли в историю.
В июне 1628 г. под эгидой Новоанглийской компании,
намеревавшейся заняться колонизацией территории на
север от Нового Плимута, пуритане-конгрегационалисты
отправили в Америку первую партию поселенцев, которых
возглавил Джон Эндикотт. 4 марта 1629 г. при содейст-
вии людей, имевших связи при дворе, пуритане получи-
ли королевскую хартию на право заселения побережья
Массачусетской бухты, где уже обосновался Эндикотт.
Образовали Компанию Массачусетской бухты, которую
120
составили 26 членов. Среди них: трое титулованных дво-
рян, четверо рыцарей (личное дворянство), остальные
достаточно зажиточные горожане, главным образом тор-
говцы. В апреле-мае 1629 г. компаньоны отправили в Аме-
рику партию колонистов, которые присоединились там к
группе пуритан, уехавших ранее. В 1630 г. начали гото-
виться к отъезду сами учредители компании, избрав сво-
им руководителем Джона Уинтропа.
Джон родился в 1588 г. в графстве Суффолк. Его
отец, Адам Уинтроп, учился в Кембридже и стал финан-
совым контролером двух университетских колледжей.
Однако прежде всего он был рачительным хозяином сво-
его поместья Гротон. По своим религиозным взглядам оп
принадлежал к умеренным пуританам.
Джои учился в Кембридже и стал юристом. В 1618 г.
наследовал отцовское имение. К этому времени он уже
в третий раз женился (две его первые жены умерли).
Начав самостоятельную жизнь, Джон успешно практико-
вал в качестве судьи у себя в графстве, а с 1627 г. —
в Лондоне. Как пуританин значительно более ревностный,
чем отец, и как юрист Джон не мог примириться с су-
ществовавшими порядками (правительство проводило
активную политику подчинения судей своей власти). Еще
в 1624 г. оп входит в число подателей петиции, в кото-
рой доказывалась «необходимость реформ» и приводился
список пороков, царивших во всех областях государствен-
ной жизни (казнокрадство, судебная волокита, произ-
вольное налогообложение и т. д.). Джон поддерживал
дружеские отношения с некоторыми членами парламен-
та — пуританскими оппозиционерами.
Несмотря на все усилия, в условиях общего кризиса
хозяйственные дела Джона Уинтропа стали приходить в
упадок. У него появились долги. Оп вынужден был к
тому же разделить имение с тремя взрослыми сыновья-
ми. Весной 1629 г. король распустил парламент, а Джои
лишился места в суде опеки. Оп успокаивал себя и же-
ну Маргарет рассуждениями о том, что «имеющий
Христа имеет всё» и ему не страшны бедность и униже-
ние, но одновременно искал способ поправить свое мате-
риальное положение. Деятельность Массачусетской ком-
пании представлялась ему успешной и многообещающей.
«Мы можем радоваться этому в столь тяжелые и бедст-
венные времена», — писал он Маргарет. И продолжал:
121
«Моя дорогая жена, я глубоко убежден, Бог сильно на-
кажет нашу страну, и очень скоро; но пусть будет уте-
шением: самое страшное, что может произойти, явит-
ся средством... привести нас ближе к Господу нашему
Иисусу Христу и укрепит Его царство. Если Господь
сочтет нужным. Он предоставит убежище и укрытие для
нас и наших близких...» 3. Сходные мысли содержались
в последующих письмах.
Решение уехать созрело окончательно в конце июля —
начале августа 1629 г. В конце июля Уинтроп и его сво-
як Эмануэл Даунинг отправились из Суффолка в Лин-
кольншир для встречи в Семпрингхэме с родственниками
графа Линкольна, ведущими деятелями Массачусетской
компании: А. Джонсоном и Дж. Хэмфри *. По дороге,
когда проезжали болото, лошадь Уинтропа споткнулась
и чуть не утопила всадника. Но он выбрался невредимым.
Впоследствии Уинтроп и многие его биографы считали
происшедшее божественным знамением, определившим
ему, специально спасенному, ведущую роль в делах ком-
пании и колонии.
Во время бесед в Семпрингхэме, длившихся несколь-
ко дней, обсуждались, судя по всему, проекты переселе-
ния в Америку и, в частности, кандидатура возможного
руководителя новой экспедиции. По возвращении домой
Уинтроп, как принято считать, созвал членов своей семьи
и друзей-соседей, которым изложил содержание докумен-
та, носившего название «Доводы в оправдание колониза-
ции Новой Англии» 4.
Первые два довода диктовались религиозными мотива-
ми: создание в Новой Англин плацдарма для борьбы
против царства Антихриста, основанного в Америке
иезуитами, явилось бы большой заслугой перед богом; про-
тестантские церкви Европы находятся в состоянии раз-
брода, и им угрожают те же несчастья, которые обруши-
лись на английскую протестантскую церковь: не пред-
назначает ли господь Америку «в качестве убежища для
тех, кого он намерен спасти от всеобщих бедствий»?
Следующие доводы (3—6) относились к материальным
сторонам жизни: Англия перенаселена, народ страдает от
голода и нищеты, от политического неустройства, духов-
ного брожения, хозяйственной неустойчивости; даже
* Другие участники встречи неизвестны.
122
состоятельные люди не могут жить прилично и быть
уверены в будущем; трудно дать образование детям и не-
возможно оградить их от разлагающих влияний; люди
бедствуют па нескольких акрах земли, тогда как в «саду
бога», за пределами Англии, они могут иметь сотни ак-
ров земли, гораздо более плодородной.
Довод седьмой состоял в утверждении, что для христи-
анина пет дела более похвального, чем «поддержать осо-
бую церковь, переживающую еще свое детство», а также
соединить своп усилия с усилиями других истинно верую-
щих, которые собираются покинуть Англию. Довод
восьмой: если «благочестивые, богатые и преуспевающие
люди» готовы отправиться в Америку и поддержать
указанную церковь, то это «послужит предприятию».
И последний: следует полагать, что именно вмешательст-
во бога в пользу истинной церкви уже обеспечило при-
соединение к предприятию «мудрых благочестивых
людей» и священников, а также тех, кто ему содейству-
ет, «внося своп деньги, давая полезные советы и оказы-
вая помощь другими способами».
Однако как бы пи были убедительны общие полити-
ческие, религиозные и экономические доводы в пользу
колонизации Новой Англии, всякий, думавший об отъез-
де, для окончательного решения взвешивал, разумеется,
свои личные «за» и «против». Старший владелец Грото-
на составил «Частные соображения», или «Особые сообра-
жения, относящиеся к случаю Джона Уинтропа» 5:
1) его отъезд обусловливает отъезд других лидеров пред-
приятия; 2) материальные затруднения лишают его воз-
можности сохранять, оставаясь в Англии, прежний образ
жизни*; 3) его просят ехать, ценя его влечение к испол-
нению религиозного долга, влечение, которое он замечает
в себе п сам; 4) «если он упустит этот шанс, то талант
к исполнению общественных обязанностей, которым его
наградил Бог, будет погребен», 5) его жена и старшие
сыновья согласны отправиться с ним.
Изложенные документы весьма красноречивы п лают
достаточно полное представление о мотивах пуританской
эмиграции, о способах ее духовного обоснования, а также
о личных мотивах Уинтропа. При этом бросается в гла-
* Доходы Уинтропа составляли тогда 600—700 ф. ст. в год — по тем
временам достаточно крупную сумму.
123
за одна особенность, которая ярче всего отличала пу-
ританскую эмиграцию от эмиграции пилигримов. В среде
последних, не считая деления на «святых» и «чужаков»,
по сути дела были только две общественные категории:
свободные колонисты, в основном малоимущие или бед-
ные, и сервенты, весьма немногочисленные. В эмиграции
пуритан сервенты составляли значительно большую часть
переселявшихся, и, кроме того, сразу и совершенно яв-
ственно в руководящий слой свободных колонистов во-
шли имущие влиятельные люди, включая дипломирован-
ных священников, которые принимали активное участие во
всем деле.
Третья экспедиция пуритан в Америку готовилась к
марту 1630 г. Однако в море тогда вышли только два
корабля—«Мэри энд Джон» (140 пассажиров) и «Лай-
он» (80) — из Плимута и Бристоля. Остальные собира-
лись в Саутгемптоне, куда 10 марта прибыл с сыновьями
Уинтроп, чтобы возглавить эскадру в 11 судов (700 чело-
век, 240 голов крупного рогатого скота, 60 лошадей) —
самую большую из покидавших Англию для целей коло-
низации.
Среди пассажиров выделялись титулованные дворяне
(Арабелла и ее брат Чарлз, дети графа Линкольна), сэр
Ричард Сэлтонстолл, эсквайры Джон Уинтроп и Айзек
Джонсон, а кроме них: четыре джентльмена, 17 человек,
именовавшихся «мистер», и два священника: Джон Виль-
сон и Джордж Филлипс.
28 марта Уинтроп с борта флагмана эскадры — «Ара-
беллы» — отправил жене последнее письмо, написанное
им в Англии. Он подробно извещал о последних приготов-
лениях к отъезду, а также замечал: «... с каждым днем
настроение наше повышается — при виде того, как Бог
сопутствует нам». Удручало губернатора только расстава-
ние с женой: «Мне очень тяжело оставлять тебя, но я
знаю, кому я поручаю заботы о тебе, Ему самому...»6
29 марта, когда корабли уже стояли на рейде у остро-
ва Уайт, на борт «Арабеллы» поднялся священник Джон
Коттон — эрудит, известный всей Англии богослов, по-
читаемый пуританами священник-нонконформист. Его
лишили права исполнять духовные обязанности. Это его
не остановило. На «Арабелле» он произнес прославившую
его потом проповедь, известную под названием «Божест-
венное благословение колонии». Заключил Коттон ее
124
словами: «...не пренебрегайте строительством стен и укреп-
лений, чтобы защитить себя, но пусть имя Божье будет
вашей цитаделью, а Его благоволение — скалой-убежи-
щем, словом, которое поддерживает небо и землю, пока
они существуют. Аминь»7.
В субботу 12 апреля 1630 г. «Арабелла» подошла к
американскому берегу. Хотели обосноваться в Сейлемской
бухте, где уже жили участники двух первых пуританских
экспедиций. Но как по расположению, так п из-за при-
сутствия там большого количества людей Сейлем пока-
зался неудобным для расселения вновь прибывших. Тог-
да на реке Чарлз основали поселок Чарлзтауп. вскоре
возникли Брэдфорд, Вотертаун, Роксбэри и другие.
Среди бесчисленных забот Уинтропа постигло тяжелое
несчастье: утонул его сын Генри. Губернатор, однако, на-
шел в себе силы справиться с горем ради общего дела
и продолжал энергично исполнять свои обязанности руко-
водителя. Своим горем оп поделился только с Маргарет:
«Будь благословен Господь, пли добрый Бог и милостивый
Отец, который еще сохраняет мне жизнь и здоровье, что-
бы я мог приветствовать тебя... Мы перенесли долгое
и беспокойное путешествие, но Господь сделал для пас
его безопасным и легким... Я так перегружен делами, что
у меня нет времени для писания писем и других моих
частных забот. Я пишу сейчас только для того, чтобы ты
знала — я жив и думаю о тебе, несмотря на все мои
дела... У пас произошло много неприятных и печальных
событий; и рука Господа покарала и непосредственно
меня. Мой сын Генри, мой сып Генри! О, бедное дитя...
Но, несмотря па все случившееся, я, слава Богу, не пре-
даюсь отчаянию... Твой верный муж Дж, Уинтроп» 8.
23 августа па «Арабелле» состоялось собрание. Уин-
троп был утвержден губернатором, а эсквайр Томас Дад-
ли избран его заместителем.
Хартия, пожалованная Массачусетской компании
королем, предусматривала такое избрание, а также реше-
ние других важнейших дел колонии общим собранием
свободных колонистов. Текущими же делами должен был
заниматься магистрат: губернатор, его заместитель и
избранные общим собранием ассистенты в количестве не
мепее пяти человек — всего не менее семи человек. Поль-
зуясь тем, что многие колонисты были незнакомы с хар-
тией или вообще по имели о ней представления, а также
125
тем, что первых ассистентов избрали еще в Англии члены
компании. Уинтроп и его помощники, собравшись 23 ав-
густа, присвоили себе функции общего собрания коло-
нистов. Свои полномочия они расширили, возложив на
магистрат судебные функции. В сентябре был создан
институт констеблей — полицейских и судебных испол-
нителей, назначаемых магистратом. Значительная власть
концентрировалась в руках губернатора, который между
собраниями ассистентов руководил колонией единолично.
Примечательно, что на первом же собрании ассистен-
тов наряду с’ самыми насущными вопросами жизни воз-
никающей колонии решался вопрос о материальном обес-
печении священников: строительстве для них домов и
выделении запасов за счет казны колонии.
В сентябре 1630 г. руководители колонии и основная
часть колонистов перебрались из Чарлзтауна на место
бывшей индейской деревни Шавмат. Здесь основали по-
селок Бостон и организовали местную конгрегациона
листскую церковь.
Первое время массачусетская колония, как и ново-
плимутская в свое время, испытывала большие трудности.
Многие болели, главным образом цингой и оспой, многие
умерли (около 200 человек, среди них самые знатные —
леди Арабелла и ее муж Айзек Джонсон). Съестных при-
пасов не хватало. Погибал неухоженный скот, на отбив-
шихся от стада животных нападали волки. В пламени
пожаров сгорали палатки, наскоро построенные хижины,
стога. Попытки неопытных людей ловить рыбу приводили
к частой гибели в море. Страх перед индейцами вызвал
нескольно ложных тревог, всполошивших все поселения.
В то же время недостаток людей и их слабость не по-
зволили возвести предполагаемое укрепление между
Бостоном и Роксбэри. Положение ухудшилось с наступ-
лением холодов и снегопадами. Далеко не всем нравилось
сосредоточение всей власти в руках магистрата. В резуль-
тате около ста человек вернулись с кораблями на родину.
Положение бедных поселенцев было особенно трудным,
так как жизнь в Массачусетсе, как постепенно стали
именовать колонию, строилась с самого начала на ос-
нове частных взаимоотношений. Массачусетс не знал
того периода коллективизма, который пережили Виргиния
и Новый Плимут. Каждый имел то, чем располагал и
что мог купить, включая рабочие руки. Если в Виргинии
126
Колонии в Северной Америке. Конец XVI — первая треть XVII в.
и Новом Плимуте сервенты надеялись на получение
участка земли после окончания срока контракта, то в
Массачусетсе подобная возможность даже не предпола-
галась.
К самому раннему периоду истории колонии относит-
ся документ, гласивший:
«1. Властью магистрата запрещается сервентам, будь
то мужчина или женцина, отдавать, продавать или об-
менивать что-либо без разрешения их хозяев: все время
службы — под страхом штрафа или телесного наказания,
налагаемого в соответствии с тяжестью поступка.
2. Все работники должны работать весь день, имея
необходимое время для еды и отдыха. (Когда? Сколь-
ко? — Л. С.)
3. При побеге сервентов от их хозяев или при наме-
рении кого-либо из обитателей поселения, подозреваемо-
го в дурных намерениях, покинуть его без разрешения
в обязанность местных властей других поселений, кон-
стеблей и двух главных обитателей этих поселений, ес-
ли в них еще нет органов управления, входит организо-
вать за беглецами погоню — по земле или по морю, ис-
пользуя для этого, если необходимо, лодки и пиннасы за
казенный счет, и вернуть их назад силой оружия.
4. Указанной выше властью устанавливается также,
что фримены каждого из поселков могут в случае необ-
ходимости сговариваться между собой о размере оплаты
всех работников и сервентов... Те, кто будет платить боль-
ше договоренной суммы, подвергнутся наказанию...
5. Оплата труда сервентов и работников может произ-
водиться зерном в размере, устанавливаемом двумя не-
заинтересованными фрименами, избранными: один — хо-
зяином, другой — сервентом или работником, которые
должны учитывать качество и размер проделанной рабо-
ты. Если они не смогут договориться, будет избираться
третий — властями соседнего поселка... (А если не ока-
зывалось «незаинтересованного» фримена? — Л. С.)
6. Если какой-либо сервент сбежит, не вынеся тирании
и жестокости своего хозяина или хозяйки, в дом какого-
либо фримена из того же поселка, он может в нем оста-
ваться под защитой этого фримена до тех пор, пока не
будет отдан должный приказ о его освобождении; при
этом предусматривается, что взявший его под защиту
сразу же сообщит об этом хозяину, от которого бежал
128
сервепт, а также властям ближайшего поселка или кон-
стеблю. (Тирания заведомо предполагалась!— Л, С.)
7. Ни один из сервентов не должен быть передан дру-
гому хозяину больше, чем на год, — ни при жизни его
хозяина, ни после смерти этого хозяина исполнителями
его воли — без решения магистрата пли разрешения двух
ассистентов...
8. Если хозяин выбьет глаз или зуб своему сервепту,
мужчине или женщине, или каким-либо другим образом
искалечит его, он должен, если это не результат чистой
случайности, отпустить сервепта на свободу и компенси-
ровать ему увечье каким-либо образом по решению суда.
(Искалеченный случайно оставался сервептом и не
получал никакой компенсации! — Л, С.)
9. Каждый сервент, который служил верно и добро-
совестно своему хозяину семь лет, не должен быть от-
пущен безо всего; если же оп не проявил верности, доб-
росовестности и усердия на своей службе — при хорошем
обращении с ним хозяина, он не будет отпущен на сво-
боду, пока власти не сочтут, что он выполнил свои
обязательства» 9.
Действенность статей, защищавших сервентов и ра-
ботников, сводилась зачастую к нулю. Ни сервенты, пи
работники не участвовали в рассмотрении дел в качестве
равноправной стороны, а тем более в качестве предста-
вителей власти. Интересы же магистрата, члены которо-
го имели сервентов и нанимали работников, совпадали,
как правило, с интересами других хозяев.
19 октября 1630 г. магистрат созвал собрание. Губер-
натор и ассистенты, как видно, боялись, что покинувшие
поселение и вернувшиеся на родину могли сообщить о
несоблюдении магистратом хартии. Тем не менее маги-
страт не собирался отступать далеко: на собрание созва-
ли только влиятельных и состоятельных колонистов и
провели на нем решение, по которому функции общего
собрания ограничивались избранием членов магистрата.
Ассистенты же получили право, как гласило решение,
«избирать из своего числа губернатора и его заместителя,
которые совместно с ассистентами должны издавать зако-
ны, а также избирать специальных лиц для их осуще-
ствления» 10. Таким образом, хотя состав магистрата
теперь зависел от воли собрания, власть его осталась
нерушимой. Как показало время, состав ассистентов оп-
5 Л, 10. Слезкин
129
ределялся чаще всего мнением губернатора и его помощ-
ника.
Отстояв свои позиции в области административной,
члены магистрата приступили к искоренению в коло-
нии духовной крамолы. Этим занимался еще первый ру-
ководитель приехавших в Америку пуритан, упоминав-
шийся Джон Эндикотт. Он выслал из колонии братьев
Браунов, приверженных официальной церкви, сделал
почти невозможным пребывание в Массачусетсе апглика-
нина Джона Мортона, поселившегося там еще до появ-
ления пуритан. Когда в колонии обосновался Уинтроп
и члены его экспедиции, положение Мортона стало не-
стерпимым. Кончилось тем, что он был обвинен в много-
численных преступлениях, его имущество было конфис-
ковано, дом был сожжен, а сам он, как и Брауны, выс-
лан в Англию. Это произошло в декабре 1630 г., по че-
рез два месяца магистрат столкнулся с новой крамолой
и более опасной.
5 февраля 1631 г. на корабле «Лайон» в колонию при-
был священник Роджер Уильямс. Его встретили очень
радушно. Священников в Массачусетсе недоставало,
К тому же один из них — Фрэнсис Брайт — покинул ее
навсегда вместе с другими недовольными, а Джон Виль-
сон собрался покинуть ее на время. Приблизительно че-
рез месяц после прибытия Уильямса в Бостон местная
конгрегация, по совету Вильсона, решила избрать его
своим проповедником *. Это являлось выражением высшей
степени уважения и доверия. Вопреки ожиданиям Род-
жер Уильямс отклонил предложение. Более того, он от-
казался вообще вступать в бостонскую церковь и заявил,
что пуритане Массачусетса недостаточно определенно
порвали с официальной церковью метрополии и перво-
очередная задача — завершить разрыв, заявив о нем
публично.
Это был сепаратизм! Мало того, Уильямс обвинил ма-
гистрат в узурпации права наказания за проступки, обо-
значенные в первых четырех заповедях: идолопоклонство,
богохульство, несоблюдение субботы, клятвопреступле-
ние**. Таким образом, священник, сознательно отказы-
* Проповедник, по пуританским нормам,— заместитель или по-»
мощник пастора (teacher).,
♦* Речь идет о заповедях «Деколога» (десятисловия), начертанных,
по библейскому преданию, на скрижалях (см. Исход, Второзако*
130
ваясь от материальных благ, связанных с местом
проповедника, смело выступил против политики поддер-
жания религиозного единообразия и церковной дисципли-
ны административными мерами светской власти.
Как ни было велико возмущение Уинтропа, еще не
уехавшего Вильсона и других руководителей колонии, они,
отвлекаемые заботами по организации жизни поселений,
стесняемые авторитетом Уильямса, не прибегли сразу к
быстрым решительным действиям против объявившегося
бунтаря. Священник благополучно перебрался в Сейлем,
где главенствовал Эндикотт. Его и там пригласили занять
место проповедника. Как записал в своем «Журнале»
Уинтроп11, «на заседании, проходившем в Бостоне
(в связи с информацией, полученной губернатором о при-
глашении жителями Сейлема мр. Уильямса на пост про-
поведника. — Л. С.), было написано письмо мр. Эндикот-
ту, в котором... присутствовавшие на заседании выража-
ли удивление лицемерием сейлемцев, собравшихся избрать
Уильямса, не посоветовавшись с членами магистрата, и
надежду на то, что те воздержатся от избрания, как бы
этого им ни хотелось,— до того, как этот вопрос будет
обсужден».
Уже поздно. Уильямса избрали. Вмешиваться в дела
«независимой» церкви магистрат воздержался. В Сейлеме
Уильямс завоевал уважение и любовь большинства при-
хожан. Но в Бостоне ему не простили нанесенного удара.
Сейлемский священник, испытывая давление со стороны
магистрата, вынужден был покинуть свою паству. Он на-
шел убежище в Новом Плимуте.
Братья Брауны, Мортон, Уильямс — это означало
религиозную нетерпимость во всех направлениях: правее
и левее принятого руководителями Массачусетса.
На весеннее перевыборное собрание 18 мая 1631 г.
(такие собрания предусматривались хартией) магистрат
допустил еще некоторое количество поселенцев (всего
присутствовало около 120 человек). Собравшиеся утвер-
дили предложенный магистратом текст присяги Фриме-
нов. Присяга обязывала «подчиняться и следовать зако-
нам и установлениям сообщества, содействовать миру в
сообществе, а также не предпринимать никаких попыток
ние, Евангелие от Марка). Порядок заповедей в старинных тек-
стах варьируется Выше имеются в виду те, которые по-англий-
ски обозначаются как «The First Table of the Law».
5*
131
к изменению или перемене управления, иначе как в соот-
ветствии с существующими законами сообщества»12.
Иначе говоря, колонистов приучали к тому, что они
прежде всего, если не всегда, должны выполнять распо-
ряжения местных властей и уважать местные законы,
а не распоряжения и законы метрополии.
Очень важным было одобренное собранием решение,
согласно которому фрименами могли стать только члены
церквей 13. В Массачусетсе к тому времени имелись всего
три немногочисленные конгрегации (в Сейлеме, Бостоне
и Уотертауне). Никаких других церквей, кроме конгре-
гационалистских, не существовало. Членами церквей яв-
лялись наиболее состоятельные и влиятельные люди
колонии *. Членство в церкви накладывало на прихожан
обязательства, определяемые священниками Авторитет
последних в пуританской среде был чрезвычайно велик,
а нормы поведения были очень строги. Члены магистра-
та принадлежали ь ведущим членам церкви- и уважае-
мым знатокам Священного писания. Иначе говоря, ука-
занное выше решение собрания узаконило отбор по рели-
гиозному признаку, более того,— по признаку членства
в конгрегационалистской церкви, а ему предшествовал
отбор по пуританским добродетелям, которые устанавли-
вали священники и люди, уже состоявшие в конгрегации.
При этом намерение лидеров колонии строить «город на
холме», в котором все подчинялось бы слову Священного
писания, толкуемого священниками, единодушие магист-
рата и священников, а также почти авторитарная власть
первого создавали атмосферу теократического режима.
Тому подтверждение — судебная практика магистрата.
Власти Массачусетса выжили из колонии поселенца
Кристофера Гардинера, сочтя его недоброжелателем «их
церкви и государства»14. Гардинер был джентльменом.
Когда дело касалось сервентов, поступали куда более
жестоко. Так, 14 июня 1631 г. разбиралось дело сервен-
та Рэтклифа по обвинению в оскорблении местных церк-
вей и местной власти. Его приговорили к бичеванию,
штрафу в 40 ф. ст., отрезанию ушей и изгнанию из
* Из 131 совершеннолетнего колониста (мужчины и женщины),
прибывшего в Бостон в 1630 г., которых удалось идентифициро-
вать и которые прожили там до 1633 г., к этому году членами
церкви стали только 71, включая женщин, которые полигпчески-
ми правами не пользовались и не могли стать фрименами,
132
колонии (У., 1, 64). 6 сентября за то же преступление
бичевали, а затем изгнали из колонии некоего Генри
Линна (У., I, 67). Его настроения обнаружили, вскрыв
письма, отправленные им на родину. Как и в деле Рэт-
клпфа, обращает на себя внимание обвинение одновремен-
но в нелояльности по отношению к церкви и власти.
Не прижившись в Массачусетсе, колонию покинули
приехавшие туда члены одной из левых религиозных
сект — фемилпсты (У., I, 66). Это случилось в начале
июля 1631 г., а чуть позже возник религиозный спор в
Уотертауне (У., I, 66, 71—72).
Старейшина уотертаунской церкви Ричард Браун вы-
сказал мнение, что римско-католические церкви с оговор-
ками можно считать истинными, т. е. не находящимися
во власти Антихриста. В дело вмешался Уинтроп и ста-
рейшина бостонской церкви Ноэлл. В Уотертауне, памя-
туя о независимости своей церкви, кто-то из поселенцев
спросил прибывших к ним бостонских руководителей, па
каком основании они себя утруждали. Создалась явная
неловкость. Губернатор постарался заверить, что он и
Ноэлл только соседи-верующие, заинтересованные в церков-
ном мире, но пе намеренные навязывать свои взгляды.
Все уладили полюбовно, но попытка незаконного вмеша-
тельства в спор, касавшийся «чужой» церкви, вызвала
подозрительность верующих и не была ими забыта.
Особенность теократической направленности политики
руководителей колонии заключалась в том, что она осу-
ществлялась не передачей административно-судебной вла-
сти священникам, а путем совместного участия магистра-
та и священников в контроле над всеми сторонами жизни
колонии. Они подчиняли ее определенно понятым и соот-
ветственно применяемым религиозным догматам, исполь-
зуя, если считалось необходимым, принудительные адми-
нистративные меры, к которым прибегал магистрат.
Идеологической опорой и средством пропаганды в про-
ведении внутренней политики Уинтропу и его сподвиж-
никам служила прежде всего Библия, в частности слова
Ветхого завета: «... Господь судия наш, Господь законо-
датель паш, Господь царь наш; он спасет нас» 15. Широ-
ко использовались высказывания протестантских теологов
о божественном происхождении власти, обязательном ей
подчинении, о предпочтительности аристократического
образа правления, например, таких авторитетов, как Кри-
133
стофер Гудман и Уильям Перкинс: «Святой Петр изрек:
„Бойтесь Бога, чтите цезаря44. А потому признаем и под-
твердим, что существование правителя предписано Богом
для пользы людей и что Бог, ниспослав нам правителя,
предоставил нам множество огромных удобств; „В любом
обществе один человек должен быть выше или ниже
другого; по не быть равным44» 16.
Последовательные и упорные в защите пдеи о боже-
ственном происхождении власти, о необходимости подчи-
нения ей, руководители колонии отступали, когда дело
касалось правительства метрополии.
3 апреля 1G32 г. магистрат запротоколировал: «Томас
Кпауэр был заковап в кандалы за угрозу суду, что он
в случае, если его накажут, будет жаловаться в Англию,
чтобы выяснить там, правильно ли наложенное па него
взыскание» 17. Поступая таким образом, руководители
колонии не находили противоречия в своем поведении.
Напротив, были убеждены в своей последовательности.
Ведь в принципе они признавали законность королевской
власти. Формально не порывали даже с англиканской
церковью. Но король и подвластная ему церковь «погряз-
ли в заблуждениях». Они же, пасторы конгрегационалист-
ской пуританской церкви и ее члены-магистраты, следо-
вали «слову божьему», т. е. руководствовались «истиной»
(скромности и кальвинистской догмы ради добавлялось:
«в меру воли господа»).
При несомненной тенденции к автономии, прп уже
созданных конгрегационалистских церквах, за чем стояла
политическая и религиозная оппозиция массачусетских
пуритан официальным английским властям, светским и
духовным, пуритане тогда не намеревались добиться го-
сударственно-политической независимостп колонии или
хотя бы в какой-то мере подготовить ее. Прошел всего
год с момента отъезда эмигрантов из Англии. Не все их
близкие перебрались в Америку. Еще тысячи нитей свя-
зывали колонистов со старыми очагами. Они едва пусти-
ли корни на новой земле. Только верность королю при-
давала законные основания хартии и самой колонии, к
которой были враждебно настроены даже ее соседи и
соотечественники —- виргинцы, не говоря об иностранных
претендентах па Америку. Колония с большим трудом
устраивалась, уповала на поддержку с родины. Она, ве-
роятно, погибла бы, пе выручи ее первый пришедший из
134
Англии корабль, доставивший самое необходимое. Все это,
однако, не мешало магистрату стремиться к установлению
желаемого порядка на подвластной территории, факти-
чески не контролируемой королевским правительством.
Последнее помогало идти намеченным путем без по-
мех извне.
Ко второй половине 1631 г. жизнь колонии стала на-
лаживаться. В июне пришел «Уайт эйнджел» с запасом
продовольствия и скотом. Собрали богатый урожай. В на-
чале ноября на «Лайоне» прибыло около 60 новых коло-
нистов. В их числе жена и остававшиеся до того в Анг-
лии дети Уинтропа (дочь Энн, полутора лет, умерла в
пути), а также священник Элиот. Все большее число
поселенцев справляли новоселье. В апреле 1632 г. купили
2 тыс. бушелей * виргинского зерна, привезенного гол-
ландским капитаном. Но как раз на то же благополучное
время в развитии колонии (вторую половину 1631 г.—
начало 1632 г.) пришлись дела Рэтклифа, Линна и Кнау-
эра. Эти правонарушители не являлись, подобно Гарди-
неру, «чужаками», они принадлежали к числу тех, кто
составлял основную массу колонистов. Вряд ли они оста-
вались совсем одиноки в своих суждениях. Вопрос о
компетентности и правомерности вмешательства Уинтро-
па в дела Уотертаунского прихода волновал многих. То
был вопрос принципиальный. Речь шла о покушении на
исходную точку конгрегационализма — независимость
церкви, тем более от светской власти.
Пробуждению общественной инициативы колонистов
способствовало избавление от страха перед голодом и дру-
гими напастями жизни в девственной стране. У поселен-
цев появилась возможность внимательней посмотреть на
то, что делается вокруг, на устанавливаемые магистратом
порядки; выпадало время поразмыслить над стесняющими
ограничениями, несправедливостью, совершаемой по отно-
шению к соседу или другу; регулярнее стало взаимное
общение, по отдельным вопросам создавалось групповое
или коллективное мнение. У магистрата начали возникать
трудности при решении дел, которые затрагивали инте-
ресы колонистов.
Смелее других в защиту этих интересов выступили
вновь уотертаунцы. Насторожившись после наезда в их
* Бушель — 35,24 л.
135
поселок губернатора, они не позволили магистрату узур-
пировать право налогового обложения (У., I, 74—75).
В феврале 1632 г. в Бостоне объявили о денежном
сборе на строительство военных укреплений в Ньютауне.
Жители Уотертауна выдвинули возражения. Насколько
можно судить, они не были против участия в пожертво-
ваниях, но опять поставили принципиальный вопрос:
правомочен ли магистрат устанавливать налоги? Налого-
вый вопрос волновал их, наверное, еще в Англии. Пози-
ция парламента и практика акционерных компаний го-
ворили им, что вопрос о налогах должен решаться
налогоплательщиками. Собрание фрименов Уотерт ауна
сочло, что, выполнив распоряжение магистрата, колони-
сты создадут прецедент и «закабалят себя и свое потом-
ство». Важная подробность: собрание поселян созвали
пастор и старейшина — оборотная сторона гражданства,
неразрывно связанного с принадлежностью к церкви:
гражданская оппозиция может при определенных усло-
виях стать одновременно религиозным «расколом», и
наоборот.
На демарш уотертаунцев магистрат ответил ловким
ходом. Губернатор к ним не поехал. Главных оппозици-
онеров вызвали в Бостон, что лишало их непосредствен-
ной поддержки земляков. На совещании им объяснили:
магистрат — не просто собрание уважаемых лиц, выно-
сящих суждения по тому или иному вопросу; магист-
рат — тот же парламент, чьи постановления обязательны
для исполнения, ибо ассистенты — полномочные избран-
ники фрименов; фримены вправе одобрять и критиковать
решения и деятельность магистрата, вправе вносить лю-
бые предложения, но делать это следует на ежегодных
общих собраниях. Оппозиционеры «объяснением полно-
стью -удовлетворились». «Их извинения были приняты и
их оскорбительное поведение было прощено».
Логично, справедливо, полюбовно. Да, если бы пред-
шествующая деятельность магистрата не убеждала в том,
что он стремится играть скорее роль короля, чем парла-
мента. Если же магистрат и был своеобразным парламен-
том, то и он не обошелся без «короля» — Уинтропа,
Поэтому, когда 8 мая 1632 г. состоялось общее собрание
(У., I, 79—80), фримены единодушно решили, что «гу-
бернатор, его заместитель и ассистенты должны избирать-
ся всем собранием, состоящим из губернатора, его заме-
136
стителя, ассистентов и фрименов, и что губернатор будет
всегда избираться из числа ассистентов» 18. Это означало
возвращение фрименам их права на избрание губернато-
ра и его заместителя, которое магистрат отнял у них в
1630 г. Губернатором опять стал Уинтроп. Его замести-
телем — Дадли, которые не рискнули противостоять воле
всего собрания, чем и сохранили свои посты.
Не прошел бесследно и недавний демарш уотертаун-
цев: обсуждался вопрос о налогообложении. Постановили
выделять от каждого поселка по 2 человека (всего 16),
которые вместе с магистратом должны были готовить
для ежегодных собраний рекомендации по сбору средств
на общественные нужды. На 50 человек увеличилось
число фрименов. Иначе говоря, «аристократический» ма-
гистрат испытал нажим со стороны фрименской «демо-
кратии» (большинство колонистов, не будучи членами
церквей, не имели гражданских прав).
Несмотря на испытанный нажим, реальная власть ру-
ководителей колонии не была поколеблена Остались на
своих постах не только Уинтроп и Дадли, но и все
остальные ассистенты. Избрали ассистентами старшего
сына Уинтропа — Джона Уинтропа Младшего, а также
видных деятелей компании — Джона Хэмфри и Уильяма
Коддингтона, приезда которых ожидали со дня на день *.
Включение в магистрат этих влиятельных и состоятель-
ных людей должно было увеличить его авторитет. Уин-
тропу удалось отвести предложение «народа» о назначе-
нии командиров милиции отдельных поселений составом
местных отрядов. Губернатор, как видно, опасался, что
предложенный порядок увеличит независимость поселков
от магистрата и ослабит его контроль над вооруженными
силами колонии.
Вторая половина 1632 г. прошла в заботах. Строили
укрепления вокруг поселков, размещали новых колони-
стов, поселившихся в Ньютауне, в числе которых в авгу-
сте прибыла группа последователей известного пуритан-
ского священника Томаса Гукера (жил в эмиграции в
Голландии). В начале августа отсидел в кандалах за
пьянство колонист Джемс Вудворд. В начале сентября
некоего Гопкинса за продажу индейцу ружья, пистолета
* Коддингтон приехал только в следующем году, а Хэмфри — че-
рез год,
137
в пороха приговорили к бичеванию и выжиганию на щеке
клейма. Тогда же военный руководитель капитан Андер-
хилл провел учебную тревогу, которая показала слабость
военной подготовки и военной организации бойцов и офи-
церов милиции. Это вынудило к принятию срочных мер
по обеспечению безопасности колонии.
В начале июля 1632 г. бостонская конгрегация разо-
слала другим конгрегациям, включая плимутскую, пись-
ма с просьбой дать ответ па три вопроса: «1. Может ли
один н тот же человек быть одновременно членом магист-
рата, т. е. представителем гражданской администрации,
и церковным старейшиной-управителем? 2. Если не мо-
жет, то какие пз полномочий он должен сложить с себя?
3. Может ли быть в церкви несколько пасторов? На
первый вопрос получили единодушный ответ: нет, не
может. На два других: определить трудно» (У., I, 83).
В те же дни в конгрегации Уотертауна обнаружились
сепаратисты. Угрожая принятием строгих мер, им пред-
ложили немедленно одуматься. Они подчинились. Упорст-
вующего Джона Мейстера отлучили от церкви. Через не-
сколько дней сдался и он (У., I, 83).
В начале августа возник конфликт между губернато-
ром и его заместителем (У., I, 84—88). Дадли обвинил
Уинтропа в превышении власти и привел целый ряд
примеров, которые показывали, что губернатор принимал
решения, предварительно не советуясь со своим замести-
телем и другими ассистентами.
Описанные события лета 1632 г. весьма многозначи-
тельны. Колонисты в качестве членов независимых церк-
вей явно сопротивлялись политике магистрата оказывать
влияние на жизнь конгрегаций и контролировать ее. При
этом они четко разграничивали главное и второстепенное
в защите своих гражданских и церковных прав. Отсюда
столь определеннный ответ на первый из поставленных
им вопросов и альтернативный на два других.
Быть может, не имелось прямой связи между обсуж-
дением этих вопросов и появлением в то же самое время
сепаратистов, и именно в Уотертауне. Но нельзя забывать,
что сепаратизм — крайний рубеж независимости церквей:
от государственной власти и друг от друга. Не просто
результатом сведения личных счетов, не только оп-
позицией одиночки являлась распря между Уинтропом
и Дадли, Заместитель губернатора имел поддержку среди
138
других ассистентов. Рассказывая о случившемся в своем
«Журнале», Уинтроп с разочарованием констатировал,
что заседавшие разошлись, не приняв никакого решения
(У., I, 88). Он, вероятно, ждал, что ассистенты защитят
его. Вспомнив ход предшествующего общего собрания,
можно предположить, что обвинения Дадли, направлен-
ные против Уинтропа, отражали в какой-то мере недо-
вольство губернатором со стороны части колонистов.
Характерно, что руководители колонии, проводя свою
авторитарную политику, ссылались на Библию и религи-
озные авторитеты, узурпируя право на их «истинное»
толкование. Противники же политики магистрата ссыла-
лись в основном на более доступные пониманию и кон-
кретные источники своих прав и претензий: английские
законы, хартию (административное устройство) и прин-
цип конгрегационализма (церковное устройство).
Й* й»
«Он расположен очень удобно — на полуострове, омыва-
емом с юга бухтой Роксбэри, па севере — рекой Чарлз;
сзади болота, площадью не более половины квадратной
мили; таким образом, небольшая изгородь охраняет их
скот от волков. Они особенно нуждаются в лесе и лугах,
которых здесь никогда не было; поэтому они вынуждены
привозить строительный лес и топливо с островов на
лодках, а сено — на лихтерах *. Из-за отсутствия леса
они избавлены от трех неприятностей: волков, гремучих
змей и москитов. Те, кто живет разведением скота, вы-
нуждены селиться за полуостровом на материке, так как
на полуострове слишком мало места, но для тех, кто
торгует с Англией, покупая товары, которые здесь необ-
ходимы, это место очень подходит, так как является
главным портовым и торговым центром... Город хотя и
не самый большой и богатый, но самый заметный и по-
сещаемый, так как является центром поселения, где еже-
месячно собирается магистрат. Здесь живет губернатор.
Земля здесь очень хороша для маиса и фруктовых деревь-
ев и имеет хорошие источники воды» 19.
Таков был Бостон — столица английских колонистов
Массачусетса — по описанию Уильяма Вуда, жившего
* Лихтер грузовое судно типа баржи.
<39
там с 1629 по 1633 г. Но Бостон был одновременно
«Новым Иерусалимом» — столицей пуританского «Нового
Израиля», т. е. воплощением их попыток основать бого-
угодный «город на холме». Как шли дела в этом на-
правлении?
Планы и проекты основания «Нового Иерусалима» из-
вестный американский ученый В. Паррингтон назвал
«планами и проектами Утопии», которую пуританам
«предстояло создать на свободных просторах Америки» 20.
В «пуританской Утопии», как мы видели, с самого нача-
ла предполагалось четкое деление обитателей «города на
холме» на бедных и богатых, на свободных и сервентов, на
правящую «аристократию» и управляемый народ при ис-
ключительном влиянии конгрегационалистской церкви в
лице ее священников как толкователей «слова божьего».
Так оно и складывалось в Массачусетсе. Одновременно
предполагалось, что «Христово воинство», проникнутое
«истинной» верой и единым желанием праведной жизни,
приняв социальное неравенство как незыблемую, богом
данную основу «сообщества», добровольно и беспрекослов-
но подчинится своим руководителям, которые поведут его
самоотверженно и бескорыстно по «пути господнему», све-
ряя свои шаги со Священным писанием. Эта часть проек-
та «пуританской Утопии» и была утопичной.
Говоря словами колониста Джонсона, Иисус Христос
собирался создать в Америке «новые небеса и новую зем-
лю, новые церкви и новое сообщество» 21. Однако англий-
ские эмигранты привезли с собой за океан многовековые
национальные традиции, социальные различия, человече-
ские страсти. От некоторых из них они не хотели от-
казываться, от некоторых отказаться не могли — в силу
материальных интересов и человеческой природы. Не все
были пуританами, пуританами-конгрегационалистами.
В Виргинии и Новом Плимуте уже жили их соотечест-
венники с другими воззрениями, вокруг обитали «дика-
ри». «Истинная» вера и «праведная жизнь» понимались
далеко не всеми одинаково.
Если социальное неравенство и признавалось незыб-
лемой основой общества, то составлявшие его люди стре-
мились сохранить или занять в нем возможно лучшее
положение. Если Уинтропа устраивало выпавшее на его
долю «призвание» состоятельного человека и губернатора
колонии, сервента Рэтклифа вовсе не устраивало «при-
140
звание», выпавшее на его долю, как и печальный жребий
оказаться высеченным, оштрафованным, изгнанным и без
ушей. Это крайние социальные ступени. Были еще: вы-
сланный Мортон, наказанный Линн, старейшина Браун,
даже Дадли, понимавшие свое «призвание» иначе, чем
того хотелось Уинтропу. Были: уотертаунцы и Уильямс,
несогласные с магистратом в вопросе о взаимоотноше-
ниях церкви и светской власти. К этому следует приба-
вить религиозную нетерпимость и следование суровым,
а порой безжалостным образцам Библии в определении
наказаний, что вряд ли нравилось многим.
Иными словами, утопичность «пуританской Утопии»,
где ожидали социальной гармонии, начала проявляться
с первых дней строительства «города на холме» — как
любых планов и проектов создания социально" гармонии
при наличии социального неравенства. Никакие способы
оправдания или сокрытия этого неравенства не могут
уничтожить вызываемых им противоречий, идеологиче-
ской, политической и классовой борьбы. Противоречия и
борьба только меняют форму, усиливаются или ослабе-
вают. Начав именно такую борьбу в Англии против
социального неравенства в феодальном обществе, олице-
творяемом и поддерживаемом королем и англиканской
церковью, пуритане не избежали ее в Массачусетсе, уста-
навливая отношения социального неравенства на буржуаз-
ной основе. При политике, проводимой магистратом, она
могла только усилиться, а он не мог проводить иной
политики, насаждая социальное неравенство.
Уинтроп не раз вспоминал слова пророка Исайи: «Не
могу исцелить ран общества» 22. Но, думая о них, губер-
натор и его единомышленники имели в виду поведение
Дадли, неспокойных поселенцев Уотертауна, людей, кара-
емых за уголовные преступления. Они не замечали самой
глубокой раны. Вернее, она представлялась им не столько
раной общества, сколько раной нравственности. Эта
рана — подневольное положение сервентов. Проявляемое
ими возмущение, которое выражалось в побегах, поджо-
гах, порой кражах или пьянстве, воспринималось как
«пороки черни». В таком виде фиксировалось в докумен-
тах. Однако социальный инстинкт губернатора, инстинкт
представителя имущего класса, инстинкт, приобретенный
еще в Англии, давал о себе знать. Тем более здесь, в
Массачусетсе, где Уинтроп и другие руководители коло-
141
нии сами должны были обеспечивать охрану своих ин-
тересов и отвечавшего этим интересам режима.
Яркой иллюстрацией к сказанному является запись
в «Журнале» Уинтропа о гибели в августе 1633 г. двух
сервептов из Роксбэри, утонувших в море (У., I, 103—104).
Автор «Образца христианского милосердия» упоминает
об этом не только без сожаления, но с явным злорад-
ством н усматривает в ней «кару божью».
За что же бог покарал пе названных даже по имени
(как и в большинстве других случаев) сервентов? За
«непристойное» поведение одного из них. который заявил,
что «если бы ад был в десять раз горячее, то он и тогда
предпочел бы находиться в нем, а не служить своему
хозяину» (У., I, 103—104). Он полагал, что, прояви он
большую осмотрительность, ему удалось бы приехать в
колонию свободным работником и получать за свой труд
хорошую плату.
У губернатора не вызвало пи малейшего удивления
непомерное по такому поводу отчаяние человека, с кото-
рым хозяин тем более «обращался очень хорошо». Губер-
натор не удосужился подумать, за что же бог покарал
второго сервепта, ничем как будто пе провинившегося.
Кроме того, «обращаться очень хорошо» со своим сервен-
том для Уинтропа означало только не калечить сервента
и не доводить до гибели явными физическими истязания-
ми (вспомним постановление 1630 г.). Поэтому, делая
запись через некоторое время о побеге сервента как о
поступке, достойном осуждения и наказания (вне сомне-
ний), Уинтроп не назвал мотивов побега (У., I, 119).
Бегство сервента рассматривалось как преступление в
принципе заведомо более тяжкое, чем возможные дейст-
вия хозяина, которые побудили бы сервента к побегу.
Жителя Роксбэри, огорчавшегося совершенной ошиб-
кой, превратившей его в сервента, легко понять. Изба-
виться от контракта он не мог ни при каких условиях.
Таков был нерушимый закон. Хозяев, почему-либо предо-
ставлявших волю своим сервентам раньше истечения сро-
ка контракта, подвергали штрафам. Но не зажил бы без-
мятежно и в достатке сервент из Роксбэри, будь он и
свободным работником. Ему пришлось бы трудиться «весь
день», а «необходимое время для еды и отдыха», не
считая ночи, составляло бы у него максимум два с поло-
виной часа 2%
142
Не удалось бы ему и разбогатеть. Магистрат то и
дело устанавливал максимум, выше которого не могла
подниматься оплата труда свободных наемных работни-
ков. Такой максимум был установлен, в частности, в но-
ябре 1633 г. Магистрат отдал распоряжение, чтобы зара-
боток специалистов-строителей пе превышал 2 шиллин-
гов в дспь, а прочих работников —18 пенсов (У,, I,
112—113). Подобная мера, по словам Уинтропа, вызы-
валась необходимостью пресечь вредоносное действие вы-
сокой оплаты труда, которая стимулировала пьянство,
курение и праздность работников, а также непомерное
потребление ими товаров, что вело к росту цеп и без
того высоких. Иначе говоря, работники были повинны не
только в дурном поведении, по и в нехватке товаров и
росте цеп, а отсюда — в вызванном этим недовольстве
колонистов. Чтобы заглушить недовольство, писал Уинт-
роп, магистрату и пришлось установить максимум цеп.
Но поскольку виновными в поднятии цеп считались ра-
ботники, а не купцы, которые их действительно повыша-
ли, а также трудности доставки, то максимум поп не
распространялся на особенно дефицитные товары. И но
высказывалось никакого опасения, что купцы или состоя-
тельные колонисты могут скупить гораздо больше това-
ров, чем работники, и одновременно предаваться тем же
порокам, если не большим,
Логика Уинтропа соответствовала кальвинистской тео-
рии «земного призвания». Призвание работников — рабо-
тать. «Излишняя» оплата их труда порождает праздность
и пороки, т. е. мешает следовать определенному богом
«призванию», а значит служить собственному и общему
благу в системе богом же определенных человеческих
отношений, способствует грехопадению. Призвание тор-
говцев — торговать. Торговля ведется для получения при-
были. Чем больше прибыль, тем вернее путь призванного
торговать, тем больше его вклад в пользу общества, тем
усерднее служение.
Но члены магистрата ввели все же максимум цен?
Он мог задеть кого-то из колонистов, в частности «бога-
того джентльмена» Джона Хейнса и других «состоятель-
ных людей», прибывших в ноябре на «Гриффине» (У.,
I, 106) и, возможно, сбывавших втридорога привезенные
с собой товары.
143
Защита интересов местных «аристократов» считалась
важней абстрактного принципа и выгод новичков, даже
состоятельных. Тем более что только таким образом
можно было отстоять сам принцип свободного предпри-
нимательства в условиях еще складывавшихся в колонии
буржуазных отношений. В ином случае купцы лондон-
ского отделения Массачусетской компании или какие-
либо другие английские купцы, имея опыт, широкую
клиентуру и значительные капиталы, подавили бы кон-
куренцию местных «аристократов». То, в чем «аристокра-
ты» вынуждены были ограничить себя и других состоя-
тельных людей, вводя максимум цен, они компенсиро-
вали за счет сервентов и работников.
Любопытная деталь. И в Англии, и в Массачусетсе,
когда пуританам по тем или иным причинам приходилось
порицать или сдерживать безудержную спекуляцию, про-
явление какой-либо другой экономической предприимчи-
вости, ведущей к обогащению *, они обычно апеллировали
к образу Христа, изгонявшего менял из Храма, и приво-
дили его слова: «Трудно богатому войти в царство не-
бесное» 24. В рассказе Уинтропа о мерах по ограничению
роста цен апелляция к образу Христа отсутствует, как
и вообще какое-нибудь морализирующее рассуждение.
Быть может, у губернатора не было на это времени. Но
у пего достало времени на осуждение «порочных» работ-
ников, которые «много тратят на табак, крепкие напитки
и т. д., что наносит большой ущерб сообществу», на
осуждение их «жадности», приведшей к росту цеп.
Когда речь шла о сервентах и работниках, то от
принципа их максимальной эксплуатация не отступали,
пе отступали и от практики осуждения и наказания
«пороков черни». Для сервентов, вся жизнь и весь труд
которых находились в руках хозяина, практиковались
главным образом телесные наказания; для работников —
те же телесные наказания, штрафы и дополнительный
принудительный труд. Такой труд использовался в каче-
стве наказания и для рядовых колонистов. В 1633 г.,
например, за кражу строительных материалов магистрат
приговорил одного из поселенцев к бичеванию, двойному
* Не следует забывать, что просто обладание богатством, феодаль-
ные способы его приобретения и его расходование ради внешне-
го блеска порицались равным образом, ибо принцип состоял в
утверждении буржуазной предприимчивости.
144
возмещению убытков и трехгодичной службе в качестве
сервента. Его дочь, как видно соучастницу кражи, при-
говорили вместе с ним к 14 годам службы25. Так «ари-
стократы» приобретали дефицитные рабочие руки.
Учитывая вышесказанное, нетрудно представить себе,
чьим интересам служило постановление, принятое в том
же 1633 г., согласно которому никто «не имел права
бездельничать и тратить время без пользы» под страхом
наказаний, налагаемых судебным решением магистрата,
и согласно которому местным констеблям предписывалось
проявлять «особую бдительность в выявлении нарушите-
лей, особенно скандалистов, гуляк и курильщиков»2б.
Постановление не только давало властям право преследо-
вать «порочных» лиц, но и вело к прямому произволу.
А вот другие факты, относящиеся к тому же 1633 г.
Уинтроп, как мы знаем, располагал достаточными сред-
ствами, которые, когда считал это необходимым, расходо-
вал и на общественные нужды. Но в пуританском мире
роль бессребреника не считалась героической. Признава-
лось похвальным жертвовать на церковь и на бедных,
но в меру: не разоряя себя (не нанося ущерба своему
«призванию»), не развращая церковь (дабы не уподоби-
лась католическому «капищу»), не поощряя пороков и
праздности бедных (не мешая их «призванию»). Поэтому
жертва губернатора во имя «пуританской Утопии» не
осталась без вознаграждения. Постановлением магистра-
та от 7 июля Уинтропу причиталось получить из казны
150 ф. ст. — за личные труды и заслуги, а кроме того,
200—300 ф. ст. — в возмещение истраченного им на об-
щественные нужды (У., I, 102).
На «Гриффине» вместе с упоминавшимися «состоя-
тельными людьми» прибыли также священники: Джон Кот-
тон, Томас Гукер и Сэмюэл Стоун. Это были видные
представители новой волны пуританской эмиграции. Ее
вызвали усилившиеся гонения на нонконформистов по-
сле назначения Лода архиепископом в августе 1633 г.
Коттона, хорошо знакомого руководителям колонии,
дворянина по происхождению, человека не бедного, по-
просили остаться в Бостоне, тем увеличив число тамош-
них «аристократов», и сразу приняли в местную конгре-
гацию, избрав проповедником. Гукер и Стоун отправились
в Ньютаун. Как только эти люди оказались в Америке,
первой заботой магистрата и старейшин стало устройство
145
пх жизни. Учитывая путевые расходы Коттона и траты
па строительство дома, из которого он решил переехать,
конгрегация постановила выдать ему 160 ф. ст., собран-
ных у прихожан (У., I, 106—111). Тогда же утвердили
размеры содержания для священника Вильсона. То же
происходило в Ньютауне, где Гукер и Стоун стали со-
ответственно пастором и проповедником.
Разумеется, нет ничего предосудительного в возмеще-
нии расходов на общественные нужды, понесенных губер-
натором, как и в вознаграждении его за труды, действи-
тельно немалые, те^м более если учесть, что он исполнял
свои нелегкие обязанности, превозмогая тяжелое горе—
гибель двух детей. Нот ничего страдного в содержании
приходом своих священников. Не может удивить п раз-
личие в доходах губернатора, священников п работников.
Это различие сохранилось повсюду п через 350 лет по-
сле описываемых событий. Мы просто отмечаем обнаружи-
вавшиеся признаки социального неравенства. А где есть
социальное неравепство, есть недовольные. Где растет
неравенство, растет недовольство.
В «Журнале» Уинтропа отмечен ряд фактов, относив-
шихся к концу 1633 г., которые можно рассматривать
как симптомы этого недовольства.
Обратимся к записи от 5 декабря: «Господь дал Кот-
тону возможность после долгих раздумий установить с
помощью Священного писания, что содержание священ-
ника, так же как другие пужды церкви, должны оплачи-
ваться из общих сумм или казны, которая должна по-
полняться из еженедельных поступлений; с этим согла-
сились» (У., I, 116). «С этим согласились». Но все ли?
Кого-то ведь убеждал Коттон? С этим согласились, но не
соглашались с другим. Так, пастор сейлемской церкви
Скелтон и вернувшийся летом в Сейлем Роджер Уильямс
возражали против намечавшегося по какому-то долу со-
зыва в Бостоне совещания священников. Они усмотрели
в замысле бостонцев покушение на независимость церк-
вей и попытку синодального управления ими.
Продолжалась борьба вокруг вопроса о прерогативах
губернатора и полномочиях магистрата. Ньютаун, где
обосновался Дадли, отказывался, как когда-то Уотертаун,
посылать людей или вносить деньги для сооружения ук-
реплении, возводившихся вокруг Бостона (У., I, ИЗ-
114). На совещании, где обсуждался размер содержания
146
священников, недавно приехавший ассистент Коддингтон
обвинил Уинтропа в том, что тот присвоил себе право
распределять земельные участки и «лишил остальных
свободы» (У., I, 114). Коддингтон мог стать союзником
Дадлп по каким-то личным мотивам. Его, как и некото-
рых других состоятельных людей, могла не устраивать
политика магистрата и губернатора, сдерживавшая
спекуляцию и неограниченный захват земель. Может
быть, он имел в виду конкретную меру — постановление
от 3 марта 1633 г., согласно которому отдельным лицам
запрещалось без разрешения магистрата покупать землю
у индейцев. Коддингтон был одним из главных купцов
колонии, и его, наверное, коснулись ограничения в об-
ласти торговли. Так или иначе оппозиция Уинтропу внут-
ри магистрата усиливалась.
Упомянутое выше постановление от 3 марта затраги-
вало отношения колонистов с индейцами. Заселяя Масса-
чусетс, европейцы занимали землю аборигенов. Однако
руководители пуритан, заняв земли, необходимые для
ближайших нужд, побаиваясь индейцев, а также испыты-
вая многочисленные трудности начального периода коло-
низации, старались не провоцировать осложнений с
соседними племенами. Если кто-либо претендовал на
участок, который находился заведомо в пределах террито-
рии, которую индейцы считали непосредственно им
принадлежавшей, магистрат стремился, чтобы осуществ-
лялась «законная» сделка и участок был «куплен» (как
и в других колониях, когда использовался такой прием)
за какую-нибудь мелочь. Колонистам помогало то обсто-
ятельство, что племена в районе Массачусетской бухты
к приезду пуритан буквально обезлюдели от болезней,
завезенных туда ранее европейцами, особенно от оспы.
Наиболее сильные и воинственные индейские племена —
могавки, пекоты, наррагансеты—обитали в еще не
освоенной части колонии Местные индейцы отступали.
Их права на землю, как и права на нее других индей-
цев, взялся защитить Роджер Уильямс.
Перед отъездом в Америку будущие колонисты Ново-
го Плимута и Массачусетса одной из главных целей
своей «миссии в дебри» объявляли обращение в христи-
анство «дикарей». Однако ни в той, ни в другой колонии
этим делом практически никто не занимался. Важнее
было занять землю индейцев, обосноваться на ней и
147
избежать возможных столкновений. Роджер Уильямс всю
свою жизнь убеждал, спорил, пропагандировал «слово
бога», искал «истину» и жаждал донести ее до людей.
Оп не мог пройти мимо тех, кто «блуждал в потемках».
Христианин, он верил в благо обращения, в спасение
«невинных душ» индейцев. Но Уильямс не был фанати-
ком. Отправной точкой его миссионерской деятельности
являлись сами индейцы, к которым он питал человече-
скую симпатию, нравы и права которых уважал. Он дей-
ствовал во имя бога, но для индейцев. Поэтому священ-
ник стремился понять их и помочь им, найти в них на-
стоящих «братьев», а не силой победить их души.
Уильямс призывал не к милосердию «Христа ради» — в
том виде, как это делают, прося милостыню. Он требовал,
чтобы колонисты считались с правами и нравами индей-
цев, прежде всего с жизненно важным для них правом
на землю, где они родились и которая их кормила.
В специальном «Трактате», представленном магистра-
ту Нового Плимута, Уильямс оспаривал законность вла-
дения землей в колониях, основанного на чьем бы то ни
было пожаловании, дарении и т. д., если на это нет со-
гласия местных жителей — индейцев: «И королевский па-
тент не может дать такого права, как ничто другое, кро-
ме договоренности с туземцами» (У., I, 116).
«Трактат» сыграл немалую роль в тех расхождениях
пилигримов с Уильямсом, которые заставили его покинуть
Новый Плимут и вернуться в Массачусетс. Здесь он не
остался безмолвным Скоро до Уинтропа дошли слухи
о существовании недопустимого «Трактата».
Прослышав о нем, Уинтроп срочно затребовал руко-
пись и вызвал к себе Дадли для совещания. Оба они бы-
ли шокированы не только тем, что писал Уильямс но и
дерзостью, с которой он отрицал королевские прерогати-
вы на пожалование земель в Америке. Уильямс осмели-
вался называть Якова I и Карла I узурпаторами, бого-
хульниками и лгунами. Это явно противоречило избран-
ной пуританами дипломатии в отношении королевской
власти, которую они признавали во всех областях, кроме
религиозной.
В магистрате решили посоветоваться «с самыми рас-
судительными священниками». Те «очень строго осудили
заблуждение и самонадеянность мистера Упльямса».
Постановили вызвать его на следующее судебное заседа-
148
ние магистрата. Уведомленный об этом, Уильямс против
всяких ожиданий прислал «очень смиренное» письмо. Он
объяснял, что «Трактат» написан не для широкого рас-
пространения — только, чтобы ознакомить с проблемой
губернатора Нового Плимута. Он предлагал даже сжечь
рукопись. Ту же позицию занял Уильямс на заседании
магистрата. Дело тем, казалось, закончилось (У., I, 116—
117).
Оно и закончилось бы, если бы теоретические вопро-
сы права, затронутые Уильямсом, не касались реальных
сторон жизни Массачусетса. Не прошло и месяца, как
Уинтроп получил сильно озаботившее его сообщение об
убийстве индейцами капитана Джона Стоупа. Последний
сравнительно недавно отправился на своей пиннасе из
Бостона торговать па реку Коннектикут, где пекоты пре-
пятствовали прохождению европейцев в пх владения.
По этой или какой-то другой причине возникла ссора.
В завязавшейся стычке непрошеный гость и семь чело-
век его команды погибли. Уинтроп и остальные члены
магистрата очень хотели покарать индейцев. Однако пе-
коты славились храбростью и были далеко. Так как Сто-
ун приехал в Бостон из Виргинии, направили туда до-
несение о случившемся, подстрекая тамошнего губернато-
ра свести с индейцами счеты. Сами же решили «обсудить
дальнейшие шаги» (У., I, 118).
Именно гибель Стоуна, как видно, побудила руково-
дителей колонии вернуться к обсуждению «Трактата»
Уильямса. Пекоты, разумеется, не читали его, но дейст-
вовали согласно изложенному там принципу: земля, на
которой жили наши предки и живем мы, — наша земля;
мы ее хозяева, мы ею правим, мы вершим на ней суд.
На этот раз «Трактат» обсуждался магистратом совмест-
но с бостонскими священниками, что должно было при-
дать возможному решению большую весомость (одно из
частных проявлений теократических тенденций). «Трак-
тат» осудили и постановили потребовать от Уильямса
отречения от изложенных в «Трактате» идей. Как повел
себя его автор, неизвестно, но известно, что он остался
защитником и другом индейцев.
К 1634 г. в колонии начала работать первая водяная
мельница, принадлежавшая Даммеру из Роксбэри.
В Бостоне в марте построили рынок, где колонист Сэмюэл
Коуль открыл первый постоялый двор, а купец Джон
149
Koran построил первую лавку. Был принят закоп, кото-
рый запрещал давать землю бывшему сервенту, пока не
будет доказано, что он проявлял верность во все время
своей службы у хозяина27. Утвердился «суд графства»:
два ассистента в определенные промежутки времени наез-
жали в поселки для разбора мелких уголовных дел и мест-
ных тяжб. При обнаружении серьезных преступлений
они передавали дело суду магистрата. Этот суд пригово-
рил в 1634 г. колониста Роберта Вея к принудительному
труду в качестве сервента на Уильяма Элма — до тех
пор, пока не отработает долга в 4 ф. ст.; тогда же кон-
стебли получили приказ без какого-либо расследования
подвергать порке сервента, прежде уже наказанного за
побег, а теперь задержанного без специальной отпускной
записи вне пределов земли его хозяина 28.
К обычному уголовному наказанию за совершенный
проступок или преступление стали нередко добавлять
позорящее. Провинившихся обязывали нашивать на
одежду яркого цвета букву, с которой начиналось слово,
определявшее проступок: «Д» (Drunkard — пьяница),
«А» (Adulterer,-ess — прелюбодей, -ка) и др. При стро-
гости нравов и ханжестве пуритан носитель такого знака
подвергался очень часто жестокому остракизму, порой
пожизненному, особенно тяжелому для женщин в суро-
вом необжитом краю *.
В апреле 1634 г. магистрат распорядился во всех по-
селениях провести перепись, осмотр и обмер домов, а
также земельных участков (У., I, 122), чтобы «имелась
достаточная гарантия для каждого свободного жителя, его
наследников и доверенных лиц принадлежности ему имею-
щегося наследственного имущества или того, которое
он имеет в этих домах и на этой земле, или которым
располагает в качестве свободного арендатора»29. Кроме
прямого назначения, распоряжение служило и другим
целям. Подходило время созыва очередного общего собра-
ния. На нем ожидали обсуждения вопросов, уже подни-
мавшихся Дадли и Коддингтоном, выдвижения новых
требований о принятии во фримены. Наличие данных
о законности домо- и землевладения могло помочь Уинтро-
пу и его сторонникам в политике ограничения числа
♦ Обычай, нашедший яркое отражение и осуждение в романе аме*
риканского писателя Н, Готорна «Алая буквам
150
фрименов, их пополнения из среды наиболее лояльных или
состоятельных колонистов.
Цели поддержания и укрепления власти губернатора
и магистрата служило отданное тогда распоряжение о
приведении к присяге на верность существующему режи-
му пе только фрименов, по и остальных свободных коло-
нистов (У., I, 122). Топ же цели служило нововведение,
которое намеревался осуществить Уинтроп. Рассылая из-
вещения о созыве общего собрания, он предписывал, что-
бы вместо всех фрименов колонии в Бостон собрались
только по два делегата от каждого поселка (У., I, 122).
Здесь произошла осечка.
Делегаты поселков действительно прибыли. Но зара-
нее и не для того, чтобы заменить собой остальных фри-
менов. Они потребовали выдать им скрываемую от коло-
нистов хартию для ее досконального изучения. Делегаты
убедились в наличии у фрименов прав, позволявших им
ограничить власть магистрата, в незаконности предписа-
ния губернатора и настояли, чтобы он объяснил свой
поступок. Уинтроп отвечал, что все растущее число фри-
менов неизбежно затруднит работу общих собраний; что
для подготовки новых законов необходимы . достаточно
знающие или подготовленные люди, а не просто имеющие
право голоса; таких людей и должны направлять посел-
ки в Бостон в качестве своих представителей (У., I, 122—
123). Какова при этом будет роль общего собрания, Уин-
троп не уточнял, но, как можно понять, она должна была
ограничиться тем, что на современном языке называется
«штамповкой» готовых законов. Законы же, явно надеял-
ся Уинтроп, будут составляться под непосредственным
руководством и контролем губернатора и ассистентов, чей
авторитет не мог не оказывать влияния на делегатов.
14 мая 1634 г. началось общее собрание, длившееся
три дня и проходившее «при большом возбуждении при-
сутствовавших» 30. Главным оратором от делегатов вы-
ступал Израэл Стоутон. Приняли вновь отредактирован-
ный текст присяги фрименов81. В ней отсутствовало
упоминание о лояльном отношении к королю, но каждый
фрпмеп «данного сообщества» обязан был поклясться в
том, что он «добровольно признает себя подданным пра-
вительства этого сообщества», а также «в верности и
преданности этому правительству», в оказании ему помо-
щи и поддержки «лично и своим состоянием», а также
151
в выявлении заговорщиков. Но было там и требование
при обсуждении главных вопросов, которые решаются
фрименами, «высказывать свое мнение и голосовать в
соответствии с влиянием собственной совести... не
считаясь с авторитетом какого-либо липа или своими сим-
патиями».
Собрание приняло во внимание предложение Уинтро-
па о делегатах: «...фримены каждого места поселения бу-
дут иметь право избирать двух или трех человек от
каждого поселка перед каждым общим собранием для
обсуждения вопросов, которые, по их мнению, должны
рассматриваться на общем собрании... Депутаты, избран-
ные фрименами от поселков для защиты интересов этих
поселков при решении дел всего сообщества, будут пред-
ставлять своих избирателей и голосовать от их имени при
обсуждении и принятии законов, при распределении зем-
ли и г. д., а также при решении других дел сообщества,
которые должны решаться фрименами, исключая только
избрание магистратов и других должностных лиц, когда
каждый из фрименов должен голосовать лично»
(У., I, 123, сноска 1).
Как можно видеть, инициатива Уинтропа обернулась
против него. В обязанность делегатов входило «защищать
интересы своих поселков», «представлять своих избира-
телей и голосовать от их имени». Роль общих собраний
не уменьшалась, а увеличивалась. Как предписывалось
хартией, они должны были впредь созываться четыре ра-
за в год. Только общее собрание могло принимать фри-
менов, только оно, в составе всех фрименов (или боль-
шинства), на своей весенней сессии, могло избирать (или
снимать) членов магистрата и важнейших должностных
лиц. Исключительной компетенцией собраний стало реше-
ние вопросов: о введении налогов, распределении земли,
окончательном утверждении прав на земельные владения
и другое имущество. Все эти прерогативы собрания фик-
сировались в упоминавшейся присяге фримена. Число
фрименов возросло до 200.
Уже на текущем собрании 24 его участника (вероятно,
из представителей, приехавших заранее) выступали не
только от своего имени, но и как полномочные делегаты
отдельных поселков (их было по три человека: от Нью-
тауна Уотертауна, Чарлзтауна, Бостона, Роксбэри, Дор-
честера, Сагуса и Сейлема),
152
Утвердив свое право законодателей, учредив институт
делегатов, фримены не остановились на этом. Демонстри-
руя собственную власть и наказывая амбициозность Уин-
тропа и его единомышленников, новым губернатором они
избрали... Дадли! Заместителем губернатора — Людлоу,
а новым ассистентом — Джона Хейнса. Предвидя интри-
ги и сведение счетов, избирали впервые тайно, создав
прецедент. После этого тайное голосование стало прави-
лом. Деятельность прежних ассистентов подвергли суро-
вой критике. Однако, как видно, учитывая, что их деятель-
ность проходила в трудное время и требовала больших
усилий, направленных на общее дело, всех вновь избра-
ли в магистрат. Но была, вероятно, опасность, что Уинт-
ропа и кое-кого еще могли вывести из числа ассистентов..
Во всяком случае Коттон для чего-то прочел на собрании
проповедь, в которой доказывал что член магистрата не
может быть лишен своего поста без доказанного обосно-
вания его непригодности к исполнению соответствующих
обязанностей — из-за неспособности пли по морально-эти-
ческим соображениям. Коттон пояснил: как не может
быть лишен своего земельного надела без должного
законного обоснования его владелец (V., 1, 124—125).
Уинтропа оставили в магистрате, но отвергли выдвину-
тый Коттоном принцип несменяемости ассистентов, чью
должность он (это видно из его пояснения) рассматривал
как собственность.
Известный американский ученый Перри Миллер на-
звал события, происшедшие на общем собрании в мае
1634 г., «революцией»32. Он употребил это слово не в его
максимально прямом значении. Тем не менее, употребив
его, несомненно, хотел подчеркнуть значительность про-
исшедших событий. Многие американские историки имен-
но эти события считают началом представительной систе-
мы в управлении Массачусетсом, подчеркивая демократич-
ность ее установления волей фрименов. Однако амери-
канские историки иногда забывают, что идея представи-
тельства исходила от Уинтропа, а фримены составляли
меньшую часть колонистов. Тем не менее майские собы-
тия 1634 г., действительно, весьма значительны Они
обнаруживали в общественном организме колонии тен-
денции к развитию буржуазной демократии, той демо-
кратии, которая в Англии ярко проявила себя в ходе
революции, противоборствуя монархии и абсолютизму,
153
а здесь, в Массачусетсе,—авторитарной политике Уинт-
ропа и его магистрата. Так в капле английского общест-
ва, занесенной предреволюционными ветрами в Америку,
развивались в специфической обстановке экономические
и социальные процессы, вызвавшие те самые ветры, ко-
торые занесли эту каплю на американскую землю. Глав-
ной специфической чертой местного развития было
отсутствие непосредственного давления на колонистов
Массачусетса элементов феодальной системы отношений,
давления, вызвавшего революционный взрыв у них на
родине.
Возвращаясь к общему собранию, отметим, что Уинт-
роп встретил свое поражение мужественно и достойно.
Он записал: «Это собрание приняло много хороших по-
становлений» (У., I, 125). Вероятно, правомерно объяс-
нить такую позицию высокими гражданскими доброде-
телями бывшего губернатора, его смирением перед
«волей всевышнего». Однако одновременно напрашивает-
ся мысль о том, что занятая им позиция — результат
его неразрывной связи с формировавшимся общественным
организмом. Связи не только персональной — социальной.
Принципиальная буржуазная основа создававшихся
общественных отношений была неосознанно искомой
всеми — при самом различном отношении к частностям,
В отличие от Англии, с одной стороны, и Нового Пли-
мута — с другой, где многое в буржуазном развитии зату-
шевывалось (в Англии — сохранявшимися элементами
феодально-общественных отношений и традиционными
представлениями, а в Новом Плимуте— элементами
плебейского «секстантства»), буржуазное развитие Мас-
сачусетса шло в более «чистом» виде — с соответствую-
щей пуританской идеологией. В последней ее социальная
суть пробивалась, как мы видели, при обращении строи-
телей «города на холме» к «образцам христианского
милосердия», которые становились на деле обществом
нового социального неравенства.
Так расходились между собой возникавшие в Масса-
чусетсе буржуазные отношения и «пуританская Утопия»
английских эмигрантов. Процесс своеобразный и весьма
поучительный, но отнюдь не исключительно массачусет-
ский, новоанглийский или даже американский. Дело тут
не в «некоторых просчетах» и «промахах», как писал
Паррингтон. Такова судьба утопий*
154
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В процессе так называемого первоначального накопления,
знаменовавшего вступление Англии на буржуазный путь
развития, с земли были согнаны массы крестьян, а мно-
гие ремесленники лишились средств к существованию.
В ходе того же процесса слились два течения: одно,
влекущее буржуазные элементы и дворянство, связанное
с торговлей и предпринимательской деятельностью («по-
вое дворянство»), к колониальной экспансии, и другое—
уносящее обездоленных людей, лишенных земли и ору-
дий труда, на поиски новых мест, где опп могли вновь
обрести землю, крышу и кусок хлеба, избавиться от
феодальных регламентаций. Во втором течении выдели-
лась мощная струя, которую составляли люди, чье недо-
вольство существовавшими на родине порядками выли-
лось в религиозную форму сепаратизма п пуританского
конгрегационализма. Оба течения выплеснули значитель-
ное число англичан на берега Северной Америки.
Открытие новых земель и морской разбой были про-
логом. Первые годы Виргинии — трудным началом коло-
низации. Новый Плимут и Массачусетс — ее продолжение
в лице тех, кто искал убежище от религиозных пресле-
дований, кто намеревался основать в Америке «Новый
Ханаан» и «Новый Израиль». Все они были посланцами
возникавшего буржуазного мира и воспроизводили его
за океаном. Без непосредственного сопротивления со сто-
роны далекой метрополии, в частности в лице ее офици-
альной церкви, постепенно утрачивала черты социальной
утопии «плебейская ересь» пилигримов, а особенно быст-
ро-пуританский «город на холме». Новое общество, со-
здаваемое в английских колониях Северной Америки,
свободное от многих пороков старого, феодального, ока-
залось в то же время неотделимым от эксплуатации,
насилия и духовного гнета— в их буржуазном облике.
R5
ПРИМЕЧАНИЯ
От редактора
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соя.,
2-е пзд., т. 4, с. 425.
2 Маркс Я., Энгельс Ф. Соч.,
2-е изд., т. 23, с. 727.
8 Маркс. К., Энгельс Ф. Соч.,
2-е изд., т. 21, с. 347.
Глава первая
Матрос Дэвпд Ингрэм попадает
в историю (в буквальном в пе-
реносном смысле)
1 См., например, Бейклес Дж,
Америка глазами первооткры-
вателей. М., 1949, гл. И; Spa-
nish Documents Concerning
English Voyages to the Carib-
bean. I. A. Wright (Ed.). Lon-
don, 1929, N 19—28; The Eliza-
bethans’ America. L. B. Wriyht
(Ed.). Cambridge (Mass.),
1965, N 5—6; The Voyages and
Colonising Enterprises of Hum-
phrey Gilbert. D. B. Quinn
(Ed.). London, 1940, vol. II,
N 94 (далее «The Voyages of
Gilbert»); Early English and
French Voyages. H. S. Burrage
(Ed.). Washington, 1906,
p. 135-148; Hakluyt R. The
Principal Navigations. Glasgow,
1903, vol. X, p. 64-74; Un-
win R. The Defeat of John
Hawkins. London, 1960, chap.
1—12.
1 Jenner G. A Spanish Account
of Drake’s Voyages.— The Spa-
nish Historical Review, 1901,
vol. XVI, p. 48—49.
8 Ibid., p. 52.
156
4 Calendar of State Papers. Fore-
ign Series of the Reign of Eli-
zabeth. A. I. Buller (Ed.). Lon-
don, 1907, vol. XV, N 304.
5 Rowse A. The Elizabethans and
America. London, 1959, p. 31—
32.
6 Calendar of Slate Papers...,
vol. XIV, N 474, p. 464.
7 Свет Я. Пираты Антильских
морей.— Новая и новейшая
история, 1966, № 2, с. 106.
8 The Voyages of Gilbert, vol. II,
N 95.
9 Бейклес Дж. Указ, соч., с. 184.
10 The Voyages of Gilbert, vol. I,
p. 102—103.
11 Ibid., vol. I, N 5, 22, 23.
12 Ibid., N 28.
13 Ibid., vol. II, N 18, p. 169
(вольный перевод автора).
14 Ibid., vol. II, p. 296-313.
Глава вторая
Фаворит королевы сэр Уолтер
Рэли основывает и теряет коло-
нию Виргиния
1 The Voyages of Gilbert, vol. II,
p. 348.
2 Ibid., p. 420.
8 Hakluyt R. Op. cit., vol. VIII,
p. 289—296.
4 Early English and French Vo-
yages, p. 227 (и далее с. 228,
234, 230—231, 235—236).
8 The Original Writings and Cor-
respondence of the Two Ri-
chards Haklayts. London,
1935, vol. II, N 46.
6 Early English and French Vo-
yages, p. 246 (и далее с. 257,
258-259, 259, 250, 254).
7 The Elizabethans’ America,
p. 132.
8 Early English and French Vo-
yages, p. 259.
9 The Elizabethans’America,
p. 130 (и далее с. 133, 129).
40 Early English and French Vo-
yages, p. 317—318.
41 Бейклес Дж. Указ, соч., с. 189.
«...От них, как рассказывают
более поздние легенды, пошло
индейское племя, найденное в
окрестностях острова Роанок
в начале XVIII в.» {Tyler L. G.
England in America. New York,
1904, p. 32). Вирджиния —
внучка Джона Уайта. См. так-
же: Quinn R. England and the
Discovery of America. New
York, 1974, pt. V, chap. 17: The
Lost Colony in Myth and Re-
ality. England in America. New
York, 1904.
Глава третья
Невероятные приключения н не-
сомненные достоинства капита-
на Джона Смита
1 Travels and Works of Captain
John Smith. E. Arber (Ed.).
Edinburgh, 1910, p. 602, 622
(ссылки на это издание, да-
лее обозначаемое буквой С,
даются в тексте с указанием
тома и страницы).
2 Wharton II. The Life of John
Smith English Soldier. Chapel
Hill, 1957, p. 3, 39.
8 Ibid.
& Doyle J. A. Virginia, Maryland
and the Carolinas. New York,
1889, p. 115.
8 Wharton H. Op. cit., p. 64.
После гибели колонии на ост-
рове Роанок в 1606 г. Яков I
пожаловал хартию, по ко-
торой территория от 34 до
45° с. ш. на Атлантическом
побережье США становилась
владением Виргинской ком-
пании.
8 Ibid.
7 Doyle J. A. Op. cit., p. 116;
L. G. Tyler. Op. cit., p. 47—48,
64; Oakenshoft W. Founded
Upon the Seas. Cambridge,
1942, p. 181; Meadows D. Five
Remarkable Englishmen. New
York, 1961, chap. «John Smith».
8 Narratives of Early Virgin in.
L. G. Tyler (Ed.). New York,
1907, p. 35.
9 Ibid., p. 21.
40 The Jamestown Voyages, ...Do-
cuments. Ph. L. Barbour (Ed).
Vol. I — II. Cambridge, 1969,
vol. I. N 34, p. 216.
41 Narratives of Early Virginia,
p. 36.
42 Ibid., p. 36—37.
43 The Jamestown Voyages, vol. I,
N 28, p. 145.
44 Ibid., N 34, p. 213—234.
15 Narratives of Early Virginia,
p. 36.
4G Wharton II. Op. cit., p. 64—65.
47 Ibid., p. 65.
48 Narratives of Early Virginia,
p. 38
49 The Jamestown Voyages, vol. I,
N 31, p. 156.
20 Narratives of Early Virginia,
p. 41. В «Общей истории» этот
эпизод рассказан более кра-
сочно (Travels of Smith, vol.
II, p. 396—401), еще красоч-
ное он описав у Вартона
{Wharton II. Op. cit., р. 70).
24 Wharton Н. Op. cit., р. 71—72.
22 Narratives of Early Virginia,
p. 52.
23 Ibid., p. 53.
24 Wharton H. Op. cit.. p, 80.
25 Narratives of Early Virginia.,
p. 69.
26 Ibid., p. 71.
27 Wharton H. Op. cit., p. 89.
Глава четвертая
Среди неотложных забот губер-
натор Уильям Брэдфорд берется
за составление летописи управ-
ляемой ИЗ! КОЛОНИИ
4 Bradford’s History of Plymouth
Plantation. W. T. Davis (Ed.).
New York, 1908, p. 95—97
157
(ссылки на это издание, да-
лее обозначаемое буквой Б,
даются в тексте с указанием
страницы).
2 Rowse A. L. The Expansion of
Elizabethan England. London,
1955, p. 222.
3 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
2-е изд., т. 21, с. 314—315; т. 22,
с. 308—309; Барг М. А. Кром-
вель и его время. М, 1950,
с. 68—69; Лавровский В. М.,
Барг М. А. Английская бур-
жуазная революция XVII ве-
ка. М, 1958, гл. 5; Штокмар
В. В. Пуританское движение
70—80 гг. XVI в. в Англии.—
Уч. зап. ЛГУ им. А. А. Жда-
нова. Сер. ист. наук. Л., 1956,
вып. 21; Исаенко А. В. О по-
литических взглядах англий-
ских пуритан XVI в.— Вести.
МГУ им. М. В. Ломоносова.
Сер. 9; пет. 1975, № 4, с. 86—
94.
4 Egleston Е. The Beginners of
a Nation. New York, 1912,
p. 142.
в Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е
изд., т. 7, с. 362; см. также:
Паррингтон В. Л. Основные
течения американской мысли.
М, 1962, т. 1, с. 47—48; Барг
М. А. Народные низы в Анг-
лийской буржуазной револю-
ции XVII века. М., 1967.
6 The Story of the Pilgrim Fa-
thers... Told by Themselves...
E. Arber (Ed.). London, 1897,
p. 280; Documents of Ameri-
can History. H. S. Commager
(Ed.). New York, 1945, p. 14—>
15. В исторической литерату-
ре документ получил назва-
ние «7 статей» или «Лейден-
ское соглашение» (ноябрь
1817 г.).
7 Лонгфелло Г. Избранное. М.,
1958, с. 235.
8 Journall of the English Planta-
tion at Plimouth. Un-stity Mi-
crofilms (Ed.), Ann Arbor, 196.6,
p. 4.
• Ibid., p. 6—7.
10 Ibid, p. 37.
11 Robertson W. The History of
America. London, 1821, vol. Ill,
p. 311.
12 Данные о них см.: Willison
G F. Op. cit. Appendix A;
Bradford’s History, Appendix
N 1.
Глава пятая
«Город на холме» пуританина
Джона Уинтропа, эсквайра
1 The Puritans. Р. Miller, Т. IL
Johnson (Ed.). New York, 1963,
vol. I, p. 195—197.
2 Ibid.
3 Ibid, vol. II, p. 465—466, 467.
4 Settlements to Society. J. P«
Green (Ed.). New York, 1966,
p. 62—63; The Puritan Tradi-
tion in America. A. T. Vau-
ghan (Ed.). Colombia (S. Caro-
lina), 1972, p. 25—33. Авторст-
во документа точно не уста-
новлено; обычно приписыва-
ется Уинтропу.
5 The Puritan Tradition in Ame-
rica, p. 33—35.
6 The Puritans, vol. II, p. 470.
7 Settlements to Society, p. 66.
8 Earle A. M. Margaret Winthrop.
New York, 1898, p. 147—148.
9 Foundations of Colonial Ame-
rica. W. K. Kavenagh (Ed.).
New York, 1973, vol. I, p. 404—
405.
10 Ibid, vol. I, p. 239.
11 Winthrop’s Journal History of
New England. J. K. Hosmer
(Ed.). New York, 1908, vol. I,
p. 61—62 (ссылки па это из-
дание, далее обозначаемое
буквой У, даются в тексте с
указанием тома и страницы).
12 Bancroft G. History of the Uni-
ted States of America, from the
Discovery of the Continent.
Boston, 1876, vol. I, p. 287.
13 Foundations, vol. I, p. 294.
14 Tracts and Other Papers Rela-
ting Principally to... The Co-
lonies in North America.., P«
158
Force (Ed.). New York, 1947,
vol. II (Morton T. New England
Canaan), p. 123.
15 Исайя, XXXIII, 22.
16 Puritans Political Ideas. E. S.
Morgan (Ed.). Indianapolis,
1965, p. 15, 51.
17 Dunn R. S. Puritans and Yan-
kees. Princeton, 1962, p. 15.
18 Foundations, vol. I, p. 294.
19 Earle А. Л/. Op. cit., p. 171—
172.
20 Паррингтон В. Л. Указ, соч.,
с. 37.
21 Johnson’s Wonder — Working
Providence. Jameson (Ed.).
New York, 1910, p. 25.
22 Исаия, III, 7.
23 Morris R. B. Government and
24
25
26
27
28
29
30
31
32
Labor in Early America. New
York, 1947, p. 390, 59.
Евангелие от Матфея, XXI,
12; XIX, 23, 24.
Morris R. В, Op. cit., p. 346.
Foundations, vol. I. p. 410.
Myers G, Je Olden Flue Laws.
New York, 1921, p. 15.
Morris R. B. Government and
Labor..., p. 356—357. 438.
hl orris R. B. Studies in The
History of American Law. New
York, 1930, p. 71.
The Puriian Tradition in Ame-
rica, p. 152.
Foundations, vol. I. p. 294—»
295.
Miller P. Orthodoxy in Massa-
chusetts. Boston, 1959, p. 23L
ОГЛАВЛЕНИЕ
От редактора , s , s s .................. 3
От автора..................... . . . 9
Глава Матрос Дэвид Ингрэм попадает в историю
первая. (в буквальном и переносном смысле) И
Глава Фаворит королевы сэр Уолтер Рэли осно-
вторая. вывает и теряет колонию Виргиния ... 37
Глава Невероятные приключения и несомненные
третья. достоинства капитана Джона Смита . . 55
Глава Среди неотложных забот губернатор У иль-
четвертая. ям Брэдфорд берется за составление лето-
писи управляемой им колонии ... 78
Глава «Город на холме» пуританина Джона Упнт-
пятая. ропа, эсквайра . . .........................116
Заключение . 8 s ......................155
Примечания t , s ......... 156
Лев Юрьевич Слезкин
ЛЕГЕНДА, УТОПИЯ, БЫЛЬ В РАННЕЙ АМЕРИКАНСКОЙ ИСТОРИИ
Утверждено к печати редколлегией серии научно-популярных
изданий Академии наук СССР
Редактор издательства Н. В. Шевелева. Художник М. В. Бабенко.
Художественный редактор Ю. П. Трапаков.
Технические редакторы С. Г. Тихомирова, Р. М. Денисова.
Корректоры Л. С. Агапова, Е. Н. Белоусова
И Б № 7411
Сдано в набор 25.10.79. Подписано к печати 28 11.80. Т-19624.
Формат 84x108*782. Бумага типографская № 2.
Гарнитура обыкновенная. Печать высокая. Усл. печ. л. 8,9
Уч.-изд. л. 9,1 Тираж 50000 экз. Тип зак. 2400 Цена 55 коп
Издательство «Наука» 117864, ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул . 90
2-я тип издательства «Наука» 121099/ Москва, Г-99, Шубинский пер., 10
Гавриков Ю. П. КУБА: СТРА-
НИЦЫ ИСТОРИИ.—М.: Наука,
10 л. 65 к. 50 000 экз.
Книга посвящена наиболее важ-
ным событиям в истории Рес-
публики Куба, государства,
играющего видную роль в со-
временном мире. В ней рас-
сказывается об основных этапах
освободительной борьбы ку-
бинского народа, увенчавшейся
победой революции в 1959 г.,
о славной плеяде кубинских
революционеров и патриотов
(Хосе Марти, X. А. Мелья, Фи-
дель Кастро и др.). Значитель-
ное место уделено послерево-
люционному периоду — двад
цатилетней истории становле-
ния первого социалистического
государства в Западном полу-
шарии, истории развития дру-
жественных связей с Советским
Союзом.
Рассчитана на широкий круг
читателей.
Заказы просим направлять по адресу:
МОСКВА В-164, Мичуринский проспект
12, магазин «Книга — почтой» Цен-
тральной конторы «Академкнига»:
ЛЕНИНГРАД П-110, Петрозаводская
ул. 7, магазин «Книга — почтой» Се-
веро-Западной конторы «Академкнига»
или в ближайший магазин «Академ-
книга».
Адреса ллагазинов «Академкнига»:
480391 Алма-Ата, ул. Фурманова, 91/97;
370005 Баку, ул. Джапаридзе 13;
320005 Днепропс|ровск, проспект Гага-
рина, 24; 734001 Душанбе, проспект
Ленина, 95; 375009 Ереван, ул. Тума-
няна, 31; 664033 Иркутск 33, ул. Лер-
монтова, 303; 252030 Киев, ул. Ленина,
42; 277012 Кишинев, ул. Пушкина, 31;
443002 Куйбышев проспект Ленина, 2;
192104 Ленинград Д-120, Литейный
проспект, 57; 199164 Ленинград, Мен-
делеевская линия, 1; 199004 Ленинград,
9 линия, 16; 103009 Москва, ул. Горь-
кого, 8* 117312 Москва, ул. Вавилова,
55 7; 630076 Новосибирск, Красный
проспект, 51; 630090 Новосибирск,
Академгородок, Морской проспект, 22;
700029 Ташкент, Л-29, ул. Ленина, 73;
700100 Ташкент, ул. Шота Руставели,
43; 634050 Томск, наб. реки Ушайки,
18; 450075 Уфа, Коммунистическая ул.,
49, 450075 Уфа, проспект Октября, 129;
720001 Фрунзе, бульвар Дзержинского,
42; 310003 Харьков, Уфимский пер., 4 6