Александр Мережко
Психологическая теория права и современность
МОНОГРАФИЯ
Одесса
«Фенікс»
2017


УДК 340.12:159.9 ББК 67.0:88 М 52
Рецензенти:
Довгерт  А.С. - доктор юридических наук, профессор Института международных отношений Киевского национального университета имени Тараса Шевченко;
Тимченко  Л.Д. - доктор юридических наук, профессор, заведующий отделом исследования международного опыта налогообложения Научно-исследовательского института фискальной политики Университета государственной фискальной службы Украины.
Мережко Александр
М 52 Психологическая теория права и современность / А.Мережко. - Одесса : Фенікс, 2017.  -  194 с.
ISBN 978-966-928-116-6
Монография посвящена психологической теории права, созданной Л.И. Петражицким, в свете современной психологии и социологии. В монографии исследуются такие вопросы, как: методология психологической теории права, понятие эмоции в современной психологии, концепция правовой и нравственной эмоции, а также понятия политических, религиозных, научных и эстетических эмоций. Автор монографии обосновывает существование правовой мотивологии и нейроюриспруденции. Он также рассматривает основы эмоциональной социологии и концепцию государства как социально- психологического явления.
Монография представляет интерес для юристов, психологов, социологов и всех, кого интересуют проблемы современной психологии, теории, социологии и философии права.
УДК 340.12:159.9 ББК 67.0:88
ISBN 978-966-928-116-6
© Мережко А., 2017 © Фенікс, 2017


Содержание
Содержание 3
Введение 4
Глава I. Суть правовых явлений в психологической
теории права 8
Глава II. Методология психологической теории права 15
Глава III. Понятие эмоции в современной науке и учении Петражицкого 41
Глава IV. Понятие юридической (правовой)
и нравственной эмоции 59
Глава V. Другие виды культурно-социальных эмоций 71
Глава VI. Личность человека и юридические эмоции 78
Глава VII. Правовая мотивология 88
Глава VIII. Психологическая теория права
и нейроюриспруденция 99
Глава IX. Виды права с точки зрения
психологической теории права 110
Глава X. Эмоциональная социология 123
Глава XI. Государство в свете психологической теории права 162
Глава XII. Другие теории права в свете психологической
теории права 169
Заключение 191
Резюме 192
Summary 193
з


Введение
Психологическая теория права Л.И. Петражицкого является единственной по-настоящему научной теорией права, которая, к сожалению, до сих пор не получила должного признания в мировой юридической мысли. По большому счету, лишь психологическая теория права может и должна стать той концептуальной и методологической основой, на которой может быть построена наука права в точном значении этого слова. Возможно, не все положения и гипотезы учения Петражицкого прошли испытание временем, однако суть этого учения, его методологическое ядро, по-прежнему остается незыблемым и нуждается в развитии. Тот, кто прошел школу юридической и научной мысли Петражицкого, тот, кто благодаря этому ощутил вкус настоящей науки, приобретает необходимую остроту научного мировоззрения, позволяющую отчетливо видеть изъяны и пороки современных модных концепций права. «Наука, - подчеркивал Петражицкий, - есть систематическое мышление и знание. Она должна быть не беспорядочной смесью разнородных сведений без осознания их связи и зависимости, а, напротив, системой, соединяющей однородные, разделяющей разнородные положения и располагающей разные группы однородных положений сообразно их взаимной связи и зависимости, их подчиненности и соподчиненности»1.
Именно такое систематическое мышление и знание составляет фундамент психологической теории права.
Во всей истории мировой юридической мысли трудно найти более последовательного, логически совершенного и системно мыслящего ученого, нежели Петражицкий. Его даже можно считать предшественником создателей общей теории систем.
Вместе с тем, психологическая теория не является безжизненной догмой, а настоятельно требует дальнейшего критического развития
1 Петражицкий Л И Введение в изучение права и нравственности Основы эмоциональной психологии // Вибрані праці У 2 кн - Кн 1. - К. Либідь, 2011 - С 159
4


Александр Мережко
и совершенствования. Эта теория должна постоянно сверять свои гипотезы с достижениями других наук. Как нам представляется, достижения таких наук, как психология, нейропсихология, нейробиология, антропология и приматология могут значительно обогатить психологическую теорию права.
По нашему мнению, современную науку права, в основе которой находится методология Петражицкого, можно представить в виде трех основных уровней исследования правовых явлений:
1) уровень нейробиологии и нейропсихологии, на котором право исследуется в качестве специфических эмоций, связанных с функционированием нейронных сетей («зеркальных нейронов»). По сути, здесь речь идет о поиске биологической основы юридических эмоций;
2) уровень эмоциональной психологии, на котором право изучается в виде юридической эмоции. Собственно говоря, это и есть уровень психологической теории права Петражицкого;
3) уровень эмоциональной социологии, т.е. уровень социально- психологических исследований права.
Что касается эмоциональной психологии Петражицкого, то ее можно рассматривать с двух перспектив: 1) как индивидуальную психологию, изучающую содержание индивидуального сознания человека и его внутренние психические процессы; и 2) как социальную (коллективную) психологию, изучающую психологию человека, как говорил Г.К. Гинс, поскольку он мыслит и действует как член общества.
К сожалению, Петражицкий так и не успел создать «эмоциональную социологию», хотя ему и удалось оставить после себя некоторые общие положения этой науки. Поэтому перед нами стоит задача реконструкции эмоционально-социологической концепции права. По-видимому, Петражицкий стремился к созданию социологической теории бессознательно-целесообразного приспособления и формулирования соответствующих законов развития. Некоторые положения этой теории мы можем найти в трудах ученика Петражицкого Г.К. Гинса, который стремился к
5


Психологическая теория права и современность
развитию психологической теории права в направлении социальной психологии. Что касается самой социальной психологии, то она весьма близка психологической теории права. Вместе с тем, ее главный интерес концентрируется на тех частных особенностях человеческого поведения, которые должны были бы отсутствовать, если бы люди жили изолированно друг от друга2. Социальные психологи, пишет американский ученый Тамотсу Шибутани, интересуются не всем, что делают люди; «их внимание сосредотачивается лишь на тех закономерностях человеческого поведения, которые обусловлены фактом участия людей в социальных группах»3.
Дело в том, что право в качестве психического переживания, его содержание, также обусловлено фактом участия человека в социальных группах. Правовая эмоция, ее зарождение и формирование в психике человека, происходит под воздействием его взаимодействия с другими людьми и в этом плане ее можно назвать не только явлением индивидуальной психики, но также социально-психическим явлением. Напомним, что Петражицкий говорил о праве как о «психическом факторе общественной жизни (курсив мой - А.М.)», тем самым подчеркивая, что право, так же, как и сознание человека, неразрывно связаны с обществом, в котором происходит формирование психики человека4.
Еще Питирим Сорокин высказал предположение, что если бы Л.И. Петражицкому удалось завершить свою социологию права, то тогда бы он добавил к психологической форме существования права еще его «транс-субъективную социокультурную форму реальности»5.
Ученик Петражицкого А.Н. Круглевский сетовал в свое время на то, что современная наука, отдавая дань Петражикому как выдающемуся цивилисту и создателю психологической теории права, в то же время совершенно проигнорировала достижения
2	Шибутани Т Социальная психология -  M «Прогресс», 1969. - С 23
3 Там же
4 Петражицкий ЛИК вопросу о социальном идеале и возрождении естественного права // Юридический вестник. - Книга II -M,1913 - С 14
5 Sorokin Р Book Reviews. Law and Morality By Leon Petrazycki // Harvard Law Review - 1956 - Vol 69 - P 1156
6


Александр Мережко
Петражицкого в области социологии6. Причины непонимания современниками значимости социологии Петражицкого Круглевский объяснял следующим образом: «Предпосылкою правильного
понимания людьми общих положений является практическая заинтересованность их в выводах, которые можно сделать из этих положений: люди приемлют охотно те только учения, которые содействуют практической их ориентировке в науке, обосновывают их притязания или ниспровергают неугодные им претензии и т.д. Именно поэтому теперешняя юриспруденция остается такою верною или принципам «энциклопедии права», которая помогает юристам ориентироваться в их практической работе или «идеологизирующим» теориям права, распространяющим и популяризующим нужные для жизни общества в данный исторический момент лозунги. Петражицкий же в своих трудах дал теорию права вообще, вне зависимости от отдельных исторических моментов, т.е. дал учение, которое может только смущать юристов и идеологов и сбивать их с занимаемых ими в теории позиций. И вот, в результате, одно из величайших прозрений, которые выпадали на долю человечества, квалифицируется, как «оригинальный» взгляд, «интересная» конструкция и т.д. Коротко говоря, калибр теорий Петражицкого таков, что современные юристы просто не могут его вместить. Его теория слишком грандиозна, чтобы быть фундаментом юридической науки, она давно уже превратилась в одно из краеугольных учений социологии»7.
Одним словом, в этих замечательных словах Круглевский заметил то, на что не обратили должного внимания другие современники Петражицкого - направленность его учения на построение настоящей научной социологии.
С учетом сказанного, главной целью нашей книги является попытка представить современную психологическую теорию права в свете новых достижений науки.
6 Круглевский А Н. Л И. Петражицкий [Некролог] / А Круглевский // Закон и Суд Вестник Русского юридического общества - Рига, 1931. - № 20 (апрель) - Стб 641 - 642.
7 Там же
7


Глава I.
Суть правовых явлений в психологической теории права
Отправным пунктом в изучении права во всем его многообразии и во всех его проявлениях, а также в построении подлинно научной картины права является учение Л.И. Петражицкого о праве как явлении психической реальности, о юридической эмоции. Право - это особый тип психического переживания, имеющий императивноатрибутивный характер. В этом заключается подлинная природа и суть права. Все явления права (например, государство) состоят из различных комбинаций, подчас весьма сложных, юридических эмоций, которые, в свою очередь, представляют собой «первокирпичики» (в терминах Эдоардо Фиттипальди «building blocks»), из которых состоят все правовые явления.
Однако прежде чем мы обратимся к вопросу о том, чем является юридическая эмоция, нам следует рассмотреть вопрос относительно того, где именно находится право, поскольку от правильного решения этого вопроса зависит понимание сущности и природы права как такового.
Итак, психологическая теория права исходит из того, что право, правовые явления, находятся в психике человека, а не где-либо вовне. Право, по Петражицкому, - психическое явление, а человеческие правила поведения, т.е. содержания суждений, по которым человек в известных случаях должен что-либо делать или воздерживаться от каких-то поступков, относятся не к миру «материи» (т.е. не являются физической вещью), а к миру «духа» (т.е. относится к области психики)8.
«Правовые явления, - подчеркивает Петражицкий, - состоят в тех своеобразных <...> психических процессах, которые, между прочим,
8 	Петражицкий Л И Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов. Том первый Об акционерном деле и типических ошибках при оценке шансов неизвестной прибыли - СПб ,1911 - С 1
8


Александр Мережко
выражаются в своеобразной форме приписывания разным представляемым существам (... не только людям, но и представляемым существам разных иных родов) или известным классам их «обязанностей» и «прав», так что кажется, как будто эти представляемые человеческие или нечеловеческие существа находятся в каких-то особых состояниях связанности, об(в)язанности, обладания особыми объектами («правами») и т.п.»9.
Для иллюстрации этого ключевого тезиса, Петражицкий приводит следующий пример.
Предположим, что мы имеем дело с суждением: «Помещик А. имеет право на получение от арендатора В. 5 000 арендной платы» или «арендатор В. обязан уплатить помещику А. условленную по договору арендную плату 5 000 р.»10.
Итак, согласно юридической терминологии в этом примере между А и В имеет место правоотношение, т.е. некое правовое явление. Было бы ошибочно думать, пишет Петражицкий, что данное правоотношение (правовое явление) находится где-либо в пространстве. Так где же находится данное правовое явление? «Научно-критический ответ на поставленный выше вопрос, - отвечает Петражицкий, - может и должен быть ... только такой, что правовое явление имеется в данном случае в психике того третьего человека С., который полагает, что А. имеет право получить 5 000 рВ. обязан уплатить»11. Таким образом, третье лицо С переживает в своем сознании суждение, согласно которому А имеет право получить 5 000 рублей, а В обязан уплатить эту сумму. Другими словами, реальное правовое явление не находится где-то в пространстве, точно так же как не находится оно в «социальной среде», а находится только в сознании, психике человека.
К этому стоит добавить и то, что реальное правовое явление (правовое переживание) может находиться не только в психике С, но
9 Петражицкий Л И Введение в изучение права и нравственности Основы эмоциональной психологии // Вибрані праці- У 2 кн - Кн 1 - К/Либідь, 2011 -С. 105.
10 Там же.-С 104
11 Там же
9


Психологическая теория права и современность
также в психике А и В. Причем это правовое явление может по своему содержанию как совпадать в сознании всех трех субъектов, так и не совпадать. Если, к примеру, индивид А уверен в том, что имеет право на получение определенной суммы от индивида В, а индивид В с этим согласен, то, как правило, никаких особых проблем не возникает. Проблема может возникнуть тогда, когда, например, индивид В с этим не согласен и не считает себя обязанным по отношению к индивиду А, либо когда индивид В считает, что должен индивиду А меньшую сумму денег, чем настаивает индивид А. В случае такого несовпадения в психических переживаниях индивидов А и В они могут обратиться за решением спора к третьей стороне, например, к индивиду С, психическое переживание которого будет иметь в данном случае решающее значение для решения данного спора. Можно сказать, мнение С будет иметь «объективный» характер по отношению к «субъективным» психическим переживаниям индивидов А и В. В то же время решение спора индивидом С становится, в терминах психологической теории права, нормативным фактом для индивидов А и В.
Петражицкий подчеркивает: «Всякое психическое явление
происходит в психике одного индивида и только там, и его природа не изменяется от того, происходит ли что-либо иное где-либо, между индивидами, над ними, в психике других индивидов, или нет, существуют ли другие индивиды или нет, и прочее. И такие императивно-атрибутивные переживания и их проекции, нормы, которые имелись бы у индивида, находящегося вне всякого общения с другими людьми, например, живущего на безлюдном и отрезанном от всего прочего человеческого мира острове, или оставшегося единственным человеческим существом на земле, или попавшего на Марс, вполне подходили бы под установленное понятие права, точно так же, как радости, печали, мысли такого человека не переставали бы быть радостями, печалями, мыслями вследствие его одиночества, отсутствия человеческого общества»12.
12 	Петражицкий Л И Теория права и государства в связи с теорией нравственности Том I // Петражицысий Л Й Вибрані праці: У2кн - Кн 2.- К Либідь, 2011 - С 79
10


Александр Мережко
Здесь необходимо сделать важную оговорку: Петражицкий совершенно правильно утверждает, что право в качестве особой эмоции, специфического психического переживания, так же как и любая другая эмоция, может существовать и существует исключительно в психике индивида; вместе с тем, ученый нисколько не отрицает того, что правовые эмоции формируются под влиянием социальной среды и могут отражать социальные отношения.
Если кто-то полагает, что норма права что-либо «приказывает», «регулирует», либо что кто-то «связан» каким-либо обязательством, то тем самым он создает «эмоциональные проекции», фантазмы. Точно так же, как если бы кто-то, услышав, что некто является «любимым» человеком, начал искать в этом человеке реальные черты «любимости», несмотря на то, что здесь реальным феноменом является «аппульсивная эмоция» того, кто «любит», по отношению к тому, кто «любим». Другими словами, такая «любимость» представляет собой лишь эмоциональную проекцию в психике того, кто любит.
Нормы права Петражицкий также иногда именует правовыми предписаниями, которые, согласно его теории, представляют собой содержание суждений (в психологическом значении этого слова) и убеждений, связанных с соответствующими ассоциациями. Права (в субъективном смысле) и их субъекты являются чем-то идеальным. Поэтому их поиск в мире реального бытия был бы таким же наивным, как и поиск субъекта логического или грамматического предложения «Зевс - царь богов» на Олимпе.
Для установления понятия права и его распространения на соответствующие психические явления, считает Петражицкий, не имеет никакого значения не только признание и покровительство со стороны государства, но какое бы то ни было признание со стороны кого бы то ни было13.
Психологическая теория Петражицкого имеет серьезное обоснование в лице логики. Так, с точки зрения логики все явления реальности могут быть либо вещами (предметами материального
13
Там же - С 78


Психологическая теория права и современность
мира), либо живыми существами (людьми, животными), либо находиться в нашем сознании, т.е. являться содержанием нашего сознания. Спрашивается: чем являются право и государство? Ответ совершенно очевиден: право и государство могут быть только содержанием нашего сознания. Как отмечает в «Курсе логики для юристов» польский ученый Тадеуш Котарбиньский, юридическое мышление склонно к «гипостазированию», к созданию «гипостаз» (hipostaza), т.е. к наделению самостоятельным бытием какого-либо отвлеченного понятия, придание ему «ипостаси». Гипостазирование для Котарбиньского - это когда человек приходит к ложному умозаключению о существовании каких-либо идеальных объектов, не существующих в мире вещей и лиц, лишь на том основании, что существует определенное слово14. Одним из источников гипостазирования, согласно Котарбиньскому, являются так называемые «ономатоиды», т.е., то, что хотя и выглядит как название реально существующего объекта (вещи или лица), однако не является таковым15. Юридический язык, подчеркивает ученый, изобилует различного рода «ономатоидами», типа «право», «обязательство», «процедура», «кредит», «собственность», преступление и т.д. и т.п. Опасность гиспотазирования, по мнению Котарбиньского, связана не с практической работой юриста, а с конструированием научных теорий в правоведении. Он пишет в этой связи: «Возникают философии права, провозглашающие тезисы о якобы правах, идеальных нормах, как если бы помимо лиц и вещей существовали какие-то права, идеальные нормы и т.д., и это при постоянном понимании [их] “существования”»16.
Таким образом, с научной точки зрения мы можем рассматривать право исключительно как содержание нашего сознания
(определенное психическое переживание), а не как некое лицо или вещь. Не являются правом и символы (знаки), посредством которых осуществляется передача соответствующих психических
14 Kotarbiński T. Kurs logiki dla prawników - Warszawa Państwowe wydawnictwo naukowe, 1975 -S 15
15 Ibid -S 16-17
16 Ibid -S 18
12


Александр Мережко
переживаний, которые Петражицкий называл «юридическими эмоциями». Так, текст закона не является самим правом; он лишь служит инструментом передачи («проводником» в терминологии Питирима Сорокина) юридических эмоций.
При этом важно иметь в виду, что выразить право можно в виде суждения. Как известно, Котарбиньский в своем учении о логике выделяет два вида суждений: 1) суждения в психологическом значении и 2) суждения в логическом значении17. В психологическом значении этого понятия суждение, по Котарбиньскому, - это некий психический акт. Например, когда некто провозглашает какое-либо утверждение, то в сознании его слушателей возникает суждение в психическом смысле и таких суждений будет столько, сколько слушателей. Суждение в логическом смысле - это смысл, содержание, значение предложения. Тот, кто утверждает
существование суждения в логическом смысле, тем самым создает представление о том, что всем суждениям в психическом значении соответствует одно и то же суждение в логическом смысле и тем самым возникает представление о существовании некоего идеального объекта, называемого «логическим суждением»18. При этом Котарбиньский подчеркивает, что такое утверждение о существовании суждения в логическом значении этого слова представляет собой «искушение», ведущее к гипостазированию19.
Таким образом, право находит свое выражение либо в виде суждения в психологическом смысле, чем занимается психологическая теория права, либо в виде суждения в логическом смысле, чем занята догматика права. Иными словами, право может быть либо психическим переживанием, существующей во времени и пространстве (реальное бытие), либо определенной логической конструкцией, существующей вне времени и пространства (идеальное бытие).
Ibid - S. 54
Ibid
Ibid - S 55
13


Психологическая теория права и современность
Вместе с тем, теорию Петражицкого можно считать не только сугубо психологической, но и социально-психологической теорией. Дело в том, что он не ограничивается в своей теории рамками индивидуальной психики, а учитывает тот факт, что нормы права формируются и распространяются в социуме. Так, с одной стороны, ученый подчеркивает, что источником происхождения права является человеческая психика; однако при этом он пишет: «Нормы права представляют продукт более или менее наивных и инстинктивных стремлений, убеждений и верований,
распространенных в народных массах, или продукт сознательных
~ 20 размышлении и стремлении одного или многих лиц» .
Как видим, Петражицкий отмечает тот факт, что право может быть распространено в массах в виде массовых убеждений и верований. Он пишет о том, что «инстинктивный и массовый характер производства права» свойствен главным образом обычному праву, тогда как индивидуальный и сознательный характер свойственен законодательству20  21. Однако в обоих случаях (и обычного права и законодательства) мы имеем дело с «психической почвой зарождения и окончательного образования права»22.
Действие и значение права теория Петражицкого видит в том, что право, будучи по своей природе психическим явлением и продуктом психических факторов, в свою очередь, само производит новые психические явления23.
20 Петражицкий Л И. Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов Том первый. Об акционерном деле и типических ошибках при оценке шансов неизвестной прибыли - СПб, 1911. - С 2.
21 Там же
22 Там же
23 Там же
14


Глава II.
Методология психологической теории права
Выражаясь языком современной философии науки, мы можем отнести Петражицкого к числу представителей научного реализма, который утверждает, что объекты, состояния и процессы, описываемые правильными теориями, существуют на самом деле. Научный реализм является противоположностью антиреализма в науке, который отрицает за объектом научного исследования реальность, считая его искусственной конструкцией.
Как известно, существует два вида научного реализма: один - относящийся к теориям, а другой - относящийся к объектам. Для теорий важно, истинны ли они, могут ли они быть истинными или ложными, претендуют ли на истинность или стремятся к истине. Для объектов важно, существуют ли они.
Реализм относительно объектов утверждает, что достаточно большое количество теоретических объектов действительно существует. Антиреализм отрицает это, утверждая, что эти объекты - фикции, логические построения или части интеллектуального аппарата, привлекаемого для описания мира. Реализм относительно теорий утверждает, что научные теории являются истинными либо ложными независимо от того, что мы знаем: наука, с этой точки зрения, стремится к истине, т.е. стремится к познанию того, как устроен мир. Антиреализм утверждает, что хотя теории и имеют основания и с ними можно работать, тем не менее, они не правдоподобны.
Собственно говоря, мы можем говорить о двух видах реализма: 1) научный реализм, подразумевающий реальность объекта исследования, который действительно существует в пространстве и времени; 2) наивный реализм, принимающий за реально существующий объект нечто, что реально не существует, хотя и обозначается специальным словом или термином.
15


Психологическая теория права и современность
Например, научный реализм признает реальность такого объекта права как правовая эмоция (специфическое психическое переживание); тогда как наивный реализм ошибочно полагает, что норма права существует как некая объективная «реальность» в пространстве и во времени.
Для Петражицкого понять право означает понять те причинные связи, в которых оно существует в качестве феномена реальности, в данном случае психической реальности24. Без признания всеобщего значения причинной связи, подчеркивает Петражицкий, невозможно научное исследование и мышление. По его мнению, признание всеобщего значения причинной связи есть постулат (требуемое необходимое условие) всякого научного мышления. При этом Петражицкий говорит о том, что всеобщность причинной связи в природе вероятна25.
Психологическая теория права, в отличие от всех остальных теорий права, является подлинно научной теорией. Подлинная теория права, отмечает Г.К. Гине, должна охватывать все виды права, установить такой признак его, который повторяется во всех видах права, как официально действующего, так и не признаваемого официально, право любого содержания и всех исторических эпох26.
Объясняя преимущества психологической теории права по сравнению с другими теориями, Гине пишет: «По сравнению с другими учениями о праве она (т.е. психологическая теория права - А.М.) обладает неоценимыми преимуществами. Она адекватна, т.е. обнимает все виды права, где бы они и когда бы они ни возникали. Психологическая природа правового переживания одна и та же, будет ли это касаться права, которое называют варварским, напр., рабского, или права убивать неисправных должников, или это гуманное право культурных народов. Психологическая теория права устраняет всякую опасность определения права применительно ко
24 Петражицкий Л И Введение в изучение права и нравственности Основы эмоциональной психологии // Вибрані праці У 2 кн - Кн. 1 - К Либідь, 2011 - С. 222
25 Там же. - С. 224
26 Гине Г К Новые идеи в праве и основные проблемы современности Выпуск первый - Харбин, 1931 - С 6
16


Александр Мережко
взглядам и тенденциям определенной эпохи. С другой стороны она обнимает и такое право, которое не относится к сфере ведения и вмешательства со стороны государственных законов, судов и прочих официальных учреждений»27.
Еще одной попыткой создать такую «всеохватывающую» теорию права, которая обнимала бы все правовые явления и все системы права, стал нормативизм Ганса Кельзена, его «чистая теория права». Однако, в отличие от психологической теории права, нормативизм представляет собой сугубо формальную, бессодержательную теорию права, которая не раскрывает природу правовых явлений.
В своем учении о праве Петражицкий показал ошибочность и ненаучность такого подхода к правовым явлениям, который сводит право лишь к тому, что ученый называет «официальным правом», т.е. к праву, которое создается и поддерживается органами государства. В действительности, как подчеркивает Петражицкий, количество тех случаев и вопросов, которые предусматриваются и разрешаются официальной нормировкой, представляет по сравнению с тем необъятным множеством житейских случаев и вопросов поведения, которые предусматриваются правом в смысле психологической теории, совершенно микроскопическую величину.
Для того чтобы убедиться в верности психологической теории права, достаточно обратить внимание на тот очевидный факт, что люди строят свои отношения и регулируют их не основе знания законодательства (большинство людей вообще не заглядывали в уголовный или гражданский кодекс), а на основе своих интуитивных представлений о праве. Это и есть «право в жизни». Необходимость обращения к официальному праву (тексту закона) возникает чаще всего в исключительных, патологических случаях, требующих оценки и решения со стороны официальных органов государственной власти.
Наука права, если она действительно является таковой, не может позволить себе игнорировать реальное «право в жизни».
В отличие от других теорий права, зачастую не имеющих четкого представления о своем объекте исследования (т.е. о самом
27 	Там же - С 10
17


Психологическая теория права и современность
праве) и методе изучения этого объекта, психологическая теория права обладает ясным и четким понятием объекта изучения (т.е. речь идет о праве как юридической эмоции, как явлении психической жизни), а также имеет свою методологию. Основным методом изучения права является самонаблюдение, интроспекция, позволяющая субъекту сознательно и непосредственно наблюдать соответствующие психические переживания в своем сознании. В данном случае предмет изучения дан нам непосредственно в виде психического переживания.
«Метод интроспекции, - пишет Гине, - имеет серьезное
обоснование в том, что мы не способны понимать чужих
переживаний, если не испытывали их сами. Наблюдение над самим собой открывает двери к чужой душе. Самонаблюдение,
заключающееся в описании собственных переживаний, как непосредственно отмеченных, так и воспроизводимых путем воспоминаний, пополняется наблюдениями над другими и угадываньем их переживаний по сходству. В результате получаются достаточно серьезные и глубокие представления о мотивах человеческого поведения и типах человеческих характеров.
Доказательством этого может служить сила психологической
~ 28
проницательности многих выдающихся писателен» .
Вторым по значению методом изучения правовых явлений является наблюдение внешнего поведения людей (обсервация), благодаря которой мы можем опосредованно получить
представление о тех правовых эмоциях, которые переживают люди. Здесь мы судим о внутренних психических переживаниях людей по внешним признакам (например, выражению лица или поведению человека) на основании аналогии с нашими переживаниями.
Для того чтобы определить существование и содержание ноом права, представители школы Скандинавского реализма также предлагали воспользоваться методом наблюдения. Так, датский теоретик права Альф Росс сравнивал право с правилами игры в  2828 	Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С. 9
18


Александр Мережко
шахматы. Как утверждал этот ученый, если мы понаблюдаем некоторое время за игрой в шахматы, то сможем установить, какие именно правила соблюдаются игроками29. Аналогичным образом наблюдение за общественной жизнью, считал Росс, позволяет нам установить, какие правила поведения (нормы) соблюдаются в обществе и, следовательно, какие из них обязывают его членов.
Метод наблюдения за внешним поведением людей является сегодня тем методом, который широко распространен в социальных науках. Так, американский социальный психолог Шибутани отмечает, что социальные ученые становятся бихевиористами, поскольку они подходят к изучению людей, фокусируя внимание, прежде всего, на том, что они делают, а не на продуктах их деятельности (например, на законах)30. «Конечно, - пишет в этой связи Шибутани, - политические науки по-прежнему интересуются законами и конституциями, но они все больше и больше обращают внимание на то, что люди делают, когда вовлекаются в события»31.
Например, антропология исследует не только артефакты, но и «шаблоны поведения» людей.
Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что метод наблюдения за внешним поведением людей нецелесообразно применять в отрыве от метода интроспекции, чем грешит бихевиоризм, поскольку понять смысл внешнего поведения можно лишь понимая сущность тех психических процессов, которые происходят в психике субъекта действия.
Третьим методом изучения юридических эмоций является анализ разного рода письменных источников; в первую очередь таких, как текст юридического документа, дневниковые записи путешественников и т.п. Словом все то, что дает нам представление о юридических эмоциях и правосознании людей.
Четвертый метод состоит в анализе статистических данных, позволяющих нам судить о массовом поведении, связанном с правом.
29 Stelmach J , Sarkowicz R Filozofia prawa XIX i XX wieku. - Kraków Wydawnictwo Uniwersytetu Jagiellońskiego, 1999 - S 116-117
30 Шибутани T Социальная психология -M «Прогресс», 1969 - С 21.
31 Там же
19


Психологическая теория права и современность
По мере развития психологии как науки менялись и ее методы исследования. Одной интроспекции оказалось недостаточно. Интроспекция оказалась неприменима для изучения психики детей и животных. В то же время появилась физиологическая психология, которая исследует взаимосвязи между психикой человека и физиологическими процессами. Простое психологическое
наблюдение стала также вытеснять экспериментальная психология.
Вместо интроспекции как метода изучения психических явлений некоторые ученые предложили теорию «вчуствования», согласно которой познание чужого «я» возможно в силу того, что при наблюдении действий мы бессознательно подражаем действиям другого и потому «сопереживаем» с ним его психические процессы (например, зеваем вслед за зевающим человеком)32. Некоторые философы (например, Н.О. Лосский) пошли еще дальше, и стали утверждать возможность непосредственного познания чужой психики посредством интуиции. Как оказалось уже в наше время, эти авторы были по своему правы, поскольку открытие «зеркальных нейронов» позволяет обосновать возможность постижения психических процессов другого человека посредством «вчуствования» или интуиции.
Стремление сделать психологию точной наукой привело к отказу от интроспекции, а человеческое поведение начали пытаться объяснять посредством изучения физиологических процессов, сопровождающих различные эмоции. По сути, психологию попытались превратить в раздел рефлексологии.
Психология стала изучать поведение человека не только по явлениям его сознательной деятельности, но также по ее физическим выражениям. Она перешла к изучению процессов сознания как функций всего организма, и ее объектом изучения стало поведение человека.
Рефлексологи, например академик И.П. Павлов, подвергли интроспекционную психологию, изучающую сознание человека,
32 	Сорокин П Система социологии Томі Социальная аналитика Часть I Учение о строении простейшего (родового) социального явления -Прага, 1923 - С 57
20


Александр Мережко
критике на том основании, что «психологическое рассуждение», по мысли Павлова, «есть адетерминистическое рассуждение», поскольку оно, якобы, не направлено на поиск причины психических процессов. В противовес психологии рефлексологи утверждали, что их подход научен потому, что предполагает объективное «подлиннонаучное» объяснение психических процессов, всегда обращенное к поиску причины. Проще говоря, рефлексологи и бихевиористы предлагали отказаться от интроспекции и анализа человеком своих субъективных психических переживаний и вместо этого всецело сосредоточиться на анализе того, как ведет себя человек с внешней стороны, а также на исследовании физиологических процессов, вызываемых психическими переживаниями.
Тем самым, рефлексология и бихевиоризм впадали в крайность, поскольку научно объяснить психику человека и происходящие в ней процессы без анализа субъективных переживаний просто невозможно. Как справедливо отмечал Гине: «Эмоции - нечто большее, чем сочетание рефлексов, а движение мысли не поддается изучению лабораторным путем. Волевые усилия, как и сознание - вне рефлексологии»33.
Понять сущность человеческой психики можно лишь одновременно изучая внутренние (субъективные) психические процессы, физиологические реакции организма, связанные с этими процессами, а также внешнее поведение человека. Следует подчеркнуть, что это прекрасно понимал Петражицкий и его методология основана на изучении этих всех явлений.
Ученик Петражицкого Гине, в свою очередь, подчеркивал, что в психологии нельзя обойтись каким-либо одним методом исследования. Он писал: «Интроспекция перестала быть господствующим способом изучения поведения человека, но сохраняет все же существенное значение. Самонаблюдение вовсе непригодно для освещения болезненной психики, для понимания детской души и поведения животных, оно не может распространяться на физиологические
33 	Гине Г К. Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С 12
21


Психологическая теория права и современность
процессы, которые вызывают различные поступки, но оно очень важно для собирания наблюдений, которые дают возможность сравнивать действия и состояния людей. Нет доступа в мир чужой психики без знания самого себя. С другой стороны, как ни важны исследованья, производимые школою рефлексологии, они не могут дать понимания сложных явлений психологии культурного человека. Она изучает человека только в той его части, которую он входит в мир живых существ, а именно в мир физиологии»34.
Гине отмечал, что учение Павлова о рефлексах хотя и создает фундамент, необходимый для психологии, однако, вместе с тем, не имеет значительной ценности в таких вопросах психологии, как объяснение психологии страха, свободы и т.п., поскольку рефлексология не должна вторгаться в те области науки, где она некомпетентна.
Любопытно, что Гине не считал необходимым присоединяться к какому-то одному направлению психологии. Вместо этого он предлагал придерживаться тех положений современной психологии, которые пользуются в этой науке всеобщим признанием.
Первым таким положением он считал принцип единства психофизического процесса"*5. Он писал: «Не отрицая
самостоятельности физиологических и психологических процессов и их возможного взаимодействия, современная психология признает также и описывает нераздельные физические (физиологические) и психические процессы. Можно различать отдельные проявлен™ этих двойственных процессов, но в действительности они составляют единое целое. Так, например, любовь, голод, страх имеют два выражения, они проявляются и в физическом и в психическом состоянии организма»36.
Интересно, что Гине также обращал внимание на то, что с социально-психологической точки зрения такие явления, как, например, страх, имеют социальное измерение. Так, тот же страх - это не только субъективная эмоция, но и социальное явление, поскольку
34 Там же - С 14
35 Там же - С 15.
36 Там же - С 15
22


Александр Мережко
эмоция страха может быть вызвана в психике человека явлениями социального порядка. В некоторых государствах страх является одним из главных инструментов управления и социального контроля.
Вслед за Петражицким Гине рассматривает человека в качестве «психо-физического аппарата». Ученый утверждает, что для полноты изучения поведения человека необходимо знание его физических и психических реакций в их совокупности, поскольку психология изучает специально психическую сторону эмоций, а естествознание - физиологические процессы их сопровождающие .
Признание принципа единства психофизического процесса, считает Гине, разрешает давний спор о преобладании физического или психического начала.
Второе отправное положение в учении Гинса заключается в том, что поведение человека нельзя объяснить одними только механическими законами, т.к. он управляется во многих случаях представлением цели и сознательным выбором средств для их достижения37  38. Другими словами, существует свобода воли и человек не является полностью детерминированным существом.
На основе эволюционного мировоззрения Гинс абсолютно правильно предлагает изучать психику и поведение человека в сравнении с психологией животных, а психологию взрослых в сравнении с психологии детей. Этот постулат Г инса созвучен современной приматологии.
Гине также признает исключительную важность влияния на человека общественной среды. Психология, по его мнению, должна изучать то, как изменяются прирожденные свойства человека под влиянием воспитания и культуры39.
Наконец Г инс считает чрезвычайно важным признание в психологии людей, с одной стороны, бесконечного разнообразия и часто противоречивых склонностей, характеризующих различные типы людей, а с другой стороны - организующей силы идей, в
37 Там же - С 16
38 Там же
39 Там же
23


Психологическая теория права и современность
частности этических идей, «без которых душа человека напоминала бы хаос и не знала бы законченности характера и гармонии духа, а следовательно и того равновесия, при котором только возможно ощущение счастья»40.
Эта мысль Гинса близка гуманистической психологии, в частности логотерапии Виктора Франкла. Как говорил Виктор Франкл: «Биологическая судьба представляет собой материал, который приобретает форму под воздействием свободного человеческого духа, то есть под влиянием того, ради чего, с точки зрения человека, он существует»41.
Психологическая теория права является эволюционной теорией и на ее создателя значительное влияние оказало учение Дарвина. Вместе с тем, представители этой теории отбрасывали социал- дарвинизм, а также критически относились к тезису о борьбе за существование как решающем факторе эволюции природы и общества. Так, Гине, с одной стороны, признавал, что первобытная психология была выкована «железными законами борьбы за существования»; однако, с другой стороны, подчеркивал, что борьба за существование сама по себе не приводит к победе лучших42. Гине обращал внимание на то, что, например, в природе паразиты оказываются вполне приспособленными к существованию, чтобы жить за счет более совершенных организмов, а в жизни человеческого общества слепая борьба за существование не ведет к торжеству добра и справедливости43. Прогресс, утверждает Гине, не происходит сам собою, а естественный ход истории напоминает круговорот. Несмотря на это, подлинный прогресс все-таки возможен, поскольку люди обладают способностью формировать идеалы и оценивать происходящее с точки зрения отдаленных целей44. Таким образом, Гине в своей социально-психологической
40 Там же
41 Франкл В Общий экзистенциальный анализ (http //krotov info/hbrary/21 _t7ra/nkl_ 14 htm)
42 Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С 4
43 Там же.
44 Там же - С 5
24


Александр Мережко
теории права попытался создать синтез учения Петражицкого с традицией идеалистической философии права. Оригинальным является и то, что Гине в своей концепции идеалов и их роли в обществе и праве воспользовался учением Павлова о рефлексах. Ученый отмечал, что жизнь и поведение человека нельзя полностью свести к рефлексам, поскольку это поведение носит гораздо более сложный характер. В то же время Гине утверждал, что психология человеческих обществ, состоящих из многих миллионов людей, повелительно требует объединения, которое может произойти при посредстве руководящих идей и идеалов45. Гине в этой вязи пишет: «Если воспользоваться и здесь учением Павлова, то по отношению к таким стимулам, как законы, распоряжения и лозунги власти, - руководящие идеи добра и справедливости, идеалы красоты и истины, играют такую же роль, как общие рефлексы по отношению к специальным. Если общие рефлексы (в данном случае «идеалы») исчезают или ослабляются, то и частные теряют силу»46.
Исходя из этого, предпосылкою прогресса Г инс считал надлежащее понимание человеческой природы, преданность идеалам и борьбу за их осуществление47. Одним словом, прогресс для Гинса - это борьба за идеалы. И хотя Гине не давал четкого научного определения идеалу, тем не менее, его концепция в целом не противоречит учению Петражицкого, поскольку сам Петражицкий в своей теории утверждал идеал альтруистической любви.
Психологическая теория и физиология И.П. Павлова
Как известно, в своем учении академик И.П. Павлов утверждал существование рефлексов: безусловных и условных. В учении Павлова безусловные рефлексы - наследственно передаваемые (врожденные) реакции организма, присущие всему виду,
выполняющие защитную функцию, а также функцию поддержания гомеостаза (постоянства внутренней среды организма). В отличие от безусловных рефлексов, условные рефлексы возникают и
45 Там же
46 Там же
47 Там же.
25


Психологическая теория права и современность
прекращаются на основе индивидуального опыта каждого живого существа, отвечая потребностям его приспособления к природным и социальным условиям. Механизм условного рефлекса достаточно прост: определенное поведение подкрепляется его положительными результатами. Этот же механизм можно описать посредством эмоциональной психологии Петражицкого: аппульсивные
(притягивающие) эмоции, переживаемые человеком, ведут к закреплению определенного паттерна поведения, а репульсивные (отталкивающие) - к его искоренению. Условных рефлексов великое множество, так же как велико число стимулов, вызывающих эти рефлексы.
По версии С.Л. Рубинштейна, в учении Павлова условный рефлекс включает психические компоненты, но он включает их как компоненты объективного поведенческого акта48.
В учении Павлова переходом от безусловных к условным рефлексам служит «ориентировочный рефлекс», известный в психологии как любопытство, и рефлекс цели. Как пишет Гине, ориентировочный рефлекс создает то, что известно в психологии под именем внимания, а рефлекс цели в связи с ориентировочным рефлексом определяет волевые движения и поступки49. Таким образом, рефлекс цели определяет основные направления деятельности; он дает, по мнению Гинса, то, что мы называем смыслом жизни50.
Изучая пищеварительные процессы, Павлов обнаружил существование сложных цепных рефлексов. Одно движение вызывает другое, они составляют своеобразную цепь. Некоторые из этих сложных цепных рефлексов являются врожденными и их называют инстинктами.
Наряду с такими безусловными рефлексами, как пищевой, половой и охранительный («инстинкт самосохранения») Павлов
48 Рубинштейн С.Л Проблемы общей психологии -M «Педагогика», 1973 - С 181
49 Гине Г.К. Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С 22
so Там же
26


Александр Мережко
отмечал также существование «рефлекса свободы» и рефлекс покорности. Рефлекс свободы заставляет живое существо
преодолевать преграды и барьеры, стоящие на его пути, а рефлекс покорности ведет к падению агрессивной реакции сильнейшего.
Некоторые ученики Петражицкого, например, Н.С. Тимашев, предпринимали попытки объединения психологической теории и учения Павлова об условных рефлексах. Так, Тимашев использовал учение академика Павлова об условных рефлексах для того, чтобы объяснить фиксацию и автоматизм правового поведения. Ученый считал, что поведение человека в соответствии с правовыми предписаниями часто происходит посредством условных рефлексов: определенные слова, жесты и символы вызывают в поведении человека автоматические «правовые реакции» без их субъективной интерпретации. Тимашев обратил внимание на определенный параллелизм между структурой правовой нормы и условным рефлексом. Гипотеза правовой нормы, по его мнению, играет роль стимула, а диспозиция - реакции. В своей криминологической теории Тимашев обосновывал наказание в качестве социально-культурного рефлекса.
Он также обращал внимание на роль условных рефлексов в обеспечении верховенства закона51. При этом ученый поддерживал идею, согласно которой социальный контроль, особенно контроль посредством законов, основан на условных рефлексах. Он также признавал, что не существует точного исследования, как именно осуществляется этот контроль и какие именно безусловные рефлексы формируют основу условных рефлексов (например, таких рефлексов, как рефлекс свободы и подчинения)52.
Говоря о феномене власти, Тимашев выдвинул гипотезу, что в формировании привычки повиноваться играют роль условные рефлексы, открытые академиком Павловым: командное слово через некоторое время начинает непосредственно вызывать требуемое движение, не проходя через сознание53.
51 Мережко А А Социология права H С Тимашева - Одесса «Фенікс», 2012 - С 96.
52 Там же
53 Там же - С 156
27


Психологическая теория права и современность
Интересно отметить, что попытки использовать рефлексологию Павлова в теории права предпринимались некоторыми советскими теоретиками права. Так, в Журнале «Право и жизнь» за 1927 год Н.М. Тоцкий в своей статье «Механизм действия нормы» приходил к выводу, что в процессе образования правоотношения между людьми «проторяется особый путь к комбинациям двигательных реакций, выражающий собою повиновение». Повторение действия комплекса раздражителей на определенную двигательную реакцию приводит к постепенной замене физического насилия (безусловный раздражитель) действием нормы (условный раздражитель). Другой советский автор, Г. Волков, опубликовал книгу «Уголовное право и рефлексология», в которой он также попытался применить учение Павлова к проблематике регулирования в области уголовного права. Предметом науки уголовного права, считал этот автор, должно быть поведение людей. Вместе с тем, в своей книге Волков отмежевался от таких «уклонов» в рефлексологии, как: 1) уклоны механистические, 2) уклоны биологические и 3) уклоны идеалистические (например, «энергетика» Бехтерева). Эти уклоны, по мнению Волкова, представляют собой три оттенка эклектического «перекочевывания» из лона вульгарного материализма в лоно идеалистическое и обратно.
До сих нет однозначного ответа на вопрос о том, как именно соотносятся такие понятия, как «рефлекс» в теории Павлова и «эмоция» (импульсия) в учении Петражицкого. Как известно, Петражицкий не соглашался с учением Павлова. Вместе с тем, то, что Павлов называл безусловными рефлексами (половой рефлекс, пищеварительный, охранительный), Петражицкий и его ученики называли биологическими эмоциями, а то, что Павлов именовал условными рефлексами, школа Петражицкого была склонна рассматривать как культурно-социальные эмоции. Возможно, Павлов и Петражицкий говорят об одном и том же явлении, только берут его с разных сторон. Павлов рассматривает его с внешней точки зрения (рефлексологической), а Петражицкий с внутренней (эмоциональнопсихологической). Различия в анализе этого явления может быть объяснено различными методами, которые использовали эти ученые
28


Александр Мережко
в процессе познания. Одним словом, рефлекс - это физиологическая реакция организма на стимул (раздражитель), а эмоция - психическая реакция на стимул. С учетом того, что организм человека представляет собой психофизическое единство мы можем утверждать единство психофизической, т.е. эмоциональнорефлекторной реакции на внешние и внутренние стимулы.
Возьмем в качестве примера такое явление, как голод, которое можно рассматривать с трех точек зрения: 1) физиологической, 2) психологической (индивидуально и социально-психологической), 3) социологической.
Петражицкий показал в своей теории, что голод, как явление психологическое, а не физиологическое, заставляет ум индивида работать в направлении поиска пищи и воображение еды вытесняет в сознании человека другие мысли. То же самое касается и эмоции страха, которая подчиняет поведение и мысли человека, заставляя его бежать или искать убежище.
Учение Павлова о рефлексах может быть полезно для развития эмоциональной психологии. Как считал Гине, хотя Павлов и не называл себя психологом, его работы проливают свет на многие трудные вопросы психологии54. «Описывать переживания, - пишет Г инс, - не зная, как они возникают, какие процессы их сопровождают, это не значит объяснить явление»55. Поэтому Гине был убежден в том, что учение Павлова подтверждает и укрепляет выводы психологии.
В то же время Г инс считал, что при посредстве рефлексов нельзя отличить правовых переживаний от нравственных, или поведения, диктуемого эстетическими правилами, от поведения, связанного с правилами приличия56. Решающую роль в определении характера этих эмоций Г инс отводит сознанию человека, точнее, его самосознанию, которое положено в основу психологии.
54 Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С 25
55 Там же.
56 Там же - С. 28.
29


Психологическая теория права и современность
Говоря о взаимоотношении между психологией и физиологией Павлова, Гине пишет: «Психология человека теснейшим образом связана с физиологией центральной нервной системы. Но поведение и характер человека преобразуются под влиянием идей и стремлений, лишенных признаков механического воздействия. Эта сторона не поддается лабораторному исследованию. Здесь применен только соединенный метод внутреннего и внешнего наблюдения. Психология будет всегда захватывать более широкое поле наблюдений, чем физиология центральной нервной системы, ограничивающаяся опытами над собаками и другими животными, не понимающими, что, и для чего с ними делают. Она - надстройка над физиологией: с первого этажа больше видно. Наблюдения
психологов будут проверяться физиологами в доступны им пределах и, если гений И.П. Павлова будет жить в его последователях, то взаимодействие тех и других откроет много сокровенных тайн человеческой природы»57.
Итак, как мы видим, физиология - это фундамент, а психология надстройка. Развивая эту мысль Гинса, мы можем сказать, что физиология, в свою очередь, основывается на фундаменте нейробиологии, а над психологией возвышается социальная психология, а затем социология.
Психологическая теория и коллективная рефлексология
Одним из основателей коллективной рефлексологии стал В. Бехтерев, выступавший против интроспекционистской психологии и рассматривавший всю совокупность психических явлений и форм человеческого поведения на основе понятия рефлекс. По его мнению, коллективная рефлексология, изучая массовые или коллективные проявления соотносительной деятельности, пытается выяснить, как путем взаимоотношения отдельных индивидов в общественных группах и сглаживания их индивидуальных различий достигаются социальные продукты их соотносительной деятельности58. Коллективная рефлексология, по Бехтереву, является промежуточным
57 Там же.
58 Бехтерев В Избранные работы по социальной психологии (http://www gumer info/bibliotek_Buks/Psihol/beht/03 php).
ЗО


Александр Мережко
звеном, соединяющим рефлексологию и социологию. Предметом изучения коллективной рефлексологии является возникновение общественных рефлексов и поводы к ним,равно как их направление и проявление. Основным методом коллективной рефлексологии Бехтерев считал анализ сочетательно-двигательных рефлексов, доступных для объективного внешнего наблюдения и регистрации.
На основе физических законов Бехтерев пытался дать объяснение таким сложным социальным процессам, как развитие и преемственность культурных традиций, образование социальных общностей, динамика общественных взглядов и настроений и т.д.
Ученый также утверждал энергетическую природу психических явлений, имеющих «свободную энергию», представляющую «дематериализацию» физических тел. Понятие энергия в учении Бехтерева выступает в качестве базового, субстанциального основания как психических, так и материальных явлений, источника развития и проявления всех форм жизнедеятельности человека и общества. Согласно Бехтереву, в ходе взаимодействия человека с миром внешняя («свободная») энергия поступает в организм человека через органы чувств и преобразуется в них в нервно-психический процесс. Проявляя те или иные формы социальной активности, человек (или общество), наоборот, превращает нервно-психическую энергию в свободную энергию, тем самым пополняя мировое энергетическое пространство. Бехтерев, в частности, утверждал: «Строго объективное изучение личности приводит нас к выводу, что индивид есть результат воздействия внешних энергий, что он сам есть скопление энергии, главным аккумулятором которой являются клеточные элементы и, в частности, нервная система вообще и центральные ее органы в особенности»59.
Он также был убежден, что развитие коллективных рефлексов и вообще все проявления «собирательной личности» идут в общем теми же путями, как и проявления отдельной личности. Одним словом, для учения Бехтерева характерны механицизм и энергетизм. Его главная методологическая ошибка состоит в редукционизме, т.е.
” Там же.
31


Психологическая теория права и современность
в том, что сложные психические процессы он пытается свести к более простым физиологическим процессам. Однако на самом деле психологию нельзя сводить к рефлексологии; точно так же как методологически неправильно сводить социальную психологию к психологии индивидуальной.
Определяя коллектив (социальную группу), Бехтерев в качестве главного признака берет объединение людей вокруг общей цели для осуществления совместной деятельности. Ученый полагает, что только общность интересов и задачи является тем стимулом, который побуждает коллектив к единству действий и придает смысл существованию коллектива. Исследуя различные виды коллективов, начиная от самых элементарных и простых, Бехтерев приходит к выводу, что государство представляет собой большой и сложный коллектив, связанный одним общим высшим исторически сложившимся установлением с определенными прерогативами власти и определенной организацией. Наиболее обширную социальную группу, по Бехтереву, представляет собою все цивилизованное человечество, имеющее общие интересы населения земного шара и руководимое общечеловеческими руководящими принципами.
Согласно Бехтереву, если один ряд коллективных рефлексов относится к порядку наследственно-органических (инстинктивных), то другой - к порядку высших сочетательных рефлексов, приобретаемых путем жизненного опыта. Он выделяет коллективные рефлексы оборонительного и наступательного характера. Например, восстание (революцию) Бехтерев рассматривает как «коллективный сочетательный рефлекс». Он пишет: «Так, например, развитие восстания как коллективного сочетательного рефлекса надо представить себе таким образом, что личный опыт каждого индивида сделал привычным для него развитие протеста как сочетательного оборонительного рефлекса, возникающего на почве обыкновенного оборонительного рефлекса при неблагоприятных физических воздействиях. Когда накопляется достаточно внешних поводов для этого протеста со стороны многих индивидов, проявления протеста быстро обобщаются в коллективе, причем развивается в этом смысле
32


Александр Мережко
благодаря взаимовоздействию и заразе определенное коллективное единство, еще более усиливающее проявление протеста. Когда такое протестующее единство в коллективе образовалось, достаточно малейшего повода как раздражителя, чтобы коллективный протест достиг степени народного волнения, которое, нарастая все больше и больше, доходит до коллективного взрыва в форме восстания»60.
Напомним, что в учении Петражицкого революция представлена как разрыв между официальным и массовым интуитивным правом. Можно сказать, что Петражицкий и Бехтерев описывают механизм революции с различных точек зрения. Петражицкий с точки зрения эмоциональной психологии (т.е. с внутренней, психологической точки зрения), а Бехтерев - с точки зрения наблюдения внешнего поведения людей (т.е. с внешней точки зрения). Таким образом, обе точки зрения - эмоционально-психологическая и коллективнорефлексологическая - в какой-то мере дополняют друг друга.
Интересно отметить, что «Оранжевая революция» 2004 года и «Революция достоинства» 2014 года в Украине также были связаны с эмоциональным фактором, что отмечали украинские социологи. Как пишет украинский социолог Ирина Бекешкина: «... для революции не нужно большинство, толчком служит какое-то событие, которое возмутит активную часть общества. В 2004 году перед Оранжевой революцией это была фальсификация выборов, толчком для Майдана - избиение студентов, которое со смаком показали по телеканалам. Это была всеобщая захватывающая эмоция: как так, наших бьют?»61.
Как видим современная социология подтверждает
психологическую теорию революции Петражицкого.
Довольно критическую позицию в отношении рефлексологии, в том числе коллективной рефлексологии, занимал Гине, который полагал, что если бы поведение людей заключалось в условных рефлексах, а законы и правила служили бы сигналами, которые вызывают условные рефлексы, то оставалось бы наладить
60 Там же
61 Ирина Бекешкина Мирных майданов в Украине уже не будет, у людей на руках достаточно оружия (http //apostrophe ua/article/politics/2017-01 -09/irina-bekeshkina-mimyih-maydanov-v-ukrame-uje-ne-budet-u- lyudey-na-rukah-dostatochno-oruj iy a/9255)
33


Психологическая теория права и современность
сигнализацию и выдрессировать соответствующие условные рефлексы62. Вместе с тем, он отмечал и то, что практика современных диктатур в значительной мере основывается на такой рефлексологии.
Психологическая теория права и психоанализ
Психоанализ, так же как и другие направления психологии, может внести свой вклад в развитие психологической теории права. Напомним вначале основные положения психоанализа.
Как известно, 3. Фрейд утверждал, что в психике человека существуют три уровня, три инстанции: 1) Бессознательное (Оно), 2) Сознательное (Я) и 3) Сверх-Я.
Бессознательное представляет собой сферу заложенных в человеческой психике инстинктов, неконтролируемых неосознанных инстинктивных желаний, оказывающих влияние на человеческое поведение. Бессознательное, руководствующееся принципом
удовольствия, содержит в себе два основных первичных влечения: 1) сексуальные желания и 2) влечение к смерти (обращенное вовне, оно становится стремлением к разрушению).
Сознательное - это область контакта между бессознательным и внешним миром реальности. Фрейд полагает, что мир человеческой культуры как продукт организованной деятельности формируется в результате взаимодействия сознательных «Я». Сфера культуры, включая ее такие необходимые компоненты, как право и нравственность, состоит из согласованных между людьми социокультурных норм, установок и правил.
Сверх-Я - своеобразная бессознательная проекция установок мира культуры в человеческую психику. Эта психическая инстанция содержит в себе представления общества и государства как чего-то внешнего. Этические эмоции (право и нравственность) восходят к Сверх-Я. Можно предположить, что когда Петражицкий пишет о существовании «высшего мистического авторитета», то он имеет в виду то, что Фрейд называет Сверх-Я. Например, Петражицкий пишет: «Соответственные моторные возбуждения и понукания
62 	Гинс Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С 5
34


Александр Мережко
имеют своеобразный мистическо-авторитетный характер. Они противостоят нашим эмоциональным склонностям и влечениям, аппетитам и т.п., как импульсы с высшим ореолом и авторитетом, исходящие как бы из неведомого, отличного от нашего обыденного я, таинственного источника (мистическая, не чуждая оттенка боязни окраска). Этот характер этических эмоций отражается, между прочим, в народной речи, поэзии, мифологии, религии и т.п. произведениях человеческого духа в форме соответствующих фантастических представлений, в частности в форме представлений, что в таких случаях наряду с нашим я имеется налицо еще какое-то другое существо, противостоящее нашему я и понукающее его к известному поведению, какой-то таинственный голос обращается к нам, говорит нам»63.
По существу, здесь Петражицкий описывает Сверх-Я.
Согласно учению Фрейда, бессознательное и Сверх-Я находятся в конфликте, отражающем столкновение инстинктивно-природного и социально-культурного начала в психике индивида. Возможно, речь идет о столкновении биологических (например, полового влечения) и социально-культурных эмоций. В таком конфликте наше Я оказывается под давлением со стороны бессознательного (природной стихии) и Сверх-Я (требованиями культуры).
Известно также, что основной направляющей силой человеческого поведения Фрейд считал стихийное инстинктивноприродное начало - объединяющий всех людей половой инстинкт продолжения рода, а заложенную в бессознательном сексуальнобиологическую энергию этого основного инстинкта он называл либидо. Эта энергия находит выход не только в половом акте, но также в культурном и социальном творчестве, когда первичные биологические инстинкты принимают форму стремления к высоким идеалам, познанию мира, творчеству (сублимация). Такая сублимация позволяет психике человека найти компромисс между природным и социальным. Противоположностью сублимации в
63 	Петражицкий Л И Теория права и государства в связи с теорией нравственности Том I // Петражицький ЛЙ Вибрані праці У 2 кн - Кн 2 - К Либідь, 2011 - С 29
35


Психологическая теория права и современность
учении Фрейда является такой психический механизм контроля разума над чувствами, как «вытеснение», под которым ученый понимает защитный механизм психики, состоящий в активном забывании, удалении из сферы сознательного в бессознательное неприемлемых для сознательного влечений и импульсов. Согласно учению Фрейда, человек разрывается между природными инстинктивными влечениями и запретными нормами культуры, между сексуальным (стихийно-природным) и социальным (нормативно-культурным), между агрессивностью и моралью. Фрейд даже утверждает, что чем выше развита культура, тем сильнее ее побочные эффекты: когда культура требует от человека больше того, что он может, это вызывает у него бунт или невроз, либо делает его несчастным. Такое противоречие между природными инстинктами и требованиями культуры снимается путем своеобразного компромисса определяемого социокультурными нормами, установками и запретами: «можно, но при известных условиях». Рассматривая культуру как «проекцию индивидуальной психики на общественный экран», Фрейд и его последователи видят в ней механизм социального подавления свободного внутреннего мира индивидов, набор принуждений и запретов, компромисс между принципом удовольствия и принципом реальности. Согласно Фрейду, конфликты психики отдельных людей, имеющие биологическую основу, приобретают общественную значимость, и становятся главной причиной и содержанием разных сторон культуры - морали, искусства, государства, права, религии и т. п.
Значение психоанализа для развития психологической теории права отмечал Гине. Он, в частности, утверждал, что «психоаналитические познания необходимы для судьи, потому что его ответственная должность имеет своим объектом человека, они необходимы также для учителей и воспитателей, которым вверяется руководство развитием детей»64.
64 	Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 — О із
36


Александр Мережко
Ученый также говорил о том, что для лучшего понимания психологии людей и для установления способов борьбы с преступностью, необходимо изучать бессознательную и подсознательную жизнь человека65.
Психологическая теория права и бихевиоризм
На первый взгляд бихевиоризм с его методологией, делающей акцент на анализе внешнего поведения человека, представляет собой радикальную противоположность психологической школе права, видящей первопричину поведения человека в его эмоциях. С точки зрения сторонников теории бихевиоризма поведение человека определяется, с одной стороны, его генетикой, а с другой - физической и социальной средой. Под социальной средой бихевиористы понимают совокупность таких социальных институтов, как институты культуры, общественные организации, система образования, средства массовой информации и даже ситуация в семье. В простых социальных структурах поведение человека является достаточно простым, а в сложных организациях поведение человека представляет собой сложную систему поведенческих реакций. Иными словами, согласно бихевиористам, структура поведения человека является в значительной мере копией структуры той социальной среды, в которой человек функционирует.
Общество в целом бихевиористы видят в качестве своеобразной конфигурации или мозаики стимулов, определяющих реакции человека. Согласно этим ученым, поведение человека - это функция совокупности разнообразных внешних стимулов, т.е. в таком понимании личность полностью детерминирована внешними событиями.
Бихевиористы отрицают влияние внутренних психических переживаний человека, его эмоций, на его внешнее поведение. Так, по мнению Скиннера, «сознательное управление своей судьбой» - это всего лишь некая коллективная иллюзия.
Вместе с тем, современные бихевиористы признают тот факт, что поведение человека оказывает влияние на его социальную среду.
65 	Там же
37


Психологическая теория права и современность
Так, например, еще Скиннер отмечал следующее: «Человек может управляться средой, однако следует помнить, что среда почти полностью сформирована самим человеком. Физическая среда большинства людей в значительной степени является созданием людей. Улицы, по которым мы ходим, стены, которые нас защищают, одежда, которую носим, многие виды продуктов питания, которые мы потребляем, инструменты, которые мы используем, средства коммуникации, которыми мы передвигаемся, большинство средств массовой информации, которые мы слушаем, читаем или смотрим, созданы самими людьми. Социальная среда является, вполне очевидно, полностью созданной людьми; ее продуктом является язык, который мы используем, обычаи, которые мы соблюдаем, образцы поведения в этических, религиозных, административных, экономических, воспитательных и психотерапевтических институтах, которые нами управляют»66.
Таким образом, между средой и человеком существует обратная связь. Социальные институты влияют на поведение человека, однако он организует и формирует ту социальную среду, в которой живет. При этом бихевиористы не отрицают факт существования внутренней психической жизни человека; они лишь полагают, что эта жизнь не регулирует его поведения.
Бихевиоризм стремится к тому, чтобы быть полностью «объективной» наукой, исследующей причинно-следственные отношения между наблюдаемыми явлениями. Согласно
бихевиористам, поскольку только внешние стимулы и реакции могут наблюдаться и быть измерены, то только они могут быть предметом научного анализа. По их мнению, исследование внутренних психических состояний, которые, якобы, недоступны наблюдателю, ведет к псевдонаучным теориям. Бихевиористы также полагают, что невозможно объяснить поведение какой-либо системы, полностью находясь внутри этой системы; поскольку для понимания действия системы необходимо анализировать те силы, которые воздействуют на данную систему извне. Однако, на самом деле, этот
66 	Skinner В F. Beyond Freedom and Dignity - London, 1971 - S 205-206
38


Александр Мережко
методологический тезис бихевиористов нисколько не отрицает методологию психологической школы, поскольку, во-первых, метод интроспекции подразумевает, что субъект, использующий этот метод, абстрагируется от непосредственного предмета своего исследования, т.е. эмоций, протекающих в психике данного субъекта; во-вторых, второй метод психологического анализа - наблюдение - так же позволяет наблюдать за функционированием «системы» (т.е. эмоций других людей) со стороны, по их внешним проявлениям.
По справедливому замечанию Питирима Сорокина: «Стоя на чисто объективной точке зрения и исключая начисто психические переживания из области исследования, мы в ряде случаев рискуем не понять весьма многое; явления подвига и энтузиазма, явления жертвенности и религиозного экстаза, акты обожания и преклонения, акты ненависти и любви, и т.д. и т.д. во многих случаях с чисто объективной точки зрения будут похожи на кабалистические знаки, ключ к чтению которых потерян»67.
Как подчеркивают современные психологи, игнорирование бихевиористами роли внутренних (т.е. психических, эмоциональных) факторов в регулировании поведения человека является наиболее слабым звеном этой теории68. Без учета внутреннего психического фактора в поведении человека бихевиоризм теряет свою объяснительную силу69. Иными словами, для своего развития и создания полноценной научной теории бихевиоризм нуждается в психологической теории. По большому счету, обе теории не столько противоречат, сколько дополняют друг друга.
Следует отметить, что само понятие «социальная среда» или общество в теории бихевиоризма носит, скорее, метафизический, а не научный характер. Согласно учению бихевиоризма поведение человека целиком и полностью детерминировано генетикой и социальной средой, т.е. теми стимулами, поступающими из социальной среды, которые воздействуют на поведение человека.
67 	Сорокин П Система социологии Том I. Социальная аналитика Часть I Учение о строении простейшего
(родового) социального явления - Прага, 1923 - С 63 ” Kozielecki J Koncepcje psychologiczne człowieka. - Warszawa, 1976 - S 24
69 Ibid - S 25
39


Психологическая теория права и современность
Однако вполне закономерен вопрос: кто именно создает и
осуществляет реализацию этих стимулов? Некая метафизическая «социальная среда» или конкретные люди? Если конкретные люди, то получается логический замкнутый круг.
Кроме того бихевиористы недостаточно ясно объясняют то, что они имеют в виду под термином «стимул». По-видимому, они ошибочно отождествляют это понятие с тем, что Питирим Сорокин называет «проводниками». Под проводниками взаимодействия Сорокин понимает все те средства, благодаря которым раздражение (психическое переживание, эмоция), исходящее от одних индивидов, передается и доходит до других70. Эти проводники Сорокин делит на такие виды: 1) чисто физические проводники и 2) проводники- символы или проводники-сигналы.
Эти проводники, составляя необходимый элемент взаимодействия и имманентно возникая в его процессе, образуют в своей совокупности то, что носит название материальной культуры71.
Вместе с тем современные психологи утверждают, что практически каждая эмоция проявляется в поведении. Некоторые даже говорят о том, что поведение или определенные жесты человека следует признать необходимым элементом эмоций72.
Бихевиоризм может быть дополнен эмоциональной психологией Петражицкого, поскольку, по мнению некоторых психологов, эмоция представляет собой связующее звено между стимулом и реакцией. Таким образом, бихевиористская модель может выглядеть так: стимул эмоция реакция.
70 Сорокин П Система социологии. Том I. Социальная аналитика Часть I Учение о строении простейшего (родового) социального явления - Прага, 1923. - С 94.
71 Там же
72 Psychologia emocji (redakcja Michael Lewis, Jeannette M Haviland-Jones) - Gdańsk Gdańskie wydawnictwo psychologiczne, 2005 - S 29
40


Глава III.
Понятие эмоции в современной науке и учении Петражицкого
Эмоции отражают наше отношение к какому-либо человеку или ситуации. В самом общем смысле эмоция - это психическая (т.е. происходящая в психике) реакция на что-то (т.е. внутренний или внешний раздражитель), которая может быть осознанной или, что бывает чаще, неосознанной.
Жизнь человека и всего человеческого рода можно рассматривать как реакции на разного рода раздражители (внешние и внутренние). В ходе эволюции полезные с точки зрения выживания и приспособления к условиям существования реакции человека закрепляются и накапливаются в виде условных и безусловных рефлексов (инстинктов). В этом смысле инстинкты человека - это результат закрепления полезных реакций в человеческом роде. На типичные раздражители человек реагирует автоматически, бессознательно, т.е. эти раздражители приводят в действие инстинкты человека; тогда как нетипичные, новые раздражители могут вызывать в человеке осознанную реакцию.
Причиной возникновения эмоций являются потребности человека (начиная с физиологических и заканчивая социальными и духовными потребностями). Например, причинами эстетических и этических эмоций являются эстетические и нравственные потребности человека. Вместе с тем, эмоции служат своеобразным индикатором удовлетворения потребностей. При этом эмоции помогают человеку адаптироваться к природным и социальным условиям. С одной стороны, эмоции дают человеку информацию о его насущных потребностях, а с другой - мотивируют его к определенному поведению. Поскольку потребности человека можно поделить на два основных вида - биологические и социальнокультурные, то, соответственно, эмоции так же можно поделить на биологические и социальные.
41


Психологическая теория права и современность
Если вспомнить известную пирамиду потребностей психолога Абрахама Маслоуа, то можно сказать, что каждому уровню потребностей человека соответствует свой вид эмоций. Как известно, Маслоу выделяет пять основных уровней потребностей:
1. Физиологические: голод, жажда, половое влечение и т. д.
2. Потребности в безопасности: комфорт, постоянство условий жизни.
3. Социальные: социальные связи, общение, привязанность, забота о другом и внимание к себе, совместная деятельность.
4. Престижные: самоуважение, уважение со стороны других, признание, достижение успеха и высокой оценки, служебный рост.
5. Духовные: познание, самоактуализация, самовыражение, самоидентификация.
Если первому уровню (физиологическим потребностям) соответствуют биологические эмоции, то всем остальным - социально-культурные. Причем правовые эмоции, вероятно, соответствуют уровню потребностей в безопасности (поскольку право служит обеспечению безопасности человека), а также уровню социальных потребностей (поскольку право регулирует совместную деятельность людей и социальные связи).
Понятие юридической (правовой) эмоции - ключевая категория психологической теории права. Вместе с тем, само понятие «эмоция» в современной науке весьма многозначно и по поводу его содержания в современной психологии существует множество противоречивых мнений. На этот счет в психологии сложились различные концепции эмоций. Так, некоторые психологи рассматривают эмоции в качестве регулятора деятельности человека. Например, Мак-Дугал (McDougall) главным регулятором целенаправленного поведения животных и людей считает инстинкты. Причем каждый инстинкт состоит из трех элементов: 1) из
предиспозиции (предрасположенности) к тому, чтобы обратить внимание на стимул, 2) из эмоции, 3) из пре диспозиции к выполнению определенных действий. Именно эмоция представляет собой направляющую силу инстинкта, поскольку направляет
42


Александр Мережко
индивида на достижение определенных целей. Отдельным инстинктам соответствует определенные эмоции. Так, инстинкту бегства соответствует эмоция страха, инстинкту борьбы - эмоция гнева, родительскому инстинкту - эмоция нежности и т.д. Имеют место также вторичные эмоции, возникающие из нескольких первичных эмоций. Эмоция содержит импульс к действию. Однако то, как именно поведет себя человек в той или иной ситуации, зависит не только от самой эмоции, но также и от чувств. Под чувствами Мак-Дугал понимает приобретенные, а не врожденные, психические структуры. Чувства - это индивидуальные тенденции к переживанию определенных эмоций по отношению к какому-либо конкретному предмету, возникающие вследствие опыта, касающегося этого предмета.
В концепции Мак-Дугала эмоциональные явления - это процессы, регулирующие поведение человека, которые проявляются в двух формах: 1) в форме эмоций, непосредственно зависящих от врожденных механизмов инстинктов, и 2) в форме чувств, представляющих собой приобретенную форму, являющимися более сложными, чем инстинкты, и связанными с определенными предметами.
По существу, в концепции эмоций Мак-Дугала речь идет о двух видах эмоций: биологических и социальных.
Особое место эмоции занимают в психоанализе, поскольку там они выступают в роли главного регулятора поведения человека. Источником эмоций в психоанализе являются биологические влечения, резервуар которых Фрейд называл «Оно» (Id). По мере развития контактов индивида с окружающим миром эмоции начинают ассоциироваться с определенными предметами внешнего мира, в силу чего эти предметы приобретают для индивида определенную ценность. Контакты с внешним миром ведут также и к другим последствиям для психической жизни индивида: в его психике формируются
психические механизмы ограничения и моделирования эмоциональных реакций, что в определенных случаях ведет к устранению эмоций из сферы сознания. Процесс устранения (вытеснения) эмоций из области
43


Психологическая теория права и современность
сознания происходит благодаря возникновению эмоции страха. Результатом взаимодействия с внешним миром является также возникновение в психике индивида новых психических структур, представляющих общество («Сверх-Я»).
Психическую эволюцию человека психоанализ видит следующим образом.
На начальном этапе развития психики индивида он полностью подчинен эмоциям и влечениям, сосредоточенным в бессознательном, в «Оно». На этом этапе индивид руководствуется принципом удовольствия. Постепенно в психике индивида развиваются мыслительные способности, память, суждение и т.п., т.е. формируется его «Я», являющееся той психической инстанцией, которая регулирует эмоции. На этом этапе человек начинается руководствоваться в своем поведении принципом реальности. При этом, как отмечают некоторые психоаналитики, «Я» также может быть источником определенных эмоций.
Теория психоанализа может быть в некоторой степени полезна для развития и лучшего понимания психологической теории права. Так, «Оно» представляет собой источник биологических эмоций, а «Я» и «Сверх-Я» - социально-культурных эмоций. Правовые эмоции, по всей вероятности, возникают в области «Я» и «Сверх-Я». Причем в психике индивида представление государства и его права связано со «Сверх-Я». Отсюда представление о государстве как о некой внешней силе.
Советские психологи видели в эмоциях особую форму отношения к предметам и явлениям внешнего мира, обусловленную их соответствием или несоответствием потребностям человека. Для них эмоции представляли собой форму отражения отношения предметов окружения к субъекту. Причем отражения активного, а не пассивного.
Чешский автор Мирослав Плзак считает, что эмоции можно только описывать, поскольку их основным свойством является то, что их «переживают»73. Он утверждает, что не существует эмоций вне
73 	Plzak M Gra о ludzkie szczescie - Warszawa Wiedza powszechna, 1980 - S 7
44


Александр Мережко
сознания человека, и что эмоции представляют собой отражение взаимной зависимости74.
Согласно ученому, эмоции обладают следующими характеристиками :
1) знак: эмоции могут быть позитивными (приятными) и негативными (неприятными);
2) интенсивность: эмоции могут быть едва заметными и могут доходить до такой степени интенсивности, когда они полностью подчиняют себе сознание человека;
3) время действия: краткие вспышки эмоций называют
аффектами, более длительные - эмоциональными эпизодами, а длительные эмоции - настроениями или характером75.
Человек переживает негативную эмоцию тогда, когда его сознание «записывает», воспринимает определенное событие как нечто негативное с точки зрения его существования; например, как нечто, угрожающее его существованию. Причем здесь могут быть два вида негативных событий: 1) события, которые уже произошли и 2) события, которые могут произойти.
Позитивные эмоции имеют место тогда, когда: 1) произошло некое позитивное с точки зрения существования человека событие, либо 2) когда исчезла угроза наступления негативного события.
Эмоции отражают отношение определенного события к нашему существованию. Плзак утверждает, что сознание человека воспринимает события и внешний мир в целом с помощью двух аппаратов (типов мышления): 1) цифрового аппарата восприятия и 2) аналогового аппарата. Цифровой аппарат (цифровое мышление) распознает определенный факт или событие. Цифровое мышление является понятийным мышлением и принимает форму слов. Аналоговое мышление является интенсивным, внепонятийным и, по существу, эмоциональным76.
Главная задача эмоций - регулирование поведения индивида в обществе, а также регулирование общества в целом. По мнению
74 Ibid
75 Ibid - S 20
76 Ibid - S 84
45


Психологическая теория права и современность
Плзака, принятие решений на основании «здравого смысла» является не чем иным, как способностью преодоления тех эмоций, которые обеспечивают нам достижения краткосрочных целей во имя целей долгосрочных77  78. Для существования больших общественных групп, считает ученый, необходимо существование эмоционального
78
резонанса на уровне сочувствия другому человеку .
Эмоции могут сыграть важную роль при принятии серьезных политических решений. Так, решение Линкольна сражаться против рабства было в значительной степени обусловлено его эмоциональной реакцией на страдания других. Одному из своих друзей на Юге он писал, что воспоминания о скованных цепью рабах доставляют ему «непрерывные мучения».
Франс де Вааль обращает внимание на различия между эмоциями и инстинктами, а также на взаимосвязи между эмоциями и знанием. Ученый пишет: «Преимущество эмоциональной реакции перед
инстинктивной состоит в ее неоднозначности. Понятие «инстинкт» относится к генетической программе, которая говорит животному - или человеку, - что делать в тех или иных конкретных обстоятельствах. Эмоции, с другой стороны, производят внутренние изменения и одновременно обеспечивают оценку ситуации и возможных вариантов поведения. Неясно, есть ли у человека и других высших приматов инстинкты в точном смысле этого слова, но нет никаких сомнений в том, что эмоции у них есть. Немецкий специалист Клаус Шерер называет эмоции «разумным интерфейсом, промежуточным звеном между входом и выходом, действующим на основе того, что важнее всего для организма в данный момент. Это определение может показаться противоречивым, поскольку в нем эмоции названы разумными. Стоит, однако, помнить, что различия между эмоциями и знанием до сих пор до конца не определены. Здесь то и другое переплетаются»79.
77 Ibid -S 49
78 Ibid - S 55
79 Франс де Вааль Истоки морали В поисках человеческого у приматов (http //www rulit me/books/istoki- morali-v-poiskah-chelovecheskogo-u-pnmatov-read-3 50705-1 html)
46


Александр Мережко
Патриция Чёрчленд в книге «Мозговой трест» (Braintrust: What Neuroscience Tells Us about Morality) отмечает различия между биологическими и социальными эмоциями. Она пишет: «С
биологической точки зрения базовые эмоции - это инструмент, при помощи которого Мать-природа побуждает нас делать то, что мы должны делать, если хотим быть благоразумными. Социальные эмоции являются способом заставить нас совершать то, что мы должны совершать с точки зрения общества, а система поощрений и наказаний - способом научиться посредством прошлого опыта улучшать свое поведение в обеих сферах»80.
С этой точки зрения правовые эмоции - это разновидность социальных эмоций.
Петражицкий в своем учении утверждает, что в данный момент человека охватывает какая-то одна эмоция, в силу чего человек превращается в «психофизический аппарат», нацеленный на достижение определенной цели. Например, под воздействием чувства голода человек не думает ни о чем другом, кроме как о поиске пищи для удовлетворения своего голода. Собственно говоря, многие ученые того времени полагали, что всегда лишь одно побуждение овладевает животным или человеком полностью и безраздельно. Однако, современные ученые смотрят на это иначе. Так, согласно метафоре Джулиана Хаксли, человек или животное - это корабль, которым командует множество капитанов81. У человека, в отличие от животного, все эти командиры (т.е. эмоции) могут находиться на капитанском мостике одновременно, и каждый волен высказывать свое мнение; иногда они приходят к разумному компромиссу, который предполагает лучшее решение проблемы, нежели решение «самого умного» или «самого громкого» и сильного среди них, но иногда им не удается договориться, и тогда корабль остается без всякого руководства82.
80 Churchland Р Braintrust What Neuroscience Tells Us about Morality - Princeton and Oxford. Princeton University Press, 2011. - P 175
81 См Лоренц К Так называемое зло К истокам агрессии -К «Знання», 2011 -С 119.
82 Там же
47


Психологическая теория права и современность
Таким образом, в психике человека между несколькими эмоциями, способными меняться независимо друг от друга, могут возникать самые различные варианты взаимодействия. Например, возможны такие варианты взаимодействия: 1) несколько различных эмоций поддерживают и усиливают друг друга; 2) эмоции, не вступая во взаимодействие друг с другом, могут суммироваться в одном и том же поведенческом акте; 3) эмоции могут вступить в конфликт друг с другом и взаимно затормаживать друг друга.
Поскольку эмоции связаны с инстинктами, которые, в свою очередь, могут быть с точки зрения эволюции более молодыми и более древними, то и их влияние в психике человека может быть различным. Как правило, более молодые инстинкты и образовавшиеся на их основе эмоции могут переживаться сильнее, чем более старые инстинкты и эмоции. При этом нужно иметь в виду, что инстинкты и эмоции - различные явления. Если эмоции - это стремления к чувствованиям, то инстинкты - стремления к действиям.
По поводу того, где следует локализовать эмоции, т.е. в теле или сознании человека, в индивиде или обществе, в психологической литературе иногда высказывается мысль, что более целесообразно вместо поиска места эмоций в традиционных дихотомиях «тело- сознание», «индивид-общество» рассматривать эмоции и эмоциональный язык в качестве «коммуникативных знаков», выполняющих роль посредника в сложных взаимодействиях между телом, сознанием человека и обществом83  84.
Большинство современных концепций эмоциональной психологии предлагают двухфазовую модель эмоции, согласно которой вначале возникает «первичный», биологически детерминированный «аффект», а затем возникает «вторичный» культурный или познавательный процесс . Данная модель в целом справедлива по отношению к биологическим эмоциям, поскольку эти эмоции действительно реализуются в поведении человека, пройдя
83 Psychologia emocji (redakcja Michael Lewis, Jeannette M Haviland-Jones) - Gdańsk Gdańskie wydawnictwo psychologiczne, 2005 - S 55
84 Ibid
48


Александр Мережко
через своеобразный фильтр в виде этических эмоций (т.е. права и нравственности). Однако в отношении социально-культурных эмоций эта модель вызывает сомнения, поскольку эти эмоции далеко не всегда связаны с биологическими реакциями человека. Чаще они возникают вследствие реакции на некие идеальные представления в психике человека.
Понятие эмоции в учении Петражицкого
Концепция эмоций в учении Петражицкого обращает внимание на регулятивную функцию эмоций. Согласно ученому, поведение человека имеет инструментальное отношение к эмоциям. Регулятивная функция эмоций проявляется как во внешнем поведении человека, так и в функционировании его внутренних органов. Физиологические изменения в организме человека носят адаптивный характер по отношению к эмоциональному возбуждению. Двойственный характер эмоций, по Петражицкому, состоит в том, что, с одной стороны, эмоции - это специфическая форма познания, а с другой - это своеобразная форма внутреннего стимула, мотива, к действию. Ученый допускает, что эмоции - это некая первичная форма психической жизни, из которой позднее появились отдельные психические процессы, связанные с познанием, волей и чувствами. Под чувствами Петражицкий понимает отдельные приятные или неприятные состояния, которые хотя и связаны с эмоциями, однако не идентичны с ними. Так, состояние неудовлетворенности (неприятное состояние) связано с неудовлетворением определенной эмоции, а состояние удовлетворенности (приятное состояние) - с ее удовлетворением. Петражицкий полагал, что в человеке протекают «тысячи» различных эмоций. Он видел эмоциональные элементы в суждениях. По его мнению, положительные суждения содержат в себе элемент аппульсивных (притягивающих) эмоций, а отрицательные суждения элемент репульсивных (отталкивающих) эмоций.
Под эмоциями Петражицкий понимал особые психические явления как таковые, совершенно независимо от каких бы то ни было явлений физического мира, в том числе действий, телодвижений. При этом он строго отделял вопрос о психической природе эмоций от вопроса о
49


Психологическая теория права и современность
причинном действии эмоций, в частности о тех телодвижениях или и иных физиологических процессах, которые ими вызываются и которые он называл (физиологическими) акциями эмоций. Петражицкий характеризовал эмоции как двусторонние, пассивно-активные переживания в том смысле, что в них наряду со стороной претерпевания имеется сторона психической активности, «позывы, внутренние понукания» (а не внешние телодвижения или т.п.)»85.
Таким образом, с точки зрения психологической теории права для эмоций характерен двусторонний, пассивно-активный характер, что является отражением центростремительно-центробежной структуры нервной системы. Большая часть психических переживаний можно охарактеризовать как моторные раздражения, т.е. как переживания, отличные от ощущений и чувств, которые соединяют в себе одновременно активный и пассивный элемент и, тем самым, имеют двустороннюю природу.
Согласно Петражицкому, «эмоции представляют по своей двойственной, раздражительно-моторной природе коррелят двойственной, центростремительно-центробежной, анатомической структуры нервной системы и двойственной, раздражительномоторной физиологической функции этой системы и прототип психической жизни вообще с ее двойственным пассивно-активным характером»86.
Ученый также пишет о том, что некоторые эмоции имеют тенденцию вызывать определенное, специфически приуроченное к ним поведение, телодвижения, которые он называет «акциями»87  88. Такие специальные эмоции, утверждает ученый, имеют тенденцию превращать организм (индивидуальный психофизический аппарат) на определенное время в аппарат, специально приспособленный к
исполнению определенной биологической функции и действующий в
88
этом направлении .
85 Петражицький Л Й Вибрані праці У2кн -Кн 1 - К Либідь, 2011 - С 333
86 Петражицкий Л И Введение в изучение права и нравственности Эмоциональная психология - СПб ,
1905 - С 266
87 Там же - С 336
88 Там же - С 337
50


Александр Мережко
Например, говорит Петражицкий, голод, как явление психологическое, а не физиологическое, заставляет ум человека работать в направлении поиска пищи, а воображение человека о пище вытесняет в его сознании все другие мысли на задний план. При этом эмоция голода подчиняет себе познавательные, волевые и чувственные элементы психики человека. То же самое касается и психического переживания страха, который подчиняет себе мысли, чувства и действия человека, заставляя его бежать или укрыться.
По мнению Г.К. Гинса, суть учения Петражицкого об эмоциях обусловлена применением двух основных положений современной науки: 1) он рассматривает человека в качестве психофизического аппарата, изучая психологически все переживания человека в связи с сопровождающими или выделяющими их физиологическими проявлениями (акциями); 2) он исходит из биологических законов приспособления психофизического аппарата, но при этом указывает, что приспособление происходит не только путем естественного отбора, но и посредством особых законов культурного развития89.
Гине также видел определенное отличие в понятии эмоции у Петражицкого от понятия эмоции в области современной психологии. Так, Гине писал: «В отличие от принимаемого нами понятия эмоции, как основного явления психики, характеризуемого активно-пассивным психофизическим процессом, обычно под эмоциями понимаются наиболее сложные из чувств, напр., моральные, эстетические, религиозные. Наиболее же сильно выраженные чувства называются аффектами»90.
Итак, Петражицкий установил, что те эмоции, которые сопровождаются определенными психологическими и физиологическими выявлениями-акциями, могут превращать организм человека, его психофизический аппарат, в аппарат специально приспособленный к выполнению определенных
89 Гине Г К ЛИ Петражицкий характеристика науиного творчества ( 1867-1931 гг) Очерк - Харбин,
1931 -С XVIII-XIX
90 Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936
-С 31.
51


Психологическая теория права и современность
биологических функций. Так, например, переживание голода- аппетита связано с: 1) появлением в сознании человека мыслей и представлений, касающихся пищи, которые начинают вытеснять другие мысли и желания; 2) возбуждением и усиленным действием слюнных и иных, служащих питанию мускулов языка, губ, щек и т.д.
Таким образом, происходит объединение физиологических и психологических процессов для того, чтобы содействовать организму в достижении определенной задачи.
Кроме аппульсивных (притягивающих) эмоций человеку свойственны также репульсивные (отталкивающие) эмоции, предохраняющие его жизнь и здоровье (например, возникновение пищевой репульсии во время еды, когда в тарелке или во рту оказалось какое-либо крупное насекомое или иной отвратительный объект).
Переживание эмоций оказывает влияние на кровообращение. Кровь приливает к тем органам, которые нужны в данный момент для выполнения соответствующих функций. Так, например, у охотника, стремящегося добыть пищу, обостряется зрение и слух; а у уставшего человека в сонном состоянии притупляется внимание, он перестает видеть и слышать, поскольку его психофизический аппарат приспосабливается к отдыху и сну.
Эмоции, благодаря своему двойственному характеру, выполняют важную биологическую функцию: они управляют движением и некоторыми физиологическими процессами, содействуя выбору тех из этих процессов, которые наиболее соответствуют обстоятельствам. Эмоции помогают человеку выжить и приспособиться к окружающей среде и общественным условиям. В индивидуальном отборе побеждают те ассоциации эмоций с представлениями определенных предметов и явлений, которые лучше всего влияют на благосостояние индивида91. В этом плане учение Петражицкого об эмоциях соответствует дарвиновской теории естественного отбора.
91 	Ossowski J Teoqa przystosowania i doboru społezcnego Ч Prace socjologiczne (ed by Kolo Socjologizne S U W imL Petrażyckiego) - Warsaw Hösick, 1935 - S 42
52


Александр Мережко
Следует также отметить, что поскольку эмоции выполняют в обществе коммуникативную функцию, то они являются социально обусловленными.
Петражицкий приводил такие примеры эмоций, как: любопытство, страх, стыд, честолюбие, тщеславие, «сонная эмоция», а также каритативные эмоции, лежащие в основе симпатии, дружбы, любви, милосердия, сострадания и пр., и одиозные (зложелательные) эмоции (злость, гнев, ярость, жажда мщения, зависть и т.п.). Он также отмечал существование «научных эмоций».
Петражицкий обращал внимание на то, что такие негативные явления, как обман, зависть и ложь могут иметь в психике человека несколько различных «врагов»: эстетические эмоции, моральные эмоции, правовые эмоции и т.д. Это значит, что в психике человека одно и то же представление (например, представление обмана или преступления) может вызывать одновременно целый ряд репульсивных (отталкивающих) эмоций. «С точки зрения достижения разумного и объективно желательного поведения от людей, - пишет Петражицкий, - возможность альтернативного или кумулятивного, соединенного действия разных эмоций против нежелательного или в пользу желательного поведения представляет чистый плюс. Чем больше внутренних эмоциональных врагов у зловредного поведения, тем лучше; чем больше эмоциональных сил действует в пользу разумного поведения, тем лучше»92.
Петражицкий утверждал, что эмоции управляют физической жизнью, телодвижениями и бесчисленными иными физиологическими процессами, а также психической жизнью одушевленных существ (т.е. не только человека, но и животных)93.
Ученый пишет: «Они (т.е. эмоции - А.М.) причинно определяют направление и энергию внимания и ассоциативного течения идей и мышления, от них зависит сила, живость и характер восприятий и
92 Петражицкий ЛИО мотивах человеческих поступков В особенности об этических мотивах и их разновидностях - СПб , 1904 - С 52
93 Петражицкий Л И Введение в изучение права и нравственности Основы эмоциональной психологии // Вибрані праці У 2 кн - Кн 1 - К Либідь, 2011 - С 322
53


Психологическая теория права и современность
следов, оставляемых познавательными процессами (память); с ними в причинной связи находятся чувства удовольствия и неудовольствия; они управляют и волей, вытесняя противоположные воли и вызывая соответствующие своим требованиям волевые решения, поскольку таковые в известных случаях (главным образом при отложении поведения на будущее время) имеют место и вызывают волевые действия вместо обычных непосредственно эмоциональных, импульсивных действий»94.
Все эмоции можно поделить на два основных вида: 1)
биологические эмоции, необходимые для жизнедеятельности организма человека и 2) социальные (культурные) эмоции, связанные с существованием человека в социуме.
Если биологические эмоции помогают человеку адаптироваться к природным условиям, то социальные эмоции - к социальной среде. Социальные эмоции весьма разнообразны. Среди них можно выделить такие, как: этические эмоции (нравственные и правовые), эстетические эмоции, научные эмоции, религиозные эмоции, политические эмоции и т.д.
Если биологические эмоции, как утверждает Петражицкий, имеют тенденцию превращать организм (индивидуальный психофизический аппарат) на определенное время в аппарат, специально приспособленный к исполнению определенной биологической функции и действующий в этом направлении, то социальные эмоции так же могут превращать человека на определенное время в аппарат, приспособленный к исполнению определенной социальной функции. Так, ученый (его сознание) может быть полностью захвачен «научной эмоцией» и на какое-то время превратиться в инструмент науки. Великий художник, переживая сильную эстетическую эмоцию, превращается в служителя искусства, отдавая этому служению свою жизнь. Религиозный деятель под влиянием религиозных эмоций может видеть в себе орудие Бога и т.д. и т.п.
94 Там же
54


Александр Мережко
Гине, со своей стороны, соглашаясь с тем, что эмоции, благодаря своему двойственному характеру, управляют поведением и физиологическими процессами человека, содействуя выбору тех из них, которые наиболее соответствуют обстоятельствам, в то же самое время утверждал, что познание, чувства и воля играют роль добавочных и вспомогательных процессов, которые служат средством еще более совершенного приспособления95.
Гине также утверждал в духе гештальт-психологии, что каждое эмоциональное переживание со всеми его акциями, т.е. психическими проявлениями и воздействиями на организм, составляет определенное единство96.
Управляющие поведением человека эмоции Гине классифицировал на биологические и культурные. Биологические эмоции, по Гинсу, - это те, которые необходимы человеку для его биологического существования и продолжения рода97  98. Биологические эмоции сближают человека с животным. К числу биологических эмоций Гине причислял: голод, жажду, сон, любовь, страх и т.п. К числу культурных эмоций Гинс относил те эмоции, которые возникают у человека, поскольку он живет в организованном общении с другими, которые обусловлены его совместным существованием с другими. Сюда относил: патриотизм, честолюбие, тщеславие, этику, научно-исследовательские склонности и
98
религиозные настроения .
Одни эмоции человека более древние и, следовательно, обладают большей устойчивостью, а другие - относительно недавнего происхождения и менее устойчивы. Культурные эмоции могут подчинять себе биологические эмоции. Так, например, тщеславие может подавить естественный страх человека.
Ряд эмоций служит инстинкту самосохранения. Так, среди эмоций Гине, в частности, выделяет любопытство (или
95 Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 -С 34
96 Там же
97 Там же - С 41.
98 Там же
55


Психологическая теория права и современность
«ориентировочный рефлекс» в терминологии И.П. Павлова), служащий инстинкту самосохранения. Благодаря любопытству живое существо расширяет горизонты своего жизненного опыта, что способствует его выживанию в природной и социальной среде.
С другой стороны, одним из проявлений инстинкта самосохранения является страх, служащий избеганию физической опасности. Вместе с тем, в условиях социально-культурного общения страх начинает служить предотвращению тех поступков, которые осуждает общество. Страх потерять честь может быть в человеке сильнее инстинкта самосохранения. Это пример показывает, что культурные эмоции могут преодолевать глубоко укорененные инстинкты человека.
Всем живым существам, ведущим совместный образ жизни, свойственен так называемый «стадный инстинкт» (общественный инстинкт), благодаря которому возникает такое явление, как взаимопомощь.
В результате «социально-эмоционального приспособления» (термин Петражицкого) к физической наследственности человека присоединяется социальная наследственность, благодаря которой происходит передача традиций, опыта и обычаев от одного поколения к другому.
Подтверждение теории эмоциональной психологии Петражицкого мы находим в современной психологии. Так, современные психологи пришли к выводу, что необходимой причиной возникновения эмоции в психике человека является определенное представление (к примеру, представление о грозящей опасности в случае эмоции страха или представление о нанесенной человеку обиде, вызывающей эмоцию гнева)99. Без такого представления эмоция, как правило, не возникает. Любая эмоция должна иметь определенную познавательную основу и объект100. В то же время, среди современных психологов имеет место дискуссия относительно таких эмоций, связанных с настроением
99 Psychologia emocji (redakcja Michael Lewis, Jeannette M Haviland-Jones) - Gdańsk Gdańskie wydawnictwo
psychologiczne, 2005 - S 29
56


Александр Мережко
человека, как радость, которые, по мнению некоторых психологов, могут не иметь своего объекта.
Эмоция, по мнению некоторых современных психологов, содержит в себе познавательный элемент и ее нельзя отождествлять с самим чувством или психическим процессом, либо с рефлекторной реакцией, поскольку для эмоции характерно такое качество, как интенциональность (intentionality), т.е. направленность на что-то101. Человек всегда испытывает гнев по отношению к кому-то или чему-то, всегда любит кого-то или что-то. В терминах учения Петражицкого можно сказать, что эмоция всегда связана с определенным представлением. Это, в частности, объясняет тот факт, что эмоция может касаться объектов, которые не существуют в реальности или носят воображаемый характер. Представление как психическое явление, как некий психический образ, не требует того, чтобы ему соответствовало нечто реальное, существующее объективно.
Следует также иметь в виду и то, что эмоции, обладающие интенциональностью, неразрывно связаны с убеждениями человека, а также с его нуждами и системой ценностей. Понять эмоции определенного человека можно лишь поняв его мировоззрение, его систему ценностей.
Интересно также, что в англо-американской психологии сформировалось новое направление - «эмотивизм», исследующее эмоциональные основы этики.
В последнее время в психологии получили распространение такие теории эмоций, как когнитивная теория и социальноконструктивистская теория. Согласно когнитивной теории положительные эмоции возникают у человека тогда, когда его ожидания подтверждаются, тогда как отрицательные эмоции возникают и усиливаются в тех случаях, когда между ожидаемыми и действительными результатами деятельности имеется расхождение, несоответствие (диссонанс). Состояние когнитивного диссонанса человек переживает как дискомфорт и стремится от него избавиться.
101 Ibid - S 30
57


Психологическая теория права и современность
Выход из состояния когнитивного диссонанса может быть связан либо с изменение ожиданий человека, либо с такими действиями, которые бы привели к результату, согласующимися с первоначальными ожиданиями.
В социально-конструктивистской теории эмоции рассматриваются как социальные паттерны, которые человек усваивает в процессе обучения, социализации и культурного развития. С этой точки зрения эмоции следует рассматривать в категориях тех социальных функций, которым эти эмоции служат. Другими словами, эмоции выполняют определенную социальную функцию, регулируя различными способами отношения между индивидами. Согласно этой теории, биологические эмоции проходят через определенные социальнокультурные фильтры, что неизбежно оказывает влияние на их способ выражения и проявления. Эмоции рассматриваются как элементы культуры, имеющие не только культурные, но и биологические, а также социально-структурные основания.
Кстати говоря, социологические исследования подтверждают тот факт, что средняя эмоциональная равнодействующая оказывает влияние на систему права, правда, не сразу, а через определенный промежуток времени. Так, американские ученые установили, что между принятием средним классом в США новых «эмоциональных стандартов», связанных с супружеской любовью, ревностью и скорбью после потери близкого человека, с одной стороны, и переводом этих эмоциональных норм на язык права (нормы семейного права, связанные с разводами, преступления, вызванные ревностью, процессы по делам, связанным с периодом после смерти близкого родственника) - с другой, существует временной зазор в тридцать - пятьдесят лет102. Тем не менее, в конечном результате средняя эмоциональная равнодействующая, устанавливающая новые эмоциональные стандарты в данном обществе, все-таки определяет нормы официального права.
102 Ibid - S 46
58


Глава IV.
Понятие юридической (правовой) и нравственной эмоции
Петражицкий подчеркивал: «Без знания и принятия во внимание императивно-атрибутивной правовой психики и ее моторного действия нет и не может быть понимания человеческой жизни, индивидуального и массового поведения, психических пружин и причин экономических и иных общественных процессов и их истории»103.
Правовая психика, по Петражицкому, - это притязательная психика, а нравственная психика - беспритязательная. Императивные нормы нравственности, говорит Петражицкий, имеют односторонний характер, т.е. авторитетно налагают бремя на одно лицо, ничем не наделяя других; тогда как атрибутивные нормы имеют двусторонний характер, испускают, так сказать, два луча, действуют двумя рукавами, одновременно налагая минус на одного и снабжая соответственным плюсом другого104. Нравственность, ее нормы, нормируют только положение обязанного, тогда как нормы права нормируют одновременно положение двух лиц105.
Право проистекает из сознания, что другой может требовать, как требует кредитор или власть. Нравственность же свободна от такой связанности требованиями другого.
В основании наших правовых обязанностей лежат эмоции, которые имеют характер «вытягивания», добывания от нас чего-либо (экстарктивные эмоции). Методом самонаблюдения, пишет Гине, можно легко проверить, что когда мы думаем или осознаем свою обязанность по отношению к другому, например, заплатить определенную сумму денег, то мы психологически переживаем как бы извне исходящее вытягивание от нас этой суммы денег106. В
103 Петражицкий Л И. О мотивах человеческих поступков В особенности об этических мотивах и их разновидностях - СПб, 1904 - С 65
104 Петражицкий ЛИО мотивах человеческих поступков В особенности об этических мотивах и их разновидностях - СПб , 1904 - С 21
105 Там же
106 Гине Г К Новые идеи в праве и основные проблемы современности Выпуск первый - Харбин, 1931. - С 9.
59


Психологическая теория права и современность
случае нравственной обязанности эмоции носят характер внутренних, из нас самих исходящих понуканий к каким-либо действиям, например, дать милостыню нищему107.
Человек, переживающий в своей психике правовую обязанность, чувствует свою несвободу, свою «связанность» правом другого человека. Тогда же, когда он переживает нравственную обязанность, то он ощущает свою свободу, так как никто не может требовать от него исполнения того, что представляется этому человеку его нравственным долгом.
В критической литературе предпринимались попытки доказать, что и нравственные обязанности, якобы, имеют двусторонний, императивно-атрибутивный характер, однако это не соответствует действительности. Например, в своей психике человек может переживать обязанность по отношению к Богу давать милостыню нищим; однако это не будет нравственной обязанностью, поскольку в данном случае человек рассматривает свою обязанность перед представлением определенного высшего существа (т.е. Бога), имеющего по отношению к этому человеку соответствующее право требовать.
Важно также иметь в виду и то, что то, что сознанию одного человека представляется правовой обязанностью, в сознании другого может представляться в качестве нравственной обязанности.
С психологической точки зрения остается не вполне ясным, как именно в психике человека возникает ощущение «внешнего вытягивания» от нас, например, определенной суммы долга, а также как возникает внутреннее понукание к соблюдению нравственного долга. Возможно, это как-то связано с существованием в психике человека такой психической инстанции, которую Фрейд называл «сверх-Я», и которая является своеобразной психической проекцией общества и социальных отношений, а также высших существ.
К интеллектуальному составу императивно-атрибутивного этического сознания, т.е. правосознания, Петражицкий относит:
107 Там же.
60


Александр Мережко
1) представление субъекта императива (т.е. обязанного лица); 2) представление субъекта атрибутива (т.е. управомоченного лица); 3) представление того, к чему субъект императива обязан по отношению к субъекту атрибутива (т.е. представление объекта). Причем такой объект правосознания может состоять в представлении действий (facere), воздержаний (non facere) и терпений (pati), к которым обязана пассивная сторона (субъект императива).
Из учения Петражицкого следует интересная концепция свобод и прав человека. Так, если человек приписывает себе свободу действий (например, право собственности, свободу слова, совести, собраний), то это лишь результат того, что он сознает обязанность других, включая государственные органы, терпеть его соответствующие действия108. Собственно говоря, это так называемые «свободы» человека, предполагающие обязанность всех и каждого уважать его свободу и право быть оставленным в покое. С другой стороны, права человека будут связаны с теми ситуациями, когда человек будет приписывать в своей психике обязанность со стороны государства и его органов предпринимать определенные положительные действия (например, обязанность государства предоставить социальное обеспечение, бесплатное образование и медицинские услуги).
Итак, учение Петражицкого предполагает два вида этических норм: право и нравственность. Причем этика охватывает все правила, которые сопровождаются сознанием долга. Те же правила поведения, которые не вызывают представления о долге (например, правила элегантности, правила приличия), Гине называет «конвенциональными» (условными правилами)109. Примерами таких правил, по Гинсу, являются: необходимость ответить на визит, проводить даму, одеть на вечер смокинг и т.п. Конвенциональные правила возникают из церемоний и обрядов и часто основаны на повторении вошедших в привычку действий. Вместе с тем, эти правила могут восприниматься разными людьми в качестве правовых или нравственных обязанностей.
108 Там же
109 Там же - С 10-11
61


Психологическая теория права и современность
Существуют также правила эстетики, которые сопровождаются представлением о красивых и некрасивых поступках. Например, человек эстетического склада может воздержаться от совершения противоправного поступка не потому, что он нарушил бы правовую или нравственную обязанность, а потому, что это было бы «не красиво».
Трудность состоит в том, что человек может не всегда четко и ясно осознавать, совершает ли он определенное действие или воздерживается от его совершения, исходя из правовых, нравственных или эстетических соображений. Определить природу переживаемой эмоции может помочь самонаблюдение.
Гине также пишет о «нравах», под которыми он подразумевает эклектическую совокупность тех правил, которыми фактически руководствуется общество данного времени: этических,
конвенциональных и эстетических. «Нравы, - пишет этот автор, - характеризуют те правила поведения, которые господствуют в данном обществе, преобладают в нем, они представляют смесь разнородных этических, конвенциональных и утилитарных правил. Может быть существуют в данном обществе гуманные законы, строгие требования, но «нравы» характеризуют жестокость и распущенность»110.
По мнению Гинса, когда человек руководствуется нравами, то он ссылается не на собственное сознание долга, а на общественное мнение.
Каковы основные отличия между правом и нравственностью?
Во-первых, нравственная психика в силу своей чисто императивной, беспритязательной природы - мирная психика, которая не склонна к насилию. Правовая психика, наоборот, вследствие ее атрибутивной, притязательной природы, склонна к насильственному отстаиванию своего права. На почве споров о праве вспыхивают эмоциональные споры и конфликты. Несовпадение мнений относительно существования и объема прав и обязанностей может вести к кровопролитным войнам. Во избежание таких опасных
110 Там же -С 11
62


Александр Мережко
конфликтов в процессе развития права и совершенствования правовой психики вырабатываются и признаются единообразные нормы. Различие мнений по поводу содержания права устраняется с помощью ссылок на шаблон, который обосновывается посредством различных «нормативных фактов». Эта тенденция правовой психики носит название унификации норм и ведет к составлению сборников законов и обычаев.
Если правовая психика требует определенности, то нравственная психика ее не требует. Конечно, нравственность также стремится к единообразию нравственных воззрений, однако, в отличие от права, оставляет достаточно широкий простор для разнообразия этих воззрений. Нравственные заповеди носят довольно широкий и абстрактный характер. Их воплощение в жизни зависит от конкретных обстоятельств.
Во-вторых, право, в отличие от нравственности, допускает для своей реализации применение различных мер принуждения. Вместе с тем, принуждение не является сущностной характеристикой права; его нельзя отождествлять с правом, поскольку право может и чаще всего реализовывается без принуждения. Принуждение - лишь один из каналов воздействия права на поведение человека.
В-третьих, для права безразлична мотивация исполнения правовой обязанности. Для нравственности, наоборот, большое значение имеет внутренняя психическая мотивация выполнения нравственного долга.
В-четвертых, для нравственности всегда важно, чтобы нравственный долг был исполнен самим субъектом, а не кем-либо другим; тогда как юридическое обязательство (например, уплата причитающегося долга) может быть исполнено кем-то другим.
В-пятых, как полагает Гине, различие между правом и нравственностью может быть связано с различиями между теми конечными целями, которые представляет себе человек в виде правовых и нравственных идеалов111. Гине пишет: «Правовой идеал тем привлекательнее, чем он яснее и жизненнее. И всегда опорою для
111 Там же -С 15
63


Психологическая теория права и современность
него является существующее, хотя бы для сопоставления и противоположений. При господстве либерализма - социализм; при тирании - правовое государство; при неравенстве - равноправие, демократия»112.
К числу правовых идеалов Гине относит: женское равноправие, федерацию, самоопределение народов, вечный мир и т.д. Все эти идеалы предполагают установление прав и обязанностей, организацию и равновесие, т.е. все то, что характерно для правового начала113. Нравственные идеалы, со своей стороны, не имеют четких границ и зачастую носят неопределенный характер. Эти идеалы предполагают любовь, святость, самопожертвование, непротивление злу и т.д.
Что появилось раньше - право или нравственность? По всей видимости, вначале появилось право в качестве регулятора общественных отношений, а затем нравственность. В процессе эволюции человеческого общества нравственность понадобилась затем, чтобы смягчить те конфликты, которые были вызваны несовпадением правовых убеждений. В пользу этой гипотезы говорят исследования развития психики детей, в отношениях которых вначале появляется право («детское право»), и лишь затем формируется нравственное чувство.
Интересно и то, что в истории вначале появился «Ветхий Завет», основанный на праве и выражающий правовую психику, а потом появился «Новый Завет» как воплощение нравственного начала.
Одним словом, в праве коренится одиозно-репрессивная мотивация, а в нравственности - каритативная и благодарственная. Право и нравственность хотя и выполняют различные функции, тем не менее, дополняют друг друга.
Пролить новый свет на происхождение нравственности и права может современная приматология, поскольку, как отмечал Георгий Гине, психология человека настолько сложна, что без познания простейшей психологии животных ее нельзя было бы понять114.
112 Там же
113 Там же.
114 Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин,
1936 - С 37.
64


Александр Мережко
Например, известный американский биолог и приматолог Франс де Вааль в своей книге «Истоки морали: В поисках человеческого у приматов» отвечает на многие вопросы о биологических корнях нравственности с точки зрения современной науки. Франс де Вааль, изучив жизнь шимпанзе и обезьян бонобо, выявил явные зачатки этического поведения в сообществе приматов. По мнению ученого, мораль - не сугубо человеческое свойство, и ее истоки нужно искать у животных. Эмпатия и другие проявления своего рода нравственности присущи и обезьянам, и собакам, и слонам, и даже рептилиям. Строительные кирпичики нравственности, по его мнению, старше человечества.
Мораль, считает ученый, создается в ходе повседневных социальных взаимодействий, а не на каком-то абстрактном ментальном уровне. Она коренится в эмоциях, которые в большинстве случаев не поддаются аккуратной классификации, столь любимой наукой. Эта точка зрения Вааля согласуется с тем, что нам известно о работе человеческого сознания, где интуитивные реакции возникают раньше осознанных рассуждений. Как утверждают психологи, решения в вопросах нравственности человек принимает интуитивно. В этих вопросах решают эмоции, а уже потом человеческий разум старается как можно лучше и «логичнее» обосновать принятое решение. Можно сказать, что при принятии нравственных и правовых решений логика является служанкой эмоций. Антропологи обнаружили существование чувства справедливости у всех людей по всему миру, а экономисты пришли к выводу, что люди более альтруистичны и склонны к сотрудничеству, нежели предполагается концепцией «экономического человека» (homo economicus).
Мораль вырастает непосредственно из социальных инстинктов животных, а в мозг человека как бы генетически встроена эмпатия, т.е. способность чувствовать боль других существ. Вааль утверждает, что нравственность - это не тонкий налет лоска, она исходит изнутри, это часть нашей биологии, и такая точка зрения
65


Психологическая теория права и современность
подтверждается многочисленными параллелями, которые можно отыскать у других животных
Как известно, Петражицкий полагал, что правовые и нравственные эмоции (правосознание и нравственность) присущи лишь человеку, однако, на основании результатов исследования де Вааля, мы можем утверждать, что эти явления характерны для приматов вообще. Так, к примеру, Вааль отмечает, что высокоранговые самцы в стадах обезьян выступают в роли беспристрастных арбитров, разрешая споры в сообществе; а также что обезьянам присуще чувство права собственности и даже уважение чужого права собственности115. Общество шимпанзе, по наблюдениям де Вааля, сосредоточено на взаимности: зуб за зуб, ты - мне, я - тебе.
Кстати говоря, на основании принципа адекватности, который отстаивал Петражицкий, мы можем говорить о необходимости построения науки о праве и нравственности как науки не только о праве и нравственности в человеческом обществе, но также в обществе приматов в целом, поскольку, как показали последние исследования биологов, приматам также присущи эмоции этического характера.
Интересно обратить внимание на то, что некоторые ученые (например, немецкий профессор эволюционной антропологии Фолькер Зоммер) являются горячими поборниками предоставления некоторым видам человекообразных обезьян (орангутангам, шимпанзе и гориллам) равных с человеком прав, поскольку, по их мнению, мышление и эмоциональная жизнь обезьян лишь немного отличаются от человека. Философы Паола Кавальєри и Питер Сингер («Проект Большая Обезьяна») требуют распространить на человекообразных обезьян некоторые предусмотренные только для людей права - в том числе право на жизнь и свободу, а также запрет пыток.
Одним словом, достижения современной биологии ставят перед человечеством новые вопросы относительно проблематики права.
115 	Как известно, Карл Линней поместил Homo sapiens в отряд приматов, а молекулярная биология выяснила, что ДНК человека и человекообразной обезьяны почти полностью совпадают Нейробиологии пока не удалось найти ни одного участка человеческого мозга, для которого не нашлось бы соответствия в мозгу обезьян
66


Александр Мережко
Вместе с тем, психология человека отличается от психологии обезьян тем, что психология человека подверглась мощной переработке благодаря более развитому, чем у других приматов языку. Человеческий язык создал возможности взаимодействия и обмена опытом в небывалых масштабах, а также обеспечил накопление и передачу опыта, в том числе в сфере права, от одного поколения к другому. Образование идей и способность создавать символы связаны с языком.
Еще одной отличительной способностью человека является его самосознание, благодаря которому он способен постигать собственные переживания, понимать себя самого и других людей, а также сознательно определять для себя поведение.
Такой известный ученый, как Дик Свааб в своей книге «Мы - это наш мозг. От матки до Альцгеймера» также подтверждает тезис о том, что мораль человека укоренена в его биологии, в его мозге. По поводу эволюции морали этот ученый пишет: «Правила морали служат для поддержания взаимодействия и взаимопомощи внутри социальной группы и действуют как общественный договор, налагающий на индивидуума множество ограничений. Моральная психология Дарвина, изложенная в его труде On the origin of species by means of natural selection [Происхождение видов путем естественного отбора] (1859), основывалась не на эгоистическом соперничестве между отдельными особями, но на социальных связях внутри группы. В ходе эволюции взаимопомощь развивалась из любовной заботы животных-родителей о потомстве. Впоследствии это распространилось на всех представителей данного вида, исходя из принципа «добро даешь, добро обретешь». Со временем ладить с другими стало само собой разумеющимся. В конце концов продукт миллионов лет эволюции стал краеугольным камнем человеческой морали, которую сравнительно недавно, всего несколько тысяч лет назад, вобрали в себя религии»116.
Вместе с тем Дик Свааб обращает внимание и на то, что существование общего врага является сильнейшим стимулом чувства
116 Дик Свааб Мы - это наш мозг От матки до Альцгеймера - СПб, 2014 - С 335-336
67


Психологическая теория права и современность
солидарности, т.е. тем психологическим механизмом, которым злоупотребляют многие правители в мире с целью обеспечения внутренней консолидации общества117.
Биологической цели морали, по мнению Свааба, присуще правило «оказывай предпочтение своей группе». На первом месте для человека стоит приверженность своей семье, и лишь тогда, когда безопасность семьи обеспечена, круг приверженности расширяется и охватывает другие социальные группы. «С недавних пор, - пишет Сааб, - у нас всё настолько благополучно, что масштабы нашей приверженности распространяются уже на Европейский союз, Запад вообще, страны третьего мира; наша благожелательность охватывает благополучие животных, а с момента принятая Женевской конвенции 1949 года распространяется также и на наших врагов»118.
Свааб утверждает, что наши моральные ценности эволюционировали в течение миллионов лет и покоятся на бессознательных универсальных ценностях119. По-видимому, это и есть то, что придает сторонникам естественного права такую уверенность в его существовании и универсальности.
Таким образом, социальное поведение (а раз так, то и мораль, и право) имеет, как подчеркивает Свааб, биологическую основу120.
Патологические явления этической психики
В своем учении Петражицкий обращает внимание на патологические явления этической жизни, которые он называет правовым и этическим идиотизмом. Речь идет о том, что в силу своих психических особенностей не каждый индивид обладает достаточно развитым правовым и этическим сознанием. Говоря об этическом идиотизме, Петражицкий пишет: «Мыслимы и такие субъекты (этический идиотизм), которые, условившись уплатить за известную работу сумму денег, не сознают затем никакого долженствования исполнить обещанное. В психике таких субъектов по поводу платежа
117 Там же - С. 336
118 Там же
119 Там же - С 337.
120 Там же - С 337-338
68


Александр Мережко
условленной суммы не возникало бы никакого этического процесса, не было бы вообще этического феномена»121.
К числу патологии интуитивно-правовой психики человека Петражицкий также относит преступную и рабскую психику. Петражицкий пишет о том, что если в семье господствует правовой хаос, самодурство и произвол, и никто не внушает ребенку определенных правовых принципов, то тогда нет почвы для развития нормальной интуитивно-правовой психики, и, в конечном счете, может получиться состояние близкое к правовому идиотизму и даже преступная правовая психика122.
Если же ребенок воспитывается с чувством, что ему все дозволено, тогда может возникнуть такая аномалия правовой психики, как «гипертрофия активно-правовой психики», т.е. у субъекта развивается склонность неосновательно приписывать себе чрезмерные права и притязания, не признавая при этом прав за другими людьми123.
В понятие права Петражицкий на основании принципа адекватности включает и такие виды права, как «суеверное право» и патологическое право.
Ученый пишет: «Для установления понятия права и подведения под него соответственных психических явлений не имеет далее никакого значения, идет ли речь о разумных, по своему содержанию нормальных, или о неразумных, нелепых, суеверных, патологических, представляющих бред душевнобольного и т.п. императивно-атрибутивных суждениях, нормах и т.д.»124.
В качестве примера такого «суеверного права», являющегося, тем не менее, с научной точки зрения правом, Петражицкий приводит заключение суеверным человеком под воздействием галлюцинаций договора с дьяволом о купле-продаже души человека. Надо сказать, что критики Петражицкого весьма часто ссылались на
121 Петражицкий Л И Теория права и государства в связи с теорией нравственности Том I. // Петражицысий Л Й Вибрані праці У 2 кн Кн 2 - К Либідь, 2011 - С 41
122 Там же - С. 74
123 Там же
124 Там же - С 79
69


Психологическая теория права и современность
этот пример, пытаясь тем самым показать «абсурдность» учения Петражицкого. Однако на самом деле Петражицкий вполне сознательно привел такой, кажущийся на первый взгляд «абсурдный» пример, чтобы показать, что с научной точки зрения понятие права как психического явления должно включать в себя и такие случаи, поскольку лишь тогда понятие права будет вполне адекватным. Научный реализм Петражицкого проявляется в том, что он не подходит избирательно к различным, в том числе патологическим проявлениям права, наоборот, он сознательно и последовательно исследует все правовые явления.
О патологическом праве Петражицкий пишет: «Равным образом, если, например, душевнобольной человек считает себя императором, притязает на повиновение со стороны своих мнимых подданных, возмущается и негодует по поводу неповиновения и иных посягательств на его верховные права, то это явление и бесчисленные тому подобные другие «idées fixes» душевнобольных и вообще все императивно-атрибутивные переживания патологического свойства вполне подходят под установленное понятие права и могут составить тоже особый предмет изучения со стороны психологического правоведения под именем психологического права, правовой патологии и т.п.»125.
Пример патологического права, приведенный Петражицким, напоминает известное произведение Г оголя «Записки
сумасшедшего».
Необходимость включения преступного права, детского права, суеверного и патологического права в единое общее понятие права необходимо вытекает из того, что однородные по своей психической природе явления в области теоретических наук следует относить к одному классу, независимо от того, нравятся ли нам эти явления (например, бред душевнобольного) или нет.
Ученый также отмечает существование примитивной и варварской правовой психики.
125 Там же - С 79-80
70


Глава V.
Другие виды культурно-социальных эмоций
Среди множества культурно-социальных эмоций, помимо этических эмоций, можно выделить такие виды, как политические эмоции, религиозные, эстетические и научные. Особое место в жизни человеческого общества занимают политические эмоции, поскольку социальные отношения часто пронизаны борьбой за власть. Сущность политических, т.е. властных эмоций состоит в том, что обладатели власти приписывают себе права, связанные с осуществлением властных полномочий, в первую очередь право повелевать, тогда как подвластные переживают в своей психике обязанность подчиняться тем, кто обладает властью. Внешнее поведение человека облеченного властью, т.е. переживающего политическую эмоцию, отличается от поведения подвластного. Причем это характерно не только для людей, но и для животных, например для обезьян. Приматолог Франс де Вааль в книге «Политика у шимпанзе. Власть и секс у приматов» пишет о том, что «пребывание во властной позиции заставляет самца выглядеть внушительнее в физическом отношении, отсюда и предположение, будто он занимает статус, который соответствует внешнему виду»126.
Интересно отметить, что, по мнению де Вааля, власть, секс и стремление к защите своей территории тесно связаны между собой. Этот ученый пишет: «Формирование территорий - один из способов разграничения прав на продолжение рода; другой такой способ - формирование иерархии. Существует вполне определенная связь между властью и сексом; ни одну социальную организацию невозможно верно понять, не зная сексуальные правила и то, как осуществляется забота о потомстве»127.
На основе этого мы можем высказать гипотезу, что политические эмоции тесно переплетаются с половым влечением. Причем не
126 Вааль Франс де Политика у шимпанзе Власть и секс у приматов (http //www klex ru/idx).
127 Там же
71


Психологическая теория права и современность
вполне понятно, что первично: воля к власти или секс. Самцы, пишет Вааль, сосредоточены на сексе и власти, а их стремление к власти проистекает из того, что иерархия самцов определяет сексуальные приоритеты . Если стремление получить более высокий ранг приводит к большему количеству потомства у данного самца, то у него родиться больше сыновей с той же склонностью.
По-видимому, повышенное стремление к господству носит врожденный характер. Например, шимпанзе активно стремятся к достижению такой «нематериальной» вещи, как статус. Как утверждает Франс де Вааль, тяга к власти сама по себе является врожденным качеством.
Исследования приматологов показали, что политика и, следовательно, политические эмоции, характерны не только для людей, но и для приматов. Например, для обезьян характерна борьба за власть в иерархии социальных отношений, стремление к созданию коалиций и даже склонность к формированию системы баланса сил. Причем обезьяны способны поддерживать свой ранг в иерархии за счет сложной системы «взяток». Так, один альфа-самец шимпанзе выборочно распределял мясо среди тех особей, чью поддержку он мог использовать против потенциальных соперников.
В человеческом обществе политические идеи, движущие обществом, часто имеют эмоциональную окраску. Точнее говоря, политическая идея влияет на поведение масс, когда в ней сильна эмоциональная составляющая, например, негодование по поводу социальной несправедливости.
Для Петражицкого психический фактор являлся движущей силой не только права, но также экономики и политических процессов. На основе его научного метода можно было бы создать подлинно научную теорию экономики и политики.
В принципе Петражицкому удалось заложить основы психологической теории экономики и политики, которые, к сожалению, до сих пор не получили должного развития.
128 Там же
72


Александр Мережко
Так, по мнению Петражицкого, общие психологические законы должны быть положены в основание политической экономии, что, в частности, поможет разгадать загадку «цикличности капиталистического развития»129.
Вместо использования различного рода психологических фикций (в роде посылки всеобщего эгоизма в сочетании с всеведением относительно настоящего и будущего, из которой выводятся экономические законы в традиционной теории экономики) ученый предлагал поставить теорию и историю экономических и политических процессов «на научно-психологическую почву, на почву научного психологического исследования»130. В основании теории экономических и политических акций и реакций, по его мнению, должна была находиться эмоциональная психология.
Петражицкий отмечал психологическую цикличность как в экономической, так и в политической жизни. Он писал: «Не только в экономической, но и в политической истории замечается «цикличность»; повторяются подъемы политической температуры с розовыми надеждами, с оптимистическими ожиданиями, похожими подчас тоже на «бред сумасшедшего», и во всяком случае кажущимися потом, после «отрезвления», чем-то наивным, странным и непонятным, особенно со стороны умных людей и опытных политиков; затем следуют крахи, разочарования, паники, переходящие на некоторое время в пессимистическое, угнетеннобоязливое состояние - до нового подъема политического настроения с повторением чрезмерных надежд, иллюзий, нерезонных политических актов и т.д.»131.
Петражицкому удалось сформулировать основные психологические законы экономических и политических кризисов, а также социальных революций.
129 Петражицкий Л И. Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов. Том первый. Об акционерном деле и типических ошибках при оценке шансов неизвестной прибыли - СПб ,1911 - С. IV-V.
130 Там же - С IV
131 Там же
73


Психологическая теория права и современность
Психологическую теорию экономики попытался создать и Эдуард Абрамовский, который утверждал, что экономический процесс непосредственно затрагивает жизненные нужды личности, тем самым оказывая влияние на ее психику, поскольку речь идет об изменении условий существования личности132. Экономический процесс, был уверен Абрамовский, начинается и заканчивается в душе человека133.
Важную роль в жизни общества играют религиозные эмоции, поскольку человек - не только политическое и экономическое, но также религиозное существо. В самой природе человека заложено стремление к поиску высшего смысла в его жизни и во Вселенной. Ярким примером влияния религиозных эмоций на поведение и правосознания человека является индуизм. В индуизме «законы» кармы (действие) и сансары (реинкарнация) являются основой мировоззрения. Как пишет известный индолог Стенли Уолперт: «Связь между кармой и сансарой закрепилась в сознании людей. Каждый индивидуальный поступок и действие рассматривались как кармический вход, который неизбежно приведет к некоему выходу - добрые дела созревают, как хорошие плоды, злые - как плохие плоды. Моральная арифметика была обезличенной и атеистической, присутствие бога не требовалось, божественные силы в реальности уже ни на что не могли повлиять, после того как поступок был совершен»134  135.
В правосознании индусов (т.е. приверженцев религии индуизма) каждое наказание безлично и должно соответствовать каждому «преступлению»13 5.
Такое правосознание, основанное на соответствующих религиозных эмоциях, создающих дополнительное психическое давление, способствует соблюдению норм права и нравственности. Кроме того, эти религиозные эмоции стабилизируют иерархическую
132 Abramowski Е Metafizyka doświadczalna - Warszawa- Państwowe wydawnictwo naukowe, 1980 - S. 179
133 Ibid
134 Уолперт С Индия История, культура, философия -М «КоЛибри», 2013 - С 117
135 Там же
74


Александр Мережко
социальную структуру индийского общества, поскольку индусы рассматривают свой социальный статус, каким бы низким он не был, как вполне заслуженный в силу законов кармы.
Петражицкий в своих произведениях затрагивал вопросы религиозной психики. Он, в частности, отмечал, что царство божеств в религиозной психике человека весьма обширно и захватывает не только жизнь на Земле, но также подземное пространство и весь космос136  137. Сообразно с этим, писал ученый, сфера действия и обязательности религиозного, т.е. касающегося богов, права «захватывает громадные, до бесконечности, мировые пространства; земная поверхность, на которой живут люди, лишь
- 137
микроскопическая часть пространства действия этого права» .
Религиозное право (т.е. право, устанавливающее обязанности и права для божественных существ в отношении людей), по мысли Петражицкого, весьма разнообразно138. Богам, например, принадлежат иногда большие пространства земли, право
собственности, а также притязания на разные знаки почитания139.
В этой связи Петражицкий выделял две системы права: 1) межчеловеческое право, устанавливающее для людей обязанности и права по отношению друг к другу и 2) религиозное право, устанавливающее для людей обязанности к определенному поведению с представлениями божеств как субъектов притязания на это поведение140.
Сочетание этих двух систем права ведет к тому, что лицо, совершающее преступление, нарушает не только межчеловеческое, но и божественное право, что, по выражению Петражицкого, «существенно усиливает мотивационное давление в пользу соответственного поведения»141.
136 Петражицкий Л И Теория права и государства в связи с теорией нравственности Том I. // Петражицький Л Й Вибрані праці У 2 кн - Книга друга - К * Либідь, 2011 - С. 90.
137 Там же
138 Там же - С 91
139 Там же
140 Там же - С 92
141 Там же
75


Психологическая теория права и современность
Ученый отмечал важную тенденцию развития права с точки зрения взаимодействия межчеловеческого и религиозного права. Так, он писал: «На известных ступенях развития религиозно-правовой психики союзничество и психическое подкрепление со стороны религиозного права распространяется на бесчисленные, в том числе и разные мелочные предписания межчеловеческого права; впоследствии <...> сфера действия религиозного права суживается, ограничивается лишь наиболее важными и наиболее нуждающимися в подкреплении межчеловеческими правами, например, правами
142
монарха по отношению к поданным, и т.п.» .
Вместе с тем, подчеркивал Петражицкий, сама религия может зиждиться на правовой психике*  143. Так, например, религия «Ветхого Завета» была пропитана правовой психикой и представляла собой историю договорных отношений между Иеговой и его народом144. С другой стороны, «Новый Завет» стал водоразделом между старой религией, основанной на императивно-атрибутивной, правовой психике и новой религией христианства, основанной на нравственной, чисто императивной этике145.
Таким образом, религиозные эмоции могут быть двух видов: 1) правовые религиозные эмоции и 2) нравственные религиозные эмоции.
Распространению религиозной психологии, как пишет Гине, способствуют такие действия, как религиозные танцы, служения с жертвоприношениями, воскурения, пение и т.п., благодаря чему религиозные эмоции передаются и воспринимаются в легко воспроизводимой форме146.
Заразительное влияние религиозных эмоций, усиленное скоплениями масс, создавало великие исторические движения147.
42 Там же
143 Там же - С 95.
144 Там же
145 Там же.-С 97
146 Гинс Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С 48
147 Там же - С 49
76


Александр Мережко
Эстетические эмоции отражают представления человека о прекрасном. По точному замечанию Гинса художественное произведение (картина, статуя, музыкальная симфония или поэма) является проявлением эмоционального состояния художника, создавшего это произведение148. Как говорил американский эссеист Ральф Эмерсон, «истинное стихотворение находится в сознании поэта». Материал произведения (краски, слова, звук, мрамор и т.д.) является тем физическим проводником, благодаря которому эстетическая эмоция творца передается публике.
Научные (исследовательские) эмоции связаны с врожденным любопытством человека, с его «ориентировочным рефлексом». Под влиянием научной эмоции ученый находится в постоянном поиске истины.
Совокупность влияния различных эмоциональноинтеллектуальных заражений (этических, эстетических, религиозных, политических и научных) формируют тип человека, характеризующий свою эпоху149.
148 Там же - С 50
149 Там же.
77


Глава VI.
Личность человека и юридические эмоции
В современной психологии можно выделить две основные концепции человека: бихевиористскую и психодинамическую.
Бихевиористская концепция предполагает, что человек по своей сути является реактивным существом, чье поведение регулируется извне (например, посредством государственной системы наказаний и наград). Психодинамическая концепция (например, психоанализ), со своей стороны, видит в человеке существо регулируемое главным образом «изнутри», чаще всего различными и противоречивыми мотивами, эмоциями, инстинктами и стремлениями. Сложные мотивационные процессы, согласно психодинамической концепции, происходят, как правило, вне сознания человека и он часто даже не отдает себя отчета в том, что является истинным мотивом его поведения. Сторонники психодинамической концепции человека видят смысл его психического развития в росте самосознания человека, что позволяет ему лучше познать самого себя и преодолеть внутренние психические конфликты. Вместе с тем, самосознание человека имеет несколько различных видов и уровней. Так, на одном уровне человек осознает себя, свое «Я», что позволяет ему лучше управлять собой, своими эмоциями. Однако на более высоком уровне духовного развития человек начинает осознавать, что его представление о собственном «Я» не всегда соответствует действительности, что за этим представлением о самом себе могут скрываться более глубокие психические слои, ведущие к его «самости».
Как нам представляется, современная наука политики права, основы которой были заложены Петражицким, должна стать творческим синтезом бихевиористской и психодинамической концепций человека, поскольку каждая из этих концепций содержит в себе зерно научной истины.
В современной психологии предпринимались попытки создания «третьей психологии», которая бы стала альтернативой
78


Александр Мережко
бихевиористской и психо динамической концепциям человека. Так, одни ученые видят в человеке своеобразную систему по переработке информации (information processing system), которая получает информацию из внешнего мира, кодирует ее в памяти, а затем оперирует этой информацией (мыслями) в жизни. При этом познавательные процессы, считают эти ученые, не являются чем-то случайным, а происходят в соответствии с определенными программами или планами.
Еще одна интересная альтернативная концепция человека была предложена американским психологом Джорджем Келли (George Kelly) и получила название «теория личных конструктов» (personal construct theory). Эти «конструкты», о которых говорит Келли, представляют собой определенный способ восприятия и познания действительности. Одной из их важнейших черт является их биполярность. Примерами таких конструктов являются дихотомии: друг-враг, пассивный-активный, умный-глупый и т.д. В концепции Келли поведение человека регулируется этими конструктами, а само понятие «конструкт», несмотря на его абстрактный характер, имеет отношение к эмоциям. Поэтому можно сказать, что правовые эмоции, в основе которых лежит дихотомия права-обязанности, также представляет собой определенный конструкт.
С точки зрения «третьей психологии» человек - это не пассивная марионетка в руках внешних стимулов, как утверждает бихевиоризм, и не игрушка в руках внутренних психологических комплексов, инстинктов и прочих элементов подсознания, как говорит психодинамическая теория, а, прежде всего, самостоятельно принимающий решения и действующий исследователь- экспериментатор.
Таким образом, невозможно понять суть и особенности действия юридических эмоций без анализа психологических особенностей личности. Как правильно отмечал психолог С.Л. Рубинштейн, введение личности в психологию представляет собой необходимую
79


Психологическая теория права и современность
предпосылку для объяснения психических явлений150. Причем, по его мнению, «при объяснении любых психических явлений личность выступает как воедино связанная совокупность внутренних условий, через которые преломляются все внешние воздействия (в эти внутренние условия включаются и психические явления - психические свойства и состояния личности)»151.
Психология каждого человека включает в себя черты, обусловленные: 1) природными условиями и являющимися общими для всех; 2) общественной формацией и культурой, в которой формируется человек; 3) той ролью, которую играет человек в обществе; 4) его психологическим типом; 5) его индивидуальными психическими особенностями как уникальной личности.
По мнению Рубинштейна, в общей характеристике личности следует также учитывать ее «идеологию», идеи, применяемые человеком в качестве принципов, на основе которых им производится оценка своих и чужих поступков, определяемых теми или иными побуждениями, но которые сами не выступают как побуждения его деятельности152.
Значительное влияние на личность, ее психические особенности, оказывает та социальная роль, которую играет личность в данном социуме. Играя роль, или даже несколько ролей, в обществе, как актер играет в пьесе, личность определяется своим отношением к окружающему миру и другим людям. Как пишет Рубинштейн: «Никак нельзя обособить личность от той реальной роли, которую она играет в жизни. Значительность личности определяется не только самими по себе ее свойствами, но и значительностью тех общественно-исторических сил, носителем которых она выступает»153.
Разумеется, человек, его психика, явление весьма динамичное, развивающееся и приспосабливающееся к внешним условиям природной и социальной среды, однако, вместе с тем, обладающее
150 Рубинштейн С Л Проблемы общей психологии - M • «Педагогика», 1973 - С 242.
151 Там же
152 Там же - С 247
153 Там же.-С 245.
80


Александр Мережко
определенными устойчивыми свойствами, сложившимися и закрепившимися у него в ходе истории154. Так, человеку присущ определенный характер, который Рубинштейн определяет как закрепленную в индивиде систему генерализированных обобщенных побуждений155.
То, как человек проявляет юридические эмоции, определяется его психологическим типом. Не исключено, что психологический тип человека обусловлен генетически, т.е люди рождаются с определенным психотипом личности. Для нас психотип важен потому, что он определяет правосознание человека, особенности этого правосознания.
Как отмечал Г.К. Гине, устойчивость групповой психологии создает известные типы личности человека156. «Поколения сменяются, - писал этот ученый, - а общественная организация продолжает жить и всякий член этой организации приобретает одни и те же свойства»157.
Наиболее определенное различие людей, по мнению Гинса, связано со степенью их возбудимости и торможения158. При слабых проявления тормозящих рефлексов может образоваться вспыльчивый, неуживчивый характер человека. При чрезмерном развитии тормозящих центров, наоборот, человек может обладать замкнутым характером. При равновесии возбуждения и равновесия люди, как правило, имеют ровный, спокойный характер.
У Карла Юнга понятие психологического типа личности связано с основными функциями психики, к которым он относит мышление, ощущение, интуицию и чу вство. Ощущение в учении Юнга означает взаимодействие с миром на основе органов чувств, мышление и чувство помогают осознать эти ощущения на уровне осмысления и эмоционального переживания, а интуиция отвечает на вопрос
154 Там же - С 247
155 Там же - С 249
И6 Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С 53
157 Там же
158 Там же - С 25
81


Психологическая теория права и современность
происхождении этих феноменов на уровне подсознания. Согласно этой теории, у каждого человека одна из этих функций является доминантной, а остальные ее дополняют. Причем эти функции делятся на две группы: 1) рациональные, к которым принадлежат мышление и чувство; и 2) иррациональные (ощущение и интуиция). Что касается рациональности, то она подразумевает ориентацию на объективные нормы общества.
Знания о различных психотипах людей важны с точки зрения создания эффективной системы управления обществом. Как отмечает Гине: «Управлять может только тот, кто знает людей. Управление предполагает иерархию, т.е. организацию власти и подчинения. Не все способны осуществлять власть. Еще меньше людей пригодных для занятия должностей. Но и подчиняться не все умеют. Организация власти и подчинения предполагает умелое
распределение прав и обязанностей, удовлетворяющее честолюбивых и не задевающее самолюбивых»159.
Людей, с точки зрения особенностей их психики, можно классифицировать по-разному. Так, людей можно поделить на эмпатичные (т.е. симпатические, отзывчивые) и неотзывчивые (например, социопаты) натуры. Другая классификация основывается на делении людей на альтруистические (социальные) и
эгоистические (индивидуалистические) натуры. Можно также выделить властные натуры (т.е. натуры с развитой «волей к власти») и натуры склонные к подчинению.
Гине стал одним из первых, кто создал интересную научнообоснованную теорию психологических типов на базе психологической теории Петражицкого. Ученый предложил следующую схему деления психологических типов160.
I. Эмоциональные натуры:
1) 	Господство диспозиций биогенетического характера (биологических эмоций): размножения, самосохранения, питания.
159 Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936.-С 85
160 Там же - С 88-89
82


Александр Мережко
2) Господство диспозиций социогенетических (культурных): религиозных, научных, политических, этических, и т.д.
3) Наличие или отсутствие ярко выраженных диспозиций (master sentiment), господствующих над другими.
4) Многосторонность или односторонность, гармоничность или дисгармоничность психологии.
5) Различие в отношении силы напряжения и постоянства стремлений.
И. Не эмоциональные натуры:
1) Пассивные натуры (созерцательные).
2) Активные натуры (волевые), напоминающие иногда машины, находящиеся в беспрестанном движении, люди, не могущие оставаться без дела, настойчивые в осуществлении целей, каковы, например, путешественники, авантюристы.
Помимо этих основных типов человеческой психологии Гине также намечал: 1) различные сочетания эмоциональности с
чувствительностью (склонностью к наслаждениям или впечатлительностью к страданиям); 2) сочетания эмоциональности с волевыми свойствами, что существенно для обозначения сильных характеров (подвижников, аскетов) и натур властных или подчиняющихся; 3) различную степень интеллигентности, т.е. способности приспосабливаться к условиям и находить формулировки идейному выражению стремлений и понятий; 4) различную степень дисциплинированности, т.е. подчинения господствующим стремлениям и принципам; 5) различную степень устойчивости личного начала, т.е. подверженность посторонним влияниям (безличные типы) или независимость от них (индивидуалистические натуры)161.
Интересная теория психотипов и их видов представлена в книге психолога А.П. Егидеса «Как научиться разбираться в людях»162. Егидес выделят такие основные психотипы, как: паранойяльный психотип, эпилептоид, истероид, гипертим и шизоид. Каждый из
161 Там же - С 89
162 Егидес А П Как научиться разбираться в людях (http //lib ru/DPEOPLE/EGIDES/egides txt)
83


Психологическая теория права и современность
этих психотипов имеет определенные особенности правосознания и, соответственно, по-разному относится к праву.
Например, для людей паранойяльного психотипа характерны необычная целеустремленность и пренебрежение существующими нормами (правовыми и нравственными) во имя создания некоего нового порядка. Это тип революционера, ниспровергателя существующего правопорядка во имя «высших целей». Таких людей в обществе около трех - пяти процентов.
С психологической точки зрения у представителей паранойяльного психотипа чувство собственного права гипертрофировано по сравнению с чувством прав других людей.
Как пишет Егидес, «творя в макросоциуме, паранойяльный считает себя личностью, субъектом, а других так или иначе превращает в объекты»163. Для него характерно вероломство и он найдет массу оправданий для нарушения договора. Поэтому если во главе государства находится лидер, принадлежащий к данному психотипу, то не стоит ожидать с его стороны приверженности международным договорам и принципам международного права.
Как пишет Егидес, «паранойяльный стремится вводить справедливость, то есть новые, более совершенные, с его точки зрения, законы. Но по отношению к уже существующим законам паранойяльный не лоялен. Он склонен преступить их»164.
В психике такого человека его интуитивное право явно превалирует над позитивным правом, поскольку он склонен пренебрегать нормативными фактами во имя своего собственного чувства справедливости.
Другой психотип - «эпилептоид» - наоборот, любит порядок и склонен к строгому исполнению формальных предписаний. Причем чаще всего установленными другими людьми. Эпилептоид - морализатор, традиционалист и консерватор. Эпилептоиды деятельны в деле поддержания существующего порядка и стремятся распространить традиционный порядок на будущее, чтобы и дальше
163 Там же
164 Там же
84


Александр Мережко
все было как есть. По некоторым весьма приблизительным оценкам в обществе может быть до пятидесяти процентов эпилептоидов. Собственно говоря, именно на эпилептоидах, на их законопослушности и исполнительности, держится существующий правопорядок.
Егидес пишет: «Эпилептоид законопослушен. Он чтит букву закона больше чем дух закона. Он послушен сам и заставляет быть законопослушными других людей. Последнее ему особенно нравится, потому что он законопослушен не из трусости, как сензитив, а из почтения к закону. Но близко к закону лежат общепринятые нормы морали. Он и их придерживается и клеймит тех, кто от них отступает»165.
С точки зрения психологической теории права правосознанию эпилептоидов наиболее соответствует позитивное официальное право. Эпилептоид в своей жизни руководствуется принципом «dura lex sed lex», т.е. он уважает и соблюдает законы даже тогда, когда они явно несправедливы. В понимании эпилептоида справедливость - это, прежде всего, порядок и строгое исполнение законодательства. Он и есть та «авторитарная личность», о которой писали представители Франкфуртской школы.
Еще один психотип - «психастеноид» - более послушен нормам нравственности, чем нормам закона. Он более требователен к себе, чем к окружающим.
Для такого психотипа, как «истероид» важно мнение о себе со стороны окружающих. Его цель - завоевать внимание окружающих. Истероид - актер и эстет и для него эстетика, ее нормы, имеет большее значение, чем нормы нравственности и права. Во имя славы истероид может пойти на нарушение закона. Среди женщин «истероидок» около половины, а среди мужчин - от десяти до пятнадцати процентов.
Для психотипа «гипертима» характерна энергичность, оптимизм и любовь к беспорядку. Гипертим склонен к анархии, далеко не законопослушен и совершает мелкие, а не крупные, правонарушения
165 	Там же
85


Психологическая теория права и современность
(например, нарушает правила дорожного движения). Он - человек без моральных ограничений. Отношение гипертима к справедливости Егидес характеризует так: «Гипертиму по большому счету наплевать на справедливость и несправедливость. Но пошуметь насчет несправедливости он может. Среди гипертимов, впрочем, есть воры. Они быстро оправдывают себя тем, что воруют у богатых: у неимущих что можно взять? Конфликты в борьбе за справедливость у гипертима проявляются бурно, но они быстротечны. Гипертимы решительны в расправах, склонны к суду Линча»166.
Гипертим живо реагирует на сиюминутную несправедливость и его легко увлечь борьбой за «правое дело». Таким образом, в психике гипертима доминирует интуитивное право.
Психотип «шизоида» отличается склонностью к теоретизированию. Это мыслительный тип, у которого мысль превалирует над действием. Шизоид - критик и скептик, склонный к философии и теоретической науке. Он не стремится к власти и старается ей не подчиняться.
На основе психологической теории права мы можем выделить, например, такие психотипы: 1) «легалист» - т.е. человек, в психике которого доминирует официальное право, уважение к этому типу права; 2) «интуитивист» - т.е. человек, который в своих действиях чаще руководствуется своими интуитивно-правовыми воззрениями.
Таким образом, право должно учитывать психотип человека. Например, тогда, когда речь идет об определении вины и наказания правонарушителя, или же когда речь идет об отборе лиц, работающих в правоохранительных органах или в качестве судей. Кроме того, сотрудники правоохранительных органов и судьи должны обладать достаточно высоким уровнем развития эмоционального интеллекта, т.е. способности человека распознавать свои и чужие эмоции, понимать намерения людей, а также управлять своими и чужими эмоциями для решения практических задач.
166 	Там же.
86


Александр Мережко
Как считает Г инс, массовое распространение одинаковых свойств характеризует национальные типы, а различие психологических свойств много важнее, чем различие по форме тела, цвету кожи и другим физическим свойствам167. В каждом народе мы можем наблюдать некий доминирующих психологический тип личности. Например, в тоталитарном советском обществе благодаря функционированию репрессивного аппарата на протяжении многих десятков лет сформировался особый психологический тип, получивший название «homo soveticus», для которого свойственны такие черты, как рабская покорность, безынициативность и повышенная агрессивность. В США, наоборот, на протяжении ряда поколений сформировался психологический тип свободолюбивого, ответственного и самодостаточного человека.
Для экономики и ее развития также важно понимание доминирующего психотипа. Например, различия между народами по степени бережливости имеет огромное значение для экономики страны. Психология хозяйственности, дух предприимчивости, выдвинул США в лидеры мировой экономики. Известная склонность к порядку и организации производства и управления позволили немецкому народу занять ведущее место в экономической жизни Европы.
Социальные изменения и реформы в том или ином государстве должны обязательно учитывать тот человеческий материал, с которым они имеют дело, т.е. доминирующий в данном обществе психологический тип личности.
С учетом сказанного можно предложить создание в рамках психологической теории права специального раздела знания - «правовой психотипологии», изучающей различные психологические типы личности с точки влияния на нее права как психического явления.
167 	Гине Г К. Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности). - Харбин, 1936 -С 88
87


Глава VII.
Правовая мотивология
В теории Петражицкого под мотивацией имеется в виду сочетание эмоции и цели (мотивация = эмоция + цель). Вместе с тем, мотивация может быть и без определенной цели, если, например, речь идет о реакции человека на какой-либо внешний раздражитель.
В своей работе «О мотивах человеческих поступков. В особенности об этических мотивах и их разновидностях» Петражицкий приходил к заключению, что кроме телеологической мотивации (мотивации с целевыми представлениями гедонистического, антигедонистического, утилитарного,
антиутилитарного и иного содержания) существуют другие виды мотиваций, состоящих из представлений168 и эмоций169. Например, одни представления в психике человека (например, представления «измены», «лжи», «обмана», «убийства», клеветы» и т.п.) ассоциируются с отталкивающими (репульсивными) эмоциями; тогда как представления других поступков и поведения (например, представления «милосердия», «кротости», «верности», «правдивости») ассоциированы в психике человека с притягательными (аппульсивными) эмоциями.
Эмоции, в том числе юридические эмоции, возникают в результате какой-либо мотивации. Каждая мотивация субъективно переживается, т.е. сопровождается специфической эмоциональной реакцией. Эмоциональные ощущения каждой мотивации носят специфический характер. Так, как правило, животное никогда не спутает субъективное ощущение голода с переживанием страха или полового возбуждения.
168 Под представлением в психологии понимают процесс и результат мысленного воссоздания образов и явлений, которые в данный момент не воздействуют на органы чувств человека
169 Петражицкий ЛИО мотивах человеческих поступков. В особенности об этических мотивах и их разновидностях - СПб, 1904 - С. 5
88


Александр Мережко
Как отмечал Петражицкий, свойственное праву сознание того, что долг причитается другому, что должник связан, придает этому сознанию особую мотивационную силу, создает дополнительное психическое давление в пользу соответствующего поведения, чего нет в области нравственности.
Для понимания мотивации поведения человека следует обратиться к книге немецкого нейробиолога Иоахима Бауэра «Принцип человечности. Почему мы по своей природе склонны к кооперации»170. В своей книге Бауэр доказывает, что сутью любой мотивации является установление взаимного признания, уважения, расположения и симпатии. С нейробиологической точки зрения мы являемся существами, созданными для социального взаимодействия и резонанса. Нейробиологические исследования показали, что ничто так не активизирует мотивационные системы человека, как желание быть замеченным другими людьми, перспектива общественного признания, переживание положительного отношения к себе и - в самую первую очередь - любовь. Понимание того, что признание и уважение, которые мы встречаем со стороны других людей, является изначальной причиной любой мотивации, пришло лишь сравнительно недавно и явилось результатом целого ряда научных исследований. При этом были сделаны следующие открытия: мотивационные системы отключаются, если нет шансов на социальное признание, и они включаются в противоположном случае, то есть если речь идет об уважении или любви.
Бауэр отмечает, что все цели, которые мы преследуем в рамках нашей нормальной повседневной жизни, касающиеся образования, профессии, финансов, приобретений и т.д., имеют, с точки зрения нашего мозга, глубокий, обычно не осознаваемый нами «смысл», потому что мы, ориентируясь на эти цели, в конечном счете, стремимся к межличностным отношениям, то есть хотим создать или сохранить их171. Мотивационные системы заставляют живые
170 Бауэр И Принцип человечности Почему мы по своей природе склонны к кооперации - Санкт- Петербург Издательство Вернера Регена, 2009
171 Там же - С 24
89


Психологическая теория права и современность
существа двигаться, как в прямом, так и в переносном смысле, в направлении сородичей или близких людей.
Бауэр приходит к заключению, что если генетические структуры человека поддерживаются соответствующими условиями окружающего мира, то человек, благодаря определенным системам, имеющимся в его организме, является существом, ориентированным на кооперацию и «человечность»172.
По поводу агрессии ученый отмечает, что она служит социальным отношениям и защищает их. Недоверие и неприятие
благоприятствуют развитию агрессии. Одним словом, при проявлениях агрессии речь идет всегда - прямо или косвенно - о стремлении к позитивным отношениям, о защите отношений или о реакции на крах отношений173. Агрессия, подчеркивает Бауэр, всегда - прямо или косвенно - находится в функциональной взаимосвязи с основной потребностью человека в общении и подчиняется этой потребности или дополняет ее.
Критикуя учение Дарвина о конкуренции как главном факторе эволюции, Бауэр приходит к заключению, что человек
«сконструирован» не для общественных моделей, в которых господствуют борьба и отбор. В качестве главного элемента общественной системы ценностей Бауэр видит диалог и кооперацию. Базирующееся на кооперации устройство общества, по его мнению, должно гарантировать свободу каждого, оно должно не только допускать, но и развивать свободу творчества и труда. «Такое общество, - пишет ученый, - должно «функционировать» рентабельно, то есть окупать свои расходы. Оно должно развивать образование и профессионализм. Оно должно защищать и поддерживать слабых и, в то же время, иметь в своем распоряжении правила и санкции, которые будут обеспечивать эффективную защиту преимуществ, создаваемых кооперативными структурами, от злоупотреблений и эксплуатации. Следовательно, высшим
72 Там же - С. 41
173 Там же - С 47
90


Александр Мережко
принципом должно быть то, что кооперация и человечность главнее максимальной прибыли»174.
Бауэр пишет: «Рассмотрение эволюции жизни и этапов развития живых систем показывает, что кооперация была решающим условием возникновения жизни, и до сих пор она остается феноменом, сопровождающим жизнь во всех ее проявлениях. Первые живые системы обязаны своим происхождением принципу взаимного приспособления и согласованности, а это означает — кооперации»175  176. Развитие простейших систем в более сложные биологические структуры невозможно объяснить принципом борьбы за выживание и отбором, такое развитие предполагает кооперацию в качестве
176
основного метода .
По большому счету, выводы, к которым пришла современная нейробиология относительно значения кооперации в жизни общества и человека, подтверждают теорию П.А. Кропоткина относительно взаимной помощи как факторе эволюции в природе и человеческом обществе. Так, Кропоткин представил следующую интерпретацию учения Дарвина: «Он (т.е. Дарвин - А.М.) показал здесь (т.е. в своей теории - А.М.), как в бесчисленных животных сообществах борьба за существование между отдельными членами этих сообществ совершенно исчезает и, как, вместо борьбы, является содействие (кооперация), ведущее к такому развитию умственных способностей и нравственных качеств, которое обеспечивает данному виду наилучшие шансы жизни и распространения. Он указал, таким образом, что в этих случаях «наиболее приспособленными» оказываются вовсе не те, кто физически сильнее, или хитрее, или ловче других, а те, кто лучше умеет соединяться и поддерживать друг друга— как сильных, так и слабых, — ради блага всего своего общества. «Те общества», писал он, «которые содержат наибольшее количество сочувствующих друг
174 Там же - С 108-109
175 Там же - С 118
176 Там же
91


Психологическая теория права и современность
другу членов, будут наиболее процветать, и оставят по себе наибольшее количество потомства»»177  178.
С мотивацией связана эмпатия, поскольку смысл эмпатии состоит в том, что она стирает границу между человеком и другими людьми или даже другими существами, что делает различие между эгоистичными и неэгоистичными мотивами весьма туманной.
По мнению де Вааля, человеческий и животный альтруизм объединяет отсутствие каких бы то ни было далекоидущих мотивов. Мало того, иногда человеку трудно подавить в себе
альтруистический импульс. Как показали эксперименты по нейровизуализации, для человека характерна эмоциональная склонность к сотрудничеству, преодолеть которую можно только при помощи сознательного когнитивного усилия. Это означает, что первый порыв человека - довериться и помочь; лишь во вторую очередь мы начинаем взвешивать возможность не делать этого, и для такого решения нам нужна причина. Более того, когда нормальный человек помогает другим, в его мозгу активируются зоны, связанные с наградой. Делать добро приятно. Отсюда следует вывод, что по своей природе человек - скорее альтруист, нежели эгоист.
Вместе с тем, современные исследователи животного мира утверждают, что все формы альтруизма имеют эгоистическое
178
происхождение, по крайней мере, с точки зрения выживания генов . При этом они предлагают отличать биологический альтруизм от альтруизма психологического. Как отмечает философ науки Джонатан Берч: «Биологический альтруизм всегда имеет последствия для размножения - он приводит к тому, что альтруист оставляет меньше потомства, а получатель помощи - больше. А мотивом для психологического альтруизма служит забота о других, свойственная многим людям»179.
177 Кропоткин П.А. Взаимопомощь как фактор эволюции (http //iph ras ru/elib/Kropotkin_Vzaimopom html)
178 Габбатис Джош Отличается ли альтруизм людей от бескорыстных поступков животных (httpV/www bbc com/russian/vert-earth-37Ó233537SThisFB)
179 Там же
92


Александр Мережко
Вспомним, что, как подчеркивал академик Д.С. Лихачев, общество объединяет забота («этажи заботы», по его выражению). Как писал Лихачев: «Забота - объединяет людей, крепит память о прошлом и направлена целиком на будущее. Это не само чувство - это конкретное проявление чувства любви, дружбы, патриотизма. Человек должен быть заботлив. Незаботливый или беззаботный человек - скорее всего человек недобрый и не любящий никого»180  181 182 183.
Американский нейробиолог Майкл Плат на основании проведенных исследований утверждает, что «мотивы, побуждающие человека помочь беженцу из Сирии или сделать пожертвование в
пользу [благотворительной организации] Оксфам, заложены в нашем
181
мозгу» .
Таким образом, альтруизм - это и биологическое, и психологическое, и социальное явление, что должна учитывать политика права, направленная на культивирование в обществе альтруизма и развитие связанных с ним эмоций.
Как известно, в учении Петражицкого право выполняет две основные функции - мотивационную и воспитательную (педагогическую). «Ближайшее и непосредственное психическое воздействие норм права, - пишет ученый, - состоит в возбуждении или устранении таких или иных мотивов для поступков или воздержаний» .
Например, законы, возлагающие на причинившего убытки в связи с неисполнением договора обязанность возмещения этих убытков, тем самым создают мотив в психике данного лица исполнить договор, либо воздержаться от вступления в договор, который будет невозможно исполнить, либо же воздержаться от
183
вредных поступков .
180 Уроки Д С Лихачева (http //www orthedu ru/nev/9-06/uroki htm).
181 Габбатис Джош Отличается ли альтруизм людей от бескорыстных поступков животных (http //www bbc com/russian/vert-earth-ByOlSSSS^SThisFB)
182 Петражицкий Л.И Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов Том первый Об акционерном деле и типических ошибках при оценке шансов неизвестной прибыли - СПб ,1911 - С 2
183 Там же - С 3
93


Психологическая теория права и современность
Еще одним важным психическим продуктом норм права Петражицкий называет определенное изменение «самой психической природы граждан», характера и даже «этики народа» . «Разумное право, - подчеркивает ученый, - представляет своего рода нравственную школу для народа, укрепляя и развивая его этику в желательном направлении»184  185. И наоборот, неудачное право, по его мысли, может распространять в народе деморализацию либо противодействовать здоровому этическому прогрессу.
Право, постоянно направляя мышление и поведение граждан в определенном направлении, возбуждая мотивы одного вида и подавляя мотивы другого вида, «упражняет и укрепляет одни струны народной души, ослабляет и атрофирует другие»186  187 188.
Это касается также различных отраслей права и его отдельных институтов. Так, например, вся система гражданского права, которая содействует точному и честному исполнению договоров, с одной стороны, развивает и укрепляет в индивидуальной и массовой психике чувство святости данного обещания, чувство ответственности за свои поступки, а, с другой стороны, искореняет
187
легкомысленное и нечестное отношение к чужим интересам .
Петражицкий высказывал интересную и продуктивную мысль о необходимости создания в связи с политикой права нового направления в науке права - «правовой мотивологии», которая бы исследовала законы и тенденции массового проявления и возбуждения мотивов, а также влияние права на индивидуальную и общественную мотивацию и поведение .
Некоторые законы этой науки можно сформулировать на основании произведений Петражицкого. Так, например, мы можем выделить следующие законы правовой мотивологии.
1) 	Тот или иной поступок человека является результатом дружных и враждебных комбинаций различных мотивов. Поэтому
184 Там же - С 4
185 Там же.
186 Там же.
187 Там же - С 5
188 Там же - С 9-10
94


Александр Мережко
правовая мотивология должна изучать: а) взаимодействие различных мотивов поведения человека; б) борьбу противоположных мотивов; в) дружное взаимодействие одинаковых мотивов.
2) Между правом (например, определенным законом) и его последствиями существует психологическая причинная связь, которую, однако, не всегда легко установить. Поэтому путем индуктивного исследования следует установить, действительно ли определенный закон является той причиной, той психологической силой, которая вызвала к жизни данное общественное явление, засвидетельствованное статистически или иным способом.
3) Право в своем воздействии на психику человека и массовое поведение опирается на различные стороны человеческого характера (эгоистические и альтруистические). Право оперирует различными мотивами и чувствами. Например, такими как: чувство законности и уважения к праву, любовь к отечеству, любовь к своей семье, гуманизм, чувство нравственного и правового долга, чувство долга государственного чиновника, страх наказания, боязнь осуждения со стороны общественного мнения, стремление к карьерному росту, стремление к власти, наживе и т.д.
4) Норма права воздействует не только на отдельных индивидов, но и массовым образом, возбуждая определенную психическую реакцию со стороны определенной массы индивидов, вследствие чего может иметь место иной результат, нежели при индивидуальном воздействии нормы права. Дело в том, что в случае такого массового воздействия нормы мы имеем дело с динамической массой людей, обменивающихся чувствами, мыслями, идеями, что может по-разному влиять на воздействие нормы права.
5) Воздействие права на мотивацию и поведение людей может быть как непосредственным, так и может иметь опосредованный, долгосрочный характер. В результате продолжительного воздействия правовых институтов в характере и этике народа возникают прочные этические отложения и кристаллизации, которые переходят из поколения в поколение и которые образуют и укрепляют «постоянный этический капитал
95


Психологическая теория права и современность
189 	гл
народа» . Эти этические отложения и кристаллизации проявляют себя в бесчисленных рядах следующих поколений источником того или иного поведения и определенных общественных явлений.
6) Плохие законы и отрицательные общественные в долгосрочной перспективе явления ведут к разрушению позитивного этического ядра народной психики. Поскольку положения права имеют общий характер, они воздействуют на большие массы людей и многократно в жизни человека. Многократное повторение злокачественных мотивов и поступков оставляет в психике человека и этике народа вредные отложения, кристаллизации нравственного яда, вредный инстинкт, что служит источником новых безнравственных действий. Петражицкий в этой связи пишет: «Путем подражания волна (безнравственного поведения - А.М.) распространяется дальше, путем повторения образуются новые кристаллизации. Если такая деморализирующая норма или совокупность норм, или известная вредная черта совокупности норм действуют особенно эпидемически, то народная этика может быть повреждена и в другом направлении»189  190.
Интересно отметить, что при этом Петражицкий определяет народную этику как «совокупность объективно признанных правил поведения, признанный в народе или в известном его классе нравственный катехизис»191.
Безнравственность может стать нормой и у данного народа может исчезнуть сознание безнравственности определенных поступков. Именно это произошло в свое время в нацистской Германии и происходит в путинской России.
7) Результат воздействия норм права на массовую психику зависит от характера и этики того народа или той социальной группы людей, для которой эти нормы специально предназначены. При этом необходимо также учитывать уровень культурного развития
189 Там же - С 5-6
190 Там же - С 6
191 Там же - С 6-7
96


Александр Мережко
определенного народа, поскольку его правовая система должна соответствовать этому уровню культуры.
8) 	Как показывает история права, с течением времени медленно, но неуклонно система общественной мотивации постепенно передвигается с более низких и грубых струн, на более высокие и мягкие192. Если вначале примитивное право было рассчитано на грубую, близкую к животному психику, обращалась к самому примитивному инстинкту - инстинкту сохранения жизни, то затем, по мере повышения уровня народной этики и культуры, право стало рассчитывать на сравнительно высокий уровень культуры, честности и добросовестности субъектов права. Можно сказать, что право от внешних кар все больше переходило к расчету на сознательность населения.
Ученик Петражицкого Питирим Сорокин на основе психологической теории права своего учителя сформулировал ряд законов правовой мотивологии, в частности такие, как: закон нисходящей прогрессии мотивационного давления, закон восходящей прогрессии качества мотивации, закон падения подопечное™, закон восходящей прогрессии требований социально полезного поведения, закон колебания кар и т.д.193
Уменьшение жестокости кар в праве, по мнению Сорокина, находится в полном согласии с законом трех стадий Петражицкого и законом восходящей прогрессии качества мотивации. Так, Петражицкий выделял три эпохи в частно-правовой сфере: 1) рабско- крепостнический период, когда социально желательное поведение добывается угрозой наказания; 2) период экономического либерализма, предполагающая свободу труда и договора, когда в капиталистическом строе мотивация создается уже не наказанием, а личными выгодами индивида; 3) период социальный, когда выступают альтруистические импульсы, когда право апеллирует к
192 Там же.-С 16.
193 Сорокин П А Законы развития наказаний с точки зрения психологической теории права Л И Петражицкого//Сорокин П А О русской общественной мысли. - СПб , 2001 -С 86-112.
97


Психологическая теория права и современность
лучшим сторонам человеческой души, к альтруизму, к возвышенным и благородным чувствам человека.
В области науки правовой политики Петражицкий также выделял такой психологический отдел, связанный с правовой мотивологией, как правовая педагогика, которая, по мнению ученого, должна быть посвящена методическому и систематическому исследованию этического и культурного, постоянного и органического влияния разных правовых мер и приемов правно-политического воздействия на
- 194
движение и развитие народной психики .
Таким образом, мы можем сказать, что наука политики права, которую обосновал в своих трудах Петражицкий на основании психологической теории права, должна состоять из трех разделов: 1) правовой мотивологии; 2) правовой педагогики; 3) правовой психотипологии.
Говоря в целом, Петражицкий видел в праве «барометр этического состояния народа» и утверждал, что в диссонанс этической культуры народа и права чреват теми или иными болезненными состояниями общества194  195. В эффективном лечении и предотвращении таких болезненных состояний общества Петражицкий отводил решающую роль политике права.
194 Петражицкий Л.И Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов. Том первый. Об акционерном деле и типических ошибках при оценке шансов неизвестной прибыли - СПб ,1911 - С 23
195 Там же - С. 20
98


Глава VIII.
Психологическая теория права и нейроюриспруденция
Право как психическое явление имеет свою нейрофизиологическую основу, изучение которой могло бы стать предметом новой науки - нейроюриспруденции196. Эта новая научная дисциплина может, по нашему мнению, возникнуть на стыке нейробиологии, нейропсихологии и эмоциональной психологии Петражицкого.
В психологии существует триединая модель мозга, популяризованная Карлом Саганом в книге «Драконы Эдема». Согласно этой модели мозг человека состоит из трех отдельных мозгов, каждый из которых располагается поверх другого и соответствует определенному этапу эволюции197  198. Начиная от самого древнего и кончая самым последним из них, эти три мозга характеризуются следующим образом:
1) R-комплекс, или мозг пресмыкающегося, который «играет важную роль в агрессивном поведении, территориальных отношениях, ритуалах и установлении социальных иерархий». R-комплекс появился около 250 миллионов лет назад у первых пресмыкающихся;
2) лимбическая система (включающая в себя гипофиз), или мозг млекопитающего, который в основном руководит нашими эмоциями. Он «управляет социальной ориентацией и социальными отношениями - чувством общности, заботы, симпатии, сострадания и инстинктом группового самосохранения». Он, вероятно, появился около 150 миллионов лет назад;
3) неокортекс, мозг приматов, «более остальных ориентирован на внешние стимулы». Он управляет более сложными процессами,
198
такими как мышление и речь .
196 См Мережко О О. Право і мозок // Юридичний журнал - № 9 - 2008 (http //www justinian com.ua/article php^id=3031).
197 См Робертсон P Введение в психологию Юнга - Ростов-на-Дону* «Феникс», 1999. - С. 32
198 Там же - С. 33
99


Психологическая теория права и современность
Как отмечает Робин Робертсон, периоды времени, в течение которых каждый из этих трех типов мозга господствовал безраздельно, вполне могут рассматриваться как стадии развития сознания . По мнению этого автора, для мозга пресмыкающегося характерно отсутствие морали, поскольку в сознании рептилий отсутствуют элементы эмоций199  200. В то же самое время значительная часть нашей жизни управляется мозгом рептилии; например, пишет Робертсон, мозг рептилии заставляет нас защищать и расширять свою «территорию» - понятие, выходящее у людей далеко за пределы физической территории201.
Когда управление человека осуществляется мозгом рептилии, то им движут глубокие древние инстинкты. Возможно, именно мозг рептилии это и есть то «бессознательное», о котором писал Фрейд.
Нейрофизиологической основой права и нравственности является «второй мозг», лимбическая система, поскольку именно эта система связана с появлением эмоций.
И, наконец, «третий мозг», отвечающий за мышление и речь человека, является фундаментом интеллектуального элемента права и нравственности.
Иными словами, право и нравственность как эмоциональноинтеллектуальные явления коренятся в лимбической системе и неокортексе; тогда как антисоциальное (т.е. аморальное и антиправовое) поведение связано с R-комплексом.
Психологи, исследующие эмоции, иногда выделяют два вида мозга: так называемый «новый мозг» (т.е. поверхность мозга, называемая корой мозга) и «старый мозг», более напоминающий мозг животного, нежели мозг человека202. Новый мозг управляет мышление и сознательными действиями человека, тогда как старый мозг отвечает за разного рода автоматические действия, как врожденные, так и приобретенные. Старый мозг представляет собой центр аффективности, которая, в свою очередь, связана с чувствами,
199 Там же - С 34
200 Там же. - С 35.
201 Там же
202 Sperling A Psychologia. - Poznań Zysk i s-ka, 1995 - S 235.
100


Александр Мережко
находящимися между такими полюсами, как «приятное» и «неприятное». Итак, в области эмоциональной жизни человека старый мозг отвечает за восприятия и автоматические реакции (телесные и поведенческие), а новый мозг - реконструирует значения и управляет сознательным поведением личности203. Оба «мозга» участвуют в формировании эмоций, включая сюда юридические эмоции. Старый мозг в большей мере связан с биологическими эмоциями, а новый - с культурными эмоциями.
Современная нейропсихология указывает на то, что мозг человека содержит различные структуры, одни из которых отвечают за «переработку» эмоций, а другие за «холодный», рациональный расчет. В процессе принятия решений относительно определенного поступка в мозге человека происходит борьба между эмоциональными и рациональными компонентами психики, которая находит свое отражение в эмоциональных и рациональных проявлениях внешнего поведения. В целях решения такого конфликта в этот процесс борьбы между эмоциональным и рациональным вмешивается тот структурный компонент мозга, который иногда называют «медиатором», и который вмешивается тогда, когда человек решает проблему эмоционального характера. Именно благодаря деятельности этой инстанции мозга, задача которой состоит в том, чтобы «выслушать» противоречивые аргументы рассудка и эмоций, человек в состоянии принимать сложные решения. Однако до сих пор неизвестно, почему эта инстанция в одних случаях достаточно эффективно вмешивается в спор, а в других эмоции доминируют над соображениями здравого смысла
Кстати говоря, по мнению некоторых авторов, например, по мнению немецкого нейроанатома Франца Галла, все мысли и все психические процессы являются, в конечном счете, биологическими феноменами.
Психологическая теория права, в том виде, в каком ее сформулировал Петражицкий, требует в наше время учета достижений современной психологии и ее основных научных школ. Так, бихевиоризм склонен видеть в праве определенный стимул,
203 	Ibid - S 236
101


Психологическая теория права и современность
вызывающий в поведении человека определенную реакцию. Когнитивная (познавательная) психология, в свою очередь, дает новые ответы на вопрос, как мозг формирует поведение человека. Это направление психологии, воспользовавшись методологией бихевиоризма, предусматривает, что перед тем как произойдет реакция человека на стимул из его окружения, внутри мозга происходят определенные процессы. Одним словом, с этой точки зрения юридическим эмоциям в мозгу человека соответствуют определенные биохимические реакции. Представители этого направления психологии пришли к выводу, что разум человека является своеобразной «интерпретационной машиной», которая создает схемы и формирует чувство смысла внешнего мира, создавая при этом карты действительности. По-видимому, эта «интерпретационная машина» формирует и наше правосознание, наше интуитивное право. Некоторые представители когнитивной психологии доказывают, что наши эмоции формируются нашими мыслями, а не наоборот. Если это так, то право - это не только эмоция, но и мысль; а раз так, то, меняя наше мышление, мы получаем больший контроль над собственными эмоциями и поведением.
Напомним, что еще для Уильяма Джеймса психология как таковая являлась естественной наукой, которая была должна исследовать работу мозга человека. Однако в его время еще не существовало технологии, которая позволяла бы на действительно научном уровне изучать процессы, происходящие в мозге. Именно поэтому психология была вынуждена ограничиваться лишь такими методами исследования, как интроспекция и наблюдение за внешним поведением человека. Эти методы легли в основу и психологической теории права. Однако в наше время современная наука и технология позволяют наблюдать и изучать процессы, протекающие в мозге, сканировать его, а также создавать карты нейронов, которые фактически генерируют поведение.
Вместе с тем, развитие науки о мозге порождает ряд вопросов относительно биологических и генетических основ человеческого поведения. Снова оживает старая дискуссия касательно того, что
102


Александр Мережко
является ключевым фактором влияния на человека и его поведение: внешняя социальная среда или его генетика. Современная эволюционная психология и генетика стремятся доказать, что то, что мы называем природой человека, в том числе интеллект и личность человека, формируются еще в лоне матери и зависят от влияния гормонов. А раз так, то, оказывая воздействие на гормоны человека, наука способна изменять и предупреждать антисоциальное поведение человека. С этой точки зрения преступление перестает быть преступлением, а становится проявлением психического заболевания, которое подлежит не репрессивному наказанию, а лечению.
Кроме того, некоторые исследователи мозга говорят о том, что наше сознание является своеобразной иллюзией, создаваемой мозгом. Что касается самого человека, его природы, то он не является всего лишь продуктом биологии или воспитания, а, скорее всего, представляет собой интересную и неповторимую комбинацию обоих этих факторов.
Современная наука пришла к выводу, что мораль человека имеет биологическую основу. Как подчеркивает Дик Свааб: «В нашем мозге имеется моральная нейронная сеть, нейробиологические строительные ячейки которой шаг за шагом развивались в процессе эволюции. Прежде всего мы схватываем эмоции других через посредство зеркальных нейронов»204.
«Моральная сеть, - пишет Свааб, - таким образом, локализована не только в неокортексе, коре, развившейся в ходе сравнительно недавней эволюции. Эволюционно более старые области коры головного мозга также имеют решающее значение для морального поведения. Такие моральные эмоции, как чувство вины, участие и сочувствие, стыд, гордость, презрение и благодарность, но также и отвращение, уважение, негодование, гнев зависят от взаимодействия названных областей мозга»205.
Значительную роль в формировании нейроюриспруденции может сыграть учение немецкого нейробиолога Иоахима Бауэра о
204 Дик Свааб Мы - это наш мозг От матки до Атьцгеймера - СПб ,2014 - С. 338
205 Там же - С 340
103


Психологическая теория права и современность
зеркальных нейронах, основные аспекты которого можно представит следующим образом206.
Без интуиции и эмпатии было бы невозможно спонтанное взаимопонимание между людьми, а также не могло бы существовать доверие, столь необходимое для нормального функционирования общества, нравственности и права207. Нейробиология, как отмечает де Вааль, сообщает об эмпатии два принципиально важных факта. Первый: не существует четкой разделительной линии между эмоциями человека и животных. Второй: эмпатия передается от тела к телу208.
Эмпатия и интуиция, в свою очередь, возможны в результате действия так называемых «зеркальных нейронов», т.е. тех нервных клеток, которые не только способны реализовать в организме человека определенную программу действий, но также которые активизируются сами при наблюдении или ином способе сопереживания выполнения этой программы другим индивидом. Явления зеркального отражения, создаваемые зеркальными нейронами, позволяют предсказывать ситуации. Они создают в нас чувство, своего рода имплицитную уверенность, которое мы называем интуицией и которое позволяет нам предчувствовать, догадываться о грядущих событиях и прогнозировать их развитие. При восприятии нами даже части последовательности действий зеркальные нервные клетки в головном мозге, а тем самым и в психике наблюдателя, спонтанно и не зависимо от нашей воли показывают весь процесс. Восприятие отдельных частей последовательности может оказаться достаточным, чтобы еще до завершения всего процесса интуитивно знать, какого результата можно ожидать от наблюдаемого действия. То есть зеркальные
206 См Бауэр И Почему я чувствую, что чувствуешь ты Интуитивная коммуникация и секрет зеркальных нейронов
(httpV/royallib com/read/bauer_ioahim/pochemu_ya_chuvstvuyu_chto_chuvstvuesh_ti_intmtivnaya_kommunikatsi ya_i_sekret_zerkalmh_neyronov.html#0)
207 По мнению де Вааля, эмпатия появляется на основе бессознательных телесных связей, в которых задействованы лица, голоса и эмоции Человек не может решить, быть ему эмпатичным или не быть, он эмпатичен по определению Эмпатия берет начало в телесной синхронизации и общности настроений Сложные ее формы, основанные на воображении и проецировании, вторичны и вырастают уже из этого (Вааль Ф Истоки морали' В поисках человеческого у приматов (http //www litmir me/br/?b=209521))
208 Там же.
104


Александр Мережко
нейроны, приходя в резонанс, делают наблюдаемые действия спонтанно понятными для нашего собственного переживания. Зеркальные нейроны способны дополнить наблюдаемые фрагменты до вероятной ожидаемой полной последовательности действий. Как отмечает Бауэр, программы, накопленные в командных нейронах209, не являются произвольно созданными, а представляют собой типичные последовательности, основанные на совокупности всего предшествующего опыта, полученного индивидуумом. Поскольку большинство из этих последовательностей соответствует опыту всех членов социальной общности, то командные нейроны образуют общее межличностное пространство действий.
Таким образом, зеркальные нейроны представляют собой не что иное, как систему нервных клеток сочувствия и эмпатии.
Система зеркальных нейронов предоставляет нам
нейробиологическую основу эмоционального взаимопонимания. Когда мы сопереживаем другому человеку, в нас самих приходят в резонанс сети нервных клеток, приводящие к проявлению в наших душевных переживаниях чувств другого человека. Способность к состраданию и эмпатии основана на том, что наши собственные нейрональные системы - в различных эмоциональных центрах головного мозга - спонтанно и произвольно реконструируют в нас те чувства, которые мы воспринимаем у другого человека.
Нейробиологические резонансные явления, позволяющие одному индивидууму через восприятие другого индивидуума невольно моделировать его внутреннее состояние, имеют первостепенное биологическое значение. Они образуют основу взаимопонимания индивидуумов одного рода, распознавания общей принадлежности и возможности интуитивной адаптации своего поведения.
Зеркальное отражение и резонанс позволяют устанавливать не только социальные связи, но и интуитивно адаптированное друг к другу поведение внутри вида с целью создания социальной
209 	Командный нейрон — это нейрон, необходимый и достаточный для вызова целостной поведенческой реакции или ее отдельного фрагмента
105


Психологическая теория права и современность
солидарности (единения) и обеспечения выживания каждого — через выживание в группе.
Как пишет Бауэр: «Программы реагирования, которые есть у каждого человека для типичных ситуаций, при взаимодействии людей могут через резонанс активизироваться, корректироваться и передаваться от человека к человеку, потому что во всех областях головного мозга, где хранятся программы последовательности действий и соответствующих ощущений, расположились зеркальные нервные клетки. Там, где есть системы зеркальных нейронов, нейрональные программы активизируются не только тогда, когда индивидуум сам готовит какое-то действие или реакцию, но и тогда, когда он сопереживает тому, как кто-то другой выполняет это действие. Таким образом, зеркальные нейроны представляют собой своего рода социальный нейробиологический формат, они являются общим кратным, в котором обретает себя каждый индивидуум и сообщество»210.
Итак, на основе теории Бауэра о зеркальных нейронах, резонанса и отражения мы можем говорить о том, что нейробиологическим фундаментом юридических и нравственных эмоций, протекающих в психике человека, являются зеркальные нейроны. Поэтому ближайшей задачей нейроюриспруденции должно стать изучение влияния зеркальных нейронов на юридические эмоции.
Современные авторы утверждают, что все аспекты нашей психики, включая и самые «высшие», такие как мораль, имеют вполне материальную нейрофизиологическую основу. Так, Александр Марков пишет: «Подобно тому как мы можем сказать, что глаз - это орган зрения, в нашем мозге есть и специализированные отделы, ответственные за ключевые психические функции [здесь есть доля преувеличения. Распределение функций по отделам мозга довольно пластично, при необходимости одни отделы могут брать на себя работу, обычно выполняемую другими. Тем не менее эволюция этих отделов - например, увеличение или уменьшение их
210 	Бауэр И - Ukaz soch
106


Александр Мережко
относительного размера - определялась в первую очередь их основными функциями. Оставшись без рук, человек может научиться рисовать ногой, но все-таки наши ноги с эволюционной точки зрения являются ’’органами ходьбы”, а не рисования]. Если мы согласны с тем, что орган зрения, глаз, мог развиться эволюционным путем, то с какой стати отрицать такую возможность для отделов мозга, являющихся по сути ’’органами речи” или ’’органами совести”?»211  212.
О «врожденном» «моральном инстинкте» пишет Марк Хаузера (Marc D. Hauser), по мнению которого люди рождаются с «моральной грамматикой», фиксированной в структуре мозга эволюцией, буквально с «врожденной моралью» . Хаузер даже утверждает существование у человека своеобразного «органа морали», представляющего собой специальную нейронную сеть, предназначенную для оперирования с моральными проблемами. Он говорит о неосознанности, интуитивности морального выбора.
По мнению другого ученого, Стивен Линкера, у человека помимо врожденного «языкового инстинкта», своего рода «модуля», имеется также модуль «справедливость», предопределяющий чувство «права, обязанности и их нарушения»213.
Теория Хаузера и других авторов позволяет нам предположить существование особой универсальной «юридической грамматики», а также врожденного «правового чувства». Исходя из этой гипотезы, мы можем утверждать, что юридические эмоции, правосознание, так же имеют свой «орган», т.е. свою нейрофизиологическую основу в виде определенных отделов мозга (нейронных сетей).
Теория, согласно которой чувство справедливости (т.е. интуитивное право) и мораль имеют врожденный характер нашла подтверждение благодаря экспериментам над животными, в первую очередь над обезьянами. Так, известный американский биолог и приматолог Франс де Вааль в своей книге «Истоки морали: В поисках
211 Марков А. Эволюция человека. Обезьяны, нейроны и душа. - CORPUS, Издательство «Астрель», 2011 г. (http V/scisne.net/a-1366)
212 Хаузер М. Мораль и разум Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла. - М .
Дрофа, 2008. - С 9
2l* См * Пинкер С Язык как инстинкт - М УРСС, 2004.
107


Психологическая теория права и современность
человеческого у приматов» следующим образом объясняет природу морали: «По мнению большинства философов, человек сам убеждает себя в моральных истинах. Даже если философ при этом не ссылается на Бога, он все же предполагает, что процесс этот идет «сверху вниз»: сначала мы формулируем принципы нравственности, а затем применяем их в отношениях с ближними. Но действительно ли моральные намерения формируются на таком высоком уровне? Разве не должны они корениться в нашей глубинной сути, в том, что мы и кто мы? Разве реально было бы убедить человека заботиться о других, если бы ему не была изначально присуща естественная склонность к этому? Какой был бы смысл апеллировать к честности и справедливости, если бы у нас не было мощной инстинктивной реакции на их отсутствие? Представьте, какую когнитивную нагрузку нам бы приходилось нести, если бы каждое принимаемое решение нужно было проверять при помощи «спущенной сверху» логики. Я твердо верю в утверждение Дэвида Юма о том, что разум — раб страстей. Начинали мы с нравственных ощущений и интуиции, и именно в этом мы ближе всего к другим приматам. Человек не откапывал мораль, извлекая ее из рациональных рефлексий; напротив, он получил мощный толчок снизу, из своего неизбывного социальноживотного прошлого»214.
Вместе с тем, де Вааль утверждает, что одних лишь чувств в определении человеческой морали недостаточно. Он пишет: «Мы стремимся к логически цельной и непротиворечивой системе и спорим о том, как смертная казнь согласуется с утверждениями о священности жизни, и может ли сексуальная ориентация, которую человек не выбирает, быть морально ущербной. Эти разногласия свойственны только человеку. Слишком мало свидетельств того, что другие животные хоть как-то оценивают действия, которые их непосредственно не затрагивают. Великий пионер исследований морали финский антрополог Эдвард Вестермарк объяснил это тем, что связанные с моралью человеческие эмоции не определяются
214 	Вааль Ф. Истоки морали В поисках человеческого у приматов (http //www litmir me/br/9b=209521)
108


Александр Мережко
сиюминутной ситуацией. Скорее они имеют дело с понятиями добра и зла на более абстрактном, беспристрастном уровне. Именно это отличает человеческую мораль от всех прочих: стремление к универсальным правилам и одновременно сложная система оправдания, наблюдения и наказания»215.
Саму мораль Вааль определяет следующим образом: «Мораль - это система правил, предписывающих, по существу, две вещи: помогать или по крайней мере не вредить другим людям. Она предписывает заботиться о благе других и ставить интересы общества выше личных. Мораль не отрицает существования личных интересов, но ограничивает следование им общественными интересами. Это функциональное определение отделяет мораль от обычаев и привычек, таких, как правило пользоваться за столом ножом или вилкой, а не палочками и уж тем более не руками. Если я начну есть руками, окружающие, по крайней мере в моей нынешней культуре, могут меня не понять и даже осудить - но это будет осуждение не морального свойства. Даже маленькие дети отличают этикет (мальчики ходят в свой туалет, девочки в свой) от моральных правил (нельзя дергать девочек за косички). Правила, имеющие отношение к морали, воспринимаются гораздо серьезнее, чем просто конвенции. Малыши даже верят в их универсальность»216.
Моральные правила, как считают многие современные авторы, коренятся в эмоциях.
Таким образом, современная наука подтверждает тезис Петражицкого о том, что этические эмоции (нравственность и право) - это сложное эмоционально-интеллектуальное явление.
215 Там же
216 Там же
109


Глава IX.
Виды права с точки зрения психологической теории права
В своем учении Петражицкий выделяет две пары права: 1) официальное и неофициальное право и 2) интуитивное и позитивное право. Причем, согласно ученику Петражицкого Н.С. Тимашеву, на основании психологической теории можно выделить четыре вида права: 1) официальное позитивное право; 2) официальное интуитивное право; 3) неофициальное позитивное право; 4) неофициальное интуитивное право.
Рассмотрим вначале пару официальное и неофициальное право. Несмотря на то, что Петражицкий называет официальное право «правом высшего сорта» по сравнению с неофициальным правом, его описание и объяснение сути этого права на удивление весьма лаконично217  218. Официальным правом Петражицкий именует «право, подлежащее применению и поддержке со стороны представителей государственной власти, по долгу их общественного служения»; а
неофициальным правом он считает «право, лишенное такого значения
218
в государстве» .
Таким образом, для Петражицкого при определении официального и неофициального права решающее значение имеет то, как на это право смотрят представители государственной власти, т.е. считают ли необходимым его поддерживать и применять по долгу своего общественного служения или нет. Однако, на самом деле, Петражицкий выделяет здесь и третий вид права, так сказать, «антиофициальное» право, которое он называет преступным правом219. По поводу этого права он пишет: «Некоторые же явления правовой психики имеют такой характер, что они не только не требуют и не заслуживают официальной поддержки, но должны встречать со
217 Петражицкий Л И Теория права и государства в связи с теорией нравственности Том I /У Петражицький ЛЙ Вибрані праці У2кн-Кн2-К Либідь, 2011 - С 156
218 Там же
219 Там же
110


Александр Мережко
стороны государственной власти отрицательное отношение и преследование во исполнение ее долга служения общественному благу, преступное право.. .»220.
Таким образом, мы имеем не два, а три вида права с точки зрения его отношения к представителям государственной власти: 1)
официальное право, 2) неофициальное право, 3) преступное право.
Причем преступное право так же может быть как интуитивным, так и позитивным.
Вместе с тем, при более глубоком анализе понятия «официальное право» перед нами может возникнуть ряд вопросов. Прежде всего, необходимо разобраться в том, что кто такие «представители государственной власти» и что такое сама «государственная власть». Согласно Петражицкому, государственная и вообще общественная власть есть не воля и не сила, вообще не нечто реальное, а эмоциональная проекция, эмоциональная фантазма, т.е. особый вид приписываемых известным лицам прав221. Государственная власть, по его мнению, представляет собой «приписываемое известным лицам правовой психикой этих лиц и других общее право повелений и иных воздействий на подвластных для исполнения долга заботы об общем благе»222. Иными словами, согласно психологическому учению Петражицкого, государственная власть - это, так же как и право, психическое явление, существующее в психике человека. Вместе с тем, Петражицкий подчеркивает, что «государственная власть есть власть служебная прежде всего и преимущественно по отношению к правам граждан и праву вообще»223.
Таким образом, с учетом вышесказанного, мы можем говорить о двух видах официального права, которое также является психическим переживанием: 1) официальное право в психике тех, кто считает себя представителями государственной власти, и 2) официальное право в психике тех, кто не является представителем государственной власти (простые граждане государства).
220 Там же
221 Там же - С 141
222 Там же - С 154
223 Там же
111


Психологическая теория права и современность
Представителями государственной власти являются, в первую очередь, судьи и те, кто исполняет право, т.е. представители правоохранительных органов государства (например, полиция). Однако в психике, к примеру, судей, как показал юридический реализм, право может восприниматься по-разному. Таким образом, если говорить о первом виде официального права, то его понятие можно сформулировать и так: официальное право - это то, что считают таким правом те, кто считает себя представителями государственной власти, служащей праву.
Поскольку право существует в качестве специфического психического переживания в психике конкретного человека, то и официальное право может восприниматься по-разному разными людьми. При этом, то что для одного человека является официальным правом, для другого может и не быть таковым.
Приведем гипотетический пример, иллюстрирующий сложности, которые могут возникнуть в связи с пониманием официального права. Представим себе следующую ситуацию.
Душевнобольной человек совершенно искренне считает себя «представителем государственной власти». Каким-то путем ему удается раздобыть форму полицейского и, облачившись в нее, предстать перед ничего не подозревающими согражданами с требованием подчинения его указаниям как «представителя власти». В нездоровой психике этого человека имеет место психическое переживание официального права, т.е. он уверен в том, что другие люди обязаны ему подчиняться, поскольку он считает себя «представителем власти». С другой стороны, его сограждане, не подозревая о его болезни, могут посчитать его действительным представителем власти и подчиниться его указаниям; т.е. в их психике может также иметь место психическое переживание официального права. С научной точки зрения соответствующие психические переживания в психике душевнобольного человека и его сограждан, в силу которых они приписывают друг другу определенные права и обязанности, будут официальным правом, точно так же как является правом (если воспользоваться примером Петражицкого) то
112


Александр Мережко
психическое переживание, которое связано с договором между человеком и «дьяволом» о продаже души. Дело в том, что в случае душевнобольного мы имеем дело с патологическим официальным правом, а в случае его сограждан - мнимым официальным правом.
Второй пример. Представитель государственной власти (полицейский) задерживает гражданина за совершение того, что он считает противоправным проступком. Однако сам гражданин полагает, что он не совершал такого проступка, и что полицейский действует в нарушение своих полномочий.
В этом случае в психике полицейского имеет место переживание официального права, тогда как в психике задержанного гражданина - нет.
Таким образом, то, что в психике одного индивида является официальным правом, в психике другого может не являться таковым.
Говоря об официальном праве следует обратить внимание на тот факт, что в тоталитарных и авторитарных государствах может быть два вида официального права: 1) декларативное официальное право и 2) реальное официальное право.
Для понимания различия между ними приведем интересный пример, о котором написал в своих воспоминаниях украинский диссидент генерал П.Г. Григоренко. Когда Григоренко оказался в руках советской карательной психиатрии, то советский «психиатр» Д.Р. Лунц, пытаясь представить Григоренко душевнобольным, сказал ему: «Вы не признаёте себя виновным - следовательно, не понимаете преступности своих действий; следовательно, не можете отвечать за них. Вы толкуете о Конституции, о законах - но какой же нормальный человек всерьёз принимает советские законы? Вы живете в нереальном выдуманном мире, неадекватно реагируете на окружающую жизнь»224.
Иными словами, в тоталитарном СССР и население и представители власти прекрасно осознавали тот факт, что советское законодательство, начиная от Конституции СССР, носит скорее декларативный, а не реальный характер. Это как раз и есть декларативное официальное право. Реальное официальное право,
224 	Карательная психиатрия СССР по воспоминаниям П Г Григоренко (http Vvikent ru/enc/5185/)
113


Психологическая теория права и современность
которое поддерживали представители советской власти, было иным. Поэтому одним из лозунгов диссидентского движения в СССР, обращенным к властям, был лозунг «соблюдайте свою Конституцию!».
Интуитивное право в виде стремления к справедливости, как показали современные психологические исследования, формируется у детей в весьма раннем возрасте (начиная с восьми месяцев)225. Изучая поведение детей, ученые-психологи также пришли к заключению, что основным компонентом чувства справедливости является
сопереживание (эмпатия), которое, в свою очередь, питается
пониманием неизбежности наказания и пользы сотрудничества226. Интересно также и то, что, как продемонстрировали исследования поведения приматов, обезьяны также обладают
«чувством справедливости», что может указывать на то, что им присуще своеобразное интуитивное право.
В теории Петражицкого можно обнаружить несколько видов интуитивного права: 1) аксиомы интуитивного права, 2)
индивидуальное интуитивное право, 3) коллективное (групповое)
интуитивное право, 4) официальное интуитивное право, 5) неофициальное интуитивное право.
Аксиомами интуитивного права Петражицкий называет такие общие и крепкие интуитивно-правовые убеждения, которые не вызывают сомнения у нормальных людей227. «Например, - пишет Петражицкий в этой связи, - споры о том, могут ли по праву дети убивать родителей, родители детей, вообще можно ли убивать ближних, наносить им раны, увечья, выкалывать глаза и т.п., истязать их, клеветать, оскорблять, поджигать и иначе истреблять их имущество, красть, насиловать и пр., и пр., или этого нельзя, мы обязаны по отношению к другим воздерживаться от этого и имеем право на то, чтобы нас не убивали и т.д., - психологически невероятны; а во всяком случае они не могут иметь такого значения в правовой
225 Ghose Т No Fair' Children’s Sense of Equality Is Shaped by Culture (http //www livescience сош/52841-sense- of-faimess-vanes-across-culture html)
226 У трехлетних детей хорошо развито чувство справедливости (httpsУ/nebolet com/mednews/u-trehletnih- detei-horosho-razvito-chuvstvo-spravedlivosti htmh
227 Петражицкий Л И Теория права и государства в связи с теорией нравственности Том I // Петражицький Л Й Вибрані праці У 2 кн - Кн 2 - К . Либідь, 2011 - С 435
114


Александр Мережко
жизни цивилизованных народов, чтобы с их возможностью следовало
серьезно считаться. Ибо в психике этих народов имеются
228
соответствующие аксиомы интуитивного права» .
Здесь Петражицкий пишет о психике не всех, а именно цивилизованных народов, что говорит о том, что закрепление аксиом интуитивного права в психике людей и народов является результатом определенной культурной эволюции. В то же время эти аксиомы интуитивного права с точки зрения нейропсихологии укоренены в биологии человека и связаны с существованием зеркальных нейронов, без которых невозможна эмпатия.
Кроме того, аксиомы интуитивного права напоминают императивные нормы права (нормы jus cogens) в международном праве, которые так же рассматриваются в качестве чего-то самоочевидного.
Говоря об аксиомах интуитивного права, Петражицкий пишет: «Точно так же исключены сомнения и споры о том, имеют ли люди право есть, спать и отправлять иные физиологические потребности, умываться, одеваться, разговаривать и пр., и пр., так что все обязаны это терпеть, никакое начальство не может этого запрещать, наказывать за ослушание, за дышание вопреки запрещению и т.п.»228  229.
То, о чем говорит Петражицкий, напоминает концепцию естественных неотъемлемых прав человека, его фундаментальных свобод. Вообще говоря, концепция аксиом интуитивного права Петражицкого - это как раз и есть то, что в науке права принимают за естественное право.
Как подчеркивает Петражицкий, аксиом интуитивного права во всяком общежитии имеется великое множество, и, соответственное интуитивное право является существенным элементом и основой всякого правопорядка230. Петражицкий подчеркивает: «Аксиомы
интуитивного права, поскольку они касаются предметов ведения официального права, признаются государственными судами и иными
228 Там же
229 Там же
230 Там же - С 436
115


Психологическая теория права и современность
органами государственной власти; вообще соответственное интуитивное право входит в состав официального права и составляет его основной и существенный элемент»231.
Гипотеза Петражицкого о существовании аксиом интуитивного права нашла подтверждение в социальной психологии. Так, профессор Шибутани, проводя аналогию между социальными нормами и языком, отмечает: «Люди постоянно взаимодействуют на основе неписаных правил и часто лишь интуитивно избирают подобающее поведение. Некоторые нормы укоренились так глубоко, что, будучи сформулированы, оказываются трудными для понимания. Дети легко пользуются родным языком, но, став взрослыми, испытывают трудности в изучении его грамматики, хотя последняя - всего лишь систематическое изложение норм лингвистического поведения»232.
Чем более установились нормы в определенной социальной группе, считает Шибутани, тем менее вероятно то, что их сознают233. Этот ученый пишет: «При высоком уровне согласия (в определенной социальной группе - А.М.) предположения разделяются до такой степени, что ни у кого и в мыслях не возникает вопросов. В любой группе важно именно то, что считается само собой разумеющимся, что молчаливо и бессознательно принимается всеми»234  235.
Трудности освоения в новой социальной группе и культуре Шибутани объясняет тем, что в любой социальной группе существует множество важных норм, которые лишь подразумеваются. Например, европейские интеллигенты, бежавшие в Америку от нацистских преследований, несмотря на свое знание американской культуры, ее законов и обычаев, не были способны понять много такого, что любой ребенок, выросший в США, чувствовал интуитивно . Знать право другого государства вовсе не означает понимать и чувствовать его.
Петражицкий в своем учении отождествляет справедливость и интуитивное право. Определить справедливость на абстрактном уровне
31 Там же
232 Шибутани Т Социальная психология - М. «Прогресс», 1969 - С 42.
233 Там же
234 Там же
235 Там же
116


Александр Мережко
практически невозможно. Обычно о справедливости вспоминают и к ней апеллируют тогда, когда интуитивно чувствуют, что она нарушена. Шибутани отмечает: «Большинство норм настолько вошло в жизнь, что не осознаем их до тех пор, пока не обнаружится какое-то нарушение или недопонимание. Когда же согласованное действие нарушается, те, кто нарушил нормы, пытаются оправдаться, а другие, напротив, выражают недовольство, настаивая на своих экспектациях. Это наводит на мысль, что иногда истоки обиды и возмущения кроются в том, что участники считают само собой разумеющимся»236  237.
Иными словами, наше негодование вызывает то, что нарушено наше интуитивное право, наше интуитивное восприятие справедливости.
С социально-психологической точки зрения на чувство справедливости влияет тот тип отношений, в которых находится человек. Так, Маргарет Кларк и Джадсон Миллз провели различие между отношениями обмена и общинными отношениями . Например, при отношениях обмена их участникам важно удостовериться, что в распределении вознаграждений и затрат между каждым из партнеров соблюдается справедливость. Если в этих отношениях имеется заметный дисбаланс, то несчастливы будут оба участника: человек, находящийся в невыгодном положении, обычно испытывает раздражение или подавленность, а тот, кто извлекает выгоду, может испытывать чувство вины238. В общинных отношениях наоборот: участники не ведут счет вознаграждениям и затратам. Вместе с тем, в общинных отношениях участники не забывают полностью о справедливости; они уверены, что в конечном итоге справедливость восторжествует. Их отношения базируются на общем доверии и любви, поэтому нет необходимости в скрупулезной оценке затрат и вознаграждений.
Об официальном интуитивном праве мы можем говорить не только тогда, когда, например, закон (Гражданский кодекс) позволяет
236 Там же - С 43
237 Аронсон Э Общественное животное Введение в социальную психологию - Санкт-Петрербург «Прайм- Еврознак», 2006 - С 376
238 T ам же
117


Психологическая теория права и современность
судье, в случае отсутствия соответствующей нормы права, принять такое решение, какое принял бы законодатель в данном конкретном случае. Интуитивное право проникает в официальное право разными путями. Например, законодатель сам в норме права может создать определенные рамки, которые могут быть заполнены интуитивным правом судьи. Кроме того, в праве существуют определенные принципы (например, принципы добросовестности, справедливости и разумности), так называемые «эластичные нормы» права, позволяющие судье применить свое интуитивное право. Нельзя не обратить внимание и на то, что иногда под видом толкования судья может применить свое интуитивное право.
Примером неофициального интуитивного права являются примеры самосуда, например, случаи «суда Линча».
Петражицкий в основном пишет об индивидуальном интуитивном праве, хотя иногда обращает внимание и на такие виды коллективного (группового) интуитивного права, как преступное и детское право. В то же время он пишет и о том, что каждая семья представляет собой особую правовую систему.
В социальной психологии коллективное интуитивное право называют тогда «культурой данной группы». Например, Шибутани следующим образом описывает такую культуру, основывающуюся на групповых нормах: «Групповые нормы - это не просто способы действия, это подобающие способы. В знакомой обстановке каждый участник интуитивно выбирает соответствующую линию поведения. Всякий раз, когда кто-то поступает неподобающе, возникает ощущение неудобства, будто что-то не на месте. Совокупность норм, лежащих в основе различных действий какого-либо коллектива, может рассматриваться как культура данной группы»239.
Шибутани также отмечает, что любая социальная группа, которая существует достаточно продолжительное время, вырабатывает определенную систему норм, свою культуру240.
239 Шибутани T - Указ соч - С 43.
240 Там же
118


Александр Мережко
Что касается «ощущения неудобства», возникающего в том случае, если кто-либо из членов данной социальной группы нарушил ее неписаные правила, ее интуитивное право, то это свидетельствует о том, что это ощущение, эта эмоция, глубоко укоренена в психике человека.
Позитивное право, в отличие от интуитивного, связано с наличием в психике человека представления о нормативном факте. По справедливому утверждению профессора Миланского университета Эдоардо Фиттипальди «нормативные факты - это факты, которые индивид правильно представляет себе в качестве основополагающих для своего этического опыта, в том смысле, что он действительно верит в то, что если бы эти факты не происходили или их не было, то он не переживал бы данное психическое переживание»241. Таким образом, в психике индивида нормативный факт - это представление о наличии внешнего источника прав и обязанностей, в существование которого данный индивид верит. Наличие нормативного факта в таком понимании значительно снижает вероятность социальных конфликтов, к которым может вести субъективность интуитивного права различных индивидов. В этой связи интересный пример из истории межрасовых отношений в США приводит Шибутани. Так, во времена рабства в южных штатах США, когда статус афроамериканцев был закреплен законом и обычаем (т.е. наличествовали соответствующие нормативные факты), кооперация между белыми и черными оказывалась достаточно эффективной242. Шибутани пишет: «Хотя многие негры были недовольны существующим устройством, вопрос об их обязанностях и правах почти не поднимался. Однако после гражданской войны, когда эти нормы были разрушены, возникло значительное напряжение не столько из-за конфликтов интересов, сколько из-за неспособности людей понять друг друга. И негры и белые часто чувствовали себя оскорбленными в совершенно
241 Fittipaldi Б Everyday Legal Ontology A Psychological and Lingiustic Investigation within the Framework of Leon Petrazycki’s Theory of Law - Milan Ediziom Umversitane di Lettere Economia Diritto 2012 - P 64
242 Шибутани T - Указ соч С 41
119


Психологическая теория права и современность
безобидных ситуациях. Затем, когда практика дискриминации негров была восстановлена, отношения опять стали стабильными»243.
Этот исторический пример наглядно иллюстрирует то, что даже в явно несправедливых жизненных ситуациях наличие нормативного факта (в данном случае законов и обычаев, закрепляющих статус афроамериканцев) может иметь стабилизирующее значение для социальных отношений.
В психологической теории нет исчерпывающего перечня нормативных фактов, поскольку таким фактом может быть что угодно, лишь в этот факт индивид верил. Причем такая вера в существование и силу нормативного факта, так же как и интенсивность этой веры, у разных индивидов может быть разной.
Вместе с тем, нормативные факты мы можем поделить на две категории: 1) те факты, которые индивид воспринимает как данные извне, независимо от его воли и 2) нормативные факты, в создании которых индивид участвовал непосредственно или опосредованно. Если говорить о второй разновидности нормативных фактов, то примером может быть контракт купли-продажи какого-либо товара. Этот контракт, согласованный и созданный двумя контрагентами, представляет собой для них нормативный факт.
Другой пример: гражданин участвует в референдуме по поводу принятия определенного закона. Если в результате референдума закон был принят, то гражданин может верить в то, что он участвовал, пусть даже опосредованно, в создании этого нормативного факта.
Передача юридических эмоций
Как передаются юридические эмоции от человека к человеку?
Питирим Сорокин пишет: «Всякое право, как это показано профессором Л.И. Петражицким, состоит: 1) из определенных
(императивно-атрибутивных) психических переживаний и 2) из определенных символов, правовых учреждений, зданий суда и т.д., объективирующих первую категорию явлений и т.п.»244.
2 3 Там же.
244 	Сорокин ПА Человек Цивилизация Общество. - М/ Политиздат, 1992. - С 46
120


Александр Мережко
Сорокин также считал, что любое социальное явление может быть разложено на два элемента, которые должны быть разграничиваемы друг от друга: 1) определенное психическое переживание или чистая психика, 2) непсихические знаки, посредством которых эта психика объективируется и символизируется245.
Вот как Сорокин описывает трансформацию психических переживаний, их передачу от одного человека к другому: «Каждое психическое переживание, прежде чем передаться другому, должно пройти через три стадии: а) сначала оно является чистой психикой, б) затем превращается в непсихическую форму - в символ, в «раздражитель» и, наконец, в) снова получает психическое бытие в воспринявшем субъекте»246.
По существу, на основе этого описания Сорокиным передачи психических переживаний можно предложить следующую схему передачи правовых эмоций: 1) вначале право существует в виде психического переживания (правовой эмоции), т.е. существует в первом мире «чистой психики»; 2) затем из мира психики право перемещается (объективируется) в мир символов (юридических знаков); 3) потом снова из этого мира символов право попадает в мир психики конкретного человека.
Заметим при этом, что такое перемещение права, передача правовых переживаний от одного человека к другому, возможно лишь при наличии нескольких условий: 1) когда имеются соответствующие символы, в которые могут объективироваться психические правовые переживания; 2) когда эти символы имеют материальную форму или содержатся на материальном носителе (без такого материального носителя или формы невозможно в принципе «объективировать» психические переживания); 3) когда передача психических
переживаний посредством символов в материальной форме осуществляется в процессе социального взаимодействия людей (т.е. проистекает в социальном мире, в социальных отношениях); 4) а также когда существуют специальные социальные институты, ответственные
245 Там же
246 Там же - С 48
121


Психологическая теория права и современность
за распространение и поддержание некоторых видов права, например, официального права в обществе.
Вместе с тем, возможна и другая схема действия права: 1) вначале право существует в виде объективных норм, в виде символов, содержащихся в определенном тексте; 2) затем право в виде объективных норм воспринимается сознанием человека, и объективная норма права становится правовым психическим переживанием (например, при чтении человеком текста гражданского кодекса); 3) потом психическое правовое переживание находит свое выражение во внешнем поведении человека, т.е. входит в социальный мир, становится социальной силой, и воздействует на других людей.
Нельзя не отметить и то, что для постоянного поддержания и культивирования в людях соответствующих правовых эмоций, а также сохранения права в виде символов, необходимо существование и функционирование социальных институтов (например, государства и его органов), т.е. существование права в виде социального явления, социальных отношений.
Таким образом, право, существуя в виде психического переживания, в то же время проявляет себя в виде явлений, находящихся во внешнем мире.
Необходимо отметить, что в теории Петражицкого мы также можем обнаружить признаки того, что право проявляет себя отнюдь не только субъективное явление. Речь идет о суде, который Петражицкий определяет как выработку «третьего правового мнения»247, т.е. как решающее мнение по отношению к двум «спорящим мнениям» со своими несовпадающими, конфликтующими императивноатрибутивными переживаниями. Дело в том, что такое «третье мнение», выраженное в судебном решении, по отношению к каждому из двух противоборствующих мнений уже не является чем-то субъективным, а является именно объективным. Можно сказать и так: благодаря деятельности суда право из явления субъективного становится явлением объективным.
247 	Петражицький Л Й Вибрані праці У2кн - Кн 2 - К Либідь, 2011 - С 131
122


Глава X.
Эмоциональная социология
Ученик Петражицкого А.Н. Круглевский считал главным научным достижением своего учителя создание социологии. Путь к учению Петражицкого о социологии Круглевский описывал следующим образом: «Углубление в круг цивильно-политических проблем привело Петражицкого к мысли о необходимости построения более общей науки политики права. Правнополитические исследования в свою очередь дали ему толчок к исследованию общей природы права - построению теории права, а для выполнения этой задачи ему потребовалось в корне переработать методологию юридической науки, равно как и дополнить современные психологические учения теорией эмоций как особого вида духовных явлений. А выяснение сущности права и других социальнопсихических факторов позволило Петражицкому уяснить и каузальное значение их в обществе - построить теорию социальной мотивации. За этим последовало установление закономерности процессов развитая - формулировка законов развития права и объяснение причин этой закономерности»248.
Именно в области социологии, по убеждению Круглевского, заключается значение многолетних трудов Петражицкого. При этом недостаточно значимое влияние социологии Петражицкого на мировую социологическую науку Круглевский объяснял, во-первых, «отчасти хаотическим состоянием этой науки, которая знает почти столько же «систем», сколько и ученых, работающих на ниве общественной науки», и, во-вторых, «неопубликованностью» некоторых частей социологической доктрины Петражицкого, а также недостаточной проработанностью отдельных ее областей249. Тем не менее, как заявлял Круглевский, произведениям Петражицкого в области социологии принадлежит великое будущее, а его учение
248 Круглевский А Н Л И Петражидкий [Некролог] / А Круглевский // Закон и Суд. Вестник Русского юридического общества - Рига, 1931 - № 20 (апрель) - Стб 641 - 642
249 Там же.
123


Психологическая теория права и современность
послужит исходным пунктом весьма многих достижений общественной науки250. Как подчеркивал этот ученый, если в науке Конт считается отцом социологии, то Петражицкий будет признан отцом социологии научной251.
К сожалению, этого пока не произошло, и Петражицкий вошел в историю юридической мысли, по выражению Адама Подгурецкого, в качестве «непризнанного отца социологии права»252. Как писал в этой связи Подгурецкий, было бы неправильно определять Петражицкого исключительно как «психолога», поскольку такое определение игнорирует движение его мыслей в сторону их «социологического выражения» и «затемняет его потенциальное значение для социологии права»253.
Исходя из этого, перед современной юриспруденцией и социологией стоит задача реконструировать эмоциональную социологию, в том числе социологию права, Петражицкого, без чего невозможно завершить строительство подлинной науки права, фундамент которой был заложен психологической теорией права Петражицкого.
Объектом социологии Петражицкого является психическое взаимодействие индивидов в его различных формах и проявлениях. При этом было бы ошибочно считать Петражицкого сторонником «индивидуализма». Его ученики подчеркивали, что индивидуализм учения Петражицкого носит не действительный характер, а скорее необходим методологически, в качестве отправного пункта анализа права как не только явления индивидуальной психики, но также феномена обусловленного социальной средой.
Ученик Петражицкого социолог Питирим Сорокин уже в своих ранних произведениях определял социальное явление как социальную связь, имеющую психическую природу и
50 Там же
251 Там же
252 Podgórecki A Unrecognized Father of Sociology of Law. Leon Petrażycki. Reflections based on Górecki’s Sociology and Jurisprudence of Leon Petrażycki//Law & Society -Vol 15.-No 1 (1980-1981) -P 183-202
253 Ibid.-P 195-196.
124


Александр Мережко
реализующуюся в сознании индивидов, которая в то же время выступает «по содержанию и продолжительности за его пределы»254.
Сорокин рассматривал в качестве объекта социологии взаимодействие людей, которое по своей природе, как отмечал этот ученый, есть, прежде всего, взаимодействие психическое, - обмен чувствами, идеями, волевыми импульсами255. Объекты психологии и социологии, согласно Сорокину, различны. Так, психология исследует состав, строение и процессы индивидуальной психики. Причем психология не изучает «междучеловеческие явления». Одним словом, психология имеет своим предметом явления, заключенные в пределах индивидуальной психики, тогда как социология занята изучением «между-психических» процессов общения (взаимные акции и реакции людей) или «интер-ментальных» процессов256.
Г оворя о ключевом понятии «взаимодействие» в своей социологии, Сорокин имеет в виду то, что, по его мнению, «явление взаимодействия людей дано тогда, когда а) психические переживания или Ь) внешние акты, с) либо то и другое одного (одних) из людей представляют функцию существования и состояния (психического и физического) другого или других индивидов»257  258. Иными словами, между индивидами существует «взаимодействие» тогда, когда изменение психических переживаний или внешних актов одного индивида вызывается переживаниями или внешними актами другого индивида. При этом под внешними актами Сорокин понимал все внешние, доступные наблюдению, движения индивида, начиная с доступных наблюдению физиологических процессов и заканчивая поступками или цепью последних; а под поведением человека ученый подразумевал совокупность внешних актов .
Интересно, что деление Сорокиным социологии на теоретическую и практическую напоминает деление Петражицким
254 Сорокин П А Преступление и кара, подвиг и награда социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали - М Астрель, 2006 - С 90
255 Сорокин П Система социологии Томі Социальная аналитика Часть I Учение о строении простейшего (родового) социального явления - Прага, 1923 - С 24
256 Там же -С 25
257 Там же - С 47
258 Там же
125


Психологическая теория права и современность
наук на теоретические и практические. Вместе с тем, Сорокин заимствовал у Петражицкого концепцию политики права, развил ее применительно к социологии, сформулировав ее в качестве «практической социологии или социальной политики», т.е. той прикладной дисциплины, опирающейся на теоретической социологии, которая дала бы возможность человечеству управлять социальными силами и «утилизировать социально-психическую энергию, высшую из всех видов энергии» . В зрелый период своего научного творчества Сорокин представил теорию «энергии любви», что явилось также развитием учения Петражицкого об «альтруистической любви» как идеале права.
Говоря в целом, социология Сорокина выросла на почве психологической теории права и представляет собой ее развитие в социологическом направлении. Поэтому не случайно Петражицкий ожидал от Сорокина «разработки социологической теории бессознательно-целесообразного приспособления» и
соответствующих законов развития.
Сорокин определил социологию как науку о поведении людей,
находящихся в процессе воздействия и взаимодействия, и о
260
результатах такого поведения .
В то же время методология социологии Сорокина отличалась от методологии Петражицкого. Если для Петражицкого основным методом научного анализа была интроспекция (так называемый «субъективный метод», «субъективная психология», «субъективистский подход»), то Сорокин, наоборот, делал акцент на «объективном методе» изучения социальных явлений, т.е. он предлагал при изучении взаимодействия в межчеловеческих отношениях «отправляться только от внешних, доступных наблюдению фактов, а не от внутренних состояний»*  260 261. Такой «объективный метод» Сорокин считал исходным пунктом, главным орудием и самым надежным средством для отыскания и
9 Там же - С 45
260 Там же.-С 51
261 Там же - С. 61
126


Александр Мережко
формулирования причинных отношений262. С другой стороны, Сорокин был далек от отрицания значимости интроспекции в качестве вспомогательного метода научного анализа. Таким образом, если социология Сорокина основывается на «объективном методе» (т.е. является, по словам Сорокина, «объективной социологией», изучающей, прежде всего, внешне-данные факты функциональной зависимости поведения людей), то эмоциональная психология и социология Петражицкого строится на интроспекции, обращенной к изучению психических переживаний людей.
По мнению Сорокина в процессе исследования социальных явлений субъективный мир человека может оставаться в стороне и не влиять на правильность теорем объективного метода263. Однако на самом деле логически правильнее и целесообразнее начинать исследование социальных явлений именно с интроспекции, с критического анализа психических переживаний, поскольку социальный мир, межчеловеческие отношения и взаимодействия вначале воспринимаются нашим сознанием и присутствуют в нашей психике в виде различных представлений. Иными словами, в процессе научного исследования правильнее идти от интроспекции к «объективному методу», а не наоборот. Важно иметь в виду и то, что человек не в состоянии понять «внешне-данные факты» и поведение других людей без их соотнесения со своим внутренним миром.
В связи с рассмотрением социологии Сорокина перед нами встает важный вопрос: может ли право быть не только психологическим фактом, но и также фактом «социальным»? А также другой вопрос: может ли и должно ли право изучаться не только с психологической, но и социологической точки зрения?
Попробуем ответить на эти вопросы, используя тот пример, который приводит Питирим Сорокин. Так, как пишет Сорокин, сумасшествие - это психологический факт. Например, психолог изучает состояние сознания сумасшедшего, сравнивает его состояния с состояниями «нормальных» людей264. Однако сумасшествие можно
262 Там же
263 Там же - С 61
264 Там же. - С 45
127


Психологическая теория права и современность
изучать и с социологической точки зрения. То, что важно для социолога при изучении феномена сумасшествия, отмечает ученый, - это, с одной стороны, природа симптомов, согласно которым общество признает данного человека сумасшедшим, а с другой - это следствия сумасшествия . Иными словами, сумасшествие - это психологический факт, который имеет социальные последствия, т.е. влияет на межчеловеческие отношения. Именно эти социальные последствия сумасшествия изучает социология.
Экстраполируя эту логику на вопрос о праве, следует отметить следующее. Во-первых, право - это психологический факт, который, в то же самое время, оставаясь в психике и сознании человека, формируется под влиянием социальной среды и может влиять на социальные отношения. С этой точки зрения, социология изучает не само право, а его влияние на социальные отношения. Скажем более решительно: право - это именно психологический, а не социальный факт, поскольку в социальных отношениях оно проявляется, а не становится самими социальными отношениями. Отсюда следует вывод, что право, оставаясь психическим переживанием, все-таки может и должно изучаться социологией. Так, например, социология может исследовать то, как правовые эмоции передаются в обществе и как социальные институты формируют и поддерживают эти эмоции в членах данного социума.
Довольна близка учению Петражицкого теория «социологического феноменализма» польского мыслителя Эдуарда Абрамовского, который, возможно, был знаком с психологической теорией Петражицкого. Социологический феноменализм, по мнению
Абрамовского, представляет собой теорию, которая сводит явления социальной жизни к фактам индивидуального сознания в качестве единственно конкретных в жизни фактов, а также стремится с их помощью объяснить самостоятельный характер общественных форм265  266.
Согласно Абрамовскому, характерной особенностью
социального феномена является его «вещественно-психическая»
265 Там же.
266 Abramowski Е Metafizyka doświadczalna - Warszawa Państwowe wydawnictwo naukowe, 1980 -S 123
128


Александр Мережко
природа. Суть этой природы Абрамовский объясняет следующим образом: «Если мы мысленно отнимем от какого-либо социального факта его вещественный характер, тогда останется только субъективное психическое явление: например, право или моральная идея, если бы она перестала оказывать на меня свое социальное давление, потеряв свою связь с человеческим коллективом, стала бы моим собственным понятием или интересом, подлежащим исключительно мотивам моей внутренней жизни, которые можно оценить исключительно в качестве субъективных состояний души; точно так же и товар - редуцируется до моей определенной необходимости его потребления в тот момент, когда он теряет свою предметную ценность в качестве коллективной пользы. Если же мы отнимем от социального явления его психический характер, тогда останутся только материальные вещи, предметы исследования естественных наук, либо только формальная сторона организации, институты in abstracto...»267.
Таким образом, любой социальный факт, по Абрамовскому, - это именно вещественно-психическое явление, связанное с взаимодействием индивидуальных сознаний. Из теории социологического феноменализма Абрамовского следует, что социальный факт (например, право) неразрывно связан с фактом существования социальной группы. Как подчеркивает ученый, там, где есть социальный факт, там также есть социальная группа, т.е. организация взаимодействия; в то же время, там, где есть социальный факт, там же наличествует его коррелят в душе субъекта268.
С этой точки зрения право в качестве социального факта состоит из: 1) психического переживания в психике индивида; 2)
взаимодействия индивидуальных сознаний; 3) определенных «вещей», т.е. физических объектов материального мира.
Однако, по нашему мнению, корректнее говорить о том, что право по своей сути - это все-таки явление индивидуальной психики,
267 Ibid - S 124.
268 Ibid - S 125.
129


Психологическая теория права и современность
а не взаимодействие индивидуальных сознаний или какие-либо материальные предметы. Дело в том, что взаимодействие индивидов и материальные предметы - это не само право, а лишь каналы и проводники передачи права в качестве специфических эмоций.
Абрамовский полагает, что любая социальная «надстройка» (правовой, политической или религиозной природы) живет двойной жизнью; т.е. существует не только в виде институтов, но и живет в психике человека. Причем началом и необходимым условием существования социальных институтов, включая сюда, разумеется, «правовую надстройку», является именно психика человека269. По Абрамовскому, правовая надстройка может существовать лишь тогда, когда она представлена в душе, в психике человека. Как только психический коррелят социальной надстройки начинает слабнуть, сама надстройка неизбежно приходит в состояние упадка. «Жизнь (социального - А.М.) института, подчеркивает Абрамовский, - является одновременно психологией той социальной группы, которая пользуется этим институтом»270.
С этим тезисом Абрамовского можно вполне согласиться.
Общественная психика и социальные группы в психологической теории права
Люди - социальные существа, которые не могут не жить в группе. Социальность - важнейшее качество человека, без которого его невозможно понять. Эмоции всегда «социальны» в том смысле, что человек никогда по-настоящему не бывает один: он может находиться в состоянии физического одиночества, но при этом мысленно всегда находится в присутствии некоего слушателя или наблюдателя. В психологии это называется «подразумеваемой социальностью». Таким образом, индивидуальная психика, в конечном счете, всегда социальна.
Несмотря на то, что право, согласно психологической теории права Петражицкого, - это явление индивидуальной психики, сам создатель этой теории в своих произведениях писал о существовании
269 Ibid.-S 177
270 Ibid - S 179
130


Александр Мережко
«общественной психики». Так, например, он писал о том, что с точки зрения дуализма императивной и императивно-атрибутивной этики (т.е. с точки зрения соотношения нравственности и права) общественная психика у различных народов может быть различна271. Петражицкий пишет: «У некоторых народов замечается особенно обильное развитие императивно-атрибутивных сочетаний и особенно сильное действие соответствующих эмоций, богатое экстенсивное и интенсивное развитие правосознания, сознания и уважения своих и чужих прав, склонности относиться к ним, как к чему-то святому, абсолютному и непоколебимому и т.д. У других народов сравнительно большее значение имеют и большим уважением пользуются добро и доброта в чисто-императивном смысле, милость, снисхождение и т.п., а императивно-атрибутивные нормы общежития и права находятся в сравнительном загоне или даже правосознание и экстенсивно слабо развито, и с точки зрения интенсивности правовых эмоций отличается дряблостью и отсутствием энергии»272.
Петражицкий имел в виду не такую метафизическую категорию, как «национальных дух», а правовую психику определенного народа, которая подвержена колебаниям, заболеваниям и даже дегенерации под влиянием различных факторов.
Что же такое «народная психика» или «общественная психика»?
Например, Фрейд, пытаясь ответить на этот вопрос, утверждал, что если индивиды в массе образуют единство, то должно существовать нечто, что связывает их в это единство. По его мнению, в массе стираются индивидуальные особенности людей, и исчезает их своеобразие. «Мы сказали бы, - пишет Фрейд, - что сносится, обессиливается психическая настройка, столь различно развитая у отдельных людей, и обнажается (приводится в действие) бессознательный фундамент, у всех одинаковый»273.
271 Петражицкий ЛИО мотивах человеческих поступков В особенности об этических мотивах и их разновидностях - СПб , 1904 - С 46
272 Там же
273 Фрейд 3 Массовая психология и анализ человеческого «Я» // Психология масс. Хрестоматия - Самара- Издательский дом «БАХРАХ-М», 2006 - С 134
131


Психологическая теория права и современность
Вообще говоря, по Гинсу, влияние одних людей на других достигается тремя способами: 1) подражанием, когда инициатива повторения действий исходит от субъекта, который воспроизводит эти действия, 2) внушением, когда инициатива повторения исходит от субъекта, действия которого повторяется и 3) психологическим заражением, когда инициатива повторения не сознается ни одним из участвующих в коммуникации.
Причем в психологии права, религии, науки и эстетики решающая роль принадлежит психическому заражению.
Возникновение и существование общественной (коллективной) психики связано с так называемым «психическим (или эмоциональным) заражением». И сам Петражицкий, и его последователи утверждали существование «психического заражения» (или «эмоционально-интеллектуального заражения»), однако не раскрывали психологической сути и механизма этого интересного явления. Еще до Петражицкого в психологической литературе высказывались предположения относительно существования психического заражения, суть и механизмы действия которого оставались, однако, долгое время загадкой. Ученые лишь констатировали факт существования психического заражения, пользуясь при этом аналогией заражения из области медицины, однако не могли объяснить, что именно представляет из себя это заражение. Так, например, французский психолог Густав Лебон (Gustave Le Bon; 1841-1931) в своем труде, посвященном массовой психологии, отмечал, что идеи, эмоции, догмы заражают массы с такой же силой, как микробы. При этом он также отмечал и то, что явление психического заражения можно наблюдать у животных, находящихся в одном месте. Если одна лошадь в стойле начинает грызть ясли, то вскоре это поведение заимствуют и другие лошади. Испуг, резкое движение нескольких овец быстро охватывает все стадо. Перенос эмоций, по Лебону, объясняет возникновение неожиданной паники. «Зараза, - писал Лебон о психическом заражении, - представляет собой такое явление, которое легче указать, но не объяснить; ее надо
132


Александр Мережко
причислить к разряду гипнотических явлении...» . По мнению Лебона под воздействием психического заражения индивид в толпе приходит в такое состояние, которое напоминает состояние
275
загипнотизированного субъекта .
Зигмунд Фрейд также отмечал, что в отдельном индивиде, находящемся в массе, под ее влиянием происходят глубокие изменения его душевной деятельности274  275 276. Отвечая на вопрос, почему человек поддается психическому заражению в массе, Фрейд пишет: «Приходится опять-таки сказать, что это внушающее влияние массы; оно принуждает нас повиноваться тенденции подражания, оно индуцирует в нас аффект»277.
«Заражаемость, - пишет Фрейд, - есть легко констатируемый, но необъяснимый феномен, который следует причислить к феноменам гипнотического рода.. .»278.
Для уяснения массовой психологии Фрейд пользуется понятием либидо, которое, что весьма интересно, напоминает понятие любви в учении Петражицкого о политике права и понятие «энергии любви» в теории Питирима Сорокина.
Содержание понятия либидо Фрейд раскрывает следующим образом: «Либидо есть термин из области учения об аффективное™. Мы называем так энергию тех первичных позывов, которые имеют дело со всем тем, что можно обобщить понятием любви. Мы представляем себе эту энергию как количественную величину, хотя в настоящее время еще неизмеримую. Суть того, что мы называем любовью, есть, конечно, то, что обычно называют любовью и что воспевается поэтами, - половая любовь с конечною целью полового совокупления. Мы, однако, не отделяем всего того, что вообще в какой-либо мере связано с понятием любви, т.е., с одной стороны, - любовь к себе, с другой стороны, - любовь родителей, любовь детей,
274 Лебон Г Психология масс // Психология масс Хрестоматия - Самара- Издательский дом «БАХРАХ-М», 2006.-С 15
275 Там же - С 16
276 Фрейд 3 Массовая психология и анализ человеческого «Я» // Психология масс Хрестоматия - Самара Издательский дом «БАХРАХ-М», 2006 - С. 147
277 Там же - С 148
278 Там же - С 135
133


Психологическая теория права и современность
дружбу и общечеловеческую любовь, не отделяем и преданности конкретным предметам или абстрактным идеям»279.
Как видим, Фрейд понимает либидо весьма широко. Возможно, даже более широко, чем Петражицикий понимал альтруистическую любовь.
Сущность массовой души Фрейд видит в любовных отношениях, или, выражаясь безлично, эмоциональных связях280. Масса, по Фрейду, объединяется силой любви, силой эроса. Когда отдельный индивид теряет свое своеобразие и позволяет другим влиять на себя, в массе создается впечатление, что он делает это, потому что в нем существует потребность быть в согласии с другими, а не в противоборстве с ними, т.е. он это делает «из любви» к другим281.
В своем учении Петражицкий утверждал, что психическое общение - это психическое взаимозаражение, причем не только интеллектуальное, но также и эмоциональное282  283. Механизм функционирования психического заражения Петражицкий описывал следующим образом: «Сообщаются и циркулируют не только подлежащие представления, а и те эмоции, которые в психике сообщающих связаны с этими представлениями. Против того (представляемого), отчего индивид терпит зло в жизни, развиваются в индивидуальной психике репульсивные эмоции, антипатии (независимо от запоминания всех случаев, понимания причинной связи и т.д.), в пользу действовавшего в противоположном
283
направлении - аттрактивные эмоции, симпатии» .
Петражицкий признает, что у субъектов, совершающих преступления или аморальные поступки (например, прелюбодеяние, ложь, клевета, мошенничество), могут вырабатываться аттрактивные эмоции по адресу таких действий, однако у громадного большинства людей, особенно у жертв преступлений и бесчестных проступков, по отношению к этим действиям вырабатываются сильные негативные
279 Там же - С. 149
280 Там же - С 150
281 Там же - С. 151
282 Петражицький Л Й Вибрані праці У2кн - Кн 2 - К Либідь, 2011 -С 539
283 Там же
134


Александр Мережко
эмоции (антипатия, негодование и т.п.). В результате, как пишет ученый, «эмоционально-интеллектуальное социальное общение и психическое заражение вырабатывает эмоциональные средние равнодействующие, средние эмоциональные оценки, продукты бесчисленных фактов данной категории в жизни ряда сменяющихся поколений»284  285.
Эти эмоциональные равнодействующие сообщаются индивидам путем эмоционально-интеллектуального общения и заражения еще в детском возрасте. Таким образом, в определенной социальной группе (например, семье или государстве) формируется свой интеллектуально-эмоциональный климат, свои эмоциональные средние равнодействующие, которые мы воспринимаем как некий «коллективный дух» или «коллективную психику».
Ученик Петражицкого Г.К. Гине описывал психическое заражение следующим образом: «Но людей великое множество и психология их неодинакова. Между тем, общественная жизнь немыслима, если не существует единства принципов. Это единство достигается с помощью психического взаимозаражения. Настроения и мысли передаются от одного к другому. Складывается одинаковая классовая или групповая психология. В маленьком масштабе это можно, например, наблюдать на психологаи офицеров одного и того же полка, который имеет свои традиц™ и не считает возможным отступать от ™х; в более широком - на возникновении психологии рыцарства, дворянства, пролетариата, нащш. В группе, касте, классе, нации создается одинаковая психология, которая воспитывает всех, кто попадает в сферу ее влияния. Создается таким образом новая социальная психология и особое «социально-эмоциональное» приспособление. Здесь речь идет о видоизменегаи уже групповой психологии, на почве внутренних и
285
внешних взаимодействии» .
По мнению Гинса, действие заражения происходит всегда непроизвольно и сказывается уже впоследствии. Объясняя различия между подражанием и заражением, Гине пишет: «Когда кто либо старается воспроизвести мотив, который он слышал, это подражание.
284 Там же
285 Гине Г К На путях к государству будущего От либерализма к солидаризму - Харбин, 1930 - С. 182- 183.
135


Психологическая теория права и современность
Если же занятый своими мыслями человек повторяет арию, то он это делает непроизвольно, под влиянием заражения. Если какой-нибудь символ (слово, знак, жест) или идея вызывают у других движение мысли или определенное поведение, то это заражение, а не подражание. Под влияние этого незаметного заражения мы попадаем с раннего детства, так как психологическое заражение, как и непроизвольное подражание, происходит бессознательно и не требует, следовательно, умственного развит™. В основе его лежит прежде всего врожденное воспроизведение одним существом
движений другого. Мускул подражает мускулу, нерв - нерву. Отсюда
286
воспроизведение зевоты, смеха, слез».
Гине обратил внимание и на то, что психическое заражение усиливается тогда, когда физические проявления переживания сообщаются другим вместе с сообщением о причинах, вызывающих это переживание286  287. Таким образом, эмоциональный компонент психического заражения усиливается его интеллектуальным компонентом.
При посредстве психического заражения передаются религиозные верования, моральные оценки, научные интересы, эстетические вкусы и, конечно же, правовые воззрения.
По мнению Гинса влияние общества на отдельного его члена обусловлено степенью единства настроений и степенью взаимодействия членов группы288. Наиболее сильное влияние на индивида достигается тогда, когда общество имеет постоянную организацию. Признаками организации, согласно Гинсу, являются: 1) длительность существования; 2) общая идея или цель; 3) существование признаков, отличающих от других сродных групп; 4) традиции и обычаи, определяющие взаимоотношения членов группы между собой и их отношение к организации как целому; 5) порядок, определяющий условия существования организации в тесном смысле слова, т.е. цели, руководство, распределение прав и обязанностей289.
286 Гинс Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин,
1936 - С 48.
287 Там же
288 Там же.-С 55
289 Tow
136


Александр Мережко
В. Бехтерев в качестве факторов, объединяющих людей в социальные коллективы, называл такие, как: взаимовнушение, взаимоподражание и взаимоиндукция . «Как известно, - писал Бехтерев, - всякое движение, не возбуждающее противодействия в целях обороны, возбуждает к подражанию, а это уже само по себе приводит к объединению масс. Есть что-то непосредственно заражающее в тех движениях, которые являются для нас более или менее привычными и выполнение которых не вызывает труда. Таковы, например, движения зевания, смеха, танцев и т. п.» .
Лишь в современной психологии и нейрологии мы находим объяснение феномена психического (эмоционального) заражения и его причин. Например, Иоахим Бауэр в своей книге «Почему я чувствую, что чувствуешь ты. Интуитивная коммуникация и секрет зеркальных нейронов» пишет: «Повсюду, где люди собираются вместе, с высокой степенью регулярности происходит следующее: люди эмоционально проникаются настроением и пониманием других людей и проявляют это различными выразительными средствами языка тела, обычно неосознанно имитируя или воспроизводя модели поведения, соответствующим определенным эмоциям. Как при каком-то странном инфекционном заболевании, человек может спонтанно и невольно «заразить» других людей своими эмоциями»290  291 292.
Определяющую роль в эмоциональном заражении, утверждает Бауэр, играют зеркальные нейроны. Он также отмечает: «Процессы зеркального отражения являются необходимым условием восприятия и толкования нами сигналов. Социальное окружение должно подавать мне сигналы, которые необходимы системам зеркального отражения для активизации соответствующих программ. Только при наличии социального резонанса процессы отражения могут обеспечить нас
290 Бехтерев В Избранные работы по социальной психологии (http.//www.gumer info/bibliotek_Buks/Psihol/beht/03 php)
291 Там же
292 Бауэр И Почему я чувствую, что чувствуешь ты Интуитивная коммуникация и секрет зеркальных нейронов
(http //royallib com/read/bauer_ioahmVpochemu_ya_chuvstvuyu_chto_chuvstvuesh_ti_intuitivnaya_kommunikatsi ya i sekret zerkalnih neyronov html#0)
137


Психологическая теория права и современность
информацией, необходимой нам для оценки процессов внешнего мира, в частности поведения окружающих нас людей. Благодаря тому, что в повседневной жизни мы спонтанно, произвольно и без размышлений постоянно пользуемся отдельными зеркальными отражениями, мы можем предвидеть и предсказывать дальнейшее развитие ситуаций. Возможность предвидеть и предсказывать составляют основу того, что
293
мы называем доверием» .
К этому следует добавить, что без возможности предвидеть и предсказать (разумеется, в самых общих чертах) развитие событий и поведение других людей, составляющей основу доверия в обществе, невозможно себе представить существование и нормальное функционирование права.
Польский социолог Петр Штомпка посвятил доверию фундаментальное социологическое исследование под названием «Доверие. Фундамент общества», в котором описал доверие в качестве фундамента, необходимого для функционирования человеческого общества294. Он также пишет о существовании особой культуры доверия в виде распространенных в обществе правил, которые устанавливают доверие в качестве ценности295. Противоположностью культуры доверия является, согласно Штомпке, культура цинизма и недоверия, т.е. тот настрой общества, который предполагает недоверие к кому-либо и возможность обмана ближнего в качестве распространенной практики296. Культура цинизма неизбежно ведет к деградации общества и распаду социальных связей. Что касается доверия, то его юридическим выражением является такой основополагающий принцип права, как принцип добросовестности. Как доверие, так и недоверие в обществе представляют собой результат эмоционального заражения.
Эмоциональное заражение может быть спонтанным (например, эмоциональное заражение, возникающее в случайной толпе), а может быть и целенаправленным, например тогда, когда речь идет о
293
294
295
296
Там же
Sztompka Р Zaufanie Fundament społeczeństwa - Kraków Wydawnictwo Znak, 2007
Ibid - S. 300
Ibid
138


Александр Мережко
государственной пропаганде и внедрении в общественное сознание определенных идей. Эмоциональное заражение может иметь различную интенсивность. Результатом эмоционального заражения может быть возникновение коллективного интуитивного права в рамках определенной социальной группы. Это интуитивное право имеет свой отпечаток в мозге человека в виде сети нейронов.
Иоахим Бауэр утверждает, что в основе желания считать хорошим то, что другие считают хорошим, лежит исконная нейробиологическая потребность в отражении, в резонансе и в пребывании в рамках надежной социальной идентичности. Поэтому взгляды и настроения, которые, по мнению некоторых людей, должны разделяться всеми, распространяются как инфекционная болезнь. При этом срабатывает тот же нейробиологический механизм, который заставляет нас зевать при виде зевающего человека. Вместе с тем, ученый подчеркивает, что какой бы сильной ни казалась какая-нибудь тенденция, иногда смело и правильно выраженная противоположная позиция оказывает действие, подобное прививке, и может остановить тенденцию или даже придать ей другую направленность.
Насколько велика сила эмоционального заражения говорит история «Арабской весны», т.е. целого ряда революций, напоминающих цепную реакцию в физике, которые имели место в 2010-2011 годах. Так, революция в Тунисе 2010-2011 года явилась результатом мощного эмоционального заражения, которое распространилось с помощью социальных сетей в Интернете. В терминах теории Петражицкого интуитивное право посредством эмоционального заражения распространилось с такой быстротой, что это привело к низвержению репрессивного режима с его официальным правом.
Процесс взаимного психического (эмоционального) заражения может быть весьма интенсивным, что создает иллюзию существования «общества» как некой «гипостазированной сущности», как своего рода организма. При этом надо иметь в виду, что психическое взаимодействие (взаимозаражение) индивидов не равносильно творению, однако не представляет простого
139


Психологическая теория права и современность
суммирования. Это взаимодействие порождает не новое «психологическое бытие», хотя бы даже и временное, а создают оригинальную и более менее прочную комбинацию297. Вместе с тем у участников такого взаимодействия в мозге формируются соответствующие нейронные сети, являющиеся биологической основой их идеальных представлений относительно различных социальных явлений.
Социальная организация в учении Л.И. Петражщкого
В учении Петражицкого понятие социальной организации неразрывно связано с понятием власти. По его утверждению наделение известных лиц властью лежит в основе всякой социальной организации, в том числе государственной298. Ученый различает разные виды власти, прежде всего такие, как: 1) общие власти и 2) специальные299. Петражицкий также делит власти на: 1) служебные или социальные и 2) господские.
Под служебными (социальными) властями он понимает такие власти, с которыми сочетаются правовые обязанности заботиться о благе подданных или общем благе известного общественного союза (семьи, рода, племени и т.д.)300. В данном случае речь идет о власти как средстве служения общему благу. Служебная власть, так сказать, легитимизирована своей высшей целью. Если, например, народ начинает чувствовать, что власть в руках представителей государственной власти используется не во благо всего общества, тогда может возникнуть о отсутствии легитимности носителей власти.
Под господской властью Петражицкий понимает власть, подлежащую свободному использованию со стороны господина для своих личных, имущественных или иных, целей и интересов301.
Право власти, по мнению Петражицкого, в ходе культурной эволюции становится все более ограниченным (например, на высших
297 Гинс Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин,
1936 - С 54
298 Петражицкий Л.И Теория права и государства в связи с теорией нравственности Том I // Петражицький Л Й Вибрані праці У2кн-Кн2-К Либідь, 2011 - С 140
299 Там же - С 140
300 Там же - С. 141
140


Александр Мережко
ступенях культуры исключается право смертной казни)302. К этому можно добавить, что по мере развития общества власть переходит от господской к служебной власти.
Вместе с тем, на практике часто бывает так, что в авторитарных государствах господская по своей сути власть пытается выдать себя за власть служебную. Во всяком случае, в современном мире ни один диктатор открыто не заявляет, что его власть является господской, а не служебной.
Служебный характер по отношению к социальной группе, к ее общему благу, имеют, в частности, такие виды власти, как: отеческая, материнская и мужняя303.
Согласно Петражицкому, для уяснения природы социальных организаций и соответственного индивидуального и массового поведения (т.е. поведения властвующих и подвластных) необходимо иметь в виду следующее: в достаточно больших социальных группах имеется обычно не одна власть, а несколько или множество властей и субъектов ими наделенных; т.е. права повеления приписываются двум и более лицам304.
Сообразно с этим в народной психике, отмечает Петражицкий, свойственна тенденция такого приспособления убеждений и психических переживаний (сознание долга подчинения, права на послушание другим и т.д.), что в отдельных случаях, в частности, в случае противоречащих друг другу распоряжений со стороны разных начальств, конкретный долг послушания сознаются по отношению по адресу одного, а не нескольких носителей власти305. И здесь Петражицкий постулирует существование еще двух видов власти: 1) первенствующих (преимущественных) властей и 2) уступающих властей.
Власти находятся в иерархическом соотношении. При этом такую социально-служебную власть, над которой нет иерархически высшей власти, так что этот субъект власти является обязанным к
302 Там же. - С 143
303 Там же.
304 Там же.-С. 147
305 Там же - С 148
141


Психологическая теория права и современность
надлежащему осуществлению своей власти и вообще к заботе об общем благе только по отношению к подвластным или подлежащей социальной группе, но не по отношению к какому-либо субъекту высшей над ним власти, Петражицкий называет «верховной социальной властью»306.
Далее Петражицкий дает свое определение социальной группы и звучит оно следующим образом: «Человеческие общества,
объединенные одной верховной социальной властью (т.е. приписыванием одним и тем же лицам подлежащих прав и обязанностей), мы назовем самостоятельными или независимыми социальными группами»307  *.
Такие независимые социальные группы, согласно Петражицкому, сплачиваются в единое целое: во-первых, соответствующим
императивно-атрибутивным сознанием (т.е. сознанием одними своего права повелевать и сознанием другими своей обязанности подчиняться), и, во-вторых, сознанием долга взаимной солидарности и
308
верности подлежащему социальному союзу .
Иерархическое распределение властей вызывает представление сложного механизма с единой управляющей силой или сложного «организма» с единой «волей»; однако на самом деле, подчеркивает ученый, дело идет об особой сложной комбинации психических, эмоционально-интеллектуальных, переживаний в индивидуальном и массовом поведении, вызываемом и поддерживаемом подлежащими императивно-атрибутивными, моторными возбуждениями309.
Кстати говоря, такая модель иерархически организованной социальной организации гораздо лучше объясняет сущность и природу правовой системы, нежели это делает Ганс Кельзен в своей теории нормативизма. В учении Кельзена действительность нижестоящей нормы права проистекает из действительности вышестоящей нормы, а на самом верху этой нормативной пирамиды находится некая абстрактная гипотетическая Grundnorm. У
306
307
308
309
Там же - С 149
Там же
Там же
Там же
142


Александр Мережко
Петражицкого все гораздо реальнее и логичнее. Каждая власть на своем уровне иерархии имеет право выдавать определенные директивы (нормы права), которым должны подчиняться нижестоящие власти, а на самом верху иерархической пирамиды находится верховная, никому не подчиняющаяся власть. В модели Петражицкого норма права - продукт определенной власти и ее действительность определяется местом данной власти во всеобщей властной иерархии.
Что объединяет людей в социальные группы? Петражицкий отвечает: сверх правовых убеждений людей в социальные группы может объединять узы родства, а также сознание взаимных прав и обязанностей имущественного и личного свойства . Ученый, в частности, выделяет такие социальные группы: семейные группы, родовые группы, а также неродственные союзы. Таким образом, в психологической теории права существуют три теории социальных организаций: 1) общая теория социальных организаций, 2) теория родственных социальных организация и 3) теория неродственных социальных организаций, среди которых ученый выделяет официальные или государственные группы.
Петражицкий в этой связи пишет: «Психология отношений и социальная структура тех или иных групп отличается такими существенными специфическими различиями, что наряду с общей теорией социальных организаций возможно и уместно построение специальных адекватных теорий этих двух разновидностей социальных организаций»310  311.
Ученый также отмечает, что народная психика может приписывать (проецировать) верховную власть в государстве различным существам (жрецам, божествам, монархам, отдельным людям, коллективным учреждениям, парламентам и т.д.)312.
Интересно, что в конституциях некоторых государств, например, в Украине, в качестве источника власти указывается «народ» (статья 5 Конституции Украины), что хотя и является фикцией, тем не менее,
310 Там же - С. 150
311 Там же
312 Там же - С 151
143


Психологическая теория права и современность
сыграло свою роль в легитимизации революции в Украине в 2013-2014 гг.
Как видим, в учении Петражицкого хорошо представлена теория социальных организаций, что еще раз свидетельствует о том, что право для него - это не сугубо индивидуально-психическое, но также и социально-психологическое явление.
Вопрос о «реальности» общества
Одним из ключевых вопросов социологии является вопрос о том, можно ли рассматривать общество в качестве некой особой «реальности», отличной от входящих в общество индивидов. По этому вопросу в социологии существует два подхода: социологический реализм и социологический номинализм.
Сторонники социологического реализма утверждают, что общество - это реальность sui generis, отличная и независимая от реальности составляющих его индивидов. Согласно «реалистам» в социологии, общество имеет свои органы, функции и даже свое коллективное «сознание». Крайней разновидностью реализма в социологии является теория общества как некоего организма, первичной клеткой которого является индивид.
Социологический номинализм основывается на таких тезисах: 1) единственной реальностью являются индивиды, составляющие общество, поскольку если из данного общества убрать входящих в него индивидов, то общество просто перестанет существовать; 2) общества как некой особой реальности, отличной от индивидов, не существует, поскольку оно не имеет ни собственного физического тела, ни собственного надындивидуального сознания.
Какая из упомянутых точек зрения на общество истинна?
С точки зрения логики все, что существует, может быть либо лицом (индивидом), либо физической вещью, либо содержанием сознания человека. А раз так, то правы номиналисты и общество может существовать не как некая надындивидуальная реальность, а либо как совокупность индивидов, либо как содержание психики человека.
Социолог Питирим Сорокин попытался представить свой собственный ответ на вопрос о том, кто прав - реалисты или
144


Александр Мережко
номиналисты в социологии. По его мнению, весь спор между реалистами и номиналистами основан на двусмысленности самого понятия «реальность». Критически опровергнув доводы реалистов и номиналистов, Сорокин заявляет: «Общество или коллективное единство, как совокупность взаимодействующих людей, отличная от простой суммы не взаимодействующих индивидов, существует. В качестве такой реальности sui generis оно имеет ряд свойств, явлений и процессов, которых нет и не может быть в сумме изолированных индивидов. Но вопреки реализму, общество существует не «вне» и «независимо» от индивидов, а только как система взаимодействующих единиц, без которых и вне которых оно немыслимо и невозможно, как невозможно всякое явление без всех составляющих его элементов»313  314.
При этом Сорокин подчеркивает, что такие термины, как «социальное сознание», «душа народа», «национальный дух» и т.п. могут фигурировать только в качестве поэтических образов, взятые же в своем буквальном смысле они не соответствуют действительности . Эти термины научно-допустимы лишь тогда, когда с их помощью хотят выразить своеобразность психической жизни взаимодействующих индивидов, отличную от психических переживаний простой суммы изолированных индивидов315.
По всей видимости, именно в таком смысле Петражицкий использует в своем учении такой термин, как «народная психика».
Однако посмотрим на спор между реалистами и номиналистами с несколько иной стороны. В целом Сорокин прав, когда говорит о том, что для правильного решения данного спора нам следует вначале обратиться к определению того, что мы понимаем под словом «реальность». Как известно, реальность - это все то, что существует во времени и пространстве. Причем реальность может быть либо субъективной (психическая реальность), либо объективной (физическая реальность, материя). Вполне понятно, что с этой точки
313 Сорокин П Система социологии Том I Социальная аналитика Часть I Учение о строении простейшего (родового) социального явления - Прага, 1923 - С 119
314 Там же
315 Там же -С. 120
145


Психологическая теория права и современность
зрения, коль скоро общество не является реальностью физической, его следует отнести к реальности психической, т.е. оно представляет собой некое психическое переживание (представление) в психике человека. Однако здесь нельзя упускать из виду, что общество - это не только явление индивидуальной психики, поскольку представления, связанные с обществом, формируются в психике индивида в результате взаимодействия с другими индивидами, в процессе «эмоциональноинтеллектуального психического заражения». Иными словами, общество - это нечто большее, нежели субъективное явление. Однако и объективным явлением его тоже не назовешь, поскольку общество не является ни вещью, ни лицом. По нашему мнению, в отношении «реальности» общества более целесообразен термин «интерсубъективность» или «транссубъективность», поскольку общество обладает именно интерсубъективным бытием. Оно - особая интерсубъективная реальность.
В самом широком смысле термин «интерсубъективность», используемый в психологии и социологии, представляет психологические отношения между людьми. Его обычно используют для того, чтобы подчеркнуть различие между психическим опытом индивида под воздействием социальной среды и индивидуальным психическим опытом индивида, независящим от социальной среды («солипсический индивидуальный опыт»). Интерсубъективность указывает нам на то общее, что содержится в психике индивидов, составляющих определенную социальную группу и взаимодействующих в этой группе.
Объединение в психологическую массу
Каким образом происходит объединение в психологическую массу? В обществе существуют разные механизмы такого объединения, в зависимости от того, о каком именно социальном объединении идет речь. Причем здесь имеется в виду то, что Фрейд именовал естественными и искусственными массами. Примерами естественных союзов являются семья и род. В основе их объединения находится инстинкт (например, половой инстинкт), биологические
146


Александр Мережко
эмоции. Например, Гине считал семью биологическим, а не социальным явлением316.
Искусственные союзы (например, церковь, юридическое лицо, государство) направлены на достижение некой общей цели. В их основе находятся чаще всего социокультурные эмоции. Для искусственных союзов характерно также организующее влияние, достигаемое психологическими средствами. Например, в церкви такое влияние достигается с помощью архитектуры, иконописи, песнопения и т.п., создающих религиозное настроение317.
В социальной психологии социальную группу рассматривают в качестве процесса взаимодействия людей. Так, американские психологи видят в социальной группе взаимодействующих лиц, а социальные шаблоны рассматривают как не что иное, как «коллективное приспособление к условиям жизни»318.
В социальной психологии широким признанием пользуется «интеракционистский подход», характеризующийся убеждением, что человеческая природа и социальный порядок являются продуктами социальной коммуникации319.
Поведение человека, считают интеракционисты, не может рассматриваться исключительно как ответ на стимулы среды, либо как выражение внутренних органических потребностей, или как проявление культурных шаблонов. И хотя интеракционисты признают важность сенсорных сигналов, органических стимулов и культуры, вместе с тем, они утверждают, что направление, которое приняло поведение человека, должно рассматриваться как результат взаимных уступок людей, зависящих друг от друга и приспосабливающихся друг к другу320. Кроме того, интеракционисты рассматривают личность человека, т.е. те отличительные шаблоны поведения, которые характеризую человека, как формирующуюся в
316 Гине Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936.-С 55
317 Там же. - С 56
318 Шибутани T Социальная психология -M «Прогресс», 1969 - С 19
319 Там же - С 26
320 Там же
147


Психологическая теория права и современность
процессе повседневного взаимодействия с окружающими321  322 323. Культурную же группу интеракционисты понимают не как нечто внешне данное, извне навязанное людьми, а как состоящую из моделей соответствующего поведения, которые возникают в коммуникации и постоянно укрепляются постольку, поскольку люди сообща взаимодействуют с условиями жизни .
Такой подход к пониманию социальной психологии и ее явлений в принципе верен, однако, вместе с тем, нуждается в серьезном уточнении. Дело в том, что коммуникация, общение людей, происходит через посредство эмоций. В данном случае социальнокультурных эмоций. С одной стороны, эмоции в психике человека отражают его социальные связи, а с другой - являются результатом социальной коммуникации. Кроме того, в процессе социальной коммуникации происходит передача эмоций от одного человека к другому («эмоциональное взаимозаражение»). Понять коммуникацию без понимания эмоциональной психологии практически невозможно.
Психологическую массу можно поделить на отдельные социальные группы. В самом общем смысле социальная группа - это довольно устойчивая совокупность индивидов . В динамическом понимании социальная группа - это группа людей, действующих совместно как единое целое324. Каждый человек принадлежит к определенной группе, будь то семья, церковная община, школьный класс или общественный клуб. Причем каждая из социальных групп представляет собой своеобразную автономную систему права. Довольно часто человек принадлежит одновременно к различным социальным группам и, соответственно, находится под «юрисдикцией» этих групп. Иногда различные социальные группы могут предъявлять различные требования к человеку, в силу чего в его психике может возникнуть конфликт между разными правовыми системами. Так, один и тот же человек может в одно и то же время
321 Там же.
322 Там же
323 Там же. - С 31
324 Там же - С 32
148


Александр Мережко
быть членом профсоюза, гражданином определенного государства и членом преступной организации (например, мафии). Правосознание человека, его правовая психика, определяется его принадлежностью к определенной социальной группе, а также той социальной ролью, которую играет человек в этой группе.
В социальной психологии социальная группа анализируется не только с точки зрения ее структуры, но также с точки зрения ее действия. Для совместных действий членов социальной группы характерно разделение труда (т.е. распределение задач внутри группы) и гибкая координация (т.е. высокая степень приспособляемости, позволяющая справляться с особенностями момента и изменениями)325.
Социальные группы могут различаться по разным критериям. Так, их можно различать по размеру: от двух любовников до миллионов людей, мобилизованных на войну. Причем, как отмечал Петражицкий, для любовников будет характерно свое особое «любовное право», определяющее их взаимные права и обязанности.
Группы могут различаться по центральной задаче совместных действий, которая может определять распределение функций между членами группы и, соответственно, их права и обязанности. Как подчеркивает Шибутани, каждое взаимодействие характеризуется неким шаблоном деятельности326. Шаблон деятельности характеризует группу как таковую. Шибутани отмечает, что шаблон деятельности не является «причиной» поведения участников; напротив, шаблон становится различимым только в координированных действиях людей327. С психологической точки зрения шаблон действий - это то скоординированное внешнее поведение людей, которое мы можем наблюдать. Шаблон действий внешне выражает взаимодействие людей, действующих под влиянием эмоций, в том числе правовых эмоций. Этот шаблон важен для нас потому, что по нему мы можем судить о коллективном (групповом) интуитивном праве, лежащем в основе деятельности
325 Там же - С 33
326 Там же - С 34
327 Там же - С 35
149


Психологическая теория права и современность
группы. Другими словами, причиной деятельности социальной группы является ее интуитивное право, а его внешним выражением - шаблон поведения.
Социальные группы различаются также и по времени существования. Например, линчующая толпа, возникшая под воздействием интуитвно-правовых переживаний существует незначительный период времени, необходимый для свершения спонтанного «правосудия». Государство может существовать веками.
Социальные группы можно различать и по степени самосознания и преднамеренности действий. В ритуальных церемониях люди могут действовать по привычке, а в ситуациях, связанных с конкурирующими стремлениями, человек должен внимательно следить за действиями конкурента и контролировать собственное поведение328. Степень осознанности своих и чужих действий влияет на то, насколько ясно человек осознает свои императивноатрибутивные эмоции.
Шибутани очень точно описывает социально-психологический механизм формирования социальной группы: «Всякий раз, когда действия повторяются, особенно теми же самыми людьми, появляется тенденция к стабилизации. Повторение закрепляет, фиксирует действия в привычках индивидов. Поскольку люди вновь и вновь вместе решают одни и те же задачи, они начинают полагаться друг на друга. У них развивается чувство взаимной общности (идентификация), и вскоре появляется ощущение, что они связаны определенными обязательствами. Границы группового членства становятся все более строгими. Когда же все это происходит, разрозненные попытки и стремления участников складываются в систему взаимных ожиданий-требований (экспектаций); вскоре жестко устанавливаются
(институционализируются) процедуры для приведения к порядку тех, кто отклоняется от норм. Если сформировались эти шаблоны деятельности, можно сказать, что группа теперь формализована»329.  * 325328 	Там же - С 35-36
325 Там же - С. 36
150


Александр Мережко
То, что Шибутани называет взаимными ожиданиями- требованиями (экспектациями) - это как раз и есть императивноатрибутивные эмоции. Просто Шибутани использует иную терминологию для обозначения того, что Петражицкий называет правовыми эмоциями, однако суть от этого не меняется. По сути, Шибутани описывает не только возникновение социальной группы, но также ее правовой системы в виде интуитивного права.
Итак, согласно социальной психологии, каждой социальной группе присущ некий шаблон деятельности, который проявляется в согласованных действиях участников. Как отмечают социальные психологи, если не постулировать существование некоего «коллективного разума» (а такой подход отвергают почти все современные социологи, поскольку не существует «коллективного мозга»), то весьма сложно объяснить существование такого важного феномена, как координация действий между индивидами в рамках одной социальной группы. Как могут независимые друг от друга индивиды организовать свое поведение так, чтобы их вклады соединялись в единое целое?
Одна из гипотез социальной психологии объясняет этот феномен наличием «согласия». Согласно этой гипотезе, независимо мотивированные индивиды способны координировать друг с другом свои действия в той степени, в которой между ними существует «согласие»330. Это понятие, пишет Шибутани, относится к своего рода взаимопониманию, к наличию у людей общей картины мира331  332. Это согласие весьма динамично и, скорее, релятивно, нежели абсолютно. Ученый пишет: «Существуют тысячи таких разделяемых предположений, и общество оказывается возможным именно потому, что люди верят в готовность других людей действовать определенным образом. Согласие относится к тем общим
~ 332
предположениям, которые лежат в основе совместных усилии» .
330 Там же - С 38
331 Там же
332 Там же - С 39
151


Психологическая теория права и современность
Участники социальной группы, полагает Шибутани, разделяют определенный минимум общих представлений, которые могут рассматриваться как групповые нормы33J.
Однако на самом деле то, что социальные психологи называют «согласием», является групповым (коллективным) интуитивным правом, биологической основой которого являются зеркальные нейроны. С точки зрения психологической теории права речь идет о «эмоционально-интеллектуальном общении и психическом взаимном заражении», в результате которого вырабатывается то, что Петражицкий называет «эмоциональными средними равнодействующими».
Такие групповые нормы, отмечает Шибутани, могут значительно отличаться от официально установленных идеалов333  334. Иначе говоря, эти групповые нормы как раз и являются групповым интуитивным правом.
Социальные психологи обращают внимание и на то, что поведение человека обычно не является реакцией на стимулы среды, как утверждают бихевиористы, а составляет ряд приспособлений к тому,, как человек интерпретирует происходящее. Другими словами, психика человека, его сознание, представляют собой своеобразную интепретационную машину, которая определяет его восприятие реальности и поведение.
В силу существования разделения труда в социальной группе каждый ее член представляет себе взаимодействие в целом и, соответственно, тот вклад в общее действие, которое ожидается от каждого из участников, т.е. его права и обязанности. Как пишет Шибутани: «Когда люди разделяют общие представления, они все предъявляют каждому участнику достаточно определенные и сходные между собой экспектации. В результате групповые действия значительно облегчаются»335.
Интересно обратить внимание на то, что представление Шибутани об эмоциях весьма напоминает учение Петражицкого.
333 Та*м же
334 Там же. - С 40.
335 Там же
152


Александр Мережко
Так, Шибутани пишет: «Хотя эмоции считаются чем-то совершенно спонтанным, на самом деле они обусловливаются представлениях о стандартных ситуациях, в которых действуют определенные нормы эмоционального поведения»336. По существу, здесь Шибутани имеет в виду то, что Петражицкий называет интуитивным правом. Это также подтверждается теми примерами, которые приводит Шибутани. Например, в семейном кругу, когда встречаются близкие родственники, предполагается, что они должны быть рады друг другу; на похоронах же, наоборот, все обязаны быть грустными.
Какие механизмы удерживают психологические массы от распада? Можно назвать несколько таких основных механизмов и средств: 1) либидо в виде эмоциональных связей; 2) принуждение (психическое и физическое); 3) манипуляция и «промывка мозгов».
Для «органических» социальных групп (семья, род) характерно доминирование эмоциональных связей, для государства - принуждение и манипуляция массовым сознанием в виде соответствующей идеологии. Вместе с тем, в некоторых типах государства (например, в тоталитарном государстве) значительную роль может играть либидо. В частности, когда речь идет о культивировании в тоталитарном или авторитарном государстве любви к вождю.
Принуждение играет известную роль в процессе поддержания правопорядка. Вместе с тем, принуждение носит вспомогательный характер. Как пишет де Вааль: «Социальный кодекс, по которому живут приматы и дети, поддерживается двумя факторами: внутренним и внешним. Первый - это эмпатия и желание со всеми поддерживать хорошие отношения, что заставляет избегать ненужных ссор. Второй - угроза физических последствий, таких как наказание со стороны вышестоящих. Со временем эти два фактора создают внутренний набор правил и ограничений, который я называю межличностной моралью. Такая мораль позволяет уживаться партнерам, обладающим несравнимыми способностями или силой; речь, к примеру, может идти о самцах и самках или о
336 	Там же
153


Психологическая теория права и современность
взрослых и детенышах. Мораль связывает их и помогает сформировать приемлемый для всех образ жизни. Иногда от правил отступают - в тех случаях, скажем, когда соперники конкурируют за статус, - но в целом приматы стремятся к мирному сосуществованию. Особи, не способные или не желающие подчиняться общественному кодексу, становятся маргиналами. Главным двигателем этого процесса с эволюционной точки зрения является стремление к интеграции, поскольку ее противоположность - изоляция или остракизм - резко снижает шансы особи на выживание»337.
В психологической массе у человека формируется особая социальная идентичность. Причем чем больше человек идентифицирует себя с определенной социальной группой, тем большей устойчивостью эта группа обладает. Необходимо подчеркнуть, что с точки зрения современной психологии вопросы идентичности и эмоций неразрывно связаны между собой и влияют на взаимные интерпретации; причем как на понятийном, так и на личностном уровне338. Человек переживает определенную правовую или нравственную эмоцию, одновременно идентифицируя себя с определенной социальной группой, рассматривая и ощущая себя как представителя определенной группы. В его психике существует психическое представление о себе как члене определенной социальной группы со своей особой системой прав и обязанностей.
В психологической литературе социальная идентичность определяется как осознанность собственной принадлежности к определенной социальной группе, а также осознанность эмоций, норм и ценностей, которые несет в себе такая принадлежность. Для того чтобы активировать процессы социальной идентичности достаточно лишь в какой-то мере осознать свою принадлежность к социальной группе. Одновременно здесь действует механизм социального сравнения, поскольку определенная группа существует лишь тогда, когда чем-то отличается от других групп, чем-то выделяется. Для этого необходимо, чтобы в психике человека было
337 Вааль Ф Истоки морали В поисках человеческого у приматов (http .//www litmir me/br/9b=209521)
338 Psychologia emocji (redakcja Michael Lewis, Jeannette M Haviland-Jones). - Gdańsk Gdańskie wydawnictwo psychologiczne, 2005 - S 377
154


Александр Мережко
определенное представление (своего рода «ментальная карта») своей социальной группы, которое позволяет ему отличать свою группу от других. В процессе социального взаимодействия, общения, в психике человека формируется представление о себе и других людях, представителях других социальных групп и культур. Причем мозг человека устроен так, что легко размывает грань между самим человеком, его «Я» и окружающими.
Правосознание и приспособление к условиям существования
Человек, его сознание и его эмоциональная жизнь постоянно приспосабливаются к условиям внешней среды. Можно сказать и так: человек - это психофизический аппарат, приспосабливающийся к природным и социальным условиям. Как выяснилось, даже память человека не имеет постоянного характера, поскольку наш мозг соотносит память о том или ином событии, словах и переживаниях с постоянно меняющимися и подвижными контекстами окружающего и внутреннего миров.
Правосознание человека, его интуитивное право, так же постоянно приспосабливается к внешним социальным условиям. Заключая контракт, ведя переговоры по поводу его содержания, контрагенты одновременно взаимно приспосабливают свое интуитивное право друг к другу. Причем в психике каждого из них формируются два психических образа, два представления: 1) представление о себе и 2) представление о партнере. Эти представления в процессе общения подвергаются определенным изменениям.
Говоря о приспособлении, следует иметь в виду, что, с одной стороны, человек в процессе социализации и взаимодействия с другими людьми приспосабливается к тому обществу, его требованиям и условиям, в котором он существует, а с другой стороны - само общество в целом приспосабливается к природе. Различные социальные группы с их особым интуитивным правом также приспосабливаются к другим социальным группам и обществу в целом. Необходимость такого постоянного приспособления неизбежно сказывается на правосознании индивида, а также на коллективном интуитивном праве различных социальных групп.
155


Психологическая теория права и современность
Взаимное приспособление ведет к унификации правовых представлений и созданию единых шаблонов права.
Как формируются социальные нормы?
Ответить на вопрос, как формируются социальные нормы (нормы нравственности и права) нам может помочь классический эксперимент турецкого психолога Музафера Шерифа (Muzafer Shérif), который продемонстрировал то, как информационное влияние может привести к появлению и интернализации новой нормы. Этот эксперимент, проведенный в 1935 году, выглядел следующим образом. В совершенно темной комнате на расстоянии пяти метров от испытуемых размещался точечный источник света, что должно создавать у испытуемых иллюзию движения (автокинетический эффект, описанный X. Адамсом в 1912). Инструкция испытуемому выглядела следующим образом: «Когда в комнате погаснет свет, вам будет дан сигнал приготовиться и затем вы увидите источник света. Через короткое время свет начнет перемещаться. Как только вы заметите движение, нажмите на телеграфный ключ перед вами. Через несколько секунд свет исчезнет. Тогда укажите расстояние, на которое переместился источник света. Постарайтесь давать максимально точные ответы».
В одной из групп экспериментатор сначала проводил эксперимент с группой, а потом с каждым участником по отдельности, а в другой - в обратном порядке. Было показано, как групповое обсуждение влияет на высказываемые позже индивидуальные оценки. Так, в самом начале эксперимента индивидуальные оценки его участников отличались друг друга. Однако когда участники эксперимента встретились вместе (при этом они были незнакомы друг с другом), и стали высказывать свои наблюдения вслух, то их оценки стали все более схожими. Они начали видеть свет двигающимся в одном направлении и на одно расстояние. Однако наиболее интересно то, что когда после группового обсуждения участников эксперимента исследовали отдельно, в том же самом темном помещении, то они по-прежнему придерживались в своих оценках той групповой нормы, которая
156


Александр Мережко
сформировалась в ходе группового обсуждения. Данный эксперимент продемонстрировал, что раз сформировавшись
групповые нормы имеют тенденцию закрепляться в сознании индивидов. Дальнейшие исследования показали, что
автокинетические групповые нормы сохраняются даже тогда, когда прошло более года с момента их возникновения, и когда участники нового эксперимента формулировали свои оценки в отсутствие других участников прежнего эксперимента. На основе этих экспериментов психологи пришли к заключению, что нормы могут передаваться от одного поколения членов данной социальной группы к другому и по-прежнему влияют на поведение членов этой группы даже тогда, когда первичная группа, создавшая соответствующие нормы, уже давно не существует. Откуда мы знаем, что нормы могут переходить от одного поколения к другому? Исследователи автокинетического эффекта после каждой серии экспериментов заменяли одного члена группы новым членом, пока, в конце концов, в группе не оказались только новые члены. Интересно то, что автокинетическая норма группы, несмотря на появление «нового поколения» участников эксперимента, оставалась фактически такой же, что и первичная норма.
Как объяснить механизм передачи этих норм в данном эксперименте с точки зрения психологической теории? По всей видимости, во время общения участников эксперимента их психика подвергалась взаимному психическому заражению, вследствие которого в психике каждого из этих участников формировалась определенная норма и, несмотря на выбывание участников экспериментальной группы, новые участники так же подвергались в ходе общения психическому заражению.
Механизм закрепления и передачи нормы, описанный в этом эксперименте, имеет отношение к процессам формирования и распространения социальных норм в обществе. На основании этого эксперимента мы можем выдвинуть несколько гипотез. Во-первых, нормы поведения формируются в ходе коммуникации и взаимодействия членов определенной социальной группы.
157


Психологическая теория права и современность
Постепенно, путем проб и ошибок, формируется некий общий шаблон поведения. Во-вторых, наибольшие шансы на закрепление в «коллективной психике» и передачу последующим поколениям имеют те социальные нормы, которые наилучшим образом способствуют адаптации индивидов к природным и социальным условиям. Таким образом, к примеру, возникает обычное право.
У этого процесса передачи социальных норм от одного поколения к другому имеется своя нейробиологическая основа в виде системы зеркальных нейронов, которая служит в качестве огромного хранилища (запоминающего устройства) запасов знаний. Эти знания могут передаваться не только от индивидуума к индивидууму, но и от одного поколения другому.
Соблюдению социальных норм способствует и такое качество человека, как склонность к конформизму. Как показали эксперименты психологов, когда индивид выступает против общепринятого мнения в определенной группе, это вызывает в его мозгу соответствующие эмоциональные реакции. Иными словами, в его психике возникает эмоциональное давление в сторону общего мнения, поскольку в противном случае он может оказаться в изоляции. В ходе эволюции в психике человека выработалась склонность к конформизму, поскольку это содействует групповой солидарности.
Право и культура
Несмотря на то, что понятие «культура» используется весьма широко, конкретное содержание этого понятия остается неясным и существует великое множество различных определений культуры.
Например, 3. Фрейд в «Будущем одной иллюзии» довольно точно определил человеческую культуру (цивилизацию) как все то, в чем человеческая жизнь возвысилась над своими биологическими обстоятельствами и чем она отличается от жизни животных.
Создатель психологической теории права был склонен к определению культуры в качестве такого свойства индивидуальной и массовой психики, как альтруизм. Он писал: «Под культурой я разумею выработку такого народного характера, чтобы люди не были злыми эгоистами, думающими только о себе, а, напротив, были
158


Александр Мережко
способными и склонными делать добро, заботиться об общем благе, об общих интересах, интересоваться ими и даже воодушевляться. Только с помощью такой культуры мы создаем почву для осуществления великого идеала человеческого братства и свободной работы всех на пользу общую. Это путь для осуществления социального идеала» .
В своем раннем произведении «Предисловие и введение в науку политики права» (1896) Петражицкий рассматривал культуру как «кристаллизацию» и объективизацию добра и любви, их превращение в объективные общественные принципы и учреждения339  340. Существо прогресса в культуры в динамическом смысле он видел в процессе выработки субъективной силы добра в индивидах и массах и в постепенном превращении этой силы в прочные кристаллизованные продукты любви341. Культурой (цивилизацией) в статическом смысле он называл совокупность результатов процесса кристаллизации добра и любви у какого-либо народа или человечества в определенный момент времени342. Говоря о соотношении между культурой и правом, он отмечал, что право, с одной стороны, - это продукт культуры, а с другой - ее фактор343  344.
Среди проявлений человеческих культур Г.К. Гине выделял три вида: 1) материальную культуру (например, такие ее виды, как культура земледелия, техническая культура и т.п.), 2) социальная культура и 3) духовная культура .
Цель социальной культуры Гине видел в улучшении условий общежития. Раскрывая понятие социальной культуры, Гине отмечал: «Успех социальной культуры зависит от хороших законов, от прочного порядка, но для этого недостаточно написать хорошую конституцию и передовые законы. Социальная культура зависит от качества социальной психологии, от законопослушности и выдержки людей, составляющих общество, от их способности служить
339 Петражицкий Л И О пользе политических прав женщин - СПб., 1907 -С 10-12
340 Петражицкий Л И Предисловие и введение в науку политики права // Петражицький Л Й Вибрані праці* У 2 кн - К Либідь, 2011 - С 19
341 Там же - С 20
342 Там же
343 Там же
344 Гинс Г К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин,
1936 - С 3
159


Психологическая теория права и современность
обществу и подчиняться общественной дисциплине. Секрет социальной культуры заключается, следовательно, в способах воздействия на поведение людей. Ключом к воротам «социального рая» обладает психология, как наука о поведении»345.
Проявлениями духовной культуры Гине считал науку, искусство, религию и т.п. Ученый считал, что духовная и социальная культура неразрывно связаны между собой, поскольку психология каждого человека представляет сумму прирожденных свойств и склонностей, приобретенных в условиях социальной среды346.
Здесь нельзя не вспомнить классическое произведение Норберта Элиаса «О процессе цивилизации», в котором этот социолог исследует то, как новые уровни «цивилизации» начали ограничивать спонтанное выражение эмоций, начиная от западноевропейской аристократии XVIII века347.
Наряду с понятием общечеловеческой культуры (цивилизации) существует также понятие культуры как неких особенностей быта и психики определенной социальной группы (например, народа), сформировавшихся в процессе тесного внутреннего взаимодействия членов этой группы. Такое понятие культуры связано с понятием идентичности данной социальной группы.
Интересен вопрос о влиянии культуры на эмоциональную жизнь. В каком-то смысле культура - это своеобразный способ контроля и выражения эмоций. В области эмоциональной психологии Бертраном Расселом была выдвинута гипотеза минимальной универсальности, предполагающая определенное сходство между разными культурами в интерпретации выражений лица и, следовательно, универсальность выражения эмоций. Вместе с тем, культура оказывает значительное влияние на способы выражения эмоций. Так, в одних культурах делается акцент на контроле индивида над своими эмоциями (например, в японской культуре), тогда как в других приветствуется открытость и непосредственность эмоционального выражения
345 Там же
346 Там же - С 4
347 См Элиас Н О процессе цивилизации Социогентические и психогенетические исследования Том 1 Изменения в поведении высшего слоя мирян в странах Запада - М, СПб Университетская книга, 2001
160


Александр Мережко
(африканская и латиноамериканская культуры). На общем фундаменте универсальности каждая культуры разрабатывает собственное понимание эмоций и способов их регулирования.
Исходя из этого, интуитивное право как особая эмоция будет, с одной стороны, иметь нечто общее в разных культурах, а с другой - способ его выражения будет зависеть от особенностей той или иной культуры.
Культуры можно поделить на индивидуалистские (Западная культура, т.е. культура большинства стран Западной Европы и США) и коллективистские культуры. Например, восточные (коллективистские) культуры приписывают особую значимость социальной группе и ее связям с человеком. Такие культуры склонны приписывать ответственность не индивиду, а определенной социальной группе. В восточной культуре группа считается главным действующим лицом, ответственным за поступки. Будучи членом социальной группы, человек коллективистской культуры испытывает повышенное психическое давление. Так, например, согласно статистическим данным, в США представители восточных культур (например, корейцы) менее склонны к совершению насильственных преступлений. В этих культурах считается, что человек, совершивший преступление, тем самым навлекает позор не только на себя, но и на свою семью.
161


Глава XL
Государство в свете психологической теории права
Понятие государства, являющееся ключевым понятием теории права, по-прежнему остается в центре дискуссий ученых-юристов. В период до появления психологической теории понятие государства представляло некую неразгаданную загадку и одни теоретики права были склонны видеть в государстве «метафизическое лицо», тогда как другие, например Ганс Кельзен, будучи не в состоянии логически объяснить соотношение между правом и государством, отождествляли право и государство, что само по себе являлось абсурдом. В то же время некоторые философы права вплотную приблизились к психологической концепции государства, хотя так и не решились признать его психической реальностью. Так, Б.Н. Чичерин в своей «Социологии» был вынужден признать, что государственное единство - не есть нечто физическое, подлежащее внешним чувствам, а «чисто умственное представление, которое, однако, имеет силу в действительности, ибо люди руководствуются им в своих действиях»348.
Одним из предшественников Петражицкого в области психологической теории государства был Н.М. Коркунов, по мнению которого человеческое общение имеет две формы: непроизвольное, возникающее помимо воли людей (семья, нация, государство), и произвольное, образующееся по их согласию (акционерные компании, клубы, ученые общества). Непроизвольное общение может основываться на единстве происхождения (семья, род), совместной жизни (община, государство) или интересов (общество); при этом первый тип общения находится под влиянием прошлого, второй - настоящего, третий - будущего. С этих позиций Коркунов рассматривал государство как общественный союз, в котором
348 	Чичерин Б.Н Социология. - Тамбов ТОГУП «Тамбовполиграфиздат», 2004 - С 41
162


Александр Мережко
осуществляется принудительное властвование над свободными людьми. При этом авторитет велений органов государственной власти базируется не на внешней физической силе, а на признании их обязательными со стороны общества. Власть государства
простирается настолько, насколько граждане сознают себя от него зависимыми. Таким образом, государственная власть есть сила, обусловленная не волей властвующего, а сознанием зависимости от него подвластного. Поскольку для личности естественно противопоставлять интересу власти свои индивидуальные интересы, отстаивая и оберегая их, это приводит к созданию юридических норм, разграничивающих сталкивающиеся интересы власти и отдельных лиц, к ограничению власти правом. Действия власти, считал Коркунов, должны соответствовать правосознанию
подвластных, их представлению о государстве, его отношению к праву, личной и общественной свободе.
Петражицкий в своем учении переработал и развил эту теорию власти и государства Коркунова. Во «Введении в изучении права и нравственности» Петражицкий определяет государство в качестве множества людей, объединенных тем, что известным лицам из их среды приписываются известные права, а другим - соответственные правовые обязанности (обязанность подчинения распоряжениям первых и некоторые другие)349. Для Петражицкого государство - социально-психическое явление350. Причем, по его мнению, научное понятие государства, являющееся центральным, основополагающим понятием государствоведения, можно построить лишь на фундаменте научного понятия права.
О том, что государство - это, прежде всего, психическое явление говорят следующие примеры.
Например, определенное социальное образование может рассматриваться одними людьми (например, главами государств) в качестве государства, а другими - нет. Другими словами, может
349 Петражицкий Л И Введение в изучение права и нравственности Основы эмоциональной психологии - СПб, 1908 - С 16
350 Там же - С 38
163


Психологическая теория права и современность
признаваться либо нет в качестве государства. Это связано с таким явлением международной жизни, как «непризнанные» или «полупризнанные» государства, которые могут признаваться одними государствами (их лидерами), и не признаваться другими (например, Косово).
Другой пример - неопределенный статус Тайваня, который, несмотря на наличие таких «элементов государственности» (согласно господствующей теории в доктрине международного права), как территория, население и правительство, тем не менее, в глазах одних стран считается частью территории КНР, тогда как ряд других государств рассматривают Тайвань в качестве представителя всего Китая как «единого государства» и поддерживают именно с ним дипломатические отношения.
В области международного права факт признания государства является нормативным фактом, создающим определенные права и обязанности в отношениях между признающим государством и тем государством, которое было признано.
Однако государство, как это следует из определения Петражицкого, - это не только психическое явление, поскольку, согласно ученому, государство - это определенное множество людей. Государство представляет собой также явление социальное.
Петражицкий пишет об организующей и распределительной функциях права. По всей видимости, эти функции осуществляются с помощью органов государства. Так, государство организует общество, закрепляет и поддерживает в нем определенный внутренний порядок. Кроме того, государство обеспечивает внешнюю безопасность общества.
Распределительная функция государства заключается в распределении благ (собственности). Как считает Гине, речь идет о распределении различных сил: физической силы и принуждения (армия, полиция) и экономической силы (финансы и имущественные блага)351.
351 	Гине Г.К Новые идеи в праве и основные проблемы современности Выпуск первый - Харбин, 1931.- С 17.
164


Александр Мережко
Гинс рассматривал государство в качестве высшей формы социальной организации, обладающей обильным и разнообразным запасом средств психологического воздействия на лиц . По его мнению, людей, принадлежащих к государству, связывает территория, расовая близость, язык, религия, авторитет правительства, единство интересов и, самое главное, общие традиции, исторические воспоминания о победах, поражениях и бедствиях, дорогие имена и предания, священные места и т.п.352  353
«В государственной жизни, - пишет Гине, - все чаще и разнообразнее, чем в церкви, совершаются различные коллективные выступления, которые усиливают переживания отдельных граждан, создавая в них привычные симпатии и энтузиазм. Государство, особенно современное, имеет возможность напоминать гражданам о себе и заставлять их жить вместе с ним посредством газет, радио, распоряжений властей, парадов. Каждый гражданин повседневно чувствует свою связь с государством, получая деньги, уплачивая налоги, обращаясь в различные государственные учреждения»354.
Современные средства массовой информации, прежде всего телевидение, являются мощнейшим орудием государственной пропаганды, и если государство контролирует телевидение, то оно может настолько промыть мозги населению, что само государство начинает напоминать тоталитарную секту во главе с гуру, которому беспрекословно подчиняется население, превратившееся, по сути, в рабскую массу. Примерами таких государств являются Северная Корея и Россия.
Г осударство также обладает возможностью широкого применения наказаний и наград. Кроме того, как пишет Гине, государство может давать «осмысливающие жизнь идеи»355. «Государство, - отмечает этот ученый, - более других организаций
352 Гине Г. К Очерки социальной психологии (Введение в изучение права и нравственности) - Харбин, 1936 - С 57
353 Там же
354 Там же
355 Там же - С. 58
165


Психологическая теория права и современность
способно заразить подчинения, лозунгами и руководящей идее. Оно может развить в гражданах, как об этом учил Платон, преданность целому, подавление эгоизма во имя целого и беспрекословное подчинение авторитету»356.
Как нам представляется, государство можно рассматривать не только как некое единство, но и как множество различных социальных групп, каждая из которых обладает своей собственной системой права. Внутри этих групп и между ними идет постоянная борьба за власть. Вместе с тем, в них действуют не только центробежные, но центростремительные силы, которые связаны с солидарностью.
Функционирование государства связано также с иерархией и насилием. Причем, что интересно, некоторые признаки такой социальной организации мы можем обнаружить в животном мире. Например, биолог Франс де Вааль наблюдал следующую картину в стаде обезьян: «За дисциплинированным поведением часто стоит строгая социальная иерархия. Эта иерархия однозначно определяет, кто имеет право есть или спариваться первым, и основана она в конечном счете на насилии. Если бы кто-то из низкоранговых самок и их отпрысков попытался воспользоваться станком не в свой черед, ситуация могла бы обернуться плохо. Дело не только в том, что все обезьяны знают свое место; дело в том, что они знают, чем может кончиться нарушение правил. Социальная иерархия - гигантская система запретов и тормозов; именно она, вне всякого сомнения, проложила путь к человеческой морали, которая представляет собой такую же систему»357.
Ключевым моментом в функционировании такой иерархии является, по Ваалю, контроль поведенческих импульсов.
По поводу роли иерархии и власти в эволюции человечества Вааль пишет: «Мы происходим от длинной череды предков, которые существовали в условиях развитой иерархии и для которых
356 Там же
357 Вааль Ф Истоки морали В поисках человеческого у приматов (http //www litmir me/br/7b=209521)
166


Александр Мережко
соблюдение социальных запретов было второй натурой. Если сомневающимся нужны доказательства того, как много мы от них унаследовали, достаточно только вспомнить, как часто мы подкрепляем моральные правила авторитетом власти. Иногда это личная власть, вроде власти суперальфа-самца (когда мы утверждаем, что Бог на вершине горы вручил нам скрижали Завета). В других случаях мы поддаемся власти разума: утверждаем, что некие правила настолько логически убедительны, что было бы глупо им не следовать. Уважение человечества к моральному закону выдает склад ума, характерный для существ, которые любят быть в
358
хороших отношениях с вышестоящими» .
С точки зрения внутренней организации государства можно выделить два основных диаметрально противоположных типа: либеральное государство и тоталитарное государство. Либеральное государство предполагает широкую автономию личности и минимальное вмешательство государственных органов в жизнь человека. Тоталитарное государство по определению предполагает тотальный контроль государственных органов над жизнью людей, проникновение во все сферы частной жизни. По мнению Ханны Арендт, главной чертой тоталитарного государства является то, что оно опирается не на нормы права, а на аппарат террора358  359. Польский автор Анджей Балицкий главный критерий тоталитаризма видит не столько во внешнем управлении поведением людей, сколько в глубоко укорененном в психике человека конформизме360. В условиях тоталитарного государства психика среднего человека подвергается такой деформации, что в ней возникает новая психическая инстанция, осуществляющая самоцензуру.
Тоталитарный режим стремится к реализации идеала абсолютного конформизма; причем не только внешнего, но и
358 Там же
359 Wprowadzenie do nauki о państwie i prawie (pod redakją Bogumiła Szmulika, Marka Żmigrodzkiego) - Lublin Wydawnictwo UMCS, 2003 -S 122
360 Ibid - S 123
167


Психологическая теория права и современность
внутреннего, не пассивного, а активного361. Реализация такого «идеала» осуществляется с помощью постоянного и вездесущего психологического давления на массы, хотя и поддерживаемого террором, однако в основном базирующегося на индоктринации и способности создания массового гипноза. С психологической точки зрения тоталитарный режим не только культивирует у человека рабскую психологию, но также воспитывает в нем активного сторонника режима, готового в любой момент стать палачом.
Социалистическое государство, со своей стороны, находится где- то посредине между либеральным и тоталитарным государством. Причем социализм может быть как авторитарным, так и демократическим.
361 	Ibid
168


Глава XII.
Другие теории права в свете психологической теории права
Уже в своей «Теории права и государства в связи с теорией нравственности» Петражицкий убедительно и логически безупречно продемонстрировал несостоятельность господствовавших в то время теорий права, в первую очередь таких, как юридический позитивизм и теория принуждения. Как нам представляется, если бы Петражицкий жил в наше время, то точно так же, с такой же логикой и последовательностью, на основе своей методологии он смог бы доказать несостоятельность современных теорий права. Попробуем критически оценить некоторые современные теории и концепции права в свете учения Петражицкого.
Теория нормативизма
Методологической основой нормативизма Г анса Кельзена является неокантианский тезис о пропасти, якобы, существующей между сферой «сущего» и «должного». Однако это ложная методологическая предпосылка, не находящая подтверждения в реальной жизни. Так, Франс де Вааль, пишущий о «социальном кодексе», которым руководствуются в своем поведении приматы, отмечает, что этот «кодекс» реально предписывает определенное поведение. Ученый пишет: «Я говорю сейчас не только о том, как животные себя ведут, но и о том, какое поведение от них ожидается. На самом деле все сводится к разнице между сущим и должным. Вероятно, это покажется кому-то странным лексикологическим отступлением, но грань между «есть» и «должно быть» составляет едва ли не главную тему философии. В самом деле, невозможно обсуждать происхождение морали, не разобравшись в этой разнице. Понятие «сущее» описывает реальное положение вещей в настоящий момент (социальные тенденции, мыслительные способности, нейронные процессы), тогда как «должное» относится к тому, каким мы хотим все это видеть и как мы сами должны себя вести. В общем,
169


Психологическая теория права и современность
«сущее» - это о фактах, а «должное» - о ценностях. Животные, которые подчиняются предписывающему кодексу, уже перешли от сущего к должному. И сделали это, надо заметить, в абсолютном неведении относительно океана чернил, пролитых по этому поводу. Шотландский философ Дэвид Юм, указавший на различие сущего и должного, писал почти три века назад, что мы ни в коем случае не должны принимать их за одно и то же, и добавлял, что «следует объяснять основание» перехода в рассуждениях от жизненных фактов к ценностям, к которым мы стремимся. Иными словами, мораль - не просто отражение человеческой природы. Как невозможно вывести правила дорожного движения из описания автомобиля, так и моральные нормы нельзя вывести из описания того, кто мы и что мы. Утверждение Юма очень разумно, но весьма далеко от преувеличений позднейших философов, превративших его призыв к осторожности в «гильотину Юма» и утверждавших, что между сущим и должным лежит непреодолимая пропасть»362.
Вааль, рассматривая «сущее» и «должное» как две стороны морали (как инь и янь морали), призывает помнить о том, что в реальной жизни противоречие между сущим и должным чувствуется гораздо меньше, чем на концептуальном уровне, где предпочитает обитать большинство философов. При этом он не соглашается с теми философами, которые утверждают, что у нас, якобы, нет оснований для объяснения перехода от «сущего» к «должному» в области морали, поскольку на самом деле мораль не сформулирована по законам разума, а коренится в эмоциях, как, кстати говоря, предполагал сам Юм.
О том, что между сущим и должным нет пропасти и что должное можно вполне вывести из сущего, писал и ученик Петражицкого Н.С. Тимашев. Таким образом, нормативистское учение о праве, так же как и неокантианство в целом, основано на сомнительной, если не сказать ложной, методологической посылке.
Учению Кельзена о государстве и праве была также свойственна логическая непоследовательность, которая помешала ему воспринять
362 	Вааль Ф Истоки морали В поисках человеческого у приматов (http.//www litmir me/br/7b=209521)
170


Александр Мережко
психологическую теорию права и признать ее правоту. Так, с одной стороны, Кельзен в духе фрейдизма критиковал персонификацию государства, однако при этом, с другой стороны, он так и не решился сделать важный логический шаг: признав ложную объективность персонифицированного государства, признать так же ложную объективность нормы права, приписываемой государству-персоне, как ее автору363.
Несмотря на сказанное, мы далеки от того, чтобы полностью отрицать значение нормативистской теории права. Это учение можно рассматривать как не вполне удавшуюся попытку создать «чистое учение о праве» в смысле логики права, рассматривающей право не в качестве реального, а в качестве идеального феномена бытия.
С точки зрения теории Петражицкого, как писал его ученик Ежи Ляндэ, норму права можно рассматривать либо в качестве реального предмета (т.е. как психическую реальность, как психическое переживание), либо как идеальную («идеологическую») реальность364. Если мы берем норму права в отрыве от переживающего ее в своей психике человека, тогда норма является идеальным предметом, подобно объектам грамматики, логики и математики365.
С учетом этого Ежи Ляндэ утверждал, что общим между Петражицким и Кельзеном является то, что оба теоретика вели последовательную борьбу с «наивным правовым реализмом», и оба проводили четкое различие между правом в смысле явления реальности (психического переживания) и правом в качестве идеального явления (нормы), что благодаря их усилиям со временем стало общим местом в науке права366.
Юридический реализм
Остается по-прежнему дискуссионным вопрос относительно того, чем именно является юридический реализм и можно ли
363 Kelsen Н The Conception of the State and Social Psychology with special reference to Freud’s Group Theory // International Journal of Psycho-Analysis -Vol 5 - 1924 -P 1
364 Lande J Studia z filozofii prawa - Warszawa Państwowe wydawnictwo naukowe, 1959 - S 858.
365 ІКІЯ
171


Психологическая теория права и современность
психологическую теорию права Петражицкого отнести к юридическому реализму в широком смысле.
В самом общем плане под юридическими реалистами имеют в виду тех теоретиков права, которые полагают, что наука права должна изучать право исключительно посредством методов естественных наук, свободных от оценочных категорий. В узком смысле под юридическим реализмом понимают направление американской философии права первой половины XX в., которое определяет право как конкретную деятельность судов и судей, «функцию судебных решений».
К основателям реалистического направления в праве иногда относят и таких авторов, как Рудольф Иеринг с его концепцией права как «защищенного интереса». Однако, как известно, Петражицкий являлся непримиримым противником такого правового реализма, поскольку видел в нем угрозу этической и правовой культуре. Он писал: «Существо так называемой «реальной политики», «политики интересов, чуждой сентиментальности» и т.п. состоит в том, что материальным, ближайшим интересам приносятся в жертву великие принципы, идеи гуманности, справедливости, равенства и даже элементарной честности, причем не обращается внимания на то, как соответственные меры отражаются на этике народных масс. Такого рода реализм и «практическое направление» господствуют теперь и в науке права и отражаются на новых продуктах законодательства»367.
С этой точки зрения Петражицкому наверняка бы не понравилась концепция права такого основателя американского юридического реализма, как Оливер Уэнделл Холмс, предлагавшего рассматривать право с позиции «плохого человека» («Bad-man theory»), поскольку точка зрения такого «плохого человека», по мнению Холмса, позволяет лучше всего установить, чем являются конкретные правовые предписания и каковы могут быть их последствия в будущем.
367 	Петражицкий Л И Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов Том первый Об акционерном деле и типических ошибках при оценке шансов неизвестной прибыли - СПб ,1911 - С 14
172


Александр Мережко
С научно-методологической точки зрения Петражицкий был противником смешения теоретической и практической точек зрения, что является характерным для юридического реализма. По его мнению, роковую роль в истории науки права сыграло то обстоятельство, что эта наука находилась в состоянии зависимости от практической юриспруденции, от так называемой «практики», в том числе судебной практики368.
Как писал в этой связи Петражицкий: «Предметы и темы научного интереса и научного исследования определяются в науке о праве не столько по научным критериям и точкам зрения, сколько тем, что известные вопросы имеют «практическое значение», значение для судебной практики и т.д., а другие такой рекомендации для введения в систему науки и внимательного изучения не имеют; это неизбежно влечет за собой неравномерность развития и уродливость системы науки как таковой и проч.»369  370.
«Ничто так не противно задачам познания истины, - подчеркивал Петражицкий, - как смешение точки зрения объективного исследования сущего, каково оно есть (теоретической точки зрения в общем смысле), с какими бы то ни было практическими точками зрения, как привлечение своих вкусов и мнений о том, что практично
370
или не практично, желательно или нежелательно и т.п.» .
Существенным условием развития и прогресса науки о праве как объективно-научного изучения Петражицкий называл освобождение этой науки от служебной зависимости по отношению к профессионально-практической юриспруденции и соответственным точкам зрения371.
Таким образом, психологической теории права глубоко чужд американский юридический реализм с его стремлением подчинения теории права практическим задачам судопроизводства.
Однако можно ли назвать учение Петражицкого реализмом?
368 Петражицкий Л И Введение в изучение права и нравственности Основы эмоциональной психологии // Вибрані праці У 2 кн - Кн 1 - К Либщь, 2011 - С 130
369 Там же
370 Там же.
371 Там же. - С. 131.
173


Психологическая теория права и современность
Дать на это однозначный ответ представляется сложно, поскольку, с одной стороны, Петражицкий в своем отношении к праву руководствуется не только сугубо научной методологией, лишенной ценностной установки, но также смотрит на право в свете таких идеалов, как справедливость и альтруистическая любовь. В то же самое время ученый видит в праве явление реального мира, точнее феномен психической реальности, что дает основание отнести его теорию к реалистическому направлению в праве.
С учетом сказанного можно провести различие между юридическим реализмом в его специфическом понимании как одной из теорий юриспруденции, предполагающей зависимость права и его концепции от практических нужд применения права, с одной стороны, и реализмом в праве в качестве того направления юридической мысли, которая стремится к анализу права в качестве особого явления реальности (будь-то психической или социальной реальности). В этом смысле учение Петражицкого можно отнести к правовому, а не юридическому реализму.
Можно согласиться с мнением ученика Петражицкого польского теоретика права Ежи Ляндэ, который отмечал, что Петражицкий вел борьбу против тогдашних «реалистических» теорий права, которые видели суть нормы права в том, что она является «приказом», «отношением сил», «стабильным способом поведения», «волей» сильного, стоящей над «волей» более слабого, «интересом, защищенным правом» и т.д.372 Для Петражицкого все эти «реалистические» теории, искавшие основу права в чем-то внешнем, являлись проявлениями «наивного реализма». По существу, как пишет Ляндэ, Петражицкий говорил так: коль скоро мы должны искать право в качестве явления реальности, в качестве феномена, непосредственно соответствующего норме в мире реальности, то мы не должны искать право во внешнем мире, создавая при этом различного рода странные смеси, состоящие из физических, психических и социальных элементов, вместо этого нам следует
372 	Lande J Studia z filozofii prawa - Warszawa Państwowe wydawnictwo naukowe, 1959 -S 857
174


Александр Мережко
обратиться в своем поиске к миру внутреннему, т.е. искать право в психике того индивида, который переживает правовое суждение373.
Скандинавский правовой реализм
Наиболее близки психологической теории права представители так называемого «Скандинавского правового реализма». В наше время в западной доктрине права происходит возрождение интереса к этому направление, вероятно, вследствие своеобразной усталости от пост-модернистских течений в праве, которые довели ситуацию в юриспруденции до абсурда, и которые, по существу, разрушили науку права.
Каковы основные черты школы Скандинавского правового реализма?
Скандинавский реализм делает основной акцент не на нормах права как таковых, а на анализе того, как право функционирует в обществе, особенно на анализе последствий действия правовых норм, а также на психологические аспекты права. Согласно скандинавским реалистам наука права должна изучать определенное поведение людей и их психические переживания. Уже в этом мы видим определенное сходство между Скандинавским реализмом и психологической теорией права.
Скандинавский правовой реализм рассматривается в качестве своеобразного синтеза американского юридического реализма, психологической и социологической школ в праве. Собственно говоря, в этом проявляется его эклектичность и непоследовательность по сравнению с психологической теорией.
Общим между психологической теорией права и Скандинавским реализмом является следующее.
Во-первых, Скандинавский реализм, так же как и психологическая теория, борется с метафизикой в праве, представленной старой концепцией естественного права. Например, для создателя Уппсальской школы Акселя Хагерстрома (Axel Hägerström), так же как и для Петражицкого, такие определения, как
373 	Ibid
175


Психологическая теория права и современность
«красивый», «хороший» и т.п., - это не нечто объективно существующее, а выражение субъективных переживаний.
Во-вторых, оба направления считают, что науку права нельзя ограничивать догматикой права, поскольку право - это нечто более широкое, нежели догматика права и формальная логика.
В-третьих, для представителей Скандинавского реализма право - это психический факт, который должен рассматриваться в социальном контексте. Например, для одного из основателей Скандинавского реализма Акселя Хагерстрома право и государство - это не нечто материальное, а представления нашего воображения.
В-четвертых, право - явление реальности, а не нечто метафизическое, т.е. право существует в пространстве и во времени в рамках определенного психического восприятия. Причем право можно исследовать эмпирически, наблюдая за поведением людей.
В-пятых, некоторые сторонники Скандинавского реализма (например, Оливекрона) утверждают, что понятие обязательности права - это не что иное, как метафизика, т.е. на самом деле это всего лишь некий психический навык подчинения человека определенным нормам. Обязательность права является лишь определенным психическим переживанием, сформировавшемся вследствие того, что людям на протяжении столетий внушали необходимость подчинения.
Если бы современные западные теоретики права были достаточно глубоко знакомы с основными трудами Петражицкого, то они оценили бы его большую последовательность, научность и логичность, по сравнению со школой Скандинавского правового реализма.
С другой стороны, тот факт, что Скандинавские реалисты пришли к выводам весьма схожим с выводами Петражицкого, свидетельствует в пользу правильности основных положений психологической теории права.
Экономический анализ права
Одним из наиболее популярных направлений современной юриспруденции является так называемая теория «Право и экономика» («Law and Economics»), создающая иллюзию понимания
176


Александр Мережко
сущности права и возможности его научного объективного анализа с помощью экономических категорий.
Довольно точно основные тезисы этого направления представили польские теоретики права Ежи Стельмах, Бартош Брожек и Войцех Залуский в своей книге «Десять лекций об экономике права», посвященной критическому анализу данной
374
теории .
Рассмотрим эти тезисы с точки зрения психологической теории права.
Тезис 1. Сущность права можно редуцировать к фактам экономического характера.
На самом деле, право и экономика -- различные сферы бытия и их невозможно редуцировать друг к другу. С другой стороны, как отмечал Петражицкий, не только в основе права, но также в основе теории экономических акций и реакций лежит эмоциональная психология374  375.
Кроме того, сторонники экономического анализа права не дают достаточно ясного определения понятия «экономический факт». В их представлении «экономический факт» - это некая метафизическая категория, существующая вне сознания человека.
Тезис 2. Единственной целью права должна быть экономическая эффективность.
Данный тезис, не находящий эмпирического подтверждения, не учитывает сложность права и его явлений, которые невозможно свести к стремлению к экономической эффективности. Например, сторонники экономического анализа права утверждают, что судья, принимающий какое-либо решение, всегда осознанно или неосознанно принимает его, якобы, в пользу максимизации экономического благосостояния (wealth). На самом же деле, судья принимает решение под воздействием множества различных эмоций.
374 Stelmach J , Brożek В , Załuski W Dziesięć wykładów o ekonomii prawa - Warszawa Oficyna, 2007 - S 17- 20
375 Петражицкий Л.И Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов Том первый Об акционерном деле и типических ошибках при оценке шансов неизвестной прибыли - СПб , 1911. - С VI
177


Психологическая теория права и современность
Концентрируясь на эффективности, сторонники экономического анализа права полагают, что ситуация будет «эффективной», если субъективное право будет предоставлено той стороне, которая готова больше заплатить за него. Таким образом, они проявляют наивный реализм, полагая, что субъективное право - это не психическое переживание, а нечто, существующее вне сознания человека, что можно «передать».
Тезис 3. Создателем и субъектом права является «экономический человек» (homo oeconomicus).
На самом деле, как показал Петражицкий, понятие «экономический человек» является фикцией, поскольку, как отмечал известный экономист Туган-Барановский, вынужденный пересмотреть свою экономическую теорию под влиянием критики Петражицкого, если бы люди в своей хозяйственной деятельности думали только о себе, руководствовались исключительно эгоистическими мотивами, то накопление общественного богатства стало бы невозможно и последовали бы голод и нищета376.
Тезис 4. Существование и обязательность права можно обосновать посредством инструментов, используемых в экономическом анализе.
Однако, экономический анализ, его категории, не в состоянии объяснить существование и обязательность права. Экономический анализ и его понятийный аппарат приспособлены для анализа экономических вопросов и проблем, а не права.
Тезис 5. С помощью инструментов экономического анализа можно построить теорию справедливости.
Однако на самом деле с помощью различных методов экономического анализа можно построить различные теории справедливости.
Тезис 6. Экономический анализ - это основной метод анализа права.
376 	Туган-Барановский М И Основы политической экономии - Петроград, 1915 - С 35
178


Александр Мережко
Если бы право можно было свести к «экономическим фактам», тогда, вероятно, экономический анализ и мог бы стать основным методом исследования права. Однако право невозможно редуцировать к «экономическим фактам».
Сторонники экономического анализа права для обоснования своей теории пытаются использовать теорию «рационального выбора» (rational choice theory), предполагающую, что человек - рациональное существо, что, однако, является фикцией, поскольку под влиянием эмоций человек может вести себя иррационально.
Социологш права Макса Вебера в свете психологической теории права
Пожалуй, одним из первых на значительное сходство между учением Петражицкого и социологией Макса Вебера обратил внимание профессор Миланского университета Эдоардо Фиттипальди.
В основе методологии социологии Макса Вебера лежит концепция «идеального типа», который ученый считал продуктом нашей фантазии, «созданным нами самими чисто мыслительным образованием», подчеркивая тем самым, что идеальный тип - это логическая внеэмпирическая конструкция377. У Вебера идеальный тип служит принципом социологического и исторического познания, а его социология стремится к установлению общих правил событий безотносительно к их пространственно-временному определению. Например, в своей социологии Вебер конструирует такие идеальные типы, как типы господства (харизматического, рационального и патриархального). Соответственно, идеальные типы государства и права у Вебера должны представлять собой явления, которые также существуют независимо от пространства и времени.
Вместе с тем, Вебер отнюдь не отрицал психологический подход к проблематике социологии. Так, Вебер признавал «типическое протекание аффектов и их типическое влияние на поведение»378. В
377 Гайденко П П , Давыдов Ю Н История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс - М КомКнига, 2006 - С 45
378 Там же -С 54
179


Психологическая теория права и современность
понимании Вебера действие индивида, продиктованное аффектом, и являющееся, по его выражению, «реактивным», хотя и не связано со смыслом, тем не менее, доступно пониманию. Причем здесь «понимание» у Вебера выступает в психологическом смысле, и весьма близко к методу интроспекции в психологической теории Петражицкого. Более конкретно, у Вебера «понимание» - это способность «вживаться», переживать чужие душевные состояния379  380 * 382. Вебер пишет: «Всякое толкование, как и всякая наука вообще, стремится к очевидности. Очевидность понимания может быть или рациональной (логической или математической), или достижимой посредством вчувствования и сопереживания - может носить
~ ^ 30л
эмоциональный, художественно-рецептивный характер» .
Другими словами, Вебер в основу научного познания, в том числе познания права и государства, кладет два основных метода: 1) логический метод (причем для Вебера «рациональное» - это и есть логическое) и 2) психологический метод (в основе которого лежит интроспекция и понимание психических состояний других людей по аналогии).
Причем для Вебера психологический метод, направленный на понимание чужих душевных состояний, является вспомогательным
381
методом по отношению к логическому методу .
Как известно, ключевым методологическим понятием веберовской социологии является понятие «целерационального действия», смысл которого не до конца ясен, что вызывает различные интерпретации в социологической литературе. Вот как сам Вебер определял сущность целерационального действия: «Непосредственно наиболее понятным по своей смысловой структуре является действие, ориентированное субъективно строго рационально в соответствии со средствами, которые считаются (субъективно) однозначно адекватными для достижения (субъективно)
~ 382
однозначных и ясно осознаваемых целей» .
379 Там же
380 Там же
38‘ Там же - С 55
382 Там же
180


Александр Мережко
В то же время, с точки зрения Вебера социальное действие, с одной стороны, представляет собой поведение, с которым действующий индивид связывает некоторый субъективно подразумеваемой смысл, а с другой - этот же индивид ориентирует свое поведение на другое лицо (или группу лиц)383.
Уже в этом определении Вебера социального действия мы ясно видим наличие психологического («субъективного») компонента.
Российские авторы П.П. Гайденко и Ю.Н. Давыдов утверждают, что в социологии Вебера целерациональное действие - это идеальный тип, представляющий собой «скорее умственную конструкцию, чем эмпирическое обобщение»384  385. Вместе с тем, эти же авторы отмечают наличие психологического компонента в веберовском понятии социального (целерационального) действия. В этой связи они пишут: «Сознание действующего индивида
оказывается, таким образом, необходимым моментом для того, чтобы
~ 385
изучаемое действие выступало в качестве социальной реальности» .
Вместе с тем, сам Вебер подчеркивал, что для понимания целерационального действия нет необходимости прибегать к психологии386. Иными словами, согласно Веберу, чем ближе действие к целерациональному, тем меньше, оно связано с психологией.
На самом деле, в социологии Вебера, в частности, в его концепции целерационального действия, присутствует серьезная методологическая ошибка, мешающая ему построить методологически правильную и обоснованную теорию социологии. В чем же заключается эта ошибка? Дело в том, что Вебер в своем учении необоснованно смешивает реальное и идеальное бытие, т.е. бытие, существующее в пространстве и времени, и бытие, существующее вне пространства и времени. Так, из определения Вебера социального (целерационального) действия не понятно,
383 Там же - С 67
384 Там же - С 57
385 Там же - С 56
386 Там же
181


Психологическая теория права и современность
принадлежит ли оно к реальному или идеальному бытию. Иными словами, Вебер необоснованно смешивает две разные концепции социального действия: 1) концепцию социального действия в качестве психического переживания, выражающегося во внешнем поведении индивида и 2) концепцию социального действия в качестве логической конструкции, в качестве «идеального типа».
Эта существенная методологическая ошибка, лежащая в основе всего социологического учения Вебера, неизбежно влечет за собой и все его другие ошибки, поскольку категория социального (целерационального) действия является ключевой, фундаментальной категорией всей его социологии.
Попробуем объяснить ошибочность и непоследовательность учения Вебера на примере биржевой паники, который использует сам ученый. Как полагает Вебер: «Для типологизирующего научного рассмотрения все иррациональные, обусловленные аффектом смысловые связи поведения... выступают как «отклонения» от конструированного чисто целерационального действия. Например, при объяснении «биржевой паники» целесообразно прежде всего установить, как протекало бы действие без влияния иррациональных аффектов, а затем уже ввести иррациональные компоненты - как
387
«помехи»» .
Однако дело в том, что не только биржевая паника по самой своей сути - явление эмоционально-психологическое, а не логическое, но также и то нормальное состояние, которое царит на бирже, так же определяется эмоционально-психологическим состоянием биржевых игроков. По сути, это вытекает из теории экономических кризисов Петражицкого, который писал о психическом факторе в качестве движущей силы в акционерном деле*  388. То, что Вебер принимает за некие иррациональные «помехи», когда речь идет о биржевой панике, на самом деле является ее сущностью. Если же говорить о том социальном действии, как оно протекало бы, по мысли Вебера, без
3 7 Там же - С 58
388 	См Петражицкий Л И Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов Том первый Об акционерном деле и типических ошибках при оценке шансов неизвестной прибыли - СПб ,1911
182


Александр Мережко
влияния «иррациональных аффектов» (т.е. эмоций), то оно так же имеет эмоционально-психологическую природу. С другой стороны, трудно понять, может ли вообще существовать некое логическое понятие биржевой паники389.
Важно отметить, что в своей социологии права Вебер весьма близко подошел к психологическому пониманию права. Прояви он большую последовательность в своих умозаключениях, он вполне мог бы прийти к тем выводам, к которым пришел Петражицкий. Так, Вебер утверждает, что когда мы говорим о «праве», «правопорядке» и «основе права», то должны иметь в виду, что эти термины употребляются либо в юридическом, либо в социологическом значении390. Юридическое понятие права предполагает ответ на вопрос, что обязывает в качестве права в «идеальном измерении»391  392. Иными словами, как пишет Вебер, «какое значение, или - какой нормативный смысл необходимо придать, соответствующим образом с точки зрения логики, данному языковому выражению, которое
- 392
считается нормой права» .
То, о чем здесь говорит Вебер, по существу, означает анализ права как явления идеального (а не реального) бытия посредством логического анализа языковых конструкций. Фактически, он имеет в виду догматику права.
Если же речь идет о социологическом понятии права, то, как пишет Вебер, в этом случае следует ответить на вопрос: «что в
389 По мнению Г Блумера, паника, в том числе биржевая паника - это элементарная форма коллективного поведения, которое не находится под влияние каких-то правил или эксиекгаций, возникает спонтанно, не подчиняется предустановленным соглашениям или традициям
(http //samlib m/s/sarapulxcew_p_a/psihologicheskiemehanizmywozmknowenijapamkmabirzhah shtml)
390 Weber M Gospodarka i społeczeństwo Zarys socjologii rozumiejącej - Warszawa' Wydawnictwo naukowe PWN, 2002 - S 239 [«When we speak of “law”, “legal order” or “legal proposition” (Rechtssatz), close attention must be paid to the distinction between the legal and the sociological points of view. Taking the former, we ask' What is intrinsically valid as law7 That is to say What significance or, in other words, what normative meamng ought to be attributed in correct logic to a verbal pattem having the form of a legal proposition. But if we take the latter point of view, we ask What actually happens in a group owing to the probability that persons engaged in social action (Gemeinschaftshandeln), especially those exerting a socially relevant amount of power, subjectively consider certain norms as valid and practically act according to them, in other words, onent their own conduct towards these norms» (Weber M Economy and Society An Outline of Interpretive Sociology - Berkley, Los Angeles, London University of California Press, 1978 -P 311)].
391 Ibid
392 Ibid
183


Психологическая теория права и современность
действительности происходит в данной группе благодаря вероятности, что лица, принимающие участие в социальном действии, особенно те из них, которые оказывают социально существенное влияние, субъективно считают определенными нормами в качестве действительных и на практике действуют в соответствии с ними, другими словами, ориентируют свое поведение на эти нормы» («What actually happens in a group owing to the probability that persons engaged in social action (Gemeinschaftshandeln), especially those exerting a socially relevant amount of power, subjectively consider certain norms as valid and practically act according to them, in other words, orient their own conduct towards these norms»)393.
Несмотря на некоторую громоздкость выражения своей мысли, в этом определении социологического подхода к праву Вебер, по сути, говорит о том же, о чем говорит психологическая теория Петражицкого, т.е. что право - это субъективное явление, существующее в психике человека. Другими словами, если продумать понятие права в социологии Вебера до конца, то право предстает перед нами, прежде всего, в виде явления психической реальности, которое проявляется во внешнем поведении людей.
Таким образом, социология права Вебера не столько противоречит психологической теории права, сколько подтверждает ее.
Интересным дополнением к учению о власти психологической теории права может стать концепция Вебера о трех чистых типах легитимного господства. Каждый из этих типов содержит в себе психологический компонент. Так, рациональный тип господства, согласно Веберу, основывается на вере в законность установленного порядка и права давать указания лицами, которые назначены для осуществления власти (господства)394. В государствах с таким типом господства граждане подчиняются не личности, а законам. Данный тип господства связан с официальным правом и проистекает из
393 Weber M Economy and Society An Outline of Interpretive Sociology - Berkley, Los Angeles, London University of California Press, 1978 - P 311
394 Weber M. Gospodarka i społeczeństwo. Zarys socjologii rozumiejącej - Warszawa Wydawnictwo naukowe PWN, 2002 -S 160
184


Александр Мережко
«веры», т.е. из психического отношения подвластных к носителям официальной власти. По сути, психика населения при рациональном типе господства приписывает право повелевать идее права (концепция «верховенства права»).
Традиционный тип господства зиждется на вере в святость традиций и характерен для неофициального права.
Харизматический тип господства основывается на эмоциональной преданности и вере подвластных лиц в харизматического носителя власти. Такой тип господства связан с интуитивным правом. Массовая психика здесь приписывает власть конкретному лицу.
Феноменология права
Некоторые авторы (например, Г.Д. Гурвич, Н.Н. Алексеев и Б.П. Вышеславцев) видели в психологическом учении Петражицкого своеобразную феноменологию права. Надо сказать, что определенное сходство между феноменологией и психологической теорией права действительно имеется. Как известно, феноменология пыталась решить проблему поиска фундамента человеческого знания, если не сводить его к химическим процессам в мозге. В этом отношении психологическая теория успешно решает данную проблему, поскольку не редуцирует психику человека к химическим или физиологическим процессам, а связывает ее с существованием разнообразных эмоций.
Психологическая теория согласуется также с основным тезисом феноменологии, который звучит так: любое знание первоначально есть явления (феномены) в сознании человека. Эта теория как раз направлена на изучение того, как право, его феномены, являются сознанию человека, каковы представления человека о праве и государстве в его психике.
Психологическая теория не отрицает и такое свойство сознания, на котором делает особый акцент феноменология, как его интенциональность, т.е. направленность на объект.
185


Психологическая теория права и современность
По поводу так называемого «эпохе» (от греч. epohe — удержание, самообладание, воздержание от суждений), т.е. феноменологического способа рассуждения, предполагающего концентрацию на том, как мы представляем вещи, и запрет на спор о том, в чем состоит реальность вещей, то психологическая теория, с одной стороны, может концентрироваться на таких «вещах», как право и его феномены, однако, вместе с тем, не воздерживается от спора на предмет реальности права, а, наоборот, утверждает его психическую реальность.
Как известно, быть феноменологом в науке - значит стремиться к описанию явлений «от первого лица», реконструируя реальность такой, как ее видит тот, о ком рассказывает наука, например верующий. С этой точки зрения между представителем психологической теории права и феноменологом нет противоречий. Примером такого «феноменологического» подхода в теории Петражицкого является, в частности, то, что он относит к области права различного рода явления, связанные с правовой патологией или «суеверное право».
Теория права Г.Л.А. Харта
В современной западной доктрине права весьма популярна концепция права неопозитивистского толка, предложенная Гербертом Хартом. Суть этой концепции довольно проста: «Право - это совокупность первичных и вторичных правил».
Первичные правила поведения, по Харту, - это правила поведения для членов группы, говорящие о том, что нужно делать в тех или иных обстоятельствах. Эти правила устанавливают обязанности людей. При этом Харт проводит различие между «внутренней» и «внешней» точками зрения на право. «Внешняя» точка зрения на право, согласно теории Харта, предполагает то, что люди относятся к социальным нормам как чему-то чисто внешнему, даже чуждому им. По сути, с психологической точки зрения, это то, что Петражицкий называет «позитивным правом», т.е. когда в состав юридической эмоции входит «нормативный факт».
186


Александр Мережко
«Внутренняя» точка зрения на право, согласно Харту, - это та точка зрения человека (например, представителя государственной власти), когда человек воспринимает нормы права как свои, когда он внутренне с ними согласен и считает их справедливыми. В терминах психологической теории права здесь речь идет о тех ситуациях, когда представление человека об официальном праве (например, законах) не противоречит его интуитивному праву, т.е. чувству справедливости.
Что касается вторичных правил в концепции права Харта, то под ними подразумеваются «правила о правилах». Харт пишет: «...B то время как первичные правила касаются действий, которые индивиды должны или не должны предпринимать, вторичные правила касаются самих первичных правил. Они устанавливают способы, которыми первичные правила могут ... признаваться, вводиться, изменяться, и которыми может достоверно устанавливаться факт их нарушения»395.
Харт утверждает, что существуют три основных вида вторичных правил, которые тесно связаны друг с другом: 1) правила признания того, что является правом в данном обществе; 2) правила изменения права; 3) правила принятия решений (adjudication).
Для нас особое значение имеет так называемое «правило признания», которое позволяет определять, что действительно является правом, его нормами, в данном обществе. Это правило указывает на определенное качество, особенность, у первичного правила, которое позволяет квалифицировать его в качестве нормы права. Уже в этом мы наблюдаем отсутствие логической последовательности в учении Харта, поскольку, по логике вещей, помимо вторичного правила признания, должно было бы существовать и «третичное» правило признания, которые бы определяло то, кто имеет право определять вторичное правило признания и так далее до бесконечности.
Однако кто именно, с точки зрения Харта, «признает» данные правила поведения (первичные правила) в качестве обязательных норм права? Вначале Харт говорит о том, что само общество,
395 	Hart H L A The Concept of Law - Oxford Oxford University Press. 1961 -P 99
187


Психологическая теория права и современность
население данного государства, «признает», что является правом. Затем он конкретизирует свою мысль следующим образом: «Говоря о «признании» этих правил населением, мы должны предположить, что обычные люди понимают конституционное устройство во всей его сложности так же хорошо, как члены небольшого племени понимали и признавали авторитет сменяющих друг друга вождей. На самом деле подобным знанием должны обладать лишь официальные лица и специалисты, суды, которые ответственны за определение того, что есть право, а также юристы, к которым обращаются граждане по вопросам права»396.
Итак, если проявить логическую последовательность, то этот тезис Харта должен звучать так: право - это то, что считает таковым (т.е. «признает» в качестве права) суд. Тем самым Харт сужает понятие права до того, что Петражицкий в своей теории называет «официальным правом».
Для того чтобы показать несостоятельность концепции права Харта зададимся вопросом: как быть с правом так называемых «непризнанных государств» (например, Нагорного Карабаха, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья)? Являются ли их «правовые системы» правом с точки зрения Харта, несмотря на то, что эти образования не получили признания в качестве государств международным сообществом, в первую очередь ООН?
Учение Харта не дает однозначного ответа на этот вопрос, поскольку тогда получилось бы так, что «правило признания» зависит не от населения государства, не от его судов или других государственных органов, а от международного права, международного сообщества государств и ООН.
Суммируя вышесказанное, можно сказать, что концепция права Харта не соответствует принципу адекватности, поскольку: во- первых, говоря о первичных правилах, Харт не дает четкого и убедительного критерия, позволяющего отделить нормы права от норм морали, т.е. его концепция права является слишком широкой;
396 	Харт Г Л А Понятие права - СПб Изд-во С.-Петерб ун-та, 2007 - С 66-67
188


Александр Мережко
во-вторых, в то же самое время, эта концепция является слишком узкой, поскольку Харт ограничивает право лишь тем его видом, который психологическая теория называет официальным, игнорируя тем самым другие виды права.
Теория Рональда Дворкина
Американский юрист Рональд Дворкин в своей книге «О правах всерьез» подверг достаточно серьезной критике юридический позитивизм с позиций естественного права. Он, в частности, выступил против так называемых «номиналистов», утверждающих что право - это миф, придуманный и поддерживаемый правоведами «вследствие страшной мешанины сознательных и бессознательных мотивов»397  398. «Они думают, - пишет Дворкин о «номиналистах», - что когда мы говорим о «праве», мы подразумеваем какое-то множество вневременных норм, хранящихся на некоем концептуальном складе и ожидающих, когда их откроют судьи, а когда мы говорим о юридической обязанности, мы подразумеваем невидимые цепи этих
398
мистических норм, опутывающих нас» .
Это критическое замечание Дворкина, адресованное «номиналистам», весьма напоминает критику Петражицкого по адресу сторонников юридического позитивизма; однако Дворкин, в отличие от Петражицкого, не делает логически последовательного вывода относительно того, что право находится в психике человека, вследствие чего его теория останавливается на полпути к научной истине.
Само учение Дворкина основывается на следующих тезисах.
Во-первых, для Дворкина право состоит не только из правил, но также включает в себя принципы, что дает возможность сделать право беспробельным. По существу, Дворкин, говоря о роли принципов в праве, имеет в виду то, что психологическая теория называет интуитивным правом.
Во-вторых, правовые суждения, по мнению Дворкина, носят интерпретивный характер, то есть сочетают в себе элементы
397 Дворкин Р О правах всерьез - M РОССПЭН, 2004 - С. 36
398 Там же - С 37
189


Психологическая теория права и современность
описания и предписания, что свидетельствует в пользу того, что он не приемлет противопоставление сущего и должного в праве. Это положение теории Дворкина также близко психологической теории.
В-третьих, Дворкин подчеркивает приоритет субъективных прав перед требованиями законодательства. Такой подход также близок учению Петражицкого.
Одним словом, если бы Дворкин был знаком с учением Петражицкого, то его учение могло бы быть существенно иным, поскольку только психологическая теория дает убедительные и точные ответы на те вопросы, которые ставит Дворкин.
190


Заключение
Достаточно глубокое изучение психологической теории права, созданной гениальным мыслителем XX века Л.И. Петражицким, позволят говорить о том, что эта теория не только не устарела, но наоборот - значительно опередила свое время и оказалось недооцененной и не вполне понятой современниками Петражицкого. Заслуга Петражицкого перед мировой наукой состоит в том, что он предложил новую, революционную парадигму теории права, которой значительно уступают все остальные концепции права.
Вместе с тем, психологическая теория права не является набором закостеневших догм. Она дает нам мощный научный метод познания правовых явлений, который позволяет проникнуть в их суть. Причем сама психологическая теория права нуждается в постоянном переосмыслении и развитии в свете новых достижений современной науки.
Наука, как правильно отмечал Карл Поппер, представляет собой коллективное предприятие, которое движется путем выдвижения смелых гипотез и попыток их опровержения, и которое приспосабливается к постоянно меняющимся условиям бытия. В этом плане психологическая теория права, находящаяся в процессе постоянного взаимодействия с другими отраслями научного знания, - один из компонентов общего дела построения единого научного здания.
Одна из существенных особенностей психологической теории права заключается в том, что она, как никакая другая теория права, близка реальной жизни, изучая «живое право», а не формальную безжизненную модель права. Другой особенностью этой теории является то, что она, в отличие от иных теорий права, нацелена на изменение жизни человека и общества. Перефразируя Маркса, можно сказать, что цель психологической теории права состоит не только в том, чтобы объяснить и понять жизнь права, но также в том, чтобы изменить ее.
Психологическая теория права создает поистине безграничные возможности для ученого-юриста и без нее уже невозможно себе представить создание системы подлиннонаучного знания в области права.
191


Резюме
Монография посвящена исследованию психологической теории права, созданной Л.И. Петражицким, в контексте достижений современной психологии, социологии и теории права. Цель монографии состоит в том, чтобы показать актуальность и значимость психологической теории права с точки зрения современной науки.
В первой главе автор раскрывает суть правовых явлений как особого рода психических переживаний, которые Петражицкий называл юридическими эмоциями. Во второй главе представлена методология психологической теории права. Главное внимание уделено таким методам, как интроспекция (самонаблюдение) и обсервация (внешнее наблюдение), которые по-прежнему остаются главными методами исследования психологической теории права.
В третьей главе осуществлен анализ понятия эмоции в учении Петражицкого, а также в современной психологии. Четвертая и пятая главы посвящены рассмотрению таких понятий, как: юридическая эмоция, нравственная эмоция, а также политическая, религиозная, научная и эстетическая эмоции.
В шестой главе анализируется психологическая природа личности и ее различные психологические типы, которые оказывают влияние особенности правосознания.
Седьмая глава посвящена такому направлению науки права, как правовая мотивология, идея которого была разработана Петражицким. В восьмой главе представлена концепция нейроюриспруденции, которая должна служить дополнением психологической теории права.
В девятой главе автор исследовал различные виды права (интуитивное, позитивное, официальное и неофициальное право) с учетом достижений современной психологии. В десятой главе исследуется основы эмоциональной социологии. Одиннадцатая глава представляет психологическую и социально-психологическую концепции государства.
В двенадцатой главе монографии автор дает критический анализ основных современных концепций права, показывая при этом их противоречивость и непоследовательность по сравнению с психологической теорией права.
192


Summary
The monograph is devoted to the exploration of the psychological theory of law, created by L.I. Petrażycki, in the context of the achievements of the contemporary psychology, sociology and theory of law. The goal of the monograph is to demonstrate the importance of the psychological theory of law from the perspective of the contemporary science.
In the first chapter the author explores the essence of legal phenomena as a kind of specific psychical experience, which Petrażycki calls ‘jural emotions’. In the second chapter methodology of the psychological theory of law was presented. The major attention is given to such methods of the legal- psychological analysis as introspection and observation, which remain to be the most important methods of research in the psychological theory of law.
In the third chapter the concept of emotion in the Petrażycki’s teaching and contemporary psychology was analyzed. The fourth and fifth chapters are devoted to the consideration of such concepts as: jural emotion, moral emotion, as well as political, religious, scientific and aesthetic emotions.
In the sixth chapter the psychological nature of personality, its psychological types and specific features of its legal consciousness were analyzed.
The seventh chapter is devoted to such a new current in legal science as ‘legal motivology’, the idea of which was conceptualized by Petrażycki. In the eighth chapter of the monograph the theory of ‘neurojurisprudence’ was presented, which should become a supplement to the psychological theory of law.
In the ninth chapter the author has explored different kinds of law (intuitive, positive, official and unofficial), taking into consideration achievements of the contemporary psychology. In the tenth chapter the fundamentals of the emotional sociology are researched. The eleventh chapter presents psychological and socio-psychological concepts of State.
In the twelfth chapter the author provides critical analysis of the major contemporary concepts of law in order to demonstrate their contradictions and inconsequent character, compared with the psychological theory of law.
193


Психологическая теория права и современность
НАУКОВЕ ВИДАННЯ
Олександр Мережко
Психологічна теорія права та сучасність
МОНОГРАФІЯ
Мережко Олександр
М 52 Психологічна теорія права та сучасність / О.Мережко. - Одеса : Фенікс, 2017.-194 с. ISBN 978-966-928-116-6
Підписано до друку 05.03.2017 Формат 60x84/16 Ум.-друк. арк. 11.28 Зам. № 1703-01 Наклад 100 прим.
Видано ПП «Фенікс»
(Свідоцтво суб’єкта видавничої справи ДК №1044 від 17.09.02) м. Одеса, 65009, вул. Зоопаркова, 25.
Тел. (048) 7777-591 e-mail: fenix-izd@ukr.net www: law-books.od.ua