Государственно-монополистический капитализм. Общие черты и особенности - Драгилев М.С.

Автор: Драгилев М.С.
Теги: история история капитализма монополии
Год: 1975
Похожие
Государственно-монополистический капитализм
Государственно-монополистический капитализм и теория трудовой стоимости
Государственно-монополистический капитализм
Труды научного симпозиума в АОН. Выпуск 2. Общие закономерности и особенности перехода от капитализма к социализму
Текст
                    государственно-
монополистический
капитализм
общие черты
и особенности
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Мостит* rpjy

33.041
Г72
Государственно-монополистический капитализм: об-
Г72 щие черты и особенности. М., Политиздат, 1975.
592 с.
Книга подготовлена коллективом ученых-экономистов высших учебных
заведений СССР, Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши. В создании ее принимали
участие также сотрудники научных экономических учреждений этих стран.
В ней рассматриваются общетеоретические и конкретно-экономические
проблемы государственно-монополистического капитализма, в том числе и мало
исследованные в нашей литературе.
Книга рассчитана на партийные и научные кадры, преподавателей и
аспирантов, на тех, кто глубоко изучает современные проблемы мировой экономики.
10703—065
Г 204—74 33.041
079(02)—75
Заведующий редакцией В. Т. Пискунов
Редакторы Е. М. Аветисян и И. Н. Жук
Младший редактор Я. И. Рощупкина
Художественный редактор С. И. Сергеев
Технический редактор О. М. Семенова
Сдано в набор 30 декабря 1974 г. Подписано в печать 25 апреля 1975 г.
Формат 60 X 84'/ie. Бумага типографская № 1. Условн. печ. л. 34,42.
Учетно-изд. л. 43,25. Тираж 12 тыс. экз. А 11224. Заказ № 4142.
Цена 2 р. 95 к.
Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий».
Москва, Краснопролетарская, 16.
© ПОЛИТИЗДАТ, 1975 г.

Редакционная ДРАГИЛЕВ М. С, профессор, доктор
коллегия: экономических наук (МГУ) —
руководитель авторского коллектива.
ФАМИНСКИИ И. П., доцент (МГУ) —
заместитель руководителя.
ХОДОВ Л. Г., доцент (МГУ).
ДОМДЕИ К. X., профессор (Гум-
больдтский университет, Берлин, ГДР).
ЛЕВАНДОВСКИЙ Е., профессор
(Варшавский университет, ПНР).
НИЛАШ И., профессор (Экономический
университет им. К. Маркса, ВНР).
ПОПОВ Н. Г., профессор (Софийский
университет, НРБ).
Авторы книги:
АНИКИН А. В., профессор (ИМЭиМО АН СССР).
ВАСИЛЬКОВ Н. П., доктор экономических наук (ИМЭиМО АН
СССР).
ВЫЛЧЕВ Т., кандидат экономических наук (Институт Африки и
Азии Болгарской Академии Наук).
ГЛУХАРЕВ Л. И., доктор экономических наук (МГУ).
ГЛУШКОВ В. П., доктор экономических наук (ИМЭиМО АН
СССР).
ГРАБОВСКИИ Э., доцент (Варшавский университет, ПНР).
ДЕМИН А. А., профессор (ЛГУ).
ДОБРОЧИНСКИИ М., доцент (Варшавский университет, ПНР).
ДОМДЕИ К. X., профессор (Гумбольдтский университет, Берлин,
ГДР).
ДРАГИЛЕВ М. С, профессор (МГУ).
ДУХОВНАЯ Л. Т., доцент (Донецкий университет).
ЖЕЛЕЗОВА В. Ф., доцент (МГУ).
ЗАХМАТОВ М. И., кандидат экономических наук (Институт США
и Канады АН СССР).
3

KAMEHOB E. С, академик (Софийский университет, НРБ).
КЛАЙН Д., профессор (Гумбольдтский университет, Берлин, ГДР).
КОМЛЕВ Л. И., доцент (МГУ).
КУДЛИНСКИЙ Р., профессор (Варшавский университет, ПНР).
КУЛИКОВ А. Г., профессор (Высшая партийная школа при
ЦК КПСС).
ЛАВРОВ С. Б., профессор (ЛГУ).
ЛЕВАНДОВСКИИ Е., профессор (Варшавский университет, ПНР).
МИКША Л. С, профессор (МГУ).
МЮЛЛЕР Г., профессор (Лейпцигский университет, ГДР).
МИЛЕЙКОВСКИЙ А. Г., член-корреспондент АН СССР (ИМЭиМО
АН СССР).
НИКОЛАЕВ А. Б., профессор (Академия общественных наук при
ЦК КПСС).
НИЛАШ И., профессор (Экономический университет им. К.
Маркса, ВНР).
ПА Л АН КАИ Т., доцент (Экономический университет им. К.
Маркса, ВНР).
ПАНОВ В. П., доцент.
ПАНЬКОВ В. С., кандидат экономических наук (МГУ).
ПЕВЗНЕР Я. А., профессор (ИМЭиМО АН СССР).
ПОГОРИЛЛЕ М., профессор (Главная школа планирования и
статистики, Варшава, ПНР).
РАМЗЕС В. Б., кандидат экономических наук (ИМЭиМО АН
СССР).
РУБЕ В. А., доцент (МГУ).
РУДАКОВА И. Е., доцент (МГУ).
РУТКОВСКАЯ И., доцент (Щецинский политехнический институт,
ПНР).
РУТКОВСКИИ Ю., профессор (Щецинский политехнический
институт, ПНР).
СМИРНОВА Е. Н., доцент (МГУ).
СОКОЛОВ И. А., доктор экономических наук.
ТОПЧАН Б. А., кандидат экономических наук (МГУ).
ФАМИНСКИЙ И. П., доцент (МГУ).
ФЕНЬЕ Б. (Экономический университет им. К. Маркса, ВНР).
ХАИНЦЕ А., профессор (Лейпцигский университет, ГДР).
ХЕНЧЕЛ (ГДР).
ХОДОВ Л. Г., доцент (МГУ).
ЦЕЙТЛИН Г. Г., кандидат экономических наук (МИИТ).
ЦОХ К., профессор (Магдебургский университет, ГДР).
ЧЕРНИКОВ Г. П., профессор.
ЧИБРИКОВ Г. Г. доцент (МГУ).
ШИМАИ М., профессор (Экономический университет им. К.
Маркса, ВНР).
ШКРЕДОВ В. П., профессор (МГУ).
ШПЕЕР Г., профессор (Технический университет, Дрезден, ГДР).

РАЗДЕЛ I
ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ
СОВРЕМЕННОГО
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА
ГЛАВА 1
ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ
И СУЩНОСТЬ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА
1. О закономерностях возникновения государственно-
монополистических отношений
Коренной чертой современного империализма является усиление его
государственно-монополистического характера. Материальной
основой перехода к государственно-монополистическому капитализму
является дальнейшее обобществление производства, достижение
высшей формы монополизации капиталистического хозяйства.
В основе развития государственно-монополистических отношений
лежат внутренние антагонизмы капиталистического способа
производства на его империалистической стадии. Их самой глубинной
основой является то, что современные производительные силы не
вмещаются в узкие рамки капиталистических производственных
отношений. Достигнутый уровень и степень обобществления
производства объективно обусловливают необходимость управления их
функционированием и развитием из единого центра в масштабе всей
страны и системы стран, объединенных узами международного
разделения труда. Однако капиталистическая собственность расчленяет
общественное по своему характеру производство на частные
предприятия и их объединения, между которыми идет постоянная
конкурентная война. Радикальное разрешение этого противоречия
возможно лишь на пути революционного перехода от капитализма к
социализму, который открывает неограниченные просторы для развития
производительных сил.
В капиталистических странах основная часть производительных
сил находится под контролем финансового капитала. Определенный
их рост необходим монополиям, так как без этого невозможно
систематическое увеличение монопольных прибылей. С другой стороны,
для той же цели монополиям необходимо ограничивать развитие
производства, ибо неограниченный рост его вел бы к «перенасыщению»
5

рынка «избыточными» массами товаров, что мешало бы проведению
политики монопольных цен и, следовательно, обеспечению
монопольных прибылей. Противоречия капиталистической экономики ныне
настолько глубоки, что без самого широкого участия государства в
хозяйственных процессах ни ограничение роста производительных
сил, ни обеспечение их роста в пределах, определяемых интересами
монополий, невозможно.
При капитализме государство есть комитет по управлению
делами буржуазии. Однако обеспечить вмешательство государства в
экономику в масштабах, определяемых современностью, ни мелкий,
ни средний, ни даже просто крупный капитал не в состоянии. Это
под силу лишь финансовому капиталу; лишь с его мощью может
произойти органическое сращивание мощи государства.
Образованный путем сращивания этих двух сил механизм ставится на службу
коренным интересам монополий, спасения капитализма в целом.
Первопричиной не только возникновения, но и развития
государственно-монополистических отношений являются внутренние анта о-
низмы капитализма в эпоху империализма. До первой мировой
войны возникновение государственного рынка на производимые
монополиями вооружение и военные материалы стимулировалось
подготовкой империалистических держав к войне. Первая мировая война,
как указывал В. И. Ленин, чрезвычайно ускорила и обострила этот
процесс 1. После войны эти отношения обусловливались опять-таки
имманентными капитализму факторами, такими, как экономические
кризисы 1930-х годов, подготовка ко второй мировой войне, которую
развернули империалистические страны. В гитлеровской Германии,
фашистской Италии и милитаристской Японии
государственно-монополистический капитализм быстро обретал наиболее реакционные
черты военно-государственного монополистического капитализма.
Государственно-монополистические отношения образовались
первоначально в простейших, неразвитых формах еще до общего
кризиса капитализма. Их развитие было ускорено первой мировой
войной на том ее этапе, который предшествовал Великой Октябрьской
социалистической революции, то есть до того, как общий кризис
капитализма обрел свойственную ему качественную определенность,
иначе говоря, еще до развертывания революционного процесса
ломки мировой капиталистической системы. В период между первой и
второй мировыми войнами государственно-монополистические
отношения развивались уже под большим влиянием этого процесса. Руз-
вельтовский «новый курс» был введен в США с целью смягчить
катастрофические последствия экономического кризиса 1929—1933 гг.
Он включал, в частности, специальные государственные меры по
смягчению безработицы, которая стала по своим размерам угрозой
самому существованию капитализма, и применение утонченных
методов по скрытому перекладыванию тяжести кризиса на плечи
трудящихся. Вместе с тем он в немалой мере был продиктован необхо-
1 См. В, И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, стр. 3.
6

димостью более широко использовать государство для спасения
капиталистической экономики.
Военно-государственные монополистические процессы во второй
половине 1930-х годов в странах гитлеровской коалиции, а в период
1939—1945 гг. во всех воевавших капиталистических странах были
обусловлены специфически военными нуждами финансового
капитала. Но вторая мировая война, в отличие от первой, была
следствием чрезвычайно сложного переплетения уже двух групп
противоречий— коренного антагонизма современного мира между двумя
противоположными социально-экономическими системами, который
международный финансовый капитал рассчитывал преодолеть путем
военной ликвидации социализма в СССР, и столкновения
конфликтных интересов империалистических группировок.
Если в одних отношениях война явилась следствием стремления
правящих кругов империализма ликвидировать социализм, то в
других — была порождена такими коренными закономерностями
монополистического капитализма, как межимпериалистическая борьба
за рынки сбыта, сырья и капиталов, за колонии, за территории, то
есть борьба, определяемая самой природой империалистического
капитализма независимо от его общего кризиса. Следовательно,
государственно-монополистические отношения периода войны тоже
определялись как процессами общего кризиса капитализма, так и
факторами, действующими вне прямой зависимости от того, что уже
в течение четверти века он как социально-экономическая система
находится в состоянии распада.
Конечно, очень трудно количественно измерить соотношение двух
групп факторов по степени их влияния на военно-государственно-
монополистические отношения, на меру развития этих отношений, но
именно борьба двух систем была тогда главным, что заставило
германский монополистический капитал напрячь все силы,
продиктовало ему такие формы вмешательства государства в экономику, как,
например, создание гигантских огосударствленных
военно-монополистических концернов, наделение предпринимателей функциями
представителей государственной власти, предоставление военным
предприятиям преимуществ в обеспечении сырьем, топливом,
вспомогательными материалами, рабочей силой, принудительное синдициро-
вание промышленности.
Воинствующие агрессивные силы американского и английского
империализма не только пытались подорвать и в итоге войны
ликвидировать социализм в СССР, но и ставили перед собой цель разбить
своих империалистических соперников по претензиям на мировое
господство. Развитие государственно-монополистических отношений
в этих странах стимулировалось тогда тем, что англо-американский
империализм преследовал две цели, из которых одна определялась
общим кризисом капитализма, а другая — традиционными
закономерностями империализма.
После второй мировой войны в основе развития государственно-
монополистических отношений продолжают оставаться факторы,
определяемые самой природой капиталистического воспроизводства
7

при империализме. К ним относятся: необходимость и противоречия
монополистического использования современных научно-технических
достижений; усиление классовой борьбы; усложнение
взаимоотношений между монополистической и немонополистической буржуазией,
между крупным и мелким производством; обострение конкурентной
борьбы на мировом капиталистическом рынке.
Вместе с тем в гораздо большей мере, чем раньше, ускорителем
развития государственно-монополистических отношений являются
процессы общего кризиса капитализма. За последние десятилетия
капиталистическая система понесла новые необратимые потери — от
нее отпал еще ряд стран, социализм развивается и крепнет как
мировая система, он добивается все новых успехов в экономическом
соревновании с капитализмом, его оборонный потенциал становится
все более мощным противовесом военной машине империализма, в
международных отношениях империализм безвозвратно утратил
былые возможности диктата, распалась колониальная система
империализма, ряд стран «третьего мира» ступил на путь
некапиталистического развития.
Рост государственно-монополистических процессов есть коренная
закономерность монополистического капитализма. Господство
монополий, финансового капитала, коль скоро оно установилось,
неизбежно растет как вширь, так и вглубь. Финансовый капитал все
более совершенствует механизм своего господства. Он перестал бы
быть самим собою, если бы активно и во все возрастающей мере не
включал в этот механизм политико-административную и
экономическую силу государства. Но до общего кризиса активность
финансового капитала в этом направлении стимулировалась стремлением
усилить, распространить свое господство на новые сферы
общественной жизни, новые районы капиталистического мира. А по мере
развития общего кризиса эта активность все более диктуется и
озабоченностью, страхом за сохранность самих условий
монополистического господства, стремлением удержать его.
Степень интенсивности нарастания
государственно-монополистических процессов неодинакова в разных странах и в разные периоды.
Это объясняется внутренней противоречивостью
государственно-монополистического капитализма. С одной стороны, он представляет
собой объективный процесс. Развитие производительных сил властно
требует регулирования экономики в масштабе всей страны. Частные
интересы тех или иных монополий также вызывают потребность в
государственном регулировании экономических процессов. Но, с
другой стороны, то обстоятельство, что производительные силы
принадлежат не обществу, а в решающей своей массе монополиям,
препятствует осуществлению государственного регулирования экономики.
Монополии идут на прямые формы государственного контроля над
экономикой в условиях, когда страна переживает большие
трудности, когда возникает угроза ликвидации капиталистических
отношений. Монополистическая буржуазия допускает лишь те формы
государственного вмешательства в экономику, которые в данный период,
безусловно, неизбежны. Но как только необходимость тех или иных
8

разновидностей вмешательства государства в экономику становится
не столь насущной, монополистическая буржуазия добивается их
устранения. Это в целом сдерживает, тормозит развитие
государственно-монополистических отношений.
2. Ленинское учение о сущности государственно-
монополистического капитализма
Учение о государственно-монополистическом капитализме
является одной из важнейших составных частей ленинской теории
империализма.
Истоки учения о государственно-монополистическом капитализме
восходят к ленинским произведениям, созданным еще до Великой
Октябрьской социалистической революции. В работе «Империализм,
как высшая стадия капитализма» термина
«государственно-монополистический капитализм» еще нет, но по существу понятие это
В. И. Лениным употребляется. Главное его содержание — это
соединение силы монополий с силой государства в единый механизм,
обеспечивающий интересы монополий. Оно выражает как сущность, так
и цели государственно-монополистического капитализма. В
указанной ленинской работе выделяются следующие три положения:
а) ««Личная уния» банков с промышленностью дополняется
«личной унией» тех и других обществ с правительством» 1; б) «...частные
и государственные монополии переплетаются воедино...»2; в)
«...государственная монополия в капиталистическом обществе есть лишь
средство повышения и закрепления доходов для близких к
банкротству миллионеров той или иной отрасли промышленности»3.
В этой книге В. И. Ленин ведет речь не только о сущности и
целях государственно-монополистического капитализма, но и о
некоторых его формах, причем не о военных (о них он писал позже),
а о таких, которые существовали до первой мировой войны. Это
отразилось, в частности, в следующих положениях: 1)
«...миллиардными капиталами сберегательных касс (государственных.— Авт.)
распоряжаются на деле в конце концов те же магнаты банкового
капитала»4; 2) «финансовый капитал... берет громадную и все
возрастающую прибыль от учредительства, от выпуска фондовых бумаг, от
государственных займов и т. п.»5.
Эти положения и ряд других, содержащихся в труде
«Империализм, как высшая стадия капитализма», несомненно,
свидетельствуют о том, что к этому периоду В. И. Ленин исследовал
государственно-монополистический капитализм как свойство империализма,
определил его сущность, выявил некоторые его важные формы.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 337—338.
2 Там же, стр. 370.
3 Там же, стр. 334.
4 Там же.
6 Там же, стр. 350.
9

В частности, В. И. Ленин писал: «Финансовая олигархия, налагающая
густую сеть отношений зависимости на все без исключения
экономические и политические учреждения современного буржуазного
общества,— вот рельефнейшее проявление этой монополии» 1.
В этой же книге В. И. Ленин характеризует различные
проявления государственно-монополистического капитализма как в рамках
отдельных стран, так и в международном масштабе. Он приводит
факты о сотрудничестве высокопоставленных государственных
чиновников с картелями в Германии2, в России3, об участии
германского государства в борьбе между мировыми трестами за раздел
рынков сбыта керосина4. В главе VI «Раздел мира между великими
державами» исследуется колониальная политика эпохи
империализма. В. И. Ленин подчеркивает ее органическую связь с финансовым
капиталом5. В сущности, вся эта глава, или, по крайней мере, ее
значительная часть, посвящена государственно-монополистическим
процессам в сфере межимпериалистической борьбы за передел в
основном уже разделенных территорий, за колонии и «сферы
влияния».
Термин «государственно-монополистический капитализм»
отсутствует и в ряде работ В. И. Ленина, написанных после книги
«Империализм, как высшая стадия капитализма», хотя и там
затрагиваются вопросы сущности и форм государственно-монополистического
капитализма. В числе их следует, например, упомянуть следующие
работы: «Принципиальные положения к вопросу о войне» (декабрь
1916 г.) 6, «Черновой проект тезисов обращения к интернациональной
социалистической комиссии и ко всем социалистическим партиям»
(декабрь 1916 г.), где используется термин «государственный
капитализм»7, воззвание «К рабочим, поддерживающим борьбу против
войны и против социалистов, перешедших на сторону своих
правительств» (декабрь 1916 г.), где также встречается термин
«государственный капитализм»8. И только 29 апреля (12 мая) 1917 г. в «Речи
в защиту резолюции о текущем моменте» на Седьмой (Апрельской)
Всероссийской конференции РСДРП (б) В. И. Ленин впервые ввел
в науку термин «государственно-монополистический капитализм»9.
Отсутствие специальных глав о
государственно-монополистическом капитализме в произведениях Ленина, относящихся к
указываемому периоду, вполне объяснимо. В классической теории
империализма, когда она только создавалась В. И. Лениным, еще не
было необходимости в особом выделении этого вопроса. Система
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 421.
2 См. там же, стр. 356.
3 См. там же, стр. 350.
4 См. там же, стр. 368.
5 См. там же, стр. 374.
6 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 219.
7 Там же, стр. 281.
8 Там же, стр. 299.
9 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 443.
10

государственно-монополистического господства тогда еще не
сложилась. Государственно-монополистический капитализм возник и
развивался не как особая сторона или форма империализма, а как
такое его имманентное свойство, которое, будучи выраженным на
первых порах сравнительно слабо, по мере развития империализма
все более проникало в каждый из процессов, обозначаемых нами
как признаки империализма. При этом
государственно-монополистические отношения не одновременно и не в одинаковой степени
охватывали те или иные стороны империализма.
Тем не менее в работах, написанных В. И. Лениным в период
до Великой Октябрьской социалистической революции, им были
исследованы важнейшие стороны развития
государственно-монополистического капитализма. В дальнейшем глубокому анализу
подверглись новые тенденции, связанные с усилением
государственно-монополистического капитализма в период войны К В работах В. И.
Ленина содержится всесторонняя характеристика
государственно-монополистического капитализма как чрезвычайно сложного комплекса
имманентных империализму отношений экономических, социальных,
национальных, внутри- и межгосударственных.
Ленинское учение о государственно-монополистическом
капитализме получило дальнейшее развитие в документах
Коммунистической партии Советского Союза. В Программе КПСС, принятой
XXII съездом, содержится глубокая характеристика сущности
государственно-монополистического капитализма. «На стадии
империализма,— отмечается в этом документе,— широкое развитие получает
государственно-монополистический капитализм. Образование и рост
монополий приводят к непосредственному вмешательству
государства в процесс капиталистического воспроизводства в интересах
финансовой олигархии. В ее интересах буржуазное государство
проводит разного рода регулирующие мероприятия, использует
огосударствление отдельных отраслей экономики.
...Государственно-монополистический капитализм соединяет силу монополий с силой
государства в единый механизм в целях обогащения монополий,
подавления рабочего движения и национально-освободительной
борьбы, спасения капиталистического строя, развязывания
агрессивных войн»2.
В эпоху общего кризиса капиталистической системы важнейшие
функции государственно-монополистического капитализма могут
быть сведены к следующим: 1) обеспечение общих условий
капиталистического воспроизводства, без чего невозможны экономическое
господство монополий, функционирование их производственного
механизма; 2) обеспечение монопольных прибылей, поскольку их
извлечение является экономической формой реализации господства
монополий; 3) всемерное содействие экономической и политической
экспансии национального финансового капитала, посредством кото-
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 355.
2 «Программа Коммунистической партии Советского Союза». М.,
Политиздат,. 1972, стр. 26—27.
ff

рой каждая национальная монополистическая группировка,
сросшаяся с империалистическим государством, стремится укрепить и
расширить свои позиции в международной конкурентной борьбе;
4) подавление рабочего, демократического движений и национально-
освободительной борьбы, что необходимо монополиям для
обеспечения социально-политических условий их господства; 5) социальное
маневрирование, обусловленное тем, что «в условиях ^противоборства
с социализмом господствующие круги стран капитала как никогда
боятся перерастания классовой борьбы в массовое революционное
движение. Отсюда — стремление буржуазии применять более
замаскированные формы эксплуатации и угнетения трудящихся, ее
готовность в ряде случаев идти на частичные реформы, с тем чтобы по
возможности удерживать массы под своим идейным и политическим
контролем» 1; 6) мобилизация и использование экономических,
военно-политических и идеологических сил и ресурсов империализма
против системы социализма и, в итоге, 7) обеспечение сохранения
самого существования капиталистического строя, спасения его от
нарастающего мирового революционного процесса.
Значение каждой из перечисленных функций не остается
одинаковым. Если взять последние две функции, то в настоящее время их
роль в механизме государственного экономического регулирования
намного возросла по сравнению с периодом между первой и второй
мировыми войнами. Имеют место такие
государственно-монополистические мероприятия, которые связаны с мотивом
капиталистической прибыли лишь в самом последнем счете (например,
государственные расходы на базисные научные исследования).
Каждая из указанных функций предполагает соответствующие
государственно-монополистические формы, мероприятия,
направления экономической деятельности, методы, рычаги регулирования
экономики.
Некоторые формы государственно-монополистического
капитализма «привязаны» преимущественно к первой из перечисленных
функций. Так, государственные мероприятия по развитию экономической
инфраструктуры, поддержанию отстающих отраслей
промышленности, сдерживанию процесса разорения мелких предпринимателей и
товаропроизводителей связаны прежде всего с задачей обеспечения
общих условий воспроизводства монополистического капитала.
Существуют такие формы и направления
государственно-монополистического капитализма, которые «обслуживают» одновременно
различные его функции. Это относится, например, к участию
государства в научных исследованиях, разработках и внедрении
достижений науки и техники в производство. Государство организует и
финансирует научные исследования, подготовку специалистов,
обучение рабочих новым специальностям, пытается подтягивать систему
общего образования к уровню современных требований, берет на
себя определенную долю затрат по использованию в
промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве некоторых новейших от-
1 «Материалы XXIV съезда КПСС». М., Политиздат, 1971, стр. 15.
\2

крытий и изобретений. Эта деятельность государства связана с
функциями по обеспечению и общих условий воспроизводства
монополистического капитала и монопольно высоких прибылей. Она
вытекает из внутренних закономерностей монополистического
воспроизводства. В настоящее время это направление
государственно-монополистического регулирования осуществляется в условиях
экономического соревнования двух систем. Ныне не только сама по себе
научно-техническая революция, не только капиталистические законы
прибыли и конкуренции определяют участие государства в
техническом развитии монополистического производства, но и требования
этого соревнования. Они диктуют небывалые масштабы участия
государства в научно-исследовательских работах.
Наконец, имеются и такие направления экономической
деятельности государства, которые определяются общим кризисом
капитализма. Так обстоит дело с милитаризацией экономики,
выполняющей особую роль в механизме государственно-монополистического
капитализма. В современных условиях влиятельные слои финансовой
олигархии пока еще видят в милитаризации экономики средство
сохранения капиталистического строя, борьбы с мировой
социалистической системой, рабочим и национально-освободительным
движением, одновременно используя ее для всемерного повышения своих
прибылей.
В конечном счете каждая из перечисленных выше функций
государственно-монополистического капитализма, как и формы,
обеспечивающие эти функции, вытекают из коренных закономерностей
развития империалистического капитализма, в частности из общего
кризиса капитализма.
Рост государственно-монополистических отношений в
современных условиях во многом можно расценить как ответ
монополистической буржуазии на развитие общего кризиса капитализма. В этом
смысле рост государственно-монополистических процессов есть одно
из проявлений общего кризиса капитализма. Но характеризовать
государственно-монополистический капитализм в целом как элемент
общего кризиса капитализма было бы неверным, поскольку он
является органическим свойством империализма.
Государственно-монополистические процессы зародились еще в тот период, когда
происходил переход от домонополистического капитализма к
империализму. Следовательно, государственно-монополистический
капитализм существовал, хотя и в слаборазвитых формах, еще до
наступления общего кризиса капитализма.
3. Противоречивая природа государственно-
монополистического капитализма
Будучи продуктом основного противоречия капиталистического
способа производства, система государственно-монополистических
отношений является в то же время фактором дальнейшего углубле-
13

ния этого противоречия и обострения всего комплекса определяемых
им социально-экономических антагонизмов буржуазного общества.
С одной стороны, такие процессы, как увеличение доли государ»
ственной собственности в общей системе капиталистической
собственности на средства производства, развитие государственного
предпринимательства, государственного кредита, усиливают
общественный характер капиталистического производства. Он возрастает и в
силу того, что по многим важным вопросам экономические решения
принимаются на уровне не частных фирм, а государственных
органов. Интеграционные процессы, подобные образованию «Общего
рынка», означают возрастающую интернационализацию
капиталистического обобществления производства. С другой стороны,
поскольку государственно-монополистический капитализм выполняет
функции перераспределения национального дохода в пользу
монополистической буржуазии, поскольку на этой почве предельно
накаляются классовые антагонизмы буржуазного общества, постольку
все более развитой и резко выраженной становится
частнокапиталистическая форма присвоения.
Развитие государственной собственности означает чрезвычайное
усиление процесса концентрации капитала и производства.
Сосредоточение в руках государства все возрастающей доли национального
дохода форсирует процесс централизации капитала в руках
«совокупного капиталиста». Государственное регулирование экономики
означает, что «магнаты капитала наперед учитывают размеры
производства в национальном или даже интернациональном масштабе»1.
Но в то же время этот гигантски разросшийся общественный
производственный механизм предоставляется государством в
распоряжение узкой группы финансовых олигархов и функционирует
главным образом ради обеспечения их сверхприбылей и сохранения их
кастовых привилегий.
Помимо того, что углубляются все традиционные противоречия
капитализма, появляются и все более обостряются специфические
противоречия государственно-монополистических отношений.
Марксистский диалектический подход, без которого не может быть
глубоко понято ни одно явление общественной жизни, особенно
необходим при анализе государственно-монополистических процессов.
Нельзя не учитывать того, что вмешательство государства в
экономику дает финансовой олигархии определенное экономическое и
политическое оружие, которое используется монополиями в
стремлении удержать свои классовые позиции. Но было бы неправильным
упускать из виду главное, а именно то, что это вмешательство
означает подрыв частнокапиталистических методов хозяйствования.
Наряду с этим открываются новые возможности перед
демократическими движениями и революционно-пролетарской борьбой. При
соответствующем соотношении и расстановке классовых сил рычаги
государственного воздействия на экономику могут быть в той или
иной мере использованы в ходе революционной борьбы рабочим
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, стр. 68.
14

классом и его союзниками против интересов монополий. В целом же
все это ведет к росту предпосылок социализма. «...Государственно-
монополистический капитализм,— писал В. И. Ленин,— есть
полнейшая материальная подготовка социализма, есть
преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой
(ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких
промежуточных ступеней нет» К
Но речь идет именно о предпосылках, о материальной подготовке
социализма. Это необходимо со всей силой подчеркнуть, ибо
имеется немало буржуазных и оппортунистических попыток изобразить
государственно-монополистический капитализм как «вариант
социализма». Такие попытки предпринимаются, в частности, с целью
доказать, что капитализм через рост вмешательства государства в
экономику «трансформируется» в социализм. Французский социолог
Р. Арон пишет: «Государства чувствуют себя сегодня
ответственными за ход экономической жизни и более не намерены мириться
с глубокими депрессиями. В этом смысле западная
капиталистическая система включает ныне такие экономические механизмы,
которые по своей природе являются социалистическими»2. Ренегаты
ревизионисты типа Фишера, Гароди в свою очередь стараются
«вписывать» свои разглагольствования в концепции такого рода.
Не всегда дело доходит до прямого утверждения о том, что
государственно-монополистический капитализм есть уже социализм.
Существуют различные «промежуточные» воззрения, которые,
естественно, отвергаются марксистами. К ним относятся, в частности,
такие, согласно которым государственно-монополистический
капитализм есть система, в недрах которой происходит накапливание
свойств, уже не носящих чисто капиталистического характера. Так,
английский лейборист Ч. Кросленд, трактуя экономику современной
Великобритании как «смешанную экономику», будто бы сочетающую
свойства капитализма и социализма, писал, что хотя это еще не
социализм, но это «также не чистый капитализм. Общество
выполняет некоторую часть традиционных социалистических стремлений и
в этой мере имеет социалистические черты»3.
Экономисты и социологи типа Ч. Кросленда стараются
привлекать внимание к таким явлениям, как акционерные компании,
монополистические объединения, государственные предприятия. Но
выдавать такие явления за элементы социализма было бы грубым
искажением действительности. В. И. Ленин писал: «Диалектический
процесс развития действительно всовывает еще в пределах
капитализма элементы нового общества, и материальные и духовные
элементы его. Но социалисты должны уметь отличать кусочек от целого,
должны выставлять своим лозунгом целое, а не кусочек, должны
противопоставлять коренные условия действительного переворота
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 34, стр. 193.
2 R. Агоп. Dix-huit lecons stir la societe industrielle. Paris, 1962, p. 308.
3 C. A. Crosland. The Future of Socialism. London, 1956, p. 115.
15

тем частичным штопаниям, которые нередко сбивают борцов с
истинно революционного пути» !.
Во всех формах государственно-монополистического капитализма
заключены глубокие противоречия, и в частности в государственном
регулировании экономики. Конфликт между производительными
силами и производственными отношениями обусловливает
необходимость в таком регулировании. Но сама природа капиталистического
способа производства, основанного на частной собственности на
средства производства, предопределяющей господство стихии,
противоречит регулированию экономики всей страны из одного центра.
Необходимым атрибутом любой формы
государственно-монополистического капитализма является та или иная степень ограничения
частной инициативы, ибо государственно-монополистический
капитализм есть и контроль, регулирование, вмешательство государства в
дела частных фирм. Монополии же по своей природе не терпят
никакого ограничения своей деятельности.
Природа капитализма предполагает, что каждый
индивидуальный капиталист по своему усмотрению распоряжается всей суммой
прибыли, доставшейся ему в результате эксплуатации рабочих его
предприятия и перераспределения прибыли через внутриотраслевую
и межотраслевую конкуренцию. Полученная прибыль разделяется
на фонд накопления и фонд потребления в пропорциях,
обеспечивающих дальнейший рост прибыли данного капиталиста. Если
индивидуальный капиталист хочет свободно распоряжаться своей
прибылью, то тем более стремится к этому монополия.
Но развитие государственно-монополистического капитализма в
определенном смысле сковывает некоторые действия монополий. Оно
требует роста налогов, взыскиваемых не только с населения, но и с
монополий. И чем дальше развиваются
государственно-монополистические формы капитализма, тем большая доля той части прибылей
монополий, которая предназначена на накопление, поглощается
налоговым обложением. Правда, через оубеиаии и займы, через
различные формы финансирования капиталовложений
монополистических фирм суммы, изъятые в виде налогов у монополий, в
значительной степени возвращаются к монополистической буржуазии.
Однако тем или иным группам монополий далеко не всегда выгодно,
чтобы функция накопления капитала в какой-то мере переходила в
руки государства. И конкуренция, и погоня за прибылью
обусловливают заинтересованность монополий в том, чтобы сохранить
функцию накопления капитала целиком в собственных руках. И все же
монополиям приходится мириться с тем, что государство
ограничивает свободу распоряжения прибылями, ибо в современных условиях
они могут обеспечить функционирование своих предприятий, лишь
прибегая к помощи и поддержке государства. То обстоятельство, что,
с одной стороны, государственно-монополистические формы в
определенном смысле противоречат самой классической природе
капиталистического способа производства и что, с другой стороны, монопо-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 11, стр. 370.
16

лии все больше прибегают к ним, ярко показывает, насколько
глубоки противоречия всей системы господства монополий.
В каких бы формах огосударствление ни осуществлялось, какой
бы степени оно ни достигало, оно проводится всегда в интересах
частных монополий и роста их сверхприбылей. В. И. Ленин
указывал: «При сохранении частной собственности на средства
производства все эти шаги к большей монополизации и большему
огосударствлению производства неизбежно сопровождаются усилением
эксплуатации трудящихся масс, усилением гнета, затруднением отпора
эксплуататорам, усилением реакции и военного деспотизма и вместе
с тем неизбежно ведут к неимоверному росту прибыли крупных
капиталистов...» 1 Указанная здесь В. И. Лениным реакционность
государственно-монополистического капитализма проявляется, в
частности, в следующих условиях.
Как уже отмечалось, наиболее глубокой причиной
государственно-монополистического капитализма является прогрессирующий
конфликт между производительными силами и производственными
отношениями. В рамках каждой отдельной страны этот конфликт
проявляется в антагонизме между монополиями и основными слоями
нации. В масштабах мировой капиталистической системы он
принимает форму антагонизма между империалистическими державами и
угнетаемыми ими странами, между мировыми монополиями и
народами эксплуатируемых ими стран. В масштабах всего мира этот
конфликт дает себя знать в противоборстве двух систем, когда
социалистическая система создает полный простор для развития
производительных сил, а капиталистическая — тормозит их прогресс.
То обстоятельство, что корни государственно-монополистических
форм капитализма кроются в этих антагонизмах и противоречиях,
делает систему государственно-монополистического господства
чрезвычайно реакционной. Поскольку государственно-монополистический
капитализм вытекает из антагонизма между монополиями и
основными слоями нации, он связан с такими явлениями, как наблюдаемые
в тех или иных буржуазных странах тенденции к фашизации
общественной жизни, наступление на демократические права народов.
Поскольку он коренится в антагонизме между империалистическими
державами и угнетаемыми странами, он связан с подавлением
национально-освободительных движений, с осуществлением новых
методов колониализма. Поскольку он обусловлен противоборством
двух систем, он связан с ростом милитаризма, с попытками
разрешить в пользу капитализма антагонизм между двумя системами на
путях подготовки и развязывания локальных войн и даже мировой
термоядерной войны.
Самый глубокий антагонизм государственно-монополистических
форм капитализма заключается в том, что сращивание с
государством, развитие его экономических функций, подчинение этих
функций своим интересам финансовая олигархия пытается использовать
для преодоления противоречий воспроизводственного процесса путем
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 449—450.
2 Заказ 4142
17

поддержания именно того социального организма — современного
капитализма,— который эти противоречия и порождает. Поэтому
«конечным продуктом» государственно-монополистических процессов
является не спасение капитализма, гибель которого неотвратима, а
доведение материальных предпосылок социализма до высшей
степени зрелости.
В этом лишний раз проявляется двойственная, глубоко
противоречивая природа государственно-монополистических форм
капитализма. Доведя до высшей степени капиталистическое обобществление
производства, максимально ускоряя созревание материальных
предпосылок социализма, государственно-монополистический капитализм
в то же время осуществляет этот процесс такими методами, которые
означают небывалый рост реакции по всей линии. Ускоряя создание
материальных предпосылок социализма,
государственно-монополистические процессы в то же время направлены к консервации
капиталистического способа производства, то есть действуют против
социализма.
Поэтому те элементы экономического прогресса, которые
открываются с развитием государственно-монополистического
капитализма, не могут до конца реализоваться. Это возможно лишь после
социалистической революции.
ГЛАВА 2
НЕРАВНОМЕРНОСТЬ РАЗВИТИЯ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКИХ
ОТНОШЕНИЙ
Проблема неравномерности процесса перерастания
монополистического капитализма в государственно-монополистический имеет
следующие основные аспекты: 1) неравномерность развития
государственно-монополистического капитализма «во времени» (это вопрос о
роли государства на разных этапах империалистического развития);
2) неравномерность развития государственно-монополистического
капитализма «в пространстве» (это вопрос о его особенностях в
разных империалистических странах) и 3) неравномерность развития
различных форм государственно-монополистического капитализма.
Изучение проблемы неравномерного развития государственно-
монополистического капитализма во всех ее аспектах позволяет
марксистско-ленинским партиям точнее определять в каждом
конкретном случае слабые и сильные стороны классового противника
пролетариата, разрабатывать наиболее эффективную стратегию и
тактику революционных сил.
18

1. Основные этапы развития государственно-
монополистического капитализма
Поступательный процесс огосударствления экономики,
происходящий на основе соединения в одном механизме сил монополии и
государства, не идет прямолинейно. Он знает и скачкообразные
движения вперед, и определенные отступления. Насилием над
действительностью было бы не видеть наличие таких отступлений,
абсолютизируя момент поступательности. В равной мере неправильно,
гипертрофируя факт обратных движений, отрицать объективно
обусловленную поступательность развития
государственно-монополистического капитализма, представлять его как явление, которое лишь
спорадически возникает в капиталистическом обществе. Фактом
является то, что после каждого такого отступления огосударствление
капиталистической экономики непременно возобновляется, причем с
более высокой, чем прежде, энергией. Переход от свободной
конкуренции к монополии означает подрыв внутренних устоев
частнокапиталистического товарного производства. Действие рыночного
механизма «саморегулирования» экономики все более затрудняется. Для
того чтобы продолжалось капиталистическое воспроизводство,
чтобы монополии и класс капиталистов в целом могли накапливать
капитал и получать прибыль, становится объективно необходимой
«корректировка», «дополнение» рыночного механизма теми или
иными формами государственного вмешательства в ход хозяйственной
жизни. Перспективу такого развития К. Маркс видел еще в середине
XIX в.
Разработав на основе опыта первой мировой войны тезис о
перерастании монополистического капитализма в
государственно-монополистический, В. И. Ленин счел необходимым уточнить в 1919 г.,
накануне VIII съезда РКП (б), соответствующую формулировку в
составленном им проекте программы партии. До этого в тексте
говорилось о смене свободной конкуренции монополистическим
капитализмом. В. И. Ленин уточняет: «...смена свободной конкуренции
государственно-монополистическим капитализмом»'. Эта ленинская
формулировка воспроизведена в Программе КПСС.
Тот факт, что само установление господства монополий
объективно требует государственного вмешательства в экономику, не
означает, однако, что развитая система
государственно-монополистического регулирования автоматически возникает вместе с монополией.
Здесь налицо очень сложный процесс, который не сводится к какому-
либо единовременному акту или изменению, происходящему в
короткий срок. Это — процесс, охватывающий весь период развития
империализма, весь срок существования данной стадии
капиталистической формации.
Соединение противоречащих друг другу начал — конкуренции и
монополии, противоречия между интересами отдельных групп
финансового капитала и монополистической буржуазии в целом, пред-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 38, стр. 107.
19

ставленной «совокупным монополистом» — государством,— все это
придает процессу огосударствления производства неравномерный
характер. Иначе говоря, неравномерность развития государственно-
монополистического капитализма вытекает из свойственного
империализму противоречивого единства отрицания рыночных
частнокапиталистических начал в рамках самого капитализма и
противоположного процесса укрепления и развития этих начал.
Монополии в процессе соединения своей силы с силой
государства не теряют присущий им частнокапиталистический характер. По
самой своей частнособственнической природе каждая отдельная
монополистическая группа склонна противиться регулированию своих
хозяйственных дел со стороны «совокупного монополиста» —
государства, но, как член всего монополистического клана, всего,
используя выражение К. Маркса, «масонского братства» крупного
капитала, она тем не менее не может обойтись без такого
регулирования, вынуждена прибегать к нему.
Иначе говоря, частный капитал обращается к мерам
государственного регулирования не «от хорошей жизни», а лишь в силу
необходимости, то есть из-за углубления противоречий
воспроизводства, из-за усиления угрозы своим позициям внутри страны и на
международной арене. Эту сторону дела В. И. Ленин не раз
отмечал, указывая, что империалистические страны вынуждены идти к
государственной монополии, что государственное регулирование
вводится «в силу давления обстоятельств» К
Таким образом, углубление капиталистических противоречий
действует в сторону развития многообразной системы
огосударствления экономики. Достигаемое же с помощью этой системы
наращивание мощи частномонополистического капитала, с одной стороны,
усиливает противодействие огосударствлению (и это приводит к
свертыванию тех или иных государственно-монополистических мер, к
реприватизации), а с другой стороны, в конечном счете
воспроизводит на расширенной основе те самые антагонизмы, которые
вынуждают монополистический капитал прибегать к государственному
вмешательству в экономику.
В этом внутреннем противоречии, вытекающем из основных
особенностей империализма, его «переходного» характера, и
заключаются корни неравномерности развития
государственно-монополистического капитализма.
В подходе к вопросу о показателях роста
государственно-монополистического капитализма встречаются две крайности. Одна состоит
в том, что в качестве такого показателя рассматривается развитие
лишь какой-либо одной из его форм — чаще всего рост
государственно-монополистической собственности на средства производства.
Другая крайность состоит в том, что объективные экономические
критерии отбрасываются, и буквально все, что происходит в
современном капитализме, объявляется формами роста государственно-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 449.
20

монополистического капитализма — и капиталистическая
национализация, и реприватизация, и увеличение налогов, и их снижение.
Правильнее всего было бы, видимо, учитывать совокупность
таких факторов, как степень развития
государственно-монополистической собственности на средства производства, удельный вес
государства в капиталовложениях и финансировании
научно-производственной инфраструктуры (расходы на научные исследования и опытно-
конструкторские работы), объем государственных закупок, включая
военные, и государственного финансирования социальных расходов,
масштабы применения косвенных мер
государственно-монополистического регулирования и развитие государственного
программирования и прогнозирования экономики, наконец, степень развития
государственного экспорта капитала и государственных интеграционных
мер в сфере внешнеэкономических отношений.
Эту совокупность факторов нельзя выразить в едином
конкретном показателе. Тем не менее движение такого наиболее общего
показателя, как удельный вес той части национального дохода,
которая распределяется или перераспределяется государством \
позволяет, на наш взгляд, составить в целом правильное представление о
динамике развития государственно-монополистического капитализма.
Важное методологическое значение имеет правильная
периодизация его развития на протяжении всей империалистической стадии
капитализма. Следует, на наш взгляд, выделить следующие восемь
этапов.
Первый — с начала XX в. до первой мировой войны. Это период,
когда государственно-монополистический капитализм начинает
формироваться, используя при этом ряд
государственно-капиталистических форм, сложившихся в предшествующий период (например,
государственные железные дороги в Германии, России и других
странах, государственные арсеналы, государственный земельный фонд
и т. п.).
Второй этап— годы первой мировой войны: развитие
военно-государственного монополистического хозяйства, достигшее особой
высоты в Германии, принявшее широкие масштабы и в других
империалистических странах.
Третий этап—-1919—1929 гг.: значительное ослабление степени
государственного вмешательства в экономику по сравнению с
периодом войны, но более высокий его уровень, чем до войны. Это
ослабление связано с временной стабилизацией капитализма в
экономическом и политическом плане. Немалую роль играет рост
экономической мощи частномонополистического капитала, достигнутый в
значительной мере за счет военных сверхприбылей. Несоответствие
между интенсивным углублением внутренних противоречий
капиталистического воспроизводства, развивающегося на частномонополи-
стической базе, и ослаблением государственно-монополистических
1 Включая элементы прямого распределения национального дохода,
связанные с деятельностью государственных предприятий.
21

регулирующих элементов мстит за себя особой силой взрыва этих
противоречий в кризисе 1929—1933 гг.
Четвертый этап— 1929—1933 гг., период «великого кризиса».
Государственно-монополистическое вмешательство в экономику в эти
годы резко усиливается. Принимается целый комплекс мер,
направленных на укрепление позиций крупного капитала, подрываемых
кризисной разрухой. Широкое распространение принимает практика
«санирования» (оздоровления) монополий путем государственных
кредитов и субсидий. В государственно-монополистической политике
сочетаются методы реформ и репрессий, причем соотношение между
ними неодинаково в разных странах. «Новый курс» в США содержал
значительный элемент буржуазного реформизма и уступок массам.
В Германии же с приходом к власти фашистов устанавливается
государственно-монополистическая диктатура наиболее реакционных
и шовинистских кругов финансового капитала, действующих
преимущественно методами репрессий.
Пятый этап — канун второй мировой войны— 1934—1939 гг.
Развитие государственно-монополистического «гарнизонного» хозяйства
в Германии и Японии. Свертывание системы «нового курса» и
очередной экономический кризис в США.
Шестой этап — вторая мировая война, принесшая с собой
огромный рост военно-государственного регулирования.
Седьмой этап — конец 1940-х — первая половина 50-х годов.
В эти годы налицо некоторое ослабление размаха государственно-
монополистического вмешательства в экономику США при
утверждении перманентно высокого уровня милитаризации. В Западной
Европе резко возрастают масштабы
государственно-монополистического предпринимательства на базе национализации ряда отраслей
в Англии, Франции, Италии. Интенсивное развитие получает
государственное финансирование инвестиций при одновременной репри-
ватизации многих государственных предприятий в ФРГ и Японии.
И наконец, восьмой, современный этап, который начался со
второй половины 1950-х годов.
2. Специфика современного этапа развития
государственно-монополистического капитализма
Главное, что отличает современный этап
государственно-монополистического капитализма,— это невиданное усиление политических
стимулов развития государственно-монополистического капитализма,
связанное с углублением борьбы двух систем.
Обострение классовой борьбы на мировой арене оказывает
большое влияние как на сдвиги в производительных силах капитализма,
так и на эволюцию его производственных отношений, то есть на
процесс перерастания монополистического капитализма в
государственно-монополистический.
Как подчеркнуло международное Совещание коммунистических
и рабочих партий 1969 г„ современный империализм, приспосабли-
22

вающийся к условиям борьбы двух систем, к требованиям научно-
технической революции, обладает некоторыми новыми чертами.
Усиливается его государственно-монополистический характер 1.
Оказавшись перед лицом мощного натиска революционных сил,
монополистический капитал ради своего спасения вынужден идти на
серьезные изменения методов хозяйствования. Применение целого
ряда мер государственно-монополистического регулирования
экономики из чрезвычайного средства, рассчитанного на условия особенно
острых ситуаций мировой войны и тяжелого экономического кризиса,
превращается в постоянный институт, становится неотъемлемой,
органической частью всего механизма капиталистического
воспроизводства. Это своеобразный скачок, знаменующий новую, более
высокую ступень развития государственно-монополистического
капитализма.
В современных условиях усиленное развитие этого процесса
представляет собой одну из основных форм, в которых выражаются
попытки империализма приспособиться к обстановке обострения
борьбы двух систем. Вместе с тем важно отметить
взаимозависимость между ростом государственно-монополистического
капитализма и развитием научно-технического переворота. Форсируя на
государственно-монополистической основе научно-технический прогресс,
капитализм создает такие новые формы противоречий
воспроизводства, такие новые источники социальных потрясений, которые
заставляют его пускать в ход все новые рычаги
государственно-монополистического регулирования, прибегать ко многим новым формам
государственного вмешательства в экономику.
В этот период особенно рельефно обнаруживается усиление
взаимосвязи объективных и субъективных факторов развития
государственно-монополистического капитализма, рост «обратного
воздействия» политических и идеологических концепций
монополистической буржуазии на объективные экономические процессы.
Экономические факторы, обусловленные новым уровнем
монополистической концентрации, воздействием научно-технической
революции, настолько переплетаются с империалистической политикой,
что позволительно сделать вывод:
государственно-монополистический капитализм разработал и ввел в действие многоплановую и
целенаправленную стратегию приспособления к условиям борьбы
двух систем, к требованиям научно-технической революции.
Основные направления этой империалистической стратегии
определились с достаточной четкостью:
Это — систематически осуществляемое содействие государства
накоплению капитала монополий, повышению степени эксплуатации
рабочего класса, монополистической концентрации.
Это — милитаризация хозяйства, наращивание военной машины,
развитие так называемого военно-промышленного комплекса.
1 См. «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий.
Документы и материалы. Москва, 5—17 июня 1969 г.». М., Политиздат,
1969, стр. 44.
23

Это — государственное финансирование науки, образования,
разработки и внедрения новой техники, которую империализм
стремится сделать одним из главных орудий борьбы против социализма.
Это — новые формы государственно-монополистического
регулирования экономики: государственное программирование и
прогнозирование. Они рассчитаны не только на преодоление наиболее
разрушительных последствий рыночной стихии, но и на проведение в
жизнь «политики роста».
Это — курс на сплочение различных национальных групп
империализма, на форсирование экономической интеграции.
Это — меры неоколониализма, направленные на то, чтобы
удержать развивающиеся страны в системе мирового капиталистического
хозяйства, обеспечить сохранение системы их эксплуатации в
условиях нарастающего кризиса аграрно-сырьевой экономики этих стран
и всего механизма их внешнеэкономических связей с
империалистическими державами.
Это, наконец, политика социального маневрирования в
империалистических странах. Используя достижения научно-технической
революции, проводя курс лавирования, сочетаемый с методами
репрессий, монополистическая буржуазия настойчиво пытается осуществить
«интеграцию» рабочего движения в капиталистическую систему,
обеспечить политическую устойчивость на своем «внутреннем
фронте».
Цель государственно-монополистической стратегии
приспособления состоит в том, чтобы обеспечить «выживание» капитализма.
В то же время политика буржуазного государства сейчас, как
никогда прежде, ориентирована на приумножение прибылей частно-
монополистического капитала.
Иногда в литературе по вопросам
государственно-монополистического капитализма высказывается мысль о том, что в
современных условиях государственные меры, направленные
непосредственно на обеспечение роста капиталистической прибыли, как бы отходят
на второй план перед задачами защиты самой системы
монополистического господства. Более того, встречаются утверждения, будто эти
задачи преобладают сейчас и в деятельности отдельных
капиталистов.
Однако вряд ли правомерна «абсолютизация» различий между
мерами, имеющими непосредственной целью увеличение
монополистических прибылей, и мерами, направленными на защиту самой
системы прибылей. В конечном итоге все мероприятия государственно-
монополистического капитализма в краткосрочном или долгосрочном
плане прямо или косвенно служат целям защиты, обеспечения
экономических интересов финансового капитала, концентрированным
выражением которых является монопольная прибыль.
Это, разумеется, не означает, что не может быть известной
коллизии между политикой буржуазного государства и
непосредственными экономическими интересами отдельных монополистических
групп. Более того, в современных условиях может возникнуть
коллизия и более широкого плана —когда сам «совокупный монопо-
24

лист» ставится перед дилеммой: текущий хозяйственный интерес
монополистической буржуазии данной страны или более широкие
политические соображения, выражающие в конечном итоге ее
экономические интересы долгосрочного порядка К
Сошлемся в качестве примера на позицию США в отношении
западноевропейской интеграции, которая излагалась во
внешнеполитическом послании Р. Никсона конгрессу 1970 г. «Мы не ослабили свою
поддержку укрепления и расширения европейского сообщества,—
говорится в послании.— Мы понимаем, что эволюция Европы
неизбежно причинит ущерб нашим интересам и что нам, возможно,
придется пойти на жертвы в общих интересах. Мы считаем, что выгода
в смысле политической жизнеспособности Запада в целом перевесит
экономическую цену, которую придется заплатить за подлинно
объединенную Европу»2.
Правительство Никсона, таким образом, стремилось защитить
свою политику поддержки «Общего рынка» перед лицом
возраставших опасений американских промышленников, что эта линия
способствует усилению мощного конкурента США.
Подобные коллизии отражают глубокие внутренние
противоречия империалистической политики. Могут ли они, однако,
трактоваться таким образом, что цели повышения прибыльности
монополистического капитала «сняты» в политике
государственно-монополистического капитализма?
Такой вывод грубо противоречил бы реальному содержанию
наиболее важных новых элементов, занимающих первостепенное место
в государственно-монополистической стратегии приспособления.
К таким элементам принадлежит прежде всего качественно
новая роль буржуазного государства в развитии научно-технического
прогресса и внедрении его достижений.
Буржуазное государство принимает на себя, вернее, возлагает на
налогоплательщика финансовый риск, связанный с разработкой и
освоением новой техники. Оно создает за счет бюджета совершенно
новые отрасли, которые на первых порах не могут обеспечить
достаточно крупные прибыли монополиям. Фактически впервые в истории
капитализма буржуазное государство берет на себя львиную долю
затрат по стимулированию эффективности производства и
накопления капитала.
1 Эти вопросы представляют сейчас предмет пристального внимания
буржуазных экономистов. Так, анализируя развитие государственного
регулирования в США, профессор Гарвардского университета Сэмнер Сличер
считает одной из главных проблем «достижение удовлетворительного
баланса между групповыми и общими интересами», а также между
ближайшими ^и отдаленными результатами правительственных действий.
Существенный недостаток экономической политики США Сличер видит в том, что
в ущерб перспективным задачам приоритет отдается ближайшим целям
(«Control or Fate in economic affairs». «The Academy of political soiense».
New York, 1971, p. 24, 28).
2 «Congressional Record», 18. February 1970.
25

Если в США за последние годы содействие государства
накоплению капитала монополий с особой рельефностью выступало в форме
военных заказов и государственного финансирования
научно-технических работ, то в Западной Европе на первый план выдвинулась
новая, более высокая, чем прежде, форма
государственно-монополистического регулирования — экономическое программирование
производства.
Уходят в прошлое такие времена, когда капитализм мог
игнорировать плановый опыт социализма, когда буржуазные идеологи
считали «признаком хорошего тона» ожесточенные нападки на сам
принцип народнохозяйственного планирования. Теперь, пытаясь дать
«бой» социализму на экономическом фронте, капитализм стремится
перенять и использовать в своих целях некоторые элементы
социалистического опыта планирования.
Долгосрочные программы экономического развития,
разрабатываемые и частично финансируемые государством, представляют одну
из наиболее характерных новых форм
государственно-монополистического капитализма на нынешней его ступени.
Капиталистическое программирование распространяется во все
большем числе стран. Оно особенно развито во Франции, где после
войны было принято уже шесть долгосрочных программ
экономического развития. Оно осуществляется также в Италии, Голландии,
Бельгии, Швеции, Норвегии, в известной мере в Англии, а после
кризиса 1967 г.—в ФРГ.
Если в прошлом провозглашавшиеся буржуазными
государствами планы были нередко лишь декларациями, не подкрепленными
реальными экономическими ресурсами, то сейчас дело обстоит иначе.
За долгосрочными экономическими программами стоят сейчас
и крупные финансовые ресурсы, которые аккумулируются
государственной фискальной и кредитной системой и используются в
интересах классовой стратегии монополистической буржуазии в
целом, и разнообразные рычаги государственного регулирования
экономики.
Специфической чертой современного этапа развития
государственно-монополистического капитализма является скачкообразное
повышение степени вмешательства государства в сферу
внешнеэкономических отношений. Эта сфера издавна представляла собой объект
государственного регулирования в интересах правящего класса
(таможенные пошлины, протекционистские тарифы и т. п.). С переходом
от свободной конкуренции к монополии масштабы государственного
вмешательства необычайно усилились.
В условиях современного государственно-монополистического
капитализма мощное развитие получают три новые формы
государственного вмешательства в сферу внешнеэкономических отношений.
Это, во-первых, широкий государственный вывоз капитала,
во-вторых, появление государственно-монополистических интеграционных
союзов и, в-третьих, развитие разнообразных форм международного
государственно-монополистического регулирования, в частности в
валютной сфере (например, Международный валютный фонд, взаимное
26

кредитование центральных банков Западной Европы, наконец,
система специальных прав заимствования, введенная в 1969 г.
Международным валютным фондом).
Так называемая помощь развивающимся странам — система
государственных займов и субсидий, предоставляемых
империалистическими державами, играет главную роль в арсенале экономических
средств неоколониализма. Это новая экономическая форма,
свойственная современному капитализму, новый вид экспорта капитала,
само появление и развитие которого неразрывно связаны с кризисом
капиталистического мирового хозяйства, подъемом борьбы народов
за полное национальное освобождение.
Выделяя средства на «помощь», империалистические государства,
с одной стороны, как бы «субсидируют» полуколониальную
эксплуатацию, осуществляемую частными монополиями. С другой стороны,
они пытаются добиться экономического и политического укрепления
«ориентирующихся на «Запад» режимов, создать некое
«противоядие» распространению идей социализма.
Если в сфере экономических отношений между империализмом
и развивающимися странами государственно-монополистическая
стратегия приспособления к новым условиям выражается в
«неоколониалистской помощи», то в сфере экономических отношений
между самими империалистическими державами все большую роль
играют межгосударственные интеграционные союзы.
Нельзя не считаться с тем, что
государственно-монополистическая стратегия приспособления капитализма к новым условиям дает
определенные экономические и политические результаты. Опыт
показал, что империализм обладает в этом отношении известными
возможностями. Фактом является значительное наращивание
экономического и технического потенциала империалистических государств.
Применение системы разнообразных мер
государственно-монополистического регулирования экономики способствовало некоторому
повышению, по сравнению с периодом между двумя мировыми
войнами, среднегодовых темпов роста промышленного производства и
относительному уменьшению глубины циклических падений
производства.
Современные буржуазные идеологи и ревизионисты, спекулируя
на этих фактах, пытаются утверждать, что капитализму уже якобы
не присуще загнивание, что его противоречия будто бы «сходят на
нет» и, таким образом, сам ход развития снимает вопрос о
необходимости революционного преобразования общества, устранения
капиталистических порядков. Но когда защитники капитализма
славословят его экономические и технические достижения, они поистине
проявляют историческую слепоту. Те самые процессы, которые
выдаются ими за свидетельство чудодейственного «омоложения»
капитализма, ведут на деле не только к ускорению созревания
материальных предпосылок нового строя в недрах буржуазного
общества, но и к нарастанию коренных антагонизмов этого общества, для
которого революционные преобразования становятся насущной
исторической необходимостью.
27

Корень дела заключается в том, что попытки излечения
капитализма от его пороков предпринимаются такими средствами,
которые в конечном итоге усугубляют эти пороки. Развитие
государственно-монополистических отношений не ликвидирует, а, напротив,
еще более усугубляет коренной антагонизм буржуазного общества
между общественным характером производства и
частнокапиталистическим присвоением.
3. Об уровне развития государственно-
монополистического капитализма
в различных странах и хозяйственных областях
Усиление государственно-монополистического характера
капитализма имеет место во всех империалистических странах, но
отличается неравномерностью и наличием существенных различий в
соотношении отдельных форм капиталистического огосударствления.
Здесь на первый план выступают различия между Соединенными
Штатами и западноевропейскими странами.
В свое время В. И. Ленин, отмечая, что американские тресты есть
высшее выражение экономики империализма, считал тем не менее,
что по развитию государственно-монополистического
капитализма они уступали Германии 1. В. И. Ленин подчеркивал при этом
крупные масштабы огосударствления производства в Германии и
высокую степень регулирования хозяйственной жизни из одного
центра.
Если руководствоваться этими критериями и сопоставлять
страны по степени развития государственно-монополистического
предпринимательства, удельному весу перераспределяемого государством
национального дохода, доле государства в общем объеме
капиталовложений, наконец, степени развития
государственно-монополистического регулирования, то окажется, что США в послевоенные
годы были здесь позади не только Западной Германии, но также
Англии, Франции, Италии и ряда менее крупных стран Западной
Европы.
Тот факт, что в западноевропейских странах в наибольшей мере
развиваются методы непосредственного воздействия государства на
ход воспроизводства, не случаен. Он связан с тем, что позиции
западноевропейского капитализма были в итоге второй мировой войны
ослаблены в наибольшей степени, и поэтому монополистическая
буржуазия раньше и в более широких масштабах, чем в США,
должна была пустить в ход государственно-монополистические методы
приспособления к новой обстановке. Здесь сказались следующие
кардинальные моменты:
а) последствия отпадения от довоенной буржуазной Европы
целой группы государств, представлявших прежде главным образом ее
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 38, стр. 157.
28

аграрно-сырьевой «хинтерланд», и становления могучей
индустриальной социалистической Европы, намного превосходящей
капиталистическую по экономической мощи, не говоря уже о
военно-политическом потенциале;
б) крупный рост сил западноевропейского рабочего класса,
который сумел вырвать значительные уступки у буржуазии,
напуганной мощным напором социализма в Европе;
в) потеря европейскими империалистическими державами их
колониальных владений и захват Соединенными Штатами во время
войны и в первые послевоенные годы многих рынков, ранее
монопольно эксплуатировавшихся западноевропейским капитализмом.
Чтобы сохранить свое «место под солнцем», западноевропейский
капитализм был вынужден уже в первые послевоенные годы пойти
на серьезную государственно-монополистическую перестройку
производственного аппарата и помимо мер косвенного воздействия на
экономику через кредитно-денежную систему прибегнуть к мерам
непосредственного ведения хозяйства 1.
Как уже отмечалось выше, в результате проведенных в 1940-х
годах мер по национализации в Западной Европе сложился крупный
государственно-монополистический сектор. По степени развития
государственной собственности такие страны, как Англия, Франция,
Италия, Австрия, далеко превзошли США. Здесь государственно-
монополистическая собственность охватила широкий круг
«инфраструктурных» и «базовых» отраслей (транспорт, энергетика).
Правда, значение государственно-монополистической собственности в
обрабатывающей промышленности Западной Европы гораздо слабее.
Тут, как правило, господствующую роль играет непосредственное
хозяйничанье частнокапиталистических монополий. В кредитно-бан-
ковской сфере положение неодинаково. Масштабы ее
огосударствления наиболее велики в Австрии и Италии. В Англии преобладающая
часть банковских операций осуществляется непосредственно
частнокапиталистическим капиталом. Франция занимает в известной мере
промежуточное положение.
Переплетение частных и государственных монополий, широкое
развитие (особенно в Италии и Франции) многоступенчатых
смешанных концернов, активами которых совместно владеют государство и
частный капитал,— все это затрудняет точную количественную
оценку удельного веса государственно-монополистического сектора.
Имеющиеся данные позволяют сделать вывод, что наиболее велик он в
Австрии, где в государственном секторе занято около 30% всех
рабочих и служащих и производится примерно 7з промышленной
продукции. В Англии, Франции и Италии государственный сектор
охватывает около 15—20% общего числа занятых в отраслях
материального производства и примерно такую же долю в общем объеме про-
1 «Определенное планирование хозяйства,— подчеркивает французский
буржуазный экономист Норге,— становится необходимостью; отказаться от
него было бы равносильным самоубийству» (/?. Norquet. Le progres sociale
en France. Paris, 1961, p. 100).
29

дукции промышленности и транспорта. ФРГ и Япония занимают как
бы среднее положение между США и упомянутыми выше четырьмя
западноевропейскими государствами. Здесь, в отличие от США, в
собственности государства издавна находятся железные дороги.
В ФРГ на государственные предприятия приходится также немалая
доля продукции и занятых в горнодобывающей промышленности,
цветной металлургии, энергетике. Однако в послевоенный период в
результате передачи в частную собственность большого числа
предприятий, построенных государством, реприватизация в этих странах
преобладала над огосударствлением.
Переход обширных отраслей производства в руки государства
усилил элементы планомерности в капиталистическом хозяйстве
Западной Европы. Национализированные отрасли стали важной
материальной базой государственно-монополистического
регулирования.
С другой стороны, изменение структуры производства, связанное
с расширением государственного предпринимательства, потребовало
и соответствующей перестройки методов государственного
регулирования экономики. Это послужило объективной основой для развития
систем государственно-монополистического программирования.
Мощным ускорителем этого процесса явилось углубление
борьбы двух систем, быстрый рост экономического потенциала стран
СЭВ. Анализируя стимулы развития
государственно-монополистического планирования, французский экономист П. Боше, занимавший в
течение ряда лет видные посты в Генеральном комиссариате по
планированию, подчеркивает этот момент: «Регулярный и быстрый
рост,— пишет он,— это в современном мире условие самого
существования капиталистической системы. В мирной битве темпов роста
между советским миром и Западом, так же как и в атомной войне,
ставкой является выживание одной из двух систем» 1.
В течение ряда лет монополистическая буржуазия США была
склонна переоценивать свои возможности в борьбе за рынки и сферы
влияния с другими империалистическими странами. Она имела явно
преувеличенное представление и о своих позициях в экономическом
и научно-техническом соревновании с социализмом. Еще в 1955 г.
в официальном докладе, составленном для Объединенной
экономической комиссии конгресса США, утверждалось: «Изучение
различных факторов производства... в Советском Союзе и США дает
серьезные основания предполагать, что в течение следующих двух
десятилетий абсолютная разница в экономической мощи этих двух стран
увеличится еще больше...»2
Правящие круги США вместе с тем полагали, что их социальные
позиции внутри страны вполне прочны, чему немало способствовало
1 P. Bauchet. Planification francaise, quinse ans d'experience. Paris, 1962,
p. 249.
2 «Trends in Economic Grouth. A Comparison o! the Western Powers and
the Soviet Union». Washington, 1955, p. 127.
30

засилье крайне реакционных элементов в профсоюзном движении.
Этим во многом объясняется тот факт, что, значительно превосходя
западноевропейские страны по масштабам концентрации
монополистической мощи и по степени милитаризации хозяйства, США
отставали по интенсивности применения ряда наиболее развитых методов
государственно-монополистического регулирования. В последние
10—15 лет положение существенно изменилось.
Во-первых, расчеты на рост экономического разрыва между США
и СССР были опрокинуты. С конца 1950-х годов США вынуждены
принимать экстраординарные меры по укреплению своих позиций в
научно-техническом соревновании с социализмом.
Во-вторых, накопление «социального динамита» в США и
возрастающий размах демократических выступлений вынуждают
монополистическую верхушку Соединенных Штатов волей-неволей
следовать примеру западноевропейского капитализма в широком
применении комплекса государственно-монополистических мер «социального
лавирования».
В-третьих, ухудшение позиций США на рынках, кризис доллара
и одновременное нарастание инфляции вынудили правящие круги
резко усилить также применение «антициклических» и
«антиинфляционных» мер государственно-монополистического регулирования
хозяйства. «Слишком стремительный рост инфляции,— писал
американский журнал «Бизнес уик»,— будет вынуждать Вашингтон идти
на жесткие меры в денежной и финансовой политике. По существу,
это вариант экономической политики «стоп-вперед», которую была
вынуждена проводить Англия в истекшем десятилетии» \
Сопоставляя развитие различных форм
государственно-монополистического капитализма в ведущих империалистических странах,
необходимо, на наш взгляд, подчеркнуть следующие моменты:
а) более интенсивное развитие государственной собственности и
разветвленных форм государственного регулирования, в том числе
программирования, в странах Западной Европы; б) особую силу
милитаристских форм в США; в) лидерство США в
государственно-монополистическом стимулировании интенсивных факторов
производства (прежде всего научно-исследовательские и
опытно-конструкторские работы (НИОКР) и образование); г) тенденцию к известной
нивелировке государственно-монополистических структур стран
зрелого капитализма в современных условиях.
1 «Business Week», 17. XII. 1970.
31

ГЛАВА 3
СВОЕОБРАЗИЕ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКИХ
ПРОЦЕССОВ В США
1. Этапы развития государственно-монополистического
капитализма в США
Государственно-монополистические процессы, зародившиеся в США
еще до первой мировой войны, получили в период участия этой
страны в войне довольно значительное развитие.
В 1918 г. расходы по федеральному бюджету достигли суммы,
составившей около Ve валового национального продукта !.
В целях мобилизации экономики для нужд войны были созданы
специальные государственные экономические органы, которые
возглавлялись Военно-промышленным управлением.
По окончании войны государственное вмешательство в экономику
сократилось. В дальнейшем, в 1930-х годах, оно возросло резко под
влиянием небывало жестокого экономического кризиса 1929—1933 гг.
Так называемый «новый курс» Рузвельта включал некоторые формы
вмешательства государства в экономику в целях преодоления
кризиса. Государственный долг, составлявший в 1930 г. 16,2 млрд. долл.,
возрос к 1939 г. до 40,4 млрд. долл., то есть за 10 лет увеличился в
2,5 раза2. Средства, полученные от государственных займов и через
налоговую систему, государство в значительной степени
использовало на оказание помощи тем промышленным и банковским
монополиям, которым кризис нанес наибольший ущерб. По так
называемому Акту о золотых резервах, объявленному правительством в
январе 1934 г., золото Федеральной резервной системы было передано
в распоряжение казначейства. Опираясь на сконцентрированные в
его руках золотые резервы, правительство США стало активно
вмешиваться в функционирование кредитной системы, стремясь
поддержать пошатнувшиеся банки. Были созданы специальные
экономические органы государства, в частности Национальная администрация
по оздоровлению промышленности, в задачу которой входило
осуществление некоторых форм регулирования деятельности частных
промышленных фирм. Ввиду того что безработица приняла
катастрофические размеры — по официальным данным, число полностью
безработных составило в 1933 г. 12,8 млн. человек, или 25% общей
численности рабочей силы3,— и опасаясь, что дальнейший рост
безработицы может поставить под вопрос само существование
капитализма в США, правительство ассигновало специальные суммы для
1 «Historical Statistics of the United States». «Colonial Times to 1957».
Washington, 1961, p. 139, 718.
2 Ibidem, p. 720.
3 Ibidem, p. 73.
32

проведения «общественных работ» по сооружению дорог, мостов,
плотин. Руководство этими работами осуществляли такие
государственные учреждения, как Федеральная чрезвычайная организация
помощи безработным, Организация общественных работ. Число
безработных сократилось к 1937 г. до 7,7 млн. человек, что составляло
14% общей численности рабочей силы К
«Новый курс» Рузвельта спас от крушения немалое количество
промышленных и банковских компаний, облегчил
монополистическому капиталу борьбу за сохранение его позиций на мировом
рынке. Однако экономическая политика правительства в этот период до
некоторой степени сковывала частнохозяйственную оперативность
монополий. Поэтому, когда главная опасность миновала, финансовая
олигархия стала добиваться свертывания форм вмешательства
государства в экономику. Названные выше государственные
экономические органы просуществовали лишь несколько лет.
Вторая мировая война повлекла за собой огромный рост
государственно-монополистических процессов в США. Образовалась
система военно-государственного монополистического капитализма.
Государственно-монополистическое регулирование охватило все
основные отрасли экономики. Почти вся промышленность была
мобилизована для производства продукции военного назначения.
Государство взяло на себя финансирование основной массы новых
промышленных инвестиций, предоставление дешевых кредитов и
субсидирование частных монополий. Была введена система ускоренной
амортизации, открывшая монополиям пути для накопления капитала
за счет государственного бюджета. Правительственные органы взяли
на себя задачу организации снабжения частномонополистической
промышленности сырьем, оборудованием, рабочей силой.
Государственный рынок поглощал в этот период более 2/s продукции и услуг,
продаваемых частными монополиями. Административное
регулирование распространилось и на области ценообразования, регулирования
трудовых конфликтов, а также уровня заработной платы. Была
создана разветвленная система государственных экономических
органов, как общенационального значения, например Управление
экономической войны, так и отраслевого масштаба, подобно Военному
нефтяному управлению.
По окончании второй мировой войны объем
государственно-монополистического регулирования экономики сократился, однако
ненадолго.
На рубеже 1940-х и 50-х годов
государственно-монополистические формы капитализма в США вступили в новый этап
интенсивного развития, прогрессировавшего в последующие десятилетия.
В этот период монополистическая концентрация и централизация
капитала и производства достигли в США небывалого уровня.
Вместе с тем чрезвычайно обострились противоречия функционирования
финансового капитала. По данным Генерального секретаря
Коммунистической партии США Гэса Холла, в 1972 г. 100 крупнейших
1 «Historical Statistics of the United States», p. 73.
3 Заказ 4142
33

корпораций обладали большей долей общей суммы активов, чем
200 корпораций в 1950 г. А 200 корпораций ныне обладают такой
долей, которой в 1941 г. распоряжались 1000 главных компаний1.
В 1971 г. в обрабатывающей промышленности США 333 корпорации
с активами в 500 млн. долл. и выше у каждой сконцентрировали у
себя 70% всех активов обрабатывающей промышленности США2.
Более чем вдвое возросли прибыли монополий. Ежегодно
несколько тысяч фирм поглощаются более могущественными
конкурентами или сливаются с ними. В США гораздо в большей степени,
чем в других странах, развился процесс диверсификации и
образования гигантских монополистических конгломератов. Большинство
крупнейших монополий капиталистического мира являются
американскими. Монополистические гиганты США давно уже стали
транснациональными, то есть американскими по происхождению и
размещению их финансовых центров, международными по масштабам —
не только с точки зрения реализации их продукции, но и по
региональной структуре их производственной деятельности. У
многих американских монополий стоимость продукции, произведенной
на зарубежных филиалах, превышает стоимость их экспорта.
По степени монополизации производства США не всегда
опережают другие страны. Если взять в качестве критерия степень
концентрации целой отрасли в руках монополистических компаний, то в
США около 90% выпуска автомобилей сосредоточено в руках трех
компаний — «Дженерал моторе», «Форд» и «Крайслер», а в Италии
одна лишь компания «Фиат» дает около 95% всей продукции
автомобильной промышленности страны. Но по абсолютным размерам
сконцентрированных экономических ресурсов американские
монополии не знают себе равных. Активы, контролируемые 18 основными
финансово-олигархическими группами США, приближаются к сумме
в 800 млрд. долл. Это превосходит сумму активов, контролируемых
финансовой олигархией Англии, Франции и ФРГ, вместе взятых.
Исключительно велика мощь монополистического банковского
капитала США. 30% крупнейших банковских корпораций
капиталистического мира, каждая из которых располагает активами более
1 млрд. долл., являются американскими; они сосредоточивают у себя
почти 7з активов крупнейших международных банков.
Что касается новых противоречий функционирования
монополистического капитала США, то прежде всего необходимо отметить
следующие моменты. После войны расстановка мировых сил
коренным образом изменилась. Социализм превратился в мировую
систему хозяйства. Развернулся процесс распада колониальной системы
империализма. В ряде капиталистических стран существенно
усилилось рабочее движение, стал складываться широкий фронт
антиимпериалистической борьбы. Мировой революционный процесс в целом
поднялся на новую ступень. В условиях, когда империализм в ряде
1 Gus Hall. Imperialism Today. New York, 1973, p. 29—30.
2 John Kenneth Galbraith. Economics and the Public Purposes. Boston,
1973, p. 43.
34

стран был ослаблен последствиями второй мировой войны,
американский империализм должен был взять на себя задачу попытаться
приостановить политическими и военными средствами мировой
революционный процесс. Отсюда агрессия США в Корее и в
Индокитае, поддержка реакционных режимов в ряде стран, финансирование
фашистских переворотов в Чили и в некоторых других
латиноамериканских странах. Выполнять роль мирового жандарма
монополистический капитал США не мог иначе, как через слияние своей
высококонцентрированной мощи с экономической и политической силой
государства.
Развитие государственно-монополистических форм в США в
1950-х и 60-х годах во многом стимулировалось научно-технической
революцией. В этой связи перед американским монополистическим
капиталом возникли следующие задачи: а) использовать новейшие
достижения науки и техники в интересах обеспечения
скачкообразного роста своих прибылей; б) воспрепятствовать использованию
научно-технической революции Советским Союзом в экономическом
соревновании с США; в) подорвать попытки империалистических
соперников США применить научно-техническую революцию как
средство ликвидации лидерства США в мировой капиталистической
системе.
И при решении этих задач финансовый капитал США был
вынужден опираться на силу государства.
2. Формы государственно-монополистического
капитализма в США
Государственно-монополистический капитализм всегда означает
концентрацию огромных финансовых средств в руках государства.
США оказались в этом отношении впереди других развитых
капиталистических стран. Известное представление об этом дают
государственные бюджеты. В 1970 г. федеральный бюджет в США
составлял 193 млрд. долл., в ФРГ —25,1, Японии —21,2, Англии —38,7,
во Франции —30,1 млрд. долл. В 1973 г. федеральный бюджет США
был равен 23% всей суммы национального дохода К
Развитие государственно-монополистических форм капитализма
сопровождается ростом численности лиц, занятых в государственном
аппарате. Никогда еще штаты государственного аппарата в США не
были так велики, как в настоящее время. Во всех видах федеральных
и муниципальных государственных учреждений в 1954 г. было занято
5944 тыс. человек, а в 1971 г.— 12 858 тыс.2
В одном только военном ведомстве в 1971 г. работало 2720 тыс.
человек, а в ведомствах, занимающихся экономическими
проблемами,— свыше 4 млн.3
«Economic Report of the President», February 1974, p. 265, 324.
з «Handbook of Labor Statistics 1972». Washington, 1972, p. 89.
«Statistical Abstract of the United States», 1972, p. 225, 255.
35

Милитаризация экономики есть один из важнейших рычагов,
посредством которых монополистическое государство стремится
подчинить хозяйственное развитие интересам финансовой олигархии. И в
этом отношении США намного превосходят другие
империалистические страны. Военные расходы на душу населения составили в конце
1960-х годов в США 396 долл., во Франции—121, в Англии — 98,
ФРГ — 87, Италии — 37 долл.1 Еще больший разрыв между США и
другими развитыми капиталистическими странами наблюдается в
абсолютных размерах военных расходов. В Отчетном докладе ЦК
КПСС XXIV съезду партии говорится: «Наиболее опасный характер
милитаризация приобрела в США. За последние пять лет в этой
стране истрачено на военные цели около 400 миллиардов долларов»2.
По удельному весу военных расходов в валовом национальном
продукте США также далеко впереди других империалистических стран.
В 1971 г. этот показатель составлял в Японии 0,9%, в Италии — 2,6,
ФРГ —3,1, во Франции —3,1, в Англии —4,7, США —6,8% 3.
Прямые военные расходы американского государства равнялись в 1973 г.
около 35% всех расходов по федеральному бюджету4.
Некоторые конкретные формы
государственно-монополистического капитализма развиты в США сильнее, чем в других странах.
Но есть и такие формы, по уровню развития которых США уступают
другим странам. Так, в США государственное предпринимательство
развито относительно слабее, чем в ряде стран Западной Европы и
Японии. Поскольку в США классовые позиции финансового
капитала пока что сравнительно менее уязвимы, нежели в других
районах капиталистического мира, а также вследствие того, что,
сконцентрировав в своих руках огромные капиталы, американские
монополии имеют больше возможностей развивать производство в новых
отраслях, финансовый капитал США до сих пор обходился без
огосударствления частных предприятий.
Однако и в США наблюдается тенденция, правда слабо
выраженная, к росту доли государственного сектора в
промышленности. Иллюстрацией может служить то, что за период с 1955 по 1971 г.
расходы на новое строительство возросли в частном секторе в
2,2 раза, а в государственном — в 2,6 раза5. Это в первую очередь
относится к военной промышленности, которую отличают быстрое
моральное старение продукции, необходимость переходить на выпуск
новых изделий, что сопряжено с огромными затратами. Загрузка
военных предприятий, а значит, и их рентабельность зависят от быстро
1 См. «Экономическое положение капиталистических и развивающихся
стран. Обзор за 1969 г. и начало 1970 г.». Приложение к журналу «Мировая
экономика и международные отношения, 1970, № 8. М., «Правда», 1970,
стр. 77.
2 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 16.
3 «International Economic Report of the President», March 1973, p. 9.
4 «Statistical Abstract of United States», 1973, p. 256.
5 «Economic Report of the President», February 1974, p. 292.
36

меняющейся политической конъюнктуры. Поэтому монополии,
господствующие в военных отраслях, предпочитают во многих случаях
перекладывать на государство риск новых инвестиций. Предприятия
атомной промышленности функционируют на базе государственных
капиталовложений, хотя во многих случаях они управляются
частными компаниями.
В современных условиях особой, хотя и своеобразной, отраслью
производства стала область научных исследований и разработок.
В США роль государства в этой сфере исключительно велика. Если
в 1940 г. доля государства в финансировании науки составляла
около 20%, то в 1970 г. она достигла 64%. В абсолютном
выражении ассигнования федерального правительства на науку возросли за
эти годы с 0,1 млрд. до 15,6 млрд. долл.
Как уже отмечалось, одной из важнейших
государственно-монополистических форм является государственная собственность. В США
она в значительно меньшей мере, нежели в других странах, состоит
из государственных промышленных предприятий. Применительно к
США правомерно говорить о разнообразном государственном
имуществе, включая и определенное число государственных
предприятий. Важнейшими компонентами государственного имущества
являются военное имущество и земельный фонд, составляющий около
7з площади земель США. По оценкам, опубликованным в 1966 г.,
стоимость государственного земельного фонда составляла 19 млрд.
долл., тогда как стоимость военного имущества государства
достигала 171 млрд. долл.
В государственное имущество входят также средства
финансовой системы, золото и другие ценности. Эти средства и ценности
составляли, по тем же оценкам, 83 млрд. долл. Кроме того, в
государственную собственность входят некоторые предприятия
промышленности, транспорта, объекты образования и т. д.
Государственная собственность подразделяется на
принадлежащую центральным правительственным органам и местным властям.
Особенность государственной собственности в США в том, что она в
значительной мере децентрализована. Местным органам власти
принадлежит около 45% стоимости всего государственного имущества,
включая предприятия всех видов.
Одно из проявлений чрезвычайной сложности и запутанности
государственно-монополистических отношений в США состоит в том,
что если монополии используют государственную собственность в
своих операциях, то и государство зачастую опирается на
собственность, непосредственно принадлежащую монополиям. В США это
обнаруживается, в частности, в том, что свыше половины активов
частных банков приходится на ценные бумаги федерального прави-
Te?Q7oBa' ВнУтРенняя задолженность правительства США превысила
в 1972 г. сумму в 400 млрд. долл. Эта цифра характеризует степень
использования государством средств частных банков на началах
кредита в целях проведения экономических, военно-политических и
идеологических мероприятий, обеспечивающих коренные интересы
всей финансовой олигархии.
37

В тех же целях государство осуществляет перераспределение
национального дохода через бюджетный механизм, налоговые рычаги.
В США основную часть налогов составляют вычеты из доходов
трудящихся. Лица с годовым доходом в 100 тыс. долл. и выше платят
не более 5% общей суммы прямых налогов. Но государство было бы
не в состоянии регулировать экономические процессы в масштабах,
характерных для современности, если бы оно не концентрировало в
своих руках и определенную часть прибылей монополий. В 1973 г.
прибыли американских корпораций составили 126,5 млрд. долл.;
56,3 млрд. долл. из этой суммы были выплачены государству в виде
налогов. В США налоги на корпорации составляют примерно 30%
общей суммы доходов государственного бюджета, тогда как в
Англии эта цифра несколько ниже 20%.
По удельному весу бюджетных расходов в национальном доходе
США отстают от других капиталистических стран. Из этого, однако,
не следует, что объем государственной экономической деятельности
в США меньше, чем в других империалистических странах. За
период с 1946 по 1973 г. расходы по федеральному бюджету США
составили огромную сумму в 2876 млрд. долл.1 Это намного превышает
соответствующие расходы в целом ряде других капиталистических
стран, вместе взятых.
Государственное финансирование инвестиций в США развито
менее, чем в ряде развитых капиталистических государств Западной
Европы. В середине 1960-х годов в США государственные
капиталовложения соответствовали 35% суммы валовых инвестиций, тогда
как в Англии и ФРГ участие государства в капиталовложениях в
форме прямых инвестиций, а также в виде ссуд и кредитов достигало
55%. Одна из главных причин этого — относительно слабое развитие
государственного предпринимательства и преобладание косвенного
участия государства в капиталовложениях. Большую роль, в
частности, играет политика ускоренной амортизации в финансировании
капиталовложений, позволяющая сокращать размер взыскиваемых с
монополий налогов и оставлять им, таким образом, дополнительные
суммы для инвестиций.
Относительно меньшее участие государства в
капиталовложениях компенсируется тем, что государство создало обширный рынок
сбыта товарной продукции, выпускаемой частными монополиями.
В 1973 г. правительственные закупки товаров и услуг достигли
суммы, соответствующей 17,3% валового национального продукта и
26,1% суммы, затрачиваемой на личные потребительские расходы
населения2. Столь развитого государственного рынка нет ни в одной
империалистической стране, кроме США. Только военное ведомство
закупает товаров более чем на 80 млрд. долл.
Львиная доля государственных затрат на вооружения попадает
в сейфы таких монополистических гигантов, как «Дженерал дайнэ-
микс», «Локхид». Около 85% годовой суммы их продаж осуществ-
1 «Economic Report of the President», February 1974, p. 324, 326.
2 Ibidem, p. 250, 251.
38

яется по заранее обусловленным заказам правительства *. Прибыли
таких военно-промышленных компаний в процентах к
авансированному капиталу в 1,5—2 раза выше, нежели у других корпораций.
Подобные явления свидетельствуют о том, что в США
государственно-монополистический капитализм в большей мере имеет военную
окраску, содержит в себе черты
военно-государственно-монополистического капитализма.
К числу наиболее развитых форм
государственно-монополистического капитализма в США относится огосударствление кредита.
В стране существует обширный круг государственных и
государственно-частных кредитных учреждений, во главе которых находятся
12 федеральных резервных банков, представляющих собой костяк
федеральной резервной системы. Через эту систему государство
влияет на частные банки, на их кредитную политику. Оно
маневрирует учетной ставкой, изменяет объем и границы кредита и тем
самым старается воздействовать на размеры инвестиционной
деятельности частных фирм.
Посредством кредитной политики государство влияет на спрос на
средства производства и предметы потребления. Здесь особую роль
играет правительственное регулирование условий кредита,
предоставляемого частными банками и торговыми фирмами при продаже
потребительских товаров с рассрочкой платежей. Значение этой
формы государственно-монополистического регулирования определяется
недостаточной емкостью внутреннего рынка. В связи с этим
потребительский кредит в США приобрел очень большие размеры. Только
за период с 1955 по 1973 г. сумма потребительского кредита по всем
видам задолженности, включая продажу домов в рассрочку,
увеличилась с 162,9 до 797,5 млрд. долл. Кредит по продаже в рассрочку
только потребительских товаров составил в 1973 г. 165,8 млрд.
долл.2
В некоторых странах Западной Европы, а также в Японии
текущее государственное регулирование экономики дополняется ее
программированием. В США эта форма
государственно-монополистического капитализма развита слабо. Сказывается, в частности, то, что
монополистический капитал США, намного более мощный и
концентрированный, чем в других странах, чувствует себя менее уязвимым
со стороны рабочего и национально-освободительного движения и
пытается решить свои проблемы в большей степени на частномонопо-
листической основе, не прибегая в широких масштабах к развитию
государственного предпринимательства и программирования и
используя в основном государственно-монополистическое
регулирование бюджета, рынка свободных капиталов и политику
государственных закупок. Система государственно-монополистического
регулирования экономики, сложившаяся в США, воплощает в себе попытки
современного капитализма приспособиться к новым условиям
развития производительных сил и классовой борьбы. Однако, решая от-
1 S. Melman. Pentagon Capitalism. New York, 1972, p. 28.
«Economic Report of the President», February 1974, p. 320, 321.
39

дельные конкретные задачи, эта система оказалась не в состоянии
разрешить противоречия капитализма.
Из сказанного следует, что государственно-монополистический
капитализм в США имеет много общего с другими странами. Это
касается как объективных факторов развития, так и форм его.
Вместе с тем он отличается и специфическими особенностями. В
частности, в США значительно большие, чем в других странах, масштабы
развития основных государственно-монополистических процессов при
меньшем развитии некоторых из них.
К числу наиболее развитых государственно-монополистических
процессов в США относятся: концентрация финансовых ресурсов в
руках государства, масштабы занятости в государственном аппарате,
объем операций по перераспределению национального дохода,
милитаризация экономики, государственные закупки товаров и услуг,
участие государства в научно-исследовательской деятельности в
интересах монополий, огосударствление кредита и использование
кредитных рычагов при вмешательстве государства в экономическую
жизнь.
К числу государственно-монополистических форм, получивших
в США меньшее развитие, чем в других странах, относятся:
государственная собственность, доля государства в финансировании
инвестиций, программирование экономики.
Общим для государственно-монополистического капитализма в
США и других странах является то, что его эффективность
ограниченна. Он не только не способен преодолеть основных антагонизмов
капиталистического способа производства, но и порождает новые
противоречия, специфические для функционирования
государственно-монополистических форм.
Вмешательство государства в экономическую жизнь отнюдь не
ликвидирует, например, кризисные падения производства. В
послевоенный период производство сокращалось в США следующим
образом: с июля 1948 г. по октябрь 1949 г.— на 10,5%, с августа 1953 г.
по февраль 1954 г.— на 10, с февраля 1957 г. по апрель 1958 г.—
на 15, с февраля 1960 г. по январь 1961 г.—на 8%. В ноябре 1970 г.
промышленное производство было на 7,5% ниже, чем в июле 1969 г.1
В целом промышленное производство в стране сократилось в 1970 г.
на 4,1%, а в 1971 г. осталось на уровне предыдущего года. В 1974—
1975 гг. новый кризис потряс экономику США. Число безработных
превысило в феврале 1975 г. 8 млн. человек.
Не может государственно-монополистическое регулирование
преодолеть и хронической недогрузки предприятий. Во второй половине
60-х годов загрузка производственных мощностей в США
систематически падала: с 90,5% в 1966 г. до 85,3% в 1967 г., 84,6% —в 1968 г.
и 83,7% в 1969 г.2 В последнем квартале 1973 г. она составляла
82,6% 3.
1 По данным «Survey of Current Business» за соответствующие периоды.
2 «США: экономика, политика, идеология», 1971, № 2, стр. 5.
3 «Economic Report of the President», February 1974, p. 291.
40

Государственно-монополистический капитализм не в состоянии
разрешить проблему занятости. Американские экономисты
сформулировали дилемму: либо инфляция, либо безработица. В
определенном смысле она отражает реальность. Чтобы уменьшить
безработицу, государство должно стимулировать инвестиции, что сопряжено
с ростом расходов по государственному бюджету и, следовательно,
с усилением инфляционных процессов. А чтобы обуздать инфляцию,
государство должно сокращать расходы на стимулирование
инвестиционной активности частных фирм, что влечет за собой общее
понижение деловой активности и, следовательно, рост безработицы.
Но в последние годы эта дилемма отступает перед еще более
мрачной перспективой. Оказывается, безработица и инфляция
растут параллельно. С 1966 по 1972 г. численность полностью
безработных возросла на 2 млн. человек, то есть почти на 70%. В то же время
розничные цены на потребительские товары увеличились примерно
на 40%, а покупательная способность доллара снизилась более чем
на 7з >.
Противоречия и трудности, с которыми постоянно сталкивается
современный капитализм США во внутри- и внешнеэкономической
сфере, в области социальных отношений, носят хронический
характер. Их разрешение путем государственно-монополистического
регулирования невозможно, так как они коренятся в самой системе
капиталистических производственных отношений.
ГЛАВА 4
ОСОБЕННОСТИ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В АНГЛИИ
1. Кризис английского империализма и цели
государственно-
монополистического капитализма
Характеризуя развитие государственно-монополистического
капитализма в Англии, следует иметь в виду, что оно происходит в
условиях падения роли этой страны в мировом капиталистическом
хозяйстве. Некогда первая промышленная держава в мире, она ныне
вынуждена довольствоваться лишь четвертым местом в мировом
капиталистическом промышленном производстве.
Обладание колониальной империей в прошлом обусловило
формирование определенной внутренней экономической структуры.
Английская промышленность в конце XIX— начале XX в. в
значительной степени работала на внешний рынок, причем основными рынками
«Survey of Current Business», July 1973.
41

сбыта были страны империи. В результате первоочередное развитие
получили отрасли, производящие товары для колоний,—
текстильная, металлообрабатывающая (производство металлоизделий,
железнодорожного оборудования и др.)- Необходимость поддержания
экономических связей с колониями определила быстрое развитие
английского судостроения.
Но уже к концу XIX в., когда более молодые капиталистические
страны (США, Германия) стали опережать ее по объему
промышленного производства, обнаружилось отставание промышленности
Англии.
Одна из важнейших причин этого явления заключалась в том,
что английская буржуазия предпочитала вывозить капиталы за
границу, что обеспечивало ей получение высоких прибылей, а не
вкладывать их в развитие экономики метрополии. Низкий уровень
капиталовложений обусловил отставание Англии от других стран по
техническому уровню промышленности, и особенно новых отраслей —
электротехнической, химической, автомобильной и др.
Процессы ослабления позиций Англии в мировом
капиталистическом хозяйстве, возникшие накануне второй мировой войны,
особенно остро проявились в послевоенный период в условиях распада, а
затем и крушения английской колониальной империи.
Завоевание политической независимости бывшими колониями
привело к важнейшим изменениям в характере взаимоотношений
между ними и Англией. Прежде всего Англия лишилась
возможности присваивать часть национального дохода бывших колоний,
которая раньше изымалась в виде колониальной дани. Но главное в
другом. Обретшие политическую независимость страны пытаются
ограничивать приток иностранного капитала в ряд отраслей
экономики. В некоторых странах принимаются меры по ограничению
вывоза прибылей иностранных компаний за границу. Важные
последствия для Англии имеет и стремление ее бывших колоний создать
собственную национальную экономику, взять курс на
индустриализацию.
Для укрепления своей независимости бывшие колонии, наряду с
развитием национальной промышленности, пытаются использовать
и другие средства. Они принимают меры к изменению направления
своей внешней торговли, привлекают для финансирования
экономического развития капиталы других стран — прежде всего США, а
также ФРГ, Японии. Хотя в целом доходы Англии от иностранных
вложений в абсолютных размерах не уменьшились, их роль в
судьбах английской экономики резко упала. До второй мировой войны
доходы от невидимых операций составляли до 2/s доходов
платежного баланса. Ныне Англия вынуждена до 85—90% импорта
покрывать доходами от экспорта товаров. Между тем в условиях краха
колониальной системы возможности экспортной экспансии для
Англии значительно сузились. Поэтому проблема платежного баланса
стала проблемой номер один для послевоенной английской
экономики. Фактически в течение всего послевоенного периода, исключая
небольшие перерывы, Англия переживает хронический кризис пла-
42

тежного баланса. В нем, как в фокусе, сконцентрировались
различные аспекты углубления кризиса английского империализма.
Послевоенный период выдвинул перед Англией проблему
коренной реконструкции структуры экономики. Целый ряд отраслей
промышленности требовал существенной модернизации. Перестройка
английского производственного механизма затруднялась
особенностями структуры монополистического капитала. Крупнейшие
английские монополии носили колониальный характер, то есть
ориентировались в своей деятельности на колониальные страны и не были
заинтересованы во вложениях капитала внутри страны. В то же время
в ряде отраслей, имеющих весьма важное значение, преобладали
сравнительно мелкие промышленные компании, не располагавшие
необходимыми капиталами для технического перевооружения
производства. Относительное сокращение роли доходов, получаемых из-за
границы, сузило экономическую базу для подкупа верхушки
рабочего класса Англии. Между тем английский рабочий класс, имеющий
богатый опыт классовой борьбы, стал более настойчиво выдвигать
требования улучшения своего экономического положения. Все это
обострило классовые конфликты в стране, заставляя правящие круги
Англии лавировать, идти на известные уступки рабочему классу.
Экономические и политические проблемы, вставшие перед
английской буржуазией после второй мировой войны, определили
особенности государственно-монополистического капитализма в этой
стране. Английская буржуазия пыталась взвалить решение наиболее
острых экономических проблем на государство. Это обусловило
появление наряду с целым рядом общих черт в развитии
государственно-монополистического капитализма в Англии некоторых
специфических моментов.
Важнейшим мероприятием, усилившим экономическую роль
государства в Англии, была национализация ряда отраслей
промышленности. По мнению правящих кругов, она должна была выполнить
две задачи. Речь шла прежде всего о технической реконструкции
топливно-энергетических отраслей промышленности (угольной,
газовой, электроэнергетической), металлургии, транспорта, связи,
которые пришли в упадок. Но на это требовались крупные
капиталовложения, которые не были под силу отдельным компаниям. Интересы
всего монополистического капитала Англии требовали возложения
их реконструкции на плечи государства, то есть на
налогоплательщиков, широкие трудящиеся массы. В этом заключалась суть первой
задачи.
Однако лейбористское правительство, пришедшее вскоре после
окончания войны к власти, при проведении национализации
преследовало и другую цель. Национализацию оно пыталось выдать за
проведение «коренных социальных преобразований», создание так
называемой «смешанной экономики». Необходимо при этом
учитывать, что лозунг национализации давно пользовался широкой
популярностью среди английского пролетариата. Еще в 1892 г. конгресс
тРед-юнионов принял резолюцию, призывающую к национализации
недр и угольной промышленности.
43

Пытаясь создать иллюзию, что национализация является
осуществлением чаяний рабочего движения, лейбористские лидеры
представляли дело таким образом, будто им при проведении мер по
национализации приходилось преодолевать ожесточеннейшее
сопротивление консервативной партии. Фактически же национализация
отдельных отраслей была проведена на основе рекомендаций
исследовательских комиссий, в которых решающая роль принадлежала
консерваторам.
Были национализированы: в 1946 г. Английский банк, в 1947 г.—
угольная промышленность, в 1948 г.— железнодорожный транспорт,
в 1948—1949 гг.— производство электроэнергии и газа, в 1951 г.—
черная металлургия. Таким образом, национализации подверглись
лишь те отрасли производства, которые оказались либо убыточными
для монополий, либо требовали для своей модернизации больших
капиталовложений. Лейбористское правительство позаботилось о
том, чтобы интересы компаний в национализированных отраслях не
были ущемлены. За национализированные предприятия их бывшие
владельцы получили огромную компенсацию в размере 2884 млн.
ф. ст. Кроме того, только в виде процентов по государственным
ценным бумагам (облигациям) бывшие собственники должны получать
не менее чем по 80 млн. ф. ст. в год.
Существенное значение для английского монополистического
капитала имела политика низких цен на продукцию
национализированных отраслей, которая проводилась правительством. Эта политика
искусственно создавала убыточность ряда национализированных
предприятий, покрываемую за счет государственного бюджета.
Правительство, по существу, дополнительно финансировало
монополизированные отрасли промышленности. Таким образом,
национализация ничего общего не имела с преобразованиями
«социалистического» характера, как пытаются представить ее лейбористские
теоретики.
После прихода к власти в 1951 г. консерваторы сохранили в силе
все мероприятия лейбористов по национализации. Это еще раз
подтверждает классово ограниченный характер национализации. Правда,
консерваторы провели денационализацию черной металлургии и
грузового автомобильного транспорта. Но в то же время расширялись
и создавались новые государственные предприятия в атомной
промышленности и некоторых других отраслях. В период своего нового
правления лейбористы в 1967 г. снова провели национализацию
металлургической промышленности. В настоящее время по степени
развитости государственной собственности Англия занимает одно из
первых мест среди капиталистических стран. Значительная роль
государственной собственности в экономике — одна из характерных
черт английского государственно-монополистического капитализма.
Другой особенностью государственно-монополистического
капитализма в Англии является высокая степень развития механизма
экономического регулирования. Это связано с особенностями
экономического положения страны и прежде всего с кризисом
платежного баланса. Если в США и ряде других развитых капиталистиче-
44

ских стран экономическая политика государства была направлена
на поощрение экономического роста, то в Англии она неоднократно
использовалась для сдерживания производства. Такая политика
впервые была применена в 1956 г., когда резко обострилась
проблема платежного баланса страны. Находившиеся у власти
консерваторы пытались решить ее за счет сокращения .внутреннего
потребления и расширения экспорта. Чтобы снизить покупательную
способность населения, правительство ликвидировало субсидии местным
властям, что привело к росту квартирной платы. Был повышен
налог на покупку ряда товаров, затруднены условия продажи товаров
в рассрочку и т. д. Все это имело своим следствием уменьшение
платежеспособного спроса.
Правительство принимало меры и для снижения внутренних
капиталовложений путем сдерживания кредитов. Результатом этой
политики консерваторов было то, что в течение четырех лет (1955—
1958 гг.) промышленное производство в Англии топталось на месте,
тогда как в других странах (ФРГ, Франции, Италии, Японии и др.)
оно росло быстрыми темпами. Аналогичные меры проводились
правительством в период обострения кризиса платежного баланса в
конце 1961—начале 1962 г., а затем и с конца 1964 г., когда вновь
обострилось положение с платежным балансом. В результате
экономическое развитие страны в 1965—1967 гг. замедлилось.
Стремясь приостановить дальнейшее ослабление позиций
английского империализма, правящие круги Великобритании взяли
курс на союз с США — наиболее экономически мощной и
агрессивной силой современного империализма. Вместе с Соединенными
Штатами Англия выступила инициатором создания
империалистических военных блоков, направленных против социалистических стран
и национально-освободительного движения. Английские правящие
круги стали на путь милитаризации экономики. По уровню военных
расходов Англия занимает ныне второе место в капиталистическом
мире, после США.
Составной частью этого курса явилось проведение Англией
имперской политики; при этом верхушка английского финансового
капитала руководствовалась тем, что роль мировой державы Англия
может играть, лишь сохраняя свои позиции в бывших колониях.
Действия английских правящих кругов, направленные на
сохранение позиций Англии как центра колониальной империи,
практически не дали желаемых результатов, не приостановили
центробежных процессов в Британском содружестве наций. Но огромные
расходы, связанные с этим, еще больше осложняли проблему
платежного баланса, ограничивали возможности финансирования
перестройки внутренней экономической системы, потребность в которой
была особенно острой.
Крушение английской колониальной империи и его последствия
Для экономики метрополии выдвинули перед английскими
правящими кругами проблему изменений в стратегии внешней, в том
числе и внешнеэкономической, политики. Однако в течение
длительного времени «имперское» направление оставалось господствующим
45

в английской политике. Лишь в конце 1950 — начале 1960-х годов
наметился поворот в сторону развития связей с Западной Европой.
Вопрос об отношениях со странами Западной Европы особенно остро
встал перед Англией в связи с интеграционными процессами и
созданием Европейского экономического сообщества.
Все это определило глубокую противоречивость государственно-
монополистических процессов в Англии. Их развитие не могло
затормозить ослабления позиций Англии в капиталистическом мире.
Темпы экономического развития Англии в послевоенные годы — одни
из самых низких.
Но было бы неправильно недооценивать влияние
государственно-монополистического капитализма на современную английскую
экономику. Сравнительно высокий удельный вес государственного
сектора в промышленности, значительная доля национального
дохода, перераспределяемая через государственный бюджет (до 40%),
и капиталовложений, осуществляемых государством (40—60%),
разветвленный механизм экономического и административного
регулирования и, наконец, попытки государственного программирования —
все это свидетельствует о том, что в Англии сложилась одна из
самых развитых систем государственно-монополистического
капитализма.
В настоящее время происходит известное изменение целей
государственно-монополистического регулирования. На первый план
выдвигаются проблемы повышения технического уровня английской
экономики, ее конкурентоспособности, что приобретает особое
значение в условиях вступления страны в Европейское экономическое
сообщество. Правящие круги страны пытаются решить эти проблемы
за счет наступления на экономические и социальные завоевания
английского рабочего класса.
2. Современный механизм государственно-
монополистического регулирования английской экономики
Рассматривая современный государственно-монополистический
капитализм в Англии, необходимо видеть определенные различия
в экономической политике двух ведущих политических партий —
лейбористской и консервативной, сменяющих в послевоенные годы
друг друга у политической власти. Обе партии едины в главном —
весь механизм государственно-монополистического регулирования
используется ими для сохранения в Англии капиталистического
строя. Но в использовании тех или иных рычагов регулирования
между ними есть известные различия.
Британское лейбористское движение всегда выступало с
программой более радикального расширения деятельности государства,
которая предусматривала расширение государственной
собственности, относительно широкое вмешательство государства в отношения
распределения доходов и осуществление ряда мероприятий социаль-
46

ного характера. С другой стороны, представители интересов крупного
капитала и консерваторы вообще не одобряли непосредственное
экономическое вмешательство государства, а подчеркивали важность
применения косвенных экономических рычагов. Многие из
консерваторов относятся к неолиберальному направлению буржуазной
экономической мысли. Правда, на практике консерваторы вынуждены
часто отказываться от своих теоретических установок и принимать
меры к весьма активному вмешательству в экономику.
В современной системе государственно-монополистического
регулирования важное место занимает государственный бюджет и
бюджетная политика. После второй мировой войны роль бюджета
возросла во всех без исключения развитых капиталистических странах,
в том числе и в Англии. Через него осуществляется
перераспределение национального дохода на такие цели, как вооружение,
финансирование некоторых отраслей экономики и прочих государственных
расходов.
Если в 1903 г. через государственный бюджет
перераспределялась лишь Vi2 национального дохода, после первой мировой войны —
74 часть, то после второй мировой войны эта доля повысилась до
7з—2/б. В 1970—1971 гг. бюджетные доходы составляли около 41%
национального дохода (3А их выделяется на расходы центрального
правительства) 1.
Доходы британского государственного бюджета почти целиком
формируются за счет налогов. Прямые и косвенные налоги в 1970—
1971 гг. составляли 84% доходов государственного бюджета, при
этом 51,5% доходов имели своим источником подоходный налог.
Доля подоходных налогов, взимаемых с компании, постепенно
снижалась, а удельный вес налогов с личных доходов возрастал. За
период с 1952 по 1968 г. доля налогов с прибыли компаний
снизилась с 36 до 12%, в то время как доля налогов с личных доходов
повысилась с 25 до 32%. В 1949—1952 гг. доходы компаний вместе с
дивидендами облагались до 45,6% их общей величины, а в 1965—
1968 гг.— уже только до 30,9% 2.
В расходы государственного бюджета входят покупки товаров и
услуг государством, государственные капиталовложения, а также
суммы, предоставленные в виде субсидий различным отраслям
экономики. Из общей суммы расходов бюджета в 20 754 млн. фунтов в
1970/71 г. 5658 млн. фунтов было предусмотрено на здравоохранение
и социальные нужды, а также на расходы, связанные с социальным
страхованием. Если добавить к ним расходы на образование в
2381 млн. фунтов, тогда доля «социальных услуг» составит 38,6%
всех бюджетных расходов. Кроме этого 2845 млн. фунтов
предусматривалось на капиталовложения в инфраструктуру: дороги,
освещение улиц, транспорт, жилищное строительство, благоустройство
окрестностей населенных пунктов. 2635 млн. фунтов составляли
военные расходы и займы, предоставляемые другим государствам,
* «Annual Abstract of Statistics». London, 1971, HMSO, p. 283, 299.
«Financial Times», 1. April 1970.
47

1688 млн. фунтов — государственные субсидии (на развитие научных
исследований, промышленности и сельского хозяйства) и 1474 млн.
фунтов — капиталовложения в национализированные отрасли
промышленности. За счет средств бюджета было выплачено в виде
процентов по государственным долгам 2050 млн. фунтов 1.
Государство выступает как крупнейший заказчик, создав
специальный государственный рынок, через который во многих
отношениях может оказывать существенное влияние на развитие всей
экономики. После войны государственные закупки товаров и услуг
быстро росли и в последние годы достигали Vs валовой национальной
продукции. Стоимость государственных закупок товаров и услуг в
период 1951—1969 гг. возрастала на 6,8% в год, что вдвое превышало
темпы роста валовой национальной продукции. В 1969 г.
государственные закупки составили 21,4% национальной продукции2. Это
означало создание надежного рынка и гарантировало получение
высоких прибылей для крупных компаний, особенно занятых в области
военного производства. Основным покупателем продуктов таких
отраслей промышленности, как производство военных материалов,
авиационной, судостроительной, энергетической, фармацевтической,
является государство.
После второй мировой войны государство играло очень важную
роль и в области капиталовложений. В период 1948—1968 гг. 40—
60% всех капиталовложений финансировалось за счет
государственных средств. Удельный вес государственных инвестиций в среднем
за период 1948—1953 гг. составил 54%, в 1960 г.—40, в 1970—
1973 гг.— 42,3% в сумме всех капиталовложений. 18—21%
инвестиций финансировалось за счет собственных средств государственных
компаний, а остальная часть — за счет центрального и местных
бюджетов, а также выпуска государственных займов.
В целях воздействия на экономическую конъюнктуру
государство изменяло размеры собственных капиталовложений в экономику,
существенно увеличивая их в тех случаях, когда обнаруживалась
тенденция к экономическому спаду и размеры частных
капиталовложений сокращались.
Но экономическое регулирование характеризуется не только
размерами государственного бюджета, государственных закупок и
капиталовложений, но и механизмом изъятия налогов в бюджет.
Британское правительство рассматривает систему налогов как
одно из действенных средств экономического стимулирования и
регулирования. Некоторые экономисты — члены лейбористской партии
придают налогам особенно большое значение в осуществлении
многих экономических и социально-политических целей. С помощью
маневрирования размерами налоговых ставок, предоставления и
лишения налоговых льгот они стараются достигать таких целей, как
стимулирование капиталовложений частных компаний, модернизация
производственного аппарата, рост производительности труда, пере-
1 «The Economist», И. July 1970.
2 «Financial Times», 20. July 1970.
48

стройка отраслевой структуры, региональное развитие,
стимулирование экспорта. Для стимулирования капиталовложений в Англии,
как и в других странах, широко практиковалась ускоренная
амортизация, позволявшая монополиям переводить часть прибыли в
амортизационные фонды и уменьшать тем самым выплаты налогов
в бюджет. Но поскольку амортизационные фонды могут
расходоваться только на цели финансирования капиталовложений, то политика
ускоренной амортизации была направлена на увеличение
капиталовложений. Эти же цели преследовало дифференцированное
налогообложение распределяемой и нераспределяемой части прибыли
компаний, использовавшееся в определенные периоды в Англии.
Применяя пониженные ставки на нераспределяемую часть прибыли,
государство стремилось увеличить фонды компаний для
финансирования капиталовложений. Одним из элементов политики по
структурной перестройке английской экономики было введение лейбористским
правительством выборочного налога на занятость, который призван
способствовать перемещению рабочей силы из некоторых отраслей
(особенно непроизводственной сферы) в современные отрасли
промышленности.
Другим элементом экономического регулирования стала
финансово-кредитная политика, которую пытались использовать прежде
всего для ограничения цикличных колебаний, регулирования
платежеспособного спроса, стабилизации платежного баланса и
сдерживания инфляции.
Во время войны и после нее, особенно между 1945 и 1947 гг., в
Великобритании проводилась так называемая политика дешевых
денег. В этот период процентная ставка составляла 2,5—3%. Низкая
процентная ставка была призвана содействовать быстрому
восстановлению экономики.
Более активно финансовая и кредитная политика стала
использоваться государством после 1951 г., когда к власти пришли
консерваторы. Она имела своим основным следствием отмену политики
дешевых денег и повышение уровня процентной ставки до 6—7%.
Маневрирование с помощью изменения процентной ставки
приобрело важную хозяйственно-политическую роль. В период между
ноябрем 1951 г. и октябрем 1964 г. процентная ставка менялась 24 раза.
Стремление британского правительства к непосредственному
контролю объема кредитов и маневрированию процентной ставкой
было направлено прежде всего на изменение уровня частных
капиталовложений, а в конечном счете объема заработков трудящихся.
Высокая процентная ставка и непосредственное ограничение
кредитов ограничивали инвестиционную деятельность, что приводило к
общему сокращению спроса. Влияние снижения процентной ставки,
естественно, было обратным. Кредитная деятельность банков по
финансированию промышленности и других отраслей регулировалась
также путем изменения нормы ликвидности депозитных банков
(увеличение нормы ликвидности сужало возможности банков в
кредитовании, в осуществлении операций на открытом рынке с
государственными ценными бумагами и др.).
Заказ 4142
49

Государство регулирует и потребительский кредит. Путем
изменения условий продажи в рассрочку правительство старалось
непосредственно повлиять на размеры спроса на товары длительного
пользования. Контроль над потребительским кредитом был введен
консерваторами в 1952 г. Его сущность заключалась в установлении
минимальной суммы задатка, максимального срока рассрочки, а
также величины уплачиваемых процентов. Увеличение суммы
'задатков, сокращение срока выплаты или увеличение процентной ставки
могут иметь результатом сдерживание спроса, а изменение условий
в обратную сторону — его увеличение. Надо добавить, что
регулирование условий продажи в рассрочку охватывало своим влиянием
небольшую часть спроса потребителей.
В силу отмеченных выше особенностей послевоенной английской
экономики, и прежде всего кризисного положения платежного
баланса, несмотря на гибкость государственного регулирования,
британская экономическая политика попала в заколдованный круг:
либо более быстрый экономический рост, сопровождающийся
дефицитом платежного баланса и инфляцией, либо попытки удержания
позиций английского фунта ценой дальнейшего замедления
экономического роста. Экономическая политика, направленная на решение
конкретных проблем, в сущности, представляла собой реализацию
одной из двух возможностей. Она с полным правом была названа
политикой «стоп-вперед». Цикл «стоп-вперед», имеющий
периодичность в два-три года, особенно ярко наблюдался при правлении
консерваторов между 1951—1964 гг. Однако из этого круга не могли
вырваться и лейбористы.
В последние годы английское правительство уделяет большое
внимание вопросам концентрации производства и капитала. В
многочисленных докладах постоянно подчеркивается чрезмерная
раздробленность британской промышленности и одним из важнейших
условий модернизации провозглашается концентрация. Главными
лозунгами объявлялись «повышение эффективности» и
«конкурентоспособность». На поддержание своей политики правительство не
жалело денег.
Во время правления лейбористской партии для обеспечения
концентрации и реконструкции британской промышленности государство
осуществляло финансовую помощь в первую очередь через так
называемую корпорацию реорганизации промышленности («Индастриел
реорганайзейшен корпорейшн» — ИРК). ИРК была создана в
начале 1966 г. с привлечением государственного капитала в 150 млн.
фунтов и по существу была не чем иным, как «торговым банком,
финансируемым государством». Общество представляло собой
государственный институт или фонд, который непосредственно
поддерживает структурное преобразование британской промышленности,
финансирует издержки, связанные с объединением, а также
реорганизацию после слияния компаний.
С 1966 по 1970 г. ИРК участвовала в реконструкции около
150 компаний и затратила на это 143 млн. фунтов государственного
капитала.
50

ИРК играла очень активную роль в некоторых важных
объединениях. Одной из наиболее значительных ее акций была финансовая
поддержка в 1967 г. объединения компаний «Инглиш электрик» и
«Элиот Отомейшн». ИРК предоставила им кредит на сумму 15 млн.
фунтов до августа 1969 г. без процентов, а по истечении этого
срока— из расчета 8% годовых. Ею был предоставлен также крупный
кредит на объединение автомобильных компаний «Бритиш мотор
корпорейшн» и «Лейланд». Для финансирования реорганизации
компании «Бритиш-Лейланд мотор» после слияния был предоставлен
кредит в сумме 25 млн. фунтов на семь лет с 5,5% годовых с
отсрочкой платежа на первые два года. ИРК участвовала в реконструкции
ядерно-энергетической промышленности и инвестировала 660 тыс.
фунтов в компанию «Ньюклир энтерпрайзис оф Эдинбург» и
260 тыс. фунтов — в компанию «Бритиш ньюклир дизайн энд кон-
стракшн», в которой участвует и Управление по атомной энергии.
Хотя после прихода к власти консерваторов в 1970 г. ИРК была
упразднена, политика поддержки крупных монополий со стороны
государства осталась неизменной.
В современном механизме государственно-монополистического
капитализма существенную роль играет государственный сектор,
большая часть которого возникла, как уже указывалось, на основе
национализации в первые послевоенные годы. Следует отметить, что
государственные предприятия существовали и до войны. В 1926 г.
было создано Центральное управление электроэнергии,
осуществлявшее централизованный контроль над производством и
распределением электроэнергии. В 1933 г. был национализирован лондонский
пассажирский транспорт. Государству принадлежат также почта,
телеграфная и телефонная службы. В настоящее время
промышленные предприятия, находящиеся в государственной собственности,
дают около Vio валовой национальной продукции. На
государственный сектор приходится 70% продукции инфраструктурных отраслей.
Производство газа, воды, электроэнергии, металла,
железнодорожный транспорт и связь полностью находятся в руках государства.
Государственному сектору принадлежат «Бритиш петролеум ком-
пани» (бывшая Англо-Иранская компания), большая часть
гражданской авиации (БОАК и БЕА), а также большая часть предприятий
городского транспорта. По существу, после второй мировой войны
государство стало крупнейшим предпринимателем. Совокупный
состав капитала государственных отраслей промышленности в 1970 г.
превысил 14 млрд. фунтов.
Организационной формой государственной промышленности в
Великобритании являются публичные корпорации («Паблик
корпорейшн»).
Их основная и важнейшая особенность заключается в том, что по
своему экономическому и юридическому положению они
напоминают обычные частные монополии. Публичные корпорации полностью
независимы от государственного бюджета, экономически
самостоятельно покрывают свои издержки большей частью за счет
собственных доходов.
51

Несмотря на принятые меры по стимулированию эффективного
хозяйствования, большинство объединений работает с минимальной
прибылью, а временами даже с убытком. В 1969 г. прибыль на
одного работника в 15 крупнейших частных компаниях колебалась
между 240 и 4682 ф. ст. В этом же году прибыль на одного
работника корпорации БСБ составила 41, в угледобывающей
промышленности — 92, а в объединении «Транспорт холдинг компани» — 98
фунтов. Прибыль на одного занятого работника превысила 100 фунтов
только в государственной электроэнергетической промышленности и
в авиационной компании БОАК1.
Относительно низкая норма прибыли или даже убыточность
государственного сектора объясняется многими факторами. Во многих
случаях были национализированы отрасли экономики, которые для
частного капитала не были достаточно рентабельными. Низкая
норма прибыли связана и с тем, что государство навязало своим
предприятиям политику низких цен. «Национализированные отрасли
промышленности реализовали относительно низкие прибыли прежде
всего потому, что они держали свои производственные цены на
уровне средних издержек производства»2.
Государственная промышленность в Великобритании всегда была
предметом острых споров и мишенью бурных нападок со стороны
крупных монополий. Хотя государственный сектор, по существу,
осуществлял свою деятельность в полном соответствии с интересами
частного капитала, крупные монополии всегда смотрели на него с
недоверием и тревогой. Интересно, что государственные предприятия
обвинялись идеологами крупного бизнеса в стремлении к
монополизации и в отсутствии эффективности, хотя в действительности их
деятельность в большинстве случаев обеспечивала повышение
прибылей частных компаний.
Представители частного капитала всегда опасались, что
государственный сектор под давлением прогрессивных сил страны может
быть расширен за счет их собственности. Национализация никогда
не рассматривалась только как средство повышения эффективности
экономики, но и одновременно как политическая акция, особенно в
первые послевоенные годы. Монополии охотно идут на
реконструкцию отдельных отраслей за счет государства, но если возможно, без
национализации. Решение о национализации является, как правило,
всегда результатом завоеваний масс, а крупный капитал
заинтересован в том, чтобы свести их к минимуму. Поэтому, если монополии и
соглашаются с национализацией, то они стараются осуществлять и
использовать ее в соответствии со своими интересами.
Вопрос о государственном секторе является типичным пунктом
расхождений лейбористских и консервативных экономических
концепций. Во время правления лейбористской партии в период между
1964 и 1970 гг. было расширено участие государства в частных ком-
1 «Labour Research», January 1970.
2 W. Shephard. Economic Perfomance under Public Ownership (British
Fuel and Power). «Yale University Press», 1965.
52

паниях. Консерваторы же в принципе отвергают участие государства
в частном секторе и допускают лишь участие частных монополий в
капитале государственных предприятий.
Консервативное правительство всегда старалось, насколько это
было возможно, ограничивать государственный сектор и сферу его
влияния. В 1970 г. была объявлена политика «отхода назад».
Полностью в руки частного капитала ни одна отрасль экономики не
вернулась, но для частных компаний была облегчена возможность
покупки акций всех государственных предприятий. Распродажа
акций касается, конечно, только рентабельных отраслей.
Однако, с другой стороны, правительство консерваторов было
вынуждено провести национализацию активов части заводов «Роллс-
Ройс», не связанных с автомобилестроением, сохранить
государственную собственность в судостроении, черной металлургии, электронной
промышленности и т. д.
Государственная собственность, являясь важной частью
государственно-монополистического механизма, позволяет модернизировать
некоторые области производства, финансировать развитие частного
сектора путем предоставления ему продукции государственных
предприятий по заниженным ценам.
Экономические трудности и особенно медленный рост экономики
к началу 1960-х годов заставили английские правящие круги
обратиться к планированию. Первым.значительным шагом в этом
направлении явилось создание в конце 1961 г. Национального совета
развития экономики. Совет включил в себя представителей конгресса
тред-юнионов, правительства, национализированных отраслей
промышленности, а также крупного капитала.
В период создания Совета был разработан меморандум,
исходивший из того, что ежегодный рост британской экономики между
1961 и 1966 гг. будет составлять 4%, из которых 0,8%
обеспечивается повышением занятости и 3,2%—ростом производительности
труда. Этих целей в конечном счете достичь не удалось, и первая
попытка «планирования» оказалась неудачной. Фактический рост до
1968 г. составил 3,4% вместо прогнозируемых 4%.
После прихода к власти лейбористской партии началась
разработка нового плана на 1965—1970 гг., который был опубликован в
сентябре 1965 г. В его разработке большую роль играло созданное
лейбористами министерство экономики. «Второй национальный план»
наметил годовой рост национальной продукции в размере 3,8%, из
которых 3,4% приходилось на рост производительности и 0,4%—на
рост занятости1.
Деятельность государства в области планирования полностью
соответствовала интересам крупного капитала, поскольку ему не на*
вязывалось никаких целей, включаемых в план. Министр экономики
Джордж Браун писал: «Хотя планирование концентрируется в
правительстве, все-таки процесс планирования будет и должен быть
1 John and Anne-Marie Hackett. The British Economy. London, 1967,
P. 260-261. rZ
53

кооперативным» 1. Предприниматели были единодушны в доверии к
«кооперативному планированию».
Степень обоснованности плановых наметок выявилась в
последующие годы. Валовая национальная продукция в период 1965—
1969 гг. в неизменных ценах увеличивалась лишь на 2% в год, а в
1965—1967 гг. темп развития составил 1,8% 2. В 1968 г. был
разработан новый план развития экономики на 1967—1972 гг. Он исходил
из предположения, что производство ежегодно будет возрастать на
2,9%. Согласно высказываниям британской прессы, новый план
покоился на более осторожных, более основательных оценках, тем не
менее реальность плановых наметок была далека от желаемой.
««Зеленая книга» о перспективах развития до 1972 г. ни в коем
случае не является правительственным планом, если под планом
понимать серию новых элементов, разработанных для достижения
определенных целей... Это скорее форма гадания на кофейной гуще
о вероятном развитии экономики на основе уже опубликованных или
публикуемых мероприятий»8.
Таким образом, британское планирование и в период правления
лейбористской партии не пошло дальше составления прогнозов.
В попытках планирования в Великобритании, как и в других
капиталистических странах, проявилась необходимость предвидения все
более сложных экономических процессов и проблем, а также
потребность согласованного использования всего государственного
механизма экономического регулирования в интересах монополий.
Стремление программировать важные совместные решения
монополий и государства нашло свое отражение в том, что в
правительственном аппарате консерваторов, ликвидировавшем министерство
экономики, тем не менее осуществлялось составление пятилетних
планов государственных расходов, которые пересматривались каждый
год. Этим занимается «Паблик икспендичер сервей коммитти» —
Комитет по анализу государственных расходов. Действует также и
другой комитет — «Программ аналисиз энд ревью» — Комитет по
анализу и рассмотрению программ.
Таким образом, известные элементы программирования
продолжают сохраняться. Однако разностороннее вмешательство
государства в рыночные отношения отнюдь не означает ликвидацию
конкуренции. Государственное вмешательство и рынок не являются
противостоящими факторами. Для современной
государственно-монополистической экономической системы характерно как раз
органическое единство этих двух факторов. Государство координирует не
только деятельность компаний, выполняющих его заказы.
«Британское правительство создало возможность для трех ведущих
химических производителей Соединенного Королевства — ИКИ, «Ройял
датч-Шелл» и «БП кемикл» — обмениваться своими взглядами и
прогнозами относительно спроса на некоторые продукты. Компании не
1 «Times», 5. November 1964.
2 «Financial Times», 27. February 1969.
8 John and Anne-Marie Hackett. The British Economy, p. 134.
54.

обязываются координировать свои капиталовложения, но они
стремятся к тому, чтобы выравнивать циклы «недостатки — излишки»,
создавшие в прошлом для химической промышленности хаос и
приведшие к недостаточной мощности производства» 1.
Государственно-монополистическая структура, конечно, не
способна создать идеальное равновесие «планомерности» и рынка. При
капиталистических отношениях собственности государственное
управление и регулирование только в ограниченной мере способно
вносить в экономику элементы планомерности и координации, в то
время как господствующими отношениями остаются анархия и
конкуренция, о чем свидетельствует постоянная неустойчивость
английской экономики.
ГЛАВА 5
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ
ВО ФРАНЦИИ
Государственно-монополистическое регулирование экономики —
один из факторов, оказывающих наиболее глубокое воздействие на
воспроизводство всех частей общественного капитала послевоенной
Франции.
Благодаря национализации, осуществленной Народным фронтом
и правительством, находившимся у власти в первые послевоенные
годы, в состав которого входили коммунисты, государство во
Франции в большей степени, чем в других западноевропейских странах,
США и Японии, стало участвовать во всех стадиях
воспроизводственного процесса — производстве, распределении, обмене и
потреблении общественного продукта. Французское государство владеет
более 40% национального богатства страны. Доля государственного
сектора в ключевых отраслях промышленности и в транспорте
Франции значительно выше, чем в других капиталистических странах.
Как по объему продаж, так и по числу занятых удельный вес
государства в энергетике, машиностроении, химической промышленности,
производстве вооружений, транспорте и связи, вместе взятых,
составляет около 45% 2.
Государственный сектор Франции насчитывает свыше 150
предприятий национального значения, участвующих более чем в 1000
фирмах, около 400 предприятий местного значения, контролирующих
примерно 3000 мелких производственных единиц и других объектов3.
1 К. D. George. Change in Britain. Industrial Concentration. 1957—1958.
2 «Traite marxiste d'Economie politique. Le capitalisme monopoliste
d Etat, edition sociales», t. 1. Paris, 1971, p. 64.
3 Ibidem.
55

Создание и расширение многих из этих предприятий диктовалось
политикой государства, направленной на обновление отраслевой
структуры. Эта политика одновременно преследовала цель ускорить
процесс концентрации и централизации капитала, с тем чтобы
сосредоточить производство в каждой отрасли на небольшом числе
современных предприятий, способных выдержать международную
конкуренцию.
Десять крупнейших компаний, контролируемых государственным
капиталом, обладают движимым и недвижимым имуществом, почти
вдвое превышающим по стоимости имущество 500 наиболее
могущественных частных промышленных фирм Франции.
Государственные и полугосударственные предприятия нередко занимают
господствующие позиции в той или иной отрасли экономики. Так,
государственное объединение «Газ де Франс» обеспечивает почти все
производство газа в стране, «Электрисите де Франс» —
электроэнергии. Самолето- и ракетостроительное общество «Сосьете насьональ
эндюстриэль аэроспасьаль», в котором государству принадлежит
более 2/з акций, производит около 80% продукции авиапромышленности
и ракетостроения. Государство владеет всем железнодорожным
транспортом страны через компанию «Сосьете насьональ де шмен
де фер франсез», 60% морского транспорта через «Компани мес-
сажри маритим» и «Компани женераль трансатлантик» и 60%
воздушного транспорта через авиакомпанию «Эр-Франс». Благодаря
массированным инвестициям объем производства (или грузооборота)
на предприятиях государственного сектора растет во многих
случаях более ускоренными темпами, чем на частномонополистических
фирмах. В результате большинство отраслей, где сильны позиции
государственно-монополистического капитала, развиваются
динамичнее тех, в которых доминируют частные монополии.
Вместе с тем анализ хозяйственной деятельности
государственных предприятий показывает несоответствие финансовых результатов
производственным. Многие из предприятий сводят баланс со
значительным дефицитом. Это делает дефицитным весь государственный
сектор в промышленности и на транспорте (размеры дефицита —
от 4 до 5 млрд. франков в год). Причина такого положения кроется
в правительственной политике заниженных цен и тарифов на
продукцию и услуги государственных предприятий, а также
завышенных цен на различные товары и услуги частного сектора,
необходимые для производственной деятельности государственных
компаний.
Послевоенная национализация банков и учреждение
значительного числа государственных кредитных институтов возвели
французское государство в ранг первого банкира страны. Государственные
финансовые учреждения во Франции обеспечивают централизацию и
распределение значительно большей части денежных средств, чем в
других развитых капиталистических странах. В них сосредоточено
свыше 4/б денежного капитала и 3/s банковских депозитов страны. Как
в промышленности и на транспорте, государственный сектор в бан-
ковско-кредитной сфере характеризуется высокой степенью центра-
56

лизации. На четыре депозитных банка («Кесс де депо э консиньясь-
0н», «Банк насьональ пур ле коммерс э л'эндюстри», «Контуар насьо-
наль д'эсконт де Пари», «Креди Лионне») приходится около 80%
контролируемых государством денежных средств. В руках
государства сосредоточено почти 60% страховых фондов страны. В отличие
от многих государственных компаний в сфере материального
производства, банки и страховые общества, контролируемые
государством,— прибыльные предприятия. Однако уменьшение дивидендов
финансовых учреждений в несколько раз по сравнению с периодом
их функционирования до национализации свидетельствует о
перераспределении ресурсов в пользу частномонополистического
капитала.
Таким образом, за счет своих предприятий государство создает
благоприятные условия для расширенного воспроизводства частно-
монополистического сектора экономики.
Одна из важнейших черт развития
государственно-монополистического капитализма во Франции — концентрация все большей части
национального дохода в системе государственного бю'джета.
Посредством сложной системы государственных финансов: генерального
государственного бюджета, дополнительных бюджетов, специальных
счетов казначейства, социального бюджета нации, а также бюджетов
департаментов и коммун — французское государство аккумулирует
более половины национального дохода страны. Это больше, чем в
других странах капитала. Основная статья государственных
поступлений— налоги, с помощью которых государство изымает около
7з национального дохода. Охват фискальными рычагами
значительной части национального дохода позволил французскому
государству существенно влиять как на национальное хозяйство в целом, так
и на отдельные его отрасли.
При помощи системы государственного регулирования процесса
воспроизводства общественного капитала господствующие
группировки направляют экономическое развитие страны в угодное им
русло, стремятся смягчить возникающие экономические потрясения
и социальные конфликты. Государственное регулирование во
Франции осуществляется через специально образованные институты,
использующие различные методы регулирования капиталовложений,
кредита, цен, внешней торговли, условий труда и т. д.
Инвестиции — один из важнейших рычагов государственного
регулирования. Именно от их уровня зависят масштабы и темпы
экономического роста, общая конъюнктура в стране. Французское
государство пытается воздействовать на величину и структуру
инвестиций различными административными и экономическими методами,
которые используются и в других западноевропейских странах.
Среди них значительных размеров достигло государственное
финансирование инвестиций. Оно осуществляется как непосредственно из
государственных фондов, так и косвенно за счет стимулируемых
государством инвестиций через системы налогообложения,
ценообразования и самофинансирования монополистических предприятий.
Государственные фонды и самофинансирование стали главными источни-
57

ками финансирования капиталовложений в экономику страны
(более 2/з).
Самофинансирование является крупнейшим источником
расширенного воспроизводства и важнейшей формой концентрации
капитала. Осуществляемое в пользу монополий государственное
финансирование капиталовложений в известной мере объективно отвечает
потребностям экономического развития Франции. Так, в основном
благодаря этому финансированию годовые инвестиции в экономику
страны с 1952 по 1972 г. возросли с 28 млрд. до 210 млрд. франков
(34% капиталовложений в конце 1960 — начале 70-х годов
осуществлено государством) 1. Доля инвестиций в валовой внутренней
продукции страны за тот же период увеличилась в 1,5 раза и
приближается к 30%. Сама же валовая внутренняя продукция
утроилась2.
Массированный приток инвестиций, вызвавший ускорение
обновления основного капитала, оказал также серьезное воздействие на
рост производительности труда. Выработка условно-чистой
продукции на одного занятого в промышленности Франции значительно
возросла. В настоящее время она выше, чем в других странах
Западной Европы, и составляет 66% от соответствующего показателя
по США3. В целом же государственное финансирование инвестиций,
как и вся система их регулирования государством, оказывает
двоякое влияние на процесс воспроизводства. Государственное
регулирование инвестиций вызвало приток капитала в наиболее
монополизированные отрасли французской экономики — энергетику,
металлургию, машиностроение, нефтехимию, то есть в отрасли I
подразделения, работающие в значительной мере на военный рынок.
С другой стороны, произошел определенный отток капитала из
отраслей II подразделения, производящих предметы гражданского
потребления. В конечном счете государственная политика инвестиций
способствует обновлению и росту основного капитала монополий в
ущерб капиталовложениям, величина которых существенно влияет
на условия жизни трудящихся.
Государственная инвестиционная политика направлена на
развитие базовых отраслей экономики, таких, как энергетика, угольная
промышленность, железнодорожный транспорт, инфраструктура,
являющихся «нерентабельными» с точки зрения монополистического
капитала. Одновременно государство осуществляет
капиталовложения в ведущие, требующие громадных и единовременных затрат и
подверженные риску первоначальных потерь, технически передовые
отрасли (атомная промышленность, авиа- и ракетостроение).
С государственной политикой инвестиций тесно переплетается
кредитное регулирование. На базе национализированного «Банк де
1 «Revue de science financiered, I. LXIV, N 2, p. 269.
2 Jean Autin. 20 ans de politique financiere. Edition du Seuil. Paris, 1972,
p. 121.
3 См. «Соревнование двух систем. Рабочий класс в условиях НТР.
Производство и потребление». М., «Наука», 1971, стр. 106, 107.
58

Франс» — центрального эмиссионного банка, упомянутых выше
депозитных банков во Франции сложилась система государственного
контроля и регулирования кредита. Помимо названных учреждений
эта система включает такие институты, как Национальный
кредитный совет, Комиссия по контролю над банками, Профессиональная
ассоциация банков и т. д. В практике государственного
регулирования кредита используется множество методов. Среди них —
дисконтная политика, принудительное помещение части депозитов частных
банков в государственные ценные бумаги, создание обязательных
резервов коммерческих банков, лимитирование банковского и
потребительского кредита, обязательный контроль «Банк де Франс» за
предоставлением крупных кредитов и т. п. С помощью указанных и
некоторых других методов государство пытается влиять на
структуру инвестиций, на перераспределение национального дохода в
пользу монополий.
При помощи разнообразных кредитных методов государство
регулирует доступ различных отраслей экономики на рынок ссудных
капиталов, облегчая или затрудняя отдельным монополиям
получение кредитов. В современных условиях в интересах укрепления
господства монополий французское государство стимулирует
преимущественное кредитование тех компаний, деятельность которых отвечает
общенациональной программе экономического развития.
Кредитное регулирование экономики во Франции имеет целью
поддержать конъюнктуру в стране путем оживления спроса. Этому
служит, например, кредитное поощрение капиталовложений в
жилищное строительство, освоение менее развитых районов страны,
стимулирование экспорта и т. д. Вместе с тем вся система
государственного регулирования кредита не в состоянии существенно
воздействовать на ход капиталистического цикла. Так, проводя
дисконтную политику, которая в течение многих лет использовалась во
Франции в качестве основного инструмента кредитного
регулирования, государство, как правило, снижает или повышает ссудный
процент уже после наступления соответствующей фазы цикла и в силу
этого не в состоянии препятствовать развитию кризиса.
Меры кредитного регулирования обычно могут иметь лишь
временное, конъюнктурное воздействие на экономику, в конечном счете
усиливая противоречия капиталистического воспроизводства. При
этом для Франции характерно замедление темпов роста
производства после периода некоторого улучшения экономических
показателей. Государство не в состоянии предвидеть изменение рыночных
условий и часто теряет контроль над развитием кредита и
конъюнктуры, хотя использование кредитных рычагов определенным образом
содействует улучшению отраслевой структуры хозяйства,
повышению конкурентоспособности французских монополий на мировом
рынке.
Таким образом, кредитное регулирование оказывает весьма
противоречивое воздействие на процесс воспроизводства. В
определенной мере оно способствует направлению ссудного капитала в
отрасли, которые имеют существенное значение для общественного
59

воспроизводства, но не могут развиваться на базе частной
собственности, без государственной помощи. В то же время политика
кредитного регулирования наталкивается на ограниченные
возможности буржуазного государства, которое не в состоянии преодолеть
циклический характер экономического развития.
Видное место в механизме государственного регулирования
экономики Франции занимает вмешательство государства в область
ценообразования. Это свидетельствует о стремлении
государственно-монополистических кругов поставить под прямой
государственный контроль до сих пор еще слабо поддающиеся
централизованному регулированию такие моменты воспроизводства общественного
капитала, как процессы ценообразования и распределения
национального дохода в целях капиталонакопления. Государственное
регулирование ценообразования тесно связано с политикой правящих
кругов в области заработной платы. Во Франции, как и в других
крупных капиталистических странах, государство стремится
регулировать движение цен, прибылей и заработной платы, ограничивая
последнюю определенными пределами. Эту задачу выполняет
государственная «политика доходов», представляющая собой одну из
форм активного государственного вмешательства в отношения между
трудом и капиталом.
Ценообразование существенно влияет на положение рабочего
класса и всех трудящихся во Франции, так как динамика рыночных
цен в значительной мере определяет уровень реальной заработной
платы, который затем корректируется посредством налогов,
социальных расходов и других государственных мероприятий.
Государственное регулирование цен и контроль над ними
осуществляется через Национальный комитет цен и его
исполнительный орган — Генеральную дирекцию цен. Основными методами
государственного регулирования цен являются контроль над
установлением цен и блокирование цен. Существует множество способов
контроля над ценами. В отношении товаров, цены которых оказывают
прямое влияние на официальный уровень жизни, применяется самый
жесткий способ — таксация, то есть установление правительством
твердых цен. Для других товаров и услуг цены устанавливаются
самими предпринимателями под большим или меньшим контролем
Генеральной дирекции цен. В целом государство фиксирует или
контролирует около 7з цен в частном секторе и все цены в
государственном секторе экономики.
В послевоенный период французские правительства довольно
часто прибегали к политике блокирования цен. В 1952 г.
законодательным путем была установлена зависимость между ростом цен и
заработной платой. Если индекс цен на товары первой необходимости
поднимается на 5%, то должна соответственно изменяться и
заработная плата. Допустив рост цен до предела, требующего повышения
заработной платы, правительство блокирует цены, «замораживая»
тем самым заработную плату. Регулированием ценообразования
государство увеличивает долю национального дохода, достающуюся
монополистической буржуазии, пытается одновременно стимулиро-
60

вать инвестиционную деятельность, смягчить циклические
колебания.
Проведение «политики доходов» является прямой реакцией
государства и монополий на возросшую активность рабочего класса.
Регулирование уровня заработной платы осуществляется
государством с помощью различных средств. Основная цель «политики
доходов» состоит в том, чтобы изменить условия на рынке труда,
ослабить роль французских профсоюзов. Таким образом, речь идет о
попытках изменения уже сложившихся отношений в сфере, которая
играет важную роль в определении общих условий воспроизводства
рабочей силы. Понятно, что расширение государственного
регулирования экономической жизни в этом направлении приобретает
наиболее резкое социально-политическое звучание. «Политика доходов»
становится объектом классовой борьбы.
На динамику номинальной и реальной заработной платы во
франции большое влияние оказывает рост инфляции. Различные
дефляционные мероприятия государства, по утверждениям
буржуазных экономистов и государственных деятелей, должны уменьшить
инфляцию путем сдерживания цен и доходов. В действительности же
подобные меры препятствуют росту реальной заработной платы.
«Политика доходов» во Франции не является столь четко
определенной, как, например, в Англии, хотя в государственных планах,
рассчитанных на пятилетний период, обычно намечаются пределы
роста заработной платы. В результате борьбы французского
рабочего класса заработная плата обычно повышалась выше уровней,
намеченных в плане. Например, в результате острейшего социально-
политического кризиса во Франции в 1968 г. наблюдалось заметное
повышение уровня заработной платы. В настоящее время под
влиянием валютного кризиса французские монополии и представители
государства обсуждают новые, более эффективные, с точки зрения
правящего класса, формы «политики доходов».
Франция — родина капиталистического планирования. Вот уже
более четверти века экономика страны испытывает в своем развитии
влияние среднесрочных программ. Планирование — стержень
экономической политики французского правительства; оно включает
совокупность рычагов и методов государственного регулирования
национального хозяйства. С помощью плана централизованно намечаются
пропорции общественного воспроизводства. Французские планы
носят индикативный, необязательный характер, хотя в отношении
государственных предприятий плановые органы (министерство
финансов и экономики и Генеральный комиссариат плана) наделены
императивными правами.
За годы использования индикативного планирования во
французской системе государственного вмешательства в ход
воспроизводства имели место существенные изменения. Частномонополистические
группы получили большую свободу действий. Это произошло под
воздействием ряда факторов, прямо или косвенно связанных с
деятельностью государства. К числу этих факторов можно отнести
достижение Францией уровня развития других главных западноевро-
61

пейских стран, усиление французской финансовой олигархии,
влияние партнеров по ЕЭС и самого «Общего рынка» на теорию и
практику государственного регулирования экономики страны.
В плане, как в фокусе, видна эволюция французского
дирижизма. Так, начиная с середины 1960-х годов в основные цели плана
наряду с конкретными производственными задачами стали
включаться и некоторые общие условия, благоприятствующие усилению
частномонополистического сектора. Шестой план (1971—1975 гг.)
предусматривает, в частности, поощрительные меры для создания
национальных компаний международного масштаба, увеличение
массы и нормы прибыли, стимулирование накоплений. «Шестой план
призван обеспечить установление или восстановление истинных
рыночных условий повсюду...» — отмечается в одном из документов
Генерального комиссариата плана 1. На деле это означает, что
первоначальный объект регулирования — развитие экономики —
передоверяется отдельным финансовым группам. Роль государства все
более ограничивается созданием общих условий воспроизводства
капитала. Характерно и изменение глубины государственного
вмешательства в экономику. Важную роль в системе государственного
регулирования начинает играть циклическая конъюнктурная
политика. Для воздействия на ход цикла создан специальный фонд,
введены критические показатели, при превышении которых государство
обязано вмешаться и исправить создавшееся положение. В
известном смысле этой политикой непосредственного воздействия на цикл
французское правительство пытается отчасти заменить
планирование, которое призвано влиять на цикл через структуру экономики.
Как и в других капиталистических странах, во Франции
регулирующая роль государства в воспроизводственном процессе
неодинакова на различных фазах цикла. В условиях подъема экономики
деятельность частного капитала почти не лимитируется. С
наступлением спада вводятся различного рода ограничительные и
стимулирующие рычаги. В период кризиса государство предпринимает серию
мер, воздействующих на поведение отдельных частных фирм, в том
числе и крупнейших монополий.
Большую роль государство играет в развитии научных
исследований. Общественное производство в современных условиях не
может развиваться без внедрения достижений науки и техники.
Научно-техническая революция обусловливает во Франции, как и в
других капиталистических странах, резко опережающие темпы роста
новых отраслей, определяющих основные направления технического
прогресса. Развитию научных исследований именно в этих отраслях
французское государство в настоящее время и отдает предпочтение.
Возрастает финансовая помощь государства промышленным
разработкам. Доля последних в общем объеме государственных
ассигнований на научно-исследовательские и опытно-конструкторские
работы уже превышает 50%. В результате развития науки и техники
происходят структурные сдвиги в экономике. Государство, оказывая
1 «Journal officiel de la Republique Frangaise», Juliet 10, 1970, p. 10.
62

поддержку новым отраслям промышленности, способствует
повышению их удельного веса в общественном производстве.
Определенное влияние на расширение системы государственного
регулирования экономики во Франции оказало создание ЕЭС. Новые
условия конкуренции, порожденные процессами интеграции,
заставляют государство вносить определенные изменения в структуру
производства. Образование «Общего рынка» оказало в некоторой
степени стимулирующее воздействие на экономический рост во
Франции, дало импульс для циклического подъема, который продолжался
до 1966—1967 гг. Однако ЕЭС не внесло существенных изменений в
характер движения расширенного капиталистического
воспроизводства, которое в условиях интеграции также подвержено циклическим
колебаниям, как и в рамках национальных рынков.
Разновременность периодов циклического развития в странах
«Общего рынка» несколько смягчает последствия кризисных явлений
для сообщества в целом. Снижение темпов экономического роста в
одной стране заставляет государства — члены ЕЭС, испытывающие
«перегрев» конъюнктуры, сократить свой экспорт в эту страну и
увеличить импорт из нее. Однако, с другой стороны, в условиях
возросшей экономической зависимости происходит своего рода процесс
передвижки кризисных и инфляционных явлений из одной страны в
другую. Члены ЕЭС, с учетом разновременности циклического
развития, проводят различную конъюнктурную политику, стремятся
переложить хозяйственные трудности на своих партнеров. Все это
сказывается на экономическом положении стран — членов «Общего
рынка». Например, в 1968 г. в ФРГ были достигнуты высокие темпы
роста промышленного производства (10%), а для Франции этот год
оказался одним из самых тяжелых, прирост промышленной
продукции едва достиг 3%. В этой ситуации «Общий рынок» в качестве
катализатора и стабилизатора экономического роста проявил себя
весьма умеренно. Импульс, вызванный созданием ЕЭС, принял во
Франции форму циклического подъема, в свою очередь
обусловившего комплекс явлений, присущих капиталистическому
воспроизводству: «перегрев» экономики, инфляцию, нарушение платежного
баланса, рост объема нереализованной продукции и в конечном счете
спад конъюнктуры.
Несомненные выгоды образование «Общего рынка» принесло
крупнейшим французским монополиям. За период существования
ЕЭС государство осуществило многочисленные и разнообразные
мероприятия, призванные укрепить конкурентоспособность
национальных компаний. Резко усилился процесс концентрации и
централизации капитала во Франции. Французские фирмы укрепили связи с
компаниями других западноевропейских стран.
Таким образом, воздействие «Общего рынка» на экономическое
развитие Франции носит противоречивый характер. С одной стороны,
интеграция способствует ускорению обновления основного капитала,
особенно в прогрессивных отраслях, перестройке структуры эконо-
мики, росту капиталовложений, расширению рынка и внешнеторго-
Bbix связей, развитию процесса концентрации производства и капи-
63

тала, повышению степени монополизации в отраслях французской
промышленности. С другой стороны, интеграция усиливает
зависимость экономики Франции от циклического развития в других
странах ЕЭС, обостряет классовые противоречия, ужесточает борьбу
между монополиями Франции и другими членами «Общего рынка».
Государство широко содействует развитию внешней торговли,
которая имеет большое значение для процесса общественного
воспроизводства. Франция отстает от других стран ЕЭС по доле внешней
торговли в валовом внутреннем продукте и имеет неблагоприятную
товарную структуру внешней торговли.
С региональной точки зрения для внешней торговли Франции
характерна тенденция к ориентации на сравнительно узкий круг
торговых партнеров, главным образом на страны «Общего рынка» и
США. В 1972 г. на восемь крупнейших стран-контрагентов
приходилось примерно 2/з экспорта Франции и около 70% ее импорта.
Удельный вес стран ЕЭС в том же году составил немногим более
половины французского внешнеторгового товарооборота. Зависимость от
ЕЭС и США отрицательно сказывается на состоянии торгового
баланса Франции, который имеет крупный дефицит по операциям
именно с этими странами.
В торговле с развивающимися странами наблюдается
противоположная тенденция — круг партнеров расширяется. Франция
развивает торговые отношения в основном с бывшими своими колониями,
многие из которых входят в зону франка. В последнее время
государство стремится обеспечить французским компаниям условия для
проникновения на новые рынки развивающихся стран. Растет
товарооборот Франции, например, с Ливией, Индией и Бразилией.
В современных условиях французским монополиям и государству
приходится изыскивать новые формы борьбы за внешние рынки, в
частности развивать государственно-монополистическое
регулирование внешней торговли, расширять экономические отношения с
социалистическими странами. Правящие круги Пятой республики все
яснее представляют большие возможности, которые открывает для
Франции развитие экономических связей с социалистическими
странами, членами СЭВ.
На современном этапе международные экономические отношения
все более перерастают традиционные рамки внешней торговли.
Развитие международного разделения труда порождает новые формы
сотрудничества между странами во всех областях хозяйственной
деятельности. Подтверждением этому служит развитие экономического
и научно-технического сотрудничества Франции с Советским Союзом
и другими социалистическими странами, в частности заключенное
27 октября 1971 г. во время визита Генерального секретаря ЦК
КПСС Л. И. Брежнева во Францию соглашение о развитии
экономического, технического и промышленного сотрудничества между
странами сроком на 10 лет. Новым этапом в развитии
хозяйственного сотрудничества между Францией и СССР явилось подписание
ряда соглашений во время пребывания советской
партийно-правительственной делегации во главе с Л. И. Брежневым в Париже в
64

июне 1973 г. Новые соглашения предусматривают не только
значительное расширение советско-французской торговли, но и широкое
сотрудничество в области промышленного строительства, в
подготовке кадров, проведении совместных научных исследований.
В процессе осуществления французским государством курса на
развитие экономических связей с СССР впервые в истории советско-
французских отношений был создан постоянно действующий
механизм сотрудничества в форме смешанной комиссии по
научно-техническому и экономическому сотрудничеству, совместных рабочих
групп по различным отраслям промышленности, научно-техническим
исследованиям и т. д. Этот механизм может служить основой для
создания подобных институтов в развитии отношений между
Францией и другими социалистическими странами.
В противовес государственно-монополистическим формам
вмешательства в процесс общественного воспроизводства прогрессивные
силы страны во главе с Французской коммунистической партией
выдвигают демократическую альтернативу. Эти силы ставят вопрос о
борьбе за преобразование и использование государственных форм
регулирования для развития производительных сил страны в
интересах народа. Принятый в декабре 1968 г. пленумом ЦК ФКП
манифест ФКП «За передовую демократию, за социалистическую
Францию» предусматривает демократическую национализацию всех
банков и кредитных учреждений, монополий, господствующих в
ключевых отраслях, участие рабочих в контроле и управлении экономикой,
демократизацию планирования экономического развития страны.
Поскольку во Франции огосударствление экономики и воздействие
государства на хозяйственную жизнь и международные связи
французских монополий достигли высокого уровня, то и проблема
национализации встает по-новому. Наиболее важен вопрос о том, как
обеспечить нормальный ход общественного воспроизводства, как
сохранить необходимые для этого производственные связи
национализируемых предприятий с заграничными поставщиками и
покупателями, связанными с ними специализацией и кооперированием.
Национализация должна затронуть прежде всего базисные секторы
экономики — энергетику, металлургию, транспорт и самые
передовые отрасли — самолетостроение, электронику и химию.
Выступая на пленуме ЦК ФКП в марте 1973 г., Генеральный
секретарь ЦК ФКП Жорж Марше, определяя основные цели политики
партии по отношению к буржуазному государству, говорил:
«Капитализм во Франции переживает глубокий всеобщий кризис, который
ставит на повестку дня вопрос о необходимости коренных
политических, социальных и экономических преобразований... Никакое
действительное улучшение жизни для подавляющего большинства
французского народа не будет достигнуто, если не будут проведены
преобразования, которые подорвут господство крупного капитала...
Сейчас идея национализации ключевых отраслей промышленности и
финансово-банковской системы стала достоянием широких масс,—
утверждает Ж. Марше.—Она может привлечь еще большее число
сторонников, если мы покажем, что подобная национализация
5 Заказ 4142
65

является необходимым рычагом правильной социальной политики,
что она не имеет ничего общего с государственно-монополистическим
бюрократизмом, а, наоборот, позволит осуществлять
демократическое управление производством при фактическом участии
трудящихся, что она касается ключевых отраслей экономики» 1.
ГЛАВА 6
ОСОБЕННОСТИ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В ФРГ
Переход от капитализма свободной конкуренции к империализму
сопровождался в Германии развитием
государственно-монополистического капитализма. По масштабам и глубине соединения силы
монополий с силой государства Германия уже в начале XX в. стояла
впереди ведущих империалистических держав. В. И. Ленин
указывал, что в этот период Германия по сравнению с Соединенными
Штатами «была ниже во многих отношениях, в отношении техники
и производства, в политическом отношении, но в отношении
организованности финансового капитализма, в отношении превращения
монополистического капитализма в
государственно-монополистический капитализм — Германия была выше Америки»2.
Быстрое развитие государственно-монополистического
капитализма в Германии основывалось, во-первых, на высокой степени
монополизации в сфере производства и кредита и, во-вторых,
объяснялось стремлением монополий направить всю мощь государственного
аппарата на преодоление чрезвычайно острых противоречий внутри
страны и на борьбу с другими империалистическими хищниками за
мировое господство немецкого финансового капитала.
Разгром фашистской Германии во второй мировой войне
поставил под угрозу само существование германского империализма.
В Западной Германии возникла своеобразная ситуация —
представители империалистических держав-победительниц стали осуществлять
государственно-монополистическое регулирование экономики
оккупированной территории в интересах финансового капитала своих
стран и немецких концернов и банков. По отдельным вопросам эти
интересы не совпадали, но в целом хозяйственное регулирование
осуществлялось в соответствии с общей интернациональной
стратегией империализма. Западные державы, и в первую очередь США,
создали все условия для возрождения германского империализма,
видя в нем ударную силу в борьбе против социалистических стран,
1 «Коммунист», 1973, № 7, стр. 108—110.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 38, стр. 157.
66

революционного движения трудящихся Западной Европы и
национально-освободительной борьбы народов Азии, Африки и Латинской
Америки.
Получив власть из рук оккупационных властей,
западногерманское государство с самого начала поставило своей целью
восстановление и укрепление позиций финансового капитала.
Одним из важнейших элементов существующей в ФРГ системы
государственно-монополистического господства и главным звеном в
процессе слияния аппарата монополий и государства является
деятельность союзов предпринимателей. Этот институт существует во
всех капиталистических странах.
В настоящее время в ФРГ действует разветвленная и
многоступенчатая система союзов предпринимателей, построенная по
отраслевому, региональному и функциональному признакам. Цели этих
союзов — координация деятельности капиталистов в
соответствующих отраслях, районах или общенациональном масштабе (зачастую
такие союзы выполняют функции всеобщих отраслевых картелей),
выработка концепций внутренней и внешней экономической
политики. Но главное в деятельности союзов предпринимателей то, что они
являются передаточными механизмами воздействия
монополистического капитала на государство.
Особым функциональным подразделением системы союзов
являются объединения работодателей, созданные специально для
координации деятельности капиталистов-в их борьбе против рабочего
движения и для воздействия на государственную социальную политику.
Союзы предпринимателей осуществляют чрезвычайно активную
деятельность в стране. Они проводят съезды и совещания,
рассылают информационные и инструктивные материалы своим членам с
рекомендациями по вопросам политики капиталовложений, цен,
отношения к требованиям профсоюзов, подготовляют материалы для
правительственных органов. Руководители союзов участвуют в
принятии важнейших государственных политических и хозяйственных
решений, влияют на судьбы законопроектов и контролируют
практическое исполнение законов и постановлений. Они ведут переговоры
с профсоюзами, оказывают огромное влияние на средства массовой
информации, координируют свою деятельность с союзами
предпринимателей других капиталистических стран.
Интенсивность и направление
государственно-монополистического регулирования экономики определяются конкретными
противоречиями и проблемами, с которыми приходится сталкиваться
монополистическому капиталу на разных исторических этапах. В
соответствии с этим объектами государственно-монополистического
регулирования в ФРГ были накопление и концентрация капитала,
воспроизводственный цикл, отношения между трудом и капиталом,
внешнеэкономические связи, научно-технический прогресс и структура
народного хозяйства.
Государственно-монополистическое регулирование цикла в ФРГ
в течение длительного периода не играло такой роли, как в США,
Англии, Канаде и некоторых других капиталистических странах. На-
67

личие емкого внутреннего рынка и достаточных резервов
квалифицированной и относительно дешевой рабочей силы обеспечивало
благоприятные условия для развития экономики в 1949—1957 гг.
Заметное снижение темпов прироста промышленного производства впервые
происходит в 1958 г., но затем опять наблюдается оживление и
подъем, прерванные впервые общехозяйственным кризисом 1967 г., а
затем кризисом 1971—1972 гг. Кризисы 1967 и 1971—1972 гг. развеяли
иллюзии, искусно распространяемые буржуазными апологетами об
«экономическом чуде», исключительном характере развития
западногерманской экономики, и выдвинули на первый план необходимость
проведения скоординированных государственно-монополистических
мероприятий по выравниванию цикла. Правительство перешло к
составлению среднесрочных и долгосрочных программ экономического
развития, создало специальные резервные фонды для
дополнительных расходов в периоды ухудшения конъюнктуры.
Главным направлением государственно-монополистического
регулирования западногерманской экономики в течение первых 18 лет
существования ФРГ и одним из главных направлений в настоящее
время является стимулирование накопления капитала у монополий.
Расширение емкости внутреннего рынка, обусловленное
необходимостью обновления и расширения основного капитала,
научно-технической революцией, устранением структурных диспропорций после
раскола страны, ростом потребительского спроса, вместе с
благоприятными условиями эксплуатации трудящихся и внешнеэкономической
экспансией создали возможность и необходимость интенсивного
производственного накопления. На решение этой проблемы и было в
основном направлено государственное вмешательство в процесс
воспроизводства. Стимулирование накоплений производилось не для
всего класса капиталистов, а в первую очередь для
монополистических объединений. В результате усилилась концентрация капитала в
руках монополий. Одновременно государство принимает меры,
способствующие усилению господства монополий над массой мелких и
средних предприятий, и поощряет слияния монополистических
гигантов в национальном и интернациональном масштабе, укрепляя тем
самым позиции западногерманского финансового капитала в системе
мирового капитализма.
Государственно-монополистическое регулирование социальных
отношений в ФРГ имеет ряд специфических особенностей. Военно-
политическое, хозяйственное и идеологическое банкротство
германского империализма во второй мировой войне и возникновение ГДР —
первого в немецкой истории свободного и демократического
государства, прочно вставшего на путь социализма, ограничили возможности
прямого полицейско-административного насилия над трудящимися.
Поэтому государство проводит активную политику социального
маневрирования при помощи изощренной социальной демагогии,
отдельных материальных и социальных уступок, воздействия на
условия найма в законодательном порядке, регулирования предложения
рабочей силы за счет притока разоряющихся крестьян,
ремесленников и массовой вербовки иностранной рабочей силы. Главные цели
68

этой политики — создать максимально благоприятные условия для
монополистической эксплуатации трудящихся и одновременно не
допустить возможности социального взрыва.
У государства и монополий ФРГ имеется довольно значительный
простор для социальных маневров. После окончания войны зарплата
западногерманского рабочего была одной из самых низких в
развитых капиталистических странах. В конце 1948 г. она составляла лишь
70% чрезвычайно низкого уровня 1938 г. В конце 1956 г. средняя
почасовая заработная плата рабочих ФРГ была меньше, чем в Англии,
Бельгии, во Франции, в Швейцарии, а производительность труда
была выше, чем в этих странах. Послевоенные годы —период
бурного роста производительности труда во всех отраслях экономики
ФРГ. В этих условиях монополии могли идти на отдельные
материальные уступки, допуская рост реальной заработной платы и
пытаясь идеологически и организационно ослабить рабочий класс.
Одновременно с ростом жизненного уровня населения ФРГ
реакционным кругам удалось запретить Коммунистическую партию
Германии и ряд левых демократических организаций, сохранить влияние
буржуазных партий над значительной частью населения.
Активизация демократических сил ФРГ в начале 1960-х годов
привела к улучшению внутриполитической обстановки и решению
ряда важных внешнеполитических проблем страны. Потерпел
поражение на выборах блок правых партий ХДС/ХСС, выступавших с
позиций ущемления демократических прав трудящихся внутри ФРГ
и проведения реваншистского и милитаристского курса в
отношениях со странами социалистического содружества. После прихода к
власти коалиционного правительства социал-демократической и
Свободной демократической партий активизировали свою деятельность
различные левые организации, все большее влияние приобретает
Германская коммунистическая партия. Правительство ФРГ
предприняло ряд шагов по нормализации отношений с СССР, Польшей, ГДР,
ЧССР, урегулированию западноберлинской проблемы, развитию
взаимовыгодных экономических отношений со странами —
участницами СЭВ.
После завершения восстановления и реконструкции народного
хозяйства Западной Германии и насыщения внутреннего рынка все
большее значение приобретает государственно-монополистическое
стимулирование внешнеэкономической экспансии. С середины 1950-х
годов государство оказывает значительную финансовую поддержку
частным монополиям в виде налоговых льгот, экспортных кредитов,
гарантий и поручительств, предоставляет «помощь» развивающимся
странам, гарантируя вывозимые капиталы. С момента вступления в
силу Римского договора о создании ЕЭС
государственно-монополистическое регулирование внешнеэкономической экспансии вступило в
новый этап. Теперь уже имеют место не отдельные мероприятия по
поддержке монополий на внешних рынках готовых изделий, сырья
и капиталов, а глобальная политика, направленная на укрепление
национальной конкурентоспособности монополий ФРГ, утверждение
западногерманского финансового капитала в качестве ведущей силы
69

в Западной Европе, на усиленное проникновение в Африку,
Латинскую Америку и Азию.
Государственное регулирование научно-технического прогресса и
структурная политика занимают важное место в системе
государственно-монополистического капитализма ФРГ с конца 1960-х годов.
Западная Германия оказалась перед лицом определенного
отставания от США и некоторых других стран в области электронной
обработки информации, ядерных и космических исследований, освоения
морского дна и авиационной промышленности. В связи с развитием
нефтехимии, повышением роли редких металлов, изменениями в
топливно-энергетическом балансе перед страной встали задачи
осуществления значительных сдвигов в структуре экономики.
Правительство совместно с союзами предпринимателей разрабатывает
отдельные отраслевые и региональные программы. Структурные задачи
входят составным элементом в среднесрочные и долгосрочные
общеэкономические программы. Государство расходует все больше
средств и принимает все более активное участие в организации
научно-исследовательских работ и внедрении их результатов в
производство.
Важнейшими средствами государственно-монополистического
регулирования экономики ФРГ являются: политика на рынке ссудного
капитала, прямое государственное бюджетное финансирование,
налоговая политика, политика ускоренного амортизационного
списания основного капитала, система государственных заказов, политика
развития государственного сектора в экономике.
Начиная с 1949 г. боннское правительство постоянно и активно
регулирует кредитные отношения при помощи дисконтной политики;
варьированием требований на обеспеченность кредитов при учете и
переучете векселей в банках; абсолютным и относительным
кредитным контингентированием, а также при помощи изменения размеров
минимальных резервов и политики открытого рынка (операции
Федерального банка на рынке ценных бумаг). Такое регулирование
характерно для всех империалистических стран в эпоху, общего
кризиса капитализма. В ФРГ оно не играет такой роли, как в
Японии, во Франции, в Бельгии, Италии, Швейцарии или довоенной
Германии, так как роль кредита в финансировании
капиталовложений в ФРГ несравненно меньше, чем в этих странах.
Рынок ссудного капитала в Западной Германии за истекшую
четверть века потерял свое прежнее значение. Если в 1926—1929 гг.
за счет кредитов и эмиссии ценных бумаг финансировалось 61,5%
инвестиций, а в 1934—1938 гг.— 56,5%, то за последние годы в среднем
финансируется лишь около Vs всех капиталовложений. Косвенные
средства регулирования рынка, ссудных капиталов оказываются все
менее эффективными, поэтому на первый план выдвинулись
самофинансирование, прямое государственное финансирование за счет
бюджетных средств и принудительное перераспределение средств через
кредитную систему.
Принудительное перераспределение средств через кредитную
систему, предпринятое правительством ФРГ для финансирования капи-
70

таловложений, является относительно новой формой государственно-
монополистического регулирования процесса воспроизводства. Ни в
довоенной Германии, ни в других развитых капиталистических
странах в послевоенные годы перераспределения средств в таких формах
и масштабах не было. Один из видных теоретиков неолиберализма,
В. Рёпке, писал: «Поскольку хозяйство не имело в распоряжении
свободного рынка капитала, то федеральному правительству для
поддержки финансирования капиталовложений оставался только
государственный кредит и кредит, полученный с помощью государства,
то есть принудительное фискальное образование капитала» 1.
Вслед за проведением денежной реформы, в августе 1949 г., в
Западной Германии был образован специальный фонд немедленной
помощи, средства которого формировались из отчислений в размере
2—3% оценочной стоимости имущества всех владельцев
собственности. На счета фонда до 31 августа 1952 г. поступило 6763 млн.
марок2. Позднее взамен «фонда немедленной помощи», в соответствии
с «Законом о выравнивании бремени последствий второй мировой
войны»3, был создан «фонд выравнивания бремени». Круг
плательщиков в фонд был значительно расширен за счет владельцев
банковских счетов и земельных собственников, а отчисления в фонд
определены в размере 50% стоимости имущества. Эта сумма должна
быть внесена в фонд в течение 30 лет (до 31 марта 1979 г.) равными
частями. Плательщики получают государственные облигации с
гарантированным процентом. Для сбора средств в фонды и
распоряжения ими существует специальный финансовый институт — «Банк
выравнивания бремени» — один из крупнейших в ФРГ. За 25 лет
своего существования он перераспределил более 100 млрд. марок.
Вначале средства фонда формировались почти исключительно
за счет отчислений от имущества и прибылей по ипотекам и
кредитам. В начале 1960-х годов все большую роль в формировании фонда
играют субсидии из федерального и местных бюджетов, то есть
средства налогоплательщиков. Сбор средств проходил под
демагогическим лозунгом «помощи населению, пострадавшему от войны».
В действительности огромные суммы, накопленные в фондах, были
использованы целиком в интересах монополистического капитала.
Более 42% расходов из «фонда немедленной помощи» и «фонда
выравнивания бремени» было направлено на финансирование
капиталовложений (главным образом в промышленность, жилищное
строительство и сельское хозяйство), 22%— на возмещение
имущественных потерь, около 6%—на возмещение денежных потерь
собственников средств производства и капитала 4.
В целях ускорения накопления в отраслях тяжелой
промышленности был издан «Закон об инвестиционной помощи»5 и за счет
1 «Deutschlands Jahrbuch». Essen, 1953, S. 154.
* «Deutschland heute». Wiesbaden, 1959, S. 463.
* «Bundesgesetzblatt», 1952, N 1, S. 446.
* «Deutschland heute», S. 464.
«Bundesgesetzblatt», 1952, N 1, S. 7.
71

единовременных взносов предприятий, главным образом отраслей
II подразделения, создан инвестиционный фонд в 1 млрд. марок.
97,8% всех плательщиков в фонд имели годовой доход ниже 50 тыс.
марок. Они внесли 46,4% всей суммы фонда. Собранные средства
были использованы для предоставления долгосрочных
инвестиционных кредитов 187 крупнейшим предприятиям угольной,
металлургической, энергетической, газовой, вагоностроительной
промышленности и водоснабжения.
Итак, благодаря государственному принудительному
перераспределению через кредитную систему происходит гигантский перелив
капитала из легкой промышленности в тяжелую, перераспределение
массы прибыли, получаемой мелкой и средней западногерманской
буржуазией, в пользу монополий, мобилизация части необходимого
продукта трудящихся через бюджетные субсидии в фонды для
финансирования монополистического производственного накопления.
Более четверти всех валовых инвестиций в ФРГ обеспечивается
за счет прямого государственного финансирования. Оно
осуществляется в виде кредитов, субсидий, поручительств, а также
самофинансирования государственных предприятий.
Почти половина бюджетных средств, ассигнуемых государством
на прямую помощь частным монополиям, расходуется в виде
кредитов. Значительная часть кредитов предоставляется в рамках
различных правительственных программ: возмещения убытков от
демонтажа, поддержки угледобывающей промышленности, восстановления
торгового флота, модернизации сельского хозяйства, поощрения
научных исследований и т. д.
Одной из первых государственно-монополистических акций
правительства ФРГ было предоставление монополиям специальных
кредитов в 1,7 млрд. марок для восстановления 413 предприятий,
подвергшихся демонтажу со стороны оккупационных властей. Эта
сумма значительно превысила ущерб, причиненный этим
предприятиям демонтажем. В результате после использования кредитов
производственные мощности заводов Флика, Тиссена и «ИГ Фарбен»,
затронутых демонтажем, оказались выше, чем накануне демонтажа.
Государственные кредиты часто предоставляются крупным
компаниям, когда им угрожает банкротство. Так было, например, с
концерном Боргварда, который был спасен от краха федеральным и
земельными кредитами. Проведенные впоследствии модернизация и
обновление капитала на заводах Боргварда на 2/з финансировались
за счет государственных кредитов.
В связи с растущей милитаризацией экономики усиливается
государственное кредитование военного производства. Заказ на
вооружение, военное снаряжение или обмундирование, выдаваемый
министерством обороны частной монополии, как правило, сопровождается
государственным кредитом. Министерство финансов в некоторых
случаях практикует предварительную полную или частичную оплату
военного заказа еще до его исполнения,— это фактически
дополнительные беспроцентные кредиты военным монополиям.
Военно-промышленные концерны получают также кредиты и субсидии на на-
72

учные изыскания. Часть этих средств выделяется из фондов научно-
исследовательских работ, имеющихся у федерального и земельных
правительств, а часть предоставляется министерством обороны из
собственного фонда финансирования научно-технических исследова-
ний.
Не менее 120 млрд. марок составили за последние 25 лет (1949—
1973 гг.) государственные кредиты на жилищное строительство. При
помощи этих кредитов государство стремилось смягчить жилищный
кризис, решить региональные проблемы обеспечения рабочей силой
и создать дополнительный спрос на строительные машины,
материалы и услуги.
Около 25 млрд. марок было израсходовано государством на
модернизацию сельского хозяйства.
Государственное кредитование частного хозяйства
осуществляется через государственные банки со специальными функциями —
Банк восстановления, Промышленный банк, Немецкий
сельскохозяйственный рентный банк и др. Кроме них существенную роль в
кредитовании играют сберегательные кассы, во главе которых стоит
могущественный Финансовый институт объединенных жироцентра-
лей, а также контролируемые государством фонды социального
страхования и страхования по безработице. В отличие от других стран,
в ФРГ средства фондов страхования разрешается использовать не
только для краткосрочного, но и для долгосрочного кредитования.
Значительные средства расходуются государством на
кредитование экспорта. Формально при кредитовании экспортной сделки заем
импортеру предоставляет фирма-поставщик. В действительности
лишь немногим наиболее могущественным концернам под силу
предоставление кредитов за счет своих собственных средств. Но и они
стремятся избежать фирменных кредитов, так как это связано с
отвлечением от производства и «замораживанием» значительных
оборотных средств. Фирменный кредит практически всегда дополняется
банковским. Частные банки учитывают фирменные обязательства, а
затем переучитывают их в государственных финансовых
учреждениях. Государственные банки принимают обязательства, связанные с
финансированием экспорта на льготных условиях —на длительный
срок и под более низкий процент более охотно, чем обязательства,
связанные с хозяйственной деятельностью внутри страны.
Государственные финансовые учреждения не ограничиваются функциями
переучета, а все больше занимаются первичным учетом обязательств,
связанных с экспортными поставками, оказывая тем самым все
большую поддержку западногерманским экспортерам.
Для кредитования экспорта существует специальный
государственно-частный банк «Акционерное общество экспортного кредита»
(АКА). АКА —один из крупнейших банков со специальными
функциями. Он держит в своих руках почти все среднесрочное, часть
краткосрочного и долгосрочного кредитования экспорта.
Деятельность АКА, как и всей государственно-монополистической системы
стимулирования западногерманского экспорта, идет на пользу
крупным концернам-экспортерам. Относительно мелкие фирмы-экспор-
73

теры с ежегодным оборотом менее 5 млн. марок получают около
1 % общей суммы экспортных кредитов АКА.
Одной из форм прямой финансовой поддержки монополий
являются государственные поручительства. Выдавая поручительство,
государство берет на себя ответственность за деятельность частной
компании и в случае невыполнения фирмой своих обязательств
выплачивает убытки из бюджета, то есть фактически перекладывает
риск, связанный с деятельностью монополий, на плечи
налогоплательщиков. Государство, таким образом, обеспечивает фирме,
которой выдано поручительство на определенную сумму,
дополнительные возможности привлечения средств с рынка ссудных капиталов
и страхует от риска банки, выдавшие кредиты.
Около 90% всех поручительств приходится на внешнюю
торговлю и вывоз капитала. Гарантированием экспортных кредитов в ФРГ
занимаются государственные общества «Гермес» и «Дойче Тройханд-
гезельшафт». Ежегодный прямой ущерб от операций по
поручительству для государственного бюджета составляет свыше 200 млн.
марок.
Субсидии еще в большей степени, чем государственные кредиты
и поручительства, носят характер прямой финансовой помощи
крупнейшим монополиям, в первую очередь в горнодобывающей,
нефтяной, металлургической и судостроительной промышленности. В 1971 г.
правительство ФРГ выделило на субсидии частному хозяйству около
10 млрд. марок. Субсидии, как и кредиты, предоставляются в рамках
различных государственных программ. Так, по программе
восстановления торгового флота федеральное министерство финансов
безвозмездно передало частным монополиям 1,2 млрд. марок. Крупные
государственные дары ежегодно получают те отрасли
промышленности, где издержки производства выше мировых. В первую очередь
это нефтедобывающая промышленность. Добыча нефти в ФРГ
возросла с 2,7 млн. т в 1954 г. примерно до 7,5 млн. г.в настоящее
время. Это оказалось возможным только благодаря таможенным
барьерам, которыми была защищена западногерманская нефть от
иностранной конкуренции. После отмены таможенных пошлин в
рамках Европейского экономического сообщества правительство стало
выплачивать субсидии на каждую тонну добытой нефти и передало
нефтедобывающим монополиям более 2 млрд. марок.
Значительным объектом государственных расходов, в первую
очередь субсидий, является сельское хозяйство. Правительство
ежегодно тратит значительные средства на дотации, связанные с
хозяйственным строительством, приобретением машин, горючего,
минеральных удобрений, на премии за высокую урожайность и качество
продукции «экономически здоровым и перспективным хозяйствам».
Почти 1 млрд. марок ежегодно расходуется на так называемое
устранение чересполосицы и сведение участков крупных собственников
в единые массивы, на финансовую поддержку при «обзаведении» и
покупке новых участков «заслуживающим помощи» хозяйствам.
Расходы бюджетных средств на осуществление
правительственной сельскохозяйственной программы служат следующим целям:
74

путем создания крупных капиталистических хозяйств увеличить
производство и повысить эффективность сельского хозяйства,
стабилизировать импорт аграрных товаров;
содействовать насаждению крупных хозяйств и интенсификации
производства в деревне, что создает дополнительный емкий рынок
для ряда отраслей промышленности;
используя разорение малоземельных крестьян, увеличить
предложение рабочей силы в других отраслях экономики и повлиять на
условия борьбы трудящихся;
организацией крупных капиталистических хозяйств обеспечить
господствующему классу надежную социальную опору в деревне.
С момента возникновения западногерманского государства и до
настоящего времени налоговая политика правительства постоянно
направлена на то, чтобы максимально освободить монополии от
налогов и направить основную часть их прибылей на финансирование
расширенного воспроизводства. В стране неоднократно проводились
налоговые реформы, принимались различные постановления о
введении налоговых льгот, изменениях в практике начисления налогов.
Наибольшие выгоды финансовому капиталу принесли так
называемая «малая налоговая реформа» 1953 г., «большая налоговая
реформа» 1954 г., введение системы особых и дегрессивных
амортизационных списаний основного капитала, изменение ставок
подоходного налога в 1958 г. и замена налога с оборота налогом на
«добавленную стоимость». Наряду с общими налоговыми ставками в
западногерманском фискальном законодательстве существует масса
оговорок и скидок на инвестиции, экспорт, в случае слияния компаний,
налоговые льготы в связи с расходами на научно-исследовательские
работы и т. п. Общая сумма, которую буржуазия недоплатила в
федеральный, земельные и местные бюджеты ФРГ за 1953—1971 гг. в
результате налоговых реформ и различных налоговых льгот,
составляет не менее 200—250 млрд. марок.
Государственные органы при проведении налоговой политики
стремятся не просто уменьшить налогообложение прибылей, а
превратить налоговую систему в эффективный механизм регулирования
накопления и концентрации капитала. Одним из мощных рычагов
государственно-монополистического регулирования накопления и
концентрации является санкционируемое правительством ускоренное
амортизационное списание основного капитала. Смысл ускоренной
амортизации состоит в том, что государство позволяет ежегодно
отчислять в амортизационный фонд часть первоначальной стоимости
основных фондов в размерах, превышающих степень их
действительного износа. Амортизационные списания освобождаются от налогов
и могут быть использованы только для инвестиций. Ускоренная
амортизация как форма капитализации прибылей, полученных в
результате эксплуатации трудящихся, оказывается для
монополистического капитала более удобной, быстрой и дешевой, так как она
не опосредствована ни привлечением средств с рынка ссудных
капиталов, ни выплатой дивидендов акционерам, ни, самое главное,
уплатой налогов в государственный и местные бюджеты. Значительная
75

часть прибыли при этом вообще не выступает на поверхности в виде
прибыли; она предстает перед нами в виде составной части издержек
производства. Ученые Г. Голл и О. Крач из ГДР, тщательно
изучившие систему ускоренного амортизационного списания капитала в
Западной Германии, пришли к выводу, что от 50 до 70%
амортизационных отчислений ведущих промышленных монополий ФРГ в
послевоенные годы составляют скрытые прибыли.
В целом за послевоенные годы за счет амортизационных фондов
финансировалось около 2/з валовых инвестиций, однако были
периоды, когда у некоторых концернов и даже отраслей
промышленности доля амортизационного фонда в валовых капиталовложениях
превышала 80%. Правительство не раз меняло сроки, нормы и
методы амортизационных списаний: в условиях ухудшения
конъюнктуры (например, в 1967 г., 1971—1972 гг.) оно разрешало особые
списания, то есть отчисление в амортизационный ф°нД наряду с
обычными списаниями дополнительных сумм, определенных
законом, изменяло нормы дегрессивных списаний (порядок исчисления
сумм амортизации не от первоначальной, а от балансовой
стоимости), ввело предварительное списание для машин и оборудования,
находящихся в стадии проектирования и конструирования.
С 1948 по 1971 г. общая сумма амортизационных отчислений в
народном хозяйстве ФРГ составила более 600 млрд. марок. Если
исходить из того, что не менее 360 млрд. марок из них — это
скрытые прибыли, то государственный бюджет потерял в результате
освобождения этих прибылей от налогов более 240 млрд. марок. Доля
трудящихся в общей сумме налоговых поступлений за эти же годы
возросла с 57 до 75%. Итак, государство в целях стимулирования
накопления и концентрации капиталов у монополий освобождало
их от налоговых платежей, перекладывая основную часть тягот по
финансированию бюджета на трудящихся.
Государственно-монополистическое регулирование дополняет, таким образом,
капиталистическую эксплуатацию трудящихся в сфере производства и в
процессе реализации товаров и услуг системой общественной
эксплуатации.
Система государственных заказов в ФРГ, по существу, не
отличается от аналогичной практики в других развитых
капиталистических государствах. В арсенале государственно-монополистических
мер хозяйственного регулирования в ФРГ она играет относительно
меньшую роль, чем в США и Англии, так как в Западной Германии
доля военных расходов в национальном доходе и бюджете до сих
пор ниже, чем в этих странах. В 1970 г. из федерального бюджета
на закупку товаров и услуг было затрачено 13,6 млрд. марок и из
местных бюджетов 18,9 млрд. марок. До недавнего времени цены
по государственным заказам исчислялись по принципу: издержки
производства плюс согласованная прибыль. Монополии вздували
цены по государственным заказам путем искусственного завышения
издержек за счет ускоренных амортизационных списаний основного
капитала. Таким образом, согласованная прибыль оказывается
дополнительной надбавкой к огромной действительной прибыли, скры-
76

той в издержках производства. В настоящее время этот принцип
расчета цен действует лишь в тех случаях, когда государственный
заказ выполняет лишь одна фирма, не имеющая конкурентов, или
закупки производятся у традиционного поставщика. Во всех
остальных случаях цены заранее не определяются, объявляются торги, на
которых монополии, вступая между собой в сговор, могут резко
повысить цены.
Государственный сектор в экономике ФРГ представлен группой
промышленных предприятий, объединенных в государственные
концерны, и большим числом хозяйственных объектов в сфере
инфраструктуры. Государственные предприятия действуют в основном в
отраслях, производящих сырье и топливо. На них приходится 80%
вырабатываемой электроэнергии, 3А выплавляемого в стране
алюминия, 30% добычи каменного и почти 100% добычи бурого угля,
примерно половина производимой железной руды, цинка и свинца.
Государству принадлежат полностью или частично несколько крупных
комплексов в машиностроении, судостроении и автомобилестроении.
Крупнейший из них — концерн «Фольксвагенверке», занимающий
ведущее место в Западной Европе по производству легковых и
специальных автомобилей, микроавтобусов.
Государственные промышленные предприятия представляют
собой неотъемлемую составную часть монополистической экономики
ФРГ. Они обеспечивают частные монополии дешевым сырьем и
энергией, осуществляют капиталовложения в отрасли с высокой
капиталоемкостью и медленной оборачиваемостью средств. Поэтому
многие государственные предприятия нерентабельны и получают
дотации из государственного бюджета. Средняя фондоотдача у
государственных промышленных предприятий примерно в 3 раза ниже,
чем у частных.
В государственной собственности находятся также крупные
земельные массивы, леса, военные объекты и имущество, аэродромы,
порты, каналы, дороги. Поддержание и строительство этих объектов
требует ежегодно многомиллиардных затрат, а все выгоды от их
эксплуатации достаются частным монополиям.
В первые годы существования западногерманского государства
несколько переоснащенных за счет налогоплательщиков и ставших
высокоэффективными государственных предприятий было
приватизировано, то есть продано частным монополиям. Часть
государственного акционерного капитала в виде «народных акций» была
распространена среди имущих слоев населения. Несмотря на это, ни
абсолютного, ни относительного уменьшения размеров
государственной собственности не происходит, так как частные монополии не
покушаются на нерентабельные и малорентабельные и капиталоемкие
предприятия, а объем государственного строительства в связи с
развитием инфраструктуры, строительством военных объектов,
созданием новых научно-исследовательских и учебных центров
продолжает расти.
Государственно-монополистический капитализм в ФРГ по своим
конечным целям в послевоенные годы полностью служит интересам
77

немецкого монополистического капитала. Направления и средства
государственно-монополистического регулирования претерпели
существенные изменения. Это является отражением новых
социально-экономических и политических условий существования германского
империализма в послевоенные годы, нового уровня развития
производительных сил и окончательного соединения силы монополий и силы
государства в единый механизм.
Государственно-монополистическое регулирование процесса
воспроизводства, развивающееся и усиливающееся по мере роста
могущества монополий и обострения противоречий капитализма в период
его общего кризиса, само по себе становится явлением,
диалектически влияющим на причины своего возникновения,— оно всемерно
способствует ускорению накопления и концентрации капитала в руках
монополий, усилению господства финансовой олигархии и
дальнейшему обострению противоречий капитализма.
ГЛАВА 7
О СВОЕОБРАЗИИ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В ЯПОНИИ
Одной из главных особенностей
государственно-монополистического капитализма в Японии является тот факт, что высокая степень
государственно-монополистического регулирования экономики в этой
стране осуществляется при сравнительно низком удельном весе
государственной собственности в национальном имуществе. По данным
переписи национального имущества 1965 г., на государственный
сектор приходилось 14,4% стоимости всего основного капитала страны1.
Этот показатель включает стоимость всех государственных
активов — предприятий в сфере производства и услуг, ценных бумаг,
имущество государственного аппарата и вооруженных сил, стоимость
неразрабатываемых лесных массивов и недр, земельных участков
и т. д.
Ведущие позиции во всех отраслях экономики страны занимают
крупнейшие частные капиталистические компании, контролируемые
в свою очередь несколькими могущественными монополистическими
группировками.
В 1967 г. на 1117 компаний (из общего числа 804 тыс.) с
капиталом свыше 1 млрд. иен приходилось 61,1% капитала всех
акционерных компаний, а на 139 компаний с капиталом свыше 10 млрд.
иен — 36,5% капитала. В обрабатывающей промышленности в
633 компаниях, составляющих 0,2% общего числа, было сосредото-
1 «Кэйдзай ёран, 1968». Токио, 1968, стр. 66^-69.
78

чено 69% всего акционерного капитала, 38,4% капитала находилось
в руках 63 компаний, капитал которых превышал 10 млрд. иен'.
В 1968 г. на три крупнейшие компании соответствующих отраслей
приходилась следующая часть общей суммы продаж (в %): пищевая
промышленность — 78,4; текстильная — 52,5; бумажная —44,8;
нефтехимическая—49,8; черная металлургия — 60,7; цветная
металлургия-^,^ керамическая —76,1; машиностроительная — 70,22.
После волны слияний, прошедшей во второй половине 1960-х годов,
47 японских компаний вошли в число 200 крупнейших по размерам
капиталов компаний современного капиталистического мира (за
пределами США) 3.
.Несмотря на высокую степень централизации капитала, рост
монополий, в экономике отнюдь не устраняется конкуренция. Однако
сохранение конкуренции не только не ослабило необходимость
государственно-монополистического регулирования экономики, но во
многих отношениях усилило ее.
Послевоенное экономическое развитие выдвинуло ряд проблем,
среди которых необходимо прежде всего отметить проблему
«двойственной структуры». По данным переписи 1960 г., общее число
предприятий (без сельского хозяйства) равнялось 3562 тыс., из которых
3546 тыс., или 99,6%, относились к группе мелких и средних (с
числом занятых до 300). Число занятых на этих предприятиях
составляло 18 229 тыс. человек, или около 78% общего числа занятых4.
В 1972 г. на мелкие и средние предприятия приходилось 43% всей
продукции обрабатывающей промышленности.
Суть проблемы заключается не в самом факте множественности
мелких предприятий. Если принять уровень производительности
труда, достигнутый в 1967 г. предприятиями с числом занятых в тысячу
и более человек за 100, то для предприятий с числом занятых от 30
до 49 человек соответствующий показатель (вновь созданная
стоимость в расчете на одного занятого) был равен 48,8, с числом
занятых от 100 до 199—57,8 и от 200 до 299 человек — 67,55. При столь
большой разнице в производительности труда неизбежно массовое
и быстрое разорение мелких и средних предприятий. Между тем эти
предприятия (прежде всего их собственники, но также и
значительная часть рабочих и служащих, находящихся под влиянием
буржуазной идеологии) представляют собой в Японии социальную базу
правящей консервативной либерально-демократической партии. То
же самое относится и к сельскому хозяйству, где происходит процесс
быстрого разорения большей части из существующих в настоящее
время 5 млн. крестьянских парцелл, на которых занято свыше 7s
' «Ходзин кугё но дзиттай, 1967» («Современное положение
предприятии»). Токио, 1970, стр. 36-51.
2 «Кэйдзай токэй гэппо», 1969, № 6, стр 3.
* «Fortune», 1970, р. 143—146.
См. «Воспроизводство общественного продукта в Японии». М..
«Наука», 1970.
См. В. Б. Рамзес. Мелкие и средние предприятия в послевоенной
Японии. М., «Наука», 1965, стр. 31.
79

всего самодеятельного населения. Активно влиять на социальные
процессы, происходящие в сфере мелкого и среднего производства в
городе и деревне, держать под известным контролем процесс
разорения и ликвидации мелких предприятий — такова одна из важнейших
задач государственно-монополистического регулирования.
Вторая, не менее важная проблема
государственно-монополистического регулирования лежит в области внешнеэкономических
связей. Несмотря на быстрые темпы экономического роста и
научно-технического прогресса, японская экономика в целом еще далеко не
достигла уровня производительности труда США и стран Западной
Европы. Об этом с большой наглядностью свидетельствует тот факт,
что в Японии национальный доход на душу населения в 1972 г. был
в полтора раза ниже, чем в ФРГ и втрое ниже, чем в США. В таких
условиях, причем при отсутствии традиционных, договорным образом
закрепленных сфер влияния, высокая конкурентоспособность на
внешних рынках могла достигаться лишь на основе сравнительно
низкой заработной платы и при помощи государственного
протекционизма.
Наконец, третья проблема — проблема инвестиций — тесно
переплетается со второй, но далеко выходит за ее рамки. В условиях
современной научно-технической революции в Японии, как и в других
странах, развитие инфраструктуры немыслимо без широкого и
возрастающего участия государства в инвестициях. К этому следует
добавить одну из важнейших особенностей послевоенной Японии —
сочетание таких факторов, как сравнительно небольшой возраст
послевоенных компаний и их быстрый рост. Это привело к необычайно
большой зависимости монополий от заемного капитала и
незначительной роли самофинансирования в обеспечении инвестиций \
Поэтому мобилизация кредитных ресурсов для финансирования
капиталовложений монополий в Японии традиционно является одной из
главных функций государственно-монополистического
регулирования.
В единой системе с монополиями действуют государственный
аппарат и полугосударственные органы. Общая численность служащих
и рабочих, занятых в государственном аппарате
(общегосударственном и местном) и на различного рода государственных
предприятиях, составляет около 12% общего числа лиц наемного труда.
С развитием государственно-монополистического регулирования
экономики в наибольшей степени выросли аппарат и расходы по линии
управлений при премьер-министре, среди которых крупное место
занимают созданные после войны Управление по экономическому
планированию и Управление по вопросам науки и технологии, а также
затраты управлений, существующих при министерствах внешней
торговли и промышленности, строительства, управлений местными
1 По данным за 1972 г., в общем объеме капиталов всех
предпринимательских компаний на долю заемного капитала приходилось (в %): в
Японии — 79,4; в США — 46,8; в Англии—46,9; в Западной Германии — 66,8
(«Кокусай хикаку токэй», 1964, стр. 111—112).
80

административными органами и социального обеспечения,
образования.
Особо необходимо остановиться на управлении так называемыми
специальными счетами, занимающими весьма крупное место в
системе государственно-монополистического регулирования.
Специальные счета исторически сложились в Японии как придаток к
основному счету государственного бюджета. В настоящее время функция
основного счета — финансирование государственного аппарата,
включая вооруженные силы; функция специальных счетов — финансовые
операции государственных предприятий, выступающих, главным
образом, в форме государственных корпораций. Последние
представляют собой чрезвычайно важное звено системы
государственно-монополистического регулирования. Формально эти корпорации («кокигё
кайся») представляют собой самостоятельные юридические лица
(этим они отличаются от государственных предприятий,
управляемых министерствами), но фактически — это экономические
организации коммерческого типа, создаваемые правительством и
функционирующие под его контролем. В 1972 г. насчитывалось 102 такие
корпорации общего, специального и местного значения.
В целом эти корпорации можно разделить на следующие четыре
группы: первая группа — корпорации, занимающиеся долгосрочным
финансированием. Среди них — Банк развития,
Экспортно-импортный банк, играющие весьма важную роль в развитии некоторых
отраслей промышленности (особенно экспортных), и менее
значительные — Корпорация по рационализации угледобывающей
промышленности и др. Ко второй группе относятся корпорации,
предназначенные для финансовой поддержки малопроизводительных или
неприбыльных секторов экономики — сельского и лесного хозяйства,
рыболовства, мелких предприятий. Сюда относятся Корпорация по
финансированию мелкого предпринимательства, Народный банк,
Центральный кооперативный банк, Корпорация по кредитованию
жилищного строительства и др. К третьей группе относятся
государственные предприятия транспорта и связи. Кроме Корпорации
железных дорог и Корпорации телеграфа и телефона сюда входят ряд
корпораций автострад, скоростных дорог, водного транспорта. Три
вышеупомянутые группы охватывают корпорации общеяпонского
масштаба. К четвертой относятся многочисленные корпорации,
аналогичные по типу, но действующие в масштабе отдельных
префектур или районов, например Корпорация по финансированию
развития района Хоккайдо — Тохоку.
Существенное место в системе
государственно-монополистического капитализма занимают организации предпринимателей. Среди
последних важнейшее место принадлежит Федерации экономических
организаций («Кэйдзай дантай рэнгокай», сокращенно «Кэйданрэн»),
Всеяпонской ассоциации предпринимателей («Никкэйрэн»),
экономическому товариществу («Кэйдзай доюкай»), Японской торговой
палате, а также всеяпонским объединениям мелких и средних
предпринимателей. Между всеми этими организациями существует
«разделение труда». Так, например, «Кэйданрэн» занята по преимуществу
Заказ 4142
81

вопросами общей экономической политики правительства (включая
вопросы экономического программирования, милитаризации и т. д.);
«Никкэйрэн» и «Доюкай» разрабатывают по преимуществу
социальные и социально-политические вопросы, такие, как «сотрудничество
труда и капитала», реакция на действия профсоюзов, вопросы
занятости, взаимоотношения между крупными и мелкими предприятиями
и т. д. Но главное место среди этих организаций, бесспорно,
принадлежит «Кэйданрэн», представляющей собой «мозговой трест»
японского финансового капитала, где вырабатываются требования
монополий по всем вопросам экономики и политики. «Кэйданрэн»
принадлежит ведущая роль в осуществлении процесса сращивания
государственного аппарата и монополий, поскольку его представители
участвуют во всех основных правительственных комитетах.
Социально-экономическая сущность
государственно-монополистического регулирования раскрывается путем анализа не только его
структуры, но и механизма функционирования. Выше приводились
данные, характеризующие место государственной собственности и
государственных корпораций в экономике страны. К сказанному
необходимо добавить, что, по данным за 1972 г., доля прибылей всех
государственных предприятий составила всего 0,92% национального
дохода и 2,8% общей массы прибылей К Сравнение этой цифры с
приведенными выше данными о доле занятых в государственном
секторе в общем числе лиц наемного труда раскрывает социальное
содержание государственной собственности. Она охватывает по
преимуществу малоприбыльные, неприбыльные или убыточные виды
предприятий.
Одна из основных функций государственно-монополистического
регулирования заключается в перераспределении национального
дохода с целью форсирования инвестиций.
В 1960-е годы государственный аппарат Японии
перераспределил в среднем около 20% национального дохода страны —
приблизительно столько же, сколько в США, но существенно меньше, чем в
Англии, ФРГ, Франции и Италии.
Для Японии характерна чрезвычайно высокая норма накопления:
доля инвестиций в основной капитал по отношению к конечному
общественному продукту составляет здесь около 33%—намного
больше, чем в других развитых капиталистических странах. Средняя
норма накопления в Японии в 1951—1967 гг. равнялась 28,6%, а в
1964—1967 гг.— даже 34,4%. Столь высокая норма могла быть
достигнута только при высокой степени участия государства в
накоплении капитала. В 1960-е годы доля государственных инвестиций в
общем объеме накоплений находилась на уровне 30—33% против 15—
17% в довоенные годы и против 15—20% для США и большинства
стран Западной Европы2. Такое несоответствие — низкая доля
общего участия государства в расходовании национального дохода и
высокая доля в инвестициях — проистекает из того, что в Японии
1 «Кокумин сетоку токэй нэмпо», 1973, стр. 237.
2 «Кокусай хикаку токэй», 1974, стр. 32—34.
82

неинвестиционные расходы государства — на содержание
государственного аппарата, социальное страхование и т. д.— относительно
ниже, чем в других странах: в 1973 г. доля государственного
потребления в национальном доходе в Японии составила 8,8% против
21,5% в США, 18,6% в Англии, 18,3% в ФРГ, 12,3% во Франции и
14,7% в Италии !. Главная причина столь существенной разницы
состоит в сравнительно низком уровне военных расходов Японии — в
1960-х и начале 70-х годов эти расходы были на уровне 1%
национального дохода, тогда как в США они равнялись 7—8%, а в
главных западноевропейских странах — 3—6%. Это означало, что при
прочих равных условиях Япония обладала большими
инвестиционными возможностями.
В 1971 г. валовые капиталовложения в Японии составили
30,8 триллиона иен. Из этой суммы 10,6 триллиона приходилось на
амортизационные отчисления, 10,5 триллиона — на личные
сбережения населения, 4,5 триллиона — на нераспределенные прибыли
корпораций и 5,9 триллиона — на финансирование из государственного
бюджета2. 85% доходов государственного бюджета составляют
налоги, которые являются, таким образом, материальной основой всей
системы государственного финансирования. Важен не только общий
размер налоговых сборов, но и селективный характер налоговой
политики— сравнительно высокий удельный вес косвенных и прямых
налогов приходится на слои с низкими доходами. Тем самым
национальный доход перераспределяется в" пользу накопления и в ущерб
потреблению.
Другие части капиталонакопления также находятся под прямым
или косвенным воздействием государства. Во-первых,
амортизационные отчисления производятся в соответствии с государственными
правилами, которые носят дифференцированный характер для
разных видов основного капитала и рассчитаны на внедрение в
производство новой техники (особенно в экспортных отраслях). Во-вторых,
в статье «Личные сбережения населения» наряду с покупкой акций
и облигаций монополистических компаний весьма существенное
место занимают операции государственной почтово-сберегательной
сети — здесь ежегодный прирост депозитов во второй половине
1960-х годов составлял от 500 млрд. до 1 триллиона иен.
Несмотря на тесную связь между государственными финансами
и регулированием в области кредита, последнее, безусловно, имеет
самостоятельное значение. Для довоенных и военных лет
крупнейшим фактором указанной взаимосвязи были государственные займы
и государственный долг. Помня тяжелые последствия инфляционной
роли государственного долга и послевоенного финансового
банкротства государства, правящие круги (и еще в большей степени
оппозиция) сдержанно или отрицательно относились к выпуску
государственных займов: до 1965 г. государственный долг не возрастал и даже
после того, как правительство возобновило выпуск государственных
1 «Кокусай хикаку токэй», 1974, стр. 22—24.
2 «Кокумин сётоку токэй нэмпо», 1973, стр. 45.
83

займов, объем государственного долга не превышает 13%
национального дохода. Эта цифра незначительна по сравнению с
соответствующими показателями для США и стран Западной Европы.
Основная линия кредитной политики в послевоенные годы состоит не в
выпуске государственных займов, а в прямом участии государства
в коммерческих кредитных операциях и активном влиянии на размер
учетных ставок.
В кредитной системе Японии особая роль принадлежит
Японскому банку, который выступает не только в качестве центрального
эмиссионного банка, но и как основной рычаг государственной
политики расширения или сжатия кредита. Этой цели служат не только
собственные ресурсы банка, но и его неформальные связи с
монополиями, а также особая роль в качестве органа, обладающего правом
давать фактически обязательные для других банков директивы по
вопросам о размерах учетных ставок, а иногда и об объеме
кредитования.
Наряду с регулированием инвестиций и в тесной связи с
инвестиционной политикой в центре внимания
государственно-монополистического контроля находится также политика по регулированию
внешней торговли. В области экспорта эта политика очень тесно
переплетается с инвестиционной и кредитной, поскольку здесь на
первом месте стоят государственные мероприятия по финансовой
поддержке экспортных отраслей. Гораздо сложнее обстоит дело в
отношении импорта. До первой половины 1960-х годов Япония
принадлежала к числу стран высокоразвитого протекционизма, который
осуществлялся с помощью таможенных пошлин и количественных
ограничений. С укреплением внешнеэкономических позиций японских
монополий жесткий протекционизм стал противоречить дальнейшему
развитию экспансии, так как ответом на него были
протекционистские меры со стороны торговых партнеров Японии. В создавшейся
к этому времени обстановке Япония оказалась вынуждена перейти
к политике так называемой «открытой экономики». Параллельно с
вынужденной либерализацией японское государство усиливает
поддержку тех отраслей и предприятий, которым угрожает конкуренция
иностранных товаров и капиталов.
Сравнение довоенных и послевоенных экономических показателей
в их взаимосвязи с характером и направлениями государственного
регулирования не оставляет сомнений в том положительном влиянии
на экономический рост, который оказывают такие факторы, как
сосредоточение в руках и под контролем государства до 7з инвестиций;
их направление в сферу инфраструктуры, в область развития науки
и техники, экспортных отраслей; развитие экономического
программирования и прогнозирования. Без этих факторов невозможно
представить себе ни характерных для Японии 1960-х годов высоких
темпов экономического роста, ни их сравнительной устойчивости, ни
относительно низкого уровня безработицы.
Вместе с тем развитие государственно-монополистического
капитализма обостряет ряд прежних противоречий капиталистической
экономики и порождает новые. Несмотря на высокие темпы роста,
84

японская экономика испытала серьезные кризисные спады
производства в 1958, 1964—1965, 1970—1971 гг. Особенно глубоким
является кризис, начавшийся в конце 1973 г. В 1974 г. валовой
национальный продукт сократился почти на 4%, а промышленное
производство— почти на 2%. Меры государственного регулирования не
могли предотвратить громадного роста цен, резкого усиления
инфляции.
Будущее японской экономики связывается с развитием таких
новых отраслей, как атомная промышленность, электроника, ракетно-
космическая техника, промышленное использование лазеров,
освоение ресурсов Мирового океана и т. д. Особенность этих отраслей
заключается, во-первых, в их «наукоемкости», во-вторых, в их так
называемом «системном характере». Под этим термином в японской
литературе подразумевается необходимость постоянно возрастающей
согласованности программ экономического развития не только
внутри отраслей, но и в межотраслевом плане.
Такое направление экономического развития порождает ряд
острых социальных проблем, среди которых в настоящее время
приобрела исключительную остроту проблема больших городов и
загрязнения окружающей среды. Суть ее в том, что современное
экономическое развитие сопровождается такой территориальной
концентрацией промышленности и населения, которая приводит к ухудшению
условий жизни широких масс трудящегося населения, несмотря на
возрастание массы приобретаемых ими товаров и услуг.
Разрешение указанных выше проблем требует дальнейшего
резкого возрастания участия государства в экономической жизни. Уже
в 1960-х годах в ходе выполнения государственных экономических
программ выявилась резкая диспропорция между быстрым ростом
промышленности и торговли, с одной стороны, и сильным
отставанием развития инфраструктуры (несмотря на ее абсолютный рост) —
с другой. Но эта диспропорция не случайна, она не носит временного
характера, а вытекает из коренных противоречий
государственно-монополистического капитализма.
В настоящее время развитие производительных сил подошло к
такому пределу, когда требуется всеобъемлющий полный контроль
над инвестициями, что противоречит коренным принципам
капиталистического предпринимательства. Вместе с повышением удельного
веса Японии в мировой капиталистической экономике усиливается
ее внешнеэкономическая экспансия. В последние годы происходит
стремительный рост экспорта японского капитала и возникла
перспектива образования на территории стран Тихого и Индийского
океанов транснациональных компаний вертикального типа с
решающим участием японского капитала. Такая перспектива угрожает
резким обострением межимпериалистических противоречий и,
безусловно, порождает новую активизацию
государственно-монополистического регулирования. В социальной и политической жизни Японии
происходят изменения, угрожающие интересам трудящихся и
чреватые новым обострением классовой и политической борьбы. Во
внутриполитической жизни наблюдается усиление реакционных тенден-
85

ций — рост милитаризма, попытки реакционных кругов пересмотреть
конституцию 1946 г. с целью лишить трудящиеся классы тех прав
на защиту собственных интересов, которых они добились в
результате поражения японского империализма во второй мировой войне.
Диалектика исторического развития такова, что ускоряемое
государственно-монополистическим капитализмом экономическое
развитие порождает ряд новых проблем, решение которых возможно
только в борьбе против монополистического капитала, на основе
объединения всех антиимпериалистических сил.
ГЛАВА 8
СИСТЕМА
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В ИТАЛИИ
Италия относится к числу капиталистических стран с высоким
уровнем развития государственно-монополистического капитализма.
Основные формы его выступают здесь в наиболее развитом,
законченном виде. Подобное положение обусловлено как особыми
судьбами развития итальянского капитализма, так и современным
экономическим и социально-политическим положением Италии.
В силу глубоко своеобразных условий исторического и
хозяйственного развития Италии — позднего государственного объединения
и создания единого национального рынка, сохранения в стране,
особенно в ее южных районах, значительных пережитков феодальных
производственных отношений, бедности полезными ископаемыми и
капиталами и, наконец, узости внутреннего рынка — итальянская
экономика в течение длительного времени сильно отставала в своем
развитии от других крупных стран Западной Европы.
Индустриализация началась в Италии в период, когда мировой
капитализм уже вступил в стадию монополистического капитализма.
Это обстоятельство обусловило своеобразие итальянского
империализма и породило крайнюю остроту всех его противоречий. В связи
с относительной слабостью итальянских монополий
капиталистическое развитие в Италии опиралось на постоянную и активную
поддержку государства.
При помощи налогов, внутренних и внешних займов и других
мероприятий итальянское государство сосредоточивало в своих
руках значительную часть имеющихся в стране капиталов и
использовало их для прямого субсидирования крупных предприятий и
создания условий, благоприятствующих развитию крупной
промышленности (строительство железных дорог, проведение общественных работ,
предоставление государственных заказов и т. д.).
Под давлением монополий итальянское государство окружило
страну высокими таможенными барьерами, защищавшими итальян-
86

скую промышленность от иностранной конкуренции на внутреннем
рынке. В результате итальянские монополии были избавлены от
постоянных забот о максимальном снижении издержек производства
путем обновления и совершенствования производственного аппарата.
Как следствие, внутри итальянской промышленности множились
убыточные предприятия с устарелым и неэффективным
оборудованием, которые при ухудшении конъюнктуры оказывались на краю
банкротства и становились иждивенцами казначейства.
В связи с гипертрофическим разбуханием военной
промышленности Италии в предвоенные и военные годы одной из наиболее
сложных и острых проблем, вставших перед итальянской
экономикой после окончания второй мировой войны, была проблема
реконверсии промышленности, изменения ее отраслевой и региональной
структуры. Многие монополистические предприятия, процветавшие
во время войны благодаря огромным военным заказам
правительства, в послевоенный период оказались на краю банкротства.
Чтобы воспрепятствовать этому, итальянское правительство
развернуло широкую спасательную деятельность. Для ее проведения
был использован Институт реконструкции индустрии — ИРИ, а
также другие государственные кредитные институты. Но основная
масса санирующих операций послевоенного периода была
выполнена специально созданным (на основе закона от 8 сентября 1947 г.)
правительственным финансовым органом «Фондо пер иль финанцьа-
менто индустрие мекканике» (ФИМ). В результате в Италии
сложилось новое- государственное объединение, существующее сейчас под
названием ЭФИМ.
В 1952 г. было создано еще одно государственное объединение —
ЭНИ, действующее в нефтегазовой и химической промышленности,
которое сейчас относится (вместе с группой ИРИ) к крупнейшим
монополистическим объединениям мира.
В 1962 г. под давлением рабочего класса и демократической
общественности была национализирована электроэнергетическая
промышленность, являющаяся одной из наиболее развитых отраслей, и
образовано одно государственное объединение — ЭНЭЛ.
Национализация осуществлялась на условиях выкупа активов
электроэнергетической промышленности у капиталистов. Бывшие частные владельцы
получили крупные суммы, которые они смогли вложить в другие
отрасли экономики или вывезти за границу.
Государственно-монополистическое регулирование экономики
Италии осуществляется в трех основных формах: функционирование
государственного сектора в экономике, перераспределение
национального дохода через бюджет и программирование.
В послевоенный период значительно развился также бюджетный
механизм Италии. Достаточно сказать, что доля бюджетных
расходов итальянского правительства в национальном доходе страны
увеличилась с 7б в первые послевоенные годы до 2/s в начале 1970-х
годов. С государственным бюджетом тесно связана деятельность
большого числа государственных и полугосударственных кредитно-бан-
ковских и финансовых предприятий и учреждений. Государственные
87

финансы не только важная и неотъемлемая часть рыночного
механизма, но также решающее орудие перераспределения
национального дохода и регулирования экономической жизни страны.
Внутренняя логика развития современного итальянского
капитализма такова, что она неизбежно ведет к дальнейшему расширению
и усилению государственного вмешательства в хозяйственную жизнь
страны со всеми вытекающими из этого социальными и
политическими последствиями.
Это объективное требование функционирования современной
капиталистической экономики в Италии нашло свое выражение в том,
что в начале 1960-х годов сложилась и развилась новая форма
государственного вмешательства в экономику — общенациональное
программирование, которое сводит воедино и координирует все другие
формы и направления государственного вмешательства в
хозяйственную жизнь страны. Общенациональное программирование развилось
в Италии на богатом опыте реализации частичных, то есть
отраслевых и региональных, программ. Первый итальянский
общенациональный экономический план охватывал период 1955—1964 гг. Он носил
исключительно индикативный характер и не дал существенных
результатов в области занятости, сокращения разрыва между уровнями
экономического развития Севера и Юга и решения других
актуальных социально-экономических проблем. Это побудило правительство
пересмотреть некоторые основополагающие принципы итальянского
программирования. В разрабатываемых новых долгосрочных
программах ориентировочные направления и контрольные цифры
связаны с источниками финансирования и различными
государственными экономическими мероприятиями. Так появились «программа
Пьеррачини», «доклад Сарачено», «план Джолитти», каждый из
которых предусматривал расширение участия государства в экономике
Италии. И хотя эти планы не носили обязательного характера,
эффективность их заметно возросла.
Уяснение основных форм проявления
государственно-монополистического капитализма и закономерностей их развития — это ключ
к пониманию чрезвычайно сложных и противоречивых процессов,
развертывающихся в хозяйственной и социально-политической жизни
этой страны.
При всей жизненной необходимости
государственно-монополистических форм для развития современного итальянского капитализма
отношение монополистического капитала к отдельным его формам
характеризуется крайней сложностью. Финансовый капитал
приемлет и поощряет лишь такие формы государственного вмешательства
в экономическую жизнь, которые содействуют укреплению его
могущества и господства. При этом в различные периоды отношение
финансовых групп к той или иной форме вмешательства государства в
экономику может оказаться различным.
Тенденция развития государственного сектора в настоящее время
такова, что он растет более быстрыми темпами, чем экономика в
целом. Современное итальянское государство уже нельзя
рассматривать как просто политико-административную надстройку над эконо-
88

мическим базисом. Оно превратилось в важнейший составной
элемент экономической и социальной структуры страны.
По мере того как государственное хозяйство в Италии
становилось все более важным компонентом национальной экономики, в
нем все более отчетливо складывалась и проявлялась своя особая
внутренняя логика развития, которая обусловила возникновение в
ряде случаев тенденций, противоречащих интересам отдельных групп
монополистического капитала. Наиболее наглядным примером этого
могут служить государственные предприятия, в которых весьма
отчетливо проявляется стремление действовать самостоятельно и даже
противостоять отдельным группам частных компаний.
Прогрессивные итальянские экономисты Коэн и Тамбурно
следующим образом определили характер функционирования и
развития государственного хозяйства Италии: «Чем больше расширяется,
совершенствуется и координируется вмешательство государства в
хозяйственную жизнь, тем больше развивается государственный
экономический аппарат со всеми особыми интересами, тенденциями и
целями, которые не только не всегда совпадают с интересами
господствующих частных групп, но также отличаются и даже противостоят
им» '.
Указанные тенденции развития государственного сектора
экономики Италии существенным образом укрепляются в силу некоторых
политических факторов, влияющих на развитие
государственно-монополистического капитализма и связанных с глубокими
изменениями в исторически сложившемся блоке политических сил, стоящем у
власти в Италии, и в осуществляемых им методах господства.
Происшедшие в стране глубокие социально-экономические
сдвиги вызвали обострение противоречий не только между основными
антагонистическими классами — пролетариатом и буржуазией, но
также и внутри класса капиталистов, между его отдельными
отрядами. Эти противоречия выразились в расхождении интересов между
определенными капиталистическими кругами, требующими
проведения широких патерналистских маневров с целью смягчения
классовых противоречий, приспособления механизма господства
финансовой олигархии над экономикой и политикой страны к современным
условиям, с одной стороны, и консервативными кругами,
настаивающими на тактике фронтальных контратак на позиции рабочего
класса. В этих условиях господствующие политические круги
католического движения предприняли настойчивые попытки усилить ту
относительную самостоятельность, которой располагает политическая
власть в капиталистической системе, чтобы сглаживать опасно
развивающиеся в стране противоречия путем маневрирования и
посредничества в отношениях между различными группами класса
капиталистов и в отношениях между ними и трудовыми слоями населения.
Экономической основой осуществления этих широких посредниче-
1 «Tenderize del capitalismo italiano», vol. И. Istituto Gramsci, Roma,
!. P. 176.
89

ских маневров руководящих кругов Христианско-демократической
партии (ХДП) служит государственный сектор экономики Италии,
уже давно превратившийся в вотчину этой партии. Дальнейшее
расширение огосударствленной сферы итальянской экономики отвечает
интересам руководящих кругов католической партии, поскольку ведет
к укреплению их политического господства и позволяет осуществлять
маневрирование между различными социальными силами страны в
интересах сохранения и укрепления существующего строя.
Современная система государственно-монополистического
капитализма в Италии сложилась и существует в сложных условиях
классовой борьбы, когда коммунистическая партия и
демократические организации ведут за собой огромные массы трудящихся и в
состоянии оказывать определенное воздействие на государственный
аппарат. В этих условиях пролетарские партии (прежде всего ИКП)
и демократическая общественность ясно отдают себе отчет в том,
что с огосударствлением экономики капиталистические
производственные отношения не только не уничтожаются, но, наоборот,
доводятся до крайней, высшей точки, что развитие
государственно-монополистического капитализма не ведет непосредственно к изменению
социально-экономического строя. Тем не менее они поддерживают
усиление экономической роли государства в целях частичного
ослабления всевластия монополий, в целях скорейшего уничтожения
остатков феодализма и решения некоторых других
буржуазно-демократических задач.
Итальянская коммунистическая партия, оценивая значение
процесса расширения в Италии государственно-монополистического
капитализма (прежде всего в его наиболее существенных формах —
государственной собственности и планирования экономики),
отмечала: «Тенденция к дальнейшему расширению сферы государственной
собственности и к созданию единого аппарата по управлению
экономикой открывает новые пути для классовой борьбы в такой
стране, как наша, где рабочий класс через свои партии уже сейчас
удерживает прочные позиции и где сила его движения и напора
настолько велика, что она способна'вызвать дальнейшие сдвиги в
соотношении сил» К
Таким образом, основные социальные и политические силы,
признавая необходимость некоторых форм вмешательства государства
в экономическую жизнь, преследуют при этом свои собственные,
прямо противоположные цели. Это придает классовой борьбе
напряженный и крайне острый характер.
1 «Unita», 2. I. 1963.
90

ГЛАВА 9
ОСОБЕННОСТИ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ
ЭКОНОМИКИ ШВЕЦИИ
Экономические условия развития
государственно-монополистического капитализма в Швеции отличались рядом особенностей по
сравнению с другими капиталистическими странами Западной
Европы и Америки.
Во-первых, экономика Швеции в течение длительного периода
развивалась в условиях мирного времени. Поэтому здесь
государственно-монополистический капитализм никогда по-настоящему не
перерастал в военный государственно-монополистический капитализм.
Во-вторых, запоздалое развитие капитализма в Швеции по
сравнению с Великобританией, Нидерландами, Северной Италией,
Францией, прирейнскими и северо-западными районами Германии, а
также формирование хозяйственной структуры страны на рубеже XIX
и XX вв. в основном под влиянием спроса ведущих
капиталистических держав Западной Европы на сырье, полуфабрикаты и
продовольствие придали специфическую направленность государственному
регулированию экономики. Государственная экономическая
политика в Швеции в большей степени, чем в других развитых
капиталистических странах, была направлена на стимулирование развития
экспортных отраслей промышленности, сельского хозяйства и
судоходства, а также на поощрение внешнеторговой экспансии шведских
монополий.
В-третьих, после того как в шведской экономике под влиянием
изменения структуры спроса на мировом рынке и
научно-технического прогресса наряду с производством сырья и полуфабрикатов
сформировался мощный и узкоспециализированный сектор
экспортных отраслей обрабатывающей промышленности (авиа- и
автомобилестроение, производство подшипников, слаботочной аппаратуры,
судостроение, приборостроение и др.), одним из главных объектов
государственно-монополистического регулирования экономики страны
стали научные исследования, проектно-конструкторские работы и
внедрение результатов исследований в производство.
В-четвертых, ни в одной другой развитой капиталистической
стране, кроме Канады, Австралии и Италии, нет таких острых
региональных диспропорций, как в Швеции. Северная Швеция занимает
57% территории страны, по своей площади она больше ФРГ, а ее
население составляет лишь Ve его общей численности.
Промышленность в основном представлена добывающими отраслями. В
соответствии с этим в государственном регулировании экономики
Швеции существенное место занимают мероприятия по улучшению
региональной структуры хозяйства.
Важная политическая особенность шведской государственной
91

экономической политики состоит в том, что с 1932 г. она
осуществляется правительствами, возглавляемыми руководством
социал-демократической партии. Партия была основана в 1889 г. и с самого
начала своего существования находилась под сильным
идеологическим влиянием германских социал-демократов. После 1925 г.
руководство партии открыто провозгласило основой своей политики
«принцип национального взаимопонимания», то есть принцип
классового сотрудничества с буржуазией.
Основной формой собственности в стране является
частнокапиталистическая. На частные компании приходится около 90% занятых,
продукции обрабатывающей промышленности, оборота оптовой
торговли. В их руках находится все судоходство, значительная часть
добывающей промышленности и крупнейшие коммерческие банки.
По степени монополизации основных отраслей хозяйства Швеция
превосходит многие другие развитые капиталистические страны.
Ключевые позиции в экономике находятся в руках небольшой по
численности финансовой олигархии, представленной семьями Вал-
ленбергов, Юнсонов, Сёдербергов, Ветье, Бонньеров, Брустремов,
Якобсонов, Кемпе и др. Капиталы этих семейств рассредоточены в
добывающей и обрабатывающей промышленности, судоходстве и
туризме, торговле и лесном хозяйстве. Компании, находящиеся под
контролем представителей финансового капитала, создают
монополистические группы вокруг трех крупнейших частных коммерческих
банков страны, им принадлежит ведущая роль и во внешней
торговле и в заграничных инвестициях Швеции 1.
Многолетнее пребывание социал-демократов во главе
правительственных кабинетов не вызвало существенных изменений и в
социальном составе государственного аппарата, который, особенно в
высших звеньях бюрократии, по-прежнему укомплектован
представителями господствующих классов.
Вместе с тем правительства осуществили ряд экономических и
социальных реформ, направленных на смягчение противоречий и
решение некоторых внутренних проблем страны.
Разработана разветвленная система государственного
антициклического регулирования; раньше, чем во многих других развитых
капиталистических странах, стало применяться среднесрочное
программирование в масштабах всей страны; усилена прогрессия в
налогообложении доходов и особенно прибылей; улучшено
пенсионное обеспечение трудящихся. Широкое развитие приобрела
кооперация фермеров в сельском, лесном хозяйстве и рыболовстве;
достигнуты определенные успехи в развитии северных районов страны.
Шведская социал-демократия всячески преувеличивает значение
этих мероприятий. Уже в течение многих лет она ведет широкую
пропагандистскую кампанию, пытаясь представить существующий в
1 Более подробно о степени концентрации и централизации капитала
и господстве монополий в экономике Швеции см.: И. Н. Герчикова.
Экономика Швеции. М., Изд-во ИМО, 1963; /О. И. Юданов. Капиталы под
псевдонимом. М., изд-во «Международные отношения», 1967; «Малые страны
Западной Европы» Мм «Мысль», 1972.
92

Швеции общественный строй особой разновидностью социализма —
«скандинавским социализмом», а государственную экономическую
политику — социально ориентированной в интересах трудящихся.
Исследование основных направлений деятельности государства в
области экономики, хозяйственных взаимоотношений с частным
сектором, сущности общегосударственного среднесрочного
программирования убедительно подтверждает, что «даже в тех случаях, когда
реформистские партии приходят к власти, они ограничиваются
частичными реформами, не затрагивающими господства
монополистической буржуазии» 1.
Весьма важную роль в соединении силы монополий с силой
государства в Швеции, как и в других развитых капиталистических
странах, играют союзы предпринимателей. Все шведские частные и
государственные компании состоят в отраслевых и региональных
союзах, которые объединены в головные союзы; в промышленности —
это Шведский промышленный союз, во внешней торговле —
Шведский союз экспортеров и т. п. Союзы зачастую выполняют роль
всеобщих отраслевых картельных объединений, координируют свою
деятельность с зарубежными партнерами, но главная их функция —
служить механизмом формулирования и осуществления
коллективных интересов монополий на разных уровнях (региональном,
отраслевом, секторальном, национальном). Шведские союзы
предпринимателей оказывают влияние на правительство путем обработки
общественного мнения через каналы информации, через политические
партии, различные общественные организации, сотрудничающие с
местными и центральными государственными органами, и, наконец,
прямо— направляя предложения и рекомендации в государственные
хозяйственные органы. Целью деятельности союзов
предпринимателей в этой сфере является использование государственного
хозяйственного регулирования для смягчения противоречий капитализма,
решения его проблем в рамках существующего общественного строя.
Государственный сектор в экономике Швеции играет меньшую
роль, чем в некоторых других развитых капиталистических странах.
В Швеции никогда не проводилось единовременной национализации
той или иной отрасли. Все объекты государственной собственности
созданы либо за счет бюджетных средств, либо были санированы и
перешли в собственность государства в период кризиса 1929—1933 гг.,
либо были по частям выкуплены у частного капитала. Значительная
часть государственной собственности представляет собой участия в
акционерном капитале смешанных частногосударственных компаний.
Основная часть государственной собственности — это объекты
инфраструктуры: порты, аэродромы, каналы, средства связи, системы
водо-, газо- и энергоснабжения, административные здания, учебные
заведения и научно-исследовательские центры. В руках государства
находятся практически вся железнодорожная и автодорожная сеть,
электростанции, на долю которых приходится почти половина
вырабатываемой в стране электроэнергии. Государственные капиталовло-
«Программа Коммунистической партии Советского Союза», стр. 55.
93

жения в инфраструктуру растут из года в год, особенно в северных
районах страны. Строительство и содержание этих объектов
нерентабельно с точки зрения частного капитала. Поэтому экономическая
политика шведского государства в сфере инфраструктуры оказывает
существенную помощь частному капиталу, объективно повышает
эффективность частных инвестиций. Государство берет на себя
выполнение наиболее капиталоемких проектов по строительству дорог,
мостов, электростанций, линий связи, создание индустриальных
парков в Северной Швеции, оставляя строительство более рентабельных
предприятий обрабатывающей промышленности и сферы услуг
частному капиталу.
На государственных промышленных предприятиях, в лесном
хозяйстве и сфере услуг занято около 14% всех рабочих и служащих,
они создают немногим более 15% валового национального продукта
страны. Большинство государственных промышленных предприятий
сосредоточены в отраслях, производящих сырье и полуфабрикаты.
Крупнейшими государственными объектами являются:
компания по добыче и реализации железной руды «Луоссаваара
Кирунаваара» (Северная Швеция). Вместе с другими
государственными железными рудниками компания добывает свыше 90%
железных руд в стране;
государственные металлургические заводы, крупнейший из них
«Норрботтенс ернверк» в Северной Швеции;
предприятия в области лесопильной и целлюлозно-бумажной
промышленности «Статенс скугеиндустрир» в Средней и Северной
Швеции.
В обрабатывающей промышленности доля государственного
сектора совсем незначительна. Лишь 4% занятых в этой группе отраслей
работают на государственных предприятиях.
Распределение объектов государственной собственности по
отраслям экономики и районам страны свидетельствует о том, что
государственный сектор не только избавляет частных предпринимателей
от нерентабельных вложений в инфраструктуру, но и используется
как инструмент развития отраслей с медленной оборачиваемостью
капиталов и относительно слаборазвитых районов страны.
Важнейшим направлением государственно-монополистического
воздействия на экономику является государственное регулирование
воспроизводства частного капитала. Оно осуществляется с помощью
средств денежной политики (изменение учетной ставки и величины
минимальных резервов, политика открытого рынка) и бюджетной
политики (регулирование государственных доходов, главным образом
налогов, и расходов — кредитов, субсидий, поручительств, оплаты
государственных заказов).
Главную роль в государственном регулировании воспроизводства
играют средства бюджетной политики, в частности налоговая
политика. На изменение темпов роста отдельных отраслей существенно
повлияло введение в 1969 г. налога на добавленную стоимость,
который взимается с суммы заработной платы и прибыли. С введением
налога значительно возросли затраты на вещественные носители ос-
94

новного капитала, научно-исследовательские работы и
опытно-конструкторские разработки. Кроме того, налог на добавленную
стоимость ставит в привилегированное положение отрасли, где высок
уровень технического оснащения, а доля заработной платы в
издержках производства незначительна. Это — переработка нефти, химия,
электротехническая промышленность, точное машиностроение,
радиотехника, авиа- и автомобилестроение, где степень монополизации
особенно высока.
Одним из предметов гордости лидеров социал-демократической
партии Швеции и примером, на который ссылаются реформисты
других стран, объявившие Швецию «лабораторией строительства
демократического социализма», является существующая в Швеции
система налогообложения прибылей частных компаний. Ставки
подоходных налогов на прибыль акционерных компаний и доходы по
дивидендам действительно очень высоки. Подоходный налог на
прибыль взимается государством и местными органами власти.
Государственный налог исчисляется по фиксированной шкале, а местный
налог сильно дифференцирован по районам и составляет в среднем
около 17% облагаемых прибылей. Общая сумма уплаченных
подоходных налогов составляет немногим более половины прибылей,
объявленных в балансе акционерных компаний.
После уплаты подоходного налога одна часть прибыли
направляется на новые инвестиции или перечисляется в резервные фонды
(нераспределенная прибыль), а другая — распределяется по акциям
в виде дивидендов. И та и другая части вновь облагаются налогами.
При этом налоги на дивиденды начисляются по прогрессивной шкале
по ставке от 20 до 72% в зависимости от величины дохода.
Казалось бы, при такой системе налогообложения
финансирование капиталовложений за счет прибылей должно быть чрезвычайно
затруднено. Однако это не соответствует действительности. Доля
накопления в валовом национальном продукте Швеции находится
примерно на уровне других развитых капиталистических стран, а
доля собственных средств компаний в финансовом обеспечении
валовых капиталовложений (самофинансирования) в течение всего
послевоенного периода составляла в среднем около 2/з, достигая в
отдельные годы 80—90% К По этому показателю Швеция превосходит
Японию, США, Канаду, некоторые западноевропейские
капиталистические страны и находится на одном уровне с ФРГ, Францией и
Нидерландами — государствами, где самофинансирование получило
наибольшее развитие.
Сочетание высокого уровня 'налогообложения прибылей с
большой долей самофинансирования в инвестициях показывает,
насколько эффективна, с точки зрения монополий, государственная
экономическая политика поощрения частного капиталонакопления. Одной из
причин широкого распространения самофинансирования в Швеции
является стремление буржуазного государства обеспечить интересы
монополий и получить в свои руки действенный инструмент хозяйст-
1 «Ekonomisk revy». 1970, N 9, S. 567.
95

венного регулирования в условиях высокого классового сознания и
активности шведских трудящихся, добившихся существенных
успехов в борьбе. В отличие от государственных кредитов и субсидий,
общего снижения налогов на прибыли, дивиденды и доходы, когда
государственное финансирование монополий за счет бюджетных
средств осуществляется в неприкрытой форме, самофинансирование
позволяет замаскировать систему общественной эксплуатации
трудящихся.
Первый этап регулирования будущих капиталовложений
начинается в период расчета издержек производства и балансовой
прибыли. Используя разрешенные правительством завышенные нормы
амортизационного списания основного капитала, предприниматели
перечисляют в амортизационный фонд суммы, значительно
превосходящие действительные размеры износа машин и оборудования,
зданий и сооружений. По некоторым подсчетам, амортизационные
отчисления в ведущих отраслях обрабатывающей промышленности в
2—3 раза превышают действительный износ вещественных
элементов основного капитала. В результате существенно завышаются
издержки производства и искусственно уменьшается балансовая
прибыль, так как часть действительной прибыли, скрытая в
завышенных амортизационных отчислениях, включается в издержки
производства и, таким образом, освобождается от налогов. Как бы ни
были велики ставки налога на прибыль компаний, значительная
часть этой прибыли, направляемой через амортизационный фонд на
капиталовложения, с самого начала вообще освобождается от каких
бы то ни было налогов. Она свободна от налога на дивиденды, так
как средства из амортизационного фонда можно использовать только
на капиталовложения и они не выступают в форме дивидендов. Она
не подлежит обложению налогом и на нераспределенную прибыль,
так как вообще не выступает в форме прибыли, а укрыта в
амортизационном фонде. Эффект состоит не только в освобождении части
накапливаемых прибылей от налогов и, таким образом, в
удешевлении инвестиций, но и в возможности сокращения распределяемой
части прибылей, что наносит прямой ущерб интересам мелких
держателей акций.
Наряду с амортизационными отчислениями, рассчитываемыми по
линейному принципу, широко применяются особые, дополнительные,
дегрессивные и предварительные списания. В настоящее время в
Швеции действует санкционированная правительством система де-
грессивных списаний машин и оборудования, позволяющая
предпринимателям списывать оборудование с десятилетним сроком службы
ежегодно на 30% их балансовой стоимости. В результате этого через
три года оказывается списанной 65,7% первоначальной стоимости
оборудования со сроком службы в 10 лет. Всю стоимость
соответствующих машин разрешается перечислять в амортизационный фонд
в течение семи лет1.
1 «Bundesministerium der Finanzen. Informationsdienst zur Finanzpolitik
des Auslandes». Bonn. 29 Dezember 1972.
96

Ускоренное амортизационное списание основного капитала часто
используется как селективный инструмент
государственно-монополистического хозяйственного регулирования. В этом случае
правительство предоставляет льготы по амортизационным списаниям
отдельным отраслям, предприятиям или районам. Такие льготы нашли
особенно массовое применение в судостроении, судоходстве, жилищном
строительстве, а также используются как средство поощрения
внедрения новой техники и в качестве инструмента государственной
региональной политики.
Следующий этап государственного регулирования инвестиций —
это налогообложение объявленных или балансовых прибылей.
Варьируя ставки налогов на нераспределенную прибыль и дивиденды,
правительство увеличивает или уменьшает сумму
нераспределенных прибылей, используемых исключительно на капиталовложения.
В Швеции действует большое количество различных законов и
постановлений, предоставляющих значительные налоговые скидки с
прибылей предприятий, работающих на экспорт, вкладывающих
капитал в развивающиеся страны, ведущих значительные
научно-исследовательские работы, принимающих участие в освоении северных
районов страны, использующих часть прибылей для финансирования
жилищного строительства и т. д.
Действенным средством государственной экономической
политики являются инвестиционные премии, которые правительство имеет
право предоставлять предприятиям в соответствии с
«Постановлением об особых списаниях и налоговых льготах при инвестициях».
Правительство может уменьшить налоговые сборы на определенный
период с отдельных компаний, действующих в определенных
отраслях или районах, на сумму, равную 10% их ежегодных
капиталовложений. Эта налоговая скидка является премией за инвестиции,
которая заметно повышает рентабельность капиталовложений и
служит инструментом государственно-монополистического
регулирования экономической конъюнктуры и структуры хозяйства.
Инвестиционные премии широко используются как средство привлечения
частного капитала в Северную Швецию. Налоговые льготы там
достигают 30% общих размеров капиталовложений К
В противоположность инвестиционным премиям налоги на
капиталовложения используются правительственными органами, как
правило, для борьбы с перегревом конъюнктуры. Налоги на инвестиции
вводились в 1952—1953 гг. в размере 10% от общей суммы
капиталовложений и в 1955—1957 гг.— в размере 12% в целях сдерживания
темпов экономического роста. В обоих случаях жилищное
строительство и государственные капиталовложения (кроме инвестиций
государственных предприятий) исключались из сферы действия этого
налога. В результате введения налога на инвестиции и других
государственных рестрикционных мер сумма частных капиталовложений
в 1955—1957 гг. снизилась на 15% 2.
1 A. Lindbeck. Svensk ekonoraisk politik. Stockholm, 1968, S. 96.
2 Ibidem, S. 148.
7 Заказ 4142
97

Одним из наиболее интересных явлений в
государственно-монополистическом регулировании экономики Швеции является
функционирование конъюнктурно-инвестиционного фонда. В отличие от
налоговых льгот на прибыли, практики ускоренного амортизационного
списания основного капитала и инвестиционных премий, широко
используемых в арсенале средств государственно-монополистического
регулирования других развитых капиталистических стран,
конъюнктурно-инвестиционный фонд представляет собой уникальный
инструмент государственной инвестиционной политики, впервые возникший
в Швеции и не имеющий себе подобных в крупнейших
капиталистических странах Западной Европы, США, Канаде и Японии.
Механизм действия фонда таков. Шведским компаниям
предложено часть прибыли (до 40%) перечислять в фонд будущих
капиталовложений. Эта часть прибыли не облагается налогом, при
условии направления 46% средств фонда будущих инвестиций на
специальные беспроцентные счета государственного банка Швеции. В
отдельных случаях правительство вводит на время дополнительные
материальные льготы, с тем чтобы побудить предпринимателей
перечислять на блокированные счета свыше 46% (иногда до 100%) фонда
будущих инвестиций. Через пять лет компании имеют право
получить 30% средств с блокированных счетов1. В этом случае им
обеспечена значительная выгода, так как часть их прибылей полностью
освобождается от налога на прибыли акционерных обществ,
достигающего 51%. Однако главный эффект
конъюнктурно-инвестиционного фонда в том, что средства с блокированных счетов могут быть
использованы в любой момент с разрешения правительства или
Управления рынка труда. В этом случае выгоды для частного капитала
еще более ощутимы, так как от налога освобождаются и
возвращаются в руки собственников все средства с блокированных счетов.
Правительство использует разрешения на выплату средств с
блокированных счетов в качестве инструмента для глобального оживления
конъюнктуры, общего стимулирования инвестиций, а также для
селективного поощрения экономического развития отдельных отраслей
и районов. Например, правительство разрешает получать средства с
блокированных счетов таким компаниям, которые готовы вкладывать
капитал в Северной Швеции. В качестве дополнительного стимула
им дается разрешение использовать определенную часть полученных
средств в центральных и южных районах страны.
Если компания досрочно или без разрешения правительственных
органов изымает свои средства с блокированных счетов, то они
облагаются налогом на прибыль и дополнительным штрафом в
размере 10%.
Таким образом, у государства появляется определенная
возможность переместить во времени капиталовложения и в некоторой
степени смягчить конъюнктурные колебания, а также оказывать воз-
1 Forordning от investeringsfonder for Konjunkturutjaming. Stockholm,
v. 27. V 1955 i d. F. v. 29. XII 1970.
98

действие на отраслевую и территориальную структуру частных
инвестиций.
Государственно-монополистическое регулирование экономики с
возрастанием участия государства в перераспределении
национального дохода не просто усиливается, но и изменяется качественно.
Наряду с глобальными средствами экономической политики,
определяющими общие масштабы инвестиций, все шире принимаются меры
селективного характера, имеющие своей целью воздействие на сроки
и структуру капиталовложений. В арсенале средств государственной
экономической политики все более заметен переход к инструментам
регулирования, имеющим ограниченную целевую направленность.
Пример этого — дифференцированная система ускоренного
амортизационного списания основного капитала, деятельность
конъюнктурно-инвестиционного фонда, развитие государственного
программирования.
Генеральные линии хозяйственной политики правительства
намечаются в государственных пятилетних программах экономического
развития. Начиная с 1965 г. эти программы составляются по
скользящему принципу, то есть ежегодно пересматриваются и
продлеваются на один год. Парламент ежегодно заслушивает отчет о
выполнении программы за предыдущий год и утверждает
скорректированные показатели на будущий. Наряду с общеэкономической
программой для всей страны существуют краткосрочные, среднесрочные и
долгосрочные программы для отдельных районов и отраслей
(жилищного строительства, дорожного строительства, развития
образования, научных исследований и т. д.).
Общенациональные программы разрабатываются плановым
советом, созданным в 1962 г. Совет состоит из представителей
правительства, профсоюзов и союзов предпринимателей, в него входит
также председатель формально независимого от правительства
государственного банка. Такое представительство призвано придать
плановому совету и государственному программированию надклассовый
национальный характер.
Плановый совет разрабатывает программы на основе
информации, получаемой от ведомства статистики, научно-исследовательских
институтов и университетов. Разработку отдельных вопросов он
поручает специально создаваемым рабочим группам ученых и
специалистов. В своей деятельности он принимает во внимание
рекомендации союзов предпринимателей, торгово-промышленных палат, союзов
судовладельцев, объединений банков и страховых учреждений,
организаций крестьян и профсоюзов. Плановый совет вносит также
коррективы в программы и формулирует рекомендации правительству
по вопросам экономической политики. Конкретные меры
государственного регулирования осуществляются двумя организациями —
решения по вопросам кредитно-денежной политики принимает
государственный банк, а по вопросам фискальной политики (по
государственным доходам и расходам) — кабинет министров или министерство
финансов в зависимости от важности решаемого вопроса.
Параллельно общеэкономическим программам в министерстве
99

финансов Швеции составляется пятилетний скользящий финансовый
план. Он призван обеспечить выполнение государственной
программы и тесно связан с ней. Финансовый план имеет те же показатели,
что и государственный бюджет. В нем отражаются ожидаемые
доходы и расходы государства на предстоящее пятилетие. Финансовые
планы и отчеты об их исполнении, так же как и экономические
программы, ежегодно представляются на утверждение парламента.
Государственное программирование в Швеции носит
индикативный характер. Правительство лишь формулирует цели, которые
должны служить ориентиром для частного капитала, и указывает, с
помощью каких средств оно будет способствовать изменению объема
и структуры капиталовложений для их осуществления. Часто этих
•стимулов оказывается недостаточно, чтобы побудить активность
частных компаний в желательном направлении. Поэтому фактические
темпы прироста валового национального продукта, стоимости
промышленного производства, суммы прибылей и индекс цен, как
правило, отличаются от запрограммированных показателей. В отличие
от Франции, где государственное программирование носит более
обязательный характер, а одной из основ выполнения программ
является государственный сектор в промышленности, роль
государственного сектора в промышленности Швеции, а поэтому и в
программировании заметно слабее.
Тем не менее государственно-монополистическое регулирование
экономики вообще и государственное программирование в частности
позволяет правительству Швеции решать некоторые экономические
задачи. Не будучи в состоянии преодолеть циклический характер
хозяйственного развития, шведский государственный аппарат
несколько сглаживает колебания конъюнктуры. Определенные успехи
достигнуты в промышленном освоении Северной Швеции, в
реконструкции транспортной системы страны, в развитии образования и
научных исследований.
Шведское индикативное программирование, осуществляемое
главным образом при помощи инвестиционной политики, во многом
послужило образцом для других капиталистических стран, особенно
тех, где у власти находятся социал-демократические партии.
Одним из специфических для Швеции инструментов
государственного экономического регулирования является деятельность
Всеобщего пенсионного фонда. Он был образован в 1959 г. на основе
постановления о всеобщих дополнительных пенсиях. Все частные и
государственные промышленные, торговые и ремесленные предприятия
обязаны регулярно отчислять в него взносы, равные 8% фонда
заработной платы. Взносы эти носят характер косвенного налога. Они
включаются в цену товаров и услуг. За годы существования фонда
накоплена сумма, равная примерно половине годового валового
национального продукта страны.
Фонд формально независим от государства, но состав правления
утверждается правительством. Он служит мощным инструментом
государственной экономической политики. От правления фонда,
контролируемого государством, зависят размеры и условия, отраслевая
100

и региональная структура многомиллиардных кредитов,
существенным образом влияющих на направления экономического развития
страны. Почти половина всех кредитов направляется на жилищное
и коммунальное строительство, около 30% —в промышленность,
торговлю и судоходство, остальная часть помещается в
государственные и коммунальные ценные бумаги. По существу, на финансировав
ние частного предпринимательства расходуется более 30% средств
фонда, так как значительная часть займов, реализованных при
помощи государственных ценных бумаг, также передается частным
компаниям. В 1967 г., например, был создан государственный
инвестиционный банк, главная функция которого заключается в
долгосрочном кредитовании капиталовложений. Капитал банка
формируется за счет эмиссии ценных бумаг, приобретаемых Всеобщим
пенсионным фондом. Средства пенсионного фонда служат важным
источником финансирования частных монополий и помогают шведским
монополиям изыскивать дополнительные финансовые ресурсы, не
попадая в зависимость от частных банков или от иностранного
капитала. Подобных пенсионных фондов нет в крупнейших странах
Западной Европы, США, Канаде и Японии. Аналогичные по структуре,
но более скромные по масштабам пенсионные фонды существуют в
Дании и Финляндии.
Итак, государственно-монополистическое регулирование
экономики Швеции, как и в других развитых буржуазных странах, ставит
своей целью смягчение и преодоление трудностей, с которыми
приходится сталкиваться капиталистической экономике в процессе ее
циклического развития и структурных изменений.
Правительственные органы предоставляют частному, прежде
всего монополистическому, капиталу значительные средства из
государственных и общественных фондов, создают для них систему
финансовых льгот, обеспечивающих освобождение прибылей от
налогов и государственное субсидирование капиталовложений. В
результате удается оказывать определенное воздействие на размеры, сроки
осуществления и структуру инвестиций. Однако частичное решение
отдельных хозяйственных проблем в условиях капиталистического
строя осуществляется за счет перекладывания все большей части
растущих расходов буржуазного государства на плечи трудящихся
масс, еще больше усиливает степень общественной эксплуатации на*
рода.

РАЗДЕЛ II
ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
И ГОСУДАРСТВЕННОЕ
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО
ГЛАВА 10
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ
СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ
СОБСТВЕННОСТИ
Один из существенных моментов, характеризующих экономическую
роль империалистического государства в современных условиях,
заключается в том, что государство непосредственно становится
собственником все возрастающей части общественного капитала. По
своему социальному содержанию и форме
государственно-монополистическая собственность — несравненно более сложное явление, нежели
буржуазная частная собственность эпохи господства свободной
конкуренции или ассоциированная собственность негосударственных
монополистических союзов капиталистов. Как конкретное целое, она
охватывает широкий круг государственно-политических и
государственно-правовых отношений, экономическое содержание которых
определяется объективными процессами производства и обращения
общественного капитала в условиях господства монополий.
1. Государственная собственность
как высшая форма обобществления капитала
Существующая ныне государственно-монополистическая
собственность есть результат сравнительно длительного исторического
развития, начало которого связано с перерастанием капитализма
свободной конкуренции в империализм. Ее генезис во всех его
конкретно-исторических чертах определялся действием многообразных
факторов. Но устойчивую, постоянно действующую основу этого
исторического процесса образует внутренне присущая капиталистиче-
102

скому способу производства экономическая тенденция роста
обобществления капитала, нашедшая выражение в возникновении и
развитии различных форм ассоциированного капитала;
Начало превращению промышленного капитала в общественную
форму положили акционерные общества. В акционерных обществах,
как указывал К. Маркс, капитал приобрел «непосредственно форму
общественного капитала (капитала непосредственно
ассоциированных индивидуумов) в противоположность частному капиталу» К
Развитие системы участия и расширение связи акционерных компаний с
кредитно-банковскими учреждениями еще более усилили тенденцию
к превращению частного капитала в общественную форму.
Дальнейшее выражение этот процесс нашел в образовании монополий и
финансового капитала.
Новая ступень в обобществлении капитала связана уже с
развитием производительных сил в условиях империализма и в
особенности с современной научно-технической революцией. Если
первоначально объединение многих индивидуальных промышленных
капиталов в один крупный капитал предшествовало развитию связей
между предприятиями непосредственно в процессе производства (а не
только в сфере обращения), то на более высокой ступени
производительных сил превращение капитала в общественную форму с
необходимостью стало вытекать из прямых производственных связей
между специализированными предприятиями как в рамках
отдельных корпораций, так ъ за их пределами (в форме кооперации труда
и т. п.)
Исторически развившаяся таким образом общественная форма
капитала и является той всеобщей экономической основой, из
которой объективно выросла государственная форма собственности
первоначально на денежный, а затем и на производительный капитал.
Вместе с тем возникновение и развитие данной формы собственности
было подготовлено усилением открытой К. Марксом объективной
тенденции к упразднению капитала как частной собственности,
которая в свою очередь вытекала из обобществления капитала. Уже в
акционерных обществах, по выражению К. Маркса, имеет место
«упразднение капитала как частной собственности в рамках самого
капиталистического способа производства»2.
Упразднение частной собственности на действительный капитал
в акционерных обществах есть, по определению К. Маркса, «само
себя уничтожающее противоречие». «Как такое противоречие оно
выступает и в своем проявлении. В известных сферах оно ведет к
установлению монополии и потому требует государственного
вмешательства» 3. Современная действительность империалистических
стран являет собой наглядное подтверждение научного
предвидения К. Маркса.
Зародившаяся еще при жизни К. Маркса тенденция к усилению
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 479.
2 Там же.
3 Там же, стр. 481.
103

вмешательства государства в экономическую жизнь нашла свое
завершение в превращении значительной части общественного
капитала в государственную собственность.
Современная государственная капиталистическая собственность
знаменует собой упразднение не только капитала как
индивидуальной частной собственности, но и капитала как ассоциированной
собственности (собственности акционерных компаний, концернов
и т. п,). В качестве таковой она выражает высшую форму
обобществления капитала, которая есть результат отрицания частного
характера капитала. С превращением средств и продуктов производства,
а также значительной массы денежного имущества в собственность
империалистического государства существенно раздвинулись
границы, в которых капитал выступает как общественный.
Сконцентрированный в государственном бюджете и государственных банках,
денежный капитал используется как единый фонд. Что же касается
государственного промышленного капитала, то, несмотря на то что
он распределен между «публичными» корпорациями на относительно
самостоятельные части, функционирование этих различных частей
благодаря иерархической системе соподчиненности так или иначе
оказывается в непосредственной связи с целым. Это находит свое
внешнее выражение в том, что относительная самостоятельность
государственных публичных корпораций соединяется с теми или
иными формами централизованного управления со стороны
соответствующих правительственных органов.
2. Особенности правовой формы государственно-
капиталистической собственности
Непосредственно общественный характер принадлежащего
государству капитала находит выражение прежде всего в юридической
форме. Выяснение этих особенностей служит необходимой
предпосылкой научного постижения экономических форм эксплуатации
трудящихся в условиях современного империализма. Для капитала
как частной собственности с точки зрения правовых отношений были
характерны три основных признака. Во-первых, капитал в вещной
форме средств производства и денег принадлежал более или менее
значительному числу лиц, был объектом исключительного владения
каждого индивидуального капиталиста. Во-вторых, существовала
формальная свобода волевых действий этих лиц как
товаропроизводителей в отношении принадлежащих им вещей (за исключением
незначительных ограничений, установленных законами буржуазного
государства). В-третьих, отношения капиталистов между собой в
процессе воспроизводства общественного капитала носили характер
формального равенства.
Государственно-капиталистической собственности присущи
правовые отношения другого характера. Государство как субъект
собственности в отличие от частного собственника капитала выступает не
104

в виде отдельного индивидуума, а в качестве особого управляющего
аппарата, посредством которого осуществляется распоряжение
соответствующим имуществом. Так как средства и продукты
производства персонифицируются в лице государства, они объединяются в
единый имущественный фонд. Тем самым государственная
собственность на капитал устраняет эту форму имущественной собственности,
которая характерна для частной, индивидуальной собственности как
таковой. Но государство в качестве субъекта собственности
распределяет свое имущество между различными органами управления,
государственными предприятиями и учреждениями. В соответствии
с этим объекты государственной собственности находятся в ведении
не одного, а множества органов. Единое государственное имущество
фактически и юридически подразделяется на отдельные,
относительно обособленные друг от друга части. Но это уже не та
имущественная обособленность, которая характерна для юридической формы
буржуазной индивидуальной или корпоративной собственности.
Каждый отдельный орган государства, каждое отдельное
государственное предприятие или учреждение в отличие от
индивидуального собственника не обладает исключительной, всеобъемлющей
властью над объектами, находящимися в его непосредственном
ведении. Если частный собственник может по своему исключительному
усмотрению распоряжаться принадлежащими ему вещами, то
государственное учреждение или предприятие, будучи самостоятельным
юридическим лицом, руководствуется велениями вышестоящих
органов государства. Это означает, что имущественными объектами в
таких случаях распоряжается не одно определенное лицо (отдельное
предприятие или учреждение как юридическое лицо), а множество
лиц, находящихся в отношениях иерархической соподчиненности.
Таким образом, субъект государственной капиталистической
собственности многолик.
Наивысшая степень юридического обобществления характерна
для казны,— собственности на деньги, сконцентрированные в
бюджете государства. В силу исторической традиции наиболее важные
акты, связанные с распоряжением этой частью собственности
государства (его денежным имуществом), осуществляются высшими
органами государственной власти. Но в пределах, установленных
законом, государственные ведомства и учреждения осуществляют
относительно самостоятельное распоряжение выделенной им частью
доходов государственного бюджета.
С этой исторически первоначальной формой государственной
собственности связана собственность государства на определенную
часть банковского капитала. Известно, что частные банки, имея
собственный денежный капитал, фактически распоряжаются также
чужими денежными капиталами и доходами. Когда банки переходят
в руки государства, то непосредственно объектами государственной
собственности становятся лишь собственные ресурсы банков. Но
благодаря этому государство получает возможность фактически
распоряжаться и теми денежными фондами, которые принадлежат
клиентам банков. Характерный для государственно-монополистического
105

капитализма процесс растущего огосударствления банковской
системы сопровождается концентрацией в собственности государства
значительной части изъятого из внутреннего денежного обращения или
вновь добытого золота, использование которого строго
регламентируется законодательством. Для непосредственно денежной части
государственного имущества (деньги, сконцентрированные в
госбюджете в каждый данный момент; собственные капиталы госбанков,
запасы золота) характерна наиболее высокая степень
централизации, при которой относительно меньше выражена юридическая
обособленность соответствующих учреждений и органов. В этой сфере
яснее всего обнаруживается отличие государственной собственности
от частной с точки зрения юридической формы, то есть фактически
осуществляемых и закрепленных законодательством отношений по
владению, пользованию и распоряжению объектами собственности.
Указанные различия менее отчетливо выступают в правовых
отношениях, связанных с государственной собственностью на средства и
продукты производства. В сферах, где и раньше государственные
органы выступали как непосредственные участники хозяйственной
жизни, исторически была унаследована форма государственной
собственности, аналогичная собственности на денежное имущество.
Такого рода государственные предприятия (например, железные
дороги, предприятия связи) обычно имущественно не обособлены от
казны, поскольку их доходы и расходы непосредственно включаются
в бюджет. Но подобная форма собственности не получила в условиях
государственно-монополистического капитализма широкого
распространения. Типична иная юридическая форма государственной
собственности, для которой характерно весьма своеобразное правовое
положение предприятий, принадлежащих государству.
Преобладающей в настоящее время в империалистических
странах правовой формой государственного предприятия служат
публичные корпорации, называемые в некоторых странах
правительственными корпорациями (США) либо национальными обществами
(Франция). В своих внешних отношениях на рынке они, подобно
негосударственным акционерным обществам, действуют в качестве
особых юридических лиц, имущественно обособленных от
государственного бюджета (государство не несет ответственности по
обязательствам публичных корпораций), а их коммерческие отношения с
другими агентами производства регулируются нормами частного,
гражданского права, для которого характерно формальное
равенство и формальная свобода действий сторон. С этой точки зрения
деятельность государственных публичных корпораций не отличается
от правового положения обычных акционерных компаний.
Однако в старую правовую форму (внешне одинаковую с
юридической формой собственности акционерных компаний) вносится
существенно новый момент. Принадлежащая государству
публичная (правительственная) корпорация в своих действиях так или
иначе ограничена, связана волей государственных органов, в ведении
которых она находится. Последние регламентируют деятельность
публичных корпораций, включая использование и распоряжение
106

имуществом (установление объема капиталовложений, уровня цен
и т. п.).
Унаследовав правовую форму акционерных обществ (либо
товариществ с ограниченной ответственностью), государственные
предприятия тем самым органически включаются в общую систему
имущественных отношений монополистического капитализма. Благодаря
этому государство получает некоторые возможности для
контролирования деятельности тех или иных частных компаний с помощью,
например, системы участий. Вместе с тем между государственными
публичными корпорациями и частными акционерными компаниями
имеются важные различия. Акционерное общество означает
объединение более или менее значительного круга лиц, ассоциацию группы
капиталистов. Публичная же корпорация, являясь по своей
социально-экономической сущности совокупной собственностью всей
финансовой олигархии, непосредственно выступает как «один акционер»,
которым является государство. Если даже акции распределены
между различными государственными учреждениями и
предприятиями, владение ими в конечном счете осуществляет государство как
единое целое, хотя и расчлененное на различные органы.
Вследствие этого отпадает даже формальное значение общего собрания
акционеров.
Вместо общего собрания акционеров высшее право распоряжения
имуществом публичной корпорации принадлежит соответствующему
органу государственного управления (министерству и т. п.), которое
назначает также высшую администрацию данной корпорации
(генеральную дирекцию или правление, совет директоров или
единоличного администратора). Как с формально-юридической, так и с
фактической стороны владение, пользование и распоряжение
имуществом государственной (публичной) корпорации осуществляется на
основе действий соответствующих органов государства, находящихся
друг с другом в отношениях государственно-административной со-
подчиненностй и субординации.
Правовое положение государственного предприятия
характеризуется, следовательно, известной двойственностью. С одной стороны,
публичная корпорация действует подобно обычному акционерному
обществу (юридическому лицу частного права). С другой стороны,
она не обладает правом всеобъемлющего распоряжения своим
имуществом, поскольку ограничена волей органов государства (в этом
своем качестве она выступает уже не как частное юридическое
лицо). Сообразно этому юридическое регулирование деятельности
публичных корпораций осуществляется на основе норм частного
права (гражданских кодексов) и норм административного,
публичного права, которые предусматривают обязательность подчинения
распоряжениям вышестоящей администрации.
Вследствие этого государственная собственность приходит в
противоречие с классическим буржуазным правом, которое получило
наиболее яркое выражение в гражданском кодексе Наполеона,
определявшем собственность как право частного лица на абсолютное
пользование и распоряжение принадлежащими ему вещами.
*07

Поскольку объективно государственная форма собственности
отрицает классическое буржуазное право, эта форма не может быть
определена, исходя из старых представлений о собственности как
исключительной власти одного-единственного лица в отношении
владения, пользования и распоряжения соответствующими вещами.
Право собственности на средства и продукты производства
принадлежит не только данной публичной корпорации, но и
соответствующим органам государственной власти и управления. Такое право
собственности все более приходит в противоречие с действующим
гражданским законодательством, которое отвечало в свое время
объективным условиям капиталистического производства, а ныне
превратилось в препятствие на пути развития новых форм
капиталистической собственности. Имея в виду гражданский кодекс
Наполеона, К. Маркс прозорливо писал: «Как только он перестанет
соответствовать общественным отношениям, он превратится просто в
пачку бумаги» К
Ныне классическое буржуазное частное (гражданское)
законодательство остается еще в странах империализма формально
действующим правом. Но чем дальше, тем больше дает о себе знать его
несоответствие современным условиям хозяйственной жизни.
Деятельность государственных предприятий, связанная с их
административными отношениями к вышестоящим органам, полностью выходит
из-под действия норм гражданского права. Хотя их коммерческие
связи с другими фирмами формально регламентируются
юридическими нормами, установленными в эпоху расцвета свободной
конкуренции, фактически старые правовые формы все больше
наполняются новым содержанием.
Это можно проиллюстрировать на примере тех изменений,
которым подверглась основная юридическая форма взаимоотношений
между капиталистическими предприятиями — договор. Подобно всем
другим фирмам, государственные предприятия свои
«горизонтальные» связи облекают обычно в договорную форму. Но старые
правовые нормы, регулирующие договорные отношения, по существу, все
больше превращаются в свою противоположность. Не только по
реальному содержанию, но и с формальной стороны договор
утрачивает свои специфические признаки — равенство и свободу
выражения воли сторон (государство запрещает вообще сделки в
определенных областях; диктует во многих случаях условия, на которых могут
заключаться соглашения; может признавать недействительными
некоторые соглашения или освобождать контрагента от
ответственности за невыполнение обязательств, если договор нарушает
распоряжение органов государства и т. д.).
Более того, сама договорная форма стала служить прикрытием
фактического подчинения одних фирм другим, поскольку таким
путем могут, по существу, предписываться обязательства производить
определенную продукцию, продавать ее по заранее условленным
ценам определенному покупателю и т. д. Государство, осуществляя
/(, Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, стр. 259.
108

экономическое программирование, юридически не может давать
обязательных предписаний негосударственным предприятиям, так как
последние противостоят ему как частные или ассоциированные
собственники. Но оно имеет право и нередко на практике использует
форму договора для того, чтобы юридически связать
негосударственные предприятия теми или иными обязательствами, вытекающими
из правительственных экономических программ.
Следовательно, фактически старые правовые формы или
модифицируются, или наполняются новым реальным содержанием.
Гражданский кодекс Наполеона еще не превратился в «пачку бумаги», но
дальнейшее развитие государственной формы собственности,
экономическое программирование и т. п. с объективной необходимостью
все больше подрывают классические принципы буржуазного права
собственности: формальное равенство и свободу действий агентов
производства. При юридическом сохранении этих «свобод» в
законодательстве реальное значение приобретают такие формы
отношений, для которых характерно не только действительное, но и
формальное ограничение свободы волеизъявления агентов
капиталистического производства.
Раскрытие действительной природы
государственно-монополистической собственности возможно только после выяснения
классовой сущности империалистического государства как субъекта
собственности.
3. Классово-политическое содержание государственной
собственности
Функция государства как собственника непосредственно связана
с его функцией органа политической власти. Это накладывает печать
и на государственную форму собственности. По отношению к
буржуазной частной собственности государство обеспечивает охрану
интересов частных собственников и осуществляет правовое
регулирование отношений между ними. Применительно же к публичным
корпорациям государство в лице своих органов непосредственно
осуществляет функции собственника. Поскольку владение,
пользование и распоряжение имуществом совершаются в таком случае
субъектом, который одновременно является органом политической
власти, без выяснения сущности последней невозможно подойти к
раскрытию классового содержания государственной собственности.
Структура и политическое содержание современного
капиталистического государства по сравнению с предшествующей эпохой
значительно усложнились. В прошлом буржуазия как экономически и
политически господствующий класс представляла собой
относительно однородный слой общества. Поэтому буржуазное государство в
общем и целом довольно отчетливо выражало общеклассовую волю
капиталистов. С переходом к империализму и особенно с
перерастанием его в государственно-монополистический капитализм положе-
109

ние существенно изменилось. Усилилась экономическая
дифференциация внутри класса капиталистов. С одной стороны, выдвинулась
группа крупнейших финансовых воротил, с другой стороны,
продолжала сохраняться масса средних и мелких капиталистов, в свою
очередь существенно различающихся между собой. Другими
словами, экономический базис относительно равного положения
различных слоев буржуазии был основательно подорван. С усилением
дифференциации буржуазии обострились и внутриклассовые
противоречия. Когда государство ограничивалось в основном правовым
регулированием, оно формально ставило всех капиталистов в юридически
равные условия. С возрастанием вмешательства государства в
экономику, по мере того как в его руках сосредоточивалась известная
часть производственных мощностей и финансового капитала, от
действий государственного аппарата стала существенно зависеть норма
и масса прибыли различных предприятий, а следовательно, и
возможности их процветания или упадка. С этой точки зрения политика
государства приобрела для буржуазии непосредственно
экономическую значимость. Четко выявилась тенденция к обострению
политической борьбы между различными слоями буржуазии за обладание
государственной властью.
В свою очередь концентрация экономического могущества в
руках финансовой олигархии объективно способствовала все большему
превращению государства из органа, выражающего общую волю
всего класса капиталистов, в политический орган, представляющий
интересы и волю верхушечных, экономически наиболее сильных
слоев буржуазии. Сообразно этому и государственная собственность
по своему классово-политическому содержанию все более стала
использоваться для удовлетворения интересов финансовой олигархии.
Практически это выражается в тех политических, правовых и
хозяйственных акциях, которые осуществляются государством в
процессе использования и распоряжения различными объектами
государственной собственности. Однако в реальной действительности эта
политика государства находится под влиянием самых различных
факторов. Будучи в принципе концентрированным выражением
экономических интересов финансовой олигархии, политика
империалистического государства не совпадает и объективно не может
полностью совпадать с этими интересами, поскольку в повседневной
практике она находится под влиянием целого ряда обстоятельств,
начиная от соотношения различных классовых сил внутри данной страны
и кончая личными качествами высших государственных деятелей.
На государственной политике так или иначе отражается борьба
между различными финансовыми группами, влияние мелкой и
средней буржуазии, буржуазной интеллигенции и особенно давление на
нее со стороны рабочего класса и других трудящихся масс. В своей
политике империалистические государства не могут не считаться и с
международными факторами, прежде всего с растущим
могуществом мировой системы социализма. Все это, вместе взятое,
объективно определяет относительную самостоятельность государства.
Это находит свое выражение, во-первых, в том, что государство
110

располагает несравненно большей экономической силой,
сконцентрировав в своих руках огромный денежный и производительный
капитал. Во-вторых, в своих действиях правительство вынуждено
приспособляться к ситуации, определяемой подъемом классовой борьбы
трудящихся и обострением противоречий внутри класса капиталистов
и отдельных его группировок, соперничающих между собой.
В-третьих, аппарат современного империалистического государства
представляет собой весьма громоздкий, разветвленный и сложный
бюрократический механизм, работа которого, кроме периодически
сменяемой властвующей элиты, обеспечивается участием
многочисленного и более или менее стабильного штата чиновников различных
рангов.
Относительно постоянный состав основной массы
государственных служащих, будучи зависим от властвующей элиты и
крупнейших бизнесменов, в то же время образует особый социальный слой,
который обладает своими специфическими- интересами, связанными
с его своеобразным положением в обществе. Поэтому и при переходе
законодательной и исполнительной власти от одной буржуазной
партии к другой чиновничество, поскольку оно продолжает оставаться
на своих местах, сохраняет относительно самостоятельное значение.
«...Смена министров,— отмечал в свое время В. И. Ленин,— значит
очень мало, ибо реальная работа управления лежит в руках
гигантской армии чиновников» 1. В современных условиях значение
данного момента возросло еще более, особенно в связи с повышением
роли в управленческой деятельности технократии. С этим
неразрывно связана объективная тенденция, приводящая к падению значения
высших органов государственной власти (парламентов) в решении
вопросов экономической политики. Известно, что конкретные
предложения и решения по хозяйственным проблемам все более
переходят в руки правительства, технократов и других высших
служащих государственного аппарата.
Разумеется, при всем этом сохраняется зависимость
государственного аппарата от финансовой олигархии, ибо именно в ее руках
сконцентрированы ключевые рычаги экономического и политического
господства. Разнообразными путями (непосредственным участием в
органах государственного управления производством, через своих
ставленников в политических партиях, парламенте, правительстве,
через владение акциями частных компаний, путем прямого подкупа
и т. д.) финансовые магнаты оказывают определяющее воздействие
на решение коренных вопросов государственной экономической
политики. Использование и распоряжение государственным
имуществом подчиняется прежде всего интересам верхушечных, наиболее
могущественных финансовых кругов.
Таким образом, по своему классово-политическому характеру
государственная собственность в империалистических странах есть
прежде всего форма выражения интересов и воли финансовой
олигархии. Но в современных условиях государство находится в извест-
1 В. Я. Ленин. Поли. собр. соч., т. 34, стр. 202.
111

ной степени и под давлением рабочего класса и других
антимонополистических сил. Чем острее классовая борьба, тем значительнее
ее влияние на использование государственной собственности. В
результате в какой-то мере ограничивается ее использование в
исключительных интересах финансовой олигархии. Степень этого
ограничения зависит прежде всего от соотношения классовых сил в каждой
конкретной стране и во всемирном масштабе.
4. Эксплуатация рабочего класса и всех трудящихся —
экономическая основа государственно-монополистической
собственности
Анализ юридической формы и классово-политического
содержания государственной собственности как непосредственно
общественного капитала показывает, что эта форма отличается от частной
собственности капитализма свободной конкуренции прежде всего
изменением характера отношений внутри класса капиталистов. С этой
точки зрения она представляет собой новую форму внутриклассовых
отношений. Вместе с тем государственная собственность выражает
новую ступень развития экономических и правовых отношений
между рабочим классом, с одной стороны, классом капиталистов — с
другой. В условиях существования частнокапиталистической
собственности каждый отдельный рабочий и рабочий класс в целом
формально-юридически не имели абсолютно никакого касательства к
владению, пользованию и распоряжению имуществом фабрики.
Отделение рабочих от средств производства довольно отчетливо
обнаруживалось уже на поверхности явлений. Напротив,
государственная собственность, поскольку она ставит всех граждан в формально
равное положение, создает обманчивую видимость одинакового для
всех членов общества доступа к тем средствам и продуктам
производства, которые являются имуществом государства. Тем самым
маскируется действительно существующее отделение рабочих от средств
производства. Этому способствует и то обстоятельство, что рабочие,
как и остальные трудящиеся слои, формально участвуют в выборах
представителей высших и местных органов государственной власти.
С чисто формальной стороны рабочие оказываются уже в ином
положении, нежели это было при господстве частнокапиталистической
собственности. Их отделение от средств производства приобрело
новую форму. Теперь оно — применительно к государственным
средствам производства — стало не прямым, а опосредованным. Рабочий
класс отделен от этих средств производства потому, что
государственная власть принадлежит империалистической буржуазии.
Указанные изменения в формах отделения рабочих от средств
производства отразились и на формах эксплуатации рабочих на
государственных капиталистических предприятиях. Именно
империалистическое государство, сосредоточив в своих руках значительную
часть денежного и производительного капитала, стало выступать в
112

роли непосредственного эксплуататора всего рабочего класса путем
присвоения все возрастающей части совокупной прибавочной
стоимости и распределения ее прежде всего в интересах ничтожного
меньшинства буржуазного общества.
В условиях существования капитала как государственной
собственности каждый отдельный капиталист непосредственно не
вступает в экономические отношения с отдельными рабочими или — их
группами. Отношения между капиталистами и отдельными рабочими
стали опосредоваться сложной и многоступенчатой системой
промежуточных звеньев.
Государственно-монополистическая собственность является такой
формой, при которой осуществляется непосредственная эксплуатация
рабочих совокупным классом капиталистов. В соответствии с этим
существенно изменились и те конкретные формы, посредством
которых масса прибавочной стоимости, созданная совокупным рабочим
классом, присваивается — прямо или через посредство
государственных и негосударственных предприятий — отдельным частным лицом.
Благодаря превращению известной части средств производства
и денег в собственность государства индивидуальные и
ассоциированные капиталисты лишаются возможности присвоения созданного
на государственных предприятиях дохода непосредственно в форме
прибыли. Внутри государственного сектора прямое частное
присвоение отдельными лицами осуществляется преимущественно в форме
высоких жалований (окладов) высших слоев государственных
служащих и управляющих предприятиями и корпорациями. Но
основная масса созданной трудом рабочих прибавочной стоимости
становится объектом частного присвоения опосредованным образом. Это
присвоение прямо не связано с собственностью каждого отдельного
частного лица на реально функционирующий в процессе
производства капитал.
В условиях господства капитала как частной собственности
индивидуальный капиталист и собственник средств производства чаще
всего совпадали в одном лице. Лицо, бывшее частным собственником
средств производства, одновременно выступало в качестве
действительного субъекта процесса самовозрастания стоимости. Но уже
тогда стали формироваться условия, дающие возможность
присваивать какую-то часть прибыли на чужой капитал, без реального права
собственности на функционирующий капитал. Исторически это
нашло выражение в ссудном капитале: должник в форме
предпринимательского дохода присваивал часть прибыли на капитал,
являющийся собственностью другого лица (кредитора, денежного
капиталиста).
С развитием системы кредита, банковских учреждений,
акционерного капитала все более расширялись возможности частного
присвоения прибыли на основе использования не своего, а чужого
капитала. Все более характерными становились отношения, при
которых частные лица присваивали возрастающую массу доходов, не
будучи непосредственно собственниками функционирующего
капитала. Высшая же форма частного присвоения на основе чужого
8 Заказ 4142
1t3

капитала как раз и развивалась на базе государственной
собственности.
Поскольку известная часть капитала, являющегося
собственностью государства, фактически в той или иной форме используется
как действительный (непосредственно приносящий прибавочную
стоимость) капитал ассоциированными и индивидуальными
капиталистами, последним достается и основная доля прибыли на данный
капитал. Наиболее характерна в этом отношении система
государственного кредитования негосударственных предприятий. Получая
на льготных условиях кредит от государства, индивидуальные и
ассоциированные капиталисты используют «чужой» (государственный)
капитал и присваивают основную часть прибыли в форме
предпринимательского дохода. В свою очередь, предоставляя государству
свой денежный капитал, частные лица остаются собственниками
фиктивного капитала (облигаций государственных займов) и
присваивают известную часть дохода государства в форме процента.
Широкие возможности частной наживы создаются
государственной собственностью через изобретения (патенты). Государство,
авансируя огромные капиталы на проведение научно-технических
исследований и приобретение патентов, значительную часть изобретений
и научных открытий в форме лицензий передает на льготных
условиях для внедрения в производство ассоциированным и
индивидуальным капиталистам, которым и достается основная часть
прибыли. Что же касается гарантий, льготного кредитования,
государственных субсидий, то они являются формами, посредством которых
осуществляется переход денежного капитала из собственности
государства в собственность монополий и отдельных частных лиц, что
дает последним возможность непосредственного присвоения
прибыли. Известно также, что монополии и индивидуальные
капиталисты извлекают известную часть прибыли, созданной на
государственных предприятиях, через систему льготных цен и тарифов,
благодаря чему снижаются издержки производства и увеличивается
прибыль негосударственных фирм.
Таким образом, действительное экономическое содержание
государственно-монополистической формы собственности не может быть
понято вне реального процесса общественного воспроизводства, вне
связи государственного бюджета, государственных банков и
публичных корпораций с негосударственным сектором хозяйства.
Характер этих связей показывает, что по своему экономическому
существу, с точки зрения реальных отношений процесса производства,
распределения и обмена, государственная собственность в
империалистических странах является формой, покоящейся на
эксплуатации рабочего класса, всех трудящихся масс, занятых во всех сферах
капиталистической экономики.
Само воспроизводство государственной собственности находится
в зависимости от производства и распределения совокупной
прибавочной стоимости, созданной трудом всего рабочего класса. Именно
эксплуатация трудящихся служит экономическим источником и
экономической основой сохранения и развития государственной собст-
114

венности современной монополистической буржуазии.
Применительно к условиям каждой отдельной империалистической страны
всеобщая экономическая и юридическая форма
государственно-монополистической собственности имеет свои специфические черты.
ГЛАВА 11
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
СОБСТВЕННОСТЬ В США
Особенности американской государственной собственности
непосредственно связаны с историей ее возникновения. Из двух
возможных путей создания государственной собственности при
капитализме— а) национализации отдельных отраслей хозяйства или
предприятий, осуществляемой, как правило, на основе выкупа у частных
владельцев, и б) строительства новых предприятий за счет
государственного бюджета — для США типичен второй путь. Случаи
прямого огосударствления в истории американского империализма
единичны: к ним относятся временная передача в государственное
управление железных дорог в годы первой мировой войны, несколько
случаев установления прямого контроля государства над
отдельными предприятиями в период второй мировой войны.
По законам США президент обладает правом конфискации
предприятий в чрезвычайных условиях. В годы второй мировой войны
это право он использовал 58 раз. Но это не означало перехода
предприятий в государственную собственность. Частные владельцы
продолжали управлять своими предприятиями, но от имени и под
контролем государства, получая по-прежнему прибыли. После того как
положение дел на предприятии выправлялось, вопрос о
«конфискации» снимался.
Значительная часть государственной собственности в США ведет
свое происхождение еще от периода домонополистического
капитализма. Составной частью ее является прежде всего государственный
земельный фонд, включающий сейчас 774 млн. акров, или более
7з всей площади земель в США, в том числе свыше 160 млн. акров
лесов и около 230 млн. акров пастбищ К
Во время войны за независимость были конфискованы земли
крупных землевладельцев, сопротивлявшихся ликвидации
королевской власти Англии в колониях. Затем в 1787 г. был принят «Акт
федерального конвента», по которому западные земли
провозглашались государственной собственностью. Однако значительная часть
земель, экспроприированных у индейских племен, была передана в
частную собственность. Оставшиеся в руках государства земельные
площади послужили основой для «Акта о гомстедах» 1862 г. и рас-
1 «Public Ownership in the United States. Goals and Priorities», New
York, 1961, p. 28—29.
115

пределения земли в пользу фермеров. Тем самым стимулировалось
развитие капитализма в сельском хозяйстве по американскому пути.
Государственная собственность на землю в США ускорила и
становление капиталистических отношений в промышленности: были
созданы более благоприятные по сравнению с Западной Европой
условия для первоначального накопления капитала, строительства
железных дорог и других коммуникаций, разработки полезных
ископаемых и развития добывающей промышленности.
Помимо земель в государственной собственности с давних времен
находятся некоторые американские предприятия
общехозяйственного назначения: имущество почтовой службы, системы ирригации и
водоснабжения, каналы, дороги, автодорожное и портовое хозяйство,
сеть электростанций.
Развитие государственного сектора в США всегда шло в
основном за счет государственных капиталовложений. Особенно активно
такие инвестиции осуществлялись в периоды войн и кризисов;
впоследствии эти предприятия на самых выгодных условиях
передавались в руки частных компаний.
- За годы второй мировой войны капиталовложения в
американскую обрабатывающую промышленность составили 25,8 млрд. долл.
Из этой суммы на государство приходилось 17,2 млрд. долл., на
частные компании — 8,6 млрд. долл.1 Американское государство
построило за счет бюджетных средств в годы войны 2600 крупных
промышленных предприятий. Подавляющую часть их составляли
военные заводы. Кроме того, были созданы новые
машиностроительные, химические предприятия, заводы по производству
синтетического каучука, металлургические, судостроительные и другие
предприятия, а также несколько электростанций. Общие активы всех
государственных предприятий США к 1945 г. составили 31 млрд.
долл. (в ценах 1958 г.); после войны в результате списания
устаревшего оборудования они сократились до 26 млрд. долл.
С окончанием войны государственная собственность стала
использоваться для прямого обогащения крупнейших американских
монополий. Некоторые специализированные военные заводы были
временно законсервированы, а подавляющая часть их подверглась
«великой раздаче», то есть была передана монополиям за
символическую плату в 1 долл. в год. Остальные государственные
предприятия были проданы частным компаниям по ценам, не превышавшим
7з их фактической стоимости. Основная часть государственного
имущества производственного назначения попала в руки ведущих
американских корпораций. Так, «Дженерал электрик» купила 14 и
арендовала 2 завода. Доля производственных мощностей «Юнайтед
Стейтс стил» в общих производственных мощностях
металлургической промышленности страны увеличилась в результате приобщения
государственных предприятий с 33,8 до 35,1%. Авиационная
компания «Боинг» получила от государства оборудование, доля которого
1 См. М. С. Драгилев и Я. Я. Мохов. Ленинский анализ
монополистического капитала и современность. М., «Высшая школа», 1970, стр. 195.
(16

более чем наполовину превышала стоимость собственного
оборудования компании.
После передачи почти всех государственных предприятий,
функционировавших во время войны, в руки монополий удельный вес
правительственных капиталовложений во всех инвестициях в
обрабатывающую промышленность сократился с 66% в 1940—1945 гг. до
5—13%. После начала войны в Корее эта доля снова значительно
возросла, превысив 30% К
Только 10—12% общего числа предприятий, строящихся в США
за счет государства, остаются в его собственности. В целом, по
подсчетам американского экономиста Р. Гордона, в период с 1945 по
1965 г. частные фирмы США использовали на 45 млрд. долл.
государственного оборудования и других государственных фондов в
промышленности2.
В послевоенные годы доля американского государства в валовом
накоплении основного капитала составляет постоянно около 20%.
Отраслевая структура правительственных капиталовложений в
обрабатывающую промышленность свидетельствует о том, что они
носят ярко выраженный милитаристский характер. Военные активы
американского правительства в 2,5 раза превышают стоимость
гражданских активов. До 1955 г. в США вообще не осуществлялись
частные инвестиции в новые отрасли военного производства, среди
которых важнейшее место занимает атомная промышленность.
Впоследствии военное. производство стало очень выгодным бизнесом
для частного монополистического капитала в связи с огромными
военными заказами государства. Тем не менее производство военной
продукции многих видов нуждается в огромных затратах и не всегда
рентабельно. Поэтому американский монополистический капитал
побуждает государство строить предприятия атомной
промышленности, заводы по производству наиболее дорогостоящих современных
видов вооружения. Риск новых капиталовложений перекладывается,
таким образом, на государство, оплачивающее такого рода
строительство за счет налогоплательщиков. Сооруженные государством
новые военные заводы затем передаются, как правило, для
управления и эксплуатации частным корпорациям.
Помимо предприятий военного назначения из государственных
расходов на военные цели финансируются также государственные
запасы вооружения, военной техники и пр., входящие составной
частью в государственную собственность и являющиеся, по существу,
прямым вычетом из национального богатства страны.
Государственные капиталовложения в мирных отраслях
направляются в основном в электроэнергетику и обрабатывающую
промышленность. В 1950-х годах американское правительство
предприняло широкое строительство тепловых электростанций, поскольку
промышленные монополии были заинтересованы в дешевой электро-
1 F. Peck, M. Sherer. The Weapon Acquisition Process and Economic
Analysis. Harvard, 1962, p. 97—99.
2 «The American Economic Review»; June t969, p. 221,
117

энергии. Позднее, взяв на себя строительство капиталоемких
гидростанций, американское государство осуществляет около 30% всех
инвестиций в электроэнергетику. На государственные
электростанции долины реки Теннесси и районов Запада США в настоящее
время приходится Vs общего производства электроэнергии в стране.
В федеральном бюджете США расходы на строительство и
эксплуатацию энергетических сооружений составляют около 16% всех
расходов на строительство. Кроме того, на инвестиции в
электроэнергетику приходится около 10% капитальных затрат штатов и
муниципалитетов. Сейчас в США около 20% городов с населением свыше
5 тыс. человек обслуживаются собственными энергосистемами. В
собственности муниципалитетов находится крупнейшая система
электростанций в долине Теннесси, мощная энергосистема города Лос-
Анджелеса. Все электростанции штата Небраска являются
собственностью штата. При строительстве местных энергетических объектов
федеральное правительство через Администрацию общественных
работ предоставляет субсидии и кредиты. Остальная часть издержек
на строительство финансируется из местных бюджетов, а также
путем выпуска штатами и муниципалитетами специальных займов.
Более редки случаи покупки частных электростанций властями
штата. Так было, например, в городе Омаха, где администрация штата
в 1946 г. купила у частной компании «Небраска пауэр компани» и
других частных компаний ряд электростанций, на базе которых был
образован государственный энергетический округ.
Американское государство берет на себя расходы по
строительству и эксплуатации объектов экономической инфраструктуры:
коммуникаций, мостов, систем водоснабжения, аэродромов, жилищ,
школ, больниц и т. д. Эти объекты обслуживают процесс
капиталистического воспроизводства в целом. Особенно возросло значение
экономической инфраструктуры в условиях современного научно-
технического прогресса. Уровень правительственных
капиталовложений в эти объекты в США остается устойчивым в течение всего
послевоенного времени, составляя около 60% всех инвестиций в
инфраструктуру. Столь высокая доля государственных
капиталовложений в этой области объясняется их низкой рентабельностью,
невыгодностью для частных монополий.
Возрастающее влияние на структуру и эффективность
общественного производства оказывает научно-технический прогресс. Как
указывалось в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии,
«монополии широко используют достижения научно-технического
прогресса для укрепления своих позиций, для повышения
эффективности и темпов развития производства, для усиления эксплуатации
трудящихся и их угнетения» К
В последние годы в США наметилась тенденция к
огосударствлению самого процесса создания ряда отраслей, возникших в ходе
научно-технической революции,— атомной промышленности,
электроники, лазерной промышленности, производства космических средств
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 15.
118

связи и др. Инвестиции в эти новые отрасли обычно окупаются по
истечении длительного срока. Часто затраты на сооружение
предприятий в этих отраслях настолько велики, что они вообще
недоступны частному капиталу. Поэтому их берет на себя.американское
государство. Созданные за счет государственных средств
предприятия в новых отраслях, как правило, недолго остаются в
собственности государства: они передаются для управления и эксплуатации
частным корпорациям, а государство продолжает обеспечивать их
субсидиями, кредитами, выгодными заказами и т. д.
Более устойчивым элементом государственной собственности в
США, возникшим в ходе научно-технического прогресса, являются
государственные научно-исследовательские учреждения,
лаборатории, экспериментальные предприятия и мастерские. Наука в
современных условиях в значительной мере приобрела черты
своеобразной предварительной стадии материального производства. Ее роль в
общественном производстве существенно повысилась. В связи с этим
научные исследования стали важным объектом государственных
капиталовложений, а научно-исследовательские и
экспериментально-производственные организации одной из составных частей
государственной собственности в США. Из средств американского
государственного бюджета финансируется 60—64% общего объема
научных исследований в стране1. В 1972 г. общие затраты на научно-
исследовательские и опытно-конструкторские разработки в США
составили 28,0 млрд. долл., в том числе 15,2 млрд. долл. приходилось
на долю федерального правительства. Из этой суммы примерно
30% было реализовано в государственных центрах и лабораториях,
университетах и колледжах, остальная часть — в
научно-исследовательских организациях частных корпораций, выполняющих заказы
государства2.
В абсолютном выражении в 1972 г. в государственных научных
центрах, лабораториях и других организациях было реализовано
4775 млн. долл., что в 2,3 раза больше, чем в 1959 г. Таким образом,
эта форма американской государственной собственности быстро
развивается. Расходы на государственные научные организации в США
в 1969 г. были в 2 раза выше, чем общие национальные расходы на
исследования и разработки в Англии, и на 20% выше, чем общие
национальные расходы такого рода в ФРГ3. Более половины
общего объема исследовательских работ в США сконцентрировано в
авиа- и ракетостроении, электронике и электротехнике, химической
промышленности. Эти отрасли обеспечивают материальную базу для
технического прогресса в других отраслях, поставляя новые средства
1 «National Science Policies of the United States» (Paris), 1968, N 10,
p. 126.
2 См. «Экономическое положение капиталистических и развивающихся
стран. Обзор за 1972 г. и начало 1973 г.». Приложение к журналу «Мировая
экономика и международные отношения», 1973, № 8, стр. 15.
3 Рассчитано по данным приложения «Экономическое положение
капиталистических и развивающихся стран. Обзор за 1972 г. и начало 1973 г.»,
стр. 16-17.
119

воздушного транспорта, информационные системы, современные
виды полупроводников и интегральных схем, измерительные приборы,
новейшее оборудование для контроля и управления производством,
многообразные химические продукты. Именно в этих отраслях доля
американского государства в финансировании научных
исследований и, соответственно, собственных государственных научных
организаций особенно высока. Государственные средства покрывают
свыше 90% общего объема финансирования научных исследований в
авиа- и ракетостроении США, до 2/з — в электротехнике и
электронике, 15% —в химической промышленности.
В государственной собственности в США находятся также
созданные в конце 1960-х годов специальные исследовательские центры,
занимающиеся проблемами освоения Мирового океана. После
принятия в 1966 г. «Закона об исследовании и освоении морских
ресурсов» были образованы 24 такие организации, расходы которых на
научные исследования составили в 1969 г. 600 млн. долл., что почти
в 2 раза выше, чем в 1966 г. Задачей государственных научных
центров в этой области является усиление военной мощи страны,
увеличение добычи пищевых продуктов из морской среды, получение
дополнительных источников нефти, газа и минеральных ресурсов.
•Больше половины государственных капиталовложений на научные
исследования в этом направлении приходится на программы
министерства обороны.
Государственные предприятия в США .находятся в ведении
отделов соответствующих министерств или специальных постоянных
комиссий, образованных решениями американского конгресса.
Например, государственное энергетическое строительство и
эксплуатацию энергетических объектов осуществляют такие организации, как
Бюро освоения природных ресурсов, Администрация электрификации
сельских районов, Управление долины Теннесси и др.
Государственные предприятия атомной промышленности находятся в подчинении
Федеральной комиссии по атомной энергии; государственные
предприятия в добывающей промышленности (несколько шахт,
используемые в исследовательских целях) — в ведении Бюро шахт США;
судостроительные и судоремонтные мастерские, ирригационные
сооружения — в подчинении Администрации компании Панамского
канала и т. д.
Предприятия, управляемые непосредственно правительственными
учреждениями, образуют лишь незначительную часть всей
государственной собственности. По подсчетам Р. Голдсмита,
государственные предприятия военного и гражданского назначения составляют
около 6% всей государственной собственности *. Подавляющая же
часть государственных предприятий в США передана в управление
монополиям.
При передаче государственных предприятий частным
корпорациям для управления и эксплуатации государство обеспечивает их
1 R. Goldsmith, The National Wealth of the United States in the Postwar
Period. New York, 1962, p. 61.
:ш

заказами, снимая тем самым с компаний заботу о сбыте продукции.
Кроме основного капитала государство предоставляет
управляющей компании и оборотный капитал. Такая форма управления
государственными предприятиями типична для атомной
промышленности, производства оборудования для исследования космоса и для
военных предприятий.
Сдавая свои предприятия в аренду частным компаниям,
американское государство взимает с них весьма низкую арендную плату..
Продукция этих предприятий поступает государству только в случае
заключения специальных контрактов с арендаторами, остальная
часть продукции реализуется по обычным сбытовым каналам.
Все разнообразные виды государственной собственности в США
составляют примерно 23% национального богатства страны, в том
числе в гражданской сфере—14%, в военном имуществе — 9%. Эта
доля ниже, чем во Франции, но выше, чем в Англии и ФРГ. Но в
связи с рассмотренными выше особенностями американской
государственной собственности удельный вес продукции государственных
предприятий в национальном доходе гораздо ниже, чем во всех
других развитых капиталистических странах,— она не превышает 1,2—
1,3% *.
Не являясь единственной и даже основной частью материальной
базы государственного регулирования экономики в США,
собственность государства, имеет ярко выраженную монополистическую
социально-классовую сущность. Эта собственность функционирует в
интересах американской финансовой олигархии, служит придатком
частномонополистического сектора, одним из каналов
перераспределения национального дохода государством в пользу монополий.
Цены, по которым государственные предприятия продают монополиям
свою продукцию, ниже рыночных, а зачастую и ниже издержек
производства. Государственные закупки товаров и услуг у частных
фирм, необходимые для функционирования всех видов
государственной собственности, осуществляются по повышенным ценам. Система
«ножниц цен» служит формой передачи монополиям части
прибавочной стоимости, произведенной на государственных предприятиях.
Поскольку государственные компании в США во многих случаях
убыточны, возможность их функционирования гарантируется
государственным бюджетом. Передача государственных предприятий и
объектов в аренду и в управление частным компаниям также
является скрытой формой финансирования монополий государством.
Государственные инвестиции, как правило, замещают собой частные
капиталовложения в те сферы и отрасли хозяйства, в которых они
не представляют коммерческой выгоды для монополий.
Одновременно капиталовложения государства значительно расширяют рынок
сбыта для частного капитала.
В существенных своих чертах собственность американского
государства ничем не отличается от государственной собственности в
1 См. «Мировая экономика и международные отношения», 1970, № И,
стр. 70—71.
121

других развитых капиталистических странах. В программе
Коммунистической партии США отмечается: «...Еще со времен «великой
депрессии» крупный бизнес все больше прибегает к экономической
власти и ресурсам правительства ради увеличения своих прибылей
и укрепления господствующих позиций корпораций Соединенных
Штатов как в нашей собственной стране, так и на международной
арене... Правительство превратилось в экономическое ведомство,
берущее у бедных и отдающее богатым» К
Используя в своих интересах государственную собственность
наряду с другими, более развитыми в США формами вмешательства
государства в экономику, американские монополии все в большей
степени перекладывают на трудящихся бремя всех тягот,
обусловленных противоречивым развитием этой крупнейшей державы
современного империализма.
ГЛАВА 12
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
СОБСТВЕННОСТЬ В АНГЛИИ
1. Отраслевая и организационная структура
государственной собственности в Англии
Возрастание роли собственности буржуазного государства на
средства производства —юдна из наиболее характерных черт
послевоенного развития английского государственно-монополистического
капитализма. По этому показателю Англия в силу исторически
сложившихся причин, наряду с Австрией, Францией и Италией,
возглавляет список промышленно развитых стран капитализма. Огромную
роль играет сектор государственных предприятий, в частности в
накоплении капитала в сфере материального производства. В Англии
на его долю приходится около 30% всех валовых
капиталовложений.
Суммарное значение государственной собственности для
экономики и политики британского империализма может быть
всесторонне оценено лишь на общем фоне развития всей системы
государственно-монополистического капитализма. Достаточно сказать, что в
1968/69 г. чистый вклад государственных предприятий
производственного и коммерческого характера в валовой национальный
продукт Англии составил около 14% 2.
Послевоенная национализация в Англии коснулась в основном
лишь так называемых «базисных» отраслей
частнокапиталистической экономики. Последние либо играют важную роль в
обслуживании процесса воспроизводства в целом (транспорт, связь, топливно-
1 «США: экономика, политика, идеология», 1970, № Ц, стр. 83—84.
2 G. Hutton. Politics and Economic Growth. London, 1968, p. 28—29, 31.
122

энергетические ri другие инфраструктурные отрасли), либо
поставляют основное сырье и полуфабрикаты для решающих отраслей
обрабатывающей промышленности (черная металлургия). Отрасли,
обслуживающие экономику, преобладают в структуре
национализированного сектора. По данным на начало 1960-х годов, они
поглощали свыше 90% всех капиталовложений и охватывали почти 95% всех
занятых в этом секторе.
В обстановке послевоенных экономических трудностей
возможность резко улучшить функционирование и модернизировать
инфраструктуру за счет огосударствления наиболее капиталоемкой,
убыточной ее части и тем самым укрепить экономические и
политические позиции монополистического капитала в целом отвечала
временным интересам английских правящих кругов. Поэтому и
борьба монополий вокруг национализации указанных отраслей
велась главным образом по вопросам о сроках, масштабах, методах
и условиях компенсации, не затрагивая вопроса о передаче титула
собственности.
Совершенно иначе монополистическая буржуазия относится к
требованию пролетариата о национализации остальных особо
важных командных высот народного хозяйства, которые в результате
ожесточенного сопротивления правящих кругов Англии не охвачены
или почти не охвачены послевоенной национализацией. К ним
относятся: вся обрабатывающая промышленность (кроме производства
чугуна и стали) и строительство; добыча и сбыт нефти и природных
газов; автодорожный (грузовой) и частично воздушный транспорт;
крупнейшие универмаги и предприятия агробизнеса; колониальные,
сырьевые и судоходные монополии; банкирские дома Сити,
страховые общества, депозитные банки, инвестиционные тресты и другие
финансово-кредитные институты.
Сохранение этих цитаделей финансового капитала в руках
монополистов предопределяет возможность для последних полностью
контролировать общественное воспроизводство и гарантирует им
получение монопольно высоких прибылей. Именно этим существенно
важным обостоятельством и объясняется резкое обострение накала
классовой борьбы в современной Англии всякий раз, когда
прогрессивная общественность требует расширения круга
национализированных отраслей.
В общественном воспроизводстве Англии, как и в других
западноевропейских странах, решающую роль по-прежнему играет
частный финансовый капитал, а вся система государственного
предпринимательства ориентирована на обслуживание и укрепление
господства частномонополистического хозяйства. Следовательно,
национализация обрабатывающей промышленности и банковокредитных
монополий является боевой задачей рабочего класса К
1 Подробный анализ технико-экономических, политических и
идеологических аспектов государственного предпринимательства в Англии см. в книге
В. П. Глушкова «Корпорации, государство, экономика». М., «Наука», 1972,
гл. IV и V.
123

Анализ принятых буржуазными парламентами законов о
национализации, а также опыта их реализации полностью опровергает
заявления.правых лидеров социал-демократических партий и
профсоюзов о якобы социалистическом характере послевоенного
огосударствления, будто бы обеспечивающего «постепенную
трансформацию» капитализма в социализм без пролетарской революции.
Буржуазное государство в итоге национализации выплачивает бывшим
владельцам огромную компенсацию — 3,5 млрд. ф. ст., в несколько
раз превышающую реальную стоимость национализированной
собственности. Полученные средства стимулировали перелив капитала,
дав возможность монополиям укрепить свои позиции в новых
высокоприбыльных отраслях экономики.
Ни о какой системе «народной администрации» в
национализированных отраслях, обещанной трудящимся правыми социалистами
в годы войны, в законах нет и речи. Принцип участия рабочих и
служащих в управлении публичными корпорациями был заменен
представительством в правлениях отставных профсоюзных боссов, не
"связанных ранее с данной отраслью. Напротив, для монополистов и
бывших владельцев законы предусматривают возможность занимать
руководящие посты в национализированных предприятиях. На деле
это привело к сращиванию государственных и частных предприятий
путем личной унии между представителями монополистического
капитала и руководителями национализированных отраслей
экономики.
Законы оставили открытым путь для реприватизации
государственной собственности, что и случилоеь^ в 1953 г. с грузовым
автотранспортом и сталелитейной промышленностью.
Таким образом, национализированные предприятия в Англии в
конечном счете были приспособлены к защите интересов
монополистической буржуазии, а социальные требования трудящихся во
многом были преданы забвению. «...Пока у власти остаются имущие
классы,— писал Энгельс,— любое огосударствление будет не
уничтожением эксплуатации, а только изменением ее формы» К
2. Управление государственной собственностью
.в Англии
В Англии сложились три основные формы управления государст-
.венной собственностью, характерные для капиталистических стран:
казенные предприятия, государственные объединения и акционерные
компании (в последних государству может принадлежать часть
капитала).
В отличие от казенных предприятий, управляемых
соответствующим министерством и финансируемых по государственному
бюджету, государственные объединения (так называемые публичные кор-
1 /С. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 38, стр. 51.
124

порации), а в еще большей степени акционерные компании обладают
финансовой и коммерческой самостоятельностью. Деятельность
смешанных государственно-монополистических предприятий,
организованных согласно уставу акционерных обществ, покрыта завесой
секретности. Она, по существу, мало чем отличается от
функционирования аналогичных частнокапиталистических фирм. В статуте
государственных управлений, напротив, заложены все формальные
возможности для демократизации управления и контроля за их
хозяйственной деятельностью со стороны парламента, правительства и
общественности.
Эти возможности сейчас, по сути дела, не используются, но они
могут быть реализованы в случае образования в парламенте
подлинно демократического большинства. Поэтому не случайно правящие
круги империалистических государств и их идеологи в последние
годы усиленно ратуют за якобы «новый стиль» государственного
предпринимательства, изолированный от «разрушительного влияния
политических перемен» и «требований партийной политики» 1.
Наибольшие возможности для государственного и общественного
контроля представляют предприятия, находящиеся полностью на
государственном бюджете: некоторые учреждения по
научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам (НИОКР),
судоремонтные верфи, арсеналы, государственное издательство, гаражи
и др. Они менее доступны для прямого использования их
монополиями в своих интересах и выступают порой в роли конкурентов
последних. Более того, в критических случаях государство, действуя
в интересах всего господствующего класса, легче всего может
воспользоваться госбюджетными предприятиями, порой вопреки
устремлениям тех или иных трестов, концернов и финансовых групп. С
учетом этих обстоятельств на современном этапе общего кризиса
капитализма наблюдается стремление правящих кругов
империалистических стран перевести часть таких предприятий, наиболее тесно
связанных с обслуживанием интересов монополий, в разряд сначала
государственных объединений, а затем и акционерных обществ, имея
тем самым в виду подготовить условия для их постепенной репри-
ватизации. Например, в 1950-х и 60-х годах ряд госбюджетных
предприятий получили юридический статус публичных корпораций
(в 1954 г.— Управление по атомной энергии, в 1969 г.—Корпорация
связи).
Продолжение этой политики не заставило себя долго ждать.
В апреле 1971 г. от Управления по атомной энергии (УАЭ)
отпочковалась и начала независимую деятельность под контролем частного
капитала акционерная компания «Бритиш Ньюклеар фьюэлз» по
производству ядерного горючего. В марте 1973 г. был создан
смешанный концерн (на основе производственной и конструкторской
групп УАЭ) по производству ядерных реакторов, в котором лишь
15% принадлежит государству, а 85% —частным фирмам, в том чи-
1 D. Coombes. State Enterprise: Business or Politics. London, 1971, p. 13,
209—238.
125

еле 50% (контрольный пакет акций)—электротехническому
концерну «Дженерал электрик компани» (ДЭК) 1. Главой ядерного
концерна назначен А. Вейнстак — крупнейший деятель английского
военно-промышленного комплекса, председатель правления ДЭК.
Традиционная форма управления национализированными
предприятиями — государственные отраслевые объединения, имеющие
специфический юридический статус так называемой публичной
корпорации, обеспечивающий известную степень автономности и
получение от государства ряда существенных привилегий (права на
отчуждение частной, в том числе земельной, собственности, получение
субсидий и займов, освобождение от налогов и др.)- Вместе с тем
правительство определяет политику публичной корпорации,
принимает решения по основным стратегическим вопросам ее
деятельности, назначает и смещает высших менеджеров.
Государственное объединение представляет собой орган
публичной администрации и, следовательно, орудие государственной
политики. Его цели и материально-финансовая база, организационная
структура, лимит заемных средств, функции и полномочия, вплоть до
ликвидации и продажи всех или части активов объединения, каждый
раз определяются специальным актом парламента по представлению
соответствующего министра, действующего по указанию главы
правительства. По всем остальным вопросам оперативной деятельности
государственные объединения пользуются большей степенью
свободы, чем госбюджетные предприятия.
Распределение прав и обязанностей! при этом таково:
директорам — исполнителям корпорации принадлежит роль высших
управляющих, пользующихся прерогативами, предоставленными
буржуазным правительством, которое действует через своих министров по
полномочию парламента.
Автономность государственных корпораций проявляется в том,
что они управляются по принципу частнокапиталистических фирм.
Обладая производственной и финансовой самостоятельностью, они
вступают в качестве юридического лица в договорные отношения с
другими, в том числе и иностранными, фирмами. Финансирование их
текущих и капитальных затрат осуществляется прежде всего за счет
собственных средств — амортизационных отчислений и прибылей. Их
отчетность по форме напоминает балансы и счета прибылей и
убытков частнокапиталистических компаний. Утверждается она не
парламентом, а советом директоров корпорации.
Государственно-монополистические предприятия имеют
двойственный характер. Выпуск товаров и услуг для них не только процесс
производства материальных благ и средство извлечения прибыли, но
и орудие воздействия на базис в целях его укрепления. Поэтому
органы управления национализированным сектором английской
экономики с каждым годом становятся все более важной составной
1 «Trade and Industry», 24. VIII 1972, p. 330; «Morning Star», 5. VI 1973;
«Economist», 31. Ill 1973, p. 76.
126

частью механизма государственной власти со всеми вытекающими
отсюда последствиями.
Поскольку высшая власть в самих национализированных
отраслях сосредоточена в правлениях, сохранение личной унии монополий
с последними является одной из главных причин того, что
руководство государственных корпораций, как правило, стремится к тому,
чтобы действовать во всех случаях в полном соответствии с
интересами крупного капитала.
Наглядным примером сохранения таким путем преемственности
в руководстве является ренационализированная в 1967 г.
сталелитейная промышленность Англии. Председателем вновь созданной
Британской стальной корпорации (БСК) с жалованьем 25 тыс. ф. ст.
в год, превышающим оклад премьер-министра Англии, лейбористами
был назначен финансовый магнат лорд Мелчетт, крупный банкир из
Сити. Во главе важнейших управлений и предприятий корпорации
поставлены в качестве «незаменимых специалистов» бывшие
владельцы, генеральные директора и другие боссы крупнейших
монополий сталелитейной промышленности. Кадры высших управляющих
для государственных корпораций черпаются, кроме того, из среды
бывших правительственных чиновников, военных, а также правых
лидеров тред-юнионов и отставных министров, которым поручается
урегулирование отношений с рабочими и служащими. Таким
образом, государственно-монополистическое обобществление
производства, вопреки вымыслам о «революции управляющих», не отменяет
диктата монополистических собственников во всех сферах
общественного воспроизводства и государственно-правовой надстройки
нынешней Англии.
В силу правительственного регулирования цен публичные
корпорации обязаны продавать свою продукцию крупнейшим фирмам по
монопольно низким ценам, оплачивая их товары и услуги по
монопольно высоким ценам. Так, прирост индекса оптовых цен на сырье,
топливо и электроэнергию, производимые главным образом
государственным сектором, за период 1954—1970 гг. оказался в 1,7 раза
меньше прироста аналогичного индекса на продукцию
обрабатывающей промышленности, которая на 95% контролируется частным
капиталом. Крупнейшим монополиям электроэнергия и газ
поставляются по цене в 3—6 раз меньшей, чем населению1. По сути дела,
неэквивалентный обмен, направленный на снижение издержек
производства у крупнейших монополий за счет государственных
предприятий, в условиях современной Англии стал мощным фактором,
с помощью которого правящие круги стремятся компенсировать
действие закона тенденции средней нормы прибыли к понижению.
В результате всех мер по перераспределению национального дохода
в пользу монополий норма прибыли у частных фирм значительно
выше, чем средняя норма прибыли у национализированных отраслей
английской экономики: в 1954—1959 гг. она составляла в среднем
1 «Economist», 27. VIII 1968, р. 60—61.
12?

16% в обрабатывающей промышленности и торговле против 3% у
государственных корпораций 1.
Лишь ускорившееся падение конкурентоспособности английских
товаров на мировых рынках и подготовка к вступлению в «Общий
рынок» заставили правящие круги Англии в 1961 г. пересмотреть
свою политику обескровливания национализированных отраслей
грабительской политикой цен и уплатой огромных компенсационных
платежей и процентов. Лейбористское правительство под давлением
рабочего движения было вынуждено осуществить ряд мер по
укреплению финансового положения и частичному расширению
национализированного сектора. В частности, в области внутренней
организации и управления государственными корпорациями в 1960-е годы
была завершена их реорганизация по отраслевому,
территориальному и функциональному признакам, начатая в 1953 г. В результате
за национальными управлениями (кроме угольной промышленности
и Корпорации связи) остались в основном консультационные и
координационные функции, а также формулирование основных
положений общеотраслевой политики в области научно-технического
прогресса, финансов и трудовых отношений. В этих случаях
подконтрольные им управления среднего звена (например, региональные
управления газовой и угольной промышленности, электроснабжения)
получили полную оперативную независимость в своей
производственной и коммерческой деятельности.
В 1970-е годы правительство консерваторов усилило
централизацию управления национализированными отраслями в целях
осуществления в них жесткой политики цен и доходов, частичной
денационализации и капиталистической «рационализации». Региональные
управления были заменены отраслевыми либо лишены
коммерческой и финансовой самостоятельности2.
Создание мощных государственных объединений обеспечило
необходимые в условиях научно-техничеекой революции предпосылки
для интенсивного использования и Систематического
совершенствования техники на функционирующих предприятиях, что было не под
силу ранее частным предприятиям. Одна из таких предпосылок —
совершенствование организационных форм и методов управления
национализированными отраслями, для большинства которых в
1960-е годы полная коммерческая самоокупаемость стала возможной.
Другая предпосылка — создание под контролем руководства
государственным объединением единого фонда развития производства,
необходимого для своевременного обновления средств труда и
модернизации машинной техники. Там, где этот фонд по своей величине
еще недостаточен, используются государственные кредиты. Их
применение публичными корпорациями обеспечивает лучшие результаты
по сравнению с частными мелкими фирмами.
Одной из характерных черт национализированных отраслей яв«
1 «The Financial and Economic Obligations of the Nationalised
Industries». Cmnd. 1337. London, 1961, p. 11.
2 «Times», 6. X, 23. XII 1972; «Economist», 7. IV 1973.
128

ляется большой объем и быстрые темпы развития в них НИОКР,
особенно в области телекоммуникаций, топливно-энергетической и
авиатранспортной промышленности. В состав каждого из
государственных объединений в Англии входят, как правило,
научно-конструкторские организации и опытные производства (объединенные,
например, в угольной промышленности с 1969 г. в единый отраслевой
центр по НИОКР), комбинаты и колледжи по подготовке
квалифицированных кадров. Их вычислительные центры к тому же
обслуживают на договорных началах многие частнокапиталистические
организации.
Такая организационная структура содействует ускорению научно-
технических разработок, внедрению и освоению новой техники.
Характеристику послевоенной буржуазной национализации в
Англии было бы неправильно ограничивать только ролью в
увеличении прибылей монополий. Не менее важно оценить ее
стимулирующее влияние на весь процесс воспроизводства общественного
капитала. Быстрые темпы технического и экономического роста,
способность развиваться на основе государственного программирования —
все это, помимо воли и желания правящих кругов, не только
ускоряет полную материальную подготовку социализма, но и создает
предпосылки для внедрения научных методов управления народным
хозяйством, порождая, как подчеркивал Ленин, высоко технически
оборудованный механизм общественного хозяйничания, который
вполне могут пустить в ход сами объединенные рабочие *.
В технико-экономическом аспекте государственное
предпринимательство при всей его ограниченности показало свои преимущества
перед частномонополистическим. Если взять для сравнения
среднегодовые темпы прироста часовой выработки на одного работника, то
окажется, что в 1948—1968 гг. в национализированных отраслях
английской экономики производительность труда росла на 3,4% в
год, то есть значительно быстрее, чем в обрабатывающей
промышленности (рост 2,8%). Эти факты говорят в пользу огосударствления
частных монополий, начисто отметают буржуазно-апологетический
тезис о частномонополистической форме хозяйства как якобы
единственно эффективной форме хозяйствования, вооружают важными
аргументами силы, выступающие за осуществление дальнейших
демократических преобразований в экономике.
Национализированные предприятия имеют еще одно
неоспоримое преимущество перед подавляющим большинством английских
частнокапиталистических компаний. Перспектива их дальнейшего
развития и повышения технического уровня опирается на
программирование капитальных вложений, среднесрочные (пятилетние)
планы развития и долгосрочные прогнозы. На фоне банкротства так
называемого национального плана — прогноза развития всей
английской экономики на 1965—1970 гг. пятилетние планы, охватывающие
государственные объединения, оказались более реальными и
продуктивными.
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, стр. 50.
9 Заказ 4142
129

Совершенствование устаревших транспортной и энергетической
систем имеет огромное народнохозяйственное значение (на все виды
транспорта в Англии приходится более 20% валового национального
продукта, а доля транспорта в общих издержках производства
достигает в ряде отраслей 30%) 1. Именно по этой причине правящие
круги Англии пошли на модернизацию государственных
предприятий в отраслях энергетики и транспорта.
Все эти факты подтверждают с новой силой вывод Энгельса,
писавшего относительно огосударствления: «...Даже если его
совершит современное государство — оно будет экономическим
прогрессом, новым шагом по пути к тому, чтобы само общество взяло в свое
владение все производительные силы»2. Этот вывод не противоречит
тому, что трудящиеся государственно-монополистических
предприятий не могут быть избавлены от эксплуатации и безработицы,
пагубных социально-экономических последствий конкуренции, анархии
производства и капиталистического применения науки и техники в
производстве.
3. Борьба трудящихся за демократизацию управления
национализированными предприятиями в Англии
Происходящий в современной Англии процесс опережающего
роста технико-экономической эффективности государственных
корпораций по сравнению с частнокапиталистическими, ведущая роль
рабочих и служащих национализированного сектора в борьбе
английских трудящихся за повышение жизненного уровня и
демократические права — все эти факторы усилили за последние годы
размежевание социальных сил в стране по вопросам границ
распространения, структуры и методов управления государственной
собственностью 3. Отношение правящих кругов Англии к национализированным
отраслям по-прежнему двойственно и противоречиво.
Превратив важнейшие уже огосударствленные отрасли
инфраструктуры в орудие скрытого субсидирования монополий и в
жизненно важное звено процесса воспроизводства, они не могут в нынешних
условиях позволить себе «роскошь» пойти на полную
денационализацию этих отраслей, как этого требуют наиболее реакционные
круги. Даже от «Клуба понедельника», объединяющего крайне правое
крыло консерваторов, как иронически заметила член исполкома
лейбористской партии Джудит Харт, «мы не слышим каких-либо
требований о возвращении в частную собственность угольных шахт и
железных дорог»4. В то же время, чтобы помешать окончательному
* «Times», 3. XI 1969, р. XI.
2 ЖГ Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 289.
3 Подробно эти процессы анализируются в коллективной работе
«Государственная собственность и антимонополистическая борьба в странах
развитого капитализма». М., «Наука», 1973, гл. V и VI.
4 «Tribune», 4. V 1973.
130

разоблачению паразитизма и ненужности класса капиталистов для
управления общественным производством, монополисты пытаются
максимально ограничить как саму сферу государственной
собственности, так и возможности, предоставляемые ее организационной
структурой для осуществления демократизации хозяйственного
управления. .
Беспокойством за судьбу капитализма и объясняется тот факт,
что консерваторы и правые лидеры лейбористов, тревожась за
престиж и судьбу частнокапиталистического предпринимательства,
выступают ныне «в одной упряжке» не только против самой идеи
национализации, но и за то, чтобы заменить публичную корпорацию,
как основную форму управления государственной собственностью в
Англии, акционерной формой, политически более надежной для
капитализма. В тактических подходах к решению этой стратегической
задачи между лейбористами и консерваторами к началу 1970-х
годов сложились, однако, существенные различия.
Правые лейбористы, ратуя за сохранение и укрепление
технической и финансовой базы уже огосударствленных отраслей,
фактически отреклись от требований расширения национализации за
пределы инфраструктуры. Взамен этого положения своей программы
они взяли на вооружение далеко не новую мысль постепенного
превращения буржуазного государства в младшего партнера отдельных
высокоприбыльных частнокапиталистических корпораций путем
приобретения у них пакетов акций, не дающих права контроля и
помещаемых в государственной держательской компании К Но даже
компромиссная формула, получившая в английской реформистской
экономической литературе рекламную этикетку — «национализация по-
итальянски», была расценена буржуазией как «национализация с
черного хода» и не нашла сколько-нибудь заметного реального
воплощения в 1960-е годах2. Вместе с тем не нашла своего признания
у правого лейбористского руководства и резолюция исполкома
лейбористской партии от 30 мая 1973 г., в которой впервые выдвигается
предложение национализировать 25 самых крупных и наиболее
прибыльных монополий обрабатывающей промышленности Англии.
Лидер партии Г. Вильсон, сославшись на свое право вето, отказался
включить эту резолюцию в проект очередного предвыборного
манифеста лейбористской партии3.
Консерваторы, пришедшие в июне 1970 г. к управлению страной,
фактически отказались от своего явно несостоятельного
предвыборного лозунга «возвращения к чистому капитализму». Они прибегли
на этот раз к более гибкой тактике наступления на государственный
сектор английской экономики, названной «денационализацией с
черного хода». С этой 1;елью они приступили к «отсечению» от каждой
государственной корпорации наиболее прибыльных предприятий для
дешевой распродажи их частному капиталу. Первый шаг в этом на-
1 «Agendo for a generalisation». Labour party. London, 1969, p. 4.
2 «Labour's Economic Strategy». Labour party. London, 1969, p. 69—80.
3 «Tribune», 4. V, 20. IV 1973; «Morning Star», 1, 4. VII 1973.
131

правлении уже сделан. Часть трансатлантических линий, освоенных
государственными авиакомпаниями, была передана правительством
Хита под контроль частному капиталу. В апреле 1973 г. в
торжественной обстановке была провозглашена эра «конкурентного
сосуществования» частных и государственных авиалиний» 1. Готовилось
также «отсечение» от почтовой корпорации Англии телефонной связи,
почтовых сберкасс и службы безналичных расчетов.
Чтобы сделать новые компании легкой добычей частных
монополий, правительство лишило их государственных кредитов2. Таким
же путем была передана под контроль «Мидленд банк» всемирно
известная туристская фирма «Томас Кези и сыновья»3. Для
конкуренции с Би-Би-Си создано местное коммерческое радиовещание,
контролируемое в основном газетными и телевизионными магнатами.
Так под надуманным предлогом борьбы с «государственным
вторжением» в сферу «свободной конкуренции» душится любая попытка
публичных корпораций путем диверсификации и комбинирования
повысить свою конкурентоспособность перед угрозой наступления
частного капитала.
В конечном итоге, как заявил консервативный министр
промышленности Джон Идеи, в орбите государственной собственности
должны остаться «в первую очередь те сферы деятельности, которыми
частному капиталу нет смысла (читай: выгоды.— Авт.) заниматься»4.
Таким образом, монополисты ослабляют государственные
предприятия, чтобы использовать факт искусственно вызванной их
«недостаточной прибыльности» для всяческой дискредитации самой идеи
национализации и восхваления мнимых преимуществ системы
«свободного предпринимательства».
В авангарде борьбы английского рабочего класса против
антинациональной политики финансовой олигархии Англии и ее
буржуазных и реформистских апологетов находится Коммунистическая
партия Великобритании. Забастовки горняков, энергетиков, почтовых
служащих, трудящихся других национализированных отраслей в
1970—1974 гг. в защиту требований об улучшении своего положения
отличались особой организованностью. Они сливаются с
последовательной борьбой английского рабочего класса за свой жизненный
уровень и демократические права. В этой борьбе проблемы
организационной и отраслевой структуры и статуса государственных
корпораций, несомненно, приобретают важный политический смысл и
общенациональное значение, и умножение успехов в этой области
служит необходимой предпосылкой осуществления национализации
нового типа — демократической, полностью отвечающей условиям
современного этапа общего кризиса капитализма и помогающей
рабочему классу мобилизовать широкие демократические слои на
борьбу против господства монополий.
1 «Economist», 7. IV 1973, р. ПО.
2 «Times», 19. XII 1972.
3 «Sunday times», 8. IV 1972.
4 «Morning Star», 4. I 1971.
132

ГЛАВА 13
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
СЕКТОР В ЭКОНОМИКЕ ФРГ
Исторически в Германии сложилась большая группа
хозяйственных объектов, находившихся в полной или частичной собственности
государства. В отличие от ряда других развитых капиталистических
стран (Франции, Великобритании, Италии, Австрии), в Германии
никогда не проводилась национализация отдельных отраслей
промышленности. В различные периоды своего существования германское
буржуазное государство построило или выкупило у частного
капитала железные и автомобильные дороги, радиостанции, почту,
телеграф и телефон, аэродромы, каналы и портовые сооружения,
электростанции, военные объекты и большое число промышленных
предприятий, главным образом в отраслях добывающей и тяжелой
промышленности. В собственности государства оказались также
значительные земельные угодья, денежные средства, золотовалютные
резервы, имущество за рубежом.
После окончания второй мировой войны судьба германского
государственного имущества в восточной и западных зонах сложилась
по-разному. Государственные хозяйственные объекты, находившиеся
в восточной зоне, после образования Германской Демократической
Республики перешли в руки рабоче-крестьянского государства и
стали подлинно общенародной социалистической собственностью.
На западе страны имущество фашистского рейха перешло в
государственную собственность ФРГ.
Государственные хозяйственные объекты находятся в руках
федерального правительства, правительств земель и местных властей.
Иногда часть акций какого-нибудь предприятия принадлежит
федеральному правительству, часть — земельному, а оставшаяся доля —
муниципалитету или общине. Между федеральными, земельными и
местными властями часто возникают споры по вопросам
финансирования государственных хозяйственных объектов и распределения
доходов от государственного имущества.
В государственном секторе экономики наблюдается процесс
концентрации и централизации капитала и постепенного
сосредоточения его в руках федерального правительства. Происходит это в силу
следующих причин.
После войны многие хозяйственные объекты и участия,
принадлежавшие землям, перешли в федеральную собственность (например,
бывшее имущество Пруссии). В дальнейшем правительство
проводило реорганизацию государственной: собственности, создавая
промышленные концерны и управления в непроизводственной сфере.
Если в такой концерн или управление попадали объекты,
принадлежавшие различным носителям государственной власти, то
федеральное правительство при помощи системы- участий обеспечивало себе,
как правило, решающее влияние. \
Федеральное правительство инвестирует в государственное хо-
133

зяйство больше средств, чем земли или муниципалитеты.
Промышленные концерны, принадлежащие федеральному правительству,
осуществили ряд крупных присоединений и приобретений внутри страны
и за рубежом и тем самым увеличили свою роль в государственном
секторе.
Из всей государственной собственности наибольшую роль в
экономике ФРГ играют два отраслевых комплекса: во-первых, это
объекты инфраструктуры, создающие общие предпосылки для
капиталистического расширенного воспроизводства; во-вторых, это
промышленные и энергетические предприятия, большинство из которых
объединены в государственные концерны.
Объекты инфраструктуры почти полностью находятся в
собственности государства. Ему принадлежат почта и телеграф, примерно
99% железнодорожной сети и предприятий водоснабжения, около
95% портовых сооружений, построек, оборудования внутренних
водных путей, городского транспорта, почти 80% всех автомобильных
дорог. Инфраструктура была и остается одной из главных сфер
государственного финансирования. Но в этой сфере инвестиции
нерентабельны; не обеспечивается даже простое воспроизводство
вложенных капиталов. Без регулярных дотаций из бюджета существование
этих отраслей западногерманской экономики было бы немыслимым.
Часть государственных объектов вообще не приносит никакой
прибыли. Мосты, каналы, административные здания и т. п. не только
требуют значительных бюджетных ассигнований на восстановление,
новое строительство и реконструкцию, но и продолжают оставаться
значительной статьей государственных расходов для поддержания
их в эксплуатационном состоянии.
Другие хозяйственные объекты (шоссейные дороги, аэродромы,
портовые сооружения) приносят некоторые доходы: шоссейные
дороги — в виде налогов на горючее и смазочные масла, а портовые
сооружения и аэродромы — в виде арендной платы. Но эти доходы
• покрывают лишь незначительную часть расходов по их содержанию
и обновлению.
Почта, телеграф и государственные транспортные предприятия —
железные дороги, речной и внутригородской транспорт не окупают
себя. Государство ежегодно расходует миллиарды марок на
обновление основного капитала и новое строительство предприятий
транспорта и связи. Но они по-прежнему убыточны, и правительство
вынуждено регулярно покрывать дефицит этих хозяйственных
объектов субсидиями.
Основная причина этого — использование государственной собсК
венности для скрытого финансирования частных монополий через
Систему тарифов. Тарифы на западногерманских железных дорогах
построены по регрессивному принципу — чем больше партия грузов
и чем регулярнее его отправления, тем дешевле стоит перевозка од-
/ной тонны. Наряду с основными существует много специальных
льготных тарифов на перевозку каменного угля, экспортных грузов,
сельскохозяйственных продуктов^ и др. Известный экономист из
ГДР Л. Майер считает, что льготные железнодорожные тарифы, пре-
134

доставленные горно-металлургическим концернам, принесли
государству в период 1948—1958 гг. убытки на сумму свыше 843 млн. марок.
Эта сумма через тарифы была передана частному сектору. Такова
же картина в деятельности государственных электростанций.
Частные монополии извлекают материальные выгоды не только
как покупатели товаров и услуг, производимых государственными
предприятиями, но и как поставщики государственного сектора.
Железные дороги, федеральная почта, предприятия водо- и
газоснабжения, электростанции, правительственные органы управления
ежегодно вкладывают в основной и оборотный капитал десятки миллиардов
марок. Например, федеральные железные дороги в среднем за год
расходуют на закупки и заказы более 5 млрд. марок. Особую роль
государственные заказы играют в строительстве. Более 7з всех
строительных работ в ФРГ осуществляется по государственным заказам.
Государственные закупки товаров и услуг, а также подряды на
строительство обеспечивают частным монополиям не только емкий
рынок, но и чрезвычайно высокие прибыли. Государственные заказы
нередко связаны с льготными условиями платежей (например,
частичная или полная предварительная оплата заказа),
правительственными субсидиями, кредитами, поручительствами, налоговыми
льготами. Но главным каналом обогащения частных исполнителей
государственных заказов являются монопольные цены. До 1955 г.
цены по государственным закупкам и заказам строились по той же
схеме, как и в фашистской Германии: фактические издержки
производства плюс прибыль, согласованная между государственным
учреждением -*- заказчиком и частной фирмой — поставщиком. Сама
по себе «согласованная» прибыль была уже довольно высока. Не
довольствуясь «согласованными» прибылями, монополии при
строительстве шоссейных дорог и линий городского транспорта,
сооружении научных и учебных учреждений, сети водо- и газоснабжения и
административных зданий искусственно завышали себестоимость,
скрывая значительную часть прибыли в амортизационных,
пенсионных, резервных и других фондах.
В 1955 г. бундестаг принял специальное постановление, в
соответствии с которым цены по государственным заказам
устанавливаются не на основе себестоимости, а формируются как «рыночные
конкурентные». Теперь государственные организации или
предприятия накануне строительства какого-нибудь объекта или закупки
партии товара направляют нескольким фирмам предложения выслать
свои условия на выполнение работ или поставку. Предложения
направляются, как правило, крупным фирмам, способным в полном
объеме, в срок и при обеспечении надлежащего качества выполнить
государственный заказ. Фирмы высылают свои ответы по условиям
исполнения и сообщают свои цены. Наиболее благоприятные
условия принимаются, и с фирмой заключается договор. Однако эти
цены зачастую не имеют ничего общего с «рыночными
конкурентными». Во многих отраслях одн# крупная фирма фактически
является монополистом. Она диктует цены в своей отрасли, в том числе и
по заказам государственных организаций. Если же отрасль представ-
135

лена несколькими ведущими фирмами (это наиболее типичный
случай для западногерманского хозяйства), то они, как правило, все
являются участниками картельного соглашения или координируют
свои действия через отраслевой союз предпринимателей,
выполняющий в данном случае функцию картеля. Фирмы в таком случае могут
заранее договориться, кому достанется государственный заказ». При
подобной ситуации предложения всех фирм, кроме одной, заранее
будут неприемлемыми. Заказ достанется определенной компании
по «менее» взвинченной цене. Важно отметить, что цены по
государственным строительным подрядам, главным образом на
строительство объектов инфраструктуры, росли с 1956 по 1970 г. примерно в
3 раза быстрее, чем отпускные цены промышленности.
Особую роль среди бесприбыльных объектов государственной
собственности играют научные и учебные учреждения. Стремясь
приспособиться к требованиям научно-технической революции,
западногерманское государство расходует в интересах монополистического
капитала десятки миллиардов марок на научно-исследовательские
учреждения, университеты, различные школы и курсы по первичной
подготовке, повышению уровня и переквалификации кадров. В 1971 г.
из федерального и земельных бюджетов на науку и образование
было ассигновано 35,8 млрд. марок1. Главные объекты бюджетного
финансирования — университеты и высшие технические школы,
Общество Макса Планка, объединяющее научно-исследовательские
центры, главным образом в области естественных наук, Баварская
Академия наук. Результаты научных исследований, полученные в
государственных научных учреждениях и университетах за счет
бюджетных средств, становятся достоянием частных монополий,
способствуют снижению издержек производства и усилению
конкурентоспособности западногерманского монополистического капитала.
Продажа частным монополиям продукции государственных
организаций по заниженным ценам и приобретение товаров и услуг в
частном секторе по монопольно высоким ценам, покрытие
балансового дефицита железных дорог, почты, телеграфа и электростанций
из бюджета, передача результатов НИОКР государственных
научных центров частным предпринимателям — все это наиболее
видимые пути перераспределения национального дохода в ФРГ в пользу
финансового капитала через государственную собственность.
Однако главная функциональная задача государственных
хозяйственных объектов заключается в стремлении господствующих
кругов Западной Германии решить при помощи государственного
сектора ряд важнейших экономических проблем, обеспечивающих
дальнейшее существование капиталистического строя в ФРГ. Проблемы
эти связаны в первую очередь с научно-технической революцией и
вытекающей из нее необходимостью реорганизации системы научных
исследований, образования и переквалификации кадров,
изменениями в отраслевой и региональной структуре, новыми потребностя-
1 «Forschungsbericht (IV) der Bundesregierung». Bonn, 1972, S. 185.
136

ми в развитии транспорта, городского хозяйства, защиты
окружающей среды и т. д.
Но препятствием на пути решения этих проблем является частная
монополистическая собственность, делающая монопольную прибыль
высшим критерием хозяйствования. Именно частномонополистиче-
ский критерий хозяйствования наряду с растущими трудностями в
региональном, внутри- и межотраслевом переливе капитала
тормозит решение ряда важнейших экономических и социальных проблем.
В этих условиях буржуазное государство создает сектор в
экономике, который функционирует на основе принципов, отличных от
принципов частной фирмы. Монопольная прибыль не является целью
деятельности государственных объектов в ряде отраслей. Они могут
существовать, даже нарушая условия простого воспроизводства, за
счет постоянных дотаций из бюджета. Государственный сектор в
экономике Западной Германии служит решению общехозяйственных
задач и финансируется за счет средств общества, однако характер
использования государственной собственности, как мы видели выше,
остается частным. При помощи государственной собственности
правящие круги ФРГ, как и во многих других странах Запада, пытаются
приспособить буржуазный строй к современным условиям,
разрешить его проблемы на путях, не свойственных капитализму как
строю, основанному на частной собственности, но в интересах
сохранения и укрепления господства существующих
общественно-экономических отношений.
Важное место в системе монополистического хозяйства ФРГ
играет комплекс государственных промышленных предприятий. На
них приходится почти вся добыча бурого угля, 3U выплавки
алюминия, около половины производства свинца, цинка, железной руды,
легковых автомобилей, почти 7з продукции судостроительной и
каменноугольной промышленности. Доля государственных предприятий
в общенациональном производстве топлива, сырья и материалов
продолжает возрастать.
Восстановление и модернизация предприятий в отраслях тяжелой
промышленности в послевоенный период, создание новых
производственных мощностей в последующие годы были нерентабельны для
частных монополий, но они были необходимы с точки зрения поддер*
жания межотраслевых пропорций и требований научно-технического
прогресса. Взяв на себя организационные и финансовые функции в
некоторых отраслях промышленности, государство, так же как и в
области инфраструктуры и в сфере научных исследований и
образования, попыталось разрешить противоречие между частномонополи-
стическими интересами и необходимостью решения
общенациональных экономических проблем. «Там, где в народном хозяйстве частные
предприниматели не могут или не хотят использовать потенции
развития,— писал западногерманский экономист А. Таучер,— там
находится место для вложения средств за счет государственного
хозяйства» 1.
1 «Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaft». Bonn, 1953, S. 398.
137

Государственные предприятия сосредоточены в наиболее
капиталоемких отраслях промышленности. Величина основного капитала,
приходящегося на единицу стоимости продукции, на
государственных предприятиях в среднем в 2,7—3 раза выше, чем в
частнокапиталистической промышленности.
Государственные предприятия в ФРГ являют собой яркий
пример сплетения воедино государственных и частных монополий.
Значительная часть государственного капитала в промышленности
помещена в смешанные частно-государственные предприятия.
Государство широко использует средства свободного рынка капиталов как
источник дополнительного финансирования при расширении старых
и строительстве новых производственных мощностей, создании
некоторых научно-исследовательских центров, организации финансовых
учреждений со специальными функциями (например,
частно-государственного банка «Акционерное общество экспортного кредита»).
При этом абсолютно увеличивается финансовая и производственная
база государственного сектора и расширяется материальная база
государственного экономического программирования. Частный
капитал охотно участвует в смешанных компаниях, так как эти компании
чаще других получают субсидии, льготные кредиты, поручительства,
государственные заказы. Государство зачастую гарантирует
минимум твердого дохода частным держателям акций смешанных
компаний. Например, угольные шахты «Брауншвайгише Коленбергвер-
ке АГ», в которые наряду с государственными вложены частные
капиталы, гарантируют частным держателям акций как минимум
пятипроцентные дивиденды. Таким образом, даже если смешанная
компания убыточна, частные вкладчики получают прибыли. Если же
дивиденд выше гарантированного минимума, частные держатели
получают его наравне с государственным органом, участвующим в
капитале фирмы. В результате государство освобождает частных
инвесторов от риска и создает дополнительные возможности
привлечения частного капитала для финансирования совместно с
государством малорентабельных или нерентабельных объектов.
Еще одно обстоятельство, побуждающее частный капитал к
участию в совместной с государством предпринимательской
деятельности,— это захват руководящих постов в правлении фирмы и
возможность контроля за ее деятельностью. Бывший статс-секретарь
федерального министерства финансов Эфтеринг указывал, что
«абсолютное большинство постов в наблюдательных советах предприятий, в
которых участвует государство, занято представителями частного
хозяйства».
Крупные государственные капиталовложения, дотации на
покрытие убытков, субсидии и льготные кредиты за счет бюджета
позволили предприятиям государственного сектора в послевоенные годы
обновить и расширить свой основной капитал.
Наряду с бюджетными средствами важным источником
инвестиций для государственных предприятий является
самофинансирование. Государственные предприятия, так же как и частные, используя
различные льготы, в первую очередь по ускоренному амортизацион-
138

ному списанию основного капитала, укрывают часть прибыли в
различных фондах и затем используют их на капиталовложения. Кроме
того, федеральное и земельные правительства оставляют на
предприятиях государственного сектора почти всю объявленную
прибыль; они, по существу, не производят отчислений в бюджеты от
этих прибылей. Так, например, за 1953—1956 гг. отчисления от
прибылей составили лишь 1,2% суммы акционерного и уставного
капитала государственных промышленных компаний. В конечном счете
источником самофинансирования является прибыль, полученная в
результате эксплуатации более чем 2 млн. рабочих и служащих
государственного сектора.
С восстановлением и модернизацией основного капитала в
государственных хозяйственных объектах сложилось положение, при
котором прибыли предприятий, занятых производством готовых
изделий (автомобильные, нефтеперерабатывающие, судостроительные и
другие заводы), стали расти быстрее, чем в отраслях, поставляющих
сырье, материалы и электроэнергию для нужд частного хозяйства.
Тогда монополистическая буржуазия все настойчивее стала
выступать с требованиями приватизации рентабельных объектов
государственной собственности, то есть передачи их в руки частных
владельцев. За период нахождения у власти партии ХДС/ХСС
некоторые государственные предприятия и участия были проданы частным
монополиям. Контрольный пакет акций металлургического завода
«Максимилиансхютте», принадлежавший ранее земельному
правительству Баварии, и государственный алюминиевый завод «Алю-
металл» были проданы концерну Флика, машиностроительный завод
«Райнметалл Борзиг» — концерну Рёхлинга.
Приватизация происходила не только в промышленности, но и
в других отраслях экономики. Из государственного фонда частным
компаниям были проданы большие земельные участки. В 1961 г.
концерн Герлинга купил у государства 35% акций крупного общества
по страхованию и перестрахованию «Франкона». На это общество
приходится 7% выплачиваемых в ФРГ премий по перестрахованию;
к нему примыкает несколько дочерних страховых компаний.
Приватизация государственного имущества представляла собой
ограбление общества группой монополий. Самые прибыльные
государственные предприятия, построенные и модернизированные за счет
трудящихся, правительство христианских демократов продавало
монополиям по заниженным ценам. С 1949 по 1959 г. частным
владельцам было продано 32 промышленных предприятия, ранее полностью
принадлежавших государству. Правительство получило за них менее
XU их действительной стоимости.
Выступая с лозунгами приватизации, западногерманская
монополистическая буржуазия не стремилась и не стремится к
уничтожению государственной собственности. Ее цель — захватить в свои
руки наиболее современные и высокодоходные предприятия.
Концерны и банки не проявляют интереса к таким объектам государев
венной собственности, как железные и автомобильные дороги, сеть
газо- и водоснабжения, почта, городской транспорт и т. д. Характер-
139

но, что перед продажей концерну Рёхлинга контрольного пакета
акций компании «Райнметалл Борзиг», принадлежавшей
федеральному правительству, из компании были выделены убыточные
предприятия. Их объединили в новое общество «Борзиг АГ» и оставили
в собственности государства.
В конце 1950 — начале 60-х годов правительства Аденауэра и
Эрхарда пытались провести приватизацию некоторых
государственных предприятий путем продажи «народных акций». Главной целью
этого мероприятия было распространение среди трудящихся
иллюзий об общности их интересов с интересами буржуазного государства
и монополий, о перерождении капитализма в новый строй
«свободных собственников». Приватизация государственных предприятий
при помощи «народных акций» не получила широкого
распространения.
После прихода к власти коалиционного правительства СДПГ и
СвДП продажа государственных компаний и участий частным
владельцам прекратилась.
Несмотря на частичную приватизацию государственной
собственности в 1950-х — начале 60-х годов роль государственного сектора
в экономике ФРГ возрастала и продолжает расти. Правительства
федерации, земель и местные власти продолжают затрачивать
значительные средства на строительство и реконструкцию транспортной
сети, связи, городского хозяйства, научно-исследовательских центров
и учебных заведений. Начато осуществление долгосрочной
программы инвестиций в целях защиты и оздоровления окружающей среды.
Продолжается накапливание государственного военного имущества.
Растет и государственный сектор в промышленности. Правительство
по-прежнему предоставляет большие налоговые льготы
государственным предприятиям, благодаря чему они в состоянии в
значительной мере удовлетворять свои инвестиционные потребности за счет
внутренних резервов — прибылей и различных фондов. Государство
продолжает также покупать и санировать компании, находящиеся на
грани банкротства.
Особенно быстро растет государственный сектор в сфере
финансов. Происходит это за счет роста собственных капиталов и
привлеченных средств государственных банков, расширения масштабов
операций сберегательных и почтовых касс, образования новых
кредитных учреждений и фондов со специальными целевыми функциями
и участия государства в организации инвестиционных обществ.
Из года в год возрастает и собственность'федерального
правительства за границей. Сюда относятся филиалы и участия
государственных компаний за рубежом, обязательства ' иностранных
государств, учреждений и фирм перед правительством ФРГ, взносы
Западной Германии в различные международные фонды и учреждения.
При исследовании инвестиций, направляемых в государственный
сектор в экономике, бросается в глаза, что между темпами прироста
капиталовложений в государственных хозяйственных объектах и в
частном секторе существует обратная связь: чем ниже темпы роста
капиталовложений в частном секторе, тем выше они в
государственно

ном. Эта тенденция не проявляется с точностью математического
закона, но тем не менее она существует и показывает, что
правительство ФРГ стремится использовать капиталовложения в
государственный сектор для проведения антициклической политики. Наиболее
высокий разрыв в темпах роста инвестиций между государственным
и частным секторами в пользу государственного наблюдался в 1967—
1968 и в 1971—1972 гг., когда правительственная конъюнктурная
политика носила ярко выраженную антикризисную направленность.
Финансирование государственного сектора, а вместе с тем
инвестиции и закупки государственных организаций обнаруживают
тенденцию к торможению, когда правительство борется против «перегрева
конъюнктуры».
Государственная собственность используется как инструмент для
достижения и других целей экономической политики. С ее помощью
можно оказывать влияние на уровень занятости и доходов, на
отраслевую и региональную структуру хозяйства, на уровень
издержек производства и цен в некоторых отраслях, а таким образом и
на национальную конкурентоспособность.
Подводя итоги сказанному и оценивая значение государственной
собственности в современной экономике ФРГ, необходимо отметить
следующие ее функции.
Государственная собственность противоречиво воплощает в себе
попытку приспособления монополистического капитализма к
требованиям научно-технического прогресса, к необходимости развития
инфраструктуры, осуществления отраслевой и региональной
перестройки хозяйства страны.
Государственные хозяйственные объекты служат инструментом
правительственной экономической политики. Расширяя или
сокращая инвестиционную деятельность в государственном секторе,
правительство стремится воздействовать на циклическое развитие.
Государственная собственность наряду с бюджетом является
материальной основой государственного программирования.
Вложение государственных средств в нерентабельные,
малорентабельные и капиталоемкие отрасли; продажа товаров и услуг
государственных предприятий частным фирмам по низким ценам и
оплата закупок и подрядов по монопольным ценам; дотации и
льготные кредиты из бюджета нерентабельным предприятиям;
приватизация рентабельных государственных обществ — все это превращает
государственную собственность в ФРГ в один из важнейших
каналов перераспределения национального дохода и богатства в пользу
западногерманского частного монополистического капитала.
Государственный сектор в экономике является средством
укрепления и повышения национальной конкурентоспособности
западногерманского финансового капитала. Определяя цены на
производимое на государственных предприятиях топливо, сырье, энергию и ,ус-
луги, правительственные органы существенно влияют на издержки
производства, цены и прибыли в отраслях обрабатывающей
промышленности. Государственные финансовые учреждения активно
поддерживают внешнеэкономическую экспансию монополий ФРГ.
141

Наконец, государственная собственность в ФРГ служит цели
маскировки действительного господства финансового капитала в сфере
экономики, науки и образования.
Германская коммунистическая партия вместе с другими
демократическими организациями постоянно выступает против
использования государственного сектора экономики в качестве инструмента
общественной эксплуатации в интересах частных монополий. Вместе
с тем она последовательно борется против приватизации
государственного имущества, за расширение государственного сектора путем
национализации ведущих банковских, промышленных, страховых и
торговых монополий, за демократизацию управления
государственными хозяйственными объектами и использование их в интересах
народа.
ГЛАВА 14
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
СОБСТВЕННОСТЬ В ИТАЛИИ
1. Развитие государственной собственности
В силу своеобразных исторических и социально-экономических
особенностей развития огосударствление хозяйства в Италии
началось на довольно ранней ступени развития капитализма. Еще в
середине XIX в., в период борьбы за национальное объединение,
отдельные, тогда еще разрозненные итальянские государства активно
участвовали в создании промышленности, прежде всего тяжелой и
военной, необходимой для снабжения армии оружием и
снаряжением.
Формирование государственной собственности в Италии шло
несколькими путями.
1. Государственное санирование, то есть переход в полную или
частичную собственность государства предприятий, которые, получив
от него финансовую помощь, достигавшую особенно больших
размеров в периоды экономических трудностей (кризисы и послевоенная
реконверсия), оказались не в состоянии погасить свою
задолженность государству.
2. Создание предприятий непосредственно государством в
соответствии с различными экономическими программами (политика
корпоративизма и автаркии в фашистский период, политика подъема
экономики юга Италии в послевоенный период и т. д.).
3. Расширение сферы огосударствленной экономики в процессе
хозяйственного роста государственных объединений в результате
концентрации капитала, установления контроля над частными
компаниями и присоединения их.
4. Наконец, важным путем роста государственной собственности
в послевоенные годы явилась национализация
электроэнергетической промышленности в 1962 г.
142

В межвоенные, а также в первые годы после окончания второй
мировой войны основным, решающим направлением расширения
государственной собственности явилось государственное
санирование.
Большое разнообразие путей и методов создания
государственного сектора в экономике обусловило различные формы организации
государственных предприятий. Огосударствленная сфера Италии
состоит из большого числа предприятий, которые неодинаковы по
размерам, сфере деятельности, юридическому статусу, внутренней
организации, характеру финансовых и имущественных отношений с
государством и денежным рынком, по методам контроля со стороны
государства и т. д.
В зависимости от того, кто от имени государства осуществляет
функции держателя капитала государственных предприятий, они
подразделяются на: предприятия, находящиеся под прямым
контролем государства, осуществляемым различными министерствами и
ведомствами, а также органами местного самоуправления —
муниципалитетами; предприятия, косвенно контролируемые государством
через органы и учреждения публично-правового характера (ИРИ,
ЭНИ, ЭНЭЛ), а также через «автономные» предприятия («Касса
Юга», «Депозитивная и займовая касса» и т. д.).
В зависимости от доли принадлежащих государству средств во
всем капитале предприятия различают: полное участие — когда
государство прямо или косвенно держит в своих руках весь капитал
контролируемого предприятия; участие большинства — когда
государству принадлежит контрольный пакет акций компании; участие
меньшинства (портфельное участие) — когда государство владеет
частью капитала, не дающей ему возможности контролировать это
предприятие.
Наконец, в зависимости от направления вкладов различают
участие государства: в предприятиях публично-правового характера,
которые организованы в форме индивидуальных государственных
предприятий, и в акционерных обществах.
Все эти предприятия можно подразделить на находящиеся под
прямым и под косвенным контролем государства. К первой группе
относятся, как правило, предприятия, полностью принадлежащие
государству и непосредственно подчиняющиеся органам
государственной администрации; большая их часть лишена административной
и финансовой самостоятельности и не является юридическим
субъектом, и лишь некоторые из этих предприятий (наиболее крупные)
получили от государства административную и финансовую
самостоятельность. Что касается другой, более многочисленной группы
компаний, то сюда относятся в основном акционерные общества,
контролируемые государством косвенно, через специальные
холдинги, а также электроэнергетические предприятия, контролируемые
По подсчетам проф. Ливио Маньяни !, на государственные пред-
1 «Montlo economico», 1968, N 1, p. 16, 18.
143

приятия приходится около 14% всех работающих по найму (без
сельского хозяйства), более 26% выплачиваемой заработной платы и
жалованья, свыше 20% валового национального продукта и около
половины валовых капиталовложений.
Подавляющая часть государственных предприятий Италии
объединена в несколько государственных групп — ИРИ, ЭНИ, ЭФИМ,
ЕГАМ, ЭНЭЛ. Последняя отличается от остальных рядом
специфических черт. ЭНЭЛ (Национальное объединение
электроэнергетической промышленности) было образовано в соответствии с законом
от 6 декабря 1962 г. о национализации электроэнергетической
промышленности и свою деятельность начало с 1 января 1963 г.
ЭНЭЛ — монополистическое образование трестовского типа, в
котором предприятия утратили юридическую, финансовую и
коммерческую самостоятельность. Это организация публично-правового
характера, наделенная правами и обязанностями самостоятельного
юридического лица.
Задача ЭНЭЛ — развертывать на территории страны
деятельность по развитию производства, импорта и экспорта, передаче,
трансформации, распределению и сбыту электроэнергии всех
источников; осуществлять руководство и координацию деятельности
электроэнергетических предприятий, подчиненных его контролю, в
целях содействия развитию национальной экономики. На группу ЭНЭЛ
приходится около 80% национальной выработки электроэнергии.
В своей деятельности ЭНЭЛ опирается на зависимые от него
региональные органы, действующие в областях и пользующиеся
финансово-административной автономией.
Имущество ЭНЭЛ было образовано путем передачи ему в
собственность предприятий компаний, подпавших под действие закона о
национализации. ЭНЭЛ не имеет права создавать национальные
или иностранные акционерные общества и принимать в них участие
без специальных указаний кабинета министров. Для покрытия своих
потребностей в финансовых средствах, а также для расчетов с
бывшими владельцами электроэнергетических предприятий ЭНЭЛ
получил право эмиссии облигаций.
Политика ЭНЭЛ в области тарифов имеет определенное
значение для экономического развития страны. В соответствии с
решением Межминистерского комитета по ценам ЭНЭЛ установил и
поддерживает тарифы на электроэнергию на уровне 1959 г., несмотря
на то что издержки производства на его предприятиях возросли как
вследствие роста цен на изделия, потребляемые
электроэнергетической промышленностью, так и вследствие увеличения численности
занятых и роста их заработной платы.
Другая очень многочисленная категория государственных
предприятий состоит из акционерных обществ со смешанным
(государственным и частным) капиталом. Подавляющая их часть
объединена в государственно-монополистические группы — ИРИ, ЭНИ,
ЭФИМ и ЕГАМ. Во главе этих групп стоят либо специальные
государственные финансовые холдинги (ИРИ, ЭНИ и ЭФИМ), либо
акционерные общества с преобладающим участием государства
144

(«Бреда», «Конье»), подчиняющиеся министерству государственных
участий.
Наиболее мощными являются группы ИРИ и ЭНИ, куда входит
большая часть государственных предприятий этой категории. Эти
группы представляют собой многоступенчатые концерны, в которых
с помощью разветвленных систем участия на базе финансовой
зависимости от государства объединено огромное число акционерных
обществ, действующих в ключевых отраслях промышленности и
хозяйства. Отдельные подгруппы внутри этих групп («Финсидер»*
«Финмекканика», «Финмаре» и др.— в группе ИРИ; СНАМ, АДЖИП,
АНИК и др.— в группе ЭНИ), возглавляемые дочерними
холдингами, сами являются мощными государственно-монополистическими
объединениями, действующими в наиболее важных отраслях
промышленности.
Представление о финансовой структуре, то есть об источниках
создания и использовании капитала, сосредоточенного в системе
предприятий с участием государства, можно составить на основании
консолидированного баланса этой группы предприятий,
опубликованного в 1970 г. министерством государственных участий К
По данным на конец 1968 г. (более поздних данных подобного
рода не опубликовано), основные и оборотные фонды всех
предприятий с участием государства составили 12 132 млрд. лир.
Подавляющая часть этого капитала (8150 млрд. лир, или 67,4%) была
создана путем привлечения финансовых средств с денежного рынка с
помощью эмиссии облигаций и акций, получения займов и кредитов,
Собственные средства, или внутренние накопления, государственных
предприятий составили 2995 млрд. лир, или 24,4%.
Что касается вклада государственного капитала, то он, по
меньшей мере, скромен (987,4 млрд. лир, или 8,2%). На каждую единицу
государственного капитала приходится (не считая собственных
средств огосударствленных предприятий), около 18 единиц
капитала частного происхождения. С учетом кредитно-банковских
предприятий, в которых вклад государственного капитала очень мал,
соотношение между участием государственного и частного капитала
оказывается еще большим в пользу последнего.
Все это говорит о том, что частнокапиталистическая организация
огосударствленных предприятий и широкое использование систем
участия позволяют итальянскому государству при скромных
размерах собственного капитала эффективно контролировать и направлять
деятельность огромного множества компаний и через них оказывать
свое воздействие на экономическое развитие страны. -
Подавляющая часть (67%) капитала, сосредоточенного в
системе государственных предприятий (без электроэнергетической
промышленности), представляет собой стоимость предприятий, машин
и оборудования компаний, входящих в эту систему.
В основном капитале государственных предприятий наибольший
1 «Stato patrimoniale consolidato delle imprese a partecipazione statale».
Roma, 1970, p. 8, 16.
10 Заказ 4142
145

удельный вес имеют металлургические предприятия (25%),
нефтяные и газовые (21%), машиностроительные (9%), а также
предприятия телефонной сети и различных видов транспорта
(соответственно 20,4 и 14,6%). Наиболее быстро основной капитал увеличивается
в текстильной, нефтехимической промышленности, в области
строительства и эксплуатации шоссейных дорог.
Система предприятий с государственным участием охватывает
отрасли промышленности и сферу услуг. Примерно 50% оборота всех
государственных предприятий (не считая электроэнергетических)
приходилось на компании обрабатывающей промышленности.
Значительное расширение деятельности государственных
предприятий — следствие широкого привлечения в производственный
процесс новых трудовых ресурсов и капиталовложений, а также
значительного роста производительности труда на этих предприятиях.
Валовые капиталовложения всех государственных предприятий
увеличились со 140 млрд. в 1953 г. до 3292 млрд. лир в 1972 г. В
промышленных капиталовложениях доля государственных предприятий
в начале 70-х годов составляла примерно 50% 1. Государственные
предприятия действуют в ключевых отраслях хозяйства и в
значительной мере определяют тенденции развития страны.
2. Характер деятельности государственных
предприятий
Деятельность государственных компаний в Италии представляет
собой крайне сложное и противоречивое явление, с различными,
подчас противоположными тенденциями развития. С одной стороны,
государственные предприятия входят органической частью в
капиталистическую экономику Италии и не могут не функционировать на
основе общих законов капитализма. Подвергшись огосударствлению,
они не перестали быть капиталистическими фирмами, с присущей
им конкуренцией и использованием средств монополистической
борьбы. Многие государственные компании стремятся к получению
монопольно высоких прибылей, поэтому они вынуждены применять
и совершенствовать методы капиталистической эксплуатации
рабочей силы, заключать монопольные соглашения с частными
компаниями и участвовать вместе с ними в расширении своих позиций на
мировом рынке. Иначе они будут безжалостно раздавлены в
конкурентной борьбе экономически более сильными соперниками и
окажутся за бортом капиталистического рынка или превратятся в
иждивенцев государственного казначейства.
С другой стороны, государственный сектор в экономике служит
весьма важным инструментом экономической политики итальянского
государства. Выполняя такого рода функции, входящие в него
компании не обязательно и не всегда ставят перед собой задачу извле-
«Mondo economico», 1974, N 14, Supplemento.
146

чения монопольных прибылей. Во имя достижения важнейших целей,
отвечающих требованиям развития всей экономики, они могут даже
поступиться своими непосредственными интересами и пойти на
снижение своих прибылей. В этом состоит их наиболее существенное
отличие от частномонополистических предприятий.
Выполняя функции инструмента государственной экономической
и социальной политики, огосударствленные предприятия прошли в
своем развития ряд этапов, в течение которых сам характер их
деятельности претерпел существенные изменения. До второй мировой
войны, а также в течение первого десятилетия послевоенного
периода государственный сектор экономики использовался, главным
образом, в качестве резервного придатка частных компаний. Его
основное назначение состояло в том, чтобы поставлять частным
предприятиям дешевое сырье, полуфабрикаты, топливо, услуги в области
транспорта, связи, в кредйтно-банковской сфере, содействуя
снижению издержек производства -у частных монополий. Ясно, что,
выполняя такую роль, государственный сектор не мог приобрести
сколько-нибудь важного значения в развитии национальной
экономики.
Во второй половине 1950-х годов в деятельности государственных
предприятий наметились весьма существенные изменения. Они
привели к тому, что государственный сектор превратился в
самостоятельный и активный финансово-промышленный организм. Это
связано с усилением государственно-монополистических тенденций в
итальянском капитализме, однако существенное значение имели
также некоторые причины более частного характера.
Широкие санирующие мероприятия государства привели в конце
концов к оздоровлению и укреплению большинства компаний,
находящихся под его контролем. В последующие годы эти ставшие на
ноги государственные предприятия проявили способность к
самостоятельному наращиванию своей экономической и финансовой мощи,
используя благоприятную конъюнктуру, сложившуюся и длительное
время сохранявшуюся в Италии. В связи с тем что государственные
предприятия сконцентрированы в ключевых отраслях народного
хозяйства, ускорившееся экономическое развитие страны и
значительное расширение емкости внутреннего рынка вызвали их
ускоренный рост. Немаловажное значение имело также и то, что с созданием
министерства государственных участий значительно усилилась
тенденция к превращению огосударствленных предприятий в единый
финансово-производственный комплекс, отдельные звенья которого
взаимоувязаны и развиваются в строгом соответствии с
долгосрочными перспективными планами. Благодаря этим обстоятельствам
большинство государственных предприятий по уровню
производительности труда уже в середине 1960-х годов встали в один ряд с
передовыми в техническом отношении частномонополистическимй
предприятиями.
В конце 1960-х годов государственные компании, усилившиеся
в экономическом, финансовом и организационном отношении,
ориентировали свою деятельность на достижение важнейших экономичен
447

ских и социальных целей общенационального значения. Однако
противоречивость положения государственных предприятий (они
действуют на основе общих законов развития капиталистического
производства и в то же время не могут не учитывать в своей деятельности
цели экономического развития всей страны) ставит перед ними
сложные проблемы финансово-производственного порядка.
Функционирование государственных предприятий в качестве
орудия экономической политики государства, призванного содействовать
решению важнейших проблем национальной экономики, неизбежно
ведет к тому, что их прибыльность зачастую имеет подчиненное
значение с точки зрения государственной хозяйственной политики.
Достигаемое снижение издержек производства государственные
предприятия обязаны использовать для осуществления таких
мероприятий, которые отвечают требованиям экономического развития
страны (например, снижение цен, создание новых производственных
мощностей и т. д.), что не может, конечно, не вести к уменьшению
прибыльности государственных предприятий.
Однако поддержание определенного уровня прибыльности и
экономической эффективности государственной компании —
необходимое условие его нормального функционирования в качестве как
капиталистического предприятия, так и органа государства.
Доходность государственного предприятия предопределяет его
возможности привлекать финансовые средства с денежного рынка,
являющегося важнейшим источником его финансирования, и в целом его
инвестиционные возможности. Это решающим образом обусловливает,
с одной стороны, конкурентоспособность государственных
предприятий на рынке, а с другой — их способность эффективно выполнять
функции инструмента экономической политики.
Такое противоречие в функционировании государственного
сектора в экономике в определенной мере разрешается путем
бюджетных ассигнований правительства. В том случае, когда
государственная компания выступает с инициативой, которая грозит ей
значительными балансовыми убытками, правительство выделяет из
бюджета определенную сумму. Она передается головному холдингу
группы (ИРИ или ЭНИ), а он в свою очередь — той компании,
которая проявила инициативу.
В том случае, когда правительство осуществляет бюджетное
покрытие балансовых потерь государственных компаний, эти
ассигнования составляют обычно лишь Первоначальную и довольно
скромную часть капитальных затрат компаний. Остальную часть этих
затрат государственные компании покрывают за счет средств,
привлекаемых с рынка ссудного капитала, путем получения займов,
эмиссии акций и облигаций. Правда, при этом государство берет
на себя в отношении этих компаний определенную ответственность.
Оно предоставляет в той или иной форме государственную гаран*
тию по ценным бумагам и создает для них льготный режим.
Государственные компании преследуют ряд целей, имеющих
общенациональное экономическое значение. Прежде всего, они
призваны выполнять некоторые основные требования социально-эконо-
148

мического развития страны и предоставлять обществу важнейшие
виды услуг. Эта наиболее общая цель реализуется в первую очередь
в отсталых районах страны, где особенно важно вовлечь в
экономический оборот имеющиеся природные и трудовые ресурсы.
Другое важное направление деятельности государственных
предприятий состоит в том, чтобы обеспечить наиболее высокие темпы
и сбалансированность развития итальянской экономики в течение
возможно более длительного периода.
Государственные предприятия призваны, говорится в
правительственном докладе по третьей программе экономического развития,
«обеспечивать некоторым отраслям, развитие которых оказывает
определяющее воздействие на темпы хозяйственного развития
Италии, быстрый и постоянный рост, не зависящий от изменений
рыночной конъюнктуры и соображений получения непосредственной
прибыли» К Речь идет прежде всего о металлургической, нефтяной,
газовой, нефтехимической промышленности, производстве
строительных материалов, которые обеспечили высокие темпы хозяйственного
роста Италии в послевоенный период.
В том же докладе на государственный сектор возлагается
надежда «нейтрализовать отрицательные последствия функционирования
некоторых крупнейших промышленных комплексов для
национальной экономики»2.
Дело в том, что в экономической жизни Италии, как и других
развитых капиталистических странах, сложилось положение, при
котором та или иная частная компания или группа компаний,
используя свое монопольное положение, имеют возможность проводить
политику цен и тарифов, наносящую ущерб развитию национальной
экономики в целом. Поскольку действующие законы в «защиту
конкуренции» оказываются неэффективными в этом случае, то в
действие вводится государственное предприятие, с тем чтобы своей
политикой более низких цен подорвать монопольное положение
зарвавшейся частной компании.
Когда меры подобного рода оказываются безуспешными,
применяется национализация компании или группы компаний,
наносящих ущерб хозяйственному развитию страны. Так было в 1962 г.
в электроэнергетической промышленности, где национализация была
осуществлена после того, как все другие меры не дали результатов.
Национализация, как и вся государственная экономическая
политика, проводится на чисто капиталистической основе. Правительство
стремится в этом случае сочетать частные интересы отдельной
монополии с общими интересами итальянской буржуазии.
Национализируемой компании выплачиваются огромные вознаграждения, а
огосударствленные предприятия после реконструкции своей
деятельностью способствуют повышению национальной
конкурентоспособности, решению ряда задач отраслевой и региональной структуры,
1 «II piano economico l'impresa publica», Torino, 1963, p. 270.
2 Ibidem, p. 271.
149

становятся средством частичного приспособления существующего
строя к потребностям развития производительных сил.
Деятельность государственных предприятий в Италии имеет ярко
выраженную реформистскую направленность и призвана укреплять
капиталистическую систему путем различных преобразований и
пресечения крайних злоупотреблений монополий. Она не может снять
с повестки дня требований рабочего класса и демократической
общественности глубоких преобразований в экономике, способных
направить ее развитие по новому пути, отвечающему интересам
подавляющей части населения.
Во второй половине 60-х — начале 70-х годов в деятельности
государственных предприятий Италии довольно отчетливо
проявилось стремление уклоняться от выполнения функций инструмента
экономической политики государства. Такая тенденция объясняется,
с одной стороны, тем, что раздираемая внутренними противоречиями
левоцентристская правительственная коалиция оказалась
неспособной контролировать деятельность численно возросших (60 тыс. в
1972 г.) государственных предприятий разного рода. С другой
стороны, в государственных компаниях сложился многочисленный
персонал влиятельных чиновников, которые все более настойчиво стали
ориентировать деятельность государственных компаний в
интересах бюрократии государственного сектора и отдельных группировок
функционеров правящих партий.
Передовые силы борются за превращение государственных
предприятий в действенное орудие подлинно демократического
преобразования и обновления экономической системы Италии.

РАЗДЕЛ III
СРЕДСТВА И ФОРМЫ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ
Наряду с государственной собственностью в системе
государственно-монополистического капитализма важное место занимает
регулирование экономики с помощью государственного бюджета и мер
кредитно-денежной политики.
Значение государственного бюджета для воздействия на
экономическое развитие определяется прежде всего тем, что государство
сосредоточивает в своих руках значительную часть национального
дохода. Сосредоточивая в своих руках огромные средства,
государство не только финансирует затраты на социальные нужды —
просвещение, здравоохранение, социальное обеспечение и т. д., что в
современных условиях обострения классовой борьбы само по себе
весьма важно, но и выделяет огромные суммы на развитие
производства— субсидии отдельным отраслям, капиталовложения в
новые отрасли, затраты на научно-исследовательские работы.
Финансирование производства за счет государственного
бюджета наряду с другими формами финансирования — собственными
средствами предприятий государственного сектора, средствами,
привлеченными центральным правительством и местными органами
власти на рынке ссудных капиталов,— привело к существенному
увеличению доли государственных капиталовложений в общем их объеме.
Рост масштабов государственного бюджета в развитых
капиталистических странах обусловил также появление и развитие нового
сектора внутреннего рынка — государственного потребления
товаров и услуг.
В современных условиях в основных капиталистических странах
государство выступает покупателем до lU конечного общественного
продукта.
151

Вместе с тем для воздействия на экономику имеют значение не
только размеры государственного бюджета, доля его доходов в
национальном доходе, но и методы, с помощью которых эти доходы
аккумулируются в бюджете. Налоговая политика используется в
капиталистических странах как важнейший рычаг регулирования
деятельности частных компаний. Для достижения определенных целей
государственной политики и прежде всего интенсификации процесса
накопления капитала буржуазное государство прибегает к
дифференцированному обложению налогами распределяемых и
перераспределяемых прибылей, вводит систему ускоренной амортизации,
предоставляет налоговые льготы предприятиям некоторых отраслей
для повышения их конкурентоспособности на мировом рынке и т. д.
Ниже на примере США и ФРГ рассматривается роль
государственного бюджета в регулировании экономики.
ГЛАВА 15
РОЛЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ
ФИНАНСОВ В РЕГУЛИРОВАНИИ
ЭКОНОМИКИ США
1. Государственный бюджет на службе регулирования
экономики
В общем комплексе мер по государственному регулированию
экономики США важное место принадлежит финансовым методам,
поскольку они непосредственно влияют на условия капиталистического
воспроизводства. Финансовые методы используются в этой стране
весьма активно, в больших масштабах и на протяжении
длительного времени. Первоначально государственное регулирование
диктовалось стремлением ослабить влияние кризисов на развитие
экономики. С ростом государственно-монополистического капитализма
экономическое регулирование в США стало характерным не только
для периодов спадов и кризиса, но и для Тйе^иодов «перегрева»
конъюнктуры, поскольку последние также чреваты серьезными
нарушениями процесса воспроизводства.
Конечной целью государственного регулирования с
использованием финансовых методов в современных условиях борьбы двух
противоположных мировых систем является достижение равномерности
темпа экономического развития, что обеспечивало бы устойчивое
повышение прибылей монополий.
По способам воздействия на производство и реализацию
общественного продукта все финансовые меры государственного
регулирования экономики можно разбить на несколько групп.
К первой группе относятся методы прямого и активного
использования государственных финансов, то есть средств государственного
бюджета, в интересах развития производства и изменения
платежеспособного спроса.
152

Это прежде всего государственные капиталовложения.
Бюджетные средства, направляемые в основном в военное производство и
инфраструктуру, создают дополнительный спрос на товары щ услуги
в частном секторе, способствуя расширению капиталистического
производства. Еще большее значение имеют государственные закупки
товаров и услуг, которые осуществляются в США в больших
масштабах и существенно влияют на условия реализации продукции,
особенно в тех отраслях, которые прямо или косвенно связаны с
военным производством. В эту же группу входят затраты государства на
научно-исследовательские работы.
К первой группе относится также экспорт государственных
капиталов. С одной стороны, он ведет к сокращению внутренних
капиталовложений, так как его источником является национальный
доход. С другой стороны, экспорт государственных капиталов создает
условия для вывоза частного капитала, служит средством
форсирования экспорта, а значит и расширения производства товаров и
услуг.
И наконец, к методам прямого и активного использования
финансов относятся государственные субсидии и дотации отдельным
предприятиям и отраслям, целевые кредиты, а также субсидии
экспортерам с целью повышения их конкурентоспособности.
Материальной основой перечисленных выше мер
государственно-монополистического финансового регулирования экономики
являются доходы федерального и местных бюджетов. Доля всех
бюджетных доходов в национальном доходе США возросла с 28,5% в
1950 г. примерно до 40% в настоящее время, что свидетельствует об
усилении роли государственного бюджета как важнейшего орудия
воздействия на экономическое развитие страны.
Ко второй группе относятся меры, воздействующие на
финансовые возможности монополий — производителей товаров и услуг, а
также на масштабы платежеспособного спроса потребителей, с
помощью средств государственной финансовой политики. В
осуществлении этих мер государственный бюджет играет пассивную роль.
К ним относится, прежде всего, налоговая политика (изменение
ставок налогов на отдельные группы доходов, налоговые льготы,
скидки, увеличение обложения косвенными налогами, снижение
необлагаемого минимума и т. д.), представляющая собой достаточно
гибкий инструмент в руках государства для воздействия на
распределение и перераспределение национального дохода и особенно
фонда накопления. Использование мер налоговой политики дает
возможность активно воздействовать на финансовое положение монополий,
немонополизированных предприятий, а также на доходы и реальный
платежеспособный спрос широких слоев населения. Сокращение
налогов на корпорации высвобождает дополнительные капиталы для
инвестиций, ускоряет экономический рост. Против «перегрева»
конъюнктуры применяется повышение налогов. Изменение ставок
подоходного налога служит действенным средством воздействия на
платежеспособный спрос населения. Стимулированию накопления
способствует и применение различных методов ускоренной амортизации.
153

К финансовым методам регулирования экономики относятся и
меры денежно-кредитной политики, оказывающие лишь косвенное
влияние на государственные финансы.
Оценить степень воздействия финансовых методов регулирования
на экономику США чрезвычайно трудно, так как они используются
не изолированно, а .одновременно с другими мерами. Воздействие
отдельных мер на экономику зачастую противоречиво. Например,
снижение налогов на прибыли корпораций стимулирует
инвестиционную деятельность, но в то же время сокращает бюджетные доходы,
а следовательно, возможности использования государственных
расходов на закупки товаров и услуг. Кроме того, последствия многих
мер экономического регулирования проявляются не сразу, а по
истечении определенного времени.
2. Основные направления влияния государственных
расходов на экономику
Масштабы воздействия государственных расходов на отдельные
стороны процесса воспроизводства в известной мере могут быть
охарактеризованы основными направлениями государственных
расходов.
Инвестиционная деятельность государства в США оказывает
существенное влияние на внутреннее накопление и движение основного
капитала во многих отраслях американской экономики. На
долгосрочные инвестиции в последние годы приходится около lU всех
государственных расходов в США. В 1960-е годы за счет
государственных средств финансировалось в среднем около 30% валовых
капиталовложений в экономику, причем 7з их приходилась на
капиталовложения, связанные с военными целями. Для сравнения
укажем, что в 1939 г. доля государственных капиталовложений в общем
объеме валовых инвестиций составляла почти 38%, а доля
капиталовложений на военные нужды — не менее 7ю всех государственных
инвестиций.^
В 1970 г. государственные капиталовложения достигли 54,6 млрд.
долл., из которых 22 млрд. долл. направлялись на цели, имеющие
военный характер. Таким образом, государственная финансовая
система оказывает существенное влияние на формирование основного
капитала в США.
Все более возрастает воздействие государственных расходов на
производство и реализацию отдельных видов продукции, а также
различных услуг. В последние годы доля государственных закупок
товаров и услуг в валовом национальном продукте США достигает
22% по сравнению с 16% в 1939 г. Особенно велика роль
государственных закупок товаров и услуг в периоды экономических кризисов
и спадов. При резком увеличении роли государственного рынка
товаров и услуг обращает на себя внимание тот факт, что основную
154

долю закупок составляют военные закупки. В 1971 г. их удельный
вес составил 30% общего объема закупок товаров и услуг.
Рост государственных закупок товаров и услуг отмечают и
буржуазные экономисты. Например, Б. Хансен указывает, что «в США
закупка товаров и услуг оказывает большое влияние на внутреннее
производство товаров и играет ту же самую роль, какую играют
изменения государственных инвестиций в других странах» К
Большое значение в развитии американской экономики, в
изменении отраслевой структуры производства и повышении его
эффективности на современном этапе имеют ассигнования государства
на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы
(НИОКР). Эта статья расходов американского бюджета США
возрастает в послевоенный период наиболее высокими темпами. В конце
1960-х годов за счет федерального бюджета финансировалось 60—
65% всех расходов на НИОКР2.
Особенно велика доля государственного бюджета в
финансировании исследований в отраслях промышленности, связанных с
военным производством. Так, в авиа- и ракетостроении она составляет
свыше 90%, в электротехнике и электронике — более 70%. По
существу, все результаты этих исследований используются частными
монополиями.
Экспорт государственных капиталов осуществляется в США в
больших масштабах. Общий объем так называемой американской
«помощи», предоставляемой в основном развивающимся странам
в целях получения определенных политических и экономических
выгод, за 1945—1970 гг. составил 125,1 млрд. долл.
За счет вывоза государственных капиталов финансируется
значительная доля американского экспорта. Создавая условия для вывоза
частных капиталов, экспорт государственных капиталов способствует
все более широкому перемещению американского
производительного капитала в другие районы капиталистического мира, где
монополии США могут получать более высокие прибыли. Американский
капитал уже давно вышел за рамки национальных границ и
приобрел международный характер. Поэтому регулирование приложения
частных капиталов за пределами США, а также экспорта товаров
путем вывоза государственных капиталов оказывает Значительное
воздействие на общий ход развития производства внутри СЩА.
3. Цели налоговой политики
Мероприятия по регулированию экономики посредством
налоговой политики особенно широко стали использоваться с начала 1960-х
годов. В послании президента Кеннеди конгрессу по вопросам
налоговой политики говорилось, что налоговая система должна способ-
1 Hansen Bent. Fiscal Policy in seven Countries, 1969, p. 468.
2 «Survey of Current Business», July 1970.
155

ствовать полному использованию ресурсов, обеспечению
экономической стабильности и стимулированию экономического роста К
В 1963 г. был выдвинут проект снижения налогов. Это
мероприятие призвано было высвободить средства для расширения
инвестиций в производство и стимулировать рост спроса на товары. Проект
налоговой реформы предусматривал изменение ставок подоходного
налога с населения и налога на доходы корпораций. В 1963 г. на
долю этих двух групп налогов приходилось 64,8% всех доходов
бюджета, в то время как в других империалистических странах прямые
налоги обеспечивают примерно 50% поступлений.
26 февраля 1964 г. проект налоговой реформы был одобрен
конгрессом США и утвержден президентом Джонсоном.
Новые ставки подоходного налога были определены в размере
14—70%. (До 1964 г. минимальная ставка по подоходному налогу
составляла 20%, а максимальная — 91%. Минимальная ставка
взималась с 2000 долл. дохода на одиноких и с 4000 долл. доходов на
семейных.) Новый закон одновременно сокращал необлагаемый
минимум до 500 долл. одиноким и 1000 долл.— семейным.
Сокращение налога предусматривалось провести в два этапа: в
1964 г. ставка снижалась до 16% (минимальная) и до 77%
(максимальная); в 1965 г.— до 14% (минимальная) и 70% (максимальная).
Одновременно был снижен налог на доходы корпораций. До 1964 г.
основной налог на доходы корпораций взимался по
пропорциональной ставке — 30% со всей суммы прибыли и дополнительный
налог— по ставке 22% с прибыли свыше 25 тыс. долл. Максимальная
ставка составляла 52%. В результате реформы основной налог
должен был взиматься по ставке 22%, а дополнительный — по ставке
26%, максимальная ставка снижалась таким образом до 48%. Еще
до принятия налоговой реформы была введена налоговая скидка на
новые капиталовложения в размере 7%. Это стимулировало рост
объема инвестиций в новое производственное оборудование.
По оценке Совета экономических консультантов приЧпрезиденте,
сокращение налогов в результате реформы должно было составить
по подоходному налогу 11 млрд. долл., а по налогу на доходы
корпораций— 3 млрд. долл.2. По расчетам министерства финансов
США, расширение рынка от снижения подоходного налога
оценивалось в 1964 г. (по уровню доходов 1963 г.) в 6 млрд. долл., в 1965 г.—
в 9 млрд. долл.
Однако общее влияние на расширение рынка и
платежеспособного спроса в связи с изменением налогов оказалось не столь
существенным, как предполагалось. В значительной мере это
объясняется тем, что понижение ставок налогов на доходы трудящихся
сопровождалось одновременным снижением необлагаемого минимума.
В этот, период обновление основного капитала осуществлялось
довольно быстрыми темпами, чему способствовали снижение налогов
1 «President's Special Message». Washington, 1961.
2 «Economic Report of the President». Washington, 1965, p. 65.
156

и методы ускоренного списания капитала в виде 7%-ной скидки на
новые инвестиции.
В связи с войной во Вьетнаме военно-инфляционная конъюнктура
вызвала «перегрев» экономики и предполагаемое реформой 1964 г.
снижение налогов до конца не было осуществлено. Более того, в
целях увеличения налоговых поступлений в бюджет были введены
некоторые новые налоги и повышены старые. Правительство
отменило 7%-ную налоговую скидку на новые инвестиции и сократило
льготы по ускоренной амортизации.
В 1968 г. в связи с ухудшением конъюнктуры конгресс США по
предложению администрации Джонсона принял закон о повышении
подоходного налога с населения и налога на доходы корпораций на
10%. Одновременно была восстановлена скидка на
капиталовложения и льготы по ускоренной амортизации. Общий объем налогов
должен был возрасти на 10,2 млрд. долл. Государственные расходы
на 1968/69 г. были сокращены на 6 млрд. долл. по сравнению с
первоначальным проектом за счет сокращения расходов на
здравоохранение, образование и другие социальные нужды. Взносы на
социальное страхование возросли с 8,8% в 1968 г. до 10,4% в 1970 г.
Однако такое использование налоговой политики для
регулирования экономики оказалось явно недостаточным. Резко возросла
инфляция, для борьбы с которой правительство Никсона вновь
предложило использовать изменение налогов. В 1969 г. была принята
новая налоговая реформа. Конгресс продлил действие 10%-ной
надбавки до 1 января 1970 V., а с 1 января 1971 г. снизил ее до 5%.
Были уменьшены максимальные налоговые ставки на доход с 70 до
50% в 1972 г. Одновременно началось поэтапное увеличение
необлагаемого минимума, который к 1973 г. составил 750 долл.
В октябре 1971 г. были введены дополнительные скидки на
капиталовложения в оборудование американского производства, наряду
с этим уменьшился налог на прибыли корпораций. С начала 1971 г.
стало действовать положение об увеличении на 20% норм
ускоренных амортизационных списаний. В результате этих мер у монополий
дополнительно остается 13—14 млрд. долл. прибылей в год.
Таким образом, для государственного регулирования экономики
США с помощью налоговой политики характерна конъюнктурная
направленность. Кризисные явления, спады или «перегрев»
конъюнктуры вызывают немедленную реакцию, на помощь призываются
традиционные средства — сокращение налогов и ускоренная
амортизация или повышение налогов и увеличение взносов на социальное
страхование.
Регулирование экономики при помощи налоговой политики
оказывало определенное воздействие на темпы роста и способствовало
смягчению резких изменений конъюнктуры. Однако за это
смягчение американская экономика вынуждена была платить дорогой
ценой. Доходы бюджета оказались оторванными от расходов, и
дефицит государственного бюджета США стал постоянным явлением. За
25 лет (с 1949 по 1973 г.) бюджет США был сведен без дефицита
лишь в течение девяти лет.
157

Буржуазные экономисты пытаются подвести под это явление
теоретическую основу. Официальные представители американского
правительства неоднократно заявляли, что сбалансирование
бюджета должно осуществляться лишь в периоды подъема, а на других
фазах конъюнктуры существование бюджетного дефицита —
необходимое средство обеспечения занятости и фактор экономического
роста.
Громадные дефициты бюджета США покрываются за счет
внутренних займов, государственный долг увеличился с 41,9 млрд. долл.
в 1939 г. до 450 млрд. долл. в 1972 г.
В США управление государственным долгом используется в
целях стабилизации экономического развития путем изменения сроков
погашения государственных займов. Однако рост государственного
долга свидетельствует о том, что американское правительство не в
состоянии сбалансировать расходы за счет обычных доходов и
вынуждено прибегать к выпускам государственных займов, что ведет
к росту инфляции.
С дефицитностью бюджета и ростом государственного долга
тесно связано увеличение денежной массы в обращении. Существуют
различные концепции по вопросам денежной политики. Некоторые
американские экономисты считают, что Центральный эмиссионный
банк должен обеспечить постоянный и устойчивый прирост массы
денег в обращении примерно на уровне 4—5% в год в соответствии
со средними темпами экономического роста. Сторонники другой точки
зрения придерживаются взгляда, что масса денег в обращении
должна регулироваться в зависимости от состояния конъюнктуры и
использоваться в целях антикризисного регулирования наряду с
фискальной и кредитной политикой.
В действительности правительство США постоянно прибегает к
массовому дополнительному выпуску платежных средств как к
способу покрытия государственных расходов на военные нуйсды и
затрат на поддержание конъюнктуры. Попытки регулировать массу
денег в обращении, по существу, остались безрезультатными.
Инфляционные процессы в стране развиваются непрерывно, притом
нарастающими темпами. За 10 лет—1951—1960 гг.— денежное
обращение в стране увеличилось на 40%, а за последующие 10 лет— 1961—
1970 гг.— почти в 2 раза, значительно превысив темпы роста
общественного продукта 1.
На современном этапе государственное регулирование
капиталистической экономики является составной частью капиталистического
воспроизводства. В условиях экономического соревнования двух
мировых систем, дальнейшего развития
государственно-монополистического капитализма, усиления противоречий между
империалистическими странами проблема воспроизводства и реализации уже не
может решаться только с помощью рыночного механизма.
Это признают и сами американские экономисты. Э. Хансен в
работе «Послевоенная экономика США» указывает, что финансовые
Подсчитано по «Federalreserve Bulletin» за соответствующие годы.
158

меры регулирования могут быть эффективными лишь тогда, когда
увязаны с планированием. На практике такая попытка в США была
предпринята в 1965 г., после введения новой системы разработки
государственного бюджета и планирования в увязке с хозяйственно-
финансовой деятельностью государственных организаций и служб.
Эта система официально называется план — программа — бюджет1.
По оценке ее авторов, она представляет собой попытку выработать
на основе современных методов экономического анализа и
управления наиболее рациональную структуру затрат государственного
бюджета в разрезе основных министерств и ведомств. В 1970 г. с
помощью этой системы анализировалось 95% всех бюджетных
расходов. Ее основная цель — добиться повышения эффективности затрат
государственного бюджета и воздействия на экономическое
развитие.
Очевидно, что развернутый анализ государственного бюджета на
стадии его разработки, а также отчетов об его исполнении,
осуществляемый с применением экономико-математических методов, может
привести к определенным изменениям в направлении использования
государственных финансов в целях регулирования, хотя
возможности такого планирования ограниченны.
Оценивая эффективность этих методов, надо иметь в виду, что
степень их воздействия на экономику во многом зависит от
количества используемых средств. Некоторые американские экономисты
считают, что для американской экономики эффективными будут
изменения в пределах 10—20% бюджетной сум-мы. Однако внесение
таких изменений чревато возникновением инфляционных процессов,
которые могут свести на нет весь эффект от бюджетной политики.
В 1967 г. под руководством экспертов Совета управляющих
федеральной резервной системы была разработана экономическая
модель, на основе которой делаются попытки определить наиболее
оптимальные масштабы использования налоговой и
кредитно-денежной политики в целях государственного регулирования экономики.
На состоявшемся в 1970 г. XXVI конгрессе по теме «Проблемы
государственных финансов в области научных исследований
технического прогресса и новые явления в государственных финансах»
американский экономист Р. Масгрейв выступил с предложением
сочетать рыночные отношения с системой государственного
регулирования через бюджет. Обсуждался также вопрос об оптимальном
размере бюджета. Проф. Роскэмп из США предложил модель
экономики, которая позволяет определить оптимальный размер бюджета
в соответствии с объемом национального дохода и методами
налогового обложения.
Дальнейшее развитие научных исследований в области
результативности отдельных мер финансового регулирования, применение
в этих целях современных научных достижений, в том числе эконо-
1 «The Analysis and Evolution of Public Expenditures the PPB Sistem»,
vol. I, II, Ш. Washington, 1969.
159

"мико-математических методов!, может внести новые черты в
применяемые в настоящее время методы антикризисного регулирования,
а также способствовать разработке более совершенных методов
воздействия на весь ход капиталистического воспроизводства.
Однако в самом регулировании экономики финансовыми методами
заложены противоречия, присущие капиталистическому способу
производства на его современной стадии, и действенность этих методов
всегда ограничена характером капиталистических производственных
отношений.
ГЛАВА 16
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ БЮДЖЕТ ФРГ
НА СЛУЖБЕ ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ХОЗЯЙСТВА
Основная задача активной бюджетной политики государства
заключается в том, чтобы избегать резких циклических колебаний и
регулировать рост экономики.
Государство использует свои финансовые средства таким
образом, чтобы в периоды конъюнктурного подъема, в особенности при
так называемом «перегреве конъюнктуры», оказывать тормозящее
воздействие на рост экономики. Наоборот, в периоды спада,
стагнации бюджетные средства выполняют роль стимулятора развития
народного хозяйства. Отсюда вытекает, что доходная и расходная
политика государства, а также его денежная и кредитная политика
должны учитывать ход экономического цикла. В периоды слада,
стагнации государство повышает расходы, осуществляет
дополнительные капиталовложения и с помощью их создает дополнительный
спрос, что в свою очередь воздействует на производство и рост
экономики. Государство в эти периоды вынуждено частично
отказываться от фискальных доходов, снижать налоги, в частности налоги
на прибыли. Тем самым улучшаются условия самовозрастания
капитала, капиталисты побуждаются при определенных условиях к
расширению производства.
Из вышесказанного вытекает, что империалистическое
государство при помощи бюджетной политики должно осуществлять цикл
доходов и расходов, который прямо противоположен циклическому
ходу капиталистического воспроизводства. В связи с тем что при
сбалансированном бюджете не представляется возможным
одновременно осуществлять повышение расходов, с одной стороны, и
сокращение доходов, с другой, активная бюджетная политика, безусловно,
в качестве важнейшего требования должна включать в себя отказ
1 Анализ этих методов содержится, в частности, в книге
«Прогнозирование капиталистической экономики». М., «Мысль», 1970.
160

от ежегодного выравнивания бюджета. Теория активной бюджетной
политики, получившая распространение в ФРГ, в отличие от
традиционных концепций ежегодного выравнивания бюджета, исходит из
того, что государство в периоды экономических спадов должно
осуществлять «дефицитное финансирование» и погашать связанный
с этим прирост государственного долга в периоды благоприятной
конъюнктуры за счет дополнительных налоговых поступлений.
Применение этой основной теоретической модели в ФРГ имеет
свои особенности. Рассмотрим некоторые из них. После второй
мировой войны западногерманское государство постоянно пыталось
регулировать экономическое развитие при помощи государственного
бюджета. Можно выделить два основных этапа активной бюджетной
политики, отличающиеся друг от друга масштабами и интенсивностью.
В период существования правительства Аденауэра и Эрхарда,
когда осуществлялось восстановление западногерманского
империализма, государственно-монополистический инструментарий
регулирования основывался на неолиберальной концепции социального
рыночного хозяйства. Приблизительно с 1965 г. стали обнаруживаться
новые черты государственно-монополистического регулирования.
С приходом к власти правительства, представляющего интересы
партии социал-демократов и свободных демократов, осуществляется
программа перестройки системы государственно-монополистического
регулирования в ФРГ. В ней реализуются цели западногерманского
империализма в соревновании двух мировых систем и в
межимпериалистической конкурентной борьбе.
Государственно-монополистическое регулирование хозяйства осуществляется в более широких
масштабах, более систематически и целенаправленно, чем до сих
пор.
Что касается бюджетной политики, то новый этап
государственно-монополистического регулирования характеризуется главным
образом дальнейшей централизацией общественных финансовых
средств в федеральном бюджете, усилением
конъюнктурно-политического регулирования хозяйства, сильнее выраженным подчинением
бюджета целям внешнеэкономической экспансии монополий и
возрастающей эксплуатации трудящихся. Ярким выражением нового
этапа является «Закон о стимулировании стабильности и роста
экономики» и его применение на практике, а также осуществленная в
1970 г. финансовая реформа, которые тесно связаны между собой.
Один из основных аспектов финансовой реформы — дальнейшая
централизация государственных доходов в руках федерального
правительства за счет земель и общин, возрастание роли федерации в
осуществлении государственной бюджетной политики. В этом
выражается реакционность финансовой реформы в ФРГ, ибо основная
часть расходов социального характера приходится как раз на земли
и особенно общины, тогда как федерация несет прежде всего
расходы государственно-монополистического характера.
Закон о стабилизации с полным правом называют «законом о
предоставлении чрезвычайных полномочий», ибо он предоставляет
11 Заказ 4142
161

правительству ФРГ небывалые возможности для вмешательства в
общественный процесс воспроизводства. Наряду с разделами,
посвященными бюджетной политике, этот закон содержит статьи о
регулировании рынка капиталов, об амортизационных отчислениях, о
включении социального страхования в систему
государственно-монополистического регулирования и т. д. Характерной чертой закона о
стабилизации является также то, что он дает право правительству
принимать решения о мобилизации и использовании финансовых
средств без санкции парламента. Федеральный канцлер и министр
финансов наделены специальными правами для осуществления
финансовой политики. Впервые в ФРГ осуществлен переход к
пятилетнему финансовому программированию. Планы и программы
должны ежегодно корректироваться в соответствии с условиями
конъюнктуры и служить ориентиром для составления годовых планов.
Новое заключается также в том, что на федеральное правительство
возлагается обязанность соблюдать во всей экономической
политике принципы роста и стабильности. В этих целях для различных
отраслей составляются многолетние инвестиционные программы,
которые позволяют в необходимых случаях осуществлять расширение
или сокращение общественных инвестиций.
Требования активной бюджетной политики нашли воплощение
в законах об образовании фонда для выравнивания конъюнктуры, из
которого в периоды спада осуществляются капиталовложения; в
создании так называемых «эвентуальных бюджетов», которые
формируются с помощью кредитов и используются для капиталовложений
в федеральные железные дороги, почту, науку и технику; в решении
проблемы погашения бюджетного дефицита за счет будущих
доходов. Применяемое правительством ФРГ для регулирования частных^
капиталовложений варьирование норм амортизационного списания
вместе с законом о стабилизации должны способствовать
проведению более эффективной, чем до сих пор, конъюнктурной
политики.
С этой целью федеральному правительству предоставляются
чрезвычайные полномочия. Например, оно имеет право варьировать
в пределах 10% ставки подоходного налога (включая налог на
зарплату). В соответствии с законом о стабилизации федеральное
правительство получило право использовать в своих целях средства
социального страхования и страхования по безработице. По
решению правительства до 2/з средств, находящихся на счетах
управлений по страхованию, могут быть принудительно помещены в
государственные ценные бумаги.
Закон устанавливает также новые ограничения в деятельности
профсоюзов. В одной из статей закона говорится, что профсоюзы
должны согласовывать свои действия с правительством и
«интегрировать» свою политику в области заработной платы с
государственной конъюнктурной политикой. Перечень статей закона о
стабилизации ясно показывает, что этот закон представляет собой важную
основу жесткого государственно-монополистического регулирования,
которое отличается по масштабам и интенсивности от государствен-
162

ной экономической политики периода «свободного рыночного
хозяйства».
В ходе перестройки бюджетной политики государством были
созданы для частных монополий чрезвычайно выгодные условия в
области капиталовложений. Эти условия можно назвать
«добровольным принуждением» к инвестированию. В связи с этим доля
накопления в национальном доходе достигла очень высокого уровня
(свыше 25%). Нет никакого сомнения в том, что амортизационная
политика в сильной мере оказала влияние на это развитие, ибо
значительная часть капиталовложений финансируется за счет собственных
средств предприятий.
Налоговое и амортизационное регулирование применялось и в
случаях «перегрева» конъюнктуры, например в 1960 г., когда прирост
промышленного производства составил 10,6%. В целях сдерживания
темпов роста правительство снизило нормы дегрессивных
амортизационных списаний, а на капиталовложения за рубежом предоставило
значительные налоговые льготы. Этими мероприятиями
преследовалась цель переправить часть капитала с внутреннего рынка на
внешние рынки и таким образом сократить предложение капитала
для финансирования инвестиций внутри страны.
Налоговые льготы и другие меры воздействия на уровень
доходов, используемые в целях регулирования хозяйства, не
представляют собой специфического явления, характерного только для ФРГ.
Специфика ФРГ заключается в том, что эти льготы, по крайней
мере в течение длительного времени, достигли объема и уровня,
обеспечившего гигантские масштабы
«добровольно-принудительного» накопления частного монополистического капитала. Причины
относительно сильной ориентации государства на регулирование
хозяйства путем воздействия на уровень доходов заключаются, в
частности, в том, что до 1967 г. в ФРГ не было общего кризиса
перепроизводства, на который государство вынуждено было бы
реагировать при помощи более или менее обширной программы расходов.
При возникновении кризисных явлений в 1967 и в 1971—1972 гг.
государство резко увеличило бюджетные расходы.
Другая особенность западногерманской бюджетной политики
заключается в специфическом переплетении политики и экономики,
в финансировании экспансионистской политики западногерманского
монополистического капитала и в применении финансовых средств
для осуществления активной конъюнктурной политики в условиях
соревнования двух мировых систем. Говоря об использовании
государственного бюджета, необходимо делать различие между
финансовыми средствами, которые в зависимости от сложившейся или
ожидаемой экономической ситуации сознательно применяются для
регулирования конъюнктуры, и финансовыми средствами, которые
тоже определенным образом влияют на процесс воспроизводства, но
не используются в конъюнктурных целях. Так, например, уже в
течение многих лет расходы на военные нужды представляют собой
самую крупную статью государственных расходов ФРГ. С
возрастанием этих расходов усиливается и их воздействие на экономику, ибо
163

государственные военные заказы и закупки могут в определенных
условиях оказать стимулирующее воздействие на производство и на
изменения в отраслевой структуре. Однако постоянное повышение
этих расходов в ФРГ осуществляется не в целях регулирования
хозяйства, а прежде всего в военно-политических целях
западногерманского монополистического капитала. Военные расходы находятся
в противоречии с целями экономического роста. Снижение так
называемых расходов на оборону содействовало бы стабилизации
денежного обращения и цен, высвободило бы средства для
дополнительного финансирования производственных инвестиций, науки,
образования, инфраструктуры, социального обеспечения.
Еще одно специфическое явление бюджетно-политического
регулирования хозяйства в ФРГ заключается в том, что оно на
различных этапах применяется как для воздействия на экономику в целом,
так и дифференцированно, для достижения определенных локальных
целей. Другими словами, бюджетно-политические мероприятия
осуществляются не только для противодействия резким циклическим
колебаниям, но и для воздействия на отдельные отрасли, где
независимо от фазы цикла проводится последовательная стимулирующая
политика. В течение ряда лет западногерманское государство в
значительной мере оказывает содействие таким отраслям хозяйства, как
атомная, авиационная, электронная промышленность, ядерные,
аэрокосмические исследования, а также инфраструктура. Расходы
федерального правительства на аэрокосмические исследования, а также
НИОКР в авиационной и электронной промышленности вместе с
государственными субсидиями всех видов этим отраслям возросли с
1967 по 1971 г. в 15 раз и превысили в 1971 г. 750 млн. марок.
Бюджетная политика ФРГ имеет своим закономерным
следствием усиление эксплуатации трудящихся. За счет
западногерманских трудящихся осуществлялось финансирование как длившегося
относительно долго экономического подъема, так и мероприятий для
сглаживания кризисных явлений. Бюджетное регулирование
процесса воспроизводства с помощью налоговой политики было
направлено на повышение нормы эксплуатации и прибыли. Основная часть
налогов приходилась на трудящиеся слои. Налоги на заработную
плату росли быстрее сумм заработной платы и жалованья, а также
налогов на прибыль. Правительство СДПГ/СвДП не внесло в
систему налогообложения прибылей капиталистов и доходов
трудящихся существенных изменений. В ФРГ наступил новый этап
государственно-монополистического регулирования, который характеризуется
более изощренными методами, большей эластичностью системы
общественной эксплуатации.
Правительство СДПГ/СвДП переложило всю тяжесть
экономических кризисов 1966 и 1967 и 1971—1972 гг. на плечи трудящихся.
В то же время крупные предприниматели при помощи специальных
бюджетов, снижения учетной ставки, предоставления специальных
льгот по амортизационным списаниям и т. д. получили существенную
поддержку. Министр экономики Шиллер требовал от профсоюзов
сдержанности, якобы необходимой в интересах преодоления спада.
164

Под. этим лозунгом сокращались социальные расходы, росли
некоторые виды налогов, урезались дотации по страхованию и т. д., что
еще больше ухудшило положение трудящихся. В 1970 г., после
вступления в силу ряда законов об изменениях в налогообложении,
общая сумма налоговых поступлений возросла по сравнению с 1969 г.
на 6,1%, в том числе налоговые сборы с заработной платы возросли
на 29,7%, а налог на корпорации и подоходный налог,
уплачиваемые предпринимателями, соответственно снизились на 20 и 5,8% К
Применение различных инструментов
государственно-монополистического бюджетного регулирования преследует цель смягчить
глубину кризисов, отсрочить их наступление и содействовать их более
быстрому окончанию. По мере того как бюджетная политика и
другие регулирующие инструменты все активнее используются для
преодоления частичных кризисов или же сглаживания цикла и
возрастающая часть государственных финансовых средств
сосредоточивается в специальных фондах, становится возможным и в
будущем предотвратить появление наиболее резких форм экономических
кризисов. Это ведет к тому, что определенные противоречия
временно могут быть разрешены, перенесены или отсрочены, однако
одновременно возникают новые и обостряются еще резче старые
экономические и социальные противоречия. Приведенный выше пример
изменения налогового законодательства с целью создания
дополнительных льгот монополиям за счет трудящихся является яркой
иллюстрацией этого положения. Об ограниченных возможностях
государственно-монополистического бюджетного регулирования, о
невозможности принципиального разрешения противоречий даже в
рамках одной отрасли свидетельствует положение западногерманской
каменноугольной промышленности. В течение последних полутора
десятилетий эта отрасль постоянно является одним из важнейших
объектов государственной экономической политики. Предприятиям,
добывающим и потребляющим каменный уголь, правительство
предоставило значительные налоговые льготы. Владельцы шахт
получили из бюджета многомиллиардные субсидии и кредиты.
Правительство в течение длительного времени поддерживает цены на уголь
на высоком уровне и даже санкционировало повышение цен. В
последние годы под эгидой государства была проведена реорганизация
структуры отрасли и образовано объединение «Рурколе АГ»,
контролирующее более 4/s добычи угля в стране. Эти меры смягчили и на
время оттянули кризис в угольной промышленности, но
ликвидировать его не смогли. Более того, в 1971—1973 гг. кризис вспыхнул с
новой силой.
Изменения в механизме цикла, которые выражаются в
замедлении наступления или смягчении кризисных явлений, а также в
ускорении окончания кризиса, ни в коем случае не означают, что
циклический характер процесса воспроизводства и объективные
экономические закономерности исчезли. Реальная жизнь, практика государ-
1 «Bonner Korrespondenz», 8. II 1971; 15. II 1971.
165

ственно-монополистического регулирования экономики,
неспособность государства предотвратить частичные кризисы в отдельных
отраслях хозяйства наглядно подтверждают это положение.
Невзирая на существование длительной благоприятной
конъюнктуры, совершенствование инструментария и масштабов
государственно-монополистического регулирования хозяйства (в первую
очередь с помощью бюджетных средств), в 1967 г. в ФРГ впервые за
послевоенные годы разразился экономический кризис со всеми
свойственными ему атрибутами — абсолютным сокращением объема
производства и инвестиций, ростом численности безработных и т. п.
Западногерманские правящие круги усилили степень и
усовершенствовали механизм государственно-монополистического регулирования,
перешли к так называемому «глобальному управлению»
экономикой, ввели среднесрочное программирование, усилили координацию
и перспективное планирование отдельных мер бюджетной политики
в области доходов и расходов. Тем не менее в 1971 г. начался новый
кризис, завершившийся в 1972 г. После непродолжительного
оживления в конце 1974 — начале 1975 г. начался новый спад
производства.
Таковы некоторые особенности и границы бюджетного
регулирования экономики в условиях Западной Германии.
ГЛАВА 17
АНТИЦИКЛИЧЕСКОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ В СТРАНАХ
ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
ЧЕРЕЗ СИСТЕМУ КРЕДИТА
Практика антициклического регулирования воспроизводства с
помощью кредита получила широкое распространение в развитых
капиталистических странах Европы. В практике каждой страны есть
свои специфические особенности, но наряду с этим существует и
много общих черт и принципов кредитного регулирования.
Политика буржуазного государства в области кредитного
антициклического регулирования в теоретическом отношении опирается
на буржуазные концепции цикла и кризисов, и прежде всего на
известные кредитно-монетарные концепции Хоутри, Фишера, Хайека,
Викселя и др. В настоящее время проблемы кредитно-денежного
регулирования продолжают занимать важное место во взглядах
буржуазных экономистов на цикл и конъюнктурную политику, хотя они
уступили ведущее место исследованию производственно-технических
факторов, на которых основываются динамические модели.
Во время кризиса 1929—1933 гг. федеральная резервная система
США пользовалась практически лишь двумя инструментами
кредитного регулирования — изменениями учетной ставки и операциями на
открытом рынке. Правда, было введено и поддержание обязатель-
166

ных резервов коммерческих банков в федеральной резервной
системе, но размеры обязательных резервов были фиксированы в
процентах и оставались неизменными, так что этот инструмент во время
кризиса не оказал влияния на объем кредита. Лишь после 1933 г. в
США установилась практика изменения норм обязательных
резервов в определенных границах. Следовательно, федеральная
резервная система вступила в борьбу против самого разрушительного в
истории капитализма кризиса недостаточно активно. Ее попытки
преодолеть кризис при помощи дисконтной политики и операций на
открытом рынке потерпели полный крах. Западноевропейские страны,
за исключением Англии, были еще менее подготовлены к проведению
антициклической кредитной политики.
Вопрос о создании развернутого инструментария кредитного
регулирования снова стал актуальным лишь после того, как
закончилось восстановление разрушенной войной экономики
западноевропейских стран, то есть к началу 1950-х годов. С тех пор,
преимущественно по инициативе ведущих банков, и в первую очередь
центральных государственных банков, а не в результате
предварительных теоретических разработок, начали вводиться все новые и новые
средства регулирования кредита. Этот процесс нельзя считать
законченным, но уже в настоящее время существует довольно
развернутый инструментарий средств кредитного регулирования. Средства
эти неодинаковы по целям их применения, масштабам и силе
воздействия на воспроизводство и по-разному используются в отдельных
странах.
В настоящее время в Западной Европе применяются следующие
основные средства регулирования объема и условий кредита: учет-
ная ставка, операции на открытом рынке, обязательные
минимальные резервы, контроль за международным движением капиталов,
лимитирование роста кредита, фиксирование уровня дебитных и
кредитных процентов, специальные вклады в целях инвестиции,
джентльменские соглашения между центральным и коммерческими
банками, а также некоторые другие меры К
Учетный процент. Известно, что центральный банк может
изменять учетную ставку, то есть процент, под который он принимает
векселя, предъявляемые ему коммерческими банками, когда эти
банки вместо обязательств своих клиентов хотят получить наличные
средства. Центральный банк оказывает стимулирующее воздействие
на деловую активность, когда он снижает учетную ставку, то есть
удешевляет кредит, и сдерживает экономическое развитие, если
прибегает к повышению учетного процента.
Центральные банки всех западноевропейских стран в разной
мере используют этот инструмент кредитного регулирования. Наи-
1 В последующем изложении используется фактический материал,
опубликованный в «Нойе цюрихер цайтунг» в 1965 г. под общим заголовком
«Инструментарий эмиссионных банков за границей» (см. 119/2. V. 1965;
126/9. V. 1965; 142/25. V. 1965; 147/30. V. 1965; 160/13. VI. 1965; 167/20. VI.
1965 и др.).
167

более активны в этом отношении центральные банки Англии, ФРГ,
Голландии и Бельгии, тогда как в Италии, Норвегии и Швейцарии
учетный процент почти не используется в антициклических целях.
Вместе с тем далеко не всякое изменение учетной ставки преследует
цели антициклического регулирования. Нередко центральные банки
повышают или понижают учетную ставку, руководствуясь заботой
о выравнивании платежного баланса, стабилизации цен или
регулировании занятости.
Чтобы усилить воздействие учетного процента, в ряде
западноевропейских стран в последнее время все чаще прибегают к прямому
количественному контингентированию кредита, в частности введен
так называемый кредитный потолок. Он определяет максимальную
сумму векселей, которые данный банк может предъявить к учету в
центральный банк. В таком случае сумму учтенных векселей (то есть
кредит, который банки могут получить в центральном банке),
зависит уже не только от их готовности уплатить тот или иной процент,
но и от лимита, установленного административным путем.
В некоторых странах (например, в Бельгии) делается попытка
дифференцировать учетную ставку по отраслям, с тем чтобы
определять силу кредитного стимулирования или сдерживания в
зависимости от значимости отдельных отраслей и состояния конъюнктуры.
Операции на открытом рынке. Они представляют собой, как
известно, продажу и покупку центральным банком краткосрочных
государственных ценных бумаг, с тем чтобы в периоды подъема путем
продажи этих бумаг изъять у коммерческих банков часть
ликвидных средств и таким образом ограничить выдачу кредита, а во время
кризиса, покупая у банков ценные бумаги, снабдить их большими
наличными средствами для развертывания кредитной экспансии.
В большинстве западноевропейских стран этот вид операций начал
практиковаться с конца 1950-х годов и сохраняет ограниченный
характер, так как центральный банк имеет дело только с банковскими
учреждениями и его операции не связаны с финансированием
хозяйственной деятельности за счет собственных средств монополий,
страховых компаний и т. д. За последние годы были сделаны попытки
(например, в Швеции в 1961 г.) и внесены предложения о
расширении сферы действия, а следовательно, и эффективности подобных
мер регулирования путем распространения их на страховые
компании, пенсионные фонды и другие учреждения, в которых
накапливаются денежные капиталы. Можно предполагать, что эта тенденция
получит дальнейшее развитие.
Обязательные резервы. Это средство регулирования объема и
условий кредита связано с обязанностями коммерческих банков
вносить в центральный банк на свой счет (чаще всего беспроцентный)
определенную часть суммы поступивших в них вкладов.
Посредством изменения размеров обязательных резервов центральный банк
может блокировать или освобождать значительную часть ликвидных
средств коммерческих банков и таким образом влиять на размер их
кредитной деятельности. Впервые появившись в 1930-е годы в США,
эта форма кредитного регулирования получила наибольшее разви-
168

тие в ФРГ, где она широко используется с 1948 г. Другие
западноевропейские страны стали прибегать к обязательным резервам
значительно позднее: Англия — с 1960 г., Франция — с 1961 г.,
Швеция — с 1962 г., Бельгия — с 1964 г.
Контроль за международным движением капитала. После
введения конвертируемости валют главных капиталистических стран
вопрос о контроле за международной миграцией капиталов
приобрел дополнительное значение с точки зрения кредитного
регулирования. Внутренние стимулирующие или ограничительные меры
центрального банка в отношении объема кредита могут быть полностью
нейтрализованы свободным передвижением капитала через
границу. Если, например, центральный банк путем повышения учетного
процента, продажи ценных бумаг на открытом рынке или
повышения обязательных минимальных резервов стремится ограничить
выдачу коммерческими банками новых кредитов, но в это же время в
страну усиливается приток иностранного капитала (привлеченного
высоким процентом), то усилия центрального банка могут не
увенчаться успехом. Желаемый эффект не будет достигнут и в том
случае, если центральный банк, руководствуясь рекомендациями
монетарной теории, постарается впрыснуть в народное хозяйство
больше денежных средств, чтобы оживить конъюнктуру, а они будут
беспрепятственно уходить за границу.
С 1958 г. стали вводиться все новые и новые средства контроля
за международным движением капитала в целях повышения
эффективности кредитной конъюнктурной политики1. Самой интересной,
вызвавшей много дискуссий и, по-видимому, довольно действенной
мерой в этой области является введение в США в 1963 г. налога с
дохода от облигационных и других займов, предоставляемых
зарубежным странам или фирмам, а в ФРГ в 1964 г.— налога с доходов
иностранцев от западногерманских облигаций2. В обоих случаях
налог понижает доходность соответствующих ценных бумаг и делает
их менее привлекательными для вкладчиков капитала. Целью
введения этого налога в США было уменьшение эмиссии иностранных
облигационных займов на американском денежном рынке, поскольку
они приводят к отливу капиталов и ухудшению платежного баланса
страны. В ФРГ же стремились отвести приток иностранных средств
на западногерманский рынок капиталов, где процент высок, так как
считалось, что хозяйство нуждается в кредитной рестрикции и в
пресечении так называемой «импортной инфляции».
1 В ФРГ и Швейцарии были, например, случаи, когда запрещалось
начислять проценты по вкладам иностранцев, чтобы приостановить слишком
сильный приток в страну иностранной валюты, который способствует
усилению инфляции. В 1965 г. банкам в Голландии было дано распоряжение
поддерживать определенное соотношение между иностранными активами в
них и их задолженностью за границей. При размещении займов
голландскими фирмами в других странах требуется предварительное разрешение
центрального банка. Итальянские банки подвергаются очень строгому
контролю в отношении их задолженности за границей.
2 «Gescheftsbericht der Deutschen Bundesbank fur das Jahr 1964», S. 15.
169

Лимитирование роста кредита. В практике кредитного
регулирования стран Западной Европы было отмечено несколько случаев,
когда центральные банки или другие государственные учреждения
определяли абсолютный размер или процент максимально
допустимого увеличения предоставляемых банками кредитов 1. По
отношению к банкам, нарушающим лимит, применяются жесткие санкции.
В Голландии их обязывают вносить в центральный банк на
беспроцентный вклад сумму, равную превышению лимита. В Швеции в
случае нарушения установленной границы центральный банк учитывает
векселя банков-нарушителей, применяя необычайно высокий
«штрафной» процент.
В ряде стран введен строгий контроль за эмиссией
облигационных займов промышленных предприятий, муниципалитетов и других
учреждений. Порой очередь тех, кто ждет разрешения на выпуск
займа, становится очень длинной, но ни у кого нет возможности
опередить других, предложив более высокий процент или более низкие
эмиссионные курсы. В 1965 г. в ФРГ на некоторое время вообще
была приостановлена эмиссия.
В Западной Европе довольно широко распространена практика
регулирования потребительского кредита, связанного главным
образом с покупкой товаров длительного пользования.
Правительственные органы не лимитируют непосредственно рост абсолютного
объема потребительских кредитов, а оказывают на него косвенное
влияние посредством определения размера первоначального взноса и
максимального срока выплаты остатка.
Централизованное определение уровня дебитных и кредитных
процентов. В недалеком прошлом «цена кредита», то есть размер
процента, определялась каждым банковским предприятием в
отдельности в соответствии с рыночными условиями. Подобно ценам
товаров, «цена кредита» была одним из орудий конкурентной борьбы, с
помощью которого каждый банк стремился привлечь вкладчиков и
заемщиков.
Теперь в большинстве западноевропейских стран дебитные и
кредитные проценты устанавливаются в централизованном порядке.
Режим и степень регламентации в различных странах различны, а
банки в некоторых случаях могут отходить от предписаний
(например, когда займы предоставляются «первоклассным» клиентам).
В ФРГ и во Франции проценты по вкладам определяются
государством, тогда как в Италии, Бельгии и Люксембурге они
устанавливаются путем соглашения между банками, но подлежат
утверждению правительственных органов. В одной только Голландии процент
вкладов образуется свободно под влиянием рыночных условий (разу-
1 В 1960 г. в Голландии, например, было объявлено, что прирост
кредитов не должен превышать 5% в месяц. В 1964 г. и в первой половине 1965 г.
во Франции и Бельгии банки не имели права превышать более чем на 10%
объем кредитов, выданных в предыдущем году. В Швеции были случаи,
когда коммерческим банкам предписывалось со стороны государства в
течение определенного периода сократить общую сумму кредитов.
170

меется, в условиях господства банковских монополий).
Правительственные органы во Франции и Италии определяют лишь
минимальный уровень процента, ниже которого запрещено предоставлять
кредиты, в ФРГ — максимальные 1.
Какими бы неустойчивыми ни были предписания в этой области,
очевидно, что в некоторых секторах рынка капитала формирование
величины процента осуществляется не столь свободно, как прежде.
Регулирование частных инвестиций посредством образования
специальных вкладов. Согласно буржуазным теориям цикла, цель
государственного антициклического регулирования инвестиций
заключается в равномерном распределении капиталовложений по фазам
цикла. При этом особое значение придается государственным
расходам на строительство, задача которых состоит в том, чтобы в
условиях кризиса заменить сокращающиеся частные капиталовложения
государственными. Но поскольку это связано с образованием
дефицита в бюджете, правительства предпринимают попытки достичь
большей равномерности в осуществлении самих частных инвестиций.
С этой целью в Швеции, например, компании обязаны вносить до
40% прибылей на специальный счет, средства с которого
используются для инвестиций лишь с разрешения правительства во время
ухудшения конъюнктуры. Делается это для того, чтобы создать
предпосылки для известного ограничения частных капиталовложений во
время подъема и их увеличения во время кризиса или депрессии.
Чтобы вклады такого рода были привлекательными для шведских
фирм, вносимая ими часть прибыли освобождается от некоторых
налогов.
Джентльменские соглашения. В ряде западноевропейских
стран — Англии, Голландии, Норвегии и некоторых других —
центральный банк, коммерческие банки и другие финансовые
учреждения периодически заключают между собой соглашения по основным
вопросам кредита. С их помощью координируется политика всей
кредитной системы без приведения в действие тех или иных
инструментов центрального банка2.
1 «Zeitschrift fur das gesamte Kreditwesen», 1966, N 1, S. 37—38.
2 Такого рода соглашения заключаются уже много лет в Норвегии. Там
создан консультативный совет из представителей центрального банка,
министерства финансов, банковых союзов и страховых обществ. Хотя совет
называется консультативным, он фактически в довольно больших масштабах
определяет деятельность банков. В Англии помимо джентльменских
соглашений существует следующая практика: центральный банк периодически
выступает с «официальными требованиями» (officiel reguests). В форме
письма коммерческим банкам он излагает свое мнение о кредитной
политике, которую считает наиболее целесообразной в данный момент. Формально
банки могут действовать по своему усмотрению, но в действительности
«официальные требования» оказывают существенное воздействие на их
политику. И это не случайно. При высокой степени концентрации и централи
зации капитала легче выполняются не только формально заключенные, но
и молчаливые монопольные соглашения («Neue Ztiricher Zeitung», 1965,
171

Развитие средств и методов кредитного антициклического
регулирования в Западной Европе свидетельствует о новой характерной
тенденции: происходит переход от средств и методов, косвенно
влияющих на объем и условия кредита, к инструментам,
воздействующим на него непосредственно.
Исторически кредитное регулирование началось с применения
инструментов косвенного воздействия. Таковы, например, учетный
процент в его чистом виде (то есть без количественных ограничений) и
операции на открытом рынке. Регулирующий орган использовал их,
чтобы оказать воздействие на какой-либо рыночный фактор
(учетным процентом — на величину процента, а операциями на открытом
рынке — на денежные резервы коммерческих банков) с тем расчетом,
что стихийный рыночный механизм дальше сработает сам. Но опыт
показывает, что ожидаемые результаты достигаются не всегда, так
как более мощные рыночные силы целиком нейтрализуют или даже
сметают установленные на их пути преграды. При этом практически
невозможно предварительно определить в каждом конкретном
случае, увенчается регулирующее мероприятие успехом или же принесет
одни разочарования.
Чисто косвенное воздействие на объем и условия кредита
позднее было дополнено развитием новых инструментов, обеспечивающих
непосредственное влияние на масштабы и условия кредитных
операций. Таковы, например, количественные ограничения кредита,
обязательные минимальные резервы, централизованное фиксирование
процентов по вкладам и кредитам.
В последнее время применяются такие инструменты, как
лимитирование роста кредита, которые в силу административного,
обязательного для исполнения распоряжения непосредственно определяют
масштабы кредитных операций по отдельным видам и в целом. В
условиях лимитирования роста кредита коммерческие банки могут
располагать свободными средствами, а деловой мир — нуждаться в них
и быть готовым уплатить высокие проценты, но банки не имеют
права нарушить установленный предел выдачи кредитов. Здесь объем
кредита регулируется непосредственно, прямо. То же самое имеет
место при запрещении начислять проценты на вклады иностранцев".
Это приводит даже к нарушению закономерных связей в кредите,
какой, например, является связь между процентами по
краткосрочным и долгосрочным кредитам.
Рассмотренные выше изменения кредитной системы капитализма,
и в первую очередь развитие централизованного регулирования,
кредита и разработка соответствующего инструментария кредитной
политики, стали возможны лишь вследствие общего расширения
экономических функций государства в результате перерастания
монополистического капитализма в государственно-монополистический.
Центральные банки в настоящее время настолько тесно связаны с
банковскими монополиями, что вся кредитная система развитых
капиталистических стран в ряде случаев функционирует как единый
национальный картель. Традиционная сфера конкурентной борьбьд
между отдельными банками превратилась в объект централизован-
172

ного государственно-монополистического регулирования,
осуществляемого во все большей степени при помощи административных мер.
Все это не создает полной планомерности, не исключает присущую
капитализму стихийность и не кладет конец конкурентной борьбе
между банками, но вносит в кредитные отношения известные
элементы планомерности, о которых говорили Энгельс и Ленин \ и,
бесспорно, влияет на ход цикла. Вместе с тем надо еще раз
подчеркнуть, что стихийные процессы, порождаемые системой частной
собственности на средства производства, слишком сильны, чтобы их
можно было обуздать антициклическим
государственно-монополистическим регулированием при помощи кредита или другими
средствами.
К обширной и разносторонней критике, которой
марксисты-экономисты подвергли буржуазную теорию и практику антикризисного
регулирования, можно добавить несколько соображений, тесно
связанных с анализом самой сферы кредита.
Во-первых, противоречия между частной капиталистической
собственностью и регулированием кредита из одного центра создают
ряд трудностей на всех этапах осуществления регулирующих
мероприятий— от оценки состояния конъюнктуры до последовательного
проведения намеченных мероприятий. Несмотря на достижения
статистики и современных методов сбора и обработки данных,
регулирующие органы испытывают серьезные затруднения при
определении того, в какой точке конъюнктурного цикла находится в данный
момент капиталистическое хозяйство. А это очень важно, так как
без знания фазы цикла нельзя наметить соответствующие
кредитные мероприятия. Другая трудность вытекает из необходимости
решительных и оперативных действий, так как цикл не ждет, а
неумолимо идет вперед. В целях обеспечения сотрудничества крупных
частных банков центральный банк должен вести переговоры с ними —
ему нельзя заставать их врасплох своими слишком
самостоятельными решениями. Это, со своей стороны, создает препятствия для
быстрого вмешательства центрального банка. Третья трудность
обусловливается тем, что каждое регулирующее мероприятие, особенно
если оно имеет ограничительный характер, затрагивает те или иные
частные интересы.
Во-вторых, даже если предположить, что центральному банку
удается успешно контролировать объем кредитно-денежных
потоков, выходящих из кредитных учреждений, это вовсе не означает,
что он контролирует все денежные потоки. Наряду с центром
кредитного регулирования существует другой, быть может, более
могущественный центр или центры — это бюджет государства и
различных административных органов (местных органов власти, различных
автономных фондов и др.). Через них в настоящее время
перераспределяется от 25 до 40% национального дохода.
1 См. /С. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 234; В. И. Ленин. Поли,
собр. соч., т. 31, стр. 444.
173

На первый взгляд никаких особых затруднений в установлении
согласованности между двумя регулирующими центрами нет, так как
существует не только тесная связь между правительством и
эмиссионным банком, но и прямая зависимость банка от центральной
исполнительной власти. Однако опыт показывает, что отдельные
государственные финансовые органы часто вступают в конфликты между
собой и с правительством, являясь выразителями различных
интересов. Достаточно вспомнить случаи разногласий между Немецким
федеральным банком и федеральным правительством ФРГ в 1964—
1965 и в 1972 гг., неоднократные споры между руководством
Французского банка и правительством Франции. Федеральный банк ФРГ
счел целесообразным с начала 1964 г. ограничить кредит, так как, по
его мнению, в конъюнктуре наметились признаки «перегрева».
Приблизительные подсчеты показывают, что благодаря этим мерам
центральному банку удалось сократить предложение кредита на 5—
6 млрд. марок, что, несомненно, имело сдерживающий эффект. В то
же время правительство, руководствуясь соображениями своей
внутренней и внешней политики и предстоявшими в сентябре 1965 г.
выборами, увеличило расходы и дефицит бюджета таким образом,
что в народное хозяйство влилось несравненно больше средств, чем
удалось изъять федеральному банку.
В-третьих, необходимо иметь в виду, что процесс общественного
воспроизводства и в условиях государственно-монополистического
капитализма сохраняет стихийный характер. Это приводит к
стихийным явлениям в сфере кредита даже в тех случаях, когда в ней очень
развиты элементы планомерности. Характерными проявлениями
стихийности, наблюдавшимися в последнее время, являются
следующие:
а) создание «черного рынка» капитала. Всегда, когда меры
регулирующего центра существенно отклоняются от стихийно
формирующихся объективных условий, часть кредита направляется не
через банки, а по каналам, где центральному банку не удается
полностью контролировать ни объем кредита, ни величину процента.
Говоря о таких явлениях, директор Коммерческого банка Швеции
отмечал: «Введение кредитного потолка привело к разрушительным
явлениям, выражающимся в формировании «черного рынка», на
котором уровень процента был выше, чем в кредитных учреждениях.
Кассы, объединения и фонды начали отдавать деньги тем, чьи нужды
в кредитах не могли быть удовлетворены коммерческими банками»;
б) деформирование структуры кредита. Во время ограничений
кредита нередко наблюдается такое явление, когда ряд предприятий
и учреждений свои основные капиталовложения покрывают не за
счет долгосрочных, а краткосрочных кредитов. Это создает немало
опасностей при возможных потрясениях, так как уменьшает
устойчивость кредитной системы;
в) задержка ожидаемого эффекта от кредитных мероприятий по
регулированию. Это вызвано прежде всего противодействующим
влиянием объективно складывающейся конъюнктуры. Но опыт ФРГ,
например, показал, что отдельные звенья кредитной системы явля-
174

ются не только рычагом, который дальше передает импульсы,
исходящие из регулирующего центра, но могут играть и роль буфера,
смягчающего и частично видоизменяющего эти импульсы;
г) влияние международных хозяйственных связей. Благодаря
интенсивным хозяйственным связям между отдельными
государствами стихия мировой капиталистической экономики, в которой
элементы планомерности развиты несравненно меньше, чем в отдельном
национальном хозяйстве, ощутимо воздействует на национальную
экономику. Труднее всего противостоять ей небольшим
государствам, у которых сравнительно велик удельный вес внешней торговли
в общественном продукте и более развиты связи с мировым рынком
капиталов.
Известно, что перепроизводство подготавливается и назревает
начиная с фазы оживления, но самой опасной является
заключительная стадия подъема. Тогда уже существует значительное
перепроизводство, которое остается скрытым в течение определенного
времени. Под влиянием растущих цен, высоких прибылей и
расширяющегося кредита производство продолжает увеличиваться
высокими темпами; диспропорции усугубляются, экономика неудержимо
несется во весь опор к поворотному пункту, за которым начинается
кризис.
Здесь в механизм цикла может вмешаться регулирующий центр
и с помощью рассмотренных инструментов искусственно замедлить
рост или даже привести к застою. Такой эффект обеспечивается не
в силу того, что цикл порождается изменениями силы и
интенсивности кредитно-денежных потоков, как ошибочно утверждают
сторонники монетарной теории, а по той причине, что между кредитом
и циклом на самом деле существуют определенные связи и
зависимости, раскрытые еще Марксом. Однако, чтобы достигнуть
эффекта, необходимо провести кредитные мероприятия своевременно, в
нужном объеме и с необходимой последовательностью.
Сдерживая темпы роста в заключительной стадии фазы подъема,
кредитное регулирование влияет на механизм цикла. Оно тормозит
дальнейшее увеличение производства, позволяет избежать
углубления некоторых диспропорций. С другой стороны, ограничение
кредита дает возможность при замедленном темпе роста или застое (но
не при резком спаде, как в классическом цикле) вступить в действие
стихийным или направляемым процессам, которые могут
воспрепятствовать возникновению диспропорции. В роли таких процессов
выступают: новые завоевания рабочего класса в области заработной
платы и в социальных областях (они коррегируют диспропорцию
между производством и конечным потреблением), новые открытия,
порождающие необходимость в обновлении основного капитала (они
коррегируют диспропорцию между производством и
производственным потреблением), государственные мероприятия по развитию
инфраструктуры, стимулированию научных исследований,
профессионального образования.
Не обязательно, чтобы накопившиеся в ходе капиталистического
процесса воспроизводства противоречия и диспропорции разреша-
175

лись непременно и всегда лишь путем глубокого кризисного спада
производства. История кризисов и циклов знает случаи, когда они
разрешались частично и при застое или при медленном росте.
Некоторые новые послевоенные явления в Западной Европе также
подтверждают такую возможность.
Как видно, коррегирование диспропорций осуществляется не под
непосредственным воздействием кредитного регулирования. Но оно
способствует частичному изменению механизма цикла, предохраняя
производство от чрезмерного «взлета» после того, как исчерпаны
возможности подъема. Если диспропорции не ликвидируются, то
экономика, пережив период замедленного развития и застоя,
вступает в кризис (как это было в начале 1970-х годов в США и ряде
стран Западной Европы). В случае, когда мероприятия в области
кредита осуществляются достаточно своевременно и эффективно,
период замедленного роста может смениться новым периодом
оживления и подъема (например, в ФРГ с 1967 по 1971 г. и в 1972 г., в
Италии и Франции — после 1964—1965 гг.). Так кредитное
антициклическое регулирование может стать одним из факторов
изменения механизма цикла, не будучи в состоянии вылечить
капиталистическое хозяйство от внутренне присущей ему формы
циклического характера развития процесса воспроизводства.
ГЛАВА 18
ИНФЛЯЦИОННЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
ГОСУДАРСТВЕННОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ
С ПОМОЩЬЮ ДЕНЕЖНОЙ
политики
1. Воздействие на денежное обращение как инструмент
государственной политики
Одним из средств государственно-монополистического
регулирования экономики развитых капиталистических стран является
государственная денежная политика. Осуществляя ее, буржуазное
государство использует функции денег, в первую очередь функции меры
стоимости и средства обращения.
В процессе регулирования государство стремится воздействовать
на. размеры денежного обращения, изменять масштаб цен и
валютный курс.
Регулирование денежного обращения является промежуточной
целью, служащей средством для достижения конечной цели —
регулирования темпов и структуры воспроизводства, занятости,
национальной конкурентоспособности на мировом рынке.
Кроме манипулирования основными функциями денег
государство вмешивается в кругооборот денежного капитала, то есть в про-
176

цесс.превращения его в производительный капитал и обратного
превращения товарного капитала в денежную форму, а также в
функционирование его в качестве ссудного капитала. Вмешательство это
может затруднять или же облегчать переход капитала из одной
формы в другую.
Наконец, в финансовой деятельности государство использует
деньги в их функции средства платежа как средство
перераспределения вновь созданной стоимости между производственной и
непроизводственной сферами, между частным и государственным
секторами, между капиталом, трудом и государственным сектором, между
капиталом, трудом и мелкими собственниками, а также между
отдельными группами буржуазии.
Денежная политика стала регулярно применяемым средством
воздействия капиталистического государства на экономику с того
времени, как усилилось государственно-монополистическое
регулирование воспроизводства. Этим периодом являются 1930-е годы,
когда капиталистическая система была поражена самым
разрушительным за всю свою историю экономическим кризисом.
Государство было вынуждено принять ряд мер по созданию благоприятной
экономической конъюнктуры, используя финансовые средства.
Это означало необходимость перехода от золотой валюты к
бумажным деньгам, обслуживающим сферу внутреннего обращения.
На этот раз система бумажных денег должна была прочно войти в
капиталистическое хозяйство, давая возможность государству
регулярно и интенсивно воздействовать посредством денежно-кредитной
и финансовой политики на платежеспособный спрос — ахиллесову
пяту капиталистического способа производства. Крах золотого
стандарта был последним ударом по экономическому либерализму.
Вмешательство государства в экономическую жизнь страны
усиливается всякий раз, когда этого требует ухудшающееся положение
капиталистической экономики. На отдельных этапах развитие
модифицируется роль отдельных денежных рычагов регулирования
экономики, а также значение их среди всех прочих инструментов
экономической политики.
В годы более высокой экономической конъюнктуры государство
в значительно большей степени довольствуется традиционными
средствами воздействия на рынок денежного капитала, такими, как из-
, менение учетной ставки, операции с ценными бумагами на открытом
рынке, а также изменением минимальных резервов, которые все
банковские организации страны обязаны хранить на специальных счетах
в центральном банке.
Все эти меры призваны оказывать воздействие на потенциальное
предложение ссудного капитала и его цену. «
Еще одним инструментом денежного регулирования,
оказывающим воздействие, по существу, на все стороны хозяйственной жизни,
является изменение золотого содержания и валютного курса денег.
Изменение курса отражается в первую очередь на экспорте и
импорте товаров, притоке иностранных и вывозе национальных
капиталов, на состоянии платежного баланса и уровне цен.
12 Заказ 4142
177

Если такого рода денежное регулирование не приносит
результатов, государство воздействует на экономику соответствующей
финансовой политикой на основе формирования источников и размеров
своих доходов, а также направления и величины расходов.
Если же и бюджетное регулирование оказывается недостаточно
эффективным для решения насущных экономических задач, то
государство прибегает к средствам непосредственного
административного вмешательства — контролю над уровнем цен и заработной
платы, введению количественных ограничений во внешней торговле,
контролю над использованием материальных ресурсов и т. д.
Средства денежного, бюджетного и административного
регулирования по-разному применяются на различных фазах цикла.
Денежная политика служит, как правило, достижению более общих целей.
Ожидаемый эффект от того или иного мероприятия по
регулированию денежного обращения (за исключением девальвации или
ревальвации денег) обычно невозможно измерить количественно.
Акции в сфере денежной политики в большей степени, чем другие меры
государственно-монополистического регулирования, направлены на
то, чтобы изменить общую хозяйственную атмосферу, создать
общеэкономические предпосылки для изменения конъюнктуры,
продемонстрировать перед деловыми кругами и профсоюзами генеральное
направление государственной экономической политики.
Бюджетно-политические или административные мероприятия по
сравнению с денежным регулированием более эффективны, носят
более адресный характер и используются, как правило, в период
заметного ухудшения конъюнктуры или при решении важных задач
по изменению отраслевой и региональной структуры.
Официальные цели денежного регулирования в
капиталистических странах состоят в поддержании занятости и достаточного
уровня загрузки производственных мощностей, обеспечении высоких
и устойчивых темпов роста, достижении равновесия платежного
баланса и сохранении стабильности денежного обращения. Однако, как
показывает практика государственно-монополистического
регулирования капиталистической экономики, ни в одной стране до сих пор
не удалось достичь этих целей ни в совокупности, ни в отдельности.
2. О причинах инфляции в условиях современного
капитализма
В аспекте образования и распределения национального дохода
инфляция представляет собой явление, имеющее в своей основе
диспропорции в структуре производства и распределения, а также
связанного с ним обмена. Поэтому нарушения в
денежно-финансовой области выступают только как признаки существенного
расстройства общего экономического равновесия. Следовательно, с
помощью денежных рычагов невозможно предотвратить инфляцию,
178

поскольку продолжают действовать причины, нарушающие
реальный процесс общественного воспроизводства.
Расстройство может возникнуть как на рынке средств
производства, так и на рынке предметов потребления. При предположении,
что воспроизводство осуществляется в расширенном масштабе, это
явление может иметь место при следующих обстоятельствах. Во-
первых, когда накопляемая часть прибавочной стоимости,
предназначенная в обоих подразделениях на средства производства, будет
больше той части стоимости продукта I подразделения, которая
необходима для замены потребленных средств производства в обоих
подразделениях. Во-вторых, когда в отраслях хозяйства, не
производящих предметы потребления, сумма зарплаты (предполагая, что
она целиком предназначается на потребительские расходы) и
потребляемой части прибавочной стоимости превышает излишки
продукции предметов потребления, которые остаются после
удовлетворения нужд этого подразделения.
Указанные выше нарушения равновесия не обязательно
должны развернуться в процесс, который можно назвать инфляционной
спиралью, то есть процесс постоянного и взаимообусловливающего
роста объема денежного спроса и уровня цен. Необходимым
условием появления инфляционной спирали является расширение
предложения денег, а следом за ним и платежеспособного спроса. Это
может наступить вследствие финансирования растущих расходов
государства путем казначейской эмиссии денег.
Хотя инфляция не является явлением чисто денежного и
финансового характера, деньги играют в ней активную роль. При
обращении, не превышающем при данном уровне цен потребностей
товарного оборота, бумажные деньги исполняют все конкретные функции
денег во внутреннем обороте, не переставая быть мерой стоимости,
благодаря чему сохраняют свойственную полноценным деньгам
способность эластичного приспособления к требованиям равновесия
денежного обращения. Добавочная их масса, поступающая в
экономику, не обязательно должна попасть в обращение: она может
увеличить бездействующие кассовые резервы и повысить степень
ликвидности, то есть отношение активов, находящихся в денежной
форме, ко всем остальным.
Поскольку сумма денежных ресурсов является в данный момент
только выражением потенциального спроса и решения, касающиеся
расходования этой суммы, определяют, какая ее часть превратится
в эффективный спрос, то расширение предложения бумажных денег,
даже путем казначейской эмиссии, предназначенной на покрытие
бюджетного дефицита, не обязательно должно сразу стимулировать
процесс инфляции. Многое зависит от того, каковы объем, характер
и направления финансируемых этим способом расходов, какова
реакция со стороны предложения, формирующегося прежде всего под
влиянием действительного уровня использования производительных
сил, как в связи с этим, а также в связи с господствующими на
рынке экономическими отношениями будут вести себя факторы,
определяющие цены, и, наконец, каковы будут непосредственные резуль-
179

таты и дальнейшие последствия борьбы трудящихся за повышение
зарплаты в случае постоянного роста цен и падения покупательной
способности денег. Таким образом, инфляцию нельзя считать
однозначно обусловленной ни денежной экспансией, ни эмиссионным
покрытием бюджетного дефицита.
Сам факт повышения общего уровня цен и тем самым понижения
покупательной способности денег адекватно выражается понятием
«обесценение денег». После установления факта падения
покупательной способности денег следовало бы выяснить, что лежит в его
основе — инфляция, девальвация, манипуляции монополий,
нормальное для каждого периода конъюнктурного оживления усиление
спроса или же что-либо другое. Необходимо осторожно применять
термин '«инфляция», что вызвано не только потребностью соблюдения
строго научной терминологии, но также и
общественно-политическими мотивами: некоторые буржуазные экономисты стремятся
представить инфляцию в качестве единственной причины роста цен,
отвлекая тем самым внимание масс от роли монополий в
манипулировании ценами.
Темпы обесценения денег в последние годы были в среднем в
2 раза выше, чем в первые годы истекшего десятилетия. Среди
103 стран, которые учитываются в статистике Международного
валютного фонда, нет. такой страны, где бы не наблюдался рост цен.
В период 1959—1969 гг. средняя ежегодная норма обесценения
денег в 20 странах находилась в пределах 3%, в 15 странах — от 3 до
5%, в последующих 15 странах превышала 5%, достигая,
например, в Аргентине и Бразилии нескольких десятков процентов.
Каким образом осуществляется рост цен и падение
покупательной способности денег в условиях, когда производительность труда
растет, а затраты на производство и воспроизводство товаров
уменьшаются?
Согласно марксовой теории стоимости, в конечном счете
движение .общего уровня цен управляется изменениями средней
общественной производительности- труда. Тенденция развития цен при
системе полноценной валюты в XIX в. в общем соответствовала
изменению, темпов роста производительности труда в производстве
товаров и денежного металла.
Когда место денег-товаров занимают бумажные деньги, не
имеющие своей собственной стоимости и являющиеся только ее
символом, тогда в соответствии с законом стоимости формируются лишь
соотношения цен товаров. Но отношение цен всех товаров к деньгам,
то есть абсолютный уровень цен, остается в системе бумажных денег
без объективно обусловленных границ и может увеличиваться
бесконечно. Итак, нет преград к тому, чтобы динамика абсолютного
уровня цен формировалась не в соответствии с динамикой роста
производительности труда.
Действительные факторы роста цен не следует искать в сфере
внешнего обращения, которую обслуживают межгосударственные
валютные средства.
В странах Организации экономического сотрудничества и разви-
180

тия, объединяющей капиталистические страны Европы, а также
США и Канаду, в течение 1958—1968 гг. среднегодовая норма роста
внутренних цен составляла около 3,5%, а их экспортные и
импортные цены росли темпами, не превышавшими 1% в год. Только с
1969 г. рост цен международного капиталистического рынка
сравнялся с ростом внутренних цен !.
Возрастание уровня внутренних цен в условиях экономического
подъема — явление не новое. Оно имело место и в период
существования золотовалютной системы.
Обесценение денег в годы экономического подъема возникает
из-за несоответствия между спросом на дополнительные средства
производства и предложением их. Маркс объяснял это явление
увеличением периода оборота авансированного переменного капитала.
Случаи обесценения денег, связанные с ускоренным ростом
национального дохода, а также с увеличением реальной заработной
платы, весьма существенно отличаются от традиционных случаев
инфляции, характерной чертой которых является рост величины
национального дохода и совокупного (валового) продукта Прежде всего в
номинальном отношении, в то время как их физический объем
сколько-нибудь значительно не увеличивается.
Особенностью современного капитализма является рост цен в
период экономических кризисов перепроизводства, охватывающих все
хозяйство. Это явление имело место после второй мировой войны в
США. Во время всех кризисов начиная с 1957—1958 гг. абсолютное
сокращение производства промышленной продукции ни разу не
сопровождалось снижением или по крайней мере стабилизацией цен.
Цены продолжали расти.
Для выражения факта инфляции в неблагоприятных фазах
конъюнктурного цикла целесообразно применение понятия «стагфляция»,
если его трактовать как классическую связь инфляции со
стагнацией.
Среди факторов, воздействующих на обесценение денег
независимо от инфляции, важнейшими можно считать следующие,
Первый— это преобладание монополистического способа установления
цен. Монопольные цены всегда вели себя во время кризисов „иначе,
чем цены свободной конкуренции,' то есть падали значительно
медленнее. В настоящее время в благоприятных инфляционных
обстоятельствах монополии могут, используя ограничение выпуска
продукции, идти по пути повышения цен.
Вторым существенным фактором, влияющим на снижение
покупательной способности денег даже в неблагоприятных
конъюнктурных фазах, является неравномерность производства продукции и ее
реализации. На кризисное сокращение размеров валовой продукции
влияют изменения в направлении и интенсивности развития
отдельных отраслейпроизводства. Среди них имеются и такие (чаще всего
это новые виды производства), которые развиваются несмотря на
1 «International Financial Statistics», supplement to 1966/67 issues,
p. XIV, XV; «International Financial Statistics», 1970, N 11, p. 32, 33.
181

кризис, охватывающий остальную часть хозяйства. Совокупный спрос
сокращается, но не равномерно на все товары. Цены на некоторые
товары идут вверх быстрее, чем происходит снижение цен на те
товары, спрос на которые падает. Однако в целом повышение цен
возможно в условиях не очень продолжительного и сравнительно
неглубокого кризиса.
Среди факторов обесценения денег, свойственных процессу
инфляции, самым интенсивным в современных условиях является
финансовая деятельность государства.
Крупнейшие правительственные заказы, финансируемые
государством, направляются в распоряжение самых крупных монополий,
способствуя повышению уровня ликвидности крупных компаний, что
является одной из предпосылок развития процесса инфляции.
Расходы на вооружение неизбежно нарушают процесс
воспроизводства общественного капитала, вызывают диспропорции, типичные
для инфляционного процесса, формируя доходы сравнительно
большой группы населения и одновременно изымая часть общественного
продукта из дальнейшего процесса воспроизводства.
Государственные расходы как факторы инфляционного
обесценения денег выступают еще ярче, если учесть, что в преобладающей
части случаев они превосходят бюджетные поступления и
увеличивают поток совокупного спроса.
Расходы государства, финансируемые путем займов, не
увеличивают запасов денег и уровня ликвидности, поскольку деньги через
государственный механизм перемещаются из кармана заимодавца в
карман адресата государственных расходов. Другое дело, когда
государство имеет задолженность в банковской системе. Банковский
кредит создает новые деньги, выполняя эмиссионную функцию.
Новый момент возникает тогда, когда государство погашает старый
долг новыми облигациями, так что его задолженность банковской
системе, как это часто случается в действительности, в абсолютных
размерах не уменьшается. Это пользование вечным кредитом, по
существу, не отличается от известного покрытия повышенных расходов
путем выпуска казначейством бумажных денег.
В результате применения политики дешевых денег, частых
случаев дефицита бюджета, который покрывается в основном из
вечного банковского кредита, совокупная масса наличных и
безналичных денежных средств растет в расчете на душу населения гораздо
быстрее, чем национальный доход.
В буржуазной экономической литературе распространяются
концепции, в которых утверждается, что главным виновником инфляции
является борьба рабочего класса за увеличение реальной
заработной платы. Широкое распространение получила теория о спирали,
согласно которой цены растут потому, что растет зарплата, а
зарплата растет потому, что растут цены. Этот тезис имеет цель
дискредитировать смысл борьбы рабочего класса за улучшение своего
положения, за более высокую заработную плату. Ведь все равно,
утверждают буржуазные теоретики, она будет поглощена возросшими
ценами.
182

Известно, что заработная плата, как элемент издержек, входит
в цену товаров, но цена не ограничивается ими, а включает в себя
и прибыль. Заявляя, что под влиянием роста заработной платы
должны увеличиваться и цены, буржуазные экономисты молча исходят
из того, что при этом должен остаться неприкосновенным уровень
прибылей. Совершенно ясно, что в действительности высокие
прибыли в гораздо большей мере ведут к повышению цен продуктов
труда, чем заработки. Адам Смит писал по этому поводу: «Наши купцы
и владельцы мануфактур сильно жалуются на вредные результаты
высокой заработной платы, повышающей цены и потому
уменьшающей сбыт их товаров внутри страны и за границей. Но они ничего
не говорят о вредных последствиях высоких прибылей. Они хранят
молчание относительно губительных результатов своих собственных
барышей, жалуясь лишь на то, что выгодно для других людей» 1.
Классики марксизма-ленинизма доказали, что в действительности
при анализе причин роста цен более правомерно говорить не о
спирали: заработная плата — цена, а о спирали: капиталистическая
прибыль— цена. При этом если во времена капитализма свободной
конкуренции рост прибылей происходил как стихийный,
неорганизованный процесс, то теперь, в условиях
государственно-монополистического капитализма, арсенал средств, используемых монополиями для
повышения прибылей, значительно расширился. Росту прибылей, а
следовательно, и повышению цен способствует экономическая
политика современного буржуазного государства.
Сознательное увеличение массы денежного обращения в
результате дополнительной эмиссии является новым элементом в спирали
прибыль — цена. Избыточная эмиссия идет на покрытие расходов
буржуазного государства и служит, таким образом, сохранению и
укреплению существующего капиталистического строя.
Государственные расходы способствуют обогащению частных монополий, а
обесценение денег, вызываемое государственно-монополистическим
регулированием денежного обращения, превращается в инструмент
классовой борьбы государства и монополий против трудящихся за
уменьшение доли наемного труда в национальном доходе, за
сведение на нет социальных завоеваний трудящихся.
Итак, с классовой точки зрения инфляционное обесценение
денег, особенно усиливающееся с ростом
государственно-монополистического регулирования капиталистической экономики, является
современной формой движения противоположности между зарплатой и
прибылью как антагонистическими категориями сферы
распределения.
1 А. Смит. Исследования о природе и причинах богатства народов. М.,
Соцэкгиз, 1962, стр. 87.

РАЗДЕЛ IV
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ
И ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ
ГЛАВА 19
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ
ПРОГРАММИРОВАНИЕ
В КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ
(Проблемы методологии)
Появление и широкое распространение программирования
экономики представляет одно из наиболее важных новых явлений,
характеризующих развитие капиталистических стран в условиях
современного этапа общего кризиса капитализма. В настоящее время во
многих странах Запада уже сложилась или складывается
государственно-монополистическая система программирования экономики,
которая сочетает текущее регулирование с попыткой перспективной
координации экономического развития на основе установления
определенных народнохозяйственных пропорций, составления и
реализации общенациональных экономических программ.
Изучение капиталистического программирования, его характера,
закономерностей развития, содержания, форм и методов имеет
немалое значение для анализа современного капитализма и правильного
понимания действия общих законов капиталистического способа
производства в условиях государственно-монополистического
капитализма.
1. Социально-экономическая природа капиталистического
программирования
Методологической основой познания сущности
капиталистического программирования является общая экономическая теория
К. Маркса и Ф. Энгельса, развитая в новых условиях в трудах
В. И. Ленина. Отправной базой при анализе социально-экономиче-
184

ской природы капиталистического программирования служит
ленинское учение об империализме и государственно-монополистическом
капитализме.
Современный государственно-монополистический капитализм с
его огромным ростом концентрации, разносторонним процессом
огосударствления промышленности и других сфер народного хозяйства
создает широкие предпосылки для проявления тенденции
планомерного развития. Капиталистическое программирование выступает как
отражение этого объективного развития во всех его противоречиях.
Однако программирование в современных условиях не может
идентифицироваться с самой тенденцией планомерного развития.
Капиталистическое программирование порождается не только ростом
обобществления производства. В его основе лежит обострение всех
социально-экономических противоречий капитализма в период, когда
в результате развития мирового социализма и революционного
процесса в странах капитала под вопрос поставлено само дальнейшее
существование буржуазного способа производства,
капиталистических производственных отношений.
Капиталистическое программирование, таким образом,
выступает в качестве специфического порождения
государственно-монополистического капитализма и является одной из важных форм его
развития в условиях современного этапа общего кризиса
капитализма.
По своей социально-экономической природе государственное
программирование является согласованной экономической политикой
монополистической верхушки капиталистического общества. Общие
цели этой политики заключаются в спасении капиталистического
строя перед лицом обострения его внутренних противоречий и
растущей мощи мирового социализма, а также в дальнейшем
обогащении монополистической буржуазии.
Как форма развития государственно-монополистического
капитализма, капиталистическое программирование обладает двойственным'
и противоречивым характером. Будучи концентрированным
выражением политики государственно-монополистической системы и
служа интересам монополистической верхушки, программирование
вместе с тем обусловлено растущим обобществлением производства.
Отражая в уродливой форме все более растущую необходимость
планомерного развития, программирование, как и другие формы
государственно-монополистического капитализма, выступает в качестве
одного из факторов, объективно способствующих подготовке
материально-организационной базы социализма. Появление и развитие
программирования отражает тот исторический факт, что
производительные силы современного капиталистического общества не
укладываются больше в рамки существующих производственных отношений
и настоятельно требуют перехода к социалистической организации
производства.
185

2. Закономерности развития капиталистического
программирования. Современный этап
В 1950-х годах завершилось формирование структуры и
существенно возросла роль экономического программирования во Франции
(III—VI планы социального и экономического развития) 1. Большого
развития достигло экономическое программирование в Японии
(«новый долговременный экономический план на 1957—1962 гг.», план
удвоения национального дохода на 1960—1970 гг.)2, Италии
(программа Ванони на 1955—1964 гг., новая национальная программа
на 1965—1969 гг. и др.), Англии, Голландии, Бельгии, Норвегии и
ряде других капиталистических стран. С начала 1960-х годов резко
усилилось внимание к долгосрочному
государственно-монополистическому регулированию экономики в США, а с конца 1960-х годов
и в ФРГ.
Переход к долгосрочному государственно-монополистическому
программированию экономики в капиталистических странах
порожден двумя группами факторов. Одни из них можно назвать
внешними по отношению к процессу капиталистического воспроизводства.
Другую группу составляют внутренние закономерности развития
капиталистического производства. Конечно, воздействие всех этих
факторов в реальной действительности осуществляется в диалектической
взаимосвязи и взаимозависимости.
К числу внешних факторов относятся прежде всего изменения в
соотношении сил на мировой арене, растущая мощь мирового
социализма, экономическое соревнование двух мировых систем. С
помощью государственного программирования капитализм пытается
усилить свои позиции в экономическом соревновании с социализмом,
чтобы продлить свое существование.
Определенное значение в развитии капиталистического
программирования имеет классовая борьба внутри капиталистических стран.
Обострение классовой борьбы усиливает у монополистической
буржуазии потребность в использовании программирования как
средства, с помощью которого она может осуществлять координацию
своей политики по отношению к рабочему и общедемократическому
движению, вести согласованное наступление на права трудящихся,
прибегать к политике социального маневрирования и т. д.
Огромную роль в широком распространении программирования
в капиталистических странах в современных условиях играет
объективный процесс развития производительных сил, связанный, в
частности, с научно-технической революцией.
1 P. Bauchet. La planification francaise. Paris, 1970, N 1184; Assemblee
nationale, Projet de loi portant approbation (Tun rapport sur les principals
options qui commandent la preparation du VI plan, Annexe an proces-verbal
de la seance du 2 Juin 1970.
2 M. Shinochara. Evoluation of Economics Plans in the Japanese
Economy. Weltwirtschaftliches Archiv, 1964, Heft I.
186

Одной из важнейших причин перехода к долгосрочному
государственно-монополистическому программированию является
обострение межимпериалистической конкуренции. Значение этого фактора
весьма велико. Характерно, что программирование получило
распространение прежде всего в тех странах, позиции которых в силу тех
или иных причин были ослаблены и которые особенно нуждались в
дополнительных средствах стимулирования роста (Франция,
Япония, Италия). Другим примером могут служить США. Усиление
долгосрочного государственно-монополистического регулирования в
США с начала 1960-х годов в немалой степени было обусловлено
потребностями контрнаступления, которое развернули в это время
американские монополии на мировых капиталистических рынках.
К оценке содержания программирования, его эффективности
марксисты подходят с классовой точки зрения.
Совершенно бесспорным является тот факт, что вся совокупность
финансово-экономической деятельности государства, находящая себе
выражение в национальных экономических программах, служит
важным стимулятором процесса капиталистической концентрации.
Экономические программы в Японии, Италии, Франции и других странах
прямо ставят задачу повышения конкурентоспособности
национальных предприятий, содержат систему мер прямой и косвенной
помощи наиболее рентабельным предприятиям. В результате темпы
капиталистической концентрации резко ускоряются. Примером
может служить волна слияний и поглощений компаний, которая
началась в 1960-е годы в странах Западной Европы, Японии и США.
Количество слияний промышленных компаний во Франции,
например, в это время выросло в 15—20 раз по сравнению с первым
послевоенным десятилетием. По свидетельству министерства экономики
ФРГ, в 1970 г. наблюдался скачкообразный рост экономической
концентрации. Если в 1968 г. западногерманское картельное ведомство
зарегистрировало 65 случаев слияния различных фирм, в 1969 г.—
168, то в 1970 г. их было уже 305 1. Подобное ускорение
капиталистической концентрации не может быть понято без учета мер
государственно-монополистического стимулирования, целенаправленно
осуществляемых в рамках государственных программ.
Перераспределение финансово-экономических средств в пользу
крупного капитала, осуществляемое экономическими программами,
повышает норму прибыли для монополий, способствует дальнейшему
обогащению финансово-олигархической верхушки
капиталистического общества.
Важнейшим содержанием экономического программирования
является поддержка не только монополистических объединений, но и
ряда отраслей промышленности, развитие которых представляет
особое значение для финансовой олигархии и правящих кругов
капиталистических стран. Характерными примерами могут служить
американская программа создания атомной бомбы, космическая
программа США, способствовавшие объединению огромных средств для
1 См. «Правда», 7 февраля 1971 г.
187

решения стратегически важных целей. Способствуя концентрации
ресурсов для ускоренного развития тех или иных отраслей или
производств, экономическое программирование выступает в роли
активного фактора структурных сдвигов в капиталистической экономике.
Другим важным направлением воздействия экономического
программирования на развитие экономики в современных условиях
служит финансирование научных исследований и разработок.
Способствуя росту капиталистической концентрации,
структурной ломке капиталистической экономики, развитию, часто
уродливому, научно-технического прогресса, капиталистическое
программирование оказывает определенное влияние на экономический цикл и
темпы роста народного хозяйства капиталистических стран.
В то же время государственно-монополистический характер
экономического программирования делает невозможным его
превращение в средство гармонизации социально-экономического развития
империалистических стран. Как показывают факты, оно не может
обеспечить устойчивые темпы роста капиталистической экономики,
установление и постоянное поддержание оптимальных
народнохозяйственных пропорций в интересах общества.
Капиталистическое программирование основывается — и об этом
открыто заявляет большинство его сторонников — на защите
частной собственности. Именно поэтому буржуазные экономисты
называют программирование «индикативным», указательным. Речь идет,
по их словам, лишь о «согласовании», «координации» частного и
общественного интересов. Основной задачей остается максимизация
частной прибыли при реализации некоторых общих
военно-стратегических, политических и других задач правящей верхушки
капиталистического общества. Осуществление этих общих задач может
иногда и ущемить ближайшие интересы отдельных монополий. Но в
каждом отдельном случае программы преследуют цель защитить 061
щие устои капиталистического строя, укрепить позиции капитализма
в борьбе против мирового социализма.
Экономическое программирование не может ликвидировать
конкуренцию и анархию капиталистического производства. Конечно,
наличие общенациональных государственных программ вносит
определенные ограничения в сферу внутриотраслевой и отчасти
межотраслевой конкуренции. Но, во-первых, подобные ограничения
приобретают более или менее реальный характер лишь при условии
добровольного согласия на них со стороны монополистов. А последние
при изменении конъюнктуры легко отбрасывают принятые
обязательства, надеясь получить больше за счет «свободного» маневра на
рынке.
Во-вторых, и это главное, капиталистическое программирование
не ставит перед собою задачу ликвидировать конкуренцию.
Ограничивая некоторые из ее проявлений, программирование содействует
возникновению новых форм конкурентной борьбы, в конечном счете
придает конкуренции еще более разрушительный характер. Одной
из основных сфер конкурентной борьбы становится дележ огромных
финансовых и других средств буржуазного государства.
188

Идеологи монополистической буржуазии пытаются
замаскировать классовую направленность государственно-монополистического
программирования. Они изображают государственные программы в
качестве средства осуществления «социальной справедливости». Но
программирование, как и весь в целом
государственно-монополистический капитализм, не меняет положения основных классов
капиталистического общества. «Введение планомерности,— подчеркивал
В. И. Ленин,— не избавляет рабочих от того, что они — рабы, а
капиталисты берут прибыль более «планомерно»» \
Общая социальная направленность капиталистических программ
является антирабочей и антидемократической. Конечно, в
современных условиях мирового развития (растущая мощь социалистических
стран, подъем демократического движения в капиталистических
странах) авторы программ предпочитают использовать
завуалированные методы снижения жизненного уровня трудящихся. Наиболее
распространенным приемом является блокирование заработной
платы, ограничение ее роста по сравнению с теми возможностями,
которые создаются научно-техническим прогрессом, и особенно по
сравнению с ростом прибылей монополий. К тому же даже урезанные
программы некоторого роста заработной платы зачастую остаются
нереализованными. А осуществление их обесценивается растущей
дороговизной жизни, ростом налогового бремени и безработицы.
Конечно, было бы неверно упрощать действительность.
Правящие круги Запада, используя рост производительности
общественного труда, обусловленный научно-техническим прогрессом, под
давлением снизу осуществляют в ряде стран широкую политику
социального маневрирования. В этих условиях рабочий класс может
добиться и добивается внесения в программы некоторых
прогрессивных показателей, улучшающих те или иные стороны его жизненного
уровня. Поэтому неправильно, на наш взгляд, представление о
государственно-монополистическом программировании как одномерном
в социальной области. И в этой области, как и в других, оно много-
вариантно. Программы обладают определенной эластичностью. Их
содержание может меняться под воздействием классовой борьбы.
Но качественное изменение социальной направленности
капиталистического программирования невозможно без ликвидации
господства монополий и государственно-монополистической системы,
охраняющей их интересы.
3. Формы и методы капиталистического программирования
Если общие границы эффективности и влияния
программирования на экономическое развитие капиталистических стран
определяются его социально-экономической природой и
классовым-характером, то степень реализации частных целей программ в немалой
степени зависит от самого механизма программирования.
1 В. И. Ленин. Поли, собр. соч., т, 31, стр. 444.
189

Эволюция форм и методов капиталистического
программирования неразрывно связана с общим развитием
государственно-монополистического капитализма.
На первоначальном этапе программирование ограничивается
фактически лишь прогнозированием. Разработка краткосрочных и
долгосрочных прогнозов развития экономики без определения точных
целей деятельности государственно-монополистического аппарата и
средств их достижения, то есть без составления экономических
программ в прямом смысле слова, и сейчас составляет основу
деятельности государственных органов экономического программирования в
такой стране, как Швейцария.
На втором этапе прогнозирование дополняется составлением
краткосрочных программ с ограниченными целями, имеющими в
основном антикризисный характер. Обычно эти программы
основываются на использовании косвенных методов стимулирования или
ограничения рыночной конъюнктуры (политика в области кредита,
налоговая политика и, в частности, режим амортизационных
отчислений, регулирование цен, заработной платы и т. д.). Такой тип
программирования получил название конъюнктурного. В настоящее
время он распространен в целом ряде капиталистических стран.
Типичным примером могут служить Нидерланды.
Относительная узость целевых функций и недостаточная
эффективность конъюнктурного программирования заставила некоторые
капиталистические страны перейти в настоящее время к более
широкому и активному варианту программирования. В литературе он
получил название структурного. Центральное место в нем занимает
идея «гармонизированного роста», который должен быть обеспечен
путем создания так называемой «согласованной экономики» 1.
Структурное программирование имеет, как правило, среднесрочный
характер. Оно сочетает в себе текущее регулирование экономики с
попытками установления общеэкономических и отраслевых пропорций.
При структурном программировании широко используются не только
косвенные методы воздействия на рыночную конъюнктуру, но и
прямое субсидирование частных компаний. Механизм программирования
превращается в гигантский орган по перераспределению финансово-
экономических ресурсов нации в пользу монополий. При этом широко
используется государственный сектор в области банковско-кредитной
системы, промышленности и других сфер народного хозяйства.
Структурное программирование получило наибольшее
распространение в Японии, Франции и Италии.
Все перечисленные типы программирования основываются на
использовании индикативных методов. Показатели программ не
обязательны для частных компаний. Они устанавливаются на уровне
отрасли или экономического региона, не охватывая предприятий.
Поиски более эффективного жесткого программирования
содержат в себе двойную иллюзию. С одной стороны, капиталистическое
программирование даже при расширении его «императивного», обя-
1 /. Boudeville. Les programmes economiques. Paris, 1965, p. 8—9.
t90

зательного характера (сейчас показатели программ обязательны
лишь для ряда государственных предприятий) не сможет решить
проблемы оптимизации народного хозяйства, поскольку для ее
решения необходимо исходить из интересов подавляющего
большинства членов общества, а не узкой горстки магнатов капитала. С
другой стороны, весьма иллюзорны, по крайней мере в современных
условиях, и сами надежды на введение этой императивности,
поскольку остается неясным, как же государство сможет обеспечить
обязательный характер показателей программ в отношении
крупнейших корпораций.
При характеристике форм и методов капиталистического
программирования нельзя допускать чрезмерной схематизации. В жизни
зачастую одновременно сосуществуют различные виды
программирования. Ярким примером могут служить США и Западная Германия,
где широкое распространение имеют как экономическое
прогнозирование, так и различные виды конъюнктурного и структурного
программирования.
С другой стороны, важно иметь в виду весьма неравномерный
характер процесса развития программирования во времени. Тенденция
усложнения функций и механизма программирования наталкивается
на многочисленные препятствия. Движение осуществляется
зигзагами. Немалую роль играют и противоречия между различными
группировками буржуазии. Большое влияние на эволюцию форм и
методов программирования оказывает классовая борьба внутри страны
и на мировой арене.
При анализе генезиса программирования необходимо также
учитывать те особенности, которые он приобретает в отдельных странах,
отражая конкретную специфику их исторического развития. Иногда
более зрелый механизм программирования в какой-то стране не
может служить признаком высокого уровня развития государственно-
монополистической системы в целом, а, напротив, свидетельствует об
относительной слабости империалистической буржуазии данной
страны, которая пытается использовать механизм программирования
в качестве дополнительного стимулятора для укрепления своих
позиций. Этим, на наш взгляд, объясняются различия в уровнях
развития программирования, например, в Италии и США на современном
этапе.
4. Основные буржуазные концепции программирования
В настоящее время большинство буржуазных экономистов уже
не сомневается в необходимости тех или иных форм
государственного программирования и даже пытается доказывать тезис о более
высокой эффективности капиталистического программирования по
сравнению с социалистическим планированием.
При изменении общего отношения буржуазной пропаганды к
программированию, как и в целом к проблеме использования
государства, в конкретных позициях авторов имеются существенные
различия.
191

Буржуазные теоретики неолиберального толка рассматривают
программирование, по словам американского экономиста В.
Леонтьева, в качестве «средства оптимизации стихийной эффективности» 1.
Государственные программы в их работах предстают как внешние
элементы по отношению к стихийно развивающимся рыночным
отношениям. Оптимизация осуществляется стихийно в процессе
конкуренции. Задача программирования заключается лишь в облегчении этого
стихийного процесса, во внесении определенного упорядочения в него,
причем наиболее важным средством упорядочения выступает
информационная функция программирования.
Для представителей различных течений дирижизма характерна
гораздо более широкая концептуальная трактовка
программирования. Индикативные планы, по их мнению, призваны служить
основой народнохозяйственной оптимизации, поскольку благодаря им
якобы осуществляется согласование общественных и частных
интересов за счет использования механизма стимулирования прибыли.
Подобные взгляды широко пропагандируются такими видными
буржуазными экономистами, как Я. Тинберген, Ф. Перру и др.2
В последние годы на Западе возникает течение, представители
которого придают программированию еще большее значение. Один
из лидеров этого своеобразного неодирижизма, Дж. Гэлбрейт,
трактует план чуть ли не как основное качество «нового индустриального
общества» и так называемой «зрелой корпорации». «Широкое
применение современной техники и связанный с этим характер
использования времени и капитала,— писал он в книге «Новое индустриальное
общество»,— настоятельно диктовали развертывание планирования
во всех промышленно развитых обществах»3.
Коренным пороком подхода буржуазных экономистов самых
различных направлений к анализу сущности программирования
является отрыв программирования от совокупности производственных
отношений, определяющих сущность последнего. Программирование в
большинстве случаев выводится из техники и сводится к технике, как
специфическому виду организационно-технологической операции. На
самом деле программирование является общественным отношением.
Его,-природа, цели, реальное значение определяются характером
господствующих производственных отношений, общими особенностями
капиталистического способа производства.
Рассуждения о политической нейтральности программирования,
о его якобы чисто техническом характере используются буржуазными
экономистами для подкрепления усиленно распространяемой теории
конвергенции двух социально-экономических систем. В действитель-
1 Цит. по: /. Tinbergen. Central Planning. New-Haven — London, 1964,
p. 5.
2 См., в частности, /. Tinbergen. Central Planning, 1964; F. Perroux.
Les techniques quantitatives de la planification. Paris, 1965; P. Masse. Le
plan ou Tanti-hasard. Paris, 1965.
3 Дж. Гэлбрейт. Новое индустриальное общество. М., «Прогресс», 1969,
стр. 58.
192

ности же «плановый» вариант этой теории, выступающей в качестве
орудия антикоммунизма, столь же фальшив, как и все остальные.
Государственно-монополистическое программирование отнюдь не
является признаком качественной трансформации капиталистического
общества, утраты им эксплуататорских и антагонистических черт.
Развитие программирования, как и других сторон государственно-
монополистического капитализма, меняет формы капиталистического
строя, приспосабливая его к условиям современности. Но сущность
этого строя остается неизменной.
5. Капиталистическое программирование и международное
коммунистическое движение1
Широкое распространение практики капиталистического
программирования создает новые условия для классовой борьбы в странах
развитого капитализма. В связи с этим коммунистические и рабочие
партии в последние годы стали уделять гораздо больше внимания
проблемам государственно-монополистического программирования.
При анализе капиталистического программирования коммунисты
исходят прежде всего из признания объективного характера
тенденции к планомерности, которая составляет материальную основу
программирования. Они правильно подчеркивают, что современный
уровень развития производительных сил в капиталистических странах
и степень их обобществления настоятельно требуют плановой,
перспективной координации между различными звеньями и отраслями
народного хозяйства.
С другой стороны, коммунисты отмечают, что общественная
необходимость в развитии программирования порождается
невиданным обострением всех социально-экономических противоречий
капитализма. Поэтому второй, наиболее важной стороной в подходе
коммунистов к проблеме капиталистического программирования
является правильное понимание его классовой сущности. В ряде
документов братских партий и выступлений их представителей
подчеркивалось, что классовой сердцевиной теории и практики
государственно-монополистического программирования является согласование
интересов буржуазии на уровне монополистической верхушки для
защиты капиталистического способа производства и дальнейшего
обогащения финансовой олигархии2.
Вместе с тем коммунисты исходят из возможности регулирования
экономики в интересах народа с помощью программирования на
основе демократизации государственного сектора, его дальнейшего
1 См. об этом более подробно Г. Черников.
Государственно-монополистическое программирование и борьба прогрессивных сил за
демократическое планирование. В книге: «Экономическое программирование в странах
Западной Европы». М., «Наука», 1969, стр. 235-н264.
2 См., в частности, материалы XIX съезда ФКП («L'Humanite», 1970,
Fevrier 5—9).
13 Заказ 4142
193

расширения, серьезных изменений в соотношении классовых сил и
подъема революционной борьбы трудящихся.
Поэтому в противовес государственно-монополистическому
программированию коммунисты выдвигают требование
демократического программирования, которое бы осуществлялось под контролем
политических организаций трудящихся и при их непосредственном
участии и содержанием которого было бы оздоровление экономики
и улучшение жизненного положения народных масс.
Лозунг демократического программирования включает в себя три
основных положения.
Во-первых, коммунистические партии не выступают за
ликвидацию или свертывание экономического программирования.
Коммунисты ведут борьбу с монополистической буржуазией не по вопросу о
том, нужно или не нужно государственное вмешательство в
экономику, а по вопросу о характере и направлении этого вмешательства.
Во-вторых, речь идет о разоблачении истинного характера
государственно-монополистического программирования. В своих
выступлениях в различных выборных органах, в печати и т. д. коммунисты
убедительно доказывают, что программирование является
неизбежным следствием роста государственно-монополистического
капитализма. Финансовая олигархия, оказывающая воздействие на
государственный аппарат, использует механизм программирования в своих
узкокорыстных классовых интересах. Задача состоит в том, чтобы
отнять у нее это оружие и направить его против монополий.
В-третьих, демократическое программирование обязательно
предполагает разработку своих позитивных экономических программ, как
альтернативу государственно-монополистическому регулированию.
Коммунистические и рабочие партии, все прогрессивные силы
рассматривают экономическое программирование как средство,
которое может быть использовано рабочим классом и всеми
трудящимися в целях улучшения материального положения и вовлечения
широких масс в поток антимонополистической борьбы. Претворение
этой возможности в действительность зависит от соотношения
классовых сил внутри капиталистических стран и на мировой арене, от
реалистичности политики коммунистических и рабочих партий.
На международном Совещании коммунистических и рабочих
партий в Москве в 1969 г. Генеральный секретарь ЦК КПСС
Л. И. Брежнев подчеркивал: «Сплачивая боевые ряды стойких
революционеров, неся марксистско-ленинскую идеологию в массы
рабочих, объединяя вокруг рабочего класса его союзников, коммунисты
выполняют свою историческую миссию в борьбе против
империализма, за победу социализма» 1.
1 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий.
Документы и материалы», стр. 60.
194

ГЛАВА 20
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ
ПРОГРАММИРОВАНИЕ
В СОВРЕМЕННОЙ ФРАНЦИИ
Франция явилась одной из первых стран в капиталистическом
мире, где государственное программирование экономики получило
большое развитие. В ней на протяжении всех послевоенных лет
действовали общегосударственные экономические программы. В 1947—
1953 гг. это был «план Монне» в двух вариантах, в 1954—1957 гг.—
второй «план модернизации и оснащения французской экономики».
Третья программа была рассчитана на 1958—1961 гг., но в 1960 г.
из-за резкого ухудшения конъюнктуры она была пересмотрена и
дополнена промежуточным планом на 1960—1961 гг. В 1962—1965 гг.
действовал четвертый «план экономического и социального
развития», в 1966—1970 гг.— пятый план. В конце 1970 г. был утвержден
действующий ныне шестой пятилетний план.
Чем объясняется тот факт, что Франция стала одним из
пионеров капиталистического программирования?
Ослабленная в итоге второй мировой войны, французская
буржуазия особенно остро нуждалась в государственной поддержке и
помощи. Производственная база французских монополий была
совершенно недостаточной перед лицом растущей экспансии монополий
США. Уровень концентрации производства был весьма низок, а
структура народного хозяйства, отражая ростовщический характер
французского империализма, отличалась недостаточной степенью
индустриализации при гипертрофированном развитии банковско-кре-
дитной системы. В итоге войны были подорваны и
морально-политические позиции французской буржуазии в стране.
В этих условиях наиболее дальновидные представители
французских монополий выступили за использование более активных
методов государственно-монополистического регулирования экономики
в виде программирования. Они видели в механизме
программирования важное средство усиления своих экономических и
политических позиций.
Анализируя причины появления программирования во Франции,
необходимо отметить также воздействие хода классовой борьбы и
позиций прогрессивных сил, возглавляемых Французской
коммунистической партией. Представители ФКП активно участвовали в
создании системы программирования, рассматривая ее в условиях
классовой борьбы 1945—1946 гг. в качестве возможного средства
осуществления демократических преобразований в стране. Но в
последующем, после удаления коммунистов из правительства (май 1947 г.),
весь механизм программирования был подчинен общим интересам
монополистической буржуазии.
Для составления французских планов-программ в январе 1946 г.
был учрежден Генеральный комиссариат плана. В состав
Комиссариата включены прежде всего представители монополистических
195

кругов, высшей государственной бюрократии, специалисты-эксперты,
прямо или косвенно зависящие от монополий. Представители
наиболее массового профсоюзного объединения страны — Всеобщей
конфедерации труда в течение длительного времени (с 1948 г. до начала
1960-х годов) не участвовали в работе комиссий Комиссариата.
Число их представителей и сейчас не соответствует реальному
влиянию ВКТ. В итоге, как подчеркивал профсоюзный деятель Е. Декам,
«представители рабочих в комиссиях Комиссариата выглядят
просто безоружными по сравнению с хозяевами предприятий» 1.
Экономическую информацию Комиссариат получает от
предпринимателей через отраслевые комиссии Национального совета
французского патроната, управления ряда хозяйственных министерств,
а также от государственных и частных научно-исследовательских
учреждений.
Для общего контроля за реализацией экономических программки
координации всей экономической деятельности в июле 1961 г. был
воссоздан Высший совет плана, который возглавляет
премьер-министр. Но основная роль в контроле за экономической
деятельностью принадлежит не Комиссариату или Высшему совету плана,
а министерству финансов и экономики, наделенному в отличие от
Комиссариата и Совета реальной финансовой и экономической
властью. Это министерство является основным исполнительным
правительственным органом в области экономики.
Буржуазная наука во Франции пытается извратить классовую
сущность капиталистического программирования. Французские
буржуазные ученые представляют программы в качестве выражения
интересов всей нации, а механизм программирования — в виде
«высшего института», который во имя коллективного блага координирует
интересы всех слоев и членов общества.
Характеризуя основное содержание капиталистического
программирования, многие французские буржуазные политэкономы
вынуждены признавать тот факт, что оно основывается на защите частной
собственности на средства производства. «Французское
планирование,— по словам бывшего главы Комиссариата плана Франции
П. Массе,— основано на частной собственности и не допускает
авторитаризма и коллективной собственности»2. Именно поэтому
идеологи французского программирования Бенар, Боше, Массе и др.
называют это программирование «индикативным», указательным.
Апология капиталистического программирования во французской
буржуазной экономической литературе связана также с пропагандой
тезиса о том, что это программирование ликвидирует анархию
производства и циклический характер развития, свойственный
капиталистической экономике. Так, известный французский экономист и
социолог А. Сови уже в первые годы программирования выступил с
утверждением о том, будто бы в условиях управляемой экономики
1 «Le Monde», 27. II 1961.
2 P. Masset. Plan ou anti-hasard. Paris, 1965, p. 5.
196

правительство всегда в состоянии избежать всеобщего кризиса. По
его мнению, «циклические кризисы отошли в область предания».
Пьер Боше также неоднократно заявлял о том, что
«программирование избавляет экономику от противоречий, которые выражаются в
циклических спадах производства» К
Как показывают факты, программирование во Франции не
ликвидировало неравномерности экономического развития и его
неустойчивого характера. Так было в период действия первой программы,
когда темпы прироста национального продукта с 11,7% в 1948 г.
упали до 3,1% в 1950 г. и 2% в 1952 г. А в 1953 г. произошло общее
сокращение промышленного производства, которое затронуло также
и программируемые отрасли2. В период действия второй программы
благоприятная общехозяйственная конъюнктура привела к
существенному превышению показателей плана. Конкретные темпы роста в
отдельных отраслях определялись не столько программными
установками, сколько особенностями конъюнктуры. Так, выпуск
сельскохозяйственных машин более чем вдвое превысил программный уровень,
а объем продукции станкостроения составил лишь 70% этого
уровня3. К концу действия второй программы в некоторых отраслях
(сельскохозяйственное машиностроение, автомобильное производство
и др.) обнаружилось перепроизводство, росли трудности сбыта. А в
1958 г. во Франции начался экономический кризис. В 1959 г.
промышленный рост почти полностью прекратился (общее увеличение
промышленного производства не превышало 1%) 4. В результате, как
мы уже говорили, правительство было вынуждено официально
пересмотреть третью программу. Реализация четвертой программы
также натолкнулась на серьезные трудности. Темпы экономического
развития отличались большой неравномерностью. В 1965 г., например,
прирост национального продукта сократился до 3,4% по сравнению
с 6,8% в 1962 г., 5,5% в 1963 г. и 5,7% в 1964 г.5 Показательно и
сокращение среднегодовых темпов роста валового национального
продукта. Так, если четвертая программа предусматривала рост
национального продукта на 5,5% в год, то по пятой программе (1966—
1970 гг.) этот показатель был снижен до 5%, а по исполнению
оказался еще ниже6.
Итак, капиталистическое программирование не может отменить
внутренних закономерностей капитализма, но это не означает, что
оно вообще неэффективно с точки зрения монополистической
буржуазии. Для стимулирования монопольных прибылей разработана
целая система прямого и косвенного субсидирования монополий,
налоговых льгот и других мер финансово-экономического поощрения.
1 P. Bauchet La planification fran$aise. Paris, 1970, p. 112.
2 «L'Annuaire statistique de la France», 1947/48, 1953.
3 См. А. Покровский. Программирование экономики во Франции. В .кн.:
«Экономическое программирование в странах Западной Европы», стр. 42.
4 «Bulletin mensuel de statistique» (Paris), 1960, Avril, p. 8.
5 «L'Annuaire statistique de la France», 1966.
6 «Rapport sur le projet du V Plan». Paris, 1965, p. 12.
197

Итогом использования этого «механизма стимулирующих факторов»
является огромный рост прибылей. Так, лишь официально
объявленные прибыли капиталистических предприятий за период 1958—
1970 гг. выросли в 2,6 раза 1.
Государственное финансирование предприятий в рамках
экономических программ проводится в целях «реорганизации
экономической структуры», то есть для усиления процесса монополизации.
Практика показывает, что реализация государственных программ
содействует резкому ускорению процесса концентрации и
централизации производства и капитала. Ярким примером может служить
увеличение количества слияний и поглощений капиталистических
компаний. Если в период 1946—1956 гг. ежегодно во Франции
регистрировалось 40—50 слияний и поглощений, то в 1960—1965 гг. их
число перешагнуло за тысячу, а в настоящее время ежегодно
происходит более 2 тыс. слияний2.
Другой весьма важной задачей, поставленной французской
монополистической буржуазией перед экономическим
программированием, является ускорение перестройки технико-экономической
структуры национальной экономики в соответствии с требованиями
научно-технической революции, растущей интернационализацией
производства и усилением капиталистической конкуренции.
Весьма привлекательной для монополий стороной
государственного программирования является его социальная направленность.
Экономические программы выступают в качестве средства
торможения роста реальных доходов трудящихся, ограничения социального
обеспечения. В каждой правительственной программе содержится
обширный социальный раздел. Но за 25 лет практики
программирования до сих пор не решена проблема занятости. В конце 1972 г. в
стране насчитывалось около 450 тыс. безработных.
Несмотря на высокие темпы роста промышленного производства
и производительности труда, в стране насчитывается 2,3 млн. лиц,
зарабатывающих менее 1 тыс. франков в месяц, а это ниже
прожиточного минимума. В еще худшем положении находятся пенсионеры.
Улучшение в той или иной степени материального положения масс
является результатом напряженной борьбы трудящихся.
Государственно-монополистическая система с помощью программирования и
других средств пытается свести на нет эти достижения, увеличивая
налоговое бремя, повышая цены, перекладывая на плечи трудящихся
бремя капиталистической рационализации хозяйства.
Ярким примером, подтверждающим классовую направленность
государственно-монополистического программирования во Франции,
может служить ныне действующая шестая программа. Характеризуя
ее особенности, Ж. Марше говорил на пленуме ЦК ФКП в октябре
1970 г.: «Сама логика развития монополистического капитала
диктует необходимость для крупной буржуазии освободить дорогу от
1 «Cahiers du communisme», 1970, Octobre, N 10, p. 26—28.
2 «Economie et politique», 1969, Decembre, N 185, p. 69; «L'Humanite»,
1970, Fevrier 5.
198

всего, что препятствует безудержно растущим аппетитам наиболее
мощных фирм. Дальнейшее развитие монополий требует создания
определенной «окружающей среды», которая призвана обеспечить
рост нормы монопольной прибыли. В этом смысл VI плана и так
называемых реформ, которые сопровождают его» 1.
Для правильного понимания нынешней программы очень
важно проследить основные направления современного
социально-экономического и политического развития Франции. Если режиму Пятой
республики и удалось, в том числе с помощью программирования,
повысить степень эксплуатации трудящихся масс, резко ускорить
процесс монополистической концентрации, то спасти
монополистическую буржуазию от социального взрыва 1968 г. ему оказалось не
под силу. Сложившаяся обстановка потребовала от представителей
монополий определенных изменений в их тактике и, в частности,
использования более гибких и завуалированных методов. С другой
стороны, крупная буржуазия нуждается в дальнейшем расширении
источников капиталистического накопления. Содержание шестой
программы отражает весь этот сложный комплекс экономических,
политических и идеологических факторов в их взаимосвязях и
противоречиях.
В плане содержится призыв к развитию конкуренции и на словах
осуждаются монополии, подчеркивается необходимость развивать
государственный сектор в экономике. Целый раздел посвящен
предлагаемым социальным реформам и изложению идей «солидарности»
и «ответственности» социальных партнеров, то есть капиталистов и
трудящихся по отношению к нации и друг к другу.
Некоторые изменения форм и методов программирования не
означают ослабления промонополистической направленности
государственных экономических программ. Шестой план не в меньшей
степени, чем все предыдущие, является программой наступления
монополистической буржуазии, цель которого заключается в сохранении
существующего строя, в дальнейшем усилении господства монополий,
увеличении их прибылей, укреплении позиций перед лицом
иностранных конкурентов.
Подводя итог характеристике классовой направленности шестого
плана, журнал французских коммунистов «Экономи э политик»
писал в начале 1970 г.: «VI план по своим принципам и основному
содержанию направлен против интересов трудящихся и всей
совокупности немонополистических слоев населения. Он несет с собой
усиление эксплуатации, ухудшение условий труда и жизни,
торможение заработной платы и потребления»2.
Трудящиеся Франции, возглавляемые Французской
коммунистической партией, ведут упорную борьбу против системы
государственно-монополистического программирования.
Коммунисты разоблачают классовое содержание экономических
программ буржуазного государства, их промонополистическую на-
1 «Cahiers du communisme», 1971, Janvier, N 1, p. 14.
2 «Economie et politique», 1970, Avril, N 189, p. 5.
199

правленность. Так, в материалах XIX и XX съездов ФКП, в
отчетных докладах ЦК и выступлениях делегатов были приведены
многочисленные факты об ускорении процесса концентрации, в интересах
монополий и росте прибылей монополий в результате осуществления
пятой и шестой государственных программ, в то время как зарплата
и социальные пособия строго ограничивались.
С другой стороны, коммунисты добиваются изменения
содержания государственных программ, требуют использовать их, хотя и
ограниченные, возможности для улучшения положения трудящихся.
В борьбе против олигархии коммунисты противопоставляют
государственно-монополистическому регулированию свою позитивную
экономическую программу.
На XIX съезде ФКП были утверждены основные положения этой
программы, которую Ж. Марше назвал «второй экономической
программой Франции» К
Основные положения этой программы следующие:
1. Ограничение и подрыв власти
государственно-монополистической системы путем осуществления демократической национализации
монополий в металлургической, атомной, химической, нефтяной,
авиационной промышленности, воздушном транспорте, крупных
предприятий электротехнической и ряда других отраслей
машиностроительной промышленности, крупных коммерческих банков,
страховых компаний. Таким образом будет ликвидирована основа
экономического господства финансовой олигархии.
2. Установление демократического контроля над хозяйством на
всех уровнях — от предприятий до органов общенационального
руководства экономикой, и в частности установление контроля рабочего
класса и всех демократических слоев над системой
программирования.
3. Осуществление демократической реформы налоговой системы,
которая предусматривает повышение минимальной суммы
заработной платы, облагаемой подоходным налогом, снижение налогов на
товары широкого потребления при соответствующем повышении
налогов на капиталистические фирмы и на крупные состояния.
4. Свертывание военной промышленности и ликвидация других
непроизводительных расходов.
5. Общее повышение заработной платы, жалованья и пенсий по
старости и инвалидности, обеспечение полной занятости, сокращение
рабочего времени без снижения заработной платы, снижение
пенсионного возраста, улучшение условий труда женщин, а также
повышение социальных выплат и пособий многосемейным.
6. Осуществление новой политики финансирования социальных и
экономических капиталовложений в интересах нации, ассигнование
25% государственного бюджета на национальное просвещение
вместо 16%, ассигнуемых в настоящее время, реализация
демократической реформы системы просвещения, предусматривающей, в
частности, продление общеобразовательного обучения молодежи до 18-лет-
1 «L'Humanite», 1970, Fevrier 5.
200

него возраста, профессиональная подготовка всей молодежи,
выплата стипендии всем нуждающимся в ней студентам, подготовка
десятков тысяч квалифицированных преподавателей для всех
ступеней обучения, расширение научных исследований, строгое
соблюдение принципа светского характера образования.
7. Резкое увеличение объема жилищного строительства,
строительство ежегодно 600 тыс. квартир, в том числе более 300 тыс.
«социальных» квартир типа муниципальных с умеренной квартплатой
или подобных им, общее снижение платы за жилье.
8. Проведение сельскохозяйственной политики, обеспечивающей
справедливое вознаграждение крестьянина за труд, способствующей
развитию сельскохозяйственной кооперации во всех формах,
гарантирующей сельскохозяйственным рабочим такие же права, какими
пользуются промышленные рабочие.
9. Оказание помощи слаборазвитым в промышленном отношении
районам страны (в частности, путем создания некоторых отраслей
промышленности в рамках национального плана развития).
В международном плане программа рекомендует
последовательную политику мира, солидарности с угнетенными или недавно
освободившимися народами, международного сотрудничества,
коллективной безопасности и разоружения 1.
Французская коммунистическая партия разработала также ряд
детальных проектов развития отдельных отраслей (например,
проекты всестороннего развития национального
топливно-энергетического хозяйства), что может способствовать широкой модернизации
французской экономики и укреплению ее экономической
независимости. Коммунисты предлагают осуществить перестройку отраслевой
структуры французской промышленности, ликвидировав отставание
Франции в некоторых отраслях (например, в станкостроении).
Борьба коммунистов за демократическое программирование
является частью общей борьбы французского народа за демократию и
социализм.
ГЛАВА 21
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
ПРОГРАММИРОВАНИЕ
ЭКОНОМИКИ В ФРГ
Государственное программирование экономики в ФРГ в течение
первых 15 лет существования западногерманского государства не
играло сколько-нибудь важной роли в хозяйственной жизни страны.
Наличие в этот период емкого внутреннего рынка, достаточных
производственных мощностей, многочисленной высококвалифицирован-
1 Содержание программы см. «L'Humanite», 1971, Fevrier 5; «Economie
et politique», 1967, Janvier, N 151; 1970, Avril, N 189; Mai, N 190; «Juillet-
aofit», N 192—193.
~2<Й

ной и по сравнению с рядом других стран низкооплачиваемой армии
трудящихся обеспечивало высокие темпы роста и благоприятные
условия для присвоения прибылей. Перед государственными органами,
ответственными за проведение экономической политики, на первом
плане стояли задачи всемерного стимулирования накопления
частного монополистического капитала. Решение этой задачи в то время
не вызывало необходимости в централизованном глобальном
программировании экономики.
Официальной экономической доктриной всех правительств,
сформированных под руководством христианских демократов, была
неолиберальная концепция «свободного рыночного хозяйства».,
провозглашавшая основой хозяйственного строя ФРГ «свободную игру
сил на рынке». Западногерманское государство при этом должно
было быть независимым и объективным арбитром и вмешиваться в
воспроизводственные процессы «настолько мало, насколько это
возможно, и настолько много, насколько это необходимо». В
действительности об уменьшении экономической роли государства в
ФРГ не могл9 быть и речи. Просто перед монополистическим
капиталом страны стояли задачи, которые целесообразнее было решать
с помощью средств государственно-монополистического
регулирования на микроэкономическом — отраслевом и региональном —
уровне.
Определенную роль в отказе христианских демократов от
государственного программирования играли и пропагандистские
соображения. В интересах финансового капитала надо было отказаться
от обанкротившихся в глазах широких масс за годы фашистской
диктатуры форм военно-бюрократического программирования и
попытаться таким образом расширить и укрепить социальную базу
западногерманского государства среди немонополистической
буржуазии и средних слоев.
В силу этого в ФРГ, в отличие от Великобритании, Франции,
Италии, Нидерландов, Японии, Скандинавских стран, вплоть до
середины 1960-х годов не было принято и осуществлено ни одной
общегосударственной экономической программы. Однако было бы
неправильным считать, что государственного программирования в
этот период не было вообще. Правительство приняло ряд программ,
которые носили частный характер и были ограничены отраслью,
регионом или краткосрочной целью, связанной с восстановлением
тех или иных объектов.
Так, государство выделило значительные кредиты и субсидии в
рамках программы возмещения убытков от демонтажа. Цель этой
программы — устранить диспропорции, вызванные вывозом
оборудования из Западной Германии в порядке репараций.
После того как Саарская область, находившаяся с 1945 г. в
течение почти 14 лет в экономическом и политическом союзе с Францией,
была присоединена к ФРГ, правительство приняло программу
помощи Саарской области. Уже в 1959 г. предприятия немецких
горнометаллургических концернов получили от государства по этой
программе 105 млн. марок для реконструкции угольных шахт, метал-
202

лургических и машиностроительных предприятий1. В дальнейшем
отдельным монополиям, чья собственность в Сааре за годы
оккупации частично перешла в руки французских компаний, была оказана
государственная финансовая помощь на выкуп своих предприятий.
В разное время были приняты программы для отдельных отраслей
промышленности. Чаще всего эти программы были ориентированы
на поддержание находящихся в кризисном состоянии отраслей
добывающей промышленности — каменноугольной и железорудной.
Программы эти носили среднесрочный характер. Они ставили своей
целью поддержание добычи.угля и железной руды в течение ряда
лет на определенном уровне, содержали перечень мер, направленных
на ограничение импорта, и определяли размеры государственной
помощи в виде налоговых льгот, государственных кредитов и
субсидий. Финансовое обеспечение мероприятий по отдельным отраслям
часто подкреплялось организационно. Например, предприятиям
государственного сектора вменялось в обязанность закупать
определенное количество каменного угля. Для металлургических заводов
страны устанавливалась обязательная доля западногерманской железной
руды во всем потребляемом сырье.
Значительное развитие получили отраслевые программы в
непроизводственной сфере, главным образом в области транспорта,
реконструкции внутренних водных путей сообщения («голубой план»), в
жилищном строительстве, а также в области
научно-исследовательских разработок. В 1950-х годах расходы по программам научных
исследований были относительно невелики, в дальнейшем они росли
высокими темпами. В 1960 г., например, на научную деятельность из
государственного бюджета было израсходовано 3,4 млрд. марок, в
1970 г.— 10,7 млрд., а на 1975 г. эти затраты оцениваются в 20 млрд.
марок.
Жилищный кризис в послевоенной Западной Германии был более
острым, чем во многих других капиталистических странах. В
результате военных действий, главным образом бомбардировок
американской и английской авиации, на территории ФРГ было полностью
разрушено 2 млн. квартир и около 2,5 млн. повреждено. Естественный
прирост населения и приток переселенцев еще более усилили
жилищный кризис. В этих условиях западногерманское правительство
приняло обширную программу финансирования жилищного
строительства. В 1952 г. на жилищное строительство было направлено
2/з государственных кредитов, в 1958 г.— около половины.
Государственная программа жилищного строительства с самого начала
предусматривала обеспечение жильем рабочих наиболее быстро
развивающихся промышленных районов. Строительство жилых домов
требовало больших капитальных затрат и было малорентабельным.
Именно поэтому монополии переложили основную часть расходов по
жилищному строительству на государственный бюджет. После
принятия правительством постановлений об освобождении от налогов
1 См. Л. Г. Ходов. Государственное вмешательство в экономику ФРГ
в интересах монополий. М., Изд-во МГУ, 1966, стр. 105.
203

прибылей, инвестируемых в жилищное строительство, о
предоставлении льготных кредитов, поручительств и субсидий частный капитал
стал активнее участвовать в возведении жилых домов. Жилищное
строительство стало гигантским рынком для монополий,
производящих цемент, строительные машины, арматуру, транспортные
средства.
Особое место среди отраслевых программ занимает
программирование сельского хозяйства. Западногерманский парламент
ежегодно принимает так называемый «зеленый план» и заслушивает
«зеленый отчет» за предыдущий год. С начала государственного
программирования сельского хозяйства в 1955 г. до 1973 г. на аграрно-
политические цели было израсходовано более 30 млрд. марок
бюджетных средств в виде кредитов и субсидий «экономически
здоровым» хозяйствам на приобретение земли, улучшение ее качества,
землеустройство, на строительство зданий и сооружений, на покупку
сельскохозяйственных машин, запасных частей, горючего,
минеральных удобрений. Бюджетные средства используются также в виде
дотаций на снижение процентной ставки на кредиты, премий за
высокое качество продукции, высокую урожайность и продуктивность
скота.
Наряду с восстановительными и отраслевыми программами в
1950-х — начале 60-х годов существовало несколько региональных
программ. Наиболее известная из них — программа поощрения
развития районов, расположенных вдоль границ ГДР и Чехословакии.
К середине 1960-х годов хозяйственная ситуация в ФРГ заметно
изменилась. Специфические факторы, вызванные последствиями
войны и раскола страны и обеспечившие исключительную емкость
западногерманского внутреннего рынка в течение 50-х годов,
исчерпали свое действие. Снижаются темпы роста промышленного
производства, возникают отраслевые кризисы.
В результате активно поощрявшейся государством концентрации
и централизации капитала, начавшейся научно-технической
революции усилился общественный характер производства. Возросла
зависимость «рентабельности» капитала отдельной монополии от
эффективности функционирования совокупного общественного капитала.
Проникнутая духом неолиберализма, государственная экономическая
политика была в большей степени ориентирована на стимулирование
накопления, повышение прибыльности, поощрение
внешнеэкономической экспансии на уровне отдельных отраслей или отдельных
монополий путем решения микроэкономических задач.
Научно-техническая революция по-новому поставила
структурные проблемы, придав ряду отраслей решающее значение в развитии
всего народного хозяйства и резко ускорив структурные сдвиги в
экономике. Разразился кризис в угольной, металлургической и тек»
стильной промышленности, обнаружились нерешенные проблемы в
инфраструктуре и явно недостаточное развитие некоторых передовых
отраслей (например, производства электронно-вычислительных
машин). Структурные сдвиги в экономике осуществлялись под
воздействием государственно-монополистического регулирования в отдель-
204

ных отраслях, не скоординированного в национальном масштабе.
Отсутствие единой концепции структурной политики приводило к
серьезным отрицательным последствиям. Например, осуществляя
поддержку добычи угля, правительство повышало цены на нефть
и газ, тем самым затягивало кризис угольной промышленности и
тормозило развитие ряда прогрессивных отраслей. Назрела
необходимость в переходе к единой скоординированной структурной
политике, основанной на научном прогнозировании.
В конце 1950 — начале 60-х годов усиливается критика
неолиберализма с кейнсианских позиций.
Переход к краткосрочному и среднесрочному
макроэкономическому программированию, значительное расширение и
совершенствование программирования в рамках отдельных отраслей и
территориальных производственных комплексов относятся к наиболее
значительным изменениям в механизме
государственно-монополистического регулирования экономики ФРГ, происшедшим в конце 1960 —
начале 70-х годов. Перестройка, коснувшаяся всех основных
направлений государственно-монополистического регулирования экономики
ФРГ, явилась реакцией западногерманского империализма на
глубокие структурные сдвиги в его экономике, на изменение глобальных
условий его существования. Она была ускорена экономическим
кризисом 1966—1967 гг. и кризисом в верхах западногерманского
государства, приведшего к падению кабинета Л. Эрхарда осенью 1966 г.
и созданию правительства «большой коалиции» из представителей
христианско-демократической и социал-демократической партий, а
затем и к полному устранению христианских демократов из
правительства.
Формирование новой системы государственно-монополистического
регулирования экономики ФРГ завершилось во время циклического
кризиса 1971—1972 гг.
Сущность, характерные черты и особенности программирования
экономики ФРГ в его нынешнем виде не могут быть поняты вне
связи с концепцией «глобального регулирования» — теоретической
основой осуществляемой с декабря 1966 г. так называемой «новой»
экономической политики.
Концепция «глобального регулирования» наиболее подробно
была разработана бывшим министром экономики и финансов ФРГ
профессором К. Шиллером. Принципиальные положения этой
концепции выдвигались К. Шиллером еще в 1950-е годы. Постепенно они
завоевали поддержку руководства СДПГ и легли в основу
экономического раздела Годесбергской программы 1959 г., став официальной
доктриной социал-демократической партии в области
государственной экономической политики. В этом отчетливо выразился полный
отказ правых лидеров СДПГ от всякой демократической
альтернативы системе государственно-монополистического капитализма ФРГ,
окончательный переход к «социальному партнерству» с
монополистическим капиталом. В начале 1960-х годов К. Шиллер несколько
модифицировал эту концепцию, оставив без изменения ее
принципиальные положения. Сам термин «глобальное регулирование» утвер-
205

дился в официальном лексиконе западногерманских
социал-демократов после съезда в Карлсруэ в 1964 г. (до этого в аналогичном
смысле употреблялись термины «рыночное планирование» и
«минимальное планирование»).
Концепция «глобального регулирования» определяет основные
цели, направления и инструменты государственной экономической
политики, а также принципы их субординации и согласования
усилий государства с деятельностью частного сектора. А именно эти
моменты, как показывает практика программирования экономики в
других развитых капиталистических странах, оказывают
определяющее воздействие на характер и содержание программирования, от
них зависят обеспеченность программ и степень соответствия
достигнутых результатов намеченным в программах целям.
Концепция «глобального регулирования» исходит из
безоговорочного признания существующей в ФРГ системы производственных
отношений и ставит своей целью решение в рамках этого социально-
экономического строя проблем «магического четырехугольника»:
достижение экономического роста, полной занятости, стабильности
цен и уравновешенного платежного баланса, что является типичной
для современной буржуазной политической экономии и
экономической политики целевой установкой. Государственное регулирование
«глобально» уже потому, что имеет объектом своего воздействия
макроэкономику. С этой точки зрения средства «глобального
регулирования» отличаются от инструментов «прямого» или
«специального» регулирования, воздействию которых подвергаются отдельные
группы предприятий по отраслям или регионам. Инструменты
«глобального регулирования» отличаются от дирижистских еще и тем,
что они не вынуждают предпринимателя к определенным действиям,
а создают обстановку, стимулирующую достижение желаемых целей.
Большое значение придается согласованному применению
инструментов регулирования экономики. Государственная экономическая
политика должна носить систематический, а не спорадический
характер.
По мнению сторонников «глобального регулирования»,
государство должно разрабатывать систему экономических индикаторов
методом сводных экономических расчетов, количественно
формулировать краткосрочные (сроком на один год) и среднесрочные (до
пяти лет) цели государственной экономической политики в форме
«национальных бюджетов» и — прежде всего методами
«глобального регулирования» — создавать предпосылки для достижения
намеченных целей. Таким образом, имеется в виду осуществлять
программирование экономики посредством разработки краткосрочных и
среднесрочных проекций экономического развития ФРГ и
определенного обеспечения этих проекций-программ.
Основные положения концепции «глобального регулирования»
позволяют сделать вывод, что макроэкономическое
программирование, осуществляемое в ФРГ с 1967 г., носит лишь ярко выраженный
индикативный характер, имеет общие черты с программированием
в таких странах, как Швеция и Нидерланды, и значительно отли-
206

чается от системы программирования во Франции, где для
обеспечения выполнения программ используются некоторые инструменты
прямого регулирования.
Основные элементы и формы нынешней системы государственно-
монополистического программирования экономики ФРГ сложились
в период начиная с 1967 г., однако уже в начале 1960-х годов, когда
все отчетливее становились симптомы изменения экономической
ситуации в ФРГ, были сделаны* первые важные шаги к
осуществлению макроэкономического программирования. В этой связи
необходимо отметить прежде всего создание на основе закона от 14 августа
1963 г. Совета экспертов по вопросам общеэкономического развития
в качестве совещательного органа при министерстве экономики
ФРГ. По своим функциям и характеру деятельности этот орган имеет
ряд сходных черт, например, с центральным плановым бюро
Нидерландов и «Советом консультантов по экономическим вопросам» в
США.
Обязанностью видных западногерманских экономистов, входящих
в этот орган, является прежде всего разработка ежегодных
экономических докладов, которые представляются на рассмотрение
бундестага и федерального правительства. Эти доклады содержат анализ
экономического развития ФРГ в течение предыдущего года на
основе показателей сводного экономического расчета, оценку
вероятных перспектив развития хозяйства на ближайший год и
рекомендации членов Совета экспертов по проведению государственной
экономической политики в этот период, основывающиеся на показателях
«национального бюджета». Заключения Совета экспертов носят чисто
рекомендательный характер и служат лишь «помощью в принятии
решения» федеральным правительством. Ежегодные экономические
доклады Совета экспертов по своему назначению, содержанию и
характеру сходны с «центральными экономическими планами»,
разрабатываемыми Центральным плановым бюро Нидерландов. Правда,
в нидерландских «планах», в отличие от вышеназванных докладов,
большее внимание уделяется внешнеэкономическому аспекту,
особенно проблеме конкурентоспособности Нидерландов на мировом
рынке.
С 1965 г. министерство финансов ФРГ публикует ежегодный
финансовый доклад, в котором анализируется бюджетная политика
правительства в минувшем году и даются наметки бюджетного плана
на текущий год.
Координация действий различных инстанций и органов,
осуществляющих государственную экономическую политику, согласование
принимаемых ими мер имеют для ФРГ особое значение в связи с
федеративным устройством западногерманского государства. В
последние годы в ФРГ был предпринят целый ряд шагов по
осуществлению такого рода координации.
Субъектами государственной экономической политики в ФРГ
являются не только федеральное правительство, но и земельные и
общинные органы, в распоряжении которых находится определенная
часть государственных финансов. Уже то обстоятельство, что на
207

общины приходится около 40% государственных инвестиций в ФРГ,
показывает, как велика роль согласования мер экономической
политики, проводимых федеральными, земельными и общинными
органами, в достижении целей, намеченных в краткосрочных и
среднесрочных проекциях. Вся деятельность по координации
государственной экономической политики, как и государственное
программирование хозяйства ФРГ вообще, базируется на «Законе о содействии
стабильности роста экономики» (законе о стабилизации), принятого
8 июня 1967 г.1
До принятия закона о стабилизации такого согласования
практически не было. «Решающий недостаток имевшего место до сих пор
общественного бюджетного хозяйства состоял в том,— писал
известный западногерманский экономист В. Поле,— что бюджеты
федерации, земель и общин составлялись и расходовались изолированно и
без обоюдной координации»2. В последние годы были созданы
специальные органы, занимающиеся вопросами координации
государственных расходов. К этим органам относятся совет по
планированию финансов и конъюнктурный совет. Первый из этих органов,
созданный при федеральном правительстве, занимается вопросами
координации государственных капиталовложений, осуществляемых
федерацией, землями и общинами, и наделен чисто совещательными
функциями. Результатами его работы являются рекомендации,
касающиеся объема, направлений и сроков государственных
хозяйственных расходов. Гораздо шире полномочия конъюнктурного совета,
созданного на основе параграфа 18 закона о стабилизации. Этот
орган, в который входят министры экономики и финансов ФРГ, по
одному представителю от каждой из земель и четыре
представителя от союзов общин, непосредственно разрабатывает меры
государственного воздействия на экономическую конъюнктуру. Совет
подготавливает и принимает конъюнктурные планы сроком до трех
месяцев, в основе которых лежит согласованная бюджетная
политика федерации, земель и общин.
Проблема координации мер экономической политики в ФРГ
связана также с тем, что в стране имеется 10 министерств, в большей
• или меньшей мере наделенных хозяйственными функциями. Вместе
с тем надо иметь в виду, что, согласно конституции ФРГ, Немецкий
федеральный банк является «автономным» органом, отвечающим за
проведение кредитно-денежной политики, которой до принятия
закона о стабилизации отводилась решающая роль в антициклическом
регулировании экономики. Разумеется, Немецкий федеральный банк
совместно с правительством осуществляет политику защиты
интересов финансового капитала, однако это не исключает
несогласованности и даже противоречивости в мероприятиях, принимаемых банком
и правительством.
В последние годы вопросы согласования мер экономической по-
1 «Bundesgesetzblatt», 1967, Teil I, S. 582—589.
2 W. Pohle. Das Programm der Wirtschaft. Markwirtschaft als politische
Chance. Stuttgart, 1970, S. 157.
208

литики государства решаются в кабинете хозяйства, в который
входят руководители упомянутых 10 министерств и президент
Немецкого федерального банка. Во главе кабинета хозяйства стоит
федеральный канцлер. Меры экономической политики федерального
правительства согласуются с мерами инфляционно-дефляционной
политики Немецкого федерального банка в рамках конъюнктурного
совета, а также «согласованной акции», о которой подробнее будет
сказано ниже.
Система государственно-монополистического программирования
экономики ФРГ в настоящее время складывается из нескольких
элементов. На макроэкономическом уровне она представлена
программой среднесрочной экономической и финансовой политики (на пять
лет), краткосрочными (на один год) проекциями экономического
развития ФРГ, а также несколькими структурными программами,
осуществляемыми в масштабах всей страны и разработанными в
последние годы. На микроэкономическом уровне существует целый ряд
отраслевых и региональных структурных программ, краткосрочных
и среднесрочных инвестиционных программ министерств, земель и
общин.
Программа среднесрочной экономической и финансовой политики
характеризуется ярко выраженной антициклической
направленностью. Согласно параграфу 1 закона о стабилизации, целями всей
экономической политики государства в ФРГ провозглашены
стабильность цен, высокий уровень занятости и уравновешенный платежный
баланс при постоянном и соразмерном хозяйственному потенциалу
страны росте экономики. Такая постановка цели акцентирует роль
конъюнктурной политики в рамках экономической политики
государства.
Важное место в макроэкономическом программировании в ФРГ
принадлежит краткосрочным и среднесрочным проекциям
экономического развития страны, которые разрабатываются федеральным
министерством экономики и содержатся в годовом экономическом
докладе правительства. Согласно параграфу 2 закона о
стабилизации, правительство обязано в январе каждого календарного года
представлять на обсуждение бундестага и бундесрата годовой
экономический доклад, который должен содержать три основных
пункта: точку зрения правительства, касающуюся последнего годового
доклада Совета экспертов, изложение целей экономической и
финансовой политики правительства на текущий год в показателях
сводного экономического расчета (годовая проекция), а также
мероприятия, намечаемые для достижения сформулированных целей.
В приложении к каждому годовому экономическому докладу
публикуются среднесрочные проекции экономического развития ФРГ на
ближайшие пять лет. Среднесрочные проекции также имеют вид
сводного экономического расчета, но с меньшим числом
показателей, чем краткосрочные (годовые) проекции. Среднесрочные
проекции ежегодно продлеваются на один год, то есть составляются по
принципу скользящего планирования.
Проекции содержат следующие показатели, расчлененные более
14 Заказ 4142
209

или менее подробно в зависимости от срока их действия: валовой
общественный продукт, частное и государственное потребление,
валовые инвестиции, экспорт и импорт, динамика прибылей,
заработной платы, цен и индекса стоимости жизни.
С краткосрочными и среднесрочными проекциями экономического
развития ФРГ тесно связано среднесрочное планирование финансов,
занимающее центральное место в программировании экономики
ФРГ, ибо именно финансам принадлежит решающая роль в
достижении намеченных в проекциях целей. Согласно закону о
стабилизации, среднесрочное планирование финансов обязательно для
федерации и земель и желательно для общин. Ответственность за
составление среднесрочных финансовых планов федерации возложена
на министерство финансов. Эти планы, как и среднесрочные
проекции, разрабатываются по принципу скользящего планирования.
Первый финансовый план федерации на 1967—1971 гг. был
опубликован министерством финансов & июля 1967 г.
Среднесрочные финансовые планы федерации строятся на
основе показателей экономического роста ФРГ, содержащихся в
среднесрочных проекциях. При этом составители финансовых планов
исходят из действующего налогового права и с учетом
предполагаемого роста экономики определяют величину налоговых поступлений,
составляющих основу государственных доходов. Затем доходы
балансируются с расходом и распределяются по годам с учетом
имеющихся инвестиционных планов и требований отдельных
министерств и ведомств в соответствии с принятой градацией расходов по
их приоритетам.
Внедрение среднесрочного планирования финансов в
значительной мере связано с заметно усилившейся в 1960-е годы
цикличностью движения общественного воспроизводства в ФРГ. Правящие
круги ФРГ решили, как свидетельствует X. Винкель, «отказаться от
ежегодного выравнивания бюджета и привязывать бюджетное
хозяйство не к календарному году, а к более продолжительному
промежутку времени, чтобы иметь возможность лучше противодействовать
колебаниям конъюнктуры» 1.
Необходимо отметить, что сам закон о стабилизации
представляет собой весьма продуманную и во многих отношениях
уникальную программу государственной конъюнктурной политики в
условиях государственно-монополистического капитализма, имеющую
своей целью выравнивание инвестиционной деятельности и в
результате этого сокращение амплитуды циклических колебаний
воспроизводства. Упор в антициклическом регулировании экономики ФРГ в
результате принятия закона о стабилизации переносится с кредитно-
денежной на антициклическую фискальную политику. Закон
содержит подробные предписания правительству, касающиеся того, какие
инструменты оно должно применять при кризисном падении объема
производства и при «перегреве» конъюнктуры. Основным антикри-
1 Н. Winkel. Die deutsche Wirtschaft seit Kriegsende. Entwicklung und
Probleme. Mainz, 1971, S. 127.
210

зисным средством признается кейнсианское «дефицитное
финансирование» в сочетании с другими взбадривающими мерами
«глобального» характера.
Особый интерес представляют средства борьбы с экономическим
бумом. В такой ситуации органы федерации и земель должны
«замораживать» часть намеченных расходов и отчислять их в фонд
выравнивания конъюнктуры, образуемый в федеральном банке.
Правительство также получило право с одобрения бундестага временно
вводить не более чем 10%-ное повышение налогов на все виды
доходов и полученные таким образом дополнительные средства
«замораживать» на счетах федерального банка. При ухудшении
конъюнктуры средства фонда выравнивания конъюнктуры должны быть
использованы для активизации инвестиционной деятельности, а
дополнительные налоги — возвращены налогоплательщикам, что должно
способствовать оживлению конъюнктуры.
Большие возможности предоставлены законом о стабилизации
и дополняющими его постановлениями федеральному правительству
для использования ускоренной амортизации основного капитала и
инвестиционных премий в качестве средств антициклического и
структурного регулирования. В зависимости от состояния
конъюнктуры правительство вправе ввести особые амортизационные
списания сроком до одного года и сокращать налоги с предпринимателей
на сумму, достигающую 10% годовых затрат на капиталовложения.
В случае, если инвестиции осуществляются в
научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы или служат улучшению
отраслевой или региональной структуры хозяйства, инвестиционные
премии могут быть еще выше *. В условиях прекращения спада
правительство уменьшает эти льготы или вовсе отменяет их.
Выбор момента, наиболее подходящего для принятия
предусмотренных в законе о стабилизации мер, целиком зависит от
субъективного решения правительства. Возможность достижения целей,
сформулированных в законе о стабилизации и в проекциях
экономического развития, решающим образом зависит от того, какие
средства и методы для этого используются и насколько своевременно они
применяются.
В реализации многочисленных краткосрочных конъюнктурных
программ, принятых в последние годы для выравнивания
экономического цикла и обеспечения роста экономики, близкого к
запрограммированному, исключительная роль отводилась рассмотренным выше
инструментам «глобального» воздействия, принятие которых сулит
предпринимателям увеличение прибылей. Но за предпринимателями
сохраняется полное право отказаться от предложений государства
и действовать в обход его стабилизационной политики, если это
сулит им еще большие прибыли. Достижение целей государственного
программирования экономики ФРГ решающим образом зависит от
стихии рынка. Программирование экономики ФРГ носит ярко выра-
1 «Finanzbericht». Bonn, 1969, S. 47.
211

женный индикативный характер. Правительство считает
желательным достижение целей, намеченных в краткосрочных и
среднесрочных проекциях, но на него не возлагается обязанность добиваться
точного выполнения этих программ.
Однако достижение намеченных темпов роста более чем
желательно: при темпах экономического роста ниже намеченных под
угрозой оказывается все среднесрочное планирование финансов,
финансирование крупных экономических и социальных мероприятий, ибо
величина налоговых поступлений рассчитана исходя из показателей
среднесрочных проекций. Но проекции не содержат никаких
показателей, обязательных для выполнения государственным, а тем более
частным сектором. Они лишь служат источником информации и
«помощью частному сектору в принятии решений, касающихся
осуществления инвестиций» К Правда, правительство для достижения
намеченных целей использует рычаги «глобального» регулирования
(прежде всего бюджетные, налоговые и кредитно-денежные), но они
не могут полностью обеспечить выполнения программ.
В этой связи необходимо упомянуть попытку правительства
приблизиться к достижению намеченных целей на основе
«добровольной координации» в рамках так называемой «согласованной акции»,
которая в параграфе 3 закона о стабилизации определяется как
«одновременные согласованные действия территориальных органов
власти, профсоюзов и союзов предпринимателей». Идея
«согласованной акции» позаимствована из практики французской планификации
{economie concertee), связанной с деятельностью многочисленных
отраслевых комиссий по модернизации, в состав которых входили
представители союзов предпринимателей, профсоюзов и
правительственных органов на началах мнимого равноправия и
«сотрудничества» труда и капитала. «Согласованная акция» по форме
представляет собой периодические встречи представителей министерств
экономики и финансов, союзов предпринимателей и профсоюзных
объединений для обсуждения актуальных вопросов экономического
развития страны. В этих встречах участвуют и представители
федерального банка. Попытки министра экономики убедить участников
этих встреч в необходимости и полезности для них придерживаться
разработанных правительством показателей не увеличили
обеспеченности программ. Практически «согласованная акция» достигла лишь
одного осязаемого результата: в кризисном 1967 г. правительству и
представителям союзов предпринимателей удалось навязать
профсоюзам «ориентир» роста заработной платы.
Ярко выраженная индикативность экономического
программирования в ФРГ заключает в себе неизбежность значительных
отклонений фактических показателей от показателей, содержащихся в
краткосрочных и тем более в среднесрочных проекциях. Это показывают
данные следующей таблицы (см. табл. на стр. 213).
1 «Bulletin des Presse und Informationsamtes der Bundesregierung»,
1968, N 24, S. 192.
212

flu
6"\
n
sou >,
as §
III
3 S-aa
2 в о
Is»
& SB
i
о*
* -
55 a.
ч
и
e т
к5
11
i
1972r.
1971г.
1970 г.
1969 г.
1968 г.
е
с
е
с
е
с
е
с
е
с
о^
со
+
со
of
+
СО
о*
+
ю
со
+
°0.
41*
+
IO
т£
+
со
00
+
IO
ч*
+
«*
г>*
+
о
^
+
й прод
ах 1962
ННИ]
цен
внутре
янных
аловой
в посто
СО
<ол
1Л*
+
1Лж
со*
+
<N
СМ
*-*
+
ю
1^
+
<3
см
<N
+
"1
со"
+
°1
00*
+
ю»
о*
+
°1
00*
+
*ч
ь*
+
валовые
к
а
зложен
апитало]
М
t>.
о"
+
Т
^
+
со
со
+
о
+
со
N.'
+
со
+
ю
о
+
ю
00
+
СМ
1^
^
+
г^
ч*
+
о
в
1 труда
5
1
X
§
аловые
НЯЙМУ
Ш
ни-
»-*
^
+
Т
со
+
г^
со
+
ю
со
+
ю
^
+
Ю
ч1*
+
t^
00
+
со
о>
+
к •
предпри
1ЛЬН0СТИ
S
доходы
аловые ;
CQ
еяте
кой д
тва . .
мательс
имущее
00
ю
+
ю.
tj*
+
см
ю
+
со
+
00
со
+
со
+
ю
СМ
+
СМ
+
О
см
+
ю
см*
+

норы част
гова]
я .
ен на 1
еблени:
ндекс Ц|
го потр
5
2511,
:>
з>
■8
СО
СО
^4
Т>
a
sdn
ьо
03
со
й)
•о
В
в
«
,
СО
к
2
г^
2
7
968-
в
Bon
&
в
в
о
'БЬ
си
Е
des
в
в
CQ
der
2
aftsberic
60.
■55
hreswir
1/28, V
*со"
со^
^
213

На первый взгляд отклонение фактических показателей от
показателей проекций показывает вроде бы слабую эффективность
государственно-монополистического программирования в той форме,
которая характерна для ФРГ. Действительно, программирование не
может обеспечить планомерного развития экономики и достижение
законодательно закрепленных целей государственной экономической
политики. Вместе с тем нельзя не учитывать, что использование
программирования как метода антициклического регулирования
экономики ФРГ, не отменяя цикличность воспроизводства, способствует
уменьшению амплитуды циклических колебаний.
В последние годы в ФРГ были предприняты и первые попытки
макроэкономического программирования структуры экономики.
Программирование как метод региональной структурной политики в
ФРГ получило довольно большое распространение после принятия
бундестагом и бундесратом «Закона о финансовой реформе»,
вступившего в силу с 1 января 1970 г. С принятием этого закона была
сделана, по существу, первая серьезная попытка решить проблему
координации мер государственной экономической политики,
находящихся в компетенции федерации и земель, применительно к
вопросам регионального развития. Согласно «Закону о финансовой
реформе», на федерацию и земли возложены три так называемые
«совместные задачи». Одна из них носит название «Улучщение
региональной хозяйственной структуры». Решение этой задачи должно
финансироваться федерацией и землями на паритетных началах.
С 1972 г. в целях улучшения региональной структуры экономики
ФРГ осуществляется среднесрочное программирование в виде
«рамочных планов», разрабатываемых, как и целевые проекции, по
принципу скользящего планирования К
Практикуемая в настоящее время в ФРГ система государственно-
монополистического программирования экономики носит
антициклическую направленность. Она имеет много общих черт с
программированием в таких странах, как Швеция и Нидерланды, и
существенным образом отличается от французского планирования. В
отличие от Франции, в ФРГ государственный сектор не получает
никаких «плановых» показателей; отсутствует разработка
инвестиционных программ для отдельных отраслей; обеспеченность
программ гораздо ниже вследствие применения почти исключительно
методов «глобального», косвенного воздействия; нет единого
программирующего органа, обладающего такими полномочиями, как
Комиссариат плана во Франции. Проекции экономического развития
ФРГ в гораздо большей мере, чем показатели французских планов,
носят характер прогнозов.
Краткосрочное и среднесрочное программирование ФРГ в его
нынешнем виде можно охарактеризовать как программирование
конъюнктурной политики, дополненное элементами
программирования структурных сдвигов в экономике.
1 «Vorwarts», 13.1.1972. Более подробно о
государственно-монополистическом регулировании региональной структуры хозяйства ФРГ см. главу 34.

РАЗДЕЛ V
ГОСУДАРСТВО
И СОВРЕМЕННЫЕ ПРОЦЕССЫ
МОНОПОЛИЗАЦИИ
Важной составной частью политики буржуазного государства
является регулирование им частнокапиталистического
предпринимательства. Являясь выразителем интересов монополистической
буржуазии, империалистическое государство направляет свои усилия
прежде всего на укрепление экономических позиций монополий.
В этом плане следует оценивать мероприятия по стимулированию
концентрации и централизации капитала. В современных условиях в
целом ряде стран мероприятия по концентрации производства и
капитала не только отвечают интересам монополий этих стран, но и
направлены на укрепление позиций определенных отраслей на
мировом рынке.
Но было бы неправильно видеть лишь одну сторону
деятельности государства. Защищая и отстаивая интересы
монополистического капитала в целом, государство вынуждено в ряде случаев
идти на определенные ограничения всевластия отдельных
монополий, действия которых ставят под угрозу общеэкономическое
развитие страны. В этом состоит одна из причин так называемого
«антитрестовского законодательства» в капиталистических странах, которое
рассматривается ниже на примере США. Хотя в целом оно носит
демагогический характер и направлено на то, чтобы отвлечь внимание
трудящихся от реальных процессов усиления позиций монополий, в
ряде случаев правительства вынуждены ограничивать отдельные
монополии, если их деятельность приходит в противоречие с общими
интересами монополий.
Глубоко противоречива политика государства по отношению к
мелкому предпринимательству. С одной стороны, мероприятия по
концентрации производства и капитала объективно направлены на
215

ликвидацию мелкого предпринимательства, с другой стороны,
государство стремится поддерживать мелких ремесленников и торговцев,
так как их существование в ряде случаев выгодно монополиям, и,
кроме того, ущемление их интересов чревато обострением
социальных конфликтов.
В выработке политики государства по отношению к различным
группам класса буржуазии, а также других направлений
деятельности ведущая роль принадлежит союзам предпринимателей.
ГЛАВА 22
МЕТОДЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО
СТИМУЛИРОВАНИЯ
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ
КОНЦЕНТРАЦИИ
И ЦЕНТРАЛИЗАЦИИ КАПИТАЛА
В настоящее время в развитых капиталистических странах
наблюдается чрезвычайное ускорение процессов концентрации и
централизации капитала и переход на новую ступень монополизации
экономики. Эти важные процессы происходят при активном
содействии буржуазного государства.
Методы государственного стимулирования концентрации
производства и капитала делятся на прямые и косвенные. Под
косвенными методами государственного стимулирования следует понимать
все те мероприятия, которые содействуют концентрации, но не ставят
эту цель перед собой в качестве главной задачи. К прямым методам
государственного стимулирования относятся мероприятия, задача
которых — непосредственно способствовать концентрации и
централизации капитала.
В большинстве империалистических стран эффективным
средством накопления и концентрации реальных богатств в руках
монополий служит ускоренное амортизационное списание основного
капитала.
Сильное стимулирующее воздействие на концентрацию
капиталов оказывает налог с оборота, взимаемый по так называемому
брутто-принципу, то есть с цены конечного продукта. Концерны,
охватывающие различные последовательные производственные
ступени, экономят таким образом значительные суммы при уплате
налогов в отличие от предприятий, имеющих лишь одну
производственную ступень. Поэтому возникает экономический стимул для
объединения нескольких производственных ступеней в одной компании.
В течение последнего десятилетия центр тяжести
государственной политики содействия концентрации все более перемещается в
сторону непосредственной поддержки процессов централизации.
Общие причины этой тенденции таковы:
1) обострение основного противоречия современной эпохи — ме-
216

жду капитализмом и социализмом, как следствие укрепления
мировой социалистической системы, и необходимость для империализма
приспосабливаться к новой ситуации;
2) ускоренная централизация капитала, являющаяся
капиталистически ограниченной реакцией на бурное развитие
производительных сил в ходе развертывания научно-технической революции,
которая ведет к усиленному обобществлению производства. Участие
буржуазного государства в этом процессе лишний раз свидетельствует
об обострении в современных условиях противоречия между
общественным характером производства и частнокапиталистическим
характером присвоения;
3) обострение конкурентной борьбы на мировых рынках,
особенно в связи с развитием западноевропейской интеграции и
обострением валютного кризиса.
Политика государственно-монополистического стимулирования
процесса централизации имеет много общих черт во всех странах.
Характерным примером здесь могут служить страны ЕЭС. Так, во
Франции одной из основных задач пятого плана развития на 1966—
1970 гг. являлось государственное стимулирование объединения
предприятий. Существует план проведения в важнейших отраслях
промышленности централизации, предусматривающей в каждой
из них сохранение только двух-трех концернов. С целью создания
новой структуры во французской промышленности и поддержания
процесса концентрации в таких отраслях, как электроника,
электронная обработка данных и пищевая промышленность, в начале
1970 г. был создан Институт промышленного развития, который
находится в ведении министерства промышленности. В 1973 г. он уже
располагал капиталом в 1 млрд. франков, значительную часть
которого предоставили ему государство, а также частные банки и
страховые общества. Институт должен способствовать слиянию
отдельных компаний в мощные группы. Кроме того, уже с 1968 г. при
министерстве промышленности существует Бюро по слиянию и
перегруппировке промышленных предприятий. В течение одного года оно
оказало организационное и финансовое содействие 150 слияниям, 70
из них осуществлены в машиностроении, электротехнической
промышленности и металлургии, 22 — в легкой промышленности, 9 — в
деревообрабатывающей и 4 — в химической.
Специфической чертой государственно-монополистического
стимулирования слияния промышленных предприятий во Франции
является стремление достичь по возможности решений в «национальных»
рамках. Поэтому французское правительство всячески
сопротивлялось, правда не всегда успешно, различным попыткам американских
концернов скупить французские предприятия в ключевых отраслях
промышленности. Так, оно воспрепятствовало попытке
американского концерна «Вестингауз» завладеть важным предприятием,
специализирующимся на производстве электронного и атомного
вооружения,— «Харман-Шнайдер» и усилило свои старания по включению
этой фирмы в крупный концерн «Сосьетэ женераль д'электриситэ-
атом».
217

Правительство Франции усиленно проводит централизацию и в
государственном секторе. Под непосредственным руководством
французского правительства три крупнейшие государственные компании
в области самолетостроения: «Сюд-Авиасьон», «Нор-Авиасьон»
и «Сосьете д'этюд э де реализасьон дэнжин белестик» слились в
одну — «Сосьетэ насьональ аэроспасьяль», где в настоящее время
число занятых достигло 40 тыс. человек.
Следствием усиления государственной поддержки процесса
централизации во Франции явилось резкое увеличение числа слияний
промышленных предприятий. Тем не менее французский финансовый
капитал по степени монополизации все еще остается позади своих
основных империалистических конкурентов.
С 1953 г. в Бельгии действует закон, согласно которому
сливающиеся фирмы освобождаются на один год от налогов с основного
капитала. Эта налоговая льгота вызвала с середины 1950-х годов
волну слияний. Бельгийское государство оказывает непосредственное
организационное влияние на процесс централизации. Крупнейшее
объединение групп сталелитейной промышленности — «Кокериль-
Угра-Провиданс» и «Эсперанс-Ланждоз» было организовано
Комитетом концентрации, созданным в 1967 г. для координации
инвестиций в бельгийской сталелитейной промышленности. По рекомендации
Комитета финансовая помощь концернам оказывается лишь в том
случае, если они будут теснее кооперироваться друг с другом;
кредиты и льготы предоставляются при условии общих инвестиций
обоих концернов.
Методы государственного стимулирования процессов
централизации, применяемые в Италии, имеют много общего с перечисленными
выше. Согласно закону 1955 г., объединение промышленных
компаний поддерживается налоговыми льготами. Прирост капитала,
обеспечиваемый слиянием, освобождается от обложения подоходным и
другими налогами в первый год после объединения.
В начале 1969 г. итальянский парламент продлил срок действия
этого закона (первоначально он был действителен до 31 декабря
1967 г.) на основании того, что продолжающаяся интеграция все
настоятельнее требует дальнейшей концентрации промышленности.
После 1966 г. для процесса объединения и взаимного поглощения
компаний в промышленности Италии становится характерным
объединение между собой могущественных монополистических гигантов
на национальной и интернациональной основе. За истекшее
пятилетие произошли объединения монополий «ФИАТ» и «Ланция», «Эдис-
сон» и «Монтекатини», «Пирелли» и английского концерна «Дан-
лоп».
Так же как во Франции, в Италии слияние предприятий в
государственном секторе происходит под непосредственным
руководством правительственных органов. Так, например, государственные
верфи в Генуе, Триесте и Неаполе, находящиеся в ведении
Института промышленной реконструкции и представляющие примерно
70% общей мощности итальянского судостроения, были объединены
в единый комплекс.
218

В ФРГ также наблюдается все ускоряющийся процесс
централизации, стимулируемый государственными мероприятиями. Издав в
1956 г. «Закон о преобразованиях», в 1957 г. «Закон о налогах в
связи с преобразованиями», правительство ФРГ дало толчок
интенсивному процессу объединения промышленных компаний. После того
как стало возможно производить укрупнение капиталов со
значительными налоговыми льготами, самостоятельные дочерние
компании все чаще преобразовывались в филиалы больших концернов.
Эти законы, изданные непосредственно в связи с образованием ЕЭС,
вызвали такую волну централизации, подобной которой до тех пор не
наблюдалось. В мае 1969 г. бундестаг утвердил новый закон о
преобразованиях компаний, предусматривающий значительное снижение
налогообложения при укрупнении фирм (освобождение от
налогообложения или частичное обложение налогом прибылей филиала,
слившегося с головной фирмой).
Правительство ФРГ поощряет не вообще концентрацию и
централизацию, а проводит политику селективного поощрения с учетом
интересов отдельных отраслей и групп финансового капитала.
Инструментом выборочного поощрения и оптимизации
монополистической централизации в руках государства является закон о
«превентивном контроле над слияниями», предоставляющий правительству
широкие административные права и финансовые возможности для
воздействия на слияния.
Правительства развитых капиталистических стран не
ограничиваются налоговым стимулированием централизации и функциями
наблюдения и контроля над этим процессом, а все более стремятся
принять непосредственное организационное участие в структурной
перестройке национальных монополистических капиталов.
Правительства пытаются увязать политику стимулирования поглощений
и слияний с государственными долгосрочными программами. Во
Франции поощрение концентрации и централизации капитала
предусмотрено «VI планом развития», в ФРГ оно является составной
частью долгосрочного «глобального регулирования экономики».
Конкретные меры по стимулированию слияний и поглощений, как
правило, намечаются и в отраслевых программах. Так, на основании
«Закона о перестройке угольной промышленности» было создано
единое общество — «Рурколе АГ», охватывающее свыше 80% добычи
угля в Руре. Этот концерн должен «преодолеть» структурный кризис
в горнодобывающей промышленности Рура, в том числе с помощью
закрытия угольных шахт, с тем чтобы гарантировать прибыли
монополистов. В авиационной промышленности, благодаря
непосредственному вмешательству западногерманского государства, в
результате серии слияний в Баварии возникла одна из крупнейших в
области самолето- и ракетостроения в Западной Европе — монополия
«Мессершмитт-Бёльков-Блом». Вторая подобная монополия —
«ФФВ-Фоккер» образовалась на севере страны в результате слияния
ряда западногерманских и нидерландских компаний.
Стимулирование государством процесса концентрации капитала
не во всех капиталистических странах осуществляется на основе пря-
219

мых методов. На основе британского «антимонопольного
законодательства», например, английское правительство должно постоянно
наблюдать за слияниями и препятствовать «чрезмерной
концентрации экономической мощи». Однако, готовясь к вступлению Англии в
ЕЭС, английское правительство приветствовало слияние монополий
«Данлоп» и «Пирелли», считая его образцом переплетения
британских и континентальных западноевропейских промышленных
интересов. Хотя прямое государственное стимулирование централизации в
Великобритании выражено не столь ярко, как у ее партнеров по
«Общему рынку», но и здесь проявляется общая тенденция: если в
1954 г. число слияний равнялось 275, в 1961 г. оно выросло примерно
до 630, а в 1966 г. составило 1100 в год. И если государственное
стимулирование осуществляется не по определенной программе, как,
например, во Франции, то это не в последнюю очередь объясняется
тем, что британская промышленность в среднем имеет более
высокую степень концентрации производства и капитала, чем многие
другие страны, входящие в ЕЭС. Тем не менее процесс слияний
характерен и для этой страны, причем в последнее время все чаще
происходят слияния монополистических гигантов.
В США также растет число слияний: с 4462 в 1968 г. до 6132 в
1969 г., то есть рост на 37%. Государственно-монополистическое
стимулирование этого процесса здесь выражено менее ярко, чем в
Западной Европе. Американскому государству удается с помощью
косвенных методов оказывать сильное влияние на процесс
концентрации. Кроме того, американский монополистический капитал достиг
такого могущества, что он не нуждается в государственных
средствах стимулирования централизации.
Государственное стимулирование монополистической
концентрации и централизации капитала происходило пока преимущественно в
национальных рамках. Обозначившийся и усиливающийся процесс
образования мультинациональных монополий протекает в настоящее
время под влиянием стихийно действующих в капиталистической
сфере экономических законов. Исключение составляет область
производства вооружений, где в большинстве случаев частичное или
полное слияние монополистических военных концернов различных
стран осуществляется в соответствии с межгосударственными
соглашениями. Стимулирование государством процессов национальной
монополистической централизации выражается здесь в передаче
крупных и выгодных государственных военных заказов
международным военно-промышленным монополиям.
Международные государственно-монополистические организации
(например, ЕЭС) развивают в настоящее время деятельность в
направлении создания мультинациональных монополий, однако эта
деятельность находится пока в стадии теоретических обсуждений.
Предложения Комиссии ЕЭС Совету министров стран «Общего
рынка» изложены, например, в меморандуме «Промышленная
политика Сообщества». «Комиссия,— говорится в меморандуме,—
намерена использовать имеющиеся в ее распоряжении средства для
облегчения слияния фирм различной национальной принадлежности». По
220

мнению Комиссии, «Европейский инвестиционный банк» мог бы ока*
зать финансовую поддержку слиянию фирм в мультинациональные
монополии 1.
Концентрация промышленного производства — это объективная
необходимость развития производительных сил, обусловливающая
растущую степень обобществления производства. В этих условиях
монополистическая буржуазия стремится приспособиться к новым
требованиям, отыскать новые формы для своего существования и
господства.
ГЛАВА 23
АНТИТРЕСТОВСКАЯ ПОЛИТИКА
ПРАВИТЕЛЬСТВА США И ЕЕ
КЛАССОВАЯ СУЩНОСТЬ
Истоки антитрестовского законодательства в США восходят к
последним десятилетиям прошлого столетия, когда структура
американской экономики подверглась радикальным преобразованиям.
Концентрация и централизация капитала, выразившаяся в
возникновении трестов, холдингов и других крупных компаний, внесла
существенные изменения в американскую экономическую систему.
Крупные корпорации монополизировали производство в ведущих
отраслях промышленности: сталелитейной, нефтяной, сахарной,
угольной, военной, сельскохозяйственного машиностроения. Возникли
частные региональные системы железных дорог, монополизировавшие
перевозки на своей территории. Монополизация отдельных отраслей
производства ускорялась в результате периодически следовавших
друг за другом экономических кризисов в 1873, 1882, 1890, 1900 и
1907 гг.
Растущий гнет монополий стал ощутимым не только для крестьян
и рабочих, но и для массы мелких капиталистов.
Организованное выступление фермеров против магнатов
крупного капитала получило название «движения грейнджеров»2.
Особенно жестоко эксплуатировали фермеров железнодорожные
компании, устанавливавшие высокую плату за перевозку
сельскохозяйственных продуктов. «Грейнджеров» активно поддерживали рабочие.
Антимонополистическое движение разных классов и социальных
слоев было сочувственно встречено определенными кругами ученых-
экономистов' во главе с Дж. Кларком. В конце прошлого столетия
в буржуазной экономической мысли по-прежнему безраздельно
господствовала вера в незыблемость системы, основанной на
принципах либерализма. Свобода торговли и свободная конкуренция
требовали возможно равномерного распределения экономической силы в
1 «Der Volkswirb (Frankfurt/Main), 24.1.1970.
2 С 1892 г. эти выступления стали называться «движением популистов>.
221

рамках капиталистического общества. Широкие круги буржуазии
придерживались той точки зрения, что свободный рыночный
механизм является гарантией оптимального использования ресурсов. Этот
механизм, по их убеждению, был призван определять объем
производства, уровень цен, заработной платы, прибыли и процента.
Стихийное возникновение монополистических компаний
противоречило укрепившемуся представлению о правильности
функционирования системы капиталистической экономики. Причиной тяжелых
кризисов в конце прошлого столетия объявлялось нарушение
возникающими монополиями принципа свободной конкуренции. В этих
условиях родилось сплоченное движение против монополий, которое
охватило широкие слои американского общества. Эту кампанию
поддержала демократическая партия, находившаяся в то время в
оппозиции. В 1890 г. 51-й конгресс США принял закон Шермана, и
поныне являющийся важнейшим документом антитрестовской
деятельности.
Ни в одном из позднейших периодов экономической истории
Соединенных Штатов антимонополистическое движение не приобрело
такого размаха, как на рубеже 90-х годов прошлого столетия, когда
повсеместно царило убеждение, что развитие крупных корпораций
является искусственным образованием на здоровой почве
американской экономики. Этот наивный взгляд, правда, и по сей день находит
своих сторонников среди американских неолибералов. Однако в
настоящее время он не оказывает какого-либо существенного влияния
на экономическую жизнь Соединенных Штатов.
Закон Шермана содержал два важных положения. Он объявлял
незаконными все контракты, договоры и соглашения, направленные
на ограничение торговли между штатами и между государствами.
Статья 2 объявляла вне закона всяческие меры по монополизации
торговли и производства.
Принцип незаконности подобных соглашений допускал, однако,
много исключений. Так, например, законодательством не
охватывались некоторые соглашения в области транспорта, банков,
страхования, а также некоторые договоры между экспортными фирмами.
Главной целью антимонополистического движения считалось
уничтожение монополий, поэтому статье 2 закона Шермана придавалось
особое значение. Соглашения и договоры, ограничивающие торговлю,
в соответствии со статьей 2 должны были быть отменены, а
виновники — подвергнуты штрафу. Запрещались слияния, в результате
которых могли возникнуть монополии. Казалось бы, что в связи с этим
следует объявить вне закона все крупные корпорации, захватившие
господствующие позиции в ведущих отраслях экономики. Однако
судебная практика свидетельствовала о другом. Так, например, в
1895 г. на основе закона преследовались профсоюзы, которые
рассматривались как монополистические организации 1.
1 М. Fainsod, Z. Gordon. Government in the American Economy. New
York, 1941, p. 455.
222

Закон Шермана трактовался настолько произвольно, что
возникла необходимость дать его разъяснение на законодательной основе.
В 1914 г. был принят закон Клейтона, толковавший
монополизацию как осуществление монополистических мероприятий.
Согласно этому закону, к монополистическим мероприятиям относились:
а) дискриминация посредством цен, б) использование бартерных
оговорок при продаже изделий либо сдаче их в аренду, в)
приобретение капитала других компаний, г) обмен директорами между
конкурирующими корпорациями. Все эти мероприятия считались
незаконными в том случае, если они «действительно» ослабляли
конкуренцию и содействовали возникновению монополии.
Со временем перечень запрещенных монополистических
мероприятий расширился. В 1936 г. возникла необходимость дополнить
«антитрестовские» законы. Правда, закон Клейтона запрещал
дискриминацию посредством цен, однако судебная практика разрешала
производителям предоставлять скидку крупным компаниям оптовой
и розничной торговли. Это укрепляло экономические позиции
крупных торговых предприятий и ухудшало положение мелких
торговцев. В защиту последних конгрессом был принят закон Робинсона —
Пэтмена. Новый закон запрещал предоставлять скидки и другие
привилегии крупным торговцам, если это не обусловливалось более
низкими издержками производства и реализации товаров.
Одновременно были усилены санкции за применение нелегальных методов
конкуренции.
Дальнейшим шагом явился закон Селлера, принятый в 1950 г.
Он запрещал объединение компаний путем приобретения денежных
и товарно-материальных активов. Правда, еще раньше закон
Клейтона предусматривал запрет на приобретение денежных активов
других компаний, но это оказалось, однако, слабым препятствием на
пути централизации капитала, поскольку предприятия начали
скупать товарно-материальные активы. Закон Селлера касался
предприятий, производивших слияние по горизонтальной и вертикальной
линиям,
В дальнейшем был принят еще ряд законов, поправок к ним и
постановлений, формально направленных против «чрезмерной
концентрации собственности и хозяйственной власти». Важнейшие из
них — «Акт 1960 года о банковских слияниях» и принятая
конгрессом США в феврале 1966 г. поправка к этому закону.
В настоящее время в США действует несколько десятков
«антитрестовских» законодательных актов. Осуществление этих законов
возложено на министерство юстиции, при котором существует
специальный «антитрестовский» отдел.
Ассигнования конгресса на «антимонополистическую»
деятельность министерства юстиции год от года возрастают (с 300 тыс.
долл. в год в начале 1930-х годов до 7 млн. долл. в 1967 г.).
Делается это не в последнюю очередь для того, чтобы убедить широкие
слои общественности в якобы постоянно усиливающейся борьбе
американского правительства против монополий.
В действительности министерство юстиции под разными предло-
223

гами стремится не выступать против ведущих корпораций США,
захвативших ключевые позиции в экономике и открыто нарушающих
даже куцые антитрестовские законы, которые время от времени
вынужден перед лицом общественного мнения страны принимать
конгресс. В 1965 г., например, из 2100 зарегистрированных случаев
корпоративных слияний министерство юстиции (вместе с федеральной
торговой комиссией) оспорило менее 30 !. Зачастую деятельность
министерства юстиции направлена не против крупных корпораций, а
против слияний средних фирм.
Процессы, в которых министерство юстиции выступает в
качестве истца в федеральных судах против компаний — нарушительниц
антитрестовских законов, осуществляются на основе гражданского
или уголовного права. Расследования по таким делам тянутся
годами; монополии меж тем продолжают укреплять свое могущество и
получать огромные прибыли. Иногда этот период используется
монополиями для того, чтобы перестроить свою организационную
структуру и систему, участий в соответствии с действующим
антитрестовским законодательством. В подобных случаях министерство
вынуждено прекращать расследования, на которые было затрачено
много времени и средств.
В процессах по поводу нарушения антитрестовских законов
министерство стремится не доводить их до конца в обычном судебном
порядке, а завершает их путем особой процедуры — принятия
«согласованных решений». «Антитрестовский» отдел министерства
указывает при этом, что «согласованные решения» позволяют ему
экономить средства и сокращать сроки разрешения антитрестовских дел.
Обычно такое дело продолжается в среднем пять лет, а
заканчивающееся «согласованным решением» — три года. Согласованные
решения выгодны для монополий, так как они не связаны со
значительными судебными издержками и штрафами и не наносят урона
репутации корпорации.
Некоторые специальные обязанности «антитрестовского»
характера возложены и на ряд других правительственных органов и
«независимых» административных комиссий: министерство внутренних
дел, министерство сельского хозяйства, федеральную торговую
комиссию, федеральную комиссию по связи, междуштатную торговую
комиссию и т. д. Некоторые из них обязаны консультироваться в
своей деятельности с министерством юстиции, другие принимают
решения по «антимонополистическим» вопросам самостоятельно. Меры,
принимаемые этими организациями, иногда носят противоречивый
характер. Например, федеральная торговая корпорация
неоднократно санкционировала слияния железнодорожных компаний, против
которых министерство юстиции вело длительные и дорогостоящие
процессы. В июне 1967 г. федеральная комиссия по связи утвердила
слияние двух крупнейших компаний — ИТТ и «Америкэн бродкас-
1 См. О. А. Жидков. Законодательство о капиталистических
монополиях. М, «Юридическая литература», 1968, стр. 95.
224

тинг компани»,— против которого выступало министерство юстиции
США.
Несмотря на большую роль, которую призваны играть
административные органы в осуществлении антитрестовских законов,
наиболее важные элементы «антимонопольной политики» формируются
в решениях федеральных судов. Федеральным судам принадлежит
исключительное право толкования законов. Суды, как правило,
толкуют их в интересах монополий. На судебных заседаниях иногда
выносятся решения, неблагоприятные для отдельных корпораций или
целых группировок монополистического капитала. Но это вовсе не
означает «антимонополистической» ориентации американского
судопроизводства. Меры, принимаемые против отдельных монополий,
являются неотъемлемым элементом
государственно-монополистического регулирования социально-экономических процессов.
Чтобы проследить эволюцию антитрестовской доктрины и
оценить эффективность «антимонополистической» деятельности
правительственных органов, достаточно познакомиться с несколькими
антитрестовскими процессами, которые велись в судах США.
Дело «Юнайтед Стейтс стил компани»1. В 1901 г. в результате
слияния трех крупных стальных компаний — «Карнеджи компани»,
«Федерал стил компани» и «У. X. Мур» возникла одна из
крупнейших американских корпораций — «Юнайтед Стейтс стил».
Правительство Соединенных Штатов пришло к выводу, что «Ю. С. стил»
за 10 лет своего существования подчинила себе около 180
независимых производителей и установила контроль над 80—90% всего
отечественного производства стали. Президент корпорации Гари
регулярно устраивал встречи почти всех представителей фирм отрасли
(«обеды Гари»), на которых согласовывался объем производства,
уровень цен и т. д. Эти манипуляции были осуждены со стороны
Американской федерации труда и демократической партии. В 1911 г.
генеральный прокурор потребовал роспуска «Ю. С. стил», признав
ее незаконной компанией, ограничивающей конкуренцию и
превратившейся в монополию. В 1915 г. суд первой инстанции отклонил
обвинение прокурора, а правительство США передало дело в
Верховный суд. Верховный суд в 1919 г. оставил в силе приговор
окружного суда, и, таким образом, процесс закончился победой
корпорации.
В обосновании приговора говорится, что, хотя «Юнайтед Стейтс
стил компани» стремилась к достижению позиции монополии, но
делала это безрезультатно. Суд констатировал, что в сталелитейной
промышленности продолжалась активная конкуренция, что
подтвердили все независимые предприятия. В решении суда действия
«Ю. С. стил» противопоставлялись действиям корпораций нефтяной
и табачной промышленности, которые на основе судебных
приговоров были в 1911 г. распущены. В противоположность этим
компаниям, по мнению суда, «Ю. С. стил» не применяла жестоких методов
1 «Supreme court of the USA», 1919, vol. 251—417.
16 Заказ 4142 225

конкуренции, преследующих вытеснение независимых предприятий с
рынка. Это послужило суду основанием для установления
следующего принципа: «...закон не нарушается в силу самих размеров
предприятия или в связи с существованием силы, которая может быть
использована, но не используется для нарушения закона». С этого
момента популярной становится концепция «хороших» и «плохих»
трестов. К «хорошим» трестам относились те, которые в состоянии
вытеснить конкурентов с рынка, но не делают этого.
Цело «Свифт энд компани» и других компаний 1.
Многочисленные протесты против злоупотреблений в пищевой промышленности
в период первой мировой войны вынудили президента Вильсона
поручить Федеральной торговой комиссии провести надлежащие
расследования. Комиссия занялась главным образом анализом
деятельности пяти крупнейших компаний мясной промышленности: «Свифт»,
«Армур», «Кудахи», «Моррис» и «Вольфсон». Было выявлено, что эти
компании незаконно использовали свою экономическую силу. Через
их скотобойни в 1919 г. прошло 61,2% свиней и 82% крупного
рогатого скота, находившегося под санитарным контролем федеральных
властей. Пять крупнейших корпораций быстро расширили контроль
над производством продуктов, заменяющих мясо: рыбы, молока, яиц
и т. п. К тому же они захватили контроль над распределением
овощей и фруктов, производством удобрений, кожи и шерсти. В их
руках оказался не только рынок продуктов животноводства, но и в
значительной степени транспортировка рогатого скота, выгоны,
склады-холодильники. Тем самым они получили широкие
экономические возможности побить своих конкурентов.
Состоянием дел в мясной промышленности заинтересовались
министерство юстиции и конгресс. В 1919 г. Федеральная торговая
комиссия внесла формальную жалобу против этих пяти компаний,
обвинив их в нарушении закона Клейтона. В 1920 г. ответчики
признали правильными претензии комиссии и обязались продать свои паи
в предприятиях, занимающихся торговлей скотом, и в
складах-холодильниках, прекратить выпуск и продажу оборудования,
предназначенного для производства немясных продуктов, прекратить
производство молока, ликвидировать розничную торговлю мясом. Кроме того,
эти пять корпораций обязались не договариваться между собой и не
предпринимать попыток монополизации.
Однако с выполнением взятых на себя обязательств компании не
торопились. В 1929—1930 гг. компании «Армур» и «Свифт»
обратились в суд с просьбой аннулировать предыдущие решения, ссылаясь
на изменившееся положение в промышленности. Суд штата
Колумбия частично удовлетворил их просьбу, признав недействительными
некоторые постановления 1920 г. Однако в 1932 г. Верховный суд
отклонил решение окружного суда и оставил в силе все
постановления 1920 г. В обоснование этого последнего приговора говорится:
1 Simon N. Whitney. Antitrust Policy. American Experience twenty
Industries, vol. 1, New York, 1958, p. 27—94.
226

«По убеждению суда, сам размер предприятия, если он не выходит
за пределы, за которыми появляется монополия, не является
нарушением закона Шермана, однако размер влечет за собой
возможность злоупотреблений, чем не следует пренебрегать, когда
выявляется, что такая возможность была использована в прошлом».
Дело «Алюминум компани оф Америка» (АЛКОА). Случай
АЛКОА является кульминационной точкой выступлений против
«преступления монополизации». Между 1907 и 1945 гг. история
алюминиевой промышленности в Соединенных Штатах является историей
АЛКОА. Эта корпорация была абсолютным монополистом в
производстве алюминия-сырца. В 1937 г. министерство юстиции передало
дело АЛКОА в суд. Таким образом, начался самый
продолжительный судебный процесс, длившийся 358 дней.
Корпорация обвинялась во вступлении в сговоры с целью
ограничения конкуренции, в монополизации бокситных месторождений,
производства алюминия-сырца и других видов сырья. В 1941 г. суд
первой инстанции отклонил обвинение правительства, ссылаясь на
то, что сама экономическая сила, если она не используется
незаконно, не является нарушением законов.
В 1945 г. вышестоящий суд признал АЛКОА виновной. Суд
исходил из того, что факт монополизации производства противоречит
закону. Впервые в истории законодательства незаконной
объявлялась любая монополия, независимо от того, использует ли она свою
экономическую силу в соответствии с законом или же нарушает этот
закон. Подчеркивалось, что всякая монополия ведет к незаконным
манипуляциям, так как монополизированный продукт должен
продаваться по единой цене, устанавливаемой монополистом. Несмотря
на обвинительный приговор, АЛКОА не была ликвидирована. Во
время войны правительство реконструировало собственные
алюминиевые предприятия, которые после войны были проданы двум кор*
порациям: «Райнолдс метал К0» и «Кайзер алюминум энд Кемикл
К0». В результате появления новых крупных предприятий обвинение
АЛКОА в монополизации производства было снято.
Дело «Э. И. Дюпон де Немур». В 1951 г. правительство США
выступило против крупнейшей корпорации химической
промышленности «Дюпон де Немур», обвинив ее в монополизации производства
целлофана и торговли им. Действительно, «Дюпон» долгие годы
контролировал производство целлофана и его продажу,
устанавливая цены, осуществляя раздел рынка и т. д. Однако суд отклонил
обвинение правительства и признал, что «Дюпон» не стремился к
вытеснению конкурентов, не нарушал существующего
законодательства, не мешал другим предприятиям начать производство
целлофана, не вступал в сговор с целью установления уровня цен. Эти
решения суда явно противоречили реальной практике.
Исключительно благоприятное для «Дюпона» толкование
фактического положения вещей вместе с тем не могло служить
отрицанием того факта, что корпорация располагает огромной
экономической силой. В обосновании оправдательного приговора мы находим
весьма своеобразное толкование закона Шермана. По мнению суда,
227

закон Шермана объявляет вне закона монополизацию производства
и торговли, а не саму монополию. В обосновании приговора, однако,
не разъясняется, каким образом может возникать монополия без
предварительной монополизации производства.
«Браун Шу компани». В 1950-х годах американское
правительство, опираясь на закон Селлера, в демагогических целях не раз
выступало против слияния средних фирм, в частности в обувной
промышленности. «Браун Шу компани» в 1956 г. подчинила себе фирму
«Дж. Р. Кини», занимавшуюся оптовой торговлей обувью. Процесс
против «Браун Шу компани» интересен тем, что антитрестовские
органы ополчились против компании, действовавшей в
промышленности с низким уровнем концентрации. В 1947 г. 24 крупнейшие
корпорации обувной промышленности сосредоточивали в своих руках
лишь 35% всего производства обуви 1. Еще большая раздробленность
господствовала в сфере оптовой торговли обуви. Правительство как
в суде первой инстанции, так и в Верховном суде в 1962 г. добилось
приговора, в силу которого «Браун Шу компани» должна была
лишиться активов «Дж. Р. Кини». Верховный суд признал, что
слияние компаний по производству и торговле угрожает конкуренции и
может привести к монополистической структуре рынка в обувной
промышленности. В обосновании приговора отмечалось, что как
вертикальная, так и горизонтальная централизация может быть
признана незаконной, если объединяющиеся компании не докажут, что
их слияние не способствовало росту конкуренции. Исходя из
решения суда, буржуазные комментаторы пытались доказать, что суды
наконец поставили барьер на пути концентрации. В
действительности дело касалось третьестепенной отрасли промышленности с
раздробленной структурой производства, в то время как в
важнейших отраслях промышленности крупнейшие корпорации давно
произвели слияния с целью обеспечения своего экономического
господства.
Дело о слиянии банков «Мэньюфэкчурерз траст» и «Ганновер
бэнк». В 1965 г. федеральный окружной суд Нью-Йорка
рассматривал дело о слиянии названных выше банков, возбужденное
министерством юстиции в связи с нарушением «антитрестовских»
законов. Первый из этих банков занимал четвертое место среди
коммерческих банков Нью-Йорка и шестое место в стране, на его долю
приходилось примерно 9% депозитов и кредитов. Второй банк находился
соответственно на шестом и четырнадцатом местах, а доля его
составляла 5%. Объединенная банковская монополия, таким образом,
непосредственно контролировала 14% местного рынка ссудных
капиталов. Суд отклонил антитрестовский иск. Решение было
обосновано тем, что контроль над 14% рынка не означает монопольного
господства и что в Нью-Йорке есть еще два крупных банка, один из
которых в 1,5 раза могущественнее вновь образованного. Федераль-
1 Dawid Dale Martin. The Brown Case and the New Antimerger Policy.
«The American Economic Review», 1953, vol. LIII, N 3.
228

ный суд указал, что «слияние улучшило конкурентную структуру и
усилило конкуренцию между тремя лидерами» К
Все сказанное наглядно подтверждает, что ни о каком
последовательном осуществлении антитрестовского законодательства в
капиталистическом обществе нельзя говорить. Руководствуясь
своекорыстными интересами в укреплении могущества магнатов крупного
капитала, буржуазное государство и его органы, а также ученые
защитники капитализма «конструируют» весьма далекое от реальности
понятие монополии. С помощью таких хитроумных манипуляций
обвинение в монополизации отбрасывается, компания признается
вполне законной, а ее деятельность — способствующей росту
конкуренции.
В качестве подтверждения можно сослаться на такие факты. За
пять лет (1961—1965 гг.) Федеральное резервное управление
одобрило 142 банковских слияния и поглощений и отказало лишь в 17
случаях. Федеральная корпорация по страховым депозитам
санкционировала 193 слияния и высказала возражения лишь в двух случаях.
Даже в тех процессах, которые завершались частично или полностью
победой правительства, обвинительное заключение вменяло
корпорациям в вину в основном то, что они вступали в сговоры и проводили
незаконные мероприятия. Аргумент же о незаконности самой
монополии использовался лишь от случая к случаю и играл
второстепенную роль.
Опыт последних десятилетий показывает, что антитрестовское
законодательство использовалось, и то далеко не последовательно,
лишь в борьбе с картелями, особенно если они вызывали протест у
других предприятий данной отрасли промышленности. Что же
касается централизации капитала в форме создания трестов и
концернов, то антитрестовские органы вмешивались в эти дела редко.
Непоследовательность антитрестовской политики привела к тому, что
крупные корпорации в принципе имели неограниченные возможности
увеличивать свои размеры. Поэтому бесспорным остается факт, что
антитрестовское законодательство и антитрестовская практика не
приостановили процесса монополизации американской экономики.
Антитрестовское законодательство привело лишь к тому, что
монополизация отдельных отраслей промышленности происходила
главным образом путем централизации капитала — трестирования,
слияний и подчинения предприятий, и в меньшей степени — путем карте-
лизации. Тем самым надеждам некоторых слоев общественности на
торможение процессов монополизации экономики и восстановление
свободной конкуренции не суждено было сбыться.
Органы государственной администрации США, ответственные за
выполнение антитрестовских законов, всегда были связаны с
крупным капиталом, являясь выразителями его интересов.
Неудивительно, что деятельность правительства фактически значительно
ускорила процесс монополизации американской экономики.
1 О. А. Жидков. Законодательство о капиталистических монополиях,
стр. 110—111.
229

ГЛАВА 24
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ
ГОСУДАРСТВО И МЕЛКОЕ
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО
1. Монополии, государство и мелкое предпринимательство
во Франции
Одна из особенностей французской экономики состоит в том, что,
несмотря на усиленный процесс концентрации и централизации в
промышленности, мелкие и средние предприятия продолжают
сохранять довольно значительный удельный вес. Доля мелких
предприятий с числом занятых до 50 человек составила в 1968 г. в США
16,4%, в Японии —41,6, в ФРГ —27,1, а во Франции —36,4% >. По
количеству мелких предприятий Франция уступает только Японии.
Средняя продолжительность существования средних и мелких
предприятий составляет во Франции приблизительно 35 лет, а в США —
25 лет.
Процессы монополистической концентрации находятся в резком
противоречии с интересами мелких и средних предприятий, все
большее число которых разоряется. Вместе с тем монополии пытаются
использовать мелкое предпринимательство в своих интересах и
подчинить своему контролю.
Непосредственные связи монополий с немонополистическим
сектором, выступающие в форме субподрядной системы, обеспечивают
монополиям явные выгоды. Эти выгоды состоят, во-первых, в
возможности диктовать мелким и средним предприятиям низкие цены
на поставляемую ими продукцию и, во-вторых, монополии
стараются передать субподрядчикам наименее рентабельные операции и
переложить на своих поставщиков риск организации производства с
нестандартной технологией. В условиях технического прогресса при
соответствующем уровне стандартизации многие мелкие и средние
предприятия становятся придатками крупных предприятий,
специализируясь на изготовлении определенных деталей, узлов или
выполнении какой-либо отдельной операции.
Главным условием существования подрядных предприятий
является низкая себестоимость их производства, иначе они не могли
бы существовать в условиях монопольно низких цен, по которым они
выполняют заказы концернов. Снижение себестоимости на мелких
предприятиях достигается за счет следующих факторов.
Во-первых, за счет узкой специализации производства на одной
операции или детали. Во-вторых, на мелких предприятиях более
низкая заработная плата, а продолжительность рабочего дня и рабочей
недели выше, чем на крупном предприятии. Профсоюзы на мелких
предприятиях отсутствуют, поэтому сверхурочная работа оплачи-
1 «Direction», 1970, N 168, р. 25.
230

вается, как правило, по расценкам ниже, чем указано в
коллективных договорах, к которым мелкие предприятия примыкают крайне
редко. В-третьих, у мелких предприятий более низкий уровень
расходов на постоянный капитал, и, наконец, для них характерно
применение изношенных машин и оборудования, срок амортизации
которых давно истек и которые используются, по выражению К.
Маркса, как даровая сила природы.
Во Франции до 1960 г. система подрядов в промышленных
отраслях была распространена довольно слабо. На подряды смотрели как
на случайное явление, чаще всего связанное с ремонтом. Однако в
последние годы интерес к подрядам значительно возрос, особенно со
стороны крупных фирм, которые создают у себя даже специальные
службы по организации подрядного производства. Начинают
развиваться и подрядные биржи. Первая подрядная биржа была создана
во Франции, в Бордо, и имела большой успех. В июле 1963 г. таких
бирж насчитывалось уже 21. Они контролировали деятельность
2665 предприятий с 307 тыс. рабочих1. Основной целью подрядной
биржи является концентрация спроса и предложения на подрядные
заказы.
Монополии добрались и до провинциальных мелких и средних
предприятий, еще до недавнего времени сохранявших относительную
независимость от финансового капитала. Наступление на
провинциальные мелкие предприятия ведется с помощью «компаний
регионального развития», созданных декретом от 30 июля 1955 г.
Через систему подрядов и через «компании регионального
развития» монополии прямо и непосредственно подчиняют тысячи мелких
и средних предприятий, превращая их в своих вассалов. Это
подчинение усиливает концентрацию экономической власти монополий,
потому что владельцы контрольного пакета акций господствуют не
только над своими филиалами, но и над многочисленными мелкими
и средними предприятиями, связанными с ними подрядными
отношениями.
Одним из главных методов, при помощи которых монополии
осуществляют эксплуатацию мелких и средних предприятий, является
изъятие части прибыли у капиталистов немонополистического
сектора. Это изъятие происходит через механизм монопольных цен.
В период империализма монополии захватывают ключевые
позиции в тяжелой промышленности, а также полностью
распоряжаются источниками сырья. В их власти — расширять или
ограничивать производство, регулировать спрос и предложение так, чтобы в
конечном итоге добиться повышения цен на свою продукцию.
Монополии, кроме того, завышают цены на свою продукцию, используя
санкционированное государством ускоренное амортизационное
списание основного капитала. Так, цементные тресты «Ляфарж симон
Франсе» и «Полье э Шоссон» к твердой цене на цемент добавляют
12% на дополнительные амортизационные отчисления (помимо обыч-
1 «Economie et politique», 1966, N 143—144, p. 62.
231

ной амортизации, которая уже включена в продажную цену) ].
Подобные надбавки доступны только крупным монополиям и
представляют собой одну из форм монопольной прибыли.
Монополии устанавливают высокие цены на оборудование, в
результате чего издержки производства у предпринимателей
немонополистического сектора резко возрастают. Мелкие и средние
предприятия также стремятся повысить свои цены, но это им не всегда
удается, поскольку существует диктат монополий. Капиталисты
немонополистического сектора могут получать прибыль только в
случае, если цена на их товар выше издержек производства. Но эта
прибыль ниже средней прибыли, поскольку часть средней прибыли
через монопольные цены изымается монополистическим сектором.
В последнее время развивается еще одна форма подчинения и
эксплуатации мелких и средних предприятий — сдача внаем
оборудования, которая получила распространение в США в 1950-х годах
и во Франции — в 1960-х. Сдачей в аренду оборудования
занимаются главным образом банки. Это еще один путь усиления
господства финансовой олигархии.
С наибольшей остротой промонополистическая направленность
государственной экономической политики отражается в практике
распределения гражданских и особенно военных заказов
государства. Поставка товаров и услуг государству в настоящее время
полностью монополизирована крупными и крупнейшими
предприятиями. Концентрация государственных заказов в руках небольшой
группы монополий позволяет им диктовать высокие цены на свои
товары и тем самым получать огромные прибыли. После получения
заказов от государства монополии частично перераспределяют их
между средними и мелкими предприятиями. Диктуя мелким и
средним поставщикам низкие цены, монополии еще больше увеличивают
свои прибыли от заказов.
Еще один путь перераспределения прибавочной стоимости в
пользу монополий — национализированный сектор экономики.
Государственное предприятие «Электрисите де Франс» продает
электроэнергию крупнейшим французским трестам значительно ниже
себестоимости. Из сообщений французской профсоюзной печати
известно, что отдельные химические тресты платили по 2 старых франка за
1 квт-ч электроэнергии, крупнейший алюминиевый трест «Пешине» —
даже по 1,32 франка за 1 квт-ч, тогда как его себестоимость
составляла 2,38 франка2. Так же обстоит дело и с ценами на уголь и газ
и тарифами на железнодорожные перевозки. Что же касается
мелких и средних предпринимателей, то они платят за эти услуги в
2—2,5 раза дороже.
В государственной экономической политике по отношению к не-
монополизированному сектору наблюдаются противоречивые
тенденции. Ставя своей главной целью всемерную поддержку
финансового капитала и укрепление существующего строя, правящие круги
1 Н. Claude. Les monopoles contre la nation. Paris, 1956, p. 164—166.
2 «Economie et politique», 1962, N 100—101, p. 72.
232

Франции не могут взять курс на полное вытеснение мелкого
предпринимательства из хозяйственной жизни. По переписи 1962 г., в
немонополистическом секторе экономики было занято около 10%
всего активного населения Франции. А это большая социальная
сила, на которую опирается государство. Поэтому оно вынуждено
«заботиться» об интересах ремесленников, мелких и средних
собственников. Однако такая «забота» не только не противоречит, но даже
в значительной степени служит интересам монополий.
В отношении предприятий немонополистического сектора
государство поставило две основные задачи: во-первых, обновление их
оборудования и повышение производительности труда и, во-вторых,
приспособление этих предприятий к потребностям
монополистического сектора через систему подрядов, о чем говорилось выше.
Какова же конкретная помощь государства в осуществлении
первой задачи? Прежде всего, для обновления оборудования мелким и
средним предприятиям нужны финансовые средства. В настоящее
время основным источником капиталовложений на мелких и средних
предприятиях являются собственные средства этих предприятий,
то есть самофинансирование, обеспечивающее около 3Д валовых
капиталовложений. Самофинансирование мелких и средних
предприятий значительно отличается от крупных предприятий. Источниками
самофинансирования последних являются амортизационный фонд,
различные резервные фонды, а также прибыль. Самофинансирование
мелких и средних предприятий осуществляется почти
исключительно путем капитализации части прибыли, а иногда и части
необходимого продукта мелкого предпринимателя, непосредственно занятого
в производстве. Особенно трудно приходится ремесленникам. В связи
с этим предприятиям немонополистического сектора необходима
помощь государства в получении кредитов и ссуд.
Некоторые облегчения в получении кредита для мелких и
средних предприятий в последние годы связаны с образованием
профессиональных обществ взаимных поручительств, основная цель
которых состоит в предоставлении гарантий для получения кредита.
Такие общества имеются почти во всех отраслях промышленности.
Государство принимает меры, способствующие приспособлению
предприятий немонополистического сектора к современному научно-
техническому прогрессу. Для этого, в частности, был создан
Национальный центр технических и экономических исследований
ремесленного сектора, который проводит работу в области статистики,
техники и экономики для информации владельцев мелких и средних
предприятий и административного персонала о новых изобретениях
и методах руководства. Национальный центр располагает для этих
целей бюджетом более 1 млн. франков. Министерство
промышленности ежегодно предоставляет Центру субсидии.
Но вся эта помощь ничтожна по сравнению с теми льготами,
которыми пользуется монополистический сектор.
233

2. Государство и мелкое предпринимательство
в Японии
Вся история послевоенной политики японского государства в
сфере мелкого предпринимательства — это история колебаний между
промонополистической линией, направленной на скорейшее
разорение сотен тысяч мелких хозяйств и концентрацию их капитала в
руках монополий, и медиальной линией, в принципе преследующей те
же классовые цели, но пытающейся внешне примирить диаметрально
противоположные цели мелких предпринимателей и
монополистических гигантов. В последнее время медиальная линия стала явно
преобладать в государственной экономической политике. Переход к
этой линии обусловлен действием двух групп факторов. Во-первых,
это необходимость регулирования занятости и зарплаты, размеров
производства и импорта продовольствия. Во-вторых,—- необходимость
расширять и укреплять социальный базис господствующего строя.
Одной из причин современной ориентации государственной
экономической политики в отношении мелкого предпринимательства,
несомненно, является определенная демократизация общественной
жизни. Именно поэтому японское правительство до сих пор не
решалось серьезно ослабить протекционизм в отношении мелкого
бизнеса и приступить к «реальному преобразованию» этой сферы
национальной экономики, на чем настаивает монополистический капитал.
Удельный вес мелкого предпринимательства в японской
экономике очень значителен. Оно включает свыше 90% предприятий
обрабатывающей промышленности, сосредоточивающих у себя примерно
70% занятых и дающих не менее 50% продукции, а также до 99%
предприятий в торговле и сфере услуг, где занято 60% работников.
На мелкопредпринимательской основе построено целиком сельское
хозяйство Японии, в котором 85% крестьянских дворов располагают
участками обрабатываемой земли площадью не более 1,5 га; из них
только 0,3% дворов прибегают к постоянному и менее 40%—к
временному найму рабочей силы. Естественно, что в послевоенный
период государство не могло оставить вне поля зрения столь
обширную и важную область экономики.
Сразу после окончания второй мировой войны японское
правительство осуществило радикальную земельную реформу, которая
покончила с помещичьим землевладением и классом помещиков,
уничтожила кабальную арендную систему и привела к созданию
многочисленного слоя мелких собственников. Государство повысило
устойчивость крестьянских хозяйств путем сильного ограничения
прав продажи земельных участков и предоставления крестьянам
субсидий для приобретения удобрений и техники. В то же время
сельское хозяйство было, в сущности, отгорожено от влияния
рыночной стихии посредством установления гарантированных закупочных
цен на важнейшие виды продукции, в первую очередь на рис, а
также с помощью введения строгого контроля над импортом
продовольствия.
Непосредственным результатом этих мероприятий явился замет-
234

иый подъем сельскохозяйственного производства, несмотря на
значительный отлив занятых в связи с бурным индустриальным
развитием Японии (с начала 1950-х до конца 60-х годов количество
сельскохозяйственных работников сократилось на 5 млн. человек).
Уровень производительности труда в отрасли возрос за последние
20 лет более чем в 3,5 раза.
Устойчивые высокие урожаи, рост продукции животноводства,
стимулируемые политикой государственного протекционизма,
явились причиной ощутимых изменений в жизни японского
крестьянства. Миграция сельского населения, развитие транспорта и средств
массовой информации, рассредоточение промышленных предприятий
сократили разрыв в уровнях бытового обслуживания в городе и
деревне. В феврале 1969 г. стиральными машинами владели 88,9%
городских и 86,4% крестьянских семей, холодильниками
соответственно— 88,2 и 68,6, пылесосами — 69,5 и 37,5, швейными машинами —
84,8 и 83,8, фотоаппаратами — 67,6 и 45,1, легковыми
автомобилями— 18,1 и 14,5, черно-белыми телевизорами — 94,5 и 95,7% 1.
Представители монополий неоднократно подвергали
пропагандистским атакам «Закон о земельной реформе», обвиняли
правительство в «расточении национальных ресурсов», в «забвении интересов
всего народа в угоду местническим интересам производителей
сельскохозяйственных продуктов». Подобную критику не следует
переоценивать, однако налицо в данном случае довольно типичная для
послевоенного периода ситуация, когда буржуазное государство
сознает коренные интересы капиталистического класса лучше, чем его
отдельные представители. В сложной и напряженной обстановке в
послевоенной японской деревне провозглашение «Закона о земельной
реформе» имело определенное социальное значение. Государству
удалось не только предотвратить революционный взрыв в деревне,
но и обеспечить на долгие годы поддержку консервативного лагеря
со стороны крестьянства. Однако сохраняется относительная
отсталость, «архаичность» сельскохозяйственного производства в Японии.
Она проявляется прежде всего в слабости стимулов к модернизации
вследствие искусственного ограничения конкуренции как между
отдельными крестьянскими хозяйствами, так и между ними и
иностранными производителями. Конкуренция была заторможена
фактическим запретом купли-продажи земельных участков, установлением
таможенного барьера на пути импорта продуктов питания и
непрерывным повышением государственных закупочных цен на рис.
Показателем отсталости сельскохозяйственного производства
является слабое использование техники, опять-таки из-за малых
размеров крестьянских хозяйств.
Под нажимом монополий правительство еще в начале 1960-х
годов пошло на принятие «Основного сельскохозяйственного закона»,
в котором провозглашалась задача реорганизации сельского
хозяйства в направлении развития аграрно-промышленных комплексов.
1 «Кэйдзай токэй нэнкан, 1969» («Ежегодник экономической статистики,
1969»). Токио, 1969, стр. 169.
235

В конце 1960-х годов был опубликован «План экономического и
социального развития», принципы которого совпадали с положениями
«Основного сельскохозяйственного закона».
Реализация мер, нацеленных на укрупнение масштабов
крестьянских хозяйств, представляет собой весьма трудную задачу.
Крестьяне держатся за крошечные участки не только потому, что их
устраивает существующая система закупок сельскохозяйственной
продукции по твердым ценам, что продажа земли по «Закону о
земельной реформе» затруднена, что они не без оснований
рассчитывают на дальнейший рост цен на землю. Дело еще и в том, что
обладание собственным участком позволяет в какой-то мере
застраховаться от колебаний спроса на рабочую силу в городах.
В политике государства по отношению к мелкому
предпринимательству в несельскохозяйственных отраслях не было
протекционистских актов, подобных «Закону о земельной реформе», которые бы
защитили мелкие предприятия от воздействия рыночных сил. В
отличие от сельского хозяйства, в промышленности, торговле и сфере
услуг после окончания войны не было проведено реформы,
обусловившей уменьшение социальной дифференциации.
Наиболее распространенной формой господства японского
монополистического капитала над значительной частью мелких
предпринимателей стала субподрядная система. Сбивание подрядных
расценок на торгах и непосредственно во время исполнения мелким
предприятием заказа, отсрочка расчетов по выполненным подрядам,
расчет на резкую дифференциацию уровней заработной платы,
прекращение деловых связей с немонополизированными партнерами при
наступлении неблагоприятной конъюнктуры — таковы многообраз*
ные выгоды субподрядной системы, используемые монополиями.
Лишь незначительная прослойка мелких предприятий благодаря
финансовой и технической помощи крупных фирм поднялась до их
уровня. Этот процесс, форсированный обострением
межмонополистической борьбы и получивший название «группирование», имел своим
следствием усиление контроля монополий над своими контрагентами
из сферы мелкого бизнеса, фактическую потерю ими остатков
самостоятельности.
Тяжелое положение десятков тысяч мелких предприятий в сфере
промышленности и услуг обусловило жестокую конкуренцию между
ними за право получить подряд от крупной компании, то есть, в
сущности, за право стать объектом грабежа. В этих условиях
раздробленность мелких предпринимателей снижала их возможности
давления на государство.
Если в целом сфера мелкого предпринимательства не
обнаруживает тенденции к абсолютному сокращению, сохраняя свои
довоенные позиции, то каждое мелкое предприятие в отдельности
отличается крайней неустойчивостью. Как образно отметил видный японский
экономист профессор Тайкити Ито, мелкие предприятия «растут, как
сорняки, и исчезают только для того, чтобы тут же появиться снова» *.
1 «Small Business». Tokyo, 1960, p. 162.
236

Характерно тем не менее, что, несмотря на свою явную
символичность, протекционистская политика более или менее успешно
выполняет поставленные перед ней экономические и
социально-политические задачи. Государство пытается найти компромиссные решения,
притормозить процесс массового разорения мелких предприятий в
промышленности и торговле и сохранить эту прослойку в качестве
социально-политического резерва монополистической буржуазии.
Еще в 1949 г. на государственные средства была создана
«Народная финансовая корпорация» для кредитования тех слоев
населения, которые испытывают трудности в получении ссуд из
обычных финансовых учреждений. На практике корпорация, как правило,
имеет дело с мелкими предпринимателями, изыскивающими средства
на продолжение или возобновление производственной деятельности.
В 1950 г. государство приняло участие в реорганизации
Центрального банка торговых и промысловых кооперативов, взяв на себя
55% сумм долевых вкладов в него и обязавшись покупать часть
выпускаемых им облигаций. Кредиты банка, ставшего органом
долгосрочного финансирования мелкого бизнеса, направляются как
действующим на правах его филиалов кооперативам мелких предприятий,
так и отдельным членам этих объединений. В 1953 г. появился еще
один орган долгосрочного кредитования мелкого бизнеса —
«Государственная корпорация по финансированию мелких и средних
предприятий». Эта корпорация действует через широкую сеть
посредников, что позволяет ей контактировать с особенно большим числом
мелких предпринимателей на местах. Наконец, в 1958 г. государство
учредило «Корпорацию страхования кредитов мелким и средним
предприятиям», которая выступает своего рода гарантом мелкого
бизнеса перед государственными, а главное — перед частными
финансовыми учреждениями.
Закон 1949 г. санкционировал организацию мелкими предприя*
тиями промысловых кооперативов, а также кооперативных предпри*
ятий, хозяева которых передают производственные мощности и
денежные средства в общий фонд, а сами превращаются в служащих.
Законами 1953 и 1958 гг. провозглашалась организация картелей
мелких предприятий, функции которых заключались в
регулировании закупок и загрузки оборудования, объема производства,
количества и качества отгружаемой продукции, закупочных и продажных
цен. Правом разрешать создание картеля были наделены
административные органы; они же могли принимать решения о
принудительном присоединении к картелю аутсайдеров.
Осуществляя все упомянутые выше меры, которые не привели,
да и не могли привести, к радикальным сдвигам в положении
мелких предприятий, государство преследовало три главные цели.
Во-первых, оно, безусловно, учитывало интересы мелкой
городской буржуазии, которая, несмотря на свою распыленность, все же
представляет собой определенную силу на политической арене.
Во-вторых, создавая специализированные финансовые
учреждения и поощряя создание кооперативов мелких предприятий,
государство стимулировало предпринимательский индивидуализм широких
237

масс населения — этот один из наиболее стойких социальных
стереотипов в капиталистическом обществе, который в условиях острой
классовой борьбы служит социально-психологической базой
современного капиталистического строя.
В-третьих, государственно-монополистические финансовые и
организационные мероприятия имели своей целью общее повышение
эффективности хозяйства страны, снижение издержек производства
и повышение национальной конкурентоспособности.
За последний период некоторая часть мелких предприятий
сумела укрепить свои позиции. Однако большинство предприятий, в
том числе и мелкие торговые предприятия, остаются исключительно
отсталыми. Их число растет весьма быстро. Японские мелкие
торговые предприятия наделены рядом особенностей, выделяющих их
из общего ряда.
Первая такая особенность — довольно высокий удельный вес
семейного труда на этих предприятиях по сравнению с другими
странами. 70% всех оптовых и розничных торговых предприятий в
Японии обходится без найма рабочей силы. По данным за 1966 г., доля
помогающих членов семьи среди занятых в торговле равнялась в
США 2,0%, в ФРГ— 6,2, во Франции (1962 г.) —6,4, а в Японии —
16,6%. Вторая особенность — необычайно низкая
производительность труда на японских торговых предприятиях. Если принять
объем годового сбыта в расчете на одно предприятие для Японии
(1966 г.) за 100, то окажется, что в США он составляет (1963 г.) 613,
в Англии (1961 г.) —200, в ФРГ (1961 г.) — 188. И третья
особенность — необычайная усложненность структуры обращения в Японии.
Если в США оптовые торговые фирмы продают друг другу 15%
поступающих к ним товаров, розничным торговцам — 41 и
промышленным потребителям — 38%, то в Японии соответственно — 38, 24
и 25% К Это — один из существенных факторов повышения
розничных цен на потребительские товары в стране.
Монополистический капитал, продолжая широко использовать
мелкие предприятия на различных уровнях производственной
вертикали, всемерно добивается усиления процесса естественного отбора
среди них и требует в этом от государства активной поддержки.
Отстаивая интересы монополистического капитала, правительство
провело в 1963 г. через парламент «Основной закон о мелких
предприятиях». В этом законе, как и в разделе «Плана экономического и
социального развития», посвященном мелким предприятиям в
промышленности, торговле и услугах, и в соответствующем разделе
программной брошюры бывшего премьер-министра К. Танаки
«Перестройка японских островов», с которой он выступил осенью 1972 г.,
провозглашается необходимость «координации деятельности мелких
предприятий с крупными», укрепления «сотрудничества мелких
предприятий и их концентрации». Все эти документы содержат также
обещания помочь мелким предпринимателям, желающим «перейти к
новым видам производственной деятельности».
Данные заимствованы из «Кэйдзай сэмина», 1969, № 7, стр. 44—45.
238

Государственно-монополистические мероприятия,
осуществляемые в Японии, немало содействовали достижению относительно
высоких темпов экономического развития, смягчению остроты
конъюнктурных колебаний, модернизации экономики. В то же время
политика государства в отношении мелкого предпринимательства
свидетельствует об ее общей ограниченности, неспособности радикально
решить острые социальные проблемы.
ГЛАВА 25
СОЮЗЫ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ
В СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА
1. Возникновение и развитие союзов предпринимателей
и превращение их в главное орудие объединенной
силы монополий и государства
Огромную роль в соединении силы монополий и государства, в
приспособлении монополистической буржуазии к новым условиям ее
классового господства играют союзы предпринимателей.
Современные организационные формы предпринимательских
союзов, формы и методы их борьбы за сохранение господства капитала
сложились не сразу. Они выкристаллизовывались в процессе
длительного приспособления класса капиталистов к изменяющимся
условиям его господства.
Возникновение и развитие союзов предпринимателей вызвано
развитием противоречий капитализма и общностью интересов
господствующего класса. А самой глубокой экономической основой этих
противоречий, а следовательно, создания и развития союзов
предпринимателей является концентрация капиталистического
производства, ведущая ко все большей поляризации противостоящих друг
другу основных классов капиталистического общества — буржуазии
и пролетариата.
С развитием капитализма усиливается не только конкурентная
борьба между капиталистами, но и общность их интересов в борьбе
за сохранение частной собственности и усиление эксплуатации
рабочего класса. Это диалектическое единство борьбы и общности
интересов было открыто К. Марксом, который, раскрывая механизм
образования средней нормы прибыли, писал: «...Мы имеем здесь
математически точное объяснение того, почему капиталисты,
обнаруживая столь мало братских чувств при взаимной конкуренции друг
с другом, составляют в то же время поистине масонское братство в
борьбе с рабочим классом как целым»'. Возникновение и развитие
1 /С. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 217.
239

союзов предпринимателей есть своеобразная материализация этого
«масонского братства», организационная форма общности интересов
буржуазии.
Первые объединения предпринимателей возникли в Англии еще
в XVIII в. Но их массовое формирование во всех странах относится
к последней четверти XIX в. По мере концентрации производства и
капитала идет процесс централизации союзов предпринимателей. Из
небольших локальных организаций капиталистов, возникших в
эпоху домонополистического капитализма, союзы предпринимателей
превратились в могущественные организации монополистической
буржуазии, оказывающие большое воздействие на все сферы
общественной жизни.
Если на первых этапах развития союзов предпринимателей
основным орудием их борьбы против рабочего класса, повышения
степени их эксплуатации было объединение усилий капиталистов и
попытки смягчения внутриклассовых противоречий собственными
силами и средствами, то с переходом к
государственно-монополистическому капитализму буржуазия в своих целях все больше использует
империалистическое государство, его постоянно растущую
экономическую, политическую, идеологическую и военно-полицейскую
машину.
«Империалистская война,— писал В. И. Ленин,— чрезвычайно
ускорила и обострила процесс превращения монополистического
капитализма в государственно-монополистический капитализм.
Чудовищное угнетение трудящихся масс государством, которое теснее и
теснее сливается с всесильными союзами капиталистов, становится
все чудовищнее» К
С началом эпохи крушения капитализма и становления
социализма и дальнейшего перерастания монополистического капитализма в
государственно-монополистический качественно изменяется и роль
союзов предпринимателей в механизме господства
монополистического капитала. Создаются общенациональные союзы
предпринимателей. В 1916 г. была образована Федерация британской
промышленности, в 1918 г. Особый совещательный комитет Национальной
ассоциации американских промышленников, в 1919 г.— Имперский
союз германской промышленности (ИСГП) и Всеобщая
конфедерация французской промышленности.
Особенно важное значение имело создание ИСГП, который через
свои 27 отраслевых групп объединил около тысячи союзов
промышленников. Впервые в истории Германии и в истории капитализма
имело место объединение подавляющего большинства
промышленных капиталистов. Причиной этому была изменившаяся внутренняя
и международная обстановка, уже тогда поставившая германскую
буржуазию перед необходимостью приспособления к новым
условиям господства.
Общенациональные союзы предпринимателей, как выразители
интересов национального монополистического капитала, берут на
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, стр. 3.
240

себя задачу приспособления к новым условиям господства, сочетания
текущих, тактических и долговременных, стратегических целей
монополистического капитала, задачу подавления оппозиции в рядах
буржуазии и поддержания ее общего фронта.
Но задача союзов предпринимателей состоит не только в
повышении уровня организованности буржуазии в борьбе против
рабочего класса, но и в упрочении связей монополий и государства. Если
в условиях капитализма свободной конкуренции союзы
предпринимателей воздействовали на государство эпизодически, то с
переходом к государственно-монополистическому капитализму они
становятся составной частью его механизма, генеральными штабами
монополий.
В США такую роль играют созданная в 1895 г. Национальная
ассоциация промышленников (НАП) и тесно сотрудничающая с ней
Торговая палата. НАП объединяет около 22 тыс. ассоциаций
промышленников и отдельных корпораций, на предприятиях которых
производится примерно 75% всей промышленной продукции США.
Торговая палата США насчитывает свыше 25 тыс. местных торговых
ассоциаций, промышленных корпораций и предпринимателей.
В ФРГ все предпринимательские организации (кроме
сельскохозяйственных) объединены в 13 головных союзов предпринимателей,
ведущую роль среди которых играют Федеральный союз германской
промышленности (ФСГП) и Федеральное объединение немецких
союзов работодателей (ФОНСР). Через свои 39 центральных союзов
отраслей и 13 территориальных представительств, которые в свою
очередь включают 390 отраслевых и 207 территориальных союзов,
ФСГП объединяет практически почти все промышленные
предприятия Западной Германии. В состав ФОНСР входят свыше 900 союзов
«работодателей» промышленности, торговли, банков, транспорта,
ремесла, страхового дела, организованных по отраслевому и
территориальному принципу.
В Англии ведущую роль среди предпринимательских
организаций играет Конфедерация британской промышленности,
образовавшаяся в 1965 г. в результате объединения Федерации британской
промышленности, Национальной ассоциации британских
промышленников и Конфедерации британских предпринимателей. Во Франции
союзы предпринимателей представлены Национальным советом
французских предпринимателей, в Италии — Конфедерацией
промышленников, в Японии — Федерацией экономических организаций
и т. д. Механизм соединения силы монополий и государства,
осуществляемого через союзы предпринимателей, охватывает все сферы
общественной жизни. Если попытаться сгруппировать все
разнообразные формы этого механизма, то можно сказать, что он
приводится в действие через два основных канала: во-первых, путем
назначения представителей монополий и союзов на руководящие посты в
государственном аппарате и назначения бывших государственных
чиновников на руководящие посты в монополиях и союзах и,
во-вторых, путем непосредственного участия самих союзов
предпринимателей в решении важнейших вопросов государственной политики.
16 Заказ 4142
241

2. Союзы предпринимателей и государственный
аппарат
Союзы предпринимателей представляют собой особый аппарат,
важнейшей функцией которого является обеспечение повседневного
влияния монополий на государственную власть. В. И. Ленин писал,
что задача предпринимательских союзов — «воздействие на органы
власти» К
Союзы предпринимателей финансируют от 80 до 90% расходов
ведущих буржуазных партий, что позволяет оказывать огромное
влияние на их политику и даже определять персональный состав
кандидатов от каждой буржуазной партии в парламент.
Установив безраздельное господство в экономике, монополии
через свои союзы и партии осуществляют таким образом диктатуру и
в политической области, прежде всего через назначение своих
представителей на руководящие должности в государственном аппарате.
Причем эта система пронизывает сверху донизу все органы
государственной власти. Так, в нынешнем западногерманском бундестаге
заседают десятки непосредственных эмиссаров
предпринимательских союзов. Только в 11 комитетах бундестага прошлого созыва,
ведающих преимущественно хозяйственными вопросами,
насчитывалось по меньшей мере 38 депутатов, занимающих 95 руководящих
постов в различных предпринимательских союзах.
Финансируя буржуазные и реформистские партии, союзы
предпринимателей стремятся не только обеспечить угодное монополиям
большинство в парламенте, но и принимать участие в формировании
правительства, не говоря уже о других органах государственного
управления. Так, министр жилищного и городского строительства в
первом правительстве Никсона, глава корпорации «Америкэн
моторе» Джордж Ромни был членом Национальной ассоциации
промышленников; министр почт Уинтон Блаунт — президентом Торговой
палаты. Долгие годы пост министра по атомным вопросам, а затем
министра научных исследований ФРГ занимал руководитель ряда
химических и электротехнических компаний, вице-президент Союза
химической промышленности ФРГ и председатель Союза химической
промышленности Баварии Зигфрид Бальке. А после сдачи
министерского поста директору заводов Круппа Штольтенбергу Бальке занял
пост президента Федерального объединения союзов работодателей.
Развитие государственно-монополистического капитализма
неразрывно связано с ростом бюрократического государственного
аппарата. В то время как министры осуществляют общее политическое
руководство, вся практическая работа министерств направляется
фактически несменяемыми высшими чиновниками и
государственными секретарями. «Министры являются «политическими капитанами»,
но они могут быть таковыми, если располагают обученными
«офицерами первого ранга»,— писал западногерманский исследователь
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 288.
242

Теодор Эшенбург1. Союзы монополистов содержат и большую армию
лоббистов, которые защищают интересы представляемых ими
союзов и монополий.
Но роль союзов предпринимателей не сводится только к тому,
чтобы служить передаточным механизмом между монополиями и
государством. Они превращаются в органы политического господства
монополий. Это проявляется прежде всего в том, что союзы
предпринимателей все больше вторгаются в управление государством.
Происходит своеобразное разделение труда между буржуазными
партиями и союзами.
Роль буржуазных партий все больше сводится к тому, чтобы,
создавая видимость демократии, привлечь на свою сторону как
можно больше избирателей и сформировать правительство.
Союзы предпринимателей оказывают также огромное влияние
на законодательство капиталистических стран. Так, Федеральный
союз германской промышленности за 20 лет своей деятельности
направил в адрес правительства и парламента свыше 3 тыс.
меморандумов, требований и законопроектов, а включая всевозможные
частные предложения — свыше 20 тыс., большинство которых было
проведено в жизнь.
Так, в 1969/70 г. число только наиболее важных законопроектов
и меморандумов, направленных ФСГП парламенту и правительству,
составило 165, в 1970/71 г.— 2072. Для разработки этих
законопроектов при ФСГП создано более 100 комитетов, подкомитетов и
отделов. Характерно, что около 80% всех переданных союзами
предпринимателей парламенту и правительству ФРГ законопроектов,
меморандумов и требований исходит от ФСГП.
Следует отметить, что основная масса этих законопроектов
направляется непосредственно в правительство, а не в парламент.
В 1962 г. ФСГП направил 100 представлений с пометкой «важно», из
них 96 — министерствам и только 4 — в бундестаг. Объединение
австрийских промышленников за 1958—1961 гг. подготовило 429
меморандумов и требований: из них 108 — министерству социальных дел,
74 —министерству торговли, 56 —министерству финансов, 38 —
министерству транспорта, 21—организациям палат, 45 —
международным и иностранным организациям и 28 — остальным учреждениям3.
Союзы предпринимателей вторгаются в работу и исполнительных
органов государства, добиваясь претворения в жизнь требований
монополий. Не ограничиваясь выдвижением своих доверенных лиц
на ключевые посты в правительственном аппарате, они
непосредственно участвуют в работе создаваемых совместно с
правительственными органами многочисленных комиссий и консультативных
комитетов. Например, Национальная ассоциация промышленников в
1 «Die Macht der Hundert». Berlin, 1966, S. 157.
2 Подсчитано по: «BDI. Jahresbericht 1969/70». Koln, 1970, S. 207—212;
«BDI. Jahresbericht 1970/71». Koln, 1971. S. 188-195.
3 K. Wenger u. a. Verbande und Wirtschaftspolitik in Osterreich. Berlin
(W.), 1966, S. 600.
243

США имеет целый ряд консультативных комитетов, к числу которых
относится Консультативная группа НАП по правительственным
контрактам, которая тесно связана с соответствующими департаментами
правительства. Членами этой группы, занимающейся подготовкой
предложений о распределении государственных, в первую очередь
военных, заказов между монополиями, являются представители
«Юнайтед Стейтс стил корпорейшн», «Дженерал электрик»,
«Юнайтед Стейтс раббер», АЛКОА и других крупнейших монополий США.
Во Франции Национальный совет французских
предпринимателей и входящие в него Сталелитейная палата и Федерация
машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности создали
ряд консультативных советов при различных министерствах и
ведомствах: Национальный кредитный совет, советы по транспорту, ценам,
торговле, производительности труда, использованию электроэнергии
и т. п. НСФП принимает участие и в работе такого важного
государственного органа, как Генеральный комиссариат планирования.
Рекомендации союзов монополистов по тем или иным вопросам
доводятся до сведения правительства не только путем формальных
представлений министрам и высшим несменяемым чиновникам
министерств. Правительство часто само запрашивает союзы по многим
вопросам. «Почти каждый день в Федерацию британской
промышленности обращается за советом тот или иной правительственный
орган»,— свидетельствовал ее генеральный директор Н. Киппинг1.
Исследование каналов превращения экономического могущества
монополий в политическую власть показывает, что соединение силы
монополий и государства достигло такой ступени, что происходит
перерастание финансовой олигархии в
государственно-монополистическую олигархию. Это проявляется, во-первых, в растущем
персональном сращивании аппарата монополий и государства, во-вторых,
в тесном институциональном сотрудничестве органов государства и
союзов монополистов и, в-третьих, в растущем функциональном
переплетении государственных органов и предпринимательских
союзов.
3. Роль союзов предпринимателей в усилении
эксплуатации рабочего класса
Одним из важнейших объектов борьбы буржуазии против
рабочего класса является заработная плата. Генеральная линия союзов
предпринимателей в этом вопросе определяется главным
экономическим интересом буржуазии — стремлением к увеличению прибылей.
Союзы предпринимателей тщательно изучают проблемы
повышения выработки продукции и разрабатывают наиболее эффективные
с точки зрения монополии системы заработной платы. Комитеты по
вопросам повышения производительности труда при союзах предпри-
5. Е. Finer. Anonymous empire. London, 1958, p. 34.
244

нимателей не только располагают собственными лабораториями и
исследовательскими институтами в этой области, но и тесно
сотрудничают с государственными органами, занимающимися этими
проблемами,— Немецким советом по вопросам производительности труда
при министерстве хозяйства ФРГ, Генеральным Комиссариатом
оборудования и производительности во Франции, Британским советом
производительности труда в Англии и т. д. Для взаимного обмена
наиболее эффективными методами эксплуатации, достигнутыми в
различных странах Западной Европы, эти комитеты создали в
Париже Европейский центр по вопросам повышения
производительности.
Союзы предпринимателей разрабатывают стратегию и тактику
буржуазии по вопросам заработной платы. В борьбе против
рабочего класса они стремятся организовать единый фронт буржуазии,
использовать огромную силу государства и всеми средствами
препятствовать повышению заработной платы рабочим и служащим.
«Уполномоченные на проведение тарифных переговоров,— заявляет
Федеральный союз германской промышленности,— должны быть
уверены в том, что на любой фазе переговоров за ними сплоченным
фронтом стоят представляемые ими предприниматели». Генеральный
штаб западногерманских монополий требует от своих членов
«заблаговременной подготовки против действий профсоюзов» 1.
Не будучи всегда в состоянии отвергнуть требования рабочего
класса, буржуазия вынуждена маневрировать и идти на уступки.
Поэтому союзы предпринимателей, как выразители общих интересов
класса капиталистов, призваны сочетать интересы наживы
отдельных капиталистов с интересами борьбы за спасение
капиталистического строя. С этой целью они разрабатывают и внедряют такие
системы оплаты труда, которые позволяют не только максимально
повышать интенсивность и производительность труда, но и маскировать
отношения эксплуатации, сковывать борьбу рабочего класса за свои
коренные интересы.
Особенно широкое распространение получили разнообразные
варианты «аналитической оценки рабочего места», «оценки по
заслугам» и другие, при которых размер заработка зависит не только от
таких экономических факторов, как интенсивность труда, выработка
рабочего, экономия сырья, материалов, энергии, бережное
отношение к оборудованию, но и от политических факторов — склонности к
сотрудничеству с администрацией, политической благонадежности
и т. п.
Важнейшую роль в разработке и осуществлении политики
социального маневрирования в Западной Германии играют Федеральный
союз промышленности и Федеральное объединение союзов
работодателей. Эти организации учитывают не только экономические, но и
политические условия борьбы против рабочего класса. А отраслевые
и земельные союзы предпринимателей руководствуются их
решениями.
1 «BDI Jahresbericht 1962/63», S. 71.
245

В последние годы в империалистических странах все шире
применяются государственно-монополистические методы регулирования
заработной платы, получившие название «политики доходов».
Большую роль в этом играют союзы предпринимателей, представители
которых входят в состав паритетных комиссий.
Поскольку «политика доходов» стала наталкиваться на
сопротивление профсоюзов, монополистический капитал в США, Англии,
ФРГ, Австрии и в других странах все больше стремится привлечь к
участию в работе государственных органов, занимающихся
вопросами регулирования заработной платы, профсоюзных лидеров.
Союзы монополистов прибегают к прямому и косвенному подкупу
некоторых из них, чтобы добиться их согласия на «замораживание»
заработной платы. Расширяется практика конфиденциальных
переговоров между руководителями объединений предпринимателей,
реформистских профсоюзов и правительством. Так, в Англии регулярно
проводятся заседания, в которых участвуют руководители
Конфедерации британской промышленности, председатель Национального
управления по ценам и доходам, министр труда, министр по делам
экономики и руководители Британского конгресса тред-юнионов.
Результатом «политики доходов» является усиление
эксплуатации рабочего класса. Так, в США за первые восемь лет проведения
«политики ориентиров» (1961—1968 гг.) чистая прибыль корпораций
увеличилась на 91%, а реальная заработная плата — лишь на 13%.
В Англии в 1960—1969 гг. производительность труда выросла на
39%, реальная заработная плата рабочих и служащих — на 23,9%,
а прибыли капиталистов — на 51,3% \ В Западной Германии
прибыль 100 крупнейших акционерных компаний (за вычетом налогов)
увеличилась только за 1966—1969 гг. с 12,9 млрд. марок до
19,69 млрд., или на 52,6%, а заработная плата рабочих и служащих
их предприятий — всего лишь на 12,4% 2.
Союзы предпринимателей стремятся к максимальной
концентрации сил и централизованной организации буржуазии и расколу
антимонополистических и антиимпериалистических сил как внутри
отдельных стран, так и на международной арене.
Поскольку главной силой антимонополистической борьбы в
капиталистических странах является рабочий класс, то
монополистический капитал направляет свои усилия прежде всего на борьбу
против рабочего класса и его авангарда — коммунистических и
рабочих партий, сочетая с этой целью методы прямого насилия с
тактикой социального маневрирования и временных уступок.
В США борьбу монополий против рабочего класса возглавляют
Национальная ассоциация промышленников и Торговая палата.
В борьбе против прогрессивных сил США НАП и Торговая палата
не только опираются на карательные органы государства и частную
полицию, но и создают и поддерживают многочисленные полуфаши-
1 См. «Коммунист», 1970, № 16, стр. 115.
2 «DWI-Berichte», 1971, N 1, S. 35. ..
246

стские и фашистские организации. НАП поддерживает тесные связи
с «Советами белых граждан» — главной террористической
организацией на Юге США. Объединенную организацию «Советов белых
граждан» возглавляет бывший директор НАП Джон Барр.
Еще более тесные узы связывают Национальную ассоциацию
промышленников с крупнейшей в США фашистской организацией —
«Обществом Джона Бэрча», созданным в 1958 г. В руководящий
штаб общества («Национальный совет») входят четыре бывших
президента и шесть других руководителей НАП, а также бывший
президент Торговой палаты штата Миссури Чане, а возглавляет его
бывший директор НАП Р. Уэлч. В конце 1961 г. около половины
членов НАП входили в состав «Общества Джона Бэрча» и оказывали
ему активную поддержку К
Имперский союз промышленности Германии был решающей
силой, вскормившей фашизм. В послевоенные годы Федеральный союз
германской промышленности совместно с федеральным
объединением союзов работодателей разработал целый ряд антирабочих
законопроектов, наиболее реакционным из которых является серия
законов о чрезвычайном положении.
Одной из важных форм борьбы монополий против рабочего
класса является раскол профсоюзов и подкуп их лидеров. Подкупая
продажную верхушку профсоюзов, союзы предпринимателей
требуют, чтобы профсоюзы отказались от борьбы и превратились в
пособников монополий. Один из руководителей НАП, Чарльз Слай,
выступая на съезде ассоциации, заявлял: «Профсоюзы должны
отказаться от политического давления на предпринимателей. Их
задача — мобилизовать трудящихся на предельно эффективную работу,
вместо того чтобы причинять предпринимателям экономический
ущерб. Они должны заботиться о росте производительности труда»2.
Подкуп соглашательской верхушки профсоюзов широко
практикуется и в других странах и принимает самые разнообразные
формы— от назначения профсоюзной бюрократии на
высокооплачиваемые руководящие посты в монополиях до прямого взяточничества за
«уступчивость» профсоюзных лидеров при подписании коллективных
договоров.
Так, чувствуя непрочность своей социальной базы, союзы
монополистов пытаются объединенными усилиями монополий и государства
замаскировать подлинную сущность капитализма и продлить его
существование. Политика насаждения частнособственнической
идеологии, проводимая монополиями совместно с государством, служит
наглядным проявлением социальной ограниченности и паразитического
характера государственно-монополистического капитализма.
Не менее распространенным средством борьбы монополистов за
подрыв рабочего движения является так называемая «система
человеческих отношений», сущность которой сводится к тому, чтобы с
1 См. Эрнст Генри. Есть ли будущее у неофашизма? М., Изд-во ИМО,
1962, стр. 31.
2 «New York magazine», 4. XII 1955.
247

помощью различных мероприятий в области условий труда,
юридического положения рабочих и внедрения новейших форм заработной
платы установить отношения «сотрудничества» между рабочими и
капиталистами. Пропаганда «человеческих отношений» давно вышла
за рамки отдельных предприятий и даже стран и стала одной из
самых модных систем идеологической обработки трудящихся.
Надо подчеркнуть, что империалистическая пропаганда в целом
в условиях государственно-монополистического капитализма
возведена в ранг государственной политики, а ее руководство
осуществляется генеральными штабами монополий, действующими в тесном
контакте с соответствующими органами государства. Таким образом,
союзы предпринимателей разрабатывают не только экономические
планы насаждения «народного капитализма», мнимой гармонизации
труда и капитала, но и осуществляют широкую программу
идеологического воздействия на трудящихся.
Союзы предпринимателей стремятся объединить усилия
монополий в борьбе за спасение капитализма не только в национальном,
но и в международном масштабе. После второй мировой войны
возникли международные союзы монополистов — Совет европейских
промышленных союзов предпринимателей, в который входят 27
ведущих союзов монополистов 18 западноевропейских стран, Союз
промышленности Европейского сообщества. Помимо этих
международных союзов, располагающих постоянно действующим аппаратом,
существуют периодические конференции монополистов, как Бильдер-
бергская группа, Атлантический конгресс, Конференция директоров
и др. Международные союзы монополистов занимаются не только
вопросами отношений между империалистическими странами, но и
разработкой стратегии борьбы против международного рабочего
класса, мировой социалистической системы и
национально-освободительного движения. Так, в отчете Федерального союза германской
промышленности говорится, что в задачи Союза промышленности
Европейского сообщества входит «поддерживать постоянные связи
с официальными учреждениями западноевропейских объединений;
контролировать их работу; по возможности организовывать
взаимодействие головных союзов предпринимателей по всем вопросам
европейской интеграции; содействовать выработке единого мнения
представителей промышленности в международных организациях;
решать проблемы, касающиеся отношений Европейского
экономического сообщества с «третьими странами»; разрабатывать общую
политику во взаимоотношениях между этими странами и по
отношению к другим частям земного шара» !.
Задача рабочего класса и его авангарда в современных условиях
состоит в том, чтобы «масонскому братству» монополистической и
крупной буржуазии противопоставить сплоченный фронт всех
революционных и демократических сил, освободить государственные
органы от засилья монополий, разоблачить тщательно маскируемую
деятельность союзов предпринимателей, отсечь их от государствен-
1 «BDI Jahresbericht 1958/59», S. 62—69.
248

ного аппарата, запретить им финансировать буржуазные партии,
восстановить права представительных учреждений, заменить
монополистический контроль над государством демократическим контролем и
тем самым приблизить революционное преобразование общества.
ГЛАВА 26
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЙ
КАПИТАЛИЗМ
И ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ
КОМПЛЕКС ФРГ [
1. Сущность и структура военно-промышленного
комплекса ФРГ
Военно-промышленный комплекс — реальность современного
государственно-монополистического капитализма, особый феномен его
организационной структуры. Он представляет собой конкретную
форму концентрации, централизации и функционирования военно-
промышленного монополистического капитала, слияния его в единый
механизм с военно-политической машиной империалистического
государства. Военно-промышленный комплекс находится в центре всей
системы производственных отношений
государственно-монополистического капитализма, стимулируя их дальнейшее развитие, усиливая
их противоречия. Военно-промышленный комплекс — арена
наиболее жестокой конкурентной борьбы монополий за выгодные
государственные заказы, подряды, субсидии, кредиты. В нем, с одной
стороны, сосредоточиваются наиболее передовая техника и технология,
ведущие научные центры и лаборатории, самые квалифицированные
кадры ученых, инженеров, конструкторов и рабочих. С другой
стороны, в нем с наибольшей полнотой проявляется загнивание и
паразитизм современного капитализма.
Военно-промышленный комплекс ФРГ был создан в период,
когда рычаги правления находились в руках ХДС/ХСС. Его творцами
были военно-промышленные концерны, гроссбанки,
монополистические союзы, государство, руководство буржуазными партиями. Его
возникновение и развитие осуществлялось на основе экономических
законов капитализма под влиянием основного противоречия эпохи,
в конкурентной борьбе капиталистических гигантов. И сегодня его
мощь и социальная опора очень велики.
Схематически военно-промышленный комплекс ФРГ объединяет
следующие звенья государственно-монополистической системы:
военно-промышленные концерны (частные и государственные); моно-
1 В главе использован ряд положений, написанных совместно доц.
Н. В. Расковым и к. э. н. В. Н. Жуковым.
249

полистические союзы предпринимателей, прежде всего военные
отделы БДИ (Федеральный союз германской промышленности), БДА
(Федеральный союз германских объединений работодателей), ДИХТ
(Германская палата промышленности и торговли) и т. д.; научные
центры военного характера (специализированные
научно-исследовательские институты и конструкторские бюро, авиаракетные и
атомные центры, различные лаборатории, военные исследования
институтов Общества им. Макса Планка, университетов, высших
технических школ и других вузов); военно-экономическую инфраструктуру;
государственные военные организации, ведомства и учреждения
(бундесвер и его генералитет, федеральное министерство обороны,
органы разведывательной службы и т. п.); государственные
учреждения, непосредственно связанные с организацией, осуществлением и
финансированием военных (и смежных с ними) программ и военно-
стратегических объектов (федеральные министерства: финансов,
хозяйства, исследований и технологии, образования и науки,
транспорта, связи или их соответствующие отделы); комитеты бундестага,
прямо или косвенно связанные с производством и закупкой
вооружения.
Связи военно-промышленного комплекса не ограничиваются
перечисленными звеньями. Он имеет, кроме того, довольно
разветвленную «сферу политического и идеологического обслуживания» его
интересов, которая охватывает реакционные элементы буржуазных
партий, реваншистские организации, консервативные круги, а также
пропагандирующие его цели органы массовой информации (прежде
всего газетно-издательский концерн Шпрингера).
Военно-промышленный комплекс — многоплановое единство,
спаянное общностью интересов — созданием военно-промышленного
потенциала во имя продления существования капитализма и роста
прибылей финансовой олигархии. Все звенья комплекса тесно
связаны между собой личной унией. Монополисты или их менеджеры
занимают важные правительственные, военно-административные и
военные посты, входят в руководящую верхушку политических
организаций буржуазии. Сотрудники военных ведомств различного
ранга, элита генералитета поддерживают постоянные контакты с
финансовой олигархией, а после ухода с государственной службы
становятся директорами или лоббистами военно-промышленных
монополий.
Военно-промышленный комплекс объединяет в единое целое
ранее мало связанные между собой структуры: 1) промышленные
концерны и банки, 2) союзы предпринимателей, 3) государственные
учреждения, 4) военную машину и 5) политические организации
капиталистов.
Между военной машиной и монополиями, производящими
вооружение, существуют отношения тесной взаимозависимости и
взаимовлияния. Новое оружие — обычно результат длительных и
дорогостоящих НИОКР. Его производство по плечу лишь крупным
концернам, располагающим соответствующим оборудованием и кадрами
высококвалифицированных специалистов. Монополия, подготовив
250

столь сложное производство, заинтересована в получении
максимально большого заказа, обеспечивающего изготовление данного
вида оружия на протяжении длительного времени. В силу этих (и
ряда других) причин военному ведомству невыгодно менять своих
подрядчиков. Более того, все последующие усовершенствования
оружия — с точки зрения сроков и эффективности затрат —
целесообразно передавать концернам, уже производившим его. Так
«цементируется» экономическая и технологическая основа связей между
монополистической элитой и военным ведомством.
Эта особенность военного производства дает возможность
концернам оказывать давление на государство с целью получения
монопольных прибылей (завышение объемов заказов и цен, получение
налоговых и амортизационных льгот, кредитов, приоритета в
приобретении дефицитного сырья и т. д.). В свою очередь военное
ведомство угрозой лишения выгодных заказов оказывает давление на
концерны. Однако в целом в отношениях партнеров преобладает
дух общности интересов: больше прибылей монополиям — больше
средств уничтожения.
Военно-промышленный комплекс включает в себя и
производителей, и потребителей военной продукции. Его непременный
компонент— военный рынок империалистических государств. Это самый
стабильный рынок, когда-либо существовавший при капитализме.
Производство продукции осуществляется строго по заказу, объем и
ассортимент ее четко регламентируются. Военно-промышленные
концерны ничем не рискуют. Государство гарантирует им сбыт,
возмещение убытков, высокие цены, максимальные прибыли.
Совершенствуя оружие, концерны имеют перспективу роста и развития.
2. Военно-промышленный комплекс — главный расхититель
общественного богатства
В. И. Ленин отмечал, что переход к империализму означает
милитаризацию экономики и всей общественной жизни. При
империализме, подчеркивал В. И. Ленин, «государства, с усиленным,
вследствие империалистского соревнования, военным аппаратом,
превратились в военные чудовища...» 1. «Международно-переплетенный
капитал,— писал в другом месте В. И. Ленин,— делает великолепные
дела на вооружениях и войнах»2. Он вскрыл сущность и механизм
альянса военно-промышленных монополий с военщиной
государственного аппарата, связь милитаризма с монополистическим и
государственно-монополистическим капитализмом. Экономическая сила
этого альянса и его политическое влияние в современный период
чрезвычайно возросли.
Военно-промышленный комплекс, являясь порождением государ-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, стр. 119.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, стр. 232.
251

ственно-монополистического капитализма, становится в современных
условиях мощным фактором усиления противоречий и пороков
империализма. Он, как молох, пожирает материальные и духовные
ресурсы империалистических государств, сужает возможности роста
экономики, расцвета науки, повышения благосостояния народа. Военно-
промышленный комплекс создает постоянную угрозу миру, его рост
в отдельной империалистической стране вызывает «резонанс» гонки
вооружений во всем капиталистическом мире.
Военно-промышленный комплекс ФРГ толкал и толкает
федеральное правительство к милитаризации экономики, усилению гонки
вооружений, к колоссальным военным расходам.
В конце 1950-х годов монополиями и государством ФРГ были
заложены экономические и технические основы для создания
собственной современной военной промышленности, а несколько раньше —
вооруженных сил (бундесвера). За период с 1950 по 1972 г. военные
расходы ФРГ составили 371 млрд. марок, в том числе на
бундесвер— 261,8 млрд. марок1. Затраты на военные цели,
предусмотренные на 1972 г., составляли 33% федерального бюджета. По данным
«Ди Вельт», бундесвер за 10 лет (до 1978 г.) приобретет новой
техники и вооружений у военно-промышленных концернов на 50 млрд.
марок2. Дальнейшее увеличение военных расходов предусматривает
и инвестиционная программа на 1970—1974 гг.
К настоящему времени, достигнув почти полумиллиона солдат и
офицеров (а с учетом вольнонаемных лиц — 633 тыс.) и имея
средства доставки ядерного оружия, бундесвер превратился в одну из
крупнейших и сильнейших регулярных армий капиталистических
стран Западной Европы.
Военным производством в ФРГ занято более 1000 промышленных
предприятий. Доля военной индустрии ФРГ в выполнении заказов
для западногерманской армии возросла с 39,4% в 1957 rf до 77,3% в
1969 г. Соответственно сократилась доля вооружений, закупаемых
за границей. Западногерманские экономисты оценивают количество
занятых непосредственно в военной промышленности в 220 тыс.
человек. Учитывая занятых в отраслях, прямо связанных с военной
индустрией, общее число работающих на армию достигает примерно
600 тыс. человек3.
В условиях научно-технической революции наука в
капиталистических странах используется прямо или косвенно в значительной
мере в военных целях и становится составной частью военного
потенциала. Растущая милитаризация научных исследований — один
из решающих элементов развития военно-промышленного комплекса
ФРГ. По официальным данным, расходы на непосредственно
военные НИОКР повысились с 1 млн. марок в 1955 г. до 1,6 млрд. марок
в 1972 г. Военные НИОКР пожирают около 7з федеральных затрат
на научные исследования. Общий объем вложений монополий и го-
1 Подсчитано по: «BMWF. Finanzberichte. 1968—1972». Bonn.
2 «Die Welt», 22. VI 1968.
3 «Neues Deutschland», 4. IX 1968.
252

сударства в науку в ФРГ за период с 1949 по 1971 г. составил
150 млрд. марок1. На долю государства приходится свыше 60%
общих затрат на НИОКР.
Под влиянием научно-технической революции происходят
коренные структурные сдвиги в экономике: растет удельный вес новых и
новейших отраслей промышленности в валовом национальном
продукте (атомная, электронная, авиаракетная, нефтехимия и т. д.),
связанных с милитаризацией хозяйства, повышается роль и меняется
строение инфраструктуры. Значение традиционных видов
вооружения относительно падает, что наглядно отражает изменения в
структуре военных заказов.
Распределение военных заказов в ФРГ
по отраслям промышленности
(в 1963 и 1969 гг.) 2.
Отрасли
В % к общему объему
заказов
до 1963 г.
1969 г.
Электроника, точная механика, оптика .... 10,0 22,8
Авиаракетная 11,8 19,8
Металлообрабатывающая 24,8 12,6
Химическая — 12,4
Автомобильная 20,2 10,0
Судостроительная 8,5 5,2
Прочие 24,7 17,2
Среди традиционных отраслей военной индустрии наибольшее
развитие в ФРГ получила танковая промышленность. В 1957 г.
началась разработка танка «леопард», а с 1966 г.— его серийное
производство. В этой отрасли ключевые позиции занимает концерн Флика.
Принадлежащая ему фирма «Краусс-Маффей»— генеральный
подрядчик по выпуску «леопардов». Танковая промышленность ФРГ
обеспечивает потребности не только бундесвера — «леопард» стал
танком НАТО. Танки поставляются Италии, Нидерландам, Бельгии,
Испании, Норвегии.
На подъеме находится военное судостроение. Крупнейшая в ФРГ
верфь «Ховальдтсверке — Дойче Верфт АГ» (Гамбург — Киль),
принадлежащая концернам Ганиэля, «АЭГ-Телефункен» (при
преобладающем участии Ганиэля) и государству (50% в лице концерна
«Зальцгиттер АГ»), производит подводные лодки. Заказы для
военного флота выполняют концерны Флика и Круппа.
В военно-электронной промышленности — одной из решающих
отраслей современного военного производства — ведущие позиции
1 «Informationen-Bildung, Wissenschafb. Hrsg.: Pressereferat desBMBW,
1972, N 3, S. 29; «Dokumentation der Zeib, 1970, N 6, S. 14; «DWI-For-
schungshefte», 1971, N 3, S. 77, 79.
2 «DWI-Berichte», 1970, N 10, S. 21.
253

принадлежат концернам Сименса, «АЭГ-Телефункен», «Стандард
электрик Лоренц АГ», «Браун, Бовери» и др.
В авиаракетной промышленности, являющейся важнейшей
составной частью военно-промышленного комплекса ФРГ,
доминируют концерны «Мессершмитт-Бёльков-Блом ГмбХ», «ФФВ-Фоккер
ГмбХ» и «Дорнье».
Концерн «Мессершмитт-Бёльков-Блом ГмбХ» (Мюнхен),
(образованный в 1968—1969 гг. в результате двух последовательных
слияний, проведенных по прямой инициативе и под давлением со стороны
военного министерства)—крупнейшая и наиболее мощная военно-
авиаракетная монополия ФРГ и одна из ведущих в Западной
Европе. Капитал головного общества (63 млн. марок) контролируют:
Мессершмитт, Бельков, Блом, Хейнкель, Сименс, Тиссен, «Боинг»
(США), «Сосьете насиональ аэроспесиаль» (Франция) и
правительство Баварии. Оборот концерна превышает 1 млрд. марок,
количество занятых — более 20 тыс. человек.
Второе место в авиаракетной промышленности ФРГ занимает
западногермано-голландский концерн «ФФВ-Фоккер ГмбХ»
(Дюссельдорф), возникший в 1969 г. в результате слияний «Ферейнигте
флюгтехнише верке ГмбХ» (Бремен, ФРГ) и «Н. Ф. Коннинклайке
Нидерландше флигтюнген фабрик Фоккер» (Амстердам, Голландия).
Капитал «ФФВ-Фоккер», равный 150 млн. марок, принадлежит
Круппу, правительству Нидерландов, Хейнкелю и «Юнайтед эйр-
крафт» (США). Оборот концерна составляет около 1 млрд. марок,
количество занятых — более 20 тыс. человек1.
Научные исследования и конструкторские разработки в области
ракетостроения и космонавтики проводят крупнейшие
военно-промышленные концерны ФРГ (Сименс, Крупп, «Демаг АГ», «Байер»,
БАСФ, «Хёхст» и др.).
В настоящее время ситуация в авиаракетной промышленности
ФРГ характеризуется подготовкой к переходу от производства
военно-авиационной и ракетной техники, осуществляемого по
иностранным — прежде всего американским — лицензиям, к производству,
основанному на реализации собственных проектов. Это не исключает,
а предполагает военно-экономическое «партнерство» в рамках
западноевропейских программ.
В атомной промышленности, являющейся одной из важнейших
составных частей военно-промышленного комплекса ФРГ, особенно
ярко проявляется государственно-монополистический характер
организации производства и научных исследований.
Министерство исследований и технологии (через различные
комиссии или непосредственно) связано с атомными отделами БДИ,
западногерманским Атомным форумом и другими
монополистическими союзами. Все эти органы, тесно взаимодействуя,
вырабатывают экономическую, финансовую и технологическую политику в
области использования атомной энергии. Комплексное согласование
интересов и целей монополий и государства получает выражение в
1 «DWI-Berichte», 1970, N 10, S. 18—25, 34—36.
254

атомных программах, в которых формулируются основные
направления развития атомной науки и техники, определяются объем
государственных ассигнований и формы государственного содействия
монополиям К В ФРГ были приняты четыре атомные программы.
Бюджетные ассигнования на их осуществление неуклонно возрастали,
составив 1,4 млрд. марок для первой, 3,8 млрд. марок для второй,
6,2 млрд. марок для третьей и 6,5 млрд. марок для четвертой. Кроме
того, крупные суммы выделяются государственными
энергетическими концернами (РВЭ, ФЭВ и др.), по заказам которых строятся все
крупные атомные электростанции.
Главным направлением атомных программ ФРГ является
создание реакторов-размножителей уранового и ториевого типов,
строительство заводов по обогащению расщепляющегося урана и
плутония, проведение крупных исследований в области ядерного синтеза и
физики плазмы, строительство конкурентоспособных АЭС, создание
корабельных и космических атомных двигателей. Очевидно, что
каждое из этих направлений может иметь прямой выход как в
гражданскую, так и в военную сферы применения атомной энергии.
Концерны Сименса, «АЭГ-Телефункен», Круппа, Флика, «Демаг
АГ», «Хёхст», БАСФ, «Байер», «Браун, Бовери», Ганиэля, «Дойче
Бабкок», «Дегусса» являются основными подрядчиками при
реализации атомных программ ФРГ, хотя поставщиками специальных
ядерных материалов выступают 390 фирм. Господствующие позиции в ре-
акторостроении ФРГ занимает концерн Сименса (им построено и
строится пять АЭС мощностью 2225 тыс. кет, стоимостью 1382 млн.
марок) и «АЭГ-Телефункен» (пять АЭС общей мощностью 1167 тыс.
кет, стоимостью 900 млн. марок).
Анализ состояния атомной промышленности и атомных научных
исследований (уровень которых в ФРГ соответствует передовым
рубежам мировой науки) дает основание заключить, что ФРГ
обладает вполне достаточными научными, техническими и финансовыми
ресурсами для того, чтобы в короткий срок создать собственную
ядерную силу. До тех пор, пока сохраняют свое экономическое и
политическое могущество военно-промышленные концерны и гроссбан-
ки, а также имеются условия для жизнедеятельности милитаристских
и реваншистских сил, будет существовать угроза превращения
научно-технического атомного потенциала ФРГ в военный потенциал.
Монополии, составляющие костяк военно-промышленного комплекса,
получают громадные барыши на военных заказах и всякие
ограничения в этой области рассматривают как покушение на их интересы.
В ФРГ сложился ряд основных центров военной
промышленности. Это — концерн Сименса, который производит радиоаппаратуру,
электронику, системы телеуправления для военных самолетов, судов,
ракет, участвует в производстве ракет, военных судов, спутников,
занимает ведущие позиции в ракетостроении и производстве ядерных
горючих элементов. Концерн Флика — центр производства танков,
1 См., например, «Bundesbericht Forschung III. Deutscher Bundestag.
S. Wahlperiode. Drucksache V/4335». Bonn, 1969.
255

бронемашин, военных автомобилей, авиамоторов, двигателей для
кораблей и ракет, амуниции для пехоты. В этой же области военного
бизнеса действует концерн Квандта, часто кооперирующийся с
Фликом. Легированную сталь для военных машин всех видов,
корабельные моторы и турбины, военные корабли производят концерны Тис-
сена и «Рейншталь». Центрами производства взрывчатых веществ
являются концерны «Байер», БАСФ, «Хёхст», «Металлгезелыыафт
АГ», «Дегусса», «Вазаг-Хеми АГ» !.
Военно-промышленный комплекс ФРГ является составной
частью государственно-монополистического регулирования хозяйства
ФРГ. Государственно-монополистическое программирование,
например, служит дальнейшему развитию важнейших
военно-промышленных сфер. Подтверждения этого — генеральные направления
различных программ (атомных, космических, оборонной), практика
среднесрочного финансового планирования, меры принудительного
регулирования производства на основе «чрезвычайного
законодательства» и т. д.
Тенденция к интернационализации капиталистической экономики
в условиях государственно-монополистического капитализма и
научно-технической революции усиливает военно-промышленное и
военно-научное сотрудничество монополий и государства ФРГ с другими
странами НАТО. Для военной промышленности ФРГ типично
переплетение интересов с военной промышленностью США (в атомной,
ракетной, электротехнической, авиационной и других областях), а
также с ведущими военно-промышленными монополиями Западной
Европы. Возрастают масштабы экспансии западногерманских
концернов в важнейшие сферы западноевропейского рынка
вооружений. Особо следует подчеркнуть, что военная промышленность ФРГ
широко поставляла военную технику и оружие израильским
агрессорам.
Международное Совещание коммунистических и рабочих партий
(1969 г.) подчеркнуло, что «коренные интересы народов требуют
усилить борьбу против милитаризма во всех его формах, особенно
против военно-промышленного комплекса США и других
империалистических государств»2.
1 «DWI-Berichte», 1970, N 10, S. 10—11.
? «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий.
Документы и материалы», стр. 318,

РАЗДЕЛ VI
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО
И ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС
ГЛАВА 27
РОЛЬ БУРЖУАЗНОГО
ГОСУДАРСТВА
В СТИМУЛИРОВАНИИ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО
ПРОГРЕССА
1. Причины усиления роли государства в регулировании
технического прогресса в развитых
капиталистических странах
Одной из особенностей послевоенного экономического развития
капиталистических стран стало ускорение технического прогресса. Это
отражается в постоянно расширяющемся внедрении новых
достижений науки и техники, в сокращении времени, необходимого для
практического применения изобретений, и в относительном ускорении
темпов роста производительности труда. Однако монополия по своей
природе не может стимулировать технический прогресс.
На основе анализа монополистического капитализма В. И. Ленин
сделал вывод, что монополия «порождает неизбежно стремление к
застою и загниванию. Поскольку устанавливаются, хотя бы на время,
монопольные цены, постольку исчезают до известной степени
побудительные причины к техническому, а следовательно, и ко всякому
другому прогрессу, движению вперед; постольку является далее
экономическая возможность искусственно задерживать технический
прогресс» 1.
Появление монопольных цен и монопольной прибыли изменяет
весь ход воспроизводства. Высокая монопольная прибыль,
включаемая в монопольные цены, а также выгоды, получаемые от
финансовых спекуляций монополистов, инфляции, законного и незаконного
разграбления государственной казны, войн и уничтожения
производительных сил другими средствами, обусловливают тенденцию к
снижению реальных доходов рабочих и крестьян. В то же время
монополии используют накопленную в их руках прибыль для
производственных целей лишь при том условии, если им обеспечивается еще
1 В. И. Ленин. Поли, собр соч., т. 27, стр. 397.
17 Заказ 4142
257

более высокая монопольная прибыль. Поэтому они стремятся
снизить занятость, относительно уменьшить величину
платежеспособного спроса. В конечном счете возможность получения монопольной
прибыли сдерживает рост капиталовложений и развитие техники.
Вопреки этому в послевоенный период технический прогресс все
же имел место в империалистических странах, что объясняется
несколькими причинами. Конкурентная борьба, особенно на мировом
рынке, как известно, присуща капитализму в течение всего его
существования. Буржуазия даже наиболее сильной в данный момент
страны не может освободить себя от конкурентной борьбы на
мировом рынке. В. И. Ленин писал: «Конечно, монополия при
капитализме никогда не может полностью и на очень долгое время устранить
конкуренции с всемирного рынка... Возможность понизить издержки
производства и повысить прибыль посредством введения
технических улучшений действует в пользу изменений» К
Опыт истории подтверждает это положение. Причиной
технического прогресса в первой половине нашего века в капиталистических
странах была конкуренция между монополистическими группами
внутри отдельных стран и на международной арене, а также борьба
между империалистическими державами за передел мира и за
мировое господство. В тех странах, однако, в которых эти факторы не
имели решающего влияния, фактически обнаружилась тенденция
замедления, даже стагнации технического прогресса. Эту ситуацию
можно было наблюдать в США в первые годы XX века и в период
первой мировой войны, в Англии в начале века. Такая же
тенденция обнаружилась и во Франции в период между 1913 и 1940 гг.
Медленное развитие техники и застой в последних двух странах были
и следствием наличия у них огромных колоний, поскольку, как
указывал Ленин, «монополия обладания особенно обширными, богатыми
или удобно расположенными колониями действует в том же
направлении» 2.
После второй мировой войны скачкообразно ускорился процесс
развертывания научно-технической революции, который изменил
функции монополий в области технического прогресса. Хотя они не
утратили возможностей тормозить технический прогресс, тем не
менее во многих отношениях они вынуждены держать в поле своего
зрения вопросы внедрения достижений науки и техники в
производство.
В промышленно развитых капиталистических странах наряду с
появлением и развитием государственного сектора наблюдался
процесс концентрации и централизации капитала. Все большая часть
производительных сил сосредоточивалась в руках нескольких
крупных компаний. Особенно ускорился этот процесс в 1960-е годы.
Наглядным примером служит экономика США, где на долю
предприятий, принадлежащих к числу первых 500 крупнейших компаний,
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 397.
2 Там же.
258

приходится 63,7% общей суммы реализации и 73,7% общей суммы
прибылей в обрабатывающей промышленности1.
Быстро росла экономическая мощь международных монополий.
Их число выросло между 1961 и 1966 гг. почти в 1,5 раза — со 146
до 224 (речь идет о предприятиях, имеющих товарооборот свыше
500 млн. долл. в год)2.
В процессе развертывания научно-технической революции быстро
растущая экономическая сила монополий дополнилась и властью над
новейшей техникой и научно-исследовательскими мощностями,
создающими эту технику. Уровень концентрации
научно-исследовательских мощностей в развитых капиталистических странах, как правило,
намного выше, чем в производстве. В 1963—1964 гг. 40 предприятий,
осуществляющих крупнейшие исследовательские программы,
финансировали в США 70%, во Франции — 63,4, в Италии — 81,6,
Канаде— 71,5, Швеции—-71, Бельгии — 82,7 и в Норвегии — 70,6% всех
издержек, связанных с исследованиями и развитием всех
промышленных предприятий3. Общеизвестно также, что потребность в
капиталовложениях для строительства автоматизированных заводов и
других современных предприятий так велика, что их
финансирование под силу только крупнейшим монополистическим группам, а
зачастую лишь капиталистическому государству.
В последний период исследовательская работа направлена на
разрешение таких целевых программ и отдельных проблем,
которые требуют сотрудничества различных специализированных
исследовательских учреждений, располагающих ценным опытным
оборудованием, огромных капиталовложений для выполнения
исследовательских работ. Вследствие этого роль индивидуальных
изобретателей, продолжающих все еще играть весьма важную роль в
техническом прогрессе, снижается. В США, например, 60%
зарегистрированных патентов принадлежит индивидуальным изобретателям. Но в
быстро развивающихся и требующих большого объема
исследовательской работы отраслях промышленности основную роль играют
коллективные исследования. Удельный вес индивидуальных
изобретателей в общем числе изобретений, например, в
электротехнической промышленности составляет 9%, а в химической — только 3%.
Правда, в совокупности изобретений в области механики, согласно
оценкам, удельный вес индивидуальных изобретателей все еще
составляет 88%. Тем не менее результаты их исследований
присваиваются монополиями.
Важно отметить, что, сосредоточив в своих руках гигантскую
экономическую силу, монополии приобретают большие возможности
1 «Fortune», June 1970, p. 98.
2 /. /. Beryan-Schreiber. The American Challenge, Hamish Hamilton.
London, 1968, p. 40.
3 «International Statistical Year for Research and Development». A Study
of Resources Devoted to RND in OECD Member Countries in 1963—64. Paris,
1967.
259

осуществления технических новшеств, практически полностью
обезопасив себя от риска.
Конечно, во многих отраслях экономики отдельных стран
господствует одна-две монополии, диктующие свои условия рынку, в
результате чего они в состоянии получать высокие прибыли без
технических новшеств. Однако конкурентная борьба здесь не
прекращается, а лишь принимает различные формы. В частности, в связи с
научно-технической революцией усиливается борьба между
компаниями, производящими товары, заменяющие друг друга, а также
компаниями в новых отраслях. Например, производители новых
синтетических волокон, пластмасс, стекла или алюминия начали
конкурировать с производителями традиционных материалов и отвоевали
рынки у них. Кроме того, даже при сохранении соотношения сил
между монополиями внутри определенной отрасли рынок многих
товаров насыщен. В этих условиях компании, полностью
монополизирующие производство, вынуждены вносить усовершенствования
в свою продукцию (например, в автомобильной промышленности
США), что является одним из средств сохранения их позиций на
рынке. В случае конъюнктурного расширения рынка компании,
монополизировавшие производство в данной отрасли, стараются
обеспечивать свою долю прибыли на расширяющемся рынке с помощью
введения некоторых технических новшеств.
Еще более существенным фактором, стимулирующим технический
прогресс, является международная конкурентная борьба. Сужение
сферы влияния капиталистической мировой экономики, усиление
интернационализации производства, мероприятия по либерализации
капиталистической мировой торговли, введение конвертабельности
валюты, рост экспорта капитала и изменения его направления,
несомненно, усилили международную конкурентную борьбу.
Наряду с этим усиление конкурентной борьбы, в том числе на
мировом рынке, не может быть признано единственной причиной
ускорения технического прогресса в развитых капиталистических
странах. Капиталистическое производство все больше
характеризуется развитием таких новых научно-технических достижений, как
использование атомной энергии, различных типов реакторов,
реактивных самолетов, электронно-вычислительных машин, станков с
автоматическим управлением, транзисторов, и отраслей, связанных с
исследованием атомной энергии и космоса. Развитие всех этих
производств осуществлялось уже не с помощью частного капитала, а за
счет государственного бюджета.
Раньше правящие круги капиталистических стран были
заинтересованы в развитии техники с помощью государственных средств, как
правило, только в период войн или усиленной подготовки к ним.
После второй мировой войны использование государственных средств
становится обычным явлением, вне зависимости от мотивов
обеспечения рентабельности, подчиняясь требованиям империалистических
кругов в их борьбе против социализма и общественного прогресса.
В эпоху общего кризиса капитализма исследование вопросов
научно-технического прогресса требует учета процессов, происходящих
260

вне капиталистической системы. Еще на II конгрессе Коминтерна в
1920 г. В. И. Ленин выдвинул исключительно важное положение о
том, что весь процесс международного развития нельзя понять без
борьбы двух систем. «...При теперешнем мировом положении,—
говорил он,— после империалистской войны, взаимные отношения
народов, вся мировая система государств определяются борьбой
небольшой группы империалистских наций против советского
движения и советских государств, во главе которых стоит Советская
Россия» 1. Важность этого теоретического вывода особенно возросла на
нынешнем этапе, когда, как подчеркнуло Совещание
коммунистических и рабочих партий в Москве, «магистральный путь развития
человечества определяют мировая социалистическая система,
международный рабочий класс, все революционные силы»2.
Империалистические страны после второй мировой войны
всячески пытались препятствовать созданию мировой социалистической
системы. Они начали в широких масштабах гонку вооружений.
Затем, в ответ на крупные экономические успехи социалистических
стран, правящие круги капиталистических стран больше внимания
стали уделять, наряду с сохранением гонки вооружений, проблемам
использования научно-технического прогресса в других сферах
экономики.
В современных условиях соревнования и борьбы двух систем у
правящих кругов промышленно развитых капиталистических стран
появилась политическая заинтересованность в ускорении
технического прогресса. Таким путем они пытаются продлить жизнь
капитализма, стремятся сохранить свою власть.
Однако у капиталистических компаний такой политической
заинтересованности в поддержке технического прогресса нет. Они
вынуждены приспосабливаться к условиям технического прогресса,
пытаясь сохранить свою конкурентоспособность и в конечном счете
обеспечить условия своего существования. Риск и тяжесть,
связанные с внедрением технических новшеств, монополии стремятся
полностью или частично перекладывать на государство и, таким
образом, на налогоплательщиков. Эти явления особенно характерны для
экономики США.
Известно, что в США 2/з издержек по исследованиям и развитию
покрываются государством и только 7з — промышленными
предприятиями. Промышленность только 7% своих исследовательских
фондов тратит на фундаментальные исследования в отличие от
государства, где этот показатель в среднем равен 14%. Компании
предпочитают развивать быстроокупаемую технологию, считая, что
издержки, связанные с исследованиями и развитием, должны окупаться в
течение пятилетнего срока. Большинство планов компаний по
исследованиям не содержит в себе большого технического риска.
Основные исследования, финансируемые акционерными компаниями, на-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 242.
2 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий.
Документы и материалы», стр. 289.
261

правлены на совершенствование конструкции имеющихся товаров
(например, ежегодные изменения в конструкции автомашин,
изменения формы пылесосов и холодильников, мощности и скорости
станков и т. д.).
Государство в этих условиях берет на себя развитие новых
важных отраслей и риск, связанный с этим. Так, например, в 1950—60-х
годах американское правительство финансировало исследование по
реакторам с тяжелой водой с целью производства электроэнергии.
В настоящее время этим занимается частный капитал, так как
капиталовложения уже прибыльны.
Авторы официального доклада о состоянии американских
исследований писали: «Большинство капиталовложений и мощностей
исследований корпораций осуществляется несколькими крупными
предприятиями, причем только в некоторых отраслях и только в
отношении некоторых новых продуктов. Характерной чертой их
деятельности является стремление к быстрой окупаемости и стремление
к минимизации риска» 1.
Таким образом, монополии, владеющие мощностями,
необходимыми для развития науки и техники, не заинтересованы в
обеспечении всех условий технического прогресса за свой счет, поскольку
они могут переложить его тяжесть с помощью государства на плечи
населения своих стран. С другой стороны, даже под влиянием
принудительной силы конкуренции они не в состоянии это сделать,
поскольку их экономические возможности ограниченны. Между тем
важнейшие условия развертывания научно-технического прогресса
во все большей мере надо обеспечивать на уровне всей экономики,
что и ведет к повышению роли государства в этой области.
Правящие круги капиталистических стран и правительства рассматривают
технический прогресс в качестве одного из основных средств в их
-борьбе против социализма и обеспечения экономического роста в
своих странах.
2. Основные направления государственного воздействия
на монополистическое использование новой техники
на современном этапе.
В настоящее время капиталистическое государство всесторонне
.старается содействовать разработке новой техники и ее
использованию монополиями. Этим целям служат все возрастающие
непосредственные затраты государства, связанные с исследованиями и
разлитием, различные финансовые субсидии в государственные
.мероприятия по поощрению замены имеющейся техники новой и
содействию промышленной концентрации, требования применять
новейшую технику при выполнении государственных заказов и др.
1 «Policies and Means of Promoting Technical Progress». UNO. New
York, 1968, p. 96, 98.
262

Во многих развитых капиталистических странах созданы соот-'
ветствующие специальные государственные комиссии на уровне
правительства (или министерства).
С точки зрения интересов монополистических группировок от-
дельных стран особое значение имеют непосредственные затраты
государства на исследования и развитие. Они используются главным
образом в области атомной энергии, космоса и военных
исследований.
Удельный вес затрат на эти цели в первой половине 60-х годов
достигал в США 62% всех затрат на НИОКР, во Франции 45%, в
Англии 40% К
Такое направление финансирования исследований
капиталистическим государством создает особо благоприятные условия для
монополистических компаний, заинтересованных в развитии военной
промышленности, что доказывается тем фактом, что прибыли
крупнейших компаний, занятых в военной промышленности, существенно
выше, чем прибыли других крупных компаний2.
Замена одного вида уже практикуемой военной техники новым
дает, как правило, скачкообразное повышение затрат, финансируем
мых государством. Например, новый самолет компании «Мак-Доннел»
«дуглас», пришедший на смену старому типу истребителей Ф-4,
стоил 12 млн. долл., то есть был в 4 раза дороже, чем старый3. '
В то же время государственная поддержка развития науки и
техники для гражданских целей также требует гигантских сумм в
некоторых случаях. Официальные круги США оценивают субсидии
правительства на производство сверхзвукового самолета типа ССТ
в 1,5 млрд. долл. Но критики этого плана считают, что все затраты,"
связанные с созданием этого самолета, могут достичь 5—6 млрд.
долл.4
В США наблюдается большой разрыв между финансированием,
исследований и собственностью на исследовательские мощности/
В частности, государством финансируются 2/з исследований, в тог
время как частный капитал выполняет около 2/з исследовательских
работ. Это обеспечивает специфические преимущества для крупных
компаний. Исследования, связанные с самой современной техникой,
в настоящее время ведутся в области развития атомной и военной
техники, а также в области космоса. Вновь создаваемые образцы
военной техники быстро стареют. Поэтому военная техника, как
правило, не может быть использована в гражданских областях. Но
следует иметь в виду, что те же самые специалисты, которые сейчас^
работают в области создания современной военной техники, завтра'
или послезавтра имеют возможность адаптировать свои теоретиче-
1 «The Overall Level and Structure of RD Efforts in OECD Member.
Countries». Paris, 1965, p. 58.
2 См. «Ленинский анализ империализма и современный
капитализм». М., Изд-во МГУ, 1969, стр. 232.
* «Fortune». September 1970, p. 115 and 201.
4 Ibid., p. 117.
263

ские знания и практические навыки к гражданскому производству.
Таким образом, хотя и косвенно, атомная, космическая и военная
техника оказывают влияние на гражданское производство и таким
образом укрепляют конкурентоспособность американских
монополий в мировой экономике.
Для технического прогресса в капиталистических странах
существенное значение имеет не только государственное финансирование
научных исследований, но и целый ряд других мероприятий,
направленных на стимулирование применения достижений науки в
производство. К ним относится государственное финансирование
капиталовложений, в том числе развития новых и новейших отраслей,
инфраструктуры и др., создание условий для обновления основного
капитала частными компаниями за счет системы ускоренной
амортизации, финансирование подготовки кадров, государственные
субсидии для технического прогресса в области сельского хозяйства,
наконец, создание условий для расширения реализации продукции
на мировом рынке, мероприятия по капиталистической интеграции.
Обо всем этом речь идет в других разделах настоящей монографии.
Здесь же лишь следует указать, что многие формы современного
государственного вмешательства в экономику имеют своей целью
воздействовать на технический прогресс.
Однако государственное регулирование научно-технического
прогресса в интересах монополий ведет к тому, что усиливается процесс
массового расточительства производительных сил. До второй
мировой войны этот процесс проявлялся главным образом в
существовании безработицы, недогрузке производственных мощностей и
торможении технического прогресса. В настоящее время одним из
основных средств массового расточительства производительных сил в
развитых капиталистических странах стала милитаризация. В США с
1954 г. по настоящее время на военные цели было истрачено больше
1 триллиона долл., то есть в 2 раза больше, чем за всю историю до
1945 г. В то же время технический прогресс в развитых
капиталистических странах не приводит к решению острых социальных проблем.
В США — стране, где самая развитая техника и наиболее высокий
национальный доход на душу населения, и сегодня живут в нищете
35 млн. американцев.
Из сказанного выше вытекают следующие выводы.
Как в промышленно развитых капиталистических странах, так и
во всей капиталистической экономике использование новой техники
в интересах общества далеко отстает от тех возможностей,
которыми располагает человечество.
Развитие новой техники в этих странах диктуется прежде всего
военно-политическими соображениями. Важнейшие источники
финансирования технического прогресса используются не на благо
человечества, а для создания средств массового уничтожения, причем в
результате наращивания гонки вооружения к этому вынуждаются и
другие страны.
Основной характерной чертой перезрелости и загнивания любой
общественной системы является усиливающееся противодействие
264

дальнейшему развитию производительных сил, растущее
расточительство материальных и трудовых ресурсов.
Расточительство может принимать самые разные формы,
например кризисы, войны, гонка вооружений. Тот факт, что в условиях
современного капитализма развитие техники все больше зависит от
милитаризации, свидетельствует о закономерной неизбежности
гибели этого строя.
В данной исторической ситуации обуздание империализма и
сохранение мира во всем мире являются решающей предпосылкой
того, чтобы трудящиеся мира могли полностью использовать
новейшую технику в своих интересах. Положение трудящихся в
капиталистическом мире в наши дни в первую очередь зависит не от уровня
развития производительных сил, а от успешности их
антимонополистической борьбы, опирающейся на мировые силы общественного
прогресса, и прежде всего на страны социалистического
содружества. Серьезные противоречия, имеющиеся в империалистических
странах, порождаются не отсутствием развитой техники, а
характером использования ее монополиями в узких, своекорыстных
интересах. Поэтому коммунистические и рабочие партии развитых
капиталистических стран разоблачают попытки монополистического
капитала, стремящегося под прикрытием лозунгов национальной
конкурентоспособности и экономического роста заставить трудящихся
идентифицировать свои интересы с интересами развития
производственной и научно-технической базы монополий в целях их
дальнейшего обогащения. Только уничтожение частной собственности на
средства производства может дать простор развитию науки и техники
в интересах всего человечества.
ГЛАВА 28
МОНОПОЛИИ, ГОСУДАРСТВО
И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ
ПРОГРЕСС В США
Проблемы научно-технического прогресса в США приобрели за
последние несколько лет исключительную остроту и привлекли
внимание экономистов, социологов, философов самых различных
направлений. Это вызвано несколькими причинами. Во-первых, многие
факты указывают на то, что в развитии науки в США происходит
своеобразный перелом, принявший характер кризиса. Наблюдаемая
смена тенденций развития, естественно, требует объяснения. Во-вторых,
в конце 1960 — начале 70-х годов ускорилось развитие науки и
техники в социалистических странах. Это вносит много новых моментов
в соревнование двух систем мирового хозяйства. В-третьих, переход
от одного этапа развития к другому всегда является временем
переоценки ранее выдвинутых прогнозов. Прогнозов научно-технического
прогресса существовало немало, и некоторые из них, принадле-
265

.жавшие перу буржуазных авторов, носили сверхоптимистический
характер.
Наблюдавшееся в 1940—50-х годах расширение масштабов и
ускорение темпов научно-технического прогресса буржуазные
идеологи использовали для гальванизации некоторых одряхлевших
теорий: о благотворном влиянии монополий на развитие производства и
общества, способности буржуазного государства преодолевать
противоречия и конфликты капитализма, обеспечивать классовую
гармонию. Немало говорилось и писалось о том, что научно-техническая
революция порождает новую социальную силу — научно-техническую
.интеллигенцию, которая не подвержена болезням капиталистического
мира (не испытывает нищеты, безработицы, эксплуатации) и
способна взять на себя роль защитника интересов буржуазии.
Советские экономисты-марксисты неоднократно указывали на то,
.что научно-технический прогресс в США носит глубоко конфликтный
характер и чреват серьезными потрясениями. Практика последних
лет убедительно доказала правоту этих положений.
Если говорить об абсолютных масштабах развития науки в США
за последние 30 лет, то они, несомненно, значительно выросли. Это
видно из того, что за указанный период число
научно-исследовательских лабораторий в промышленности США увеличилось с 200 в
1940 г. до более чем 5 тыс. в 1970 г.; ассигнования на научные
исследования возросли почти в 20 раз, а число ученых и инженеров,
занимающихся исследованиями,— в 8 раз. Скачкообразно растет
объем научной информации, и в том числе научных открытий,
изобретений и разработок.
Ускорились также темпы технического прогресса. В наиболее
общем виде технический прогресс обнаруживается в изменении
темпов роста производительности труда. По подсчетам проф. Е. А.
Громова, среднегодовой темп роста производительности труда в
обрабатывающей промышленности США возрос с 1,4% в 1929—1949 гг. до
2,4% в 1949—1957 гг. и 3% в 1957—1961 гг. При нынешнем уровне
капиталовложений (в частности, удельного веса новых
капиталовложений в общей сумме накопленного капитала) для увеличения темпа
роста производительности труда на 1—2% необходимо, чтобы
производительность новой техники была в 5—6 раз выше, чем уже
функционирующей.
Ускорение темпов технического прогресса по сравнению с
предшествующим историческим периодом выражается также в сокраще-
дии срока морального старения новой техники (с 15 до 8 лет),
значительном повышении удельного веса новых отраслей производства
.(электроника, авиа- и космостроение, химия полимеров и т. д.) и
новых видор продукции.
Достигнутый в США уровень развития производительных сил
создает большие возможности ускоренного развития науки и
техники. При прочих равных условиях научно-технический прогресс
находится в прямой зависимости от численности рабочей силы, ее
квалификации и состава. За последние десятилетия американским
рабочим в результате упорной борьбы удалось добиться заметного
-266

расширения своего образовательного уровня, хотя и сейчас для
миллионов рабочих недоступно не только высшее, но и среднее
образование.
Понимание путей научно-технического прогресса в США, его
теоретический анализ предполагает прежде всего дифференцированный
анализ отдельных противоречий. Только на основе рассмотрения
развертывания каждого отдельного противоречия можно дать анализ
их взаимодействия и показать их совокупное влияние на
научно-технический прогресс.
Научно-технический прогресс зависит также от размеров
произведенного национального дохода. Абсолютные масштабы
ассигнований на научные исследования, капиталовложений в новую технику
тем больше, чем больше национальный доход. В США он составлял
в 1971 г. 850,8 млрд. долл., что значительно больше, чем в других
капиталистических странах.
Производство и внедрение новой техники осуществляются на
основе движения основного капитала. Поэтому масштабы технического
прогресса находятся в непосредственной зависимости от размеров
уже накопленного и накопляемого капитала, величины
амортизационных отчислений. Амортизационные отчисления в производстве и
сфере обслуживания в 1970 г. составили 53,8 млрд. долл. (в 1950 г.—
8,6 млрд. долл.) 1
Благодаря возможности использовать уже имеющиеся
производственные здания для размещения нового оборудования доля затрат
на производственное строительство в общей сумме
капиталовложений неуклонно снижается. Эта доля сократилась с 59,2% в 1929 г. до
31,8% в 1956—1957 гг. и 23% в 1968 г.2
Соответственно вырос удельный вес капиталовложений
непосредственно в технику. При этом происходит значительное снижение
капиталовложений в оборудование для производства единицы
конечного общественного продукта.
Крупнейшие монополистические корпорации располагают
значительным и хорошо оснащенным научно-исследовательским
аппаратом. Даже при недостаточно эффективном его использовании поток
изобретений, которые могут быть применены в производстве, оказьк
вается внушительным. Имеются и другие факторы, действующие в
сторону расширения организационной и материальной основы
технического прогресса в США. К ним относится углубление специали-.
зации и кооперации производства, совершенствование его
организации и планирования в рамках отдельных предприятий и фирм,
широкое использование монополиями государственных фондов,
расширение возможностей использования материальных, людских и
информационных ресурсов других капиталистических стран и некоторые
другие.
В условиях господства монополистического капитала в недрах
американской экономики постоянно присутствуют силы, действую-
1 «Statistical Abstract of the United States», 1972, p. 473,
2 Ibid., p. 700.
267

щие как в сторону ускорения технического прогресса, так и в
сторону его торможения. Какая из тенденций получит
преимущественное развитие, это зависит от конкретных условий, в которых
находится в данный момент американский империализм, его отдельные
сферы и отрасли производства.
Одна из характерных черт нынешнего этапа технического
прогресса в США состоит в том, что он в значительной мере
предопределяется развитием сферы научных исследований. Рост
концентрации и монополизации научных исследований, изменение условий их
осуществления, их направленность, условия распространения
научной информации — все это обусловливает количество и качество
изобретений, благодаря которым осуществляется технический
прогресс в производстве.
Важным моментом, определяющим научно-технический прогресс
в США, является глубокое противоречие между капиталистическим
обособлением, монополизацией условий развития науки и техники
в пределах отдельной фирмы и объективными возможностями и
потребностями их развития в масштабах отдельной отрасли
производства и экономики в целом.
Подавляющая часть научно-исследовательского аппарата
частного сектора (84% общих капиталовложений в науку в
обрабатывающей промышленности) сосредоточена у 100 крупнейших монополий.
Крупнейшие корпорации располагают огромными капиталами, что
позволяет им проводить полный цикл научных исследований (от
общетеоретических до прикладных разработок). Широкий профиль и
крупные масштабы производства позволяют применять результаты
научных исследований. Острая конкурентная борьба внутри страны
и на внешнем рынке заставляет интенсифицировать научные
исследования.
Но монополизация научно-исследовательского аппарата
одновременно порождает силы, затрудняющие развитие. Остановимся лишь
на некоторых моментах.
В руках монополий находится большая часть научной
информации. Другие компании должны пробивать себе путь к этой
информации с помощью жесточайшей борьбы. Дело случая, сумеет ли та
или иная компания воспользоваться достижениями науки для
совершенствования своего производственного аппарата и готовой
продукции. Далеко не все компании в состоянии платить за пользование
патентами, принадлежащими крупным корпорациям, и это тормозит
техническое развитие целых отраслей. Совет экономических
консультантов, в частности, признавал, что «в ряде отраслей производства
объем научных исследований, проводимых на частные средства,
незначителен. В итоге техническое развитие подобных отраслей
существенно отстает от технического уровня других областей
производства» !. Острая борьба, изменение соотношения сил между
отдельными корпорациями и их группами определяют путь
распространения и производственного использования изобретений.
1 «Council of Economic Advisers. Annual Report». Washington, 1964, p. 105.

В настоящее время предпринимаются попытки организации
специальной службы по распространению научной информации, которая
накапливается в ходе исследований, финансируемых государством.
Но эти попытки встречают противодействие монополий, которые
небезуспешно стремятся скрыть наиболее ценные изобретения,
полученные в ходе таких исследований.
Необходимо отметить, что сокрытие изобретений наблюдается и
внутри корпораций. В соответствии с принятыми в США правилами
ученый или инженер, поступая на службу в лабораторию
корпорации, подписывает договор, согласно которому право собственности
на все изобретения принадлежит корпорации. Это приводит к тому,
что научные работники, сделав крупное изобретение, стараются
скрыть его от корпорации в надежде создать собственную фирму и
применить его там. Президент калифорнийского общества инженеров
Р. Кунтц писал по этому поводу: «Сколько идей оказались скрытыми
из-за отсутствия инициативы у наемного изобретателя?
Потенциальная стоимость идей, похороненных в досье изобретателей, является
астрономической» К
На развитие научных исследований оказывают влияние и другие
противоречия.
Капиталистические компании находятся в далеко не равных
условиях с точки зрения использования доступных им изобретений.
Здесь необходимо учитывать два момента. С одной стороны,
компании осуществляют капиталовложения в разные сроки. Поэтому к
моменту появления новой техники степень амортизации их
производственного аппарата оказывается неодинаковой. В силу этого различна
эффективность внедрения новой техники. Необходимо учитывать и
другое. Только крупнейшие компании, теснейшим образом связанные
с банками, располагают необходимыми ресурсами для широкого и
быстрого использования многих крупных изобретений. Тем более, что
во многих случаях требуется сравнительно продолжительный период
времени, прежде чем новая техника станет рентабельной.
В результате взаимодействия различных факторов, влияющих на
производственное использование изобретений, этот процесс
протекает неравномерно, анархично. По имеющимся подсчетам, для того
чтобы новое производство, основанное на фирменном изобретении,
достигло 0,20% национального продукта, требуется не менее 25 лет2.
По другим подсчетам, основные компании отрасли начинают
использовать новое изобретение по истечении не менее 14 лет3. Однако при
этом не учитывается, какая часть производства компаний
базируется на новом изобретении.
Новая техника производится и внедряется прежде всего в целях
экономии затрат на рабочую силу и увеличения нормы и массы при-
1 «Research Management», January 1972, p. 66.
2 «The Employment Impact of Technological Change. Appendix», vol. II,
p. 11—42.
3 «Quarterly Journal of Economics», May 1963; «Review of Economics
and Statistics», November 1963.
269

бавочной стоимости. В советской экономической литературе,
посвященной проблемам технического прогресса, нередко встречается
утверждение, что в настоящее время снижение затрат на рабочую силу
перестает быть серьезным стимулом внедрения новой техники,
поскольку доля живого труда в готовом продукте резко сокращается.
Действительно, с прогрессом производительных сил эта
тенденция развивается довольно быстро. За последние годы в ряде
отраслей промышленности наметилась тенденция к абсолютному
сокращению размеров применяемого живого труда. Но надо иметь в виду, что
абсолютные масштабы используемого живого труда достигают
огромных размеров. Только в обрабатывающей промышленности США
количество занятых составило в 1970 г. 14,2 млн. человек, а общее
количество работающих в США — 74,5 миллиона.
В последнее время обнаружилось, что стоимость элементов
постоянного капитала снижается быстрее, чем сокращаются затраты
на живую рабочую силу. В силу этого заинтересованность в
экономии издержек, выраженных в расходах на заработную плату, еще
больше возрастает. И соответственно растут стимулы к внедрению
новой техники, которая замещает живой труд.
Рост организованности и сплоченности американского рабочего
класса, более высокий уровень его заработной платы по сравнению с
рабочим классом других развитых капиталистических стран,
завоевания пролетариата в области системы социального обеспечения —
все это в свою очередь интенсифицировало технический прогресс.
Усиление борьбы рабочего класса оказывает влияние на
техническую политику отдельных монополий также косвенно — через
рыночный спрос. Его испытывают даже те монополии, которые уже свели
техническое строение своего капитала до уровня, когда доля живого
труда является ничтожно малой величиной и не может существенно
влиять на издержки производства. Добиваясь повышения
заработной платы, улучшения системы социального обеспечения, сокращения
рабочего дня, рабочий класс тем самым расширяет границы своего
потребления. Растет спрос на новые товары, что усиливает
конкуренцию, заставляет монополистов интенсифицировать технический
прогресс.
Наиболее ярко все это обнаруживается в широком развитии и
внедрении различных форм автоматизации — от автоматических
станков до сложнейших автоматических систем, основанных на
применении ЭВМ. В американской экономической литературе получил
широкое распространение термин «кибернетизация производства»,
пришедший на смену термину «автоматизация». Разумеется, что
автоматизация и кибернетизация направлены своим острием против
рабочего класса.
О масштабах автоматизации можно судить, хотя и
приблизительно, по размерам тех средств, которые расходуются на приобретение
автоматического оборудования. По оценке журнала «Америкен
машинист», в обрабатывающей промышленности эти средства
устойчиво составляют 19—20% всех капиталовложений. Об ускорении
автоматизации свидетельствует также быстрый рост производства и
270

использования ЭВМ. Первая ЭВМ для коммерческого использования
была установлена в 1951 г. К концу 1970 г. в США в эксплуатации
находилось около 60 тыс. ЭВМ, а стоимость их продаж
приближалась к 7,6 млрд. долл.1
Характерным примером может служить фармацевтическая
промышленность. Эта отрасль отличается высокой степенью
монополизации производства и сбыта отдельных лекарств. Большая роль в
поддержании монопольного положения отдельных компаний
принадлежит монополизации патентов. Через исключительно высокие
монопольные цены крупнейшие корпорации обеспечивают себе огромные
прибыли, норма которых значительно выше, чем в других отраслях
производства.
Монополизация производства накладывает глубокий отпечаток на
развитие научных исследований, разработку и распространение
новых лекарств, которые осуществляются своеобразными циклами.
Каждый цикл открывается созданием группы принципиально новых
лекарств. Этому предшествуют интенсивные теоретические
исследования. В дальнейшем подавляющая часть научно-исследовательского
аппарата отрасли используется для получения модификаций уже
существующих лекарств. Для компаний, не имеющих основного
патента или лицензии на него, это единственный способ участвовать
в производстве. На этом этапе преимущественное развитие получают
разработки. Теоретические исследования и поисковая
изобретательская деятельность отодвигаются на второй план. В результате
эффективность научных исследований, рассматриваемая с позиций
развития всего производства, снижается, замедляется разработка
принципиально новых направлений в фармацевтике.
Это подтверждается анализом многочисленных фактов. В 1950—
70-х годах в США было создано много новых лекарств. Но
характерно, что американские фармацевтические монополии не выдвинули в
послевоенный период ни одного принципиально нового
направления в фармацевтике. Пик создания новых лекарств приходится на
конец 1950-х годов. За последнее десятилетие резко снижается число
принципиально новых лекарств, выпускаемых промышленностью.
В 1960 г. их число составляло 45 видов, в 1965 г.—23, а в 1971 г.—
142.
Американские авторы, анализировавшие положение дел в
фармацевтической промышленности США, отмечали: «...крупные
компании обнаруживают большую заинтересованность в поддержании уже
завоеванного места на рынке и меньшую заинтересованность в
крупных капиталовложениях в теоретические исследования, которые
могут вести к важным достижениям в области создания лекарств»3.
В тех случаях, когда почему-либо ослаблялась монополизация
изобретения, темпы и масштабы его реализации резко ускорялись.
1 «Electronics», March 1965, p. 2.
з «Competitive Problems in the Drug Industry». Washington, 1972, p. 27.
271

Разработка, производство и внедрение новой техники и
технологии в США за последние 30 лет в значительной мере связаны с
гонкой вооружений. Эта связь, как показала многолетняя практика,
оказывается исключительно противоречивой. С одной стороны,
создание новых видов вооружения заставляет обновлять производственное
оборудование промышленных предприятий.
В частности, развитие многих отраслей химической
промышленности было обязано развертыванию производства атомных и
водородных бомб. Производство и внедрение ЭВМ, станков с
программным управлением, многих типов автоматических линий было
обусловлено созданием новых типов самолетов и ракет. В США с гонкой
вооружения тесно срослась значительная часть
научно-исследовательского аппарата монополий и государства. Они оказались
приспособленными к решению специфических задач разрушения в особых
условиях военно-государственного регулирования.
Отдельные буржуазные экономисты на протяжении многих лет
пытались использовать в целях апологетики факт стимулирующего
влияния гонки вооружений на научно-технический прогресс. Они
замалчивали то, что милитаризация содержит в себе мощные факторы,
задерживающие научно-технический прогресс, увеличивающие
разрыв между возможностями, которые несет с собой наука и техника,
и действительным развитием. Научно-исследовательский аппарат,
приспособленный к созданию новых средств разрушения, в
значительной своей части используется непроизводительно с точки зрения
поступательного развития общества. Количество получаемых
попутно общественно полезных изобретений оказывается ничтожным по
сравнению с масштабами расходуемых средств. Отрасли,
производящие вооружение, развиваются довольно быстро, используя новейшие
средства производства. Но они относительно мало создают сами
новой техники, которая смогла бы войти в воспроизводство в других
отраслях.
В результате быстрое развитие военных отраслей,
рассматриваемое в длительной перспективе, оказывается фактором, тормозящим
техническое развитие всего общественного производства.
В конце 1960-х годов обнаружилось, что при существующих
конфликтах производства и потребления, определяющих общий темп
роста производства, капиталистические компании не в состоянии
наращивать темпы роста научно-исследовательского аппарата.
Имевший место после 1968 г. рост ассигнований на научные исследования
отдельных компаний едва компенсировал инфляционный рост цен
и сокращение государственных контрактов. В начале 1970-х годов
стало очевидно, что научно-техническое развитие конкурирующих с
США стран в ряде областей происходит относительно более
быстрыми темпами. Выявилась неконкурентоспособность ряда
американских товаров. И это было одной из причин дефицита платежного и
торгового баланса, с чем американский капитализм не сталкивался
в течение многих десятилетий.
В условиях государственно-монополистического капитализма
США научно-техническое развитие не может быть объяснено лишь
272

на основе тенденций, органически присущих монополиям. Огромное
воздействие на научно-технический прогресс оказывает
капиталистическое государство.
Капиталистическое государство значительно расширяет
материальную основу научно-технического развития. В известных пределах
создается возможность регулирования и программирования той части
производства и научных исследований, которые осуществляются на
базе государственных капиталовложений. Но государственное
вмешательство развивается скачками и связано с потрясениями, которые
переживает капиталистический мир.
Из данных таблицы на стр. 274 следует, что в росте
капиталовложений в научные исследования наблюдаются существенные
колебания. И опять-таки замедление темпа роста капиталовложений
связано с сокращением государственных капиталовложений в научные
исследования. Первый раз это ярко обнаружилось после 1945 г.
Аналогичная картина наблюдалась после окончания корейской
войны (1956 г.) и в середине 1960-х годов. Резкое нарастание
экономических трудностей, рост военных расходов, связанных с войной во
Вьетнаме, вызвал сокращение всех государственных расходов, не
влияющих непосредственно на ведение военных операций. В связи
с этим федеральное правительство отказалось от ряда
научно-исследовательских программ по линии военных ведомств. Это сказалось
прежде всего на программах теоретических исследований, которые
финансировались из военного бюджета. В результате этого
сокращения военная направленность государственных расходов на научные
исследования не ослабла, а, наоборот, усилилась.
Рост и изменение структуры затрат на научно-исследовательские
и опытно-конструкторские работы в значительной степени связаны
с успехами развития мировой социалистической системы, на
которые капитализм уже не может не реагировать. Это ярко видно из
данных о росте ассигнований по линии НАСА. При увеличении в
период 1957—1961 гг. государственных капиталовложений на 230%
капиталовложения по линии НАСА выросли в 9 раз, а к 1966 г.— в
60 раз. Как известно, этот период был ознаменован запуском
первого советского искусственного спутника Земли. Американские
ученые и некоторые политические деятели были вынуждены заговорить
об отставании США в ряде областей науки. Они неоднократно
отмечали, что именно успехи социализма заставили американский
империализм увеличить расходы на научные исследования. Бывший
помощник президента США по научным исследованиям У. Уайзнер
во время своего выступления в 1963 г. в палате представителей
конгресса США, имея в виду запуск первого советского спутника Земли,
отмечал: «Я думаю, что импульс, полученный нами в то время,
продвинул нас далеко вперед и все еще продолжает оказывать на нас
влияние».
Весь путь развития сферы научных исследований в США
неразрывно связан с борьбой американского империализма против
нарастающего революционного движения и сил социализма.
Неотъемлемой чертой научных исследований в США стала милитаризация. Чем
18 Заказ 4142
273

Государственные вложения в научные
исследования
(В ценах 1958 г., млн. долл.) >
со Я
2 Я
>о S
eg
lai
5» я я
pi

Капиталовложения в ПНИР в
промышленности
II
S3
ь я
Капиталовложения в
ПНИР военных ведомств
я «
я§а
Я О) О
oSS<
с я о»
ч
1953 г 5900
% изменений
1948—1953 гг. 79,9
1956 г 9 024
% изменений
1953—1956 гг. 52,9
1957 г 10 166
1961 г 13912
% изменений
1957—1961 гг. 36,8
1966 г 19565
% изменений
1961—1966 гг. 40,6
1970 г 20 140
1972 г 19 178
% изменений
1966—1970 гг. 2,9
1966—1972 гг. . . —2
3114
78,3
3 372
8,2
3 846
8 867
230
14014
58,0
11742
10 963
-16,3
—21,8
2 491
72,5
3 486
39,9
3 487
4 464
28,0
6 336
41,9
7 945
7 636
25,3
+20,5
1619
92,5
3 540
219
4441
5 965
34,3
7315
22,6
6 282
5 513
—14,2
—24,7
3 297
314
3 386
2,6
4 208
8097
92,4
12261
51,4
9 762
8 602
—20,4
—29,9
3208
319
3311
3,2
4130
7389
78,9
7345
—0,6
6892
6452
—6,2
—12,2
89
88,3
75
15,4
78
708
908
4916
693
2870
2149
-41,7
—56,3
глубже общий кризис капитализма, тем больше масштабы
милитаризации сферы научных исследований. Это ярко видно из
данных об ассигнованиях на научные исследования по линии военных
ведомств.
В 1940 г. расходы на военные исследования уже составляли 38%
государственных капиталовложений на научные исследования.
Однако в абсолютном выражении сумма капиталовложений в военные
исследования до второй мировой войны была незначительной —
65 млн. долл. С тех пор картина изменилась. На протяжении
последующих 30 лет расходы федерального правительства на военные ис-
1 «Federal Funds for Research. Development and Other»; «Scientific
Activities. Fiscal Years, 1965, 1966, 1967», vol. XV, 1966, p. 149—167; «Historical
Statistics of the United States», 1960, p. 613; «Business Statistics», 1967, p. 72;
L. Siek. The Research Revolution. New York, 1960, p. 234—237; «Statistical
Abstract of the United States», 1972, p. 521, 522; «Survey of Current
Business», 1972, July, p. 47.
274

следования не опускались ниже 80—85% общих государственных
капиталовложений. При этом абсолютные размеры
капиталовложений достигли к 1966 г. 12,2 млрд. долл. К этому следует добавить
сумму капиталовложений в военные исследования, финансируемые
из средств компаний. Подчинение решающей части научных
исследований военным целям явилось одной из важнейших причин роста
масштабов государственного вмешательства в сферу ПН ИР.
Сложившийся исторически в США путь научно-технического
прогресса — путь теснейшей связи с гонкой вооружений — выявляет
глубокие трещины, которые распространяются на все здание
американской экономики. Начало 1970-х годов показало, что
научно-технический прогресс предшествующих десятилетий не уменьшил, а
увеличил угрозу существования коренным капиталистическим институтам,
и прежде всего частной капиталистической собственности.
Последняя подрывается громадным ростом обобществления
производства. Это обнаруживается в росте размеров отдельных
предприятий и их объединений в рамках капиталистических компаний,
усилении взаимозависимости в развитии отдельных отраслей
производства и районов, возрастании необходимости регулирования
экономического процесса государством и во многом другом. Однако
обобществление производства постоянно сталкивается с узкими
рамками капиталистической собственности. Отсюда нарастание
противоречий и конфликтов во всех сферах общественной жизни в США.
ГЛАВА 29
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
СТИМУЛИРОВАНИЕ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО
ПРОГРЕССА В АНГЛИИ
1. Меры государственного воздействия на ход
научно-технической революции
Решающее значение научно-технической революции особенно
наглядно проявилось для английского империализма в 1970-е годы в
связи с дальнейшим отставанием страны по темпам экономического
роста от ее империалистических партнеров. Английские
монополисты теряют свои позиции на мировых рынках потому, что их
зарубежные соперники, особенно в США, ФРГ и Японии, которые
успешнее внедряют в производство новейшие достижения науки и техники,
могут быстрее снижать издержки производства, улучшать качество,
сокращать сроки поставок и т. п.
Внедрение новейшей техники и прогрессивной технологии
связано с выполнением цикла трудоемких и сложных операций, которые
зачастую не под силу отдельным предпринимателям. Совокупность
этих операций охватывается понятием «научно-исследовательские и
275

опытно-конструкторские работы» (НИОКР). Помимо лабораторных
научных исследований (как фундаментальных, так и прикладных)
сюда относятся также инженерные и научные
опытно-конструкторские разработки по изготовлению и опробованию макетных устано*
вок и, наконец, освоение первых образцов промышленной
продукции либо технологического оборудования. Два последних этапа
инженерной «доводки» в мировой литературе принято называть
«развитием» изобретения или научного открытия. Эти работы являются
наиболее фондоемкими и капиталоемкими, поглощая, по данным
зарубежной практики, от 65 до 90% общих затрат на НИОКР1.
В Англии, оттесненной в середине 1960-х годов со второго на
третье место в капиталистическом мире по масштабам научных
исследований, отставание в области использования «золотых плодов»
научно-технического прогресса для нужд текущего развития
экономики особенно велико. Среди специфических причин этого явления
английская печать отмечает: огромную степень милитаризации
науки, отвлекающей свыше 50% всех расходов на НИОКР и около 25%
всех инженерно-технических работников2, устарелость отраслевой
структуры английской промышленности, в связи с чем эффективность
новых капиталовложений в нее наполовину меньше, чем в ФРГ3,
сосредоточение дефицитных научно-технических кадров главным
образом в университетах (50%) и правительственных
научно-исследовательских институтах (12%) в ущерб промышленности (38%) 4,
низкая оснащенность инженерно-техническими и научными кадрами
гражданских отраслей промышленности, составляющих, например, в
станкостроении лишь около 1,3% всех работающих (из них в НИОКР
занято только 0,29%) б и др.
Отрицательно сказывается на темпах освоения новейших
достижений науки и техники также и то обстоятельство, что Англия
значительно меньше закупает за рубежом лицензий на патенты,
технологические процессы и новое оборудование, чем Франция, Италия,
Япония, ФРГ и другие развитые капиталистические страны6. В итоге
ее конкурентные возможности на мировом рынке оказались
существенно ослабленными. Поэтому английское правительство было
вынуждено за последние годы резко увеличить финансирование НИОКР
для гражданских целей — с 30 млн. ф. ст. в 1950/51 г. и 172 млн.
ф. ст. в 1964/65 г. до примерно 300 млн. ф. ст. в 1970/71 г.7
1 «National Provincial Bank Review», August 1963, p. 9.
2 Подробно об этом см. «Экономические последствия разоружения».
М., «Прогресс», 1954.
3 «The Banker», 1957, April.
4 G. L. Payne. Britain's Scientific and Technological Manpower. London,
1960, p. 47.
5 «Twelve Wasted Years». Labour Party Research. Department. London,
1965, p. 94.
6 «Manchester School of Economic and Social Studies», September. 1964,
vol. XXXII, N 3, p. 199.
7 «National Provincial Bank Review», February 1967, p. 7; «Labour», May
1972, p. 6-7.
276

В результате успехов миролюбивой ленинской политики
Советского Союза, приведших к уменьшению международной
напряженности и угрозы ядерной войны, в главных странах капитализма
заметно снизился удельный вес государственных расходов на
реализацию ядерных, военных и космических программ, огромные масштабы
которых были продиктованы мотивами «холодной войны».
Благодаря этому в общих расходах этих стран на НИОКР возросла доля
ассигнований на исследования в целях содействия
общеэкономическому развитию и усовершенствованию производственной и
социальной инфраструктуры в соответствии с объективными потребностями
развития производительных сил.
Целевая структура государственных расходов на НИОКР
(в % к итогу по стране) г
Страны
1960/61 г.
I
II
III
IV
1968/69 г.
I
II
III
IV
3,2
11,2
7,9
7,3
32,2
26,4
23,7
31,7
32,5
7,3
1,7
0,9
4,7
3,3
4,0
10,0
7,8
2,6
1,1
7,5
22,2
15,0
20,1
39,3
50,2
35,0
50,8
79,3
59,4
55,2
52,2
28,7
24,4
19,4
16,8
8,7
6,0
22,1
16,5
13,1
48,9
26,9
18,0
39,7
25,0
12,7
3,7
2,7
8,2
11,3
3,7
9,3
8,3
4,0
1,9
14,8
25,6
26,3
11,1
45,0
53,2
35,2
62,2
США 88,5
Англия 79,7
Франция 69,0
Швеция 73,0
Канада 44,4
Бельгия 30,3
Нидерланды 16,9
Норвегия 25,5
Япония 13,2
I — Военные, космические и ядерные исследования.
II— Исследования в области экономики, сельского
хозяйства, обрабатывающей промышленности и
сферы обслуживания.
111 — НИОКР в сфере социальных услуг,
здравоохранения и окружающей сферы.
IV-—Прочие НИОКР, включая университетские.
Если выделить из НИОКР по атомной энергетике и
авиакосмической промышленности исследования по гражданской тематике, то
в 1966 г. в Англии государственные расходы на НИОКР в мирных
целях впервые за 30 с лишним лет превысили аналогичные расходы
непосредственно на военные проекты. В то же время в английской
промышленности резко возросли исследования в наукоемких
отраслях (электроника, приборостроение, материаловедение и др.). В
результате удельный вес НИОКР на военные и «престижные» цели в
английской экономике снизился в 1967 г. до 30% (доля НИОКР на
цели экономического развития, осуществляемых в основном
частными фирмами, составила в том же году 56%, на инфраструктуру — 5
1 См. ^Статистика ОЕСД», 1971.
277

и на прочие цели — 9%) К Приход к власти консерваторов в 1970 г.
ознаменовался замедлением темпов «демилитаризации»
общенациональных расходов на НИОКР. В связи с частичной приватизацией
атомной промышленности в 1973 г. можно с уверенностью сказать,
что по степени военизации научных исследований современная
Англия находится на втором месте в капиталистическом мире (после
США) и на первом месте среди стран Западной Европы.
Своекорыстная заинтересованность заправил британского
военно-промышленного комплекса — вот одна из причин их упорного противодействия
политике разоружения, защиты мира и безопасности в Европе и во
всем мире.
Для Англии является традиционным наличие сети
государственных научно-исследовательских центров и лабораторий, в основном
финансируемых государством. Руководящую роль по отношению к
ним с 1916 по 1965 г. играл самостоятельный госбюджетный
Департамент научных и промышленных исследований, созданный в целях
содействия практическому применению научных открытий. В
настоящее время научно-исследовательские учреждения и
консультативные научные советы существуют при каждом министерстве и в
управлениях национализированных отраслей.
Поскольку мелким и средним предприятиям не под силу
самостоятельная организация научных исследований, правительство
финансирует деятельность отраслевых «кооперативных»
научно-исследовательских ассоциаций, создаваемых частными фирмами на
паевых началах для усиления специализации и концентрации НИОКР.
С конца первой мировой войны по 1965 г. число ассоциаций возросло
с 3 до 52, но к 1967 г. в итоге слияний уменьшилось до 472.
Государство субсидирует также проведение научно-исследовательских работ
в английских университетах и технологических колледжах.
Юридические вузы Англии считаются учреждениями, независимыми от
правительства, однако на 90% они финансируются государством.
Рост общенациональных расходов на НИОКР усилился в
Англии начиная с середины 1950-х годов. Рост расходов на
научно-технический прогресс в среднем по стране в 3—4 раза обгоняд рост
индекса промышленного производства3. В начале 1960-х годов темпы
роста расходов на НИОКР заметно снизились и сравнялись с
темпами роста национального дохода. В результате доля расходов на
научные исследования и разработки в национальном доходе в
начале 1970-х годов стабилизировалась примерно на уровне 1961—
1965 гг. (2,7—2,8%) 4. Одна из основных причин появления столь
своеобразного «порога насыщения» — отставание Англии по
указанным выше причинам от других ведущих капиталистических стран в
области внедрения в производство научных достижений и открытий.
В конечном счете для нее создалось явное несоответствие между
1 «Science Studies», 1971, N 1, p. 370, 375.
2 «New Technology», February 1967, p. 1.
8 «The Time Review of Industry and Technology», October 1965, p. 11.
4 «Annual Abstract of Statistics», 1971, p. 155, 285.
278

высоким научно-техническим потенциалом и низкими темпами
развития экономики К
В 1970/71 г. на нужды НИОКР было израсходовано более
1176 млн. ф. ст. Эти средства распределялись следующим образом
(в млн. ф. ст.):2
На военные цели (расходы Атомная энергетика (госу-
государства) 383 дарственные расходы) 48
Гражданские аэрокосмиче- Государственные корпора-
ские НИОКР (государст- Ции 46
венные) 99 Частная промышленность 383
Научно-исследовательские u^^T^Z^'^' *°
советы (государственные Jgg» £ том числе у*и-
У W™«) 97 „LPe заведенняГ ? ГГ. 70
Следовательно, буржуазное государство финансирует на свой
страх и риск почти половину всех исследований, плоды которых, как
правило, оно безвозмездно передает частномонополистическим
фирмам, использующим итоги этих исследований в производстве, в том
числе при выполнении государственных, в основном военных,
заказов.
Для Англии основная проблема развития научно-технического
прогресса заключается не столько в поддержании высоких темпов
роста расходов на НИОКР, сколько в повышении их экономической
эффективности, с одной стороны, и в организации внедрения
результатов научных исследований в практику — с другой. Для решения
этих вопросов в Англии были созданы специальные органы
государственной власти.
В 1959 г. в целях координации усилий частной промышленности
и государства было организовано специальное министерство по
делам науки и техники со множеством подведомственных ему всякого
рода научных учреждений и зарубежных представительств.
Возросшая в 1960-е годы необходимость срочной структурной
перестройки английской экономики с неизбежностью привела к
дальнейшему усложнению функций государства в области регулирования
научно-технического прогресса. В 1965 г. потребовалось разделение
обязанностей в данной области между двумя ведомствами —
министерством просвещения и науки и министерством технологии,
созданными в 1965 г. для того, чтобы ликвидировать отставание Англии в
области подготовки научных и инженерно-технических кадров.
Министерство технологии просуществовало до 1970 г. За это время к
нему были присоединены министерство энергетики и авиации и
некоторые отделы министерства торговли.
Министерство технологии, по сути дела превратившееся в мини-
1 По этому вопросу подробнее см. «Великобритания». М., «Мысль»,
1972, стр. 46-56. ,
2 «Labour», May 1972, p. 6—7.
279

стерство промышленности, взяло под свою эгиду большую часть
вопросов экономической, технологической и научно-исследовательской
деятельности как частнокапиталистических, так и государственных
промышленных предприятий. Для осуществления этих функций
министерству технологии были переданы: Корпорация по
реорганизации промышленности и Управление регионального развития,
ведающие вопросами размещения промышленности, строительством и
сдачей в аренду государственных фабрик, выдачей разрешений
субсидий и займов на промышленное строительство 1.
Министерство технологии осуществляло, кроме того,
научно-техническое руководство и оказывало финансовую помощь отраслевым
научно-исследовательским ассоциациям и общенациональным
британским институтам: управлениям стандартов, промышленной
эстетики, научной организации труда, патентному бюро, Британскому
совету по производительности, а также Национальному
вычислительному центру, консультативным службам по ЭВМ и технологии
машиностроения и другим организациям, обслуживающим нужды
производства. В связи с расширением сфер влияния и функций валовые
расходы министерства с 1967 по 1969 г. выросли с 750 до 1500 млн.
ф. ст.2 В 1970/71 г. на него была возложена ответственность за
расходование 2258 млн. ф. ст. из государственного бюджета3.
Огромные масштабы полномочий министерства технологии
породили особое недовольство крупных монополий, которые видели в нем
«кошмар интервенционизма», считая, что оно позволяет
правительственным чиновникам искусственно спасать от банкротства
«неудачливые» компании и тем самым подрывает механизм
монополистической конкуренции. Поэтому, придя к власти в 1970 г., консерваторы
расформировали министерство, передав функции по его ликвидации
и часть полномочий двум новым департаментам: 1) торговли и
промышленности, 2) транспорта, строительства и окружающей среды.
Более того, консерваторы прекратили выдачу новых субсидий на
НИОКР для гражданских отраслей промышленности и сократили
до 38 число субсидируемых отраслевых научно-исследовательских
ассоциаций 4.
Начиная с 1971 г. правительство Хита приступило к
приватизации ряда государственных научно-исследовательских центров,
выполняющих заказы промышленности, и передаче их оборудования и
кадров крупнейшим частнокапиталистическим монополиям.
Политика постепенной денационализации государственной
научно-исследовательской базы, включая атомные центры в Амершеме, Ризме и
Харуэлле, гидродинамическую, физическую и другие национальные
лаборатории, объясняется тем, что развитие государственного
сектора, добивающегося рентабельности в использовании достижений
1 «Economist», 11. X. 1969; «Times», 14. X. 1969.
2 «Morning Star», 6. IX. 1969.
3 «The Sunday Times», 21. IV. 1970.
4 «New Technology», 1972, April, p. 1—2.
280

научно-технического прогресса в производстве, встречает растущую
конкуренцию со стороны отдельных монополий, получающих
высокие прибыли от продажи освоенных ими товаров и потому не
заинтересованных в дележе этих прибылей с государством, а также
опасающихся помех со стороны последнего в установлении высоких
монопольных цен на новые товары.
Для того чтобы укрепить позиции крупнейших монополий в
области НИОКР и вместе с тем устранить подлинных ученых от
участия в управлении развитием науки, правительство консерваторов
взяло курс на сокращение правительственных ассигнований на
нужды науки и включение специализированных национальных научно-
исследовательских советов «в аппарат оперативного управления
экономикой» 1.
Эта обусловленная погоней за прибылью конкуренция кучки
монополистов с централизованной государственной организацией
научных исследований и разработок демонстрирует крайнее
обострение основного противоречия капитализма — между общественным
характером производства и частной формой присвоения его
результатов. В Англии, как и во многих других капиталистических странах,
проводятся широкие исследования по определению эффективности
капиталовложений в НИОКР2. Одной из важнейших причин низкой
экономической эффективности внедрения результатов НИОКР в
английской промышленности является недостаточная степень
концентрации производства и капитала в ряде отраслей по сравнению,
например, с США. Высокая стоимость опытно-конструкторских работ
породила тенденцию к объединению ресурсов для создания крупных
научно-исследовательских центров в промышленности. Это также
явилось причиной волны слияний и поглощений многих фирм,
имевшей место в 1960-х годах в авиационной, химической, электронной,
электротехнической и машиностроительной промышленности Англии.
В 1949 г. в Англии была создана Национальная корпорация по
развитию исследований (НКРИ). Создавая ее, английское
правительство имело в виду прежде всего стимулировать использование
капиталистическими фирмами новейших видов продукции и
технологических процессов. Для этого корпорация должна доводить до
стадии промышленного освоения изобретения гражданского назначения,
созданные в государственных научно-исследовательских институтах
и лабораториях, национализированных отраслях, университетах и др.
По своему юридическому статусу НКРИ представляет собой
публичную корпорацию, то есть не является госбюджетным
учреждением, а действует на коммерческих началах, имея самостоятельный
баланс. Средства для финансирования своей деятельности НКРИ
получает от государства в виде бессрочных авансов и ежегодной
субсидии до 300 тыс. ф. ст.
1 «Economist», 22. VII 1972, р. 73.
2 Подробно о методах оценки и стимулирования экономической
эффективности НИОКР в Англии см. «Соревнование двух систем. Актуальные
проблемы мировой экономики». М., «Наука», 1970, стр. 260—264.
281

Деятельность НКРИ начала активизироваться с 1958 г., когда ее
уставный капитал был увеличен с 5 до 10 млн. ф. ст. В 1965 г. в
связи с расширением и укреплением деловых связей корпорации
правительство вновь увеличило лимит отпускаемых ей фондов.
С середины 1960-х годов стимулирующая роль государства во
внедрении научно-технического прогресса резко повысилась. НКРИ
получила право делать капиталовложения, связанные не только с
разработкой, но и с производством и продажей разработанных ею
новых видов продукции, оборудования и материалов. С этой целью
она создает специальные фирмы совместно с частными монополиями
на основе равного долевого участия. В случае неудачи проекта
НКРИ теряет свои деньги, но, если он оказался удачным, она
получает затраченные средства с процентами и премию за технический и
коммерческий риск в виде либо отчислений от продажи фирмой
освоенной продукции, либо в форме участия в прибылях 1.
НКРИ создала ряд дочерних компаний для развития новой
техники. Среди них выделяется фирма «Энерджи конвершн» (1956 г.),
которая специализируется на освоении различных приспособлений,
связанных с непосредственным преобразованием тепловой энергии в
электрическую. В деятельности этой компании принимают участие
такие крупнейшие монополии, как «Бритиш петролеум», «Гест, Кин,
Неттлфолдс» и ряд американских компаний-лицензиатов.
В 1971 г. НКРИ участвовала в выполнении более чем 250
проектов совместно с частными фирмами. Ее ежегодные
капиталовложения составили 3,5 млн. ф. ст.
С 1966 г. корпорация начала применять новые методы
стимулирования — заключение контрактов на закупку у фирм, освоивших
новые виды продукции, первых партий товара (например,
металлорежущих станков с цифровым управлением) или оказание финансовой
помощи будущим потребителям прогрессивной продукции в ее
приобретении (речь идет, например, об электронно-вычислительных
машинах английского производства и стандартных программах для
них). Большую роль играет также участие НКРИ во внедрении в
производство для гражданских нужд многих побочных продуктов
военной промышленности, особенно в области медицины и
электроники, и технологических процессов, первоначально разработанных
для чисто военных целей.
Деятельность государственно-монополистической корпорации по
НИОКР стимулирует внедрение новой техники и передовой
технологии в промышленность, но не устраняет основных препятствий на
этом пути, связанных с самим способом капиталистического
производства. Корпорация создает для Англии известные преимущества в
борьбе с конкурентами. Аналогичные организации в последние годы
возникли во многих капиталистических странах.
Пытаясь уберечь наиболее ценные кадры ученых и ИТР от их
продолжающейся эмиграции в США, организовать научную
деятельность на началах государственного регулирования, лейбористское
1 «Times», 10. V 1971.
282

правительство в 1970 г. выдвинуло план объединения лабораторий
в области НИОКР для гражданских целей, контролируемых УАЭ
и министерством технологии. Предполагалось, что будет создано
новое коммерческое государственно-монополистическое объединение с
ежегодным бюджетом 70 млн. ф. ст. типа описанной выше
Национальной корпорации по развитию изобретений, которое должно
будет работать на основе заключения договоров с частными и
государственными организациями и предоставит работу примерно 5 тыс.
человек К Однако консервативное правительство Хита, выражавшее
интересы наиболее реакционных представителей крупного капитала,
отказалось от этого проекта.
Политика Англии в области науки и техники — яркое
свидетельство того, что централизованная организация всей научной
деятельности в интересах всего общества, в соответствии с потребностями,
научно-технической революции и наличными материальными
ресурсами невозможна в рамках капиталистической системы хозяйства,
превращающей науку в товар, отношения людей в этой сфере — в
отношения между трудом и капиталом, а научные исследования —
в объект и орудие ожесточенной конкурентной борьбы между
капиталистическими монополиями.
Пример Англии показывает, что
государственно-монополистический капитализм в своих попытках использовать научно-технический
прогресс в качестве непосредственной производительной силы
общества сталкивается с такими трудностями, преодолеть которые в
полной мере не позволяет ему сама капиталистическая система. Это
лишний раз подтверждает мудрое предвидение В. И. Ленина о том,
что «только социализм освободит науку от ее буржуазных пут, от ее
порабощения капиталу, от ее рабства перед интересами грязного
капиталистического корыстолюбия»2.
2. Новые тенденции в государственном стимулировании
научно-технического прогресса в Англии
Правящие круги Англии, дорогой ценой добившиеся принятия ее
в члены Европейского экономического сообщества, по-новому
оценивают перспективы государственной научной политики с учетом
форсированного расширения международного научного сотрудничества.
Используя в качестве козыря при переговорах о вступлении в ЕЭС
высокий научный потенциал Англии, тогдашний премьер-министр
Г. Вильсон в 1965 г. выдвинул идею создания Европейского
технологического сообщества в качестве противовеса американскому
технологическому превосходству над странами Западной Европы. Нажим
американских конкурентов и потребность в колоссальных
материальных и финансовых затратах для реализации достижений научно-тех-
1 «Industrial Research and Development in Government Laboratoires».
London, 1970; «New Technology», March 1970, p. 1, 5.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 36, стр. 381.
283

нической революции заставили руководящие органы ЕЭС в 1969 г.
пригласить Англию вместе с тремя другими странами, подавшими
заявление о вступлении в «Общий рынок», к сотрудничеству в семи
областях НИОКР, признанных ведущими для стран «малой Европы».
К числу этих отраслей относятся новые средства транспорта,
телекоммуникации, наука об информации (включая ЭВМ), борьба с
загрязнением окружающей среды, метеорология, океанография и
металлургия К
Развитие научного сотрудничества между капиталистическими
странами происходит в исключительно противоречивой форме,
соответствующей их общему внешнеполитическому курсу. Англия
усиленно добивается решения в западноевропейском масштабе ряда
проблем, мешающих ее монополиям воспользоваться плодами научно-
технического прогресса. Речь идет в первую очередь о
безотлагательной унификации стандартов, ликвидации таможенных,
фискальных барьеров и препятствий в области налогообложения,
тормозящих как слияние компаний различных стран в единые
международные концерны, так и развитие международной торговли продукцией
наиболее прогрессивных отраслей, к примеру в области
производства ЭВМ и др.
Все эти шаги диктуются несомненным стремлением создать
условия для ускоренной ликвидации отставания Англии от ее
империалистических конкурентов, особенно от США в области внедрения
передовой техники. Надо принять во внимание и мотивы
милитаризации экономики, борьбы за рынки сбыта, вывоза капитала,
соревнования двух мировых систем.
Важнейшая новая тенденция развития английского
государственно-монополистического капитализма — возрастание роли
общественных, главным образом экономических и социологических, наук в
воспроизводстве общественного капитала. Английский
государственно-монополистический капитализм, приняв на вооружение
прогнозирование и долгосрочное программирование, испытывает ныне острую
потребность в конкретных исследованиях в области общественных и
гуманитарных наук. Особо важное значение в этой связи приобрела
организация прикладных экономических исследований, необходимых
для эффективной разработки государственной научной политики.
Для эффективного развития социально-экономических наук было
принято решение, в соответствии с которым в течение 1965—1980 гг.
текущие расходы Англии на эти науки ежегодно должны возрастать
на 12%, а численность кадров — на 10%, то есть опережающими
темпами, по сравнению с развитием экономики в целом.
В связи с научно-технической революцией, усилением
государственного вмешательства в экономику капиталистических стран,
экономическим соревнованием и борьбой двух мировых систем в Англии,
как и в других странах капитализма, происходят серьезные
изменения в структуре экономической науки, ее интенсивное развитие и
сближение с производством.
1 «Times», 7. XI 1969, р. 29.
284

Современная эпоха ставит перед господствующими классами
империалистических государств все более сложные и острые социально-
экономические проблемы. Пытаясь найти пути их решения, правящие
круги широко прибегают к помощи экономистов и социологов. С
одной стороны, монополии содержат в штате и привлекают в качестве
консультантов многочисленных экономических советников для
проведения конкретного экономического анализа и выработки
практических рекомендаций. С другой стороны, те же самые специалисты в
области социологии и экономических наук, равно как и
разнообразные научно-исследовательские организации и
научно-консультативные учреждения, становятся важнейшим элементом аппарата
государства, союзов предпринимателей, политических партий и
профсоюзов.
В области экономических исследований государственные
ведомства Англии поддерживают широкие связи и осуществляют
систематический обмен кадрами с другими учреждениями — как
государственными, так и негосударственными, а также устанавливают тесные
контакты с монополиями и отдельными учеными, работающими в
данной области.
Правящие круги Англии начиная примерно с 1963 г. в интересах
ускорения темпов экономического роста в условиях
научно-технической революции, особо большое значение придают подготовке и
массовой переподготовке высококвалифицированных кадров
управляющих, особенно высшего ранга. Вся система подготовки таких
кадров от краткосрочных семинаров и курсов управляющих до
созданных в 1966 г. двух общенациональных школ бизнеса при
университетах Лондона и Манчестера, многих региональных, средних и высших
школ руководящих кадров с двух-трех годичным сроком обучения,
а также аспирантуры и докторантуры финансируется государством
и предпринимателями на паритетных началах !.
Управляющие промышленными предприятиями, подчеркивал
высший народнохозяйственный консультативный орган Англии —
Национальный совет экономического развития в своем докладе
парламенту в марте 1965 г., должны обладать знанием и умением
применять новейшие методы исследования рынков сбыта, организации
производства и экономического анализа. Подчеркивалась
необходимость поднять престиж и расширить права выпускников специальных
школ руководящих кадров2.
Задача подготовки таких кадров стала объектом политики
программирования и прогнозирования в общенациональном и
фирменном масштабах. И все-таки за последние 10 лет качество подготовки
директоров английских компаний, судя по данным печати,
находится на уровне ниже европейских стандартов и не отвечает
требованиям научно-технической революции и условиям развития
Европейского экономического сообщества3.
1 «FBJ Review», June 1964, p. 22.
2 «NEDC. Management Recruitment and Development (UK)». London,
1965.
3 «Times», 30. IV, 4. V 1973.
285

Характерная черта организации большинства университетов и
научно-исследовательских институтов в Англии в области
экономических наук и социологии — весьма тесная зависимость от английских
монополий, с которыми они связаны прочными финансовыми узами
и «личной унией». Для всех этих учреждений характерен
смешанный характер финансирования, при котором лишь меньшая часть их
годового бюджета покрывается за счет государственного бюджета.
Большая часть средств поступает в виде освобождаемых от налогов
взносов из так называемых благотворительных фондов, создаваемых
крупнейшими финансовыми магнатами, монополиями или
отраслевыми организациями капиталистов, а также в виде пожертвований
или отчислений отдельных банков, промышленных и страховых
компаний, национализированных отраслей, специализированных фондов
английских министерств и международных организаций (ФАО,
ЮНЕСКО, ОЭСР и др.). Небольшую часть составляют доходы от
издательской деятельности и научных договорных работ.
Такой порядок финансирования деятельности
научно-исследовательских организаций укрепляет их материальную базу, но ставит их
тематику в зависимость от требований монополий, поскольку взносы
в бюджет этих организаций имеют, как правило, целевой характер
и ограничены сроком исполнения заказанных работ. Кроме того,
отдельные монополии, лица и организации, финансирующие
деятельность институтов, оказывают подчас решающее влияние на их
работу, имея своих представителей в составе обширных советов
управляющих каждого из институтов (эти советы включают наиболее
видных ученых страны, политических и профсоюзных деятелей,
крупных промышленников и банкиров, журналистов и членов
парламента), ученых советов и их исполнительных комитетов.
В 1960-е годы в Англии, как и в других главных
капиталистических странах, развернулась широкая кампания по повышению
уровня экономических знаний среди широких слоев населения, главным
образом, путем улучшения качества практической подготовки
экономических кадров и преподавания экономических дисциплин, начиная
со средней школы.
В 1966 г. задача «повышения экономической грамотности в
национальном масштабе» была возведена в Англии, по примеру США,
в ранг государственной доктрины 1. Цель этой кампании — обеспечить
использование монополиями достижений экономической науки в
корыстных интересах, в целях восхваления системы «свободного»
частного предпринимательства и оправдания политики «замораживания»
зарплаты, гонки вооружений и агрессии. Естественный результат
такой политики — обострение антагонизма между трудящимися и
эксплуататорами— наглядное свидетельство того, что использовать
экономическую науку в полной мере в интересах общества призван
лишь социализм.
Усиление в послевоенные годы государственного вмешательства
1 Л. Thompson. Trying to Overcome Britain's Ignorance of Economics.
«Times», 22. VI 1966, p. 13.
286

в процесс развития науки и техники в Англии, естественно, не могло
не дать определенного эффекта: оно заметно ускорило
научно-технический прогресс, привело к некоторому повышению темпов
экономического роста и существенным сдвигам в экономике, создало
известные возможности для более эффективного использования средств
производства. Большую роль в этих процессах, как показано в
главе 12, сыграла национализация, ликвидировавшая застой
технического прогресса во многих отраслях.
За последнее десятилетие отрасли с высоким удельным весом
научно-исследовательских кадров и расходов на промышленные
научные исследования и разработки развиваются примерно вдвое
более высокими темпами, чем обрабатывающая промышленность в
целом.
И все же по темпам роста производительности труда Англия по-
прежнему отстает от других ведущих капиталистических стран.
«Перенасыщение рабочей силой, несовершенная технология, вялые темпы
капиталовложений, низкая норма прибыли, медленное внедрение
научных открытий и изобретений в производство, мертвящие оковы
высокой заработной платы, низкой производительности труда,
возрастающие издержки производства — вот приводящие в отчаяние черты
английской экономики»!. Так характеризовала положение в
середине 1970 г. консервативная воскресная газета «Санди тайме»,
призывая «решительно изменить его» путем усиления конкурентной
борьбы, повышения уровня безработицы и введения антирабочего
законодательства2.
Таким образом, научно-техническая революция и ее
государственно-монополистическое стимулирование, подчиненное прежде всего
интересам монополий, вопреки утверждениям буржуазных
экономистов, не только не устраняют трудностей капиталистического
воспроизводства, но и значительно углубляют их.
ГЛАВА 30
ЗАПАДНОГЕРМАНСКОЕ
ГОСУДАРСТВО
И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ
ПРОГРЕСС
Западногерманское правительство в течение длительного
времени проводило политику, направленную на стимулирование научно-
технического прогресса. Однако эта политика ограничивалась
1 «Sunday Times», 21. VI 1970.
2 О социально-экономических последствиях научно-технической
революции для современной Англии см. подробно В. П. Глушков. Корпорации,
государство, экономика. Английский государственно-монополистический
капитализм на пороге 70-х годов. М., «Наука», 1972, гл. VI, § 3.
287

отдельными, часто между собой не скоординированными
государственными мерами. Масштабы и направления развития
научно-технического прогресса определялись исключительно частными
монополиями. С середины 1950-х годов государство стало осуществлять
активную техническую политику. В настоящее время вырисовываются
контуры всеобщей системы государственно-монополистически
организуемого научно-технического прогресса. Теперь монополистический
капитал систематически использует власть государства, расширяя
таким образом возможности интенсивного использования науки и
техники в своих интересах.
Развитие функций западногерманского государства,
регулирующих научно-технический прогресс, находит свое непосредственное
выражение в использовании для науки и техники государственных
финансовых средств. Государственные расходы на науку и
внедрение ее достижений, растущие год от года, свидетельствуют о
качественных переменах в названных функциях. Статистика сообщает о
значительном возрастании общих затрат в Западной Германии на
исследовательские работы, экспериментальные, расчетные и
конструктивные разработки. Так, если в 1950 г. на эти цели было
израсходовано 425 млн. марок, то в 1970 г.— 10,7 млрд. марок, а на 1975 г.
эти затраты оцениваются в 20 млрд. Одновременно доля государства
в финансировании повысилась с XU в 1950 г. до 2/s в 1973 г.
Государственные затраты делятся на средства из федерального
бюджета и средства земель, причем доля первых постоянно растет.
В 1950 г. на федеральный бюджет легла Чъ всех государственных
затрат, а в 1973 г.— более половины.
Приведенные данные не полностью отражают действительный
рост активности боннского правительства в области науки и техники.
Большая часть государственных мероприятий по регулированию
научно-технического прогресса осуществляется в виде фискальных
льгот применительно к затратам на исследовательские работы. Эта
форма государственного стимулирования распространяется все шире
как за счет введения новых льгот, так и за счет предоставления их
все большему числу фирм. В том же направлении действуют
различные государственные гарантии и другие меры стимулирования
научно-технического прогресса. Все эти поощрительные меры
требуют существенных бюджетных ассигнований. Федеральное
правительство оказывает решающее влияние на размеры и целевое
использование средств, которые земли расходуют на науку и технику.
Государство в Западной Германии до середины 1950-х годов, по
существу, ограничивалось подготовкой кадров, а также
финансированием прикладных исследований, руководствуясь определенными
общими целями монополистической буржуазии. Непосредственной
организацией научно-исследовательских и опытно-конструкторских
работ занимались почти исключительно частные монополии,
используя государственный научно-исследовательский потенциал.
Использование государственных научных учреждений
осуществлялось и осуществляется в настоящее время через формальные и
неформальные связи частных компаний с научно-исследовательскими
288

центрами и университетами, через особые организации, например
«Союз учредителей немецкой науки», «Немецкое
научно-исследовательское общество» и «Фонд химической промышленности». Однако
это' способ государственного содействия монополиям в области
науки и техники соответствует относительно низкому уровню
государственно-монополистической организации и регулирования научно-
технического прогресса.
В середине 1950-х годов в области организации научных
исследований произошли существенные перемены: были разработаны
программы развития ядерной техники, военных и космических
исследований, работ в области электронной обработки данных и научного
исследования моря.
Основные программы составляются и управляются специальным
государственным центром — федеральным министерством научно-
исследовательских работ. Заинтересованные монополии включаются
в осуществление государственных программ через специальные
органы, например через комиссии по атомным или космическим
вопросам.
Государственная деятельность в пределах основных программ не
ограничивается одной исследовательской работой, но включает в
себя и экспериментальные, расчетные и конструктивные разработки,
помощь для внедрения в производство, а также соответствующее
государственное обеспечение сбыта продукции или услуг. За
последние годы разрабатываются все более долгосрочные программы,
растут бюджетные ассигнования на их выполнение. Эти программы
становятся все более важными инструментами
государственно-монополистической структурной политики.
Содействие научно-исследовательской работе заменено
высокоразвитой государственно-монополистической организацией и
регулированием общего процесса научно-технического прогресса. Теперь
правительство ФРГ ставит перед собой цель перейти от
государственно-монополистического регулирования исследовательской работы
к государственно-монополистическому регулированию
научно-технического прогресса. Следовательно, решающая задача состоит в том,
чтобы развить целую систему взаимоотношений между
государственным исследовательским потенциалом и монополистическим
потенциалом исследовательской и производственной работы и создать таким
образом систему регулирования процесса модернизации.
Для решения этой задачи в настоящее время прилагается много
усилий. Существует несколько главных направлений, по которым
государство и монополии совершенствуют и форсируют систему
организации и регулирования научно-технического прогресса. В первую
очередь следует назвать создание особых исследовательских центров
при вузах и включение их в систему долгосрочных договорных
отношений с частными монополиями. Таким образом, правящие круги
ФРГ стремятся сделать научно-исследовательскую работу вузов
более эффективной путем концентрации, разделения труда и
совместной работы, кооперации с внеуниверситетскими учреждениями,
освободить ее из тесных рамок кафедр и органически связать этот уси-
19 Заказ 4142
289

ленный потенциал с капиталистической промышленностью. Вместо
стихийно возникавших, довольно слабых контактов между
отдельными кафедрами и монополиями складывается организуемое
государством систематическое сотрудничество. Такая связь должна
стимулировать высокоразвитые формы разделения труда и кооперации.
Монополии призывают осуществить эту кооперацию «в
конструктивном сотрудничестве, учитывая потребности частного хозяйства» 1.
Для организации особых исследовательских центров
прилагаются большие усилия. Впервые в 1968 г. им было предоставлено
4,5 млн. марок и утверждена для разработки 141 тема. В
непосредственной связи с этим находятся и новые формы юридических
отношений между правительственными органами, высшими учебными
заведениями и частной промышленностью. Государство стремится
ограничить самоуправление высших учебных заведений и полностью
подчинить их деятельность своим интересам. Правительственные
круги видят угрозу для осуществления своих целей в растущем
движении протеста научной интеллигенции против подчинения научных
и учебных государственных учреждений военно-промышленному
комплексу.
Заметно усилилась государственная активность и в области
прикладных исследований. Прикладные исследовательские работы вузов
согласовывались и управлялись Комитетом прикладных
исследований Научно-исследовательского общества ФРГ и Союза
учредителей, специального органа Федерального союза промышленности.
Известным потенциалом в этой области располагает также и Общество
объединений промышленных исследований. У этого общества есть
свои исследовательские учреждения. Системой договоров оно, кроме
того, связано с некоторыми исследовательскими центрами вузов.
Важной областью прикладных исследований является так
называемая ведомственная исследовательская работа. Под этим
понятием подразумевают различные исследовательские учреждения,
решающие специальные задачи отдельных федеральных министерств.
За последние годы ведомственные научные учреждения получают от
20 до 25% всех ассигнований федерального правительства на науку2.
В центре внимания государственного регулирования
научно-технического прогресса находится программа разработок и внедрения
новой технологии. В пределах этой главной программы должны
разрабатываться в первую очередь только такие технологические
проекты, которые нуждаются в государственном содействии, поскольку
они либо служат решению важных государственных задач
(например, защита окружающей среды, развитие путей сообщения), либо
решающим образом влияют на будущий уровень производства.
Оказывается содействие технологическим разработкам в тех областях,
где западногерманская промышленность отстает от своих
иностранных конкурентов, а также проектам «с большим будущим, не
используемым промышленностью потому, что в ближайшее время не
1 «Deutsche Universitatszeitung». Bonn, 1968, N 8, S. 13.
2 «Forschungsbericht lib. Bericht der Bundesregierung der BRD, S. 185.
290

ожидается широкое их применение или потребность в средствах
превышает возможности отдельных фирм или групп предприятий» К
Рассмотрение отдельных мер в области регулирования научных
исследований позволяет выделить контуры общей структуры
государственно-монополистической организации и регулирования научно-
технического прогресса в Западной Германии 1970-х годов. Главное
отличие от предыдущих лет состоит в том, что в центре
государственной политики и государственно-монополистической организации
находится регулирование не столько исследовательской работы,
сколько процесса модернизации производственного аппарата.
Модернизация производства в эпоху свободной конкуренции служила
классическим доказательством права на существование
капиталистического предпринимателя. В современных же условиях как раз в
этой области обнаруживается банкротство частного
предпринимателя. Новая роль монополистического государства в процессе
модернизации раскрывает непреодолимое противоречие между
общественным характером производительных сил и капиталистическими
отношениями собственности.
В правительственном отчете об исследовательской деятельности
указывалось на то, что «исследования в вузах, в государственных
учреждениях, финансируемых из бюджета, и в хозяйстве надо
понимать как общую систему, базирующуюся на единой концепции, что
необходимо «гораздо более систематическое включение содействия
науке в совокупность государственной деятельности...»2.
Расширение масштабов государственно-монополистического
регулирования ставит современные производительные силы на службу
антинародным целям монополистического капитала. Чем больше
исследовательская работа становится составной частью политики
модернизации, тем отчетливее она направлена на конкретные цели
отдельных монополий. Господство монополий в сфере научных
исследований тормозит объективный процесс общегосударственной
международной интеграции в области исследовательской работы,
экспериментальных, расчетных и конструктивных разработок. В этом
проявляются противоречия между экономическими и политическими
интересами империалистических партнеров.
Расширение масштабов государственно-монополистической
организации и регулирования научно-технического прогресса усиливает
власть монополистического капитала над производительными силами
страны и ставит их на службу прибыли, экспансии и агрессии.
Одновременно обостряются основные противоречия этого исторически
отжившего строя, усиливая его неустойчивость.
Рабочему классу Западной Германии и его профсоюзам, а вместе
с ними научно-технической интеллигенции предстоит разработать
программу демократической альтернативы и, опираясь на нее,
требовать решающего участия в производстве и в сфере
научно-технического прогресса.
2 ^rschungsbericht lib. Bericht der Bundesregierung der BRD, S. 80.

РАЗДЕЛ VII
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО
И КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ
ВОСПРОИЗВОДСТВО
ГЛАВА 31
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ НАКОПЛЕНИЙ
И САМОФИНАНСИРОВАНИЕ
КАПИТАЛОВЛОЖЕНИЙ
Стимулирование накопления капитала — одна из важнейших целей
государственно-монополистического регулирования экономики
развитых капиталистических стран. После окончания второй мировой
войны Япония, Западная Германия, Италия, Франция и ряд других
западноевропейских стран, с одной стороны, и США, Канада,
Швеция, Англия и еще несколько капиталистических государств, с
другой, оказались на разных фазах капиталистического
воспроизводственного цикла. Если для Японии и большинства стран
капиталистической Западной Европы война с экономической точки зрения была
равнозначна кризису со всеми его атрибутами (массовое
уничтожение основного капитала, безработица, резкое сокращение
производства, дезорганизация финансово-кредитной системы), то США,
Канада, Австралия, Швеция и Швейцария к концу войны оказались в
фазе подъема. В этих странах и отчасти в Англии, где нажившиеся
на войне монополии имели огромные накопления и не испытывали
недостатка в средствах для финансирования капиталовложений,
главной экономической проблемой была проблема рынка. В
соответствии с этим во главу угла государственно-монополистического
регулирования встала антициклическая политика.
Совершенно иная ситуация сложилась в Японии и ряде
западноевропейских стран. В этих странах в связи с необходимостью
массового обновления и расширения основного капитала, восстановления
и структурной перестройки экономики и рядом других факторов
возник чрезвычайно емкий потенциальный внутренний рынок. Этот
рынок развивался в течение долгого времени — вплоть до конца 1960-х
годов — при наличии достаточных производственных мощностей и
значительных ресурсов квалифицированной и дешевой рабочей силы.
292

Однако существование только этих факторов еще недостаточно для
процесса расширенного капиталистического воспроизводства.
Обязательным условием воспроизводства является наличие средств для
финансирования капиталовложений.
После окончания войны свободных средств в большинстве стран
Западной Европы и Японии не было. Сильное обесценение валюты,
полное расстройство финансовой и кредитной системы, обесценение
ценных бумаг — все это наряду с разрушениями и материальными
потерями, неясностью политических и социально-экономических
перспектив служило серьезным препятствием на пути восстановления и
развития экономики.
Американский империализм сделал все от него зависящее для
восстановления господства монополий в странах, хозяйству которых
война нанесла тяжелый ущерб. Важную роль в финансировании
восстановления экономики этих стран играли средства, получаемые из
США по «плану Маршалла», а также американские и в значительно
меньшей мере английские, канадские, швейцарские и шведские
частные капиталы. Однако эти средства не могли постоянно или
надолго служить главным источником финансирования экономики, да
это и не входило в планы западноевропейской и японской
монополистической буржуазии. Американская помощь и импорт иностранного
частного капитала при отсутствии собственной базы
финансирования расширенного воспроизводства могли иметь своим следствием
установление полной зависимости монополистического капитала
Западной Германии, Японии, Франции, Италии, Нидерландов от
американской финансовой олигархии. США также не имели
намерения вечно содержать эти страны. Мировой империализм был
заинтересован в создании мощных, экономически жизнеспособных,
антидемократических и антисоциалистических сил в Европе и
Азии.
Перед большинством западноевропейских государств и Японией
встала задача — обеспечить финансирование хозяйственного
развития за счет внутренних источников накопления. Эта задача стала
еще более актуальной в связи с ростом и укреплением могущества
социалистического лагеря и тем огромным моральным уроном,
который был нанесен империализму в результате военно-политического
разгрома фашизма. Перед правящими кругами многих развитых
капиталистических стран чрезвычайно остро встала проблема
накопления капитала для внутренних инвестиций. На решение этой
проблемы и было в значительной степени направлено
государственно-монополистическое регулирование процесса воспроизводства.
Завершение периода восстановления и реконструкции не сняло с
повестки дня проблему финансирования капиталовложений. В
условиях научно-технической революции с характерными для нее
ускорением обновления основного капитала, возникновением новых видов
производств и технологических процессов, структурных сдвигов в
экономике, индустриализации сельского хозяйства, роста
потребительского спроса, развития международного разделения труда и
индустриализации развивающихся стран потребности в инвестициях
293

росли высокими темпами. Усиление конкуренции, использование
растущей части национального дохода на военные нужды и другие
непроизводительные цели, возрастающий вывоз капитала — все это
чрезвычайно обостряло проблему производственного накопления.
В силу всех этих обстоятельств государственно-монополистическое
стимулирование капиталовложений превратилось в настоящее время
в главную задачу государственной экономической политики не
только в Японии и континентальных странах Западной Европы, но и
в США, Канаде, Австралии, Великобритании, Швеции —
практически во всех развитых капиталистических странах.
В период благоприятной конъюнктуры, когда нет необходимости
в активном антикризисном регулировании, государственное
стимулирование производственных накоплений становится одним из
основных направлений государственно-монополистической деятельности.
В период спада или депрессии государство стремится оживить
активность при помощи увеличения капиталовложений. Лишь в редких
случаях особого перегрева конъюнктуры или опасности дефицита
платежного баланса применяются временные рестрикционные меры
в области капиталовложений. Накопление капитала — неотъемлемый
элемент капиталистического способа производства. Поэтому
стимулирование накопления капитала, в частности стимулирование
инвестиций в основной капитал, является одной из важнейших, а часто
главной задачей хозяйственной деятельности буржуазного
государства. Процесс финансирования капиталовложений в современных
условиях вообще невозможно правильно понять без учета огромной
роли государственно-монополистического регулирования в
капиталистическом воспроизводстве.
Последняя четверть века явилась периодом быстрого роста
капиталовложений в развитых капиталистических странах. Темпы
увеличения инвестиций в основном обгоняли прирост промышленного
производства, доля валовых капиталовложений в совокупном
общественном продукте имела четко выраженную тенденцию к росту.
Она была обеспечена государственным стимулированием и прямым
финансированием инвестиций, наблюдаемым в разной степени во
всех без исключения развитых капиталистических странах.
Это особенно относится к таким отраслям промышленности, как
металлургическая, добыча угля, энергетическая, химическая, где
высокий уровень органического строения капитала, требующий все
возрастающих затрат на одного занятого, делает затруднительным
превращение прибыли в капитал без широкого использования процесса
перераспределения денежных средств через государственный
бюджет.
Научно-техническая революция и вызываемая ею необходимость
постоянных изменений в отраслевой и региональной структуре
хозяйства требуют перелива капитала в гигантских масштабах. Однако
этот перелив затруднен из-за господства монополий. В этих
условиях государство вынуждено взять на себя организующую и
стимулирующую роль в финансировании капиталовложений, а зачастую
выступать непосредственно в качестве инвестора, чтобы частично
294

смягчить противоречия между потребностями в переливе капитала
и препятствиями, возникающими на пути их осуществления и
обусловленными монополистической собственностью.
1. Изменения в структуре источников финансирования
капиталовложений
Финансирование инвестиций обычно осуществляется из трех
источников: за счет собственных средств компаний
(самофинансирование), за счет средств государства и через рынок свободных
капиталов.
Традиционным источником финансирования капиталовложений в
Западной Европе, Северной Америке и Японии до второй мировой
войны был рынок свободных капиталов: эмиссия ценных бумаг и
банковские кредиты. Между первой и второй мировыми войнами за
счет рынка свободных капиталов в развитых капиталистических
странах финансировалось до 2/з капиталовложений. В Германии,
например, в 1926—1929 гг. 31% капиталовложений было изыскано за
счет эмиссии ценных бумаг, 30,5% — за счет кредита, 13,3% — за счет
иностранных капиталов, 14,1% составили государственные средства
и лишь 11,1% инвестиций было обеспечено через механизм
самофинансирования !.
В послевоенный период рынок свободных капиталов потерял свое
прежнее значение. Главной формой обеспечения инвестиций стало
финансирование за счет собственных средств, или
самофинансирование. В 1959 г. в ФРГ за счет эмиссии и кредитов финансировалось
20,8% капиталовложений, во Франции—16,5, в Англии—15,2, в
США — 28,3%, а доля собственных средств составила
соответственно 53,5, 61,3, 74,1 и 55,9% 2. В настоящее время в развитых
капиталистических странах с помощью собственных средств финансируется
не менее 2/3 валовых капиталовложений. Наиболее высока доля
самофинансирования в инвестициях в ФРГ, во Франции, в
Нидерландах, США, Италии, Австрии, Швеции, относительно ниже — в
Англии, Швейцарии, Японии, Канаде.
Рост финансирования за счет собственных средств привел к
относительному сокращению доли банковского кредита. Особенно
заметно упала роль эмиссии ценных бумаг по сравнению с довоенным
уровнем.
Самофинансирование осуществляется путем использования для
капиталовложений нераспределенной прибыли, средств из
амортизационного фонда, пенсионного фонда предприятия, резервов типа
запасного капитала, скрытых резервов и из некоторых других, менее
важных источников. Главную роль играют амортизационный фонд
1 См. В. Ф. Чертко и Л. П. Ночевкина. Структура промышленных
капиталовложений США и ФРГ. М., «Экономиздат», 1963, стр. 149.
2 «DWI-Berichb, 1961, S. 8.
295

и нераспределенные прибыли. Финансирование инвестиций за счет
собственных средств не представляет само по себе какого-нибудь
принципиально нового явления, возникшего лишь в последние
десятилетия. Оно в той или иной мере всегда существовало при
капитализме.
Возрастание роли самофинансирования является отражением
двух взаимосвязанных тенденций: усиления господства монополий и
развития государственно-монополистического капитализма.
Присвоение монопольных прибылей, возможное только при
установлении контроля над рынком, является основным условием
распространения самофинансирования. В то же время самофинансирование
немыслимо без государственного регулирования цен,
налогообложения, ускоренного амортизационного списания основного капитала,
порядка формирования различных резервных фондов, реализации
скрытых резервов и т. д. Именно государство при помощи налоговой
политики определяет, какую часть валовой прибыли оставить на
предприятии, а какую изъять через налоговую систему в бюджет, как
распределить чистую прибыль на дивиденды и в резервные фонды,
каким образом можно реализовать скрытые резервы и выгодно ли
их реализовать вообще. Регулируя срок и нормы амортизационного
списания основного капитала, государство определяет в целом по
стране, а также по отраслям, регионам и отдельным фирмам долю
прибыли в амортизационном фонде при помощи завышенных норм
ежегодных списаний и тем самым обеспечивает их направление на
нужды производственного накопления. Достигается это
дифференциацией разрешаемых правительственными органами норм
ежегодного амортизационного списания основного капитала. Повышая или
понижая эти нормы для отдельных регионов, отраслей и
предприятий, а также во времени на протяжении цикла, государство
ускоряет или замедляет формирование финансовой базы
капиталовложений.
При прочих равных условиях увеличение, с позволения
правительственных органов, отчислений от стоимости основного капитала
в амортизационный фонд приводит к формальному росту издержек
производства и сокращению прибыли, отраженной в балансе, то есть
к уменьшению налоговых платежей. Правительственная политика в
области ускоренной амортизации не имеет ничего общего с
действительным процессом физического и морального износа основного
капитала, так же как и с общественными издержками производства.
Суть этой политики состоит в санкционировании укрытия прибылей
в издержках с целью освобождения укрытых сумм от налогов и
увеличения таким образом действительных прибылей монополий.
Другая сторона этой политики — изменение соотношения между частью
прибыли, идущей на накопление, и частью, используемой для
потребления, в пользу накопления. Чем меньше доля балансовой
прибыли в действительных прибылях, тем меньшая часть
действительных прибылей будет выплачена в виде дивидендов и соответственно
больше средств будет направлено на финансирование
капиталовложений именно в этой отрасли, в этом регионе, на этом предприятии.
296

Предпринимая в различных сочетаниях перечисленные выше
государственно-монополистические акции, буржуазное государство
может варьировать не только размеры, но и структуру фонда
самофинансирования. Например, оставив неизменными нормы
амортизационного списания, но повысив налоги на дивиденды и понизив налоги
на нераспределенную прибыль, правительство может уменьшить
долю амортизационного фонда в самофинансировании инвестиции и
увеличить долю нераспределенной прибыли. Такой же эффект
наблюдается при введении или повышении государственных
инвестиционных премий.
2. Самофинансирование на службе интересов
монополистического капитала
Перед хозяйством страны в целом могут стоять принципиально
два различных вида задач: количественные и качественные.
Количественные экономические задачи возникают в условиях, когда
необходима мобилизация ресурсов для военных целей, восстановления
разрушенного хозяйства, развития инфраструктуры, создания новых
отраслей, освоения новых районов, преодоления острого дефицита
какого-нибудь вида товаров или услуг, ускоренного развития
научных исследований и т. д. Во всех этих случаях необходимы крупные
концентрированные капиталовложения, критерием которых является
не только текущая эффективность, но в большей степени совокупные
интересы господствующей монополистической буржуазии. Эти задачи
легче всего реализуются с помощью централизованного
финансирования. В таких ситуациях оно позволяет мобилизовать значительную
часть национального дохода и концентрированно использовать ее в
определенных целях. Буржуазное государство изымает различными
путями часть прибыли (через налоги, займы, замораживание
вкладов в банках и т. д.) в централизованный фонд, тем самым
сокращая возможности самофинансирования. Примером такого изъятия
могут служить высокое налогообложение прибылей и
принудительные займы в период второй мировой войны в США, Англии,
Германии и Японии.
Качественные экономические задачи — это модернизация
основного капитала, расширение номенклатуры продукции и снижение
издержек, повышение конкурентоспособности отрасли,
стимулирование изменений в региональной или отраслевой структуре. Для этих
целей гораздо более эффективным по сравнению с
централизованным финансированием является финансирование капиталовложений
за счет внутренних источников, при котором государство строит свою
фискальную систему таким образом, что значительная часть
прибылей в различных формах остается в распоряжении
предпринимателей и в самые короткие сроки обращается в производительный
капитал.
После окончания восстановительного периода в большинстве
государств Западной Европы и Японии и перехода экономики на мир*
297

ные рельсы в США, Англии, Канаде, Швеции и некоторых других
странах вплоть до настоящего времени перед экономикой развитых
капиталистических стран часто возникали и возникают
качественные задачи. Буржуазное государство поощряет самофинансирование
потому, что эта форма государственно-монополистического
регулирования инвестиций в сложившейся ситуации наиболее полно
отвечала потребностям развития частного капитала, обеспечивала
наиболее быстрый, удобный и дешевый путь превращения прибылей
монополий в функционирующий капитал. Однако это отнюдь не
исключает централизованного финансирования в отраслях, где
частный капитал не развивает достаточной инициативы — в сфере
инфраструктуры, в НИОКР, и особенно в фундаментальных научных
исследованиях, в подготовке кадров, в некоторых отраслях
добывающей промышленности и др.
Рассмотрим подробнее преимущества самофинансирования по
сравнению с мобилизацией капитала для инвестиций с помощью
кредита. Обычный процесс финансирования капиталовложений за
счет средств, привлеченных с рынка свободных капиталов, протекает
следующим образом: производство товаров — реализация
прибыли — уплата налогов — выплата дивидендов — приобретение на
накопляемую часть дивидендов акций — инвестиции.
Вместо приобретения акций после выплаты дивидендов могут
быть другие звенья: помещение денег в банк — приобретение банком
акций или предоставление кредита — инвестиции. При
самофинансировании ряд звеньев исключается, и цепочка выглядит следующим
образом: производство товаров — реализация прибыли — уплата
налогов с нераспределенной прибыли — инвестиции или реализация
прибыли — укрытие значительной ее части от налогов в
амортизационном фонде — инвестиции. Второй путь самофинансирования
обходится дешевле первого. В обоих случаях рынок ссудного капитала не
принимает участия в мобилизации финансовых средств для
капиталовложений.
Важное значение имеет не только и не столько сокращение
сроков и упрощение процесса превращения прибылей в капитал, сколько
повышение эффективности капитализации. В условиях
самофинансирования не приходится выплачивать проценты по кредитам и
доходам на ценные бумаги; доля дивидендов в общей сумме прибылей
сокращается за счет увеличения нераспределенных прибылей,
амортизационного фонда и скрытых резервов. В итоге возрастает доля и
масса прибыли, идущая на накопление. Наконец, укрытие
значительной части прибылей в амортизационном и других фондах резко
сокращает налоговые платежи с прибылей и с акционерного
капитала — в этом, пожалуй, главная материальная выгода
самофинансирования. Инвестиции становятся «дешевле» для капиталиста, и это
имеет целый ряд далеко идущих последствий.
Государственно-монополистическое воздействие на цикл при
помощи самофинансирования состоит в том, что буржуазное
государство в современных условиях в состоянии временно и в определенных
пределах обеспечить относительную независимость чистой прибыли
298

монополий от валовой прибыли. При помощи налоговой политики и
регулирования условий амортизационного списания основного
капитала буржуазное государство может временно обеспечить увеличение
чистой прибыли при неизменной или даже снижающейся валовой
прибыли в обстановке ухудшающейся конъюнктуры и стабилизацию
или даже сокращение чистой прибыли при росте валовой в период
бурного подъема. Именно государственно-монополистически
регулируемый временный отрыв чистой прибыли от валовой создает
ограниченные возможности стимулирования или сокращения инвестиций в
направлениях, противоположных движению конъюнктуры.
Стимулирование капиталовложений за счет собственных средвтв
предприятий становится инструментом активной государственной
структурной политики. Разрешая отдельным районам, отраслям и
монополиям использовать самофинансирование в большей или меньшей
степени, государство оказывает влияние на отраслевую и
региональную структуру хозяйства, на развитие потенциала отдельных
монополий и их место в конкурентной борьбе.
Самофинансирование в большей степени, чем использование
рынка свободных капиталов, соответствует условиям монополистической
конкуренции. Монополистические объединения часто избегают
выпускать на биржу новые акции и получать крупные долгосрочные
кредиты у частных банков, опасаясь ослабления своих позиций и
финансовой зависимости. Это особенно характерно для стран —
участниц ЕЭС, где опасность потери самостоятельности особенно
сильна благодаря свободе передвижения капитала внутри «Общего
рынка» и интенсивной экспансии американских монополий.
Государственно-монополистическое стимулирование накопления
путем поощрения самофинансирования капиталовложений
оказалось удобным для финансового капитала и с социальной точки
зрения в условиях усиления борьбы широких слоев населения развитых
капиталистических стран против всевластия финансовой олигархии
и перераспределения буржуазным государством национального
дохода в интересах монополий. В отличие от предоставления кредитов
и субсидий, установления завышенных цен на товары и услуги,
покупаемые государством у монополий, от приватизации
государственной собственности, когда финансирование монополий
осуществляется в неприкрытой форме, самофинансирование позволяет лучше
замаскировать систему общественной эксплуатации широких масс
трудящихся.
В обзоре Немецкого экономического института (ГДР) говорится:
«Так как самофинансирование в наибольшей степени соответствует
погоне монополий за прибылями, то с ростом экономического и
политического всевластия монополий оно стало, наряду с
принудительным перераспределением национального дохода государством,
типичной для государственно-монополистического капитализма
формой финансирования» 1.
1 «DWI-Berkhb, 21 1957, S. 6.
299

3. Границы самофинансирования
Государственно-монополистическое стимулирование накоплений
при помощи самофинансирования инвестиций имеет свои,
совершенно определенные экономические и социальные границы.
Конечной материальной основой самофинансирования является
прибыль — разница между ценой и действительными издержками
производства. Самофинансирование осуществляется как один из
вариантов использования реализованных прибылей в
общегосударственном масштабе. Если буржуазное государство в общих интересах
финансового капитала или в индивидуальных интересах отдельной
его группы оставляет в распоряжении монополий большую часть
прибыли, то роль самофинансирования возрастает, а если растет
часть прибыли, изымаемая в государственный бюджет, то удельный
вес самофинансирования в валовых капиталовложениях
уменьшается.
Итак, абсолютной экономической границей
самофинансирования являются размеры валовой прибыли. При прочих равных
условиях снижение реальных издержек производства (но не издержек,
исчисляемых с учетом ускоренной амортизации) или повышение цен,
или то и другое одновременно ведут к возрастанию валовой
прибыли, а следовательно, и к расширению материальных возможностей
самофинансирования. Из этого следует, что наибольшими
возможностями для самофинансирования располагают монополии, у
которых издержки производства низкие, а цены высокие. У них
материальной основой самофинансирования является валовая монопольная
прибыль, а его абсолютной экономической границей — величина
этой прибыли.
Одной из относительных экономических границ
самофинансирования являются суммы, выплачиваемые в виде дивидендов. При
прочих равных условиях чем меньше суммы дивидендов, тем выше
нераспределенная прибыль и больше возможностей для
самофинансирования. Но уменьшение дивидендов грозит снижением
биржевого курса ценных бумаг, падением доверия к фирме и сокращением
возможностей внешнего финансирования. Снижение дивидендов,
кроме того, вступает в противоречие с интересами акционеров — в
этом одно из проявлений социальной ограниченности
самофинансирования.
Если размеры валовой прибыли зависят от реальных издержек
производства и цен, то присвоение прибыли в значительной мере
определяется условиями реализации, состоянием рынка. Чем хуже
конъюнктура, тем труднее реализовать прибыль и меньше
возможностей для самофинансирования.
Государственно-монополистическое воздействие на цикл через
регулируемое финансирование капиталовложений за счет
собственных средств предприятий базируется, как мы видели, на
возможности временного отрыва чистой прибыли от валовой, то есть на
возможности увеличивать стимулы для инвестиций в период депрессии
и искусственно уменьшать их в условиях подъема. Но деятельность
300

государства в этой области ограничена возможностями бюджета.
Осуществляя регулирование такого рода, оно вынуждено в период
ухудшения конъюнктуры, когда доходы бюджета' сокращаются, а
расходы растут, предоставлять монополиям новые льготы для
стимулирования капиталовложений, то есть тем самым еще более
уменьшать бюджетные доходы. Таким образом, бюджетные
возможности выступают в качестве относительной экономической границы
самофинансирования.
Материальной основой современного самофинансирования, как
мы видели, является монопольная прибыль, получаемая в результате
эксплуатации трудящихся в процессе производства (прибавочная
стоимость) и в процессе реализации (через монопольные цены).
Эксплуатация трудящихся в процессе производства и реализации
сопровождается усилением общественной эксплуатации.
Распространение самофинансирования ведет к уменьшению
налогообложения монополий и перекладыванию все большей части
растущих государственных расходов на широкие слои населения, в
первую очередь на трудящихся. Особенно ощутимой общественная
эксплуатация становится в периоды спадов, когда и без того
тяжелое положение трудящихся усугубляется государственными акциями
по изысканию новых источников бюджетных доходов и
стимулированию монополий. Сплоченность и организованность трудящихся,
их готовность вести решительную и последовательную борьбу
представляют собой главную социальную границу
государственно-монополистического перераспределения национального дохода в
интересах накопления капитала у монополий.
ГЛАВА 32
ОСОБЕННОСТИ ДИНАМИКИ
КАПИТАЛОВЛОЖЕНИЙ
И ИСТОЧНИКИ ФИНАНСИРОВАНИЯ
ИНВЕСТИЦИЙ ВО ФРАНЦИИ
Развитие государственно-монополистического капитализма,
научно-техническая революция, интеграционные процессы вносят новые
моменты в процесс накопления капитала и источники
финансирования капиталовложений.
Особенностью экономического развития Франции является
высокая потребность в капиталовложениях при узости финансового
рынка. Исторически сложившейся проблемой Франции стали
возрастающая потребность в капиталовложениях в производственную
сФеРУ, с одной стороны, и трудности обеспечения этих
капиталовложений — с другой. Монополистический капитал пытается решить эту
проблему с помощью своего национального государства и
международных форм государственно-монополистического капитализма.
Узость финансового рынка побуждает французскую буржуазию
301

стремиться к международному государственно-монополистическому
финансированию в рамках ЕЭС, к слиянию и переплетению с
финансовой олигархией других стран для разрешения технических и
финансовых проблем.
Огромный рост потребности в промышленных
капиталовложениях в последние десятилетия связан с ростовщическими
традициями французского империализма, низкой нормой накопления,
неудовлетворительным состоянием промышленного оборудования,
«проеданием» основного капитала в период между войнами. В
послевоенный период острой стала проблема возрастания
капиталовложений, обусловленная необходимостью восстановления
экономики, дальнейшего ее развития на новом научно-техническом уровне,
повышения конкурентоспособности Франции на международной
арене. Вплоть до середины 1950-х годов станочный парк Франции в
сравнении с другими странами был недостаточен, его средний
возраст составлял 25 лет. В ходе второй мировой войны более 15%
промышленного оборудования было уничтожено, железнодорожный и
морской транспорт парализован, энергетика подорвана,
значительная часть наиболее производительного оборудования была вывезена
в Германию. Все это обусловило техническое отставание Франции от
других стран.
В послевоенный период наблюдаются существенные
модификации в направлении интенсивности, структуре, источниках
капиталовложений, в удельном весе основных источников финансирования.
Появляются такие международные источники финансирования, как,
например, субсидии и кредиты по «плану Маршалла» и
финансирование из различных фондов в рамках Европейского экономического
сообщества. Существенным фактором накопления капитала
становятся вложения в экономику Франции крупных финансовых групп
стран — партнеров по «Общему рынку» и, наконец, деятельность
филиалов частных американских корпораций.
В условиях, когда потребность в новых капиталовложениях в
огромной мере возросла, крайне обострилась проблема нехватки
капиталов, обозначились узость их внутреннего рынка, необходимость
дополнительных источников финансирования. При годовом росте
капиталовложений в 8—10% самофинансирование не могло
удовлетворить всех потребностей. Поэтому возросла роль денежного рынка
в финансировании инвестиций. Между тем внутренний
национальный рынок капиталов оставался узким. И это усиливало
зависимость от импорта капитала из других стран, в частности из США.
На ранней стадии монополистического развития, да и в период
между двумя мировыми войнами, крупная буржуазия Франции
предпочитала производительным капиталовложениям вывоз
капитала, размеры которого достигли суммы, соответствующей 15%
национального богатства. Эволюция французского империализма —
процесс, в ходе которого он стал утрачивать ростовщические черты,
сопровождался ростом капиталовложений внутри страны. Однако
внутренние инвестиции в значительной степени использовались
непроизводительно, например на строительство «линии Мажино» или
302

на финансирование колониальной администрации и т. д. Такой рост
накоплений, естественно, не вел к модернизации промышленности,
сельского хозяйства, инфраструктуры. Торговый и промышленный
капитал Франции ориентировался на широкую колониальную
империю, откуда извлекались высокие прибыли. Экономическая
политика французских монополий в колониях была направлена на развитие
добывающей промышленности в ущерб обрабатывающей. В самой
франции монополистическая буржуазия опасалась перепроизводства
и мало заботилась об обновлении основного капитала, что
обусловило его «проедание».
В дальнейшем, в ходе войны и восстановления народного
хозяйства, кризисных потрясений и инфляционных процессов, рынок
капиталов утрачивает значительную часть своих ресурсов. Роль банков
в мобилизации денежного капитала и распределении накоплений
ослабевает.
Еще до войны начался процесс усиления роли государственных
кредитных учреждений в накоплении сбережений. Поскольку
доверие к частным банкам было подорвано, держатели отказывались от
помещения сбережений в акции и облигации, но увеличивали вклады
в сберегательные кассы. Падение роли денежного рынка не означало
общего сокращения средств, идущих на накопление. Напротив, они
увеличивались по мере структурных изменений во французской
экономике, но на новой, принудительной основе. Фонды накопления
создавались путем включения в издержки производства части
прибыли, направляемой через каналы самофинансирования на
инвестиции, а также путем государственных субсидий и налоговых льгот.
Социальное значение этих новых источников накопления состояло в
том, что они складывались из капиталов самой буржуазии, а также
средств налогоплательщиков и потребителей, то есть широких масс
населения. Взыскиваемые с них налоговые суммы крупный капитал
использовал в своих интересах.
Послевоенное восстановление хозяйства, усиление
милитаризации экономики в период корейской войны, циклический подъем в
1953—1958 гг. сопровождались обновлением основного капитала в
больших масштабах. Весь этот период характерен ростом
капиталовложений в экономику, что было связано, помимо указанных
моментов, с необходимостью восстановления разрушенных объектов,
«отложенным спросом» военных лет, моральным износом оборудования,
высокой конъюнктурой и инфляционными тенденциями,
необходимостью создания новейших отраслей, структурными сдвигами в
энергетике и сельском хозяйстве, обострением классовой борьбы.
Изменилась и структура капиталовложений, возросла их доля
в промышленности. Так, если в 1947 г. капиталовложения в
промышленность составляли 27% общей суммы инвестиций в народное
хозяйство, то в начале 1950-х годов их доля выросла до 45% 1. Если
в первые послевоенные годы основная масса капиталовложений,
См. Л. И. Глухарев. Воздействие «Общего рынка» на экономику
Франции. М., Изд-во МГУ, 1971, стр. 109.
303

предназначавшаяся для промышленности, направлялась в
энергетику и добывающую промышленность, то с начала 1950-х годов — в
обрабатывающую. Происходит перемещение главного направления
капиталовложений от легкой промышленности к тяжелой индустрии,
инвестиции направляются прежде всего в производство средств
производства. Процесс расширения основного капитала особенно
характерен для черной металлургии, угольной, нефтеперерабатывающей,
химической, автомобильной, авиационной промышленности.
Доля накоплений в национальном доходе увеличивается с 13%
в межвоенный период до 16% в 1949 г. и до 19,7% в 1958 г.
Обветшалый и разрушенный в значительной части производственный
аппарат Франции стал обновляться в значительных масштабах лишь
в середине 1950-х годов. Средний возраст парка машин,
составлявший в 1939 г. 25 лет, в 1958 г. равнялся 20, а в некоторых
отраслях— 15—16 годам. Французский капитал при поддержке
государства в значительной степени переоборудовал и модернизировал
промышленный потенциал. Источником финансирования
капиталовложений становятся прежде всего государственные средства, доля
которых достигает 60%, хотя немаловажную роль продолжает
играть самофинансирование промышленных фирм (по 25%) К
Значение рынка капиталов незначительно. Изменения в источниках
финансирования капиталовложений отражали как рост
государственно-монополистического капитализма, так и концентрацию прибылей
в руках финансовой олигархии и снижение экономической роли
мелкого предпринимательства, представители которого все меньше
участвуют в биржевых операциях и во вкладах частных банков.
Новым этапом в этом отношении явилось образование ЕЭС.
Открытие таможенных границ внутри ЕЭС ускорило процесс
накопления капитала. Новые условия международной конкуренции
требовали не только увеличения производственных мощностей, но и
переоборудования предприятий на новой технической основе.
Расширение внешнеторговых связей обеспечивало рентабельность крупных
инвестиций, поскольку создавало возможности для крупносерийного
производства. Остро встал вопрос об обновлении основного
капитала, поскольку неодинаковый возраст различных вещественных
элементов основного капитала сказывался на издержках производства,
производительности труда, в конечном итоге — на
конкурентоспособности. Возникла настоятельная необходимость в создании нового
основного капитала в первую очередь в базовых и новейших отраслях,
в конкурирующих отраслях промышленности. Резко возросли
капиталовложения в теоретические и прикладные исследования, в научно-
экспериментальные предприятия.
Актуальность проблемы коренного обновления основного
капитала французской промышленности, несмотря на то что в базовых
и прогрессивных отраслях он не был еще полностью амортизирован,
диктовалась также серьезным отставанием Франции в области
производительных инвестиций от США, а также от европейских конку-
1 См. Ш. Беттельхейм. Экономика Франции. М., 1953, стр. 347—348.
304

рентов. Производительные инвестиции во Франции на начальном
этапе создания ЕЭС составляли 13% валового национального
продукта против 17% в ФРГ, 16% в Италии, 14% в Бельгии и 16% в
Люксембурге К
Дополнительным стимулом к росту инвестиций в
промышленность и к ее структурной перестройке служил расчет на расширение
емкости рынка в странах ЕЭС. В рамках ЕЭС инвестиции росли
быстрее, чем в других капиталистических странах. Так, рост
капиталовложений в машиностроение за 1954—1966 гг. составлял в странах
ЕЭС 130%, в США и Канаде —80, в странах ЕАСТ —50% 2.
«Интеграция,— писал английский экономист А. Мэддисон,— ведущая к
уменьшению предпринимательского риска, благодаря новому
характеру международных связей, и впредь будет способствовать
повышению уровня капиталовложений и обеспечивать постоянный рост
производительности»3.
В условиях ЕЭС конкурентоспособность связана не только с
обновлением основного капитала, но и с капиталовложениями в
экспериментальную базу для создания «новинок», в рекламу и сбытовую
сеть в странах партнеров, в организацию производства для
освоения новых рынков и т. д.
Капиталовложения стали рассматриваться во Франции как одна
из ключевых проблем, как средство стимулирования экономической
экспансии. Недостаток производительных инвестиций национальных
компаний обусловил привлечение иностранных капиталовложений,
что явилось новым фактором в экономической политике государства
и частных фирм. «В течение многих лет проблемой Франции будет
проблема инвестиций»,— отмечал правительственный комитет под
руководством Жака Рюэфа. Видный экономист Пьер Друэн в статье
«Новая промышленная стратегия» отмечал, что «инвестиции
являются нервом в международном соревновании, без расширения
которых нашей стране будет трудно сохранить свое место вообще, а в
«Общем рынке» — перед развивающейся на всех парах Германией»4.
Перегруппировка французского капитала в связи с открытием
таможенных границ и структурными изменениями привела к росту
капиталовложений, которые увеличились вдвое по сравнению с
1950-ми годами. Доля капиталовложений в валовом национальном
продукте продолжает увеличиваться: в 1962—1963 гг. она
составляла 22%, в 1969—1971 гг.—более 26, в 1971 г.— 29% 5. Изменения
наблюдаются и в структуре капиталовложений. Ускоряется
наметившаяся тенденция к относительному снижению инвестиций в
энергетику и транспорт, растут капиталовложения в обрабатывающую
1 «L'economie francaise dans le Marche Commun. Les documents». Paris,
1968, N 46, p. 9.
2 См. «БИКИ», 27 февраля 1968.
3 «Экономическое развитие стран Запада». М., 1967, стр. 104.
* «Le Monde», 1966, 25 Janvier.
D. Bacholet, M. Bitorel, С Goux. L'economie francaise. Paris, 1968,
20 Заказ 4142
305

промышленность, в «индустрию открытий», в коммерческие
исследования, в организацию и управление, подготовку кадров.
Быстро росли капиталовложения в металлургию, где влияние
«Общего рынка» на техническое оснащение оказалось сильнее, чем
в другой области. Модернизация и расширение оборудования имели
место в химической промышленности, в особенности в таких
отраслях, как органическая химия, химия полимеров. Большого размаха
капиталовложения достигли в автомобильной, авиационной
промышленности, в строительстве и торговом секторе, в меньшей
степени в текстильной, швейной, обувной, судостроении — отраслях,
переживающих структурную перестройку. В сельском хозяйстве
относительно устойчивый и высокий уровень цен обусловил приток
частного капитала крупных монополистических фирм, что ускорило
темпы накопления в так называемых рентабельных хозяйствах на базе
передовой техники.
Французский монополистический капитал не мог решить эти
задачи без привлечения средств государства.
Новыми моментами являются восстановление роли
самофинансирования, развитие рынка ценных бумаг, обращение к
иностранным капиталовложениям. Государство, предоставляя кредиты
отдельным секторам (электроника, атомная энергетика, исследования
космоса, черная металлургия), все более ориентирует предприятия
на широкое использование самофинансирования и частных
сбережений, все большее значение придает заемным средствам частных
банков, кредитных учреждений, а также иностранному капиталу.
«Главная забота правительства — поднять частное инвестирование»,—
писала газета «Монд».
За счет самофинансирования осуществляется около 60—70% всех
инвестиций предприятий. Государство стимулирует развитие
самофинансирования посредством предоставления льгот по налогам,
амортизационным отчислениям и другими методами.
Капиталистическая интеграция стимулирует оживление рынка
ценных бумаг и биржи, поскольку расширяет основу для
предпринимательской деятельности финансового капитала. При создании
современных промышленных комплексов и торговых предприятий
объем инвестируемых капиталов зачастую не соответствует объему
собственных средств, а государственная поддержка имеет свои
пределы. Отсюда возрастание потребности в заемных средствах
денежного рынка. Усиливаются интересы финансовой олигархии к
собственно банковским операциям, поскольку банковская прибыль растет
по мере расширения клиентуры и усиления процесса концентрации.
Рост потребностей в среднесрочном и долгосрочном кредите
активизирует деловую деятельность частных банков, учетная ставка
процента имеет тенденцию к снижению, государство стимулирует
частный кредит.
С целью привлечения сбережений широких кругов населения
создаются «инвестиционные компании», «региональные компании»,
«открытые фонды», аккумулирующие средства не только
финансовой олигархии, но и мелких держателей, сберкасс, страховых компа-
306

ний и т. д., которые одновременно являются обществами помещения
капитала для вкладчиков и обществами по финансированию для
предприятий. Их ценные бумаги котируются на бирже, они
содействуют оживлению финансового рынка.
Усиливается тенденция к восстановлению значения фондовой
биржи в финансировании капиталовложений. В настоящее время на
нее приходится 10—13% общего объема инвестиций1. Размер
эмиссии ценных бумаг в сравнении с довоенным периодом увеличился
примерно в 10 раз. С созданием ЕЭС биржевые операции резко
возросли не только в связи с использованием французских вкладов,
но и с привлечением на французскую биржу иностранных
капиталов.
За общим ростом накоплений скрывается, однако,
неравномерное развитие частных и государственных инвестиций. Если
государственные капиталовложения демонстрируют относительно ровную
динамику, то в движении частных капиталов наблюдаются перебои.
Усиление государственных капиталовложений было связано со
ставшей «классической» политикой государства компенсировать
сокращение частных вложений инвестициями в национализированный
сектор. Так, в 1963 г. прирост частных и государственных инвестиций
составил соответственно 5,6 и 7,5%; в 1965 г. прирост частных
вложений резко сократился и составил всего 1,2%. Одновременно
наблюдается бурный рост государственных капиталовложений — на
10,1% 2. В 1970—1972 гг. были довольно высокими темпы прироста
частных инвестиций: в 1970 г.—9,9%, в 1971 г.—8,5, в 1972 г.—6,3%.
В соответствии с этим и в государственных капиталовложениях не
произошло резких скачков. В 1972 г., например, они возросли на
7,2% 3.
Неравномерность в направлении капиталовложений имеет место
и в отношении отдельных отраслей народного хозяйства, еще раз
демонстрируя противоречивость развития капиталистического
хозяйства. При относительно постоянном росте капиталовложений в
сельском хозяйстве, торговле, сфере услуг, в промышленности
наблюдается цикличность развития капиталовложений.
Неравномерность инвестирования по отдельным отраслям промышленности
выразилась в усилении капиталовложений в нефтяную, текстильную,
пищевую промышленность и в сельскохозяйственное
машиностроение. Замедление капиталовложений наблюдалось в черной
металлургии, химии, перерабатывающей промышленности,
машиностроении, электротехнике. Замедление темпов роста капиталовложений в
этих отраслях по сравнению с конкурентами по ЕЭС ослабляет
позиции французских монополий.
Противоречия в области накопления капитала связаны с
сохранением во Франции достаточно широкой сферы предприятий и от-
1 /. Valeurs. A quoi sert la Bourse. Paris, 1966, p. 111.
2 «Economie et politique», 1966—1967, N 149—150, p. 38.
3 См. «Экономическое положение капиталистических и развивающихся
стран. Обзор за 1972 г.—начало 1973 г.», стр. 103—104.
30?

раслей, где темпы концентрации и переоборудования
незначительны. «Семейные» предприятия получают сравнительно небольшие
прибыли, не обеспечивающие достаточных возможностей
накопления. Государственная же политика «селекционирования»
инвестиций предусматривает предоставление кредита и льгот в первую
очередь крупным предприятиям.
Капиталовложения в новейшее производство, правительственная
политика инвестиций в области подготовки научных, инженерных и
высококвалифицированных рабочих кадров, отлив населения из
мелкотоварного производства в сферу экономики с более высокой
производительностью труда, отмена таможенных пошлин и рост
конкуренции ускорили рост производительности труда. Рост
производительности труда стал предметом острой борьбы внутри ЕЭС,
фактором, стимулирующим дальнейшую модернизацию производства,
вымывание «семейных» хозяйств, обострение социальных противоречий.
ГЛАВА 33
ВОЗДЕЙСТВИЕ ГОСУДАРСТВА
НА СООТНОШЕНИЕ СПРОСА
И ПРЕДЛОЖЕНИЯ В США
Одним из важнейших направлений современного государственно-
монополистического регулирования является воздействие
государства на соотношение предложения товарной продукции и спроса на
нее.
Спрос и предложение представляют собой категории сферы
обращения и потому в их движении отражаются многообразные
факторы. Одни из них возникают в самой сфере рыночных отношений,
другие обусловлены развитием производства, распределения и
потребления.
Государство проводит экономическую политику, направленную
на уменьшение разрыва между предложением и спросом.
Непосредственным объектом ее является не столько предложение, сколько
совокупный спрос на товарную продукцию. Государственное
регулирование спроса включает как воздействие на частные расходы на
товары, так и дополнение их государственными расходами с целью
обеспечить устойчивые темпы экономического роста. Экономическая
политика государства оказывает влияние на формирование
составных элементов совокупного платежеспособного спроса (см. стр. 309).
Таблица показывает, что основными покупателями являются
индивидуальные лица, частные фирмы и государство. Государство
само непосредственно закупает около 14% реализуемой конечной
продукции производства и строительства, поэтому основное его
воздействие на спрос осуществляется по линии регулирования объема
закупок, совершаемых индивидуальными лицами и частными
фирмами.
308

Структура закупок продукции конечного производства
и строительства в 1967—1972 гг.1 (в %)
1967 г.
1969 г.
1972 г.
Все расходы на продукцию конечного
производства и строительства 100 100 100
Частные предпринимательские расходы . . 22,0 22,5 24,2
Государственные закупки 14,0 13,0 10,2
Расходы на потребительские товары ... 58,0 57,5 58,7
В том числе:
расходы на товары военнослужащих и
работников государственных предприятий
и учреждений 8,1 8,1 10,8
Закупки товаров иностранцами 6,0 6,0 6,9
Большое значение для изменения объема закупок конечной
продукции производства и строительства имеют расходы на предметы
потребления, ибо последние формируют около 58% конечного спроса.
Основным средством государственного воздействия на объем
закупок предметов потребления служит налоговая политика. Изменяя
ставки налога на личные доходы, размер необлагаемого налогом
минимума, государство непосредственно регулирует объем
денежных средств, остающихся в распоряжении потребителей. Однако
анализ эффективности налоговой политики государства приводит к
выводу, что изменение объема потребления не находится в прямой
зависимости от изменения денежных доходов населения.
По своей структуре спрос на предметы потребления выражает
потребности двух разнородных групп покупателей: трудовых слоев
населения и представителей эксплуататорских классов. Изменение
налогов отражается на объеме закупок предметов потребления
трудовыми слоями населения, но очень мало влияет на объем
потребления эксплуататорских классов.
Но в целом налоговая политика государства служит мощным
средством воздействия на объем закупок предметов потребления,
поскольку основная масса созданных предметов потребления
покупается на трудовые доходы и основную массу налогоплательщиков
составляют получатели трудовых доходов.
Частные предпринимательские расходы на конечную продукцию
производства и строительства обеспечивают реализацию свыше
Чъ товарной продукции. Если учесть, что частные фирмы покупают
примерно 94% продукции промежуточного производства, то их
закупки обеспечивают реализацию около половины валового товарного
1 Расчеты сделаны на основе: «Survey of Current Business»* January,
К S-22; March 1970, p. 39; December 1973.
309.

продукта. Производственная и инвестиционная деятельность частных
фирм является основой движения денежных доходов
индивидуальных лиц.
Государственное регулирование объема закупок средств
производства частными фирмами осуществляется путем
кредитно-денежной и налоговой политики. Изменяя размер налогов на прибыли
корпораций и кредитоспособность банковской системы, государство
пытается воздействовать на объем закупок средств производства.
Однако нет прямой связи между размерами собственной прибыли и
внешних источников финансирования, с одной стороны, и объемом
закупок средств производства — с другой.
Уменьшение или увеличение степени использования денежных
средств для закупки средств производства обусловливается общим
состоянием экономической конъюнктуры. Система государственных
мероприятий по стимулированию частных расходов на средства
производства не влияет на общую экономическую обстановку, не
изменяет общей тенденции в движении общественного производства и
потому не может воздействовать на инвестиционные планы частных
фирм. Объем закупок средств производства оказывается наименее
поддающейся государственному регулированию частью совокупного
товарного спроса. Балансы крупнейших корпораций показывают
наличие больших финансовых резервов, неиспользуемых для
производственного накопления, что свидетельствует об интенсификации
процесса перенакопления денежного капитала.
Составной частью частных расходов на товары являются
потребительский спрос и спрос на продукцию I подразделения,
возникающие на основе государственных расходов. Величина этого спроса
складывается, во-первых, из собственных закупок государством
продукции производства и строительства.
Непосредственное участие государства в купле-продаже
товарной продукции не является особенностью современного капитализма;
оно имело место и в прошлом. Нельзя считать особенностью и
использование государственных товарных закупок в качестве
дополнения к недостаточному частному спросу. Специфика послевоенного
развития состоит в том, что государство превращается в такого
участника товарных сделок, который оказывает своими закупками
постоянное и существенное влияние на соотношение спроса и
предложения.
Особенно большое значение государственные закупки
приобретают для реализации продукции авиационной, ракетной,
судостроительной промышленности, средств связи и артиллерийских орудий.
Для восьми фирм авиационной и электротехнической
промышленности заказы федерального правительства обеспечили 62% общей
суммы продаж 1.
Во-вторых, на основе государственных расходов возникает спрос
со стороны индивидуальных лиц на предметы потребления, ибо по-
1 W. G. Shepperd. Market Power and Economic Welfare. New York, 1970,
p. 84.
310

чти половина государственных расходов на оплату товаров и услуг
используется на содержание государственных служащих:
гражданских и военных. По данным американских экономистов, на нужды
государства работало около 15% занятой рабочей силы К В 1972 г.
заработная плата государственных служащих составила 135,6 млрд.
долл.2 Вместе с государственными закупками товаров
потребительские расходы государственных служащих обеспечивали примерно
22% спроса на продукцию конечного производства и строительства.
Рост государственных товарных закупок означает расширение
возможностей государственно-монополистического регулирования
спроса и предложения, что обусловлено развитием производства по
государственному заказу возникающей на этой основе системы
субконтрактов и системы заказов государственных поставщиков другим
фирмам на поставку сырья, материалов, оборудования. Система
передачи субконтрактов мелким и средним фирмам возникает в тех
случаях, когда крупным промышленным монополиям самим
невыгодно заниматься производством отдельных деталей или узлов
товарной продукции. Вовлечение мелких и средних фирм в систему
государственно-монополистического регулирования расширяет границы
координации производства и сбыта за пределами
монополистического сектора.
Возможности государственного воздействия на соотношение
спроса и предложения путем изменения расходов государства на
покупку товаров и услуг зависят от источников финансирования
государственных расходов.
Главным источником денежных доходов государства являются
налоги. Рост государственных расходов на покупку товаров и услуг
означает одновременное сокращение денежных доходов
налогоплательщиков. В зависимости от социальной природы налоговой
политики и государственных расходов перераспределение денежных
доходов может оставить объем спроса на товары без изменения,
увеличить или уменьшить его. Анализ экономической политики
государства показывает, что она способствует росту спроса на товары и что
этот рост достигается за счет доходов эксплуататорских классов.
Когда в форме налогов в государственный бюджет поступает часть
трудовых доходов населения, то расширение государственных
расходов ведет лишь к перераспределению совокупного спроса. Реальный
прирост спроса будет обеспечен лишь в том случае, если в форме
налогов в государственный бюджет будет изъята часть нетрудовых
сбережений отдельных лиц. Государственные расходы,
финансируемые из этого источника, расширяют для частного капитала рынки
сбыта товарной продукции.
По данным американской статистики, доходы примерно 65%
налогоплательщиков не превышают официально установленного
прожиточного минимума. Именно эта часть налогоплательщиков упла-
1 R. Я. Haveman. The Economics of the Public Sector. New York, 1970,
2 «Survey of Current Business», June 1973, p. 5.
311

чивает государству основную часть налоговых платежей. Получатели
годового дохода до 10 тыс. долл. в год уплачивали 57% всех налогов
федерального правительства США 1.
Послевоенные годы характерны резким возрастанием налогов на
получателей трудовых доходов и одновременно развитием системы
законных и незаконных уклонений от уплаты налогов
представителями эксплуататорских классов. Антинародный характер
федеральной налоговой системы ярко обнаруживается в практике
перекладывания налогов на прибыли корпораций и косвенных налогов на
покупателей предметов потребления. По некоторым оценкам, 87,7%
косвенных налогов федерального правительства и 46,9% налогов на
прибыли корпораций в конечном счете выплачиваются получателями
годовых доходов до 10 тыс. долл. в год2.
Неравенство в налогообложении является серьезным
препятствием на пути государственной политики стимулирования темпов
экономического роста. В экономической литературе США в последнее
десятилетие неоднократно поднимался вопрос о необходимости
реформы налоговой системы, введения прямых денежных выплат из
государственного бюджета получателям низких доходов. Следует
отметить, что в проектах налоговой реформы выдвигается тезис о
финансировании беднейших семей за счет перераспределения
высоких доходов, в том числе за счет уменьшения налоговых льгот и
уклонений от уплаты налогов.
Рост денежных доходов беднейших семей, получающих годовой
доход ниже официального порога нищеты, бесспорно, может
привести к соответствующему росту расходов на предметы потребления.
Но это потребует такого перераспределения денежных доходов,
которое будет равносильно уничтожению всех налоговых льгот. А они
весьма ощутимы, если учесть, что в 1970 финансовом году они
составили 38,5 млрд. долл.3
Налоги на прибыли корпораций также представляют собой
средство финансирования государственных расходов. Прибыль является
главным источником финансирования частных капиталовложений;
от ее размеров зависят возможности накопления, а следовательно,
и расширения совокупного платежеспособного спроса. На первый
взгляд представляется, что финансирование государственных
расходов за счет налогов на прибыли корпораций должно оставить
неизменным совокупный спрос на товары, перераспределив его между
государственным и частным спросом. В действительности все
зависит от возможностей использования той части прибыли частными
фирмами, которая изымается в государственный бюджет.
Если налог изымает ту часть прибыли, которая необходима
частной фирме для производственного накопления, то налоговая
политика государства лишь изменит структуру спроса на товары, не
1 Robert H. Haveman. The Economics of the Public Sector. New York,
1970, p. 99.
2 Ibidem.
3 Stanley S. Surrey. Pathways to Tax Reform. Cambridge, 1973, p. 13.
312

затронув его общей величины. Но если государство изымает в
бюджет часть прибыли, которая все равно не использовалась частной
фирмой для производственного накопления, то государственные
расходы в этом случае увеличат эффективный общественный спрос на
товарную продукцию. Как показывает анализ послевоенной
налоговой политики государства, налоги на прибыли способствовали росту
совокупного спроса на товары, но удельный вес налогов на прибыль
в доходах государственного бюджета уменьшается. Это значит, что
относительно уменьшаются и масштабы государственного
воздействия на объем совокупного спроса.
Как и всякий экономический процесс, воздействие государства
на соотношение спроса и предложения имеет качественную и
количественную определенность. Многофакторность движения спроса и
предложения, наличие не только прямых, но и опосредствованных
связей, воздействие на спрос и предложение не только государства,
но и других экономических субъектов чрезвычайно усложняют
выявление масштабов государственного воздействия на соотношение
спроса и предложения. Большую определенность имеют
качественные изменения в движении спроса и предложений, возникающие на
основе государственного воздействия на экономику. Одной из этих
качественных особенностей является стабильность относительной
величины запасов нереализованной продукции.
До второй мировой войны развитие противоречия между
стремлением к безграничному расширению производства и ограниченным
ростом платежеспособного спроса проявлялось в резких колебаниях
рыночных цен, абсолютной и относительной величины запасов
нереализованных товаров.
Государственно-монополистическое регулирование привело к
заметной стабилизации доли нереализованных готовых товаров. Так,
в 1949—1972 гг. доля запасов готовых товаров в объеме
отгруженной продукции обрабатывающей промышленности США колебалась
в пределах 4,3—5,1%. Относительно устойчивая величина разрыва
между движением предложения и спроса стала одной из основ
своеобразия в динамике рыночных цен после второй мировой войны.
Годовые колебания объема запасов и отгруженной продукции
в обрабатывающей промышленности США в 1949—1972 годах
(в Уо)1
Максимум
прироста

уменьшения

Среднегодовые темпы
прироста
Объем отгруженной продукции .
Объем запасов готовых товаров
16,5
26,5
10,5
9,5
6,1
5,8
1 Расчеты сделаны на основе: «The Handbook of Basic Economic Stati-
?^s», February 15, 1966, p. 168, 169, 172; «Survey of Current Business», July
1970, p. S-6; June 1974, p. S-6.
313

Государственно-монополистическое регулирование усилило
колебания абсолютных объемов запасов готовых товаров и отгруженной
продукции. О размерах этих колебаний свидетельствуют данные
таблицы на стр. 313.
Данные таблицы показывают, что после второй мировой войны
сохраняются резкие колебания объемов запасов готовых товаров и
отгруженной продукции. Это особенно заметно при сравнении со
среднегодовыми темпами прироста этих величин. Стабилизация
относительной величины запасов готовой продукции достигается
вследствие экономической политики государства и монополий,
направленной на интенсивное приспособление объема и структуры
предложения к объему и структуре платежеспособного спроса.
Сознательное регулирование соотношения предложения и спроса
на уровне современных монополий и на уровне государства
является одним из общепризнанных фактов реальной жизни современного
капиталистического мира.
Возникающие при этом элементы планомерности имеют сугубо
капиталистическое содержание. Определяя содержание
экономической политики отдельных монополий и государств, В. И. Ленин
отмечал, что оно сводится к планомерному обеспечению тройных
прибылей отдельным группам капиталистов, к защите и укреплению
экономических основ капиталистического строя.
Возможность несоответствия между динамикой предложения и
спроса возникает в связи с тем, что условия производства товаров
и условия их реализации не только не совпадают по месту и
времени, но и, по существу, различны. По сравнению с ростом
производства способность рынков к расширению определяется законами,
действующими с меньшей энергией. Стабильность относительной
величины запасов готовой продукции создает видимость
принципиальных изменений в экономических законах, определяющих развитие
производства и спроса. В связи с этим возникает необходимость
рассмотреть сущность экономических процессов, скрывающихся за
движением предложения и спроса.
Капиталистический способ производства характеризуется резким
несовпадением, противоположностью между сущностью
экономических процессов и внешними формами их проявлений. В свое время
К. Маркс справедливо отмечал, что «тот сложившийся уже вид
экономических отношений, который выступает на поверхности, в их
реальном существовании, а следовательно и в тех представлениях,
при помощи которых пытаются уяснить себе эти отношения их
носители и агенты, весьма сильно отличается от их внутреннего,
существенного, но скрытого основного содержания и на деле искажает его
и противоречит как ему самому, так и соответствующему ему
понятию» \
Анализ государственного воздействия на соотношение спроса и
предложения приводит к выводу, что послевоенное движение
избыточных товарных запасов не только не соответствует, но находится
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 228.
314

в противоречии с глубинной сущностью, внутренней основой этого
движения. За относительным сокращением и стабилизацией
размеров нереализованной товарной продукции скрывается рост
несоответствия между развитием производства материальных благ и
спросом на них, как на материально-вещественные элементы
воспроизводственного процесса. Нижеследующая таблица дает примерный
расчет минимального этого несоответствия (расчеты сделаны на
основе данных, использованных при определении структуры продукции
производства и строительства в 1962 и 1966 гг. и спроса на нее).
Продукция материального производства и строительства:
созданная, реализованная и возвратившаяся
в процесс воспроизводства (в %)
1962 г.
1966 г.
Созданная валовая продукция производства и
строительства 100,0 100,0
Реализованная товарная продукция 99,4 98,2
Продукция, которая может быть использована в
производственном и личном потреблении 94,0 94,0
Продукция, использованная для воспроизводства
материальных благ 89,0 88,2
Из созданных в каждом году продуктов производства и
строительства в воспроизводственный процесс не входит та их часть,
которая не прошла через сферу обращения, задержавшись в форме
товарных запасов. Объем нереализованной в 1962 и 1966 гг.
товарной продукции производства и строительства составил в США
соответственно 0,6 и 1,8% стоимости созданного продукта.
В состав реализованной товарной продукции вошли оружие,
боевая техника, военное строительство, предметы потребления для
личного состава вооруженных сил и вольнонаемных. Эта часть
товарной продукции была реализована через сферу товарного обращения.
Часть ее не может быть использована ни в личном, ни в
производственном потреблении: это собственно военная продукция,
составлявшая 6% валовой продукции.
Материально-вещественная форма предметов потребления,
используемых в индивидуальном потреблении военнослужащих, а
также работников военных предприятий и учреждений, ничем не
отличается от предметов потребления, служащих основой
воспроизводства рабочей силы в сфере материального производства и услуг.
Воспроизводимая с помощью предметов потребления
способность к труду военнослужащих, а также работников военных
предприятий и учреждений не используется ни в производстве средств
производства и предметов потребления, ни в сфере услуг. Их
рабочая сила не воспроизводит своим трудом элементы
воспроизводственного процесса, не способствует их развитию ни прямо, ни кос-
315

венно. Рабочая сила военнослужащих и работников военных
предприятий и учреждений выпадает из процесса общественного
воспроизводства материальных благ, подобно тому как выпадают из него
результаты труда этой рабочей силы и потребляемые ими продукты
и услуги. В итоге создается разрыв между производством
материальных благ и спросом на них для использования в
воспроизводственном процессе.
Особенно сильную диспропорцию между объемом созданных
товаров и спросом на них со стороны сферы услуг и отраслей,
производящих средства производства и предметы потребления, рост
военного потребления вызывает в I подразделении. Это обусловлено
высоким удельным весом государственных закупок оружия и новой
техники в военных расходах государства. Тенденция этой части
государственных военных расходов к расширению означает, что
государство все больше воздействует на развитие прежде всего I
подразделения общественного производства, ибо рост государственных
военных расходов стимулирует расширение спроса на наиболее
совершенные виды техники, на сырье и материалы, необходимые для
производства современного оружия.
В буржуазной экономической литературе широкое
распространение получили взгляды о благотворном влиянии военных расходов
государства на экономическое развитие. В частности, ускорение
темпов роста, относительное сокращение и стабилизация запасов
нереализованной продукции в 1962—1966 гг. прямо связывались с ростом
военных расходов государства.
В действительности рост военных расходов интенсифицирует
процесс перенакопления капитала. Движение избыточного капитала
обусловлено в конечном счете углублением противоречия между
общественным характером производства и частнокапиталистической
формой присвоения. Вмешательство государства в процесс
воспроизводства не может отменить этих объективных процессов, но оно
приводит к тому, что движение запасов нереализованной продукции
все больше искажает существо экономических процессов.
Собственные законы капиталистического общества диктуют
необходимость устанавливать соотношение между спросом и
предложением на основе бездействия или даже уничтожения части
общественного капитала.
Превращение части общественного капитала в бездействующий
совершается путем недогрузки производственных мощностей,
накопления избыточных запасов готовых товаров и т. д. Уничтожение
общественного капитала происходит вследствие его обесценения или
прямого уничтожения материальных ценностей.
При существенном нарушении нормальных условий
воспроизводства капитала в отдельных частях экономики происходят частичные
кризисы, когда интенсифицируются процессы обесценения и
уничтожения капитала. В других случаях конфликт между целью
капиталистического производства и средствами ее достижения вызывает
такое перенакопление капитала, которое приводит ко всеобщему
нарушению капиталистического воспроизводства, и тогда средством
316

восстановления условий движения общественного капитала
становятся всеобщие кризисы: экономические кризисы перепроизводства
и денежные кризисы.
Экономические кризисы перепроизводства выполняют функцию
насильственного восстановления нарушенных нормальных условий
движения общественного капитала. В свое время Ф. Энгельс,
оценивая роль экономических кризисов, писал, что капиталистическое
общество вынуждено периодически, каждые десять лет, уничтожать
не только массу продуктов, но и сами производительные силы.
Кризисы перепроизводства и в послевоенный период сохраняют
свое значение временного, насильственного средства разрешения
капиталистических противоречий. Вместе с тем послевоенный период
характеризуется развитием такого способа разрешения
капиталистических противоречий, такого способа уменьшения разрыва между
предложением и спросом, как военные расходы государства и
возникающее на их основе военное потребление части совокупного
общественного продукта. В отличие от периодических экономических
кризисов, современное военное потребление является постоянно
действующим средством систематического уничтожения части созданного
продукта, избыточного для воспроизводства средств производства и
предметов потребления.
Наконец, стабилизация относительных размеров запасов
нереализованной продукции достигается путем резких колебаний степени
загрузки производственных мощностей, сопровождаясь ростом
перенакопления основного капитала.
ГЛАВА 34
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ
СТРУКТУРЫ ХОЗЯЙСТВА ФРГ
Региональная структура хозяйства в течение последних лет
становится все более важным объектом государственного
регулирования. В ряде государств созданы специальные министерства
региональной политики. Эти вопросы впервые стали предметом
обсуждения на совещании министров 15 стран — участниц Европейского
совета. Вопрос о создании регионального фонда и его размерах в
рамках расширенного Европейского экономического сообщества явился
предметом острых разногласий между странами-участницами, в
первую очередь между Англией и ФРГ.
Конкретные противоречия и трудности, с которыми приходится
сталкиваться монополистическому капиталу в разных ситуациях и
на разных исторических этапах, определяют конкретные
направления, формы и степень государственно-монополистического
регулирования экономики. Превращение региональной политики в одно из
главных направлений хозяйственной деятельности буржуазного го-
317

сударства вызвано ростом диспропорций между высокоразвитыми и
отсталыми районами, ухудшением условий жизни в городах,
обострением проблемы сохранения и улучшения окружающей среды,
необходимостью более полно и всесторонне учитывать
демографические процессы и социальную структуру в отдельных районах.
В 1968 г. различия в уровнях дохода на душу населения в
быстро развивающихся и отсталых районах составляли: в ФРГ—16%,
во Франции — 24, в Нидерландах — 47, Англии — 51, Италии —
113% *. Как видно из приведенных данных, глубина региональных
контрастов в ФРГ не так велика, как в четырех других странах,
особенно в Италии. Но, несмотря на это, проблемы региональной
дифференциации в западногерманской экономике стоят очень остро. Это
различия по плотности населения и уровню индустриализации,
соотношению старых и новых отраслей, жизнеспособности или
уязвимости их хозяйства. Они обобщаются в ряде социально-экономических
показателей — заработной плате, уровне безработицы,
демографической структуре (уходе или притяжении населения). Имея в виду
последствия ухода населения из отсталых районов, федеральный
министр Фогель говорил: «Не лучше ли было идти по
противоположному пути, направлять капитал в хозяйственно слабые области... Мы
должны повернуть поток. Не человек должен следовать за
капиталом, а капитал, вложения в инфраструктуру и производство
должны удержать людей в пустеющих районах»2.
Если рассматривать уровень средней заработной платы даже в
разрезе отдельных западногерманских земель, то различия все-таки
достаточно ощутимы: недельная нетто-зарплата рабочего
составляла в Гамбурге 369 марок, а в Баварии — 289. При невысоком в
среднем уровне безработицы (около 1% в 1969—1972 гг., 1,5% в конце
1973 г.) отдельные районы выделялись довольно высоким и
стабильным уровнем безработицы: в одном из округов Шлезвиг-Гольштейна
он достигал 11%, а в Пассау (Бавария)—даже 16% (по данным
1972 г.)3. Районами оттока населения становились периодически не
только бедствующие малоиндустриальные районы на периферии
страны, но и бывшие оплоты индустрии — Рур и Саар.
Все это происходит в условиях напряженности с трудовыми
ресурсами, резкого снижения естественного прироста населения (в
1972 и 1973 гг. он сменился естественной убылью населения,
восполняемой лишь за счет импорта иностранной рабочей силы). За 1950—
1971 гг. доля Юго-Запада по числу занятых в промышленности
выросла с 29,2 до 35,2%, а Юга (Баварии)—с 13,4 до 16,7%. Это
районы новых отраслей (доля одного Юго-Запада по ним
превышает 40%). В то же самое время моноиндустриальный
угольно-металлургический Рур теряет свой удельный вес. На Юго-Западе
прогнозируется более быстрое развитие Гессена и Рейнланд-Пфальца
1 См. «Мировая экономика и международные отношения», 1974, № 1,
стр. 49.
2 «Informationen», 1973, N 20, S. 461.
3 «Verbesserung der regionalen Wirtschaftsstruktur». Berlin, 1972, S. 1.
318

(до сих пор быстрее всего развивалась индустрия Баден-Вюртем-
берга).
Проблема региональных контрастов обостряется еще и в связи с
тем, что она имеет определенные социально-политические аспекты.
В одной из работ по проблемам региональной политики проф.
Г. Шнейдер откровенно объясняет ее социальные цели тем, что
сильные различия в жизненном уровне населения по районам
«воспринимаются как несправедливые... и могут повлечь за собой
напряжение, нежелательное в общественном и
государственно-политическом плане» К Положение усугубляется и в силу того, что в рамках
региональных различий имеет место явное падение жизненного
уровня в направлении с запада на восток, что наиболее отсталые
районы ФРГ непосредственно граничат с ГДР и ЧССР.
Одной из острейших региональных проблем является
чрезмерная концентрация производства и населения в городских
агломерациях. По словам министра транспорта ФРГ Л. Лауритцина,
происходит «безобразное расползание городских структур»2. До войны в
областях с городской плотностью населения (более 250 человек на
1 кв. км) жило 50% населения; они занимали 7% территории
страны. Сейчас на территории, составляющей 15% от общей,
сосредоточено 60% населения. Возникло единое урбанизированное
пространство от Мюнстера до Ингольштадта, гигантский мегалополис ФРГ,
охватывающий почти сплошную цепочку ее западных прирейнских
агломераций: Рейнско-Рурскую (10 млн. человек), Рейнско-Майнскую
(Франкфурт и окружение), Рейнско-Неккарскую и Штутгартскую.
«Внутригородские» проблемы известны: это транспортный кризис
(во Франкфурте, например, уровень моторизации почти достигает
американского уровня или показателей для ФРГ, прогнозируемых
на 1980-е годы; за последние 20 лет плотность движения там
выросла в 20 раз), нехватка жилья, социальные контрасты.
Города растут в ширину, деревни становятся пригородами,
малые сельские общины поглощаются городскими — за 1960—1972 гг.
число их сократилось почти вдвое. К тому же и дальняя периферия
вовлекается в орбиту влияния больших городов — в «маятниковых
поездках» участвует более 6 млн. человек, в отдельных центрах
Юго-Запада приезжие составляют 40—60% всех работающих.
Многие села стали из крестьянских «рабочими», их население полностью
занято в индустрии. К интенсивной работе на предприятии для них
добавилась «транспортная усталость».
Прогрессирующая урбанизация обостряет и экологические
проблемы: если в 1970 г. о них впервые услышали примерно 60%
опрошенных, то в 1973 г. лишь 8% столкнулись с ними первый раз. И это
неудивительно: на одного городского жителя уже в 1970 г.
приходилось 6 ц отходов и мусора, на сельского — 3 ц, к 1980 г. эта гора
отходов возрастет соответственно до 10 и 6 цъ. В 1971 г. на свалку
1 «Beitrage zur Regionalpolitik». Berlin (W), 1968, S. 56.
• «ger Spiegel», 1973, N 19, S. 57.
«Politik in Schaubildern». Berlin (W), 1972, S. 34.
319

было выброшено около 1 млн. машин, к 1980 г. эта цифра превысит
1,6 млн.
Когда-то проблемы водоснабжения стояли остро лишь в
отдельных районах. Сейчас же они касаются всех урбанизированных
районов, и решать их приходится в условиях сильного загрязнения
основных водных артерий страны. Водоснабжение крупной
Штутгартской агломерации, охватывающей более 2 млн. человек, уже
приходится осуществлять по водопроводам от Боденского озера и Дуная,
то есть за сотни километров. Водоснабжение лимитирует
индустрию, вынуждает государство запрещать строительство отдельных
запланированных объектов (нефтеперерабатывающие заводы, АЭС на
верхнем Рейне).
Дальнейшая концентрация индустрии в агломерациях вызывает
большие дополнительные расходы на инфраструктуру, угрожающе
«давит» на природные условия и гигантски увеличивает
необходимые ассигнования на борьбу с загрязнением природной среды
(в 1972 г. они составляли 5,9 млрд. марок, по оценке на 1975 г.—
10,9 млрд. марок).
Итак, задачи, стоящие перед региональной политикой,
многообразны. Это в первую очередь необходимость сделать более
эффективным весь государственно-монополистический хозяйственный
механизм регионального регулирования; подготовить для ведущих
монополий новые райны, обеспеченные инфраструктурой и
квалифицированной рабочей силой, для прибыльных вложений капиталов;
смягчить кризис городов и экономический кризис, «подправить»
региональное направление капиталовложений и сгладить социальное
напряжение в отсталых районах. Конечно, все эти задачи возникли
не вдруг, они закономерный результат «свободного рыночного
хозяйства». Когда некоторые очаги бедствия становились слишком
угрожающими, тогда предпринимались отдельные попытки решить
узколокальные задачи в пределах одной земли, одной группы
районов. Региональные программы, как правило, были изолированными
и почти не связанными ни между собой, ни с государственными
планами развития инфраструктуры.
До конца 1960-х годов региональная экономическая политика
западногерманского государства практически сводилась к двум
группам мероприятий.
Первая группа осуществлялась в рамках федеральной
«Программы содействия региональному развитию». Она сводилась в
основном к стимулированию по политическим мотивам
экономического развития Западного Берлина 1 и 40-километровой полосы
территории ФРГ вдоль границы с ГДР и ЧССР. Эта программа, на
которую ежегодно выделялось около 140 млн. марок, была призвана
стимулировать индустриальное развитие этих территорий путем со-
1 На поддержание экономики Западного Берлина по различным другим
каналам кроме указанной программы ежегодно расходовалось и
продолжает расходоваться несколько миллиардов марок.
320

действия созданию новых и расширению имеющихся предприятий
в промышленности и в сфере услуг. Для этой цели до конца 1960-х
годов использовались главным образом следующие средства:
1. Коммунальные власти приграничных районов могли получать
за счет средств федерации льготные кредиты сроком на 20 лет при
2% годовых и дотации на улучшение инфраструктуры.
2. Частные фирмы, действовавшие в соответствующих районах,
получали льготные кредиты на инвестиции в производственные
сооружения (на 15 лет, из расчета 3,5% годовых) и в оборудование
(на 10 лет под 4% годовых) К Субсидии частным фирмам на
строительство и расширение предприятий в структурно-слабых районах
не предоставлялись.
Ко второй группе мероприятий относились четыре федеральные
программы содействия экономическому росту слаборазвитых
районов с преобладанием сельского хозяйства. Это «Программа Норд»,
«Программа Эмсланд», «Альпийский план» и «План развития
побережья».
С середины 1950-х до середины 1960-х годов на эти программы
было израсходовано из федерального бюджета 1,7 млрд. марок2.
Эти средства направлялись в основном на развитие
инфраструктуры и подготовку земельных площадей к промышленной застройке.
Региональная хозяйственная политика западногерманского
государства до конца 1960-х годов была одним из наиболее слабых
звеньев государственно-монополистического регулирования
экономики ФРГ. Она не могла сколько-нибудь существенно
противодействовать усилению региональных диспропорций. В книге «Сообщения по
проблемам региональной политики» говорится: «Требование
проведения региональной экономической политики было относительно
поздно включено в традиционный каталог целей экономической
политики» 3.
О низкой эффективности региональной политики в этот период
свидетельствует тот факт, что до конца 1960-х годов лишь 10%
созданных частными фирмами новых рабочих мест приходилось на
территории, находящиеся вне традиционных районов размещения
основных производств и филиалов этих фирм4. Таким образом,
процесс усиления существующих территориальных диспропорций
продолжался.
К концу 1960-х годов стала очевидной необходимость перехода
к скоординированной в общегосударственном масштабе и
подкрепленной достаточной финансовой и организационной базой
региональной политике. Статс-секретарь федерального министерства
экономики, позднее ставший министром образования и науки ФРГ,
л 1 К. Uhl. Aspekte der Wirtschaftspolitik. Frankfurt/M.- Berlin (W)-
Bonn — Munchen, 1968, S. 100.
2 «Zur Analyse der Raumordnung im Staatsmonopolistischen Kapitalis-
mus». Berlin, 1968, S. 29.
3 «Beitrage zur Regionalpolitib. Berlin (W), 1968, S. 36.
4 #. Zimmermann. Offentliche Ausgaben und regionale Wirtschaftsent-
wicklung. Basel—Tubingen, 1970, S. 266.
21 Заказ 4142
321

К. фон Донани писал, что правительство «должно теперь направить
концентрированные усилия на разработку методов структурной
политики» 1.
В начале 1968 г. парламентом и правительством ФРГ был
разработан и принят официальный документ «Основные принципы
отраслевой и региональной структурной политики», а вслед за ним, в
1969 г., федеральная «Программа содействия региональному
развитию» была разделена на 12 «программ действия». Каждая из
программ охватывала один из отсталых районов страны: Шлезвиг-
Гольштейн, Северо-Запад Нижней Саксонии, нижнесаксонский
пограничный район, некоторые районы Гессена, Средний Рейн, Ай-
фель — Хунсрюк, Саар — Западный Пфальц и четыре района в
Баварии. В рамках этих программ намечалось 250 территориальных
единиц. В каждой из них были выделены так называемые «центры
тяжести» — пункты, где должно было осуществляться
промышленное строительство. Эти пункты должны были стать центрами
притяжения капитала и населения и послужить импульсом для
оживления хозяйства всей территориальной единицы. Программы охватили
почти половину территории ФРГ с населением в 15,6 млн. человек и
были рассчитаны на пять лет. В районах, охваченных программами,
намечалось создать за это время 356 тыс. новых рабочих мест. Для
этого предполагалось привлечь частные инвестиции в размере
12,6 млрд. марок2.
Наряду с обычными льготами, предоставляемыми при
монополистическом стимулировании капиталовложений, предпринимателям,
инвестирующим свои капиталы в рамках программ в относительно
слаборазвитые районы, предоставлялись дополнительные налоговые
скидки, более благоприятные возможности ускоренного
амортизационного списания основного капитала, удешевленные кредиты.
Основными средствами привлечения частных капиталов к выполнению
программы стали инвестиционные надбавки. Инвестиционные
надбавки на основании § 1 Закона об инвестиционных надбавках от
18 августа 1969 г. покрывают 10% частных инвестиций в
строительство новых или уже существующих предприятий промышленности
и сферы услуг. Надбавки частным предприятиям могут достигать
25% суммы инвестиций, если вложения осуществляются в «центры
тяжести» районов в приграничных зонах. При строительстве
объектов коммунальной инфраструктуры надбавки могут достигать 60% 3.
Сумма надбавки вычитается из подлежащих к уплате налогов
на основании заявки в налоговое ведомство. Если же эта сумма
больше обязательств инвестора по налогам, то разница
перечисляется на его счет.
Новым средством привлечения частных капиталовложений в
районы развития стало строительство так называемых «индустриальных
1 К. von Donany. Japanische Strategien oder das deutsche Fuhrungs-
defizit. Munchen, 1969, S. 33.
2 «Strukturbericht 1970 der Bundesregierung». Bonn, 1970, 8 Mai, S. 53.
3 Ibidem.
322

парков». Осуществляется это следующим образом: местные власти
выделяют участок земли, а государство за счет собственных средств
осуществляет строительство дорог, линий электропередач, связи, во-
до- и газопроводов, универсальных коробок производственных
зданий, которые можно легко модифицировать за счет перестановки
отдельных блоков; создаются склады, гаражи, бензозаправочные
станции, организуется система транспортировки производственных
отходов и т. д. Затем эти производственные и подсобные помещения
на льготных условиях продаются или сдаются частным фирмам в
аренду. Для частных инвесторов это означает огромную экономию
на основном капитале.
Разработка и осуществление 12 «программ действия» показали,
что правительство ФРГ поставило целью повысить эффективность
своей региональной политики и в значительной степени добилось
этой цели. В условиях экономического подъема «программы
действий» дали определенный эффект. В 1969 г. благодаря им было
мобилизовано 3,9 млрд. марок на капиталовложения и создано 44 тыс.
новых рабочих мест К
В 1970 г. количество «программ действий» было увеличено до 20,
а в 1971 г.— до 21. Всего за 1969—1971 гг. в рамках «программ
действий» было мобилизовано 14 млрд. марок частных инвестиций и
создано около 230 тыс. новых рабочих мест. Интересно отметить пр-
вышение эффективности затрат государственных средств в целях
привлечения частных инвестиций в районах развития. В 1967 г. было
израсходовано 170,5 млн. марок бюджетных средств и с их помощью
осуществлено капиталовложений на 630 млн. марок, то есть на
1 марку бюджетных ассигнований на улучшение региональной
структуры приходилось 3,7 марки на инвестиции. В 1968 г.
соотношение достигло 1 :5. Особенно заметно повысилась эффективность
бюджетных расходов после того, как правительство перешло от
исключительного использования политики дешевого кредита к
инвестиционным надбавкам в рамках «программ действий». В 1970 г. на
1 марку бюджетных средств было привлечено 12,1 марки
капиталовложений 2.
Разработка «программ действий» явилась переходным этапом
к среднесрочному региональному экономическому
программированию в форме скользящих «Рамочных планов». Первый «Рамочный
план улучшения региональной хозяйственной структуры» на 1972—
1975 гг. включил в себя 21 «программу действий» и наметил
создание в 312 территориальных единицах районов развития 460 тыс.
новых и поддержание 240 тыс. существующих рабочих мест3.
В начале 1973 г. был принят второй «Рамочный план» на 1973—
1976 гг., разработанный на основе скользящей корректировки
первого плана. Второй план, как и первый, предусматривает создание
1 «Strukturbericht 1970 der Bundesregierung». Bonn, 1970, 8 Mai, S. 5, 27.
2 Рассчитано по: «Strukturbericht 1970 der Bundesregierung», S. 27.
.... ,3 «Rahmenplan der Gemeinschaftsaufgabe» «Verbesserung der regionalen
Wirtschaftsstruktur» fur den Zeitraum 1972 bis 1975. Bonn, 14. Juli, 1971, S. 8.
323

460 тыс. новых и поддержание 240 тыс. уже имеющихся рабочих
мест.
Утвержденный парламентом в 1974 г. третий региональный план
составлен на пятилетний срок (1974—1978 гг.). Теперь региональные
планы составляются на такой же срок, как и целевые проекции и
среднесрочные финансовые планы.
Объединение 21 региональной программы в единый
среднесрочный план означало не простое их суммирование, а было связано с
появлением новых особенностей в развитии
государственно-монополистического регулирования экономики.
Во-первых, удлинились сроки действия единого плана по
сравнению с региональными программами и заметно возросли масштабы
его финансирования.
Во-вторых, происходит дальнейшая централизация средств
финансирования и принятия решений по вопросам региональной политики
в руках федерального правительства. В годовом отчете
федерального правительства за 1971 г. говорится о «фазе жесткой
координации региональной экономической политики, проводимой
федеральным правительством и землями» 1.
Федеральное правительство распоряжается и контролирует
средства не только из центрального и земельных бюджетов, но и из
различных фондов (фонда ЕРП — Европейской программы
восстановления, средства федерального ведомства по труду и т. д.) и
оказывает при помощи этих средств существенное влияние на
движение частного капитала.
В-третьих, создана единая система критериев и приоритетов, в
соответствии с которыми расходуются государственные средства,
направляемые на осуществление «Рамочных планов».
В-четвертых, проводится работа по координации региональной
-экономической политики с программами в области улучшения
отраслевой структуры промышленности, оздоровления городов,
развития сельского хозяйства, жилищного строительства, защиты
окружающей среды, с государственными планами капиталовложений в
расширение и модернизацию транспортной сети.
Вместо отдельных мало согласованных шагов с целью как-то
«подправить» некоторые самые слабые звенья территориальной
структуры хозяйства в ФРГ складывается комплекс мер
государственно-монополистической региональной политики с более тесной
координацией действий отдельных звеньев государственного аппарата,
правительственных органов и монополий, с применением более
широкого инструментария этой политики.
Некоторые объективные изменения произошли и в условиях
осуществления государственной региональной экономической политики.
Налицо долговременная тенденция к определенной
пространственной децентрализации капиталовложений. Изменения в
топливно-энергетическом балансе страны привели к нивелировке условий
топливо- и энергоснабжения, отпало деление районов на «близкие к
1 «Jahresbericht der Bundesregierung 1971». Bonn, 1972, S. 363.
324

углю» и «удаленные от угольных бассейнов» (раньше это было
существенным критерием хозяйственного развития для многих
районов). Изменения в отраслевой структуре индустрии выдвинули на
первый план менее материалоемкие отрасли, почти независимые в
своем размещении от поставок сырья и полуфабрикатов. Научно-
техническая революция вносит коррективы и в принципы
размещения некоторых традиционных отраслей. Меняются технологический
цикл, оптимальные размеры предприятий.
Вторая группа объективных факторов связана с изменением
положения некоторых отсталых районов в силу политических причин.
Ныне нормализация отношений ФРГ с ГДР, ЧССР и другими
странами — участницами СЭВ, быстрое развитие экономических
связей с ними, и в первую очередь с СССР, создает новые
потенциальные возможности для отсталых восточных районов ФРГ.
Как уже было сказано выше, по первому «Рамочному плану
улучшения региональной хозяйственной структуры» было намечено
создать в течение 1972—1975 гг. в экономически слаборазвитых
районах 400 тыс. новых рабочих мест и способствовать сохранению
240 тыс. рабочих мест. Правительство предполагает добиться этого
путем использования 2,2 млрд. марок бюджетных средств на
финансирование инфраструктуры и мобилизации при помощи различных
инструментов стимулирования 14,7 млрд. марок частных
капиталовложений 1. Важнейшим финансовым инструментом государственной
региональной экономической политики, как и прежде, являются
инвестиционные надбавки, выделяемые частным инвесторам в
соответствии с § 1 Закона об инвестиционных надбавках от 18 августа
1969 г.2 Сумма этих надбавок составила в 1972 г. около 325 млн.
марок, которые были покрыты поровну из федерального бюджета и
бюджетов земель. Кроме того, правительства федерации и земель
израсходовали по 266 млн. марок на различные другие выплаты в
целях поощрения капиталовложений и выделили по 200 млн. марок
для гарантирования деятельности частных предприятий в
развивающихся районах. Для финансирования регионального развития все
шире привлекаются средства целевых государственных фондов.
Видное место занимает Фонд европейской программы восстановления
(Фонд ЕРП), возникший на основе американской экономической
помощи Западной Германии по «плану Маршалла». В 1972 г. за счет
средств фонда было предоставлено льготных кредитов почти на
20 млн. марок. Эти кредиты получили в основном фирмы,
действующие в сфере ремесла, торговли, туризма, а также некоторые средние
и мелкие предприятия обрабатывающей промышленности. 145 млн.
марок из фонда ЕРП было предоставлено в виде удешевленных
кредитов на развитие инфраструктуры.
Еще примерно 200 млн. марок льготных кредитов направляется
«Rahmenplan der Gemeinschaftsaufgabe». «Verbesserung der regionalen
Aaftsstruktur» fur der Zeitraum 1972 bis 1975, S. 8.
«Bundesgesetzblatt», 1969, N 1, S. 1211.
325

на нужды регионального развития из фонда Федерального
ведомства по труду !.
Рассмотренные выше средства государственной региональной
структурной политики однотипны с теми, которые используются для
стимулирования индустриализации экономически отсталых районов
в других странах ЕЭС. Так, в Нидерландах частным фирмам
предоставляются инвестиционные надбавки до 200 тыс. гульденов в
расчете на одну фирму для капиталовложений в наименее развитые
в хозяйственном отношении районы страны. Во Франции такого
рода инвестиции поощряются государственными субсидиями и
премиями из фонда экономического и социального развития, которые
составляют от 20 до 60% суммы капиталовложений.
Условие предоставления инвестиционных дотаций в ФРГ
отвечает принципам государственного субсидирования,
сформулированным в договоре об образовании ЕЭС и в программе создания
экономического и валютного союза, принятой 22 марта 1971 г. Однако в
ФРГ не нашел применения ряд средств региональной политики,
получивших широкое распространение в ряде стран — партнеров
Западной Германии по «Общему рынку». Так, в ФРГ, в отличие от
Италии, не практикуется строительство государственных
промышленных предприятий в структурно-слабых районах, не принимаются
и административные меры, подобные официальному запрету
строительства новых предприятий в парижской агломерации во Франции.
Оценивая программы изменений региональной структуры
хозяйства, можно говорить лишь об их относительной эффективности.
Возможность выполнения программ неразрывно связана с
циклическим развитием экономики. В условиях благоприятной конъюнктуры
правительство может отказаться от части налоговых поступлений
в бюджет (инвестиционные надбавки) и, кроме того, выделить
дополнительные средства для капиталовложений в инфраструктуру.
В случае депрессии или спада сокращаются возможности
бюджетного финансирования, и правительство вынуждено пересматривать
масштабы экономико-политических мер по стимулированию
инвестиций в слаборазвитые районы, осуществляемые путем
целенаправленного уменьшения налоговых сборов с предпринимателей.
Даже при благоприятном развитии конъюнктуры нет гарантии
безотказного функционирования инструмента инвестиционных
надбавок, поскольку частному капиталу могут представиться
возможности более прибыльного использования средств. Вероятность
выполнения государственных региональных программ была бы
значительно выше, если бы государство делало упор на собственные, а не на
приблизительно регулируемые частные капиталовложения и
направляло свои инвестиции не только в развитие инфраструктуры, но и в
создание собственных промышленных предприятий. Деятельность
таких предприятий гораздо легче поддавалась бы регулированию,
чем частных, что могло значительно повлиять на темпы и пропорции
развития структурно-слабых районов. Однако увеличение доли госу-
1 «Rahmenplan der Gemeinschaftsaufgabe...», S. 9.
326

дарственной собственности в промышленности противоречит
официальной концепции экономической политики ФРГ.
Кроме того, как показывают факты, цели регионального
экономического программирования могут приходить в противоречие с
другими целями экономической политики. Так, стремясь обуздать
принявшую невиданные размеры инфляцию путем охлаждения
конъюнктуры, а также сократить бюджетный дефицит посредством
уменьшения государственных расходов, правительство ФРГ приняло
решение снизить с 17 февраля 1973 г. среднюю ставку инвестиционных
надбавок с 10 до 7,5%.
Практика показала, что всякие ограничительные меры
конъюнктурной политики больнее всего ударяют по структурно-слабым
районам. В то же время от «глобальных» мер регулирования,
направленных на увеличение капиталовложений и темпов прироста, в
выигрыше остаются высокоразвитые промышленные агломерации.
Поэтому правительства земель Нижняя Саксония,
Шлезвиг-Гольштейн и Бавария в мае 1972 г. предложили поправку к § 6 закона о
стабилизации, предусматривающую дифференциацию всех мер
государственной антициклической политики в региональном разрезе.
Однако эта поправка не была принята, и в докладе Совета экспертов
было отмечено, что принятие ее полностью перечеркнуло бы принцип
«глобального регулирования» хозяйства. В 1970 г., например,
правительство в целях охлаждения конъюнктуры сократило расходы,
предусмотренные на этот год финансовым планом по развитию
авиакосмической промышленности, на 60 млн. марок1. Это сокращение
коснулось в первую очередь Баварии и Нижней Саксонии, где
расположено большинство слаборазвитых районов, с сосредоточением
основных производственных мощностей отрасли.
Следует отметить и неизбежность конфликтов между целями
региональной и отраслевой структурной политики. Прекращение
государственного субсидирования добычи нефти в ФРГ отрицательно
сказалось на некоторых районах Нижней Саксонии, где
сосредоточены почти все нефтяные скважины.
Противоречивость целей и средств различных направлений
государственной экономической политики служит предметом внимания
научных центров в Западной Германии. Научно-исследовательские
институты и правительственные организации проводят специальные
исследования в поисках путей более тесной координации целей и
средств государственного хозяйственного регулирования. Однако
глубинные причины этих конфликтов кроются в противоречиях,
имманентных существующей системе
государственно-монополистического капитализма. Государство может лишь несколько смягчить эти
противоречия, но оно не в состоянии преодолеть их.
1 «Strukturbericht 1970 der Bundesregierung». Bonn, 1970, 8 Mai, S. 16.

РАЗДЕЛ VIII
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЕ
ПРОЦЕССЫ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ
ГЛАВА 35
ЭВОЛЮЦИЯ ЦЕЛЕЙ И МЕТОДОВ
ГОСУДАРСТВЕННОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ
СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО
ПРОИЗВОДСТВА
В КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ
1. Причины государственного вмешательства
в сельское хозяйство
Регулирование сельскохозяйственного производства стало в
настоящее время одной из важных сторон
государственно-монополистического капитализма. К общим причинам государственного
вмешательства в сельское хозяйство относится прежде всего то, что это
весьма важная отрасль народного хозяйства, поставляющая сырье
и продовольствие, являющаяся крупным потребителем
промышленной продукции. Отсутствие государственного регулирования в этой
отрасли существенно снижало бы эффективность всего механизма
государственно-монополистического регулирования. Наряду с этим для
сельского хозяйства характерна отсталость системы
социально-экономических отношений, наличие большего числа неэффективных
мелких предприятий. Отсталость социально-экономической структуры
сельского хозяйства приводит к тому, что технический прогресс в
этой сфере экономики придает особую остроту социальным
конфликтам и затяжной характер экономическим потрясениям, связанным,
в частности, с перепроизводством сельскохозяйственной продукции.
Государственное вмешательство в сельское хозяйство получает
развитие во всех капиталистических странах. Однако его цели и
методы осуществления определяются конкретными особенностями
состояния этой отрасли в той или иной стране.
В США впервые в мирных условиях широкая программа
регулирования сельскохозяйственного производства была выдвинута руз-
вельтовским «новым курсом». Правительство США было вынуждено
тогда предпринять меры предотвращения массового разорения
фермеров. Оно опасалось политических и экономических последствий
аграрного кризиса: радикализации фермерских масс и резкого падения
328

платежеспособного спроса земледельцев. Примеру США
последовали европейские развитые капиталистические страны.
После продолжавшегося несколько лет бума, вызванного второй
мировой войной, сельское хозяйство США, а затем и многих стран
Западной Европы было снова охвачено острым кризисом
перепроизводства.
Нарушение равновесия между спросом и предложением
сельскохозяйственных продуктов является выражением основного
противоречия капитализма — противоречия между общественным
характером производства и частнокапиталистическим присвоением.
Вытекающее из этого ограничение рынков сбыта порождает в сельском
хозяйстве тенденцию к перепроизводству, принимающую затяжной
характер, и как следствие — тенденцию к трудностям реализации.
В современный период трудности в этой области являются
результатом коренных изменений в условиях производства и сбыта
сельскохозяйственной продукции. Изменения эти вызваны сдвигами
в экономической структуре послевоенных капиталистических стран
и началом научно-технической революции в сельском хозяйстве.
Несмотря на быстрый рост производительности сельскохозяйственного
труда, относительные доходы фермеров обнаруживают явную
тенденцию к снижению, так как увеличивающаяся товарная масса с
трудом находит' сбыт. Ножницы цен на сельскохозяйственную
продукцию и доходы фермеров — это узловая проблема, требующая
государственного вмешательства в сельское хозяйство развитых
капиталистических стран.
Буржуазные экономисты, видя такие явления, винят во всем
недостаточный спрос на продукты питания. Следует, однако, отметить,
что если даже существует насыщенный рынок продуктов питания,
то это отнюдь не свидетельствует о полном удовлетворении обще*
ственных потребностей в этой сфере. Американский социолог
Д. Мак-Дональд писал по этому поводу: «Капиталистический мир
не видел бедноты, одетой так хорошо, как в Америке... Гораздо
легче добыть приличную одежду, чем приличную квартиру, еду или
медицинское обслуживание». Даже в богатейших капиталистических
странах существуют относительно обширные зоны нищеты. В 1960-е
годы в США, по официальным статистическим данным, число семей,
располагающих доходом на уровне более низком, чем прожиточный
минимум, составляло примерно 7е общего числа семей.
Нельзя также забывать о том, что проблема голода не решена
в мировом масштабе. Выступает она тем более остро, что
возможности удовлетворения потребностей человечества в продуктах пита?
ния неизмеримо возросли в результате общего развития науки и
производительных сил. Народы бывших колоний связывают с получе:
нием политической независимости надежду на то, что перестанут гог
лодать.
Но неравномерность развития сельскохозяйственного
производства и потребности в продуктах питания в индустриальных и
экономически слаборазвитых странах значительно обострилась после войны!
В 1950-х годах в развитых капиталистических странах производство
329

продовольствия увеличилось, во многих же развивающихся странах
сборы продовольственных культур в расчете на душу населения
были ниже, чем до второй мировой войны. Сельскохозяйственное
производство в развивающихся странах в расчете на душу
населения стало немного увеличиваться лишь с начала 1960-х годов. До
сих пор большинство развивающихся стран испытывает недостаток
продовольствия, идущего для удовлетворения самых минимальных
потребностей населения, и вынуждено его импортировать.
Вместе с тем необходимость импорта средств производства для
индустриализации заставляет развивающиеся страны ограничивать
импорт продуктов питания. Неблагоприятные условия торговли еще
более сужают импортные возможности этих стран. Между тем
удовлетворение наиболее элементарных потребностей в продуктах
питания населения развивающихся стран могло бы полностью исчерпать
запасы сельскохозяйственных продуктов, которые не находят сбыта
на рынках развитых капиталистических стран.
Динамика сельскохозяйственного производства
(в расчете на душу населения)
в капиталистических и развивающихся странах
(1952—1956 rr.slOO)1
В среднем за годы
1934—
1938
1958-
1962
1963—
1967
1970
1973
Развитые капиталистические страны 95 107 114 120 124
Западная Европа 93 ПО 120 129 136
Северная Америка 88 98 100 98 105
Австралия и Океания 103 107 111 115 118
Развивающиеся страны 103 105 105 105 104
Дальний Восток 109 103 104 109 109
Латинская Америка 111 103 102 101 98
Ближний Восток 93 107 109 107 107
Африка 98 102 102 101 104
После второй мировой войны сельскохозяйственный рынок США
был главным центром нарушения равновесия на мировом рынке
сельскохозяйственных продуктов2. Эта страна располагает
громадными, но не в полной мере используемыми возможностями роста
сельскохозяйственного производства. США распоряжаются фондом
1 См. «Сельское хозяйство капиталистических и развивающихся стран».
М., «Мысль», 1973, стр. 43; «Monthly Bulletin of Agricultural Economics and
Statistics», March 1974.
2 Уже в 1954 г., то есть вскоре после восстановления европейского
сельского хозяйства, разрушенного в результате военных действий, пресса
ФРГ отмечала, что «излишки сельскохозяйственного производства США в
случае, если они появятся в торговом обороте в неблагоприятный момент,
могут повлечь за собой ужасающее разорение рынка («Deutsche Zeitung
und Wirtschaftszeitung», Stuttgart, № 77, 25. IX 1954).
33Q

пахотной земли, который составляет 15—20% мирового фонда, в то
время как население США составляет 6% населения земного шара.
Отсюда, даже в условиях экстенсивного использования земель,
сельское хозяйство США в состоянии произвести достаточное
количество продовольственных товаров и прочих продуктов сельского
хозяйства для обеспечения не только внутреннего рынка, но и
экспорта. Если же принять во внимание высокий технический уровень
производства, то с полным основанием можно сказать, что США могли
бы быстрыми темпами увеличивать сельскохозяйственное
производство.
Однако именно в этой стране, располагающей огромными
возможностями для расширения объема сельскохозяйственной
продукции, политика государственно-монополистического капитализма в
сельском хозяйстве направлена на ограничение и прямое сокращение
производства в целях предотвращения кризисных явлений.
После второй мировой войны Западная Европа стала крупным
импортером сельскохозяйственных продуктов. Но так как имелись
трудности с платежными балансами, не было достаточных валютных
ресурсов, особенно долларов, то страны Западной Европы были
вынуждены взять курс на интенсификацию своего сельского хозяйства.
Важную роль в этом процессе сыграло
государственно-монополистическое вмешательство. Государство гарантировало фермерам
определенный уровень цен на их продукцию и субсидировало
мероприятия по интенсификации производства. Особенно яркий пример
подобной политики в области сельского хозяйства представила
Великобритания. Этой же политики придерживались и страны,
образовавшие ЕЭС.
В результате значительно возросла степень самообеспеченности
западноевропейских стран продовольствием и сельскохозяйственным
сырьем. Некоторые страны, например Франция, превратились из
импортеров в экспортеров сельскохозяйственной продукции. Это
обстоятельство усилило противоречия на мировом капиталистическом
рынке сельскохозяйственных товаров. В дальнейшем, по мере роста
сельскохозяйственного производства, аграрный кризис стал охватывать
некоторые отрасли сельского хозяйства Западной Европы.
Направление государственно-монополистической политики в сельском
хозяйстве Западной Европы начало изменяться и в ряде случаев, как
и в США, начинает принимать антикризисный характер.
Внешнеторговая политика западноевропейских стран в области
сельскохозяйственной продукции стала более автаркической.
Особенно усилились автаркические тенденции с образованием ЕЭС. Это
неминуемо приведет к значительной концентрации
сельскохозяйственного производства и образованию излишков
сельскохозяйственных продуктов в рамках Сообщества. Расширение рынка
одновременно порождает трудности сбыта. С ними уже столкнулись
отдельные страны ЕЭС. И это явление будет проявляться в значительно
более широком, чем до сих пор, масштабе, так как объединение стран
на базе ЕЭС не ликвидирует, а углубляет экономическое расчленение
мира. Между странами — участницами ЕЭС и США обостряются про-
331

тиворечия. Импорт сельскохозяйственных продуктов из Соединенных
Штатов в Западную Европу сокращается. Вступление
Великобритании в состав ЕЭС создает угрозу для традиционного импорта
сельскохозяйственных продуктов из стран Британского содружества.
Таким образом, противоречия внутреннего развития отдельных стран
сплелись с противоречиями развития мирового капиталистического
рынка в один узел, который политика капиталистических государств
безуспешно старается распутать.
Вот почему антикризисное направление аграрной политики
капиталистических государств является одной из самых важных черт
государственно-монополистического капитализма в сельском
хозяйстве. Вместе с тем в последние годы обнаруживается новое
направление аграрной политики капиталистических государств, связанное с
изменениями структуры сельского хозяйства.
2. Государственное регулирование рынка
сельскохозяйственных товаров
Средства воздействия государства на сельское хозяйство в
развитых капиталистических странах можно разделить в общих чертах
на две основные группы. Первая группа* включает средства
регулирования спроса, предложения и цен. В состав второй группы входят
средства воздействия на структуру сельского хозяйства.
В США одним из главных методов регулирования рынка
сельскохозяйственных продуктов являются закупки их государством.
Во время разразившегося в 1929—1933 гг. кризиса развилась
система предоставления индивидуальным хозяйствам кредита на период,
необходимый для реализации продукции. Эта система
сохранилась до настоящего времени. Товарно-кредитная корпорация (ТКК)
предоставляет фермерам займы, которые дают им возможность
приостановить вывоз продуктов на рынок в период неблагоприятного
для них уровня цен. Фермеры, не имеющие возможности сбыта
продуктов на рынке по гарантированной правительством минимальной
Цене, могут продать эти продукты государству. ТКК должна была
по первоначальному замыслу только противодействовать колебаниям
цен. Поскольку, однако, падение цен сельскохозяйственных продуктов
было следствием глубоких пороков американской экономики, в
частности органического отсутствия равновесия, деятельность ТКК
привела лишь к образованию запасов, возможность сбыта которых в
'нормальных условиях не существовала.
Одной из форм непосредственного регулирования предложения
сельскохозяйственных продуктов выступают рыночные лимиты,
определяющие количество продуктов, допущенных к продаже. Они
широко применяются во многих штатах США. Но и эта форма
малоэффективна, более того, она неблагоприятно отражается на
развитии сельского хозяйства, так как, во-первых, требуется сложная
система контроля сбыта сельскохозяйственных продуктов," во-вторых,
332

не ликвидируется конкуренция, поскольку большинство
сельскохозяйственных продуктов имеет заменители, в-третьих, контроль над
предложением, который способствует определенному
кратковременному росту доходов фермеров, в дальнейшем вызывает повышение
цен на средства производства для нужд сельского хозяйства \ и,
в-четвертых, замораживание старой структуры сельского хозяйства
не дает возможности фермам повысить свою производительность.
Самым жестким методом сокращения предложения
сельскохозяйственных продуктов является уничтожение обременяющих рынок
«излишков». В период кризиса 1929—1933 гг. капиталистические
государства широко применяли этот метод. Так, в Чили в 1933 г. было
ликвидировано 225 тыс. овец, в США уничтожены посевы хлопка на
площади 10,4 млн. акров, в Бразилии затоплено в море 22 млн.
мешков кофе, в Дании уничтожено 114 тыс. голов скота 2. В
настоящее время буржуазные правительства весьма неохотно прибегают к
явному уничтожению сельскохозяйственных продуктов. Это не
означает, однако, что они отказались полностью от этого способа
решения проблемы сбыта.
Часто применяемой формой поддержки цен в сельском хозяйстве
является ограничение посевных площадей. Для реализации такого
рода программ правительства обычно выплачивают фермерам
премию за отказ (частичный или полный) от возделывания
охваченных регламентированием культур. Наряду с премированием
применяется система штрафов по отношению к тем, кто пробует
уклониться от сокращения производства.
По почти единодушному мнению буржуазных экономистов,
программы сокращения посевных площадей, осуществляемые в США в
течение многих лет, не принесли ожидаемых результатов.
Сокращение посевных площадей не равнозначно уменьшению производства.
Постоянный страх понижения доходов толкает фермеров на
повышение интенсификации производства, что в значительной мере
сводит на нет последствия сокращения посевных площадей.
В 1950-х годах сокращение посевных площадей в США повлекло
некоторое уменьшение производства риса, табака и арахиса, а в
первый период после введения этой системы — также пшеницы и
хлопка. Сокращение производства культур, охваченных системой
регламентирования, составило в целом 12%. Одновременно в 1952—
1960 гг. производство других сельскохозяйственных продуктов
возросло на 36% 3. Таким образом, контроль над посевными площадями
не оправдал надежд, которые возлагало на него правительство. Не
было предотвращено падение цен на продукты, подлежащие
контролю, а тем более на неконтролируемые продукты. Единственным его
1 Е. О. Хиди отмечает, что результатом введения рыночных лимитов
был, как правило, рост цен земли (Е. О. Heady. Agricultural Policy under
Economic Development. Jova, 1962, p. 444).
2 См. Е. Варга. Новые явления в мировом экономическом кризисе.
М., Партиздат, 1934, стр. 57—59.
3 «Economic Effects of Acreage Control Programs of the 1950». Ui S.
Departament of Agriculture. «Economic Research Service Report», 1962, N 18,
p. 21.
333

успехом может считаться некоторое замедление темпов падения цен
первой группы сельскохозяйственных продуктов по сравнению со
второй группой.
Изменение цен сельскохозяйственных продуктов,
охваченных системой квот и ограничений посевных площадей,
и остальных сельскохозяйственных продуктов в США
(1951 г.=100)1
Годы
Индекс цен сельскохозяйственных продуктов
охваченных системой
ограничений
нерегламентиро-
ванных
1953 93 90
1955 91 80
1960 88 62
Чтобы избежать эффекта замены отдельных культур другими и
накопления излишков продуктов, не охваченных ограничениями, в
США была введена система компенсационных выплат за
невозделанную землю. Эта система вводится в жизнь двумя учреждениями:
«Acreage Reserve» и «Conservation Reserve». Первое из них вводит
оплату за отказ от возделывания определенных культур (хлопок, рис,
табак, пшеница) и сохранение пустующей земли (в данном году).
Второе занимается всеми возделываемыми землями независимо от
вида выращиваемых на них культур. Принципиальная разница
между этими системами заключается в том, что в первом случае — это
временное средство, стремящееся к замедлению роста производства
определенных продуктов, тогда как во втором поставлена задача
консервации земли вообще в целях установления равновесия между
спросом и предложением сельскохозяйственной продукции на
долгий срок. Программа, установленная Эйзенхауэром в 1956 г.,
предусматривала сокращение посевных земель на 16 млн. га и
предназначала на это 1200 млн. долл. В период 1933—1959 гг. мероприятия,
направленные на сокращение посевных площадей, поглотили в США
около 7 млрд. долл.
В современный период аналогичные планы противодействия аг»
рарному кризису выдвигаются в Западной Европе. «План Мансхоль-
та» предлагает изъятие 5 млн. га ранее возделываемой земли в
странах ЕЭС, план французской правительственной комиссии Веделя
предусматривает перевод в резерв 10 млн. га земли, то есть 7з
площади земельных угодий страны *.
Но сокращение посевных площадей и их консервация не могут
задержать тенденции к падению цен на сельскохозяйственные про-
1 «Economic Effects of Acreage Control Programs of the 1950». U. S.
Departament of Agriculture. «Economic Research Service Report», 1962, N 18,
p. 21.
2 «A propos du rapport Vedel». «Perspectives», 1969, N 1139, 1140.
334

дукты. Это ясно на примере США. Подобная мера не способствует
и повышению производительного потенциала земледелия в будущем,
так как хищническое ведение капиталистического хозяйства
истощает почву.
Затруднения со сбытом «излишков» сельскохозяйственных
продуктов на заграничных рынках заставили правительство
Соединенных Штатов заняться поисками новых методов расширения экспорта.
Появление во многих странах в первые послевоенные годы
«долларового голода» побудило США к применению средств, позволивших
этим странам приобретать продукты без необходимости оплаты их в
долларах. По истечении определенного периода установились две
принципиальные формы такого экспорта 1: обмен «излишней»
сельскохозяйственной продукции на стратегическое сырье, продажа ее
за валюту данной страны. Это позволяло избежать издержек на
складское хранение сельскохозяйственной продукции и
способствовало политике регулирования цен на внутреннем рынке (в случае
непрерывного роста запасов правительство было бы вынуждено
отказаться от дальнейших закупок товарных «излишков». К тому же
экспорт был средством завоевания новых рынков для американских
товаров. Всегда можно рассчитывать на то, что некоторые из этих
рынков будут в нормальных торговых условиях поглощать
определенную товарную массу.
Программы развития экспорта товарных «излишков» на
специальных условиях наталкиваются, однако, на сильное сопротивление
определенных кругов США. Главные аргументы противников этих
программ таковы:
а) передача «излишков» продуктов питания на основании «закона
480» является формой демпинга, который ведет к конфликтам с
другими странами, экспортирующими сельскохозяйственные продукты2;
б) программы задерживают введение в США необходимых
изменений в структуре сельскохозяйственного производства и
приспособление всего объема продукции к эффективному спросу на внутреннем
и внешнем рынках.
Политика регулирования сельскохозяйственного производства
в США постоянно колеблется между экономическим
мальтузианством (требование согласования объема продукции с эффективным
спросом означает, в сущности, не что иное, как ограничение
сельскохозяйственного производства) и попытками ограничения
вмешательства сферой рынка. Кроме того, политика стремится использовать
приобретенные правительством «излишки» в качестве инструмента
внешней политики. Знаменательно в этом отношении высказывание
американского экономиста Дж. Винера: «Наша сельскохозяйствен-
1 Условия реализации этого экспорта, а также принципы его
финансирования были определены в так называемом законе 480, принятом в
1954 г.
2 Е. Мортенсон оценивает потери других экспортеров, вызванные
экспортом 2 млн. т хлопка из США в 1956 г., в сумме около 250 млн. долл.
в год (£. Mortenson. The Competitors Perspective. «Journal of Farm
Economics», v. 42).
335

ная политика связана со всеми фазами нашей экономической
внешней политики, рассматриваемой как единое целое. Из стратегических
соображений ее настоящий облик скрывается под маской
интернационализма, если, однако, ее отбросить, можно констатировать, что,
в сущности, политика эта является узконациональной,
изоляционистской и даже агрессивной в международном смысле» 1.
3. Роль государства в изменении структуры
сельского хозяйства
Одним из методов государственного регулирования
сельскохозяйственного производства является поддержка государством цен.
Однако эта поддержка подвергается суровой критике со стороны
многих буржуазных деятелей и теоретиков. Они указывают, что эта
политика обостряет состояние неравновесия на рынке
сельскохозяйственных продуктов и в результате не позволяет существенно
улучшить положение фермеров. Однако в действительности главной
причиной ожесточенных нападок на политику регулирования цен
является то, что она стала неудобной для монополистического капитала:
1) крупный капитал заинтересован в настоящее время в
дальнейшем передвижении рабочей силы из сельского хозяйства в другие
отрасли, а также для пополнения резервной промышленной армии
труда;
2) сокращение мелких хозяйств имеет существенное значение для
расширения рынка средств производства для сельского хозяйства;
3) монополистический капитал не довольствуется уже
эксплуатацией фермерских масс в сфере обмена, он стремится также к
органическому включению традиционного сельского хозяйства в
промышленный комплекс, так называемый агробизнес.
Понятие «агробизнес» охватывает всю сферу хозяйственной
деятельности, связанную с производством, переработкой и реализацией
сельскохозяйственного сырья и продуктов питания. В состав
«агробизнеса» входят: снабжение сельского хозяйства средствами
производства и производственными услугами, собственно
сельскохозяйственное производство, переработка сельскохозяйственного сырья и
распределение продуктов питания. Переходу сельского хозяйства от
стадии мануфактуры к стадии применения машин сопутствует рост
доли первой и третьей части и уменьшение доли сельского хозяйства,
как такового, в стоимости конечной продукции. В США, например, в
1910 г. доля сельскохозяйственного производства в стоимости
продуктов питания составляла 54%, а в 1954 г. не превышала уже 17%.
21% стоимости продуктов питания приходился на отрасли,
снабжающие сельское хозяйство, а 62% —на отрасли переработки и
торговли. Монополии, овладевшие начальными и заключительными
этапами сельскохозяйственного производства, захватили стратегические
1 У. Viner. Economic Foreign Policy of the New Frontiers. «Foreign
Affairs», July 1961, p. 567.
336

позиции, позволяющие полностью подчинить себе сельское
хозяйство. В настоящее время монополии вкладывают все большие
капиталы в развитие сельского хозяйства.
Ведущим методом регулирования сельского хозяйства,
осуществляемого капиталистическими странами, стало преобразование
аграрной структуры. В Западной Европе структурная политика является
составной частью общей сельскохозяйственной политики ЕЭС. Она
основывается на определенных объективных тенденциях развития
производительных сил. Экономически преимущество крупных
хозяйств по сравнению с мелкими неоспоримо. Неоспорим и тот факт,
что технический прогресс способствует все большему сближению
процессов производства, переработки и сбыта сельскохозяйственных
продуктов. Однако формы претворения в жизнь этой объективной
тенденции в капиталистических странах мучительны для
трудящихся. Стратегической целью структурной политики является полное
подчинение сельского хозяйства капиталистическим монополиям.
Мелкие индивидуальные хозяйства обречены на гибель. Средние
хозяйства, хотя остаются еще на определенное время (они составляют
пока численно преобладающую группу в сельском хозяйстве
Западной Европы), втиснуты в рамки системы, которая коренным образом
меняет их экономическое и общественное положение. Зависимые в
области снабжения и сбыта, складского хранения и переработки от
крупных капиталистических предприятий, они сохраняют
относительную независимость только постольку, поскольку берут на себя
риск убытков.
Необходимый процесс модернизации сельскохозяйственного
производства означает углубление зависимости отдельных хозяйств от
капиталистической кредитной системы. Во Франции установлено, что
на 1 га земельных угодий требуется капитал в границах 10—14 тыс.
новых франков1 (2—2,8 тыс. долл.). В США «семейная» товарная
ферма требует капитала в 200 тыс. долл.2 Поэтому все большая
часть капитала, находящегося в распоряжении отдельных хозяйств,
образуется за счет займов. Несмотря на слабое развитие (а в
некоторых странах даже регресс) системы капиталистической аренды
земли, процесс отделения капитала-функции от
капитала-собственности в сельском хозяйстве прогрессирует.
Наступление на существующую капиталистическую
сельскохозяйственную структуру развивается в двух основных направлениях:
концентрация земли и продукции в руках крупных фермеров и так
называемая вертикальная интеграция.
Развитие процесса концентрации в сельском хозяйстве
иллюстрируют следующие данные (см. табл. на стр. 338).
Капиталистические государства берут на себя значительную
часть издержек, связанных с увеличением масштабов ферм и
исключением мелких индивидуальных хозяйств. Фермеры, увеличиваю-
1 L. Percival. Le IV Plan et l'Agriculture. «Economie et Politique», 1962,
N 94, p. 52.
2 E. Heady. Agricultural Policy under Economic Development, p. 570.
22 Заказ 4142
337

Сокращение числа ферм и населения,
занятого в сельском хозяйстве (в %)
Бельгия 1947—1972 63 1950—1970 48
Великобритания. . . 1951—1966 30 1953—1964 11
Дания 1953—1972 53 1951—1966 20
Италия 1955—1972 53 1961—1970 16
Нидерланды .... 1947—1970 56 1950—1959 12
Франция 1954—1972 50 1956—1970 31
ФРГ 1950—1971 57 1949—1971 40
Швеция 1950—1972 46 1950—1961 17
США 1950—1972 50 1954—1972 41
щие свои хозяйства, пользуются низкопроцентными кредитами. Во
Франции закон 1960 г. дал государству полномочия, которые
позволяют ему заставить владельца невозделанной земли отдать ее в
аренду или продать с целью увеличения размеров существующих
ферм. Посредническое общество «Societe d'Amenagement fonder et
cTetablissement rural», пользуясь правом первенства при приобретении
земель, предназначенных на продажу, передает их хозяйствам,
признанным «жизнеспособными». Одна из форм концентрации,
поддерживаемая законом 1960 г.,— формирование товариществ, состоящих
из нескольких человек, которые пользуются определенными
налоговыми льготами на равных правах с кооперативами.
«Структурная политика» располагает широким диапазоном
средств, начиная от экономического воздействия через разные
формы финансирования структурных перемен и кончая вмешательством
в вопросы использования земли и собственности на нее.
Мероприятия, направленные на достижение быстрой концентрации в сельском
хозяйстве стран, входящих в состав ЕЭС, объединены в настоящее
время общим планом и финансируются из специальных фондов,
созданных с этой целью2.
Вертикальная интеграция в сельском хозяйстве существует в
двух формах: 1) интеграция вследствие непосредственного
внедрения промышленных компаний в сельскохозяйственное производство
на базе приобретения земли, 2) интеграция как следствие
заключения договоров о контрактации.
Тенденция к образованию конгломератов (характерная в
особенности для США) ведет к широкому проникновению
промышленного капитала в сельское хозяйство. Например, «Гейтс Раббер К0»,
1 Рассчитано по: «Yearbook of Labour Statistics». 1956, p. 10—36; 1973,
p. 86, 112—136; «Low Incomes in Agriculture». OECD. Paris, 1964; «Сельское
хозяйство капиталистических и развивающихся стран». М., «Мысль», 1973,
стр. 201—208.
2 «Le plan Mansholt» (Le rapport Vedel). Paris, 1969.
338

крупная корпорация, занимающаяся производством автомобильных
шин, закупила обширные земельные участки в штатах Вайоминг и
Колорадо и организовала там животноводческую ферму на 180 тыс.
голов скота и птицеферму на 420 тыс. кур. В результате «Гейтс Раб-
бер К0» является в настоящее время одним из самых крупных
производителей яиц в Соединенных Штатах.
В современный период наблюдается постоянный рост роли
контрактации в сельском хозяйстве большинства экономически
развитых капиталистических стран. Он обусловлен рядом факторов:
а) развитие перерабатывающей промышленности ведет к
концентрации спроса на сельскохозяйственные продукты. В связи с этим
возникает потребность гарантированного поступления
сельскохозяйственного сырья определенного качества;
б) растущая промышленность средств производства для
сельского хозяйства стремится к расширению рынка сбыта на свои
товары. С этой целью промышленность делает попытки организации
сельскохозяйственного производства и сбыта его продукции,
прокладывая дорогу для процессов вертикальной интеграции в сельском
хозяйстве. Контрактация является одной из основных форм этой
интеграции;
в) существенные изменения произошли на рынке продуктов
питания. Все более значительную роль в снабжении населения
продуктами питания играет широко развитая сеть больших магазинов
(супермаркетов). Магазины, как и перерабатывающая
промышленность, заинтересованы в регулярном снабжении
сельскохозяйственными продуктами и в их стандартизации.
Благодаря кредиту и системе контрактации крупные корпорации
приобрели возможность организации в широком масштабе
сельскохозяйственного производства и переработки продуктов питания и
сельскохозяйственного сырья без каких-либо затрат на покупку
земли.
Некоторые буржуазные экономисты утверждают, что
вертикальная интеграция позволит, с одной стороны, в плановом порядке
согласовать предложение со спросом, а с другой — избавит фермеров
от риска, связанного с колебаниями цен, и тем самым заменит
политику поддержки цен государством. По этим причинам вертикальная
интеграция должна якобы стать фактором уравновешенного
развития всей экономики. Она должна также привести, по их мнению, к
выравниванию доходов в сельском хозяйстве и промышленности. Эти
.утверждения не выдерживают критики ни с теоретической точки
зрения, ни в свете практического опыта.
Во-первых, в сельском хозяйстве более ярко, чем в какой-либо
другой области экономики, проявляется диалектическое единство
монополии и конкуренции. Монополии существуют в качестве
надстройки над свободной конкуренцией, которая все еще является
господствующей формой в традиционном сельском хозяйстве. Что
касается крупных фирм, играющих рс^ль «интеграторов», то в этом
случае мы имеем дело с монополистической конкуренцией того же типа,
как и в других отраслях промышленности.
339

Во-вторых, интеграционные процессы в сельском хозяйстве не
протекают равномерно. Например, в США разные формы
вертикальной интеграции охватывали в 1965 г.: производство 95%
бройлеров, 50% индюков, 25% яиц, 70% овощей, предназначенных для
переработки, 75% сырья для сахарных заводов, 15% убойного скота и
10% свиней1. Неравномерность развития интеграции становится
источником новых противоречий и конфликтов. Капиталистические
корпорации, интегрирующие определенную отрасль производства, не
ограничиваются подчинением себе данной отрасли, стремясь к
преобразованию, в соответствии со своими интересами, совокупности
отношений в сельском хозяйстве. Они оказывают давление на
сельскохозяйственную политику государства и на учреждения,
обслуживающие сельскохозяйственный сектор2.
Контрактация, гарантирующая фермерам сбыт определенной
части продукции по заранее установленным ценам, на самом деле
уменьшает риск фермеров. Но только на короткий период действий
контракта. По истечении его срока фирма, заказывающая
сельскохозяйственные продукты, сообразуясь с конъюнктурой, может изменить
условия контракта: уменьшить количество законтрактованных
продуктов и снизить цены. Фермеры в результате углубления
специализации и отрыва от рынка становятся еще более беззащитными
перед колебаниями конъюнктуры, чем раньше. На XII
Международной конференции экономистов по сельскому хозяйству в Лионе
(1964 г.) отмечалось, что в США в период 1950—1962 гг.
среднегодовые колебания цен на законтрактованных цыплят достигли 5,5%.
Падению рыночных цен сопутствовало также понижение доходов
(на единицу продукции) законтрактованных хозяйств, с той лишь
разницей, что характер этого понижения был несколько менее
резким, чем на свободном рынке3.
Следовательно, интеграция в течение короткого периода
времени способствует уменьшению риска, которому подвергаются
фермеры, хотя она и влияет на колебание цен. В течение периода
средней продолжительности интеграция способствует процессу
ликвидации экономически слабых индивидуальных хозяйств. В течение
продолжительного периода интеграция ведет к полному превращению
мелких фермеров в наемных рабочих (с землей или без земли), а
богатых фермеров в своеобразных акционеров крупных
капиталистических корпораций.
В процессе развития вертикальной интеграции, так же как при
концентрации земли, наблюдается тесное взаимодействие
капиталистического государства и монополий. Во Франции уже четвертый
1 См. R. L. Kohls. Impacts of Vertical Integration by Contract in
Agriculture, «Proceedings of the XII Conference of Agricultural Economists». London,
1966, p. 401.
2 Группы нажима, действующие в сельском хозяйстве США,
подвергнуты анализу в кн.: М. Pohorille. Interwencjonizm w rolnictwie kapitalis-
tycznym. Warszawa, 1962.
3 «Proceedings of the XII Conference of Agricultural Economists», p. 407.
340

план (1958—1962 гг.) поставил вопрос об организации групп
производителей и создании общих бюро продажи сельскохозяйственных
продуктов. «Растущая концентрация торговли и создание компаний,
снабжающих все отрасли производства,— записано в плане,—
требуют в настоящее время равного себе партнера». Эта мысль
повторяется в планах Мансхольта и Веделя. Французский журнал
«Перспектив» пишет на эту тему: «Изъявление пожелания, чтобы
индивидуальные производители завладели своим рынком, принимая
участие в перерабатывающей промышленности, означает, к сожалению,
повторение лозунгов и безрезультатных заклинаний» К В
действительности важны не избитые лозунги, а возможность перенести на
земледельцев риск, связанный с трудностями сбыта.
Что касается влияния вертикальной интеграции на
сельскохозяйственное производство, то оно заключается прежде всего в
энергичном стимулировании расширения охваченных интеграцией отраслей
производства. Растет количество вложенных в них средств,
усиливаются расширительные тенденции в отдельных индивидуальных
хозяйствах. В результате возрастает опасность перепроизводства.
Поэтому признание системы контрактации панацеей от кризисов
лишено всяких оснований. Вертикальная интеграция является серьезным
шагом в вопросе обобществления производительных сил в сельском
хозяйстве. Противоречие между характером производства и
капиталистическим присвоением становится благодаря этому особенно
острым.
В настоящее время громкие фразы на тему защиты
индивидуального хозяйства как особенно важного для сохранения «морального
здоровья» народа, все реже появляются в программах буржуазных
партий. Более того, в них в общем единодушно утверждается, что
число индивидуальных хозяйств должно быть значительно
сокращено. Таким образом, теория о мнимой классовой гармонии,
примирении классовых интересов на почве регулирования производства
государством, согласования интересов производителей и потребителей,
сельского хозяйства и промышленности, мелких и крупных
индивидуальных хозяйств переживает кризис. Попытки введения
коренных изменений в систему и направления воздействия государства на
сельское хозяйство ведут к острым общественным конфликтам. Этот
факт не может не повлиять на эволюцию методов регулирования
сельскохозяйственного производства.
Буржуазные правительства вынуждены искать компромисс
между политикой поддержки цен на сельскохозяйственные продукты
и поддержки доходов фермеров и структурной политикой, которая
стремится разрешить проблему, исключив из сферы сельского
хозяйства значительную часть населения и рационализировав фермы.
Противоречие между этими концепциями не является принципиальным.
Сторонники как первой, так и второй концепции не питают иллюзий
относительно реальной эффективности системы гарантирования цен
и принципа компенсации для улучшения положения большинства
1 «A propos du rapport Vedel». «Perspectives», 1969, N 1140.
341

ферм К Таким образом, разница сводится к тому, что первые видят
в поддержке цен способ, позволяющий ослабить общественное
напряжение, тогда как вторые считают, что этот метод слишком
замедляет процесс концентрации в сельском хозяйстве.
Регулирование сельского хозяйства в капиталистических странах
чревато непримиримыми противоречиями. С одной стороны,
государство стремится к рационализации производства, к ускорению
технического прогресса и усовершенствованию организации рынка.
С другой стороны, оно выступает за сознательное замедление роста
производства2 и даже уничтожение части уже созданных средств
потребления.
Наступление монополий на сельское хозяйство сделало
злободневным крестьянский вопрос.
ГЛАВА 36
ВОЗДЕЙСТВИЕ
ГОСУДАРСТВЕННОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ
СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
НА ПОЛОЖЕНИЕ ФЕРМЕРОВ
В США
Для сельского хозяйства США характерно углубляющееся
противоречие между увеличением объема производства, ростом
производительности труда и относительным ухудшением положения
фермеров.
Направление сельскохозяйственной политики правительства
является предметом острой полемики как в среде ученых, так и
особенно среди политиков. Точки зрения двух главных партий в этом
вопросе неодинаковы. Демократы ратуют за далеко идущее
вмешательство государства в область сельского хозяйства, республиканцы
же пропагандируют восстановление свободного рынка. Но ни то, ни
другое не в состоянии устранить противоречия американского
сельского хозяйства, улучшить положение фермеров.
Уменьшение доли доходов сельскохозяйственного населения в
общем объеме доходов трудящихся не новое явление в США. Как
1 Сохранение компенсационных премий* как относительно устойчивого
элемента сельскохозяйственной политики в Соединенных Штатах
поддерживает один из наиболее известных американских сельскохозяйственных
экономистов — Хиди (Е. Heady. Agricultural Policy under Economic
Development).
2 Следует отметить, что обостряющийся кризис сельскохозяйственного
перепроизводства увеличивает финансовое обременение бюджета, вызванное
применением системы гарантий цен. В странах ЕЭС оно достигло в 1960 г.
500 млн. долл., в 1957 г. возросло до 1500 млн. долл., а в 1968 г. достигло
2 млрд. долл.
342

это видно из статистических данных, охватывающих столетие, доля
сельского хозяйства в национальном доходе была все время
несоразмерно низка в сравнении с удельным весом
сельскохозяйственного населения в общей занятости.
Доля сельского хозяйства и других отраслей
в национальном доходе и в общественной занятости
в США в 1869—1968 гг. (в %)*
Годы
Сельское
хозяйство
Промышленность
и строительство
Торговля, услуги,
банковское дело
и др.
1869—1878 28 50 24 24 48 26
1879—1888 21 46 23 26 56 28
1889—1898 18 40 28 29 54 31
1899—1908 15 34 28 30 57 36
1909—1918 13 29 30 32 57 39
1919—1928 10 24 29 32 61 44
1929—1938 9 18 28 29 63 53
1939—1948 9 14 36 32 55 54
1949—1958 4,3 10,6
1959—1968 3,6 6,7
* Доля отрасли в национальном доходе. Национальный доход рассчитан по
методу, применяемому буржуазной статистикой.
♦* Доля отрасли в общем числе занятых в народном хозяйстве.
Даже в 1910—1914 гг., наиболее благоприятном периоде для
сельского хозяйства США, относительные доходы фермеров не были
слишком большими. Доход, приходящийся на одного занятого в
сельском хозяйстве, составлял около 62% средних доходов,
получаемых в промышленности. В более поздний период это неравенство
доходов еще более углубилось. В отдельные годы наблюдалось
временное повышение уровня доходов в сельском хозяйстве. Но
достижения полного равенства доходов в сельскохозяйственной и
несельскохозяйственной сферах или хотя бы какого-то серьезного
приближения к этой цели не было. Многочисленность фермерских семей
уменьшала доходы, приходящиеся на душу сельского населения, по
сравнению с подобными величинами для остального населения.
Правительственное регулирование сельского хозяйства и
сельскохозяйственного рынка началось с 1929 г., когда было образовано
Федеральное фермерское бюро. На протяжении 40 лет средства и
методы регулирования модифицировались соответственно
изменениям конкретной ситуации, а интенсивность вмешательства
государства усиливалась или ослабевала в зависимости от состояния
конъюнктуры в сельском хозяйстве. На основании достигнутых резуль-
1 R. Schickele. Agricultural Policy. N. Y., 1954, p. 141; «Economic Report
of the President», February 1970, p. 131, 202, 269, 271.
343

татов за этот достаточно долгий период можно всесторонне оценить
действенность регулирующей роли государства в формировании
равенства доходов в американском сельском хозяйстве и
несельскохозяйственных сферах экономики.
1. Ухудшение материального положения основной
, массы американских фермеров
Анализ изменения уровня и динамики доходов фермеров и
несельскохозяйственного населения дает возможность сформулировать
следующие основные выводы:
1. Многолетняя деятельность правительства США в области
сельского хозяйства, формально направленная на достижение равенства
доходов, оказалась неэффективной. На протяжении большинства лет
послевоенного периода доходы фермеров составляли менее 30%
несельскохозяйственных доходов в расчете на одного занятого, а в
периоды, особенно неблагоприятные для сельского хозяйства, это
отношение падало ниже этого уровня. В 1960-х годах,-несмотря на
рост непосредственного субсидирования, это отношение
формировалось в основном в пределах 37% несельскохозяйственных доходов в
расчете на одного занятого, а после исключения субсидии не
достигало даже 30% этих доходов К
2. Ввиду слишком низкого уровня доходов от сельского хозяйства
все большее значение в общих доходах фермерского населения ^
начинают приобретать доходы, получаемые вне сельского хозяйства.
В послевоенный период их доля имеет явную тенденцию к росту,
достигнув в 1960-х годах более чем 40%, а после вычета субсидий —
почти 50% общих доходов фермеров.
3. Несмотря на большую активность сельскохозяйственного
населения в изыскании работы, выходящей за пределы сельского
хозяйства, доходы от этого вида работ не поспевают за ростом
номинальных доходов населения, занятого в других сферах народного
хозяйства. В 1960-е годы, несмотря на сравнительно высокую
динамику роста, доходы, приходящиеся в среднем на душу
сельскохозяйственного населения, составляли приблизительно 65% от общих
доходов несельскохозяйственного населения2.
Таким образом, вопрос о равенстве доходов остается открытым,
проблема доходов сельскохозяйственного населения сейчас даже
более остра, чем когда-либо раньше.
Анализ статистических данных, касающихся среднего уровня
доходов фермеров и их соотношения с несельскохозяйственными дохо-
1 Рассчитано на основе: «Economic Report of the President», February
1970, p. 194, 269, 271; «Statistical Abstract of the United States». Washington,
1964, p. 617, 630.
2 Рассчитано на основе: «Economic Report of the President», February
1970, Washington, p. 194, 269, 271.
344

дами, недостаточен для освещения материального положения
фермеров. Необходимо учитывать и сильную дифференциацию в их
имущественном положении и доходах. В американском сельском хозяйстве
происходит интенсивный процесс поляризации производителей, в
результате которого на одном полюсе происходит концентрация земли
и остальных средств производства в небольшом количестве
крупных, высокотоварных ферм, на другом же полюсе имеет место
ухудшение имущественного положения, деградация и быстрое
выталкивание из производства менее обеспеченных землей и другими
средствами производства, так называемых семейных ферм.
Доля наименьших и самых крупных ферм
в общем количестве ферм и общей площади земель
в США в 1930—1964 гг.1
Годы
Фермы с площадью
менее 50 акров
Количество
ферм
в тыс.
в % к
общему
числу
Площадь
в млн.
акров
в % ко
всей
площади
Фермы с площадью
более 800 акров
Количество
ферм
в тыс.
1 в % к
общему

количеству
Площадь
в млн.
акров
в % ко
всей
площади
1930. . . .
1940. . . .
1950. . . .
1959. . . .
1964. . . .
. . . 1519
. . . 1339
. . . 1052
... 820
37,5
36,5
28,4
26,0
21
18
23
18
4,8
3,6
2,0
1,7
240
264
304
336
355
3,8
4,3
5,7
9,1
11,2
385
476
620
688
729
39,0
44,9
53,5
61,5
65,6
Последствиями этого процесса является настолько тяжелое
положение большей части мелких фермеров и их семей, что
официальное умалчивание этого факта стало невозможным. В ежегодном
послании президента Джонсона конгрессу в январе 1966 г.
отмечалось, что даже в периоды хорошей конъюнктуры значительная часть
сельскохозяйственного населения не получает доходов, достаточных,
чтобы обеспечить себе сносные условия существования2. По
оценкам переписи населения 1960 г., 4,9 млн. сельскохозяйственного
населения США в 1959 г. жило в бедности3. Значительная часть этой
группы населения — мелкие фермеры.
€ ! «Statistical Abstract of the United States», 1959, p. 619; 1964, p. 610;
1967, p. 607. F
2 «Economic Report of the President». Washington, January 1966,
p. 134-136.
3 Эта оценка была сделана в соответствии со стандартом,
определяющим состояние нищеты, который разработан Администрацией социального
обеспечения.
345

Не произошло изменений в середине 1960-х годов. В отчете
Джонсона говорилось, что в группу населения, живущую в бедности,
можно включить чуть ли не всех фермеров, имеющих хозяйства с
годовой продажей сельскохозяйственных продуктов на сумму менее
2,5 тыс. долл., а также определенную часть хозяйств с годовой
продажей продукции в пределах 2,5—5 тыс. долл. Но так как еще
более низкий уровень доходов характеризует состояние нетоварных
ферм, то общее количество ферм, не обеспечивающих покрытия
минимальных расходов даже по их содержанию, можно оценить для
этого периода примерно в 1,3 млн. (количество нетоварных ферм
плюс число ферм с годовой продажей менее 2,5 тыс. долл.) \ а число
сельскохозяйственного населения, живущего очень бедно,— в 5 млн.
человек.
В отчете также констатировалось, что фермерское население,
находящееся в состоянии бедности, в очень малой степени пользуется
бюджетными суммами, расходуемыми в рамках правительственной
программы поддержания сельскохозяйственных цен и доходов. По
официальному заявлению представителя правительства К. Гордона,
4/б бюджетных расходов на поддержание цен на
сельскохозяйственные товары и доходов поступают собственникам наиболее
производительных ферм, составляющих менее 7з общего количества ферм, но
участвующих в товарном производстве американского сельского
хозяйства в степени, достаточной для удовлетворения спроса на
внутреннем и мировом рынках 2.
Явно недостаточный для мелких фермеров размер бюджетных
средств, идущих для сельского хозяйства, подтверждается в одном
из отчетов президента Никсона в 1970 г. В результате прямой связи
системы государственных дотаций в сельском хозяйстве с величиной
продукции, поставляемой на рынок, наибольшие выгоды имеют
большие товарные фермы. Например, в 1968 г." 6% наиболее крупных
ферм с годовой стоимостью продаж выше 40 тыс. долл. получило
почти 7б правительственных средств, направленных на поддержание
доходов фермеров, и имело 7з чистых доходов, полученных в этом же
году всем сельским хозяйством США3.
Возможность получения большего дохода для менее зажиточной
части сельскохозяйственного населения неразрывно связана с
поисками работы вне пределов сельского хозяйства. Для некоторых это
может означать необходимость смены местожительства, другие ищут
работу, не оставляя ферму. Однако для многих лиц преклонного
возраста, с плохим здоровьем или не имеющих необходимой
квалификации для выполнения других работ дорога к изменению
профессии закрыта. Эта группа фермерского населения не имеет никаких
перспектив улучшения жизненных условий. Поэтому в официальных
заявлениях американских политиков неоднократно повторяется
утверждение, что для мелких ферм характерна скрытая безработица.
1 «Statistical Abstract of the United States», 1967, p. 609.
2 «The State of Food and Agriculture», FAO. Rome, 1965, p. 157.
3 «Economic Report of the President», February 1970, p. 106.
346

Бедность фермерских семей можно встретить во многих
сельскохозяйственных областях США, однако наибольшая ее
концентрация — на Юге и в районе Аппалачей. К наименее зажиточным
относятся фермеры-негры, которые в первую очередь подвержены
разорению 1. Нищенское положение разорившихся цветных фермеров
усугубляется недоступностью для них некоторых профессий и
высоким уровнем безработицы для этой части населения2.
Короткий анализ проблемы бедности среди фермеров,
содержащийся в упоминавшемся выше отчете президента Джонсона,
заключает короткое, но очень красноречивое утверждение, что
«иммигранты и наемные сельскохозяйственные рабочие являются наиболее
обиженными общественными группами среди граждан этой страны. Они
принадлежат к тем общественным слоям, к которым и в период
процветания не доходят даже крохи изобилия». Это заявление
президента показывает, насколько глубока пропасть между
провозглашением целей и возможностью разрешения общественных проблем
в капиталистическом хозяйстве.
2. Неспособность государственно-монополистического
капитализма устранить причины ухудшения
положения фермерства
Среди американских экономистов и политиков,
специализирующихся по проблемам сельского хозяйства, господствует полное
единство мнений о недостаточности относительного уровня доходов
фермеров 3. Различие в точках зрения возникает только в связи с
попыткой определения причин этого явления. В американской
экономической литературе послевоенного периода высказывалась мысль, что
одной из основных предпосылок неравенства доходов является
разница в производительности труда в сельском хозяйстве и
промышленности. Причина же этого явления — в недостаточной
обеспеченности сельского хозяйства средствами производства. Необходимым
условием ликвидации этой разницы считалось ускорение темпов
перелива капиталов из промышленности в сельское хозяйство при
1 В 1960—1964 гг. число цветного населения в сельском хозяйстве
уменьшилось в США на 35%, в то время как количество белого населения
уменьшилось на 14%. Сокращение цветного населения составило в этот
период 7з всего уменьшения количества сельскохозяйственного населения
(«Economic Report of the President», 1966, p. 135).
2 В период 1952—1968 гг. процент безработных среди цветного
населения в США был в среднем более чем в 2 раза выше, чем среди белых
(«Federal Economic Policy». Washington, 1969, p. 6).
3 В 1965 г. хронический недостаток средств к существованию касался
24% фермерских семей, из них 18% семей белых фермеров и 76% семей
цветных фермеров. Эти данные не охватывают семей из одного или двух
человек в возрасте 65 лет и выше («Statistical Abstract of the United States».
Washington, 1967, p. 339).
347

одновременном увеличении миграции фермерского населения в
несельскохозяйственные отрасли хозяйства 1.
Для обоснования тезиса, по которому диспропорция доходов
является следствием более низкой производительности труда в
сельском хозяйстве, приводились статистические данные, из которых
следовало, что вновь произведенная стоимость, приходящаяся на
одного человека, занятого в сельском хозяйстве, составляла в 1939 г. едва
30% новой стоимости, произведенной промышленным рабочим, в
1948 г.— 37% 2. Этот разрыв остается до настоящего времени.
Следовательно, приведенные данные могут как будто
подтвердить подлинность тезиса о решающем влиянии производительности
труда на дифференциацию доходов, получаемых в сельском
хозяйстве и вне его. Но это только на первый взгляд. Делать выводы,
основываясь на приведенных данных, неправильно, поскольку
сравнение абсолютных уровней производительности труда в разных
отраслях производства невозможно. Ведь в этих отраслях создаются
различные потребительные стоимости и нельзя определить, кто
работает более производительно — фермер, производящий в течение
8-часового рабочего дня «х» единиц товара «А», или же рабочий в
промышленности, производящий в течение такого же рабочего дня «у»
единиц товара «В». Приведение этих продуктов к общему
знаменателю в стоимостном выражении, то есть путем использования цен,
также не является правильной основой оценки уровня
производительности той или иной отрасли. Величина стоимости продукции (вместе
с вновь созданной стоимостью), являясь произведением количества
созданных продуктов и их цен, зависит в равной степени как от
количества продуктов, так и от цен. Как уровень цен на разные
товары, так и изменение цен в значительной степени независимы от
изменений в производительности труда. Влияя на величину вновь
созданной стоимости, это обстоятельство делает невозможным
правильную оценку уровней производительности труда.
Возвращаясь к приведенным данным о различиях во вновь
созданной стоимости в сельском хозяйстве и в промышленности США,
нужно сказать, что невозможно определить, является ли вновь
созданная стоимость, приходящаяся на одного работника в сельском
хозяйстве, более низкой потому, что фермер производит (в расчете
на единицу времени) слишком мало потребительных стоимостей, или
потому, что сельскохозяйственные цены слишком низки. Поэтому
представляется, что тезис о взаимозависимости между уровнем
производительности труда и относительными доходами фермеров не
может быть сформулирован на основе сопоставления абсолютных
размеров вновь произведенных в сельском хозяйстве и промышленности
1 R. Schickele. Agricultural Policy. New York, 1954, p. 139—152;
G. Mc. Crone. The Economics of Subsidising Agriculture. London, 1962, p. 24.
2 В 1939 г. вновь произведенная стоимость, приходящаяся на одного
человека, занятого в сельском хозяйстве, равнялась 867 долл., а в
промышленности — 2762 долл. В 1948 г. эта величина соответственно была 1230 и
3340 долл. (R. Schickele. Agricultural Policy, p. 150).
348

стоимостей. Можно, однако, попытаться вскрыть связь между этими
величинами, наблюдая динамику анализируемых процессов в
течение длительного периода.
Сравнение динамики доходов на одного занятого с
производительностью труда в сельском хозяйстве показывает, что темп роста
реальных доходов не поспевает за ростом производительности
труда. Более того, во многие периоды (за исключением 1939—1946,
1965—1969 гг.1) направления изменений этих величин скорее
противоположны: рост производительности труда в сельском хозяйстве
сопровождается падением реальных доходов на одного занятого в
сельском хозяйстве. И наоборот, временное падение
производительности сопровождается ростом реальных доходов (см. табл. на
стр.350).
В действительности рост производительности труда в сельском
хозяйстве выступает как фактор, затрудняющий достижение
равенства доходов. Рост производительности труда, основой которого
является использование промышленных средств производства для
сельского хозяйства (частично финансируемых из кредитных
средств)2, связан с образованием монопольно высоких цен на
товары, покупаемые фермерами. В то же время производительность
труда способствует превышению предложения сельскохозяйственных
продуктов над эффективным спросом, создавая предпосылки
снижения цен на товары, продаваемые фермерами.
Анализ динамики цен, по которым фермеры продают и покупают
товары, показывает, что неблагоприятное соотношение цен есть
главная и непосредственная причина слишком низкого уровня
абсолютных и относительных доходов фермеров. Так, индекс цен на товары,
продаваемые фермерами, вырос в 1929—1969 гг. до 187, а индекс цен
на товары, покупаемые фермерами,— до 231. Особенно повысились
цены на сельскохозяйственные машины (330) и транспортные
средства (970). Очень высокую динамику роста показывает процент на
ипотечные долги (272) и земельный налог (335). В результате этих
неблагоприятных для сельского хозяйства изменений отношение
цен, получаемых за все сельскохозяйственные продукты, к ценам на
товары, покупаемые фермерами, равнялось в 1969 г. едва 74% от
уровня 1910—1914 гг. (с учетом же непосредственных субсидий —
80%) 3.
Расширение «ножниц цен», будучи явным доказательством
ухудшения положения сельского хозяйства в экономике США, в большой
степени является следствием прогрессирующей монополизации пред-
1 В 1965—1969 гг. довольно значительное влияние на показатель роста
доходов имели непосредственно субсидии, которые в 1969 г. равнялись 23%
чистых доходов, полученных в сельском хозяйстве.
2 Ипотечный долг увеличился в 1929—1969 гг. с 9,8 млрд. долл. до
27,1 млрд. долл., а другие формы задолженности фермеров выросли в
1930—1969 гг. с 5,0 млрд. долл. до 27,5 млрд. долл. Из-за значительного
роста величины процента общая сумма процентов на взятые кредиты сильно
отягощает те хозяйства, которые имеют долги («Economic Report of the
President», February, 1970, p. 273, 275).
3 «Economic Report of the President», February 1970, p. 272—273.
349

Изменение показателей чистых реальных доходов
на одного занятого в сельском хозяйстве,
а также производительности труда на 1 человеко-час
в сельском хозяйстве США в 1929—1969 гг.
(1929 r.slOO)1
Период (годы)
Чистые реальные доходы
на 1 занятого в
сельском хозяйстве
Индекс (в %)
начало
периода
конец
периода
Рост (+) или
понижение
<-) (в %)
Производительность
труда 1 чел.-час в
сельском хозяйстве
Индекс (в %)
начало
периода
конец
периода
Рост (+) или
понижение
(-) (в %)
1929—1932 100
1932—1936 43
1936—1939 109
1939—1945 103
1949—1964 231
1965—1969 251
43
109
103
231
221
305
-57
+66
—6
+ 128
—10
+54
100
107
100
124
172
557
107
100
124
172
514
654
+7
—7
+24
+48
+342
+97
приятии, снабжающих сельское хозяйство средствами производства,
а также предприятий по переработке и торговле
сельскохозяйственной продукцией.
Первые из них, взвинчивая цены промышленных средств
производства, воздействуют на рост стоимости сельскохозяйственного
производства. Другие оказывают отрицательное влияние на доходы
фермеров, и как продавцов, и как покупателей. В своем стремлении к
максимизации прибылей они способствуют слишком высокому
приросту доходов посредников 2, что влияет на ограничение
потребительского спроса и сужает рынок сбыта для сельскохозяйственной
продукции. Все это служит существенным фактором падения цен,
получаемых фермерами за сырье, и роста цен, которые фермеры платят
за продукты питания и другие переработанные
сельскохозяйственные товары. Монополистическое окружение сельского хозяйства
захватывает часть стоимости, произведенной в сельском хозяйстве,
тормозя рост сельскохозяйственных доходов.
Тяжелое материальное положение большинства ферм в США —
следствие господствующих общественных отношений. Решение
проблем американского сельского хозяйства в соответствии с интере-
1 Рассчитано на основе: «Economic Report of the President», January
1963, p. 255, 257, 280; January 1970, p. 269, 271, 273.
2 Доход посредников, составляющий разницу между розничной ценой
товаров сельскохозяйственного происхождения и ценой, получаемой
фермером, составлял в США в послевоенный период около 60% розничной цены
(/. Rutkowska. Mavra posveduistva v obvocie tovaranu rolnyvu a dochody
farmerov amerikanskich. Sczecin, 1965, табл. 12, стр. 176—177).
350

сами фермеров как производителей сельскохозяйственных товаров и
широких масс потребителей сельскохозяйственной продукции требует
коренного изменения этих отношений. Осуществление этой задачи не
может быть достигнуто капиталистическим аппаратом
государственной власти, который, представляя интересы монополистического
капитала, способствует своей деятельностью укреплению
существующих отношений, а не их радикальному изменению.
Так же, как и в других областях хозяйственной жизни, в сфере
сельского хозяйства и торговли сельскохозяйственными товарами
регулирующее влияние государства направлено только на смягчение
противоречий. Правительственное вмешательство в сельское
хозяйство не ликвидирует существующих диспропорций, а только
уменьшает их, причем в незначительной степени.
факт конструирования американскими политиками и
экономистами большого количества программ по решению проблемы
сельского хозяйства считается проявлением глубокой заботы о судьбах
сельского хозяйства как отрасли экономики и благополучии
фермерского населения. Величина сумм, ассигнуемых из бюджета на
поддержание сельскохозяйственных цен и доходов фермеров
(оцениваемая за период 1938—1969 гг. >в 80 млрд. долл.), в свою очередь,
должна была бы свидетельствовать о заинтересованности
правительства в решении главных проблем американского сельского
хозяйства: перепроизводства, нестабильности доходов и хронической
бедности значительной части фермеров.
Однако анализ реализации правительственных программ помощи
сельскому хозяйству показывает, что ни сравнительно большие
величины бюджетных средств, затрачиваемых на эти цели, ни
направление их использования не подтверждают тезиса об особой заботе
правительства США о решении наиболее острых проблем сельского
хозяйства. Сумма правительственных средств, направленных за
40 лет на поддержание цен и сельскохозяйственных доходов,—
величина относительно небольшая, в особенности по сравнению с общей
суммой бюджетных расходов.
Учитывая то, что значительная часть бюджетных средств,
предназначенных на реализацию сельскохозяйственных программ, идет
на содержание администрации, хранение избытка
сельскохозяйственной продукции и т. п., суммы, дошедшие в конце концов до
фермеров, за период 1929—1969 гг. составляют всего лишь несколько
процентов по отношению к денежным доходам фермеров \ Таким
образом, эти средства не могли существенно поднять средний
уровень сельскохозяйственных доходов. Необходимо при этом отметить,
что величина непосредственных субсидий, выплачиваемых фермерам,
1 Доля субсидий в общих денежных доходах фермеров составляла в
1933—1958 гг. 3%; в 1959—1969 гг. она равнялась 5—6% и составляла 10%
чистых доходов сельскохозяйственного населения, а также 18% их доходов
из сельскохозяйственных источников (данные за 1933—1954 гг. из работы:
R. Schickele. Agricultural Policy, p. 214, а за следующие годы из: «Statistical
Abstract of the United States»).
351

равнялась примерно величине налогов, вносимых
сельскохозяйственным населением в бюджет.
Так как большая часть правительственных расходов на сельское
хозяйство шла по линии осуществления программ поддержания
сельскохозяйственных цен, а не непосредственно доходов фермеров,
мелкие фермеры, которые более всего нуждались в финансовой помощи,
получали мизерные суммы или же вообще не пользовались
государственной помощью.
Что касается соотношения сумм, расходуемых на сельское
хозяйство, с общей суммой бюджетных расходов, то в период 1929—
1969 гг. оно было в среднем на уровне 1—2% этих расходов (в 1960-е
годы — 2%). Доля этих расходов покажется особенно
незначительной, если учесть, что расходы на оборону составляли в этом же
периоде более половины общей суммы бюджетных расходов, а годовая
сумма расходов на вооружение в 1968 или 1969 г. достигла суммы
средств, направленных на финансирование программ для сельского
хозяйства за весь сорокалетний период реализации этих программ1.
1 Рассчитано на основе: «Economic Report of the President». January
1966, p. 276—277; February 1970, p. 250-251. У

РАЗДЕЛ IX
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО
И ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ТРУДОМ И КАПИТАЛОМ
ГЛАВ А. 37
ВОЗДЕЙСТВИЕ ГОСУДАРСТВА
НА ПРОЦЕСС
ВОСПРОИЗВОДСТВА
РАБОЧЕЙ СИЛЫ
1. Объективные причины государственного
регулирования воспроизводства рабочей силы в США
Как уже было сказано выше, для современного капитализма
характерно широкое и всестороннее участие государства в хозяйственных
процессах с целью сохранения и поддержания условий
воспроизводства капиталистических отношений. Один из важнейших объектов
государственного регулирования — наемная армия труда. Здесь, как
и в ряде других видов экономической деятельности, современный
капитализм не способен функционировать без помощи
государственных подпорок частному предпринимательству. Задача
воспроизводства рабочей силы для потребностей капиталистической
эксплуатации, которая раньше решалась стихийно, в процессе самонастройки
экономической системы, теперь может быть выполнена лишь с
помощью государства.
Воспроизводство рабочей силы — важнейшая часть процесса
капиталистического накопления. Место наемного рабочего в
капиталистическом производстве определяется тем, что он является
субъективным источником богатства капиталистического общества, будучи
отделенным от средств создания этого богатства и от возможностей
его использования. Рабочий постоянно воспроизводит объективное
богатство как капитал, как чуждую ему, господствующую над ним и
эксплуатирующую его силу, и с таким же постоянством
капиталистическое производство воспроизводит наемного рабочего, лишенного
средств производства и располагающего лишь способностью к труду.
Это положение наемного труда есть важнейшая сторона основного
капиталистического отношения, и оно неизбежно воспроизводится
независимо от того, в какие специфические формы капитализм
облекается на разных ступенях своего развития. Но при этом едином
содержании процесс воспроизводства рабочей силы в современных
23 Заказ 4142
353

условиях имеет особенности, связанные с
государственно-монополистической формой экономики.
Важнейшим условием воспроизводства капитала является
наличие на рынке труда необходимого количества наемных рабочих,
способных обеспечить потребности капитала в его самовозрастании.
Причем капитал заинтересован в существовании не только
необходимого в данный момент рабочего населения, но и в определенном
его избытке, в существовании резервной армии труда. Избыток
рабочих рук служит резервом для расширения производства во время
промышленных подъемов. Безработная масса давит на рынок
труда, позволяя предпринимателям снижать заработную плату и
увеличивать тем самым прибыли. Поэтому поддержание определенных
размеров рабочего населения, его занятой и незанятой частей есть
важнейшее условие капиталистического накопления.
Это условие создавалось в ходе воспроизводства капитала
благодаря тому, что «энергия его самовозрастания» (К. Маркс)
постоянно поддерживала нужные размеры рабочего населения. В ходе
воспроизводства создавались и условия постоянного образования
избыточного населения — рост органического состава капитала.
Накопление капитала сопровождалось изменением в его структуре:
относительно более быстрый рост постоянной части капитала
(овеществленный труд) и сокращение доли переменного капитала (живой
труд). Изменение размеров резервной армии имело ярко
выраженную циклическую форму. Смена фаз промышленного цикла, в свою
очередь, увеличивала перенаселение, становясь одним из самых
мощных факторов его воспроизводства.
Эти открытые К. Марксом закономерности воспроизводства
рабочей силы действуют и в условиях современного капитализма,
приобретая, однако, некоторые новые особенности.
Прежде всего, следует отметить, что современная
научно-техническая революция, основным направлением которой является
применение автоматических средств труда, процессов, систем управления,
чрезвычайно усиливает вытеснение живого труда из производства,
одновременно ослабляя факторы, вызывающие его притяжение. В
целом ряде капиталистических стран материальное производство
служит постоянным источником свободных рабочих рук. Так, за 9 лет
(1960—1968 гг.) численность производственных рабочих в
промышленности, на транспорте и связи уменьшилась по странам Западной
Европы на 2%, в том числе в ФРГ —на 12%, в Италии — на 6, в
Англии — на 3%. Еще более резкое сокращение численности занятых
имело место в сельском хозяйстве: в странах Западной Европы —
на 30%, в ФРГ —на 40, в Италии —на 29, в Англии —на 17%. За
этот же период индексы промышленного производства заметно
выросли: по странам Западной Европы — на 46%, в ФРГ — на 44, в
Италии — на 77, в Англии — на 26%. Значительно вырос и индекс
сельскохозяйственной продукции К В других капиталистических стра-
1 «International Labour Review», 1969; «Monthly Bulletin of Statistics»,
April 1970; June 1973.
354

нах, где имело место увеличение численности занятых в
материальном' производстве, этот рост все же заметно отставал от прироста
продукции.
Прирост промышленного производства
и прирост численности
официально зарегистрированных безработных *
(1972 г. в % к 1969 г.)
Страны
Индекс

промышленного

производства
Динамика
общего
числа
занятых
Динамика
занятости
в
обрабатывающей

промышленности

Количество
безработных
(в тыс.
чел.)
Динамика

безработных
Англия 104
Франция 121
ФРГ 112
Италия 106
Канада 114
Япония 130
98
101*
103
102
109
106
94
102*
105
104
99
103
799
380
236
701
562
728
152
170
136
16
147
128
* 1971 г. к 1969 г.
В начале 1970-х годов почти во всех развитых
капиталистических странах продолжали наблюдаться отмеченные явления. В
отраслях материального производства численность занятых росла
намного медленнее индекса производства или даже сокращалась
(в Англии, Канаде — в обрабатывающей промышленности).
Одновременно чрезвычайно быстро увеличивалась армия
безработных. Небольшой прирост числа безработных наблюдается за эти
годы лишь в Италии. Объясняется это не отсутствием источников
массовой безработицы в стране, а значительным отливом избыточной
рабочей силы на рынки труда Западной Европы.
Основными отраслями, поглощающими ресурсы труда, стали в
послевоенный период отрасли непроизводственной сферы, прежде
всего торговля, государственный аппарат, финансы. Однако в
последние годы расширение отраслей непроизводственной сферы не
поглощает избыточную рабочую силу, во-первых, по той причине, что
ее приток из сферы производства значительно возрос, во-вторых,
распространение новых технических средств труда в
непроизводственной сфере вызывает здесь сокращение потребности в добавочном
тРУДе, аналогично процессам, происходящим в промышленности и
сельском хозяйстве.
Результатом отмеченных выше тенденций явился быстрый рост
избыточных рабочих рук на рынках труда ряда капиталистических
стран.
Сопоставление индексов промышленного производства, занято-
1 «Monthly Bulletin of Statistics», June 1973, p. 17—32.
355

сти и безработицы за ряд лет обнаруживает еще одну важную
особенность в общей динамике наемной армии труда: быстрый рост
избыточных рабочих рук не имеет ярко выраженной циклической
формы и идет параллельно с промышленным подъемом. Экономические
спады добавляют новые контингенты к армии безработных, но
промышленные подъемы не вызывают рассасывания безработицы.
Интенсивность вытеснения рабочей силы из производства,
постоянное существование огромной безработицы — все это создает в
экономике капиталистических стран ситуацию, чреватую острыми
социальными конфликтами, угрожающими устоям
капиталистического общества. В этих условиях на помощь частному капиталу
вынуждено приходить государство. Оно берет на себя задачу
регулирования общей динамики занятости и безработицы, пытается
ослабить остроту социальных противоречий.
Государство определяет конкретные направления политики как
по сокращению чрезмерного числа безработных, так и по
поддержанию резервной армии труда в заданных пределах1.
Другая важная объективная причина, объясняющая
вмешательство буржуазного государства в воспроизводство рабочей силы,
связана с изменениями в самом характере современной рабочей силы.
В свое время капиталистическая фабрика создала
приспособленного к ее нуждам промышленного рабочего. Применение машинной
техники изменило характер труда. Машина раздробила, упростила
труд до элементарных операций, однообразие и монотонность
которых были доведены до предела конвейерной системой. В этих
условиях рабочая сила должна была обладать прежде всего такими
качествами, как физическая выносливость, ловкость. Рабочий был
включен в процесс производства как придаток машины, его
индивидуальная искусность при этом не имела значения. Исполнение
простейших трудовых операций почти не требовало специальной
предварительной (до производства) подготовки фабричного рабочего2.
Физическая способность к труду продавца рабочей силы уже делала
его пригодным для капиталистической эксплуатации. Труд лишался
интеллектуальных функций, которые разделением труда были
переданы сравнительно небольшой группе лиц — инженеров, мастеров,
стоявших над производством и противопоставленных рабочему как
сила капитала. Высокой квалификацией обладал сравнительно
узкий круг рабочих, она приобреталась лишь путем многолетнего
производственного опыта, личной сноровки и виртуозности, а также
передачей трудовых навыков из поколения в поколение.
Научно-техническая революция середины XX в. вызвала
глубокие качественные изменения как средств и предметов труда, так и
1 Более подробно об этом см. в § 2 данной главы.
2 В 1920-х годах на заводах Форда, где широко применялась
конвейерная система, 43% всех работ требовали лишь однодневной подготовки,
36% — от одного до восьми дней. Лишь 1% работ требовал длительной
подготовки — от одного года до шести лет (М. Рубинштейн. Капиталистическая
рационализация. М., Профинтерн, 1930, стр. 55).
356

главного элемента производительных сил — рабочей силы. Роль
субъективного фактора в производственном процессе изменилась.
Машина-автомат освобождает человека от непосредственного
участия в процессе производства. На более высокой стадии
автоматизации машинам передается и последняя функция — по надзору и
управлению производством. Рабочий все дальше отстоит от
непосредственного воздействия на предмет труда и переключается на
выполнение посредствующих стадий, подготавливающих или
обслуживающих собственно процесс производства. Его основными функциями
становятся наладка автоматических средств труда, технический
контроль за производством.
Эта новая роль рабочего предполагает и своеобразие в
разделении труда, для которого характерна прежде всего углубляющаяся
специализация, развивающаяся по мере распространения новых
видов производств и усложнения средств производства. В то же время
наладка и обслуживание автоматического оборудования требуют от
работников знаний и навыков в выполнении самых разнообразных
операций, что неизбежно приводит к универсализации труда. Таким
образом, труд, выполняемый рабочим современного предприятия,
представляет собой своеобразный синтез универсальных и в то же
время достаточно узкоспециализированных операций. Одновременно
труд рабочего приобретает все больше интеллектуальных функций.
Чтобы разбираться в сложнейших устройствах машин-автоматов и
автоматических линий, показаниях приборов, выбрать необходимое
в обширном потоке информации, принять верное решение, рабочий
должен быть знаком с началами математики, физики, химии,
обладать определенной технической грамотностью. Так, у сталеваров,
работающих на заводах, оборудованных современной техникой,
около 60% рабочего времени приходится на расчетные операции,
контроль за производственным процессом, изучение результатов труда,
то есть на операции, представляющие собой умственный труд.
Новые функции, выполняемые рабочим в процессе производства,
существенно видоизменяют совокупность качеств, которыми должна
обладать рабочая сила, занятая на современном предприятии. Все
меньшее значение имеют физическая выносливость, ловкость,
искусство выполнения различного рода ручных операций. Главными
чертами рабочей силы становятся быстрота реакции, сообразительность,
то есть свойства, связанные, в первую очередь, с интеллектуальными
способностями человека.
Увеличение доли умственного труда делает необходимым
определенный культурный уровень и минимум общих знаний, получаемых
до того, как рабочий включился в процесс производства. Только на
такой основе возможно приобретение навыков в обращении с
современной техникой и достижение более высокой производительности
труда. Наличие общих научных и технических знаний превращается
в такое же непременное условие использования рабочей силы в
производстве, как и физическая способность к труду. Это касается не
только высоких квалификаций, но средних и даже низких. В 1971 г.
в США 47,6% используемых на полуквалифицированных и 42% — на
357

неквалифицированных работах имели законченное среднее или
более высокое образование *.
Изменения в содержании индивидуального труда в ходе научно-
технического прогресса приводят к расширению границ и
усложнению структуры совокупного рабочего.
Увеличение доли умственного труда сказывается на структуре
совокупного рабочего таким образом, что приводит к росту в его
составе инженерно-технического персонала. Для современного крупного
предприятия характерно наличие одного инженера на четыре-пять
рабочих, в то время как столетие назад эта пропорция составляла
1:250. Рамки производственной кооперации труда расширяются
также за счет включения в нее работников науки, обслуживающих
производство. Ученые, научные специалисты, лаборанты стали
важной составной частью комбинированного совокупного рабочего. Хотя
они несколько дальше отстоят от непосредственного процесса
производства, однако результаты их труда включены в производственный
процесс как его необходимый момент, а сами работники — в систему
капиталистической эксплуатации, что превращает их в участников
совокупного рабочего в не меньшей степени, чем рабочего —
наладчика автоматов.
Изменение содержания труда, получившее свое выражение как
в характере трудовых операций индивидуального рабочего, так и в
функциях совокупного рабочего, в конечном счете отражается и на
составе всей рабочей армии труда.
Изменение квалификационного состава рабочих
в экономике США (в тыс. человек)2
Годы
Всего
рабочих

Квалифицированные

Полуквалифицированные

Неквалифицированные
I960 24057 . 8554 11950 3553
1970 27791 10158 13909 3724
% изменения* +15,5 +18,7 +16,4 +4,8
* Расчет автора*
Как видно из таблицы, в экономике США заметно увеличилась
доля квалифицированных рабочих и сократилась доля
неквалифицированных. Причем в группе квалифицированных рабочих быстрее
всего возрос удельный вес рабочих новых квалификаций. По
отдельным отраслям доля лиц высокой квалификации в 2 и более раз
превосходит приведенный здесь средний показатель.
Следует обратить внимание на то, что при росте численности и
удельного веса высококвалифицированных рабочих
полуквалифицированные рабочие составляют все же основной отряд американского
пролетариата. Частичный рабочий машинного производства, подчи-
1 «Monthly Labour Review», November 1971, p. 35.
2 «Manpower Report of the President», March 1973, p. 225.
358

ненный действию механизмов как их придаток, отнюдь не ушедшая
з прошлое фигура современной промышленности.
За период с 1960 по 1970 г. при увеличении общей занятости в
США на 12,8 млн. человек, или на 19,5%, численность инженерно-
технических работников возросла на 3,7 млн. человек, или на 49,2%.
Данная профессиональная группа в общей занятости в 1970 г.
составляла 14,2%, в приросте занятости — 28,6%. Особенно быстро
увеличивалась численность специалистов в области естественных (на
68%) и общественных наук (на 128%). Численность инженеров
увеличилась на 37% 1.
В других развитых капиталистических странах доля работников
высшей квалификации в общем числе наемных работников меньше
(иногда значительно), но изменение их численности и удельного веса
отражает ту же тенденцию к быстрому росту.
Инженерно-технический и управленческий персонал
в развитых капиталистических странах
в % к общему числу наемных работников *
Годы
« В
а3
Страны
витого
тализма
<
В
о
анада
W
к
х «2
«W
ЕЭС
В том числе
е
к
ранци
е
иглия
<
пони я
<*
1960 12,8 17,6 17,3 10,3 10,8 11,0 14,7 11,4 11,4
1968 16,3 20,8 19,4 15,1 16,3 17,4 15,1 12,9 9,7
% изменения* ... 27 18 12 47 51 58 3 13 —15
* Рассчитано автором.
Наиболее высока доля работников высшей квалификации в
составе рабочей силы в США и Канаде. Но по темпам прироста эти
страны не занимают первого места. Особенно быстро доля
инженерно-технического и управленческого персонала увеличивалась в
странах Западной Европы. В Японии удельный вес этой группы за*
нятых сократился, хотя их численность увеличилась примерно на
100 тыс. человек, что объясняется бурным приростом занятости в
сфере обслуживания и в торговле (на 3,8 млн. человек).
Таким образом, в характере и составе рабочей силы (как в
целом армии труда, так и отдельных ее отрядов) произошли
существенные изменения под влиянием научно-технической революции,
суть которых состоит в том, что современные средства производства
требуют для своего применения специально подготовленной рабочей
силы. Поэтому современному рабочему недостаточно лишь достичь
трудоспособного возраста и прийти на рынок труда. Его пригодность
Для капиталистической эксплуатации теперь обусловливается пред-
1 «Manpower Report of the President», 1972, p. 102.
2 См. «Мировая экономика и международные отношения», 1969, № 10,
359

варительной общеобразовательной подготовкой, определенным
минимумом научных и технических знаний как основы будущей
квалификации. Предварительная подготовка становится необходимым
условием воспроизводства современной рабочей силы. Для его
осуществления в масштабах национальной экономики требуются
значительные затраты материальных и финансовых ресурсов,
общегосударственное регулирование подготовки и распределения кадров.
Решить подобную задачу частный капитал, как бы велик он ни был,
не в состоянии. Какую-то часть рабочих нужных профессий и
квалификаций монополии готовят на собственных предприятиях. Но
такая подготовка доступна лишь очень крупным фирмам,
располагающим специальными средствами, и приспособлена лишь к их
интересам. Кроме того, предварительное общеобразовательное и
профессиональное обучение требует дополнительных затрат рабочей семьи
на эти цели и соответственно повышает стоимость рабочей силы.
Однако капиталистические предприниматели всячески задерживают
рост заработной платы, без чего невозможно покрыть расходы на
образование.
Неспособность частного капитала подготовить адекватную
современному уровню производства рабочую силу связана не только с
материальными соображениями. Капитал боится роста общего
культурного уровня рабочего класса, его духовного развития, так как
вместе с этим растет его самосознание, политическая зрелость,
организованность. Капиталу противостоит все более многочисленная,
сплоченная и образованная армия труда, все лучше понимающая
свою историческую роль. Поэтому потребность капитала в новой
рабочей силе постоянно наталкивается на созданные им самим
препятствия нормальному ее воспроизводству. На рынках труда
капиталистических стран наряду с массой безработных можно наблюдать
острую нехватку высококвалифицированной рабочей силы.
Отсутствие достаточного количества работников высокой и новой
квалификации становится препятствием на пути технического прогресса,
ограничивает применение сложного оборудования, новых
технологических процессов, то есть в конечном счете затрудняет нормальное
воспроизводство самого капитала. Противоречие настолько
обостряется, что буржуазному государству приходится брать на себя заботу
о подготовке и обучении рабочей силы для нужд капиталистического
накопления.
Следует отметить еще одну важную объективную причину,
объясняющую активное вмешательство государства в воспроизводство
рабочей силы.
Научно-технический прогресс не только приводит к
возникновению новых профессий, но и вызывает быстрое моральное старение
многих профессий. Некоторое представление о масштабах и темпах
этого процесса дает словарь профессий, составленный Управлением
по поддержанию занятости министерства труда США. В его третьем
издании (1965 г.) из перечня видов работ (всего около 22 тыс.) были
исключены как устаревшие 8 тыс. видов, которые перечислялись во
втором издании словаря 1949 г. Было добавлено 6432 новых вида ра-
360

бот, порожденных главным образом применением новых технических
и научных средств К
По некоторым оценкам американских экономистов, знания
современного инженера за 10 лет морально устаревают примерно
наполовину2. В связи с этим возникает острая необходимость
использования рабочей силы отживающих специальностей (после
переподготовки) в других видах производств. Одновременно с этим происходит и
территориальное перемещение капиталов и труда в связи с
возникновением новых отраслей. Процесс капиталистического производства
порождает всестороннюю отраслевую и территориальную
подвижность рабочего. На эту особенность в свое время обратил внимание
К. Маркс, подчеркнув, что капиталистическая промышленность
постоянно революционизирует разделение труда внутри общества и
непрерывно бросает массы капитала и массы рабочих из одной
отрасли производства в другую. «Поэтому природа крупной
промышленности обусловливает перемену труда, движение функций,
всестороннюю подвижность рабочего»3.
Современный этап развития капиталистического производства
сделал перемещение труда между сферами и видами деятельности
особенно интенсивным. Всесторонняя подвижность труда не только
результат научно-технического прогресса, но и его важное условие.
Однако темпы перемещения труда, направление потоков рабочей
силы, ее состав часто не соответствуют стремительно изменяющимся
потребностям капитала. Этим, в частности, вызваны многочисленные
жалобы на нехватку рабочих и специалистов нужных квалификаций
со стороны американских предпринимателей при одновременном
постоянном существовании 4—5-миллионной армии свободных рабочих
рук в экономике страны. Государство вынуждено вмешиваться в
процесс перераспределения рабочей силы между сферами труда,
обеспечивая тем самым капиталистическое воспроизводство в целом.
Буржуазное государство осуществляет частичную переподготовку
кадров, стимулирует территориальную подвижность рабочей силы,
облегчает для предпринимателей наем нужной рабочей силы,
пытается программировать будущее развитие рынка труда. Но
отсутствие плановости в капиталистическом хозяйстве, препятствия,
выдвигаемые частным капиталом на пути государственного
вмешательства в его дела,— все это превращает соответствующие
государственные меры в раздробленные, часто малоэффективные мероприятия по
залечиванию наиболее тяжелых пороков в воспроизводстве рабочей
силы и не ликвидирует острой диспропорции между техническим
Уровнем производства и необходимым для его полного
использования числом рабочих.
Отмеченные выше объективные причины, вызывающие необходит
мость государственного регулирования армии труда, специфически
1 См. Н. Д. Гаузнер. Научно-технический прогресс и рабочий класс
США. М., «Наука», 1968, стр. 86.
2 «Dun's Review», March 1964, p. 122.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 498.
36t

преломляются в различных капиталистических странах,
обусловливая широкий спектр конкретных правительственных мер. Так, к
примеру, весьма разнообразны государственные меры по
регулированию размеров наемной армии за счет международной миграции
рабочей силы. В Италии, отличающейся обильным источником
избыточной рабочей силы вследствие аграрного перенаселения южных
районов страны и Сицилии, государственное вмешательство
направлено на поощрение использования итальянской рабочей силы на
рынках труда стран ЕЭС. Итогом этого явилось некоторое
сокращение безработицы в стране. В течение длительного времени после
второй мировой войны особенностью рынка труда ФРГ была
нехватка рабочей силы. Поэтому усилия государства были направлены на
привлечение иностранной рабочей силы. Тысячи рабочих Греции,
Турции, Испании, Италии трудились на предприятиях ФРГ,
обеспечивая ускоренное накопление и высокие темпы роста. Широкое
использование иностранных рабочих, главным образом низких
квалификаций, характерно для Швейцарии, Бельгии, Голландии и других
европейских стран. Так, в бельгийской угольной промышленности
2/з занятых — иностранные рабочие. Привлечение иностранных
рабочих помимо чисто экономических задач помогает решению и
социальных проблем. Монополистическая буржуазия, использующая труд
бесправных иностранных рабочих, имеет удобную возможность
вносить раскол в рабочее движение, отклонять требования рабочих
своей страны об улучшении условий труда и увеличении заработной
платы и т. п.
Вмешательство государства в процесс воспроизводства рабочей
силы обусловлено не только причинами чисто экономического
порядка, но и более широкими социальными мотивами.
Изменения в составе рабочей силы, в характере труда, в
общеобразовательном уровне привели к тому, что в современном
капиталистическом мире капиталу противостоит гораздо более
подготовленный к своему освобождению и к управлению общественным
производством трудящийся. Ядром наемной армии труда, как и прежде,
является рабочий класс, но роль его как ведущей и преобразующей
силы общества неизмеримо возрастает вместе с ростом его
социальной и политической зрелости.
Огромную роль в осознании рабочим классом капиталистических
стран своей исторической роли сыграл опыт Советского Союза и
других социалистических стран, где рабочий класс совместно с
другими отрядами трудящихся успешно управляет экономической и
политической жизнью страны.
Отражением этой растущей зрелости служит распространение
широких социальных требований, выдвигаемых в классовых боях
последних лет: расширение прав в области образования и
получения квалификации, участие в управлении производством. Практика
забастовочной борьбы дает немало примеров способности и
готовности современного рабочего класса к управлению производством.
Всеобщая забастовка 1968 г. во Франции, выступления английских
судостроителей и горняков в начале 1970 г. показали, как организо-
362

ванно и четко рабочие могут управлять производством без
предпринимателей.
Подобные требования рабочих ставят под вопрос само
существование капиталистов-предпринимателей, капиталистических
менеджеров, их необходимость для организации производства. Высокообоб-
ществленное производство породило могучую силу, способную этим
производством управлять,— образованный, сплоченный и опытный
рабочий класс. В этих условиях важнейшая социальная цель
буржуазного государства — не допустить рабочий класс к высотам
экономического и государственного управления, сохранить за
буржуазией, и в первую очередь монополистической, командные высоты, то
есть обеспечить сохранение существующей системы общественных
отношений.
Объективные причины, вызывающие необходимость
государственного вмешательства в воспроизводство рабочей силы, объясняют
и конкретные меры государственной политики в отношении наемного
труда. Можно выделить следующие основные направления:
1. Государственное регулирование занятости и безработицы.
2. Участие государства в подготовке кадров.
3. Государственное регулирование территориального и
профессионального перемещения трудовых ресурсов.
4. Социальная политика государства.
Некоторые из этих мер будут рассмотрены в последующих
параграфах главы.
2. Государственное воздействие на динамику
занятости и безработицы в США
Одним из главных направлений государственного вмешательства
в процесс воспроизводства рабочей силы, как было отмечено выше,
является регулирование занятости, а также поддержание
необходимого (для потребностей капиталистического воспроизводства)
соотношения занятой и безработной частей армии труда.
Первой крупной вехой воздействия американского государства на
занятость были мероприятия правительства Ф. Рузвельта во время
кризиса 1929—1933 гг. Принятые в 1933—1935 гг. законы
предусматривали полномочия государства по регулированию трудовых
отношений рабочих и предпринимателей, заработной платы,
продолжительности рабочей недели. Одновременно была создана система
социального страхования. Законодательство 1930-х годов не
предусматривало прямых мер государства по созданию дополнительных
рабочих мест, но оно было крупным мероприятием государственно-
монополистического капитализма США по регулированию отношений
труда и капитала.
После второй мировой войны угроза массовой безработицы в
связи с демобилизацией армии и реконверсией промышленности
вынудила правительство США предпринять новые шаги. В 1946 г.
363

был принят специальный, составленный по кейнсианским рецептам
закон — «Акт о занятости», где впервые объявлялось, что задача
государства — обеспечить максимум производства, занятости и
покупательной способности. Этот акт прямо декларировал
вмешательство государства в экономическое развитие с целью регулирования
занятости и безработицы. Обеспечение «полной занятости» в
соответствии с рекомендациями акта означало сохранение в экономике
страны безработицы в размере 4% от общего числа гражданской
рабочей силы.
Каждое новое американское правительство подтверждало свою
готовность выполнить рекомендации «Акта о занятости» и покончить
наконец с массовой безработицей. Однако государственное
регулирование не заходило дальше разрозненных, подсказанных
конъюнктурой мер в периоды особого увеличения безработицы. На
протяжении всего послевоенного периода лишь в отдельные годы войны в
Корее и Вьетнаме безработица в США опускалась до 4-процентной
нормы и ниже, в другие годы безработица была много выше1.
Мизерный результат государственного регулирования
занятости вынудил правительство принять более радикальные меры. С
начала 1960-х годов политика занятости включается в официальные
правительственные доктрины как часть политики стимулирования
экономического роста. Правительственными законами
предусматривается ряд мероприятий как для уменьшения значительной
безработицы (официально считается, что увеличение безработицы свыше
5% опасно по своим политическим последствиям), так и для
предотвращения ее сокращения ниже того уровня, при котором ситуация
на рынке труда могла бы изменяться в пользу рабочего класса.
Исходя из этой желательной для капиталистов пропорции активной и
безработной армии труда, составляются правительственные
прогнозы темпов экономического развития, необходимых для поддержания
соответствующего уровня занятости. Однако новый этап
государственной политики в области занятости не стал радикальным по своим
результатам: безработица в США в начале 1970-х годов
существенно превышала «запланированный» уровень даже в годы
относительно высокой конъюнктуры. В 1971 г. среднегодовое число безработных
Достигло, по официальным данным, 5,0 млн., а в 1974 г.— 5,1 млн.
человек, что составило соответственно 5,9 и 5,6% от общего числа
рабочих2. В декабре 1974 г. число безработных возросло до 6,6 млн.
человек (7,2% от общего числа рабочих США).
1 О размерах безработицы нельзя судить лишь по среднегодовой доле
безработных в составе рабочей силы. По подсчетам министерства труда США,
среднегодовые 4% безработных означают, что примерно 20% от
получающих заработную плату, или 12—14 млн. человек, становятся безработными
в течение года, испытывая материальный и моральный ущерб,
сопровождающий потерю работы. (V. Perlo. The Untable Economy: Booms and
Recessions in the United States since 1945. New York, 1973, p. 145).
2 «Economic Report of the President», February 1975, p. 276—277.
К этой цифре следует прибавить примерно 1 млн. занятых неполную
рабочую неделю по экономическим причинам.
364

В настоящее время американское государство мобилизует
широкий круг мер по воздействию на рабочую силу, ее размеры, состав
и динамику. Это могут быть и прямые меры, когда государство
своей деятельностью прямо создает новые рабочие места, будь то в
производстве, управленческом аппарате, в армии и т. п. Это могут
быть и меры косвенные, когда воздействие на размеры занятости
и безработицы проявляется как конечный результат регулирования
государством общественного производства и рынка. Деление мер
государственного регулирования занятости и безработицы на
прямые и косвенные в известной степени условно, так как прямая
занятость, создаваемая государством, влечет за собой определенный
рост (и соответствующее увеличение занятости) сфер, связанных с
обслуживанием государственных потребностей. Усиление же
косвенного влияния государства по большей части связано с прямым
государственным финансированием, расширением контролирующих
функций госаппарата и т. п., то есть создает дополнительные места
государственной службы.
Рассмотрим сначала меры прямого влияния на занятость,
которые выражаются в том, что американское государство выступает в
качестве крупнейшего нанимателя рабочей силы. По некоторым
оценкам, за счет государственных расходов оплачивался труд
23,5 млн. человек, что составило более четверти работающих по
найму !.
Но американское государство — работодатель главным образом
для занятых непроизводительным трудом. Из общего числа
государственных рабочих и служащих лишь незначительная часть (1% в
1970 и 1971 гг.) была занята на промышленных предприятиях2. Это
объясняется тем, что государственное промышленное
предпринимательство в США не получило такого значительного развития, как в
капиталистических странах Европы. Основные его объекты —
атомная промышленность, ряд электростанций, транспортные
предприятия, судостроительные заводы. Все эти производства по
преимуществу связаны с обслуживанием армии и являются отраслями
военной промышленности.
Гораздо большее влияние на динамику армии труда оказывает
распространение непроизводительных форм занятости, создаваемой
государством, и в особенности рост государственного аппарата. За
период с 1962 по 1973 г. прирост занятых в государственном
аппарате составил 4,5 млн. человек, что почти в 1,5 раза превышает
увеличение числа занятых в обрабатывающей промышленности и
достигает 22,4% от общего прироста занятости в экономике США3.
Косвенное влияние государства на занятость сказывается в
разных направлениях. Прежде всего следует отметить, что государст-
1 См. «Мировая экономика и международные отношения», 1973, № 12,
стр. 29.
2 «Monthly Labour Review», June 1973, p. 35.
8 «Survey of Current Business», October 1974, p. 13.
365

венное потребление (создающее прямую занятость) приводит к
некоторому росту занятости в частном секторе, поставляющем
соответствующие товары и услуги государству. По подсчетам
американского экономиста Флеминга (для госаппарата штатов и местного
управления), увеличение численности занятых как следствие роста
государственного потребления весьма значительно.
Занятость, созданная государственными органами штатов
и местным управлением1
Годы
1959
1965
1969
1970
1971
Занятость, созданная
государственными
органами
тыс. чел.
%*
8040 100
10 232 100
12 700 100
13 038 100
13 398
100
Прямая занятость
тыс. чел.
5512
7 239
8 944
9 306
9 657
%*
68,6
70,7
70,4
71,4
72,1
Косвенная
тыс. чел.
2 528
2 993
3 756
3 732
3 741
занятость
%♦
31,4
29,3
29,6
28,6
27,9
* Проценты рассчитаны автором.
Таблица не отражает полного косвенного «эффекта» увеличения
занятых на государственной службе, поскольку в ней не учтены
работники организаций федерального правительства. Но тем не менее
в масштабе штатов и местного управления данные показывают, что
на каждые два-три человека, занятых в государственном секторе,
приходится один работник в частном секторе, обслуживающий
государственный сектор.
Другим каналом косвенного воздействия государства на
занятость является государственно-монополистическое стимулирование
совокупного спроса, что, в свою очередь, способствует оживлению
производства и росту числа занятых. При этом стимулирование
спроса отнюдь не предусматривает расширение потребительского
спроса трудящихся. Оно основано главным образом на расширении
государственного рынка и поощрении частных капиталовложений.
Начиная с 1962 г. бюджетное стимулирование экономического
развития с целью достижения объема производства, при котором
безработица не превышала бы 4-процентную норму, становится
постоянной государственной политикой. Главными рычагами этой
политики явились государственные закупки и снижение налогов,
коснувшееся прежде всего крупного бизнеса.
Роль государственных закупок в расширении совокупного спроса
и как следствие этого в поддержании занятости двойственна.
Экономически нормальной основой роста численности занятых является
расширенное воспроизводство. Государственные же закупки, созда-
«Monthly Labour Review», June 1973, p. 35.
366

вая видимость повышенного спроса, фактически выключают из
процесса воспроизводства значительное количество материальных благ.
Накопление стратегического сырья и военных материалов,
вооружения, чрезмерные запасы для поддержания монопольных цен — все
это представляет собой вычет из национального продукта. Поэтому
часть общественного производительного капитала, которая могла бы
быть использована на увеличение занятости, омертвляется, будучи
вложена в запасы военной и гражданской продукции.
Для выполнения программы государственных закупок
правительство нуждается в огромных финансовых средствах. Их главный
источник— налоги. Поэтому рост государственного потребления, как
правило, сопровождается усилением налогового давления, прежде
всего на трудящихся. Рост налогов имеет своим непосредственным
следствием сокращение платежеспособного спроса. В итоге
приращение к совокупному спросу вследствие государственных закупок
оказывается значительно меньше доли закупаемого государством
общественного продукта. Так, общее увеличение платежеспособного
спроса в конечном итоге не превышает 8—10% от общественного
продукта (при государственных закупках в объеме 20% от
общественного продукта) 1.
Подавляющая часть государственного потребления представляет
собой потребление, связанное с военными нуждами. Широкая
милитаризация экономики США под эгидой монополистического
государства превратилась в один из важнейших факторов, участвующих и
прямо и косвенно в формировании рынка труда. Влияние
милитаризации на воспроизводство рабочей силы также двойственно и
противоречиво и свидетельствует о тесном переплетении интересов
государства и монополистической буржуазии.
Прежде всего следует отметить, что наиболее «эффективным»
способом поглощения избыточных трудовых ресурсов является
армия и разбухающее одновременно военное производство. Военное
производство и призыв в армию поглотили почти 10 млн. человек из
прироста рабочей силы в 1940—1945 гг.2 Корейская война снова
позволила уменьшить официальную безработицу за счет призыва в
армию по крайней мере на 2 млн. человек.
Война во Вьетнаме также использовала огромные людские
ресурсы. В 1968—1970 гг. в армии находилось 3,2—3,5 млн. человек3.
Общее число лиц, занятых в армии, военном производстве и в
обслуживании военного производства, оценивалось в этот период в 9—
10 млн. человек. В составе гражданской рабочей силы каждый
пятый инженер-электрик и инженер-механик, каждые два из пяти
авиационных техников, каждые два из пяти физиков-исследовате-
! См. К. Камушер. Государственные расходы и проблема рынка в США.
М., «Наука», 1965, стр. 98. В 1972 г. государственные закупки превысили
22 /о от валового национального продукта («Survey of Current Business»,
May 1973, p. 94).
2 «Statistical Abstract of the United States», 1966, p. 218.
3 «Economic Report of the President», March 1973, p. 127.
367

лей, каждые три из пяти инженеров в области аэронавтики были
заняты работой над проектами в области военной техники 1.
Оценивая действительное влияние армии и военного
производства на занятость, следует отметить, что они не могут быть
фактором устойчивого увеличения занятости. На какой-то период,
поглощая свободную рабочую силу, армия с прекращением военных
действий превращается в источник свободных рабочих рук. Именно
такой «вклад» в проблему безработицы внесла вьетнамская война.
К середине 1970 г. в состав гражданского самодеятельного
населения вернулось около 4 млн. человек, служивших в вооруженных
силах во время вьетнамской войны. Подавляющее большинство из
них — ветераны войны. Это в основном рабочая сила самой
активной возрастной группы 20—29 лет, где процент безработных обычно
ниже, чем в более молодой и более старой возрастных группах.
В условиях растущей безработицы, отсутствия какой-либо
эффективной системы обучения и трудоустройства этот контингент стал
источником пополнения армии безработных. В первой половине 1970 г.
среди ветеранов войны от 20 до 29 лет было 6,5% безработных (при
среднем показателе для страны 4,5%). А в более молодой части этой
группы (от 20 до 24 лет) процент безработных был еще выше —
8,72.
Милитаризация экономики может оказать некоторое влияние
на экономику — поддержать конъюнктуру в ряде отраслей, поднять
спрос на отдельные виды продукции I подразделения, предоставить
работу определенной части рабочего класса. Однако ее развитие
приводит к последствиям, превращающим милитаризацию в фактор,
скорее сдерживающий развитие страны, вызывающий попятное
движение и стагнацию, нежели экономическое оздоровление.
Американский экономист Э. Хансен, который считает военное
производство стимулятором экономического развития, вынужден все
же признать, что военные расходы мешают развитию ряда других
отраслей хозяйства. «Некоторое сокращение и отсрочка важных
программ сохранения и развития природных ресурсов были вызваны
послевоенными потребностями в обеспечении национальной
безопасности и помощи иностранным государствам... Обширное поле для
полезных государственных инвестиций представляют собой
реконструкция городов и жилищное строительство (правда, в достаточной
мере осуществить их мешают огромные военные расходы, которые
предвидятся в настоящее время)»3. Содержание военной машины
требует огромных финансовых, материальных и людских ресурсов,
отвлекает их от гражданского производства, то есть возможно, по
существу, лишь за счет сокращения производства в гражданских
отраслях. Поэтому рост потребности в рабочей силе со стороны воен-
1 См. «Мировая экономика и международные отношения», 1970, № 3,
стр. 38.
2 «Monthly Labour Review», November 1970, p. 23.
3 Э. Хансен. Экономические циклы и национальный доход. М., Изд.
иностр. лит., 1959, стр. 654—-655.
368

ного производства в значительной мере представляет собой не
абсолютное увеличение спроса на рабочую силу, а лишь его
перемещение из одних отраслей в другие. Сопоставление динамики занятости
в военных и невоенных отраслях обнаруживает эту тенденцию
достаточно отчетливо. Рост занятости в военном производстве
происходит одновременно с ее снижением или стагнацией в гражданских
отраслях. Так, за 20 лет (с 1950 по 1970 г.) численность занятых в
обрабатывающей промышленности увеличилась на 27%. При этом
в отдельных отраслях она оставалась стабильной или даже
снизилась. В тот же период количество рабочих и служащих в
производстве артиллерийского вооружения выросло более чем в 9,5 раза, в
авиационной промышленности, где очень велика доля военной
продукции,— почти в 2 раза 1.
Таким образом, разнообразные меры, применяемые
американским буржуазным государством для поддержания или увеличения
занятости, имеют ярко выраженную классовую цель — обеспечение
беспрепятственного воспроизводства монополистического капитала
и, следовательно, непрекращающегося потока монополистической
прибыли. Эта общая цель задает пределы занятой и резервной
армии труда, которые служат ориентирами для государственного
регулирования в области рабочей силы. Ограниченное этой общей
целью, буржуазное государство не способно кардинально изменить
условия капиталистического воспроизводства рабочей силы, снять
возникающие в его ходе острые противоречия. Государство не
может устранить неизбежную черту воспроизводства рабочей силы при
капитализме — огромную растрату трудовых ресурсов.
Недогруженные производственные мощности при одновременном изобилии
свободных рабочих рук остаются неотъемлемой чертой
капиталистического воспроизводства, облаченного в
государственно-монополистические формы. По подсчетам американских экономистов, существует
серьезный разрыв между действительным и максимальным
производством в американской экономике как следствие
недоиспользования трудовых ресурсов. За период с 1953 по 1962 г. этот
гигантский разрыв оценивался в 24,3 млн. человеко-лет2.
3. Государство и подготовка кадров в США
Как показано выше, развитие технического прогресса в
современную эпоху ведет к неуклонному снижению спроса на рабочую
силу с низким уровнем образования и квалификации.
Настоятельная необходимость в квалифицированных кадрах
заставила правящие круги страны под новым углом зрения
пересмотреть сложившиеся методы подготовки рабочей силы. В начале
1 «The Handbook of Basic Economic Statistics», 1973, N 1, p. 24—52.
2 «Key Policies to full Employment». Conference of Economic Progress.
Washington, 1962, p. 6.
24 Заказ 4142
369

1960-х годов конгресс США одобрил ряд законов о расширении и
перестройке общего и профессионального образования, о введении
государственной системы переподготовки безработных.
Исследования показали, что действовавшие до начала 1960-х годов
профессиональные курсы обеспечивали примерно около 30% всей
потребности производства в специалистах. Подавляющее же большинство
работающих приобретали знания и квалификацию в процессе
работы. Подготовка кадров через систему ученичества отличалась
большим консерватизмом и незначительными масштабами, а
учебные программы курсов профессионального образования на базе
средней школы были признаны архаичными. Если учесть, что
новейшие отрасли производства по характеру технологических процессов
все менее способны обучать рабочего на месте и все чаще требуют
уже подготовленного специалиста, становится ясным, что
действовавшая в стране система кадров мало соответствовала требованиям
дня.
Под давлением забастовочного движения трудящихся,
требований в коллективных договорах о сохранении рабочих мест и
гарантии занятости монополии вынуждены были пойти на уступки,
организовывая на предприятиях курсы переподготовки рабочих. Однако
нередко мелкомасштабные и поверхностные программы подобных
курсов не могли удовлетворительно решить столь сложную
проблему даже для рабочих своих предприятий.
Сохраняющийся в стране высокий уровень безработицы,
несбалансированность рынка труда и острая потребность в
высококвалифицированных кадрах вынудили наиболее здравомыслящих
представителей господствующего класса осознать всю важность
нарастающего в стране социального конфликта и предпринять определенные
шаги с целью его смягчения. В результате в 1961 г. конгрессом был
принят закон «О возрождении районов», предуматривающий
государственные субсидии для подъема экономики депрессивных
районов. Однако из 394 млн. долл., ассигнованных правительством на
названные цели, лишь 14,5 млн. долл. были выделены для обучения
и помощи безработным в нахождении нового места работы.
Разумеется, эти средства ни в коей мере не могли решить поставленной
проблемы.
В 1962 г. был принят новый закон «О развитии и обучении
рабочей силы». Структура учебных программ и масштабы деятельности
разнообразных курсов, созданных на основании названного закона,
позволяют рассматривать его как проявление новой деятельности
государства США в сфере переподготовки безработных и
приспособления их к изменяющимся условиям производства. Закон
предусматривал три типа программ и проектов обучения. Во-первых,
институционное обучение, осуществляемое государственными
профессионально-техническими школами; во-вторых, производственное
обучение за счет предпринимателей, профсоюзов и общественных
организаций непосредственно на предприятиях и в учреждениях по
контракту с министерством труда и его учреждениями; в-третьих,
экспериментальные и демонстрационные проекты в целях исследова-
370

ния новых методов и способов обучения и переобучения
безработных.
Программы обучения, возникшие в результате принятия закона,
были продлены. Большую роль в увеличении их сроков и масштабов
действия сыграла заинтересованность самих предпринимателей, при
этом правительство всячески поощряет их участие в этих
программах. Так, Актом 1965 г. об инвестициях в трудовые ресурсы для
предпринимателей, организующих курсы и группы
производственного обучения, на 7% сокращается налог на прибыль.
Освобождаемая сумма предназначается для содержания таких
профессиональных курсов. Кроме того, власти оплачивают предпринимателям,
организующим курсы, те дополнительные косвенные расходы, которые
они несут в связи с обучением новой рабочей силы, с увеличением
службы надзора, с некоторым риском, неизбежным при найме
неквалифицированной или малоквалифицированной рабочей силы.
Местные власти, федеральное правительство и власти штатов сами
заключают контракты с крупнейшими корпорациями и профсоюзами
для создания курсов обучения на производстве и вовлечения в них
лиц, нуждающихся в переподготовке. Участие государства и
монополий в переобучении безработных и подготовке кадров для нужд
экономики не означает равенства этих партнеров.
Основные профессии, приобретаемые на курсах
институционного и производственного обучения
с августа 1962 г. по сентябрь 1966 г.
(в о/о)1

Институционные курсы

Производственные курсы
Всего 100,0 100,0
Специалисты, управляющие 10,0 4,3
Клерки, продавцы 23,3 3,7
Квалифицированные рабочие 29,8 28,9
Полуквалифицированные рабочие 18,3 38,9
Работники сферы обслуживания 13,7 14,1
Подготовка к ученичеству 1,2 7,5
Обучение сельскохозяйственным профессиям 3,7 2,6
Распределение обучающихся по профессиональным группам
дает основание заключить, что государственное обучение носит
более универсальный характер, а частное — более утилитарный.
Поэтому наибольшее число обучающихся на производстве приходится
на профессии полуквалифицированных рабочих (38,9%) и
квалифицированных (28,9%), в то время как на государственных курсах на
первом месте стоят профессии квалифицированных рабочих (29,8%),
а на втором — конторские и торговые работники. Особенно резкий
1 S. Wolfbien. Education and Training for full Employment. Chicago,
1966, p. 172.
Э71

контраст между двумя списками в процентах обучающихся
полуквалифицированным профессиям (18,3 и 38,9%), а также клерков
и продавцов (23,3 и 3,7%) раскрывает цель обучения. Современному
производству наряду с высококвалифицированной рабочей силой
требуется масса полуквалифицированного труда, поэтому
предприниматели и подготавливают необходимую им рабочую силу. С
другой стороны, в сфере нематериального производства, где велик
удельный вес правительственных учреждений, большое применение
находит труд клерков, работников контор (в основном женский
труд). Отсюда большой процент обучающихся конторскому труду
на курсах институционного обучения. Профессиональное
распределение обучающихся свидетельствует также и о неспособности
монополий обеспечить себя теми квалифицированными кадрами, в
которых они нуждаются, ввиду длительности и сложности обучения,
требующего больших затрат.
Обострение социальных конфликтов, нашедшее выражение в
непрерывных забастовках различных отрядов рабочего класса, в
волнениях населения негритянских гетто, особенно страдающего от
безработицы, заставило федеральное правительство уделять больше
внимания тем группам трудящихся, которые подвержены
хронической безработице. В 1967 г. было официально объявлено, что более
65% всех средств, выделяемых программами акта, будут
предназначаться для обучения лиц с низким уровнем образования, цветных,
молодежи, оставившей школы, и т. п. Однако факты показывают,
что успехи в обучении и трудоустройстве безработных могут быть
лишь в условиях благоприятной конъюнктуры. Когда же
происходит хотя бы малейший спад в экономике, обучение прекращается
и рабочие увольняются.
Закон о развитии и обучении рабочей силы был предназначен в
основном для переподготовки взрослых людей. Но в США
существует большая безработица среди молодежи, норма ее почти вдвое
превосходит норму безработицы среди взрослых. Несоответствие
профессионального образования, осуществляемого средней школой,
требованиям производства было одной из причин ежегодного
пополнения рынка труда массой новичков, совершенно не подготовленных
к трудовой деятельности. Рост молодежной безработицы угрожал
острыми социальными конфликтами. В то же время многочисленные
отрасли и предприятия постоянно нуждаются в молодых и
здоровых работниках. Стремление смягчить растущее противоречие
заставило конгресс в 1963 г. принять новый закон в сфере подготовки
рабочей силы — закон «О профессиональном образовании».
Программы, созданные на его основе, предусматривают обучение лиц
всех возрастов и уровней общей подготовки. Для претворения их в
жизнь с 1966 г. началось строительство более 200 профессионально-
технических школ. Был создан национальный консультативный совет
по вопросам профессионального образования; штаты стали получать
дотации на развитие профессионального образования лишь при
условии разработки планов, содержащих оценку его состояния в свете
текущих и проектируемых потребностей штата в рабочей силе. При-
372

нятие нового акта отвечало назревшим потребностям, и число
обучающихся стало быстро возрастать. Структура курсов обучения в
определенной степени тоже изменилась. Так, почти вдвое возросло
число учащихся, изучающих такие дисциплины, как стенография,
машинопись, санитария. Курсы стали в большей степени
ориентироваться на новые технические профессии. Тем не менее, как
отмечают данные обзоров, проводимых министерством труда,
профессиональное обучение осуществляется недостаточно квалифицированно,
результатом чего является низкий процент трудоустройства
выпускников. Как свидетельствуют данные обследования лиц, получивших
в 1967 г. профессиональное образование, лишь немногим более
половины из тех, кто выполнил требования программы, нашли себе
работу 1. Обобщив результаты деятельности акта в 1968 г.,
Национальный совет по вопросам профессионального образования пришел к
выводу, что в целом оно поставлено еще недостаточно
удовлетворительно.
В 1969 г. сотрудники министерства труда обследовали группу
работников строительной промышленности. Из 784 опрошенных
лишь 103 (13,1%) назвали профессиональное обучение в школе
источником приобретения своей профессии. Причем из этого общего
числа обучавшихся в школе только 19 человек (18%) не назвали
никакого иного дополнительного источника обучения. Журнал,
сообщивший данные обследования, вынужден констатировать, что «в
текущей практике школьное профессиональное обучение часто не
завершает процесса приобретения специальности»2.
Ограниченность и незавершенность рассматриваемых
мероприятий правительства в сфере подготовки рабочей силы проявляются
также в размерах выделяемых для них субсидий федерального
бюджета и сопоставлении их с его военными расходами. Например,
в 1966 г. на прямые военные расходы был ассигнован 61 млрд. долл.,
а на программы переобучения рабочей силы — 0,63 млрд. долл.,
то есть почти в 100 раз меньше.
Исследуя сущность роли государства в подготовке кадров для
частного сектора и общества в целом, необходимо отметить, что
государство стало действовать там, где искони господствовал частный
сектор. Это способствовало некоторому упорядочению прежде
стихийных процессов найма, отбора, приспособления рабочей силы к
требованиям производства. Несомненно, что в определенной степени
деятельность программ, основанных на актах, благоприятно
сказывалась на увеличении соответствия между структурами спроса и
предложения труда и снижения безработицы. Государственные
программы при всей их ограниченности не безразличны также и
трудящимся. Общественное образование снимает часть расходов с семьи,
открывает доступ к более квалифицированной или лучше
оплачиваемой работе. Известно, что в настоящее время получение
образования и постоянное повышение квалификации превращаются в неотъ-
1 «Manpower Report of the President», January 1969, p. 85.
2 «Monthly Labour Review», February 1970, p. 25.
373

емлемое условие жизни трудящихся. В связи с этим все большее
значение приобретает сейчас организационное укрепление рабочего
класса, его политическая борьба, требование участия в
осуществлении широких социальных реформ, демократизации образования под
контролем масс. Однако в условиях капиталистического
производства образование и квалификация отнюдь не являются панацеей от
всех бед, связанных с потерей рабочего места и деквалификацией.
Как указывает известный деятель Коммунистической партии США
X. Лумер, «даже наиболее широкие программы переобучения и
перемещения рабочей силы не являются средством излечения от
безработицы» 1.
4. Государственное регулирование подготовки кадров
в Англии
До середины XX в. подготовка кадров в Англии в основном
осуществлялась отдельными компаниями. Среди немногочисленных
попыток государства повлиять на создание единой системы
подготовки кадров можно назвать организацию профессионального
обучения, начиная с 1925 г., на базе небольшого количества
государственных учебных центров.
Ухудшение условий конкурентной борьбы и научно-технический
прогресс, превращающий уровень и масштабы подготовки кадров в
один из решающих факторов развития общественного производства,
рост стоимости обучения заставили английские монополии по-иному
отнестись к этой проблеме. В конце 1950-х годов затраты на
профессиональное обучение стали рассматриваться как часть
необходимых капиталовложений, тогда как ранее они относились к сфере
социальных услуг. В 1958 г. был создан Совет по подготовке кадров
для промышленности, который действовал совместно с
Конфедерацией британских промышленников, Конгрессом тред-юнионов и
представителями национализированных отраслей английской
промышленности.
Начало 1960-х годов в Англии характеризуется все более
активным вмешательством государства в организацию подготовки
кадров, главным образом при помощи финансовых рычагов. В 1960 г.
министр труда высказался о желательности государственного
регулирования профессионально-технического обучения. В декабре
1962 г. были составлены предложения правительства по подготовке
кадров для различных отраслей промышленности, а в 1964 г. принят
«Закон о подготовке кадров для отраслей промышленности». Он
оставался без принципиальных изменений до 1972 г., и его применение
оказало большое влияние на организацию подготовки кадров. Закон
предусматривал единую систему подготовки кадров для всей
промышленности с учетом специфики ее отдельных отраслей. Министр
1 Я. Lumer. Is full Employment Possible? New York, 1962, p. 103.
374

труда1 получил полномочия создавать управления по подготовке
кадров для каждой отрасли, которые с некоторыми изменениями их
функций продолжают играть заметную роль и в настоящее время.
Всего в Англии к началу 1970 г. было создано около 30
отраслевых управлений по подготовке кадров с примерно одинаковыми
функциями и наделенных одинаковыми полномочиями. Отраслевое
управление по подготовке кадров должно было отвечать за
организацию профессионально-технического обучения, издание
рекомендаций по содержанию программы и продолжительности обучения по
различным специальностям в данной отрасли на уровне,
отвечающем современным требованиям. Кроме того, на управление
возлагалось представление рекомендаций по повышению квалификации и
переквалификации рабочих и служащих отрасли, а также по
«дальнейшему обучению»2.
Министр занятости по просьбе отраслевого управления по
подготовке кадров мог потребовать от компаний соответствующей
отрасли необходимые статистические данные о подготовке кадров. На
основании этих сведений управление составляло перспективную
программу. Чтобы обеспечить подготовку кадров по одним и тем же
специальностям в различных отраслях, управления этих отраслей
стали создавать объединенные комитеты для разработки общих
программ подготовки таких специалистов.
До последнего времени средства управления складывались из
взносов компаний и государственных дотаций. Величина взносов
компании определялась установленной соответствующим
управлением долей от общей суммы заработной платы ее рабочих и
служащих. Мелкие компании по решению управлений от уплаты взносов
освобождались. Значительная часть фирменных взносов
впоследствии возвращалась в виде дотаций управления по подготовке
кадров. Эти дотации в основном предназначались компаниям,
организовавшим у себя обучение в соответствии с рекомендациями своего
управления. При этом объем взносов, уплаченных самыми крупными
компаниями отрасли управлению по подготовке кадров, мог
оказаться значительно меньше полученных дотаций. Например, в
1970/71 финансовом году в машиностроении дотации выдавались
компаниям с числом работающих от 500 человек и больше. Однако
только у компаний с числом занятых от 5 тыс. человек и больше
сумма дотаций превысила сумму взносов. Эти компании уплатили
35 152 тыс. ф. ст. взносов, а получили дотаций почти на 3 млн. ф. ст.
больше. Следовательно, в результате государственного
стимулирования организации профессионального обучения путем установления
системы взносов-дотаций наиболее крупные компании оказались в
преимущественном положении3.
1 В настоящее время министерство труда называется министерством
занятости.
2 «Дальнейшее обучение» включает все виды обучения и подготовки
после получения образования в объеме средней школы.
3 «Engineering Industry Training Board». London, 1972, p. 70—71.
375

Компании с предприятиями, находящимися в различных
отраслях, должны были выплачивать взносы и получать дотации от
управлений, в сферу действия которых входили данные предприятия.
Постепенно взносы компаний начинают играть все меньшую роль
в бюджете управлений по подготовке кадров. Их относительные
размеры уменьшаются, а минимальные размеры заработной платы, при
которых выплачивающие ее компании освобождаются от взносов,
растут. В 1965/66 финансовом году взносы, уплачиваемые
машиностроительными компаниями своему управлению по подготовке
кадров, равнялись 2,5% общей суммы заработной платы их рабочих и
служащих. От взносов освобождались только компании, в которых
заработная плата всех рабочих и служащих составляла 5 тыс. ф. ст.
в год и меньше. В 1971/72 финансовом году минимальная сумма
заработной платы всех рабочих и служащих компании, при которой
она не платила взносы управлению, составляла 35 тыс. ф. ст. Размер
взносов, равный 2,5% общей суммы заработной платы, сохранялся
только для самых крупных компаний отрасли 1. В сентябре 1973 г.
он был уменьшен до 1,5%, а минимальные размеры заработной
платы рабочим и служащим компании, при которых она освобождалась
от взносов управлению по подготовке кадров, увеличили до 50 тыс.
ф. ст.2
Кроме создания отраслевых управлений в соответствии с
«Законом 1964 г.» был организован Центральный совет по подготовке
кадров. Он состоял из специалистов различного профиля и
консультировал министра по всем вопросам, связанным с подготовкой кадров.
В функции Совета входило изучение предложений по созданию
управлений отдельно для каждой отрасли, а также вопросов,
связанных с осуществлением общих мероприятий для различных
отраслей (методики обучения, подготовки администраторов и
инструкторов, утверждения программы испытаний для окончивших курсы
и т. д.). В задачи Совета также входила публикация сведений о
существующих системах подготовки кадров и о результатах научно-
исследовательских работ в области методики подготовки кадров3.
В деятельности управлений по организации профессионального
обучения так же, как и частных компаний, используется
существующая система профессиональной ориентации. Работа с молодежью
начинается задолго до окончания школы. Для профориентации
юношей и девушек издаются ежегодники, содержащие информацию о
существующей сети учебных заведений, профессиях, которые можно
приобрести, и условиях приема в эти заведения. Задачей этой
службы в Англии так же, как и в других капиталистических
странах, является не оказание помощи молодежи в ее стремлении найти
1 «Engineering Industry Training Board», London, 1972, p. 26.
2 «Department of Employment Gazette», 1973, N 9, p. 866.
3 «Industrial Training Act», 1964. General Guide; в 1973 г. создан новый
национальный орган — Комиссия по проблемам занятости и подготовки
кадров.
376

свое место в жизни, а монополиям, испытывающим недостаток в
специалистах нужной квалификации.
Попытки разрешить проблему обеспечения промышленности
достаточным количеством квалифицированных рабочих кадров в
1960-х годах путем государственного регулирования застали уже
сложившиеся две основные формы их подготовки: производственное
ученичество и обучение с отрывом от производства. Второй метод
признан наиболее целесообразным. Он практикуется во вновь
открываемых государственных учебных центрах и в большинстве
частных компаний. Но и производственное ученичество сохраняет
определенное значение. Оно оформляется специальным договором между
компанией и учеником. Иногда ученика используют в качестве
обычного рабочего. Теоретическая подготовка проводится частью в
рабочее время, частью после работы. В процессе обучения большое
внимание обращается на то, чтобы уже в течение первого года ученик
усвоил основы производственной практики и начал
специализироваться для выполнения определенной профессиональной работы.
Со второй половины 1960-х годов в Англии стала довольно
быстро расти сеть государственных и частных учебных центров по
подготовке квалифицированных рабочих и техников по программе
первого года обучения. За 1965—1967 гг. число мест в этих центрах
в машиностроении увеличилось с 14 до 35 тыс.1
Проблемой продолжает оставаться в Англии состояние
подготовки квалифицированных рабочих кадров в так называемых «районах,
подлежащих экономическому развитию», которые отличаются более
низкими экономическими показателями по сравнению с другими
районами и со средним уровнем страны. Правительство прилагает не*
мало усилий, чтобы помочь монополиям, предприятия которых
находятся в этих районах, подготовить даже большее количество
рабочих, чем требуется. Объясняют это тем, что таким образом
монополии получают дополнительный стимул строить предприятия в этих
районах. В действительности же такой избыток рабочей силы
должен привести к относительному уменьшению спроса на нее, а
потому значительно ослабить позиции трудящихся в борьбе за
повышение заработной платы. Следовательно, даже вызванное
необходимостью экономического развития, расширение
профессионально-технической подготовки монополии стараются использовать для
усиления эксплуатации рабочего класса.
Поощряя расширение профессионально-технической подготовки
в «районах, подлежащих экономическому развитию», правительство
в 1966 г. выплатило предпринимателям в различных отраслях
промышленности за подготовку новых рабочих кадров 750 тыс. ф. ст.
Кроме того, компании, возникающие в этих районах, получали
дотацию, равную 70% стоимости оборудования и половине стоимости
зданий и сооружений, предназначенных для
профессионально-технического обучения2.
1 «Metalworking Production», 1967, vol. Ill, N 35, p. 15; 1968, vol. 112,
N 1, p. 23.
2 «The Financial Times», 1967, N 24333.
377

С 1 января 1968 г. министерство занятости осуществляло
программу стимулирования организации подготовки кадров частными
компаниями с предприятиями в «районах, подлежащих
экономическому развитию». В соответствии с этой программой применялись
два способа стимулирования в зависимости от организации
подготовки: с отрывом от производства или без отрыва.
Если в компании обучение проводилось с отрывом от
производства, то такая компания получала дотацию, равную 60%
первоначальной стоимости оборудования для одного учебного места. Для
машиностроительных предприятий это составляло 600 ф. ст. на
каждого ученика. Такая сумма выплачивалась в том случае, если
использовались новые учебные помещения, оснащенные новым
оборудованием. Если использовались старые помещения и оборудование,
то дотации выплачивались в размере 60% остаточной стоимости
оборудования. При этом управление по подготовке кадров уже
никаких дополнительных выплат не производило.
Там, где подготовка кадров проводилась без отрыва от
производства, предпринимателю выплачивали дотацию на каждого нового
ученика, появившегося на производстве сверх того числа, которое
было в течение трех месяцев, предшествующих 1 января 1968 г.
Ежегодные выплаты за каждого нового ученика составляли
100 ф. ст.
Растущее в связи с научно-технической революцией значение
специалистов с высшим образованием заставило правящие круги
Англии позаботиться об улучшении подготовки кадров в высших
учебных заведениях. С 1955 по 1966 г. доля всех расходов на
подготовку инженеров в валовом национальном продукте Англии выросла
с 3,2 до 5,1% 1. В 1956 г. в ряде высших технических учебных
заведений была введена новая программа обучения, предусматривающая
более глубокую практическую подготовку студентов на
производстве. В 1962 г. она была пересмотрена с целью большего
приближения учебы к практической деятельности. Срок обучения по этой
программе — 4,5 года, из которых студент проводит в учебном
заведении 2,5 года и 2 года — на производстве. Всего на изучение
технических дисциплин отводится 1740 часов, организации
производства — 260 часов, социально-экономических дисциплин — 200 часов.
Для того чтобы подготовка студента лучше отвечала требованиям
производства, к сотрудничеству с учебными заведениями
привлекаются промышленные компании.
После второй мировой войны возрос спрос на
научно-технические кадры. Существующая система высшего образования не была
в состоянии удовлетворить его. В 1955—1962 гг. было отобрано для
подготовки специалистов 10 технических колледжей повышенного
типа. Ко второй половине 1960-х годов они практически переросли в
технологические университеты. К концу 1970-х годов число учащихся
1 «The Times Review of Industry and Technology», 1967, vol. 15, N 4,
p. 77.
378

в каждом из этих технологических университетов должно
увеличиться до 5—6 тыс. человек !.
Несмотря на расширение сети государственных учебных
заведений, большая часть специалистов все же готовится частными
компаниями (хотя государство и оказывает определенное влияние на
организацию этой подготовки при помощи мер финансового
характера). Примером организации подготовки кадров может служить
крупнейшая английская компания «Виккерс». Для обучения
квалифицированным рабочим профессиям она ежегодно набирает от 800
до 1 тыс. учеников из юношей 16-летнего возраста, окончивших
среднюю школу. Срок подготовки квалифицированного рабочего на
предприятиях компании — пять лет. Учащийся в течение первого
года изучает работу в различных цехах, проходит общий и
специальный курс. В последующие четыре года практическая работа на
учебных участках сочетается с теоретической учебой в школе.
Для подготовки конструктора или технолога набирают
окончивших школу и имеющих возраст 18—19 лет. Срок обучения — пять
лет. Первый год начинающий проводит в технической школе
компании с одновременной практикой в чертежном бюро. В
последующие четыре года он проходит специальный курс, рассчитанный на
шесть месяцев практической работы на заводе и шесть месяцев в
университете или техническом колледже ежегодно.
Наиболее способных направляют в университеты и колледжи на
курсы усовершенствования, где они овладевают методами ведения
научно-исследовательской работы по организации производства,
изучают специальные дисциплины и т. п.
Правительство консерваторов, находившееся у власти в 1971—
1974 гг., как известно, проводило еще более откровенную, чем
лейбористы, государственно-монополистическую политику. В январе 1972 г.
министерство занятости опубликовало проект изменения
организации подготовки кадров в стране, созданной в соответствии с
«Законом о подготовке кадров для отраслей промышленности» 1964 г.
Проект назывался: «Подготовка кадров для будущего».
Повышенное внимание к проблеме подготовки достаточного
количества квалифицированных специалистов было вызвано
необходимостью повысить конкурентоспособность английских монополий в
связи с вступлением в ЕЭС. Решение пересмотреть существовавшую
систему обучения специалистов было продиктовано также
желанием разрядить социальную напряженность в стране в связи с
быстрым снижением уровня жизни, ростом безработицы,
наступлением монополий на права трудящихся и, как следствием этого,
растущим сопротивлением рабочего класса.
Предложения правительства предусматривали значительное
расширение программ подготовки кадров в стране за счет государства
с целью довести ежегодное число обучающихся по этим программам
до 100 тыс. человек. Кроме того, предполагалось постепенно
отменить установленную «законом 1964 г.» систему уплаты взносов ком-
1 «Technical Education and Industrial Training», 1967, vol. 9, N 7, p. 306.
379

паниями своему управлению по подготовке кадров и создать вместо
Центрального совета по подготовке кадров новый национальный
орган. Намечалось расширение государственных учебных центров
с 32 в 1972 г. до 64 к 1975 г.1 Отраслевые управления по подготовке
кадров были сохранены и подчинены новому национальному органу.
Одним из первых шагов, предпринятых в соответствии с
опубликованными предложениями, явилось принятие в августе 1972 г.
«Программы подготовки для улучшения возможности
трудоустройства». Ее осуществление должно в значительной степени заменить
разработанные и финансируемые правительством программы
профессионального обучения. Программа предназначена для
переобучения лиц, которым необходимо изменить профессию, и инвалидов.
Значительно расширился диапазон курсов. На них могут проходить
переподготовку как полуквалифицированные рабочие, так и
научно-технические работники. Число лиц, ежегодно проходящих
переподготовку на этих курсах, должно вырасти с 18 тыс. человек в
1971 г. до 60—70 тыс. человек в 1975 г. и в конечном итоге —до
100 тыс. человек2. Расходы правительства на осуществление
программы увеличатся с 50 млн. ф. ст. в 1973/74 финансовом году до
100 млн. ф. ст. в 1976/77 финансовом году3. Однако действие
«Программы подготовки для улучшения возможности трудоустройства»
не распространяется на молодых людей, впервые начинающих
работать. Их обучение в значительной степени по-прежнему будет
проводиться компаниями.
В 1973 г. принят «Закон о регулировании занятости и
подготовке кадров». В соответствии с ним создана Комиссия по проблемам
занятости и подготовки кадров, непосредственно подчиняющаяся
министру занятости, который ответствен за выполнение Комиссией
своих задач перед парламентом. На Комиссию возлагается общее
руководство подготовкой специалистов, их трудоустройством, а
также контроль за осуществлением «Программы переподготовки для
улучшения возможности трудоустройства». Исполнительными
органами Комиссии с 1974 г. становятся «Агентство занятости» и
«Агентство подготовки кадров», председатели которых назначаются
министром занятости, а члены — Комиссией.
Большую роль в организации подготовки кадров продолжают
играть отраслевые управления, работу которых теперь
координирует Комиссия. На управления по подготовке кадров по-прежнему
возлагается организация обучения для отдельных групп мелких
компаний, предоставление консультаций и составление рекомендаций
по программам подготовки кадров соответствующих отраслей. Эти
рекомендации обсуждаются на совместном заседании
представителей Комиссии по проблемам занятости и подготовки кадров,
управления и министра занятости. Управление по подготовке кадров в
дальнейшем сможет отменять уплату взносов по представлению
1 «Department of Employment Gazette», 1972, N 2, p. 131, 133.
2 «Department of Employment Gazette», 1972, N 8, p. 701.
3 «Department of Employment Gazette», 1973, N 8, p 736.
380

любой компании, организующей у себя подготовку кадров в
соответствии с принятыми стандартами. В тех случаях, когда взносы не
будут отменены, они, за редким исключением, не превысят 1% от
заработной платы работающих в компании. На текущие расходы и
поощрение компаний управлениям по подготовке кадров выделялось
из централизованных фондов до 35 млн. ф. ст. в год.
Таким образом, по сравнению с предыдущим десятилетием
начало 1970-х годов характеризуется усилением государственной
помощи монополиям в подготовке кадров. Это видно на примере
пересмотра существовавшей организации подготовки кадров с целью
сделать ее более гибкой, отвечающей интересам частных компаний,
с целью расширения правительственных программ выпуска
специалистов и предстоящей отмены почти всех взносов за обучение.
Изучение современного состояния
профессионально-технического и высшего научно-технического образования в Англии
позволяет сделать вывод, что сочетание государственного регулирования
с деятельностью монополий, от имени и в интересах которых оно
осуществляется, привело к некоторому улучшению организации и
системы подготовки кадров для различных отраслей
промышленности. Программы подготовки специалистов в государственных
учебных заведениях и частных компаниях стали более единообразными.
Увеличились ассигнования на различные виды обучения,
расширилась сеть учебных заведений, часть которых была построена заново
или реконструирована. В ряде случаев также можно указать на
увеличение экономической эффективности подготовки кадров в
сочетании с применением новой техники. Одна из ведущих английских
компаний, «Данлоп», еще несколько лет назад сообщила, что
бригада из 24 человек, включавшая 10 недавно подготовленных
программистов, выполняла на современном оборудовании с
программным управлением работу, эквивалентную работе 90 человек на
обычном оборудовании К
Но государственно-монополистическое регулирование не может
устранить отрицательного воздействия на подготовку кадров
социально-экономических противоречий, которые порождает и развивает
научно-техническая революция в капиталистических странах. Об
этом прежде всего свидетельствует недостаток специалистов
нужной квалификации, постоянно ощущаемый во всех отраслях
промышленности. Например, в 1969 г. около 50% компаний общего
машиностроения, а также фирм, выпускающих электронное
оборудование, указывало на недостаток квалифицированной рабочей силы
как на основной фактор, сдерживающий развитие производства2.
В то же время даже в периоды высокого уровня безработицы
имеется большое количество незаполненных вакансий. Например,
среднемесячное количество безработных в 1972 г. составило 816 тыс.
человек, а количество вакансий — около 190 тыс.3. Следовательно, из
1 «Metalworking Production», 1965, vol. 109, N 9, p. 17—19.
2 «Industry Week», 1969, vol. 5, N 105, p. 10.
3 «Department of Employment Gazette», 1973, N 8, p. 790, 807.
381

многих сотен тысяч безработных даже 25% не имели подготовки,
отвечающей современному уровню. Несмотря на расширение
финансируемых государством программ переподготовки кадров, они не
могут удовлетворить растущий спрос. В настоящее время ими
охвачено только несколько десятков тысяч человек, а по признанию
министерства занятости, в Англии ежегодно нуждается в
переподготовке значительно большее количество.
В последние годы значительно уменьшается количество научно-
технических работников, поступающих на работу в гражданские
отрасли промышленности, в связи с растущей милитаризацией
экономики. По удельному весу военных расходов в валовом
национальном продукте Англия занимает второе место среди
капиталистических стран после США. Свыше 50% всех правительственных
расходов на научно-исследовательские работы составляют расходы
военного назначения. Военный сектор экономики обслуживает 25% всех
инженерно-технических работников1. Многие молодые люди сразу
поступают в высшие и средние заведения, готовящие
научно-технические кадры непосредственно для военной промышленности.
Поступившие в эти заведения освобождаются от платы за обучение и
получают большую стипендию.
Одной из причин нехватки инженеров и ученых, необходимых
промышленности, является социальная дискриминация при наборе
студентов в высшие учебные заведения. Около 2/з обучающихся в
высших учебных заведениях в Англии — представители
господствующих классов2. Многие выпускники привилегированных учебных
заведений неохотно идут работать в промышленность, предпочитая
карьеру чиновника. Например, из выпускников Кембриджского
университета в промышленность направляется только 21% 3.
Большой ущерб английской экономике до последнего времени
причиняла эмиграция специалистов. Научно-техническая революция
усиливает конкурентную борьбу между монополиями различных
стран. Одной из форм этой борьбы является переманивание научно-
технических кадров. После второй мировой войны на этом поприще
наиболее активно действовали американские монополии. Из 65 тыс.
ученых и инженеров, эмигрировавших из западноевропейских стран
после второй мировой войны, около половины направилось в США4.
Наиболее крупным «поставщиком» научно-технических кадров среди
западноевропейских стран является Англия. Иностранные компании
ежегодно тратят 1 млн. ф. ст. на помещение объявлений в
английской прессе об условиях работы на своих предприятиях и в
учреждениях. Только за 1967—1970 гг. свыше 6,3 тыс. ученых и
инженеров переехали из Англии в США, соблазненные перспективой
больших возможностей для проведения научных исследований, а также
1 См. В. Глушков. Государственное стимулирование
научно-технического прогресса в Англии. «Вопросы экономики», 1967, № 12, стр. 118.
2 «The OECD Observer», 1970, N 47, p. 39.
3 «Metalworking Production», 1970, vol. 114, N 1, p. 16.
4 «Machinery Market», 1970, N 3607, p. 34.
382

более высоких заработков \ Хотя в настоящее время эмиграция
английских ученых и инженеров несколько сокращается в связи с
новым законодательством США, ограничивающим въезд
иммигрантов, а также растущей безработицей среди ученых и инженеров в
этой стране, «утечка мозгов» остается еще серьезной проблемой для
английской экономики.
ГЛАВА 38
СОВРЕМЕННАЯ
«ПОЛИТИКА ДОХОДОВ»
На современном этапе в развитых капиталистических странах
важным направлением государственного вмешательства в процесс
капиталистического воспроизводства в целом и особенно в
отношения между трудом и капиталом является «политика доходов». Она
выступает как составная часть экономического программирования и
направлена на регулирование соотношения между производством и
потреблением, между заработной платой, прибылями и другими
доходами населения. Стремление государства регулировать
соотношение между прибылью и заработной платой является особенностью
современного этапа в развитии государственно-монополистического
капитализма.
Обосновывая необходимость «политики доходов»,
капиталистические правительства заявляют, что ее проведение в жизнь укрепит
экономику, обеспечит повышение темпов роста производства,
предотвратит инфляцию. Для этого государство должно регулировать
в рамках общенационального плана оптимальное соотношение
между ростом производства и динамикой денежных доходов.
Официально признается, что регулирование доходов необходимо
распространять на все слои населения.
Лидер лейбористской партии Великобритании Гарольд Вильсон
отмечал, что, когда лейбористы говорят о политике ограничения
доходов, они имеют в виду все доходы: не только заработную плату
рабочих и жалованье служащих, но и прибыли, особенно прибыли
монополий, распределяемые дивиденды, а также ренту2.
Подобные заявления делаются буржуазными правительствами с
целью привлечь представителей трудовых слоев населения к
сотрудничеству в проведении «политики доходов». Практика же
показывает, что «политика доходов» означает жесткое регламентирование,
эффективное ограничение заработной платы, в то время как
регулирование цен и прибылей носит в основном фиктивный характер.
1 «Scientists Engineers and Physioians from Abroad. Trends through
Fiscal Year 1970». Washington, 1972, p. 26.
2 «Daily Herald», 9 July 1963.
383

Таким образом, «политика доходов» выступает как
замаскированная форма замораживания заработной платы. Ею
предусматриваются предельные нормы увеличения заработной платы.
«Политика доходов» необходима монополиям в нынешних
условиях соревнования двух мировых социально-экономических систем,
когда рабочий класс ведет успешную организованную борьбу и
добивается повышения оплаты труда.
При капитализме действует стихийный механизм, регулирующий
оплату труда в соответствии со стоимостью товара — рабочая сила.
В какой степени заработная плата приближается к стоимости
рабочей силы зависит от соотношения спроса и предложения на рынке
труда и от соотношения сил между буржуазией и пролетариатом.
Монополии в известной мере подрывают, изменяют стихийное
регулирование заработной платы, стремятся диктовать свои условия
купли-продажи рабочей силы. Государство, проводя принудительное
регулирование заработной платы, еще в большей степени
расшатывает механизм ее стихийного регулирования, так как изменяет
соотношение сил, как правило, в пользу монополистического капитала.
До второй мировой войны, ввиду массовой хронической
безработицы, капиталисты не нуждались особенно в помощи государства
для успешного наступления на уровень заработной платы.
Заработная плата устанавливалась путем двусторонних переговоров между
предпринимателями и профсоюзами. Уровень оплаты труда зависел
от конкретных условий на рынке труда в данной отрасли
промышленности и в районе, соотношения спроса и предложения на
рабочую силу определенной квалификации, организованности и силы
профсоюзов. Рабочие добивались повышения заработной платы во
время промышленного подъема, а во время депрессии и кризиса
противостояли попыткам капиталистов снизить заработную плату.
Отдельные уступки в оплате труда вырывались обычно более
сильными профсоюзами. Эта борьба за повышение заработной платы
велась на отдельных предприятиях, ограничивалась местными
узкими рамками.
После второй мировой войны для пролетариата
капиталистических стран складывается более благоприятное соотношение
классовых сил как внутри страны, так и на международной арене. По
сравнению с довоенным уровнем относительно уменьшилась
безработица, и поэтому рабочие имеют больше возможностей
добиваться повышения оплаты труда. В странах Западной Европы рабочий
класс все чаще и активнее выступает с экономическими
требованиями в общенациональном масштабе. В США пролетариат хотя и
достиг высокой организованности, но единство его действий
подрывается профсоюзными лидерами. Возглавляющая американские
профсоюзы верхушка является не просто реформистской — она
превратилась в особую бюрократическую касту, которая оторвана от
интересов рабочих, прислуживает монополистическому капиталу и
стремится к личному обогащению, используя свое руководящее
положение в профсоюзах. В результате буржуазии США удалось в
первые послевоенные годы навязать народу антирабочие и антиде-
384

мократические законы Тафта — Хартли, Маккарэна и др. Однако,
несмотря на тесное сотрудничество и сращивание профсоюзной
бюрократии с государственным аппаратом и монополиями, и в США
объективно профсоюзы играют роль классовой организации
пролетариата, обеспечивают рабочему классу определенные возможности
отстаивать свои экономические интересы.
Новые моменты в классовую борьбу пролетариата вносит
укрепление мировой системы социализма. Успехи социалистических стран
в развитии экономики стимулируют и облегчают борьбу
пролетариата капиталистических стран за повышение заработной платы.
В этих условиях монополии используют государственную «политику
доходов» как внеэкономический, политический фактор,
воздействующий на оплату труда, сдерживающий рост заработной платы.
Развитие научно-технической революции, усиление конкурентной
борьбы на мировом рынке вызывают необходимость в увеличении
капиталовложений. Монополистический капитал рассчитывает
повысить темпы накопления капитала, поднять конкурентоспособность
товаров путем снижения затрат на оплату труда, сдерживая
чрезмерный рост инфляции. «Политика доходов», по замыслу ее
авторов, должна способствовать структурным сдвигам в экономике,
направлять капиталовложения в наиболее перспективные отрасли
хозяйства, то есть увеличить долю и массу общественного продукта,
идущего на накопление, путем уменьшения фонда потребления,
главным образом за счет трудящихся.
Проведение «политики доходов» было рекомендовано
Организацией экономического сотрудничества и развития, созданной по
инициативе США официально для обеспечения высоких темпов
промышленного развития и расширения мировой торговли К Комитет
этой организации, в состав которого входят видные экономисты
США, Англии, Голландии, Швеции и Швейцарии, основываясь на
кейнсианской теории инфляционного роста заработной платы,
опубликовал в 1961 г. доклад «Проблема растущих цен». В нем
подчеркивалось, что рост цен является результатом постоянного
увеличения заработной платы, поэтому необходимо ее ограничение.
После опубликования доклада правительства
империалистических государств начали устанавливать твердый предел допустимого
роста заработной платы. В США Совет экономических экспертов
при президенте постоянно разрабатывает так называемые
национальные ориентиры, или «руководящие указатели». В настоящее
время таким ориентиром является 3,2%—это допустимый предел
годового повышения заработной платы, включая все
дополнительные выплаты. Во французском правительственном плане
стабилизации экономики максимальный прирост заработной платы в год
установлен в 2,8%, несмотря на инфляционный рост цен на
потребительские товары.
В ФРГ «политика доходов» проводится под названием политики
«совместных действий» (Konzertierte Aktion). В 1967 г. там принят за-
1 Об ОЭСР см. главу 43.
2 5 Заказ 4142
385

кон о стабилизации экономики, который предусматривает
периодическое проведение трехсторонних переговоров между
представителями предпринимателей, профсоюзов и государства для выработки
единой экономической политики. Монополистический капитал и
реформистское руководство профсоюзов ФРГ выступают за прямые
переговоры между центральными организациями предпринимателей
и профсоюзов по вопросу о заработной плате и о распределении
национального дохода.
В Италии «политика доходов» представляет арену особенно
острой классовой борьбы. Монополистический капитал стремится
осуществлять только централизованное регламентирование заработной
платы и не допускать регулирования капиталистических прибылей.
Рабочий класс выступает против антидемократической
направленности «политики доходов», за действенное ограничение доходов
эксплуататорских классов и превращение этой политики в составную
часть демократического планирования. Наибольшее развитие
«политика доходов» получила в Англии. Там наиболее детально
разработаны официальные документы, фиксирующие общие принципы
«политики доходов», созданы государственные органы, призванные
проводить ее в жизнь. В 1962 г. были образованы два государственных
органа: Национальный совет экономического развития (НСЭР) и
Национальная комиссия по доходам (НКД).
В Национальном совете экономического развития были
представлены крупнейшие монополии, руководители национализированных
отраслей и профсоюзы. Несмотря на участие в работе Совета шести
представителей Генерального совета Британского конгресса тред-
юнионов \ состав его ясно говорит о классовой направленности
деятельности НСЭР. Правительство консерваторов, учреждая
Национальный совет экономического развития, ставило цель превратить
его в орудие классового примирения, способствующее установлению
«мира» в промышленности.
Национальный совет экономического развития является
постоянным государственным органом. Его задачи были официально
сформулированы следующим образом: 1) изучать экономику страны,
имея в виду будущее планирование в частном и государственном
секторе, 2) изучать факты, препятствующие быстрому
экономическому росту страны, и принимать эффективные меры для их
устранения, 3) добиваться соглашений между сторонами в
промышленности с целью улучшения экономического положения государства и
усиления конкурентоспособности английской промышленности.
Национальная комиссия по доходам, созданная через несколько
месяцев после образования Национального совета экономического
развития, специально занималась вопросами ограничения заработ-
1 Генеральный совет Британского конгресса тред-юнионов согласился
участвовать в работе НСЭР и поддерживать эту политику
государственного программирования заработной платы при условии, если будет
регулироваться не только заработная плата, но и другие доходы (прибыль,
процент и рента), а также цены.
386

ной платы. За время своей деятельности Комиссия достаточно
наглядно показала свою классовую сущность, принимая
рекомендации в пользу предпринимателей и в ущерб интересам рабочих и
служащих.
Хотя в Национальном совете экономического развития были
представлены профсоюзы, а в состав Национальной комиссии по
доходам входили только представители монополий и
правительственные чиновники, эти государственные организации по существу мало
чем отличались друг от друга: обе они обеспечивали прямое
государственно-монополистическое вмешательство в отношения между
капиталистами и рабочими на стороне монополистической
буржуазии.
В 1965 г. вместо прекратившей свое существование
Национальной комиссии по доходам был образован новый государственный
орган — Национальное управление по ценам и доходам. Принятая
организационная структура Управления обеспечивает еще более
жесткий контроль за заработной платой, но столь же слабое, по
существу, фиктивное, регулирование прибыли и цен.
Управление рассматривает любые требования о повышении
заработной платы сразу же, еще до предъявления их предпринимателям.
Отдел, ведающий доходами, незамедлительно принимает
рекомендации, исходя из установленного правительством предела
среднегодового повышения заработной платы в 3—3,5%. Контроль над
прибылями осуществляется далеко не так оперативно, а лишь после
того, как все прибыли на мелких и крупных предприятиях будут
реализованы. Если после подсчета прибылей по итогам
хозяйственного года будет признано, что рост их чрезмерен и значительно
превышает темпы роста заработной платы, правительство может изъять
часть прибылей путем общего повышения налогов на прибыль.
Вся последующая деятельность Национального управления по
ценам и доходам показала, что оно проводит антирабочую политику.
Так, после провала переговоров между Британским транспортным
управлением и профсоюзами железнодорожников об
урегулировании трудового конфликта в конце 1965 г. вопрос был передан в
Управление по ценам и доходам. В своем докладе «Оплата и условия
труда британских железнодорожников», опубликованном 14 января
1966 г., Управление отклонило требования трудящихся. Не
ограничившись высказыванием о неоправданности их требований, Управление
осудило сам принцип проведения переговоров о заработной плате,
который заключается в том, что оплата труда на транспорте должна
сравниваться с заработной платой соответствующих категорий
работников в аналогичных отраслях. Управление предложило новый
механизм переговоров, более выгодный для администрации
железных дорог1. Аналогичные заключения давало Управление и в
других случаях, навязывая политику резкого ограничения роста
заработной платы.
1 «Commonwealth Survey», 1966, 4 February p. 116.
387

Единственный представитель профсоюзов в руководстве
Управления Р. Уиллис вышел из его состава в знак протеста против
проводимой им политики. На конгрессе тред-юнионов в сентябре 1967 г.
он заявил, что профсоюзы не могут доверять Национальному
управлению по ценам и доходам, которым руководит бывший министр
консервативного правительства, а почти все члены являются
представителями «Эссо», «Юнилевер» и других монополий.
Таким образом, с самого начала проведения в жизнь «политики
доходов» буржуазные правительства придавали решающее
значение регулированию заработной платы.
В английской правительственной «белой книге» за 1966 г.—
«Политика цен и доходов» 1 отмечается, что для обеспечения
стабильности общего уровня цен необходимо увязывать рост денежных
доходов с динамикой промышленного производства и установить
предельную «норму» среднегодового увеличения денежных доходов на
человека в 3—3,5%. Практически эта цифра относится к
заработной плате и жалованию. В эту норму включаются все виды
увеличения заработков (не только ставки зарплаты и жалования, но и
надбавки за сверхурочную и сменную работу).
Во всех странах развитого государственно-монополистического
капитализма главное место в «политике доходов» отводится
контролю над заработной платой.
В США ограничение роста заработной платы с 1962 г. до 15
августа 1971 г. осуществлялось путем установления «ориентиров».
С 15 августа 1971 г. в связи с провалом попыток остановить
инфляцию, повысить занятость, уменьшить дефицит платежного баланса
американское правительство начало решительно осуществлять
государственно-монополистическое регулирование экономики. Была
принята чрезвычайная программа «стабилизации» американской
экономики.
Причем «оздоровление» экономики должно проводиться главным
образом за счет трудящихся, в интересах монополистического
капитала. Президент США объявил 15 августа 1971 г. о
«замораживании» на 90 дней заработной платы и цен. Однако «замораживание»
заработной платы осуществлялось в условиях продолжавшегося
роста цен. Например, в Вашингтоне официально было объявлено,
что в связи с «замораживанием» заработной платы более 2 млн.
школьных работников, учителей школ и колледжей не получат
надбавки к окладам в новом учебном году. Но многие корпорации,
которые были заранее тайно предупреждены о предстоящем
«замораживании» цен, успели повысить цены на свою продукцию.
После трехмесячного «замораживания» заработной платы и цен
в США была проведена вторая фаза новой экономической
программы правительства. Был установлен официальный контроль над
заработной платой и ценами. С января 1973 г. началась третья фаза,
предусматривающая «добровольное» ограничение цен и возвращение
к политике «ориентиров». В течение всего этого периода сохранялся
«White Paper». On prices and incomes. Cmnd 2639. London, 1966.
388

жесткий контроль над заработной платой, а цены продолжали
непрерывно расти. Правительство на второй фазе не смогло
достигнуть поставленной цели — не допустить среднегодового роста цен
выше, чем на 2,5%. Что касается третьей фазы программы, то лидер
демократического большинства в сенате М. Мэнсфилд назвал ее
«полным и колоссальным провалом». Он заявил, что программа
контроля над ростом цен «совершенно неэффективна, ибо инфляция
вздымается все выше и выше».
«Политика доходов» во всех странах не предусматривает
действенных средств контроля над прибылями. Так, английское
правительство декларативно обещало, что оно «использует свои
фискальные права и другие подходящие средства, чтобы корректировать
любой излишек прибылей во всей массе прибылей по соотношению с
общим ростом зарплаты и жалования». В действительности же
существует коренное отличие в политике регулирования
правительством заработной платы и прибылей. Так, увеличение заработной
платы сверх «нормы» разрешается только в том случае, если рабочие
внесли прямой вклад в развитие производства. Увеличение же
прибылей во всех случаях рассматривается как результат возросшей
эффективности работы предприятия, и поэтому прибыли не должны
ограничиваться. Предполагается, что предприятия будут
заинтересованы в повышении производительности труда и эффективности
производства, в снижении издержек производства, и это, по мнению
авторов «белой книги», обеспечит поддержание стабильного уровня
цен и даже возможность их снижения.
Американское правительство, осуществляя в течение трех
месяцев полное «замораживание» заработной платы, исключало
возможность введения дополнительного налога на прибыли корпорации,
называя эту меру «очень плохой идеей». В целях стимулирования
роста экономики в начале 1971 г. монополиям были предоставлены
большие амортизационные льготы. В результате объем фонда
амортизации, не облагаемый налогами, увеличился на 6,5 млрд. долл.,
что фактически означало сокращение налогов на прибыли на
2,8 млрд. долл.
Таким образом, «политика доходов» узаконивает рост прибылей.
Наиболее высокие прибыли по-прежнему будут получать монополии в
отраслях производства с более высокой производительностью труда.
Одна из главных особенностей механизма «политики доходов»
состоит в следующем: заработная плата увязывается с
производительностью труда не в данной отрасли, а во всем народном
хозяйстве, включая не только промышленность, строительство, сельское
хозяйство, но и транспорт, а также торговлю, сферу управления и
обслуживания. Для этого исчисляется показатель «средненациональ-
ной производительности труда» путем распределения общей
выработки на всех работников производственной и непроизводственной
сфер. Но этот показатель сам по себе является иррациональным.
Им пользоваться нельзя. Невозможно включать в
общенациональную выработку также и «выработку» или «продукцию»
непроизводственной сферы, так как там не производится реальный продукт.
389

Производительность труда в промышленности выше, чем сред-
ненациональная, причем в разных отраслях индустрии она
различна. Поэтому если связывать рост заработной платы со средненацио-
нальным приростом производительности труда, то все выгоды от
повышения производительности труда достанутся капиталистам,
особенно владельцам наиболее перспективных отраслей экономики,
находящихся в руках частных монополий. Например, если в
химической или нефтеперерабатывающей промышленности
производительность труда вырастет на 6—7% за год, а по всей экономике прирост
выработки на одного рабочего составит 3,5%, то эта последняя
цифра и должна определять пределы возможного увеличения
заработной платы. Путем такого механизма ограничения заработной
платы прибыль в основных отраслях промышленности будет
увеличиваться быстрее, чем заработная плата, и результаты
повышающейся производительности труда, технического прогресса будут
присваиваться монополистическим капиталом, господствующим в этих
отраслях. В тех же отраслях экономики, где производительность
труда вырастет меньше, чем средненациональная, капиталисты не
пойдут на увеличение заработной платы, равное «национальному
ориентиру», так как это означало бы для них ограничение прибылей.
«Политика доходов» включает разработку ряда мер по
регулированию цен и борьбе с чрезмерной инфляцией. Как известно,
развитие инфляции может быть выгодно господствующему классу
только до известного предела. Чрезмерная же инфляция приводит в
расстройство весь процесс капиталистического воспроизводства, она
усиливает диспропорциональность развития отдельных отраслей
производства, дезорганизует торговлю, кредитную и денежную систему.
Сильная инфляция наносит удар по платежному балансу страны,
обесценивая национальную валюту. Она нарушает стабильность
доходов населения и сокращает совокупный платежеспособный спрос.
Достигая больших масштабов, инфляция усиливает недовольство
трудящихся, обостряет классовую борьбу. Однако практика
показывает, что ни в одной из стран развитого
государственно-монополистического капитализма проведение «политики доходов» не
обеспечило действенного регулирования цен. Характерна разработка
этой проблемы в английских официальных документах.
В «белой книге» «Политика цен и доходов» правительство
отмечает, что проведение эффективной политики стабилизации цен
представляет большие трудности, что невозможно установить все
правила, которыми должны руководствоваться предприниматели при
назначении цен на свою продукцию. Однако в книге дается общее
положение о том, что главное средство поддержания стабильного
уровня цен — это повышение эффективности производства,
снижение издержек производства продукции. Наконец, следует указание
о необходимости по возможности избегать повышения цен, а при
благоприятных условиях снижать цены.
Все эти общие положения не представляют собой достаточно
эффективного средства контроля над ценами, и, кроме того, они
невыполнимы в условиях господства монополий. Государственно-мо-
390

нополистическое регулирование прибылей и цен само по себе крайне
ограничено, ибо монополии не допустят контроля в такой жизненно
важной сфере производственных отношений. Рамки такого
регулирования могут быть расширены лишь в случае активного участия в
управлении предприятиями представителей рабочего класса, лишь
при наступлении на монополии, при ограничении их господства.
Во всех развитых капиталистических странах цены на
потребительские товары продолжают расти. Для объяснения существую-1
щего роста цен в буржуазной печати широко пропагандируется
кейнсианская теория «инфляционной спирали заработной платы».
Согласно этой теории, повышение заработной платы вызывает рост
цен на товары и услуги и поэтому ведет к инфляции.
Аргументируется это положение следующим образом. Если заработная плата
растет, то увеличиваются издержки производства и
предприниматели включают их в цену товара. Рост издержек на заработную
плату повышает цены. Таким образом, сами трудящиеся, требуя
повышения заработной платы, способствуют тому, что инфляционная
спираль продолжает раскручиваться. Подобные утверждения
призваны оправдать политику наступления монополий на жизненный
уровень трудящихся.
В действительности в основе цен товаров лежат не издержки
производства, а их стоимость, включающая и прибавочную
стоимость в форме прибыли. Именно о контроле над последней и
забывают буржуазные экономисты. Продавая товар по определенной
цене, капиталист возмещает затраты на заработную плату, сырье и
материалы, топливо, основной капитал, накладные расходы, а также
получает прибыль. С изменением этих затрат сама цена не
обязательно должна изменяться. Например, могут увеличиться расходы
на заработную плату, а товары капиталист будет продавать по той
же цене, и если ему не удается снизить другие издержки путем
повышения эффективности производства, то прибыли уменьшатся.
Цена товара также может не измениться, если уменьшатся расхв-
ды на заработную плату, но тогда возрастет прибыль. В обоих
случаях изменение заработной платы не привело к изменению цены
товаров, произошло лишь изменение соотношения между
заработной платой и прибылью.
В погоне за прибылью монополии стремятся повышать цены на
продукцию при любых благоприятных для них условиях, особенно
когда увеличивается спрос на производимые ими товары или при
достижении монопольного положения на рынке, независимо от того,
возросли ли расходы на заработную плату, как составную часть
издержек производства, или нет. Рабочий класс выдвигает требование
контроля над производством, так как неизвестны методы подсчета,
применяемые руководителями предприятий при определении
уровня цен, и монополии присваивают львиную долю результатов
возрастающей производительности труда.
Стабилизация цен не может быть обеспечена при господстве
частных монополий, которые сами устанавливают цены на основную
массу товаров и заинтересованы в росте цен на свою продукцию.
39t

Капиталисты объясняют необходимость повышения цен ростом их
расходов на заработную плату. Для того чтобы закрепить
распространенную иллюзию об инфляционном росте заработной платы, они
обычно увеличивают цены вслед за повышением заработной платы.
Но, как правило, это увеличение цен превышает рост издержек
производства в связи с повышением заработной платы.
Инфляционный рост цен происходит вследствие деятельности
монополий и финансовой политики государства, проводимой в
интересах господствующего класса.
«Политика доходов» не является панацеей от инфляции, так как
она не устраняет причины, ее порождающие (огромные военные
расходы, политика государства, направленная на сохранение
позиций монополистического капитала).
Буржуазное государство представляет «политику доходов» как
экономическую политику, осуществляемую в интересах всей нации.
Например, в национальном плане экономического развития Англии
на 1965—1970 гг. «политика доходов» характеризовалась как
«политика стабилизации цен и планового роста денежных доходов»,
как «долговременная всеохватывающая стратегия в рамках
национального экономического плана, соответствующая принципам
социальной справедливости» 1.
В экономическом отчете президента США в 1972 г. доказывается
необходимость проведения новой экономической программы.
Президент США подчеркивал, что эта политика стабилизации
экономики носит долгосрочный характер и для ее реализации необходимо
«взаимопонимание» различных классов и слоев американского
общества 2.
В действительности «политика доходов» имеет две стороны.
Прежде всего она представляет собой в более или менее
замаскированной форме наступление монополий на жизненный уровень
трудящихся. Практическая ее реализация ведет к ограничению
заработной платы и продолжающемуся росту монопольных прибылей.
Другой стороной «политики доходов» является ее объективная
необходимость в условиях развитого
государственно-монополистического капитализма. Материальной основой «политики доходов»,
как важнейшей составной части капиталистического
программирования, является гигантское обобществление производства.
Общественный характер современных производительных сил
настоятельно требует планомерности, централизованного планового
руководства хозяйством, увязки составных частей общественного
воспроизводства: производства, потребления и накопления. Но эта
объективная необходимость не может быть полностью реализована при
капитализме в условиях частной собственности на средства
производства.
Рабочий класс отвергает «политику доходов» в тех вариантах, в
которых она навязывается империалистическим государством. Ком-
1 «The National Plan». London, 1965, p. 66.
2 «Economic Report of the President». Washington, 1972.
392

мунистические партии выступают против государственного контроля
над заработной платой при существующих условиях, убеждают
рабочих отклонять любые программы, ограничивающие жизненный
уровень трудящихся.
При капитализме любое ограничение роста заработной платы
ведет к тому, что результаты повышающейся производительности
труда присваиваются владельцами средств производства,
буржуазией, возрастает экономическая мощь монополий, увеличиваются их
капиталы, а следовательно, и прибыли. С политико-экономической
точки зрения более быстрый темп роста производительности труда
по сравнению с реальной заработной платой при капитализме
означает повышение эксплуатации наемного труда, нормы прибавочной
стоимости.
В то же время коммунисты считают возможным установление
демократического планирования, в разработке которого принимали бы
участие представители трудящихся. Демократическое планирование
могло бы отражать объективные требования национальной
экономики и учитывало бы интересы народа. Коммунисты исходят из
того, что демократическое планирование, не являясь по своему
содержанию социалистическим мероприятием, может быть
использовано для наступления на позиции монополий, ограничения их мощи
и подготовки почвы для социалистических преобразований.

РАЗДЕЛ X
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА
ВО ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭКСПАНСИИ
монополии
Для послевоенного периода характерно повышение роли
внешнеэкономических связей развитых капиталистических стран.
Развернувшаяся научно-техническая революция является важным
фактором углубления интернационализации производства и капитала в
капиталистическом мире. Современное высокомеханизированное и
автоматизированное производство предполагает выпуск продукции
в массовых масштабах. С другой стороны, появление новых
отраслей и производств ведет к постоянному увеличению номенклатуры
выпускаемых промышленных изделий. Сейчас даже крупные
экономически развитые страны не в состоянии обеспечить на
экономически эффективном уровне выпуск всей номенклатуры
промышленной продукции, так как для их внутреннего рынка далеко не
вся продукция нужна в больших количествах. Это становится
объективной причиной развития процессов специализации и
кооперирования производства между капиталистическими странами.
Об углублении международного капиталистического разделения
труда свидетельствует тот факт, что темпы роста международного
товарооборота в послевоенные годы выше темпов роста
промышленного производства. Например, за 1963—1972 гг. среднегодовые
темпы роста физического объема экспорта были 8,7%, а роста
промышленного производства — 5,7%. Возрастает доля продукции,
реализуемой на внешнем рынке. С 1938 по 1968 г. отношение
экспорта к валовому национальному продукту возросло в Нидерландах
с 17,4 до 33,1%, в Италии — с 6,3 до 13,6%, в Англии —с 8,2 до 15%,
во Франции — с 6,9 до 10% и т. д. Возросла экспортная квота в
основных отраслях промышленного производства, особенно в машино-
394

строении. Соответственно возрастает и доля импортированных
товаров в общем объеме потребляемых в странах материальных благ.
В связи с углублением разделения труда между развитыми
капиталистическими странами наиболее высокими темпами
увеличивается их взаимная торговля. Удельный вес взаимного товарооборота
в торговле развитых капиталистических стран возрос за 1958—
1972 гг. с 65,6 до 78%, а доля взаимного товарооборота стран
Западной Европы в их общей торговле — с 53,6 до 68%, Все это говорит
об усилении взаимозависимости экономики развитых
капиталистических стран, росте интернационализации капиталистического
производства.
Наряду с этим происходят процессы усиления
интернационализации капитала. В условиях научно-технической революции моноцо*
лии, вывозя капитал за границу, стремятся захватить новые отрасли
производства. Основными сферами приложения вывозимого
капитала стали развитые капиталистические страны. В 1972 г. на долю
развитых капиталистических стран приходилось 68,2% заграничных
прямых частных капиталовложений США, в том числе на Западную
Европу — 32,7%, 73,5% вложений Англии, 77,1% вложений ФРГ
и т. д. В связи с усилением миграции капитала между развитыми
капиталистическими странами, ростом взаимопроникновения их
капиталов крупнейшие монополии этих стран все 0олее принимают
характер международных по сфере своей деятельности,, а в ряде
случаев и по капиталу. Появление гигантских монополий, имеющих
предприятия во многих странах мира,— одно из наиболее ярких
явлений в мировой капиталистической экономике, свидетельство
растущей интернационализации капитала.
В условиях, когда экономика капиталистических стран все
больше зависит от внешних рынков, а интересы крупнейших монополий
этих стран выходят далеко за национальные границы, стали
необходимыми существенные сдвиги в характере внешнеэкономической
деятельности капиталистического государства. Известно, что
внешние связи всегда, даже в эпоху капитализма свободной конкуренции,
являлись важной сферой государственной политики. В той или иной
форме национальное государство пыталось оградить внутренний
рынок от проникновения более конкурентоспособных товаров из
заграницы. В эпоху становления монополий, мировых войн и глубокого
мирового кризиса 1929—1933 гг. во всех капиталистических странах
усиливается протекционизм, вводятся различные ограничения на
пути товаров и капиталов.
Развитие процессов интернационализации производства и
капитала сделали неизбежной отмену многих ограничений, выработку
новой внешнеэкономической политики капиталистического
государства. В выработке нового подхода к внешним связям в первую
очередь заинтересованы международные монополии, которые стремятся
к тому, чтобы между их предприятиями, разбросанными в разных
странах, можно было осуществлять свободный обмен товарами,
перевод капитала и прибылей. Ограничения на пути международных
товаропотоков, связанные с существованием национальных госу-
395

дарств, мешают развертыванию деятельности международных
монополий.
- В этих условиях характерной особенностью внешнеторговой
политики капиталистических стран становится отмена ограничений на
пути импорта товаров. Однако, если международные монополии
заинтересованы в полной отмене импортных ограничений, то
другая часть монополистического капитала, интересы которого пока еще
в основном лежат в рамках национальных рынков, стремится
сохранить определенные формы импортного протекционизма, чтобы на
своем внутреннем рынке обеспечить для себя более
привилегированное положение по сравнению с иностранными конкурентами.
Этим объясняется противоречивость шагов капиталистических стран
по отмене импортных ограничений, возврат в определенных случаях
к старым методам жесткого импортного регулирования. Тем не
менее в области внешней торговли современное капиталистическое
государство постепенно идет по пути ослабления ограничений
импорта. Центр тяжести в деятельности государства переносится на
форсирование экспорта. Ниже государственно-монополистические
методы форсирования экспорта рассматриваются на примере США.
Процессы интернационализации капитала вызвали повышенное
внимание буржуазного государства к регулированию миграции
капитала. Политика национального регулирования движения
капитала, так же как и внешнеторговая политика, складывается под
влиянием борьбьг интересов различных слоев монополистической
буржуазии. Под давлением международных монополий
капиталистические государства осуществляют шаги по либерализации движения
капитала. Однако в интересах довольно значительных и
влиятельных групп национальных монополий государство в ряде развитых
стран встает на путь регулирования ввоза иностранного капитала.
Это особенно характерно для стран Западной Европы, где приток
огромных масс американского капитала создает опасность для
позиций определенных групп национальных монополий.
Несмотря на интенсификацию хозяйственных связей между
развитыми капиталистическими странами, огромное значение для них
продолжают иметь развивающиеся страны. Завоевание этими
странами политической самостоятельности, их борьба за достижение
экономической независимости, вступление ряда стран на путь
некапиталистического развития создали для империалистических
государств совершенно новую обстановку.
На путях политики неоколониализма империалистические
страны пытаются сохранить развивающиеся страны в системе мирового
капиталистического хозяйства и в новых условиях продолжать
эксплуатацию их природных и людских ресурсов. В системе
неоколониализма важная роль отводится деятельности капиталистического
государства. Из всего комплекса неоколониалистской деятельности
империалистических стран в настоящем разделе будет рассмотрен
механизм и значение государственного вывоза капитала-' в
развивающиеся страны.
В настоящем разделе рассматривается далеко не 'весь арсенал
396

средств регулирования, применяемого капиталистическим
государством по отношению к внешним связям с развитыми и
развивающимися странами. В частности, специально не анализируется механизм
регулирования миграции рабочей силы и лицензионной торговли,
валютная политика и др. Здесь предпринимается попытка выделить
лишь наиболее существенные тенденции, свойственные всем формам
внешнеэкономического регулирования на современном этапе.
Следует отметить, что конкретные формы внешнеэкономической
деятельности отдельных капиталистических государств часто
существенно различны, что объясняется положением той или иной страны
в системе мирового капиталистического хозяйства на данном
этапе. Однако в политике всех стран прослеживаются определенные
сдвиги, связанные с современными процессами
интернационализации производства и капитала, новыми тенденциями в экономике
развивающихся стран.
ГЛАВА 39
МЕЖДУНАРОДНЫЕ МОНОПОЛИИ
И НАЦИОНАЛЬНЫЕ ГОСУДАРСТВА
1. Причины и направления развития международных
монополий в современных условиях
Образование международных монополий началось еще на заре
эры монополистического капитализма. «...По мере того, как рос
вывоз капитала и расширялись всячески заграничные и колониальные
связи и «сферы влияния» крупнейших монополистических союзов,—
писал В. И. Ленин в 1916 г.,— дело «естественно» подходило к
всемирному соглашению между ними, к образованию международных
картелей.
Это — новая ступень всемирной концентрации капитала и
производства, несравненно более высокая, чем предыдущие» К
Наряду с международными монополиями в форме картелей уже
в конце XIX — начале XX в. в империалистических странах
возникают гигантские тресты и концерны, деятельность которых выходит
за рамки национальных государств. Самыми значительными среди
них были англо-голландские нефтяные и пищевые тресты,
английские нефтяные и текстильные гиганты того времени, немецкие
концерны, выпускающие химическое и электротехническое
оборудование и др.
В период между двумя мировыми войнами рост международных
монополий замедлился в результате мирового экономического
кризиса и усилившихся вслед за ним автаркических тенденций.
В период после второй мировой войны изменения в характере
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 364—365.
397

производительных сил усиливают тенденцию к интернационализации
производства в капиталистическом мире, что, в свою очередь,
составляет объективную основу для процессов интернационализации
капитала. Крупнейшие монополии империалистических держав
стремятся к созданию своих предприятий в различных странах.
Важным фактором, влияющим на этот процесс, выступает дальнейшее
значительное ускорение концентрации и централизации капитала в
основных капиталистических странах, и прежде всего в США.
В наши дни монополия, выходящая за пределы своей страны, то
есть создающая зарубежные предприятия и систему реализации \
является одним из краеугольных камней международной
империалистической системы.
Международная сверхмонополия, или «глобальная корпорация»,
является, по определению американского исследовательского
института «Бизнес интернейшнл», таким обществом, которое независимо
от страны-базы, то есть от места первоначальной регистрации
основной фирмы, считает радиусом своего действия весь земной шар и
ориентируется в своей исследовательской, инвестиционной,
рекламной деятельности, а также в кадровой и рыночной политике на все
районы земного шара2.
В настоящее время в мире существует не так много компаний,
достигших этого статуса, причем большинство из них —
американские. К концу 1960-х годов из ста монополистических обществ мира
было 67 американских, 9 западногерманских, 8 японских, 5
английских, 4 итальянских, 3 голландских, 2 французских, одно
бельгийское и одно швейцарское3. В сопоставлении с американскими
сверхмонополиями европейские международные общества во многих
случаях выглядят карликами. Американские «мировые» корпорации
в среднем в 5 раз крупнее европейских. Самая крупная бельгийская
международная компания заняла бы 64-е место в ряду
американских сверхмонополий, самая большая французская корпорация
была бы 56-й, западногерманская — 29-й и итальянская — 32-й.
Большинство сверхмонополий, считающихся «глобальными»,
включая и американские, являются лишь частично
международными, но их деятельность быстро растет за пределами страны-базы
Они действуют по следующему принципу: коммерческая политика
1 Эти монополии называются в литературе и «международными», и
«глобальными», и «многонациональными», и «транснациональными». Советский
экономист Т. Я. Белоус предложила разделить все тресты и концерны,
действующие на мировой арене, на две основные группы:
транснациональные, то есть монополии, национальные по капиталу и контролю, но
международные по сфере своей деятельности, и международные
(межнациональные), акционерный капитал которых рассредоточен между акционерами
различных стран (см. Т. Я. Белоус, Международные промышленные
монополии. М., «Мысль», 1972, стр. 60).
2 «Business International. Corporate Planning Today for tomorrow's
World Market». New York, 1968, p. 60.
3 «Fortune», June 1968.
398

строится на рассмотрении мира как единого целого, деятельность в
сфере производства, капиталовложений и сбыта организуется без
какого бы то ни было учета национальных и политических границ
в той мере, в какой только это возможно. Генеральный директор
фирмы «Доу кемикл» X. Д. Доан сформулировал это, например,
следующим образом: «Мы хотим, чтобы наши служащие и особенно
наш руководящий состав действовали и осуществляли
программирование исходя из того, что «Доу кемикл» является глобальным
объединением, штаб-квартира которого, можно сказать, случайно
находится в США». А генеральный директор общества «Селаниз» заявил
следующее: «Решения в нашем обществе принимаются не на
основании того, что лучше для страны-матери, что лучше с точки зрения
данного типа изделий, а на основании того, что выгоднее для
объединения в целом в международном масштабе» 1.
Международные компании во многих отношениях находятся в
более выгодном положении по сравнению с национальными. У них
есть возможность при организации своей деятельности сравнивать
издержки производства и создавать производственную базу там, где
для этого имеются самые благоприятные природные, технические и
административные условия (трудовое законодательство, пошлины,
налоги и т. д.), а также соответствующие возможности реализации
и рынка. Их в меньшей мере, чем заключенный в национальные
рамки капитал, сдерживают традиционные, относящиеся только к
данной стране условия международного разделения труда. Для них
характерна развитая внутренняя структура, высокая степень
концентрации капитала, современные методы управления с
применением ЭВМ. В результате углубляющегося размежевания между
собственностью на капитал и функциями капитала усилилась роль
квалифицированного руководящего состава в управлении предприятием.
Эти изменения оказывают большое влияние и на международную
деятельность таких корпораций. Современные международные
сверхмонополии означают новую, более высокую ступень
обобществления производства в условиях капитализма.
Развитие и экспансия сверхмонополий стимулируются
потребностями современного технического прогресса. Быстрые изменения в
области транспорта и средств связи, автоматизация, новые
материалы и современные производственные процессы требуют от
концернов огромных капиталовложений на развитие и исследования. Эти
потребности связываются с тем фактом, что технический прогресс не
знает национальных границ. Сверхмонополии прилагают большие
усилия для выявления новых технических достижений во всех
уголках земного шара и стараются реализовать продукты, создаваемые
с помощью новой техники, в возможных масштабах. Конкуренция
среди сверхмонополий концентрируется во все большей мере именно
в этой области.
Оборот, осуществляемый в рамках сверхмонополий, составляет
растущую долю мировой торговли, международного движения капи-
1 «Business International». New York, 1968, p. 90.
399

тала и патентов и международной миграции рабочей силы. Этот
оборот фигурирует в международной статистике в рубрике той или иной
страны. В действительности же он является организованным
движением товаров и капитала в рамках международной системы
предприятий. Направление и объем международных поставок в этой
системе в значительной мере определяется глобальной программой
капиталовложений и производства сверхмонополий. В результате
специализации и кооперации, сложившихся внутри монополий,
модифицируется направление внешней торговли в отношении товаров,
являющихся продукцией данной компании. Вследствие этого
убыстряется реагирование внешней торговли на новые возможности
реализации, так как международные концерны лучше знакомы с
рыночными отношениями и имеют более совершенные каналы реализации.
Решения, изменяющие объемы производства, принимаются в центре
международных операций концерна, они могут затрагивать сразу
целый ряд стран.
В отношении же источников капитала международные
сверхмонополии если и зависят от рынка капитала страны-базы, то в очень
небольшой мере. Свои международные капиталовложения они могут
покрывать из самых разнообразных источников в рамках
возможностей, предоставляемых законами той или иной страны (а иногда и в
обход этих законов). Относительный избыток капитала в стране-базе
как основной источник традиционного вывоза капитала совсем или
почти совсем не играет роли в операциях. Во многих случаях
«индивидуальная оценка» объекта с точки зрения обеспечения прибыли
теряет свое значение и отдельные предприятия оцениваются с
учетом прибыли всей международной сети сверхмонополий.
Интернационализация производственной деятельности,
реализации продукции и методов подготовки кадров в возрастающей
степени сочетается в сверхмонополиях и с интернационализацией
владения капиталов. Имеется много традиционных и новых путей
создания международной собственности на капитал. Чаще всего
используются каналы международного обращения ценных бумаг. Акции
самых больших концернов котируются почти на всех биржах
капиталистического мира, и их могут покупать американские, английские,
французские и другие капиталисты.
Часто американские компании, покупая предприятия в
различных странах, платят не деньгами, а своими акциями, в результате
чего капиталисты других стран получают доступ к акциям
сверхмонополий. Местные капиталисты отдельных стран получают право
участия не только в капитале дочерних предприятий, выступая в
роли компаньонов, но и вовлекаются во всеобщую собственность
компании, во всю международную систему капитализма. Таким
образом, речь идет не просто о наличии у тех или иных больших
предприятий местных партнеров в развитых капиталистических или
развивающихся странах, а о том, что их участие осуществляется на
глобальном уровне. Это дает сверхмонополиям ряд преимуществ.
Исчезает «национальный» характер основной компании, она
пользуется поддержкой правящих кругов десяти — двенадцати, а иногда и
400

большего числа капиталистических стран. Ведущая роль крупных
капиталистов той или иной империалистической державы в
компании остается завуалированной. Ее можно выявить только при
условии основательного знакомства со структурой капитала монополии.
Другим путем интернационализации собственности на капитал
является сращивание национальных компаний различных стран.
Этот метод распространен в Западной Европе. В 1960-е годы было
осуществлено большое количество объединений подобного рода,
например между западногерманскими, французскими, итальянскими
предприятиями. Важным способом распространения международной
собственности является и основание смешанных предприятий в
форме международных консорциумов с совместным участием
международных компаний многих стран.
Не легко определить стоимость продукции международных
концернов за пределами страны-базы. Согласно оценке, в 1972 г.
стоимость промышленной продукции заграничных предприятий
международных монополий составляла 370 млрд. долл., то есть больше,
чем весь капиталистический экспорт. Такая оценка, естественно,
всегда содержит в себе возможность ошибки. Бесспорно, однако, что
сумма очень значительна.
Международные монополии стали важнейшим фактором
хозяйственной жизни в современном капиталистическом мире. Они
оказывают значительное воздействие на международную
капиталистическую торговлю, движение капитала и т. п. Их существование не
могло не отразиться на внешнеэкономической политике
империалистических держав.
2. Противоречивость внешнеэкономической деятельности
национального государства в условиях развития
международных монополий
Развитие и деятельность международных сверхмонополий
приводит к новым противоречиям в рамках
государственно-монополистического капитализма. С одной стороны, самые большие
монополистические объединения нуждаются в помощи
государственно-монополистических организаций для своей деятельности и заграничной
экспансии и в большинстве случаев получают эту помощь. В то же
время монополии в своей международной деятельности часто
«выходят» за рамки государственного регулирования, которое принимает
во внимание в первую очередь интересы национального хозяйства,
то есть общие интересы национальных монополий данной страны.
Правительство США сознательно направило огромные
финансовые средства на то, чтобы создать как можно более благоприятные
условия для расширения позиций американского капитала в других
странах, в первую очередь для дальнейшей экспансии крупных
монополий. Об этом свидетельствует следующее недвусмысленное
заявление бывшего министра финансов в правительстве Джонсона
26 Заказ 4142
401

X. Фаулера: «Со времени второй мировой войны практически все
президенты, все сессии конгресса, официальные и неофициальные
форумы, общественные деятели, занимающиеся как внутренними,
так и внешними вопросами, постоянно подчеркивали, какое большое
значение с точки зрения интересов государства имеет деятельность
частных предприятий, действующих на мультинациональной основе.
Во всех инструкциях, начиная с «плана Маршалла», касающихся
предоставления американской помощи, подчеркивалась важность
поощрения частных капиталовложений за границей, проявлялась
забота о гарантиях инвестиций, и всеми другими средствами
американские предприятия стимулировались к размещению капитала за
границей... Мультинациональным концернам принадлежит
чрезвычайно важная роль в содействии общим национальным интересам» 1.
Международной экспансии монополий оказывается поддержка со
стороны государства и во многих других областях. Разносторонние
связи, сложившиеся между государством и материнскими
компаниями в стране-базе, оказание поддержки в исследованиях или
передача, безвозмездная по существу, результатов государственных
исследований, налоговые льготы, субсидии и другие средства
государственно-монополистического регулирования несомненно
усиливают международные капиталистические концерны в целом.
Но есть примеры того, что в тот или иной момент интересы
международных монополий вступают во внешней экспансии в
противоречие с более общими интересами совокупного монополистического
капитала данной страны, особенно с отдельными конкретными
целями национальной экономической политики.
Американские международные монополии, например,
решительно возражали против мероприятий правительства, касающихся
вначале добровольного, а позднее обязательного ограничения экспорта
предпринимательского капитала за границу, что вызвано кризисом
платежного баланса США. Однако эти меры в меньшей степени
касались тех предприятий, интересы которых за границей сравнительно
незначительны или у которых их вообще нет. Поэтому последние
считали более важным делом защиту доллара, предотвращение
утечки золота и т. п., чем создание условий для беспрепятственного
вывоза капитала за границу. В данном случае политика
правительства США отвечала общим интересам американского
монополистического капитала, но противоречила интересам американских
международных монополий.
Противоречия развиваются и вследствие столкновения
международных сверхмонополий и национальных интересов страны —
импортера капитала.
С превращением деятельности сверхмонополий в области
производства и реализации в «глобальную» производственная программа
всех предприятий, входящих в компанию, подчиняется, по сути дела,
единой коммерческой стратегии концерна. Здесь и может возникнуть
1 Я. Н. Fowler. National Interest and Multinational Business.
Multinational Corporate Planing. New York, 1968, p. 124.
402

столкновение деятельности международных компаний с
национальным планированием и экономической политикой государств.
Поставки на рынок осуществляются с таких предприятий, которые
располагают наилучшими с точки зрения концерна условиями коммерческих
интересов всего концерна. Многие"американские концерны снабжают
изделиями заграничного производства и американский рынок.
Электротовары массового потребления производятся для американского
рынка в Мексике и Канаде, а портативные пишущие машинки — в
Голландии. Это приводит к росту импорта США, а следовательно,
отрицательно сказывается на состоянии торгового платежного
баланса страны.
Развивая производство в некоторых странах, концерны стремятся
преодолеть барьеры, воздвигаемые национальными государствами.
Таможенные пошлины, система квот и другие ограничения
нетаможенного характера к товарам, производимым в рамках данной
страны, оказываются более благоприятными по сравнению с товарами,
ввозимыми из-за границы. Производители легче проникают на
рынок, чем экспортеры.
Подобным образом международный концерн может избежать и
кажущихся ему чересчур высокими налогов. Определение прибыли,
подлежащей налогообложению в отношении дочерних предприятий
международного концерна, необыкновенно сложное дело, так как
импорт и экспорт сырья, деталей, готовых изделий и
полуфабрикатов и, не в последнюю очередь, технологии по ценам, установленным
центром, делает это практически неподвластным контролю. Оценка
основных фондов и актива, способы ведения бухгалтерии и
определение методов амортизационных отчислений зачастую не могут быть
определены. Более того, они отличаются друг от друга в разных
странах.
Во многих случаях страны — импортеры капитала охотно
допускают образование дочерних предприятий сверхмонополий на своей
территории, надеясь с их помощью повысить возможности своего
экспорта, так как сверхмонополии создают предприятия на высоком
техническом уровне. А сверхмонополии, как правило, в рамках
международной системы, скорее, заинтересованы в том, чтобы
удовлетворить местные нужды продуктами местного производства дочерних
предприятий. Таким образом, вместо того, чтобы расширять
экспортные возможности страны — импортера капитала, они, напротив,
ограничивают их тем, что пускают в ход производство на
потенциальных рынках экспорта.
Нередко коммерческая политика концернов, называющих себя
международными, в особенности американских монополий, тесно
переплетается со стратегическими целями внешней политики
правительства той страны, где организуются основные предприятия, и
они стремятся осуществить эти внешнеполитические цели за
границей. При этом они вступают в противоречие и с внешней политикой
государства, импортирующего капитал.
Вследствие распространения сверхмонополий монополистические
объединения других капиталистических стран и государственные ор-
403

ганы, представляющие их интересы, делают попытки защищаться от
своих внешних соперников и принимают различные меры для
укрепления своих позиций. Такая политика наталкивается на
экспансионистские цели и стремления международных монопольных
объединений.
До сих пор ни одна капиталистическая страна не смогла
осуществить эффективную политику национального контроля над
действующими предприятиями, находящимися в иностранной
собственности. Кроме того, господствующие круги этих стран и не преследуют
цели борьбы с иностранной эксплуатацией. Они применяют лишь
определенные защитные меры. Если они осуществляют контроль, то
для того, чтобы получить максимальную выгоду из ввозимой
международными концернами техники, из возникающих возможностей
реализации и взимания налогов, а также чтобы уменьшить ущерб,
вытекающий из экономической и политической зависимости, вывоза
большей части доходов, и из политики иностранных монополий,
противостоящей интересам господствующих кругов
стран-импортеров.
Характерным примером могут служить отношения между
западноевропейскими правительствами и американскими концернами.
Западноевропейские правительства стремятся путем
административных мер препятствовать деятельности американских
монополистических объединений или, по крайней мере, ограничивать ее в
определенных отраслях. В то же время они с помощью государства
усиливают собственные монополистические объединения, стремятся создать
в рамках «Общего рынка» европейские объединения в противовес
американским.
Однако американские международные монополии используют в
своих целях противоречия, существующие между правительствами
стран ЕЭС. Французское правительство, например, предприняв
меры, направленные на ограничение вторжения американских
концернов в отдельные отрасли промышленности, вскоре обнаружило,
что эти концерны основали свои предприятия в Бельгии и, использо*
вав таможенную политику «Общего рынка», начали экспортировать
свои изделия во Францию.
Существенны противоречия международных концернов и с
рабочим классом страны — импортера капитала. Рабочие, занятые на
предприятиях сверхмонополий (число их растет), эксплуатируются
в международном масштабе. Поэтому они ищут связей со своими
собратьями, работающими в других странах в рамках данного
монополистического объединения, с их организациями. Они стремятся
создавать международные профсоюзные совещательные коллегии,
международные высшие профсоюзные органы, чтобы согласовывать
вопросы стачечной борьбы и требования, касающиеся заработной
платы.
Специфический узел конфликтов складывается в связи с
деятельностью сверхмонополий в развивающихся странах. Довольно
значительная часть деятельности международных сверхмонополий и в
настоящее время концентрируется в странах «третьего мира». Боль-
4Ю4

шое число предприятий там сохранилось со времен колониализма,
сосредоточиваясь в основном в добыче сырья и в определенной
степени в его обработке. И после завоевания независимости рос, хотя
и в более скромных размерах по сравнению с предыдущими
периодами, объем капиталовложений иностранных монополий в
развивающихся странах. «Глобальным», или «международным»,
сверхмонополиям в «третьем мире» противостоят такие партнеры, позиции
которых по сравнению с позициями монополий значительно слабее.
В «третьем мире» международные монополии являются самыми
яркими представителями международной системы монополистической
эксплуатации.
Исторический опыт показывает, что в результате экспорта
капитала между развитой страной — экспортером капитала и развитой
страной — импортером капитала складываются иные отношения, чем
отношения между развитой страной, экспортирующей капитал, и
экономически отсталой страной, импортирующей капитал, хотя по
существу и в том и в другом случае речь идет об однородных
отношениях эксплуатации. Но конкретные формы проявления
эксплуатации в странах, где иностранный капитал целиком держит в своих
руках экономику страны, отличается от форм в тех странах, где
удельный вес иностранного капитала относительно небольшой.
Вследствие складывающихся отношений в связи с вывозом
капитала международная капиталистическая эксплуатация затрагивает
чувствительнее всего экономику и общественную структуру
экономически отсталых стран.
В промышленно развитых странах в распространении достижений
науки и техники международные сверхмонополии играют
немаловажную роль. В развивающихся странах буржуазные проимпериа-
листически настроенные круги также часто ссылаются на то, что
иностранные концерны играют роль «закваски развития» в
хозяйственной жизни, в пересаживании новой техники, знаний по
инженерному делу и управлению, увеличивают занятость, способствуют
общему экономическому развитию.
В действительности в колониальный период иностранные
монополии в силу чрезвычайно низкой стоимости рабочей силы, как
правило, ничего не делали для того, чтобы применяемая на их
предприятиях в метрополии более современная техника получила
распространение в стране-колонии. Местное население в своей массе
занималось по-прежнему примитивным земледелием, а современные
отрасли добывающей промышленности являлись чужеродным телом
в этом «вакууме техники». Несмотря на противодействие со
стороны национальных государств и некоторые изменения в
направлениях деятельности международных монополий под влиянием
научно-технической революции, основные цели их проникновения в
развивающиеся страны остаются прежними. Монополии стремятся к
эксплуатации развивающихся стран на базе дешевизны рабочей
силы. Поэтому они в большинстве случаев не заинтересованы в
повышении технического уровня производства в развивающихся стра*
нах.
405

Некоторые развивающиеся страны проводят радикальную
политику в отношении иностранных монополий. Большинство новых
государств после того, как они завоевали независимость, старалось
ограничить капиталовложения иностранных монополий. Эти
ограничения приняли различные формы: регулирование (на основе более
строгих концессионных условий) добычи природных ископаемых,
введение законов, определяющих, в какие отрасли может быть
направлен иностранный капитал, определенная обязательная доля
участия местных предпринимателей в капитале иностранных
компаний, ограничения в отношении изъятия прибыли, новое трудовое
законодательство, строгий контроль со стороны государства, высокие
налоги и т. д.
Эти меры и возможность национализации значительно увеличили
риск для иностранных концернов и способствовали сокращению
капиталовложений, направляемых концернами в развивающиеся
страны. Однако в большинстве случаев, несмотря на ограничения,
иностранные концерны действовали в своих собственных интересах,
оставляя без внимания национальные планы и целевые установки.
Значительная часть капиталовложений иностранных монополий и
сейчас концентрируется в традиционных, следовательно,
добывающих отраслях.
Во второй половине 1960-х годов 56% капиталовложений
американских монополистических объединений в развивающиеся страны
концентрировалось в области добычи, первичной обработки сырых
материалов, а также в нефтяной промышленности (в 1950 г.— 49—
50%). Почти 2/з английских капиталовложений в развивающиеся
страны концентрируется в области добычи сырья и плантационного
хозяйства.
Некоторый рост капиталовложений международных монополий в
отрасли обрабатывающей промышленности осуществляется за счет
трудоемких производств (например, обувная, швейная
промышленность). В области машиностроения международные монополии
создают в развивающихся странах предприятия для изготовления
отдельных деталей и узлов, сборка которых осуществляется в промыш-
ленно развитых странах. Таким образом, возникают новые формы
зависимости экономики развивающихся стран от
империалистических держав. Кроме этого, львиная доля прибыли предприятий,
находящихся в собственности иностранцев, и сейчас вывозится из
страны. Сверхмонополии США, например, только за период 1960—
1965 годов вывезли из развивающихся стран прибыли на сумму в
9 млрд. долл. против 3 млрд. долл. новых капиталовложений в эти
страны К
Если предприятие, находящееся в иностранной собственности, и
подчинится национальным ограничениям, то все же оно располагает
гораздо более сильными позициями в отношениях с местными
правительствами и может получить большую выгоду, чем предприятие
национального капитала или предприятие, находящееся в государ-
1 «Survey of Current Business», September 1967.
406

ственной собственности. Эта выгода выражается не всегда в высокой
норме прибыли. Концерны, находящиеся в иностранной
собственности могут свою деятельность организовать таким образом, что
большая доля прибыли от товаров, производимых в одной стране, может
быть реализована в других странах и возможно даже в других
товарах, так как планирование производится в масштабах всей
международной системы концерна (нефтяные концерны — типичный
пример этому). Большую часть своих доходов они могут скрывать в
экспорте или патентных соглашениях. Кроме того, по сравнению с
возможностями национального капитала иностранный капитал во
многих развивающихся странах пользуется гарантией на случай
девальвации валюты или в случае невозможности обмена валюты, а также
в случае войны или национализации. Эти гарантии предоставляют
обычно правительства для стимулирования международных операций.
Международные компании в мировой политике безусловно
представляют реакционные консервативные силы. Их интересы и
стремления требуют не только сохранения капиталистического строя, но и
обеспечения политической стабилизации. В уже цитированном
исследовании «Бизнес интернейшнл» международным компаниям
предлагается «сплотиться в такие организации, которые способны
мобилизовать идеи и материальные ресурсы для того, чтобы уговорить
человечество принять одну основополагающую экономическую цель...
независимо от национальных границ или унаследованных от
прошлого национальных предрассудков» 1.
Это высказывание выражает стремление международных
сверхмонополий к тому, чтобы создать господство международного
капитала над рабочим классом. В свою очередь, борьба рабочего класса
усиленно интернационализируется, так как ему все чаще приходится
противостоять натиску объединенного монополистического капитала.
Международные компании нуждаются и в новой идеологии. За
«европейской» теорией или за лозунгом «атлантического сообщества»
стоят самые крупные компании той или иной части света. Идея
«европейского единства» оказалась значительной притягательной
силой для монополистов западноевропейских стран и облегчила
осуществление интересов международного монополистического
капитала. Идеология американского монополистического капитала,
выступающая под названием «атлантическое сообщество», пока менее
эффективна.
Идеологи сверхмонополий все чаще требуют для «мировых
предприятий» «мировых штатных должностей». Председатель
американской компании «Леман интернейшнл», представитель США в ООН
Дж. В. Болл прямо заявил в речи 2 мая 1968 г. в «Пейс колледж» в
Нью-Йорке: «Международным предприятиям нужно обеспечить
мировое гражданство в самом прямом смысле этого слова». В
интересах этого он предлагал заключить международное соглашение,
разработать правовую систему международных предприятий, которая
бы управлялась коллегией, избираемой государствами, подписавши-
1 «Business International», p. 89.
407

ми договор. Однако в настоящее время, по его мнению, следует
ориентироваться только на развитые в промышленном отношении
капиталистические страны.
Несмотря на то что деятельность международных монополий
«наднационалистическая», сформировался новый узел противоречий
в рамках мирового капиталистического хозяйства. Новый узел
империалистических противоречий, вырастающий из конфликтов между
«национальными» государственно-монополистическими
организациями и «глобальными» монополистическими монополиями, по сути
дела, представляет собой один из фронтов империалистической
борьбы за экономическое перераспределение мира в системе
монополистического капитализма второй половины XX в. Это является
в условиях современного капитализма продолжением той тенденции,
которую так гениально предвидел Ленин в своей работе
«Империализм, как высшая стадия капитализма».
ГЛАВА 40
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ
ГОСУДАРСТВО
И ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ
1. Тенденции в импортной политике
капиталистических стран
После второй мировой войны импортная политика
капиталистических стран значительно изменилась. Ее суть — защита интересов
монополий,— конечно, остается неизменной, однако подчиненные этой
цели формы регулирования притока иностранных товаров
совершенствуются в связи с новыми нуждами и новыми условиями мирового
капиталистического хозяйства.
В связи с важными сдвигами в сфере производства и отчасти
из-за новой торговой политики капиталистических стран размеры
мирового импорта в послевоенное время существенно увеличились
(см. табл. на стр. 409).
Влияние политики промышленных государств на рост импорта
происходило по ряду направлений. Во-первых, понизились средние
пошлины на ввозимые товары независимо от стран происхождения.
Во-вторых, международные договоры универсального типа (в
частности, Генеральное соглашение о тарифах и торговле)
серьезнейшим образом повлияли на ограничение уровня тарифных
ставок по отношению к участвующим в договоре странам (взаимные
таможенные уступки).
В-третьих, региональные интеграционные сообщества оказались
существенным шагом в сторону расширения торговых связей между
членами соответственных группировок.
В-четвертых, достигнуты многочисленные двусторонние
соглашения об уменьшении ограничений в торговле между партнерами.
408

Динамика импорта высокоразвитых капиталистических стран
(1955—1973 гг.)1
Год
Стоимость
импорта
(млн. долл.)
Индекс физ.
объема
импорта
Индекс
импортных цен
(1963 г.-100)
Отношение
цен экспорта
к ценам
импорта
1955 65 200
1960 89 200
1965 135 900
1968 178 900
1972 311300
1973 428 300
57
80
120
156
221
250
103
100
103
104
127
155
92
98
100
101
102
101
Импорт высокоразвитых капиталистических стран
по отдельным группировкам и государствам2
(в млн. долл.)
Год
ЕЭС*
ЕАСТ
США
Япония
., Австра-
Канада ли£
ЮАР
1950 11210
1955 19840
1960 29 610
1965 49150
1968 61960
1972 118347
11580
17 730
23010
31750
37 660
58100
8853
11516
15071
21348
33066
55 282
974
2 471
4 491
8170
12987
23481
2 882
4 628
5 655
7986
11431
18922
1410
1932
2 365
3315
3 858
4556
853
1347
1556
2459
2 629
3 653
* В составе шести стран.
В-пятых, сократилось количество внепошлинных барьеров —
запретов импорта, количественных ограничений, лицензий и др.
В-шестых, все чаще разрешается уполномоченным
административным органам применять пошлины ниже официального уровня и
даже Отказываться от взимание пошлины вообще там, где это
соответствует актуальным экономическим интересам страны3.
Ослабление системы импортных ограничений объясняется рядом
факторов, среди которых следует прежде всего отметить
научно-технический прогресс, усиливающий концентрацию производства,
вызывающий необходимость расширения рынков сбыта и создающий
одновременно условия для усиления международной конкуренции.
Необходимо подчеркнуть, что переход к межгосударственным фор-
1 «UNCTAD. Handbook of International Trade and Development
Statistics», 1969; «Monthly Bulletin of Statistics», July 1974.
2 «UNCTAD. Handbook of International Trade and Development
Statistics», 1969; «Monthly Bulletin of Statistics», June 1974.
3 «PJHZ. Przewodnik po rynkach». Warszawa, 1968—1969.
409

мам регулирования торгового обмена отнюдь не сужает
доминирующих позиций монополистического капитала; наоборот, отмена
пограничных барьеров поощряет экспансию крупного капитала.
В настоящее время преобладает тенденция к ограничению
таможенных препятствий в развитии торговли. Отменены пошлины в
торговле между странами ЕЭС. Они также были отменены в торговле
промышленными товарами в рамках ЕАСТ. Согласно итогам
«раунда Кеннеди», многие капиталистические государства постепенно
снизили пошлины, касающиеся многих товаров, примерно на Уз.
Современная импортная политика капиталистических стран
весьма противоречива, что связано с национальными особенностями
отдельных стран в области темпов экономического развития, структуры
хозяйства и уже достигнутого экономического уровня. Не все
явления в торговой политике капиталистических стран логично
подчинены конкретным нуждам развития национальных хозяйств.
Неустойчивость, случайность и непоследовательность отдельных
внешнеполитических мероприятий определяется часто нажимом отдельных
монополистических групп на государство, а иногда и различными
политическими ошибками.
Снижение или отмена импортных ограничений, как правило,
проводятся на основе взаимности — прямой или косвенной. Уступки
в пользу одних партнеров, как правило, означают дискриминацию
других. Среди вышеперечисленных форм либерализации импорта
большинство привилегий относится только к определенным группам
стран, иногда сравнительно многочисленным (членам ОЭСР,
участникам ГАТТ), иногда небольшим (ЕЭС и ЕАСТ), а иногда и одной
стране (двусторонние договоры). Не отрицая возможности более или
менее уравновешенного баланса выгод и уступок между странами,
следует заметить, что гораздо чаще встречаются примеры
формального или фактического создания условий для развития торговой
активности в пользу отдельных стран, как правило, экономически
более сильных. Конечно, бывает и обратное: более развитые
партнеры готовы на дополнительные уступки, но здесь часто баланс
выравнивается политическими выгодами, которые получает более
сильный партнер.
Международные торговые соглашения универсального рода
теоретически доступны всем. Но на практике не все страны хотят
соглашаться со всеми без исключения принципами упомянутых
договоров, ибо формальное равноправие часто является дискриминацией
для экономически менее развитых стран.
Еще более дискриминационный характер носят региональные
соглашения об экономической интеграции. В этих случаях полная
либерализация импорта может вызвать коренные изменения в
структуре и ходе развития всей национальной экономики. Как правило,
только ограниченное число стран в состоянии безоговорочно
подчиниться условиям, отвечающим интересам в первую очередь
отдельных высокоразвитых держав и отдельных крупных монополий.
Поэтому ЕЭС, например, охватывает только часть государств
Западной Европы. Некоторые из западноевропейских стран (Греция, Тур-
410

ция, Испания) не в состоянии вступить в Сообщество на обычной
основе. Множество различного рода двусторонних соглашений также
доказывает, что общие формы международного регулирования
импорта далеко не совпадают с конкретными нуждами отдельных
стран.
Итак, хотя переход к многосторонней торговой политике
весьма характерен для послевоенного периода, надо сказать, что
значительное уменьшение импортных барьеров касается только
некоторых географических направлений, в частности торговли между
избранным кругом высокоразвитых партнеров. Ослабление
препятствий по отношению к импорту из остальных стран имеет
ограниченное значение, а относительный разрыв между более или менее бла-
гоприятствуемыми партнерами во многих случаях даже увеличился.
Характерно, что социалистические страны, как правило,
принадлежат к самым дискриминированным импортерам. Только за
последнее время наблюдается ряд положительных отклонений от этой
политики.
Высокие таможенные тарифы сейчас сохраняются прежде всего
на промышленные (переработанные) товары. Это означает, что
современная импортная политика отражается особо отрицательно на
тех из поставщиков, которые не обладают современным
производством с высокой конкурентоспособностью или не входят в региональные
блоки, то есть прежде всего на развивающихся странах.
Охраняется по-прежнему защитными импортными барьерами
сельское хозяйство промышленных стран, главным образом из-за
социальных и политических причин.
Количественные ограничения и запреты импорта вводятся
наряду с пошлинами не только в связи с аграрным протекционизмом,
но и во всех тех случаях, когда импорт может серьезно угрожать
интересам некоторых отраслей промышленности даже самых
развитых стран, в том числе США.
Либерализация в области импортных тарифов не всегда
совпадает с политикой налогов. Во многих странах налоги дополняют
инструменты таможенных барьеров: они или касаются исключительно
импортных товаров, или относятся ко всем продуктам потребления,
что также ограничивает физический объем импорта.
Компенсационные сборы, равные разнице между ценой в стране импортера и в
стране экспортера, являются одной из новейших форм
протекционизма в сельском хозяйстве.
Как и раньше, капиталистические государства пользуются
понижением (реже повышением) валютного курса с целью
ограничения (или увеличения) размеров импорта. Новое состоит в том, что
необходимые меры проводятся обычно на основе консультаций с
мощными в финансовом отношении державами и международными
организациями, с учетом интересов главных партнеров; интересы
малых и слабых стран не играют серьезной роли.
Современное стремление к либерализации импорта и
многостороннего регулирования условий импорта сопровождается многими
исключениями и тенденцией к созданию блоков.
411

Тенденция отказа от чрезмерных импортных барьеров действует
медленно. В правящих кругах капиталистических стран нет четкой
политики в отношении дальнейших шагов по этому пути. Многие
влиятельные буржуазные круги высказываются в пользу
протекционизма. Даже в самых развитых странах многие монополии боятся
свободной конкуренции в широком международном масштабе.
Вместе с тем очевидно, что протекционизм ведет не только к
повышению цен инвестиционных и потребительских товаров, но и к более
высоким издержкам производства тех товаров, которые не
защищаются барьерами 1. Несомненно, что на дальнейшее развитие
импортной политики капиталистических стран постоянное влияние
будут оказывать противоречия между различными импортными
интересами отдельных групп монополий или империалистических
держав и других капиталистических стран.
2. Государственно-монополистические методы
внешнеторговой экспансии США
Государственно-монополистические методы форсирования вывоза
товаров из США в условиях небывало обострившейся в последние
годы борьбы за внешние рынки получили большое развитие. Они
являются существенными факторами, определяющими состояние
конъюнктуры мирового капиталистического рынка. Деятельностью
по форсированию американского экспорта занято большое
количество государственных органов, на эти цели расходуются
многомиллиардные суммы из государственного бюджета США.
Государственное регулирование внешнеэкономической
деятельности американских корпораций определяется концентрацией в
руках крупнейших монополий экспорта товаров, заинтересованностью
крупнейших американских трестов в максимальном расширении
рынков сбыта.
Одной из основных форм государственного содействия
внешнеторговой экспансии, обеспечивающей финансовому капиталу США
огромные выгоды, является государственное финансирование
вывоза товаров из США.
Проблема государственного финансирования экспорта сводится
к вопросу о роли государственных средств в обеспечении сбыта
американских товаров на внешних рынках, к вопросу обеспечения
монополиям оплаты экспорта товаров. Благодаря государственно-
монополистическому финансированию экспорта товаров создается
обширный и относительно независимый от покупательной
способности масс и тем самым от конъюнктурных влияний рынок.
В борьбе за расширение внешних рынков сбыта в условиях
первых послевоенных лет: разрухи, нарушения торговых связей, исто-
1 М. Scott. Import Substitution and Industrialisation. «Inter-Economics»,
July 1970.
412

щения золотых и долларовых резервов и усиления ограничений в
капиталистических странах на импорт из долларовой зоны
американские монополии использовали в качестве основного орудия
государство, которое взяло на себя задачу расширить спрос на товары
крупнейших монополий и обеспечить сбыт их на внешнем рынке.
Позднее, с середины 1950-х годов, когда западноевропейские страны
восстановили хозяйство и укрепили свои позиции на мировом
капиталистическом рынке, финансирование государством экспорта
используется американскими монополиями как мощное орудие
конкурентной борьбы.
Государственное финансирование экспорта американских
монополий осуществляется в следующих основных формах:
финансирование поставок по программам «помощи»; государственное
кредитование и страхование экспортных кредитов; государственное
субсидирование экспортеров; финансирование американского экспорта через
международные кредитно-финансовые органы.
Поставки товаров по программам «помощи» являются в
послевоенные годы важнейшим способом государственного
финансирования экспорта США. Уже в первые послевоенные годы
исключительно большое значение для торговли США со странами Западной
Европы имел «план Маршалла», в соответствии с которым
значительная часть поставок американских товаров финансировалась за счет
государственного бюджета США. Доля поставок по «плану
Маршалла» в общем американском экспорте в Западную Европу
составила в 1948 г. 36,3%, в 1949 г.—62,7, в 1950 г.—около 70% 1.
После окончания действия «плана Маршалла» основным
каналом государственного финансирования американского экспорта
стала программа «взаимного обеспечения безопасности», а в
настоящее время — программа «помощи иностранным государствам».
Сейчас, в отличие от первых послевоенных лет, когда основными
получателями «помощи» являлись страны Западной Европы, почти вся
«помощь» приходится на развивающиеся страны Азии, Латинской
Америки, Африки. Товарные поставки в счет «помощи» в 1961—
1969 гг. составляли около 40% общего экспорта США в
развивающиеся страны.
Особенно большой удельный вес финансируемые государством
поставки занимают в экспорте США в такие районы, как Южный
Вьетнам, Южная Корея, Израиль.
Финансируемые государством поставки являются важнейшим
фактором, обеспечивающим расширение и сохранение на высоком
уровне экспорта США в развивающиеся страны в условиях
нехватки золотых и валютных резервов, импортных и валютных
ограничений в этих странах.
В наибольшей степени эти поставки обеспечили расширение
рынков для американских товаров в странах Азии и Африки. Главным
1 «Economic Cooperation Administration. 3 years of the Marchall Plan».
Washington, 1951, p. 4; «Department of Commerce. Balance of Payments.
Statistical Supplement». Washington, 1963.
413

образом, благодаря поставкам в счет «помощи», США за 15 лет
(1954—1969 гг.) удалось увеличить свой экспорт в развивающиеся
страны Азии и Африки в 2,7 раза 1. Они захватили положение
монопольного поставщика в Южной Корее, в Южном Вьетнаме и
значительно потеснили своих конкурентов в Индии, Пакистане, Турции,
Заире, Тунисе, Марокко, а за последние годы и в Индонезии.
Обострение борьбы за рынки сбыта в Латинской Америке и сокращение
валютных резервов этих стран обусловили такой медленный рост
коммерческого экспорта США в этот район, что его не удалось
значительно форсировать за счет увеличения «помощи» по программе
«Союза ради прогресса». Экспорт США в страны Латинской
Америки в 1969 г. был всего на 20% выше, чем в 1957 г., когда он достигал
максимального для 1946—1966 гг. уровня.
Средства, ассигнуемые по программам «помощи» на протяжении
всего послевоенного периода, большей частью расходуются
непосредственно на закупку товаров в США. В последние годы в
условиях кризиса платежного баланса правительство США приняло ряд
мер, направленных на повышение эффективности «помощи», как
средства экспортной экспансии. Если в 1961—1962 гг. доля товаров,
закупаемых в США для поставок в счет «помощи», составляла 63%,
то в 1969—1970 гг. она составляла 98% 2. Кроме того, поставки в
счет «помощи» прокладывают дорогу коммерческому экспорту США
в развивающиеся страны.
Государственное финансирование поставок в счет «помощи»
обеспечивает расширение рынков и огромные прибыли
монополистическому капиталу США.
Важное место в системе государственно-монополистических
методов внешнеэкономической экспансии США занимает финансирование
сельскохозяйственного экспорта. Оно осуществляется следующими
способами: государство финансирует поставки сельскохозяйственной
продукции капиталистическим странам по программе «помощи»
иностранным государствам, а также на основании связанного с этой
программой «закона 480» (сейчас так называемая программа
«продовольствие для дела мира»), субсидирует продажи товаров на
экспорт по так называемым конкурентным ценам, выплачивает
субсидии экспортерам по межправительственным товарным
соглашениям, предоставляет кредиты на закупку сельскохозяйственной
продукции через экспортно-импортный банк США и государственную
товарно-кредитную корпорацию.
Необходимость вмешательства государства в сферу сбыта
сельскохозяйственных товаров на внешнем рынке была вызвана тем, что,
после того как было восстановлено сельскохозяйственное
производство в пострадавших от войны капиталистических странах и произо-
1 «Department of Commerce. Balance of Payments. Statistical
Supplement». Washington, 1963; «Survey of Current Business», June 1970.
2 «Agency for International Development». Washington, 1965;
«Department of State. Foreign Policy Briefs». Washington, 1969, vol. 18, N 24.
414

шло снижение цен на мировом капиталистическом рынке ниже
уровня, на котором поддерживаются цены в США, проблема сбыта
американских сельскохозяйственных товаров на внешнем рынке
значительно обострилась. Экспорт продукции сельского хозяйства США
оказался под угрозой сокращения. Так, например, их доля в
мировом экспорте хлопка упала с 47% в 1951 г. до 18% в 1955 г.
В этих условиях еще больше возросло значение
государственного финансирования сельскохозяйственного экспорта продукции
американского сельского хозяйства. За счет государственного
бюджета крупный фермерский капитал пытается завоевать рынок для
американской сельскохозяйственной продукции путем продажи по
демпинговым ценам — ниже издержек производства и ниже мировых
цен.
Общая сумма поставок по «закону 480» за 1954—1968 гг.
достигла 19,4 млрд. долл., в том числе продажи на неконвертируемую
валюту— 11,3 млрд. долл. (по экспортным ценам). Разница между
экспортными и высокими ценами внутреннего рынка, составившая
около 5 млрд. долл., представляет чистый убыток, который понесло
государство от финансирования демпингового сбыта «излишков».
Поставки, финансируемые по «закону 480», занимают
значительное место в американском сельскохозяйственном экспорте. За
период 1955—1965 гг.— на них приходилось около 7з общего экспорта
сельскохозяйственных товаров из США 1.
Для некоторых сельскохозяйственных товаров поставки по
«закону 480» явились главным средством выхода на внешний рынок.
Так, поставки по этому закону пшеницы — важнейшей экспортной
культуры — составили около 70% всего ее экспорта, молочных
продуктов — 60, хлопка — 32%.
Государственное финансирование американского
сельскохозяйственного экспорта по «закону 480» искусственно обеспечивает
значительный сбыт сельскохозяйственных «излишков» на внешних
рынках в дополнение к «коммерческим» продажам на доллары.
Разновидностью государственного финансирования
американского сельскохозяйственного экспорта является продажа
«излишков» по «конкурентным» ценам. С ноября 1953 г. правительство
начало субсидировать экспорт пшеницы, осуществляющийся вне рамок
межправительственного соглашения. Субсидии устанавливались в
размере разницы между внутренними ценами и наиболее низкими
мировыми ценами — так называемыми конкурентными ценами.
Разницу между высокими ценами внутреннего рынка и демпинговыми
«конкурентными» ценами экспортерам выплачивает государство.
С переходом к субсидированию поставок пшеницы на экспорт по
«конкурентным» ценам американский экспорт пшеницы и пшеничной
муки стал полностью финансироваться правительством по той или
иной программе. С 1 августа 1956 г. субсидирование продаж по
1 «The Annual Report of Activities, carried on under Public Law 480».
Washington, 1966.
415

«конкурентным» ценам было распространено на экспорт хлопка.
В результате весь экспорт хлопка, как и экспорт пшеницы, стал в
той или иной форме финансироваться государством.
В последние годы значительно возросло кредитование
сельскохозяйственного экспорта через экспортно-импортный банк.
С I960 г. наблюдается ускорение роста коммерческого экспорта
сельскохозяйственных товаров. Однако, если учесть, что этот экспорт
также в очень большой степени зависит от различных форм
государственного кредитования и субсидирования (правительственных
кредитов, выплаты субсидий экспортерам при продаже на доллары по
ценам ниже внутренних и т. д.), то можно сделать вывод, что в основе
роста американского сельскохозяйственного экспорта после второй
мировой войны лежит рост не коммерческого экспорта, а экспорта,
в той или иной форме финансируемого государством. Следует также
отметить, что объем коммерческого экспорта поддерживался
предъявляемым правительством США к странам — получателям
«помощи» требованием не уменьшать закупки сельскохозяйственных
товаров в США на доллары. Более того, предоставляя «помощь»,
например, Бразилии и Мексике, США потребовали от этих стран
ограничить экспорт сельскохозяйственных товаров.
Характерно, что рост американского сельскохозяйственного
экспорта начался с 1954 г., когда был принят «закон 480». До этого
же уровень сельскохозяйственного экспорта США колебался в
пределах 2,9—3,7 млрд. долл. При помощи государственного
финансирования сельскохозяйственного экспорта США увеличили свою долю
в мировом экспорте некоторых «избыточных» в США товаров за
счет вытеснения с мирового рынка своих основных конкурентов —
Канады, Австралии, Аргентины и др. Вытеснение основных
конкурентов и рост американского экспорта сельскохозяйственных
товаров достигаются главным образом за счет финансирования
государством сбыта важнейших из этих товаров по демпинговым ценам.
Во внешнеэкономической экспансии монополий немалую роль
играет государственное кредитование экспорта промышленной
продукции. Американские частные коммерческие банки считают
невыгодным предоставлять иностранным заемщикам ссуды на
продолжительный период. Поэтому весь риск и все расходы по
долгосрочному кредитованию экспорта американских монополий берет на
себя государство США, располагающее огромными средствами
налогоплательщиков. Непосредственное осуществление функции
долгосрочного и среднесрочного кредитования американских экспортеров
возложено на экспортно-импортный банк.
В условиях ожесточенной конкуренции последних лет
правительство США приняло новые меры, чтобы еще более активизировать
роль экспортно-импортного банка. С 1960 г. банк проводит операции,
облегчающие американским экспортерам получение кредитов и
гарантий по кредитам на срок до пяти лет. Кроме того, стремясь
максимально освободить экспортеров и частные коммерческие банки от
риска, связанного с кредитованием экспорта в развивающиеся
страны, экспортно-импортный банк с мая 1960 г. стал также предостав-
416

лять гарантии от некоммерческого (политического) риска по частным
краткосрочным экспортным кредитам.
Не довольствуясь этим, американские экспортеры требовали,
чтобы экспортно-импортный банк осуществлял также и страхование
среднесрочных кредитов, и не только от политического риска, но и
на случай коммерческого риска. В связи с этим банк заключил
соглашение с крупнейшими коммерческими банками и страховыми
компаниями, которые образовали Ассоциацию страхования внешних
кредитов. По этому соглашению экспортно-импортный банк принял
на себя страхование от политического риска, а страхование от
коммерческого риска поделено между ним и специально созданной
страховой ассоциацией. В соответствии с программой, выработанной при
соглашении с ассоциацией, при страховании кредитов
экспортно-импортный банк гарантирует совместно с ассоциацией 90% общей
суммы поставок (10% финансирует экспортер). Экспортно-импортный
банк осуществляет страхование на случай политического риска,
возникающего в связи с невозможностью перевода валюты заемщика в
доллары, оккупацией или ограничением экспортных и импортных
лицензий, национализацией, конфискацией, военными действиями,
гражданскими выступлениями и т. п.
Результатом этих мер, призванных облегчить американским
экспортерам получение кредитов, явилось, с одной стороны,
расширение кредитования частными банками, которые перекладывают
практически весь риск на экспортно-импортный банк, а с другой
стороны, увеличение суммы кредитов, предоставленных банком, и
возрастание его роли в финансировании американского товарного
экспорта.
Экспортно-импортный банк США является действенным
орудием в руках американских монополий в обострившейся борьбе за
внешние рынки. За счет кредитов банка американские фирмы
стремятся исправить положение, в котором зачастую оказываются их
товары на мировом рынке из-за высоких цен. За счет государства
американские компании предоставляют покупателям кредиты на
более длительные сроки, чем их конкуренты.
Очень большое значение кредитование экспорта
государственным экспортно-импортным банком приобретает в периоды кризисных
спадов, когда особенно обостряется проблема рынков сбыта. В эти
периоды банк еще более активизирует свою деятельность, чтобы
помочь американским монополиям освободиться от не находящих
сбыта товаров. Всего за период 1946—1969 гг. банк предоставил
долгосрочных кредитов на общую сумму 11,2 млрд. долл. и предоставил
гарантий по кредитам на сумму более 2 млрд. долл.1
Правительство США проводит в значительных масштабах
прямое и косвенное субсидирование экспортеров промышленной продук-
1 «United States Overseas Loans and Grants and Assistance from
International Organizations. Obligations and Loans Authorizations», 1 July
1945; 30 June 1969, Washington, 1970.
27 Заказ 4142 417

ции. Например, с 1956 г. экспортеры текстильных изделий получают
субсидии в размере разницы между мировыми ценами и ценами
внутреннего рынка на хлопок и количеством хлопка, использованного
на изготовление экспортируемых текстильных товаров. Эта мера
явилась одним из мероприятий правительства США, призванных
увеличить экспорт не только хлопка, сбыт которого на внешних
рынках широко субсидируется, но и изделий из хлопка и форсировать
экспорт текстиля из США.
В США применяется прямое государственное субсидирование
судостроительных и морских судоходных компаний, перевозящих
внешнеторговые грузы. Судостроительные компании получают от
правительства субсидии, покрывающие разницу между издержками
производства судов в США и издержками производства на верфях
других капиталистических государств. Эта разница, а значит, и
размеры субсидий достигают 40—50% цены на американские суда.
Крупные субсидии получают судоходные компании США.
Размеры этих субсидий определяются также путем сопоставления с
расходами иностранных судоходных компаний. Государственное
субсидирование американских судоходных компаний осуществляется также
на основании объединенной резолюции конгресса от 26 марта 1934 г.
В этой резолюции требовалось, чтобы товары, приобретаемые на
займы и кредиты, предоставляемые такими правительственными
организациями, как экспортно-импортный банк, перевозились на
американских судах. Исключения допускаются с разрешения
морской администрации. Предельно допустимой нормой участия
иностранных судов в перевозке товаров, закупленных на средства займов
экспортно-импортного банка, считается 50%.
Государство играет большую роль в финансировании научно-
исследовательских работ в новейших отраслях американской
промышленности, что способствует увеличению вывоза из США
технически новых товаров и укреплению позиций американских монополий
на внешних рынках. Например, конкурентоспособность продукции
американской авиационной промышленности, учитывающей
последние достижения современной авиационно-космической техники,
зависит в очень большой степени от государственной поддержки.
Государственное содействие авиационным компаниям
обеспечено с момента проектирования новой модели и до сбыта этой модели
на внешнем рынке. Большое развитие получает государственное
или совместное с частными банками долгосрочное кредитование экс:
порта авиационной техники из США. Монополии перекладывают на
государство предоставление крупных кредитов для финансирования
этого дорогостоящего оборудования на условиях более льготных,
чем у их конкурентов, и на более длительные сроки. По состоянию
на середину 1969 г. экспортно-импортный банк США предоставил
таких кредитов на 1,7 млрд. долл. Банк финансирует от 29 до 72%
сделки.
Вывоз из США изделий электронной промышленности в
последние годы увеличивается быстрыми темпами также в результате
государственной поддержки. За один 1969 г. экспорт ЭВМ из США воз-
418

рос на 50%. Соединенные Штаты контролируют около 90% всех
продаж ЭВМ на мировом рынке.
Огромные дополнительные прибыли американские монополии
получили также от продажи лицензий. Именно на отрасли с
высоким удельным весом государственного финансирования приходится
основная сумма лицензий, проданных Соединенными Штатами в
1960-е годы.
Однако рост экспорта из США технически новейших видов
оборудования, в проектировании и разработке которых
государственное финансирование играет большую роль, не компенсирует
снижения темпов роста экспорта оборудования массового производства.
В результате происходит относительное ослабление
конкурентоспособности США в экспорте стандартных видов оборудования и
усиление конкурентоспособности оборудования, производимого в
Западной Европе и Японии. Это находит отражение в падении
удельного веса США в общем капиталистическом экспорте оборудования.
Удельный вес США в общем экспорте машин и оборудования
промышленно развитых капиталистических стран снизился с 43,3%
в 1951 г. до 24,8% в 1969 г. Темп роста экспорта машин и
оборудования из США в конце 1960-х годов составил примерно 14%, что
вдвое ниже темпов роста экспорта машин и оборудования из
Италии, Франции и Японии (26—30%) 1.
Снижение доли США в капиталистическом экспорте машин и
оборудования связано также и с тем, что в условиях ожесточенной
конкурентной борьбы действует тенденция к сокращению
технологического разрыва. Капиталистические страны быстрыми темпами
осваивают производство новейших видов оборудования и
увеличивают их экспорт. Сокращение научно-технического разрыва между
США и другими промышленно развитыми странами резко обостряет
конкурентную борьбу, и это еще больше поднимает значение
государственного финансирования научно-технического прогресса как
фактора конкурентоспособности.
Для финансирования американского экспорта широко
используются международные кредитно-финансовые органы. Займы
международных кредитно-финансовых органов, где господствуют США,
обеспечивают дополнительный сбыт американской продукции на
внешних рынках. На закупки в США до последнего времени
расходовалась значительная сумма займов Международного банка
реконструкции и развития и других межгосударственных кредитно-
финансовых учреждений.
Большое развитие в послевоенный период получают
межгосударственные соглашения о разделе рынков и соглашения,
регулирующие условия доступа на внешние рынки. Правительство США
пытается использовать их для расширения экспорта американских
товаров. В рамках ГАТТ, например, США добились от других стран
крупного сокращения таможенных пошлин на американский
экспорт в 1949 г., 1950—1951 гг., 1956 г., 1960—1962 гг., 1963—1967 гг,
1 «Commodity Trade Statistics», 1952—1970, N 4.
419

В ходе шестого тура переговоров («раунд Кеннеди») было
достигнуто соглашение о снижении на 33—35% таможенных пошлин на
6300 наименований американских товаров, составляющих более
8 млрд. долл. в экспорте США К
Новой формой раздела рынков являются межправительственные
соглашения об экономической интеграции в пределах одной
отрасли, обеспечивающие беспошлинную торговлю между странами
продукцией этой отрасли. Примером может служить соглашение США
с Канадой о свободной торговле автомобилями и запасными
частями. Результатом этого соглашения явилась интеграция в единую
экономическую систему и налаживание кооперирования предприятий
в США и Канаде, принадлежащих крупнейшим автомобильным
трестам США. Экспорт автомобилей и запасных частей из США в
Канаду за четыре года действия соглашения (1965—1969 гг.) вырос в
4,5 раза, экспорт в другие районы мира увеличился всего на 8%.
За это же время импорт автомобилей и запасных частей из Канады
возрос со 102 млн. долл. до 3,5 млрд. долл., то есть почти в 35 раз,
импорт из других районов мира вырос в 2,7 раза2.
Правительственные органы США разрабатывают прогнозы
экспорта товаров на более или менее длительные сроки. Причем
правительство стремится придать этим прогнозам характер заданий для
фирм и отраслей промышленности. Министерство торговли
одновременно заявляет о необходимости принятия специальных мер,
направленных на повышение прибыльности экспортных операций для
американских компаний и на увеличение доли экспорта в
национальном продукте США. В качестве необходимых мер было
предложено введение специальных налоговых льгот для экспорта;
расширение и улучшение правительственных программ форсирования
экспорта, осуществляемых в сотрудничестве с частным капиталом;
активизация участия США в работе по унификации мировых
технических стандартов и упрощению мировой патентной системы и
системы регистрации фирменных знаков; дальнейшее увязывание
поставок в счет «помощи» с расширением американского экспорта;
координация всех мероприятий правительства по расширению
экспорта в единую политику и сосредоточение финансовых ресурсов
для осуществления этой политики под эгидой межведомственного
Комитета экспортной стратегии.
Кризис платежного баланса США, рост дефицита торгового
баланса в начале 1970-х годов, ухудшение положения американских
экспортеров на основных рынках — все это заставляет американские
монополии еще более активно использовать
государственно-монополистические методы внешнеэкономической экспансии, использовать
средства государства для завоевания рынков сбыта.
1 «Congressional Record», 16 May 1968, p. 3918.
2 «Survey of Current Business», June 1970.
420

ГЛАВА 41
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРИТОКА
И РАЗМЕЩЕНИЯ ИНОСТРАННЫХ
КАПИТАЛОВ В СТРАНАХ ЕЭС
1. Эволюция методов государственного регулирования
иностранных инвестиций в Западной Европе
Растущая интернационализация производства и капитала в
условиях научно-технической революции и углубление общего кризиса
капитализма интенсифицируют вмешательство империалистического
государства в сферу заграничных капиталовложений. Движение
частного капитала оказывает серьезное воздействие на состояние
платежных балансов, устойчивость валюты, структуру и объем
внешней торговли, занятость в империалистических странах.
Империалистическое государство через налоги, программы добровольного и
принудительного регулирования иностранных капиталовложений,
субсидирование и кредитование частных корпораций,
антитрестовское законодательство пытается влиять на стихийно формирующиеся
потоки капиталов. Оно стимулирует и ограничивает движение
частных капиталов. Противоречивая политика империалистического
государства отражает противоречивость интересов финансового
капитала. Крупнейшие капиталистические монополии, вывозя капитал,
имеют своей целью не только экономический раздел и передел
мирового рынка, но и защиту внутреннего рынка от посторонних. Вместе
с тем финансовому капиталу приходится принимать меры для
смягчения противоречий, вызванных глобальной экспансией крупнейших
корпораций.
Проблема отношений к американскому капиталу является для
западноевропейских стран традиционной. Первые американские
инвестиции в Европе были осуществлены еще в конце прошлого
века крупнейшими компаниями США — «Дженерал электрик»,
«Стандарт ойл», «Нэшнл Кэш Реджистер». Собственные
предприятия американских фирм в Европе возникли несколько позже — в
начале XX в., и главным образом после первой мировой войны. Это
был период возникновения государственно-монополистического
капитализма в развитых капиталистических странах, и одной из форм
государственного регулирования экономики в Западной Европе была
выработка политики по отношению к американским капиталам.
История этой политики знала периоды активного стимулирования и
привлечения американских инвестиций, которые сменялись
длительными этапами «автаркии» с антиамериканской направленностью,
характеризовавшимися волной ограничений, экспроприации,
лимитирования.
О национальных государственных мерах противодействия
расширению притока американских капиталов впервые речь зашла в
Германии в конце 1920-х годов. После кризиса 1929—1933 гг. гитле-
421

ровское правительство, захватившее власть, запретило вывоз
прибылей от прямых инвестиций 'и системы' «участия». Это были первые
в практике буржуазного государства ограничительные меры в
отношении иностранного капитала в невоенное время. В результате этих
мер- и последующей войны уровень американских инвестиций в
Германии 1929 г. был достигнут в ФРГ только спустя 25 лет.
В первые годы после второй мировой войны практически во всех
западноевропейских странах государственная политика по
отношению к иностранным капиталам была поощрительной. Хозяйство
европейских стран страдало от нехватки капиталов. Средства,
-поступавшие по «плану Маршалла», расходовались в основном на
государственные нужды и развитие инфраструктуры. «План Маршалла»
подготовил почву для широкой экспансии частного американского
капитала в Западную Европу. Преобладавший в тот период экспорт
государственного капитала из США преследовал главным образом
военно-стратегические и политические цели. Вместе с тем в условиях
гегемонии США на мировых рынках товаров и капиталов
правительствам западноевропейских стран навязывались в те годы
специальные соглашения, которые обеспечивали благоприятные условия
для частных американских инвестиций, а также для частного
экспорта товаров.
В последующие годы, когда условия для прибыльной
деятельности частного американского капитала в западноевропейских
странах были созданы, экспорт государственных средств отступил на
второй план: в 1951—1957 гг. частные инвестиции США в Западной
Европе выросли на 94%, а вывоз государственного капитала — всего
на 27% 1. Общая направленность политики большинства западно:
европейских государств по отношению к американским капиталам
была и в эти годы стимулирующей, поощрительной.
Формы и характер государственно-монополистических
мероприятий в экономике всегда определяются остротой стоящих перед
государством проблем. Наиболее острой проблемой в Западной Европе
в 1950-х годах была проблема накопления капитала и
финансирования капиталовложений. Главной линией государственной
политики в отношении национальных капиталов в этих условиях было
всемерное стимулирование перераспределения национального
дохода в пользу накопления за счет потребления и ликвидация
разрыва между накоплением капитала в денежной форме и
инвестированием. Мобилизация внутренних ресурсов европейских стран
дополнялась политикой привлечения иностранных, в основном
американских, капиталов, рассматривавшихся как важный источник для
покрытия «вакуума в инвестициях». Вопрос о различии в техническом
уровне американского и западноевропейского производств тогда еще
мало принимался во внимание. В ФРГ поощрение притока
капиталов из США базировалось на концепции, согласно которой эти
капиталы давали стартовый толчок для восстановления и быстрого
1 «Survey of Current Business», October 1969, p. 24.
422

развития хозяйства. В Бельгии и Люксембурге американские
капиталы рассматривались государством как важный источник
финансирования региональных программ развития отдельных районов.
Нидерланды в 1950-х годах поощряли приток американских
капиталов для финансирования осуществлявшейся в стране
индустриализации. Во Франции фирмы США, занявшие здесь позиции еще
задолго до войны, принимали участие в финансировании
восстановительных программ. В Италию приток американских частных
капиталов начался несколько позднее.
Создание в 1957 г. Европейского экономического сообщества
существенно сказалось на процессе миграции капиталов между
развитыми капиталистическими странами, в том числе и на заграничной
инвестиционной деятельности монополий США. Значительно
изменились масштабы, динамика, региональная структура, отраслевая
направленность, характер и форма частных капиталовложений США
в Западной Европе. Вместе с тем присутствие американского
капитала стало важной стороной экономического развития стран ЕЭС.
С образованием мощной интеграционной группировки, каким стал
«Общий рынок», вопрос об отношении к наплыву в Западную
Европу частных капиталов из США приобрел особую остроту. Западная
Европа привлекает в настоящее время около 60% ежегодного
прироста частных прямых инвестиций США за границей, в том числе
свыше половины его приходится на страны «Общего рынка». С 1957
по 1971 г. американские частные прямые капиталовложения в
странах ЕЭС возросли в 8 раз, составив в абсолютном выражении
13 574 долл.1 Только в ФРГ обосновалось более 2 тыс.
американских фирм. Во Франции из 700 иностранных компаний и фирм,
открывших свои филиалы в 1960-е годы, 500 — фирмы США. После
1957 г. всего за границей было построено американцами свыше
6 тыс. новых предприятий, 70% из них приходятся на страны ЕЭС.
Причем данные о прямых частных капиталовложениях не учитывают
капиталы, фактически контролируемые монополиями США, что
значительно преуменьшает истинные масштабы американской
деятельности в «Общем рынке». Предел, до которого иностранные
инвестиции стимулируются и поощряются как фактор роста производства и
улучшения экономической структуры страны, уже перейден. К этому
времени западноевропейские страны восстановили и укрепили свои
акономические позиции. Американская экспансия начала
противоречить целям политики европейских монополий. Частный капитал
монополий США в «Общем рынке» стал ощущаться как инородное
тело. Общая реакция стран — членов ЕЭС на наплыв американского
капитала изменилась.
1 «Survey of Current Business», November 1972, p. 24—25.
423

2. Государственное регулирование в отдельных
странах ЕЭС
В государственной политике стран — участниц «Общего рынка»
по отношению к американским инвестициям стали прослеживаться
черты экономического национализма. Впервые это стало заметно во
Франции в начале 1960-х годов, хотя эта страна по объему
американских капиталовложений, по их доле во всех инвестициях и по
объему продукции, производимой на подконтрольных капиталу США
предприятиях, уступает другим западноевропейским странам, в
частности Великобритании и ФРГ.
С этого времени американские инвесторы столкнулись с
неблагожелательным отношением французских властей. Барон Ламберт —
глава одного из крупнейших банкирских домов Франции — отмечал
в 1968 г., выражая суть официального французского отношения к
американским капиталам: «Капиталовложения США были не
только полезны, но и необходимы для нашей экономики и повышения
уровня жизни на определенном этапе. Теперь они встречают
сопротивление, растущее день ото дня» 1. Правительственные круги
Франции, в отличие от западногерманских, не делают никаких попыток
создать благоприятную обстановку для заокеанских инвесторов,
мотивируя это тем, что контролируемые американцами фирмы
отказываются от включения в механизм долгосрочного планирования и
препятствуют тем самым рациональному структурному развитию
французской экономики. Небольшие по объему новые иностранные
капиталовложения требуют специального разрешения французского
«Office des Change», более значительные — министерства финансов
страны. Каждый проект предварительно изучается и должен
получить одобрение в созданном в 1966 г. межминистерском комитете по
вопросам иностранных инвестиций во главе с министром финансов
Франции. Долгосрочной целью деятельности комитета является
«разработка новых направлений политики в отношении иностранных
капиталовложений, которая соответствовала бы стремлению к
национальной независимости страны»2. Правительство Франции
неоднократно вмешивалось в попытки американских компаний скупить
целиком ту или иную французскую фирму или установить свой
контроль над ней.
Элементы ограничений во французской государственной политике
по отношению к американским инвестициям сказались на темпах
этих инвестиций: с 1963 по 1967 г. частные прямые
капиталовложения США в ФРГ и в Италии возросли на 72% в каждой, а во
Франции— всего на 41%. После начала рестриктивной государственной
политики в 1962—1963 гг. ежегодный прирост частных прямых
инвестиций США сократился с 206 млн. долл. в 1964 г. до 163 млн. долл.
в 1965 г. и 149 млн. долл. в 1966 г.3 В 1971 г. прирост американских
1 «Washington Post», 6 April 1968.
2 R. Hellmann. Amerika auf dem Europamarkt. Baden-Baden, 1966,
S. 30.
3 «Successo», 1968, N 2, p. 101.
424

инвестиций во Франции составил 425 млн. долл. и был наименьшим
среди всех стран — членов ЕЭС. Общий внешнеполитический курс
правительства Франции в 1960-х годах соответствовал
ограничительной регулирующей деятельности государства в отношении
американских капиталов. Именно Франция выступила с инициативой
выработки общих наднациональных мероприятий стран — участниц
ЕЭС по ограничению американских инвестиций.
В ФРГ, Италии, Бельгии, Нидерландах, Люксембурге волна
критического отношения к этим капиталам поднялась позднее — в
1965—1966 гг. Непосредственными причинами этой критики были:
— увеличившееся число покупок существующих национальных
предприятий американскими компаниями, побеждающими в
конкурентной борьбе с европейскими фирмами. При таких покупках
американские капиталовложения не обеспечивают увеличения
совокупного общественного продукта. Предприятия просто переходят
из рук национальных собственников к иностранным. В середине
1960-х годов число покупок особенно возросло в ФРГ и в Италии;
— конкуренция фирм США, осуществляющих значительные
инвестиции, с существующими национальными предприятиями по
поводу использования резервов рабочей силы. Такие трения возникали
больше всего в ФРГ, Голландии и Люксембурге;
— опасность импорта инфляции из США в условиях
относительно высокой конъюнктуры.
Отношение национальных государств к американским
инвестициям в ЕЭС в конце 1960-х годов стало сдержанным, хотя прямые
ограничительные меры почти не применялись. В ФРГ ограничения
существуют только для отдельных отраслей экономики. Для
помещения иностранных инвестиций здесь требуется особое разрешение
министерства экономики. По отдельным сделкам, когда речь идет о
поглощении немецких предприятий американским капиталом,
вмешательство государства участилось. Так, в 1966 г. правительство
ФРГ воспротивилось намерению американской компании «Тексако»
скупить нефтяную фирму «Эрдель АГ», которая имела около 5 тыс.
обслуживающих станций, производила за год 35 млн. баррелей
нефтепродуктов и около 10 млн. баррелей сырой нефти. Слухи о
возможной скупке подняли стоимость акций фирмы на 50%.
Руководство фирмы возражало против запрещения правительства, ссылаясь
на желание своих акционеров любым способом обеспечить
финансовое благополучие компании. Этот пример очень типичен для
событий, происходящих в странах ЕЭС в связи с наплывом
американского капитала, еще и потому, что, как и во многих других случаях,
меры государственного регулирования были отодвинуты на второй
план перед интересами частных предпринимателей: правительство
не могло предложить выхода из ситуации, в которой оказалась
фирма «Эрдель АГ» (острый недостаток собственных источников
сырой нефти, убыточные операции с углем и др.), и «Тексако»
купила не только фирму, но и все принадлежавшие ей источники
сырой нефти. Перед лицом финансовой мощи монополий США «Эрдель
АГ» охотно сменила подданство, отвергнув национальные интересы.
425

До 1969 г. доступ иностранных капиталов в экономику ФРГ
практически не ограничивался никакими правовыми предписаниями.
Это обстоятельство, а также то, что иностранные компании часто
применяли непривычные для ФРГ методы приобретения участий и
их использования, ставило их в более выгодные условия
конкуренции по сравнению с западноевропейскими компаниями. В 1967 г.
министерство хозяйства ФРГ предприняло попытку провести
переговоры с иностранными инвесторами в стране с целью расширения
публикуемых сведений об их деятельности, устранения таких
методов расширения долей участия, как искусственное завышение
стоимости ценных бумаг и др. Но эти попытки оказались
безрезультатными. В 1969 г. в ФРГ был издан закон об иностранных
инвестициях, главной целью которого являлось определение правовых основ
притока и функционирования иностранных инвестиций в стране.
Каждая иностранная компания обязана выполнять соответствующие
требования: назвать своего представителя среди крупных кредитных
институтов у себя на родине, предоставить гарантии одного из
депозитных банков по поводу своей кредитоспособности, выпускать
подробные проспекты на немецком языке о своей деятельности,
включая данные об инвестиционной политике, стоимости акций и
облигаций, уровне издержек производства и т. д.
Для открытия филиала иностранного банка в ФРГ требуется
разрешение федерального ведомства кредитования. Законами
оговорен строгий контроль за движением средств между
банком-филиалом и его материнской организацией на родине, а также за
неукоснительным соблюдением иностранным филиалом государственных
предписаний по валютному регулированию в ФРГ.
Эти и другие меры носят, скорее, контролирующий, чем
ограничительный характер. Их главной целью на данном этапе является не
сдерживание наплыва иностранных капиталов, а создание условий,
при которых зарубежные фирмы не имели бы преимуществ по
сравнению с национальными в конкурентной борьбе.
В Бельгии, несмотря на критические выступления прессы и
многих официальных лиц, система государственного регулирования
иностранных капиталовложений по-прежнему имеет поощрительную,
стимулирующую направленность. Здесь даже не нужно специального
разрешения для размещения американских частных капиталов —
они просто регистрируются министерством хозяйства. Иностранные
промышленные инвестиции, связанные с финансированием научных
исследований, пользуются льготами при налогообложении.
Переводимые за границу прибыли не облагаются налогами, репатриация
капиталов и прибылей беспрепятственна.
В Нидерландах особые льготы для иностранного капитала
отсутствуют, однако, во-первых, здесь действует принцип «открытых
дверей», то есть любой гражданин любой страны может открыть, любое
предприятие, подчиняясь только обычному внутреннему
законодательству; во-вторых, государственная политика исходит из принципа
равноправия иностранных фирм с местными. В последние годы для
размещения новых зарубежных инвестиций необходимо получить
426

разрешение министерства хозяйства и Центрального банка страны,
но эта мера имеет характер простого государственного контроля.
Элемент ограничительности в политике нидерландского государства
по отношению к американским капиталам проявился в самое
последнее время лишь в том, что за его деятельностью в ряде отраслей —
добывающей промышленности, черной металлургии, нефтяной,
алюминиевой, автомобильной, пищевой и части химической —
установлена система особого контроля для сохранения командных позиций в
руках национального капитала. В Люксембурге контроль за
деятельностью американского частного капитала осуществляется
министерством хозяйства, которое выдает специальные разрешения и
новые инвестиции.
В Италии приток американских капиталов в 1960-х годах
стимулировался специальным поощрительным законом 1956 г., по
которому государством обеспечивалась неограниченная гарантия
репатриации прибылей и капиталов. Для размещения новых
иностранных капиталовложений до недавнего времени не требовалось
специального разрешения властей. В последние годы в государственной
политике Италии в отношении американского капитала наметилась
большая сдержанность: участились случаи установления
государством контроля над -деятельностью отдельных корпораций,
усложнились бюрократические препятствия для американских инвесторов,
постепенно вводятся меры, прямо ограничивающие наплыв
капиталов из США. Великобритания, связанная «особыми отношениями» с
США, после своего вступления в ЕЭС вынуждена пересматривать
свое отношение к притоку американских капиталов.
Предпринимаются первые шаги к некоторому сужению сферы влияния
американских монополий в стране.
3. Государственное регулирование
на наднациональном уровне
. В последние годы вопросам американского участия в экономике
Сообщества все большее внимание стали уделять наднациональные
власти «Общего рынка». Комиссия ЕЭС осудила чрезмерный приток
американских капиталов в автомобильную промышленность стран-
участнйц. Главным тезисом политиков ЕЭС в конце 1960-х годов
было сформулированное Францией предложение о выработке единой
политики по отношению к американским капиталам и установлении
единой системы контроля над ними. Роберт Марьолин,
вице-президент Комиссии ЕЭС, отмечал: «Видимо, уменьшение американских
инвестиций положительно скажется на нашей экономике. Было бы
полезным, если бы страны Сообщества выработали общую политику
к этим инвестициям. Наши действия должны состоять из
детального статистического анализа иностранных капиталовложений и
взаимных консультаций между правительствами и Комиссией по
вопросам национальной политики в этой области».
427

Но, несмотря на то что отношение к американскому капиталу
стало темой острой дискуссии в ЕЭС, общую линию поведения
странам-участницам за годы существования этой интеграционной
группировки выработать не удалось. За это время американские
инвестиции стали важным компонентом составляющих ЕЭС
национальных хозяйств, оказывающим многостороннее влияние на
экономическую и социальную жизнь стран — объектов вложений. Само
существование «Общего рынка» лишает отдельные страны-участницы
возможности самостоятельного контроля над иностранными
инвестициями, хотя об этом не упоминалось в Римском договоре. Если
одна из стран проводит ограничительную государственную политику
в отношении этих инвестиций, то она отнюдь не застрахована от
появления на ее внутреннем рынке товаров, производимых на
американских предприятиях в другой стране «Общего рынка»,
либерально относящейся к наплыву капиталов из США. Так было в 1968—
1969 гг. во Франции, когда президент де Голль вынужден был
уступить компании «Дженерал моторе» в ее просьбе построить завод
автомобильных трансмиссий в Страсбурге. До этого президент
отверг другой американский проект подобного рода и убедился в
тщетности этой запретительной акции, когда проект был
осуществлен в Бельгии, откуда продукция стала широко экспортироваться
во Францию.
Видный западногерманский экономист Р. Хеллманн писал в
1966 г.: «Если шесть стран, составляющих ЕЭС, хотят вступить в
1970 г.— конец переходного периода для организации «Общего
рынка» — как экономическое единство, то они должны найти общий
ответ на вопрос об отношении к американским инвестициям» К
1970 год давно миновал, а ЕЭС далеко как от достижения
экономического единства, так и от выработки совместных контракций
против усиления позиций американского капитала в Западной Европе.
Выдвинутое Францией в 1962 г. предложение об объединении
усилий было тогда же отвергнуто. Л. Эрхард, тогдашний министр хо-
зяйства, а позже канцлер ФРГ, заявил: «Мы сами будем определять
свое отношение к американским инвестициям»2. Италия,
Нидерланды, Бельгия, Люксембург тоже энергично отвергли французскую
попытку создать единую систему контроля.
Это объясняется существованием в рамках Сообщества острых
межимпериалистических противоречий. Поиски взаимоприемлемых
решений в каждом отдельном случае ведутся путем ожесточенных
споров и многолетних переговоров, заканчивающихся принятием
половинчатых решений, когда различные оговорки и исключения
ослабляют их ограничительное воздействие на американский
капитал. При создании «Общего рынка» национальные
финансово-монополистические группы стран-участниц надеялись в числе прочих
выгод получить возможность использования не только
государственного регулирования как нового средства борьбы против иност-
1 R. Hellmann. Amerika auf dem Europamarkt, S. 17.
2 «Frankfurter Allgemeine Zeitung», 18. II1963.
428

ранных монополий, но и межгосударственное регулирование. В
частности, в сфере энергетической политики ЕЭС Франция,
обладавшая доступом к североафриканской нефти, ратовала за установление
свободного ввоза нефти только из «зоны франка» и за введение
всевозможных ограничений в «Общем рынке» для филиалов
иностранных, в основном американских, нефтяных монополий. ФРГ
заинтересована в умеренной либерализации ввоза нефти и деятельности
заокеанских нефтяных монополий. Это дает возможность
западногерманской промышленности пользоваться иностранной нефтью и
опираться на помощь США в конкуренции с французскими
монополиями, сдерживая вместе с тем давление импортной нефти на
развитие угольной промышленности. Бельгийское правительство пытается
проводить политику, которая явилась бы равнодействующей из
интересов потребителей нефти и национальных угольных компаний.
Акции властей ЕЭС, как и национальные меры государственного
регулирования стран-участниц, в большинстве случаев носят
ограничительный, а не наступательный характер. Это объясняется
двойственным отношением ведущих монополистических группировок и
государственных властей стран «Общего рынка» к проникновению
капитала из США: с одной стороны, их страшит рост и укрепление
«американского сектора» в своей экономике; с другой —
привлечение заокеанских капиталов рассматривается как необходимый
катализатор улучшения хозяйственной структуры и ускорения темпов
роста. Вместе с американским капиталом в Западную Европу
экспортируются достижения научно-технической мысли, документация
передовых технологических методов, патенты, лицензии, новые
способы организации производства из страны, которая на целое
десятилетие ушла вперед по уровню технического прогресса.
В 1964 г. президент де Голль через министерство финансов
Франции запретил американской фирме «Дженерал электрик» покупку
контрольного пакета акций французской фирмы «Машинез Булл» —
крупнейшего производителя электронно-счетной техники,
оказавшейся в трудном финансовом положении. Однако вскоре правительство
Франции вынуждено было дать согласие на эту сделку, поскольку
стало очевидным, что на национальной почве фирма не сможет
достичь столь высокого технического уровня, какой предлагает
«Дженерал электрик». Этот пример наглядно иллюстрирует
двойственность государственной политики стран ЕЭС в отношении
американского капитала и причину, по которой при сопоставлении факторов
«за» и «против» чаша весов обычно склоняется в сторону
положительного решения вопроса для капитала США. И тогда двери
«Общего рынка» открываются перед самыми могущественными в
капиталистическом мире монополиями США, лидирующими в важнейших
направлениях научно-технического прогресса при поддержке своего
государства. Эти монополии владеют богатейшим арсеналом
методов конкурентной борьбы, новых способов организации производства
и управления им.
Проблема «технологического разрыва» между США и Западной
Европой возникла в связи с тем, что современная научно-техниче-
429

екая революция сделала научно-исследовательскую работу главным
орудием конкурентной борьбы. До второй мировой войны основным
полем конкурентной борьбы монополий была внешняя торговля.
В нынешних условиях при усилении процессов интернационализации
хозяйственной жизни и тесного переплетения производственных
капиталов основных капиталистических стран внешнеторговый
протекционизм не спасает национальные рынки от угрозы
проникновения иностранных монополий. Космополитическая сущность
капитала материализировалась в виде международных монополий.
Проблема конкурентоспособности отдельных компаний переросла в
проблему национальной конкурентоспособности, что в значительной
степени увеличило роль государства как защитника внешних
интересов монополий. Обострение конкурентной борьбы на мировом
капиталистическом рынке обнажило недостатки соперников и
заставило их выявлять неиспользованные резервы. В частности,
обнаружилась недостаточность государственного вмешательства в
экономику западноевропейских стран в плане стимулирования научно-
технического прогресса. Сфера научно-технических исследований
осталась в стороне от государственного воздействия и, что особенно
важно, от государственного финансирования. В США же доля
правительственных расходов на исследовательскую деятельность в
промышленности очень высока, эта область получает наибольшую
поддержку государства, что обеспечивает американским монополиям
преимущество в технологической конкуренции.
Огромным стимулом для технического прогресса в американской
промышленности является емкий и стабильный государственный
рынок на продукцию ведущих отраслей промышленности. Отставание
западноевропейских стран от США в сфере технологии особенно
значительно в таких отраслях, как электроника,
авиапромышленность, производство ЭВМ, средств информации, ядерная энергетика,
где доля правительственного финансирования американских
научно-исследовательских разработок особенно велика, а система
государственных заказов и стимулирования этих разработок наиболее
эффективна.
США опережают страны Западной Европы не только по уровню
научно-технического прогресса, но и по степени внедрения его
достижений в экономику. Американская наука отличается прикладным
характером. Завершающим моментом большей части исследований
является получение патента на изобретение и его практическое
использование.
Конечной целью исследований теоретического характера в
Западной Европе является публикация результатов в специальной
литературе. Поэтому в США наука стала одним из решающих
факторов конкурентной борьбы и экономического роста компаний, тогда
как в Европе существует разрыв между наукой и практикой.
Внедрение новых открытий требует все больших средств и под силу
только мощным в финансовом отношении компаниям. Применение
новой техники экономически эффективно, как правило, на
предприятиях оптимального размера, в чем Западная Европа значительно
430

отстает от США. С точки зрения конкурентоспособности
национальных товаров американское научное превосходство играет меньшую
роль, чем наличие средств для практической реализации этого
превосходства, лучшая система управления и организации научных
исследований, высокая эффективность внедрения новейших
достижений науки в производство. Поэтому технологическое отставание
стран Западной Европы усиливается вследствие существования
«управленческого разрыва». По мнению бывшего министра обороны
США Р. Макнамары, «технологический разрыв между США и Евро-
пой — это разрыв в управлении, в методах хозяйствования — самого
творческого из всех искусств, искусства искусств, ибо это —
искусство организовывать таланты»1. Если это и преувеличение роли
«управленческого разрыва», нельзя не учитывать, что американские
предприниматели лидируют в капиталистическом мире в применении
самых эффективных методов управления: введение новой
управленческой технологии, быстрое усвоение новых организационных
структур и методов управления, использование самой совершенной
техники в области управления, переход к его автоматизации.
Высокий технический и управленческий уровень
промышленности США был достигнут в значительной мере за счет работы ученых
и специалистов из Западной Европы. С развитием
научно-технического прогресса «бегство умов» в США возросло. Ежегодно
американские монополии и государственные организации переманивают
около 13 тыс. специалистов высокой квалификации и ученых из
западноевропейских стран. ФРГ теряет каждый год более 8% своих
ученых и инженеров, Нидерланды—15%, Великобритания — 7,5%,
а общая численность научно-технических кадров США возрастает
на 5—7% в год дополнительно к выпуску молодых специалистов2.
Результаты научно-технических достижений, которыми
располагают крупнейшие американские компании, полностью поступают в
распоряжение их европейских филиалов. Вопрос оплаты лицензий и
патентов в этом случае решается как внутренняя операция
компании. Поэтому для определения конкурентных возможностей
европейских филиалов нужно принимать во внимание не только их
собственный финансовый, технический потенциал, возможности
внедрения передовых научных достижений, но и общую мощность
компании, которой они принадлежат.
Государства «Общего рынка» пытаются воспринять более
передовой научно-технический уровень американской промышленности
прежде всего через покупку патентов и лицензий. Обладая
монополией на производство уникальных видов продукции и новейшие
технологические процессы, американские компании продают другим
странам свои технологические достижения по монопольно-высоким
ценам. Баланс патентно-лицензионной торговли США сводится
неизменно в пользу США. За 1956—1965 гг. США получили свыше
7 млрд. долл. в виде патентно-лицензионных платежей от других
1 «Successo», 1968, N 2, р. 106.
1 «United States News and World Report», February 1967, p. 45.
431

стран, выплатив при этом только 318 млн. долл. Лицензионная
торговля с Западной Европой приносит американскому платежному
балансу 500 млн. долл. ежегодно. Соотношение взаимных патентных
платежей между США и западноевропейскими странами составляет
сейчас 5: 1. В ФРГ общие расходы на покупку американских
лицензий превосходят выручку от их продажи в США на 600 млн. долл.,
во Франции — на 450 млн. долл., в Италии — на 176 млн. долл.
Но страны «Общего рынка» рассматривают и прямые
американские инвестиции в своей экономике как способ приобщиться к более
высокому научно-техническому, технологическому уровню
производства, более прогрессивным методам его организации и управления.
В странах ЕЭС участились случаи, когда условием разрешения
деятельности американских фирм в их экономике ставится перенос
научно-исследовательской работы в открываемый филиал. Конечно,
несмотря на все мероприятия западноевропейских государств,
основная часть научных исследований для промышленности
финансируется материнскими компаниями внутри США. В середине 1960-х
годов расходы на научно-исследовательские разработки
американских филиалов в ЕЭС составляли 1,1% от их оборота, а материнских
компаний в обрабатывающей промышленности США — 2,9%
оборота 1. В последние годы в странах ЕЭС стали чаще использоваться
государственные меры стимулирования самостоятельной
научно-исследовательской деятельности американских филиалов, результаты
которой сравнительно легко доступны для восприятия
национальными европейскими компаниями. В 1966 г. на Второй конференции
министров хозяйства стран ОЭСР бельгийским министром по делам
науки было сделано первое официальное предложение о выработке
европейскими странами совместных государственных акций такого
рода. Однако и по этому вопросу государственная политика стран
ЕЭС не сводится к общему знаменателю. В частности, во Франции
введены ограничительные меры против американских инвестиций в
тех сферах экономики, где самостоятельные французские научные
исследования по повышению технологического уровня имеют
реальные шансы на успех. Французские фирмы не получают разрешения
на финансирование совместных проектов с американскими
компаниями, если эти средства могут быть использованы для
равноценных чисто национальных научных исследований. Во главу угла
французской политики ставится создание предпосылок для научно-
технической независимости.
Как правило, исследовательская деятельность американских
научных центров и институтов в Европе пока ограничивается
приспособлением опыта материнских компаний к локальным или
общеевропейским условиям рынка и потребления. Но значительная
территориальная отдаленность филиалов от материнских компаний и
стимулирующие меры государств ЕЭС вынуждают США переносить
исследования в Европу, где в них принимают участие национальные
европейские фирмы и институты.
1 R. Hellmann. Amerika auf dem Europamarkt, S. 103.
432

В настоящее время научно-техническая экспансия США в
«Общем рынке» осуществляется через продажу патентов и лицензий,
создание собственных научно-исследовательских центров,
конфронтацию с более низким европейским технологическим уровнем. По
мере интернационализации американского капитала создаются
предпосылки для усиления будущей конкурентоспособности стран ЕЭС.
Эта функция американских инвестиций и предопределяет, главным
образом, современное отношение к ним государств «Общего рынка»
и его наднациональных органов.
Многие страны ЕЭС пытаются использовать американские
капиталы для развития отстающих районов, улучшения региональной
структуры экономики. Но поскольку основная часть этих инвестиций
затрагивает ведущие отрасли обрабатывающей промышленности,
они стремятся в основном в промышленные центры.
Хотя доля капиталовложений из США в общих инвестициях ЕЭС
не превышает 5—6%, в некоторых, причем самых перспективных,
структуроопределяющих отраслях экономики существует реальная
опасность возникновения американского контроля.
Президент Франции Ж. Помпиду отмечал: «Американские
капиталовложения были нам нужны, мы привлекали их, использовали их
благоприятное влияние на подъем деловой активности в Европе
благодаря их вкладу в технический прогресс и притоку капиталов. Но
очень нежелательно, чтобы отдельные секторы экономики стран
ЕЭС оказались под властью внешних экономических сил. Так же,
как иностранные инвестиции полезны и нужны, необходимо и то,
чтобы ни одна из отраслей хозяйства не оказалась под влиянием
страны, находящейся вне ЕЭС» К
Противоречивость государственного воздействия на
американский капитал в странах ЕЭС отразилась и на их отношении к ре-
стриктивным мерам правительства США к вывозу капитала в
Западную Европу в связи с кризисом платежного баланса. Страны
«Общего рынка» настойчиво требовали от США привести в
равновесие свой платежный баланс. Когда же в США для этого были
введены ограничения на вывоз частного капитала и опасность захвата
американцами ключевых позиций в европейской экономике, казалось
бы, уменьшилась, реакция стран ЕЭС на эти меры была резко
отрицательной. Она мотивировалась тем, что репатриация прибылей от
ранее сделанных капиталовложений неблагоприятно скажется на
платежных балансах стран ЕЭС. Кроме того, повысится спрос
американских филиалов на местный капитал и в связи с этим возрастет
процентная ставка, что может вызвать падение темпов роста
национальных капиталовложений.
С ростом американских инвестиций уже возникла объективная
необходимость замены противоречивой и слабо эффективной
ограничительной политики единой, общей для всего ЕЭС системой
мероприятий государственного регулирования иностранного капитала.
Создание такой единой системы затруднено в связи с существова-
1 «Lysine Nouvelle», 14. II 1963, p. 53.
28 Заказ 4142
433

нием серьезных экономических противоречий внутри Сообщества.
Присоединение в 1973 г. к «Общему рынку» трех новых членов
обострило эти противоречия и существенно осложнило выработку
совместной политики в отношении американских инвестиций. Общий
объем прямых капиталовложений США в ЕЭС после его
расширения автоматически увеличился более чем на 10 млрд. долл.
Американский сектор в английской экономике сыграл, таким образом,
роль троянского коня для «Общего рынка». Количественный рост
капиталов США в ЕЭС, с одной стороны, затрудняет их
наднациональное регулирование, с другой—делает его более необходимым.
Однако любая система мероприятий государственного
регулирования иностранного капитала оставалась бы мало действенной до
тех пор, пока ЕЭС отстает от США по уровню концентрации
производства и капитала, пока существует «технологический и
управленческий разрыв». Государственные меры ограничения
деятельности американских капиталов в ЕЭС могли бы стать действенными
только при условии, что им предшествовал бы этап координации
усилий стран-участниц для максимального использования
преимуществ интеграции.
ГЛАВА 42
РОЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО
ВЫВОЗА КАПИТАЛА
В СИСТЕМЕ НЕОКОЛОНИАЛИЗМА
Послевоенный период характеризуется изменением сфер
приложения частного капитала. Во все увеличивающихся размерах он
направляется в высокоразвитые капиталистические страны.
Два существенных обстоятельства оказали влияние на
направление движения иностранного капитала. Во-первых,
привлекательность развивающихся стран для частных инвесторов уменьшилась в
результате завоевания ими политической самостоятельности. Борьба
различных классов и социальных групп вокруг проблемы выбора
путей дальнейшего развития создала неблагоприятный
инвестиционный климат, обстановку «неопределенности», «нестабильности» для
иностранных инвесторов. Вторым фактором была
научно-техническая революция. Развивающиеся страны не обладали емким рынком
сбыта для отраслей промышленности, возникших в ходе
научно-технической революции. Отсутствие развитой инфраструктуры и
квалифицированной рабочей силы ограничивало способность
развивающихся стран поглощать иностранный капитал. Вместе с тем
традиционные капиталовложения в добывающую промышленность
встречали растущее сопротивление развивающихся стран. Инвестиции в
добычу сырья были синонимом колониализма и империализма в
глазах народов развивающихся стран.
Если регулирование движения капиталов между развитыми ка-
434

питалистическими странами связано с развитием
межимпериалистических противоречий, то регулирование вывоза капитала из
империалистических стран в освободившиеся государства решает более
важную и сложную проблему — сохранение развивающихся стран в
системе мирового капиталистического хозяйства.
Государственно-монополистическое регулирование вывоза капитала в развивающиеся
страны находится под определяющим воздействием борьбы двух
мировых систем — капитализма и социализма. Это регулирование
отражает также борьбу между империализмом и
национально-освободительным движением.
В первые послевоенные годы империалистические государства
полагали, что иностранный частный капитал будет играть решающую
роль в развитии азиатских и африканских стран. Однако эти
расчеты оказались необоснованными. Даже существенные льготы и
гарантии со стороны империалистического государства не смогли
изменить распределение частных капиталовложений между различ*
ными регионами капиталистического мира. Для защиты интересов
частных инвесторов за границей широко используются такие формы,
как заключение инвестиционных договоров и предоставление
инвестиционных гарантий.
Заключая инвестиционные договоры, правительство США,
например, добивается от развивающихся стран исправления или
изменения законов и правил, которые дискриминируют американских
инвесторов. Особое внимание уделяется тому, чтобы иностранным
инвесторам предоставлялся такой же статус, как и местным
капиталистам. Договоры предусматривают гарантии «немедленной,
справедливой и эффективной» компенсации в случае экспроприации
капиталовложений. Они направлены также на уменьшение таких видов
риска, как «жесткий валютный контроль», «несправедливый»
налоговый статус. Эти договоры, навязываемые развивающимся
странам, являются формой неоколониализма, нарушают их суверенитет.
Инвестиционные гарантии частным фирмам предоставляются
правительственными органами США с 1948 г. Постепенно их сфера
расширялась. Первоначально страхование предусматривало
компенсацию потерь частных инвесторов вследствие экспроприации и
неспособности иностранного правительства конвертировать прибыли в
доллары. С 1956 г. стали предоставляться гарантии от потерь в
случае военных действий. В 1961 г. администрация при президенте
Кеннеди распространила действие программы на такие виды риска, как
потери вследствие «мятежа», революций, гражданских беспорядков,
а также вследствие нарушения контрактов правительством страны-
импортера. В определенных случаях гарантии от всех видов риска
(за исключением мошенничества и некомпетентного управления)
предполагают возмещение 75% стоимости заграничных
капиталовложений. Страхование от политического риска распространено уже
на 83 страны".
1 «The Foreign Assistance Program. Annual Report to the Congress.
al-Year 1968». Washington, 1969, p. 17.
435

Вывоз капитала в развивающиеся страны стимулируется также
через налоговые льготы. Налоговая реформа 1962 г. в США, отменив
льготный режим для капиталовложений в развитых странах,
полностью сохранила налоговые стимулы для американских
предприятий, действующих в развивающихся странах.
Однако инвестиционные договоры, гарантии и налоговые льготы
не могли создать необходимые условия для усиленного притока
частного капитала в развивающиеся страны. Функционирование
иностранных предприятий предполагает определенный уровень развития
капиталистических отношений, инфраструктуры, рынка, рабочей
силы. Хронический дефицит торговых и платежных балансов,
характерный для развивающихся стран, создавал препятствия для
экспорта товаров в эти страны капиталистическими монополиями.
Чтобы не допустить свертывания экономических отношений с
развивающимися странами, империалистическое государство
использовало новые формы вмешательства в международные экономические
отношения. Возник вывоз государственных кредитов и субсидий
(экономическая «помощь» империалистических держав
развивающимся странам).
По своему политэкономическому содержанию экономическая
«помощь» не является однородной. Не случайно в экономической
литературе существуют противоречивые суждения о природе этой
категории. Некоторые экономисты относят ее к вывозу капитала.
Другие считают, что это явление отличное от вывоза капитала.
В действительности же экономическая «помощь» обладает как
чертами, сближающими ее с вывозом капитала, так и чертами,
отличающими ее от этого явления. Некоторые элементы «помощи» весьма
близки по природе вывозу капитала (например, займы
Международного банка реконструкции и развития, Международной
финансовой корпорации). Субсидии же нельзя отождествлять с вывозом
капитала, поскольку в данном случае утрачивается основная черта,
характерная для вывоза капитала — самовозрастание стоимости.
Определенные элементы экономической «помощи» занимают
промежуточное положение между двумя крайними точками. Речь идет о
займах и кредитах, которые предоставляются не на коммерческой
основе, то есть норма процента по этим займам и кредитам ниже,
чем на частном рынке ссудных капиталов. Срок же, на который
предоставляются займы и кредиты, может быть более
продолжительным по сравнению со сроком, устанавливаемым частными
кредиторами. Другими словами, с одной стороны, условия предоставления
займов и кредитов не являются чисто коммерческими; с другой, в
известной мере таким займам и кредитам присуще свойство
капитала— самовозрастание стоимости. Вопрос осложняется в связи с
тем, что доход на займы и кредиты выступает не только в форме
процента, но он скрывается в ценах товаров, поставленных в счет
«помощи». Во многих случаях эти цены значительно превышают
уровень мировых цен. Так, американские займы, предназначенные
для закупки определенных видов оборудования в США, приводят к
тому, что такое оборудование обходится развивающимся странам
436

на ю—20% дороже по сравнению с английским или
западногерманским \ Поэтому при оценке условий предоставления «помощи»
следует учитывать не только уровень процентов по кредитам, но и
дороговизну товаров, поставленных в счет «помощи».
Государственные займы и субсидии сближает с вывозом
капитала то обстоятельство, что они представляют одну из форм
разрешения проблемы перенакопления капитала в развитых
капиталистических странах. Экономическая «помощь» империалистических стран
отвлекает «избыточные» товары и повышает в известных пределах
загрузку производственных мощностей. В современных условиях
фонды «помощи» создают крупный рынок сбыта для
монополистического капитала. Монополии активно привлекаются к выполнению
строительных работ, проведению проектных и исследовательских
работ за счет фондов «помощи».
Экспорт капитала и экономическая «помощь» различаются и по
источникам их формирования. Обычно указывают на то, что
«помощь» имеет своим источником не «избыточный» капитал, а
бюджетные средства. Это правильное утверждение. Бюджетные средства
являются основным источником фондов «помощи». Однако надо
учитывать, что в какой-то части государственные кредиты и займы
представляют реэкспорт частного капитала. Известно, например, что
Международный банк реконструкции и развития мобилизует часть
своих средств на рынке частных капиталов. Такой же практики
придерживаются и Европейский инвестиционный банк,
Межамериканский банк развития и др. К концу 1967 г. три перечисленных выше
банка мобилизовали на международном финансовом рынке свыше
4 млрд. долл. С учетом уже погашенной задолженности на сумму
около 3 млрд. долл., эти банки заняли у частных капиталистов
7 млрд. долл.2 Поэтому частично государственные займы и кредиты
являются экспортом «избыточного» капитала.
«Некоммерческий» элемент, характерный для государственных
займов и субсидий в отличие от традиционного вывоза капитала, не
может быть выведен из экономической и политической сущности
современного капитализма. Природа империализма исключает
экономические отношения, основанные на бескорыстии. Империализм
был и остается эксплуататорской системой. В этом смысле
категория «экономическая помощь» противоречит природе империализма.
Возникновение «помощи» свидетельствует не об изменении
эксплуататорской природы империализма, а о его приспособлении к
новым условиям, возникшим на мировой арене. Чтобы спасти мировую
капиталистическую систему от полного развала, удержать
развивающиеся страны в мировом капиталистическом хозяйстве,
империализм вынужден был использовать некоторые методы, не
свойственные, чуждые капитализму.
Исходя из стратегии неоколониализма, монополистическая бур-
1 R. E. Mikesell. The Economics of Foreign Aid. London, 1968, p. 230.
_ ' «1968 Review. Development Assistance. Effort and Policies of Members
OECD». Paris, 1969, p. 81.
437

жуазия через систему «помощи» насаждает и поощряет
частнокапиталистические тенденции в развивающихся странах, оказывает
влияние на борьбу классов и социальных групп вокруг вопроса о выборе
путей дальнейшего социально-экономического развития
освободившихся стран. Совершенно не случайно вывоз государственных
кредитов и субсидий усилился с середины 1950-х годов после
возрастания экономической помощи развивающимся странам со стороны
СССР и других социалистических стран.
Экономическая «помощь» направлена на защиту интересов
капиталистических монополий, действующих в развивающихся
странах. Об этом ярко свидетельствует так называемая поправка Хик-
кенлупера к закону о помощи иностранным государствам. Согласно
этой поправке президент США наделяется полномочиями
прекращать оказание «помощи» тем странам, которые экспроприируют
собственность американских монополий без выплаты
соответствующей компенсации.
Осуществление неоколониалистской политики требует
значительных расходов со стороны империалистического государства, кото-
jpue в конечном счете приносят прибыли капиталистическим
монополиям. Там, где сохраняется частная и частнокапиталистическая
собственность, сохраняются условия для функционирования и
обогащения монополистической буржуазии.
Страны — получательницы «помощи» должны разрабатывать
собственные программы по ускорению экономического развития,
осуществлять меры «самопомощи». В 1968 г. на каждый доллар
«помощи», полученной от Агентства международного развития,
основные получатели инвестировали в среднем 5 долл. из своих
собственных средств1. Принцип «самопомощи» означает стремление
монополистической буржуазии не ограничивать финансовые институты
США ролью поставщиков капитала. Последние должны активно
включаться в разработку программ развития, влиять на их
осуществление. Чтобы определить характер экономического и
политического развития отсталых в экономическом отношении районов,
недостаточно финансировать отдельные проекты — необходимо
создавать постоянные экономические связи с развивающимися странами,
финансировать программы развития. Такова подоплека принципа
«самопомощи».
Корыстные интересы монополистической буржуазии создают
серьезные препятствия для использования фондов «помощи» в
интересах развивающихся стран. Американский экономист X. Б. Ченери
(Гарвардский университет) указывал: «Современный объем помощи
мог бы быть использован на 40—50% эффективнее для содействия
экономическому развитию, если бы система контроля была
полностью предназначена для операций в интересах стран —
получательниц помощи. Если эта количественная оценка является точной, то
представляется, что это слишком высокая цена, уплачиваемая за по-
1 «The Foreign Assistance Program. Annual Report to the Congress
Fiscal Year 1968». Washington, 1969, p. 7.
438

литическую поддержку различных группировок и за весьма
ограниченные реальные экономические выгоды, достигаемые
странами-донорами» 1.
Секретариат Организации экономического сотрудничества и
развития попытался определить количественные связи между ростом
валового внутреннего продукта, экспорта и экономической «помощи»
для 51 развивающейся страны (80% населения стран «третьего
мира»). В ходе исследования была обнаружена довольно
значительная корреляция между ростом валового внутреннего продукта
и ростом экспорта товаров (коэффициент — 0,71). Однако
существенной корреляции между ростом валового внутреннего продукта и
получением «помощи», рассчитанной на душу населения,
обнаружить не удалось (коэффициент корреляции —0,16)2. Оказалось, что
экспортная торговля развивающихся стран оказывает более
существенное воздействие на валовой внутренний продукт по сравнению
с экономической «помощью». Полученные результаты не являются
неожиданными. Доходы от экспорта образуют для большинства
развивающихся стран более значительную долю валового внутреннего
продукта, чем приток государственных кредитов и субсидий.
Экспортные операции стимулируют развитие производства. Они
обеспечивают валюту, на которую покупаются импортные товары, в том
числе средства производства.
То обстоятельство, что экономическая «помощь» не оказывает
существенного воздействия на производство валового внутреннего
продукта развивающихся стран, объясняется рядом причин. Сама по
себе «помощь» количественно не настолько велика, чтобы оказать
сколько-нибудь значительное влияние на производство. Приток
государственных кредитов и субсидий от стран — членов Организации
экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в которую
входят практически все развитые капиталистические страны, в 1970 г.
составил 7,9 млрд. долл.3 Достаточно надежные данные об
инвестициях развивающихся стран отсутствуют. Если принять 15% их
валового продукта за долю капиталовложений, то размер этих
последних соответствует 30 млрд. долл.4 Однако следует учесть, что
развивающиеся страны выплачивают проценты по внешним
кредитам, что уменьшает общий объем «помощи».
Кроме того, не вся «помощь» превращается в капиталовложения
и используется производительно. Статистически довольно трудно
определить ту часть государственных займов и субсидий, которая
прямо содействует росту валового продукта.
Объем помощи завышен вследствие большей дороговизны това-
1 «Capital Movement and Economic Development, proceedings of a
Conference held by the International Economic Association». London, 1967» p. 283.
2 «1968 Review. Development Assistance. Efforts and Policies of Members
OECD». Washington, 1969, p. 126—127.
3 «1971 Review. Development Assistance. Efforts and Policies of Members
OECD». Washington, 1972, p. 171.
4 «Capital Movement and Economic Development», p. XXX.
439

ров, поставляемых странами-донорами, по сравнению с закупками
товаров на мировом рынке. Кроме того, следует учитывать потери
развивающихся стран от ножниц цен. Эти потери составляют
примерно 2/б фондов «помощи».
Во многих случаях развивающиеся страны получают фонды не
для развития отраслей и предприятий, существенно необходимых
для их экономики. Они вынуждены приобретать те товары, которые
оказываются «избыточными» в стране-доноре. Пакистанский
экономист Махбуб уль Хак указывал на наличие «острого конфликта
между идеями планирующих органов и идеями тех, кто оказывает
помощь в отношении национальных приоритетов. Поскольку любой
проект, для осуществления которого невозможно получить помощь,
имеет ничтожные шансы для его реализации, агентства,
предоставляющие помощь, оказываются в состоянии диктовать национальные
приоритеты» \ Это не может не вести к диспропорциям, к
искажению программ экономического развития2.
Было бы неверно отрицать значение «помощи» в форме поставок
предметов потребления, особенно в случае голода, неурожая.
Однако в долгосрочной перспективе, если «помощь» потребляется
непроизводительно, она не устраняет причины отсталости и бедности.
Следовательно, с точки зрения перспективных интересов
развивающихся стран наиболее эффективна та помощь, которая способствует
изменению колониальной структуры экономики.
В буржуазной экономической литературе при анализе
воздействия помощи на экономическое развитие стран «третьего мира»
указывается, во-первых, на прирост валового продукта, возникающий
из добавочных ресурсов, обеспечиваемых на основе «помощи», во-
вторых, на рост валового продукта, создаваемый в результате
производительного использования первоначального прироста валового
продукта.
Абстрактная постановка вопроса о влиянии «помощи» на
движение валового продукта не вызывает возражений. Однако конкретные
расчеты встречаются с большими трудностями. Модель,
предложенная американскими экономистами И. Адельман и X. Б. Ченери,
исходит из того, что из фондов «помощи» финансируются добавочные
инвестиции в соответствующей стране или добавочный импорт
товаров. Экономическое развитие может лимитироваться либо нехваткой
сбережений, либо неспособностью обеспечить импорт товаров в
соответствующих размерах. Задача внешнего финансирования и
заключается в преодолении «узких мест» в экономике как первого, так и
второго вида. Отсюда в их модели помощь выступает как основной
стимулятор роста валового продукта. И. Адельман и X. Б. Ченери
1 «Capital Movement and Economic Development», p. 258.
2 Известны случаи, когда планы разрабатываются только ради
получения «помощи». Р. Ф. Майксел приводит пример с Бразилией, где
трехлетний план был создан в течение 10 недель, чтобы иметь формальную основу
для получения фондов из-за границы (R. F. Mikesell. The Economics of
Foreign Aid. London, 1968, p. 135).
440

рассчитывали предельную производительность «помощи» для
Греции за 1950—1951 гг. Греция была выбрана как страна, которая
получила массированную «помощь» от империалистических стран в
послевоенный период. Предельная производительность, измеряемая
как отношение прироста валового национального продукта к
приросту фондов «помощи», составила примерно 2,6 К Однако эти
расчеты вызывают серьезные сомнения. Ясно, что, во-первых, прирост
валового национального продукта порождается не только фондами
«помощи», во-вторых, не вся «помощь» способна увеличивать
валовой национальный продукт. Поэтому модель американских
экономистов в высшей степени условна.
При определенных условиях поставки товаров в счет «помощи»
наносят ущерб местному производству. Экспорт американской
пшеницы в Пакистан на основе «закона 480», как указывает Р. Ф. Май-
ксел, «имел вредное воздействие на сельскохозяйственные цены и
доход»2 этой страны.
Хотя финансовые условия предоставления государственных
займов и кредитов более благоприятны по сравнению с частными, тем
не менее их погашение вызывает серьезную напряженность в
платежных балансах развивающихся стран.
Погашение займов и кредитов составило приблизительно 75%
выплаты задолженности по государственным займам и кредитам.
В 1968 г. выплата задолженности по государственным займам и
кредитам 81 развивающейся страной составила 4,7 млрд. долл., в том
числе погашение займов — 3,3 млрд., а проценты—1,4 млрд. долл.
Преобладание амортизационных платежей в погашении
задолженности является типичной чертой послевоенного периода. Это
явление возникло вследствие того, что значительную часть долгов
развивающихся стран составили среднесрочные и краткосрочные
обязательства. Кроме того, норма процента по государственным кредитам
и займам в послевоенный период ниже, чем соответствующий
показатель по частным займам до второй мировой войны. Доля
амортизации в довоенный период была низкой, так как большая часть
долгов состояла из долгосрочных облигаций.
Для анализа задолженности буржуазные экономисты используют
показатель нормы обслуживания долга, которая устанавливает связь
между процентами и амортизацией, с одной стороны, и экспортной
выручкой развивающихся стран — с другой. Установление пропорции
между указанными величинами имеет определенный экономический
смысл. Экспортная выручка развивающихся стран является
единственным источником погашения внешней задолженности, поскольку
такое погашение требует иностранной валюты. Однако между
процентами и амортизацией, с одной стороны, и экспортной выручкой, с
другой, отсутствует достаточно существенная внутренняя связь.
Такая связь предполагала бы, что внешние кредиты и займы
используются для развития экспортных отраслей экономики. Прирост экс-
1 «The Review of Economics and Statistics», February 1966, p. 8.
2 R. F. Mikesell. The Economics of Foreign Aid, p. 192.
441

порта как результат развития экспортного производства служил бы
в этом случае источником погашения задолженности. Или эта связь
предполагает, что внешние кредиты и займы финансируют развитие
отраслей, продукция которых замещает импорт. И в этом случае
погашение задолженности осуществляется за счет экономии
иностранной валюты, которая ранее расходовалась на импорт товаров.
Однако внешние займы и кредиты лишь частично используются
для финансирования таких отраслей. «Проблема, созданная
растущей задолженностью, заключается... в том, что проценты и
амортизация должны уплачиваться в иностранной валюте, а прогресс в
хозяйстве менее развитых стран не ведет с необходимостью к
соответствующему увеличению в доходах от экспорта» 1. Что касается
отраслей, замещающих импорт товаров, то исследования,
осуществленные экспертами МБРР, показали, что в большинстве
развивающихся стран существовала довольно стабильная пропорция Между
импортом средств производства и накоплением капитала. Рост
местного производства (особенно цемента, строительных материалов и
стали) отставал от роста валовых капиталовложений. Поэтому
требовалось поддержание на определенном уровне импорта средств
производства2.
Между тем в последние годы наблюдается постепенный переход
от субсидий к займам, выплачиваемым в долларовой валюте. Это
имеет существенные последствия для платежных балансов
развивающихся стран.
Сравнение обслуживания долговых обязательств с валовым
продуктом также имеет существенный недостаток, поскольку не все
займы и кредиты имеют отношение к росту валового продукта.
«Значительная доля долгового бремени развивающихся стран,—
указывает американский экономист Р. Ф. Майксел,— возникла не в
результате получения займов от агентств, предоставляющих помощь
для финансирования проектов и программ, существенно
необходимых для экономического прогресса получателей, но в результате
предоставления экспортных кредитов для финансирования импорта
разнообразных товаров, включая предметы роскоши, которые
имеют весьма отдаленное отношение к рациональным планам
развития» 8.
Внешняя государственная задолженность развивающихся стран
на начало 1970 г. составила примерно 60 млрд. долл.4 Выплата
процентов и погашение кредитов поглощают все большую часть
экспортной выручки развивающихся стран. Эта часть выросла-с 6% в
середине 1950-х годов до 12% в 1965 г.6 Для многих стран указанная
1 «1967 Review. Development Assistance. Efforts and Policies», 1968, p. 72.
2 D. Avramovic and assoc. Economic Growth and External Debt.
Baltimore, 1964, p. 137.
3 R. F. MikeselL The Economics of Foreign Aid, p. 252.
4 «1970 Review. Development Assistance. Efforts and Policies», 1971,
p. 49.
5 «1967 Review. Development Assistance. Efforts and Policies», 1968, p. 73.
442

пропорция еще выше. Более 15% экспортной выручки расходуется
на погашение государственной задолженности в Чаде, Колумбии,
Пакистане, Индии, Уругвае, Аргентине, Тунисе, Бразилии, Мексике
и некоторых других странах!.
Буржуазные экономисты предпринимали многочисленные
попытки определить критический предел для роста внешней
задолженности, однако все они закончились неудачей. Неудача эта вполне
объяснима. Способность страны погашать обязательства перед
заграничными кредиторами в значительной мере зависит от того, в
какой мере заемные средства использовались производительно, для
увеличения производства. Только производительное использование
внешних кредитов и займов создает материальную основу для
погашения задолженности. Кроме того, погашение долгов осуществляется
успешно, если заемные средства способствовали росту экспортных
отраслей или замещению импорта. Другими словами, из движения
нормы обслуживания долга не может быть выведен предел, за
которым наступает финансовый крах страны-должника.
Известно, что экономические закономерности проявляются лишь
как господствующие тенденции. Империалистическое государство
использует «помощь» в интересах монополистической буржуазии.
Однако в какой мере империализм достигает своих целей, зависит
не только от активности монополий, но и от противодействия со
стороны народов развивающихся стран. Следовательно, вопрос о том,
как и на каких условиях используется экономическая «помощь», в
значительной мере определяется соотношением противоборствующих
сил. Развитие и укрепление мировой социалистической системы,
уничтожившие монополию империализма на капиталы, средства
производства, квалифицированную рабочую силу, пути и средства
сообщения, помогает развивающимся странам в известных пределах
использовать «помощь», полученную от империалистических стран,
в своих интересах.
Диалектика империалистической «помощи» такова, что вместо
смягчения противоречий между центрами капитализма и
развивающимися странами она порождает ряд новых сложных противоречий.
Империализм в долгосрочной перспективе не в состоянии разрешить
эти противоречия. Как отметил в Отчетном докладе ЦК XXIV съезду
КПСС Л. И. Брежнев, «главное состоит в том, что борьба за
национальное освобождение во многих странах стала практически
перерастать в борьбу против эксплуататорских отношений, как
феодальных, так и капиталистических»2.
1 «The External Financing of Economic Development. International Flow
of long-term Capital and official Donations 1963—1967». New York, 1969;
p. 115.
2 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 18.

РАЗДЕЛ XI
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ФОРМЫ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА
ГЛАВА 43
ОСОБЕННОСТИ
МЕЖДУНАРОДНЫХ ФОРМ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА
1. Причины развития государственно-
монополистического капитализма на международной арене
Интернационализация хозяйственной жизни капиталистических
стран, интернационализация производства и капитала, то есть
растущее обобществление капиталистического производства в мировом
масштабе, не только является причиной определенных изменений в
деятельности национальных государств на международной арене, но
и стало объективной основой развития международных форм
государственно-монополистического капитализма.
Развитие производительных сил в условиях современного
капитализма объективно перешагивает границы национальных
буржуазных государств. Однако существование национальных государств
выступает фактором, препятствующим развитию международных
экономических отношений. По мере растущей интернационализации
хозяйственной жизни все острее становится противоречие между
обобществлением производства в мировом масштабе и узкими
рамками национальных государств. Национальные формы вмешательства
государства в экономику в интересах монополий, то есть
национальные формы государственно-монополистического капитализма, еще
более обостряют это противоречие. Наличие такого противоречия
признается и буржуазными авторами. «Границы экономической
деятельности перестали соответствовать границам политической власти.
Хотя хозяйственная жизнь становится все более интернациональной,
контроль над экономической деятельностью остается национальным.
Решения, которые касаются торговли, диктуются национальными, а
не интернациональными интересами» 1.
1 Е. Luard. Nationality and Wealth. A Study in World Government.
London, 1964, p. 1*10— 111.
444

Интенсификация хозяйственных связей капиталистических стран
в послевоенный период, отражающая потребности развития
производительных сил, обусловила необходимость не только ослабления
ограничений, созданных национальными государствами на пути
международного движения товаров, капиталов и рабочей силы, но и
введения определенных форм регулирования международных
экономических отношений.
Степень интернационализации хозяйственной жизни
капиталистического мира, зависимость экономики большинства стран от
мирового рынка ныне таковы, что отсутствие международного
регулирования резко снижает эффективность многих мер экономического
регулирования со стороны национального государства. Примером
такого рода может быть вопрос об экономическом
программировании. Во Франции, Англии, Италии и тем более в Бельгии или
Нидерландах государство не может реально регулировать состояние
рынка сбыта продукции национального производства, поскольку от
7б до7з этой продукции вывозится на внешний рынок.
Хозяйственная конъюнктура в каждой из указанных стран зависит не только
от состояния внутреннего рынка, но и в значительной степени от
внешнего рынка.
Поскольку монополистическая буржуазия империалистических
стран заинтересована в известных формах государственного
экономического регулирования и поскольку степень эффективности этого
регулирования зависит от внешних условий, постольку та же
буржуазия проявляет заинтересованность и в развитии некоторых форм
международного экономического регулирования. При этом наиболее
активно выступают за создание благоприятных условий для
развития международных экономических связей крупнейшие компании
империалистических стран и монополистические группировки,
которые в силу процессов интернационализации капитала ныне
превратились в мультинациональные корпорации, являются участниками
различных международных монополистических союзов и
рассматривают весь капиталистический мир как сферу своей деятельности.
Конечно, в каждой капиталистической стране есть группы
буржуазии, в том числе и монополистической, заинтересованной
преимущественно в национальной экономике. Эта буржуазия, как
правило, выступает за политику национального протекционизма, против
различных форм международного регулирования. Существенно
различаются и позиции национальной монополистической буржуазии
разных стран, что зависит от направлений ее интересов,
конкурентоспособности, возможностей завоевания позиций на мировых рынках
и т. д. Естественно, все эти противоречивые интересы отражаются
на политике правительств империалистических стран, ведут к
противоречиям между ними при осуществлении международного
регулирования, сказываются на степени эффективности этого
регулирования.
Тем не менее, несмотря на существующие противоречия,
объективные процессы интернационализации производства и капитала
ведут в известных пределах к общности интересов монополистической
445

буржуазии разных стран, а следовательно, и империалистических
государств в определенных областях международной экономической
жизни, что и создает условия для развития международных форм
государственно-монополистического регулирования. В ходе
применения различных экономических рычагов буржуазными
государствами накоплен известный опыт, который используется и при
осуществлении международного регулирования. Таким образом, развитие
национальных форм государственно-монополистического
капитализма создает возможность осуществления международного
экономического регулирования.
Появление и развитие международных форм
государственно-монополистического капитализма подготовлено в известном смысле
самой логикой его развития.
Рассматривая причины развития международных форм
государственно-монополистического капитализма, нельзя не учитывать и
воздействия факторов, связанных с возникновением и укреплением
сил мирового социализма. «Особенности современного
капитализма,—указывал Л. И. Брежнев в Отчетном докладе ЦК КПСС
XXIV съезду партии,— в значительной мере объясняются тем, что он
приспосабливается к новой обстановке в мире. В условиях
противоборства с социализмом господствующие круги стран капитала как
никогда боятся перерастания классовой борьбы в массовое
революционное движение» 1. Поэтому в капиталистическом мире действует
не только тенденция к обострению противоречий между
империалистическими державами, но и к их объединению для борьбы с
мировым социализмом. В политической и военной областях это
проявляется в создании агрессивных империалистических блоков,
направленных прежде всего против стран социализма. Империалистические
страны стремятся к согласованию своей политики по отношению к
социалистическим странам и в экономической области. Особенно
ярко цели подобного согласования выявились в первые
послевоенные годы, когда, пытаясь помешать экономическому подъему стран
социализма и подорвать их международные связи,
империалистические державы во главе с США создали Координационный комитет
(КОКОМ), который вырабатывал списки «стратегических товаров»,
запрещенных к вывозу в социалистические страны.
Существенным фактором, способствующим развитию
международных форм государственно-монополистического капитализма,
является подъем национально-освободительного движения и крах
колониализма, который порождает стремление империалистических
держав к объединению своих сил для борьбы с этим движением и
сохранения в различных формах системы эксплуатации бывших
колониальных стран империалистическими монополиями. Старая
колониальная политика, направленная на раздел отсталых в
экономическом отношении стран между империалистическими державами,
по самой своей природе была «индивидуальной». Ныне, когда перед
империалистами на первый план выдвигается задача сохранить
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 14—15.
446

бывшие колонии в мировом капиталистическом хозяйстве, не
допустить их перехода на некапиталистический путь развития, усилия
отдельных империалистических стран оказываются недостаточными.
Появляются различные формы коллективного колониализма,
основанные главным образом на развитии международных форм
государственно-монополистического капитализма.
Подводя итоги анализу причин возникновения международных
форм государственно-монополистического капитализма, можно
сказать, что они вызваны к жизни глубокими противоречиями
современного мирового капиталистического хозяйства в условиях кризиса
всей системы международных экономических отношений
капитализма.
Международные формы государственного монополистического
капитализма — это совместная деятельность империалистических
государств на международной арене в интересах международных
монополий, в интересах сохранения капиталистического строя. Среди
целей развития международных форм
государственно-монополистического капитализма можно выделить, во-первых, стремление
помешать растущему воздействию стран социализма на современные
международные экономические отношения; во-вторых, добиться
сохранения системы эксплуатации империалистическими державами
развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки;
в-третьих, приспособить систему отношений между самими
империалистическими странами к современным тенденциям развития
хозяйственных связей, вызванных усилением интернационализации
производства и капитала.
2. Основные международные формы государственно-
монополистического капитализма
-Условия возникновения и цели международного
государственно-монополистического капитализма определяют его формы. Для
современного мирового капиталистического хозяйства характерно
многообразие международных форм
государственно-монополистического капитализма.*В мировом капиталистическом хозяйстве в
отличие от хозяйств отдельных стран, где субъектом национального
хозяйствования выступает государство и его органы, нет такого
единого субъекта хозяйствования, поскольку не существует единого
мирового государства и мирового правительства. Поэтому если в
национальном хозяйстве важную роль играют такие формы
государственно-монополистического капитализма, как государственная
собственность, государственный рынок, то эти формы на мировой арене
существенной роли не играют, хотя некоторые международные
организации и имеют в своих руках собственность. Международные
формы государственно-монополистического капитализма
представляют собой главным образом различные формы регулирования
международных экономических отношений, базирующиеся на согласова-
447

нии политики капиталистических государств в рамках
международных соглашений или межгосударственных организаций и союзов.
Субъектами проведения международной экономической политики
выступают или национальные государства, осуществляющие меры,
согласованные с другими государствами, или международные
организации.
Международное экономическое регулирование может
распространяться на отношения между всеми или большинством стран
мирового капиталистического хозяйства и, таким образом, носить
мировой характер. Другие же меры международного регулирования
могут представлять собой продукт соглашения нескольких государств,
регулировать их отношения между собой и потому носить
региональный характер. С точки зрения охвата регулированием различных
сфер мирового хозяйства можно выделить межгосударственное
регулирование отдельных видов международных экономических
отношений— международной торговли, валютной системы,
международного кредита и т. п.— и международное регулирование,
охватывающее весь комплекс экономических отношений между странами, что
проявляется в осуществлении мероприятий по международной
империалистической интеграции. Некоторые формы международного
регулирования торговли и валютных отношений распространяются на
весь капиталистический мир. Что же касается интеграционных
процессов, представляющих собой наиболее высокую ступень развития
государственно-монополистического капитализма на международной
арене на современном этапе, то они в своем современном виде носят
региональный характер.
Важную роль в осуществлении регулирования отдельных видов
международных экономических отношений играют
межгосударственные экономические организации! Кроме того, во многих
международных организациях государственные учреждения
капиталистических стран участвуют наряду с частными фирмами. Среди
различных международных организаций, существующих в настоящее
время, есть организации, занимающиеся проблемами научных
исследований и стандартизации в отдельных отраслях промышленного
и сельскохозяйственного производства, организации работы
международного транспорта и связи. Возросшая роль государственных
учреждений капиталистических стран в подобного рода
организациях объясняется тем, что в руках государства во многих странах
находятся некоторые отрасли промышленности и транспорт
(особенно железнодорожный и авиационный), большое число
научно-исследовательских институтов. Конечно, регулирование, осуществляемое
посредством международных организаций, в таких областях, как
стандартизация производства, научные исследования,
международный транспорт и связь, имеет довольно большое значение для
развития международных экономических отношений.
Однако наиболее важное значение имеет регулирование
основных форм международных экономических отношений:
международной торговли и финансовых расчетов. Если на пути
международного товарообмена стоят ограничения, не может быть речи о
широком развитии международного разделения труда. Развитие между-
448

народных экономических отношений невозможно и без хорошо
налаженной международной финансовой системы.
Появление международных экономических организаций с
достаточно широкими задачами — новое явление в мировом
капиталистическом хозяйстве. Непосредственно они были вызваны к жизни,
с одной стороны, объективной потребностью в расширении
международных экономических связей, которую испытывали все
капиталистические страны после окончания второй мировой войны и, с
другой, почти полным расстройством механизма этих связей в
результате резкого обострения межимпериалистических противоречий в
период кризиса 1929—1933 гг. и в период второй мировой войны.
Монополистическая буржуазия возлагала большие надежды на ГАТТ,
МВФ и МБРР. Международные экономические организации, по
мнению правящих кругов империалистических держав, должны были
стать механизмом, который на государственной основе регулировал
бы капиталистические международные экономические отношения и
при помощи которого разрешались бы противоречия между
странами.
Основную роль в создании ГАТТ, МВФ и МБРР играли
правящие круги США и Англии, которые стремились использовать эти
организации для регулирования международных экономических
отношений в своих интересах, против интересов других, особенно
развивающихся стран. Характерно, что даже механизм деятельности этих
организаций обеспечивал руководящее положение
империалистических держав.
Попытки регулирования международной торговли и финансовых
расчетов в мировом капиталистическом хозяйстве осуществляются в
условиях острой борьбы между империалистическими
государствами, каждое из которых стремится использовать это регулирование
в интересах своей, «национальной» буржуазии. Глубокие
противоречия на почве международного регулирования существуют и между
империалистическими странами, с одной стороны, и развивающимися
странами, с другой, поскольку по многим проблемам современных
международных экономических отношений интересы этих двух групп
стран диаметрально противоположны. В качестве примера можно
указать на ГАТТ (Генеральное соглашение о тарифах и торговле) \
официальной целью которого было снижение таможенных пошлин
и устранение нетаможенных барьеров в международной торговле
капиталистических стран промышленными и сельскохозяйственными
товарами, с тем чтобы «содействовать развитию мировой торговли
на основе принципа свободной торговли».
В задачи ГАТТ входит постепенное существенное понижение
обычных таможенных тарифов, отмена преференций, устранение
ограничений импорта и проведение других торгово-политических
мероприятий. Членами ГАТТ в настоящее время состоят более 90 стран,
1 ГАТТ представляет собой многостороннее соглашение по вопросам
^аможенных тарифов и торговой политики, подписанное в Женеве 30 ок-
'ября 1947 г. 23 странами и вступившее в силу с 1 января 1948 г.
29 Заказ 4142
449

в том числе все основные капиталистические страны и большинство
развивающихся стран К
Одним из основных принципов Генерального соглашения
является принцип «наибольшего благоприятствования». В соответствии с
ним все преимущества и льготы, которыми пользуется в торговле со
страной — участницей соглашения какая-либо страна, входящая в
него, автоматически распространяются на всех участников ГАТТ.
При многостороннем характере соглашения применение указанного
принципа должно было бы привести к формальному выравниванию
торгово-политических условий для всех государств — участников
ГАТТ, имеющих и не имеющих между собой двусторонних
соглашений.
Однако устав ГАТТ допускает отход от этого основного
принципа, разрешая, в частности, создание таможенных союзов со
специфической таможенно-тарифной системой, а также признавая для ряда
стран действующие преференции. Так, например, в рамках ГАТТ
существовала система имперских преференций в Британском
содружестве наций, а в дальнейшем ГАТТ было вынуждено признать ЕЭС
и ЕАСТ с их специфическими таможенно-тарифными системами.
Многочисленные отступления от основного принципа ГАТТ
приводят к обострению противоречий между участниками соглашения,
которые и без того являются достаточно сильными в условиях
непрерывной борьбы между основными капиталистическими странами за
рынки сбыта и за главенство в мировой торговле.
В конце 1960-х — начале 1970-х годов основное противоречие в
ГАТТ сложилось между США и Западной Европой, особенно
странами «Общего рынка». Необходимость его разрешения заставила
США пойти на переговоры с ЕЭС. Это нашло свое отражение в
«раунде Кеннеди». Хотя участвовать в «раунде» приглашались все
члены ГАТТ (в действительности участвовало 54 страны и
подписали соглашение 46 стран), практически основные переговоры велись
между США и «Общим рынком» по вопросам, представляющим для
них взаимный интерес. Следует отметить, что подобная практика для
ГАТТ не нова: в большинстве переговоров участвует ограниченное
число заинтересованных государств, самых крупных экспортеров и
импортеров, а затем принятые ими решения в соответствии с
действием принципа «наибольшего благоприятствования» автоматически
распространяются на других участников соглашения.
Об остроте противоречий между участниками переговоров
свидетельствует тот факт, что они продолжались около трех лет. По
ряду обсуждавшихся вопросов были достигнуты компромиссные
решения, которые существенны для внешнеторговой политики. Было
намечено с 1968 г. снизить таможенные пошлины на несколько
десятков тысяч различных товаров, прежде всего предметов широкого
потребления — от ножей и вилок до холодильников и автомашин.
1 Из социалистических стран в ГАТТ входят Куба, Чехословакия,
Югославия, Польша, Румыния, Венгрия в качестве полноправных членов
соглашения. В качестве наблюдателя выступает Болгария.
450

Предусматривалось также существенное снижение пошлин на
промышленные машины и оборудование. Средний уровень снижения
таможенных тарифов должен был составить около 35%. Но даже
по мнению буржуазных экономистов, достигнутое соглашение
между США и другими участниками переговоров в рамках «раунда
Кеннеди» не устранило острейших экономических и, в частности,
внешнеторговых разногласий между ними, а «болезненный
компромисс» не дал ни одной из сторон того, чего она хотела.
Серьезные противоречия существуют в ГАТТ между развитыми
капиталистическими и развивающимися странами. ГАТТ требовало,
чтобы все страны, независимо от уровня их экономического
развития, в одинаковой мере проводили мероприятия по отмене
внешнеторговых барьеров. Однако такая отмена барьеров для
развивающихся стран означала бы отказ от протекционистской защиты
национальной промышленности, сводила бы на нет их усилия по
созданию национальной экономики. В связи с этим основные принципы
ГАТТ подвергались острой критике со стороны развивающихся
стран. Развитые капиталистические страны были вынуждены пойти
в ГАТТ на некоторые уступки развивающимся странам.
Но реальной помощи в развитии торговли развивающихся стран
ГАТТ не оказывает. Так, при проведении «раунда Кеннеди» по
большинству вопросов, поднятых развивающимися странами, не было
достигнуто договоренности, и вообще, как отмечает западная печать,
«с развивающимися странами не очень-то считались на
переговорах».
Однако несмотря на все противоречия в деятельности ГАТТ, оно
оказывает определенное воздействие на международную торговлю.
В частности, соглашения, достигнутые между капиталистическими
странами, привели в настоящее время к существенному снижению
пошлин. Определенную роль в мировом капиталистическом
хозяйстве играют и Международный банк реконструкции и развития и
Международный валютный фонд.
Таким образом, даже принимая во внимание острые
противоречия между капиталистическими странами, было бы неправильно
отрицать, что посредством использования международных
экономических организаций в области международного регулирования
достигнуты известные результаты, особенно в тех сферах, когда интересы
многих стран совпадают. Но при этом ГАТТ, МВФ, МБРР
оказались бессильными в разрешении основных задач, которые стояли
перед ними в определенных конкретных сферах международных
экономических отношений: ГАТТ — в международной торговле,
МВФ — международных валютных отношениях, МБРР —
международных кредитных отношениях.
Широкий комплекс отношений между странами, при этом не
только международных, но и внутриэкономических, охватывает ин*
теграция капиталистических стран. В отличие от других форм
международного экономического регулирования, связанных, в
частности, с международными экономическими организациями, которые
Функционируют в отдельных конкретных областях, и при полном со-
451

хранении суверенитета государств-членов, интеграция в своих
наиболее развитых формах предусматривает отказ государств от
национального суверенитета в некоторых областях экономического
регулирования в пользу наднациональных органов.
Поскольку объективная тенденция к интернационализации
хозяйственной жизни действует в масштабе всего мирового
капиталистического хозяйства, то существует и тенденция к интеграции в
мировом масштабе. Рассмотренные выше формы международного
экономического регулирования могут в известном смысле
рассматриваться как некоторые элементы интеграционной политики в мировом
масштабе. Но интеграция в масштабе мирового капиталистического
хозяйства невозможна в силу глубоких противоречий между
капиталистическими странами.
Прежде всего, в нынешних условиях не может быть речи об
интеграции развитых капиталистических и развивающихся стран.
Развивающиеся страны уже имели опыт «интеграции» с
империалистическими державами в рамках колониальных империй.
Экономическая система Британской империи базировалась, например, на
свободном движении товаров и капиталов, на проведении общей
экономической политики (так как колонии были фактически лишены
собственных экономических органов управления, то экономическая
политика во всех странах империи проводилась английскими
правящими кругами). Объединение в условиях капитализма в единую
экономическую систему стран с разным уровнем экономического
развития фактически способствовало бы установлению отношений
господства развитых стран над экономически слабо развитыми.
Экономическая интеграция может быть более реальной, если ее
пытаются осуществить страны с примерно одинаковым уровнем
развития и уже достаточно тесно связанные между собой в
экономическом отношении. Именно при этих условиях монополистическая
буржуазия ряда стран может быть заинтересована во взаимном снятии
внешнеторговых барьеров и проведении общей экономической
политики. При этом экономическое объединение ряда стран имеет, как
правило, своей целью укрепление позиций монополий данных стран
в конкурентной борьбе с монополиями других, не входящих в эту
группировку стран.
Противоречия между империалистическими странами делают
ныне невозможной не только интеграцию в мировом масштабе, но и
интеграцию хотя бы в масштабе развитых капиталистических стран.
На практике в настоящее время получили распространение
региональные экономические группировки развитых капиталистических
стран.
Тенденция к экономической интеграции получила
распространение и среди развивающихся стран. В Латинской Америке, в Африке,
на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии возник ряд
экономических группировок. Причины интеграции развитых
капиталистических стран и развивающихся стран различны. Если в первом случае
интеграция порождается высоким уровнем развития
производительных сил, переросших национальные рамки, и стремлением монопо-
452

лий расширить сферу своего господства, то во втором случае
интеграция порождается скорее слабым уровнем развития экономики,
стремлением развивающихся стран путем объединения создать
лучшие условия для индустриализации и становления национальной
экономики. В ряде случаев развивающиеся страны объединяются и
для того, чтобы ослабить свою экономическую зависимость от
империалистических держав. На пути интеграции развивающихся стран
стоят серьезные трудности, вызванные противоречиями между
развивающимися странами, стремлением империалистических держав
использовать эту интеграцию в своих интересах.
Капиталистическая интеграция, выражением которой явилось
создание в конце 1950-х годов двух экономических группировок в
Западной Европе — Европейского экономического сообщества и
Европейской ассоциации свободной торговли — оказала существенное
влияние на развитие мирового капиталистического хозяйства. С
одной стороны, интеграция значительно интенсифицировала процессы
интернационализации производства и капитала. Благодаря
появлению ЕЭС и ЕАСТ ускорились процессы концентрации и
централизации капитала в отдельных странах, возрос объем взаимного
вывоза капитала между развитыми странами, усилились тенденции к
переплетению интересов финансового капитала различных стран,
заключению многочисленных международных картельных
соглашений как внутри экономических группировок, так и на более
широкой основе. Более широкое развитие получила международная
производственная специализация и кооперация, особенно в ЕЭС, что
способствовало повышению эффективности производства.
С другой стороны, интеграция порождает и прямо
противоположные тенденции, и прежде всего глубокие противоречия между
империалистическими странами. В результате этих противоречий ЕАСТ
фактически распалась, а ведущая страна этой группировки —
Англия, а также Дания вошли в ЕЭС. Однако этим противоречия не
сняты, они усиливаются внутри ЕЭС. Если создание таможенного
союза в ЕЭС прошло более или менее успешно, то переход к
экономическому, а тем более к политическому союзу, проходит с
большими трудностями, в сложной борьбе между странами-участницами.
Западноевропейская интеграция приводит к усилению борьбы
между основными экономическими центрами капитализма. Пытаясь
ослабить эти противоречия, американский империализм выдвигал
планы создания Атлантического экономического сообщества на базе
существенного сокращения или даже взаимной отмены таможенных
пошлин между западноевропейскими странами и США. В развитие
этих планов в 1960 г. была создана Организация экономического
сотрудничества и развития (ОЭСР).
Создавая новую организацию, США пытались в максимальной
степени ослабить экономические, а следовательно, и политические
противоречия в Атлантическом союзе. По мысли американских
правящих кругов, ОЭСР должна была быть экономическим
фундаментом Североатлантического блока.
В настоящее время в ОЭСР входят практически все развитые ка-
453

питалистические страны. Там создана довольно сложная
структура и многочисленный аппарат. Руководящим органом является
Совет, который вырабатывает экономическую политику организации
и координирует ее выполнение. Основной практической работой
ОЭСР занимаются комитеты, которых сейчас насчитывается около
сорока. По направлениям экономической деятельности комитеты
можно подразделить на несколько групп.
Первая группа комитетов занимается выработкой
общеэкономической политики. Одним из наиболее важных в этой группе является
Комитет экономической политики, который осуществляет
наблюдение за общеэкономическим и финансовым положением
стран-участниц.
Вторая группа комитетов ОЭСР занимается координацией
деятельности стран-членов по оказанию помощи развивающимся
странам. Правящие круги развитых капиталистических стран, входящих
в ОЭСР, пытаются через эту организацию координировать свою
политику по отношению к развивающимся странам. Работа комитетов
ОЭСР по вопросам оказания помощи развивающимся странам
координируется с другими международными организациями
капиталистических стран, в частности с МБРР, MAP, МФК и другими. В эту
группу входят Комитет содействия развитию, Комитет технической
помощи и др.
Третья группа комитетов ОЭСР занимается различными
аспектами внешнеторговых связей между странами-участницами,
вопросами торговли, услуг. В этой группе наиболее существенную роль
играет Комитет по торговле, который пытается решать проблему
согласования торговой политики развитых капиталистических стран.
Четвертую группу составляют комитеты, которые занимаются
вопросами развития промышленности, сельского хозяйства,
использованием природных ресурсов.
В ОЭСР существуют также отдельные комитеты по вопросам
подготовки научно-технических кадров, социальных отношений
и т.д.
Как видно из структуры ОЭСР, на нее были возложены
важные и многосторонние задачи. Прежде всего, с помощью ОЭСР
правящие круги развитых капиталистических стран хотели бы
согласовывать общие вопросы своей экономической политики, в частности
в отношении темпов роста производства, по вопросам внешней
торговли, миграции капитала, рабочей силы и т. д. Другой важной
задачей, поставленной перед ОЭСР, была выработка общей
стратегической линии по отношению к развивающимся странам.
Однако практически деятельность ОЭСР приносит весьма
скромные результаты. В настоящее время основная деятельность ОЭСР
сводится к подготовке различных обзоров, статистических
материалов об экономическом положении стран-участниц и развитии их
внешней торговли и других форм внешних связей. Развитым
капиталистическим странам не удалось при помощи ОЭСР стать на путь
разработки общей экономической политики по основным вопросам,
разрешить противоречия между двумя существовавшими европей-
454

скими экономическими группировками, хотя усилия для этого
предпринимались. Соединенным Штатам не удалось добиться
существенного снижения барьеров в экономических отношениях с Западной
Европой, а то, что сделано в этой области, осуществлено по линии
ГАТТ. Следовательно, основные проблемы, которые должна была
решать ОЭСР в этой области, практически не разрешены.
Видимо, более существенную роль играет ОЭСР в выработке
общей политики развитых стран по отношению к развивающимся
странам. Ранее согласование общей линии империалистических
держав по отношению к развивающимся странам осуществлялось через
ГАТТ. Сейчас характер этой организации изменяется, так как
членами ГАТТ стало большинство развивающихся стран, а также
некоторые социалистические страны. Развитые капиталистические
страны не могут сейчас непосредственно через ГАТТ проводить свою
политику в отношении стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Поэтому роль организации, где вырабатывается общая стратегия
империализма по отношению к молодым государствам, стала играть
ОЭСР. Не случайно за ней закрепилось название «клуб богатых
стран». Характеризуя деятельность ОЭСР в целом, можно сказать,
что она является значительно менее развитой формой
капиталистической интеграции, чем другие формы этого процесса. Она
представляет собой своеобразную «мягкую» форму капиталистической
интеграции. Через нее лишь координируется политика
капиталистических стран. ОЭСР не имеет признаков наднациональной власти.
ОЭСР реально не способствовала атлантической интеграции
капиталистических стран. Вся деятельность этой организации
проходит в острых противоречиях между странами-участницами, что
наглядно показывает невозможность объединения большого круга
империалистических государств. Межимпериалистические противоречия
не позволяют проводить общую экономическую политику по
наиболее важным экономическим вопросам. Таким образом, проекты
хозяйственного сближения США и Западной Европы, то есть проекты
развития интеграции вширь, выдвинутые американскими
правящими кругами, в настоящее время фактически провалились. Полное
таможенное разоружение западноевропейских стран Соединенными
Штатами оказалось невозможным. Даже если в будущем и удастся
в какой-либо форме прийти к соглашению об отмене пошлин, то
это вовсе не приведет к экономической интеграции в мировом
масштабе. В условиях высокоразвитого
государственно-монополистического капитализма реальная интеграция капиталистических стран
предполагает не только отмену ограничений на пути товаров,
капиталов и рабочей силы, но и совместное проведение экономической
политики. Жизнь показывает, что проведение единой экономической
политики в масштабах всего капиталистического мира или хотя бы
в масштабах всех развитых капиталистических стран является
нереальным. Интеграция продолжает развиваться на региональной
основе — в Западной Европе, и хотя основная интеграционная
группировка ЕЭС расширила свои ряды, она охватывает сравнительно
небольшой круг капиталистических государств.
455

3. Противоречия и объективные границы развития
международных форм государственно-
монополистического капитализма
Было бы, конечно, неправильным отрицать, что различные
международные формы государственно-монополистического
капитализма оказывают известное воздействие на интенсификацию
хозяйственных связей между капиталистическими странами, устраняют
некоторые преграды на их пути. Такая недооценка роли и значения
международных форм государственно-монополистического
капитализма не дала бы возможности правильно охарактеризовать
современные тенденции развития мирового капиталистического
хозяйства.
Вместе с тем анализ государственного регулирования различных
форм экономических отношений между капиталистическими
странами показывает, что оно, хотя и может способствовать решению
некоторых отдельных проблем, все же не в состоянии устранить
коренные противоречия мировой экономической системы капитализма.
Относительно низкая степень эффективности
межгосударственного экономического регулирования кроется главным образом в
различиях интересов отдельных капиталистических стран. В силу этого
они, как правило, не в состоянии выработать единую
международную политику по кардинальным проблемам. Если же и удается
разработать политику, устраивающую большинство стран, то у
международных организаций, призванных осуществлять эту политику,
нет возможности эффективно влиять на деятельность национальных
государств для проведения этой политики на практике. В этом
существенное отличие международных форм экономического
регулирования, осуществляемого посредством международных
экономических организаций, от национальных форм
государственно-монополистического капитализма, где у государства есть некоторые реальные
экономические рычаги воздействия на воспроизводство
(государственная собственность, бюджет, налоговая и кредитная политика
и т. д.).
Империалистические страны пытаются использовать
международное регулирование в целях поддержания системы экономической
эксплуатации развивающихся стран, что, естественно, порождает
противодействие со стороны самих развивающихся стран.
Все это показывает ограниченные возможности международного
экономического регулирования в условиях сохранения отдельных
буржуазных государств и острых противоречий между ними.
Целый ряд факторов противодействует углублению интеграции
капиталистических государств, в том числе в Западной Европе.
Среди факторов, которые препятствуют расширению рамок
империалистической интеграции, тормозят эволюцию ЕЭС из таможенного в
экономический и политический союз, важную роль играют прежде
всего некоторые тенденции экономического развития
западноевропейских стран.
Во-первых, даже несмотря на интенсификацию процесса интерна-
456

ционализации производства и капитала, национальное хозяйство не
растворяется в рамках ЕЭС. Об этом говорят, в частности, различия
в экономической конъюнктуре отдельных стран, а также
существенная разница в темпах их экономического роста в 1960-е и начале
1970-х годов. Неравномерность экономического развития стран ЕЭС
является объективной основой для еще большего обострения
противоречий между ними, усиливает заинтересованность монополий
каждой страны в сохранении политической власти над своим
внутренним рынком.
Во-вторых, несмотря на усиление процессов
интернационализации капитала, сохраняется превалирующая роль национальных
монополистических группировок. Особенности современного развития
монополистического капитала, в том числе и в рамках ЕЭС, состоят
в первую очередь в консолидации сил национального капитала, его
концентрации и централизации, а не в создании интернациональных
компаний и банков.
В-третьих, укрепляется экономическая роль национальных
государств, выступающих в известном смысле в качестве
самостоятельной экономической силы.
Кроме факторов экономического порядка в качестве
контринтеграционных факторов действуют политические, национальные и
другие моменты. Чем большее количество стран будет участвовать в
интеграции, тем большую роль будут играть там центробежные
силы. Не исключено, например, что вступление Англии в ЕЭС может
надолго задержать эволюцию Сообщества не только в политический,
но и в экономический союз.
Жизнь показывает также, что международные государственно-
монополистические объединения, такие, как Европейское
экономическое сообщество, имеют одной из своих основных целей
обеспечение их участникам преимущества в борьбе за рынки, против их
империалистических конкурентов. Существенное расширение рамок
интеграции за счет включения новых стран свело бы на нет такого
рода преимущества. Это обстоятельство ставит объективный предел
империалистической интеграции и делает невозможным расширение
ее масштабов до рамок «всемирного треста». «Планирование»
мирового капиталистического хозяйства, о котором много говорят
буржуазные экономисты, является несбыточной утопией, попытки
осуществить которую неизбежно разобьются о стремления отдельных
буржуазных государств защищать свои, «национальные» интересы.
Интеграционные процессы лишь обострили противоречия между
империалистическими державами. Вместо «всемирной» интеграции
реальным сейчас является существование в мировом
капиталистическом хозяйстве нескольких экономических центров — США, ЕЭС,
Японии,— ведущих между собой острую борьбу. Недаром в
капиталистических странах говорят сейчас о «полицентрической системе».
Это обособление, препятствующее выравниванию условий
производства в масштабах капиталистического мира, ведет к усилению
неравномерности экономического развития отдельных частей мирового
хозяйства, что, естественно, еще более усиливает противоречия.
457

Интеграция в ряде случаев ведет к болезненной ломке существовав*
ших направлений производственных связей между странами.
Возникают новые узлы противоречий между экономически развитыми и
развивающимися странами.
Все это показывает, что новые международные формы
государственно-монополистического капитализма не могут устранить
противоречий между государственно-обособленными «национальными»
капитализмами. Несмотря на возросшую степень
интернационализации капитала и производства, противоречия между ними
по-прежнему являются характерной чертой мирового капиталистического
хозяйства.
Конечно, в современных условиях существование и развитие
мировой системы социализма ставит известные пределы конфликтам
между национальными капитализмами. Опасаясь за судьбы
мирового капитализма, капиталисты всех стран стремятся объединиться
перед лицом усиливающегося мирового социализма. Сейчас,
несмотря на все противоречия, империалистические державы составляют
единый ьоенно-политический блок, направленный против стран
социализма, в то время как перед первой и второй мировыми войнами
капиталистический мир был расколот на два враждующих военно-
политических лагеря. Тем не менее в силу объективных факторов
в условиях капитализма невозможен полный отказ от национальных
государств и национального экономического регулирования,
невозможно создание единого центра, регулирующего мировое
капиталистическое хозяйство, хотя и действует тенденция в этом
направлении. В. И. Ленин еще в 1920 г. указывал на «тенденцию к
созданию единого, по общему плану регулируемого пролетариатом всех
наций, всемирного хозяйства как целого, каковая тенденция вполне
явственно обнаружена уже при капитализме и безусловно
подлежит дальнейшему развитию и полному завершению при
социализме» К
Развитие международных форм
государственно-монополистического капитализма, являющееся проявлением приспособления
капиталистических стран к объективным потребностям современных
производительных сил, несомненно, служит материальной
предпосылкой, подготовкой для будущего регулирования всемирного хозяйства
в интересах трудящихся в условиях победы социалистической
революции в большинстве капиталистических стран.
Особенность международных форм
государственно-монополистического капитализма в отличие от его национальных форм состоит в
том, что они функционируют на международной арене, где
непосредственно сталкиваются международные экономические отношения,
присущие капитализму, и новый тип международных экономических
отношений стран социализма. Рост экономического могущества
стран социалистического содружества, расширение их
внешнеэкономических связей оказывают все большее воздействие на всю
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 164.
458

систему современных международных экономических отношений.
Новым фактором в международных экономических отношениях стало
и появление большой группы молодых национальных государств.
Социалистические страны во многих случаях при поддержке
развивающихся стран выступают за развитие новых форм
международного экономического регулирования в интересах всех стран, за
изменение характера деятельности международных организаций,
созданных империалистическими державами. Вступление
социалистических стран в некоторые международные экономические
организации, их участие в заключении ряда международных соглашений уже
приводит к изменению их характера. Если ранее они являлись
международными формами государственно-монополистического
капитализма и служили интересам империалистических держав, то ныне
они превращаются в орудие равноправного экономического
сотрудничества различных стран.
Взять хотя бы международные товарные соглашения.
Первоначально международные товарные соглашения заключались
капиталистическими странами в интересах монополий — производителей и
потребителей сырья. В этих условиях международные товарные
соглашения фактически представляли собой форму международных
картелей, государственно-монополистическую форму раздела
мировых сырьевых рынков.
Однако после завоевания политической самостоятельности
бывшие колониальные страны, являющиеся основными производителями
многих видов сырья и проявляющие большую заинтересованность в
стабилизации сырьевых рынков, все более активно участвуют в
международных товарных соглашениях и добиваются от
стран-потребителей учета своих интересов. Социалистические страны
поддерживают требования развивающихся стран о необходимости
стабилизации товарных рынков и сами участвуют в ряде товарных
соглашений. В этой связи изменяется характер международных товарных
соглашений. Многие из них все больше начинают отражать
интересы молодых национальных государств.
Например, известное стабилизирующее воздействие на мировые
цены оказывает международное соглашение по кофе. В рамках
Совета международной организации по кофе усиливается
сотрудничество развивающихся стран — основных производителей кофе. Они
разрабатывают планы противоборства с мощными закупочными
компаниями капиталистических стран. Предполагается создать
объединенную комиссию, регулирующую поставки кофе на мировой
рынок и обеспечивающую стабильность цен на него. Подписано
международное товарное соглашение по какао-бобам, имеющее
существенное значение для стабилизации доходов развивающихся
стран — производителей этой продукции. Соглашение было
разработано на Конференции в октябре 1972 г., в которой приняло участие
55 стран, и вступило в силу в середине 1973 г. Оно определяет
экспортные квоты производителей, устанавливает рамки, которыми
ограничиваются уровни колебания цен. Чтобы удержать цены в
установленных пределах, создается регулярный запас какао-бобов. Особенно
459

заинтересованы в соглашении пять основных стран-производителей
(Гана, Нигерия, Берег Слоновой Кости, Бразилия, Камерун). Однако
США, самый крупный потребитель какао-бобов, не участвует в
соглашении.
Позиция США в отношении соглашения по какао-бобам не
является случайной. В настоящее время, когда международное
товарное соглашение, заключенное при активном участии развивающихся
стран, учитывает их интересы, монополистический капитал США,
получавший крупные дополнительные доходы от снижения цен на
товары развивающихся стран, пытается помешать стабилизации этих
цен.
В специальной брошюре о товарных соглашениях, выпущенной
Торговой палатой США, практика подобных соглашений
объявляется порочной, а участие в них США — ошибкой. По мнению
официальных кругов США, товарные соглашения препятствуют
эффективному действию свободных рыночных сил. Однако, несмотря на
противодействие империалистических монополий, развивающиеся
страны стремятся использовать международные товарные соглашения
для улучшения условий реализации своей продукции. На этом пути
они постоянно получают активную поддержку со стороны
социалистических стран.
Борьба социалистических и развивающихся стран за
равноправное взаимовыгодное сотрудничество между всеми странами мира,
борьба за создание эффективных инструментов этого
сотрудничества представляет собой альтернативу развитию международных форм
государственно-монополистического капитализма. Чем больше будет
удельный вес стран социализма в международных экономических
отношениях, чем значительнее станет их влияние в международных
экономических организациях, тем больше сузится сфера
распространения государственно-монополистического капитализма на
международной арене.
ГЛАВА 44
ПРИЧИНЫ И СУЩНОСТЬ
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ
ИНТЕГРАЦИИ
В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ
1. Причины возникновения Европейского экономического
сообщества
Экономическая интеграция капиталистических стран
подготовлена всем ходом развития капитализма. Но конкретные формы она
получила только после второй мировой войны, когда в полной мере
проявилась присущая капитализму тенденция к
интернационализации экономики, которая, в свою очередь, обусловливает подобную
тенденцию и в других областях общественной жизни.
460

Ряд буржуазных авторов причисляет к экономической
интеграции некоторые ранние случаи возникновения соглашений,
группировок или союзов между отдельными странами. Так, например,
француз Ле Пан де Линьи возводит историю интеграции к
международным ярмаркам в Шампани XI—XIII вв., к учению физиократов и
Германскому таможенному союзу !; Р. Майн видит корни объединения
Европы «во влиянии античности, римского права, в крестовых
походах и средневековой роли католической церкви»2, Г. Хаберлер в
свою очередь различает три этапа, предшествовавшие современной
интеграции: первый этап — национальные экономические
объединения, второй — движение за свободу торговли 1870 г. и третий этап —
после 1948 г.3.
Эти и другие подобные утверждения страдают недопустимым с
научной точки зрения смешением разных по своей сущности
процессов и явлений. Процессы формирования наций и возникновения
национальных объединений, как это было с Германским таможенным
союзом, представляющим собой этап формирования германского
национального единства, или с национальными экономическими
объединениями, о которых упоминает Хаберлер, коренным образом
отличаются от процессов интеграции, наблюдавшихся в
капиталистических странах после второй мировой войны. В одном случае
речь идет о национальном обособлении, а в другом — об
экономической группировке отдельных национальных хозяйств и
самостоятельных государств.
В предшествующей главе показаны общие причины, вызвавшие
в послевоенные годы развитие международных форм
государственно-монополистического капитализма, в том числе и интеграцию.
К ним в первую очередь относится то, что на базе значительного
развития и дальнейшего роста производительных сил капитализма,
на базе гигантских масштабов развития процесса концентрации и
централизации капитала углубился и получил дальнейшее развитие
общественный характер капиталистического производства, что
нашло отражение в углублении международного общественного
разделения труда и неразрывно связанной с ним специализации. В свою
очередь, это обусловило рост объема, интенсивности и значения
международных экономических связей в их разнообразных
формах.
Вместе с тем необходимо выяснить причины того факта, что
интеграция капиталистических стран получила первоначальное
развитие в Западной Европе. Ярчайшим примером капиталистической
экономической интеграции в современных условиях выступает
Европейское экономическое сообщество (ЕЭС).
Конкретные условия, факторы и причины образования
Сообщества можно разделить на экономические и политические. Одни из
1 Le Pan de Ligny. Marche commun. Paris, 1961, p. 3, 6—8.
2 Richard Mayne. The Community of Europe. London, 1962, p. 45.
. 3 G. Haberler. Integration and Growth of the World Economy in
Historical Perspective, «American Economic Review», March 1964, p. 1.
461

них тесно связаны с общей тенденцией капиталистической
экономики, и интеграция является ее конкретным выражением, другие носят
более временный и конъюнктурный характер. Одни связаны с
внутренними условиями и требованиями развития участвующих в
интеграции стран, другие носят международный характер.
Первостепенную роль в создании Сообщества играла проблема
рынка — одна из самых важных и самых трудных проблем
капиталистической экономики вообще и имеющая определенные
особенности для стран Западной Европы. Борьба, которую ведут между собой
отдельные капиталистические страны за рынки сбыта
промышленных товаров и сельскохозяйственных продуктов, всегда выступает
на первый план в их экономических и политических
взаимоотношениях. В послевоенный период проблема рынка принимает все более
острый характер, особенно для небольших, но высокоразвитых
капиталистических стран, каковыми являются большинство стран
Западной Европы. Развитие производительных сил, усиление
процесса концентрации и централизации капитала и производства вели
к возникновению таких производств и предприятий, масштабы
которых намного превышали возможности рынка этих стран. Так, в
Голландии, Бельгии и некоторых других малых европейских
странах значительная доля общественного продукта проходила через
сферу внешней торговли. Однако на внешних рынках они
сталкивались со все усиливающейся конкуренцией других стран.
Это обусловливало зародившуюся в европейских
капиталистических странах тенденцию расширения национальных рынков
посредством их объединения. Объединение заключалось прежде всего в
ликвидации таможенных пошлин, количественных и других
ограничений ввоза и вывоза товаров. Наряду с этим группировка
европейских капиталистических стран стремилась сохранить за собой общий
рынок, обеспечив себе привилегированное положение и ограничив по
возможности конкуренцию извне, прежде всего со стороны США.
Другим важным моментом, сыгравшим существенную роль в
создании «Общего рынка», была необходимость обеспечения более
благоприятных условий для развития научно-технической
революции. Международные экономические группировки создавались как
следствие необходимости концентрации капиталовложений в
предприятия, которые могли бы использовать автоматику, электронно-
вычислительные машины, развивать химическую промышленность
и т. п. Концентрация производства, концентрация и централизация
капитала вели к укрупнению предприятий, к появлению
фирм-гигантов. В свою очередь, эти крупные предприятия нуждаются в более
широких рынках сбыта.
Образование «Общего рынка» связано и с проблемой
экономического соревнования двух систем — капиталистической и
социалистической. В условиях мирного сосуществования двух противоположных
социальных систем укрепление могущества социалистического строя
непрерывно влияет на политику и общее развитие капиталистических
стран. Особенность положения Западной Европы состоит в том, что
она непосредственно соседствует с социалистическим содружеством
462

государств, которые уже в первые послевоенные годы проделали
большой путь по развитию экономических отношений нового типа.
Западноевропейская экономическая интеграция должна была
также способствовать созданию экономической базы для
империалистических военных блоков. В этом в первую очередь было
заинтересовано правительство США, несмотря на очевидное противоречие
между обособленной западноевропейской группировкой и
американскими торговыми интересами. Это на первый взгляд странное
поведение Соединенных Штатов объясняется прежде всего тем, что они
стремились превратить «Общий рынок» в экономическую базу в
Европе для осуществления своих военных планов. Американские
империалисты были заинтересованы в том, чтобы превратить «Общий
рынок» в узкий политический союз западноевропейских стран с
наднациональными органами. Таким способом они рассчитывали
элиминировать антиамериканские настроения в позиции некоторых
европейских стран.
Что же касается торговых интересов США, то они надеялись на
свое политическое и экономическое влияние в Европе, которое могло
содействовать благоприятному разрешению вопроса на двусторонней
основе. Эта линия американской политики нашла выражение в
таком факте, как принятие сенатом США специального закона о
полномочиях президента Кеннеди в области внешнеторговой политики,
который послужил базой для продолжительных переговоров,
известных под названием «раунда Кеннеди». К этому следует прибавить,
что многие крупные американские монополии имели свои
предприятия, филиалы в странах, входящих в ЕЭС. Так как они находились
на территории данных стран, то их не только не касалась политика
дискриминации, проводимая «Общим рынком», но они имели
возможность пользоваться всеми привилегиями, которые
предоставлялись местным предприятиям.
Важной причиной образования «Общего рынка» был и
колониальный вопрос. В Сообщество вошли Франция, Бельгия, Голландия,
а позже Англия, перед которыми стояла трудная проблема: в эпоху
бурного распада колониальной системы империализма сохранить,
хотя бы в известной степени и в новых формах, возможность
эксплуатации бывших колониальных владений. Вступая в «Общий
рынок», они надеялись укрепить свое колониальное господство. Эти
страны стремились также заручиться поддержкой ФРГ и Италии,
которые еще раньше лишились своих колоний, и использовать все
возможности коллективного колониализма. Цели, преследуемые
интеграцией, нашли яркое выражение в так называемом
присоединении к «Общему рынку» 18 африканских стран, в создании
специального фонда для финансирования разного рода мероприятий,
касающихся этих стран, и т. д.
Кроме того, существовали конкретные причины и условия в
отдельных капиталистических странах, которые на базе общей
тенденции экономики капиталистических стран к интернационализации
привели к образованию Европейского экономического сообщества.
463

2. Сущность капиталистической интеграции
и механизм ее осуществления в рамках ЕЭС
В основе капиталистической интеграции лежат законы и
принципы современного капитализма. Она не только не меняет
капиталистической сущности экономики участвующих в интеграции стран, но
и создает возможности для проявления таких характерных черт
современного капитализма, как усиление власти монополий и рост
государственно-монополистических тенденций.
Основные положения, касающиеся целей, организации и
функционирования «Общего рынка», изложены в Договоре о создании
Европейского экономического сообщества, заключенном 25 марта
1957 г. в Риме между шестью европейскими странами: ФРГ,
Францией, Италией, Голландией, Бельгией и Люксембургом. В силу этого
договора шесть стран в течение переходного периода должны были
образовать таможенную унию, уничтожив внутри своей группировки
таможенные границы, любые количественные ограничения импорта
и экспорта, а также какие бы то ни было пошлины, налоги,
субсидии и тому подобные меры, способные нарушить условия равенства
конкуренции между предпринимателями отдельных стран.
Специальные положения договора намечали введение особого
режима в отношении продуктов сельского хозяйства.
Римский договор содержал положения, регулирующие свободное
движение капиталов, услуг, рабочей силы. Намечалось также
установление общей политики в области транспорта, общей
конъюнктурной политики, согласование экономической политики, известное
унифицирование законодательства. Специальный раздел договора
посвящен вопросу «ассоциирования» так называемых заморских стран
и территорий, бывших колониальных владений Франции, Бельгии и
Голландии.
Договор о ЕЭС наметил создание Европейского инвестиционного
банка, учредителями которого становились государства — члены
«Общего рынка». Его задача — осуществление мероприятий по
модернизации или переустройству крупных предприятий сообразно
потребностям «Общего рынка».
Договор предусматривал создание ряда наднациональных
органов: Комиссии, представляющей собой постоянный исполнительный
орган сообщества; Совета министров, в который входит по одному
министру от правительства каждой страны; Парламента,
образуемого представителями парламентов государств-участников, и Суда, в
задачу которого входит разрешение споров в отношении толкования
и приложения договора о ЕЭС.
На основании Римского договора и ряда других актов и решений
органов Сообщества постепенно, в течение 10—12-летнего
переходного периода, наряду с созданием наднациональных органов были
осуществлены основные мероприятия по созданию таможенного
союза. В 1962 г. были отменены количественные ограничения во
взаимной торговле, к середине 1968 г.— таможенные пошлины во
взаимной торговле промышленными товарами. Создан аграрный общий
464

рынок. Введен единый таможенный тариф по отношению к третьим,
то есть не участвующим в ЕЭС, странам. Предпринимаются шаги по
выработке единой экономической и социальной политики —
политики в области промышленности, сельского хозяйства, транспорта
и т. д. В частности, унифицируются налоговые системы в странах —
участницах ЕЭС.
Во всех странах Сообщества, кроме Франции, существовала,
например, «каскадная система» налога с оборота, то есть налог
взыскивался многократно при каждом акте купли-продажи различных
полуфабрикатов, из которых состоит тот или иной продукт. При
такой системе было очень трудно определить суммарную величину
этого налога в цене конечного товара. Для устранения этой
путаницы в течение 1968—1972 гг. все страны ЕЭС перешли к единой
системе налога на «добавленную стоимость», хотя ставки налога
остались различными.
Однако если создание таможенного союза в ЕЭС шло более или
менее успешно и было осуществлено раньше намеченного срока, то
попытки перехода к экономическому союзу наталкиваются на
серьезные разногласия, поскольку интересы отдельных стран весьма
различны. В феврале 1971 г. в острой борьбе страны — участницы ЕЭС
приняли резолюцию о «политической решимости» создать в
ближайшие 10 лет политический и валютный союз. В ней
предусматриваются сближение бюджетной и налоговой политики, постепенная
либерализация рынка капиталов, сотрудничество центральных банков. Но
на пути практического осуществления этих мероприятий стоит целый
ряд препятствий, в том числе не согласованы права и полномочия
наднациональных институтов, которые должны проводить валютную,
кредитную и финансовую политику.
Империалистическая интеграция, детищем которой является ЕЭС,
представляет собой новую форму и новую область проявления
государственно-монополистического капитализма. Во всех государствах,
входящих в «Общий рынок», государственно-монополистический
капитализм достиг высокого уровня развития. В некоторых из них,
таких, как Франция, Голландия, еще до интеграции различные гос-
монополистические формы оказывали существенное воздействие на
развитие экономики. Интеграция внесла в них определенные
изменения.
Заключение Римского договора и создание Европейского
экономического сообщества представляет собой акт многостороннего
вмешательства капиталистического наднационального государственного
механизма в экономическую жизнь стран-членов, его попытку
обеспечить широкий рынок сбыта прежде всего для наиболее крупных и
влиятельных монополий, так как именно они способны извлечь
наибольшую выгоду из расширения рынка, принять участие в борьбе
за захват рынков и установление своего господства. Само собой
разумеется, что все это происходит за счет интересов слаборазвитых
^отраслей и предприятий, которые в условиях «Общего рынка»
подвергаются острой конкуренции со стороны более мощных и лучше
оснащенных монополий.
30 Заказ 4142
465

Органы ЕЭС имеют наднациональный характер, следовательно,
и их функции вмешательства в экономические отношения
стран-членов тоже принимают характер наднационального, надгосударствен-
ного «регулирования», «дирижирования». Они вмешиваются в
торговые, таможенные и другие переговоры, которые страны-члены
ведут с другими странами, устанавливают рыночные цены на
продукты сельского хозяйства, обеспечивают проведение политики
протекционизма путем определения так называемых компенсационных
тарифов, распределения субсидий, распоряжения так называемым
фондом сельскохозяйственной ориентации и гарантии и пр.
Предпринимаются шаги к введению в рамках Сообщества методов
экономического программирования.
Под влиянием интеграции отмирают некоторые классические
формы национального государственного вмешательства в
экономику. Так, например, Римский договор категорически запрещает
государствам — членам ЕЭС устанавливать какие бы то ни было
пошлины или тарифы, когда дело касается товарообмена с членами
Сообщества. Воспрещается также выплата экспортных субсидий или
другие меры поощрения вывоза тех или иных товаров в пределах
ЕЭС. «Общий рынок» с его регламентацией накладывает ряд
ограничений на систему экономического программирования в
национальном масштабе, что хорошо видно на примере Франции.
Хотя Европейское экономическое сообщество представляет собой
группировку самостоятельных и независимых государств, которые
создали общий рынок и установили между собой новые формы
экономических связей и отношений, современные условия
капиталистической экономической интеграции затронули в большей или
меньшей степени суверенитет и суверенное равенство стран «Общего
рынка». В этом отношении важна роль оговоренного в Римском
договоре принципа, согласно которому решения Совета Сообщества
принимаются большинством голосов. В этом случае создается
возможность принимать решения без согласия или против воли
некоторых стран, причем они становятся для них обязательными.
Наднациональный характер, права и функции некоторых
органов ЕЭС существенно ущемляют суверенитет стран Сообщества.
В Римском договоре преобладает идея наднационального
характера органов Сообщества. Так, в статье 157 говорится, что члены
исполнительного органа Сообщества — Комиссии ЕЭС — не
нуждаются ни в каких инструкциях со стороны какого бы то ни было
правительства или органа и не обязаны принимать их во внимание. На
практике Комиссия все больше расширяет свои права и
деятельность именно как орган, стоящий над национальными интересами 1.
1 До 1967 г. в ЕЭС и сопутствующих ему организациях — Европейском
объединении угля и стали (ЕОУС) и Евратоме — существовали
самостоятельные руководящие органы (Совет ЕЭС и Совет Евратома) и
исполнительные органы (Комиссия ЕЭС, Верховный орган ЕОУС, Комиссия
Евратома). В 1967 г. произошло слияние руководящих и исполнительных
органов сообществ. Были созданы единый Совет и единая Комиссия, которая
стала называться Комиссией европейских сообществ (КЕС).
466

Та же тенденция характерна и для некоторых других органов
Сообщества.
фактическое неравенство между странами «Общего рынка»
усиливается и за счет юридического неравноправия. Это положение
нашло отражение в неодинаковом количестве голосов, которыми
располагают страны Сообщества в Совете, Парламенте и некоторых
других органах. Например, ФРГ, Франция, Италия имели в Совете
по 4 голоса, Бельгия и Голландия — по 2, а Люксембург— 1 голос1.
Так называемые ассоциированные страны вообще лишены права
участвовать в органах Сообщества.
Основанная на таких принципах капиталистическая интеграция
не только не ликвидирует противоречий между империалистическими
государствами в рамках Сообщества, но и создает условия для их
усиления, хотя и в новых формах. Расширение ЕЭС в связи с
вступлением Англии, Дании и Ирландии, о чем пойдет речь ниже,
приводит к возникновению новых узлов противоречий в Сообществе.
Однако, несмотря на все эти противоречия, мероприятия,
осуществленные в ЕЭС по созданию общего рынка товаров, капиталов и
рабочей силы, оказывают существенное воздействие на
экономическое развитие стран — членов этой группировки.
Прежде всего, снятие барьеров между странами создает
благоприятные условия и стимулы для концентрации и централизации
капитала. Это обеспечивает крупным предприятиям широкий рынок,
тем самым толкая отдельные фирмы к объединению в национальные
или международные монополии. Создавая в рамках «Общего рынка»
условия для конкурентной борьбы между национальными
монополиями и предприятиями, она подготавливает почву для заключения
монополистических соглашений об установлении общих цен, разделе
рынков, производственной специализации, обмену патентами и т. д.
Научно-техническая революция, увеличивая оптимальные размеры
предприятий, в свою очередь, воздействует на этот процесс, приводя
к тому, что за сравнительно короткий период существования
«Общего рынка» возник целый ряд крупных монополистических
объединений.
Концентрация производства и капитала тесно связана с
процессом разорения и банкротства большого числа мелких и средних
предприятий, который проявляется как в промышленности, так и в
других отраслях экономики. Так, если в 1930—1945 гг. во Франции
происходило в среднем около 29 слияний и поглощений акционерных
обществ в год, а в 1946—1957 гг.—46,6, то в 1961—1969 гг.
среднегодовое число таких операций достигло 180. В ФРГ в 1958—1961 гг.
1 После вступления Англии, Дании и Ирландии в ЕЭС (см. главу 48)
Англия имеет в Совете министров расширенного Сообщества 10 голосов
(наравне с Францией, Италией и ФРГ), а Дания и Ирландия — по 3 голоса.
В Европейском парламенте Англия представлена 36 парламентариями,
Дания и Ирландия —10 каждая. Комиссия ЕС в расширенном составе
состоит из 13 членов: по два представителя от ФРГ, Франции, Англии и
Италии и по одному — от других государств. Число заместителей
председателя Комиссии ЕС увеличилось с трех до пяти.
467

в среднем происходило 20 крупных слияний, в 1962—1965 гг.— 38, в
1966—1969 гг.—85, а в 1970 г. их число достигло 305.
Процесс слияний и поглощений не только растет количественно,
но и охватывает все более крупные компании. Так, если в 1955—
1957 гг. средний размер основного капитала объединяющихся
компаний с ограниченной ответственностью (ГмбХ) в ФРГ составлял
321 тыс. западногерманских марок, то в 1958—1963 гг. этот
показатель возрос до 572 тыс. марок, в 1964—1968 гг.— до 968 тыс. и в
1969—1970 гг.— до 2495 тыс. марок. Эта тенденция наблюдается и
в других странах ЕЭС. В 1971 г., например, слились две крупнейшие
авиационные компании Франции — «Авьон Марсель Дассо» и
«Бреге авиасьон», в руках которых было сосредоточено 13 заводов с
14 тыс. рабочих и служащих. В январе 1972 г. объединились
ведущие французские компании в области цветной металлургии — «Пе-
шинэ» и «Южин-Кюльман», образовавшие самую могущественную
в стране частную корпорацию с годовым оборотом около 15 млрд.
франков. На ее долю приходится 70% французского производства
меди и 100% выплавки алюминия К
Число акций по «взаимопроникновению»
компаний шести стран ЕЭС за 1961—1969 гг.2
Годы
Учреждение
зарубежных
филиалов
~i
1
5
О.
С
п
2 х
CTpai
треть
ни
ежду
ЭС и
грана!
ХШ о
1961 .... 241 422
1962.
1963 .
1964.
1965.
1966.
1967.
1968.
1969*
Итого
* Первое г
232 424
195 442
273 615
247 551
320 621
328 692
304 572
160 365
2 300 4 704
юлугодие.
Приобретение участий
в капитале зарубежных
компаний и создание
совместных филиалов
Ь
X /л
§1
51
91
2 «О
л yW
100
141
55
132
177
205
166
231
145
1352
о
со
фирм
стран
ежду
азных
S О.
X
S х
я „ =
s s 2
fil X
между
стран 1
третьи
104 362
114 343
61 228
123 335
140 364
112 289
104 292
160 387
83 197
1001 2 797
Международные
слияния компаний
различных стран
1
3
елах
стран
ЕЭС
в пред
одной
члена ;
131
162
157
172
228
221
253
272
265
1861
ий ра
ран Е
омпан
ых ст
* X
19
11
28
34
17
31
32
35
50
257
5 х
ий ст
треть
омпан
ЭС и
гран
ХШ о
128
106
91
128
90
113
151
135
93
1035
о
и
to
1507
1533
1257
1812
1814
1912
2018
2096
1358
15 307
1 См. Ю. В. Шишков. «Общий рынок»: надежды и действительность.
М., «Мысль», 1972, стр. 195.
2 «Die Industniepolitik der Gemeinschaft». Memorandum der Komission
an der Rat. Brussel, 1971, S. 92, 94.
468

Следует напомнить, что наряду с поглощениями и слияниями в
национальном масштабе все шире развертывается и международное
переплетение капиталов в «Общем рынке» (см. табл. на стр.468).
Это находит выражение в учреждении зарубежных филиалов в
странах ЕЭС, создании совместных филиалов с иностранными
фирмами и, наконец, в слиянии компаний различных стран ЕЭС. При
этом часто происходят слияния очень крупных компаний, которые
приводят к появлению монополистических гигантов в рамках ЕЭС.
В 1964 г., например, объединились крупнейшая
западногерманская компания в области кинофотопромышленности «Агфа»
и бельгийское общество «Геверт фотопродуктен», в результате
чего возникла компания, занявшая важное место в мировой
капиталистической кинофотопромышленности. В 1965 г. после
объединения общества «Херрер Хюттен юнион», являющегося дочерней
фирмой металлургической голландской компании «Хооговенс», с
одной из крупнейших сталелитейных компаний ФРГ «Хеш» был
образован единый металлургический комплекс трех компаний.
Бельгийские, французские, итальянские и люксембургские металлургические
группы (Шнейдер, «Банк де Пари э де Пеи-Ба», «Арбед» и др.)
совместно создали «Сосьете де сидерюржи маритим» (СИДМАР).
Характерно, что 85-я и 86-я статьи Римского договора запрещают
создание таких монополистических объединений и соглашений,
которые могут помешать конкуренции или ограничить ее путем
определения цен, установления контроля над производством, рынком,
техническим развитием или капиталовложениями и т. д. С целью
обеспечить применение этих пунктов договора в рамках «Общего
рынка» даже был создан специальный орган с многочисленным
персоналом, но сейчас уже ни для кого не секрет, что пункты эти, по
существу, представляют собой мертвую букву и что с каждым днем
растет власть монополий над экономикой стран «Общего рынка».
Этот процесс облегчается и тем обстоятельством, что общая
таможенная граница в большей или меньшей степени защищает
внутренние монополии от конкуренции извне, давая им возможность
быстрее накапливать крупные прибыли, увеличивать свои капиталы
и свою экономическую мощь в целом. О господстве монополий ь
странах «Общего рынка» свидетельствует не только значительный
рост капиталов и прибылей крупных монополий, но и в конечном
счете тот факт, что, несмотря на конкурентную борьбу, цены на то-
вары широкого потребления в странах «Общего рынка» непрерывно
растут.
Интеграция создала условия для быстрого проникновения
иностранных капиталов в охваченные ею страны. Эта сторона интеграции
тесно связана со стремлением отдельных стран прибегнуть к
привлечению иностранных капиталов с целью расширения и модернизации
старых предприятий и создания новых, оснащенных современной
техникой, способных выдержать острую конкурентную борьбу и
обеспечить себе более выгодные условия при заключении
монополистических соглашений с другими фирмами. С другой стороны,
увеличение доли американских и других иностранных капиталов в стра-
469

нах «Общего рынка» связано с привилегированным положением,
которое интеграция обеспечивает предприятиям, расположенным на
территории этих стран. На эти иностранные предприятия
распространяются таможенные привилегии, установленные общей
таможенной границей. Они пользуются правом свободной продажи своих
товаров на всей территории «Общего рынка». Это преимущество
особенно ощутимо на фоне режима дискриминации, установленного
для импортируемых из-за границы товаров. Действием этих
факторов в значительной степени объясняется сравнительно быстрый рост
американских капиталовложений в странах «Общего рынка».
Создание «европейского рынка» в рамках ЕЭС ускоряет
развитие международной производственной специализации и
кооперирования. В результате высокими темпами возрастала взаимная
торговля стран — членов ЕЭС, особенно машинами и оборудованием.
Явившись в какой-то мере результатом объективной тенденции к
хозяйственному сближению государств, действующей в условиях
капитализма, интеграция, следовательно, еще более усиливает эти
тенденции. Вместе с тем, хотя интеграция в известной мере и
способствует расширению емкости рынка для монополий, она не в
состоянии устранить противоречий, свойственных капиталистическому
рынку вообще, устранить циклические колебания процесса
воспроизводства. Застой промышленного производства в Италии в 1964 г. и
падение промышленного производства в 1971 г., кризис
перепроизводства в ФРГ в 1967 г. и застой в 1971 г.— яркое тому подтверждение.
Интеграция не снимает противоречия между странами,
входящими в экономические группировки. Национальные хозяйства не
растворяются в рамках ЕЭС, а неравномерность экономического
развития стран — участниц ЕЭС, является объективной основой для
еще большего обострения противоречий между ними, усиливает
стремление монополий каждой страны к сохранению политической
власти над своим внутренним рынком. Международные формы
государственно-монополистического капитализма не могут устранить
противоречий между государственно обособленными группами
монополистической буржуазии.
3. Западноевропейская интеграция и обострение
противоречий в мировом капиталистическом хозяйстве
Не разрешив проблему противоречий между
странами-участницами, Европейское экономическое сообщество породило ряд
серьезных противоречий в мировом капиталистическом хозяйстве. В
результате интеграции происходит все большее обособление
экономических центров капиталистического мира, враждующих между
собой. Западноевропейская интеграция обострила противоречия не
только внутри Западной Европы, но и между странами Западной
Европы и США, между странами Западной Европы и Японией.
470

Одной из существенных особенностей «Общего рынка» как
формы капиталистической интеграции является то, что он основывается
на таможенной и торговой дискриминации стран, не являющихся
членами ЕЭС. Ликвидируя таможенные преграды между странами
«Общего рынка», он выдвигает сравнительно высокие таможенные
барьеры для остальных стран К Во всяком случае, «Общий рынок»
создает большое неравенство в условиях торговли между странами
Сообщества и остальными странами, так как первые полностью
освобождены от таможенных пошлин, а товары вторых облагаются
высокими пошлинами. Длительные и трудные переговоры в рамках
«раунда Кеннеди» хотя и привели к известным результатам, но не
решиля эту проблему полностью.
Политика «Общего рынка» в отношении продуктов сельского
хозяйства, по существу, носит автаркический и
ультрапротекционистский характер. С одной стороны, исключительно тяжелым
является режим дискриминации, установленный в отношении импорта
сельскохозяйственных товаров из третьих стран. С другой —
значительные субсидии выплачиваются фирмам, экспортирующим
сельскохозяйственные продукты за пределы «Общего рынка».
Мероприятия ЕЭС способствуют расширению внешней торговли
стран-членов в целом, и особенно между собой более высокими
темпами, чем увеличиваются их экспорт и импорт из других
государств, а также внешняя торговля капиталистического мира.
В 1958—1972 гг. экспорт «шестерки» в страны-партнеры увеличился
в 8,5 раза, а экспорт США в эти страны — лишь в 3,2 раза. В
результате доля партнеров в общей сумме их импорта повысилась с 35,2 до
53,5%, а доля США понизилась с 13,3 до 7,6%. Далее, экспорт
«шестерки» во все страны Западной Европы (включая их самих)
увеличился в 6,5 раза, экспорт США в этот район — только в 2,9 раза, а
экспорт всего капиталистического мира — в 3,8 раза. Эти пропорции
означают существенный передел западноевропейского рынка в
пользу «шестерки» и в ущерб ее конкурентам, особенно США.
Аналогичны перемены и в других районах мирового капиталистического
рынка. Так, доля шести стран ЕЭС в импорте США возросла с 12,6% в
1958 г. до 16,8% в 1972 г. Свою торговлю с «шестеркой» и даже с
Англией в 1972 г. США впервые свели с дефицитом, сменившим
крупные активы прошлых лет.
Отставание США по темпам роста экспорта особенно значитель-
1 Единый таможенный тариф создавался на базе среднего
арифметического от пошлин, существовавших в шести странах на 1.1 1957 г.
Реально это означало повышение пошлин на ряд товаров, ввозимых из-за
границы, так как среднее арифметическое вычислялось на базе высоких
защитных пошлин, установленных рядом государств для сильно
покровительствуемых товаров. Пошлины в указанных странах снижались, но
большого практического значения это не имело, так как они продолжали в
значительной степени удовлетворять свои потребности в этих товарах за счет
собственного производства. И в то же время пошлины в других странах,
особенно в малых странах ЕЭС (Бельгии, Голландии), продолжающих
импортировать такого рода товары, повышались.
471

но в главном секторе международной капиталистической торговли —
обмене продукцией обрабатывающей промышленности. Так, если в
1960 г. «шестерка» вывозила продукции машиностроения на 30%
больше, чем США, то в 1971 г.— уже в 2,1 раза больше. Конечно, все
это связано не только с деятельностью ЕЭС, но и с рядом иных
факторов (снижение конкурентоспособности многих американских товаров
ввиду более ускоренной, чем в ряде стран, инфляции, более
медленного роста производительности труда и т. д.). В последнее время
снова разгорелась борьба вокруг проблемы аграрного экспорта США
в страны «Общего рынка». Правда, следует иметь в виду, что
сумма продаж филиалов американских фирм в ЕЭС в 2,5 раза
больше объема экспорта из США в этот район и что 9/ю всей
продукции филиалов реализуется на рынках той же «шестерки». Таким
путем американский капитал обходит таможенные заграждения
вокруг ЕЭС и свободно действует внутри «Общего рынка», успешно
конкурируя с европейскими монополиями. При этом американские
компании используют механизм «ассоциации» ЕЭС со странами
Африки и Средиземноморья для расширения своих рынков в этих
районах.
Но в общем ослабление позиций США в международной
торговле и повышение роли ЕЭС очевидны, что порождает глубокие
противоречия между этими двумя важнейшими центрами современного
капитализма. Проводя ряд мероприятий по повышению
конкурентоспособности американских товаров, в том числе и девальвации
доллара, правительство США вместе с тем стремится взломать
таможенные барьеры «Общего рынка». В 1972 г. под натиском США
страны ЕЭС согласились временно снизить импортные пошлины на
цитрусовые и вместе с США принять меры по складированию
некоторого количества зерновых, чтобы ослабить взаимную конкуренцию
на рынках. Однако односторонние меры американского
правительства, направленные на стимулирование экспорта и сдерживание
импорта, вызывали недовольство стран — членов ЕЭС. В июле 1973 г.
ЕЭС направило американскому правительству официальный
протест в связи с широким применением США антидемпинговых
законов к товарам, импортируемым из стран «Общего рынка». Группа
сталелитейных трестов ЕЭС также выразила протест в связи с
решением американского конгресса запретить закупки стали для
военных нужд. Недовольство западноевропейских деловых кругов
вызывали применяемые в США системы субсидирования экспорта
посредством освобождения внешнеторговых филиалов американских
фирм от уплаты налога (эта система, получившая название «Диск»,
была введена в конце 1971 г.). Комиссия европейских сообществ
заявила, что подобные действия правительства США противоречат
принципам ГАТТ.
Весьма глубокие противоречия существуют между ЕЭС и США
по валютным проблемам. С новой силой вспыхнули противоречия
между ними в связи с развернувшимся в конце 1973 — начале
1974 г. энергетическим кризисом. Все это говорит о том, что
интеграция создала новые узлы межимпериалистических противоречий.
472

Другая группа противоречий возникает в мировом
капиталистическом хозяйстве в связи с отношениями ЕЭС и развивающихся
стран.
Западноевропейская капиталистическая интеграция превратилась
в своеобразную форму осуществления коллективного колониализма
и неоколониализма. Римский договор предполагал так называемое
присоединение колоний Бельгии, Франции, Италии и Голландии, на
которое было получено «согласие» метрополий. Таким образом,
участвующие в интеграции страны еще в условиях существования
колониального господства установили новые формы коллективной
колониальной эксплуатации. После признания независимости
ассоциируемых стран страны — члены ЕЭС постарались сохранить режим
коллективного неоколониализма, закрепив его соглашением об
ассоциации.
20 июля 1963 г. в столице Камеруна Яунде было подписано
экономическое соглашение между «Общим рынком» и 18
африканскими странами, так называемыми ассоциированными странами
Африки. Помимо «шестерки» ЕЭС под конвенцией поставили свои
подписи Бурунди, Берег Слоновой Кости, Верхняя Вольта, Габон,
Дагомея, Заир, Камерун, Малави, Мали, Мавритания, Нигер,
Республика Конго, Руанда, Сенегал, Сомали, Того, Центральноафрикан-
ская Республика, Чад.
Соглашение, действительное в течение пяти лет (с 1 июня
1964 г.), представляло, по существу, обычный таможенный союз,
основные положения которого в общих чертах сводились к
следующему: упорядочение торговых отношений, для чего намечалось па-
степенно отменить таможенные пошлины и другие ограничения;
участие Европейского фонда развития в программах развития
африканских государств.
С 1964 г. торговля между Европой и 18 африканскими странами,
шесть из которых относятся к числу наиболее богатых на
Африканском континенте, развивалась довольно быстро. В то же время
деятельность Европейского фонда развития по предоставлению
финансовой помощи Африке была незначительной. К тому же помощь, с
одной стороны, предоставлялась исключительно для реализации
сельскохозяйственных проектов и, с другой, распределялась среди
африканских стран крайне неравномерно. Только относительно
развитые страны Африки могли воспользоваться средствами фонда.
Европейский фонд развития при предоставлении помощи
руководствовался прежде всего соображениями политического характера.
Согласно данным Комиссии ЕЭС, с 1964 г. по 1 января 1969 г.
свыше 44% его финансовой помощи было выделено на
модернизацию сельского хозяйства, более 37%—на развитие
инфраструктуры и лишь 1,3% — на индустриализацию.
Но значительное увеличение торгового оборота с «Общим
рынком», как и помощь Европейского фонда развития, само по себе не
способствовало экономическому прогрессу африканских стран, а,
напротив, препятствовало ему. Действительно, по подсчетам экспертов,
18 ассоциированных стран Африки, получив в виде помощи 1311 млн.
473

долл., потеряли за этот же период вследствие неэквивалентного
торгового обмена 1659 млн. долл.
В 1969 г., воспользовавшись разногласиями между
ассоциированными странами Африки, ЕЭС удалось подписать с ними новую
конвенцию, названную «Яунде-П», практически ничем не
отличавшуюся от прежней. Кроме того, 26 июля 1968 г. «Общий рынок»
подписал так называемое Арушское соглашение и с тремя странами
Восточной Африки — Кенией, Танзанией, Угандой.
Следует отметить, что режим коллективной колониальной
эксплуатации ведет к ухудшению положения ассоциируемых стран в
нескольких направлениях. Во-первых, в борьбе за завоевание
полной независимости, в том числе экономической, они сталкиваются
уже с целой группой империалистических государств. Кроме того,
присоединение связано с политикой, облегчающей проникновение
промышленных товаров стран «Общего рынка» на рынки
ассоциируемых стран (постепенное понижение пошлин и т. п.). Благодаря
низким таможенным тарифам на готовые изделия страны — члены
ЕЭС наводняют африканские рынки товарами широкого
потребления. Таким образом, под вывеской «свободной торговли» идет
грабеж молодых независимых государств. То же самое касается и
проникновения капиталов стран — членов ЕЭС в бывшие колонии. Эти
привилегии стран «Общего рынка» создают дополнительные
затруднения в деле развития национальной промышленности,
производительных сил ассоциируемых стран.
Характерно, что соглашение об ассоциации не ставит все
европейские страны «Общего рынка» в одинаковое положение, так как
бывшие метрополии сохраняют в отношении своих бывших колоний
привилегированное положение (сохранение военных баз, наличие
большого числа специалистов, советников, сохранение ряда
экономических позиций в виде расположенных на территории бывших
колоний промышленных, рудодобывающих, сельскохозяйственных и
других предприятий, подчинение местной валюты национальной
валюте бывших метрополий и т. п.).
Присоединение отражается и на отношениях между
ассоциируемыми и неассоциируемыми африканскими странами и другими
развивающимися странами. Страны «Общего рынка» поддерживают в
отношении тех и других неодинаковый режим торговли их
традиционными предметами вывоза: цитрусами, бананами, кофе, какао,
арахисом и др., порождая между этими группами стран
противоречия и вражду. Отказываясь закупать или закупая минимальное
количество товаров, предназначенных для экспорта, у неассоциирован-
ных развивающихся стран, а также устанавливая по отношению к
ним неблагоприятный торговый режим, капиталистические
государства «Общего рынка» стремятся принудить эти страны войти в ЕЭС.
Серьезные проблемы встают перед рядом развивающихся стран,
входящих в Британское содружество, в связи с вступлением Англии
в ЕЭС.
В настоящее время есть признаки того, что ассоциированные
страны Африки, выступая единым фронтом, стремятся добиться пе-
474

оесмотра условий соглашений с ЕЭС. Совещание министров
торговли стран —членов Организации африканского единства (ОАЕ),
состоявшееся в Лагосе летом 1973 г., стало важным этапом на пути к
определению позиции развивающихся стран по отношению к
Европейскому экономическому сообществу.
Открывая совещание, глава федерального правительства
Нигерии и председатель ОАЕ Якубу Говон особо подчеркнул, что
далеко не достаточно пытаться просто увековечить статус-кво под
новой вывеской, доктринерски подходить к этому вопросу или
подчеркивать существующие выгоды при сотрудничестве с ЕЭС, не
учитывая долгосрочные цели африканских стран в свете исторической
необходимости добиться экономической независимости. «Поэтому,—
подчеркнул лидер Нигерии,— коллективные отношения Африки с
этой региональной группировкой должны строиться на условиях
равноправия, уважения суверенитета и взаимных интересов».
Выступив на совещании, генеральный секретарь ОАЕ Нзо Экан-
гаки предложил программу из 10 пунктов, которая должна
определять отношения Африки с ЕЭС. В программе, в частности,
предусматривалось, что переговоры необходимо вести без всяких
предварительных условий и в основе их не должно лежать ни одно из ныне
существующих соглашений между странами Африки и ЕЭС. Африка
должна заключать с ЕЭС соглашение о сотрудничестве в области
торговли и развития. Африка потребовала выгодных цен на
поставляемое ею сырье, которые должны гарантироваться специальными
соглашениями по каждому виду продукции.
Заключительная резолюция совещания в Лагосе, призвавшая все
африканские страны принять участие в предварительной встрече с
представителями ЕЭС в Брюсселе и выступать на переговорах с
«Общим рынком» единым фронтом, означала большой шаг вперед в
укреплении африканского единства. Очевидно, что впереди
серьезная борьба между странами Африки и ЕЭС.
Присоединение к «Общему рынку» Греции и Турции на правах
ассоциируемых членов также связано с рядом отрицательных
последствий для этих стран. Оно открывает их рынки для
промышленных товаров более развитых в экономическом отношении
западноевропейских стран — членов ЕЭС. В условиях жестокой
конкурентной борьбы процесс формирования национальной
промышленности в этих странах наталкивается на определенные препятствия.
Вывоз капитала из шести стран в Грецию и Турцию за годы
существования ЕЭС возрос, усиливая экономическую и политическую
зависимость этих стран от западноевропейских империалистических
государств.
Можно сказать, что капиталистическая интеграция ведет к
серьезным нарушениям международного товарообмена, что препятствует
нормальному развитию внешнеэкономических связей между
государствами.
475

ГЛАВА 45
МЕТОДЫ ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ
СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
В СТРАНАХ ЕВРОПЕЙСКОГО
ЭКОНОМИЧЕСКОГО
СООБЩЕСТВА
Решение проблем сельского хозяйства вызывало острые
противоречия между странами с самого начала действия ЕЭС. Причины
этого разнообразны: неодинаковое положение сельского хозяйства
в экономике отдельных стран ЕЭС; отставание сельского хозяйства
от промышленности; наличие отсталых мелких хозяйств;
неустойчивое экономическое положение большинства крестьянских
хозяйств Западной Европы; регулярные частичные кризисы
перепроизводства сельскохозяйственных продуктов; демпинг на мировых
капиталистических рынках. Чтобы, несмотря на эти разносторонние
противоречия, иметь возможность включить сельское хозяйство в
рамки действия Сообщества, в Римский договор (статьи 38—47)
были включены специальные положения, относящиеся к этой
отрасли хозяйства. 16 миллионам крестьян Франции, Италии,
Голландии, Бельгии, Люксембурга и Федеративной Республики
Германии в 1957 г. были обещаны повышенные доходы, а потребителям
не только богатое предложение товаров, но прежде всего снижение
цен на пищевые продукты, торговым партнерам вне ЕЭС —
гармоничное развитие мировой торговли. Ни одна из этих целей не была
достигнута за время существования Сообщества. Противоречия
производства и рынка в сельском хозяйстве чрезвычайно обострились.
Структурный кризис в сельском хозяйстве, связанный с
отсталостью социально-экономических отношений в этой отрасли,
оказывает парализующее влияние на все экономическое развитие:
уменьшаются доходы крестьян, растут цены на продовольствие,
возрастает относительное перепроизводство сельскохозяйственных
продуктов, ограничиваются торговые отношения с третьими странами.
Таким образом, аграрная политика ЕЭС не смогла действенно
разрешить ни одной из проблем, стоящих перед западноевропейским
сельским хозяйством.
1. Проблемы создания общего рынка сельскохозяйственных
товаров и единых цен в ЕЭС
В конце 1950-х и 1960-х годов аграрная политика ЕЭС была
почти исключительно политикой рынка и цен. Она была направлена на
известное регулирование рынка основных сельскохозяйственных
товаров в соответствии с потребностями на них. Ее задачей было уста-
476

новить более или менее стабильные общие цены на
сельскохозяйственную продукцию. Поскольку в принципе эта политика должна
была отвечать интересам сравнительно широких слоев крестьянства,
правящие круги стран — членов ЕЭС полагали, что такая аграрная
политика предотвратит серьезные социальные конфликты в деревне
и привлечет крестьянство, составляющее в странах ЕЭС важную
прослойку избирателей, на их сторону.
С начала 1960-х годов стал создаваться общий аграрный
рынок шести стран, на котором существовали бы единые условия
торговли, единая внешнеторговая политика, единый уровень цен на
сельскохозяйственные продукты. Для этого были разработаны
положения о сельскохозяйственных рынках и система компенсационных
сборов в торговле внутри Сообщества и в торговле с третьими
странами. Конкретные аграрно-политические мероприятия были, как
правило, результатом компромиссов между разными экономическими
и политическими силами заинтересованных стран. После того как
1 января 1962 г. были снижены пошлины на промышленную
продукцию между странами ЕЭС на 40—50%, французское правительство
заявило, что отклонит дальнейшее снижение таможенных пошлин на
промышленные товары в том случае, если одновременно не будут
предприняты первые шаги по образованию общего аграрного рынка.
Голландия и Италия также выдвигали подобные требования.
Одновременно Франция требовала организации совместного финансового
фонда, предназначенного для финансирования расходов,
возникающих в связи с перепроизводством сельскохозяйственных товаров.
После переговоров, длившихся несколько месяцев, в январе
1962 г. было достигнуто компромиссное решение о создании общего
аграрного рынка. Сначала были приняты положения о рынках для
зерна, свинины, птицы, яиц, а в 1964 г.— о рынках для молока
и молочных продуктов, говядины и телятины 1. Однако эти положе*
ния пока учитывали различный уровень цен, существующий в
отдельных странах, и только в 1966—1968 гг. были изданы положения
о рынках на основе единого уровня цен2.
С 1 июля 1968 г. в ЕЭС существует общий аграрный рынок, все
внутренние пошлины отменены, создана единая таможенная
защита от стран, не входящих в Сообщество, постепенно унифицированы
цены на сельскохозяйственные продукты, хотя и с оговорками.
Сельское хозяйство в ЕЭС чрезвычайно сильно регламентируется
государственно-монополистическим регулированием. Существует
множество положений о рынках, которые постоянно дополняются сотнями
административных и правовых положений ЕЭС. Регулирование
сельского хозяйства превратилось в сложную систему.
В этой системе важную роль играют единые цены на
сельскохозяйственную продукцию, устанавливаемые органами ЕЭС. На боль-
1 И. Schmidt. Das System der EWG — Marktordnungen. «Agrarpolitik
m der EWG». Munchen, 1968, S. 381.
2 «Bericht uber die Auswirkung der EWG — Marktorganisation auf dem
Agrargebieb. Deutscher Bundestag. V. Wahlperiode. Drucksache. V/3649, S. 8.
477

шинство товаров устанавливаются две цены: единая контрольная
(высший уровень) и единая базисная цена вмешательства (низкий
уровень). Рыночные цены на сельскохозяйственную продукцию в
странах — членах ЕЭС складываются в зависимости от спроса и
предложения в интервале между контрольными ценами и ценами
вмешательства. Если предложение существенно превышает спрос
и фактические рыночные цены снижаются до уровня цен
вмешательства, органы ЕЭС начинают скупать данную продукцию. Тем
самым размеры предложения сокращаются и приводятся в
соответствие со спросом. Когда же спрос значительно превышает
предложение, а рыночные цены достигают уровня контрольных, органы
Сообщества начинают продавать продукцию из образовавшихся
запасов по контрольным ценам. В результате увеличения
предложения товаров до размеров спроса рыночные цены снижаются.
Регулирование цен на продукцию животноводства, сахар и
сахарную свеклу, овощи и фрукты отличается своеобразием. В частности,
в качестве основы единых цен на говядину и телятину используются
ориентирные цены, устанавливаемые на убойный скот и
рассматриваемые как средневзвешенные оптовых цен на наиболее
представительных рынках стран Сообщества. Закупки этих продуктов
обязательны, если средний уровень фактических цен опускается ниже 93%
ориентирной цены.
0 размерах и динамике единых цен ЕЭС на
сельскохозяйственные товары дает представление таблица (см. табл. на стр. 479).
Другим важным элементом регулирования сельского хозяйства
ЕЭС является система его защиты от конкуренции со стороны
значительно более дешевых сельскохозяйственных товаров США и
других стран. Главным инструментом поддержания внутренних единых
цен ЕЭС на более высоком уровне, чем мировые цены, стали
компенсационные сборы. Компенсационные сборы представляют собой
разницу между едиными ценами ЕЭС и ценами мирового рынка,
взимаемую при импорте сельскохозяйственных товаров из стран, не
входящих в ЕЭС. 90% компенсационных сборов вносится странами в
Европейский фонд ориентации и гарантирования сельского
хозяйства (ФЕОГА) — общий фонд стран — членов ЕЭС, используемый для
финансирования аграрной политики, в частности для поддержания
цен. Пошлины играют значительную роль в защите от внешней
конкуренции лишь таких товаров, как говядина, растительное масло,
овощи и фрукты.
«Степень защиты» производимых ЕЭС сельскохозяйственных
товаров, то есть отношение общей суммы компенсационных сборов и
таможенных пошлин при их импорте из третьих стран к мировым
ценам, весьма велика. В 1968/69 сельскохозяйственном году она
составляла по твердой пшенице — 99%, мягкой пшенице — 85,
ячменю — 60, оливковому маслу — 65, свинине — 47, сливочному
маслу— 288, сахару — 338%. Следовательно, цены ЕЭС превышали ми-
ровые в 1,6—4,4 раза К
1 См. «Мировая экономика и международные отношения», 1973, № 10,
стр. 132—133.
478

Единые цены на сельскохозяйственные товары в ЕЭС
(в долл. за 1 т)1
Сельскохозяйственные
товары
^Р
<N?
V | 6
со JJ
Г-Р
Г-Р
tt) | О
К I ^
wcseo я
2,6 1800,00 1760,00 —5,4
Пшеница мягкая
Контрольная цена . . 106,25 109,44 3,0 113,80 114,94 1,0
Базисная цена
вмешательства 98,75 100,72 2,0 104,75 105,88 1,0
Пшеница твердая
Контрольная цена . . 125,00 127,50 2,0 132,60 133,93 1,0
Базисная цена
вмешательства 117,50 119,85 2,0 124,46
Рожь
Контрольная цена . . 97,50 100,42 3,0 105,44 112,30 6,5
Базисная цена
вмешательства 91,00 92,82 2,0 97,46
Молоко
Контрольная цена . . 103,00 109,00 5,8 116,63 124,20 5,5
Цена вмешательства
на масло 1735,00 1780,00
Говядина
Ориентирная цена на
крупный рогатый
скот 680,00 720,00 5,9 750,00 862,00 10,5
Свинина
Базисная цена .... 772,50 800,00 3,6 825,00 860,00 4,2
Несомненно, что с помощью государственно-монополистической
аграрной политики ЕЭС несколько ослабляется ряд отрицательных
последствий перепроизводства сельскохозяйственных продуктов на
экономическое и политическое положение в странах ЕЭС. Однако,
с другой стороны, этим даже временно и частично не решается
противоречие между производством и рынком. Оно перемещается в
новую сферу, аграрный кризис продолжается и принимает все более
хронический характер.
Результатом системы, созданной в ЕЭС, было возникновение
больших излишков на рынках отдельных сельскохозяйственных
товаров и растущая финансовая нагрузка на бюджет ЕЭС и бюджеты
стран. В 1969 г. в ЕЭС имелись следующие излишки
сельскохозяйственной продукции: 8 млн. т зерна, 1,1 млн. т сахара, 356 тыс. т
масла и 338 тыс. т обезжиренного молочного порошка2. Чтобы
справиться с этим относительным перепроизводством, продовольствие в
государствах ЕЭС уничтожалось или скармливалось скоту. С 8 июля
1 См. «Мировая экономика и международные отношения», 1973, № 10,
стр . 134.
2 «Agra-Europe». Bad-Godesberg, 25. X 1969.
479

1967 г. по 31 декабря 1968 г. в странах ЕЭС, например, было
уничтожено 678 810 т фруктов и овощей !. Вице-президент Комиссии ЕЭС
Мансхольт, выступая на общем собрании западногерманского
крестьянского союза 19 февраля 1970 г. в Бад-Годесберге, сказал, что в
последнее время в ЕЭС 4 млн. т пшеницы попало в кормушки для
скота2.
Политическое значение регулирования рынка и поддержания
аграрных цен состоит в том, что от их уровня зависит доход и тем
самым социальное положение крестьянства. Резкое уменьшение
аграрных цен ЕЭС, например, до уровня цен мирового рынка,
который в значительной мере определяется демпингом
сельскохозяйственных товаров из США и других заокеанских стран, означало бы,
что цены оказались намного ниже издержек производства в странах
ЕЭС, и процесс разорения крестьян значительно ускорился бы.
Однако государственно-монополистический капитализм вынужден
сдерживать темпы разорения крестьянских хозяйств, так как не
может позволить себе допустить резкого ухудшения социального
положения крестьянства. Такое ухудшение означало бы усиление
массовой борьбы крестьян, которые и без того представляют собой очаг
социальных и политических волнений. Тем самым усилились бы
предпосылки для укрепления союза рабочего класса с крестьянством
против монополистического капитала. Ввиду сегодняшнего
соотношения сил между социализмом и капитализмом в мире, и особенно
в Европе, это вызвало бы серьезные угрозы империалистической
системе.
. С другой стороны, необходимость в силу этих причин ограничить
в последние годы действие механизма капиталистического рынка
при помощи государственно-монополистической аграрной политики
чрезвычайно обострила противоречия в ЕЭС.
Вопрос об уровне аграрных цен явился предметом ожесточенных
дискуссий как между отдельными странами, так и между
крестьянством и господствующими классами внутри страны. Разногласия о
размере уровня цен на зерно длительное время определяли весь ход
переговоров в Совете министров ЕЭС по вопросам аграрной
политики3. Только в 1964 г. было принято соглашение о сближении цен
на зерно, а в 1967 г. был достигнут их единый уровень.
Чтобы поддерживать рынки сельскохозяйственных товаров в
более или менее нормальном состоянии, шести странам приходилось
постоянно выделять все увеличивающиеся финансовые средства.
Так, расходы на «Европейский фонд ориентации и гарантирования
сельского хозяйства» возросли с 320,1 млн. расчетных единиц4 в
1 «Deutsche Bauernzeitung». Koln, 31.6.1969, S. 3.
2 S. Mansholt. Geringe Chancen fur die Preispolitik. «Deutsche Bauern-
korrespondenz», Heft 4. Bonn, 1970, S. 41.
3 G. Muller. Der Kampf um das Getreidepreisniveau in der EWG. «Wirt-
schaftswissenschafb, Heft 6. Berlin, 1960, S. 876—888.
4 Расчетная единица, так называемый зеленый доллар, является
основой для установления единого уровня аграрных цен и для определения
480

1965/66 сельскохозяйственном году до 3,5 млрд. расчетных единиц в
1970 г.1 За счет ФЕОГА в 1968/69 сельскохозяйственном году
финансировалась значительная часть стоимости реализованной продукции:
по маслосеменам — 54,6%, оливковому маслу —43,8, молоку— 13,3%.
Средства ФЕОГА складываются из отчислений от
компенсационных сборов и прямых бюджетных ассигнований стран — членов ЕЭС.
Наибольшие суммы компенсационных сборов вносят в ФЕОГА стра-
ны импортеры сельскохозяйственной продукции — Италия (в
1972 г.— 275,5 млн. долл.) и ФРГ (178 млн. долл.). Величина
компенсационных сборов Франции, являющейся по преимуществу
экспортером сельскохозяйственной продукции, составила в 1972 г. лишь
54 млн. долл.
Общие взносы (с учетом прямых бюджетных ассигнований) в
ФЕОГА на поддержание единых цен составляли в конце 1960-х
годов у ФРГ 31% от всего фонда, Италии — 24,3, Франции — 21,9,
Нидерландов — 12,9, Бельгии — 9,6 и Люксембурга — 0,3%. Самые
крупные суммы из фонда получили французские производители
сельскохозяйственной продукции — 43% всех средств, тогда как на
долю западногерманских производителей приходилось лишь 11,5%2.
Этот факт способствовал обострению противоречий между
главными странами ЕЭС — Францией и ФРГ — в области аграрной
политики.
Вследствие связи аграрных цен с расчетной единицей всякое
изменение валютного паритета автоматически вызывает изменение цен
на аграрных рынках. Девальвация франка и ревальвация
германской марки в 1969 г. фактически аннулировали систему единых цен
на общем аграрном рынке. Франции было разрешено
индивидуально устанавливать цены на сельскохозяйственные товары.
В связи с новым обострением валютного кризиса во второй
половине 1971 г., когда каждая страна ЕЭС приняла собственные меры
в сфере валютных отношений (ФРГ ввела «плавающую» марку;
Бельгия, Нидерланды и Люксембург образовали временный
валютный союз для сохранения устойчивости торговли
сельскохозяйственными товарами; Италия, объявив о намерении сохранить курс лиры
неизменным, фактически ввела свободно колеблющийся курс, а
Франция поддерживала устойчивый курс франка),
сельскохозяйственный общий рынок распался на четыре зоны, и фактически вместо
единых цен стали действовать четыре системы цен.
Чтобы компенсировать неблагоприятное влияние валютного
кризиса на торговлю сельскохозяйственными товарами, Комиссия
ввела специальные компенсационные надбавки к ценам и скидки с них
при импорте и экспорте товаров из одной зоны в другую.
Функционирование подобной системы очень затруднено, так как оно требует
взносов для отдельных стран-участниц. Паритет этой единицы был
установлен в золоте в размере, равном золотому паритету 1 ам. долл.
1 «Agra-Europe». Bad-Godesberg, 1970, N 3.
2 См. «Мировая экономика и международные отношения», 1973, № 10,
стр. 135—136.
31 Заказ 4142
481

частых пересчетов суммы сборов и нередко приводит к
столкновению интересов стран — членов ЕЭС.
В течение 1972—1973 гг. между странами — членами ЕЭС шли
весьма сложные переговоры о новых единых ценах. В связи с
различиями интересов многие совещания министров сельского хозяйства
стран — членов ЕЭС оканчивались безрезультатно. Лишь в мае
1973 г. удалось договориться об увеличении единых цен на
некоторые продукты (см. табл. на стр. 479). Новый взрыв валютного
кризиса в конце 1973 г., введение Францией свободно колеблющегося
курса франка привели к новому обострению противоречий между
странами — членами ЕЭС по вопросам цен на сельскохозяйственные
продукты.
Обострение проблемы регулирования рынка
сельскохозяйственных товаров связано со вступлением в ЕЭС Англии, а также Дании
и Ирландии. В Англии была собственная система субсидирования
сельского хозяйства, а цены на сельскохозяйственную продукцию
были существенно ниже единых цен ЕЭС. Кроме того, Англия
является крупным импортером сельскохозяйственной продукции. В
силу всего этого Англия выступает против повышения единых цен ЕЭС.
Выработка единых цен остается одной из наиболее сложных проблем
ЕЭС, в которой сталкиваются различные, даже противоположные,
интересы членов этой группировки.
Буржуазная пропаганда часто выдает политику защиты
аграрных рынков от конкуренции мирового рынка и широкое
финансирование аграрных цен за субсидирование крестьянства. В
действительности основные выгоды от сравнительно высокого уровня цен на
сельскохозяйственные товары, существующего в ЕЭС за счет
государственных субсидий, получают крупные капиталистические
фермеры, поставляющие на рынок большую часть сельскохозяйственной
продукции и имеющие относительно низкие издержки производства.
Трудовые же доходы основной массы крестьян в странах — членах
ЕЭС по-прежнему отставали от доходов рабочих. Росли лишь
прибыли крупных аграрных капиталистов.
Например, в ФРГ в 1956—1957 гг. отношение крестьянского
дохода в расчете на одного занятого к средней заработной плате
промышленного рабочего составляло 64,4%. В 1963/64
сельскохозяйственном году оно достигло максимального уровня — 78,8%, а в
1966/67 сельскохозяйственном году снизилось до 6В,7%, то есть
фактически осталось на уровне 1956/57 сельскохозяйственного года. При
сопоставлении доходов крестьян и заработной платы промышленных
рабочих в марках становится ясным, что отставание
сельскохозяйственных доходов уже в 1961/62 сельскохозяйственном году составляло
2274 марки, а в 1966/67 сельскохозяйственном году достигло
3332 марок. Следовательно, разница между крестьянскими доходами
по сравнению с доходами в других отраслях хозяйства увеличилась.
Несмотря на некоторые различия между странами — членами ЕЭС
в этом отношении, тенденция одинакова. Сформулированная в
договоре ЕЭС цель — равенство доходов в сельском хозяйстве и других
отраслях — не достигнута.
482

2. Аграрная структурная политика — новый центр
тяжести аграрной политики ЕЭС
Со второй половины 1960-х годов на передний план аграрной
политики ЕЭС выдвигаются мероприятия по изменению структуры
аграрных отношений, в то время как до этого центр тяжести
лежал в сфере регулирования аграрного рынка и цен. Причины
перемещения центра тяжести государственно-монополистического
регулирования сельского хозяйства в ЕЭС от политики рынка и цен к
структурной политике связаны с изменениями, происходящими в
условиях существования и развития сельского хозяйства ЕЭС и во
всей капиталистической системе. В сельском хозяйстве стран ЕЭС
происходит быстрое развитие производительных сил, которое
ускоряется прежде всего в результате распространения
научно-технической революции на сельскохозяйственное производство. Развитие
системы современных сельскохозяйственных машин, применение
научной и рациональной технологии производства в земледелии и
животноводстве, растущие капиталовложения оказались
несовместимыми с мелким и средним сельскохозяйственным предприятием,
преобладающим в сельском хозяйстве ЕЭС. Так, несмотря на
растущие капиталовложения в сельскохозяйственное производство, в
ФРГ в течение нескольких лет не удавалось повысить
производительность живого и овеществленного труда и тем самым снизить
расходы на производственную единицу. Главная причина этого
состоит в устаревшей аграрной структуре во всех странах ЕЭС.
Средний размер сельскохозяйственных предприятий составил в 1966 г.
в ФРГ 10,4 га, во Франции— 17,8 (1963 г.), в Италии —6,8 (1961 г.),
в Нидерландах— 11,0, в Бельгии — 10,2 и в Люксембурге— 16,6 га К
Подобная структура сельского хозяйства противоречит потребностям
научно-технической революции. Современный кризис структуры
аграрных отношений в странах ЕЭС, представляющий собой, по
существу, социальный кризис крестьянства и сливающийся с кризисом
перепроизводства на аграрных рынках, показывает глубину и
остроту экономических, политических и социальных противоречий в
сельском хозяйстве ЕЭС.
Кризис в сельском хозяйстве ЕЭС обостряется в условиях, когда
растет влияние мировой социалистической системы на мировое
развитие, в том числе и на процессы внутреннего развития в странах
с государственно-монополистической системой. В противоборстве с
социализмом империализм вынужден уделять внимание темпам
экономического роста. Стратегия роста империализма требует, чтобы
капиталистическое сельское хозяйство было в состоянии в будущем
внести возможно больший вклад в экономическое развитие ЕЭС.
В «плане Мансхольта» и в аграрных программах отдельных стран —
членов ЕЭС предусмотрено дать сельскому хозяйству возможность
1 «Statistisches Jahrbuch uber Ernahrung, Landwirtschaft und Forsten
der BRD». Berlin, 1968, S. 310.
483

«способствовать общеэкономическому росту и ни в коем случае не
мешать ему. Следовательно, аграрная политика должна обратить
внимание на то, чтобы сельское хозяйство внесло соответствующий
вклад в народнохозяйственный рост...» К
Цель государственно-монополистической аграрной политики в
ЕЭС состоит в ускорении процесса концентрации в сельском
хозяйстве, процесса создания крупного капиталистического
сельскохозяйственного производства и во включении сельского хозяйства как
важной отрасли, способствующей общеэкономическому росту, в
общую систему государственно-монополистического капитализма.
Комиссия ЕЭС и правительства стран — членов ЕЭС ставят перед
собой четыре главные задачи:
во-первых, развитие капиталистических форм предприятий, в
которых должна быть сосредоточена основная часть
сельскохозяйственного производства и капитала («современные
сельскохозяйственные предприятия», «производственные единицы»);
во-вторых, полное включение сельского хозяйства в комплекс
сельского хозяйства и пищевой промышленности, который находится
под непосредственным влиянием монополистического капитала,
прежде всего путем вертикальной интеграции;
в-третьих, укрупнение существующих капиталистических
сельскохозяйственных предприятий при одновременном уменьшении общей
площади сельскохозяйственных угодий в ЕЭС примерно на 5 млн.
га2;
в-четвертых, ускорение регулируемого
государственно-монополистическим капитализмом разорения крестьян, с тем чтобы до
1980 г. изгнать из сельского хозяйства ЕЭС примерно 5 млн.
сельскохозяйственных работников, в большинстве крестьян3.
Острый кризис перепроизводства на сельскохозяйственных
рынках в ЕЭС, особенно в отношении мягкой пшеницы, сахара и
молока, по-прежнему заставляет комиссию ЕЭС и правительства
стран — членов ЕЭС проводить государственно-монополистическое
регулирование аграрного рынка и аграрных цен. Но главное
направление аграрной политики ЕЭС все больше и больше переходит от
государственно-монополистического регулирования аграрного
рынка к регулированию аграрной структуры. Переход сопровождается
важными изменениями в инструментарии
государственно-монополистической политики. При этом прежде всего следует отметить, что
аграрная политика в ЕЭС все больше осуществляется в форме
государственно-монополистического аграрного программирования.
Аграрное программирование объединяет все аграрно-политические
1 «Die Konzentration in der Landwirtschaft. Arbeitsgemeinschaft zur
Verbesserung der Agrarstruktur», Heft 23. Wiesbaden, 1967, S. 3.
2 «Memorandum zur Reform der Landwirtschaft in der Europaischen
Wirtschaftsgemeinschafb. «Bulletin der Europaischen Gemeinschaften». Brus-
sel, 1969, N 1.
8 Ibid., S. 45.
484

мероприятия на основе аграрных программ, определяемых
долгосрочными стратегическими целями монополистического капитала, в
единый комплекс. В рамках государственно-монополистического
аграрного программирования чаще, чем раньше, согласовываются все
мероприятия аграрной политики. Цель — устранить распыление сил
государственно-монополистической регулирующей системы на
множество задач и мероприятий, которые ранее почти не были
согласованы друг с другом, а частично даже противоречили друг другу.
В государственно-монополистическом регулировании сельского
хозяйства ЕЭС продолжает расширяться принцип селективного или
дифференцированного применения мероприятий аграрной политики.
Исходя из своей главной цели, аграрная политика ЕЭС
подразделяет крестьянство на две категории, на которые
государственно-монополистическое регулирование должно оказывать различное
влияние. Для того чтобы осуществить перестройку аграрной структуры в
соответствии со стратегией роста, Комиссия Европейского
сообщества считает «необходимым предусмотреть мероприятия для двух
групп лиц:
— для тех, которые переходят в другие отрасли хозяйства или
хотят отказаться от деятельности в области сельского хозяйства;
— и для тех, которые останутся в модернизированном сельском
хозяйстве» 1.
Государственно-монополистические мероприятия рассчитаны на
развитие крупных сельскохозяйственных предприятий, в которых
сосредоточиваются производство и капитал. Эти предприятия должны
иметь «достаточно большой объем» в отношении площади
сельскохозяйственных угодий, поголовья скота и основного капитала.
Минимальные размеры предприятий по представлению
Комиссии ЕЭС2
Возделывание зерновых и пропашных
культур 80—120 га
Производство молока 40—60 коров
Производство говядины 150—200 голов
крупного рогатого скота
Производство свинины 400—600 свиней
Производство яиц 10 000 кур-несушек
Капиталистические сельскохозяйственные предприятия, включая
формы кооперативных предприятий, признанные ЕЭС способными к
развитию, поддерживаются прежде всего многочисленными государ-
1 «Memorandum zur Reform der Landwirtschaft in der Europaischen
wirtschaftsgemeinschaft». «Bulletin der Europaischen Gemeinschaften», Briis-
sel, 1969, N 1, S. 31.
2 Ibid., S. 40.
485

ственно-монополистическими мероприятиями по поощрению
капиталовложений (субсидии, ссуды, снижение процентной ставки кредита
и т. п.). Только субсидии на капиталовложения, которые
финансируются из аграрного фонда ЕЭС, должны составлять примерно
600 млн. расчетных единиц в год *.
Государственно-монополистическое финансирование капиталовложений полностью ограничивается
только теми сельскохозяйственными предприятиями, в которых
предусмотрено сосредоточить крупное сельскохозяйственное
производство.
Другая группа мероприятий по
государственно-монополистическому регулированию направлена на более полное включение этих
капиталистических сельскохозяйственных предприятий в аграрно-
промышленный комплекс, который находится под влиянием
монополий сельскохозяйственной перерабатывающей промышленности и
промышленности, производящей сельскохозяйственные средства
производства, а также торговых монополий. С помощью системы
договоров сельскохозяйственные предприятия должны быть прямо
включены в вертикальную интеграцию и тем самым
непосредственно подчинены монополистическому капиталу. В результате этого
процесса крестьяне превращаются из простых
товаропроизводителей в наемных рабочих де-факто.
Основание «Общества содействия реализации на рынке
сельскохозяйственных и пищевых продуктов» в ФРГ и его государственно-
монополистическое финансирование центральным рыночным фондом
представляют собой первые меры по картелированию сельского
хозяйства. Системой договоров, содержание которых определяется
монополиями, устанавливаются количество и качество товаров,
условия их предложения на рынке и т. п. для всех сельскохозяйственных
производителей. Аграрные картели должны препятствовать
«недисциплинированности» сельскохозяйственных производителей, которые
сопротивляются монополистическому диктату. С тем чтобы
финансировать развитие аграрных картелей, из аграрного фонда ЕЭС и из
государственных бюджетов стран-членов им предоставляются
субсидии, ссуды, уменьшаются процентные ставки по кредитам.
Проводятся государственно-монополистические мероприятия,
направленные на концентрацию сельскохозяйственного
землепользования в капиталистических сельскохозяйственных предприятиях. ЕЭС
настоятельно требует изменения земельного и арендного права в
странах-членах, чтобы способствовать концентрации обработки
почвы. Так, например, крестьяне, которых аграрная политика ЕЭС
изгоняет из сельского хозяйства, должны сдать в долгосрочную
аренду свою землю капиталистическим сельскохозяйственным
предприятиям (на 18 лет). Члены кооперативных
капиталистических предприятий и в случае выхода из предприятия не получают
обратно свою вложенную землю. Им приходится и впредь
предоставлять ее сельскохозяйственному предприятию в целях обработ-
1 «Agra-Europe». Bad-Godesberg, 1969, N 46, S. 6.
486

ки за обычную арендную плату К Крестьян, которых разоряет
аграрная политика ЕЭС, стремятся заинтересовать в предоставлении
своей земли в распоряжение капиталистических предприятий для
пользования путем выплаты ренты за сдачу земли, структурными
премиями, социально-политическими мероприятиями, как, например,
пособия по переквалификации, пособия для учебы детей и др.,
которые выдают только при условии, что разорившийся крестьянин
предоставляет свою землю в распоряжение крупных капиталистических
предприятий.
Государственно-монополистическое аграрное программирование
в ЕЭС — это попытка в интересах монополий и за счет крестьян
разрешить аграрный кризис перепроизводства, который сплелся с
сельскохозяйственным структурным кризисом во всеобщий кризис
сельского хозяйства ЕЭС. Сосредоточение
государственно-монополистического регулирования сельского хозяйства на мероприятиях по
созданию капиталистической аграрной структуры, несомненно,
повышает эффективность аграрной политики ЕЭС. Вместе с тем именно это
направление регулирования продолжает обострять противоречие
между монополиями и крестьянством. В странах ЕЭС растет
общность интересов рабочих и крестьян в антимонополистической
борьбе за мир, демократию и социальную обеспеченность.
ГЛАВА 46
ПРОТИВОРЕЧИЯ РЫНКА
КАПИТАЛОВ В ЕЭС
В Римском договоре о создании «Общего рынка» шести
государств предусматривалось, что в переходный период государства-
члены постепенно будут устранять имеющиеся ограничения и
препятствия, касающиеся перелива капиталов, что должно было
привести к созданию общего рынка капиталов.
Необходимость свободного перелива капиталов, по мнению
буржуазных экономистов, связана с основной целью ЕЭС, а именно с
достижением возможно более высокого роста производства во всех
странах — членах ЕЭС, что может быть обеспечено, с их точки
зрения, путем достижения равномерной и высокой предельной
производительности факторов производства во всех названных странах в
результате соответственного развития специализации, не стесненной
недостатком капиталов. При этом предполагалось, что капиталы
будут вкладываться в отрасли и сферы, отличающиеся наиболее
высоким уровнем рентабельности, достигнутым благодаря высокой
эффективности занятого в них капитала. Перелив капитала с этой
1 «Memorandum zur Reform der Landwirtschaft in der Europaischen
wirtschaftsgemeinschafb. «Bulletin der Europaischen Gemeinschaften». Brus-
sel, 1969, S. 43.
487

точки зрения — обязательное дополнение перелива товаров и услуг.
Вместе оба явления позволяют идеально выравнивать конечную
производительность всех факторов производства. Буржуазные
экономисты считают, что перелив капитала в страны, отрасли и сферы,
которые испытывают недостаток капитала в результате недостатка
денежных накоплений, должен создать новые возможности для
использования существенных объективных условий развития
определенных отраслей экономики.
Однако соображения буржуазных экономистов о позитивном
воздействии перелива капиталов на экономический рост в рамках
интегрированного района вызывают серьезные сомнения. Известно, что
даже в отдельной стране, в отдельной отрасли хозяйства или на
предприятии, которые объективно испытывают недостаток капитала,
могут отсутствовать стимулы или соответствующие условия,
благоприятствующие эффективному вложению свободных капиталов. Это
может быть следствием как временной конъюнктуры, так и
существующей экономической структуры, которая может создавать барьеры
для инвестирования и рентабельного размещения капитала.
Экономическая интеграция в условиях капитализма не в
состоянии уравнять условия экономической деятельности в разных странах
настолько, чтобы перелив капитала мог осуществляться только из-за
разности в получаемой прибыли. Даже если бы удалось
унифицировать налоговую политику, устранить риск, связанный с возможным
изменением валютных курсов, то и в этом случае стихийное
перемещение капиталов не смогло бы уравнять спрос и предложение
капитала.
Ускоренное развитие какой-либо менее развитой страны —
участницы интеграции, точно так же как развитие отсталых районов в
той или иной стране, как правило, не происходит стихийно, а может
быть результатом лишь сознательной политики «сверху».
Кроме того, существование общего рынка товаров не устраняет
разницы в естественных условиях производства и в стоимости их
транспортировки до рынков, расположенных на различном
расстоянии от места производства. В сельском хозяйстве, например, как
показало создание общего сельскохозяйственного рынка в ЕЭС,
потребовалось применить скоординированную экономическую политику и
создание системы уравнительных фондов К Так же, как и в сельском
хозяйстве, отдельные отрасли хозяйства не всегда имеют равные
условия производства, и одинаковая цена на товары в общем рынке
не гарантирует равного уровня эффективности занятого капитала.
Поэтому буржуазные идеологи интеграции считают, что «свободный»
перелив капитала не должен означать его стихийного перелива, а
необходим перелив, координируемый и целенаправленный
совместными органами государств, входящих в Сообщество. Основной
проблемой, по их мнению, является достижение координации в эконо-
1 С этой целью в ЕЭС создан Европейский фонд ориентации и гарантий
сельского хозяйства.
488

мической политике, необходимой для регулирования движения
капитала 1.
В странах, создавших ЬсЗС, после воины уменьшилась роль
биржи ценных бумаг индивидуальных сбережений и частного
накопления. Вместе с развитием различных форм сбережения и
накопления капитала в акционерных обществах резко возросло
значение государственных институтов в накоплении средств как за счет
налогообложения, так и путем мобилизации индивидуальных
сбережений. В результате финансирование инвестиций в странах ЕЭС
происходит прежде всего методом самофинансирования компаний и
в значительной мере за счет государственных фондов и банковского
кредита. Только небольшая часть капиталовложений финансируется
за счет эмиссии ценных бумаг на свободный рынок (биржевая
эмиссия). В общей же сумме эмиссий ценных бумаг преобладают
эмиссии центральных государственных органов, муниципалитетов, а
также эмиссии государственных институтов специального кредита.
В то же время эмиссия частных компаний непропорционально
низка и составляет всего лишь 20—30% общей суммы эмиссий
ценных бумаг.
Это имеет существенное значение с точки зрения характеристики
механизма действия рынка капитала и кредита, механизма,
предопределяющего основы перемещения свободных денежных капиталов.
В то время как в США главную роль регулятора перемещения
заемных средств играет рыночный фактор (рентабельность вложений),
в странах ЕЭС на направление капиталовложений значительное
воздействие оказывает инвестиционная политика государства.
Государство непосредственно контролирует деятельность финансовых
институтов и старается приспособить предложение заемного капитала к
спросу на кредит, который также подвергается государственному
контролю. Правительства отдельных стран ЕЭС пытаются даже
приспособить структуру предложения заемного капитала к структуре
спроса на кредит.
Обеспечение общего равновесия между предложением заемного
капитала и спросом на кредит не вызывало больших трудностей,
поскольку высокий уровень накопления денег обеспечивал покрытие
потребностей финансирования инвестиций как из собственных
средств компаний (самофинансирование), так и из заемных средств.
Однако общее равновесие не устраняло трудностей приспособления
структуры предложения денежного капитала к нуждам расширенного
воспроизводства. Прежде всего это было следствием того факта, что
субъекты накопления хотели держать свой денежный капитал
преимущественно в форме текущих вложений, наиболее свободных от
риска, в то время как высокие темпы развития экономики в странах
ЕЭС требовали фондов на финансирование долгосрочных нужд.
В связи с этим накопление денежного капитала в странах ЕЭС не
1 Я. Lundstrom. Mouvement des capitaux et integration economique.
«Revue economique», 6 September 1966, p. 980—981.
489

обеспечивало равновесия потребностей ни в рамках всего
Сообщества, ни на уровне отдельных государств или отраслей экономики.
Поэтому во всех странах ЕЭС возникла необходимость привлечения
долгосрочных капиталов из-за границы, а также стал необходимым
перелив капиталов между странами ЕЭС и между отдельными
отраслями и районами этих стран.
Вложения иностранных капиталов в странах ЕЭС были
небольшими в сравнении с общей величиной денежных ресурсов
монополий. Импорт капитала-нетто в 1960—1964 гг. составлял 7,2 млрд.
долл., в то время как годовая сумма сбережений достигала в
странах ЕЭС в 1962—1964 гг. в среднем 59 млрд. долл. в год1. Однако
из-за границы поступали долгосрочные капиталовложения, то есть
такие, которые в ряде случаев позволяли восполнить нехватку
денежных сбережений в странах ЕЭС.
В отдельных странах ЕЭС накопление денежного капитала
происходило на разных уровнях. Так, в ФРГ уровень накопления был
выше, чем в других странах, и составлял 44% общей суммы
накоплений в ЕЭС, что значительно превышало удельный вес ФРГ в
экономическом потенциале «шестерки». Во Франции объем накопления
составлял 27% общей суммы накоплений в ЕЭС и был несколько
ниже, чем доля экономического потенциала Франции в экономике
ЕЭС. В Италии, Голландии, Бельгии, Люксембурге эти две
величины были примерно равны, хотя потребности Италии в капитале
были значительно выше, а потребности Голландии ниже, чем
достигнутый уровень денежных накоплений в этих странах. Поэтому
перелив капитала в границах Сообщества был возможен, но за годы,
прошедшие после создания ЕЭС, он не достиг высокого уровня.
В рамках ЕЭС не удалось создать такие условия, при которых
движение капитала происходило бы в необходимых размерах и в
нужных направлениях, так как на перелив капитала существенное
воздействие оказывала деятельность отдельных государств,
контролирующих и регулирующих движение капитала не только за
пределы «Общего рынка», но и внутри его.
В современных условиях в странах ЕЭС существует целый ряд
факторов, ограничивающих возможность проведения
интегрированной экономической политики Сообщества в отношении перелива
капитала. К ним относятся неравномерность роста производства в
отдельных странах ЕЭС, асинхронные колебания конъюнктуры,
различия в уровне денежного накопления и уровне капиталовложений,
различия в уровне занятости, значительные расхождения в уровне
роста цен, различия в состоянии платежного баланса и валютных
резервов.
Эти обстоятельства повлияли на общие условия реализации
задач Римского договора, но особенно сильно они дали знать о себе
при введении свободного перелива капиталов и при попытках созда-
ния общего рынка капиталов и финансов стран ЕЭС. Нормальное
1 СЕЕ Comission «Le developpement (Tun marche europeen des capitaux».
«Rapport d'un groupe d'experts constitue par la commission de la CEE». Bru-
xelles, September, 1966, p. 23.
490

функционирование такого рынка требует выполнения двух
существенных условий: общего рыночного равновесия, постоянства
покупательной силы денежных единиц и постоянства валютного курса.
При отсутствии этих условий действие кредитного рынка и рынка
капиталов не может происходить на основе принципов рыночных
сил. Должны появиться и действовать другие факторы, и прежде
всего деятельность государства и различных кредитных институтов.
Поскольку авторы Римского договора знали, что отсутствовали
условия, при которых предложение кредита и рынок капитала могли
бы функционировать на принципах классических рыночных форм,
в нем было предусмотрено создание системы финансовых
институтов и организаций Сообщества, подлежащих контролю со стороны
органов ЕЭС и служащих целям общей экономической политики.
Институциональная надстройка должна была, по крайней мере в
переходный период, заменить рыночный механизм и обеспечить
рациональное удовлетворение инвестиционных нужд при отсутствии
равновесия между предложением долгосрочного денежного
капитала и спросом на долгосрочный кредит для капиталовложений.
Уже в первые годы проведения в жизнь Римского договора в
органах ЕЭС начали изучать проблемы перелива капитала. Работы
шли, однако, очень медленно, и только в мае 1960 г. Совет
министров принял первую директиву, касающуюся условий либерализации
перелива капиталов в рамках Сообщества. Директива
предусматривала, что финансовая комиссия будет каждый год исследовать
препятствия в движении капиталов с целью их постепенного устранения К
Финансовая комиссия занялась, кроме того, вопросами обмена
валют и эмиссии ценных бумаг на общем рынке стран ЕЭС. В 1962 г.
была принята другая директива, не противоречащая духу статьи 67
Римского договора, предусматривающая полную либерализацию
движения капиталов, принадлежащих эмигрирующим гражданам
либо возвращающимся в свою родную страну.
Дальнейший шаг в этой сфере был сделан в 1964 г., когда в
Комиссию ЕЭС была призвана группа экспертов для изучения
экономических и технических проблем, связанных с развитием
«европейского рынка капиталов». Кроме этого 4 ноября 1965 г. Комиссия ЕЭС
предложила Совету министров издать указания, которые должны
были обеспечить получение статистических данных, касающихся
движения капиталов в третьи страны и из них2. Речь шла о
получении ежегодной статистической информации о движении капиталов
третьих стран в страны Сообщества, а также о проведении
консультаций по вопросам совместной политики против перелива капитала
из третьих стран.
Группа экспертов во главе с профессором Клаудио Сегре,
впоследствии директором исследований в генеральном директорате по
1 «EEC Comission fifth General Report on the Activities of the
Community», 1962, p. 71.
2 «EEC Comission ninth General Report of the Activities of the
Community», 1966, p. 143,
49t

экономическим и финансовым вопросам Комиссии ЕЭС, призванная
изучать условия действия «европейского рынка капиталов»,
представила результаты своей работы в конце 1966 г. Анализируя
принципы и условия развития «европейского рынка капиталов», авторы
доклада пришли к убеждению, что развитие этого рынка не успевает
за другими шагами интеграции. Трудности функционирования
«европейского рынка капиталов» вытекают, по их мнению, не столько
из-за недостаточности общего денежного накопления, сколько из-за
несоответствия предложения заемного капитала со спросом на
денежный капитал в более узком смысле, то есть с точки зрения
соответствия структуры и форм предложения и спроса.
Нынешний механизм рынка кредитов и капиталов, с точки
зрения авторов доклада, не способствует экономическому росту и
экономическому равновесию. Только соответствующая мобилизация
капитала и расширение рынка капиталов создали бы возможность
финансирования крупных мероприятий, соответствующих требованиям
общего рынка.
Чтобы рынок мог возникнуть, нужно выполнить ряд условий.
В частности, надо унифицировать налоговую систему и способы
финансирования предприятий, ослабить ограничения при размещении
капиталов институциональных инвесторов и регламентацию
валютных курсов, касающуюся перелива капитала. По мнению авторов
доклада, необходимо более широко использовать финансовые
институты, действующие в области перелива капитала, и развивать их
специализацию.
Развитие общего рынка капиталов невозможно без стабилизации
и достижения бюджетного равновесия. На этой основе можно
увеличивать денежное накопление, добиться равновесия цен и
платежных балансов.
Унификацию структуры кредитных рынков стран — членов ЕЭС
авторы доклада поставили в зависимость от решения таких
вопросов, как сближение национальных показателей темпов аккумуляции
денежных средств и их использования для инвестирования;
выравнивание долей участия кредитного рынка и самофинансирования в
общем объеме капиталовложений в отдельных странах; принятие
государственных мер, направленных на приведение в соответствие
спроса и предложения кредитных средств, включая выравнивание
структуры, форм предложения и спроса государственным и частным
секторами экономики в каждой из стран.
Мероприятия по контролю и регулированию рынка кредитов и
капиталов должны, по мнению авторов доклада, базироваться на
координации валютной, конъюнктурной, кредитной и
инвестиционной политики. При этом особенно важно выработать эффективные
меры противодействия влиянию процессов, происходящих в системе
международных расчетов.
Стимулирование накопления предусматривается авторами
доклада в виде использования самых различных методов экономии
средств в отдельных странах ЕЭС, а также создания
Наднационального фонда накопления денежного капитала как материальной ос-
492

новы для проведения единой структурной инвестиционной политики.
При этом государственное финансирование капиталовложений
должно согласовываться в масштабах ЕЭС с потребностями всего
кредитно-денежного рынка.
Останавливаясь на проблемах среднесрочного и долгосрочного
кредитования промышленных инвестиций, авторы доклада
предложили осуществить специализацию кредитных учреждений и
координацию системы кредитования в рамках всего «Общего рынка».
Система гарантирования и страхования кредитов должна быть
унифицирована во всех странах-участницах. Предусматривается создание
европейских банковских консорциумов для среднесрочного
кредитования, а также постепенное устранение всяких ограничений для
эмиссии ценных бумаг фирмами каждой из стран в других
странах— членах ЕЭС.
В докладе намечаются пути развития рынка ценных бумаг как
одного из источников финансирования инвестиций. Преградами для
нормального функционирования этого рынка являются, по мнению
авторов, разного рода ограничения на приобретение ценных бумаг,
зарегистрированных на иностранных биржах, отсутствие
унифицированной для всех стран ЕЭС системы налогообложения доходов от
ценных бумаг, недостаточность информации о биржевых эмиссиях
в масштабах всего «Общего рынка», несогласованность методов
государственного гарантирования и страхования операций с данными
бумагами в отдельных странах и др.
Авторы доклада подчеркивают, что в отдельных странах ЕЭС
принципы функционирования кредитных учреждений и методы
государственного регулирования их деятельности весьма различны. Это
обстоятельство, несомненно, тормозит процесс интеграции. В
частности, не совпадают по странам методы государственного воздействия
на уровень учетной процентной ставки, разнообразны способы
установления квот резервных фондов и структуры банковских активов;
неодинаковы финансово-налоговые статуты деятельности
сберегательных фондов и страховых компаний. Все эти различия должны
быть устранены, а также унифицированы методы контроля за
деятельностью кредитных институтов с учетом роли этих учреждений в
отдельных странах.
Серьезное препятствие для функционирования единого рынка
капиталов в ЕЭС авторы доклада видят в существовании
значительного валютного риска. Без достижения валютной унии стран-членов
нельзя устранить риск, связанный с возможным изменением
валютных курсов. Авторы считают, что этот риск при заграничных
операциях может быть ограничен как для должников, так и для
кредиторов путем введения права свободного обмена ценных бумаг на
денежные единицы любой из двух стран по заранее обусловленному
курсу или на деньги третьей страны.
Касаясь налоговых проблем, авторы доклада утверждают, что
налоговая система должна быть нейтральной по отношению к
инвестициям любой из стран-участниц в масштабе всего «Общего рынка».
Для развития единого «европейского рынка кредитов и капиталов»
493

необходимо устранить такие явления, как двойное
налогообложение доходов от заграничных вложений, налоговую дискриминацию
или налоговые привилегии для инвестиций различных стран ЕЭС.
Анализ доклада экспертов показывает, что до сих пор не
существует единого «европейского рынка капиталов». В ЕЭС
сосуществуют рынки капиталов отдельных стран-участниц, отделенные друг
от друга многочисленными барьерами и характеризующиеся
разнообразными принципами функционирования, управления и контроля.
Это — замкнутые рынки, не удовлетворяющие полностью кредитные
потребности экономики собственной страны. «Европейскими
рынками» нельзя также считать и кредитные рынки в Лондоне и Цюрихе,
хотя сферы их действия несравненно больше, чем у кредитных
рынков в странах — основательницах ЕЭС !.
Создание «европейского кредитного рынка» означало бы
возникновение механизма, мобилизующего все предложение свободных
денежных капиталов в «Общем рынке» и удовлетворяющего весь
предъявленный в странах-участницах спрос на кредиты во всех
формах и с различными сроками. Такой рынок не будет полностью
развитым, если он будет специализирован только на отдельных видах
вложений или кредитов. О таком развитом рынке и пишут
эксперты, делая, однако, упор на факторы, связанные с созданием
недостающего звена этого рынка — системы долгосрочного кредитования.
Это связано с тем, что проблемы перелива краткосрочных
вложений между странами разрешены в ЕЭС в относительно большей
мере.
Следует подчеркнуть, что из четырех этапов либерализации
кредитно-денежного рынка в странах ЕЭС пройден до сих пор лишь
первый этап «безусловной либерализации», которая, согласно
статьям 73 и 109 Римского договора, не соблюдается только в том
случае, если приток капиталов приводит к нарушениям в
функционировании кредитно-денежного рынка в какой-либо из стран-участниц
или когда возникает неожиданный дефицит в платежном балансе.
Что касается «условий» либерализации отдельных форм миграции
капитала, особенно таких, как эмиссии ценных бумаг на рынке
других стран — членов ЕЭС, сделки с ценными бумагами, не
котирующимися на бирже, а также финансовых займов и кредитов, то здесь
существуют серьезные различия по странам. Во Франции, Италии
и Нидерландах до сих пор эти формы движения капиталов
подвергаются ограничениям. В ФРГ, Бельгии и Люксембурге ограничения
сняты еще в 1960 г., за исключением случаев, когда приток
капитала в таких формах служит фактором, затрудняющим политику
этих государств.
Передвижение краткосрочных капиталов формально либерализи-
ровано, хотя практически всякие ограничения сняты в ФРГ,
Бельгии и Люксембурге. Во Франции, Италии и Нидерландах дальней-
1 «La formation d'un marche europeen des capitaux. Problemes economi-
ques», 1966, N 7, p. 13.
494

шая либерализация затруднена в связи с введением валютного
контроля, предусматривающего ограничение эмиссии иностранных
ценных бумаг на рынках этих стран и иностранных займов.
Ограничения, относящиеся хотя бы к части государств, создают
всему «Общему рынку» существенные трудности в прогрессе
либерализации движения капиталов. На пути унификации принципов
контроля и регулирования, необходимой для единого
кредитно-денежного рынка, непреодолимой преградой стоит автономная
кредитно-денежная политика отдельных государств.
Отсутствие прогресса в этой области констатировали документы
Бюро информации Комиссии ЕЭС в 1967 г. Результатом такого
положения, как отмечается в этих документах, является
недостаточность мобильности капиталов в ЕЭС, невысокий уровень
переплетения капиталов стран-участниц. Вместе с тем наблюдается
интенсивный приток американских капиталов в «Общий рынок»,
возникновение «евродолларового», «евровалютного» и «евроэмиссионного»
рынков при низкой активности стран ЕЭС в сфере собственного
экспорта капитала в третьи страны !.
К главным причинам, замедляющим процесс интеграции
кредитно-денежного рынка ЕЭС, относятся: разнородная структура
кредитно-денежных рынков в отдельных странах — членах Сообщества,
различие факторов, влияющих на уровень спроса на ссудный
капитал, трудности с его предложением.
Интеграция этого рынка не может быть достигнута, пока не
будут унифицированы принципы экономической политики, создающей
основы сближения форм организации экономики, функционирования
рыночного механизма и координации денежно-валютных отношений.
Серьезные трудности в создании общего рынка капиталов возникают
в связи с кризисом валютной системы капиталистического мира,
девальвациями доллара и других валют, а также различиями в
подходе отдельных стран ЕЭС к решению валютных проблем.
Все это показывает, что на пути создания общего рынка
капиталов стоят серьезные объективные экономические трудности. Нельзя
не согласиться с экспертами, что именно в этой области
Европейскому экономическому сообществу удалось добиться наименьших
результатов. Таким образом, проблемы, возникающие в связи с
созданием общего рынка капиталов, свидетельствуют о глубоких
противоречиях, возникающих в ЕЭС в процессе интеграции.
1 «Communaute europeenne le marche Commun an X». Paris, Mars, 1967,
P- 12—14; «L'action de la communaute (Tun mois a Tautre», 1969, p. 1.
495

ГЛАВА 47
НАЦИОНАЛЬНОЕ
И НАДНАЦИОНАЛЬНОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ
В УСЛОВИЯХ
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ
ИНТЕГРАЦИИ
1. Изменения в деятельности национального
государства
В условиях капиталистической интеграции, с одной стороны,
усиливается действие рыночного механизма в связи с отменой
ограничений на движение товаров, капиталов и рабочей силы, а с другой —
модифицируется государственно-монополистическое регулирование.
Всем ходом процесса интернационализации хозяйственных связей
утверждается своеобразный синтез рыночных рычагов
хозяйствования и расширения национального и наднационального
регулирования. Рыночные начала и государственно-монополистическое
регулирование не противопоставляются, а переплетаются,
взаимодополняются, образуют сложный, но органически связанный комплекс. Новое
состоит в том, что ЕЭС несколько изменяет и расширяет
конкуренцию, так как унифицирует, уравнивает условия реализации товаров
в рамках «Общего рынка».
Активно воздействуя на интеграционные процессы,
национальный государственно-монополистический капитализм сам
оказывается под воздействием этих процессов, которые подталкивают его к
активному вмешательству в национальную экономику с целью
реформы ее структуры и приспособления к новым условиям
конкуренции.
Под воздействием «Общего рынка» радикально изменяется
экономическая политика национальных государств как в сфере
обращения, так и производства. Новыми моментами становится поворот
от традиций протекционизма во внешнеэкономической политике к
«открытой» экономике, от инфляционистских методов к политике
стабилизации в кредитно-финансовой сфере.
Обострение конкуренции в условиях «открытой экономики»
обусловливает необходимость изменения форм национального
государственного вмешательства, оно становится более сложным и
дифференцированным, ускоряя структурные изменения, необходимые для
обеспечения конкурентоспособности национального производства.
«Секториальная» промышленная политика предусматривает, в
частности, развитие «выборочных», преимущественно
экспортирующих и «наиболее рентабельных» отраслей. Так, на
пресс-конференции в ноябре 1967 г. генерал де Голль отмечал, что «в области
прогрессивных отраслей, которые направляют и увеличивают
производство и производительность, то есть в таких, как научные исследо-
496

вания, атомная промышленность, электроника, авиация, космос,
телевидение, является фактом, что государство в течение последних
восьми лет вносит существенный вклад, который в этом году в
8 раз больше, чем в 1958 г., и который в будущем будет
возрастать» *.
Путем налоговых и административных мер, кредитной политики
государства стран — членов ЕЭС поощряют экспорт национальной
продукции так же, как и вывоз капитала. «Экспортная стратегия»
и вывоз капитала возведены в ранг государственной политики.
Усиление конкурентной борьбы в рамках ЕЭС обусловливает
более широкое вмешательство государства в процесс производства.
Оно вынуждено регулировать структуру производства, стимулируя
развитие одних отраслей в ущерб другим, которые считает наиболее
«рентабельными». Государственно-монополистический капитализм
проводит «реформу структуры» производства, с тем чтобы
приспособить предприятия к новым условиям конкуренции. Отсюда волна
концентрации в промышленности, сельском хозяйстве, торговле
стран ЕЭС. Серия законодательных мер по поддержке
экспортирующих отраслей в конечном счете также приводит к дальнейшей
монополизации производства. В области промышленности
государственно-монополистические меры в странах ЕЭС направлены на
создание монополистических промышленных гигантов европейского
масштаба. В области сельского хозяйства осуществляется переход от
регулирования через цены к непосредственному вмешательству в
производство сельскохозяйственных товаров с целью его
сосредоточения в крупных хозяйствах.
Интеграционные процессы порождают новые формы
национального государственно-монополистического капитализма. С целью
усиления конкурентоспособности национального капитализма во
Франции, например, широко развиваются так называемые «контракты
развития», заключаемые между государственными организациями и
частными фирмами, а также контракты государства с компаниями
целых отраслей производства, например «ассоциация государства и
черной металлургии», соглашение о форсированном развитии
электронной промышленности (план «калькюль»). В ФРГ региональная
политика содействовала усилению контроля федеральных властей
над проектами регионального развития земель. Все это
свидетельствует о том, что в условиях интеграции в целом еще более
усиливается роль национального капиталистического государства в
экономике.
Однако интернационализация хозяйственной жизни,
переплетение капиталов, рост взаимозависимости экономик показывают
тенденцию не только к интенсификации хозяйственных функций
национального государства, но и частичное ослабление государственного
контроля в ряде отраслей. Проводя реформу хозяйственной
структуры и «селективную» политику, капиталистическое государство
стран «Общего рынка» становится на рельсы «либералистской» по-
1 «Le Monde», 29 Novembre 1967.
32 Заказ 4142
497

литики в ряде хозяйственных сфер, таких, например, как ряд
отраслей легкой промышленности, торговый сектор и банковская сфера,
где контроль становится менее жестким и поощряется деятельность
частного капитала. Планы валютной унификации ЕЭС исходят из
большей свободы международного перелива частного капитала.
Деятельность мультинациональных корпораций ускользает от
национального контроля, а активное вмешательство в «американский
сектор» западноевропейской экономики французский экономист Пьер
Друэн назвал «дон-кихотством». «...Взаимопроникновение экономик
неизбежно ведет к ослаблению и даже ликвидации органов
национального контроля»,— фиксировал уменьшение национального
суверенитета в экономической области «план Барра II» (один из
докладов комиссии ЕЭС по вопросам поэтапного создания экономического
и валютного союза) 1.
Наконец, государственно-монополистическая интеграция и
создание Европейского экономического сообщества привели к передаче
ряда национальных прерогатив органам «Общего рынка». В таких
сферах, как, например, установление аграрных цен и таможенных
тарифов, контингентирование, некоторые аспекты валютных
отношений и экономического программирования, контроль частично
переходит к наднациональным органам. Член ЦК Итальянской
коммунистической партии Э. Педжо на международном симпозиуме в Москве
отмечал, что вследствие интернационализации экономической и
политической жизни во всем мире, в частности в капиталистическом,
национальные государства теперь уже не имеют такой власти, которая
была у них 30—40 лет назад. Интеграционные процессы приводят
к тому, что государство теряет часть своего дохода, часть своих
привилегий, отмечает один из руководителей Коммунистической
партии Великобритании — Б. Рамельсон2. Капиталистическая
интеграция, следовательно, обусловливает частичное ослабление
национального государственно-монополистического регулирования и
возрастания роли наднациональной власти, создающих условия и для
политической интеграции.
2. Конфликтный характер возрастания роли
наднациональных органов
Интернационализация капиталистической экономики обусловила
объективную потребность в долгосрочном международном
государственно-монополистическом регулировании, создании нового в
истории капитализма механизма экономического регулирования,
каковым стало ЕЭС. Международное государственно-монополистическое
1 «Un plan par etapes vers une union economique et monetaire». Bru-
xelles, 1970, p. 4 (далее —«Plan Barre II»).
2 См. «Интеграционные процессы в системе современного
капитализма». Материалы Международного симпозиума, ч. 2. М, 1972, стр. 143, 189.
498

регулирование развивается в двух направлениях: а) координация
национальной политики и приспособление ее различных концепций
на уровне Совета министров ЕЭС, б) формирование «европейской»
политики Комиссией ЕЭС, зачастую противоречащей интересам
отдельных национальных правительств. Если в экономическом плане
идет процесс одновременного взаимопереплетения и
функционирования рыночных и регулирующих начал, то в политическом плане
развертывается борьба за контроль над этими процессами между
национальными государствами, а также между ними и
наднациональной властью — органами «Общего рынка».
Еще до создания экономической группировки проблемы
западноевропейской экономики, такие, например, как потребность во
внешних рынках, валютные проблемы, узость национальных рынков
ссудного капитала, топливный и сырьевой дефицит, обусловили
тенденцию к координации в области общей экономической
политики. По словам английского профессора Мэддисона, «развивающееся
сотрудничество» повело к «постоянным консультациям по многим
вопросам, которые до войны бы считались предметом чисто
национальной компетенции» !. По мере развития интеграционных
процессов это сотрудничество перерастало в таможенный союз и
формирование элементов единой экономической политики, например в сфере
сельского хозяйства, программирования, налоговой унификации и др.
Оно проявляется в стремлении осуществлять дорогостоящие
международные проекты в научно-технической области, такие, например,
как совместные научные программы в рамках Европейской
организации ядерных исследований (СЕРН), Европейской организации
молекулярной биологии (ЗИБО), Европейской организации по
разработке космических снарядов (ЭЛДО), Европейского соглашения
о международной специализации в области химии атомного ядра
(Еврохим) и др.
С другой стороны, по мере формирования западноевропейского
экономического блока постепенно возрастала роль наднациональных
органов, становящихся своеобразным европейским «комитетом
реформ» в интересах западноевропейского крупного капитала,
возникла и развивается новая социальная прослойка — «европейская
технократия», в конечном итоге обслуживающая интересы крупных
финансовых групп и промышленных монополий. Эта развивающаяся
наднациональная система создает условия и для политической
кооперации, возрождает идеи создания политического союза в
Западной Европе на базе органов ЕЭС.
Перспектива постепенного перерастания Сообщества в
политический союз была поставлена еще одним из основателей «Общего
рынка»— Робером Шуманом. «Не европейское государство, созданное
единовременно, но медленная прогрессия шаг за шагом, основанная
на фактической солидарности»2 — такова его концепция, поддер-
1 А. Мэддисон. Экономическое развитие в странах Запада. М.,
«Прогресс», 1967, стр. 94.
2 «Communautee Europue», 1969.
499

жанная рядом других теоретиков, считавших, что длительный
интеграционный процесс должен привести к системе «европейских
государств», к своеобразному «федеральному европейскому
государству». Эти концепции в различных вариантах излагались и другим
создателем ЕЭС — Вальтером Хальштейном. «Политическая
интеграция не условие, а следствие экономической интеграции»,—
говорил он в речи в Королевском институте международных отношений
в Англии. «Европейское экономическое сообщество есть первая
половина политического союза»,— отмечал он в лекции в Кильском
университете в 1965 г.!
Иллюзия создания федерального государства в Европе разбилась
о реальность противоречивых интересов лидеров западноевропейской
интеграции — Франции, ФРГ, а затем и Англии. Крах попытки
создать военно-политический блок в 1952 г. («план Фуше») показал,
что западноевропейские государства отнюдь не собираются
приносить в жертву Сообществу национальный суверенитет. Конец 1950-х
и 1960-е годы отмечены угасанием идей политической «федеральной
Европы». Однако в это время выдвинулись- теории
«функционализма», то есть укрепления власти наднациональных органов,
возрастания роли Комиссии ЕЭС, Европейского парламента в
экономической и политической жизни Сообщества.
Так, идея «функционального» построения политического союза
широко развивалась на международной конференции «Европа в
мире будущего» в 1968 г., подводившей своеобразный итог
десятилетней деятельности «Общего рынка» и намечавшей задачи на
будущее. Профессор Джузеппе Петрилли, президент итальянского
государственно-монополистического объединения «ИРИ», в докладе
«Актуальные проблемы европейской индустриальной политики», отмечая
усиление процессов взаимозависимости и новых явлений в процессе
международного разделения труда, отстаивал тезис
«федералистской» промышленной политики. Объявляя «устаревшими» понятия
национальной независимости, он подчеркивал, что экономические
процессы в ЕЭС не могут «автоматически регулироваться только
через рынок согласно традиционным схемам, а требуют политической
кооперации»2.
Доктрины политической кооперации путем расширения роли
органов Сообщества нашли свое развитие в докладе экс-министра
финансов Франции Пьера Абелина «Актуальные проблемы европейских
институциональных органов», где он утверждал, что в выступлении
«шестерки» единым фронтом в переговорах по «раунду Кеннеди»
уже содержатся элементы политического союза. Их следует
развивать, говорил Абелин, расширяя роль Комиссии и Европейского
парламента, предоставив финансовую независимость Комиссии
Сообщества, превратив ее в своеобразное «европейское министерство финан-
1 W. Hal&tein. Les veretables problemes de Integration Europeene, CEE,
1965, p. 1.
2 Euroforum-68. L'Europe dans le Monde de demain. Saarbruck, 1968,
p. 38.
500

сов», а также постепенно передавая ей компетенции в области
внешних сношений и обороны. Комиссия ЕЭС должна контролироваться
Европейским парламентом, избираемым всеобщим голосованием, что
приведет ЕЭС, по его мнению, к «новому этапу в политической
унификации» 1.
Таким образом, столкнувшись с возрастающей оппозицией
национальных правительств и демократических сил, которые активно
выступают против тенденции развития ЕЭС в направлении наднацио-
нализма и авторитарного бюрократизма, адепты политической
унификации меняют методы создания политического союза, перенося
акцент с международных договорных политических отношений в
экономическую сферу.
В отличие от «федералистов» (Ж. Моннэ, А. Спаак, де Гаспери
и др.) новые руководители ЕЭС, так называемые прагматисты
(Р. Барр, Ж. Ф. Денио, Ж. Рей, С. Мансхольт и др.), исходят из теории
«функционализма». Федералисты считали возможным создать
политическую интеграцию путем объединения государств в
«федеральную Европу». Современные «прагматисты» считают эту концепцию
утопической и предлагают создать политический союз
«функционально», «прагматически», путем создания международных организаций,
усиления роли органов ЕЭС, передачи им постепенно функций
национальных государств. В этих условиях, писал один из теоретиков
«функционализма», Э. Хаас, переход от политически
инспирированного общего рынка к экономическому, а затем политическому союзу
государств происходит автоматически.
В декларации Европейскому парламенту 15 сентября 1970 г.
председатель Комиссии европейских сообществ Ф. Мальфатти
заявлял, что роль Комиссии не должна быть сведена к роли
«генерального секретариата Сообщества», что юридический статус
европейских институтов, зафиксированный в Римском договоре, является
«развивающейся политической реальностью, которая имеет
тенденцию увеличивать, а не снижать роль Комиссии, так же как
увеличивать, а не снижать роль Европейского парламента»2. На повестку
дня стал вопрос о структуре наднациональной власти, о роли
Комиссии ЕЭС и Европейского парламента, возрастании этой роли,
переходе части прерогатив национальных государств к европейским
органам, передачи им управления экономической политикой ЕЭС.
Практически это должно означать, например, что Комиссия ЕЭС,
уже имеющая независимые от правительств функции в области
проведения единой торговой политики (например, переговоры по
«раунду Кеннеди», со средиземноморскими странами велись Комиссией
ЕЭС), должна получить дополнительные прерогативы в области уп-
1 Euroforum-68. L'Europe dans le Monde de demain. Saarbruck, 1968.
2 «Parlement Europeen Declaracion 15 Septembre, 1970», CEE.
Commission 1970, p. 20—21.
501

равления экономикой, а также иметь собственные финансовые
ресурсы, контролируемые Европейским парламентом.
Стремление органов ЕЭС расширить роль Европейского фонда
регионального развития, в частности предложение взять под
контроль 10% национальных государственных инвестиций на
региональное развитие, означает, по мнению прогрессивного французского
журнала «Франс нувель», что развитие, например,
нефтеочистительных заводов в Бордо или туристских комплексов в Средиземноморье
будет зависеть от решений, принятых в Брюсселе. «Политическое
значение этого ограничения суверенитета,— пишет журнал,— весьма
показательно. Это первая прямая форма политической интеграции» К
Проекты создания политического союза пока еще остаются на
бумаге, но они становятся реальной проблемой, поскольку из сфер
чисто доктринальных споров перешли в сферу разработки
политических документов и активной деятельности органов ЕЭС, борющихся
за расширение своей политической власти.
Февральский меморандум Комиссии Сообщества 1970, г. («план
Барра II») поставил вопрос об «усилении роли институтов
Сообщества в области экономики и финансов», а другой важнейший
документ, «план Вернера» (1970 г.), ставил вопрос о переходе части
национального суверенитета к институтам Сообщества, выдвигая
требование создания новых наднациональных органов ЕЭС — «Центра
управления экономической политикой» и «Системы центральных
банков Сообщества».
«План Вернера» предусматривал также передачу части
компетенции национальных парламентов Европейскому парламенту, что
должно сопровождаться изменением формы выборов его членов.
«Экономический и валютный союз означает,— писали эксперты
Комитета,— что основные решения экономической политики принимаются
на уровне Сообщества и, следовательно, необходимая власть должна
переходить от национальных органов к органам Сообщества»2.
«Хартией» политической унификации стал опубликованный в
ноябре 1970 г. доклад Давиньона. Этот документ является первым
официальным документом о «политической интеграции Европы». В нем
ставятся конечные цели создания объединенной Европы,
управляемой Европейским парламентом. Доклад предусматривает
консультации стран ЕЭС в области внешней политики путем созыва
постоянных совещаний министров иностранных дел и создания комитета
директоров по политическим вопросам, подготавливающего
постоянно эти совещания. В докладе рассматривается роль Комиссии
европейских сообществ, парламентской европейской ассамблеи,
определяется конечная цель — политическая интеграция. Копенгагенская
встреча Совета министров в декабре 1973 г. приняла декларацию о
«Единстве Европы» и создании некоего «политического организма»
1 «France nouvelle», N. 1473, 1974, p. 15.
2 «Rapport au Conseil et a la Commission concernant la realisation par
etapes de rUnion economique et monetaire dans Communaute. (Rapport
Werner)». Bruxelles, 1970, p. 28.
502

для проведения единой внешней политики и программ вооружений.
Декларация прокламирует создание «системы политического
сотрудничества», стремление «девятки» к «концу десятилетия
преобразовать их отношения и связи в Европейский союз» 1. Таким образом,
вопрос о превращении экономического блока ЕЭС в блок
политический не снимается с повестки дня.
Продвижение к «наднациональности» не означает слияния и
гармонии интересов монополий, не ликвидирует противоречий между
национальными капиталами внутри ЕЭС, а, наоборот, обостряет их.
Закон неравномерности экономического и политического развития
капитализма постоянно воспроизводит здесь условия для
межнациональной розни, экономической и политической борьбы.
Западноевропейская капиталистическая интеграция создает
условия для более широкого «европейского»
государственно-монополистического регулирования, но в то же время порождает широкие
возможности для противоречий. Наличие у наднациональных
органов большей степени свободы дает им возможность принимать
довольно радикальные и чреватые весьма серьезными экономическими
и социальными последствиями решения, зачастую противоречащие
интересам отдельных монополий и даже стран. Возникшие в связи
с созданием «Общего рынка» наднациональные органы, такие,
например, как Комиссия ЕЭС или Европейский парламент, не
остаются пассивными в процессе капиталистической интеграции, а сами
ставят вопрос об усилении органов Сообщества, о политической
власти. Поэтому современный этап западноевропейской
капиталистической интеграции предстает как стремление органов ЕЭС
укрепить свои политические позиции, как борьба за власть, за контроль
над тенденциями развития ЕЭС.
Проблема политической унификации и вопрос о роли органов
ЕЭС вызывает ожесточенные споры и противоречия среди
теоретиков и практиков западноевропейской капиталистической интеграции.
Одна точка зрения предусматривает создание политической
федерации и постепенной передачи компетенций национального государства
в руки Комиссии объединенных сообществ. Сторонники этой
доктрины, особенно многочисленные в ФРГ и Голландии, полагают, что
контроль над таким «технократическим» управлением будет
возможен путем избрания на базе всеобщего голосования Европейского
парламента. С предложением о прямых выборах в Европейский
парламент выступила на совещании «девятки» в октябре 1972 г.
Голландия. Другая точка зрения, распространенная во Франции, отвергает
этот путь. Призывая создать политическую конфедерацию, где бы
политическая ответственность и решения осуществлялись
национальными правительствами, Франция выступает против усиления
«наднациональных» органов и против политического сотрудничества
с НАТО.
В настоящее время проекты политической унификации ЕЭС
остаются в проектах, а «малая Европа» — это конгломерат наций с раз-
1 «Le soir», 15. XII. 1973.
503

личными экономическими и политическими интересами. Не
оправдались предсказания идеологов капиталистической интеграции о
создании европейской «большой нации». Национальные государства не
торопятся распрощаться со своими национальными прерогативами и,
пока они могут самостоятельно разрешать свои экономические
проблемы, не желают передавать и экономическую власть
наднациональным органам. «Федеральная Европа — не химера, но она еще
не созрела»,— писал видный теоретик капиталистической
интеграции А. Маршаль1.
Ни монополии, ни капиталистические правительства, очевидно, не
смогут бесконечно сохранять своеобразный «вакуум» в
регулировании хозяйственными процессами, образовавшийся в связи с утратой
национальными правительствами ряда регулирующих функций и
отсутствием наднациональных регулирующих начал. В условиях
современного государственно-монополистического капитализма
такого рода «стихийность» может вызвать экономические и
социальные потрясения, опасные для монополий, для европейского
капитализма. Возврат к старым испытанным методам национального
государственно-монополистического регулирования является выходом, но
без учета роста перерастающих национальные границы
производительных сил. Поэтому западноевропейская буржуазия будет искать
приемлемые формы политической кооперации. Будет ли это
расширение функций Совета министров ЕЭС или Комиссии европейских
сообществ, возникнет ли «Европа отечеств», «федеральная Европа»
или какая-либо иная выработанная под влиянием Англии форма —
все это остается проблемой. Скорее всего, это будет образование
какой-либо ограниченной, частичной «политической кооперации»,
различных групп стран и внутренних блоков, соперничающих друг с
другом, а лидерство в этой неустойчивой политической общности
будет зависеть от конкретных исторических условий и реального
соотношения сил.
Важным фактором, усиливающим противоречия между
западноевропейскими странами по этим вопросам, становится усиление
экономической роли международных монополий. Как подчеркивает
французский экономист Ш. Левинсон, мультинациональные
корпорации стремятся не столько к росту дивидендов, сколько к увеличению
нераспределенной прибыли и концентрации экономической, а
следовательно, и политической власти2. Стремление к
«интернационализации политической власти» становится важнейшей тенденцией их
развития.
Развитие международных монополий становится немаловажным
фактором в противоречиях между «силовыми центрами»,
усугублении конкурентной схватки между американскими и
западноевропейскими трестами. Используя свои преимущества в области
концентрации и централизации капитала, в производственной и финансовой
1 A. Marchal. L'Europe solidaire. Paris, 1964, p. 262.
2 С. Levincon. L'Inflation mondiale et les firmes multinationales. Paris,
1973, p. 169.
504

базе, опыте освоения больших рынков, в том числе иностранных,
американские монополии остаются главным экспортером капитала в
Западную Европу. Североамериканские монополистические
объединения растут примерно в 2 раза быстрее, чем европейские гиганты.
Создание «глобальной экономики» зачастую означает, что в недрах
западноевропейских стран создается неконтролируемый
национальными государствами «самостоятельный сектор».
Поскольку основная масса международных монополий
американского происхождения контролируется американским капиталом, то
эти тресты ориентируются на «атлантическую» интеграцию. Рамки
«Общего рынка» лишь ограничивают их деятельность. Они
выступают как дезинтеграторы существующей институциональной формы
Сообщества.
Вопрос о политической унификации принимает многоплановый
аспект, и борьба вокруг нее развертывается как внутри, так и вне
«Общего рынка». Борьба между сторонниками федеральной Европы
и Европы государств, между национальными государствами и
наднациональными органами дополняется жестокой схваткой
межнациональных монополий за «интернационализацию» власти: если
европейские мультинациональные корпорации еще ориентируются на
«европейскую Европу», то финансовые гиганты со штабами в США
ориентируются на Европу «атлантическую». Для них
наднациональная власть Сообщества является лишь оковами, а общий европейский
рынок — лишь промежуточным этапом. Все это показывает остроту
межимпериалистических противоречий, в которых происходит
развитие интеграции на современном этапе.
3. Современный этап создания экономического
и валютного союза и наднациональные органы
Проекты поэтапного создания экономического и валютного союза
теснейшим образом связаны с политической интеграцией. Валютно-
финансовая сфера, кредит, налогообложение, бюджет, национальные
денежные единицы являются средствами активного воздействия на
экономику капиталистических государств, теснейшим образом
связаны с социальными проблемами и политической сферой. Депутат
французского национального собрания Ж. Пудевинь в статье «Шаг
за шагом» писал: «...валюта является одной из основных прерогатив
суверенного государства. Соглашаясь на создание единой валюты,
европейские государства допускают отказ от владения одним из
основных орудий национальной политики»1. Переход в компетенцию
Сообщества новых экономических и финансовых рычагов,
безусловно, означал бы усиление наднациональной власти. Поэтому
координация деятельности стран ЕЭС в валютной сфере приобретает
весьма важное значение для будущего Сообщества.
1 «Le Figaro», 19—20 XII. 1970.
505

В Римском договоре валютным вопросам не было уделено много
места. Новые идеи в отношении валютной координации были
изложены в важном документе ЕЭС — «Программе действий Сообщества
на втором этапе» (1962 г.), где ставился вопрос о создании
«европейской валюты», введении единого бюджета, координированной
политики в области денежного обращения и кредита, фиксированного
денежного курса, объединении золотодевизных резервов «шестерки»,
унификации валютной политики в отношении третьих стран и
создании «самостоятельной валютной силы» 1.
До конца 1960-х годов эти идеи не получали ни теоретического,
ни практического развития. Их активная разработка началась, когда
стал очевидным глубокий кризис современной валютной системы
капитализма (после девальвации фунта стерлингов в 1967г.,
девальвации французского франка и ревальвации западногерманской
марки в 1969 г., наконец, девальвации самого доллара в 1971 и 1972 гг.).
С конца 1960-х годов появляется серия документов ЕЭС
относительно валютной унификации стран — членов «Общего рынка». В
первом меморандуме Комиссии ЕЭС о деятельности ЕЭС в валютной
сфере (февраль 1968 г.) содержатся рекомендации о либерализации
движения краткосрочных и долгосрочных капиталов, ликвидации
колебаний между валютными курсами и установлении фиксированных
курсов в отношении валют третьих стран, а также проведении
единой валютной политики в отношении третьих стран2. В меморандуме
Комиссии (февраль 1969 г.) («плане Барра I») предусматривалось,
в частности, параллельное осуществление валютной и экономической
интеграции.
Решения Гаагской сессии Совета министров стран ЕЭС на уровне
глав правительств (декабрь 1969 г.), где говорится о «завершении,
расширении и углублении» Сообщества, направлены на
форсирование планов валютной интеграции. Появляется целая серия
документов Комиссии ЕЭС, разрабатывавших проблемы валютного и
экономического союза. Так, в 1970 г. Комиссия ЕЭС представляет
меморандум «Поэтапный план создания экономического и валютного
союза» («план Барра II»). Этот план основным принципом
осуществления валютной унификации выдвигал параллелизм действий в
создании экономического и валютного союза. В меморандуме
Комиссии Сообщества от 4 марта 1970 г. отмечалось, что европейская
валюта не может быть создана, если страны «Общего рынка»
одновременно не будут координировать экономическую политику, в
частности в сфере рынка капиталов, бюджета, налогов и т. д. «План
Барра II» предусматривал три этапа создания валютно-экономиче-
ского союза: предварительный (1970—1971 гг.), подготовительный
(1972—1975 гг.) и окончательный (1976—1978 гг.).
1 «Programme (Taction de la Communaute pendant la deuxieme etape».
Bruxelles, 24 Octobre 1962.
2 «Memorandume de la Commission au Conseil sur la coordination des
politiques economiques et la cooperation monetaire au sein de la
Communaute». Bruxelles, 12 Fevrier 1969.
506

В «плане Вернера» 1 указывалось на необходимость двух
основных этапов. На первом этапе (1971—1973 гг.) должны быть
окончательно согласованы и скоординированы валютная и экономическая
политика, на втором (1974—1979 гг.) должны организоваться новые
наднациональные органы, к которым постепенно перейдет
управление важнейшими сферами экономической и валютной политики.
В феврале и марте 1971 г. были приняты важные решения Совета
министров ЕЭС о практической реализации первого этапа
экономического и валютного союза, о постоянных консультациях по вопросам
валютной и экономической координации, совместной разработке этих
вопросов в экономических программах, что нашло свое отражение в
третьей программе политики среднесрочного экономического
развития стран Сообщества, координированной деятельности центральных
банков в области международной ликвидности и др.
Западные экономисты и практические деятели ЕЭС исходят из
объективной необходимости валютной унификации, без которой, во-
первых, невозможно дальнейшее продвижение западноевропейской
интеграции и которая, во-вторых, позволила бы разрешить ряд
внутренних и внешних противоречий стран «Общего рынка».
«Взаимопроникновение национальных экономик ослабляет независимость
экономической политики государств-членов, в то время как эта
потеря не компенсируется введением европейской политики
Сообщества»2. Это углубляет противоречия процесса западноевропейской
интеграции и делает необходимым активную разработку
экономического и валютного союза.
Само функционирование таможенного союза, разработка единой
аграрной политики требуют валютной координации. Свободное
движение товаров и рабочей силы в рамках ЕЭС предусматривает
унификацию условий конкуренции и издержек производства: зарплаты,
стоимости сырья, транспортных расходов и т. д. Платежи по
аграрной продукции в европейских расчетных единицах, приравненных к
доллару, также требуют валютной устойчивости, иначе возможны
диспропорции, деградация платежных балансов и возврат к
протекционизму, противоречащему «духу» Сообщества.
Изменение организационной структуры монополистического
капитала, господство крупнейших монополий позволяют им
осуществлять маневры в валютной сфере, что подталкивает правительства
стран ЕЭС к валютной координации, форсируют поиски теоретиками
западных стран средств защиты от засилья мультинациональных
корпораций. В частности, в «плане Вернера» подчеркнуты
возрастающая роль мультинациональных фирм, расширение сферы
применения евродевизов и евроэмиссий, массовое перемещение
спекулятивных капиталов, которые «делают еще более трудным контроль над
экономикой со стороны национальных государств»3.
1 «Rapport Werner». Rapport au Conseil et a la Commission concernant
la realisation par etapes de l'Union economique et monetaire dans la Commu-
naute. Bruxelles, 1970.
2 «Rapport Werner», p. 8.
3 «Rapport Werner», p. 9.
507

Западные экономисты подчеркивают, что в новых условиях
усилился перелив капиталов, в особенности американских, в то время
как собственно европейский рынок капиталов остается узким, а
потребность в капиталовложениях возрастает. В выступлении на
«Европейском форуме» П. Вернер подчеркивал, что «в недрах
Сообщества сложилась система валютных сделок, которые можно
квалифицировать как европейский рынок капиталов», но эта «первая форма
рынка капиталов», по существу, является рынком «евродолларов»» К
Рынок товаров, услуг и рабочей силы должен быть дополнен
европейским рынком капиталов. Как отмечается в «плане Барра II», он
должен дополнять уже сложившийся рынок промышленных товаров
в недрах Сообщества, содействовать его промышленному развитию.
Это должно происходить в странах «Общего рынка» путем
трансформации сбережений в накопления, без предоставления
«международному рынку капиталов (то есть американским компаниям)
преимущественной роли в использовании сбережений в Сообществе».
Имеет немаловажное значение в формировании экономического
и валютного союза конкурентная схватка силовых центров
капиталистического мира, стремление Западной Европы освободиться от
тисков валютно-финансовой гегемонии США.
Ощутимые диспропорции и противоречия в экономическом
развитии, которые западноевропейские страны все более испытывают в
связи с кризисом валютной системы капитализма, созданной под
эгидой США, побуждают их стремиться к мировой автономии
Сообщества и созданию собственной «европейской валюты» такого же
ранга, как и доллар. Европейская валюта рассматривается в работах
западных экономистов как конкурент и альтернатива
американскому доллару.
На пути к осуществлению этих планов стоят серьезные
противоречия, особенно в валютных сферах. Так, решение американского
правительства о девальвации доллара и «чрезвычайных мерах» в
области международных экономических отношений поставило под удар
проекты стран «Общего рынка», вызвав серьезные противоречия
между странами — членами ЕЭС. Отходом от планов валютной
унификации стало решение правительства Франции о введении в январе
1974 г. свободно колеблющегося курса франка. «Девятка»
раскололась на две валютные группы: «четверку» с плавающим курсом и
«пятерку» с фиксированным курсом по отношению к доллару.
В марте 1972 г. Совет министров ЕЭС дал директиву о
координированных действиях по борьбе со спекулятивными капиталами,
принял решение об ограничении пределов колебаний денежных курсов
в сделках между банками Сообщества до 2,25%, а также установил
возможность совершать эти сделки не только в долларах, но и в
денежных единицах стран ЕЭС. С 1973 г. начал функционировать
Европейский фонд валютного сотрудничества. В декабре 1973 г.,
несмотря на незначительный эффект в продвижении к валютной унии, Ко-
1 P. Werner. Problemes actuels de la politique monetaire et financiere
europeene. «Euroforum-68», p. 47.
508

пенгагенская сессия Совета министров стран ЕЭС принимает решение
о переходе ко второму этапу создания экономического и валютного
союза.
Межимпериалистические противоречия между силовыми
центрами капитализма и внутри замкнутой группировки не означают
окончательного провала планов валютно-экономической унификации.
В современную эпоху расширяются и углубляются международные
формы государственно-монополистического капитализма. Внутри
Сообщества этот процесс глубоко противоречив, поскольку способствует
перемещению руководства экономической политикой от
национальных центров к наднациональным органам. Проекты валютно-эконо-
мического союза «девятки», создания «самостоятельной валютной
силы» имеют и политическое значение, так как направлены на
решение главной стратегической задачи — политическое объединение,
создание в Западной Европе военно-политического союза.
ГЛАВА 48
КРИЗИС ЕАСТ И ВСТУПЛЕНИЕ
АНГЛИИ В ЕЭС
1. ЕАСТ как одна из форм капиталистической
интеграции
Наряду с ЕЭС в конце 1950-х годов в Западной Европе была
создана Европейская ассоциация свободной торговли — ЕАСТ.
Задачи этой организации были более узкими по сравнению с задачами
ЕЭС и ограничивались внешнеторговыми рынками. Таможенная
политика ЕАСТ по Конвенции распространялась только на
промышленные товары. Режим торговли этими товарами в организации
регулировался двусторонними соглашениями между отдельными
странами.
Страны ЕАСТ не вводили единого тарифа для товаров,
импортируемых из третьих стран, а сохраняли национальные таможенные
пошлины, проводили таким образом самостоятельную торговую
политику.
Высшим органом ЕАСТ являлся Совет, который состоял из
представителей стран-участниц (собирался, как правило, на уровне
министров). Каждая страна имела в Совете один голос. Совет
контролировал ход выполнения Конвенции о создании ЕАСТ и принимал
рекомендации правительствам государств-членов. Совет создавал
комитеты по различным вопросам, в частности по тарифам,
бюджетный, экспертов по торговле и др. Текущими делами ЕАСТ
занимался постоянный Секретариат со сравнительно немногочисленным
штатом сотрудников. Все руководящие органы Ассоциации, в отличие от
509

органов ЕЭС, выполняли преимущественно лишь консультативные
функции.
Таким образом, ЕАСТ представляла собой менее развитую форму
капиталистической интеграции, не предусматривающую
наднациональные формы государственно-монополистического регулирования
экономики. Как показала жизнь, при современном весьма высоком
уровне развития национального государственно-монополистического
капитализма такая форма организации не может привести к
реальному экономическому объединению участвующих в этой группировке
стран.
Чем объясняется, что в отличие от «шестерки», избравшей путь
создания экономического, а в перспективе и политического союза,
страны, вошедшие в ЕАСТ, ограничились такой менее развитой
формой объединения? Это связано как с целями, которые преследовали
страны-участницы, создавая ЕАСТ, так и с особенностями их
экономического развития.
Входя в ЕАСТ, страны-участницы пытались лишь частично
решить свои внешнеэкономические проблемы, так как для них важное
значение имели экономические связи не только с непосредственными
партнерами, но и с другими странами. Прежде всего это относится
к наиболее мощной стране ЕАСТ — Англии. Для Англии в конце
1950-х годов было важно не только развивать торговлю с Западной
Европой, тем более со странами ЕАСТ, но и сохранить традиционные
связи со странами Британского содружества, на которые
приходилось в то время около 2h внешнеторгового оборота страны.
Именно поэтому еще до подписания Римского договора 1957 г. об
учреждении Европейского экономического сообщества, а затем и
после его подписания Англия стремилась создать европейскую зону
свободной торговли в составе 17 западноевропейских стран — членов
Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС).
В соответствии с английским планом страны — члены зоны
свободной торговли должны были взаимно отменить таможенные пошлины,
импортное контингентирование и другие ограничения на пути
развития взаимной торговли промышленными товарами. В проекте,
однако, не предусматривалось ограничение прав отдельных
стран-участниц в отношении внешнеторговой политики к третьим (то есть не
участвующим в зоне) странам. В проекте не было речи и о
выработке общей экономической политики для всех стран — участниц
зоны.
Осуществление проекта создания европейской зоны свободной
торговли дало бы большие экономические преимущества Англии.
С одной стороны, Англия получала бы широкую возможность
развития торговли с Западной Европой, а с другой — сохранилась бы
экономическая основа торговли Англии со странами Содружества —
система имперских преференций. Этот английский план встретил
резкие возражения со стороны государств, создавших ЕЭС,
особенно Франции, и был отклонен. Тогда Англия начала искать пути для
расширения своих экономических связей с другими странами
Западной Европы.
510

В дискуссиях, которые имели место в 1950-х годах о
перспективах западноевропейской торговли, Скандинавские страны выступили
с поддержкой английского предложения о создании зоны свободной
торговли, в которой каждая страна могла бы устанавливать
наиболее удобные ей тарифные барьеры по отношению к остальному
миру, в отличие от ЕЭС, в котором его члены должны
придерживаться общего внешнего тарифа. Такая позиция Скандинавских
стран объяснялась уровнем их экономического развития и
структурой экономики. Они не хотели экономически связывать себя с узкой
группой стран, а стремились к развитию своих
внешнеэкономических отношений на более широкой основе.
Португалия, одна из менее развитых стран Западной Европы,
была экономически не готова участвовать в союзе,
предусматривающем полное хозяйственное объединение, и была заинтересована
лишь в частичном отказе от ограничений во внешней торговле.
Швейцария, Австрия, Швеция, Финляндия не хотели вступать в ЕЭС
по политическим причинам, так как создатели ЕЭС не скрывали,
что этот союз направлен на экономическое укрепление НАТО.
Все это и предопределило состав второй западноевропейской
группировки и ее характер. Конвенция о создании новой
экономической группировки в Западной Европе, получившей название
Европейской ассоциации свободной торговли, была подписана в январе
1960 г. в Стокгольме. Первоначально в состав ЕАСТ вошли семь
западноевропейских стран: Англия, Австрия, Дания, Норвегия,
Португалия, Швеция и Швейцария. В 1961 г. к ним в качестве
ассоциированного члена присоединилась Финляндия К С 1 марта 1970 г.
членом ЕАСТ стала Исландия.
Следует отметить, что большинство стран, создавая ЕАСТ,
надеялось использовать эту организацию в качестве инструмента
давления на страны ЕЭС с целью заставить их принять первоначальный
английский план создания зоны свободной торговли.
Практические мероприятия в Европейской ассоциации свободной
торговли начали осуществляться с 1 июня 1960 г., когда было
осуществлено первое снижение таможенных пошлин по взаимной торговле
стран ЕАСТ. В 1961 г., когда выяснилось, что, несмотря на
создание ЕАСТ, страны «Общего рынка» не хотят идти на создание
широкой западноевропейской зоны свободной торговли на английских
условиях, Англия, а затем и остальные члены ЕАСТ (за
исключением Португалии) предпринимают первую попытку вступить в
Европейское экономическое сообщество. Но в результате оппозиции
Франции Брюссельские переговоры о вступлении Англии в ЕЭС в
январе 1963 г. закончились полным провалом. Тогда страны ЕАСТ
предприняли шаги к активизации деятельности Ассоциации.
1 Взаимоотношения Финляндии и ЕАСТ регулировались
Объединенным советом ЕАСТ — Финляндии, состоявшим из членов Совета ЕАСТ и
представителей Финляндии. В последние годы большая часть вопросов
деятельности Ассоциации обсуждалась именно на сессиях Объединенного
совета.
511

На Лиссабонской и Женевской сессиях ЕАСТ в 1963 г. была
принята программа снижения и отмены таможенных пошлин по
взаимной торговле стран-участниц на три года раньше, чем это
предусматривалось Стокгольмской конвенцией. К концу 1966 г. (на
полтора года раньше, чем в «Общем рынке») в рамках ЕАСТ было
в основном закончено проведение мероприятий по отмене
таможенных пошлин и количественных ограничений импорта. 31 декабря
1966 г. были отменены последние пошлины на промышленные
товары во взаимной торговле большинства стран — участниц
Ассоциации. Одновременно была завершена отмена пошлин в отношении
товаров, ввозимых в страны ЕАСТ из Финляндии. Со своей стороны
Финляндия также полностью отменила с 31 декабря 1967 г.
оставшиеся защитительные пошлины и квоты при ввозе товаров,
производимых в других странах ЕАСТ. Из всех стран — членов ЕАСТ
только Португалия оставалась страной, где продолжали действовать
пошлины на импорт некоторых готовых изделий из других стран
Ассоциации, ввоз которых мог нанести ущерб менее развитой
промышленности Португалии.
В период 1963—1966 гг. был принят ряд решений, направленных
на расширение экономических связей стран. К ним в первую
очередь относится некоторое распространение действия Стокгольмской
конвенции за пределы промышленных товаров. Таможенная
политика во внешней торговле стран ЕАСТ постепенно начала
распространяться и на отдельные виды переработанной
сельскохозяйственной продукции.
Известно, что на развитие торговли между странами влияют не
только импортные квоты, но и различные косвенные ограничения.
Вот почему в ЕАСТ вслед за окончательным устранением тарифов и
квот начали больше обращать внимание на ликвидацию косвенных
ограничений в торговле. Обсуждался, например, вопрос об
унификации налогообложения в странах — участницах Ассоциации.
Новым в деятельности ЕАСТ явилось также осуществление
некоторых мер по более тесной интеграции экономики стран — участниц
этого объединения. Страны ЕАСТ предприняли шаги в направлении
либерализации передвижения капиталов в рамках своей
группировки, хотя это не предусматривалось Конвенцией,,значительно
расширили консультации по вопросам экономической и валютно-финан-
совой политики. Были предприняты меры и по организационному
укреплению ЕАСТ: созданы новые органы (Комитет экономического
развития), активизирована деятельность высших органов ЕАСТ —
Совета, постоянного Секретариата и т. д.
К началу 1970-х годов в ЕАСТ был не только завершен
процесс создания зоны свободной торговли, но и наметились тенденции
к перерастанию этой организации в более развитые формы
интеграции, в частности в экономический союз, хотя ЕАСТ, несомненно,
оставалась на более низкой ступени интеграционного процесса, чем
Европейское экономическое сообщество. Однако на пути
дальнейшего развития интеграции в рамках ЕАСТ встали, как оказалось,
непреодолимые препятствия, вызванные различиями в
экономических интересах стран — участниц этой организации.
512

2. Противоречивые тенденции развития экономических
связей стран ЕАСТ
За годы существования ЕАСТ взаимная торговля стран-участниц
развивалась более высокими темпами, чем их торговля до создания
группировки. Так, внутризональный товарооборот за период 1959—
1971 гг. увеличивался в среднем на 11,7% ежегодно по сравнению с
5,6% в течение шести лет, предшествующих созданию ЕАСТ. Внутри-
зональная торговля развивалась быстрее и по сравнению с общим
ростом товарооборота стран — участниц Ассоциации, который
составлял в 1959—1971 гг. 8,4%. Все страны ЕАСТ развивали торговлю
(и экспорт и импорт) более высокими темпами со странами —
участницами Ассоциации, чем с остальными группами стран. Наиболее
высокими темпами увеличивали торговлю с другими странами —
членами ЕАСТ Австралия, Португалия, Швейцария, Швеция, в
результате чего для этих стран существенно возросло значение ЕАСТ
как рынка сбыта. И только основная страна — член ЕАСТ —
Англия— больше внимания уделяла торговле со странами, не
входящими в ЕАСТ, хотя и для Англии возросла роль рынка Ассоциации.
Англии удавалось более высокими темпами развивать торговлю со
странами ЕЭС, куда поступало в 1959 г. 13,7% английского экспорта,
а в 1971 г.—уже 20,1%.
Доля стран ЕАСТ в общем экспорте
стран —членов ЕАСТ (в %) 1
Страны
1959 г.
1966 г.
1971 г.
Англия 11,5
Австрия 12,1
Дания 41,9
Исландия
Норвегия 40,6
Португалия 17,5
Финляндия 31,2
Швейцария 16,4
Швеция 37,0
ЕАСТ в целом • . . 19,8
14,6
21,2
48,3
45,4
24,4
35,4
19,7
41,6
15,2
28,0
50,7
35,0
48,9
37,6
46,0
22,1
45,6
25,2
28,0
Расширение взаимной торговли стран ЕАСТ, так же как и между
странами ЕЭС, происходило в основном за счет торговли
продукцией ббрабатывающей промышленности. На ее долю в 1972 г. при-
* «EFTA Bulletin», June 1964; «Survey of Current Affairs», 9 Septem-
10/79 * - ,. ) ,
513
ber 1972.
33 Заказ 4142

ходился почти 81% всего взаимного товарооборота стран ЕАСТ (в
1958 г.— 62%). За последние годы возросла торговля стран
Ассоциации оборудованием, химическими товарами и другими видами
промышленной продукции. Все это свидетельствовало о процессах
углубления разделения труда между странами ЕАСТ в области
промышленности. Хотя торговля продовольственными и сырьевыми
товарами в абсолютном выражении увеличивалась, происходило
снижение ее удельного веса во взаимном товарообороте стран ЕАСТ.
В известном смысле экономика основной страны — члена
Ассоциации — Англии — и экономика остальных участниц «малой зоны
свободной торговли» дополняли друг друга. При этом Англия
поставляла машины и оборудование, а в обмен получала
продовольствие и сырье. Однако, несмотря на это обстоятельство, а также на
отмену таможенных пошлин и других ограничений в рамках ЕАСТ,
Англии не удалось занять основных позиций на рынках Ассоциации
и вытеснить с них своего главного конкурента — ФРГ, которая по-
прежнему занимала первое место в импорте всех стран — членов
организации.
Развитие экономических отношений между странами ЕАСТ
происходило в условиях острых противоречий между ними,
перерастающих подчас в серьезные кризисы. Один из кризисов разразился
в конце 1964 — начале 1965 г., когда лейбористское правительство
Англии попыталось разрешить проблему платежного баланса путем
введения с конца октября 1964 г. дополнительного 15-процентного
таможенного сбора. Такое одностороннее решение Англии наносило
серьезный ущерб многим отраслям хозяйства остальных участников,
особенно тем, которым приходилось делать вложения для
расширения производства в расчете на английский рынок. В конце концов
Англия была вынуждена отменить этот сбор.
Противоречия вновь резко обострились в конце 1968 г., когда
английское правительство ввело ограничение импорта, используя
«импортные депозиты» 1.
Внутри Европейской ассоциации свободной торговли происходил
ускоренный процесс расширения взаимных торговых связей, но на их
пути стояли серьезные трудности. Страны ЕАСТ имели значительно
меньший экономический потенциал, чем страны ЕЭС, а некоторые из
них, особенно Португалия, находятся еще на сравнительно низком
уровне экономического развития. Участники Ассоциации
территориально разобщены. Малые страны ЕАСТ в большей степени связаны
с Англией, чем друг с другом. Все они имеют широкие
экономические связи с другими странами Западной Европы. Вследствие этого
взаимная торговля в ЕАСТ занимала относительно небольшую
долю. В период создания Ассоциации внутриблоковая торговля со-
1 Сущность такой системы ограничения импорта, как «импортные
депозиты», которая была введена в Англии в конце 1968 г. и была
распространена примерно на 7з английского импорта, состояла в том, что импортер не
мог получить свой товар из таможни до тех пор, пока не вносил
наличными 50% стоимости товара сроком на шесть месяцев.
514

ставляла для стран-участниц менее Vs оборота, в то время как для
ЕЭС она составляла свыше Уз всего оборота. В 1972 г. взаимная
торговля стран ЕАСТ составляла 27% их общего товарооборота, в то
время как в ЕЭС взаимная торговля достигла почти 52%.
Для таких стран, как Дания, Норвегия, Швеция, Исландия и
Финляндия, рынки других членов Ассоциации (особенно Англии)
имели преобладающее значение. На них направлялось 2/s и более
всего их экспорта. Но существенную роль в их экспорте играли и
рынки ЕЭС, на которые приходилось свыше XU всех экспортируемых
товаров. Что же касается Австрии и Швейцарии, то, несмотря на
повышение доли ЕАСТ в их внешней торговле, основными покупателями
их товаров оставались страны «Общего рынка» (около % экспорта).
Для экспорта же основной страны — члена ЕАСТ —
Англии—«Общий рынок» имел более важное значение, чем внутриблоковый
рынок. Существенное значение для многих стран ЕАСТ, особенно
Англии, имела торговля с США.
Взаимная отмена пошлин странами — членами ЕАСТ,
создававшая льготные условия для их предпринимателей, в то же время
должна была ухудшать условия для сбыта товаров компаниями стран
«Общего рынка».
Доля торговли со странами ЕЭС, ЕАСТ и США
в экспорте и импорте стран ЕАСТ в 1971 г. (в %)г
Страны
Импорт из
ЕЭС ЕАСТ США
Экспорт в
ЕЭС ЕАСТ США
Австрия 55,9
Англия 21,4
Дания 31,9
Исландия 27,7
Норвегия 24,5
Португалия 32,7
Финляндия 26,3
Швейцария 58,2
Швеция 32,9
ЕАСТ 32,0
19,6
16,0
41,7
40,5
43,7
24,8
40,7
19,1
39,1
3,7
11,7
8,4
10,4
6,0
6,9
4,5
7,1 .
8,0
38,7
20,1
22,4
11,8
27,5
18,0
22,4
37,6
26,7
28,0
15,2
50,7
35,0
48,9
37,6
46,0
22,1
45,6
4,0
11,9
7,6
36,7
7,0
9,8
4,8
8,6
6,5
25,3 8,6 25,4 28,0 9,2
Однако режим ЕАСТ практически не смог помешать экспансии
стран — членов ЕЭС на рынки стран Ассоциации. За годы
существования ЕАСТ доля «Общего рынка» в ее импорте не только не
сократилась, но даже несколько возросла —с 28,2% в 1959 г. до 35,9%
в 1972 г. Причина этого в высокой конкурентоспособности товаров
«шестерки», в том, что многие промышленные товары или вообще
«Survey of Current Affairs», 9 September 1972.
515

не производились внутри ЕАСТ, или производились в недостаточных
количествах. Характерно, что из стран — участниц ЕЭС ввозилось
около 44% всей импортируемой странами ЕАСТ продукции
обрабатывающей промышленности. В экспорте ЕЭС в страны ЕАСТ в 1972 г.
почти 42% приходилось на машины и оборудование (в экспорте
ЕАСТ в страны ЕЭС на машины и оборудование приходилось'31,2%).
Общий баланс торговли ЕАСТ с ЕЭС складывался с большим
дефицитом для «семерки». Особенно неблагоприятно для стран ЕАСТ
развивалась торговля с членами «Общего рынка» в последние годы.
Развитие торговли стран ЕЭС со странами ЕАСТ явилось одной
из основных причин того, что члены ЕЭС не были заинтересованы в
ослаблении дискриминационной практики в отношении европейских
стран, не вошедших в «Общий рынок». Такое положение вещей не
могло не вызывать серьезного беспокойства как в Англии, так и в
других странах ЕАСТ. Известные надежды возлагались на «раунд
Кеннеди», который мог бы привести к существенному взаимному
снижению пошлин и в ЕЭС, и в ЕАСТ. Однако, хотя в ходе
переговоров и была достигнута договоренность о взаимном снижении
тарифов, стена на пути товаров из ЕАСТ в страны «Общего рынка» в
виде их единого таможенного тарифа по отношению к третьим
странам осталась довольно высокой (средний уровень пошлин в едином
таможенном тарифе ЕЭС составил 8—10%). «Раунд Кеннеди» не
снял проблемы взаимоотношений между ЕЭС и ЕАСТ.
Перед Англией и другими странами ЕАСТ остро встала
проблема: или идти по пути укрепления ЕАСТ, или добиваться
присоединения к ЕЭС. Правящие круги Англии сделали выбор в пользу
участия Англии в «Общем рынке». За ней последовали Дания и
Ирландия, экономически тесно связанная с Англией и имевшая с ней
договор о торговой ассоциации.
Вступление с 1 января 1973 г. Англии, Ирландии и Дании в ЕЭС
означает фактический развал Ассоциации. Экономический потенциал
ЕАСТ, по мнению английских монополий, оказался недостаточным
для развития современного промышленного производства.
Ассоциация как форма интеграционного процесса не соответствовала
современному уровню интернационализации производства и капитала,
поэтому она уступила место более развитым международным формам
государственно-монополистического капитализма.
Тем не менее Европейская ассоциация свободной торговли
сыграла определенную роль в экономическом развитии стран-участниц.
В условиях ее функционирования в экономике стран-участниц
происходили не только количественные, но и качественные сдвиги. В них
началось развитие многих новых и новейших производств,
продукция которых предназначалась для рынков Ассоциации. В Дании,
например, машиностроение вместе с металлургией вышла на первое
место по удельному весу в условно-чистой продукции и теперь
является самой высокопроизводительной отраслью датской
промышленности: в ней занята примерно lU часть всех работающих, и она
дает более 7з всей промышленной продукции страны. При этом
произошли значительные структурные сдвиги внутри самой отрасли:
516

вырос удельный вес электронного, транспортного и
сельскохозяйственного машиностроения.
В Швеции, которая и до вступления в ЕАСТ имела современную
промышленность с развитым машиностроением, также происходило
дальнейшее повышение его роли. На предприятиях машиностроения
сейчас работает свыше 40% всех занятых в промышленности.
Наиболее быстро развивались судостроение, автомобилестроение,
электротехническая и электронная промышленность. В таких традиционных
экспортных отраслях шведской промышленности, как горнорудная и
лесобумажная, развитие шло по линии повышения степени
обработки сырья. В частности, железная руда все в большей мере
перерабатывается в более ценные полуфабрикаты, например окатыши.
Возрастает доля древесины, перерабатываемой в целлюлозу и
бумагу. В то же время в текстильной промышленности, долгое время
развивавшейся под защитой протекционизма, после вступления Швеции
в ЕАСТ темпы развития * замедлились, началась перестройка,
которая привела к закрытию около Чъ предприятий.
Развитие промышленности стран Ассоциации, происходившее с
учетом возможных поставок продукции на рынки других стран,
привело к существенному повышению роли внешнего рынка. Если из
Швеции в 1957 г. экспортировалось 20% промышленной продукции,
то к концу 1960-х годов — почти 40%. Сильно выросло значение
экспорта для шведского машиностроения: с 28% в 1960 г. до 45%
в 1970 г. Так же сильно выросла экспортная квота датской
промышленности. Ныне она превышает 7з. Экспортные квоты различных
отраслей датской промышленности варьируются от 15% для обувной,
швейной и табачной промышленности — отраслей, работающих
главным образом на внутренний рынок и отличающихся слабой
конкурентоспособностью на внешнем рынке, до 40—45% для различных
отраслей машиностроения (для сельскохозяйственного
машиностроения—45%, для судостроения — 50%), а для фармацевтической
промышленности — даже 80%.
Сдвиги, происходящие в экономике стран — участниц ЕАСТ,
отразились и на структуре их внешнеэкономических связей. В Дании
рост доли промышленности в национальном доходе сопровождался
ростом доли промышленного экспорта в общем экспорте. Она
выросла с 50% в 1960 г. до 65% в 1970 г. Доля сельскохозяйственного
экспорта сократилась с 45% в 1960 г. до 23% в 1970 г.
Промышленный экспорт Дании ныне гораздо более разнообразен, чем ее
сельскохозяйственный экспорт, который состоит главным образом из
двух товарных групп: сливочного масла и свинины. Самая крупная
статья датского промышленного экспорта — это машины и
оборудование, чья доля составляет около 27%, а вторая по величине
статья— это химические товары (7%) !. Быстрее всего растет экспорт
продукции тех отраслей, удельный вес которых в промышленной
продукции возрос. Так, экспорт судов с 1959 по 1969 г. увеличился в
7 раз, а конторского оборудования — в 5 раз.
1 «Danemark». OCDE. «Etudes economiques», Juliet 1971, p. 54.
517

В том же направлении происходили изменения в структуре
экспорта Швеции. Доля продукции машиностроения в экспорте Швеции
за 1950—1971 гг. выросла с 21,6 до 42,2%. В то же время поставки
железной руды снизились с 6,9 до 3,8%. Особенно сильно сократился
в экспорте удельный вес лесобумажных (с 42,4 до 15,7%) и
сельскохозяйственных товаров (с 8,1 до 2,5%) х. В Норвегии за 1963—
1970 гг. удельный вес продукции машиностроения в экспорте возрос
с 14,1 до 23,4%, в том числе доля судов — с 6,3 до 12,4%. Доля же
лесобумажных товаров в экспорте за тот же период сократилась с
16,5 до 12%, а рыбы и рыбопродуктов — с 11 до 7,8% 2. Таким
образом, функционирование ЕАСТ в известном смысле подготовило ее
страны-члены к участию в более широких экономических
группировках. Кроме того, надо иметь в виду, что экономика стран-участниц
дополняла друг друга. Их объединение в рамках одного
таможенного союза не очень сильно обострило конкуренцию. Это, с одной
стороны, не привело к особенно разрушительным последствиям для
отдельных отраслей экономики этих стран. Но с другой стороны,
возможности для углубления специализации после отмены таможенных
барьеров были ограниченными. К тому же в ЕАСТ вошли
некоторые малые капиталистические страны, для которых и раньше был
характерен относительно низкий уровень таможенного барьера.
Поэтому естественно, что его отмена дала в целом для Ассоциации
меньший экономический эффект, чем для стран «Общего рынка».
3. Причины вступления Англии в ЕЭС
Участие Англии в ЕАСТ, борьба вокруг ее вступления в «Общий
рынок» ярко показывают противоречивый характер развития
западноевропейской интеграции, стремление империалистических держав
использовать интеграцию в своих целях.
Когда в середине 1950-х годов идея создания «Общего рынка»
окончательно оформилась, Англия считала, что цели объединения
не совпадают полностью с ее интересами, и поэтому отказалась
присоединиться к ЕЭС. К началу 1960-х годов в мировой политике
произошли огромные изменения, и прежде всего вследствие бурных
побед национально-освободительного движения. Великобритания
была вынуждена основательно пересмотреть свои позиции.
После распада британской колониальной империи была
уничтожена и основа британского мирового политического господства и в
некоторой степени ее великодержавного статуса в Европе.
Великобритания ясно сознавала, что она не сможет уже больше выступать
в роли великой державы ни в капиталистическом мире, ни в
Западной Европе, в противовес новому динамичному
экономико-политическому объединению. Она могла рассчитывать только на второстепен-
1 «Sweden». OECD. «Economic Surveys», April 1972, p. 84.
2 «Norway». OECD. «Economic Surveys», January 1972, p. 79.
518

ную роль в мировой политике. По мере развития деятельности
«Общего рынка» правящие круги пришли к выводу, что им выгодно
вступить в «Общий рынок». На основе оценки своего
политического и экономического потенциала Англия считала себя достаточно
сильной для того, чтобы надеяться получить «главную роль» в
«Общем рынке» и в то же время избежать потери позиций в мировой
политике. На решение британского правительства о вступлении в
«Общий рынок» повлияло и давление основных английских
монополистических группировок. Британские монополии надеялись после
вступления в ЕЭС получить в динамической экономике
континентальных стран стимулятор многих процессов, которые благотворно
повлияли бы на медленно развивающуюся и борющуюся с
различными структурными затруднениями британскую промышленность. 70%
всех членов Конфедерации британской промышленности были за
вступление Англии в ЕЭС, так как они надеялись завоевать новые
рынки, что в конечном счете означало попытку передела рынков в
соответствии с интересами крупнейших английских монополий. Для
них приобретал все большее значение захват западноевропейских
рынков, так как падало значение традиционных колониальных
рынков.
Крупнейшие британские монополии имели с точки зрения
конкуренции в «Общем рынке» основательные позиции. «Если
Великобритания присоединится к Европейскому экономическому сообществу,
наверняка крупнейшие компании окажутся в лучшем положении,
чтобы использовать возможности, предоставленные огромным
беспошлинным рынком» 1. Согласно данным об ежегодном
товарообороте ведущих компаний 11 отраслей промышленности Западной
Европы, почти во всех отраслях крупные британские монополии стоят
на первом месте, в некоторых отраслях — в химической, пищевой,
текстильной, машиностроительной и нефтеперерабатывающей, а
также в банковских операциях они намного опережают своих
конкурентов по «Общему рынку»2. На основе обследования 160
западноевропейских компаний, проведенного французским экономическим
ежемесячником «Л'Экспансион», британские монополии «имеют прочные
позиции в соревновании». В некоторых отраслях современной
техники перевес английских фирм в Западной Европе является особенно
значительным. Поэтому большинство руководителей самых
передовых отраслей промышленности было заинтересовано во вступлении
Великобритании в ЕЭС. «Развитие химической промышленности
неразрывно связано с общим ростом промышленности в национальном
масштабе. Поэтому крупные химические компании Великобритании
были среди тех, кого больше всего волновали нынешние медленные
темпы роста валовой национальной продукции. И среди них были
те, которые активнее всего выступали за выход Великобритании на
большой, быстро расширяющийся рынок Европейского экономиче-
1 «Labour Research», June 1967, p. 105.
2 «Business Week», 27 September 1969.
519

ского сообщества» 1. По числу крупных мировых концернов
Великобритания занимает первое место в Западной Европе. По данным
английского профессора Дж. X. Даннинга, 20% заграничных активов
крупных международных предприятий принадлежит британским
концернам, в то время как остальным западноевропейским странам
и Японии, вместе взятым,— 25% 2.
Одной из причин согласия на вступление Великобритании в> ЕЭС
было убеждение правящих кругов ФРГ, Франции и других стран,
что монополии западноевропейского континента смогут успешно
конкурировать с американскими мировыми концернами только в союзе
с англичанами.
Проникновение британских монополий в экономику стран
«Общего рынка» началось задолго до официального вступления страны в
эту группировку. В докладе банка Хэмброса за 1970 г. отмечалось:
«Хотя Великобритании еще нет в «Общем рынке», все-таки мы уже
считаем себя частью Европейского сообщества...». Больше 100
британских фирм учредили дочерние предприятия в странах «Общего
рынка».
Британские капиталовложения в странах Европейского
экономического сообщества возросли с I960 по 1965 г. с 217,8 млн. ф. ст.
до 392,2 млн. ф. ст. В 1966 и 1967 гг. британские компании
инвестировали еще 80,4 млн. ф. ст.3 Химическая монополия «Импириэл
кемикл индастриз» инвестировала с 1962 по 1970 г. 100 млн. ф. ст. на
западноевропейском континенте. До 1975 г. она планировала вложить
в Западной Европе еще 200 млн. ф. ст.4 В начале 1970 г.
объединились две крупные резинотехнические компании Западной Европы —
английский концерн «Данлоп» и итальянское объединение «Пирел-
ли». Новая фирма «Данлоп — Пирелли» имеет оборот в 2,26 млрд.
долл. в год и стала третьей по величине после американских «Гу-
дийр» и «Файерстоун». Во все большей мере проникала в страны
Европы компания «Юнилевер», имеющая около 500 дочерних
предприятий в 70 странах мира. Удельный вес Западной Европы в
обороте компании с 1960 по 1969 г. повысился с 58 до 63%, а удельный
вес капитала и прибыли, полученной в Западной Европе, достиг 2/з.
Многочисленные авиационные, электронные и атомные компании
Великобритании участвовали в крупных совместных европейских
правительственных программах («Ягуар», «Конкорд»). Участвовали
они также вместе с ФРГ и Италией в производстве военного
самолета МРЦА. Таким образом, крупные британские монополии были
связаны многочисленными сделками с партнерами из стран
Сообщества. •
Правительственная «белая книга» 1970 г. упоминала среди
преимуществ вступления Великобритании в ЕЭС и рост «невидимых
доходов» Сити. Крупные британские банки «адеялись, что, опираясь
1 «Financial Times», 20 June 1970.
2 «Lloyds Bank Review», July 1970.
3 «Board of Trade Journal», 26 June 1968; 9 May 1969.
4 «Financial Times», 29 June 1970.
520

на «широкие резервы своей финансовой и коммерческой практики»,
они смогут превратить Лондон в центр капиталов и финансов
Сообщества К
В современных условиях в ЕЭС наряду с «производственной
интеграцией», относящейся к развитию монополий внутри Сообщества,
возрастает и «интеграция» хозяйственной политики. Британские
монополии не могли допустить, чтобы не были учтены их интересы
в интегрирующейся международной
государственно-монополистической хозяйственной политике. «Решения, вынесенные в Брюсселе,
касаются жизненно важных британских интересов, и
Великобритания вряд ли может повлиять на эти решения, не став членом
«Общего рынка»»2. Этим фактом и объяснялись меры, которые были
направлены на форсирование присоединения Великобритании к
Европейскому экономическому сообществу. Но вступление
Великобритании в ЕЭС связано и с крупными экономическими потерями,
которые ложатся тяжелым бременем в первую .очередь на трудящихся
страны.
Одной из наиболее сложных проблем послевоенного
экономического развития Англии является платежный баланс, дефицит
которого неоднократно заставлял правительство сдерживать
экономический рост. Как и предполагали многие английские экономисты,
вступление^ в ЕЭС не только не помогает разрешить проблему
платежного баланса, а, наоборот, обостряет ее. Прежде всего
отрицательное воздействие на платежный баланс оказывает принятие
Англиейгаграрной политики ЕЭС.
Великобритания является крупнейшим импортером
сельскохозяйственных продуктов, на долю которых приходится Ча ее ввоза. Из-за
огромного импорта продовольствия Англия должна вносить
значительные суммы в аграрный фонд ЕЭС, что является тяжелым
бременем для ее платежного баланса. К этому надо еще добавить
дополнительные издержки, связанные с импортом продовольствия не из
традиционных источников, а из стран ЕЭС по более высоким ценам.
Однако дефицит платежного баланса увеличивается не только
из-за перехода к единой аграрной политике «Общего рынка».
Великобритания утрачивает свои преимущества при поставках товаров в
страны Содружества наций, вытекающие из существования системы
«имперских преференций». До конца 1977 г. государства-члены
должны вносить в общую кассу полную сумму доходов от пошлин и,
кроме того, часть доходов, получаемых от налогов на так называемую
добавленную стоимость.
Всесторонний анализ последствий вступления Великобритании в
ЕЭС показывает, что главные выгоды от него получают крупнейшие
промышленные монополии, в то время как для широких слоев
английских трудящихся он означает рост цен, а для фермеров — разорение.
Консервативное правительство Англии, выполняя волю монополий,
в январе 1972 г. подписало в Брюсселе договор о присоединении к
1 «Westminster Bank Review», February 1967.
2 «Management Today», November 1969.
521

Европейскому экономическому сообществу. Экономические
трудности, возникшие в Англии в 1973—1974 гг., заставляют новое
лейбористское правительство добиваться пересмотра условий членства
Англии в ЕЭС, в частности уменьшения взноса в бюджет
Сообщества. Вместе с Англией этот договор подписали Дания, Норвегия и
Ирландия, но после референдума в сентябре 1972 г. вопрос о
вступлении Норвегии в ЕЭС был снят с повестки дня. Важнейшим
фактором, повлиявшим на решение Дании и Ирландии вступить в ЕЭС,
послужила, несомненно, позиция Англии — крупнейшего торгового
партнера этих стран.
4. Расширение ЕЭС и новые узлы межимпериалистических
противоречий
Вступление Англии, Дании и Ирландии в ЕЭС означает новый
этап в развитии западноевропейской интеграции. Европейское
экономическое сообщество с января 1973 г. функционирует в
расширенном составе. Но вступление новых членов в ЕЭС не ослабило
межимпериалистических противоречий. Если раньше противоречия
между Англией и континентальными державами развертывались как
противоречия между двумя западноевропейскими группировками, то
теперь они продолжаются внутри Сообщества. В странах — членах
ЕЭС высказываются опасения, что Англия, в экономике которой
широко представлен американский капитал и которая поддерживает
«особые отношения» с США, будет проводником политики США в
Сообществе.
Серьезные проблемы возникают и в связи с дальнейшим
развитием самого Европейского экономического сообщества. До 1973 г.,
когда членами Сообщества являлись шесть стран, его перерастание
из таможенного союза в экономический встречало серьезные
препятствия. Расширение состава участников ЕЭС, несомненно, еще более
осложнит этот процесс.
Новые противоречия между капиталистическими странами в
Западной Европе неизбежны и потому, что некоторые, даже наиболее
развитые, страны (Швеция и Швейцария) оказываются за бортом
Европейского экономического сообщества. Правда, после
длительных переговоров между странами ЕЭС (в расширенном составе) и
оставшимися странами ЕАСТ в июле 1972 г. между ними было
подписано соглашение о создании в 1973—1977 гг. зоны беспошлинной
торговли промышленными товарами. Но это, очевидно, не решает
всех проблем отношений между странами ЕЭС и остальными
государствами Западной Европы. Хотя между всеми странами
Европейской ассоциации свободной торговли сохраняется режим свободного
торгового оборота, вступление Англии и Дании в ЕЭС уже сейчас
фактически ведет к возрождению таможенных барьеров. Так, анг-
522

лийское правительство с начала 1973 г. вновь ввело пошлины на
бумагу из Швеции и Финляндии.
На совещании министров стран —членов ЕАСТ в ноябре 1972 г.
было принято решение, что после ухода Англии и Дании ЕАСТ будет
сохранена. Одна из ее функций будет заключаться в координации
торговой политики оставшихся членов.
Выход из ЕАСТ наиболее экономически мощной страны —
Англии, а также Дании, несомненно, означает глубокий кризис этой
организации. После их ухода большая часть товарооборота
оставшихся стран ЕАСТ будет приходиться на страны «Общего рынка».
Существование ЕАСТ будет носить в значительной мере
номинальный характер, хотя имеются известные возможности для
расширения экономического сотрудничества северных стран — участниц
ЕАСТ. Главное для нынешних стран — членов Ассоциации —
проблема отношений со странами ЕЭС, и в этой области неизбежно
существование глубоких противоречий между двумя группами стран.
Новые проблемы возникают также в отношениях между ЕЭС и
другими капиталистическими странами, особенно США. В Западной
Европе формируется такая экономическая, а в некотором
отношении и политическая группировка, которая объединяет наиболее
важные западноевропейские государства. К ней присоединяются в
той или иной форме другие страны капиталистической Европы. Этот
интегрирующийся комплекс капиталистической мировой экономики
закрепляет за собой в рамках соглашений об ассоциации или в
другой форме значительные сферы развивающегося мира.
Все это не может не отразиться на позициях США в
капиталистическом мире. Стремление западноевропейских стран к проведению
независимой линии в политической и экономической области
усилилось. Расширение западноевропейской интеграции опасно для США,
так как оно уменьшает американское влияние в Западной Европе.
«Вашингтон следит за переговорами, как Аргус... Если европейцы
достигнут степени экономической и политической интеграции,
сформулированной в Гааге,— это уже может означать существенное
уменьшение влияния (США.— Лет.) в Западной Европе, особенно в
Великобритании и Западной Германии. Как Брандт, так и Помпиду
высказывались за такую Европу, которая могла бы быть «хозяином
своей судьбы» в мире завтрашнего дня» 1.
Вступление Великобритании в ЕЭС должно непосредственно
отразиться и на экономических отношениях США с Западной Европой.
Так, будут ухудшаться возможности сбыта американских товаров
на британском рынке, особенно это касается экспорта кормового
зерна. Такое положение будет возмещено тем, что существующий в
ЕЭС единый тариф на промышленные товары будет значительно
ниже уровня теперешних британских пошлин. Вступление Англии
в «Общий рынок» приведет к усилению притока в страну капитала
из США, хотя и до образования «Общего рынка» Великобритания
1 «Business Week», 6 December 1969.
523

была главной сферой капиталовложений американских монополий в
Западной Европе.
Вхождение Великобритании в ЕЭС вызвало противоречия
внутри Британского содружества наций. Вступление в «Общий рынок»
ведет к дальнейшим изменениям во внешнеэкономических связях
Великобритании. Распад преференциальной таможенной системы и
стерлинговой зоны и без этого является необратимым процессом.
Вступление Англии в ЕЭС означает, что единый таможенный тариф
ЕЭС будет применяться и по отношению к странам Содружества, а
это ускорит процесс разложения традиционных «имперских»
экономических отношений.
Страны Британского содружества наций являются крупнейшими
поставщиками в Англию продовольственных товаров и сырьевых
материалов. Аграрная политика «Общего рынка» направлена на то,
чтобы Англия увеличила закупки продовольствия у других стран
ЕЭС, что весьма сильно затрагивает интересы многих стран
Содружества наций.
Вступление Англии в «Общий рынок» влияет на отношения
западноевропейских стран с развивающимися странами. Серьезные
проблемы встали перед развивающимися странами Содружества
наций, так как вместо преференциальных пошлин по отношению к
их импорту, которые существовали в Великобритании, вступают в
силу общие внешние пошлины ЕЭС. Но влияние этих последних
различно для разных групп стран в зависимости от того, какой вид
продукции является главным товаром, экспортируемым в
Великобританию.
Некоторые африканские страны Содружества наций поставляют
сырьевые товары в ЕЭС с минимальными пошлинами или вообще
без пошлин. Так, некоторые страны Содружества наций (Нигерия,
Танзания, Кения и Уганда) уже заключили соглашение об
ассоциации с Европейским экономическим сообществом. Однако для многих
стран, в частности для азиатских стран Содружества наций,
вступление Англии в ЕЭС ведет к серьезным трудностям. Особенно
сильно затронуты интересы текстильной и других перерабатывающих
отраслей промышленности Гонконга, Индии и Пакистана. Хотя
большая часть текстильных товаров не пользуется преференциальными
пошлинами на британском рынке, все-таки для стран Содружества
обеспечены специальные квоты, в рамках которых они могут
торговать без пошлин. Квоты должны быть отменены после вступления
Англии в «Общий рынок».
После присоединения Англии к «Общему рынку» многие из
развивающихся стран вынуждены искать пути к заключению таких же
соглашений об ассоциации с «Общим рынком», какие некогда были
заключены бывшими бельгийскими и французскими колониями.
Однако ассоциация с «Общим рынком», хотя на короткий срок и
может дать определенные преимущества развивающимся странам,
поскольку они могут сбывать свои традиционные экспортные товары
на более широком рынке без коммерческих ограничений, в
действительности консервирует разделение труда колониального характера,
524

монокультурную структуру экономики и обрекает эти страны и в
дальнейшем на судьбу поставщиков продовольствия и сырья для
Западной Европы. Она делает невозможной защиту
развивающейся слабой национальной промышленности, и с этой точки зрения
страны Содружества наций попадают в невыгодное положение,
Отношения с развивающимися странами являются одним из серьезных
факторов противоречий между западноевропейскими
империалистическими державами.
Вступлением в Европейское экономическое сообщество
Великобритания хочет связать себя в еще большей мере с тем процессом
интеграции, который, несмотря на серьезные противоречия,
существующие между монополиями различных стран — участниц этого
объединения, расширяется в Западной Европе. Посредством
международной интеграции западноевропейский монополистический капитал,
по сути дела, пытается приспособить систему капиталистических
производственных отношений к современным производительным
силам, перешагнувшим границы государства.
Вопреки желаниям их сторонников, интеграция в рамках
«Общего рынка» не разрешает основных проблем западноевропейского
капитализма и только в некотором отношении придает новые формы
движения противоречиям этой системы.
ГЛАВА 49
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ФИНАНСОВЫЕ
ОРГАНИЗАЦИИ В СИСТЕМЕ
НЕОКОЛОНИАЛИЗМА
Распад колониальной системы империализма вызвал изменение
не только методов колониальной экспансии, но и ее организационных
форм. Так, одной из принципиально новых форм,, избранных
неоколониализмом, является использование международных
государственно-монополистических объединений, в том числе международных
финансовых организаций. Международные
государственно-монополистические объединения предоставляют неоколонизаторам достаточно
широкий арсенал экономических средств проникновения в страны
Азии, Африки и Латинской Америки.
В настоящее время деятельность международных финансовых
организаций капиталистического мира, как бы они существенно ни
отличались друг от друга по объему используемых финансовых
средств, внутренней структуре и географической сфере
деятельности, преследует главным образом одну цель: она направлена на
экономическое закабаление развивающихся стран
империалистическими державами.
Центральное место среди капиталистических международных
финансовых организаций занимает Международный банк
реконструкции и развития (МБРР) и его филиалы — Международная ассоциа-
525

ция развития (MAP) и Международная финансовая корпорация
(МФК).
Главная функция МБРР — предоставление займов и кредитов
правительствам и частным лицам (под гарантии правительства)
государств-членов. Банк финансирует преимущественно нужды
инфраструктуры. Хотя первоначальной целью МБРР было содействие
государствам, экономика которых пострадала в ходе второй
мировой войны, сейчас займы направляются в основном в
развивающиеся страны.
Филиал Международного банка — MAP — связан только с
государствами «третьего мира» и предоставляет кредиты правительствам
экономически отставших стран или под их гарантии частным
предприятиям на выполнение проектов, характеризующихся
незначительной рентабельностью или вообще нерентабельных. Беспроцентные
кредиты выдаются на максимальный срок до 50 лет, и по ним
взимаются лишь сравнительно небольшие комиссионные на освоенную
сумму. Поэтому MAP не может прибегать к займам на частных
рынках или рассчитывать на собственные доходы и вынуждена
периодически обращаться к членам-подписчикам и к МБРР.
Другой филиал Международного банка — МФК, напротив,
предоставляет ссуды только рентабельным частным или смешанным
предприятиям развивающихся стран, в которых государство имеет
небольшую долю участия, не испрашивая при этом
правительственных гарантий. Он участвует в капитале этих предприятий (от
25 до 50% стоимости проекта) или гарантирует выпуск их акций.
Ссуды предоставляются на срок от 5 до 15 лет, а условия их
предоставления близки к требованиям частных рынков капиталов: вот
уже несколько лет среднегодовой процент по ссудам равен 7,3.
В чем заключается причина обращения империализма к такой
форме связи с экономически слаборазвитыми странами, какую
представляют вышеназванные и другие международные финансовые
организации? Если верить уставам и договорам международных
финансовых государственно-монополистических объединений, все они
созданы в самых альтруистических целях и основываются на
принципах полного равноправия стран-участниц. Например, главным
мотивом организации MAP послужило, по словам ее создателей,
стремление оказать помощь в экономическом подъеме наименее
развитых районов мира, с тем чтобы повысить в них уровень жизни.
Однако практическая деятельность международных государственно-
монополистических объединений не имеет ничего общего с этими
утверждениями. Истинные причины использования империализмом
этой новой формы экспансии в экономически слаборазвитые
страны следует искать в другом: в том, что она в наибольшей степени
соответствует целям и методам неоколониализма. Для современного
колониализма характерны прежде всего разнообразные методы
скрытого, завуалированного проникновения в экономику государств
«третьего мира», учет объективных трудностей, стоящих перед ними,
использование этих трудностей для их экономического и
политического подчинения. Какие же возможности в этом отношении предо-
526

ставляют неоколонизаторам международные финансовые
организации?
Очевидно, что направление деятельности любой организации
зависит от того, кто осуществляет ее руководство. Рассматриваемые
объединения находятся под полным контролем правительств
империалистических держав. Так, в крупнейшей кредитной
международной организации — МБРР голоса в правлении распределяются в
соответствии с долей участия в капитале. В результате США и
Великобритании принадлежит 32,81% голосов. Вместе с Францией, ФРГ и
Канадой эти империалистические державы имеют больше голосов,
чем все остальные члены МБРР. В филиале МБРР — MAP —
голоса также распределяются пропорционально подписке, причем размер
взносов стран-участниц (в Ассоциацию могут входить только члены
МБРР) находится в прямой зависимости от их квоты в банке.
Следовательно, расстановка сил в MAP та же, что и в МБРР.
Главенствующую роль играют империалистические державы и в другом
филиале Международного банка — МФК, в котором только США и
Великобритания располагают более чем 60% голосов.
Этот механизм позволяет империалистическим государствам
оказывать давление на большое число стран «третьего мира». Ведь
международные финансово-монополистические организации весьма
представительны: на середину 1972 г. в МБРР участвовало 117 стран,
в MAP— 108, а в МФК — свыше 90. А после того как то или иное
решение принято, его исполнение обязательно для всех
стран-членов. С одной стороны, создается видимость демократии (решения
принимаются большинством голосов), с другой — только от
империалистических государств зависит, кому и на каких условиях
предоставить заем, ссуду, кредит, субсидию (большинство голосов
предопределено размером подписки на капитал).
Можно указать еще на одно серьезное преимущество, которое
извлекают неоколонизаторы, используя в своих целях
международные финансовые организации. Большинство империалистических
государств, особенно бывшие колониальные державы, а также США,
бесповоротно скомпрометировали себя в глазах народов
экономически отставших стран попытками задушить антиколониальное и
антиимпериалистическое движение, навязать кабальные условия
экономической «помощи» и т. д. Многие из африканских и азиатских
стран разорвали дипломатические отношения с одной и более
империалистическими державами. Но и те и другие являются участниками
нередко нескольких международных финансовых организаций
одновременно. Тем самым: через посредство последних неоколонизаторы
имеют возможность оказывать экономическое и политическое
давление даже на те государства, с которыми они не связаны
официальными отношениями.
Конечно, руководители экономически отставших стран прекрасно
понимают, что кроется за неблагоприятным для них решением
организации, но, во-первых, они вынуждены с ним считаться, поскольку
формально» это мнение всей организации, а во-вторых, молодые
государства испытывают крайне острую нехватку финансовых ресурсов,
527

квалифицированных кадров и в этих условиях нередко вынуждены
соглашаться с принятыми решениями.
Тем не менее, видимо, даже такая безусловная возможность
диктата не удовлетворяет империалистических заправил МБРР и его
филиалов. Они настояли на создании Международного центра по
урегулированию финансовых конфликтов, который возглавляет
президент Банка. Цель Центра — наблюдение за выполнением
конвенции, объединяющей страны-кредиторы и государства, которые
получают кредиты и займы, и разрешение споров между ними.
Вынесенные центром решения обязательны для всех государств,
подписавших конвенцию. Страна, отказавшаяся от их выполнения, подлежит
исключению из Международного банка реконструкции и развития и
лишается, таким образом, права получения финансовых средств от
международных организаций.
Краткая характеристика принципов управления
международными государственно-монополистическими объединениями показывает,
что их деятельность тесно связана с неоколониалистским курсом
империалистических держав.
В условиях распада колониальной системы империализма
международные государственно-монополистические объединения
являются удобной формой экспорта как частного, так и государственного
капитала, так как они или сами гарантируют его экспорт, или
добиваются гарантий от правительств стран, в которые он вывозится.
Таким образом, риск национализации или финансового краха в
результате неблагоприятной политической или экономической
ситуации сводится для владельцев капитала к минимуму. В этих целях
МБРР требует, чтобы займы, которые он предоставляет,
гарантировались правительствами или центральными банками получающих их
стран.
Уже в момент создания МБРР одним из основных направлений
его деятельности считалась гарантия частных инвестиций. Этого
направления Банк придерживается до последнего времени. Так, Банк
в 1964 г. объявил, что не будет предоставлять ссуды тем
государствам, которые осуществили национализацию иностранных
предприятий (тогда имелись в виду АРЕ *г Республика Шри Ланка). Было
подчеркнуто, что такие действия 'определяются принципами
политики МБРР. В действительности Банк стремится не только выполнить
возложенную на него монополистическим капиталом миссию, но и
оказывает давление, а подчас и прямо вмешивается во внутренние
дела развивающихся стран.
Еще более удобной формой для финансовых кругой Запада
является предоставление займов какому-либо международному*
государственно-монополистическому объединению, которое в данйом
случае выступает как реэкспортер капитала, получая при этом
право распоряжения им по своему усмотрению. Владельцы капитала в
этом случае ничем не'рискуют, так как возврат1 предоставленной
суммы и оговоренные'проценты гарантированы странами — членами
объединения МБРР широко прибегает к займам на рынке частйых
капиталов. Например, в 1971- г. синдикат крупнейших швейцарских
528

банков предоставил ему заем в 75 млн. швейцарских франков
сроком на 15 лет из 6,5% годовых.
Международные государственно-монополистические объединения
создают условия для проникновения иностранного капитала в
хозяйство экономически отставших стран как путем разного рода
соглашений, так и посредством политики «помощи». Так, Международная
финансовая корпорация (МФК) широко привлекает американский и
европейский частный капитал для проведения своих Операций в
странах Азии и Африки. Достигается это как путем его привлечения к
финансированию объектов, так и посредством перепродажи
монополиям своих долей участия в капитале предприятий экономически
отставших стран.
Примером привлечения к операциям МФК иностранного
капитала может служить финансирование ею строительства текстильной
фабрики в Индонезии (1971 г.) совместно с тремя японскими компа*
ниями. Характерно, что японской группе будет принадлежать 60%
акций предприятия, МФК— 13,3, а индонезийской компании — 26%.
В том же году к финансированию-сооружения нефтехимического
завода в Бразилии МФК, вложившая в него 6 млн. долл., привлекла
группу французских банков, предоставившую 10 млн. долл.
За последнее время долевое участие в капитале создаваемых
предприятий получает все больший размах. С 1966/67 финансового
года МФК впервые стала приобретать акции буквально каждого
предприятия, в финансировании которого она принимала участие.
Например, «Хлопковая компания Эфиопии» получила от МФК
2,5 млн. долл., в том числе 1,5 млн. были предоставлены ей в виде
ссуды, а 1 млн. долл. составил долю МФК в капитале компании; в
одной из текстильных компаний в Уганде из 3,5 млн. долл.,
предоставленных Международной финансовой корпорацией, участие в
капитале выражается в 0,7 млн. долл. Пройдет какое-то время и
место МФК в данных компаниях займет частный иностранный
капитал, приобретший ее долю в капитале компаний. Уже сейчас
корпорация передала другим инвесторам около 120 млн. долл. своей доли
участия.
Политика, направленная на широкое привлечение иностранного
монополистического капитала, считается основополагающей в
деятельности Корпорации. В результате в 1971 г. на каждый доллар,
принадлежащий Корпорации, приходилось свыше 4 долл.
иностранных частных инвесторов. Во вложениях в финансовые компании,
которые имеют большую возможность оказывать влияние на
экономику молодых государств, это соотношение было в 2 раза выше.
Объем частных иностранных капиталов, ежегодно привлекаемых
МФК в экономику стран «третьего мира» на выгодных для
монополий условиях, постоянно возрастает.
Ярким свидетельством выгодности сотрудничества с
международными финансовыми организациями для монополий является то,
что последние не только охотно участвуют в операциях финансовых
объединений, но и активно привлекают их к своим операциям,
поскольку сам факт участия такой организации в известной мере дает
34 Заказ 4142
529

гарантию против опасности национализации в странах «третьего
мира». В 1970 г. было образовано «Сосьете интернасьональ финан-
сьер пур лез инвестисеман э лё девлопман ан Африк» (СИФИДА),
имеющее целью создание условий для деятельности частного
капитала на Африканском континенте. В этом обществе участвуют 111
компаний и банков Австралии, Бельгии, Канады, Франции, ФРГ,
Италии, Японии, Нидерландов, Норвегии, Швеции, Швейцарии,
Великобритании и США. МФК подписалась на 0,5 млн. долл., что
составляет 4% капитала СИФИДА.
Как же используется политика «помощи» международных
государственно-монополистических объединений в интересах
монополистического капитала? Прежде всего все финансовые организации
обязательным условием предоставления займов, кредитов или
субсидий ставят контроль за их расходованием, нередко граничащий
с полным контролем над экономикой кредитуемой страны.
Например, в уставе МБРР записано, что займы банка предоставляются
или гарантируются лишь после изучения проекта специальной
комиссией и ее положительного заключения, а также после того, как
Международный банк убедится в способности данной страны выплатить
задолженность по займу.
Такова же процедура получения кредитов и в филиалах
Международного банка — MAP и МФК. MAP является специальным
фондом Международного банка, к которому он обращается, если
требуется предоставить какому-либо экономически отставшему
государству ссуду на более льготных условиях для выполнения
апробированного экспертами МБРР проекта. Еще более жестким контролем
характеризуется финансовая деятельность МФК. Кредитуя
предприятие, корпорация ставит под свой контроль его рынок,
централизует в своих руках всю экономическую информацию.
Единственной реальной силой, которая может в какой-то мере
конкурировать с иностранным капиталом, является государственный
сектор. Поэтому международные государственно-монополистические
объединения всеми средствами пытаются в противовес ему создать
условия, благоприятствующие процветанию частного капитала, с
которым им легче и договориться, и конкурировать. Кроме того,
широкое развитие частного предпринимательства означает закрепление
бывших колоний в системе мирового капиталистического хозяйства,
наличие же государственного сектора нередко укрепляет позиции
сил, стоящих за некапиталистическое развитие освободившихся
стран. Поэтому поддержка частного капитала — одно из важнейших
направлений в деятельности всех международных государственно-
монополистических объединений.
Займы МБРР, например, могут выдаваться прямо или косвенно
и частным лицам. Так, в конце 1972 г. Банк выдал ссуду в 40 млн.
долл. турецкой компании «Туркай Синай калкинма банкаси»,
финансирующей частные предприятия. В одном из отчетов
Международного банка указывается, что его капиталовложения «представляют
собой важное условие развития частного предпринимательства» и что
«Банк неоднократно предпринимал шаги, направленные на создание
530

более благоприятного климата для частного капитала, как
национального, так и иностранного».
МФК, как подчеркивалось выше, финансирует, как правило,
частных предпринимателей и только те смешанные компании, в
которых государство имеет небольшую долю участия. Причем в этом
случае взнос корпорации выкупается в виде акций только
частными лицами, что еще более понижает удельный вес
государственных средств в капитале данного предприятия.
Трудно переоценить ту роль, которую играют международные
финансовые организации в сборе экономической информации, столь
необходимой монополиям. Они участвуют обычно в финансировании
капиталоемких объектов, нередко имеющих определяющее значение
для народного хозяйства стран «третьего мира» на данном этапе их
развития. Как правило, их представители не ограничиваются
изучением досье данного проекта, а требуют (как это делает
Международный банк реконструкции и развития) сведений об общем
состоянии экономики государства под видом необходимости убедиться в
его способности выплатить задолженность по займам, оставляют за
собой право сбора дополнительной информации на местах.
В этом отношении показательна деятельность консорциумов и
консультативных групп, действующих под эгидой Международного
банка реконструкции и развития 1. Официально они призваны
координировать программы «помощи» капиталистических государств той
или иной экономически слаборазвитой стране. Они имеют право
критического анализа программы развития данной страны, ее
экономической политики.
Цели, на которые используются финансовые средства
международных государственно-монополистических объединений, также
позволяют утверждать, что они в значительной своей части служат
интересам иностранного монополистического капитала: в основном
эти средства предоставляются на развитие инфраструктуры, на те
проекты, за которые обычно не берутся частные инвесторы, но
которые крайне необходимы для эксплуатации ресурсов развивающихся
стран.
Еще не так давно на сооружение объектов инфраструктуры
расходовалась подавляющая часть займов МБРР. К середине 1967 г. на
эти цели было использовано 75,5% всех займов Банка странам
Африки, 66% — азиатским государствам и
86,7%—латиноамериканским. Под такое распределение средств руководство Банка пыталось
даже подвести «теоретическое обоснование», заявляя, что
«чрезмерное внимание к развитию промышленности, и прежде всего ее
тяжелых отраслей, может привести к тому, что слаборазвитая страна
будет развиваться символически, а не по существу. В общем, капитал
должен использоваться там, где он приносит наибольшие прибыли».
1 На конец 1971 г. при банке функционировало 16 консорциумов и
консультативных групп, в том числе по Индии, Пакистану, Заиру, Нигерии,
Филиппинам, Таиланду и т. д.
531

Однако в последние годы под давлением экономически
слаборазвитых стран — членов международных финансовых организаций,
стремящихся ускорить темпы развития экономики, отраслевая
структура их помощи претерпела некоторые изменения. В одном из
годовых отчетов Комитета помощи развитию отмечалось, что в будущем
МБРР предполагает «отдавать предпочтение финансированию не
крупных проектов инфраструктуры... а сельского хозяйства,
образования и выделять больше средств на цели контроля за
рождаемостью, индустриализации и туризма». Но какого-либо существенного
сдвига в этом направлении все еще не наблюдается: на середину
1973 г. 56% всех обязательств по займам МБРР и МФК было
выдано на строительство объектов инфраструктуры против 13,6%,
приходящихся на промышленное строительство, и 14,7%—на развитие
сельского хозяйства.
Отрицательное отношение на деле лидеров МБРР к развитию
промышленности в развивающихся странах вполне понятно. Они не
хотели бы превращения молодых государств из аграрно-сырьевых
придатков империалистических держав в потенциальных
конкурентов. Но, казалось бы, если капитал должен использоваться с
максимальной прибылью, как это заявлено в одной из приведенных выше
цитат, то отнюдь не инфраструктура является наиболее
целесообразной сферой его применения. Все дело в том, что займы МБРР,
предоставляемые на развитие энергетики и инфраструктуры в
развивающихся странах, приносят в конечном счете прибыль компаниям
империалистических держав, ведущих разработку природных
богатств этих стран.
По поводу преимущественных вложений капитала банка в
отрасли инфраструктуры алжирская газета «Эль Муджахид» писала:
«Не преуменьшая необходимость и важность работ в области
инфраструктуры слаборазвитых стран, нельзя упускать из виду, что
главная проблема, стоящая перед ними, заключается в создании
условий, благоприятствующих эксплуатации их минеральных и
сельскохозяйственных ресурсов в соответствии с потребностями
экономического роста Поскольку эта безусловная истина не принимается во
внимание, создается впечатление, что финансирование проектов
инфраструктуры имеет единственной целью расширение тех сфер
деятельности, которые не только не мешают и не конкурируют с
иностранными предприятиями, но, напротив, по самой своей
природе могут быть в большей степени полезны этим предприятиям,
нежели странам, в которых производятся вложения, увеличивающие
помимо всего прочего их внешнюю задолженность».
Значительное внимание инфраструктуре уделяет и филиал
МБРР —Международная ассоциация развития: в 1971/72 финансовом
году отраслевой разрез средств, предоставляемых этой организацией
экономически отставшим странам, был следующим: 41,2%—на
развитие инфраструктуры, 3%—в промышленность, 31,3%—в сельское
хозяйство, 4,7% —на здравоохранение, 3,4%—национальным
финансовым компаниям по развитию экономики.
532

Несмотря на постоянное расширение деятельности
международных государственно-монополистических объединений, их финансовые
возможности ограниченны. Так, в 1972 г. из всей суммы в 19,4 млрд.
долл. займов, кредитов и субсидий, поступивших в экономически
отставшие страны из государственного и частного секторов развитых
капиталистических держав — членов Комитета помощи развитию при
ОЭСР, только 3 млрд. долл. должны были проходить по каналам
международных государственно-монополистических финансовых
объединений.
Вопрос о недостаточных размерах финансовой помощи постоянно
поднимается молодыми государствами в рамках ООН и
международных государственно-монополистических объединений. Но
кардинального разрешения он не находит. В большом финансовом
затруднении находится, например, MAP, кредиты которой
предоставляются на наиболее благоприятных для развивающихся государств
условиях. Ее создание явилось вынужденной уступкой
империалистических держав. Единственным источником средств MAP до недавнего
времени являлись взносы стран-участниц, а они незначительны по
сравнению с потребностью в них. Поэтому долгое время MAP
практически не могла развернуть сколько-нибудь широкой деятельности.
Ее первоначальный капитал (780 млн. долл.) быстро иссяк, и уже
летом 1964 г. пришлось обратиться к правительствам
капиталистических стран за дополнительными 750 млн. долл., которые MAP
начала получать с ноября 1965 г., что позволило объединению
продолжить свою деятельность еще на три года.
К 1967/68 финансовому году средства, которые она смогла
предоставить развивающимся странам, были в 3,3 раза меньше, чем в
предыдущем году: ресурсы MAP оказались почти полностью
исчерпанными. В марте 1968 г. руководство организации вновь обратилось
к правительствам стран-членов с просьбами возобновить ее
ресурсы. Судьба MAP всерьез обеспокоила руководство МБРР. Банк
обязался регулярно отчислять в ее пользу часть своих прибылей. С тех
пор объем операций Ассоциации существенно вырос.
В неменьшей степени от успеха финансовой деятельности МБРР
зависит и Международная финансовая корпорация. К концу 1964/65
финансового года страны — члены МБРР и МФК ратифицировали
поправку к уставам обоих международных
государственно-монополистических объединений, согласно которой Банк имеет право
передавать в распоряжение корпорации капитал общим размером до
400 млн. долл. (без официальных гарантий), то есть в 4 раза
превышающий ее уставный фонд. В 1966/67 финансовом году МФК
получила первую ссуду такого рода в сумме 100 млн. долл.
Молодые государства, вынужденные в силу больших
экономических затруднений участвовать в международных государственно-
монополистических объединениях, ведут активную борьбу за то,
чтобы эти объединения оказывали им действенную экономическую
помощь. Конечно, они не могут изменить ни природы объединений,
ни действительных целей последних, но ряда уступок в свою пользу
533

им удалось добиться. Например, часть займов и кредитов МБРР,
MAP и МФК предоставляется в распоряжение национальных банков
и компаний экономического развития. Правда, размер этих средств
невелик: в 1971/72 финансовом году Международный банк выделил
на эти цели 217 млн. долл., a MAP — 34,5 млн. долл., что составило
от общего объема обязательств этих организаций соответственно 11
и 3,4%.
По сравнению с ранним периодом деятельности Банка его
нынешняя финансовая политика в большей степени стала учитывать
появление на политической арене независимых государств Азии и
Африки. Это нашло свое выражение и в финансовой политике
Банка. Была сделана попытка дифференциации годового процента по
'займам в зависимости от экономического положения нуждающихся
в них стран. В частности, для государств, не имеющих возможности
получать займы из других источников, годовой процент был
установлен на уровне 5,5. Но с февраля 1966 г. условия предоставления
займов стали быстро ухудшаться. В 1971—1972 гг. Гватемала, Ямайка,
Колумбия, Уругвай, Турция, Берег Слоновой Кости, Гвинея, Таиланд
и ряд других находящихся отнюдь не в одинаковом экономическом
положении стран Азии, Африки и Латинской Америки получили
займы из расчета 7,25% годовых. Причем это вызвано вовсе не
кризисным состоянием дел МБРР: в 1972 г. его чистый доход достиг
183 млн. долл., в 3 раза превысив доход 1961 г. И это не рекордный
Для Банка уровень дохода. В 1970 и 1971 гг. чистый его доход
составил соответственно 213 млн. долл. и 212 млн. долл. Руководство
Банка расценивает как уступку развивающимся странам
увеличение максимального срока предоставления займов с 25 до 35 лет и
льготной отсрочки возмещения долга — с 4 до 10 лет (для некоторых
случаев).
В 1970-х годах произошло расширение круга отраслей, на
которые распространяется финансирование МБРР, MAP и МФК.
Так, Банк стал предоставлять средства на осуществление
национальных программ подготовки кадров. Подготовкой руководящих
административных кадров для развивающихся стран занят
Институт экономического развития при Банке. В нем занимается около
150 человек из 68 стран.
Несколько большее внимание, как было показано ранее, стало
уделяться сельскому хозяйству. Причем, если раньше займы и
кредиты предоставлялись в основном на ирригацию, то теперь
указанные организации стали проявлять интерес к проектам развития
животноводства, селекции семян, землеустройства, созданию
складского хозяйства и т. п.
Весной 1967 г. Международная финансовая корпорация объявила
о некоторых изменениях в своей политике финансирования.
Широкое привлечение частного монополистического капитала позволило
ей, во-первых, поднять потолок финансовых операций, а во-вторых,
включить в круг финансируемых объектов помимо сельского
хозяйства также и сферу услуг и туризм. Эти некоторые уступки, осущест-
534

вленные международными государственно-монополистическими
объединениями, помогают им оказывать влияние на экономику молодых
государств Азии и Африки.
Международные государственно-монополистические финансовые
объединения рассматриваются империализмом как весьма
действенная и перспективная форма неоколониализма. Надо полагать, что
по мере разоблачения неоколониалистской политики отдельных
крупных капиталистических государств в глазах народов стран
«третьего мира» значение этих объединений в экономической и
политической экспансии империализма будет возрастать. Данный
процесс начался, и уже сейчас империализм не может не учитывать, что
многие страны «третьего мира», испытывая постоянный нажим,
сопровождающий двустороннюю «помощь» империалистических
держав, стали все чаще высказываться в пользу «обезличенной»
многосторонней «помощи». Эта мысль прозвучала и на Третьей
конференции ООН по торговле и развитию, в частности в выступлении
заместителя министра иностранных дел Республики Заир Монголомба,
заявившего, что вся помощь должна поступать не на двусторонней
основе, а по каналам международных финансовых организаций.
Конечно, крупные капиталистические государства Старого и
Нового Света не могут пойти на это. Во-первых, двусторонняя
«помощь» теснее связана с политическими и экономическими
интересами финансовой олигархии. Во-вторых, как бы ни пошатнулись
авторитет и позиции США в международных финансовых
организациях, они все еще продолжают оставаться в них гегемоном,
сохраняя контроль над их деятельностью. Принимая во внимание этот
момент, Великобритания, Франция, ФРГ, Япония и другие
капиталистические страны не будут стремиться передавать все средства,
выделяемые как «помощь», в рассматриваемые организации, ибо
они будут там использоваться в значительной мере в интересах
американского, а не английского или западногерманского
империализма.
Тем не менее возрастающий интерес развивающихся стран к
получению средств от международных финансовых организаций
учитывается неоколонизаторами, что нашло отражение, в частности,
в выводах и рекомендациях комиссии Пирсона. В них
указывается на необходимость расширения деятельности международных
финансовых организаций, включая более широкое участие в так
называемых смешанных инвестициях, в формировании концепций
индустриализации стран «третьего мира», их отношения к иностранному
капиталу и т. д. Нельзя упускать из виду, что гибкость методов
воздействия—одна из отличительных и опаснейших черт
неоколониализма.
535

ГЛАВА 50
МЕЖДУНАРОДНЫЙ
ВАЛЮТНЫЙ ФОНД
И НАДНАЦИОНАЛЬНОЕ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ
ВАЛЮТНЫХ ОТНОШЕНИЙ
1. Основные черты кризиса валютной системы
капитализма
В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии говорится,
что «последние годы были отмечены... серьезным кризисом валютно-
финансовой системы капитализма» К Этот кризис носит структурный
характер и отражает растущее несоответствие между основными
принципами послевоенной международной валютной системы и
глубокими изменениями в экономике и политике капиталистического
мира, происшедшими за последние десятилетия.
Действующую после второй мировой войны в капиталистическом
мире международную валютную систему часто называют «бреттон-
вудской». В июле 1944 г. в городе Бреттон-Вудсе (США, штат Нью-
Хэмпшир) состоялась международная конференция, заложившая
основы послевоенного международного валютного устройства. На
основе решений этой конференции был создан Международный
валютный фонд (МВФ) — первая в истории капитализма всеобщая
валютная организация.
Создатели Международного валютного фонда находились под
впечатлением тяжелой для экономики капитализма обстановки 30-х
годов, когда разлад валютной системы играл немалую роль в
углублении мирового экономического кризиса. Золотой стандарт,
который был основной формой организации денежной и валютной систем
капитализма, был ликвидирован во всех капиталистических
странах. Бумажные валюты стали неразменны на золото. Во многих
странах были введены жесткие валютные ограничения, то есть
контроль государства над валютными операциями, особенно над
затратами иностранной валюты и вообще над платежами за границу.
Курсы валют главных капиталистических стран испытывали резкие
колебания, нарушавшие мировую торговлю и усиливавшие
экономический хаос.
Вместе с тем уже к началу второй мировой войны сложились
некоторые элементы, легшие в основу бреттон-вудской системы:
особая роль доллара и фунта стерлингов как резервных валют
капиталистического мира, разменность доллара на золото для иностранных
центральных банков, некоторое международное согласование
валютных курсов и др. В целом же бреттон-вудская система отражала ос-
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 15.
536

новные черты ситуации, сложившейся в экономике и в
международных отношениях капитализма в итоге второй мировой войны:
большое экономическое и военно-политическое преобладание
Соединенных Штатов, ослабление Англии при известном сохранении роли
фунта стерлингов как международной валюты, объективную
необходимость известного международного
государственно-монополистического регулирования валютных отношений. Послевоенное
восстановление и формирование международной валютной системы заняли
гораздо больше времени, чем рассчитывали основатели Фонда.
Фактически эта система сложилась лишь к концу 1950-х годов.
Бреттон-вудская система основана на одновременном
функционировании золота и национальных валют в качестве международных
резервов платежных средств. Поэтому ее называют также системой
золотовалютного стандарта. Неразменность бумажных денег на
золото и внедрение национальных бумажных валют
(преимущественно доллара) в качестве средств международных резервов отличают
эту систему от «классического» золотого стандарта, который был
ликвидирован во всех капиталистических странах в период мирового
экономического кризиса 1929—1933 гг. По существу,
золотовалютный стандарт выродился в золотодолларовый. Эта валютная
система могла функционировать, пока долларовые резервы иностранных
государств имели умеренные размеры и пока эти государства были
заинтересованы в увеличении резервов.
Но в дальнейшем «злоупотребление» возможностями золотодол-
ларового стандарта вскрыло присущий международной валютной
системе порок — опору на национальную валюту США. По существу,
это означало, что она зависела от кредитных обязательств, судьбы
и качество которых неразрывно связаны с экономикой данной
страны, с экономической политикой правительства, преследующей в
первую очередь, конечно, внутренние цели. Иностранные валютные
резервы представляли собой долларовые долги США другим странам
со всеми вытекающими отсюда последствиями. Их реальная
покупательная сила по мере инфляционного обесценения доллара падает;
их погашение в какой-либо форме зависит от состояния экономики и
платежного баланса, политики США. При девальвации доллара
сумма этих резервов в золотом выражении соответственно снижается.
В 1940-х и в 1950-х годах кредитная природа долларовых
резервов была не так очевидна, что нашло свое выражение в
изречении: «Доллар так же хорош, как золото». Но затем эта природа
стала обнаруживаться во все увеличивающихся масштабах,
результатом чего была серия вспышек валютного кризиса. Главные
проявления современного валютного кризиса капитализма следующие.
Во многих развитых капиталистических странах усилилась
инфляция, ускорилось обесценение бумажных денег, причем возросла
неравномерность этого процесса в отдельных странах. Более
резкими и большими по своим масштабам стали колебания платежных
балансов крупных капиталистических стран, причем особенно
важное значение имеет огромный дефицит платежного баланса США.
Невиданно большими размерами и концентрацией во времени ха-
537

рактеризуются в последние годы передвижения краткосрочных
капиталов (так называемых «горячих денег») из страны в страну,
непосредственно порождающие острые вспышки валютного кризиса.
Возросшее недоверие к национальным бумажным валютам,
прежде всего к основной резервной валюте капиталистического мира —
доллару США, впервые после второй мировой войны поставило под
угрозу распада всю систему международного золотовалютного
стандарта. Всеобщая погоня за золотом как за средством сохранения
стоимостей и формой денежных резервов усиливает вспышки
валютного кризиса и уже вызвала ряд произведенных в обстановке острых
противоречий изменений в мировой валютной системе: отказ главных
капиталистических стран от поддержания цен золота на свободном
рынке, отмену обратимости доллара в золото для иностранных
центральных банков и двукратную девальвацию доллара по отношению
к золоту. Цена золота на свободном рынке, которая в течение многих
лет поддерживалась на уровне, близком к официальной,
выражающей золотое содержание доллара, полностью оторвалась от нее и
резко повысилась.
- Вместо известной стабильности курсов валют разных
капиталистических стран, отмечавшейся в 1950-х годах и первой половине
1960-х годов, происходят резкие изменения валютных курсов
(девальвации и ревальвации), причем этим изменениям сопутствуют
острейшие противоречия и борьба между империалистическими
странами. В межимпериалистической борьбе за рынки сбыта и за
позиции на мировом рынке усилилось использование средств
валютной политики (конкурентное понижение курса национальной валюты
с целью удешевления экспорта, ограничение импорта и валютных
затрат за границей и т. д.). Выявилась, таким образом, неспособность
Международного валютного фонда обеспечить стабильность
валютной системы капитализма, усилились противоречия в этой
организации.
2. Функции Международного валютного фонда
* Несмотря на отмеченные выше пороки в деятельности МВФ, он
занимает важнейшее место в эволюции валютной системы *.
Главное направление деятельности МВФ — создание особого
рода валютных резервов в целях выдачи странам-членам
валютных кредитов для покрытия дефицита платежного баланса.
Предельные размеры этих кредитов, предоставляемых в форме продажи
стране-заемщику необходимой ей иностранной валюты за ее
национальную валюту с обязательством выкупа, устанавливаются на
основе квоты (доли) каждой страны в капитале МВФ. Квоты уста-
1 Многие вопросы деятельности МВФ, в частности история его
создания и эволюция, освещены в кн.: К. Я. Чижов. Международные валютно-
финансовые организации капитализма. М., «Финансы», 1968.
538

кавливаются с учетом национального дохода, внешней торговли и
золотовалютных резервов страны.
За послевоенный период произошли существенные изменения в
общей сумме и распределении квот, отражающие рост экономики и
изменение соотношений между странами. Доли США и Англии,
составлявшие в 1947 г. в совокупности более половины общей суммы
квот, значительно понизились. Резко возросли квоты ФРГ и
Японии (эти страны не были первоначально членами МВФ). Несколько
увеличилась также в совокупности доля всей группы развивающих*
ся стран, что является следствием образования большого числа но*
вых государств. На долю Югославии приходится 0,7% суммы квот,
Румынии — 0,6%. Право участия в принятии решений МВФ,
определяемое числом голосов в руководящих органах, приблизительно
соответствует квоте данной страны. Поэтому несколько промышленно
развитых стран в основном решают политику Фонда. В первые
послевоенные годы руководящую роль в Фонде играли США. Однако
с увеличением экономической мощи Японии, ФРГ, Франции и
некоторых других стран, с образованием западноевропейского «Общего
рынка», наконец, с ослаблением позиций доллара положение
изменилось. Ныне США уже не могут осуществлять в Фонде единоличные
диктаторские функции, а вынуждены искать компромиссы.
Квота страны определяет размеры возможного кредита от МВФ.
Однако получить кредит на полную сумму квоты очень трудно, и
таких случаев в истории Фонда почти не бывало. Обычно
беспрепятственно выдается кредит лишь в пределах так называемой
золотой доли (около 25% квоты), соответствующей взносу в счет квоты,
"который каждая страна обязана делать в золоте. Пределы
автоматического кредитования для данной страны возрастают, если ранее
другие страны взяли в кредит или купили ее валюту, внесенную в
Фонд в счет остальных 75% квоты. Например, квота страны
составляет 1 млрд. долл., из этой суммы внесено золотом 250 млн. и
национальной валютой —750 млн. На данную дату Фонд продал
национальной валюты этой страны нуждающимся в ней странам на
100 млн. долл. Это означает, что страна имеет право на
автоматический кредит в сумме до 350 млн. долл.
Кроме обычных кредитов в практике Фонда получили
распространение так называемые резервные кредиты, то есть
согласованные на известный период гарантии предоставления кредитов в
заранее установленных пределах в случае необходимости. Уступая
требованиям развивающихся стран, Фонд ввел в 1963 г. также
практику особых компенсационных кредитов для стран, испытывающих
падение экспортной выручки по независящим от них причинам.
Суммы этих кредитов невелики. В 1974 г. в рамках МВФ был
создан особый фонд валютных средств для финансирования импорта
энергетического сырья странами, попавшими в тяжелое, положение
в связи с энергетическим кризисом.
В первые послевоенные годы подавляющая масса кредитов МВФ
предоставлялась в.долларах США, что являлось выражением
«долларового голода>Ги активности платежного баланса США. Однако в
539

1960-х годах в долларах выдавалась уже очень небольшая доля
кредитов, а наибольшим спросом пользовались западногерманские
марки, французские франки, японские иены, голландские гульдены,
итальянские лиры. Эта тенденция развивалась в 1970-х годах.
Крупнейшим заемщиком Фонда до недавнего времени была
Англия. За период 1961—1968 гг. на ее долю пришлось 40%
предоставленных Фондом кредитов, а из остатка задолженности на 1 марта
1969 г. (4,8 млрд. долл.) на ее долю приходилось 52%. Валютный
кризис 1968 г. заставил также обратиться к ресурсам Фонда
Францию. США неоднократно использовали Фонд для пополнения своих
запасов иностранной валюты. В остальной части кредиты МВФ
предоставлялись главным образом развивающимся странам,
испытывающим, однако, не временные валютные трудности, а
структурную неуравновешенность платежных балансов.
На конец февраля 1973 г. крупнейшим должником МВФ были
США (1275 млн. единиц СДР) * и Англия (584 млн. единиц).
Однако в обоих случаях сумма кредита не выходила за пределы
указанной выше золотой доли. Из числа развивающихся стран
крупную задолженность имели Индия, Индонезия, Пакистан, Аргентина,
Филиппины. Во всех названных случаях сумма задолженности была
больше золотой доли 2.
Послевоенный опыт показал, что, хотя кредиты МВФ в
отдельных случаях могут играть известную роль в борьбе со вспышкой
валютного кризиса, в целом его деятельность в этой области оказалась
малоэффективной. Механизм Фонда недостаточно гибок, его
ресурсы совершенно не соответствуют масштабам потребностей в
кредитах (дополнительных валютных резервах) при серьезном
нарушении равновесия платежных балансов. Часть квоты, в счет которой
можно получить автоматический кредит, обычно невелика, а для
получения более крупного кредита необходима довольно сложная
процедура. Кроме того, условием такого кредита обычно является
выполнение страной-должником определенных рекомендаций Фонда
в области экономики и экономической политики, что далеко не
всегда приемлемо для многих стран. В результате механизм МВФ
оказался мало приспособленным к характеру современных валютных
потрясений. В МВФ обострились также противоречия между
группой развитых стран, образующих своеобразный «клуб богатых», и
развивающимися странами, которые нередко обвиняют Фонд в
пренебрежении к их острым проблемам и насущным нуждам.
Недостаточность ресурсов и непригодность МВФ к решению
острых вопросов развития послевоенной валютной системы
капитализма выявились уже в конце 1950-х — начале 1960-х годов. Одним
из проявлений этого было создание на основе ряда соглашений
между главными развитыми капиталистическими странами дополнитель-
1 Единица резервных средств (специальных прав заимствования —
Special drawing rights —СДР) равна по золотому содержанию доллару
США по состоянию на 1969 г. (0,888671 г).
2 «International Financial Statistics», April 1973, p. 8—9.
ч540

ной системы взаимных кредитных гарантий. Цель этих
соглашений— дополнить кредиты МВФ более гибкой и оперативной
системой на случай вспышек валютных кризисов. Эти соглашения
продолжают действовать и иногда практически применяются, но они не
смогли смягчить валютный кризис, развившийся с 1967 г.
В 1963—1965 гг. в рамках образовавшейся в начале 1960-х
годов группы десяти (США, Великобритания, ФРГ, Франция, Италия,
Бельгия, Голландия, Швеция, Канада, Япония) велись переговоры о
более принципиальных изменениях механизма кредитования
(создания резервов) через МВФ. Первоначально эти переговоры носили
довольно неконкретный характер. Но в 1965 г. в них произошел
сдвиг, связанный в основном с изменением позиции правительства
США, которое стало склоняться к внесению в международную
валютную систему сравнительно радикальных новых элементов. Это
изменение было связано с развитием процесса ослабления
международных позиций доллара. На путях реформы валютной системы
правительство США пыталось найти выход из собственных валютно-
экономических трудностей. В итоге длительных переговоров было
заключено соглашение о внедрении в международный платежный
оборот нового типа резервных средств — специальных прав
заимствования. Соглашение вступило в силу в 1969 г., а в 1970—1972 гг.
между странами-участницами были распределены пропорционально
их квотам в МВФ специальные права на сумму около 9,4 млрд.
долл. В 1973 г. распределение новых сумм СДР было
приостановлено в связи с подготовкой еще более фундаментальной реформы
международной валютной системы.
Внедрение СДР имеет определенное значение как прообраз
возможного развития валютной системы капитализма. Золотое
содержание единицы СДР было первоначально установлено на уровне,
соответствовавшем золотому содержанию доллара до его первой
девальвации в декабре 1971 г. Соотношения главных
капиталистических валют с единицей СДР определялись на основе их золотого
содержания, зафиксированного МВФ. После того как в 1972—1974 гг.
получили всеобщее распространение «плавающие курсы» валют,
была введена колеблющаяся котировка единицы СДР в
национальных валютах. СДР имеют ряд других черт, придающих им характер
своеобразных международных денег, а не просто новой формы
кредита. Зачисленные на ее специальный счет в МВФ суммы СДР
страна с дефицитным платежным балансом может использовать для
международных платежей на уровне центральных банков путем
обмена на обратимую национальную валюту страны, которую ей
указывает («назначает») Фонд. Полученные в обмен на СДР средства
первая страна в принципе не обязана погашать. Она может
впоследствии получить СДР обратно лишь в том случае, если ее
платежный баланс станет активным и ее валюта понадобится какой-то
другой стране. Такое обратное движение СДР не похоже на
обычное погашение кредита.
Попав однажды в международный оборот между центральными
банками, СДР остаются в нем и лишь перемещаются со счета одной
541

страны на счет другой страны. Отсюда возникло название
«бумажное золото», которое часто применяют в прессе для обозначения
СДР.
Создание системы резервных средств представляет собой в
известном смысле перенесение в международную сферу практики
эмиссии бумажных денег. В данном случае эмиссия производится путем
зачисления соответствующих сумм СДР на специальные счета стран
в Международном валютном фонде. Однако пока данная сумма
СДР лишь зачислена на счет страны, она имеет скорее
потенциальное значение, подобно бумажным деньгам, которые еще не вступили
в обращение. Лишь при фактическом использовании СДР они
становятся реальными международными деньгами. В конечном счете
экономический смысл подобного превращения состоит в том, что
страны, накапливающие СДР, как бы кредитуют те страны, которые
используют выделенные им суммы. Увеличение суммы СДР на
счете данной страны означает, что она предоставила другим странам
реальные ценности, а взамен получила денежные требования
интернационального характера, то есть требования не к какой-то
определенной стране, а ко всем участникам соглашения в целом.
Роль СДР как подлинных международных денег ограничивается
рядом оговорок относительно размеров и форм их использования.
В частности, страны, которые по указанию МВФ предоставляют свою
валюту в обмен на СДР, обязаны принимать их не безгранично, а
лишь до известного предела. С другой стороны, государства с
дефицитом платежного баланса, использующие СДР, не могут
истратить выделенные им суммы до конца, а обязаны в среднем за
пятилетний период поддерживать на своих счетах в СДР остатки, равные
не менее 30% выделенной суммы.
Как и по обычным кредитам Фонда, главными «должниками» по
СДР (странами, которые использовали часть записанных на их счет
сумм для погашения дефицита платежного баланса) были США и
Великобритания. На конец февраля 1973 г. США использовали 21%
своей квоты, Великобритания —40%. Многие развивающиеся страны
использовали выделенные им СДР почти полностью (Пакистан,
Афганистан, Боливия, Чили, АРЕ и некоторые другие). Эти суммы
перешли в основном на счета ФРГ, Франции, Японии, Канады, Бельгии
и т. д.1
Важное значение имеет политика МВФ в области валютных
паритетов и курсов, а также цен на золото. Одной из коренных целей
Фонда его создатели считали достижение известной стабильности
валют. Они учитывали опыт 1930-х годов, когда курсы валют резко
колебались, подрывая мировую торговлю, а многие страны, в том
числе самые крупные, использовали понижение курса своей
национальной валюты как орудие конкуренции на внешних рынках и
валютного демпинга. Согласно уставу, Фонд должен «способствовать
стабильности валют, поддерживать упорядоченные валютные
отношения между членами и не допускать конкурентного обесценения
!. «International Financial.Statistics»,.April 1973, p: 7
542

валют». Страны — члены МВФ обязывались устанавливать
паритеты своих валют в золоте и долларах США и производить все
валютные операции с золотом и иностранными валютами по ценам и
курсам, не отклоняющимся от паритета более чем на 1%; изменять
паритет своей валюты лишь с согласия МВФ и только в целях устра*
нения «фундаментального неравновесия», то есть такого состояния
внешнеэкономических отношений страны, при котором равновесие не
может быть восстановлено иными мерами, помимо изменения
паритета; сотрудничать с Фондом с целью поддержания упорядоченных
валютных отношений и предотвращения конкурентного обесценения
валюты.
«Стабилизационная» политика МВФ в области валютных курсов
натолкнулась на большие трудности и во многих отношениях
потерпела неудачу. Поддержание твердых паритетов для многих стран
было невозможно в силу инфляции и дефицитности платежного
баланса или невыгодно с точки зрения целей национальной
экономической политики.
Все же период 1949—1967 гг. характеризовался в области
валютных паритетов и курсов развитых капиталистических стран
известной устойчивостью. Это объясняется, конечно, не столько
деятельностью МВФ, сколько конкретными экономическими условиями
указанного периода, но какую-то роль сыграл и Фонд. В этот период не
менялось официальное золотое содержание доллара, а цена золота
на свободных рынках уже в середине 1950-х годов сблизилась с
официальной и вплоть до марта 1968 г., когда распался «золотой
пул», почти не отрывалась от нее. Не менялись паритеты таких
важных валют, как фунт стерлингов и японская иена. Паритет
марки ФРГ был незначительно повышен в 1961 г. в связи с устойчивой
активностью ее платежного баланса. Франция и Италия после
нескольких лет инфляции и валютной неустойчивости ввели твердые
паритеты. Были устойчивы паритеты валют многих других стран
Западной Европы. Эта относительная стабильность не охватывала
подавляющее большинство развивающихся стран, где имели место
многочисленные девальвации, неустойчивость валютных курсов и
применение разных курсов для различных операций
(множественность курсов). Начавшийся в 1967 г. валютный кризис проявляется
в целой серии резких изменений валютных паритетов и курсов валют
крупнейших капиталистических государств. При этом характерно,
что девальвации и ревальвации назревают и происходят не в итоге
спокойных переговоров в тиши кабинетов МВФ и не на основе
беспристрастных статистических расчетов, а в обстановке острых
вспышек кризиса, конфликтов и борьбы.
Особое значение для валютной системы капитализма имела
двукратная девальвация доллара — в 1971 и в 1973 гг. и отмена в 1971 г.
обратимости доллара в золото для центральных банков иностранных
государств; По существу, рухнула бреттон-вудская система
валютных паритетов и курсов. В декабре 1971 г. была предпринята
безрезультатная попытка «подлатать» эту систему путем пересмотра
паритетов многих валют и введения расширенных до 2,25% пределов
543

колебаний рыночных курсов валют к доллару. С февраля — марта
1973 г. большинство развитых капиталистических стран отказалось
от твердых паритетов и ввело так называемые «плавающие курсы»,
колеблющиеся на рынке без заранее обусловленных пределов к
доллару, хотя и при более или менее регулярном вмешательстве
(интервенции) центральных банков. Валюты нескольких стран «Общего
рынка» осуществляют «совместное плавание» — для их взаимных
колебаний установлены довольно узкие пределы, а в результате этого
они колеблются по отношению к доллару США более или менее
единообразно.
Третья область деятельности Фонда — валютные ограничения и
обратимость валют. Характерной чертой 1930-х годов было введение
большинством стран валютных ограничений и возникшая в связи с
этим необратимость валют. Фонд провозгласил одной из своих целей
содействие устранению валютных ограничений, которые
препятствуют росту мировой торговли. Страны-члены были обязаны по
истечении переходного пятилетнего периода (до 1951 г.) отменить
валютные ограничения по текущим операциям, а в случае невозможности
этого ежегодно отчитываться перед Фондом и консультироваться с
ним по поводу отмены ограничений.
Два главных типа валютных ограничений касаются права
юридических и физических лиц данной страны производить денежные
платежи за границу и права иностранных держателей активов в
валюте этой страны обменивать их на свободную иностранную валюту.
Соответственно имеются два типа обратимости данной валюты,
которые иногда называют «внутренней» и «внешней» обратимостью.
Практически лишь к концу 1950-х годов возникли условия для
отмены валютных ограничений развитыми капиталистическими
странами (США формально не имели ограничений). В 1958 г.
Великобритания, Франция, ФРГ, Италия и ряд других стран Западной
Европы ввели частичную обратимость своих валют для иностранных
держателей («внешнюю» обратимость); вскоре к ним
присоединилась Япония. Наконец, в 1961 г. эти страны приняли на себя все
обязательства, вытекающие из устава МВФ, то есть ввели также и
«внутреннюю» обратимость по текущим операциям. Поскольку
развитые страны составляют теперь в Фонде меньшинство по
численности, подавляющая часть стран-членов продолжает применять
различные системы валютных ограничений.
Введение обратимости валют развитыми капиталистическими
странами объясняется тем, что в этом заинтересован крупный
капитал, деятельность которого все более выходит за национальные
границы отдельных государств. С другой стороны, ухудшение
экономических условий на мировом рынке, в частности валютный кризис,
заставляет многие страны фактически применять меры как для
защиты своих рынков, так и для борьбы за внешние рынки, по своему
эффекту эквивалентные валютным ограничениям (например,
количественные ограничения импорта).
МВФ оказывает определенное воздействие на экономическую
политику стран-членов, причем возможности такого воздействия резко
544

увеличиваются, когда речь идет о странах, являющихся
должниками Фонда. Он дает рекомендации в области экономической
политики, основной смысл которых формально сводится обычно к «более
интенсивной борьбе с инфляцией». За этим часто скрывается
политика, направленная на то, чтобы возложить бремя преодоления
валютных трудностей на трудящиеся массы. В числе рекомендаций
нередко фигурируют ограничение роста заработной платы, экономия
в бюджете за счет социальных гражданских расходов, сдерживание
капиталовложений путем кредитных ограничений и т. п.
Фонд проводит активную политику в отношении развивающихся
стран, стремясь удержать их в орбите мирового империализма,
направить их экономическое развитие по традиционному
капиталистическому пути, ограничить независимое развитие. Эта политика
проводится в рамках «программ стабилизации», которые навязываются
Фондом развивающимся странам при предоставлении кредитов. Эти
программы, как правило, предусматривают ограничение
государственного сектора в хозяйстве, сокращение расходов на
здравоохранение и просвещение, повышение налогов на трудящихся, создание
льготных условий для иностранных капиталовложений. Под
подобную программу Фонд предоставил, например, значительные кредиты
Аргентине, но это отнюдь не привело к оздоровлению экономики
страны.
МВФ является инструментом коллективного
государственно-монополистического регулирования международной валютной сферы,
которое стало объективной необходимостью на современном этапе
развития капитализма и его общего кризиса. Хотя влияние США в
Фонде по-прежнему весьма велико, оно не является столь
подавляющим, как в первый период его деятельности. Теперь дела Фонда
вершит ряд империалистических держав. Аппарат МВФ
(директорат, исполнительный директор и оперативный штат) является своего
рода посредником в отношениях между крупными странами.
3. Реформа валютной системы и проблемы
наднационального регулирования валютной сферы
Развитие валютного кризиса заставило главные
капиталистические страны заняться разработкой реформы международной
валютной системы. Уже в 1971 г. аппарату МВФ было поручено
подготовить специальный отчет о возможных условиях такой реформы.
«Смитсоновское» соглашение (декабрь 1971 г.) зафиксировало
намерение участников осуществить такую реформу. Главным органом
переговоров является созданный в рамках Международного
валютного фонда «комитет двадцати», в который через своих
исполнительных директоров Фонда входят не только представители развитых
капиталистических стран, но на групповой основе и развивающиеся
страны. Опубликованный в 1972 г. специальный отчет МВФ служит
в известной степени основой переговоров, в ходе которых он под-
35 Заказ 4142
545

вергается дальнейшей разработке и детализации. Этот отчет
отражает как определенные общие позиции главных капиталистических
стран, так и глубокие расхождения между ними. Главная
разделительная линия в переговорах проходит между Соединенными
Штатами, с одной стороны, и остальными империалистическими
странами— с другой1.
Ряд сторон будущей реформы вызывает наиболее серьезные
разногласия. Прежде всего это вопрос о «бремени» и способах
выравнивания платежных балансов. Как известно, США на протяжении
более двух десятилетий имеют дефицит в платежном балансе. В силу
особого положения доллара в валютной системе как «резервной
валюты» США имеют возможность покрывать этот дефицит с
минимальной затратой (а в последние годы — без всякой затраты) своих
золотых запасов. Страны Западной Европы и Япония хотят, чтобы
США были лишены этой привилегии. Кроме того, они стремятся
обязать США проводить экономическую политику, эффективно
выправляющую платежный баланс. Правительство США в принципе
заявило, что оно согласно с необходимостью ограничения дальнейшего
использования доллара в функции резервной валюты. Но с другой
стороны, США хотели бы встроить в новую систему механизм,
который заставлял бы страны, имеющие активный платежный баланс,
тоже принимать меры по ликвидации этого положения. Такими
странами в настоящее время являются Япония, ФРГ, Голландия и
некоторые другие.
Серьезные разногласия вызывает также стремление США
возможно теснее связать валютную реформу с вопросами внешней
торговли и применяемых другими странами ограничений на ввоз
американских товаров. Представители США неизменно заявляют, что
эти ограничения мешают Америке увеличить свой экспорт и таким
путем ликвидировать дефицит платежного баланса.
Существует определенное согласие главных капиталистических
стран в таком важном вопросе, как развитие системы резервов
международных платежных средств. В настоящее время эти функции
выполняют три вида резервов: золото в его функции мировых денег;
национальные резервные валюты, преимущественно доллары,
внедрившиеся в международный оборот и в значительной мере
вытеснившие золото из реальных операций; новые интернациональные
резервы, прежде всего СДР (роль их, однако, еще относительно мала).
МВФ в своем отчете предлагает постепенно уменьшать
использование национальных валют в качестве резервов международных
платежных средств, а также вести дело к «демонетизации» золота.
Функции «международных денег» должны все более принимать
на себя СДР или подобные им новые формы интернациональных
резервов, которые обслуживали бы все международные расчеты на
уровне правительств и центральных банков. Количество этих денег
1 Подробнее см.: Л. Аникин. Реформа валютной системы капитализма:
современное состояние, проблемы. «Мировая экономика и международные
отношения», 1973, № 5.
546

в обороте должно регулироваться на межнациональной основе гибко
и сознательно, с учетом потребностей оборота, определяемых ростом
мировой экономики и торговли. Однако, если общая позиция по
этому вопросу и имеется, то она ограничивается лишь признанием
принципиальной необходимости «интернационализации» системы
резервов, но конкретное развитие этой системы представляет собой
предмет серьезных разногласий. Нет ни ясности, ни согласия в
вопросе о способах и размерах эмиссии СДР в будущем. В частности,
франция хотела бы сохранить «золотую дисциплину» и в связи с
этим ориентируется на значительную роль золота в новой валютной
системе.
Очень трудна проблема накопленных другими странами
долларовых активов, сумма которых постепенно приближается к 100 млрд.
долл. Эта огромная масса необратимых долларов требует какого-то
урегулирования в рамках реформы, но условия этого
урегулирования, по существу, даже еще не обсуждались.
Важное место в дискуссиях о реформе занимает проблема
валютных паритетов и курсов. Ныне действующая структура,
возникшая в результате экстренных мер, принятых в основном в декабре
1971 г. и в феврале — марте 1973 г., считается временной и
нуждается в замене чем-то постоянным. Имеется согласие в вопросе,
что новая структура валютных курсов должна быть более гибкой
и оперативной. Опыт показал, что сохранение нереальных курсов и
оттягивание до последней крайности девальвации и ревальвации
валют крайне болезненно отражаются на экономике, торговле,
международных отношениях капитализма. Предлагается ввести какие-то
«объективные критерии», которые указывали бы, что валюта данной
страны нуждается в пересмотре паритета, и давали бы
Международному валютному фонду формальное право предлагать стране
изменить паритет валюты. Однако и в этой области больше проблем и
разногласий, чем согласия. Большинство стран крайне осторожно
относится к идее «объективных критериев», считая определение
валютного паритета важным вопросом национального суверенитета и
опасаясь потерять хоть отчасти контроль над ним.
Вспышки валютного кризиса в последние годы были в
значительной мере связаны с массовым передвижением «горячих денег»
(краткосрочных спекулятивных капиталов). Все попытки
международного регулирования и контроля над этими передвижениями до сих
пор не давали никаких практических результатов. Многие западные
экономисты считают, что без решения этого вопроса любая новая
валютная система будет неустойчива.
Особую проблему представляет связь реформы с
экономическими условиями и трудностями развивающихся стран. Эти страны
не согласны с тем, чтобы в будущем интернациональные резервы
типа СДР распределялись в той же пропорции, как до сих пор. Из
распределенной поныне суммы СДР 25 капиталистических стран
получили три четверти, а 88 развивающихся стран — всего одну
четверть. Имеется немало других сложных и конфликтных-вопросев,
которые стоят на пути реформы. v „ \ > <
547

Однако становится ясным, что дальнейшее развитие идет по пути
усиления наднационального регулирования валютной сферы под
воздействием целого ряда факторов.
Экономическое сближение капиталистических государств — одна
из важнейших тенденций послевоенного развития. Значение
внешнеэкономических связей резко возросло для всех развитых
капиталистических стран. В свою очередь, это увеличивает значение и
опасность экономических потрясений и конфликтов в международном
масштабе. В частности, внешняя торговля и другие формы
экономических связей в большой мере зависят от стабильности валютной
системы.
Крупный частный капитал давно перешагнул национальные
рамки. В последнее время выросли и укрепились межнациональные
монополии, ведущие производство во многих странах,
перебрасывающие капиталы через границы государств, широко использующие
международные рынки капиталов. Это усиливает тенденцию к
выходу государственно-монополистического капитализма за
национальные границы. Но во многих важнейших сферах
наднациональное государственно-монополистическое регулирование еще слабо
развито и носит даже зачаточный характер. Анализируя связь
между валютными проблемами и международным движением
капитала, буржуазный экономист Р. Триффин пишет: «Разительным
фактом является то, что интеграция рынков капитала на уровне
частных секторов экономики далеко обогнала интеграцию
официальной политики и официальных институтов. В результате они не в
состоянии справиться с проблемами, возникающими из такой
интеграции. Если мы хотим устранить одну из важнейших причин
международных валютных кризисов и неустойчивости, необходимо
приспособить к этим условиям национальные рамки государственной
политики и создать совместные формы политики, а также
учреждения, которые могли бы успешно проводить такую политику» К
Однако наднациональное государственно-монополистическое
регулирование отстает отнюдь не только потому, что медленно
создаются его формы и институты. Для этого имеются гораздо более
глубокие причины, из которых главной является острота
межимпериалистических противоречий. Формирование трех центров
империалистического соперничества (США, Япония, страны «Общего
рынка») еще более обостряет эти противоречия и затрудняет
сотрудничество и совместное экономическое регулирование. В результате в
международной валютной сфере, как и в других сферах
внешнеэкономических отношений, проявляются две тенденции. С одной
стороны, развитие валютного кризиса вызывает нарастание противоречий,
усиление «экономического национализма», использование более
агрессивных форм борьбы за рынки сбыта и сферы экономического
преобладания. С другой, проявляется отчетливая тенденция к
усилению совместного государственно-монополистического регулирования
валютной сферы.
1 «Banker», February 1973.
548

Империалистические страны ищут выход из кризиса на
путях международного государственно-монополистического
регулирования и стремятся использовать в этих целях существующие
международные финансовые механизмы, а также создают новые
методы и инструменты сотрудничества.
Нет сомнения, что международное
государственно-монополистическое регулирование валютной сферы представляет собой
объективную закономерность, обусловленную коренными тенденциями
развития современного капитализма. В этом смысле нельзя считать
создание СДР чем-то искусственным, незакономерным. Но
тенденция к международному валютному регулированию, в частности к
интернационализации резервных валютных средств, наталкивается на
большие препятствия и противоречия, которые резко ограничивают,
а порой и сковывают ее.
Подобно имеющимся проектам полной экономической
интеграции капиталистических стран, в последние годы буржуазными
теоретиками разрабатываются идеи всесторонней «гармонизации»
международной валютной сферы, мирового сверхрегулирования. На
бумаге существуют проекты превращения Международного валютного
фонда в «мировой сверхбанк». По отношению к центральным банкам
национальных государств этот сверхбанк выступал бы так же, как
центральный банк каждой страны выступает по отношению к
коммерческим банкам. Идея «мирового сверхбанка», по существу,
представляет собой новое выражение известной концепции
ультраимпериализма в применении к валютно-финансовой сфере. «Мировой
сверхбанк» возможен лишь в условиях мирового государства.
Реальные же условия развития капитализма с его многочисленными
противоречиями исключают сколько-нибудь полное осуществление этой
идеи, хотя и допускают некоторое развитие в данном направлении.
Никакая реформа валютной системы капитализма не в состоянии
устранить главные причины валютного кризиса, лежащие в сфере
коренных экономических и социально-политических процессов.
В 1974—1975 гг. валютный кризис вступил в новую фазу своего
развития, которая тесно связана с общим ухудшением
экономического положения в капиталистическом мире, с энергетическим
кризисом, с обострением противоречий между странами. В этих условиях
вопрос о фундаментальной реформе валютной системы оказался
отодвинутым на задний план. Одно из центральных мест в
международных валютно-финансовых отношениях заняла срочная проблема
финансирования дефицитов платежных балансов ряда развитых и
развивающихся стран в связи с резким ростом стоимости импортной
нефти. Переговоры по этим вопросам вскрывают как острые
противоречия между капиталистическими странами, так и определенную
готовность к компромиссу и совместным мерам. Однако все
разрабатываемые меры носят сугубо паллиативный характер*
549

ГЛАВА 51
ПРОТИВОРЕЧИЯ МИРОВОГО
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
ХОЗЯЙСТВА И КРИЗИС
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ТОРГОВЫХ
И ВАЛЮТНЫХ ОТНОШЕНИЙ
1. США и основные направления межгосударственного
регулирования международной капиталистической
торговли и валютной системы
Система регулирования международной капиталистической
торговли и валютной системы капитализма возникла на втором этапе
общего кризиса капитализма, когда американскому государственно-
монополистическому капитализму удалось внедрить служащую его
интересам систему международных экономических отношений
капитализма, финансовую бреттон-вудскую систему и систему ГАТТ.
В соответствии с ней мировое капиталистическое хозяйство
становилось как бы «американским глобальным хозяйством».
Эта система предусматривала:
1. Неограниченно доступный для США, свободный от
таможенных барьеров и либерализованный мировой капиталистический
рынок, что означало также ослабление британской и французской
зон таможенных преференций;
2. Служащую экономической экспансии США международную
капиталистическую систему свободно конвертируемых валют, в
основу которой положены новые «мировые деньги» (доллар), и
соответствующая интересам США международная кредитная система
(Международный банк реконструкции и развития и его филиалы);
3. Постепенное ослабление долларом национальных денежных
систем, что означало усиливающийся подрыв валютного
суверенитета других капиталистических стран;
4. Растущее влияние американской внутри- и
внешнеэкономической политики на конъюнктурную и структурную политику
иностранных государств;
5. Расширяющееся приобретение американскими монополиями
иностранных предприятий;
6. Усиливающееся влияние размещенных в зарубежных странах
американских промышленных, сельскохозяйственных, транспортных,
банковских и прочих предприятий на национальную хозяйственную
политику конкурирующих с США империалистических' гоеударётв.
По мнению заправил американского капитала, внедрение такой
системы должно форсировать экспорт американских товаров и
капитала, способствовать разрешению проблемы сбыта за счет других
стран, удовлетворять потребности американской экономики в сырье
<5SD

и обеспечивать получение прибыли от сооружаемых за рубежом
промышленных предприятий.
Чтобы осуществить задуманное,
государственно-монополистический капитализм США начал действия, подрывающие стерлинговую
зону и зону франка, позиции английской и французской систем
преференциальных пошлин. В результате были достигнуты
определенные успехи. Существовавшая сразу после второй мировой войны
международная экономическая система капитализма
характеризовалась господствующим положением американского капитала.
Объявление доллара «мировыми капиталистическими деньгами»
основывалось на ведущем экономическом положении США в 40-х
годах XX в. и на утверждении, что национальные стоимости товаров
США якобы соответствуют интернациональным стоимостям, а
американские цены — ценам мирового капиталистического рынка.
Поэтому доллар и был объявлен всеобщим эквивалентом,
равноценным золоту. В соответствии с этим стоимость золота была
фиксирована как цена золота в долларах, в результате чего доллар стал
единственной капиталистической валютой, непосредственно
связанной с золотом. В бреттон-вудских соглашениях предусматривалась
стабильность цены золота. А для этого международные рынки золота
и цена золота подвергались государственно-монополистическому
регулированию. При повышении цены золота, то есть косвенной
девальвации доллара, или снижении золотого содержания доллара,
то есть его прямой девальвации, вся бреттон-вудская система,
служащая интересам США, оказывалась бы под угрозой развала.
Стоимость прочих капиталистических валют выражалась в
определенных количествах золота и американских долларах (золотой
паритет и валютный паритет). Изменение курсов валют по
отношению к доллару, а поэтому и их золотого содержания в принципе не
допускалось, они должны были поддерживаться на определенном
уровне при помощи государственно-монополистического
регулирования. Изменения обменных курсов допускались только при
нарушениях равновесия платежных балансов, но не как реакция на
движение цен в отдельных странах; только с разрешения
Международного валютного фонда, на политику которого непосредственное
влияние оказывали Соединенные Штаты.
В результате этого конкурентам становилось предельно трудно
создавать для себя посредством девальваций временные облегчения
в борьбе за внешние рынки. Если изменения курсов валют в
сторону их повышения по отношению к доллару становились
неизбежными, то допускалась только ревальвация других валют, в
результате чего экспорт конкурирующих стран удорожался.
Бреттон-вудская система предусматривала наряду с твердыми
также единые обменные курсы валют, в соответствии с чем
множественность валютных курсов в принципе запрещалась. Тем не менее
подобная практика существовала. Кроме того, валютная система
капитализма была нацелена на установление полной конвертируемо-
сти валют, что должно было бы защитить американские фирмы от
валютных ограничений, вводимых другими странами. Тем самым
551

форсировался бы экспорт товаров и капитала этими фирмами.
Следовательно, наряду с рынком золота долларовый рынок, а также
рынки других валют должны были подвергаться государственно-
монополистическому регулированию.
Вторая основная функция доллара и его вторая важнейшая
привилегия, предусмотренные в рамках бреттон-вудской системы,—
выступать в качестве резервной валюты. Центральные банки
зарубежных государств могли обменять в США доллары на золото по
фиксированному курсу. При этом регулировалось соотношение между
золотом и девизами. Доллар функционирует также в качестве основной
валюты мировой торговли, обслуживая 70% товарооборота между
капиталистическими странами.
Для поддержания золотодолларового стандарта на основе брет-
тон-вудских решений был создан Международный валютный фонд К
Господствующее положение в нем занимали США и американский
доллар.
Другой составной частью системы регулирования
международных экономических отношений капитализма является Генеральное
соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). С самого начала США
стремились использовать ГАТТ для того, чтобы сделать доступными
для американской экономической экспансии рынки других
капиталистических стран посредством снижения таможенных пошлин и
отмены количественных ограничений на импорт товаров. США
предпринимали особые усилия для того, чтобы проникнуть на рынки
Британского содружества путем снижения таможенных барьеров,
которыми оно было отгорожено от остальных стран.
Западноевропейские страны в процессе переговоров о снижении
пошлин в рамках ГАТТ пошли на некоторые уступки США. Однако
в первые годы послевоенного периода, пока конкурентоспособность
западноевропейских компаний была еще сравнительно невысокой,
правительства этих стран не соглашались на существенное
снижение таможенных тарифов. Отмену количественных ограничений
западноевропейские страны провели сначала в торговле между собой.
Следовательно, США не удалось в полной мере осуществить свои
планы в отношении снятия барьеров на пути американских товаров
на рынки западноевропейских стран. Тем не менее в течение
определенного периода после второй мировой войны экспорт товаров из
США осуществлялся в значительных масштабах и существенно
превышал импорт. США имели крупное положительное сальдо в
торговом балансе.
Таким образом, в первые годы послевоенного периода в
условиях существенного экономического превосходства США над
другими капиталистическими странами межгосударственная система
регулирования международной торговли и валютных отношений
была призвана в первую очередь служить интересам американских
монополий.
1 См. главу 50.
552

2. Изменение соотношения сил в капиталистическом мире
и кризис системы государственно-монополистического
регулирования международных экономических отношений
В ходе дальнейшего послевоенного развития в расстановке сил
империалистического лагеря происходят важные сдвиги. Вследствие
низких темпов роста роль США в мировом капиталистическом
производстве падает. Ухудшается конкурентоспособность американских
товаров на мировом рынке. Доля США в мировой
капиталистической торговле также сокращается. Внешняя торговля США сводится
с отрицательным сальдо. Огромный дефицит образовался в
платежном балансе США, что привело к кризису доллара. Утрачивает
свои позиции в мировом капиталистическом производстве и торговле
Великобритания.
Наряду с этим в мировом капиталистическом хозяйстве начали
играть важную роль Япония, вышедшая на второе место в
капиталистическом мире по объему промышленного производства, и ФРГ,
занимающая сейчас третье место по объему производства и второе
место по объему экспорта, причем объем западногерманского
экспорта в 1973 г. был всего лишь на 5% меньше, чем объем экспорта
США. И Япония и ФРГ имеют значительное положительное сальдо
в своей внешней торговле.
Возникшая в конце 1950-х годов в Западной Европе группировка
шести, а с 1973 г. девяти государств — Европейское экономическое
сообщество — привела к появлению нового центра силы в мировом
капиталистическом хозяйстве. Отменив все ограничения в торговле
между собой, страны — члены ЕЭС создали худшие условия для
экспорта товаров США.
В результате краха колониализма возникла большая группа
развивающихся стран, вставших на путь создания национальной
экономики. Став членами различных международных организаций, эти
страны заявили о своих требованиях, направленных на изменение
характера их внешних связей и места в системе международного
разделения труда.
В этих условиях система межгосударственного регулирования
международных экономических отношений, созданная на базе брет-
тон-вудских соглашений и Генерального соглашения о тарифах и
торговле, переживает глубокий кризис. В рамках ГАТТ идет
ожесточенная борьба между странами ЕЭС, которые, отменив ограничения
в торговле между собой, возвели общий таможенный барьер против
товаров других стран, с одной стороны, и США, испытывающих
большие трудности в расширении своего экспорта,— с другой. В эту
борьбу все более активно включается и Япония, стремящаяся
создать условия для дальнейшего расширения поставок своих товаров
на мировой рынок.
Современная валютная система капитализма переживает
глубокий кризис, в основе которого две девальвации доллара, отказ США
обменивать доллары, находящиеся в центральных банках капитали-
553

стических стран, на золото. Обострение кризиса системы
государственно-монополистического регулирования международных
экономических отношений капитализма находит свое выражение в
буржуазной полемике по вопросу о наиболее целесообразном «строе»
капиталистической экономики. *
По мнению буржуазных авторов, вопрос состоит в том, нужно ли
заменить господствующее «рыночное хозяйство» «дирижистским»
хозяйством или нет. Так, французское правительство высказалось
во время валютного кризиса в мае 1971 г. в пользу
административных мер, ибо посчитало «либеральную валютную политику» не
совсем приемлемой; в то же время ФРГ выступила против
«дирижизма», за «сообразные рынку» меры.
В самой ФРГ были признаны допустимыми как «плавающие»
обменные курсы, так и «валютный дирижизм». Это было вызвано тем,
что в действительности после войны в капиталистическом мире не
существовало чистого «рыночного хозяйства». Для
капиталистической экономики этого периода было и остается типичным
расширяющееся государственно-монополистическое регулирование.
Если рассмотреть действительно применяемые инструменты
хозяйственной политики, то обнаружится, что, несмотря на наличие
международного соглашения о «свободной торговле в духе
рыночного хозяйства» (ГАТТ), имеются: специальные инструменты
регулирования государством своих внешнеэкономических связей в
кризисных ситуациях, разнообразные возможности постоянного «дири-
жистского вмешательства», а также методы, полностью
противоречащие бреттон-вудским соглашениям и ГАТТ.
Выработанные в рамках ГАТТ и ОЭСР меры по снижению
таможенных пошлин, отмена количественных ограничений в торговле и
движении капиталов сочетаются с различными инструментами ди-
рижистской политики. До сих пор функционируют такие
инструменты, противоречащие принципам свободной торговли, как
сохранившиеся на еще сравнительно высоком уровне общие таможенные
пошлины, преференциальные таможенные тарифы в торговле стран
Британского содружества и отсутствие пошлин в торговле между
странами ЕЭС, нетарифные ограничения торговли,
контингентирование торговли продуктами сельского хозяйства, множественные
обменные курсы, раскол валютных рынков, прочие виды валютного
контроля.
Например, задачей государственных интервенций на валютных
рынках и практики отказа от размена доллара на золото является
поддержание ведущих валют, конвертируемости и всей официальной
системы курсов валют. К «дирижистским» исключениям и
дополнениям относятся возможные, вопреки соглашениям о МВФ,
«плавающие» обменные курсы и изменения паритетов, а также
применяемые отдельными государствами методы, например наложение
запретов на получение краткосрочных кредитов за рубежом или их
блокирование.
Кризис империалистической политики воздействия на сферу
международных экономических отношений — это кризис основ ми-
554

рового капиталистического хозяйства, который проявляется в том,
что отдельным капиталистическим странам не удалось ни посреди
ством соглашений в духе «рыночного хозяйства», ни посредством
дополнений и поправок «дирижистского» характера к ним
установить сколько-нибудь приемлемое соотношение экономического
развития внутри этих стран и всего мирового хозяйства, между
собственными целями и устремлениями конкурирующих государств. Это
означает, что обострение противоречий в мировом
капиталистическом хозяйстве еще более усиливает противоречия внутри каждой
отдельно взятой капиталистической страны. Речь идет о
противоречиях между:
возможным развитием производительных сил в мировом
масштабе и его ограничением вследствие существования капиталистических
форм хозяйства и капиталистических отношений эксплуатации,
в целом растущей интернационализацией производительных сил
и искажением и ограничением этого процесса
государственно-монополистическим капитализмом,»
объективной необходимостью международной координации
экономического развития и неравномерностью развития, а также
государственно-монополистической конкуренцией в рамках мирового
капиталистического хозяйства,
«мультинациональными фирмами» и
государственно-монополистическим капитализмом в отдельных странах,
неодинаковым развитием производительных сил в крупнейших
империалистических странах и в развивающихся странах, между
империалистическими эксплуататорами и народными массами Азии,
Африки и Латинской Америки,
международными монополиями и международными
государственно-монополистическими группировками, с одной стороны, и
рабочим классом, а также другими трудящимися классами и слоями
капиталистических и развивающихся стран — с другой.
Империализм был и остается неспособным преодолеть эти
противоречия.
Кроме того, возникают противоречия между «степенью
либерализации» внешнеэкономических отношений и хронической
неуравновешенностью платежных балансов капиталистических стран, а также
между расширением предложения товаров на внешних рынках и
относительным сокращением спроса в результате задолженности,
между внешней задолженностью развивающихся стран и
возможностями ее погашения.
Все это усиливается тяжелым кризисом валютной и финансовой
системы капитализма. Совершенно очевидно, что хронический
кризис валютной и финансовой систем капитализма является
результатом, составной частью и одной из причин углубляющегося и
охватывающего все сферы общественной жизни общего кризиса
капитализма.
Хронический характер кризиса валютной системы капитализма
порождается прежде всего основными, неустранимыми в условиях
империализма противоречиями расширенного воспроизводства: ме-
555

жду производством и рынком, между стоимостями товаров и
вздутыми монополиями ценами, а также между интересами трудящихся и
политикой империалистических государств. Все эти противоречия
оказывают отрицательное воздействие на соотношение между
массой товаров и денежной массой, на уровень цен внутри отдельных
стран, их платежные балансы и стоимость денег. Их продуктом
являются непреходящие противоречия между стоимостью денег и
золотым паритетом валют, между конвертируемостью валют и
регламентацией внешнеэкономических отношений.
Важным источником хронического кризиса валютной системы
являются объективные противоречия между странами с «ведущей»
валютой и странами с другими валютами. В результате
неравномерности их развития имеет место:
асинхронность экономических циклов в этих двух группах стран,
противоречивая взаимосвязь платежных балансов стран с «при-
велигированными» и «обычными» валютами,
различия в степени фактической конвертируемости различных
валют — доллара, фунта, франка, западногерманской марки и т. д.,
противоречивая взаимосвязь официальных паритетов и
действительных тенденций изменения валютных курсов.
Объективные противоречия обнаруживаются, наконец, и в
противоречиях между ценами золота на официальных и так называемых
свободных рынках, между реальной стоимостью доллара в качестве
мировых денег и его стоимостью, выражающейся в свободно
образующейся цене золота.
В условиях неравномерности развития различных
капиталистических стран добившиеся усиления своих экономических позиций
страны принимают меры к повышению роли своей валюты в
международных отношениях. Известно, например, какую роль на
современном этапе играют попытки ФРГ разрушить гегемонию доллара
и особое положение фунта стерлингов и создать новую
международную валютную систему, а также новую, по крайней мере,
равноправную с долларом ведущую и резервную валюту. Нет сомнений
в том, что этот конфликт не только является продуктом и
характерной чертой общего кризиса, но и неизбежно еще больше углубит его.
Таким образом, объективные причины делают весьма трудным
разрешение валютных проблем посредством сотрудничества
империалистических государств.
Главные противоречия валютной системы капитализма,
характерные для второго и третьего этапа общего кризиса капитализма,—
это противоречия между постоянным, но неравномерным
обесценением национальных валют и их официальными золотыми
паритетами, между ведущими валютами и мировыми деньгами — золотом,
а также между отдельными ведущими валютами и между ними и
валютами других государств. В результате кризиса валютной
системы империализма валюты отдельных стран более не могут
выполнить в полной мере определенные функции мировых денег.
Государственно-монополистические стремления восстановить
стабильность валют на нынешнем этапе общего кризиса неосуществимы.
556

Каковы тенденции современной валютной системы капитализма?
Наблюдается отчетливая тенденция к ослаблению роли доллара в
качестве мировых денег. В то время как снижается покупательная
способность доллара, цена золота в долларах на свободных рынках
повышается. В результате этого золото не только обесценивает
доллар, но и создает тенденцию к установлению реального соотношения
между собой и ценами товаров. Поэтому функции доллара, фунта
стерлингов и франка как ведущих валют подвержены процессу
распада, несмотря на государственно-монополистическое
вмешательство. Они являются более «рыхлыми» по сравнению со многими
конкурирующими валютами, их паритеты приходится постоянно
искусственно поддерживать, что тем не менее не позволяет предотвратить
прямую и косвенную девальвацию доллара (в результате
ревальвации марки ФРГ и японской иены), прямую девальвацию фунта
стерлингов, франка и т. д. Наконец, не удалось предотвратить
установления нового, противоречащего официальной цене золота
соотношения между бумажным долларом и золотом, несмотря на
государственное манипулирование рынками золота. Это означает, что доллар
утратил в официальных межгосударственных отношениях функцию
мировых денег, соответствующих действительной стоимости золота.
Все это свидетельствует о том, что мировые деньги — золото —
пробивают себе дорогу вопреки его «заменителю» — доллару, а ведущие
валюты подвержены дальнейшему распаду, несмотря на
изобретенные в последнее время меры государственно-монополистического
регулирования. В этом проявляется усиливающаяся экономическая
неустойчивость мировой капиталистической системы в условиях
углубления общего кризиса капитализма.
Таким образом, международному
государственно-монополистическому капитализму ни в результате использования «сообразных
рынку» средств, как, например, «плавающие» обменные курсы, ни
посредством «дирижистских» акций, как, например, введение
«специальных прав заимствования», не удается преодолеть хронический
валютный кризис мирового капиталистического хозяйства и его
обострение. В условиях углубления кризиса мировой капиталистической
системы хозяйства государственно-монополистическая система
регулирования международных торговых и валютных отношений не
способна решать назревшие проблемы.

РАЗДЕЛ XII
КРИТИКА БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ
ПО ВОПРОСАМ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ
ГЛАВА 52
БУРЖУАЗНАЯ
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ
В СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА
Марксистская экономическая теория, развиваясь в борьбе с
буржуазной политической экономией, всегда последовательно разоблачала
ее классовую суть, развенчивала миф о ее беспартийности. То
научное наследие, которое мы имеем в этой области, позволяет успешно
вскрывать классовую природу и практическую направленность
новейших теорий политической экономии Запада. Но жизнь выдвигает
все новые и новые задачи, которые требуют творческого,
марксистско-ленинского исследования современного капитализма и критики
буржуазных экономических теорий. Одна из таких актуальных
задач — выявить роль этих теорий в разработке и реализации
экономической политики империалистическими государствами. С развитием
государственно-монополистического капитализма экономическая
наука превращается в один из инструментов регулирования экономики.
Она играет все большую роль в разработке экономических доктрин,
лежащих в основе внутренней и внешней политики
империалистических государств.
При анализе современной буржуазной политической экономии
надо также учитывать, что в условиях
государственно-монополистического капитализма не только происходит ее тесное слияние с
политикой, но и растет ее роль в идеологическом воздействии на массы.
1. Расширение предмета и усложнение функций
экономической науки
По мере становления и развития
государственно-монополистического капитализма происходит процесс все большего
огосударствления экономической науки. Таким образом, и в области политэкономии
558

нашла свое отражение отмеченная В. И. Лениным тенденция
развития «от капитализма к империализму, от монополии к
огосударствлению» 1. Современная буржуазная экономическая теория изучает
теперь не только проблемы оптимальности использования ресурсов
отдельных фирм и проблемы эффективности организации их борьбы
за рынок. Она в большей степени занимается теоретическим
обоснованием государственно-монополистического регулирования. Ее
основной функцией стала разработка рекомендаций по долгосрочному
развитию экономики той или иной капиталистической страны. На
политическую экономию и другие экономические науки возлагается
ответственность за создание экономической доктрины, на основе
которой должны происходить изменения пропорций народного
хозяйства, и в частности соотношений между накоплением и
потреблением, между хозяйственными секторами, отдельными отраслями и
районами.
До того, как сложилась развитая система
государственно-монополистического капитализма, буржуазная экономическая теория не
занималась и не могла заниматься проблемами государственного
регулирования всей экономики. Парламенты рассматривали
государственный бюджет лишь как бюджет правительства. Министру
финансов не приходилось оперировать такими понятиями, как
валовой национальный продукт, национальный доход, сбережения,
инвестиции, условия потребительского кредита и т. д. Теперь глава
правительства обязан представлять парламенту экономический
отчет. Правительства официально несут ответственность за сохранение
определенного уровня занятости, за такое использование наличных
экономических ресурсов, которое обеспечивало бы рост
национального дохода.
Все это потребовало создания государственной экономической
службы, формирования сети государственных и
полугосударственных институтов по исследованиям на макроэкономическом уровне.
В результате развитие и формирование буржуазной экономической
теории определяют ныне не только академические ученые и их
школы, но и так называемые мозговые тресты, разрабатывающие
теоретические, политические, идеологические и практические вопросы
государственно-монополистического регулирования.
До недавнего времени марксистская критика буржуазных
экономических теорий основывалась главным образом на анализе книг и
статей экономистов академического склада. Теперь наряду с этим
необходимо все больше внимания уделять изучению экономических
программ государственных органов, разоблачению их
империалистической сущности.
Огосударствление буржуазной экономической науки ведет к
расширению ее предмета и к усложнению функций. Для обоснования
экономических решений, принимаемых на уровне государства,
потребовалась основательная перестройка структуры экономической
науки. Во-первых, произошло расширение и усовершенствование
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 355.
559

макроэкономического анализа, методов сбора и переработки
экономической информации. Это способствовало развитию статистических
исследований, применению методов экономической кибернетики и
системного анализа. Во-вторых, значительно расширились аппарат
и средства экономической пропаганды, направленной на
распространение определенных доктрин и идей как среди господствующих
классов, так и среди трудящихся масс. Не случайно при подготовке
специалистов государственной службы уделяется все больше внимания
изучению экономической науки, а школы бизнеса стали
популярными учреждениями.
В свою очередь, сознание трудящихся все сильнее подвергается
обработке средствами массовой коммуникации, причем в ходе такой
«манипуляции» буржуазные экономические доктрины,
обеспечивающие интересы монополий, переводятся на язык социальной
демагогии.
В настоящее время нет ни одной буржуазной политической
партии, которая не выдвигала бы в борьбе за власть на первый план
свою экономическую программу. В результате политическая и
социальная демагогия господствующего класса нуждается в
наукообразном экономическом обосновании. По мере роста грамотности масс,
их культуры для этих обоснований нужны и подлинные элементы
науки. Буржуазные экономисты не могут не считаться также со все
большим проникновением марксистско-ленинских идей в рабочее
движение. Организованный рабочий класс, крупные профсоюзы,
чтобы иметь возможность лучше обосновать свои экономические и
социальные требования, создают собственные
научно-исследовательские центры, которые дают оценку сложившейся хозяйственной
конъюнктуры и тенденций долгосрочного развития страны. Эти
исследовательские центры ведут полемику с апологетическими оценками
буржуазных экономистов и официальных правительственных
документов, используя марксистскую аргументацию, несмотря на то что
руководители профсоюзов подчас не разделяют коммунистических
взглядов и остаются на реформистских позициях.
Таким образом, логика событий ведет к тому, что буржуазные
ученые-экономисты вынуждены покидать «башню из слоновой
кости», предназначенную для «чистой науки», и втягиваться в
идеологическую классовую борьбу. Буржуазная политическая экономия
теперь открыто участвует в разработке стратегии и тактики
политических партий. Это находит свое отражение в росте
социологического направления политической экономии, в тесном переплетении
экономических и социальных исследований.
Развитию таких исследований способствуют долгосрочное
программирование и прогнозирование. Модель долгосрочного
экономического развития нуждается в социально-политическом обосновании.
В условиях соревнования двух систем, острейшей идеологической
борьбы капитализма и социализма уже нельзя строить прогноз
долгосрочного развития капиталистической страны, не пытаясь
выдвинуть альтернативу социализму. Вот почему буржуазные экономисты
и социологи стали все более тесно сотрудничать между собой, а вну-
560

три самой политической экономии значительное развитие получило
социологическое направление.
Все это еще одно свидетельство того, что развитие
государственно-монополистического капитализма способствовало переплетению
двух функций буржуазной экономической теории —
апологетической и практической. Экономическая наука все больше выходит за
рамки так называемой «чистой теории», развивая те свои разделы,
которые непосредственно связаны с выработкой рекомендаций в
экономической политике, стратегии и тактике классовой борьбы. Растет
значение буржуазной политэкономии в идеологическом арсенале
антикоммунизма.
Видоизменяется и практическая функция экономической теории.
В центре ее внимания оказались проблемы, связанные с
функционированием хозяйственной системы капитализма, тесно переплелись
между собой диагностика ее недугов и прогностика их излечения,
экспертно-консультативная деятельность с разработкой
рекомендаций и участием в их осуществлении.
Буржуазная экономическая теория, которая всегда озабочена
обоснованием методов повышения эффективности капиталистического
производства путем оптимизации использования наличных
материальных ресурсов и совершенствования форм эксплуатации рабочего
класса, включает в свои рецепты по рационализации производства
отдельные меры, которые объективно могут способствовать
облегчению труда и увеличению общественного богатства. Сюда относится
то, что связано с методами экономии прошлого труда,
использованием преимуществ производственной кооперации на базе более
высокого уровня концентрации производства, совершенствованием
системы управления, со способами переработки информации и
практического применения достижений науки, рациональными нормами
амортизации фондов и ускорением оборачиваемости средств и т. д.
В то время как буржуазная экономическая теория дает
некоторые частные полезные советы по организации производства и
повышению производительности общественного труда, ее
стратегические установки в области экономической политики, рассчитанные на
длительное время, неизбежно обречены на банкротство. Это
объясняется тем, что буржуазная экономическая политика ставит
неосуществимую цель — сохранить отживший общественный строй, не
допустить замены его социализмом и коммунизмом. Буржуазная
политэкономия не может выдвинуть цель, приемлемую для народа.
Парадокс заключается в том, что она не может выдвинуть и цели,
которые были бы приемлемы для буржуазии в целом. Соперничество,
порождаемое глубокой рознью экономических интересов между
капиталистами в борьбе за раздел общего фонда прибавочной
стоимости, за рынки, делает формулирование таких общих целей
практически невозможными.
36 Заказ 4142
561

2. Теоретическая и идейна^ база
Выполняя роль теоретического оружия
государственно-монополистического капитализма, буржуазная политическая экономия
основывается на экономических концепциях и доктринах, выражающих
воззрения и классовые интересы не только монополистической
буржуазии. Она эклектична и включает в себя все буржуазные
воззрения, обосновывающие незыблемость частной собственности на
средства производства и связанные с ней формы эксплуатации. Как сама
монополия опирается на домонополистические формы
капиталистического хозяйства, являясь, по словам В. И. Ленина, надстройкой
над старым капитализмом, так и политическая экономия
монополистического капитализма подчиняет своим интересам
предшествующие ей буржуазные и мелкобуржуазные экономические теории. Она
широко использует идеи А. Смита и Д. Рикардо, Т. Мальтуса и
Ж.-Б. Сэя, А Маршалла и Дж. Кейнса, неоклассиков и неокейнси-
анцев. Однако, хотя часть буржуазных экономистов и утверждает,
что придерживается учения Смита и Рикардо, в целом буржуазная
политическая экономия является вульгарной, отвергающей научные
достижения классиков, ставшие источником марксизма.
Эклектизм буржуазной политической экономии не просто ее
«первородный грех». Он имеет свою внутреннюю логику: он необходим
для буржуазной политэкономии, поскольку служит средством,
обеспечивающим осуществление экономической политики, основанной на
социальном маневрировании и демагогии.
Вульгарный характер политической экономии и эклектизм
обусловливают ее неспособность определить объективные тенденции
развития экономики современного капитализма. Только под давлением
вопиющих противоречий капитализма отдельные буржуазные
экономисты вынуждены признавать ценность научных открытий
марксизма, которые они нередко используют с беззастенчивостью
плагиаторов, выдавая за свои собственные. Как известно, Кейнс хвастался
тем, что «не углублялся» в изучение трудов Маркса, хотя его
экономическая модель, которая учитывает решающую роль капитальных
инвестиций для роста хозяйства, содержит прямое заимствование от
марксовой теории воспроизводства, в чем его уличают и некоторые
буржуазные экономисты.
Гносеологическая ограниченность буржуазной политической
экономии, ее антинаучный характер определяются господствующими в
ней идеалистическими философскими концепциями. Даже в том
случае, когда буржуазные экономисты становятся стихийными
материалистами и приближаются к материалистической диалектике в анализе
конкретных хозяйственных процессов, в частности
технико-экономических связей, они все же оказываются неспособными возвыситься до
исторического материализма. Чтобы подняться до исторического
материализма, стихийный материалист должен понять не только
неизбежность смены капитализма социализмом, но и признать
необходимость революционного ниспровержения политического господ-
562

ства буржуазии, завоевания власти рабочим классом. Короче, для
этого нужен переход на позиции марксизма-ленинизма.
В чем же проявляется идеализм современной буржуазной
политэкономии?
Во-первых, в том, что в основе ее до сих пор лежит субъективно-
психологическая концепция робинзонады. Например, у Кейнса во
всех его исследованиях вместо реально существующих классов в
центре внимания находится абстрактный индивидуум,
«экономический человек».
Во-вторых, в непонимании сущности нашей эпохи, переходной от
капитализма к социализму. Большая часть буржуазных экономистов
думает, что капитализм имеет шансы на возрождение и даже
омоложение за счет перехода на капиталистический путь развития стран
«третьего мира».
В-третьих, в стремлении таких экономистов заменить анализ
производственных отношений, определяющих характер экономики
капитализма, внеисторическими и внеклассовыми законами
организации и управления производством. Экономическая теория
использует при этом в качестве новых аргументов ссылки, заимствованные
из кибернетики. Прикрываясь авторитетом этой науки, она
выдвигает тезис о «деидеологизации» политической экономии.
Буржуазные экономисты утверждают, будто принцип управления
современным крупным производством становится теперь одинаковым и при
социализме и при капитализме, так как им руководят менеджеры,
опирающиеся на использование информационных систем,
оснащенных электронно-вычислительными машинами. Поэтому при
капитализме на первый план выдвигается современная корпорация,
которая заинтересована в долгосрочном планировании производства,
согласованного с общегосударственным программированием, а при
социализме возникает необходимость в децентрализации
планирования на основе предоставления большей инициативы крупным
объединениям, управляемым менеджерами, способными учитывать спрос
рынка. Таким образом, поверхностные и произвольные внешние
аналогии используются для обоснования различных вариантов теории
конвергенции двух систем.
В-четвертых, в характере рекомендаций для экономической
политики. Это прежде всего заметно в попытках осуществить реформу
капитализма без изменения характера производственных
отношений. Волюнтаристские рекомендации в экономической политике
характерны для большинства сторонников буржуазных и
мелкобуржуазных реформ.
В-пятых, в постоянном создании мифов, основанных на
использовании фетишистского характера буржуазных производственных
отношений. Мифы — это иллюзорное отображение действительности,
ее ложная видимость. Вспомним, сколько мистификаций порождает,
например, форма заработной платы, скрывающая истинную
сущность эксплуатации. К. Маркс писал: «На этой форме проявления,
скрывающей истинное отношение и создающей видимость отношения
прямо противоположного, покоятся все правовые представления как
563

рабочего, так и капиталиста, все мистификации капиталистического
способа производства, все порождаемые им иллюзии свободы, все
апологетические увертки вульгарной политической экономии» 1.
Для современной политической экономии Запада характерна не
только пропаганда старых мифов, их оживление и модернизация, но
также и создание новых, вырастающих на почве государственно-
монополистического капитализма. К ним относятся мифы об
«обществе благосостояния», «обществе потребления», «социальном
партнерстве», «народном капитализме» и т. п.
В наши дни возможности мифотворчества значительно
увеличились. Между явлениями и сущностью процессов возникает еще
больший разрыв в результате чрезвычайной сложности современной
экономики, благодаря опосредствованию многих экономических
решений вмешательством государства, а также усилению анонимности
капитала.
Отсюда и возросшие трудности в борьбе с мифотворчеством
буржуазной политической экономии. Все это делает необходимым
совершенствование методов ее критики с позиций творческого марксизма-
ленинизма.
Нельзя не считаться с тем, что творимые буржуазной
политэкономией мифы — важное средство реализации конкретных целей
экономической политики государственно-монополистического
капитализма путем направленного воздействия пропаганды на сознание
широких масс.
При всей своей гносеологической ограниченности буржуазная
политическая экономия выполняет определенные практические
функции: она систематизирует и интерпретирует поверхностные
мистифицированные представления для обоснования выгодных
капиталистам экономических решений.
Метафизический характер буржуазной политэкономии служит
также средством осуществления ее классовых целей. Внеисториче-
ский подход к анализу явлений нужен, чтобы доказать
незыблемость сложившихся производственных отношений. К. Маркс писал:
«Раз понята связь вещей, рушится вся теоретическая вера в
постоянную необходимость существующих порядков, рушится еще до
того, как они развалятся на практике. Следовательно, тут уже
безусловный интерес господствующих классов требует увековечения
бессмысленной путаницы» 2.
Смертельной опасностью для буржуазной политической экономии
является рост политического сознания масс и понимание ими тех
процессов, которые происходят в современном мире, в частности
понимание неизбежности победы социализма в соревновании двух систем.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 550.
2 /С. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 32, стр. 461—462.
564

3. Обоснование экономической политики на уровне
фирмы, отрасли и национального хозяйства
Экономическая политика — прерогатива государства. Если
следовать формальной логике, то нельзя говорить об экономической
политике отдельной фирмы. Однако с точки зрения диалектической
логики экономическая политика фирмы — реальный фактор общей
политики современного империализма. В системе
государственно-монополистического капитализма, основанной на тесном переплетении
монополий и государства, крупные фирмы не только объект, но и
субъект экономической политики и ее активные проводники. Они
осуществляют такую политику при посредстве государства, а
нередко и вопреки ему, используя для проведения выгодных им мер
коррумпированные звенья государственного аппарата. Так или
иначе экономическая политика государства и экономическая
политика монополий находятся в состоянии непрерывного взаимодействия.
На этом противоречивом единстве в значительной степени основана
вся государственно-монополистическая система.
Буржуазная политическая экономия до сих пор считает одним
из важнейших творцов экономической политики «хозяйствующего
субъекта» — предпринимателя или потребителя, принимающего
решения в связи с ситуацией, складывающейся на рынке. Однако
традиционная робинзонада постепенно отвергается буржуазными
экономистами, более трезво учитывающими реальную действительность.
Крупные фирмы, занимающие господствующее положение в
экономике развитых"стран капитализма, не приспособляются пассивно к
ситуации на рынке, они в значительной мере ее предопределяют,
сознательно воздействуя на цены, структуру спроса и его размеры.
Осуществляемая ими экономическая политика стала столь
многосторонней, что для ее проведения крупные фирмы имеют
специальный аппарат, некоторое подобие государственного аппарата в
миниатюре.
Дж. Гэлбрейт, обобщая опыт современных крупных корпораций
США, признает, что они в состоянии самостоятельно осуществлять
даже экономическую политику макроэкономических масштабов. Он
доказывает, что в связи с развертыванием научно-технической
революции в экономике США все больше утверждается в качестве
активной силы так называемая зрелая корпорация, осуществляющая
внутрифирменное планирование с учетом тенденций развития всего
хозяйства страны. Происходит это в результате тесного
переплетения интересов зрелых корпораций и государства. Гэлбрейт поэтому
считает, что зрелая корпорация теперь уже не нуждается в опеке
государства, что она сама ищет сотрудничества с ним, дабы
обеспечить себе гарантированный и растущий спрос. Нуждаются в
контроле и опеке государства отрасли, где сохранились мелкие фирмы,
так как они не в состоянии осуществлять экономическую политику,
учитывающую объективные процессы, обусловленные
научно-технической революцией. Американский экономист призывает отказаться
от иллюзий антитрестовской политики, осознать, что жизнеспособны
565

лишь зрелые корпорации. Он рекомендует государству более
решительно заняться укрупнением и реорганизацией мелких фирм.
Во Франции, где наиболее прочно утвердились традиции
государственно-монополистического регулирования, основанные на
принципах «дирижизма», в последние годы приобрела популярность книга
Л. Армана и М. Дранкура 1. В ней доказывается, что дело создания
федеративной европейской экономики могут выполнить крупные
концерны более успешно, чем государство. Книга призывает к отказу от
«дирижистских» методов, к свертыванию государственного сектора
и предоставлению наибольшей инициативы крупным
западноевропейским концернам.
Отмеченные выше изменения в трактовке понятия
«хозяйствующий субъект» показывают, насколько важное значение буржуазная
политическая экономия придает крупной фирме как субъекту
экономической политики.
Каковы же действительные возможности крупной фирмы в
осуществлении экономической политики? В. И. Ленин показал, что на
определенной ступени концентрации производства, когда возникают
предпосылки для раздела рынка между немногими крупными
фирмами, их экономической политикой становится монополия, которая
наиболее полно выражает суть империализма. Доводя
капиталистическое обобществление производства до высшей ступени, создавая
материальные предпосылки для социализма, монополия вместе с тем
вызывает и крайнее обострение противоречий капитализма,
усиливает его загнивание и паразитизм. Выявленные
марксизмом-ленинизмом особенности монополии находят воплощение и в ее
экономической политике.
Политическая экономия, игнорировавшая научные открытия
марксизма-ленинизма, лишь с большим запозданием пришла к
осознанию того факта, что развитие крупных фирм, ведущее к
монополии, устраняет возможность достижения экономического равновесия
на основе так называемой «совершенной конкуренции». Впервые это
явление отметил в 1926 г. П. Сраффа. Правда, опубликованная им
статья не подорвала сколько-нибудь существенно господствующие
представления. Их разрушила лишь катастрофа экономического
кризиса 1929—1933 гг. Теоретические выводы о бесплодности поисков
равновесия на базе «совершенной конкуренции» и необходимости
учитывать реальную силу монополий в экономике были сделаны в
30-х годах в книгах Дж. Робинсон2 и Э. Чемберлина3.
Особенно большое значение для исследования экономики фирмы,
стратегии и тактики ее поведения на рынке имело исследование
Э. Чемберлина. Его апологетическая теория монополистической
конкуренции доказывала неограниченные возможности для любой
фирмы, независимо от ее размеров, завоевывать устойчивые пози-
1 I. Armand, M. Drancourt. Le pari europeen. Paris, 1968.
2 У. Robinson. Economy of Imperfect Competition. London, 1933.
3 E. H. Chamberlin. The Theory of Monopolistic Competition. Cambridge,
1 УоО.
566

ции в экономике при условии, если эта фирма сумеет на основе
дифференциации своей продукции и выпуска новых товаров создать
для себя монопольный рынок. Монополистическая конкуренция, по
Чемберлину, стимул роста экономики и средство преодоления
противоречий воспроизводства путем создания новых потребностей.
Для изучения структуры производства крупных корпораций и их
производственных связей важное значение имело исследование
А. Берли и Г. Минза «Современная корпорация и частная
собственность», вышедшая в конце 1960-х годов *. Их книга, как и работа
Э. Чемберлина, стимулировала проведение огромного количества
конкретных исследований по экономике корпораций, значительная
часть которых послужила основанием для апологетических выводов
об их способности избавить капитализм от опасных последствий
анархии производства.
Теоретическим исследованием, способствовавшим разработке
экономической политики монополий, явилась книга А. Бернса «Упадок
конкуренции»2. Она доказывала необходимость монополий и
возможность при их помощи покончить с анархической конкуренцией,
ведущей к катастрофическим кризисам. Создаваемую монополиями
систему связей на основе контроля над ценами, раздела рынков
и т. п. А. Берне считал базой для рациональной координации
производства, способной обеспечить некоторую стабильность экономики.
Буржуазная экономическая наука не только много сделала для
реабилитации монополий, но и вооружила их инструментарием
экономических исследований, позволяющим более эффективно вести
производство и- укреплять свои позиции на рынке. После второй
мировой войны особое значение в этом отношении приобрели
исследования по применению линейного программирования, а также
составлению межотраслевого баланса по методу В. Леонтьева,
ориентирующие на оптимальное использование ресурсов фирмы. Помощью
монополиям в борьбе за рынки послужила и разработка О. Морген-
штерном «теории игр»3.
Возможность практического применения перечисленных методов
экономико-математического анализа для совершенствования
управления фирмой была создана развитием кибернетики и появлением
такого мощного средства отбора и переработки информации, как
электронно-вычислительные машины, которые обеспечивали
крупным корпорациям большие преимущества в конкурентной борьбе.
После того как в техническое оснащение крупных монополий
вошли ЭВМ, а их система управления стала основываться на
методах экономической кибернетики, произошли качественные изменения
1 Л. Berle, G. Means. The Modern Corporation and Private Property.
New York, 1934.
2 A. Berns. The Decline of Competition. New York, 1936.
3 W. Leontief. The Structure of American Economy 1919—1939. New York,
1951; R. Dorfman, P. Samuelson, R. Solow. Linear Programming and
Economic Analysis. New York, 1958; /. von Neuman, 0. Morgenstern. Theory of
Games and Economic Behavoir. New York, 1944.
567

в системе внутрифирменного планирования. Крупные монополии
приобрели возможность благодаря созданию мощных информационных
систем оперативно учитывать конъюнктурные изменения рыночного
спроса на свою продукцию, внося корректировку в ход
производственного процесса. Соответственно они стремятся более точно
определять необходимые им производственные резервы, а также запасы
сырья и готовых изделий на своих складах.
В свою очередь, используя метод межотраслевых балансов,
правительства развитых капиталистических стран имеют возможность
калькулировать не только прямые, но и сопряженные инвестиции
монополий, необходимые для выполнения крупных государственных
заказов. Все это породило попытки увязать внутрифирменное
планирование крупных монополий с государственным
программированием. Однако эти попытки сплошь и рядом заканчиваются срывами.
Хотя в теоретическом исследовании и практической разработке
оптимальной экономической политики фирмы буржуазная
экономическая теория добилась известных успехов, это не изменило
сущность монополистической конкуренции, порождающей анархию
производства и крайне нерациональную структуру общественного и
личного потребления. В конечном счете оптимизация использования
ресурсов корпорациями, диктуемая погоней за монопольной
прибылью, ведет к гигантскому расточению общественного труда,
материальных ценностей и природных богатств.
После второй мировой войны, в обстановке усиления
антимонополистической борьбы трудящихся масс, крупным фирмам стало
трудно заключать открытые соглашения о повышении цен и
проводить политику ограничения производства для их взвинчивания. Во
всех развитых странах капитализма утвердилась практика
неценовой конкуренции, на базе которой в наиболее монополизированных
отраслях сложилась олигополистическая система контроля со
стороны монополий. Суть ее в том, что несколько монополий,
господствовавших в таких отраслях, на основе тайных соглашений
поддерживают определенную производственную и рыночную структуру
данной отрасли, чтобы закрыть в нее доступ конкурентам.
Формирование таких структур определяется отнюдь не юридическими
соглашениями, а объективными законами монополистической
конкуренции, которые в значительной мере обусловливают экономическую
политику фирмы. Вступающие в отношения конкуренции крупные
фирмы заинтересованы, чтобы поддерживать более или менее
стабильные монопольные цены. В этих условиях важное значение
приобретают такие факторы конкуренции, как качество товаров,
обслуживание потребителя, реклама, изучение тенденций рынка,
психологии покупателя и т. п. Поэтому наряду с рекомендациями
экономистов фирмы используют результаты социологических исследований.
В условиях неценовой конкуренции с ее многообразием факторов,
способствующих успеху фирмы на рынке, экономическая наука и
социология приобретают для нее значение дополнительной
производительной силы.
Неценовая конкуренция создает сложные и противоречивые отно-
568

шения между монополистическими фирмами отрасли. Своеобразной
политической надстройкой стали союзы предпринимателей. Они
играют активную роль в осуществлении экономической политики.
Без их санкции, без согласования с ними государство не может
осуществить ни одного мероприятия, влияющего на судьбу данной
отрасли. Союзы предпринимателей разрабатывают проекты
реконструкции производства. Через них фактически осуществляется
государственная экономическая политика в рамках отрасли 1.
Межотраслевая конкуренция в определенной мере подрывает и
разрушает монополистическую структуру отраслей. Она стимулирует
формирование диверсификационных концернов. Фирма, вложившая
капиталы во многие отрасли, имеет иные экономические горизонты.
Она заинтересована в том, чтобы не только собственными силами,
но и при посредстве государства влиять на многие отрасли
хозяйства. Экономические решения, которые принимают
диверсифицированные концерны, зачастую оказывают влияние на все народное
хозяйство. Принимаемые ими экономические решения не могут не
касаться важных аспектов государственной политики. Тем не менее,
несмотря на возможность использовать поддержку государства,
мощные концерны стремятся ограничить его прямое вмешательство
в дела управляемых ими хозяйственных комплексов, чтобы доказать
всемогущество частного бизнеса. Как правило, они против того,
чтобы экономическая деятельность государства распространялась на
сферы хозяйства, которыми могут управлять концерны, и выходила
за пределы косвенного воздействия на процесс воспроизводства
путем фискальной и кредитной политики.
4. Неоклассики и неокейнсианцы
Представители неоклассического направления в буржуазной
политической экономии рассматривают экономическую политику, если
исключить из нее фискальные и кредитно-денежные меры, как некую
сумму согласованных действий различных подразделений бизнеса и
его организаций. Народное хозяйство, на их взгляд, представляет
собой совокупность хозяйственных единиц, связанных через рынок,
а национальный доход — сумму доходов, вменяемых факторам
производства, находящимся в распоряжении этих хозяйственных
единиц.
Неоклассикам противостоит неокейнсианское направление. Его
представители исходят из того, что экономические решения на
уровне фирмы, отрасли или ряда отраслей, при всей их согласованности
1 Особенно отчетливо прямое воздействие союзов предпринимателей на
принятие экономических решений государством проявляется в ФРГ (см.
«Империализм сегодня». Пер. с нем.: М., «Прогресс», 1968, стр. 139—153;
«Империализм ФРГ», пер. с нем. М., Политиздат, 1973, стр. 185—191;
Л. Куликов. Генеральные штабы монополий. М., «Мысль», 1969).
569

и координации между монополиями, не могут избавить экономику
от циклических потрясений и обеспечить ее рост. Такие
теоретические выводы покоятся на положении Кейнса об «основном
психологическом законе», согласно которому рыночный механизм
регулирования экономики неизбежно приводит к тому, что потребление
растет медленнее, чем растут доходы, а это приводит к стагнации.
Только вмешательство государства в распределение доходов и его
инвестиции могут создать «эффективный спрос» и прервать
тенденции к стагнации. По Кейнсу, занятость рабочей силы и ресурсов
может быть обеспечена лишь в результате решений государства,
составляющих систему антикризисных мероприятий.
В послевоенный период кейнсианская политика, дополненная
теорией «экономической динамики» Харрода и Домара, явилась базой
для развития неокейнсианского направления, с которым ныне
отождествляются почти все разновидности «теории роста» и «политики
роста», лежащие в основе государственно-монополистического
программирования экономики.
Однако на протяжении всего послевоенного периода
неоклассическое направление не складывало оружия, стараясь использовать
все просчеты и слабые места неокейнсианской теории и практики.
А их немало. В Англии неокейнсианское антициклическое
регулирование по принципу «стоп-иди», состоящее из комбинации мер по
сдерживанию конъюнктуры в период подъема и ее стимулированию
в моменты спадов, вело к крайне медленным темпам роста
экономики. В этот же период в ФРГ, где правительство официально
придерживалось принципов неолиберализма, происходило так
называемое «экономическое чудо». Кроме того, в 1960-х годах в странах,
наиболее последовательно проводивших неокейнсианскую «дирижи-
стскую» политику и широко прибегавших к характерным для нее
методам дефицитного финансирования, стала принимать
угрожающие размеры «ползучая инфляция».
В США конфронтация двух направлений в политической
экономии нашла свое отражение в борьбе за власть между
демократической и республиканской партиями. Демократическая партия со
времени «нового курса» Ф. Рузвельта, советником которого был
ортодоксальный кейнсианец Э. Хансен, придерживалась неокейнсиан-
ских принципов. Дж. Кеннеди в начале 1960-х годов призывал
изучать французские методы «дирижизма». Наследником политики
Кеннеди объявил себя и президент Л. Джонсон. После прихода к
власти ставленника республиканской партии Р. Никсона его
ближайшими советниками стали представители неоклассического
направления буржуазной политической экономии — А. Берне и
М. Фридман. Они рекомендовали отказаться от политики
дефицитного финансирования и высокой занятости, применять
дефляционные методы «охлаждения экономики», не опасаясь вызвать кризис и
сопутствующий ему рост безработицы. Главная цель
рекомендаций— обуздать профсоюзы, которые своими якобы чрезвычайно
высокими требованиями в отношении зарплаты вызывают рост
инфляции.
570

Однако Никсон при всем своем тяготении к неоклассическому
направлению не мог полностью придерживаться выдвинутой им
экономической доктрины. Объясняется это не только тем, что сама
двухпартийная система требует от американского президента
тактики лавирования. Дело в том, что ни неокейнсианское, ни
неоклассическое направление буржуазной политической экономии не может
указать выход из острейших противоречий капиталистического
воспроизводства. Дилемма такова: или добиваться роста экономики на
основе инфляционного финансирования и тем самым ослаблять
угрозу кризисов, испытывая все опасные социальные последствия
неуклонно растущей дороговизны, или пойти на «оздоровление»
кредитно-денежного механизма ценой экономического кризиса и роста
безработицы. Поистине вопрос стоит о выборе между Сциллой и
Харибдой.
Большая часть буржуазных экономистов понимает
невозможность идти назад к доктринам ортодоксальных неоклассиков
и предпочитает путь компромисса. Этим определяется популярность
так называемого неоклассического синтеза, на базе которого
построен учебник политэкономии П. Самуэльсона, наиболее
распространенный на Западе.
В конечном счете экономическая политика
государственно-монополистического капитализма и в ее неокейнсианском и в
неолиберальном вариантах в полной мере определяется интересами
крупнейших монополий. Такая политика направлена на осуществление
двух важнейших преобразований в производственной структуре
государственно-монополистического капитализма. Во-первых, в
решающих экспортных отраслях государство всемерно поощряет слияния,
образование сверхмонополий, обеспечивая им субсидии и всякие
льготы в целях повышения их конкурентоспособности, создавая
максимально благоприятные возможности для реализации
экономической политики фирмы не только на внешнем, но и на внутреннем
рынке. Практически нет ни одной специализированной крупной
экспортной монополии, которая не располагала бы мощным
экономическим тылом внутри страны и не стремилась бы к укреплению своих
позиций на внутреннем рынке. Во-вторых, дополнением к
неоклассической политике стимулирования стихийных сил рыночной
конкуренции, ведущих к вытеснению слабых фирм путем искусственного
ускорения закона «естественного отбора», служит чисто неокейнси-
анская политика регулирования инвестиций, направленная на
установление таких пропорций между отраслями хозяйства, которые
повышают конкурентоспособность всей национальной экономики в
соответствии с современными тенденциями научно-технической
революции.
Классическим примером синтеза неоклассики и неокейнсианства
может служить экономическая политика Японии. Здесь
правительство последовательно стимулирует слияния в промышленности.
Лондонский журнал «Экономист» писал о том, что эти слияния
поощряются на основе «секретного правительственного проекта»
рационализации семи ключевых отраслей (сталь, автомобили, суда, машиност-
571

роение, электроника, нефтехимия, синтетический текстиль) 1.
Одновременно система программирования в Японии направлена на
первоочередное стимулирование тех отраслей, которые в данный момент
идут в авангарде технического прогресса и являются наиболее
перспективными в близком будущем. Как указывает американский
журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», во второй
половине 1960-х годов максимально подтягивалось развитие
производства автомобилей, цветных телевизоров, синтетического каучука и
некоторых видов химической продукции. В 70-х годах
«восходящими» сферами экономики являются производство ЭВМ, электронного
оборудования, строительство атомных электростанций, жилищное
строительство и освоение ресурсов Мирового океана. В такой
системе программирования американский журнал видит главную причину
быстро растущей конкурентоспособности Японии, создающей
серьезную угрозу для США2.
Разрабатывая рекомендации по экономической политике на
уровне народного хозяйства, современные школы буржуазной
экономической науки все более активно втягиваются в решение стратегических
задач, определяемых соперничеством из-за рынков и сфер влияния
внутри капиталистического мира, а также связанных с выполнением
определенной роли в общей борьбе империализма с социализмом,
рабочим и национально-освободительным движением.
ГЛАВА 53
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ
И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ
ДОКТРИНЫ ПРАВИТЕЛЬСТВА
ФРГ
Одним из наиболее актуальных аспектов теории и практики
государственно-монополистического капитализма является проблема
связи между состоянием экономики стран, государственной
хозяйственной политикой и буржуазной экономической мыслью,
отражающейся в господствующих социально-экономических доктринах.
Большой интерес с этой точки зрения представляет собой опыт одной из
высокоразвитых капиталистических держав — ФРГ.
После поражения германского империализма во второй мировой
войне немецкий финансовый капитал оказался в критической
ситуации. Дальнейшее обострение внутренних и внешних противоречий
капиталистической системы и коренное изменение соотношения сил
1 «The Economist», 26 August 1967, p. 747—748.
2 «United States News and World Report», 6 June 1970, p. 28.
572

в пользу социализма сильнее всего отразились на германских
монополиях. Большие материальные, территориальные и людские потери
в связи с военным поражением; раскол страны и образование
Германской Демократической Республики — первого в немецкой
истории миролюбивого и демократического государства, строящего
социализм; возникновение сплоченного и мощного социалистического
лагеря; стремление широких народных масс Западной Германии к
демократическим преобразованиям и ненависть к монополистической
буржуазии, виновной в развязывании войны,— все это настолько
ослабило немецкий финансовый капитал, что без активной помощи
империалистических кругов западных держав, в первую очередь
США, ему не удалось бы сохранить господство и на Западе страны.
Получив власть из рук оккупационных властей,
западногерманское государство — верный представитель и защитник интересов
немецких монополий — с самого начала поставило своей целью
восстановление и укрепление позиции монополистического капитала.
Для сохранения и укрепления своего господства в западной части
Германии немецкому финансовому капиталу необходимо было взять
на вооружение экономическую и социальную доктрину, которая,
демагогически осуждая монополии и использование ими
государственного аппарата, могла бы ввести в заблуждение массы
западногерманских трудящихся и мелких собственников, а на деле верой и
правдой служила бы интересам концернов и банков.
Подходящая доктрина была найдена. Ее теоретическим
обоснованием послужили труды экономистов и социологов фрейбургской
школы неолиберализма К
В первые послевоенные годы среди буржуазных экономистов в
Западной Германии развернулась бурная дискуссия вокруг
политико-экономической концепции Дж. Кейнса и его последователей.
В этот период кейнсианские идеи были теоретической основой
экономической политики США, Англии и некоторых других
капиталистических стран. На этих же концепциях базировалась и дирижи-
стская политика оккупационных властей в западных зонах
Германии вплоть до образования ФРГ. Тем не менее в Западной
Германии в 1950-х годах кейнсианство было значительно менее
популярно, чем в англосаксонских странах. На страницах печати велась
бурная полемика вокруг этой концепции. Против нее выступали
видные экономисты А. Вебер, А. Хан2. На Кейнса и его
последователей обрушились представители австрийской школы буржуазной
1 Фрейбургская школа — течение в немецкой буржуазной политической
экономии, название получила по имени города Фрейбурга, где в 1930-х годах
в университете преподавал один из виднейших теоретиков неолиберализма —
Вальтер Ойкен. Другие представители этой школы — Ф. Бём, А. Рюстов,
В. Репке, А. Мюллер-Армак, Л. Эрхард, бывший в течение долгого
времени министром экономики, а затем канцлером ФРГ.
2 A. Weber. Hauptfragen der Wirtschaftspolitik. Berlin, 1950; A. Weber.
Allgemeine Volkswirtschaftslehre. Berlin, 1953; A. Hahn. In «ORDO-—Jahr-
buch», Bd. 2. Godesberg, 1950.
573

политической экономии — X. Майер, В. Вебер \ но особенно яростно
кейнсианство атаковали неолибералы. В течение ряда лет в
многочисленных публикациях, и особенно на страницах «ОРДО» —
ведущего теоретического журнала школы неолиберализма,
кейнсианство критиковалось с разных сторон. Редакторы «ОРДО» издавали
даже ежегодники, целиком посвященные критическому разбору этой
теории.
Адольф Вебер доходил до того, что объявлял социалистическое
плановое хозяйство в СССР ярким примером применения
экономической теории Кейнса, проводил параллели между идеями Кейнса
и взглядами С. Гезелля, министра финансов в правительстве
Баварской советской республики (1919 г.). Майер заявлял, что методы
кейнсианства чрезвычайно удобны для сторонников планирования и
диктаторов2.
Чем же была вызвана такая неприязнь к кейнсианской доктрине?
Дело в том, что экономическая ситуация в Западной Германии в
1950-е годы абсолютно не соответствовала отправным моментам
теории Кейнса. Дж. Кейнс создавал свою концепцию в период,
когда спрос на рынке был явно недостаточен, не было естественных
стимулов для производственных инвестиций, существовала массовая
безработица, и единственным выходом из создавшегося положения
было искусственное стимулирование спроса со стороны государства.
В Западной Германии вскоре после окончания второй мировой
войны на рынках товаров, труда и капиталов создалось особое
положение. Возникла настоятельная потребность замены разрушенных и
демонтированных производственных мощностей, массового
обновления физически изношенного и морально устаревшего основного
капитала (средний возраст машин и оборудования в западногерманской
промышленности превышал в 1948 г. 24 года), структурной
перестройки экономики в соответствии с требованиями
научно-технического прогресса. Массовый приток переселенцев вызвал обострение
жилищной проблемы и создал на долгие годы емкий рынок для
строительства и промышленных материалов. В стране существовал
значительный отложенный спрос на потребительские товары. Пре*
вращение Западной Германии в экономически самостоятельную
территорию и дискриминационная хозяйственная политика западных
оккупационных властей, а позднее правительства ФРГ по
отношению к ГДР и другим социалистическим странам нарушили
традиционное разделение труда между отдельными регионами и потребовали
создания или расширения в ФРГ ряда отраслей обрабатывающей
промышленности, которые раньше находились на востоке страны.
Швейцарский банковский союз в своем бюллетене за 1955 г.
отмечал, что именно «несчастье национального раскола явилось
предпосылкой германского экономического чуда».
1 Н. Mayer. In Wirtschaftliche Entwicklung und soziale Ordnung. Wien,
1952; W. Weber. Wirtschaftswissenschaft von heute. Wien, 1953.
2 Burgerliche Okonomie im modernen Kapitalismus. Beilin, 1967,
S. 101—102.
574

Таким образом, в Западной Германии после второй мировой
войны возник потенциально емкий внутренний рынок в первом и втором
подразделениях общественного производства. «Едва ли еще когда-
нибудь в истории капитализма существовал такой потенциальный
рынок»,— писал 3. Кан в своей работе «К вопросу об экономическом
развитии в Западной Германии» 1.
При наличии емкого внутреннего рынка, необходимых
производственных мощностей, многочисленной высококвалифицированной и
относительно низкооплачиваемой армии трудящихся2 главная
задача, стоявшая перед западногерманским монополистическим
капиталом, заключалась не в инфляционном финансировании
дополнительного спроса, а в ускоренном накоплении капитала для внутренних
инвестиций. На решение этой задачи и было в основном
направлено государственно-монополистическое регулирование процесса
воспроизводства. В то же время не было никакой надобности в
государственном регулировании рынка. Таким образом, неолиберализм
как экономическая доктрина более соответствовал условиям и
потребностям хозяйственного развития ФРГ, чем теория Кейнса.
В этих условиях западногерманская монополистическая буржуазия
отказывается от кейнсианских идей, возводит в ранг государственной
доктрины неолиберальную теорию «свободного рыночного
хозяйства».
Победе неолиберализма над кейнсианством благоприятствовали
также следующие социальные, политические и идеологические
факторы:
1. Среди широких слоев мелкой и средней буржуазии Западной
Германии особенно остро ощущалась тяжесть
военно-бюрократического регулирования периода фашистской диктатуры и первых
послевоенных лет полного всевластия западных оккупационных
держав. Это укрепляло свойственную мелкой буржуазии неприязнь ко
всякому государственному вмешательству в хозяйственную жизнь.
В интересах финансового капитала было отказаться от
обанкротившихся форм военного государственно-монополистического
капитализма и демагогически объявить о переходе к «свободному
хозяйству», и попытаться таким образом расширить и укрепить свою
социальную базу среди немонополистической буржуазии и средних
слоев.
2. Неолиберализм имеет ярко выраженную
антисоциалистическую направленность. Теоретики «свободного рыночного хозяйства»
заявляли, что на протяжении всей истории человечества существо-
1 5. Kahn. Zur okonomischen Entwickltmg in Westdeutschland. Berlin,
1960, S. 5.
2 В течение первого десятилетия существования ФРГ уровень
заработной платы трудящихся был ниже, чем в других развитых
капиталистических странах. Так, в октябре 1956 г. средняя почасовая зарплата рабочих
в промышленности ФРГ составляла 95,7% от соответствующего показателя
в Англии, 93,7%—в Бельгии, 90,9%—в Швейцарии, 89%—во Франции,
66,9%—в Швеции и всего 26% от уровня США (рассчитано по данным
«Etudes et conjuncture». Paris, 1957, № 8).
575

вало только два чистых вида социально-экономического строя —
центрально-управляемое и свободное рыночное хозяйство. К
первому они относят Древний Египет, рабовладельческий Рим,
фашистскую диктатуру в Германии и Италии и социалистический строй;
образцовым примером второго строя, по их мнению, служит
современное «свободное рыночное хозяйство» в империалистических
странах, в первую очередь в ФРГ.
Ставя, таким образом, знак равенства между тоталитарным
экономическим строем фашизма и социалистической плановой
экономикой, идеологи империализма хотят перенести ненависть широких
слоев немецкого народа и мировой общественности к, гитлеровской
доктрине на политическую и хозяйственную систему социализма,
сложившуюся в Германской Демократической Республике,
Советском Союзе и ряде других социалистических государств. Они
стараются скомпрометировать идеи социализма и силы, борющиеся за
их осуществление в самой Западной Германии и в
капиталистических странах.
3. Неолиберализм выступает в антимонополистической
оболочке. Германский финансовый капитал был разоблачен перед
народами мира как вдохновитель и организатор двух мировых войн.
Широкие слои населения Германии считают монополистическую
буржуазию главной виновницей национальной катастрофы. Чтобы
успокоить общественное мнение и ослабить борьбу против монополий,
нужна была такая теория, которая демагогически осуждала бы
монополии.
4. Теория «социального рыночного хозяйства» доказывает
необходимость государственного вмешательства в экономику. Правящим
кругам ФРГ удалось использовать «антимонополизм» населения и
неприязнь к военно-бюрократическому государственному
регулированию экономики для обоснования роли государства как «первой
организующей силы свободного рыночного хозяйства». Идеологи
неолиберализма рассуждают так: государственное регулирование
экономики противоречит принципам «свободного хозяйства», но для
нормального функционирования «свободного хозяйства» нужно
постоянно поддерживать свободную конкуренцию, защищать интересы
рабочих, предпринимателей, батраков, землевладельцев,
капиталистов, потребителей, чтобы не были ущемлены интересы ни одного
члена «конкурентного рыночного общества». Наконец, кто-то
должен следить за степенью концентрации хозяйственной власти и не
допускать образования монополий. Все эти «заботы» возлагаются
на буржуазное государство, которое должно быть независимым и
объективным арбитром «свободного рыночного хозяйства» и
вмешиваться в экономику «столь мало, насколько это возможно, и столь
много, насколько это необходимо» для внесения «социальной
справедливости в свободную игру сил на рынке».
5. Демагогические обещания проповедников неолиберализма
смогли отчасти ввести в заблуждение мелкую и среднюю
буржуазию и ослабить ее борьбу против гнета монополий и банков. Одной
из составных частей теории является тезис об устойчивости мелкого
576

и среднего хозяйства. Официальные представители правительства
ФРГ не раз заявляли, что основную цель государственного
вмешательства в экономику они видят в защите самостоятельности мелких
и средних предпринимателей.
6. Теория «социального рыночного хозяйства» оказала
определенное воздействие на некоторые слои трудящихся, в сознании которых
были сильны мелкобуржуазные пережитки. Во-первых, сторонники
неолиберализма критиковали монополии и обещали повести народ
по «третьему пути», который якобы отличается и от империализма и
от социализма. Во-вторых, официальная пропаганда настойчиво
убеждала население, что именно благодаря осуществлению доктрины
«свободного рыночного хозяйства» в ФРГ в 1949—1957 гг.
наблюдалась благоприятная конъюнктура. Неолибералы обещали и в
дальнейшем поддерживать высокую конъюнктуру и полную занятость.
В-третьих, сторонники В. Ойкена и Л. Эрхарда провозгласили
«народный капитализм» основной частью своей экономической
политики. «Благосостояние для всех — собственность для каждого!» —
под таким лозунгом монополистической буржуазии удалось повести
за собой часть высокооплачиваемых рабочих и служащих и
превратить их в рабочую аристократию.
Положение на западногерманском внутреннем рынке в первые
послевоенные годы носило исключительный характер.
Принципиальное и надежное решение проблемы рынка невозможно при
капитализме. Наоборот, эта проблема все более обостряется, что делает
неизбежным государственно-монополистическое регулирование
рынка. Эта закономерная связь между обостряющейся проблемой рынка
и усиливающимся государственно-монополистическим его
регулированием отчетливо сказалась и в экономическом развитии ФРГ.
Симптомами изменения ситуации в экономике ФРГ к середине
1960-х годов было снижение темпов роста промышленного
производства (в 1950—1955 гг.—рост на 77%, в 1955—1960 гг.—на 40%, в
1960—1965 гг.— лишь на 32%), острый кризис государственного
бюджета, тяжелые структурные кризисы.
Первые же затруднения в ходе воспроизводства привели к
широкому использованию буржуазным государством всего арсенала кейн-
сианских методов, несмотря на официальную приверженность
правительства к доктрине «свободного рыночного хозяйства». В конце
1953 — начале 1954 г. в стране ухудшилась хозяйственная
конъюнктура. Научный совет при федеральном министерстве экономики
тотчас же предложил расширить потребительский кредит, снизить
учетную ставку, облегчить получение инвестиционных кредитов у
государственных банков, увеличить капиталовложения в
государственный сектор, снизить налоги и т. д. Аналогичная ситуация
повторилась во время резкого снижения темпов прироста промышленного
производства 1958 г.
Инструменты антициклического воздействия на экономику
применялись и ранее, но их значение было относительно невелико из-за
имевших место в течение длительного периода относительно
устойчивых и высоких темпов хозяйственного развития. Усиливающаяся
37 Заказ 4142
577

цикличность развития западногерманской экономики, падение
темпов роста и обострившиеся социальные проблемы ставили на
повестку дня необходимость изменений в государственной
экономической политике.
К середине 1960-х годов в ФРГ в результате активно
поощрявшейся государством концентрации и централизации, начавшейся
научно-технической революции усилился общественный характер
производства. Возросла зависимость «рентабельности» капитала
отдельной монополии от эффективности функционирования
совокупного общественного капитала. Проникнутая духом неолиберализма
государственная экономическая политика была в большей степени
ориентирована на стимулирование накопления, поднятие
прибыльности, поощрение внешнеэкономической экспансии на -уровне
отдельных отраслей или отдельных монополий путем решения
микроэкономических задач.
Научно-техническая революция по-новому поставила структурные
проблемы, придав ряду отраслей решающее значение для развития
всего народного хозяйства и резко ускорив структурные сдвиги в
экономике. Разразился кризис в угольной, металлургической и
текстильной промышленности, обнаружились нерешенные проблемы в
инфраструктуре и явно недостаточное развитие целого ряда
передовых отраслей (например, производства электронно-вычислительных
машин). Структурные сдвиги в экономике осуществлялись под
воздействием государственно-монополистического регулирования в
отдельных отраслях, не скоординированного в национальном
масштабе. Отсутствие единой концепции структурной политики приводило
к серьезным отрицательным последствиям. Например, осуществляя
поддержку добычи угля, правительство повышало цены на нефть и
газ, тем самым затягивая кризис угольной промышленности и
тормозя развитие ряда прогрессивных отраслей. Назрела необходимость
в переходе к единой скоординированной структурной политике,
основанной на научном прогнозировании.
В конце 1950-х—начале 1960-х годов усиливается критика
неолиберализма с кейнсианских позиций. Ведущий эксперт
социал-демократической партии Германии по хозяйственным вопросам
К. Шиллер заявил в 1964 г. о необходимости «рыночного
планирования», «глобального управления экономикой» и в связи с этим
призвал «примирить Фрейбургскую школу с кейнсианством» *.
Последовательные сторонники идей Кейнса в Западной
Германии, в первую очередь Э. Шнайдер, А. Паульсен, О. Беллер, Ф. Му-
тезиус, заявляют, что проведенный Кейнсом анализ возможностей
преодоления безработицы и искусственного расширения рынка — это
лишь частный случай применения кейнсианской теории, которая
сама по себе носит универсальный характер.
Действительно, экономическая концепция Дж. Кейнса, тщательно
разработанная и видоизмененная многочисленными его
последователями и известная сейчас под названием «новой экономики», сы-
1 «Der Okonom und die Gesellschaft». Stuttgart, 1964, S. 29, 69.
578

грала решающую роль в формировании современной буржуазной
политической экономии. В последнее время, особенно с середины
1950-х годов, влияние кейнсианства в развитых капиталистических
странах существенно возросло. Объясняется это тем
обстоятельством, что именно сторонники идей Кейнса разработали сложную
систему государственно-монополистических мер по регулированию
процесса воспроизводства в интересах монополий. Без этого
регулирования в настоящее время не обходится ни одна
капиталистическая страна.
Современное кейнсианство существенно отличается от идей
развитых самим Кейнсом в середине 1930-х годов под впечатлением
«великого кризиса», глубоко потрясшего весь капиталистический
мир. Конечной целью Кейнса, как и любого буржуазного ученого,
было сохранение и укрепление капиталистического строя. Но
непосредственную задачу Кейнс видел в преодолении кризиса и
депрессии, в обеспечении полной занятости при помощи различных форм
активного государственного вмешательства в экономические
процессы.
В настоящее время конкретные проблемы, решаемые
буржуазными государствами путем воздействия на процесс воспроизводства,
существенно отличаются от тех, что возникли в середине 1930-х
годов. В соответствии с этим эволюционирует и экономическая
теория, основывающаяся на работах Кейнса. Неизменными остаются
лишь конечная цель — стремление к сохранению и упрочению
буржуазного строя и основной принцип — признание важности
государственного вмешательства в экономику.
В 1953—1956 гг. вышли в свет несколькими изданиями
трехтомная работа Э. Шнайдера «Введение в экономическую теорию»,
монографии А. Паульсена «Новое экономическое учение» и
«Всеобщее учение о народном хозяйстве» \ несколько позднее завоевавшие
популярность. Шнайдер, Паульсен стремились модифицировать
учение Кейнса, взять из него и развить лишь то, что наиболее
соответствует современным условиям. Они подчеркивали, что в кейнсиан-
стве важен не предмет (стагнация экономики, недостаточный спрос
и массовая безработица), а метод, арсенал
государственно-монополистических мер, которые можно использовать при любой
хозяйственной ситуации.
Полемизируя с утверждениями неолиберала В. Ойкена,
отраженными в его работе «Основы хозяйственной политики»2* А. Паульсен
писал, что если даже конкретные меры по ликвидации безработицы,
предложенные Кейнсом, не актуальны в настоящее время, то
теоретические положения, разработанные им, представляют основу для
политики занятости и, в частности, могут быть использованы в
период недостаточного предложения рабочей силы и инфляции; что,
1 Е. Schneider. Einfuhrung in die Wirtschaftstheorie. II Auflage. Tubingen,
1964; A. Paulsen. Neue Wirtschaftslehre. 4 Auflage, Frankfurt am Main. 1958;
A. Paulsen. Allgemeine Volkswirtschaftslehre. 2 Auflage. Berlin, 1962.
2 UP. Eucken. Grundsatze der Wirtschaftspolitik. Tubingen, 1952.
579

хотя кейнсианская система и статична по своему построению, она
внесла существенный вклад в формирование динамических систем;
что аналитические методы, разработанные Кейнсом, выходят за
пределы его системы и имеют безграничные возможности применения;
что кейнсианство не является застывшей догмой, оно находится в
процессе постоянного теоретического развития и продолжает
оставаться научной основой экономической политики 1. .
С дальнейшим развитием государственно-монополистического
капитализма и усилением государственного регулирования экономики
влияние дирижистских идей в экономической политике ФРГ все
более возрастает. Это уже не пересказ устаревших положений Кейнса,
а комплексные теории (теория экономического роста, концепция
финансовой политики, теория распределения и др.)» в которых кейнси-
анские идеи послужили лишь отправным пунктом. В целом же эти
концепции, разработанные западногерманскими экономистами,
основывались на теории и практике государственного регулирования
экономики США, Англии, Канады, Швеции и других капиталистических
стран.
Быстрое развитие новых экономико-математических и математи-
ко-статистических методов в экономической науке, а также прогресс
в области обработки данных и совершенствовании систем
управления создают более благоприятные, чем прежде, предпосылки для
практического применения идей последователей Кейнса.
Вторая половина 1960-х годов — это период модификации
государственной экономической политики ФРГ. Широко
осуществляются программы в области промышленности, транспорта, сельского
хозяйства, жилищного строительства, научных исследований,
большое внимание уделяется прогнозированию, составлены первые
краткосрочные народнохозяйственные программы, ведется большая
работа по совершенствованию «народнохозяйственных счетов» и
«национального бюджета».
Происходит постепенный отход, а затем и официальный отказ от
принципов неолиберализма. Доктрина «свободного рыночного
хозяйства» заменяется концепцией «сформированного общества»,
базирующейся на идеях неокейнсианства. Несколькими изданиями
выходят работы Дж. М. Кейнса, большими тиражами переиздаются
труды Э. Шнайдера и А. Паульсена, переводятся на немецкий язык
работы американских и английских последователей Кейнса — А. Пи-
кока, А. Хансена и др.
Противники кейнсианских воззрений продолжают критиковать
«новую экономику» по чисто теоретическим вопросам, но их атаки
остаются безрезультатными. В 1963 г. в своей последней работе
А. Вебер вновь выступил против кейнсианства, но сам уже был
вынужден признать, что читает проповедь перед глухими.
Окончательная победа кейнсианских идей в Западной Германии
была достигнута в 1966—1967 гг., когда там впервые за
послевоенные годы разразился экономический кризис со всеми характерными
1 A. Paulsen. Allgemeine Volkswirtschaftslehre, S. 16.
580

атрибутами: падением объема производства и капиталовложений,
сокращением заказов, ростом безработицы и др. В этих условиях
правительство использовало весь кейнсианский арсенал антикризисных
мер — от снижения учетной ставки до дефицитного бюджетного
финансирования инвестиций и государственных закупок.
Правительство перешло к среднесрочному и долгосрочному государственному
программированию.
Смена официальных доктрин государственной экономической
политики ФРГ сопровождалась безудержной социальной демагогией.
Было объявлено о переходе от «традиционного к просвещенному
рыночному хозяйству» К Федеральный министр экономики К. Шиллер
в одной из своих работ писал, что изменения в экономической
политике будут способствовать достижению таких «высших целей,
идеалов, как свобода, справедливость, социальное благоденствие»2.
Мелкой и средней буржуазии было обещано сохранение условий
конкуренции: «Оптимальные функциональные условия планирования
находятся в области макроэкономики; конкуренции — напротив, в
микроэкономических связях хозяйственных субъектов», «институт
частной собственности, как питательная среда конкуренции, должен
охраняться и поддерживаться в состоянии бодрости»3. Перед
трудящимися рисовали радужные перспективы создания «концерти-
рованного общества», в котором все решения будут приниматься
«гармонично сотрудничающими силами»: органами власти,
профсоюзами и союзами предпринимателей4.
Действительную сущность нового экономического курса широкие
слои населения ФРГ отчетливо увидели впервые в кризисном
1967 г., когда правительство предприняло меры по замораживанию
заработной платы, сокращению социальных расходов и
одновременно ассигновало 14 млрд. марок на финансирование монополий.
Действительный эффект экономической политики, построенной по неокейн-
сианским рецептам, выразился в том, что чистые прибыли монополий
за годы осуществления этой политики (1967—1969 гг.) росли в 2,5 раза
быстрее, чем доходы трудящихся, прибыли увеличились на 33%,
тогда как реальная 'заработная плата — лишь на 13%.
Таким образом, сам ход экономического развития ФРГ привел к
необходимости активного и всестороннего
государственно-монополистического регулирования процесса воспроизводства. Теоретические
положения, разработанные последователями Кейнса, давали
возможность обосновать государственно-монополистическую политику
глобального регулирования, государственные программы
экономического развития. Успехи в области разработки количественных
методов экономического анализа и систем управления облегчили
1 «Bulletin der Presse und Informationsamtes der Bundesregierung».
Bonn, 4 July 1967, S. 603.
2 «Der Okonom und die Gesellschafb, S. 45.
" 3 Ibid., S. 29.
4 «DWI-Berichte», Ю70-,-№6, S. 4.
58t

применение кейнсианских методов для решения хозяйственных
задач.
Обострение экономических и социальных противоречий
западногерманского империализма, наступившее после временной
стабилизации экономики в 1950-х годах, и невозможность-автоматического
бесперебойного функционирования капиталистического хозяйства в
современных условиях вызвали в ФРГ переход к новому этапу в
развитии политики государственно-монополистического
капитализма, теоретической базой которой являются модифицированные
кейнсианские идеи.
ГЛАВА 54
КОНЦЕПЦИЯ
«ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО»
ОБЩЕСТВА
И БУРЖУАЗНАЯ ФУТУРОЛОГИЯ
В условиях обостряющихся внутренних и внешних противоречий
современного капитализма перед буржуазными идеологами
неизбежно встает вопрос о перспективах экономического и социального
развития общества, основанного на частной монополистической
собственности на средства производства. В настоящее время даже
самые ярые приверженцы и апологеты капиталистического строя не
могут исходить в своей пропаганде из принципа неизменности
существующего общественного строя, так как современный капитализм в
глазах широких масс населения всего мира идентифицируется с
эксплуатацией, экономической неустойчивостью, милитаризмом,
социальной несправедливостью, неравноправием в межгосударственных
отношениях.
В связи с этим важнейшей задачей современной буржуазной
футурологии является разработка долгосрочных прогнозов, которые
могли бы продемонстрировать якобы широкие возможности
политического и экономического развития в рамках капиталистического
строя, без революционной ломки существующих производственных
отношений.
Основой современных буржуазных футурологических построений
является, как правило, концепция «постиндустриального» общества,
которая была разработана в США Д. Беллом, Г. Каном, А.
Винером и 3. Бжезинским. Эта концепция является развитием идей Дж.
Гэлбрейта об «индустриальном» обществе. В качестве критерия
степени общественного развития сторонники этой концепции применяют
уровень развития науки и техники, отражающийся в первую очередь
на производительности труда. При этом они преднамеренно
игнорируют или истолковывают исключительно в
организационно-техническом плане роль производственных отношений в развитии
производительных сил, в частности в научно-техническом прогрессе. Ис-
582

ходя из этого, США объявлены первой страной, вступившей в фазу
«постиндустриального» общества, потому что производительность
труда в этой стране достигла такого уровня, когда численность
занятых в сфере услуг оказалась больше, чем в промышленности.
Решающим количественным показателем научно-технического
уровня, определяющим, к какому «обществу» принадлежит та или
иная страна, является, по мнению сторонников этой концепции,
величина валового национального продукта в расчете на душу
населения. В соответствии с этим различаются следующие стадии
общественного развития: доиндустриальная, фаза частичной
индустриализации, индустриальное общество, общество массового
потребления, раннее постиндустриальное и ярко выраженное
постиндустриальное общество 1. Раннее и ярко выраженное постиндустриальное
общество характеризуется производством валового национального
продукта на душу населения в размере от 4500 до 20 тыс. долл. в
год. С этой точки зрения Великобритания и Советский Союз,
Израиль и ГДР к 2000 г. будут находиться на одной и той же стадии
раннего постиндустриального общества, заниматься решением сходных
проблем и совершать движение по направлению к единому
«стандартному строю» будущего2.
Таким образом, в своих глобальных прогнозах концепция
«постиндустриального» общества не выходит за рамки известной теории
конвергенции.
Исходя из растущего значения науки и применения электронно-
вычислительных машин в процессе нахождения решений, в
прогнозах выделяются, в частности, следующие новые черты
«постиндустриального» общества:
власть капиталистических собственников и менеджеров будет
заменена или дополнена «новой властью науки» благодаря
доминирующей роли науки в процессе принятия решений комплексного
характера. «В минувшие сто лет,— пишет Д. Белл,— господствующими
фигурами были предприниматель, коммерсант и промышленный
менеджер; «новыми людьми» будут ученые, математики, экономисты и
социологи-практики, практики той новой «интеллектуальной
технологии», что возникает в результате использования
электронно-вычислительной машины. И доминирующими учреждениями нового
общества будут учреждения интеллектуалов»3;
общество будет подчинено объективной необходимости, тенденции
развития которой будут исследоваться на ЭВМ. «В неотехническом
мире будущего (в век кибернетики...) принуждение перестанет быть
необходимостью,— утверждает один из теоретиков
постиндустриализма,— так как каждый в интересах совместного и всеобщего
благополучия подчинится распоряжениям «предсказателя», не испытывая
от этого чувства потери части своей свободы»4. Благодаря этому в
1 Н. Kahn, A. Wiener. Ihr werdet es erleben. Wien, 1968, S. 75.
2 Ibid., S. 22, 75.
3 D. Bell. Die nachindustrielle Gesellschaft. «Die Zeib, 1969, N 48.
4 P. Bertaux. Denkmaschinen, Kybernetik und Planung. «Der Brief nach
Zukunft». Munchen, 1963, S. 75.
583

результате своевременного прогнозирования возможных
специальных конфликтов станет возможным освобождение общества от
глубинных противоречий, особенно от противоречия между трудом и
капиталом. Стимулирование общественных наук «позволит нам
различным образом наметить альтернативы будущего, что расширит
возможности отбирать явления, которые влияют на нашу жизнь, и
управлять ими» 1,— говорит Д. Белл.
Централизация научного потенциала принятых решений
приведет к появлению «мобилизованного общества», в котором станут
возможными лучшая, определяемая общественностью политика и
достижение гуманистических целей на пути к «обществу образования»,
«информированному обществу», «обществу досуга».
«Мобилизованным обществом», по мысли Белла, будет такое, в котором
важнейшие ресурсы страны концентрируются на достижении немногих
специфических целей, устанавливаемых правительством.
Индивидуальные потребности в конце концов подчиняются целям мобилизации,
а роль частных решений сводится почти к нулю»2.
Все эти высказывания характеризуют концепцию
«постиндустриального» общества как попытку теоретиков позднего капитализма
оптимистически интерпретировать развитой
государственно-монополистический капитализм, как подверженное эволюции, эластичное и
не испытывающее страха перед будущим общество. Они стремятся
выдать господство финансового капитала за все более
рациональное, завуалировать антагонистическую классовую структуру
посредством лжеинтерпретации роли ученых, противопоставить
марксистско-ленинскому социальному прогнозированию свою собственную фу-
турологическую социальную концепцию и тем самым подкрепить
теоретически и идеологически служащую господству империалистов
стратегию.
Практическое значение этой концепции для сохранения и
укрепления господства монополистического капитала состоит в том, что она
ориентирует государственный аппарат на повышение роли
прогнозирования в наборе инструментов государственно-монополистического
регулирования, помогает указать монополиям направления
развития производства, которые станут особенно прибыльными в будущем.
Она ориентирует аппарат монополий и государства на скорейшее
осуществление назревших научно-технических преобразований,
сосредоточивает внимание на возможных в будущем социальных и по«
литических конфликтах, с тем чтобы заранее нейтрализовать их
своевременным проведением государственно-монополистических реформ.
Эта концепция создает теоретическую базу для буржуазной
пропаганды, изображающей научно-технический прогресс в условиях
капитализма автоматически идентичным социальному прогрессу.
Концепция «постиндустриального» общества выполняет, таким образом,
функцию идеологической стабилизации исторически обреченного
строя.
1 D. Bell. Die nachindustrielle Gesellschaft. «Die Zeit», 1969, N 48.
2 Ibidem.
584

Одна из важнейших целей буржуазных футурологов —
пропагандистов «постиндустриального» общества — расколоть трудящихся на
отдельные группы и противопоставить их друг другу, выделить
научно-техническую интеллигенцию и, пообещав ей руководящее
положение в обществе будущего, превратить ее в верного слугу
монополистического капитала.
Современный капитализм в условиях обострения его внутренних
противоречий, борьбы двух мировых систем и усиления
революционного движения вынужден во все большей мере учитывать интересы
долгосрочной стабилизации своего господства и поступать в
соответствии с этим даже в тех случаях, когда это идет вразрез с
краткосрочными интересами отдельных монополий. Целью
государственно-монополистического регулирования становится комбинирование
краткосрочной и среднесрочной максимизации прибылей отдельных
монополий и долгосрочной стабилизации господства всего
монополистического капитала.
Монополизация научных исследований, растущее финансирование
и регулирование науки со стороны буржуазного государства,
централизация информации в исполнительных органах власти — все это
вместе с развитием вглубь и вширь
государственно-монополистического регулирования дает некоторые дополнительные возможности
для прогнозирования и на его основе приспособления к требованиям
научно-технической революции и социальных изменений в обществе.
Футурология, прогнозирование, стратегия в области науки и
планирование научных исследований в условиях империализма
призваны постоянно вызывать преобразования второстепенных сторон
империалистических производственных отношений в рамках господства
монополий, по возможности приспосабливать существующий строй
к потребностям развития производительных сил.
Но государственно-монополистическое регулирование,
осуществляемое даже на основе самым тщательным образом
разработанных и обоснованных прогнозов, направлено на обеспечение
господства финансового капитала, сохранение монополистической
собственности и власти. Именно поэтому противоречия и конфликты, даже
если они учтены в прогнозах, воспроизводятся вновь и вновь.
Теоретики «постиндустриального» общества, являющиеся
одновременно консультантами правящих кругов и составителями
социальных прогнозов, выполняя эту функцию, не могут не
предупреждать свои правительства о возможных в будущем конфликтах,
отражающих как раз те основные противоречия между современными
производительными силами и капиталистическим присвоением,
между монополистическим капиталом и рабочим классом, устранение
которых положено в основу буржуазной методологии концепциями
«постиндустриального» общества.
Но подобные конфликты неотвратимы, они коренятся в
закономерностях нашей эпохи, являясь следствием объективной цели
монополистического капитализма — стремлении к монопольной
прибыли.
585

ОГЛАВЛЕНИЕ
Раздел I. ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОГО
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА 5
Глава 1. ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И СУЩНОСТЬ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА —
1. О закономерностях возникновения
государственно-монополистических отношений —
2. Ленинское учение о сущности
государственно-монополистического капитализма 9
3. Противоречивая природа государственно-монополистического
капитализма 13
Глава 2. НЕРАВНОМЕРНОСТЬ РАЗВИТИЯ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИИ 18
1. Основные этапы развития государственно-монополистического
капитализма 19
2. Специфика современного этапа развития
государственно-монополистического капитализма 22
3. Об уровне развития государственно-монополистического
капитализма в различных странах и хозяйственных областях ... 28
Глава 3. СВОЕОБРАЗИЕ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКИХ
ПРОЦЕССОВ В США 32
1. Этапы развития государственно-монополистического
капитализма в США —
2. Формы государственно-монополистического капитализма в
США 35
586

Глава 4. ОСОБЕННОСТИ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В АНГЛИИ 41
1. Кризис английского империализма и цели
государственно-монополистического капитализма —
2. Современный механизм государственно-монополистического
регулирования английской экономики 46
Глава 5. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ВО ФРАНЦИИ 55
Глава 6. ОСОБЕННОСТИ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В ФРГ 66
Г л а в а 7. О СВОЕОБРАЗИИ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В ЯПОНИИ 78
Глава 8. СИСТЕМА ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА В ИТАЛИИ 86
Глава 9. ОСОБЕННОСТИ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ ШВЕЦИИ 91
Раздел II. ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ И
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО 102
Глава 10. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ .... —
1. Государственная собственность как высшая форма
обобществления капитала —
2. Особенности правовой формы государственно-капиталистической
собственности 104
3. Классово-политическое содержание государственной
собственности 109
4. Эксплуатация рабочего класса и всех трудящихся —
экономическая основа государственно-монополистической собственности 112
Глава И. ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ В США 115
Глава 12. ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ В АНГЛИИ .... 122
1. Отраслевая и организационная структура государственной
собственности в Англии —
2. Управление государственной собственностью в Англии ... 124
3. Борьба трудящихся за демократизацию управления
национализированными предприятиями в Англии 130
Глава 13. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЕКТОР В ЭКОНОМИКЕ ФРГ ... 133
Глава 14. ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ В ИТАЛИИ .... 142
1. Развитие государственной собственности —
2. Характер деятельности государственных предприятий .... 146
587

Раздел III. СРЕДСТВА И ФОРМЫ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ .... 151
Глава 15. РОЛЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ФИНАНСОВ В РЕГУЛИРОВАНИИ
ЭКОНОМИКИ США , 152
1. Государственный бюджет на службе регулирования экономики —
2. Основные направления влияния государственных расходов на
экономику 154
3. Цели налоговой политики 155
Глава 16. ФЕДЕРАЛЬНЫЙ БЮДЖЕТ ФРГ НА СЛУЖБЕ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ХОЗЯЙСТВА ... 160
Глава 17. АНТИЦИКЛИЧЕСКОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ В СТРАНАХ ЗАПАД-
НОИ ЕВРОПЫ ЧЕРЕЗ СИСТЕМУ КРЕДИТА 166
Глава 18. ИНФЛЯЦИОННЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ С ПОМОЩЬЮ ДЕНЕЖНОЙ ПОЛИТИКИ 176
1. Воздействие на денежное обращение как инструмент
государственной политики ., . * , —
2. О причинах инфляции в условиях современного капитализма 178
Раздел IV. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ И
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ 184
Глава 19. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ В
КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ (Проблемы методологии) —
1. Социально-экономическая природа капиталистического
программирования —
2. Закономерности развития капиталистического
программирования. Современный этап 186
3. Формы и методы капиталистического программирования ... 189
4. Основные буржуазные концепции программирования .... 191
5. Капиталистическое программирование и международное
коммунистическое движение 193
Глава 20. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ
ФРАНЦИИ : 195
Глава 21. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ В
ФРГ 201
Раздел V. ГОСУДАРСТВО И СОВРЕМЕННЫЕ ПРОЦЕССЫ
МОНОПОЛИЗАЦИИ 215
Глава 2Й. МЕТОДЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТИМУЛИРОВАНИЯ
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ КОНЦЕНТРАЦИИ И ЦЕНТРАЛИЗАЦИИ КАПИТАЛА 216
Глава 23. АНТИТРЕСТОВСКАЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА США И ЕЕ
КЛАССОВАЯ СУЩНОСТЬ 221
Глава 24. КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО И МЕЛКОЕ
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО 230
588

1. Монополии, государство и мелкое предпринимательство во
Франции 230
2. Государство и мелкое предпринимательство в Японии . . . 234
Глава 25. СОЮЗЫ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ В СИСТЕМЕ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА 239
1. Возникновение и развитие союзов предпринимателей и
превращение их в главное орудие объединенной силы монополий и
государства —
2. Союзы предпринимателей и государственный аппарат .... 242
3. Роль союзов предпринимателей в усилении эксплуатации
рабочего класса 244
Глава 26. ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЙ КАПИТАЛИЗМ
И ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС ФРГ 249
1. Сущность и структура военно-промышленного комплекса ФРГ —
2. Военно-промышленный комплекс — главный расхититель
общественного богатства ....,.• 251
Раздел VI. МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО И
ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС 257
Глава 27. РОЛЬ БУРЖУАЗНОГО ГОСУДАРСТВА В СТИМУЛИРОВАНИИ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА —
1. Причины усиления роли государства в регулировании
технического прогресса в развитых капиталистических странах ... —
2. Основные направления государственного воздействия на
монополистическое использование новой техники на современном
этапе 262
Глава 28. МОНОПОЛИИ, ГОСУДАРСТВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ
ПРОГРЕСС В США 265
Глава 29. ГОСУДАРСТВЕННОЕ СТИМУЛИРОВАНИЕ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА В АНГЛИИ 275
1. Меры государственного воздействия на ход научно-технической
революции —
2. Новые тенденции в государственном стимулировании научно-
технического прогресса в Англии 283
Глава 30. ЗАПАДНОГЕРМАНСКОЕ ГОСУДАРСТВО И
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ прогресс 287
Раздел VII. МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО И
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО 292
Глава 31. ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ НАКОПЛЕНИЙ И САМОФИНАНСИРОВАНИЕ КАПИТАЛОьЛОЖЕНИЙ —
1. Изменения в структуре источников финансирования
капиталовложений 295
2. Самофинансирование на службе интересов монополистического
капитала 297
3. Границы самофинансирования 300
589

Глава 32. ОСОБЕННОСТИ ДИНАМИКИ КАПИТАЛОВЛОЖЕНИИ И
ИСТОЧНИКИ ФИНАНСИРОВАНИЯ ИНВЕСТИЦИИ ВО ФРАНЦИИ . . .
301
Глава 33. ВОЗДЕЙСТВИЕ ГОСУДАРСТВА НА СООТНОШЕНИЕ СПРОСА
И ПРЕДЛОЖЕНИЯ В США 308
Глава 34. ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ ХОЗЯЙСТВА ФРГ 317
Раздел VIII. ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЕ
ПРОЦЕССЫ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ 328
Глава 35. ЭВОЛЮЦИЯ ЦЕЛЕЙ И МЕТОДОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА В
КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ —
1. Причины государственного вмешательства в сельское хозяйство —•
2. Государственное регулирование рынка сельскохозяйственных
товаров 332
3. Роль государства в изменении структуры сельского хозяйства 336
Глава 36. ВОЗДЕЙСТВИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА НА ПОЛОЖЕНИЕ ФЕРМЕРОВ В США ... 342
1. Ухудшение материального положения основной массы
американских фермеров 344
2. Неспособность государственно-монополистического капитализма
устранить причины ухудшения положения фермерства .... 347
Раздел IX. МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО И
ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ТРУДОМ И КАПИТАЛОМ 353
Глава 37. ВОЗДЕЙСТВИЕ ГОСУДАРСТВА НА ПРОЦЕСС
ВОСПРОИЗВОДСТВА РАБОЧЕЙ СИЛЫ —
1. Объективные причины государственного регулирования
воспроизводства рабочей силы в США —
2. Государственное воздействие на динамику занятости и
безработицы в США 363
3. Государство и подготовка кадров в США 369
4. Государственное регулирование подготовки кадров в Англии 374
Глава 38. СОВРЕМЕННАЯ «ПОЛИТИКА ДОХОДОВ» 383
Раздел X. РОЛЬ ГОСУДАРСТВА ВО
ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭКСПАНСИИ МОНОПОЛИИ , . 394
Глава 39. МЕЖДУНАРОДНЫЕ МОНОПОЛИИ И НАЦИОНАЛЬНЫЕ
ГОСУДАРСТВА 397
1. Причины и направления развития международных монополий
в современных условиях —
2. Противоречивость внешнеэкономической деятельности
национального государства в условиях развития международных
монополий 401
590

Глава 40. КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ВНЕШНЯЯ
ТОРГОВЛЯ 408
1. Тенденции в импортной политике капиталистических стран —
2. Государственно-монополистические методы внешнеторговой
экспансии США 412
Глава 41. ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРИТОКА И
РАЗМЕЩЕНИЯ ИНОСТРАННЫХ КАПИТАЛОВ В СТРАНАХ ЕЭС 421
1. Эволюция методов государственного регулирования
иностранных инвестиций в Западной Европе —
2. Государственное регулирование в отдельных странах ЕЭС . . 424
3. Государственное регулирование на наднациональном уровне 427
Глава 42. РОЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО ВЫВОЗА КАПИТАЛА В СИСТЕМЕ
НЕОКОЛОНИАЛИЗМА 434
Раздел XI. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА 444
Глава 43. ОСОБЕННОСТИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ФОРМ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА —
1. Причины развития государственно-монополистического
капитализма на международной арене —
2. Основные международные формы
государственно-монополистического капитализма 447
3. Противоречия и объективные границы развития международных
форм государственно-монополистического капитализма . . . 456
Глава 44. ПРИЧИНЫ И СУЩНОСТЬ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ
ИНТЕГРАЦИИ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ 460
1. Причины возникновения Европейского экономического
сообщества —
2. Сущность капиталистической интеграции и механизм ее
осуществления в рамках ЕЭС 464
3. Западноевропейская интеграция и обострение противоречий в
мировом капиталистическом хозяйстве 470
Глава 45. МЕТОДЫ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА В СТРАНАХ ЕВРОПЕЙСКОГО
ЭКОНОМИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА 476
1. Проблемы создания общего рынка сельскохозяйственных
товаров и единых цен в ЕЭС —
2. Аграрная структурная политика — новый центр тяжести
аграрной политики ЕЭС 483
Глава 46. ПРОТИВОРЕЧИЯ РЫНКА КАПИТАЛОВ В ЕЭС 487
Глава 47. НАЦИОНАЛЬНОЕ И НАДНАЦИОНАЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ
ЭКОНОМИКИ В УСЛОВИЯХ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ 496
1. Изменения в деятельности национального государства .... —
2. Конфликтный характер возрастания роли наднациональных
органов .•.*••••* 498

3. Современный этап создания экономического и валютного союза
и наднациональные органы 505
Глава 48. КРИЗИС ЕАСТ И ВСТУПЛЕНИЕ АНГЛИИ В ЕЭС 509
1. ЕАСТ как одна из форм капиталистической интеграции ... —
2. Противоречивые тенденции развития экономических связей стран
ЕАСТ 513
3. Причины вступления Англии в ЕЭС 518
4. Расширение ЕЭС и новые узлы межимпериалистических
противоречий 522
Глава 49. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ФИНАНСОВЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ В
СИСТЕМЕ НЕОКОЛОНИАЛИЗМА 525
Глава 50. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ВАЛЮТНЫЙ ФОНД И
НАДНАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ
ВАЛЮТНЫХ ОТНОШЕНИИ 536
1. Основные черты кризиса валютной системы капитализма ... —
2. Функции Международного валютного фонда 538
3. Реформа валютной системы и проблемы наднационального
регулирования валютной сферы 545
Глава 51. ПРОТИВОРЕЧИЯ МИРОВОГО КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
ХОЗЯЙСТВА И КРИЗИС ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ТОРГОВЫХ И ВАЛЮТНЫХ ОТНОШЕНИЙ 550
1. США и основные направления межгосударственного
регулирования международной капиталистической торговли и валютной
системы —
2. Изменение соотношения сил в капиталистическом мире и кризис
системы государственно-монополистического регулирования
международных экономических отношений 553
Раздел XII. КРИТИКА БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ ПО ВОПРОСАМ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ 558
Глава 52. БУРЖУАЗНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ В СИСТЕМЕ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА .... —
1. Расширение предмета и усложнение функций экономической
науки —
2. Теоретическая и идейная база 562
3. Обоснование экономической политики на уровне фирмы, отрасли
и национального хозяйства 565
4. Неоклассики и неокейнсианцы . 569
Глава 53. ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЕ
РЕГУЛИРОВАНИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ДОКТРИНЫ ПРАВИТЕЛЬСТВА ФРГ .... 572
Глава 54. КОНЦЕПЦИЯ «ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО» ОБЩЕСТВА И
БУРЖУАЗНАЯ ФУТУРОЛОГИЯ 582