Д. А. БИРЮКОВ
Член-корреспондент Академии медицинских наук СССР
Современная наука
о психической
деятельности
человека
Издание второе,
исправленное
и дополненное
Издательство «Советская Россия»
Москва — 1959

Общая редакция и предисловие
действительного члена Академии медицинских наук СССР
П. К. Анохина

ПРЕДИСЛОВИЕ
ногие тысячелетия религия и здр.авый
смысл являлись непримиримыми
врагами.
Там, где религия говорила о
вмешательстве божественной силы,
здравый смысл подсказывал зависимость
, наблюдаемых явлений от сил природы,
от естественного хода событий в
окружающем мире.
Там, где религия угрожала
наказанием в потустороннем мире, здравый
смысл убеждал в .невозможности
существования такого мира в
непрерывном процессе нарождения и
уничтожения жизни на земле.
Вот почему уже в глубокой
древности наряду с религиозным
фанатизмом и гибельным действием религиозных предрассудков росло
и укреплялось неверие в атеистическое отношение к разным
религиозным учениям.
Откуда же возникало и чем питалось это неверие? Ответ
лежит в самой сути человеческой природы и в формах
познания человеком окружающего мира.
Уже в эпоху первичных проявлений жизни на земном шаре
организмы могли выжить только при том условии, если они так
1*
3

или иначе «отражали» в своей еще просто устроенной
протоплазме непрерывное действие внешних, неорганических сил.
А в дальнейшем .все развитие жизни на земле подчинялось
универсальному закону зависимости от внешних условий. В
своем строении и в своих функциях организмы должны были
точно отразить требования внешнего неорганического мира.
Уже первые проблески психической жизни у первобытного
человека должны были с неизбежностью подчиняться этому
закону зависимости организма и его нервной деятельности от
внешних условий и приспособиться к окружающим условиям.
Именно поэтому мозг человека, формы отношения его к
окружающему миру должны были следовать естественным
причинным связям, которые существовали и во внешнем мире.
Неорганическая природа постоянно воздействовала и
воздействует на организм. Свет, звук, тепло и холод,
механическое действие, химические реакций, распыленные в атмосфере
вещества и т. п. способствовали эволюции организмов, которые
в упорной борьбе за существование выработали и развили в
себе способность улавливать эти внешние энергии и сообразно
приспосабливаться к ним в своем повседневном поведении.
Так создались на протяжении миллионов лет глаз, ухо,
вкусовые органы и обонятельные аппараты в самых
разнообразных вариациях.
Спрашивается, может ли в настоящую эпоху
высокоразвитый организм не «отражать» действительный материальный
мир и причинные связи происходящих в нем событий? Нет, не
может. Он следует этим причинным связям. Так, уже у
первобытного человека народился «здравый смысл», который есть
не что иное, как отражение в мыслительных операциях
закономерностей внешнего материального мира. Именно ему
обязано появление неверия и атеизма на всех ступенях
человеческой цивилизации.
Мышление, развившееся у человека на основе закона
причинных связей, существующих в материальном мире,
всегда имело тенденцию отрицать все то, что находится вне этих
причинных связей.
И. П. Павлов говорил:
«Истинный активный ум в строгом естественнонаучном
понимании всей целостной без малейшего остатка жизни видит
только признания действия основного условия всего
существующего — закона причинности».
Все сказанное выше не может не привести нас к выводу,
что неотъемлемым свойством человеческого ума является
отражение в нем причинных связей всего материального мира.
Человеческий ум возник и развился только благодаря
отражению в себе этих причинных связей.
4

Но тогда возникает законный вопрос: откуда же в
человеческом обществе создались все те религиозные предрассудки
и религиозные психозы, которые двигали народы войной друг
на друга, разделяли смертельной ненавистью близких людей и
создавали черный «мрак инквизиции, подавлявшей всякую
живую мысль, всякое проявление естественного «здравого
смысла»?
Марксистско-ленинская теория помогает дать ясный и
четкий ответ на этот,'казалось бы, парадоксальный вопрос.
Естественный страх первобытного человека перед
могучими силами природы, его склонность к наивно-фантастическому
объяснению окружающих его природных явлений — все это
было использовано как средство подчинения и закрепощения
человека еще в ту эпоху развития человеческого общества,
когда наметилось господство жрецов и имущего класса.
С тех пор религия не переставала быть сильным орудием
духовного подчинения народных масс, благодаря которому
«здравый смысл» даже иногда и культурного человека
оказывался парализованным.
Так на протяжении тысячелетий в непримиримой вражде
сложились два философских направления — идеализм и
материализм. В то время как первый, являясь оплотом
господствующих классов, направлял мысль в сторону
«нематериальных», «потусторонних сил», не подчинявшихся известным нам
законам природы, материализм, наоборот, указал путь к
естественнонаучному объяснению мира, к построению такого
мировоззрения, в котором все явления охвачены материальными
причинными зависимостями. Так религия и идеализм
сделались врагами научного миропонимания, тормозами прогресса
человеческой цивилизации.
Но нельзя думать, что религиозные предрассудки,
укоренявшиеся тысячелетиями, и религия, разработавшая
совершенную технику обрядов и ритуалов, могут быть устранены
или просто уйдут сами собой с развитием науки и культуры,
с ростом естественнонаучных знаний. Нельзя забывать, что
религия весьма тонко использовала (и для этого у нее было
достаточно времени) те человеческие слабости, которые для
некоторых моментов жизни человека являются
существенными. Религия подхватила наивное представление первобытного
человека о «душе» и указала путь к ее переселению в
потусторонний мир, независимо от тела; она проявляет большое
внимание к человеческим несчастьям, когда человек в тяжелом
состоянии теряет все жизненные точки опоры и готов опереться
на любую, даже сомнительную, помощь. Религия и здесь
апеллирует к душе человека, указывая путь к ее спасению в
пассивном подчинении несправедливостям общественного^ строя.
5

В нашу эпоху религиозное учение о нематериальной
«душе», живущей независимо от тела и представляющей собой
тот промежуточный мост, который связывает человека с
богом, является самым главным оплотом религии и основой всех
религиозных предрассудков.
Может ли наука «сосуществовать» с этими
предрассудками? Нет, не может. Она могущественна именно своим
«здравым смыслом». Само развитие ее происходит благодаря
стремлению человека познать истинные причинные связи
происходящих в мире'явлений, о которых говорилось выше.
Короче говоря, атеистическая пропаганда должна дать
убедительное научное доказательство всего того, Ато мы знаем, и
столь же убедительно объяснить, почему мы пока еще кое-чего
не знаем, но непременно будем знать.
Именно этот путь и является наиболее эффективным в
развенчании самого закоренелого и опасного предрассудка о
нематериальной душе и ее извечном превращении и переходе в
потусторонний мир.
Предлагаемая читателю книга члена-корреспондента
Академии медицинских наук профессора Д. А. Бирюкова шаг за
шагом развертывает всю панораму современных достижений
в области изучения человеческой психики как наивысшего
проявления материальных процессов мозга.
Еще пятьдесят лет тому назад эта проблема являла собой
пример полного господства идеалистических представлений,
пассивного отстранения исследователей от этого, как внушала
религия, «непознаваемого» мира.
Учение И. П. Павлова об условных рефлексах пробило
брешь в этой вековой стене, отгораживавшей человека от
истинных научных знаний о «душе». Д. А. Бирюков излагает все
этапы развития этого грандиозного достижения отечественной
науки, которым по праву гордимся не только мы,
соотечественники и ученики И. П. Павлова, но и все прогрессивное
человечество.
Область психических явлений содержит в себе много
таинственных сторон, которые для широких масс столь же
привлекательны, сколь и непонятны. Гипноз, внушение, сон,
сновидения, лунатизм, летаргический сон и многое другое издавна
являлись для людей источниками фантазий, суеверий и
религиозных кодексов. Религия многое использовала из этого
арсенала «таинственных» явлений, и именно деятельность
нервной системы служит обычно доказательством необходимости
религиозных верований. Вот почему физиологический анализ
этих явлений, убедительный показ истинных причин
психической деятельности и раскрытие законов мозга, создающих все
б

перечисленные состояния, должны стать фундаментом для
научно-атеистической пропаганды.
Именно здесь должен вступить в свои права «здравый
смысл» человека, его естественная, исторически воспитанная
склонность к познанию причинных связей действительного
материального мира.
. Одна из самых трудных глав физиологического изучения
психической деятельности — происхождение психической
деятельности, развитие ее из элементарных проявлений самой
примитивной нервной системы. Именно в этом пункте и
церковь, и некоторые ученые видят невозможность перебросить
мост между психикой, или высшей нервной деятельностью,
человека и высшей нервной деятельностью животных. Именно в
этом пункте церковь ищет обоснования своих представлений о
божественном промысле, который, наградив человека
сознанием и «мыслящей душой», отказал в этом всем животным,
оставив им целесообразное поведение, основанное лишь на
чувствительности.
Мы еще и сейчас видим отдельных представителей в среде
интеллигентных людей, которые, указывая на чрезвычайную
точность и сложность инстинктов у животных, ищут в этом
доказательство великой силы «божественного промысла» и
беспомощности науки. Раскрыть истинные механизмы
инстинктивных актов, показать пути их развития и зависимость их от
своеобразия внешних условий жизни — это значит развеять
мрак, образовавшийся около этого вопроса и облегчить
естественнонаучное понимание природы инстинкта.
Совсем не случайно инстинкт как особая форма
целесообразного приспособления животных к окружающим условиям
уже в античное время являлся для религии доказательством
существования «божественного промысла». Уже философия
стоиков, идеалистическое мировоззрение платоников и др.
рассматривали инстинкт как опорный пункт религиозной
догматики. В средние века это особенно подчеркивалось. Достаточно
указать, что Фома Аквинский уделил весьма большое
внимание описанию инстинктивного поведения животных, указав,
что только благодаря божественной воле проведена резкая,
непроходимая грань между животным и человеком.
Немецкий философ-просветитель Реймарус в предисловии
к своей интересной книге «О технических инстинктах
животных» уже в XVIII столетии писал:
«В главнейших истинах естественной религии я пытался
указать особенные намерения Господа в животном царстве, в
некоторых видах животных психических инстинктов».
Естественно поэтому, что объяснить эволюционную
сущность и вскрыть физиологические механизмы, по которым раз-
7

вертывается инстинктивное поведение, — это значит развеять
религиозные суеверия.
Д. А. Бирюков, являясь специалистом в области изучения
эволюции высшей нервной деятельности, дал примеры и их
анализ, которые вполне удовлетворительно разрешили задачу
материалистического понимания инстинктов. Конечно, в такой
обширной области, как физиология высшей нервной
деятельности на всех ее этапах и во всех формах, от моллюска до
мыслящего человека, имеются пробелы и в наших знаниях.
Однако они не должны давать нам повода падать духом, а
наоборот, должны вселять в нас энтузиазм и энергию для будущих
исследований на строго материалистической основе.
Этим энтузиазмом и верой в силу научного познания
природы проникнута книга Д. А. Бирюкова, и у читателя не
остается сомнения в том, что и «нерешенные вопросы» будут
решены с такой же точностью и убедительностью, с какой
описаны основные положения учения И. П. Павлова о высшей
нервной деятельности животных и человека.
Книга Д. А. Бирюкова, судя по письмам читателей и
отзывам в печати, пользуется определенным успехом. Будем
надеяться, что и другие советские ученые внесут свой вклад в
благородное дело пропаганды естественнонаучных знаний,
принципиально несовместимых с суевериями и религиозными
предрассудками.
/7. Анохин

ВВЕДЕНИЕ
<...Сколько тысячелетий
человечество разрабатывает факты
психологические, факты душевной жизни
человека! Ведь этим занимаются не
только специалисты психологи, но и
все искусство, вся литература,
изображающая механизм душевной
жизни людей».
И. П. Павлов
уша, психика — какие знакомые и
привычные выражения, казалось, бы,
ясные и бесспорные, вполне доступные
для понимания. Однако дать научное
определение психического довольно
трудно. Нет, вероятно, более
сложного вопроса, чем вопрос о
психической, или душевной, деятельности. Не
зря в народе говорится: «чужая
душа — потемки».
Душевный и психический — это
однозначные выражения (душа — по-
гречески «психе»).
Если в настоящее время мы
находимся лишь у истоков научного
объяснения явлений душевной жизни, то
легко представить себе, каким туманным было понятие о душе
на заре истории человечества.
Когда полудикий еще человек начинал отличать себя от
окружающей природы, появилась и вера в духов и душу.
Человек наблюдал смерть другого. У него появилась догадка, что
при этом душа покидала тело. Состояние сна или обморока
также давало поводы предположить, что душа временно, поки-
9

пула тело человека. Некоторые душевные заболевания
создавали впечатление, что в тело вселились злые духи.
Представления первобытного человека о душе были весьма
просты и непосредственны. Душа казалась как бы двойником,
призраком человека. Вместе с человеком душа рождается, ест,
охотится. Она живет в разных органах тела. В более поздние
этапы развития человеческого общества
усложнившиеся'общественные отношения, труд и появившаяся в связи с этим речь
обусловили развитие мышления и способность человека к
обобщениям. Вместе с этим в человеческом воображении
окружающий его мир оказался населенным множеством духов,
утративших непосредственную связь с материальной основой.
«Силы природы, — указывал Энгельс, — представляются
первобытному человеку чем-то чуждым, таинственным,
подавляющим» К
Наблюдения за различными явлениями природы (солнцем,
луной, громом, дождем и др.) убеждали человека в том, что
одни из них способствуют его благосостоянию, другие,
наоборот, приносят бедствия. Это закрепляло представление о
потустороннем мире, состоящем из добрых и злых духов. Возникал
и складывался культ духов — предшественник будущей
религии и основа для идеализма.
По словам В. И. Ленина, бессилие дикаря в борьбе с
природой получило отражение в этих фантастических
представлениях. . ..
«Уже с того весьма отдаленного времени, — указывал
К. Маркс, — когда люди, еще не имея никакого понятия о
строении своего тела и не умея объяснить сновидения, пришли
к тому представлению, что их мышление и ощущения
причиняются не телом их, а особой от тела душой, остающейся в
теле, пока оно живет, и покидающей его, когда оно умирает,—
уже с этого времени они должны были задумываться об
отношении души ко внешнему миру»2.
Впоследствии, с развитием естественных науки философии,
ученые и философы, занимавшиеся вопросом о душевной
деятельности, разделились на два лагеря. Одни из них
утверждали, что существует независимая от тела душа, независимый от
материи дух. Так рассуждали представители лагеря
идеалистов. Они считали, что дух возник прежде природы и сама
природа, с их точки зрения, представляет творение этого
первоначально существовавшего духа. К лагерю материалистов
принадлежали те, которые утверждали, что всегда существовала
материя, а то, что называют душой, или духовным, представ-
1 Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. М., Госполитиздат, 1951, стр. 326.
2 К. Маркс иФ. Энгельс. Соч. т. 14, М.—Л., Соцэкпиз. 19Э1,
стр. 643.
10

ляет собой лишь проявление деятельности
высокоорганизованной материи — нервной системы.
Эта последняя точка зрения подтверждалась
многочисленными фактами из истории развития живых существ от
простейших до высшей формы — человека.
Идеалистические воззрения явились почвой для
возникновения различных религиозных верований, а материализм стал
основой развития науки. Ошибочно думать, что
несостоятельность идеализма ясна сама «по себе и поэтому нет
необходимости заниматься его научным опровержением. Если говорить о
душевной деятельности, то, конечно, такие примитивные
верования, как вселение души в тело в виде голубя и
«воспарение» ее после смерти, пожалуй, не имеют ныне большого числа
сторонников; вряд ли многие поверят сейчас, что бог -создал
Адама из глины и вдохнул в него душу в виде пара. Но .не
нужно забывать, что по мере развития и обогащения научных
знаний происходило и «совершенствование», своеобразное
приспособление к науке и идеалистических взглядов. Это
обусловлено тем, что за все время существова.ния идеализма его
сторонники боролись с материализмом; материалисты в свою
очередь разоблачали антинаучную сущность идеализма."
В. И. Ленин специально подчеркивал, что непримиримая
за две тысячи лет развития философии борьба между
идеализмом и материализмом не прекратилась. Следует подчеркнуть,
что, когда мир разделился на два противоположных лагеря —
социалистический и капиталистический, — эта идеологическая
борьба стала особенно острой.
В современной идеалистической философии можно найти
большое количество направлений, которые, прикрываясь
научными данными, пытаются так или иначе утвердить миф о
существовании особой от тела души. Законное
противопоставление (признаваемое и материалистами) идеальной и
материальной сторон явлений, в частности мозга и мышления, идеалисты
делают абсолютным, и в результате неотделимые друг от
друга материальное и идеальное (материя и дух) разобщаются,
разъединяются и приобретают, по мнению идеалистов,
самостоятельное существование. Таково, например, учение о
параллельном существовании души и тела — так называемый
психофизический параллелизм. Различные философские
направления этого рода могут отличаться одно от другого, однако
существо их остается одинаковым, оно заключается в
признании двух сущностей человека — духовной и материальной. Это
идеалистическое учение носит название дуализма. Там, где
признается самостоятельное существование души, обычно
либо отрицают возможность научного познания ее проявлений
(агностицизм), либо в какой-то мере допускают, что методы
м

познания должны быть доступны только самому
наблюдающему. Речь идет о так называемом субъективном методе
изучения душевных явлений, или самонаблюдении. Сторонники его
исходят из признания достоверности лишь собственных
чувствований и ощущений.
Субъективная психология более чем за две тысячи лет
своего существования не смогла обнаружить каких-либо
фундаментальных закономерностей психической деятельности, хотя
накопленный ею материал весьма обилен. Также бесплодным
оказалось и содержание так называемой зоопсихологии, ее
попытки разобраться в проявлениях психической деятельности
животных, распространяя на них результаты наблюдений,
проведенных на самом себе. «Собака или корова думает, хочет,
радуется, обидела'сь и т. д.», — говорит о разных состояниях
животного психолог-субъективист. Ненаучность этих попыток
доказал создатель объективное метода изучения душевной
деятельности И. П. Павлов.
И. П. Павлов, как и другие ученые-материалисты, отрицал
дуализм в изучении душевной деятельности; он разделял
взгляды материалистического монизма. В противоположность
дуализму, материалистический монизм исходит из признания
единства тела и души человека. Психическая, или душевная,
деятельность человека является одной из функций его
организма, результатом физиологической деятельности головного
мозга.
Величайшей научной заслугой И. П. Павлова является
открытие им научного объективного метода изучения
психических процессов, а вслед за тем и основных законов
психической деятельности. Он сумел, по выражению В. И. Ленина,
«поставить на научную почву изучение фактов,
характеризующих те или другие психические процессы»1.
Субъективный метод в науке отрицает признание вне нас и
независимо от нашего сознания существующего внешнего
мира и проявляющихся в нем закономерностей. За эту точку
зрения главным образом и хватается религия. Мир
непознаваем, говорят ее представители, поэтому надо заниматься
не безнадежными попытками изучения его, не искать
объективно существующих закономерностей природы, а предаться
молитве, просить о милости божьей, о чуде, о таинстве.
Понятно, что область психических явлений имеет для религии самое
большое значение как наиболее благодатная почва для
внушения религиозным людям таинственности, непознаваемости
воли и .велений бога.
Мы надеемся, излагая ниже основы учения И. П. Павлова
1 В. И. Ленин. Соч., т. I, стр. 127,
!?

о душевной деятельности, разоблачить эту главную легенду
религии. Следует подчеркнуть, что атеистическая пропаганда,
целям которой служит и данная работа, борется с
религиозными верованиями, но не с отдельными верующими.
Верующим надо разъяснить, что религия сковывает человека. Слова
К. Маркса о том, что религия есть олиум для народа, очень
верно отражают суть дела. Наука открывает перед
человечеством совершенно неограниченные возможности воздействия
на окружающий мир, овладения силами природы, с тем
чтобы поставить их на службу человеку — облегчить и украсить
его существование. Основной идеей религии является
порабощение и угнетение человека, независимо от того, будет ли это
осуществляться ради бога на небесах или ради наместников
его на земле.
В странах капиталистического мира идеалистические
взгляды довольно широко распространены. Ведя всеми способами
борьбу против нашей страны и стран народной демократии,
реакционные ученые капиталистических стран предпринимают
попытки внедрить в нашу науку те или иные идеалистические
представления.
Наличие сложных и не решенных еще вопросов душевной
деятельности создает почву для широкого распространения
суеверий. Они возникают в связи с явлениями, недостаточно
освещенными в науке. Назовем такие суеверия, как веру в так
называемые предчувствия, судьбу, вещие сновидения,
передачу мыслей и др. При попытках объяснить эти явления часто
прибегают к примерам и сравнениям, почерпнутым из
религиозных легенд.
Идеалистические представления о душе и душевной
деятельности являются основой всех религиозных верований.
Поэтому для материалистической науки, которая является
принципиальной противницей религии, задачи правильного
научного освещения явлений душевной деятельности представляют
первостепенную важность.
Известно, что, несмотря на уничтожение в нашей стране
основных корней религии, а именно классового деления на
господ и угнетенных, религиозные пережитки в сознании
известных слоев наших людей все еще имеют место.
Социалистическая идеология, господствующая в советском
обществе, основана на марксистско-ленинской философии.
Возможность господства буржуазной идеологии у нас
исключена, так как уничтожена классовая база для этой идеологии.
Однако перестройка сознания может отставать от
перестройки общественных отношений. Этим и объясняется наличие у
отдельных советских граждан пережитков буржуазной
идеологии в виде религиозных настроений.
13

Враги советского строя, действующие извне, из лагеря
капиталистического мира, хватаются за эти пережитки в
сознании и, находя благоприятную почву у морально неустойчивых
или невежественных людей, пытаются использовать эти
настроения. Поэтому неуклонная борьба за социалистическое
сознание, за искоренение отмирающих, но цепляющихся за
жизнь буржуазных пережитков является одной из
первостепенных задач Коммунистической партии.
Смысл этой борьбы состоит в том, чтобы члены
социалистического общества, советские граждане воспитывали в себе
строго научное, сознательное отношение ко всем сложным
явлениям природы как во внешнем мире, так и в собственной
психической деятельности.

ПСИХИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ —
РЕЗУЛЬТАТ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ
ГОЛОВНОГО МОЗГА
«Вы, конечно, очень уважаете в
человеке ум? — Прекрасно! — так
останавливайтесь же s благоговейном
изумлении и перед массою его
мозга, где происходят все умственные
отправления, откуда по всему
организму распространяются через
позвоночный хребет нити нерв, которые
суть органы ощущений и чувств...
Психология, «е опирающаяся на
физиологию, так же не состоятельна, как
и физиология, не знающая о
существовании анатомии».
В. Г. Белинский
еличайшим завоеванием
естествознания прошлого века явилась теория
эволюции, или развития живого мира,
разработанная английским ученым
Чарлзом Дарвином. Дарвин, опираясь
на большой фактический материал
собственных многолетних наблюдений,
а также на опыт и высказывания
предшественников, пришел к выводу о том,
что живая природа развивается и
совершенствуется. В отличие от
принятых в то время взглядов о
неизменности и постоянстве мира Дарвин
дал научное объяснение
происхождению на земле растительного и
животного мира, показал постепенность
эволюции и самого человека от
обезьяноподобных предков до современного цивилизованного
человека. Основоположники марксистской философии высоко
оценивали научное значение открытий Дарвина.
В. И. Ленин писал: «...Дарвин положил конец воззрению
на виды животных и растений, как на ничем не связанные,
случайные, «богом созданные» и неизменяемые, и впервые по-
15

ставил биологию на вполне научную почву, установив
изменяемость видов и преемственность между ними»1.
Под натиском идей дарвинизма библейские легенды о
сотворении человека были разрушены, однако в сознании
некоторых людей остались прежние представления.
Передовые представители русской биологической науки
К. А. Тимирязев, И. М. Сеченов, И. И. Мечников и другие
бесповоротно выступили как сторонники дарвиновского учения.
Теория развития живой природы и происхождения человека от
животных предков стала основой также и для разработки
научных представлений о душевной деятельности.
Дарвин установил, что для сохранения и поддержания
жизни организмы приспосабливаются к изменяющимся условиям
их существования. Это относится и к растениям и к животным.
Условиями, вызывающими приспособление, являются
изменения климата, трудность добывания пищи, наличие врагов в
областях обитания данных животных.
Эти идеи впервые были высказаны французским ученым
Ламарком (1744—1829).
Условия существования, как указывал Ламарк, являются
причиной возникновения у разных животных тех или других
отличительных для них признаков: например, белой шерсти
у полярных медведей, не только согревающей их, но и
делающей их неотличимыми от снежно-ледяной поверхности;
длинной шеи жирафов, вынужденных вытягиваться, чтобы добыть
пищу с высоких ветвей.
Как показали дальнейшие исследования, такое
соответствие устанавливается не всегда так непосредственно, но тем
не менее главная мысль этого учения остается правильной.
Подобные выводы, приводя многие факты, делал и
выдающийся биолог-эволюционист К. Рулье (1814—1858).
Сеченов и Павлов, сосредоточившие свою деятельность на
изучении головного мозга, указывали, что деятельность
нервной системы отдельного организма необходимо рассматривать
также с эволюционной точки зрения.
Однако такое представление встречало существенные
возражения со стороны физиологов — современников Сеченова и
Павлова, многие из которых не разделяли идеи дарвинизма.
Необходимо было опровергнуть широко распространенное
мнение, что жизнедеятельность организма протекает вне за-
.висимости от влияний окружающей среды.
Разработанное И. П. Павловым учение создало
решительный перелом в развитии физиологии. Взгляды на деятельность
организма настолько изменились, что теперь 'принято говорить
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. I, стр. 124.
16

о павловском и допавловском этапе в развитии
физиологической науки.
Наблюдая, что вырезанное из тела животного сердце
продолжает некоторое время свою деятельность, то есть
сжимается (сокращается) и
расслабляется, физиологи пришли к
заключению, что и вне связи с
организмом сердце способно выполнять
присущую ему функцию.
Приходилось видеть, что и
другие органы (мускулы, нервы,
железы), будучи
изолированными, не имея связи с организмом,
все же некоторое время
продолжают выполнять свою обычную
деятельность.
Эти факты и привели к
неправильному заключению, что
организм существует как сумма
органов. Столь же неправилен был
вывод о там, что отдельные части Батист
организма или его органы имеют (1744—1629)
вполне самостоятельное значение.
Считали, что для изучения организма достаточно знать, как
работает та или другая отдельная его часть. Каждая же из
них, как думали, действует согласно свойственным ей
закономерностям, независимо от влияния на нее со стороны всего
•организма и тем более условий среды, в которых организм
находится. Таковы вкратце основные положения аналитической
физиологии.
Павлов показал полную несостоятельность таких
представлений. Правильно оценивая роль отдельных частей организма,
он доказал, что для нормальной жизнедеятельности животного
необходима тесная связь этих частей друг с другом,
взаимодействие и взаимовлияние отдельных органов. Приведем для
пояснения один из примеров.
В случаях большой потери крови при ранении крупного
кровеносного сосуда происходит тяжелое нарушение
жизнедеятельности, понижается давление крови. В ответ на это
сразу же мобилизуются различные функции организма, которые
устраняют создавшуюся угрозу. В центральную нервную
систему поступают сигналы, возникающие от раздражения
стенок опустевших кровеносных сосудов. В ответ на это из
центров рефлекторно посылаются импульсы, вызывающие.сужение
кровеносных сосудов. Высота кровяного давления в
результате этого начинает выравниваться. Однако ввиду того, что об-
2 Зак. 328
17

шее количество крови в организме уменьшилось, происходит
еще ряд изменений в деятельности различных органов,
способствующих компенсации последствий кровапотери. Ускоряется
работа сердца, чаще и глубже становится дыхание. Это
обеспечивает даже при
уменьшенном количестве крови в
организме необходимое для
жизнедеятельности органов
снабжение кислородом. Происходит
также сжатие селезенки, и
запас крови, который обычно
находится в ней, выводится в
сосудистую систему.
Кровоснабжение различных
органов изменяется. Сосуды,
несущие кровь к органам,
менее важным в жизненном
отношении, суживаются, их
снабжение ограничивается. Отсюда
возможность подачи кислоро-
Чарлз Дарвин да и .питательных веществ к
(Г809—-1882) центральной нервной системе
и сердцу. В кровеносную
систему через мельчайшие
сосудики— капилляры — ускоренно всасываются вода и соли из
прилежащих тканей. Усиленно работают кроветворные органы.
Это помогает восстановить потерянное количество крови.
Деятельность органов, выводящих воду и соли из организма
(почки, потовые железы), ограничивается.
Самым замечательным результатом этого приспособления
является то, что даже при больших .потерях крови и при
значительной нехватке кислорода, мозг и. сердце снабжаются
достаточно. Это есть прямое следствие регулирующего действия
нервной системы.
Мы привели лишь один из примеров, показывающих
различные изменения в деятельности организма, наступающие
при нарушении его нормального состояния. Однако и этого
достаточно, чтобы понять, что функции разных органов тесно
связаны и взаимодействуют друг с другом.
Организм представляет собой единое целое, состоящее из
неразрывно связанных органов. «Ни механическое соединение
костей, крови, хрящей, мускулов, тканей и т. д., ни химическое
соединение элементов не составляют еще животного», —
писал Ф. Энгельс1.
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., Госполитиздат, 1955,
стр. 168. _
18

Схема происхождения .и развития человека.
Герцен с совершенной определенностью высказывался о
целостности человеческого организма. «Жизнь есть
сохраняющееся единство многоразличия, единство целого и частей,—
писал он, — когда нарушена связь между ними, когда
единство, связующее и хранящее, нарушено, тогда каждая точка
начинает свой процесс: смерть и гниение трупа — полное
освобождение -частей»1.
Идею о единстве всех процессов в организме и о
важнейшей роли головного мозга также высказывал Н. А.
Добролюбов. «В организме человека нет ни одной части, которая
существовала бы сама по себе, без всякой связи с другими
частями; но ни одна из частей нашего тела не связана так
существенно со всеми остальными, как головной мозг. Не входя ни
в какие подробности, довольно сказать, что в нем
сосредоточиваются нервы движения и чувствования. Понятно поэтому,
в какой близкой связи находится деятельность мозга с общим
состоянием тела»2. И. П. Павлов в полном согласии с приве-
1 А. И. Герцен. Избр. филос. соч., т. I. M., Госполитиздат, 1948,
стр. 100.
2 Ы. А. Добролюбов. Избр. филос. соч., т. I. M., Госполитиздат,
1945, стр. 172.
2*
19

денными философскими высказываниями Энгельса, Герцена и
Добролюбова выдвинул в физиологии идею целостности
организма. Он учил, что жизнедеятельность возникает как
результат взаимодействия и взаимовлияния неразрывно связанных
друг с другом частей организма.
У высших животных это объединение частей организма или
его органов в одно целое происходит благодаря регулирующей
деятельности центральной нервной системы. Павлов
указывал, что высший отдел нервной системы у таких животных
становится «распорядителем и распределителем» всех
функций организма. Эта регулирующая роль нервной системы
осуществляется с помощью рефлексов.
Еще 300 лет тому назад в физиологии стало складываться
представление о рефлекторной функции центральной нервной
системы. Слово «рефлекс» означает отражение. Уже с той
поры сложилось представление, что подобно тому как зеркало
отражает (рефлектирует) луч света, так и нервная система
отражает раздражения, поступающие в мозг. Это поясняет
простой пример. Человек неожиданно .прикоснулся рукой к
горячему предмету. Чувствительные раздражения передаются
по нервам в центральную нервную систему. Возникшее в
центрах раздражение передается на двигательные центры, а оттуда
на двигательные нервы, которые и приводят в действие
мускулы руки. Возникает рефлекс отдергивания руки.
Современная рефлекторная теория основывается главным
образом на работах И. М. Сеченова и И. П. Павлова.
Правильные представления об организме позволили Паз-
лову перестроить физиологическую науку, обосновать новый,
прогрессивный этап ее развития, который он сам назвал
синтетической физиологией. Одним из принципов ее И. П.
Павлов считал саморегулирующую деятельность организма,
обеспечиваемую нервной системой.
Приведенный выше пример комплексной реакции
организма на кровопотерю может послужить для разъяснения того,
что понимал Павлов под саморегуляцией организма.
Павлов придавал теории саморегуляции широкое
биологическое значение. Идея о саморегуляции позволила ему создать
правильное представление о функциях сердечно-сосудистой
системы.
Обычно говорят лишь о продвижении крови при
кровообращении, наиболее же важным, как показал Павлов, является
распределение крови по организму, саморегуляция в
процессах кровяного давления, температуры тела и т. д.
Идею о саморегуляции И. П. Павлов в дальнейшем
развивал и расширял, распространяя ее на различные системы
функций организма.
20

Накопив большой материал наблюдений, относящихся к
отдельным пищеварительным органам, Павлов сделал
широкое обобщение относительно пищеварительного канала в
целом.
Он говорил, что все химические акты пищеварения
объединены в одно целое,
взаимодействуя, сменяя и помогая друг
другу. Этот реальный синтез
(объединение отдельных звеньев
пищеварительного процесса) Павлов и
считал важнейшим общим
результатом лабораторных
достижений, добытых им и его
сотрудниками.
Теория саморегуляции
развивалась Павловым не только в
связи с его исследованиями
сосудистой системы и органов
пищеварения. Он говорил также, что и
железы внутренней секреции
(гормоны) «ассоциированы внутри
системы». В конце концов Павлов
расширил идею саморегуляции,
включив в нее представления обо
всем организме.
«Человек есть, конечно,
система, — писал Павлов, — ...но
система в горизонте нашего
современного научного видения
единственная по высочайшему
саморегулированию... в высочайшей
степени саморегулирующая, сама себя поддерживающая, вос-
становляющая, поправляющая и даже совершенствующая»1.
Следует обратить внимание на то, что Павлов делал все
эти широкие обобщения на основании точно установленных
им фактов. Павлов подчеркивал, что объяснение — дешевая
вещь, а перед «господином фактом» надо снимать шляпу.
Поэтому каждое из теоретических положений Павлова
опирается на большой фактический материал.
Особенно часто Павлов говорил о взаимодействии,
взаимосвязи и взаимовлиянии функций, касаясь деятельности
центральной нервной системы.
«Надо думать, что все рефлексы в каждой системе
постоянно взаимодействуют между собой и влияют друг на друга.
Нервные процессы,
возникающие при ожоге пальца,
достигая мозга, превращаются в
импульсы, вызывающие
отдергивание руки.
И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. 2. 1951, стр. 187.
21

Таким образом, система является всегда чем-то целым» К
«...большие полушария, — говорил он, касаясь работы
головного мозга, — представляют собой в период деятельности
систему, все части которой находятся во взаимодействии друг с
другом»2.
Таким образом, видно, что
учение о взаимодействии и
взаимовлиянии частей
организма, включая и нервную
систему, разрабатывалось
Павловым весьма последовательно.
Проблема целостности
довольно популярна и среди
буржуазных ученых, особенно з
Америке. Там психологи и
физиологи тоже говорят о
целостности организма. В
частности, довольно распространен
так называемый «холизм» как
особое направление
«целостного» изучения животных. Одна-
И. П. Павлов (1849—1936). ко это направление з отличие
от учения Павлова о
целостном организме явно
идеалистическое. Холисты представляют целостность организма как
нечто данное, неразложимое и, следовательно, не подлежащее
изучению. В противоположность этому, павловское
представление о целостности возникло в результате изучения
взаимодействия и взаимовлияния органов. Павлов очень часто
говорит об «ассоциации органов», имея в виду усложненные
формы их взаимосвязи и взаимодействия.
На одной из «сред» (так назывались еженедельные
научные конференции сотрудников лаборатории) Павлов весьма
определенно высказался по вопросу о соотношении целого и
частей. Он говорил: «Я как раз читаю одного психолога. Что
за белиберда! Ну -прекрасно, — организм целый. Разве мы не
знаем, что все сцеплено, интегрировано. Однако никто не
отрицает, что система кровообращения — это одно,
пищеварение — другое, мышечная деятельность — третье. Привязались
к структуре и забыли, что все складывается из отдельных
частей! Как можно на такой нелепости стоять — не
прикасайтесь к анализу?! А между тем, помилуйте, — новость, мода!
1 «Павловские среды», т. 1. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1949,
стр. 134.
■-' И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, км. 2, М. Л., Изд-эо АН
СССР. 1951. стр. 398,

Взяли целостность, взяли сложность и позабыли, что она
состоит из частей, что наше понимание целого основывается на
знании частного» 1.
Остановимся на другом важнейшем вопросе — связи
организма со средой его обитания.
Марксистский диалектический метод дает возможность
рассматривать организм не только в плане изучения его
внутренних связей, но и в единстве его с внешней средой, в связи
с влиянием на организм внешних условий его развития.
«Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все
его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не
достигнем этого полностью, но требование всесторонности
предостережет нас от ошибок и от омертвения», — писал
В. И. Ленин»2.
Вопрос о влиянии условий существования на организм был
поставлен в биологии давно. Однако о единстве организма и
его внешней среды и влияния этого на функции впервые в
Физиологии высказался И. М. Сеченов. Он писал:
«Сравнительное изучение животных показывает далее, что прогресс
материальной организации и жизни идет не по прямым линиям, а
по ветвистым путям, уклоняясь в деталях в стороны. Здесь-то,
на этих перепутьях организации, и сказывается с особенной
силой влияние на организмы той среды, в которой они живут,
или, точнее, условий их существования... Всегда и везде жизнь
слагается из кооперации двух факторов — определенной, но
изменяющейся организации и воздействий извне...»3.
Изложенное показывает, что идеи Сеченова .и учение
Павлова развивались под влиянием материалистической
философии и теории дарвинизма/
Сеченов и Павлов создали материалистическое учение о
рефлекторных процессах, лежащих в основе психических
явлений (на чем мы остановимся подробней ниже), о причинной
обусловленности их в результате воздействий внешнего мира,
о единстве организма и внешней среды.
Это имеет самое тесное отношение к материалистическому
разъяснению сущности душевной деятельности/
Научные данные свидетельствуют, что душевные
способности человека явились результатом длительной, охватывающей
сотни миллионов лет, эволюции. Психическая деятельность
имеет место и у высших животных. Энгельс указывал, что
животным свойственны все виды рассудочной деятельности, но
подчеркивал, что по степени развития эта рассудочная дея-
1 «Павловские среды», т. II, стр. 550.
2 В. И. 'Л е н и н. Соч., т. 32, стр. 72.
3 И. М. Сеченов. Элементы мысли. В сб. «Физиология нервной
системы вып. I. r I M.. Медгиз. I952. стр. 300—301

тельно'сть высших животных и человека значительно
различается. У животных, даже наиболее развитых, например у
собак, обезьян, имеются лишь примитивные формы психической
деятельности. Это могут быть представления, относящиеся к
конкретным, чувственным восприятиям.
Как будет видно из дальнейшего изложения, мышление
понятиями, то есть абстрактное мышление, является высшей
формой психической деятельности, присущей только человеку.
Однако подчеркивать эволюционное совершенствование
мыслительной функции головного мозга, показав зачатки ее и у
высших животных, весьма важно, ибо это подтверждает
преемственность развития человека от животных предков и
исключает идеалистические представления о том, что
одушевленным, то есть способным к психической деятельности,
является только человек. Последнее утверждается обычно в
религиозных учениях. Для религии выгодно учение о
божественном происхождении души. Бог, согласно библейской легенде,
создавая первого человека — Адама, вдохнул в него душу,
что и отличило человека от животных. Отсюда вытекает
абсолютная власть бога над душой человека. Только богу, утвер-
24

ждает религия, доступно познание души человеческой, только
он может управлять ею.
Таким образом, мы видим, что идеи Энгельса,
эволюционная теория Дарвина, философия прогрессивных материалистов
и работы основоположников русской материалистической
философии Герцена, Чернышевского и других составили основу
для материалистического изучения психической деятельности.
Сеченов и Павлов, будучи прогрессивными
исследователями, решили главнейшую задачу научного изучения душевной
деятельности, связанную с необходимостью понимания
развития ее от простейших способностей, имеющихся у животных,
до высших ее проявлений у человека, на путях
эволюционной теории, на путях материалистической диалектики. Этим
была решена первая принципиальная задача, но оставалась
недоступной вторая: найти научно достоверные способы
изучения душевной деятельности.
Мы упоминали уже, что первобытный человек создавал
какие-то примитивные представления о душе, исходя из
наблюдений различных переживаний у других, оценивая их по
переживаниям, испытанным им самим.
Так, например, если сосед рассказывал о сновидениях, быв-
иих у него в минувшую ночь, слушатель имел возможность
сравнить это с тем, что он сам
переживал. Испытывая страх или
горе, человек делал заключение о
подобных же состояниях у других
на основании лично им
пережитого.
Такой способ изучения
получил позже, в период научных
попыток исследования психической
деятельности, название
субъективного метода.
Согласно субъективному
методу, все, что происходит вокруг
меня, касается ли это явлений
человеческой и даже животной
жизни или явлений общественных, я
объясняю сообразно тому, как По представлению древних
лично мне представляются на- египтян, бог Хнум вылепил
блюдаемые миой события. Таким гтервых людей из глины на
^ « гончарном круге,
ооразом, суть причин и условии
происшедшего человек якобы
может вполне достаточно объяснить на основе своих
представлений сообразно своим чувствованиям и впечатлениям.
Подобная позиция приводит к отрицанию роли внеш-
25

них, не зависящих от субъекта, причин и
условий в возникновении какого-либо явления, приводит к
отрицанию не зависящих от человека, объективно существующих
законов развития природы и человеческого общества.
Глубокую .порочность и антинаучность субъективистского
понимания явлений вскрыли основоположники марксизма-
ленинизма. Можно без преувеличения сказать, что И. П.
Павлов отдал всю свою жизнь борьбе с субъективными способами
изучения душевной деятельности. Ниже будет изложено
содержание и подчеркнуто значение объективного павловского
метода, созданного им для изучения душевной деятельности.
Здесь уместно попытаться разъяснить одно
недоразумение, возникшее в .последние годы.
Некоторые авторы, стремясь материалистически
трактовать явления душешой деятельности, стали впадать в
крайность, заняв позицию отрицания своеобразия психики по
сравнению с физиологическими процессами, лежащими в ее
основе. Неверно истолковывая отдельные высказывания И. П.
Павлова, они заявляли о тождестве психического и
физиологического. Такая позиция глубоко неверна и в фактическом и в
философском отношении.
Из философской трактовки В. И. Лениным проблемы
материального и идеального вытекает признание опасности как
чрезмерного противопоставления идеального и материального,
так в такой же мере и отождествления их.
В свою очередь И. П. Павлов, хотя и говорил о «слитии»
субъективного с объективным, о «браке» физиологии с
психологией, вместе с тем никогда не указывал на тождество
психического и физиологического. Наоборот, ан подчеркивал
своеобразие субъективного, психического мира человека. Поэтому
нелепыми выглядят призывы некоторых ученых к замене
физиологией психологии.
Психология, как и физиология, остается и останется наукой,
имеющей и свой предмет и свое содержание. Вопрос идет не
об отрицании субъективных .переживаний и состояний
человека, попытки чего скорей вредны, чем полезны для
материализма, а о том, чтобы понять, что субъективное, как реальность,
подчиняется .всеобщему закону причинности и, будучи
субъективным для каждого в отдельности, является объективным для
других и подчиняется поэтому методу объективного изучения,
разработанному в начале нашего столетия И. П. Павловым.
С этой точки зрения физиология изучает материальные
процессы, .протекающие в нервной системе и являющиеся основой
психических процессов. В этом смысле возникающие
психические акты, например мысль, являются материальными, но не
вещественными, как подчеркнул В. И. Ленин. Мысль не имеет
26

ни температуры, ни веса, ни длины — она является идеальным
отражением в мозговом веществе объективной реальности.
Поэтому -предметом психологии является изучение содержания
психики, обусловленного социальным опытом человека и
особенностями тех физиологических процессов, которые
протекают в мозгу. Одно
неотрывно от другого.
Физиологические и психические
процессы — это лишь разные
стороны одной и той же
сущности — мыслящей мозговой
материи.
В связи с изложенным
важно ознакомиться с
некоторыми фактами,
свидетельствующими о том, что
психические функции являются
продуктом мозговой
деятельности.
Остановимся сначала на
общей роли головного мозга
для психической
деятельности.
Уже с конца прошлого
столетия исследователям
удавалось сохранить жизнь
высших животмых, у
которых удалялась
хирургическим путем главная часть
головного мозга — большие
полушария. Особый интерес представляют результаты,
полученные несколько позже доктором Г. П. Зеленым в
лаборатории И. П. Павлова.
Собаки, у которых были удалены полушария головного
мозга, большую часть суток находились в сонном состоянии.
Ко времени, приближающемся к часам кормления, животные
просыпались и (начинали бродить по помещению. Они часто
натыкались на стену, на 'поставленную в комнате скамейку,
так как они не видели этих предметов.
Не .вызывали также никакой реакции и различные
звуковые раздражения. Если и удавалось иногда получить реакцию
на громкий звук, раздавшийся в тишине, или на освещение
сильной лампой, вспыхивающей в темноте, то на свою кличку
или на вид хозяина или служителя, постоянно кормивших
животное, собака не проявляла никакой реакции.
Физиологи, прибегавшие к субъективному толкованию на-
Нормальная психическая
деятельность возможна лишь при
здоровом состоянии головного мозга.
В случае уродств, связанных с
недоразвитием мозга
(микроцефалия), возникает идиотия.
27

блюдений, делали выводы о том, что собака слышит, но не
понимает, видит, но не узнает.
Говорилось также, что разум животного был сильно
понижен, не было ни понимания и распознавания, ни правильного
реагирования и действования. Восприятия, а также и оценка
их были крайне ограничены. «Вообще говоря, удаление
большого мозга привело собаку в состояние настоящего
«слабоумия», — так пишет один из физиологов. Эта опыты
показывают, что удаление высших отделов головного мозга лишает
животное способности к «психическим функциям.
Значительный научный интерес приобретают случаи
уродства (микроцефалия), когда ребенок рождается с
недоразвитой нервной системой при почти отсутствующих больших
полушариях головного мозга. Обычно эти уроды не выживают
долее нескольких месяцев, но иногда, по-видимому, в связи с
менее ярко выраженным недоразвитием головного мозга, такие
дети жили по нескольку лет.
Один из таких редко встречающихся микроцефалов был
подробно изучен группой советских ученых.
Девочке, которую назвали при поступлении ее в клинику
«Питой», было на вид 8 лет. Слух у нее был достаточно
развит. С первых же дней Пита привыкла к своему новому имени,
и, если ее звали, она поворачивалась, не определяя вместе с
тем точно окликнувшее ее лицо. Чувства вкуса, боли, холода
и тепла были заметно понижены. Речь отсутствовала
совершенно. Пита не могла произнести не только слова, но даже
отдельных слогов. Ее «речь» состояла из довольно
разнообразных звуков, однако не относящихся к тем вопросам или
поручениям, с помощью которых окружающие пытались
вступить с ней в какое-либо общение.
Большую часть времени Пита проводила в состоянии
полного безразличия ко всему окружающему. Она целыми
часами сидела или стояла на одном и том же месте, даже не меняя
позы. Иногда можно было предположить, что она испытывает
удовольствие, судя по тому, как Пита смеялась, глядя,
например, на игры детей или их пляски и проч.
Заболев туберкулезом и воспалением легких, она
сделалась злобной и агрессивной, сильно возбуждалась даже тогда,
когда к ней подходил кто-нибудь из обслуживающего
персонала. Пита пронзительно кричала и, если ей удавалось,
царапалась.
Из краткого описания видно, что Пита, даже прожив
10 лет, находилась в состоянии глубокой идиотии. Изучение
головного мозга девочки после ее смерти, наступившей от
указанных выше заболеваний, показало сильную задержку
развития мозга: он не соответствовал не только нормальному
28

мозгу десятилетнего ребенка, но в ряде отношений стоял даже
ниже уровня развития мозга новорожденного. Столь глубокое
недоразвитие мозга привело, как это видно из изложенного, к
полной потере психических функций.
Известны случаи наступающей вследствие заболевания
довольно быстро протекающей атрофии (разрушения) высших
отделов головного мозга у взрослых людей. У таких больных
прежде всего обращают на себя внимание различные
признаки нарушения психической деятельности. Начинается болезнь
с нарастающей забывчивости и потери способности к
осмысленным действиям. Больной производит действия, лишенные
всякого смысла. Например, опытная хозяйка совершает много
действий, связанных с приготовлением пищи: чистит овощи,
моет мясо и т. д., но поскольку эти действия лишены обычного
порядка и связи, то есть целеустремленности, она сварить суп
все-таки не может. Прогрессирование болезни понижает
психическое состояние до уровня идиотии. При вскрытии после
смерти тачких больных устанавливают полное разрушение
высших отделов головного мозга.
Описанные факты наблюдений над людьми и особенно
многочисленные результаты опытов на животных убеждают в
том, что все содержание душевной деятельности (мышление,
память, познавательная способность и др.) зависит в первую
очередь от нормального состояния и функций головного мозга.
Это доказанное в настоящее время научное положение
было в виде догадок высказано рядом врачей и философов давно,
даже еще до нашей эры.
Так, например, греческий философ Алкмеон около двух
тысяч лет назад говорил о том, что головной мозг представляет
«седалище души и сознания». Изучение различных душевных
болезней дает богатый фактический материал,
подтверждающий теснейшую зависимость между душевной деятельностью
и нормальной функцией головного мозга.
Эта зависимость особенно отчетливо выступает при
отравлении некоторыми ядами, влияющими преимущественно на
нервную систему. К числу их в первую очередь надо отнести
алкоголь, морфин, опий, кокаин и др.
Так, например, на почве хронического алкоголизма могут
возникать тяжелые нарушения душевной деятельности в виде
алкогольных психозов. Наиболее известным из них является
так называемая «белая горячка». Этот психоз проявляется в
виде расстройств сознания, состояний страха и возникновения
разнообразных чувственных обманов, так называемых
иллюзий и галлюцинаций. Больным кажется, что вокруг них
суетятся и бегают разные мелкие животные, насекомые, иногда
мерещатся крупные животные — слоны, тигры, собаки.
29

Галлюцинирующий больной нередко начинает, ловить
руками кажущихся ему мух, кошек или сгонять у себя с плеча
представляющихся ему чертиков. Выражение «напиться дс
чертиков» или «до белых слонов» связано именно с этими
галлюцинациями. Выражение «зеленый змий» имеет ту же
основу. Зрительные галлюцинации могут сопровождаться
звуковыми. Больной слышит несуществующие шумы, крики, музыку.
По выздоровлении (через 3—7 недель) человек приходит в
нормальное состояние, но в случае дальнейшего
злоупотребления алкоголем психоз может возникнуть повторно.
Причинная связь между глубокими нарушениями
психической деятельности и влиянием яда (в данном случае алкоголя)
на головной мозг совершенно очевидна. В большей или
меньшей степени различные патологические отклонения от
нормальной душевной деятельности наступают при
злоупотреблении наркотическими ядами.
Нормальные функции центральной нервной системы могут
быть нарушены не только под влиянием указанных причин.
Одним из важнейших условий нормальной деятельности
головного мозга является нормальная деятельность желез
внутренней секреции. Эти железы расположены в разных
частях тела, например, около гортанных хрящей (щитовидная
железа), близ почек (надпочечная железа), на основании
мозга (гипофиз) и др. Образуемые железами внутренней
секреции вещества выделяются в кровь; они получили название
гормонов. Они выполняют роль важнейших регуляторов
различных жизненных процессов.
Поступая в кровь, гормоны приносятся к определенным
центрам головного мозга, возбуждают их, а эти центры потом
формируют ту или иную психическую деятельность человека.
Так, например, если в раннем детском возрасте
щитовидная железа в недостаточной степени снабжает организм
своим гормоном, t наступают глубокие нарушения в развитии
организма. Ненормально развивающийся при этих условиях
ребенок становится кретином. Основными признаками
кретинизма являются карликовый рост и глубокое слабоумие.
Возможность улучшить умственное развитие
ребенка-кретина при хирургической пересадке ему щитовидной железы от
другого человека, как это удалось осуществить советскому
хирургу Н. А. Богоразу, с несомненностью подтверждает
зависимость психической деятельности от влияния гормонов.
Описаны случаи так называемой «бронзовой болезни»,
возникающей при нарушении функции .надаочечников. У таких
больных наряду с мышечной слабостью, появлением дымчато-
бронзовой окраски кожи отмечается также и психическое
расстройство.
30

Особый интерес представляет случай полного изменения
полового поведения животаых при пересадке половых желез.
Приведенные факты доказывают, что попытки идеалистов
утверждать, что душа, психическая деятельность якобы не
зависят от телесной жизни, противоречат научным данным и
лишены каких-либо оснований. Многочисленные факты,
.наоборот, показывают, что мышление есть продукт физиологических
свойств головного мозга.
Современная материалистическая наука непоколебимо
занимает позицию материалистического монизма.
Материалисты основой всего существующего в мире
считают материю. Дух, душа есть производное этого
материального начала.
Идеалистический монизм прямо противоположен монизму
материалистическому, так как идеалисты считают единой
основой всех явлений дух. Первично сознание, а не материя, с
точки зрения этих ложных, антинаучных представлений.
Идеалистический монизм издавна является оплотом всех
религиозных учений.
Исходя из материалистического монизма, мы должны
понять, что душа и тело, душевная деятельность и
физиологические процессы головного мозга едины и 'неразрывны.
Невозможно отрывать мысль от мыслящего мозга. Психическое и
физическое — это лишь две стороны единой и неделимой
жизнедеятельности высших животных и человека.
Дуалисты, отрицая зависимость идеального от
материального, признают материальность физиологических процессов
в мозгу, но .пытаются отстоять право на самостоятелыное
существование обособленной от материи души. Основоположники
марксизма-ленинизма полностью разоблачили с философской
стороны эту вздорную и по существу идеалистическую
попытку примирить материализм с идеализмом. Однако в
естествознании и особенно в пауке б душевной деятельности
дуалистические попытки проявляются и в настоящее время.
Полным торжеством материализма в изучении душевной
деятельности явился созданный И. П. Павловым объективный
метод исследования психических .процессов и учение о высшей
нервной деятельности. Говоря об объективном
материалистическом методе исследования психических процессов, И. П.
Павлов указывал: «Теперь это неоспоримый факт, теперь это в
высшей степени целесообразный, могучий метод. Этим
методом беспрерывно накопляется огромный материал, который
помимо чисто физиологического анализа сейчас захватывает
глубоко вопросы невропатологии и даже психиатрии, а также
идет на ближайшее соприкосновение с психологией, гигиеной
ума и педагогией».

НАУЧНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
ВЫСШЕЙ НЕРВНОЙ (ПСИХИЧЕСКОЙ)
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
«...на чисто объективном
естественнонаучном основании вырабатываются
законы сложной нервной деятельности
и постепенно раскрываются
таинственные механизмы».
И. П. Павлов
озмож'ность изучения физиологии
больших полушарий способом
раздражений возникла совсем недавно.
До этого времени не было даже и
попыток экспериментального
изучения .психических явлений, то есть
деятельности больших полушарий
головного мозга. Эта область
осталась уделом разных догадок, чаще
всего идеалистического характера,
направленных па поиски
месторасположения «души».
Семидесятые годы прошлого
столетия ознаменовались важным
событием в физиологии. Впервые
было показано, что при раздражении
электрическим током поверхности головного мозга,
наносимом на некоторые его участки, у животных наблюдалось то
или иное движение.
Эти приемы исследования, видоизмененные по технике их
применения, дошли и до наших дней, сохраняя некоторое
значение для решения ряда вопросов. Однако уже вскоре после
их появления стало ясно, что эти опособы раздражения но
открывают более или менее далекой перспективы. Дело в том,
32

РАСПОЛОЖЕНИЕ ГЛАВНЫХ НЕРВНЫХ ЦЕНТРОВ
В ГОЛОВНОМ МОЗГЕ:
желтый — звуковой центр речи; красный—двигательный центр;
зеленый — центр слуха; голубой — центр зрения.

что местом расположения двигательных центров являются,
лишь сравнительно ограниченные участки больших
полушарий. Часть поверхности коры больших полушарий
представляет собой область распространения зрительных, слуховых и
других центров. При раздражении этих участков никаких
видимых изменений в состоянии животного.не наблюдается.
Наконец наибольшая часть коры относится к так называемым
немым зонам, при раздражении которых также не возникает
никаких проявляющихся внешне эффектов.
Способ раздражения давал единственную возможность
точно установить месторасположение двигательных центров,
для более же глубокого изучения функций больших
полушарий он оказывался непригодным. \
Большие надежды и интерес вызывала разработанная
примерно в тот же период методика удаления частей мозга.
Удаляли или разрушали хирургическим способом или,
воздействуя какими-либо химическими веществами, вымораживали
или выжигали отдельные участки больших полушарий
головного мозга. По выздоровлении животного проводили
наблюдение за появлявшимися нарушениями функций. Животное
теряло слух, зрение, кожную чувствительность. Однако и этот
прием оказался неудачным. Как только было установлено
место «расположения зрительного, слухового, осязательного
центров, дальнейшее применение такого метода уже ничего не
могло прибавить к нашим сведениям о работе головного мозга.
Надо указать и на то, что .метод удаления частей мозга
вызывал отрицательные последствия, возникавшие в связи с
повреждением центральной нервной системы.
По словам одного из ученых, физиолог, пытавшийся
изучать функции голов.ного мозга способом удаления его частей,
выглядел так же нелепо, как человек, желающий изучить
механизм работы часов путем стрельбы в них из ружья. Грубо
повреждая нервную систему, он производил, по выражению
Павлова, «настоящий разгром нервной деятельности».
Возникающее вследствие этого рубцевание нервной ткани
довершало глубокие нарушения функций центральной нервной
системы. Доказательством этого могут служить судорожные
припадки, обычно возникающие при образовании. Рубцовых
изменений в мозгу у собак после его повреждения. Даже при
небольшом участке разрушения головного мозга эти припадки
бывают такими сильными и частыми, что животное в конце
концов погибает.
Кроме того, удаление коры головного мозга неизбежно
приводит к нарушению и других частей мозга.
Оценивая значение методов раздражения и удаления
частей мозга для изучения его функции, приходится сделать вы-
3 Зак. 328 * 33

вод, что.они не оправдали тех больших надежд, которые на них
первоначально возлагались. >
Нельзя вместе с тем отрицать того, что с их помощью
было добыто немало важнейших фактов. Впервые было,
установлено расположение высших двигательных и чувствительных
центров, однако оба метода на этом себя и исчерпали.
Главной задачей физиологии головного мозга является
изучение тех процессов, которые лежат в основе его
психической деятельности. Оба существовавшие тогда в физиологии
приема исследования не давали возможности решить эту
основную задачу.
Еще меньшее значение в этом отношении имели различные
анатомические способы изучения мозга. Попыток этого рода
было немало, однако результаты были незначительны.. Так,
можно назвать различных ученых, которые пытались найти
зависимости между весом или объемом мозга и его
функциями, соотношение между степенью развития отдельных частей
мозга и способностями человека. Некоторые считали, что
форма черепа соответствует развитию тех или иных отделов
мозга. На нем якобы появляются выпуклости, бугристости.
Получила распространение френология — шарлатанское учение о
том, что при ощупывании поверхности головы и ее
неровностей можно определить способности и характер человека.
Френологи «определяли» наличие математических,
философских способностей, бугра супружеской верности,
справедливости; не обошлось, конечно, и без бугра религиозности.
Много внимания было уделено попыткам определить
степень развития функций мозга по распределению, формам и
количеству мозговых извилин. Одна'ко научные данные
показали, что все эти признаки строения (вес, объем, извилины)
слишком грубы и не могут быть использованы для оценки не
только отдельных способностей, но и общего уровня развития
функций головного мозга. Сказанное относится к средним для
нормального человека показателям. Понятно, что
недоразвитие мозга (на что мы уже указывали), приведшее к необычно
малым его размерам и весу, совпадает и с недостаточной его
функцией, как это наблюдается при врожденной идиотии
(олигофрении). Однако если говорить о среднем нормальном
весе мозга, то даже значительные колебания в сторону
увеличения или уменьшения от этого показателя ничего не говорят
о качестве функций.
Что касается количества извилин на поверхности мозга; то
оказалось, что у некоторых певчих птиц (дрозд) мозг гораздо
более изрезан извилинами, чем у высших обезьян. Уже один
этот факт показывает, что значение извилин весьма
относительно.
34

Интересно отметить, что один ученый всю жизнь
утверждал^ что средний мозг женщины весит меньше среднего мозга
мужчины. Как оказалось после смерти, его собственный мозг
весил значительно меньше среднего веса мозга женщины. *
Вместе с тем надо подчеркнуть, что изучение строения
мозга имеет большое значение для оценки "его функций. Факты
показывают, что^ разрабатывающиеся за последнее время
способы изучения тонкого строения мозга и особенно
соотношение его различных микроскопических элементов (гистология
нервной ткани, цитоархитектоника головного мозга) имеют
большую будущность. Будущая гистофизиология,.. то есть
совместное изучение строения и функций мозга, имеет
несомненные перспективы. —
Выше мы упоминали грубые анатомические приемы
исследования, особенно распространенные в допавловский период
физиологии. На основе этих исследований делались оценки
психических Способностей человека. Ныне они оставлены из-
за их ненауч'ности, но не забыты некоторыми и иногда все же
появляются вновь. Т&к, например, пытались их использовать
некоторые идеологи фашизма.
Одной из теоретических предпосылок фашизма являлась
попытка обосновать «учение» о неравноценности различных
рас — то, что называется расизмом. Стремясь оправдать
агрессивную колониальную политику империализма, расисты
выдвинули антинаучную и беочеловечную «теорию», которая
сводилась к тому, что все человечество разделяется на высшие
расы — господ и низшие расы — рабов.
Не имея никакой возможности научно обосновать расизм,
его сторонники пытаются построить «доказательства» на
давно сданном в архив антинаучном хламе вроде рассуждений о
значении веса, объема, извилин мозга и т. д. Это удобно для
них не только потому, что создает видимость научных
обоснований, но главным образом из-за большой сложности
измерения истинного объема, поверхности и других показателей
развития мозга. Так как мозг в нормальном достоянии
представляет желеподобную массу, при желании можно, подтасовать
любые величины, определяя объем или .поверхность, мозга,
изъятого из трупа. ■ : .. .: .. ..:::.:.. _Л <v
Уже говорилось,..что в пределах средненормальиргр
строения и'размеров никакие (подчас даже значительные).;
отклонения, в весе мозга или строении егалов^р_хности.не имеют.зна-
чения для оценки уровня совершенства его функций. Й; •М.,.Се-
ченов резко отрицательно относился к подобным попыткам
поставить функции мозга в зависимость от различий его
внешних, грубо анатомических признаков. Он указывал:
«...характер психического содержания на 999/1000 дается воспи-
*»
3* 35

танйем в обширном смысле слова й только на 1/1000 зависит
от индивидуальности. Этим я не хочу, конечно, сказать, что-из
дурака можно сделать ум.ного; это было бы все равно, что
дать человеку, рожденному без слухового нерва, слух. Моя
мысль следующая: умного негра, лапландца, башкира
европейское воспитание в европейском обществе делает
человеком, чрезвычайно мало отличающимся со стороны
психического содержания от образованного европейца» К
Приведенный обзор показывает, что состояние способов
изучения физиологических функций мозга в доттавловский
период следует признать неудовлетворительным.
Павлов, приступая к изучению функций больших
полушарий головного мозга, полностью это понимал.. Ему было ясно,
что физиологи ле располагали в то время
удовлетворительными приемами изучения больших полушарий головного мозга.
Это особенно подчеркивал следующий эпизод, случившийся в
ту пору в лаборатории. Обсуждая с одним из своих
сотрудников результаты проведенного на собаке опыта, Иван
Петрович резко разошелся с ним во мнениях.'Речь шла о
наблюдении так называемого «психического» слюноотделения, которое
возникало не /при кормлении, а лишь при показывании пищи,
от ее вида \и запаха. Как обычно, возник спор. Павлову
возражали с идеалистических позиций, руководствуясь
субъективной оценкой состояния животного. Один доказывал, что у
собаки течет слюна в силу того, что она хочет е£ть, другой
говорил о ее возбуждении. Много позже Павлов, задумываясь
над природой психической деятельности собак, вспоминая об
этом опоре, говорил: «Произошел небывалый в лаборатории
случай, — мы резко разошлись друг с другом в толковании
этого мира и никак не могли столковаться на каком-либо
общем заключении».
Вспоминался, говорил Павлов, один из сотрудников: «В нем
виднелся живой ум, понимающий радости и торжество
исследующей мысли. Каково же было мое изумление, когда этот
верный друг лаборатории обнаружил истинное и глубокое
негодование, впервые услыхав о наших планах исследовать
душевную деятельность собаки в той же лаборатории и теми же
средствами, которыми мы пользовались до сих пор для
решения различных физиологических вопросов». Речь шла об
объективных физиологических исследованиях рефлекторных
процессов у животных. Павлов уже тогда понял, что
прикосновение истинного, последовательного естествознания к последней
грани жизни не обойдется без крупных недоразумений и про-
1 И. М. Сеченов. Рефлексы головного мозга. В сб. «Физиология
нервной системы», вът. 1, т. I. M., Медгиз, 1952, стр. 209—210.
36

тиводействий...» И все же он решил, что попытка
анализировать душевные явления путем отождествления своего
душевного состояния с предполагаемыми психическими процессами
собаки, то есть субъективная трактовка явлений, совершенно
непригодна. Вопрос мог решаться только объективным путем.
Загадка оставалась нерешенной. Ясности не было.
Приходилось обсуждать понятия, исследовать которые не
представлялось возможности.
Однако гений ученого не мирился с таким положением.
Выход из этого тупика должен быть найден. И. П. Павлов
писал, что скоро убедился, что если встать на психологическую
точку зрения — начать догадываться, что чувствуется,
думается и т. д. собакой, то никакого толку из этого не выходит,
никакого точного знания не получается.
Взволнованный ум Павлова с новой силой оживил
впечатление, поразившее его еще .в юности. Об этом он сам сказал
несколько позже.
«...главным толчком к моему решению, хотя и не
сознаваемому тогда, было давнее, еще в юношеские годы испытанное
влияние талантливой брошюры Ивана Михайловича
Сеченова, отца русской физиологии, под заглавием «Рефлексы
головного мозга» (1863). Ведь влияние сильной своей
новизной и верностью действительности мысли, особенно в молодые
годы, так глубоко, прочно...» 1. Призванный уже в ту пору
экспериментально обосновать идеи Сеченова, Павлов
впоследствии постоянно любил повторять его слова:
«Все бесконечное разнообразие внешних проявлений
мозговой деятельности сводится окончательно к одному лишь
явлению — мышечному движению. Смеется ли ребенок при виде
игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за
излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли
о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на
бумаге — везде окончательным фактом является мышечное
движение»2.
Павлов первым высказал предположение, что психическое
слюноотделение — это есть не что иное, как типичный рефлекс
головного мозга.
Эту мысль как бы подтверждали слова Сеченова:
«Войдемте в тот мир явлений, который родится из деятельности
головного мозга. Говорят, что этот мир охватывает собою всю
психическую жизнь. Для нас, физиологов, достаточно и того,
что мозг есть орган души, т. е. такой механизм, который, бу-
1 И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. I. М.—Л., Изд-во
АН СССР, 1951, стр. 14.
2 И. М. Сеченов. Рефлексы головного мозга. В сб. «Физиология
нервной системы», т. I. M., Медгиз, 1952, стр. 146.
37

дучи приведен какими ни на есть причинами в движение, дает
в окончательном результате тот ряд внешних явлений,
которыми характеризуется психическая деятельность...»
Некоторые неправильно считают, что Павлов открыл само
явление психического слюноотделения. О так называемом
психическом-слюноотделении хорошо было известно еще сотни
лёт тому назад. Вместе с тем факт оставался незамеченным.
Только гений Павлова сумел вскрыть значение этого простого,
обычного явления для физиологии. Только Павлов сумел
понять, что «всякое явление из внешнего мира может
превратиться в раздражение слюнной железы. А. если это так, то в
слюнной железе мы можем получить отражение всего, из
внешнего мира. Ясно, значит, что все содержание так называемой
-психической функции здесь может быть исчерпано, изучено
объективным путем. Вся душа может быть вогнана в
известные правила такого объективного исследования». К этому
выводу И. П. Павлова привели многочисленные лабораторные
наблюдения.
Действительно, если показывать собаке хлеб, у нее
выделяется слюна, хотя она пищу и не получает. Это есть пример
обычного «психического» слюноотделения. В отношении
физиологическом — это бесспорный рефлекс, вместе с тем
рефлекс, который интимно связан с «психическими» процессами.
Если слюна отделяется при виде, запахе, а у человека даже
при представлении или воспоминании о пище, кто же станет
сомневаться, что в этих случаях физиологическая функция —
слюнный рефлекс — непосредственно связана с теми или
другими «психическими» состояниями.
После настойчивого обдумывания предмета, после
нелегкой умственной борьбы, говорил Павлов, он решил перед так
йазываемым психическим возбуждением остаться в роли
чистого, физиолога, то есть объективного внешнего наблюдателя
Акт еды вызывает слюноотде- Только лишь при виде пищи
лени* (б&аусловный рефлекс). выделяется слюна
(натуральный условный рефлекс).
33

и экспериментатора, имеющего дело исключительно с
внешними явлениями и их отношениями.
Павлов любил подчеркнуть: «Для натуралистов все в
методе».
Итак, случилось главное: был найден правильный метод
объективного изучения того, что называли «психической
деятельностью» и что Павлов позже назвал «высшей нервной
деятельностью».
Строгая объективность павловского метода условных
рефлексов была неразрывно связана с -представлением о том, что
вся деятельность центральной нервной системы, все функции
организма вообще вызываются воздействиями каких-либо
изменений внешнего мира, окружающего животное, или
порождаются теми или другими процессами, протекающими внутри
организма. Иначе говоря, все явления в организме, в том
числе и самые сложные психические процессы, возникают и
осуществляются под воздействием определенных причин,
связанных с теми или иными изменениями внешней или внутренней
среды животного.
Необходимость объективного подхода к изучению явлений
требовала и объективной терминологии. Были отброшены
наименования, связанные с идеалистическими представлениями
о «психическом», и «психическому» слюноотделению дали
наименование условного рефлекса. Этим самым группа
«психических» условных рефлексов противопоставлялась обычным
(безусловным) рефлексам.
Основные различия между ними заключались в
следующем: рефлексы условные в отличие от так называемых
безусловных, врожденных рефлексов являлись реакциями,
приобретаемыми животными в течение индивидуального развития.
Рефлексы условные, как выяснилось, могли быть по
сравнению с безусловными неустойчивыми — в известных условиях
исчезали и могли появиться вновь. В осуществлении условных
Если звонок сопровождал еду, он приобретает «способность вызывать
слюноотделение (искусственный условный рефлекс)
39

рефлексов основную роль играла деятельность высших
отделов головного мозга, его кора, безусловные рефлексы
проявлялись и при удалении у животного больших полушарий мозга.
Если взрослой собаке положить в рот кусочек мяса, то
обязательно выделяется слюна. Это — безусловный пищевой
слюнный рефлекс. Однако если собаке только показывать
мясо, не давая его съедать (дразнить собаку), то и в этом
случае наблюдается слюноотделение. Это — условный пищевой
слюнный рефлекс. Здесь один лишь вид мяса является
возбудителем слюноотделения. Такой условный рефлекс не
является врожденным, а приобретается собакой в течение ее жизни.
Если щенку, получающему от рождения в пищу только
молоко и хлеб, показать колба;су, у него не будет выделяться
слюна. Если колбасу лодносить к его морде, он отвернется и даже
зарычит: он будет вести себя так, как будто это не пища, а
палка. Однако стоит только после показывания колбасы
добиться того, чтобы щенок ее съел, как говорят, «подкрепить»
показывание колбасы актом еды, как в дальнейшем и вид и
запах колбасы станут неизменно вызывать группу условных
рефлексов в виде движений щенка по направлению к колбасе,
повизгивания, слюноотделения и т. д.
Можно усложнить условия опыта и наряду с такими
'натуральными условными рефлексами образовать искусственный
условный рефлекс. Для этого кормление щенка
сопровождают звонком.- Если повторить это несколько раз, то в
дальнейшем достаточно будет только позвонить, не давая пищи, и
щенок потянется к кормушке, где он обычно получал пищу,
начнет облизываться, у него выделится слюна. Звонок, таким
образом, приобрел значение сигнала последующего кормления,
а у щенка образовались условные рефлексы (двигательный и
слюнный) на звонок.
В результате проведенных Павловым исследований были
установлены основные условия, 'необходимые для
возникновения и сохранения разнообразных условных рефлексов.
Оказалось, что сигналами к образованию условных рефлексов могут
стать любые явления внешнего мира, которые возбуждают
нервные клетки головного мозга. Была доказана возможность
образования условного рефлекса не только на действие
какого-либо раздражителя (;свет, звук), но и на исчезновение
постоянно действующих раздражителей (например, в связи с
наступлением темноты после постоянной освещенности или
тишины — после звучания).
Даже определенные промежутки времени могут стать
условным раздражителем. Это выяснилось следующим
образом. Животное в совершенно неизменной обстановке опыта
получало пищу ровно через каждые десять минут. После из-
40

вестного количества таких подкармливаний выяснилось, что
собака, стоявшая спокойно в станке в течение девяти минут,
на десятой минуте начинала вертеться, облизываться,
тянуться к кормушке, у нее появлялась слюна, хотя пищи она еще
не получала. Налицо был условный рефлекс, где в качестве
раздражителя выступал определенный промежуток времени.
Время оказалось, указывал И. П. Павлов, также совершенно
реальным раздражителем, который мог бы быть подвергнут
точному исследованию.
Вслед за образованием условных рефлексов на
деятельность пищеварительных органов были установлены условные
рефлексы на работу почек, сердечно-сосудистой системы,
процессы обмена веществ и т. д. Было доказано, что ту или иную
деятельность организма, функцию любого органа можно
связать с корой головного мозга посредством условного рефлекса.
Если Павлов более всего изучал условные рефлексы на
слюнной железе, это вызывалось только методическим
удобством данного способа по сравнению с другими.
Действительно, величина слюнного рефлекса может быть точно измерена
(по количеству выделившейся слюны), нетрудно оценить
качество слюны (по ее составу); наряду с этим работа слюнных
желез в очень большой степени связана с деятельностью
головного мозга, но мало зависит от состояния организма.
Методика слюнных условных рефлексов была лишь одним
из способов, на основе которого изучались закономерности
процессов, происходящих в коре головного мозга. Другие
исследователи использовали в качестве условно-рефлекторного
метода движения конечности животного в ответ на болевое
раздражение. Результаты показали, что выбор Павлова был
более удачен. Это, в частности, было результатом того, что
двигательные условные рефлексы гораздо менее постоянны и
трудно поддаются количественному измерению.
Однако, независимо от принятого тем или другим ученым
методического приема изучения слюнных или двигательных
рефлексов, условный рефлекс представляет универсальную
функцию 'высших отделов головного мозга. Как мы уже
указывали, любая деятельность организма может быть включена
в условно-рефлекторную связь.
Условно-рефлекторная функция головного мозга является
его универсальной функцией, то есть она проявляется во всех
условиях жизни, когда животное и человек приобретают опыт.
Но пока известны и изучены еще самые элементарные виды
условных рефлексов, примеры которых приводились выше.
Конечно, истинной основой психической деятельности
являются не только эти, наиболее простые, но и множество
других, более сложных условных рефлексов, их сложней-
41

Важнейшая функция коры головного
мозга — торможение — имеет
несколько форм проявления. Один из
видов внутреннего торможения —
запаздывание. Собаку
подкармливали только спустя две минуты после
звонка. Условное слюноотделение
стало наступать лишь спустя две
минуты от начала действия звонка.
шие сочетания и
комбинации. Характеристика этих
рефлексов представляет
задачу будущего изучения, но
и теперь мы можем
привести примеры некоторых
более сложных условных
связей.
Выше описывался пример
условного рефлекса,
возникающего при
одновременном применении условного
и безусловного
раздражения. Это обычный условный
рефлекс. Можно сделать
данный условный рефлекс,
образованный, например, на
вспыхивание электрической
лампы, очень прочным. Для
этого, как известно, нужно
проделать большое
количество сочетаний условного и
безусловного раздражения.
В конце концов условный
раздражитель приобретает
устойчивость и силу, почти
равную безусловному
раздражителю. Можно взять в
этом случае любой другой
нейтральный агент,
допустим звонок, и начать
производить сочетание звонка
со светом. После
многократного применения этой пары
окажется, что звонок
приобретает роль условного
раздражителя. Если
применить теперь лишь один
звонок — он будет способен
вызвать слюноотделение,
хотя звонок ни разу не
сопровождался
подкармливанием. Образовался условный
рефлекс второго порядка.
Можно представить себе
образование условного реф-
42

лекса третьего, четвертого порядка и т. д., если будет иметься
возможность сделать очень прочным условный раздражитель
в рефлексе нижележащего порядка. Возникают как бы
многоэтажные условные рефлексы, из которых каждый
последующий построен на условном же рефлексе — предыдущем.
К этому близко примыкают так называемые ассоциации,
давно известные в психологии, но не получившие до. сих пор
объяснения. Ассоциации возникают, если два или несколько
каких-либо явлений постоянно сопутствуют во времени друг
другу. Между центрами, осуществляющими эти реакции,
возникает известная связь. Если одно из них приобретает
значение условного раздражителя, оно начинает вызывать реакцию
и .при воздействии другого раздражителя. В данном случае
этот раздражитель, никогда не подкреплявшийся
безусловным, вступает в связь как второй условный раздражитель.
Если обычный условный рефлекс можно назвать условно-
безусловной реакцией, то в случае ассоциации мы должны
говорить о реакции условно-условной. Именно ассоциации
Павлов считал основой умственной деятельности. «Чем же это не
наш ум?» — говорил И. П. Павлов, наблюдая ассоциации у
высших обезьян
Очень важную роль для развития психической
деятельности имеют комплексные условные раздражители. В
лаборатории мы обычно используем отдельные раздражители: звонок,
лампочку, свисток и т. п. Однако и .в естественных условиях
животное практически имеет дело подчас с большим
комплексом условных раздражителей. Например, восходит солнце —
меняется освещенность, изменяется температура и движение
воздуха, иной становится степень влажности, просыпающиеся
птицы оглашают окружающее пространство своими
многоголосыми криками. Именно этот сложнейший комплекс
раздражителей является условным раздражителем для
определенных условных рефлексов животного. Даже в лаборатории нам
известны сложные формы условных рефлексов, так
называемых обстановочных, или ситуационных, возникающих не на
отдельные раздражители, а на комплексы раздражителей,
составляющих всю обстановку опыта.
Остановимся, наконец, на особой группе так называемых
слещовых условных рефлексов. До сих пор мы приводили
примеры рефлексов, образующихся на то или иное действующее
раздражение. Исследования, однако, показали возможность
возникновения условных связей не на наличное, действующее
раздражение, а на следы от него. Условный рефлекс
образовался следующим образом.
В течение некоторого времени раздавался звонок, затем
действие его прекращалось. Проходила минута, две, и лишь
43

после этого производилось подкармливание животного. В
данном случае во времени совпадали след от раздражения
звонком, то есть остаточное возбуждение в центральной нервной
системе, и возбуждение от подкармливания. Оказалось, что
условный рефлекс мог образоваться и на след от ранее
действовавшего раздражения. Практически это .проявлялось так.
Во время действия.звонка животное находилось в покое,
оставалось оно таким же и первые полторы минуты после
прекращения звонка. Однако по мере того как длительность
интервала приближалась к 2 минутам, то есть моменту, когда
животное обычно подкармливалось, оно начинало беопокоиться,
выделялась слюна, собака тянулась к кормушке.
Как видно, раздражителем в данном случае сделалось
остаточное, или следовое, возбуждение от действия звонка, а
не возбуждающее действие самого звучания.
Кора головного мозга имеет высоковыраженную
способность сохранения следов от .падающих на нее раздражителей.
Достаточно для пояснения этого напомнить о нашей памяти.
Известно, что в коре могут сохраняться следы от впечатлений,
пережитых каждым из нас даже в раннем детском возрасте.
Эти следы могут сохраняться десятки лет, даже и в течение
всей жизни. Иногда эти следы оживают — мы переживаем то
или иное воспоминание.
В связи с изложенным понятно, что условные рефлексы,
образующиеся на следы от различных раздражений в коре
головного мозга, имеют важнейшее значение в процессе
психической деятельности.
Приведенные примеры показывают, что в основе
психической деятельности лежат сложнейшие формы условных
рефлексов. Лишь только некоторые виды их известны нам в
настоящее время, многие же являются задачей для будущего
изучения.
Важной чертой условного рефлекса является его
подвижность, изменчивость. Точнее говоря, условный рефлекс в
зависимости от разных условий может быть и чрезвычайно
постоянным и весьма неустойчивым. Это зависит от того,
сохраняется ли сигнальное значение условного раздражителя или
нет.
Если животное неизменно /получает пищу в сопровождении
какого-либо звука, последний будет постоянно сохранять
значение сигнала кормления. В данном случае даже при
отсутствии пищи этот звук будет вызывать комплекс пищевых
реакций, наступавших обычно при получении пищи. Однако если
обстоятельства существенно изменяются и животное перестает
получать пищу при действии этого звука, условный
раздражитель теряет свое сигнальное значение, а условный рефлекс,
44

постепенно уменьшаясь, в конце концов угаснет, Исчезнет.
В этом проявится способность коры головного мозга активно
устранять ненужную деятельность, иопользуя для этого
присущую ей функцию торможения.
Условные рефлексы постоянно изменяются под
воздействием внешней среды. Это важнейшая черта условных
рефлексов, показывающая их биологическую роль в
приспособлении животных.. В самом деле, животное в условиях
естественной среды встречается с самыми различными раздражениями.
Возможны влияния света и темноты, звучания и тишины,
изменений температуры и скорости движения воздуха,
колебаний влажности, смены давления и т. д. Эти и многие другие
явления могут в определенных условиях стать для животного
сигнала!ми получения л ищи или предупреждения о нападении
врага. Любое изменение внешней среды или внутреннего
состояния животного может сделаться условным
раздражителем, условным сигналом. Возникает «переменная
сигнализация», как выражался Павлов, тем более подвижная, чем выше
приспособлено животное к колебаниям окружающей среды.
Описанное представляет собой главное положение
павловского учения, если оценивать его с биологической стороны.
Важнейшая в этом отношении роль коры головного мозга
заключается в способности поддерживать устойчивые связи с
внешней средой, с теми ее раздражениями, которые
сохраняют оигнальное значение,-и тормозить реакции на те
раздражения, которые потеряли биологическую сигнальную роль. Это
обеспечивает животному возможность неограниченного
приспособления к изменениям окружающей среды. Образование
временных функциональных связей находится в соответствии
с условиями сложившейся обстановки. Это замечательное
свойство центральной нервной еистемы, закрепляемое
наследованием приобретенных свойств,- лежит в основе- развития
высшей нервной ((психической) деятельности животных.
Безусловные рефлексы представляют реакции,
осуществляемые животным сразу же после рождения (сосание,
глотание, чихание и др.). Эти рефлексы врожденны, весьма
постоянны и проявляются стереотипно у всех представителей
данного вида.
Безусловный рефлекс — это сравнительно инертная и лишь
в особых условиях .перестраивающаяся функция. В большой
степени это зависит от постоянства нервных- путей, в пределах
которых осуществляются безусловные рефлексы. В случае
внезапных изменений окружающей среды приспособления
безусловных рефлексов в соответствии с новыми условиями
почти не происходит.
Следует указать, что количество безусловных рефлексов,
»
45

которыми располагает животное, довольно значительно,
кроме того, они чрез!вычайно различаются по сложности.
Учение об условных и безусловных рефлексах внесло
материалистическое понимание в область науки, которая была
связана с изучением так называемых инстинктов, на чем мы
остановимся специально.
Постепенно все более раскрывалась изумительная картина
подвижности процессов возбуждения и торможения в KOge.
Наблюдатель мог подробно изучать движение и
распространение этих процессов в коре головного мозга. Опыты,
проводимые Павловым и его учениками, являлись подлинным
торжествам естествознания.
Оказалось, что возникающий в ограниченном участке коры
головного мозга процесс возбуждения или торможения
способен охватывать все большие и большие участки коры,
распространяясь по ее нервным клеткам (иррадиация).
Противоположностью этому является концентрация возбудительного или
тормозного процесса, когда первоначально
распространившееся возбуждение снова сосредоточивается в определенном
пункте коры.
Для наблюдения за перемещением по коре головного мозга
состояний возбуждения или торможения в лаборатории
Павлова были проведены замечательные опыты. Для этого были
использованы кожные условные рефлексы. Условным
раздражителем являлось надавливание на разные участки кожи
собак.. Надавливание осуществлялось небольшими
приборчиками, укреплявшимися на коже («касалка»), и сопровождалось
кормлением. В результате образовывался условный слюнный
рефлекс на кожное раздражение. Была образована группа
таких условных рефлексов, для чего несколько «касалок»
располагали на коже конечности собаки в некотором отдалении
друг от друга.
Каждой из «касалок» естественно соответствовала
определенная точка коры головного мозга, на которую и
проецировалось соответствующее раздражение.
Условные рефлексы вырабатывались столь прочными, что
их величина (измеряемая количеством слюны) в обычных
условиях была весьма постоянна. Одну из «касалок»
превращали в тормозной.раздражитель. .Можно тормозной сделать
«касалку», расположенную посреди: других.В точке коры, ей
соответствующей, возникал очаг торможения. Измеряя
периодически величины рефлексов от «касалок», расположенных
вокруг «тормозной касалки», легко было проследить, как
торможение распространялось сначала от исходного пункта,
охватывая близлежащие пункты коры, а затем снова
сосредоточивалось на исходном пункте.
46

Знаменитый английский .физиолог
Гарвей впервые в истории биологии
применил количественные показатели для
анализа условий работы сердца:
Гениальный Павлов поднялся гораздо
выше, подчинив строгому
количественному, цифровому учету физиологические
процессы,* лежащие в основе
«психических» состояний. В области, где до
недавнего времени безраздельно царили
фантастика, мисти«ка и путаница
представлений, экспериментатор получил
возможность устанавливать законы
деятельности головного мозга.
Точный количественный учет
явлений, построенный на правильной
методологической основе, позволил
Павлову выявить новые качественные
закономерности в работе головного мозга и
особенно в замыкательной
деятельности корковых клеток.
По мере накопления новых фактов
в связи с обследованием все большего
и большего количества животных для
Павлова стало очевидным, что у
разных животных сила, взаимоотношение
и подвижность основных процессов —
возбудительного и тормозного — в
коре головного мозга могут быть весьма
различны. Это различие особенно
отчетливо выявилось при патологических
отклонениях, при так называемых
экспериментальных неврозах. Новым
обобщением блеснул гений Павлова, и
возникло учение о типах высшей
нервной деятельности. Возникла
классификация типов животных, обозначились
крайние — слабый и сильный -^- типы.
Факты показывали, что слабый тип, в
случае трудных условий опытов,
особенно быстро теряет способность
нормальной функции: Эти выводы
подтвердились во время сильного
наводнения в Ленинграде в сентябре 1924
года, когда собак приходилось спасать
от затоплявшей их воды.
Условнорефлекторный
сон собаки — собака
просыпается при
действии только
определенного звука (тон «фа»).
Эта спящая собака
может реагировать
(просыпаться) на
определенный звук. На собаку не
действует звук, к
которому не выработан
рефлекс.
47

Животные бурно реагировали на создавшуюся обстановку.
Когда потом в нормальных условиях — в лабораторной
комнате — экспериментатор в щель под дверью пропускал струю
воды, собака, спокойно стоявшая до этого в станке,
приходила в неистовство. Она теряла способность нормальной
уравновешенной реакции на все раздражители, обычно
применявшиеся в опыте. Отказывалась принимать пищу, рвалась из
станка. В этом Павлов увидел черты болезненного
невротического состояния. Появилась идея об экспериментальном
неврозе у собак. Открывалась новая увлекательная страница в
учении об условных рефлексах.
Прошло не более года, и Павловым было разработано
учение об экспериментальных неврозах.
В экспериментальной обстановке невроз создавался
искусственным сопоставлением почти одновременного действия
возбуждающих и тормозящих внешних агентов.
Коль скоро было доказано, что в результате тех или иных
воздействий можно вызвать экспериментальный невроз у
животных, открылась перспектива развития еще одной области
изучения деятельности мозга — экспериментальной патологии
и терапии высшей нервной деятельности.
Был поставлен ряд опытов, направленных на изыскание
способов излечения собак-невротиков. Испытывались
лекарства, в том числе давнее и излюбленное в медицине — бром.
Это вполне оправдало себя. Применяя с терапевтической
целью бром, удалось обнаружить замечательное явление.
Оказалось, что эффект лечебного воздействия брома в большой
степени зависит от типа нервной деятельности. Выяснилось,
что положительные результаты получились лишь при
дозировке брома применительно к-индивидуальным особенностям
данного животного, соответствующим типу его нервной
деятельности. Соответственно различию типов, размер потребных доз
брома нужно было увеличить или уменьшить в разных
случаях в десятки и даже в сотни раз. Одна и та же неизменная
доза для животных различных типов могла оказаться полезной,
бесполезной и даже вредной. Отсюда следует важный
вывод, что меры лечебного воздействия должны применяться не
огульно, а строго индивидуализированно, соответственно
функциональным особенностям различных типов нервной
деятельности.
Дальнейшее изучение проблемы типов высшей нервной
деятельности привело И. П. Павлова к открытию еще одного
важного явления.
Устанавливая зависимость между силой раздражителя и
соответствующей ему степенью возбуждения в мозговой коре,
он заметил, что пропорциональное нарастание возбудительио-
48

ЭВОЛЮЦИЯ ГОЛОВНОГО МОЗГА
Психическая деятельность осуществляется на основе
физиологических процессов, протекающих в высших отделах головного мозга.
На рисунках показано, что у рыб кора головного мозга отсутствует,
элементы ее появляются у птиц. Развитие коры интенсивно
нарастает у высших животных, достигая высшей степени у человека..

го процесса >по мере увеличения силы условного раздражителя
продолжается лишь до известного предела. В случае, если
сила разражителя превышала предел раздражимости, присущей
данному типу нервной деятельности, вместо дальнейшего
нарастания возбуждения возникало противоположное
состояние — торможение. Возбуждение достигало своего предела и
далее сменялось торможением. В лаборатории стали говорить
о так называемом «запредельном торможении».
В чем могло заключаться физиологическое значение этого
явления? Размышляя об этом, И. П. Павлов вопомнил о
фактах, наблюдавшихся им еще в период изучения влияния
нервной системы на деятельность сердца. Под впечатлением своих
наблюдений он еще в восьмидесятых годах прошлого столетия
высказал предположение о том, что сердечные нервы влияют
на обмен веществ и литание сердечной мышцы.
Деятельное состояние органа Павлов представлял как
реакцию, «приводившую к истощению. Соответственно это-му
взгляду, торможение, понижавшее активность головного
мозга, связанную с возбуждением, создавало условия для
восстановления его дееспособности.
Понятие о торможении и его восстановительной роли было
привлечено для объяснения сущности запредельного
торможения. Исходили из представления о том, что кора головного
мозга при воздействии чрезмерно сильных раздражителей
подвергается истощению. Процессы торможения возникали для
предупреждения дальнейшего, уже опасного для
жизнедеятельности мозговых клеток истощения, они играют в этих
условиях, главным образом, защитную роль.
«Истощение, — писал И. П. Павлов, — есть один из
главнейших физиологических имлульсов к возникновению
тормозного .процесса как охранительного 1цроцесса».
У собак слабого типа, у которых етри -трудных условиях
опыта могли возникнуть неврозы, запредельное торможение
развивалось особенно легко. Дальнейшие наблюдения
показали, что запредельное торможение может играть не только
защитную, но также и лечебную роль. Стали говорить об
охранительном, или лечебном, торможении. Так возникла еще одна
исключительно важная задача практической медициы —
лечение сном.
В начале двадцатых годов текущего столетия И. П.
Павловым вместе с его учениками было твердо установлено, что
сущность естественного сна представляет собой одну из форм
коркового торможения. Возникла мысль о том, что обычный сон
представляет торможение вследствие истощения клеток коры
после дневной работы. Сонливость к вечеру, .по словам
Павлова, (представляет «законную просьбу об отдыхе коры». Даже
4 Зек. 328 4С

обычные по силе раздражения, падавшие на усталую кору,
приобретали значение сверхсильных и вызывали сонное
торможение.
Вопросом о роли и значении сонного торможения И. П.
Павлов занялся вплотную
позже, в период
развертывания работы над
изучением типов
неврозов. Случилось это так.
Под прямым
впечатлением от
наблюдения над неврозами
животных Иван Петрович
обратился к анализу
некоторых душевных
заболеваний человека.
Первоначально он
заинтересовался этим еще
в 1918 году. Материал,
полученный при
изучении экспериментальных
неврозов, дал
возможность правильно
истолковать некоторые
формы психических
расстройств. Выяснилось,
что нарушение сна
имеет значение для
понимания заболевания.
Особенно поучительным .в этом отношении оказался
больной К., находившийся в сноподобном состоянии, так
называемой летаргии, почти непрерывно более 20 лет. Случаи снопо-
добного, летаргического состояния отмечались и раньше, но
•наблюдения за больным К. приобрели специальный интерес
ввиду особой длительности заболевания. В наблюдении
принял участие и И. П. Павлов. По мере выздоровления
больной К. иногда пробуждался, чтобы принять пищу (во время
сна его кормили жидкой пищей через зонд, который
вводился в пищевод). Пробуждался больной только ночью, когда
даже незначительный дневной шум в больнице совершенно
•стихал. В этих условиях его нервная система, способная
•справиться лишь с самым минимальным количеством
раздражений, сохраняла возбудимость. Но если возникало какое-
либо, хотя бы и незначительное, раздражение — хлопала
дверь или входила санитарка, — больной снова погружался в
сон. В коре головного мозга развивалось запредельное, охра-
Павловокое учение позволило
значительно расширить способы лечения многих
заболеваний. Лечение сном проводится
обычно с помощью снотворных средств.
Большое количество их, вводимое в организм
при длительном лечении, оказывает
неблагоприятное действие. Ученые разработали
способ, позволяющий избежать этого. При
воздействии слабыми, не беспокоящими
больного электрическими токами
вызывается дремотное состояние, переходящее в сон
(электросон).
50

пительное торможение. Такая реакция являлась защитой для
больной и слабой нервной системы от раздражений,
приобретавших значение «сверхсильных».
«Мне кажется, — говорил Павлов, — пока у человека
работает торможение, нельзя никогда терять надежды.
Двадцать лет лежал человек живым трупом, а ведь торможение
только и спасло его мозг от непоправимой поломки...»
Результаты этих наблюдений привели Павлова к
определенным заключениям. Сон патологический так же, как и
нормальный, представляет собой защитную, охранительную
реакцию для центральной нервной системы. «Периодический
нормальный сон, — писал Павлов,—бесспорно есть результат
истощения... сон — состояние недеятельности, отдыха, больших
полушарий». Отсюда совершенно логично возникал вывод о
возможности воздействия сном как лечебным средством при
некоторых формах душевных заболеваний. Пер-вые испытания
дали в некоторых случаях замечательные результаты.
За рубежом для усыпления больных применяли
наркотические средства. В связи с этим было спорным, что же
помогло излечению: наличие физиологического сна или влияние
сильно действующих наркотиков.
Только учениками Павлова лечение сном проводилось на
правильной основе. При/меняя слабые снотворные, а не
наркотические средства, они стремились удлинить естественный сон.
Выводы Павлова получили полную обоснованность, когда
его ближайшая сотрудница М. К. Петрова стала применять
для лечебного воздействия сон гипнотический, не связанный
с введением посторонних, даже слабо действующих
снотворных средств. Большим достижением является введение в
практику лечения электросном.
Правильность павловского учения о лечении сном
убедительно подтверждается положительными результатами,
получаемыми в настоящее время во многих лечебных
учреждениях. Особенно эффективным оказалось лечение сном
некоторых душевных и нервных болезней. Несомненно пользу оно
может принести в отдельных случаях лечения так называемых
внутренних^ болезней (гипертония, язвенная болезнь),
развивающихся благодаря длительным патологическим нарушениям
нервной деятельности. Однако применение лечения сном
должно быть ограничено определенным кругом заболеваний,
расширение которого может принести только вред. Есть
заболевания, которые нужно лечить не торможением (сном), а
наоборот, возбуждением центральной нервной системы.
Наблюдения над людьми поставили перед Павловым
вопрос об отличиях высшей нервной деятельности человека от
нервной деятельности животных.

Продолжая наблюдения за больными в психиатрической
клинике, специально учрежденной при его лаборатории
в 1931 году, И. П. Павлов
подошел 'к новому гениальному
обобщению. В 1932 году он
создал первый набросок своего
учения о двух сигнальных
системах условных рефлексов
человека.
Но прежде чем мы перейдем
к этому специальному вопросу
об особенностях высшей
нервной деятельности человека,
необходимо подытожить
изложенное выше.
И. М. Сеченов был первым
из естествоиспытателей,
который с необычайной смелостью
(особенно для своего времени)
И М Сеченов утверждал, что любой акт мыс-
(Ю29—1905) лительной или чувствительной
деятельности в основе своей
имеет рефлексы головного
мозга. Экспериментальные обоснования этого, по выражению
Павлова, гениального взмаха сеченовской мысли пришли
много позже, но уже и современники сразу полностью оценили все
великое значение материалистических идей Сеченова.
Прогрессивная часть общества, главным образом студенчество и
молодежь, объединились вокруг имени Сеченова, как около
знамени, .воодушевлявшего на борьбу за материалистическую
науку, против мистики и мракобесия.
Царское чиновничество и представители духовенства,
разгадав, что существо сеченовского учения направлено
разящим ударом на мифические представления о душе, что оно
разрушает оплот идеалистических религиозных толкований
психики и душевной деятельности, объявили и Сеченову
и его книге «Рефлексы головного мозга» непримиримую
войну.
Царский министр внутренних дел Валуев, подчеркивая
«вредное» направление «Рефлексов головного мозга», писал,
что объяснять в общедоступной книге, хотя бы и с
физиологической точки зрения, внутренние душевные движения человека
действием внешних влияний на нервы и отражением этих
влияний на головной мозг означает, что вместо учения о
бессмертности духа выдвигается новое учение, которое признает
в человеке лишь одну материю.
52

Киевский архимандрит Борис напечатал книжку «О
невозможности чисто физиологического объяснения душевной
жизни человека». Нетрудно видеть, что даже заглавие ее
направлено прямо против-И. М.
Сеченова. Известно, что свою
работу «Рефлексы головного мозга»
он вынужден был назвать так
по требованию царской
цензуры, запретившей
первоначальное название, которое Сеченов
дал книге в следующем виде:
«Попытка ввести
физиологические основы в психические
процессы».
Таким образом, и светские
и духовные властители
обрушились на И. М. Сеченова и его
книгу, в отношении которой
цензура приняла все меры,
чтобы запретить выход ее в свет. и г и
j-j к ^ „ ^ Н. Г. Чернышевский
Правда, судебный процесс над (1828—1889)
И. М. Сеченовым не состоялся,
поскольку несомненный успех
этого процесса сделал бы
Сеченова более популярным, но печатать работу в
«Современнике», редактировавшемся Н. Г. Чернышевским, царские
чиновники все-таки не позволили. Было разрешено издать ее в
журнале «Медицинский вестник», имевшем сравнительно малое
распространение. К тому же, как надеялись духовные заправилы
и чиновники, новое название «Рефлексы головного мозга»
должно было из-за своей неясности (в семидесятых годах
прошлого столетия) ограничить круг лиц, которые могли бы
заинтересоваться этой работой.
Однако материалистические взгляды И. М. Сеченова
приобрели широкую известность и популярность уже в то время,
когда книга была запрещена, и прогрессивные читатели ее
пользовались рукописными текстами статьи.
Несмотря на все гонения и запреты, «Рефлексы головного
мозга» открыли новую страницу в науке —
материалистический анализ душевной деятельности.
Более чем полувековая неустанная работа Павлова и
армии его многочисленных учеников экспериментально
подтвердила правильность теоретических формулировок Сеченова.
Павловым был создан объективный метод изучения
психических явлений, положивший конец бесплодным попыткам
субъективного подхода к изучению психики. Научный объективный
53

метод изучения позволил раскрыть и точно описать основные
закономерности работы головного мозга.
Вскоре метод условных рефлексов перерос в теорию
условных рефлексов; возникло учение о высшей нервной
деятельности. Становилось неопровержимым, что, несмотря на всю
сложность внешних проявлений поведения, в основе его лежат
механизмы условных и безусловных рефлексов, их многообраз^
нейшие сочетания и взаимосвязи. Никаких иных реакций,
кроме рефлекторных, в мозгу не протекает. Это заключение стало,
таким образом, твердыней материалистического монизма
Павлова. Миф о якобы существующей душе, самостоятельной и
независимой от тела субстанции, который с разными
оттенками, но обязательно содержится во всяком религиозном
веровании, был окончательно разоблачен.
Павловское учение с неопровержимостью свидетельствует,
что все содержание психической деятельности может быть
понято, исходя из объективных методов исследования.
Завершив гигантскую работу по обоснованию
материалистической монистической теории так называемой душевной
деятельности, Павлов выдвинул для исследования очередную
важнейшую задачу, связанную с необходимостью показать
причинность (детерминированность) душевных явлений.
Отсюда возникли исследования и идеи, показавшие, как
формируется под влиянием внешних раздражений и в зависимости
от их разного качества высшая нервная деятельность.
Сама по себе мысль именно о формировании, то есть
развитии высшей нервной деятельности, ее изменчивости очень
интересна. Причинная обусловленность, зависимость
процессов высшей нервной деятельности от внешних условий
приводит к мысли о возможности вмешательства в эти процессы
путем воздействия на внешние условия и обстоятельства.

ВЛИЯНИЕ ВНЕШНЕЙ СРЕДЫ
НА ПСИХИЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
«Всякое сколько-нибудь
значительное изменение в условиях
существования любой породы животных,
приобретая характер постоянства,
вызывает у индивидуумов этой породы
действительное изменение их
потребностей. .
Всякое изменение в потребностях
животных делает необходимыми
новые действия для удовлетворения
этих новых потребностей и,
следовательно, ведет к усвоению новых
привычек».
Ж. Б. Л а м а р к
же в первоначальных исследованиях,
занимаясь изучением физиологии
кровообращения, Павлов выдвинул для
экспериментального разрешения
проблему единства и связи организма и
среды его обитания. Вопрос этот в
теоретическом плане был поставлен еше
Сеченовым. Сеченов глубоко и верно
оценил роль факторов среды обитания
для жизнедеятельности организма. Им
было указано, что нельзя дать научное
определение организма без понятия о
среде, в которой животное обитает. Это
теоретическое положение требовало
экспериментальной проверки. Она и
была сделана исследованиями Павлова
и его учеников в области физиологии пищеварения и
особенно в области физиологии головного мозга.
Изучение нового класса рефлексов, открытого Павловым,
позволило до конца понять, как осуществляется связь высших
животных с окружающей средой. Если взаимоотношения
низших животных с окружающей средой могут быть ограничены
более примитивными и постоянными рефлексами —
врожденными безусловными, разнообразность и подвижность реакций
55

высших животных на окружающую их внешнюю среду требог
вали рефлексов иного типа. Условные рефлексы и
обеспечивают эту приспособляемость животных к меняющимся
обстоятельствам внешней среды. Павлов показал, таким образом,
сущность установленного Дарвином приспособления животных
организмов к меняющимся условиям окружающей их среды.
Метод условных рефлексов как способ изучения'и
объяснения наиболее сложных, так называемых душевных, или
психических, проявлений жизнедеятельности организма Павлов
распространял на исследование всех высокоорганизованных
животных.
Так возникла сравнительная, или эволюционная,
физиология высшей нервной деятельности.
Как бы намечая программу дальнейших исследований в
области физиологии, И. П. Павлов на заре нашего столетия
писал: «...открывается бесконечная область плодотворного
исследования, вторая огромная часть физиологии нервной
системы — нервной системы, главнейшим образом
устанавливающей соотношение не между отдельными частями
организма, чем !мы занимались главным образом до оих пор, а между
организмом и окружающей обстановкой» 1.
Согласно физиологическому учению И. П. Павлова,
эволюция была связана с тем, что нервная система высших
животных обеспечивала (приспособление их к условиям внешней
среды на основе образования временных связей. Именно это
является физиологическим содержанием эволюционного
процесса. Соответственно осуществлялись и влияния различных
факторов среды на эволюцию различных органов животного.
Обладая приспособительным поведением, животные могут
различать раздражители сообразно их биологическому
значению.
. «Совершенно очевидно, — «писал Павлов,—что вся
деятельность организма должна быть закономерна. Если 'бы
животное не было, употребляя биологический термин, точно
приспособлено к внешнему миру, то оно скоро или медленно
переставало бы существовать. Если бы животное, вместо того чтобы
направляться к еде, отстранялось от нее, вместо того чтобы
бежать от огня, «вдалось в него и т. д. и т. п., оно было бы так
или иначе разрушено. Оно так должно реагировать на
внешний мир, чтобы всей ответной деятельностью его было
обеспечено его существование»2.
Таким образом, рассмотрение проблемы единства высших
1 И. П.Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. I. M., Изд-во АН СССР,
1951, стр. 28.
*И. П. П-з © л о в..Поли. собр. соч., т. IV. М„ Изд-во АН СССР, 1951,
стр. 22—23. " . ,- '
56

животных организмов и'среды сводится по существу к*
изучению приспособительного уравновешивания высших отделов
центральной нервной системы и среды.
Сравнительная физиология условнорефлекторной
деятельности состоит в изучении особенностей высшей нервной
деятельности у различных животных. Она создала .предпосылки
к развитию такого .направления в изучении высшей нервной
деятельности, которое ставит акцент на условиях
существования различных животных, то есть на так называемых
экологических факторах. Экология в свою очередь оплодотворилась
влиянием учения об условных рефлексах *; стало возможным
показать, как формируется под влиянием внешних природных
воздействий высшая нервная деятельность животного.
Экологическое направление в физиологии и особенно в
физиологии высшей нервной деятельности выражает идейное
единство учений Мичурина я Павлова. Вместе с тем, будучи
направлением, определившимся сравнительно недавно, оно не
всеми еще достаточно шолно оценивается.
Неправильное отношение к экологическому направлению в
физиологии встречается даже среди специалистов-экологов.
Никак нельзя согласиться с теми, кто пытался обосновать
принципиальное различие задач и путей исследования для
физиологии и экологии. Так, иногда указывали, что физиология
изучает якобы только «природу .процессов в органах человека
или животных, экология— реакцию животного как целого на
среду обитания.
Если иметь в виду физиологию дапавловскую, то
относительно ее взаимоотношений с экологией вышесказанное было
бы правильным.
Если же иметь в виду новое физиологическое учение,
созданное И. П. Павловым, в частности его представления о
единстве организма и условий среды существования, то следует
признать, что именно Павлов впервые в физиологии показал
необходимость экологических исследований животных и
экологического подхода к изучению высшей 'нервной деятельности
в особенности.
Экологические исследования дают убедительные
свидетельства единства организма и условий жизни. Однако применение
этих исследований в физиологии встречает ряд значительных
трудностей; главные из них связаны с тем, что такие
исследования должны проводиться в природных, естественных
условиях. Учитывая это, мы при осуществлении экологических
исследований в лаборатории применяли такие средства
воздействия, которые по возможности воспроизводили бы неко-
1 Экология — наука о взаимных влияниях организма и внешней среды.
»
57

торые естественные .раздражители. Мы стремились
обследовать таким путем возможно большее количество анализаторов
животного, точно так же, как, изучая по возможности
наибольшее количество разного рода рефлексов (двигательных,
сердечных, дыхательных, рефлексов желудочно-кишечного
тракта), надеялись 'получить характеристику различных рабочих
аппаратов и функций организма.
Оправдавшим себя способом исследования оказалось
сравнительное изучение представителей родственных видов, но
существующих в .различных жизненных условиях (зайцы и
кролики, утки дикие и домашние, куропатки и куры и т. д.). В
других случаях объектом изучения являлись такие животные, у
которых образ жизни в естественных условиях имел резко
выраженные признаки приспособления к окружающим условиям
(хищники,речные бобры и др.).
Результаты .проведенных таким образом наблюдений
свидетельствуют прежде всего о том, что различные животные в
зависимости от особенностей своих условий жизни реагируют
именно на те раздражители, которые свойственны их
естественной обстановке. Было доказано, что среди разнообразных
звуковых раздражений, .под влиянием которых наблюдалось
изменение частоты сердечных сокращений, у диких
водоплавающих птиц лишь звук плеска воды вызывал резкое
учащение сердечных сокращений (от 176 за 1 минуту до 230 при
раздражении). Другие звуки, например, возникающие 'при
ломании щепок, свист, звон /почти не изменяли частоты сердечных
сокращений, учитываемых электрокардиографически. Речные
бобры, жизненные условия которых чрезвычайно своеобразны
и вместе с тем типичны, дали нам возможность собрать
неизвестные до сих пор данные о дыхательных и
сердечно-сосудистых безусловных рефлексах у этих животных. С этой целью
применялась точная методика регистрации деятельности
сердца и дыхания (электрокардиография и пнеймография). Были
обследованы раздражения на свет, звук и запах.
Оказалось, что само наличие освещения (бобры — ночные
животные) вызывает значительные сдвиги в дыхательной и
сердечной деятельности: дыхание учащается и принимает
поверхностный характер, сердцебиение замедляется.
Бобры ведут двоякий ('водный и наземный) образ жизни.
Соответственно этому и звуковые раздражители, связанные и
с той и с другой средой (олеск воды, ломание щепок, треск
веток), вызывали значительно выраженные дыхательные и
сердечные рефлексы.
По-видимому, в связи с ночным образом жизни, требующим
способности ориентироваться в темноте, анализатор запаха у
бобров имеет весьма высокую чувствительность. Особенно рез-
58

кая реакция в виде длительной остановки дыхательных
движений образовалась у них на запах бобровой струи. Такой
сильный, но искусственный раздражитель, как ацетон, вызывал
лишь снижение интенсивности дыхания без изменения частоты
дыхания.
Весьма отчетливые результаты были получены в опытах на
диких утках.
Первоначально обследовалась их способность различать
обонятельные раздражения. Показателем этого различения
являлось изменение у утки дыхательных движений, которые
регистрировались с помощью воздушной эластической камеры.
В качестве раздражителей были применены: деготь, эфир,
аммиак, мята, уксусная кислота, тимол. Все названные агенты
не изменяли дыхательных движений. Хорошо и постоянно
выраженный рефлекс учащения дыхательных движений был
получен на применение розмарина. Само собой разумеется,
что изменялся лишь запаховый раздражитель, все же прочие
условия опыта оставались неизменными. Можно
предполагать, что наличие реакции только на розмарин зависит от того,
что, перелетая на зимовку в средиземноморскую полосу, утки
питаются там травой, в эфирных маслах которой содержится
розмарин.
При испытании различных звуковых раздражений
наблюдались невыраженные, скоро угасающие реакции, например
на метроном. Ориентировочные рефлексы на звук плеска воды
были более постоянны. Но лишь в одном случае, когда был
применен так называемый «манок» ((приборчик для
подражания звукам кряканья уток), в ответ возникала очень стойкая
и постоянная двигательная реакция, отражавшаяся и на
записи дыхательных движений. Этот рефлекс столь прочен, что
явилась мысль использовать его как безусловное
«подкрепление» для образования условного рефлекса, что и удалось
осуществить.
Был собран большой материал то образованию условных
рефлексов у разнообразных .рыб. У костистых рыб (горбылей)
оборонительные условные рефлексы на свет выработались на
6—8 сочетаниях раздражителя с электрическим током, а у
придонной рыбы (морского ерша) условный рефлекс на свет
не выработался даже после 345 сочетаний. У ската-хвостокола,
живущего»в неглубоких бухтах, условный звуковой
оборонительный рефлекс образовался после 5—8 сочетаний; у
шиповатых скатов, ведущих глубоководный донный образ жизни,
для образования такого же рефлекса необходимо применять
несколько десятков сочетаний.
Изучение различных рефлексов у кроликов и зайцев
показало, что особенно четкие и постоянные дыхательные рефлексы
59

вызываются у них лишь определенной группой раздражителей.
Среди звуковых раздражителей оказался шелест, среди
зрительных — движение какого-либо 'предмета в поле зрения
зайца.
Интересные данные были получены при изучении
раздражений в виде прикосновения к разным участкам кожи.
Оказалось, что у кроликов эти так называемые тактильные
раздражения или не вызывают вообще никаких изменений в пнеймо-
грамме или очень незначительно и однообразно изменяют ее,
независимо от участка кожного раздражения. Другая картина
наблюдалась в опытах на зайцах. Рефлексы в виде учащения
дыхания у них вообще значительно более выражены, чем у
кроликов. Наряду с этим оказалось, что при раздражении
кожи шеи за ушами эти рефлексы весьма постоянны.
Мы могли бы продолжить описание подобных же фактов,
наблюдавшихся на других животных и при раздражениях
другого характера. Однако и приведенного достаточно, чтобы
признать, что среди однородных -по физическим свойствам
раздражителей внешней среды выделяются некоторые,
имеющие особенно близкое отношение к наследственным качествам
именно данных, а не других животных.
Это объясняется, по-видимому, тем, что данные
специфические раздражители много веков входили в комплекс
условий существования данного животного, и потому их действие
закрепилось наследованием в специальных нервных
структурах. *
Понятие о так называемой адекватности, или о
соответствии условных и безусловных раздражителей в сравнительной
физиологии, конечно, не нарушает один из общих принципов
павловского учения о том, что всякое изменение внешней или
внутренней среды может стать условным раздражителем.
Признавая это, не приходится, однако, сомневаться в том, что в
неограниченном ряду 'возможных раздражителей одни из них
окажутся более, другие же менее действенными. Это будет
зависеть от того, как близок к естественной среде и образу жизни
животного данный раздражитель. Лишь в этом смысле мы и
говорим, что -при сравнительно-физиологических
исследованиях имеет значение не столько физическая или химическая
характеристика раздражителя, сколько его соответствие
специфическим условиям жизни данного животного. Именно это
соответствие и определяет конечный приспособительный
эффект, появляющийся в ответ на примененный раздражитель.
Приведенные выше опытные данные подтверждают это
положение. Свидетельствуют об этом и высказывания И. П.
Павлова. В первой же из «Лекций о работе больших полушарий
головного мозга» И. П. Павлов приводит пример природных,
60

а не искусственных раздражителей. Он говорит о виде и
звуках сильного зверя и о сигнальном значении и для слабого
зверька.
«Существенный признак высшей нервной деятельности, —
писал по этому поводу И. П. Павлов, — ... состоит не только в
том, что здесь действуют
бесчисленные сигнальные
раздражители, но и в том
существенно, что они при
определенных условиях"
меняют свое физиологическое
действие... Окружающая
животное среда так бесконечно
сложна и находится в таком
постоянном движении, что
сложная замкнутая система
организма, лишь тоже
соответственно колеблющаяся,
имеет шансы быть с ней
уравновешенной» К
В связи с этим
по-разному может проявляться зна- И. В. Мичурин
чение одного и того же раз- (1855—1935).
дражителя для животного.
Все перечисленные примеры относились к-врожденным
особенностям нервной системы животных. Но это избирательное
отношение к внешним раздражениям может иметь место и в
случае приобретенного и закрепленного жизненного опыта.
Если какое-либо явление долгое время входило в круг
условий жизни животного, оно особенно легко приобретает роль
условного раздражителя. Это правило сохраняет силу и в
отношении человека. Мы наблюдали, что у больного, шофера по
профессии, условные рефлексы на вспыхивание красной
лампочки образуются немедленно.
Когда мы применяли словесные раздражители, выяснилось,
что само звучание человеческого голоса оказалось наиболее
сильнодействующим раздражителем среди других, даже и в
тех случаях, когда применялись слова-раздражители,
заведомо не известные испытуемым по смыслу.
, Следовательно, значение среды для формирования
функций организма надо оценивать не отвлеченно, а конкретно и в
зависимости от того, в каком отношении к конкретным
условиям среды находится то или иное животное.
1 И. П. П а в л о в. Поли. собр. соч., т. IV. М., Изд-во АН СССР, 1951,
етр. 30.
61

Этому учил И. П. Павлов, об этом же убедительно
свидетельствуют работы И. В. Мичурина.
Согласно мичуринскому учению, растительные организмы
обладают избирательной способностью приспособления к
условиям внешней среды. Эта избирательная способность
представляет собой результат исторической приспособленности
предшествующих поколений к условиям внешней среды.
Находясь в единстве с внешней средой, организм проявляет
активное отношение к воздействиям условий жизни.
Признавая правильность этих положений относительно
растительных организмов, тем более необходимо оценить их
значение применительно к организму животных.
Сложное устройство животного организма, взаимосвязь и
взаимовлияние его органов, направляемые центральной
нервной системой, многообразные влияния среды на организм —
все это делает проблему о взаимоотношениях животного
организма и среды очень трудной для изучения.
Когда изучаешь проблему организм — среда в
эволюционном плане, прежде всего приходится задумываться над тем, по
каким линиям идет приспособление организма к тем условиям
обитания, которые составляют его среду. Имея в виду
специально высшую нервную деятельность, нередко
подчеркивают, вслед за отдельными высказываниями И. П. Павлова,
что эволюционное совершенствование ее проявляется в
приобретении способности все более тонкого и точного
приспособления к окружающей среде. Такая постановка вопроса
правильна, но носит односторонний характер. Сама по себе взятая
тонкость и точность в функциях того или иного органа чувств
еще не вскрывает до конца существа дела. Еще Энгельс
.указывал, что глаз орла видит значительно дальше, чем
человеческий, но человек зато различает в вещах значительно больше,
чем орел.
Сосредоточив внимание только на утончении и уточнении
работы анализаторов, упускают из виду следующее указание
И. П. Павлова: «Биологический смысл условных рефлексов
тот, что немногочисленные внешние возбудители безусловных
рефлексов при определенном условии (совпадении во времени)
временно связываются с бесчисленными явлениями
окружающей среды как сигналами этих возбудителей. Через это все
органические деятельности, представляющие собой эффекты
безусловных рефлексов, приходят в более тонкое и в более
точное соотношение с окружающей средой в ее все больших
и больших районах» (разрядка «наша. — Д. Б.).
Подчеркивание И. П. Павловым увеличивающихся районов
приспособления очень важно для понимания вопроса
эволюционного развития животных организмов.
62

Нет сомнения в том, что эволюция видов связана и с
непосредственным расширением пространства обитания. В связи
с этим возникает вполне закономерный вопрос — не приводит
ли эта особенность эволюционного процесса к тому, что,
расширяя круг своих приспособительных реакций, животное
вместе с тем может снижать «тонкость» работы отдельных
анализаторов. По данным польского ученого Я. Дембовского, паук
точно реагирует на колебания паутины, когда оно соответствует
частоте движения крыльев насекомого, являющегося его
пищей,—именно в этом направлении паук достиг высокого
совершенства.
Результаты наших исследований дают много примеров
высокой специфичности реакций животного на воздействие
внешней среды, даже -при довольно низком уровне высшей нервной
деятельности.
Поэтому степень общего развития высшей нервной
деятельности нельзя определить только по степени совершенства того
или иного органа чувств.
Нам пришлось проводить наблюдения над орлом. Попытки
записать электрокардиограмму были сопряжены с большими
трудностями ввиду «агрессивности» орла, тем более, что он
был незадолго до этого пойман. Возникла мысль завязать орлу
глаза. Когда это было проделано, орел как бы оцепенел, стал
неподвижен и доступен для любых манипуляций с ним.
Пожалуй, этому не приходится удивляться, если вспомнить
старинный способ соколиной охоты. При этом способе охоты
соколу или беркуту одевают на голову колпачок, закрывающий
глаза. В результате он сидит недвижимо на плече или руке
хозяина. При появлении, например, зайца колпачок снимается.
Хищник устремляется к добыче. Отобрав добычу, ему снова
одевают колпачок.
Выключение одного, правда, чрезвычайно
приспособленного анализатора свидетельствует, насколько невелика роль
других анализаторов в соотношении орла с внешней средой. В
самом деле, обычная среда обитания орла почти исключает
воздействие на него звука и запахов, зато обостренное зрение
для него жизненно важно.
В связи с изучением экологической соответственности
раздражителей мы встретились еще с одним важным
обстоятельством. В ряде случаев -мы наблюдали необычную прочность,
«неугашаемость» условного рефлекса, возникшего на
соответственные раздражители. Отдельные раздражители,
применявшиеся в опытах, постоянно вызывали тот или иной эффект:
изменение дыхания, учащение сердцебиений без
последующего угасания.
Приведем некоторые примеры. У зайцев был образован ус-
63

ловный рефлекс, где в качестве условного раздражителя
использовался близкий к естественному звук, имитирующий
причмокивание, которым сопровождается сосание животного.
«Подкреплялся» он зрительным раздражением (движением
предмета в поле зрения) и тактильным—раздражением кожи в
области шеи. Условный рефлекс
возник на 3-м сочетании. В
течение почти двух лет после
выработки этого рефлекса, несмотря
на применение условного
раздражителя без подкрепления около
2000 раз, рефлекс сохранился.
Когда при этом же подкреплении
был образован условный рефлекс
на метроном, он угас без
подкрепления довольно быстро — после
10 применений .
Очевидно, в первом случае
совпало сочетание двух «близких для
животного раздражителей —
условного и безусловного, и в
результате возник столь необычной
устойчивости условный рефлекс.
Мы уже встретились с рядом
случаев, когда угасания рефлекса
не появлялось. Примером
являются рефлексы на сердце при плеске
воды у диких водоплавающих
птиц, двигательные рефлексы на звук «манка» у диких уток,
дыхательные рефлексы у зайцев на звук шелеста бумаги или
на движение предмета в поле зрения.
В лабораторию поступил как-то выводок лисят, -взятых
непосредственно из норы. Применение различных звуков, в том
числе и писка мыши, не вызвало какой-либо реакции лисят.
Однако, как только лисенок впервые в жизни съел мышь,
возникал стойкий условный рефлекс на писк мыши. Эти
условные рефлексы также оказались практически неугасаемыми.
Примеры «неугасаемых» условных рефлексов позволяют
предположить, что и рефлексы на плеск, «манок», шелест
являются не безусловными, а особыми условными. Какие-то
обстоятельства, связанные с их возникновением, по-видимому,
экологическая адекватность раздражений условного и не
известного нам безусловного, сделали эти условные рефлексы по
их устойчивости схожими с безусловными.
Описываемые факты привлекают к себе живейшее
внимание, так как касаются весьма важной проблемы перехода ус-
Инстинкты достигают иногда
высокой степени
приспособления к характеру раздражения.
Паук реагирует на вибрацию
паутины только соответственно
частоте колебания крыла
насекомого.
64

ИНСТИНКТЫ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СЛОЖНЕЙШИЕ ВРОЖДЕННЫЕ
РЕФЛЕКСЫ
Одним из примеров этого является строительный инстинкт бобров,
возводящих искусственные запруды и плотины на реке. Эта
приспособительная реакция выработалась у живущих в воде бобров
в связи с жизненной необходимостью поддержания определенного
уровня воды вблизи их жилища.

ловных рефлексов в безусловные и тем самым позволяют
подойти к изучению физиологических механизмов наследования
приобретаемых связей.
Большой фактический материал, собранный объективным
методом наблюдений в нашей лаборатории, а также
литературные данные свидетельствуют, что экологическая
соответственность раздражителей является решающим условием для
возникновения и прочности рефлекса. Это имеет 'ближайшее
отношение к вопросу о наследуемости приобретаемых
признаков.
Мичуринская биология рассматривает процесс
приспособления в неотъемлемой связи с наследуемостью
приобретаемых организмом в течение индивидуального развития свойств.
В полном согласии с этим И. П. Павлов также считал, что
некоторые условные рефлексы впоследствии переходят в
безусловные, то есть становятся наследуемыми.
Исследования двух великих естествоиспытателей
современности И. В. Мичурина и И. П. Павлова показали полную
несостоятельность метафизических представлений вейсманистов-
морганистов, отрицавших, как известно, возможность
наследования приобретаемых признаков.
Установив факт изменчивости организмов в ходе
эволюционного развития, Дарвин в значительной степени отвлекся от
задачи, связанной с поисками причин этой изменчивости. Тем
более выпал из его поля зрения вопрос о необходимости
активного вмешательства в процесс изменчивости организма, что
обусловливалось ограниченностью буржуазного
мировоззрения лежавшего в основе взглядов Дарвина.
Эту великую задачу взяли на себя И. В. Мичурин и
И. П. Павлов.
Мичурин не только задумал, но и сумел выработать
научные пути изменения растений. Выдающиеся практические
достижения его в этом отношении широко известны.
Родственные по духу учения Павлова и Мичурина
развивались по одному пути; общим для них было стремление к
активному вмешательству в изучаемые жизненные явления.
Это вытекало из требований материалистической
диалектики, на основе которой развивались Мичуриным и Павловым
их научные теории. Мичуринское учение, раскрыв причины
изменчивости, естественно выдвинуло важнейшую задачу
направленного изменения свойств организма.
Эта же черта наиболее ярко характеризует и павловскую
физиологию.
И. В. Мичурин с великим мастерством улучшал природу
растительных организмов. И. П. Павлов постоянно выдвигал
задачу изменения к лучшему функций животного организма.
>
5 Зак. 328 Rc

Приведем один из примеров. Развивая свое учение о высшей
нервной деятельности, Павлов установил, что, несмотря на
различия в высшей нервной деятельности разных животных,
среди них можно выделить несколько групп, более или менее
сходных по особенностям нервной системы.
В основу своего учения
о типах нервной системы
Павлов положил
следующие характеристики
корковых нервных
процессов: 1) силу
возбудительного и тормозного
процессов; 2) степень
уравновешивания между
возбудительным и тормозным
процессами; 3) подвижность
возбудительного и
тормозного процессов. При
изучении высшей нервной
деятельности возникали
вопросы, как формируется
тип высшей нервной
деятельности у животного,
что в нем зависит от
унаследованных свойств
нервной системы, что
приобретается в связи с
условиями развития и жизни и
что может изменяться в
желательную для
человека сторону. Эти вопросы
И. П. Павлов изучал в
специально построенной
генетической станции в селе Колтуши близ Ленинграда.
Учитывая огромное значение исследований Павлова,
советское правительство специально ассигновало значительные
средства для строительства этого крупнейшего в мире
научного комбината, где, помимо большого количества лабораторий,
находились также питомники для выращивания животных от
известных и изученных родителей.
Строительство этого научного городка — «столицы
условных рефлексов», как назвал его Павлов, — было закончено в
основном в 1935 году, поэтому сам Павлов не успел
развернуть задуманных исследований в полной мере, хотя некоторые
важные опыты были выполнены еще при его жизни.
Взятый от одной самки помет щенят был подразделен на
Условия жизни животного определяют
степень развития его органов чувств.
У высоко летающих лтиц наиболее
обострено зрение. Закрытие глаз с помощью
колпачка вызывает оцепенение беркута.
66

две группы. Щенят каждой группы воспитывали по-разному.
Одним дали полную возможность свободно бегать, вместе
играть, встречаться с другими животными и людьми. Щенята же
второй группы вырастали в условиях строгой изоляции. Они
никогда не покидали своих клеток, не видели собак и т. д.
Когда животные обеих групп выросли, их подвергли
испытанию методом условных рефлексов. Качественные
различия высшей нервной деятельности представителей каждой из
групп были отчетливо выражены. Воспитанные в обычных
условиях щенята ничем не отличались от нормальных животных,
у щенят же, выращенных в клетках, проявлялась слабость* их
высшей нервной деятельности.
При каждом новом раздражителе, например обычном
звонке, собака прижималась к полу, дрожала, у нее проявлялась
очень резко выраженная так называемая
пассивно-оборонительная реакция. Эти опыты убедительно показали роль
внешней среды в формировании высшей нервной
деятельности.
В лаборатории И. П. Павлова были проведены
специальные наблюдения, направленные на решение вопроса о том,
возможно ли у животного с ослабленной нервной системой
укрепить, усилить ее основные процессы, такие, например, как
торможение. Эти опыты принесли положительные результаты.
Оказалось, что воспитанием, тренировкой можно добиться
укрепления и усиления функций головного мозга. На осно-
Оцепенением беркута пользуются охотники. После снятия колпачка вблизи
бегущего зверя беркут бросается на лису, которую он видит.

вании собственных наблюдений и работ своих учеников
Павлов пришел к убеждению о возможности изменения
ослабленных функций организма в лучшую сторону.
Павлов говорил в связи с этим о своих мечтах
совершенствовать типы высшей нервной деятельности до возможного
предела.
В свое время служители религии с негодованием отнеслись
к стремлению И. В. Мичурина изменить свойства растений с
целью улучшения их качеств. Один из священнослужителей
требовал от Мичурина прекратить его плодотворные опыты по
переделке растительных организмов и даже требовал закрыть
питомник — «этот разлагающий сердце верующих очаг
разврата». Нельзя отказать в дальновидности этому служителю
культа, который еще в начале творческой деятельности
И. В. Мичурина сумел оценить, какой разящий удар нанесет
мичуринское учение религиозным представлениям о
«промысле божием», от которого якобы и зависят какие-либо
изменения организма. Понятно, какую непоправимую брешь в
религиозных догмах образовало учение Павлова, которое
доказывает, что физиолог активно может вмешаться в сферу души —
эту издавна запретную область для человека.
Как известно, религия исходит из того, что мир сам по себе
неизменен, пассивен. Ни единый волос не падает с головы
человека без воли божьей — так утверждали теоретики религии.
Идет ли речь о болезни — это наказание божье, о
выздоровлении— его надо просить у бога, точно так же с засухой, и
дождем, войной и миром, урожаем, плодовитостью скота и
т. д. — все это даруется и ниспосылается богом. Абсолютно
обезволенный, покорный высшей и обязательно
непознаваемой таинственной силе — вот идеал религиозного человека,
истинного сына, или, как говорят сами церковники, «раба
божьего».
Павловское учение нанесло сокрушающий удар
религиозным представлениям о неизменной божественной сущности
души, показав возможность направленного изменения
психической деятельности в результате изменения условий внешней
среды'; :>

ЕСТЬ ЛИ ПСИХИКА У ЖИВОТНЫХ?
«У животных способность к
сознательным, планомерным действиям
развивается в соответствии с
развитием нервной системы и достигает у
млекопитающих уже достаточно
высокой ступени*.
ф. Энгельс
уществование психических
способностей у животных является, пожалуй,
беоспорным для большинства людей.
Разве будет кто-нибудь
сомневаться в уме, догадливости, хитрости
своей домашней собаки или кошки? Об
этом же можно услышать среди
любителей лошадей. Все эти
животные, по отзывам их хозяев, понимают
их речь, обижаются, обманываются
и т. д.
Возьмем все эти определения: ум,
понимание, догадливость, обида,
обман и другие, безотносительно к
тому, о ком шла речь выше. Придется
признать, что здесь были упомянуты
основные психические процессы и
состояния, которые нам известны прежде всего на основании
личного опыта и переживаний. Мы должны были бы
признать таким образом, что нет никаких различий в
психических процессах, протекающих у человека и животных. Но
будет ли правильным такое заключение? Мы имели уже случай,
касаясь выше теории Дарвина, убедиться, что все живое в мире
постепенно развивается, достигая все высших и высших
ступеней эволюции.
69

Этот закон распространяется и на те функции нервной
системы, которые связаны с так называемыми психическими
процессами.
В главе, посвященной изложению вопроса об инстинктах,
мы постараемся по возможности разъяснить это.
Эволюционируют все функции организма, значит,
развиваются, изменяются и психические способности животных.
Наделение животных, хотя бы и достигших «высокого уровня
развития, способностью к осуществлению психических функций,
известных у человека, как самого высшего существа,
неправильно. Это значит отдавать дань тому несовершенному
этапу развития науки, когда человек, не умея разобраться в
сложных подчас особенностях поведения животного, переносил на
него все то, что он знал о психике на основании наблюдений за
самим собой.
Хотя такая позиция, приводящая к отождествлению
психических реакций кошки или собаки с человеком, и не
оправдывается научно, она вместе с тем прочно укоренилась в быту.
Причиной этого является история развития научных
воззрений по этому вопросу.
Еще в период зарождения первоначальных научных знаний
о явлениях душевной деятельности в этом вопросе наметились
два противоположных подхода.
Демокрит свыше двух тысяч лет тому назад пытался
создать материалистическое представление, считая, что душа и
ее деятельность есть результат движения особо тонких и
совершенных частиц материи.
Почти одновременно с этим Платон развивал прямо
противоположное учение. Душа в его понимании являлась
бессмертной, нематериальной сущностью, отличающейся от телесной
материи. Душа не связана в одно целое с телом и может
отделяться от него.
Мы говорим сейчас об этих давно минувших этапах
истории изучения душевной деятельности, чтобы напомнить, что
уже в далекой древности два подхода «в этой области —
материалистический и идеалистический — были сразу же
противопоставлены друг другу. По представлениям древних, между
процессами душевной деятельности животных и человека не
было ничего общего. Греческий философ Аристотель впервые
выдвинул учение о трех ступенях душевной деятельности —
растительной, животной и разумной. Первая была отнесена к
растительному миру, вторая оставалась уделом животных, и
только человек был наделен разумом и разумной душой.
Надо отдать должное Аристотелю, .который пытался
провести мысль о развитии .и совершенствовании душевной
деятельности. В этом нельзя не видеть прообраз исторического
70

метода в изучении нервной деятельности. Однако сразу же
обозначились и порочные стороны этого учения.
Декарт, крупнейший философ, естествоиспытатель XVII
века, заострил недостатки схемы Аристотеля и 'выдвинул учение
о том, что животное способно лишь на реакции машинного
типа, человек же существо, наделенное разумом. Учение о ма-
шинности животных не соответствовало фактам, которые
всякий мог видеть даже в домашних наблюдениях. Именно
поэтому такая механистическая точка зрения на поведение
животного утеряла авторитет для многих исследователей.
В виде своеобразной реакции на это стало складываться
зоопсихологическое направление в науке. Его сторонники
настаивали на том, что животные наделены душой так же, как
и человек. Но при этом возникали естественные трудности в
авязи с вопросом о том, какими же путями можно изучать
душу животных, особенно когда речь шла о душе червя
парамеции и других низкоорганизованных или простейших
животных.
Зоопсихологи отвечали, что способ изучения, «применяемый
ими, заключается в наблюдении за теми или иными внешне
проявляющимися изменениями в поведении животных .и в
последующем объяснении причин этих .изменений на основе
сравнения психических особенностей человека и животных.
Мы видим, таким образом, стремление узаконить
субъективный метод изучения как научный прием исследования,
против чего, как уже было показано, с абсолютной решимостью
и непримиримостью восстал творец объективного метода
наблюдений И. П. Павлов.
Изложенное показывает, что метод условных рефлексов
Павлова не совпадал ни с одним направлением, бывшим до
него. Каждое из них: или отождествление животных с
машиной, или, наоборот, отождествление животных с человеком не
отвечало действительности. Наличие у животных психических
способностей, достигающих известного уровня, не вызывало
при внимательном наблюдении за н.ими сомнений, поэтому для
науки возникала задача — найти прием исследования,
который исключал бы необходимость пользования собственными
психическими переживаниями (субъективный метод) и
вместе с тем позволял бы изучать психику, не отрицая
субъективных состояний.
Такими возможностями обладал созданный Павловым
метод условнорефлекторного исследования психических функций
животного.
Было бы ошибочным утверждать, что Павлов отрицает
психическое, полностью отождествляя его с физиологическими
процессами. Такая точка зрения вообще в истории науки су-
71

ществовала. Ее пропагандировали некоторые немецкие и
американские ученые, утверждавшие, что психологии животных не
существует и не может существовать. Павлов тоже считал, что
зоопсихологии как отдельной науки не может быть. Однако
поводы к такому заключению у названных зарубежных
ученых и у Павлова были совершенно противоположны. Первые
считали, что психика присуща только человеку. Этим самым
они поддерживали идеалистические взгляды на то, что между
человеком и животным ъ отношении их психических
способностей -существует ничем не заполняемый разрыв.
Павлов не только не отрицал, но вполне определенно
«признавал психические функции и состояния. Он подчеркивал,
что психическое — это -первое, с чем всегда человек
сталкивается. Суть расхождений заключалась в другом.
Зоопсихологи считали правомерным объяснять поведение амеб, червей;
рыб и других животных, исходя из наличия у н.их ума,
радости, благородства и других человеческих 'способностей. Павлов
вопреки этому последовательно требовал объективного
анализа, не зависящего от внутренних состояний и -переживаний
человека. Такова сущность расхождений в подходе к
психическим явлениям зоопсихологов и Павлова, отрицавшего право
на существование зоопсихологии как науки. Обратимся теперь
к основным результатам по изучению психики животных,
полученным € помощью объективных способов, разработанных
Павловым.
Из всего очень большого материала, собранного в опытах
над обезьянами, мы изложим лишь некоторые из тех, которые
были проведены под личным наблюдением И. П. Павлова.
Опыты проводились с помощью специально устроенного
ящика. Внутри ящика помещалась на виду у обезьяны какая-
либо приманка, и боковая дверца его захлопывалась. Верхняя
выдвижная крышка ящика имела прорез. (На рисунке
представлен треугольный прорез, однако, заменяя крышку, можно
было поставить также круглое или квадратное отверстие).
Около обезьяны размещали палки трех сортов: трехгранные,
круглые и четырехгранные. Если палку, соответствующую
форме отверстия крышки ящика, ввести в отверстие —
боковая дверца открывалась вследствие нажатия на рычаг,
расположенный внутри ящика — обезьяна могла 'Получить пищу.
Таким образом, опыт позволял установить способность
обезьян выбрать нужную для решения задачи палку. Как же эта
задача решалась обезьяной?
Вначале обезьяна схватывала любую -палку, из лежавших
перед ней, и пыталась просунуть ее в отверстие крышки. Если
это не удавалось, животное хватало другую палку и
повторяло попытку всунуть ее в отверстие. Так .продолжалось до тех
72

пор, пака обезьяне не удавалось взять ту палку, которая
открывала дверцу. В следующие дни эти опыты повторялись.
Обезьяна -скорей и скорей находила нужную палку. Наконец
она приобрела умение сразу же выбрать из всех палок
именно ту, которая
открывала дверцу.
Относительно того,
чем руководствовалась
обезьяна,
совершенствуясь в выборе палок,
можно было сделать
следующие
предположения: либо обезьяна
научилась соотносить
форму палки с формой
отверстия в крышке,
либо зрительные,
кожные, мышечные
раздражения, возникавшие от
взятия нужной -палки,
закреплялись как
сигнал правильного
выбора.
В последнем случае
должен был
возникнуть обычный условный
ниями (взятие палки и
лучением п.ищи). Что касается первого предположения,
следовало ожидать возникновения более сложной реакции. В этом
случае должны были бы вступить в связь два ряда
раздражений, непосредственно не подкреплявшихся пищей. Одним из
них была форма отверстия в крышке, другим же являлась
форма палки. Прежде чем не установится эта связь, животное
не получало пищи. Вторая форма реакции хотя и имеет также
условнорефлекторную природу, но ввиду ее сложности
должна быть отнесена к ряду так называемых ассоциаций.
Этот вопрос был решен не зоопсихологически, то есть не
путем объяснений, а с помощью опыта. Форма отверстия в
крышке была .изменена. Вместо круглого была вдвинута
крышка с треугольным прорезом. Выяснилось, что, несмотря
на это, обезьяна по-прежнему брала нужную для бывшего
отверстия круглую -палку.
На основании этого был сделан вывод, что в основе
достигнутого обезьяной навыка лежал условный рефлекс наиболее
простой формы. Исключало ли это возможность образования
ассоциаций? Для ответа на такой вопрос требовались допол-
Высшим животным присущи элементы
рассудочной деятельности. Рафаэль подбирает
палку нужной формы для открытия ящика
с пищей.
рефлекс, то есть связь между ощуще-
последующее подкрепление этого по-
73

нительные опыты. Стали .производить частую смену отверстий
•ящика в. течение нескольких месяцев. В результате этих
опытов обезьяна научилась безошибочно выбирать палку,
соответствующую отверстию.
Таким образом было выяснено, что и более сложные услов-
норефлекторные связи типа ассоциаций могут
образовываться у обезьян.
Дальнейшие наблюдения позволили выяснить, что наряду
с описанными элементарными ассоциациями обезьяны
способны устанавливать и более сложные формы их. К таким
относятся цепи ассоциаций, или, как называл их И. П. Павлов,
ассоциации ассоциаций.
И. П. Павлов считал, что «наша умственная деятельность
главнейше основана на длинной цепи раздражений, на
ассоциациях». Необходимо было для сравнения умственной
деятельности обезьян и человека произвести опыты, выясняющие
способность обезьян образовывать цепные ассоциации.
Результаты их были совершенно определенны. Рафаэль
(одна из человекообразных обезьян, бывших под
наблюдением И. П. Павлова) научился открывать, пользуясь
соответствующим ключом, двери в своей комнате; он научился гасить
огонь, преграждающий путь к пище, заливая его водой. Были
повторены с положительным результатом опыты одного из
зарубежных исследователей, которыми подтвердилось, что
Рафаэль, как и другие обезьяны, может научиться доставать
высоко подвешенную приманку, составляя из разбросанных
кубических ящиков пирамиду и влезая на нее.
Приведем описание опыта, сделанное сотрудником И. П.
Павлова Э. Г. Вацуро1, производившим вместе с ним наблюдение
над Рафаэлем и его сестрой Розой.
«Над широкой площадкой вольеры висит на высоте 4 м от
земли, покачиваясь от ветра, гроздь винограда. Рафаэль видит
ее через окно лаборатории, но выходная дверь заперта.
Обезьяна бежит в одну из комнат, находит подходящий ключ и
открывает дверь, ведущую в помещение, непосредственно
прилегающее «к летней вольере. Здесь Рафаэль наталкивается еще
на одно препятствие: ящик с огнем, преграждающий ему путь
к выходу в вольеру. Повернув кран бака, помещенного над
пламенем, обезьяна заливает огонь и выходит в вольеру, в
разных местах которой разбросаны кубические ящики.
Единственный способ достать подвешенный виноград —
сооружение вышки. Рафаэль берет наибольший ящик и устанавливает
его непосредственно под висящей приманкой. Последователь-
1 Э. Г. Вацуро. Учение И. П. Павлова о высшей нервной
деятельности. М., Учпедгиз, 1955.
74

но, в порядке убывающей величины, ставит ящик на ящик и,
сделав высокую пирамиду, влезает на нее. Цель достигнута,
и, оставаясь на вершине, обезьяна съедает виноград».
Были выполнены также и другие опыты, когда обезьяне
предлагалась задача подтянуть к клетке положенную перед
нею пищу. Для
осуществления этого обезьяна
располагала несколькими
отрезками бамбуковой
трости. Они были
разного диаметра и длины.
Однако можно было их
соединить в определенной
комбинации и с помощью
этой удлиненной
бамбуковой палки достать
приманку.
Большой интерес
представляли опыты на двух
плотах. Воспользуемся
снова описанием их,
приведенным в книге Э. Г. Ва-Высшие животные легко овладевают слож-
цуро: «Жаркий летний ными двигательными навыками,
день. На озере в 15 —
20 м от берега и на расстоянии 5 м друг от друга установлены
два плота. На одном из них лежит Рафаэль. Ему жарко. Он
все время меняет положение, подставляя под солнечные лучи
то бока, то грудь. Время от времени обезьяна опускает в
озеро руку и опрыскивает себя холодной водой. Иногда она
поднимается, садится на край плота и черпает воду стеклянной
банкой. В это время к плоту подплывает лодка с
экспериментатором, который ставит на него заряженный «аппарат с
огнем» и кладет связанные бамбуковые шесты (ими Рафаэль
обычно пользуется для перехода с одного плота на другой).
Затем лодка подходит к соседнему плоту: здесь
устанавливается бак с водой. Обезьян'а некоторое время смотрит на
огонь, затем на фрукт, виднеющийся в отверстии аппарата.
Так проходит 3—5 секунд. Но вот Рафаэль встал, держа в
левой руке банку. Подойдя к краю плота, он берет правой рукой
бамбуковый шест и пытается перекинуть его на соседний плот.
Операция не удается — мешает банка. Переложив ее из руки
в ногу, обезьяна удачно перекидывает шест на другой плот,
переходит на него, наливает в банку воду из бака и,
вернувшись обратно, пытается залить огонь. Воды не хватает.
Рафаэль вновь переходит на плот с баком, опять набирает в
банку воду и, наконец, заливает огонь в аппарате».
75

Результаты этих интересных опытов позволяют, сделать
два вывода. Во-первых, становится несомненной способность
обезьян образовывать длинные цепи ассоциаций в виде
сменяющих друг друга условнорефлекторных связей. Не
приходится удивляться тому, что у многих, наблюдавших эти
опыты, складывалось впечатление о сознательности и
продуманности действий обезьяны Рафаэля.
Вместе с тем должен был возникнуть вопрос: почему
Рафаэль, хорошо умевший черпать воду из озера, совершал
сложные действия перехода с плота на плот, чтобы налить
воду из бака. Казалось, можно было бы поступить умней, то есть
начерпать воды из озера и залить огонь. Этот вопрос является
коренным для сравнения ума обезьян и человека.
Вместе с тем ответить на него в связи -с современным
состоянием науки нетрудно. Мы выясним ниже условия
происхождения мышления человека, возникшего у него на основе
развития функций второй сигнальной системы (речь и
общение с помощью языка). Этим высочайшим достижением в
эволюции психики обезьяны не обладают. Приведенные факты
отчетливо свидетельствуют об этом. Из них ясно, что обезьяна,,
манипулируя с водой и правильно, целесообразно используя
ее для заливания огня, вместе с тем лишена общего
(абстрактного) представления о воде как таковой.
Вода выполняет для нее роль лишь совершенно
конкретного раздражителя. В этом смысле абсолютно самостоятельна
выступает в сознании животного вода в баке, заливающая
огонь, вода в озере^ которой животное смачивало тело, вода,
которая может в виде дождя упасть на землю, и т. д.
Для обобщения всех этих фактов из области понятия о
воде потребовались миллионы лет эволюции психики животных
и появление человека — единственного представителя
животного мира, оказавшегося способным к подобным обобщениям.
Основныеиусловия для этого будут указаны ниже.
Ф. Энгельс создал учение об очеловечивании обезьяны в
результате трудовой общественной практики и возникшей в
связи с этим звуковой речи.
Н. Н. Ладыгина-Коте, одна .из пионеров научного
исследования умственных способностей обезьян, выполнила
специальные опыты, имевшие целью выяснить, в какой мере может быть
достигнута высшими обезьянами способность «к трудовым
действиям.
Наблюдения проводились над макаками. Обезьянам
предлагались различной сложности двигательные задачи по
отмыканию различных запоров, установленных на дверце клетки:
простого крюка, комбинации их, различных щеколд. Стимулом
к работе обезьян являлся прикорм, помещавшийся в запертой
76

клетке. Комбинации запоров .доводились до высокой
сложности, включая, например, восемь жрюков, самозамыкающиеся
щеколды, штифтовые задвижки и др. Автор специально
останавливается на вопросе о роли трудовых актов в процессе
работы обезьян.
Вспоминая слова Маркса о том, что «в конце процесса
труда получается результат, который уже перед началом этого
процесса имелся идеально, т. е. в представлении работника»,
Ладыгина-Коте приходит к заключению, что совершенные
обезьянами действия не являются трудовыми актами.
Действия обезьяны «...узко-тупо-специально ограничены по сфере и
по масштабу своего выявления» К Это и выражает отсутствие
представления о целях работы, которые превращают ее, как
указывал Маркс, в трудовой процесс.
В упомянутых выше опытах, проводившихся И. П.
Павловым над Рафаэлем и Розой, также были включены задачи
изучения вопроса о том, могут ли обезьяны создавать орудия
труда.
Результаты их показали, что этой способностью обезьяны
не обладают. Все это доказывает, что в основе поведения
обезьян лежат закономерности условнорефлекторной
деятельности, которые в зависимости от усложняющихся воздействий
внешних раздражений могут приобретать чрезвычайно
сложные формы. Однако развитие высшей нервной деятельности
обезьян остановилось на уровне первой сигнальной системы.
Причиной этого явилась неспособность обезьян к
производству орудий труда. Превращение палки, которой пользовалась
обезьяна для самообороны, в орудие для вспашки земли было
ей недостаточно. Ее мышление осталось на уровне конкретных
образов и было лишено возможности перейти к абстракции и
обобщению.
Среди многих распространено убеждение, что животные
понимают человеческую речь. Действительно, факты
показывают, что собаки или лошади, как и другие
животные, выполняют поручения и приказания, выраженные в
словах .или фразах, так точно, 'как они знают свои клички.
Однако анализ таких случаев «понимания» речи показывает,
что дело заключается не в содержании самого слова, а в
определенном сочетании звуков, составляющих слово, и
интонации, связанной с его произношением. Если подобрать даже
бессмысленное, но созвучное звукосочетание .и произнести его
в той же интонации, животное ответит на это теми же
действиями, какими оно реагировало на истинное слово. Ничего,
1 Н. Н Ладыгин а-К от с. Приспособительные моторные навыки
макак. М., Ю28, стр. 324.
77

кроме условных рефлексов, образующихся на сложные
звуковые сочетания, в «понимании» животными речи не имеется.
Надо напомнить, что высшие животные могут образовывать
весьма сложные и тонкие условные рефлексы на самые
различные сочетания звуков, интонации, жесты человека и даже
на его мимику.
Из всего этого и складывается «понимание» речи
животным. Любопытно, что по традиции при дрессировке собак
часто пользуются иностранными словами, к тому же
искаженными в произношении. Попробуйте,' спросите
дрессировщика, что означает то или другое произнесенное им слово —
в ряде случаев вы не получите ответа. Он и сам не знает, что
такое «куш» и «апорт» и т. д. Однако собака точно ляжет или
принесет закинутый предмет при произнесении этих команд.
Нельзя же утверждать, что собака понимает эти слова, если
сам дрессировщик не знает перевода их на русский язык и„
значит, их не понимает.
Сказанное полностью относится и к разговору попугаев,
ворон и других «говорящих» птиц. Бесспорно, что функция
звуковоспроизведения и подражания у некоторых из них
достигает высокого совершенства. Однако несомненно, что
никакого понимания произносимых слов и фраз не имеется даже в.
малейшей степени. Другое дело, что затверженную попугаем
фразу можно, закрепить как условный раздражитель.
Например, если попугай затвердил какое-либо бранное слово,
можно, причиняя ему во время произношения этого слова боль„
образовать условный рефлекс. В результате, это бранное
слово ассоциируется с болевым раздражением. Попугай сможет
впоследствии, при причинении ему боли, «ответить» бранью.
Подобные случаи производят полное впечатление
«сознательности разговора» попугаев и порождают убеждение о
способности их к действительному разговору.
Из сказанного не нужно делать неправильного вывода о<
том, что различные звуки, издаваемые животными, не
связаны с их психическими состояниями. Наоборот, известно по
множеству наблюдений, что разнообразнейшие звуки служат
определенными средствами общения для животных.
Достаточно сослаться на сигналы вожака стаду о
приближающейся опасности, крики самки, созывающей детей, крики
птенцов, просящих пищи, чтобы заметить определенную»
связьиздаваемых животными звуков с их психическим
состоянием. Если же эти звуки чем-либо подкрепляются, то они
вскоре же становятся сигналами приспособительного поведения,
животных.
В последнее время удалось точными научными приемами
исследования зарегистрировать различные звуки, издаваемые
78

в разных жизненных условиях обезьянами. Эти голосовые
реакции несомненно различны и связаны с психическими
состояниями животных.
Однако эти звуки ни в коем случае не могут быть названы*
речью, которая, как уже подчеркивалось, доступна только
человеку и возникла как результат очеловечивания обезьяны в.
трудовой общественной практике. Это заключение является
ответом на поставленный в начале главы вопрос.
Итак, мы не отрицаем наличия у высших животных
известного уровня психических способностей и мышления. Однако-
мышление животных ограничено, оно остается в основном в.
рамках конкретно-образного, чувственного мышления.
Животные не способны делать сопоставления, отвлечения и
обобщения. Иными словам.и, они не способны « образованию
понятий.
Высшее мышление, то есть мышление понятиями, доступно
только человеку, так как только человек обладает звуковой
речью, а каждое слово — это уже обобщение и понятие.

ОСОБЕННОСТИ
ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕКА
«Сначала труд, а затем и вместе с
ним членораздельная речь явились
двумя самыми главными стимулами,
под влиянием которых мозг обезьяны
постепенно превратился в
человеческий мозг. ...Труд создал самого
человека».
Ф. Энгельс
работе «Рефлексы головного мозга»
Сеченов вплотную подошел к
решению основного вопроса о
происхождении психики. Причиной
возникновения психического он считал
ощущения, связанные с деятельностью
органов чувств (зрение, осязание,
слух, об.оняние и др.). Психический
акт, заключал он, не может
появиться в сознании без того, чтобы этому
не предшествовало внешнее
чувственное возбуждение.
Возникновение мысли подчиняется этому же
закону, утверждал И. М. Сеченов.
Душевная деятельность
возникает в результате воздействия
внешнего мира на органы чувств.
Ощущения, происходящие при этом, являются единственным и
истинным источником развития разума, а вместе с ним и
познания окружающей человека действительности.
«...отрывать разум от органов чувств — значит отрывать
явление от источника, последствие от причины. Мир
действительно существует пом-имо человека и живет самобытной
жизнью, но познание его человеком помимо органов чувств
80

невозможно, потому что продукты деятельности органов
чувств суть источники всей психической жизни», — писал
И. М. Сеченов К
Решив основной вопрос об источниках происхождения
психической деятельности, И. М. Сеченов не остановился на этом
и развивал свое материалистическое учение далее.
В связи с этим надо заметить, что и среди философов
идеалистов было немало таких, которые признавали чувства
и ощущения человека основой .его душевной деятельности.
Однако они считали ощущения присущими внутреннему
миру человека и не связывали их возникновение с
воздействиями внешнего мира. Если же воздействия окружающего
внешнего мира и допускались другими, то они считали вместе с
тем, что между этими воздействиями и возникающими
ощущениями прямой связи и точного соответствия нет. Именно такое
направление в философии и физиологии Фейербах назвал в свое
время «физиологическим идеализмом». Основателем его
являлся известный немецкий физиолог XIX столетия И. Мюллер.
Ввиду особой важности вопроса рассмотрим его подробней.
Главнейшим для понимания единства организма и среды
является вопрос о значении качества воздействующих на
организм факторов внешней среды, как называют их в
физиологии, — раздражителей. Эта мало освещаемая тема имеет
глубокое философское значение, без учета которого невозможно
правильно оценить материалистическую сущность учения
Павлова об организме и об отношении его к среде обитания и о
возникающей в связи с этим психической деятельности.
Допавловская физиология, находившаяся на
механистических и идеалистических позициях, игнорировала всю
проблему качества раздражителей и реакций в целом. Это вытекало
из того, что механицизм принципиально отвергает категорию
качества, оперируя лишь с количественными понятиями и
определениями. Ненаучность этих взглядов очевидна, ибо они
порождают антиисторичный, антиэволюционный подход к
явлению, отрицают возможность истинного развития, сводят
сложные процессы к простым. В этом отношении поучительно
вспомнить сопоставление двух теорий развития:
механистической и диалектической, данное В. И. Лениным и
показывающее мертвенность, безжизненность механистической теории2.
В физиологии механистическое отрицание категории
качества проявилось в так называемом «законе.специфической
энергии». Его сущность сводится к тому, что якобы независимо от
1 И. М. Сеченов. Кому и как разрабатывать психологию. В сб.
«Физиология нервной системы», т. I. Медгиз, 1952, стр. 275—276.
2 См. В. И. Лени н. Философские тетради. Госполитиздат, 1947,
стр. 327—328.
б Зак. 328 81

качества и характера внешнего раздражения в органах чувств
всегда возникает та реакция, которая зависит от присущей
этому органу специфической энергии. Удар по глазу, луч
света или перерезка на операции зрительного нерва порождают
всегда световое ощущение.
Исходя из правильно описываемых фактов, автор «закона»
И. Мюллер сделал вместе с тем глубоко реакционный,
идеалистический вывод, суть которого состоит в признании полного
разрыва между внешней средой и организмом. Роль внешних
раздражителей сводится как бы к роли курка в ружье, роли
пускового механизма. Не важно, чем и с какой силой нажать
курок — ружье выстрелит с такой же силой, и характер
выстрела будет зависеть от того, сколько пороха в заряде, каков
патрон и т. д. По отношению к организму это означает, что
реакции того или иного органа предуготовлены, а внешние
воздействия лишь пускают в ход эти «специфические» реакции.
Таким образом, между организмом и средой создается ничем
не заполненная пропасть. При таком представлении о
соотношении организма и среды, конечно, исключается уверенность,
присущая материалистам, в возможности достоверного и
полного познания окружающего нас внешнего мира. Запах и цвет
розы существуют лишь как наше ощущение и порождаются
нашими нервами; вопрос об их не зависимом от нас
существовании неразрешим.
Не удивительно, что Гельмгольц (последователь
Мюллера) стал открыто выражать неверие в возможность познания
мира с помощью органов чувств, рассуждать о знаках,
символах от внешнего мира, которые мы якобы только и способны
воспринять.
В. И. Ленин, создатель материалистической теории точного
и полного отражения в нашем мозгу восприятий от
окружающих нас качественно различных раздражителей, подверг
заслуженной критике «закон специфической энергии» как
попытку обоснования идеализма в физиологии. Ленин
подчеркивал, что «...«физиологический» идеализм означает только то,
что одна школа естествоиспытателей в одной отрасли
естествознания скатилась к реакционной философии, не сумев прямо и
сразу подняться от метафизического материализма к
диалектическому материализму» К
Идеализм этого физиолога, указывал В. И. Ленин,
заключался в том, что, изучая соотношение между нашими
ощущениями и деятельностью органов чувств, он склонен был
отрицать, что наши ощущения являются образом объективной
реальности.
1 В. И. Л с н и и. Соч., т. 14, стр. 29П.
82

Совершенно определенную позицию в этом вопросе занял
И. М. Сеченов. Он говорил, что сходства и различия, которые
находит человек между чувствами, возникающими от тех или
иных предметов, отражают действительные сходства и
различия предметов. И. М. Сеченов считал, что качества световых,
слуховых и прочих ощущений, а именно цвет предметов,
высота тонов и прочее полностью зависят от действительных свойств
возбуждения, возникающего в наших органах чувств под
воздействием внешних раздражений.
И. П. Павлов настойчиво вводил в физиологию понятие о
роли и значении качества раздражителей и реакций. Начиная
от первых работ по физиологии кровообращения, затем при
изучении пищеварения и особенно в период исследований по
физиологии высшей нервной деятельности, он неустанно
обращался вновь и вновь к качественным особенностям
раздражителей. В этом смысле настойчивые искания И. П. Павловым
наиболее верной материалистической позиции весьма
показательны. Вначале, подчиняясь столетним традициям, он искал
объяснения наблюдаемых им объективных явлений
зависимости качества слюноотделения от «наслаждений» и
«психических состояний» животного. Однако, убедившись в
бесплодности этого подхода, он решительно встал на путь объективного
физиологического объяснения всех реакций животного. Это не
было, конечно, случайным, наоборот, у Павлова это
органически связывалось с его представлениями о единстве организма
Изобретение орудии труда и возникновение речи явились предпосылками
к очеловечиванию обезьяны.
6*
83

Ъ среды. Если Павлов подчинил экспериментальному анализу
эту проблему в целом, то важнейшей ее составной частью
являлся вопрос о том, как формируется под влиянием
разнообразных, качественно отличных друг от друга раздражителей
внешнего мира, высшая нервная
деятельность животного и
человека.
Первоначально Павлов
проводил изучение высшей нервной
деятельности только на
животных. Однако постоянной задачей
этих опытов являлось стремление
найти пути к объяснению
процессов психологической деятельности
человека. В полном соответствии
с этим Павлов, как только
явились возможности, включил в
круг своих исследований
непосредственные наблюдения над
высшей нервной деятельностью
человека, проводившиеся им в
психиатрической клинике.
Это выдвинуло вопрос о сход:
стве и различиях психики
животных и человека.
Решая его с правильных
методологических позиций, Павлов
сумел найти верные пути для
изучения этой труднейшей задачи.
Считая, что среда обитания
является главной причиной,
которая определяет характер реакции животного, Павлов
пришел к следующему заключению. Общим и для животных и для
человека является биологическая, природная или, как
выражался Павлов, «общеприродная» среда. Наряду с этим
человек живет юд непосредственными влияниями только ему
присущей социальной, общественной среды, чего животные не
имеют. Эти обстоятельства и должны послужить ключом, как
полагал Павлов, для установления сходства и различия
высшей нервной деятельности человека и животных.
Биологическая среда воздействует на глаза животных и
человека световыми раздражителями, на их органы слуха
звуковыми, на кожу теплом и холодом. Наряду с этими
внешними, по отношению к телу, раздражениями можно представить
разнообразные воздействия на центральную нервную систему
со стороны тела и его органов. Мышечное чувство, ощущения
Слово, являясь для человека
реальным сигналом
действительности, легко становится
условным раздражителем. С
самого раннего детства оебенок
обэазует множество условных
рефлексов на различные слова:
сядь, пей, иди, нельзя и т. д.
84

голода, жажды, сытости, болевые ощущения, возникающие во
внутренних органах, являются примерами, подтверждающими
возможность раздражения от органов тела. Любое из этих
воздействий может приобрести значение условного
раздражителя, как это и было показано выше.
Все условные рефлексы, возникающие при
непосредственном воздействии на глаз, ухо, кожу и другие органы чувств,
Павлов обозначил как деятельность первой сигнальной
системы. Она является в известной мере общей и у животных и у
человека, особенно в его раннем периоде созревания.
«Для животного, — писал И. П. Павлов, —
действительность сигнализируется почти исключительно только
раздражениями и следами их в больших полушариях,
непосредственно приходящими в специальные клетки зрительных, слуховых
и других рецепторов организма. Это то, что и мы имеем в себе
как впечатления, ощущения и представления от окружающей
внешней среды как общеприродной, так и от нашей
социальной, исключая слово, слышимое и видимое. Это — первая
сигнальная система действительности, общая у нас с
животными» 1.
Павлов подчеркивал, что социальная, общественная среда
является специальной для человека и именно это отличает его
от животных. В соответствии с идеями Энгельса Павлов
заключил, что труд, созданный общественной практикой, явился
новой чертой формировавшегося человеческого общества.
«Труд создал самого человека», — говорил Ф. Энгельс.
В практике трудового общения у первобытных людей
появилась потребность что-то сказать друг другу. Возникла
членораздельная речь, формировался язык. Это заложило
фундамент для развития мышления.
Стремясь подчеркнуть эту особенность эволюции высшей
нервной деятельности человека, Павлов говорил, что человек
есть существо говорящее. Слово как условный раздражитель,
речь как условнорефлекторпая деятельность, бесчисленное
количество условных рефлексов, протекающих на этой основе,
и составляют, по учению Павлова, специфически человеческую
вторую сигнальную систему.
Приобретая в ходе эволюции вторую сигнальную систему,
человек приобрел и высшие качества мышления, связанные
со способностью отвлечения (абстрагирования) и обобщения.
Животные (особенно высшие — собака, обезьяна) также
обладают умственными способностями, на чем* мы
остановились выше. Однако мыслительная функция животных ограни-
1 И. П. Павлов. Полное собрание трудов, т. III. М.—Л., Изд-во
АН СССР, 1949, стр. 568.
85

чена пределами первой сигнальной системы. Это означает, что
она заключается лишь в конкретном, образном или, как
говорят, чувственном мышлении. Можно говорить о
представлении у обезьян образа воробья, курицы, гуся, но обезьяне
совершенно недоступно обобщенное понятие о птице. Мышление
понятиями требует обобщенных и отвлеченных
представлений, оно может возникнуть только на основе речи.
В идеалистических учениях о душе вопросы, касавшиеся
происхождения речи человека, ее отношения к мышлению,
занимали всегда весьма значительное место. Не случайно эти же
вопросы привлекали самое пристальное внимание служителей
церкви. В противовес марксистскому материалистическому
учению о происхождении языка как общественного явления,
обуслорлепного трудовой практикой, религия считает, что
возникновение языка есть
результат божьего
вмешательства.
Идеалистические.
представления о душе и речи по
существу совпадают, так
как одним из важнейших
признаков
одухотворенности, то есть наличия души,
является речь. Животные —
это бессловесные твари, так
как, не получив от бога
души, они не обрели и дара
речи, говорят церковники.
Учение о первой и второй
сигнальной системах услов-
порефлекторной
деятельности, о неразрывной связи и
взаимоотношениях этих
систем показывают факты
перехода от мышления
конкретного, образного к мыш-
Мышление человека качественно от- ЛеНИЮ понятиями; абстрак-
личается от психической деятельно- циями. Естественнонаучные
сти даже наиболее высокоразвитых данные, добываемые ШКО-
животных. Это связано с присущей лой Павлова, подтвержда-
только человеку речевой функцией ют ТЯК1/ТМ пбпячпм ипри
(вторая сигнальная система условных £Т „таКЛМ о0Разом идеи
•рефлексов). Пользование словами В- И- Ленина, указавшего
•развивает мышление понятиями, об- на постепенность развития
общениями. У ребенка, впервые уви- процесса сознания,
девшего других животных, схожих с „Пт жинпгп гпчрпттяния
его игрушкой «птичкой», впервые по- *~т ЖИВ0Г0 созерцания
является обобщающее понятие — к абстрактному мышлению
«птица». и от него к практике — та-
86

ков диалектический путь
познания истины,
-познания объективной
реальности»,—писал В.И.Ленин1.
Философское учение
классиков марксизма и
физиологические
исследования Павлова разбили
религиозные и
идеалистические представления о
божественном
происхождении человеческого
сознания.
Вопрос о развитии
психики в связи с развитием
всего живого мира был
выдвинут в русской науке
давно.
Еще Н. Г.
Чернышевский утверждал наличие
исторической связи между
психическими явлениями
в мире животных и
явлениями сознания у человека. Чернышевский подчеркивал, что
при разрыве этой исторической преемственности явлений
сознание человека может представляться каким-то чудом, чем-
то изолированным, как это и изображают идеалисты.
Позже И. М. Сеченов выдвигал задачу изучения
исторического развития психических процессов в ходе эволюции
всего животного мира.
Огромное значение в борьбе с идеалистическими
представлениями имеет материалистическое учение о причинной
зависимости'происхождения речи, языка в результате трудовой
общественной практики, а также раскрытие Павловым
физиологических, материальных процессов, лежащих в основе
речи.
Возникновение и развитие умственных способностей от их
низшего уровня до самых высоких форм мышления — все
это- стало отныне доступным для научного
материалистического исследования. Идеалистическое учение о душе было
самой неприступной до недавнего времени крепостью идеализма
и религии. Марксистская философия и материалистическая
наука разрушили эту крепость и развеяли без остатка
библейскую сказку о душе.
1 В. И. Ленин. Философские тетради. 1947, стр. 146—147.
87

Одним из величайших достижений марксистской
философии является разработка Лениным теории познания,
получившей название теории отражения. В нашем мозгу
запечатлеваются (отражаются) материальные процессы внешнего мира,
существующего независимо от нас. Следует подчеркнуть, что
павловское учение об условных рефлексах животных и о двух
сигнальных системах головного мозга человека является
естественнонаучным подтверждением ленинской теории
отражения. Кора головного мозга обеспечивает способность человека,
как учил Павлов, правильно, точно отражать окружающую
объективную действительность.

НАУКА ПОЗВОЛЯЕТ ПРОИЗВОЛЬНО МЕНЯТЬ ПОЛОВЫЕ
ПРИЗНАКИ КУР
1—нормальный петух; 2 — петух после кастрации; 3 —
кастрированный петух после пересадки яичника; 4 — нормальная курица;
5 — кастрированная курица: б — кастрированная курица после
пересадки ей семенников.

инстинкты
«С физиологической точки зрения
никакого существенного различия
между тем, что называют инстинктом,
и рефлексом, найти нельзя.
Сложность актов не может служить таким
различием».
И. П. Павлов
поведении животных, особенно таких,
как птицы и насекомые, обращает на
себя внимание удивительная
приспособленность их к условиям
окружающей среды.
Перелетные птицы способны,
пролетев тысячи километров, вернуться
в оставленное осенью селение, даже в
то самое гнездо, которое они оставили
полгода тому назад. Известно, с какой
точностью ориентируются почтовые
голуби. Жизнь пчел и муравьев
большими колониями издавна вызывала
живейший интерес. Действительно,
сколько целесообразных действий и
организованности можно наблюдать в улье
или в муравейнике!
За первые двадцать дней своей жизни пчела выполняет
работу, связанную с осуществлением различных функций,
соответствующих шести специальностям. В первые пять дней от
рождения пчела работает чистильщицей в улье, а затем
раздатчицей корма. За это время у пчелы усиленно развиваются
особые железы, приспособленные для кормления личинок, и к
шестому дню своего существования пчела начинает кормить.
89

Осуществляя в течение нескольких дней эту функцию, пчела
приобретает попутно способность производить воск и начинает
строить соты. В ближайшие восемь-десять дней пчела
выполняет еще несколько функций в улье. Она выполняет роль
сторожа или работает приемщицей меда, а к двадцатому дню
своего существования выходит из улья для собирания меда.
Мы проследили за развитием функций одной пчелы, так
называемой работницы. Весьма сложны и разнообразны
взаимоотношения пчел, составляющих колонию. Приведем пример
пчелы-разведчицы, которая с помощью «танца» подает сигнал
остальным пчелам о найденном ею источнике корма, подчас
расположенном на расстоянии сотен метров, а то даже и
многих километров от улья. Не приходится удивляться, что
поведение пчел издавна служило предметом не только изучения и
наблюдения, но и поводом к рассуждениям об их разуме и
волевых действиях.
А разве необоснованно было удивление и восхищение
людей, знакомившихся впервые с чудесными плотинами, которые
строят «речные инженеры» — бобры, с их хитроумно
построенными жилищами — домиками. Бобры строят отличные
плотины размером до 2—5 метров, преграждающие путь воде и
подымающие ее вровень с берегами. Это помогает затопить
кормовые запасы, обеспечивает скрытый доступ в жилища и
облегчает вместе с тем транспортировку корма в домики.
Иногда, создавая обширные территории затопления, бобры строят
целую систему плотин и запруд с площадью затопления до
двух гектаров. Помимо самой постройки плотин, бобры
обеспечивают различными приспособлениями (стоки, наложение
валика по всей плотине) сохранение постоянного уровня воды.
Если повредить в каком-либо участке обкладку плотины, в
ближайшую же ночь бобры проводят полный восстановительный
ремонт. Таким образом, бобры обеспечивают выполнение
строительных работ, тщательное наблюдение за сохранностью
плотин.
Многие, действительно кажущиеся чудесными, явления в
живой природе, давно отмеченные людьми, наблюдавшими
жизнь рыб, птиц, насекомых, требовали объяснения. Казалось
естественным считать, что животные наделены разумом.
Однако немало было и фактов, которые говорили против этого.
Не разъяснилось дело и при появлении понятия об
инстинкте. Пока не были раскрыты материалистические основы так
называемой душевной деятельности, оставалось темным,
запутанным и само представление об инстинктах.
Учения о душе и инстинкте сразу же резко разграничили
понятие о душевной деятельности животных и человека.
Понадобилось какое-то особенное обозначение, чтобы подчеркнуть это
90

различие. Известные нам литературные памятники позволяют
считать, что уже около двух с половиной тысяч лет назад было
выдвинуто различие между душевными функциями человека
и животных. Последним приписывались слепые,
неосознаваемые влечения и стремления, которые и получили название
инстинктов (слово «инстинкт» означает стремление).
Нет необходимости останавливаться на описании других
идеалистических взглядов, представители которых пытались
дать объяснение инстинктивной деятельности. Они не только
исходили из ненаучных позиций, но даже шли наперекор
фактам. Так, одной из особенностей инстинктов, придававшей им
таинственность и загадочность, считали их высокую
целесообразность. Однако действительные факты показали, что
инстинкты, сохраняя в определенных условиях бесспорную
целесообразность, при изменении этих условий продолжали
проявляться, становясь бессмысленными и нелепыми.
Примером этого является насиживание птицей «яиц», если
настоящие яйца из гнезда удалены и в него вложены яйцепо-
добной формы камни. Если взять яйца гагарки и
отложить их в сторону, птица все же садится на прежнее место,
греет телом и «высиживает» площадку на скале, хотя ее яйца
находятся неподалеку. Пчелы продолжают закрывать воском
ячейки сот, из которых предварительно был изъят мед.
Известно, что вылупившийся цыпленок начинает сразу же клевать.
Однако он клюет не только пищу, а все, что попадается ему на
глаза, даже световые «зайчики», бусинки и другие
несъедобные предметы. Подлинное клевание пищи вырабатывается
Сразу же после рождения у животного появляются инстинктивные
действия, протекающие бессознательно. На рисунке показан сосательный
рефлекс, типичный для млекопитающих животных.
91

позже — по мере того как цыпленок подрастает и по мере
подкрепляющего действия пищевого раздражителя. Таким
образом, целесообразность инстинктов является относительной и
появляется после определенных стадий созревания.
Настоящий научный, то есть материалистический, анализ
вопроса об инстинктах был осуществлен впервые наиболее
полно Ч. Дарвином.
Уже в первом своем крупном произведении
«Происхождение видов» (1859) Ч. Дарвин осветил многочисленные факты,
связанные с инстинктивной деятельностью разнообразных
животных, и дал им материалистическое объяснение. Он показал,
что всех поражавшая целесообразность инстинктов является
результатом приспособления животных к условиям их
существования. Этим самым Дарвин выдвинул вопрос о
происхождении инстинктов. Такая постановка вопроса привела его к
необходимости критики утверждения о неизменяемости
инстинктов. Он показал, опираясь на многие факты, что некоторые
инстинкты в условиях изменения условий существования
изменялись. Изменения инстинктов происходят с большим трудом.
Дарвин указывает,
например, что волки, лисицы,
шакалы и другие животные,
когда их приучают,
продолжают набрасываться на кур,
овец и свиней. Он
сообщает о щенках,
вывезенных из местности, где в
одомашненном состоянии собак
не держат. Отучить этих
животных от охоты за овцами и
свиньями не удалось.
Очевидно, одного поколения
оказалось недостаточно, чтобы
угасить этот инстинкт.
Известно, что домашние
собаки, как правило, остаются
безразличными по
отношению к другим домашним
животным, нападая на них
лишь в виде исключения.
Дарвин снова вернулся к
проблеме инстинктов в
другой своей работе «Выраже-
Пищедобывательный инстинкт у толь- ние эмоций у человека И
ко что вылупившегося цыпленка про- , R
является в клевании любых заметных ЖИВОТНЫХ». Ь ЭТОЙ книге
предметов, даже светового пятнышка, он полностью опроверг иде-
92

алистические и религиозные представления о 'независимости
поведения животных от материальных условий их среды
обитания. Этому представлению он противопоставил биологическое
учение об эволюции, которое показывает постепенное развитие
психических, а также
и инстинктивных
действий животного и
человека. Касаясь
материальных причин
выражения ощущений,
приводящих к тому или
другому внешнему про-
явлению различных
чувственных состояний
животного (страха,
радости и др.), Дарвин
писал: «Без сомнения до
тех пор, пока МЫ CMOT- Целесообразность реакций животного за-
РИМ на человека И на ключается в точном приспособлении их к
r y условиям существования. Два муравья объ-
всех остальных ЖИВОТ- единили «усилия», чтобы толкать травинку,
ных, как на независи- слишком тяжелую для одного,
мые творения, наше
естественное стремление исследовать, насколько это возможно,
причины выражения, заметно тормозится. Этой доктриной
(учением о божественном творении. — Д. Б.) можно одинаково
хорошо объяснить решительно все, что угодно; она оказалась
столь же гибельной для науки о выражении, как и для любой
другой отрасли естествознания... Тому, кто опирается на общее
положение, что строение и привычки всех животных развились
постепенно, все вопросы о выражении будут рисоваться в
новом и интересном освещении» !.
Изучая происхождение душевных явлений (ощущений,
привычек) у человека и животных, Дарвин опроверг, таким
образом, легенду о сотворении богом мира и неизменности
созданных им животных и человека. Однако, хотя взгляды Дарвина
на природу инстинкта представляли в общебиологическом
разрезе несомненный шаг вперед, все же они не вскрывали
сущности инстинктов. Дарвин и не мог этого сделать, так как
современный ему уровень развития физиологии не давал такой
возможности. Она пришла по мере того, как И.М.Сеченов и
особенно И. П. Павлов обосновали физиологическое учение о
приобретаемых рефлекторных реакциях, которые
обеспечивают приспособление животного к окружающей его среде.
1 Ч. Д а р в и н. Выражение эмоций у человека и животных. Соч., т. V,
Мм Изд-во АН СССР, 1953, стр. 698—699,
93

Павлов относил инстинкты к сложнейшим безусловным, та
есть врожденным, рефлексам, и в связи с этим термин
«инстинкт» даже и не употреблял.
Следует подчеркнуть, что в зависимости от уровня
эволюционного развития животного механизмы инстинкта могут
значительно различаться, и никто всерьез не отождествит
инстинкты высшей обезьяны с инстинктами дождевого червя.
Однако известная общность этих функций все же имеется и
прежде всего относится к их рефлекторной природе.
Следовательно, инстинкты, как и все функции, детерминированы, та
есть проявляются в связи с определенными причинами,
возникающими в окружающей животное среде. Это важно оттенить,,
так как имели место неоднократные попытки отдельных
ученых приписать инстинктам значение внутренней силы
организма, внутреннего властного побуждения, не контролируемого со
стороны всего организма. Если рассматривать инстинкты
высших животных, можно более или менее схематично
представить следующий их механизм.
Как уже было сказано, основой инстинктивного действия
является сложнейший, или, как называют его, цепной рефлекс.
Последнее означает, что, подобно цепочке, сложный инстинкт
состоит как бы из отдельных звеньев, представляющих более
простые рефлексы.
Звенья сложного инстинкта тесно связаны и
взаимодействуют друг с другом. Это значит, что одно звено вызывает к
действию следующее звено и в результате такой
последовательной смены отдельных фаз осуществляющегося цепнога
рефлекса разыгрывается какое-либо весьма сложное действие
организма.
Сказанное можно проиллюстрировать на примере того, как
развертывается один из инстинктивных актов, а именна
рвота. В случае проникновения в желудок чего-либо
вредоносного происходит защитное выбрасывание, извержение
желудочного содержимого, что предупреждает отравление
организма. Осуществляется это следующим образом.
Прежде всего происходит открытие входного отверстия
желудка и одновременно наступают энергичные сокращения
мышц брюшной стенки и диафрагмы. Усиливаются
сократительные движения и самого желудка. Если выходное его
отверстие закрывается, содержимое оттесняется ко входу.
Происходит поднятие гортани и языка, что приводит к защите
дыхательных путей от возможности попадания в них рвотных масс.
Нарастающие сокращения брюшной стенки, усиливающиеся
сокращения желудка, протекающие в необычном, обратном
направлении, и наступившие сокращения пищевода приводят
к выбрасыванию содержимого желудка наружу.
94

Подобный же сложный цепной рефлекс представляет собой
глотание. Мы осуществляем его инстинктивно, не замечая его
сложности. Однако случаи попадания пищевых кусочков в
нос или дыхательное горло, например, при смехе во время еды,
напоминают о том, как
должны слаженно
протекать отдельные
рефлексы, чтобы осуществился
нормально акт
глотания.
Мы использовали
пример одного из
сравнительно простых инстинктивных
актов. Понятно, что
некоторые из инстинктов,
например, половой,
проявление которого у животных,
© частности у птиц,
связано с особенностями
повадок и даже внешнего вида
(окраска оперения),
особенностями голосовых
реакций, специальными
играми или, наоборот,
драками, могут быть гораздо
более сложны по своему
составу, однако существо
дела не меняется, и в
основе инстинкта мы прежде
всего видим сложный
цепной безусловный рефлекс.
Как раз на примере полового инстинкта отчетливо
проявляется другая особенность этой функции, присущая, однако, в
разной степени всем инстинктам. Речь идет о том, что инстинкт
является выражением функций не только нервной системы,
но и тесно связан с разнообразными химическими влияниями
в организме.
Так, изменяющийся химический состав крови и других
жидкостей организма в связи с голоданием («голодная кровь»)
играет очень важную роль в проявлении пищедобыватель-
ного инстинкта. Меняющийся химизм крови является
причиной проявлений рефлексов, осуществляющих дыхательный
акт.
Особо важное значение в вызывании и обостренном
проявлении инстинктов имеют упоминавшиеся выше железы
внутренней секреции и выделяемые ими гормоны.
95
Одной из сложных форм • инстинктивной
деятельности птиц является их
способность ориентации в пространстве.
Некоторые из них возвращаются в свои
старые гнезда, пролетая для этого иногда
очень большие расстояния.

Известно, что кастрация, произведенная в раннем возрасте,
вообще препятствует проявлению полового инстинкта.
Для полной физиологической характеристики инстинктов
высших животных необходимо остановиться еще на одном
моменте.
Представим собаку, поедающую пищу из -стоящей перед
ней чашки. Собака схватывает куски и лакает с определенной
частотой. Если в это время попытаться собаку оттягивать от
кормушки, легко заметить, что животное вместо того, чтобы
обернуться в ответ на это новое раздражение, с еще
большей частотой и жадностью будет продолжать хватать
пищу.
Это же физиологическое явление можно проследить на
примере проявления оборонительного инстинкта. Для этого
понаблюдаем за двумя сцепившимися в драке собаками.
Житейский опыт подсказывает необходимость двух дерущихся собак
«разливать» водой. Это значит, что лишь очень сильный,
необычный раздражитель способен остановить, прекратить драку
животных. Если же попытаться разнять их, оттаскивая
друг от друга путем слабых потягиваний, — это практически
приводит лишь к усилению агрессивных реакций
животных.
Что мы наблюдаем здесь с точки зрения физиологии
центральной нервной системы? Сущность этой реакции была
установлена выдающимся советским физиологом академиком
А. А. Ухтомским, назвавшим подобную функцию центральной
нервной системы доминантой. Доминантой называют
вступившую во взаимодействие группу нервных центров,
определяющую какую-либо реакцию поведения животного. Особенностью
доминирующей группы центров является способность как бы
собирать на себя падающие в это время на организм
раздражения и усиливаться за их счет. Это и было показано на
приведенных выше примерах. Раздражение, возникшее в связи с
потягиванием собаки за ошейник, в обычных условиях вызвало
бы поворот животного в этом направлении, может быть,
виляние хвостом и др. Но так как при описанных обстоятельствах у
собаки в центральной нервной системе создалась пищевая
доминанта, в одном случае, или оборонительная доминанта — в
другом, мы наблюдали отсутствие реакции на новый
раздражитель и усиление ее на раздражитель, действовавший до
этого.
Анализ многих инстинктов показывает, что в основе их
лежат реакции доминанты, которые могут получать либо свое
естественное разрешение, то есть исчезают при удовлетворении
инстинкта (например, насыщение в случае пищевого
инстинкта), или могут быть «переключены» «а другую доминанту в
96

случае действия более сильных новых раздражителей
(подавление пищевой доминанты и возникновение оборонительной в
случае возникновения угрозы жизни).
Доминанта, сложившаяся в центральной нервной системе,
может приобрести роль фактора, определяющего направление
реакций животного и к тому же с большой силой. У самца
лягушки в весенний период проявляется обнимательная
доминанта, выражающаяся в рефлексе обнимания самки.
В случае нанесения самцу других побочных раздражений
«обнимательный рефлекс» усиливается, он-становится сильней
даже после удаления у самца высших отделов' головного
мозга.
Уже было указано, что высшие отделы головного мозга
наиболее развитых животных (кора головного мозга) могут в
значительной степени влиять на безусловные рефлексы и
видоизменять их. Это важно для понимания механизма инстинктивных
функций у высших животных. В этом случае могут проявить
свое влияние условные рефлексы или доминантный очаг,
возникший.в высших отделах
головного мозга.
Понимание этого
весьма важного вопроса
позволит нам дальше
представить себе, могут ли и в
какой степени изменяться
инстинкты животного. В
старой физиологии и
психологии этот вопрос не мог
возникать. Тогда все
сходились на признании
неизменности инстинктов.
Это в значительной
мере было связано с
отсутствием знаний
относительно природы инстинкта, а
также и с непониманием
того, что у высших
животных регуляторная и
направляющая функции
осуществляются наиболее
высокоразвитыми
отделами центральной нервной
системы — корой
головного мозга.
За последнее время
получены экспериментальные
Инстинкты (сложнейшие безусловные
рефлексы) в отличие от рефлексов
условных могут изменяться лишь медленно.
На рисунке показано, как гагарка,
следуя инстинкту, насиживает пустое
гнездо, из которого яйцо вынуто и положено
впереди птицы.
7 Зак. 328
97

данные, свидетельствующие о том, что инстинкт не является
загадочным свойством организма, но поддается объективному
изучению, а также и изменению за счет перемены внешних
условий существования. Для подтверждения можно сослаться на
результаты опытов одного из советских исследователей
М. Е. Лобашева.
Исходя из того, что длительность светового периода в
течение дня определяет яйценоскость кур, М. Е. Лобашев решил,
что, используя искусственное световое раздражение,
соответствующее дневной освещенности, можно из 24 часов суток
сделать два «дня» и две «ночи». В результате такого изменения
режима, когда куры в течение суток переживали два
шестичасовых дня и две шестичасовые ночи — они вдвое
увеличили и яйценоскость. Получившиеся яйца имели вполне
нормальные качества. Даже такой прочный инстинкт, как пищевой,
может быть изменен при определенных внешних условиях.
Известен такой опыт. В аквариум помещены щука и карась.
Аквариум был предварительно разделен стеклянной
перегородкой на две части: в одной из них плавает щука, а в другой —
карась.
Движимая пищевым инстинктом щука пытается напасть
на карася, однако это стремление приводит к удару ее о
стеклянную перегородку. Понятно, что щуку подкармливают,
чтобы угасить пищевой инстинкт. Многие безрезультатные
попытки щуки схватить карася, приводящие всякий раз к
удару ее о перегородку, в конце концов прекратили охоту щуки
за карасем. После этого периода опытов перегородка была
убрана и теперь щука плавала рядом с карасем, не возобновляя
охоты за ним.
Причины, изменяющие инстинкты, в обоих описанных
случаях различны. Яйценоскость кур была увеличена с помощью
изменения главных естественных условий существования —
длительности дня и ночи и смены их.
В случае со щукой мы имеем изменение инстинктов под
влиянием вновь выработанных более сильных условных
рефлексов оборонительного характера (удар щуки о перегородку).
Можно было бы привести еще множество фактов,
показывающих возможность изменчивости инстинктов. Мы уже
указывали на важную роль в этом химизма тела животного и
особенно его гормональных функций. Советскими учеными
были сделаны замечательные опыты по «превращению пола».
Как известно, различия внешних половых признаков у петухов
и. кур весьма резко выражены. Если удалить у курицы яичник
и подсадить ей семенник петуха, или, если удалить половые
железы у петуха и ему пересадить яичник курицы, можно наб-
98

людать, как утрачиваются петухом характер гребня, оперения,
голосовые реакции, он по внешнему виду становится схожим с
курицей, а курица, наоборот, приобретает признаки, делающие
ее неотличимой от-петуха. Особенно важно, что не только
внешний вид, но даже некоторые черты поведения (драчливость)
утрачиваются в этом случае петухом и приобретаются курицей.
Приведенные факты наглядно свидетельствуют о
возможности изменения инстинктов животных. Такое заключение очень
важно. Оно соответствует основным положениям учения Дарви-.
на, Мичурина и Павлова и опровергает идеалистические и
религиозные представления о неизменности существующего мира
без вмешательства бога. Важно подчеркнуть, что это
заключение касается явлений, относимых к сфере душевной
деятельности.-
Инстинкты свойственны и человеку. Однако именно в этой
области были распространены многие идеалистические теории,
приписывавшие человеку «глубинную личность»,
определяемую его инстинктами. Эти инстинкты, признаваемые «силой»,
не поддающейся какому-либо воздействию, считали
действующими роковым образом, составляющими в конечном счете
«судьбу» человека, от него не зависящую, свыше
предопределенную.
На этой ложной основе возникали попытки теоретического
оправдания половой распущенности, мерзких, аморальных
поступков, попытки оправдания пьянства, азартных игр и др.
Подобные противоречащие научным положениям попытки
надо решительно отвергнуть и осудить. Если вопрос касается
человека и его инстинктов, решение его совершенно
определенно и недвусмысленно.
Высшие животные и особенно человек отличаются от всех
других животных тем, что головной мозг у них достигает
наибольшего развития. Те его отделы, которые приобретают
способность распределения и распоряжения, как говорил
И. П. Павлов, всеми функциями организма (кора головного
мозга), у человека достигают наивысшего развития. На этой
основе возникает, как уже было изложено, присущая только
человеку вторая сигнальная система словесных, речевых
условных рефлексов, обеспечивающая возможность высшего
мышления, формирования таких понятий, как честь, долг,
патриотизм и т. д. Именно поэтому мы знаем множество примеров
исторических и еще не ушедших в историю, лишь недавно
пережитых нами во время Великой Отечественной войны, когда
сильнейшие инстинкты страха, боли и физических страданий
оказались подчиненными сознательному, волевому
управлению человеком. Вспомним Алексея Маресьева, Александра
Матросова, героя-летчика Гастелло, Зою Космодемьянскую,
7* ' 99

комсомольцев Краснодона, бессмертных панфиловцев и др.
Можно было бы привести из непосредственной
действительности наших дней еще тысячи имен. Разве вызывают сомнение
факты, показавшие, что инстинкты пищевые, оборонительные,
самосохранения — коренной вопрос жить или не жить —
решались совершенно не так, как они решаются в мире
животных. Благодаря вмешательству высших социальных
побуждающих мотивов инстинкт оказался подавленным, задержанным,
а на сцену выступали сознание ответственности, гуманность,
патриотизм.
«Живи не так как хочется, а как бог велит» — учила одна
из пословиц дореволюционной России. Это отражало
философию обреченности, безнадежности, невозможности
сопротивления «року», довлеющему над человеком.
Учение о душе и ее корнях в виде упомянутых инстинктов,
якобы закабаляющих человека, полностью опровергается
современными данными науки. Невозможно теперь оспаривать
утверждение советской психологии и физиологии, что
инстинкты животных поддаются изменениям под влиянием ряда
внешних и внутренних условий. Что касается человека, то право
носить это имя так, чтобы «это звучало гордо», как говорил
А. М. Горький, зависит от того, в какой степени человек
управляет своими инстинктами, волей и в какой степени он посвятия
себя служению благородным целям.

О ПСИХИКЕ ЧЕЛОВЕКА
«Ничто, — ни слова, ни мысли, ни
даже поступки не выражают так ясно
и верно нас самих и наши отношения
к миру, как наши чувствования: в
них слышен характер не отдельной
мысли, «е отдельного решения, а
всего содержания души нашей и ее
строя».
К. УшинскиЙ
а одной из публичных лекций,
посвященной научно-атеистической
пропаганде, я получил записку: «Вот
вы, безбожники, говорите, что души
нет. А в -газете «Правда» в одном
•из некрологов было сказано об
умершем: «он был человеком
большой души».
Я согласился с автором записки,
что у него имеются некоторые
основания подчеркнуть известное
противоречие между нашей специальной
трактовкой проблемы души и нашей
практикой пользования этим
понятием, правильней сказать, термином.
Действительно, выражения
такого рода, как «человек большой
души», «душевный человек», «чистая» или «светлая душа» и,
наоборот, «душа черствая», «бездушный человек» и т. п., очень
часто используются <в нашей повседневной жизни.
Отрицая со всей решительностью существование какой-
либо обособленной от тела душевной субстанции или хотя бы
существующей параллельно телу (в этом сущность
идеалистических представлений) души, мы вместе с тем полностью счи-
101

таемся с наличием и проявлением так называемой психической
деятельности.
Постараемся разобраться, что же вкладываем мы в
понятие души, в понятие так называемых душевных качеств
человека.
Мы уже говорили о том, что органом душевной
деятельности является мозг и что способом изучения физиологических
основ психической деятельности является объективный метод
условных рефлексов, созданный И. П. Павловым.
Тогда же мы предупредили, что такая позиция не исключает
возможности и необходимости рассмотрения сложной области
научного знания — психологии. Придерживаясь
физиологического плана изложения проблемы, мы будем исходить из
сопоставления психологических и физиологических понятий.
Психология («логос» — учение, «психе» — душа) — учение
о душе — возникла очень давно. Это естественно, поскольку
наши субъективные ощущения представляют первую
реальность, с которой человек сталкивается.
Все многочисленные направления, которые представляют
современную психологию в Западной Европе и в США,
сводятся к двум основным теориям.
Одна из них — бихевиоризм. «Бихевиор» — английское
слово, означающее поведение. Сторонники этого учения отрицают
какое-либо внутреннее содержание психики. Поведение
человека рассматривается ими как деятельность автомата,
механически выполняющего те или другие действия в зависимости
лишь от внешних стимулов.
Герберт Вудворт — видный деятель американской
психологической ассоциации — очень ясно выразил эту точку зрения.
Он рекомендует не требовать от психолога проникновения
«сквозь кожу» испытуемого и советует считать психологию
наукой о «поверхностном поведении», ибо только такое
поведение доступно количественному измерению. Его программой яв
ляется стремление к математическому истолкованию психи
ческих явлений и закономерностей.
Однако при внимательном рассмотрении эти рассуждения
свидетельствуют о стремлении автора опровергнуть
материалистическое положение о том, что сознание представляет
функцию мозговой материи *.
Лишь кажущейся противоположностью бихевиоризму
являются различные направления зарубежной психологической
науки, опирающиеся на фрейдизм. Это течение, названное по
имени его основателя — австрийского психиатра Фрейда, по-
1 Г. Вудворт. Экспериментальная психология. М., Изд-во иностр.
лит., 1950, стр. 43.
102

жалуй, наиболее распространенное в настоящее время в за*
падной й американской психологии.
Если бихевиоризм принципиально ставит под сомнение
самый факт существования сознания, то для фрейдизма
характерны попытки представить сознание как некоторую ширму,
которая лишь временно и не полно скрывает сущность
человеческой личности, его глубину, инстинктивные влечения и
стремления.
Сознание, согласно фрейдизму, подчиняется тайным,
непознаваемым психическим силам, существующим якобы в виде
судьбы, фатально предопределяющей поступки людей и их
идеологию.
Анализируя различные и довольно многочисленные
направления современной американской и западной психологии,
легко установить их происхождение от двух основных корней —
бихевиоризма и фрейдизма.
Оценивая состояние современной западной и
американской психологии, прогрессивный английский ученый Дж. Бер-
нал приходит к следующему заключению:
«Современная психология представляет собой либо
переделку на новый лад древнегреческой медицинской психологии,
либо более или менее выхолощенный фрейдизм, обычно со
значительной примесью мистицизма. Роль психологии в
капиталистическом мире... заключается в том, чтобы дать научное
оправдание экономическим и политическим учреждениям. Она
служит также тому, чтобы отбить у людей охоту пытаться
изменить эти учреждения и чтобы они пренебрежительно
отзывались об этих попытках как о плохом эмоциональном
приспособлении»1.
«Конечный вывод фрейдистской психологии, — пишет он, —
сводится к тому, что человеком действительно
управляют его собственные бессознательные инстинкты, заложенные в
него до рождения...»2
На первый взгляд может показаться, что фрейдизм и
бихевиоризм противоположны. Однако более внимательное
изучение существа обеих теорий свидетельствует об их полном
идейном родстве. Оно прежде всего сказывается в отрицании того,
что основой поступков и действий человека являются созна-.
тельно поставленные цели. Если для нас содержанием
психологии являются проблемы сознания, определяемые
социальным существованием и отношениями человека, то для всех
направлений буржуазной психологии сознание представляет ка-
1 Дж. Б ер нал. Наука в истории общества. М., Изд-во иностр. лит.,
1956, стр. 613.
2 Там же, стр. 612.
103

тегорию, которую всячески игнорируют и по возможности
компрометируют. Человек представляется либо машиной, роботом,
автоматом, послушным только внешним стимулам, либо
жалким рабом своих влечений и инстинктов.
Нужно отдать должное этим «учениям» — они довольно
удобны для приобщения человека к любой религии, а также
для оправдания фашиствующей идеологии «всего
дозволенного, всего доступного», столь модной среди современного
буржуазного общества.
Сопоставление основных положений советской
психологической науки с основами психологии, культивируемой в США
•и на Западе, показывает полную их противоположность.
Как мы уже упоминали, в центре внимания психологии
находятся проблемы сознания. Сознание, которое представляет
собой отражение окружающей действительности,
рассматривается нашими учеными не само по себе, а как результат
влияния социальной среды.
Именно это определяет, что душевные качества человека,
оставаясь всегда детерминированными, не делают его вместе
с тем рабом инстинктов. Психика человека формируется под
влиянием внешней природы и социальной среды, но вместе с
тем человек активно ©оздействует на эту среду и ее изменяет.
Об этом свидетельствует огромный опыт истории человечества.
Наиболее убедительные примеры даёт практика
социалистического строительства в нашей стране. Переделывая
социальные отношения, активно воздействуя ;на природу, советский
человек выступает не как раб своих инстинктов, а как
сознательный хозяин, имеющий ясную цель.
К. Маркс, сравнивая выдающиеся строительные
способности пчелы, возводящей соты, даже с посредственным
строителем-архитектором, подчеркивал преимущества последнего,
поскольку перед началом работы в голове человека имеется план
того, что он будет делать. Отсюда бесконечные возможности
совершенствования у человека и постоянный предел
возможности для животного.
Цели, которые намечает себе человек, диктуются не только
личными запросами, а общественными, общечеловеческими
идеалами. Бесчисленные факты из практики борьбы за
построение коммунистического общества, общенародной борьбы за
мир между народами являются самой яркой иллюстрацией к
этому.
Выше уже были приведены примеры, свидетельствующие
о фактах, когда человек, движимый высокими идеальными
стремлениями, оказывался способным подавить даже такие
могучие инстинкты, каким является, например, инстинкт
самосохранения.
104

А
Уже в раннем возрасте (А — 1,5 года, Б — 2 года) у ребенка сооб
чувств и переживаний.

Б
разно меняющимся обстоятельствам возникает богатая смена
выражающаяся в мимике.

Для советских людей абсолютно неприемлемы взгляды
некоторых зарубежных психологов, утверждающих
неизбежность и даже необходимость войн, являющихся якобы
потребностью удовлетворения инстинктов драчливости и
воинственности. Марксистско-ленинская философия со всей
непреложностью вскрывает социальные причины .войн, которые
вытекают из сущности капиталистической системы.
Советская психологическая наука рассматривает
проблемы сознания и чувств не © отрыве их друг от друга, не в
противопоставлении, а в их связи и взаимообусловленности.
Познавательные способности, воля и чувства человека
гармонически участвуют в формировании личности.
«...без «человеческих эмоций» никогда не бывало, — нет и
быть не может человеческого искания истины» *, — писал
В. И. Ленин.
Душевные качества — это не какие-нибудь темные,
мистические силы, а реальные проявления действий человека,
определяемые условиями его социальной среды и его умственными,
эмоциональными способностями.
Для нас близки и нам дороги такие представления, как
образ человека большой души. Представления о кристальной,
светлой душе являются для нас фактами, иллюстрирующими
действительно гармоническое слияние интеллектуального и
нравственного в человеке.
Научной задачей, возникающей в связи с этим, является
необходимость установить основу и формы взаимоотношения
так называемых психических и физиологических функций.
В. И. Ленин, создатель современной научной теории
познания — теории отражения, правильно разъяснил
соотношение материального и идеального, духовного и
физиологического. Он предупреждал о двух возможных ошибках в этом
отношении. Одну из них он связывал с отождествлением
материального и идеального, другая же ошибка может возникнуть
при неограниченном противопоставлении этих двух сторон
одного и того же материального явления.
И психология и физиология, как уже указывалось, имеют
свои особые пути развития, свое специфическое содержание и
приемы изучения. Эти науки имеют и общую основу, поскольку
они изучают одно и то же явление — работу головного мозга
и нервной системы.
Важнейшей темой психологической науки является вопрос
о сущности и роли эмоций. Касаясь существа эмоции, мы с
физиологической точки зрения должны рассмотреть два
вопроса. Первый относится к происхождению их, второй касается
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 20, стр. 237.
105

тех физиологических явлений, субъективная сторона которых
воспринимается нами как чувства эмоции.
И. М. Сеченов, знаменитая книга которого «Рефлексы
головного мозга» уже упоминалась нами, был первым из
физиологов, кто подверг материалистическому анализу условия
возникновения эмоций.
Напомним его основные положения. Сеченов утверждал,
что все бесконечное разнообразие внешних проявлений
мозговой деятельности в конце концов сводится к мышечному
движению.
Сеченов выдвинул также необычайно смелое для его
времени положение о том, что вся деятельность головного мозга в
основе своей имеет рефлекторную природу.
Ближайшее рассмотрение различных рефлекторных актов,
протекающих в разных условиях, позволило ему различить
несколько видов рефлексов. В одних случаях рефлексы,
возникая, протекали так, что их конечное звено (движение)
оказывалось задержанным, а в других, наоборот, конец рефлекса
усиливался.
Приведем некоторые примеры рефлексов первой группы.
Известно, что при сильном неожиданном, звуке даже не
нервный человек вздрагивает, неожиданная боль заставляет
человека вскрикнуть, при неожиданном попадании под струю
холодной воды возникает множественная реакция
(вскрикивание, задержка дыхания и др.). Однако ,в случае если человек
подготовлен к этим же раздражениям, он может спокойно
переносить значительную боль без каких-либо заметных
внешних проявлений, спокойно реагировать на сильный звук и т. д.
Привычный к холодным обливаниям человек легко переносит
действие ледяного душа и т. д.
Процессы торможения, о которых мы говорили в связи с
учением об условных рефлексах, являются основным
условием, обеспечивающим задерживание конечного звена
рефлекторного акта.
Иначе протекают рефлексы второй группы, где эффект их
«оказывается не задержанным, а усиленным. Этому может
способствовать многое.
Л. Н. Толстой описывает интересный случай, происшедший
с одним офицером на войне. Этот офицер довольно бодро
держался во время боя, когда вокруг свистели снаряды и пули.
Однако, после боя, когда в наступившей тишине возле него
хлопнула пробка от бутылки шампанского, — он упал в
обморок.
Известна настроенность человека, ожидающего встречи с
нужным ему лицом. Он беспрерывно смотрит на часы («время
тянется крайне медленно»), любой силуэт, вырисовывающийся
106

в- отдалении, принимает за того, кого он ждет, и т. д.
Тормозные функции при этом значительно понижены.
Сущность этих состояний была вскрыта Сеченовым.
Впоследствии на основании многочисленных экспериментальных
наблюдений Павлов писал:
«Наши чувства приятного, неприятного, легкости,
трудности, радости, мучения, торжества, отчаяния и т. д. связаны то с
переходом сильнейших инстинктов и их раздражителей в
соответствующие рефлекторные акты, то с их задерживанием...» 1
Обусловленность силы реакции (рефлексов) от состояния
центров нервной системы убедительно показывают многие
примеры из жизни.
Представим себе очень голодного человека. Он хватает
пищу, в каком бы виде она ни была. В случае длительного голода
поедаются даже обычно несъедобные предметы (трава, кора
деревьев и др.).
«Голод — есть голод, — писал К. Маркс, — однако голод,
который удовлетворяется вареным мясом, поедаемым с
помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, который
заставляет проглатывать сырое мясо с помощью рук, ногтей и
зубов»2.
Представим теперь себе человека в обычных, нормальных
условиях. Одной из его важнейших жизненных эмоций
является аппетит. На физиологии и психологии аппетита следует
остановиться подробнее. Эти чувства обычны для каждого, они
подробно изучены, и на фактах можно убедительно показать
единство физиологического и психического. Анализ
возникновения и изменения эмоций аппетита очень поучителен, потому
что он показывает общие черты развития и протекания многих
других эмоциональных состояний человека.
Аппетит представляет собой сложное чувство. Оно состоит
из ряда разнообразных ощущений. Часть из них возникает у
человека за некоторое время до принятия пищи, другая —
связана с самим актом еды. К первой группе надо отнести те
•ощущения, которые возникают у человека через четыре-восемь
часов после последнего приема пищи и которые он начинает
ощущать вначале как легкое, а потом как все время
нарастающее чувство влечения к пище, чувство голодности.
Предполагают, что эти ощущения происходят вследствие опорожнения
желудка и усиленных движений, которые охватывают пустой
желудок и кишки. Эти движения, 'нарастая, по силе могут
походить на судорожные спазмы желудка. В такое время легкое
1 И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. 2. Изд-во АН СССР, 1951,
стр. 335.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XII, ч. 1, стр. 182.
107

чувство голодности, близкое к ощущению аппетита, может
перейти в болезненные ощущения голода. Это и будет то
состояние, когда одни чувствуют, как у них «сосет под ложечкой»г
другие же ощущают в области живота или груди как бы
тупую, ноющую боль.
«Урчание» при голоде является следствием усиленных
движений желудка и кишок. Это урчание возникает в кишках
потому, что в них даже тогда, когда они свободны от пищевых
масс, всегда имеется -некоторое количество пищеварительных
соков и слизи. По мере истощения запаса пищевых веществ,
поступивших с предыдущим приемом пищи, меняются
свойства крови и других жидкостей тела, меняется возбудимость
нервных центров. И. П. Павлов называл изменившуюся
вследствие голодности человека кровь «голодной».
Все эти изменения отражаются на деятельности нервной
системы, и результаты этого воспринимаются нами как
появление аппетита, или ощущение голода. Аппетит может
появиться даже и тогда, когда человек не видит пищи, не
воспринимает ее запаха и пр. Принято считать, что в таком
периодически возникающем стремлении к пище проявляется
деятельность пищевого инстинкта. Грудной ребенок, как известно,
большую часть времени спит, но под влиянием пищевого
инстинкта просыпается, и после того, как мать его покормит, он
засыпает снова. Иначе происходит удовлетворение запросов
пищевого инстинкта у ребенка, уже вышедшего из грудного
возраста, или у взрослого человека. Благодаря разнообразной
психической деятельности, наличию развитых зрительных,
слуховых, обонятельных и других чувствований наряду с
инстинктами у детей постарше имеется и сознательное
отношение к пище. Грудной ребенок питается только молоком матери,
тогда как дети и подростки знакомы уже с самыми
разнообразными видами пищи.
Когда из кухни доносится запах кушаний, они без ошибок
разберутся в том, приготавливается ли жареная рыба с луком,
или печется ванильный сдобный пирог. Точно так же,
рассматривая витрину магазина, дети не спутают по вкусу
селедку и мороженое, апельсины и колбасу.
Значит, © выборе пищи они руководствуются уже не только
инстинктом. Большую роль играет и деятельность сознания,
связанная с воспоминаниями о вкусе и запахе пищи. Когда
голод заставляет грудного ребенка кричать, он будет сосать
все, что ему попадает в рот, лишь бы это походило на
материнский сосок, было тёплым и влажным (на этом основано
пользование соской— пустышкой). Может быть, вкусовые
ощущения при этом еще играют известную роль, но вид соски, запахи
и т. д. «е играют, по-видимому, существенной роли.
108

Иначе дело обстоит с ребенком старшего возраста.
Несвежее яйцо с неприятным запахом он есть не станет, хотя бы ему
есть и очень хотелось. Наоборот, многие приятные запахи,
которые исходят от кушаний, могут отвлечь его даже от очень
интересной игры и заставить попросить есть, хотя до этого
ему есть как будто бы вовсе не хотелось.
Отсюда следует, что в дополнение к пищевому инстинкту,
Несмотря на то, что головной мозг работает как одно целое, все же з
соответствии с отдельными особенностями его частей функции мозга
можно условно выделить так.
Задний отдел мозгового ствола: продолговатый мозг (1), мост и
мозжечок (2). В этой части расположены группы рефлекторных центров
основных биологических функций (питания, обмена веществ, дыхания,
кровообращения, первичной ориентировки в окружающем мире).
Средний мозг (3). Основная функция — поддержание правильной
ориентировки тела в пространстве и сохранение нормальной позы тела.
Передний отдел мозгового ствола. Зрительный бугор, подбугровая
область (4) — центральный воспринимающий отдел мозгового ствола; его
функции связаны с формированиями эмоций и чувствований. Из этой
области ствола направляются импульсы ко всем другим подкорковым
образованиям, а также и в кору головного мозга. Здесь же расположены высшие
регулирующие вегетативные функции — центры полушария головного
мозга (5). Здесь расположены двигательные, зрительные, слуховые,
осязательные и другие центры.
В коре головного мозга осуществляется условнорефлекторная (высшая
нервная) деятельность.
109

•с которым человек рождается, у ребенка старшего возраста
прием пищи в большей степени зависит от психической
деятельности. На этой основе у него вырабатываются и
закрепляются впоследствии многие личные привычки и склонности к
разным видам пищи.
Приятный вид или запах пищи находится <в
непосредственной связи с ее вкусовыми качествами. На языке имеются
специальные вкусовые почки, связанные с нервами, а через них с
центральной нервной системой. Благодаря этому при
раздражении пищевыми веществами вкусовых почек человек
способен различать кислое, сладкое, горькое, соленое и т. д.
Проявление аппетита — это не только результат
проявления пищевого инстинкта, оно зависит от вкусов, привычек и
воспитания. Особенно большую роль в проявлении аппетита
играет психическое состояние человека. Под влиянием
различных воздействий на нервную систему может нарушаться
аппетит, замедляться выделение пищеварительных соков и т. д.
Влияя на психику человека, можно многое изменить в
проявлении аппетита. Совершенно правильно передают суть дела
такие часто употребляемые выражения, как «испортить
аппетит», «перебить аппетит», «разыгрался аппетит» и т. д.
Разнообразные психические переживания, например страх,
могут резко отражаться на деятельности пищеварительных
органов. Интересен один способ, который применялся в древней
Индии с целью выяснения виновности подсудимого.
Последнему давали пожевать щепотку риса с тем, чтобы он потом ее
выплюнул. Если выплюнутый рис оказывался сухим, то
отсюда делали вьивод, что страх быть-уличенным останавливал',
слюноотделение, и .такого человека объявляли виновным.
Конечно, такой способ «судопроизводства» более чем наивен,
однако в этом рассказе отражена наблюдательность людей,
замечавших, что душевные волнения сильно влияют на
выделение слюны и других пищеварительных соков. Хорошо известно,,
что при сильном .волнении у многих людей пересыхает во рту.
Изложенное выше подтверждает вывод, что всевозможные
влияния на нервную систему, которые отрицательно
отражаются на аппетите, одновременно оказывают
неблагоприятное действие и на работу пищеварительных органов. Особенно»
это относится к детям и подросткам, психическая и нервная'
деятельность которых менее устойчива и больше подвержена
изменениям, чем у взрослых.
Каждая мелочь, имеющая отношение к принятию еды илет
характеру самой пищи, может повлиять на аппетит. От
родителей требуется в этом отношении самая внимательная забота о
поддержании хорошего аппетита у ребенка. Прием пищи «на
ходу», грязь за столом, на одежде, на руках, «неприятный вид
ПО

пищи, дурные запахи, разговоры во время еды и т. д. легко
«портят», «отбивают» аппетит даже у того, у кого он был
достаточно выражен.
Все, что влияет на психику ребенка, на его настроение
может сильно отразиться на состоянии аппетита и вследствие
этого нарушить пищеварительные процессы.
Испуг, различные огорчения отрицательно .влияют на
аппетит и пищеварение. Нередко даже заботливые родители
делают © этом отношении ошибку. Например, ребенку нужно
сделать выговор или замечание за какую-либо провинность.
Мать хочет, чтобы отец принял в этом участие. Выговор
откладывают до того времени, когда соберется вся семья, что чаще
всего бывает за обедом. Тут же, за едой, ребенку делают
резкое внушение. Для впечатлительной детской натуры этого
часто бывает вполне достаточно, чтобы испортить аппетит.
Подробно проанализировав эмоции, связанные с
аппетитом, мы можем убедиться в неразрывности, неотъемлемости
психических состояний от физиологических процессов.
Примеры с аппетитом типичны и для других человеческих эмоций.
Каждой из них соответствуют весьма сложные
физиологические реакции, на основе которых формируются субъективные
переживания.
В предыдущем изложении мы бегло ознакомились «а
примере условных рефлексов с функцией высшего отдела
центральной нервной системы, так называемой корой головного
мозга.
Вопросы, возникающие в связи с проблемой эмоций,
требуют более подробного рассмотрения функций и строения
центральной нервной системы в целом.
КОРА И ПОДКОРКОВЫЕ ЦЕНТРЫ
В течение многих миллионов лет эволюции человека его-
нервная система совершенствовалась и заняла не только
господствующее положение в функциональном отношении, но и
приобрела высокую сложность строения. 14—15 миллиардов
клеток, которые, по нашим представлениям, составляют кору
головного мозга, свидетельствуют о необычайной сложности
строения нервной системы.
Последнее столетие ознаменовано в физиологии
разработкой большого количества приемов экспериментального
изучения функций подкорковых центров головного мозга. Среди
них должны быть названы приемы хирургического удаления
коры и больших полушарий.
Сюда же относятся приемы электрического, химического и
механического раздражения разных отделов мозга. Значиг
Ш

тельному расширению наших сведений о работе подкорковых
центров способствовало открытие собственных электрических
колебаний мозга (электроэнцефалография). Современная
техника эксперимента позволила вживлять электроды в мозговую
массу даже в пределах микроскопических клеточных
масштабов ее (микроэлектроды) и вести регулярные наблюдения.
Все это дало возможность подробно обследовать различные
отделы подкорковых образований с тем, чтобы установить,
какие функциональные последствия возникают при
воздействии на те или иные центры. Однако главная и наиболее
убедительная масса сведений пришла другим путем.
Разнообразные нарушения нервных функций при
заболеваниях, поражающих центральную нервную систему, и
особенно в случаях, когда задетыми оказывались точно
определенные участки головного мозга (при эпидемическом
энцефалите, гемиплегии и др.), дали данные, изучение которых
позволило физиологам сделать довольно обоснованные
заключения о роли подкорковых образований в формировании и
протекании эмоций и инстинктов человека.
Область так называемых мимико-вегетативных реакций,
или выразительных движений представляет большие
возможности для изучения эмоций. Речь в этом случае идет об измене*
ниях мимики лица, позы тела и множестве вегетативных
реакций, например сужение или расширение "сосудов,
покраснение, побледнение лица, изменение сердечной деятельности,
дыхания и т. д.
Леонардо да Винчи, великий итальянский художник и
ученый, обладая огромной наблюдательностью и совершенным
познанием особенностей анатомического строения
человеческого тела, пытался определить постоянное соотношение
между мимическим выражением и соответственным
эмоциональным переживанием.
Мы должны здесь отметить, что И. М. Сеченов одну из
последних глав своей книги «Физиология нервной системы»
(1866) специально посвятил анализу мимических движений.
Сообразно развиваемому им общему учению о рефлекторной
деятельности головного мозга, Сеченов после подробного
рассмотрения связи между различными эмоциональными
состояниями и изменениями мимики пришел к заключению, что
всякое мимическое движение лица следует рассматривать как
конец рефлекса, осложненного психическими элементами.
Несколькими годами позже появилась упоминавшаяся уже
нами работа Ч. Дарвина «Выражение эмоций у человека и
животных». Дарвин собрал в ней огромный фактический
материал. Сопоставление выводов, к которым пришел Дарвин,
с теми теоретическими взглядами, которые высказал ранее
112

И. М. Сеченов, позволяет с
полным основанием видеть ©о
взглядах Сеченова предвосхищение
многих мыслей Дарвина.
Таким образом, постоянство
соотношения : между
мимическими, или выразительными
движениями и определенными
эмоциями может быть принято нами как
вполне обоснованное. В силу
этого наблюдение их является
одним из приемов для изучения
самих эмоций.
Как мы уже указывали, при
некоторых заболеваниях
центральной нервной системы
возникают довольно типичные
расстройства в эмоциональной
сфере. Приведем некоторые факты.
Многочисленные клинические
наблюдения над больными,
перенесшими энцефалит (воспаление
мозга, главным образом его
подкорковых частей), показали
теснейшую связь мозгового ствола
с психической деятельностью. У
больных резко обострялось
чувство приятного и неприятного.
Наблюдалась значительно
повышенная чувствительность (эмо-
тивность). При этом происходили
и глубокие нарушения мимико-
вегетативных реакций.
В случае гемиплегии
(односторонний паралич) было
установлено, что у пациентов
раздражения частей пораженной стороны
тела вызывали значительные эмо-
Раздражая электрическим током
через вживление в череп
электрода различные центры головного
мозга» можно вызвать
определенные формы выразительных
движений у животного. А — до
раздражения; Б — при раздражении —
пассивно-оборонительная реакция;
В — реакция осторожности,
животное идет «крадучись»; Г —
активно-оборонительная реакция —
шерсть дыбом.
циональные реакции. Теплота
воспринималась как ощущение чрезвычайно приятное,
ощущение же от укола воспринималось необычайно болезненно.
Заболевание рассеянным склерозом центральной
нервной системы может быть уподоблено эксперименту, когда
каким-либо способом .выключается влияние коры на
нижележащие центры, в результате чего подкорковые образования
проявляют присущую им самостоятельную функцию. При этом за-
8 Зак. 328
113

болевании часто наблюдается состояние повышенной
возбужденности и чувствительности. У больных отмечается
нарастающая веселость, проявляющаяся в выразительных движениях,
вовсе не соответствующая их физическому состоянию. Это
доходит иногда до
насильственных, то есть
не вызываемых
внешней обстановкой или
фактическими
внутренними стимулами,
реакций навязчивого смеха.
С этим полностью
совпадают и результаты
эксперим ентальных
данных,
показывающих, что у животных
после удаления высших
отделов головного
мозга наблюдается
обострение в проявлении
некоторых реакций,
которые мы вправе
связать с эмоциями (гнев,
страх и др.).
Весьма важные
данные были получены при
клинических
наблюдениях за больными, у
которых был,и
поражены некоторые
важнейшие подкорковые
образования, например так
называемый зритель-
Схема автономной нервной системы. иы& бугор И область,
лежащая под ним.
На основании
сопоставления наблюдавшихся при этом нарушений
эмоциональных проявлений было сделано заключение, что зрительный
бугор является главным или общим центром чувствительности.
Многие считают, таким образом, зрительный бугор
центром, функции которого заключаются в том, чтобы все внешние
и внутренние раздражения переключать на мимико-вегетатив-
ные реакции отрицательного или положительного характера,
придавая соответствующий обстоятельствам определенный
эмоциональный тон ориентировочным, пищевым, половым,
самозащитным и другим реакциям.
114

Общие'выводы, которые можно сделать на основании
многочисленных результатов, полученных при изучении
последствий поражения подкорковых образований головного мозга,
приводят к следующему заключению.
Наблюдается ослабление и даже полное потухание
выразительно-мимических реакций. Резко понижается проявление
эмоций и аффектов, таких, как гнев, страх, голод, любовь,
любопытство и т. д. Больные, которых можно
охарактеризовать как «бесчувственных» по внешнему поведению, похожи
на манекенов, кукол с весьма монотонной и невыразительной
мимикой. Отмечается ослабление многих инстинктивных
влечений: чувства самосохранения, чувства материнства и др.
У больных снижается интерес к окружающей обстановке и к
самим себе. Безразличие ко всему, понижение
целеустремленности и инициативы — таков чувственный фон, который
характеризует эмоциональное состояние больных.
Надо заметить, что в зависимости от разного характера
и степени поражения нервных центров эмоциональные
нарушения могут принимать противоположную направленность,
когда те или другие эмоции и влечения, наоборот, резко
повышаются (повышенная сексуальность, подозрительность,
эгоизм, драчливость и др.).
Приведенные результаты клинических наблюдений
вполне согласуются с экспериментальными данными. Как уже
указывалось, особо богатый материал был получен в опытах,
проведенных на животных с хронически вживленными
электродами, подведенными к тому или другому отделу головного
мозга.
Уже первые исследователи, которые пошли этим путем,
наблюдали реакции «ярости», «гнева» у животных при
электрическом раздражении их подкорковых центров.
Приведем дословное описание американского физиолога
Джерарда К Кошка, у которой произведена перерезка ствола
мозга ниже таламуса, прекрасно, но совершенно
автоматически выполняет различные координированные движения. Если
же разрез сделан на несколько миллиметров выше и гипотала-
мическая область осталась соединенной со стволом мозга,
поведение животного носит совершенно иной характер. Как
только прекращается действие наркоза, такое животное приходит
в крайне возбужденное состояние, с силой рвется из рук и на
свободе принимает настороженную позу.
Легкое прикосновение, даже поглаживание по шерсти
вызывают злобную реакцию. Кошка начинает шипеть, кусаться,
вытягивает когти, изгибает спину, бьет во все стороны хвостом,
1 Ральф Джерард. Функции человеческого тела. Изд-во иностр.
лит., 1947, стр. 275.
8*
115

причем одновременно у нее расширяются зрачки,
поднимается дыбом шерсть. Животное выглядит и действует так, как
будто перед ним находится злая собака. Слабые свистящие и
шипящие звуки вызывают у такой кошки все признаки
проявления страха — она сейчас же убегает, опустив хвост и голову,
и при этом жалобно мяукает.
Наряду с агрессивными реакциями в таких же условиях
эксперимента можно вызвать у животных и другие реакции,
например защитные и половые.
Особенно важны результаты новейших исследований,
которые показывают возможность искусственного
воспроизведения реакций, осложненных чувственной окраской, таких, как
аппетит и жажда.
На Международном конгрессе физиологов в 1956 году в
Брюсселе были представлены замечательные данные,
показывающие возможность экспериментального управления
реакциями аппетита и жажды.
Пользуясь методикой вживленных электродов в разные
отделы ствола головного мозга и раздражая различные цент-*
ры, авторы этих интересных опытов продемонстрировали
животных (баранов), которые по желанию экспериментаторов
пили так долго, что раздувались, как бочки, или поедали
такое количество пищи, которое они могли физически
проглотить.
Эти лабораторные эксперименты полностью подтверждают
приведенные выше соображения о зависимости голода и
жажды от функционального состояния нервных центров.
Описывая различные данные, полученные в опытах с
вживленными электродами, мы в основном привели результаты,
показывающие возникновение отрицательных .эмоций (гнев,
ярость, страх и др.).
Весьма важны в этом отношении другие
экспериментальные факты, свидетельствующие, что наряду с отрицательными
эмоциями, явившимися результатом заболевания головного
мозга или эксперимента, можно вызвать и положительные
эмоции. Здесь мы можем сослаться на результаты исследова*
ния со вживленными электродами у кошек, когда при
раздражении подбугровой области отчетливо наблюдалось
проявление животным положительной эмоциональной реакции
(удовольствия).
Все изложенное выше показывает, что эмоциональные
состояния протекают на основе сложных процессов,
разыгрывающихся в разнообразных отделах мозга (коры и подкорки).
В формировании эмоций участвуют и многие органы
периферии, кровеносная, дыхательная, пищеварительная и другие
системы.
116

Остановимся на функциях так «называемой симпатической,
или автономной нервной системы, имеющей близкое отношение
к эмоциональным состояниям.
Термин «симпатическая нервная система» возник давно.
Авторы его не очень ошибались, когда предвидели связь этого
отдела центральной нер-вной системы с проявлением симпатий,
то есть чувств. Вместе с тем, поскольку понятие о чувствах
направляло научную мысль в область субъективного, а
стремление исследователей влекло их к возможной объективизации
изучения, появились другие термины: вегетативная, или
автономная нервная система. Наименование «вегетативная»
возникло от латинского слова vegetativus, обозначающего
растительный. Так глубоко ошибочно пытались разделить процессы
тела на анимальные — животные (деятельность мышц, органов
чувств, центральной нервной системы) и вегетативные —
растительные (функции внутренних органов, дыхания,
обмена веществ). Ненадежным основанием к этому служило
признание якобы существующего тождества этих последних
процессов у животных и растений и, вместе с тем, неправильное
утверждение, что движения и чувствительность присущи
только животным организмам.
Термин «автономная нервная система» -возник в связи с
фактами, показывавшими, что эти виды нервной регуляции не
всегда подчиняются непосредственным влияниям, идущим из
высших отделов центральной нервной системы. Невозможно,
например, для абсолютного большинства людей путем
волевого воздействия задержать или ускорить частоту сердечных
сокращений, вызвать движения желудка или остановить
двигательную активность кишечника. Это удается лишь
отдельным людям, в том числе знаменитым индийским факирам. Эти
«чудеса» могут быть разумно объяснены. Чаще всего мы
сталкиваемся здесь со случаями патологии нервной деятельности и
особенно с проявлениями истерии.
Так или иначе появление всех этих терминов выражает
стремление исследователей подчеркнуть особенности этого
отдела центральной нервной системы.
Современная наука считает, что автономный отдел
центральной нервной системы образовался и приобрел свои
специфические особенности ра<нее, чем сформировались высшие
отделы головного мозга, в частности его кора.
Автономная нервная система привлекает наше внимание
в связи с тем, что она непосредственно участвует в
формировании и реализации эмоциональных реакций.
Результаты проведенных опытов показывают, что
некоторые эмоции (голода, страха) осуществляются при
обязательном и деятельном участии автономной нервной системы. Сле-
117

дует также сказать, что автономная часть нервной системы
гораздо в большей степени, чем высшие отделы мозга,
обусловлена © своих функциях различными химическими
раздражителями организма, возникающими в результате обмена
веществ или жизнедеятельности специальных органов.
Такие химические раздражители представлены в
организме довольно разнообразно. Это связано с тем, что до
возникновения в организме нервной системы регуляция деятельности
органов осуществлялась химическими средствами. Последние
распространялись в теле через кровь. Исходя из этого, в
современной физиологии имеются два различных взгляда на
регуляцию деятельности организма. Одну из форм регуляции,
наиболее совершенную, представляет механизм нервной
регуляции, а другая осуществляется через кровь и получила
•название гуморальной («humor» — по-латински означает
жидкость, часто этот термин понимается как «кровь»). Наиболее
важную роль среди гуморальных регуляторов играют гормо-
.ны — продукты желез внутренней секреции. Выше мы
останавливались на фактах, показывавших влияние гормонов
щитовидной железы, надпочечных желез и других на психику.
Исследования американского ученого Кэннона и других
физиологов содержат огромный экспериментальный материал,
свидетельствующий о совместном участии нервной системы и,
желез внутренней секреции © формировании и проявлении
эмоций.
Введение в организм отдельных гормонов может создавать
то или иное эмоциональное состояние. Помимо экспериментов
Кэннона, выполненных на животных, это подтверждают
многочисленные факты из наблюдений на людях. Имеются
факты, показывающие, что различные эмоциональные
состояния влияют на деятельность внутренних органов. Так,
например, было установлено, что под влиянием тревоги и волнений
нарушалось нормальное кровообращение желудка человека,
понижалась двигательная активность, присущая ему в
обычных условиях.-
Было также замечено, что в условиях эмоционального
напряжения менялось в ту или другую сторону выделение
желудочного и поджелудочного сока.
Более широко известны доступные наблюдения
изменения дыхания, частоты сердечных сокращений под влиянием
эмоциональных переживаний. Народная речь и поэзия
накопили множество эпитетов, свидетельствующих об этом.
Достаточно сослаться на примеры, относящиеся к изменению
сердечной деятельности под влиянием эмоций. «Сердце ноет», «стонет
от печали», «вырывается из груди», «застыло от страха»,
«трепещет», «разрывается от тоски», «полно любовью», «нена-
118

вистью», «горячее сердце»,/<нежиое>>, «каменное», «человек без
сердца» и т. п.
Эти выражения правильно указывают на неразрывность
связи и взаимовлияний эмоций и телесных функций организма.
ФИЗИОЛОГИЯ И ПСИХОЛОГИЯ ЧУВСТВ,
ВЫЗВАННЫХ РАЗДРАЖЕНИЕМ
ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ
Останавливаясь «а этой теме, мы соприкасаемся с
проблемой чувствительности внутренних огранов — вопрос, который
давно назрел в практической медицине, но крайне
противоречиво решался теоретически.
Выясняя условия происхождения у человека разного вида
ассоциаций, И. М. Сеченов упоминал особую группу
раздражений, ощущений, которые поступают к- головному мозгу от
внутренних органов.
«К разряду же явлений самосознания, — писал он, —
относятся те неопределенные темные ощущения, которые
сопровождают акты, совершающиеся в полостных органах груди
и живота. Кто не знает, например, ощущений голода, сытости
и переполнения желудка? Незначительное расстройство
деятельности сердца ведет уже за собой изменение характера
человека; нервность, раздражительность женщины из 10 раз
9 зависит от болезненного состояния матки. Подобного рода
факты, которыми переполнена патология человека, явным
образом указывают на ассоциацию этих темных ощущений с
теми, которые даются органами чувств. К сожалению,
относящиеся сюда вопросы чрезвычайно трудны для разработки, и
потому удовлетворительное решение их принадлежит
будущему» 1.
Несколько позже И. П. Павлов выдвинул перед
физиологами задачу изучения, наряду с реакциями от внешних
стимулов, также и тех сигналов, которые поступают к головному
мозгу от .внутренних органов. Он говорил, что считает «более
чем вероятным существование их даже для всех тканей, не
говоря об отдельных органах» 2.
Основная масса наблюдений, проведенных в этом
направлении, принадлежит К. М. Быкову и его ученикам. Быков в
сотрудничестве с Ивановым выполнили следующие опыты.
Осторожно вливая через предварительно вживленную в
желудок собаки трубку определенное количество воды, они получа-
1 И. М Сеченов. Рефлексы головного мозга. Изд-во АМН СССР,
1952, стр. 136.
- 2 И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. 2. Изд-во АН СССР,
1951, стр. 156.

ли в ответ усиление мочеотделения, размер которого можно
было точно установить, проведя серию повторных опытов.
Затем вода вливалась в желудок лишь на короткий срок в 1—
2 минуты и желудок снова освобождался от нее. Вода в этом
опыте не могла всосаться, поступить в кровь и раздражающе
влиять на почки. Однако факты показывали, что даже в этих
условиях мочеотделение все же нарастало точно так же, как
если бы вода оставалась в желудке.
Таким образом, в этих обстоятельствах образовывался
условный рефлекс на увеличение мочеотделения, причем
условным раздражителем в данном случае являлось орошение
водой внутренней оболочки желудка.
Результаты опытов обосновали правильность
предположений Сеченова и Павлова о том, что от внутренних органов
поступают в определенных условиях импульсы, идущие в
высшие отделы головного мозга.
В последующем сотрудники К. М. Быкова выполнили
множество разнообразных экспериментов, подтвердивших это
положение. Возможность образования условных рефлексов была
показана при раздражении кишечника, мочевого пузыря,
слюнной железы и т. д.
Таким образом, догадки И. М. Сеченова о том, что «темные
внутренние чувства», идущие от разных внутренних органов,
ассоциируются в сфере сознания, получили полное
подтверждение.
Вероятно, уже со времени своего возникновения медицина
выдвинула вопрос об отношении психического и телесного.
Шли столетия, совершенствовалась техника исследования
больного, уточнялись приемы исследования внутренних
органов его, а врач вместе с тем оставался в стороне от анализа
психического состояния пациента, хотя отлично сознавал его
важную,, а иногда и ведущую роль. Неумение проникнуть в
сферу психического ограничивало подчас возможность
правильно определить характер заболения. Это нередко в свою
очередь приводило к новым осложнениям, к ухудшению
состояния больного. Здесь играли свою роль невнимание,
непонимание или грубая откровенность врача.
Для врача поводом к грубой откровенности, прямоте и
неделикатности в обращении с больными нередко служила
боязнь признать силу психического воздействия больного на
течение его болезни. Из-за того, чтобы это не послужило
основанием обвинять врача в невежестве, мистике, стремлении к
чудесному, он игнорировал подчас очевидные для него факты.
В те времена, когда к познанию духа вели лишь
идеалистические пути и не было никаких возможностей научного
анализа душевных явлений, эти опасения были вполне понятны.
120

Положение ,в современной науке резко изменилось. Учение,
созданное И. П. Павловым и его школой, показало не только
пути и механизмы воздействия коры головного мозга на
деятельность всех внутренних органов, но и воздействие в свою
очередь импульсов, идущих от внутренних органов на высшие
отделы головного мозга. Принцип целостности функций
организма, внесенный в физиологию Павловым, получил в этом
высшую форму своего проявления.
Не только область сознательного, но и загадочные, нередко
мистические представления подсознательного, обычно
воспринимаемые как настроения, стали предметом
материалистического, физиологического анализа.
Было бы неправильно сказать о современной медицине
стран Западной Европы или США, что врачи там склонны
игнорировать или в какой-то мере недооценивать значение
душевных переживаний больного при оценке его состояния.
Психическое, душевное представляет непосредственный предмет
их внимания. За последнее время даже оформилось
специальное направление в медицине этих стран — так называемая
психосоматика. Слово «сома» означает тело, значит, речь идет
о влиянии душевных состояний на телесные функции.
Как видно, в постановке вопроса наши взгляды не
расходятся, однако пути решения его различны. Медики
буржуазных стран в лучшем случае прибегают к общим рассуждениям,
которые получили свое выражение в новейшей теории
«стресса». Стресс — понятие о реакциях напряжения организма,
возникающих в ответ на самые разнообразные воздействия,
начиная от душевных потрясений, личной обиды и противоречий
общественным интересам и до влияний голода, холода. Каких-
либо определенных представлений о механизмах этих явлений,
о путях и способах их осуществления авторы не имеют.
Последователи учения Павлова чувствуют себя
несравненно уверенней, так как установленные им механизмы временных
связей на внешние и внутренние раздражения, объясненные
формы взаимодействия и взаимосвязи корковых и
подкорковых отделов мозга, открытые им законы возникновения и
протекания в центральной нервной системе основных процессов
возбуждения и торможения дают прочную основу для
решения проблемы тела и души с материалистических позиций.
Многочисленные факты, полученные зарубежными и
советскими учеными, показывают, что эмоциональные реакции не
только сопровождаются определенными телесными
изменениями, но и сами возникают лишь в том случае, если нервная и
гуморальная системы регуляции организма обеспечивают
разнообразные сдвиги в функциях многих органов тела.
Советский ученый академик Л. А. Орбели, изучая физио-
121

логию автономной нервной системы, разработал на основании
полученных им фактов адаптационно-трофическую теорию.
Ее содержание может быть разъяснено на простом примере..
Представим себе животное — кошку, встретившую злую
собаку. Кошка взъерошивает шерсть, шипит, фыркает,
выпускает когти и т. д. Очевидно, она переживает эмоции страха,
ярости. Если бы мы занялись экспериментальным анализом
состояния животного, мы могли бы установить последовательный
ряд сдвигов в функциях автономной нервной системы
(особенно ее симпатического отдела) и желез внутренней секреции.
Ускорение и углубление дыхания и кровообращения, что
обеспечивает усиленную подачу кислорода, изменение химизма
крови, которая приносит больше питательного материала для
усиления работоспособности мускулов — все эти механизмы
оказываются запущенными с помощью нервной системы и
желез внутренней секреции.
Мы по себе знаем, что эмоции гнева совпадают у нас с
усиленным сердцебиением, углублением дыхания, напряжением
мышц — от гнева у нас сжимаются кулаки — одним словом,
мы, как и наши далекие животные предки, в гневе как бы
подготавливаемся к бою.
Приводя эти факты, мы должны разъяснить
несостоятельность одной из старых теорий (Джемса и Ланге), согласно
которой эмоция как субъективное состояние возникает на
основе уже осуществившихся телесных изменений, — нам
грустно потому, что мы плачем, весело потому, что смеемся.
Как показывают факты, приведенные выше, нет оснований
поддерживать этот односторонний взгляд. Наоборот, имеются
факты, свидетельствующие о том, что можно воспроизвести в
эксперименте внешнюю, телесную картину эмоции при
отсутствии обычно соответствующего ей психического переживания.
Точно так же мы знаем случаи, когда определенные
эмоциональные состояния протекают без каких-либо заметных
внешних проявлений. Весь вопрос в целом гораздо более сложен,
чем это может показаться на первый взгляд.
ЕДИНСТВО ПСИХИЧЕСКОГО И ФИЗИОЛОГИЧЕСКОГО
Основой современных представлений о жизнедеятельности
организма является павловский принцип целостности,
взаимосвязи, взаимообусловленности и взаимовлияния функций
органов тела.
Говоря о влиянии психического на физиологическое, мы
не должны считать, что психическое, как таковое, механически
воздействует на определенные органы. Стать на эту точку
зрения означает признать за психическим нечто само по себе те-
122

Лвсно существующее, то есть вернуться на позиции идеализма.
Надо помнить, что определенные изменения в протекании тех
или иных физиологических процессов субъективно
.воспринимаются как психологические переживания. Психические
состояния отражаются на физиологических процессах, и
наоборот.
Единство физиологических и психических явлений,
поскольку функции целостного организма все время взаимодействуют,
приводит иногда к таким состояним, когда, несмотря на
однородность внешних проявлений, внутреннее их
содержание весьма различно.
Плач, слезы могут, например, сопутствовать разным
эмоциональным состояниям: грусти или радости. Не зря говорят
о состоянии «приятной грусти», также о «слезах облегчения,
радости или умиления» и пр. То же относится к «злому
смеху», «ненавидящей, холодной, презрительной улыбке» и пр.
Выше мы остановились на выразительных, мимико-сомати-
чеоких реакциях как приеме изучения эмоциональных
состояний. Это положение <не теряет своего значения и теперь.
Однако необходимо оговориться, что в известных случаях мы
наблюдаем параллельное протекание мимико-вегетативных
реакций и эмоций.
Наряду с этим могут наблюдаться расхождения и даже
обратные, относительно привычных суждений, отношения между
мимикой, выразительными движениями и состоянием эмоций.
Все сказанное составляет лишний повод к критической
оценке периферической теории происхождения Джемса и
Ланге.
Сложность вопроса усугубляется еще и тем, что основы
эмоциональных состояний, .включая в значительной мере безуслов-
норефлекторные механизмы, вместе с тем сразу же обрастают
условнорефлекторными связями. Представим себе человека,
которому пришлось побывать у зубного врача. Своеобразные
ощущения, возникающие при врачебных манипуляциях,
например при обработке зуба бормашиной, а подчас и
значительная боль, возникающая при вскрытии пульпы зуба,
вызывают у пациента безусловнорефлекторные .влияния на дыхание,
сосуды и сердце, сокращение мышц тела, иногда
головокружение и даже обморок — субъективно все это связано с
болевыми ощущениями и неприятными эмоциями.
Если, спустя даже довольно долгий срок, человеку снова
приходится обратиться к врачу, и даже по поводу заведомо
малоболезненной манипуляции,—достаточно ему
расположиться в кресле, увидеть бормашину, врача, разбирающего
инструменты, как значительная часть комплекса пережитых когда-
то реакций (со стороны дыхания, сердца и др.) и отрицатель-
»
123

ное субъективное состояние воспроизводятся с новой силой
еще до того, как врач приступит к каким-либо действиям.
Перед нами картина условнорефлекторного воспроизведения
эмоций.
Обида, оскорбление, унижение, пережитые в определенном
месте, порождают у нас условнорефлекторно отрицательные
эмоции, если встретятся раздражители, напоминающие
пережитую ситуацию.
Любимый человек вызывает в нас положительные эмоции
не только сам, но они возникают и по многим другим поводам,
с ним связанным. Места встреч, где впервые зарождалась
любовь, вещи, связанные со вкусами и привычками близкого
человека, — все это окрашивается чувствами симпатии,
восходящими к основному источнику положительных эмоций —
дорогому для нас лицу.
Можно представить себе и такие обстоятельства, когда
известная часть эмоционального комплекса воспроизводится
в результате оживления следов от имевших когда-то место
переживаний. Вопрос о роли следов рассматривался уже в
связи с анализом механизма сновидений. Оказывается, такое же
явление может быть условием возникновения определенных
эмоциональных состояний на основе лишь воспоминаний,
относящихся к каким-либо чрезвычайным переживаниям.
Пример этого был приведен выше при описании состояния
человека, получившего однажды неприятные переживания от
посещения зубоврачебного кабинета. Все эти реакции, в
конечном счете, представляют собой условнорефлекторные связи.
Однако возникновение их связано не с внешними
раздражениями, поскольку речь идет о воспоминании, а с
раздражениями, порождаемыми изменениями внутреннего состояния
организма.
Наиболее важный вывод, который мы имеем все основания
сделать из предыдущего изложения, состоит в том, что
эмоциональные переживания могут возникать лишь на основе
определенных функциональных изменений 'нервной и гуморальной
систем. Многого мы еще в этом отношении не знаем. Мы
приводили экспериментальные факты, касающиеся лишь наиболее
простых эмоций типа голода, страха и т. п. Несомненно, что
при всей важности этих эмоциональных состояний проблема в
целом не может быть ограничена рассмотрением только их.
Сфера человеческого духа неизмеримо шире. Достаточно
вспомнить о высших эмоциях, порождаемых социальными
влияниями, и наиболее типичных для человека. Примером
таких эмоций являются патриотизм, человеколюбие, гуманность,
эстетические эмоции и- др. Здесь нужно напомнить о главе
нашей книги, посвященной специфической для человека «вто-
124

рой сигнальной системе. Ее роль в формировании психики и
душевных состояний необычайно велика.
«...самые пламенные чувства останутся неизвестными для
людей, если они не будут ясно и точно оформлены в словах» х.
«Воспитанник воспринимает вашу душу и ваши мысли не
потому, что знает, что у вас в душе происходит, а потому, что.
видит ©ас, слушает вас»2.
Наиболее важный вывод из изложенного приводит нас к
заключению, что эмоциональные переживания, так же как и
умственная (тесно связанная с ними) деятельность,
представляют результат материальных процессов, протекающих в
нервной системе человека и обусловленных воздействиями внешней
среды.
Мы затрагивали уже вопрос о соотносительном значении
в психической деятельности высших отделов мозга (коры)
и подкорковых образований.
Этот вопрос не так легок для решения.
И. П. Павлов весьма определенно сформулировал
положение о роли и взаимоотношениях коры и подкорки. Он говорил
о стимулирующей, «заряжающей» роли подкорки
относительно коры. Механизм этого влияния он представлял в виде
взаимной индукции. Сильно -возбужденная кора
отрицательно влияет на возбуждение подкорок, то есть угнетает их
деятельность, и, наоборот, значительное возбуждение подкорки
может отрицательно влиять на возбужденность коры.
Соответственно торможение коры «освобождает» подкорку
от сдерживающего влияния высшего отдела мозга, и их
функции могут оказаться в крайнем случае на уровне
«буйства», как назвал это И. П. Павлов.
«Высшая нервная деятельность слагается из деятельности
больших полушарий и ближайших подкорковых узлов, —
писал И. П. Павлов, — представляет собой объединенную
деятельность этих двух важнейших отделов центральной нервной
системы. Эти подкорковые узлы являются... центрами
важнейших безусловных рефлексов, или инстинктов пищевого,
оборонительного, полового, и т. п., представляя, таким образом,
основные стремления, главнейшие тенденции животного
организма» 3.
Подытоживая мысли, развитые им относительно
соотношения деятельности коры и подкорки, И. П. Павлов
подчеркивал, что «подкорка является источником энергии для всей
1 М. И, Калинин. О коммунистическом воспитании. Изд-во
«Молодая гвардия», 1947, стр. 98.
2 А. С. Макаренко. Избр. педаг. соч. Учпедгиз, 1946, стр. 120.
3 И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. 2. Изд-во АН СССР,
1951, стр. 402—406.
125

высшей нервной деятельности, а кора играет роль регулятора
по отношению к этой слепой силе, тонко направляя и
сдерживая ее».
Наряду с этой формой взаимоотношения коры и подкорки
возможны и другие виды их взаимодействия. Имеется в виду
распространение, непосредственный переход процессов с однси
го уровня на другой. Так возбуждение или торможение может
с коры распространиться на подкорку, и наоборот.
Таково подлинно диалектическое представление о
взаимоотношении процессов возбуждения и торможения между
основными отделами головного мозга.
Как уже было показано, разнообразные эксперименты
И. П. Павлова и его многочисленных учеников доказали, что
физиологические процессы, которые лежат в основе
сознательной деятельности, протекают в коре мозга. Эти взгляды
оказываются неприемлемыми для некоторых зарубежных ученых.
Так, например, виднейший физиолог Англии Ч. Шерринг-
тон в своей книге «Человек и природа», вышедшей в свет в
1932 году, ставит под сомнение вопрос о том, что сознание
человека связано с физиологическими процессами,
осуществляющимися в коре головного мозга.
И. П. Павлов в свое время -весьма резко осудил идеали*
стическую позицию Шеррингтона.
В новейшее время мы наблюдали своеобразный рецидив
таких попыток. Это может быть, например, отнесено к
высказываниям крупнейшего канадского нейрохирурга Пенфилда
и его сотрудника — известного электрофизиолога Джаспера,
пытающихся обосновать положение, что сознание возникает
в связи с деятельностью подкорок, а «не коры.
Одним из основных поводов к обоснованию такого взгляда
явился факт нарушения сознания при хирургическом
повреждении лишь подкорок, но не коры. Даже значительные
разрушения обширных участков коры не нарушали сознательной
деятельности человека.
Эти точные факты получили неправильное толкование со
стороны Пенфилда.
Если стать на точку зрения павловского учения и, в
частности, вспомнить о его взглядах относительно мощной
восстановительной, компенсирующей способности коры головного
мозга, то не вызовет в нас удивления факт неизменности,
вернее, восстанавливаемости сознания, несмотря на
значительные разрушения участков коры.
Легко понять, почему повреждение подкорок приводит к
потере сознания.
Согласно учению И. П. Павлова, подкорки представляют
как бы мощный аккумулятор энергии, стимулирующий дея-
126

тёльность копы. Неудивительно, что нарушение этого могучего
потока стимулов, порождаемого подкоркой, понижает тонус
коры и может привести -в известных случаях к полному
угнетению ее функций, а соответственно и к потере сознания.
Этому способствует и то обстоятельство, что восстановительная,
компенсирующая функция подкорок, развита, по-видимому,
слабей, чем это проявляется в коре.
В последнее время у некоторых ученых Англии и США
вообще наблюдается тенденция «опустить» функции сознания в
подкорковую область. Это связано с получившим в
последнее время распространение учением о так «называемой
сетчатой (ретикулярной) формации. По существу, речь идет о
некоторых подкорковых образованиях, общий вопрос о значении
которых уже был поставлен И. П. Павловым и его школой.
Если не пытаться односторонне решать вопрос,
приписывая те или иные функции сознания только подкорке или
только коре, а стать на павловскую точку зрения о
гармоничном единстве коркового и подкоркового аппаратов, никакой
новой проблемы здесь не возникает. Хотя кора и подкорки
могут находиться «в условиях противоречивого взаимодействия,
но, в конечном счете, в нормальном состоянии они действуют
всегда в согласии.
«Кто отделил бы в безусловных сложнейших рефлексах
(инстинктах) физиологическое, соматическое от психического,
т. е. от переживаний, могучих эмоций голода, полового
влечения, гнева и т. д.!» ] Так говорил И. П. Павлов, который
вместе с тем является создателем уч'ения о том, что кора головного
мозга играет роль высшего «распорядителя» и
«распределителя» всех функций тела.
В этих замечаниях полностью отражено павловское
понимание проблемы отношений и связи психического и
физиологического.
Абсолютно разделить две стороны единого процесса
жизнедеятельности — психическую и физиологическую — нельзя.
К этой правильной точке зрения следует добавить, что и
учение Павлова о ведущей роли коры нисколько не означает
какой-либо возможности отрыва ее от функций подкорок.
Сущность вопроса заключается в том, что мы признаем
телесным лишь материальный субстрат психической
деятельности — мозговую материю. Протекающие в ней процессы
могут быть рассматриваемы в двух аспектах — физиологическом
и психологическом. Процесс жизнедеятельности мозга один,
неразрывен, но рассмотрению могут подлежать одновременно
или последовательно и та и другая его стороны.
1 И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. 2, стр. 355.
127

Выдающийся психолог педагог К. Д. Ушинский писал:
«История наших чувств есть самая интимная история нашей
души» К Поэтому понятно, что сущность человека более всего
проявляется в ясно выраженных чувствах, переживаниях,
отношениях к окружающему. О человеке нужно судить не по
тому, что он о себе думает и говорит, а по тому, как он
чувствует и поступает.
Эта практически верная формулировка для раскрытия
природы душевных качеств человека в свете павловского учения
о согласованной, хотя и диалектически противоречивой
деятельности частей головного мозга, получает свое
объяснение и обоснование.
1 К. Д. Ушинский. Соч., т. 9. Изд-во АПН РСФСР, стр. 118.

ОБЕЗЬЯНЫ СПОСОБНЫ ОБРАЗОВЫВАТЬ ДЛИННЫЕ
ЦЕПИ АССОЦИАЦИИ
Рафаэль научился зачерпывать воду из озера и опрыскивать себя в.
жаркий день (1). Перед Рафаэлем установили «аппарат с огнем», под
которым находятся фрукты, и положили бамбуковые шесты, с
-помощью которых Рафаэль обычно переходит на соседний плот (2).
Рафаэль отправился на соседний плот, где стоит бак с водой (3).
Налив из бака воды. Рафаэль загасил огонь и достал приманку (4).
Эти опыты убедительно доказывают, что даже у высших
человекообразных обезьян нет способности образовывать понятия. Так,
например. Рафаэль, имея конкретные представления о воде из Ъзера.
воде из бака, не создал общего (абстрактного) представления о воде
как таковой. Это и заставило его заливать огонь не водой из озера,
а взятой из бака (к чему он был приучен раньше). (По опыту
Э. Г. Вацуро).

НАУКА ПРОТИВ СУЕВЕРИЙ
«...пока мы не знаем закона
природы, он, существуя и действуя
помимо, вне нашего познания, делает нас
рабами «слепой необходимости». Раз
мы узнали этот закон, действующий
(как тысячи раз повторял Маркс) н е-
зависимо от нашей воли и от
нашего сознания, — мы господа
природы».
В. II Лени и
дин из коварных приемов,
применяющихся служителями церкви с целью
одурманивания людей, заключается в
использовании еще недостаточно
исследованных наукой явлений.
Учитывая, что паука еще не может
объяснить причину этих явлений,
церковники выдают их за чудеса,
совершающиеся по воле божьей.
Однако неуклонное развитие
научных знаний все больше и больше
ограничивает сторонников религии в
использовании недостаточно изученных
явлений для создания легенд и сказок
о «тайнах природы», имеющих будто
бы божественное происхождение и
поэтому непознаваемых и
необъяснимых. Огромную роль в этом отношении сыграло павловское
учение о высшей нервной деятельности. Установив
физиологические основы психических процессов, Павлов
разоблачил многие суеверия, которые чаще всего связывались
именно с душевной деятельностью человека. К числу их
относятся так называемая телепатия, или вера в передачу мыслей
на расстоянии; спиритизм — легенда о возможности вызыва-
9 Зак. S28 * J9Q

ния духов и общения сними; миф о-воскрешении измертвых,,
вера в вещие сны; таинственность гипноза и др. Вера в
возможность передачи мыслей на расстоянии, как ошибочно
считают некоторые, получила в последнее .время как бы
поддержку в электрофизиологических исследованиях головного мозга.
Еще в 1912 году в России Правдич-Неминский, а позже в
Германии Бергер (1925) впервые зарегистрировали колебания
электрических потенциалов головного мозга человека. С
помощью высокочувствительных приборов эти токи
отводятся с поверхности головы, и после многократного усиления
они могут стать настолько сильными, что вызывают движение
маленького зеркальца или катодного луча в катодной трубке.
Это последнее обстоятельство дает возможность
зарегистрировать эти токи на фотобумаге. Отсюда и возникли
утверждения, что если аппаратуру, регистрирующую биотоки мозга,
сделать еще более точной и восприимчивой, то явится
возможность при наблюдении за колебаниями тончайших токов мозга
читать возникающие в нем в это время мысли. Такие
утверждения научно не обоснованы.
Электрические токи в организме (биотоки) можно
наблюдать не только в головном мозгу, но и во всяком другом органе
тела, хотя в разных органах они имеют различную форму и
частоту. В данное время хорошо изучены биотоки сердца,
нервов .и скелетных мышц. Выяснилось, что возникновение
биотоков сопровождает жизнедеятельность не только органов
животного, но может быть обнаружено и в растениях.
Оказывается, от листа любого растения можно отвести электрические
токи и обнаружить разность потенциалов, если одну половину
листа оставить освещенной лучами солнца, а другую —
затемнить. Возникновение разности электрических потенциалов в
этом случае имеет в своей основе различия в
физико-химическом состоянии двух наблюдаемых участков живой ткани,
зависящие от разного уровня обмена веществ в них. Следова
тельно, биотоки мозга ничего сверхъестественного не
представляют и как электрические токи любого органа являются
естественным свойством всего живого.
Биотоки головного мозга точно так же, как и многие
другие физические и химические явления, лежат в основе
сложнейших физиологических процессов, из которых складывается
жизнедеятельность мозга. Любой из этих показателей —
температура мозговой ткани, ее витаминный состав и множество
других химических реакций с таким же основанием, как и
электрические токи, можно было бы пытаться использовать в
качестве средства для «прочтения» мыслей. Однако каждый
согласится с тем, что было бы нелепо, определяя, например,
содержание кислорода или углеводов .в мозгу, задаться в то
130

же время целью «прочесть» мысли. Точно так же обстоит дело
и с электрическими токами мозга. Никаких оснований для
«прочтения», или «передачи» мыслей с помощью биотоков нет.
Мышление, мысль есть функция достигшей наибольшего
развития мозговой ткани, абсолютно не отделимая от нее.
Марксизм учит, что мышление есть продукт материи, достигшей в
своем развитии высокой степени совершенства, а именно —
продукт мозга. Мозг — орган мышления, и нельзя поэтому
отделять мышление от материи, не впадая в грубую ошибку.
Основоположники марксизма называли грубым,
-вульгарным материализмом наивные представления некоторых
философов XIX столетия, допускавших, что мозг производит мысли
подобно печени, выделяющей желчь. Если признать эту
механистическую точку зрения правильной, то следует сделать
вывод, что мысли представляют собой нечто вещественное, что их
можно собрать, взвесить, измерить. Философия и физиология
полностью отрицают подобную нелепость. Отсюда становится
совершенно ясным, что телепатия представляет шарлатанскую
выдумку, которая ни в наше время, ни в будущем, как бы ни
усложнялась техника и точность электрофизиологического
эксперимента, не будет иметь никакого научного
основания.
В последнее время получили распространение сеансы
«угадывания» мыслей. Особенную известность приобрел в этом
отношении Вольф Мессинг.
Мессинг развил у себя тонкую способность «чтения»
мыслей. Не трудно установить, что эта способность имеет вполне
научное основание. Кто бывал на сеансах Мессинга, тот
хорошо знает, что он «читает» мысли, связанные исключительно
с представлениями о каких-либо двигательных актах. Пойти
в какой-либо ряд зрительного зала, вынуть у кого-нибудь
бумаЗкник, положить его в карман соседу и т. п. — вот что
обычно делает Мессинг. Всякую другую мысль, не связанную
с представлением о движении, Мессинг разгадать не в
состоянии.
В чем секрет успеха Мессинга?
В физиологии давно известны так называемые идиомотор-
ные мышечные движения. Еще один из ассистентов Сеченова
заметил, что, когда человек думает о каком-нибудь движении,
он в какой-то степени его производит. Когда я думаю,
положим, о круге, говорил Павлов, тогда рука делает едва
заметное круговое движение, и прибор может записывать это
движение.
«Давно было замечено и научно доказано, что, раз вы
думаете об определенном движении, т. е. имеете
кинестетическое представление, вы его невольно, этого не замечая, произ-
9*
131

водите». Подобные опыты в лаборатории В. М. Бехтерева
производил доктор Спиртов.
«Угадывающий» доысли Мессинг обязательно нуждается в
том, чтобы держать за руку человека, которому поручено
исполнить то или иное желание зрителей. Мессинг развил
тонкую способность улавливать совершенно незаметные для всех
других идиомоторные движения своего партнера.
Дополняя это наблюдениями за его мимикой, Мессинг получает
возможность делать довольно точные предположения о том, куда
надо идти. Дойдя до задуманного партнером ряда, он таким
же образом определяет, около кого остановиться, взять ли у
него бумажник, снять ли очки и т. п. Высокоразвитые
способности Мессинга в этом отношении бесспорны. Однако попытка
видеть в этом чудо, а тем более объяснять угадывания
Мессинга его способностями «чтения» мыслей, то есть передачей
мыслей на расстоянии, — ненаучная и вредная попытка.
Спиритизм (от латинского слова «spiritus» — душа, дух)
представляет «учение» о том, что некоторые лица (медиумы)
способны вызвать (обычно выстукиванием) дух кого-либо из
умерших людей и вступить с ним в переговоры, задать ему
вопросы.
Ф. Энгельс в статье «Естествознание в мире духов» подверг
разоблачительной критике спиритизм. Останавливаясь на
известных в то время сеансах «духовыстукивания и духовиде-
ния», Энгельс показывает, что это всегда сводилось к
шарлатанству. В качестве «духов» являлись вполне земные существа, за
достаточное вознаграждение исполнявшие роль того или иного
представителя «потустороннего мира».
Энгельс едко высмеивает доверчивых и легкомысленных
ученых, готовых всерьез принять это надувательство со
стороны «духов», в качестве которых обычно выступали молодые
дамы, решительно ничем не отличавшиеся, как заметил
Энгельс, от земных женщин.
Описывая спиритические сеансы, вызов «духов» и приводя
примеры того, как отдельные, даже крупные, ученые (Уоллес,
Крукс и др.) становились жертвами этого фокусничества,
Энгельс обратил внимание на то, что подобное увлечение явилось
результатом пренебрежения к теоретическому,
философскому мышлению.
В XIX веке среди многих ученых было распространено
убеждение, что дело ученых — наблюдать факты, и не больше.
Этот эмпиризм приводил в свою очередь к отрицательному
отношению к философии и, в частности, к диалектике. Энгельс
указывал, что некоторые из самых трезвых эмпириков стали
жертвой «самого дикого из всех суеверий», как он .назвал
спиритизм. . ,
132
G

Спиритизм в конце прошлого столетия был весьма
распространен в Америке и Англии; появились поклонники
спиритизма и в России. Физическое общество при Петербургском
университете вынуждено было даже назначить комиссию для
проверки подлинности спиритических явлений. В комиссию вошли
знаменитый химик Д. И. Менделеев, известный физик
К. Д. Краевич и др. После года работы комиссия пришла к
заключению, что «спиритические явления происходят от
бессознательных движений или сознательного обмана, а
спиритическое учение есть суеверие».
Выводы комиссии были опубликованы в газете «Голос»
в 1876 году.
Религиозные верования нередко используют рассказы о
воскрешении мертвых. Эти выдумки не выдерживают никакой
критики.
Жизнь и смерть человека — тема, глубоко и близко
волнующая каждого из нас. Однако если в явлениях жизни мы в
какой-то мере разбираемся на основе самонаблюдений, то все,
что касается смерти, нередко остается уделом дога/гж, страха,
порождающего измышления о таинственном и мистическом,
Поэтому, прежде чем говорить о «воскрешении мертвых»,
необходимо определить понятие смерти с научной точки
зрения, что представляет известную трудность. Дело в том, что
смерть человека мы чаше всего оцениваем по внешним
признакам. Человек перестает дышать, у него прекращается биение
сердца; тогда врач определяет роковой исход, сообщая, что
больной умер. С точки зрения обычной, бытовой оценки
наступила смерть.
Если же попытаться проанализировать это состояние в
научном отношении, оказывается, что смерть еще не наступила..
Явления жизни и смерти постоянно сопутствуют друг
другу, тесно переплетаясь. Грудной ребенок, который только что
обрел жизнь, с этого же самого момента, если рассуждать с
биологической точки зрения, начинает умирать. Это связано с
тем, что сама жизнедеятельность требует расходования и
изменения вещества клеток тела. Наблюдая пожилого человека и
отмечая у него седину и выпадение волос, появление морщин и
дряблости кожи, порчу зубов и т. д., мы видим явственные
признаки старения организма — значит, проявление умирания.
Однако не только в этих внешних признаках выражается
увядание организма в течение жизни. Дело в том, что любой
жизненный процесс протекает на основе явлений разрушения. Наш
организм построен из тканей и органов, состоящих из клеток.
Жизнь организма зависит от деятельности его клеток. Если
искать основу жизнедеятельности, оказывается, что клетки
живут в той мере, в какой в них наряду с созидательной функ-
133

цией протекают процессы разрушения. Нельзя £ебе
представить жизненного процесса в клетках, при котором они
оставались бы неизменными. Чем* напряженнее протекает
жизнедеятельность клеток, тем более выражены разрушительные
процессы в них.
Французский физиолог Клод Бернар еще в половине XIX
столетия выразил эту мысль довольно неожиданно звучащим
положением: «Жизнь — это смерть». Клод Бернар подчеркивал
этим, что явления жизни совершенно обязательно и неотрывно
связаны с процессами смерти. Фридрих Энгельс в работе
«Диалектика природы» указывал: «Уже и теперь не считают
научной ту физиологию, которая не рассматривает смерть как
существенный момент жизни, которая не понимает, что
отрицание жизни по существу содержится в самой жизни, так что
жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходимым
результатом, заключающимся в ней постоянно в зародыше, —
смертью. Диалектическое понимание жизни именно к этому и
сводится. Но кто однажды понял это, для того покончены
всякие разговоры о бессмертии души... Таким образом, здесь
достаточно простого уяснения себе, при помощи диалектики,
природы жизни и смерти, чтобы устранить древнее суеверие.
Жить значит умирать» К
Такое понимание сущности жизни приводит к выводу о том,
что момент, когда врач констатирует наступление, смерти, не
означает еще, если смотреть на это с точки зрения физиолога,
абсолютного прекращения жизнедеятельности организма.
Наступила лишь так называемая «клиническая смерть»,
происходит процесс умирания.
Научное представление о сущности жизни и смерти
свидетельствует, что подобно тому как жизнь пронизана
элементами умирания, так и в первоначальном состоянии смерти на
трупе можно обнаружить те или иные проявления жизни.
Этот период, к сожалению, сравнительно короток и длится не
часы, а минуты. Все же, измеряемый даже и в минутах, этот
срок является поистине драгоценным, так как в течение его
умирание представляет состояние обратимое, и в ряде случаев
жизнь может быть восстановлена. Речь идет, конечно, об
умирании случайном, когда организм еще не изношен, например
в случае смерти молодого человека, наступившей в
результате ранения. Понятию о клинической смерти противостоит
представление о смерти истинной, биологической. Теперь
проблески жизнедеятельности угасли, и смерть наступила
как явление необратимое. Новейшие успехи советской науки
позволяют значительно удлинить срок пребывания в состоянии
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы. Госполитшдат, I960,, стр. 238.
134

клинической смерти, после которого еще возможно оживление.
Так, в условиях охлаждения трупа удалось восстановить
жизнь даже через 30 минут, как сообщал об этом советский
физиолог В. А. Неговский.
Смерть биологическая является обязательным
продолжением смерти клинической, если в отношении случайно умершего
не предпринято надлежащих мер по восстановлению жизни.
Если иметь в виду умирание, вызванное тяжелой болезнью
(туберкулез, рак), разрушившей жизненно важные органы,
момент наступления смерти клинической совпадает со смертью
биологической.
Во многих случаях смерть здоровых людей происходит по
случайным причинам и наступает преждевременно.
Как уже указывалось, в период клинической смерти можно
даже на трупе наблюдать многие признаки продолжающейся
жизни. Известно, что на трупе отрастают ногти, волосы. Это,
конечно, внешние, незначительные признаки
продолжающегося жизненного процесса, однако они дали повод к тому,
чтобы физиологи задались целью восстановить жизнь, которая
продолжается еще известный срок в трупе. Первоначально все
внимание было направлено на восстановление
жизнедеятельности отдельных органов. Были проведены опыты, в
результате которых удалось наблюдать «переживание» органов. При
удалении какого-либо органа из организма оказывалось, что в
условиях самостоятельного существования'жизнедеятельность
его некоторое время продолжалась. Такие опыты мы условно
будем называть в дальнейшем опытами «оживления».
В 1895 году была сделана впервые попытка оживить
сердце. Начали с сердца наиболее простых, так называемых
хладнокровных животных. После того как сердце было изъято, для
него создавали условия, воспроизводящие естественное
питание сердца. Специальная жидкость заменила кровь, она
содержала соли и надлежащие питательные вещества. Сердце
выполняло в этих условиях свою обычную деятельность.
Позже удалось оживить и сердце высших животных. «Мертвое»
сердце приобретало способность полностью восстановить свою
деятельность. Изъятое из трупа сердце первоначально
находилось в' покое, затем начинало сокращаться. Это являлось пол-
яшм основанием для утверждения, что сердце ожило. Удачные
результаты таких опытов дали повод русскому физиологу
А. А. Кулябко в 1902 году решиться на очень смелый для того
времени эксперимент — он решил оживить сердце человека.
Для опыта было взято сердце ребенка, который погиб от
заразного заболевания. Труп пролежал в течение ночи на
леднике, наутро Кулябко приступил к эксперименту. Были созданы
упомянутые выше условия, то есть через сосуды сердца пропу-
135

скалась жидкость, заменяющая кровь, она приносила
возбуждающие соли, питательные вещества, кислород. Жидкость
была подогрета до нормальной температуры тела. По
истечении нескольких десятков секунд Кулябко мог увидеть, как
«мертвое» сердце ребенка ожило и начало сокращаться.
Выдающийся факт породил много проверочных опытов. Итог их
показал, что если оживление сердца человека казалось в свое
время событием -необычайным, то в наши дни стало
совершенно обычным фактом. В научной литературе сообщается о
многих случаях оживления сердца не только у детей, но и у
взрослых. В настоящее время никто не сомневается, что сердце,
взятое из трупа здорового при жизни человека, можно оживить и
заставить снова работать. Советскому ученому С. В. Андрееву
удалось оживить сердце -на пятые сутки после смерти.
Внимание экспериментаторов было обращено на сердце не
случайно. Сердце является одним из главных органов нашего
тела, именно поэтому первые эксперименты оживления были
сделаны на нем. Однако жизнедеятельность организма связана
не только с работой сердца. Организм состоит из большого
числа органов, поэтому удачные результаты, полученные с
оживлением сердца, надо было расширить, выяснить, способны ли
восстановить свои функции в условиях изоляции и другие
органы тела. В этом направлении начиная с конца прошлого
столетия было выполнено большое количество опытов.
Работами Сеченова, Кравкова, американского исследователя
Карреля и других было доказано, что отдельные органы тела
(многие железы, кишечник, даже палец руки), изъятые из
трупа, способны в известных условиях продолжать жизненные
функци-и. Как можно определить — живет палец или нет?
Оказывается, есть показатели, по которым можно это
установить. Речь идет о состоянии кровеносных сосудов. Они
способны, будучи живыми, изменять свой просвет. Если сосуды
расширены, через них пройдет большое количество жидкости,
если они сужены, уменьшается количество пропускаемой
сосудами жидкости. Кратков доказал, что палец, изъятый из
трупа человека, способен в течение десятков дней сохранять
жизнедеятельность. Свидетельством этому являлось наличие
таких функций, как реакция сосудов, потовых желез,
отрастание ногтей. Результаты описанных опытов показали, что не
только сердце, но и все другие органы способны продолжать
жизнь, будучи изъятыми из трупа. Эти факты позволили
физиологам выдвинуть проблему оживления целого
организма. В самом деле, если можно по частям оживить организм,
начиная с сердца и кончая другими органами, то, вероятно,
можно попытаться оживить весь организм. Для этого нужно
было решить важный вопрос — способна ли центральная нерв-
136

ная система восстановить свои функции после клинической
смерти. Этот вопрос был разрешен главным образом русскими
физиологами. Упомянутый профессор Кулябко вскоре после
удачного оживления сердца занялся оживлением головы
рыбы. Через кровеносные сосуды головы пропускалась жидкость,
заменяющая кровь. В результате удавалось наблюдать, что
рыба двигала глазами и
плавниками, закрывала рот,—одним
словом, наблюдались признаки,
позволяющие считать, что голова
живет. Эти опыты, как и другие
результаты подобных же
экспериментов, проведенных на голове
собаки и даже на голове умершего
человека, дали основание нашим
соотечественникам — физиологам
С. С. Брюхоненко и С. И.
Чечулину специально заняться
вопросом о возможности оживления
центральной нервной системы. В 1928
году на съезде физиологов в
Москве присутствовавшие имели
возможность наблюдать
замечательные эксперименты. С. С.
Брюхоненко и С. И. Чечулин
сопроводили свой доклад демонстрацией
собачьей головы, отделенной от
туловища. Когда на язык этой
головы накладывали ватку,
смоченную кислотой, обнаруживались все
признаки отрицательной реакции:
гримасы, чавканье, была попытка
выбросить ватку. При
вкладывании в рот колбасы, голоза
облизывалась. Если на глаз
направляли струю воздуха, можно было
наблюдать реакцию моргания.
В последние годы французкому ученому Бремеру удалось
получить полиостью изолированный головной мозг, лишенный
всех связей с остальной нервной системой, но питающийся
кровью от самого организма. Тончайшие
электрофизиологические исследования показали, что жизнь мозга неотделима
от постоянной продукции электрической энергии. Умирание его
призодит к прекращению электрических явлений;
последующее восстановление — к появлению биотоков.
Таким образом, опытами наших советских и зарубежных
Наука добыла много
доказательств возможности
управлять различными жизненными
явлениями. Если отделить от
туловища собаки голову, но
обеспечить поступление в ее
кровеносные сосуды крови или
заменяющей ее питательной
жидкости, подогретой и
насыщенной кислородом, такая
«изолированная» голова
способна жить до 272 часов.
Контролем служили реакции
расширения зрачка, мигания,
дыхательные движения и др.
(Опыты С. С. Брюхоненко и
С. И. Чечулина).
137

ученых было доказано, что головной мозг также может быть
оживлен. Основной вопрос о возможности оживления всего
организма в целом тем самым решался положительно. Если
можно оживить отдельно сердце, кишечник, железы и
центральную нервную систему, никаких сомнений не
оставалось в том, что можно пытаться оживить и весь
организм.
Пионером таких попыток явился Ф. А. Андреев. В
десятых годах текущего столетия он приступил к оживлению
целого организма. Ф. А. Андреев, а впоследствии С. С. Брю-
хоненко вели исследования «а собаках. Собаки умерщвлялись
в результате выпускания крови. Начало смерти отсчитывалось
от того момента, когда прекращалось дыхание, сердечные
сокращения и исчезали мигательные реакции век на
прикосновение к роговице.
По истечении некоторого срока от момента наступления
клинической смерти приступали к оживлению организма.
Попытка оживления организма связана в основном с
воздействием на сердце и на кровообращение.
Был создан специальный аппарат, названный «автожекто-
ром», который позволял нагнетать кровь по кровеносной
системе, стимулировать сердце и воздействовать на дыхание.
Результаты опытов С. С. Брюхоненко были вполне
удовлетворительны. Удавалось оживить собак, которые пробыли в
состоянии смерти 7—8 минут.
В период Великой Отечественной войны бригада
физиологов под руководством В. А. Неговского произвела
неоднократные попытки оживления в условиях военно-полевой
обстановки людей, погибших в бою.
Надо признать, что итоги работы этой бригады были
безусловно положительны. Во многих случаях, когда врачи
констатировали наступление клинической смерти и было
признано, что человек умер, физиологи возвращали к жизни этот
труп.' Подобное удалось -выполнить в большом количестве
случаев.
В материалах, собранных бригадой Неговского,
приведены следующие данные. Оживление было проведено на
51 трупе, и 12 человек были возвращены к жизни. Таким
образом, оживление удалось почти в 25 процентах случаев.
Когда речь идет об оживлении человека, то 25 процентов удачных
случаев следует признать весьма положительным
результатом.
Чтобы проиллюстрировать условия, в которых шла
работа, приведем данные одного из протоколов
наблюдений: .
«Черепанов Валентин Дмитриевич, красноармеец энского
138

гвардейского стрелкового полка. Родился в 1923 г. Поступил
IB полевой госпиталь 3 марта 1944 г. Диагноз: слепое
осколочное ранение средней трети правого бедра с нарушением
целости бедренной артерии и вены и повреждением седалищного
«нерва. Шок третьей степени. В госпиталь доставлен через два
часа после ранения в чрезвычайно тяжелом состоянии. Пульс
нитевидный,, дыхание прерывистое, слабое, сознание
затемнено».
Раненому была оказана немедленная хирургическая
помощь, но она оказалась уже бесполезной. После операции
раненый умер.
В истории болезни записано: «Смерть последовала от шока
и острой кровопотери 3 марта 1944 года в 14 часов 41 мин.
Раненый находится в состоянии клинической смерти. Пульс
не прощупывается, сердце не работает, дыхание отсутствует.
Зрачки расширены максимально».
Через несколько минут после смерти Черепанова
приступили к его оживлению тем способом, который описан выше. Через
одну минуту начало работать сердце. Через несколько минут
появилось самостоятельное дыхание. На 22-й минуте при
раздражении глаз раненый начал моргать. Через час появились
первые признаки восстановления сознания. «В 23 00" — общее
состояние больного тяжелое. Он спит. При оклике легко
выводится из сна. Отвечает на вопросы. Просит пить. Жалуется на
то, что ничего не видит. На следующий день зрение у
оживленного восстановилось».
В дальнейшем Черепанов был эвакуирован в тыл и
выздоровел. В центральной прессе была напечатана в свое время
статья, посвященная этому случаю оживления, и приведен
фотоснимок самого «воскресшего», сделанный во время
прогулки его в парке.
Когда он выздоровел, к нему направились корреспонденты
газет. Любопытно содержание одной из бесед с ним.
Когда бывшего «покойника» корреспондент спросил: «Вам
известно, какую вам сделали операцию? — Черепанов ответил:
«Да, меня вытащили с того света, я ведь был мертвым». —
«Что же вы видели на том свете?» — «Я потерял сознание еще
до момента смерти, и оно вернулось ко мне по окончании
операции. Все это время я пробыл как бы под наркозом. Я
проспал свою смерть».
Приведем еще один пример «оживления» уже в условиях
послевоенного времени.
28 марта 1948 года в хирургическую клинику медицинского
института г. Сталино была доставлена больная 24 лет с
огнестрельным ранением правого бедра. Отмечалось обильное
кровотечение. В перевязочную комнату она была доставлена без
139

дыхания. Пульс не определялся, тоны сердца не
выслушивались. По словам доставившего больную фельдшера, дыхание
у нее прекратилось в момент перекладывания из машины на
носилки. Таким образом, с момента остановки дыхания
прошло 4—5 минут. Время, когда остановилась сердечная
деятельность, точно установить не удалось. Дежурный врач кандидат
медицинских наук Г. П. Уткин немедленно предпринял
нагнетание крови с адреналином в артерию. Одновременно с этим
начали производить искусственное дыхание. Через 1 минуту
появились беспорядочные сокращения сердечной мышцы, еще
через 2 минуты восстановилось дыхание. Через 5 минут от
начала артериального нагнетания сердечная деятельность стала
ритмичной. Одновременно была проведена необходимая
операция. Через 10 минут после восстановления дыхания больная
пришла в сознание и была переведена в палату. На 22-е сутки
больная выписалась.
В Советском Союзе проживают и счастливо трудятся уже
сотни таких «оживленных» людей.
Недавно в одной из ленинградских клиник был произведен
удачный опыт восстановления жизни замерзшего человека.
Пациент находился в течение 18 часов в лесу под снегом при
температуре воздуха минус 18°С. С едва заметными
признаками жизни он был доставлен в клинику.
Применение новейших средств научной медицины привела
к полному восстановлению здоровья. Отсутствовавшее 8 дней:
сознание полностью восстановилось.
В хорошем состоянии здоровья больной был
демонстрирован на заседании общества врачей хирургов.
Примеры с оживлениями, возвращениями к жизни людей,
которые находились в состоянии клинической смерти,
убедительно показывают, что никакой души, живущей
самостоятельно, независимо от тела, не существует.
Не только смерть, но и жизнь человека находятся, по
религиозным учениям, во власти божьей. Результатами божьей
кары объясняли религиозные люди появление и губительных
в свое время эпидемией. Свирепствовавшие чума, холера и
другие массовые заболевания уносили многие тысячи
жизней.
Развитие медицины положило предел этим бедствиям.
Исчезли и чума и холера, в большинстве районов нашей
страны исчезла малярия, резко понизилась детская смертность
от скарлатины, дизентерии и других распространенных в еще
недавнем прошлом заболеваний.
Борьба за здоровье и счастливое долголетие человеческой
жизни становится уже не мечтой, а реальной задачей, которую
осуществляют Советское государство и наука.
140

* *
'Сон и особенно сновидения представляют едва ли не самый
частый вопрос обсуждения, если речь заходит о явлениях
душевной деятельности.
В среднем одну треть жизни, то есть примерно двадцать
-пять лет, человек спит. Не вызывает сомнений, что сновидения,
нередко фантастические, яркие, как чудесная*сказка, иногда,
наоборот, очень близкие к действительности, возникали
у каждого человека. Вот именно поэтому обсуждение
содержания сновидений, их значения, попытки предсказания
события на основании характера сновидений, вероятно, ведут
свое начало от самых ранних этапов истории
человечества.
Научное познание природы, сна и объяснение сновидений—
завоевание самого недавнего времени. За длительный период,
предшествовавший этому, вокруг явлений сна и сновидений
сложилось множество суеверий, идеалистических сказок о
таинственной, непознаваемой природе сна, вещих
сновидениях и т. д.
Недостаточность научных знаний в какой-либо области
обычно используется религиозными учениями. Так случилось
и со сновидениями — они представляют частую тему,
встречающуюся в различных религиозных легендах, и также часто
являются основой разных суеверий.
Уже с самых давних времен проявлялось стремление «найти
объяснение причин и сущности сна и сновидений. Начинали с
самого простого.
Так, например, название крупных кровеносных сосудов,
проходящих на шее к голове, — сонные артерии — не
случайно.. Это отражает попытку тысячелетней давности связать
причины происхождения сна с недостатком крови в мозгу.
Нуж'но сказать, что этот взгляд сейчас утерял всякое значение,
потому что имеются противоположные данные, показывающие,
что во время сна мозговые сосуды расширяются и мозг
получает достаточно полное кровоснабжение.
С прогрессом естествознания в XIX столетии, когда
химическая наука получила особенно глубокое развитие, появился
ряд попыток толковать явления сна с химической точки
зрения.
Одна из них, наименее удачная, была связана с
представлением о том, что в организме во время бодрствования
накопляется некое вещество, получившее название гипноток-
син.а (сонного яда). Предполагалось, что известная степень
накопления этого гипнотоксина и вызывает у бодрствующего
, человека или животного наступление она, Эта; попытка фран-
141

цузских физиологов не оказалась удачной, хотя вокруг нее
в начале XX столетия было немало шума.
Опыты, которые дали повод к таким выводам, заключались
в следующем. Собаке 'насильственно не давали долгое время
спать. Ее тормошили, беспокоили, ночью сторожа таскали ее
за собой на веревке. Было обнаружено, что спинномозговая
жидкость, омывающая нервную систему, взятая у животных,
после бессонницы, обладает снотворным действием. При
-введении ее животным последние впадали в сонное состояние.
Этот опыт дал возможность предположить, что в сыворотке
«бессонных» собак накапливается особое ядовитое вешество—
гипнотоксин. Появление такой сыворотки, как казалось,
открывало богатые перспективы, ибо, если найден яд, можно-
искать и противоядие. Однако эти надежды не оправдались.
Во-первых, неправильной была и сама предпосылка к опытам,
связанная с ожиданием найти какое-то вещество, действие
которого вызывало бы естественный сон. Как мы увидим ниже,
сон представляет общее функциональное состояние
центральной нервной системы. Однако те или другие химические
вещества могут способствовать наступлению сна, но не вызывать
его. Так и было в описанных опытах. Глубокое утомление,
вызывавшееся у собаки бессонницей, порождало изменение
химизма крови и спинномозговой жидкости. Поэтому действие
их на свежих животных и было расценено как снотворный
эффект.
Более удачна и более нова попытка, относящаяся к 30-м
годам нашего столетия, — связать происхождение сна с
образованием и накоплением в крови брома; того самого брома,
который в виде бромистого натрия принимают нуждающиеся
в этом больные по совету врача. Оказывается, что бром
продуцируется в организме.
Образование брома в организме, с одной стороны, а с
другой — знание, что действие брома действительно связано с
успокаивающим влиянием на нервную систему и
предрасполагает к наступлению сна, и сделало такую теоретическую
попытку более или менее вероятной.
Можно было бы говорить и о других взглядах на
происхождение сна с химической точки зрения. Однако их следует
сразу отвергнуть.
Состояние сна является функциональным свойством
центральной нервной системы, и наступление сна имеет причиной
деятельность нервных центров, а не первичное действие
какого-либо химического вещества.
Химическим теориям сна противоречат многие факты.
Каждый из нас, не нуждаясь в специальных лабораторных
опытах, знает, что состояния сна и бодрствования могут быть
J 42

очень мимолетными, взаимно и скоро проходящими. Можно
быть очень усталым (а усталость располагает ко сну) и после
пятиминутного сна снова оказаться бодрым. Трудно думать,
что за такой короткий срок могла произойти ликвидация тех
глубоких химических изменений, которые предполагаются в
связи с химическими теориями.
Противоречат им .и факты, вытекающие из сравнения
естественного сна у детей грудного возраста и стариков.
Как известно, грудные дети почти две трети суток
пребывают в сонном состоянии, наоборот, у стариков сон короткий,
поверхностный, легко прерывающийся. Эти факты
противоречат химическим теориям сна, согласно которым по мере
возрастания работы нервной системы все в нарастающей степени
образуются и «вещества», «вызывающие сон.
Однако не вызывает сомнения, что нервная система
старика за день бывает гораздо больше нагружена и выполняет
большую деятельность, чем это имеет, место у ребенка, у
которого вследствие недоразвитости самого мозга и органов чувств
и нагрузка на них относительно невелика.
Приведем еще один общеизвестный факт. Если человек
утомлен, он легче засыпает, но если человек переутомлен, он
часто не может заснуть. В результате переутомления может
возникнуть состояние бессонницы.
Советскому физиологу П. К. Анохину удалось провести
замечательные наблюдения над сросшимися близнецами.
Обладая раздельными головами, они имели вместе с тем общее
кровообращение. Если бы причины наступления сна были
связаны с изменениями химизма крови, тогда следовало бы
ожидать полную одновременность наступления сна у обоих
близнецов. Однако этого не было. Один из них мог бодрствовать,
в то время как другой спал. Эти интересные факты дают
полное основание принципиально отвергнуть предположения о
химической природе сна и искать объяснение ее на других
путях.
Такие пути наметились и привели к довольно
удовлетворительному решению вопроса. Это решение пришло вместе
с изучением физиологических процессов в центральной
нервной системе.
Не все в этом отношении было достаточно убедительным.
Укажу на одну из неудачных попыток швейцарского
физиолога Гесса, который выдвинул учение о специальном центре
сна. Подобно тому как известен центр сердечной деятельности,
центр дыхательной деятельности и многие другие, так точно
Гессу казалось, что существует центр сна. Он думал так на
основании того, что, раздражая электрическим током головной
мозг в определенном участке, он вызывал у животных сонное
143

состояние. Это правильный факт, который не приходится
оспаривать. Однако он был истолкован неверно, в виде попытки
признания существования специального центра сна.
Наиболее правильное решение вопроса было найдено на
путях павловского учения. При изложении учения о высшей
нервной деятельности было указано, что основными видами
деятельности центральной нервной системы являются
процессы возбуждения и торможения. Следует сейчас указать, что
углубленное изучение процессов торможения в головном мозгу
позволило установить наличие различных форм торможения.
Одной из таких форм, специально выделенной Павловым в
особую группу, и является сонное торможение.
Процессы возбуждения и торможения претерпевают
известные изменения во время деятельности головного мозга.
Один из них связан с движением возбуждения и торможения
по поверхности коры головного мозга.
Могут быть обстоятельства, когда возбуждение или
торможение строго локализовано в том или другом участке мозга,
но чаще бывает так, что возникшее хотя бы локально
возбуждение или торможение затем распространяется, как бы
растекается по коре головного мозга, охватывая подчас все
пространство ее. Это явление получило название распространения
(по-латыни «иррадиация») процессов возбуждения и
торможения по поверхности головного мозга. Расплывшаяся
первоначально волна торможения может снова сосредоточиться
в исходном пункте, что носит название концентрации
(сосредоточение).
Обширнейший экспериментальный материал, полученный
Павловым на собаках, а затем и наблюдения на людях
позволили уже в начале 20-х годов этого столетия (1911 —1913 гг.)
выдвинуть взгляд на сои как на один из видов торможения,
происходящего в коре головного мозга.
Что же дало повод прийти к такой точке зрения? Главным
для Павлова и его сотрудников было то, что вес случаи
торможения, которые возникали в результате так или иначе
поставленных опытов, приводили к развитию сна у собак. Сон
животных в лаборатории Павлова сделался бичом для
экспериментаторов. Позже, когда возникла догадка, что он и
торможение — одно и то >йе, он стал предметом изучения, но
вначале он мешал выполнению задач, которые нужно было решить.
Явления расплывания торможения в коре головного мозга,
лежащие в основе наступления сна, легко наблюдать и в
опытах и при наблюдениях за человеком.
Если собака засыпает в лабораторном станке, то уже
можно заметить самые первоначальные стадии сонного
торможения, когда по общему состоянию собаки развитие сна еще не-
144

СХЕМА ЗАПИСИ БИОТОКОВ МОЗГА ПО СПОСОБУ
М. И. ЛИВАНОВА И В. М. АНАНЬЕВА
Вверху: слева — испытуемая с электродами на голове, справа —
экран телевизора со светящимися точками. Второй ряд (слева
направо): пульт управления предварительного усиления биотоков.
Коммутатор последовательного включения биотоков и усилитель. Внизу
(слева направо): биотоки мозга перед решением задачи;
вспыхивающие точки в процессе решения задачи; задача решена.

заметно. Эти первичные признаки связаны с затрудненными
движениями языка при поедании пищи. Вслед за этим
проявляется затруднение в движении челюстей/Следующая стадия
связана с закрытием глаз, ослаблением шейных мышц и
опусканием в связи с этим головы, и наконец все животное
обвисает в лямках. Наступает полный сон.
Таким образом, можно заключить, что первоначально
торможение развилось в центрах, связанных с движениями языка,
распространилось на центры головы, а затем и на всю кору
головного мозга. Подобную же постепенность засыпания можно
проследить и >на погружающемся в сон человеке, если он
вынужден сохранять в это время сидячую позу.
Известно, что первоначально закрываются глаза, затем
теряется способность держать голову прямо и человек «клюет
носом», а в более поздний период голова «свешивается» на
грудь. Далее наступает период, когда уже и все туловище
засыпающему не удается сохранить в обычной позе; «клевание»
распространяется теперь на весь корпус. Глубоко заснувший
может упасть со скамьи, на которой он сидит.
Интересные данные можно наблюдать на засыпающем
ребенке раннего возраста. Видно, что у ребенка в период
засыпания появляются гримасы, вздрагивания, иногда общее
двигательное беспокойство. Это показывает, что торможение
распространилось по коре, но не захватило еще так называемых
подкорковых центров. Именно их продолжающейся
активности и следует приписать указанные гримасничание и
вздрагивания.
В последний период работы Павлов различал две формы
сна: сон активный и сон пассивный. То, что было сообщено
выше о торможении, которое возникает в коре головного мозга
в силу определенного характера раздражителей (монотонные,
однообразные звуки и т. п.), надо рассматривать как сон
активный.
Приведенный выше пример необычной длительности сна
грудного ребенка может быть использован как пример сна
пассивного.
Если сон активный возникает в силу определенного
характера раздражений, то сон пассивный возникает в силу
отсутствия раздражений. •
Приведем следующие примеры известных случаев
пассивного сна. Встречаются больные, у которых по разным
причинам почти все органы чувств бывают повреждены. У
человека остаются действующими один глаз и одно ухо, он слеп
на один глаз, не слышит «на одно ухо, кожная чувствительность
отсутствует, обоняние резко нарушено. В таких случаях можно
наблюдать, что, если подойти и закрыть такому челов*-
»
Ю Зек. Э2в 145

ку глаз и заткнуть ухо, он немедленно заснет. Кора головного
мозга осталась без раздражителей, потерялось то, что Павлов
называл «деловое разнообразие в коре головного мозга»,
отсутствие его — главный повод к сонливости. Один из сотрудников
Павлова В. С. Галкин произвел такой интересный эксперимент.
У животных
одновременно выключались
оперативным путем зрение, слух и
кожная чувствительность.
Такие животные потом
почти круглосуточно
спали. Есть и другая
возможность получить в опыте
пассивный сон. Если
удалить хирургическим путем
кору головного мозга
больших полушарий у собак,
то они, хотя и выживают,
но почти полные сутки
спят и просыпаются
только тогда, когда переполнен
кишечник, мочевой пузырь
или животные голодны.
В последнем случае
животные просыпаются,
начинают лаять, но стоит их
накормить, и они снова
засыпают.
Следует предупредить
кривотолки, могущие
возникнуть в связи с
сообщенными фактами о
развитии пассивного сна в
экспериментальных
условиях, если одновременно
перерезать и зрительные
нервы, и слуховые, и нервы, связанные с кожной
чувствительностью. Если это же делать постепенно, то есть сперва
выключить один вид чувствований, затем другие органы чувств —
подобное состояние на^разовьется, произойдет перестройка и
приспособление нервной деятельности.Это и объясняет, почему
лица, сохранившие один глаз,одно ухо или вообще не имеющие ни
зрения, ни слуха, могут полностью сохранить свой интеллект.
Известна замечательная советская женщина Ольга Скоро-
ходова. Она в раннем возрасте после какого-то заболевания
ослепла, оглохла и онемела. Несмотря на это, она в особой
Сон представляет торможение клеток
коры головного мозга. Монотонная,
скучная речь лектора создает первоначально
очаг торможения в коре, которое,
распространяясь, охватывает постепенно
всю кору. Соответственно из дремотного
состояния человек переходит в полный
сон.
146

школе научилась читать (специальным способом), окончила
педагогический институт, написала прекрасную книгу «Как я
воспринимаю окружающий мир», множество хороших стихов,
была активной комсомолкой.
Пример со Скороходовой не единственный случай в нашей
стране. Здесь мы имеем дело с компенсирующей функцией
центральной нервной системы, которая необычайно обострила
оставшиеся органы чувств — обоняние, вибрационную
чувствительность. — и позволила за счет оставшихся чувств
совершенствовать свои психические способности, свой разум.
Таким образом, мы должны признать, что в основе сна
лежит торможение, возникающее первоначально локально, с тем
чтобы потом с большей или меньшей скоростью охватить всю
кору головного мозга.
Распространение торможения не ограничивается только
высшими отделами головного мозга, то есть его корой. При
нормальном и глубоком сне торможение охватывает и
подкорковые центры.
Об этом свидетельствует уже тот факт, что заснувший
человек не только теряет сознание и чувствительность, но и
способность к передвижению и другим двигательным действиям.
Наряду с явлениями нормального сна известны различные
формы сноподобных состояний или некоторые формы
неполного сна. Наиболее простая форма неполного сна —
поверхностный сон является причиной сновидений. Это утверждение
должно быть сделано без всяких колебаний. Если наступил
полный, то есть глубокий сон, сновидений быть не может. В основе
сновидений лежит неполный, так называемый частичный сон.
Приведем некоторые примеры его. Частичный сон легко
наблюдать у матери, заснувшей около кроватки больного
ребенка. Она может продолжать спать при довольно значительных
шумах, доносящихся с улицы или из соседней комнаты, но
стоит ребенку даже тихо застонать или зашевелиться, как мать
просыпается. Известно, что мельник, спящий при
равномерном гуле жерновов, сразу же просыпается при их остановке.
Очевидно, что при этих формах сна, как и вообще во всех
случаях поверхностного сна, в коре головного мозга наряду с
полностью заторможенными участками наблюдаются
незаторможенные и какое-то количество участков, находящихся в
различных переходных фазах от бодрствования ко сну.
Таким образом, мы видим, что даже во время сна головной
мозг может находиться в той или иной степени деятельного
состояния. Какие же причины поддерживают работу мозга в
случае неполного сна? Это могут быть раздражения из
внешней среды (звуки, запахи, <кожные раздражители или
внутренние раздражения, возникающие от различных органов: пере-
10*
147

полненный желудок, позывы к мочеиспусканию и т. д.). Очень
важную роль в происхождении сновидений играют следы от
раздражений коры, имевших место незадолго до засыпания,
а иногда следы от впечатлений и переживаний, имевших место
очень давно. В последнем случае мы сталкиваемся с так
называемым «оживлением следов». Некоторое разъяснение этого
явления дают свойства памяти. Мы обычно запоминаем те или
иные впечатления уже с довольно раннего возраста. Однако
мы не всегда помним о том, что уже с той поры и в течение
последующих десятков лет запечатлелось в коре головного мозга.
При некоторых условиях, например при встрече с кем-либо,
беседе, рассматривании картины, а иногда, как нам это
кажется, даже беспричинно, мы вдруг вспоминаем то или иное
событие детства. В этом случае происходит оживление следов при
бодрствующем состоянии. Это же, и даже в более яркой
форме, имеет место и в незаснувших частях коры при неполном
сне. Условиями, способствующими оживлению следов во время
сна, могут быть разные внешние и внутренние раздражения.
Причиной оживления следов во сне могут быть также
изменения в кровоснабжении головного мозга: усиленный приток или
недостаток крови в нем, изменения температуры крови; особо
важное значение могут иметь различные качественные
изменения состава крови.
Говоря об оживлении следов
как основе для возникновения
сновидений, следует подчеркнуть, что
далеко не все раздражения,
оставляющие след в коре, нами
отчетливо осознаются. Мы можем,
встретив кого-либо на улице,
мельком, как говорят, взглянуть
на него, не получив от этого
определенного впечатления, особенно,
если мы сосредоточены в это
время на каких-то мыслях, однако
след от виденного лица останется.
Этот след впоследствии может
оживиться, и лицо, как будто на-м
совершенно незнакомое,
отчетливо возникает в сновидении.
Указанное и является одной из
причин происхождения «вещей», как
их неправильно оценивают,
сновидений.
Допустим, в трамвае вы
встретились с каким-то
гражданином. Он похож на вашего брата.
В основе сна лежит процесс
торможения нервной
деятельности. Это доказывается, в
частности, явлениями полного
и частичного сна. На рисунке
спрут, у которого лишь одна
нога не заторможена.
Животное спит. Однако в случае
опасности с этой «дежурной»
ноги возникнут сигналы
предупреждения.
148

Встреча была мимолетной, впечатления от лица гражданина
не были вами явственно осознаны. От вашего брата давно >не
было писем, и вы обеспокоены. Вовремя сна оживает след от
образа упомянутого лица, по ассоциации всплывает и образ
брата. На утро почтальон подает от него письмо, написан.ное,
конечно, вне всякой связи с вашим сновидением. Некоторые в
таком или подобном случае начинают утверждать, что брат
«явился во сне» как предсказание о получении письма.
Одной из причин, придающих то или иное содержание
сновидениям, могут быть переживавшиеся наяву те или иные
желания, опасения, подозрения. Поскольку все это было связано
с какими-то действительными обстоятельствами, они, понятно,
нередко реализуются. Однако возникающие в связи с ними
сновидения также относятся к числу «вещих снов», поскольку
они в самом деле как бы «предвещают» события.
В области изучения сновидений была проведена большая
работа. Проделывались, например, такие опыты. К пятке
спящего человека прикладывали бутылку с ледяной водой и
сопровождали это звоном будильника. Когда человек
просыпался, он рассказывал содержание сновидений. Оказывается, ему
снилось, что он ехал на тройке с бубенцами, что было очень
хорошо кататься, но у него замерзали ноги.
Здесь показаны простейшие условия того, -как может
возникнуть сновидение.
Иногда какой-то звук, например кашель за стеной,
вызывает ярко чувственное восприятие. Так как не полностью
заторможенные клетки коры переживают особые состояния, реакция
будет несоответственной раздражению, не будет возможности
отличить, что это кашель, и человеку приснится, что рычал лев
и когтями впивался в спящего, и т. д.
Иногда при анализе причин, породивших сновидение, нас
обманывает то обстоятельство, что мы не всегда можем
проконтролировать запечатлеваемость следов в наших нервных
клетках.
Интересен эпизод, который пережил один из ученых.
Опускаясь из квартиры по лестнице, он заметил, что
колпак, который в виде украшения был на перилах, разбился. Он
не придал этому значения, но однажды вдруг видит сон, что у
них на лестнице появилось новое украшение в виде медной
шишки. Когда он ©ыходил из квартиры, он удивился, увидев
на перилах медную шишку, а когда рассказал своим
домашним свой сон, они в свою очередь были поражены и
сообщили ему, что эта медная шишка уже две недели стоит на
перилах. Оказывается, что он ее уже несколько раз видел, но не
замечал, не осознал; во время сна этот след ожил и он увидел
.лестницу с новой медной шишкой.
МО

Среди врачебных наблюдений имеются данные о том, что
характер сновидений иногда зависит от развивающегося
заболевания. Одной женщине муж часто сообщал, что он видел во
сне, как глотает разные предметы: то вилки, то катушки, то
ложки и т. д. Будучи разумной и чуткой женщиной, она
встревожилась таким постоянством сновидений и обратилась к
врачу. Оказалось, что у ее мужа возникло злокачественное
заболевание — опухоль глотки.
Еще пример подобного же сновидения. Одному человеку,,
чувствовавшему себя здоровым, приснилось, что его укусила
змея в область груди. В последующем оказалось, что у него<
именно в этой области появилась язва, потребовавшая
специального лечения.
Лицам с нарушением сердечной деятельности, еще не
проявившимся в заболевании, часто начинают сниться
устрашающие сны (разного рода кошмары). Это, как правило,
свидетельствует о начале или подготовке к какому-то заболеванию^
сердечной системы. Понятно, что при трагическом исходе
заболевания, вспоминая предсмертные оновидения больного,
начинают утверждать, что сны были «вещие».
В большинстве случаев можно, установить причины
возникновения тех или иных сновидений, но это не всегда легко
сделать ввиду сложности психической деятельности человека,
часто еще не поддающейся полному анализу. Недостаточность
наших знаний в этом отношении не дает все же оснований
признать в сновидениях что-либо-
сверхъестественное, мистическое.
Так пытаются излагать вопрос
лишь идеалисты и религиозные
люди, для которых сновидения
всегда служили обоснованием
наиболее темных суеверий.
Этому способствовало то
обстоятельство, что для сновидений
нередко характерна необычная
яркость и образность,
фантастичность и оторванность от реального
времени и пространства. Человек
может в течение нескольких минут
сновидения «пережить всю жизнь,
облететь земной шар».
Павловское учение делает
возможным материалистическое объ-
Сновидения связаны с иска- яснение и этих загадочных и та-
женнымн представлениями. * »
Жужжание насекомого воспри- инственных особенностей снови-
нимается как рычание зверя. дений.
150

В главе, посвященной описанию качественных особенностей
высшей нервной деятельности человека, мы ознакомились уже
с работой второй сигнальной системы.
При засыпании раньше всего затормаживается именно
вторая сигнальная система, в то время как первая сигнальная
система еще достаточно функционирует. При просыпании,
наоборот, вторая сигнальная система включается позже. В связи
с этим все высшие формы мышления, в том числе и способность
логических умозаключений, резко .нарушаются и в известной
мере утрачиваются. Поэтому-то и возникает присущая
сновидениям ничем не ограничиваемая фантастика, яркая
образность, отрыв от реальных представлений времени и
пространства. Во время бодрствования деятельность второй
сигнальной системы не только обеспечивает критическую оценку
обстоятельств, .но и держит в некоторой степени торможения
первую сигнальную систему.
Клетки коры, переходящие от возбужденного состояния к
полному торможению, находятся в особых физиологических
состояниях. Главным в этом отношении является нарушение
нормальных соотношений между силой раздражителя и
степенью реакции на него.
Например, могут возникнуть такие необычные для
бодрствующих клеток реакции, когда на сильный раздражитель
^клетки не отвечают, а слабый — вызывает полную реакцию.
Может даже случиться так, что никакие положительные
раздражители не вызывают реакции, а раздражители тормозные,
всегда угнетавшие, задерживавшие рефлекс, теперь вызывают
^го в полной силе. Это фактически проявляется следующим
образом: раздражение от ползущей по щеке спящего мухи может
породить сновидение о том, что лев раздирал спящего когтя-
тли; легкое охлаждение ног при сползшем с них одеяле
порождает сновидение, связанное с ощущением при проваливании в
прорубь. По этим же причинам именно слабые раздражители
•могут вызывать возбуждение многих, еще >не заторможенных
участков коры.
Выключение функции второй сигнальной системы и
нарушение нормальных реакций клеток в первой сигнальной
системе во время сна дает основание к физиологическому
толкованию особенностей сновидений.
Наконец следует иметь в виду, что оживление следов,
являющееся, как мы установили, одной из основных причин
сновидений, также осуществляется во время сна в особых
условиях. Как указывалось, на фоне заторможенной во время
сна коры встречаются лишь одиночные, не связанные друг с
другом участки, переходящие -в сон или бодрствующие. Это
создает условия нелогичности и несоответствия реальным от-
151

ношениям, свойственные сновидениям. Логичность мышления
является результатом лишь согласованной деятельности всех
отделов мозга.
Изученное Павловым торможение в головном мозгу может
проявляться в разных формах. Неполное торможение при
неглубоком сне приводит к сновидениям. Если торможение
распространяется только на отдельные части головного мозга,
оно может проявляться в разных состояниях, например в виде
гипноза, летаргического сна, лунатизма. Все эти явления
вполне объяснимы с позиций павловского учения. В частности,
гипноз представляет собой частичный сон, при котором
торможение захватывает не все отделы коры больших полушарий и не
распространяется на центры, лежащие под корой головного
мозга. Поэтому загипнотизированный по приказу гипнотизера
осуществляет различные двигательные акты, не выходя из
состояния гипнотического сна. В коре остается незаторможенный
участок, на который могут воздействовать слова гипнотизера.
Близость сна естественного и гипнотического видна из того,
что приемы погружения в сон или гипноз одинаковы. В обоих
случаях необходима покойная поза, позволяющая по
возможности расслабить мышцы тела. При гипнотизировании обычно
создают полумрак. Наступлению гипнотического сна
способствуют различные монотонные раздражения. Иногда
предлагают смотреть на какой-либо слабо блестящий предмет
(врачебный молоточек, неяркую электрическую лампу и др.)
Гипнотизер производит легкие поглаживания кожи (пассы),
ровным голосом отдает приказание
спать. Как видно, все эти условия
вполне совпадают с
обстоятельствами, сопутствующими
наступлению обычного сна. Однако в
случае сна гипнотического, как
уже указано выше, торможение
концентрируется лишь в коре и то
охватывая ее не сплошь, а
оставляя участки, с помощью которых
гипнотизер будет общаться с
загипнотизированным, приказывая
ему выполнить различные
действия или внушая те или другие
чувствования. Вполне
нормальный, уравновешенный человек
при желании «е поддается
гипнозу. Легко гипнотизируются лица
Внешние раздражители, напри- неуравновешенные, с ослабленной
мер охлаждение ног, вызывают п^ууао^ ^ ,
ощущение замерзания. нервной системой.
152

Чтобы придать гипнозу таинственность, невежественные
люди или шарлатаны твердят о том, что гипнотизер обладает
магической силой, исходящей на гипнотизируемого из глаз
гипнотизера или с кончиков его пальцев. Но магических сил не
существует вообще, в том числе и при гипнотизировании.
Гипнотизировать может каждый врач, овладевший
соответствующими знаниями и техникой К Конечно, авторитетность,
внушительный, как принято говорить, вид врача-гипнотизера
имеют свое значение и ускоряют наступление гипнотического
сна, однако, как выяснено выше, основные условия развития
гипнотического торможения зависят от другого.
Остановимся на некоторых оноподобных состояниях. К
числу их относятся лунатизм и летаргический сон.
Лунатизм, или снохождение, проявляется в том, что
человек в сонном состоянии встает с постели и переходит в другую
комнату, где снова ложится. Проснувшись, он обычно «е
вспоминает о том, что с ним было ночью. Иногда такие лица (их
называют лунатиками) совершают в состоянии сна более
дальние прогулки, иногда это совпадает с полнолунием (отсюда и
•название — лунатизм). Если учесть, что лунатики способны
совершать довольно сложные движения (взбираются на
крыши домов, могут идти по карнизам или выступам стены и т.д.),
то становится понятным, почему наблюдающие такого
лунатика обычно приходят в ужас и смятение. Именно такие
наблюдения порождали множество легенд о таинственности и
чудесности этого явления, что охотно использовали в своих
целях служители религии.
На самом же деле мы встречаемся -в данном случае с одной
из форм болезненного нарушения сна. Если нормальный сон
связан с распространением торможения не только по коре
головного мозга, но охватывает также и нижележащие
подкорковые центры, то при лунатизме торможение развивается только
в коре; нижележащие центры остаются бодрствующими.
Способность к сложным рефлексам хождения, поддержания
равновесия — представляют функции, которые вполне
осуществляются подкорковыми центрами. Поэтому лунатик и .выполняет
довольно сложные двигательные акты.
Близки к этому явления, разыгрывающиеся при
летаргическом сне. Выше описан случай длительной летаргии,
затянувшейся у больного К. до 20 лет. Чаще это заболевание бывает
менее длительным. Даже такие жизненно важные функции,
как обмен, дыхание, сердцебиение, протекают на таком
пониженном уровне, что неопытный глаз может их .не заметить (на-
1 Разрешение заниматься гипнозом выдается органами здоавоохранения
только врачам. k
И Зак. 328
153

пример, дыхательные движения). В результате человека
объявляют умершим. Представим себе, что такой мнимоумерший
в момент похорон выходит из состояния летаргии, шевелится в
гробу, поднимается. Можно себе представить, какой ужас
охватывает присутствующих, при условии, что никто не знал о
существовании таких заболеваний, случающихся к тому же
очень редко и еще недостаточно изученных.
Одного такого эпизода достаточно, чтобы десятки лет о нем
рассказывали, передавая из поколения в поколение, как
совершилось «чудо». Понятно, что заинтересованные в религиозной
пропаганде лица всегда стремились всячески приукрасить и
исказить истинные обстоятельства события.
Состояние сна и гипноза были подвергнуты тщательному
изучению. Это дало возможность не только материалистически
объяснить их, но и использовать в качестве лечебного средства.
Не только сон, но и внушение широко применяются советской
медициной, в частности с большим успехом их применяют при
обезболивании. В случаях, когда дело касается нарушений тех
или ;иных функций (двигательные параличи, слепота, боли и
проч.), возникающих в связи с функциональными
заболеваниями центральной нервной системы, словесное внушение и
гипноз могут оказать целебное действие, приводящее к полному
«выздоровлению. Человек, длительное время лежавший
вследствие истерического паралича, по приказу врача поднимается
и начинает ходить, страдавший истерической слепотой
прозревает и т. п. Естественно, что многие подобные факты
явились основой для россказней о чудесах, чудотворцах и т. п.
Любопытно, что могучая сила врачебного внушения была
открыта при обстоятельствах, когда широко применявший его
и не подозревал, каким именно путем он достигает
замечательных лечебных результатов. Речь идет о почти забытом теперь
австрийском враче Месмере (XVIII век). Заинтересовавшись
распространенным тогда «учением» о магнетизме, Месмер
решил воспользоваться магнитом для лечебных целей. Его
ожидания подтвердились. Обычный магнит, положенный на
поверхность тела больного, вызвал исцеление. Месмер продолжал
сеансы магнетического лечения; в ряде случаев он получал
яркий лечебный эффект: слепые прозревали, а пришедшие к нему
на костылях, бросив их, самостоятельно возвращались домой.
Слава о лечебном искусстве Месмера росла, и он вскоре уже
не мог лично принять всех больных, стекавшихся к нему с
разных сторон. Уверенный в том, что он обладает «магнетической
силой», Месмер «передал» свое влияние воде, в которую
погружались больные. Он полагал, что из кончиков его пальцев
истекают особые «магнетические флюиды», и поэтому был
убежден, что, прикасаясь к воде, он сообщает ей свою целебную си-
154

лу. Так возникли «ушаты здоровья», а затем и магнетизиро^
ванные Месмером деревья, прикосновение к которым также
исцеляло некоторых больных. Неудач не замечали, а о случаях
исцеления гремела слава.
Мы, исходя из современных научных представлений,
отчетливо знаем, что никаких флюидов, или магнетических сил, не
существует, как и не оказывал никакого действия на больного
положенный на него магнит; вместе с тем оспаривать случаи
исцеления, полученные Месмером, не приходится.
Причиной этого являлось внушение, гипноз, которыми
бессознательно пользовался Месмер. Не случайно доверие к врачу,
лекарственному средству или лечебному приему и ныне
является одним из основных условий излечения. Существует
поговорка — «каждое новое средство помогает». Действительно,
если появляется новое лечебное средство и обстоятельства так
складываются, что о нем широко и много начинают говорить,
как о средстве, достигающем большого эффекта, нередко
наблюдается, что это средство известный срок дает во многих
случаях положительный результат. Однако проходит время, и
это средство или чудодейственный рецепт постепенно теряет
свою силу и забывается.
В значительной мере успех таких средств основан на
повышенном доверии к ним, по существу же — на внушении.
Следует напомнить, что успех внушения более или менее
обеспечен там, где заболевание имеет не органический, а
функциональный характер (истерия, неврозы и т. д.). Такие
заболевания нередки. Именно /поэтому, вопреки развитию научной
медицины, существовали и существуют з»нахари.
Велики и безграничны возможности материалистической
науки. Мы убеждены, что обращая ее достижения на мирное
развитие и созидание, человечество может создать подлинно
счастливую жизнь.
Основным законом Советского государства является забота
о благе человека. Поэтому самое широкое развитие получает в
нашей стране наука, усилия которой направлены на
укрепление экономической и духовной мощи нашей страны. Советский
народ радуется успехам наших ученых, .высоко ценит и
поддерживает их.
• В реакционной буржуазной науке нередко открытие «чуда»
предпочтительней подлинного научного открытия. Поскольку
в наше время даже в буржуазных странах, где еще сильно
влияние религии, почти невозможно прямыми мерами ограничить
развитие научного знания, та или другая область его
объявляется «непостижимой», недоступной для науки сферой негГоз-
наваемых действий всевышнего творца — бога.
Прогрессивный английский ученый и общественный'деятель
11*
Г55

Джон Бернал подчеркнул эту типичную для современной
реакционной буржуазной науки черту. Пользуясь тем, что
многие явления еще недостаточно изучены, некоторые буржуазные
ученые сосредоточивают внимание не на том, что наука уже
установила, а на том, что она «не может» установить.
Недостаточность научных знаний о строении и развитии
вселенной дает им основание заключить, что вселенная
создана мудрым творцом. Наука не может еще в настоящее время
воспроизвести жизнь, значит, происхождение жизни — чудо.
«Таким образом, — заключает Бернал, — современную науку
превращают в союзницу древней религии и даже больше — в
ее заменителя» К
Мы уже касались причин, приведших к возникновению и
распространению религии. Было подчеркнуто, что они
связаны с условиями материальной жизни людей. Марксистско-
ленинская философия дает научное обоснование положению о
том, что различные формы общественного сознания, одной из
которых является и религия, представляют собой следствие
условий, в которых живут люди, являются отражением в их
сознании этих условий и общественных экономических
отношений. Глубоко ошибочны попытки видеть причины
возникновения религии .в якобы существующей потребности этого у
человека. Подчас даже говорят, что религия представляет собой
инстинкт, то есть какое-то врожденное чувство.
Другие считают причинами распространения религиозных
верований только невежество народа или доверчивость масс к
внушениям, идущим со стороны служителей религии. Конечно,
оба момента имеют место и существенно способствуют
укреплению религиозных настроений. Однако сводить вопрос
только к этому было бы неправильно, так как отвлекло бы
внимание от главного, то есть социальных корней происхождения
религии.
1 Дж. Бернал. Наука и общество. М., Изд-во иностр. лит., 1953,
стр. 121.

НАУКА И РЕЛИГИЯ НЕСОВМЕСТИМЫ
«Коренная противоположность
науки и религии очевидна. Если наука
опирается на факты, на научный
эксперимент и строго проверенные
подтвержденные жизнью выводы, то
любая религия опирается лишь на
библейские и прочие предания, на
фантастические вымыслы. Современные
научные достижения в области
естествознания и общественных наук
убедительно опроверга-ют религиозные
догмы».
Из постановления ЦК КПСС
от 11 ноября 1954 г
возникновением классового общества,
в котором большая часть людей
подвергается жесточайшей эксплуатации,
влачит на себе ярмо рабства, желание
найти спасение от угнетения
порождало у трудящихся веру в лучшую,
загробную жизнь, в чудеса. Этим широко
пользовались эксплуататоры для
укрепления своего господства над
трудящимися. Они всеми способами
распространяли и развивали различные
религиозные суеверия, строили
величественные храмы, субсидировали
служителей культа, помогали им в
устройстве пышных и торжественных
богослужений. Все преследовало одну
цель — оторвать человека от земных
забот, внушить трудящемуся веру в существование райской
жизни, наступающей после смерти, убедить в незыблемости
власти эксплуататоров.
Церковные догмы и идеалистическая философия
преследуют цель расщепить в сознании людей правильное
представление о единой природе человека, изобразить ее в виде двух
якобы независимых сущностей — святой, данной богом, души
J 57

и'бренного греховного тела. В этом основа любой религии,
любого, какой бы оно ни носило оттенок, идеалистического
учения.
Необходимость оправдать порабощение трудящихся масс
делает для эксплуататоров особо важными такие легенды, как
вера в сотворение богом мира, миф о душе и загробной жизни.
Если мы указывали, что невежество масс является лишь одним
из условий закрепления тех или иных религиозных
представлений, это не означает, что следует как-нибудь умалять значение
развития материалистической науки в борьбе с религией. Дело
нужно понимать так, что само развитие подлинной науки
становится полностью возможным лишь в условиях
раскрепощения, освобождения трудящегося человечества. Однако
великие открытия ученых даже и в условиях эксплуататорского
строя всегда имели выдающееся значение в подрыве
религиозных догм.
История науки и религии показывает постоянную борьбу
двух противоположных мировоззрений — идеалистического и
материалистического.
На разных этапах развития науки меняются формы и
содержание идеалистических представлений, меняются приемы
борьбы с материализмом. Однако, решая любую научную
проблему, и тем более такую, как проблема души, отвлекаться
от вероятности и возможности влияния идеалистических
взглядов было бы неправильно. В. И. Ленин не раз напоминал, что
наука, философия всегда, и особенно в наше время, не может
быть беспартийной. Ученый не может ограничиться только
собиранием фактов. Полученные факты требуют обобщений, то
есть приемов мышления, продиктованных тем или иным
мировоззрением. Последнее в свою очередь выражает характерные
черты того или иного общественного строя.
Ярким примером, подтверждающим сказанное, служит
состояние дарвинизма у нас и в странах капитала, например в
Соединенных Штатах Америки.
Как уже указывалось, дарвинизм был положительно
воспринят рядом прогрессивных русских ученых. В советское
время учение Дарвина в нашей стране получило свое дальнейшее
развитие. Учение Дарвина явилось не только предметом
многочисленных научных исследований, но и стало обязательной
частью естественнонаучного образования советской молодежи.
Совершенно иная картина в США. Попытки
затушевывания и даже преследования одного из самых важных
направлений материалистического естествознания не прекращаются до
наших дней. В США и не скрывают, что причиной,
заставляющей «благонамеренных» американцев считать дарвинизм
вредным, является отрицание им божественного происхождения
158

Выдающийся материалист Лючилио Ванини был сожжен в 1619 году во
Франции в Тулузе по постановлению королевского суда за пропаганду
атеизма.
белого человека. Как известно, библейский миф гласит, что
бог создал белокожих Адама и Еву, а что касается
чернокожих, они, по мнению некоторых, представляют собой расу
животного происхождения.
В 1925 году в одном из штатов (Теннеси) молодой
преподаватель местной школы Скопе упомянул на лекции теорию
Дарвина, признав ее вполне доказанной и научной. Скопе
подвергся за это полицейскому преследованию.
После судебного процесса и рекламной шумихи вокруг него
с целью антидарвинской пропаганды Скопе был заключен в
тюрьму. В штате же был принят закон, запрещающий
преподавать дарвинизм, который отрицает легенду о
божественном сотворении человека и проповедует идею о том, что
человек произошел от животных предков.
Более чем 25 лет спустя после этого позорного события нам
пришлось быть в Канаде. В разговоре с местными научными
работниками мы имели возможность выяснить, что дарвинизм
не преподается в школах и в настоящее время. На вопрос,
почему это может иметь место, мы получили весьма
неубедительный ответ, что предметом школьного обучения являются
только совершенно несомненные научные положения и истины. Мы
узнали также, что чтение библии составляет обязательный
159

школьный предмет. Будучи в Англии, мы решили отправиться
в Даун, где длительное время проживал и работал Дарвин.
Даун — небольшое селение, расположенное километрах в
тридцати от Лондона. Мы с грустью и обидой убедились,
посетив Даун, что усадьба-музей великого естествоиспытателя
находится в состоянии почти полной заброшенности. Музей
очень мало посещается, в нем не ведется никакой научной
работы. Вся усадьба находится на попечении одного старичка-
смотрителя.
Эта несправедливость и пренебрежение к памяти Дарвина
особенно была подчеркнута, когда смотритель, убедившись,
что перед ним делегация советских ученых, достал откуда-то
«из-под спуда» до этого тщательно запрятанный от глаз хотя бы
и случайного посетителя том «Капитала» Карла Маркса с его
собственноручным, очень теплым посвящением Чарлзу
Дарвину. Гениальный Маркс предвидел великое материалистическое
значение идей Дарвина, и это вызывало у него глубокое
уважение к их творцу. Совсем иначе оценивают дарвинизм
некоторые его соотечественники в современной Англии.
Конечно, в Англии .имеются и прогрессивные представители
науки.
В этом отношении большой интерес представляют работы,
выпущенные за последние годы в Лондоне Морисом Корнфор-
том.
Две книги переведены и изданы у нас. В 1948 году
Издательство иностранной литературы выпустило работу Корнфор-
та «Наука против идеализма», а в 1951 году то же
издательство опубликовало его книгу «В защиту философии».
Эти работы представляют-большой интерес.
Оценивая некоторые философские направления в науке
современной Англии, Корнфорт квалифицирует их как
реакционные. Он подчеркивает, что различные формы религиозного
невежества распространены еще и в настоящее время. Под их
влиянием находятся миллионы людей, но утешительно то, что
большее число людей уже вырвалось .из-под этого влияния.
Корнфорт убедительно освещает одну из важнейших
особенностей современного состояния борьбы идеализма и религии
против науки.
Дело в том, что под давлением многих научных открытий,
таких, например, как учение Павлова и теория дарвинизма,
постепенно разрушаются главнейшие религиозные догмы.
Убедившись в этом и понимая, что запрещением
материалистических учений нельзя добиться их уничтожения,
некоторые служители церкви и буржуазные ученые все больше и
больше становятся на иной путь.
Этот путь — попытка примирения науки и религии.
160

Великий итальянский ученый Джордано Бруно был сожжен в 1600 году в
Риме по приговору католической инквизиции за распространение учения о
множественности миров и вращении Земли вокруг Солнца.
С помощью извращений они пытаются те или другие
научные факты привести в согласие с религиозными верованиями,
стараются использовать достижения современной науки для
доказательства бытия божьего и укрепления религии.
Рассмотрев различные философские течения в английской
философии, Корнфорт приходит к заключению, что
содержание их «состоит в развитии философии с целью примирения
науки с религией и что это означает полное искажение и
извращение значения научной теории и научной методологии»1.
Заявление Корнфорта лишний раз подтверждает факт,
доказанный марксизмом, что идеалистическая философия
обосновывает религиозные взгляды, прикрывая их внешне
научными формами.
Отмечая эту особенность современного идеализма, Ленин
указывал, что неприкрытые, грубые проявления
противоречий между проповедуемыми религией догмами и
безнравственными действиями ее служителей менее опасны, легче становятся
1 М. Корнфорт. Наука против идеализма. М., Изд-во иностр. лит.,
1943. стр. 319.
161

понятными массе, «...чем тонкая, духовная, приодетая в самые
нарядные «идейные» костюмы идея боженьки»1.
Особенно изобилует подобными «теориями», наука в США.
Своеобразным организующим центром, объединяющим силы
реакционных теоретиков, является Ватикан —
местопребывание «наместника бога на земле» папы римского. Ватикан,
будучи теснейшим образом связан с наиболее крупными
капиталистами США и реакционными католическими партиями
Западной Европы, представляет по существу миниатюрное
государство со своим дипломатическим корпусом,
представительствами и «научными учреждениями». Последние и призваны к
фабрикации «теорий», направленных на согласование научных
данных и религии и содержащих новые трактовки библии и
других священных книг. Они занимаются «научным»
обоснованием чудес и религиозных пророчеств.
В нашей философской литературе приводилось немало
примеров подобных «научных» откровений. Так, например, в
трудах некоего Реми2 чудесное превращение животных предков
человека в первоначальную пару людей — Адама и Еву —
получает чисто «научное» обоснование.
Оказывается, по словам Реми, бог вызывал мутацию (нечто
вроде взрыва) наследственных зачатков исключительной силы.
В результате этого из первобытных неодушевленных человеко-
обезьян были сотворены первые получившие от бога душу
люди — Адам и Ева. Описанное — типичный образец
«примирения» библии с наукой.
Сохранено главное—сказка о даровании именно богом
души человеку, одушевление его. Но так как настаивать в наши
дни на том, что бог вылепил Адама из глины, а Еву
воспроизвел из его ребра, по меньшей мере несерьезно, то вся легенда
в целом приукрашена под науку, даже под дарвинизм.
Оказывается, Адам и Ева имели предков в виде первобытных
людей. Не будучи божественно одушевлены, эти предки не были
еще людьми. Далее из недр буржуазной науки привлекается
одна из теорий происхождения новых свойств организма путем
мутаций наследственных зачатков — и «научное обоснование»
библейской сказки о сотворении человека готово. Это,
конечно, лишь один из многочисленных примеров религиозной
фальсификации науки.
Учитывая сказанное, необходимо быть особенно
бдительным в отношении некоторых теорий реакционных зарубежных
физиологов и психологов, ставящих своей задачей подорвать
основы цельного материалистического учения Павлова о душе,
1 В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 90.
2 Журн. «Вопросы философии» № 4, 1954, стр. 229 и др.
162

то есть высшей нервной, или психической деятельности.
Представители религии особенно охотно цепляются за неясные и
неразъясненные вопросы, которых еще много в области
явлений душевной деятельности. Поэтому возникает насущная
задача всемерного развития и вместе с тем пропаганды
павловского учения. *
В нашей стране еще остались религиозные пережитки в
сознании отдельных людей, и поэтому необходимо постоянно и
активно пропагандировать научные знания среди самых
широких слоев населения. Материалистическая наука вооружает
человека познанием законов природы, дает ему возможность
планомерно использовать и применять их, предвидеть ход
событий. Изучив законы природы, умело применяя и используя
их, люди могут ограничить сферу действия стихийных сил.
Разрушительным силам природы они могут дать другое
направление, обратить их на пользу общества. Умелое
использование познанных законов обеспечивает человеку господство
над природой. Выше мы указывали уже на промышленное
использование атомной энергии в СССР, в противовес психозу
атомной войны в США. В полном 'противоречии с
материалистическими взглядами находится религия и .идеалистическая
философия. Церковники утверждают, что мир, вся природа
своим возникновением обязаны богу, им управляются.
Церковникам вторят буржуазные ученые, идеалисты всех
направлений и оттенков. Под видом науки они протаскивают идею о
том, что вселенная неизменна, законы природы непознаваемы,
а человек лишь слепое орудие в руках божественного начала.
Религия и идеалистическая философия единым фронтом
•борются за то, чтобы держать людей в рабском подчинении
капиталистическим порядкам, стремятся приглушить всякую
мысль о возможности изменения или уничтожения этих
порядков.
В одном из писем к М. Горькому Ленин писал: «Идея бога
•всегда усыпляла и ттр-итупляла «социальные чувства»,
подменяя живое мертвечиной, будучи всегда идеей рабства
(худшего, безысходного рабства). Никогда идея бога не «связывала
личность с обществом», а всегда связывала угнетенные классы
верой в божественность угнетателей» *.
Уместно остановиться в заключение на личном отношении
И. П. Павлова к религии.
Довольно часто приходилось слышать высказывания от-
1 В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 93.
163

дельных лиц о том, что И. П. Павлов был якобы религиозен.
При указании на то, что подобное предположение
несовместимо с глубоко атеистической сущностью его учения, иногда
возражают, что нередко крупные ученые в той или иной
области вместе с тем оставались идеалистами или были даже
религиозны. Действительно, история науки знает такие случаи.
Лейбниц, например, имел выдающиеся заслуги в математике,
оставаясь идеалистом в философии. Английские ученые Уоллес
и Крукс, заслуженно осмеянные Ф. Энгельсом за их
спиритические занятия, имели все же несомненные научные заслуги.
Крупный английский физик Шредингер выпустил в 1944
году книгу «Что такое жизнь с точки зрения физики?» (русский
перевод Изд-ва иностр. лит., М., 1947). Наряду со стремлением
представить причинную обусловленность жизни, обосновать
близость физических, химических и биологических явлений, он
в заключительной главе книги выступает как законченный
идеалист. Стремясь согласовать свои взгляды с идеей о
существовании бога и бессмертия души, Шредингер утверждает, что
сознание независимо от материи и господствует над нею.
Подобные примеры могли бы быть приумножены. Религиозные
люди охотно приводят такие факты, пытаясь обосновать
легенду и о религиозности И. П. Павлова.
Но иначе дело обстоит с Павловым. Предметом его
тридцатилетнего неотступного исследования была проблема души, то
есть вопрос, который является центром всякого религиозного
учения. Безжалостно и последовательно разоблачая
никчемность и научную несостоятельность идеалистических
представлений о душе, разрабатывая материалистические основы
учения о ней, Павлов не мог не быть атеистом.
Касаясь своих юношеских переживаний, Павлов вспоминал^
как он порвал со взглядами, присущими в то время его семье,
и как под влиянием передовых мыслителей все свое внимание
направил на изучение естествознания. Позже И. П. Павлов
утверждал: «Я сам рационалист до мозга костей и с религией
покончил». В своем письме к священнику Е. Кондратьеву
(1928 г.) Павлов с совершенной ясностью писал: «Я сам
неверующий», а далее он описал следующий эпизод. «Вы
спрашиваете, — обратился он к Кондратьеву, — есть ли большие
ученые-верующие. Конечно, были и есть. Я хорошо помню, в
каком неловком положении я оказался, когда несколько лет тому
назад, стоя рядом с знаменитым английским химиком Рамзеем
во время службы в Вестминстерском аббатстве по случаю
250-летнего юбилея Лондонского Королевского общества,
вздумал развлекать его какими-то посторонними замечаниями,
а он так молитвенно был настроен»1.
1 По личным архивным материалам проф. Ф. П. Майорова.
164

Недавно вышли в свет стенографические протоколы
заседаний в психиатрической клинике, в которых участвовал и
Павлов. В связи с обсуждением одной истории болезни
Павлов вспомнил о неотразимом влиянии, которое имели на него
работы Н. Г. Чернышевского. Уже тогда в юношеском
возрасте, как вспоминал И. П. Павлов, его мировоззрение резко
изменилось. Понятно, что Чернышевский мог повлиять на юношу
Павлова только в атеистическом плане.
Приводят часто факты, якобы говорящие о религиозности
Павлова. Например, по приезде в Рязань в 1935 году Павлов
с семьей отправился на кладбище, где на могиле родителей
была отслужена панихида. Указывают, что у Павлова на дому в
религиозные праздники совершались церковные обряды. Все
это верно, однако и это не подкрепляет нисколько легенды о
религиозности Павлова. Дело в том, что будучи атеистом, он
был, как и многие люди его поколения, веротерпим.
«Религия— дело слабых, пусть себе верят», — так он сказал как-то
в личной беседе. Следует указать, что его жена С. В. Павлова
была фанатически религиозна. Не случайно в беседе по
другому поводу И. П. Павлов как-то сказал: «Вот С. В. человек
разумный, а в условных рефлексах ничего не поняла».
Только благожелательным отношением к убеждениям
близких ему лиц нужно объяснить участие Павлова в некоторых
религиозных бытовых церемониях. Его же глубокий научный
атеизм остается вне сомнений. Именно поэтому в научных
высказываниях и убеждениях он всегда оставался
принципиальным и непримиримым даже к малейшим колебаниям
относительно понимания душевной деятельности.
Говоря о павловском мировоззрении, следует подчеркнуть
одну сторону, неизменно и ярко проявлявшуюся на всем
протяжении его творчества. Ее с правом можно назвать
партийностью павловского материализма.
В. И.Ленин указывал: «...материализм включает в себя, так
сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события
прямо и открыто становиться на точку зрения определенной
общественной группы» К
Изучение всей научно-общественной деятельности Павлова
показывает, что он постоянно находился вместе с наиболее
прогрессивной частью общества. Условия для проявления этой
черты возникли в советский период его жизни. Многие
доклады и статьи Павлова, многолетняя горячая полемика на
заседаниях Общества русских врачей, специальные полемические
статьи по адресу ряда психологов — все это дает богатые
иллюстрации поистине воинствующего материализма Павлова.
1 В. И. Ленин. Соч., т. 1, стр. 380—381. ,
165

На одной из «сред» Павлов сказал: «Теперь... от мирных
дел перейдем, можно сказать, к военным, — о господине
Келлере. С ним мы воюем. Это серьезная борьба с психологами».
По другому поводу Павлов говорил: «С Пьером Жанэ, как
психологом, я в большой войне. Постараюсь в следующий раз
его сокрушать, сколько моих сил есть».
Подобные примеры можно было бы значительно
приумножить.
Слова Павлова о войне, конечно, не случайны. Именно так
считал он себя обязанным действовать, отвоевывая
материализм от всевозможных идеалистических путаников. Говоря о
враждебном отношении реакционного немецкого психолога
Келлера к материалистическому учению об условных
рефлексах, Павлов объяснял эт@ тем, что Келлер читал лекции по
психологии на богословском факультете. Там «...не встанешь
на нашу точку зрения», — говорил И. П. Павлов, подчеркивая
противоположность богословия и науки.
Обсуждая на одной из «сред» судьбу Декарта, И. П.
Павлов заметил, что делать допущение о существовании у
человека души Декарта заставили церковники. Если бы Декарт так
не поступил,«...могли его убрать, сжечь», — добавил И. П.
Павлов. Из этих слов Павлова также вытекает ясная оценка
противоположности церковных, религиозных и научных взглядов.
*
* *
Физиологическое учение Павлова, подвергшее анализу
«святая святых» религии — человеческий мозг, который
церковники и сторонники идеализма называют «седалищем
бессмертной души», оказало неоценимую услугу человечеству и
материалистической науке. Оно воочию доказало ту истину,
что не сказки о душе, а реальная жизнедеятельность особо
высокоразвитой материи в виде мозговой массы лежит в основе
психической деятельности человека. Наука свидетельствует,
что 'природа не является продуктом божественного творения, а
представляет результат развития вечно движущейся материи,
единственной и истинной первопричины всех явлений и
законов вселенной. Павловское учение изгнало идею бога из
самого укромного и таинственного места, куда его пытались
запрятать религия и философы-идеалисты. /

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 3
Введение . • 9
Психическая деятельность — результат физиологических процессов
головного мозга • 15
Научное исследование высшей нервной (психической) деятельности 32
Влияние внешней среды на психическую деятельность 55
Есть ли психика у животных? 69
Особенности психической деятельности человека 80
Инстинкты 89
О психике человека 101
Наука против суеверий 129
Наука и религия несовместимы 167

К ЧИТАТЕЛЯМ
Издательство просит отзывы об этой книге
и пожелания, с указанием возраста и
профессии читателя, присылать по адресу:
Москва, Центр, проезд Сапунова, д. 13/15,
издательство «Советская Россия»,
редакция научно-популярной литературы.
Дмитрий Андреевич Бирюков
МИФ О ДУШЕ
Редактор Л. Я. Брезановская Художник Н. А. Перова
Художественный редактор В. М. Щукина
Технический редактор Э. А. Розен
Сдано в набор 10/Ш-58 г. Подл, к печати 28/VI-58 г. Форм. бум. 60 х 92/1в.
Физ. печ. л. 10,5 + 8 вкл- Уч.-изд. л. 9,66. Изд. инд. НЛ-14, А05757.
Тираж 40 000, Цена 3 р. 80 к. Заказ № 328.
Издательство «Советская Росси я». Москва, прс^езд^Салунова, 13/15.
Типография издательства «Советская Россйя>,
Москва, ул. Маркса и Энгельса, 14.