РОССИЙСКАЯ  АКАДЕМИЯ  НАУК
 ИНСТИТУТ  РОССИЙСКОЙ  ИСТОРИИ

В  двух  книгах
 МОСКВА  НАУКА  2005

ишншз
 Книга  2
 1905-1918
 МОСКВА  НАУКА  2005

УДК  94(47)“654’
ББК  63.3(2)5
3-55
 Редакционная  коллегия:
 А.П.  КОРЕЛИН,  Н.Г.  КОРОЛЕВА  (ответственный  редактор),
Л.Ф.  ПИСАРЬКОВА
 Рецензенты:
 доктор  исторических  наук  Ю.С.  ВОРОБЬЕВА,
доктор  исторических  наук  В.Л.  СТЕПАНОВ
 Земское  самоуправление  в  России,  1864-1918  :  в  2  кн.  /  [отв.  ред.
Н.Г.  Королева]  ;  Ин-т  рос.  истории  РАН.  -  М.  :  Наука,  2005.  -
ISBN  5-02-033511-8.
 Кн.  2  :  1905-1918.  -  2005.  -  384  с.  -  ISBN  5-02-010346-2  (в  пер.).
 В  книге  рассматривается  деятельность  земств  в  условиях  революции  1905  г.,  Первой
мировой  войны  и  революционных  событий  1917  г.  Показаны  политика  земских  учрежде¬
ний  в  период  проведения  аграрных  реформ  кабинетом  П.А.  Столыпина,  причины  появле¬
ния  инициированного  земствами  неправительственного  варианта  модернизации  крестьян¬
ской  общины,  реализация  земских  программ  в  социально-хозяйственной  сфере,  участие
органов  самоуправления  в  решении  сложных  задач  военного  времени,  попытки  реформи¬
рования  земств,  их  судьба  в  водовороте  революции  1917  г.
 Для  историков,  специалистов  в  области  государственного  управления  и  всех  интере¬
сующихся  историей  России.
 Темплан  2005-1-315
 ISBN  5-02-033511-8 	©  Институт  российской  истории  РАН,  2005
 ISBN  5-02-010346-2  (кн.  2)  ©  Коллектив  авторов,  2005
 ©  Редакционно-издательское  оформление.
Издательство  “Наука”,  2005

введение
 Сорокалетний  юбилей  земства  встречался  с  противоречивыми
чувствами.  Высокую  оценку  общества  получили  успехи  органов
самоуправления  на  ниве  народного  образования,  в  медицине,  в  под¬
готовке  кадров  специалистов.  Земские  врачи,  учителя,  статистики,
агрономы  внесли  весомый  вклад  в  дело  преодоления  культурной
отсталости  и  бедности  российской  глубинки,  доставшейся  в  наслед¬
ство  от  эпохи  крепостного  права.
 К  началу  XX  в.  активизировалась  деятельность  земств  в  эконо¬
мической  области,  хотя  ее  итоги  критически  оценивались  самими
земцами.  Причины  бедности  деревни  и  недостаточной  эффективно¬
сти  своих  усилий  в  хозяйственно-экономических  вопросах  земцы
связывали  с  непоследовательной  внутренней  политикой  правитель¬
ства,  породившей  диспропорции  между  индустриальным  и  аграрным
секторами  экономики.  Раздражали  земскую  общественность  мелоч¬
ная  опека,  недоверие  бюрократии  к  новому  институту,  нежелание
власти  прислушаться  к  их  голосу.
 Нараставший  к  началу  XX  в.  системный  кризис  консолидировал
земские  собрания  в  их  противостоянии  с  властной  и  бесконтрольной
бюрократией.  Требование  преобразований  государственного  управ¬
ления,  создания  представительных  институтов,  расширения  полно¬
мочий  учреждений  самоуправления  вышло  за  пределы  собраний  и
прозвучало  с  трибуны  общеземского  форума  в  ноябре  1904  г.
В  ответ  последовал  Указ  12  декабря  1904  г.  “О  предначертаниях  к
усовершенствованию  государственного  порядка”,  носивший  декла¬
ративный  характер  и  потому  никого  не  удовлетворивший.
 9  января  произошли  события  в  столице,  свидетельствовавшие  о
неспособности  власти  воспринимать  реалии.  Началась  первая  на¬
родная  революция,  ускорившая  переход  значительной  части  глас¬
ных,  и  особенно  земской  интеллигенции,  в  оппозицию  к  правящей
бюрократии.  Причины  нового,  наиболее  резкого  и  продолжитель¬
ного  витка  конфронтации  власти  и  земства  носили  объективный  ха¬
рактер.  “Революция  началась  потому,  -  говорится  в  недавно  вышед¬
шем  труде,  посвященном  100-летнему  юбилею  первой  революции,  -
что  с  каждым  годом  становился  все  более  очевидным  анахронизм
самодержавной  системы,  ее  кричащее  несоответствие  вызовам  вре¬
мени  и  желаниям  миллионов  россиян”1.  Революция  всколыхнула  все
 5

слои  общества  и  в  центре,  и  в  провинции,  но  власть  была  еще  доста¬
точна  сильна,  и  она  устояла.  “Однако,  -  справедливо  подчеркивает
С.В.  Тютюкин,  -  не  будем  забывать,  что  царизм  и  консервативные
круги  одержали  лишь  частичную,  относительную  победу  и  вынуж¬
дены  были  отступать  с  прежних,  долгое  время  казавшихся  незыбле¬
мыми,  позиций  с  большими  потерями  во  всех  сферах  социально-эко¬
номической  и  общественно-политической  жизни”2.  После  1905  г.  в
России  заработал  очень  несовершенный,  но  принципиально  новый
механизм  соучастия  общества  в  управлении  страной,  главным  инст¬
рументом  которого  были  Государственная  дума,  относительная  сво¬
бода  слова  и  многопартийная  система3.
 Революция  преобразовала  не  только  политическую  систему,  но
изменила  и  психологию  масс,  разбудив  народную  инициативу  во  всех
областях  жизни.
 С  учетом  этих  принципиально  новых  явлений  революционные  и
либерал-реформаторские  партии  определяли  цели  и  тактику  борь¬
бы  за  массы,  за  определение  пути  развития  страны.  Правительство,
во  имя  спасения  режима,  попыталось  перехватить  инициативу  мо¬
дернизации  России.
 Под  ударами  революции  власть  создала  новую  государственную
систему  управления,  которую  сами  высокопоставленные  чиновники
того  времени  считали  “странным  смешением  строя  конституционного
с  абсолютизмом”4.  Законодательная,  но  существенно  ограниченная  в
правах  Дума  и  огромные  полномочия  императора,  высшей  бюрокра¬
тии,  не  утратившие  своего  политического  веса,  лица,  приближенные
к  престолу,  ответственные  лишь  перед  императором  министры  опре¬
делили  понятие  “думская  монархия”.  “Российская  исполнительная
власть,  -  отмечает  А.П.  Корелин,  -  предпочитала  оставаться  неогра¬
ниченной  и  бесконтрольной,  усматривающей  в  представительных,
общественных  структурах  (Земском  соборе,  местном  самоуправлении,
Государственной  думе)  некий  противовес,  тормоз  для  осуществления
“разумной  правительственной  политики”5.  Такая  позиция  “верхов”,
естественно,  не  способствовала  взаимопониманию  между  властью
и  обществом  и  становлению  гражданского  общества.  Но  революция
заставила  правящие  “верхи”  более  внимательно  относиться  к  сотруд¬
ничеству  с  общественными  силами.
 В  1905  г.  премьер-министр  С.Ю.  Витте,  преодолев  нигилизм  к
органам  самоуправления,  готов  был  искать  компромисс  с  общест¬
венными  деятелями.  Для  пришедшего  на  смену  С.Ю.  Витте,  не  менее
крупного  государственного  деятеля,  нового  Председателя  Совета
министров  П.А.  Столыпина,  поддержка  общественных  сил,  включая
самоуправление,  была  не  только  желательна,  но  и  необходима.  Сто¬
лыпин  иначе,  чем  его  предшественники-премьеры,  относился  к  зем¬
ству.  Он  допускал  в  известной  степени  возможность  расширения
компетенции  земских  учреждений,  распространение  местного  само-
 6

управления,  в  первую  очередь  на  западные  губернии,  совершенство¬
вание  земской  системы.  Столыпин-реформатор,  как  опытный
губернатор  и  прагматичный  политик,  лучшим  способом  взаимопо¬
нимания  с  земством  считал  государственную,  финансовую  и  матери¬
ально-техническую  помощь  земским  программам,  усиливая  при
этом  административное  влияние  на  земства,  особенно  в  условиях
предстоящей  аграрной  реформы.
 Послушное  думское  “большинство”,  “деловое”  компромиссное
земство  должны  были  облегчить  осуществление  намеченных  каби¬
нетом  П.А.  Столыпина  преобразований.
 В  условиях  дуалистической  государственности  власть  получила
возможность  маневрирования  между  разными  по  своей  природе  по¬
литическими  силами  и  социальными  слоями  общества.  Изменив  сво¬
ей  волей  3  июня  1907  г.  систему  выборов  в  Государственную  думу,
правительство  политически  отрегулировало,  в  нужную  для  себя  сто¬
рону,  состав  III  Государственной  думы.  Сохранилась  критикуемая  в
среде  земской  умеренно-либеральной  общественности  сословная  из¬
бирательная  система  в  земствах.  Усилилось  применение  чрезвы¬
чайного  права.  На  время  восстановилось  управление  в  стране.
Но  внутренняя  противоречивость  государственной  конструкции  не
обеспечивала  ее  прочности.  Политический  вектор  в  любой  момент
мог  измениться  под  воздействием  влиятельных  при  дворе  сил  или
борьбы  группировок  в  “верхах”,  участниками  которой  нередко  ста¬
новились  и  члены  “кабинета”.  Заложниками  “особенностей”  подоб¬
ной  системы  управления  стали  и  сами  премьеры-реформаторы
С.Ю.  Витте  и  П.А.  Столыпин,  несмотря  на  их  роль  и  значение  в  ру¬
ководящих  сферах.
 Политические  реалии,  сложившиеся  в  стране  после  революции
1905-1907  гг.,  улучшили  де-факто  отношение  власти  и  земства.  Соз¬
дались  новые  более  благоприятные  условия  самой  земской  деятель¬
ности,  не  исключавшие,  тем  не  менее,  противоречивости  процессов,
происходивших  в  российском  самоуправлении  в  канун  Первой  миро¬
вой  войны.
 Последние  годы  существования  земских  учреждений  не  получи¬
ли  еще  должного  освещения  в  отечественной  историографии.  Отча¬
сти  это  объясняется  особенностью  времени,  в  течение  которого
земства  прошли  путь  от  подъема  своей  деятельности,  невиданного
ранее,  до  падения  авторитета  в  1917  г.  и  исчезновения  вместе  с  госу¬
дарственностью  российской  империи  в  1918  г.
 Исторические  события  в  России  начала  XX  в.  были  настолько
сложны  и  полифоничны,  в  том  числе  и  в  провинции,  что  еще  преж¬
девременно  пытаться  комплексно  осветить  историю  земства  этого
периода.  Поэтому  вполне  оправдана  сосредоточенность  современ¬
ных  исследователей  на  исследовании  ряда  направлений  земской
деятельности  и  ее  региональных  особенностей.  Изучение  земской
 7

проблематики  активно  продолжается  в  диссертационных  работах  и
монографических  исследованиях6.  В  этой  связи  заслуживают  внима¬
ния  две  работы  Е.М.  Петровичевой7.  В  книге  “Земства  Централь¬
ной  России  в  период  думской  монархии”  рассматриваются  основные
направления  хозяйственно-экономической  и  культурно-просвети¬
тельной  деятельности  земств  на  фоне  выравнивания  взаимоотно¬
шений  администрации  и  органов  самоуправления  под  воздействием
реформаторского  курса  П.А.  Столыпина.  Одновременно  дается
характеристика  состава  и  политической  ориентации  губернских  и
уездных  земств.  Подробно  проанализировав  характер  и  итоги  вы¬
боров  трехлетий  (1909/1910,  1912/1913,  1915/1916)  в  шести  цент¬
ральных  губерниях.  Автор  подтверждает  вывод,  сделанный
Б.Б.  Веселовским  и  известным  отечественным  историком  В.С.  Дя-
киным8,  о  преобладании  среди  гласных,  в  том  числе  уездных,  пред¬
ставителей  дворянства.
 Избирательная  система,  основанная  на  сословных  принципах,
полагает  Е.М.  Петровичева,  не  соответствовала  новым  условиям
развития  российского  общества.  Вместе  с  тем  она  не  разделяет  точ¬
ку  зрения  В.С.  Дякина,  считавшего,  что  односторонность  социаль¬
ной  базы  земского  самоуправления  привела  к  кризису  земства9.
На  наш  взгляд,  позиции  авторов  сблизились  бы  при  более  углублен¬
ном  изучении  вопросов,  в  том  числе  и  теоретических,  о  роли
самоуправления  в  процессе  модернизации  страны.
 На  материалах  губерний  Центра  прослеживается  эволюция  пра¬
вительственной  политики  по  отношению  к  земским  учреждениям.
Она  действительно  происходила,  в  первую  очередь  со  стороны  выс¬
шей  администрации,  в  соответствии  с  целями  кабинета  П.А.  Столы¬
пина.  Но  при  этом  следует  учитывать,  что  и  после  революции  бюро¬
кратическая  психология  по  отношению  к  общественным  институ¬
там  менялась  медленно.  Недаром  в  письме  министра  внутренних  дел
П.А.  Столыпина  ярославскому  губернатору  основным  условием  ут¬
верждения  в  должности  председателя  управы  выдвигалось  соответ¬
ствие  “деятельности  его  с  видами  правительства”  и  политическая
благонадежность10.
 Наиболее  подробно,  и  в  этом  заслуга  исследовательницы,  про¬
анализирована  деятельность  шести  земств  в  области  развития  агро¬
номии,  содействия  кооперации,  а  также  роль  земств  в  организации
медицинского  обслуживания  населения  и  народного  просвещения.
Успехи  на  ниве  народного  здравия  и  образования  в  последнее  деся¬
тилетие  земской  истории  автор,  на  основе  убедительного  и  яркого
материала,  связывает  с  ростом  участия  государства  в  финансирова¬
нии  главных  направлений  земской  работы.
 Не  остаются  в  стороне  и  спорные  вопросы  об  участии  земств
в  осуществлении  правительственной  аграрной  реформы  и  их  роли  в
содействии  кооперации.  Е.М.  Петровичева  признает,  что  аграрный
 8

курс  кабинета  министров,  провозглашенный  Указом  9  ноября
1906  г.,  не  снискал  той  поддержки  земств,  на  которую  надеялся
П.А.  Столыпин.  Многие  земства  выступили  с  критикой  землеустро¬
ительных  комиссий,  а  центральным  пунктом  своей  работы  избрали
организацию  агрономической  помощи  населению11.  Но  в  итоге  де¬
лается  вывод  о  том,  что  рост  агрономической  деятельности  земств  и
бурное  развитие  кооперации  в  деревни  явились  следствием  аграрной
реформы  и  свидетельствовали  о  том,  что  постепенно  земства  втяги¬
вались  в  осуществление  начатых  правительством  преобразований  в
аграрном  строе  России12.
 В  1999  и  в  2002  гг.  вышли  в  свет  две  монографии  А.В.  Ефремен-
ко13,  посвященные  хозяйственно-культурной  деятельности  земств,
а  точнее,  основного  ее  направления  -  общественной  агрономии,
явившейся,  по  его  мнению,  “общественной  альтернативой  столы¬
пинской  приватизации”.  Автор  не  соглашается  с  выводами  ряда  ис¬
следователей  о  том,  что  земские  и  правительственные  агрономы
одинаково  самоотверженно  помогали  крестьянским  хозяйствам,  хо¬
тя  беднякам  и  даже  середникам  было  трудно  воспользоваться  услу¬
гами  земств14.
 Используя  разнообразный  и  информационно  емкий  фактический
материал,  А.В.  Ефременко  показал  различие  цели  земской  и  прави¬
тельственной  агрономии,  обосновал  экономические  причины  расхо¬
ждения  земств  с  сутью  аграрной  реформы  П.А.  Столыпина.  Идеи
модернизации  российской  деревни,  нашедшие  свое  воплощение  в  за¬
конах  1906-1911  путем  ликвидации  общины,  не  совпадали  с  намере¬
ниями  земства  предохранить  крестьянский  мир  от  разрушения  и  дать
ему  эволюционно  и  более  безболезненно  приспособиться  к  меняю¬
щимся  условиям  жизни.  В  оценке  сути  и  этапов  проведения  аграрной
реформы  концепция  автора  согласуется  с  позицией  отечественных
историков  П.Н.  Зырянова,  В.С.  Дякина,  Г.А.  Герасименко  и  других15.
 О  различии  земской  и  правительственной  агрономии  говорится
в  трудах  Л.Е.  Лаптевой  и  японского  историка  К.  Мацузато,  впервые
поднявшего  вопрос  об  агротехнологической  стороне  аграрной  ре¬
формы16.
 В  целом  проблема  земства  и  особенности  его  деятельности
в  1907-1914  гг.  еще  исследована  недостаточно.
 В  обобщающих  работах  20-50-х  годов  XX  в.  по  истории  Первой
мировой  войны  и  Февральской  революции  частично  освещалась
роль  институтов  самоуправления  в  организации  местного  хозяйства,
обеспечения  населения  продовольствием,  влияние  общественных
организаций  на  регулирование  хлебного  рынка17.
 Серьезный  вклад  в  историографию  “земствоведения”  1907-1917  гг.
внесли  труды  Г.А.  Герасименко,  В.В.  Куликова,  Е.М.  Петровичевой,
Н.Д.  Судавцова,  А.М.  Андреева,  В.М.  Шевырина  и  других  авторов18.
Не  умалчивая  о  недостатках  и  просчетах  земской  работы  в  чрезвы-
 9

чайных  условиях,  большинство  исследователей  дают  положитель¬
ную  оценку  деятельности  земств  в  решении  хозяйственных,  соци¬
альных  вопросов  и  по  оказанию  помощи  фронту.
 В  названных  работах  большое  место  отводится  процессу  пере¬
хода  ряда  хозяйственных  функций  государства  к  земским  союзам.
Но  падение  авторитета  земств  в  народе  и  крах  земских  институтов
трактуется  по-разному.  Так,  Г.А.  Герасименко  видит  причину  кру¬
шения  в  их  социально-классовой  сущности19.  В.А.  Горнов,  высказы¬
вая  несогласие  с  данной  концепцией,  делает  акцент  на  объективных
условиях  1914-1917  гг.  и  на  изменение  значения  земских  органов  са¬
моуправления  в  этот  период20.
 Точки  зрения  В.М.  Андреева  и  Н.Д.  Судавцова  сближаются  с  по¬
зицией  Г.А.  Герасименко21.  Некоторые  авторы  склонны  видеть
в  земской,  радикально  настроенной  интеллигенции  и  “полевевших”
в  годы  войны  собраниях  виновников  краха  политического  режима
и  самих  земств22.  При  этом  вне  поля  зрения  остаются  глубокие  вну¬
тренние  причины  политического  и  социального  характера,  опреде¬
ляющие  способность  государственной  системы  к  выживанию  и  со¬
хранению  устойчивости  в  экстремальных  условиях.
 Изучение  последнего  десятилетия  существования  земского  са¬
моуправления  продолжается.  Тем  не  менее  многие  вопросы  остают¬
ся  еще  малоисследованными.  К  ним,  в  частности,  относятся  такие,
как  причины  затянувшегося  преобразования  земских  институтов;
соотношение  традиционных  форм  земской  работы  и  способность
земств  решать  задачи,  поставленные  новыми  условиями;  взаимоот¬
ношения  земств  и  местного  населения  в  1914-1917  гг.
 В  данной  книге  исследуется  земская  составляющая  в  аграрной
реформе,  роль  земства  в  развитии  кооперации  в  деревне,  решении
социальных  задач  в  области  образования,  медицины,  в  организации
социально-бытового  обеспечения  населения  в  годы  мировой  войны.
 В  1917  г.  земство  в  ходе  Февральской  революции  получило  но¬
вый  статус  в  системе  управления.  Однако  его  влияние  в  массах  пада¬
ло.  Народ  оказал  поддержку  Советам.  В  последних  главах  книги
анализируются  причины  крушения  земства.
 1 	Первая  революция  в  России:  Взгляд  через  столетие.  М.,  2005.  С.  582-583.
 2 	Там  же.  С.  512.
 3 	Там  же.
 4 	Гурко  В.И.  Черты  и  силуэты  прошлого:  Правительство  и  общественность  в
царствование  Николая  II  в  изображении  современника.  М.,  2000.  С.  24.
 5 	Первая  революция  в  России...  С.  58.
 6 	Пурисова  Г.Ф.  Исторический  опыт  земского  самоуправления  в  России
1866-1918  гг.:  (На  материалах  Орловской  губернии).  Автореф.  дисс.  ...  канд.
ист.  наук.  М.,  1996;  Балдин  К.Е.,  Иванов  В.В.  Земские  школы  Ивановского
края.  Конец  XIX  -  начало  XX  в.  Иваново,  1997;  Чвикалов  А.И.  Воронежское
земство  (1890-1914  гг.)  Автореф.  дисс....  канд.  ист.  наук.  Воронеж,  1997;  Гор-
 10

ская  П.И.  Смоленское  земство  в  последние  годы  своего  существования
(1905-1918  гг.).  Автореф.  дисс.  ...  канд.  ист.  наук.  М.,  1996;  Коротаева  Т.В.
Земство  Среднего  Поволжья  в  начале  XX  в.  (1900  -  февраль  1917).  Автореф.
дисс.  ...  канд.  ист.  наук.  Самара,  1994;  Лобас  Т.В.  Экономическая  деятель¬
ность  земских  учреждений  в  1864—1914  гг.:  (На  материалах  земств  Полтав¬
ской,  Харьковской,  Черниговской  губерний).  Автореф.  дис....  канд.  ист.  наук.
М.,  1997;  и  др.;  Абрамов  В.Ф.  Земство  в  России  (1905-1917  гг.):  Опыт  органи¬
зационной  и  культурно-хозяйственной  деятельности.  Автореф.  ...  докт.  ист.
наук.  М.,  1998.
 7 	Петровычева  Е.М.  Земства  Центральной  России  в  период  думской  монархии.
(1906  -  первая  половина  1914  г.)  М.,  2001;  Она  же.  Земства  Центральной  Рос¬
сии  в  период  Первой  мировой  войны.  М.,  2001.
 8 	См.:  Дякин  В.С.  Земство  в  третьеиюньской  монархии:  (Структура  избирате¬
лей  и  гласных)  //  Исторические  записки.  Т.  115;  Он  же.  Земство  и  самодержа¬
вие  в  третьеиюньской  монархии  //  Вопросы  истории  России  XIX  -  начала
XX  вв.  Л.,  1883.
 9 	См.:  Петровичева  Е.М.  Земства  Центральной  России  в  период  думской  мо¬
нархии.  С.  30-31,  49;  Дякин  В.С.  Земство  в  третьеиюньской  монархии...
С.  119-122.
 10 	Петровичева  Е.М.  Указ.  соч.  С.  58-59.
 11 	Там  же.  С.  101-111.
 12 	Там  же.  С.  106-116,  188.
 13 	Ефременко  А.В.  Земская  альтернатива  столыпинской  приватизации.  Яро¬
славль,  1999;  Он  же.  Земская  агрономия  и  ее  роль  в  эволюции  крестьянской
общины.  Ярославль,  2002.
 14 	Глаголев  А.  Формирование  экономической  концепции  П.А.  Столыпина
(1885-1905  гг.)  //  Вопросы  экономики.  1990.  №  10;  Шлемин  П.И.  Столыпин
и  местное  самоуправление.  М.,  1992.
 15 	Зырянов  П.И.  Крестьянская  община  Европейской  России  в  1907-1914  гг.  М.,
1992;  Герасименко  Г.А.  Борьба  крестьянства  против  столыпинской  аграрной
политики.  Саратов,  1985;  Дякин  В.С.  Самодержавие,  буржуазия  и  дворянство
в  1907-1911  гг.  Л.,  1978.
 16 	Лаптева  Л.Е.  Земские  учреждения  в  России.  М.,  1993;  Мацузато  К.  Столы¬
пинская  реформа  и  российская  агротехнологическая  революция  //  Отечест¬
венная  история.  1992.  №  6.
 17 	Кондратьев  НД.  Рынок  хлебов  и  его  регулирование  во  время  войны  и  рево¬
люции.  2-е  изд.  М.,  1991;  Чебоксаров  Н.П.  Из  истории  борьбы  большевиков
за  массы  в  Петрограде  в  1917  году  //  Сб.  трудов  Ставропольского  ГПИ.
Вып.  12.  Ставрополь,  1957;  Черныш  М.И.  Развитие  капитализма  на  Урале  и
Пермское  земство.  Пермь,  1959;  и  другие.
 18 	Куликов  В.В.  Земские  учреждения  и  правительственный  контроль  (вторая
половина  XIX  -  начало  XX  в.).  М.,  2001;  Шевырин  В.М.  Земский  и  городской
союзы  (1914-1917).  М.,  2000;  Петровичева  Е.М.  Земства  Центральной  Рос¬
сии  в  период  Первой  мировой  войны.
 19 	Герасименко  Г.А.  Земское  самоуправление  в  России.  М.,  1990.
 20 	Горнов  В.А.  Историография  истории  земства  России:  Отечественные  иссле¬
дования  второй  половины  50-х  -  начала  1990-х  годов.  Рязань,  1997.
 21 	Судавцов  Н.Д.  Земское  и  городское  самоуправление  России  в  годы  Первой
мировой  войны.  Москва;  Ставрополь,  2002;  Андреев  А.М.  Местные  советы  и
органы  буржуазной  власти  (1917).  М.,  1983;  и  другие.
 22 	Петровичева  Е.М.  Земства  Центральной  России  в  период  думской  монархии...

Глава  I
 РЕВОЛЮЦИЯ  1905-1907  годов
 и  политическая  деятельность
зеллств
 За  сорок  лет  деятельности  учреждениям  самоуправления  и  вла¬
сти  не  удалось  создать  единого  оркестра.  Точки  соприкосновения,
конечно,  находились,  и  разумный  компромисс  брал  верх  под  давле¬
нием  реальных  обстоятельств,  но  искры  подозрительности  не  гасли.
Противоречия  между  самодержавно-бюрократическим  аппаратом  и
органами  самоуправления  развивались  на  объективной  почве.
 Начало  XX  в.  ознаменовалось  дальнейшим  наступлением  бюро¬
кратии  на  земство,  что  вызывало  недовольство  земских  гласных
всех  социальных  и  мировоззренческих  оттенков.  В  современной  ли¬
тературе  определяются  сроки  (в  25  лет),  в  течение  которых  “рефор¬
мы  надо  пережить”1,  но  история  России,  в  отведенные  ей  “post
factum”  рамки,  не  уложилась.  На  пятом  десятилетии  в  политической
и  социально-экономической  ситуации  появились  все  признаки  сис¬
темного  кризиса.  В  него  втягивались  большая  часть  общества  и
учреждения  самоуправления.  Самая  значительная  общественная  ор¬
ганизация,  наделенная  функциями  управления,  не  могла  оставаться
вне  нараставших  событий.  Все  разговоры  о  том,  что  земство  не
должно  было  “выходить  из  круга  своих  обязанностей”,  велись  без
учета  реальной  обстановки.  Другое  дело,  какую  политическую  ни¬
шу  заполнили  земские  учреждения  в  годы  революции.
 Недовольство  земцев  ходом  и  результатами  Особого  совещания
о  нуждах  сельскохозяйственной  промышленности  усилило  потреб¬
ность  в  объединении.  В  1902  г.  возникло  Бюро  земских  съездов,  по¬
ставившее  своей  целью  организовать  сношение  с  собраниями
на  предмет  взаимодействия  их  в  выработке  единых  земских  требо¬
ваний.
 Нельзя  сказать,  что  власть  не  реагировала  на  настроения  зем¬
цев.  И  земства  не  теряли  надежды  на  конструктивный  диалог  с  пра¬
вительством.  Поток  ходатайств  двигался  в  Петербург.  Собрания  не
выходили  за  границы  дозволенного.  Они  уговаривали  императора  и
 12

министров  “испросить  их  мнение  о  крестьянском  вопросе,  о  пере¬
устройстве  управления  в  приходе,  уезде,  губернии”2.  Но  и  скромные
пожелания  власть  не  удовлетворяла.  В  результате  сессии  органов
самоуправления  плавно  переходили  в  негласные  совещания,  на  ко¬
торых  определялась  точка  зрения  по  аграрному  вопросу  и  реформе
местного  самоуправления.  Лишь  в  некоторых  земствах,  прежде  все¬
го  в  Московском,  в  ходатайствах  весеннего  1904  г.  чрезвычайного
собрания  промелькнула  мысль  “о  желательности  учреждения  об¬
щероссийского  представительного  органа”  без  уточнения  его  стату¬
са.  На  этом  этапе  в  земствах  действовали  параллельные  течения  -
умеренное  земское  и  более  радикальное  “освобожденческое”,
включавшее  в  себя  гласных,  интеллигенцию  либерального  толка.
В  земских  собраниях  преобладало  первое  направление,  а  в  Бюро  -
второе.
 Еще  в  начале  XX  в.  в  русском  либерализме  появилось  два  напра¬
вления:  традиционный  земский  либерализм  и  так  называемый  осво-
божденческий,  сложившийся  под  влиянием  учредителей  печатного
журнала  “Освобождение”,  издававшегося  в  Париже.  Во  главе  его
стоял  известный  общественный  деятель  П.  Струве.  “Освобожден-
цы”  считали  себя  левым  крылом  либерализма  и  пытались  радикали¬
зировать  земских  либералов.  Интеллигентский  состав  преобладал  в
“Союзе  освобождения”.  Самые  “левые”  земцы,  стоявшие  у  истоков
“освобожденческого”  направления,  также  вошли  в  “Союз”.  Среди
них  князь  П.Д.  Долгоруков,  князь  Д.И.  Шаховской,  И.И.  Петрунке-
вич,  В.Е.  Якушкин,  Павел  Долгоруков  и  др.
 Вокруг  “Союза  освобождения”  теоретически  и  частично  органи¬
зационно  создавались  главные  политические  партии  российской
буржуазии.
 Согласно  либеральной  концепции  революции  ее  конечным  ре¬
зультатом  должна  была  стать  модернизация  государственно-право¬
вой  системы:  замена  неограниченного  самодержавия  конституцион¬
но-монархической  формой  правления,  обеспечивавшей  граждан¬
ские  политические  свободы.  На  этой  “общенациональной”  плат¬
форме,  считали  идеологи  либералов,  могли  сплотиться  политиче¬
ские  силы  левого  и  правого  направления.  Вплоть  до  революции
“Союз”  не  смог  конкретизировать  основные  тезисы  своей  програм¬
мы,  тем  не  менее  “освобожденцы”  претендовали  на  роль  объединен¬
ного  центра  оппозиции.  Долгое  время  они  вели  горячие  споры  меж¬
ду  собой  о  правах  императора,  месте  народного  представительства  в
государственной  системе,  основных  направлениях  экономической
политики.  Земское  крыло  “Союза”  (Петр  Долгоруков,  Н.Н.  Львов,
Д.И.  Шаховской,  Ф.Ф.  Кокошкин,  В.И.  Вернадский,  Н.И.  Ковалев¬
ский  и  другие)  выступали  сторонниками  постепенного  реформиро¬
вания  государственного  строя,  достаточно  широких  полномочий  им¬
ператорской  власти,  обладавшей  равными  правами  с  народным
 13

представительством.  Император  мог  наложить  “veto”  на  любой  за¬
конопроект,  за  ним  сохранялось  руководство  армией,  он  назначал  и
смещал  высших  военных  и  гражданских  чиновников,  объявлял  вой¬
ну  и  заключал  мирные  и  торговые  договоры  с  другими  государства¬
ми,  созывал  и  распускал  Государственную  думу.  Народное  предста¬
вительство  проектировалось  как  двухпалатная  система.  Нижняя
палата  с  законодательными  функциями  избиралась  на  основе
“4-хвостки”,  верхняя  палата  (Государственный  совет)  сохранялась  в
подновленном  виде  с  целью  защиты  интересов  разных  частей  импе¬
рии  и  исправления  поспешных  решений  нижней  палаты.
 Земцы,  лучше  чиновников  улавливающие  психологию  общества
и  ближе  соприкасающиеся  с  местным  населением,  еще  осенью
1904  г.  решили  перевести  стрелки  возможного  общественного  воз¬
буждения  на  путь  взаимопонимания  и  сотрудничества  с  властью.
 Бюро  земских  съездов  испросило  разрешения  в  МВД  о  созыве  в
Москве  съезда  земских  и  городских  деятелей,  надеясь  на  понимание
нового  министра  внутренних  дел  князя  П.Д.  Святополка-Мирского.
Съезд  был  высочайше  разрешен,  и  земские  лидеры  вдохновились
открывшейся  возможностью  изложить  позицию  общественных  сил
по  главным  внутриполитическим  проблемам  страны.  Но  за  пять
дней  до  открытия  съезд  запретили.  Общественным  деятелям  ми¬
нистр  внутренних  дел,  дабы  не  потерять  свой  авторитет,  посовето¬
вал  беседовать  за  чашкой  чая  на  квартирах.  Планы  провалились.
Представителям  органов  самоуправления  отказали  в  проведении
официального  форума.  Власть  не  поняла,  что  могла  использовать
общественные,  верноподданнические  силы  в  своих  интересах.
 “Чаепитие  на  квартирах”  вошло  в  историю  под  названием  “Но¬
ябрьский  1904  г.  съезд  земских  и  городских  деятелей”.  На  съезде
большинством  голосов  была  принята  резолюция,  призывавшая
власть  ограничить  всеволие  бюрократии  посредством  выборного
народного  представительства,  установить  государственную  роспись
доходов  и  расходов,  контроль  за  законностью  действий  администра¬
ции.  В  резолюцию  вошли  пожелания,  зафиксированные  в  многочис¬
ленных  ходатайствах  земств:  освободить  от  административной  опе¬
ки  сельское  население,  уравнять  в  правах  крестьян,  ввести  мелкую
земскую  единицу,  расширить  функции  органов  самоуправления,  за¬
конодательно  обеспечив  их  устойчивость  и  самодеятельность.
 Меньшинство  съезда  предлагало  не  делать  акцента  на  законода¬
тельном  характере  представительного  учреждения.  Точка  зрения
меньшинства  более  объективно  отражала  настроение  земской  сре¬
ды  в  1904  г.  Окончание  съезда  сопровождалось  пышными  банкета¬
ми,  встречами  в  московских  интеллигентских  салонах,  эмоциональ¬
ными  речами  в  поддержку  решений  съезда.  Все  это  было  приуроче¬
но  к  открытию  зимних  сессий  земских  собраний,  в  повестке  дня
которых  значился  обмен  мнениями  о  суждениях,  имевших  место  на
 14

ноябрьском  совещании  земских  деятелей.  Большинство  гласных
губернских  собраний  одобрили  резолюцию,  принятую  съездом.
Неожиданное  единодушие  объяснялось  отнюдь  не  поголовным
увлечением  земцев  либеральными  идеями,  а  антибюрократической
позицией  органов  самоуправления.
 Реакция  земских  соврдний
на  события  9  января  1905  года
 Расстрел  мирного  шествия  на  Дворцовой  площади  вызвал  шок  в
земской  среде.  Встать  на  сторону  власти  и  потерять  тем  самым  свое
общественное  лицо  земцы  не  могли.  Неадекватность  реакции  вла¬
сти  на  выступление  рабочих  не  оставила  равнодушной  российскую
глубинку.  Пресса,  публика  потянулись  в  земские  собрания.  Общест¬
венное  возбуждение  усиливалось.  Но  земства,  в  силу  социальных  ин¬
тересов  большинства  собраний  и  стоявших  за  ними  социальных
групп,  не  могли  допустить  резкого  увеличения  пропасти  между  вла¬
стью  и  обществом  и  радикализацию  последнего.  Стратегическая  за¬
дача  земских  лидеров  определялась  стремлением  ускорить  процесс
преобразований  в  государственном  управлении  посредством  консо¬
лидированного  давления  на  правительство  и  царя.  Земские  собра¬
ния,  превратившиеся  в  единственную  легальную  политическую  три¬
буну,  вполне  подходили,  как  казалось  земским  лидерам,  для  реали¬
зации  поставленной  цели.  “В  России  нет  в  настоящее  время  другого
учреждения,  которое  с  большим  правом  могло  бы  говорить  от  име¬
ни  всех  слоев  населения”,  -  заявил  председатель  Саратовской
губернской  управы,  открывая  собрание  в  горячие  январские  дни
1905  г.з
 Несмотря  на  пеструю  палитру  политических  настроений,  порой
диаметрально  противоположных,  оценка  событий  9  января,  как  акт
административного  произвола,  присутствовала  во  всех  резолюциях
собраний.
 Что  происходило  в  земских  собраниях  первого  месяца  револю¬
ции?  Какие  реалии  отразили  сессии  собраний,  разных  по  своим  тра¬
дициям  и  составу  руководящих  органов?
 Опальное  Тверское  губернское  земство  попыталось  занять
осторожную  позицию.  Устами  земского  гласного  П.А.  Корсакова,
возглавлявшего  в  1895  г.  Русский  торгово-промышленный  банк  и
представлявшего  одновременно  интересы  торгово-промышленных
групп  и  среднепоместного  дворянства,  умеренная  часть  собрания,
“тяжело  переживавшая  ужасные  кровавые  события  в  Петербурге”,
в  конце  концов  солидаризировались  с  позицией  правых,  заявив,  что
“здесь  не  место  обсуждать  эти  события  с  точки  зрения  государствен¬
ной  и  социальной”.  Однако  выступление  П.  Корсакова  только  доба-
 15

вило  масла  в  огонь.  Представителя  другой  группы  -  гласного  от  кре¬
стьян  А.В.  Кудрявцева  -  волновала  именно  социальная  сторона  со¬
бытий:  “...у  крестьян  сейчас  нет  никаких  прав,  нет  права  учиться,  нет
права  читать...  те  книжки,  которые  нам  нравятся,  и  нет  такого  эле¬
ментарного  права,  как  мыслить...  Недавние  события  показали...  что
крестьяне  и  рабочие  натерпелись.  Они  явились  к  администрации
просить  хлеба,  им  подали  камень.  Они  с  крестом  и  хоругвями  в
руках  обнажили  грудь  и  на  коленях  просили  милости,  им  дали  кусок
свинца”4.  Один  за  другим  поднимались  ораторы  на  трибуну,  призы¬
вая  объединить  все  живые  силы  общества  “в  мире  права,  справедли¬
вости  и  свободы”.
 По  итогам  сессии  собрание  большинством  голосов  (их  оппонен¬
ты  справа  покинули  заседание)  приняло  резолюцию,  оглашенную
известным  земским  деятелем  И.И.  Петрункевичем.  “Единственным
путем  спасения  Отечества,  -  говорилось  в  ней,  -  является  собрание
свободно  избранных  народных  представителей  в  особое  постоянное
учреждение  для  участия  в  законодательстве,  в  установлении  бюдже¬
та  и  в  контроле  за  действием  администрации5.
 Свидетельством  серьезного  недовольства  общественных  сил  по¬
литикой  власти  явились  результаты  выборов  в  управу.  В  ее  состав
вошли  лишь  “левые”  кандидаты:  Н.К.  Милюков,  В.Д.  фон  Дервиз,
Д.Н.  Квашнин-Самарин,  М.И.  Петрункевич,  А.С.  Медведев,
Б.Н.  Тиц.  Тверское  земство  выдвинуло  на  политическую  арену
плеяду  лидеров  русского  либерализма:  А.И.  Бакунин,  И.И.  и
М.И.  Петрункевичи,  Ф.И.  Родичев,  В.Д.  Кузьмин-Караваев,
Н.К.  Милюков,  Е.В.  де  Роберти,  В.Д.  фон  Дервиз.
 Аналогичная  картина  складывалась  в  Новгородском  собрании.  Его
возглавляли  крупные  помещики  Н.Н.  Нечаев,  Н.Н.  Сомов,  А.М.  Колю-
бакин  (владельцы  от  2000  до  7500  десятин  земли);  С.Г.  Бередников  и
И.  А.  Корсаков  -  потомственные  дворяне,  но  менее  крупные  землевла¬
дельцы.  Они  были  далеки  по  своим  воззрениям  от  земского  “романтиз¬
ма”  гласных  XIX  в.,  таких,  как  князь  А.И.  Васильчиков,  князь  М.Н.  Ша¬
ховской,  князь  А.А.  Суворов-Рымникский,  граф  А.  Шувалов  и  др.
В  1903  г.  управу  возглавил  А.М.  Колюбакин  (будущий  член  кадетской
партии).  Вокруг  него  сплотилась  губернская  земская  оппозиция,  вклю¬
чая  председателей  управ  большинства  уездных  земств.
 Прозвучавшее  в  заседании  10  января  1905  г.  заявление  гласных
“о  необходимости  запросить  администрацию  о  событиях  в  столице”
послужило  поводом  для  закрытия  сессии  губернатором.  “Мы  не  мо¬
жем  спокойно  относиться  к  этим  ужасам,  о  которых  мы  узнали,  и  не
можем  работать  в  такой  атмосфере”,  -  заявил  в  заключение
И.А.  Корсаков.  Но  единогласно  одобренную  резолюцию  принять
успели.  В  ней  излагалось  требование  “немедленного  созыва  свобод¬
но  избранных  представителей,  без  которых  невозможна  дальнейшая
государственная  жизнь  и  проведение  каких  бы  то  ни  было  законов”6.
 16

Симбирское  земское  собрание  не  причисляло  себя  к  оппозици¬
онным.  Либералы  особого  веса  не  имели.  Земство  испытывало  вли¬
яние  Дворянского  собрания,  хотя  рупором  его  идей  все-таки  не  явля¬
лось.  4  января  гласные  приняли  текст  адреса  царю  в  связи  с  рожде¬
нием  наследника.  В  него  включили  фразу:  “Пусть  государь  поступа¬
ет  так,  как  сам  решит”.  Однако  выстрелы  на  Дворцовой  площади
расшевелили  критические  настроения  и  в  этом  консервативном  соб¬
рании.  Председательствующий  на  заседании  предводитель  дворянст¬
ва  и  управа  не  смогли  помешать  появлению  в  зале  публики  и  прес¬
сы.  “Другие  земства  не  молчат,  -  заявил  далекий  от  либерализма
Н.  Березовский,  -  мы  должны  определенно  указать  на  те  исправле¬
ния,  в  которых  нуждается  внутренний  строй  России”7.  Несмотря  на
свой  консерватизм,  симбирские  земцы  высказались  за  созыв  пред¬
ставительного  учреждения,  что  свидетельствовало  о  нежелании
поместного  дворянства  всех  политических  оттенков  мириться  с  все¬
властием  бюрократии.  Вместе  с  тем  собрание  как  субъект  самоуп¬
равления  не  могло  противопоставить  себя  общественным  настрое¬
ниям  значительной  части  общества.
 Полностью  слилось  с  обществом  Уфимское  земство.  Собрание
было  похоже  на  митинг  протеста.  В  зале  заседаний  с  мест  выступа¬
ла  молодежь  под  бурные  одобрения  публики.  Осудив  “насилие  над
мирным  народом”,  гласные  не  успели  принять  резолюцию,  так  как
сессию  прервала  полиция,  разогнав  публику  и  гласных8.
 По  требованию  губернатора  и  предводителя  дворянства  закры¬
лась  сессия  Тульского  губернского  земского  собрания.  Гнев  местной
власти  вызвало  присутствие  в  зале  посторонних  и  “третьего  элемен¬
та”.  Председатель  и  члены  управы  подали  заявление  об  отставке9.
 Саратовское  земство  довольно  часто  меняло  руководство  упра¬
вы  и  свою  общественную  ориентацию.  В  1899  г.  управу  возглавил
либерал  Н.Н.  Львов  -  помещик,  владевший  28  тыс.  десятин  земли  в
Саратовской  и  Тверской  губерниях.  Будучи  предводителем  дворян¬
ства  Балашовского  уезда,  Н.Н.  Львов  участвовал  в  деятельности
дворянско-интеллигентского  оппозиционного  кружка  “Беседа”.
После  образования  конституционно-демократической  партии  он  во¬
шел  в  состав  ее  ЦК,  но  в  земских  кругах  пользовался  репутацией
весьма  умеренного  лидера.  Н.Н.  Львов  был  сторонником  теории  ог¬
раничения  земской  работы  местными  интересами  и  активно  привле¬
кал  специалистов  (медиков,  агрономов,  ветеринаров,  экономистов)
на  земскую  службу.  Соперничавшие  с  ним  правые  лидеры  А.А.  Ува¬
ров  и  один  из  деятелей  будущего  Союза  русского  народа
граф  Д.А.  Олсуфьев  руководили  земством  в  конце  XIX  и  в  начале
XX  в.  (до  1903  г.).
 В  1903  г.  либеральная  группа  в  составе  К.Б.  Веселовекого,  гра¬
фа  А.Д.  Нессельроде,  С.А.  Котляревского,  А.М.  Масленникова,  гра¬
фа  Н.Н.  Львова  добилась  на  выборах  главы  управы  победы
 17

А.Д.  Юматова  -  землевладельца,  потомственного  дворянина,  тесно
связанного  с  земской  интеллигенцией  в  силу  своего  членства  в  мно¬
гочисленных  комиссиях  по  экономическим  вопросам.  Страсти  и  ра¬
нее  кипели  в  собрании,  поскольку  силы  либеральных  гласных  и
группа  правых  (будущих  лидеров  монархических  союзов,  Объ¬
единенного  дворянства  и  правого  флага  октябристов)  уравновеши¬
вались.
 Резкое  размежевание  собрания  произошло  после  ноябрьского
земского  съезда.  Левые  либералы  А.М.  Масленников  и  С.А.  Кот-
ляревский  организовали  в  поддержку  решений  прошедшего  фору¬
ма  банкеты  для  интеллигенции,  крестьянства,  рабочих.  К  меропри¬
ятиям  присоединились  социал-демократы  и  социалисты-революци¬
онеры.  Петиции  рабочих  значительно  расширили  требования  зем-
цев-оппозиционеров  за  счет  включения  в  них  пунктов  о  конститу¬
ции,  всенародном  Учредительном  собрании  и  всеобщем  избира¬
тельном  праве,  свободе  стачек  и  т.д.  В  петиционную  компанию
включились  “плательщики  земских  сборов”,  настаивавшие  на  ре¬
форме  “земских  учреждений  и  создании  земства,  выражающего
мнения  и  защищающего  интересы  всех  без  различия  классовых
состояний  и  интересов”10.
 Губернскую  управу  такой  поворот  дела  не  устраивал,  особенно
пугал  переход  инициативы  в  противоборстве  с  властью  в  руки  наро¬
да.  Дабы  предотвратить  нежелательное  для  всех  дворян-землевла-
дельцев  развитие  событий,  требовался,  по  убеждению  либералов,
быстрый  и  решительный  шаг  в  сторону  представительно-правовой
системы.  Консервативная  часть  собрания  была  уверена  в  противо¬
положном  и  опасалась,  что  форсирование  государственных  преоб¬
разований  умалит  значение  самодержавия,  в  котором  они  видели  на¬
дежную  защиту  групповых  интересов  дворян-землевладельцев  и  ка¬
питализирующихся  помещиков.  Стратегическая  цель  тех  и  других
во  многом  совпадала,  а  тактическое  ее  осуществление  виделось  по-
разному.  Отсюда  и  острота  полемики.  “Царь  единственный  автори¬
тет  для  народа...  Краеугольным  камнем  государственного  устройст¬
ва  должно  оставаться  самодержавие”,  -  заявил  В.Н.  Ознобишин11.
“Хватит  играть  в  жмурки,  -  парировал  Н.Н.  Львов...  -  что  мы  долж¬
ны  ожидать,  что  петербургская  канцелярия...  -  орудие  беззакония,
гнездо  Аракчеева...  облагоденствует  Россию  свободой”12.  Гласный
от  крестьян  С.  Усачев  выделил  иной  приоритет:  “Мы  должны  счи¬
таться  прежде  всего  с  нуждами  народа.  Не  считаются  с  ними  и  не  хо¬
тят  считаться  только  те,  кому  уж  очень  тепло  живется”13.  Председа¬
тель  прервал  выступление  представителя  народа.
 Саратовское  земство  и  события,  происходившие  вокруг  него,  от¬
разили  основной  спектр  общественного  мнения  российской  глубин¬
ки.  Собрание  под  воздействием  общественных  сил  заняло  радикаль¬
ную  позицию  по  вопросу  об  избирательном  праве.  По  инициативе
 18

К.Б.  Веселовского  -  председателя  Балашовского  уездного  собрания,
гласного  от  крестьян  Иконникова  и  А.М.  Масленникова  резолюция
была  дополнена  пунктом  о  всеобщем,  прямом,  равном  и  тайном  из¬
бирательном  праве.
 Комиссия,  созданная  для  изучения  данного  вопроса,  большинст¬
вом  голосов  (38  -  за,  8  -  против)  -  одобрила  все  четыре  пункта
предлагаемой  избирательной  системы  и  высказалась  за  созыв  пред¬
ставительного  органа  с  законодательными  функциями.  Но  по  указа¬
нию  саратовского  губернатора  П.А.  Столыпина  собранию  было
запрещено  в  ультимативной  форме  включать  в  повестку  дня  обсуж¬
дение  резолюции,  подготовленной  Комиссией14.  В  знак  протеста
земцы  закрыли  сессию.
 Тональность  Курского  губернского  собрания  чаще  всего  опре¬
делялась  мнением  крупных  латифундастов,  будущих  руководителей
черносотенно-монархических  организаций  -  графа  В.Ф.  Доррера,
Н.Е.  Маркова-второго,  Г.  Шечкова  и  полуразорившегося  князя
Н.Ф.  Касаткина-Ростовского.  Их  влияние  несколько  ослабло  в
1902  г.,  когда  управу  возглавил  умеренный  и  безынициативный  глас¬
ный  Н.В.  Раевский.  Оппозиция  сосредоточилась  в  экономической  и
образовательной  комиссиях,  членами  и  руководителями  которых
были  известные  деятели:  князь  П.Д.  Долгоруков,  В.Е.  Якушкин,
А.В.  Евреинов,  А.Н.  фон  Рутцен  -  помещики,  имевшие  от  500
до  1000  десятин  земли,  занимавшие  государственные  и  выборные
должности.  Князь  П.Д.  Долгоруков  и  В.Е.  Якушкин  вошли  в  1906  г.
в  ЦК  кадетской  партии.  Большинство  гласных  относились  к  ним  с
недоверием  и  враждебностью.  В  зимнюю  сессию  1904-1905  гг.  соб¬
рание  объявило  “гражданскую  войну”  земским  служащим,  а  глава
управы  призвал  общественные  учреждения  “к  дружной  работе  с
правительством”.
 Резко  критическая  позиция  правых  -  князя  Касаткина-Ростов¬
ского,  Ю.Г.  Гамалея,  А.А.  Щепкина,  Л.Д.  Моисеева,  Н.Е.  Муханова,
графа  В.Ф.  Доррера,  В.К.  Дымблецкого,  М.Ф.  Волкова  и  других  -
по  поводу  решений  ноябрьского  съезда  задала  вполне  определен¬
ный  тон  январской  сессии  1905  г.  П.Д.  Долгоруков  охарактеризовал
его  «гонением  на  “третий  элемент”».  Правые  требовали  лишить  в
комиссиях  голоса  служащих  и  покончить  с  проникновением  в  кре¬
стьянство  “предвзятых  идей”  о  посягательстве  на  священную  част¬
ную  собственность15.  Интеллигенция,  собравшаяся  на  самозванный
земский  съезд,  обвинялась  в  крамоле.  В  отличие  от  других  земств
куряне  встретили  известие  о  9  январе  молчаливым  перерывом  в
работе.
 Часть  земств  выразили  свой  протест  в  такой  же  форме  и  во¬
зобновили  заседания  лишь  на  чрезвычайных  сессиях,  о  чем  пойдет
речь  далее.  В  18  губерниях  сессии  закрылись  в  канун  январских  со¬
бытий,  что  не  умаляет  значения  зимних  сессий  рубежа  1904-1905  гг.
 19

События  в  Петербурге  и  начавшаяся  вслед  за  этим  революция  при¬
вели  к  изменению  настроений  в  земствах.  Умеренно-критический,
просящий  у  самодержавия  уступок  тон  перешел  в  довольно  громкий
голос,  требующий  кардинальных  реформ  системы  управления.  Но¬
вая  расстановка  общественных  сил  выдвинула  земства  на  передний
край  борьбы  за  влияние  в  массах.  Собрания  большинства  губерний
превратились  в  общественно-политическую  трибуну.  Действия  вла¬
сти  способствовали  развитию  ситуации  по  данному  сценарию.
 Проекты  преовразоБАнии
государственного  управления
 В  условиях  революции  потребность  в  объединении  и  координа¬
ции  действий  земских  учреждений  обрела  конкретные  формы.
1905  год  стал  рекордным  и  неповторимым  по  количеству  съездов.
С  февраля  по  ноябрь  состоялось  5  общеземских  съездов.  Они  сыгра¬
ли  большую  роль  в  организационном  укреплении  земской  оппози¬
ции.  Большинство  управ  и  собраний  делегировали  своих  представи¬
телей  на  съезд,  что  придавало  законность  их  решениям.
 Попытаемся  проследить  эволюцию  земских  взглядов,  касаю¬
щихся  проблем  реформирования  системы  управления  в  империи.
 Земцы  видели  в  революции  шанс  реализовать  свои  претензии  на
участие  в  определении  политического  и  экономического  курса  стра¬
ны,  на  ограничение  всевластия  бюрократии.  Однако  инициативу  го¬
сударственных  преобразований  у  общественных  деятелей  в  начале
1905  г.  перехватило  правительство.  18  февраля  был  опубликован
царский  рескрипт  на  имя  министра  внутренних  дел  А.Г.  Булыгина
об  учреждении  Особого  совещания  для  выработки  проекта  государ¬
ственных  преобразований.  Через  неделю  представители  29  земств
съехались  на  совещание.  Им  предстояло  определить  позицию  по
двум  стратегическим  вопросам:  организация  народного  представи¬
тельства,  отношение  к  Комиссии  А.Г.  Булыгина  и  аграрный  вопрос.
Уступок  в  рескрипте  земцы  не  обнаружили16.  Поэтому  их  тактика
сводилась  к  двум  моментам:  обсудить  свой  проект,  поставить  власть
перед  фактом  единодушного  общественного  мнения  и  добиться  уча¬
стия  представителей  земств  и  городов  в  Комиссии.  Начало  револю¬
ции  способствовало  росту  единства  земской  оппозиции.  Против  за¬
конодательного  характера  представительного  учреждения  практи¬
чески  никто  не  возражал17.
 На  февральском  совещании  особое  место  отводилось  обмену
мнениями  по  аграрному  вопросу.  Во-первых,  вызывало  беспокойст¬
во  вовлечение  крестьян  в  революцию,  что  угрожало  безопасности
помещичьего  землевладения.  Во-вторых,  пришла  пора  определять¬
ся  с  аграрной  программой.  Документ,  обсуждаемый  в  феврале,  пере-
 20

кликался  в  основных  пунктах  с  программой  “Союза  освобожде¬
ния”  -  предтечи  либерально-буржуазных  партий.  В  ней  предусмат¬
ривалось:  увеличение  наделов  малоземельных  крестьян  за  счет
государственного  фонда  (казенные,  удельные  и  частично  выкуплен¬
ные  у  землевладельцев  земли);  законодательное  урегулирование
арендных  отношений,  реформа  Крестьянского  банка,  содействие
власти  и  органов  самоуправления  кооперации,  улучшение  форм
землепользования18.  Показательно,  что  “радикальный”  “Союз
“освобождения”  в  своей  аграрной  политике  практически  не  вышел  за
рамки  наработанных  земцами  мероприятий.  Этот  факт  говорит  об
общности  интересов  дворян-землевладельцев  в  аграрном  вопросе.
 В  земской  глубинке  откликов  на  совещание  не  последовало.
Центр  общественной  жизни,  переместившийся  окончательно  в  Мо¬
скву,  притягивал  в  дома  земцев  университетскую  профессуру,  сту¬
дентов,  гласных  других  губерний,  издателей  левоцентристских
газет.  Знаменитые  в  Москве  “Новосильцевские  среды”  проходили  в
доме  тамбовского  гласного  Ю.А.  Новосильцева,  на  квартирах  его
дочери  и  зятя  Е.Ю.  и  И.П.  Демидовых  и  их  друзей  сестер  Морозо¬
вых.  Одно  перечисление  фамилий  свидетельствует  о  слиянии  инте¬
ресов  старой  и  новой  буржуазной  знати  в  общеземской  организации.
Неизвестно,  насколько  устойчивым  оказался  бы  радикализм  зем¬
ских  лидеров,  если  бы  правительство  не  демонстрировало  своей  ан¬
типатии  к  общественным  земским  кругам.  Последовавший  вслед  за
февральским  апрельский  съезд  (также  полулегальный)  был  спрово¬
цирован  отказом  власти  пригласить  в  Комиссию  представителей  об¬
щественности.  “Все  многочисленные  ходатайства  земств  и  городов  о
привлечении  их  представителей  в  состав  Особого  совещания  оста¬
лись  без  каких-либо  отзывов”19,  -  писал  Д.Н.  Шипов.
 На  апрельский  съезд  съехался  171  делегат,  из  них  123  получили
полномочия  на  собраниях  или  путем  переписки  Управ  с  гласными.
В  полном  составе  было  представлено  оргбюро  (24  человека)  -  ини¬
циативный  центр  земской  оппозиции.  В  его  состав  входили  извест¬
ные  деятели:  князь  Петр  Д.  Долгоруков,  князь  Д.И.  Шаховской,
И.И.  Петрункевич,  В.Е.  Якушкин,  Ф.Ф.  Кокошкин.  Д.Н.  Шипов,
Ф.А.  Головин,  князь  Г.Е.  Львов,  В.Д.  фон  Дервиз,  М.И.  Петрунке¬
вич,  В.И.  Вернадский,  Н.Ф.  Рихтер,  В.Н.  Линде,  В.В.  Пржевальский,
А.О.  Немировский,  А.И.  Гучков,  Н.Н.  Щепкин,  П.М.  Федоров  вы¬
ступали  в  Бюро  от  имени  городского  самоуправления.
 Съезд  открылся  22  апреля  1905  г.  Его  повестка  дня  была  соста¬
влена  в  лояльном  по  отношению  к  правительству  тоне:  “Участие  в
Комиссии  А.Г.  Булыгина  представителей  земств  и  городов  в  связи
с  выработкой  проекта  улучшения  государственного  устройства”.
Общество  в  лице  земских  и  городских  гласных  предлагало  сотруд¬
ничество,  но  съезд  был  запрещен  и  проводить  его  пришлось  неле¬
гально.
 21

Бюро  представило  на  обсуждение  делегатов  проект  закона  о
представительном  органе,  избираемом  на  принципах  всеобщего,
равного,  тайного  избирательного  права  в  нижнюю  палату  и  двусте¬
пенных  выборов  в  Земскую  палату  -  представительство  реоргани¬
зованных  органов  местного  самоуправления,  распространенных  по
всей  территории  России.  Обе  палаты  объявлялись  равноправными.
Избирательное  право  ограничилось  цензом  оседлости20.  Идея  Зем¬
ской  палаты  была  близка  большинству  земских  собраний,  так  как
приближала  к  управлению  страной  дворян-землевладельцев  и  круп¬
ную  буржуазию.  Палата  создавала  условия  для  сотрудничества  ис¬
торической  власти  (монархия)  с  верхушкой  общества.  Такой  ком¬
промиссный  вариант  мог  привлечь  на  сторону  оппозиции  и  часть
правых,  балансировавших  между  земским  либерализмом  и  почвен¬
никами.  Вместе  с  тем  в  реформу  политической  системы  закладыва¬
лись  и  подводные  камни.  Земские  либералы  в  верхней  палате  виде¬
ли  надежное  средство  защиты  как  от  всевластия  бюрократической
централизации,  так  и  от  проникновения  в  Россию  европейских
форм  парламентаризма.  А  земцы-“освобожденцы”  рассматривали
предлагаемый  проект  как  начало  реформирования  российского
абсолютизма  в  соответствии  с  конструкцией  конституционной  мо¬
нархии.
 Такая  перспектива  не  устраивала  делегатов  съезда,  отражавших
мнение  губернских  и  уездных  собраний.  Но  на  съезде  они  оказались
в  меньшинстве.  Полемика  вокруг  принципов  избирательной  систе¬
мы  перечеркнула  идею  Земской  палаты.  71  голос  получила  форма
однопалатного  органа,  избираемого  на  демократических  принципах
прямого,  равного,  всеобщего  и  тайного  голосования,  37  человек  го¬
товы  были  поддержать  “большинство”,  но  выступали  за  непрямые
выборы  (“3-хвостка”);  17  участников  (меньшинство)  предлагали  на¬
чать  с  избрания  представительного  органа  земскими  собраниями  и
городскими  думами,  пополнив  их  состав  крестьянами,  рабочими,  ин¬
теллигенцией.  Специальные  коллегии,  учрежденные  во  внеземских
губерниях,  должны  были  заложить  организационные  основы  буду¬
щего  земского  самоуправления.  Меньшинство,  таким  образом,  на¬
стаивало  на  видоизмененной  форме  Земской  палаты.
 “Меньшинство  съезда”  возглавил  яркий  выразитель  взглядов
умеренно-либеральной  земской  оппозиции  Д.Н.  Шипов  -  потомст¬
венный  дворянин,  помещик,  действительный  статский  советник,
гласный  Московского  губернского  собрания.  Д.Н.  Шипов  (имел
1300  десятин  земли)  был  активным  поборником  распространения
передовых  агротехнических  приемов  в  сельском  хозяйстве  и  разви¬
тия  кустарных  промыслов.  Его  отличали  постоянство  взглядов,  уме¬
ние  забывать  обиды,  отказываться,  во  имя  успеха  дела,  от  лидерст¬
ва.  Он  выступал  за  обновление  России  без  крушения  ее  историче¬
ских  традиций.  “Освобожденцы”  причисляли  его  к  консерваторам.
 22

По  своему  мировоззрению  Д.Н.  Шипов  сближался  с  “почвенника¬
ми”,  но  остался  верен  умеренно-либеральному  политическому  тече¬
нию.  В  1906  г.  он  покинул  пост  председателя  партии  “Союз  17  октяб¬
ря”  и  стал  одним  из  основателей  партии  Мирного  обновления.
 Апрельский  съезд  1905  г.  ознаменовался  (из-за  позиции  группы
Д.  Шипова)  расколом.  Ситуацию  несколько  выравнило  голосование
по  резолюции  съезда.  За  нее  высказались  все  участники,  поскольку
вопрос  о  представительном  органе  был  снят.  Единство  восстанови¬
лось  на  платформе  требований  равноправного  участия  в  “Особом
совещании”  под  председательством  А.Г.  Булыгина  правительствен¬
ных  чиновников  и  представителей  общественности  (земств  и  горо¬
дов),  широкой  гласности  работы  высокой  Комиссии,  предоставле¬
ния  гражданских  и  политических  свобод  населению  России,  упразд¬
нения  института  земских  начальников  и  отмены  чрезвычайных  мер
управления.  “Единение  земской  среды,  -  писал  Д.Н.  Шипов,  -  как
выяснилось  со  всей  очевидностью,  создалось  не  на  основе  общности
понимания  предстоящих  стране  задач,  а  лишь  на  почве  отрицатель¬
ного  отношения  к  бюрократическому  строю”21.  Отсутствие  в  про¬
грамме  апрельского  форума  социальных  вопросов  не  добавляло  ему
весомости  в  земской  глубинке.  “Необходимо  установить  ясную  про¬
грамму  действий,  -  писал  один  из  участников  съезда,  -  как  для  цен¬
тральной  группы,  так  и  для  губерний  и  уездов.  Возвращение  каждый
раз  домой  с  букетом  резолюций  ставит  нас  в  странную  ситуацию”22.
 В  канун  весенне-летних  земских  сессий  конфронтация  между
“большинством”  и  “меньшинством”  усилилась.  На  конец  мая
Д.Н.  Шипов  наметил  созыв  совещания  своих  сторонников  “для  обсу¬
ждения  правильного  разрешения  весьма  сложных  вопросов  государ¬
ственной  жизни”.  Группа  влиятельных  деятелей  самоуправления:
князь  В.М.  Голицын,  М.А.  Стахович,  князь  Г.Г.  Гагарин,  О.П.  Гера¬
симов,  А.Д.  Алферов,  а  также  московский  предводитель  дворянства
князь  П.Н.  Трубецкой,  историк  В.И.  Герье  поддержали  Д.Н.  Шипо¬
ва  в  его  стремлении  объединить  земские  силы  под  флагом  создания
второй  палаты  -  Государственного  земского  совета,  избираемого
реформированными  органами  самоуправления.  Идея  Земской  пала¬
ты  обретала  новую  форму,  но  содержание  менялось  мало.  К  группе
шиповцев  присоединились  председатель  Екатеринославской  губерн¬
ской  управы  М.В.  Родзянко,  председатель  Казанской  губернской  уп¬
равы  П.И.  Геркен  и  гласные  разных  земств:  А.Ф.  Алейников,
М.Д.  Ершов,  Н.А.  Хомяков,  М.А.  Стахович,  князь  С.С.  Волконский,
А.П.  Языков,  Ф.А.  Лизогуб,  Н.Н.  Глебов  и  другие.  Организационно¬
му  оформлению  этой  группы  в  самостоятельное  направление  поме¬
шала  общеполитическая  обстановка.
 Общественное  недовольство  после  разгрома  российского  флота
(Цусима)  ставило  под  вопрос  реализацию  стратегических  планов
земских  либералов.  Они  почувствовали  угрозу  существованию  по-
 23

литического  режима  в  целом.  В  записке  к  Д.Н.  Шипову  председа¬
тель  оргбюро  съезда  и  глава  Московской  губернской  земской  упра¬
вы  Ф.А.  Головин  писал:  “...бюро  проникнуто  желанием  доброжела¬
тельного  соглашения  и  сознает  необходимость  при  угрожающей
России  ситуации  поддержать  авторитет  государственной  власти”23.
 Стороны  договорились  о  “коалиционном  съезде”.  Майский
съезд  резко  отличался  от  предшествовавших  общеземских  совеща¬
ний.  Земцев  среди  участников  было  менее  половины.  Всех  волнова¬
ли  иные  вопросы:  революция,  прогноз  ее  развития  и  угроза  власти.
Изменились  и  средства  воздействия  на  власть:  петиции,  адреса,  депу¬
тации.  Общество,  к  которому  взывал  ноябрьский  1904  г.  и  апрель¬
ский  1905  г.  съезды,  оказалось  в  данной  ситуации  третьим  лишним,
6  июня  Николай  II  принял  группу  земских  и  городских  деятелей.
Либералы  не  получили  от  царя  внятного  ответа  на  главный  вопрос  -
о  судьбе  народного  представительства.  Цель  достигнута  не  была,
а  революция  шла  по  восходящей  линии.
 В  земских  собраниях  концентрировались  усилия  правых  и  ульт¬
раправых  деятелей,  подталкивавших  правительство  к  репрессиям.
Складывалась  группа  будущего  руководства  влиятельного  Объеди¬
ненного  дворянства.  В  стане  лидеров  земского  либерализма  насту¬
пили  разброд  и  уныние.
 Весенне-летние  сессии  земских  собраний  1905  г.  поистине  были
чрезвычайными.  Власть,  полностью  растерявшись,  отправила  гу¬
бернаторам  два  взаимоисключающих  документа.  Постановлением
Совета  министров  в  мае  1905  г.  земствам  разрешалось  обсуждать
“вопросы,  касающиеся  усовершенствования  государственного  бла¬
гоустройства  и  улучшения  народного  благосостояния”  и  направлять
свои  постановления  в  Совет  министров24.  Циркуляр  МВД  предписы¬
вал  иное.  В  соответствии  с  указанием  министра  внутренних  дел
А.Г.  Булыгина,  на  заседания  не  допускались  земские  служащие,  чле¬
ны  комиссий,  как  лица  “посторонние”.  Председательствующие  пре¬
рывали  ораторов  по  любому  поводу.  Губернаторы  изощрялись
в  придирках  и  запрещали  сессии.  Гласные  порой  были  на  грани  пси¬
хологического  взрыва.  По  инициативе  председателей  собраний,  по¬
следние  отличались  краткостью,  а  резолюции  принимались  опера¬
тивно.  Страх  перед  революцией,  недовольство  действиями  админи¬
страции,  общая  нервозность  придавали  эмоциональную  окраску  сес¬
сиям,  обсуждавшим  политические  вопросы.
 Собрания  прошли  в  19  ведущих  земствах.  В  6  губерниях  сессии
были  отменены  губернаторами.  Среди  гласных,  съехавшихся  на
чрезвычайные  сессии,  были  представители  всего  многоцветия  идей
и  мнений  российской  глубинки.  Размежевание  и  противоречия  уча¬
стников  апрельского  съезда  не  могли  не  сказаться  на  настроениях
собраний.  Но  было  то  общее,  вокруг  чего  объединились  и  либераль¬
ные,  и  правые  собрания.  Все  земства,  начиная  от  не  страдавшего
 24

радикализмом  Санкт-Петербургского  и  кончая  оппозиционными
Таврическим  и  Черниговским,  признали  необходимость  созыва
представительного  учреждения.  Эта  идея  родилась  почти  одновре¬
менно  с  органами  самоуправления,  но  в  годы  революции  приобрела
вполне  осознанное,  конкретное  содержание.
 Многие  гласные  столичного  земства  были  близки  к  бюрократи¬
ческой  элите  Петербурга,  весьма  прохладно  относились  к  “третьему
элементу”.  Тем  не  менее  они  рекомендовали  правительству  “всемер¬
но  спешить  с  созывом  народных  представителей  для  скорейшего
успокоения  умов”.  Созданная  собранием  комиссия  включила  в  про¬
ект  резолюции  пункты  о  законодательном  характере  выборного  уч¬
реждения  с  правом  обсуждать  новые  и  изменять  действующие  зако¬
ны,  рассматривать  проекты  финансовых  росписей,  государственных
займов,  железнодорожных  тарифов  и  строительства,  заслушивать
Государственного  контролера  и  всех  министров,  иметь  право  зако¬
нодательного  почина  по  всем  вопросам.  Большинство  гласных  одо¬
брили  проект  комиссии.  В  определении  принципов  избирательной
системы  столичные  земцы  были  на  стороне  “37-ми”  апрельского
совещания  (непрямые  выборы).  Но  столичное  собрание  отказалось
ходатайствовать  о  привлечении  общественных  деятелей  к  работе
булыгинской  Комиссии.  Видимо,  служившие  в  разное  время  в  цент¬
ральных  правительственных  учреждениях  П.Л.  Корф,  А.А.  Бобрин¬
ский,  К.К.  Арсеньев,  А.А.  Ильин  и  другие  хорошо  знали  настроения
в  верхах.
 Дворянское  по  своему  социальному  составу  Орловское  земство
единогласно  проголосовало  “за  созыв  выборных  представителей  на¬
рода”,  однако  большинство,  прислушавшись  к  мнению  влиятельных
“правых”  князя  Тенищева,  А.А.  Нарышкина,  В.  Потулова  и  других,
склонилось  к  законосовещательной  думе.  “В  жизни  народной  надо
идти  очень  осторожно”,  -  прорицал  А.А.  Нарышкин.  Тем  не  менее
за  представительным  учреждением  они  признавали  право  контроля
бюджета,  займов,  действий  администрации  и  обсуждения  любого  за¬
кона25.
 Смоленское  собрание,  в  состав  которого  входили  либералы
В.И.  Муромцев,  С.Н.  Бегичев,  В.П.  Энгельгардт,  славянофил
Н.А.Хомяков,  36  голосами  против  14  поддержало  законодательное
представительное  учреждение.  В  вопросе  о  системе  выборов,  как  и  в
столице,  предпочтение  было  отдано  мнению  37,  что  удивило  и  разо¬
чаровало  Д.Н.  Шипова,  считавшего  смоленских  земцев  своими  сто¬
ронниками.
 Авторитет  Псковского  земства  держался  участием  в  нем
графа  П.А.  Гейдена  и  его  единомышленников  Н.Ф.  Голенищева-Ку¬
тузова,  С.И.  Зубчанинова,  К.Г.  Челищева.  Псковичам  оказалась
ближе  идея  земского  представительства  по  шиповскому  варианту,
но  без  сословного  избирательного  принципа,  в  том  числе  для  перво-
 25

го  собрания.  Псковские  гласные  настаивали  на  широком  привлече¬
нии  общественных  деятелей  к  булыгинскому  Особому  совещанию.
 Саратовское  земство  высказалось  за  законодательную  форму
представительства  и  “4-хвостку”  (прямые,  всеобщие,  равные,  тай¬
ные  выборы).
 Вологодское,  Вятское,  Костромское,  Херсонское  и  Ярославское
земства  настоятельно  требовали  превратить  Особое  совещание  в
общественный  форум  “для  выработки  правильного  основания  пред¬
ставительного  учреждения,  имеющего  право  обсуждать  все  зако¬
ны”.  “Замена  бюрократического  полицейского  строя  конституцион¬
ным,  -  говорилось  в  решении  Вологодского  собрания,  -  может  быть
произведена  только  через  народных  представителей,  избранных  пу¬
тем  всеобщей,  равной,  прямой,  тайной  подачи  голосов”26.  В  том  же
духе  была  принята  резолюция  Новгородским,  Уфимским  и  Тавриче¬
ским  земствами,  но  последнее  высказалось  в  пользу  всеобщих,  рав¬
ных,  тайных,  но  двустепенных  выборов.
 За  поэтапную  реформу  государственного  управления  проголо¬
совали  черниговцы.  В  основу  преобразований  они  закладывали  фун¬
дамент  -  распространение  на  всю  империю  местного  самоуправле¬
ния,  освобождение  его  от  сословных  пут  и  опеки  администрации,
введение  мелкой  земской  единицы.  Второй  этап  -  организация  зако¬
нодательного  органа  с  двумя  равноправными  палатами,  но  диффе¬
ренцированной  избирательной  системой.  Для  первой  палаты  целе¬
сообразным  признавался  принцип  “4-хвостки”,  а  для  второй  -  пред¬
ставительство  местных  интересов,  что  напоминало  программу
Д.Н.  Шипова.  Но  группа  “левых”  -  В.  Хижняков,  Г.  Лопоть,  П.  Ки¬
риленко,  И.  Волк,  А.  Кович  и  другие  -  внесли  в  резолюцию  поправ¬
ку,  получившую  одобрение  большинства.  Она  гласила:  “Необходи¬
мо  проведение  демократизации  земских  учреждений  с  целью  ликви¬
дации  засилия  классовых  интересов  в  законодательном  органе,  как
первый  шаг  государственных  реформ”27.
 Особое  место  на  земской  общественной  арене  занимали  так  на¬
зываемые  правоконсервативные  собрания:  Екатеринославское,  Там¬
бовское,  Курское.  Екатеринославские  земцы  слыли  “собранием  агра-
риев-реакционеров”.  Либеральная  группа  в  собрании  веса  не  имела,
за  исключением  председателя  губернской  управы,  богатого  землевла¬
дельца,  потомственного  дворянина,  камергера  двора,  будущего  октя¬
бриста  М.В.  Родзянко.  “Правые”  земцы  традиционно  осудили  правя¬
щую  бюрократию  в  кабинетном  принципе  работы,  в  порождении
общественной  смуты,  особенно  зловещие  признаки  которой  они  ви¬
дели  “в  проявлении  грозного  аграрно-социального  кризиса”28.
 В  новых  условиях  и  “аграрии-реакционеры”  осознали,  что  удер¬
жать  народные  массы  в  рамках  борьбы  за  реформы  системы  управ¬
ления  не  удастся,  и  констатировали  “неизбежность  и  необходимость
серьезных  политических  и  социальных  уступок”29.
 26

Тамбовское  губернское  земство  считалось  в  общественной  сре¬
де,  и  не  без  оснований,  апологетом  сохранения  сословных  структур.
Накануне  революции  управу  возглавил  земский  начальник  Усман-
ского  уезда,  реакционер  И.И.  Стерлигов  (уникальный  случай  в  исто¬
рии  земства).  Малочисленная  группа  либералов  сложилась  вокруг
видных  “освобожденцев”  -  профессора  В.И.  Вернадского,  князя
Ю.А.  Новосильцева  и  гласного  Н.  Вольского.  Майская  1905  г.  сессия
одобрила  законосовещательное  учреждение,  формируемое  по  со¬
словному  принципу.  Полуфеодальное  собрание  более  всего  было
обеспокоено  гарантиями  неприкосновенности  частной  собственно¬
сти.  Поэтому  в  прямом  смысле  яростью  было  встречено  выступле¬
ние  Н.  Вольского,  заявившего,  что  представительный  Земский
собор  не  должен  быть  фикцией,  а  для  этого  “необходимо,  чтобы  вы¬
боры  происходили  по  округам,  путем  всеобщей,  равной  и  тайной  по¬
дачи  голосов.  При  этом  крестьянское  население  должно  представ¬
лять  наибольшее  количество  депутатов,  следующее  место  должно
принадлежать  депутатам  рабочего  класса”30.  Собрание  после  заяв¬
ления  Вольского  закрыло  сессию.
 Столь  же  “оригинальной”  стала  сессия  Курского  земства.  Пред¬
седателю  управы  удалось  провести  через  собрание  туманную  резо¬
люцию  “о  желании  населения  Курской  губернии  созвать  народных
представителей”31.  Но  гвоздем  программы  стал  проект  группы  пра¬
вых  во  главе  с  князем  Н.Ф.  Касаткиным-Ростовским  и  В.Ф.  Дорре-
ром.  Они  предлагали  собранию  высказаться  за  незыблемость  само¬
державной  власти  с  Земским  собором  при  ней  и  за  сохранение  со¬
словного  строя,  однако  “правое”  по  своему  составу  собрание  не
утратило  чувство  времени  и  отказалось  ходить  “затылком  вперед”.
 Сессия  Тверского  земства  проходила  в  июне  1905  г.  Два  собы¬
тия  внесли  серьезнейшие  коррективы  в  позицию  тверяков.  Под
впечатлением  встречи  общественных  деятелей  с  Николаем  II  у  час¬
ти  гласных,  в  том  числе  и  либеральных,  появилась  надежда  на  кон¬
структивный  диалог  с  правительством,  на  установление  в  России
представительного  органа.  Компромиссный  вариант  резолюции
предложил  либерал  В.Д.  Кузьмин-Караваев.  В  ней  без  детализации
содержалась  просьба  о  скорейшем  созыве  народных  представите¬
лей.  Такая  форма  петиции  устраивала  и  правых,  возглавляемых
В.Ф.  Гаслером.  Известие  о  расправе  над  рабочими  в  Иванове-Воз-
несенске  поразило  всех  и  перечеркнуло  радужную  перспективу
сотрудничества  власти  и  общества,  переставшего  понимать  логику
правительства.  Угроза  революционного  взрыва  подтолкнула  2/3
собрания  высказаться  за  всеобщие,  прямые,  равные,  тайные  выбо¬
ры  в  законодательное  учреждение,  т.е.  за  позицию  “большинства”
на  апрельском  съезде.
 Чрезвычайные  сессии  весны-лета  1905  г.  свидетельствовали  о
готовности  собраний  искать  компромиссные,  совместно  с  прави-
 27

тельством,  пути  выхода  из  кризиса.  Рост  революции  и  нежелание
правящих  кругов  пойти  на  политические  и  социальные  уступки  ото¬
двинули  на  время  резкое  размежевание  в  общественных  земских  си¬
лах.  Способом  умиротворения  страны  большинство  гласных  счита¬
ли  созыв  представительного  учреждения,  предоставление  населе¬
нию  гражданских  и  политических  свобод.  Но  земцы  не  могли  пре¬
одолеть  расхождения  по  поводу  характера  будущего  представитель¬
ного  собрания  и  избирательной  системы,  что  свидетельствовало  о
противоречии  между  “освобожденчески-интеллигентским”  и  зем¬
ским  направлением  либерализма.  Истинное  мнение  земской  глубин¬
ки  не  совпадало  ни  с  “большинством”,  ни  с  “меньшинством”  съездов.
“Большинство”  нашло  поддержку  лишь  в  5  собраниях,  а  “меньшин¬
ство”  -  в  3.  Остальным  земцам  была  ближе  программа  “37-ми”,  ори¬
ентированная  на  серьезное  преобразование  земских  учреждений,
как  основы  будущего  правового  устройства  России.
 В  условиях  революции  во  время  чрезвычайных  сессий  прояви¬
лась  новая  для  земцев  тенденция:  признание  силы  и  прав  за  рабочим
классом.
 Обострение  политической  обстановки
и  изменение  земской  тактики
 Летом  1905  революционная  борьба,  вопреки  ожиданиям  власти,
поднялась  на  новый  уровень.  Вслед  за  рабочими  Санкт-Петербурга,
Лодзи,  Сормова,  Риги,  Костромы,  Луганска,  Тулы,  Перми  восстали
матросы  на  броненосце  “Князь  Потемкин”,  начались  выступления
крестьян.  В  этих  тревожных  условиях  оргбюро  ускорило  созыв  оче¬
редного  общеземского  съезда.  Еще  грели  душу  слова  царя,  произне¬
сенные  в  мае,  о  единении  его  с  земскими  людьми  и  желании  устано¬
вить  порядок,  опираясь  на  их  помощь.  Собирая  земских  посланцев  в
первопрестольной,  их  лидеры  надеялись,  что  общество  будет  вос¬
требовано  властью  как  партнер  в  решении  неотложных  государст¬
венных  задач.  Но  мечтам  не  суждено  было  сбыться.  Съезд  оказался
под  запретом.  Вновь  проходили  полулегальные  заседания  на  кварти¬
ре  главы  Московской  губернской  управы  Ф.А.  Головина  на  Покров¬
ке,  и  полиция  пристально  наблюдала  за  “гостями”  Головина.  Всемо¬
гущий  Д.Ф.  Трепов  приказал  срочно  доставлять  ему  списки  всех  при¬
бывающих  в  Московскую  управу.  Опасения  властей  касались  воз¬
можного  проникновения  на  съезд  членов  “радикального”  “Союза
союзов”,  близкого  к  “освобожденцам”.
 Ф.А.  Головин  известил  московского  градоначальника  Козлова  о
намерении  “открыть  совещание  в  точном  соответствии  с  рескрип¬
том  18  февраля”.  Козлов  дал  согласие,  но  оговорил  его  обязатель¬
ным  присутствием  чинов  полиции.
 28

6  июля  1905  г.,  в  жаркий  летний  день,  в  доме  князя  П.  Долгору¬
кова  на  Большой  Знаменке  открылся  съезд  деятелей  земского  и
городского  самоуправления.  После  вступительного  слова  председа¬
теля  съезда  графа  П.А.  Гейдена  “явился  пристав  Носков,  объявив¬
ший  от  имени  ген.-губернатора  требование  всем  разойтись.  Присут¬
ствующие  отказались  это  сделать.  Полицейский  начал  составлять
списки...  Все  было  нелепо:  сконфузился  Носков  среди  многих  сия¬
тельных  господ  и  смущенный  гр.  Гейден,  не  привыкший  чтобы  его
выгоняли  куда-то”32.
 Июльский  форум  привлек  225  человек.  По  своей  ориентации  и
по  личному  участию  председателей  управ  и  гласных  он  почти  полно¬
стью  соответствовал  апрельскому,  если  не  считать  прибытия  на
общеземское  мероприятие  группы  “крайне  правых”.  Позиции  деле¬
гатов  в  целом  совпадали  с  настроениями  земских  собраний,  за  ис¬
ключением  Тамбовского,  Екатеринославского,  Симбирского,  Ря¬
занского  земств.
 В  июльском  совещании  участвовали  25  руководителей  город¬
ских  дум.  Председательствовал  граф  П.А.  Гейден.  Он  был  богатым
помещиком  (6400  десятин  земли),  уездным  предводителем  дворянст¬
ва,  президентом  Вольного  экономического  общества  (ВЭО)  в  эпоху
Плеве,  имел  титул  тайного  советника,  В  ВЭО  его  знали  как  энер¬
гичного,  блещущего  логикой  и  юмором  общественного  деятеля.
Граф  П.А.  Гейден  олицетворял  собой  умеренное  крыло  земского
либерализма.  Вместе  с  Д.Н.  Шиповым  он  был  одним  из  организато¬
ров  “Союза  17  октября”.
 Главным  вопросом  в  повестке  дня  значился  “Проект  Государст¬
венной  думы,  составленный  гофмейстером  А.Г.  Булыгиным”.  Доку¬
мент  к  земцам  попал  неофициальным  путем,  поэтому  его  текст  не
обсуждался.  Ф.Ф.  Кокошкин  и  Н.Н.  Щепкин  выступили  в  качестве
“рецензентов”  проекта.  Общественные  деятели  поняли,  что  власть
их  так  и  не  услышала.  Чиновники  не  хотели  выходить  за  рамки
законосовещательного  учреждения,  игнорировали  требование  об¬
щества  о  политических  и  гражданских  правах  населения,  о  бессо¬
словном  принципе  избирательной  системы,  о  демократизации  само¬
управления  и  т.д.  Первая  общественная  реакция  на  творчество  бю¬
рократии  была  отрицательной.  “Осуществление  проекта  А.Г.  Булы¬
гина,  -  говорилось  в  заключение  июльского  собрания,  -  или  иного,
построенного  на  сходных  с  ним  основаниях  и  потому  не  создающего
народного  представительства...  не  может  внести  успокоения  в  стра¬
ну,  предотвратить  все  опасности,  ей  угрожающие,  и  вывести  ее  из
настоящего  состояния  на  путь  правильного  и  мирного  развития  на
основах  твердого  государственного  правопорядка”33.
 В  качестве  альтернативы  правительственному  варианту  бюро
подготовило  проект  “Основных  законов”,  разработанный  лидерами
оппозиции.  На  совещании  документ  не  обсуждался  и  был  разослан  в
 29

управы  для  ознакомления  и  замечаний.  В  нем  излагалась  программа
будущей  кадетской  партии.
 В  соответствии  с  решениями  апрельского  съезда,  проектируе¬
мый  двухпалатный  законодательный  орган  избирался  на  основе
“4-хвостки”  (нижняя  палата)  и  норм  представительства  от  органов
самоуправления  (верхняя  палата).  Принцип  “4-хвостки”,  о  чем  шла
речь  выше,  не  был  поддержан  собраниями.  В  новой  программе  зем¬
ских  и  городских  деятелей  предусматривалась  ответственность  ми¬
нистров  перед  палатами.  Данная  норма,  свойственная  парламент¬
ской  форме  правления,  отвергалась  абсолютным  большинством
земских  собраний.  В  “Основные  законы”  включались  разделы  о
политических  и  гражданских  правах  населения  и  о  реформе  самоуп¬
равления.  Несмотря  на  расхождение  взглядов  лидеров  бюро  и  рядо¬
вых  гласных,  делегаты  съезда  надеялись  на  одобрение  “Основных
законов”  в  целом.
 Революция  вынудила  земскую  верхушку  сменить  тактику.
Центр  тяжести  с  борьбы  за  влияние  на  царя  и  правительство  пере¬
носился  на  борьбу  за  массы,  чем  и  объясняется  появление  на  июль¬
ском  совещании  нетрадиционного  для  земских  представителей  доку¬
мента  -  “Обращение  к  народу”.
 В  докладе  В.  Якушкина  о  деятельности  правительства  в  послед¬
ние  месяцы  говорилось:  “Все  представители  администрации...  посто¬
янно  избегают  всякой  ответственности  как  за  общее  несоблюдение
закона,  так  и  за  нарушение  прав  отдельных  лиц.  Произвол  -  это
девиз  нашей  администрации...  При  таких  условиях  можем  ли  мы  по-
прежнему  ограничиваться  какими-либо  постановлениями,  высказы¬
вающими  только  наш  взгляд  на  тот  или  другой  вопрос?  Не  обязаны
ли  мы  перейти  от  слов  к  делу”34.  Под  “делом”  подразумевалась  по¬
литическая  агитация  среди  населения,  в  связи  с  чем  управам,  эконо¬
мическим  советам,  комиссиям,  товариществам,  сельскохозяйствен¬
ным  обществам,  ссудосберегательным  кассам  поручалось  “содейст¬
вовать  объединению  на  политической  почве  самого  населения”35.
Земским  служащим  давалось  особое  указание:  широкое  распростра¬
нение  политических  резолюций  съезда,  популярной  литературы  по
конституционным,  социально-экономическим  вопросам  и  по  изби¬
рательному  праву36.
 Отредактированный  С.А.  Муромцевым,  Ф.Ф.  Кокошкиным,
В.Д.  Набоковым,  Петром  Д.  Долгоруковым  и  В.И.  Вернадским
текст  “Обращения  к  народу”  был  одобрен  202  делегатами.  Правые
во  главе  с  князем  Н.Ф.  Касаткиным-Ростовским  и  В.М.  Кашкаро-
вым  покинули  съезд.  8  делегатов  проголосовали  против.  В  “Обра¬
щении”  говорилось:  “Съезд  земских  и  городских  деятелей  решил
дать  самую  широкую  огласку  своим  намерениям  и  стремлениям  вы¬
ступить  против  государственного  разорения,  которое  от  приказного
строя  умножается  и  ширится  по  нашей  земле.  И  не  в  разброде,  не  по-
 30

одиночке  надо  бороться,  защищая  свою  жизнь,  свое  право”37.  Далее
подробно  разъяснялось,  что  “только  народное  представительство
может  разрешить  как  следует  все  назревшие  и  гнетущие  народную
жизнь  нужды”38.
 Дилемма  “власть  или  народ”  получила  на  время  разрешение  в
пользу  поворота  лицом  к  народу.
 В  среде  земских  либералов  решения  июльского  форума  оцени¬
вались  неоднозначно.  Одни,  в  основном  интеллигенция,  с  восторгом
восприняли  новую  тактику  борьбы  с  “бюрократическим  режимом  и
тиранией”.  Их  не  пугали  пылкие  слова  тверского  земца  Ф.И.  Роди-
чева  о  крестьянских  требованиях  земли  и  желании  рабочих  освобо¬
диться  от  эксплуатации  фабриканта39.  Более  умеренные  либералы
опасались  роста  влияния  “освобожденческого”  течения  на  земскую
жизнь.  Правые  всех  оттенков  активизировались  в  собраниях  и  нача¬
ли  создавать  структуры  будущих  политических  организаций.  Река
общеземского  протеста  разлилась  по  разным  руслам.  Тем  не  менее
можно  говорить  о  победе  сторонников  “левого”,  “освобожденческо¬
го”  крыла  земской  оппозиции,  готовых  бороться  за  гегемонию  в  ре¬
волюции.  В  то  же  время  “Обращение  к  народу”  лидеры  самоуправ¬
ления  использовали  как  последний  шанс  давления  на  неуступчивую
власть.  Правительство  приняло  все  меры  для  нейтрализации  агита¬
ционной  компании  на  местах.  За  участниками  съезда  и  активистами
в  губерниях  и  уездах  устанавливалось  особое  дознание  и  наблюде¬
ние,  проводилось  изъятие  печатных  материалов  в  типографиях,  раз¬
гонялись  сельские  и  городские  собрания,  на  которых  популяризиро¬
вались  документы  июльского  форума40.  В  условиях  революции  эти
меры  были  малоэффективными.
 Летняя  страда  незначительно  снизила  политический  накал  в
земствах.  В  конце  лета  прошли  общеземские  региональные  сове¬
щания  -  новая  форма  земских  собраний  представителей  разных
губерний.  Инициаторами  подобных  начинаний  выступили  Москов¬
ское,  Костромское,  Таврическое,  Саратовское  земства.  Тон  задава¬
ли  радикально  настроенные  гласные  и  земские  служащие.  Мысли
всех  выступавших  концентрировались  в  одной  точке:  нельзя  дове¬
рять  бюрократии  созыв  представительного  органа  по  модели,  ею
определенной,  так  как  в  результате  “дадут  представительство  из
действительных  статских  советников  и  миллионеров”41.  “Бедные
возьмут  себе  силой  жизненные  права,  если  богатые  по  совести  не
отдадут  им  таковых”,  -  аргументировали  представители  “третьего
элемента”  свой  прогноз  революционных  событий.  “Пусть  интелли¬
генция  уменьшит  свои  оклады  и  разделит  с  народом  его  труд”,  -
возражали  дворяне-землевладельцы42.  Нервозность  имела  под
собой  объективную  почву:  двойственность  социально-экономиче¬
ской  программы  либералов  была  ахиллесовой  пятой  их  связи  с  на¬
родом.
 31

Пропаганда  решений  съезда  проводилась  всеми  собраниями.
Если  некоторые  управы  устранялись  от  этой  работы,  то  земские
служащие  готовы  были  бороться  за  идею  вплоть  до  жертвенности.
Они  совместно  с  членами  “Союза  Союзов”  и  местными  отделами
РСДРП  распространяли  листовки  с  решениями  июльского  форума  и
призывами  к  восстанию  под  лозунгом  “Долой  самодержавие”43.
 Члены  управ  и  земские  гласные  вступали  в  общение  с  крестья¬
нами,  “объясняя  им  всю  опасность  насильственного  пути  решения
земельного  вопроса”44.  Неоднородность  социально-экономической
природы  “третьего  элемента”  и  большинства  гласных  отчетливо
проявилась  в  агитационно-пропагандистской  деятельности  земской
оппозиции.  Либеральные  управы  дифференцированно  подходили  к
процессу  вовлечения  масс  в  политику.  Когда  речь  шла  о  борьбе  за
власть,  они  готовы  были  координировать  свои  действия  с  революци¬
онными  организациями,  но  в  социальных  вопросах,  прежде  всего  в
аграрном,  оставались  на  платформе  идей,  звучавших  в  собраниях
еще  в  70-80-е  годы:  постепенное  частичное  решение  аграрного
вопроса,  организация  петиционно-приговорной  кампании.
 Полицейские  репрессии  неслучайно  обрушились  прежде  всего
на  “третий  элемент”.  Земские  статистики,  учителя,  врачи,  агрономы
находились  под  постоянным  надзором  Департамента  полиции.
Административным  наказаниям  (выдворение  из  губерний,  отлуче¬
ние  от  земской  деятельности)  подверглись  медики:  Д.Н.  Жбанков,
В.Я.  Яковенко,  Н.И.  Тизяков,  Говорков,  Кондорский,  Даршкевич;
статистики-ученые  С.М.  Блеклов,  И.П.  Белоконский,  В.Д.  Малаш-
кин;  известные  агрономы  В.А.  Владимирский  и  А.Я.  Масленников,
публицист  и  экономист  В.И.  Воронцов,  крупный  педагог  Н.Ф.  Буна¬
ков.  Список  высланных  и  поднадзорных  можно  продолжать  очень
долго.
 Преследования  сплачивали  земскую  интеллигенцию.  В  1905  г.
прошли  профессиональные  съезды  учителей,  врачей  и  агрономов.
Были  попытки  создать  корпоративную  организацию  “Союз  земских
служащих”.  В  повестке  дня  указанных  совещаний  преобладали  по¬
литические  и  социальные  вопросы.  “Третий  элемент”  выработал  ре¬
альный  механизм  демократизации  самоуправления:  привлечение  к
земскому  делу  всего  населения,  расширение  состава  экономическо¬
го  совета  за  счет  крестьян,  изменение  функций  экономического  и
санитарного  советов  комиссий  с  целью  повышения  их  влияния  на
ход  земского  самоуправления  и  государственной  политики  путем
тщательного  изучения  условий  жизни  населения,  разработки  на  их
основе  общих  экономических  программ  и  мер  по  их  реализации.  Вы¬
боры  в  органы  самоуправления  должны  были  производиться  на  ос¬
нове  равноправного  участия  всего  населения45.
 Июльский  съезд  усилил  проявление  протестных  настроений  в
среде  интеллигенции,  учащихся,  мещан.  Однако  прямой  связи  меж-
 32

ду  стачечной,  забастовочной  борьбой  и  пропагандой  документов
съезда  не  прослеживается,  о  чем  говорят  сведения  с  мест,  направля¬
емые  в  Департамент  полиции.
 6  августа  1905  г.  был  издан  указ  об  учреждении  законосовеща¬
тельной  Думы.  Лидеры  земской  оппозиции  не  смогли  определиться
с  вопросом  о  ее  бойкоте.  Отказываться  от  участия  в  выборах  они  не
собирались  и  готовились  к  компромиссу,  хотя,  по  признанию
Ф.А.  Головина,  рассчитывали  на  то,  что  обстановка  в  стране  пере¬
черкнет  булыгинскую  Думу.  “Надо  ждать  сильного  революцион¬
ного  толчка.  Умеренным  элементам  пока  делать  нечего...  надо  вы¬
жидать  события”,  -  заявил  глава  Московской  губернской  управы  в
конце  августа  1905  г.46
 В  середине  сентября  был  созван  очередной  земский  съезд.  Его
состав  не  отличался  от  июльского.  Участники  съезда  фактически  от¬
казались  от  бойкота  Думы,  решив  “войти  в  возможно  большем  чис¬
ле  в  Государственную  думу  и  образовать  там  сплоченную  группу  с
целью  достигнуть  через  ее  посредство  гарантий  гражданской  свобо¬
ды,  равенства  и  введения  истинного  народного  представительства”47.
 Оппозиция  внутри  Думы  казалась  либералам  вполне  приемле¬
мым  вариантом  сотрудничества  с  высшей  властью.  Они  считали,
что,  находясь  в  Думе,  смогут  осуществить  преобразования  “самой
Думы  в  соответствии  с  Высочайшим  манифестом”.
 На  съезде  обсуждался  текст  “Воззвания  к  избирателям”.  В  пер¬
вой  части  “Воззвания”  излагалась  в  популярной  форме  политиче¬
ская  программа,  принятая  на  апрельском  и  июльском  съездах.  Вто¬
рая  часть  “Воззвания”  -  экономическая  программа  -  вызвала  дебаты.
К  единому  мнению,  как  и  ранее,  прийти  не  удалось.  Во  “избежание
получения  от  крестьян  императивных  мандатов”  было  решено  изло¬
жить  экономическую  избирательную  платформу  лишь  в  кратком
варианте.  В  конечном  счете  в  аграрном  разделе  программы  оказа¬
лись  следующие  пункты:  увеличение  площади  безземельным  и
малоземельным  крестьянам  за  счет  государственных  удельных  и  ка¬
бинетских  земель  и  частично  частновладельческих,  отчуждаемых  за
вознаграждение,  отмена  выкупных  платежей,  широкая  организация
государственной  помощи  переселенцам,  реорганизация  Крестьян¬
ского  банка,  законодательное  урегулирование  арендных  отношений
(напомним,  что  в  период  работы  Особого  совещания  земские  собра¬
ния  подобного  требования  не  выдвигали)  и  законодательное  усовер¬
шенствование  порядка  найма  на  сельскохозяйственные  работы.
До  сведения  крестьян  доводилось,  что  все  намеченные  меры  будут
осуществляться  через  Думу,  если  они  откажутся  от  насильственных
методов  захвата  чужой  собственности48.
 Закон  о  булыгинской  Думе  фактически  лишил  избирательных
прав  рабочих.  Однако  земские  и  городские  либералы,  вопреки  сво¬
ему  проекту  “Основных  законов”,  переадресовали  в  будущее  дан-
 2.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 33

ный  вопрос.  В  предвыборный  документ,  а  именно  таковым  было
“Воззвание”,  включалось  только  требование  об  образовании  про¬
фессиональных  союзов  и  права  на  стачки.  Пункт  о  8-часовом  рабо¬
чем  дне  остался  в  программе,  а  в  “Воззвание”  не  попал.
 Острые  прения  на  съезде  разгорелись  вокруг  раздела  о  нацио¬
нальном  вопросе  и  децентрализации  управления.  Он  обсуждался  на
съезде  как  часть  партийной  программы  кадетов  и  с  мнением  зем¬
ских  собраний  не  совпадал.  Земства  постоянно  ратовали  за  расшире¬
ние  своих  полномочий,  за  освобождение  от  опеки  администрации,
за  реформу  законодательной  власти.  Земские  требования  отрази¬
лись  в  “Воззвании”.
 В  результате  будущих  преобразований  функции  местного  само¬
управления  распространялись  на  всю  область  местного  управления,
кроме  армии,  флота,  государственных  тайн,  государственной  без¬
опасности.  Органам  местного  самоуправления  разрешалось  изда¬
вать  обязательные  постановления  в  рамках  действовавших  законов.
Предусматривалось  введение  мелкой  земской  единицы  -  волостного
земства.  Венчала  здание  Земская  палата.
 Сентябрьскому  съезду  пришлось,  тем  не  менее,  заслушать  док¬
лад  бюро  “О  правах  национальностей  и  децентрализации  управле¬
ния”,  сделанный  членом  оргбюро  известным  юристом,  земским
гласным  Ф.Ф.  Кокошкиным.  Всем  народностям  России,  говорилось
в  докладе,  гарантируется  право  свободного  культурного  самоопре¬
деления,  включая  свободу  языков  и  наречий,  свободы  всякого  рода
учреждений,  имеющих  целью  сохранение  и  развитие  языка,  литера¬
туры,  искусства.  В  начальной  и  средней  школе  предусматривалось
изучение  родного  языка.  Русский  язык  оставался  государственным.
 Программные  тезисы  о  земском  преобразовании  и  националь¬
но-культурных  правах  населения  России  полемики  не  вызвали.
Серьезные  разногласия  возникли  в  связи  с  постановкой  вопроса
“о  создании  местных  автономий  по  мере  выяснения  потребности  в
ней  местного  населения,  а  также  естественных  границ  автономных
областей”  и  о  включении  в  программу  тезиса  о  федеративном  уст¬
ройстве  государства49.  При  этом  федерация  понималась  как  сово¬
купность  автономий  с  ограниченными  правами  (культура,  местное
хозяйство,  продовольственное  обеспечение,  образование,  медицина,
попечение,  общественная  безопасность),  что  вполне  согласовыва¬
лось  с  реформой  самоуправления.
 Точку  зрения  противников  самой  идеи  федерализации  и  автоно-
мизации  обосновал  представитель  городского  самоуправления,
крупный  промышленник  А.И.  Гучков.  “Говорят,  наше  государст¬
во,  -  заявил  он,  -  должно  сделаться  федеральным,  но  где  будет  пре¬
дел  количеству.  Неудивительно,  что  тогда  многие  города  вспомнят
о  своих  вольностях:  Новгород,  Псков,  а  за  ними  потянется  Тверь,
и  дело,  пожалуй,  дойдет  до  Москвы,  нет  пределов  в  раздроблении
 34

государства”50.  Это  мнение  разделяли  саратовский  гласный
 A. 	М.  Немировский,  калужский  -  В.М.  Кашкаров,  деятели  городско¬
го  самоуправления  -  А.  Дмитриев,  Н.Б.  Щербатов,  П.М.  Федоров,
Н.Н.  Щепкин.  Да  и  либералы,  прославившиеся  радикальными  реча¬
ми  в  собраниях,  заняли  осторожную  позицию.  Сторонник  идеи  авто-
номизации  М.М.  Ковалевский  был  противником  ее  скороспелой
реализации.  “В  настоящее  время,  -  заявил  он,  -  можно  говорить
только  об  автономии  Польши  и  Финляндии.  Если  страшно  давление
из  центра,  то  разве  не  страшен  сепаратизм.  Разве  нельзя  ожидать,
что  на  окраинах  могут  образоваться  самостоятельные  государства,
а  в  результате  государственная  самостоятельность  и  России,  и  окра¬
ин  сойдет  на  нет...  Дело  государственного  устройства  не  есть  дело
чувства,  сердца  или  игры  -  это  суровое  дело;  дело  расчета  и  большо¬
го  ума”51.
 За  включение  в  платформу  тезиса  “о  федерализации  и  автоно-
мизации”  высказались  выдающийся  ученый,  земский  гласный
 B. 	И.  Вернадский  и  известный  земец  А.М.  Колюбакин.  Но  и  для  них
геополитическая  целостность  великого  государства  являлась  святы¬
ней.  Демократизацию  общественного  устройства  они  связывали
с  укреплением  силы  и  могущества  России  как  единой  страны.  “Те¬
перь  не  время  мелких  государств,  -  уверял  А.М.  Колюбакин,  -  от  со¬
юза  все  выгоды”52.
 Съезд  признал  большинством  голосов  (78  -  за,  37  -  против)
правомерность  употребления  в  программе  тезиса  “об  автономиза-
ции  по  мере  выяснения  потребностей  местного  населения”  и  настаи¬
вал  на  необходимости  серьезного  обсуждения  в  представительном
собрании  всего  комплекса  вопросов,  связанных  с  национально-госу¬
дарственным  устройством.  Одновременно  общественные  деятели
высказались  за  автономию  Царства  Польского  с  правом  собствен¬
ного  представительного  учреждения.
 В  принятом  съездом  “Воззвании  к  избирателям”  давалось  обо¬
снование  отказа  от  бойкота  булыгинской  Думы.  “При  таком  харак¬
тере  Государственной  думы,  -  констатировалось  в  “Воззвании”,  -
участие  в  предстоящих  выборах  является  тяжелой  обязанностью,  и
только  сознание  долга  заставляет  участвовать  в  выборах,  с  целью  до¬
биться  скорейшего  изменения  всех  указанных  неправильностей”53.
 На  съезде  ощущалась  близость  октябрьских  событий,  и  либера¬
лы  не  могли  стоять  в  стороне.  Поэтому  со  съезда  раздался  призыв
к  объединению  “во  имя  устранения  главного  зла  русской  жизни  -
чиновничьего  всемогущества  путем  введения  правильного  народно¬
го  представительства  и  признания  государством  прав  человека  и
гражданина”54.
 Сентябрьский  съезд  венчал  собой  беспартийный  период  земско¬
го  либерализма.  Нить,  связывавшая  общеземскую  организацию  с
земскими  собраниями,  становилась  все  тоньше.
 2*
 35

Последний  съезд  земских  либералов  открылся  7  ноября  1905  г.
Он  собрался  в  том  же  составе,  но  “был  выше  среднего  русского  зем¬
ства,  был  его  отборной  элитой,  писали  “Русские  ведомости”.  Россия
не  знала  более  блестящего  собрания;  оно  сделалось  откровением  и
для  нее  самой,  и  для  Европы.  В  съезде  русское  либеральное  общест¬
во  само  собой  любовалось”55.  Праздновалась  победа  в  связи  с  изда¬
нием  Манифеста  17  октября.  О  тех,  кто  эту  победу  вырвал  у  власти,
ничего  не  говорилось.  Крестьянский  и  рабочий  вопросы  практиче¬
ски  не  рассматривались.  Съезд  имел  явную  партийную  окраску.
Кадеты  и  октябристы  определялись  с  программой.  Позиции  тех  и
других  то  сближались,  то  расходились.  “Я  не  боюсь  революции  и
считаю  себя  и  всех  нас  революционерами,  -  говорилось  в  выступле¬
нии  известного  либерала-освобожденца,  тверского  гласного
И.И.  Петрункевича,  -  и  полагаю,  что  предстоящее  собрание  народ¬
ных  представителей  будет  служить  целям  революции.  Отрекаться
нам  от  революции  -  значит  отрекаться  от  самих  себя.  Опасность
только  в  анархии,  а  революция  имеет  свою  культурную  задачу  и
приведет  к  перемене  худшего  строя  на  лучший.  Революция  уже
уничтожила  у  нас  юридически  и  фактически  власть  самодержавия...
Я  снова  говорю,  что  социалистам  можно  протянуть  руку”56.  В  этих
словах  было  признание  авторитета  социалистических  идей  в  рево¬
люции  и  готовность,  в  случае  попытки  реванша  со  стороны  власти,
соединиться  на  время  с  социалистами.  Но  большинство  земских  и  го¬
родских  гласных-либералов  испытывали  страх  перед  революцией.
А.И.  Гучков  призвал  не  подкладывать  хвороста  “в  костер,  на  кото¬
ром  все  сгорим”.  После  октябрьской  политической  стачки  большин¬
ство  земских  либеральных  лидеров  признавались,  что  аграрные  бес¬
порядки,  забастовки  порождают  у  них  испуг.
 Общественные  деятели  готовы  были  начать  переговоры  с
С.Ю.  Витте  о  вхождении  в  его  кабинет  при  условии  осуществления
политических  свобод,  провозглашенных  Манифестом,  отмены  чрез¬
вычайных  мер  управления,  отстранения  от  должностей  администра¬
тивных  и  полицейских  чинов,  где  произошли  погромы,  расширения
полномочий  земств  по  охране  общественной  безопасности,  реорга¬
низации  Совета  министров,  привлечения  должностных  лиц,  в  случае
их  вины,  к  уголовной  и  гражданской  ответственности,  амнистии  по
политическим  и  религиозным  преступлениям.
 Ноябрьский  съезд  стал  последней  искрой  яркого  пламени  зем¬
ского  либерализма.  Земские  собрания  исчерпали  свою  роль  полити¬
ческой  трибуны.  В  политические  партии  ушли  почти  все  лидеры  ли¬
беральных  управ.
 Менялось  соотношение  сил  в  земских  собраниях.  Зимние  сессии
1905-1906  гг.  отличались  от  предыдущих.  Земские  кассы  опустели.
Крестьяне,  особенно  в  губерниях,  пострадавших  от  неурожаев,  на¬
копили  большие  недоимки.  Земские  собрания,  несмотря  на  наступ-
 36

ление  правых,  признававших  Манифест  17  октября  актом,  вырван¬
ным  у  царя  насильно,  все  надежды  на  выход  из  кризиса  связывали  с
созывом  Государственной  думы  и  заявляли  о  своем  намерении  доби¬
ваться  скорейшего  осуществления  обещанных  Манифестом  17  октя¬
бря  преобразований  и  свобод.  Так,  очередная  сессия  Ярославского
губернского  земства  приняла  резолюцию,  в  которой  говорилось:
“Главнейшая  причина  продолжающейся  смуты  лежит,  конечно,
в  глубоком  противоречии,  какое  в  настоящее  время  переживает
страна,  чувствуя  себя  после  высочайшего  манифеста  де-юре  госу¬
дарством  конституционным  и  оставаясь  де-факто  под  гнетом  преж¬
него  режима...  нельзя  медлить  с  созывом  Государственной  думы,  без
чего  невозможно  осуществить  успокоения  страны”57.
 В  отличие  от  других  губерний  Ярославскому  земству  удалось
сохранить  свой  периодический  орган,  изменив  его  название.  “Народ¬
ная  газета”  публиковала  избирательные  платформы  политических
партий,  помещала  своеобразные  отчеты  о  деятельности  земства,
с  тем  чтобы  не  потерять  доверия,  прежде  всего  крестьянства.
 В  Уфимском  собрании  в  начале  1906  г.  либеральное  крыло  со¬
хранило  свои  позиции.  Управа  во  главе  с  кадетом  П.Ф.  Коропачин-
ским  опиралась  на  гласных  разночинцев,  составлявших  в  собрании
более  V3.  Собрание  потребовало  от  власти  “немедленного  проведе¬
ния  в  жизнь  начал  Манифеста  17  октября,  снятия  усиленной  охраны,
отмены  ограничений  в  правах  крестьянства,  всеобщую  амнистию”58.
 Несмотря  на  альянс  правых  и  губернской  администрации,  собра¬
ние  отстояло  запрещенную  губернатором  “Уфимскую  земскую
газету”,  обжаловав  его  действия  в  Правительствующий  Сенат.  Был
дан  отпор  местным  властям,  обрушившимся  на  земские  советы  (эко¬
номический,  училищный).
 Большинство  земств  в  числе  главных  причин  происходивших
социальных  потрясений  считали  нерешенность  крестьянского  воп¬
роса.  В  стране  полыхали  крестьянские  выступления.  Но  аграрные
события  по-разному  оценивались  в  собраниях.  Одни  признавали
свою  вину  и  ответственность  за  происшедшее  и  рассматривали  аг¬
рарные  беспорядки  как  выплеснувшийся  наружу  кризис,  для  пре¬
дотвращения  которого  земцы  мало  что  сделали;  другие  считали,
что  порядок  надо  навести  силой,  но  не  отрицали  необходимости
скорейшего  разрешения  крестьянского  вопроса  в  экономическом  и
социальном  плане.
 Революция  кое-чему  научила  земцев.  Местная  финансовая  поли¬
тика  стала  строиться  с  учетом  интересов  крестьян.  Воронежское,
Пензенское,  Саратовское,  Рязанское,  Курское,  Симбирское,  Самар¬
ское,  Черниговское,  Тамбовское  земства  отказались  взыскивать  с
крестьян  долги:  “Это  напрасная  трата  времени  поведет  лишь  к  одно¬
му  озлоблению  их”.  Псковское  собрание  каялось  в  недостаточном
внимании  к  нуждам  сельских  обывателей,  которым  отказывали  в
 37

ссудах  даже  в  критической  ситуации  (падеж  скота)59.  Заинтересован¬
ность  органов  самоуправления  в  крестьянстве  как  субъекте  самоуп¬
равления,  а  не  просто  налогоплательщике  начала  проявляться  более
осознанно  почти  во  всех  собраниях.
 В  зимнюю  сессию  1905-1906  гг.  нижегородские  земцы  внесли  в
повестку  собрания  вопрос  об  отношении  крестьян  к  земству,  о  защи¬
те  интересов  самых  бедных  слоев  населения.  Председатель  управы
 А.А.  Савельев,  один  из  деятелей  земской  оппозиции,  связал  обсуж¬
даемые  в  собрании  меры  с  общегосударственной  политикой.  “Мы
совсем  не  знаем,  куда  идем,  -  заявил  он,  -  все  пришло  в  хаотическое
состояние,  в  полное  расстройство,  и,  надо  правду  сказать,  прави¬
тельство  дало  само  этому  повод,  его  политика  приводит  к  тому,  что
никто  не  знает,  что  будет  завтра...  Никто  не  надеется,  что  коренные
принципы  Манифеста  17  октября  не  будут  заменены  совершенно
иными”60.
 Крестьянские  выступления  лета-осени  1905  г.  заставили  земцев
активнее  искать  формы  взаимопонимания  с  сельским  населением.
Нижегородцы  решили  не  взыскивать  с  крестьян  долги  за  1905  г.,  от¬
казались  от  мысли,  на  чем  настаивали  представители  правого  кры¬
ла,  наказывать  крестьян  за  аграрные  беспорядки  и  просили  прави¬
тельство  о  выдаче  ссуды  земству,  чтобы  заменить  ею  на  время  зем¬
ские  сборы.
 Собрание  констатировало,  что  крестьяне  стали  другими.  Пла¬
тельщик  земских  сборов  потребовал  ответить,  как  расходуются
деньги,  какая  доля  ассигновывается  на  удовлетворение  нужд  селяни¬
на?  На  этот  вопрос  пришлось  отвечать  многим  земствам,  в  том  чис¬
ле  Московскому,  Вологодскому,  Смоленскому,  Уфимскому,  Вятско¬
му,  Пермскому,  Тверскому,  Курскому  и  другим.
 Зимние  сессии  1905-1906  гг.  проходили  в  условиях  неопределен¬
ности  ситуации  в  стране.  Опасения  новых  крестьянских  выступле¬
ний,  медлительность  власти  с  созывом  Думы  поворачивали  мысли
собраний  в  сторону  аграрного  вопроса  и  реформы  земства.  Разброс
мнений  был  велик.  Характерными  в  этом  отношении  были  сессии
Смоленского  и  Калужского  земств.
 В  Смоленском  земском  собрании  с  тревогой  констатировался
успех  агитации  Крестьянского  союза  на  селе.  “Программа  партии
социалистов-революционеров  с  ее  основными  тезисами  о  передаче
всей  земли  бесплатно  в  руки  крестьян  обеспечивает  почти  массовое
присоединение  сельских  обществ  к  Крестьянскому  союзу”,  -  говори¬
лось  в  резолюции  собрания61.  Присоединение  крестьян  к  Союзу  при¬
вело  к  отказу  их  от  уплаты  земских  сборов.  Сам  по  себе  факт  крас¬
норечиво  свидетельствовал  о  психологии  крестьянства.  Земство
воспринималось  им  в  первую  очередь  как  структура,  собирающая
подати.  В  сознании  крестьянства  земство  все  еще  ассоциировалось  с
порядками  дореформенных  времен.  Смоленские  гласные  телегра-
 38

фировали  С.Ю.  Витте  об  опасной  ситуации,  просили  принять  сроч¬
ные  законодательные  меры,  способные  успокоить  крестьянство  и
немедленно  назначить  сроки  выборов  в  Думу62.  Одновременно  слу¬
жащим  земства  было  дано  указание  широко  рекламировать  земские
мероприятия,  касающиеся  интересов  крестьянства.  Собрание  гото¬
во  было  поддержать  правительство  С.Ю.  Витте  и  в  ответ  на  пригла¬
шение  премьера  направило  депутацию  во  главе  с  В.И.  Энгельгард¬
том  и  Н.А.  Хомяковым.
 Во  время  сессии  пришло  известие  об  аресте  гласного  Н.И.  Глин¬
ки,  нескольких  учителей  и  агронома.  Из  губернии  выселялись  слу¬
жащие  уездных  и  губернского  земств,  проводились  аресты  активи¬
стов  Крестьянского  союза,  что  привело  к  активизации  правых  в  со¬
брании.
 Казанское  земство  одним  из  первых  продемонстрировало  нега¬
тивное  отношение  к  левым  партиям,  отнеся  к  ним  не  только  социал-
демократов  и  социалистов-революционеров,  но  и  своих  коллег  по
управе  -  членов  кадетской  партии.  Большинством  голосов  была
принята  резолюция,  порицавшая  за  участие  в  революционном  воз¬
буждении  народа.  Группа  правых  (Молостов,  Селеверстов,  Годнев,
Адольф,  Чирков  и  другие)  оценили  Манифест  17  октября  как  уступ¬
ку  забастовщикам  и  смуте,  осудили  С.Ю.  Витте  и  общественных  де¬
ятелей,  сорвавших  учреждение  законосовещательной  Думы63.
 Прения  по  поводу  избирательного  закона  показали,  что  гласные
одобряют  идею  о  крестьянском  характере  нижней  палаты.  Вместе  с
тем  собрание  поддержало  реформу  самоуправления  и  основы  аграр¬
ной  программы  в  варианте  кадетской  платформы.
 Неопределенность  настроений,  противоречивость  мнений  боль¬
шинства  зимних  1905-1906  гг.  сессий  объясняется  продолжавшейся
революцией  и  постепенным  изменением  политической  ориентации
самих  собраний.
 Сессия  Саратовского  земства  открылась  в  экстремальных  усло¬
виях  аграрных  волнений.  Помещики,  пострадавшие  от  пожаров,
предъявили  счет  по  страховой  статье  о  возмещении  убытков  на
8  млн  руб.  Крестьяне  отказались  платить  земские  сборы.  Предприя¬
тия  объявили  о  своей  неплатежеспособности.  Кризисная  финансо¬
вая  ситуация  отразилась  на  ходе  дискуссий  в  собрании  и  на  приня¬
той  им  резолюции.  Правые  попытались  совершить  маленький  зем¬
ский  переворот,  заставить  либералов  покинуть  управу,  уволить  “не¬
благонадежных  служащих”,  воспользовавшись  отказом  трех  фельд¬
шеров  исполнять  свои  обязанности  в  связи  о  конфликтом  с  уездным
предводителем  дворянства.
 Лидеры  будущего  “Объединенного  дворянства”  граф  Д.А.  Оль-
суфьев,  В.  Ознобишин,  С.  Ознобишин,  Э.  Гердер,  граф  Н.  Кропотов
и  правые  октябристы  К.  Гримм,  Л.  Менде,  Н.  Лихарев  обвинили  чле¬
нов  управы  в  потворстве  “грабительским  устремлениям  крестьян”.
 39

Переписку  председателя  управы  А.Д.  Юматова  и  губернатора
П.А.  Столыпина  по  поводу  ареста  земских  служащих  превратили  в
“обличающий  материал”.  Наступление  правых  вызвало  откат  соб¬
рания,  еще  недавно  столь  симпатизировавшего  “освобожденческой”
программе  обновления,  на  позиции  Олсуфьева-Ознобишина.
 Причина  поправения  половины  собрания  крылась  все  в  тех  же
аграрных  беспорядках.  Собственник-землевладелец  взял  верх  над
общественным  деятелем.  Собрание  выступило  за  запрещение  слу¬
жащим  земства  вступать  в  профессиональные  союзы,  а  тем  более  в
партии  левее  октябристов64.
 Подобный  сценарий  в  определенных  вариациях  повторился  в
Орловском,  Курском,  Калужском,  Тульском,  Рязанском,  Екатерино-
славском,  Тамбовском  и  в  других  земствах.  Тем  не  менее  практически
все  собрания  потребовали  ускорить  созыв  Государственной  думы,  раз¬
решения  аграрного  вопроса,  расширения  функций  земских  органов
самоуправления.  Собрания  не  рискнули  наказывать  материально  кре¬
стьян,  принимавших  участие  в  разгроме  имений,  и  просили  правитель¬
ство  возместить  убытки  пострадавшим  от  беспорядков  землевладель¬
цам.  Исключение  составило  Екатеринославское  земство,  которое  при¬
няло  решение  израсходовать  страховой  фонд  и  средства  на  сельскохо¬
зяйственные  улучшения,  предназначенные  для  сельского  населения,
на  покрытие  ущерба,  понесенного  владельцами  имений.  Одновремен¬
но  собрание  лишило  всех  льгот  страхователей,  чье  имущество  было
утрачено  при  подавлении  крестьянских  волнений  войсками65.
 Последние  съезды  1905  г.  земской  оппозиции  получили  лишь
условную  поддержку  большинства  собраний  по  вопросу  созыва  Го¬
сударственной  думы.  Собрания  под  впечатлением  революционных
событий  в  деревне  переходили  с  позиций  потенциального  союзника
политических  партий,  вобравших  в  себя  левое  крыло  либерализма,
на  позиции  правооктябристского  и  даже  черносотенного  толка.
 Сессии  второй  половины  1906-начала  1907  г.  оформили  органи¬
зационный  переход  земского  управления  в  руки  правоконсервативных
элементов.  До  1906  г.  из  34  председателей  управ  20  принадлежали  к
партии  кадетов,  14  были  октябристами.  Значительный  перевес  кадет¬
ской  партии  ощущался  в  среде  членов  управ.  По  нашим  подсчетам,  из
138  известных  членов  управ  ЦПР,  северо-западного  и  Поволжского
районов  110  являлись  кадетами  или  лицами,  близкими  к  этой  партии.
После  1906  г.  20  из  34  председателей  управ  оказались  представителя¬
ми  октябристов,  10  -  принадлежали  к  правым  организациям  и  4  -  бы¬
ли  прогрессистами.  Новые  собрания  обрушивались  на  свои  же  органы
печати,  на  земских  служащих,  на  бывших  руководителей  управ,  обви¬
няя  их  в  политизации  земств,  в  потворстве  крамоле.  Моральный  тер¬
рор  правых  усиливался  репрессивными  мерами  местной  администра¬
ции.  Унизительным  допросам  и  обыскам  подвергали  председателей
Вологодского,  Костромского,  Нижегородского,  Уфимского  и  других
 40

земств.  Заводились  уголовные  дела,  якобы  за  растрату  денег.  Обвине¬
ния  оказывались  бездоказательными,  но  авторитет  бывших  руководи¬
телей,  да  и  учреждений  самоуправления  страдал.
 Бессарабское  губернское  земство  по  инициативе  гласного
 В.М.  Пуришкевича,  одного  из  лидеров  созданного  осенью  1905  г.
монархического  Союза  русского  народа,  возбудило  ходатайство  об
изменении  избирательного  закона.  Беззаконность  данной  акции
осознавали  даже  правые  земства.  Инициативу  бессарабских  гласных
поддержали  лишь  Курское,  Екатеринославское  и  Черниговское  зем¬
ства  (в  новом  составе).  В.М.  Пуришкевич  очень  четко  определил
причину  своей  инициативы:  нейтрализовать  неблагонадежные  “эле¬
менты”  рабочих  и  крестьян-общинников  путем  составления  нового
избирательного  расписания,  поскольку  “крестьянство  восприимчиво
к  социалистической  пропаганде  и  к  идее  о  конфискации  и  переделе
помещичьей  земли”66,  что  свидетельствовало  о  крахе  надежды  на
крестьянство  как  опоры  существующего  строя.
 Изменение  избирательного  закона  поддерживали  монархиче¬
ские  организации  -  Русское  собрание,  где  обрел  свою  политическую
нишу  земец  Ф.Д.  Самарин,  Союз  русского  народа,  реакционная  пуб¬
лицистика  (“Московские  ведомости”,  “Гражданин”).  “Созываемая
ныне  Государственная  дума,  -  говорилось  в  решении  Всероссийско¬
го  съезда  Русского  собрания,  -  ни  в  коем  случае  и  ни  в  каком  смыс¬
ле  не  должна  превратиться  в  Учредительное  собрание,  в  парла¬
мент”.  В  соответствии  с  этой  задачей  менялось  “избирательное  рас¬
писание”  в  сторону  увеличения  лиц  главного  сословия  государства67.
 Трудно  согласиться  с  точкой  зрения  исследователя  социальной
истории  России  Б.М.  Миронова,  утверждающего,  что  третьиюнь-
ский  1907  г.  избирательный  закон  всего  лишь  изменил  представи¬
тельство  от  отдельных  групп  населения  и  актом  государственного
переворота  считаться  не  может68.  “Отдельные  группы  населения”  -
это  основная  масса  граждан  страны.  Крестьянская  квота  уменьши¬
лась  наполовину  (22%),  долю  рабочих  сократить  оказалось  невоз¬
можно  (всего  3%).
 Указ  3  июня  1907  г.  был  принят  в  нарушение  “Основных  зако¬
нов”,  Манифеста  17  октября  1905  г.,  помимо  Государственной  думы.
 *  *  *
 Вопрос  об  отношении  правых  к  проектам  реформы  местного  уп¬
равления  исследован  в  трудах  П.Н.  Зырянова,  В.С.  Дякина  и  других
авторов.  В  данном  очерке  мы  остановимся  лишь  на  одном
моменте:  насколько  вписывалась  критика  проекта  местного  управле¬
ния  представителями  земств  в  общий  голос  правого  дворянства,  рупо¬
ром  которого  стало  Объединенное  дворянство,  сыгравшее  не  послед¬
нюю  роль  в  провале  столыпинского  варианта  местной  реформы.
 41

Съезды  уполномоченных  дворянских  обществ  1907-1908  гг.  на¬
стаивали  на  широком  обсуждении  проектов  реформ  местного  упра¬
вления  в  земских  собраниях  и  дворянских  обществах.  П.А.  Столы¬
пин  на  эту  инициативу  отреагировал  отказом.  Никаких  протестов  на
решение  премьера  не  последовало,  но  правые  земцы  добились  созы¬
ва  I  и  II  Всероссийских  съездов  земских  деятелей,  проходивших  в
Москве  в  июне  и  августе  1907  г.
 Последние  общероссийские  земские  съезды  самим  своим  назва¬
нием  отмежевывались  от  съездов  1905  г.  В  рабочий  орган  президи¬
ума  вошли  октябристы  М.В.  Родзянко,  А.И.  Гучков  и  представители
Объединенного  дворянства  Д.А.  Олсуфьев,  В.Н.  Ознобишин,
 С. 	Бразоль.  На  съезде  от  земств  доминировали  крайне  правые,  хотя
собрания  могли  послать  и  более  умеренных  гласных.  Этот  факт  сви¬
детельствовал  о  недоверии  к  политике  правительства  в  столь  серь¬
езном  вопросе.  Октябристы  и  частично  кадеты  присутствовали  на
съезде  в  составе  делегатов  от  Костромского,  Таврического,  Уфим¬
ского,  Нижегородского,  Смоленского  земств,  где  к  осени  1907  г.  не
прошли  перевыборы.
 В  отличие  от  собраний  Объединенного  дворянства,  обрушив¬
ших  гнев  на  разделы  о  поселковом  и  уездном  самоуправлении  и  уп¬
равлении,  земский  форум  сосредоточился  на  планируемом  преобра¬
зовании  волостного  и  поселкового  управления.  Но  на  июньском
1907  г.  съезде  общая  негативная  оценка  проекта  прозвучала.  Смо¬
ленский  гласный  кадет  В.  Пржевальский  приветствовал  проект,  как
“шаг  к  широкой  демократизации”  местной  жизни.  Дружной  группой
выступили  гласные  Санкт-Петербургского,  Курского,  Полтавского,
Бессарабского,  Пензенского  земств  (А.Д.  Кашкаров,  П.Н.  Крупен-
ский,  А.Л.  Цветович,  Шейдеман,  А.А.  Шечков),  расценившие  ре¬
форму  как  удар  по  тающим  землям  крупных  владельцев.  В  их  кри¬
тике  присутствовало  больше  эмоций,  чем  смысла:  “подрыв  корня
монархии”,  “самоуправление  будет  состоять  из  безземельных  зем¬
цев”,  “стремительный  полет  в  социал-демократию”  и  т.д.  Октябри¬
сты  и  кадеты  попытались  урезонить  коллег  справа:  “Многие  ослеп¬
лены  заревом  пожаров,  -  заявил  князь  П.И.  Голицын,  -  массу  кре¬
стьян  надо  воспитывать  и  обратить  в  сознательных  граждан,  подго¬
товив  их  к  политической  жизни  будущего”69.  Представители  буржу¬
азных  кругов  призывали,  во  имя  успокоения  ситуации,  открыть
двери  местного  управления  для  народа70.  Правые  не  одобрили  зако¬
нопроекта  и  потребовали  передать  его  в  земские  собрания  (в  соот¬
ветствии  с  решением  Объединенного  дворянства).  Съезд  закончил¬
ся  ничем,  если  не  считать  пророчества  псковского  гласного  А.  Зуб-
чанинова:  “Будет  у  нас  не  эволюция,  а  новая  революция”71.
 Второй  Всероссийский  съезд  еще  более  поправел.  Им  заправля¬
ли  представители  Объединенного  дворянства:  М.Д.  Ершов,  граф
А.  Уваров,  А.А.  Шечков.  Вниманием  второго  съезда  удостоилась
 42

проблема  мелкой  земской  единицы.  Но  в  дебатах  постоянно  проры¬
валась  неприязнь  к  проекту  в  целом.  “Прежде  всего  надо  выяснить,
как  мы  относимся  к  схеме  правительственного  законопроекта,  -
заявил  Н.Ф.  Касаткин-Ростовский,  -  нет  ни  одного  голоса,  который
высказался  бы  за  законопроект  правительства...  я  нашел,  что  он
совпадает  с  кадетской  программой...  Это  орудие,  чтобы  революцио¬
низировать  страну”72.  Отсутствием  логики  страдали  и  другие  орато¬
ры,  вопрошавшие:  “Нужна  ли  вообще  мелкая  земская  единица?”
Вопрос,  конечно,  не  к  месту,  если  учитывать  десятилетние  ходатайст¬
ва  собраний  о  введении  мелкой  земской  единицы.  Большинство
съезда  решило,  что  волостное  земство  нужно,  но  как  орган,  делеги¬
рованный  уездными  собраниями,  чтобы  туда  “не  попали  Сусанины  и
Минины”.  Презрение  к  народу,  да  и  к  своей  истории,  стало  знаменем
съезда.  Страх  потерять  собственность,  власть  в  местном  управлении
и  сословные  привилегии  затмил  статус  земских  гласных  и  с  головой
выдавал  настроения  “неполитизированных”  земцев.
 Правых  представителей  органов  самоуправления  не  устраива¬
ли  всесословная  волость,  налоговый  ценз  и  поселковая  реформа.
Неприятие  правительственного  варианта  аргументировалось  от¬
сутствием  средств  на  ее  исполнение,  неподготовленностью  народ¬
ной  массы  к  управлению,  противоречивостью  существа  проектов  и
т.д.  Но  истина  была  в  другом:  “Мы  потеряем  власть  и  влияние  в
уезде”,  а  “крестьяне  в  любой  момент  могут  отправиться  жечь  и
громить  усадьбы,  лавки,  магазины”73,  -  заявляли  тверские  и  орлов¬
ские  гласные.
 На  съезде  прозвучали  голоса  и  в  поддержку  реформы.  “Мелкая
земская  единица  прекрасная  школа  самодеятельности  и  политиче¬
ская  школа  в  будущем,  -  заявил  либерал  Ф.А.  Лизогуб,  -  мы  полу¬
чим  готовый  контингент  кадров  прежде  всего  для  уездных  земств.
У  крестьян  так  много  хороших  мыслей  и  побуждений,  но  они  не  уме¬
ют  обсуждать  общего  дела”74.  Сторонники  правительственного
законопроекта  вели  дебаты  в  осторожной  форме,  но  это  лишь  подо¬
гревало  гласных  справа.
 Второй  Всероссийский  съезд  проголосовал  против  правительст¬
венного  законопроекта  местной  реформы.  Из  62  делегатов  только  9
(князья  Н.С.  и  С.С.  Волконские,  князь  Оболенский,  Сивере,  Про¬
кофьев,  Соловьев,  Каменский,  Ершов  и  Меллер-Закомельский)  не
поддержали  резолюцию  съезда.
 Введение  всесословной  волости  признало  все-таки  желатель¬
ным  большинство  съезда,  отвергнув  при  этом  налоговый  ценз  и  пря¬
мые,  всеобщие  и  равные  выборы.  Была  сделана  также  оговорка,
что  торопиться  с  реализацией  этой  меры  не  стоит.
 Оценивая  события,  связанные  с  местной  реформой  на  заседа¬
нии  ЦК  Союза  17  октября,  князь  А.Д.  Голицын  упрекал  и  прави¬
тельство,  и  земство  за  недальновидность  в  вопросе  демократизации
 43

самоуправления.  “Нельзя  проектировать  реформы  вне  времени  и
пространства,  -  заявил  он,  -  нельзя  задаваться  мыслью  все  рефор¬
мировать...  Нужно  трезво  взглянуть  на  вещи,  что  можно,  чего  нель¬
зя.  Но  земство  не  может  существовать,  если  его  не  реформировать.
Большинство  земств,  особенно  уездных,  отдано  в  пожизненное
и  потомственное  владение  уцелевшим  индивидуумам  из  поместного
дворянства.  Им  лишь  без  всякого  избрания  достаточно  только  при¬
быть  в  собрание”75.
 В  начале  эпохи  делового  сотрудничества  земства  и  правительст¬
ва  идеальных  отношений  не  сложилось.  Большинство  собраний,  ус¬
тами  своих  представителей  на  общеземских  съездах  1907  г.,  не  под¬
держали  радикальной  местной  реформы  П.А.  Столыпина.  В  земст¬
вах  взяли  верх  групповые  интересы  землевладельцев,  замотавших
вопрос  о  мелкой  земской  единице  и  демократизации  самоуправ¬
ления.
 Почву  для  неприятия  реформ  верхушкой  земского  общества  со¬
здавали  и  сами  реформаторы.  Поспешность,  непродуманность,  про¬
тиворечивость  реформ  давали  большой  простор  для  сомнений  и  для
критики,  о  чем  пойдет  речь  далее.
 *  *  *
 Зимние  сессии  1906-1907  гг.  проходили  в  обстановке  постепен¬
ного  спада  революции.  Уход  с  земской  сцены  ведущих  лидеров  либе¬
ральной  оппозиции  в  политические  партии,  а  затем  и  в  Государст¬
венную  думу,  привел  к  значительному  поправению  состава  земских
собраний.  Тон  на  них  начали  задавать  те,  кто  в  1904-1905  гг.  поки¬
дал  зал  заседаний,  не  находя  аргументов  для  отстаивания  своих
взглядов.  Опубликование  Манифеста  17  октября  они  называли  со¬
бытием,  “состоявшимся  в  тяжелые  времена”  и  под  “воздействием
общей  смуты”.  Своей  основной  целью  считали  спасение  и  неприкос¬
новенность  частной  собственности  на  землю  и  сохранение,  по  воз¬
можности,  той  политической  системы  государственного  управле¬
ния,  которая  будет  в  состоянии  защитить  их  интересы.
 Земства  одобрили  фактически  третьиюньский  государствен¬
ный  переворот,  силовые  методы  усмирения  революции,  продемон¬
стрировав  лояльное  отношение  к  власти.  Однако  реформа  местного
управления  была  отвергнута.
 1 	См.:  Миронов  Б.Н.  Социальная  история  России.  СПб,  1999.  Т.  2.  С.  153-158.
 2 	Белоконский  И.П.  Самоуправление  и  земство.  Ростов-на-Дону,  1905.  С.  18.
 3 	Земство  и  политические  свободы.  Журнал  Комиссии  собрания  Саратовского
губернского  земства  1905  г.  Париж,  1905.  С.  2.
 4 	ГАТО.  Ф.  800.  On.  1.  Д.  238.  Л.  3.
 5 	Там  же.  С.  23.
 44

6 	Стенографический  отчет  XXXI  очередной  сессии  Новгородского  губернско¬
го  земского  собрания  1905  г.  Новгород,  1905.  С.  1.
 7 	Стенографический  отчет  XXXI  очередной  сессии  Симбирского  губернского
земского  собрания  1905  г.  Симбирск,  1905.  С.  2-3.
 8 	Протоколы  XXXII  очередной  сессии  Уфимского  губернского  земского  соб¬
рания  1905  г.  Уфа,  1905.  С.  188.
 9 	Стенографический  отчет  XXXVIII  очередной  сессии  1905  г.  Тульского
губернского  земского  собрания.  Тула,  1905.  С.  2.
 10 	Земство  и  политические  свобода.  С.  3.
 11 	Там  же.  С.  25.
 12 	Там  же.
 13 	Там  же.  С.  26.
 14 	Там  же.
 15 	Журналы  XXXVIII  очередной  сессии  1905  г.  Курского  губернского  земского
собрания.  Курск,  1905.  С.  15,  17.
 16 	См.:  Соловьев  Ю.Б.  Самодержавие  и  дворянство.  1902-1907.  Л.,  1981.
С.  153-155.
 17 	Освобождение.  №  71.  Париж.  1905.  С.  340.
 18 	Там  же.  С.  395.
 19 	Шипов  Д.Н.  Воспоминания  и  думы  о  пережитом.  М.,  1918.  С.  194.
 20 	ГАРФ.  Ф.  ДПОО  (И  отд.).  1905.  Д.  1000.  Л.  37.
 21 	Шипов  Д.Н.  Указ.  соч.  С.  297.
 22 	ГАРФ.  Ф.  ДПОО  (II  отд.)  1905.  (А)  Вещественные  доказательства.  Л.  85.
 23 	РО  РГБ.  Ф.  440.  К.  2.  Д.  22.  Л.  1.
 24 	РГИА.  Ф.  1276.  Оп.  2.  Д.  28.  Л.  1.
 25 	Журнал  чрезвычайной  1905  г.  сессии  Орловского  губернского  земского  соб¬
рания.  Орел,  1905.  С.  1.
 26 	Журнал  Вологодского  губернского  земского  собрания.  Экстренная  сессия
1905  г.  Вологда,  1906.  С.  36.
 27 	Журнал  чрезвычайной  1905  г.  сессии  Черниговского  губернского  земского
собрания.  Чернигов,  1905.  С.  13.
 28 	Журнал  чрезвычайной  1905  г.  сессии  Екатеринославского  губернского  зем¬
ского  собрания.  Екатеринослав,  1905.  С.  218.
 29 	Там  же.  С.  51.
 30 	Журнал  чрезвычайной  1905  г.  сессии  Тамбовского  губернского  земского  со¬
брания.  Тамбов,  1905.  С.  63.
 31 	Журнал  чрезвычайной  1905  г.  сессии  Курского  губернского  земского  собра¬
ния.  Курск,  1905.  С.  12.
 32 	Маклаков  В.  Из  моего  прошлого:  Современные  записки.  Париж.  1933.  Т.  III.
С.  258.
 33 	ГАРФ.  Ф.  ДПОО  (И  отд.)  1905.  Д.  1000.  Л.  131.
 34 	Там  же.  Л.  122.
 35 	Там  же.  Л.  122.
 36 	Освобождение.  №  76.  Париж,  1905.  С.  325.
 37 	Там  же.  С.  454.
 38 	Там  же.
 39 	ГАРФ.  Ф.  ДПОО  (И  отд.)  1905.  Д.  1000.  Л.  139.
 40 	Там  же.  Л.  168.
 41 	Там  же.  Л.  218.
 42 	Там  же.  Л.  219.
 43 	ГАРФ.  Ф.  ДПОО  (П  отд.)  1905.  (А)  Вещественные  доказательства.  Л.  269.
 45

44 	ГАРФ.  Ф.  ДПОО  (II  отд.)  1905.  Д.  1000.  Л.  265.
 45 	Саратовская  земская  неделя.  1905.  Кн.  8.  Саратов,  1905.  С.  100.
 46 	ГАРФ.  Ф.  ДПОО  (II  отд.)  1905  (А)  Вещественные  доказательства.  Л.  568.
 47 	Право.  1905.  №  37.  С.  3044.
 48 	Там  же.  С.  3160.
 49 	Там  же.  С.  3068.
 50 	Там  же.  С.  3069.
 51 	Там  же.  С.  3068.
 52 	Там  же.
 53 	Там  же.  С.  3070.
 54 	Там  же.
 55 	Русские  ведомости.  1905.  №  181.  С.  2.
 56 	Право.  1905.  №  44.  С.  3618.
 57 	Журналы  XXXVIII  очередной  сессии  Ярославского  губернского  земского  соб¬
рания.  Ярославль,  1906.  С.  22-28.
 58 	Журналы  XXXI  очередной  сессии  Уфимского  губернского  земского  собра¬
ния.  Уфа,  1906.  С.  12-14.
 59 	Постановления  XI  очередного  Псковского  губернского  земского  собрания.
Январь  1906  г.  Псков.  1906.  С.  38.
 60 	Журналы  очередной  1906  г.  сессии  Нижегородского  губернского  собрания.
Н.  Новгород,  1906.  С.  17.
 61 	Журнал  чрезвычайного  Смоленского  губернского  земского  собрания.
25-26  ноября  1905  г.  Смоленск,  1905.  С.  2.
 62 	Там  же.  С.  3.
 63 	Протоколы  общего  собрания  1905  г.  земских  гласных  Казанской  губернии.
Казань,  1906.  С.  3.
 64 	Журналы  очередной  сессии  Саратовского  губернского  земского  собрания.
Январь  1906.  Саратов,  1906.  С.  1-2.
 65 	Журналы  очередного  1906  г.  собрания  Екатеринославского  губернского  зем¬
ства.  Январь  1906.  Екатеринослав,  1906.  С.  85.
 66 	Журналы  Бессарабского  очередного  земского  собрания  XXXVIII  созыва.
Кишинев,  1906.  С.  5.
 67 	РО  РГБ.  Ф.  265.  К.  116.  Д.  63.  Л.  1.
 68 	Миронов  Б.М.  Указ.  соч.  С.  100.
 69 	Первый  Всероссийский  съезд  земских  деятелей.  М.,  1907.  С.  37.
 70 	Там  же.  С.  38.
 71 	Там  же.  С.  132-133.
 72 	Второй  Всероссийский  съезд  земских  деятелей.  М.,  1908.  С.  25.
 73 	Там  же.  С.  49.
 74 	Там  же.  С.  92.
 75 	Голицын  АД.  Ближайшие  задачи  земской  реформы.  Доклад  ЦК  Союза
17  октября...  М.,  1913.  С.  1,  5.

Глава  II
 земство  и  рсформы
 ПА  СТОЛЫПИНА
 Оппозиция  “огораживанию”  крестьянской  общины:
Агрономический  Аспект
 Земские  учреждения,  созданные  в  соответствии  с  господствовав¬
шей  в  конце  50-х  -  начале  60-х  годов  в  России  теорией  самоуправле¬
ния,  были  поставлены  вне  органов  государственного  управления.
Поэтому  их  интересы  постоянно  приходили  в  противоречие  с  прави¬
тельственными.  Причем  в  первые  десятилетия  существования
земств  оно  проявлялось  преимущественно  в  форме  политического
противостояния.
 Однако  по  мере  усложнения  своей  хозяйственно-культурной  де¬
ятельности,  и  особенно  появления  агрономических  организаций,
призванных  работать  со  всем  сельским  населением,  земства  все  уве¬
реннее  стали  заявлять  о  себе  как  органы  местного  самоуправления.
Более  того,  они  чрезвычайно  решительно  воспротивились  тому,
чтобы  ограничить  агрономическую  помощь  крестьянству  лишь  рай¬
онами  столыпинского  землеустройства.  Начиная  с  1909  г.,  когда
П.А.  Столыпин  впервые  обратился  к  земским  собраниям  именно  с
таким  предложением,  стала  оформляться  земская  оппозиция  теперь
уже  правительственной  аграрной  реформе,  требовавшая  предостав¬
ления  помощи  и  общинному  крестьянству,  а  не  только  хуторским
отрубным  хозяйствам.
 По  сравнению  с  другими  отраслями  земской  хозяйственно-куль¬
турной  деятельности  агрономическая  помощь  крестьянству,  несом¬
ненно,  обладает  большей  силой  исторического  примера,  методоло¬
гически  важного  не  только  для  анализа  собственно  земских  учреж¬
дений,  но  и  аграрных  преобразований.  Как  в  фокусе  концентрируя
пересечение  многих  социально-культурных  и  политико-экономиче¬
ских  факторов  развития  сельского  хозяйства,  земская  агрономия  со¬
держит  отличительные  черты  новой  для  историков  парадигмы,  т.е.
целостной  системы  представлений  об  умеренно  эволюционной
трансформации  крестьянской  общины.  Если  при  этом  попытаться
выразить  самую  суть  понятия  “земская  агрономия”,  то  таковой  ока-
 47

жется  ее  общественный  характер.  Неслучайно  в  дореволюционной
печати  широко  использовался  термин  “общественная  агрономия”,
проливающий  дополнительный  свет  на  несколько  таинственное  се¬
годня  слово  “земство”.
 В  отличие  от  частновладельческой  и  правительственной  агроно¬
мической  практики,  существовавшей  в  России  и  до  появления  земств
по  Положению  1864  г.,  земская  имела  свой  особый  статус.  Он  фор¬
мировался  как  субъектом  агрономической  помощи  (земскими  слу¬
жащими),  так  и  ее  объектом,  которым  с  начала  90-х  годов  станови¬
лись  все  более  широкие  слои  земледельческого  населения.  Иногда
помимо  земской  за  общественную  выдавалась  деятельность  коопе¬
ративных  учреждений,  о  чем,  например,  свидетельствует  ежегодник
Департамента  земледелия  “Местный  агрономический  персонал,  на¬
ходящийся  на  правительственной  и  общественной  службе”,  изда¬
вавшийся  с  января  1910  г.  Однако,  если  к  этому  подходить  строго  на¬
учно,  то  кооперативная  агрономия  не  могла  быть  тождественной
общественной,  так  как  последняя,  став  предметом  ведения  публич¬
но-правовых  органов,  функционально  отличалась  от  агрономиче¬
ских  задач  кооперативов,  имевших,  как  известно,  частноправовой
характер.  Следовательно,  кооперативные  агрономы,  к  тому  же
весьма  еще  малочисленные,  не  в  состоянии  были  обслуживать  сель¬
ское  население  в  целом,  а  лишь  те  специализированные  отрасли  хо¬
зяйства,  которые  составляли  основу  данного  вида  кооперации.
 Превращение  земской  агрономической  деятельности  из  необя¬
зательной  по  закону  в  важнейший  предмет  ведения  делами  местно¬
го  хозяйства  не  было  явлением  одномоментного  порядка  и  оказа¬
лось  весьма  противоречивым  процессом  восхождения  от  простого
к  сложному.  Примечательно,  что  к  полувековому  юбилею  земских
учреждений  их  институт  агрономической  помощи  насчитывал  не¬
многим  более  тридцати  лет  своего  существования.  Причем,  если  вы¬
делить  период  активной  его  деятельности,  то  придется  ограничить¬
ся  еще  меньшим  отрезком  времени,  начавшимся  только  после  окон¬
чания  революции  1905-1907  гг.  И  это  не  могло  не  отразиться  на  исто¬
риографии  проблемы,  попросту  не  успевшей  сформироваться  тогда
должным  образом.
 Основная  причина,  не  позволившая  даже  такому  крупному  исто¬
рику  земства,  как  Б.Б.  Веселовский,  глубже  осмыслить  обществен¬
но-агрономическую  деятельность,  состояла  в  том,  что  для  этого  тре¬
бовалась  более  значимая  дистанция  во  времени.  Рассматривая  агро¬
номическую  работу  земств,  он  писал,  что  окончательное  подведение
итогов  есть  “дело  будущего”.  А  пока  представлялась  затруднитель¬
ной  даже  сколько-нибудь  обстоятельная  систематизация  необходи¬
мого  материала,  так  как  “издание  официальных  работ  земских  ис¬
точников  сильно  запаздывает,  констатировал  он.  Поэтому  нашей
задачей  будет  лишь  наметить  основные  моменты  в  развитии  отдель-
 48

ных  областей  и  привести  существенные  данные...  о  ...росте  земского
дела  за  последние  годы”1.
 Хотя,  нужно  сказать,  такой  слишком  общий  подход  к  анализу
земской  агрономической  деятельности,  который  был  присущ  тогда
подавляющему  большинству  авторов2,  не  может  вполне  отвечать
более  конкретной  проблематике,  сформулированной  в  названии
данной  главы.  Поэтому-то  она  рассматривается  главным  образом  на
источниках  и  лишь  частично  отражает  содержание  тех  немногих  ра¬
бот,  которые  были  опубликованы  самими  агрономами.  В  отличие
от  Б.  Веселовского  они  могли  не  ждать  появления  материалов
Департамента  земледелия  о  деятельности  земств  по  сельскому  хо¬
зяйству,  поскольку  в  их  распоряжении  находились  доклады  земских
управ,  журналы  земских  собраний  и  агрономических  совещаний.
А  главное  состояло  в  том,  что  они  были  непосредственными  свиде¬
телями  и  участниками  того  конфликта,  который  возник  между  зем¬
ствами  и  правительственными  учреждениями  на  почве  столыпин¬
ской  аграрной  реформы3.  При  этом  наиболее  важными  для  нас
являются  суждения  В.А.  Владимирского,  который,  по  всеобщему
признанию,  был  одним  из  выдающихся  организаторов  земской  агро¬
номии,  являвшийся  ее  “главным  создателем  и  самым  деятельным
участником  земской  общественно-агрономической  работы  во  всех...
стадиях  ее  развития”4.
 Его  статья  “О  взаимоотношениях  земской  и  правительственной
агрономии”  была  далеко  не  единственным  публичным  выступлением
московского  губернского  агронома  по  вопросу  о  необходимости
предоставления  земствам  права  оказания  агрономической  помощи
всему  сельскому  населению  “без  различия  форм  землепользова¬
ния”5.  Решительно  возражая  против  параллельного  существования
правительственных  и  земских  агрономических  организаций  и  ратуя
за  передачу  органам  местного  самоуправления  ассигнований,  выде¬
ляемых  на  агрономическую  помощь  в  районах  землеустройства,
Владимирский  подвергался  постоянному  давлению  со  стороны  вла¬
стей.  И  в  конце  концов  занятая  им  принципиальная  позиция  стоила
ему  жизни.  Подорванное  еще  в  молодые  годы  в  царских  ссылках
здоровье  первого  в  России  губернского  земского  агронома  не  вы¬
держало  новых  испытаний.
 Как  нам  представляется,  подлинно  исторической  работы,  в  ко¬
торой  агрономическая  деятельность  рассматривалась  бы  как  аль¬
тернатива  столыпинской  приватизации  общины,  в  те  годы  так  и  не
появилось,  как,  впрочем,  и  в  последующие.  Многое,  что  было  изда¬
но  об  этом  до  революции  справочно-издательским  бюро  Департа¬
мента  земледелия,  свидетельствовало  о  глубокой  противоположно¬
сти  двух  основных  направлений  -  правительственного  и  земского.
Иначе  трудно  понять,  почему  ведомственные  чиновники,  за  некото¬
рым  исключением,  публиковали  правительственную  и  земскую
 49

агрономическую  статистику  не  раздельно,  а  в  суммированном  виде:
тем  самым  агрономические  мероприятия  земств  растворялись  в  об¬
щих  цифрах.  В  комментариях  же  к  ним  официальные  редакторы  на
первый  план  всегда  выдвигали  деятельность  правительственного
органа,  и  возникало  впечатление  о  масштабности  его  работы.
 Справедливости  ради  следует  все  же  указать  на  такое  крупное
ведомственное  издание,  как  “Агрономическая  помощь  в  России”,
под  редакцией  В.В.  Морачевского.  Здесь  уже  нельзя  было  завуали¬
ровать  результаты  земской  деятельности,  которая  к  этому  времени
привлекла  внимание  широкой  общественности.  Тем  не  менее  объ¬
емная  работа,  насыщенная  многочисленными  фактами,  главным
образом  описательного  характера,  по-прежнему  методологически
была  недостаточно  выдержанной.  Земской  агрономической  дея¬
тельности  в  ней  уделено  гораздо  меньше  внимания  по  сравнению  с
департаментской.  А  иногда  проправительственная  позиция  редакто¬
ра  вообще  препятствовала  точной  интерпретации  фактов.
 В  частности,  Морачевский  оказался  не  совсем  точен  в  определе¬
нии  хронологических  рамок  организационного  периода  земской  аг¬
рономии.  Называя  его  неким  “подготовительным”  этапом6,  он  тем
самым  переносил  окончание  становления  общественной  агрономии
в  условия  столыпинской  аграрной  реформы.  На  наш  взгляд,  такое
смешение  понятий  могло  понадобиться  для  того,  чтобы  подчерк¬
нуть  общую  незрелость  земской  агрономической  службы  и,  следо¬
вательно,  ее  зависимость  от  правительственных  инстанций.  Не  сле¬
дует  забывать,  что  когда  в  1914  г.  был  опубликован  этот  труд,
во  взаимоотношениях  между  ведомственными  и  земскими  агроно¬
мическими  организациями  не  было  еще  полной  определенности  в
вопросе  о  том,  должны  ли  они  сосуществовать,  оказывая  раздельно
помощь  сельскому  населению,  или  слиться  воедино.  Во  всяком  слу¬
чае  Департамент  земледелия  продолжал  препятствовать  передаче
своих  функций  непосредственно  самоуправлениям,  мотивируя  это
якобы  неспособностью  земств  оказывать  полноценное  содействие
землеустроенным  крестьянам  и  в  то  же  время  запрещая  расходовать
государственные  кредиты  не  по  назначению,  т.е.  для  развития  об¬
щинных  хозяйств.
 В  данном  историографическом  обзоре  нельзя  не  сказать  и  о  том,
что  в  1915  г.  у  упомянутого  выше  ведомственного  издания  оказалось
продолжение  в  виде  историко-статистического  очерка,  автором  ко¬
торого  был  известный  экономист  кадет  А.А.  Кауфман,  причем  оди¬
наковыми  здесь  оказались  не  только  названия,  но  и  цели  авторов,
откровенно  апологетические  по  отношению  к  правительственной
агрономии.  Так,  Кауфман  писал,  что  назначение  его  публикации  со¬
стояло  в  том,  чтобы  “набросать  общую  картину  эволюции  и  совре¬
менного  состояния  агрономической  помощи  в  России,  как  она  рису¬
ется  на  основе  богатого  материала  последнего”  (труда  под  редакци-
 50

ей  В.В.  Морачевского.  -  А.Е.).  При  этом  он  сразу  уточнил,  что  бу¬
дет  рисовать  “картину  главным  образом  из  цифр”,  не  касаясь  основ¬
ных  принципов  организации  агрономической  помощи,  ибо  “не  мне  -
прежде  всего  статистику  и  немножко  аграрнику-политику  -  сказать
что-нибудь  новое  в  этом  направлении  читателям”.  Но  на  самом  деле
эта  уловка  кадетского  деятеля  была  весьма  симптоматичной  для  то¬
го  времени,  когда  интересы  крестьян  для  партии  народной  свободы
стали  отходить  на  второй  план  перед  помещичьими.  Кауфман  почти
во  всем  солидаризировался  с  заведующим  справочно-издательского
бюро  Департамента  земледелия  и  даже,  может  быть,  в  чем-то  его
превзошел.  В  частности,  он  весьма  некритически  писал,  что  “с  чере¬
пашьего  рост  правительственной  работы,  прямо  или  косвенно  на¬
правленной  к  качественному  подъему  сельского  хозяйства,  перехо¬
дит  на  гигантский  шаг,  причем  увеличению  общего  подъема  прави¬
тельственных  сельскохозяйственных  мероприятий  способствовали...
и  усилившиеся  заботы  правительства  по  обеспечении  агрономиче¬
ской  помощью  вновь  нарождающихся  крестьянских  хозяйств  едино¬
личного  владения...  все  это  с  совершенной  отчетливостью  может
быть  прослежено  на  всей  совокупности  цифровых  данных  и  графи¬
ков...  иллюстрирующих  постепенность  нарастания  агрономической
работы  правительства”7.
 Однако  следует  уточнить,  что  в  распоряжении  А.А.  Кауфмана  не
было  данных,  свидетельствовавших  только  о  правительственной
агрономической  помощи  в  районах  землеустройства.  Это  была  общая
информация,  поступавшая  с  мест  от  Совещаний  землеустроительных
комиссий.  Тем  не  менее  легко  было  сделать  вывод  о  том,  что  удель¬
ный  вес  земской  агрономической  деятельности  всегда  имел  преобла¬
дающее  значение,  если  иметь  в  виду  наличные  силы  местных  агроно¬
мов  и  ту  сельскохозяйственную  территорию,  которую  они  охватыва¬
ли  своим  влиянием.  Кроме  того,  достаточно  ознакомиться  с  содержа¬
нием  сборников  “Справочные  сведения  о  деятельности  земств  по
сельскому  хозяйству”,  хотя  и  неполные,  чтобы  в  этом  убедиться.
 Оперируя  только  цифровыми  данными  и  не  вникая  в  сущность
принципов  организации  земской  агрономической  помощи,  А.А.  Ка¬
уфман  становился  одним  из  немногих  сторонников  правительствен¬
ных  агрономических  организаций  наряду  с  земскими.  Однако  ре¬
альность  была  такова,  что  уже  не  оставалось  сомнений  в  необходи¬
мости  сосредоточения  практической  агрономии  исключительно  в
ведении  последних.  Агрономическую  помощь  сельскому  населению
нельзя  было  изучать  без  учета  ее  земской  составляющей,  которая
опровергала  отмеченную  автором  тенденцию  усиления  агрономиче¬
ской  работы  правительства.  Напротив,  шел  процесс  ее  сужения  по¬
средством  передачи  сил  и  средств  органам  местного  самоуправле¬
ния,  несмотря  на  все  еще  остававшиеся  препятствия  политического
характера.
 51

Такой  в  основных  чертах  предстает  перед  современным  иссле¬
дователем  дореволюционная  историография  обозначенной  нами
проблемы.  В  последующий  же  советский  период  к  опыту  земских
агрономов  более  или  менее  часто  обращались  лишь  в  20-х  годах,  в
основном  специалисты,  находившиеся  на  службе  в  Наркомземе  и
местных  земельных  органах.  Понятно,  что  их  короткие  экскурсы  в
агрономическое  прошлое  могли  иметь  лишь  какое-то  методологи¬
ческое  значение  для  решения  агротехнических  задач  в  условиях  но¬
вой  экономической  политики.  И  тем  не  менее  несомненным  дости¬
жением  того  времени  следует  считать  работу  А.В.  Тейтеля,  продол¬
жавшего  трудиться  на  агрономической  ниве.  В  1929  г.  вышла  его  не¬
большая  по  объему  книжка,  в  которой  давался  краткий,  но  емкий
историко-методологический  очерк  становления  земской  агрономии
с  момента  ее  возникновения.  И  хотя,  конечно,  со  многими  его  оцен¬
ками  деятельности  агрономов  историки  согласиться  не  смогут,  одна¬
ко  в  целом  А.В.  Тейтелю  удалось  верно  выявить  те  положительные
тенденции  в  развитии  земской  агрономии,  которые  в  конце  концов
были  признаны  крестьянством,  вопреки  запретительной  политики
землеустроительного  ведомства.  Так,  он  писал,  что  “наметивший¬
ся...  путь,  по  совершенно  понятным  причинам  импонировавший  кре¬
стьянской  массе  и  поэтому  оказавшийся  единственно  актуальным
для  осуществления  непосредственной  агрономической  помощи...
проложил  широкую  дорогу  участковому  агроному  и  привел  его  к
возможности  постепенного  проникновения  в  организационно-про¬
изводственный  уклад”8.
 Как  нам  представляется,  аналитическим  обзором  А.В.  Тейтеля
был  надолго  положен  предел  историографии  земской  агрономиче¬
ской  деятельности,  хотя  историки  не  обходили  вниманием  само  зем¬
ство,  обращаясь  к  иным  аспектам  хозяйственно-культурной  работы
его  гласных  и  служащих,  например,  школьному  или  медицинскому.
И  это  понятно,  так  как  земская  агрономия  оказывалась  методологи¬
чески  чуждой  из-за  ее  несовместимости  с  господствовавшей  в  совет¬
ский  период  концепцией  аграрного  развития.  Поэтому  непосредст¬
венно  она  практически  никогда  не  изучалась.  Обычно  о  ней  говори¬
лось  лишь  частным  образом.  И  только  в  постсоветский  период,  в
связи  с  возросшим  интересом  к  земству  в  России  и  столыпинской  ре¬
форме,  в  ряде  работ  в  контексте  с  ними  были  сделаны  попытки  рас¬
смотреть  и  агрономическую  помощь  сельскому  населению  в  виде
более  или  менее  самостоятельного  сюжета.  Однако  в  них  нашла  от¬
ражение  лишь  одна  точка  зрения  -  официальная.  И  это  также  по¬
нятно,  если  иметь  в  виду,  что  в  основу  современной  аграрной  рефор¬
мы  ее  организаторами  была  положена  столыпинская  идея  борьбы  с
общинной  деревней.  Вот  почему  утверждается,  что  земские  и  ведом¬
ственные  агрономы  одинаково  “самоотверженно  работали”  по  ин¬
тенсификации  выделившихся  из  общин  крестьянских  хозяйств,  в  то
 52

время  как  “бедняки  и  даже  середняки  не  могли  воспользоваться  ус¬
лугами  земств”9.  В  связи  с  этим  может  показаться,  что  на  хутора  и
отруба  выходили  сплошь  многоземельные  и  зажиточные  крестьяне.
 Особо  следует  упомянуть  двухтомное  произведение  В.В.  Каза¬
резова,  посвященное  крестьянскому  вопросу  в  России  конца  XIX  -
первой  четверти  XX  в.  Изданное  в  2000  г.,  когда,  казалось  бы,  пуб¬
лицистический  подход  к  столыпинской  аграрной  реформе  должен
был  уступить  место  поиску  новых  исторических  парадигм,  оно  по-
прежнему  содержит  ее  апологетические  оценки,  “...для  нас  важно
отметить,  -  пишет  автор,  -  поворот  государства  к  оказанию  агроно¬
мической  помощи  крестьянам,  приобщению  их  к  мировому  сельско¬
хозяйственному  опыту  и  знаниям”10.  Априорность  такого  утвержде¬
ния  более  чем  очевидна.  Дополнительные  источники  показывают,
сколько  усилий  приходилось  прилагать  академической  и  агрономи¬
ческой  общественности,  чтобы  добиться  от  правительства  тех  не¬
значительных  ассигнований,  которые  шли  на  развитие  инфраструк¬
туры  сельского  хозяйства.
 На  этом  фоне  довольно  значительным  явлением  в  историогра¬
фии  по  земской  проблематике  предстает  работа  Л.Е.  Лаптевой.
В  ней  правильно  говорится,  что  “большинство  земств  признало
принцип  преимущественной  помощи  хуторянам,  противоречащим
земскому  Положению”11.  Хотя,  как  видно,  и  эта  формулировка  не
совсем  точна,  так  как  она  может  навести  на  мысль  о  том,  что  мень¬
шинство  этот  принцип  все  же  признало.  Очевидно,  автор  имела  в  ви¬
ду  то  большинство  земских  собраний,  гласные  которых  отказались
сосредоточиться  только  на  организации  агрономической  помощи
землеустроенным  хозяйствам,  рассматривая  ее  в  качестве  составной
части  агрономической  работы  среди  всего  сельского  населения,  как
того  требовали  закон  и  принципы  местного  самоуправления.  Ос¬
тальные  же  земства,  хотя  и  взяли  на  себя  функции  землеустроитель¬
ных  агрономов,  но  отнюдь  не  прекратили  оказывать  помощь  об¬
щинным  крестьянам.  И  в  этом  состояла  суть  их  расхождения  со  сто¬
лыпинской  реформой.
 Но,  кроме  того,  здесь  отчетливо  видна  и  сущность  самой  рефор¬
мы.  Ведь  деление  крестьян  на  тех,  кому  позволялось  пользоваться
агрономической  помощью,  и  тех,  кому  она  не  предназначалась  по
политическим  соображениям,  означало  не  что  иное,  как  раскол  об¬
щины  и  насилие  по  отношению  к  ее  членам.  И  уже  становится  не
столь  важным,  было  ли  это  следствием  участия  крестьян  в  револю¬
ции  1905  г.  или  развитием  виттевского  проекта  аграрных  преобразо¬
ваний.
 Таким  образом,  мы  имеем  объективный  критерий,  подтвержда¬
ющий  правильность  взглядов  на  столыпинскую  реформу,  как  на
земельный  переворот12.  И  в  этой  связи  особенно  значимым  для  нас
является  вывод  П.Н.  Зырянова  о  том,  что  столыпинская  реформа
 53

предстает  перед  исследователями  с  малоизвестной  до  сих  пор  сторо¬
ны.  Мы  привыкли  думать,  что  эта  реформа,  несмотря  на  свою
узость  и  классовую  ограниченность,  все  же  несла  с  собой  агротехни¬
ческий  прогресс.  Оказывается,  что  насаждался  только  тот  прогресс,
который  предписывался  в  законах,  циркулярах  и  инструкциях.  А  тот
прогресс,  который  шел  снизу,  от  самого  крестьянства,  чаще  всего
без  колебаний  пресекался,  если  он  так  или  иначе  затрагивал  рефор¬
му...  Неслучайно  правительственное  землеустройство  нашло  так  ма¬
ло  защитников  на  Всероссийском  сельскохозяйственном  съезде  в
1913  г.  ..  ”13
 К  сожалению,  такой  подход  к  анализу  столыпинской  реформы
еще  не  получил  широкого  признания  у  историков.  Примечательной
стороной  работ,  написанных  по  материалам  реформы,  являлось  то,
что  авторы  оценивали  ее  результаты,  основываясь  преимуществен¬
но  на  численности  выходивших  из  общин  на  хутора  и  отруба,  а  так¬
же  площади  принадлежавшей  им  земли,  соотнося  это  с  остававши¬
мися  в  “миру”  домохозяевами.  Но  в  том-то  и  состоит  проблема,  что
одни  и  те  же  материалы  можно  интерпретировать  по-разному.
И,  как  ни  странно,  оба  противоположных  направления  в  историо¬
графии  столыпинской  реформы  оказываются  по-своему  обоснован¬
ны.  Во  всяком  случае  всегда  возникает  видимость  объективности
оценок.  Например,  О.Г.  Вронский  в  своей  работе  пишет,  что  «ре¬
форма  способствовала  буржуазной  эволюции  режима,  расширяла
его  социальную  базу,  демонстрировала  способность  власти  искать  и
находить  ответы  на  вызовы  времени,  а  значит  -  реформа  выбивала
почву  из-под  ног  тех  сил,  чье  будущее  было  неразрывно  связано  с
“великими  потрясениями”»14.  И  с  такими  выводами,  пожалуй,  труд¬
но  спорить,  особенно,  если  они  основаны  на  хорошо  подобранных
источниках.  Однако  никак  нельзя  согласиться  с  положением
В.Г.  Тюкавкина  о  том,  что  признание  столыпинской  реформы,  раз¬
рушительной  и  насильственной,  основано  на  стереотипах,  принятых
“за  аксиому  в  советской  историографии  и  в  некоторых  работах  пе¬
риода  перестройки...  под  влиянием  ленинских  работ”.  И  хотя
В.Г.  Тюкавкин  был  одним  из  немногих,  кто  обратил  особое  внима¬
ние  на  агрономический  фактор  столыпинской  аграрной  реформы,
но,  как  оказалось,  лишь  затем,  чтобы  сложные  взаимоотношения
земских  и  правительственных  агрономов  объяснить  происками  ли¬
беральных  деятелей,  которые  “были  настроены  крайне  отрицатель¬
но  к  любым,  даже  бесспорно  полезным  стране  и  народу  делам  пра¬
вительства...”15.  Однако  хорошо  известно,  что  к  столыпинскому  зе¬
млеустройству  одинаково  негативно  относились  и  кадетствующие  и
консервативно  настроенные  гласные.  Причем  именно  последние
были  инициаторами  агрономических  начинаний,  шедших  вразрез  с
аграрной  политикой  правительства,  в  то  время  как  земские  левые
считали  их  неэффективными  в  тех  политических  условиях.  Хотя
 54

следует  уточнить,  что  правые  в  земских  собраниях  нередко  рассма¬
тривали  агрономические  мероприятия  и  сквозь  призму  интересов
поместных  владельцев.
 До  революции  1905-1907  гг.  земства  и  правительство  были  еди¬
ны  относительно  того,  кому  следовало  оказывать  агрономическую
помощь,  -  хозяйству  или  хозяину.  Однако  в  условиях  столыпинской
реформы  вопрос  об  отношении  к  сельскому  (общинному)  населе¬
нию  имел  уже  не  только  хозяйственно-культурное  значение.  В  нем
отчетливо  стали  видны  две  политические  позиции:  радикальная  пра¬
вительственная  и  умеренная  земская.
 Возникшее  в  ходе  аграрной  реформы  противоречие  между  пра¬
вительством  и  земствами  в  своей  основе  имело  различное  понимание
природы  общины  и  способов  воздействия  на  нее  в  целях  развития  зе¬
мледелия.  Иначе  говоря,  вопрос  о  том,  быть  или  не  быть  поземель¬
ному  сообществу  крестьян  в  обозримом  будущем,  на  местном  и  госу¬
дарственном  уровне  решался  с  противоположных  точек  зрения.  Зем¬
цы  вовсе  не  склонны  были  поддерживать  правительство  в  его  стрем¬
лении  наказать  вышедшую  из  повиновения  общину.  Они  опасались
резкого  перехода  от  коллективного  землевладения  к  личному,  гро¬
зившему  социально-экономическими  осложнениями.  Многие  видели
всю  неподготовленность  к  такому  “скачку”  и  считали,  что  община
еще  нужна  крестьянам  и  выгодна  той  части  землевладельцев,  кото¬
рые  нуждались  в  арендаторах.  Таким  образом,  земские  деятели  пола¬
гались  на  естественную  эволюцию  общинной  деревни  при  условии
воздействия  на  нее  хозяйственно-правовыми  средствами.
 Что  же  касается  деятельности  землеустроительных  комиссий,
то,  стремясь  к  достижению  скорых  результатов,  они  довольно  долго
игнорировали  потребности  внутринадельного  землеустройства,  в
гораздо  большей  степени  устраивавшего  общинное  крестьянство  по
сравнению  с  выделением  на  хутора.  Посетивший  в  1912-1913  гг.
Россию  профессор  Берлинской  сельскохозяйственной  академии
О.  Аухаген,  главную  ошибку  устроителей  реформы  видел  в  том,  что
они  ожидали  “немедленного  переворота  всего  крестьянского  сель¬
ского  хозяйства...”  Нельзя  требовать,  чтобы  реформа  немедленно
сделала  крестьян  лучшими  хозяевами”,  -  писал  он16.  Доказательст¬
вом  этого  служил  не  только  почти  столетний  опыт  землеустрои¬
тельных  работ  в  Пруссии,  но  и  то,  что  выделявшиеся  на  хутора  кре¬
стьяне  в  основном  оказались  малоземельными  и  срочно  нуждались  в
увеличении  размеров  угодий,  чтобы  завести  на  них  полноценные
севообороты.  Даже  среди  удостоенных  премий  в  честь  300-летия
царствования  Дома  Романовых  58  хуторов,  находившихся  в  черно¬
земной  полосе,  50%  имели  земельное  обеспечение  от  1,3  до  10,5  де¬
сятины  и  лишь  17,2%  -  от  20  до  7617.
 Таким  образом,  вместо  культурной  эволюции  деревне  предпи¬
сывались  радикальные  земельные  преобразования,  которые  сами
 55

по  себе  к  улучшениям  в  сельском  хозяйстве  привести  не  могли.  И  хо¬
тя  в  землеустроительном  ведомстве  со  временем  вынуждены  были
обратиться  к  услугам  агрономов,  но  осуществлялись  только  те  ме¬
роприятия,  которые  обусловливались  финансовыми  соображения¬
ми.  Инициатива  же  земств,  кооперативов,  сельскохозяйственных  об¬
ществ  и  самих  крестьян  грубо  пресекалась,  как  противоречившая
основному  замыслу  реформы.  Но  если  “дела  о  переходе  к  многопо¬
лью  в  землеустроительных  комиссиях  задвигались  в  дальний
ящик”18,  то  в  конечном  итоге  общинники  оказывались  агрономиче¬
ски  неподготовленными  к  единоличному  владению.  Получалось,
что  Главное  управление  землеустройства  и  земледелия  само  же  и
ограничивало  масштабы  реформы,  и  это  стало  очевидным  уже  в
1910  г.
 Например,  одной  из  неожиданностей,  которую  крестьяне  пре¬
поднесли  землеустроителям,  являлось  то,  что  число  хуторян  и  от¬
рубников  было  значительно  меньше  общинных  беспередельных
дворов.  Казалось  бы,  их  население  должно  стать  подлинным  про¬
водником  реформы.  Неслучайно  некоторые  историки  несколько
поспешно  зачисляют  в  ее  актив  крестьян,  не  переделявших  землю
с  1861  г.  На  деле  же  те  продолжали  ценить  общинную  организацию.
Прекращение  земельных  переделов  и  усиление  социальной  поляри¬
зации  вовсе  не  приводило  к  полному  отрицанию  такого  способа
саморегуляции,  как  община.  Преобладание  семейно-трудовых  хо¬
зяйств  по-прежнему  требовало  общинных  гарантий  их  существова¬
ния.  Крестьянство  со  свойственной  ему  социально-этической  психо¬
логией  и  община  в  начале  XX  в.  оставались  понятиями  одного  и  то¬
го  же  порядка.  Разложение  последней  одновременно  оказывалось  и
развитием  с  удержанием  того  положительного,  что  должно  было
еще  служить  в  будущем.
 Вполне  очевидно,  что  русская  беспередельная  община  постепен¬
но  приближалась  к  тому  типу  западноевропейской  общности  сель¬
ского  населения,  в  частности  германской,  которой  сегодня  “предос¬
тавлено  право  регулировать  в  рамках  закона  под  свою  ответствен¬
ность  все  дела  местного  сообщества”19.  Именно  о  такой  ячейке
самоуправления,  основанной  на  союзе  общин,  помышляли  земские
деятели  в  России.  И  не  только  думали,  но  и  активно  противодейст¬
вовали  попыткам  ликвидировать  ее,  используя  методы  повышения
агрокультурного  уровня  крестьянских  хозяйств.  По  существу,  буду¬
чи  реформой  “снизу”,  начавшаяся  земская  агротехнологическая  пе¬
рестройка  общинных  крестьянских  хозяйств  компенсировала  недо¬
четы  столыпинской  реформы  и  расширяла  ее  социальную  базу.
К  сожалению,  историками  недостаточно  учитывается  тот  неоспори¬
мый  факт,  что  без  агрономической  помощи  земств  выделившимся
на  хутора  и  отруба  и  особенно  тем,  кто  пока  выжидал,  итоги  столы¬
пинской  реформы  были  бы  гораздо  скромнее.  В  то  же  время  подав-
 56

ляющее  большинство,  пользовавшееся  услугами  земских  агроно¬
мов,  не  порывая  связи  с  общиной,  становилось  социальной  базой
уже  кооперативного  движения.
 Приступая  к  рассмотрению  земской  агрономической  деятельно¬
сти,  было  бы  естественным  обратить  внимание  на  довольно  позднее
ее  начало.  Основная  причина  задержки  объясняется  не  только  хара¬
ктером  проходившей  тогда  аграрной  реформы,  не  предусматривав¬
шей  предоставления  агрономической  помощи  временнообязанным
крестьянам,  но  и  тем,  что  научные  предпосылки  практической  агро¬
номии  в  России  появились  лишь  в  60-70-х  годах.  А  некоторые  из
них,  например,  понимание  природы  азотного  питания  растений  кле¬
вером,  необходимое  для  внедрения  многопольных  севооборотов,  и
того  позже  -  в  начале  80-х.  И  следовательно,  между  первыми  теоре¬
тическими  открытиями  и  применением  их  результатов  лежала,  по
выражению  А.И.  Чупрова,  “целая  пропасть”20.
 Но  уже  с  начала  90-х  годов,  как  подчеркивалось  выше,  резкое
углубление  кризиса  трехполья,  сопровождавшегося  неурожаями,  за¬
ставило  земства  значительно  ускорить  формирование  своих  агроно¬
мических  организаций.  Процесс  их  возникновения,  в  основном  за¬
кончившийся  до  1905  г.,  в  разных  земских  губерниях  занял  неодина¬
ковое  количество  лет.  Так,  в  Пермской  губернии  это  произошло  в
1879-1886  гг.,  в  Вятской  -  в  1887-1893,  Херсонской  -  в  1888-1892,
Уфимской  -  в  1890-1902,  Московской  -  в  1891-1904,  Екатерино-
славской  -  в  1892-1903,  Саратовской  -  в  1894-1902  гг.  и  т.д.  Нерав¬
номерность  появления  агрономов  в  отдельных  губерниях  и  уездах
зависела  в  основном  от  различий  в  социальном  составе  земских  соб¬
раний  и  хозяйственном  развитии  местностей.  Поэтому  к  1904  г.  все
еще  не  удалось  полностью  укомплектовать  агрономическими  слу¬
жащими  многие  уездные  управы.  Так,  менее  всего  в  процентном  от¬
ношении  к  количеству  имевшихся  уездов  земских  агрономов  насчи¬
тывалось  в  Тверской  губернии  -  50%,  Воронежской  -  41,6,  Смолен¬
ской  -  41,6,  Черниговской  -  33,3,  Калужской  -  9  и  Тульской  -  8,3%.
А  в  Пензенской  губернии  во  всех  десяти  уездах  не  было  ни  одного
специалиста  по  сельскому  хозяйству.  В  1903-1904  гг.  без  них  стали
обходиться  Калужское  и  Рязанское  земства,  не  выделившие  необхо¬
димых  ассигнований  на  агрономию.  В  остальных  же  губерниях  агро¬
номы  были  во  всех  или  в  подавляющем  большинстве  уездов21.  Та¬
ким  образом,  к  концу  организационного  периода  на  земской  службе
насчитывалось  всего  444  агрономических  работника22.
 Вопрос  о  количественном  и  особенно  качественном  составе  зем¬
ского  агрономического  персонала  оставался  весьма  злободневным  и
в  последующее  время.  И  в  этом  нет  противоречия  с  общей  периоди¬
зацией  истории  земской  агрономии,  так  как  речь  в  данном  случае
идет  об  организационном  развитии,  осуществлявшемся  в  рамках
собственно  агрономической  деятельности.  Причем  значительную
 57

остроту  этот  вопрос  приобрел  вскоре  после  фактического  заверше¬
ния  строительства  новой  отрасли  земского  хозяйства.  Начавшиеся  в
1905  г.  выступления  крестьян  не  могли  не  способствовать  успеху
консервативных  сил  на  выборах  1906  г.,  принимавших  затем  резо¬
люции  как  против  опальных  общественных  и  политических  деяте¬
лей,  так  и  о  сокращении  агрономической  помощи  бунтовавшим  кре¬
стьянам23.  Охранительные  тенденции  в  земской  среде  давали  о  себе
знать  и  в  выборной  кампании  1909  г.,  когда  45%  вновь  избранных  в
14  губерниях  гласных  оказались  деятелями  правой  ориентации24.
 Но  как  только  тревожные  воспоминания  об  антипомещичьих
выступлениях  отдалялись  во  времени,  на  смену  борьбе  с  крамолой
стал  приходить  обычный  в  земских  кругах  прагматизм.  Причем  по¬
ворот  гласных  к  практическим  вопросам  усиливался  по  мере  того,
как  более  устойчивыми  в  финансовом  отношении  становились  кре¬
стьянские  хозяйства.  Этому  во  многом  способствовали  отмена  вы¬
купных  платежей,  небывалый  рост  кооперации,  особенно  кредит¬
ной,  повышение  цен  на  сельскохозяйственную  продукцию,  а  начи¬
ная  с  1909  г.  несколько  подряд  благоприятных  по  погодным  услови¬
ям  лет.  Все  это  вызвало  спрос  крестьян  именно  на  участковых  агро¬
номов,  хотя  кроме  них  требовались  теперь  практически  все  имевши¬
еся  на  то  время  категории  агрономических  работников.
 Такая  точка  зрения  коренным  образом  противоречит  суждени¬
ям,  в  которых  повышенный  спрос  крестьян  на  агрономическую  по¬
мощь  и  более  широкое  предложение  последней  со  стороны  земств
почти  всецело  связывается  с  проходившей  в  то  время  столыпинской
аграрной  реформой.  О  том,  как  правительство  строило  в  этой  связи
отношения  с  земствами,  речь  пойдет  несколько  ниже.  Что  же  каса¬
ется  стимулирующего  воздействия  столыпинских  аграрных  преоб¬
разований  на  хозяйственную  деятельность  крестьянства,  то  такого
не  могло  быть  по  той  причине,  что  реформа  осуществлялась  в  режи¬
ме  постоянного  недофинансирования,  к  тому  же  являясь  чрезвычай¬
но  затратной  для  выходивших  на  хутора  далеко  не  всегда  состоя¬
тельных  крестьян.  В  то  же  время  не  следует  принижать  значение  то¬
го  факта,  что  к  началу  1915  г.  на  общественной  службе  находилось
6578  лиц  с  сельскохозяйственным  образованием.  Правда,  на  прави¬
тельственной  службе  состояло  еще  3044  специалиста  разной  катего¬
рии,  и  всего,  таким  образом,  в  стране  насчитывалось  9622  агрономи¬
ческих  работника25.
 Однако  правительственный  агрономический  персонал  представ¬
лял  собой  существовавшую  отдельно  от  земств  организацию  И  на
практике  имело  место  не  сложение,  а  распыление  столь  дефицитных
для  России  сил,  что,  несомненно,  имело  принципиальное  значение
для  характеристики  условий,  в  которых  органам  местного  самоупра¬
вления  приходилось  выполнять  свою  агрокультурную  функцию.  При
этом  на  первый  план  выдвинулся  вопрос  о  взаимоотношениях  ведом-
 58

ственных  и  земских  агрономов,  демонстрировавших  два  противопо¬
ложных  подхода  к  реформированию  крестьянской  общины.
 Выше  уже  говорилось,  что  до  революции  1905-1907  гг.  сущест¬
венных  противоречий  между  правительством  и  земствами  по  воп¬
росам  агрономической  помощи  деревне  не  было.  Агрономия  и  зем¬
леустройство  тогда  представлялись  как  взаимодополняющие  меры
по  реконструкции  общинного  землепользования.  И  особенно  убеди¬
тельными  были  контакты  земских  учреждений  с  созданным  в  1894  г.
Министерством  земледелия  и  государственных  имуществ,  возглав¬
ляемым  в  течение  десяти  лет  А.С.  Ермоловым.  Как  ученый-агроном
и  глава  правительственного  органа  он  весьма  доверительно  отно¬
сился  к  земской  агрономической  деятельности.  Впоследствии  запро¬
сы  министерства  земским  собраниям  об  оказании  помощи  крестьян¬
ским  хозяйствам  довольно  удачно  были  дополнены  работой  Особо¬
го  совещания  о  нуждах  сельскохозяйственной  промышленности  во
главе  с  С.Ю.  Витте.  И  хотя  земства  не  были  официально  представ¬
лены  в  составе  местных  комитетов  Совещания,  тем  не  менее  их
агрономическая  и  хозяйственно-правовая  программы  получили  дос¬
таточно  полное  отражение  в  итоговых  документах  этих  коллегиаль¬
ных  органов26.
 Также  стоит  напомнить,  что  председателем  Гродненского
губернского  комитета  был  П.А.  Столыпин,  взгляды  которого  на
общину  вполне  согласовывались  с  мнением,  выработанным  в  боль¬
шинстве  комитетов27.  Что  же  касается  материалов  подчиненной
тогдашнему  министру  внутренних  дел  В.К.  Плеве  Редакционной
комиссии,  то  отношение  к  общине  в  них  нельзя  назвать  иначе,  как
попечительско-охранительное.  Ряд  общепризнанных  тогда  меро¬
приятий  были  направлены  на  содействие  крестьянам  в  проведении
землеустроительных  работ  в  виде  обмена  и  размежевания  наделов,
приобретения  земли  через  банк  и  т.д.  Устранение  недостатков  зем¬
лепользования  и  предоставление  агрономической  помощи  крестья¬
нам  должно  было  осуществляться  единственно  по  соображениям
укрепления  общинного  строя28.  На  этом  фоне  отношение  земств  и
виттевского  Совещания  к  общине  можно  было  назвать  даже  ради¬
кальным.
 Но  уже  в  новых  исторических  условиях,  сложившихся  под  воз¬
действием  революции  1905-1907  гг.,  чисто  технический  вопрос,  ка¬
ким  было  землеустройство,  приобрел  политический  характер.
За  ним  стояло  два  различных  подхода  к  решению  аграрного  вопро¬
са.  Причем,  как  и  прежде,  земская  деятельность  направлялась  на
оказание  агрономической  помощи  крестьянским  хозяйствам,  одно¬
временно  предполагавшей  и  изменение  порядка  землепользования.
Основные  направления  агротехнологической  перестройки  общин¬
ного  земледелия  предусматривали  проведение  опытно-эксперимен¬
тальных  работ  по  внедрению  новых  сельскохозяйственных  культур,
 59

переход  на  этой  основе  к  многопольным  севооборотам  и  организа¬
цию  материально-технического  снабжения  населения  посредством
сети  сельскохозяйственных  складов  и  кооперативов.  По  сути,  нача¬
тая  земствами  модернизация  общинного  хозяйства,  намеченная  ко¬
митетами  Особого  совещания  о  нуждах  сельскохозяйственной  про¬
мышленности,  наглядно  показывала,  что  успех  аграрных  преобра¬
зований  в  России  был  возможен  лишь  при  участии  в  них  органов
самоуправления.
 В  то  же  время  правительственная  агрономическая  деятельность
по  своим  количественным  и  качественным  параметрам  резко  отли¬
чалась  от  земской29.  Во-первых,  она  осуществлялась  крайне  мало¬
численным  и  имевшим  невысокий  образовательный  ценз  персона¬
лом.  Во-вторых,  она  основывалась  только  на  достижениях  класси¬
ческой  агрономии,  которые  сами  по  себе  были  эффективны  лишь
применительно  к  крупным  хозяйствам.  Методы  экономического
анализа  крестьянских  хозяйств  ведомственным  агрономам  не  реко¬
мендовались,  ввиду  чисто  показательного  характера  проводимых
ими  мероприятий,  которые  земскими  служащими  обычно  исполь¬
зовались  на  этапе  уездной  агрономии.
 Следовательно,  правительственные  агрономы  не  могли  стано¬
виться  участковыми,  как  того,  в  общем-то,  настоятельно  требовали
единоличные  хозяйства.  К  тому  же  землеустроительная  агрономия
была  строго  централизованной,  в  результате  чего  ею  слабо  учитыва¬
лись  естественноисторические  и  сельскохозяйственные  условия  дан¬
ной  местности.  Землемерные  же  работы  чаще  всего  проводились  без
надлежащей  агрономической  оценки,  что  приводило  к  последующим
ошибкам  при  выборе  тех  или  иных  многопольных  севооборотов30.
И  даже  в  пособиях  по  землеустроительным  вопросам  это  никак  не
оговаривалось31.  Соотношение  между  ведомственными  и  земскими
агрономами  показывало,  сколь  бесперспективно  ограничиваться
аграрными  преобразованиями,  идущими  “сверху”,  со  стороны  прави¬
тельственных  органов.  Не  имея  поддержки  большинства  крестьян  и
учреждений  местного  самоуправления,  они  могли  осуществляться
только  бюрократическим  путем,  не  достигая  конечной  цели.
 Но  и  сама  установка  Министерства  внутренних  дел  и  Главного
управления  землеустройства  и  земледелия  на  оказание  агрономиче¬
ской  помощи  исключительно  хозяйствам  единоличного  владения32,
игнорируя  принципы  земского  самоуправления,  для  своей  реализа¬
ции  нуждалась  в  создании  агрономических  служб,  управляемых
строго  централизованно.  К  тому  же  централизованное  начало,  исхо¬
дившее  от  правительственных  чиновников,  еще  больше  усиливалось
из-за  недостатка  финансовых  средств  и  дефицита  агрономических
кадров.
 Параллельное  существование  ведомственных  и  земских  агроно¬
мических  организаций,  понятное  в  тот  период,  когда  последние  еще
 60

только  создавались,  в  новых  условиях  приводило  к  самым  неоправ¬
данным  издержкам.  Передача  кредитов  и  наличного  состава  агроно¬
мов  в  ведение  земств,  ввиду  их  несравнимо  большей  компетентности
в  вопросах  экономики  крестьянских  хозяйств,  становилась  настоя¬
тельно  необходимой.  Однако  на  деле  это  было  также  невыполнимо,
как  если  бы  правительство  решило  отказаться  от  односторонней
ориентации  на  хуторское  хозяйство  и  перешло  к  той  умеренной  мо¬
дернизации  поземельной  общины,  которая  находилась  в  основе  го¬
сударственной  аграрной  политики  до  1905  г.
 Позиция  центральных  ведомств  в  отношении  агрономической
деятельности  земств  была  попечительской  и  дискриминационной,
чтобы  вынудить  их  всецело  сосредоточиться  на  агрономической  ра¬
боте  в  хозяйствах  единоличного  владения.  Позиция  же  земств  была
предельно  простой  и  понятной:  не  бросать  хутора  и  отруба  на  про¬
извол  судьбы,  но  и  не  выделять  как-то  особо  их  нужды  по  сравне¬
нию  с  другими  плательщиками  налогов,  также  обладавшими  правом
на  получение  своей  доли  агрономической  помощи  от  тех,  кого  они
избирали  в  гласные.  В  конечном  итоге  различие  в  подходах  цент¬
ральных  и  местных  органов  управления  к  крестьянской  общине  не
позволило  начатый  все  же  процесс  размежевания  ведомственной  и
земской  агрономической  деятельности  довести  до  своего  логическо¬
го  конца.  Он  затянулся  на  долгие  годы  главным  образом  из-за  опа¬
сения  правительственных  чинов,  что  полная  передача  земствам  аг¬
рономического  дела  в  районах  землеустройства  существенно  замед¬
лит  темпы  приватизации  крестьянских  наделов.
 Довольно  твердая  и  последовательная  линия  поведения  земств  в
их  отношениях  с  правительственными  агрономами  и  землеустрои¬
тельными  учреждениями  существенно  корректирует  сложившееся
мнение  о  том,  что  они  были  бессильным  придатком  самодержавия.
На  самом  деле  практическая  деятельность  земских  гласных  и  служа¬
щих,  в  данном  случае  агрономических,  далеко  уже  опережала  цар¬
ское  законодательство.  Органы  местного  самоуправления  все  ак¬
тивнее  занимались  хозяйственным  развитием  своих  территорий,  ис¬
пользуя  новейшие  для  того  времени  достижения  сельскохозяйствен¬
ной  науки  и  агрономической  практики.
 Собственно  ни  для  чего  другого  агроном  и  не  предназначался.
Прочитать  лекцию  на  сельскохозяйственную  тему,  дать  крестьянам
те  или  иные  простейшие  агрономические  советы,  организовать  вы¬
ставку  улучшенных  сортов  семян,  пород  скота,  образцов  земледель¬
ческого  инвентаря  мог,  наверное,  всякий  образованный  сельский  хо¬
зяин  или  член  местного  общества  сельского  хозяйства  по  поруче¬
нию  земской  управы.  Впрочем,  это  по  положению  входило  и  в  обя¬
занности  общественных  агрономов.  Однако  главной  их  задачей
являлось  повышение  производительности  крестьянского  хозяйства
на  основе  улучшенной  техники  земледелия.  И  в  этом  смысле  их  по-
 61

явление  в  деревне  было  глубоко  символичным,  так  как  означало
прежде  всего  переход  к  многопольным  системам  в  растениеводстве.
При  трехполье  крестьяне  сами  находили  место  господствовавшей  на
пашне  зерновой  монокультуре,  но  использовать  прогрессивные  тех¬
нологии  можно  было,  лишь  зная  законы  питания  растений  и  кон¬
кретные  способы  их  применения  в  данной  местности.  Иначе  говоря,
качественный  скачок  в  земледелии  нельзя  было  осуществить  без  на¬
личия  развитой  опытной  базы  для  получения  самых  точных  сведе¬
ний  об  особенностях  произрастания  различных  сельскохозяйствен¬
ных  культур.
 Разумеется,  агрономы,  приходя  на  службу  в  земство,  не  сразу  ов¬
ладевали  методикой  опытного  дела  ввиду  объективных  сложностей,
стоявших  на  этом  пути.  Прежде  всего  обратим  внимание  на  то,  что
пока  шел  процесс  формирования  агрономических  структур,  земства
не  могли  уделять  достаточного  внимания  сельскохозяйственному
опытному  делу,  хотя  бы  по  финансовым  соображениям.  В  связи  с
этим  интересно  отметить,  что  развитие  сельскохозяйственной  опыт¬
ной  инфраструктуры  с  точностью  определяло  то,  как  происходило
формирование  сетей  агрономических  организаций,  вначале  уезд¬
ных,  а  затем  участковых.  Причем,  подсчитывая  разницу  в  финанси¬
ровании  на  тот  и  другой  предмет,  можно  затем  выявить  довольно  от¬
четливую  временную  границу,  отделявшую  эти  важные  этапы  исто¬
рии  земской  агрономии.  Так,  несмотря  на  то  что  в  1913  г.  материаль¬
ное  содержание  участковых  агрономов  оказалось  на  4,38%  дороже,
чем  в  конце  XIX  в.  требовалось  средств  для  оплаты  труда  уездных
агрономов,  тем  не  менее  именно  с  переходом  к  участковой  агроно¬
мии  опытная  деятельность  земств  получила  небывалое  до  того  уско¬
рение  в  результате  удвоения  ее  финансирования33.  И  уже  не  вызы¬
вала  сомнения  вероятность  того,  что  по  мере  заполнения  организа¬
ционной  сети  участковой  агрономии  между  численным  составом
агрономических  служащих  и  выполнением  ими  важнейшей  своей  за¬
дачи  установилось  бы  более  правильное  соотношение.
 Наряду  с  финансовыми  проблемами  в  развитии  сельскохозяй¬
ственного  опытного  дела  имели  место  немалые  трудности,  связан¬
ные  с  необходимостью  создания  различных  взаимодополняющих
учреждений,  занимающихся  разработкой  научных  основ  производ¬
ства  сельскохозяйственной  техники  и  составлением  рекомендаций
по  ее  применению.  Причем  советы  агрономов  на  местах  оказыва¬
лись  бы  тем  результативнее,  чем  большее  число  опытов  проводи¬
лось  на  всем  протяжении  пути  от  науки  к  практике  и  чем  ближе
они  были  к  почвенным  и  климатическим  условиям  отдельных  хо¬
зяйств.  Поэтому  весьма  настоятельно  требовалось  проанализиро¬
вать  состояние  всего  сельскохозяйственного  опытного  дела  в  стра¬
не  и  участие  в  нем  не  только  земских,  но  и  правительственных  уч¬
реждений.
 62

Из  того,  что  говорилось  на  всероссийских  съездах,  областных  и
ведомственных  совещаниях  по  сельскохозяйственному  опытному
делу  в  разные  годы,  можно  достаточно  полно  представить  нерешен¬
ные  вопросы,  стоявшие  перед  агрономами  в  этой  области.  Обраща¬
ют  на  себя  внимание  усилия  Московского  земства,  еще  с  1901  г.  при¬
ступившего  к  проведению  так  называемых  коллективных  опытов
применения  минеральных  удобрений  на  крестьянских  полях.  Но  при
этом  ошибочно  полагалось,  что  если  идти  последовательно  от  выс¬
ших  звеньев  цепи  опытных  исследований  к  низшим,  то  многие  на¬
сущные  вопросы  агрономической  деятельности  пришлось  бы  надол¬
го  отложить.  С  этого  времени  на  надельных  крестьянских  землях
агрономы  не  только  Московской,  но  и  других  губерний,  в  основном
нечерноземной  полосы,  пытались  выяснить,  в  каких  минеральных
удобрениях  более  всего  нуждались  различные  почвы,  в  каком  соче¬
тании  и  количестве  они  могли  дать  наивысшую  прибавку  урожая  и
насколько  экономически  эффективным  оказывались  при  этом.
 В  какой-то  степени  это  забегание  вперед  и  выполнение  несвой¬
ственных  агрономам  обязанностей  работников  региональных  и
губернских  опытных  станций  и  полей  действительно  давали  некото¬
рые  положительные  результаты.  Но  в  конечном  итоге  имелась
явная  неполнота  агрономического  знания  о  том,  как  местным  кре¬
стьянам  заводить  новые  клинья  многопольных  севооборотов.  Мос¬
ковская  губернская  управа,  сама  инициировавшая  идею  отодвинуть
на  задний  план  непосредственные  задачи  агрономов  с  целью  ведения
научных  исследований,  в  конце  концов  не  могла  не  обратить  внима¬
ния  на  имевшиеся  недостатки  коллективных  с  крестьянами  опытов
и  для  обсуждения  вопроса  о  способах  их  устранения  созвала  в  фев¬
рале  1908  г.  совещание  специалистов  при  участии  К.А.  Тимирязева,
профессоров  Московского  сельскохозяйственного  института,  опыт¬
ников,  агрономов,  прибывших  из  многих  прилегающих  и  дальних  гу¬
берний34.  И  лишь  после  этого  в  исследовательской  работе  агроно¬
мов  произошли  изменения  -  отныне  они  могли  и  должны  были
брать  на  себя  проведение  опытов  по  уже  более  или  менее  выяснен¬
ным  вопросам  техники  полевого  хозяйства.  Собственно  на  их  долю
выпадала  уже  не  сама  опытная  работа,  которая  стала  теперь  забо¬
той  особого  персонала,  входившего  в  состав  специальной  губерн¬
ской  организации  во  главе  с  заведующим,  а  выработка  ее  наиболее
целесообразных  способов,  выявленных  в  ходе  научных  изысканий.
 Фактически  это  совещание  в  Московской  земской  управе  было
первым  подобного  рода,  которое,  несомненно,  оказало  самое  пози¬
тивное  воздействие  на  другие  земства,  а  главное,  заставило  прави¬
тельство  обратить  более  серьезное  внимание  на  состояние  сельско¬
хозяйственного  опытного  дела  в  стране.  В  ноябре  1908  г.  на  созван¬
ном  Департаментом  земледелия  совещании  по  опытному  делу  был
разработан  проект  строительства  крупных  опытных  станций,  а  так-
 63

же  научного  обустройства  агрономических  кафедр  вузов  с  субсиди¬
рованием  в  размере  от  50  до  75%  единовременных  и  до  двух  третей
постоянных  расходов  на  создаваемые  земствами  и  сельскохозяйст¬
венными  обществами  опытные  учреждения35.
 Однако  от  проекта,  разработанного  на  совещании,  и  до  высо¬
чайшего  утверждения  закона  “О  некоторых  мероприятиях  по  уст¬
ройству  и  содержанию  сельскохозяйственных  опытных  станций”
пройдет  без  малого  еще  четыре  года,  прежде  чем  земства  смогут  по-
настоящему  приступить  к  планомерному  строительству  комплекса
опытных  учреждений.  Многие  из  них  -  Московское,  Пермское,  Ека-
теринославское,  Харьковское,  Херсонское  и  другие  -  учреждали
собственные  опытные  службы,  располагавшие  научными  штатами.
Хотя,  конечно,  при  этом  еще  нарушались  пропорции  между  теоре¬
тическими  и  прикладными  исследованиями.  Тем  не  менее  основное
значение  земских  опытно-показательных  работ  состояло  главным
образом  в  том,  что  появилась  перспектива  реального  освобождения
крестьянина  “от  власти  земли”,  так  как  в  связи  с  переходом  к  много¬
польным  севооборотам  подлинным  кормильцем,  по  образному  вы¬
ражению  К.А.  Тимирязева,  становилась  уже  не  столько  пашня,
сколько  культурное  растение,  находившее  в  ней  единственно  при¬
надлежавшее  ему  место36.
 Благодаря  повышению  эффективности  использования  каждой
десятины  сельскохозяйственных  угодий  существенно  уменьшалась
острота  малоземелья,  и,  таким  образом,  земства  оказывали  влияние
на  решение  всего  аграрного  вопроса.  Однако  использование  опыт¬
ных  данных  на  крестьянских  полях  ослаблялось  крайне  незначитель¬
ным  применением  в  сельском  хозяйстве  минеральных  удобрений,  без
действия  которых  польза  даже  самых  удачно  выбранных  севооборо¬
тов  со  временем  объективно  понижалась.  Так,  согласно  данным  Ме¬
ждународного  сельскохозяйственного  института  в  Риме,  потребле¬
ние  в  России  всех  видов  минеральных  удобрений  в  1913  г.  составляло
всего  6,9  кг  на  гектар.  В  то  же  время  в  Австрии  оно  достигало  30,
в  Италии  -  57,  Франции  -  57,6,  Германии  -  166,  Бельгии  -  236  кг37.
 Учитывая  это  обстоятельство,  земства  большое  внимание  уде¬
ляли  распространению  травосеяния,  которое  при  отсутствии  пока
широкого  применения  химических  удобрений  являлось  первым  ша¬
гом  на  пути  подготовки  наиболее  подходящего  севооборота,  позво¬
лявшего  не  только  рационально  использовать  имевшиеся  земель¬
ные  площади,  но  и  повышать  плодородие  почвы  за  счет  чередова¬
ния  культур,  и  прежде  всего  такой,  как  клевер,  или  другого  вида  бо¬
бовых  растений.  В  тех  условиях  травосеяние  помогало  переходить
если  не  к  классическому  севообороту,  то  хотя  бы  к  улучшенному
трехполью  в  виде,  например,  волоколамского  восьмиполья.
 Процесс  этот  начался  сразу  же,  как  появились  первые  агроно¬
мы,  т.е.  с  начала  90-х  годов.  Тем  самым  наметился  качественно  но-
 64

вый  рубеж  в  развитии  мелкого  земледелия,  означавший,  что  в  ос¬
новном  закончился  длительный  период  подготовки  крестьянства  к
переходу  от  “зерновой  монокультуры  к  многопольным  системам  по¬
левого  хозяйства.  И  для  этого  требовались  знания  именно  земских
агрономов,  так  как  правительственная  агрономия  в  силу  своей  ве¬
домственной  специфики  не  в  состоянии  была  обслуживать  большие
массы  сельского  населения.
 Принципиальным  отличием  земского  периода  травосеяния  от
предшествовавшего  крестьянского  являлось  то,  что  благодаря  дос¬
тижениям  агрономической  науки  формы  землевладения  перестава¬
ли  играть  решающую  роль  при  переходе  к  более  прогрессивным
способам  землепользования.  Деятельность  земских  агрономов  пока¬
зывала,  что  отнюдь  не  община  являлась  тормозом  на  пути  массово¬
го  применения,  например,  самобытного  ярославского  четырехпо¬
лья,  а  прежде  всего  пережитки  в  виде  полуфеодального  государства
и  помещичьего  дворянства.  И  стоило  этим  силам  под  воздействием
аграрного  кризиса,  проявлениями  которого  были  частые  неурожаи
и  голодовки,  вылившиеся  в  события  1905-1907  гг.,  пойти  на  некото¬
рые  экономические  и  политико-правовые  уступки  крестьянству,  тя¬
га  его  к  агрономическим  новшествам  значительно  возросла.  В  этих
новых  исторических  условиях  земства  обязаны  были  приступить  к
организованной  деятельности  в  области  травосеяния  для  оконча¬
тельного  устранения  такого  анахронизма,  как  парозерновая  систе¬
ма  полевого  хозяйства.
 Напротив,  начиная  с  1906  г.  правительство  всячески  этому  пре¬
пятствовало,  полагая,  что  ликвидировать  следует  прежде  не  агро¬
культурную  отсталость,  а  общину,  хотя  та  являлась  всего  лишь  за¬
щитной  формой  крестьянства  в  тяжелых  условиях  своего  существо¬
вания.  В  основе  этого  неверного  аграрного  курса  находилась  уже
традиционная  недооценка  агрономической  науки,  сельскохозяйст¬
венного  образования,  деятельности  органов  местного  самоуправле¬
ния  и  пренебрежение  техникой  земледельческого  хозяйства.  Такой
односторонний  подход  к  решению  аграрной  проблемы  объясняется
не  только  консерватизмом  мышления  уполномоченных  дворянской
аристократии,  санкционировавшей  на  своих  партийных  съездах  аг¬
рарный  проект  Министерства  внутренних  дел38.  Скромно  называв¬
шийся  “О  дополнении  некоторых  постановлений  действующего  за¬
кона,  касающихся  крестьянского  землевладения  и  землепользова¬
ния”,  он  отражал  еще  и  догматическое  отношение  к  частной  собст¬
венности  как  панацеи  от  всех  бед,  сопутствовавших  деревенской
жизни.  Хутора  и  отруба  приобрели  для  правительства  такое  же  са¬
модовлеющее  значение,  как  и  помещичье  землевладение,  в  отрыве
от  экономической  и  политической  действительности.
 В  то  же  время  свободной  от  какой-либо  односторонности  была
земская  деятельность  по  распространению  травосеяния  на  крестьян-
 3.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 65

ских  полях.  Будучи  центральным  звеном  рационального  ведения
сельского  хозяйства,  как  это  описывалось  еще  А.  Тэером,  И.  А.  Сте-
бутом,  А.С.  Ермоловым  и  другими,  оно  не  могло  быть  заведено  без
проведения  землеустроительных  работ,  которые  осуществлялись  с
одновременной  разбивкой  пашни  на  нужное  количество  клиньев
многопольного  севооборота.  Таким  образом,  борьба  с  чересполоси¬
цей  и  длинноземельем  всегда  доводилась  земствами  до  своего  логи¬
ческого  конца  -  появления  улучшенной  системы  полевого  хозяйст¬
ва,  если,  конечно,  в  этот  агротехнический  процесс  не  вмешивались
чины  землеустроительных  комиссий.
 Так,  об  одном  таком  типичном  случае  было  поведано  в  статье
ямбургского  уездного  агронома  Петербургской  губернии,  опублико¬
ванной  в  “Трудах”  Императорского  Вольного  экономического  об¬
щества  в  1909  г.  В  этой  публикации,  имевшей  далеко  не  местное  зна¬
чение,  говорилось,  что  начатая  работа  в  области  общинного  траво¬
сеяния  встретила  самое  ожесточенное  сопротивление  со  стороны
уездной  землеустроительной  комиссии,  усмотревшей  в  агрокультур¬
ных  мероприятиях  прямо  противоположное  тому,  что  ей  надлежало
делать.  И  поэтому  в  ход  были  пущены  не  только  финансовые  огра¬
ничения,  но  и  прямые  запреты  сельским  обществам  направлять  в
земскую  управу  приговоры  о  сельскохозяйственных  переделах39,  бо¬
лее  выгодные  малосостоятельным  общинникам.  Если  при  трехпо¬
лье  они  имели  по  нескольку  десятков  чрезвычайно  узких  и  длинных,
плохо  удобренных  полос,  то  при  сведении  общинных  наделов  в  так
называемые  большие  полосы  с  последующей  разбивкой  на  клинья
многопольного  севооборота  получалось  уже  вполне  правильной
формы  участковое  деление  с  размером  сторон  в  30-40  сажень.  Дос¬
тигалось  это  благодаря  точной  геодезической  съемке  местности,
дополнительному  учету  годных  для  пахотных  земель  и  ликвидации
межевого  пространства.
 Именно  к  такому  результату  приводило  травосеяние  в  Ямбург-
ском  уезде  под  руководством  агронома  П.Д.  Копылова.  В  своем  от¬
чете  собранию  очередной  сессии  1907  г.  он  сообщал,  что  объектом
его  внимания  была  деревня,  в  которой  насчитывалось  60  тягол
с  350  десятинами  пашни  и  не  менее  чем  32  десятинами,  находивши¬
мися  под  межами,  при  господствовавшем  в  общине  трехполье.  Но
после  передела  на  десятиполье  потери  земли  составили  лишь  две  де¬
сятины.  С  учетом  же  дорог,  которые  по  плану  были  проложены  ме¬
жду  двумя  рядами  надельных  участков  и  позволяли  каждому  свобод¬
но  проехать  к  ним,  выигрыш  составлял  около  28  десятин.  Кроме  то¬
го,  под  посевами  оказывалось  еще  дополнительно  до  30  десятин  зе¬
мли  в  результате  на  четверть  сокращенного  пара.  Не  менее  значимо
было  и  то,  что  после  разбивки  земли  на  широкие  полосы  и  участки
клевер,  яровые  и  озимые  стали  находиться  в  таком  выгодном  распо¬
ложении,  при  котором  у  отдельных  групп  хозяев  и  даже  целого  се-
 66

ления  появлялась  возможность  приходить  к  взаимному  соглашению
о  выполнении  сельскохозяйственных  работ  плугами,  конными  сеял¬
ками,  дисковыми  боронами,  косилками  или  жнейками,  в  отдельно¬
сти  обычно  недоступными  большинству  крестьян.  Это  могло  быть
организовано  в  виде  взаиморасчетов  между  пользователями  и  вла¬
дельцами  средств  производства  или  в  форме  кооперативного  това¬
рищества  по  совместной  обработке  земли.
 Все  эти  существовавшие  и  предполагаемые  еще  изменения
ямбургский  агроном  представлял  как  реальные  этапы  развития  кре¬
стьянского  хозяйства  при  общинном  землевладении,  но  на  которое
нельзя  было  смотреть,  “как  на  нечто  законченное”.  “Это  не  больше
как  переход  от  рационального...трехполья  к  более  совершенной
форме  землепользования,  -  писал  он.  -  Будущие  данные  науки  и  тес¬
но  связанной  с  ней  агрономической  техники  обусловят  собой  несом¬
ненный  переход  к  более  высшей  форме  землепользования”.  Воз¬
можные  преобразования  крестьянского  хозяйства  рассматривались
им  сквозь  призму  “не  политики,  а  экономики”.  Это  означало,  что
“если  в  известный  исторический  момент  хуторская  форма  хозяйст¬
ва...  окажется  наиболее...  выгодною,  то  никакими  искусственными
мерами  вы  не  сохраните  общины  -  она  будет  распадаться...”  Но  в  то
же  время  необходимо  было  устранить  “всякие  насильственные  ме¬
ры...по  отношению  к  общине”,  чтобы  представить  ей  свободное
хозяйственное  развитие  при  непременном  оказании  населению  ши¬
рокой  агрономической  помощи.  “И  если  в  результате  всего  этого,  -
говорилось  в  заключение,  -  община  станет  разрушаться,  а  на  ее  ме¬
сте  начнут  образовываться  массовые  хуторские  хозяйства,  то  это  яв¬
ление  будет  результатом  естественного  экономического  процес¬
са...”40  Таковым  было  понимание  уездным  агрономом  эволюции
крестьянского  хозяйства,  резко  расходившееся  с  радикальным  со¬
держанием  правительственных  преобразований  в  деревне.  И  это  не
могло  не  сказаться  на  его  судьбе:  вскоре,  по  настоянию  местной
землеустроительной  комиссии,  он  был  переведен  на  другое  место
работы.  В  связи  с  этим  в  сборнике  Департамента  земледелия  о  дея¬
тельности  земств  по  сельскому  хозяйству  за  1909  г.  сообщалось,  что
“в  последнее  время  Ямбургское  земство  изменило  свой  взгляд  на
работы  по  переверстанию  (угодий.  -А.Е.)  и  передало  их  местной  зе¬
млеустроительной  комиссии”.  Но  о  том,  при  каких  обстоятельствах
это  произошло,  естественно,  умалчивалось.
 Не  лучшим  образом  дело  обстояло  и  в  других  уездах  столичной
губернии.  Так,  из  материалов,  представленных  Лужской  уездной  уп¬
равой,  следовало,  что  “число  селений,  стремящихся  перейти  от  трех¬
полья  к  многополью  с  введением  правильного  травосеяния  ...  увели¬
чивается  с  каждым  годом:  в  1909  г.  поступили  приговоры  от  10  селе¬
ний  о  переходе  к  четырехполью,  но  за  отсутствием  необходимых
средств  осуществления  не  получили”.  Чтобы  иметь  столь  необходи-
 з*
 67

мые  кредиты,  некоторые  земства  вынуждены  были  идти  на  такие
компромиссы  с  ведомством,  когда  единый  процесс  уничтожения  че¬
респолосицы  путем  переверстания  наделов  для  введения  потом  мно¬
гопольных  севооборотов  делился  на  две  части  и  деньги  получались
лишь  на  землеустроительные  работы.  Так,  например,  вынуждено
было  поступать  Царскосельское  земство41,  учитывая  массовое  стре¬
мление  крестьян  к  внутриобщинному  землеустройству,  селенному  и
межселенному,  а  также  изменения  в  политике  землеустроительного
ведомства  после  того,  как  хуторское  движение  резко  пошло  на
убыль  и  увеличилось  количество  приговоров  сельских  сходов  о  про¬
ведении  землеустроительных  работ  внутри  общин.  Реальная  дейст¬
вительность  оказалась  такой,  что  те,  кто  ранее  задавался  “целью  во
что  бы  то  ни  стало  размножить  число  единоличных  собственников  в
крестьянской  массе”,  в  конце  концов  вынуждены  были  “отдать  свои
силы  на  служение...  ненавистной  им  общине,  заняться  внутриобщин-
ным  групповым  землеустройством”,  которое  в  конечном  итоге  со¬
ставило  54%  всех  землеустроительных  работ42.  Этот  показатель  мог
быть  еще  более  высоким,  если  бы  удалось  удовлетворить  все  заяв¬
ления  крестьян,  поступившие  в  адрес  землеустроительных  комиссий
об  улучшении  общинного  землепользования.
 Помимо  опытной  работы  и  травосеяния  другим  важнейшим
компонентом  перехода  крестьянского  земледелия  от  трехполья  к
многопольным  севооборотам  являлась  организация  снабжения  насе¬
ления  улучшенным  сельскохозяйственным  инвентарем,  призванная
стать  в  перспективе  одной  из  функций  кооперативных  учреждений
вместо  земского  складского  хозяйства.  Это  было  обусловлено  по
крайней  мере  двумя  обстоятельствами.  С  одной  стороны,  все  возрас¬
тавшие  объемы  торговой  деятельности  сельскохозяйственных  скла¬
дов  постепенно  втягивали  земства  в  коммерцию,  что  противоречило
принципам  самоуправления.  Поэтому  неслучайно  эти  учреждения
становились  все  менее  рентабельными,  да  и  удельный  вес  продаж
ими  значительно  уступал  объемам  частной  торговли  среди  кресть¬
ян.  С  другой  стороны,  общинная  деревня  становилась  все  более  ко¬
оперативной.  По  сведениям  известного  историка  кооперации
М.Л.  Хейсина,  только  кредитные  товарищества  в  1912  г.  обслужива¬
ли  уже  47%  крестьянских  хозяйств43.  Процесс  взаимного  сближения
земств  и  коопераций  шел  уже  давно,  но  для  окончательного  оформ¬
ления  взаимных  обязательств  не  хватало  лишь  одного  -  общекоопе¬
ративного  закона.  При  его  отсутствии  целый  ряд  земств  вынужден
был  пойти  на  заключение  совместных  соглашений  по  закупке  и  про¬
даже  сельскохозяйственных  товаров  в  форме  посреднических  това¬
риществ,  своего  рода  синдикатских  объединений.  И  существовавшая
здесь  проблема  не  находила  своего  положительного  решения.
 Для  правительства  принятие  общекооперативного  закона  было
нежелательно  не  только  потому,  что  отношения  с  кооперативами  и
 68

их  союзами  уже  переставали  быть  в  зависимости  от  воли  чиновни¬
ков,  например,  Министерства  финансов,  если  иметь  в  виду  кредит¬
ные  товарищества,  но  и  из-за  опасения  консолидации  усилий  коопе¬
раторов  и  земств  по  оказанию  агрономической  помощи  общинному
крестьянству.  Ведь  с  наступлением  кооперативной  стадии  развития
крестьянских  хозяйств  начиналась  качественно  новая  фаза  и  в  содер¬
жании  агрономической  деятельности  земств.  Возникала  как  бы  об¬
ратная  связь,  при  которой  тот  или  иной  вид  кооперации  мог  значи¬
тельно  повысить  агрономический  уровень  ведения  полевого  хозяйст¬
ва,  из  которого  она  в  свое  время  отпочковалась  как  экономическая
вертикаль  отраслевого  развития.  Кооперативы  становились  важным
опосредующим  звеном  во  взаимоотношениях  между  земствами  и  на¬
селением  или,  как  тогда  писали,  опорными  точками  в  деятельности
общественных  агрономов.  Поэтому  правительству  выгоднее  было
иметь  дело  с  каждой  из  этих  форм  самоуправления,  чтобы  и  далее
жестко  их  опекать,  нежели  создавать  им  какие-то  благоприятные  ус¬
ловия  для  объединения  усилий  и  осуществления  той  деятельности,
которая  шла  вразрез  с  официальной  аграрной  программой.
 В  связи  с  этим  становятся  понятными  и  те  препятствия,  которые
правительством  воздвигались  на  пути  превращения  земских  сель¬
скохозяйственных  бюро  в  товарищества  по  закупке  и  сбыту  маши¬
ностроительной  продукции.  Примечательно,  что  разрешение  на  их
создание  было  получено  только  после  известной  телеграммы
П.А.  Столыпина  о  привлечении  земств  к  агрономической  деятель¬
ности  в  районах  землеустройства  в  надежде,  что  это  будет  выгодно
прежде  всего  единоличным  хозяйствам.
 Но  позволение  земствам  создавать  свои  объединения  оказалось
слишком  запоздалым,  чтобы  они  в  оставшееся  относительно  корот¬
кое  время  смогли  составить  достаточно  серьезную  конкуренцию
частным  торговцам,  имевшим  давние  и  более  прочные  связи  с  рын¬
ками  сельскохозяйственных  машин  и  орудий.  К  тому  же  это  не  реша¬
ло  всей  проблемы,  будучи  временной  мерой  до  тех  пор,  пока  все  де¬
ло  снабжения  населения  сельскохозяйственным  инвентарем  еще  не
взяли  на  себя  будущие  союзы  кооперативов.  Коммерциализация  зем¬
ских  учреждений  в  любых  ее  проявлениях  принижала  значение  мест¬
ного  самоуправления,  и  поэтому  товарные  потоки  сельскохозяйст¬
венных  складов,  например,  к  началу  1913  г.  составляли  лишь  12%
всей  суммы  продаж  земледельческих  орудий  и  машин  в  стране44.
 Таким  образом,  искусственно  сдерживая  земскую  кооператив¬
ную  деятельность  и  отдавая  торговлю  сельскохозяйственным  инвен¬
тарем  на  откуп  частным  лицам,  правительство  не  только  ограничи¬
вало  покупательную  способность  селян  из-за  высоких  рыночных
цен,  но  и  отечественное  производство  сельскохозяйственных  машин
и  орудий,  как  взаимосвязанные  между  собой  части  единого  аграрно¬
го  сектора  экономики.
 69

Данное  обстоятельство,  конечно,  сдерживало  агрономическую
деятельность  земств,  но  не  настолько,  чтобы  указанные  выше  про¬
центы  можно  было  принять  за  действительные  масштабы  земской
помощи  сельскому  населению.  Последняя  отнюдь  не  зависела  на¬
прямую  от  работы  сельскохозяйственных  складов,  хотя  те  и  служи¬
ли  своеобразными  катализаторами  повышенного  интереса  крестьян
к  вопросам  улучшения  техники  земледелия.  Но  именно  эта  сторона
их  деятельности  говорила,  что  земства  как  органы  самоуправления
сполна  выполняли  свою  культурно-хозяйственную  функцию.  Стати¬
стика  показывает,  что  население,  познакомившись  с  образцами  об¬
рабатывающей,  посевной  и  уборочной  техники,  могло  уже  с  боль¬
шей  уверенностью  приобретать  сельскохозяйственный  инвентарь  у
торговцев,  и,  следовательно,  потребность  его  в  земской  агрономиче¬
ской  помощи  от  этого  только  возрастала.
 Но  все  же  земства  не  могли  мириться  с  тем,  что  значительная
часть  крестьянских  средств  вследствие  дорогостоящих  покупок  в  ча¬
стных  фирмах  оказывалась  за  пределами  самоуправляющихся  тер¬
риторий.  Таким  образом,  деньги  местного  населения  оказывались
на  счетах  торговых  посредников,  уже  не  возвращаясь  к  нему  в  виде
тех  или  иных  агрономических  услуг.  Такое  положение  особенно
убеждало  гласных  в  необходимости  постепенного  сосредоточения
всего  дела  снабжения  улучшенными  сельскохозяйственными  оруди¬
ями  и  машинами  в  кооперативах.  Причем  практика  подсказывала,
что  центр  тяжести  агрономической  помощи  вообще  должен  был  пе¬
реноситься  на  некий  универсальный  для  данной  местности  вид  коо¬
перации.  Поэтому  среди  земских  деятелей  крепло  убеждение  в  том,
что  только  на  основе  кооперативного  начала  возможен  был  оконча¬
тельный  успех  земских  мероприятий  по  повышению  агрокультурно¬
го  уровня  крестьянских  хозяйств.
 Основной  вывод,  который  следует  из  всего  сказанного  выше,  со¬
стоит  в  том,  что,  вопреки  непоследовательной  аграрной  политике
правительства  по  отношению  к  крестьянской  общине,  земская  агро¬
номическая  деятельность  сохранила  преемственность  с  реформой
1861  г.  и  теми  программами,  которые  были  разработаны  под  руко¬
водством  министра  земледелия  и  государственных  имуществ
А.С.  Ермолова  и  председателя  Особого  Совещания  о  нуждах  сель¬
скохозяйственной  промышленности  С.Ю.  Витте.  И  этому  не  смогло
помешать  даже  участие  крестьян  в  революции  1905-1907  гг.  Земцам
было  очевидно,  что  всякая  новая  попытка  переделить  насильствен¬
ным  путем  помещичью  землю  неизбежно  приведет  к  политическим
потрясениям.  Но  точно  так  же  для  них  была  неприемлема  инициати¬
ва  правительственных  кругов,  направленная  на  перераспределение
общинных  земель  в  пользу  незначительной  части  крестьян.  Близо¬
рукость  такой  политики  крупных  аграриев  и  бюрократии  была
чревата  тем,  что  не  только  вызывала  сопротивление  большинства
 70

крестьян  фактическому  “огораживанию”  надельных  земель,  но  и
подталкивала  его  к  “черному  переделу”.
 Сознавая  это,  земские  гласные  вступили  в  оппозицию  к  указу
9  ноября  1906  г.  Они  считали,  что  этот  законодательный  акт  не  ну¬
жен  для  продолжения  реформ  в  сельском  хозяйстве,  так  как  он  был
слишком  радикален.  По  их  мнению,  после  отмены  выкупных  плате¬
жей  достаточно  было  привести  в  действие  те  статьи  Общего  поло¬
жения  о  крестьянах,  выходивших  из  крепостной  зависимости,  кото¬
рые  позволяли  при  соблюдении  соответствующих  условий  выде¬
литься  из  общинного  состояния.  Но  процесс  этот  мог  быть  только
добровольным,  а  момент  каждого  выхода  в  большинстве  случаев
приуроченным  уже  не  к  традиционным  уравнительным  переделам
земли  по  душам,  а  к  агротехническому  землеустройству,  связанному
с  организацией  рационального  полевого  хозяйства.
 Таким  образом,  земцы,  пусть  медленнее  и  постепенно,  но  зато
социально  и  экономически  гарантированно  рассчитывали  работать
над  повышением  культурного  уровня  земледельцев,  который  под
воздействием  внутренних  процессов,  происходивших  в  каждом  кре¬
стьянском  хозяйстве,  мог  определить  форму  их  дальнейшего  разви¬
тия.  Но  при  этом  достигалась  и  другая,  не  менее  важная  цель,  состо¬
явшая  в  сохранении  сельского  общества  или  крестьянского  “мира”
как  исторической  основы  земского  самоуправления.  Давно  уже  вы¬
нашивая  идею  образования  мелкой  земской  единицы  волостного
масштаба,  местные  общественные  деятели  именно  в  самоуправле¬
нии  крестьян  видели  вполне  готовый  для  этого  фундамент.  В  то  же
время  одной  из  причин  отказа  правительства  поддержать  свой  пер¬
воначальный  проект  земской  реформы  была  его  несогласованность
с  тем  переделом  земельной  собственности,  который  им  осуществ¬
лялся  в  общинной  деревне.  Преследуя  цель  повсеместного  слома
общинных  порядков,  нельзя  было  оставаться  приверженным  демо¬
кратическим  принципам  самоуправления.
 Общественно-агрономическая  деятельность  создавала  реальные
предпосылки  углубления  и  расширения  преобразований  в  общинной
деревне.  Но  агрономическая  перестройка  крестьянских  хозяйств,  и
прежде  всего  кооперативно  организованных,  встречала  упорное  со¬
противление  со  стороны  правительственных  чиновников.  Неслучай¬
но  А.В.  Чаянов,  давая  характеристику  довоенной  деревне,  сообщал,
что  она  пребывала  “на  жесточайшем  переломе,  сопровождающем  пе¬
реход  от  феодального  строя  к  товарному”45.  Поэтому  все  части  зем¬
ско-агрономического  организма  находились  еще  в  процессе  своего
формирования.  При  этом  что-то  отмирало,  а  что-то  дополнительно
нарождалось,  но  в  полную  меру  пока  проявить  себя  не  могло.  Для
этого  требовались  время,  опыт,  а  главное  -  финансовые  ресурсы  и  до¬
статочно  высокий  уровень  готовности  крестьян  к  восприятию  нов¬
шеств.  Тем  не  менее  всего  лишь  за  четверть  столетия  общественно-
 71

агрономическая  деятельность  земств  прошла  необходимые  этапы
развития,  имея  на  своем  счету  такое  крупное  достижение,  как  участ¬
ковую  форму  оказания  помощи  крестьянским  хозяйствам.
 Говоря  о  несомненно  позитивной  роли  земских  агрономов  в  по¬
вышении  культуры  земледелия,  нельзя  не  коснуться  конкретных  и  в
то  же  время  конечных  результатов  их  деятельности,  поскольку  она
была  прервана  начавшейся  Первой  мировой  войной.  При  этом  наи¬
более  синтезированным  критерием  действенности  агрономической
помощи  деревни  должна  служить  урожайность  на  крестьянских  на¬
делах,  причем  для  анализа  должен  быть  взят  весь  краткий  период
истории  земской  агрономии  с  1888  до  1913  г.  Начальная  точка  отсче¬
та  удобна  тем,  что  только  с  этого  года  Центральный  статистический
комитет  Министерства  внутренних  дел  приступил  к  сбору  и  обра¬
ботке  сведений  для  перевода  в  пуды  применявшуюся  тогда  меру  из¬
мерения  урожайности  -  четверть.  Важно  то,  что  замена  ее  была  осу¬
ществлена  применительно  к  конкретным  полевым  культурам,  выра¬
щиваемым  во  всех  губерниях.  Таким  образом,  появились  данные  об
урожайности,  с  которыми  можно  сравнивать  сведения  о  ней  более
позднего  периода  времени.
 Что  же  касается  1913  г.,  то  он,  как  известно,  был  последним  во
всех  отношениях  благоприятным  сельскохозяйственным  годом  пе¬
ред  мировой  войной.  Статистика  урожайности  за  1914  г.  уже  не  дает
объективной  картины  в  силу  того,  что  как  раз  на  время  уборочных
работ  пришлась  воинская  мобилизация  мужской  части  населения  де¬
ревни.  И  тем  более  нежелательно  использовать  здесь  “Предвари¬
тельные  итоги  всероссийской  сельскохозяйственной  переписи
1916  года”,  так  как  все  хозяйственные  операции,  ввиду  огромной
убыли  мужской  рабочей  силы,  осуществлялись  в  основном  за  счет
женского  и  подросткового  труда  и  частично  военнопленных.  К  тому
же  сотни  агрономов  оказались  в  действующей  армии.  Хотя,  конеч¬
но,  результаты  их  агрокультурного  влияния  не  могли  исчезнуть  бес¬
следно  за  несколько  лет.  Косвенно  это  подтверждается  тем,  что  да¬
же  в  условиях  войны  оставшиеся  в  деревне  полуработники  сумели
предотвратить  резкое  сокращение  посевных  площадей  и  урожайно¬
сти  культур.  Во  многом  этому  способствовал  и  такой  довоенный  ре¬
зультат  деятельности  агрономов,  как  крестьянская  кооперация,  про¬
должавшая  оказывать  посреднические  услуги  земледельческому  на¬
селению.  Представленные  в  Приложении  за  25-летие  сведения  позво¬
ляют  оценить  агрокультурную  деятельность  земств  (см.  с.  82-85).
 Сравнительный  анализ  урожаев  в  конце  XIX  -  начале  XX  в.  сви¬
детельствует,  что  земская  деревня  вплотную  подошла  к  введению
многопольных  севооборотов,  так  как  в  целом  крестьянами  были
апробированы  необходимые  для  этого  сельскохозяйственные  расте¬
ния.  Причем  ржаная  культура,  как  менее  ценная,  явно  отходила  на
второй  план,  а  на  смену  ей  вводились  сорта  пшеницы.  Существенно
 72

улучшились  пропорции  сельскохозяйственных  культур.  Расшири¬
лись  посевные  площади  овса,  ячменя,  гречихи,  бобовых  и  что  осо¬
бенно  важно  -  картофеля,  как  пропашной  культуры,  без  которой
практически  нельзя  заводить  полноценный  плодосмен  в  полевом
хозяйстве.  Почти  во  всех  земских  губерниях  урожайность  картофе¬
ля  увеличилась  до  такого  уровня  (300-400  пудов  с  десятины),  при  ко¬
тором  в  Нечерноземье  удалось  преодолеть  хищническое  истощение
почвы  из-за  господства  там  до  начала  XX  в.  льняной  культуры.  При¬
чем  урожайность  последней  также  заметно  повысилась46.  Устанав¬
ливая  более  правильное  чередование  зерновых,  гречихи,  бобовых,
картофеля,  льна,  конопли,  крестьяне  в  большинстве  губерний  доби¬
лись  относительного  повышения  их  урожайности  и  почти  приблизи¬
лись  по  этому  показателю  к  помещичьим  хозяйствам.  И  это  под¬
тверждается  также  статистикой,  отражающей  развитие  земских
агрономических  организаций.
 Если  урожайность  яровых  на  крестьянских  землях  действитель¬
но  попытаться  связать  с  динамикой  количественных  изменений  в  со¬
ставе  земского  агрономического  персонала,  прежде  всего  за
1909-1913  гг.,  когда  она  была  наиболее  выразительной47,  то  связь
обоих  явлений  проявляется  достаточно  четко.  При  этом  наиболее
хорошо  она  видна  в  полярных  группах  земских  губерний,  обладав¬
ших  разными  контингентами  агрономических  работников.  С  одной
стороны,  это  -  Полтавская,  Пермская,  Вятская,  Екатеринославская,
Самарская,  Курская,  Харьковская  и  другие  губернии.  А  с  другой  -
Орловская,  Пензенская,  Тамбовская,  Калужская,  Тульская.  Приме¬
чательно,  что  в  число  последних  попали  и  черноземные  губернии,
но  благоприятные  природные  условия  не  помогли  здесь  компенси¬
ровать  слабое  развитие  земских  агрономических  организаций,  в  ос¬
новном  из-за  засилья  в  органах  самоуправления  представителей  по¬
мещичьего  дворянства,  как  наиболее  консервативно  настроенных  к
прогрессивным  изменениям  в  крестьянском  земледелии.  И  наобо¬
рот,  земские  губернии  малоплодородного  Нечерноземья  в  большин¬
стве  случаев  выделялись  повышением  урожаев  в  силу  того,  что  глас¬
ные  и  агрономы  в  них  последовательно  придерживались  основного
земского  принципа  -  оказания  помощи  всему  сельскому  населению,
а  не  только  состоятельным  слоям.
 Дополнительным  подтверждением  того,  что  и  в  губерниях  с  оди¬
наковыми  естественноисторическими  и  сельскохозяйственными  ус¬
ловиями  урожайность  на  крестьянских  полях  уже  непосредственно
зависела  от  деятельности  агрономов,  служило  анкетирование,  про¬
веденное  среди  крестьян  в  ряде  губерний.  Например,  в  Симбирском
земстве  только  25,8%  агрономов  побывали  в  крестьянских  хозяйст¬
вах  от  3  до  5  и  более  раз  в  течение  года48,  что  являлось  следствием
занимаемого  им  28  места  по  численности  агрономического  персона¬
ла  среди  34  староземских  губерний49.  При  этом  и  сама  динамика  ее
 73

роста  имела  слабо  выраженный  характер,  что  неизбежно  отража¬
лось  на  качестве  полевых  работ,  которое  было  ниже,  чем  в  Самар¬
ской  губернии,  где  64,6%  опрошенных  положительно  отвечали  на
вопрос  о  том,  есть  ли  польза  от  агрономов  в  их  местностях.
 Эти  и  другие  опросы  крестьян,  проводимые  в  разных  губерниях,
устанавливали  вполне  типичное  отношение  сельского  населения  к
агрономам.  Они  показывали,  что  для  успеха  земских  агрономиче¬
ских  мероприятий  необходимо  было  не  только  надлежащее  органи¬
зационное  и  технико-экономическое  их  обоснование,  но  и  достаточ¬
но  высокий  уровень  агрономичности  самих  крестьянских  хозяйств,
что  собственно  и  являлось  объективной  основой  существования
земской  агрономии.  Как  правило,  агрономическая  состоятельность
крестьянских  хозяйств  вполне  совпадала  с  их  экономическим  поло¬
жением,  настолько  уже  прочным,  чтобы  можно  было  нести  расхо¬
ды,  связанные  с  повышением  агрокультуры  полевых  работ.  Эту  от¬
четливо  видимую  закономерность  учитывали  в  своей  научной  обще¬
ственно-агрономической  деятельности  и  экономисты-аграрники  ор¬
ганизационно-производственного  направления.  В  связи  с  этим
А.А.  Рыбников  писал:  “Мы  не  отрицаем  значения  пропаганды  агро¬
номических  сведений  и  опытного  дела  для  населения,  но  как  бы
тщательно  это  все  не  велось,  оно  может  иметь  успех  только  тогда,
когда  строит  свою  работу  на  основе  экономического  положения
крестьянского  хозяйства.  В  тех  случаях,  когда  объектом  влияния  та¬
кой  помощи  предполагаются  сравнительно  состоятельные  группы
населения,  обеспеченные  землей  и  другими  средствами  производст¬
ва,  то  пробудить  сознание  в  таком  хозяйстве,  заинтересовать  выго¬
дой  рационального  с  рыночной  точки  зрения  и  совершенного  с  тех¬
нической  хозяйства  не  так  уж  трудно.  Но  если  объектами  воздейст¬
вия  общественной  агрономии  могут  быть,  а  нам  кажется,  они  и
должны  быть,  сравнительно  малообеспеченные,  то  часто...  для  того,
чтобы  организовать  средства  производства  в  хозяйстве,  надо...  до¬
полнить  их  до  необходимого  минимума”50.  А  это,  в  свою  очередь,
предполагало  льготную  финансовую  и  налоговую  политику  прави¬
тельства  и  земства,  к  которой  прибегали  только  последние,  но  все
еще  недостаточно  широко.  Поэтому  на  озимых  крестьянских  полях,
требовавших  для  своей  обработки  гораздо  больших  средств,  дея¬
тельность  агрономов  сказывалась  в  меньшей  степени.  Урожайность
озимых  пшеницы  и  даже  ржи  у  крестьян  имела  тенденцию  к  даль¬
нейшему  отставанию  от  сбора  данного  вида  зерновых  в  помещичьих
хозяйствах51.
 Как  правило,  крестьяне  плохо  подготавливали  паровые  поля  к
посевам  озимых  вследствие  недостатка  у  них  лугов  и  естественных
пастбищ.  Вынужденные  из-за  дефицита  кормов  до  последнего  момен¬
та  использовать  отдыхавшее  поле  как  поскотину  или  своего  рода  за¬
лежь,  часто  они  не  имели  агрономически  правильного  черного  пара  и
 74

в  плохо  подготовленную  почву  закладывали  семена  озимых  культур,
дававшие  по  этой  причине  весьма  невысокие  урожаи.  И  только  пере¬
ход  крестьян  к  многополью  мог  решить  и  озимую  проблему,  имев¬
шую  большое  значение  еще  и  потому,  что  удельный  вес  крестьянской
озимой  пшеницы  в  общем  доходе,  полученном  от  нее  в  1909-1913  гг.
всеми  производителями  в  50  губерниях  Европейской  России,  в  сред¬
нем  составлял  77%,  а  озимой  ржи  -  93,1%52.  Но  если  в  связи  с  этим  со¬
поставить  посевные  площади  обеих  культур,  соотношение  которых
даже  в  Курской,  Харьковской,  Полтавской  губерниях  в  1913  г.  было
1:15,  1:10,  1:753,  то  станет  понятной  заинтересованность  крестьян
в  советах  агрономов  для  роста  производительности  десятины  озимой
пшеницы,  более  выгодной,  чем  рожь.  И  по  всему  было  видно,  что
земские  агрономические  организации  готовы  были  ответить  на  этот
все  возраставший  спрос  уже  в  ближайшей  перспективе.
 В  то  же  время  агрономические  организации,  находившиеся  при
землеустроительных  комиссиях,  такой  задачи  перед  собой  не  стави¬
ли.  Главное  для  них  заключалось  в  том,  чтобы  повсеместно  образо¬
вать  как  можно  больше  хозяйств  единоличного  владения,  что  прово¬
дилось  в  деревне  по  указу  9  ноября  1906  г.,  а  затем  в  соответствии  с
аграрными  законами  1910-1911  гг.  выходило  за  рамки  реформы.
Вместо  подлинной  культурной  эволюции  общинной  деревне  предпи¬
сывались  поистине  революционные  преобразования.  Это  была
борьба  не  только  с  определенной  категорией  крестьянских  хо¬
зяйств,  но  и  самим  крестьянином,  его  социальным  типом,  образом
жизни,  этическими  нормами  и  ценностями.  Разрушение  общины  по
сути  преследовало  цель  заменить  один  мир  другим.  Однако  практи¬
чески  это  оказалось  недостижимым,  так  как  чем  более  отсталым  яв¬
лялось  хозяйство,  тем  менее  всего  было  возможно  определение  ка¬
ких-то  конкретных  сроков  проведения  аграрной  реформы.  Со  своей
стороны,  общинные  крестьяне  готовы  были  признать  свою  эконо¬
мическую  отсталость,  но  и  при  этом  были  убеждены  в  моральном
превосходстве  своего  существования  и  всякую  иную  систему  соци¬
ально-экономических  координат  считали  неприемлемой.  Такие  по¬
нятия,  как  “товар”,  “рынок”,  “наемная  рабочая  сила”,  “капитал”,
“предпринимательство”,  не  могли  развиваться  под  воздействием  од¬
ной  лишь  форсированной  приватизации  общинной  земли  без  доста¬
точно  широкой  финансовой  и  агрономической  помощи.  Община  по-
прежнему  предохраняла  крестьян  от  слишком  резкого  вхождения  в
рыночные  отношения  и  массовой  пауперизации,  чреватой  усилени¬
ем  социальной  и  политической  напряженности.
 Если  все  же  исходить  из  экономической  целесообразности  сто¬
лыпинской  реформы,  как  это,  например,  делал  В.И.  Ленин54,  то  не¬
достаточно  судить  об  успехе  или  неудаче  ее  лишь  по  результатам
землеустройства,  т.е.  количеству  нарезанной  для  отрубных  и  хутор¬
ских  хозяйств  земли  и  числу  вышедших  из  общин  крестьян.  Это  бы
 75

являлось  только  частью,  и  притом  не  главной.  Необходимо  было
также  создать  сами  отрубные  и  хуторские  хозяйства,  а  бывшим  об¬
щинникам  сделаться  подлинными  хозяевами-собственниками.  Ина¬
че  уже  в  скором  времени  большинство  их  возвращалось  на  круги
своя,  не  получив  ожидаемой  финансово-экономической  поддержки
со  стороны  землеустроительных  органов.
 Хотя  сам  П.А.  Столыпин,  наверное,  понимал  значение  финансо¬
вой  стороны  аграрной  реформы,  но  проявлял,  в  отличие  от  земств,
крайнюю  непоследовательность.  Деля  крестьян  на  “своих”  (землеуст¬
роенных)  и  “чужих”  (общинных),  он  и  его  единомышленники  распре¬
деляли  агрономическую  и  иную  помощь  в  зависимости  от  этого  деле¬
ния,  причем  в  совершенно  недостаточных  объемах,  перечеркивавших
усилия  землеустроителей  по  разверстанию  общинных  земель  и  пере¬
даче  их  в  личную  собственность.  Современники  это  видели,  понимали
и  воздерживались  от  каких-либо  неумеренных  восторженно-хвалеб¬
ных  оценок  усилий  правительства  по  проведению  фактически  только
земельной  реформы.  Они  появились  уже  гораздо  позднее,  в  эпоху
идеологического  противостояния  мировых  капиталистической  и  со¬
циалистической  систем,  в  работах  советологов,  которым  крайне  важ¬
но  было  отыскать  положительные  примеры  в  развитии  сельского  хо¬
зяйства  дореволюционной  России,  в  противовес  существовавшим  в
СССР  колхозам  и  совхозам.  Ныне  их  фальшивые  суждения  пережи¬
вают  свое  второе  рождение  в  постсоветской  России  благодаря  тем
политикам,  которые  хотели  бы  утвердить  абсолютное  право  частной
земельной  собственности,  но  мало  что  предпринимают  для  наполне¬
ния  его  социально-экономическим  содержанием,  присущим  цивили¬
зованным  поземельным  отношениям.
 Аналогичная  столыпинской,  разрушительная  политика  уже  вто¬
рое  десятилетие  проводится  по  отношению  к  современной  россий¬
ской  деревне.  В  соответствии  с  ней  коллективным  хозяйствам  пред¬
писывалось  самораспуститься,  частная  собственность,  напротив,
возводится  в  абсолют,  фермерское  и  кооперативное  движение  не
получают  должной  государственной  поддержки,  продолжает  ухуд¬
шаться  финансовое  положение  сельскохозяйственной  науки  и  шко¬
лы  и,  наконец,  всячески  тормозится  введение  подлинного  местного
самоуправления.  И  все  это,  как  и  в  начале  XX  в.,  диктуется  полити¬
ко-экономическими  соображениями  с  той  лишь  разницей,  что  тогда
речь  шла  о  спасении  помещичьего  землевладения,  а  ныне  о  его  воз¬
рождении.  Интересы  же  непосредственных  производителей  в  пла¬
нах  современных  радикальных  реформаторов  по-прежнему  находят
незначительное  отражение.  И  в  связи  с  этим  возникает  особая  необ¬
ходимость  подчеркнуть  историческое  значение  земской  агрономи¬
ческой  деятельности,  как  общественной  инициативы,  шедшей  “сни¬
зу”,  при  сравнении  ее  с  очередной  правительственной  попыткой  ре¬
шить  “сверху”  аграрно-крестьянский  вопрос.
 76

Земская  агрономическая  деятельность  в  ее  отношении  к  офици¬
альной  аграрной  политике  являлась  следствием  противоречивого  раз¬
вития  русской  деревни  конца  XIX  -  начала  XX  вв.  и  была  направлена
на  хотя  бы  частичное  преодоление  все  углублявшегося  цивилизацион¬
ного  раскола  между  государственными  институтами  власти  и  общест¬
вом.  Научно  обоснованная,  опиравшаяся  на  местные  демократические
традиции  и  хозяйственный  опыт  широких  слоев  крестьянства,  она
представляла  собой  умеренный,  прогрессивно-эволюционный  тип  ка¬
питалистического  развития  сельского  хозяйства  с  ярко  выраженной
кооперативной  спецификой.  И  это  делало  ее  по-настоящему  цивили¬
зованной,  отторгавшей  бюрократические  попытки  насильственно
привить  общинному  крестьянству  частнособственническое  отношение
к  земле,  бывшей,  по  мнению  его  подавляющего  большинства,  “Божь¬
ей”,  “Ничьей”,  не  подверженной,  как  сама  Природа,  купле-продаже.
 Правительственная  же  вестернизация  общины  не  содержала
в  себе  ничего  западного,  а  лишь  характерные  черты  аграрного  про¬
извола  помещиков  и  бюрократии,  которые  были  присущи  им  во  все
времена,  начиная  с  огосударствления  и  закрепощения  крестьянской
общины.  Но  окончательная  ее  ликвидация  все  же  никогда  не  входи¬
ла  в  планы  господствующих  кругов,  вплоть  до  революции
1905-1907  гг.  Столыпинская  реформа  являлась  продолжением  всей
политики  “огораживания”  крестьянских  земель  с  той  лишь  сущест¬
венной  разницей,  что  на  сей  раз  речь  зашла  о  ее  окончательном  за¬
вершении.  Неслучайно  главным  курирующим  аграрную  реформу
органом  стало  Министерство  внутренних  дел,  во  главе  которого,
как  представляется,  тоже  неслучайно  оказался  П.А.  Столыпин.
Волею  исторического  поворота  событий  ему  была  уготована  роль
ключевой  фигуры  в  процессе  ликвидации  общины.
 Обращаясь  к  опыту  аграрных  преобразований  в  начале  XX  в.,
важно  учитывать  те  обстоятельства,  которые  способствовали  одно¬
временному  проявлению  правительственного  и  земского  вариантов
реформы.  Это  позволило  бы  сегодня  сосредоточить  силы  и  средст¬
ва  на  наиболее  правильном  выборе  пути  развития  сельского  хозяй¬
ства  и  исключить  тормозящее  действие  противоположных  тенден¬
ций.  В  любом  случае  следует  максимально  остерегаться  неблаго¬
приятных  последствий  от  противоборства  всегда  имеющихся  воз¬
можностей  аграрного  развития,  чтобы  действительной  в  конечном
итоге  стала  лишь  объективно  необходимая.  Исторические  факты
напоминают  о  том,  как  опасно  доводить  остроту  аграрных  противо¬
речий  до  конфликтного  их  разрешения  и  насколько  необходимо
учитывать  проявления  социальной  напряженности  при  разработке
проектов  реформ,  понижая  ее  до  безопасного  уровня.  Лишь  при  та¬
ком  условии  возможна  обратная  связь  в  виде  поддержки  со  стороны
масс  тех  реформистских  начинаний,  которые  на  деле  бы  помогали
решать  насущные  проблемы.
 77

Как  показывает  история  подготовки  проекта  столыпинской  ре¬
формы,  таковые  не  могут  появиться  только  в  ведомственных  канце¬
ляриях.  Кроме  этого,  должна  учитываться  местная  инициатива  в  ли¬
це  общественных  деятелей  и  групп,  представляющих  сельское  насе¬
ление  в  органах  самоуправления.  Поэтому  составной  частью  аграр¬
ной  реформы  призвана  быть  реформа  местного  управления,  позво¬
ляющая  избежать  взаимоисключающих  альтернатив  аграрного  раз¬
вития.  В  частности,  это  вызывается  и  потребностью  агрономиче¬
ской  проработки  правительственных  землеустроительных  меропри¬
ятий,  которые  должны  учитывать  не  только  топографические  осо¬
бенности  данной  местности,  но  и  ее  естественноисторическое  и  хо¬
зяйственное  значение.  И,  наверное,  только  тогда  появится  уверен¬
ность,  что  формы  землевладения  и  землепользования  не  будут
иметь  случайного  характера.  Причем  важнейшим  условием  разви¬
тия  землеустраивающейся  территории  должна  быть  ее  агрономиче¬
ская  экспертиза.  Это  означает,  что  без  подготовки  организационно¬
производственных  и  социально-культурных  условий  интенсивного
земледелия  всякого  рода  приватизационные  проекты  не  достигнут
поставленных  целей.  Опыт  столыпинских  землеустроителей,  стре¬
мившихся  к  сплошной  индивидуализации  общинной  деревни,  дол¬
жен  здесь  обязательно  учитываться.
 Однако  выполнить  полностью  программу  агрономических
работ  при  проведении  землеустройства  органы  местного  самоуправ¬
ления  будут  в  состоянии  лишь  при  наличии  у  них  достаточных  ассиг¬
нований.  Исторический  же  опыт  показывает,  что  их  всегда  не  хвата¬
ло,  несмотря  на  частое  превышение  установленного  земствами  трех¬
процентного  уровня  сбора  налогов  с  сельскохозяйственных  земель  и
торгово-промышленных  предприятий.  Следовательно,  нужна  и  пра¬
вительственная  система  финансовой  поддержки  хозяйственной  дея¬
тельности  органов  самоуправления,  без  директивного  указания  на  то,
как  должны  использоваться  предоставленные  им  кредиты  и  пособия.
 Кроме  того,  самоуправление  должно  обладать  самостоятельно¬
стью  при  формировании  инфраструктуры  своей  агрономической  де¬
ятельности,  приспособленной  к  различным  видам  поземельной  соб¬
ственности.  В  условиях,  когда  наряду  с  государственными,  коопера¬
тивными,  акционерными  и  частными  предприятиями  существуют
крестьянские  и  фермерские,  опыт  создания  земствами  губернских,
уездных  и  участковых  (волостных)  форм  организации  агрономиче¬
ской  помощи  сельскому  населению  приобретает  научно-практиче¬
ское  значение.  В  связи  с  этим  следует  помнить  и  о  том,  что  дорево¬
люционная  сельскохозяйственная  школа,  долгое  время  ориентиро¬
вавшаяся  на  выпуск  специалистов  для  обслуживания  нужд  крупных
землевладельцев  и  государства,  так  и  не  смогла  сполна  удовлетво¬
рить  все  возраставший  спрос  на  агрономических  служащих,  хорошо
знающих  мелкое  хозяйство.  Выпуски  их  были  крайне  ограничены
 78

из-за  малочисленности  сельскохозяйственных  вузов.  Остро  тогда
стояла  и  проблема  повышения  качества  подготовки  агрономических
кадров,  которую  пытались  решать  путем  простой  смены  “вывески”
учебных  заведений,  т.е.  превращения  их  в  отделения  университетов
вместо  расширения  существовавших  институтов  или  строительства
новых.  Серьезным  сдерживающим  фактором  в  этом  являлась  не¬
хватка  докторов  и  магистров  наук  из-за  несовершенства  системы  их
подготовки  и  отсутствия  у  вузов  средств  для  пополнения  своих  шта¬
тов  преподавателями  высшей  квалификации.  Все  это  вновь  стано¬
вится  злободневным,  так  как  вместо  реальной  государственной  под¬
держки  сельскохозяйственные  вузы  получают  лишь  эфемерное  пра¬
во  называться  академиями  и  университетами.
 Весьма  актуальным  сегодня  является  и  положение  в  царской  Рос¬
сии  сельскохозяйственной  науки,  неразрывно  связанной  с  подготов¬
кой  агрономического  персонала  и  запросами  практического  земледе¬
лия.  Несмотря  на  остроту  аграрно-крестьянского  вопроса,  правитель¬
ство  слабо  интересовалось  состоянием  теоретических  и  опытно-экс¬
периментальных  исследований,  постоянно  соизмеряя  их  финансиро¬
вание  с  другими  статьями  бюджетных  расходов  и  не  идя  на  опережа¬
ющее  развитие  науки.  И  только  благодаря  высокому  общественному
и  профессиональному  долгу  известных  русских  ученых  такие  приори¬
тетные  отрасли  сельскохозяйственной  науки,  как  физиология  расте¬
ний,  почвоведение  и  агрохимия,  удалось  вывести  на  уровень  мирово¬
го  значения  и  поставить  на  службу  агрономам.  К  этому  следует  при¬
числить  и  организационно-производственное  направление  русской
экономической  мысли,  определявшее  перспективу  развития  кресть¬
янского  хозяйства,  а  следовательно,  и  общественной  агрономии.
Но  начавшаяся  вскоре  мировая  война  резко  затормозила  позитивные
перемены,  происходившие  в  крестьянском  хозяйстве  под  воздействи¬
ем  земской  агрономии,  а  заодно  и  аграрную  реформу.
 1 	Веселовский  Б.  История  земства  за  сорок  лет.  СПб.,  1911.  Т.  4.  С.  86.
 2 	Обзор  их  публикаций  см.:  Ефременко  Л.В.  Земская  агрономия  и  ее  роль  в
эволюции  крестьянской  общины.  Ярославль,  2002.
 3 	См.:  Копылов  П.Д.  Что  такое  земская  агрономия.  СПб.,  1910;  Владимир¬
ский  В  Л.  О  взаимоотношениях  земской  и  правительственной  агрономии  //
Вестник  сельского  хозяйства.  1911.  №  1,  4,  5;  Матвеев  И.П.  К  вопросу  об  ор¬
ганизации  агрономической  помощи  населению.  Ярославль,  1911;  Мацее-
вич  К.А.  Роль  правительства,  земства  и  других  организаций  в  деле  поднятия
сельского  хозяйства.  Харьков,  1913;  Ковалъковский  А.К.  Земства  и  земская
агрономическая  организация.  Кострома,  1915;  и  др.
 4 	Левицкий  А.  Земская  агрономия  и  В.А.  Владимирский  //  Земский  агроном.
1914.  №  25.  С.  3-4.
 5 	Владимирский  В.А.  Указ.  соч.  //  Вестник  сельского  хозяйства.  1911.  №  5.  С.  6.
 6 	Агрономическая  помощь  в  России.  СПб.,  1914.  С.  99.
 79

7 	Кауфман  А.  А.  Агрономическая  помощь  в  России:  Историко-статистический
очерк.  Самара,  1916.  С.  4,  7.
 8 	Тейтелъ  А.В.  Агрономическая  помощь  населению  на  путях  своего  развития:
(Историко-методологический  очерк).  М.,  1929.  С.  53.
 9 	Шлемин  П.Н.  Столыпин  и  местное  самоуправление.  М.,  1992.  С.  29.
 10 	Казарезов  В.  Крестьянский  вопрос  в  России  (конец  XIX  -  первая  четверть
XX  в.).  М.,  2000.  Т.  1.  С.  213.
 11 	Лаптева  Л.Е.  Земские  учреждения  в  России.  М.,  1993.  С.  117.
 12 	Дубровский  С.М.  Столыпинская  земельная  реформа.  М.,  1963;  Аврех  А.Я.
П.А.  Столыпин  и  судьбы  реформ  в  России.  М.,  1991;  Анфимов  А.М.
П.А.  Столыпин  и  российское  крестьянство.  М.,  2002;  Герасименко  Г.А.  Борь¬
ба  крестьян  против  столыпинской  аграрной  политики.  М.,  Саратов,  1985;
Дякин  В.С.  Был  ли  шанс  у  Столыпина?  СПб.,  2002;  Зырянов  П.Н.  Столыпин
без  легенд.  М.,  1991;  и  др.
 13 	Зырянов  П.Н.  Крестьянская  община  Европейской  России  в  1907-1914  гг.  М.,
1992.  С.  220.
 14 	Вронский  О.Г.  Государственная  власть  России  и  крестьянская  община  в  годы
“великих  потрясений”  (1905-1917).  М.,  2000.  С.  208.
 15 	Тюкавкин  В.Г.  Великорусское  крестьянство  и  столыпинская  аграрная
реформа.  М.,  2001.  С.  151,  153,  219.
 16 	Аухаген  О.  Критика  русской  земельной  реформы.  СПб.,  1914.  С.  26,  27.
 17 	Халютин  П.В.  Крестьянское  хозяйство  в  России.  Пг.,  1915.  С.  XX,  XXII,
XXIV,  XXVI.
 18 	Зырянов  П.Н.  Указ.  соч.  С.  222.
 19 	Кнемайер  ФЛ.  Организация  самоуправления  в  Баварии  //  Государство  и  пра¬
во.  1995.  №4.  С.  111.
 20 	Чупров  А.М.  Ученые  труды.  Ч.  III.  Вып.  II.  М.,  1911.  С.  41.
 21 	Справочные  сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  (по  дан¬
ным  на  1904  год).  Вып.  8.  СПб.,  1906.  С  IX-X;  Веселовский  Б.  Указ.  соч.  Т.  2.
С.  135.
 22 	Веселовский  Б.  Указ.  соч.  Т.  2.  С.  140.
 23 	Справочные  сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  (по  дан¬
ным  на  1907-1908  годы).  Вып.  10.  СПб.,  1910.  С.  XXVI-XXVII;  Королева  Н.Г.
Земство  на  переломе  (1905-1907  гг.).  М.,  1995.  С.  65-66.
 24 	РГИА.  Ф.  1288.  Оп.  2.  Д.  33.  Л.  109,  111  об.
 25 	Местный  агрономический  персонал,  состоящий  на  правительственной  и
общественной  службе  1  января  1915.  СПб.,  1915.  С.  556-559.
 26 	См.:  Шидловский  С.М.  Земство:  (Свод  трудов  местных  комитетов  в  губерни¬
ях  Европейской  России).  СПб.,  1904.
 27 	Труды  местных  комитетов  о  нуждах  сельскохозяйственной  промышленно¬
сти.  Т.  11.  Гродненская  губерния.  СПб.,  1903.  С.  1-2.
 28 	Симонова  М.С.  Кризис  аграрной  политики  царизма  накануне  первой  револю¬
ции.  М.,  1987.  С.  37-43.
 29 	Местный  агрономический  персонал,  состоявший  на  правительственной  и
общественной  службе  1  января  1910.  СПб.,  1910.  С.  148-149;  СПб.,  1911.
С.  214-217;  СПб.,  1912.  С.  300-303;  СПб.,  1913.  С.  406-409;  СПб.,  1914.
С.  512-515;  СПб.,  1915.  С.  556-559.
 30 	Маслов  П.  Земледельческое  хозяйство  после  революции  //  Общественное
движение  в  России  в  начале  XX  века.  СПб.,  1911.  Т.  4.  Ч.  1.  С.  10.
 31 	См.:  И  веронов  И.  А.  Основы  межевого  и  землеустроительного  дела.  М.,  1910;
Быстрицкий  С.Д.  Ключ  к  наказу  землеустроительным  комиссиям.  Саратов,  1908.
 80

32 	Известия  Главного  управления  землеустройства  и  земледелия.  1908.  №  5.
С.  271-273;  Известия  Земского  отдела.  1908.  №  5.  С.  271-273.
 33 	Подсчитано  по:  Сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству
в  1913  г.  Вып.  14.  Пг.,  1916.  С.  17.
 34 	Доклад  Московской  губернской  земской  управы  Московскому  губернскому
земскому  собранию  очередной  сессии  1909  г.  М.,  Б.г.  С.  3.
 35 	Труды  совещания  по  организации  опытного  дела  в  России,  происходившего
при  Главном  управлении  землеустройства  и  земледелия  с  14  по  20  ноября
1908  г.  СПб.,  1909.  С.  327-334.
 36 	Тимирязев  К.А.  Наука  и  земледелец  //  Он  же.  Соч.  М..,  1937.  Т.  III.  С.  17.
 37 	Рашкович  С.Л.  Удобрительная  промышленность  в  России.  Пг.,  1920.  С.  3.
 38 	См.:  Труды  Второго  съезда  Уполномоченных  Дворянских  Обществ  31  губер¬
нии.  14-18  ноября  1906  г.  СПб.,  1906;  Труды  Третьего  съезда  Уполномочен¬
ных  Дворянских  Обществ  32  губерний.  27  марта  -  2  апреля  1907  г.  СПб.,  1907.
 39 	Копылов  П.Д.  Очередные  задачи  по  улучшению  крестьянского  хозяйства  в
Приозерном  крае  //Труды  Императорского  Вольного  экономического  обще¬
ства.  1909.  Т.  1.  Кн.  1.  С.  38-39.
 40 	Копылов  П.Д.  Что  такое  земская  агрономия.  С.  60-63.
 41 	Справочные  сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  (по  дан¬
ным  на  1909  год).  Вып.  11.  СПб.,  1911.С.  477-479.
 42 	Труды  II  Всероссийского  съезда  Лиги  аграрных  реформ.  Вып.  1.  М.,  1918.
С.  22.
 43 	Хейсин  МЛ.  Кредитная  кооперация  в  России.  Пг.,  1919.  С.  149.
 44 	Сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  в  1913  г.  Вып.  14.
СПб.,  1914.  С.  53.
 45 	Письмо  А.В.  Чаянова  В.М.  Молотову.  6  октября  1927  г.  //  Известия
ЦК  КПСС.  1989.  №  6.  С.  211-212.
 46 	Статистика  Российской  империи.  Урожай  1888  года  Европейской  России.
СПб.,  1889.  Т.  6.  С.  12-13,  156-157;  Статистика  Российской  империи.  Урожай
1913  года  Европейской  и  Азиатской  России.  Яровые  хлеба.  СПб.,  1914.  Т.  81.
С.  8-9,  364-365,  436,  497.
 47 	Местный  агрономический  персонал,  состоявший  на  правительственной  и  об¬
щественной  службе  1  января  1910.  СПб.,  1910.  С.  148-149;  СПб.,  1911.
С.  214-217;  СПб.,  1912.  С.  300-303;  СПб.,  1913.  С.  406-409;  СПб.,  1914.
С.  512-513.
 48 	Воробьев  К.  Участковая  агрономия  в  отзывах  земских  корреспондентов  //
Земское  дело.  1914.  №  9.  С.  662.
 49 	Местный  агрономический  персонал,  состоявший  на  правительственной  и
общественной  службе  1  января  1914.  С.  512-515.
 50 	Рыбников  А.А.  Очерки  развития  крестьянского  промышленного  льноводст¬
ва  Нечерноземной  полосы  России.  Кострома,  1912.  С.  71-72.
 51 	Статистика  Российской  империи.  Урожай  1888  года  Европейской  России.
Т.  6.  С.  6-7,  154-155;  Статистика  Российской  империи.  Урожай  1913  года
Европейской  и  Азиатской  России.  Озимые  хлеба  и  сено.  СПб.,  1913.  Т.  81.
С.  2-3,  94-95.
 52 	Опыт  исчисления  народного  дохода  50  губерний  Европейской  России  в
1900-1913  гг.  /  Под  ред.  С.Н.  Прокоповича.  М.,  1918.  С.  80.
 53 	Статистика  Российской  империи.  Урожай  1913  года  Европейской  и  Азиат¬
ской  России.  Озимые  хлеба  и  сено.  Т.  81.  С.  2-3,  16-17,  72-73.
 54 	Ленин  В.И.  Поли.  собр.  соч.  Т.  17.  С.  31-32.

Приложение
 Сведения  об  урожайности  яровых  сельскохозяйственных  культур
на  крестьянских  наделах  в  34  губерниях  (конец  XIX  -  начало  XX  века)*
 о  я
 1
 я
 о
 °  i
 X  d
 5
 я
 Я
 gS
я  7
 Я
 S  *=н
 В
 о  ON
 О
 я  ^
 а
 о  я
 Я
 Р"1  я
 X
 я
 й  S-
 S
 cd
 g  о
 Я
 Н  О  1
 Я
 п
 О  Он  cd
О  <D  щ
 я  я  о
 1
 о
 я  я
 о  я
X  я
 я
 я
 я
 я
 1
 о
 Он
 о  я
 О  X
 X
 cd
 1
 1  V
 Он*©4
 я  о  я
 PQ
 х  н  я
 3
 >ч  3
 Я
 к
 X  й
 И
 g
 X  Он
 а>
 Я
 о  й
 о
 эЯ
 cd
 *
 а)
 О
 3
 Он
 я  S
 >>
 я  Я
 я
 о
 я
 о
 нн
 О  g  Я-
Он  я  я
 я  я  я
 м  чч
 а*
 «  о.
 я
 я
 я
 Он
 0)
 ю
 (—1
 00
 ,—1
 о»
 о
 1—1
 00
 d-
 о
 VO
 1—(
 ON
 t—H
 cn
 1—4
 r-4
 о
 05
 40
 T—1
 VO
 r—(
 40
 о
 40
 d
 l—1
 т—<
 cn
 05
 1—1
 d
 d
 O'
 „
 1—4
 1—4
 of
 г—1
 1—H
 O'
 00
 40
 1—1
 cn
 d
 d
 ON
 »o
 o'
 vo"
 05
 d-
 r-4
 00
 oo
 40
 40
 5>
 05
 „
 d
 о~
 oo
 1—(
 40
 05
 40
 05
 d"
 40
 Ю
 СП
 d
 On
 d-
 05
 00
 ON
 »o
 0^
 oo
 O'
 ON
 d
 чо
 VO
 СП
 cn
 ON
 40
 05
 05
 СП
 СП
 VO
 'd
 O'
 ON  I
 |  СП
 ON
 о
 (N
 о
 05
 00
 СП
 of
 40*
 1
 oo"
 ON
 ON  I
 СП
 vo"
 of
 ON
 00
 on"
 1>"
 oo"
 d"
 СП
 со
 05
 05
 СП
 VO
 05
 d
 05
 d
 05
 d-
 05
 cn
 00
 40
 Cd
 о^
 40^
 о
 05  I
 ON
 vol
 11—'
 ON
 d
 ON  I
 d-
 cn
 05
 оо"
 o'
 ON
 of
 СП
 40*
 vo"
 ON
 cn
 of
 40"
 40
 40"
 т—Г
 40"
 d"
 05
 СП
 СП
 05
 05  1
 СП
 1  cn
 05
 d-
 05  I
 d-
 05
 05
 чо
 о
 Ю
 ю
 VO  1
 1
 о^
 ^  1
 1  1—1
 oo  1
 1  00
 ON  I
 СП
 40
 оо"
 d"
 O-"
 40"
 cn"
 ю"
 of
 of
 cn"
 o"
 of
 of
 vo"
 40
 5
 vo"
 05
 40
 d
 СП
 1
 d
 ю
 СП  1
 1  d
 d-  1
 1  VO
 d-  1
 СП
 cn
 г-
 O'
 <N
 O'
 40
 05
 cn
 40
 00
 O'
 VO
 ON
 vo
 d
 d
 ON
 d"
 on"
 oo"
 СП
 cn"
 vo"
 of
 00
 40
 vo"
 of
 cn
 of
 ON
 cn"
 cn"
 40
 Ю
 O'
 о
 05
 05
 i-H
 ON
 00
 40
 40
 T—1
 40
 ?
 vo
 VO
 d
 г—4
 d
 05
 d
 cn
 d
 cn
 d-
 T'“l
 cn
 05
 о^
 о
 °
 1
 o|
 of
 d*4
 1
 1  1
 1
 1  1
 11
 1  1
 11
 1  1
 d
 1
 11  1
 40
 40
 1»
 О  1
 d
 I  оо
 O'
 05
 VO
 40
 °
 1  ^
 40
 05
 о  I
 VO
 VO
 110
 1—Г
 of
 Ч-Г
 of
 1
 1  1
 VO
 ON
 r-T
 cn
 40
 o'
 d"4
 oo"
 ,__r
 O'"
 05  1
 1  ^
 T—1
 СП
 05  1
 05
 05
 1  СП
 05
 vo
 1  СП
 <s
 1  ^
 40
 о
 _
 d-
 о
 O'
 cn
 100
 ON
 d^
 oo
 1  00
 1
 of
 oo"
 d
 o'
 г
 of
 o'
 40"
 40"
 00
 40"
 of
 o'
 3
 40
 СП
 1  VO
 d
 40
 d
 cn
 vo
 Ю
 1  ^
 d-
 40
 d
 40
 00
 СП
 40
 d
 O'
 d
 о
 1  00
 40
 1  00
 O'
 1  °°
 VO
 14
 of
 1—Г
 On"
 oo"
 г—Г
 о*
 oo"
 СП
 on"
 of
 1—Г
 к
 d
 oo"
 T—Г
 cn"
 d
 O'
 СЛ
 40
 d
 vo
 d
 40
 05
 1
 d
 1  VO
 cn
 1  ^
 d
 1
 о
 VO
 VO
 110
 ON
 о
 05
 о
 ON
 00
 °i
 cn
 d
 vn
 40
 of
 of
 СП
 4о"
 40"
 on"
 of
 ON
 г
 d-"
 on"
 of
 vo"
 oo"
 d"
 cn"
 d
 d
 СП
 1
 cn
 1
 d
 d
 СП
 vo
 cn
 d-
 cn
 d
 O'
 vo
 *
 ON
 VO
 40
 140
 vo
 о
 О-
 ON
 05
 05
 о
 40
 7,
 Ч-Г
 40"
 Ч-Т
 O'"
 ON
 о"
 40"
 cn
 d"
 o"
 of
 of
 1
 о
 00
 40
 VO
 05
 d
 05
 1  СП
 d
 40
 05
 cn
 05
 40
 05
 d
 d
 d
 я
 я
 X
 о
 я
 я
 s
 X
 о
 VO
 я
 Он
 я
 я
 X
 0
 &
 1
 s
 8
 «
 о
 и
 §
 8
 *
 о
 я
 я
 я
 X
 5
 о
 я
 я
 Он
 (D
 я
 я
 8
 я
 §
 X
 о
 яс
 о
 о
 о
 Ен
 я
 >1
 о
 я
 я
 Он
 н
 я
 со
 я
 CD
 я
 о
 о
 я
 X
 я
 я
 Ua
 м
 PQ
 PQ
 PQ
 PQ
 W
 82

ф
 z
 z
 Ф
 *
 <
 о
 <
 о
 ,  P  ^
к  о  i
g  м  2
 S
 £  Si
 d  5
 0 	О  Os
 OS’4
а  о  и
 ed  P<  cd
 1 	al-
 I  e  8°
 1  ts
 Д  К  W
 «
 о
 я  a
о  ч
w  e
 о
 cx
 О  rt
a  x
 i  о
оцф
л  о  «
м  н  ч
 >*  2
X  со
>-.
 X  СХ
 m  н
 о  3
 Он  ч
 &S  СХ
 (N
 SO
 О
 О
 О
 о
 SO
 СМ
 so
 (N
 СМ
 О
 OS
 о
 Os
 Г"
 os
 о
 см
 о
 00
 SO
 in
 о
 со
 со
 so
 о
 1>
 ’'d"
 со
 Tt-
 in
 os
 in
 CM
 so
 s
 SO
 CM
 m
 Os
 ^t
 in
 о
 in
 CM
 CM
 CM  CM  о
CM  I  CO  r-
 so
I  ocf
CO
 о  о
о"  in
in  *-<
 CM  SO
Tj-  CM
 so  os
 CO  CO
 SO  CO  I  со  О
О  СП  о  so
^  со  со
 §
 X
 §
 о
 «
 w
 cd
 g
 «
 к
 S
 о
 5
о
 6
 «
 cd
 X
 o
 X
 о
 pq
 О
 X
 CX
 2
 о
 о
 CX
 о
 и
 03
 X
 £Г
 а)
 И
 cd
 8
 Ю
 О
 8
 S
 со
 5
 о
 &
 o
 о
 g
 PQ
 о
 О
 Ч
 Ч
 (X
 И
 а>
 S
 Е
 Е
 О
 О
 Е
 CM
 о
 CM
 in
 os
 о
 OS
 Os
 in
 °0
 CM  I
 o-
 CO  I
 CO
 1—Ч
 о
 SO
 1  ^
 os
 ^1-
 os
 in
 00
 1  ^
 1
 ем
 см"
 in
 co"
 к
 00
 m"
 o"
 os
 in"
 oo"
 oo"
 in
 00
 in  |
 1
 CM
 1
 CO  I
 1  Y">
 CO
 1
 m
 CO
 CO
 ■st
 CM
 1  cn
 OS
 ш  I
 1  ^
 m  I
 so
 о
 so
 4l
 os
 OS
 00
 о
 t>
 os
 m
 1  041
 in
 к
 in"
 so"
 CO
 so"
 rt
 os"
 cm"
 o"
 cm"
 so"
 T—Г
 in
 к
 os"
 СМ
 СО  1
 1  ^
 1  СП
 rT
 t-H  |
 CM
 CM
 CO
 CM
 CO
 1  e">
 1  ем
 os
 so  I
 in
 ^  I
 1  1—'
 _  1
 00
 Os
 °
 1  ^
 CM
 so
 0°
 1
 "3-
 CM
 о"
 in
 CM
 О
 o"
 so"
 к
 so"
 so"
 m"
 00
 oo"
 o"
 00
 o"
 T—Г
 in
 ^  1
 1  ^
 CO  I
 O-  1
 CO
 o-
 CO  I
 1  еч
 CO
 CO
 so
 1  ^
 m
 m
 со
 so
 m
 so
 ,
 <э
 CM
 [>
 »n
 о
 ^sf
 со
 in
 '3-
 о*
 со"
 Tf-"
 Tf"
 os"
 CO
 Os"
 l>
 in"
 so"
 so"
 оо
 in
 os
 r-
 о
 in
 in
 о
 CO
 00
 CM
 CO
 о
 00
 со
 m
 CM
 co
 CM
 in
 CM
 Tt*
 CM
 CO
 CM
 '"fr
 in
 CO
 III  III  III  III  III  III  III  III  III
 Ф
 <D
 t=c
 .  я
 in
 CM
 о
 so
 so
 Os  I
 140
 q
 CO  I
 1  ^
 CM
 CM
 m
 CM
 Z
 t—(
 гре
 чих
 1
 oo"
 os"
 os"
 oo"
 in"
 o"
 со"
 oo"
 1
 со"
 oo"
 os"
 3*
 z
 О
 CO
 1  ем
 '—1
 CO
 т—H  |
 1  ем
 s—H  |
 CM
 CM
 CM
 Ф
 X
 эй
 cd
 *
 i
 <D
 OO  I
 1  00
 l>
 CM
 in
 Os
 _
 SO
 Os  I
 Os
 so
 so
 °
 i>
 1  00
 о
 О
 s
 cm"
 CO
 cm"
 Г-"
 so"
 so"
 cm"
 so"
 К
 К
 m"
 к
 cm"
 so"
 in
 oo
 <
 (X
 £  3
 CO  1
 1
 so
 CO  1
 so
 r-
 CO
 »n
 CO  1
 1
 CO
 so
 1
 CM
 1
 z
 ч  PQ
 Q-
 H
 cd
 OS  I
 1  ^
 CO
 1  ^
 r-
 1  H
 о
 СМл
 1  °
 m  I
 0°
 CO  I
 1  ^
 so
 140
 °
 1  °
 о
 CO
 in
 so"
 cm"
 cm"
 »n
 Tt"
 Ч-Н
 r-f
 К
 со"
 l>
 ol
 m"
 cm"
 PQ
 О
 CO  1
 |  m
 CO
 1  e-
 ^  1
 140
 CO
 »n
 |  in
 CO  1
 in
 1
 m  |
 1  ^
 CM
 |  so
 «  <L>  S
°  a  В
 ^  1
 |  00
 CM
 1  T—1
 CM  I
 os
 Os
 Os
 so
 1  00
 in  I
 CM
 1
 1  «—1
 <o
 о
 о
 CO
 oo"
 CO
 oo
 со"
 со"
 к
 3*
 os
 к
 in"
 со"
 00
 г
 Г-"
 о"
 &E  I
 CM
 1  es
 140
 1  ^
 CM
 CM
 1  ^
 те  1
 1  ^
 so  1
 140
 so
 CO
 г-
 О  e'¬
en  in
 s
 Oh
 <D
 E
 83

ф
 s
 z
 ф
 П
 <
 о
 <
 о
 ф
 S
 Е
 u>
 N
 о
 <
 Е
 К
 о
 о  и
 г-
 о
 СО
 1Л
 ч
 НМ  ...
 о
 со
 ON
 о
 о
 т-Н
 СМ
 о
 1—(
 d
 СМ
 И
 «3
 VO
 1—1
 00
 О
 СМ
 со"
 о
 О
 (N
 Т—1
 m
 d
 Г'
 ON
 гН
 ON
 Су
 3  ^
 г.
 у-Ч
 Т—Н
 Н
 Q
 о  on
 VO
 ON
 Г-Н
 1—1
 о
 1П
 d
 о
 а  1—1
 О
 d
 О
 оо
 1-Н
 г-
 О
 VO
 Си
 о  а
 СМ
 »п"
 vo"
 со
 оо
 in
 3
 СО
 а
 Р4  а
 d"
 in
 СМ
 со
 „
 г-
 VO
 а
 b  а  ^
 Ш
 1-Н
 о
 а
 л  а  ^
 т—1
 On
 О
 О
 со
 о
 vo"
 оо"
 vo"
 S
 ~  a  S
 г.
 1—|
 СМ
 гН
 СМ
 гН
 d
 (N
 со
 а
 а
 а  о  •
 Н  О
 S
 СМ"
 ,_г
 1>
 со"
 о"
 о"
 со"
 со
 а
 «
 |gs
 CM
 (N
 Г-
 со
 40
 (N
 (N
 d
 х
 а
 ас
 >>
 В
 PQ
 3
 «
 а
 I
 CD
 И
 О
 >а
 а
 *
 О
 Рч
 >>
 1
 о
 d
 ON
 о
 см
 о
 <э
 in
 M"
 l>  1
 ON
 00  1
 1  ^
 00  1
 CM  I
 r-
 а  а
 СМ"
 оо"
 к
 on"
 ON
 оо
 cm"
 1
 ^H
 к
 oo
 I>
 o"
 ON
 in"
 in"
 а  а
 со
 in
 ,“н
 со
 со
 см
 in
 CM
 CO  I
 1
 CM
 1  CO
 CO  1
 1  CO
 CO  1
 CO
 а
 _
 оо
 со
 VO  I
 оо
 оо  I
 vo
 vol
 1  ^
 m  I
 vo
 oo  I
 vo
 I>  1
 VO
 CM  I
 ON
 а
 ON
 к
 00
 о"
 к
 vo"
 d
 in"
 oo"
 in"
 in"
 CO
 in  1
 к
 к
 d"
 а
 со
 in
 см
 <М  1
 1  СО
 1  in
 CM
 1  1
 'd-
 CM  1
 d
 CM
 CM  1
 1  CO
 1
 О
 со  1
 00
 in
 см
 d
 о
 00  I
 1  ^
 00
 1  ^
 'd-
 d
 in
 r-
 ON
 о
 t>
 Рч
 о"
 оо
 on"
 к
 vo"
 к
 оо"
 ON
 CO
 1
 t>"
 cm"
 cm"
 in"
 к
 t>"
 о  а
и  X
 ю
 1  ^
 СО  I
 1  со
 in
 in
 СМ  I
 1  ^
 CO  1
 1  ^
 'd-
 in
 d
 CO
 d
 со
 CO
 .  ^
 		,
 VO
 d
 со
 г-
 in
 см
 CM
 in
 о
 88,8
 ON
 CO
 r-
 CO
 о
 m
 РчФ
 in
 к
 оо"
 Т_НГ'
 оо"
 см"
 m"
 »n"
 oo
 d"
 ON
 o"
 d"
 s
 S  о  а
 d
 vo
 On
 VO
 р
 r-
 vo
 о
 CO
 vo
 о
 CM
 Г"
 in
 а  н  а
 со
 vo
 CM
 со
 со
 со
 см
 CO
 'd-
 ■d’
 CO
 d
 CO
 CO
 oo
 CO
 куку¬
 рузы
 18,0
 d^
 (N
 о
 11
 1  1
 11
 1  1
 d
 ем"
 d
 56,8
 11
 1  1
 11
 1  1
 11  1
 11
 1  1
 82,7
 65,5
 ,  а
 in
 СМ
 г-
 1>
 VO
 d^
 VO  I
 CO
 1  °v
 in
 vo
 ON
 1  ^
 <3
 гре
 ЧИХ
 о"
 5
 <N
 см"
 со"
 d"
 ш"
 K"
 1
 ,_r
 со"
 cm"
 oo
 cm"
 cm"
 11  1
 СМ
 см
 со
 г—|
 см
 1
 1  CO
 CM
 CM
 1  CO
 CM
 CM
 0)
 оо
 1  ^
 d  1
 110
 in
 '<d-
 CO
 Г-
 in
 1  Csl
 ON
 ON
 о
 »n
 vo
 3
 ОО
 к
 со"
 on"
 0*1
 1
 т—Г
 od
 оd
 vo"
 in"
 in"
 d"
 ,—Г
 о"
 cm"
 г
 cm"
 к  §
 d
 1|>
 СО  I
 1  d
 d
 in
 CM
 CM
 1
 d
 r-
 d
 in
 VO
 in
 а
 О
 110
 d
 I  00
 со
 d
 ON
 1  ^
 CM
 1  00
 in
 1  00
 ON
 1  Csl
 CO
 1  vo
 °
 I  oo
 о
 о"
 ГЧ
 со"
 к
 ~н
 vo"
 оо"
 ^H
 к
 о
 vo"
 к
 oo
 CO
 со"
 cm"
 —4
 cm"
 О
 d
 1  00
 d
 1  чч
 in
 »п
 1  ^
 CO
 1  vo
 CO  1
 1
 CO
 1  ^
 d
 1  VO
 d
 1
 g  <и  §•
Я  а  в
 оо
 1  °\
 со
 d
 d
 I  оо
 ,
 о
 00
 1  1-H
 in
 d
 CO
 1  00
 ON
 VO
 in"
 о"
 vo"
 vo"
 oo"
 "d-"
 in"
 к
 in"
 ON
 vo"
 ON
 vo"
 со"
 &е  б
 d
 1  VO
 со
 in
 d
 140
 xr
 in
 CM
 1  ^
 d
 d
 CO
 1
 CO
 CO
 а  И
 оо
 1  ^
 о
 о
 .
 m
 00
 1  T-H
 о
 о  S
 &  Рч
 1>"
 vo"
 оо"
 on"
 ю"
 со"
 rf"
 r-Z
 00
 r>
 1
 1  1
 in"
 о"
 1
 1  1
 со
 1  vo
 см
 со
 см
 1  СО
 см
 1
 CM
 VO
 CM
 1  ^
 CO
 г-
 CQ
 а
 Н
 а
 О
 С
 8
 PQ
 О
 X
 О
 с
 X
 cd
 со
 «
 Рч
 §
 а
 0
 Рч
 cd
 1
 и
 «
 cd
 X
 о
 а
 &
 vo
 Рч
 ё
 <и
 С
 Ё
 а
 cd
 и
 8
 PQ
 О
 ё
 Си
 cd
 и
 а
 cd
 8
 Рч
 а
 ю
 3
 а
 U
 а
 о
 а
 о
 а
 о
 S
 и
 Рч
 а
 ей
 Н

?  u
 я
 о  ^
 ''d-
 (D
 й  ^
 я
 ИМ  Г-Н
 00
 CN
 in
 VO
 О
 8  ON
 in
 CN
 О
 m
 Я
 ?-н
 t-H
 VO
 i—H
 cn
 Я
 13
 О
 On
 r-H
 ON
 ON
 я
 ON
 rf
 1—1
 oo
 ON
 2  -н
 СП
 „
 CN
 „
 г*»
 CN
 N-
 В
 о
 о  On
 1-4
 ■'d'
 1-H
 i—i
 On
 i
 O
 Я  г—1
 00
 X|-
 T—1
 VO
 r—1
 W
 On
 „
 T—H
 ON
 cn
 Сь
 о  я
 о
 ON
 N-
 r—1
 „
 (N
 о
 о
 cd
 р  я
 г—1
 VO
 cn
 Ov
 N-
 VO
 W
 fe  S-
 о"
 к
 cn
 CN
 7
 CN
 CN
 cd
 IS  §  ®
 vo
 CN
 CN
 VO
 on
 ON
 N-
 cn
 н  о  *-<
 СП
 oo"
 cn
 о
 CN
 §
 о  CL  я
 CN
 1—<
 CN
 in
 VO
 ■'Я
 CN
 «
 §  S  И
 u>
 z
 z
 о
 о
 ш
 z
 z
 О)
 H
 о
 <
 z
 л
 *
 о
 £
 к  я
§  я
 л
 я
 Я
 ч
 о
 Он
 о  Я
Я  X
 .  ^
CL^
 Я  О  Я
 я  н  ч
 &  л
 Я  со
>,  >^
Я  CL
 .  я
 <D  j*
 <d
 s
 я  я
 Я  Я
 Я  a
 о  s
 Cl,  «
Я  CL
 Я
 Я
 Я
 CL
 <L>
 \D
 i-T
 in  I
 1
 r-
 1  1
 os
 1  ^
 I
 1  04
 cn  I
 1  ^
 vo
 140
 CN
 1
 o
 CN
 Г-Г
 oo
 l>"
 oo"
 vo"
 On
 oo"
 Os
 cn
 00
 1
 cn  |
 'Я
 1  ^
 cn
 1  00
 CN  I
 1  ^
 CN  1
 \  ^
 CN
 1
 cn  I
 1  cn
 T-H  |
 N-
 Г-
 On
 1  °°„
 m
 00
 oo  I
 00
 1—1  1
 1  T—1
 vo
 vo
 cn
 ON
 VO
 1  ^
 CN
 o"
 CN
 •'Я
 cn"
 "Я
 ,—T
 oo"
 Os\
 i-Г
 o"
 cn"
 О
 vo"
 cn
 'Я
 1
 CN
 cn
 CN  I
 1  ^
 CN  1
 N-
 cn
 ^d-
 CN
 cn
 1  ^
 cn
 Os
 О
 in
 7
 m
 Os
 ,
 1  °
 О
 VO
 o|
 1  00
 cn
 CN
 CN
 vo"
 "Я"
 t>"
 1
 l>"
 N-"
 in
 o"
 on"
 cn"
 in
 in
 CN
 in
 in
 in
 t>  1
 in
 vo
 cn  I
 cn
 cn
 1
 cn
 Г"
 l>
 о
 in
 о
 CN
 ^d-
 N"
 cn
 N-
 CN
 CN
 in
 к
 l>
 oo"
 г
 Os
 vo"
 in
 in"
 cn"
 о
 •'d'"
 <n"
 cn"
 oo
 о
 о
 oo
 cn
 vo
 cn
 r-
 00
 о
 CN
 oo
 Os
 CN
 in
 "Я
 m
 cn
 cn
 cn
 m
 cn
 CN
 in
 m
 III  III  III  III  I
 I  ’"1  °.
 cn  cn
On  vn
 On
 in  I  I  I  Ml
 Г-
 П  |
 ON
 1  *7
 ON
 cn
 cn  I
 ON
 vo"
 cn
 cn
 CN
 cn"
 o"
 1  vo"
 CN
 1  ^
 CN
 cn
 (N  1
 CN
 I  VO  СП
 o  °
vo"  r^41  oo  on
cn  СП  I  «П  Tt
 t-ч  >n
 N"  VO  I  CN  CN  I  VO
 N"  О
 ON  OO
 О  vo
 «>"  o"
 rfr"  г-н  Tf"  in"  VO"
 On"  CN
 oo"  o"
 oo  t>"
 in  Tj-
 1П  1П  1  1П  гч  |  1П  СП
 in  cn
 in  Tt
 о  00
 О  oo
 00  ^
 in  r-
 1-^  ON  I  ON  VO
 i>"  к
 CN  Xt*"
 Г-Г  cn
 o"  CN
 m"  On"  'vf  vo"
 cn  cn
 VO  CN
 vo  cn
 in  n  |  in  CN
 Iin  cn  1г-  о
cn  »n  oC  o'  |  о  in
in  cn  |  r-  oo  I  m  cn
 cn  I 	о
 cn  I  CN
CN  I 	cn
 я
 я
 я
 о
 я
 о
 VO
 S
 cd
 H
 ON  Tf  I  CN  cn  I
 т-4  Г-
 Tf  oo
 г-  о
 in"  vo"
 CN  in"
 cn"  o"
 »n  cn
 ^  N-
 я
 cd
 Я
 О
 CL
 <D
 H
 Я
 cd
 8
 я
 k
 s
 S
 я
 •e«
 >>
 я
 я
 8
 я
 §
 я
 CL
 я
 X
 8
 я
 8
 CL
 0>
 X
 CL
 <D
 tr1
 я
 я
 я
 О
 Я
 я
 5
 О
 CL
 О  П»  X  •  R
й  .  рнХО  о
о  s  b  М  ь
аЯ  Я  Л  Н  Л
 в  g  ^  оС  *
 О  5  N
^  Я  О  7
 Я  ,Я  0О
 Я  о  ^
 Я  Я  .  ^
 У  «  &  и
 H§td
 л  О  VO  CL
 М  Р  СП  ON  .
 ирч^-гч!

Земство,  кооперация
и  столыпинское  землеустройство
 В  данном  очерке  предпринята  попытка  исследования  коопе¬
ративного  направления  модернизации  общины  как  антитезы  пра¬
вительственной  аграрной  политике.  В  сочетании  с  земско-агроно¬
мической  деятельностью  оно  представляло  собой  важный  фактор
эволюции  крестьянской  общины  и  одновременно  завершающее
звено  в  цепи  всех  экономических  мероприятий  земств  начиная  с
1864  г.
 Однако  на  деле  никакой  строгой  последовательности  в  хозяйст¬
венном  освоении  подопечной  органам  местного  самоуправления
территории  не  было.  Более  того,  призванные  к  жизни  после  1861  г.
как  проводники  аграрной  реформы  земства  из-за  своей  неопытно¬
сти,  а  точнее  несовершенства,  вовсе  не  придерживались  логики  ка¬
питалистической  модернизации  деревни.  Так,  явным  диссонансом
являлось  то,  что  “шестидесятники”  гораздо  большее  сочувствие
проявляли  к  землевладельцам,  а  “семидесятники”,  считавшиеся  ме¬
нее  прогрессивными,  принялись  насаждать  среди  крестьян  ссудо-
сберегательные  товарищества  и  маслодельные  артели.  В  какой-то
мере  объяснять  бессистемное  увлечение  в  первые  десятилетия
земельными  банками,  кредитной  и  сельскохозяйственной  коопера¬
цией,  мелким  поземельным  кредитом,  которые  не  приводили  к  ожи¬
даемым  результатам,  можно  кризисными  ситуациями,  в  которых
оказались  помещичьи  и  крестьянские  хозяйства  после  1861  г.  Но,  не¬
сомненно,  что  одной  из  крупных  ошибок  земских  деятелей,  в  част¬
ности  князя  А.В.  Васильчикова,  было  то,  что  они  переоценили  зна¬
чение  кредитных  мероприятий,  недостаточно  знакомые  с  первооче¬
редными  запросами  хозяйственной  жизни.  Поэтому  лишь  в  середи¬
не  80-х  годов  заканчивается  период  довольно  хаотической  земской
экономической  деятельности  и  возникают  первые  признаки  продви¬
жения  в  правильном  направлении.  Особенно  сильный  толчок  к  ее
переосмысливанию,  как  уже  отмечалось  в  первой  части  монографии,
возник  вследствие  голода  1891  г.,  “заставивший  земства  оглянуться
назад  на  всю  свою  предшествующую  деятельность  и  искать  новых  пу¬
тей  для  нее”1.  При  этом  выяснялось,  что  земство  успело  создать  сис¬
тему  местного  образования  и  здравоохранения,  но  “до  самого  послед¬
него  времени  оно  игнорировало  третью  свою  обязанность  -  подъем
сельского  хозяйства”2.
 86

Однако  вполне  освободиться  от  груза  прошлых  ошибок  в  отно¬
шении  кооперации  земства  так  до  конца  и  не  смогли.  Они  по-преж¬
нему  относили  кооперацию  к  числу  приоритетных  направлений  сво¬
ей  деятельности,  но  одновременно  как  цензовые  учреждения,  в  ко¬
торых  преобладало  среднепоместное  дворянство,  опасались  усиле¬
ния  ее  конкурентоспособности  на  рынке  сельскохозяйственной  про¬
дукции.  Поэтому  в  течение  всего  последующего  периода,  вплоть
до  начала  мировой  войны,  земские  собрания  охотно  голосовали
за  расширение  агрономической  помощи  отдельным  крестьянским
хозяйствам,  но  совершенно  недостаточно  субсидировали  крестьян¬
скую  кооперацию  как  массовый  добровольный  союз  крестьян,  дей¬
ствующий  на  принципах  солидарности  и  взаимопомощи.
 Этим  достаточно  заметным  охлаждением  органов  местного
самоуправления  к  кооперативному  строительству  не  замедлили  вос¬
пользоваться  Министерство  внутренних  дел  и  Министерство  финан¬
сов  в  целях  установления  ведомственного  контроля  над  коопераци¬
ей,  главным  образом  по  соображениям  политическим.  Следователь¬
но,  еще  до  столыпинской  реформы  крестьянская  кооперация  оказа¬
лась  под  двойным  вниманием  земских  помещиков  и  правительствен¬
ных  чиновников  как  реальная  сила,  способная  реформировать
общину  при  поддержке  всех  культурных  сил  страны.
 Конечно,  между  общинными  и  кооперативными  союзами  суще¬
ствовала  принципиальная  разница,  состоявшая  прежде  всего  в  том,
что  первый  был  сословно-принудительным,  а  второй  -  внесослов-
ным  и  добровольным.  Но  одновременно  хозяйственная  практика  по¬
казывала,  что  община  была  в  состоянии  эволюционировать,  начи¬
ная  “как  бы  врастать  в  систему  кооперации”3.  Но  это  не  значит,  что
“приходится  говорить  не  о  самовозникновении  кооперации  в  дерев¬
не,  а  о  ее  проникновении  туда”4.  Ибо  вовсе  не  кооперация  вовлека¬
ла  в  свою  орбиту  крестьянство,  а  последнее  под  воздействием  глав¬
ным  образом  социального  фактора,  усиленного  политико-правовы¬
ми  и  экономическими  для  него  последствиями  аграрного  движения
1902-1905  гг.,  постепенно  становилось  не  столько  зажиточным,
сколько  более  производительным,  что  позволяло  уже  переходить
к  кооперации.  Превращаясь  в  товаропроизводителя,  крестьянство
было  заинтересовано  “в  установлении  новых  хозяйственных  отно¬
шений”5.
 Волна  кооперативного  движения,  начавшая  захватывать  в  свой
поток  многомиллионное  крестьянство,  возникла  еще  до  начала  пра¬
вительственной  аграрной  реформы.  Если  обратиться  к  динамике
развития  самой  массовой  тогда  кредитной  кооперации,  то  резкий
скачок  в  ней  произошел  в  1904  г.,  когда  количество  удовлетворен¬
ных  ходатайств  об  открытии  товариществ  на  40%  оказалось  боль¬
ше,  чем  в  предыдущем  году6.  Произошло  это  благодаря  тому,  что  с
конца  XIX  в.  крестьянское  хозяйство  вступило  “в  новый  интенсив¬
 87

ный  фазис  аграрной  эволюции”7.  Затем  всецело  занятые  в  1905  г.
решением  земельного  вопроса,  крестьяне  снизили  свою  кооператив¬
ную  активность.  Количество  разрешенных  Управлением  по  делам
мелкого  кредита,  а  также  земскими  кассами  к  открытию  товари¬
ществ  только  на  6,5%  превысили  уровень  1904  г.  Но,  когда  в
1906-1907  гг.  аграрные  выступления  пошли  на  убыль,  количество
разрешенных  к  открытию  кредитных  кооперативов  увеличилось  со¬
ответственно  на  71  и  70%,  а  начавших  действовать  -  на  34  и  43%8.
Такого  подъема  кооперативного  движения  в  последующие  годы  уже
не  наблюдалось,  хотя,  конечно,  поражало  воображение  современни¬
ков  и  заставляло  думать  о  наступлении  новой  эпохи  в  истории  рус¬
ской  кооперации.  “До  1905  г.,  -  писал  М.Л.  Хейсин,  -  движение  не
имело  массового,  народного  характера.  Напротив,  после  1905  г.  оно
приобрело  именно  такой  характер.  Теперь  движение  не  насажда¬
лось  сверху,  а  шло  стихийно  снизу.  Крестьяне  сами  принялись  за  ко¬
оперативное  строительство.  Интеллигенции  уже  не  надо  было  убе¬
ждать  крестьян  открывать  товарищество;  сами  крестьяне  просили
интеллигенцию  помочь  ему  сделать  это.  Если  раньше  интеллиген¬
ция,  стремившаяся  насаждать  товарищества,  жаловалась,  что  нет
народа  для  товарищества,  то  теперь,  наоборот,  народ  стал  жало¬
ваться,  что  мало  интеллигенции”9.
 Особенно  это  было  характерно  для  революционного  периода,
когда  земства  находились  “на  переломе”,  приступив  не  только  к  раз¬
гону  либеральных  управ  и  служащих,  главным  образом  агрономов,
но  и  к  существенному  сокращению  ассигнований  на  экономические
мероприятия,  в  том  числе  и  в  области  кооперации.  Например,  сессия
Екатеринославского  губернского  земского  собрания,  признав,  что
“Манифестом  17  октября  исчерпаны  все  желания  земства”,  полно¬
стью  проигнорировала  условия  кризисного  состояния  крестьянского
хозяйства.  Крестьяне  были  наказаны  земством  за  все:  за  нужду,  ма¬
лоземелье,  борьбу  в  1905  г.  Карательные  меры  военного  положения
и  откровенную  войну  с  крестьянством  в  губернии  земское  собрание
дополнило  мерами  экономического  удушения  крестьянства”10.
 Тем  не  менее  именно  в  революционные  годы,  а  не  последующие,
когда  в  земской  среде  “все  громче  стали  звучать  призывы  к  прагма¬
тичности”  и  земские  агрономы  вместе  с  инструкторами  мелкого
кредита  “брали  на  себя  инициативу  в  создании  сельской  коопера¬
ции”11,  в  большей  мере  проявилось  кооперативное  сознание  кресть¬
ян.  Неслучайно  такой  известный  тогда  руководитель  кооперативно¬
го  движения,  как  В.А.  Кильчевский,  писал,  что  оно  являлось  “пря¬
мым  наследником  1905-1906  гг.  ...”12  Но  при  этом,  наверно,  надо  хо¬
рошо  представлять,  почему  первая  русская  революция  заставила
крестьян  “живо  интересоваться  кооперацией”13.
 Дело  в  том,  что  крестьяне,  в  отличие  от  рабочих,  далеко  не  во
всем  потерпели  неудачу  в  революции  1905-1907  гг.,  а  напротив,  за¬
 88

ставили  “верхи”  пойти  им  на  уступки.  Достаточно  сказать,  что  среди
революционных  завоеваний  крестьянства  значится  отмена  выкуп¬
ных  платежей  и  круговой  поруки,  предоставление  прав,  одинаковых
в  отношении  государственной  службы  с  другими  сословиями,  право
иметь  своих  выборных  представителей  в  Государственной  думе  и
земских  собраниях.  Все  это  и  другое,  связанное  с  приобретением  по¬
литического  и  организационного  опыта  в  ходе  аграрных  выступле¬
ний,  вызывало  настоятельную  необходимость  перехода  к  более  эф¬
фективным,  чем  община,  кооперативным  формам  сотрудничества  и
взаимопомощи.  Но  в  условиях  столыпинской  аграрной  реформы
темпы  количественного  роста  кооперации  не  могли  быть  выше.
В  среднем  за  период  с  1908  по  1912  г.  они  составили  127,6%,  а  с
1913  г.  резко  пошли  на  снижение,  хотя  в  абсолютном  выражении
численность  кредитной  кооперации  представляла  уже  значитель¬
ную  величину,  достигшую  перед  войной  более  13  тыс.  товариществ.
 Что  же  касается  других  видов  крестьянской  кооперации,  то  они
к  этому  времени  в  основном  были  представлены  потребительскими
обществами  (10  080),  сельскохозяйственными  обществами  (4400),
маслодельными  артелями  (2000),  сельскохозяйственными  товари¬
ществами  (1254),  кустарно-промысловыми  артелями  (500)14.  Конеч¬
но,  цифры  эти  весьма  приблизительны,  так  как  в  стране  отсутство¬
вала  единая  система  учета  кооперативов  и  ими  раздельно  занима¬
лись  Управление  по  делам  мелкого  кредита,  Петербургское  отделе¬
ние  Комитета  о  сельских  ссудосберегательных  и  промышленных  то¬
вариществах,  Отдел  сельской  экономии  и  сельскохозяйственной
статистики  Департамента  земледелия  и,  наконец,  статистический
отдел  Московского  Союза  потребительских  обществ.  Установить
же  точное  число  членов  в  них  также  не  представлялось  возможным.
Так,  по  данным  Управления  по  делам  мелкого  кредита,  процентное
отношение  числа  участников  подведомственных  ему  кооперативов  к
общему  числу  сельских  хозяев,  по  состоянию  на  1  января,  по  годам
изменилось  следующим  образом.  В  1909  г.  оно  достигало  15,2%,
в  1910  -  17,4,  в  1911  -  20,4,  в  1912  -  25,3  и  в  1913  г.  -  31,6%^.  По  све¬
дениям  же  историка  М.Л.  Хейсина,  кредитные  товарищества  уже  в
1912  г.  включали  в  себя  47%  глав  крестьянских  хозяйств16.  Но  так
или  иначе  только  в  одной  кредитной  кооперации  членами  состояли
от  5,6  до  8,4  млн  домохозяев.
 При  сопоставлении  даже  частичных  итогов  кооперативного
строительства  в  деревне  с  данными  по  столыпинскому  землеустройст¬
ву,  в  результате  которого  из  общин  вышло  и  укрепило  землю  в  лич¬
ную  собственность  2,47  млн  домохозяев,  в  том  числе  в  отрубной  и
хуторской  формах  1,26  млн17,  становится  понятным,  что  основная
масса  общинников  избрала  для  себя  кооперативный  путь  развития,
даже  независимо  от  способности  тех  или  иных  социально-экономи¬
ческих  групп  идти  по  нему  до  конца.
 89

Стремление  русских  крестьян  к  обобществлению  отдельных
отраслей  своих  хозяйств,  по  сравнению  с  Западной  Европой,  имело
ту  особенность,  что  социальный  фактор  кооперирования  всегда
значительно  преобладал  над  экономическим.  Это  означало,  что
крестьянское  хозяйство  в  массе  своей  оставалось  еще  трудовым,
что  резко  отличало  его  от  хозяйства  предпринимательского  типа.
“Под  крестьянским  трудовым  хозяйством,  -  писал  С.Л.  Маслов,  -
мы  разумеем  такую  хозяйственную  организацию,  которая  устраи¬
вается  в  земледелии  непосредственными  производителями,  в  целях
удовлетворения  своих  потребностей  путем  приложения  своего  тру¬
да  в  собственном  производстве  и  которое  находится  в  связи  с  рын¬
ком”18.  Из  этого  видно,  что  личные  потребности  земледельцев  и  их
семей,  удовлетворявшиеся  за  счет  трудового  дохода,  сопоставимого
с  обычной  заработной  платой,  как  бы  по-прежнему  находились  на
переднем  плане.  Однако,  втягиваясь  в  товарно-денежные  отноше¬
ния,  крестьяне  должны  были  теперь  так  организовывать  хозяйст¬
венную  деятельность,  чтобы  она  становилась  более  доходной  имен¬
но  в  той  отрасли,  которая  более  всего  оказывалась  рыночной.
А  это  неизбежно  способствовало  не  только  углублению  специали¬
зации  сельскохозяйственного  производства,  но  и  на  каком-то  этапе
развития  приводило  к  вертикальной  его  концентрации.  И  такая
форма  укрупнения  производства,  выраставшая  из  самого  крестьян¬
ского  хозяйства,  могла  быть  только  кооперативной.
 Происходило  это  помимо  аграрной  политики  правительства,  хо¬
тя  и  при  содействии  Министерства  финансов,  ведомственные  инте¬
ресы  которого  расходились  с  искусственным  насаждением  хуторов  и
отрубов  там,  где  для  их  существования  не  было  условий.  Впрочем,
занимать  относительную  самостоятельность  в  вопросах  кооперации
министерству  позволяла  и  быстро  развивавшаяся  среди  сельского
населения  земская  культурно-хозяйственная  деятельность.  “В  этот
период  земства...  не  исчерпали  своей  роли  во  влиянии  на  темпы
и  масштабы  кооперативного  строительства”19,  которое  при  отсутст¬
вии  общекооперативного  закона  и  ограничения  союзной  деятельно¬
сти  товариществ  находило  в  лице  местного  самоуправления  времен¬
ного  руководителя.  Однако  с  появлением  кооперативной  стадии  раз¬
вития  крестьянских  хозяйств  многие  органы  местного  самоуправле¬
ния  пришли  к  выводу  о  наступлении  качественно  нового  периода
в  организации  земской  агрономической  деятельности.  В  представле¬
нии  земских  гласных  во  взаимодействии  земств  и  кооперативов
должна  была  существовать  обратная  связь,  посредством  которой
тот  или  иной  вид  кооперации  в  сотрудничестве  с  земствами  призван
был  повышать  агрономический  уровень  той  отрасли  хозяйства,  на
основе  которой  он  в  свое  время  возник.
 Но  в  связи  с  этим  неизбежно  вставал  вопрос  о  том,  насколько
свойственно  было  кооперации  выполнение  функций  земской  агро¬
 90

номии?  Ведь  кооперативная  агрономия,  которая  в  принципе  была
возможна  и  необходима  на  определенном  уровне  развития  крестьян¬
ского  хозяйства,  отнюдь  не  должна  была  подменять  собой  земскую
агрономию.  Если  последняя  являлась  областью  “работы  публично¬
правовых  органов”,  то  “кооперация  как  организация  частноправо¬
вая”  должна  была  выполнять  задачи  “узкоопределенные...  по  техни¬
ческому  обслуживанию  своих  операций  агрономами-специалиста-
ми”20.  Кооперативный  штат  агрономов-специалистов  не  мог  быть
общественно-агрономическим  в  подлинном  смысле  этого  слова,  так
как  должен  был  обслуживать  “не  сельское  хозяйство  в  целом,  а  те
отрасли  его,  которые  в  данный  момент”  интересовали  кооператив
“с  хозяйственной,  деловой  точки  зрения”21.
 Надежды,  возлагавшиеся  земствами  на  кооперацию,  были  не
столько  рецидивом  прошлого  попечительства,  сколько  своеобраз¬
ной  болезнью  роста  и  связанным  с  ним  увлечением  широко  открыв¬
шимися  возможностями  развития  как  земской  (общественной),  так  и
кооперативной  (отраслевой)  агрономии.  Причем  обе  являлись  аль¬
тернативными  столыпинскому  землеустройству.  Многие  хуторяне,
столкнувшись  с  серьезными  хозяйственными  затруднениями,  стре¬
мились  вступить  в  кредитные  или  ссудосберегательные  товарищест¬
ва.  Например,  в  Красноуфимском,  Оханском,  Осинском  и  других
уездах  Пермской  губернии  доля  кооперативов  с  участковым  земле¬
владением  составляла  в  местном  кооперативном  движении  в  1913  г.
6,65%.  Испытывая  большую  потребность  в  средствах  для  обзаведе¬
ния  скотом,  инвентарем,  улучшенными  семенами  и  удобрениями,
более  трети  выделившихся  из  общин  крестьян  стали  прибегать  к  ко¬
оперативным  кредитам22.  Отчеты  землеустроительных  органов  ука¬
зывали  и  на  довольно  активное  участие  хозяйств  единоличного  вла¬
дения  в  таких  специфических  кооперативах,  как  сельскохозяйствен¬
ные  общества  малого  района  действия.  Например,  в  Петербургской
губернии  из  2637  домохозяев,  бывших  в  1913  г.  членами  в  51  обще¬
стве,  с  единоличными  владениями  насчитывалось  1056,  т.е.  40%  всей
массы  кооператоров23.
 Однако  далеко  не  везде  и  не  сразу  землеустроенные  по  столы¬
пинским  законам  крестьяне  становились  членами  кооперативов.
По  крайней  мере  в  первые  годы  условия  землеустройства  мало  бла¬
гоприятствовали  участию  их  в  кооперативном  движении.  Выделяясь
большей  частью  на  неразработанные  пустоши,  вырубки  и  другие
“неудобицы”,  в  течение  первых  лет  своего  пребывания  на  новом  ме¬
сте  хуторяне  вынуждены  были  много  сил  отдавать  разработке  паш¬
ни,  расчистке  сенокосов  и  т.д.  Полученные  ими  ссуды  не  могли  воз¬
вращаться  в  срок  при  отсутствии  стабильных  доходов  и  наличии
крупных  хозяйственных  затрат.  Кроме  того,  кооперативному  объ¬
единению  единоличников  препятствовало  их  расселение  на  большом
пространстве,  как  правило,  не  имевшем  удобных  путей  сообщения.
 91

При  таких  условиях  деятельность  агрономов  и  инструкторов  по  ко¬
операции,  инспекторов  мелкого  кредита  далеко  не  всегда  сопровож¬
далась  успехом  и,  по-видимому,  большинство  землеустроенных  кре-
стьян-кооператоров  имели  отрубную  форму  участкового  землевла¬
дения.
 Кооперация  как  особое  хозяйственно-культурное  явление,  явно
не  вписывалась  в  содержание  столыпинской  реформы  и  по  большей
части  представлялась  как  ее  антитеза.  Борясь  с  общиной,  на  кото¬
рую  возлагалась  ответственность  за  аграрные  потрясения  в
1905-1907  гг.,  землеустроители  не  достигали  желаемых  результа¬
тов,  а  напротив,  способствовали  возникновению  новой  крестьян¬
ской  общности,  экономически  более  сильной,  чем  хуторяне.
 Вскоре  также  стало  ясно,  что  эсеры,  терявшие  вследствие  зе¬
мельного  переустройства  и  без  того  менявшуюся  общину,  оказались
у  руководства  социально  широкой  и  демократически  мощной  органи¬
зации,  в  которую  превращалась  кооперация.  Неожиданно  для  себя
они  увидели,  что  реформа  дает  результат,  который  их  вполне  устраи¬
вал.  Выяснилось,  что  чем  выше  была  степень  хозяйственной  самосто¬
ятельности  крестьян,  тем  сильнее  оказывалась  тяга  к  кооперативной
общности.  Неслучайно  среди  обследованных  Департаментом  земле¬
делия  14  935  единоличных  хозяйств  до  землеустройства  членами
кооперативов  было  2667  (18%),  а  после  -  6291  (42%)24.  Это  говорило
о  том,  что  столыпинское  аграрное  законодательство,  направленное
против  общины,  не  достигало  цели  в  политическом  плане,  в  значи¬
тельной  степени  консолидируя  крестьянство  в  демократическую
оппозицию.  Поэтому  понятно,  почему  некоторые  неонародники,  на¬
пример  Н.П.  Огановский,  ранее  относившийся  непримиримо  к  земле¬
устроительной  деятельности  правительства,  в  конце  концов  стали
признавать  отдельные  ее  элементы  весьма  полезными.
 Со  своей  стороны,  правительство,  прежде  всего  в  лице  минист¬
ра  внутренних  дел,  всегда  с  подозрением  относилось  к  кооперати¬
вам,  желая  видеть  альтернативу  им  в  деятельности  сословных  учре¬
ждений  мелкого  кредита,  несмотря  на  очевидную  непригодность  их
к  обслуживанию  хозяйств  единоличного  владения.  В  намерении  ис¬
пользовать  сословную  организацию  кредита  крылся  политический
подтекст,  вытекавший  из  опасения,  что  через  кооперацию  револю¬
ционные  партии  будут  проводить  свое  влияние  на  крестьянские
массы.  Основания  для  тревоги  у  правительственных  деятелей  были
довольно  веские,  особенно  после  того  как  со  второй  половины
900-х  годов  во  главе  кооперативного  движения,  существенно  потес¬
нив  земцев,  оказались  представители  народнического  течения,  та¬
кие,  как  А.И.  Анисимов,  В.Н.  Зельгейм,  В.А.  Кильчевский,  А.Я.  Ку-
лыжный,  С.Л.  Меркулов,  и  другие.  Так,  на  совещании  коллегии  Ми¬
нистерства  финансов  в  1911  г.  прямо  говорилось  о  возможном  про¬
никновении  в  кооперативные  организации  леворадикальных  эле¬
 92

ментов  для  усиления  в  них  своего  политического  влияния,  особенно,
как  выразился  товарищ  министра  А.  Николаенко,  “когда  на  общем
собрании  не  присутствует  должностное  лицо  правительственного
надзора...”25  Даже  в  требовании  предоставления  крестьянам  полных
хозяйственных  и  имущественных  прав,  в  частности  права  залога  под
ссуды  всего  наличного,  в  том  числе  земель,  власти  склонны  были  ви¬
деть  происки  революционеров.  По  мнению  нижегородского  губер¬
натора  А.А.  Хвостова,  они  могли  легко  превратить  кредитные  коо¬
перативы  “в  местные  комитеты,  которым  по  проекту  социалистов-
революционеров  должно  быть  передано  распоряжение  землей”.
Обобщив  подобного  рода  подозрения,  содержавшиеся  во  многих
всеподданнейших  отчетах  губернаторов,  Министерство  внутренних
дел  в  уведомлении  министру  финансов  от  4  сентября  1913  г.  прямо
предупреждало  о  “постепенном  захвате  представителями  левых  пар¬
тий  руководительства  в  кредитных  товариществах  в  целях  револю¬
ционных”26.
 Не  надеясь  привлечь  кооперативные  деньги  к  финансированию
землеустроительных  программ,  правительство  окончательно  отбро¬
сило  возможность  налаживания  конструктивного  диалога  с  коопе¬
ративными  кругами  и  пошло  по  пути  дальнейшего  усиления  админи¬
стративной  опеки  над  ними.  Позволение  властей  требовалось  бук¬
вально  на  все  проявления  кооперативной  деятельности  -  от  учреж¬
дения  товариществ  и  до  созыва  съездов  представителей  кооперати¬
вов.  Так,  для  того  чтобы  созвать  Первый  Всероссийский  съезд  в  Мо¬
скве,  потребовалось  несколько  лет,  пока,  наконец,  в  декабре  1907  г.
не  было  получено  разрешение,  но  всего  за  два  дня  до  срока,  назна¬
ченного  оргкомитетом.  Поэтому  пришлось  переносить  его  на  более
позднее  время.  Причем  Положение  о  съезде  и  его  программа  подле¬
жали  утверждению  министром  внутренних  дел,  а  бюро  Московско¬
го  союза  потребительских  обществ,  которое  организовало  его,  обя¬
зывалось  о  каждом  пленарном  заседании  извещать  полицию,  имев¬
шую  право  запрещать  их  проведение.  И  все  остальные  заседания
проходили  с  непременным  присутствием  представителей  власти,
которые  в  случае  невыполнения  их  замечаний  по  ходу  обсуждения
вопросов  могли  закрыть  съезд.  И  хотя  он  все  же  избежал  такой  уча¬
сти,  тем  не  менее  с  повестки  дня  по  распоряжению  городского  голо¬
вы  были  сняты  вопросы  о  союзных  организациях  кооперативов  и  об
оптовых  товариществах.  Оказалась  ликвидированной  комиссия
по  кооперативной  пропаганде.  Сверх  того,  президиум  съезда,  вслед¬
ствие  новых  распоряжений,  вынужден  был  не  обсуждать  проекты
кооперативных  законов  о  постоянном  органе  всероссийских  съез¬
дов  представителей  кооперативных  учреждений  и  других.  “Таким
образом,  почти  вся  программа  собраний  осталась  без  рассмотре¬
ния”27.  Поэтому  делегаты  съезда  вынуждены  были  сосредоточи¬
ваться  на  секционных  и  комиссионных  работах.
 93

Столь  же  негативным  отношение  властей  к  кооперации  остава¬
лось  и  впоследствии,  что  не  могло  не  сказаться  на  отсрочке  очеред¬
ного  всероссийского  съезда.  А  между  тем  в  нем  ощущалась  особая
нужда  при  отсутствии  единого  кооперативного  закона.  В  связи  с
этим  Петербургское  отделение  Комитета  о  сельских  ссудосберега¬
тельных  и  промышленных  товариществах,  взявшее  на  себя  обязан¬
ность  созыва  съезда,  вынуждено  было  организовать  его  хотя  бы  по
вопросам  одного  кредита.  Впрочем,  это  обусловливалось  и  тем  зна¬
чением,  которое  он  имел  для  развивавшегося  крестьянского  хозяй¬
ства.  Поэтому  отличительной  чертой  съезда,  собравшегося  в  марте
1912  г.,  явилось  общее  сельскохозяйственное  направление  его  рабо¬
ты.  И,  как  следствие,  на  нем  более  обстоятельно,  чем  в  1908  г.  в  Мо¬
скве,  обсуждался  вопрос  о  земско-кооперативном  сотрудничестве  в
области  агрономической  помощи  крестьянскому  населению.  При
этом  впервые  на  таком  высоком  уровне  кооперативы  дали  понять,
что  видят  в  земствах  своего  “ближайшего  союзника”,  с  которым
можно  устанавливать  “добрые...  отношения”28.  Практически  это  оз¬
начало  возникновение  наряду  с  земской  участковой  агрономией  и
участковой  кооперации,  “которая  предполагала  не  только  земское
содействие  организации  товариществ  и  их  развитию,  но  и  последую¬
щую  передачу  им  части  агрономических  мероприятий”,  более  всего
соответствовавших  кооперативной  хозяйственной  специфике.  Тако¬
выми,  по  мнению  земских  и  кооперативных  деятелей,  являлись  заве¬
дование  сельскохозяйственными  складами,  зерноочистительными,
прокатными  и  случными  пунктами.  “При  настоящем  экономиче¬
ском  и  культурном  уровне  деревни,  -  говорилось  в  их  совместном
постановлении,  -  кредитные  кооперативы  должны  служить  агроно¬
му  одним  из  существенно  важных  опорных  пунктов”29.
 На  этом  фоне  весьма  странной  выглядела  сдержанность,  кото¬
рую  министерства  внутренних  дел  и  финансов  проявляли  по  отноше¬
нию  к  нуждам  кооперативного  кредита.  Помимо  вышесказанного,
она  объяснялась  и  тем,  что  усилия  правительственных  ведомств  в
значительной  мере  оказывались  сосредоточены  на  поисках  наибо¬
лее  приемлемого  для  них  решения  аграрного  вопроса.  Видя,  что
сельская  кооперация  год  от  года  крепнет  и  берет  на  себя  до  извест¬
ной  степени  функцию  кредитования  крестьянских  хозяйств,  мини¬
стерские  деятели,  проводившие  земельную  реформу,  уповали  глав¬
ным  образом  на  неправительственное  решение  проблемы  финанси¬
рования  деревни.  И  в  то  же  время  они  были  озабочены  тем,  чтобы
подчинить  кредитную  кооперацию  полицейскому  контролю,  не  дать
ей  занять  самостоятельное  положение  на  финансовом  рынке.  После
этого  понятно,  почему  особой  нелюбовью  у  властных  структур
пользовались  требования  образования  союзных  объединений  и  при¬
нятия  общекооперативного  закона.  В  случае  их  реализации  разроз¬
ненные  местные  ячейки  превратились  бы  в  единую  всероссийскую
 94

сеть,  управляемую  не  из  бюрократических  сфер,  а  демократически
избранным  кооперативным  органом.
 Непоследовательность  государственной  власти  по  отношению
к  крестьянской  кооперации  всегда  отмечалась  историками  коопе¬
рации30.  В  частности,  можно  согласиться  с  тем,  что  «царское  пра¬
вительство  по  своему  характеру  не  могло  не  видеть  “опасности”
в  любых  сообществах,  где  участвовала  хотя  бы  незначительная
часть  низшего  сословия...»  Именно  данным  обстоятельством  было
обусловлено  “для  правящего  класса...  двоякое  значение”  коопера¬
ции:  “...с  одной  стороны,  она  представлялась...  одним  из  важней¬
ших  способов  преодоления  аграрного  кризиса...  с  другой  сторо¬
ны,  -  своеобразной  организацией  общественной  инициативы,
которая  непримирима  с  принципом  самодержавия,  с  принципом
всесторонней  опеки”31.
 Несравнимо  меньше  противоречий  в  отношениях  с  кооперати¬
вами  было  у  земств,  которые  все  более  убеждались  в  близости  хо¬
зяйственно-культурных  задач,  стоявших  перед  ними.  Начало  ново¬
му,  по  сравнению  с  XIX  в.,  более  активному  и  плодотворному  пери¬
оду  земской  кооперативной  деятельности,  но  теперь  уже  под  углом
зрения  агрономической  помощи  крестьянских  хозяйствам,  положил
Казанский  областной  съезд  представителей  губернских  земств,  со¬
стоявшийся  в  августе  1909  г.  Бывший  же  за  год  до  него  Первый  ко¬
оперативный  съезд  в  Москве  не  смог  навести  мосты  доверия  с  зем¬
скими  органами  самоуправления,  еще  не  вышедшими  из  состояния
послереволюционной  реакции.  Этому  немало  способствовали  и  за¬
претительные  меры  властей,  которые  желали  бы  видеть  в  земствах
лишь  попечителей  кооперации,  не  допуская  делового  сотрудничест¬
ва  между  ними  в  области  агрономии  и  экономических  мероприятий.
Неслучайно  во  многих  выступлениях  выдвигалось  требование  к  пра¬
вительственным  и  земским  кругам  оставить  в  покое  русскую  коопе¬
рацию.
 В  то  же  время  в  резолюции  о  значении  сельскохозяйственных
обществ  говорилось,  что  “общественная  агрономия  должна  пользо¬
ваться  для  своих  целей  всеми  формами  воплощения  кооперативного
принципа”,  потому  что  “одна  община  не  в  силах  выполнить...  все
те  функции,  которые  должны  принадлежать  в  общественной  агро¬
номической  деятельности  кооперативным  организациям”.  Таким
образом,  утверждалось,  что  “в  России  наиболее  видная  роль  в  обще¬
ственной  агрономической  деятельности  принадлежала  до  сих  пор
земельной  общине  и  что  для  замены  ее  “должны  получить  широкое
развитие  кооперативы  западноевропейского  типа”32.  Налицо,  следо¬
вательно,  имело  место  простое  незнание  сути  общественной  агроно¬
мии:  таковая  не  могла  быть  функцией  кооперации,  а  уж  тем  более
общины.  Обе  они  являлись  лишь  объектами  общественной  агроно¬
мии,  но  никак  не  ее  субъектами,  т.е.  носителями.
 95

Поэтому  съехавшиеся  в  Казань  земцы,  треть  из  которых  соста¬
вляли  агрономические  служащие,  попытались  исправить  методоло¬
гические  ошибки  кооператоров.  Прежде  всего,  поставив  принципи¬
ально  вопрос  о  своем  отношении  к  кооперации,  они  вынесли  по  не¬
му  ряд  важных  решений.  Основное  содержание  их  состояло  в  при¬
знании,  что  содействие  ей  должно  явиться  составной  частью  земско¬
го  хозяйства.  Конкретным  же  выражением  этого  должно  было
явиться  устройство  при  каждом  земстве  касс  мелкого  кредита  для
снабжения  кооперативов  основными  и  оборотными  средствами,
оказания  им  помощи  при  проведении  посреднических  операций,  изу¬
чения  рынка  сбыта  товаров,  обобщения  кооперативного  опыта  и  ос¬
вещения  его  в  прессе,  выработки  примерных  форм  и  правил  коопе¬
ративного  делопроизводства33.
 Встав  на  единственно  верный  путь  признания  кооперации  как
новой  культурной  силы  в  деревне,  земства  продолжали  идти  по  не¬
му  и  дальше.  Наиболее  четко  это  прослеживается  по  материалам
областного  съезда  представителей  земств  и  сельских  хозяев  Юга
России  и  Московского  областного  съезда  деятелей  агрономической
помощи  населению.  Оба  они,  представляя  различные  сельскохозяй¬
ственные  регионы  и  практически  все  земские  губернии,  в  совокуп¬
ности  восполнили  продолжительное  отсутствие  всероссийского
агрономического  съезда.  Кооперативное  движение  получило  пра¬
вильное  освещение  с  точки  зрения  его  соотношения  с  земской  хо¬
зяйственно-культурной  деятельностью  среди  сельского  населения
не  только  в  докладах  В.Г.  Бажаева,  К.Г.  Маньковского,  В.В.  Хижня¬
кова  и  других,  но  и  в  принятых  по  ним  постановлениях34.
 Правда,  при  этом  все  еще  оставались  некоторые  символы  преж¬
него  патронажа,  отраженные  в  виде  рекомендаций  по  “руководст¬
ву”  кооперативным  движением  в  деревне.  Но  эти  пережитки  было¬
го  отношения  к  крестьянской  кооперации  уже  не  могли  засло¬
нить  собой  позитивную  тенденцию  во  взаимоотношениях  земств
и  кооперативов.
 Положительный  отклик  земцев  на  потребности  развития  коопе¬
ративов  вызвал  адекватную  реакцию  большинства  их  представите¬
лей.  И  уже  следующий  всероссийский  съезд  по  мелкому  кредиту,
как  говорилось  выше,  вынес  постановление,  основанное  на  более
реалистических  представлениях  о  земско-кооперативном  сотрудни¬
честве.  “Содействие  земства  подъему  производительной  деятельно¬
сти  населения  через  организацию  кооперативного  кредита,  -  гово¬
рилось  в  нем,  -  является  одной  из  функций,  органически  присущих
ему,  как  местному  учреждению,  обслуживающему  хозяйственные
нужды  населения”35.  Вслед  за  кооперативным  съездом  1912  г.  анало¬
гичные  по  смыслу  резолюции  стали  принимать  и  губернские.  Так,
съезд,  проходивший  в  Ярославле,  пожелал,  “чтобы  земские  различ¬
ные  агрикультурные  и  экономические  мероприятия  проводились  в
 96

жизнь  преимущественно  через  местные  кооперативы,  вызывая  тем
самым  самодеятельность  населения”36.  Также  и  в  Вятской  губернии
участники  кооперативного  съезда  признавали  “необходимым,  что¬
бы  земства  всемерно  содействовали  развитию  всех  видов  коопе¬
рации”37.
 Наряду  с  организующей  ролью  земства  непременно  подчеркива¬
лась  самостоятельность  и  независимость  кооперативов.  Во  исполне¬
ние  данного  требования  земства  должны  были  информировать  коо¬
ператоров  о  проводимых  сельскохозяйственных  мероприятиях,
снабжать  их  докладами  управ  и  постановлениями  собраний,  коопе¬
ративной  литературой,  выносить  намеченные  агрономические  про¬
граммы  на  собрания  товариществ,  чтобы  крестьяне  могли  свободно
высказываться  по  существу  рассматриваемых  вопросов,  в  отличие
от  гласных  земских  собраний,  избранных  сельскими  обществами.
Дополнительно  к  этому  предлагалось,  чтобы  в  земские  собрания
преимущественно  проходили  не  старшины  и  сельские  старосты,
а  рядовые  крестьяне,  по  возможности  кооператоры.  Делегаты  съез¬
дов  признавали  необходимым  обязательные  земско-кооперативные
совещания  при  управах,  на  которых  должны  были  предварительно
обсуждаться  выносимые  на  сессии  хозяйственные  вопросы  и  наме¬
чаться  пути  их  решения.  Для  усиления  деловых  отношений  рекомен¬
довалось  устанавливать  постоянное  общение  кооперативов  и  зем¬
ских  деятелей  на  экономических  комиссиях,  в  правлениях,  повероч¬
ных  кассах  мелкого  кредита,  выборных  кооперативных  бюро  и  дру¬
гих  органах,  создаваемых  земствами  по  вопросам  управления  мест¬
ным  хозяйством.  Последние,  как,  например,  при  Костромском  уезд¬
ном  земстве,  должны  были  “периодически...  собираться  при  земской
кассе  мелкого  кредита  и  вместе  с  ее  правлением  рассматривать  от¬
крытие  кредитов  и  определять  размеры  их  тому  или  иному  коопера¬
тиву”.  Такая  совместная  работа  была  жизненна,  поскольку  члены
бюро  имели  опыт  в  кооперативном  деле,  что  позволило  бы  и  упра¬
ве  знать  о  положении  дел  в  каждом  кооперативе,  чтобы  кредиты  по¬
шли  на  производственные  нужды38.  Данная  форма  сотрудничества
оказалась  достаточно  действенной,  и  Северный  областной  коопера¬
тивный  съезд  счел  возможным  особо  указать  на  нее  в  своем  итого¬
вом  постановлении39.
 Наряду  со  стремлением  земских  и  кооперативных  учреждений
устанавливать  взаимовыгодные  отношения,  довольно  часто  еще
проявлялись  и  антиземские  действия  кооператоров  и  попечитель¬
ские  настроения  среди  гласных.  Со  стороны  наиболее  ортодоксаль¬
ных  кооператоров  высказывалось  мнение  о  том,  что  кооперативное
движение  в  конечном  счете  упразднит  не  только  земские  агрономи¬
ческие  учреждения,  но  и  само  земство  в  России.  Рассматривая  коо¬
перативное  движение  главным  образом  с  социологической  точки
зрения,  подобные  радикалы  слабо  были  знакомы  с  самой  специфи¬
 4.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 97

кой  сельскохозяйственной  кооперации  и  уж  тем  более  с  теорией  и
практикой  местного  самоуправления.  Они  выступали  против  совме¬
стной  работы  с  агрономами  якобы  во  избежание  принижения  коопе¬
ративной  идеи  и  вообще  отводили  им  роль  консультантов  по  вопро¬
сам  земледелия.  Со  своей  стороны,  земские  деятели  дворянско-охра¬
нительной  ориентации,  а  также  гласные,  представлявшие  купече¬
ско-промысловые  элементы,  не  решаясь  вступать  в  открытую  борь¬
бу  с  кооперацией,  проводили  тактику  саботажа  решений  земско-
кооперативных  съездов,  в  частности  препятствовали  посредниче¬
ским  операциям  касс  мелкого  кредита,  финансированию  ими  целых
товариществ,  и  пытались  вести  кредитование  исключительно  едино¬
личных  хозяйств.  Но  были  и  такие  заблуждавшиеся,  которые  счита¬
ли,  что  с  возникновением  волостных  органов  местного  самоуправле¬
ния  устранится  и  необходимость  организовывать  какие-либо  коопе¬
ративы.  Следовательно,  и  проведение  агрономических  мероприятий
с  их  участием  должно  иметь  временный  характер.  Значительная
часть  земских  агрономов  действительно  находила  в  кооперативах
лишь  своего  рода  техническое  средство,  удобный  механизм  для  вы¬
писки  семян,  распространения  сельскохозяйственных  орудий,  прове¬
дения  показательных  мероприятий,  рассматривая  их  как  составные
элементы  своих  участков.
 Последняя  точка  зрения,  исходившая  от  органов  местного  само¬
управления,  наиболее  вредила  делу  и  способствовала  усилению  “чи¬
стого”  кооперативизма.  Во  всяком  случае  оснований  так  считать
было  достаточно.  Например,  в  докладе  председателя  Екатеринбург¬
ского  союза  кредитных  товариществ  И.Н.  Кочерина,  сделанном
съезду  их  представителей  в  марте  1911  г.,  основные  доводы  против¬
ников  “земской  гегемонии”  сводились  к  следующему.  Являясь  цен¬
зовым  учреждением,  земство  к  вопросам  мелкого  кредита  проявля¬
ло  не  меньше  формализма,  чем  чиновники  Государственного  банка.
В  отношении  условий  кредитования  оно  не  имело  особых  преиму¬
ществ  перед  районными  отделениями,  так  как  при  отсутствии  своих
средств  вынуждено  было  брать  их  в  банковском  учреждении  и
таким  образом  превращалось  в  посредника,  удорожавшего  кредит.
Условия  приобретения  населением  земледельческого  инвентаря
ухудшились  вследствие  того,  что  земская  касса  стала  учитывать  до¬
полнительные  накладные  расходы  и  присчитывать  процент  на  заня¬
тый  капитал40.
 Непосредственным  же  поводом  для  обострения  антиземских  на¬
строений  на  кооперативном  съезде  стал  доклад  В.В.  Мавричева,
заведующего  екатеринбургской  кассой  мелкого  кредита  и  одновре¬
менно  гласного  земского  собрания.  Крупный  организатор  кредитно¬
го  дела  и  имевший  заслуженный  авторитет  среди  кооперативных
деятелей  в  России,  он  был  убежденным  сторонником  единения  коо¬
перативной  и  земской  деятельности,  что  должно  было  оказать,  по
 98

его  мнению,  самое  благотворное  влияние  на  сельское  хозяйство  да¬
же  при  наличии  “существующего  крайне  неудовлетворительного  и
узкого  земского  избирательного  закона”41.
 Но  именно  в  том,  в  чем  он  видел  целесообразность,  и  существо¬
вал  предмет  разногласий.  Активных  сторонников  его  позиции  на
съезде  оказалось  мало,  так  как  сближение  кооперативной  и  зем¬
ской  работы  могло  продолжаться  лишь  до  той  поры,  пока  не  возни¬
кала  более  естественная  союзническая  организация,  по  сравнению
с  которой  деятельность  земских  касс  мелкого  кредита  повсеместно,
где  они  создавались,  за  исключением  разве  что  екатеринбургской,
выглядела  по  меньшей  мере  искусственной.  В  организующей  роли
земств  кооперативы  нуждались  только  на  первых  этапах  своего  со¬
здания  и  приспособления  к  существовавшим  хозяйственным  усло¬
виям.  Земские  кассы  мелкого  кредита,  создаваемые  по  Положению
от  7  июня  1904  г.,  могли  лишь  в  определенной  мере  играть  роль  со¬
юзов  кооперативов,  что  кстати  вполне  устраивало  Министерство
внутренних  дел,  видевшего  в  союзах  крестьянских  кооперативов,
региональных  и  всероссийских,  угрозу  установленным  порядкам  и
поэтому  отстаивавшего  вместе  с  Министерством  финансов  идею
предоставления  земствам  широких  полномочий  кооперативного
надзора.  Но  земства  все  же  не  могли  достаточно  эффективно  вы¬
полнять  “союзническую”  миссию,  ибо  в  любом  случае  оставались
цензовой  “верхней  палатой”  по  отношению  к  кооперативным  ни¬
зам.  Несомненно,  это  мешало  им  более  широко  использовать  кре¬
дитную  кооперацию  для  субсидирования  агрономических  про¬
грамм,  которая  почти  полностью  была  отдана  на  откуп  чиновникам
Министерства  финансов.  Достаточно  сказать,  что  в  1905-1911  гг.
при  содействии  земств  было  образовано  лишь  1,8%  кредитных  коо¬
перативов,  возникших  в  этот  период.  Остальные  учреждались  глав¬
ным  образом  на  заемные  капиталы,  заимствованные  в  местных  от¬
делениях  Государственного  банка42.
 Весьма  невелики  в  сравнении  с  возможностями  кооперативов
были  и  балансы  земских  касс  мелкого  кредита.  Если  на  счетах  всех
кредитных  и  ссудосберегательных  товариществ  к  1  января  1914  г.
находилось  604,2  млн  руб.,  из  которых  только  33,5  млн  (5,4%)  было
заимствовано  из  касс,  то  баланс  последних,  давших  на  то  время  све¬
дения,  составлял  66,3  млн  руб.43  Таким  образом,  большинство
земств  не  могли  активно  влиять  на  ускорение  кооперативного  дви¬
жения  в  деревне.  В  финансовом  отношении  оно  развивалось  почти
независимо  от  земских  собраний.
 Однако  цифры  официальной  статистики  не  отражают  всей  пол¬
ноты  будничной,  порой  незаметной  для  постороннего  взгляда  коо¬
перативной  работы  агрономов,  действовавших  часто  по  собственно¬
му  почину,  нежели  следуя  указаниям  земских  собраний.  В  период
становления  участковой  агрономии  они  вели  пропаганду  преиму¬
 4*
 99

ществ  кооперативных  принципов  хозяйствования  посредством  чте¬
ний,  бесед,  лекций  на  сельскохозяйственные  темы.  Говоря  о  важно¬
сти  травосеяния,  советуя  развивать  молочное  дело  или  рекомендуя
улучшенные  земледельческие  орудия,  различные  семена  и  т.д.,  агро¬
номы  обращали  внимание  на  предпочтительное  развитие  именно
тех  отраслей  хозяйства,  из  которых  впоследствии  и  вырастал  тот
или  иной  вид  кооперации.  Тысячи  таких  ознакомительных  встреч  в
основном  и  подготавливали  почву  для  внедрения  кооперативной
идеи  в  крестьянской  среде.  И  в  этом  смысле  земские  агрономиче¬
ские  организации  приносили  больше  пользы,  чем  мероприятия,  про¬
водимые  правительственными  инструкторами  мелкого  кредита,
которые  двигались  к  цели  уже  по  проторенной  дороге.  Что  же  каса¬
ется  маслодельных  артелей,  овощесушильных,  картофелетерочных
кооперативных  заводов,  контрольных  скотоводческих  союзов,  сель¬
скохозяйственных  обществ  малого  района,  потребительских  об¬
ществ,  то  содействие  их  учреждению  также  оказалось  гораздо  суще¬
ственнее.  Так,  в  Московской  губернии  к  1912  г.  из  214  кооперативов
123  были  организованы  при  помощи  земских  агрономов44.
 Часто  еще  слабые  в  организационном  отношении  кооперативы
не  распадались  только  благодаря  поддержке  опять-таки  земских
агрономов,  которые  брали  на  себя  несвойственные  им  обязанности
инструкторов  кооперации.  Дело  доходило  даже  до  участия  их  в  засе¬
даниях  правлений,  поверочных  советов,  ведении  счетоводных  книг  и
другой  кооперативной  работы  в  ущерб  непосредственным  обязанно¬
стям.  Вероятно,  это  можно  объяснить  тем,  что  после  1905-1907  гг.
не  только  крестьянство  “начало  живо  интересоваться  коопераци¬
ей”,  но  и  возникло  «сочетание  страстного  желания  интеллигенции,
“третьего  элемента”  отдать  себя  делу  подъема  материального  и  ду¬
ховного  уровня  народа...»45.
 Однако  нельзя  не  обратить  внимания  на  то,  что  методы  общест¬
венно-агрономической  деятельности  в  этот  период  имели  еще  “наи¬
меньшую  разработанность”.  Выступая  на  Московском  областном
съезде  деятелей  агрономической  помощи  населению  с  докладом
“Участковая  агрономия  и  организационный  план  крестьянского
хозяйства”,  А.В.  Чаянов  вынужден  был  заявить:  “К  сожалению  мы,
современники...  отлично  чувствуя  и  зная  на  практике  всю  важность
идеи  участковой  агрономии,  еще  далеко  не  в  силах  понять  сущность
и  действительное  значение  совершенного  переворота  в  организации
агрономической  работы”.  Правда,  уже  тогда,  в  феврале  1911  г.,  не¬
давний  выпускник  Московского  сельскохозяйственного  института
достаточно  четко  изложил  методологию  общественной  агрономии
на  этапе  ее  участкового  развития.  Основной  сутью  являлось  то,  что
“общественная  агрономия  сама  хозяйства  не  ведет,  сама  своею
волею  и  желанием  никаких  программ  реализовать  не  может,  и  ее
метод  сводится  к  тому,  чтобы  путем  воздействия  на  ум  и  волю  хозяй¬
 100

ствующих  людей  пробудить  в  их  среде  самодеятельность  и  помочь
направить  эту  самодеятельность  наиболее  рационально”.  Но  для
этого  необходимо  было  знание  не  только  “хозяйства  района  в  це¬
лом”,  что  было  характерно  для  уездного  агронома,  но  и  “основных
устоев,  в  частности  принципов  построения  организационного  плана
трудового  крестьянского  хозяйства”.  В  то  же  время  экономическая
наука  в  этом  направлении  делала  лишь  первые  шаги,  что  подтвер¬
ждают  отчасти  “оценочные,  а  главным  образом  бюджетные  стати¬
стические  исследования...”
 Поэтому  неслучайно,  формулируя  основные  задачи  агрономи¬
ческой  помощи  населению,  Чаянов,  находившийся  под  впечатлени¬
ем  от  бельгийской  агрономии,  вменяет  в  обязанность  участковым
агрономам  задачу  “организовать  местное  население  в  союзы  и  груп¬
пы,  которые...  путем  кооперативного  обобщения  отдельных  сторон
производства  увеличивали  бы  силу  хозяйств...”46.  Опубликованные  в
том  же  году  материалы  съезда,  в  том  числе  и  доклад  Чаянова,  несо¬
мненно,  являлись  руководством  к  действию  для  земских  агрономов
не  только  по  отношению  к  хозяйствующим  семьям,  но  и  их  коопера¬
тивным  союзам.  Много  работая  над  крестьянскими  бюджетами
и  проводя  самостоятельные  подворные  обследования,  он  очень  ско¬
ро  пришел  к  пониманию  подлинной  связи  общественно-агрономиче¬
ской  и  кооперативной  деятельности.
 На  эту  тему  им  была  опубликовавна  статья  под  названием  “Дол¬
жен  ли  земский  агроном  работать  в  кооперативах?”,  вызвавшая  ши¬
рокие  читательские  отклики.  Чтобы  правильно  ответить  на  постав¬
ленный  вопрос,  писал  А.В.  Чаянов,  необходимо  учитывать  природу
обоих  явлений.  Если  для  земской  агрономии  главное  состоит  в  обес¬
печении  благоприятных  условий  для  хозяйственной  деятельности
крестьян-кооператоров,  то  задачей  кооперации  является  наилучшая
организация  самой  хозяйственной  работы.  Отсюда  вытекали,  на  его
взгляд,  две  основные  задачи  агрономов:  пропаганда  кооперативных
принципов  среди  сельского  населения  и  оказание  методической
помощи  неокрепшим  еще  в  организационном  отношении  товарище¬
ствам  и  артелям.  “Но  ни  в  коем  случае  ни  земства,  ни  земские  агро¬
номы  не  должны  вести  самой  кооперативной  работы;  агроном  не
может  и  не  должен  заменять  самого  кооператора,  члена  правления
или  счетовода.  Подобная  замена  превращала  бы  работу  агронома  в
деятельность  хозяйственную,  что  противоречит  основным  задачам
земства”.  Конечно,  со  временем  кооператив  мог  принять  на  службу
и  агронома.  (Первая  кооперативная  агрономическая  организация
появилась  в  Ейском  уезде  Кубанской  области  в  1912  г.)  Но  и  тогда
должно  иметь  место  разделение  труда,  соответствующее  содержа¬
нию  кооперации:  агрономия  должна  прививать  крестьянину  навыки
кооперативной  деятельности,  кооперация  -  представлять  собой  по¬
среднические  центры,  помогавшие  связываться  с  населением  сель¬
 101

скохозяйственного  района.  И  “если  в  кооперативе  нет  членов,  могу¬
щих  вести  счетоводство  и  организовать  работу,  то  задачей  земств,  -
развивал  свою  мысль  Чаянов,  -  является  обучить  их  кооперативной
технике  путем  организации  специальных  кооперативно-счетовод¬
ных  курсов”47.  Придавая  им  особое  значение,  еще  ранее  он  опубли¬
ковал  статью  “Крестьянские  кооперативно-счетоводные  курсы”,
в  которой  отмечал,  что  подобные  мероприятия  получили  уже  до¬
вольно  широкое  распространение  в  земской  России48.
 Массовое  кооперативное  движение  все  же  далеко  опережало
усилия  земств  по  организации  счетоводных  курсов.  Потребность  в
людях,  знавших  кооперативное  дело,  оставалась  большая,  поэтому
агрономы  по-прежнему  вынуждены  были  заниматься  составлением
месячных  отчетов,  писать  векселя  для  банков  и  земских  касс  мелко¬
го  кредита,  организовывать  залоговые  операции,  что,  как  многие
справедливо  опасались,  еще  надолго  обрекало  их  оставаться  “черно¬
рабочими”  кооперации.
 Проблема  эта  в  значительной  степени  могла  быть  разрешена
только  специальным  инструкторским  персоналом,  но  первые  шаги
в  данном  направлении  со  стороны  земств  тогда  только  предприни¬
мались.  В  подавляющем  числе  случаев  на  службу  приглашались
лишь  отдельные  инструкторы,  которых  к  началу  1915  г.  на  всю
страну  насчитывалось  всего  52  человека49.  Инструкторские  органи¬
зации  существовали  лишь  в  Волынской,  Киевской,  Тульской  и  Кост¬
ромской  губерниях.  Причем  долгое  время  взгляд  на  роль  и  задачи
инструкторов  по  кооперации  оставался  до  конца  невыясненным.  Од¬
ни  считали  их  ревизорами,  другие  -  счетоводами,  третьи  -  даже  социо¬
логами  или  экономистами.  И  только  в  1914  г.  Московское  отделение
Комитета  о  сельских  ссудосберегательных  и  промышленных  това¬
риществах,  наконец,  определило  их  главные  задачи.  Они  заключа¬
лись  в  выяснении,  какие  кооперативы  могли  быть  в  уезде,  что  надо
делать  для  их  развития,  какой  вид  товарищества  подходит  для  дан¬
ной  местности.  Инструктор  по  кооперации  рассматривался  уже  не
как  финансовый  инспектор,  проводивший  анализ  хозяйственных
операций  в  товариществах,  а  как  организатор  целого  кооперативно¬
го  района.  Признавалось  также,  что  выработка  плана  кооператив¬
ного  строительства  была  бы  невозможна  без  участия  в  ней  агроно¬
мов50.  Однако  до  того,  пока  инструкторские  кадры  оставались  на
стадии  становления,  их  функции  так  или  иначе  ложились  на  плечи
агрономов.
 Возраставшие  потребности  крестьянской  кооперации  вынужда¬
ли  земства  искать  более  рациональные  формы  помощи  ее  разви¬
тию.  Жизнь  доказывала,  что  центр  тяжести  агрономического  содей¬
ствия  должен  переноситься  на  некий  универсальный  тип  кооперати¬
ва,  являвшийся  ключевым  для  данного  сельскохозяйственного  рай¬
она.  Постепенно  крепло  убеждение,  что  только  на  основе  планомер¬
 102

ного  земско-кооперативного  взаимодействия  и  возможны  какие-
либо  меры  по  интенсификации  хозяйства.
 Новое  направление  агрономической  работы  земств,  например,
в  Ярославской  губернии  возникло  главным  образом  на  базе  масло¬
дельных  и  овощесушительных  артелей,  в  Костромской  и  Полтав¬
ской  -  сельскохозяйственных  обществ,  в  Харьковской  -  кредитных
товариществ.  В  поле  зрения  участковых  агрономов  стали  попадать
такие  перспективные  виды  кооперации,  как  контрольные  скотовод¬
ческие  союзы,  картофелетерочные  артельные  заводы.
 О  том,  как  выглядела  работа  агрономов,  например,  в  Централь¬
но-промышленном  регионе  с  основными  и  неосновными  для  той  или
иной  местности  кооперативами,  можно  судить  по  результатам  дея¬
тельности  агрономической  организации  Московского  земства,  полу¬
ченным  за  несколько  лет.  При  содействии  агрономов  губернии
было  образовано  83,7%  молочных  кооперативов,  66,7%  кредитных
товариществ,  59,1%  сельскохозяйственных  обществ,  25,3%  потреби¬
тельских  обществ  и  27,5%  кустарно-промысловых  артелей.  После¬
дующая  работа  с  ними  показала  правильность  выбора,  во  многом
сделанного  благодаря  заведующему  кооперативным  отделом
губернского  земства  В.В.  Хижнякову.  Как  видно  из  процентного  со¬
отношения,  наибольшим  предпочтением  у  участковых  агрономов
пользовались  молочные  артели,  связь  с  которыми  носила  почти  по¬
стоянный  характер.  На  каждую  из  них  в  течение  года  в  среднем  при¬
ходилось  до  полутора  десятка  посещений  агрономических  служа¬
щих.  Стало  расширяться  сотрудничество  с  сельскохозяйственными
обществами,  85%  которых  действовали  по  совместным  с  земствами
агрономическим  планам.  Сосредоточив  время  и  силы  в  основном  на
сельскохозяйственных  кооперативах,  агрономы  уже  не  могли  столь
же  интенсивно  работать  с  членами  потребительских  обществ  и  кус¬
тарных  артелей51.  Главной  экономической  задачей  земств  становил¬
ся  переход  крестьянских  хозяйств  к  правильному  травосеянию  и  во¬
локоламскому  восьмиполью.
 Убедительным  примером,  подтверждавшим  широкие  возможно¬
сти  делового  сотрудничества  между  кооператорами  и  земствами,
может  служить  и  развитие  картофелепаточного  производства  в
Костромском  уезде.  Причем  это  был  пока  еще  довольно  редкий  слу¬
чай,  когда  третьей  заинтересованной  стороной  здесь  оказался  пред¬
ставитель  нарождавшегося  тогда  организационно-производственно¬
го  направления  русской  экономической  мысли.  В  1909  г.  Н.П.  Мака¬
ров  вместе  с  земскими  статистиками  провел  бюджетные  исследова¬
ния  крестьянских  хозяйств  в  пяти  волостях,  примыкавших  к  Яро¬
славской  губернии.  И  благодаря  им  в  распоряжении  земских  агроно¬
мов  появились  сравнительные  данные,  позволившие  установить
правильные  пропорции  сельскохозяйственных  культур,  особенно
картофеля,  для  введения  плодопеременной  системы  севооборота  на
 103

крестьянских  землях.  Затем  на  этой  основе  началась  организация
картофелетерочных  кооперативных  заводов.  Правда,  при  этом  наи¬
более  стимулирующим,  как,  впрочем,  и  в  других  регионах  России,
явился  не  столько  экономический,  сколько  социальный  фактор
кооперативного  объединения  крестьян.  При  помощи  проведенного
анкетирования  Макаровым  были  выявлены  вопиющие  факты
обсчитывания  и  обмеривания  крестьян  при  приемке  картофеля  и
расплате  за  него  владельцами  частных  предприятий52.
 Поэтому  неудивительно,  что  крестьяне-общинники,  прежде  все¬
го  организованные  в  сельскохозяйственные  общества  малого  рай¬
она,  первыми  начали  борьбу  за  свои  права  и  в  течение  всего  трех  лет
при  земском  содействии  сумели  построить  шесть  артельных  заво¬
дов,  объединивших  1517  домохозяев.  Хотя  недостаток  средств  не  по¬
зволил  им  тогда  же  оснастить  заводы  специальным  импортным  обо¬
рудованием,  способным  производить  конечный  продукт,  годный  как
для  откорма  скота,  так  и  для  экспорта  в  качестве  хлебных  добавок53.
 Подобные  кооперативные  заводы  тогда  существовали  и  в  Яро¬
славской  губернии.  Начало  организации  картофелекрахмальных  за¬
водов  в  ней  было  положено  постановлением  Ростовского  экстрен¬
ного  уездного  земского  собрания,  проходившего  в  мае  1911  г.  Побу¬
дительным  мотивом  оказания  помощи  местным  крестьянам  послу¬
жил  положительный  опыт  в  соседней  губернии,  но  ростовская  зем¬
ская  управа  пошла  дальше  костромичей.  Ею  были  учтены  результа¬
ты  двухгодичной  работы  кооператоров  Шунгенской  волости,  кото¬
рые  вынуждены  были  вырабатывать  менее  ценную  сырую  карто¬
фельную  муку,  годную  только  для  производства  патоки.
 Ростовские  гласные  своевременно  изыскали  нужные  средства,
и  на  Татищево-Погостском  картофелетерочном  заводе  была  уста¬
новлена  дорогостоящая  автоматическая  паровая  сушилка  для
выработки  крахмала,  технологии  которой  не  было  еще  и  у  част¬
ных  заводчиков.  Таким  более  совершенным  оборудованием  из
Германии  необходимо  было  оснастить  Петропавловский  завод  в
Даниловском  уезде  и  еще  несколько  в  других  уездах  губернии,  спе¬
циализировавшихся  на  выращивании  картофеля.  Поэтому  губерн¬
ское  земство,  также  не  без  учета  костромского  опыта,  обратилось
за  содействием  в  финансировании  кооперативных  предприятий  не
к  банкирам,  а  в  Отдел  сельской  экономии  и  сельскохозяйственной
статистики  Главного  управления  землеустройства  и  земледелия,
который  хотя  и  положительно  отнесся  к  ходатайству,  но  с  услови¬
ем,  чтобы  предоставленная  ссуда  не  превышала  три  четверти  смет¬
ной  стоимости  и  могла  быть  выдана  из  4%  годовых  на  срок  всего
до  четырех  лет.
 Такие  требования  были  неподходящими  даже  для  маслодельных
заводов,  которые  работали  круглогодично  и  свои  долги  могли  пога¬
сить  только  в  течение  10  лет.  Что  же  касается  картофелетерочных
 104

заводов,  то,  имея  сезонный  характер,  они  нуждались  в  не  менее  чем
20-летнем  сроке  погашения  долга.
 Данное  обстоятельство,  сильно  задерживавшее  строительство
кооперативных  заводов  в  губернии,  в  течение  нескольких  лет  было
предметом  обсуждения  во  всех  заинтересованных  земских  собрани¬
ях,  а  также  на  съезде  представителей  кооперативных  учреждений
Ярославской  губернии  в  январе  1913  г.54  Но  судя  по  отсутствию
должной  реакции  со  стороны  правительственного  ведомства,  кури¬
ровавшего  главным  образом  обустройство  единоличных  хозяйств,
вопрос  о  долгосрочном  кредитовании  ярославских  кооперативов
остался  открытым.  Поэтому  другие  шесть  картофелетерочных  за¬
водов,  как  и  в  Костромской  губернии,  должны  были  производить
полуфабрикат  -  сырую  картофельную  муку.  Попытки  же  губерн¬
ского  земства  ходатайствовать  перед  правительством  о  пересмотре
пошлин  на  заграничные  машины  для  артельных  заводов  по  перера¬
ботке  картофеля,  как  более  качественных  и  дешевых,  а  равно  о  по¬
нижении  железнодорожных  тарифов  на  провоз  продукта  для  умень¬
шения  накладных  расходов  также  не  дали  положительного  резуль¬
тата55.  Зная  о  конкурентной  борьбе  на  рынке  крахмалопаточной
продукции,  чиновники  всегда  оказывались  на  стороне  крупного
частного  бизнеса,  игнорируя  кооперативные  интересы  крестьян.
 Помимо  картофелетерочных  предприятий  в  Ярославской  губер¬
нии  в  области  первичной  переработки  сельскохозяйственного  сырья
получил  развитие  еще  один  вид  кооперации  -  ростовские  овощесу¬
шильные  артельные  заводы.  Благодаря  особым  почвенно-биоло¬
гическим  условиям  местности,  прилегающей  к  озеру  Неро,  еще  в
XVI-  первой  половине  XVII  вв.  здесь  наметилась  “тенденция  к  спе¬
циализации  огородничества”56,  хотя  сушить  овощи  ростовские  ого¬
родники  начали  только  с  90-х  годов  XIX  в.  С  этого  времени  и  осо¬
бенно  с  начала  русско-японской  войны  жители  нескольких  при¬
брежных  волостей  монополизировали  выполнение  выгодных  интен¬
дантских  подрядов  на  поставку  сушеных  овощей  и  концентрирован¬
ных  изделий  из  них.  Причем  дальнейшее  увеличение  заказов  воен¬
ного  ведомства  привело  к  тому,  что  возникла  естественная  потреб¬
ность  в  кооперативном  объединении  сушилыциков-кустарей,  но
пока  лишь  в  области  сбыта.  В  результате  в  1909  г.  в  уезде  возникло
шесть  артелей,  затем  в  1912  г.  их  стало  десять  с  280  членами.
 Однако  в  отличие  от  картофелеводов  ростовские  огородники
обладали  меньшей  кооперативной  самостоятельностью,  находясь
под  плотной  опекой  уездного  и  губернского  земств.  Объяснить  это
можно  прежде  всего  зависимостью  от  военных  заказов.  Поэтому
земства  неизбежно  должны  были  выступать  в  роли  посредников  с
тем,  чтобы  обеспечить  интендантству  финансовые  гарантии  в  слу¬
чае  недопоставок  продукции.  Таким  образом,  артелям  по  сбыту  был
придан  характер  временных  организаций,  учрежденных,  как  заявля¬
 105

лось,  именно  земством  и  только  на  один  год  с  последующим  возоб¬
новлением  действия  договора.
 Нельзя  сказать,  что  гласные  не  понимали  экономического  зна¬
чения  кооперативной  самодеятельности  ростовских  огородников,
но  пока  сушка  овощей  осуществлялась  кустарно,  не  было  полной
гарантии  того,  что  продукт  будет  доставлен  крестьянами  на  склад  в
полном  объеме  и  хорошего  качества.  Многое  здесь  зависело  от
самих  крестьян,  от  их  способности  перенести  принципы  кооперации
на  переработку  сельскохозяйственного  сырья.  Наконец  в  1911  г.
произошел  всплеск  социальной  активности  тех,  кто  был  особенно
недоволен  сложившимися  взаимоотношениями  с  земством,  и  нача¬
лась  подготовка  к  строительству  первых  артельных  заводов,  дейст¬
вовавших  на  основе  промышленной  технологии  по  типу  картофеле¬
терочных.  В  овощесушильной  кооперации  также  уже  “не  могло
быть  в  широких  размерах  стихийного  домашнего  производства”.
В  своем  наиболее  законченном  виде  она  могла  иметь  производство
только  заводского  типа,  которое  в  значительной  степени  возвыша¬
ло  его  над  данной  отраслью  крестьянского  хозяйства.
 Для  своего  существования  овощесушильная  кооперация  требо¬
вала  довольно  крупных  основных  и  оборотных  средств,  так  как
сама  сельскохозяйственная  база  этого  вида  кооперативной  промыш¬
ленности  могла  развиваться  “только  при  наличности  по-заводско-
му  организованной  переработки  и  никак  иначе”.  Это  обусловлива¬
лось  еще  и  тем,  что  сырье  во  избежание  экономических  потерь
выгоднее  было  перерабатывать  на  месте,  без  транспортировки
на  дальние  расстояния.  И  такое  технически  сложное  производство,
хотя  и  вытекало  из  соответствующей  отрасли  крестьянского  хозяй¬
ства,  но  по  сути  создавалось  крестьянами  “вновь”57.  Так  возникли
первые  Сельцовская  и  Поречская  артели,  объединявшие  огородни¬
ков  для  сушки  доставляемого  сырья,  с  последующим,  также  коопе¬
ративным  сбытом,  но  уже  преимущественно  на  вольном  рынке.
Хотя  попутно  артельные  заводы  по-прежнему  выполняли  и  армей¬
ские  заказы.
 Судя  по  имеющейся  статистике,  они  уже  в  первые  годы  своего
существования  показали  явные  преимущества  по  сравнению  с  арте¬
лями  по  сбыту.  Вследствие  повышения  культуры  производства
удельный  вес  заказов  на  поставку  овощной  продукции  вскоре  увели¬
чился  вдвое,  с  15  до  29%.  Повысилась  оплата  овощей.  Важным  но¬
вовведением  являлось  и  то,  что  доход,  полученный  от  переработки
овощей,  купленных  не  у  членов  кооперативов,  зачислялся  в  имуще¬
ственный  капитал  и  распределению  не  подлежал.  Новым  было  и
свободное  без  всякого  голосования  вступление  в  артели  дополни¬
тельных  членов  с  целью  облегчить  доступ  в  них  всех  желавших  и
более  полного  использования  сезонного  характера  данного  вида
кооперативной  деятельности.  И  тем  не  менее  полной  ясности  в  пра¬
 106

вильности  избранного  направления  хозяйственного  развития  у  рос¬
товских  крестьян  еще  не  было.
 На  состоявшемся  в  январе  1913  г.  первом  кооперативном  съезде
Ярославской  губернии  возникли  бурные  прения  относительно  того,
как  правильнее  всего  содействовать  ростовскому  овощесушильному
промыслу.  Нужно  ли  было  улучшать  и  развивать  артели  по  сбыту
сушеных  овощей,  или  же  целесообразнее  являлось  всецело  обра¬
тить  внимание  на  кооперативное  производство  сушеной  продукции?
И  в  основном  докладе  по  этому  вопросу  и  в  постановлении  секции
съезда  говорилось,  что  артели  по  сбыту  оказались  несовершенны,
имея  зависимый  от  земств  характер.  На  съезде  указывалось,  что  они
были  созданы  тогда,  когда  отсутствовала  возможность  появления
более  совершенных  кооперативных  учреждений,  какими  оказались
кооперативные  заводы.  И  поэтому  только  в  силу  необходимости
поддержать  кустарей-сушилыциков  пришлось  сохранить  эту  форму
объединения.  Кроме  того,  признавалось,  что  артели  по  сбыту  осно¬
вывались  на  мелком  производстве,  технически  отсталом,  которому
на  рынке  оказывалось  трудно  состязаться  с  фабричной  продукцией.
В  случае  же  прекращения  казенных  заказов  их  ждала  неминуемая
гибель.  Поэтому  в  одном  из  итоговых  документов  работы  съезда
было  заявлено,  что  “организация  кооперативных  заводов  сушки
овощей  является  наиболее  совершенной  и  отвечающей  условиям
жизни  формой  содействия  ростовскому  овощесушильному  промыс¬
лу...  и  организация  существующих  товариществ  по  устройству  заво¬
дов  для  сушки  овощей  с  кооперативной  точки  зрения  вполне  правиль¬
на,  и  желательно  дальнейшее  распространение  подобного  рода-
кооперативов  для  улучшения  сбыта  сушеных  овощей...  кооператив¬
ным  заводам  необходимо  стремиться  к  объединению  в  союзную  орга¬
низацию”,  отказавшись  от  посреднических  услуг  земств58.
 Однако  немногочисленным  и  слабо  еще  защищенным  от  конку¬
рентного  влияния  со  стороны  торгово-промышленного  капитала
ростовским  кооператорам  земская  опека  должна  была  представ¬
ляться  гораздо  меньшим  злом.  В  большинстве  случаев,  и  особенно
на  этапе  организационного  становления,  финансовой  поддержки,
земства  оказывались,  несмотря  ни  на  что,  теми  естественными
союзниками,  без  содействия  которых  кооперативные  артели  и  заво¬
ды  попросту  бы  не  возникли.  Вместе  с  тем  выраженная  в  постанов¬
лении  политическая  позиция  кооператоров  по  отношению  к  земст¬
вам  была  результатом  не  только  присутствия  на  съезде  представи¬
телей  эсеровской  партии,  боровшихся  с  цензовыми  элементами  за
влияние  на  кооперативное  крестьянство.  Дело  в  том,  что  в  Ярослав¬
ском  губернском  земском  собрании  всегда  ощущалось  сильное  при¬
сутствие  помещичьего  лобби,  выступавшего  прежде  всего  в  интере¬
сах  владельцев  крупных  специализированных  молочных  ферм  в  Мо-
логском  и  Пошехонском  уездах.  Достаточно  сказать,  что  Мусины-
 107

Пушкины,  владевшие  в  Мологе  более  чем  40  тыс.  десятин  земли,  из
которой  под  пашней  находился  всего  1%,  бессменно  заседали  в  обо¬
их  земских  собраниях  -  уездном  и  губернском.  Поэтому  неслучайно
ярославское  артельное  маслоделие  так  никогда  и  не  выходило  из-
под  контроля  земских  и  правительственных  учреждений,  что  и  при¬
вело  в  конце  концов  артельную  форму  маслоделия  в  губернии  к
финансовому  и  организационному  кризису.  В  ходе  прений  на  коопе¬
ративном  съезде  губерний  Северной  области  в  августе  1915  г.  указы¬
валось,  что  «современное  тяжелое  состояние  маслодельных  артелей
Ярославской  губернии  в  сильной  степени  обязано  тем  вредным
организационным  шагам,  которые  при  создании  артелей  были  про¬
явлены  главными  местными  деятелями  -  инструкторами  и  специа¬
листами  Департамента  земледелия.  Работая  без  контроля  местных
общественных  сил,  не  связанные  сами  с  местными  “пользами  и  нуж¬
дами”,  заинтересованные  в  то  же  время  по  мотивам  карьеры  в  воз¬
можно  быстром  нарастании  числа  артелей,  эти  деятели  далеко  не
всегда  проявляли  нужную  осторожность  и  преданность  делу.  В  ре¬
зультате  на  свет  появились  организации,  носящие  задатки  гибели
при  самом  своем  появлении»59.
 К  началу  войны  12  из  бывших  тогда  39  артелей  прекратили  свое
существование,  но  и  остальных  ждала  та  же  участь,  ибо  сбывали  они
свое  масло  порознь,  не  зная  рынка,  и  полностью  зависели  от  пере¬
купщиков,  которые  сами  назначали  цену  за  уже  полученный  товар.
Так,  в  1913  г.  в  Рыбинске  было  продано  5072  пуда  масла  по  цене
14  руб.  42  коп.  за  пуд60  (при  средней  тогда  цене  от  18  до  21  руб.  в  за¬
висимости  от  сезонности).  Понятно,  что  при  таких  доходах  артели
не  могли  выгодно  рассчитывать  крестьян  за  поставленное  молоко,
а  следовательно,  удерживать  их  продолжительное  время  в  качестве
членов  или  продавцов  необходимого  сырья.  По  всему  было  видно,
что  в  Ярославской  губернии  влияние  земства  хватало  лишь  на  то,
чтобы  отстаивать  самостоятельность  своей  агрономической  органи¬
зации,  не  допуская  специалистов  Департамента  земледелия.
 Такое  положение  маслодельных  артелей  фактически  было  всю¬
ду,  где  наблюдалось  засилье  чиновников.  Давали  знать  они  о  себе  и
в  Вологодской  губернии  при  индифферентном  отношении  офици¬
ального  земства  к  вопросам  артельного  маслоделия.  Вообще  созда¬
ется  впечатление,  что  неудача,  постигшая  Н.В.  Верещагина,
В.И.  Бландова  и  Г.А.  Бирюлева  в  70-80-е  годы  в  их  стремлении
взрастить  кооперативную  идею  на  неподготовленной  еще  почве,
слишком  обескуражила  многих  земских  деятелей  в  губерниях  север¬
ного  Нечерноземья.  Однако  именно  в  Вологодской  губернии  нача¬
лось  возрождение  кооперативного  маслоделия.  В  1907  г.  по  инициа¬
тиве  некоторых  земских  гласных  и  экономистов-статистиков,  нахо¬
дившихся  здесь  в  политической  ссылке,  наметился  план  создания  гу¬
бернского  общества  сельского  хозяйства,  которое  должно  было
 108

проводить  просветительскую  работу  и  одновременно  служить  союз¬
ной  организацией  для  кооперативов,  рассредоточенных  на  огромной
территории  Северного  края.  Спустя  три  года  он  включал  в  себя
251  кооператив,  в  том  числе  116  потребительских  обществ,  89  мас¬
лодельных  артелей,  23  кредитных  товарищества,  21  сельскохозяй¬
ственное  общество  малого  района  и  два  районных  союзных  объеди¬
нения61.  Для  координации  их  деятельности  в  составе  МОСХ  функци¬
онировал  коммерческий  отдел.  Свободные  от  излишней  централи¬
зации,  вологодские  артели  реализовывали  свою  продукцию  в  боль¬
ших  объемах,  успешно  выдерживая  конкуренцию  со  стороны  вла¬
дельцев  частных  маслодельных  заводов.
 Сравнивая  опыт  двух  соседних  земских  губерний,  секция  масло¬
дельной  кооперации  областного  съезда  вынесла  постановление,
в  котором  говорилось,  что  “в  деле  содействия  молочным,  масло¬
дельным  и  сыроваренным  артелям  необходимо  разграничить  роль
правительственных,  земских  и  общественных  учреждений.  Роль
правительства  должна  сводиться  исключительно  к  финансированию
земских  учреждений  и  союзов  артелей.  Роль  земства  должна  заклю¬
чаться  в  возможно  широкой  пропаганде  идеи  молочной  кооперации,
консультировании,  разработке  вопросов...  кооперации,  в  финансо¬
вой  поддержке  существующих  артелей.  Непосредственное  инструк¬
тирование  артелей  должно  входить  в  обязанность  их  союзов,  а  там,
где  их  нет,  временно  может  быть  выполняемой  инструкторами  зем¬
ских  и  других  общественных  организаций”62,  среди  которых  особо
выделялись  общества  сельского  хозяйства  малого  района  действия.
Появившиеся  в  России  еще  в  70-х  годах  XIX  в.  по  инициативе  обра¬
зованных  сельских  хозяев,  в  том  числе  крестьян,  они  существовали
под  разными  названиями,  указывавшими  на  их  исключительно  про¬
светительский  характер.  Но  распространение  агрономических  зна¬
ний  в  условиях  сельской  местности  не  могло  долго  оставаться  на
уровне  просвещения,  и  постепенно  эти  учреждения  стали  приобре¬
тать  вид  кооперативов  с  сервисными,  как  бы  сейчас  сказали,  функ¬
циями,  не  утрачивая,  однако,  своего  первоначального  значения.
 Дополнительным  стимулом  к  развитию  обществ,  как  и  для  всей
культурной  работы  в  деревне,  послужили  неурожаи  90-х  годов.
Неслучайно  именно  в  конце  этого  десятилетия  был  издан  Нормаль¬
ный  устав  местных  сельскохозяйственных  обществ,  который  содер¬
жал  необходимые  для  кооператива  юридические  нормы.  Причем
наиболее  важной  статьей  в  нем,  фактически  приравнивавшей  обще¬
ство  к  остальным  видам  кооперации,  являлась  та,  где  говорилось  о
праве  “приобретать  необходимое  для  его  целей  движимое  и  недви¬
жимое  имущество...  а  равно  отчуждать  и  закладывать  недвижимое
имущество  и  ценные  бумаги,  заключать  договоры  ...  вступать  в  обя¬
зательства,  в  том  числе  и  в  долговые”63.  Несомненно,  это  уже  в  го¬
раздо  большей  мере  заинтересовывало  крестьян.  И  если  до  1900  г.
 109

было  образовано  лишь  375  сельскохозяйственных  обществ,  то  уже
в  следующем  пятилетии  их  численность  возросла  на  20,8%.  Затем
в  1905-1909  гг.  увеличение  составило  54,3%  и,  наконец,
в  1910-1914  гг.  -  98,7%64.  То,  что  сельскохозяйственные  общества
численно  преобладали  в  земских  губерниях,  в  которых  и  без  того
агрономические  нужды  крестьян  обслуживались  специальными
организациями,  говорило  о  немалой  заслуге  земских  агрономов.
В  целях  содействия  большей  самодеятельности  крестьян  в  области
сельскохозяйственных  улучшений  земства  оказывали  посильную
материальную  помощь  вновь  возникавшим  сельскохозяйственным
обществам  в  размере  нескольких  сот  рублей  на  первоначальное
обзаведение,  а  затем  выдавали  еще  ежегодные  пособия,  обычно
не  превышавшие  50  руб.
 Как  следует  из  отзывов  земских  управ  Вятской  губернии,  сель¬
скохозяйственные  общества  становились  “полезными  сотрудника¬
ми”  в  деле  распространения  сельскохозяйственных  знаний,  улуч¬
шенных  орудий,  семян,  скота.  Кроме  того,  при  них,  как  правило,
имелись  зерноочистительные  машины,  прокатные  пункты,  которые
за  небольшую  плату  обслуживали  не  только  своих  членов,  но  и  ок¬
рестное  население.  Однако,  по  тем  же  отзывам,  половина  всех  суще¬
ствовавших,  например,  в  1910  г.,  сельскохозяйственных  обществ  все
еще  “функционировала  весьма  слабо  или  даже  вовсе  не  проявляла
своей  деятельности”65.
 Основную  причину  этого  следует  видеть  не  только  в  недостатке
оборотных  средств  и  основного  капитала,  но  и  в  попечительском
отношении  земств,  которые  неукоснительно  требовали  ежегодной
финансовой  отчетности  от  правлений  сельскохозяйственных  об¬
ществ,  заранее  ставя  перед  ними  жесткие  условия  использования
весьма  незначительных  пособий  и  кредитов.  Земства  недостаточно
учитывали  права,  предоставленные  обществам  уставом.  Так,  в  по¬
становлении,  принятом  на  Московском  областном  съезде  деятелей
агрономической  помощи  населению  в  феврале  1911  г.,  говорилось,
что  сельскохозяйственные  общества  малого  района  “являются
такой  формой  кооперации,  через  которые  весьма  удобно  проводить
в  жизнь  экономические  мероприятия  и  воздействовать  на  развитие
самодеятельности  населения  и  поднятие  его  экономического  поло¬
жения”.  Поэтому  “необходимо,  чтобы  земские  учреждения  оказыва¬
ли  со  своей  стороны  возможно  широкое  содействие  в  их  развитии”66.
 Но,  как  и  следовало  ожидать,  ничего  принципиально  нового  дан¬
ное  постановление  не  внесло  в  отношения  между  земствами  и  сель¬
скохозяйственными  обществами  на  данном  этапе  их  развития.  Так,
в  обзоре  земских  сельскохозяйственных  и  экономических  меропри¬
ятий  за  1913  г.  помимо  уже  указанных  выше  форм  сотрудничества
с  сельскохозяйственными  обществами  говорилось  и  об  участии
земств  в  подготовке  ряда  губернских  кооперативных  съездов,  в  из-
 110

Дании  нескольких  сводных  погубернских  отчетов  о  деятельности
сельскохозяйственных  обществ,  “с  большой  полнотой  обрисовыва¬
ющих  жизнь  последних”.  Кроме  того,  отмечены  довольно  крупные
ассигнования  на  нужды  сельскохозяйственных  обществ  Владимир¬
ским,  Екатеринославским,  Пермским,  Полтавским,  Харьковским,
Ярославским  и  другими  земствами67.  Однако  все  это  делалось  преи¬
мущественно  в  рамках  земских  агрономических  программ  и  еще
мало  свидетельствовало  о  подлинно  кооперативной  деятельности
самих  обществ.  Вследствие  этого  влияние  данного  вида  кооперации
могло  простираться  на  весьма  недалекое  расстояние  от  уездного
города  или  крупного  селения,  в  пределах  которых  они,  как  правило,
создавались.
 Используя  частно-коллективные  формы  агрономической  помо¬
щи  крестьянским  хозяйствам,  земства  должны  были  учитывать
союзную  деятельность  кооперативов,  которая  отнюдь  не  могла  за¬
менить  собой  хозяйственную  сферу  органов  местного  самоуправле¬
ния,  но  зато  способна  была  придать  ей  более  значимые  масштабы.
Поэтому  для  земств  важным  являлось  принятие  закона  о  коопера¬
тивных  товариществах  и  их  союзах,  проект  которого  за  подписью
75  членов  Государственной  думы  был  внесен  на  ее  рассмотрение
8  августа  1915  г.
 Однако  принятый  Госдумой  и  поступивший  затем  в  Госсовет  за¬
конопроект  так  и  не  вышел  из  его  стен,  хотя  и  высказывалось  мне¬
ние  о  том,  что  документ  есть  один  из  тех,  “которых  вся  Россия  ждет
с  громадным  нетерпением”68.  Основная  причина  непринятия  закона
состояла  все  в  той  же  подозрительности,  с  которой  законодательная
и  исполнительная  власти  относились  к  кооперативам,  тем  более,  что
столыпинская  землеустроительная  политика  к  этому  времени  себя
уже  окончательно  исчерпала.  У  власти  просто  не  было  уверенности,
что  ей  удастся  установить  контроль  за  всеми  видами  кооперации,  ес¬
ли  придать  ей  единый  законодательный  статус.  Так,  А.В.  Кривоше-
ин  в  своем  письме  управляющему  делами  Совета  министров  от
31  августа  1915  г.  весьма  заинтересованно  высказался  о  важности
установления  обязательных  юридических  норм  кооперативной  дея¬
тельности,  без  которых  “не  создается  зависимости  кооперации  от
государственной  власти  ...”  С  этой  точки  зрения  мысль  членов  Госу¬
дарственной  думы  об  издании  кооперативного  закона  признавалась
им  “вполне  приемлемой”.  Но  в  то  же  время  глава  землеустроитель¬
ного  ведомства,  которому  в  своей  должности  оставалось  пребывать
менее  двух  месяцев,  не  мог  присоединиться  к  думскому  законода¬
тельному  предложению  “без  значительных  к  нему  изменений  и  до¬
полнений”.  Причем  особые  возражения  у  него  вызвали  явочная  сис¬
тема  образования  кооперативных  товариществ,  а  также  широкое
членство  семейно-трудового  крестьянства.  По  его  мнению,  круг
участников  товариществ  уже  предварительно  должен  был  ограни¬
 111

чиваться  лицами,  получающими  “непосредственную  от  того  выго¬
ду”.  И,  вероятно,  поэтому  “серьезные  сомнения”  в  нем  возбудила
указанная  в  законопроекте  цель  товариществ  “содействовать  духов¬
ному  благосостоянию  своих  членов”.  Примечательно,  что  последнее
затем  было  зачеркнуто68,  очевидно,  как  излишнее  проявление  кон¬
серватизма.  Все  это  наглядно  свидетельствовало  о  существовании  в
правящих  кругах  препятствий  для  дальнейшего  прохождения  проек¬
та  кооперативного  закона.  Устранить  их  могла  только  надвигавшая¬
ся  революция.
 Основной  вывод,  который  вытекает  из  проведенного  исследова¬
ния,  состоит  в  несогласованности  деятельности  земств,  кооперации
и  правительства.  Причем  более  всего  в  диалоге  нуждалось  землеуст¬
роительное  ведомство.  Но,  как  ни  странно,  именно  оно  воздвигало
барьеры  на  пути  к  плодотворному  сотрудничеству  с  земскими  и  ко¬
оперативными  кругами.  Отсюда  следует  еще  один  важный  вывод  о
деструктивном  характере  аграрной  политики,  разработанной  в  ка¬
бинетах  Министерства  внутренних  дел,  которую  было  поручено
проводить  Столыпину,  как  самому  убежденному  и  последовательно¬
му  стороннику  насильственной  индивидуализации  общинного  земле¬
владения.
 Существует  гипотетическое  суждение  о  том,  что  столыпинское
землеустройство  не  достигло  поставленной  цели  лишь  только  по
причине  вынужденного  участия  России  в  Первой  мировой  войне.
Однако  сегодня  историки  располагают  фактами,  которые  пролива¬
ют  дополнительный  свет  на  этот  вопрос.  Известно,  что  современ¬
ные  реформы  в  сельском  хозяйстве  базируются  на  индивидуали¬
стических  принципах  аграрного  законодательства  1906-1911  гг.
В  течение  уже  15  лет  Россия  является  своеобразным  полигоном  по
отработке  столыпинской  идеи  приватизации  общинной  земли.
Но  вместо  задуманной  деколлективизации  колхозно-совхозного
производства  и  создания  на  ее  основе  широкого  слоя  фермеров  в  аг¬
рарном  секторе  экономики  возникли  глубокие  кризисные  явления,
характеризующиеся  такими  необратимыми  процессами,  как  деин¬
дустриализация  сельского  хозяйства  и  социальная  деградация  поре¬
форменной  деревни.  Вставшие  на  путь  единоличного  владения
весьма  немногочисленные  выходцы  из  коллективных  хозяйств,  хо¬
тя  и  заняли  определенную  нишу  в  аграрной  сфере,  но  большинство
их  не  способны  организовывать  рентабельное  производство.  Так,
если  обратить  внимание  на  главный  показатель  -  обеспеченность
землей,  то  на  начало  2000  г.  лишь  17,5%  хозяев,  владевших  70  га
земли  и  более,  могли  бы  претендовать  на  звание  фермеров.  Впрочем,
экономически  дееспособных  насчитывалось  всего  3%  (7830  чело¬
век),  которые  отличались  от  остальных  253  170  землеустроенных
тем,  что  уже  не  являлись  непосредственными  производителями,
т.е.  крестьянами.
 112

По  данным  Госкомстата,  лишь  55%  мелких  собственников  освои¬
ли  и  засевали  в  1999  г.  свои  участки,  24%  хозяев  обрабатывали  их
наполовину,  а  21%  -  более  половины.  Это  привело  к  тому,  что  у  31,2%
хозяйств  вся  выращенная  продукция  потреблялась  на  месте,  у  7%
товарность  зерна  достигала  25%,  у  10,1%  -  от  26  до  45%  и  у  51,7%
составляла  более  45%.  Свое  финансово-экономическое  положение
оценивали  как  неудовлетворительное  51%  опрошенных,  удовлетво¬
рительно  -  46%  и  как  хорошее  -  лишь  указанные  выше  3%70.  Приме¬
чательно,  что  из  19  767  единоличных  хозяйств  в  12  уездах  Европей¬
ской  России,  обследованных  в  1913  г.,  только  4,87%  завели  у  себя  мно¬
гопольные  севообороты,  что  позволяло  считать  их  достаточно  благо¬
получными.  Остальные  же  пребывали  в  условиях  трехполья  или
только  пытались  переходить  к  улучшенным  полевым  системам71.
 Провал  современной  реформы  самым  негативным  образом  ска¬
зался  на  состоянии  органов  местного  самоуправления  так  называе¬
мых  сельских  муниципальных  районов.  В  основе  их,  как  известно,
должно  находиться  понятие  “местность”.  Но  далеко  не  всякая  тер¬
ритория,  населенная  людьми,  может  иметь  статус  самоуправляю¬
щейся.  Таковой  является  только  та,  в  пределах  которой  имеются
условия  для  гражданской  жизни,  существуют  общие  интересы  насе¬
ления  и  крепкие  связи  с  другими  регионами  и  центром.  Но  за  послед¬
нее  десятилетие  все  это  пришло  в  упадок.  Поэтому  сельские  терри¬
ториальные  округа  все  больше  становятся  подопечными  глав
местных  администраций.
 Современная  аграрная  реформа  не  создала  основы  для  возрож¬
дения  в  массовом  масштабе  сельскохозяйственной  кооперации  -  ин¬
дивидуального  крестьянского  хозяйства,  тесно  связанного  с  рынком.
Что  же  касается  имеющихся  ныне  сельских  производственных  коо¬
перативов  (СПК),  то  остановившийся  в  них  на  по  л  пути  процесс
образования  крестьянских  хозяйств  не  позволяет  этим  бывшим  кол¬
хозам  развиваться  в  направлении  кооперативной  формы  хозяйст¬
вования.
 В  свое  время  А.В.  Чаянов,  видя  неизбежность  производственной
коллективизации,  в  целях  облегчения  участи  крестьянских  хозяйств
выдвинул  идею  о  включении  их  в  сельскохозяйственные  артели  на
кооперативных  началах.  Однако  концепция  кооперативной  коллек¬
тивизации  не  получила  развития  в  силу  ее  паллиативности.  На  прак¬
тике  она  неизбежно  вела  к  горизонтальной  интеграции  единолич¬
ных  хозяйств  и  представляла  бы  собой  лишь  некий  временный  этап
в  ходе  коллективизации,  с  чем  ее  организаторы  согласиться  не  мог¬
ли.  То,  что  на  деле  могло  быть  с  крестьянами  при  осуществлении  ча-
яновской  идеи  кооперативной  коллективизации  в  30-х  годах,  нагляд¬
но  видно  на  примере  сегодняшних  владельцев  имущественных  паев
и  земельных  долей  в  СПК,  которые  лишь  по  форме  могут  называть¬
ся  частно-коллективными  предприятиями.  В  действительности  же  в
 113

них,  как  и  в  коллективных  хозяйствах,  имеет  место  все  та  же  коопе¬
рация  труда,  ибо  отношения  кооперативной  собственности  в  них  не
получили  сколько-нибудь  значительного  развития,  а  следовательно,
кооперативные  принципы  добровольности,  самодеятельности  и  вы¬
борности  носят  декларативный  характер.  Не  являясь  ни  колхозом,
ни  кооперативом,  данная  форма  сельскохозяйственного  производст¬
ва  ныне  пребывает  в  состоянии  организационно-экономического
застоя.  Появление  “производственных  кооперативов”  в  сельском
хозяйстве  на  современном  этапе  стало  возможным  вследствие  неза¬
вершенности  аграрных  преобразований  и  ревизии  признанных  во
всем  мире  теоретических  и  методологических  положений  научной
школы  кооператоров  10-20-х  годов  XX  в.  во  главе  с  А.В.  Чаяновым.
 1 	Веселовский  Б.  История  земства  за  сорок  лет.  СПб.,  1909.  Т.  2.  С.  15-16.
 2 	Там  же.  С.  286.
 3 	Зырянов  П.Н.  Крестьянская  община  Европейской  России  1907-1914.  М.,
1922.  С.  225.
 4 	Кабанов  В.В.  Крестьянская  община  и  кооперация  России  XX  века.  М.,  1997.
С.  40.
 5 	Кабанов  В.В.  Пути  и  бездорожья  аграрного  развития  России  в  XX  веке  //
Вопросы  истории.  1993.  №  2.  С.  36.
 6 	Хейсин  МЛ.  Развитие  кредитной  кооперации  в  России  за  50  лет  //  Вестник
кооперации.  1916.  Кн.  4.  С.  3.
 7 	Огановский  Н.П.  Современный  аграрный  вопрос  и  кооперативы  //  Библиоте¬
ка  “Кооперативной  жизни”.  М.,  1914.  С.  3.
 8 	Хейсин  МЛ.  Указ.  соч.  С.  3.
 9 	Хейсин  МЛ.  Кредитная  кооперация  в  России.  Пг.,  1919.  С.  98.
 10 	Королева  Н.Г.  Земство  на  переломе  (1905-1907  гг.).  М.,  1995.  С.  177.
 11 	Чан  Чжин  К.  Государственная  власть  и  кооперативное  движение  в  России  -
СССР  (1905-1930).  М.,  1996.  С.  95.
 12 	Цит.  по:  Чан  Чжин  К.  Указ.  соч.  С.  92.
 13 	Там  же.  С.  95.
 14 	Файн  Л.Е.  Отечественная  кооперация:  Исторический  опыт.  Иваново,  1994.
С.  25.
 15 	Корелин  А.П.  Сельскохозяйственный  кредит  в  России  в  конце  XIX  -  начале
XX  в.  М.,  1989.  С.  253.
 16 	Хейсин  МЛ.  Кредитная  кооперация  в  России.  С.  149.
 17 	Дубровский  С.М.  Столыпинская  земельная  реформа.  М.,  1963.  С.  200,  250.
 18 	Маслов  СЛ.  Крестьянское  хозяйство  и  сельскохозяйственная  кооперация.
Пг.,  1919.  С.  10.
 19 	Корелин  А.П.  Земство  и  мелкий  кредит  //  Кооперация:  Страницы  истории.
Вып.  4.  М.,  1994.  С.  37.
 20 	Кооперация  и  агрономия.  М.,  1919.  С.  7.
 21 	Минин  А.Н.  Перспективы  кооперативной  агрономии  //  Кооперация  и  агроно¬
мия.  С.  13.
 22 	Весновский  В.А.  Кооперация  на  хуторах  Пермской  губернии.  Пермь,  1915.
С.  2-3.
 23 	Агрономическая  помощь  в  районах  землеустройства  за  1913  год.  Пг.,  1915.
С.  68.
 114

24 	Хейсин  МЛ.  Ход  развития  крестьянской  кооперации  в  России  за  50  лет  //
Вестник  кооперации.  1916.  Кн.  4.  С.  21.
 25 	РГИА.  Ф.  582.  Д.  13293.  Л.  201,  201  об.,  202  об.
 26 	Корелин  А.П.  Кооперация  в  общественно-политической  жизни  России  в
начале  XX  века  //  Отечественная  история.  1992.  №  4.  С.  118.
 27 	Первый  Всероссийский  съезд  представителей  кооперативных  учреждений
в  Москве  16-21  апреля  1908  г.  М.,  1908.  С.  И,  VI,  VII.
 28 	Земское  дело.  1912.  №  8.  С.  528.
 29 	Труды  Первого  Всероссийского  съезда  деятелей  по  мелкому  кредиту  и  сель¬
скохозяйственной  кооперации  в  Санкт-Петербурге  11-16  марта  1912  года.
СПб.,  1912.  С.125.
 30 	См.:  Чупров  А.И.  Мелкий  кредит  и  кооперация.  М.,  1909;  Туган-Баранов¬
ский  М.И.  Социальные  основы  кооперации.  М.,  1989;  Меркулов  А.В.  Вопро¬
сы  кооперативного  движения  в  России.  Пг.,  1918;  Корелин  А.П.  Сельскохо¬
зяйственный  кредит  в  России  в  конце  XIX  -  начале  XX  в.  и  др.
 31 	Чан  Чжин  К.  Указ.  соч.  С.  101.
 32 	Первый  Всероссийский  съезд  представителей  кооперативных  учреждений
в  Москве  16-21  апреля  1908  г.  С.  10-11.
 33 	См.:  Земское  дело.  1910.  №  11-12.  С.  1058-1059;  Вестник  кооперации.  1914.
Кн.  9.  С.  105.
 34 	См.:  Труды  областного  съезда  представителей  земств  и  сельских  хозяев  Юга
России.  Свод  постановлений.  Екатеринослав,  1910.  С.  19-20,  23,  39-40;  Мос¬
ковский  областной  съезд  деятелей  агрономической  помощи  населению
21-28  февраля  1911  г.  Свод  постановлений.  М.,  1911.  Т.  5.  С.  12-14,  15,
16-17.
 35 	Труды  Всероссийского  съезда  деятелей  по  мелкому  кредиту  и  сельскохозяй¬
ственной  кооперации  в  Санкт-Петербурге  11-16  марта  1912  г.  С.  122.
 36 	Труды  первого  съезда  представителей  кооперативных  учреждений  Ярослав¬
ской  губернии  (22-26  января  1913  г.)  Ярославль,  1913.  С.  12.
 37 	Первый  кооперативный  съезд  в  Вятке  15-21  мая  1915  г.  Вятка,  1915.  С.  24.
 38 	Известия  Костромского  губернского  земства.  1912.  Вып.  5.  С.  21.
 39 	См.:  Союз  потребителей.  1915.  №  28.  С.  964.
 40 	См.:  Земское  дело.  1912.  №  6.  С.  406.
 41 	Земское  дело.  1912.  №  7.  С.  474.
 42 	РГИА.  Ф.  592.  On.  1.  Д.  351.  Л.  81.
 43 	Вестник  мелкого  кредита.  1914.  №  25.  С.  1023,  1196.
 44 	Чан  Чжин  К.  Указ.  соч.  С.  125.
 45 	Там  же.  С.  95.
 46 	Чаянов  А.В.  Участковая  агрономия  и  организационный  план  крестьянского
хозяйства  //  Чаянов  А.В.  Крестьянское  хозяйство:  Избранные  труды.  М.,
1989.  С.  52,  54,  55,  69.
 47 	Чаянов  А.  Должен  ли  земский  агроном  работать  в  кооперативах?  //  Коопера¬
тивная  жизнь.  1915.  №  1.  С.  8;  Вестник  кооперации.  1912.  Кн.  1.  С.  33-37.
 48 	Чаянов  А.  Крестьянские  кооперативно-счетоводные  курсы  //  Кооперативная
жизнь.  1914.  №  23.  С.  411-412.
 49 	Подсчитано  по:  Местный  агрономический  персонал,  состоявший  на  прави¬
те  л  ьствнной  и  общественной  службе  1  января  1915  г.  Пг.,  1915.
 50 	См.:  Вестник  сельского  хозяйства.  1915.  №  29.  С.  4.
 51 	Агрономический  журнал.  1914.  №  2.  С.  105-107.
 52 	См.:  Макаров  Н.П.  Новая  кооперация  в  сельском  хозяйстве  и  картофелекрах¬
мальное  производство.  М.,  1913.  С.  4-5.
 115

53 	См.:  Меринг  А.  Современное  положение  овощесушильных  и  картофелекрах¬
мальных  кооперативов//Вестник  кооперации.  Кн.  5.  1913.  С.  12,  13,  15.
 54 	См.:  Труды  первого  съезда  представителей  кооперативных  учреждений  Яро¬
славской  губернии  (22-26  января  1913  года),  С.  305,  306,  308,  309.
 55 	См.:  Доклады  очередному  Ярославскому  губернскому  земскому  собранию
сессии  1913  г.  По  агрономическому  отделу.  Ярославль,  1913.  С.  391-393,
395-397.
 56 	История  крестьянства  в  Европе.  М.,  1986.  Т.  2.  С.  422.
 57 	Чаянов  А.В.  Основные  идеи  и  формы  организации  сельскохозяйственной  ко¬
операции.  М.,  1991.  С.  263.
 58 	Труды  первого  съезда  представителей  кооперативных  учреждений  Ярослав¬
ской  губернии  (22-26  января  1913).  С.  348,  349.
 59 	Маслов  С.  Проблемы  русской  маслодельной  кооперации  и  их  решение  //  Ве¬
стник  кооперации.  Кн.  6.  1916.  С.  89.
 60 	Труды  первого  съезда  представителей  кооперативных  учреждений  Ярослав¬
ской  губерний  (22-26  января  1913).  С.  57  (римск.).
 61 	Кооперация  на  Всероссийской  выставке  1913  г.  в  Киеве.  Киев,  1914.  С.  9-10.
 62 	Маслов  С.  Указ.  соч.  С.  89-90.
 63 	Справочные  сведения  о  сельскохозяйственных  обществах.  По  данным  на
1915  год.  Пг.,  1916.  С.  8.
 64 	Земское  дело.  1916.  №  17.  С.  719;  Справочные  сведения  о  сельскохозяйствен¬
ных  обществах  ...  С.  20,  21.
 65 	Справочные  сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  (по  дан¬
ным  на  1911  год).  Ч.  2.  Пг.,  1914.  С.  425.
 66 	Московский  областной  съезд  деятелей  агрономической  помощи  населению
21-28  февраля  1911  года.  Труды  съезда.  М.,  1911.  Т.  5.  Свод  постановлений.
С.  14.
 67 	Сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  в  1913  году.  Вып.  14.
Пг.,  1916.  С.  34-36.
 68 	Государственный  совет.  Стенографические  отчеты.  Сессия  12.  СПб.,  1916.
Стлб.  1267-1268.
 69 	РГИА.  Ф.  395.  Оп.  2.  Д.  3301.  Л.  7  об.-8  об.
 70 	Крестьянские  (фермерские)  хозяйства  в  Российской  Федерации  //  АПК:  Эко¬
номика,  управление.  2001.  №  1.  С.  44,  47,  50.
 71 	Землеустроенные  хозяйства.  Пг.,  1915.  С.  28,  29.  Диаграммы  XIX,  XX.

Глава  III
 деятельность  органов  самоуправления
в  новых  условиях
 Финансовое  Обеспечение  земских  программ
в  1907-1914  годах
 Формирование  виджетов
 В  эпоху  столыпинских  преобразований  земская  деятельность  по
форме  развивалась  в  традиционном  направлении.  Но  содержание  ее
существенно  изменилось.  Мотивация  перемен  крылась  в  уроках  ре¬
волюции  1905-1907  гг.,  в  обновлении  под  ее  воздействием  политиче¬
ского  курса  власти.
 Понимая,  что  судьба  реформ  будет  определяться  тем,  насколько
они  будут  способствовать  успешному  социально-экономическому
развитию  провинции,  правительство  объективно  было  заинтересо¬
вано  в  придании  большей  эффективности  земской  работе.  Учиты¬
вая  негативный  опыт  прошлого,  П.А.  Столыпин  несколько  снизил
бюрократический  пресс  над  земствами.
 Неутверждение  смет,  состава  управ,  прямое  вмешательство
в  ход  собраний,  запрещение  сношений  между  ними  -  весь  набор
административного  давления  был  ослаблен.  Практически  не
действовал  закон  о  предельности  земских  соборов  и  увели¬
чились  финансовые  вливания  казны  в  социально-хозяйственные
мероприятия  самоуправления.  Профессиональные  съезды,  со¬
вещания,  включая  областные,  обрели  права  и  стали  неотъем¬
лемой  частью  местной  жизни.  Совет  по  делам  местного  хозяйст¬
ва  осуществлял  непосредственную  связь  между  центральными  ве¬
домствами  и  земством,  представители  которого  участвовали  в  его
работе.
 Земства,  со  своей  стороны,  прекратили  гонение  “третьего  эле¬
мента”.  Служащие  участвовали  в  собраниях.  Усложнение  задач  ме¬
стной  жизни  вызвало  рост  и  усиление  значения  специалистов  во  всех
структурах  самоуправления.  Только  агрономических  совещаний  в
1907-1910  гг.  собиралось  в  2-3  раза  больше,  чем  в  предшествовав¬
шие  годы.  Восстановилась  деятельность  ликвидированных  правыми
управами  экономических  советов  и  комиссий.
 117

Таблица  1
 Сборы  по  основным  источникам  земского  дохода  (по  34  губерниям),
 в  млн  руб.*
 Год
 С  земель  и  лесов
 С  фабрично-
заводских
и  торговых
заведений
 С  городского
недвижимого
имущества
 1906
 65
 15
 8
 1910
 87
 20
 12
 1912
 101
 Прирост  8,5%
 24
 Прирост  10%
 15
 Прирост  10%
 Шингарев  А.И.  Вопрос  об  улучшении  земских  финансов:  Юбилейный
земский  сборник.  СПб.,  1914.  С.  128.
 Плодотворность  работы  зависела  прежде  всего  от  финансового
состояния  земств.  После  1906  г.  оно  улучшилось.  С  1903  по  1913  г.
доходная  часть  бюджетов  по  34  губерниям  поднялась  с  99  до
253  млн  руб.,  т.е.  более  чем  в  2,5  раза.  Последний  предвоенный  год
дал  наибольший  годовой  прирост  -  15%.
 Основной  доходной  статьей  земских  смет  оставались  сборы  с  не¬
движимых  имуществ.  При  этом  налог  с  земель  и  лесов  играл  как  и
раньше  главную  роль.  Фабрично-заводские,  торгово-промышлен¬
ные  предприятия  и  городские  недвижимые  имущества  приносили
земским  кассам,  особенно  в  индустриально  развитых  губерниях,
значительные  средства.
 Практически  не  изменилась  доходность  с  промысловых  доку¬
ментов,  гильдейских  свидетельств  и  небольших  земских  имуществ.
Значительно  увеличились  земские  сборы  с  городских  имуществ
(см.  табл.  1).  За  десятилетие  с  начала  XX  в.  (1903-1912)  налог  с  не¬
движимости  увеличился  на  59  млн  руб.1,  при  этом  прирост  сбора  с
объектов  промышленного  и  городского  сектора  несколько  опере¬
жал  отчисления  с  земель  и  лесов.
 Земства  Центрального  района  существенно  пополнили  свои  фи¬
нансовые  ресурсы  за  счет  промышленности,  хотя  и  в  разной  степе¬
ни.  Так,  в  Московской  губернии  этот  сектор  давал  44-48%  земских
средств,  во  Владимирской  -  45,  в  Костромской  -  20,  в  Ярославской  -
22,  в  Нижегородской  -  14,  в  Рязанской  -  9,  в  Тульской  -  7,6%2.
 Наибольшие  доходы  с  городских  имуществ  собирались  за  счет
крупных  городов,  таких,  как  Санкт-Петербург,  Москва,  Киев,
Минск,  Одесса,  Орел  -  от  10  до  18%3.  В  Центральном  и  Центрально¬
черноземном  регионах,  как  и  прежде,  налог  с  земель  и  лесов  прино¬
сил  от  25-30%  до  45-55%  дохода.
 118

В  целом  к  1913  г.  по  40  земствам  сборы  распределялись  следую¬
щим  образом:
 с  казенных  и  удельных
земель
 10  млн  руб.
 -4%
 к  общему  бюджету,
 с  крестьянских  надель¬
ных  земель
 52
 -24%
 с  частновладельческих
земель  и  лесов
 24
 -11%
 с  фабрично-заводских
торговых  предприятий
 15  "
 -6%
 п
 с  городской  недвижи¬
мости  и  имуществ
 2
 -1%
 м
 Как  видно,  основной  сбор  с  земель  и  лесов  приходился  на  кре¬
стьянские  надельные  земли.  При  средней  их  доходности  в  5-9  руб.
с  десятины  сборы  от  50  коп.  до  1  руб.  50  коп.  за  нее  оказывались  до¬
вольно  высокими.  Общий  итог  налога  государственного  (земельно¬
го)  и  земских  сборов  с  частновладельческих  земель  равнялся  6-7%,
а  для  крестьянских  наделов  -  13%5.
 После  революции  1905-1907  гг.  значительно  выросли  государст¬
венные  дотации  органам  самоуправления.  Казенные  пособия  и  воз¬
врат  земских  расходов  в  1906  г.  достиг  20,4  млн  руб.,  в  1910  г.  -
28,1  млн  руб.,  а  в  1912  г.  -  54,5  млн6.  В  процентном  отношении  по¬
ступления  из  казны  составляли  от  20  до  35%  земских  бюджетов.
По  закону  5  декабря  1912  г.  земства  были  частично  освобождены
от  мелких  обязательных  расходов  административного  характера,  за
счет  чего  в  общеземском  кармане  прибавилось  еще  20-30  млн  руб.
 Государственные  средства  вкладывались  в  программы  по  народ¬
ному  образованию.  Только  на  введение  всеобщего  начального  обуче¬
ния  уездные  земства  запросили  у  правительства  по  росписи  1913  г.
58  млн  руб.  С  1908  по  1914  г.  казна  на  эти  цели  выделила  более
28  млн7.  Большая  часть  казенных  дотаций  на  образование,  медицину,
ветеринарию  передавалась  уездным  земствам.  2-2,5  млн  руб.  ежегод¬
но  ассигновывалось  на  противохолерные  и  противочумные  меропри¬
ятия.  Субсидии  поступали  на  содержание  психиатрических  больниц,
выдавались  безвозвратные  ссуды  в  размере  30-50%  на  строительство
и  оборудование  медицинских  учреждений.
 Центр  выделял  средства  на  агрономическую  помощь  населе¬
нию,  устройство  опытных  полей,  племенных  рассадников,  которые
составляли  от  25  до  75%  от  общих  затрат  земств  на  эти  цели.  Влива¬
ния  казны  во  многих  из  них  превышали  доход  от  промышленных
предприятий.  Существенные  суммы  по  данной  статье  фиксирова¬
лись  во  Владимирской,  Московской,  Харьковской,  Ярославской,
Екатеринославской,  Уфимской  и  других  губерниях  -  от  20  до  40%.
 Даже  имевший  достаточно  значительные  поступления  Москов¬
ский  уезд  (1  десятина  земли  обкладывалась  налогом  в  1  руб.  70  коп.)
 119

ходатайствовал  в  1911  г.  о  предоставлении  субсидий  в  1  млн  руб.  на
потребности  народного  образования,  медицину,  социальную  по¬
мощь  населению,  дорожное  дело.
 В  росписи  1913  г.  сумма  ассигнований  на  всеобщее  начальное
образование  превысила  56  млн  руб.  11,5  млн  руб.,  не  считая  ссуд,  вы¬
делялось  из  государственных  средств  на  школьное  строительство8.
Поддержка  казны  помогла  земствам  преодолеть  хронический  не¬
дуг  -  безденежье.
 В  1913  г.  земские  доходы  по  34  губерниям  составили  253,7  млн
руб.,  а  по  40  губерниям  375  млн9  (см.  Приложение  1,  с.  132-133).  На¬
иболее  состоятельную  кассу  имели  Вятское,  Екатеринославское,
Московское,  Пермское,  Полтавское,  Харьковское,  Херсонское,  Ки¬
евское,  Волынское,  Подольское  земства.  Три  последних  относились
к  числу  новых  земств,  учрежденных  в  1911-1912  гг.  Земства  запад¬
ных  губерний  (Витебское,  Волынское,  Киевское,  Минское,  Моги-
левское,  Подольское)  пользовались  государственными  субсидиями  и
кредитами  чаще  староземских.
 Повышение  доходности  земских  бюджетов  благоприятно  отра¬
зилось  на  внутренней  инвестиционной  возможности  земств.  Рас¬
ходные  сметы  староземских  губерний  возросли  с  8%  в  1906  г.  до
15-16%  в  1913  г.  Как  и  прежде,  наибольшие  средства  вкладывались
в  народное  образование  -  до  25-30%  от  общего  бюджета  (в  абсо¬
лютных  цифрах  90  млн  руб.).  Ежегодные  затраты  по  уездам  коле¬
бались:  12  уездов  ассигновывали  на  нужды  просвещения  от  400  до
500  тыс.  руб.,  28  -  от  200-300  тыс.  руб.,  31  -  всего  лишь  25-50  тыс.  руб.,
94  уезда  -  50-100  тыс.  руб.  Наибольшее  внимание  школьному  делу
уделялось  в  Московском,  Полтавском,  Уфимском,  Бердянском,
Новокузнецком,  Елисаветградском  уездных  земствах10.
 Второй  “расходной”  статьей  традиционно  была  медицина.  На  ее
долю  приходилась  четверть  сметных  ассигнований  (60-70  млн  руб.
в  1912-1913  гг.)11.  Большинство  уездных  земств  тратили  на  народ¬
ное  здравие  от  50  до  200  тыс.  руб.  (Наиболее  полно  структура  рас¬
ходных  смет  представлена  в  Приложении  2.  См.  с.  134-137).
 Сложнее  обстояло  дело  с  ассигнованиями  на  экономические  ме¬
роприятия.  Расходы  по  данной  статье  бюджета  (с  1903  г.  -  3,5  млн
руб.,  или  3,6%)  по  34  губерниям  выросли  до  9,7  млн  (5,1%)  в  1911  г.
и  до  13,9  млн  (6,3%)  в  1912  г.12,  т.е.  за  10  лет  земские  инвестиции  в
экономические  программы  увеличились  в  4  раза,  что  явилось  след¬
ствием  повышенного  интереса  земств  в  это  время  к  проблеме  подъ¬
ема  культуры  земледелия.  Однако  доля  затрат  на  содействие  эконо¬
мическому  благосостоянию  в  структуре  расходной  части  земских
смет  оставалась  незначительной  (см.  табл.  2).  Несмотря  на  впечат¬
ляющие  цифры,  траты  на  экономические  проекты  возрастали  не¬
пропорционально  отчуждаемым  с  населения  средствам  и  истинным
потребностям  народа.
 120

Таблица  2
 Динамика  расходной  части  земских  смет
(по  34  губерниям),  в  млн  руб.*
 Статьи  расходов
 1910  г.
 %к
 бюд-
 жету
 1912  г.
 %к
 бюд-
 жету
 1913  г.
 %к
 бюд¬
 жету
 Участие  в  расходах  прави-
 8,3
 4
 9,3
 4
 10,2
 4
 тельственных  учреждений
Содержание  земских  управ
 14,5
 8
 15,4
 7
 17
 6
 Устройство  и  содержание
 1
 0,6
 1,4
 0,5
 1,2
 0,5
 мест  заключения
Дорожня  повинность
 13,7
 8
 15,2
 7
 16,3
 6
 Народное  образование
 43
 25
 66,4
 30
 79,6
 31
 Медицина
 47,6
 28
 57,7
 26
 63,7
 25
 Содействие  экономиче¬
 6,5
 3
 13,9
 6
 18,9
 7
 скому  благосостоянию
Ветеринарная  часть
 4,4
 2
 6,2
 2
 7,2
 2
 *  Караваев  В.Ф.  Земские  сметы
 и  раскладки:  Исторический  очерк  раз-
 вития  земских  бюджетов:  Юбилейный  земский  сборник.  СПб.,  1914.  С.  169.
 В  смету  по  статье  “экономические  мероприятия”  по-прежнему
входили:  комплекс  агрономических  программ  и  содержание  персо¬
нала,  распространение  сельскохозяйственных  знаний,  содействие
сельскохозяйственной  кооперации,  закупка  инвентаря  и  машин,  се¬
мян,  ветеринарные  службы  и  животноводство.  Эти  мероприятия  по¬
глощали  2/3  средств,  отпускаемых  на  экономические  затраты  -  поч¬
ти  8  млн  руб.,  остальная  часть  расходовалась  на  улучшение  природ¬
ных  условий  (пески,  овраги,  оросительная  система),  на  страхование,
выдачу  пособий,  покупку  племенного  скота,  на  поддержание  внут¬
ренней  инфраструктуры  (дороги,  связь)  и  на  кустарные  промыслы
(около  6  млн  на  все)  (см.  табл.  3).
 Традиционно  на  указанные  нужды  наибольшее  количество
средств  выделяли  земства  губерний  с  развитой  промышленной  инф¬
раструктурой,  так  называемые  крестьянские  земства,  а  также  часть
земств  Центральночерноземного  района,  Поволжья  и  Юга  России
(данные  на  1912  год):
 Полтавское  земство
Харьковское
Екатеринославское  "
Саратовское 	"
 Московское 	"
 1,2  млн  руб.
 1,1  "
 950  тыс.  руб.
790 	"
 717 	"
 Пермское  земство  543  тыс.  руб.
 Вятское  "  537
Курское  "  511
Херсонское  "  588
Черниговское  "  619
 121

Аутсайдерами  были  Новгородское,  Олонецкое,  Псковское,
Пензенское,  Рязанское,  Тульское,  Калужское,  Смоленское  земства
(80-170  тыс.  руб.)13.
 Ассигнования  на  дорожную  повинность  до  1913  г.  превосходили
затраты  на  экономические  мероприятия.  С  1907  по  1912  г.  они  вы¬
росли  с  11,5  до  19,4  млн  руб.  по  40  губерниям.  На  устройство  и  содер¬
жание  дорог,  переправ,  мостов  (местного  значения),  на  технический
надзор  и  заставные  дома  уходило  более  11  млн  руб.,  но  этих  денег  на
дорожное  хозяйство  не  хватало.  С  1907  по  1912  г.  дорожный  капи¬
тал,  расходуемый  по  особым  сметам,  вырос  с  5,9  до  7,6  млн  руб.,
но  в  целом  с  1910  г.  увеличения  ассигнований  на  улучшение  дорог  не
отмечалось.  Собрания  ходатайствовали  о  дополнительных  ссудах  на
дорожное  строительство,  поскольку  в  годы  столыпинских  реформ
оно  получило  значение  общественных  работ.  В  основном  проклады¬
вались  проселочные  дороги,  часть  из  них  покрывалась  галечным
и  каменным  покрытием.  В  лучшем  состоянии  находились  казенные
дороги.  На  их  ремонт  и  реконструкцию  отпускались  государствен¬
ные  средства  и  присылались  специалисты.  Правительство  по  закону
5  декабря  1912  г.  взяло  на  себя  V3  расходов  по  казенным  перевозкам,
несколько  облегчив  земствам  бремя  дорожной  (подводной)  повин¬
ности.  Около  180  тыс.  верст  считались  земскими.  Дорожные  служ¬
бы  самоуправления  затрачивали  много  сил  и  средств  на  обустройст¬
во  дорог,  но  сами  земцы  признавались,  что  с  бездорожьем  справить¬
ся  не  удается.
 Как  видно  из  табл.  3,  значительный  прирост  ассигнований  обо¬
значился  на  содержание  земской  агрономии.  Несколько  возросли
траты  на  улучшение  естественных  условий  сельскохозяйственного
производства,  на  пособия  сельскохозяйственным  обществам  и  на  ку¬
старные  промыслы.
 Несоответствие  ассигнований  потребностям  в  хозяйственной
области  приводило  к  постоянному  ходатайству  земских  органов  к
правительству  по  финансовым  вопросам.  В  конце  1910  г.  казанские
губернские  гласные  инициировали  подачу  Председателю  Совета
министров  докладных  записок  “Об  увеличении  средств  на  расходы
по  земским  мероприятиям”.  Большинство  собраний  высказывались
за  отмену  всех  обязательных  расходов  (хотя  их  доля  составляла  все¬
го  5%  общеземского  расходного  бюджета),  за  передачу  земствам
полностью  или  частично  некоторых  казенных  налогов,  включая  по¬
земельный,  за  участие  земств  в  использовании  косвенных  налогов,
за  скорейшую  организацию  для  них  долгосрочного  кредита,  за  “пря¬
мое  воспособление  земским  средствам  из  сумм  государственного
казначейства”14.  На  пересмотре  устава  о  земских  повинностях  наста¬
ивали  как  обеспеченные  в  финансовом  отношении,  так  и  “бедные”
уездные  земства  Московской,  Саратовской,  Черниговской,  Уфим¬
ской,  Костромской,  Орловской,  Самарской,  Смоленской,  Пензен-
 122

Таблица  3
 Статьи  расходов  земских  бюджетов  в  1911-1912  гг.
(по  34  губерниям),  в  тыс.  руб.*
 Земские  раскладки
 Год
 1911
 1912
 Пожарная  организация
 90,6
 120
 Пособия  сельскохозяйственным  обществам
 353
 470
 Меры  по  улучшению  естественных  условий
сельскохозяйственной  деятельности
 448
 714
 Меры  по  улучшению  производства  в  сельском
хозяйстве
 4,300
 6,250
 Улучшение  условий  сбыта  сельскохозяйственной
продукции
 144
 131
 Развитие  кустарных  ремесел
 1,030
 1,198
 Метеорологические  станции
 39
 79
 Содержание  агрономических  служб
 2,580
 3,950
 Пособия  уездным  земствам
 227
 190
 Прочие  расходы
 520
 865
 Итого:
 *  Караваев  В.Ф.  Указ.  соч.  С.  33.
 9,780
 13,980
 ской,  Тульской  и  Казанской  губерний.  Во  многих  земствах  прозвуча¬
ли  требования  об  увеличении  налога  на  производство  вина,  извоз¬
ный  промысел,  на  экспорт  льна,  на  промышленные  предприятия  с
учетом  их  доходности.
 Особенно  настойчивыми  просителями  казенных  дотаций  были
уездные  земства,  а  также  Казанское,  Пензенское,  Орловское,  Туль¬
ское,  Нижегородское,  Уфимское,  Самарское  и  другие  губернские
земства.
 Правительство  по-прежнему  не  поддерживало  идеи  земцев  о
взимании  сборов  с  торгово-промышленных  предприятий  с  учетом  их
доходности,  оставляя  открытым  окончательное  решение  этого  воп¬
роса  до  введения  подоходного  налога.
 Земские  собрания  (Казанское,  Пензенское)  возбудили  ходатай¬
ство  “о  созыве  общеземского  съезда  для  обсуждения  вопроса  о  рас¬
ширении  источников  земских  доходов”.  Форум  не  состоялся,  но  об¬
ращение  к  представителям  органов  самоуправления  в  Государствен¬
ной  думе  возымело  действие.  В  порядке  думской  инициативы  был
внесен  проект  “Об  улучшении  местных  финансов”.  Инициаторы
проекта  -  фракция  кадетов  -  настаивали  на  снятии  с  самоуправления
всех  обязательных  расходов,  на  отмене  предельности  земских  сбо¬
ров,  но  в  совокупности  доход  земств  при  осуществлении  данных  мер
 123

увеличился  всего  на  15-18%.  Главным  источником  пополнения  ме¬
стных  финансов  депутаты-кадеты  считали  казенные  средства  -  пря¬
мые  пособия  на  определенные  потребности  социально-экономиче¬
ского  характера.
 Специалисты  по  земским  финансам  подсчитали,  что  земствам
необходимы  дополнительные  доходы  не  менее  чем  400-500  млн  руб.
в  год  за  счет  справедливого  распределения  местных  сборов  и  роста
государственных  субсидий.  Как  минимум  на  первых  порах  государ¬
ство  должно  было  увеличить  дотации  на  200  млн  руб.
 Перед  войной  в  печати  и  в  Думе  поднимался  вопрос  о  налоговой
децентрализации.  Этот  шаг,  тесно  увязанный  с  преобразованиями
в  системе  местного  управления,  даже  теоретически  считался  непод¬
готовленным.
 Земские  собрания  более  реальный  способ  “оживления  хозяйст¬
венно-культурной  жизни  на  местах”  видели  в  организации  широко¬
го,  долгосрочного,  беспроцентного  кредита  для  производительных
и  социальных  целей,  но  решение  этого  вопроса  затягивалось,  а  ре¬
формирование  местных  финансов  так  и  не  состоялось.
 В  годы  столыпинских  преобразований  самостоятельность  уезд¬
ных  земств  усилилась  в  связи  с  развитием  участковой  агрономии  и
предпочтением  правительства  сотрудничать  с  уездниками  в  области
народного  образования.  Одновременно  губернские  земства  начали
обретать  элементы  исполнительных  органов  местного  управления.
Они  стали  распорядителями  земских  и  дотационных  кредитов.
Однако  этот  внутренний  процесс  шел  в  рамках  переформированно¬
го  (сословного,  не  имевшего  мелкой  единицы)  земства,  что  явилось
одной  из  причин  обострения  отношений  между  губернскими  и  уезд¬
ными  собраниями  в  1910-1912  гг.
 Содействие  развитию  кустарной  промышленности
 “Родившись  как  народное  движение,  -  писал  известный  теоре¬
тик  кооперативного  дела  В.В.  Хижняков,  -  после  того  трудно  учи¬
тываемого,  но  несомненного  сдвига,  который  произошел  в  психике
населения  во  время  событий  1904-1906  гг.,  кооперация  быстро  сде¬
лала  свои  завоевания  и  теперь  стала  уже  значительным  фактом  и
фактором  в  жизни  нашей  страны.  За  7-8  лет  Россия  покрылась
12  000  кредитных  кооперативов,  несколькими  тысячами  молочных
и  маслодельных  артелей,  несколькими  тысячами  товариществ  и  по¬
требительских  обществ  сельскохозяйственных  и  кустарных  по  пере¬
работке  и  сбыту...  Кооперативное  движение  ширится  и  растет,  пред¬
ставляя  из  себя  внушительную  картину  быстро  развивающегося
народного  дела.  В  кредитных  кооперативах  почти  8  млн  человек”15.
 В  предыдущей  главе  рассматривался  вопрос  о  кооперативном  на¬
правлении  преобразования  общины.  Кооперация,  охватив  все  сторо¬
 124

ны  хозяйственно-культурной  жизни  провинции,  оказала  свое  влияние
и  на  отношение  земств  к  кустарной  промышленности,  попечение  о
которой  земцы  считали  одной  из  главных  своих  задач.  Но  коопера¬
тивные  формы  организации  мелкой  промышленности  требовали
принципиально  нового  взгляда  на  развитие  этой  отрасли  народного
труда.  Прежде  всего  надо  было  преодолеть  стереотипы,  сложившие¬
ся  в  прежние  годы  в  определении  места  кустарных  промыслов  в  хо¬
зяйственном  укладе  провинции.
 Кооперативный  бум  начала  XX  в.,  как  известно,  связан  с  разви¬
тием  буржуазных  отношений  в  деревне,  но  одновременно  это  было
явление,  отражавшее  коллективно-общественную  природу  кресть¬
янского  хозяйства  и  социокультурный  менталитет  крестьянского
мира.  Поэтому  кооперативное  движение  в  России  можно  рассматри¬
вать  как  альтернативу  идеи  индивидуализма  в  культурно-хозяйст¬
венном  укладе.  Сильная  сторона  российской  кооперации  прояви¬
лась,  отмечали  современники,  в  пробуждающемся  народном  созна¬
нии,  в  появлении  хозяйственных  запросов,  в  желании  и  готовности
населения  достигать  перемен  совместными  коллективными  усилия¬
ми,  “без  всего  этого  не  могло  бы  быть  того  количественного  успеха,
который  приковывает  к  себе  общественное  внимание,  и  той  легко¬
сти  организаций,  которая  составляет  повсеместное  явление”16.
 Благодаря  народной  волне,  хлынувшей  в  кооперацию,  в  земстве
с  большим  оптимизмом  стали  относиться  к  организации  хозяйствен¬
ной  жизни  на  кооперативных  началах.  Наибольшее  внимание,
повторимся  еще  раз,  уделялось  развитию  кредитной  кооперации.
Ссудосберегательные  товарищества,  кассы  мелкого  кредита  полу¬
чали  земские  ссуды,  позволявшие  им  значительно  увеличить  обо¬
ротные  средства.  В  деревню  посылались  инструкторы,  разъясняю¬
щие  смысл  цели,  условия  вступления  в  кредитные  учреждения.  В  их
ведение  передавались  сельскохозяйственные  склады,  что  повышало
интерес  крестьян  к  “товариществам”17.  Более  широко  и  планомерно
стала  осуществляться  подготовка  кооперативных  работников.
 На  очередном  губернском  земском  собрании  1910-1911  гг.  мо¬
сковские  земцы  приняли  своеобразный  “манифест”  в  пользу  коопе¬
рации.  “Полного  успеха  мероприятий  по  улучшению  экономическо¬
го  быта  населения,  -  говорилось  в  резолюции,  -  можно  ожидать
только  в  том  случае,  когда  в  основу  их  будут  положены  принципы
самопомощи  и  самодеятельности  населения,  осуществляемые  коо¬
перативными  организациями  разного  рода,  а  потому  содействие
кооперативным  учреждениям  должно  быть  признано  одной  из
самых  важных  и  неотложных  задач  земства”18.  Этот  призыв  нашел
отклик  в  большинстве  собраний.
 Вместе  с  тем  количественный  рост  кооперативов  усложнил
задачи.  Надо  было  осуществить  комплекс  мер  для  воспитания  в  на¬
селении  умения  вести  дела  в  “обществах”,  “товариществах”,  “арте¬
 125

лях”,  серьезно  улучшить  качество  подготовки  кооперативных
работников,  организовать  кооперативную  агитацию,  наладить  с  по¬
мощью  государства  долгосрочное  и  краткосрочное  кредитование
кооперативов,  с  пользой  для  дела  проводить  ревизию  кооперативов,
укрепляя  доверие  к  их  руководителям.  Численный  рост  касс  мелко¬
го  кредита,  как  и  потребительских  обществ,  объяснялся  во  многом
фактом  недостатка  денег  у  крестьян,  инфляцией,  ростом  налогов.
Поэтому  проблема  невозврата  ссуд  не  снималась,  что  в  условиях
массовости  кредитных  учреждений  требовало  от  земств  совершен¬
ствования  контрольно-ревизионных  функций.
 Серьезным  препятствием  для  хозяйственной  кооперации  яви¬
лось  слабое  развитие  союзов  кооператоров.  Некоторые  земства  пы¬
тались  взять  на  себя  эту  роль.  Так,  Московское  земство  выступило
с  инициативой  совместной  выписки  кровельного  железа  с  уральских
заводов,  поскольку  железоделательный  синдикат  “Кровля”  прода¬
вал  железо  по  высокой  стоимости,  что  тормозило  огнестойкое  стро¬
ительство.  Москвичи  готовы  были  встать  во  главе  такого  союза.
Земства  Центральночерноземного  района  и  Поволжья  положи¬
тельно  отозвались  о  почине  своих  коллег.  “Нужна  дальнейшая  сов¬
местная  борьба  с  синдикатом”,  -  констатировали  саратовские  глас¬
ные,  но  нехватка  средств  в  земских  кассах  не  позволила  им  выделить
определенные  суммы  в  общий  капитал.  И  земства  вынуждены  были
закупать  железо  у  синдиката  по  завышенной  цене,  но  в  кредит19.
Орловское  и  Киевское  собрания  пытались  таким  же  способом  про¬
водить  закупки  сельскохозяйственных  орудий  и  машин.
 Организация  кустарных  промыслов  на  кооперативных  началах
потребовала  немалых  усилий  и  ассигнований.  О  задачах  и  перспек¬
тивах  земской  деятельности  в  этой  области  говорилось  на  всерос¬
сийских  съездах  по  кустарной  промышленности.
 За  годы  работы  по  содействию  кустарной  промышленности  зем¬
ства  накопили  большой  положительный  опыт.  Уездные  земства  спо¬
собствовали  закупке  по  более  дешевым  ценам  сырья  для  кустарей  и
сбыту  без  посредников,  через  специальные  бюро  и  склады  готовых
изделий.  Осуществлялась  финансовая  поддержка  организаций  куста¬
рей.  Ссуды  для  создания  оборотного  капитала  возросли  за  счет  при¬
влечения  собственных  и  казенных  средств  до  300-800  руб.
 В  поле  зрения  местного  самоуправления  постоянно  находились
ремесленные  школы,  учебные  мастерские,  благодаря  чему  росло
профессиональное  умение  кустарей.  Накануне  войны  действовали
130  ремесленных  школ  со  специализацией  технического  образова¬
ния  в  зависимости  от  видов  кустарных  промыслов  в  той  или  иной  гу¬
бернии.  В  целом  содействие  кустарным  промыслам  оставалось  в
традиционных  для  земств  рамках.
 Инициаторами  развития  кустарного  производства  на  коопера¬
тивных  началах  выступали  специалисты,  часть  из  которых  работала
 126

в  земских  службах.  В  1910  г.  в  Санкт-Петербурге  состоялся  Второй
Всероссийский  съезд  деятелей  по  кустарной  промышленности.
На  нем  было  отмечено  “недостаточно  серьезное  отношение  госу¬
дарственных  и  общественных  организаций  к  вопросам  кооперации  и
мелкой  промышленности”,  указано  на  нерешенность  задач  долго¬
срочного,  дешевого  кредита  для  данной  хозяйственной  отрасли.
Этот  упрек  был  адресован  и  правительству,  и  земствам,  поскольку
вопрос  о  финансировании  приобрел  общеземский  характер.  Съезд
предложил  правительству  учредить  Центральный  банк  долгосроч¬
ного  кредита  для  губернских  земских  банков,  которые  целенаправ¬
ленно  кредитовали  бы  кооперативные  учреждения20.
 На  съезде  обсуждалась  проблема  объединения  кооперативов.
Компенсировать  неразвитость  их  союзов  должны  были  земские
службы  за  счет  создания  единой  стройной  структуры  в  каждой  губер¬
нии.  В  нее  включались  головное  руководящее  учреждение  (новый
земский  орган),  бюро  кустарной  промышленности,  музеи  образцов,
художественные  и  технические  (как  губернские,  так  и  уездные),  тор¬
говые  отделы,  конторы-склады  и  разъездные  агенты  при  них.
 Сбыт  кустарных  изделий  строился  на  кооперативных  началах.
Для  изучения  международных  рынков  создавалась  сеть  агентов  за
границей.  Съезд  признавал  необходимым  участие  представителей
мелкой  промышленности  в  обсуждении  проектов  международных
торговых  договоров  и  в  выработке  таможенных  тарифов.  Цент¬
ральным  ведомствам  предлагалось  рассматривать  порядок  размеще¬
ния  заказов  и  определение  цен  с  участием  земств  и  объединенных
кооперативных  организаций.  Выступить  с  проектом  новых  начина¬
ний  должны  были,  по  мнению  съезда,  органы  самоуправления21.
 Съезд  нацелил  земства  на  перспективу  перевода  кустарных  про¬
мыслов  в  статус  местной  промышленности,  способной  в  определен¬
ных  отраслях  конкурировать  с  фабрично-заводским  производством
(перерабатывающая,  частично  легкая  промышленность,  производ¬
ство  сельскохозяйственных  орудий,  противопожарного  оборудова¬
ния,  предметов  быта  и  художественные  промыслы).
 Кооперирование  кустарных  промыслов,  по  мнению  съезда,  из¬
менит  культурно-хозяйственную  и  техническую  основу  производст¬
ва  и  сбыта  готовой  продукции.  “Главной  опорой,  на  которой  долж¬
ны  быть  построены  все  земские  мероприятия  по  содействию  кустар¬
ной  промышленности,  -  говорилось  в  резолюции  съезда,  -  могут
явиться  производительные  кооперативы”22.  Объединению  их  в  сою¬
зы  должны  содействовать  правительство  и  земства,  в  связи  с  чем  в
решение  съезда  было  включено  требование  издания  закона  о  явоч¬
ном  порядке  открытия  кооперативов  и  их  союзов.  Съезд  выразил
надежду  на  то,  что  все  земские  собрания  будут  активно  распростра¬
нять  кооперативные  идеи,  поскольку  это  одна  из  важнейших  в  на¬
стоящее  время  общественно-государственных  задач23.  С  трибуны
 127

съезда  звучали  призывы  к  земствам  содействовать  всем  видам  коо¬
перации,  особенно  тем  ее  формам,  где  “члены  кооператива  прини¬
мают  все  большее  участие  в  ведении  самого  предприятия  и  в  распре¬
делении  прибыли”24.
 В  годы  столыпинских  реформ  усилилась  безработица,  ускорив¬
шая  отток  рабочих  рук  с  крупных  предприятий.  На  фоне  кризисных
явлений  в  экономике  обозначился  рост  артелей.  Только  в  Москве  к
1910  г.  их  насчитывалось  около  40.  Тема  “артельного  дела”  присут¬
ствовала  на  всех  кустарных  съездах.  Тезисы  доклада  теоретика  коо¬
перации  Н.В.  Левицкого,  сделанного  на  съезде  в  1908  г.,  фигуриро¬
вали  и  на  форуме  в  1910  г.  В  нем  говорилось,  что  “производственная
артель  -  форма  наиболее  полной  кооперации”.  “Она  жизнеспособна
как  союз  равноправных  тружеников  и  не  вступит  на  путь  капитализ¬
ма”,  -  утверждал  принимавший  участие  в  дискуссии  Л.Т.  Ковалев¬
ский25.  Как  и  в  XIX  в.,  артель  противопоставлялась  капиталистиче¬
ской  организации  промышленного  производства.  “Артель  как  явле¬
ние  реально-экономическое,  совмещавшее  труд  и  капитал  в  одних
руках,  рабочего  и  предпринимателя  в  одном  лице,  сохраняя  у  рабо¬
чего  прибыль,  тем  самым  является  важным  фактором  в  улучшении
быта  рабочего”26,  -  констатировалось  на  съезде.  Общественным  ор¬
ганизациям,  прежде  всего  земским,  рекомендовалось  активно  поощ¬
рять  становление  производственных  артелей.  Дискуссии  вокруг  бу¬
дущей  судьбы  артелей  продолжались.
 В  1913  г.  в  Петербурге  состоялся  Третий  Всероссийский  съезд
деятелей  по  кустарной  промышленности.  В  повестке  дня  значился
специальный  вопрос:  “Основные  принципы  построения  земско-об¬
щественных  и  кооперативных  мероприятий  по  экономическому  со¬
действию  кустарным  промыслам”.
 Как  и  три  года  назад,  съезд  констатировал  необходимость  зем¬
ской  помощи,  в  том  числе  финансовой  кооперативам.  “В  целях  дос¬
тижения  наилучших  результатов,  вся  деятельность  земских  учреж¬
дений  в  области  содействия  кустарной  промышленности  должна
проходить  под  знаком  кооперации”,  -  резюмировали  свои  пожела¬
ния  участники  съезда27.
 Бюро  Всероссийских  съездов  деятелей  по  кустарной  промышлен¬
ности  разослало  запрос  к  земствам  и  кооперативам  с  просьбой  пред¬
ставить  в  бюро  сводку  по  губерниям  о  реальной  работе  в  пользу  раз¬
вития  кустарной  промышленности  с  объяснением,  какое  место  она
занимает  в  хозяйственной  инфраструктуре  данной  местности,  в  част¬
ности,  насколько  развито  кустарное  производство  сельскохозяйствен¬
ных  машин,  как  организуются  кредиты  государственные  и  земские,
удовлетворяют  ли  современным  задачам  технического  оснащения
промыслов  и  повышению  мастерства  кустарей  земские  учебно-пока¬
зательные  мастерские  и  музеи.  Бюро  интересовалось  состоянием
артельного  производства,  деятельностью  земских  складов.
 128

С  трибуны  Третьего  съезда  прозвучал  упрек  правительству  за
неурегулированность  и  высокие  ставки  налогов,  сборов,  пошлин,  та¬
рифов  на  перевозки.  Противостоять  этому  негативному  явлению
могли  лишь  совместные  действия  земств  и  кооперативов.
 Съезд  призвал  земцев  содействовать  “широкому  распростране¬
нию  областных  союзов  и  общеземского  союза  во  главе  с  Москов¬
ским  земством”28.  Война  внесла  коррективы  в  программу  съезда.
Объединение  в  союзы  проходило  в  соответствии  с  особенностями
военного  времени.
 Комплексной  программы,  о  которой  шла  речь  на  съезде,  у  боль¬
шинства  собраний  не  появилось.  Перед  войной  помощь  кустарям
осуществлялась  неравномерно.  Вятское,  Владимирское,  Москов¬
ское,  Пермское,  Полтавское,  Нижегородское,  Херсонское,  Екате-
ринославское  собрания  за  пятилетие  (1907-1912)  удвоили  и  утроили
ассигнования  на  содействие  кустарным  промыслам  (на  артели,  пере¬
рабатывающие  сельскохозяйственное  сырье,  на  содержание  музеев-
складов,  ремесленных  школ).  Так,  Пермское  земство  повысило  за¬
траты  на  развитие  кустарного  производства  с  53  тыс.  до  169  тыс.
руб.,  Московское  -  с  38  до  138,  Вятское  -  с  97  до  151,  Нижегородское
с  35  до  76,  Полтавское  -  со  137  до  231  тыс.  руб.29  Ярославское,  Ор¬
ловское,  Бессарабское,  Тверское,  Таврическое,  Симбирское,  Санкт-
Петербургское  земства  значительно  снизили  расходы  на  кустарную
промышленность.  Большинство  собраний  несколько  увеличили
ассигнования  по  статье  “кустарные  промыслы”.  Скромный  прирост
финансирования  местных  кустарных  организаций  и  довольно  вялая
реакция  собраний  на  призывы  съездов  деятелей  кустарной  промыш¬
ленности  свидетельствовали  о  том,  что  земства  в  массе  своей  не  ув¬
лекались  идеями,  высказанными  на  общественном  форуме,  не  от¬
кликнулись  в  должной  мере  на  вызов  времени.  В  этом,  видимо,  кры¬
лась  причина  слабого  развития  земских  общественных  предприятий,
о  которых  мечтали  подвижники  земского  дела.
 *  *  *
 Успех  земской  деятельности  во  многом  зависел  от  участия  каз¬
ны  в  финансировании  местного  самоуправления.  Но  даже  в  услови¬
ях  роста  доходной  части  земских  смет  местное  дело  страдало,  и
очень  существенно  от  ценовой  анархии,  присущей  рыночной  эконо¬
мике.  Инфляция  самым  отрицательным  образом  сказывалась  на
уровне  жизни  местного  населения.  Земства  не  могли  оставаться  в
стороне  от  этих  проблем.
 Практически  для  всех  земств  актуализировался  в  канун  войны
вопрос  о  дороговизне  железнодорожных  перевозок,  продуктов  сель¬
ского  хозяйства,  в  том  числе  имевших  стратегическое  значение  (зер¬
но,  лен,  птица),  сельскохозяйственных  машин,  минеральных  удобре¬
ний,  железа.
 5.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 129

В  земствах  Центрально-Черноземного  и  южных  районов  посто¬
янно,  как  и  ранее,  возникали  ходатайства  о  кооперации  средств  и
усилий  государства  и  самоуправления  в  строительстве  элеваторов.
Земства  остро  реагировали  на  любую  попытку  сторонников  либера¬
лизации  экономики  разгрузить  государство  от  “лишних”  забот  и  рас¬
ходов.
 Временные  правила  от  12  июня  1900  г.  сузили  функцию  органов
самоуправления  в  деле  оказания  продовольственной  помощи  насе¬
лению.  Они  превращались  в  исполнительные  инстанции  админист¬
рации  и  обязаны  были  выполнять  особые  поручения  местной  власти
по  продовольственной  части.  Естественно,  земские  собрания  протес¬
товали  против  такого  нововведения.
 В  1910  г.  в  земствах  обсуждался  разработанный  Министерством
внутренних  дел  проект  нового  “Продовольственного  устава”  и  зако¬
на  “О  мерах  помощи  населению  в  случае  неурожая”.  Это  были  жиз¬
ненно  важные  для  народа  законы,  поскольку  неурожаи  повторялись
регулярно  в  той  или  иной  местности.  Правительство  решило  возвра¬
тить  продовольственное  дело  в  лоно  компетенции  самоуправления.
Против  этого  гласные  не  возражали.
 Недовольство  собраний  вызвала  постановка  вопроса  о  самопо¬
мощи  населения  в  кризисных  условиях  как  главном  факторе  ответ¬
ственности  за  последствия  голодных  лет.  Оно  должно  было  в  прину¬
дительном  порядке  создавать  накопления  хлебных  запасов  и  капита¬
ла.  И  только  в  случае  истощения  “самопомощи”  земство  под  конт¬
ролем  администрации  могло  за  счет  казначейства  предоставлять
безвозвратные  пособия  на  мелиоративные  работы  и  на  борьбу  с
эпидемиями  в  неурожайных  областях.
 Гласные  не  согласились  с  принудительным  порядком  формиро¬
вания  “самопомощи”,  а  главное,  с  уходом  от  ответственности  госу¬
дарственных  органов  за  обеспечение  населения  продовольствием  в
голодные  годы.  Далеко  не  оппозиционно  настроенные  местные
деятели  встретили  проект  резкой  критикой.  “Я  против  правительст¬
венного  проекта  о  самопомощи,  -  заявил  представитель  правого
крыла  Саратовского  губернского  собрания  граф  А.А.  Уваров,  -  ...я
не  могу  представить,  что  каждый  должен  заботиться  о  себе,  а  госу¬
дарство  вовсе  не  должно  заботиться  о  всех.  Это...  государственная
ересь;  государство  не  может  сказать  населению  -  питайся  чем  хо¬
чешь  ...Я  нахожу,  что  оказание  помощи  голодающим  есть  прежде
всего  обязанность  государства...30
 Аналогичные  по  содержанию  заявления  делались  и  в  других  со¬
браниях  независимо  от  политической  ориентации  гласных.
 Трения  между  властью  и  земством  возникали  и  при  попытках
ведомств  переложить  на  него  ответственность  за  содержание  казен¬
ных  дорог  (нестратегического  значения,  на  которые  выделялись  не¬
большие  средства),  некоторых  портов,  за  проведение  мелиоратив¬
 130

ных  мероприятий.  Земства  не  хотели  вешать  на  свой  бюджет  казен¬
ные  расходы,  даже  если  они  в  определенной  мере  компенсировались
государством.
 В  целом  народная  инициатива,  проснувшаяся  в  ходе  революции
1905-1907  гг.,  правительственное  участие  в  реализации  земских  про¬
грамм,  возросший  профессионализм  служащих  и  планомерность  мно¬
гих  земских  начинаний  благотворно  сказались  на  результатах  зем¬
ской  работы  в  предвоенный  период.
 1 	Земское  дело.  1914.  №  3.  С.  175-178.
 2 	Петровичева  ЕМ.  Земства  Центральной  России  в  период  думской  монархии.
М.,  2001.  С.  92.
 3 	Земское  дело.  1912.  №  3.  С.  205-208.
 4 	Шингарев  А.И.  Вопросы  об  улучшении  земских  финансов:  Юбилейный  зем¬
ский  сборник.  СПб.,  1914.  С.  129-133.
 5 	Там  же.  С.  133.
 6 	Там  же.  С.  125-127.
 7 	Там  же.  С.  145-151.
 8 	Там  же.  С.  135-137,  148.
 9 	Статистический  ежегодник  на  1914  г.  СПб.,  1914.  С.  430.
 10 	См.:  Караваев  В.Ф.  Земские  сметы  и  раскладки:  Исторический  очерк  разви¬
тия  земских  бюджетов:  Юбилейный  земский  сборник.  СПб.,  1914.  С.  25,  26.
 11 	Там  же.  С.  26.
 12 	Там  же.  С.  27.
 13 	Статистический  ежегодник  на  1913  г.  СПб.,  1914;  Караваев  В.Ф.  Указ.  соч.
 14 	См.:  Журналы  XV  очередного  Орловского  губернского  земского  собрания
1910  г.  Орел,  1911.  С.  22-23.
 15 	Хижняков  В.В.  Кооперация  и  земство:  Юбилейный  земский  сборник.  СПб.,
1914.  С.  352.
 16 	Там  же.  С.  32.
 17 	Петровичева  Е.М.  Указ.  соч.  С.  143.
 18 	Цит.  по:  Хижняков  В.В.  Указ.  соч.  С.  351.
 19 	Журналы  44  очередной  сессии  Саратовского  губернского  земского  собрания
сессии  1909  г.  Саратов,  1910.  С.  419.
 20 	Всероссийский  съезд  деятелей  по  кустарной  промышленности  1910  г.  в
С.-Петербурге.  СПб.,  1910.  С.  1-5.
 21 	Там  же.  С.  5-8.
 22 	Там  же.  С.  37.
 23 	Там  же.  С.  38.
 24 	Там  же.  С.  39-40.
 25 	Всероссийский  съезд  деятелей  по  кустарной  промышленности...  Труды  съез¬
да.  Т.  II.  Ч.  1.С.  465.
 26 	Там  же.  С.  466.
 27 	Третий  Всероссийский  съезд  деятелей  по  кустарной  промышленности  в
Санкт-Петербурге.  1913  г.  Труды  съезда.  СПб.,  1913.  С.  169.
 28 	Там  же.  С.  156-157.
 29 	См.:  Караваев  В.Ф.  Указ.  соч.  С.  29.
 30 	Журналы  44  очередного  Саратовского  губернского  земского  собрания...
С.  597.
 5*
 131

Приложение  1
 Земские  доходы  в  1913  году,  в  тыс.  руб.
 о
 (-Н
 8
 PQ
 д 	ю
 О- 	<L> 	ы
 ID 	(1) 	Л 	h
 CQ 	Ю 	S 	Ь 	О
 X 	Ь*8 	S 	§
 <D
 «  PQ
 '  В  S
 Д-  Ч  PQ  О
 5  3  ь  и
 ,  --  Л  О  d  л  ш  ^
 Чс  Ч  «  S  И  О
 д  эд
 О  g
 -  ,9*  5
 OJ  Е-,
 Л
 ч
 а
 2  ^
 &8
 и
 Си
 <L>
 хо
 сг
 оо  г-
 т  о
 CNNOOO^ONr-OOOOONi—i
VO  ОО  Г-  VO  _ 	,  ОО  (N  ^  а\
 OOhVDOJO^OVh-'^'ON
VOVOlOOV^rH^mtv.oO
 СО
 СО
 О 	о 	Г- 	ЧО 	Ю 	г-н
 л 	OV 	И 	^ 	VO 	н
 О 	Ov 	^ 	>Л 	t— 	оо
 rH 	cn 	(S 	СП
 I  I
 00
 о
 1111
 I  I  I
 о
 On
 I  I  I  -н  I
 00
 00
 r-
 ON
 00
 о
 40
 Xf
 ON
 ''t
 О
 40
 On
 40
 on
 oo
 o
 40
 з
 <N
 on
 <N
 00
 ON
 00
 00
 (N
 OO
 о
 00
 о
 00
 40
 on
 41
 <N
 40
 ON
 un
 00
 ON
 40
 xj-
 »o
 40
 1
 on
 CN
 io
 40
 on
 (N
 <N
 <N
 PQ
 §  o.  g  о
 г-*
 О
 _
 Г-
 о
 40
 ON
 0
 40
 О
 g  в  feft
S  Cfl  О  C
 E-  X  E-  s
 PQ
 (N
 40
 40
 О
 О
 о
 о
 о
 40
 (N
 <N
 •O
 0
 00
 6
 О
 5
 40
 40
 00
 ON
 40
 ON
 r-
 Si
 а  b  §
 д  н  a
 40
 40
 со
 00
 ел  О  Я
 ОО
 (N
 СО
 40
 о
 (N
 о
 (N
 <N
 40
 CO
 40
 cs
 <Я  О  <D
 Ри  к  ч
 40
 40
 со
 СО
 (N
 со
 40
 ON
 40
 ON
 CO
 (N
 К  £  PQ
д  >-.  Q_  О
 »  f2  n  g
 «О
 40
 ON
 40
 со
 40
 ОО
 «О
 40
 0
 Я  o  2  s
 40
 5
 40
 (N
 СО
 0
 1-Н
 40
 «О
 СО
 40
 <N
 40
 CO
 40
 у  «  о  к
 О  ^  PQ  У
 И  D  м  J5
 н  м  S  С
 00
 ON
 00
 О
 т—Н
 ОО
 40
 40
 CO
 00
 (N
 со
 (N
 CN
 CN
 <N
 40
 00
 О
 а  а
 я  си
 r-
 со  О
 ON
 т—I
 о
 00
 о
 (N
 00
 00
 CO
 CO
 00
 0
 л  ю
 40
 ’-н
 40
 со
 1>
 со
 (N
 (N
 4-4
 r-
 T_H
 (N
 1
 ,—l
 40
 СО 	TfOcOOOVHOv^CN 	1—I
 >H(SHcn^,\OHHVOcn(SMO\ON,t^t
 <N
 40
 40
 CO
 (N
 OO
 CO
 CO
 40
 ON
 On
 <N
 О
 <N
 00
 40
 О
 r**
 H—1
 ON
 r-
 1  '  CN
 40
 <N
 CO
 (N
 <N
 r-1
 'Sfr
 40
 (N
 1  CO
 h  OO  н
 W  PQ  PQ  PQ  CQ
 132

Приложение  1  (окончание)
 1>
 сч
 40
 о
 Tt
 СП
 40
 о
 40
 04
 40
 сч
 СП
 СП
 00
 г-Н
 ?
 40
 СП
 0\
 о
 CN
 СП
 ОО
 40
 СЧ
 (Ч
 СП
 ОО
 04
 00
 сч
 04
 о
 1>
 40
 сч
 Tt
 о
 1>
 о
 о
 00
 СП
 Tt
 40
 00
 3
 40
 *о
 о
 40
 40
 О
 СП
 СП
 40
 Tf
 СП
 Tt
 СП
 04
 »о
 »о
 О
 о
 04
 ОО
 04
 00
 40
 Tt
 t>
 О
 ю
 Tt
 о
 гН
 40
 та-
 00
 о
 т—1
 СП
 «о
 04
 40
 ОО
 Tf
 Tt
 40
 00
 Г"
 Tf
 г-
 ^н
 ’“Ч
 О
 Tt
 сч
 40
 ’"Ч
 сч
 00
 00
 ’"Ч
 СП
 04
 о
 сч
 ю
 Os
 о
 СП
 1>
 04
 40
 04
 04
 1-Н
 сч
 40
 ОО
 о
 Tt
 Tt
 о
 сч
 сч
 о
 сч
 Г-Н
 о
 04
 1
 1
 1
 1
 1
 1
 1
 1
 СП
 1
 1
 1
 1
 1
 сч
 1
 1
 ОО
 СП
 40
 ’“Ч
 Tt
 Tt
 04
 сч
 1-4
 о
 00
 о
 40
 40
 00
 г>
 ОО
 СП
 40
 г-
 04
 Г-
 40
 00
 40
 о
 СП
 СП
 ОО
 сч
 о
 40
 40
 сч
 40
 40
 Tt
 1—1
 сч
 40
 On
 г-
 04
 о
 о
 г-
 40
 о
 ОО
 Tt
 о
 40
 40
 г-
 40
 00
 о
 40
 04
 СП
 сч
 СП
 о
 СП
 (N
 40
 04
 04
 СП
 ОО
 04
 [>
 сч
 »о
 40
 О
 сч
 Г-
 Tt  40
 ОО
 04
 40
 40
 ^■н
 00
 04
 “
 CN
 40
 СП
 »о
 СЧ
 сч
 Tt
 40
 СП
 сч
 Tt
 1-4
 40
 СП
 СЧ
 1-4
 СП
 40
 сч
 сч
 40
 сч
 Г"-
 40
 СП
 Tt
 о
 00
 о
 Tt
 04
 ОО
 Tt
 о
 40
 о
 Ю
 04
 04
 40
 СП
 СП
 ОО
 Tt
 40
 о
 СЧ
 40
 40
 Tt
 о
 Tt
 Tt
 СП
 СП
 04
 о
 СП
 04
 сч
 5
 г-
 сч
 о
 о
 о
 40
 Tt
 40
 40
 04
 сч
 сч
 04
 ОО
 Т-Н
 Tt
 ОО
 40
 сч
 40
 40
 00
 г-
 00
 ОО
 Tt
 ОО
 Tt
 О  ОО
 40
 сч
 1-Н
 г-Н
 СП
 СЧ
 о
 о
 40
 г-н
 о
 СП
 СП
 40
 сч
 40
 *-Н
 о
 ОО
 40
 г-н
 |>
 о
 сч
 04
 40
 04
 СП
 о
 г-
 г-
 СП
 04
 40
 Tt
 40
 Г-
 40
 40
 СП
 СЧ
 СП
 СП
 Tt
 »о
 тГ
 та-
 ОО
 40
 40
 40
 СП
 СЧ
 СП
 04
 СП
 04
 СП
 СЧ
 Tt
 00
 40
 СП
 О
 ОО
 W
 |>
 СП
 04
 о
 оо
 04
 СП
 40
 ОО
 00
 СЧ
 г-н
 о
 ОО
 1—1
 СП
 40
 сч
 04
 СП
 04
 сч
 Tt
 40
 Tt
 ОО
 «о
 Tt
 г-
 04
 04
 40
 СП
 Tt
 ОО
 40
 40
 04
 сч
 40
 сч
 04
 с-
 о
 о
 1-Н
 Tt
 СП
 сч
 сч
 о
 СП
 40
 00
 сч
 40
 Tt
 сч
 сч
 СП
 сч
 о
 г-
 СП
 сч
 ОО
 СП
 40
 00
 1  {■
 Tt
 ОО
 Г-Н
 тГ
 1
 N
 (N
 ОО
 40
 00
 г-
 Г"
 40
 СП
 00
 00
 40
 сч
 о
 Tt
 о
 40
 1-Н
 сч
 СЧ
 СП
 04
 |>
 40
 1—н
 о
 о
 СП
 Tt
 (N
 Tt
 СП
 40
 ч-
 ч-
 СЧ
 сч
 сч
 40
 Tt
 сч
 СП
 00
 ■“Ч
 та-
 сч
 00
 и
 40
 |>
 СП
 с
 СП
 40
 40
 я
 сч
 и
 Г-
 40
 -'t-
 1-Н
 СП
 о
 Tt
 1-Н
 сч
 «О
 «о
 00
 1-Н
 сч
 04
 i-h
 о
 «о
 40
 о
 40
 г-
 СП
 04
 та-
 СП
 СЧ
 СЧ
 СП
 Tt-
 СП
 СП
 СП
 00
 Tt
 сч
 СП
 СП
 гн
 СП
 t>
 сч
 Сн
 Tt
 04
 40
 40
 са
 00
 40
 д
 СЧ
 ОО
 ОО
 40
 о
 СП
 (N
 40
 СП
 00
 04
 04
 сп
 »о
 сч
 00
 сч
 1-Н
 »о
 40
 СП
 40
 00
 СП
 СЧ
 IX
 04
 О
 »о
 Tj-
 сч
 О
 СП
 Г-
 04
 04
 СП
 04
 о
 о
 ОО
 1—1
 сч
 40
 1—н
 СП
 сп
 та-
 40
 к
 Г-
 СП
 Г"
 ’"Ч
 СП
 Tt
 Tt
 ОО
 сч
 40
 т—1
 40
 сч
 СП
 ’"Ч
 сч
 04
 сч
 сч
 и
 о
 t-l
 <L>
 *
 о
 «
 «
 Пермская
 Полтавская
 Псковская
 Рязанская
 Самарская
 С.-Петербургска
 Саратовская
 Симбирская
 Смоленская
 Таврическая
 Тамбовская
 Тверская
 Тульская
 Уфимская
 Харьковская
 Херсонская
 Черниговская
Ярославская
Итого  по  34  губ.
 Витебская
 Волынская
 Киевская
 Минская
 Могилевская
 Подольская
Итого  по  40  губ.
 К
 м
 о
 о
 tr
 Н
 Ен
 о
 в
 са
 5
 *
 133

cs
 ф
 s
 г
 ш
 *
 о
 <
 S
 О-.
 в
 Й  0)  <D
^  о  а
 is  I
 о  «  &
 О  '
 о  5
 £  о
 |а
 S4  Он  <D
 £*8  S
 £
 Си
 $
 I
 и
 Г)
 гН
 On
 £
 О
 8
 03
 &
 О
 S
 о>
 СО
 К
 Он
 <L>
 VO
 г?
 r-
 r-
 St
 r-
 O
 CO
 CO
 00
 Г-Н
 О
 VO
 OO
 oo
 VO
 о
 St
 ON
 (N
 CO
 Г"
 St
 st
 in
 (N
 VO
 C"*
 CO
 40
 lo
 CO
 CO
 CO
 00
 r-H
 40
 VO
 О
 St
 St
 О
 oo
 r-
 О
 О
 о
 r-
 r-
 о
 1-H
 4
 S
 CO
 CO
 CM
 40
 CO
 oo
 VO
 CM
 40
 o
 00
 r-
 4
 OO
 ON
 40
 CM
 St
 О
 о
 st
 о
 OO
 VO
 On
 VO
 oo
 CM
 1—H
 CO
 St
 St
 ^■4
 <N
 CM
 со
 VO
 lo
 »o
 CO
 CO
 о
 lo
 CO
 00
 oo
 VO
 oo
 00
 st
 Ю
 CM
 oo
 5
 00
 о
 CM
 r-
 VO
 oo
 st
 00
 oo
 r—l
 oo
 о
 ON
 00
 On
 r-
 CO
 vo
 r-
 40
 VO
 CM
 CM
 st
 VO
 00
 st
 VO
 CM
 CM
 CM
 VO
 lo
 st
 st
 СП
 St
 St
 cn
 о
 о
 oo
 cn
 о
 st
 r-
 st
 VO
 r-
 r-
 00
 ON
 c-
 CM
 о
 40
 40
 40
 s
 о
 VO
 00
 VO
 VO
 00
 st
 CM
 cn
 ON
 CM
 VO
 »o
 3
 CM
 cn
 r—1
 w4
 CM
 cn
 1
 1
 CM
 CM
 *—11
 »—1
 1
 cn
 (40NV0000\00^0S^Ots'C^^O'O(S00
 cncOM(Sinin^rH^-cnCS(N(SrHcnMVO
 !_l
 cn
 40
 VO
 CM
 cn
 Г-
 г-
 ON
 г-~
 ,—1
 00
 о
 см
 СП
 'SI¬
 г-
 СП
 ►Д
 cn
 r-
 Ю
 о
 00
 40
 г-
 1—1
 о
 о
 см
 ON
 40
 VO
 PQ
 cd
 VO
 st
 cn
 st
 Г-
 40
 5
 (М
 СП
 40
 ON
 st
 СП
 см
 СП
 СП
 On
 st
 VO  s
 t  ON
 VO
 о
 00
 i-H
 CM
 о
 ON
 r^-
 00
 о
 г-
 СП  s
 t  VO
 ON
 CM
 CM
 о
 st
 r-
 о
 cn
 oo
 ON
 r^  Tt
 СП
 СП  s
 t  St
 »o
 r-
 r4
 VO
 CM
 1
 ’—1
 cn
 cn
 CM
 ON  -H
 5
 g.  jj.
 I  (Ш  331  SHIISM
 134

Приложение  2(продолжение)
 со
 о
 VO
 00
 о
 со
 о
 in
 VO
 "vt*
 on  n
 as
 <N
 r-
 in
 vo
 VO
 in
 (N
 VO
 rf
 QO
 г“|
 CN
 in
 со
 со
 VO
 CN
 i—t  on
 vo
 CO
 CN
 vo
 VO
 CO
 oo
 <N
 O
 О
 OO
 О
 о
 CO
 VO
 (N
 CN
 vo
 00
 OO
 £
 <N
 VO
 О
 as
 in
 VO
 CO
 i—1
 r-
 CN
 ON
 1—1
 о
 CN
 о
 CN
 in
 CO
 (N
 VO
 r-
 in
 CO
 VO
 r—<
 о
 CO
 i—i
 00
 vo
 00
 <N
 00
 VO
 l-H
 CO
 <N
 <N
 oo
 <N
 »—<
 <N
 »—1
 t—1
 1
 <N
 (N
 ’—1
 CO
 <N
 r-H
 vo
 VO
 00  о
CN  ON
 OO
 о
 CO
 00
 CN
 О
 00
 tJ-
 (N
 VO
 in
 m
 Tj-
 n
 CN
 CO
 vo
 CO
 CO
 о
 О
 О
 CN
 CN
 о
 m
 as
 ON
 CN
 vo
 CN
 CO
 00
 in
 VO
 ON
 m
 r-
 О
 vo
 as
 CO
 vo
 00
 СО
 m
 VO
 Г"
 Os
 CO
 in
 as
 CN
 (N
 00
 CN
 <N
 1
 CN
 CO
 CN
 ON
 00
 00
 os
 in
 __
 CN
 ON
 о
 CO
 OO
 о
 00
 CO
 CO
 r-
 о
 со
 со
 о
 00
 ON
 i—i
 о
 CO
 ON
 m
 о
 о
 m
 r-
 CN
 CO
 N-
 in
 in
 о
 r~~
 vo
 CN
 00
 CO
 in
 CN
 О
 CN
 CN
 CO
 in
 co
 in
 in
 о
 со
 vo
 г-
 woor-’CNvooooor-vowocN
 CNCNCOWOCOCNCNVOCNCNCN
 5
 t
 1П  <N  OO  CN  CO  VO
ON  CO  CN  H  CO  ON
 VO
 rr
 m
 »n
 CN
 о
 On
 On
 о
 m
 (N
 oo
 vo
 ON
 wo
 wo
 ON
 о
 vo
 о
 00
 г-
 ON
 in
 vo
 CO
 CO
 wo
 о
 CN
 vo
 CO
 г-
 CN
 со
 г-
 in
 CO
 CN
 wo
 wo
 CO
 wo
 00
 vo
 tH
 CN
 wo
 CO
 VO
 ON
 r-
 l>
 CO
 oo
 wo
 о
 vo
 о
 CO
 CN
 CO
 о
 VO
 oo
 vo
 $
 CN
 CN
 vo
 00
 oo
 wo
 wo
 ON
 о
 CO
 о
 о
 VO
 ON
 wo
 vo
 ON
 CN
 ON
 CO
 CO
 VO
 wo
 ON
 CN
 CO
 u  u  нн  су  .  л  S  <  (d  л  й  >i  cd  a)
 cc£uuuuuhhhh>>xx
 135
 Киевская 	390 	643 	115 	1841 	2554 	361 	2034
 Минская 	85 	289 	64 	709 	1245 	45 	1050
 Могилевская 	190 	291 	45 	258 	1645 	82 	979
 Подольская 	419 	654 	94 	963 	3043 	58 	1706
 Итого  по  40  губ. 	11  976 	19 	719 	1687 	21  577 	90  131 	4510 	71  445

Приложение  2(продолжение)
 о
 я
 <D
 О
 PQ
 vo  ,  Л  п
 л  О  Д  й  о
 И  Q,  Й  «
 "  §.
 g  §  2  §>8
 VO  Я
>.  С  Я
Я  <D  н
я1  S  У
 ►3  £  О  о
 Ж  о  Я
 о  м
«  о
 о
л
 3
 cd
 я
 cd  ^
СО  о
 Л
 S
 в  «
 я  о
 я  XJ
со  о
cd  Cd
Рч  Он
 g  Я
 S  2
 4 	е
 5 	§
 о
 я
 QQ  I
 Н  Я  >>  Л
 a  s  s  8
 In  2  о  о
 Si  Я  W  (-и
«  о  о  2
о  м  о  ч
О  <т>  я  vo
 я  к
 Он  cd  .л
 2  я  н
 Ь  Он  О
 jg  cd  cd
PQ  Я  Я
 Я
 Я
 Я
 Он
 <D
 VO
 Ж
 04  in 	Ш 	t>  1—I
 СМ
 (N
 40
 О
 (О
 со
 со
 р^
 г—(
 04
 о
 04
 04
 04
 о
 о
 о
 1>
 40
 04
 СМ
 со
 00
 40
 00
 00
 Р"
 ОО
 СМ
 00
 04
 00
 40
 о
 о
 хр
 00
 |>
 40
 СМ
 О
 тр
 04
 г-
 Гр
 ОО
 о
 04
 мр
 щ
 г^
 00
 со
 Td_
 со
 04
 чо
 чо
 4П
 04
 1
 ’—l
 О"
 со
 Г-
 00
 >—<
 40
 ''Ср
 (N
 ^р
 со
 г-ч
 *—1
 со
 m
 I
 I
 со
 о
 о
 (N
 00
 со
 40
 о
 00
 00
 г-
 см
 о
 m
 г-  оо
 «-«  о
 40
 со
 ^  40
 '—4
 00
 Щ
 04  см
 00
 см
 m
 40
 1
 со
 1—1  ^р
 04  Г-
 *—1
 Ш  г-
 04
 о
 04
 р-
 оо
 см
 см
 in
 хр
 in
 г-
 in
 ’’d*
 04
 m
 я
 in
 3
 40
 см
 со
 о
 40
 m
 Г"
 р-
 in
 ^р
 <м
 1
 1
 04
 1
 со
 оо
 см
 см
 т—1
 1
 1
 40
 00
 40
 тр
 со
 in
 1
 о
 см
 ш
 о
 ш
 со
 со
 оо
 см
 г-
 00
 со
 о
 см
 см
 о
 о
 04
 р-
 in
 см
 г-
 о
 г-
 оо
 со
 ю
 Г—Н
 40
 Г"-
 о
 со
 о
 со
 оо
 Г"
 о
 см
 см
 см
 со
 1
 см
 in
 1
 04
 ш
 1
 1
 ’—1
 со
 ю
 1
 см
 Г"
 40
 о
 1—н
 оо
 »п
 ^р
 со
 хр
 1
 г-
 г-
 оо
 хр
 г-
 см
 40
 оо
 Г-"
 00
 о
 Г-Ч
 ^р
 оо
 00
 о
 04
 »п
 см
 Г-н  Хр
 40
 00
 04
 in
 г-
 оо
 со
 *—1
 со
 со
 со
 см
 ’—1
 40
 40
 см
 ч
 in  н-Н
 1—н
 (О
 оо
 со
 оо
 04
 со
 о
 04
 о
 оо
 о
 "sp
 CM
 CM
 CM
 со
 40
 CM
 oo
 in
 CO
 CO
 оо
 ш
 40
 оо
 см
 со
 см
 40
 40
 оо
 о
 in
 о
 CO
 00
 00
 40
 40
 со
 см
 40
 40
 ’'ср
 см
 40
 04
 40
 in
 in
 CM
 00
 1
 1
 1
 CM
 p-
 in
 40
 04
 m
 p-
 oo
 oo
 p-
 CM
 in
 CM
 CO
 P~*
 p-
 oo
 04
 00
 о
 oo
 00
 CO
 40  ^
 CO
 in
 40
 CM
 о
 о
 1
 oo
 CM
 ’—1
 40
 ’—1
 CM
 CM
 CO
 1
 oo
 1
 oo
 CM
 CM
 m
 к

Приложение  2(оконмдние)
 40
 СП
 in
 см
 см
 3
 in
 г-»
 00
 СП
 00
 04
 о
 Г"
 оо
 |>
 СП
 СП
 г-
 00
 СП
 in
 г-
 оо
 VO
 ш
 о
 40
 40
 о
 РП
 см
 40
 m
 in
 о
 о
 04
 чо
 оо
 04
 оо
 40
 1-н
 г-
 о
 ю
 см
 см
 о
 см
 о\
 m
 оо
 40
 оо
 г-
 7—1
 1
 г-
 СМ
 СП
 ш
 1—1
 2]
 »п
 г-
 см
 (М
 СП
 г-
 СП
 СП
 о
 г-
 см
 т—1
 о
 г-
 оо
 СП
 оо
 оо
 in
 о
 см
 04
 in
 СП
 оо
 40
 СП
 см
 1
 7_н
 г-
 СП
 7_"'
 04
 40
 7—1
 1
 см
 40
 СП
 СП
 СП
 СП
 о
 о
 40
 00
 г-
 о-
 Г-'
 1—1  00
 о
 см
 00
гч  СМ
 in
 см
 оо
 СП
 xf-
 СП
 Г-Н
 04
 СП
 СП
 S3
 40
 СП
 1—1  СП
 о
 г-
 СП
 о
 7—1
 7”“‘
 1—1
 см
 т“"1
 т-Н
 т—Ч
 СП
 7-4
 1-4  1>
 in
 см
 см
 00
 оо
 00
 ,
 00
 щ
 о
 04
 см
 СП
 40
 40
 pH
 СП
 о
 СП
 04
 1—(
 СП
 см
 00
 in
 in
 40
 г-
 40
 40
 СЛ
 СП
 см
 7—1
 7-4
 см
 СП
 04
 см
 00
 CM
 CM
 CH
 t^
 cn
 I  I  I
 СП
Г~''  СП
 I  <М  | 	|  СП  СП  | 	|
 I  I
 Щ
 |>
 I  СП  см  I
 I  I
 о
 04
 о
 о
 СП
 см
 ш
 5
 ш
 СП
 оо
 СП
 00
 40
 г--
 00
 см
 о
 CM
 СП
 CM
 СП
 00
 м-
 см
 in
 СП
 о
 40
 СП
 3
 г-
 3
 о
 ш
 ш
 см
 40
 pH
 СМ  СП  см  оо
 40
 in
 3
 о
 ''З-
 г-
 in
 in
 г-
 40
 см
 м-
 СП
 оо
 04
 о
 о
 Г-
 04
 00
 см
 оо
 in
 см
 СП
 оо
 о
 04
 40
 о
 04
 40
 Q0
 см
 о
 СП
 04
 40
 СП
 04
 CM
 СП
 СП
 ш
 см
 СП
 I—1
 оо
 г-
 I—1
 pH
 СП
 СП
 I-4
 СП
 оо
 о
 г**
 00
 СП
 X}-
 $
 04
 ш
 г-
 г-
 о
 о
 о
 СП
 см
 04
 оо
 40
 5
 in
 СП
 |>
 см
 СМ
 in
 »n
 СП
 CM
 г-
 xt-
 1
 СП
 I-4
 см
 см
 1“1
 I—1
 I-1
 ш
 in
 I—1
 1—'
 40
 I—1
 CM
 и  и  и
 Могилевская 	97 	271 	64 	154 	127 	84 	- 	4286
 Подольская 	164 	556 	84 	615 	413 	250 	- 	9018
 Итого  по  40  губ. 	8040 	22 	224 	17 	248 	8851 	8432 	4259 	377 	290  473
 *  Россия.  1913  год:  Статистико-документальный  справочник.  СПб.,  1995.  С.  267-275.

Земство  и  народное  образование
 Становление  индустриального  общества  в  России  требовало
осуществления  одного  из  непременных  условий  модернизации  -  вве¬
дения  всеобщего  начального  обучения.
 С  первых  же  шагов  в  этом  направлении  Министерство  народно¬
го  просвещения  предприняло  попытку  поставить  под  контроль  дея¬
тельность  органов  местного  самоуправления,  предложив  субсидиро¬
вать  строительство  школ  на  условиях  отказа  земств  от  права  выбо¬
ра  кандидатов  на  учительские  должности.  Несмотря  на  возможность
получения  значительной  материальной  помощи,  ни  одно  земство  не
согласилось  на  ограничение  своей  компетенции1.  В  1902  г.  мини¬
стерство  выступило  с  новым  проектом,  по  которому  за  земскими  уч¬
реждениями  предполагалось  сохранить  лишь  заведование  действую¬
щими  школами,  а  все  новые  училища  перевести  в  разряд  государст¬
венных.  В  1903  г.  эти  идеи  были  развиты  в  министерском  проекте
введения  всеобуча,  подготовленном  В.И.  Фармаковским.  По  подсче¬
там  чиновника,  для  выполнения  проекта  требовалось  108  млн  руб.
Все  вновь  открывавшиеся  училища  должны  были  числиться  в
ведомстве  народного  просвещения.  В  министерской  смете  1904  г.
для  начала  реализации  этого  плана  уже  были  предусмотрены  сред¬
ства,  но  последовавшие  затем  события  русско-японской  войны  при¬
вели  к  аннулированию  ассигнований2.
 В  1905  г.  в  условиях  первой  российской  революции  министерст¬
вом  был  подготовлен  более  либеральный  проект,  предусматривав¬
ший  сохранение  всех  прав  земских  учреждений  в  сфере  заведования
народными  школами  и  предполагавший  увеличение  правительст¬
венных  затрат  в  ближайшее  десятилетие  на  105  млн  руб.  Однако
смена  кабинета  и  приход  в  Министерство  народного  просвещения
П.М.  Кауфмана  привели  к  пересмотру  законопроекта  и  усилению
в  нем  охранительных  тенденций3.
 Основные  положения  документа  были  вынесены  на  обсуждение
губернских  земств.  Высказанная  в  нем  идея  обязательности  обуче¬
ния  была  подвергнута  критике,  потому  что  “по  самому  существу
дела  воспитания  детей  принадлежат  к  числу  нравственных  обязан¬
ностей,  которые  несут  родители,  и  принуждение...  не  должно  вхо¬
дить  в  круг  ведения  законодательства”4.  Будущие  правительствен¬
ные  субсидии  предлагалось  отпускать  губернским  земствам  для  бо¬
 138

лее  целесообразного  распределения  их  по  уездам.  После  обсужде¬
ния  в  уездных  земских  собраниях  положительную  оценку  получили
многие  идеи,  вошедшие  позже  в  основную  редакцию  закона:  устано¬
вление  четырехлетнего  срока  обучения  и  трехверстного  радиуса
удаленности  школ,  обязательная  комплектность  учебных  заведений
(наличие  50  учащихся  на  одного  учителя)  и  др.5
 Обсуждение  законопроекта  в  III  Государственной  думе  было  на¬
чато  в  ноябре  1907  г.  Думская  комиссия  по  народному  образованию
(председатель  -  октябрист  В.К.  Анреп)  поручила  доработку  доку¬
мента  специальному  совещанию.  Проект  редактировался  в  течение
года,  но  его  окончательное  утверждение  было  отложено  еще  на  два
года,  поскольку  большинство  депутатов  не  считало  возможным
принятие  столь  важного  документа  без  знакомства  с  проектом  ново¬
го  “Положения  о  начальных  народных  училищах”  (документ  был
внесен  на  рассмотрение  Думы  в  марте  1909  г.).
 Специальное  думское  совещание  проводило  редактирование  ми¬
нистерского  проекта  с  учетом  корректировок,  предложенных
В.К.  Анрепом.  По  его  мнению,  срок  введения  всеобщего  обучения
должен  был  быть  увеличен  до  20  лет,  что  объяснялось  “низким
культурным  развитием  некоторых  племен,  населяющих  окраины
государства...  и  невозможностью  в  более  краткий  срок  подготовить
необходимые  кадры  учителей6”.  Министерские  пособия  предусмат¬
ривалось  выдавать  из  расчета  390  руб.  на  один  школьный  комплект,
т.е.  на  каждого  учителя,  обучающего  более  50  учеников.  Анреп
предлагал  увеличить  финансирование  до  420  руб.  Расходы  на  строи¬
тельство  новых  училищных  зданий  оценивались  в  814  млн  руб.;
из  них  2/з  должны  были  поступить  из  казны,  остальные  средства  -
из  бюджетов  местных  органов  самоуправления.  После  повсеместно¬
го  распространения  школ,  увеличения  штата  педагогов  и  инспекто¬
ров  планировалось  ежегодно  выделять  до  277  млн  руб.  из  государст¬
венных  и  местных  источников  в  соотношении  2:17.
 В  противовес  октябристскому  проекту  фракция  кадетов  подго¬
товила  свою  программу  всеобуча,  разработанную  Лигой  образова¬
ния.  Данный  документ  предусматривал  устройство  школ  трех  степе¬
ней,  курс  обучения  в  которых  давал  бы  возможность  выпускникам
любого  звена  беспрепятственно  продолжать  обучение.  Всего  пред¬
полагалось  организовать  195  тыс.  школ  первой  степени,  17  тыс.  -
второй  и  2  тыс.  училищ  третьей  степени.  Земская  школа  должна  бы¬
ла  стать  низшей  ступенью  в  этой  системе.  Строительные  расходы
оценивались  в  1,9  млрд  руб.,  а  ежегодное  содержание  училищ  -
в  407  млн  руб.  В  отличие  от  министерского  проекта  предлагалось
внести  10-процентную  поправку  на  естественный  прирост  населения
за  период  введения  всеобуча.  По  расчетам  Лиги  образования,  про¬
грамма  могла  быть  завершена  к  1914  г.,  когда  население  России
должно  было  составить  170  млн  человек,  а  потому  ежегодный  рас¬
 139

ход  в  размере  2  руб.  40  коп.  на  одного  жителя  со  стороны  государст¬
ва  и  местных  органов  самоуправления  оценивался  кадетами  как
сравнительно  небольшой.  Проект  Лиги  образования,  в  отличие  от
министерских  и  октябристских  планов,  не  возлагал  на  обществен¬
ные  учреждения  никаких  обязательств,  за  исключением  сохранения
прежних  объемов  финансирования.  Достаточной  гарантией  испол¬
нения  земством  своего  долга  перед  населением  кадеты  считали  всю
прежнюю  историю  местных  учреждений,  доказавшую  умение  зем¬
цев  “правильно  поставить  начальную  школу”8.
 Из  внесенных  на  обсуждение  в  Государственную  думу  вариантов
был  составлен  сводный  проект,  учитывавший  прежде  всего  позиции
октябристского  большинства.  Весной  1911  г.  законопроект  был
утвержден  думцами,  но  так  и  не  стал  законом,  поскольку  члены  Го¬
сударственного  Совета  посчитали  недостаточно  проработанным
вопрос  о  церковно-приходских  школах.  В  результате  принятие
окончательного  решения  было  отложено  на  неопределенный  срок,
а  государственное  финансирование  всеобуча  регламентировалось
отдельными  законами,  утвержденными  3  мая  1908  г.  “Об  отпуске
6,9  млн  руб.  на  нужды  народного  образования”,  10  июня  1909  г.
“О  дополнительном  отпуске  из  государственного  казначейства
средств...”  и  22  июня  1909  г.  “Об  образовании  Министерством  народ¬
ного  просвещения  школьного  строительного  фонда”.  Пособия  от
казны  предполагалось  выдавать  земским  и  городским  органам  само¬
управления  в  размере  390  руб.  на  1  комплект  учащихся  (360  руб.  на
жалованье  учителю  и  30  руб.  -  законоучителю).  Главным  условием
финансирования  являлись  бесплатность  обучения  и  ассигнование  ос¬
вобождающихся  у  земства  сумм  на  содержание  училищ.  Для  по¬
стройки  новых  школьных  помещений  выделялись  пособия  и  ссуды  в
размере  до  2/3  стоимости  здания9.
 На  первом  этапе  согласование  планов  школьных  сетей  должно
было  проводиться  совместно  с  епархиальными  училищными  совета¬
ми,  а  на  завершающей  стадии  -  на  уровне  министерств  народного
просвещения  и  внутренних  дел.  Церковно-приходские  школы,  во¬
шедшие  в  школьную  сеть,  получали  казенные  пособия  на  равных
основаниях  с  земскими  училищами10.
 С  момента  принятия  законов  Министерство  народного  просве¬
щения  стало  ежегодно  выделять  земствам  на  устройство  новых
школьных  комплектов  до  10  млн  руб.  И  если  в  1905  г.  казенные  рас¬
ходы  на  начальное  образование  составляли  не  более  3  млн  руб.,  то  к
1913  г.  они  достигли  43  млн  руб.  За  пятилетие  активного  участия  го¬
сударства  в  развитии  народного  образования  в  земских  губерниях
было  открыто  около  20  тыс.  школьных  комплектов,  т.е.  не  более
12%  от  запланированного11.  При  таких  темпах,  по  самым  приблизи¬
тельным  подсчетам,  всеобуч  мог  быть  достигнут  не  ранее,  чем  через
40-50  лет.  Если  учесть,  что  вновь  создававшиеся  школы  спустя  не¬
 140

которое  время  нуждались  в  мелком  ремонте,  а  естественный  при¬
рост  населения  требовал  увеличения  числа  школьных  комплектов
на  3,5%  за  десятилетие,  то  перспективы  повсеместного  осуществле¬
ния  всеобуча  можно  признать  нереальными.
 В  то  же  время  правительственная  система  финансирования  при¬
вела  к  возобновлению  имевших  место  в  1890-х  годах  противоречий
между  уездными  и  губернскими  учреждениями.  Причина  заключа¬
лась  в  том,  что  установленный  Министерством  народного  просвеще¬
ния  порядок  оказания  финансовой  помощи  уездным  учреждениям
фактически  отстранял  губернские  органы  от  участия  в  развитии  об¬
разования.  После  согласования  указанных  вопросов  выявились  но¬
вые  проблемы:  отсутствие  министерских  ассигнований  на  училища
“повышенного  типа”  с  5-6-летним  сроком  обучения,  неопределен¬
ный  статус  ученических  библиотек  и  разнохарактерность  систем
пенсионного  страхования  педагогов  и  т.п.12  Последовательное  реше¬
ние  проблем  в  дальнейшем  привело  к  появлению  новых  сложностей.
Их  возникновение  обусловлено  различиями  в  характере  управления
правительственных  и  земских  учреждений.  В  основе  первых  был  за¬
ложен  распорядительный  принцип  работы,  вторые  придерживались
коллегиального  подхода  в  выработке  решений.
 Между  тем,  как  показали  дальнейшие  исследования  земских
статистиков,  выполнение  трехверстной  школьной  сети  не  гаранти¬
ровало  действительного  достижения  общедоступности  обучения,
так  как  даже  при  наличии  школы  в  селении  посещаемость  не  рав¬
нялась  100%.  Степень  вовлечения  сельских  детей  в  народное  обра¬
зование  напрямую  зависела  от  материальных  условий  крестьянско¬
го  хозяйства.
 По  данным  статистика  П.А.  Вихляева,  посещаемость  школ  по¬
вышалась  с  увеличением  земельного  надела  крестьянской  семьи.
Решающее  воздействие  на  обучение  оказывали  промысловые  заня¬
тия  населения.  Отхожие  промыслы  способствовали  росту  посещае¬
мости  школ,  а  местные  -  являлись  сдерживающим  фактором.  Наи¬
большее  количество  учащихся  детей  приходилось  на  районы,  где
мужчины  работали  на  машиностроительных  заводах  (94,9%  маль¬
чиков),  а  женщины  -  на  ткацких  и  фарфоровых  фабриках  (до  55,5%
девочек).  Это  объясняется  высоким  спросом  на  грамотных  рабочих
при  механизированном  производстве.  Минимальный  интерес  к  об¬
разованию  отмечался  в  местностях  с  преобладанием  мужского
сельскохозяйственного  труда  (46%  учащихся  мальчиков)  и  женских
элементарных  промыслов  -крючечного,  цепочного  (около  30%
учащихся  девочек)13.  Практически  повсеместно  девочки  не  завер¬
шали  начальное  обучение  и  покидали  школу,  чтобы  помогать  в  до¬
машнем  хозяйстве.  Напротив,  заинтересованность  крестьян  в  обра¬
зованности  мальчиков  поставила  перед  земством  проблему  увели¬
чения  сроков  обучения.
 141

Типичная  земская  школа  считалась  одноклассным  учебным  за¬
ведением  с  трехлетним  сроком  обучения.  Потребности  крестьян  в
более  широком  образовании  могли  быть  реализованы  путем  введе¬
ния  дополнительного  четвертого  года  обучения  в  рамках  однокласс¬
ного  училища  или  устройства  двухклассных  школ  с  шестилетним
учебным  планом.
 Первые  попытки  трансформации  народной  школы  в  начале
XX  в.  предпринимались  отдельными  земствами  “на  свой  страх  и
риск”,  поскольку  законодательство  по-прежнему  не  предоставляло
особого  юридического  статуса  для  подобных  учебных  заведений.
 В  1902  г.  в  Александровском  уезде  Екатеринославской  губернии
была  открыта  школа  им.  Н.А.  Корфа;  Курским  земством  было  ор¬
ганизовано  Ждановское  второклассное  училище;  в  Харьковской
губернии  в  слободе  Новая  Водолага  открылась  школа,  совмещав¬
шая  программу  обучения  городской  двухклассной  школы  и  торгово¬
го  училища.  Вопрос  о  планомерной  организации  школ  “повышенно¬
го  типа”  дебатировался  в  целом  ряде  земств:  Воронежском  (1902),
Костромском  и  Черниговском  (1903),  Ярославском  (1904-1905).  И  в
результате  под  давлением  либеральной  общественности  31  декабря
1905  г.  правительством  были  изданы  правила,  допускающие  преоб¬
разования  земских  школ  в  двухклассные  училища  при  условии  стро¬
гого  соответствия  их  министерской  образцовой  программе14.
 На  основании  новых  министерских  правил  в  Московском  земст¬
ве  был  разработан  проект  устройства  в  каждом  уезде  двухклассной
школы  в  ознаменование  “широкогуманной  и  исключительно  полез¬
ной”  деятельности  лидера  земского  движения  Д.Н.  Шипова.  Цель
новых  училищ  состояла  в  том,  чтобы  дать  возможность  сельским  де¬
тям  после  завершения  двух  классов  начальной  школы  (при  норме
обучения  в  каждом  по  три  года)  беспрепятственно  поступать  в  тре¬
тий  класс  гимназии.  Тем  самым  утверждалось  единство  образования
без  сословных  ограничений.  Помимо  математики,  русского  языка  и
Закона  Божия  предусматривалось  изучение  детьми  естествознания,
географии,  истории  и  законоведения,  немецкого  и  французского
языков.  Программа  выходила  за  рамки  преподавания  в  высших  на¬
чальных  училищах,  поэтому  школы  планировалось  открывать  на
правах  частного  учебного  заведения,  что  не  противоречило  закону.
Основными  принципами  данной  школы  провозглашались:  коллеги¬
альность  управления,  совместное  обучение  мальчиков  и  девочек,  от¬
сутствие  экзаменов.  По  мнению  членов  комиссии,  “черты  эти  будут
отличать  устав  земской  высшей  школы  от  обычных  заведений
казенного  типа  и  придадут  ей  истинно  педагогический  характер”15.
 В  1908  г.  Московская  губернская  управа  нового  созыва  во  главе
с  председателем  Н.Ф.  Рихтером  внесла  на  обсуждение  собрания  аль¬
тернативный  проект,  где  предлагалось  полностью  реорганизовать
начальную  школу.  Наиболее  уязвимыми  в  планах  управы  оказались
 142

следующие  пункты:  отсутствие  возможности  повторного  обучения
неуспевающих,  мизерное  увеличение  зарплаты  учителей,  несогласо¬
ванность  учебных  программ.  По  поводу  последнего  губернский
гласный  Ю.П.  Бартенев  заметил:  “Тут  царствует  такое  несказанное
смешение,  что  преподавание  сведется  к  фельетону”16.  После  дискус¬
сии  было  решено  ввести  переработанные  программы  в  качестве
эксперимента  в  двух  школах.  Однако  реального  воплощения  ни
один  из  замыслов  не  получил  из-за  противоречивой  позиции  уезд¬
ных  земств  и  сложностей  в  финансировании.
 В  августе  1911  г.  на  первом  общеземском  съезде  по  народному
образованию  усовершенствованные  программы  московских  земцев
получили  одобрение.  Анализ  статистики  по  действующим  четырех¬
летним  школам  показал,  что  в  рамках  земской  России  они  стали
вполне  обыденным  явлением  и  в  большинстве  губерний  составляли
до  половины  от  общего  числа  училищ.  Как  следствие,  в  постановле¬
ниях  съезда  подчеркивалось,  что  основой  начального  обучения
должна  стать  4-летняя  школа,  и  признавалась  желательность  уст¬
ройства  училищ  с  6-годичным  курсом17.
 Тем  не  менее  инициативу  по  дальнейшему  распространению  двух¬
классных  училищ  приняло  на  себя  Министерство  народного  просве¬
щения,  предложившее  в  конце  1913  г.  на  обсуждение  уездных  земств
вопрос  о  необходимости  открытия  школ  “повышенного  типа”.  В  по¬
следующие  два  года  уездными  гласными  были  выработаны  школь¬
ные  сети,  которые  получили  одобрение  министерства,  оставившего
за  собой  право  их  пересмотра.  В  1916-1917  гг.  финансовые  проблемы
военного  времени  привели  к  приостановке  ассигнований  на  двух¬
классные  школы,  и  казенные  средства  выделялись  лишь  на  недостро¬
енные  училищные  здания.  В  целом  опыт  по  устройству  школ  “повы¬
шенного  типа”  можно  признать  удачным,  и  в  перспективе  земства,
обеспечив  условия  для  всеобщего  обязательного  образования,  плани¬
ровали  осуществить  переход  к  четырехгодичному  обучению.
 В  ряде  губерний  на  четвертом  году  обучения  детям  преподава¬
лись  не  общеобразовательные  предметы,  а  прикладные  дисципли¬
ны,  например,  агрономия.  Подобные  начинания  получили  наиболь¬
шее  распространение  в  Поволжском  регионе  (Вятская,  Казанская,
Костромская,  Самарская  и  другие  губернии).  Первоначально  на  эти
школы  земцы  возлагали  большие  надежды,  полагая,  что  их  выпуск¬
ники  будут  активно  применять  свои  агрономические  навыки  на  прак¬
тике.  Но  уже  в  1907  г.  на  съезде  преподавателей  Пермского  земст¬
ва  было  признано,  что  “при  настоящем  культурном  уровне  и  эконо¬
мическом  положении  крестьянского  населения  улучшение  хозяйст¬
ва  путем  распространения  сельскохозяйственных  знаний,  через  ...
сельскохозяйственные  отделения  народных  школ  невозможно”18.
Как  следствие,  земцы  выступили  за  преобразование  таких  учебных
заведений  в  общеобразовательные  школы  “повышенного  типа”.
 143

Кроме  создания  дополнительных  отделений  земства  финансиро¬
вали  специализированные  сельскохозяйственные  школы  (2  средних
и  42  низших).  По  Положению  о  сельскохозяйственном  образовании
1904  г.  в  отношении  школ,  в  содержании  которых  доля  местных
органов  самоуправления  составляла  более  половины,  земству  пре¬
доставлялось  право  избирать  кандидатов  на  должности  попечителя,
председателя  и  членов  наблюдательного  комитета.  В  свою  очередь,
попечители  могли  избирать  директоров  и  заведующих  школами.
И  хотя  утверждение  кандидатур  производилось  правительством,
земское  участие  в  управлении  специализированными  учебными
заведениями  было  более  представительным,  чем  в  общеобразова¬
тельных  школах.
 Наряду  с  сельскохозяйственными  училищами  земства  содейст¬
вовали  развитию  фельдшерских  и  повивальных  школ,  пытаясь  та¬
ким  образом  обеспечить  низшим  медицинским  персоналом  уездные
больницы.  К  началу  XX  в.  в  27  земских  медицинских  школах  обуча¬
лось  более  2,5  тыс.  человек19.
 Содержание  органами  местного  самоуправления  других  типов
специализированных  учебных  заведений  не  отличалось  особой  сис¬
темностью.  В  восьми  губернских  земствах  оказывалась  поддержка
художественным  и  музыкальным  школам,  в  трех  губерниях  были
организованы  мореходные  и  речные  классы.  В  Костроме  и  Судже
на  основе  совместного  финансирования  земских  и  городских  учреж¬
дений  были  созданы  торговые  школы.  В  Вятской  и  Московской  гу¬
берниях  существовала  целая  сеть  мастерских  по  обучению  технике
кустарных  промыслов,  которые  являлись  не  столько  учебными  за¬
ведениями,  сколько  центрами  по  сохранению  и  развитию  уникаль¬
ных  видов  ремесленного  производства.
 В  целом  расходы  земств  на  содержание  разного  рода  низших
профессиональных  училищ  стремительно  росли,  и  в  начале  XX  в.
они  превысили  1  млн  руб.  Отсутствие  единого  подхода  к  организа¬
ции  специализированных  школ,  на  наш  взгляд,  было  вполне  законо¬
мерным  явлением,  так  как  потребности  земств  в  профессиональных
кадрах  имели  больше  естественных  региональных  отличий,  чем
сходств.  Работа  земств  в  этой  области,  хотя  и  не  достигла  значитель¬
ных  результатов,  но  во  многом  способствовала  формированию  ос¬
нов  “для  построения  будущего  стройного  здания  общественного
профессионального  образования”20.
 Помимо  начальных  школ  земства  участвовали  в  финансирова¬
нии  средних  учебных  заведений.  К  1917  г.  ассигнования  на  содержа¬
ние  гимназий  и  прогимназий  составили  0,4  млн  руб.,  а  на  реальные  и
технические  училища  тратилось  более  0,5  млн  руб.  Большие  средст¬
ва  (до  0,3  млн  руб.)  ежегодно  тратились  на  выдачу  стипендии  выпу¬
скникам  земских  начальных  школ,  продолжавшим  обучение  в  сред¬
них  учебных  заведениях21.  Преимущество  при  получении  пособий  на
 144

образование  имели  дети  земских  служащих.  Тем  самым  органы
местного  самоуправления  компенсировали  недостаточный  размер
жалованья  представителей  “третьего  элемента”.
 В  начале  XX  в.  одной  из  центральных  в  деятельности  земства,
становится  проблема  улучшения  материального  положения  учи¬
телей.  Несмотря  на  общее  стремление  земцев  к  увеличению  зара¬
ботной  платы  педагогического  персонала,  в  целом  жалованье  ока¬
зывалось  недостаточным  для  материального  обеспечения  даже
одиноких  учителей,  что,  в  свою  очередь,  приводило  к  ситуации  не¬
тривиального  выбора  между  продолжением  земской  службы  и  обу¬
стройством  семейного  очага.  В  промышленно  развитых  губерниях
ситуация  была  особенно  острой,  поскольку  сравнительно  высокая
средняя  заработная  плата  фабрично-заводских  рабочих  сказыва¬
лась  на  повышении  потребительского  спроса  и  приводила  к  значи¬
тельному  росту  цен  на  товары  первой  необходимости.  Это  отража¬
лось  в  том  числе  и  на  процессах  ценообразования  в  прилегающей  к
промышленным  центрам  сельской  местности,  а  потому  требовало
от  земства  дополнительных  затрат.  В  частности,  в  Московской
губернии  увеличение  окладов  и  изменение  системы  приплат  на  ру¬
беже  XIX-XX  вв.  проводилось  дважды  (в  1899  и  1910  гг.).  В  резуль¬
тате  минимальный  размер  жалованья  возрос  до  360  руб.,  а  макси¬
мальный  достигал  600-800  руб.22
 И  хотя  по  сравнению  с  другими  земствами  эта  система  оплаты
труда  была  достаточно  прогрессивна,  проведенное  детальное  обсле¬
дование  материального  положения  учителей  Звенигородского  уезда
Московской  губернии  вскрыло  ужасающие  факты.  Дефицит  бюд¬
жета  при  окладе  360  руб.  составлял  у  одиноких  учителей  32,5%,  у  се¬
мейных  -  48%;  и  даже  при  заработной  плате  510  руб.  дефицит  дости¬
гал  соответственно  8  и  19%.  Недостаток  средств  учителя  компенси¬
ровали  за  счет  дополнительного  заработка  и  постоянных  займов  у
родственников  или  в  обществе  взаимопомощи.  В  результате  только
Vs  части  педагогов  удавалось  добиться  бездефицитного  семейного
бюджета.  Займы  в  среднем  составляли  от  50  до  100  руб.  ежегодно,
т.е.  они  дополняли  бюджет  учителя  до  той  расчетной  отметки,  кото¬
рая  указывалась  в  докладах  Первому  общеземскому  съезду  по
народному  образованию.  Неслучайно  большинство  педагогов  Зве¬
нигородского  уезда  на  вопрос  анкеты  о  размере  “нормального  жа¬
лования”  указали  суммы  в  диапазоне  от  600  до  720  руб.23
 Учителя  отмечали,  что  материальные  проблемы  сказывались  на
их  психическом  и  физическом  состоянии.  По  общему  мнению  педаго¬
гов,  займы  “отравляли  существование”,  поскольку  “ужасно  удручало
сознание,  что  ты  должен,  а  платить  нечем”.  Большинство  респонден¬
тов  подчеркивали  вредное  воздействие  дополнительных  заработков
на  качество  и  результативность  основной  педагогической  деятельно¬
сти.  При  этом  указывалось,  что  земские  приплаты  не  компенсируют
 145

даже  затрат  на  лечение  профессиональных  заболеваний  и  болезней,
вызванных  неблагоприятными  гигиеническими  условиями  прожива¬
ния  (учительские  “квартиры-конурки”  всегда  отличались  теснотой
помещений,  плохим  отоплением  и  сыростью).  По  итогам  анкетирова¬
ния  было  выявлено,  что  из  общего  числа  поступивших  на  земскую
службу  здоровых  учителей  в  течение  первого  десятилетия  стали  хро¬
ническими  больными  84%.  Наиболее  распространенными  заболева¬
ниями  были  малокровие  (как  следствие  недостаточно  сбалансирован¬
ного  рациона  питания),  туберкулез,  болезни  желудочно-кишечного
тракта  и  расстройство  нервной  системы24.
 На  I  общероссийском  съезде  по  народному  образованию  один  из
ключевых  докладов  по  материальному  положению  педагогов  был
подготовлен  на  основе  сведений  об  уровне  жизни  в  Дмитровском
уезде  Московской  губернии.  В  нем  указывалось,  что  бюджет  одино¬
кого  учителя  составил  600  руб.,  семейного  -  1200.  Депутатами  съез¬
да  было  принято  решение  об  увеличении  учительского  оклада
до  600  руб.  Необходимость  повышения  оплаты  труда  учителей  не
отрицалась  и  правительством,  но  подход  к  этому  вопросу  в  законе
7  июля  1913  г.  “О  дополнительном  отпуске  средств  государственно¬
го  казначейства...”  был  другим:  минимальный  оклад  утверждался
в  360  руб.,  а  прибавки  по  60  руб.  предполагалось  выдавать  за  каждое
пятилетие  стажа25.
 Для  улучшения  материального  положения  земских  служащих
во  многих  губерниях  создавались  так  называемые  общества  вза¬
имного  вспомоществления.  Всего  в  масштабах  земской  России  их
насчитывалось  65,  и  основными  участниками  страхования  являлись
именно  педагоги26.  Финансовая  деятельность  обществ  основы¬
валась  на  ежегодных  поступлениях  членских  взносов  в  размере
от  1  до  3  руб.  Задачей  обществ  являлось  оказание  материальной  по¬
мощи  своим  членам  путем  предоставления  среднесрочных  и,  как
правило,  беспроцентных  ссуд  и  безвозвратных  пособий.  В  Курской
губернии  члены  общества  получали  бесплатные  консультации  вра¬
чей  и  скидки  при  покупке  лекарств.  Проблемы  обществ  взаимопо¬
мощи  были  аналогичны  трудностям  их  основных  страхователей:  де¬
фицит  бюджета  земских  служащих  приводил  к  систематическим
просрочкам  по  выплате  ссуд  и  в  результате  к  постепенному  умень¬
шению  активов27.
 Текущими  материальными  затруднениями  проблемы  педагогов
не  исчерпывались.  Накопительный  характер  формирования  эмери¬
тальных  касс  не  предполагал  перенесения  страховых  обязательств
при  переходе  земских  учителей  на  службу  из  одной  губернии  в  дру¬
гую.  По  сути  этот  пробел  в  законодательстве  превращал  педагогов
в  “крепостных  людей”,  работающих  на  конкретное  земство.
 Для  преодоления  данной  ситуации  в  1906  г.  на  совещании  деле¬
гатов  от  24  земств  была  одобрена  идея  объединения  всех  эмери-
 146

шальных  касс,  что,  по  мысли  земцев,  позволяло  правильно  органи¬
зовать  статистику  и  устранить  препятствия  при  получении  пенсий
тем  педагогам,  которые  переходили  на  службу  в  земство  других  гу¬
берний.  Провозглашалась  обязательность  земского  страхования  для
того,  чтобы  “каждый  служащий  мог  твердо  рассчитывать  на  нор¬
мальное  обеспечение,  вне  всякой  зависимости  от  филантропиче¬
ских  ...  настроений  земских  собраний”28.  Была  избрана  комиссия  для
подготовки  проекта  устава  общеземской  пенсионной  кассы.
 Проектируемая  центральная  земская  касса  должна  была  стро¬
иться  на  принципах,  изложенных  в  министерских  правилах,  а  к  уча¬
стию  в  ней  могли  быть  допущены  служащие  городских  и  других
общественных  учреждений.  В  1909-1912  гг.  проекты  устава  обсуж¬
дались  на  заседаниях  уездных  гласных.  Необходимые  расчеты  для
составления  пенсионных  таблиц  были  произведены  математиками
А.Ф.  Гатлихом  и  И.Л.  Рабцевич-Зубковским.  В  1915  г.  работа  в
целом  завершилась,  но  требовалось  провести  редактирование,
которое  в  условиях  начавшейся  мировой  войны  было  отложено  на
неопределенный  срок.  Между  тем  уже  к  1913  г.  количество  эмери¬
тур  возросло  до  30  в  губернских  земствах  и  до  18  на  уровне  уездов,
а  их  капиталы  за  счет  регулярного  оборота  средств  превысили
35  млн  руб.29
 Земская  система  пенсионного  страхования  во  многих  чертах  бы¬
ла  аналогична  государственной  системе  обеспечения  учителей,  ра¬
ботавших  в  школах  ведомства  Министерства  народного  просвеще¬
ния.  Полный  размер  пенсии  выплачивался  педагогам  после  25  лет,
но  с  одной  существенной  разницей:  в  земстве,  как  правило,  пенсион¬
ное  обеспечение  не  превышало  60%  жалованья,  а  в  министерских
школах  достигало  100%30.
 Однако  нельзя  забывать,  что  количество  министерских  училищ
в  начале  XX  в.  было  крайне  незначительным,  и  при  выборе  места
службы  педагоги  руководствовались  не  только  материальными
соображениями.  В  первую  очередь  они  стремились  реализовать
идею  общественного  служения  народу.
 Наряду  с  модернизацией  народной  школы  земства  осуществляли
обширную  внешкольную  программу.  К  началу  XX  в.  ими  были  вы¬
работаны  определенные  принципы  организации  внешкольного  об¬
разования,  одобреные  I  общеземским  съездом  по  народному  образо¬
ванию.  К  ним  относились  такие  основополагающие  подходы,  как
самодеятельность  населения,  общедоступность  и  бесплатность  всех
образовательных  мероприятий,  их  систематичность  и  планомер¬
ность.
 Главной  формой  внешкольного  образования  являлось  создание
народных  библиотек.  Первоначально  публичные  библиотеки  могли
открываться  с  разрешения  министра  народного  просвещения.  До  се¬
редины  90-х  годов  XIX  в.  сельские  библиотеки  оставались  редким
 147

явлением.  Причинами  замедленных  темпов  развития  библиотечной
сети  были  бедность  населения  (неурожайные  годы,  недоимки),  ма¬
лочисленность  населенных  пунктов,  слабое  развитие  грамотности  и
даже  отсутствие  информации  о  порядке  создания  библиотек31.
 Изменения  в  формировании  библиотечной  системы  связаны
с  просветительской  деятельностью  Московского  и  Петербургского
комитетов  грамотности.  Ими  была  издана  брошюра  “Узаконения  о
бесплатных  народных  библиотеках”,  ставшая  для  провинциальных
земств  “настоящим  откровением”.  В  результате  к  открытию  библи¬
отек  удалось  привлечь  средства  книгоиздателей  Ф.Ф.  Павленкова,
К.Т.  Солдатенкова  и  С.Л.  Хатунцева32.
 В  своей  работе  народные  библиотеки  ориентировались  на  инте¬
ресы  и  потребности  взрослого  крестьянского  населения,  имевшего
образование.  В  отчетах,  которые  ежегодно  представляли  земству
учителя,  заведующие  библиотеками,  содержались  сведения  об  инте¬
ресах  и  книжных  вкусах  читателей:  «Из  книг  духовно-нравственно¬
го  содержания  более  всего  нравятся  жития  святых,  чувство  уваже¬
ния  к  которым  питают  крестьяне.  Из  повестей...  читают  сочинения
Гоголя  “Тарас  Бульба”  и  Пушкина  “Капитанская  дочка”.  Здесь  они
видят  храбрых  защитников  православной  веры  и  Русского  государ¬
ства,  а  также  и  врагов  его»33.  Однако  книжные  фонды  далеко  не  все¬
гда  соответствовали  интересам  читателей,  поскольку  при  комплек¬
товании  публичных  библиотек  земство  должно  было  строго  придер¬
живаться  министерских  правил  и  инструкций.  Ученым  комитетом
Министерства  народного  просвещения  периодически  издавались  ка¬
талоги  книг,  разрешенных  к  использованию  в  народных  библиоте¬
ках.  Как  правило,  в  них  попадало  не  более  10%  книг  религиозно¬
нравственного  и  патриотического  содержания.  Причем  многие  из
рекомендованных  изданий  были  уже  распроданы,  а  новые  публика¬
ции  рассматривались  министерскими  чиновниками  с  большим  опо¬
зданием.  Это  приводило  к  тому,  что  “на  составе  книг  народных  биб¬
лиотек  всегда  лежала  печать  устарелости  и  затхлости”34.  В  резуль¬
тате  до  половины  книжных  фондов  народных  библиотек  составляли
рекомендованные  министерством  естественнонаучные  и  религиоз¬
ные  издания,  а  крестьяне  отдавали  предпочтение  беллетристике
(до  70-80%),  и  поэтому  книги  Н.В.  Гоголя,  А.С.  Пушкина,  Г.  Бичер-
Стоу,  Ж.  Верна,  братьев  Гримм  зачитывались  и  очень  быстро  при¬
ходили  в  ветхость35.
 В  1904  г.  подход  к  созданию  библиотек  был  упрощен,  и  разреше¬
ние  на  их  открытие  стали  давать  уездные  училищные  советы.  Од¬
новременно  губернаторам  было  предоставлено  право  “во  всякое
время  производить  общую  и  внезапную  ревизию  библиотеки,  а  так¬
же  устранять  заведующего  библиотекою  и  временно  закрывать  би¬
блиотеку,  в  случае  обнаружения  обстоятельств,  противных  общест¬
венному  порядку  и  спокойствию”36.  Новые  правила,  изданные  в
 148

1906  г.,  возлагали  функции  надзора  на  инспекцию  народных  училищ
и  уездные  училищные  советы.
 К  этому  времени  количество  публичных  библиотек  для  кресть¬
янства  в  земских  губерниях  превысило  рубеж  в  10  тыс.,  и  перед  зем¬
цами  встала  задача  упорядочивания  библиотечной  деятельности,
трансформации  ее  в  целостную  систему,  позволяющую  максималь¬
но  обеспечить  потребности  в  книге  сельского  населения.
 С  целью  привлечения  общественной  инициативы  в  ряде  земств
были  организованы  библиотечные  советы  в  составе  попечителя,
учителей  ближайших  школ,  представителей  от  читателей.  В  их  обя¬
занности  предполагалось  включить  составление  списков  книг,  изы¬
скание  источников  финансирования,  наблюдение  за  выдачей  и  воз¬
вратом  книг.  В  некоторых  уездах  выдвигались  идеи  создания  при  уп¬
равах  постоянных  библиотечных  комиссий  и  проведения  периодиче¬
ских  совещаний  библиотекарей.
 Выработка  общих  принципов  организации  библиотечной  систе¬
мы  произошла  на  Первом  Всероссийском  съезде  по  библиотечному
делу,  проходившем  в  Санкт-Петербурге  (1911).  В  постановлениях
съезда  признавалась  необходимость  осуществления  земствами  биб¬
лиотечных  сетей,  состоящих  из  центральной  библиотеки  в  уездном
центре,  районных  библиотек  в  крупных  волостных  селах,  сельских
библиотек  в  школьных  районах,  а  также  передвижных  библиотек
для  обслуживания  мелких  селений37.
 Основным  элементом  данной  структуры  по-прежнему  должны
были  оставаться  библиотеки  при  школах,  укомплектованные  преи¬
мущественно  беллетристикой  (рассказы  знаменитых  писателей,  ис¬
торические  повести,  описания  путешествий).  За  другими  книгами
население  могло  обратиться  в  центральную  библиотеку  или  непо¬
средственно,  или  с  помощью  заказа.  “При  такой  организации,  -
по  мысли  земцев,  -  каждый  мало  интересующийся  читатель  найдет
на  месте...  некоторый  выбор  книг...  занимательных.  Читатель  же  с
определенными  требованиями...  всегда  сможет  иметь  свежий  и  нуж¬
ный  ему  материал  из  центрального  района»38.
 Однако  планомерной  организации  библиотечной  сети  помешал
закон  1912  г.  “О  новых  правилах  для  народных  библиотек  при  низ¬
ших  учебных  заведениях  Министерства  народного  просвещения”.
По  этому  документу  земство  как  учредитель  библиотек  оказыва¬
лось  в  роли  жертвователя,  а  главным  их  распорядителем  станови¬
лась  инспекция  народных  училищ.  Естественно,  что  органы  местно¬
го  самоуправления  не  были  готовы  к  тому,  чтобы,  продолжая  фи¬
нансирование  библиотек,  полностью  устраниться  от  возможности
влиять  на  их  внутреннюю  организацию.  Многие  земства  (Новгород¬
ское,  Олонецкое,  Петербургское,  Ярославское  и  другие)  выступили
с  протестом  и  стали  закрывать  пришкольные  библиотеки,  перево¬
дить  в  собственные  или  наемные  помещения,  расположенные  от¬
 149

дельно  от  школ.  Под  давлением  земств,  неоднократно  обращавших¬
ся  с  жалобами  в  Сенат,  в  мае  1915  г.  были  изданы  новые  правила  о
народных  библиотеках.  Теперь  за  земством  признавались  права  соб¬
ственности  на  книжное  имущество,  и  комплектование  библиотек
ставилось  в  зависимость  не  от  инспектора,  а  от  уездного  училищно¬
го  совета.  Несколько  губернских  земств  (Вятское,  Костромское,
Новгородское,  Пермское  и  другие)  заявили  Министерству  народно¬
го  просвещения  о  непригодности  законодательной  новеллы.  Причи¬
на  подобной  позиции,  по  справедливой  оценке  исследователя  народ¬
ного  образования  Е.А.  Звягинцева,  заключалась  в  том,  что  все  ми¬
нистерские  правила,  включая  и  последние,  “исходят  из...  полного  не¬
доверия  к  обществу,  стоят  на  почве  одного  лишь  надзора  и  опеки”,
а  “общественная  и  частная  просветительная  инициатива  в  открытии
библиотеки  приносилась  в  жертву  удобствам  наблюдения”39.
 Противоречивая  министерская  политика  отрицательно  сказа¬
лась  на  развитии  библиотечного  дела  в  земских  губерниях,  и  по-
прежнему  десятки  тысяч  населенных  пунктов  находились  вне  библи¬
отечной  сети.
 Помимо  народных  библиотек  земства  занимались  устройством
библиотек-читален,  организация  которых  требовала  от  земств  боль¬
ших  материальных  затрат.  Непременным  условием  открытия  библи¬
отеки-читальни  являлось  предоставление  просторного  помещения
либо  в  специальном  здании,  либо  в  земском  училище,  но  с  обязатель¬
ным  возведением  капитальной  стены  и  устройством  отдельного  вхо¬
да.  Для  заведования  читальней  земства  старались  не  привлекать  учи¬
телей,  а  нанимать  на  службу  библиотекарей  с  образовательным  цен¬
зом  не  ниже  среднего.  На  заведующего  крупной  библиотекой-читаль¬
ней  возлагались  функции  координатора  внешкольной  деятельности  в
нескольких  волостях,  включая  обязанности  по  руководству  сельски¬
ми  библиотеками,  проведение  народных  чтений,  воскресных  занятий
с  взрослыми.  В  своей  работе  библиотекарь  мог  опираться  на  совет  би¬
блиотеки,  в  состав  которого  входили  представители  земства  и  сель¬
ских  обществ,  субсидирующих  библиотеку40.
 Трудно  переоценить  положительное  влияние  читален  на  просве¬
щение  взрослой  части  сельского  населения.  По  наблюдениям  иссле¬
дователя  Н.  Рубакина,  посетителей  читален  можно  было  условно
разделить  на  четыре  группы.  К  первой  относились  малограмотные
крестьяне,  читающие  сказки;  ко  второй  -  “хорошо  грамотные”,  зна¬
комые  не  только  с  отечественной  беллетристикой,  но  и  с  изданиями
иностранных  авторов  и  при  том  требующие  книгу  “потолще  и  по¬
сильнее”.  Особняком  в  этой  галерее  стояли  “развитые  читатели”
или,  как  их  еще  называли,  “студенты”,  предпочитавшие  книги
исключительно  научного  содержания.  И,  наконец,  к  последней  кате¬
гории  относились  неграмотные,  пользующиеся,  наравне  с  детьми,
иллюстрированными  журналами  и  альбомами41.
 150

Посещавшие  читальню  в  первый  раз  обычно  вели  себя  робко  и
конфузились,  но  если  интересы  крестьянина  получали  удовлетворе¬
ние,  то  библиотека  становилась  для  него  близкой,  и  он  старался  при¬
влечь  в  нее  односельчан.  Типичной  для  библиотеки-читальни  была
такая  картина,  когда  роль  “руководителя”  над  взрослыми  неграмот¬
ными  крестьянами  брал  на  себя  подросток,  окончивший  школу.
Он  комментировал  иллюстрации  в  книгах,  и,  несмотря  на  такое  не¬
привычное  “разделение  труда”,  все  участники  импровизированного
кружка  читателей  оказывались  довольны  друг  другом:  подросток
потому,  что  помог  старшим,  а  они,  в  свою  очередь,  тем,  что  были  в
читальне  наравне  со  всеми.  Впоследствии  такой  крестьянин  обяза¬
тельно  поделится  услышанными  “новостями”  в  кругу  семьи  и  навер¬
няка  еще  не  один  раз  вернется  в  читальню.
 По  степени  охвата  населения  деятельность  библиотек-читален
можно  сравнить  лишь  с  проведением  народных  чтений,  представляв¬
ших  собой  лекции-беседы  с  показом  “теневых”  картин  (диапозити¬
вов).  Диковинные  изображения,  сопровождавшие  рассказ  лектора,
производили  настолько  сильное  впечатление  на  крестьян,  что  на
чтения,  как  правило,  собиралось  до  100-150  человек,  и  их  числен¬
ность  ограничивалась  отнюдь  не  количеством  желающих  присутст¬
вовать,  а  лишь  размерами  помещения,  в  которых  проходила  лекция.
 До  начала  XX  в.  для  организации  лекций  требовалось  разре¬
шение  попечителя  учебного  округа  и  разрешение  губернатора.
В  1902  г.  эти  функции  были  переданы  училищным  советам,  а  после
первой  российской  революции  к  устройству  чтений  стали  приме¬
няться  нормы  “Правил  о  публичных  собраниях,  что  позволяло  про¬
водить  их  явочным  порядком”.  Для  этого  требовалось  лишь  пись¬
менно  уведомить  местного  капитан-исправника  или  полицмейстера
с  указанием  места,  времени  и  темы  предполагаемой  беседы.  Допус¬
кались  к  чтениям  только  печатные  сочинения,  утвержденные  Мини¬
стерством  народного  просвещения  в  особых  каталогах.  Запреща¬
лись  произведения,  поднимающие  сложные  социальные  проблемы,
к  примеру,  публичные  чтения  рассказов  Л.Н.  Толстого  “Хозяин
и  работник”,  “Чем  люди  живы”;  произведения  В.Г.  Короленко
“Страстная  суббота”  и  “Невольный  убийца”;  биография  Н.А.  Не¬
красова,  хотя  все  указанные  книги  допускались  для  народных  чи¬
тален.  В  то  же  время  чиновниками  рекомендовались  для  чтения  бро¬
шюры,  издававшиеся  Всероссийским  национальным  клубом,  кото¬
рые  были  настолько  тенденциозными,  что  учебный  отдел  Общест¬
ва  распространения  технических  знаний  признавал  их  неудовлетво¬
ряющими  требованиям  “исторической  истины  и  научного  беспри¬
страстия”.
 Цензурные  ограничения  усилились  в  период  Первой  мировой
войны,  когда  лекции  часто  запрещались  губернаторами  без  объяс¬
нения  мотивов.  Но  вопреки  административным  препятствиям  в
 151

1915/16  учебном  году  количество  чтений  в  губерниях  Центральной
России  даже  возросло.  Принимая  во  внимание  особый  интерес  насе¬
ления  к  военной  тематике,  крестьян  знакомили  с  повестью  Г.  Сенке¬
вича  “Бартек-победитель”,  книгой  Пименовой  “Бисмарк  -  творец
Германской  империи”  и  брошюрой  Критского  “Когда  и  за  что  вое¬
вали  русские  с  немцами”.
 Наряду  с  показом  “теневых”  картин  в  нескольких  уездах  практи¬
ковалось  устройство  кинематографических  сеансов.  Крестьяне  от¬
носились  к  технической  новинке  с  повышенным  интересом  и  были
готовы  даже  оплачивать  демонстрации  “живых”  картин,  мотивируя
это  тем,  что  “все  равно...  деньги  они  просидят  в  трактире”,  который
им  ничего  не  даст,  а  после  кинематографа  у  них  и  “на  другой  день  бу¬
дет  много  разговору”42.  Как  следствие,  среднее  количество  посети¬
телей  на  кинематографических  сеансах  доходило  до  300  человек,
и  тем  не  менее  на  них  могли  попасть  далеко  не  все  желающие.
 Самостоятельным  направлением  внешкольного  образования  яв¬
лялась  музейная  работа.  За  десятилетия  практической  деятельности
было  выработано  несколько  типов  земских  музеев.  К  первому  типу
относились  самые  распространенные  музеи  наглядных  пособий,  со¬
здававшиеся  для  ознакомления  крестьян  с  достижениями  естествен¬
ных  наук.  Чаще  всего  они  размещались  в  здании  уездной  управы,  ре¬
же  -  в  здании  школы.  В  экспозицию  музеев  включались  коллекции
минералов,  гербарии,  приборы  (компас,  микроскоп,  астролябия),
анатомические  макеты;  картины  по  истории  и  этнографии.  Предме¬
ты  из  музеев  при  управе  выдавались  школьным  учителям  для  попу¬
ляризации  научных  знаний  в  крестьянской  среде.  К  1917  г.  числен¬
ность  таких  музеев  достигла  1,7  тыс.  Ко  второму  разряду  можно
причислить  естественноисторические  музеи,  которые  были  откры¬
ты  в  13  земствах,  и,  например,  в  Нижегородской  губернии  экспози¬
ция  была  посвящена  почвенно-оценочным  работам,  проводившимся
професором  В.В.  Докучаевым.  Третий  тип  -  это  передвижные  сель¬
скохозяйственные  музеи,  ярким  примером  которых  являлся  музей-
выставка  Пермского  земства.  Экспозиция  ежегодно  открывалась
в  новых  селах  и  приурочивалась  к  ярмарочным  дням,  когда  количе¬
ство  желающих  посетить  выставку  было  наибольшим.  Четвертую
категорию  составляли  музеи  кустарных  промыслов.  Они  были
открыты  в  15  губерниях,  и  в  их  функции  входила  не  только  популя¬
ризация  мелкой  промышленности,  но  и  обеспечение  кустарей  сырь¬
ем,  улучшение  качества  продукции  и  расширение  возможностей
сбыта.  Наилучших  успехов  в  этом  направлении  добились  Вятское
и  Московское  земства,  которым  удалось  поднять  изделия  кустарей
на  уровень  произведений  народного  искусства.  Необычной  формой
просвещения  являлся  музей  древностей  Черниговского  земства,  со¬
зданный  на  базе  коллекции,  завещанный  В.В.  Тарновским,  и  попол¬
нявшийся  за  счет  других  жертвователей43.
 152

Кроме  знакомства  с  экспонатами  местных  музеев  выпускники
земских  школ  столичных  регионов  имели  возможность  посетить
центральные  музеи.  Обычно  такие  экскурсии  проводились  под  эги¬
дой  Общества  грамотности.  Экскурсанты  в  г.  Москве  традиционно
посещали  Кремль,  Этнографический  и  Политехнический  музеи,  Ху¬
дожественную  галерею  и  Зоологический  сад.  Подобные  внешколь¬
ные  мероприятия  были  обречены  на  успех  и  неизменно  достигали
своей  цели  -  способствовали  расширению  кругозора  крестьян.
 Другим  важным  направлением  внешкольного  образования  ста¬
ли  воскресные  и  вечерние  курсы  для  взрослых,  спрос  на  которые
резко  возрос  в  период  Первой  мировой  войны,  когда  начавшаяся  пе¬
реписка  с  родными  и  близкими,  находившимися  на  фронте,  побуж¬
дала  неграмотных  освоить  хотя  бы  азы  наук.  Наиболее  систематич¬
но  данная  форма  была  разработана  в  Харьковской  губернии,  где
земцами  было  решено  разделить  уезды  на  участки  “с  таким  расче¬
том,  чтобы  в  течение  известного  периода  времени  один  преподава¬
тель  или  несколько  их  могли  объехать  все  селения”.  Земской  упра¬
вой  был  предложен  проект,  рекомендовавший  включить  в  програм¬
му  курсов  предметы,  превышающие  по  широте  охвата  даже  учеб¬
ный  план  земской  школы  (естествознание,  география,  история  и
др.).  При  этом  занятия  предполагалось  проводить  5  раз  в  неделю  (!)
по  два-три  часа  ежедневно.  Конечно,  реализовать  такие  замыслы  в
полной  мере  было  не  под  силу  земскому  бюджету.  Но  по  оценке  ис¬
ториков  народного  образования,  план  Харьковского  земства  наме¬
тил  “верно  ...  основное  направление,  по  которому  в  ...будущем  долж¬
на  будет  развиваться  эта  область  земского  хозяйства”44.
 Примечательно,  что  и  сами  крестьяне  стремились  не  только  к
получению  элементарных  навыков  письма  и  чтения.  По  данным  ан¬
кетирования,  они  желали  приобщиться  к  “всеобщему  развитию”,
“ко  всему  прекрасному”,  к  тому,  чтобы  стать  “человеком  в  широком
смысле”.  Преподаватели  курсов  отмечали,  что  “к  занятиям  во  мно¬
гих  пунктах  взрослые  приступали  робко:  стыдились,  не  верили,  что
смогут  научиться  чему-нибудь.  Но,  взявшись  за  работу,  занимались
с  полным  усердием...  и  просили  задавать  уроки  на  дом”.  Бывали  слу¬
чаи,  когда  занятия  на  курсах  помогали  людям  преодолеть  психоло¬
гический  кризис,  связанный  с  гибелью  на  войне  близких:  “они  иска¬
ли  более  разумных  занятий  и  понимали,  что  за  школьными  уроками
и  среди  других  людей...  будут  чувствовать  себя  гораздо  лучше”45.
 Однако,  несмотря  на  столь  большую  популярность  курсов  для
взрослых,  распространить  их  повсеместно  оказалось  не  под  силу  да¬
же  земствам  с  бюджетным  профицитом.  Причина  была  банальна:
ежегодный  расход  на  каждого  взрослого  учащегося  составлял  не
менее  десяти  рублей,  в  то  время  как  разовое  проведение  народных
чтений,  которые  посещали  до  150  человек,  обходилось  земствам  ме¬
нее  одного  рубля.  При  таких  расценках  даже  возмещение  половины
 153

уездных  затрат  губернским  земством  было  недостаточным,  и  для  ре¬
ального  развития  данной  формы  внешкольного  образования  требо¬
вались  масштабные  дотации  из  казны.
 Материальные  сложности  возникали  и  при  создании  народных
домов,  считавшихся  лучшей  формой  внешкольного  образования.
В  них  организовывались  драматические  и  музыкальные  кружки,  чи¬
тальни  и  библиотеки,  устраивались  спектакли  и  детские  праздники.
Заведующие  народными  домами  по  сути  должны  были  выполнять
функции  организаторов  и  координаторов  всех  культурно-просвети¬
тельных  мероприятий.  И  в  этой  связи  земствам  приходилось  макси¬
мально  активизировать  общественную  инициативу  и  привлекать
благотворительные  капиталы.  В  уставах  народных  домов,  как  пра¬
вило,  фиксировалось,  что  они  имеют  статус  юридического  лица  и
вправе  приобретать,  отчуждать  и  наследовать  по  завещаниям  иму¬
щество,  а  также  вступать  в  любые  дозволенные  законом  договор¬
ные  отношения.  Столь  широкие  полномочия  организаторов  народ¬
ных  домов  изначально  предполагали,  что  они  будут  носить  более
широкий  характер,  чем  обычные  земские  подразделения.  Неслу¬
чайно  состоять  в  обществе  народного  дома  могли  лишь  те,  кто
совершил  единовременное  крупное  пожертвование,  либо  ежегодно
уплачивал  членский  взнос.  Земства  могли  выступать  в  роли  учреди¬
теля,  ассоциированного  члена  общества,  и  наряду  с  финансовым
участием  оказывать  инструкторскую,  посредническую  и  издатель¬
скую  помощь.  Основную  роль  в  создании  и  функционировании
народных  домов  были  призваны  играть  кооперативные  и  общест¬
венные  организации.  Но  при  этом  органом,  осуществлявшим  заве¬
дование  народным  домом,  являлось  собрание  членов  общества  и  из¬
бираемые  им  правление  и  ревизионная  комиссия.  Все  вопросы  на
общих  собраниях  принимались  путем  голосования,  и  для  их  легитим¬
ности  в  большинстве  случаев  требовалось  простое  большинство
голосов46.
 Действовавшие  при  поддержке  земства  народные  дома  зареко¬
мендовали  себя  исключительно  с  положительной  стороны,  став  под¬
линными  центрами  просвещения  в  сельской  местности.  Но  даже
несмотря  на  явную  эффективность  этого  вида  внешкольной  работы,
самостоятельная  деятельность  земства  по  устройству  народных  до¬
мов  по-прежнему  не  носила  систематического  характера.  Причиной,
на  наш  взгляд,  были  высокие  затраты  при  недостаточной  степени
земского  влияния  на  конечный  результат  этих  капиталовложений.
 Подводя  общий  итог  развитию  народного  образования  в  начале
XX  в.,  следует  отметить,  что  в  сравнении  с  предшествующим  перио¬
дом  оно  имело  ряд  существенных  особенностей.  Реализация  прави¬
тельственной  программы  всеобуча  в  большинстве  губерний  позво¬
лила  кардинально  расширить  сеть  земских  училищ.  Но  вместе  с  тем
появились  новые  проблемы:  обострились  взаимоотношения  губерн¬
 154

ских  и  уездных  органов  самоуправления;  сузилось  пространство  для
земских  инициатив,  а  масштабы  государственных  затрат  в  сфере  на¬
родного  образования  все  больше  превращали  земство  в  передаточ¬
ный  механизм  между  казной  и  местным  населением.  Обострение
проблем  в  1910-х  годах  было  связано  со  стремлением  министерства
придать  земским  педагогам  статус  государственных  служащих  и
подчинить  своему  ведению  училищные  библиотеки.  Снятие  отдель¬
ных  противоречий  не  исключало  возможности  появления  в  будущем
новых  проблем,  а  рост  финансовой  зависимости  земств  от  государ¬
ства,  с  одной  стороны,  подменял  функции  органов  самоуправления,
а  с  другой  -  нарушал  сложившиеся  традиции  коллегиальности,  заме¬
няя  их  чуждым  распорядительным  подходом.
 Указанные  сложности  во  взаимоотношениях  правительствен¬
ных  и  земских  учреждений  лишь  в  незначительной  степени  сказыва¬
лись  на  главном  объекте  просвещения  -  крестьянстве.  Освобожде¬
ние  сельских  обществ  от  финансирования  школ  и  повсеместное
осознание  практической  целесообразности  знаний  кардинальным
образом  изменили  позицию  крестьян.  Однако  продолжали  сохра¬
няться  региональные  особенности  восприятия  идей  всеобщего  про¬
свещения.  По-прежнему  во  многих  земских  губерниях  существовало
сдержанное  отношение  к  женскому  образованию,  что  наиболее
ярко  проявилось  в  районах  компактного  проживания  нерусских  на¬
родов.  Данное  явление  объясняется  культурной  спецификой  отдель¬
ных  этносов,  отличиями  в  их  традициях  и  религиозных  представле¬
ниях.  Так,  к  1911  г.  грамотность  русского  населения  в  Казанской
губернии  составляла  31%  у  мужчин  и  13%  у  женщин;  среди  марийцев
соответствующие  показатели  грамотности  были  18%  и  2%,  среди
чувашей  -  13%  и  1%,  а  среди  татар  -  5%  и  2,5%47.
 Исследователями  земской  статистики  был  выявлен  ряд  законо¬
мерностей  в  распространении  начального  образования  и  развитии
грамотности.  Во-первых,  число  грамотных  сельских  жителей  было
выше  в  промышленных  губерниях  и  зависело  от  степени  востребо¬
ванности  грамотных  крестьян  в  фабричном  производстве  и  промыс¬
лах.  Во-вторых,  в  земледельческих  районах  наблюдалось  полуторо-
кратное  превосходство  грамотных  мужчин  из  зажиточных  хозяйств
над  малоземельными  крестьянами.  Указанная  тенденция  в  отноше¬
нии  женщин  прослеживалась  не  столь  ярко.  В  то  же  время  среди
безнадельных  крестьян  грамотность  была  выше,  чем  среди  земле¬
владельцев48.  В  целом  в  наиболее  сложном  положении  оказывались
малоземельные  крестьяне,  занятия  и  быт  которых  исключали  воз¬
можность  получения  детьми  полноценного  начального  образования.
В  среде  безнадельного  крестьянства  был  высок  процент  отходниче¬
ства,  а  зажиточные  домохозяева,  как  правило,  применяли  свои  зна¬
ния  в  торговой  деятельности,  поэтому  обе  категории  были  заинте¬
ресованы  в  получении  хотя  бы  элементарных  знаний.
 155

Еще  одна  закономерность  заключалась  в  том,  что  наилучшие
показатели  грамотности  сельского  населения  были  именно  в  тех
губерниях,  где  земские  деятели  принимали  наиболее  активное  уча¬
стие  в  развитии  народного  образования.  Так,  по  данным  подворных
переписей  1907-1913  гг.  наивысшие  показатели  грамотности  были  в
Московской  и  Тверской  губерниях  -  соответственно  41,7%  и  34,1%
грамотных  обоего  пола.  В  остальных  десяти  губерниях,  по  которым
имелись  статистические  сведения,  грамотность  была  менее  30%49.
 К  началу  XX  в.  общероссийские  показатели  составляли  около
27%  грамотных  обоего  пола,  за  исключением  детей  до  9  лет,  что  со¬
ответствовало  данным  статистики  по  Южной  и  Восточной  Европе.
В  сравнении  с  западноевропейскими  странами  общероссийская  гра¬
мотность  была  в  три  раза  ниже,  что  отчасти  объясняется  почти
двойным  превышением  европейских  затрат  в  расчете  на  одного  уча¬
щегося  (24-28  руб.  против  14,4  в  России)50.
 Таким  образом,  несмотря  на  значительное  увеличение  расходов  в
период  введения  всеобуча,  одной  из  главных  проблем  на  пути  развития
народного  образования  оставалось  недостаточное  финансирование.
За  пятидесятилетие  кропотливой  работы  земству  удалось  выработать
тип  народной  школы  и  не  только  сформировать  штат  квалифициро¬
ванных  педагогов,  но  и  создать  особый  социальный  тип  общественно¬
го  деятеля,  обеспечивающего  настоящее  просвещение  народа.  Однако
ни  земству,  ни  государству  оказалось  не  под  силу  развить  эти  начина¬
ния  даже  до  масштабов  действительного  всеобщего  обучения.
 Деятельность  земств  в  области  внешкольного  образования  была
разносторонней  и  многогранной,  но  и  здесь  финансовые  проблемы
и  сложности  взаимоотношений  с  министерством  не  позволили  дос¬
тичь  намеченных  земцами  целей.  По-прежнему  даже  в  густонасе¬
ленных  центральных  губерниях  тысячи  населенных  пунктов  находи¬
лись  вне  библиотечной  сети,  а  на  среднестатистического  читателя
выдавалось  всего  по  восемь  книг  в  год.  Самые  массовые  формы  про¬
светительской  работы  -  народные  чтения  с  демонстрацией  “тене¬
вых”  картин  -  напрямую  зависели  от  спонсорской  помощи  по  приоб¬
ретению  оборудования  и  одновременно  сталкивались  с  проблемой
ограниченности  тематики  в  министерских  каталогах.  И  хотя  пере¬
движные  выставки  и  музеи  способствовали  расширению  кругозора
сельских  жителей,  тем  не  менее  они  не  решали  главной  задачи,  сто¬
явшей  перед  органами  местного  самоуправления,  -  знакомство  кре¬
стьян  с  азами  грамотности.  Даже  минимальные  затраты  на  органи¬
зацию  курсов  для  взрослых  были  столь  высоки,  что  подавляющее
большинство  земств  оказывались  не  в  состоянии  финансировать  в
полном  объеме  данную  форму  внешкольного  образования.  Естест¬
венно,  что  создание  народных  домов,  являвшихся  подлинными  цен¬
трами  культурно-просветительной  работы  в  сельской  местности,  не
могло  быть  реализовано  без  привлечения  общественной  инициати¬
 156

вы.  Однако  уставы  народных  домов,  как  правило,  отводили  органам
самоуправления  роль  соучредителей  и  не  предусматривали  их  карди¬
нального  влияния  на  внутреннее  устройство  и  на  характер  проводи¬
мых  мероприятий.  Это  противоречило  сложившимся  земским  тра¬
дициям,  и,  как  следствие,  создание  народных  домов  происходило  за¬
медленными  темпами.
 И  все-таки  главное  достижение  земств  в  области  народного  об¬
разования  заключается  отнюдь  не  в  том,  сколько  сельских  жителей
было  охвачено  библиотеками-читальнями,  выставками-музеями
или  повторительными  курсами.  Важно  то,  что  в  результате  повсе¬
дневной  кропотливой  работы  земцы  облегчали  выполнение  общей
задачи,  стоявшей,  в  том  числе,  перед  органами  самоуправления,  а
именно,  вовлечения  крестьянства  в  процесс  становления  граждан¬
ского  общества.
 1 	Чехов  Н.В.  Типы  русской  школы  в  их  историческом  развитии.  М.,  1923.
С.  190.
 2 	Абрамов  В.Ф.  Российское  земство:  Экономика,  финансы  и  культура.  М.,
1996.  С.  115.
 3 	Там  же.  С.  116.
 4 	ЦИАМ.  Ф.  184.  Он.  6.  Д.  479.  Л.  7-8.
 5 	Доклад  Московской  губернской  земской  управы...  очередной  сессии  1906  г.
№  2.  М.,  1906.  С.  4-8.
 6 	Всеобщее  обучение  и  земство:  Издание  справочно-педагогического  Бюро
Лиги  образования  /  Сост.  П.  Чижевский.  СПб.,  1910.  С.  44.
 7 	Там  же.  С.  45.
 8 	Там  же.  С.  42.
 9 	Доклад  Московской  губернской  земской  управы...  очередной  сессии  1909  г.
№  2.  М.,  1909.  С.  16-24.
 10 	Чехов  Н.В.  Указ.  соч.  С.  196-197.
 11 	Подсчитано  по:  Всеобщее  обучение  и  земство  /  Сост.  П.  Чижевский.  СПб.,
 1910. 	С.  64-69.
 12 	Веселовский  Б.Б.  Всеобщее  обучение  и  земство  //  Юбилейный  земский  сбор¬
ник,  1864-1914.  СПб.,  1914.  С.  393-394.
 13 	Вихляев  П.А.  Экономические  условия  народного  образования  в  Московской
губернии.  М.,  1910.  С.  27-51.
 14 	Веселовский  Б.Б.  История  земства  за  сорок  лет.  СПб.,  1911.  Т.  4.  С.  7.
 15 	Доклад  комиссии  в  губернской  земской  управе  о  школах  с  повышенным  кур¬
сом  имени  Д.Н.  Шипова.  М.,  1906.  С.  5-6,  13-15.
 16 	Извлечения  из  стенографических  отчетов  заседаний  Московского  губернско¬
го  земского  собрания  12  и  14  января  1908  г.  по  вопросу  о  реорганизации
начальной  школы  и  открытии  6-классных  училищ.  М.,  1908.  С.  4-18,  26.
 17 	Проект  народной  школы  с  шестигодичным  курсом.  М.,  1911.  С.  206-215;  По¬
становления  первого  общеземского  съезда  по  народному  образованию.  М.,
 1911. 	С.  4,9-15.
 18 	Цит.  по:  Чарнолуский  В.И.  Земство  и  народное  образование.  СПб.,  1911.
 19 	Там  же.  С.  158.
 20 	Там  же.  С.  159.
 21 	Там  же.  С.  147.
 157

22 	Доклад  Московской  губернской  земской  управы  Московскому  губернскому
земскому  собранию  очередной  сессии  1910  г.  №  2.  М.,  1910.  С.  27-31.
 23 	Материальное  положение  учащихся  земских  школ  Звенигородского  уезда.
Звенигород,  1913.  С.14-19,  26.
 24 	Там  же.  С.  20-23.
 25 	Постановления  первого  общеземского  съезда  по  народному  образованию.
М.,  1911.  С.  26.
 26 	Фалъборк  Г  А.,  Чарнолуский  В.И.  Настольная  книга  по  народному  образова¬
нию.  СПб.,  1901.  Т.  2.  С.  1499-1502.
 21  Акимов  В.  Деятельность  Курского  земства  по  народному  образованию
(1865-1906  гг.)  //Журнал  Министерства  народного  просвещения.  1910.  №11.
С.  25-26.
 28 	Чарнолуский  В.И.  Указ.  соч.  С.  81.
 29 	Абрамов  В.Ф.  Указ.  соч.  С.  35.
 30 	Фалъборк  ГА.,  Чарнолуский  В.И.  Указ.  соч.  Т.  2.  С.  890.
 31 	Медынский  Е.Н.  Внешкольное  образование,  его  значение,  организация  и  тех¬
ника.  М.,  1916.  С.  37.
 32 	Там  же.  С.  182-184.
 33 	ЦИАМ.  Ф.  184.  Оп.  6.  Д.  737.  Л.  6.
 34 	Медынский  Е.Н.  Указ.  соч.  С.  179.
 35 	Громбах  А  А.  Народные  библиотеки  Московской  губернии.  М.,  1906.  С.  10,
29,  55.
 36 	Звягинцев  Е.А.  Правовое  положение  народных  библиотек  за  50  лет.  М.,  1916.
С.  37.
 37 	Серополко  С.С.  Внешкольное  образование:  Сб.  статей.  М.,  1912.  С.  29.
 38 	Доклад  Московской  губернской  земской  управы  ...  очередной  сессии  1910  г.
М.,  1910.  №  2а.  С.  9-20.
 39 	Звягинцев  Е.А.  Указ.  соч.  С.  49,  51.
 40 	Устав  народной  библиотеки-читальни  Самарской  губернии  //  Материалы  по
вопросу  о  видах  и  формах  участия  губернских  земств  в  деле  народного  обра¬
зования.  Рязань,  1915.  С.  143-145.
 41 	Рубакин  Н.  Этюды  о  русской  читающей  публике  //  Цит.  по:  Стаханов  С.
Народная  библиотека-читальня.  М.,  1900.  С.  8.
 42 	Известия  Московской  губернской  земской  управы.  М.,  1914.  №  8.  С.  46-48.
 43 	Чернолуский  В.И.  Указ.  соч.  С.  222-223.
 44 	Там  же.  С.  193-194.
 45 	Доклады  Московской  губернской  земской  управы  очередной  сессии  1916  г.
М.,  1916.  №2.  С.  109-115.
 46 	Примерный  проект  устава  общества  “Народный  Дом”  Пермского  губернско¬
го  земства  //  Звягинцев  Е.А.  Кому  и  зачем  нужны  народные  дома.  М.,  1918.
С.  54-55.
 47 	Акимов  В.  Деятельность  Казанского  земства  по  народному  образованию
(1864-1910  гг.)  //  Журнал  Министерства  народного  просвещения.  1911.  №  10.
С.  125-129.
 48 	Труды  подсекции  статистики  X  съезда  русских  естествоиспытателей  и  врачей
в  г.  Киеве  1898  г.  Чернигов,  1900.  С.  192-211;  Труды  подсекции  статистики
XI  съезда  русских  естествоиспытателей  и  врачей.  СПб.,  1902.  С.  33-58.
 49 	Богданов  И.М.  Грамотность  и  образование  в  дореволюционной  России  и  СССР.
М.,  1964.  С.  38.  Подробнее  см.:  Земские  подворные  переписи  1880-1913  гг.
Поуездные  итоги  /  Сост.  Н.А.  Свавицкий,  З.М.  Свавицкая.  М.,  1926.
 50 	Чехов  Н.В.  Указ.  соч.  С.  220.

Участие  земств  в  подготовке  специалистов
сельского  хозяйства
 Задача  обучения  населения  в  какой  бы  то  ни  было  сфере  знаний
не  относилась  к  ведению  органов  самоуправления,  поскольку  по  за¬
кону  они  учреждались  лишь  “для  заведования  делами,  относящими¬
ся  к  местным  хозяйственным  пользам  и  нуждам...”  Характерно,  что
даже  “в  попечении  о  народном  образовании”  участие  земств  опреде¬
лялось  “преимущественно  в  хозяйственном  отношении”1.  И  хотя
земские  управы  все  же  нанимали  на  службу  учителей  общеобразо¬
вательных  начальных  школ,  но  преподавателей  сельскохозяйствен¬
ных  учебных  заведений  -  никогда,  что  было  исключительно  преро¬
гативой  правительственных  органов,  главным  образом  по  сообра¬
жениям  охранительного  порядка.  Впрочем,  земские  учителя  также
находились  под  жестким  контролем  Министерства  народного  про¬
свещения.
 Этот  примат  правительственного  начала  над  местными  запроса¬
ми  до  сих  пор  не  только  не  изжит,  но  еще  более  усилился,  о  чем
можно  судить  по  федеральному  закону  “Об  общих  принципах  орга¬
низации  местного  самоуправления  в  Российской  Федерации”,  приня¬
тому  в  середине  1995  г.  Органы,  называемые  местным  самоуправле¬
нием,  особенно  районного  муниципального  звена,  сегодня  вообще
лишены  возможности  хотя  бы  как-то  положительно  влиять  на  сре¬
ду  обитания  сельских  жителей.  Поэтому  даже  весьма  несовершен¬
ное  царское  законодательство  о  местном  самоуправлении  от  1  янва¬
ря  1864  г.  имеет  для  нас  актуальное  значение.  Подобное  можно  ска¬
зать  и  о  земском  Положении  от  12  июня  1890  г.  ,  в  котором,  несмо¬
тря  на  искусственное  повышение  роли  вырождавшегося  дворянско¬
го  сословия,  тем  не  менее  уже  более  четко  были  сформулированы
предметы  ведения  земства.  При  этом  в  законе  вполне  заметно  было
выражено  их  возможное  участие  и  в  области  сельскохозяйственного
образования.  Так,  §  10  Общего  положения  о  крестьянах,  вышедших
из  крепостной  зависимости,  впервые  указывал  на  значение  земств
не  только  в  развитии  общеобразовательных  народных  школ,  но
“и  других  учебных  заведений”2.  А  поскольку  следующий  пункт  раз¬
дела  говорил  о  “воспособлении  зависящими  от  земства  способами
местному  земледелию”,  то  таковыми  могли  быть  лишь  сельскохо¬
зяйственные  низшие  и  средние  заведения,  как  наиболее  соответст¬
вовавшие  земским  финансовым  возможностям.  Это  косвенное  сви-
 159

детельство  появилось  благодаря  тем  немногим  земствам,  которые
раньше  других  пришли  к  выводу  о  необходимости  подготовки  на  ме¬
стах  младшего  технического  персонала  для  оказания  агрономиче¬
ской  помощи  сельскому  населению  при  наличии,  разумеется,  стар¬
ших  специалистов.
 Хотя  еще  раньше  Министерство  государственных  имуществ,
ликвидировав  в  конце  50-х  -  начале  60-х  годов  Киселевские  сельско¬
хозяйственные  фермы,  учредило  на  их  основе  три  средних  земле¬
дельческих  училища:  Казанское  (1861),  Мариинское,  близ  Саратова
(1862)  и  Уманское  (1868),  дополнительно  к  уже  существовавшим
в  предреформенный  период  Московскому,  Горыгорецкому  и  Харь¬
ковскому  аналогичным  учебным  заведениям.  Причем  в  них  стали
готовить  и  преподавателей  для  низших  сельскохозяйственных  школ.
Но,  приступив  к  организации  последних,  ведомство  преследовало
цель  обеспечения  сельскохозяйственными  старостами,  нарядчика¬
ми,  овчарами,  скотниками  лишь  имения  землевладельцев.  Это  было
наглядным  проявлением  того,  что  в  ходе  аграрной  реформы  интере¬
сы  помещиков  выходили  на  первый  план  и  в  сфере  кадровой  поли¬
тики.  Исходя  из  них,  правительство  намечало  удовлетворить
потребности  землевладельческого  класса  в  относительно  недорогих
управителях  со  средним  агрономическим  образованием,  а  затем  и
работниками  квалифицированного  исполнительского  труда3.
 Тем  не  менее  озабоченность  отсутствием  сельскохозяйственно¬
го  персонала  для  крестьян  была  все  же  проявлена  самими  помещи¬
ками,  а  точнее  наиболее  просвещенной  их  частью,  представители
которой  собрались  на  свой  съезд  при  Московском  обществе  сель¬
ского  хозяйства  (МОСХ)  в  1871  г.  Но  конкретного  решения  по  дан¬
ному  вопросу  на  нем  так  и  не  было  принято4.  И  даже  присутствовав¬
шие  на  съезде  ученые  и  общественные  деятели  не  дали  на  него  пря¬
мого  ответа.  Например,  когда  зашел  разговор  о  том,  чтобы  “обзаве¬
сти  по  возможности  каждое  народное  училище  такими  полезными  и
по  цене  своей  для  мелких  крестьян  недоступными  сельскохозяйст¬
венными  орудиями  и  машинами,  которые  бы  удовлетворяли  потреб¬
ности  местного  населения,  и  тем  оказывая  за  известную  плату  зна¬
чительную  услугу  земледельцам,  крестьянам”,  выступивший
Д.И.  Менделеев  выразил  свое  несогласие.  “И  обыкновенных  учите¬
лей  не  могут  достать,  -  говорил  он,  -  а  тут  еще  к  достоинствам  хо¬
рошего  учителя  прибавить  достоинство  техника...  сколько  я  знаю
крестьянский  быт  то  ...  до  поры  до  времени  никто  не  обратится  в
школу,  чтобы  промолотить,  провеять  или  просортировать  хлеб...
когда  он  может  сам  цепом  обмолотить...”  Не  поддержал  Менделеев
и  мнение  о  формировании  специального  фонда  по  остаточному
принципу,  т.е.  “из  остатков  тех  средств”,  которые,  как  говорилось  в
выступлении  профессора  Ю.Э.  Янсона,  “оказывались  нереализова-
ны  полностью  на  нужды  народного  образования...”  В  конечном  же
 160

итоге  на  съезде  возобладало  суждение  о  том,  что  “содержание  сель¬
скохозяйственных  школ  должно  быть  отнесено  на  средства  государ¬
ственные...5.
 Но  проблема  состояла  не  только  в  недостаточном  финансирова¬
нии  строительства  учебных  заведений,  высших,  средних  или  низших,
но  и  в  неполном  объеме  агрономических  знаний,  в  результате  чего
образовательный  процесс  не  мог  быть  достаточно  успешным.
Во  многом  он  основывался  еще  на  достижениях  западноевропейской
агрономии,  и  это  в  значительной  степени  оправдывало  тогда  сла¬
бость  усилий  правительства  в  области  сельскохозяйственного  обра¬
зования.  К  тому  же  и  в  Западной  Европе  открытие  Ю.  Либихом  и
Ж.  Буссенго  законов  питания  растений  не  находило  еще  широкого
практического  применения,  поскольку  требовались  дополнитель¬
ные  исследования  в  области  агрохимии.  Наиболее  успешно  они  ве¬
лись  опять-таки  не  в  России,  а  в  Германии.  Поэтому  высказанная,
например,  в  1872  г.  точка  зрения  А.С.  Ермолова  о  том,  что  для  стра¬
ны  было  вполне  достаточно  имевшихся  сельскохозяйственных  ву¬
зов,  в  большей  степени  отражала  интересы  Министерства  государ¬
ственных  имуществ,  где  он  занимал  весьма  ответственную  долж¬
ность  и  подавал  надежды  как  ученый.  “Я  считаю,  -  писал  он,  -  наше
сельскохозяйственное  образование  обеспечивается  вполне.  Скажу
более,  основание  новых  подобных  школ  могло  бы,  пожалуй,  прине¬
сти  более  вреда,  чем  пользы,  по  крайней  мере  на  первое  время.
У  нас  еще  слишком  мало  деятелей  по  части  научного  сельского  хо¬
зяйства...  дробить  их  было  бы  неблагоразумно.  К  тому  же  учрежде¬
ние  высших  сельскохозяйственных  учебных  заведений  в  настоящее
время  было  бы  и  бесполезно,  так  как  существующие  вполне  могут
удовлетворить...  потребности”6.  Тем  не  менее  Ермолову,  побывав¬
шему  на  Венской  всемирной  сельскохозяйственной  выставке  в
1873  г.  в  качестве  корреспондента  и  убедившемуся  в  том,  как  силь¬
но  отставала  Россия  от  западных  стран,  стало  “ясно,  какое  громад¬
ное  значение  могут  иметь  для  нашего  земледелия...  попытки  по  вве¬
дению  улучшенных  приемов  хозяйства,  к  распространению  в  массе
народа  здоровых  сельскохозяйственных  понятий...”  Но,  как  писал  он
в  отчете,  на  выставке  не  было  представлено  “ничего,  чтобы  указы¬
вало  нам  на  значение  науки  для  русского  сельского  хозяйства”7.
 Свое  суждение  по  поводу  перспективы  развития  сельскохозяйст¬
венного  образования  в  70-х  годах  высказывал  и  И.  А.  Стебут.  Специ¬
ализировавшийся  в  Горыгорецком  институте  для  работы  в  крупных
хозяйствах,  он  убежденно  говорил  о  том,  какие  высшие  и  средние
специальные  сельскохозяйственные  учебные  заведения  нужны  бы¬
ли  в  то  время  в  России.  Но  относительно  низшей  ступени  сельскохо¬
зяйственного  образования  у  него,  по-видимому,  еще  не  было  тогда
достаточно  определенного  воззрения.  Поэтому  он  или  расширял  ее
рамки  до  уровня  среднего  специального  образования  “людей,  кото¬
 6.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 161

рые  могут  быть  и  самостоятельными  управляющими  небольших
имений  и  арендаторами  небольших  ферм”8,  или  вполне  придержи¬
вался  присущих  ей  задач  по  подготовке  “старост,  смышленных
работников”9,  или  все  же  утверждал,  что  “для  получения  хороших
работников  нет  надобности  в  особых  специальных  школах  -  для  них
каждое  хозяйство  есть  специальная  школа,  нужны  лишь  начальные
народные  школы”10.
 Сторонник  общинного  землевладения,  Стебут,  тем  не  менее,  не
допускал  возможности  коренных  улучшений  в  мелком  хозяйстве
до  прекращения  уравнительных  земельных  переделов.  “Нельзя  не
пожелать,  -  писал  он,  -  чтобы  земские  деятели  посвятили  себя  даль¬
нейшему  улучшению  и  развитию  настоящего  крестьянского  хозяй¬
ства”11.  Но  могли  ли  они  в  таком  случае  обойтись  без  служащих
с  низшим  сельскохозяйственным  образованием?  Вот  почему  автор
“Основ  полевой  культуры”  весьма  неоднозначно  относился  к  низ¬
шей  сельскохозяйственной  школе.
 Что  же  касается  земств,  то  после  неудавшихся  попыток  исполь¬
зовать  начальные  школы  в  качестве  сельскохозяйственных  некото¬
рые  из  них,  намеревавшиеся  пригласить  на  службу  агрономических
смотрителей,  выступили  с  предложениями  об  учреждении  низших
сельскохозяйственных  школ.  Например,  в  Вятской  губернии  вопрос
об  их  проектировании  рассматривался  в  1870  г.  по  инициативе  Гла-
зовской,  Малмыжской,  Нолинской,  Котельнической,  Уржумской,
Сарапульской  и  Вятской  уездных  управ.  Каждая  из  них  пришла
к  мнению  о  целесообразности  подготовки  вначале  преподаватель¬
ского  персонала  будущих  заведений,  выделив  нужные  средства  на
сельскохозяйственные  училища.  В  этом  они  не  были  оригинальны.
Но  в  отличие  от  средних  училищ,  образованных  Министерством
государственных  имуществ  в  60-х  годах,  Вятское  губернское  зем¬
ское  собрание,  поручив  специальной  комиссии  составить  проект  ус¬
тава  сельскохозяйственного  училища,  не  только  не  ликвидировало
существовавшие  в  уездах  сельскохозяйственные  фермы,  служившие
показательными  хозяйствами  для  окрестных  крестьян,  но,
напротив,  именно  на  их  основе  намеревалось  создавать  низшие  сель¬
скохозяйственные  школы.  Затем  в  1872  г.  Гдовское  уездное  земское
собрание  постановило  ходатайствовать  перед  Петербургским
губернским  земством  об  открытии  низшей  сельскохозяйственной
школы,  а  в  1873  г.  этому  последовало  и  Лужское  земство12.  Однако
все  эти  действия  так  и  не  увенчались  успехом.
 Весьма  противоречивое  влияние  на  развитие  сельскохозяйст¬
венного  образования  и  позицию  в  отношении  его  земств  оказала
правительственная  комиссия  о  реформировании  средних  земледель¬
ческих  училищ.  Так,  для  Вятского  оно  обернулось  тем,  что  в  1875  г.
губернское  земское  собрание  под  давлением  Министерства  народно¬
го  просвещения,  в  ведении  которого  училище  находилось,  вынужде¬
 162

но  было  ходатайствовать  о  преобразовании  в  реальное  лишь  с  дву¬
мя  сельскохозяйственными  классами  в  нем.  И  только  благодаря  под¬
держке  Министерства  государственных  имуществ  единственное
пока  среднее  училище,  основанное  земством,  смогло  вернуть  себе
положение,  а  также  право  подготовки,  наряду  с  учеными  управите¬
лями,  и  учителей  низших  сельскохозяйственных  школ13.
 Согласиться  с  этим  Министерство  народного  просвещения,  оче¬
видно,  заставляла  его  неспособность  одновременно  обеспечивать  на
должном  уровне  сельскохозяйственное  образование.  В  то  же  время
начиная  с  1870  г.  в  средних  учебных  заведениях  Министерства  госу¬
дарственных  имуществ  постепенно  расширялось  преподавание  есте¬
ственных  наук,  в  основном  изучавшихся  в  реальных  училищах.
Поэтому  в  1876  г.  удачные  предложения  относительно  развития
сельскохозяйственного  образования,  апробированные  в  нескольких
училищах  ведомства,  были  представлены  на  рассмотрение  Государ¬
ственного  совета.  Причем  некоторые  его  члены  высказались  за  то,
чтобы  выпускавшиеся  ученые  управители  обслуживали  нужды  и
мелкого  земледелия,  так  как  в  стране  полностью  отсутствовала  агро¬
номическая  помощь  крестьянскому  населению.  И  хотя  мнение  этого
меньшинства  было  отвергнуто,  тем  не  менее  в  подготовленном  тек¬
сте  нового  Положения  о  средних  земледельческих  училищах,  высо¬
чайше  утвержденного  30  мая  1878  г.,  основной  задачей  являлось  “до¬
ставлять  учащимся...  теоретическое  и  практическое  образование,  по¬
требное  для  правильного  ведения  ими  сельского  хозяйства”.
 Отсутствие  прямого  указания  на  занятие  выпускниками  мест  уп¬
равляющих  частновладельческими  имениями  с  этого  времени  пред¬
ставляло  некоторую  возможность  поступления  и  на  земскую  служ¬
бу.  Это  должно  было  в  перспективе  заинтересовать  органы  местно¬
го  самоуправления  в  финансировании  и  тех  средних  училищ,  кото¬
рые  ими  не  учреждались.  Однако  основной  взгляд  на  средние  учеб¬
ные  заведения  как  на  профессиональные  школы  для  обслуживания
капитализировавшихся  экономий  еще  прочно  держался  не  только  в
министерской,  но  и  преподавательской  среде.  Вплоть  до  1904  г.
оканчивавшим  училища  по-прежнему  присваивалось  звание  “уче¬
ный  управитель”,  ставшее  к  тому  времени  уже  анахронизмом  ввиду
усиливавшейся  распродажи  помещичьих  земель14.
 Существенно  препятствовало  стремлению  выпускников  сель¬
скохозяйственных  учебных  заведений  к  земской  агрономической  де¬
ятельности  и  одновременно  стимулировало  их  к  занятию  ведомст¬
венных  должностей  предоставленное  по  Положению  право  особо
отличившимся,  без  различия  сословий,  поступать  на  государствен¬
ную  службу.  Престижность  среднего  специального  образования  воз¬
растала  и  в  результате  наделения  наиболее  способных  правом  по¬
ступления  в  высшие  сельскохозяйственные  учебные  заведения.  Кро¬
ме  того,  всем  отличившимся  прилежанием  представлялось  личное
 6*
 163

почетное  гражданство,  а  прочим,  выдержавшим  испытания,  это  зва¬
ние  давалось  спустя  три  года,  тогда  как  прежде  оно  получалось  не
ранее,  чем  через  16  лет  после  выпуска15.
 Положение  1878  г.  распространялось  на  училища,  открытые
при  содействии  земств,  -  упомянутое  выше  Вятское,  а  также  Хер¬
сонское,  Богородицкое  в  Тульской  губернии,  Самарское  и  Псков¬
ское.  Причем  Херсонскому  в  течение  8  лет  пришлось  находиться
под  попечением  Министерства  народного  просвещения.  В  результа¬
те  училище  “далеко  не  оправдывало  надежд  учреждавшего  его
земства”,  являясь  сельскохозяйственным  учебным  заведением  “пер¬
воначального  типа”.  Это  хотя  и  предполагало  четырехлетний  курс
обучения,  но  фактически  было  ниже  среднего  уровня,  так  как  сель¬
скохозяйственные  знания  давались  по  министерской  программе,
ограниченной  двухлетним  периодом.  Средним  же  оно  стало  только
с  1882  г.16  Что  же  касается  времени  учреждения  училища,  то  в  этом
вопросе  также  не  все  однозначно.  Б.Б.  Веселовский  полагал,  что  осно¬
вание  Херсонского  сельскохозяйственного  училища  имело  место
уже  в  1870  г.17  Но  в  тот  год  губернское  земское  собрание  лишь  “вы¬
сказалось”  за  устройство  училища,  а  утверждение  его  устава  про¬
изошло  13  декабря  1873  г.,  что  и  говорило  о  фактическом  начале  су¬
ществования  учебного  заведения18.
 Принятие  Положения  1878  г.  неизбежно  должно  было  повлечь
за  собой  подготовку  закона  и  о  низшем  звене  сельскохозяйственно¬
го  образования19.  Свидетельством  этого,  в  частности,  являлось  то,
что  члены  правительственной  комиссии  1874  г.  одновременно  с  ре¬
формированием  средних  училищ  рекомендовали  распространять
сельскохозяйственные  знания  среди  крестьян  посредством  обучения
их  для  работы  не  только  в  поместьях,  но  и  в  своих  хозяйствах.  По¬
этому  в  Министерство  государственных  имуществ  стали  поступать
ходатайства  об  учреждении  низших  школ  как  от  частных  лиц,  так  и
от  земств.  Всего  до  конца  70-х  годов  ведомством  было  рассмотрено
около  20  таких  прошений.  При  этом  выяснилось,  что  далеко  не  все
из  них  могли  быть  удовлетворены,  так  как  от  правительства  требо¬
вались  значительные  пособия  и  разрешение  на  бесплатное  пользо¬
вание  земельными  участками.  К  этому  же  оно  не  было  готово,  пола¬
гая,  что  “образование  низших  деятелей  по  сельскому  хозяйству  луч¬
ше  всего  может  быть  достигнуто  в  частных  имениях”,  на  которые  и
намеревалось  отнести  преобладающую  часть  расходов.  Поэтому
большинство  проектов  было  отклонено,  кроме  четырех,  два  из  ко¬
торых  исходили  от  землевладельцев,  третий  оказался  ведомствен¬
ным,  а  последний,  утвержденный  24  ноября  1881  г.,  -  земским,  об
устройстве  в  с.  Каликине,  Нерехтского  уезда,  Костромской  губер¬
нии  Уткинской  сельскохозяйственной  школы,  названной  по  фами¬
лии  опять-таки  земельного  владельца,  завещавшего  свое  имение
местному  органу  самоуправления.
 164

По  сути  такой  же  двойственный  характер  имела  и  школа  молоч¬
ного  хозяйства,  основанная  еще  в  1867  г.  в  с.  Едимоново,  Корчев-
ского  уезда,  Тверской  губернии.  Произошло  это  не  столько  благода¬
ря  земским  кредитам,  сколько  по  инициативе  Н.В.  Верещагина,  имев¬
шего  родовую  усадьбу  в  Череповецком  уезде.  “Предполагая,  что
развитие  скотоводства  и  выгодное  использование  молока  повысят
доходность  отцовского  имения,  Николай  Васильевич  стал  отыски¬
вать  место,  где  бы  можно  было  поучиться  сыроварению...”  Земские
же  деятели,  переходившие  в  то  время  от  увлечения  земельными  бан¬
ками  для  помещиков  к  насаждению  ссудосберегательных  товари¬
ществ  среди  крестьян,  довольно  сочувственно  относились  к  идее
артельного  маслоделия  и  до  конца  1882  г.,  пока  кооперативное  дви¬
жение  не  пошло  на  убыль,  давали  деньги  на  подготовку  мастеров
молочного  дела.  Правда,  сам  Верещагин  к  этому  времени  больше
занимался  общественной  деятельностью,  пользуясь  поддержкой
ВЭО,  нежели  увеличением  личных  доходов.  Вследствие  этого  долг
по  школе  постепенно  достиг  6  тыс.  руб.,  и  в  конце  концов  земство
отказало  ему  в  кредитах.
 Неудача,  постигшая  известного  в  земской  России  Н.В.  Вереща¬
гина,  показывала,  что  помимо  имущественного  залога,  которым
пользовались  учредители  низших  сельскохозяйственных  школ,  тре¬
бовалась  более  широкая  правовая  база  для  их  существования.  Рас¬
смотрение  и  утверждение  поступавших  ходатайств  сдерживалось
отсутствием  единого  для  всех  Положения  о  низших  сельскохозяйст¬
венных  учебных  заведениях.  Желая  устранить  это  препятствие,
ВЭО  в  феврале  1878  г.  создало  комиссию  для  разработки  проекта
Положения,  которым  можно  было  руководствоваться  при  устрой¬
стве  школ.  Получив  затем  отзывы  земских  собраний  на  предложен¬
ный  вариант  закона,  общество  в  1880  г.  передало  окончательный
его  текст  на  рассмотрение  Министерства  государственных  иму-
ществ.
 Проект  ВЭО,  в  котором  отчетливо  отображалась  и  точка  зре¬
ния  по  крестьянскому  вопросу  его  президента  К.Д.  Кавелина,  мало
чем  отличается  от  преобладавших  и  ранее  представлений  о  сельско¬
хозяйственном  обучении  детей  крестьян  и  их  последующем  распре¬
делении.  Как  и  в  дореформенный  период,  акцент  делался  на  дости¬
жении  “практического  ознакомления...  с  правилами  и  приемами
рационального  ведения  хозяйства”.  Классные  же  занятия  в  течение
трех  лет  представлялись  “лишь  пособием  при  объяснении  явлений
природы”,  с  которыми  ученики  сталкивались  в  хозяйственных  рабо¬
тах.  Что  же  касается  четвертого  года  обучения,  то  он  предназначал¬
ся  исключительно  для  технических  занятий  и  в  целом  срок  пребыва¬
ния  в  школе  излишне  удлинялся.  А  при  небольшом  контингенте  уча¬
щихся  стоимость  содержания  каждого  резко  возрастала.  На  финан¬
сирование  одного  такого  учебного  заведения  планировалось  до
 165

12  тыс.  руб.  в  год,  что  явилось  основной  причиной  отклонения  про¬
екта  министерством,  хотя  почти  всю  сумму  предполагалось  зараба¬
тывать  учащимся  в  школьном  хозяйстве.  Само  же  ведомство  наме¬
ревалось  выделять  пособия  в  размере  от  1500  до  3500  руб.
 Не  посчитав  возможным  положить  в  основу  развития  низшего
сельскохозяйственного  образования  план  общественности,  в  мини¬
стерстве  составили  свои  предположения,  которые  и  были  утвержде¬
ны  27  декабря  1883  г.  в  виде  Нормального  Положения.  С  этого  вре¬
мени  низшие  школы  могли  быть  1  и  2  разрядов,  естественно,  с  раз¬
личной  степенью  сложности  преподавания  в  них  предметов,  хотя  и
одинаковой  продолжительностью  учебы  в  течение  трех  лет.  Кроме
того,  вводилось  не  только  общее,  но  и  специальное  обучение  по
отдельным  отраслям  сельского  хозяйства.  Новым  было  и  то,  что  на¬
ряду  с  общеобразовательными  специальными  предметами  вводи¬
лось  изучение  естественных  наук,  что,  правда,  не  совсем  соответст¬
вовало  статье  первой  закона.  В  ней  говорилось,  что  “низшие  сель¬
скохозяйственные  школы  имеют  целью  распространение  в  народе
основ  познаний  по  сельскому  хозяйству  и  необходимым  для  него  ре¬
меслам  преимущественно  путем  практических  занятий”.  В  90-х  годах
это  расхождение  стало  предметом  дискуссий  на  проходивших  по  во¬
просам  сельскохозяйственного  образования  съездах  и  совещаниях  с
участием  представителей  ведомств,  академических,  общественных,
главным  образом  земских,  деятелей.
 Содержавшиеся  в  регламентирующем  акте  позитивные  новше¬
ства  способствовали  тому,  что  низшее  сельскохозяйственное  обра¬
зование  было  поставлено  на  более  солидную  основу.  В  связи  с  этим
число  школ  низшей  ступени  только  за  первое  десятилетие  возросло
до  50  общих  и  25  специальных20.  Но  земских  среди  них  насчитыва¬
лось  всего  22  (29,3%)21,  ибо  главный  недостаток,  который  в  свое  вре¬
мя  не  дал  возможности  развиться  учебным  заведениям  М.Е.  .Лива¬
нова  (1790-1797),  А.А.  Самборского  (1797-1803),  С.В.  Строгановой
(1825-1844)  и  М.А.  Байкова  (1833-1849),  по-прежнему  состоял  в  не-
востребованности  выпускников  крестьянской  средой.  Однако,  если
прежде  причиной  ее  являлась  в  основном  правительственно-поме¬
щичья  монополия  на  обученных  сельскохозяйственных  работников,
то  в  конце  пореформенного  периода  к  этому  добавилось  аграрное
перенаселение  деревни.  И  уже  на  первом  совещании  при  обновлен¬
ном  Департаменте  земледелия  в  январе  1895  г.  констатировалось,
что  сохранение  преобладающего  спроса  на  технических  служащих
со  стороны  землевладельцев  ограничивает  Положение  о  низших
сельскохозяйственных  школах,  согласно  которому  готовятся  специ¬
алисты,  знающие  только  специфику  крупных  хозяйств.  Обучавшие¬
ся  почти  не  имели  связи  с  местным  населением  и  своего  хозяйства,
достаточно  развитого,  где  они  могли  бы  применять  начальные  агро¬
номические  знания.  Как  показали  проведенные  опросы,  в  болыпин-
 166

стве  своем  учиться  поступали  дети  или  безземельных  или  малозе¬
мельных  крестьян,  привлеченные  возможностью  уйти  из  деревни  и
найти  применение  своим  силам  на  стороне22.  Среди  учеников  нередко
преобладали  выходцы  из  семей  мелких  чиновников,  священнослужи¬
телей  и  мещан,  как,  например,  в  Шубино-Вахтинской  низшей  сельско¬
хозяйственной  школе,  учрежденной  Даниловским  уездным  земством
Ярославской  губернии  в  1888  г.  На  1  октября  1889  г.  их  в  ней  оказа¬
лось  в  шесть  раз  больше,  чем  представителей  крестьянства23.
 Поэтому  невольно  приходилось  приспосабливать  школьные  хо¬
зяйства  к  уровню  частновладельческих  с  их  усовершенствованны¬
ми  орудиями,  машинами  и  организацией  производства,  пока  непри¬
емлемыми  в  крестьянских  дворах.  Следовательно,  сформулирован¬
ная  в  Положении  1883  г.  цель  распространения  среди  сельского  на¬
селения  агрономических  знаний  достигалась  не  полностью.
 Несмотря  на  то  что  данный  вопрос  непременно  включался  в  по¬
вестку  дня  совещаний  и  съездов,  кардинальных  изменений  к  лучше¬
му  в  организации  низшего  сельскохозяйственного  образования  не
наступало  вследствие  отсутствия  преемственной  связи  его  со  сред¬
ней  и  особенно  высшей  сельскохозяйственной  школами.  К  примеру,
на  Всероссийском  съезде  сельских  хозяев  в  декабре  1895  г.  правиль¬
но  говорилось  о  желательности  недорогого  типа  низшей  сельскохо¬
зяйственной  школы,  “имеющей  целью  проводить  сельскохозяйст¬
венные  знания  в  народную  среду,  не  отрывая  учеников  от  домаш¬
ней  обстановки”,  т.е.  от  условий  крестьянского  земледелия.  Более
того,  в  принятых  постановлениях  съезда  говорилось,  что  постановка
высшего,  среднего  и  низшего  сельскохозяйственного  образования
должна  наилучшим  образом  удовлетворять  потребности  русского
сельского  хозяйства.  Однако  порядок  пунктов  итогового  документа
оказался  таким,  что  вначале  перечислялись  меры,  относившиеся  к
развитию  низшей  сельскохозяйственной  школы,  никак  не  связан¬
ные  с  тем,  что  касалось  совершенствования  среднего  и,  в  послед¬
нюю  очередь,  высшего  специального  образования.  И  фактически
все  три  звена  были  представлены  изолированно  друг  от  друга.  Прав¬
да,  все  же  рекомендовалось,  чтобы  общеобразовательные  програм¬
мы  Министерства  народного  просвещения  соответствовали  “требо¬
ваниям  средних  и  высших  сельскохозяйственных  и  других  професси¬
ональных  школ”.  Но  это  было  проявлением  своего  рода  ведомствен¬
ного  интереса,  так  как  на  съезде  ничего  не  говорилось  о  том,  чтобы
программа  сельскохозяйственной  школы,  за  исключением  низшей,
учитывала  “потребности  русского  сельского  хозяйства”.
 Кроме  того,  такая  школа  комплектовалась  преподавателями
преимущественно  из  выпускников  высших  и  средних  сельскохозяй¬
ственных  учебных  заведений,  слабо  подготовленных  к  работе  с  кре¬
стьянским  населением.  Отсутствие  в  двух  существовавших  тогда
агрономических  вузах  -  Петровско-Разумовской  академии  и  Ново-
 167

Александрийском  институте  -  кафедр  общественной  (земской)  агро¬
номии  показывало,  что  решение  возникшей  проблемы  следовало  ис¬
кать  прежде  всего  в  развитии  высшей  школы,  являвшейся  базовой
для  средней  и  низшей  ступеней  сельскохозяйственного  образования.
Но  на  съезде  ей  уделялось  весьма  незначительное  внимание.
“Не  предрешая  вопроса  о  лучшем  типе  высших  сельскохозяйствен¬
ных  учебных  заведений,  -  говорилось  в  принятом  постановлении,  -
желательно  учреждение  при  университетах  агрономических  фа¬
культетов,  с  тем  чтобы  в  эти  последние  было  предоставлено  право
поступать  и  воспитанникам,  окончившим  курс  в  реальных  училищах
и  в  средних  сельскохозяйственных  учебных  заведениях”24.
 Содержание  данного  пункта,  несомненно,  являлось  ответом  на
реакционную  политику  правительства  конца  80-х  -  начала  90-х  годов,
жертвой  которой  стала  и  Петровско-Разумовская  земледельческая
академия,  реорганизованная  в  институт  летом  1894  г.  Предполага¬
лось,  что  вместо  прежнего  демократического  учебного  заведения  в
Москве  появится  нечто  вроде  агрономического  лицея  -  привилегиро¬
ванного,  закрытого  типа  учреждения  преимущественно  для  детей
землевладельцев,  стремившихся  стать  хозяевами  в  своих  родовых  по¬
местьях.  И  вероятно,  по  той  же  причине  в  Положении  об  институте
отсутствовало  прежнее  указание  предоставлять  “научное  образова¬
ние  по  сельскому  хозяйству  и  лесоводству”  (1873).  Теперь  же  новый
вуз  обязывался  “доставлять  учащимся...  высшее  образование  по  сель¬
скому  хозяйству  и  по  сельскохозяйственному  инженерному  искусст¬
ву”.  Сделано  это  было  в  духе  университетского  устава  1884  г.,  прегра¬
ждавшего  путь  к  науке  выпускникам  специальных  учебных  заведе¬
ний,  а  также  в  соответствии  с  принятым  в  1888  г.  постановлением
Государственного  совета,  запрещавшим  институтам  давать  своим  со¬
искателям  научные  степени  докторов  и  магистров25.  Поэтому-то
съезд  сельских  хозяев  должен  был  предложить  какой-нибудь  выход
для  сохранения  высшего  сельскохозяйственного  образования  на  том
классическом  уровне,  какой  существовал  ранее,  отодвигая  тем  самым
вопрос  о  подготовке  земских  агрономов  на  более  позднее  время.
 Впервые  он  был  поставлен  на  обсуждение  Московского  съезда
деятелей  агрономической  помощи  местному  хозяйству  в  1901  г.,
на  котором  после  довольно  широкого  обмена  мнениями  было  при¬
знано  желательным  организовывать  курсы  по  общественной  агро¬
номии  и  допускать  земских  специалистов  в  вузовские  лаборатории  с
целью  пополнения  знаний  по  экономике  крестьянского  хозяйства.
Для  этого  лишь  следовало  обращаться  с  ходатайствами  к  ученым
советам  вузов.  Что  же  касается  способов  подготовки  студентов  к
земской  агрономической  деятельности,  то  съезд  не  сумел  их  опреде¬
лить,  признав  только  целесообразным  ввести  институт  земских  пра-
ктикантов-агрономов26.  И  это  было  вполне  понятно,  так  как  пред¬
ставительство  земских  агрономов  на  нем  оказалось  не  столь  значи¬
 168

тельным,  чтобы  они  смогли  принять  более  существенное  решение
по  изучению  учебных  программ  и  штатного  расписания  вузов  в
пользу  широкой  подготовки  специалистов  с  общественно-агрономи¬
ческими  знаниями.  На  это  указывает  уже  само  название  съезда,  в
котором  акцент  делался  на  нуждах  не  сельского  населения,  а  мест¬
ного  хозяйства,  что  свидетельствовало  о  преемственности  со  съез¬
дом  сельских  хозяев  1895  г.  В  меньшей  степени  говорилось  о  соот¬
ветствии  основному  принципу  самоуправления  -  оказывать  хозяйст¬
венно-культурную  помощь  всем  категориям  налогоплательщиков
т.е.  практически  большинству  сельских  жителей.
 Монополия  помещиков  на  выпускников  сельскохозяйственных
учебных  заведений  все  еще  давала  о  себе  знать.  Поэтому  даже  весь¬
ма  умеренные  предположения  первого  в  России  агрономического
съезда  относительно  подготовки  для  находившейся  в  организацион¬
ном  периоде  земской  агрономии  пока  не  получили  должного  разви¬
тия.  К  тому  же  в  самой  высшей  школе  ее  задачи  также  оставались
не  вполне  осознаны:  мешал  перешедший  из  Министерства  земледе¬
лия  односторонний  взгляд  на  высшее  сельскохозяйственное  образо¬
вание  как  на  сугубо  ведомственное,  предназначенное  отвечать  чи¬
новничьим  представлениям  об  управлении  сельским  хозяйством.
Тем  не  менее  такой  видный  представитель,  как  А.Ф.  Фортунатов,
писал,  что  интересы  агрономов  должны  быть  значительно  шире,
охватывая  другие  сферы  воздействия  на  земледелие,  особенно  зем¬
скую,  как  наиболее  близкую  к  населению.  По  мнению  ученого,
численность  земских  агрономов  могла  быть  гораздо  больше,  если
бы  выпускников  вузов  не  сдерживало  опасение  за  недостаточность
общественно-агрономической  подготовки27.
 Сдвинуть  данный  вопрос  с  мертвой  точки  пытался  и  профессор
Н.И.  Карышев,  который  в  1902  г.  в  письме  директору  Департамента
земледелия  указывал  на  слабое  знание  студентами  экономики  кре¬
стьянских  хозяйств  и  отсутствие  у  них  познаний  о  правовых  и  соци¬
ально-бытовых  условиях  развития  мелкого  земледелия.  Поэтому  в
качестве  одной  из  мер,  позволявших  усилить  приток  агрономов  на
общественную  службу,  он,  как  и  участники  недавнего  съезда,  пред¬
лагал  устраивать  особые  курсы,  но  уже  для  студентов.  Программа
должна  была  включать  крестьянское  законодательство,  земское
Положение,  сельскохозяйственную  статистику,  методику  проведе¬
ния  подворных  переписей,  изучение  крестьянских  бюджетов  и  исто¬
рии  русской  агрономии  в  сравнении  с  западноевропейской.  Помимо
изучения  теории  планировались  экскурсии  и  учебная  практика  под
руководством  опытных  агрономов.  Предполагаемые  двухлетние
курсы  следовало  организовывать  на  базе  Московского  сельскохо¬
зяйственного  института  и  при  содействии  земств.  Задачей  вуза  при
этом  являлось  обеспечение  учебного  процесса,  а  земств  -  организа¬
ция  летних  практических  работ.
 169

Ознакомившись  с  новым  проектом  преподавания  общественной
агрономии,  глава  Департамента  земледелия  С.Н.  Ленин  передал  его
на  рассмотрение  совета  института,  члены  которого  вполне  оправда¬
ли  его  ожидания.  Лишь  при  повторном  рассмотрении  им  удалось
прийти  к  общему  мнению  о  целесообразности  нововведения  но,  как
и  прежде,  ограниченного  так  называемыми  “повторительными”  в
течение  3-4  месяцев  курсами  для  агрономов  со  средним  образовани¬
ем  и  “подготовительными”  для  слушателей  с  высшим  образователь¬
ным  цензом.  Таким  образом,  если  Карышев  намеревался  при  помо¬
щи  расширенных  курсов  организовать  кафедру  общественной  агро¬
номии,  то  подконтрольный  ведомству  совет  вуза  остановился  на
промежуточном  варианте  перехода  от  общей  сельскохозяйственной
подготовки  агрономов  к  земской  специализации,  но  отнюдь  не  в  сту¬
денческой  аудитории.  Налицо  было  явное  нежелание  власти  сделать
информацию  о  положении  крестьянских  хозяйств  достоянием  глас¬
ности  среди  студенческой  молодежи.  Проект  одного  из  тех,  кто  сто¬
ял  у  истоков  общественно-агрономической  деятельности,  лишь
формально  был  принят  к  исполнению28.  Окончательное  решение
вопроса  застопорилось  где-то  в  канцеляриях,  и  надлежащих  курсов
организовано  не  было.  Лишь  А.Ф.  Фортунатов,  вернувшийся  в
1903  г.  в  альма-матер  из  Ново-Александрийского  института,  где  он
оказался  после  изгнания  демократической  профессуры  из  опальной
Петровки,  читал  лекции  в  Московском  сельскохозяйственном  ин¬
ституте  (МСХИ),  знакомя  слушателей  с  началами  земской  агроно¬
мической  деятельности29.
 Таким  образом,  земства,  заканчивая  к  середине  1900-х  годов  фор¬
мирование  своих  агрономических  организаций,  не  могли  сколько-
нибудь  действенно  влиять  на  подготовку  специалистов  нужного  про¬
филя.  Поэтому  неслучайно  в  1904  г.  без  агрономов  все  еще  остава¬
лось  116  уездных  органов  самоуправления30.  К  тому  же  само  предло¬
жение  специалистов  далеко  не  соответствовало  даже  количествен¬
ному  спросу  на  них.  Так,  говоря  о  том,  что  “сельскохозяйственное
образование...  необходимо  для  ведения  ...  культурного  хозяйства  и
вопросом  может  быть  лишь  то,  как  распространять  его  не  только
между  немногими  избранными,  но  и  в  народной  массе”,  председа¬
тель  Старорусского  уездного  комитета  Особого  совещания  о  нуж¬
дах  сельскохозяйственной  промышленности  граф  Бенигсен  привел
ряд  цифр,  касавшихся  количества  выпускников  во  всех  звеньях  сель¬
скохозяйственного  образования  в  России.  По  его  данным,  с  1844  по
1901  г.  высшее  аграрное  образование  получили  1393  человека,  сре¬
днее,  с  1826  по  1899  г.,  -  4216  и  низшее,  с  1880  по  1900  г.,  -  2455  че¬
ловек.  Иначе  говоря,  в  среднем  в  год  выпускались  по  42  человека,
или  менее  чем  по  два  на  1  млн  населения  страны31.
 Отставание  в  развитии  вузов  привело  к  тому,  что  например,
в  1901  г.  контингент  учащихся  в  низших  сельскохозяйственных
 170

школах  (5793)  более  чем  в  25  раз  превышал  количество  студентов
МСХИ.  А  это  был  единственный  крупный  сельскохозяйственный
вуз.  Поэтому  изменить  ситуацию  к  лучшему  не  в  состоянии  были  и
1881  учащийся  15  средних  заведений,  так  как  в  условиях  устаревше¬
го  Положения  1878  г.  немногие  после  окончания  курса  решались
сделать  выбор  в  пользу  земской  службы,  как  менее  выгодной  с  ма¬
териальной  точки  зрения,  по  сравнению  с  частной  или  государст¬
венной.
 Примечательно  было  и  то,  что  организация  учебы  в  высших  и
средних  заведениях,  как,  впрочем,  и  низших,  находилась  в  полном
соответствии  с  проектной  вместимостью  аудиторий,  пропускной
способностью  кабинетов  и  лабораторий,  размерами  хозяйств,  в  ко¬
торых  велись  опытные  работы,  не  говоря  уже  о  штатном  расписа¬
нии  учреждений  и  материальном  вознаграждении  преподавателей  и
технических  служащих.  Каких-либо  резервов,  за  счет  которых  мож¬
но  было  удовлетворять  все  возраставший  земский  спрос  на  агроно¬
мических  работников,  они  не  имели.  Реальные  потребности  в  кадрах
превышали  возможность  основных  учебно-производственных  фон¬
дов,  стоимость  которых  по  172  учреждениям,  давшим  сведения,
составляла  всего  1,74  млн  руб.  Ассигнования  на  подготовку  кадров
при  сопоставлении  с  другими  источниками  поступления  средств  в  ви¬
де  земских  сборов,  доходов  от  хозяйственной  деятельности,  платы  за
обучение,  пожертвований  увеличивались  очень  незначительно,  на¬
пример,  с  1897  по  1900  г.  лишь  на  2%.  И  уже  с  1902  г.  наметилось
уменьшение  темпов  прироста  школ  низшей  ступени32.  Правда,
основная  причина  снижения  состояла  не  столько  в  финансовых  за¬
труднениях,  сколько  в  нехватке  специалистов  с  высшим  и  средним
сельскохозяйственным  образованием,  только  под  началом  которых
мог  успешно  работать  низший  персонал.
 В  связи  с  этим  22  губернских  и  117  уездных  земств  пытались  на
своих  очередных  собраниях  сессии  1904  г.  найти  какие-то  иные  спо¬
собы  улучшения  самой  постановки  низшего  сельскохозяйственного
образования.  Прежде  всего  следовало  чем-то  компенсировать
убыль  10  из  49  школ,  открытых  земствами  в  разное  время  по  Поло¬
жению  1883  г.  Так,  в  отношении  Вольской  сельскохозяйственной
школы  гласные  уездного  земского  собрания  заявили,  что  за  восемь
лет  на  ее  содержание  ушло  135  тыс.  руб.,  или  около  12%  бюджетных
денег,  между  тем  как  на  местах  оставалось  не  более  20%  выпускни¬
ков  школы.  В  результате  земство,  неся  неоправданные  издержки,
постановило  передать  учебное  учреждение  в  ведение  Министерства
земледелия  и  губернского  земства.  Последнее,  со  своей  стороны,
признало  это  возможным,  но  с  условием,  чтобы  сельскохозяйствен¬
ная  школа  была  реорганизована  главным  образом  “для  подготовки
земского  агрономического”  персонала.  Заполнив  в  основном  гу¬
бернскую  сеть  агрономических  организаций  и  в  значительной  степе¬
 171

ни  уездную,  земства  начинали  думать  также  о  качественном  содер¬
жании  их  деятельности,  обращая  на  это  внимание  и  правительствен¬
ного  органа.
 Помимо  школьного  сельскохозяйственного  образования  в  1904  г.
они  организовывали  курсы,  предоставляли  пособия  тем  учебным  за¬
ведениям,  в  том  числе  высшим,  которые  направляли  целевым  назна¬
чением  нужных  им  специалистов,  с  тем  же  условием  выплачивали
стипендии,  наконец,  в  местах  большого  скопления  людей  (на  сель¬
ских  сходах,  ярмарках  и  базарах)  проводили  сельскохозяйственные
чтения,  лекции  беседы,  а  несколько  земств  приступили  к  созданию
основных  фондов  для  учреждения  новых  школ.  Как  и  прежде,  Хер¬
сонское,  Вятское,  Самарское,  Псковское  и  Богородицкое  земства
участвовали  в  содержании  средних  училищ,  имея  при  них  и  низшие
сельскохозяйственные  школы.  На  все  это  органы  местного  самоуп¬
равления  выделяли  немалые  средства,  составившие  в  указанном
году  720  225  руб.,  или  19,3%  всех  их  расходов  на  сельскохозяйствен¬
ные  мероприятия.  В  1898  г.  затраты  земств  на  сельскохозяйственное
образование  достигали  лишь  210  429  руб.  (11,8%).  При  этом  наибо¬
лее  крупные  суммы  выделялись  Херсонским  земством  -  92  тыс.  руб.,
Полтавским  -  76,  Пермским  -  69,  Вятским  -  62  и  Черниговским  -
41  тыс.  руб.  Примечательно,  что  содержание  агрономов  и  отрасле¬
вых  специалистов  обошлось  земствам  в  1904  г.  почти  на  100  тыс.  руб.
меньше,  чем  на  распространение  сельскохозяйственных  знаний,  так
как  на  агрономической  службе  земств  пока  находился  401  человек.
Поэтому  довольно  странно,  что  на  сельскохозяйственное  образова¬
ние  ничего  не  ассигновывали  229  уездных  земств,  затраты  каждого
из  68  составили  менее  1  тыс.  руб.  и  52  земств  -  несколько  более  чем
по  1  тыс.  В  то  же  время  некоторые  уездные  земства  выделяли  завы¬
шенные  суммы,  например  Жиздринское,  Бузулукское  и  другие,  что
явно  не  соответствовало  их  возможностям  и  свидетельствовало  о  не¬
обходимости  оптимизации  отношений  с  губернскими  органами  са¬
моуправления33  .
 Закончившийся  пятнадцатилетний  период  организационного
развития  земской  агрономии  и  предстоявший  переход  к  активной
агрокультурной  деятельности  по  оказанию  помощи  сельскому  насе¬
лению  вплотную  подводили  к  отказу  от  устаревших  нормативов
подготовки  сельскохозяйственных  кадров  и  необходимости  разра¬
ботки  нового  законодательного  установления.  Первоначальным
ответом  на  становившуюся  актуальной  потребность  структурной
перестройки  системы  сельскохозяйственного  образования  явилось
Положение  о  нем  от  26  мая  1904  г.,  которое,  тем  не  менее,  несло  на
себе  отпечаток  прошлого  к  нему  отношения.  Рассмотрев  представ¬
ления  Министерства  земледелия  и  государственных  имуществ  об  ут¬
верждении  нового  Положения,  Государственный  совет  отверг  лишь
такой  анахронизм,  как  прежнее  указание  на  подготовку  управляю¬
 172

щих  имениями  и  технических  служащих  для  помещичьих  хозяйств.
И  это  в  какой-то  мере  должно  было  ориентировать  на  работу  в  ор¬
ганах  местного  самоуправления.  Однако  в  то  же  время  закон  не  обя¬
зывал  учащихся  делать  выбор  в  пользу  общественно-агрономиче¬
ской  службы.  В  самом  общем  виде  в  нем  говорилось,  что  “средние
сельскохозяйственные  учебные  заведения  имеют  целью  доставлять
учащимся  в  них  практическое,  на  научной  основе,  образование  по
сельскому  хозяйству,  для  подготовки  к  сельскохозяйственной  дея¬
тельности”,  т.е.  без  какой-либо  конкретизации.  В  том  же  духе  тол¬
ковалась  задача  низших  сельскохозяйственных  учебных  заведений,
которые,  как  и  прежде,  должны  были  учреждаться  для  подготовки
к  практической  сельскохозяйственной  деятельности  “сведущих  и
умелых  исполнителей  по  сельскому  хозяйству  (низшие  школы)  ...
умелых  техников-рабочих  по  разным  отраслям  сельского  хозяйст¬
ва”  (практические  школы).  Что  же  касается  высших  учебных  заве¬
дений,  то  они  могли  учреждаться  только  “на  основе  особых  положе¬
ний”34;  т.е.  в  каждом  отдельном  случае.  И  это  еще  больше  делало
неясным  будущее  земской  агрономии.
 В  какой-то  мере  на  принятие  Положения  от  26  мая  1904  г.  с  та¬
кими  недостатками  оказали  местные  комитеты  Особого  совещания
о  нуждах  сельскохозяйственной  промышленности.  Как  известно,
земства  официально  для  участия  в  их  деятельности  не  приглашались
под  тем  предлогом,  что  они  уже  опрашивались  Министерством  зем¬
леделия  в  1894-1898  гг.  о  потребностях  сельского  хозяйства  и  мерах
их  удовлетворения.  В  те  годы  земские  деятели  в  основном  говорили
“о  самой  тесной  связи”,  которая  должна  существовать  “между  меро¬
приятиями,  направленными  на  улучшение  начального  образования,
и  мероприятиями,  направленными  на  подъем  ...  благосостояния
сельского  населения”.  Например,  земства  Владимирской  губернии
на  первый  план  ставили  общее  начальное  образование  среди  всех
других  мер,  способствовавших  повышению  культурного  уровня  зем¬
леделия.  Утверждалось,  что  “только  путем  широкого  развития  на¬
родного  образования  возможно  вселить  в  крестьянское  население
сознание  целесообразности  и  полезности  тех  или  других  мероприя¬
тий,  служащих  к  улучшению  сельского  хозяйства,  и  убедить  его  в
отсталости  тех  способов  обработки  земли,  которых  сельское  насе¬
ление  придерживалось  еще  в  настоящее  время”35.  Поэтому  неслу¬
чайно  некоторые  земства  в  первые  годы  становления  своих  агроно¬
мических  организаций  пытались  создавать  четыре  сельскохозяйст¬
венные  отделения  в  общеобразовательных  начальных  школах.
И  особенно  преуспело  в  этом  Пермское  земство,  которое  к  1901  г.
имело  восемь  таких  отделений.  Но,  подготовив  в  них  265  человек,  в
1907  г.  на  II  съезде  преподавателей  четырех  отделений  поддержало
предложение  о  преобразовании  последних  “в  общеобразовательную
школу”36.  Еще  раньше  это  сделали  другие  земские  собрания.
 173

Однако  прежняя  точка  зрения  бесследно  не  исчезла,  найдя  отра¬
жение  в  материалах  Особого  совещания  о  нуждах  сельскохозяйст¬
венной  промышленности.  Вопрос  о  подготовке  агрономического
персонала  для  органов  местного  самоуправления  был  отодвинут  на
второй  план.  Отсутствие  тогда  в  правительственных  кругах  понима¬
ния  необходимости  коренного  преобразования  сельскохозяйствен¬
ной  школы  для  повышения  агрокультурного  уровня  российского
земледелия  в  конечном  итоге  и  позволило  Госсовету  принять  закон
по  сути,  как  и  прежде,  защищавший  интересы  поместных  владель¬
цев.  Хотя  сразу  же  после  своего  издания  этот  недостаток  Положе¬
ния  1904  г.  был  еще  не  столь  заметен.  Сказалась  задержка  его  пра¬
ктического  применения  из-за  разразившегося  вскоре  революцион¬
ного  кризиса  и  негативной  реакции  правительства  и  самих  земств  на
политические  события  в  деревне.  Слишком  многие  тогда  склонны
были  вообще  ограничить  агрономическую  помощь  бунтовщикам  и
связанное  с  ней  сельскохозяйственное  образование,  но  отнюдь  не  те,
кто  готовились  к  земской  службе,  изучая  сельское  хозяйство  в  вузах.
Так,  спустя  почти  год  после  принятия  нового  закона  о  сельскохозяй¬
ственном  образовании,  группа  студентов  Ново-Александрийского
института  выступила  со  статьей  в  журнале  “Хозяин”,  озаглавленной
“Школьная  рутина  и  общественная  агрономия”.  В  ней  не  только  вы¬
сказывалось  положение  о  замене  практических  занятий  в  частных
хозяйствах  практикой  в  земских  агрономических  организациях,  но  и
сообщалось  о  том,  что  “Ново-Александрийский  институт  не  считал¬
ся  с  самим  фактом  существования  земской  агрономии”.  Читавшиеся
в  вузе  курсы  по  статистике,  экономике  и  законоведению  студенты
называли  “безжизненными,  мертвыми”  и  рекомендовали  устраивать
курсы  “по  земской  агрономии”  и  другим  отраслям  сельскохозяйст¬
венного  знания,  связанным  “с  земской  жизнью”.
 Об  этом  весьма  характерном  случае  сообщалось  не  только  в
журнальной  статье,  но  и  в  брошюре  А.Ф.  Фортунатова,  солидаризи¬
ровавшегося  с  авторами  письма  в  редакцию.  По  всей  вероятности,
когда  в  1902  г.  он  ушел  из  института,  чтобы  вернуться  на  свою  ка¬
федру  в  МСХИ,  заменить  его  кем-то  оказалось  трудно.  Желание  же
студентов  практиковаться  в  земских  учреждениях,  писал  Фортуна¬
тов,  встретило  “сочувственное  отношение”,  так  как  пребывание  в
частных  хозяйствах  мало  что  могло  дать  тем,  кто  предпочел  для
себя  общественно-агрономическую  деятельность.  Однако  главное
все  же  состояло  в  том,  что  нужна  была  “отдельная  кафедра  по  об¬
щественной  агрономии”37.
 Но  такое  дополнение  в  штатном  расписании  сельскохозяйствен¬
ных  вузов  не  предполагалось,  так  как  оно  противоречило  самой
сути  правительственной  аграрной  реформы,  отрицавшей  агрономи¬
ческую  помощь  общинным  крестьянам.  Вопрос  о  проведении  агро¬
номических  мероприятий  вообще  не  нашел  отражения  в  столыпин¬
 174

ском  аграрном  законодательстве.  И  лишь  в  циркулярных  распоря¬
жениях  Главного  управления  землеустройства  и  земледелия,  а  так¬
же  в  последующих  телеграммах  П.А.  Столыпина  содержались  реко¬
мендации  земским  и  ведомственным  специалистам  оказывать  агро¬
номическую  помощь  в  районах  хуторского  и  отрубного  расселения
в  1909-1910  гг.  Таким  образом,  правительство,  хотя  и  избирательно,
но  обратило  внимание  на  желательность  дальнейшего  развития
сельскохозяйственного  образования  ввиду  его  неприспособленности
к  задаче  создания  широкого  слоя  крестьян-собственников.
 В  связи  с  этим  в  первой  половине  1908  г.  при  Департаменте  зе¬
мледелия  прошла  серия  совещаний  руководителей  учебных  заведе¬
ний,  педагогов,  земских  агрономов  и  ведомственных  чиновников.
На  них  были  рассмотрены  пути  перехода  к  тому  типу  сельскохозяй¬
ственного  образования,  который  позволил  бы  приблизить  обшест-
венно-агрономическую  деятельность  к  требованиям  единоличных
крестьянских  хозяйств.  В  отношении  низших  сельскохозяйственных
школ  указывалось  на  необходимость  увеличить  их  число  в  целях
наибольшего  охвата  сельского  населения,  организации  учебы  с  уче¬
том  прежде  всего  нужд  мелкого  индивидуального  хозяйства  кон¬
кретного  района  и,  по  возможности,  без  продолжительного  отрыва
учеников  от  дома,  удешевления  обучения.  Наметив  основные  на¬
правления  решения  проблемы,  совещание,  состоявшееся  в  марте,
остановилось  на  тех  категориях  школ,  которые,  как  показывали  на¬
блюдения,  не  могли  проявить  себя  в  качестве  учебных  заведений
“жизненного  типа”.  Главными  препятствиями  для  низших  сельско¬
хозяйственных  училищ  с  трехлетним  курсом,  двухгодичных  сельско¬
хозяйственных  школ,  низших  сельскохозяйственных  школ  второго
разряда,  практических  школ  со  сроком  обучения  до  трех  лет  по-
прежнему  являлись  высокая  стоимость  их  содержания  при  малочис¬
ленности  учащихся,  удаленность  от  основной  массы  сельского  насе¬
ления,  а  следовательно,  слабая  связь  с  земскими  агрономическими
учреждениями.  Стремление  же  повысить  академический  статус  низ¬
ших  сельскохозяйственных  учебных  заведений,  в  частности  преоб¬
разованием  школ  первого  разряда  в  сельскохозяйственные  учили¬
ща38,  было  обусловлено  ошибочным  представлением  о  том,  что  из
общин  станут  выходить  состоятельные  многоземельные  крестьяне.
Однако  выяснилось,  что  для  основной  массы  землеустроившихся  по-
столыпински  крестьян  и  общинников  с  их  слабой  общеобразова¬
тельной  подготовкой  учеба  в  школах  повышенного  типа  оказалась
затруднительной.
 Такие  школы  не  могли  не  вызвать  скептического  к  ним  отноше¬
ния  со  стороны  земских  агрономических  служащих  и  гласных,  осо¬
бенно  проявившегося  на  Московском  областном  съезде  деятелей  аг¬
рономической  помощи  21-28  февраля  1911г.  На  нем  даже  встал  во¬
прос  о  замене  низшего  сельскохозяйственного  образования  курса¬
 175

ми,  которые,  как  говорилось,  “возвращают  деревне  тех  людей,
которых  они  берут.  И  эти  люди,  усвоивши  азбучные  знания  и  уме¬
нье,  понесут  их  в  деревни  и  передадут  их  в  хозяйство”.  Такова,  в  ча¬
стности,  была  точка  зрения  ярославского  губернского  земского
агронома  А.М.  Дмитриева.
 Естественно,  что  большинство  на  съезде  не  поддержало  идею
ликвидации  низшего  звена  сельскохозяйственного  образования  и
высказалось  за  его  дальнейшее  развитие.  Однако  в  выступлениях
было  заметно  и  явное  непонимание  основного  дидактического  воп¬
роса  -  чему  же  учить  в  школах?  М.Ф.  Арнольд,  представлявший  Мо¬
сковское  общество  сельского  хозяйства,  утверждал,  что  “внешколь¬
ное  распространение  знаний  по  сельскому  хозяйству  ни  в  коем  слу¬
чае  не  может  противопоставляться  деятельности  сельскохозяйст¬
венной  школы.  Задачи  курсов  и  школ  совершенно  различны.  Шко¬
ла  предлагает  учащимся  известный  цикл  знаний  без  отношения  к
запросам  поступающих  ...  лиц.  Курсы  дают  слушателям  то,  на  что
заявляют  спрос  сами  слушатели”39.  Таким  образом  подчеркивалась
разница  между  курсовым  и  школьным  преподаванием.  В  результате
схоластически  подобранного  образовательного  материала  могла
понизиться  эффективность  даже  удачно  найденной  формы  обуче¬
ния.  Поэтому  многим,  прослушавшим  общие  школьные  курсы,  час¬
то  не  оставалось  ничего,  как  только  подыскивать  применение  своим
формальным  знаниям  где-нибудь  на  стороне.
 Факты  невозвращения  выпускников  школ  в  домашние  хозяйст¬
ва  не  всегда  можно  было  объяснить  их  отсталостью,  на  чем  настаи¬
вал  в  своей  речи  “крестный  отец”  земской  агрономии  М.В.  Неручев.
Он  пытался  доказать,  что  при  существующих  условиях  деревенской
жизни  такая  школа,  которая  порождала  бы  желание  возвратиться
в  родные  места,  по  крайней  мере  в  настоящее  время  “создана  быть
не  может”.  Столь  категоричное  и  вместе  с  тем  пессимистичное  зая¬
вление  старейшего  агрономического  деятеля  как  бы  заранее  предо¬
пределяло  неудачный  исход  любых  попыток  реформирования  сель¬
скохозяйственных  школ  и  тем  самым  создавало  обстановку  безыс¬
ходного  ожидания.  Но  все  же  большинство  на  съезде  высказалось  в
пользу  устройства  школ,  “питомцы  которых,  по  окончании  курса,
непременно  оставались  бы  в  своей  деревне”40.
 В  том,  что  запланированные  Департаментом  земледелия  совеща¬
ния  по  вопросам  сельскохозяйственного  образования  созывались  от¬
нюдь  не  в  соответствующей  последовательности,  наверное,  имелся
некий  смысл.  Во  всяком  случае  совещание  о  нуждах  среднего  образо¬
вания  оказалось  первым  в  предстоявшей  серии,  и  оно  состоялось  в  ян¬
варе  1908  г.  с  несколько,  на  первый  взгляд,  ограниченной  повесткой
дня  -  о  реорганизации  учебных  хозяйств  при  училищах,  -  но  весьма,
как  выяснится  по  ходу  заседаний,  симптоматичной.  Его  участники  в
полном  объеме  охватили  все  основные  проблемы  организации  сред¬
 176

него  сельскохозяйственного  образования.  И  что  особенно  важно,  на
нем  стоял  вопрос  о  подготовке  учащихся  не  только  к  частной,  но  и
земской  агрономической  службе.  В  связи  с  этим  предлагалось  изме¬
нить  сам  характер  преподавания  в  училищах  и  повысить  требователь¬
ность  к  поступающим.  “Принимая  во  внимание  неудовлетворитель¬
ность  сельскохозяйственного  училища,  -  говорилось  в  программе  за¬
седаний,  -  представляется  необходимым  реорганизовать  его  в  смысле
расширения  курса  специальных  предметов  и  уменьшения  общеобра¬
зовательных.  Кроме  того,  является  необходимым  расширение  препо¬
давания  землемерия  и  счетоводства.  Поэтому  необходимо  установить
новый  тип  среднего  сельскохозяйственного  училища”.
 Этот  пункт  документа  во  многом  предопределил  последующую
работу  совещания,  большинство  участников  которого  высказались
за  устранение  “энциклопедичности”  общеобразовательных  предме¬
тов  и  выдвижение  на  первый  план  изучения  специальных  вопросов
и  организации  практических  занятий  учащихся.  За  сокращение  кур¬
са  общеобразовательных  предметов  и  усиление  преподавания  спе¬
циальных,  чтобы  “ученики  возвращались  в  свою  крестьянскую  сре¬
ду  в  качестве  инструкторов  и  специалистов  по  разным  отраслям  хо¬
зяйства”,  высказывались  председатель  обществ  сельского  хозяйства
Юга  России  В.И.  Денисов,  председатель  педагогического  совета  Го-
рыгорецкого  земледельческого  училища  И.И.  Барсуков,  старший
правительственный  специалист,  в  недавнем  прошлом  губернский  аг¬
роном  Ярославского  земства  Э.А.  Дидрикиль  и  другие.
 Будучи  компетентными  в  своем  деле,  они  не  могли  не  видеть
главный  недостаток  отечественной  сельскохозяйственной  школы,
заключавшийся  в  слабой  профессиональной  ориентации  из-за  пере¬
груженности  общеобразовательными  предметами.  Но  в  значитель¬
ной  степени  средние,  а  также  низшие  учебные  заведения  вынужден¬
но  играли  роль  общеобразовательных  школ,  находившихся  по  суще¬
ству  в  зависимости  от  того,  что  в  системе  Министерства  народного
просвещения  постановка  учебного  процесса  оказывалась  недоста¬
точно  общеобразовательной  ввиду  узости  естественнонаучной  его
составляющей.  Поэтому  в  училища  и  школы  попадало  немало
таких,  кому  выгодно  было  учиться  в  пределах  их  оседлости  и  приоб¬
рести  впоследствии  права  для  поступления  в  другие  учебные  заведе¬
ния  или  на  государственную  службу.  В  связи  с  этим  выступавший  на
одном  из  заседаний  главноуправляющий  землеустройством  и  земле¬
делием  Б.А.  Васильчиков  предупреждал,  что  “не  склонен  поощрять
существующее  ныне  стремление  пользоваться  средней  школой,  как
ступенью  для  высшей”,  не  выразив  при  этом  неудовольствие  по  от¬
ношению  к  последней  и  представляя  ее,  как  “совершенно  чуждое
сельскому  хозяйству  ...  учебное  заведение”41.
 Вместе  с  тем  было  понятно  стремление  ведомства  ограничиться
преподаванием  специальных  предметов,  которые  имели  особое  зна¬
 177

чение  для  подготовки  сельскохозяйственного  персонала.  Но  на  пра¬
ктике  осуществить  это  оказывалось  трудно  без  снижения  професси¬
онального  уровня  обучения,  ибо,  как  писал  тогда  И.А.  Стебут,  нуж¬
ны  были  знания  и  “по  основным  для  сельского  хозяйства  предме¬
там”,  что  “возможно  было  лишь  при  известной  организации  обще¬
образовательных  учебных  заведений”.
 Наряду  с  этим  Стебут  указал  и  на  внутренне  присущие  сельско¬
хозяйственному  образованию  недочеты.  В  частности,  один  из  них  он
видел  в  перегруженности  курсов  самыми  различными  сведениями  по
земледелию  в  попытке  тем  самым  выпускать  полностью  подготов¬
ленных  работников.  В  результате  затягивалась  продолжительность
обучения.  И  хотя  учащиеся,  оканчивая  курс,  знали  многое,  но  при¬
менять  его  достаточно  квалифицированно  не  могли,  так  как  гото¬
вых  специалистов,  по  словам  заслуженного  агронома-педагога,  во¬
обще  никакая  школа  выпускать  была  не  в  состоянии.  Их  создает  са¬
ма  жизнь,  а  учебное  заведение,  правильно  поставленное,  должно
учить  мыслить,  разбираться  во  всей  совокупности  фактов  и  явлений
сельскохозяйственной  действительности.  Поэтому  во  избежание
уже  другого  рода  энциклопедичности,  предупреждал  Стебут,  “следу¬
ет...  строго  разграничивать  основные  сельскохозяйственные  пред¬
меты  от  их  мелких  разветвлений,  в  основательное  преподавание  и
изучение  первых  поставить  главной  задачей  ...  подготовки  учащихся
для  последующей  их  деятельности”.
 Точно  так  же  нерационально  было  загружать  их  в  течение  долго¬
го  времени  практическими  работами  якобы  с  целью  приобретения
необходимых  навыков  и  умений.  Имевшие  преобладающее  значение
такие  занятия  лишь  мешали  приобрести  то,  что  единственно  дает
только  учебное  заведение.  Задачей  практического  обучения  должно
было  стать  “возможно  полное  ознакомление  с  сельскохозяйственны¬
ми  явлениями  и  ознакомление  со  связью  между  этими  явлениями  и  за¬
конами  физическими,  экономическими,  управляющими”42.
 По  всему  было  видно,  что  состав  январского  (1908)  совещания
был  не  готов  высказаться  по  существу  проблем,  стоявших  перед
средним  образованием.  Поэтому  в  конечном  итоге  оно  останови¬
лось  на  компромиссных  и  в  определенной  степени  неокончательных
решениях,  бывших  лишь  предварительным  проектом  будущей  шко¬
лы  или  материалом  для  выработки  соответствующего  закона.  Сове¬
щание  единодушно  признало  существовавший  тип  земледельческих,
училищ  неспособным  удовлетворять  растущие  потребности  земств,
сельскохозяйственных  обществ  в  агрономах  и  инструкторах.  Иначе
говоря,  оно  не  смогло  найти  достаточно  точных  ответов  на  постав¬
ленные  жизнью  вопросы43:
 Так,  предполагая  наделение  оканчивавших  курс  обучения  граж¬
данскими  правами,  предоставляемыми  другими  средними  учебными
заведениями,  совещание  одновременно  согласилось  с  мнением  Ва-
 178

сильчикова  лишить  их  возможности  поступать  в  высшие  учебные
заведения.  Приняв  четырехгодичную  программу  обучения  вместо
шестилетнего,  совещание  высказалось  за  преимущественное  препо¬
давание  специальных  предметов.  Но  при  попытке  существенно
сократить  общеобразовательные  натолкнулось  на  непреодолимое
препятствие  в  виде  необходимости  общей  дополнительной  подго¬
товки  для  оканчивавших  двухклассные  сельские  училища.  По  этой
причине  было  признано  возможным,  пока  в  виде  опыта,  учреждение
при  училищах  двухлетних  приготовительных  отделений.  В  конеч¬
ном  итоге  спроектированная  схема  учебного  курса  по-прежнему
предусматривала  наряду  со  специальными  предметами  изучение  рус¬
ского  языка,  алгебры,  геометрии,  тригонометрии,  физики,  геогра¬
фии44.  Небольшая  разница  по  сравнению  с  существовавшей  органи¬
зацией  учебного  процесса  состояла  лишь  в  том,  что  специальные  ди¬
сциплины  теперь  должны  были  сосредоточиваться  в  основных  клас¬
сах,  а  общие  -  в  приготовительных  при  значительном  усилении  пра¬
ктических  работ.  Новый  проект,  расширяя  последние  “до  пределов
возможности”,  предусматривал  в  течение  четырех  лет  32  часа  зим¬
ней  практики,  134  восьмичасовых  рабочих  дня  -  летних  учебно-пра¬
ктических  занятий,  171  -  для  хозяйственных  целей  и  до  73  дней  -
на  экскурсии  и  самостоятельные  занятия  учащихся.  Организация
многодневной  практической  подготовки  по  замыслу  должна  была
“пояснить  или  иллюстрировать  положения...  в  теоретическом  кур¬
се”,  а  по  существу  являлась  важнейшим  средством  материального
содержания  учебных  заведений45.
 На  этом  фоне  странно  выглядит  мнение  о  том,  что  “к  началу
Столыпинской  реформы  складывается  достаточно  стройная  ...  сис¬
тема  сельскохозяйственного  образования”,  в  которой  “не  было  еще
того  формализма,  который  возобладает  потом  в  России  советской  и
сохраняется  в  постсоветской”46.  Напротив,  сознавая  недостаточ¬
ность  намеченных  мер  и  необходимость  лучшим  образом  приспосо¬
бить  училища  к  требованиям  агрономии,  земской  и  правительствен¬
ной,  Департамент  земледелия  в  ноябре  1910  г.  обратился  к  педагоги¬
ческим  советам  средних  и  некоторых  низших  школ  с  предложением
обсудить  связанные  с  этим  вопросы  и  дать  по  ним  свои  соображения.
Ведомство  интересовалось,  насколько  то  или  иное  учебное  заведе¬
ние  могло  обеспечить  подготовку  своих  учащихся  к  будущей  обще¬
ственно-агрономической  деятельности  и  какие  изменения  потребо¬
валось  бы  внести  в  связи  с  этим  в  планы  и  программы  занятий,
а  кроме  того,  каким  образом  должна  организовываться  ученическая
практика  вне  училищ.
 Поступившие  ответы  оказались  примечательны  тем,  что,  отра¬
жая  коллективный  опыт,  гораздо  точнее,  чем  постановления  ведом¬
ственного  совещания,  указывали  пути  дальнейшего  развития  сель¬
скохозяйственного  образования.  Признавая  лишь  за  немногими
 179

учебными  заведениями  способность  удовлетворять  требования  под¬
готовки  агрономов  и  низшего  персонала  к  земской  службе,  педаго¬
гические  советы,  тем  не  менее,  не  видели  необходимости  в  корен¬
ном  их  преобразовании.  Основное  внимание  они  обращали  на  сам
метод  обучения,  который  “должен  быть  более  опытно-демонстра¬
тивным,  наблюдательным  и  испытательным,  а  не  книжным,  отвле¬
ченным”.  Дальнейшее  расширение  практических  занятий  было  воз¬
можно  лишь  при  условии,  если  простейшие  работы,  требовавшие
главным  образом  напряжения  физических  сил,  будут  сокращены.
 Но  рекомендуя  расширение  опытно-экспериментальных  работ,
педагогические  коллективы  отнюдь  не  предполагали  делать  это  за
счет  уменьшения  объема  специальных  или  общеобразовательных
знаний.  Речь  шла  только  о  совершенствовании  теоретических  кур¬
сов.  И  особенно  важным,  по  их  мнению,  было  введение  курсов  по
опытному  делу  и  общественной  агрономии.  При  этом  подчеркива¬
лось,  что  все  виды  сельскохозяйственного  образования  “должны
быть  приноровлены  к  задачам  общественно-агрономической  дея¬
тельности,  к  потребностям  преимущественно  мелкого  крестьянско¬
го  хозяйства”,  не  исключая,  естественно,  и  хуторского.  Учебно-пе¬
дагогические  советы  указывали  на  необходимость  подробного  озна¬
комления  учащихся  с  земскими  и  кооперативными  учреждениями,
с  организацией  сельскохозяйственных  обществ  малого  района,  сче¬
товодством  и  делопроизводством.  И  почти  все  они  полагали,  что
внешкольная  практика  лучше  всего  могла  быть  организована  не  в
частных  имениях,  как  обстояло  дело  еще  в  большинстве  случаев,
а  путем  обязательного  направления  учащихся  в  земские  агрономи¬
ческие  организации47.
 Вопрос  о  положении  и  ближайшей  перспективе  развития  сред¬
них  училищ  вскоре  рассматривался  и  на  Московском  областном
съезде  агрономических  деятелей,  приобретя  на  нем  резко  диссони¬
рующее  звучание  с  тем,  что  предлагалось  в  самих  этих  учебных  за¬
ведениях.  На  нем,  особенно  в  докладе  секретаря  МОСХ  А.П.  Левиц¬
кого  “К  вопросу  о  реорганизации  среднего  сельскохозяйственного
образования”,  в  очередной  раз  в  их  адрес  было  высказано  немало
замечаний.  Утверждалось,  что  если  училища  и  раньше  не  удовле¬
творяли  предъявляемым  требованиям,  то  в  условиях  расширения
общественно-агрономической  деятельности  они  уже  пребывали
в  состоянии  кризиса.  Весьма  критически  также  была  воспринята  ав¬
тором  доклада  и  большинством  присутствовавших  попытка  Депар¬
тамента  земледелия  усилить  только  практический  характер  средне¬
го  образования.  Наоборот,  более  естественной  для  них  казалась  воз¬
можность  реорганизации  средних  училищ  в  направлении  дальней¬
шего  повышения  научно-образовательного  уровня  преподавания  и
приближения  его  к  типу  высших  агрономических  учебных  заведе¬
ний.  Сам  же  профессор  Левицкий  считал,  что  “превращение  хотя  бы
 180

части  существующих  средних...  училищ  в  высшие  учебные  заведе¬
ния,  несомненно,  являлось  бы  самым  простым  и  дешевым  способом
увеличить  крайне  недостаточное  число  вузов  и  было  бы  особенно
целесообразно  в  отношении  тех  училищ,  которые  находились  в
крупных  городах,  не  имеющих  специальных  агрономических  инсти¬
тутов,  при  наличии  в  них  университетов  (Харькове,  Казани,  Сарато¬
ве);  но  и  все  остальные...  училища  должны  быть  реорганизованы  в
сторону  превращения  их  в  вузы,  хотя  бы  очень  упрощенного  типа,
в  целях  подготовки  инструкторского  персонала,  столь  необходимо¬
го...  для  подъема  отдельных  отраслей  крестьянского  хозяйства  и  для
всякого  рода  землеустроительных  работ  в  деревне”.
 Подобный  взгляд  на  будущее  средних  училищ  высказывался  и
раньше.  Так,  в  январе  1908  г.  некоторые  участники  совещания  в  Де¬
партаменте  земледелия,  по-видимому,  склонные  больше  выражать
“интересы  академических  кругов,  связанных  с  земской  агрономией,
предлагали  преобразовать  их  учебные  заведения  наподобие  высших.
Тогда  эта,  только  что  проявившаяся  тенденция  не  получила  разви¬
тия,  и  пришлось  остановиться  на  промежуточном  варианте  решения
проблемы.  Но  на  агрономическом  съезде  (1911),  где  преобладали
земские  деятели,  вопрос  о  реорганизации  средних  училищ  однознач¬
но  решался  в  пользу  превращения  их  в  вузы  с  целью  расширения  вы¬
пуска  специалистов  с  высшим  образованием,  наиболее  необходимых
для  земств  в  этот  период.  Заслушав  кроме  основного  еще  несколько
докладов  о  среднем  сельскохозяйственном  образовании  и  выступив
по  ним  в  прениях,  участники  секции  распространения  агрономиче¬
ских  знаний  поставили  на  голосование  сразу  два  вопроса:  “должна  ли
быть  реорганизована  средняя  сельскохозяйственная  школа  и  следует
ли  ее  преобразовать  в  высшую?”.  И  на  оба  вопроса  большинством
голосов  были  получены  утвердительные  ответы.
 Для  выработки  текста  окончательного  постановления  общее  за¬
седание  съезда  сочло  необходимым  избрать  комиссию  из  наиболее
авторитетных  лиц,  которым  уже  изначально  трудно  было  справить¬
ся  с  поставленной  задачей,  так  как  среди  них  преобладали  те,  кто  во¬
обще  не  признавал  понятие  “средний”,  постоянно  работая  над  повы¬
шением  уровня  сельскохозяйственного  образования.  Так,  заведую¬
щий  кафедрой  сельскохозяйственной  статистики  МСХИ  А.Ф.  Фор¬
тунатов  в  своем  выступлении  один  из  первых  заявил,  что  не  знает
определенного  ответа  на  вопрос  о  том,  «что  считать  под  понятием
“средняя  сельскохозяйственная  школа”»,  а  потому  “трудно  дать  от¬
вет  и  на  вопрос  о  желательности  направления  реформы  средней
сельскохозяйственной  школы”.  Тем  не  менее  профессор  был  скло¬
нен  указать  на  возможность  превращения  ее  в  высшее  учебное  заве¬
дение.
 Также  с  некоторыми  оговорками,  показывавшими,  сколь  не¬
обычна  была  для  них  постановка  данного  вопроса,  пытались  решать
 181

его  губернский  агроном  Московского  земства  В.А.  Владимирский  и
заведующий  кафедрой  агрохимии  МСХИ  Д.Н.  Прянишников.  Если
первый  считал,  что  специальная  часть  программы  средних  земле¬
дельческих  училищ  “должна  быть  вынесена  в  особую  надстройку,
построенную  по  типу  высших  учебных  заведений”,  то  второй  пола¬
гал  “желательным  найти  средний  выход”  в  создавшейся  ситуации,  не
указав,  однако,  какой.  Аналогично  пытаясь  совместить  несовмести¬
мое,  вице-президент  МОСХ  А.И.  Угримов  пояснял,  что  речь  “идет
не  об  уничтожении  средних  сельскохозяйственных  школ,  как,  по-ви-
димому,  понимают...  некоторые,  а  только  о  преобразовании  их  в  вы¬
сший  тип”.  Директор  МСХИ  И.А.  Иверонов  резонно  возражал:
“Преобразование  средних  школ  в  тип  высших  равнозначаще  с  унич¬
тожением  первых  и  учреждением  вторых”.  Но  и  он  не  удержался  на
принципиальной  позиции  защитника  среднего  образования  и  выну¬
жден  был  примкнуть  к  мнению  Прянишникова48.
 Точка  зрения,  возобладавшая  у  членов  согласительной  комис¬
сии,  оказала  на  участников  пленарного  заседания  свое  воздействие.
Уже  не  оставалось  сомнений  в  правильности  ранее  проведенного
голосования.  Поэтому  дополнительно  было  принято  расширенное
постановление,  свидетельствовавшее  о  том,  что  прагматизм  чинов¬
ников  департамента  в  вопросах  организации  сельскохозяйственно¬
го  образования  подталкивал  агрономическую  общественность
к  другой  крайности.  В  нем  говорилось,  что,  “принимая  во  внимание
современные  требования  жизни  на  научно  подготовленный  агроно¬
мический  персонал  и  признавая,  что  при  современном  развитии  аг¬
рономической  науки  достижение  научного...  образования  в  рамках
существующих  средних  сельскохозяйственных  школ  становится
трудноосуществимым”,  следует  “признать  необходимым  преобра¬
зование  их  в  высшие  агрономические  школы  того  или  иного  харак¬
тера”49.
 Принятое  решение,  несмотря  на  широкую  поддержку,  не  отра¬
жало  всего  существа  проблемы  и  не  могло  в  таком  виде  помочь  делу,
потому  что  земства  по  мере  углубления  отраслевой  специализации
сельского  хозяйства  и  заполнения  вакансий  лицами  с  вузовской  под¬
готовкой  все  более  нуждались  в  кадрах  различного  технического  на¬
значения  и  образовательного  ценза.  По  этому  поводу  тремя  участ¬
никами  съезда  -  ярославскими  агрономами  Б.Д.  Кузнецовым,
К.П.  Вейдиным  и  преподавателем  Богородицкого  училища  Р.Г.  Зе¬
линским,  единственно  голосовавшими  против  принятого  постанов¬
ления,  было  заявлено  особое  мнение.  Оно  сводилось  к  тому,  что
“упразднение  средней  сельскохозяйственной  школы  затруднит  или
даже  совершенно  закроет  доступ  к  повышенному...  образованию  и  к
общественно-агрономической  деятельности  лиц  с  подготовкой,
даваемой  двухклассными  сельскими  и  городскими  училищами,  кото¬
рые  в  настоящее  время  составляют  главный  и  наиболее  желатель¬
 182

ный  контингент  учащихся  в  средней  сельскохозяйственной  школе”.
Но  “если  бы  предположенное  преобразование...  и  осуществилось...  в
близком  будущем,  то...  жизнь  неминуемо  предъявит  требования
к  устройству  новых  учебных  заведений,  аналогичных  уничтожен¬
ным”.  Вообще  же,  продолжали  они,  когда  сейчас  “требуется  так
много  агрономических  сил,  представлялось  бы  совершенно  необхо¬
димым  не  прекращать  жизнь  существующих  школ,  а  увеличивать
число  их,  притом  не  только  высших,  но  и  средних  и  низших,  общих
сельскохозяйственных  и  специальных”50.  Это  был  как  раз  тот  слу¬
чай,  когда  практический  опыт  становился  критерием  неустоявшей-
ся  еще  дефиниции.
 Вполне  понятно,  что  принятием  решения  по  сути  об  упраздне¬
нии  среднего  сельскохозяйственного  образования  агрономический
съезд  в  1911  г.  выразил  своеобразный  протест  против  чиновничьего
вмешательства  во  внутренние  дела  учебных  заведений.  Возможно,
что  в  этом  проявилось  и  действие  своего  рода  социального  компен¬
сатора,  направленного  на  преодоление  отставания  России  от  Запада
в  области  агрономического  образования.  Но  так  или  иначе,  это
“завещание”  оставалось  в  силе  во  все  последующие  годы,  несмотря
на  становившуюся  все  насущней  нужду  в  техниках  сельского  хозяй¬
ства.  И  только  одно  Общество  взаимопомощи  агрономов  среднего
образования,  да  несколько  десятков  земских,  школьных  и  агрономи¬
ческих  деятелей,  выявленных  его  анкетой,  более  или  менее  положи¬
тельно  отвечали  на  вопрос  о  том,  “быть  или  не  быть  средним  земле¬
дельческим  училищам”.
 Примечательно,  что  общество,  на  три  четверти  состоявшее  из
бывших  учащихся  сельскохозяйственных  училищ,  так  и  не  сумело
собрать  достаточного  материала,  подтверждающего  степень  удов¬
летворительности  их  работы.  Разослав  1200  экземпляров  вопросни¬
ка  по  всем  учреждениям,  которые  пользовались  услугами  специали¬
стов  со  средним  образованием,  оно  получило  ответы  менее  чем  от
1%  респондентов,  из  которых  лишь  12%  высказались  в  пользу  про¬
должения  существования  училищ,  а  остальные  неопределенно  или
отрицательно.  При  этом  мотивы  тех  и  других  высказываний  почти
не  вносили  ничего  нового  по  сравнению  с  уже  известными.
 Обобщая  все  ответы  “за”  и  “против”,  Общество  также  ни  в  чем
не  отошло  от  преобладавшей  среди  преподавателей  оценки  ситуа¬
ции,  во  многом  для  них  вполне  приемлемой.  “Несмотря  на  свои  мно¬
гочисленные,  но  вполне  устранимые  недостатки,  -  говорилось  в
опубликованном  обращении,  -  средние  сельскохозяйственные  учи¬
лища  имеют  громадное  значение  для  русского  сельского  хозяйства,
так  как  дают  возможность  людям  не  только  из  богатой  среды  полу¬
чить...  образование...  достаточное  для  успешной  работы  как  на  по¬
прище  общественной  агрономии,  так  и  в  частных  имениях,  вследст¬
вие  чего  училища  следует  сохранить  и  улучшать,  а  не  уничтожать
 183

путем  преобразования  в  менее  доступные  для  широких  масс  населе¬
ния  высшие  учебные  заведения,  число  которых  следует  увеличить
независимо  от  средних”51.
 Такая,  суженная  до  профессионального  значения  позиция  была
удобна  и  Департаменту  земледелия,  который,  собрав  предложения
педагогических  советов  ввиду  предстоявшего  с  1911  г.  преобразова¬
ния  семи  средних  училищ  по  Положению  1904  г.,  попытался  на  их
основе  разработать  проекты  новых  уставов,  примерные  учебные
программы  и  планы.  Вынесенные  на  обсуждение  очередного  сове¬
щания  в  департаменте,  они,  однако,  затерялись  среди  канцелярских
бумаг52.  Тем  не  менее  решение  агрономического  съезда  никак  не
повлияло  на  отношение  ведомства  к  вопросу  о  среднем  образовании.
Уже  22  апреля  1911  г.  сельскохозяйственной  комиссией  Государст¬
венной  думы  было  поддержано  предположение  Главного  управле¬
ния  землеустройства  и  земледелия  (ГУЗиЗ)  о  преобразовании  Верх¬
неднепровской  низшей  сельскохозяйственной  школы  в  среднее  учи¬
лище  и  одобрен  законопроект  об  учреждении  такового  в  Ковенской
губернии53.  А  ровно  через  год  ГУЗиЗ  обратился  с  ходатайством
в  Государственную  думу  об  устройстве  сельскохозяйственного  учи¬
лища  в  Тамбовской  губернии,  высочайше  утвержденным  14  мая
1912  года54.  Затем  в  думских  комиссиях  был  рассмотрен  законопро¬
ект  об  учреждении  Омского  учебного  заведения,  получивший  поло¬
жительную  оценку55.
 В  целях  дальнейшего  упрощения  порядка  открытия  училищ,
прежде  всего  земствами,  сословными  учреждениями  и  частными  ли¬
цами,  24  ноября  1912  г.  в  Государственную  думу  поступило  соответ¬
ствующее  предположение  ГУЗиЗ.  Одобренное  нижней  палатой  и
Государственным  советом,  с  30  июня  1913  г.  оно  приобрело  силу  за¬
кона.  По  нему  училища  могли  открываться  и  с  разрешения  главно¬
управляющего  землеустройством  и  земледелием,  если  они  учрежда¬
лись  на  средства  частных  лиц,  общественных  организаций  или  на  со¬
вместные  с  казной.  Но  училища,  предполагавшиеся  к  открытию
на  деньги  правительственного  ведомства,  по-прежнему  могли  быть
разрешены  только  в  законодательном  порядке56.
 Что  же  касается  предложения  о  реорганизации  средних  учи¬
лищ  в  вузы,  то  ведомство  заведомо  негативно  относилось  к  этой
идее,  в  основном  по  той  причине,  по  какой  уже  более  две  трети  ве¬
ка  их  выпускники,  имевшие  средний  балл  менее  четырех  с  полови¬
ной,  не  допускались  к  конкурсным  экзаменам  в  институт.  В  этом
было  видно  прежнее  стремление  к  осуществлению  сословного
принципа  организации  образования  вообще.  И  лишь  в  марте
1916  г.  Государственная  дума  внесла  на  рассмотрение  Министерст¬
ва  земледелия  предложение,  чтобы  оно  “по  возможности  безотла¬
гательно  разработало  вопрос  о  предоставлении  всем  окончившим
средние  заведения  права  поступления  в  специальные  высшие  учеб¬
 184

ные  заведения  на  одинаковых  с  воспитанниками  других  учебных
заведений  основаниях”57.
 Ликвидаторская  тенденция,  вынужденно  проявившаяся  в  агро¬
номических  кругах  по  отношению  к  средним  училищам,  угрожала  и
сельскохозяйственным  институтам.  Только  ее  выразителями  оказа¬
лись  представители  университетской  агрономии  при  вполне  понят¬
ной,  на  сей  раз  благожелательной  реакции  правительственных  чи¬
нов.  Выдвинутая  и  поддержанная  широкой  научной  общественно¬
стью,  в  целом  положительная  идея  учреждения  при  университетах
сельскохозяйственных  институтов  или  отделений  давала  возмож¬
ность  отсекать  демократические  элементы  от  высшего  агрономиче¬
ского  образования  и  поднимать  его  элитарность  до  “классического”
уровня,  доступного  лишь  выпускникам  гимназий.  Такое  отношение
Д.И.  Менделеев  объяснял  тем,  что  “в  стране  с  неразвитою...  прави¬
тельственной  машиной  и  промышленностью  нет  спроса  для  истин¬
ного  образования,  особенно  высшего,  и  там,  где  господствует
вялость  и  формализм,  самостоятельные  специалисты  с  высшим  об¬
разованием  не  находят  деятельности  в  общественных  и  государст¬
венных  сферах”58.  Лишенные  дополнительного  притока  наиболее
подготовленных  абитуриентов,  а  также  права  присуждать  ученые
степени  магистров  и  докторов,  сельскохозяйственные  институты  по¬
степенно  бы  превращались  в  средние  учебные  заведения  или  вовсе
могли  прекратить  свое  существование.
 Со  своей  стороны,  инициаторы  создания  нового  типа  агрономи¬
ческих  школ,  профессора  С.М.  Богданов,  А.Н.  Сабанин  и  другие,  ко¬
нечно,  менее  всего  думали  о  подобных  последствиях,  озабоченные
неудовлетворительным  положением  сельскохозяйственных  кафедр
в  составе  физико-математических  факультетов.  Их  публичные  вы¬
ступления  по  данному  вопросу  основывались  не  только  на  положе¬
ниях  Ю.  Либиха59,  но  и  русских  предшественников  в  лице  профессо¬
ра  Харьковского  университета  В.А.  Кочетова,  который  на  Всерос¬
сийском  съезде  сельских  хозяев  в  Москве  в  1860  г.  поставил  вопрос
о  выведении  преподавания  университетской  агрономии  из-под  опе¬
ки  несвойственного  ей  факультета  на  самостоятельный  путь  разви¬
тия.  Затем,  в  1870  г.  профессор  Новороссийского  университета
Д.Н.  Абашев  представил  IV  съезду  естествоиспытателей  и  врачей
проект  расширения  деятельности  университетской  кафедры  сель¬
ского  хозяйства,  который  был  даже  утвержден  министром  народно¬
го  просвещения.  Тем  не  менее  он  не  получил  продвижения,  а  напро¬
тив,  преподавание  агрономии  на  единственной  кафедре  в  качестве
естественнонаучной  дисциплины  было  закреплено  университетским
уставом  1884  г.
 Однако  последнее  обстоятельство  не  устранило  потребности  по¬
вторно  обращаться  к  общественному  мнению  за  поддержкой,  пока,
наконец,  в  1901  г.  XI  съезд  естествоиспытателей  и  врачей  оконча¬
 185

тельно  не  высказался  за  устройство  при  университетах  полных  сель¬
скохозяйственных  институтов60.  На  съезде  и  после  него  много  гово¬
рилось  о  важности  университетского  и  институтского  взаимодейст¬
вия,  выраженного  в  том,  что  для  пустовавших  провинциальных  уни¬
верситетов  оно  могло  послужить  “увеличению  контингента  студен-
тов-натуралистов...  а  для  сельскохозяйственных  институтов  повело
бы  за  собой  лучшую  постановку  преподавания  наук  естественного
отделения...”  В  то  же  время  некоторые  профессора  весьма  неосто¬
рожно  высказывались  в  отношении  специальных  сельскохозяйст¬
венных  вузов,  приписывая  им  “узость  научного  мировоззрения”,  по¬
лагали,  что  их  задачей  было  “создать  образованного  техника”.  При
этом  “научная  разработка  вопросов”  находилась  у  них  “на  втором
плане”61.
 Те,  кто  считал,  что  вне  университетов  не  могло  быть  правильно
поставленного  преподавания  агрономии,  своими  ошибочными  ут¬
верждениями  способствовали  возникновению  довольно  острых  де¬
батов  о  том,  должны  ли  сельскохозяйственные  институты  учреж¬
даться  отдельно  или  устраиваться  только  при  университетах.  Точно
так  же  и  их  оппоненты,  тоже  ошибочно  полагавшие,  что  в  универ¬
ситетах  не  место  агрономии,  поддерживали  тем  самым  бесплодную
дискуссию,  которая  на  Западе  уже  давно  являлась  пройденным  эта¬
пом62.  В  России  же  она  пришлась  как  раз  на  период  наиболее  интен¬
сивного  становления  земской  агрономии,  способствуя  привлечению
внимания  к  состоянию  высшей  агрономической  школы  в  целом  и,
возможно,  заставив  правительство  сделать  в  конце  концов  выбор  в
пользу  институтской  формы  подготовки  агрономических  кадров,
так  как  одновременно  развивать  оба  направления  оно  было  явно
не  расположено.
 Своего  рода  арбитрами  между  спорящими  сторонами  выступали
такие  авторитеты,  как  Д.И.  Менделеев,  Д.Н.  Прянишников,  А.Г.  До-
яренко,  и  другие,  которые,  рисуя  в  своих  публичных  выступлениях  и
печатных  трудах  объективную  картину  положения  дел  в  вузовском
преподавании,  сумели  отыскать  наиболее  правильное  решение  про¬
блемы.  Особое  значение  при  этом  имели  высказывания  Прянишни¬
кова,  который,  пожалуй,  как  никто  другой,  мог  беспристрастно  су¬
дить  о  данном  предмете,  окончив  курс  Петровской  академии,  но  уже
после  учебы  в  университете.  Он  выступил  с  рядом  ярких  и  аргумен¬
тированных  публикаций  на  страницах  печати,  в  том  числе  и  по  мате¬
риалам  работы  естественнонаучных  и  агрономических  съездов.
 Говоря  о  новой  перспективе  преподавания  агрономии  в  универ¬
ситетах,  в  отличие  от  многих,  он  различал  два  совершенно  разных
вопроса,  касавшихся  не  только  целесообразности  создания  особых
сельскохозяйственных  отделений,  с  чем  был  принципиально  согла¬
сен,  но  и  деятельности  кафедр  агрономии  на  естественных  отделе¬
ниях  физико-математических  факультетов.  Этим  самым  давалось
 186

понять,  что  недостаточно  учитывать  мнение  отдельных  профессо¬
ров  агрономии  насчет  расширения  их  учебной  и  научной  работы  до
масштабов  полных  институтов,  а  важно  также  знать  отношение  к
этому  ученых  других  кафедр.  Университетская  агрономия  как  само¬
стоятельная  дисциплина  не  должна  была  перестраиваться  в  срочном
порядке  с  целью  только  удовлетворения  возросшего  спроса  на  агро¬
номов,  а  необходимо  было  учитывать  интересы  самих  университе¬
тов  как  научных  центров  и  сохранять  целостность  содержания  уни¬
верситетского  образования.  Речь  должна  была  идти  не  о  навязыва¬
нии  дополнительных  отделений  или  отказе  от  них,  а  о  возможности
включения  таковых  в  существовавшую  систему  межкафедральных
связей,  которая  неизбежно  бы  претерпевала  соответствующие  из¬
менения.
 Отвечая  на  вопрос  о  том,  “уместно  ли  культивировать  агроно¬
мию  в  университетах”,  Прянишников  писал,  что  “эти  сомнения  ка¬
жутся  несколько  странными,  раз  университеты  имеют  в  составе  ме¬
дицинский  факультет...”63  Агрономия  как  самостоятельный  предмет
со  своими  особыми  методами  обучения  и  познания  имела  все  права
быть  дисциплиной  университетской.  Для  него  понятие  “универси¬
тетская  агрономия”  имело  широкий  смысл,  заключавшийся  не  в
форме  преподавания,  а  в  его  универсальном  характере,  независимо
от  того,  входит  ли  этот  предмет  в  программу  университета,  политех¬
никума  или  специализированного  учебного  заведения.  Главное  было
обеспечить  нужное  число  кафедр,  оборудованных  всем  необходи¬
мым  не  только  по  общим,  но  и  специальным  предметам  для  плодо¬
творной  учебной  и  научной  работы  студентов  и  преподавателей.
«“Вывеска”  школы  еще  ничего  не  означает»,  -  говорил  он  в  своей
речи  при  открытии  секции  агрономии  на  XII  Московском  съезде  есте¬
ствоиспытателей  и  врачей  в  1909  г.  Преподавание  агрономии  “везде
должно  быть  университетским”64,  -  таким  являлся  лейтмотив  всех  его
выступлений,  касавшихся  проблем  сельскохозяйственных  вузов.
 Именно  в  этом  смысле  российские  университеты  нуждались  боль¬
ше  всего  “в  устранении  антиуниверситетского  положения  кафедр
агрономии”,  зафиксированного  уставом  1884  г.,  который  повлек  за
собой  не  только  неправильное  построение  учебных  планов  по  агроно¬
мии,  но  и  дальнейшее  нахождение  единственной  ее  кафедры  в  про¬
крустовом  ложе  физико-математического  факультета.  В  то  же  время
проведенное  Прянишниковым  сопоставление  числа  кафедр  в  МСХИ
и  на  факультете  Московского  университета  показывало,  что  специа¬
лизированный  вуз  представлял  собой  как  бы  естественнонаучное
отделение  с  добавлением  еще  5-6  кафедр  по  агрономии.  В  1912  г.  ин¬
ститут  располагал  12  кафедрами  по  естествознанию  против  11  в  уни¬
верситете,  а  по  разным  отделениям  агрономии  -  16  против  одной.
Кроме  этого,  большинство  агрономических  дисциплин  представляли
собой  развитие  естественнонаучного  цикла  знаний65.
 187

Из  данной  статистики  невольно  вытекал  вывод  о  том,  что  всего
менее  оказывалась  университетской  сама  университетская  агроно¬
мия.  Будучи  не  в  состоянии  выпускать  высокообразованных  агроно¬
мов,  университет  в  лучшем  случае  подменял  их  узкими  специально¬
стями  по  агрохимии,  почвоведению,  растениеводству  и  т.д.  Одной  из
причин  этого  являлось  слабое  финансирование.  Например,  в  1907/08
учебном  году  каждый  из  8700  студентов  университета  обходился
казне  всего  в  171  руб.,  а  в  МСХИ  в  388  руб.66
 Несопоставимы  оказывались  и  выпуски  специалистов.  Так,
в  1909  г.  все  шесть  университетов,  в  которых  имелись  агрономиче¬
ские  кафедры,  обучили  63  человека,  в  том  числе  Московский  -
13,  Петербургский  -  3,  Киевский  -  3,  Харьковский  -  4,  Одесский  и
Казанский  по  20  каждый,  против  82  агрономических  работников,
подготовленных  в  том  же  году  в  МСХИ.  Но  и  сельскохозяйственные
вузы  далеко  не  удовлетворяли  существовавшей  потребности  в  кад¬
рах.  В  том  же  году  пять  вузов  выпустили  167  специалистов,  полови¬
на  из  которых  приходилась  на  МСХИ,  а  остальные  распределялись
следующим  образом:  Киевский  политехнический  институт  подгото¬
вил  44  человека,  Ново-Александрийский  -  16,  Рижский  политехни¬
ческий  -  13,  Стебутовские  женские  сельскохозяйственные  курсы  -
12.  К  этому  следует  добавить,  что  14  средних  училищ,  находивших¬
ся  в  ведении  ГУЗиЗ  и  частично  Министерства  народного  просвеще¬
ния,  выпустили  252  работника  различного  сельскохозяйственного
профиля.  А  между  тем  число  должностей  в  правительственной,  зем¬
ской  агрономических  службах  и  обществах  сельского  хозяйства  к
1  января  1909  г.  достигало  уже  2442,  многие  из  которых  оставались
вакантными67.
 Возникшая  кадровая  проблема,  крайне  негативно  сказывавшая¬
ся  на  земской  агрономической  деятельности,  помимо  причин  финан¬
сового  и  организационного  характера,  еще  усугублялась  на  почве
усиливавшегося  дефицита  научно-преподавательского  персонала,
обусловленного  невозможностью  получения  ученых  степеней  для
оканчивавших  сельскохозяйственные  вузы.  В  итоге  почти  полно¬
стью  прекратилась  подготовка  докторов  агрономии,  необходимых
для  замещения  как  существовавших,  так  и  вновь  создаваемых  ка¬
федр.  Достаточно  сказать,  что  за  четверть  века  (1884-1909)  во  всех
университетах  прошло  лишь  два  докторских  диспута  по  агрономии,
в  Киеве  и  Москве,  на  которых  свои  диссертации  защитили  С.М.  Бо¬
гданов  и  Д.Н.  Прянишников.  Недоставало  и  магистров  наук,  а  по  не¬
которым  разделам  агрономии  научные  степени  и  вовсе  нельзя  было
получить,  хотя  они  и  требовались  вузовскими  установлениями.
 Причина  отставания  в  подготовке  ученых  и  преподавателей  вы¬
сшей  квалификации  состояла  вовсе  не  в  том,  что  в  институтах  не  из
кого  было  отбирать  кандидатов  на  получение  ученых  степеней.
Трудность  состояла  лишь  в  том,  что  нельзя  было  формально  при¬
 188

знать  их  таковыми,  так  как  одной  из  дискриминационных  мер  по  от¬
ношению  к  агрономическим  вузам,  как  уже  говорилось,  являлось
постановление  Госсовета,  запрещавшего  специальным  учебным
заведениям  давать  ученые  степени  по  тем  дисциплинам,  которые
изучались  в  университетах.  Но,  кроме  того,  по  университетскому
уставу  1884  г.  профессора  агрономии,  находившиеся  только  в  уни¬
верситетах,  и  спустя  четверть  века  обязаны  были  экзаменовать  ма¬
гистрантов  не  только  по  агрономической  химии  и  почвоведению,  но
и  по  общему  и  частному  земледелию,  всей  зоотехнике,  несмотря  на
то  что  эти  научные  дисциплины  находились  уже  на  значительно  бо¬
лее  высоком  уровне  развития.  Кроме  того,  у  факультетов  и  советов
университетов  было  отнято  право  избрания  лиц  для  замещения  про¬
фессорских  должностей  и  передано  Министерству  народного  про¬
свещения,  которое  до  конца  90-х  годов  вообще  перестало  обращать¬
ся  к  ним  за  соответствующими  рекомендациями  по  выдвижению
кандидатов  на  занятие  вакантных  мест  и  находило  их  в  собственном
резерве.  Таким  образом,  возникла  тупиковая  ситуация,  когда  агроно¬
мы  оказывались  принадлежащими  к  одному  ведомству,  а  степени  по
агрономии  присваивались  там,  где  их,  строго  говоря,  и  не  готовили  и
возможностями  для  этого  не  располагали.  Но  зато  продолжало  дейст¬
вовать  требование  знания  классических  языков,  без  которых  якобы
нельзя  было  стать  магистром  наук.  По  этому  поводу  Прянишников
иронизировал,  что  “блюстителям  латинской  благонадежности...
опытный  скотный  двор”  как  словосочетание  “уже  режет  слух”,  но  за¬
то  они  «ничего  не  имеют  против  “аквариума”,  “террариума”.  И  на  по¬
верку  оказывалась  всего  лишь  элементарная  боязнь  слов»68.
 В  результате  неправильной  постановки  дела  университеты  не
только  не  оправдывали  себя  как  центры  подготовки  агрономиче¬
ских  кадров,  но  и  сами  порой  испытывали  недостаток  людей  для
подготовки  их  к  работе  на  кафедрах.  Вероятно,  только  по  этой  при¬
чине  выпускники  университетов  во  все  возрастающем  числе  вынуж¬
дены  были  поступать  доучиваться  в  сельскохозяйственные  институ¬
ты.  В  1910  г.  количество  таковых,  в  том  числе,  конечно,  и  из  других
вузов,  при  поступлении  в  МСХИ  насчитывалось  75,  в  1911  -  96,
в  1912  -  138,  в  1913  г.  -  172  человека69.
 Подлинная  учебная  и  научная  деятельность  по  агрономии,  как
оказалось,  сосредоточивалась  в  институтах,  лишенных  прав  присуж¬
дать  ученые  степени  магистров  и  докторов  наук.  Существовал
порочный  круг,  не  позволявший  увеличивать  выпуски  агрономов  и
существенно  ограничивавший  развитие  сельскохозяйственной  нау¬
ки.  Поэтому  требовался  незамедлительный  его  прорыв,  по  крайней
мере  в  двух  основных  направлениях  -  увеличение  числа  высших
агрономических  школ  при  университетах  и  самостоятельных  инсти¬
тутов  при  непременном  предоставлении  последним  права  присвое¬
ния  ученых  степеней  своим  выпускникам.  По  мнению  Прянишнико¬
 189

ва  и  других,  такое  решение  проблемы  было  бы  принципиально  важ¬
ным,  позволявшим  постепенно  приближаться  к  европейскому  уров¬
ню.  Одних  университетов  с  будущими  сельскохозяйственными  отде¬
лениями  для  этого  было  недостаточно,  даже  если  бы  в  них  наряду  с
“классиками”  было  разрешено  поступать  и  “реалистам”.  К  тому  же
некоторые  русские  университеты,  в  отличие  от  германских,  пока
так  и  не  проявили  желания  иметь  агрономические  отделения  или
факультеты.
 О  неотложности  расширения  преподавания  агрономии  путем  уч¬
реждения  самостоятельных  институтов  и  посредством  преобразова¬
ния  университетских  кафедр  в  сельскохозяйственные  отделения  вы¬
сказывалось  подавляющее  большинство  ученых  и  специалистов  на
всех  проходивших  общественных  съездах  и  ведомственных  совеща¬
ниях.  Причем,  если  институтское  направление  считалось  само  собой
разумеющимся,  благодаря  его  уже  вполне  видимым  достижениям,
появившимся  в  Германии  и  России,  и  требовалось  лишь  дополни¬
тельное  открытие  вузов  в  тех  регионах,  в  которых  их  не  было,  то
реформированию  университетской  агрономии,  ввиду  ее  отставания,
уделялось  значительно  больше  внимания.  При  этом  признавалось,
что  преимуществом  последней  являлось  более  равномерное  распре¬
деление  всех  10  университетов  по  территории  страны,  так  что  при
необходимости  всегда  можно  было  придать  преподаванию  райони¬
рованный  характер.  По  мнению  университетских  ученых,  сделать
это  было  легче  и  дешевле,  чем  создавать  новые  институты.  Напри¬
мер,  профессор  Сабанин  считал,  что  начинать  следовало  с  тех
университетов,  в  радиусе  действия  которых  потребность  в  агроно¬
мической  науке  была  наиболее  сильно  выражена  и  наименее  всего
удовлетворялась.  Таковыми  могли  стать  Новороссийский,  Харьков¬
ский  и  Казанский  университеты70.
 О  важности  придания  агрономической  науке  статуса  универси¬
тетской  высказывался  в  своем  письме  совету  МОСХ  и  академик
В.И.  Вернадский.  Он  всецело  поддерживал  эту  идею,  полагая,  что
тем  самым  “достигается  лучшая  утилизация  научных  сил  и  большее
расширение  умственного  кругозора  и  умственных  навыков  учащей¬
ся  молодежи...”  Профессор  И.А.  Стебут,  к  мнению  которого  совет
неоднократно  уже  обращался,  хотя  и  говорил,  что  сельскохозяйст¬
венное  образование  “может  вполне  успешно  происходить  и  в  от¬
дельных...  учебных  заведениях,  и  в  университетах,  и  в  политехниче¬
ских  институтах”,  но  предпочтение  отдавал  все  же  университетам,
так  как  особенно  высоко  оценивал  значение  для  будущих  специали¬
стов  сельского  хозяйства  естественнонаучных  и  экономических  ди¬
сциплин,  которые  там  преподавались.  Из  авторитетных  научных
деятелей  того  времени  лишь  академик  А.С.  Фаминцын  высказы¬
вался  против  перенесения  задач  высшего  агрономического  образо¬
вания  в  университеты,  а  профессор  А.А.  Кауфман  выступал  за
 190

предпочтительное  развитие  специальных  сельскохозяйственных
вузов71.
 Однако,  понимая  опасность  искусственного  противопоставле¬
ния  различных  форм  высшего  агрономического  образования,  уча¬
стники  этой  многолетней  дискуссии  выступали  против  обострения
спора  по  данному  вопросу.  Поэтому  на  Киевском  сельскохозяйст¬
венном  съезде  в  1913  г.  была  найдена  вполне  устраивавшая  все  сто¬
роны  формула  его  решения  в  том  смысле,  что  “наиболее  желатель¬
ным  типом  высшей  сельскохозяйственной  школы  является  универ¬
ситетская  по  духу,  каким  бы  ни  было  ее  наименование”.  И  одним  из
способов  достижения  этой  цели  признавалось  “предоставление  вы¬
сшим  сельскохозяйственным  учебным  заведениям  давать...  ученые
степени”72.
 Что  же  касается  правительственных  органов,  ведавших  вопроса¬
ми  сельскохозяйственного  образования,  то  их  отношение  к  повыше¬
нию  эффективности  высшей  агрономической  школы  хотя  и  находи¬
лось  под  несомненным  влиянием  общественного  мнения,  в  конце
концов  оказывалось  неадекватным  и  в  большей  степени  отражало
ведомственные  интересы.  При  понятном  молчании  по  данному  воп¬
росу  Министерства  народного  просвещения,  не  видевшего  сущест¬
венных  преимуществ  для  себя  от  перестройки  работы  университет¬
ских  кафедр  агрономии,  Департамент  земледелия  вначале  весьма
положительно  оценил  предложения  идти  к  решению  проблемы  сра¬
зу  в  обоих  направлениях.  Это  было  заметно  уже  на  проходившем
здесь  совещании  в  мае  1910  г.,  которое  признало,  что  “преподавание
сельскохозяйственных  наук  с  одинаковым  успехом  могло  бы  быть
организовано  как  в  самостоятельных  сельскохозяйственных  учеб¬
ных  заведениях,  так  и  в  специальных  факультетах  при  университе¬
тах  и  отделениях  при  политехнических  школах”.  Но  уже  здесь
делался  предварительный  вывод  о  том,  что  непременным  условием
реформирования  университетских  кафедр  должно  быть  наличие  у
них  необходимого  учебного  и  научного  оборудования,  вплоть  до
опытных  полей  и  показательных  скотных  дворов.  А  поскольку  все¬
го  этого  недоставало  и  не  могло  быть  скоро  создано,  то  чиновники
Департамента  земледелия  при  незаинтересованном  отношении  сво¬
их  коллег  из  Министерства  народного  просвещения  отдавали  пред¬
почтение  самостоятельным  учебным  заведениям,  обладавшим  соот¬
ветствующей  материально-производственной  базой73.
 Прошедший  затем  XII  съезд  естествоиспытателей  и  врачей,  на
котором  были  заслушаны  доклады  Прянишникова  и  Сабанина,
вновь  заставил  ведомство  внимательно  изучить  вопрос,  чтобы,  взве¬
сив  все  доводы,  принять  наиболее  приемлемое  решение.  Необходи¬
мую  работу  в  этой  связи  было  поручено  провести  известному  среди
агрономов  и  вузовских  работников  старшему  специалисту  департа¬
мента  Н.М.  Катаеву,  вскоре  представившему  свои  тезисы.  В  них  до-
 191

казывалось,  что  быстрее,  дешевле  и  без  особого  переутомления
учащихся  подготовить  “необходимый  контингент  правительствен¬
ных  и  общественных  агрономов”  было  бы  “лучше  всего...  в  отдель¬
ной  высшей  сельскохозяйственной  школе”74.
 В  дальнейшем  вопрос  о  целесообразности  развития,  наряду  с  ин¬
ститутским,  и  университетского  сельскохозяйственного  образова¬
ния  формально  еще  раз  прозвучал  в  докладе,  сделанном  на  ведом¬
ственном  сельскохозяйственном  совете  в  конце  1910  г.  Но  большин¬
ство  присутствовавших  на  нем  выступили  в  духе  предложенных  ра¬
нее  тезисов,  т.е.  преимущественно  за  устройство  отдельных  вузов
в  наиболее  развитых  сельскохозяйственных  районах.  Прежде  всего
совет,  как  и  рекомендовалось  Катаевым,  высказался  за  скорейшее
учреждение  сельскохозяйственного  института  в  Воронеже  и  затем
указал  на  возможность  “устройства  рассадников  сельскохозяйствен¬
ных  знаний”  в  Самаре  или  Саратове,  далее  Екатеринославле  и  Пер¬
ми  или  Екатеринбурге  и  Одессе.  И,  очевидно,  только  в  качестве
дани  общественному  мнению  намечалось  организовать  сельскохо¬
зяйственные  отделения  в  Казанском  университете  и  Томском  техно¬
логическом  институте75,  за  что,  впрочем,  члены  совещательного
органа  ГУЗиЗ  никакой  ответственности  не  несли  ввиду  принадлеж¬
ности  тех  к  другому  ведомству.
 Таковы  были  предварительные  наметки  строительства  сети
сельскохозяйственных  вузов,  которая  отставала  от  земских  потреб¬
ностей  по  крайней  мере  на  целое  десятилетие.  Однако  вопрос  о  том,
где  и  когда  быть  тому  или  иному  из  них,  оставался  еще  далеко  невы¬
ясненным.  Некоторые,  отвечая  на  него,  полагали,  что  “было  бы
большой  ошибкой  открытие  агрономического  вуза  в  Воронеже  -
место  его  в  Саратове,  как  центре  обширнейшего  земледельческого
района  юго-востока  России...”76  Другие,  как,  например,  130  членов
Государственной  думы,  внесли  предложение  об  учреждении  агроно¬
мического  института  именно  в  Воронеже,  в  июне  1912  г.  поступив¬
шее  и  на  рассмотрение  Государственного  совета77.  При  этом  распро¬
странялось  мнение,  что  нельзя  более  или  менее  скоро  и  равномерно
приступить  к  учреждению  новых  вузов.  Объяснение  сводилось  к  то¬
му,  что  высшая  школа  не  могла  создаваться  на  любом  месте  и  при
любых  обстоятельствах.  Для  этого  необходимы  известный  общий
культурный  уровень  населения,  удобство  путей  сообщения,  почто¬
вых  и  телеграфных  связей.  Определенная  трудность  виделась  и  в
том,  что  лица,  имевшие  все  права  на  занятие  кафедр,  предпочитали
оставаться  ассистентами  в  Москве  и  Петербурге,  а  не  быть  профес¬
сорами  в  провинции  ввиду  ее  культурно-бытовой  неустроенности.
Организация  новых  вузов  задерживалась  и  из-за  медленного  прохо¬
ждения  соответствующих  проектов  через  законодательные  учрежде¬
ния.  Немаловажное  значение  имело  и  отношение  губернской  адми¬
нистрации,  подчас  видевшей  в  них  предмет  особого  беспокойства.
 192

Но  главное  объяснение  следовало  все  же  искать  в  самом  харак¬
тере  правительственной  политики  в  области  сельскохозяйственного
образования,  основанной  на  бюрократическом  стремлении  чиновни¬
ков  сосредоточивать  внимание  не  на  совокупности  положительных
тенденций,  чтобы  затем  строить  свою  деятельность  в  достаточно
верном  направлении,  а  напротив,  ориентироваться  на  частные  меры
лишь  для  оправдания  своего  бездействия.  А  из  этого,  конечно,  мог¬
ла  происходить  любая  формальная  задержка  предполагаемого  уве¬
личения  числа  институтов,  не  говоря  уже  о  нехватке  средств,  кото¬
рые  обходили  стороной  Главное  землеустроительное  управление,
но  зато  обильным  золотым  дождем  омывали  военное  ведомство.
 По  всем  этим  причинам  к  1914  г.  удалось  построить  только  два
сельскохозяйственных  института  -  Воронежский  имени  Петра  I  и
незапланированный  Вологодский  молочно-хозяйственный.  А  тем
временем  в  законодательные  инстанции  были  дополнительно  внесе¬
ны  представления  об  учреждении  Омского  сельскохозяйственного
института78,  рассматривался  вопрос  о  создании  вузов  в  основных  зе¬
мледельческих  районах,  агрономических  отделений  при  университе¬
тах  и  политехнических  институтах79.  Но  деньги  пока  выделялись  для
все  еще  находившихся  в  периоде  обустройства  Воронежского  и  Во¬
логодского  институтов,  соответственно  1  млн  и  311  тыс.  руб.  Всего
же  на  содержание  и  развитие  девяти  вузов,  в  том  числе  Саратовских,
Петроградских,  Голицынских,  Стебутовских  и  Никитских  курсов,
в  1914  г.  было  отпущено  3,1  млн  руб.,  из  которых  788  тыс.  направля¬
лось  на  их  расширение80.  По  существу  последнее  и  являлось  основ¬
ным  средством  увеличения  выпуска  агрономов  с  высшим  образова¬
нием,  хотя  и  не  имело  должного  бюджетного  обеспечения.
 Например,  МСХИ  уже  с  начала  900-х  годов  из-за  потребности  в
агрономических  кадрах  вынужден  был  увеличить  прием  студентов  с
30-40  до  200-250  человек  к  началу  1913/14  учебного  года.  Соответ¬
ственно  с  этим  общее  число  слушателей,  ранее  ограниченное  200,
к  1  января  1914  г.  достигло  1332  человек,  что  незамедлительно  вы¬
двинуло  вуз  в  количественном  отношении  на  одно  из  первых  мест
среди  других  высших  сельскохозяйственных  заведений  Европы.  Бо¬
лее  чем  шестикратное  увеличение  контингента  студентов,  при  оста¬
вавшемся  почти  без  изменения  штатном  финансировании,  застигло
институт  неподготовленным  к  тому,  чтобы  обеспечить  учебный
процесс  всеми  необходимыми  помещениями  и  пособиями.  При  этом
не  только  число  принимаемых  превышало  фактические  возможно¬
сти  учебного  заведения,  но  и  конкурсы  поступавших  значительно
превышали  всякую  разумную  меру,  приобретя  “характер  какой-то
спортивности”.
 Казалось,  что  институту  угрожала  реальная  опасность  постепен¬
но  превратиться  в  своеобразный  конвейер,  не  поспевавший  изготав¬
ливать  для  рынка  продукт  -  агрономов.  Если  во  все  последующее
 7.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 193

время  после  периода  1865-1872  гг.  вуз  оканчивали  в  среднем  в  год
46  человек,  то  в  1912  г.  -  165,  а  в  1913  г.  -  248.  Тем  не  менее  только
одной  трети  стремившихся  к  агрономическим  знаниям  открывалась
такая  возможность  вместо  двух  третей  еще  в  1906  г.,  несмотря  на
увеличение  почти  вдвое  сдававших  приемные  экзамены.  И  лишь
благодаря  умелому  использованию  наличных  сил  и  средств  институт
мог  обеспечивать  такую  учебную  деятельность,  при  которой  коли¬
чество  оканчивавших  курс  почти  равнялось  числу  принятых.  В  зна¬
чительной  мере  этому  способствовали  и  высокие  требования  к  зна¬
ниям  поступавших,  среди  которых  в  разные  годы  насчитывалось  от
20  до  30%  выпускников  университетов81.
 Наконец,  когда  вузом  были  относительно  благополучно  преодо¬
лены  трудности,  тормозившие  его  работу,  правительство  приняло
меры  для  оказания  ему  материальной  и  иной  поддержки.  Но  и  это  в
основном  происходило  под  воздействием  депутатов  Государствен¬
ной  думы,  представлявших  в  ней  интересы  высшей  школы.  Не  до¬
жидаясь,  когда  чиновниками  будет  окончательно  разработано  неод¬
нократно  откладывавшееся  новое  Положение  института,  жившего
еще  по  уставу  1894  г.,  группа  думцев  взяла  на  себя  инициативу  про¬
ведения  законопроектов,  касавшихся  штатов,  а  самое  главное  -  вос¬
становления  права  присвоения  ученых  степеней  для  оканчивавших
учебу,  без  чего  невозможно  было  предполагавшееся  удвоение  числа
кафедр.  Затем  к  этому  подключилось  и  ГУЗиЗ.
 Однако,  поступив  на  рассмотрение  сельскохозяйственной  ко¬
миссии  Думы  в  ноябре  1910  г.,  вопрос  о  Положении  и  штатном  рас¬
писании  вуза  так  и  не  был  рассмотрен  своевременно82.  Это  стало
возможным  лишь  9  апреля  1912  г.,  но  коснулось  только  штатов,  как
наименее  сложного  вопроса.  Что  же  касается  предоставления
МСХИ  права  присуждения  ученых  степеней,  то  понадобился  еще
месяц  для  переговоров,  чтобы  комиссия  высказалась  за  принятие  со¬
ответствующего  законопроекта83.  Но  судьба  его  была  заранее  пред¬
решена.  Если  проект  закона  о  штатах  получил  юридическую  силу
уже  5  июня  1912  г.,  правда,  временную,  до  1916  г.84,  то  законодатель¬
ное  решение  о  присвоении  ученых  степеней,  принятое  в  общем  соб¬
рании  Думы,  оказалось  отклоненным  Государственным  советом  без
всякого  рассмотрения  якобы  из-за  большой  загруженности  сенато¬
ров  в  тот  день,  11  июня.  На  самом  же  деле  противникам  закона  уда¬
лось  убедить  большинство  в  том,  что  право  присвоения  ученых  сте¬
пеней  должно  принадлежать  исключительно  университетам  для
поддержания  на  высоком  уровне  подготовки  магистров  и  докторов
агрономии.  Как  оказалось,  одного  этого  было  достаточно,  чтобы
больше  уже  не  возвращаться  к  неудобному  для  сановников  вопросу,
хотя  в  опубликованных  в  конце  1915  г.  материалах,  касавшихся  ин¬
ститута,  выражалась  призрачная  надежда  на  то,  что  после  имевше¬
го  место  очередного  рассмотрения  проекта  закона  в  Государствен¬
 194

ной  думе  “проведение  его  через  оставшиеся  этапы  составляет  зада¬
чу  самого  ближайшего  времени”85.  Но  в  условиях  самодержавия  это¬
го  так  и  не  случилось.
 Желая  хоть  как-то  обелить  реакционную  сущность  политики
правящих  верхов  по  отношению  к  высшему  сельскохозяйственному
образованию,  а  заодно  оправдать  и  свой  провал,  руководство  ГУЗиЗ
пошло  на  прямую  фальсификацию  фактов.  В  своей  думской  запис¬
ке  от  31  марта  1914  г.  “О  предоставлении  совету  МСХИ  права  воз¬
водить  ученые  степени  магистра  и  доктора  агрономии”  оно  пыта¬
лось  убедить  депутатов  в  том,  что  “большинство...  деятелей,  кото¬
рые  уже  заявили  себя  научными  трудами  в  области  агрономии”,
не  могут  стать  “полноправными  кандидатами  на...  самостоятельные
должности”  вовсе  “не  вследствие  наличности  каких-либо  принципи¬
альных  препятствий,  а  из-за  “некоторого  пробела  в  существующих
узаконениях,  вызванных  случайными  причинами...”  Одна  из  них,  по
мнению  товарища  главноуправляющего  землеустройством  и  земле¬
делием,  состояла  в  том,  что  «Государственный  совет,  имея  в  виду
“обновленный”  состав  профессоров  МСХИ  после  реорганизации
академии  в  1894  г.,  нашел  в  данном  случае  немедленное  разрешение
этого  вопроса  в  утвердительном  смысле  затруднительным...  почему
соответствующие  статьи  проекта  положения  об  институте  были  ис¬
ключены».  Таким  образом,  “решение  это  было  мотивировано,  част¬
ными  обстоятельствами  того  момента”  и  отнюдь  не  “какими-либо
общими  принципиальными  соображениями”86.
 С  таким  намеренно  уклончивым  объяснением  трудно  было  сог¬
ласиться,  так  как  оставалось  неясным,  почему  в  течение  всех  после¬
дующих  лет  вопрос  о  подготовке  профессоров  в  стенах  вуза  так  и  не
был  решен  положительно.  Вероятно,  по  той  же  причине,  по  которой
была  ликвидирована  Петровская  академия,  -  навсегда  покончить  с
демократическим  волеизъявлением  студентов  и  преподавателей.
Однако  и  в  новых  условиях  в  институте  сохранялось  оппозиционное
настроение.  Поэтому  правительство  никогда  не  оставляло  попыток
ужесточения  полицейского  надзора  за  вузом,  о  чем  свидетельствует
секретная  переписка  между  директором  МСХИ  А.  Ивероновым  и
московским  градоначальником  А.  Андриановым,  а  также  с  директо¬
ром  Департамента  земледелия  П.Н.  Игнатьевым87.
 Научная  общественность  и  даже  некоторые  правительственные
деятели  с  самого  начала  выражали  свою  озабоченность  дискримина¬
ционными  мерами  по  отношению  к  институту  и  предлагали  более
или  менее  конструктивное  решение  возникшей  кадровой  проблемы.
Так,  в  представлении  А.С.  Ермолова  в  Государственный  совет  о  пре¬
образовании  академии  “настоятельно  указывалось  на  необходи¬
мость  сохранить  за  советом  института  право  возводить  в  степень  ма¬
гистра”88.  Несомненно,  того  же  взгляда  придерживался  и  П.А.  Кос-
тычев,  только  что  назначенный  тогда  директором  Департамента  зе¬
 7*
 195

мледелия,  но  так  и  не  получивший  докторской  степени,  несмотря  на
представленную  летом  1886  г.  диссертацию89.  Затем,  чтобы  как-то
устранить  политическую  подоплеку  отношения  правительства  к
подготовке  ученых  из  демократических  слоев,  Д.И.  Менделеев  в
своем  письме  к  С.Ю.  Витте  советовал  “безотлагательно  приступить
к  устройству  Училища  наставников  или  Профессорского  институ¬
та”.  Он  мечтал  о  том,  чтобы  и  в  России  появился  наконец-то  центр
подготовки  ученых  по  типу  Гейдельберга  или  Геттингема,  Оксфор¬
да,  Кембриджа,  где  бы  “развивалась  научная  самостоятельность”
500-800  специалистов  разных  наук90.
 Разрыв  единого  пакета  законопроектов  о  штатах  и  ученых  сте¬
пенях  неизбежно  затруднял  развитие  вуза,  несмотря  на  то  что  с
1  января  1913  г.  ему  выделялись  крупные  ассигнования,  позволяв¬
шие  увеличить  прием  студентов.  Но  новое  штатное  расписание  без
соответствующего  кадрового  обеспечения  вызвало  усложнение
преподавания  ряда  дисциплин.  Целый  перечень  отделов  агрономии
при  том  уровне  знания  и  его  специализации  уже  не  мог  изучаться  в
рамках  прежнего  деления  на  кафедры,  и  потребовалось  образова¬
ние  новых,  с  выделением  специальных  курсов.  Таким  образом,  вме¬
сто  прежних  20  образовалось  39  кафедр  и  доцентур  с  27  профессор¬
скими  и  преподавательскими  ставками,  подыскать  на  которые  не¬
достававших  кандидатов  в  то  время  было  затруднительно  даже  для
престижного  московского  вуза.  Наибольшее  увеличение  препода¬
вателей  должно  было  произойти  на  инженерно-агрономическом
отделении,  где  вместо  прежних  четырех  учебных  подразделений
организовалось  11  кафедр.
 Начавшийся  с  1913  г.  новый  этап  развития  МСХИ,  наряду  с  поя¬
влением  других  специальных  кафедр,  включал  и  кафедру  сельскохо¬
зяйственной  экономики,  одной  из  задач  которой  должна  была  стать
непосредственная  подготовка  земских  агрономов.  Давно  назревшая
потребность,  наконец,  была  удовлетворена,  благодаря  совместным
усилиям  А.Ф.  Фортунатова  и  его  талантливого  ученика  А.В.  Чаяно¬
ва.  Оба  они  хорошо  понимали,  что  выпускаемые  вузом  агрономы  не
были  еще  достаточно  подготовлены,  чтобы  вести  самостоятельную
работу  где-нибудь  в  уездной  глубинке.  Для  этого  оказывалось  недо¬
статочно  лишь  теоретических  знаний  и  общепринятых  методов  пра¬
ктической  агрономии.  Необходимо  было  научиться  разбираться  в
местных  условиях,  самим  намечать  программу  мероприятий,  кото¬
рые  способствовали  бы  оздоровлению  слабеющего  крестьянского
хозяйства.
 При  этом  наставник  и  ученик  вовсе  “не  ставили  своей  целью  за¬
конченную  подготовку  деятелей  общественной  агрономии”,  так  как
сознавали,  что  любая  школа  “бессильна  дать  будущему  практиче¬
скому  работнику  профессиональные  навыки”.  Этому  можно  было
учиться  только  в  процессе  работы.  Но  если  учебное  заведение  не  в
 196

силах  сформировать  законченного  специалиста,  то  оно  обязано
“помочь  сделаться  агрономом.  Помощь...  должна  состоять  в  том,
чтобы  научить...  студентов  быть  исследователями  ...  дать  им  место  и
навыки  научного  исследования”.
 Следуя  этим  дидактическим  принципам  оба  ученых-педагога
при  подготовке  учебных  программ  пошли  на  максимальное  сокра¬
щение  лекционных  часов,  сосредоточивая  внимание  преимущест¬
венно  на  организации  самостоятельной  работы  студентов  с  исполь¬
зованием  семинарских  занятий  и  индивидуальных  бесед.  Именно  так
была  построена  программа  годичных  курсов  по  общественной  агро¬
номии  и  сельскохозяйственной  кооперации  начиная  с  1912/13  учеб¬
ного  года.  Вся  работа  участников  семинара,  проводимого  А.  Чаяно¬
вым,  основывалась  на  написании  и  защите  рефератов,  темы  кото¬
рых  охватывали  наиболее  важные  в  тех  условиях  аспекты  земской
агрономической  деятельности  -  от  общих  задач  агрономии  и  до  во¬
просов  финансирования  сельскохозяйственных  мероприятий.  Гото¬
вясь  к  семинару,  студенты  предварительно  составляли  планы-кон¬
спекты  рефератов,  пользуясь  специально  подобранной  литературой
и  советами  практиков,  к  которым  они  обращались  с  рекомендация¬
ми  своего  руководителя.  Тезисы  составленных  докладов  до  начала
еженедельных  семинаров  вывешивались  для  всеобщего  ознакомле¬
ния,  чтобы,  как  писал  Чаянов,  после  их  заслушивания  “открывались
более  или  менее  оживленные  прения”91.  Хорошо  осведомленные  о
проходивших  на  кафедре  семинарах,  известные  агрономические
деятели  квалифицировали  их  как  “в  высшей  степени  интересную  по¬
пытку...  сдвинуть  с  мертвой  точки...  агрономическую  школу  в  ее
пассивном  отношении  к  вопросам  общественной  агрономии”92.
 Помимо  докладов  и  их  обсуждения  проводились  экскурсии  на
агрономические  участки,  где  в  качестве  лекторов  выступали  сами
земские  служащие.  В  программу  практического  обучения  со  второй
половины  1913/14  учебного  года  дополнительно  был  введен  курс
сельскохозяйственного  счетоводства  и  таксации,  позволявший  буду¬
щим  агрономам  получать  необходимые  знания  по  экономике  кресть¬
янского  хозяйства.  В  качестве  исходного  материала  для  этого  служи¬
ли  данные  уже  проведенных  статистиками  бюджетных  исследований
крестьянских  дворов,  а  иногда  и  результаты  самостоятельных  под¬
ворных  описаний,  когда  при  помощи  бухгалтерского  анализа  просма¬
тривались  основные  элементы  организационно-производственной
деятельности  крестьянских  семей.  И  лишь  два  систематических  кур¬
са,  посвященные  теории  крестьянского  хозяйства  и  рыночным  отно¬
шениям,  являлись  сугубо  лекционными93.
 Вузовская  подготовка  агрономов  для  земской  службы  делала
только  первые  пробные  шаги  и  поэтому  неизбежно  должна  была
вызывать  нарекания  на  оканчивавших  высшую  школу  с  указанием
на  “оторванность  от  жизни”,  “непрактичность”  и  т.п.  По  этому  по¬
 197

воду  Прянишников  предупреждал,  что  “нападки  должны  усилиться”,
причем  в  большей  степени  “по  обстоятельствам,  лежащим  вне  шко¬
лы”,  подразумевая  прежде  всего  “тот  громадный  спрос  на  агроно¬
мов”,  который  имевшиеся  вузы  удовлетворить  не  могли94.  В  целом
критика  в  адрес  выпускников  высшей  сельскохозяйственной  шко¬
лы,  развернувшаяся  тогда  в  печати,  на  поверку  оказывалась  всего
лишь  попыткой  причину  подменить  следствием,  т.е.  сделать  вузы
ответственными  за  качество  выпускаемых  ими  специалистов.  А  ме¬
жду  тем  причина  имевшего  место  несоответствия  полученных  обще¬
ственными  агрономами  теоретических  знаний  практическим  зада¬
чам  находилась  в  основном  за  пределами  высшей  школы  и  объясня¬
лась  консервативным  отношением  правительства  к  ее  проблемам.
Развитие  вузов  отнюдь  не  являлось  приоритетным  направлением  ни
в  области  аграрной,  ни  в  области  финансовой,  ни  в  области  культур¬
ной  политики  правительства,  если  предположить,  что  последняя  все
же  была.  Да  и  сами  земства,  нуждаясь  в  агрономических  работниках,
тем  не  менее  имели  еще  очень  слабую  связь  с  выпускавшими  их
вузами.
 Например,  по  такому  важному  вопросу,  как  необходимость  вве¬
дения  института  практикантов  для  последующего  комплектования
агрономического  персонала,  среди  земских  деятелей  имело  место
почти  полное  непонимание  его  значения.  По  данным  анкетирования
468  земств,  проведенного  в  1910  г.  начинавшим  свою  деятельность
чаяновским  кружком  по  общественной  агрономии,  на  запрос  о  поль¬
зе  его  ответили  всего  около  140  органов  местного  самоуправления.
И  только  немногим  более  10%  из  них  обнаружили  знание  этого
вопроса,  остальные  же  проявили  к  нему  довольно  формальный  ин¬
терес.  Поэтому  большинство  студентов,  желавших  ознакомиться  с
агрономической  деятельностью  в  районах  предполагаемой  службы,
часто  не  могли  этого  сделать  из-за  того,  что  земства  попросту  не
организовывали  места  практики.  Лишь  незначительное  меньшинст¬
во  наиболее  активных  учащихся  находило  способы  проникать  в  ин¬
тересовавшие  их  агрономические  участки  и  изучать  их  непосредст¬
венно,  помимо  помощи  земств.
 На  законных  же  основаниях  в  том  же  году  при  посредничестве
институтского  семинара  по  общественной  агрономии  удалось  полу¬
чить  назначения  на  практику  в  различные  сельскохозяйственные  ре¬
гионы  только  56  студентам.  Поэтому  столь  настоятельной  являлась
задача  преодоления  разрыва  между  вузовской  подготовкой  земских
агрономов  и  непосредственным  ознакомлением  студентов  с  местами
их  будущей  работы.  Для  этого  на  базе  московского  кружка  были
предприняты  попытки  создания  губернских  филиалов,  целью  кото¬
рых  являлось  не  только  изучение  практикантами  хозяйственной
жизни  в  своих  районах,  но  и  пропаганда  идей  общественной  агро¬
номии.
 198

Так,  кружок,  существовавший  в  Смоленской  губернии,  где  был
недостаток  агрономических  сил,  помимо  организации  собственно
студенческой  практики  устраивал  среди  сельского  населения  книж¬
ные  выставки,  сельскохозяйственные  чтения,  беседы.  Не  ограничи¬
ваясь  просветительской  деятельностью  на  местах,  студенты-чая-
новцы  представили  Московскому  агрономическому  съезду  в  1911  г.
свой  доклад  “К  вопросу  об  организации  летней  практики  для  сту-
дентов-агрономов  при  земствах  и  опытных  полях”.  После  его  обсу¬
ждения  в  адрес  правительственных,  земских  и  общественных  учре¬
ждений  было  принято  обращение  о  необходимости  “широко  от¬
крыть  доступ  практикантов  из  числа  учащихся  высших  и  средних
заведений  для  подготовки  их  как  деятелей  на  агрономическом  по¬
прище”95.
 Однако  кардинального  изучения  положения  дел  здесь  не  предви¬
делось,  ибо  правительство  все  также  оставалось  приверженным  по¬
литике  существенного  ограничения  высшего  образования,  ориенти¬
руясь  на  подготовку  кадров  для  нужд  аграрной  реформы  преимуще¬
ственно  средней  и  низшей  квалификации.  Уже  в  1907  г.  на  это  ухо¬
дило  около  половины  средств,  отпускаемых  из  Государственного  ка¬
значейства  на  устройство  и  содержание  всех  сельскохозяйственных
учебных  заведений,  составлявших  всего  1,87  млн  руб.  А  к  1911  г.  до¬
ля  текущих  затрат  на  подготовку  вспомогательного  агрономическо¬
го  персонала  повысилась  почти  до  57%  от  общей  суммы  в  3,89  млн
руб.  Это  позволило  довести  ежегодные  расходы,  приходившиеся  на
одного  учащегося,  например,  в  низшей  школе  первого  разряда  до
350  руб.,  школе  садоводства  второго  разряда  -  480,  в  училище  садо¬
водства  -  640,  школе  молочного  хозяйства  -  625  руб.  в  то  время  как
в  МСХИ  эта  сумма  равнялась  373  руб.  В  средних  же  училищах  дан¬
ный  показатель  составлял  477  руб.
 Такое  непропорциональное  распределение  ассигнований  не  ска¬
залось  положительно  ни  на  одном  из  обоих  типов  учебных  заведе¬
ний  ввиду  так  и  не  состоявшейся  их  структурной  перестройки.  К  то¬
му  же  более  60%  средств,  выделенных  на  нужды  низшего  образова¬
ния,  приходилось  на  внешкольные  формы  -  курсы,  лекции  и  беседы,
распределение  агрономической  литературы,  выписку  журналов  и
газет,  проведение  наглядной  агитации.  В  объяснительной  записке
Департамента  земледелия  к  смете  на  1911  г.  этот  сдвиг  в  сторону
внешкольного  распространения  сельскохозяйственных  знаний  хара¬
ктеризовался  как  наиболее  целесообразный  по  сравнению  с  обыч¬
ной  школой.  Основной  аргумент  в  пользу  данного  направления  рас¬
ходования  бюджетных  средств  состоял  в  том,  что  оканчивавшие
курсы  были  теснее  связаны  с  крестьянским  хозяйством,  а  следова¬
тельно,  с  большей  полнотой  могли  использовать  полученные  знания
и  средства  ведомства.  Но  при  этом  слабо  учитывалось  то  обстоя¬
тельство,  что  эффективность  внешкольной  просветительской  дея¬
 199

тельности  оказывалась  напрямую  связана  с  уровнем  школьной  под¬
готовки  самих  просветителей.
 Утилитарный  подход  к  постановке  сельскохозяйственного  обра¬
зования  в  стране  при  одновременном  сокращении  роста  расходов  на
него  в  общей  смете  Департамента  земледелия  с  40%  в  1906  г.  до
25,6%  в  1911  г.  неизбежно  должен  был  привести  к  отставанию  от
спроса  на  агрономических  работников  не  только  высшей  школы,
но  и  средней  и  низшей.  Неслучайно  поэтому  в  1912/13  учебном  году
средние  училища  вынуждены  были  принять  лишь  около  четверти  из
всех  подавших  прошения  о  поступлении,  а  низшие  школы  -  отказать
в  приеме  около  58%  желавших  в  них  учиться.  Так,  в  Московское,
Казанское,  Мариинское,  Тамбовское  училища  в  1912  г.  было  подано
728  заявлений  о  приеме,  а  поступило  на  учебу  217  человек,  что  со¬
ставляло  29,8%  всех  абитуриентов.  В  следующем  году  количество
ходатайств  увеличилось  уже  до  790,  а  число  принятых  уменьшилось
до  200,  или  на  4,5%96.
 Помимо  того  что  учебные  заведения  имели  недостаточные
учебно-производственные  площади,  они  еще  искусственно  сдержи¬
вали  прием  учащихся,  так  как  существовали  ограничения  для  посту¬
пления  в  них  по  возрасту,  полу  или  избирательно  предлагаемой
учебной  программе.  Медленно  продвигалось  дело  и  с  их  учреждени¬
ем.  К  1910  г.  было  всего  15  средних  училищ97,  т.е.  их  число  возросло
на  три  по  сравнению  с  1898  г.,  а  в  последующие  шесть  лет  еще  на
пять98.  Следствием  такого  результата  за  многолетний  период  стал
неудовлетворенный  спрос  на  агрономических  работников.  Расчеты
на  ежегодное  открытие  не  менее  двух  земледельческих  училищ,  при
затратах  на  них  от  660  до  770  тыс.  руб.  от  казны  и  таком  же  ассиг¬
новании  из  местных  источников,  не  оправдались99.  Хотя,  дополни¬
тельно  в  течение  1916  г.  были  открыты  гидротехнические  училища
в  Киеве,  Одессе  и  два  в  Петрограде  и,  как  сообщала  “Земледельче¬
ская  газета”,  велись  подготовительные  работы  к  открытию  средних
училищ  в  Курской  губернии,  Кубанской  области  и  Закавказье100.  Но
ближайшие  выпуски  ими  специалистов  оказывались  уже  за  предела¬
ми  возможного  ввиду  надвигавшихся  революционных  событий.
 Не  выдержали  проверки  временем  и  предложения  о  ежегодном
открытии  20-30  низших  сельскохозяйственных  учебных  заведений,
на  каждое  из  которых  предполагалось  тратить  до  10  тыс.  руб.  еди¬
новременно  и  по  3-5  тыс.  в  год  на  покрытие  текущих  расходов.
Но  все  же  в  сравнении  со  средними  училищами  учреждение  их  осу¬
ществлялось  несколько  опережавшими  темпами.  Если  с  1  января
1907  по  1  апреля  1911г.  ежегодно  появлялось  около  восьми  школ,  то
в  последующем  до  конца  1915  г.  уже  по  четырнадцать.
 Некоторое  замедление,  наблюдавшееся  в  земской  работе  по  от¬
крытию  сельскохозяйственных  школ  с  1900  г.,  в  1910  г.  сменилось
тем,  что  земства  стали  учреждать  больше  специализированных
 200

учебных  заведений.  Всего  за  четыре  последующие  года  ими  было
открыто  27  новых  школ,  41  появилась  ранее.  Что  же  касается  сред¬
них  училищ,  то  кроме  указанных  выше  дополнительно  не  возникло
ни  одного.  Хотя  многими  земствами  субсидировались  казенные  и  ча¬
стные  учебные  заведения,  как  низшие,  так  и  средние  и  даже  высшие.
Финансируя  стипендиатов,  органы  местного  самоуправления  более
гарантированно  обеспечивали  в  будущем  замещение  агрономиче¬
ских  должностей.  По  34  староземским  губерниям  в  1913  г.  ими  на  ну¬
жды  сельскохозяйственного  образования  было  ассигновано  2,06  млн
руб.,  или  на  1,33  млн  руб.  больше,  чем  в  1904  г.  Всего  к  концу  1915  г.
в  России  насчитывалось  304  учебных  заведения  низшего  типа,  в  том
числе  сельскохзяйственных  училищ  -  61,  школ  первого  и  второго
разрядов  -  109,  практических  школ  -  61  и  т.д.  В  целом  низшие  сель¬
скохозяйственные  учебные  заведения  уже  в  большей  степени,  чем
ранее,  отвечали  задачам  приобщения  сельского  населения  к  агроно¬
мическим  знаниям.  Это  подтверждалось  не  только  социальным  со¬
ставом  учащихся,  среди  которых  более  двух  третей  были  дети  кре¬
стьян  и  обывателей,  но  и  образовательным  цензом  поступавших
учиться:  до  62%  из  них  ранее  окончили  одноклассные  сельские  и
церковно-приходские  школы,  уездные  и  сельские  двухклассные  учи¬
лища.  Поэтому  уже  до  50-70%  обученных  в  профессиональных
сельскохозяйственных  школах  и  училищах  посвящали  себя  работе
по  выбранной  специальности101.
 Подавляющее  большинство  их  оказалось  на  правительственной,
земской  и  кооперативной  службе.  Из  9112  агрономических  работни¬
ков,  учтенных  в  России  к  началу  1914  г.,  3369  являлись  вспомогатель¬
ным  персоналом  в  качестве  сельскохозяйственных  старост,  секрета¬
рей  малых  сельскохозяйственных  обществ,  мастеров  технических
производств,  заведующих  складами,  делопроизводителей.  Это  коли¬
чество  равнялось  приблизительно  четверти  всего  бывшего  тогда
контингента  низших  сельскохозяйственных  школ.  Ввиду  значитель¬
ности  самой  цифры,  особенно  в  сравнении  с  2442  агрономами  и  спе¬
циалистами,  находившимися  на  службе,  ряд  исследователей  выража¬
ли  в  то  время  не  совсем  обоснованное  сожаление  по  поводу  некото¬
рого  преобладания  технических  работников  над  специалистами  с  вы¬
сшим  и  средним  образованием,  опасаясь  снижения  общего  професси¬
онального  уровня  агрономических  организаций.  На  самом  же  деле
соотношение  между  ними  должно  было  быть  таким,  чтобы  у  каждо¬
го  участкового  агронома  находились  в  распоряжении  по  крайней
мере  2-3  помощника,  а  то  и  более.  Реальные  же  пропорции  между
ними  нельзя  было  назвать  иначе,  как  кадровой  аномалией,  когда  аг¬
рономы  должны  были  выполнять  несвойственные  им  вспомогатель¬
ные  работы,  а  при  отсутствии  их  сельскохозяйственные  старосты
вынуждены  заниматься  так  называемым  агрономическим  фельдше-
ризмом,  наносившим  немалый  урон  престижу  земской  агрономии.
 201

Следовательно,  важно  было  не  только  увеличивать  общее  коли¬
чество  агрономического  персонала,  но  и  устанавливать  наиболее
оптимальные  соотношения  между  различными  его  категориями  в
зависимости  от  конкретных  условий  данной  сельскохозяйственной
местности.  Исходя  из  того,  где,  сколько  и  каких  учреждалось  учеб¬
ных  заведений,  уже  могли  существовать  более  или  менее  благопри¬
ятные  предпосылки  решения  этой  проблемы.  Так,  к  концу  1915  г.  по
одному  сельскохозяйственному  учебному  заведению  имелось  в  Ко¬
стромской,  Оренбургской,  Ставропольской,  Сувалковской  губерни¬
ях  и  Уральской  области;  по  две  -  в  Варшавской,  Владимирской,
Вологодской,  Гродненской,  Подольской,  Полоцкой;  по  три  -  в  Аст¬
раханской,  Люблинской,  Минской,  Нижегородской,  Эстляндской;
по  четыре  -  в  Виленской,  Казанской,  Калужской,  Ковенской,  Там¬
бовской,  Холмской,  Ярославской;  по  пять  -  в  Вятской,  Новгород¬
ской,  Самарской,  Симбирской,  Смоленской,  Тверской,  Уфимской;
по  шесть  -  в  Екатеринославской,  Пермской;  по  семь  -  в  Волынской,
Орловской,  Саратовской;  по  восемь  -  в  Витебской,  Московской,
Таврической,  Харьковской,  Херсонской,  Черниговской  губерниях,
Донской  области;  по  девять  -  в  Лифляндской,  Псковской,  Рязан¬
ской,  Тульской;  по  десять  -  в  Могилевской,  Полтавской;  по  одинна¬
дцать  -  в  Бессарабской,  Курской;  по  двенадцать  -  в  Воронежской,
Киевской  и,  наконец,  двадцать  -  в  Петроградской  губернии102.
 Сеть  сельскохозяйственных  учебных  заведений,  на  89,1%  состо¬
явшая  из  низших  школ,  довольно  плотно  уже  ложилась  на  некото¬
рые  участки  территории  Европейской  России.  Причем  наиболее  гу¬
стой  она  становилась  там,  где  существовала  не  только  особая  по¬
требность  в  специалистах  сельского  хозяйства,  но  и  были  средние  и
высшие  учебные  заведения,  становившиеся  катализаторами  для  раз¬
вития  и  низшего  образования.  Такие  наиболее  благоприятные  усло¬
вия  складывались  в  Петроградской,  Воронежской,  Бессарабской,
Могилевской,  Псковской,  Херсонской,  Харьковской,  Московской  и
некоторых  других  губерниях.  Но  в  большинстве  мест  земства  все
еще  испытывали  серьезные  трудности  в  подборе  нужных  им  кадров
различной  специализации  и  квалификации,  прежде  всего  ввиду  отда¬
ленности  от  них  малочисленных  вузов  и  средних  училищ.
 Основная  причина  нерешенного  кадрового  вопроса  при  созда¬
нии  земских  агрономических  организаций  состояла  в  том,  что  подго¬
товка  специалистов  с  высшим,  средним  и  низшим  сельскохозяйст¬
венным  образованием  так  и  не  стала  важнейшей  составной  частью
аграрной  реформы.  Начавшиеся  землеустроительные  работы  в
общинах  и  выдел  значительной  части  крестьянских  хозяйств  на  ху¬
тора  и  отруба  не  получили  достаточного  агрономического  обеспече¬
ния.  Спрос  на  земскую  помощь  со  стороны  самодеятельного  кресть¬
янского  населения,  несмотря  на  начавшийся  переход  к  участковой
агрономической  деятельности,  не  мог  быть  вполне  удовлетворен.
 202

В  то  же  время  достаточно  объективным  критерием,  определявшим
перспективу  развития  земской  агрономии  и  общую  потребность  кре¬
стьян  в  агрономической  помощи,  можно  считать  число  заявлений  об
укреплении  земли  в  частную  собственность  и  о  внутриобщинном  зе¬
млеустройстве,  которые  к  концу  1915  г.  поступили  более  чем  от  по¬
ловины  крестьянских  дворов.  Поэтому  вопрос  о  численности  и  каче¬
ственном  составе  агрономического  персонала  становится  злободнев¬
ным  как  для  органов  местного  самоуправления,  так  и  для
учреждений  сельскохозяйственного  образования.
 1 	ПСЗ  РИ.  Собр.  2.  Т.  XXXIX.  Отд.  1.  СПб.,  1867.  Ст.  40457.  С.  2.
 2 	Там  же.  Собр.  3.  Т.  X.  Отд.  1.  СПб.,  1895.  Ст.  6922.  С.  495-496.
 3 	См.:  Фортунатов  А.  К  вопросу  о  целях  сельскохозяйственного  образования
в  России.  Статья  3.  М.,  1901.  С.  2-4;  Историческое  обозрение  пятидесятилет¬
ней  деятельности  Министерства  государственных  имуществ  (1837-1887).
СПб.,  1888.  С.  32.
 4 	См.:  Второй  съезд  сельских  хозяев  при  Императорском  Московском  общест¬
ве  сельского  хозяйства  с  21  декабря  1870  -  3  января  1871.  М.,  1871.  С.  53.
 5 	Менделеев  Д.И.  Соч.  Т.  XIII.  Л.;  М.,  1952.  С.  30-31,  35.
 6 	Ермолов  А  С.  Высшее  сельскохозяйственное  образование  в  его  отношениях
к  сельскохозяйственному  делу  в  России.  СПб.,  1872.  С.  46.
 7 	Ермолов  А.С.  Сельскохозяйственное  дело  Европы  и  Америки  на  Венской
всемирной  выставке  1873  года.  СПб.,  1875.  С.  57,  367-368.
 8 	Стебут  И.А.  Избранные  сочинения.  М.,  1956.Т.  1.  С.  551.
 9 	Там  же.  С.  573.
 10 	Там  же.  С.  552.
 11 	Там  же.  С.  451.
 12 	См.:  Сазонов  Г.П.  Обзор  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству
(1865-1895  гг.).  СПб.,  1896.  Т.  2.  С.  491,  493.
 13 	См.:  Там  же.  С.  497,  501-502.
 14 	См.:  Фортунатов  А.  Указ.  соч.  С.  3-4.
 15 	См.:  Покровский  Н.В.  Исторический  обзор  правительственных  мероприятий
к  развитию  сельского  хозяйства  в  России  от  начала  государства  до  настояще¬
го  времени.  СПб.,  1888.  С.  293-296;  Сборник  сведений  по  сельскохозяйствен¬
ному  образованию.  Вып.  XV.  СПб.,  1910.  С.  149;  Материалы  по  вопросу  о  ре¬
форме  средних  и  низших  сельскохозяйственных  училищ.  СПб.,  1911.  С.  9-10.
 16 	Исторический  очерк  25-летней  деятельности  Херсонского  земского  сельско¬
хозяйственного  училища.  1874-1899.  Херсон,  1900.  С.  19-20.
 17 	См.:  Веселовский  Б.  История  земства  за  сорок  лет.  СПб.,  1909.  Т.  2.  С.  276.
 18 	Исторический  очерк  25-летней  деятельности  Херсонского  земского  сельско¬
хозяйственного  училища.  1874-1899.  С.  19-  20.
 19 	Возникновение  же  двух  практических  школ  земледелия  в  России  в  конце
XVIII  в.  и  еще  трех  аналогичных  в  20-30-х  годах  XIX  в.  при  отсутствии  выс¬
шего  среднего  специального  сельскохозяйственного  образования  оказалось
преждевременным,  хотя  и  поучительным.  Просуществовав  разное  количест¬
во  лет,  все  они,  кроме  Московской  земледельческой  школы,  прекратили
свою  деятельность.  Последняя,  благодаря  ее  директору,  профессору  М.Г.  Па¬
влову,  с  самого  начала  своего  возникновения  в  1820  г.  имела  учебную  про¬
грамму,  близкую  к  среднему  училищу.  Поэтому  неслучайно  в  1833  г.  учеб¬
 203

ное  заведение  обрело  новое  Положение  и  штатное  расписание,  что  было  так¬
же  одним  из  следствий  записки  президента  Вольного  экономического  обще¬
ства  Н.С.  Мордвинова  Николаю  I  о  причинах  случившегося  тогда  неурожая  и
массового  голода.  (См.:  Краткий  обзор  пятидесятилетней  деятельности  Им¬
ператорского  Московского  общества  сельского  хозяйства  с  1820  по  1870  год.
М.,  1871.  С.  1,  4,  6;  Иконников  В.С.  Граф  Н.С.  Мордвинов.  СПб.,  1873.
С.  502-505;  История  уделов  за  столетие  их  существования.  1797-1897.  Т.  1.
СПб.,  1902.  С.  39,  86;  СПб.  1902.  Т.  2.  С.  399;  Клинген  И.Н.  Исторический
очерк  хозяйственно-экономической  политики  уделов.  СПб.  1905.  С.  11-18;
Цитович  С.П.  Горыгорецкий  земледельческий  институт  -  первая  в  России
высшая  сельскохозяйственная  школа.  Горки,  1960.  С.  13-15,  23;  Сеятели  и
хранители.  М.,  1992.  Кн.  1.  С.  134-147.
 20 	См.:  Кавелин  К.Д.  Крестьянский  вопрос.  СПб.,  1882.  С.  101;  Высочайше  ут¬
вержденное  Нормальное  Положение  о  низших  сельскохозяйственных  шко¬
лах,  штатах.  СПб.,  1883.  С.  3;  Историческое  обозрение  пятидесятилетней
деятельности  Министерства  государственных  имуществ  (1837-1887).  С.  87;
Материалы  для  совещания  о  низших  сельскохозяйственных  школах  при  де¬
партаменте  земледелия  в  январе  1895  г.  СПб.,  1896.  С.  121-127;  Фортуна¬
тов  А.  Указ.  соч.  С.  4-5;  Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  обра¬
зованию.  СПб.,  1898.  Вып.  1.  С.  82;  Агрономическая  помощь  в  России  /  Под
ред.  В.В.  Морачевского.  Пг.,  1914.  С.  264-265,  268;  Творцы  кооперации  и  их
думы.  М.,  1919.  С.  132,  133.  20.
 21 	Веселовский  В.  Указ.  соч.  Т.  2.  С.  277.
 22 	См.:  Труды  совещания  по  низшему,  сельскохозяйственному  образованию,
бывшего  при  департаменте  земледелия  в  январе  1895  г.  СПб.,  1895.  С.  2-4.
 23 	Вестник  Ярославского  земства.  1889.  №  209-210.  Третий  отдел.  С.  51-52.
 24 	Труды  всероссийского  съезда  сельских  хозяев,  созванного  Императорским
Московским  обществом  сельского  хозяйства  с  10  по  20  декабря  1895  г.  М.,
1897.  Вып.  1.  С.  39-41.
 25 	См.:  Известия  Министерства  земледелия  и  государственных  имуществ.  1894.
№  6.  С.  100;  №  9.  С.  159-161;  Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  об¬
разованию  СПб.,  1900.  Вып.  III.  С.  353-357;  Сборник  сведений  по  сельскохо¬
зяйственному  образованию.  СПб.,  1907.  Вып.  IX.  С.  1-2;  Вестник  сельского
хозяйства.  1909.  №  5.  С.  4;  1910.  №  1.  С.  7;  №  2.  С.  6;  1912.  №  40.  С.  4.
 26 	См.:  Труды  съезда  деятелей  агрономической  помощи  местному  хозяйству
(10-19  февраля  1901  г.).  М.,  1901.  Свод  постановлений.
 27 	См.:  Фортунатов  А.  К  вопросу  о  задачах  агрономической  школы.  М.,  1906.
С.  12.
 28 	См.:  Там  же.  С.  2-3;  Баженов  В.  К  вопросу  о  способах  подготовки  деятелей
в  области  агрономической  помощи  населению.  Киев.,  1905.  С.  8-9.
 29 	См.:  Вестник  сельского  хозяйства.  1915.  №  26.  С.  5.
 30 	Справочные  сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  (по  дан¬
ным  на  1904  год).  Вып.  8.  СПб.,  1906.  С.  IX.
 31 	Труды  местных  комитетов  о  нуждах  сельскохозяйственной  промышленно¬
сти.  Т.  XXV.  Новгородская  губерния.  СПб.,  1903.  С.  283-284.
 32 	О  сельскохозяйственном  образовании.  СПб.,  1905.  С.  XIII,  XVI.
 33 	См.:  Справочные  сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  (по
данным  на  1899,  1900  и  1901  годы).  Вып.  5.  СПб.,  1902.  С.  1;  Справочные  све¬
дения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  (по  данным  на  1904  год).
Вып.  8.  С.  XXII,  XXV,  502-508,  576-577;  Сведения  о  деятельности  земств  по
сельскому  хозяйству  в  1913  году.  Вып.  14.  Пг.,  1916.  С.  27;  Веселовский  Б.
 204

Указ.  соч.  Т.  2.  С.  227,  280-281,  283;  Третьяков  А.В.  Низшая  сельскохо¬
зяйственная  школа  России  в  конце  XIX  -  начале  XX  века.  Курск,  1998.
С.  176.
 34 	Мещерский  И.И.  Положение  о  сельскохозяйственном  образовании,  Высочай¬
ше  утвержденное  26  мая  1904  г.,  и  его  применение.  Пг.,  1916.  С.  7.
 35 	Справочные  сведения  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  (по  дан¬
ным  на  1899,  1900  и  1901  годы).  Вып.  5.  С.  XXVIII-XXIX.
 36 	Веселовский  Б.  Указ.  соч.  Т.  2.  С.  280-281.
 37 	Фортунатов  А.  К  вопросу  о  задачах  агрономической  школы.  С.  1-2.
 38 	См.:  Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  образованию.  Вып.  XIII.
СПб.,  1908.  С.  183,  289-293;  Известия  Главного  управления  землеустройства
и  земледелия.  1908.  №  16.  С.  314-315.
 39 	Московский  областной  съезд  деятелей  агрономической  помощи  населению
21-28  февраля  1911.  СПб.,  1911.  Ч.  1.  Т.  1.  С.  78,  79.
 40 	Мирославин  А.  Вопросы  сельскохозяйственного  образования  на  съезде  дея¬
телей  местной  агрономической  помощи  населению.  Б.м.,  1911.  С.  12,  13.
 41 	Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  образованию.  Вып.  XIII.  С.  1-3,
5-6,  13,  15-20,  25.
 42 	Стебут  И.  А.  Избранные  сочинения.  М.,  1956.  Т.  I.  С.  620-621.
 43 	См.:  Известия  Главного  управления  землеустройства  и  земледелия.  1911.
№  17.  С.  418.
 44 	См.:  Левицкий  А.П.  К  вопросу  о  перспективах  и  задачах  среднего  сельскохо¬
зяйственного  образования.  М.,  1910.  С.  24.
 45 	Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  образованию.  Вып.  XIII.
С.  178-179;  Новый  проект  организации  среднего  и  низшего  сельскохозяйст¬
венного  образования  //  Вестник  сельского  хозяйства.  1909.  №  13-14.  С.  7.
 46 	Казарезов  В.  Крестьянский  вопрос  в  России  (конец  XIX  -  первая  четверть
XX  в.).  М.,  2000.  Т.  1.  С.  242,  245.
 47 	См.:  Известия  Главного  управления  землеустройства  и  земледелия.  1911.
№  17.  С.  418.
 48 	Московский  областной  съезд  деятелей  агрономической  помощи  населению
21-28  февраля  1911  г.  Т.  1.  С.  95,  108-109,  114-117.
 49 	Материалы  по  вопросу  о  среднем  сельскохозяйственном  образовании.  М.,
1912.  С.  3.
 50 	Московский  областной  съезд  деятелей  агрономической  помощи  населению
21-28  февраля  1911  г.  С.  96.
 51 	Материалы  по  вопросу  о  среднем  сельскохозяйственном  образовании.  С.  3-4,
120,  123,  124,  134.
 52 	См.:  Мещерский  И.И.  Указ.  соч.  С.  19.
 53 	См.:  Государственная  дума.  Обзор  деятельности  комиссий  и  отделов.  Третий
созыв.  Сессия  четвертая.  1910-1911.  СПб.,  1911.  С.  355,  357.
 54 	См.:  Государственная  дума.  Третий  созыв.  Стенографические  отчеты.  1912.
Сессия  пятая.  Часть  3.  СПб.,  1912.  Стлб.  2879.
 55 	См.:  Там  же.  Сессия  пятая.  Часть  4.  Стлб.  3648.
 56 	См.:  РГИА.  Ф.  1158.  On.  1.  1913.  Д.  117.  Л.  7-8;  22  об.,  45;  Мещерский  НИ.
Указ.  соч.  С.  7.
 57 	Ярилов  А.  Быть  или  не  быть  средней  школе  //  Вестник  сельского  хозяйства.
1916.  №  19.  С.  8.
 58 	Менделеев  Д.И.  Соч.  Л.;  М.,  1952.  Т.  23.  С.  165.
 59 	См.:  Письма  Либиха  о  нынешнем  состоянии  сельского  хозяйства.  СПб.,  1861.
С.  180-182.
 205

60 	См.:  Шусев  С.В.  Сельскохозяйственная  наука  и  высшая  школа.  М.,  1911.  С.  4-5.
 61 	Сабанин  А.Н.  Университетская  агрономия  и  сельскохозяйственные  институ¬
ты  при  университетах  //  Вестник  сельского  хозяйства.  1906.  №  5.  С.  15;  Щусев
С.В.  Указ.  соч.  С.  8.
 62 	См.:  Прянишников  Д.Н.  Избранные  сочинения.  М.,  1955.  С.  482-483.
 63 	Прянишников  Д.Н.  Проблемы  сельскохозяйственных  вузов  //  Вестник  сель¬
ского  хозяйства.  1910.  №  1.  С.  7.
 64 	Прянишников  Д.Н.  Университеты  и  агрономия  //  Вестник  сельского  хозяйст¬
ва.  1910.  №  2.  С.  6.
 65 	Прянишников  Д.Н.  Наглядные  несообразности  //  Вестник  сельского  хозяйст¬
ва.  1912.  №37.  С.  5.
 66 	Ярилов  А.А.  Насущная  необходимость  скорейшего  развития  университет¬
ской  агрономии  //  Вестник  сельского  хозяйства.  1915.  №  11-12.  С.  5.
 67 	Земское  дело.  1910.  №  21.  С.  1829,  1830.
 68 	Вестник  сельского  хозяйства.  1909.  №  5.  С.  4;  1910.  №  1.  С.  7;  №  2.  С.  6;  1912.
№  40.  С.  4.
 69 	Агрономический  журнал.  1915.  №  1.  С.  28.
 70 	Щусев  С.В.  Указ.  соч.  С.  14.
 71 	Университет  и  агрономия.  Ч.  1.  М.,  1916.  С.  15,  97-98;  Стебут  И.А.  Избран¬
ные  сочинения.  Т.  1.  С.  623-624;  Агрономия  в  университете  и  Московское  об¬
щество  сельского  хозяйства  //  Вестник  сельского  хозяйства.  1915.  №  17.  С.  12.
 72 	Труды  1-го  Всероссийского  сельскохозяйственного  съезда  в  Киеве  1-10  сен¬
тября  1913  г.  Вып.  1.  Киев,  1913.  Постановления.  С.  17.
 73 	См.:  Известия  Главного  управления  землеустройства  и  земледелия.  1908.
№  20.  С.  397.
 74 	Катаев  Н.В.  Главные  основания  организации  сельскохозяйственного  инсти¬
тута  в  черноземной  полосе  России.  СПб.,  1910.  С.  16.
 75 	См.:  Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  образованию.  Вып.  XVI.
СПб.,  1911.  С.  XV-XVI.
 76 	Вестник  сельского  хозяйства.  1911.  №  3.  С.  3.
 77 	См.:  Государственный  совет.  Стенографические  отчеты.  1911-1912  годы.
Сессия  седьмая.  СПб.,  1912.  Стлб.  4660;  Катаев  Н.М.  Указ.  соч.  С.  24.
 78 	См.:  Государственная  дума.  Третий  созыв.  Стенографические  отчеты.  1912.
Сессия  пятая.  Часть  4.  Стлб.  3648.
 79 	См.:  Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические  отчеты.
1914.  Сессия  вторая.  Часть  2.  СПб.,  1914.  Стлб.  1874-1876;  Часть  5.  СПб.,
1914.  Стлб.  5-6;  Государственный  совет.  Стенографические  отчеты.
1911-1912  годы.  Сессия  седьмая.  СПб.,  1912.  Стлб.  5503;  РГИА.  Ф.  1158.
On.  1.  1912.  Д.  352.  Л.  1-2  об.
 80 	Обзор  деятельности  Главного  управления  землеустройства  и  земледелия  за
1914  г.  Пг.,  1915.  С.  89.
 81 	Иверонов  Н.М.  Московский  сельскохозяйственный  институт  ко  дню  пятиде¬
сятилетия.  М.,  1916.  С.  7;  Вестник  сельского  хозяйства.  1913.  №  39.  С.  4;  1914.
№  1.С.  17;  1915.  №47.  С.  7.
 82 	См.:  Государственная  дума.  Обзор  деятельности  комиссий  и  отделов.  Третий
созыв.  Сессия  четвертая.  1910-1911.  СПб.,  1911.  С.  361.
 83 	См.:  Государственная  дума.  Обзор  деятельности  комиссий  и  отделов.  Третий
созыв.  Сессия  пятая.  1911-1912.  СПб.,  1912.  С.  364-365.
 84 	См.:  РГИА.  Ф.  1158.  On.  1.  Ч.  2.  1912.  Д.  173.  Л.  2-3  об.,  6;  Государственный
совет.  Стенографические  отчеты  1911-1912  годы.  Сессия  седьмая.  СПб.,
1912.  Стлб.  4657.
 206

85 	См.:  Государственный  совет.  Стенографические  отчеты.  1911-1912.  Сессия
седьмая.  Стлб.  4870-4877;  Вестник  сельского  хозяйства.  1912.  №  40.  С.  6;
1915.  №  47.  С.  8;  Иванов  А.Е.  Ученые  степени  в  Российской  империи
XVIII  в.  -  1917  г.  М.,  1994.  С.  50-54.
 «6  РГИА.  Ф.  1276.  Он.  10.  1914.  Д.  974.  Л.  2  об.
 87 	См.:  ЦИАМ.  Ф.  228.  On.  1.  Д.  99.  Л.  1-1  об.,  3,  4,  4  об.,  8-10,  12,  16а,  23.
 88 	РГИА.  Ф.  1276.  Он.  10.  1914.  Д.  974.  Л.  2  об.
 89 	См.:  Костычев  П.А.  Избранные  труды.  М.,  1951.  С.  607.
 90 	Менделеев  Д.И.  Соч.  Т.  23.  С.  228,  235,  241,  250.
 91 	Чаянов  А.В.  К  вопросу  о  подготовке  агрономов.  М.,  1914.  С.  1-3,  11-13.
 92 	Бадьин  А.  К  вопросу  о  подготовке  местных  агрономов  //  Вестник  сельского
хозяйства.  1915.  №  26.  С.  5,  7.
 93 	См.:  Чаянов  А.В.  Указ.  соч.  С.  8.
 94 	Прянишников  Д.Н.  Избранные  сочинения.  С.  353,  363-364.
 95 	Московский  областной  съезд  деятелей  агрономической  помощи  населению
21-28  февраля  1911  г.  Ч.  I.  Т.  I.  С.  7.
 96 	Там  же.  С.  127;  Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  образованию.
Вып.  XVI.  С.  XX;  Вестник  сельского  хозяйства.  1914.  №  1.  С.  18.
 97 	Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  образованию.  СПб.,  1913.
Вып.  XVI.  С.  XVII.
 98 	Там  же.  С.  XVII.  С.  27.
 99 	Там  же.  С.  XVI.
 100 	См.:  Там  же.  Вып.  XVIII.  С.  448-451;  Земледельческая  газета.  1917.  №  1.
С.  19.
 101 	Веселовский  Б.  Указ.  соч.  Т.  2.  С.  281;  Сборник  сведений  по  сельскохозяйст¬
венному  образованию.  Вып.  XVI.  С.  XXIII-XXIV;  Вып.  XVIII.  С.  XI,  XIII,
63-64,  154-156,  288-290,  358-359,402,405,428,433,444,452,456,457;  Сведе¬
ния  о  деятельности  земств  по  сельскому  хозяйству  в  1913  году.  Вып.  14.
С.  4-5,  38.
 102 	Сборник  сведений  по  сельскохозяйственному  образованию.  Вып.  XVIII.
С.  459-472;  Вестник  сельского  хозяйства.  1915.  №  1.  С.  14.

Зе.искля  медицина
 ВрАМбВНО-САНИТАрное  ЗАКОНОДЛТбЛЬСТВО
 в  России
 Введение  нового  Положения  о  земских  учреждениях  1890  г.  не¬
сколько  расширило  предусмотренную  законом  самостоятельность
земских  учреждений  в  деле  оказания  медицинской  помощи  населе¬
нию  Статья  108  Положения  предоставляла  право  губернским  земст¬
вам  издавать  постановления  по  вопросам,  касающимся  санитарных
условий  жизни  и  труда  населения,  которые  были  обязательны  для
исполнения  местной  администрацией  (санитарное  благополучие
площадей,  улиц  и  дворов,  фабричных  и  заводских  предприятий,
рынков,  боен,  продовольственных  лавок;  борьба  с  эпидемиями)1.
 Однако  развитие  земской  медицины,  и  особенно  больничного
дела,  до  конца  80-х  годов  существенно  тормозил  изданный  в  1851  г.
“Временный  устав  лечебных  заведений  гражданского  ведомства”,
который  во  многом  уже  не  соответствовал  реалиям  пореформенной
России.  Несколько  слов  об  истории  вопроса.  Большие  сложности,
ввиду  запутанности  законодательства,  создавала  система  управле¬
ния  больничными  учреждениями.  Осуществлял  управление  ими  Со¬
вет  больницы.  По  уставу  в  его  состав  в  обязательном  порядке  входи¬
ли  предводитель  дворянства  (председатель  Совета),  представитель
военного  командования  местного  гарнизона,  городничий  или  полиц¬
мейстер,  городовой  голова,  члены  приказа  общественного  призре¬
ния,  а  от  медиков  -  только  старший  врач  больницы.
 Таким  образом,  полномочия  старшего  врача  ограничивались  ука¬
заниями  Совета,  состоявшего  в  большинстве  из  лиц,  не  имеющих  спе¬
циальных  медицинских  познаний.  Старший  врач  являлся  председате¬
лем  конторы  больницы,  включавшей,  кроме  него,  смотрителя  и  пись¬
моводителя;  контора  обязана  была  проводить  в  жизнь  распоряжения
Совета  больницы2.  В  больничных  советах  большими  правами  пользо¬
вались  попечители,  назначаемые  губернатором  из  местных  дворян,
отставных  чиновников  или  почетных  граждан  из  купечества.  О  не¬
нужности  существующего  по  уставу  1851  г.  института  больничных
попечителей  неоднократно  говорилось  в  медицинской  печати.  Так,
врачи  С.М.  Ершов  и  П.О.  Смоленский  полагали,  что  “обширные  пол¬
номочия  попечителей  не  только  не  обеспечивали  больничного  благо¬
устройства  и  правильного  ведения  дела,  но,  напротив,  прекрасно  ужи¬
вались  с  разными  злоупотреблениями  и  неурядицами,  за  которые
во  многих  случаях  никто  не  мог  подлежать  ответственности”3.
 208

Архаичность  врачебного  и  больничных  уставов,  принятых  в  до¬
реформенной  России,  все  больше  мешала  развитию  как  клиниче¬
ской,  так  и  земской  медицины.  Общество  русских  врачей  в  память
Н.И.  Пирогова  (Пироговское  общество)  на  своем  III  съезде  на  засе¬
дании  секции  судебной  медицины  заслушало  доклад  профессора
В.К.  Анрепа  о  необходимости  пересмотра  врачебного  устава,  как  ус¬
таревшего  и  не  удовлетворяющего  требованиям  науки  и  жизни.  Пра¬
вление  следующего,  IV  съезда  Пироговского  общества  направило  в
МВД  ходатайство,  но  ответа  на  него  не  получило4.  Однако  под  дав¬
лением  медицинской  общественности  министр  внутренних  дел
И.Н.  Дурново  в  1888  г.  представил  императору  докладную  записку  с
просьбой  разрешить  начать  разработку  нового  медицинского  зако¬
нодательства,  более  отвечающего  требованиям  жизни.  Получив  сог¬
ласие  монарха,  И.Н.  Дурново  в  циркулярном  письме  от  28  августа
1888  г.  (№  108)  поручил  губернаторам  образовать  комиссии,  состоя¬
щие  из  компетентных  или  заинтересованных  в  этом  вопросе  лиц
(врачебного  инспектора,  старшего  врача  губернской  больницы,  чле¬
нов  губернской  земской  и  городской  управ  и  др.)5.  Губернские  комис¬
сии  должны  были  представить  свои  пожелания  по  доработке  боль¬
ничного  устава.  Свидетельством,  позволяющим  сделать  вывод  о
своевременности  этой  акции,  является  то  обстоятельство,  что  почти
все  местные  комиссии  предложили  упразднить  больничные  советы.
 Следующим  шагом  МВД  по  пути  разработки  нового  больнично¬
го  устава  было  создание  при  Медицинском  департаменте  МВД  спе¬
циальной  комиссии  для  выработки  окончательного  проекта  нового
больничного  устава.  Ее  возглавил  действительный  тайные  советник
Н.Н.  Колошин6.
 В  апреле  1890  г.  проект  устава  был  одобрен  Медицинским  сове¬
том  МВД,  однако  более  двух  лет  потребовалось  на  согласование
проекта  с  другими  министерствами  (юстиции,  финансов  и  др.).  В  на¬
чале  1893  г.  согласованный  с  ними  проект  был  рассмотрен  Государ¬
ственным  советом  и  10  июля  того  же  года  утвержден  императором.
Однако  уже  вскоре  от  многих  земских  управ  в  МВД  стали  поступать
ходатайства  с  просьбами  отмены  отдельных  пунктов  устава,  как  ме¬
шающих  работе  земств.  И.Н.  Дурново  создал  комиссию  под  предсе¬
дательством  товарища  министра  Неклюдова  для  рассмотрения
поступивших  возражений.  Комиссия,  которую  после  смерти  Неклю¬
дова  возглавил  барон  Гильденбрант,  представила  министру  новый
вариант  больничного  устава7.
 В  1912  г.  больничный  устав  вновь  подвергся  законодательной
корректировке  в  правительственной  Комиссии  по  народному  здра¬
вию,  одной  из  основных  целей  которой  был  пересмотр  всего  врачеб¬
но-санитарного  законодательства  России.  Комиссию  возглавлял
академик  Г.Е.  Рейн.  Подготовленные  законопроекты  обсуждались  в
IV  Государственной  думе,  но  приняты  не  были  из-за  возражений  де¬
 209

путата  А.И.  Шингарева,  решительно  выступившего  против  центра¬
лизации  медицинского  дела  в  стране.  30  декабря  1915  г.  Николай  II
подписал  указ  о  создании  Главного  управления  государственного
здравоохранения.  Однако  на  практике  централизация  управления
медицинскими  учреждениями  так  и  не  произошла,  и  они  по-прежне¬
му  остались  в  подчиненности  МВД8.
 Еще  до  утверждения  нового  больничного  устава  1893  г.,  соглас¬
но  сенатским  указам  от  28  февраля  1891  г.  и  11  октября  1896  г.,
в  подчинение  земству  передавались  больничные  помещения,  находя¬
щиеся  до  этого  в  ведении  Приказа  общественного  призрения  МВД.
По  распоряжению  Сената  число  отделений  в  больнице  и  правила
внутреннего  распорядка  земские  учреждения  могли  устанавливать
самостоятельно9.  В  1882  и  1905  гг.  были  приняты  новые  врачебные
уставы,  отдельные  статьи  которых  регламентировали  и  земскую  ме¬
дицину.  Так,  статья  280  врачебного  устава  1882  г.  относила  земские
больницы  в  административном  подчинении  к  ведомству  МВД;  ста¬
тья  281  врачебного  устава  1905  г.  передавала  соответствующие
больницы  из  подчинения  структурам  МВД  в  ведение  земств10.
 К  концу  XIX  в.  многие  нормы  российского  врачебно-санитарно¬
го  законодательства  устарели  и  нуждались  в  юридической  коррек¬
тировке.  Большой  общественный  резонанс  получил  циркуляр  МВД
от  6  апреля  1902  г.  “По  организации  подачи  врачебной  помощи  на¬
селению  и  попечении  о  местном  санитарном  благосостоянии”.
Самарский  историк,  занимающийся  проблемами  земской  медицины,
В.Ю.  Кузьмин  по  материалам  Хозяйственного  департамента  МВД,
хранящимся  в  РГИА,  подсчитал,  что  в  период  с  января  по  март
1904  г.  32  губернии  и  несколько  уездов  приняли  участие  в  обсужде¬
нии  этого  циркуляра,  в  котором  обращалось  внимание  на  необходи¬
мость  юридического  разграничения  задач  по  врачебным  и  санитар¬
ным  вопросам  между  правительственными  структурами  и  органами
городского  и  земского  самоуправления.  Вместе  с  ответами  на  при¬
ложенную  к  циркуляру  анкету  земские  врачи  присылали  в  Хозяйст¬
венный  департамент  МВД  множество  дополнительных  материалов,
подтверждающих  необходимость  корректировки  медицинского
законодательства:  сведения  о  врачебно-санитарной  организации
отдельных  земств,  выписки  из  журналов  заседаний  земских  собра¬
ний,  протоколы  заседаний  врачебных  отделений  губернского  прав¬
ления,  таблицы,  карты,  справки  и  т.д.11
 Необходимо  отметить,  что  несовершенство  юридической  базы
законодательства,  регламентирующего  оказание  медицинской  по¬
мощи  населению,  создавая  запутанность  в  отдельных  вопросах  зем¬
ской  медицины,  неоднократно  заставляло  правительственные  круги
рассматривать  проекты  реорганизации  аптечного  и  больничного  де¬
ла,  непосредственно  касающиеся  земств.  Эти  вопросы  постоянно
обсуждались  медицинской  общественностью.  Так,  в  частности,  газе¬
 210

та  “Русский  врач”  поместила  в  1908  г.  заметку,  в  которой  комменти¬
ровался  циркуляр,  изданный  Главным  управлением  по  делам  мест¬
ного  хозяйства  МВД  о  порядке  утверждения  правил  по  заведованию
земскими  и  городскими  больницами  и  порядке  взимания  платы  за
лечение  в  них  гражданских  лиц.  В  целях  введения  однообразия,
разъясняла  газета,  МВД  признало  необходимым  указать,  что  “в  дан¬
ном  случае  надлежит  руководствоваться  не  уставами  лечебных  заве¬
дений,  а  городовым  и  земским  Положениями,  согласуясь  с  уставом
общественного  призрения.  В  городских  больницах,  правила  заведо¬
вания  которыми  устанавливаются  местной  правительственной  адми¬
нистрацией,  она  же  определяет  и  величину  платы  за  лечение.  В  ле¬
чебницах,  находящихся  в  ведении  земств,  которым  закон  не  предос¬
тавляет  права  утверждать  правила  для  заведования  больницами,
установление  расценок  за  лечение  лиц  гражданского  ведомства  за¬
висит  от  МВД12.  Такое  положение  вещей  противоречило  одному  из
основных  принципов  земской  медицины  -  ее  доступности  для  неиму¬
щих  слоев  населения.
 Большие  сложности  в  работе  земств  создавало  и  существующее
аптечное  законодательство.  Уже  с  70-х  годов  XIX  в.  земства  возбуж¬
дают  многочисленные  ходатайства  об  открытии  земских  аптек  на
льготных  условиях.  Лекарственное  обеспечение  земских  медицинских
учреждений  составляло  до  трети  их  расходов,  поэтому  земства  выну¬
ждены  были  изыскивать  пути  удешевления  покупки  лекарств.  Осо¬
бенно  активно  к  тактике  подачи  ходатайств  по  поводу  аптечного  де¬
ла  прибегало  Тверское  земство  (1868,  1871).  В  результате  давления
земств  Сенат  в  1872  г.  разрешил  отпускать  из  аптечных  учреждений
по  заготовительной  стоимости  медикаменты,  предназначенные  для
безрецептурной  продажи.  В  постановлении  Сената  оговаривалось,
что  бесплатный  отпуск  лекарств  больным  может  быть  осуществлен
земскими  медиками  только  по  предъявлению  полицейского  свиде¬
тельства  о  бедности.  Поскольку  ходатайств  подавалось  слишком  мно¬
го,  указом  Сената  от  20  сентября  1876  г.  было  разрешено  заменить
полицейское  свидетельство  удостоверением  земского  врача13.  Таким
образом,  в  результате  многолетней  упорной  тактики  давления  на  пра¬
вительство  земские  амбулатории  и  больницы  получили  возможность
предоставлять  неимущим  больным  лекарства  бесплатно.
 Следующим  шагом  по  пути  удешевления  лекарств  для  земств
явились  прошения  ряда  губернских  земств  об  отмене  аптечной  мо¬
нополии  (в  1886  г.  Петербургского,  в  1887  г.  Курского  и  др.).  Одна¬
ко  в  этом  вопросе  правительство  упорно  не  хотело  идти  навстречу
земцам.  Тогда  многие  земства  начиная  с  80-х  годов  попытались  от¬
крывать  свои  аптеки  на  основании  общего  аптекарского  устава,  или
выкупать  аптеки  у  частных  владельцев.  Однако  вскоре  большинст¬
во  из  них  стали  закрываться  из-за  убыточности,  поскольку  значи¬
тельная  часть  лекарств  отпускалась  бесплатно.
 211

С  конца  80-х  годов  земства  стали  закупать  лекарства  большими
партиями  за  границей,  что  сократило  расходы  на  лекарственное
обеспечение  до  20%.  В  1901  г.  уже  9  земств  (Вятское,  Курское,  Ни¬
жегородское,  Новгородское,  Московское,  Пермское,  Симбирское,
Петербургское  и  Смоленское)  проводили  оптовую  закупку  лекарств
за  границей  и  у  русских  аптекарей.  В  Тверской  губернии  успешно
работал  земский  губернский  склад  медикаментов,  обороты  которо¬
го  достигали  125  тыс.  руб.  в  год14.  С  этого  склада  кроме  уездов  Твер¬
ской  губернии  брали  товары  два  уезда  Московской  и  один  уезд  Смо¬
ленской  губернии.  Как  заграничные,  так  и  отечественные  аптекар¬
ские  товары  исследовались  в  специальной  лаборатории  при  складе.
Некачественные  товары  отсылались  поставщикам.  Цены  каталога
Тверского  склада  были  ниже,  чем  у  столичных  аптекарей.  Деятель¬
ность  Тверского  земства  в  этом  направлении  получила  широкий
общественный  резонанс.  С.  Пучков  в  1896  г.  писал  в  газете  “Врач”
по  этому  поводу:  “По  доброму  почину  Тверского  губернского  земст¬
ва  уже  несколько  лет  многие  земства  выписывают  значительное
количество  лекарств  из-за  границы  непосредственно  от  производи¬
телей,  главным  образом  от  Мекка  в  Дармштадте”15.
 Анализ  материалов  периодической  печати  позволяет  прийти  к
заключению,  что  к  концу  XIX  в.  все  больше  не  только  губернских,
но  и  уездных  земств  следовали  примеру  Тверского.  Так,  в  прессе  со¬
общалось,  что  в  первом  полугодии  1896  г.  Мелитопольское  уездное
земство  выписало  лекарства  из-за  границы  на  сумму  3889  руб.  По
ценам  Русского  общества  торговли  аптекарскими  товарами  в  Харь¬
кове,  стоимость  этих  лекарств  составляла  бы  4403  руб.  50  коп.  Еще
в  271  руб.  обошлись  бы  расходы  по  их  перевозке  и  упаковке.  Таким
образом,  уездное  земство  экономило  785  руб.  50  коп.,  или  20%,  что
для  него  являлось  немаловажным  обстоятельством16.  Газета  “Врач”
в  1896  г.  сообщала,  что  Казанская  уездная  земская  управа,  ознако¬
мившись  с  опытом  других  земств  по  выписке  лекарств  у  зарубежных
дрогистов,  пришла  к  заключению,  что  это  удешевит  медикаменты
на  15-30%,  и  постановила  выписать  через  губернскую  управу  годо¬
вой  запас  лекарств  из-за  границы17.
 В  то  же  время  интенсивно  шел  процесс  создания  земских  аптек.
К  90-м  годам  почти  все  губернские  земства  имели  свои  аптеки,  упра¬
вляемые  провизорами,  под  началом  которых  работали  аптечные  по¬
мощники  и  ученики.  В  некоторых  уездных  земствах  существовали
отделения  аптек  в  селах  и  при  заводских  амбулаториях.  Аптеки  при
участковых  больницах  контролировались  врачами,  однако  заведова¬
ли  ими,  как  правило,  фельдшера  и  аптекарские  ученики.  В  1905  г.  в
стране  было  159  уездных  земских  аптек,  имевших  право  “вольной
продажи”,  и  одна  губернская  (Пермское  земство).  По  губерниям  ап¬
теки  были  распределены  крайне  неравномерно  (в  уездах  Тверской
губернии  -  15,  Вятской  -  14,  Калужской  -  12,  Вологодской  -  9,  Вла¬
 212

димирской,  Казанской,  Костромской,  Курской  и  Пензенской  -  по  7,
Московской,  Псковской  и  Тверской  -  по  3,  Бессарабской,  Самар¬
ской,  Саратовской,  Симбирской,  Тульской  и  Харьковской  -  по  1,
в  Екатеринославской,  Санкт-Петербургской  и  Херсонской  аптек  не
было)18.
 Некоторые  земства  постоянно  обращались  к  “аптечному  вопро¬
су”  на  съездах  губернских  врачей,  заседаниях  управ  и  т.д.  Особенно
показательна  в  этом  отношении  Саратовская  губерния.  На  III  съез¬
де  земских  врачей  этой  губернии  (1887)  выяснилось,  что  некоторые
лекарства  выдаются  за  плату.  Съезд  постановил,  чтобы  лекарства
всем  больным  в  земских  учреждениях  выдавались  бесплатно,  посуда
для  микстур  и  мазей  -  под  залог  или  по  минимальной  цене,  в  некото¬
рых  исключительных  случаях  по  усмотрению  врачей  -  бандажи,
спринцовки,  желудочные  зонды  и  другие  медицинские  принадлеж¬
ности19.
 Для  более  детального  ознакомления  земства  Саратовской  губер¬
нии  с  аптечным  делом  была  создана  специальная  комиссия  по  аптеч¬
ному  вопросу.  На  IV  съезде  губернских  врачей  (1888)  было  оглашено
ее  заключение  о  целесообразности  устройства  при  губернском  земст¬
ве  центрального  склада  медикаментов,  инструментария  и  перевязоч¬
ных  средств.  Средства  для  закупки  должны  были  отпускать  уездные
земства.  Члены  комиссии  в  качестве  двух  основных  доводов  реорга¬
низации  аптечного  дела  в  губернии  приводили  следующие:  во-пер¬
вых,  удешевление  на  20%  стоимости  лекарств  за  счет  приобретения
их  за  рубежом  или  оптовых  поставок  с  аптечных  складов,  без  посред¬
ников;  во-вторых,  гарантия  их  высокого  качества20.
 Впоследствии  в  Саратовской  губернии  вопрос  о  реорганизации
аптечного  дела  на  съездах  врачей  выдвигался  еще  неоднократно  (на
V  в  1889  г.,  на  VI  в  1890  г.).  На  VI  съезде,  по  предложению  аптечной
комиссии,  было  принято  постановление,  в  котором  указывалось  на
необходимость  ходатайствовать  перед  губернским  земским  собрани¬
ем  о  принятии  им  на  себя  комиссионерства  по  выписке  через  губерн¬
скую  земскую  аптеку  медикаментов  из-за  границы  для  уездных
земств  по  их  желанию.  В  1900  г.  губернское  земское  собрание  утвер¬
дило  это  предложение21.
 Таким  образом,  медицинская  общественность  на  своих  съездах  и
в  публикациях  постоянно  ставила  вопрос  о  целесообразности  пере¬
смотра  аптечного  законодательства,  созданного  на  основе  Времен¬
ных  правил  в  мае  1873  г.  Необходимость  пересмотра  аптечного  за¬
конодательства  уже  давно  являлась  насущной  задачей  Медицинско¬
го  совета  МВД,  который  должен  был  давать  заключения  по  делам,
касающимся  врачебно-санитарных  проблем,  вносимых  различными
ведомствами,  и  имел  право  через  министра  внутренних  дел  ставить
вопрос  об  изменении  и  дополнениях  действующего  медицинского  за¬
конодательства22.  При  Медицинском  совете  МВД  в  начале  XX  в.  бы¬
 213

ла  создана  специальная  комиссия  для  выработки  проекта  нового
аптечного  устава.  Ее  председателем  был  назначен  главный  врачеб¬
ный  инспектор  Л.Н.  Малиновский.  К  октябрю  1908  г.  ее  задача  бы¬
ла  выполнена  и  проект  разработан23.  В  основе  его  лежал  принцип
определения  требуемого  количества  аптек  по  числу  жителей  круп¬
ных  городов,  губерний  и  уездов.  В  Москве  и  городах  с  населением
свыше  20  тыс.  жителей  на  каждую  аптеку  приходилось  по  12  тыс.
человек.  Также  одна  аптека  полагалась  на  7  тыс.  жителей  в  городах
с  населением  до  20  тыс.;  на  8500  -  в  городах,  насчитывавших  от  2  до
5  тыс.  человек;  на  1000  -  с  населением  от  5  до  10  тыс.  и,  наконец,  на
1100  горожан,  где  проживало  от  10  до  20  тыс.  Проект  нового  аптеч¬
ного  устава  предусматривал,  что  при  получении  разрешения  на  от¬
крытие  новых  аптек  “преимуществами  пользуются  городские  и  зем¬
ские  общественные  организации,  поставившие  себе  задачей  охране¬
ние  общественного  здравия”,  а  уже  затем  частные  владельцы  -  фар¬
мацевты24.
 О  положительной  динамике  роста  числа  аптек  красноречиво
свидетельствуют  следующие  цифры.  По  данным  официальной  ста¬
тистики,  к  началу  Первой  мировой  войны  в  России  было  всего  5594
аптек  (из  них  2334  -  сельских).  Валовой  годовой  доход  по  рецептур¬
ному  отпуску  и  ручной  продаже  за  1913  г.  составил  33  061  527  руб.25
 Социальный  статус  земских  врдчей
и  фельдшеров
 В  понятие  “земский  медицинский  персонал”  входили  существен¬
но  отличающиеся  по  образованию  и  профессиональной  специализа¬
ции  группы  служащих  по  найму:  врачи,  аптекари,  фельдшеры,  про¬
визоры,  оспопрививатели,  акушерки,  повивальные  бабки,  заведую¬
щие  санитарными  и  ветеринарными  бюро  и  др.  В  совокупности  они
составляли  около  четверти  служащих  по  найму  в  земствах.  Несмот¬
ря  на  то  что  отдельные  группы  земских  медиков  разительно  отлича¬
лись  друг  от  друга  по  образовательному  и  материальному  уровням,
земская  медицинская  организация  России,  по  своему  характеру  чуж¬
дая  узкопрофессиональному  и  сословному  делению,  не  могла  не  по¬
влиять  на  формирование  земской  врачебной  корпорации  и  ее  осо¬
бой  этики.  Земский  врач  был  поставлен  в  такие  условия,  что  поне¬
воле  должен  был  стать  энциклопедистом,  обязанным  не  только  ле¬
чить,  но  и  предупреждать  заболевания.  Забота  о  здоровье  населения
являлась  его  важнейшим  долгом.  Он  рассматривался  не  только  как
врачеватель,  но  и  как  носитель  общей  и  санитарной  культуры.  Зем¬
ский  врач,  являвшийся  по  характеру  своей  службы  одновременно  и
аптекарем,  должен  был  быть  сведущ  не  только  во  многих  отраслях
медицины,  но  и  достаточно  основательно  знать  способы  приготов¬
 214

ления  наиболее  часто  встречающихся  в  медицинской  практике
лекарственных  рецептурных  форм.  По  мере  того  как  росло  доверие
населения  к  врачам,  они  стремились  удовлетворить  все  запросы  на¬
селения  на  многие  виды  медицинской  помощи.  Так  как  специализа¬
ция  в  земской  медицине  противоречила  ее  основным  принципам,
врачи  сами  осваивали  акушерскую,  гинекологическую,  педиатриче¬
скую,  хирургическую  помощь.
 Хотя  большинство  земских  врачей  были  обычными,  ничем  не
выдающимися  людьми,  их  труд  вызывал  подлинное  уважение  обще¬
ства,  поскольку  требовал  настоящего  гражданского  мужества.  Рабо¬
та  в  деревенской  глуши,  вдали  от  научных  и  культурных  центров  и
привычных  городских  удобств  уже  являлась  актом  подвижничества
и  самопожертвования.  Десятилетиями  служили  земские  медики  в
“медвежьих”  углах  России  и,  не  уповая  на  быстрые  перемены,  тяж¬
ким,  повседневным,  изнурительным  трудом  вносили  весомую  лепту
в  развитие  сельской  медицины.
 Неслучайно  образ  земского  врача  явится  одним  из  самых  при¬
влекательных  в  русской  литературе  второй  половины  XIX  в.  Их  де¬
ятельность,  как  и  служба  в  земстве  других  представителей  “третье¬
го  элемента”  (статистиков,  агрономов,  учителей  и  других),  с  одной
стороны,  вызывала  определенную  поддержку  либеральной  общест¬
венности,  связывающих  с  органами  самоуправления  надежды  на
конституционное  преобразование  страны,  а  с  другой  -  являла  при¬
мер  выполнения  нравственного  долга,  гиперболизированного  у  час¬
ти  молодого  поколения  россиян  до  своего  рода  “комплекса  вины”
перед  крестьянством.  В  этой  связи  интересно  мнение  американской
исследовательницы  Нэнси  Фриден,  которая  полагает,  что  идеализи¬
рованный  образ  земского  врача,  щедро  наделенного  положительны¬
ми  качествами,  присущими  только  единицам,  превратился  под  пе¬
ром  русских  литераторов  в  некий  мистический  крестный  путь  зем¬
ского  служения  народу26.
 Бесспорно,  что  после  серии  реформ  Александра  II  за  два  десяти¬
летия  радикально  изменился  социальный  состав  интеллигенции.
Образование  смогли  получить  тысячи  детей  вчерашних  крепостных
крестьян.  Связанные  родом  деятельности  и  генетическими  корнями
с  простым  народом,  эти,  вышедшие  из  демократических  слоев  об¬
щества  землемеры,  земские  врачи,  статистики  и  учителя  были  объ¬
единены  общим  комплексом  идейных  установок  и  шкалой  мораль¬
ных  ценностей.  Основой  мировоззрения  многих  из  них  являлись  обо¬
стренная  любовь  к  народу,  чувство  неоплатного  долга  перед  ним,
идея  беззаветного  служения  ему.  В  смысле  карьеры  и  материально¬
го  обеспечения  земская  служба  не  была  перспективна.  Жалованье
сельского  учителя  редко  превышало  300  руб.  в  год;  врача  и  агроно¬
ма  -  от  900  до  1500  руб.,  статистика  -  от  300  руб.  А.  Бельский,  автор
статьи  “Земская  бюрократия”,  получившей  в  начале  века  большой
 215

общественный  резонанс,  отмечал,  что  «повышения  в  земской  служ¬
бе  почти  нет;  эмеритуры  -  нет;  земские  пенсии  составляют  редкое
явление:  даже  система  увеличения  жалованья  за  выслугу  лет  введе¬
на  далеко  не  всюду.  Вопрос  о  карьеризме  “земской  бюрократии”  не
может  быть  поэтому  даже  поднят»27.
 Однако  данные  земской  статистики  свидетельствуют,  что  зем¬
ская  врачебная  корпорация  неуклонно  расширилась.  С  1870  по
1910  г.,  по  данным  З.Г.  Френкеля,  число  земских  врачей  увеличи¬
лось  в  6,23  раза  (от  608  до  3787  человек).  Число  врачебных  участков
за  этот  же  период  возросло  с  503  до  2686,  а  их  размеры  сократи¬
лись  (средний  радиус  разъездов  врачей  уменьшился  с  34-39  до
14-17  верст,  соответственно,  и  плотность  населения  участков  снизи¬
лась  в  среднем  с  95  тыс.  человек  до  28  тыс.)28.
 Изучение  многочисленных  мемуарных  источников  позволяет
выявить  мотивацию  врачей  при  их  поступлении  на  земскую  службу.
Основная  их  масса  искала  место  работы,  причем  довольно  часто
земская  деятельность  для  них  первоначально  не  была  особенно  при¬
влекательна,  поскольку  они,  будучи  горожанами,  видели  не  только
в  русской  деревне,  но  и  провинциальных  городах  своего  рода  “мед¬
вежий  угол”  и  “царство  тьмы”.  Так,  двадцатидвухлетняя  С.В.  Трах¬
тенберг,  получив  диплом  врача  в  Лозаннском  университете,  не  имея
других  предложений  и  остро  нуждаясь  в  деньгах,  поступила  на  служ¬
бу  в  Курскую  земскую  управу.  Однако,  как  пишет  она  в  своих  мему¬
арах,  служба  в  провинциальном  Курске  начала  века  была  для  нее  не¬
выносима.  “После  бурной  жизни  за  границей,  в  эмигрантской  среде,
с  которой  я  была  тесно  связана,  трехмесячное  пребывание  в  этом
сонном  царстве  мне  показалось  настолько  невыносимым,  что,
несмотря  на  хороший  заработок  (в  котором  я  тогда  очень  нужда¬
лась),  я,  не  дождавшись  эпидемии,  явилась  в  управу  и  попросила  от¬
править  меня  на  участковую  работу  в  деревню”29.
 З.Г.  Френкель  в  1896  г.  поступил  санитарным  врачом  в  Новола¬
дожский  уезд  Петербургской  губернии  по  протекции  руководителя
губернского  санитарного  бюро  И.А.  Дмитриева.  После  окончания
Дерптского  университета  он  должен  был  отработать  на  государст¬
венной  службе  уездным  врачом  в  Новгород-Волынске  4,5  года  за  по¬
лученную  им  в  университете  в  течение  трех  лет  государственную
стипендию.  Позже  он  признавал,  что  в  тот  период  для  него  было
очень  мало  привлекательного  в  земской  службе.  “Перспектива  пре¬
рвать  заполнившую  меня  без  остатка  петербургскую  жизнь,  уехать
в  глухой  уезд  для  неведомой  мне  тогда  работы  санитарного  земско¬
го  врача  не  могла  меня  образовать”30.  З.Г.  Френкель,  впоследствии
ставший  земским  санитарным  статистиком,  чьи  труды  сегодня  счи¬
таются  классическими,  сделал  свой  выбор  под  влиянием  обстоя¬
тельств,  поскольку  земская  служба  была  для  него  единственной  аль¬
тернативой,  позволявшей  избежать  обязательной  службы  государ¬
 216

ственным  уездным  врачом  в  Новгород-Волынске,  гораздо  более  от¬
даленном  от  столицы,  чем  Новоладожский  уезд.
 Конечно,  среди  молодых  врачей  были  и  убежденные  энтузиа¬
сты,  которые  шли  на  земскую  службу,  руководствуясь  идейными  со¬
ображениями.  Так,  в  частности,  А.И.  Шингарев,  по  матери  принад¬
лежавший  к  древнему  дворянскому  роду  Веневетиновых,  в  1895  г.
блестяще  окончив  медицинский  факультет  Московского  универси¬
тета  (с  дипломом  I  степени),  отказался  от  предложения  руководства
факультета  остаться  на  кафедре  и  заняться  научными  исследовани¬
ями,  уехал  работать  вольнопрактикующим  врачом  в  с.  Малая  Ве¬
рейка  (Землянского  уезда)  Воронежской  губернии.  Однако,  не  удо¬
влетворенный  масштабом  помощи,  который  он  реально  мог  оказать
крестьянам,  в  1899  г.  он  становится  межуездным  врачом  Воронеж¬
ского  губернского  земства.  Подводя  итоги  жизни,  незадолго  до  своей
трагической  гибели  в  1918  г.,  он  писал  в  дневнике,  что  еще  в  юности
его  поразило  “поразительное  несоответствие  между  верхушкой  об¬
щества  и  его  основанием  (крестьянскими  массами.  -  ЛЖ.)...  Тогда
эти  мысли  привели  меня  к  заключению  о  необходимости  сближения
верха  с  низом,  установления  связи  прочной  и  реальной”31.
 Один  из  руководителей  Пироговского  общества,  Д.Н.  Жбанков
после  окончания  Петербургской  Военно-медицинской  академии
в  1880  г.  сознательно  избрал  для  себя  службу  земским  участковым
врачом  в  с.  Большое  Пронского  уезда  Рязанской  губернии.  В  своих
неопубликованных  воспоминаниях  “Протокол  жизни  человека  ма¬
лых  дел”  он  писал,  что  в  студенческие  годы  он  разделял  народниче¬
ские  идеи.  “Мне  так  хотелось  пойти  в  народ  на  земскую  службу:
я  осознавал  свою  вину  перед  крестьянством  и  считал  своим  долгом
как-нибудь  отплатить  деревне”32.
 К.С.  Лозина-Лозинский,  также  выпускник  Военно-медицинской
академии,  в  начале  80-х  годов  из  Петербурга  поехал  служить  зем¬
ским  врачом  в  Духовщицкий  уезд  Смоленской  губернии.  Вместе  с
ним  поехала  его  жена,  также  врач,  В.К.  Шейдеман-Лозинская,  кото¬
рая  три  года  бесплатно  работала,  помогая  мужу  в  уездной  больнице,
поскольку  свободной  вакансии  для  нее  не  было  (в  1888  г.  она  умер¬
ла,  заразившись  от  больного  сыпным  тифом).  Вспоминая  о  том  вре¬
мени,  К.С.  Лозина-Лозинский  дает  довольно  мрачную  картину
состояния  земской  медицины  в  уезде.  “Врачебный  бюджет  был
очень  мал  и  недостаточен:  во  всем  Духовщицком  уезде  было  два
врача  -  один  в  уездном  городе,  другой  в  уезде,  два-три  фельдшер¬
ских  пункта,  изредка  посещаемые  теми  же  упомянутыми  врачами,
одна  уездная  больница.  А  между  тем  население  было  поражено  бы¬
товым  сифилисом,  трахомой,  инфекционными  болезнями:  дифтерией,
дизентерией  и  т.п.,  вспыхивавшими  то  в  одном,  то  в  другом  месте  и
требовавшими  хотя  бы  скромных  мер  борьбы  с  ними.  Но  для  этого
не  было  ни  средств,  ни  внимания  со  стороны  земцев”33.
 217

Единственным  светлым  явлением  в  этой  темной  картине  зем¬
ской  медицины,  по  мнению  К.С.  Лозина-Лозинского,  была  самоот¬
верженная  работа  медицинского  персонала,  которая  частично  по¬
крывала  неприглядную  действительность  медицинской  помощи  на¬
селению.  “Известным  удовлетворением  для  этих  земских  тружени¬
ков  были  успехи  в  борьбе  с  болезнями,  растущее  доверие  народа  к
медицине  и  ее  представителям,  приобретение  любви  и  авторитета  и
та  возможность  инициативы,  которая  встречала  поддержку  отдель¬
ных,  более  культурных  земских  деятелей.  С  врачом  на  земских  соб¬
раниях  считались,  он  пользовался  правом  голоса,  и  его  требования
по  возможности  удовлетворялись,  но,  конечно,  это  было  каплей  в
море  нужды.  Мы  за  свой  тяжелый  труд  имели  ту  компенсацию,  что
беспрепятственно  участвовали  в  Пироговских  съездах  и  брали  от¬
пуск  для  усовершенствования  в  специальных  дисциплинах.  Это  под¬
держивало  энергию  и  бодрило  дух”34.
 Выдающийся  хирург  В.Ф.  Войно-Ясенецкий,  известный  впослед¬
ствии  как  епископ  Лука,  в  1906-1909  гг.  работал  земским  врачом  в
с.  Верхний  Любаж  Фатежского  уезда  Курской  губернии.  Отправив¬
шись  на  земскую  службу  по  идейным  мотивам,  впоследствии  он  пи¬
сал,  что,  пользуясь  заслуженным  уважением  населения  за  свой  про¬
фессионализм  и  безотказность  при  вызовах,  подорвал  на  земской
службе  свое  здоровье:  “Чрезмерная  слава  сделала  мое  положение  в
Любаже  невыносимым.  Мне  пришлось  принимать  амбулаторных
больных,  приезжавших  во  множестве,  и  оперировать  в  больнице  с  де¬
вяти  часов  утра  до  вечера;  разъезжать  по  довольно  большому  участ¬
ку;  по  ночам  исследовать  под  микроскопом  вырезанное  при  операции,
делать  рисунки  микроскопических  препаратов  для  своих  статей,  и
скоро  не  стало  хватать  для  огромной  работы  и  моих  молодых  сил”35.
 Однако,  по  словам  Е.А.  Осипова,  многие  из  первых  земских  вра¬
чей,  которым  “очень  нередко  доводилось  жить  в  обыкновенных
крестьянских  избах  при  самой  скудной  обстановке...  почитали  себя
даже  и  не  вправе  пользоваться  лучшими  жизненными  удобствами  до
тех  пор,  пока  не  имелось  больниц  для  народа”36.
 Денежное  жалованье  врачей  хотя  и  отличалось  в  лучшую  сторо¬
ну  от  других  земских  служащих,  однако,  по  сравнению  с  частнопра¬
ктикующими  врачами,  было  невелико.  В  Курском  земстве,  напри¬
мер,  несмотря  на  то  что  за  пять  лет  (с  1897  по  1902  г.)  средний  годо¬
вой  оклад  земских  врачей  увеличился  на  29,7%,  он,  как  правило,
не  превышал  1200  руб.  Однако  были  случаи  и  гораздо  более  низких
выплат.  Так,  в  Фатежском  уезде  этой  губернии  женщина  земский
врач  получала  всего  750  руб.  в  год.  Самый  высокий  оклад  из  земских
врачей  Курской  губернии  имел  заведующий  Оболенской  больни¬
цей  -1600  руб.37
 В  конце  XIX  в.  на  страницах  медицинских  журналов  и  газет  раз¬
вернулась  дискуссия  об  этической  возможности  для  земских  врачей
 218

заниматься  частной  практикой.  Старожилы  земской  медицины  счи¬
тали  аморальным  поднимать  вопрос  об  увеличении  окладов  врачам
и  фельдшерам,  поскольку  эти  средства  были  бы  изъяты  из  общих
ассигнований  на  земскую  медицину.  В  этом  отношении  показатель¬
на  статья  одного  из  основателей  земской  медицины  В.О.  Португало-
ва,  опубликованная  в  газете  “Земская  медицина”  (1886).  В  целях
борьбы  с  “фельдшеризмом”  в  деревне  он  предлагал  исподволь
уменьшать  число  фельдшеров  и  увеличивать  число  врачей,  экономя
на  их  жалованьи  (не  1500  руб.,  а  от  600  до  1000  руб.  в  год).  Свою  по¬
зицию  В.О.  Португалов  обосновывал  следующими  доводами:
“в  земство  обыкновенно  идут  молодые  врачи,  только  со  школьной
скамьи,  они,  большей  частью,  люди  холостые,  не  обремененные
семьями:  они  могут  довольствоваться  от  600  до  1000  руб.  в  год.  Ведь
живут  сельские  учителя  на  300  руб.;  чем  же  врачи  лучше  сельских
учителей-труженников”38.
 Однако  все  большее  количество  врачей  молодого  поколения
уже  с  конца  80-х  годов  смотрели  на  эти  вопросы  с  позиции  “интел¬
лигентского  пролетариата”,  живущего  своим  трудом  и  нуждавшего¬
ся  в  защите  от  эксплуатации.  В  ответ  на  статью  В.О.  Португалова
газета  “Земская  медицина”  в  передовых  статьях,  опубликованных  в
двух  номерах  (№  39-40  и  41-42)  выразила  и  другую  точку  зрения  на
материальные  потребности  земского  врача:  “Если  у  земского  врача
нет  жены  и  детей,  то  разве  из  этого  следует,  что  он  безродный  сиро¬
та?  50  руб.  в  месяц  -  явно  недостаточно  для  поддержки  родителей-
стариков,  выучивших  детей  на  медные  гроши”39.  Создание  сносных
условий  для  жизни  и  работы  земских  врачей,  улучшение  их  матери¬
ального  положения  стало  рассматриваться  как  их  законное  право,
что  отражало  общую  эволюцию  взглядов,  происходившую  в  самосо¬
знании  русской  интеллигенции.  Это  нашло  отражение  в  существую¬
щей  с  конца  XIX  в.  в  отдельных  губерниях  практике  увеличения
жалованья  земским  врачам  за  выслугу  лет.  Так,  в  Уфимском  земст¬
ве  в  конце  90-х  годов  XIX  в.  через  каждые  три  года  службы  в  земст¬
ве  врачам  полагалась  прибавка  к  жалованью;  через  9  лет  она  дохо¬
дила  до  50%40.  В  Нижегородской  губернии  уже  с  1880  г.  годовые  вы¬
платы  врачам  увеличились  с  1000  до  2000  руб.41  Кроме  того  сущест¬
вовала  практика,  согласно  которой  земские  собрания  в  частном  по¬
рядке  могли  принять  постановления,  направленные  на  временное
увеличение  жалованья  медицинскому  персоналу  (например,  в  пери¬
од  эпидемий).  В  октябре  1908  г.  газета  “Русское  слово”  писала,  что
Ярославское  уездное  земское  собрание  постановило  увеличить  на
30%  жалованье  всему  медицинскому  персоналу42.
 В  90-х  годах  XIX  в.  перед  земской  медициной  встал  вопрос  о  под¬
готовке  женщин-врачей,  поскольку  одной  из  характерных  особен¬
ностей  сельского  быта  страны  являлась  та,  что  часто  крестьянки,  в
силу  условий  своего  воспитания  и  предрассудков,  стеснялись  обра¬
 219

щаться  за  медицинской  помощью  к  врачам-мужчинам.  Писатель  и
врач  В.В.  Вересаев,  служивший  врачом  в  земстве,  в  “Записках  врача”
приводит  случай  из  своей  сельской  практики,  когда  стеснительность
семнадцатилетней  крестьянской  девушки  едва  не  стоила  ей  жизни.
(Простой  нарыв  без  лечения  превратился  в  громадную  сине-багровую
опухоль,  изъеденную  язвами  “величиною  с  кулак,  покрытую  разлага¬
ющимся,  вонючим  гноем”.)  На  вопрос  В.В.  Вересаева,  отчего  девуш¬
ка  сразу  не  обратилась  к  врачу,  ее  мать  ответила:  “Батюшка  доктор,
все  соромилась  (стеснялась.-ЛЖ.)  девка...  Мне,  говорит,  мама  стыд¬
но...  Известно,  девичье  дело  глупое...  Вот  и  долежалась!”43
 Впервые  вопрос  о  возможности  для  женщины  получить  высшее
медицинское  образование  возник  в  60-е  годы  XIX  в.  под  влиянием
реформ.  Длительное  время  общественное  мнение  считало,  что  стать
врачом  женщине  могут  помешать  женская  чувствительность  и  мяг¬
кость;  многие  считали  профессию  врача  для  женщины  просто  “не¬
приличной”.  Однако  постепенно  все  большее  количество  образо¬
ванных  людей  в  России  стали  считать  медицинскую  деятельность
для  женщин  возможной  и  благотворной,  видели  в  женщине  “не  мер¬
твую  ревизскую  душу,  не  ребенка  или  рабу  мужчины,  неспособную
к  самоусовершенствованию,  а  полного  человека”44.  После  длитель¬
ной  и  упорной  борьбы  с  бюрократической  волокитой  в  1872  г.  в
Петербурге  при  Военно-медицинской  академии  были  созданы  пер¬
вые  в  Европе  Высшие  женские  врачебные  курсы.  С  февраля  1878  г.
их  первые  выпускницы  приступили  к  профессиональной  деятельно¬
сти.  Их  положение  было  неопределенным,  так  как  полученное  ими
свидетельство  не  давало  права  ни  на  занятия  самостоятельной  вра¬
чебной  практикой,  ни  на  поступление  на  службу  в  земские  и  обще¬
ственные  заведения.  Обладая  глубокими  и  разносторонними  знани¬
ями,  женщины-врачи  фактически  оказались  на  положении  фельд¬
шериц.  Тем  не  менее  многие  земства,  испытывая  острую  нехватку
кадров  в  уездах,  стали  приглашать  женщин-врачей  к  себе.  Из  пер¬
вых  выпускниц  Высших  женских  врачебных  курсов  особенно  плодо¬
творно  работали  на  селе  А.К.  Ангелова,  В.П.  Матвеева,  О.А.  Маш¬
ковцева,  Н.А.  Субботина-Бантле,  А.Н.  Шульц.
 Несмотря  на  то  что  труд  земских  врачей  был  очень  тяжел  (в  уча¬
сток  входило  до  200  деревень,  каждый  день  через  врача  проходило
по  50-100  больных;  рабочий  день  длился  до  12  часов,  не  считая  ноч¬
ных  вызовов  и  приготовления  лекарств),  из  года  в  год  число  жен¬
щин-врачей  в  земствах  росло.  В  Московской  губернии  заметный
след  своей  профессиональной  и  общественной  деятельностью  оста¬
вили  Н.П.  Суслова-Эрисман  и  А.Г.  Архангельская,  в  Саратовской
губернии  -  врач  и  писательница  В.И.  Дмитриева.  В  конце  века  зем¬
ские  женщины-врачи  работали  почти  во  всех  губерниях  России.  Так,
четыре  женщины-врача  были  в  Крестецком  уезде  Новгородской  гу¬
бернии,  по  три  -  в  Опосецком  уезде  Псковской  губернии,  Лужском
 220

уезде  Петербургской  губернии  и  Дуговщицком  уезде  Смоленской
губернии45.
 К  концу  века  женщины,  по  данным  Е.А.  Осипова,  И.В.  Попова  и
П.И.  Куркина,  составляли  5%  от  всех  земских  врачей46.  Ситуация  из¬
менилась,  когда  в  начале  XX  в.  стали  открываться  высшие  женские
институты  в  Москве  (1906),  в  Петербурге  и  Киеве  (1907),  Харькове  и
Одессе  (1910).  К  1917  г.  из  17  высших  учебных  заведений  России  в  сре¬
днем  ежегодно  выпускалось  по  1500  врачей.  Сложилась  практика,  при
которой  земские  управы,  с  целью  укомплектования  сельских  участ¬
ков,  направляли  запросы  на  выпускников  медицинских  факультетов.
 С  целью  повышения  квалификации  врачей  с  конца  80-х  годов  во
многих  земствах  было  установлено  правило,  по  которому  раз  в
3-5  лет  они  направлялись  на  научную  стажировку.  Обосновывая  не¬
обходимость  для  земских  врачей  периодически  повышать  свою
квалификацию,  К.И.  Шидловский  в  докладе  Чистопольскому  вра¬
чебному  совету  (декабрь  1885  г.)  заявил,  что  “по  количеству  иссле¬
дуемых  больных  ни  одна  практика,  исключая  разве  военно-поле¬
вую”,  не  может  сравниться  с  земской;  когда  больные  идут  массами,
врачу  некогда  останавливать  свое  внимание  на  медицинской  казуи¬
стике.  “Самое  большое,  -  вспоминал  о  начале  своей  службы
К.И.  Шидловский,  -  если  бывало  просмотришь  ту  или  другую  главу
какого-нибудь  подходящего  руководства,  но  это,  конечно,  весьма
мало  помогает  делу”47.
 В  90-х  годах  при  медицинских  факультетах  университетов  и  не¬
которых  клиниках  (хирургов  А.А.  Боброва,  П.И.  Дьяконова,  невро¬
патолога  А.Я.  Кожевникова  и  других)  для  земских  врачей  были  соз¬
даны  специальные  курсы  усовершенствования.  В  1896  г.  по  инициа¬
тиве  известного  гинеколога  профессора  В.Ф.  Снегирева  на  средства
фабриканта  П.Г.  Шелапугина  при  Московском  университете  был
открыт  институт  усовершенствования  врачей,  в  который  в  первую
очередь  зачислялись  земские  врачи.
 Вопрос  принятия  врачей  в  земство  в  разных  губерниях  решался
неодинаково.  В  Олонецкой  губернии,  например,  в  первый  период  су¬
ществования  земств  помимо  управ  этот  вопрос  обсуждался  на  зем¬
ских  собраниях48.  Однако,  как  правило,  приемом  врачей  на  службу
занимались  земские  управы.  Медики  заключали  с  ними  соглашение,
в  котором  оговаривались  величина  годового  жалованья  и  условия
проживания.  Однако  по  ст.  107  Положения  1890  г.  окончательное
решение  вопроса  о  найме  земских  служащих  оставалось  за  губерна¬
торами.  Говоря  о  социальном  статусе  земского  врача,  необходимо
отметить  то  обстоятельство,  что  довольно  часто  в  земской  управе,
как  и  другие  служащие,  медики  были  фактически  бесправны.  Голос
врача  всегда  был  совещательным,  и  он  не  мог  настоять  на  том  или
ином  мероприятии.  Врач  выступал  в  роли  наемника,  с  которым  в  не¬
которых  земствах  часто  не  церемонились.
 221

Только  в  редких  случаях  вопросы  увольнения  врачей  выноси¬
лись  на  обсуждение  врачебных  советов  и  земских  собраний.  Газет¬
ные  хроники  буквально  пестрят  сообщениями  о  многочисленных
случаях  произвола  коронной  администрации  по  отношению  к  зем¬
ским  врачам.  С  конца  90-х  годов  наблюдались  уже  отдельные  случаи
коллективного  противодействия  земских  медиков  произволу  зем¬
ских  управ.  Так,  все  врачи  Саратовского  уездного  земства  коллек¬
тивно  подали  в  отставку.  Поводом  для  этого  послужило  упразднение
врачебного  совета  председателем  управы  Кропотовым,  который,
“врываясь  подчас  в  сферу,  подлежащую  исключительно  ведению
врачей,  как  специалистов”49,  дезорганизовал  некоторые  стороны
земской  медицины  в  уезде.  Сходный  инцидент  тогда  же  произошел
в  Покровской  (Владимирская  губерния)  уездной  управе.  Ее  предсе¬
датель  Поливанов,  в  целях  экономии  средств,  решил  заменить  ста¬
ционарную  систему  разъездной  и  уволил  всех  врачей,  несогласных  с
его  распоряжениями.  В  качестве  ответной  реакции  на  беззаконные
действия  Поливанова  все  врачи  Покровского  уездного  земства  кол¬
лективно  подали  прошение  об  отставке50.
 С  начала  XX  в.  были  случаи,  когда  протесты  носили  более  ши¬
рокий  характер.  Так,  когда  в  1901  г.  председатель  Екатеринослав-
ской  губернской  управы  М.И.  Родзянко  уволил  заведующего  зем¬
ским  статистическим  бюро  и  трех  статистиков  за  несвоевременное
представление  введенных  им  журналов  по  отчетности,  в  ответ  мно¬
гие  земские  специалисты,  в  том  числе  и  врачи,  подали  в  отставку  и
направили  в  управу  протест,  в  котором  писали,  что  “не  могут  отне¬
стись  с  уважением  к  управе,  практикующей  приемы  полицейского
надзора  за  своими  служащими”51.
 Существовал  субъективный  подход  к  увольнению  врачей  и  со
стороны  губернаторов.  Одним  из  основных  мотивов  для  этого  была
“политическая  неблагонадежность  земцев”.  Губернская  админист¬
рация  нередко  вынуждала  земские  управы  увольнять  по  этой  причи¬
не  специалистов  высокой  квалификации,  таких,  как  Д.Н.  Жбанков
(Рязанское,  Смоленское  земства),  М.Я.  Капустин  (Курское,  Воро¬
нежское),  А.И.  Шингарев  (Воронежское),  и  многих  других.
 Положение  медицинских  работников  среднего  звена  было
еще  труднее.  К  началу  XX  в.  (1904)  на  земской  службе  состояли
8546  фельдшеров  и  акушерок52.  Среднее  жалованье  медицинских
работников  среднего  звена  составляло  250-300  руб.  в  год.  Социаль¬
ный  статус  фельдшеров  в  земстве  был  довольно  низким:  за  редким
исключением,  они  не  имели  своих  представителей  в  земских  упра¬
вах.  Образовательный  ценз  фельдшеров  к  началу  XX  в.  заметно  по¬
высился,  хотя  в  ряде  губерний  еще  встречались  ротные  фельдшера.
Так,  в  Тамбовской  губернии  в  1899  г.  их  было  35  из  114,  самостоя¬
тельно  работающих  на  фельдшерских  пунктах53.  В  Минской  губер¬
нии  (земства  были  введены  в  1911  г.)  в  1912  г.  на  земской  службе  со¬
 222

стояли  72  врача,  240  фельдшеров,  71  акушерка  и  126  ротных  фельд¬
шеров  в  волостях54.  Поэтому  губернские  земства  уделяли  много  вни¬
мания  подготовке  медицинских  работников  среднего  и  низшего  зве¬
на.  В  губерниях  открывались  фельдшерские  школы,  курсы  сельских
повитух  и  др.  К  концу  XIX  в.  в  России  в  земских  фельдшерских  шко¬
лах  обучались  2,5  тыс.  человек55.
 В  некоторых  фельдшерских  и  акушерских  школах  для  учащихся,
принимавшихся  по  направлениям  земств,  обучение,  учебники,  а  ино¬
гда  и  обеды  были  бесплатными.  Школы  содержались  за  счет  губерн¬
ских  земств.  Уездные  земства  выплачивали  стипендии  тем  учащимся,
кого  они  направляли.  К  концу  90-х  годов  впервые  был  поднят  вопрос
об  усовершенствовании  квалификации  фельдшеров,  но  он  был  под¬
держан  лишь  немногими  земствами  (например,  Симбирским).
 Заканчивая  раздел  о  социальном  статусе  земских  медицинских
работников,  необходимо  подчеркнуть,  что  сам  род  их  деятельности
требовал  от  врачей,  фельдшеров  и  акушерок  постоянной  самоотвер¬
женности  и  подвижничества,  однако  не  гарантировал  им  обеспечен¬
ной  старости,  так  как  по  законодательству  служащие  в  земстве  по
найму  не  считались  состоящими  на  государственной  службе.  Поэтому
на  них  не  распространялись  привилегии  чиновников  при  выходе  на
пенсию.  В  этом  отношении  характерно  прошение  в  Московское
губернское  земское  собрание  (январь  1909  г.)  от  бывшего  фельдшера
земской  лечебницы  в  Воскресенске  С.  Макарова,  прослужившего  на
земской  службе  34  года,  а  затем  вышедшего  на  пенсию.  Обременен¬
ный  большой  семьей  (жена  и  пятеро  детей,  из  них  младшему  не  ис¬
полнилось  и  6  лет),  он  обратился  с  просьбой  увеличить  пенсию,  по¬
скольку  она  не  давала  ему  возможности  сводить  концы  с  концами.
В  прошении  С.  Макаров  так  изложил  свое  кредо  на  земскую  деятель¬
ность:  “...всю  службу  я  старался  быть  в  сознании  своего  долга,  в  друж¬
бе  и  уважении  как  к  сослуживцам,  так  и  к  населению”56.
 Сколько  таких  вечных  тружеников,  нищих  энтузиастов  дала
земская  медицина?  К  сожалению,  память  о  них  все  более  стирается
в  современной  России.  Тем  более  отрадно,  что  на  Урале  существует,
вероятно,  пока  единственный  в  стране  музей,  посвященный  деятель¬
ности  медиков  Красноуфимской  земской  больницы57.
 Основные  показатели  развития
земской  медицины
 В  вопросах  организации  земской  медицины  в  90-е  годы  XIX  в.  по
сравнению  с  предшествующим  временем  не  произошло  каких-либо
радикальных  перемен.  Более  четким  стало  разграничение  компе¬
тенции  губернских  и  уездных  земств  по  всем  направлениям  деятель¬
ности  в  области  охраны  здоровья  населения.  Как  и  в  80-е  годы,  к  ве-
 223

дению  губернских  земств  были  отнесены  губернские  и  психиатриче¬
ские  больницы,  содержание  фельдшерских,  акушерских  и  повиваль¬
ных  школ,  устройство  съездов  земских  врачей,  частичное  финанси¬
рование  борьбы  с  эпидемиями,  а  в  некоторых  случаях  (Московская
губерния)  строительство  участковых  больниц,  устройство  межуезд¬
ных  участков.  Основная  же  тяжесть  работы  по  организации  и  разви¬
тию  сельской  медицины  ложилась  на  уездные  земства,  которые
должны  были  содержать  уездные  и  участковые  больницы  и  нести
большие  расходы  для  борьбы  с  эпидемиями.  По  мнению  Б.Б.  Весе¬
ловского,  именно  в  эти  годы  “всюду  стал  проводиться  или,  по  край¬
ней  мере,  выдвигаться  принцип  совместной  работы  уездных  и  гу¬
бернского  земств”58.
 С  конца  XIX  в.  за  каждое  пятилетие  земский  бюджет  в  среднем
увеличивался  на  2  млн  руб.59  Соответственно,  росли  земские  сбо¬
ры  и  земские  расходы.  Существовали  и  другие  источники  земских
доходов  -  постоянные  займы,  источником  которых  были  земские
капиталы,  капиталы  частных  лиц,  государственные  субсидии.  В  на¬
чале  90-х  годов  медицинский  бюджет,  особенно  губернский,  вырос
за  счет  целевого  финансирования  государства  на  борьбу  с  эпидеми¬
ями  и  строительство  психиатрических  учреждений.  С  этой  целью  во
многих  земствах  были  образованы  специальные  медицинские  фон¬
ды  (например,  на  строительство  больниц).  О  масштабах  земских
затрат  говорят  следующие  цифры.  По  подсчетам  санитарного  врача
С.М.  Богословского,  в  1901  г.  с  каждого  крестьянина  Московской
губернии  земские  сборы  на  медицину  составляли  всего  7,5  коп.  в  пе¬
ресчете  на  одного  жителя,  а  земские  расходы  на  те  же  нужды  дохо¬
дили  до  91,85  коп.60
 Правительственный  закон  от  12  июня  1900  г.  об  ограничении  по¬
вышения  земских  смет  тремя  процентами  по  сравнению  с  предыду¬
щим  годом  вызвал  серьезные  опасения  у  врачей  по  поводу  уменьше¬
ния  ассигнований  на  основные  направления  их  деятельности.  Одна¬
ко,  как  показывает  анализ  статистических  данных,  этого  не  про¬
изошло.  По  данным  Е.А.  Осипова,  П.И.  Куркина  и  И.В.  Попова,  в
1895  г.  на  земскую  медицину  было  израсходовано  27%  от  всего  зем¬
ского  бюджета  (17  767  308  руб.).  Расход  губернских  земств  на  меди¬
цинские  нужды  в  среднем  составил  39%,  а  уездных  31%61.  К  1913  г.
из  всех  расходов  на  медицину  в  стране  45,9%  составляли  земские
(см.  табл.  1).
 В  90-е  годы  продолжается  рост  числа  земских  участков  и  умень¬
шается  их  радиус.  За  полвека  своей  деятельности  земства  проделали
огромную  работу  в  этой  области.  По  данным  З.Г.  Френкеля,  собран¬
ным  для  Дрезденской  и  Всероссийских  гигиенических  выставок
(1911)  общее  число  земских  врачебных  участков  возросло  в  507  раз
(в  1870  г.  -  530,  в  1910  г.  -  2686);  площадь  среднего  врачебного  уча¬
стка  уменьшилась  в  523  раза  (соответственно  с  4860  кв.  верст
 224

Таблица  1
 Основные  показатели  состояния
здравоохранения  в  земских  губерниях  на  1913  год
 Расходы  на  медицину,  в  млн  руб.
 147  (90  коп.  на  1  жителя)
 из  них,  в  %
 земские
 45,9
 городских  органов  самоуправления
 22
 частных  обществ  и  отдельных  лиц
 14,6
 правительства
 11,2
 прочие
 6,3
 Количество  врачебных  участков,
из  них  с  радиусом,  в  верстах**
 4282
 менее  12
 9
 12-15
 17
 15-19
 11
 20-24
 11
 25-34
 9
 35^4-9
 3
 50-99
 13
 100  и  более
 5
 Общее  количество  аптек
из  них:
 5594
 сельских
 2334
 аптечных  отделений
 104
 гомеопатических
 32
 количество  больных  на  одного  врача
 6900
 в  европейской  части  Российской  империи
 6300
 в  азиатской  "
 11600
 Составлена  по:  Отчет  о  состоянии  народного  здравия  и  организации
врачебной  помощи  в  России  за  1913  г.:  По  отчету  управления  Главного
врачебного  инспектора  МВД  за  1913  г.  Пг.,  1915.  С.  V-VIII.
 Верста  =  1,068  км.
 до  930  кв.  верст);  из  2686  врачебных  участков  в  1910  г.  только  641  не
имел  больниц62.
 Количество  уездных  больниц  в  90-е  годы  существенно  не  увели¬
чилось,  но  в  них  возросла  численность  медицинского  персонала,  зна¬
чительно  повысился  уровень  медицинской  помощи  и  качество  пита¬
ния  больных  (см.  табл.  2).
 В  лучшем  положении,  естественно,  находились  губернские
больницы,  представлявшие  благоустроенные  учреждения,  снабжен¬
ные  водопроводом  и  канализацией.  Уездные  больницы,  построен-
 s.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 225

Таблица  2
 Рацион  питания  больных  в  некоторых  больницах  Симбирской  губернии  в  конце  90-х  годов
 Затраты  в 	г
 к
 <L>
 я
 я  сз
 1“
 О
 П  я
 s  о
«  £
&  *
о  г-
СС
 «
 <D
 VO
 О
 *
 сЗ  О
 Н  сЗ
И  Я
 я  ,
 СО
 оо
 м  сз
СЗ  Я
 W  <Ц
 Я  Я
 я  к
 0)  СЗ
 и  н
 о
 PQ
 е  н
 й  о
Я  о
 я  s
 ч
 о
 в
 сЗ
 я
 >>
 ич
 ^  <L>
 •&  a
—  е
 СЗ
 VO
 <L>
 ч
 X
 &
 я
 &3
 *  &
 сЗ  Ч
 t=r  н
’Я  о
ч  я
 Н  ч
 сЗ  И
н  <и
 О  VO
 о  о
 н
 а)
 СЗ
 PQ
 2
 VO
 я  2
 §  a
 ь  и
 ь  СЗ
^  к
 3  I
й  S'
 к  Я
 I  S
 2  *
О  о
 4 	2
2
 5
 е
 к
 СЗ
 Я  СЗ
 а  Ё
 g.  g  •&
 X  N
 я
 СЗ
 я
 *  S
 *
 °  ей  Л
 к  о  %
>>  w  a
«  S
 Ч
 сз
 №  «
 S  g
 Я  я  сз
 s  u  a
 В  Си  СЗ
 X  Е7  Я
 СЗ
СЗ  Н
 Ё  5.5
 ЯЪ  О
 S
 я
 2  2
2  о
о  g
о  Он  о
я  Ч
о
2
 >«  X
2  Л
Я  О
 о
 <N
 о
 я
 е
 СЗ
 «
 Он
 <
 ,я
 я
 я
 о
 я
 а)
 я
 со
 <D
 S
 о
 О
 К
 о
 я
 I  и
 ’Я
 я
 я
 2
 о
 я
 ч
 я
 я
 я
 2
 >>
 Он
 я
 в
 §-0“
 я
 о
 о
 ч
 со
 я
 Я
 о
 в
 о
 VO
 я
 я
 Я  CS
2->
 2
 о
 2
 Я
 со
 §
 3
 и
 «
 я
 я
 я
 я
 ■&
 о
 я
 о"
 CN
 В  3
я  ч
У  о
Й  VO
я  о
 Ен  Ч
 о
 «
 о
 ч
 я
 «
 о
 X
 о
 и
 *
 36  человек 	манная  каша, 	котлеты
 яйца
 Составлена  по:  Обзор  состояния  земской  медицины  в  уездах  Симбирской  губернии  по  участкам  в  1899  г.  Вып.  1.  Симбирск,
1900.  С.  11,  12,  19,  20,  37.

ные  до  90-х  годов,  часто  еще  располагались  в  неприспособленных
зданиях  и  не  имели  комплекса  необходимых  удобств.  В  соответствии
с  правилами,  выработанными  земскими  врачами,  во  всех  губерниях,
а  также  уездных  лечебницах  имелись  амбулатория,  терапевтическое
отделение,  заразный  барак,  акушерское  и  хирургическое  отделения,
но  отделения  для  больных  сифилисом  существовали  лишь  в  немно¬
гих  больницах.  Амбулатория  состояла  из  “ожидальни”,  приемной
врача,  аптеки  и  соединялась  коридором  с  госпиталем.  Планы  и  сме¬
ты  новых  построек  разрабатывались  состоящими  при  губернских
управах  архитекторами  и  инженерами  при  участии  представителей
земств  и  санитарных  (врачебных)  советов.  За  ходом  строительных
работ  наблюдали  специальные  комиссии.
 Широкое  распространение  в  90-е  годы  получило  строительство
по  павильонной  системе,  обеспечивавшей  изоляцию  больных  в  усло¬
виях  непрекращающихся  эпидемий.  Заразные  бараки  состояли  из
2-4  палат  на  3-4  койки,  ванной  комнаты  и  помещения  для  сиделок.
В  некоторых  заразных  бараках  имелось  два  отделения  с  отдельны¬
ми  выходами.  Широко  развернулось  строительство  родильных  при¬
ютов  в  отдельных  павильонах.  В  них  имелись  родовая  и  послеродо¬
вая  палаты,  ванна,  смотровые  комнаты.  В  некоторых  уездных  боль¬
ницах  стали  строить  отдельные  хирургические  павильоны  и  обору¬
довать  перевязочные  палаты.  Сифилитические  отделения  еще
редко  располагались  в  отдельных  бараках  или  пристройках.  Чаще
они  размещались  в  заразном  бараке  или  даже  в  терапевтических  от¬
делениях.  Дезинфекционные  камеры  были  не  во  всех  больницах.
Обычно  белье  обеззараживалось  сулемой  в  тех  же  котлах,  где  и
стиралось.
 В  участковых  больницах  этого  времени  также  старались  по  воз¬
можности  отдельно  выделить  заразные  бараки,  родильные  отделе¬
ния  и  амбулатории.  Из  90  земских  больниц  Московской  губернии
в  начале  XX  в.  17  были  устроены  по  госпитальной  системе,  20  -
по  павильонной  и  53  -  по  смешанной63.  Сельские  больницы  были
небольшие,  около  половины  земских  лечебных  заведений  были
рассчитаны  на  10-20  коек.  Только  в  городах  или  крупных  поселках
количество  коек  превышало  20.  Врачам  рядом  с  больницей  обыч¬
но  отводились  отдельные  дома  или  нанималась  квартира  за  счет
земства.
 Стоимость  содержания  больного  в  различных  лечебницах  суще¬
ственно  отличалась.  В  Московской  губернии  среднее  содержание
коечного  больного  обходилось  в  1  руб.  10  коп.,  а  содержание  крова¬
ти  в  год  -  в  400  руб.,  на  питание  одного  больного  тратилось  в  год
60  руб.64
 К  одним  из  самых  значительных  достижений  земской  медицины
необходимо  отнести  создание  санитарно-профилактического  напра¬
вления.  К  1911  г.  земские  медико-санитарные  бюро  были  созданы  в
 8*
 227

31  земской  губернии  России.  Они  отсутствовали  в  Вятской,  Орлов¬
ской  и  Полтавской  губерниях.  В  этом  же  году  в  14  губерниях  рабо¬
тали  129  санитарных  врачей,  из  них  по  14  -  в  Московской  и  Санкт-
Петербургской,  11  -  в  Харьковской,  по  10  -  в  Вологодской,  Костром¬
ской  и  Саратовской,  по  9  -  в  Воронежской  и  Екатеринославской,  8  -
во  Владимирской,  7  -  в  Херсонской,  6  -  в  Калужской,  5  -  в  Уфим¬
ской  и  3  -  в  Нижегородской  губерниях65.
 По  мнению  академика  И.Д.  Страшуна,  земская  санитарная  орга¬
низация  прошла  три  основных  периода:  волжско-камский,  первона¬
чально  связанный  с  деятельностью  первого  санитарного  врача  в
России  И.И.  Моллесона;  полтавско-херсонский  (в  Херсонской  гу¬
бернии  уже  в  1887  г.  должности  санитарных  врачей  были  введены  во
всех  ее  уездах,  а  первый  заведующий  санитарным  бюро  М.С.  Уваров
совместно  с  И.А.  Дмитриевым  начал  разработку  номенклатуры  бо¬
лезней  и  системы  земской  медицинской  статистики,  принятых  в  ка¬
честве  обязательных  в  1899  г.  на  VII  Пироговской  съезде);  и  москов¬
ский,  в  основу  которого  было  положено  широкое  систематическое
изучение  местности  и  организация  статистики  заболеваемости  по¬
средством  создания  широкой  сети  участковых  лечебниц66.
 Большую  помощь  врачам  оказывали  санитарные  попечительст¬
ва,  созданные  по  инициативе  земского  врача  С.Ф.  Галюна  еще  в  70-е
годы.  Однако  тогда  эта  новая  форма  связи  земской  медицины  с  ме¬
стным  населением  не  получила  широкого  распространения.  Только
в  90-е  годы  земства  Вологодской,  Екатеринославской,  Костром¬
ской,  Харьковской  и  некоторых  других  губерний  возродили  сани¬
тарные  попечительства.  Их  устраивали  на  территории,  обслуживае¬
мой  участковой  больницей.  Попечители  (не  менее  пяти  человек  на
участок)  избирались  уездным  земским  собранием  из  местных  жите¬
лей,  обладавших  “добрым  именем  и  доверием”.  В  их  обязанности
входили  регулярные  санитарные  осмотры  торговых  и  промышлен¬
ных  заведений,  рынков,  улиц  и  домов,  колодцев  и  пр.  О  результатах
этих  осмотров  они  сообщали  санитарным  врачам  участка.  Средства
санитарных  попечительств  складывались  из  пожертвований  от  част¬
ных  лиц,  а  также  сумм,  ассигнованных  земством.  К  1913  г.  в  Харь¬
ковской  губернии  было  около  100  санитарных  попечительств,  в
Екатеринославской  -  6367.
 В  1911  г.  инициатива  земских  врачей  нашла  законодательную
поддержку  правительства.  Главное  управление  по  делам  местного
хозяйства  МВД  издало  циркуляр  об  участковых  санитарных  попечи-
тельствах,  в  котором  отмечалось,  что  для  действенного  улучшения
санитарного  состояния  местности  необходимо  привлечение  населе¬
ния  к  наблюдению  за  точным  выполнением  установленных  санитар¬
ных  правил68.
 В  начале  XX  в.,  в  связи  с  бурным  прогрессом  бактериологии,  са¬
нитарно-профилактическое  направление  было  поставлено  перед
 228

выбором,  который  в  научной  медицинской  литературе  известен  как
“перо  или  пробирка”.
 В  бурных  дискуссиях  начиная  с  1910  г.  решался  вопрос  -  чему
должна  отдать  предпочтение  земская  медицина  -  “перу”,  т.е.  санитар¬
но-гигиенической  деятельности  (санитарным  описаниям  местности,
санитарно-просветительской  работе  и  санитарной  статистике)  или
“пробирке”,  т.е.  практической  санитарно-эпидемиологической  рабо¬
те,  получившей  мощное  подкрепление  в  лице  созданных  в  России  па¬
стеровских  станций,  изготовляющих  вакцины  и  сыворотки.  В  резуль¬
тате  бурных  дискуссий  на  съездах  врачей  и  на  страницах  медицинской
печати  (Д.Н.  Жбанков,  С.Н.  Игумнов,  Н.А.  Кост,  Н.Ф.  Гамалея,
А.Н.  Сысин)  большинство  земских  врачей  пришли  к  разумному  ком¬
промиссу,  признав  важность  обоих  подходов,  сочетания  как  санитар¬
но-гигиенической,  так  и  противоэпидемической  деятельности.
 Важнейшим  направлением  земской  медицины  на  рубеже  веков
оставалась  борьба  с  эпидемиями,  которые  периодически  уносили
многие  тысячи  человеческих  жизней.  Так,  в  1901-1913  гг.,  по  дан¬
ным  статистика  С.А.  Новосельского,  в  России  на  каждые  100  тыс.
жителей  400  человек  умирали  от  инфекционных  болезней  -  скарла¬
тины,  сыпного  и  брюшного  тифов,  кори  и  др.  В  Англии,  Германии  и
Голландии  от  инфекционных  болезней  погибали  соответственно
всего  80,  68  и  53  человека  на  каждые  100  тыс.  жителей69.
 На  рубеже  веков  в  России  неоднократно  были  сильные  вспыш¬
ки  эпидемии  тифов  и  холеры  (1892-1893,  1905-1908,  1909  и  1911),
причем  две  вспышки  эпидемических  заболеваний  напрямую  связаны
с  голодом  1891  и  1911  гг.  Во  время  эпидемий  холеры  и  сыпного  ти¬
фа  1892-1893  гг.  в  ряде  губерний  созывались  съезды  и  совещания
для  выработки  противоэпидемических  мероприятий.  Так,  в  Сара¬
товской  губернии  2-4  июня  1892  г.  проходило  совещание  по  борьбе
с  сыпным  тифом,  25  июля  1892  г.  -  по  борьбе  с  азиатской  холерой,
в  декабре  1892  г.  на  специальном  совещании  обсуждались  меропри¬
ятия  на  случай  возобновления  эпидемии  холеры  в  1893  г.70  В  Смо¬
ленской  губернии  на  VIII  съезде  земских  врачей  (декабрь  1892  г.)  от¬
дельным  постановлением  утвержден  ряд  положений  доклада  “О  ме¬
рах  борьбы  против  холеры”,  где  указывалось,  что  основное  бремя
расходов  на  эпидемии  должно  нести  губернское  земство71.  Вопросы
борьбы  с  эпидемическими  заболеваниями  постоянно  находились  в
поле  зрения  многих  земств.  Так,  они  неоднократно  ставились  на
съездах  земских  врачей  Смоленской  губернии  (IX-XII,  XIV).  Осо¬
бенно  яркие  сообщения  по  этим  вопросам  сделал  Д.Н.  Жбанков.
 Во  время  эпидемии  чумы  на  юге  России  (1913)  на  съезде  в  Ново¬
черкасске,  собравшем  60  окружных  городских  и  земских  врачей  Дон¬
ской  области,  была  обсуждена  намеченная  программа  реализации
противочумных  мер72.  Несколько  раньше  (февраль  1913  г.)  в  Екате-
ринославле  на  совещании,  организованном  губернской  земской  упра¬
 229

вой  по  вопросу  о  выработке  противочумных  мероприятий  в  Донец¬
ком  бассейне,  присутствовали  150  человек.  Помимо  земцев  и  санитар¬
ных  врачей  Екатеринославской  губернии  в  совещании  приняли  уча¬
стие  представители  от  Совета  съездов  горнопромышленников  Юга
России,  делегаты  от  16  предприятий  и  всех  городских  управ  Донецко¬
го  региона.  Выступавшие  высказались  за  создание  врачебных  отря¬
дов  и  пунктов,  усиление  санитарного  надзора  за  промышленными
предприятиями,  а  также  отмечали  необходимость  уделять  внимание
предпринимателей  на  улучшение  жилищных  условий  шахтеров,  “ибо
практически  и  научно  доказано,  что  антисанитарные  жилищные
условия  главнейшим  образом  содействуют  распространению  чумы”73.
 В  период  эпидемий  земства  сталкивались  с  проблемой  нехватки
медицинских  кадров  для  работы  на  участках  и  разъездов  по  селам.
Так,  когда  в  марте  1905  г.  Курской  губернской  земской  управой  было
созвано  специальное  совещание  для  обсуждения  мер  по  борьбе  с
холерой,  выяснилось,  что  только  в  двух  ее  уездах  имеется  полный
штатный  комплект  врачей,  а  в  других  семи  на  службе  состояло  всего
по  два  врача.  В  целом  по  губернии  имелись  вакансии  на  35  земских
врачебных  мест74.  В  связи  с  этим  Курское  губернское  земство,  как  и
другие,  было  вынуждено  приглашать  для  борьбы  с  эпидемиями  сту¬
дентов  последних  курсов  медицинских  факультетов.  Эпидемии  выби¬
вали  земства  из  привычного  бюджета.  Так,  во  время  эпидемии  сыпно¬
го  тифа  (1909)  Смоленским  земством  было  израсходовано  17  944  руб.
(из  них  губернским  земством  15  841  руб.,  а  уездным  2103  руб.)75.
 В  1911  г.  были  изданы  “Правила  о  совместном  участии  губерн¬
ских  и  уездных  земств  в  борьбе  с  эпидемическими  болезнями”,  по
которым  в  целях  локалазиации  первоначальные  действия  возлага¬
лись  на  уездные  земства.  Губернское  земство  оплачивало  расходы
по  содержанию  постоянных  “эпидемических”  фельдшеров  по  одно¬
му  на  уезд,  оплате  жалованья  временному  медицинскому  персоналу,
по  найму  временных  помещений  для  эпидемических  больных,  выда¬
вало  ссуды  на  постройку  бараков  для  заразных  больных.
 Правила  закрепили  уже  существующую  практику  земской  дея¬
тельности  в  период  борьбы  с  эпидемиями.  Так,  в  Смоленской  губер¬
нии  во  время  эпидемии  сыпного  тифа  (1909)  было  открыто  12  вре¬
менных  бараков  для  тифозных  больных  в  10  селах  на  92  койки.  Че¬
рез  них  прошли  339  больных  (средняя  продолжительность  пребыва¬
ния  11  дней)76.
 Как  одну  из  форм  работы  земских  врачей  с  населением  в  пери¬
од  эпидемий  надо  назвать  издательскую  деятельность  многих
земств.  В  Петербургской  губернии  с  июля  по  декабрь  1909  г.  выпус¬
калась  эпидемическая  хроника,  специальные  красочные  таблицы  о
распространении  холеры  в  стране;  во  многих  губерниях  сведения  об
эпидемиях  помещались  в  ежемесячно  издаваемых  врачебно-сани¬
тарных  обзорах  и  в  периодической  губернской  печати.  Благодаря
 230

хорошо  налаженной  санитарно-просветительской  работе  сельское
население  стало  понимать  значение  слова  “предупреждение  болез¬
ней”.  Так,  врач  Т.В.  Шверин  (Смоленская  губерния)  писал  в  своем
отчете,  что  «необходимо  упомянуть  о  том  факте,  что  наша  деревня
уже  начинает  понимать  значение  “заразы”  при  развитии  эпидемии  и
нередко  настолько  боится  ее,  что  сама,  по  своей  инициативе  прини¬
мает  посильные  меры  против  ее  распространения»77.  Он  отмечал,
что  во  время  сильнейшей  за  последние  16  лет  эпидемии  сыпного  ти¬
фа  (1909)  в  смоленских  деревнях  односельчане,  в  целях  локализации
эпидемии,  изолировали  всю  семью  в  доме,  принося  им  дрова,  муку,
картофель,  воду  и  прочее.
 Однако  целенаправленная  работа  земских  медиков  по  борьбе  с
эпидемиями  часто  тормозилась  административными  препонами.  Это
касалось  как  отказа  в  запрашиваемых  кредитах  и  неутверждении  гу¬
бернатором  в  должности  врачей,  выразивших  желание  работать  в
земствах  в  период  эпидемии,  так  и  срыве  ряда  совещаний  по  обсуж¬
дению  противоэпидемических  мероприятий.  Весной  1905  г.  холер¬
ный  съезд  врачей  и  представителей  земств,  созванный  Тамбовской
губернской  управой,  не  смог  закончить  своих  заседаний  из-за  кон¬
фликта,  происшедшего  по  вине  ее  председателя  г.  Стерлигова,  кото¬
рый,  ссылаясь  на  распоряжение  губернатора,  запретил  заслушать
отчет  делегата  о  внеочередном  Пироговском  съезде  по  борьбе  с  хо¬
лерой,  состоявшемся  в  Москве  в  том  же  году.  Кроме  того,  Стерли¬
гов  не  поддержал  выработанные  комиссией  Тамбовского  съезда  ме¬
роприятия,  направленные  на  организацию  необходимого  количест¬
ва  противоэпидемических  отрядов78.  В  1908  г.  газета  “Русский  врач”
сообщала,  что  Московской  губернской  земской  управе  было  отказа¬
но  МВД  в  ходатайстве  о  ссуде  в  115-118  руб.  на  принятие  предупре¬
дительных  мер,  направленных  на  борьбу  с  холерой79.
 Аналогичная  судьба  постигла  и  ходатайство  Киевского  губерн¬
ского  земства  об  отпуске  из  запасной  суммы  земской  сметы  на
1908  г.  50  тыс.  руб.  на  противохолерные  мероприятия.  МВД  отка¬
зало  земству,  мотивируя  это  тем,  что  в  прошлом  (1907)  году,  во  вре¬
мя  эпидемии  холеры,  потраченная  сумма  составила  всего  лишь
17  тыс.  руб.80  В  1913  г.  в  Каменец-Подольске  во  время  сильной  эпи¬
демии  тифа  земству  также  не  удалось  осуществить  в  полном  объеме
намеченные  губернским  собранием  санитарно-эпидемиологические
мероприятия  из-за  того,  что  большинство  нанятых  земством  врачей
и  фельдшеров  не  утверждались  губернатором81.
 Огромную  роль  на  рубеже  веков  в  развитии  медицинской  науки
вообще  и  земской  медицины,  в  частности,  продолжали  играть  съез¬
ды  земских  врачей  и  съезды  Общества  русских  врачей  в  память
Н.И.  Пирогова.  Последние  дали  земской  медицине  тщательно  раз¬
работанную  программу  деятельности  участкового  и  уездного  сани¬
тарного  врача,  номенклатуру  болезней,  правила  по  борьбе  с  маляри-
 231

Таблица  3
 Сравнительные  данные  о  состоянии  сельской  медицины
в  Европейской  России  в  конце  90-х  годов*
 В  12  незем¬
ских  губер¬
ниях
 В  34  земских
губерниях
 Территория,  в  верстах
 1  525  985
 2  489  420
 Население,  человек
 20  362  275
 66  024  139
 Число  врачебных  участков
 201
 1572
 Число  фельдшерских  пунктов
 1136
 2578
 1  врачебный  участок  на  количество  верст
 7630
 1590
 1  врачебный  участок  на  число  жителей
На  один  врачебный  участок
 101  800
 42  060
 фельдшерских  пунктов
 5,6
 1,6
 мест  в  больницах
 95  982
 811  840
 жителей,  обращавшихся  за  врачебной
помощью
 3  244  363
 21  191  125
 лечившихся  в  больницах
На  10  тыс.  населения
 95  982
 811  840
 мест  в  больницах
 4,2
 8,0
 обращавшихся  за  лечебной  помощью
 1594
 3210
 лечившихся  в  больницах
 47
 123
 Расходы  на  медицину,  в  руб.
 3  384  610
 22  477  214
 Расходы  на  одного  человека,  в  коп.
 16,6
 34,0
 *  Составлена  по:  Жбанков  Д.Н.  Несколько  сравнительных  данных  о  земской
и  сельской  медицине  //  Врач.  СПб.,  1896.  №  21.  С.  599-601.
 ей  и  туберкулезом.  На  V  Пироговском  съезде  (1896)  была  создана
Постоянная  комиссия  по  распространению  гигиенических  знаний  в
народе,  которая  только  за  первые  десять  лет  своей  работы  издала
5  млн  экземпляров  популярных  брошюр  и  листовок.  В  90-е  годы  бы¬
ла  завершена  предпринятая  в  1889  г.  Пироговским  обществом
грандиозная  работа  по  подготовке  к  изданию  семитомного  “Земско-
медицинского  сборника”.  Работу  по  его  составлению  осуществил
Д.Н.  Жбанков  под  непосредственным  руководством  Е.А.  Осипова  и
Ф.Ф.  Эрисмана.  По  инициативе  Е.А.  Осипова  на  средства  Пирогов¬
ского  общества  Д.Н.  Жбанков  подготовил  также  “Библиографиче¬
ский  указатель  по  земской  медицинской  литературе”  (1890).  Нако¬
нец,  к  XII  Международному  конгрессу  врачей  (Москва,  1897)  Пиро¬
говское  общество  издало  на  французском  и  русском  языках  книгу
Е.А.  Осипова,  П.И.  Куркина  и  И.В.  Попова  “Русская  земская  меди¬
цина”,  вобравшую  в  себя  весь  опыт  и  передовые  идеи  земской  меди¬
цины.
 232

Большое  значение  для  объе¬
динения  усилий  земских  врачей
имел  и  основанный  в  1895  г.
“Журнал  Общества  русских  вра¬
чей  в  память  Н.И.  Пирогова”,
в  котором  публиковались  глав¬
ным  образом  работы  по  вопросам
общественной  и  в  том  числе  зем¬
ской  медицины.  В  1899  г.  при  Пи¬
роговском  обществе  был  создан
“Врачебно-продовольственный
комитет”,  в  течение  многих  лет
проработавший  в  тесном  контак¬
те  с  земскими  медицинскими  ор¬
ганизациями  в  условиях  почти  не-
прекращающихся  неурожаев  и
эпидемий  (1899-1902,  1905-1908,
1911-1913).  Издательская  дея¬
тельность  Пироговского  общест¬
ва  явилась  весомым  вкладом  в
развитие  земской  медицины.
 Подводя  итоги  развитию  зем¬
ской  медицины  в  стране,  необхо¬
димо  отметить,  что  ее  основной
задачей  являлась  организация  ме¬
дицинской  помощи  крестьянскому
населению  (см.  табл.  3).  В  ходе
реализации  этой  цели  сформиро¬
вались  и  основные  принципы  зем¬
ской  медицины:  общедоступность
всех  видов  медицинского  обслу¬
живания  (бесплатная  или  недоро¬
гая  врачебная  помощь),  профила¬
ктическая  направленность  вра¬
чебной  помощи,  широкое  привле¬
чение  общественности  к  санитар¬
ным  мероприятиям,  формирова¬
ние  врача  как  энциклопедиста,
носителя  общей  и  медицинской
культуры  с  высокими  этически¬
ми  и  деонтологическими  качест¬
вами.  В  стране  произошло  сниже¬
ние  смертности  населения  (см.
табл.  4),  уменьшились  эпидемиче¬
ские  вспышки,  успешно  развива-
 Таблица  4
 Смертность  в  Российской  империи
(без  Финляндии)  из  расчета
на  125  680  682  человека*
 Год
 Коэффи¬
циент,  в  %
 1891
 34,6
 1892
 41,1
 1893
 34,4
 1894
 34,3
 1895
 35,5
 Средний  показатель
 за  пять  лет
 35,98
 1896
 33,3
 1897
 31,8
 1898
 33,3
 1899
 31,3
 1900
 31,1
 Средний  показатель
 за  пять  лет
 32,16
 1901
 32,1
 1902
 29,9
 1903
 29,8
 1904
 31,7
 1905
 31,7
 Средний  показатель
 за  пять  лет
 31,04
 1906
 30,0
 1907
 28,5
 1908
 28,3
 1909
 29,7
 Средний  показатель
 за  четыре  года
 29,13
 *  Новосельский  С.А.  Очерк  статис¬
тики  населения,  заболеваемости  и
медицинской  помощи  в  России.
СПб.,  1912.  С.  15.
 233

лись  земская  психиатрия,  хирургия,  акушерство,  педиатрия  и  другие
отрасли  медицинской  науки.
 Земская  медицина  получила  международное  признание.  В  1934  г.
Гигиеническая  комиссия  Лиги  наций  рекомендовала  врачебный  уча¬
сток,  являвшийся  основной  организационной  формой  земской  медици¬
ны,  другим  странам  для  организации  врачебной  помощи  сельскому  на¬
селению.
 1 	ПСЗ.  Собр.  3.  Т.  X.  Отд.  1.  СПб.,  1893.  №  6927.  Ст.  108.
 2 	См.:  Бычков  И.Я.  Больничные  уставы  дореволюционной  России  //  Советское
здравоохранение.  М.,  1946.  №  1.  С.  63.
 3 	Ершов  С.М.,  Смоленский  П.О.  О  необходимости  новой  регламентации  боль¬
ничного  дела  //  Вестник  общественной  гигиены,  судебной  и  практической  ме¬
дицины.  СПб.,  1889.  №  3.  Разд.  7.  С.  4.
 4 	Шидловский  К.И.  Сводка  ходатайств  Пироговского  общества  врачей  перед
правительственными  учреждениями  за  20  лет  (1883-1903  гг.).  М.,  1904.  С.  15.
 5 	Труды  комиссии  по  пересмотру  врачебно-санитарного  законодательства  Рос¬
сийской  империи.  Сессия  I:  Доклад  подкомиссии  проф.  Вельяминова.  СПб.,
1912.  С.  1.
 6 	Там  же.  С.  2-5.
 7 	Бычков  И.Я.  Указ.  соч.  С.  64.
 8 	Рейн  Г.Е.  Из  пережитого.  1917-1918.  Берлин,  1936.  С.  179.
 9 	Колычев  Л.А.  Устав  врачебный.  СПб.,  1905.  С.  74.
 10 	Там  же.
 11 	См.:  Кузьмин  В.Ю.  Власть,  общество  и  земская  медицина  (1864-1917  гг.).
Самара,  2003.  С.  45.
 12 	Русский  врач.  СПб.,  1908.  №  34.  С.  1150.
 13 	См.:  Веселовский  Б.Б.  История  земства  за  сорок  лет.  СПб.,  1909.  Т.  1.  С.  401.
 14 	Там  же.  С.  404.
 15 	Врач.  СПб.,  1896.  №  4.  С.  108.
 16 	Там  же.  №  17.  С.  506.
 17 	Там  же.
 18 	Веселовский  Б.Б.  Указ.  соч.  Т.  1.  С.  401-402.
 19 	Калинин  П.А.  Обзор  состояния  земской  медицины  в  уездах  Саратовской
губернии  по  участкам  в  1899  г.  Вып.  1.  Симбирск,  1900.  С.  48.
 20 	Там  же.
 21 	Там  же.  С.  50.
 22 	См.:  Государственность  России:  Государственные  и  церковные  учреждения,
сословные  органы  и  органы  местного  самоуправления,  единицы  администра¬
тивно-территориального,  церковного  и  ведомственного  деления  (конец
XV  в.  -  февраль  1917  г.):  Словарь-справочник.  Кн.  3.  М.,  2001.  С.  55.
 23 	Русский  врач.  СПб.,  1908.  №  44.  С.  1986.
 24 	Там  же.
 25 	Управление  Главного  врачебного  инспектора  МВД:  Отчет  о  состоянии  на¬
родного  здравия  и  организации  врачебной  помощи  в  России  за  1913.  Пг.,  1915.
С.  VII.
 26 	Frieden  N.  Russian  Physicians  in  an  Era  of  Reform  and  Revolution.  1856-1905.
Princeton,  1981.  P.  123.
 27 	Бельский  А.  Земская  бюрократия  //  Образование.  СПб.,  1905.  №  2.  Отд.  И.
С.  5.
 234

28 	Френкель  З.Г.  Очерки  земского  врачебно-санитарного  дела:  (По  данным
работ,  произведенных  для  Дрезденской  и  Всероссийской  гигиенических  вы¬
ставок).  СПб.,  1913.  С.  121,  123,  124.
 29 	Трахтенберг  С.В.  Из  записок  старого  врача  //  Очерки  истории  русской  оте¬
чественной  медицины:  Сб.  статей  /  Под  ред.  П.И.  Калью.  М.,  1965.  С.  291.
 30 	Френкель  З.Г.  В  Новой  Ладоге  //  Очерки  истории  русской  общественной  ме¬
дицины.  С.  263.
 31 	Шингарев  А.И.  Как  это  было:  Дневник  из  Петропавловской  крепости.  М.,
1918.  С.  35.
 32 	Жбанков  Д.Н.  Протокол  жизни  человека  малых  дел  //  РГАЛИ.  Ф.  189.  Ст.  1.
Д.  24.  Л.  46.  Цит  по:  Егорышева  И.В.,  Кириллова  Н.В.  Заслуги  Д.Н.  Жбанко¬
ва  в  развитии  земской  медицины  //  Проблемы  социальной  гигиены,  здравоох¬
ранения  и  истории  медицины.  М.,  2000.  №  4.  С.  48.
 33 	Лозина-Лозинский  К.С.  Из  дневника  земского  врача  //  Эксперт.  М.,  1999.
№  23.  С.  54.
 34 	Там  же.
 35 	Святитель  Лука  Крымский  (В.Ф.  Войно-Ясенецкий).  Я  полюбил  страдание:
Автобиография.  М.,  2001.  С.  18.
 36 	Осипов  Е.А.,  Куркин  П.И.,  Попов  П.И.  Русская  земская  медицина:  Обзор  раз¬
вития  медицины  в  России  вообще  и  отдельно  в  Московской  губернии  с  крат¬
ким  статистическим  отчетом  страны  и  ее  санитарного  состояния.  М.,  1899.
С.  179.
 37 	Шатохин  И.Т.  Социально-профессиональная  характеристика  земских  врачей
на  рубеже  XIX-XX  вв.  (По  материалам  Курской  губернии)  //  Интеллигент  и
интеллигентоведение  на  рубеже  XXI  века:  Итоги  пройденного  пути  и  перспе¬
ктивы:  Тезисы  докладов  X  международной  научно-теоретической  конферен¬
ции.  Иваново,  1999.  С.  221.
 38 	Португалов  В.О.  Как  увеличить  число  врачей  в  земстве  //  Земская  медици¬
на.  СПб.,  1886.  №  33-34.  С.  9.
 39 	Земская  медицина.  СПб.,  1886.  №  41-42.  С.  42.
 40 	Курсеева  О.А.,  Маркелова  Л.Н.  Деятельность  уфимского  губернского  земст¬
ва  в  области  медицины  в  конце  XIX  -  начале  XX  в.  //  В  центре  Евразии:
Сб.  научных  трудов.  Вып.  1.  Стерлитамак,  2001.  С.  153.
 41Лавров  С.П.  Очерки  земской  медицины  Нижегородского  уезда  (1886-1895).
Н.  Новгород,  1896.  С.  20.
 42 	Русское  слово.  М.,  1908.  1  окт.  (№  227).
 43 	Вересаев  В.В.  Записки  врача.  Тула,  1987.  С.  336.
 44 	Чистович  Я.  К  вопросу  о  женщинах-врачах  в  России  //  Медицинский  вестник.
1862.  №4.  С.  31.
 45 	Герценштейн  Г.М.  Женщины-врачи  на  поприще  практической  деятельности:
Статистическая  заметка  //  Врач.  СПб.,  1893.  №  41.  С.  1143.
 46 	Осипов  Е.А.,  Куркин  П.И.,  Попов  П.И.  Указ.  соч.  С.  176.
 47 	Шидловский  К.И.  Доклад  Чистопольскому  врачебному  совету  27  декабря
1885  г.  “О  командировке  земских  врачей  с  научной  целью”  //  Земская  меди¬
цина.  М.,  1886.  №  43-45.  С.  49.
 48 	Памятная  книжка  Олонецкой  губернии  за  1868-1869  гг.  Ч.  2.  Петрозаводск,
1869.  С.  8.
 49 	Бельский  А.  Указ.  соч.  С.  9.
 50 	Там  же.  С.  10.
 51 	Там  же.
 52 	Веселовский  Б.Б.  Указ.  соч.  Т.  1.  С.  348.
 235

53 	Там  же.  С.  347.
 54РГАДА.  Непрофильный  фонд  1749:  “Общество  русских  врачей  в  память
Н.И.  Пирогова”.  Д.  68.  Л.  2-3.
 55 	Веселовский  Б.Б.  Указ.  соч.  Т.  1.  С.  347.
 56 	ЦИАМ.  Ф.  184.  Оп.  2.  Д.  51.  Л.  51.
 57 	См.:  Бальчугов  АД.  Музей  Красноуфимской  земской  больницы  //  Материа¬
лы  II  съезда  конфедерации  историков  медицины  (международной):  Краткое
содержание  и  тезисы  докладов.  М.,  2003.  С.  219.
 58 	Веселовский  Б.Б.  Указ.  соч.  Т.  1.  С.  275.
 59 	Осипов  Е.А.,  Куркин  П.И.,  Попов  И.В.  Указ.  соч.  С.  99.
 60 	Богославский  СМ.  Земский  медицинский  бюджет  Московской  губернии  за
1883-1905  гг.  М.,  1908.  С.  16.
 61 	Осипов  Е.А.,  Куркин  П.И.,  Попов  И.В.  Указ.  соч.  С.  202.
 62 	Френкель  З.Г.  Очерки  земского  врачебно-санитарного  дела...  С.  121.
 63 	Отчет  о  ревизии  земских  учреждений  Московской  губернии.  СПб.,  1904.  Т.  2.
С.  40.
 64 	Там  же.  С.  90.
 65 	Френкель  З.Т.  Очерки  земского  врачебно-санитарного  дела...  С.  196.
 66 	Страшун  ИД.  Полвека  земской  медицины  (1864-1914  гг.)  //  Очерки  истории
русской  общественной  медицины.  М.,  1965.  С.  53-54.
 67 	См.:  Мирский  М.Б.  Медицина  России  XVI-XIX  вв.  М.,  1996.  С.  330-331.
 68 	Там  же.  С.  332.
 69 	Новосельский  С.А.  Обзор  главнейших  данных  по  демографии  и  санитарной
статистике  России  //  Календарь  для  врачей  всех  ведомств  на  1916  г.  Ч.  1.  Пг.,
1916.  С.  68-71.
 70 	Калинин  П.А.  Обзор  состояния  земской  медицины  в  уездах  Саратовской
губернии  в  1899.  Вып.  I.  Симбирск,  1900.  С.  3.
 71 	Киреев  И.Е.  К  истории  съездов  земских  врачей  Смоленской  губернии  //
Очерки  истории  русской  общественной  медицины.  М.,  1965.  С.  106.
 72 	Русский  врач.  СПб.,  1913.  №  9.  С.  311.
 73 	Там  же.  №  5.  С.  165.
 74 	Шатохин  И.Т.  Социально-профессиональная  характеристика  земских  врачей
на  рубеже  XIX-XX  вв.:  (по  материалам  Курской  губернии)  //  Интеллигент  и
интеллигентоведение  на  рубеже  XXI  века...  С.  220.
 75 	Шверин  Т.В.  Деятельность  отрядов  Смоленского  губернского  земства  на  эпи¬
демиях  сыпного  тифа  в  уездах  в  1909  г.  (Отчет).  Смоленск,  1909.  С.  22.
 76 	Там  же.  С.  18,  19.
 77 	Там  же.  С.  16.
 78 	Русский  врач.  СПб.,  1905.  №  21.  С.  707.
 79 	Там  же.  №  29.  С.  989.
 80 	Киевская  мысль.  Киев,  1908.  3  июля.
 81 	Русский  врач.  СПб.,  1913.  №  14.  С.  491.

Глава  IV
 земство  в  годы  первой
мировой  войны
 Организация  работы  в  военных  условиях
 19  июля  (1  августа)  Германия  объявила  войну  России.  С  ее  нача¬
лом  сфера  деятельности  земского  самоуправления  изменилась.
Война  поставила  перед  ним  сложные  задачи,  потребовав  огромного
напряжения  сил,  мобилизации  всех  материальных,  финансовых  и
трудовых  ресурсов  для  защиты  государства.
 22  июля  Московская  губернская  земская  управа  создала  комитет
по  оказанию  помощи  раненым  воинам.  Активное  участие  в  нем  при¬
нимали  известные  в  России  люди.  Выдающийся  певец  Л.В.  Собинов
возглавил  театральную  комиссию,  крупный  театральный  деятель
А.А.  Бахрушин  взялся  за  организацию  кружечного  сбора.  Князья
С.А.  и  С.И.  Щербатовы  занялись  сбором  пожертвований.  В  результа¬
те  было  собрано  вещей  на  1,5-2  млн  руб.,  из  которых  100  тыс.  штук
теплого  белья,  5  тыс.  пудов  табака,  чая,  сахара  и  других  продуктов
были  переданы  армии.  По  этому  поводу  в  отчете  Главного  комите¬
та  Всероссийского  земского  союза  (ГК  ВЗС)  отмечалось:  “Жертво¬
вали  все  слои  населения,  начиная  от  капиталистов,  дававших  сотни
тысяч  рублей,  и  кончая  крестьянами,  привозившими  в  госпитали  ко¬
чаны  капусты  и  мешки  картофеля.  Пожертвования  принимали
со  всех  концов  России,  как  из  самого  центра,  так  и  из  самых  отдален¬
ных  окраин,  вплоть  до  хайларского  монгольского  князя  Шека,
собравшего  среди  монголов  200  рублей”1.
 25  июля  состоялось  Московское  чрезвычайное  губернское  зем¬
ское  собрание,  обсудившее  вопросы  участия  земств  в  войне.  Решено
было  использовать  для  приема  больных  и  раненых  воинов  земскую
больничную  сеть,  в  первую  очередь  вблизи  железнодорожных  стан¬
ций.  Поскольку  этого  было  явно  недостаточно,  то  решили  приспосо¬
бить  помещения,  расположенные  вблизи  лечебных  учреждений.
В  губернии  создавалось  три  типа  госпиталей:  1-го  разряда,  для  слож¬
ных  операций,  2-го  -  для  крупных  операций  и  3-го  -  для  долечивания
 237

из  первых  двух.  Все  госпитали  были  сгруппированы  в  154  района,
в  центре  каждого  из  которых  имелся  госпиталь  первого  разряда.
Уже  к  15  августа  в  губернии  их  было  развернуто  на  17  331  койку,
а  к  1  сентября  на  20  044  койки2.
 Земство,  воспользовавшись  ситуацией,  уже  в  первые  дни  войны,
поставило  вопрос  о  создании  общероссийской  организации,  исполь¬
зуя  опыт,  накопленный  во  время  русско-японской  войны,  когда  по
его  инициативе  действовал  комитет  помощи  больным  и  раненым  во¬
инам  общероссийской  земской  организации,  в  которую  входили
13  губернских  земств.  Как  известно,  правительство,  разрешив  созда¬
ние  такой  организации,  вскоре  запретило  ее  расширение,  и  осталь¬
ные  губернские  земства  не  смогли  в  нее  войти.  Его  работа  получила
высокую  оценку  военных  и  чиновников.
 С  началом  войны  земства  проявили  больше  настойчивости  и
оперативности.  На  Московском  чрезвычайном  губернском  земском
собрании  25  июля  было  решено  предложить  всем  губернским  земст¬
вам  создать  общероссийскую  земскую  организацию.  Для  этой  цели
собрание  выделило  от  Московского  земства  500  тыс.  руб.  Прави¬
тельство  вынуждено  было  согласиться  и  пойти  на  уступки,  но  при
условии,  что  организация  будет  заниматься  только  оказанием  помо¬
щи  больным  и  раненым  воинам.
 Все  губернские  земские  управы  получили  телеграмму  председа¬
теля  Московской  губернской  земской  управы  о  том,  что  на  25  июля
созывается  Московское  губернское  земское  собрание,  на  котором
будет  рассмотрен  вопрос  о  создании  общеземской  организации  по¬
мощи  раненым  с  ассигнованием  на  эти  надобности  средств.  Ее  пред¬
полагалось  слить  с  существовавшей  после  русско-японской  войны
земской  организацией.  Главной  задачей  ставилась  эвакуация  и  лече¬
ние  раненых  и  больных  воинов,  для  чего  предлагалось  созвать  в
Москве  собрание  уполномоченных  земств  по  два  от  губернии,  учре¬
дить  местные  комитеты  в  губерниях  и  уездах.  Была  выражена  наде¬
жда,  что  земства  объединятся  для  общего  дела3.
 Земства  России  эту  идею  поддержали,  и  многие  прислали  в  Мо¬
скву  своих  представителей,  где  30  июля  1914  г.  состоялся  Всероссий¬
ский  земский  съезд.  На  нем  был  образован  Всероссийский  земский
союз  помощи  больным  и  раненым  воинам.  Уже  самим  названием
очерчивались  его  функции  и  круг  деятельности,  которые  были  до¬
вольно  ограниченными.  В  состав  союза  полностью  со  своими  капи¬
талами  влилась  общеземская  организация,  которую  возглавлял
князь  Г.Е.  Львов.  Для  организации  работы  и  координации  деятель¬
ности  земств  были  избраны  Главный  комитет  во  главе  с  председате¬
лем  князем  Г.Е.  Львовым,  он  же  и  главноуполномоченный.  Прави¬
тельство  положительно  отнеслось  к  созданию  союза  и  взяло  на  себя
обязательства  возмещать  земству  затраты,  связанные  с  созданием
госпиталей  и  лечением  раненых  солдат  и  офицеров.  Местным  вла¬
 238

стям  были  даны  указания  о  поддержке  земств  на  местах  и  об  изыска¬
нии  помещений  для  госпиталей.
 Основная  масса  губернских  земских  собраний  (в  38  губерниях  из
43)  прошла  до  10  августа.  На  них  были  образованы  губернские  ко¬
митеты  помощи  больным  и  раненым  воинам.  Формы  их  были  раз¬
личными.  Часть  земств  -  Калужское,  Минское,  Полтавское  и  другие
организовали  комитеты  по  типу  московского.  Астраханское,  Самар¬
ское,  Пермское,  Ставропольское,  исходя  из  местных  условий,
несколько  изменили  схему.  Тульское  губернское  земское  собрание
комитет,  как  таковой,  не  избрало,  а  возложило  его  обязанности  на
существовавшее  совещание  председателей  уездных  земских  управ  с
участием  губернских  гласных.  Псковское  собрание  решило  слить
деятельность  земства  в  этом  направлении  с  деятельностью  Красно¬
го  Креста  и  других  организаций,  избрав  пятерых  гласных,  которые
вместе  с  губернской  земской  управой  должны  были  в  качестве  упол¬
номоченных  вступить  в  комитет  при  Алексеевской  общине  сестер
милосердия.  Таврическое  собрание  постановило  слить  свою  дея¬
тельность  с  комитетом,  состоявшем  при  губернаторе  и  под  его  пред¬
седательством.  Всего  во  Всероссийский  земский  союз  вступили
40  губернских  земств,  кроме  Курского4.  Аналогичные  комитеты
были  созданы  во  многих  уездах.  Для  координации  работы  на  местах
Главный  комитет  ВЗС  назначал  своих  уполномоченных,  которые
действовали  от  его  имени.
 8-9  августа  состоялся  всероссийский  съезд  городских  голов,  на
котором  по  аналогии  был  создан  Всероссийский  союз  городов  и  из¬
бран  Главный  комитет.  Его  председателем  и  главноуполномочен-
ным  стал  московский  городской  голова.  Главные  комитеты  союзов
приняли  решение  тесно  сотрудничать,  координировать  свою  дея¬
тельность  и  по  возможности  свои  съезды  проводить  одновременно.
Поскольку  Москва  выступила  инициатором  создания  земской  и
городской  общероссийских  организаций,  то  она  и  стала  местом  рас¬
положения  их  руководящих  органов.  Оба  союза  для  освещения  сво¬
ей  деятельности,  обобщения  опыта  работы,  информирования  насе¬
ления  о  работе  стали  издавать  свои  известия  в  форме  журналов  пе¬
риодичностью  два  раза  в  месяц.
 15  августа  ГК  ВЗС  сообщил  на  места  о  том,  что  помощь  боль¬
ным  и  раненым  воинам,  оказываемая  земским  союзом,  будет  вес¬
тись  губернскими  комитетами  за  счет  местных  средств,  Главного  ко¬
митета  и  правительства  и  осуществляться  это  должно,  как  одно  об¬
щее  дело5.  В  письме  Главного  комитета  от  10  сентября,  направлен¬
ном  на  места,  подчеркивалось,  что  количество  госпитальных  коек
для  губернии  определяется  ее  географическим  положением,  прохо¬
дящими  через  нее  путями  сообщения,  экономическим  состоянием  и
наличием  в  ней  крупных  населенных  пунктов.  Расходы  ВЗС,  при  не¬
достатке  средств,  берет  на  себя.  Было  определено  три  типа  коек:
 239

госпитальные,  госпитально-патронажные  и  патронажные.  Стои¬
мость  госпитальной  койки  определялась  в  150  руб.,  госпитально¬
патронажной  для  раненых,  которым  необходимо  более  или  менее
постоянное  наблюдение  врача,  -  в  50  руб.  Цена  патронажной  койки,
предназначавшейся  для  легкораненых,  нуждавшихся  в  периодиче¬
ском  наблюдении  врача,  составляла  50  руб.6  Однако  правительство
не  пошло  на  широкое  патронирование  раненых,  мотивируя  это  тем,
что  они  должны  сосредоточиваться  в  одном  месте  и  получать  мак¬
симальное  лечение.  На  самом  деле  такой  подход  диктовался  стрем¬
лением  не  выпускать  раненых  и  выздоравливающих  солдат  из  поля
зрения  и  максимально  сузить  их  контакты  с  населением.
 У  Всероссийского  земского  союза  была  четкая  структура:  Глав¬
ный  комитет  -  губернское  -  уездное  земство,  огромный  и  довольно
разветвленный  аппарат  управления.  При  Главном  комитете  функ¬
ционировали  до  полусотни  отделов  и  управлений.  По  мере  того  как
функции  союза  расширялись,  увеличивалось  количество  работав¬
ших  в  них.  Были  созданы  отделы  на  фронтах.  В  местных  комитетах
помощи  больным  и  раненым  воинам  также  были  свои  аппараты
управления,  работавшие  под  руководством  губернских  и  уездных
земских  управ  и  решавшие  все  вопросы  обеспечения  госпиталей.
 После  опубликования  манифеста  императора  о  начале  войны  в
России  повсеместно  развернулось  движение  за  оказание  помощи  ар¬
мии.  В  городах  и  сельской  местности  проходили  манифестации,
сельские  сходы,  на  которых  население  выражало  свое  негодование
действиями  Германии  и  заявляло  о  поддержке  государственной  вла¬
сти  в  ее  действиях  против  общего  врага.  Волна  патриотических  ак¬
тов  прокатилась  по  всей  стране.  Ее  организаторами  на  местах  вы¬
ступали  земские  управы.  Внеочередные  земские  собрания  выделили
значительные  суммы  на  нужды,  связанные  с  войной:  Подольское
губернское  земство  -  700  тыс.  руб.,  Оренбургское,  Киевское  -
по  300  тыс.,  Воронежское,  Казанское  -  по  250  тыс.  и  т.д.7  Мензулин-
ское  уездное  земское  собрание  Уфимской  губернии  ассигновало
Всероссийскому  земскому  союзу  10  тыс.  руб.  Был  образован  уезд¬
ный  комитет  помощи  больным  и  раненым  воинам,  которому  отпу¬
щена  тысяча  рублей8.
 Касимовское  чрезвычайное  уездное  земское  собрание  Рязан¬
ской  губернии  19  августа  создало  уездный  комитет,  который  зани¬
мался  организацией  лечения  раненых  в  земских  медицинских  учре¬
ждениях,  а  также  у  частных  лиц,  снабжением  лазаретов  бельем,
одеждой,  обувью,  сбором  пожертвований,  созданием  приходских
земских  попечительств.  Под  лазареты  было  выделено  7  помеще¬
ний9.  Череповецкое  чрезвычайное  уездное  земское  собрание  реши¬
ло  выделить  в  земской  больнице  25  коек  под  лазарет,  ассигновав  на
эти  цели  5  тыс.  руб.  Для  сбора  пожертвований  и  сведений  о  семьях
призванных  в  армию  и  их  положении  были  организованы  централь¬
 240

ный  комитет  и  32  уездных  попечительства  (по  волостям).  Всего  в
распоряжение  Главного  комитета  ВЗС  земствами  было  перечисле¬
но  4270  тыс.  руб.  Кроме  того,  на  оборудование  госпиталей  чрезвы¬
чайные  губернские  собрания  ассигновали  4685,5  тыс.  руб.10
 В  ряде  земств  суммы  на  военные  нужды  оказались  весьма  значи¬
тельными.  Так,  Пермское  земство  ассигновало  200  тыс.  руб.  на  оп¬
лату  расходов  по  доставке  к  сборным  пунктам  мобилизованных
нижних  чинов  и  ратников  ополчения,  320  тыс.  -  на  оборудование
госпиталей,  содержание  больных  и  раненых  воинов  и  на  другие
цели,  связанные  с  призрением  и  эвакуацией,  на  помощь  жертвам
войны,  в  первую  очередь  призванным  в  действующую  армию,
25  тыс.  руб.  -  на  усиление  воздушного  флота.  Бессарабское  земство
выделило  153,5  тыс.  руб.  на  оборудование  госпиталей  и  помощь  ра¬
неным,  в  том  числе  56  тыс.  руб.  на  организацию  санитарно-эпидеми¬
ческого  отряда,  38,8  тыс.  -  на  устройство  хирургического  отряда
с  подвижным  лазаретом  на  50  коек11.  Костромская  губернская  зем¬
ская  управа,  не  дожидаясь  губернского  земского  собрания,  уже
28  июля  ассигновала  для  больных  и  раненых  100  тыс.  руб.  и  на  посо¬
бия  семьям  военнослужащих  также  100  тыс.12
 В  первые  месяцы  войны  забота  о  раненых  являлась  главным  на¬
правлением  деятельности  Всероссийского,  губернских,  уездных  ко¬
митетов  помощи  больным  и  раненым  воинам.  Открывались  госпи¬
тали,  налаживалось  снабжение  бельем  и  теплой  одеждой.  Большая
работа  была  проведена  по  организации  различных  ремонтных  мас¬
терских,  закупке  медикаментов,  перевязочных  средств.  Для  этих  це¬
лей  правительство  отпустило  земскому  союзу  5  млн  руб.,  всего  от
военного  ведомства  к  24  августа  было  получено  почти  8  млн  руб.13
 ВЗС,  его  комитеты  на  местах,  приступая  к  созданию  госпиталей,
лазаретов,  лечебниц,  рассчитывали  в  основном  на  свои  средства.
Полагая,  что  война  будет  непродолжительной,  военное  ведомство
ожидало  от  союзов,  что  они  примут  на  себя  эвакуацию  раненых  к
востоку  от  линии  Ладожское  озеро-Азовское  море,  а  также  с  запа¬
да.  В  Генеральном  штабе  Г.Е.  Львову  давались  противоречивые  ука¬
зания.
 Исходя  из  своих  возможностей,  земский  союз  рассчитывал  уст¬
роить  лечебные  учреждения  на  25-30  тыс.  коек.  Однако  на  местах
наметки  были  значительно  перекрыты.  В  целом  к  1  сентября  1914  г.
по  линии  земств  было  создано  госпиталей  на  60  тыс.  коек14.
 Кроме  госпиталей,  ГК  ВЗС  создавались  санитарные  поезда,
которые  должны  были  перевозить  раненых  с  линии  фронта  в  госпи¬
тали.  Уже  к  середине  октября  Всероссийский  земский  союз  имел
35  таких  поездов,  оборудованных  как  на  его  средства,  так  и  на  по¬
жертвования15.  Московский  губернский  земский  комитет  подгото¬
вил  4  санитарных  поезда  для  обслуживания  Московской  и  близлежа¬
щих  губерний16.  Под  них  были  приспособлены  обычные  товарные
 241

вагоны,  снабженные  сравнительно  простым  и  недорогим  оборудова¬
нием,  допускавшим  перевозку  и  тяжелораненых.  В  каждом  поезде
имелся  вагон-кухня  и  перевязочная.  Санитарные  поезда  предназна¬
чались  первоначально  лишь  для  внутренней  эвакуации.  Однако
вскоре  по  предложению  военного  ведомства  они  были  направлены
на  театр  военных  действий.  До  1  января  1915  г.  было  оборудовано
40  поездов,  из  которых  30  были  отправлены  в  район  действующей
армии,  часть  из  них  -  в  Восточную  Пруссию  и  Галицию.  Внутрен¬
нюю  эвакуацию  обслуживали  кроме  военно-санитарных  поездов
других  организаций  десять  земских,  из  которых  пять  находились  на
Кавказе.  В  конце  1914  г.  ВЗС  приступил  к  оборудованию  еще  деся¬
ти  поездов.
 Поскольку  страна  оказалась  неготовой  к  войне,  а  государствен¬
ные  ведомства  проявили  неспособность  решать  многие  вопросы
снабжения  армии,  правительство  вынуждено  было  субсидировать
земский  и  городской  союзы,  переложив  на  их  плечи  значительную
часть  забот  не  только  о  раненых  и  больных  воинах,  но  и  по  обслу¬
живанию  солдат  непосредственно  на  фронте.  И  уже  через  три  меся¬
ца  земства  подготовили  госпиталей  и  лазаретов  на  155  тыс.  коек,
часть  из  них  -  на  32  тыс.  коек  -  располагались  в  районах  военных
действий,  свыше  100  питательных  пунктов17,  а  к  1  января  1916  г.  гос¬
питали,  созданные  на  средства  ВЗС,  насчитывали  173  тыс.  коек18.
 Многие  земства,  оборудовав  на  свои  деньги  госпитали,  смогли
содержать  их  лишь  в  течение  нескольких  месяцев,  затратив  на  это
огромные  средства,  и  в  итоге  оказались  в  тяжелом  финансовом  по¬
ложении.  К  примеру,  Полтавское  земство  с  начала  войны  открыло
в  губернии  8  лазаретов,  на  которые  ассигновало  350  тыс.  руб.  За
1914-1915  гг.  земством  на  эти  цели  было  израсходовано  450  тыс.  руб.19
К  октябрю  1916  г.  оно  истратило  еще  315  тыс.  руб.  Будучи  не  в  со¬
стоянии  далее  финансировать  госпитали,  губернская  земская  управа
просила  ВЗС  с  1  января  1917  г.  взять  их  на  свое  содержание.
 Учреждения  Красного  Креста,  его  главноуполномоченные  на
театре  военных  действий,  а  также  другие  организации,  занимающи¬
еся  помощью  раненым,  крайне  нуждались  в  медикаментах  и  перевя¬
зочных  материалах.  Для  обеспечения  всем  необходимым  госпиталей,
губернских  и  уездных  земств  Главным  комитетом  ВЗС  в  Москве  был
создан  склад  аптечных  товаров,  перевязочных  материалов  и  хирурги¬
ческих  инструментов,  недостаток  в  которых  особенно  ощущался
в  России.  ГК  ВЗС  в  срочном  порядке  приступил  к  их  закупке  в  стране
и  за  рубежом.  Всего  на  это  выделялось  3,5  млн  руб.  Уже  к  концу
года  заказы  ВЗС  за  рубежом  были  сделаны  на  сумму  в  633  тыс.  руб.,
в  том  числе  в  Англии  -  на  432  тыс.,  Японии  -  на  60  тыс.,  Швеции  -
на  71  тыс.,  США  -  на  48  тыс.,  Франции  -  на  22  тыс.,  а  также  на  рос¬
сийском  рынке  -  на  250  тыс.  руб.20  Главному  комитету  удалось  обес¬
печить  получение  значительного  количества  всех  этих  материалов.
 242

Военно-санитарное  ведомство  должно  было  развернуть  госпи¬
тали  в  Ржеве,  Вязьме,  Брянске,  Ростове-на-Дону,  Полтаве,  Нижнем
Новгороде,  Харькове.  Однако  оно  провалило  эту  работу.  В  связи  с
этим  начальник  главного  эвакуационного  управления  обратился  к
земскому  союзу  с  просьбой  принять  оборудование  этих  пунктов  на
себя.  Главный  комитет  дал  на  это  свое  согласие,  выделил  средства,
материалы  и  в  указанных  пунктах  земским  союзом  было  оборудова¬
но  до  12  тыс.  мест.  Туда  же  были  командированы  уполномоченные
союза  и  ассигнованы  необходимые  средства.
 Вскоре  после  начала  войны  в  Главный  комитет  ВЗС  стали  по¬
ступать  заявления  как  от  губернских  земств,  находившихся  в  районе
театра  военных  действий  (Минское,  Киевское,  Бессарабское,  По¬
дольское,  Волынское),  так  и  от  уполномоченных  Красного  Креста
с  настоятельными  просьбами  о  необходимости  устройства  питатель¬
ных  и  перевязочных  пунктов  по  линиям  следования  раненых  в  глубь
империи.  Земский  союз  немедленно  приступил  к  устройству  таких
пунктов,  ассигновав  поначалу  150  тыс.  руб.21
 ВЗС  пришлось  распространить  свою  деятельность  и  на  террито¬
рии,  не  имевшие  земского  самоуправления.  В  первую  очередь  это
было  сделано  в  области  Войска  Донского,  где  по  просьбе  военного
ведомства  ГК  ВЗС  приступил  к  оборудованию  окружного  пункта  в
Ростове-на-Дону,  командировав  в  область  своих  уполномоченных
Ю.М.  Лебедева  и  В.А.  Харламова.  Ими  был  образован  областной
комитет  ВЗС  из  видных  общественных  деятелей.  Область  ассигно¬
вала  500  тыс.  руб.  из  казачьих  средств22.  В  Ростове-на-Дону,  Таган¬
роге,  Новочеркасске,  Азове  и  других  городах  к  октябрю  были  обо¬
рудованы  госпитали  на  9620  коек.  С  помощью  местных  сил  и  своих
средств  союз  наладил  эвакуацию  раненых  через  Ростовский  окруж¬
ной  распределительный  пункт.  В  результате  область  Войска  Дон¬
ского  присоединилась  к  земскому  союзу.
 Влияние  ВЗС  распространилось  на  Кавказ.  7  ноября  на  совеща¬
нии  при  Совете  наместника  на  Кавказе  было  принято  решение  о  сов¬
местной  деятельности  Кавказского  союза  городов  с  ВЗС,  согласно
которому  территория  делилась  на  две  части.  Здесь  по  первоначаль¬
ному  плану  должно  быть  оборудовано  госпиталей  на  45  тыс.  мест.
Затем  Совет  министров  сократил  их  до  30  тыс.  На  Северном  Кавка¬
зе,  за  исключением  Екатеринодара  и  Владикавказа,  действовал  зем¬
ский  союз,  который  должен  был  создать  госпитальную  базу  на
20  тыс.  коек,  уменьшенную  до  10  тыс.  Кавказские  города,  входив¬
шие  в  район,  обслуживаемый  ВЗС,  могли  оставаться  членами  Кав¬
казского  союза  городов,  который  присоединился  к  Всероссийскому
союзу  городов23.
 Было  решено  создать  три  земских  комитета  помощи  раненым  -
Ставропольский,  Терский  и  Кубанский.  Ставропольская  губерния
была  единственной  земской  на  Кавказе.  Поскольку  Владикавказ
 243

входил  в  союз  кавказских  городов,  то  Терский  земский  комитет
расположился  в  городе  Пятигорске,  как  центре  Кавминводской
группы  курортов,  где  были  развернуты  госпитали.  Его  председате¬
лем  стал  Пятигорский  городской  голова  С.И.  Болтенков.  Что  каса¬
ется  Кубанской  области,  то  в  связи  с  тем,  что  Екатеринодар  не  вхо¬
дил  в  земский  союз  и  область  не  имела  естественного  центра,  было
принято  решение  о  присоединении  Кубанской  области  к  Донскому
комитету  и  образовании  Доно-Кубанского  земского  комитета  с
центром  в  Ростове-на-Дону.  Для  координации  деятельности  област¬
ных  комитетов  периодически  проводились  совместные  совещания
под  председательством  уполномоченного  Главного  комитета  ВЗС
по  Кавказу24.
 Поскольку  резко  увеличилось  число  госпиталей,  очень  остро
встал  вопрос  о  медицинских  кадрах.  Земским  управам  пришлось
приложить  немало  усилий  по  укомплектованию  их  персоналом.  По¬
ступающие  на  службу  союза  врачи  для  работы  во  фронтовых
условиях  не  пользовались  правами  по  освобождению  от  призыва  на
военную  службу,  как  врачи  российского  общества  Красного  Креста
и  более  крупных  земских  лечебниц.  Это  создавало  губернским  ко¬
митетам  значительные  препятствия  при  наборе  медицинского  пер¬
сонала  для  вновь  открываемых  лечебных  заведений.  Из  1660  заявле¬
ний  врачей,  поступивших  по  линии  земства,  удалось  принять  за  пер¬
вые  пять  месяцев  войны  лишь  298  человек.  Но  врачей  не  хватало.  И
управы  ничего  сделать  не  могли,  чтобы  ускорить  их  подготовку.  Ре¬
шение  данного  вопроса  шло  по  линии  правительства,  которое  дало
указание  о  досрочном  выпуске  специалистов  медицинских  факуль¬
тетов  университетов.  Для  пополнения  кадров  со  средним  медицин¬
ским  персоналом  земские  управы  совместно  с  управлениями  Крас¬
ного  Креста  организовали  курсы  сестер  и  братьев  милосердия,  на
которые  принимали  тех,  кто  имел  образование  не  ниже  четырех
классов  гимназии.  Окончившие  курсы  получали  соответствующие
удостоверения  и  работали  в  госпиталях.  Многие  из  них  рвались  в
действующую  армию.
 Земством  Ставропольской  губернии  в  1914  г.  было  создано  бо¬
лее  40  госпиталей,  первый  из  которых  открылся  уже  20  августа25.
Поскольку  медработников  не  хватало,  губернский  земский  комитет
помощи  больным  и  раненым  воинам  совместно  с  губернским  управ¬
лением  Красного  Креста  организовал  курсы  сестер  милосердия  из
числа  девушек,  на  которых  обучалось  более  60  человек,  большая
часть  дочерей  и  родственников  состоятельных  родителей  и  высоко¬
поставленных  чиновников  -  губернатора  Б.М.  Янушевича,  генерала
Мачканина,  вице-губернатора  князя  Ширвашидзе,  купцов  Алафузо-
вых  и  т.д.  Они  составили  костяк  среднего  медицинского  персонала
многих  госпиталей,  проявляя  большую  заботу  о  раненых  и  демонст¬
рируя  высокое  профессиональное  мастерство26.  В  их  числе  была  ге¬
 244

роиня  Первой  мировой  войны,  дочь  чиновника  Ставропольской  кон¬
систории  Римма  Михайловна  Иванова  (1894-1915).
 После  окончания  Ставропольской  женской  гимназии  она  рабо¬
тала  учительницей  в  земской  школе  в  с.  Петровском.  Когда  нача¬
лась  война,  окончила  курсы  сестер  милосердия  при  Ставропольском
губернском  земстве  и  затем  работала  сестрой  милосердия  в  госпита¬
ле  №  2.  В  январе  1915  г.  ей  удалось  попасть  на  фронт  в  83-й  Самур-
ский  пехотный  полк.  Прибыв  в  полк,  она  настояла  на  том,  чтобы  ее
отправили  на  передовые  позиции.  Приобретенные  в  госпитале  на¬
выки  хирургической  сестры  оказались  как  нельзя  кстати  в  боевых
условиях,  когда  ей  приходилось  оказывать  медицинскую  помощь  ра¬
неным.  За  проявленную  храбрость  Р.М.  Иванова  была  дважды  пред¬
ставлена  к  награждению.
 С  конца  августа  1915  г.  Иванова  находилась  в  105-м  Оренбург¬
ском  пехотном  полку,  где  служил  врачом  ее  старший  брат  Влади¬
мир.  Несмотря  на  уговоры  остаться  сестрой  милосердия  в  полковом
околотке,  она  отправилась  на  передовую  линию  фельдшером
10-й  роты.  9  сентября  был  жестокий  бой.  Противник  атаковал  пози¬
ции  полка.  Рота  неоднократно  переходила  в  контратаки.  Сложилась
очень  тяжелая  обстановка.  Все  офицеры  вышли  из  строя.  Натиск
противника  усиливался.  Среди  солдат  началась  паника.  В  критиче¬
ский  момент,  когда  во  время  очередной  атаки  солдаты  дрогнули  и
стали  пятиться,  видя  складывающуюся  ситуацию  и  стремясь  во  что
бы  то  ни  стало  не  допустить  захвата  раненых  в  плен,  Римма  с  кри¬
ком  “Солдаты  за  мной!”  бросилась  в  сторону  противника.  За  сест¬
рой  милосердия  устремились  не  только  здоровые  солдаты,  но  и  ра¬
неные,  способные  держать  оружие.  Удар  был  настолько  стреми¬
тельным,  что  противник  бежал,  бросив  первую  линию  окопов.
За  ротой  пошли  в  атаку  и  другие  подразделения  полка.  Угроза  про¬
рыва  противника  была  ликвидирована.  Но  в  этом  бою  Римма  была
смертельно  ранена  и  скончалась  на  руках  солдат.
 По  инициативе  личного  состава  полка  кавалерская  дума  фронта,
поддержанная  командованием,  представила  Р.М.  Иванову  к  награде
орденом  святого  Георгия  4-й  степени.  Император  оказался  в  слож¬
ном  положении.  Орден  был  сугубо  офицерским,  а  Иванова  не  была
даже  военным  человеком,  не  говоря  уже  о  том,  что  не  являлась  дво¬
рянкой.  Тем  не  менее  17  сентября  император  подписал  именной  указ
о  награждении  Р.М.  Ивановой,  о  чем  газеты  сообщили:  “В  105-м  пе¬
хотном  Оренбургском  полку  сестра  милосердия  Мирра  Михайлов¬
на  Иванова,  невзирая  на  уговоры  офицеров  и  брата  -  полкового  вра¬
ча,  все  время  работала,  перевязывая  раненых  под  страшным  огнем
неприятеля.  9  сего  сентября,  когда  командир  и  офицеры  10-й  роты
были  убиты,  собрала  к  себе  солдат  и  бросилась  с  ними  на  окоп,  ко¬
торый  взяла  и  тут  же  раненая  скончалась,  оплакиваемая  всем  пол¬
ком.  Государю  императору  благоугодно  было  за  столь  беспример¬
 245

ный  подвиг,  сделанный  сестрой  милосердия  Миррой  Михайлов¬
ной  Ивановой,  запечатленный  ее  смертью,  наградить  доблестно  по¬
гибшую  офицерским  орденом  Св.  Великомученика  и  Победоносца
Георгия  4-й  степени”  (в  сообщении  Римма  ошибочно  была  названа
Миррой)27.  За  все  146  лет  со  времени  учреждения  ордена  это  была
первая  и  единственная  женщина,  награжденная  им  согласно  статуту.
 Когда  в  Ставрополе  стало  известно  о  подвиге  Риммы  и  ее  гибели,
общественность  города  поставила  перед  местными  властями  вопрос  о
том,  чтобы  героиня  была  похоронена  в  родном  городе.  Просьба  была
удовлетворена.  Гроб  с  телом  Р.М.  Ивановой  был  доставлен  в  город  и
при  огромном  стечении  горожан  и  крестьян  окрестных  сел  26  сентяб¬
ря  погребен  на  территории  Андреевской  церкви28.
 Военное  министерство  оперативно  решило  вопрос  о  съемках  ки¬
нофильма  о  подвиге  Р.М.  Ивановой,  который  вышел  на  экраны  уже
в  ноябре  1915  г.  Но  поскольку  он  не  отражал  истинного  подвига  и
даже  компрометировал  героиню,  которую  играла  актриса  в  лакиро¬
ванных  сапогах,  причесанная  и  одетая  не  по  фронтовым  условиям,
то,  по  настоянию  родителей  и  общественности,  Министерство  внут¬
ренних  дел  вскоре  запретило  его  для  показа,  как  картину,  “изобра¬
жающую  в  искаженном  виде  лубочного  фарса  героический  подвиг
покойной”29.
 Это  лишь  один  наиболее  яркий  пример  самоотверженности  сес¬
тер  милосердия,  прибывавших  в  действующую  армию  из  земских  и
городских  госпиталей  и  для  ухода  за  ранеными  на  передовой  линии
фронта.
 В  ходе  работы  ГК  ВЗС,  губернские  и  уездные  земства  расширяли
рамки  своей  деятельности.  Они  брали  на  себя  значительную  часть  за¬
боты  о  солдатах  непосредственно  в  действующей  армии,  создавая  там
свои  организации.  Одной  из  первых  попыток  в  этом  направлении  яви¬
лось  направление  в  действующую  армию  врачебно-питательных  от¬
рядов,  что  было  очень  важно  в  условиях,  когда  солдаты  не  могли
получить  или  приобрести  самое  необходимое.  Один  за  другим  были
отправлены  четыре  отряда.  Опыт  их  деятельности  показал,  что  они
недостаточно  подготовлены  к  работе  во  фронтовых  условиях.  Оказа¬
лось,  что  необходимо  увеличить  состав  и  оснащение  отрядов,  чтобы
они  могли  оказывать  помощь  раненым  до  доставки  их  на  перевязоч¬
ные  пункты  или  в  этапные  лазареты  и  санитарные  поезда.
 В  местах  остановки  санитарного  поезда  создавался  хирургиче¬
ский  госпиталь  примерно  на  80-100  кроватей,  где  проводились  сроч¬
ные  операции  тяжелораненым,  которых  нельзя  было  перевозить
дальше.  От  него  в  сторону  тех  мест,  где  шло  сражение,  должны  бы¬
ли  совершаться  рейды  бригадами  для  поддержания  связи  с  врачебно¬
питательными  пунктами,  которые  доставляли  на  передовые  пози¬
ции  подводы,  подбирая  раненых.  По  этому  плану  был  организован
отряд  в  Варшаве  и  отправлен  на  театр  военных  действий,  другой  из
 246

Москвы  выехал  на  Кавказ.  Третий,  оборудованный  на  средства
московской  конторы  государственного  банка  и  частных  банков  в
Москве  и  принятый  в  состав  земского  союза,  отправлен  на  Северо-
Западный  фронт.
 Работа  таких  отрядов  положила  начало  активной  деятельности
земства  на  фронтах  и  привлекла  внимание  командования  и  военно¬
го  ведомства.  Военные  стали  обращаться  непосредственно  в  Глав¬
ный  комитет  земского  союза.  Нередко  военачальники,  видя  целена¬
правленную  деятельность  земства,  выступали  инициаторами  ее  рас¬
ширения  на  фронтах.  5  сентября  1914  г.  командующий  армией
генерал  А.А.  Брусилов  обратился  к  Г.Е.  Львову  с  просьбой  коман¬
дировать  в  его  армию  врачебно-питательный  отряд.  В  конце  сентя¬
бря  главный  интендант  российской  армии  генерал  Шувалов  настоя¬
тельно  просил  Главный  комитет  ВЗС  оказать  содействие  в  приобре¬
тении  белья  для  армии30.
 Уже  первые  недели  работы  организаций  союза  убедительно  по¬
казали  военному  командованию  возможности  создаваемых  на  фрон¬
тах  организаций,  которые  лучше  и  более  оперативно,  чем  службы
военного  ведомства,  решали  стоявшие  перед  ними  задачи.  Свиде¬
тельством  тому  явилась  передача  правительством  значительной
части  работы  по  эвакуации  с  фронтов  больных  и  раненых  воинов  во
внутренние  районы  страны,  оказанию  им  помощи  и  оборудованию
госпиталей,  а  также  средств,  предназначавшихся  на  эти  цели,  земст¬
ву.  В  1916  г.  через  кассу  ГК  ВЗС  ежемесячно  проходило  более
30  млн  руб.31  Верховное  командование  разрешило  деятельность
организаций  ГК  ВЗС  непосредственно  на  фронтах.
 Вскоре  в  действующей  армии  стали  широко  открываться  зем¬
ские  лавки,  различного  рода  ремонтные  мастерские,  пекарни,  пра¬
чечные  и  т.д.  В  прифронтовой  полосе  союз  уже  осенью  1914  г.  уст¬
роил  склады  предметов  госпитального  обихода,  припасов  и  оборудо¬
вал  несколько  прачечных,  дезинфекционных  камер  в  Бресте,  Вар¬
шаве,  Бродах  и  Львове.  Были  также  организованы  питательные
пункты,  чайные,  кипятильники  по  линиям  внутренних  и  галиций¬
ских  железных  дорог  из  Львова  на  Броды,  Раву-Русскую,  Ярослав,
Мостистку,  Самбор,  Стрый.  С  целью  борьбы  с  инфекционными
болезнями  земским  союзом  в  прифронтовой  полосе  были  открыты
инфекционные  госпитали  на  50-200  мест  в  Минске,  Проскурове,
Жмеринке,  Виннице,  Бердичеве  и  других  местах,  по  типу  созданных
во  внутренних  районах  страны32.
 Земский  союз  принял  участие  в  оказании  помощи  населению
царства  Польского,  других  губерний,  пострадавшему  от  военных
действий,  собирая  средства,  доставляя  на  места  продовольствие,
строительные  материалы  для  восстановления  жилья.
 По  данным  Главного  комитета,  на  февраль  1916  г.  на  фронтах
значилось  более  двух  с  половиной  тысяч  учреждений  Всероссийского
 247

земского  союза,  в  том  числе  на  Западном  фронте  -  931,  Юго-Запад¬
ном  -  1239,  Северном  -  176,  Кавказском  -  21433.  В  сметах  на  1916  г.
их  численность  должна  была  значительно  возрасти.  Например,  ко¬
личество  учреждений  на  Западном  фронте  увеличивалось  в  два  с
лишним  раза  и  равнялось  24И34.
 Для  более  целенаправленной  работы  руководство  отделений
союзов  стремилось  вникать  в  обстановку  на  фронтах,  используя
состав  своих  работников.  Интересные  сведения  были  получены  в
ходе  проведенной  1  июля  1916  г.  переписи  всех  организаций  земско¬
го  союза  на  фронте  и  обслуживающего  их  персонала.  Так,  в  одной
из  действующих  армий  их  было  зарегистрировано  282,  в  которых  на¬
считывалось  3241  служащий,  из  них  930  высшего  персонала  и  2311
низшего.  Среди  высшего  персонала  ведущее  место  занимали  служа¬
щие  медицинских  учреждений,  среди  низшего  особенно  выделялись
группы  конюхов  и  кучеров,  санитаров  и  сиделок,  мастеровых,  пра¬
чек,  хлебопеков  и  чернорабочих.  Третья  часть  служащих  была  заня¬
та  в  медицинских  учреждениях,  где  72%  ответственных  работников
были  женщины,  а  также  в  хозяйственно-производственных  (склады,
конюшни,  хлебопекарни,  мастерские,  строительные  отряды),  где  в
основном  работали  мужчины35.
 Среди  персонала,  имевшего  образование,  почти  43%  были  быв¬
шие  учащиеся  средних  и  высших  учебных  заведений,  почти  12%  бух¬
галтера,  конторщики,  приказчики  и  т.д.,  10,9%  -  бывшие  народные
учителя,  10%  -  хозяева-собственники,  6,6%  -  бывшие  земские  ра¬
ботники,  главным  образом  врачи,  фельдшера,  канцелярские  служа¬
щие  и  т.д.36
 В  медицинских  учреждениях  преобладали  бывшие  учащиеся,  на
питательных  пунктах  -  народные  учителя,  в  солдатских  лавках  -
кооператоры,  в  производственно-хозяйственных  учреждениях  -  хо¬
зяева-собственники  и  рабочие,  в  канцеляриях  -  лица,  служившие  по
частному  найму,  чиновники  и  земцы.  По  национальному  составу
большинство  из  них  были  русские  -  65,6%,  поляки  -  22,7%,  литов¬
цы  -  9,1%.  Резко  сократилось  количество  евреев,  которые  в  начале
1916  г.  по  распоряжению  военных  властей  были  удалены  из  всех  уч¬
реждений,  за  исключением  медицинских,  где  оставлены  лишь  врачи.
Сословное  деление  служащих  характеризовалось  следующими  дан¬
ными:  75,6%  -  крестьяне,  15,0%  -  мещане,  6,7%  -  дворяне,  2,1%  -
почетные  граждане  и  0,6  -  купцы.
 По  возрасту  служащие  моложе  21  года  составляли  31,6%,
21-41  год  -  53,6%,  старше  41  года  -  14,8%.  Среди  молодежи  преоб¬
ладали  женщины,  среди  стариков  -  мужчины.  Наиболее  молодой
персонал  был  занят  на  питательных  пунктах  и  в  банях,  более  пожи¬
лой  -  в  хозяйственно-производственных  учреждениях  и  канцеляри¬
ях.  По  образованию  41,8%  были  неграмотные  и  полуграмотные,
28,9%  с  низшим  образованием,  21%  со  средним  и  8,3%  с  высшим,
 248

включая  и  лиц,  еще  не  окончивших  его.  Наиболее  интеллигентный
персонал  был  зарегистрирован  в  канцеляриях,  питательных  пунктах
и  в  медицинских  учреждениях.  Лиц  со  средним  и  высшим  образова¬
нием  значительно  больше  было  среди  женщин,  чем  среди  мужчин37.
 В  земских  учреждениях  помимо  управ  существовали  отделы  для
решения  тех  или  иных  конкретных  вопросов,  часть  из  них  возникла
с  учетом  местных  условий  и  военного  времени:  выдача  пенсий  и  по¬
собий  инвалидам,  помощь  больным  и  раненым  воинам,  беженцам.
 Война  особенно  рельефно,  высветила  необходимость  реформ
земского  самоуправления,  введения  мелкой  земской  единицы.  Этот
вопрос  обострился  в  конце  1916  -  начале  1917  г.  Он  обсуждался  на
всех  уровнях  государственной  власти,  в  российском  обществе.  Пони¬
мая  необходимость  реформ,  самодержавие  в  то  же  время  опасалось
подорвать  свои  устои.  Поэтому,  занимаясь  разработкой  проектов
реформ,  Министерство  внутренних  дел  всячески  тормозило  приня¬
тие  законов  и  проведение  их  в  жизнь.
 В  феврале  1915  г.  исполнилось  50  лет  Костромскому  уездному
земству.  На  торжественном  заседании  собрания,  посвященном  юби¬
лею,  гласный  А.П.  Преображенский  предложил  принять  постанов¬
ление  о  том,  что  “для  дальнейшего  развития  земства  требуется  ско¬
рейшее  проведение  в  жизнь  мелкой  земской  единицы,  расширение
участия  в  земстве  на  основе  всеобщего  и  равного  избирательного
права  без  различия  пола,  и  увеличение  финансов  путем  увеличения
предметов  обложения”.  Он  подчеркнул,  что  сил  одного  привилеги¬
рованного  сословия  недостаточно  для  выполнения  задач,  стоящих
перед  земством,  и  нужен  прилив  новых  сил,  чтобы  “сказать  сильное
земское  слово”.  Здесь  важную  роль  могли  бы  сыграть  земские  слу¬
жащие  и  было  бы  лучше,  если  бы  в  состав  земского  собрания  вошли
специалисты,  поэтому  нужно  их  сделать  демократическими.
“Не  только  голос  мужского  пола  должен  быть  слышан  в  земстве.
Женщина-мать,  может  быть,  скажет  то,  что  мы  не  знаем.  Пусть  же
раздастся  голос  женщины  и  в  земстве  и  в  городском  самоуправле¬
нии”38.  Сам  факт  такой  постановки  вопроса  на  уездном  земском
собрании  свидетельствовал  о  том,  что  в  земстве  идут  процессы,  ко¬
торые  не  согласовываются  с  политикой  правительства.
 Вопрос  о  волостном  земстве  постоянно  поднимался  на  съездах
Всероссийского  земского  союза.  На  2-м  съезде  ВЗС  уполномоченный
Вятского  земства  П.И.  Александров  говорил  о  том,  что  нельзя  откла¬
дывать  введение  волостного  земства  под  тем  предлогом,  что  сейчас
не  время  заниматься  подобными  реформами.  По  его  мнению,  именно
для  успешной  работы  в  тылу  как  раз  и  настало  время  для  волостно¬
го  земства,  потому  что  без  непосредственного  участия  крестьян  поч¬
ти  невозможно  вести  на  местах  работу  по  снабжению  армии39.
 3-й  съезд  ВЗС  (март  1916  г.)  посчитал  своим  “нравственным
долгом  указать,  что  развитие  всей  государственной  и  общественной
 249

жизни  страны  до  крайней  степени  затруднено  земским  и  городским
положениями,  устранившими  широкие  массы  населения  от  участия
в  земской  и  городской  работах.  Данное  тревожное  время,  общест¬
венное  и  экономическое  настроение  предстоящей  работы  земств  и
городов  в  целях  обновления  государственной  жизни  властно  требу¬
ет  введения  всесословного  волостного  земства,  ясно  сознанной  стра¬
ной  коренной  реформы  земских  и  городских  самоуправлений  на  ос¬
нове  расширения  их  компетентности  и  привлечения  всех  классов  на¬
селения  к  ближайшему  участию  в  самоуправлении,  а  также  введение
земских  учреждений  в  неземских  губерниях  и  областях”40.
 Правительство  понимало,  что  решать  данный  вопрос  нужно,  но
не  торопилось  это  делать.  Министерство  внутренних  дел  в  1915  г.
обратилось  к  губернским  и  уездным  земствам  с  просьбой  высказать¬
ся  по  поводу  желательности  организации  волостного  земства.  Нача¬
лась  работа  и  в  IV  Государственной  думе,  которая  заявила  4  марта,
что  для  успешной  помощи  армии  в  ее  боевых  действиях  нужно  ско¬
рее  ввести  волостное  земство  и  принять  меры  по  улучшению  суще¬
ствующих  уездных  и  губернских  земств.  Правительство  дало  обеща¬
ние  представить  в  Думу  проект  закона  о  волостном  земстве,  кото¬
рое  не  выполнило,  а  использовать  имевшийся  законопроект,  рас¬
смотренный  и  утвержденный  Думой  в  1911  г.,  не  пожелало41.
 Накануне  начала  работы  Думы  26  сентября  1916  г.  Министерст¬
во  внутренних  дел  решило  провести  опрос  земств  -  нужно  ли  воло¬
стное  земство  и  каким  ему  быть.  Оно  обратилось  к  уездным  земст¬
вам  с  предложением  внести  на  обсуждение  очередных  земских  соб¬
раний  основные  положения  проекта  МВД  о  волостном  земстве.
Если  же  это  окажется  невозможным,  высказаться  земским  управам
и  представить  свои  мнения  в  министерство.
 На  имя  председателей  уездных  земских  управ  России  Министер¬
ство  внутренних  дел  26  сентября  1916  г.  разослано  циркулярное
письмо,  в  котором  подчеркивалось,  что  МВД  “занято  усиленными  и
срочными  работами  по  законопроекту  о  волостном  земском  управ¬
лении,  подлежащему  внесению  на  рассмотрение  законодательных
учреждений.  Хотя  общие  и  конечные  цели  намечаемого  министер¬
ством  пути  по  этому  вопросу  во  многом  сходятся  и  с  предположени¬
ями  первоначального  правительственного  законопроекта  и  с  пред¬
положениями,  возникшими  в  порядке  законодательного  почина
Государственной  думы,  однако  в  отдельных  частях  своего  построе¬
ния  волостная  реформа  вызвала  значительные  разногласия  и  оцени¬
валась  различно  в  зависимости  от  различного  значения  ее  для  от¬
дельных  групп  населения,  объединяемого  этим  проектом  в  волости,
как  низшем  административно-хозяйственном  органе  местного  упра¬
вления”42.
 Намеченные  МВД  положения  исходили  из  того,  что  волость
должна  совмещать  в  себе  как  административные,  отчасти  полицей¬
 250

ские,  так  и  земско-хозяйственные  функции.  Волость,  являясь  бессо¬
словным  делением  уезда,  численно  и  хозяйственно  должна  быть  до¬
статочно  сильна,  чтобы  иметь  возможность  удовлетворять  потреб¬
ности  местной  земской  жизни.  Земство  должно  участвовать  в  разре¬
шении  вопроса  о  территории  и  численности  волостей.
 Что  касается  образования  распорядительного  органа  волостно¬
го  управления  -  волостного  собрания  проект  стремился  обеспечить
представительство  в  этом  органе  различных  групп  населения,  наи¬
более  заинтересованных  в  местных  хозяйственных  начинаниях.  Для
этого  предполагалась  четырехкуриальная  выборная  система,  от¬
крывалась  возможность  участия  в  местной  деятельности  и  лицам
женского  пола.  Считаясь  с  тем,  что  расширение  земско-хозяйствен¬
ных  функций  волостных  управлений  наступит  не  сразу  с  введением
в  жизнь  закона  и  проявится  не  в  одинаковой  степени  в  различных  во¬
лостях,  проект  не  требовал  обязательного  образования  коллегиаль¬
ного  исполнительного  органа,  допуская  сохранение  в  руках  волост¬
ного  старшины  всех  исполнительных  функций  и  предоставляя  само¬
му  волостному  собранию  решение  вопроса  о  своевременности  пере¬
хода  к  более  сложному  устройству  исполнительного  органа.
 Вопрос  о  средствах  будущей  волости  являлся  одним  из  наиболее
важных  и  трудноразрешимых.  МВД  считало,  что  именно  проблема
волостного  обложения  представляла  сложнейшую  часть  предполага¬
емых  преобразований  из-за  чрезмерной  тяжести  для  населения  но¬
вого  земского  налога,  особенно  заметной  в  пределах  волости.  Это
могло  привести  к  тяжелым  последствиям  для  хозяйственного  поло¬
жения  культурных  элементов  волостного  населения,  если  бы  волос¬
ти,  как  таковой,  было  предоставлено  право  самообложения.  МВД
обращало  внимание  на  то,  что  приведенные  соображения  заставля¬
ют  с  особой  осторожностью  подходить  к  вопросу  обложения  на  во¬
лостные  нужды.  Более  подвижная,  чем  в  земских  учреждениях,
выборная  система  может  привести  к  быстрой  смене  состава  волост¬
ных  распорядительных  органов,  что,  при  самостоятельности  их  в
финансовой  области,  могло  бы  повлечь  неустойчивость  волостного
бюджета.
 В  письме  МВД  подчеркивалось,  что,  “исходя  из  этих  соображе¬
ний  и  видя  в  реформе  волости  ближайший  способ  к  устранению  той
отдаленности  уездного  земства  от  населения,  которая  вызвала  весь
вопрос  о  необходимости  создания  в  помощь  земству  мелкой  земской
единицы,  Министерство  внутренних  дел  придает  особое  значение
тому,  чтобы  проектируемая  новая  волостная  организация  во  всех
своих  земскохозяйственных  начинаниях  стояла  под  ближайшим  ру¬
ководством  уездного  земства,  являясь  необходимым  звеном  в  общей
системе  земской  работы  и  проводя  в  жизнь  местного  населения  ме¬
ры  земского  благоустройства  в  границах,  ей  указанных  высшей  зем¬
ской  организацией”43.
 251

МВД  предлагало  следующий  порядок  определения  оснований  и
границ  волостной  хозяйственной  жизни.  Принятые  волостными  со¬
браниями  годовые  сметы  расходов  подлежали  рассмотрению  уезд¬
ными  земскими  собраниями,  от  которых  зависели  как  утверждение
планов  волостных  земских  хозяйств,  так  и  установление  особого
фонда  для  удовлетворения,  по  усмотрению  земства,  могущих  воз¬
никнуть  в  течение  года  непредвиденных  сметой  неотложных  волост¬
ных  потребностей.  Затем,  для  облегчения  налогового  бремени  и  ос¬
вобождения  от  расходов,  связанных  с  отправлением  обязанностей
общегосударственного  управления,  проект  относил  на  счет  казны
содержание  председателей  волостных  управ,  волостных  старшин  и
волостных  писарей  и  часть  канцелярских  расходов  волостных  упра¬
влений,  устанавливая  три  разряда  окладов  указанных  ассигнований
в  зависимости  от  численности  населения,  территории  волостей  и
других  местных  условий44.
 Одновременно  в  октябре  1916  г.  на  имя  председателей  губерн¬
ских  земских  управ  поступило  письмо  МВД,  в  котором  предлагалось
рассмотреть  данный  проект  на  очередных  губернских  земских  соб¬
раниях,  хотя  губернские  земства,  согласно  этому  проекту,  не  прини¬
мали  непосредственного  участия  в  делах  волостного  управления.
Поэтому  проект  в  первую  очередь  был  разослан  для  обсуждения
уездным  земским  собраниям,  с  которыми  “будущие  волости  будут
поставлены  в  теснейшую  связь”45.
 ГК  ВЗС,  придавая  исключительно  большое  значение  предстоя¬
щей  реформе,  счел  необходимым  произвести  всесторонний  анализ
проекта  МВД  и  направил  свои  соображения  в  уездные  земские  упра¬
вы,  чтобы  лучше  их  сориентировать  в  предстоящей  работе  с  проек¬
том.  При  этом  Главный  комитет  категорически  выступил  против  со¬
словной  волости  и  считал,  что  ее  нужно  заменить  бессословной,
учреждением,  более  совершенным  в  правовом  отношении  и  более
отвечающим  задаче  управления.  Вторым  важным  фактором  для
земского  дела,  по  мнению  комитета,  являлась  необходимость  для
уездных  земств  опоры  на  мелкие  территориальные  самоуправляю¬
щиеся  единицы46.
 Уездные  земства  обсудили  данный  проект  и  дали  свои  заключе¬
ния.  Казанское  уездное  земство  высказалось  за  всесословную  зем¬
скую  единицу  без  административно-полицейских  функций  и  призна¬
ло,  что  бессословность  и  равноправие  полов  должны  быть  введены
во  всех  земских  организациях,  участие  в  волостном  земстве  должно
обусловливаться  уплатой  сбора  независимо  от  его  размера47.  Яро¬
славское  губернское  земское  собрание  избрало  комиссию  при  упра¬
ве  для  разработки  реформы  земского  Положения  на  началах  всесо-
словности,  изменения  цензового  характера  земства  и  ограничения
надзора  за  органами  земского  самоуправления  исключительно  пре¬
делами  законности.  В  Харьковском  уездном  земстве  вначале  проект
 252

был  рассмотрен  на  совещании  при  управе,  которая  затем  представи¬
ла  соответствующий  доклад  уездному  земскому  собранию  20  октяб¬
ря  1916  г.  На  собрании  было  подчеркнуто,  что  современное  положе¬
ние  земской  России  настойчиво  выдвигает  необходимость  волостно¬
го  земства  в  его  подлинном  значении,  которое  являлось  бы  расши¬
рением  земского  общественного  управления  вглубь  и  привлекало
все  наличные  местные  силы  к  участию  в  общественной  земской
деятельности.  Все  ее  отрасли  обнаруживают  ощутимый  недостаток
в  подобных  мелких  земских  ячейках,  и  часто  уездное  земство  не  в
состоянии  выполнять  лежащие  на  нем  обязанности.  Особенно  это
сказалось  в  условиях  войны,  когда  на  земство  были  возложены  но¬
вые  ответственные  задачи,  среди  которых  наиболее  важными  явля¬
лись  поднятие  общей  производительности  труда  и  разрешение  про¬
довольственных  затруднений48.
 Большинство  губернских  и  уездных  земских  собраний  и  управ
ответили  в  МВД,  что  волостное  земство  необходимо  ввести  немед¬
ленно  и  использовать  для  этого  законопроект,  принятый  в  свое  вре¬
мя  Государственной  думой.  При  этом  большинство  собраний  выска¬
зались  против  предложений  МВД  возложить  на  волостные  земства
полицейские  функции  и  подчинить  их  разному  начальству;  лишить
волостное  земство  права  назначать  окладные  сборы,  подчинив  это
уездному  земству,  чтобы  на  долю  помещиков  не  падало  слишком  мно¬
го  налогов;  против  участия  в  выборах  не  всех  жителей  волости,
а  только  землевладельцев  и  крестьян-собственников,  при  этом  кто
имеет  больше  земли  должен  получить  и  больше  прав  и  против  над¬
зора  администрации  за  волостным  земством49.
 Особое  возмущение  земств  вызвали  первый  и  четвертый  пункты.
Здесь  они  были  единодушны  и  решительно  выступили  в  защиту  само¬
стоятельности  волостного  земства.  Что  касается  второго  пункта,  то
здесь  уездные  земства  были  менее  единодушны.  Большинство  из  них
высказались  за  лишение  волостных  земств  прав  назначать  окладные
платежи,  так  как  они  и  давали  им  власть  над  волостным  земством.
Там,  где  преимущество  в  земских  собраниях  было  на  стороне  мелких
землевладельцев,  они,  как  и  правительство,  выразили  опасения  в  том,
что  нельзя  давать  волостному  земству  слишком  много  воли  в  расклад¬
ке  земских  сборов.  Такой  подход  был  не  чем  иным,  как  стремлением
оградить  себя  от  больших  окладных  платежей.  Они  же  высказались  и
за  третий  пункт,  считая,  что  следует  несколько  изменить  правила
в  соответствии  со  сложившимися  реалиями  жизни  и  всех  избирателей
разделить  на  три  или  четыре  группы:  крупных,  средних  и  мелких  соб¬
ственников,  крестьян.  Меньшая  часть  земств  заявила  о  том,  что  изби¬
рательное  право  должно  быть  предоставлено  всем  достигшим  совер¬
шеннолетия  независимо  от  пола,  если  они  жители  волости50.
 В  связи  с  обсуждением  проекта  МВД  о  волостном  земстве  инте¬
ресную  записку  представила  группа  крестьян  -  гласных  Уфимского
 253

уездного  земства.  Они  изложили  свой  план  реформы,  с  которым
согласилось  собрание.  В  нем  содержались  следующие  основные
предложения:  мелкая  земская  единица  должна  иметь  право  широко¬
го  самообложения  и  самоуправления,  распространяться  на  одну  во¬
лость,  причем  уездные  земства  могут  ходатайствовать  о  включении
в  нее  двух  и  более  волостей;  председатель  и  члены  волостной  зем¬
ской  единицы  имеют  право  ведать  только  делами  общеземского  ха¬
рактера  и  освобождены  от  полицейских  и  административных  обя¬
занностей;  необходима  органическая  связь  волостного  земства  с
уездным  на  тех  же  началах,  что  и  уездного  с  губернским;  избрание
мелкой  единицы  основывается  на  принципе  всеобщего  права,  ис¬
ключая  имущественный  ценз,  при  условии  привлечения  к  обложе¬
нию  всех  лиц,  проживающих  на  территории  волости;  контроль  над
деятельностью  волостного  земства  осуществляется  только  через
выборных  людей,  полицейско-административные  функции  возлага¬
ются  на  волостного  старшину,  избранного  волостным  земским  соб¬
ранием51.
 Таким  образом,  крестьяне  ратовали  за  наибольшую  самостоя¬
тельность  волостного  земства  в  решении  вопросов  жизни  волости.
Лишь  немногие  земства  полностью  поддержали  проект  МВД.  В  их
числе  было  Аткарское  уездное  земское  собрание  Саратовской
губернии,  которое  одобрило  проект  9  голосами  против  752.
 Вопрос  о  реформах  местного  самоуправления  все  острее  обсуж¬
дался  на  всех  уровнях  государственной  власти,  во  всех  слоях  россий¬
ского  общества.  Было  ясно,  что  от  постановки  системы  местного  са¬
моуправления  зависит  очень  многое  в  жизни  страны.  14  апреля
1916  г.  открылся  Пироговский  съезд  врачей  и  представителей  вра¬
чебно-санитарных  организаций  земств  и  городов.  В  нем  приняли
участие  1500  человек.  На  нем  выступили  представители  Всероссий¬
ского  земского  союза  и  Всероссийского  союза  городов,  доказывая,
наряду  с  другими  ораторами,  необходимость  реформ  земского  и  го¬
родского  самоуправления  на  широких  демократических  основах53.
 Совещание  по  организации  посевной  площади  в  1917  г.,  прохо¬
дившее  22-24  ноября  1916  г.,  пришло  к  выводу  о  необходимости
скорейшего  введения  мелкой  земской  единицы.  В  принятом  поста¬
новлении  подчеркивалось,  что  до  ее  образования  для  выполнения
дел,  вызванных  нуждами  войны,  в  помощь  земству  необходимо
срочно  образовать  земские  волостные  комитеты.  Положения  о  них
должны  утверждаться  губернскими  земскими  собраниями.  В  состав
комитетов  входят:  волостной  старшина,  представители  населения
волости,  волостного  схода  в  количестве,  определенном  собранием;
живущие  в  волости  гласные,  члены  земских  управ  во  время  пребы¬
вания  их  в  волости,  а  также  лица  по  выбору  земского  собрания.
Средства,  необходимые  на  их  содержание,  выделяют  губернские  и
уездные  земские  собрания.  На  совещании  подчеркивалось,  что  все
 254

средства,  отпускаемые  на  помощь  семьям  мобилизованных  и  другие
экстренные  нужды,  должны  делиться  между  уездными  земствами,
а  те,  в  свою  очередь,  распределяют  их  между  волостными  комите¬
тами.  Когда  же  повсеместно  будут  распространены  продовольст¬
венные  комитеты,  согласно  приказу  министра  земледелия  от  10  ок¬
тября  1916  г.,  тогда  на  них  следует  возложить  обязанности  волост¬
ных  комитетов  при  соответствующем  их  пополнении  до  введения
мелкой  земской  единицы54.
 Чтобы  придать  больше  общегосударственной  значимости  дан¬
ной  проблеме,  земские  деятели  с  января  1917  г.  приступили  к  изда¬
нию  журнала  “Волостное  земство”  периодичностью  два  раза  в  ме¬
сяц.  Журналу  предстояло  выполнять  три  главные  задачи:  знакомить
сознательную  часть  деревенского  населения  со  значением  земского
начала  и  с  работой  нынешнего  земства,  тем  самым  содействуя  убе¬
ждению  населения  в  важности  и  незаменимости  земской  организа¬
ции;  содействовать  распространению  и  укреплению  в  деревне  начал
обществ  и  кооперативов  и  т.д.,  поскольку  они  уже  выполняют  рабо¬
ту  будущего  волостного  земства;  содействовать  скорейшей  органи¬
зации  волостного  земства.  Редакция  обращалась  ко  всем  жителям  с
призывом  обсуждать  данный  вопрос  на  собраниях  кооперативов,
кредитных  товариществ,  сельскохозяйственных  обществ,  подавать
соответствующие  ходатайства  в  уездные  земские  управы,  требовать
от  своих  депутатов  Государственной  думы,  чтобы  они  как  можно
быстрее  провели  закон  о  волостном  земстве55.
 Журнал  “Земское  дело”  даже  опубликовал  основные  принципы
общегубернской  работы  по  подготовке  к  введению  волостного  зем¬
ства,  которые  сводились  к  организации  по  всей  губернии  чтения
лекций,  проведению  бесед  о  предстоящей  земской  реформе  и  созда¬
нию  курсов  для  подготовки  наиболее  сознательных  элементов
деревни  к  активному  участию  в  работе  будущего  волостного  земст¬
ва.  Главное  внимание  необходимо  обращать  на  выяснение  чрезвы¬
чайной  важности  вопроса  о  выборе  должностных  лиц  в  управу  воло¬
стного  земства,  ибо  неудачная  управа  создаст  большие  затруднения
для  губернского  и  уездных  земств.  Предусматривалось  также  изда¬
ние  листовок  и  брошюр  о  волостном  земстве,  о  его  задачах  в  облас¬
ти  народного  образования,  дорожного  дела,  страхования,  медицины
и  пр.  Высказывалось  пожелание  об  издании  губернскими  земствами
бюллетеней  для  информирования  населения  о  ходе  подготовитель¬
ных  работ  по  введению  волостного  земства,  а  также  создании  в  ка¬
ждой  волости  или  наиболее  крупном  культурном  центре  местных
кружков  по  подготовке  к  волостному  земству.  На  них  должен  быть
заранее  продуман  вопрос  о  том,  кто  из  местных  людей  наиболее  по¬
дойдет  для  занятия  в  нем  ответственных  должностей56.
 Эта  программа  требовала  значительных  средств,  которых  у
многих  земств  не  было.  На  местах  не  верили  в  скорое  введение  во-
 255

лостного  земства,  так  как  привыкли  к  тому,  что  о  нем  десятилетия¬
ми  ведутся  разговоры,  а  сдвигов  нет.  Соглашаясь  с  рассуждениями
теоретиков,  политиков,  на  местах  не  предпринимали  никаких  суще¬
ственных  шагов,  чтобы  в  случае  введения  волостного  земства  мате¬
риально  обеспечить  его  предстоящую  работу.  Прошедшие  в  конце
1916  -  начале  1917  г.  очередные  земские  собрания  не  заложили  в
сметы  ассигнования  на  эти  цели.  Журнал  “Земское  дело”  сетовал:
“Если  бы  земство  серьезно  отнеслось  к  мысли  о  необходимости  го¬
товиться  к  волостному  земству,  оно  нашло  бы  средства;  пусть  даже
эти  средства  будут  взяты  из  ...  ассигнований  на  внешкольное  образо¬
вание”57.
 В  конце  1916  г.  шло  активное  обсуждение  вопроса  о  создании
земств  там,  где  его  еще  не  было.  В  начале  ноября  состоялось  между¬
ведомственное  совещание,  посвященное  организации  земства  в  Вос¬
точной  Сибири.  В  нем  приняли  участие  представители  Енисейской  и
Иркутской  губерний  и  Забайкальской  области.  Констатировав  пол¬
ную  готовность  населения  к  восприятию  земских  учреждений,  сове¬
щание  признало  желательным  введение  земского  самоуправления  в
Сибири,  за  исключением  Туруханского  края.  Наиболее  подходящим
к  местным  условиям  был  тип  земских  учреждений,  выработанный
для  Иркутской  губернии  с  подразделением  ее  на  20  участковых
земств  и  с  возложением  на  них  функций  уезда  и  губернское  земство
по  положению  1890  г.  Совещание  определило  полный  ценз  в  80  деся¬
тин  и  неполный  -  десятая  часть  от  него,  имущественный  полный  для
губернского  земства  5  тыс.  руб.  и  для  участкового  -  3  тыс.  руб.
Бурятское  население  привлекалось  к  участковому  земству  на  общем
основании  с  сельским  крестьянским  населением.  Совещание  выска¬
зало  пожелание  предоставить  избирательные  права  арендаторам  при
условии,  что  срок  аренды  не  менее  12  лет,  и  уплаты  земского  налога,
а  также  некоторым  плательщикам  промыслового  налога58.
 Земские  деятели  и  теоретики  земства  считали,  что  вопрос  о  мел¬
кой  земской  единице  решится  в  самое  ближайшее  время.  На  этот
счет  выдавались  даже  инструкции  по  ее  подготовке  к  введению.
Предполагалась  стройная  система  предварительной  работы  с  ис¬
пользованием  всех  культурных  сил  губернии.  К  этому  времени  зем¬
ство  имело  немало  людей,  непосредственно  связанных  с  населением,
это  -  кооператоры,  вокруг  которых  группировались  все  культурные
силы  деревни.  Земские  деятели  считали,  что  вся  подготовительная
работа  может  быть  построена  на  кооперативной  организации.  Поэ¬
тому  земство  должно  было  объединиться  с  кооперативами  в  этой
работе,  а  также  привлечь  к  ней  учителей,  врачей,  страховых  аген¬
тов  и  т.д.
 Опираясь  на  мнение  земств,  Государственная  дума  в  декабре
1916  г.  приступила  к  рассмотрению  проекта  закона  о  волостном  зем¬
стве.  Таким  образом,  вопрос  перешел  в  практическую  плоскость.
 256

Но  старая  власть  так  и  не  решила  его,  как  и  не  осуществила  в  целом
реформу  земского  и  городского  самоуправления.  Это  предстояло  сде¬
лать  уже  новому  Временному  правительству,  пришедшему  к  руковод¬
ству  страной  в  результате  февральской  революции  1917  г.  Занявшие
в  нем  лидирующее  положение  представители  конституционно-демо¬
кратической  партии  народной  свободы  могли  теперь  реализовать
давнишнюю  заветную  мечту  либералов  о  мелкой  земской  единице.
 Оклзлние  помощи  действующей  Армии
 Одной  из  важнейших  задач  деятельности  земств  в  годы  войны
помимо  заботы  о  раненых  и  больных  воинах  стало  обеспечение
войск  всем  необходимым.  И  надо  отдать  должное,  что  несмотря  на
огромные  финансовые  и  организационные  трудности,  им  удалось
многое  сделать  в  этом  направлении  и  завоевать  признательность  ар¬
мии  и  общества.  Прежде  всего  это  касалось  помощи  семьям  при¬
званных  в  действующую  армию  в  решении  хозяйственных  проблем,
в  обеспечении  их  жильем,  работой,  продовольствием,  одеждой,  обу¬
вью  и  т.д.
 Для  членов  таких  семей  был  установлен  паек  по  закону  1912  г.  на
сумму  3  руб.  60  коп.  для  взрослого  и  1  руб.  80  коп.  для  ребенка  до  пя¬
ти  лет  и  больше,  рассчитанный  на  сельские  районы.  Но  этого  было
явно  недостаточно,  и  земства  опекали  малоимущие  семьи.  Так,  по
данным  Костромского  губернского  присутствия  казенного  пособия
семьям  воинов  было  выдано  на  1  июля  1915  г.  6  155  586  руб.  За  это
время  губернская  земская  управа  отпустила  нуждающимся  семьям
244  584  руб.  Кроме  того,  она  перечислила  уездным  земским  управам
196  667  руб.59  Московское  губернское  земское  собрание  в  июле
1914  г.  выделило  семьям  призванных  в  армию  100  тыс.  руб.,  из  них
34  322  руб.  было  израсходовано  на  эвакуацию  семей  из  Москвы  в  уез¬
ды  и  в  волости,  на  выдачу  единовременных  безвозвратных  пособий60.
 Казанское  губернское  земское  собрание  одобрило  решение  уп¬
равы  и  земской  кассы  мелкого  кредита  о  помощи  семействам  при¬
званных  на  воинскую  службу  и  поручило  губернскому  комитету  ока¬
зывать  содействие  в  этой  работе.  Земские  комитеты  обращались  к
населению  с  воззванием  всемерно  помогать  односельчанам  при  об¬
работке  почвы,  уборке  урожая,  организовать  сбор  пожертвований61.
Сарапульское  уездное  земское  собрание  в  августе  ассигновало
20  тыс.  руб.  в  помощь  семьям  военнослужащих62.  Земское  самоупра¬
вление  делало  все  от  него  зависящее,  насколько  им  позволяли  воз¬
можности,  по  организации  помощи  семьям  призванных  в  действую¬
щую  армию.
 Важное  место  в  его  деятельности  заняла  забота  об  увечных  во¬
инах,  которых  в  России  становилось  все  больше  с  каждым  месяцем
 9.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 257

войны.  Второй  съезд  Всероссийского  земского  союза  в  феврале
1915  г.  специально  рассмотрел  вопрос  “Об  организации  обществен¬
ной  помощи  увечным  воинам”  и  поручил  Главному  комитету  срочно
созвать  представителей  организаций  России  по  оказанию  помощи
больным  и  раненым  воинам  с  приглашением  представителей  прави¬
тельства  “для  разработки  оказания  планомерной  трудовой  помощи
увечным,  для  устройства  патронатов  и  приютов  для  инвалидов”63.
Поскольку  государство  не  в  состоянии  взять  на  себя  заботу  о  ране¬
ных,  то  она  возлагалась  на  всероссийские  земский  и  городские  сою¬
зы,  “как  учреждения,  ближе  всего  стоящие  к  населению  и  имеющие
в  своем  составе  надлежащие  организованные  общественные
силы”64.  Но  при  этом  государство  должно  было  передать  им  соот¬
ветствующие  средства.
 Земские  самоуправления  широко  поддерживали  инициативу  на¬
селения  по  сбору  подарков  в  действующую  армию,  особенно
к  праздникам  Рождества  и  Пасхи.  В  губерниях  формирова¬
лись  дружины  ратников,  которым  земства  вручали  знамена.
В  1914-1915  гг.  были  отправлены  на  фронт  именные  дружины  из
Саратовской,  Петроградской,  Ставропольской,  Тульской  и  других
губерний.
 В  ответ  земские  самоуправления,  Всероссийский  земский  союз
получали  благодарственные  письма.  Командир  7-й  стрелковой
артиллерийской  бригады  писал  6  ноября  1914  г.:  “В  октябре  месяце
были  получены  теплые  вещи  для  членов  вверенной  мне  бригады.
Вещи  оказались  очень  теплые  и  прекрасного  качества:  чины,  полу¬
чившие  их,  очень  довольны  и  признательны.  Прошу  союз  принять
искреннюю  благодарность  за  беспрерывные  заботы  о  наших  вои¬
нах”65.  Командир  23-й  артиллерийской  бригадной  батареи  23-й
пехотной  дивизии  писал:  “Сердечно  Вас  благодарю  за  теплые  вещи,
что  вы  нам  прислали  на  передовые  позиции.  Теперь  мы  чувствуем
себя  вполне  согретыми  и  можем  сражаться  за  Родину”66.
 Начало  войны  убедительно  показало,  что  страна  к  ней  не  была
готова.  С  каждым  днем  армия  все  острее  ощущала  недостаток  в  сна¬
ряжении,  боеприпасах.  Поэтому  при  проведении  операций  приходи¬
лось  больше  рассчитывать  на  живую  силу,  чем  на  огневые  средства.
Только  с  1915  г.  начался  перевод  экономики  на  военные  рельсы,  но
этот  процесс  шел  очень  медленно.  Оказалось,  что  солдат  не  во  что
одевать,  а  промышленность  была  не  в  состоянии  выполнять  зака¬
зы  интендантства,  и  оно  обратилось  к  земству  за  помощью  в  реше¬
нии  данной  проблемы.  Как  только  основные  работы  по  пошиву
белья  для  госпиталей  закончились,  земство  приступило  к  выполне¬
нию  заказа  интендантства,  которое  заказало  7  млн  комплектов
(рубах  и  кальсон)  с  ежедневным  изготовлением  в  150  тыс.  Для  этого
требовалось  48  млн  аршин  ткани.  Главный  комитет,  соглашаясь
выполнить  заказ,  выдвинул  условие,  чтобы  интендантство  принима¬
 258

ло  изделия  по  счету,  а  за  качеством  следил  союз.  Расценки  были
установлены  по  себестоимости.  Интендантство  условия  при¬
няло,  и  уже  к  ноябрю  довело  свой  заказ  до  9780  тыс.  комплектов.
На  1  января  1915  г.  было  раскроено  3  559  379  рубах  и  2  965  884  каль¬
сон,  сшито  2  534  271  рубаха  и  1  831  678  кальсон,  дневная  выработка
достигала  150  тыс.  штук.  При  шитье  белья,  а  также  вообще  при  сда¬
че  работ  союз  пользовался  преимущественно  трудом  семей  запас¬
ных.  Общее  количество  работающих  женщин  составило  около
15  тыс.  Кроме  того,  ВЗС  принял  заказ  на  пошив  240  тыс.  армейских
палаток67.
 При  содействии  отдельных  земств  было  приобретено  значи¬
тельное  количество  полушубков,  превышающее  непосредственные
потребности  самих  земских  учреждений.  Поэтому  появилась  воз¬
можность  отправлять  полушубки  в  действующую  армию.
 Выполнение  воинских  заказов  дало  толчок  для  создания  земст¬
вом  собственных  промышленных  предприятий.  В  первые  месяцы
войны,  беря  большие  заказы  у  интендантства,  местные  самоуправ¬
ления  вскоре  поняли,  что  они  их  не  в  состоянии  выполнить  только
силами  кустарей,  а  заключение  договоров  с  частными  предприяти¬
ями  обходились  очень  дорого.  Поэтому  они  стали  создавать  свои
мастерские,  заводы,  фабрики.  Павловская  артель  кустарей  по  зака¬
зу  земского  союза  организовала  производство  хирургических  инст¬
рументов.  Союз  принял  участие  в  оборудовании  в  Москве  фабрики
ваты.
 Киевская  уездная  земская  управа  в  ноябре  1914  г.  приняла  от  ин¬
тендантства  заказ  на  пошив  360  тыс.  пар  сапог.  Первоначально  их
предполагалось  изготовить  кустарным  способом  путем  образования
артелей  сапожников  на  местах.  В  течение  нескольких  недель  было
создано  девять  артелей.  Но  уже  начало  их  работы  показало,  что  за¬
готовку  такой  массы  сапог  они  произвести  не  смогут.  Заказ  оказал¬
ся  под  угрозой  срыва.  И  уездная  земская  управа  решила  срочно  уст¬
роить  механическую  мастерскую.  Очень  сложно  обстояло  дело  с
оборудованием,  так  как  оно  было  иностранного  производства.  Тем
не  менее  управе  удалось  его  закупить  и  в  январе-феврале  1915  г.  от¬
крыть  мастерскую  с  помощью  специалистов  из  Петрограда  и  Риги,
а  также  подготовить  своих  рабочих.  С  марта  мастерская  заработала
и  вскоре  вышла  в  число  лучших  в  России,  уступая  только  Петро¬
градской  мастерской  фирмы  “Скороход”.  Заказ  интендантства  был
с  честью  выполнен,  причем  кустарным  способом  было  изготовлено
только  50  тыс.  пар  сапог.  Цена  пары  сапог  обошлась  в  8  руб.  8  ок¬
тября  1915  г.  управа  подписала  с  интендантством  контракт  на  пошив
до  июня  1916  г.  240  тыс.  пар  сапог  по  11  руб.  за  пару68.
 Успехи  в  работе  позволили  решать  социальные  вопросы.  Стар¬
шим  рабочим  предоставлялись  бесплатные  квартиры.  При  мас¬
терской  были  открыты  кухня  и  столовая,  из  которой  получали  обе¬
 9*
 259

ды  до  700  рабочих,  создано  потребительское  общество,  открывшее
свою  лавку,  в  которой  товары  продавались  значительно  дешевле,
чем  в  городе.  Имелась  амбулатория  с  приемным  покоем  на  10  кро¬
ватей,  работали  врач  и  фельдшер,  были  созданы  библиотека  и  два
оркестра69.
 Костромское  земство  перешло  к  фабричному  производству  са¬
пог,  приобретя  в  Киеве  необходимые  машины.  Фабрика  выпускала
200  пар  сапог  в  сутки,  60  тыс.  пар  в  год70.
 К  лету  1915  г.  российская  армия  терпела  тяжелые  поражения  на
фронтах  европейского  театра  военных  действий.  Одной  из  главных
причин  этого  являлась  нехватка  вооружений  и  снаряжения.  Про¬
мышленность  страны  оказалась  неспособной  удовлетворять  запро¬
сы  вооруженных  сил.  Перестройка  хозяйства  на  военный  лад  велась
неудовлетворительно.  Это  вызывало  обоснованное  недовольство
российского  общества  политикой  правительства.
 В  январе  1915  г.  Совет  съездов  представителей  промышленно¬
сти  и  торговли  предложил  правительству  учредить  Особое  совеща¬
ние,  в  руках  которого  сосредоточить  снабжение  действующей  армии
главнейшими  видами  довольствия.  Оно  должно  было  состоять  из  пра¬
вительственных  чиновников  и  представителей  промышленных  орга¬
низаций,  располагать  широкими  полномочиями  как  в  распределении
заказов,  так  и  в  технических  вопросах  производства71.  После  дли¬
тельных  проволочек  закулисной  борьбы  такое  совещание,  наконец,
в  мае  1915  г.  было  созвано.  Помимо  чиновников  в  него  входили  4  де¬
путата  Государственной  думы,  в  том  числе  ее  председатель
М.В.  Родзянко,  4  представителя  Государственного  совета,  а  также
крупные  предприниматели  А.И.  Путилов  и  А.И.  Вышнеградский72.
 В  положении  о  совещаниях,  утвержденном  императором  17  ав¬
густа  1915г.,  подчеркивалось,  что  каждое  особое  совещание  -  “вы¬
сшее  государственное  установление...  Никакое  правительственное
место  или  лицо  не  дают  особому  совещанию  предписаний  и  не  могут
требовать  от  него  отчета”.  Особые  совещания,  в  свою  очередь,  мог¬
ли  просить  содействия  от  правительственных  учреждений  и  общест¬
венных  организаций,  устанавливать  предельные  цены,  срок  и  оче¬
редность  исполнения  заказов,  налагать  секвестр  и  реквизиции,  соби¬
рать  сведения  о  предприятиях  и  т.д.73
 Всего  состоялось  4  особых  совещания  для  обсуждения  и  прове¬
дения  мероприятий  по  обороне  страны;  обеспечению  топливом
транспорта,  государственных,  общественных  учреждений  и  предпри¬
ятий,  работающих  для  целей  обороны;  по  перевозке  топлива,  продо¬
вольствия,  военных  грузов;  по  продовольственному  делу.  В  них  вхо¬
дили  члены  Государственной  думы  и  Государственного  совета,  пред¬
ставители  Центрального  военно-промышленного  комитета
(ЦВПК),  по  представителю  от  всероссийских  союзов  земства  и  горо¬
дов,  а  председательствовал  соответствующий  министр.  Участие  в
 260

работе  особых  совещаний  представителей  ВЗС  свидетельствовало  о
значимости  той  работы,  которую  проводило  земство  в  годы  войны.
 Начавшееся  в  1915  г.  наступление  германских  войск  показало,
что  российская  экономика  не  справляется  с  обеспечением  армии
вооружением.  В  этих  условиях  в  российском  обществе  развернулось
мощное  движение  за  всемерное  оказание  помощи  власти  в  обеспече¬
нии  армии  всем  необходимым.
 По  инициативе  буржуазии,  стремившейся  к  усилению  своего
влияния  на  все  стороны  жизни  государства,  проявилось  стремление
к  созданию  специальных  общественных  органов,  которые  занима¬
лись  бы  вопросами  снабжения  армии,  координировали  работу  пред¬
приятий  в  этом  направлении,  согласовывая  ее  с  правительством  и
военным  ведомством.
 Круг  заказов  военного  ведомства  земскому  союзу  непрерывно
расширялся,  затрагивая  новые  сферы.  В  ходе  перестройки  экономи¬
ки  на  военный  лад  ГК  ВЗС  все  больше  ощущал  потребность  объеди¬
нения  своих  усилий  с  городским  союзом  для  оказания  более  эффек¬
тивной  помощи  фронту.  Когда  стало  ясно,  что  раздельно  всероссий¬
ские  земский  и  городской  союзы  не  могут  полноценно  решать  воп¬
росы  производства  оборонной  продукции  и  нужны  объединенные
усилия,  этот  вопрос  был  специально  рассмотрен  на  съездах  уполно¬
моченных  губернских  земств  и  городов.  Они  проходили  одновремен¬
но  в  Москве  5  июля  1915  г.
 В  постановлении  собрания  уполномоченных  губернских  земств
признавалась  необходимость  объединения  “всех  живых  сил  страны
в  деле  удовлетворения  нужд  обороны  государства”.  Снабжение  ар¬
мии  поручалось  Главному  комитету  “совместно  с  особо  избранными
собранием  уполномоченными  комитета  из  5  лиц”74.  Аналогичное
решение  принял  союз  городов.  В  итоге  был  создан  Главный  по  снаб¬
жению  армии  комитет  всероссийских  земского  и  городского  союзов
(“Земгор”).  В  его  состав  входили  по  4  представителя  от  каждого  со¬
юза,  а  главноуполномоченные  Львов  и  Челноков  являлись  сопредсе¬
дателями.  “Земгор”  должен  был  согласовывать  свои  действия  с  во¬
енно-промышленными  комитетами  (ВПК)  через  своих  представите¬
лей.  Оформление  “Земгора”  завершилось  10  июля  1917  г.  Он  имел
свои  структурные  подразделения  и  опирался  на  комитеты,  создан¬
ные  на  местах.
 С  самого  начала  “Земгор”  работал  в  тесном  контакте  с  военным
интендантством,  выполняя  его  заказы.  Главный  комитет  “Земгора”
и  его  подразделения  на  местах  освободили  главные  комитеты  сою¬
зов,  земские  и  городские  управы  от  текучки,  связанной  с  военными
делами,  что  дало  им  возможность  предметно  заниматься  обеспече¬
нием  населения,  организацией  земского  хозяйства,  социально-эко¬
номическими  проблемами.  “Земгор”  располагал  значительными
средствами,  так  как  на  его  содержание  отчислялось  2%  от  общей
 261

стоимости  заказов.  Кроме  того,  на  организационные  расходы  доба¬
влялось  от  1  до  10%  себестоимости75.
 С  образованием  “Земгора”,  по  мнению  Г.Е.  Львова,  “перед  рус¬
ским  земством  открываются  новые  широкие  перспективы.  Нужно
привести  в  известность  и  использовать  все  существующие  на  местах
технические  возможности;  нужно  осуществить  мобилизацию  нашей
фабрично-заводской  и  ремесленной  промышленности”76.  “Земгор”
по  существу  являлся  политическим  центром  торгово-промышлен¬
ной  буржуазии  и  либеральных  помещиков.  На  его  долю  выпала  наи¬
менее  благодарная  задача,  как  с  точки  зрения  быстроты  результа¬
тов,  так  и  по  количеству  труда,  который  приходилось  затрачивать
на  организацию  производства.  Это  просматривается  и  в  отношении
к  поставкам  для  “Земгора”,  которые  осуществлялись  значительно
хуже,  чем  для  других  ведомств,  работавших  на  оборону.  Но  ту  рабо¬
ту,  которую  выполнял  “Земгор”,  не  желали  выполнить  другие  ве¬
домства,  а  без  этого  армия  не  могла  быть  обеспечена  в  полной  мере
всем  необходимым.  Такой  подход  к  использованию  возможностей
“Земгора”  сказывался  на  его  деятельности,  результатом  чего  было
значительное  невыполнение  военных  заказов.  В  итоге  “Земгор”,  по¬
лучив  на  1  февраля  1917  г.  заказов  на  242  млн  руб.,  выполнил  их
только  на  80  млн77.
 Следует  отметить,  что  комитеты  “Земгора”  и  ВПК  часто  строи¬
ли  работу  в  тесном  контакте,  нередко  объединяя  свои  усилия.  Так,
комитет  ВЗС  Юго-Западного  фронта  в  1916  г.  приобрел  машино¬
строительный  завод  Нейфельда  вместе  с  постройками,  оборудова¬
нием  и  материалами  при  станции  Софиевка  Южной  железной  доро¬
ги  площадью  40  га  за  2,5  млн  руб.  Завод  был  обеспечен  крупным
заказом  ЦВПК78.
 Местные  самоуправления  возлагали  на  них  большие  надежды.
Однако  “Земгор”,  не  располагая  большими  полномочиями  и  будучи
целиком  зависимым  от  военного  интендантства,  выполнял  доволь¬
но  второстепенные  задачи.  Конечно,  главной  своей  вотчиной  рос¬
сийские  предприниматели  считали  ВПК,  созданные  по  их  инициа¬
тиве.  Центральный  комитет  возглавлял  бывший  председатель
III  Государственной  думы,  крупный  предприниматель  А.И.  Гучков,
принимавший  самое  активное  участие  в  съездах  союзов  земств  и  го¬
родов.
 Участвуя  в  перестройке  экономики  на  военный  лад,  ВЗС,  а  так¬
же  земские  управы  наращивали  объемы  выпуска  снаряжения,  об¬
мундирования  на  собственных  предприятиях.  На  практике  нахожде¬
ние  нужных  материалов,  товаров,  их  своевременная  закупка  еще
не  гарантировали,  что  они  будут  доставлены  вовремя.  Часто,  чтобы
доставить  их  по  железной  дороге,  нужно  было  преодолеть  такие
препятствия,  которые  “Земгору”,  земствам  были  не  под  силу.  При¬
ходилось  возбуждать  ходатайства  перед  всевозможными  учрежде¬
 262

ниями  и  лицами:  главным  управлением  военных  перевозок,  эксплу¬
атационным  отделом  Министерства  путей  сообщения  и  т.д.  На  это
уходила  масса  времени,  от  чего  страдало  дело  снабжения  армии.
 Орловское  губернское  земское  собрание,  обсуждая  в  феврале
1916  г.  работу  по  снабжению  армии,  отметило,  что  она  проваливает¬
ся.  Из  принятых  военных  заказов  на  4530  тыс.  руб.  выполнено  лишь
на  290  349  руб.  из-за  неудовлетворительного  снабжения  сырьем  и
материалами.  Из  97  вагонов  угля,  назначенных  губернии  на  сен¬
тябрь-декабрь  1915  -  январь  1916  г.,  к  середине  января  поступило  16
вагонов.  Были  и  такие  казусы,  когда  в  вагоне  вместо  стали
для  гранат  по  накладной  оказалась  вата79.  Собрание  обратилось  в
ГК  ВЗС  с  просьбой  немедленно  созвать  совещание  представителей
местных  комитетов  и  обсудить  пути  скорейшего  решения  вопросов
снабжения  для  выполнения  военных  заказов80.
 Князь  Г.Е.  Львов  в  письме  председателю  Государственной  думы
М.В.  Родзянко  одной  из  главных  причин  необеспеченности  армии
теплыми  вещами  считал  расстройство  транспорта.  “Доставить  что-
либо  в  армию  почти  немыслимо.  Всероссийским  земским  союзом
для  снабжения  его  учреждений  на  фронте  закуплены  громадные  за¬
пасы  продуктов  и  фуража.  Однако  продвинуть  это  на  фронт  нет
почти  никакой  возможности.  С  громадными  усилиями,  путем  беско¬
нечных  телеграмм  и  ходатайств  удается  перевезти  случайные  пар¬
тии  необходимых  предметов  снабжения”81.
 О  том,  насколько  значительной  была  работа  местных  самоупра¬
влений  по  обеспечению  армии  снаряжением,  свидетельствуют  дан¬
ные  из  доклада  ГК  ВЗС  собранию  уполномоченных  губернских
земств  12  марта  1916  г.  По  заказу  главного  интендантства  земства¬
ми  в  течение  зимы  1915/16  г.  было  изготовлено:
 полушубков  около
 1578  тыс.  на  сумму
 12  млн  руб.
 валенок
 988  тыс.  пар  "
 4481  тыс.  руб.
 перчаток
 2232  тыс.  "
 1178  тыс.  руб.
 чулок  теплых
 215  тыс.  "  "
 1146  300  руб.82
 Интендантство,  получая  от  земства  выполненные  заказы,  все
больше  перекладывало  на  него  вопросы  обеспечения  армии.  7  мар¬
та  1916  г.  Главный  комитет  ВЗС  принял  от  него  дополнительный
заказ  на  изготовление  из  казенного  материала  830  тыс.  ватных  те¬
логреек  с  рукавами,  830  тыс.  ватных  брюк  в  комплекте,  1900  тыс.
ватных  брюк,  2190  тыс.  бумазеевых  фуфаек  и  кальсон  в  комплекте
со  сдачей  к  1  сентября83.
 Для  выполнения  заказов  ВЗС  открыл  помимо  Москвы  и  Подмо¬
сковья  мастерские  по  пошиву  одежды  в  9  губерниях.  Что  касается
обуви,  ВЗС  особое  внимание  обратил  на  обеспечение  земств  кожей
и  дубильными  веществами,  производимыми  на  заводе  в  Киеве.  За¬
вод  работал  так  успешно,  что  на  полученную  прибыль  ВЗС  приоб¬
 263

рел  кожевенный  завод  в  Москве,  по  всей  стране  и  на  фронте  стал
скупать  кожи  и  поставлять  их  земствам84.
 Успешное  выполнение  заказов  интендантства  вызвало  его  до¬
верие  к  земству,  и  оно  предложило  ГК  ВЗС  взять  на  себя  всецело
обеспечение  армии  теплыми  вещами  на  зимнюю  кампанию
1916/17  г.  и  изготовить  к  1  августа  1916  г.  4  млн  полушубков,  5  млн
пар  валенок,  не  менее  10  млн  пар  теплых  чулок,  до  5  млн  шерстя¬
ных  перчаток85.  ГК  ВЗС  согласился  взять  заказ,  но  при  условии
предоставления  земству  в  пределах  России  монопольного  права  на
закупку  теплых  вещей  и  права  на  внеочередную  перевозку  сырья
по  его  предложениям.  Военное  интендантство  условия  приняло  и
выдало  на  выполнение  заказа  аванс  в  размере  двух  третей  его  сто¬
имости,  а  остальную  часть  обязалось  выплатить  немедленно  по
представлению  документов86.
 Такой  подход  был  чрезвычайно  важен  для  успешной  работы
земств  по  своевременному  и  качественному  выполнению  заказов,
поскольку  земства  получали  “живые  деньги”.  Это  давало  им  воз¬
можность  какое-то  время  использовать  полученные  средства  для
решения  своих  насущных  задач  до  получения  кредитов,  ссуд,  оклад¬
ных  платежей.
 Из-за  увеличения  объемов  работ  по  обеспечению  армии  и  снаб¬
жению  населения  в  Главном  комитете  и  в  земствах  рос  аппарат  уп¬
равления.  Создавались  новые  отделы,  подотделы  для  решения  тех
или  иных  вопросов,  что,  в  свою  очередь,  увеличивало  администра¬
тивные  расходы.  Но  каждый  отдел  выполнял  свою  функцию.  К  при¬
меру,  кожевенным  отделом  ВЗС  в  1916  г.  было  организовано  изго¬
товление  352  614  пар  обуви  и  341  734  пары  лазаретных  туфель,  при¬
обретено  кожевенного  сырья  на  8  с  лишним  млн  руб.  Всего  было  от¬
пущено  товаров  почти  на  7  млн  руб.87  Налаженное  производство  по¬
зволило  планировать  на  1917  г.  ежемесячный  выпуск  113  тыс.  пар
обуви,  в  том  числе  через  земские  учреждения  Владимирской,  Став¬
ропольской,  Тверской  и  Уфимской  губерний  75  тыс.  пар,  фабрика¬
ми  Московского  губернского  комитета  ВЗС  и  мастерской  кожевен¬
ного  отдела  -  по  8  тыс.  пар,  частными  поставщиками  -  20  тыс.  пар.
Предусматривалось  также  ежемесячно  изготавливать  по  50  тыс.  пар
лазаретных  туфель88.
 Но  выполнение  заказов  было  поставлено  под  угрозу  срыва  не  по
вине  земств,  а  из-за  нехватки  сырья,  материалов  и  монополии  в  этом
деле  военного  ведомства,  которое  неохотно  уступало  свои  фонды
для  других  организаций.  16  губерний  Европейской  России,  приняв¬
шие  на  себя  поставку  2  млн  полушубков,  1,6  млн  валенок,  3  млн  пар
чулок  и  2  млн  пар  перчаток,  не  могли  обойтись  только  собственным
сырьем  и  поэтому  поставили  перед  Главным  комитетом  ВЗС  вопрос
о  том,  чтобы  заготовить  в  других  губерниях  2  млн  овчин,  70  тыс.  пу¬
дов  шерсти  и  50  тыс.  пудов  пряжи89.
 264

Важное  значение  в  деле  снабжения  армии  земства  придавали  со¬
трудничеству  с  кооперативными  учреждениями.  Так,  Полтавское
губернское  земство,  приняв  на  себя  поставку  сапог  для  армии  в  фев¬
рале  1916  г.,  вошло  в  соглашение  по  этому  вопросу  с  кооперативами
губернии.  18  февраля  было  проведено  совещание  председателей
уездных  земских  управ  и  предводителей  дворянства,  где  была  разра¬
ботана  программа  деятельности  в  этом  направлении.  Для  поставки
было  определено  200  тыс.  пар  сапог.  Поскольку  кожевенного  това¬
ра  в  наличии  не  было,  губернская  земская  управа  приступила  к  его
реквизиции  и  передаче  в  распоряжение  уездных  земских  управ.  От
этого  было  получено  готового  товара  на  20  тыс.  пар  сапог.  Осталь¬
ные  стали  вырабатывать  из  сырых  кож  на  заводах  губернии,  с  кото¬
рыми  заключали  контракты.  К  ноябрю  в  распоряжении  управы  бы¬
ло  37  кустарных  и  7  механических  заводов  производительностью  от
300  до  2500  штук  кож  в  месяц.  К  этому  времени  было  приобретено
30  тыс.  штук.  Вместе  с  кооперативами  была  создана  сапожная  мас¬
терская.  Объем  выпуска  сапог  превысил  38  тыс.  пар.  Но  из-за  не¬
хватки  сырья  предприятия  работали  вполовину  нагрузки.  Вследст¬
вие  недостатка  сырья  заводы  губернии  перерабатывали  в  месяц  все¬
го  около  10  тыс.  штук  кож,  хотя  к  этому  времени  они  были  в  состо¬
янии  ежемесячно  переработать  20  тыс.  Губернская  земская  управа
настойчиво  ставила  вопрос  перед  военным  ведомством  о  том,  чтобы
ей  отдавали  с  фронта  сырые  кожи,  хотя  бы  в  том  объеме,  в  каком
вывозится  из  губернии  скот90.
 ГК  ВЗС  не  всегда,  часто  не  в  полной  мере  и  с  задержками  удов¬
летворял  просьбы  губернских  комитетов  о  выделении  средств  на
содержание  госпиталей,  что  создавало  на  местах  излишнюю  напря¬
женность  с  организацией  нормального  лечения  больных  и  раненых.
Так,  Ставропольский  губернский  комитет  в  январе  1916  г.  ходатай¬
ствовал  об  отпуске  ему  в  марте  и  апреле  135  тыс.  руб.  на  расходы  по
содержанию  госпиталей  и  учреждений  земского  союза,  находящих¬
ся  в  его  ведении.  Главный  комитет  ВЗС  только  10  марта  решил  вы¬
слать  65  тыс.  руб.,  а  в  комитет  они  поступили  значительно  позже91.
Но  задержки  с  финансированием  земств  и  городов,  как  правило,  бы¬
ли  связаны  прежде  всего  с  тем,  что  казна  несвоевременно  перечис¬
ляла  средства  на  счета  Главного  комитета.
 17  февраля  1915  г.  был  издан  указ  “О  некоторых  особых  меро¬
приятиях  по  заготовлению  продовольственных  и  фуражных  запа¬
сов  для  нужд  армии  и  флота”,  которым  командующим  округами
предоставлялось  право  запрета  вывоза  продовольствия  за  границу,
установления  закупочных  цен  на  продовольствие  и  фураж,  назначе¬
ния  реквизиций.  Этим  указом  твердые  цены  вводились  только  для
закупок  хлеба  для  армии.  Цены  для  частной  хлебной  торговли  не
нормировались.  Заготовительные  органы  старались  вывозить  хлеб
и  продукты  из  наиболее  близких  к  фронту  губерний.  Почти  совер¬
 265

шенно  не  были  намечены  закупки  в  богатых  хлебом  сибирских  гу¬
берниях  из-за  отсутствия  там  развитой  железнодорожной  сети.
Усиливающийся  разнобой  в  заготовках  продовольствия  привел  не  к
улучшению,  а  к  ухудшению  снабжения  населения  и  армии  продо¬
вольствием,  усилил  нехватку  его  в  промышленных  центрах.  Хлеб¬
ные  торговцы,  несмотря  на  запреты,  скупали  продовольствие  и  ухи¬
трялись  вывозить  его  из  запрещенной  зоны,  перепродавая  значи¬
тельно  дороже  в  промышленных  центрах.  Даже  само  Главное  упра¬
вление  землеустройства  и  земледелия  (ГУЗиЗ)  признавало,  что  за¬
кон  17  февраля  1915  г.  временно  создал  затруднения  для  обычной
хлебной  торговли92.
 Создавая  аппарат  по  снабжению  армии,  царское  правительство
пыталось  найти  наиболее  приемлемые  организационные  формы.
Вначале  указом  11  августа  1914  г.  закупка  продовольствия  для  ар¬
мии  была  возложена  на  ГУЗиЗ,  которое  образовало  для  этой  цели  в
своем  составе  Особое  главное  управление.  Воронежское  губернское
земское  собрание  при  обсуждении  предложения  Министерства  зем¬
леделия  об  участии  земства  в  заготовках  мяса  для  армии  высказа¬
лось  за  желательность  объединения  для  этого  усилий  земств,  при¬
чем  признало  необходимым  создание  соответствующего  отдела  при
Главном  комитете  ВЗС93.  Затем  решено  было  это  дело  передать
Министерству  промышленности  и  торговли.  19  мая  1915  г.  при  нем
был  образован  главный  специальный  продовольственный  комитет,
а  на  местах  -  губернские  продовольственные  комитеты  во  главе  с
губернаторами94.
 Активное  участие  российского  самоуправления  в  решении  мно¬
гих  вопросов,  связанных  с  обеспечением  действующей  армии,  забо¬
той  о  воинах  и  их  семьях,  вызывало  восхищение  за  рубежом.  Пока¬
зательна  в  этом  отношении  высокая  оценка  деятельности  земства  во
время  войны  одной  из  самых  влиятельных  и  распространенных  в
Англии  газет  “Morning  post”.  Сообщая  о  славных  победах  русской
армии,  вызывавших  восторг  на  западе,  она  писала  22  января
1917  г.:  “Нами  не  вполне  оценена  еще  одна  замечательная  сторона
деятельности  нашего  русского  союзника.  Россия  всегда  считалась
страной  неорганизованной  с  несовершенными  общественными  уч¬
реждениями,  страной,  не  дающей  народу  тех  возможностей  спло¬
титься  и  организоваться,  которые  имеются  в  Западной  Европе.
А  между  тем  ни  у  нас,  ни  во  Франции  нет  такой  организации,  создан¬
ной  для  борьбы  с  внезапным  и  грозным  нашествием,  которая  прево¬
сходила  бы  русский  союз  земств.  Отчет  о  деятельности  союза  -  один
из  самых  замечательных  и  удивительных  документов,  созданных
войной.  Заслуги,  которыми  русская  военная  мощь  обязана  союзу,
неисчислимы.  Земства  в  России  соответствуют  нашим  советам
графств.  Они  представляют  собой  органы  местного  самоуправле¬
ния,  созданные  задолго  до  наших  советов  графств.  Объединившись,
 266

земства  создали  ту  организацию,  благодаря  которой  бесчисленные
богатства  России  были  мобилизованы  и  использованы  для  снабже¬
ния  огромной  ее  армии.  Земский  союз  основан  вскоре  после  начала
войны  для  оказания  помощи  больным  и  раненым  воинам,  и  деятель¬
ность  его  стала  настолько  плодотворной,  что  воинские  части  наде¬
ляли  его  все  большими  и  большими  полномочиями  до  тех  пор,  пока
дело  снабжения  армии  не  было  передано  в  широких  размерах  в  ру¬
ки  союза.  Самое  замечательное,  что  все  приходилось  создавать  за¬
ново  и  совершенствовать...  Почти  все  должно  было  быть  создано  из
ничего.  Создано  же  это  было  так,  что  Германия,  которая  хвалится
своими  организаторскими  способностями,  могла  бы  позавидовать
союзу...  Кроме  оказания  помощи  беженцам  союз  принял  участие  в
деле  проведения  и  улучшения  дорог,  рытья  траншей  и  укрепления
позиций”.
 Статья  заканчивалась  обращением  к  англичанам:  “Было  бы  же¬
лательным,  чтобы  некоторые  из  наших  передовых  графских  сове¬
тов  обратили  внимание  на  то,  что  сделано  земством  для  вечной  сла¬
вы  местного  самоуправления,  и  послали  приветствия  союзу  через
его  Лондонскую  комиссию.  Признание  заслуг,  оказанных  союзом,
никогда  не  может  быть  преувеличенным,  и  ничто,  как  это  призна¬
ние,  не  усилит  чувства  дружбы  и  преданности  между  английским  и
русским  народами”95.
 Таким  образом,  деятельность  земства  в  России  показывала  его
жизнеспособность  и  потенциальные  возможности  в  деле  снабжени-
ия  армии  и  страны  всем  необходимым.
 Участие  в  решении  социально-экономических
и  хозяйственных  задач
 С  началом  войны  одной  из  важнейших  забот  земского  самоупра¬
вления  являлась  социально-экономическая  сфера.  Боевые  действия
начались  в  самый  разгар  уборки  урожая  в  южных  и  центральных
губерниях.  Северные  районы  также  со  дня  на  день  должны  были
приступить  к  уборке.
 Невероятные  трудности  приходилось  преодолевать  сельскому
населению.  Мобилизация  сопровождалась  оттоком  рабочих  рук,  не
прекращавшимся  на  протяжении  всей  войны.  Особенно  чувстви¬
тельным  он  был  для  бедняцких  и  многих  середняцких  хозяйств,  ко¬
торым  угрожало  разорение.  Летом  в  армию  было  призвано  3,9  млн
человек,  а  до  конца  года  еще  1,2  млн.  Поскольку  Россия  была  аграр¬
но-индустриальной  страной,  то  в  основном  это  были  крестьяне.
В  1915  г.  было  призвано  еще  5  млн  человек.  Всего  к  концу  1915  г.  под
ружьем  находилось  11,5  млн.  В  1916  г.  мобилизовано  более  2,5  млн,
 267

в  течение  первых  двух  месяцев  1917  г.  -  630  тыс.  Таким  образом,  ар¬
мия  поглотила  14,9  млн  человек,  не  считая  200  тыс.  переосвидетель¬
ствованных  белобилетников96.
 По  данным  Всероссийской  сельскохозяйственной  переписи
1917  г.,  только  из  47  губерний  Европейской  России  было  призвано  в
армию  10  932,6  тыс.  человек97.  По  50  губерниям  и  областям  они  со¬
ставили  47,4%  всего  трудоспособного  мужского  населения  сельских
местностей98.  Многие  хозяйства  оказались  без  мужчин.  Процент
мужского  населения  в  деревнях  составил  в  Московской  губернии  44,
Киевской  -  37,  Тамбовской  и  Томской  -  42,  Вологодской  -  36,  Сара¬
товской  и  Уфимской  -  30,  Амурской  -  43%".  Одновременно  рекви¬
зировались  повозки,  упряжи,  что  значительно  ослабляло  техниче¬
скую  базу  бедняцко-середняцких  хозяйств.
 В  ходе  войны  из-за  острой  нехватки  рабочих  рук  в  значительной
степени  пострадали  помещичьи  хозяйства,  использовавшие  наем¬
ных  рабочих.  С1914по1916г.  посевные  площади  в  них  сократились
на  21,2%,  в  то  время  как  в  крестьянских  на  10,4%100.
 Поскольку  мобилизации  начались  в  разгар  сбора  урожая,
в  стране  создалась  угроза  своевременной  и  без  потерь  уборки  и  об¬
молота  хлеба,  что  было  чревато  тяжелыми  последствиями.  Прави¬
тельство,  местные  власти  и  земства  принимали  меры  для  облегче¬
ния  положения  крестьянских  хозяйств.  Земства  оказывали  помощь
семьям  призванных  в  действующую  армию  в  уборке  урожая,  прове¬
дении  других  сельскохозяйственных  работ.  Для  этого  они  выделяли
специальные  ассигнования.  К  примеру,  Московское  губернское  зем¬
ское  собрание  для  семей  военнослужащих  ассигновало  100  тыс.  руб.,
из  них  34  322  руб.  было  израсходовано  на  эвакуацию  этих  семей  и
выдачу  единовременных  пособий.  Более  60  тыс.  руб.  передано  уезд¬
ным  земствам101.
 На  селе  широко  использовалась  и  общественная  взаимопомощь
по  решениям  сельских  сходов.  Кстати,  она  была  эффективной  только
в  первый  год  войны.  Да  и  земства  в  дальнейшем  не  могли  выделять
значительные  средства,  поскольку  сами  испытывали  большие  финан¬
совые  трудности.  Ставропольское  губернское  земство  ив  1915  г.  вы¬
делило  75  тыс.  руб.  на  помощь  в  уборке  урожая.  Но  реально  эта
сумма  была  значительно  меньше.  Дело  в  том,  что  если  в  1914  г.  деся¬
тину  пахали  за  3-4  руб.,  то  теперь  за  10-12.  На  попытки  привлечь
общество  оказать  помощь  семьям  призванных  в  армию,  как  правило,
был  ответ:  «Чужой  (призванных)  будем  убирать  хлеб,  а  свой  высыпа¬
ется  вон»102.  И  результат  не  замедлил  сказаться.  В  1915  г.  в  губернии
было  неубрано  7,2%  посевных  площадей.  Во  многих  местах  хлеб  про¬
падал:  прел  от  сырости,  горел  в  скирдах,  уничтожался  мышами,  кото¬
рых  развелось  небывалое  до  этого  количество103.
 В  последующее  время  недостаток  рабочих  рук  продолжал  ощу¬
щаться  во  все  возрастающих  объемах,  особенно  во  время  уборки  хле¬
 268

бов.  В  этих  условиях  волостные  сходы,  земство  ставили  перед  властя¬
ми  вопрос  о  привлечении  к  сельскохозяйственным  работам  военно¬
пленных.  И  правительство,  чтобы  хотя  бы  в  какой-то  мере  облегчить
положение  сельского  хозяйства,  выделяло  их  в  распоряжение  земских
управ.  К  1  сентября  1915  г.  в  России  насчитывалось  553,2  тыс.  военно¬
пленных,  в  том  числе  в  распоряжении  Министерства  земледелия
326,5  тыс.,  или  59%  всего  их  состава.  Губернские  и  уездные  земства
получили  от  1000  до  10  тыс.  человек  для  распределения  их  по  хозяйст¬
вам.  К  осени  1916  г.  число  пленных  возросло  в  ведомстве  земледелия
до  646  тыс.104  Однако  этого  было  крайне  недостаточно.  Крестьяне
требовали  от  земских  управ,  чтобы  они  в  первую  очередь  выделяли
военнопленных  для  семей  призванных.  Недостаток  рабочей  силы  в
результате  мобилизаций  помещики  покрыть  не  могли.
 Хотя  по  существующему  положению  органы  земского  самоуп¬
равления  по  всем  вопросам  должны  были  обращаться  в  вышестоя¬
щие  государственные  органы  только  через  губернаторов,  в  годы
войны  они  все  чаще  нарушали  эту  установку.  В  адрес  министерств  и
ведомств  нарастающим  потоком  шли  просьбы  с  мест.  Особенно
много  их  было  по  вопросам  рабочей  силы  для  сельского  хозяйства.
Поскольку  их  решение  через  губернские  земские  управы,  губерна¬
торов  часто  затягивалось,  а  ответы  не  удовлетворяли  просителей,
то  управы  обращались  непосредственно  к  начальству.  Так,  Симбир¬
ская  уездная  земская  управа  29  октября  1916  г.  направила  министру
земледелия  А.А.  Бобринскому  записку  об  обеспечении  сельскохо¬
зяйственных  работ  уезда  рабочей  силой.  В  ней  отмечалось,  что  к
1  января  1916  г.  уездное  попечительство  призревало  15  135  семейств,
а  призванных  в  войска  было  значительно  больше.  К  весне  1916  г.
сильно  ощущался  недостаток  в  рабочих  руках.  Пленных  в  уезде  бы¬
ло  740  человек,  а  управа  имела  к  1  марта  заявок  на  1  тыс.  человек,
к  уборке  все  просили  удвоить  это  количество.  Управа  получила
в  марте  258  человек  и  летом  еще  187  человек105.
 В  связи  с  этим  не  вся  земля  в  уезде  была  засеяна,  а  процесс  сева
и  обработки  почвы  стал  удлиняться  с  вредом  для  урожая.  В  уезде
имелись  хозяйства  со  100  десятинами  пахотной  земли,  где  не  было
ни  одного  мужчины,  а  хозяйства  с  15  десятинами,  находившиеся  в
таком  же  положении,  насчитывались  сотнями.  Между  тем  с  осени
начались  настойчивые  требования  военного  начальства  и  губерн¬
ской  администрации  по  распоряжению  министров  о  снятии  30%  во¬
еннопленных  с  работ  у  землевладельцев,  а  у  крестьян  всех  военно¬
пленных.  Управе  удалось  добиться  отсрочки  этого  распоряжения
до  15  ноября,  но  она  ходатайствовала  не  только  о  его  отмене,  но  и
просила  дополнительно  500  военнопленных.  Управа  считала,  что
если  этого  не  будет  сделано,  то  в  будущем  1917  г.  сильно  сократит¬
ся  площадь  посева,  и  уезд  будет  лишен  возможности  снабжать  хле¬
бом  население  губернии,  как  это  он  делал  всегда106.
 269

Подобные  просьбы  шли  потоком  во  все  инстанции,  что  свиде¬
тельствовали  о  нарастании  кризиса  в  сельском  хозяйстве  и  угрозе
срыва  обеспечения  армии  и  государства  продуктами  сельского  хо¬
зяйства.  Крестьяне  более  настойчиво  требовали  отпуска  из  армии  на
период  сельхозработ  военнослужащих,  в  первую  очередь  кузнецов,
слесарей  и  других,  от  кого  зависела  подготовка  техники.  Важность
этого  понимали  и  в  правительстве.  Министерство  земледелия  в
1916  г.  добилось  временного  отпуска  с  тыловых  работ  Юго-Запад¬
ного  фронта  нескольких  сот  тысяч  крестьян  на  время  уборки  уро¬
жая,  что  смягчило  нехватку  рабочих  рук,  но  устранить  ее  не  могло.
 Управляющий  Министерством  земледелия  А.А.  Риттих  в  декаб¬
ре  1916  г.  представил  в  Совет  министров  записку  с  предложением  об
отсрочке  призыва  ратников  ополчения  и  специалистов,  занятых  в
сельском  хозяйстве.  В  записке  подчеркивалось,  что  остававшиеся  на
селе  взрослые  мужчины  были  не  в  состоянии,  даже  при  помощи
женщин,  подростков  и  лиц  старше  50  лет,  возделать  всю  землю  для
удовлетворения  потребности  страны  в  продовольствии  и  кормах.
По  сведениям  министерства,  из-за  этого  посевная  площадь  зерновых
в  49  губерниях  Европейской  России  уменьшилась  в1916г.  на8%,ау
частных  владельцев  на  54,6%.  Министр  считал  необходимым  при¬
знать  сельское  хозяйство  работающим  на  оборону  государства,  для
чего  предоставлять  отсрочки  для  лиц,  без  которых  на  селе  не  могли
обойтись107.
 Недостаток  рабочих  рук  мог  быть  смягчен  усиленным  использо¬
ванием  сельскохозяйственных  машин.  Но  снабжение  ими  с  самого
начала  войны  резко  упало.  До  войны  Россия  почти  половину  их  по¬
требности  завозила  из-за  границы,  а  с  ее  началом  эта  возможность
резко  сократилась.  Уменьшилось  их  производство  и  в  стране.  По¬
пытки  земств  и  кооперации  обеспечить  село  сельскохозяйственной
техникой  окончились  безрезультатно.  До  минимума  снизился  их  им¬
порт.  Простых  сельскохозяйственных  машин  в  сравнении  с  довоен¬
ным  уровнем  в  1916  г.  стало  меньше  в  12  раз,  жнеек-сноповязалок  в
3  раза,  сложных  сельскохозяйственных  машин  в  14  раз  и  т.д.108
 Реквизиции  рабочего  скота,  резкое  сокращение  поставок  техни¬
ки  значительно  подорвали  производственную  базу  сельского  хозяй¬
ства.  Все  это  вело  к  снижению  культуры  земледелия  и  урожайности.
Если  в  1913  г.  в  губерниях  Европейской  России  урожайность  зерно¬
вых  составляла  58,3  пуда  с  десятины,  то  в  1914  г.  -  44,5,  1915  -  55,8,
1916  г.  -  49.  В  Таврической  губернии  средний  урожай  в  1916  г.  ози¬
мой  пшеницы  составил  77  пудов  с  десятины,  в  том  числе  в  Мелито¬
польском  уезде  -  102,  Евпаторийском,  Феодесийском  -  по  40,  Пере¬
копском,  Симферопольском  -  по  65  пудов109.
 В  результате  снижения  урожайности  и  недосева  валовой  сбор
зерновых  сократился  в  стране  с  4870  млн  пудов  среднегодового  сбо¬
ра  в  1909-1913  гг.  до  3967  млн  в  1916  г.  Это,  в  свою  очередь,  приве¬
 270

ло  к  значительному  спаду  производства  товарного  хлеба.  Если  вало¬
вой  сбор  зерна  в  сравнении  с  1913  г.  уменьшился  на  27,2%,  то  товар¬
ность  на  32,  6%110.
 В  то  же  время  в  стране  заметно  возросла  потребность  в  обеспе¬
чении  хлебом  армии  и  населения.  Так,  если  в  1914  г.  в  армию  было
поставлено  390  тыс.  т  муки,  56  тыс.  т  крупы  и  877  тыс.  т  овса  и  яч¬
меня,  то  в  1916  г.  соответственно  3530  тыс.  т,  583  тыс.  т,
4910  тыс.  т111.  При  этом  приоритет  в  обеспечении  продовольствием
отдавался  армии,  затем  промышленным  центрам  и  потом  уже  ос¬
тальным  территориям.
 В  связи  с  сокращением  посевных  площадей  Пермская  губерн¬
ская  земская  управа  весной  1916  г.  признала  необходимым  шире
оказывать  помощь  семьям  мобилизованных  в  их  ослабленном
хозяйстве.  Решено  было  упор  сделать  на  самодеятельность  населе¬
ния.  Для  этой  цели  губернское  земство  учредило  в  уездах  мелкорай¬
онные  общественные  организации  в  виде  волостных  хозяйственных
советов,  положение  о  которых  было  утверждено  губернской  адми¬
нистрацией.  Советы  получали  от  уездных  управ  сведения  о  своем
районе,  проводили  учет  по  селениям.  Приступая  к  работе,  они  зна¬
ли,  чем  им  поможет  уездная  земская  управа  -  обсеменением,  сель¬
скохозяйственными  орудиями,  инвентарем,  рабочей  силой  (имелось
в  виду  прежде  всего  военнопленными),  кредитами.  Советами  по
уполномочию  земства  руководила  агрономическая  служба.  На  их
содержание  губернское  земское  собрание  выделило  100  тыс.  руб.,
из  которых  три  четверти  оплачивала  губернская  и  одну  четверть
уездная  земские  управы.  Чтобы  идея  не  повисла  в  воздухе,  губерн¬
ское  земство  выделило  100  тыс.  руб.  для  выдачи  остронуждающим-
ся  семьям  призванных.  Для  процентных  ссуд  на  приобретение  сель¬
скохозяйственных  машин  и  орудий  для  хозяйств  мобилизованных  гу¬
бернские  земства  отпустили  уездным  земствам  250  тыс.  руб.  и  на
уборку  хлебов  -  100  тыс.112
 Таким  образом,  усилия  волостных  хозяйственных  советов  на¬
правлялись  на  поддержание  сельского  хозяйства.  Советы  оказались
способными  взять  на  себя  решение  продовольственного  вопроса.
Создание  подобных  советов  было  не  что  иное,  как  поиски  того  типа
мелкой  земской  единицы,  о  котором  так  много  говорилось,  вокруг
чего  ломалось  много  копий  на  всех  уровнях.  И  там,  где  подобные
советы  создавались,  позже  значительно  легче  решались  вопросы
введения  волостного  земства.
 Екатеринославская  губернская  земская  управа  разослала  в  уез¬
ды  постановление  губернского  агрономического  совещания  об  уч¬
реждении  земских  волостных  комитетов  с  просьбой  рассмотреть  на
уездных  земских  собраниях.  Главная  задача,  которая  ставилась  при
создании  комитетов,  -  объединение  всех  существующих  местных
организаций  и  населения  для  оказания  помощи  ослабленным  войной
 271

хозяйствам,  беженцам,  увечным  воинам  и  сиротам.  Для  организации
работы  комитетов  вводились  три  должности  оплачиваемых  работ¬
ников,  а  в  губернской  земской  управе  -  отдел  земских  волостных  ко¬
митетов113.
 В  условиях  войны  земства  все  чаще  действовали  сообща.  Упро¬
чили  свои  позиции  Юго-Западное  и  Орловское  земские  товарище¬
ства  по  выписке  сельскохозяйственных  машин  и  орудий.  При  Кост¬
ромской  губернской  земской  управе  возникло  Северное  земское
товарищество.  Недостаток  машин  и  орудий,  изношенность  имев¬
шихся  очень  остро  поставили  вопрос  о  их  ремонте  и  о  запасных  ча¬
стях.  Это  усиливало  производственную  направленность  местного
самоуправления.  Многие  земства  строили  ремонтные  мастерские,
покупали  предприятия.  Создавалось  земское  производство.  Так,
Вятское  земство  приняло  в  свое  ведение  Холуницкие  железодела¬
тельные  заводы  и  приступило  к  разработке  торфа,  Самарское  -
ассигновало  100  тыс.  руб.  на  строительство  кожевенного  завода,
Уфимское  и  Херсонское  приступили  к  изготовлению  сельскохозяй¬
ственных  машин  и  орудий.  Ряд  земств  организовали  сушилки
овощей,  сапожные,  швейные  мастерские,  мыловаренные  заводы
и  т.д.114
 Александровское  уездное  земское  собрание  Екатеринославской
губернии  выделило  30  тыс.  руб.  на  земско-городскую  механическую
пекарню115.  Симбирское  земство  оборудовало  цементный  завод,
Пермское  открыло  завод  искусственных  удобрений,  Пензенское  -
фабрику  шпагата,  Нижегородское  -  мастерскую  по  производству
кос,  товарищество  юго-западных  земств  -  центральную  мастерскую
по  ремонту  сельхозмашин  и  орудий,  Костромское  -  5  заводов  по
сушке  овощей116.
 Однако  промышленных  товаров  не  хватало,  а  имевшиеся  часто
были  недоступны  не  только  из-за  высокой  цены,  но  и  невозможно¬
стью  доставки  на  место  из-за  плохой  работы  транспорта.  Поэтому
земство  искало  пути  их  изготовления  на  месте.  Организация  произ¬
водства  оказывалась  делом  чрезвычайно  трудным.  И  причин  здесь
было  немало.  Одна  из  существенных  заключалась  в  бюрократиче¬
ской  системе,  господствовавшей  в  стране  Так,  в  острейшую  пробле¬
му  превратилось  обеспечение  населения  обувью.  Наладить  ее  про¬
изводство  в  губерниях  при  всем  желании  земских  управ  и  кооперати¬
вов  зачастую  не  удавалось,  поскольку  отсутствовали  кожевенные
товары.  Чтобы  выработать  их  на  месте,  необходимо  было  сырье.
Но  интендантство  являлось  монополистом  в  его  приобретении  и  ни¬
кого  к  нему  не  подпускало.  Даже  кожевенные  заводы,  расположен¬
ные  в  губерниях,  находились  в  его  ведении.
 Растущие  объемы  производства,  усложняющиеся  экономиче¬
ские  отношения  требовали  более  четкой  координации  деятельности
губернских  земств,  организации  работы  на  перспективу.  На  собра¬
 272

ниях  все  чаще  предъявлялись  претензии  Главному  комитету  Всерос¬
сийского  земского  союза  за  то,  что  он  не  вникает  в  дела  земств,  пло¬
хо  координирует  их  работу,  не  добивается  от  правительства  и  воен¬
ных  властей  решения  важных  вопросов.
 Многие  земства,  сталкиваясь  с  большими  трудностями,  стреми¬
лись  к  объединению  в  ГК  ВЗС.  Собрание  уполномоченных  губерн¬
ских  земств  12-14  марта  1916  г.,  основываясь  на  пожеланиях  с  мест
и  сообразуясь  с  реальными  потребностями  жизни,  приняло  постано¬
вление  о  создании  при  Главном  комитете  ВЗС  экономического
отдела  для  разработки  продовольственных  и  экономических  вопро¬
сов,  который  вскоре  и  начал  функционировать117.
 В  годы  войны  хозяйство,  находившееся  в  ведении  земства,  не¬
обычайно  разрослось.  Особой  заботой  стала  организация  обеспече¬
ния  населения,  и  прежде  всего  семей  призванных  в  армию,  предме¬
тами  первой  необходимости  по  доступным  ценам.  С  этой  целью  вы¬
рабатывались  таксы  цен,  которые  утверждались  губернаторами  для
каждого  уезда,  города.  Но  так  как  вольные  цены  быстро  росли,  то
установленные  таксы  столь  же  стремительно  отставали  от  них.  Так,
Управлением  делами  Особого  совещания  по  продовольствию  по
14  губерниям  к  15  сентября  1915  г.  выявлено  следующее  соотноше¬
ние  такс  и  вольных  цен  на  ржаную  муку  и  ржаной  печеный  хлеб.
В  27,8%  случаев  они  были  одинаковыми,  в  44,4%  случаев  таксы  бы¬
ли  ниже  вольных  цен  и  в  27,8%  случаев  выше118.  Отвечая  на  анкету
ГК  ВЗС,  Костромская  уездная  земская  управа  ближайшей  мерой
считала  создание  областных  закупочных  объединений  земств  и
городов  для  снабжения  населения  продуктами  первой  необходимо¬
сти  по  нормальным  ценам  через  земские  склады  и  кооперативы119.
 Земства  понимали,  что  при  существующем  порядке  они  не  в  со¬
стоянии  эффективно  вести  борьбу  с  дороговизной,  поскольку  не
были  наделены  определенными  правами  и  не  участвовали  в  работе
специальных  органов.  Земство  пыталось  организовать  сбыт  зерна
крестьянами  в  противовес  скупщикам.  Однако  во  многих  местах  из
этого  ничего  не  получилось,  так  как  требовались  дополнительные
средства,  которых  у  них  не  имелось.  А  государство  на  эти  цели  кре¬
диты  почти  не  давало.  Оставался  один  главный  путь  -  увеличение
окладного  обложения,  что  вызывало  недовольство  населения,  кото¬
рое  отказывалось  платить  налрги,  в  связи  с  чем  росли  недоимки,
приводившие  к  финансовому  банкротству  земств.
 Инфляция  и  дороговизна  съедали  почти  все  финансы,  а  государ¬
ство  очень  неохотно  шло  на  предоставление  кредитов,  поскольку
само  не  имело  средств.  Между  тем  расходы  увеличивались.  По  дан¬
ным  Б.  Веселовского,  земские  сметы  возросли  на  20-40%,  при  этом
“почти  все  увеличение  поглощается  расходами  на  дороговизну,  рас¬
ширение  же  собственного  земского  хозяйства  не  произошло”.  Рост
“дороговизны  в  дальнейшем  окажется  совсем  не  по  средствам  зем¬
 273

ствам”,  которые  вскоре  “неминуемо  очутятся  в  критическом  поло¬
жении”120.  Так,  в  смете  Самарской  губернской  земской  управы  на
1917  г.  предусматривались  недоимки  по  земским  сборам  в
462  010  руб.,  пособия  земству  и  возврат  расходов  в  742  546  руб.
При  этом  сборы  с  недвижимых  имуществ  возрастали  до
2  878  781  руб.,  вместо  2  385  489  руб.  в  сравнении  с  1916  г.  Смета  бы¬
ла  увеличена  против  1916  г.  на  794  402  руб.,  обложение  десятины
земли  увеличилось  с  19  до  23  коп.  За  счет  удорожания  соответствен¬
но  расходы  выросли  почти  на  800  тыс.  руб.
 В  годы  войны  обострилась  топливная  проблема  для  населения  и
производственных  подразделений,  обусловленная,  с  одной  стороны,
снижением  добычи  угля  и  нехваткой  его  для  промышленности  и
транспорта,  с  другой  -  неспособностью  транспорта  осуществлять
грузовые  перевозки.  В  связи  с  этим  резко  возросла  стоимость  топ¬
лива.  Это,  в  свою  очередь,  потребовало  от  земских  управ  принятия
мер  по  его  доставке.  Во  многих  регионах  страны  в  сельской  местно¬
сти  невозможно  было  отремонтировать  сельскохозяйственную  тех¬
нику.  Из-за  отсутствия  угля  многие  кузницы  не  работали.  Гонцы  от
земства,  кооперативов,  сельских  обществ  колесили  по  всей  стране  в
поисках  угля.  Но  и  найдя  его,  они  часто  не  могли  доставить  на  мес¬
то  из-за  отсутствия  вагонов.  В  этом  случае  крестьяне  главные  тре¬
бования  предъявляли  земству,  упрекая  его  в  неспособности
решить  вопрос.
 Во  многих  местах  усилился  керосиновый  кризис,  который  осо¬
бенно  проявлялся  в  осеннее  и  зимнее  время,  когда  дни  становились
значительно  короче.  Резко  поползли  цены  на  осветительные  мате¬
риалы.  Во  многих  городах  Волынской,  Киевской,  Подольской,  Чер¬
ниговской  и  других  губерний  цены  на  фунт  керосина  поднялись
до  полутора  рублей,  хотя  до  войны  были  около  10  коп.
 Проблема  топлива  волновала  земства,  поскольку  затрагивала
многие  стороны  жизни  населения.  На  Медвеженском  уездном  зем¬
ском  собрании  Ставропольской  губернии  в  ноябре  1916  г.  отмеча¬
лось,  что  в  связи  с  вздорожанием  нефти  поднялись  цены  на  ее  про¬
дукты.  Когда  пуд  нефти  стоил  30  коп.,  вальцовые  мельницы  переве¬
ли  с  твердого  топлива  на  жидкое.  И  на  мельницах  за  помол  брали  ка¬
ждый  15  мешок,  а  когда  цена  за  пуд  нефти  поднялась  до  рубля,
то  стали  брать  каждый  10.  На  собрании  это  объяснялось  тем,  что
“нефтепромышленность  имеет  тенденцию  поглощать  мелкую,  и  все
нефтяные  разработки  сосредотачиваются  в  немногих  руках.  Нес¬
колько  фирм,  став  во  главе  нефтепромышленного  дела  и  не  встре¬
чая  на  своем  пути  конкуренции,  довели  [цену  на  нефть]  до  рубля
за  пуд”121.  Собрание  сочло  необходимым  “иметь  собственные  неф¬
тяные  разработки  и  самому  земству  приступить  к  их  эксплуатации  с
тем,  чтобы  продавать  нефть  населению  по  себестоимости”122.  Этот
вопрос  был  поставлен  перед  губернским  земством  pi  ГК  ВЗС.
 274

В  ходе  войны  обострялся  продовольственный  вопрос.  Хотя  хле¬
ба,  в  связи  с  сокращением  экспорта,  в  стране  было  в  достатке,  уже  к
концу  1914  г.  наблюдался  рост  цен  на  продовольственные  товары.
Из-за  проводимой  ценовой  политики  он  оседал  на  местах,  посколь¬
ку  производителю  невыгодно  было  его  продавать.
 В  то  же  время  покупательная  способность  населения  значитель¬
но  уменьшилась  как  из-за  увеличения  налогов,  окладных  платежей,
так  и  дополнительных  расходов,  связанных  с  добровольными  по¬
жертвованиями  (отчисления  в  общеземскую  организацию,  Красный
Крест,  различные  сборы).  На  этой  почве  росло  недовольство  насе¬
ления.
 Многие  самоуправления  все  решительнее  ставили  вопросы  о  це¬
нах  перед  правительством,  добиваясь  от  него  более  твердой  позиции
в  обуздании  монополистов.  В  Костромской  губернии  в  течение  пер¬
вых  9  месяцев  войны  цены  на  многие  продукты  удвоились  (сахар,
мясо,  соль,  пшеничную  муку,  крупу),  а  на  некоторые  даже  утроились
(ржаная  мука  и  др.)123.
 Воронежское  губернское  земское  собрание  в  целях  разрешения
продовольственного  кризиса  считало  целесообразным  объединение
деятельности  земств124.
 Стремясь  выяснить  истинное  состояние,  Главный  комитет  провел
анкетный  опрос  о  продовольственном  обеспечении.  О  его  итогах
было  доложено  на  совещании  общественных  организаций,  а  затем
материалы  попали  в  печать.  Совещание  пришло  к  выводу  о  немед¬
ленном  кардинальном  решении  продовольственной  проблемы,  по¬
скольку  положение  в  стране  сложилось  катастрофическое.  Вместе
с  тем  оно  констатировало,  что  усиливающийся  разрыв  отношений
между  городом  и  деревней  грозил  крахом  стране.  Городские  голо¬
вы,  представители  земств  заявляли,  что  росло  недовольство  населе¬
ния,  обусловленное  нехваткой  промышленных  товаров  и  неэквива¬
лентным  их  обменом  на  сельскохозяйственную  продукцию.  Твер¬
дые  цены  на  закупку  продовольствия  при  отсутствии  таковых  на
промышленные  товары  ставили  сельских  товаропроизводителей  в
неравные  условия.  При  нехватке  изделий  промышленности  цены  на
них  не  соответствовали  ценам  на  хлеб,  и  крестьяне  отказывались
его  продавать.
 Главный  комитет  ВЗС  по  итогам  совещания  председателей
губернских  земских  управ  в  Москве  27  октября  1916  г.  подготовил
записку,  которую  разослал  представителям  союза  в  особом  совеща¬
нии  и  членам  законодательных  палат.  В  ней,  исходя  из  тревожного
положения  с  состоянием  продовольственного  обеспечения  страны,
был  сделан  вывод  о  том,  что  прежде  всего  необходим  учет  всех  на¬
личных  запасов  зерна  в  стране.  Только  тогда  можно  судить  об  ис¬
тинных  размерах  кризиса  и  возможности  его  решения.  Государство
должно  немедленно  призвать  к  патриотизму  и  самодеятельности
 275

массы,  признав,  что  организация  обеспечения  населения  продоволь¬
ствием  является  его  обязанностью  в  той  же  мере,  как  и  снабжение
армии.  Необходимо  создание  местных  организаций,  занимающихся
этой  проблемой,  созыв  совещания  государственных  и  обществен¬
ных  организаций,  работающих  на  ниве  народного  продовольствия,
а  также  проведение  в  жизнь  мероприятий  по  организации  посевной
кампании  1917  г.  “Только  немедленное  проведение  в  жизнь  указан¬
ных  мероприятий  правительственной  властью  может  спасти  нашу
родину  от  надвигающегося  на  нее  грозного  бедствия”125.
 Тем  временем  снабжение  населения  продовольствием  и  товара¬
ми  народного  потребления  постоянно  ухудшалось.  С  каждым  меся¬
цем  ускорялся  рост  цен,  небывалых  размеров  достигла  инфляция.
Невиданными  темпами  развивалась  спекуляция,  что  обостряло  и  без
того  сложную  ситуацию  в  стране.  Обстановка  усугублялась  также
трудностями  продовольственного  снабжения  армии  и  тыла,  плохой
работой  транспорта,  который  не  справлялся  даже  с  военными  пере¬
возками.  К  концу  1916  г.  в  Москве,  Одессе,  Харькове,  Иваново-Воз¬
несенске,  Воронеже  и  ряде  других  городов  были  введены  карточки
на  хлеб,  сахар  и  другие  продукты.  Но  это  практически  ничего  не  да¬
вало.  Решению  продовольственной  проблемы  мешали  и  твердые
закупочные  цены  на  хлеб,  устанавливаемые  правительством,  запре¬
щение  вывоза  продукции  сельского  хозяйства  за  пределы  губерний,
хаос  на  железных  дорогах.  Нередко  городским  самоуправлениям,
которые  сами  производили  закупки  хлеба,  препятствовали  власти.
К  этому  следует  добавить,  что  и  само  их  финансовое  положение
часто  не  позволяло  этого  делать,  поскольку  для  ведения  закупок
нужны  были  огромные  средства,  а  правительство  неохотно  шло  на
предоставление  денежных  кредитов  на  эти  цели.  Поэтому  им  прихо¬
дилось  ограничиваться  случайными  закупками  и  теми  заготовками,
которые  приняли  на  себя  уполномоченные  председателя  Особого
совещания  по  продовольствию.  Рост  цен  на  продовольственные  и
промышленные  товары,  в  свою  очередь,  вызывал  недовольство  ос¬
новной  массы  населения,  которое  все  чаще  в  ходе  войны  вылива¬
лось  в  демонстрации  и  даже  бунты.
 Правительство,  оказавшись  бессильным  решить  продовольст¬
венный  вопрос,  изыскивало  пути  для  смягчения  кризиса.  В  этой  свя¬
зи  были  изданы  ряд  указов,  ограничивающих  потребление  тех  или
иных  продуктов.  Так,  в  июле  1916  г.  появился  указ  о  вводе  в  импе¬
рии  во  вторник,  среду,  четверг  и  пятницу  мясопустных  дней.  Никто
не  имел  права  в  эти  дни  продавать  и  покупать  где  бы  то  ни  было  для
частных  целей  мясопродукты,  а  также  готовить  мясные  блюда.  На¬
кануне  указанных  дней  запрещался  убой  скота.  Нарушители  указа
привлекались  к  судебной  ответственности.
 Неудачны  были  попытки  борьбы  с  продовольственной  разрухой
общественных  организаций.  Буржуазия,  стремившаяся  в  годы  вой¬
 276

ны  захватить  в  свои  руки  управление  хозяйством  страны,  резко  кри¬
тиковала  царское  правительство  за  его  неумение  урегулировать
продовольственный  вопрос.  Охранное  отделение  подчеркивало  в
своих  донесениях,  что  общественные  организации  пытались  исполь¬
зовать  неудачи  правительства  в  продовольственном  деле  для  крити¬
ки  самодержавия.
 В  середине  1916  г.,  по  инициативе  Союза  городов,  создается
Центральный  комитет  общественных  организаций  по  продовольст¬
венному  делу.  В  его  состав  вошли  представители  союзов  земств  и
городов,  ВПК,  съезда  делегатов  биржевой  торговли  и  сельского
хозяйства,  Всероссийской  сельскохозяйственной  палаты  и  других
организаций.  В  конце  октября  1916  г.  на  его  заседании  специально
разбирался  вопрос  о  задачах  этой  организации.  Меньшинство  чле¬
нов  Центрального  комитета  во  главе  с  Громаном  рассматривало
комитет  как  общественную  организацию,  которая  должна  сущест¬
вовать  и  действовать  наряду  с  государственными  органами,  отнюдь
не  сливаясь  с  ними.  Однако  эту  точку  зрения  отвергло  большинство
комитета,  высказавшееся  за  полное  сосредоточение  продовольст¬
венного  дела  в  одних  руках126.
 Для  всех  стала  очевидной  необходимость  выработки  единого
государственного  продовольственного  плана  как  в  центре,  так  и  на
местах.  Создавшееся  положение  вызывало  серьезную  озабочен¬
ность  органов  местного  самоуправления.  Эти  вопросы  очень  остро
обсуждались  на  земских  собраниях,  заседаниях  городских  дум  и  уп¬
рав.  Чтобы  иметь  более  или  менее  точное  представление  о  закупоч¬
но-продовольственной  работе,  Всероссийские  земский  и  городской
союзы  практиковали  распространение  анкет  среди  земств  и  городов
по  данным  вопросам,  обмениваясь  полученными  результатами  и  по
возможности  координируя  свою  работу  в  этом  направлении.
 Общая  сумма  закупок  хлебных  продуктов  за  рассматриваемый
период  достигала  10,5  млн  пудов,  что  составляло  77,3%  всех  продо¬
вольственных  закупок  городов.  Преобладали  закупки  ржи  и  ржаной
муки.  Что  касается  земств,  то  здесь  закупочные  операции  хлебов
производили  157  уездных  земств.  По  ноябрь  1915  г.  закупки  хлеба
составили  597  тыс.  пудов127.
 Кризис,  охвативший  все  сферы  российского  государства,
в  полной  мере  относился  и  к  местному  самоуправлению,  особенно
земству,  которое  с  каждым  годом  войны  оказывалось  во  все  более
трудном  положении.  С  началом  войны  земству  пришлось  нести  но¬
вые  непредвиденные  расходы:  открывать  и  содержать  госпитали,
проявлять  заботу  о  семьях  военнослужащих,  призванных  в  действу¬
ющую  армию,  заниматься  заготовкой  продовольствия  для  армии,
участвовать  в  работе  по  обеспечению  населения  предметами  первой
необходимости  в  условиях  их  острой  нехватки  и  непомерного  роста
цен  и  т.д.  Все  это  требовало  огромных  средств,  которых  у  земства
 277

практически  не  было.  Даже  те  средства,  которые  оно  затратило  на
содержание  госпиталей,  оказание  помощи  семьям  военнослужа¬
щих,  увечным  воинам,  беженцам  и  т.д.,  своевременно  правительст¬
вом,  в  соответствии  с  его  гарантиями,  не  возмещались,  что  еще
больше  усугубляло  финансовое  положение  земства  и  городских
дум.  Более  того,  правительство  весьма  неохотно  шло  на  предостав¬
ление  им  кредитов  для  решения  неотложных  задач  не  только
хозяйственного  назначения,  но  даже  связанных  с  обороной.
Поэтому  приходилось  повышать  окладные  платежи,  что  вызывало
нарастающее  недовольство  земством  населения,  которое  нищало  и
было  неспособно  выдерживать  всю  тяжесть  различного  рода  пла¬
тежей  и  растущей  инфляции.  Но  и  это  не  спасало,  так  как  рост  цен
и  инфляция  съедали  все.
 В  этих  условиях  снижалась  платежеспособность  населения,
росли  недоимки,  в  то  время  как  земство  все  больше  нуждалось  в
средствах.  Со  всех  сторон  страны  в  Главный  комитет  ВЗС,  Главное
управление  местного  хозяйства  МВД  шли  тревожные  сведения
о  надвигающемся  на  них  финансовом  кризисе.  В  МВД  поступали
многочисленные  просьбы  об  открытии  кредитов  для  губернских  и
уездных  земств.
 Создавшееся  положение  дел  вызывало  тревогу  в  правительст¬
венных  кругах  и  в  российском  обществе.  Депутат  Государственной
думы  В.А.  Ржевский,  выступая  на  Московском  уездном  земском
собрании,  указал  на  чрезвычайно  тяжелое  положение  земского
хозяйства,  на  то,  что  земство  идет  к  краху.  Причина  этого,  по  его
мнению,  находилась  вне  земства.  Все  стороны  хозяйственной  жизни
страны  были  охвачены  увеличивавшейся  разрухой.  Никакие  отдель¬
ные  меры  здесь  не  могли  помочь.  Он  заявил,  что  обстоятельства
властно  требуют,  пока  не  поздно,  изменения  общих  условий.  И  для
спасения  России,  для  одоления  врага  необходима  организация  здоро¬
вой  власти,  которая  пользовалась  бы  авторитетом  и  доверием  рос¬
сийского  общества128.
 Стремясь  хотя  бы  как-то  удерживать  ситуацию  в  своих  руках,
правительство  пыталось  регулировать  цены  на  главные  продукты
питания,  и  в  первую  очередь  зерно,  мясо,  сахар,  устанавливая  твер¬
дые  закупочные  цены.  В  августе  1916  г.  они  были  установлены  на
скот  в  живом  весе  и  мясо,  в  сентябре  на  рожь,  пшеницу,  овес,  яч¬
мень.  Более  того,  министр  земледелия  30  сентября  издал  постанов¬
ление  о  предельных  ценах  на  них  в  потребляющих  губерниях  до  но¬
вого  урожая  1917  г.  В  октябре  было  подписано  постановление  о  но¬
вых  предельных  ценах  на  сахар129.
 Правительство  приняло  решение  ужесточить  поставки  зерна
для  армии.  7  октября  на  места  было  сообщено  о  том,  что,  начиная  с
ноября,  предполагается  производить  разверстку,  исходя  из  числен¬
ности  наличного  населения.  Особое  совещание  5  ноября  1916  г.  по¬
 278

становило  определить  месячные  задания  по  снабжению  населения
мукой  и  мельниц  зерном.  Так,  в  ноябре-декабре  Северный  Кавказ
должен  был  отправить  в  Донскую  область  один  миллион  пудов,
в  Нижегородскую  губернию  -  120  тыс.,  Саратовскую  -  500  тыс.,
Тамбовскую  -  140  тыс.,  в  Туркестан  -  300  тыс.  пудов  муки130.
 В  октябре  земствами  настойчиво  ставился  вопрос  о  созыве
продовольственного  съезда.  Совещание  председателей  губернских
земских  управ,  состоявшееся  25-26  октября  1916  г.  при  Московской
городской  управе,  признало  передачу  продовольственного  дела  из
Министерства  земледелия  в  Министерство  внутренних  дел  шагом
опасным  и  недопустимым.  Оно  должно  было  оставаться  в  ведении
Министерства  земледелия,  но  с  внесением  изменений  в  существую¬
щие  органы.  Необходимо,  чтобы  лицо,  ответственное  за  продоволь¬
ственное  дело,  избиралось  губернским  земским  собранием  и  утвер¬
ждалось  председателем  Особого  совещания.  Всероссийскому  земско¬
му  союзу  следует  участвовать  в  работе  этого  совещания  и  комиссии
по  продовольствию.  Выступавшие  высказывались  за  то,  чтобы  уста¬
новленные  цены  были  для  всех  обязательными,  а  сделки  проводи¬
лись  в  жизнь  со  всей  твердостью.
 Когда  же  один  из  участников  предложил,  чтобы  продовольст¬
венное  дело  было  сосредоточено  в  ведении  объединенных  земского
и  городского  союзов,  то  против  этого  решительно  выступил  предсе¬
датель  ГК  ВЗС  Львов,  прекрасно  понимавший  всю  непосильность
такого  бремени  для  союзов,  и  без  того  перегруженных  работой.
Проблема  должна  решаться  местными  учреждениями,  а  не  земским
союзом,  тем  более  объединенным  с  городским.  Участники  совеща¬
ния  были  единодушны  в  том,  чтобы  распространить  на  всю  Россию
плановые  перевозки  на  одинаковых  основаниях  для  всех  районов
страны  и  чтобы  при  распределении  продовольственных  товаров  на
местах  земства  шире  опирались  на  кооперативные  организации131.
 Главный  комитет  ВЗС  21-31  октября  1916  г.  одобрил  основные
направления  работы  по  продовольственному  вопросу,  подчеркнув,
что  это  часть  общего  дела  приспособления  народного  хозяйства  к
требованиям  войны.  Для  урегулирования  хозяйственной  жизни  не¬
обходимо  создать  центральный  продовольственный  орган  с  участи¬
ем  в  коллегии  представителей  “Земгора”,  Центрального  комитета
общественных  организаций  по  продовольственному  делу,  земского
и  городского  союзов,  военно-промышленных  комитетов  и  их  рабо¬
чих  групп,  кооперативных  учреждений,  Совета  съездов  биржевой
торговли  и  промышленности,  биржевой  торговли  и  сельского  хозяй¬
ства,  центральных  сельскохозяйственных  обществ.  Местные  органы
должны  строиться  по  такому  же  принципу.  План  снабжения  армии  и
тыла  следует  сосредочить  в  руках  созданных  органов,  потребности
армии  удовлетворять  в  первую  очередь,  выявить  районы  производ¬
ства  каждого  продукта  и  районы  потребления,  производить  распре¬
 279

деление  справедливо  и  равномерно.  Для  этого  предусматривалось
создание  складов  запасов,  которые  обеспечивали  бы  плановые  пе¬
ревозки,  заготовки  зерна  и  его  переработку  с  помощью  промыш¬
ленных  и  торговых  организаций,  действующих  по  указанию  регули¬
рующих  организаций132.
 Нехватка  товаров,  прежде  всего  первой  необходимости,  их
дороговизна  заставляли  земство  искать  не  только  пути  и  возможно¬
сти  обеспечения  населения  товарами  массового  спроса  промышлен¬
ного  производства,  но  и  добиваться  снижения  цен  на  них.  Уполномо¬
ченные  земских  управ  ездили  по  стране  в  поисках  товаров.  Нередко
их  находили  за  тысячи  верст.  Так,  Благодаринская  земская  управа
Ставропольской  губернии  нашла  обувь  американского  производст¬
ва  во  Владивостоке.  Но  поскольку  денег  у  управы  для  ее  закупки  не
было,  она  обратилась  в  губернское  земство  с  просьбой  ходатайство¬
вать  о  предоставлении  ей  необходимого  кредита.  Губернская  упра¬
ва,  в  свою  очередь,  обратилась  с  данной  просьбой  к  губернатору,  тот
в  правительство.  Пока  шла  переписка,  прошло  много  времени,  и
обувь  так  и  не  была  закуплена133.
 Мерилом  хозяйственной  мощности  земств  служили  местные
бюджеты.  Именно  наличие  средств  позволяло  земствам  решать  сто¬
ящие  задачи.  Главный  источник  их  поступления  -  обложение  недви¬
жимости  -  из-за  сопротивления  крестьян  часто  оказывался  нереали¬
зованным.  А  земства  в  связи  с  удорожанием  жизни  вынуждены
были  увеличивать  бюджетные  ассигнования.  Смета  Могилевского
земства  на  1917  г.  была  определена  управой  в  2  853  395  руб.,  превы¬
шая  прошлогоднюю  на  1  178  006  руб.  Смета  Курского  земства  ут¬
верждена  в  сумме  3  995  303  руб.,  при  этом  обложение  десятины
составило  58,56  коп.,  на  10  коп.,  или  на  17%  более  против  предыду¬
щего  года.  Оренбургское  губернское  земское  собрание  утвердило
смету  в  2730  тыс.  руб.  Сбор  с  недвижимостей  был  увеличен  на
97,3%.  Полтавское  земство  приняло  смету  с  превышением  нормы  на
36%.  Ставропольское  земство  увеличило  обложение  на  14%  и  т.д.
Рост  расходов  вызывался  главным  образом  общей  дороговизной,
мероприятиями  общественного  призрения.
 Чтобы  покрыть  расходы,  земства  брали  займы,  рассчитывая  на
то,  что  положение  скоро  изменится  к  лучшему  и  они  смогут  в  самое
ближайшее  время  рассчитаться  с  долгами.  Уповали  на  скорое  окон¬
чание  войны.  Однако  она  продолжалась,  и  конца  ей  не  было  видно.
А  долги  между  тем  росли,  население  же  отказывалось  вносить  зем¬
ские  платежи.  Не  имея  никаких  властных  рычагов,  земство  не  мог¬
ло  понудить  крестьян  вовремя  сдавать  окладные  платежи.  Обраще¬
ния  за  помощью  к  властям  нередко  оказывались  безрезультатными.
 В  условиях  нараставшего  экономического  кризиса,  угрозы  го¬
лода,  и  прежде  всего  в  промышленных  центрах,  царское  правитель¬
ство  вынуждено  было  пойти  на  чрезвычайные  меры.  Рассчитывая
 280

предотвратить  нараставший  взрыв  в  российском  обществе,  оно
29  ноября  1916  г.  издало  закон  о  продовольственной  разверстке,
получивший  название  “хлебной  повинности”.  Министерству  земле¬
делия  было  поручено  составить  и  довести  до  губерний  твердые  зада¬
ния  по  поставке  продовольствия  в  государственный  запас.  В  губер¬
ниях  задание  разверстывалось  между  уездами,  там,  в  свою  очередь,
между  волостями  и  отдельными  хозяевами,  не  входившими  в  сель¬
ские  общества.  На  местах  разверстка  должна  была  производиться
волостными  сельскими  сходами.  В  земских  губерниях  самая  непопу¬
лярная  мера  по  выполнению  поставленной  задачи  возлагалась  на  гу¬
бернские  и  уездные  земские  управы.
 Устанавливались  довольно  жесткие  сроки.  Между  уездами  раз¬
верстка  должна  была  закончиться  до  14  декабря,  между  волостями  -
не  позже  20  декабря,  а  непосредственно  на  волостных  сходах  между
сельскими  обществами  -  не  позже  24  декабря  и  непосредственно
между  производителями  зерна  срок  определялся  с  26  декабря  1916
по  31  января  1917  г.  К  этой  работе  подключались  все  губернские
власти,  чтобы  предъявлять  требования  к  волостным  правлениям.
Особое  недовольство  на  местах  вызвало  указание  на  то,  что  при
проведении  данной  работы  ни  в  коем  случае  не  должна  была  умень¬
шаться  закупка  зерна,  определенная  на  декабрь  1916  г.
 Законом  утверждалась  не  вольная  закупка  зерна,  а  его  обяза¬
тельная  поставка  по  твердым  ценам.  Предвидя,  что  крестьянство  бу¬
дет  отказываться  добровольно  сдавать  хлеб  по  установленным  це¬
нам,  которые  были  значительно  ниже  рыночных,  законом  преду¬
сматривались  и  санкции  к  тем,  кто  будет  уклоняться  от  разверстки.
В  случае  отказа  владельцев  хлеба  от  добровольной  его  поставки,  он
реквизировался  понижением  стоимости  по  отношению  к  твердой  це¬
не  на  15%  с  вычетом  доставки  его  на  место  складирования.  Ответст¬
венность  за  выполнение  поставок  зерна  возлагалась  на  земские
управы,  волостные  правления  и  сельские  общества134.  Закон  вызвал
массовое  недовольство  не  только  крестьянства,  но  и  многих  земств
и  даже  высших  должностных  чиновников  на  местах.
 В  телеграмме  министра  земледелия  уполномоченным  по  про¬
довольствию  в  земских  губерниях  России  предлагалось  немедленно
провести  губернские  совещания  с  приглашением  председателей
уездных  земских  управ,  на  которых  выработать  меры  для  проведе¬
ния  разверстки  зерна  в  губерниях,  способы  доставки  хлеба  на  желез¬
нодорожные  станции.  В  случае  отказа  крестьян  перевозить  зерно
за  установленную  оплату  следовало  применить  порядок  гужевой
повинности135.
 Принимая  закон,  правительство  не  ожидало,  что  может  столк¬
нуться  с  активным  противодействием  земства  и  крестьянства,  обще¬
ственности,  демократической  и  либеральной  прессы.  Идя  на  такую
меру,  устанавливая  твердые  цены  на  продовольствие,  оно  не  сдела¬
 281

ло  того  же  самого  в  отношении  промышленных  товаров,  в  резуль¬
тате  чего  в  условиях  их  дефицита,  обесценивания  денег  цены  на  них
росли  практически  бесконтрольно,  и  это  особенно  отражалось  на
крестьянстве,  которое  оказывалось  беззащитным.
 В  прессе  появилось  немало  материалов,  осуждающих  политику
правительства.  К  примеру,  в  статье  П.Б.  Струве,  опубликованной  в
“Московских  ведомостях”,  содержалась  резкая  критика  плана  мини¬
стра  земледелия  А.А.  Риттиха,  расчленявшего  интересы  фронта  и
тыла,  в  то  время  как  война  требовала  их  объединения.  По  его  мне¬
нию,  нужен  “некоторый  договор  общественных  сил  на  основе  суро¬
вой  регламентации  всей  народнохозяйственной  жизни  во  время  вой¬
ны”136.  Струве  во  главу  продовольственного  вопроса  ставил  необхо¬
димость  всесторонней  и  последовательной  организации  народного
хозяйства.  Установление  твердых  цен  для  всех  продуктов  первой  не¬
обходимости  он  считал  возможным  лишь  теоретически,  так  как  пра¬
ктически  это  нельзя  осуществить  из-за  абсолютного  недостатка
промышленных  товаров.
 Единственным  и  настоящим  защитником  крестьянства  могло
выступить  земство,  которое  обязано  это  было  сделать,  чтобы  хоть
как-то  поддержать  свой  значительно  пошатнувшийся  авторитет  сре¬
ди  сельского  населения.  Губернские  и  уездные  земства  страны  по¬
всеместно  были  единодушны  в  своих  заявлениях  о  невозможности
выполнить  те  задания,  которые  им  давались,  либо  требовали  для  се¬
бя  уступок.
 Ярославское  губернское  земское  собрание,  обсуждая  вопрос  о
принятии  к  исполнению  закона,  увязывало  его  с  комплексным
решением  жизненно  важных  проблем.  В  принятом  постановлении
подчеркивалась  необходимость  установления  твердых  цен  на  пред¬
меты  массового  потребления  в  крестьянском  хозяйстве.  В  основу
всех  продовольственных  операций  должен  быть  положен  общий
план,  выработанный  при  широком  участии  земства,  городов  и  их  со¬
юзных  организаций,  с  использованием  данных  сельскохозяйствен¬
ной  переписи.  Необходимо  срочное  проведение  в  жизнь  правил  о  ме¬
стных  органах  и  избрание  губернских  уполномоченных  губернскими
земскими  собраниями137.
 Правительство  решило  оказать  финансовую  поддержку  мест¬
ному  самоуправлению.  Финансовой  комиссией  при  особом  совеща¬
нии  по  продовольственному  делу  до  1  марта  1917  г.  было  отпущено
342  городам  и  171  земству  в  ссуду  18  216  300  руб.  и  разрешено  гаран¬
тированных  правительством  займов  на  94  396  800  руб.138  1  марта
1916  г.  ГК  ВЗС  выделил  1,5  млн  руб.  на  предметы  продовольствия
для  надобностей  фронтовых  учреждений  земского  союза139.
 Вятское  губернское  земство  хотя  и  разверстало  закупку  зерна
среди  уездов,  но  это  было  значительно  меньше  задания,  определен¬
ного  министерством.  Земство  также  нашло,  что  проведение  в  жизнь
 282

принудительной  разверстки  хлеба,  как  вида  новой  повинности,  ло¬
жащейся  лишь  на  один  класс  населения  -  земледельцев,  с  принципи¬
альной  стороны  для  земских  учреждений  неприемлемо.  Земство
соглашалось  на  нее  только  в  связи  с  войной,  исходя  из  того,  что  “не¬
достаток  хлеба  прежде  всего  отразится  на  нашей  армии,  которая  не¬
повинна  в  причинах,  создавших  осложнения  продовольственного  де¬
ла  в  государстве”.  Но  при  этом  земство  требовало  повышения  цен
на  хлеб,  так  как  установленные  твердые  цены  были  явно  убыточны¬
ми,  а  также  продления  срока  поставки  до  20  января  и  предоставле¬
ния  земству  военнопленных  для  работы  в  сельском  хозяйстве140.
 Пермское  губернское  земство  категорически  заявило  о  том,
что  возложенная  на  губернию  поставка  в  12  млн  пудов  является  не¬
посильной.  По  сообщениям  гласных,  во  многих  местах  губернии
крестьянское  население  протестует  против  повинности,  заявляя,  что
при  недостаточности  имеющихся  на  местах  запасов  установленные
твердые  цены  на  хлеб  являются  явно  убыточными.  Земское  собра¬
ние  ходатайствовало  о  передаче  всего  продовольственного  дела  и
всех  закупок  как  для  армии,  так  и  для  населения  в  руки  местной  ор¬
ганизации  под  названием  Уральского  комитета  обороны.  Этому
комитету  должно  быть  передано  и  безусловное  право  выдачи  наря¬
дов  и  распоряжения  всеми  путями  сообщения.  Вне  этого  порядка
земство  не  видит  возможности  наладить  дело.
 По  поводу  распоряжения  министра  земледелия  Харьковское
губернское  земское  собрание  приняло  постановление,  в  котором,
признавая,  что  основная  мысль  о  разверстке  и  поставке  хлеба  для
военных  нужд  целесообразна,  но  по  истечении  5  месяцев  после  за¬
вершения  уборки  урожая  она  слишком  запоздала.  Собрание  призна¬
ло,  что  рассчитывать  на  решение  данного  вопроса  с  помощью  зем¬
ства  можно  только  в  том  случае,  если  в  его  руках  будут  сосредото¬
чены  все  необходимые  функции.  Исходя  из  полной  непричастности
земства  к  тяжелому  положению  с  продовольствием  и  к  выработке
плана  министра  земледелия  о  разверстке  хлеба,  собрание  признало
несправедливым  переложение  на  земство  ответственности  за  по¬
ставки  и  те  последствия,  которые  могут  произойти.  Собрание  созда¬
ло  губернский  комитет,  куда  были  включены  губернские  гласные  и
представители  других  слоев  населения141.
 Совещание  при  Оренбургской  губернской  земской  управе  по¬
становило  обратиться  по  телеграфу  к  председателю  Совета  минист¬
ров,  министру  земледелия  и  председателю  Государственной  думы  с
указанием  на  тяжелые  условия,  создавшиеся  в  связи  с  неправиль¬
ным  исчислением  хлеба,  предназначенного  по  разверстке  для  Орен¬
бургской  губернии142.
 Председатель  Таврической  губернской  земской  управы
Я.Т.  Харченко  в  телеграмме  Министерству  земледелия  15  декабря
1916  г.  сообщал,  что  в  этот  день  была  произведена  разверстка  меж¬
 283

ду  уездами  определенных  министерством  для  губернии  90  млн  пудов
зерна  и  сообщена  уездным  управам.  Вместе  с  тем  управа  сочла  сво¬
им  долгом  еще  раз  сообщить  министерству,  что  и  совещание  губерн¬
ской  управы,  и  председатели  уездных  управ  были  твердо  убеждены
в  невозможности  принять  и  выполнить  назначенную  губернии  раз¬
верстку  и  слагают  с  себя  всякую  ответственность  за  результаты,
особенно  в  связи  с  продолжающимся  беспрепятственным  вывозом
из  губернии  зерна143.
 И  уж  совсем  неожиданным  и  весьма  неприятным  для  прави¬
тельства,  и  в  первую  очередь  для  Министерства  земледелия,  было
выступление  на  чрезвычайном  Казанском  губернском  земском  соб¬
рании  губернатора  Боярского.  В  своей  речи  он  подверг  резкой  кри¬
тике  распоряжение  министра  земледелия  А.  А.  Риттиха  о  разверстке
хлеба  и  сказал,  что  “этот  новый  опыт  заготовки  ставит  в  большое
затруднение  Казанскую  губернию,  гдо  благодаря  энергии  уполномо¬
ченного  дело  идет  хорошо  и  уже  заготовлено  4  млн  пудов.  Возмож¬
но,  что  новые  меры  воздействия  вызовут  те  осложнения,  благодаря
которым  наше  дело,  которому  мы  отдали  все  свои  силы,  даст  не  те
результаты,  которые  мы  все  желаем.  Об  этом  я  счел  себя  обязан¬
ным  сказать  вам,  представителям  земства,  так  как  ясно  представляю
себе,  что  теперь  будет  ломка  разработанного  хорошо  осуществляе¬
мого  плана  уполномоченного  Казанского  губернского  земства”144.
 Государственная  дума,  озабоченная  положением  дел  с  продо¬
вольствием,  5  декабря  обсудила  данный  вопрос.  В  резолюции,  отме¬
чалось,  что  “разверстка  должна  быть  возложена  на  земские  учреж¬
дения  с  предоставлением  им  возможности  пополнять  их  исполни¬
тельные  органы  лицами,  и  не  обладающими  правами,  и  на  волост¬
ные  суды,  и  районные  комитеты  с  привлечением  в  них  представи¬
телей  местного  населения  и  кооперативов”.  Дума,  выражая  пожела¬
ния  с  мест,  подчеркнула,  что  “необходимо  решительное  и  планомер¬
ное  государственное  и  общественное  урегулирование  цен  и  произ¬
водств,  а  также  важнейших  промышленных  продуктов  массового
потребления”145.
 Свое  отношение  к  данной  проблеме  решил  высказать  и  Глав¬
ный  комитет  Всероссийского  земского  союза.  Но  сделал  это  он  в
своеобразной  форме.  14-15  декабря  1916  г.  состоялось  совещание
земских  статистиков  для  обсуждения  вопроса  о  хлебной  повинности,
созванное  исполнительной  статистической  комиссией  при  экономи¬
ческом  отделении  союза.  После  продолжительного  обсуждения
вопроса  совещание  выработало  основные  принципы  рациональной
системы  хлебной  повинности,  сводящиеся  к  следующему.  Распреде¬
ление  поставок  по  губерниям  совершенно  не  соответствует  количе¬
ству  хлебных  избытков  в  них.  Поэтому  земства  или  будут  вынужде¬
ны  отказаться  от  поставки,  или  черпать  из  фонда,  необходимого  для
нужд  местного  населения  и  хозяйства;  совершенно  не  гарантирова¬
 284

ны  были  от  привлечения  к  хлебной  повинности  крестьяне,  сами  ис¬
пытывающие  недостаток  хлеба;  предоставление  права  разверстки
управам  и  волостным  старшинам  без  указания  системы  раскладки
давало  основания  предполагать,  что  раскладка  будет  произведена
между  всеми  хозяйствами,  независимо  от  размеров  их  производства,
что  поведет  лишь  к  обострению  кризиса146.
 Совещание  считало  необходимым  установить  такую  систему
принудительной  поставки  хлеба,  которая  опиралась  бы  на  принци¬
пы  сохранения  основ  сельскохозяйственного  производства,  давала
бы  возможность  хозяевам  удовлетворить  все  свои  потребительско-
производственные  нужды  и  иметь  резервный  фонд  на  случай  неуро¬
жая,  недосева  и  других  несчастий.  Основные  положения  этой  систе¬
мы  предлагались  следующие:  разверстка  по  отдельным  губерниям
должна  производиться  на  основании  учета  избытков,  полученных
посредством  суммирования  избытков  и  недостатков  по  каждому
хлеботорговому  району;  хозяйства,  не  имеющие  избытков,  должны
исключаться  из  разверстки  путем  построения  схемы,  устанавливаю¬
щей,  при  каком  посеве,  составе  семьи  и  количестве  скота  хозяйства
должны  освобождаться  или  привлекаться  к  поставкам;  обязатель¬
ная  поставка  производится  по  системе  очередей,  причем  в  первую
очередь  реквизируются  по  твердым  ценам  запасы  у  торговцев  и
скупщиков  хлеба,  во  вторую  -  производителей  с  посевом  свыше
50  десятин,  начиная  с  самых  крупных,  и  в  третью  -  у  остальных  ка¬
тегорий  хозяйств;  принудительное  отчуждение  хлеба  должно  рас¬
пространяться  на  все  районы,  имеющие  как  избыток  его,  так  и  недо¬
статок.  Из  всего  отчужденного  хлеба  должен  быть  образован  еди¬
ный  национальный  фонд  для  удовлетворенья  потребностей,  как  ар¬
мии,  так  городского  и  сельского  населения,  прикупающего  хлеб147.
Но,  как  отмечалось  на  совещании,  чтобы  данная  система  могла  дей¬
ствовать,  требовалось  создание  государственно-общественных  орга¬
нов  -  центрального  и  местных,  в  которых  было  бы  обеспечено  пре¬
обладающее  активное  и  ответственное  участие  представителей
обществ,  организаций,  охватывающих  все  слои  населения.
 Земство  оказалось  в  чрезвычайно  трудном  положении.  Авто¬
ритет  его  все  более  падал.  А  вместе  с  этим  ухудшалось  его  финансо¬
вое  положение.  Правительство  пыталось  оказать  помощь  земству
кредитами.  Но  она  была  мизерной  при  тех  огромных  затратах,  кото¬
рые  оно  несло.  Да  и  средства,  выделяемые  на  эти  цели,  поступали
нерегулярно  и  с  большим  опозданием,  поскольку  правительство  са¬
мо  испытывало  большую  нужду  в  деньгах,  которых  катастрофиче¬
ски  не  хватало,  а  война  ежедневно  требовала  расходов  на  десятки
миллионов  рублей.
 Правительство  чувствовало  угрозу,  которая  создалась  для  него
продовольственной  катастрофой.  Недаром  министр  внутренних  дел
Протопопов  распорядился  не  допускать  никаких  разговоров  и  сове¬
 285

щаний  по  продовольственному  вопросу.  В  декабре  1916  г.  буржуазия
намечала  созыв  специального  Всероссийского  продовольственного
съезда,  на  котором  предполагалось  наметить  конкретную  програм¬
му  перехода  продовольственного  дела  из  государственных  органов
в  руки  “общественности”,  создать  специальную  продовольственную
организацию,  которая  имела  бы  широко  разветвленную  сеть  в  стра¬
не.  В  нее  должны  были  войти  представители  союзов  земств  и  горо¬
дов,  военно-промышленных  комитетов,  кооперативных  союзов.
Однако  съезд  запретили.
 Печать  резко  критиковала  действия  Особого  совещания  по  про¬
довольствию  и  других  правительственных  органов.  В  разрешении
продовольственного  вопроса  были  непосредственно  заинтересова¬
ны  деловые  круги  промышленной  буржуазии  также  и  потому,  что
продовольственный  кризис  и  дороговизна  грозили  нарушить  систе¬
му  “гражданского  мира”,  провозглашенную  руководителями  воен¬
но-промышленных  комитетов.  Это  делает  понятными  особую
активность  буржуазии  в  обсуждении  продовольственного  вопроса  и
создание  ею  специального  Центрального  комитета  общественных
организаций  по  продовольственному  делу.  Но  и  этот  комитет,  так
же  как  и  правительственные  организации,  бессилен  был  смягчить
кризис.  На  нескольких  его  заседаниях  обсуждались  общие  меры
борьбы  с  повышением  цен,  указывалось  на  необходимость  разра¬
ботки  плана  снабжения  населения  продовольствием,  высказывались
соображения  о  введении  твердых  цен  на  продукты148.  Но  никаких
реальных  и  конкретных  мер,  направленных  к  улучшению  продо¬
вольственного  дела,  комитет  не  сумел  не  только  провести  в  жизнь,
но  даже  наметить.
 В  печати  отмечалось,  что  в  России  утратилась  “всякая  связь  ме¬
жду  ценами  на  сырье  и  на  продукты,  из  него  вырабатываемыми...  и
наступила  полная  неразбериха  в  продовольственном  вопросе”.  Так,
в  Конотопе  пуд  пшеницы  стоил  2  руб.  15  коп.,  а  пуд  муки  4  руб.,
в  Коропе  соответственно  2  руб.  и  6  руб.,  Бердичеве  пуд  ржи  -
1  руб.  90  коп.,  пуд  муки  -  2  руб.  30  коп.  Был  огромный  разнобой
в  ценах  в  пределах  одной  губернии.  К  примеру,  в  Киевской  губернии
пуд  ржи  в  Тараще  стоил  1  руб.  50  коп.,  в  Родомысле  -  2  руб.  15  коп.,
в  Чернигове  -  1  руб.  55  коп.,  в  Погаре  -  2  руб.  55  коп.,  а  в  соседней
Полтаве  -  1  руб.  70  коп.  и  т.д.149
 Покупателей  на  зерно  оказалось  много,  и  приобретали  они  его
часто  не  по  официальным  каналам  и  по  ценам,  значительно  превы¬
шающим  твердые,  установленные  государством.  Так  что  торговцы
получили  стимул  перекупать  зерно  у  крестьян  по  заниженным  ценам
и  с  известной  долей  риска  перепродавать  его  за  пределы  губернии
значительно  дороже.  В  складывающейся  обстановке  правительство
вынуждено  было  пойти  на  то,  чтобы  постановлением  Министерства
земледелия  разрешить  с  20  по  31  декабря  1916  г.  убой  скота  и  прода¬
 286

жу  мяса  и  мясопродуктов,  отменив  на  это  время  его  предельные
нормы150.
 Весь  декабрь  1916  и  январь  1917  г.  в  стране  шли  жаркие  дебаты
о  возможности  осуществления  разверстки.  Однако  дело  с  места  пра¬
ктически  не  сдвигалось.  Проведенные  пробные  разверстки  в  уездах
многих  губерний  показали,  что  они  встречают  у  крестьянства  повсе¬
местный  отпор.  Этим  не  замедлили  пользоваться  скупщики  зерна,
которые  усилили  его  скупку  на  местах,  цена  на  которое  хотя
несколько  и  снизилась,  но  все  равно  была  значительно  выше,  чем
платило  государство.  Поэтому  те  из  крестьян,  которые  раньше  при¬
держивали  хлеб,  старались  теперь  его  быстрее  продать,  боясь,  что  в
ходе  реквизиции  оно  будет  стоить  меньше.
 Поскольку  дело  с  выполнением  закона  о  реквизиции  провалива¬
лось,  правительство  решило  использовать  прессу,  публикуя  данные,
которые  могли  бы  подталкивать  местные  власти  к  более  энергич¬
ной  работе  по  мобилизации  хлебных  запасов  для  нужд  армии.  Так,
газеты,  сообщая  в  начале  февраля  1917  г.  о  возвращении  в  столицу
из  поездки  по  стране  министра  земледелия  А.А.  Риттиха,  писали
о  том,  что  в  ходе  ее  тот  выяснил  для  себя  очень  важные  сведения:
положенное  количество  хлеба  не  только  было  разверстано,  но  50%
его  свезено  к  станциям.  “Все  разговоры  о  затруднениях,  о  противо¬
действии,  которое  встречается  на  местах  со  стороны  крестьян,  по
мнению  министра,  неосновательны,  и  если  некоторые  шероховато¬
сти  и  наблюдались  где-либо,  то  лишь  как  явление  случайное:  кресть¬
яне  продают  и  везут  свой  хлеб  охотно.  В  настоящее  время  все  стан¬
ционные  помещения  в  районе  закупочной  операции  Министерства
земледелия  заполнены  хлебом.  Таким  образом,  задачу  ведомства
в  деле  снабжения  армии  и  населения  хлебом  можно  считать  выпол¬
ненной.  Во  всяком  случае  продовольственный  кризис  и  катастрофу,
перед  которыми  стояла  Россия  2-3  месяца  назад,  в  настоящее  время
можно  считать  надолго  отсроченной”151.
 Такие  сообщения  и  заявления  высокопоставленных  лиц  вызыва¬
ли  возмущение  у  тех,  кто  занимался  разверсткой  и  кто  знал  истин¬
ное  положение  дел  на  местах  в  губерниях,  уездах,  волостях.  А  кар¬
тина  здесь  была  далека  от  той,  которую  нарисовал  министр.  Развер¬
стка  была  принята  и  проводилась  в  21  губернии,  в  остальных  рай¬
онах  России  заготовка  хлеба  производилась  на  прежних  основаниях.
Продовольственная  разверстка,  рассчитанная  на  35  дней  и  планиру¬
емая  завершиться  к  6  января  1917  г.,  новым  постановлением  мини¬
стра  была  продлена  до  1  марта,  т.е.  отсрочена  на  54  дня.  В  это  же
время  стали  поступать  сведения  о  дальнейшем  обострении  продо¬
вольственного  кризиса,  и  не  только  в  районах  потребления  хлеба,  но
и  в  местах  его  заготовки.  Земский  и  городской  союзы  вместе  с  дру¬
гими  общественными  организациями  поставили  вопрос  о  срочном
созыве  общеимперского  продовольственного  съезда.  Но  поскольку
 287

правительство  под  разными  предлогами  отодвигало  его  созыв,  глав¬
ные  комитеты  ВЗС,  ВСГ  решили  безотлагательно  осуществить  об¬
следование  продовольственного  положения  страны  и  хода  хлебной
разверстки.  Оно  коснулось  51  города  Европейской  России.
 Обследование  показало,  что  районы  потребления  зерна  были
прикреплены  к  районам,  производившим  его.  Но  при  заготовках
уполномоченные  упор  делали  на  то,  чтобы  основная  часть  зерна
шла  в  армию.  Города  получали  по  остаточному  принципу.  В  первую
очередь  стремились  удовлетворить  потребности  столиц  и  крупных
промышленных  центров,  работавщих  на  оборону  и  социально  наи¬
более  взрывоопасных.  Так,  уполномоченный  Харченко  вместо
435  тыс.  пудов  пшеницы,  предназначенных  для  Ялты,  дал  только
224  тыс.,  поэтому  город  не  имел  белого  хлеба.  Уполномоченный,
по  Таврической  губернии,  на  которую  было  разверстано  самое
большое  количество  хлеба  -  96  млн  пудов,  отказался  удовлетворить
потребности  города  Симферополя  в  январе  1917  г.  в  полном  объеме
(125  тыс.  пудов),  ограничив  его  85  тыс.  пудов  (по  одному  пуду  на
 душу)  152.
 Очень  широко  практиковался  запрет  на  вывоз  из  губерний  уже
закупленного  хлеба.  Так,  Саратовский  уполномоченный  отпускал
Астрахани  100  вагонов  муки,  закупленной  в  Николаевске,  а  Самар¬
ский  запрещал  вывоз153.  Часто  наряды,  выделенные  городам,  пре¬
вращались  в  фикцию.  Так,  Казань  на  ноябрь-декабрь  имела  наряды
по  200  тыс.  пудов  в  месяц  из  Воронежской  губернии  и  по  76  тыс.  пу¬
дов  из  Симбирской,  но  ни  пуда  не  получила154.
 По  официальным  сведениям,  на  30  января  1917  г.  в  стране  из
772  млн  пудов  было  разверстано  между  уездами  643  млн  пудов,  или
83,3%.  В  уездах  между  крестьянскими  волостями  и  частными  земле¬
владельцами  распределено  лишь  228  млн  пудов,  или  29,6%.  Что  же
касается  непосредственно  волостей,  то  там  между  крестьянскими
хозяйствами  удалось  разверстать  всего  10  млн  пудов.  По  полученным
экономическим  отделом  Всероссийского  земского  союза  сведениям
из  30  губерний,  оказалось,  что  4  губернии  отказались  произвести  раз¬
верстку  и  добровольную  закупку  зерна,  7  согласились  на  частичную
разверстку,  10  разверстали  теоретически.  И  только  9  губерний  осу¬
ществили  разверстку  зерна  полностью,  но  оно  составляло  всего  8%,
в  то  время  как  на  4  губернии,  отказавшиеся  от  разверстки,  приходи¬
лось  22,5%.  Да  плюс  к  этому  еще  в  губерниях,  которые  произвели
разверстку  частично,  не  было  распределено  72,7  млн  пудов155.
 Положение  с  продовольствием  в  стране  становилось  угрожаю¬
щим,  особенно  в  промышленных  центрах,  потребляющих  губерниях
и  в  столицах.  В  январе-феврале  в  Петрограде  оно  обострилось  до
крайности.  Везде  чувствовалась  острая  нехватка  основных  продук¬
тов  питания,  неизмеримо  выросли  цены  на  них.  Основным  лозунгом
этих  дней  стал  “Хлеба!”,  который  все  настойчивее  сливался  с  поли¬
 288

тическими  требованиями  “Долой  войну!”,  “Долой  правительство!”
Среди  населения  нарастала  тревога,  которая  19-22  февраля  выли¬
лась  в  продовольственную  панику156.
 В  условиях  нараставшего  недовольства  либеральная  печать  все
более  резко  критиковала  правительство  за  его  неспособность  орга¬
низовать  снабжение  населения  продовольствием.  Оно  вынуждено
было  собрать  сведения  о  наличии  продовольствия  в  столице.  Несмо¬
тря  на  предпринимаемые  им  экстренные  меры  по  завозу  муки,  в  се¬
редине  февраля  в  столице  имелось  всего  664  тыс.  пудов  ржаной  и
50  тыс.  пудов  пшеничной  муки.  По  данным  Петроградской  город¬
ской  управы,  этого  количества  муки  хватило  бы  всего  на  20  дней,
при  условии  расходования  на  человека  одного  фунта  хлеба  в  день157.
 Не  лучше  обстояло  дело  с  обеспечением  мясом.  В  ходе  войны  на
земство  возлагалась  обязанность  заниматься  поставкой  скота  для
армии.  Многие  земские  управы,  выполняя  эту  миссию,  вели  себя  так
же,  как  и  уполномоченные  по  заготовкам  хлеба,  чем  восстанавлива¬
ли  население  против  себя.  Между  земствами  и  городскими  думами
возникали  серьезные  недоразумения.  Это  отчетливо  проявилось  в
Курской  губернии.  Рязанская  городская  управа  добыла  для  нужд  на¬
селения  мясо,  а  уездное  земство  его  реквизировало.  В  Таврической
губернии  земство  соглашалось  отпускать  городу  лишь  по  8  золотни¬
ков  мяса  на  человека  в  мясные  дни.  А  город,  основываясь  на  законе
о  мясопустных  днях,  требовал  для  себя  три  седьмых  от  убоя  скота.
Земство  отказывало.  Губернатор,  как  уполномоченный  по  продо¬
вольствию,  встал  на  сторону  города.  Уполномоченный  от  земства
по  закупке  скота  дал  указание  реквизировать  скот  на  городской  бой¬
не.  Губернатор  в  целях  защиты  интересов  горожан  и  своего  прести¬
жа  выслал  полицейский  наряд.  В  свою  очередь,  уполномоченный
пригрозил  вызвать  войска.  И  победа  осталась  за  ним.  Губернатор
вынужден  был  уступить158.
 В  период  войны  значительно  повысилась  роль  касс  мелкого  кре¬
дита  земств  и  городских  банков,  находившихся  в  ведении  городских
самоуправлений.  Концентрируя  средства,  заработанные  на  посред¬
нических  операциях  по  приобретению  и  продаже  товаров,  на  про¬
центах  от  предоставляемых  займов,  они  оказывали  земским  и  город¬
ским  управам  помощь  при  закупке  и  продаже  товаров  населению
по  ценам,  ниже  спекулятивных.
 Ряд  земских  управ,  решая  вопросы  обеспечения  населения  пред¬
метами  первой  необходимости,  стремились  установить  более  тесные
связи  с  кооперацией,  открывая  кооперативам  доступный  кредит,
развивая  посреднические  и  залоговые  операции  и  снабжая  населе¬
ние  через  кооперативы  сельхозмашинами  и  орудиями.  Чернигов¬
ское  уездное  земство  создало  в  уездной  земской  управе  специальный
кооперативный  отдел,  для  которого  была  разработана  целая  про¬
грамма.  В  тесном  контакте  с  кооперативами  решались  задачи  опто¬
 10.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 289

вых  закупок.  Планомерно  организовывались  кооперативы,  потре¬
бительские  лавки,  сельскохозяйственные  склады,  трудовые  артели,
развивались  посреднические  и  залоговые  операции,  население  на
льготной  основе  снабжалось  улучшенными  орудиями,  производи¬
лась  осенняя  скупка  хлеба,  оказывалась  агрономическая  помощь  на¬
селению  и  т.д.159  Такое  участие  земства  не  требовало  специальных
средств,  а  возможно  было  лишь  при  развитии  посреднической  дея¬
тельности  земской  кассы  мелкого  кредита  при  наличии
кооперативного  отдела  при  управе.
 Ряд  земских  управ,  стремились  установить  более  тесные  связи  с
кооперацией,  развивая  залоговые  операции  и  снабжение  населения
с  помощью  кооперативов  сельскохозяйственными  машинами  и  ору¬
диями,  для  чего  предоставляли  необходимые  кредиты  через  кассы
мелкого  кредита.  В  1916  г.  деятельность  этих  касс  Челябинского
уездного  земства  Оренбургской  губернии  была  направлена  в  значи¬
тельной  мере  на  поддержание  кооперативов.  Только  за  8  месяцев
при  ее  помощи  возникло  25  кооперативов,  а  на  1  января  их  было  15.
Это  повлекло  за  собой  образование  союза  потребительских  об¬
ществ,  который  возник  при  материальном  участии  уездной  земской
кассы  мелкого  кредита,  открывшей  ему  кредит  в  25  тыс.  руб.  на  уси¬
ление  оборотных  средств.  Кроме  того,  кассой  был  открыт  кредит
возникшему  в  январе  союзу  кредитных  товариществ  на  50  тыс.  руб.,
деятельность  которого  была  связана  главным  образом  с  поставками
для  армии160.
 В  августе  1915  г.  в  Ранненбургском  уезде  Рязанской  губернии
образовался  кооперативный  комитет.  Большую  поддержку  ему  ока¬
зало  земство.  Между  ним  и  Главным  комитетом  ВЗС  было  заклю¬
чено  соглашение,  по  которому  комитет  начал  получать  материал
для  пошива  обмундирования,  раздавая  его  как  кооперативам,  так  и
отдельным  лицам.  Вскоре  комитетом  была  открыта  швейная  мас¬
терская  для  беженцев.  Комитет  вошел  в  соглашение  с  земством  на
выдачу  продовольственных  пайков  для  беженцев  через  кооперати¬
вы.  Получив  поддержку  земства,  комитет  организовал  закупку  сель¬
скохозяйственных  машин  и  орудий,  взял  на  себя  посреднические
функции  по  снабжению  ссудами  нуждающихся  товариществ.  Им  ве¬
лась  большая  работа  по  созданию  и  объединению  действий  потреби¬
тельских  обществ.  В  конце  1915  г.  был  утвержден  устав  комитета,
в  котором  ставились  три  главные  задачи:  снабжение  армии  снаряже¬
нием  и  продуктами,  обеспечение  сельского  населения  предметами
первой  необходимости  и  сельских  кредитных  товариществ  сельско¬
хозяйственными  машинами  и  орудиями,  оказание  помощи  нуждаю¬
щимся  беженцам.  В  результате  если  в  1915  г.  за  5  месяцев  итог  был
26  тыс.  руб.,  то  в  1916  г.  уже  316  тыс.,  в  том  числе  по  счетам  Раннен-
бургского  союза  41  тыс.  и  покупка  сельскохозяйственных  машин  на
36  тыс.  руб.161
 290

Земское  и  городское  самоуправление  старалось  не  упускать  из
поля  зрения  социальные  вопросы,  уделяя  особое  внимание  здраво¬
охранению  и  народному  образованию.  В  годы  войны  как  никогда
возрастала  опасность  возникновения  эпидемий.  В  этих  условиях
земство  принимало  меры  по  оказанию  помощи  учреждениям  здра¬
воохранения,  ослабленным  как  в  кадровом,  так  и  в  материальном
отношении.  Не  хватало  лекарств,  инструментария,  перевязочных
средств.  Ярославская  губернская  земская  управа  в  июле  1915  г.
выделила  на  противоэпидемические  мероприятия  50  тыс.  руб.  и  до¬
полнительно  пригласила  10  врачей,  11  фельдшеров  и  двух  студен-
тов-медиков.  Был  организован  противоэпидемический  отряд  в  со¬
ставе  врачей  и  фельдшеров162.
 Кирилловское  уездное  земское  собрание  Новгородской  губер¬
нии,  рассматривая  вопрос  о  состоянии  здравоохранения  в  уезде  и
учитывая  тяжелое  положение  населения,  приняло  решение  об  отме¬
не  взимания  платы  за  лечение  в  медицинских  заведениях  Кириллов¬
ского  земства  с  больных  тех  уездов  и  губерний,  где  состоятся  такие
же  постановления,  о  чем  было  сообщено  всем  земским  управам.
Земство  оказывало  лечебную  помощь  больным  беженцам  и  бес¬
платно  отпускало  медикаменты  для  раненых  Кирилловского  сана-
тория-патроната163.
 К  концу  1916  г.  стали  проявляться  все  более  тревожные  симпто¬
мы,  связанные  с  пьянством.  Местное  самоуправление,  печать  забили
тревогу.  В  обход  всяких  запрещений  вопреки  всяким  угрозам  начи¬
нало  шириться  подпольное  винокурение  и  производство  различных
суррогатов,  их  тайная  продажа.  Корреспондент  из  Екатеринослав-
ской  губернии  писал:  «Деревенские  обитатели  передают,  что  пьян¬
ство  крестьян  мало-помалу  начинает  распространяться  снова  и  уже
мало  чем  уступает  “монопольному”».  Из  Вятской  губернии  сообща¬
ли:  «Ныне  пьянство  увеличилось;  из  мальчиков  учатся  в  школе
только  трое.  Отцы  не  отпускают,  говоря:  “С  похмелья  лежишь,
идти  кормить  лошадей  некому,  вот  тут  и  поможет  мальчонка”.  Те¬
перь  некоторые  из  бывших  учеников  накинулись  на  кубышку,  и  гиб¬
нут  молодые  силы  от  зелья».  Оттуда  же  писали:  “Мы  глубоко  верим,
что  внешние  враги  -  немцы,  австрийцы,  турки,  болгары  -  будут  по¬
беждены.  Но,  к  прискорбию,  чуть  ли  не  придется  бороться  еще
с  двумя  очень  опасными  врагами:  пьянством  и  хулиганством.  Зеле¬
ный  змий  и  хулиганство  свили  себе  прочные  гнезда  среди  крестьян¬
ского  населения”.
 По  данным  анкетирования,  проведенного  волынским  земством,
оказалось,  что  водку  в  первый  год  войны  заменяли  напитки:  ханжа,
денатурированный  спирт  с  примесью  перца,  табака,  белены,  шипуч¬
ка  с  денатурированным  спиртом,  хлебный  солод  с  хмелем  и  денату¬
ратом,  денатурат  с  солью,  хлебный  мед,  брага,  фруктовое  вино,  оде¬
колон,  лак,  политура,  эфир,  древесный  спирт,  бензин,  капли  Ино¬
 ю*
 291

земцева,  киндербальзам,  водка  из  сушеного  изюма,  настойка  из  чер¬
ники  с  уксусом  и  перцем,  “медаш”,  “звычай”,  спирт  домашнего  при¬
готовления  и  т.д.164
 В  годы  войны  земство  большое  внимание  уделяло  строительст¬
ву  и  открытию  приютов  для  сирот,  детских  яслей  и  садов,  как  одной
из  форм  заботы  о  семьях  фронтовиков.  Так,  Сарапульское  уездное
земское  собрание  Вятской  губернии  в  1915  г.  ассигновало  30  тыс.  руб.
на  устройство  яслей  для  детей  воинов,  призванных  в  действующую
армию.  Сергачевское  уездное  земство  этой  же  губернии  выделило
на  эти  цели  6  тыс.  руб.165
 Забота  о  повышении  культурного  и  образовательного  уровня
населения  являлась  важнейшей  заботой  земского  самоуправления.
Библиотеки,  школы,  музеи,  опытные  агрономические  участки  были
постоянно  в  поле  зрения  земства.  Поэтому,  несмотря  на  трудности
военного  времени,  земские  собрания  и  управы  систематически  рас¬
сматривали  данные  вопросы  и  изыскивали  средства  для  их  решения.
Уфимское  губернское  земство  осенью  1915  г.  отметило,  что  война
почти  не  отразилась  на  культурно-просветительной  работе.  Она
развивается  еще  шире,  в  деревнях  стали  чаще  устраиваться  чтения
и  другие  мероприятия.  Так,  школьная  комиссия  Бугурусланского
земства  в  декабре  1915  г.  признала  необходимым  срочную  организа¬
цию  в  уезде  изб-читален.  Комиссия  постановила  открывать  их  не¬
медленно,  не  дожидаясь  уездного  земского  собрания,  в  селениях,
имеющих  не  менее  15  дворов.  Таких  селений  в  уезде  было  около
500166.
 В  Уфимской  уездной  земской  управе  был  разработан  проект
развития  библиотечной  сети  и  финансовый  план  по  его  реализации.
Уезд  поделили  на  28  районов,  в  которых  предусматривалось
открытие  районных  библиотек,  а  также  высшего  и  низшего  звена.
Библиотеки  устраивались  в  радиусе  досягаемости  в  12  верст  из
расчета  на  15  тыс.  населения167.  Московское  губернское  земское
собрание  в  мае  1915  г.  приняло  постановление  об  устройстве  при
Петровской  народной  библиотеке  имени  врача  А.Г.  Архангельской
зала  для  народных  чтений,  лекций  и  проведения  других  культурных
мероприятий,  выделив  на  эти  цели  8  тыс.  руб.168
 Черниговское  губернское  земство  осенью  1916  г.  признало  же¬
лательным  образование  при  губернской  и  уездных  земских  управах
культурно-просветительных  комиссий  из  представителей  земств,
кооперативов  и  других  общественных  организаций,  а  также  учите¬
лей  и  частных  деятелей169.  Новоузенское  уездное  земское  собрание,
рассматривая  вопрос  о  народном  образовании,  приняло  решение  в
1916  г.  ассигновать  на  эти  цели  1086  тыс.  руб.,  что  было  на  336  боль¬
ше,  чем  в  предыдущем  году,  и  равнялось  46%  всего  бюджета.  Было
решено  построить  20  народных  домов  стоимостью  10-12  тыс.  руб.,
ассигновав  на  эти  цели  по  одной  трети  из  бюджета  уездного  и  гу¬
 292

бернского  земств  и  местных  средств;  снабдить  все  районные  библио¬
теки  передвижными  кинематографическими  аппаратами  и  оборудо¬
вать  при  уездной  управе  склад  лент,  выделив  на  эти  цели  5  тыс.  руб.
На  содержание  центрального  научно-образовательного  центра
было  отпущено  1500  руб.,  центральной  библиотеки,  имевшей
10  тыс.  томов,  -  2200  руб.,  театральной  библиотеки  -  1200  руб.170
 Ярославское  губернское  земское  собрание  на  строительство
новых  народных  домов  выделило  100  тыс.  руб.,  на  устройство  народ¬
ных  чтений  -  5  тыс.  руб.  В  1917  г.  10  новым  районным  центрам  по
внешкольному  образованию  было  ассигновано  12  тыс.  руб.,  31  на¬
родному  дому  -  20  тыс.  руб.,  на  организацию  летних  подготовитель¬
ных  школ  для  детей  дошкольного  возраста  -  3  тыс.  руб.  Проявляя
заботу  об  учительских  кадрах,  собрание  повысило  оклады  учителям
школ  до  720  руб.  в  год171.
 Широкое  развитие  в  годы  войны  получили  народные  дома,  кото¬
рые  давали  возможность  вести  широкую  культурно-просветитель¬
ную  работу  среди  населения.  Тверское  губернское  земское  собра¬
ние,  признавая,  что  одной  из  насущных  задач  современности  являет¬
ся  развитие  производительных  сил  страны  на  основе  подъема  куль¬
турного  уровня  населения,  признало,  что  одним  из  “могучих
средств”  распространения  в  сельской  местности  как  образователь¬
ных,  так  и  прикладных  знаний  является  учреждение  сети  народных
домов,  как  организаций,  объединяющих  деятельность  земства  в  об¬
ласти  внешкольного  образования,  поручило  губернской  земской  уп¬
раве  ускорить  решение  данного  вопроса,  разработав  перспективный
план  их  создания  повсеместно  в  губернии172.  Вятское  губернское
земское  собрание  ассигновало  на  строительство  народных  домов
в  1915  г.  100  тыс.  руб.173
 Киевская  губернская  земская  управа  разработала  проект  сети
народных  домов  -  очагов  внешкольного  образования,  который  сво¬
дился  к  следующему.  В  каждом  уезде  в  одном  из  выбранных  пунк¬
тов  открывался  губернский  народный  дом  в  качестве  образца  того,
как  следует  вести  дело  внешкольного  образования  в  волостных  на¬
родных  домах.  Каждая  волость  должна  была  иметь  свой  народный
дом,  выполняющий  две  главные  задачи:  культурную  и  просвети¬
тельную.  К  деятельности  этих  домов  привлекались  местные  общест¬
венные  организации,  кооперативы,  попечительства,  различные  обще¬
ства  и  т.д.  Сфера  деятельности  народных  домов  охватывала:  дет¬
ские  сады,  площадки,  ясли,  библиотеки-читальни;  чтения  с  волшеб¬
ным  фонарем  и  кинематографом,  лекции;  курсы  для  взрослых;
музей  наглядных  пособий  и  музей  местной  природы  и  промыслов,
склад  книг  для  продажи;  экскурсии  с  взрослыми;  организация  спек¬
таклей  и  литературно-музыкальных  вечеров;  склад  костюмов  и
театральных  принадлежностей  и  т.д.  Стоимость  постройки  одного
дома  определялась  в  30  тыс.  руб.,  его  оборудования  -  3  тыс.174  Пол¬
 293

тавское  губернское  земское  собрание  постановило  открыть  в
губернии  300  народных  домов,  стоимость  каждого  составляла
5  тыс.  руб.175
 Екатеринославское  земство  решило  широко  использовать  для
открытия  народных  домов  кооперацию.  Для  этого  оно  учредило
фонд  в  200  тыс.  руб.  для  выдачи  кооперативам  ссуды176.  Ставрополь¬
ская  губернская  земская  управа  в  1915  г.  организовала  пять  народ¬
ных  домов  и  14  народных  библиотек  в  уездах  губернии.  При  них  бы¬
ли  созданы  вечерне-воскресные  школы  для  взрослых.  В  1916  г.
на  содержание  библиотек-читален  было  ассигновано  18  930  руб.,
народных  домов  -  16  360  руб.  На  5  новых  библиотек-читален  выде¬
лялось  4800  руб.177
 Костромская  губернская  касса  мелкого  кредита  только  в  первом
полугодии  1915  г.  выдала  четыре  ссуды  и  наметила  еще  шесть  ссуд
на  строительство  народных  домов  на  22  800  руб.,  поступило  еще
13  ходатайств  на  23  тыс.  руб.178
 Особую  заботу  земство,  как  и  прежде,  проявляло  о  народном
просвещении,  развитии  школьной  системы,  придавая  большое  зна¬
чение  повышению  ее  качества.  Губернское  совещание  по  народно¬
му  образованию  Саратовского  земства  утвердило  проект  губерн¬
ской  земской  управы  по  учреждению  в  губернии  в  течение  двух  лет
50  высших  женских  начальных  училищ  и  50  профессиональных
школ,  ассигновав  на  эти  цели  7  млн  руб.179
 Особое  внимание  губернскими  и  уездными  земствами  уделялось
созданию  материальной  базы  в  связи  с  подготовкой  к  переходу  на
всеобщее  начальное  обучение.  Так,  в  Тамбовской  губернии  к  имев¬
шимся  2633  школам  земство  решило  открыть  еще  740180.  Сарапуль-
ское  уездное  земское  собрание  Вятской  губернии  ассигновало
в  1915  г.  3  тыс.  руб.  на  устройство  яслей  для  детей  призванных  в
армию,  Сергачевское  уездное  земское  собрание  -  6  тыс.  руб.181
 В  связи  с  требованием  обучения  учащихся  на  родном  языке
Миргородское  уездное  земское  собрание  Черниговской  губернии
постановило  просить  губернское  земство  ходатайствовать  о  введе¬
нии  обучения  на  украинском  языке  в  народных  школах,  мотивируя
это  тем,  что  в  местностях  с  украинским  населением  школа  не  дости¬
гает  своего  назначения,  из-за  отчужденности  по  языку  и  всему  сво¬
ему  укладу.  Изучение  языка  должно  было  начинаться  с  третьего
года  обучения182.  Черниговское  губернское  земство  постановило
возбудить  ходатайство  о  предоставлении  права  вести  преподавание
в  народных  училищах  на  украинском  языке,  о  введении  украинове-
дения  в  учительских  семинариях  и  институтах,  о  пополнении  народ¬
ных  библиотек  и  читален  книгами  на  украинском  языке183.
 В  годы  войны  значительно  возросла  тяга  к  грамотности,  осо¬
бенно  среди  женщин,  которым  хотелось  самим  читать  письма  от
мужей  и  писать  им  ответы.  Учитывая  это,  многие  земские  управы
 294

открывали  школы  для  взрослых,  которые  пользовались  большой
популярностью  среди  населения.  Уфимское  земство  организовало
110  школ  для  взрослых,  в  первую  очередь  там,  где  имелись  район¬
ные  библиотеки.  Организация  школ  поручалась  особым  инструкто¬
рам.  Намечено  бьло  два  типа  школ:  низшие  для  обучения  грамоте  и
для  окончивших  начальную  школу184.
 В  ходе  войны  земские  самоуправления  все  чаще  ставили  вопросы
об  открытии  новых  высших  учебных  заведений.  Самарская
городская  дума  в  1916  г.  приняла  постановление  ходатайствовать  пе¬
ред  Министерством  народного  просвещения  о  включении  Самары  в
первую  очередь  городов  для  открытия  университета.  Дума  отвела  под
его  постройку  необходимое  количество  земли  и  предоставляла  ему
право  пользоваться  городскими  лечебными  учреждениями,  музеями  и
т.д.  Был  учрежден  специальный  комитет.  Городская  дума  обратилась
к  губернскому  и  уездным  земствам,  дворянскому  собранию,  купечест¬
ву,  биржевым  комитетам,  кооперативам,  культурным  обществам  Са¬
марского  района  с  просьбой  о  содействии  в  открытии  университета.
 Аналогичное  ходатайство  было  возбуждено  в  Ярославле185.
Ярославское  уездное  земское  собрание,  заслушав  доклад  уездной
управы,  приняло  постановление:  признать  необходимым  открытие
университета  в  Ярославле  в  составе  юридического,  медицинского  и
историко-филологического  факультетов;  в  случае  открытия  уни¬
верситета  ассигновывать  на  него  ежегодно  10  тыс.  руб.186
 Отдельные  земства  уже  в  ходе  войны  задумывались  о  послево¬
енной  жизни  и,  несмотря  на  финансовые  трудности,  принимали  ме¬
ры  по  подготовке  кадров  специалистов.  Так,  Валуйское  уездное  зем¬
ское  собрание  12  ноября  1916  г.  учредило  с  1  сентября  1917  г.  10  сти¬
пендий  по  200  руб.  каждая  для  детей  георгиевских  кавалеров,  обу¬
чавшихся  в  различных  учебных  заведениях.  Из  них  7  стипендий
предназначались  для  Валуйских  педагогических  курсов  и  3  для  Ура-
зовского  коммерческого  училища.  Стипендии  должны  были  предо¬
ставляться  на  общих  основаниях  уроженцам  Валуйского  уезда  при
условии,  что  после  окончания  учебы  у  стипендиатов  будет  произво¬
диться  вычет  по  20%  из  жалованья  до  получения  половинной  суммы
выплаченной  стипендии,  которая  будет  зачисляться  в  фонд  для  уч¬
реждения  новых  стипендий187.
 В  целом,  оценивая  деятельность  земского  и  городского  самоуп¬
равления  в  социально-экономической  сфере  в  годы  войны,  следует
отметить,  что  оно  сделало  немало  в  деле  организации  помощи  воо¬
руженным  силам,  заботы  о  раненых,  беженцах,  в  развитии  произво¬
дительных  сил  страны,  в  поддержании  и  сохранении  образования,
медицинском  обслуживании  населения.  Большая  работа  была  про¬
ведена  по  организации  снабжения  населения  товарами  первой  необ¬
ходимости,  борьбе  с  дороговизной,  обеспечению  сельского  хозяйст¬
ва  орудиями  производства.
 295

Конечно,  местное  самоуправление  могло  бы  сделать  значитель¬
но  больше,  поскольку  располагало  огромными  потенциалом.  Но  для
этого  требовалось  предоставить  ему  необходимые  права.
Используя  более  разумно  его  возможности,  правительство  могло
бы  избегать  многих  негативных  проявлений  в  хозяйственной  дея¬
тельности,  а  вместе  с  этим  и  смягчать  недовольство  населения.  В  ко¬
нечном  итоге  недооценка  роли  земств  вела  к  усилению  напряженно¬
сти  в  обществе  и  развитию  кризиса  всей  государственной  системы.
 Овострение  отношений  с  властями
 Допустив  некоторое  послабление  в  начале  войны,  царское  пра¬
вительство  и  не  думало  уступать  своих  позиций  и  предоставлять  сво¬
боду  действий  земскому  самоуправлению.  Но  по  мере  неудач
на  фронтах,  ухудшения  состояния  дел  в  стране  в  Российском  госу¬
дарстве  нарастала  оппозиционность  в  обществе.  Она  находила  свое
выражение  в  забастовках,  крестьянском  движении,  противостоянии
Государственной  думы  правительству.  Это  имело  место  в  земском  и
городском  самоуправлении.
 Всероссийский  земский  союз,  будучи  массовой  буржуазной  орга¬
низацией,  вольно  или  невольно  все  активнее  втягивался  в  политиче¬
скую  жизнь.  С  марта  1915  г.  начинают  регулярно  проводиться  съез¬
ды  уполномоченных  всероссийских  земского  и  городского  союзов,
на  которых  обсуждались  вопросы  текущей  работы  и  координации
деятельности  местных  самоуправлений.  Они  прошли  в  марте,  июне,
сентябре  1915  г.,  марте  1916  г.  И  если  первый  прошел  лояльно  по  от¬
ношению  к  правительству,  то  последующие  показали,  что  соглаше¬
ние  между  ними  невозможно.
 Земский  и  городской  союзы  стали  одной  из  составных  политиче¬
ских  сил,  которые  в  условиях  ухудшения  экономического  положе¬
ния  страны,  все  более  явной  неспособности  российской  монархии
обеспечить  стабильность  в  государстве  возобновили  свои  притяза¬
ния  на  политическую  власть.  В  августе  1915  г.  фракциями  Государ¬
ственной  думы  и  Государственного  совета  был  создан  оппозицион¬
ный  правительству  “Прогрессивный  блок”,  положивший  конец  сис¬
теме  третьеиюньской  монархии.
 После  создания  “Прогрессивного  блока”  буржуазные  партии
стали  больше  оказывать  влияния  на  земское  и  городское  самоупра¬
вление.  Буржуазия  активно  использовала  трибуну  съездов  земств  и
городов  для  озвучивания  своей  позиции  по  отношению  к  правитель¬
ству.  Лидеры  блока  решили  использовать  эти  съезды  в  борьбе  за
власть.  После  роспуска  Государственной  думы  в  сентябре  состоя¬
лись  съезды  земского  и  городского  союзов,  которые  по  существу
стали  общественной  трибуной  блока.
 296

Уже  накануне  съездов  ряд  земских  собраний  и  городских  дум
приняли  резолюции  оппозиционной  направленности  по  отношению
к  правительству.  Московское  губернское  земское  собрание,  обсуж¬
дая  вопрос  о  ходе  работ  по  снабжению  армии,  подчеркнуло,  что
Россия  нуждается  в  сильной  и  мудрой  власти.  “Отечество  ждет,  что¬
бы  во  главе  правительства  стояло  лицо,  способное  воодушевить
страну  и  вселить  к  себе  доверие.  Только  правительство  единодуш¬
ное,  пользующееся  доверием  общества,  опирающееся  на  Государст¬
венную  думу  и  в  согласии  с  нею  работающее,  будет  иметь  тот  нрав¬
ственный  авторитет,  без  которого  немыслима  твердая  и  могучая
власть,  столь  необходимая  в  дни  тяжелой  борьбы  до  победного  ее
окончания”188.
 Однако  группа  гласных,  в  их  числе  князья  Оболенский,  Гага¬
рин,  граф  П.  Шереметьев  и  другие  высказали  особое  мнение:  “Впол¬
не  соглашаясь  с  первой  частью  постановления  собрания  по  поводу
настоящих  событий,  осуждающей  обстановку...мы...  не  можем  сог¬
ласиться  с  остальной  частью  постановления,  находя,  что  высказан¬
ные  в  ней  положения  не  вносят  столь  необходимого  успокоения,
ибо,  затрагивая  коренные  вопросы  общегосударственного  порядка,
только  обостряют  общее  политическое  положение  страны”189.
 На  съездах  сторонники  “Прогрессивного  блока”  выступили,
хотя  и  с  умеренной,  но  критикой  правительства,  призывая  делегатов
к  политическому  благоразумию,  выдержке  и  терпению.  Часть  деле¬
гатов  сообщили  о  решениях,  принятых  на  местах,  и  о  тех  наказах,
которые  они  получили.  Но  и  те  умеренные  требования,  которые
были  высказаны  на  съездах,  вызвали  недовольство  правительства,
которое  стало  всячески  препятствовать  созыву  съездов  земского
и  городского  союзов.
 На  съездах  избирались  депутации:  на  съезде  ВСГ  в  составе
главноуполномоченного  М.В.  Челнокова,  Н.И.  Астрова  и  П.П.  Ря-
бушинского;  на  съезде  уполномоченных  губернских  земств  -  глав¬
ноуполномоченного  ВЗС  Г.Е.  Львова,  С.  Маслова  и  П.  Каменского.
Они  должны  были  довести  до  сведения  Николая  II  голос  земской  и
городской  России  и  заявить  о  желательности  пополнить  правитель¬
ство  лицами,  облеченными  доверием  страны.  Однако  император  де¬
путацию  не  принял,  а  поручил  это  сделать  министру  внутренних  дел
Щербатову.
 20  сентября  Щербатов  пригласил  председателей  Главных
комитетов  Всероссийского  земского  союза  Г.Е.  Львова  и  Всероссий¬
ского  союза  городов  М.В.  Челнокова.  Он  передал  им,  что  импера¬
тор  “высоко  ценит  деятельность,  труды  и  заслуги  Союзов,  прояв¬
ленные  в  настоящую  войну,  но  не  находит  однако  возможным  при¬
нять  депутацию  съездов  по  вопросам,  не  входящим  в  прямые  задачи
Земского  и  Городского  союзов”190.  Кроме  того,  император  считал
недопустимым  вторжение  в  политику  с  обходом  правительства,  а
 297

потому,  не  принимая  депутацию,  приказал  попросить  председателей
союзов,  чтобы  они  высказали  министру  свои  пожелания  для  немед¬
ленного  доклада  царю.
 Г.Е.  Львов  заявил  министру,  что  “слова  Государя,  переданные
через  министра  на  словах,  при  дальнейшей  передаче  могут  вызвать
недоразумения  и  ошибки”,  поэтому  он  просил  дать  сказанное  мини¬
стру  в  письменной  форме.  Министр  согласился.  Когда  речь  зашла  о
том,  какие  предложения  имеются  у  председателей  союзов  для  пере¬
дачи  императору,  Львов  сказал:  съезды  признали  “переживаемый
Отечеством  момент  столь  важным,  что  решили  представить  свои
постановления  через  депутацию.  Съезды  полагали,  что  они  своим
непосредственным  обращением  выполнили  свой  гражданский  долг  и
веление  совести  и  осуществляют  в  лице  депутации  то  общение  царя
с  народом,  на  которое  сам  государь-император  указывал,  как  на
исконное  начало  русской  жизни”191.  Львов  подчеркнул,  что  настро¬
ение  съездов  было  высоко  патриотическое.  Он  также  заявил,  что  не
решается  передать  съезду  об  отказе  императора  в  приеме,  и  попро¬
сил  сообщить  царю  надежду,  что  он  все-таки  встретится  с  депутаци¬
ей,  так  как  отказ  опечалит  страну.  Министр  пообещал  довести  эту
просьбу  до  императора.  Но  29  сентября  Щербатов  был  уволен  в  от¬
ставку.  Позже  он  сообщил  Львову,  что  после  доклада  императору
о  высказанной  просьбе  Николай  II  заявил:  вопрос  о  депутации  лик¬
видирован.  Это  свидетельствовало  о  разрыве  между  властью  и  об¬
ществом  и  дальнейшем  углублении  пропасти  между  ними.
 Естественно,  позиция  самодержавия  привела  к  усилению  обост¬
рений  между  властью,  земством  и  городами.  На  них  все  более  усили¬
валось  давление  со  стороны  властей,  и  прежде  всего  в  политическом
плане.  Министр  внутренних  дел  А.Н.  Хвостов  в  декабре  1915  г.  са¬
моуверенно  заявил:  “Власть  настолько  тверда,  что  ей  не  страшны  ни
внешние  враги,  ни  какие  бы  то  ни  было  революции.  Для  сильной
власти  эти  революции  безразличны....  В  настоящее  время  в  Москве,
кроме  женского  съезда,  никаких  других  съездов  не  разрешил  бы”,
ибо  “одним  из  главных  требований  прогрессивного  лагеря  является
министерство,  пользующееся  доверием”192.  В  то  же  время  министр
все  же  считал,  что  без  всероссийских  земского  и  городского  союзов,
если  все  предоставить  чиновникам,  “Бог  знает  что  получилось
бы”193.  Правительство  официально  в  то  время  еще  не  решалось  за¬
претить  проведение  съездов  земского  и  городского  союзов.
 Тем  не  менее,  когда  в  конце  1915  г.  должно  было  состояться  на¬
значенное  Главным  комитетом  на  начало  декабря  собрание  для
решения  ряда  срочных  вопросов  в  связи  с  новыми  заданиями  воен¬
ного  ведомства,  оно  было  запрещено  на  основании  военного  поло¬
жения,  на  котором  находилась  Москва.  Министр  внутренних  дел
А.Н.  Хвостов  объяснял  отказ  особым  будто  бы  тревожным  настро¬
ением  столицы,  при  котором  всякие  съезды  были  нежелательны.
 298

Министр  указывал,  что  он  не  препятствовал  бы  проведению  сове¬
щания  в  другом  городе,  но  только  не  в  Москве.  В  1916  г.  мнение  ми¬
нистра  внутренних  дел  изменилось,  и  собрание  было  разрешено,  но
в  результате  его  распоряжений  Главный  комитет  долгое  время  не
имел  возможности  созвать  заседание  своего  распорядительного
органа194.  Земский  съезд  состоялся  только  12-14  марта  1916  г.
 В  условиях  складывающегося  общенационального  кризиса
в  России  нарастала  оппозиционность  земского  самоуправления.  Это
проявилось  в  марте  1916  г.  на  съезде,  за  работой  которого  очень
пристально  следили  общество  и  полиция.
 Незадолго  до  этого  работал  2-й  Всероссийский  съезд  предста¬
вителей  военно-промышленных  комитетов.  Характеризуя  ситуацию
в  стране,  съезд  в  постановлении,  принятом  29  февраля  1916  г.,  кон¬
статировал,  что  “единственно  правильным  выходом  из  создавшего¬
ся  положения  является  немедленная  реорганизация  власти  на  нача¬
лах  ответственности  ее  перед  народным  представительством  и  в  це¬
лях  борьбы  с  продовольственным  кризисом,  создание  мощной  обще¬
ственной  организации,  ведающей  всем  делом  продовольствия  армии
и  населения”195.  Имелось  в  виду,  что  для  этой  организации  следова¬
ло  привлечь  ВЗС  и  ВСГ,  ВПК,  комитеты  военно-технической  помо¬
щи,  общественные  торговые  и  промышленные  организации,  коопе¬
рацию  и  рабочие  организации.  Одновременно  должны  быть  устра¬
нены  все  административные  препятствия  для  свободного  образова¬
ния  кооперативов,  их  союзов  и  профессиональных  обществ  рабо¬
чих.  Организация  эта  должна  являться  государственным  учреждени¬
ем,  облеченным  широкими  полномочиями  и  властью.  Содержалось
также  предложение  “открыть  широкий  кредит  городским  и  земским
самоуправлениям  и  кооперативным  организациям,  ведущим  борьбу
с  бестоварьем  и  дороговизной”196.
 Земский  съезд  не  мог  остаться  безучастным  к  тому,  что  проис¬
ходило  в  стране  в  целом.  Открывая  его,  Г.Е.  Львов  сказал:  “Перед
нами  встает  ныне,  может  быть,  труднейшая  из  всех  задач  в  самой
сложной  области,  в  области  экономической  жизни.  Здесь  нам  пред¬
стоит  громадная  устроительная  работа.  В  эту  сторону  нам  надлежит
направить  еще  незаконченную  мобилизацию  всех  духовных  и  физи¬
ческих  сил  страны.  Здесь  задачи,  не  только  продиктованные  войной,
здесь  захватываются  горизонты,  идущие  далеко  за  войну.  Мы  долж¬
ны  готовиться  вытерпеть  тяжелое  время  первого  мирного  периода
после  войны,  первого  момента  после  долгого  напряжения  сил  и  мы
не  должны  здесь  ослабнуть,  поддаться  соблазну  отдыха”197.
 На  съезде  ВЗС  отмечалось,  что  земское  самоуправление  под¬
держало  правительство  в  условиях  начавшейся  войны,  и  оно,  нако¬
нец,  согласилось  пойти  на  правовые  уступки  земству.  Ему  было  раз¬
решено  создать  общероссийский  союз.  Но  действовать  он  мог  толь¬
ко  в  пределах  оказания  помощи  больным  и  раненым  воинам  и  их
 299

семьям.  Союз  развернул  бурную  деятельность,  чем  завоевал
всеобщее  признание.  Исключение  составляли  правящая  бюрокра¬
тия  и  дворцовые  группировки,  обвинявшие  общественные  организа¬
ции  в  превышении  отведенных  им  полномочий.  На  съезде  с  обидой
прозвучало  заявление  о  том,  что  император  в  сентябре  1915  г.  не
принял  депутацию  земства  и  городов  и  не  выслушал  ее198.
 Выступаюшие  подчеркивали,  что  представители  земской  Рос¬
сии  должны  приложить  максимум  усилий  к  объединению  всех  слоев
общества,  создать  такую  стройную  и  дисциплинированную  органи¬
зацию,  которая  заставила  бы  правительство  принять  и  исполнить
означенные  требования.  Это  нужно,  говорил  один  из  ораторов,  не
только  для  того,  чтобы  победить  внешнего  врага,  это  необходимо
для  того,  чтобы  повести  страну  к  полному  возрождению199.
 Делегаты  обвиняли  власть  в  неспособности  преодолеть  труд¬
ности.  Так,  В.А.  Харламов  сказал:  “Власть  не  справляется  с  задачей
сломить  врага...  Обещанное  единение  не  существует.  Страна  едина
в  земском  и  городском  Союзе,  едина  -  в  народном  представительст¬
ве.  Но  вне  страны  стоит  власть.  Если  она  не  в  силах  достичь  победы,
она  должна  не  мешать  народу  в  его  борьбе  за  победу.  А  власть  не
только  не  ведет  сама  к  победе,  но  мешает  стране...  Нам  надо  до¬
биться  власти,  опирающейся  на  страну  и  работающей  совместно  с
Государственной  думой”200.
 В  архивах  сохранилась  записка  Департамента  полиции  о  рабо¬
те  съездов.  В  ней  передается  та  атмосфера,  в  которой  работали
съезды.  Они  должны  были  проходить  как  чисто  деловые,  и  на  них
не  предусматривалось  рассмотрение  политических  вопросов,  но
обстановка  в  стране  заставила  касаться  и  их.  На  съездах,  как  отме¬
чалось,  в  записке,  кроме  деловых  вопросов  обсуждались  и  не  вхо¬
дившие  “в  прямые  задачи  союзов”,  и  они  вполне  обнаружили  поли¬
тические  стремления,  направленные  к  достижению  в  ближайшем
времени  изменения  существующего  в  Российской  империи  государ¬
ственного  строя  на  началах  полного  (западноевропейского)  парла¬
ментаризма”.  Указывая  на  то,  что  “Верховная  власть  не  захотела
выслушать  депутацию,  особо  избранную  на  собраниях  общеземско¬
го  и  общегородского  съездов  для  личного  доклада  императору  о
суждениях,  высказанных  на  собраниях  в  связи  с  переживаемыми
Россией  событиями,  и  обвиняя  правительство  в  том,  что  оно,  со
времени  возникновения  войны,  оказалось  совершенно  несостоя¬
тельным  и  проявляет  вредную  деятельность,  мешая  работе  общест¬
венных  организаций,  что  оно  ведет  страну  к  гибели  и  готовит  армии
разгром,  вынуждая  тем  самым  общественных  деятелей  взять  поли¬
тические  дела  в  свои  руки”,  они  сеют  “рознь  в  стране  и  содейству¬
ют  разложению  ее  экономической  жизни...  видные  ораторы  Чел¬
ноков,  Львов,  Коновалов,  Астров,  Новиков,  член  Государственной
думы  Н.В.  Некрасов,  профессор  Мануйлов,  Громан,  Тифлисский
 300

городской  голова  Хатисов  и  др.,  объявляя  отечество  в  опасности  и
обращая  внимание  представителей  земской  и  городской  России  на
все  увеличивающееся  раздражение  масс  населения  под  влиянием
крайней  дороговизны  настоящего  времени,  доказывали  в  своих  ре¬
чах,  что  путь  спасения  родины  лежит  в  привлечении  всех  народных
сил  и  в  их  объединении,  что  общественные  организации  должны
взять  в  государстве  все  в  свои  руки  и  более  настойчиво  заявлять
свои  требования  об  удалении  существующего  правительства  и  об
установлении  нового,  ответственного  перед  страной  и  Государст¬
венной  думой”201.
 В  резолюции  Всероссийского  земского  союза  подчеркивалось,
что  “лишь  обновленное  правительство,  окруженное  доверием  стра¬
ны,  при  объединении  с  законными  ея  представителями  может  сто¬
ять  в  уровне  с  его  ответственными  великими  задачами”202.
 Большое  внимание  было  уделено  реформам  местного  самоуп¬
равления.  Съезд  уполномоченных  губернских  земств  указал  на  то,
что  развитие  государственной  и  общественной  жизни  страны  до
крайности  затруднено  земским  положением,  устранившим  широкие
массы  населения  от  участия  в  земской  работе.  Исходя  из  тревожно¬
го  общественного  и  экономического  положения  в  стране,  съезд,
в  целях  обновления  государственной  жизни,  властно  потребовал
введения  всесословного  волостного  земства  на  основе  расшире¬
ния  его  компетенции,  привлечения  всех  классов  населения  к  бли¬
жайшему  участию  в  самоуправлении,  а  также  введения  земских  уч¬
реждений  в  неземских  губерниях  и  областях203.  Полиция  особое
внимание  обратила  на  частные  совещания  и  беседы  делегатов  о
том,  какими  способами  предполагалось  осуществить  выраженные
в  резолюциях  политические  требования  и  воздействовать  на  прави¬
тельство.
 Полиция  давала  следующую  оценку  съездам:  “Средние  обыва¬
тели,  и  особенно  кадетская  партия,  остались  довольны  резолюция¬
ми  съездов.  Кадеты  к  тому  же  даже  высказывают,  что  их  разговоры
свалят  безответственное  министерство  скорее  пушек,  ибо  они  вселя¬
ют  недоверие  к  правительству  не  только  в  широких  массах  населе¬
ния,  но  и  в  составе  членов  самого  правительства”204.
 Одновременно  полицейские  чиновники  попытались  оценить  от¬
ношение  к  съездам  со  стороны  радикальной  части  общества:
“Социал-демократы,  интеллигенты  и  сознательные  рабочие  (ра¬
бочие  верхи)  особых  практических  результатов  от  деятельности
названных  съездов  не  ожидают,  так  как,  по  их  мнению,  у  буржуа¬
зии,  составляющей  ядро  съездов,  не  хватит  решимости  на  активные
действия  и  борьбу  с  правительством...  Неорганизованный  проле¬
тариат  (рабочие  низы)  смотрят  на  все  обещания  буржуазии,  как  на
прикрытие  личных  корыстных  видов  заинтересованных  в  войне
капиталистов”205.
 301

Политические  выступления  на  земских  собраниях,  на  съезде
уполномоченных  земств,  отражавшие  положение  дел  на  местах,  на
различных  совещаниях  и  заседаниях  Главного  комитета  ВЗС  воспри¬
нимались  властью  как  посягательство  на  ее  права  и  сохранность  и
заставляли  принимать  ответные  меры.  На  земство  обрушилась  ла¬
вина  выступлений  в  печати  обвинительного  характера.  Поиском
компромата  против  него  активно  занимались  карательные  органы.
 В  “Обзоре  политической  деятельности  общественных  организа¬
ций  за  период  времени  с  1  марта  по  16  апреля  1916  года”,  подготов¬
ленном  сыскным  ведомством,  речь  шла  и  о  деятельности  земских  со¬
юзов.  Детальному  обзору  предпослано  обобщающее  введение,
в  котором,  в  частности,  говорилось  о  том,  что  работа  Всероссийских
съездов  уполномоченных  земского  и  городского  союзов  12-14  мар¬
та  1916  г.  носила  определенно  выраженный  политический  характер.
Целью  помимо  обсуждения  вопросов,  непосредственно  касающихся
их  специальных  дел,  была  разработка  мероприятий  по  подготовке
в  России  прочного  и  дисциплинированного  объединения,  так  назы¬
ваемых  общественных  организаций  для  оказания  решительного  да¬
вления  для  введения  в  России  нового,  ответственного  перед  народ¬
ным  представительством  правительства  и  переустройства  выборов
на  всех  уровнях  на  основе  всеобщего,  равного,  прямого  и  тайного  из¬
бирательного  права.  Основные  принципы  противогосударственного
направления  деятельности  названных  съездов  нашли  выражение
в  суждениях  о  том,  что  существующее  бесцветное  правительство
привело  Россию  к  разгрому,  что  родина  находится  в  опасности  и
путь  к  ее  спасению  лежит  в  привлечении  к  этому  всех  народных  сил
и  в  их  объединении.  Общественные  организации  должны  взять  все  в
свои  руки  и  настойчиво  заявить  требования  об  установлении  нового,
ответственного  перед  страной  и  Государственной  думой  правитель¬
ства.  В  обзоре  отмечалось,  что  задачи,  которые  ставятся  обществен¬
ными  организациями,  идут  “под  прикрытием  занятий  по  обороне
страны”206.
 Нагнетание  обстановки  вокруг  самоуправления,  других  орга¬
низаций  привело  к  тому,  что  в  мае  1916  г.  Совет  министров  России
признал,  что  “впредь  до  нового  распоряжения  съезды  вообще  неже¬
лательны  по  соображениям  общегосударственного  характера”207.
ВЗС  оказался  в  чрезвычайно  сложном  положении.  Вопросы  о  про¬
ведении  его  съезда  решало  не  правительство,  а  командующий  Мос¬
ковским  военным  округом,  в  который  входила  Москва,  где  распола¬
гались  руководящие  органы  земского  союза.  Поэтому  18  мая  Мос¬
ковский  градоначальник  сообщил  Г.Е.  Львову,  что  он  доводит  до  его
сведения  распоряжение  правительства,  и  просит  информировать
его  обо  всех  предстоящих  съездах,  совещаниях,  перечне  вопросов,
рассматриваемых  на  них,  и  без  разрешения  командующего  их  не
проводить208.
 302

Все  попытки  решить  данный  вопрос  на  уровне  договоренно¬
стей  не  имели  успеха.  7  июня  Г.Е.  Львов  обратился  к  военному  ми¬
нистру  Д.С.  Шуваеву,  как  председателю  Особого  совещания  по  обо¬
роне  государства,  с  ходатайством  о  принятии  мер  к  отмене  запреще¬
ния  созывать  совещания  как  Главному  комитету,  так  и  комитетам
на  местах,  поскольку  непременным  условием  нормальной  работы
ВЗС  является  “живая  и  постоянная  связь  Главного  комитета  с  орга¬
нами  союза  на  местах”,  которая  поддерживалась  собранием  уполно¬
моченных  губернских  земств  и  представителей  местных  органов  со¬
юза,  созываемым  по  специальным  вопросам.  “Воспрещение  созыва
собраний  уполномоченных  и  всяких  совещаний,как  в  центре,  так
и  на  местах,  ставит  деятельность  Земского  Союза  в  крайне  тя¬
желые  условия,  а  во  многих  случаях  должно  прямо  парализовать
работу”209.
 Репрессивные  меры  не  заставили  себя  ждать.  На  14  июня
1916  г.  было  назначено  заседание  Главного  комитета  ВЗС  для  рас¬
смотрения  вопроса  о  лечении  травматических  заболеваний.  На  него
была  приглашена  большая  группа  врачей.  На  совещание  явился
пристав  с  намерением  запретить  его.  И  только  после  продолжитель¬
ного  разговора  Г.Е.  Львова  с  градоначальником,  когда  было  выясне¬
но,  что  это  все-таки  заседание  Главного  комитета,  а  не  съезд,  оно
было  разрешено.  На  следующий  день  при  Главном  комитете  ВЗС
должно  было  состояться  совещание  бухгалтеров  фронтовых  коми¬
тетов  для  составления  отчета  о  союзах.  Потребовалось  специальное
разрешение  командующего  Московским  военным  округом,  которое
было  дано  только  с  условием,  что  оно  состоится  в  присутствии  по¬
лиции.
 Продолжавшаяся  третий  год  Первая  мировая  война,  активной
участницей  которой  была  Россия,  все  тяжелее  сказывалась  на  поло¬
жении  дел  в  стране.  Неудачи  на  фронтах,  развал  экономики,  обни¬
щание  народных  масс,  неспособность  правительства  вести  войну,
справляться  с  решением  стоящих  задач  -  все  это  усиливало  недо¬
вольство  в  стране.  Нарастала  оппозиция  самодержавию,  правитель¬
ству  со  стороны  всех  слоев  российского  общества,  ширилось  забас¬
товочное  движение,  увеличивались  волнения  крестьян,  брожение
в  армии.
 Одновременно  все  чаще  проявлялось  недовольство  земством.
В  создавшихся  условиях  оно  оказалось  бессильным  решать  вопро¬
сы,  затрагивающие  его  интересы,  поскольку  не  имело  ни  средств,  ни
властных  рычагов,  ни  смелости  отстаивать  обоснованные  требова¬
ния  перед  правительством.  Население  отказывалось  вносить  оклад¬
ные  платежи,  что  ухудшало  финансово-экономическую  базу  мест¬
ного  самоуправления.  Причем  недоимку  отказывались  платить  не
только  малоимущие,  но  и  зажиточные  крестьяне.  Так,  крестьянин
с.  Северного,  Александровского  уезда,  Ставропольской  губернии
 303

А.Ф.  Ивлев,  имевший  детей  от  4  до  19  лет,  не  вносил  земские  сборы,
и  к  1  июля  1915  г.  у  него  образовалась  недоимка  32  руб.  23  коп.
В  связи  с  этим  волостной  старшина  описал  у  него  5  овец,  которых  он
должен  был  доставить  13  сентября  на  ярмарку  в  с.  Александровское.
Однако  Ивлев  вместе  с  односельчанами  воспротивился  этому.
Он  заявил,  что  “не  желает  платить  земский  оклад”  и  согласен  запла¬
тить  в  том  случае,  если  будет  платить  все  общество.  Крестьянин  то¬
го  же  села  А.А.  Редька,  имея  недоимку,  также  отказался  отправить
на  ярмарку  описанных  5  овец,  объясняя  это  тем,  что  был  занят  по
хозяйству,  так  как  у  него  взяты  на  войну  четыре  сына  и  он  в  боль¬
шой  семье  один  работник.  “Причитающиеся  с  меня  земские  сборы,  -
заявил  он,  -  не  платил  и  платить  не  намерен.  Уплачу  тогда,  когда  об¬
ществом  будет  принята  раскладка  земских  сборов”210.  В  то  же  время
следует  отметить,  что  оба  они  были  состоятельными  хозяевами.
У  Ивлева  наряду  с  надворными  постройками  имелось  6  быков,  4  ло¬
шади,  4  коровы,  3  телки  и  30  овец,  у  Редьки  -  4  быка,  2  коровы,
15  овец,  косилка.
 Правительство  ничего  существенного  не  предпринимало,  упор¬
но  игнорируя  общественное  мнение  и  не  желая  изменять  существу¬
ющую  систему  управления,  идти  на  уступки  обществу.  Император
сменял  министров  и  высших  чиновников,  устроив  “министерскую
чехарду”.  Правительство  усиливало  репрессивную  политику  по
отношению  не  только  к  участникам  забастовок,  крестьянских  вы¬
ступлений,  но  и  ограничивало  всякие  съезды,  собрания,  мотивируя
это  обстановкой  военного  времени.
 Многие  государственные  и  военные  деятели  признавали  боль¬
шой  вклад  земских  союзов  в  работу  на  оборону.  Начальник  штаба
верховного  главнокомандующего  генерал  Алексеев  указывал,  что
они  по  своей  работе  на  фронтах  стоят  на  первом  месте,  при  этом
отмечал  умение  общественных  организаций  “близко  подойти  к  вой¬
скам  и  разобраться  в  насущных  нуждах  армии”211.  Однако  высказы¬
вания  государственных  и  военных  деятелей  еще  не  означали  лояль¬
ного  отношения  правительства  к  земскому  и  городскому  союзам.
 Вынужденно  мирясь  с  существованием  союзов,  самодержавие
в  то  же  время  стремилось  всячески  урезать  их  самостоятельность.
Чем  дольше  шла  война,  тем  все  более  ширилась  деятельность  и  рос¬
ла  популярность  земских  организаций,  их  влияние  и  значение  в  стра¬
не  и  армии.  Правительство  не  без  основания  видело  в  этом  угрозу
для  своей  власти.  Министры  внутренних  дел  Маклаков,  Штюрмер,
Протопопов  использовали  все  средства,  чтобы  дискредитировать
земский  союз  в  глазах  общества  и  армии,  помешать  его  дальнейше¬
му  развитию.  Командованию  рассылались  предложения  прекратить
дальнейшую  передачу  ему  новых  заданий.  Департамент  полиции
вменял  в  вину  союзу  “внесение  в  армию  пораженческих,  дезоргани¬
зующих”  настроений,  снижающих  боеспособность  и  мощь  армии,
 304

его  упрекали  в  расточительности  и  безотчетном  расходовании  выде¬
ленных  государственных  ассигнований.
 Возраставшая  оппозиционность  земства  вызывала  яростные
нападки  реакции.  Губернаторам  предлагалось  более  внимательно
наблюдать  за  деятельностью  земского  самоуправления,  пресекая
любые  проявления  самостоятельности  и  оппозиционности.  Это
являлось  предметом  обсуждения  на  страницах  газет,  в  высших  сфе¬
рах  государственной  власти.
 Кампанию  против  земства  открыла  газета  “Русское  слово”,
которая  30  июня  1916  г.  напечатала  статью,  прямо  направленную
против  земского  союза.  В  ней  говорилось,  что  правительство  высо¬
ко  ценит  и  доброжелательно  относится  к  деятельности  земского  и
городского  союзов.  Оно  только  видит  три  недостатка:  союзы  не  да¬
ют  отчета  об  использовании  выделенных  им  в  ходе  войны  полмил¬
лиарда  рублей,  тратят  эти  деньги  на  поддержку  революционных
организаций,  освобождают  людей  от  военной  службы.  В  статье  под¬
черкивалось,  что  правительство  не  допустит,  чтобы  параллельно
с  ним  сложилось  или  пыталось  сложиться  другое  правительство,
но  именно  к  этому  направлена  деятельность  левых  кругов,  внедрив¬
шихся  в  земский  союз,  избравших  своим  лозунгом  призыв  к  полити¬
ческой  организации  масс,  на  что  идут  громадные  суммы  из  казенных
средств,  отданных  на  лечение  раненых.  “Правительство  находится
в  курсе  политических  заданий,  подготовляемых  и  осуществляемых
известной  частью  деятелей,  вошедших  в  союзы  и,  конечно,  не  отсту¬
пит  от  своевременного  принятия  мер”212.
 Промахи,  ошибки  и  трудности  власти  перекладывались  на  орга¬
ны  местного  самоуправления.  Населению  внушалось,  что  они  явля¬
ются  главными  виновниками  всех  бед  и  несчастий.  Земские  собра¬
ния  протестовали  против  таких  действий  властей,  доказывали,  что
средства,  выделяемые  государством,  идут  по  назначению.  Об  этом
свидетельствуют  постоянные  проверки  государственных  контроль¬
ных  органов.
 Правительство  ужесточало  репрессии  против  общественных
организаций.  10  сентября  1916  г.  был  издан  закон  о  расширении  прав
МВД  в  отношении  их  собраний,  который  до  конца  года  так  и  не  был
внесен  в  Государственную  думу.  ГК  ВЗС  дал  ему  отрицательную
оценку213.  Тем  не  менее  МВД  активно  использовало  закон  в  борьбе
с  оппозицией.  Министр  внутренних  дел  в  циркуляре  губернаторам
11  сентября  напоминал  земствам  требования  закона  и  настаивал
“на  принятии  местными  представителями  власти  решительных  мер
к  пресечению  попыток  органов  местного  самоуправления  вступить
в  политическую  борьбу  с  правительством,  каковая  борьба  недопус¬
тима  и  нетерпима  со  стороны  учреждений,  включенных  в  систему
государственного  управления”214.  Это,  по  мнению  министра,  необхо¬
димо  в  интересах  самих  земств,  на  долю  которых  выпали  важней¬
 305

шие  задачи  по  снабжению  армии  и  хозяйственному  устройству  тыла,
и  всякие  политические  выступления,  не  давая  ощутимых  результа¬
тов,  лишь  ослабляют  энергию  этих  учреждений.  Он  указывал  губер¬
наторам,  что  земства,  как  ведающие  местным  хозяйством,  не  могут
и  не  должны  касаться  вопросов  политического  характера,  и  потому
выносимые  ими  постановления  по  этим  вопросам  подлежат  отмене,
как  незаконные215.
 Губернаторы  обязаны  предупреждать  обсуждение  земскими
собраниями  и  городскими  думами  политических  вопросов,  для  чего
им  надлежит  более  тесно  работать  с  их  председателями.  В  случае  не¬
исполнения  ими  своих  обязанностей  по  должности  сообщать  в  сенат.
Если  резолюции  выносятся  частными  совещаниями  гласных,  к  ним
следует  применять  цензурные  ограничения216.  Осенью  1916  г.  прави¬
тельство  запретило  проведение  в  столицах  и  на  местах  различных
собраний,  в  том  числе  съездов  городского  и  земского  союзов.
 Председатели  губернских  земских  управ,  собравшиеся  в  Моск¬
ве  25  октября  1916  г.  для  обсуждения  продовольственного  вопроса,
в  столь  тревожное  для  государства  время  не  могли  не  коснуться  про¬
блем  политического  положения  страны.  Еще  за  год  до  этого,  в  сен¬
тябре  1915  г.,  на  собрании  уполномоченных  губернских  земств  пред¬
ставители  земской  России  обращали  внимание  на  гибельность  разъ¬
единения  власти  с  народом.  Однако  правительство  не  пошло  на
сотрудничество  с  общественными  силами  и  перешло  к  открытой
конфронтации  с  Государственной  думой  и  всеми  общественными
организациями,  даже  с  теми,  которые  в  свое  время  проявляли  лояль¬
ность  к  нему.  И  все  это  происходило  на  фоне  растущего  расстрой¬
ства  транспорта  и  продовольственного  снабжения  населения.  Пред¬
седатели  губернских  земских  управ  пришли  к  единодушному  убеж¬
дению,  что  стоящее  у  власти  правительство  “не  может  управлять
страной  и  ведет  ее  по  пути  гибели  и  позора”217.  Они  уполномочили
князя  Львова  довести  до  сведения  Государственной  думы,  что  в  ее
решительной  борьбе  за  создание  правительства,  способного  объеди¬
нить  массы,  земская  Россия  будет  стоять  заодно  с  народным  пред¬
ставительством.
 28  ноября  1916  г.  ГК  ВЗС  принял  постановление  о  созыве  9  де¬
кабря  в  Москве  собрания  уполномоченных  губернских  земств  для
рассмотрения  насущных  вопросов218.  В  повестке  дня  было  предусмо¬
трено  заслушать  краткий  обзор  деятельности  ВЗС  за  последние
восемь  месяцев,  отчет  об  исполнении  заказов  главного  интендантст¬
ва,  сообщения  об  отказе  союза  от  заведования  санитарными  поезда¬
ми,  о  сборе  кожевенного  сырья  и  другие219.  Однако  из-за  противо¬
действия  губернаторов  часть  председателей  губернских  земских
управ  не  могли  прибыть  в  Москву.  Так,  председатель  Екатерино-
славской  губернской  земской  управы  Гесберг  прислал  телеграмму:
“Ввиду  предстоящей  разверстки  продовольственных  продуктов
 306

губернии,  других  срочных  дел  лишен  возможности  быть  девятого
[на]  съезде  уполномоченных”220.  На  этот  же  день  Главный  совет
ВСГ  наметил  свой  5-й  съезд.
 Однако  командующий  Московским  военным  округом  генерал
Мрозовский  уведомил  Главные  комитеты  всероссийских  земского  и
городского  союзов  в  том,  что  он  запрещает  “до  особого  распоряже¬
ния  созыв  съездов  союзов  в  Москве”221.  На  это  ГК  ВЗС  представил
мотивированное  обоснование  необходимости  проведения  собрания
уполномоченных,  доказывая,  что  это  не  съезд,  а  собрание,  и  запре¬
щение  его  расшатывает  организацию  земского  союза,  поскольку
Главный  комитет  оказывался  в  положении  земской  управы  без  зем¬
ского  собрания.  Отсрочка  же  созыва  собрания  уполномоченных  в
условиях  войны  грозила  создать  крайне  серьезные  осложнения  в  де¬
ятельности  союза222.  Однако  генерал  остался  непреклонен.
 Когда  9  декабря  в  Москву  стали  прибывать  участники  собра¬
ния,  путь  им  преградили  полицейские.  Полицмейстер  заявил,  что
в  соответствии  с  приказом  он  никого  в  зал  не  пропустит,  и  распоря¬
дился  всех  удерживать  в  прихожей.  Чтобы  заседание  не  могло  состо¬
яться  в  случае  прорыва  в  зал  собравшихся,  он  приказал  вынести
оттуда  все  стулья  и  мебель.  После  длительных  переговоров  полиц¬
мейстер  согласился  пропустить  участников  собрания  в  зал,  но  при
этом  перед  входом  был  выставлен  полицейский  пост.  Всего  прибы¬
ло  98  человек  от  22  губерний,  2  областей  и  от  всех  фронтов223.
 Поскольку  собрание  было  запрещено  и  часть  уполномоченных
не  допустили  в  зал,  товарищ  главноуполномоченного  С.Н.  Маслов
предложил  провести  частное  совещание  уполномоченных  губерн¬
ских  земств.  Но  против  этого  выступили  участники  собрания.  Пред¬
ставители  Рязанского  земства  Д.А.  Леонов  и  Таврического  Н.  Бог¬
данов  заявили,  что  собрание  уполномоченных,  являясь  распоряди¬
тельным  органом  ВЗС,  не  является  съездом  и  по  положению  не
требует  предварительного  разрешения  администрации;  уполномо¬
ченные  выполняют  возложенные  на  них  обязанности  по  руководст¬
ву  работой  земского  союза.  Они  предложили  открыть  собрание
уполномоченных,  потому  что  при  создавшемся  положении  обсужде¬
ние  вопросов  в  частном  совещании  несовместимо  с  их  достоинством.
Большинство  высказалось  за  собрание.  Ввиду  особых  обстоя¬
тельств  прений  не  было,  постановление  подписали  все  участники  со¬
брания224.
 В  постановлении  отражалась  обстановка  в  стране:  “С  небыва¬
лым  воодушевлением  произнесла  Россия  свой  приговор  над  теми
людьми,  которые  плотным  кольцом  сомкнули  верховную  власть,
внесли  яд  растления  в  недра  народной  совести  и  неустанно  своей  ра¬
ботой  продолжают  подтачивать  корни  нашей  государственной  кре¬
пости  и  мощи.  Весь  народ  окончательно  осудил  всю  систему  управ¬
ления,  которая  остается  неизменной,  несмотря  на  постоянную  смену
 307

лиц,  при  которой  возможно  лишь  правительство  бессильное  и  без¬
дарное,  лишенное  всякого  единства,  поглощенное  заботами  о  само¬
сохранении  и  окруженное  полным  всеобщим  недоверием.  Государ¬
ственная  дума  и  Государственный  Совет,  земства,  города,  сословия
объединились  в  чувстве  великой  тревоги  за  Россию,  историческая
власть  которой  стала  у  края  бездны.  Наша  внутренняя  разруха  рас¬
тет  с  каждым  днем,  и  с  каждым  днем  становится  труднее  организо¬
вать  страну  в  уровень  с  великими  требованиями;  которые  предъяв¬
ляет  война.  Враг  истощен,  но  не  сломлен.  Он  готовит  новые  удары
против  нас  и  наших  союзников,  и  мы  должны  со  своей  стороны
готовиться  к  ним,  не  теряя  ни  минуты.  Пусть  все  помнят,  что  путь  к
победе  идет  через  новое  великое  напряжение,  новые  испытания
патриотизма  и  любви  к  России.  Опасность  велика  и  грозна.  Решают¬
ся  судьбы  России  на  многие  поколения,  но  не  должно  быть  среди  нас
слабодушного  уныния.  Наше  спасение  в  действительном  патриотиз¬
ме  и  в  живом  чувстве  ответственности  перед  родиной.  Когда  власть
становится  преградой  на  пути  победы,  ответственность  за  судьбы
родины  должна  принять  на  себя  вся  страна,  начиная  от  ее  законных
представителей”225.
 Далее  подчеркивалось,  что  правительство,  ставшее  орудием  в
руках  темных  сил,  должно  быть  заменено  новым,  достойным  вели¬
кого  народа  в  одну  из  величайших  минут  его  истории,  сильным  от¬
ветственностью  перед  народом  и  народным  правительством.  Госу¬
дарственная  дума  должна  помнить  о  ее  великой  ответственности
и  оправдать  “те  ожидания,  с  которыми  к  ней  обращается  вся  стра¬
на...  Время  не  терпит,  истекают  все  сроки  и  отсрочки,  данные  нам
историей”226.  “ГК  ВЗС  направил  журнал  заседания  собрания  уполно¬
моченных  во  все  губернские  комитеты  и  управы227.
 Разгон  собрания  уполномоченных,  рассчитанный  на  устраше¬
ние,  дал  обратную  реакцию.  Он  всколыхнул  либеральную  часть  рос¬
сийского  общества,  вызвал  возмущение  Государственной  думы,
которая  специально  обсудила  этот  вопрос  15-16  декабря  1916  г.
В  резолюции  подчеркивалось:  “Находя,  что  запрещение  съездов  го¬
родского  и  земского  союзов  находится  в  резком  противоречии  с  за¬
явлением  председателя  Совета  министров,  признавшего  их  высоко¬
патриотическую  деятельность,  что  деятельность  эта,  необходимая
для  армии,  не  может  правильно  развиваться  ввиду  встреченного  со
стороны  властей  противодействия...  Государственная  дума,  привет¬
ствуя  патриотическую  деятельность  союзов  на  пользу  обороны,  ре¬
шительно  осуждает  недопущение”228.
 Этот  вопрос  был  обсужден  и  на  земских  собраниях  в  конце
1916  -  начале  1917  г.  Тамбовское  чрезвычайное  губернское  земское
собрание  единогласно  приняло  резолюцию,  в  которой  осуждался  за¬
прет  собрания  уполномоченных  губернских  земств.  “Работа  Союза
ставится  в  совершенно  ненормальные  условия,  а  отдельные  земства
 308

лишаются  возможности  совместного  обсуждения  задач  огромной
государственной  важности,  исполнение  которых  выпало  на  долю
земства  в  связи  с  переживаемой  войной”,  -  отмечалось  в  резолюции.
 В  ходе  очередных  земских  собраний  гласные  касались  данной
проблемы.  В  обзоре  МВД  итогов  очередных  земских  собраний,  на¬
правленном  11  января  1917  г.  губернаторам,  подчеркивалось,  что
принятые  ими  резолюции  по  поводу  несостоявшихся  в  Москве  съез¬
дов  дают  повод  опасаться,  что  “продолжающееся  уклонение  орга¬
нов  местного  самоуправления  в  область  политической  мысли  грозит
обратиться  в  явление  постоянное,  причем  и  содержание  постановле¬
ний  некоторых,  правда,  пока  еще  единичных,  начинает  приобре¬
тать  характер  совершенно  нетерпимый,  граничащий  с  преступным
возбуждением  населения  к  противодействию  законной  власти”229.
 В  ходе  войны  все  острее  вставал  вопрос  об  объединении  уси¬
лий  земского  и  городского  союзов,  чтобы  избежать  параллелизма  в
работе  на  фронтах,  поскольку  они  занимались  одним  и  тем  же  де¬
лом.  Тем  более,  что  уже  имелся  положительный  опыт  деятельности
“Земгора”,  который  организовывал  выпуск  вооружения,  боевого
снаряжения,  обмундирования  и  т.д.  На  собрании  уполномоченных
земского  и  городского  союзов,  обсуждавших  доклад  о  деятельности
инженерно-строительных  дружин  “Земгора”  на  фронте,  председате¬
лем  комитета  земского  союза  Западного  фронта  В.В.  Вырубовым
был  поднят  вопрос  об  объединении  деятельности  обоих  союзов  на
фронте230.  Собрание,  признавая  необходимым  такое  объединение,
избрало  совет  в  составе  по  пяти  представителей  от  каждого  союза  и
поручило  ему  выработать  план  координации  деятельности  союзов
на  фронте.
 Но  если  на  самом  верху  руководство  искало  пути  объединения
действий  союзов,  то  на  местах  иногда  наблюдалась  противополож¬
ная  тенденция.  На  третьем  году  войны  усилилось  стремление  горо¬
дов  земских  губерний  выйти  из  состава  уездных  земств,  освободить¬
ся  от  уездных  земских  сборов  и  войти  в  состав  общероссийского  го¬
родского  союза,  что  било  по  престижу  земства  в  целом.  Такое  реше¬
ние  принял  28  декабря  1916  г.  съезд  городов  Полтавской  губернии,
который  одновременно  обратился  к  другим  губернским  городам
с  просьбой  созвать  совещание  представителей  городов  в  Главном
комитете  городского  союза  и  обсудить  данный  вопрос231.
 В  условиях  обостряющегося  политического  кризиса  в  стране
правительство,  ссылаясь  на  военные  условия,  приняло  решение  об
отсрочке  на  год  выборов  уездных  гласных,  чтобы  не  получить  более
оппозиционное  земство.
 Земские  самоуправления  все  чаще  стали  выдвигать  политиче¬
ские  требования,  что  категорически  запрещалось.  Ярославское  гу¬
бернское  земское  собрание  приняло  резолюцию:  “Отечество  в  опас¬
ности.  От  законодательных  палат  до  последней  избы  все  сознают
 309

это  одинаково  и  ищут  путей  к  спасению.  С  небывалым  единодуши¬
ем  Государственная  дума  и  Государственный  совет,  земский  и  город¬
ской  союзы,  наконец,  сословия  сказали  одно  и  то  же  слово  осужде¬
ния  правительству,  ставшему  орудием  темных  сил,  поставившему
родину  на  край  гибели  и  неспособному  вести  ее  по  пути  победы  и
славы.  Приветствуя  Государственную  думу  и  Государственный  со¬
вет,  которые  раздвинули  завесу,  скрывавшую  от  глаз  народа,  губи¬
тельные  для  родины  тайны,  Ярославское  губернское  земство  по
долгу  совести  перед  населением  губернии  должно  заявить  законода¬
тельным  палатам,  что  сделанное  ими  решительное  выступление,  на¬
правленное  к  созданию  правительства,  сильного  доверием  народа,
вооруженного  в  лице  председателя  совета  министров  полнотою  вла¬
сти  и  сплоченного  единством  общей  программы,  должно  быть  дове¬
дено  до  конца  и  что  в  достижении  этой  цели  оно  видит  спасение  Рос¬
сии.  Земское  собрание  твердо  верит,  что  представители  народа
будут  ревностно  стоять  на  страже  интересов  родины.  Мы  же  здесь,
на  местах,  употребим  все  наши  силы  для  работы  на  спасенье  страны
и  на  помощь  нашей  доблестной  армии”.
 Министр  внутренних  дел  А.Д.  Протопопов  в  специальном  цир¬
куляре,  направленном  губернаторам,  обращал  внимание  на  то,  что
ряд  земских  самоуправлений  стали  выносить  политические  постано¬
вления.  Он  требовал,  чтобы  подобные  поступки  впредь  не  остава¬
лись  без  законного  возмездия.
 1  ноября  начала  работу  очередная  сессия  IV  Государственной
думы.  Накануне  ее  открытия  председатель  М.В.  Родзянко  получил
обращение  председателя  ВЗС  Г.Е.  Львова,  в  котором  шла  речь
о  “зловещих  слухах  о  предательстве  и  измене,  о  тайных  силах,  рабо¬
тающих  в  пользу  Германии”.  В  это  время  лидеры  оппозиции,  не
встречая  отклика  со  стороны  императора  на  свои  требования  об
изменении  политики  о  введении  “ответственного  министерства”,
вынашивали  идею  государственного  переворота,  отречения  импера¬
тора  Николая  II  в  пользу  своего  сына  Алексея  при  регентстве  брата
царя  Михаила.  Оппозиция  усиливала  наступление  на  политическом
направлении.  В  это  включились  Дума,  средства  массовой  информа¬
ции,  общественные  организации,  политические  партии.  Но  и  прави¬
тельство  не  собиралось  уступать.  Понимая  всю  сложность  склады¬
вающейся  ситуации,  Министерство  внутренних  дел  предпринимает
ряд  шагов,  направленных  против  политических  партий,  обществен¬
ных  организаций,  в  том  числе  и  против  земского  союза.
 Обстановка  в  стране  становилась  все  более  неуправляемой.
В  этих  условиях  Николай  II  в  очередной  раз  сменил  главу  прави¬
тельства.  В  своем  рескрипте  на  имя  председателя  правительства
Н.Д.  Голицына  6  января  1917  г.  он  подчеркнул,  что  “в  предстоящей
деятельности  по  устройству  хозяйственной  жизни  страны  неизмен¬
ною  опорою  правительства  явятся  земства,  которые  работою  своею
 310

как  в  мирное  время,  так  и  в  годину  войны  доказали,  что  в  них  неуга¬
симо  сохраняются  светлые  заветы  устроителя  земской  жизни,  не¬
забвенного  моего  деда  императора  Александра  Второго”.  Таким  об¬
разом,  император  пытался  апеллировать  к  обществу,  но  при  этом  не
хотел  идти  ни  на  какие  компромиссы.  Хотя  он  подчеркивал  значи¬
мость  земства  в  жизни  страны,  на  деле  не  стремился  к  тому,  чтобы
максимально  использовать  его  возможности  в  решении  задач,  стоя¬
щих  перед  государством.
 Противостояние  зашло  так  далеко,  что  рассчитывать  на  мир¬
ный  исход  борьбы  между  правительством  и  обществом  уже  не  при¬
ходилось.  Все  видели,  что  страна  находится  накануне  великих  потря¬
сений.  Отделение  общественной  безопасности  по  охране  порядка  в
столице,  анализируя  ситуацию  в  России,  5  января  отмечало:  полити¬
ческий  момент  напоминает  канун  1905  г.  Начальник  Петроградско¬
го  охранного  отделения  доносил,  что  население  “открыто  критику¬
ет  в  недопустимом  по  резкости  тоне  все  правительственные  меро¬
приятия”,  недовольство  растет  под  влиянием  дороговизны.
 В  начале  1917  г.  МВД  предприняло  шаги  по  привлечению  на
свою  сторону  земства.  В  январе  оно  внесло  в  правительство  законо¬
проект  об  изменении  ряда  статей  положения  о  земских  учреждени¬
ях  1890  г.  В  нем  предлагалось  уменьшить  кворум,  необходимый  для
законного  состава  земских  собраний,  увеличить  число  членов  зем¬
ских  управ,  расширить  круг  лиц,  имеющих  право  быть  избранными
на  земские  должности.  Опасаясь,  что  рассмотрение  законопроекта
в  Государственной  думе  может  затянуться  и  вызвать  нежелатель¬
ную  реакцию  для  правительства,  МВД  просило  Совет  министров,
используя  свое  право,  утвердить  данный  закон.  Однако  правительст¬
во  сочло  для  себя  нежелательным  дальнейшее  обострение  отноше¬
ний  с  думой  и  решило  отправить  законопроект  на  ее  рассмотрение.
 Революция  становилась  для  России  реальностью.  На  этот  счет
оппозиция  строила  свои  планы.  Делались  прикидки  будущего  соста¬
ва  правительства.  Большую  активность  в  этом  проявляли  и  земские
деятели.
 1 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  3.  С.  9.
 2 	Там  же.  С.  7-7  об.
 3 	Северокавказский  край.  1914.  22  июля.
 4 	Известия  Главного  комитета  Всероссийского  земского  союза.  1914.  №  2.
С.  83  (Далее:  Известия  ГК  ВЗС).
 5 	ГАСК.  Ф.  311.  On.  1.  Д.  32.  Л.  7.
 6 	Там  же.  Л.  50.
 7 	Известия  ГК  ВЗС.  1914.  №  2.  С.  86.
 8 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  4.  С.  86.
 9 	Известия  ГК  ВЗС.  1916.  №  50.  С.  106.
 10 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  4.  С.  66.
 11 	Известия  ГК  ВЗС.  1914.  №  2.  С.  87.
 311

12 	Известия  Костромского  губернского  земства.  1915.  №  2.  С.  20.
 13 	Известия  Всероссийского  союза  городов.  1915.  №  1.  С.  23.
 14 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  3.  Л.  6.
 15 	Известия  ГК  ВЗС.  1914.  №  2.  С.  37.
 16 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  3.  Л.  8.
 17 	Известия  ГК  ВЗС.  1914.  №  3.  С.  1.
 18 	Краткий  очерк  деятельности  Всероссийского  земского  союза  на  1/1  1916  г.
М.,  1916.  С.  11.
 19 	Известия  ГК  ВЗС.  1914.  №  2.  С.  86.
 20 	Там  же.  С.  41.
 21 	Там  же.  №  1.  С.  14.
 22 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  5.  Л.  1.
 23 	Известия  ГК  ВЗС.  1914.  №  2.  С.  41.
 24 	Там  же.  С.  45-Ф6.
 25 	ГАСК.  Ф.  311.  Он.  1.  Д.  36.  Л.  38.
 26 	Северокавсказский  край.  1914.  авг.
 27 	Русский  инвалид.  1915.  19  сент.
 28 	Северокавказский  край.  1917.  27  сент.
 29 	Северокавказский  край.  1915.  4  дек.
 30 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  3.  Л.  19.
 31 	Там  же.  Д.  10.  Л.  44.
 32 	Обзор  деятельности  Всероссийского  земского  союза  за  первые  пять  месяцев
его  существования  (Август-декабрь  1914  г.)  //  Известия  ГК  ВЗС.  1915.  Л.  8.
 33 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  10.  Л.  20-21.
 34 	Там  же  Л.  63.
 35 	Земское  дело.  1917.  №  2.  С.  72.
 36 	Там  же.  С.  73.
 37 	Там  же.  С.  76.
 38 	Известия  Костромского  губернского  земства.  Кострома,  1915.  №  3.  С.  32-33.
 39 	Известия  Главного  комитета  по  снабжению  армии.  1916.  №  18-19.  С.  8.
 40 	Волостное  земство.  1917.  №  4.  С.  119.
 41 	ГАСК.  Ф.  311.  Он.  1.  Д.  168.  Л.  16.
 42 	Там  же.  Л.  16-17.
 43 	Там  же.  Л.  17.
 44 	Там  же.  Л.  1.
 45 	Там  же.  Д.  200.  Л.  5.
 46 	Земское  дело.  1916.  №  24.  С.  1031.
 47 	Там  же.  С.  1036.
 48 	Доклад  Харьковской  уездной  земской  Управы  очередному  Уездному  Земско¬
му  Собранию.  20  октября  1916  года.  По  проекту  положения  о  волостном  зем¬
ском  управлении.  Харьков,  1916.  С.  14-16.
 49 	Волостное  земство.  1917.  №  4.  С.  119.
 50 	Там  же.  С.  120.
 51 	Земское  дело.  1916.  №  22.  С.  981.
 52 	Там  же.
 53 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  11.  Л.  22.
 54 	Волостное  земство.  1917.  №  4.  С.  118.
 55 	Там  же.  №  1.  С.  2.
 56 	Земское  дело.  1917.  №  2.  С.  62-63.
 57 	Там  же.  С.  63.
 58 	РГВИА.  Ф.  12593.  On.  1.  Д.  14.  Л.  294;  Земское  дело.  1917.  №  23.  С.  1026-1027.
 312

59 	Известия  Костромского  губернского  земства.  Кострома,  1915.  №  9.  С.  5.
 60 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  3.  Л.  14.
 61 	Известия  ГК  ВЗС.  1914.  №  2.  С.  85.
 62 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  4.  Л.  41.
 63 	РГВИА.  Ф.  12593.  On.  1.  Д.  6.  Л.  22.
 64 	Там  же.  Л.  23.
 65 	Известия  ГК  ВЗС.  1914.  №  1.  С.  58.
 66 	Там  же.  С.  65.
 67 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  3.  Л.  20-21.
 68 	Известия  Главного  Комитета  по  снабжению  армии.  1916.  №  12.  С.  173.
 69 	Известия  Главного  Комитета  по  снабжению  армии.  1916.  №  12.  С.  173-174.
 70 	Земщина.  1916.  1  окт.
 71 	Сидоров  АЛ.  Экономическое  положение  России  в  годы  первой  мировой
войны.  М.,  1973.  С.  37.
 72 	Воронкова  С.В.  Материалы  особого  освещения  по  обороне  государства.  М.,
1975.  С.  20.
 73 	Там  же.  С.  30-32.
 74 	ГАСК.  Ф.  101.  Он.  4.  Д.  3626.  Л.  105.
 75 	Известия  Главного  Комитета  по  снабжению  армии.  1916.  №  24.  С.  67.
 76 	Известия  ГК  ВЗС.  1915.  №  17.  С.  2.
 77 	Погребинский  А.П.  К  истории  союзов  земств  и  городов  в  годы  империали¬
стической  войны  //  Исторические  записки.  1941.  Т.  12.  С.  50.
 78 	Известия  Главного  Комитета  по  снабжению  армии.  1916.  №  21.  С.  96.
 79 	Там  же.  №  14.  С.  109.
 80 	Там  же.  С.  110.
 81 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  34.  Л.  9.
 82 	Там  же.  Д.  10.  Л.  22.
 83 	Там  же.  Д.  128.  Л.  20-21.
 84 	Там  же.  Д.  34.  Л.  8.
 85 	Там  же.  Д.  10.  Л.  23.
 86 	Там  же.  Л.  24.
 87 	Известия  ГК  ВЗС.  1917.  №  56.  С.  15.
 88 	Там  же.  С.  16.
 89 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  10.  Л.  24  об.
 90 	Известия  ГК  ВЗС.  1917.  №  54-55.  С.  161-162.
 91 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  128.  Л.  32.
 92 	Совещание  уполномоченных  Главного  управления  землеустройства  и  земле¬
делия  по  закупке  хлеба  для  армии  1  июля  1915  г.  Пг.,  1915.  С.  6.
 93 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  10.  Л.  38.
 94 	Погребинский  А.П.  Сельское  хозяйство  и  продовольственный  вопрос  в  Рос¬
сии  в  годы  первой  мировой  войны  //  Исторические  записки.  М.,  1950.  №  31.
С.  51.
 95 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  67.  Л.  25.
 96 	Россия  в  мировой  войне  1914-1918  гг.  (в  цифрах).  М.,  1925.  С.  17.
 97 	Там  же.  С.  49.
 98 	Там  же.  С.  21.
 99 	Шигалин  Г.И.  Военная  экономика  в  первую  мировую  войну.  М.,  1956.  С.  194.
 100 	Анфимов  А.М.  Российская  деревня  в  годы  первой  мировой  войны.  М.,  1962.
С.  280.
 101 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  3.  Л.  14.
 102 	Северокавказский  край.  1915.  26  июня.
 313

103 	ГАСК.  Ф.  311.  On.  1.  Д.  512.  Л.  17  об.
 104 	Сидоров  АЛ.  Указ.  соч.  С.  451-452.
 105 	Экономическое  положение  России  накануне  Великой  Октябрьской  социали¬
стической  революции:  Документы  и  материалы.  Л.,  1967.  Ч.  3:  Сельское
хозяйство  и  крестьянство.  С.  52.
 106 	Там  же.  С.  52-53.
 107 	Там  же.  С.  55-56,  58-59.
 108 	Сидоров  АЛ.  Указ.  соч.  С.  453.
 109 	Хромов  П.А.  Экономическое  положение  России.  М.,  1967.  С.  512.
 110 	РГВИА.  Ф.  12642.  Оп.  4.  Д.  4.  Л.  64.
 111 	Сидоров  АЛ.  Указ.  соч.  С.  468-469.
 112 	Мировая  война  в  цифрах.  М.,  1934.  С.  42.
 113 	Известия  ГК  ВЗС.  1916.  №  52-53.  С.  211-216.
 114 	Известия  ГК  ВЗС.  1917.  №  51.  С.  13-17.
 115 	Земское  дело.  1916.  №  24.  С.  1054.
 116 	Городское  дело.  1917.  №  21.  С.  1031;  Известия  ГК  ВЗС.  1917.  №  56.  С.  82-83.
 117 	Известия  ГК  ВЗС.  1917.  №  54-55.  С.  11.
 118 	Кондратьев  Н.Д.  Рынок  хлебов  и  его  регулирование  во  время  войны  и  рево¬
люции.  М.,  1991.  С.  236.
 119 	Известия  Костромского  земства.  Кострома.  1915.  №  7.  С.  41.
 120 	Русская  воля.  1917.  9  февр.
 121 	ГАСК.  Ф.  60.  On.  1.  Д.  420.  Л.  496.
 122 	Там  же.  Л.  496  об.  -  497.
 123 	Известия  Костромского  земства.  Кострома.  1915.  №  7.  С.  41.
 124 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  10.  Л.  38.
 125 	Погребинский  А.П.  Сельское  хозяйство  и  продовольственный  вопрос  в
России  в  годы  первой  мировой  войны.  С.  45.
 126 	Там  же.  С.  58.
 127 	Городское  дело.  1917.  №  1.  С.  25.
 128 	Там  же.  №4.  С.  181.
 129 	Собрание  уложений  и  распоряжений  правительства.  21  октября  1916  г.
№  292.  Отд.  первый.  С.  2932-2934;  ГАСК.  Ф.  311.  On.  1.  Д.  235.  Л.  147,156,183.
 130 	ГАСК.  Ф.  67.  On.  1.  Д.  365.  Л.  50,  54.
 131 	Земское  дело.  1916.  №  22.  С.  986-987.
 132 	РГВИА.  Ф.  12953.  On.  1.  Д.  19.  Л.  3.
 133 	ГАСК.  Ф.  67.  On.  1.  Д.  367.  Л.  13.
 134 	Правительственный  вестник.  1917.  1  дек.
 135 	ГАСК.  Ф.  311.  On.  1.  Д.  219.  Л.  153.
 136 	Московские  ведомости.  1916.  30  дек.
 137 	Земское  дело.  1917.  №  4.  С.  176.
 138 	Там  же.  №7.  С.  301.
 139 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  128.  Л.  5.
 140 	Земское  дело.  1917.  №  4.  С.  176.
 141 	Земское  дело.  1916.  №  24.  С.  1083-1084.
 142 	Земское  дело.  1917.  №  4.  С.  176.
 143 	Экономическое  положение  России  ...  Ч.  3.  С.  179.
 144 	Земское  дело.  1917.  №  4.  С.  176.
 145 	Земское  дело.  1916.  №  24.  С.  1081.
 146 	Городское  дело.  1917.  №  1.  С.  25.
 147 	Там  же.  С.  26.
 148 	Русское  слово.  1917.  29  дек.
 314

149 	Речь.  1916.  14  дек.;  Известия  Всероссийского  союза  городов.  1916.  №  40.
С.  318.
 150 	ГАСК.  Ф.  67.  On.  1.  Д.  362.  Л.  20.
 151 	Утро  России.  1917.  5  февр.
 152 	Известия  Особого  совещания  по  провольственному  делу.  1917.  №  1.  С.  10.
 153 	Известия  Всероссийского  союза  городов.  1917.  №  40.  С.  152.
 154 	Там  же.
 155 	Материалы  по  организации  продовольственного  дела.  М.,  1917.  С.  25-26.
 156 	День.  1917.  23  февр.
 157 	Лейберов  И.П.,  Рудаченко  С.Д.  Революция  и  хлеб.  М.,  1990.  С.  58-59.
 158 	Известия  Всероссийского  союза  городов.  1917.  №  40.  С.  155.
 159 	Известия  ГК  ВЗС.  1917.  №  48.  С.  177-179.
 160 	Там  же.  №  57.  С.  135.
 161 	Там  же.  №  58-60.  С.  115-116.
 162 	Там  же.  1915.  №  18.  С.  59.
 163 	Там  же.  1916.  №  30-31.  С.  234.
 164 	Там  же.  №  52-53.  С.  207.
 165 	Там  же.  1915.  №  18.  С.  65.
 166 	Там  же.  1916.  №  52-53.  С.  224.
 167 	Там  же.  №30-31.  С.  251.
 168 	Журналы  Московского  губернского  земского  собрания.  Экстренная  сессия
7-8  мая  1915  года.  М.,  1915.  С.  7.
 169 	Известия  ГК  ВЗС.  1916.  №  52-53.  С.  224.
 170 	Там  же.  №  30-31.  С.  249-250.
 171 	Там  же.  1917.  №  30-31.  С  250;  №  56.  С.  84.
 172 	Известия  Костромского  губернского  земства.  1915.  №  3.  С.  5.
 173 	Там  же.
 174 	Известия  ГК  ВЗС.  1916.  №  52-53.  С.  224.
 175 	Известия  Костромского  губернского  земства.  1915.  №  3.  С.  5.
 176 	Там  же.
 177 	Доклады  губернской  земской  управы  третьему  очередному  земскому  соб¬
ранию  1915  года  по  народному  образованию.  Вып.  1.  Ставрополь,  1916.
С.  24,  42.
 178 	Известия  Костромского  губернского  земства.  1915.  №  7.  С.  86.
 179 	Правительственный  вестник.  1917.  11  янв.
 180 	Краткий  обзор  наробраза  в  Тамбовской  губернии  в  1914-1915  уч.  году.
Тамбов,  1917.  С.  1-4.
 181 	Известия  ГК  ВЗС.  1915.  №  18.  С.  65.
 182 	Там  же.  1916.  №  52-53.  С.  225.
 183 	Там  же.  С.  224.
 184 	Там  же.  1917.  №  56.  С.  84.
 185 	Известия  Всероссийского  союза  городов.  1917.  №  40.  С.  311.
 186 	Известия  ГК  ВЗС.  1916.  №  52-53.  С.  223.
 187 	Валуйский  земский  листок.  1917.  №  418.  С.  21.
 188 	Журнал  Московского  губернского  земского  собрания.  Чрезвычайная  сессия
5  сентября  1915  года.  М.,  1915.  С.  5.
 189 	Там  же.  С.  6.
 190 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  34.  Л.  45.
 191 	Там  же.
 192 	Там  же.  Д.  1.  Л.  61.
 193 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  10.  Л.  39.
 315

194 	Там  же.
 195 	Земский  и  городской  съезды  12-14  марта  1916  г.  //  Известия  Главного  Коми¬
тета  по  снабжению  армии.  1916.  №  11-16.  С.  5.
 196 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  10.  Л.  41.
 197 	Там  же.  Д.  11.  Л.  1  об.
 198 	Там  же.
 199 	Земский  и  городской  съезды  12-14  марта  1916  г.  С.  13.
 20°  РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  11.  Л.  1  об.
 201 	Там  же.  Л.  2.
 202 	Земский  и  городской  съезды  12-14  марта  1916  г.  С.  32.
 203 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  11.  Л.  2  об.
 204 	Там  же.  Л.  3.
 205 	Там  же.  Д.  1.  Л.  56.
 206 	Там  же.
 207 	Там  же.
 208 	Там  же.  Л.  58.
 209 	Известия  Главного  комитета  по  снабжению  армии.  1916.  №  21.  С.  24.
 210 	ГАСК.  Ф.  101.  Оп.  4.  Д.  363.  Л.  17.
 211 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  67.  Л.  13  об.
 212 	Русское  слово.  1916.  30  июня.
 213 	ГАРФ.  Ф.  1789.  On.  1.  Д.  176.  Л.  4.
 214 	Там  же.  Л.  5.
 215 	РГВИА.  Ф.  12564.  On.  1.  Д.  11.  Л.  23.
 216 	Там  же.  Д.  15.  Л.  2,  68.
 217 	Там  же.  Л.  2.
 218 	Там  же.  Л.  63.
 219 	Там  же.  Л.  68.
 220 	Там  же.  Л.  29.
 221 	Там  же.  Л.  165.
 222 	Там  же.  Д.  17.  Л.  5.
 223 	Там  же.  Л.  6.
 224 	Там  же.  Л.  7.
 223  Там  же.  Д.  15.  Л.  169.
 226 	Там  же.  Л.  170-171.
 227 	Там  же.  Л.  657-658.
 228 	Там  же.  Л.  115.
 229 	ГАРФ.  Ф.  1789.  On.  1.  Д.  176.  Л.  3.
 230 	Авдеев  Н.  Революция  1917  года:  (Хроника  событий).  Январь-апрель.  М.;
Пг.,  1923.  С.  6.
 231 	Там  же.  С.  11.

Глава  V
 судьба  земств  б  ходе
революционных  событий
1917  ГОДА
 Реорганизация  органов  САмоуправления
 Земства  попали  в  колоссальный  водоворот,  каким  оказалась
Февральская  революция.  В  новой  обстановке  наиболее  выпукло  вы¬
светились  именно  их  недостатки.  Речь  идет  прежде  всего  о  поме¬
щичьем  составе  земств,  из-за  которого  уже  в  дофевральский  период
они  практически  зашли  в  тупик.
 Данное  обстоятельство  прежде  всего  и  ставило  вопрос  о  необ¬
ходимости  реорганизации  всего  земского  самоуправления  в  целом.
На  этом  настаивали  тогда  публицисты,  политики,  ученые,  в  том
числе  специалисты  по  истории  земств.  Об  этом  же  говорилось  в
большей  части  работ,  посвященных  пятидесятилетию  земств.  “Мы
верим,  -  писал  в  1915  г.  специалист  по  народному  образованию
Е.  А.  Звягинцев,  -  что  в  будущем  реформированное  земство  подни¬
мет  школьное  дело  на  высоту,  неизмеримо  превосходящую  тепе¬
решнее  ее  развитие”1.
 С  такой  же  уверенностью  о  необходимости  реорганизации  зем¬
ской  системы  говорил  экономист  и  политик  С.  Маслов.  “Ныне,  на¬
кануне  своего  пятидесятилетия,  земство  стоит  также  накануне
своего  преобразования.  Чем  полнее  и  шире  осуществится  это  преоб¬
разование,  -  утверждал  он,  -  тем  ближе  земство  станет  к  населению
и  тем  шире  и  плодотворнее  могут  быть  его  мероприятия”2.  На  ре¬
формировании  всей  системы  земского  самоуправлении  настаивал
известный  историк  земства  Б.Б.  Веселовский.  “Мы  всячески  привет¬
ствуем  нарастающую  борьбу  за  реформирование  существующего
земства”,  -  писал  он  в  предисловии  к  книге  В.  Трутовского  “Совре¬
менное  земство”3.
 Казалось  бы,  ничего  хорошего  для  помещичьих  земств  в  рево¬
люционной  России  не  обещала  и  первоначальная  реакция  Времен¬
ного  правительства  на  дофевральские  институты.  В  декларации,
обнародованной  3  марта  1917  г.,  оно  заявило  о  твердом  намерении
реорганизовать  органы  местного  управления  на  основе  самых  демо¬
 317

кратических  принципов  -  всеобщих,  равных,  прямых  и  тайных  вы¬
боров.  В  случае  их  проведения  дворянство  полностью  отсекалось  бы
от  земства.  К  тому  же  с  отречением  Николая  II  сошел  с  политиче¬
ской  арены  и  главный  гарант  привилегий  первого  сословия  России.
 Однако  реальный  ход  событий  оказался  для  многих  совершенно
неожиданным  -  в  самом  начале  революции  в  обстановке  острейшей
борьбы  за  власть  Временное  правительство  сделало  ставку  именно
на  высший  слой  земских  деятелей.  5  марта  1917  г.  глава  правитель¬
ства  князь  Г.Е.  Львов  направил  председателям  губернских  земских
управ  телеграфное  распоряжение,  которым  упразднялся  институт
губернаторов,  а  их  полномочия  передавались  председателям  губерн¬
ских  земских  управ.  В  соответствии  с  тем  же  указом  власть  в  преде¬
лах  уезда  переходила  к  председателям  уездных  земских  управ.
Все  они  получали  звание  комиссаров  Временного  правительства4.
Весьма  показательно,  что  за  председателями  управ,  ставшими  ко¬
миссарами,  сохранялись  обязанности  и  по  руководству  земствами.
 Таким  образом,  местную  власть  правительство  передавало  выс¬
шему  слою  земских  деятелей.  Однако  их  будущее  оказалось  в  зави¬
симости  от  того,  сумеют  ли  председатели  земских  управ  овладеть
этой  властью  в  полном  объеме  и,  что  особенно  важно,  удержать  ли
ее  в  условиях  революции  более  или  менее  длительное  время?
 Дело  в  том,  что  указ  Львова  появился  с  некоторой  задержкой  и
в  то  время,  когда  на  местах  уже  действовала  иная  система  управле¬
ния,  так  называемые  общественные  исполнительные  комитеты.
В  их  состав  входили  представители  всех  организаций  и  учреждений,
всех  слоев  населения,  но  определяющей  силой  оставалась  самая
многочисленная  часть  общества  -  средние  слои.  Общественные
исполнительные  комитеты  являлись  в  то  время  самой  демократиче¬
ской  системой  местного  управления.  Ясно,  что  создание  новой  упра¬
вленческой  структуры,  к  тому  же  под  эгидой  наиболее  консерватив¬
ной  части  общества,  какую  составляли  тогда  председатели  земских
управ,  подрывало  складывавшуюся  в  условиях  революции  демокра¬
тическую  систему  управления  и-тем  самым  ослабляло  власть  в
целом.
 Именно  поэтому  распоряжение  Львова  сразу  же  вызвало  резко
негативные  оценки.  В  одном  из  своих  выступлений  председатель
Московского  губернского  общественного  исполнительного  комите¬
та  В.А.  Левицкий  говорил:  “На  местах  принимали  все  меры,  чтобы
сорганизовать  жизнь,  а  со  стороны  Петрограда  ничего  не  делалось
к  тому,  чтобы  создать  контакт  между  центром  и  провинцией.  Нао¬
борот,  действия  Петрограда  это  местное  творчество  разлагали”5.
Еще  более  нетерпимо  по  отношению  к  распоряжению  князя  Львова
высказался  В.Д.  Набоков.  “Одним  из  первых  и  одним  из  самых  не¬
удачных  его  (Временного  правительства.  -  Г.Г.)  актов  была  знаме¬
нитая  телеграмма  князя  Львова  от  5  марта,  отправленная  циркуляр-
 318

но  всем  председателям  губернских  земских  управ,  -  отмечал  он.  -
Временное  правительство  очень  скоро  -  почти  тотчас  же  -  убеди¬
лось  в  том,  что  рассматриваемая  мера  была  крайне  необдуманной  и
легкомысленной  импровизацией”6.  Такими  же  словами  охарактери¬
зовал  акт  Львова  лидер  кадетской  партии  П.Н.  Милюков:  “Приш¬
лось  сразу  же  признать,  что  мера  эта  была  крайне  необдуманна  и
легкомысленна  -  даже  с  политической  точки  зрения”.  Милюков
прямо  заявлял,  что  председатели  земских  управ  являлись  реакционе¬
рами;  к  тому  же  указ  вступал  в  противоречие  с  действовавшим  на
местах  новым  аппаратом  власти.  “Отмена  на  местах  законной  вла¬
сти,  -  утверждал  он,  -  вызывала  путаницу  во  всех  наших  органах  уп¬
равления”7.
 Между  тем  ставка  правительства  на  земцев  была  сделана  не  слу¬
чайно.  У  того  и  другого  была  одна  социальная  основа,  одни  предста¬
вления  о  происходящих  событиях,  одна  история.  Именно  в  земствах
многие  члены  правительства  и  крупные  деятели  либерального  тол¬
ка  прошли  школу  политического  воспитания  (князь  Г.Е.  Львов,
А.И.  Шингарев,  Н.В.  Некрасов,  С.Л.  Маслов,  А.А.  Мануйлов,
И.В.  Годнев  и  т.д.).  Более  того,  подписывая  свое  распоряжение,
Львов  со  всей  определенностью  давал  понять,  что  он  доверяет  это¬
му  слою  безраздельно.  Назначение  председателей  земских  управ  на
должности  комиссаров  происходило  немедленно,  как  только  теле¬
грамма  поступала  на  места.  Первоначально  эта  процедура  не  требо¬
вала  даже  какого-либо  утверждения  со  стороны  правительства.
 В  канун  Февральской  революции  в  России  насчитывалось
43  земских  губернии  и  почти  во  всех  из  них  в  течение  6-7  марта
власть  попала  в  руки  председателей  земских  управ.  Лишь  в  неко¬
торых  комиссарами  стали  городские  головы,  члены  Государствен¬
ного  совета  или  депутаты  Государственной  думы.  Это  был  такой
политический  успех  земцев,  который  раньше  был  бы  просто  не¬
мыслим.
 Ясно,  что  высший  слой  земских  деятелей,  ставших  полномочны¬
ми  представителями  правительства  на  местах,  с  восторгом  воспри¬
нял  дарованную  им  власть.  Они  сразу  же  занялись  наведением  по¬
рядка  и  всемерной  поддержкой  правительства.  Их  цели  и  намерения
довольно  четко  просматриваются  по  тем  донесениям,  которые  ста¬
ли  поступать  в  адрес  правительства  и  его  министерств  и  ведомств.
Чаще  всего  комиссары-председатели  первым  делом  издавали  обра¬
щения,  в  которых  объявлялось,  что  именно  они  являются  носителя¬
ми  местной  власти.  Людей  призывали  “всемерно  поддерживать  но¬
вую  власть,  способствовать  установлению  порядка,  соответствую¬
щего  новому  свободному  строю,  делать  все  возможное  для  обеспе¬
чения  армии  продовольствием”8.
 Судя  по  первым  донесениям  председателей  земских  управ,  став¬
ших  комиссарами  Временного  правительства,  они  были  уверены,
 319

что  народ  примет  новую  власть  безоговорочно.  Однако  события
сразу  же  стали  складываться  по-иному:  земцы  не  учли  того  обстоя¬
тельства,  что  в  условиях  революции  массы  действуют  политически
более  осознанно  и  активно,  чем  в  мирное  время.  Циркуляр  Львова
сразу  же  породил  недовольство  и  повсеместные  протесты.  Люди
возмущались  главным  образом  тем,  что  власть  передавалась  дворя¬
нам  -  председатели  земских  управ,  за  редким  исключением,  явля¬
лись  выходцами  из  этого  сословия.
 Выступления  против  распоряжения  Львова  оказались  настолько
масштабными  и  энергичными,  что  во  многих  местах  намерения  пра¬
вительства  назначить  того  или  иного  председателя  управы  на  долж¬
ность  комиссара  не  достигали  своей  цели.  Например,  в  телеграмме,
поступившей  в  МВД  из  Костромы,  говорилось:  “Население  Галич-
ского  уезда  и  города  взволновано  возможным  назначением  предсе¬
дателя  уездной  управы  Васькова,  который  возбуждает  всеобщую
ненависть”9.
 К  тому  же  антиземская  волна  увеличивалась  по  мере  того,  как
выявлялась  социальная  направленность  политики  председателей
земских  управ,  ставших  комиссарами  Временного  правительства.
Протесты  людей  против  того,  что  делали  комиссары,  в  первые  же
дни  после  издания  указа  поступили  в  МВД  из  многих  губерний  и  уез¬
дов  страны,  и  в  большей  части  телеграмм  подчеркивалось,  что  пред¬
седатели  земских  управ,  ставшие  комиссарами,  являясь  помещика¬
ми,  не  в  состоянии  проводить  политику  в  интересах  большинства  на¬
селения.
 Поток  таких  сообщений  быстро  увеличивался.  Волна  протестов
оказалась  настолько  мощной,  что  некоторые  комиссары  смогли
продержаться  на  посту  всего  несколько  дней.  Так  случилось  в
Витебской  губернии.  Под  давлением  масс  председатель  губернской
управы  Карташов,  ставший  комиссаром  в  соответствии  с  распоря¬
жением  Львова,  уже  9  марта  обратился  к  главе  правительства  с
просьбой  дать  ему  отставку.
 Чуть  дольше  продержался  на  должности  комиссара  председа¬
тель  Пермской  губернской  управы  Калугин.  Также  быстро  лиши¬
лись  своих  должностей  комиссары  Казанской,  Тульской,  Саратов¬
ской  и  ряда  других  губерний.  Только  в  течение  марта  1917  г.  в  17  гу¬
берниях  потеряли  должности  комиссаров  лица,  получившие  ее  в
соответствии  с  распоряжением  Львова10.  И  этот  процесс  явно  наби¬
рал  силу.  В  итоге  уже  к  концу  апреля  более  половины  председате¬
лей  губернских  земских  управ,  ставших  по  воле  Львова  комиссара¬
ми  Временного  правительства,  утратили  эту  должность11.
 Такую  же  судьбу  пережили  и  председатели  уездных  управ,
назначенные  уездными  комиссарами  Временного  правительства.
К  концу  апреля  удержались  в  этом  качестве  лишь  177  человек
из  43912.
 320

Основные  направления  работы
 Что  касается  деятельности  земств,  то  в  ходе  революции  1917  г.
в  массе  своей  они  занимались  решением  все  тех  же  вопросов,  кото¬
рые  стояли  в  повестке  дня  в  течение  всего  предшествующего  пери¬
ода.  Так  казалось  и  самим  земцам.  В  частности,  в  конце  мая  из  Шад-
ринска  в  МВД  сообщили:  “Деятельность  городского  и  земского
самоуправления  идет  прежним  порядком”13.
 Между  тем  на  работу  земств  в  1917  г.  огромное  влияние  ока¬
зывали  несколько  весьма  важных  обстоятельств,  без  учета  которых
невозможно  выявить  их  место  и  роль  в  событиях  того  времени.
Это  -  инерционность  системы  местного  самоуправления,  военный
фактор  и  революционная  обстановка.
 Земское  самоуправление  и  после  Февраля  1917  г.  представляло
собой  солидную  управленческую  структуру,  которая  продолжала
двигаться  по  колее,  проторенной  задолго  до  свершившихся  собы¬
тий.  В  ней  были  заняты  тысячи  высококвалифицированных  специа¬
листов,  дороживших  своим  общественным  положением  и  жизнен¬
ным  стандартом.  Они,  как  и  прежде,  аккуратно  выходили  на  работу,
добросовестно  исполняли  свои  обязанности,  т.е.  занимались  при¬
вычным  для  себя  делом.  Наиболее  явственно  подобная  инерцион¬
ность  прослеживается  по  делам,  связанным  с  экономической  дея¬
тельностью  земств,  их  агрономической  помощью  хлеборобам,  снаб¬
жением  деревни  техникой  и  необходимыми  в  сельском  хозяйстве
материалами  и  т.д.
 Вместе  с  тем  в  деятельности  земств  выделялись  и  такие  занятия,
которые  ощущали  на  себе  преимущественное  влияние  войны.  К  ним
необходимо  отнести  прежде  всего  оказание  помощи  семьям  при¬
званных  в  армию,  все,  что  было  связано  с  открытием  больниц  и  гос¬
питалей  для  раненых,  поддержкой  увечных  воинов  и  т.д.
 И,  наконец,  на  политике  и  практике  земств  в  нарастающем  тем¬
пе  сказывалось  влияние  революции.  Она  стремительно  втягивала
в  свою  орбиту  все  слои  населения,  все  организации  и  учреждения,
в  том  числе  и  земства.  Поскольку  главным  вопросом  революции  ос¬
тавался  вопрос  о  власти,  то  для  его  решения  использовались  все  си¬
лы  и  средства,  особенно  те  из  них,  которые  позволяли  более  быстро
приближаться  к  государственной  власти.  Для  земств  такими  были
тогда  школьное  и  внешкольное  образование,  культурно-просвети¬
тельская  и  агитационно-пропагандистская  работа,  создание  народ¬
ных  домов,  музеев,  изб-читален  и  т.д.  Под  влиянием  революции
именно  эта  сфера  деятельности  оказалась  наиболее  политизирован¬
ной  и  потому  составила  отдельный  блок  земских  занятий.
 Формально  деятельность  земств  ив  1917  г.  осуществлялась  в  со¬
ответствии  с  постановлениями  о  губернских  и  уездных  земских  учре¬
 11.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 321

ждениях  1864  и  1890  гг.,  согласно  которым  они  создавались  “для
заведования  делами,  относящимися  к  местным  хозяйственным  поль¬
зам  и  нуждам  каждой  губернии  и  каждого  уезда”14.  Эти  постановле¬
ния  не  были  отменены,  их  лишь  частично  скорректировало  Времен¬
ное  правительств  с  учетом  свершившихся  в  стране  событий.  Одним
из  таких  весьма  важных  для  земств  правовых  актов  стало  постанов¬
ление  Временного  правительства,  подписанное  князем  Львовым
9  июня  1917  г.  Оно  получило  название  “Об  изменении  действующе¬
го  положения  о  губернских  и  уездных  земских  учреждениях  впредь
до  издания  нового  о  них  положения”15.  Постановление  узаконило
такие  изменения  в  функционировании  земств,  которые  произошли  в
связи  с  падением  самодержавия.  В  частности,  правительство  отменя¬
ло  все  статьи  прежних  постановлений,  определявшие  взаимоотно¬
шения  между  земствами  и  губернаторами.  Однако  оно  тут  же  возло¬
жило  функции  контроля  за  деятельностью  земств  на  губернских
комиссаров  Временного  правительства16.  Упразднялись  также  гу¬
бернские  по  земским  и  городским  делам  присутствия,  но  их  канцеля¬
рии  передавались  комиссарам17.
 Что  касается  контроля  над  земствами  со  стороны  комиссаров
Временного  правительства,  он  не  очень-то  их  стеснял.  В  то  время
институт  комиссаров  находился  еще  в  стадии  становления,  к  тому  же
главные  усилия  комиссаров  уходили  на  установление  элементарно¬
го  общественного  порядка,  подавление  социальных  конфликтов,  ко¬
торые  нарастали  как  снежный  ком,  да  и  смягчение  криминогенной
обстановки  отнимало  много  времени.  Одним  словом,  комиссарам
было  тогда  не  до  земств,  и  они  действовали  вполне  свободно.  Опека
правительственных  чиновников  над  земствами  после  февраля
1917  г.  действительно  была  заметно  ослаблена.  Они  имели  реаль¬
ную  возможность  вступать  в  самые  различные  контакты  со  всеми
организациями  и  учреждениями  других  губерний  и  даже  стран,  соз¬
давать  союзы  и  объединения  и  прочее.
 В  новое  постановление  был  включен  целый  ряд  важных  поло¬
жений,  которые  существенно  расширяли  полномочия  земств  и  в
сфере  управления  местными  делами,  и  в  деле  охраны  “личности,
общественной  безопасности  и  порядка”,  и  в  оказании  юридической
помощи  населению  и  т.д.18  Однако  распространялись  они  лишь  на  те
земства,  которые  должны  были  появиться  в  результате  реформы
Временного  правительства,  а  земства,  действовавшие  на  момент
издания  постановления,  должны  были  руководствоваться  в  основ¬
ном  статьями  прежних  законодательных  актов.
 Помимо  отмеченных  выше  факторов,  влиявших  на  деятель¬
ность  земств,  в  то  время  все  более  заметно  сказывались  финансовые
трудности.  Следует  отметить,  что  денежные  затруднения  земства
переживали  всегда,  но  особенно  заметными  они  стали  в  годы  Пер¬
вой  мировой  войны.  Уже  тогда  явно  ощущалось  влияние  экономиче¬
 322

ского  кризиса,  нехватка  продовольствия,  рост  цен,  инфляция  и  т.д.
Из-за  быстрого  обнищания  населения  существенно  нарушались
источники  финансирования  земств.  Но  все  это  резко  обострилось
после  свержения  самодержавия  и  слома  старого  аппарата  управле¬
ния.  28  апреля  1917  г.  Оренбургская  управа  писала  комиссару  о  том,
что  она  несколько  раз  обращалась  к  полицмейстеру  с  просьбами
взыскать  долги  по  земскому  сбору,  тем  не  менее  “поступление  недо¬
имок  губернского  земского  сбора  идет  слабо”19.
 Со  временем  эта  проблема  становилась  все  более  острой.  В  кон¬
це  марта  Новоладожская  уездная  управа  телеграфировала  губерн¬
скому  комиссару:  поступление  земских  сборов  “совершенно  прекра¬
тилось,  что  лишает  управу  возможности  удовлетворять  самые  необ¬
ходимые  потребности  разных  отраслей  земского  хозяйства”20.
 Под  воздействием  всех  этих  обстоятельств  произошла  некото¬
рая  перегруппировка  в  земских  делах.  Многие  архивные  документы
и  особенно  материалы  газет  того  времени  свидетельствуют  о  том,
что  на  ранних  этапах  революции  экономические  мероприятия  в  де¬
ятельности  земств  даже  превалировали  над  другими  занятиями.
По  сравнению  с  предшествующим  периодом  увеличились  и  расхо¬
ды  земств  по  этой  статье.  В  одной  из  газет  был  дан  итоговый  ана¬
лиз  экономической  деятельности  Харьковского  губернского  земст¬
ва  за  1917  г.,  в  котором  отмечалось,  что  если  в  1916  г.  расходы
на  экономические  мероприятия  составили  581  130  руб.,  то  в  1917  г.
они  равнялись  651  447  руб.  Газета  утверждала,  что  в  экономичес¬
кой  сфере  демократическое  земство  продолжало  работу  цензового
земства21.
 Как  и  прежде,  деятельность  земств  в  основе  своей  была  сориен¬
тирована  на  массового  хлебороба,  а  потому  центральное  место  в
экономической  сфере  отводилось  оказанию  непосредственной  по¬
мощи  крестьянам  по  повышению  эффективности  сельскохозяйст¬
венного  производства.  Газета  “Народное  дело”  отмечала:  “В  облас¬
ти  улучшения  сельскохозяйственного  производства  и  общего  подъ¬
ема  благосостояния  народа  предполагается  обеспечить  населению
агрономическую  помощь  во  всех  ее  видах  и  возможно  больше  при¬
близить  ее  к  населению;  поставить  изучение  лучших  приемов  веде¬
ния  хозяйства  путем  устройства  опытных  полей  и  станций,  древес¬
ных  и  садовых  питомников,  семенных  хозяйств,  племенных  рассад¬
ников  животноводства  и  т.д.,  организовать  доставку  населению
сельскохозяйственных  машин  и  орудий”22.
 Как  уже  говорилось,  в  течение  всего  1917  г.  земства  пережива¬
ли  основательную  реорганизацию.  В  ходе  широкой  социальной  пе¬
ретряски  земских  собраний  и  управ,  которая  началась  сразу  же  пос¬
ле  Февральской  революции  и  длилась  в  течение  весны  и  лета  этого
года,  а  затем  и  реформы  Временного  правительства,  они  действи¬
тельно  менялись  и  становились  вполне  демократическими  учрежде¬
 и*
 323

ниями.  На  обновляемые  земства  в  обществе  возлагали  большие
надежды.  Весьма  оптимистично  смотрели  в  будущее  и  сами  земцы.
Газета  “Народное  дело”  по  этому  поводу  писала:  “При  очень  тяже¬
лых  условиях  вступают  на  путь  устроения  сельскохозяйственной
жизни  страны  наши  новые  демократические  земства.  Нет  сомнения,
социалисты,  взявшие  на  себя  трудную  земскую  работу,  преисполне¬
ны  самыми  благими  намерениями”23.
 Действительно,  чтобы  достичь  поставленных  целей  по  интенси¬
фикации  сельскохозяйственного  производства,  к  тому  же  в  условиях
всестороннего  и  глубокого  кризиса,  от  земцев  требовались  огром¬
ные  усилия.  Тем  более,  что  и  те  земские  службы,  которые  непосред¬
ственно  занимались  сельским  хозяйством,  в  то  время  были  довольно
слабыми.  “До  сих  пор,  -  отмечала  в  середине  октября  “Нижегород¬
ская  земская  газета”,  -  земство  развивало  институт  участковых  аг¬
рономов  с  различными  их  помощниками,  но  эта  организация  все  же
не  отличается  пока  законченностью  и  полнотой”24.  Для  решения
задач  по  эффективному  развитию  сельского  хозяйства  явно  недос¬
тавало  и  агрономов,  и  ветеринарных  врачей,  и  инженеров  и  т.д.  По
сведениям  “Нижегородской  земской  газеты”,  в  губернии  осенью
1917  г.  насчитывалось  всего  49  участковых  агрономов,  и  это  на
253  волости25.  Практически  один  агроном  обслуживал  пять  и  более
волостей.  Такая  нагрузка,  по  мнению  газеты,  “не  давала  возможно¬
сти  всегда  и  всюду  оказать  своевременно  надлежащую  сельскохо¬
зяйственную  помощь  населению”26.
 Нечто  подобное  наблюдалось  во  многих  других  губерниях,  хотя
тенденция  к  росту  числа  агрономов  и  укреплению  агрономической
службы  в  1917  г.  была  очевидной.  К  примеру,  в  Оренбургской  губер¬
нии  в  1914  г.  трудились  11  участковых  агрономов,  в  1915—17,  а  в
1917  -  уже  3227.  Увеличение  количества  агрономов  в  1917  г.  осу¬
ществлялось  и  за  счет  обучения  нового  контингента  людей,  и  благо¬
даря  передаче  правительственных  агрономических  учреждений  в
ведение  земства,  как  это  было  сделано  в  Нижегородской  губернии.
Там  агрономическая  комиссия,  созданная  при  земской  управе,
12  августа  обсудила  данный  вопрос  и  постановила  “существующие
в  губернии  правительственные  агрономические  учреждения  и  спе¬
циалистов  передать  в  ведение  земства”28.
 На  этот  счет  имелось  специальное  распоряжение  Министерства
земледелия29.  В  соответствии  с  ним  земские  собрания  и  управы  при¬
нимали  развернутые  постановления.  Типичным  в  этом  отношении
было  решение  Пензенского  земского  собрания  от  26  июля  1917  г.:
“Поручить  губернской  земской  управе  принять  правительственную
агрономическую  организацию  со  всеми  кредитами,  личным  персо¬
налом  и  материальным  имуществом  в  порядке  третьего  параграфа
циркулярного  распоряжения  Департамента  земледелия  от  3  июля
1917  г.”30  Тогда  же  под  эгиду  земств  переводились  и  штаты  земле¬
 324

устроительных  комиссий,  оставшиеся  от  столыпинской  земельной
реформы.
 Во  всей  разнообразной  деятельности  земств  в  сфере  экономиче¬
ского  вспомоществования  сельскому  хозяйству  на  первом  месте,  как
и  ранее,  оказалось  распространение  агрономических  знаний.  Так  по¬
нимали  свои  полномочия  и  сами  земцы.  В  статье  “Экономические
мероприятия  земства”,  опубликованной  в  газете  “Народное  дело”,
отмечалось,  что  Харьковское  губернское  земство  “поставило  пер¬
вым  пунктом  программы  агрономической  работы  распространение
сельскохозяйственных  знаний  среди  населения”31.  Решение  этой  за¬
дачи  осуществлялось  по  самым  различным  каналам.  Здесь  и  чтение
лекций,  и  проведение  бесед  по  вопросам  прогрессивной  обработки
земли,  и  открытие  школ  для  тех,  кто  желал  более  основательно  оз¬
накомиться  с  такими  приемами,  и  изготовление  наглядных  пособий,
и  издание  специальной  литературы32.  В  некоторых  местах  были
открыты  и  эффективно  работали  сельскохозяйственные  училища.
В  Харьковской  губернии,  например,  в  1917  г.  действовали  Сумское,
Ахтырское  и  Липковатовское  училища,  а  также  Ракитянская  школа
садоводства  и  огородничества33.
 Наряду  с  пропагандой  агрономических  знаний  земства  разверну¬
ли  широкую  и  довольно  разнообразную  работу  по  повышению  эф¬
фективности  сельскохозяйственного  производства.  Они  открывали
специальные  комитеты  по  обеспечению  населения  добротным  се¬
менным  материалом.  Такой  комитет  был  сформирован  Пензенским
земством  сразу  же  после  завершения  процесса  демократизации  соб¬
рания  и  управы34.  Распространенным  явлением  того  времени  было
создание  земствами  опытных  полей.  Такие  поля  функционировали  в
Нижегородской,  Смоленской,  Екатеринославской,  Пензенской,
Харьковской  и  многих  других  губерниях.  Обычно  под  опытное  поле
земства  арендовали  земельные  участки  площадью  от  100  до  150  де¬
сятин,  расположенные  в  доступных  для  крестьян  местах  -  вблизи
железнодорожных  станций,  вдоль  шоссейных  дорог  и  пр.35
 Наряду  с  агрономической  деятельностью  земства  основательно
занимались  зоотехническо-ветеринарным  делом,  которое  так  же,
как  и  агрономия,  переживало  значительные  трудности,  но  продол¬
жало  действовать  в  тех  же  направлениях,  что  и  в  дофевральский  пе¬
риод.  Большое  внимание  уделялось  подготовке  кадров  и  делалось
это  с  таким  расчетом,  чтобы  должности  участковых  зоотехников  и
ветеринарных  врачей  были  учреждены  повсеместно36.
 В  земскую  зоотехническо-ветеринарную  службу  в  1917  г.  влива¬
лись  правительственные  ветеринарные  учреждения.  Вместе  с  ними
к  земствам  переходили  и  те  обязанности,  которые  выполняли  они  в
дофевральский  период.  Причем  эти  полномочия  оказывались  на¬
столько  сложными  и  разнообразными,  что  не  каждое  земство  в  со¬
стоянии  было  исполнять  их  более  или  менее  удовлетворительно.
 325

В  газете  “Народная  жизнь”  5  октября  прошла  информация  о  том,
что  Временное  правительство  распорядилось  передать  правительст¬
венную  ветеринарную  службу  в  ведение  земств,  и  при  этом  сделало
акцент  на  тех  функциях,  которые  с  этого  момента  будут  возложены
на  земства.  “Все  обязанности,  -  писала  газета,  -  выполняемые  аген¬
тами  правительственной  ветеринарной  организации  по  надзору  за
промышленным  скотом,  перевозкой  сырья,  взиманию  кредитного
сбора  с  промышленного  скота  и  т.д.,  возлагаются  ...  на  земских
ветеринарных  врачей;  вся  отчетность  перед  ветеринарным  управле¬
нием,  возлагаемая  на  ветеринарных  инспекторов,  пунктовых  и  по¬
лицейских  ветеринарных  врачей,  представляется  земскими  учрежде¬
ниями  через  ветеринарные  отделы”  и  т.д.  и  т.п.37
 Это  было  тяжелое  бремя,  и  не  все  земства  соглашались  взвали¬
вать  его  на  свои  плечи.  В  частности,  врачебно-санитарный  отдел
Пензенской  губернии  обсудил  вопрос  о  передаче  в  его  распоряже¬
ние  правительственных  ветеринарных  учреждений  и  решил,  что  это
предложение  для  земства  неприемлемо,  поскольку  “ветеринарных
врачей  и  фельдшеров  в  земстве  очень  мало;  мало  их  и  у  правитель¬
ственной  ветеринарии,  а  работа  от  такого  соединения  в  данное  вре¬
мя  усложняется”38.
 В  целом  же  процесс  объединения  правительственной  и  земской
ветеринарии  осуществлялся  повсеместно,  естественно,  увеличива¬
лись  и  расходы  земств  на  сохранение  и  развитие  животноводства.
Если  в  1916  г.  в  Харьковской  губернии  сметные  ассигнования
по  этой  статье  составляли  185  331  руб.,  то  в  1917-279  61039.
 И  в  зоотехническо-ветеринарной  области,  подобно  тому  как  это
делалось  в  агрономии,  видное  место  отводилось  пропаганде  знаний
об  эффективном  развитии  животноводства.  Особое  внимание  при
этом  уделялось  проведению  всевозможных  выставок.  К  примеру,
Харьковское  земство  в  течение  1917  г.  организовало  областную
выставку  племенного  скота  и  свиней,  губернскую  -  по  коневодству,
три  уездных  выставки  и  36  районных  -  по  самым  различным  отрас¬
лям  животноводства40.
 Весьма  разнообразной  в  то  время  была  и  практическая  деятель¬
ность  земств,  направленная  на  сохранение  и  развитие  животных.
Они  организовывали  случные  пункты  для  лошадей,  открывали  пле¬
менные  питомники  для  свиней  и  даже  кур  и  т.д.
 Однако  по  мере  углубления  кризиса  и  нарастания  социальной
напряженности  в  обществе  работа  земств  давала  заметные  сбои.
К  концу  1917  г.  у  некоторых  из  них  было  такое  ощущение,  что  зем¬
ства  вряд  ли  сохранят  те  позиции,  которые  занимали  они  в  дофев-
ральский  период.  Газета  “Народное  дело”  писала  по  этому  поводу:
“В  настоящее  время,  ввиду  понижения  земствами  ассигнований,  не¬
получения  правительственных  пособий,  вздорожания  как  произ¬
водителей,  так  и  содержания  случных  пунктов  и  т.д.,  из  того,  что
 326

имело  (Харьковское)  земство  в  1913  г.,  вряд  ли  сохранилась
половина”41.
 Между  тем  земства  в  течение  всей  их  истории,  в  том  числе  и
в  1917  г.,  видное  место  отводили  проблемам,  связанным  со  снабже¬
нием  крестьян  необходимыми  в  хозяйстве  материалами.  Разумеет¬
ся,  и  в  1917  г.  среди  товаров,  которые  земства  предлагали  земле¬
дельцам,  преобладали  вещи,  характерные  для  дофевральского
периода.  Газеты  1917  г.  буквально  пестрели  всевозможными  объя¬
влениями  о  функционировании  земских  складов,  о  том,  какие  това¬
ры  сельскохозяйственного  назначения  там  имелись,  в  каком  поряд¬
ке  и  по  каким  ценам  земцы  готовы  были  их  продать.  Типич¬
ной  в  этом  отношении  была  информация,  опубликованная  10  апре¬
ля  в  газете  “Народное  дело”.  В  ней  извещалось,  что  Харьковское
губернское  земство  закупило  и  ожидает  поступления  на  склады
125  молотилок,  250  сеялок,  200  плугов  и  600  борон.  Здесь  же  гово¬
рилось  о  том,  какие  материалы  и  в  каком  количестве  земства  уже
отправили  потребителям.  Среди  них  значилось  65  655  пудов  сорто¬
вого  железа,  5  тыс.  пудов  кровельного  железа,  13  600  пудов  прово¬
лочных  гвоздей,  2  тыс.  лопат,  5  тыс.  ведер  и  10  тыс.  пудов  камен¬
ного  угля42.
 Таких  сообщений  тогда  было  множество.  “Екатеринославская
земская  газета”  информировала  о  том,  что  на  складах  земства  име¬
ется  2  тыс.  лопат  самых  разных  размеров  и  форм.  В  “Сельском  вест¬
нике”  читаем,  что  Вятское  уездное  земство  готово  продать  населе¬
нию  1  тыс.  пудов  железа  самых  разных  сортов,  что  покупку  можно
оформить  в  кассе  мелкого  кредита,  но  при  этом  нужно  иметь  удо¬
стоверение  члена  волостного  продовольственного  комитета.  Газета
“Чернозем”  писала,  что  на  складах  Пензенского  губернского  земст¬
ва  имеются  топоры  русского  и  шведского  производства  и  железные
лопаты  и  т.д.  и  т.п.43
 Большую  роль  в  снабжении  населения  сельскохозяйственными
товарами  играли  кассы  мелкого  кредита.  О  том,  в  каких  масштабах
это  делалось,  свидетельствует  информация,  опубликованная  в  газе¬
те  “Народное  дело”:  “Правление  союза  учреждений  мелкого  креди¬
та  текущей  весной  снабдило  кредитные  и  ссудосберегательные  то¬
варищества  Харьковской  губернии  сельскохозяйственными  орудия¬
ми  и  машинами,  а  также  семенным  материалом  на  сумму  до
800  000  руб.  Благодаря  этому  нужда  в  земледельческих  и  уборочных
машинах  была  в  значительной  степени  ослаблена”44.
 Кассы  мелкого  кредита  брали  на  себя  также  функции  по  распре¬
делению  среди  сельских  жителей  сельскохозяйственных  материа¬
лов.  “Губернская  касса  мелкого  кредита  в  настоящее  время  занята
распределением  среди  сельского  населения  уборочных  машин,  шпа¬
гата,  железа  для  сельскохозяйственных  нужд”,  -  информировала
жителей  Харьковской  губернии  газета  “Народное  дело”45.
 327

Судя  по  таким  сообщениям,  земства  проводили  достаточно
эффективную  деятельность  по  снабжению  сельского  населения
типичными  для  России  материалами  -  гвоздями,  лопатами,  топора¬
ми,  кровельным  железом  и  пр.  Однако  потребности  в  них,  как  пра¬
вило,  превышали  возможности  земств  по  их  доставке,  и  в  большин¬
стве  мест  даже  эти,  в  сущности  традиционные  товары  оказывались
в  дефиците.  А  потому  земства  вынуждены  были  дозировать  их
поставки  в  тот  или  иной  уезд.  О  такой  практике  земств  газеты  писа¬
ли  неоднократно.  В  частности,  “Народная  жизнь”  7  сентября  изве¬
щала,  что  на  складах  Екатеринославского  губернского  земства  име¬
ется  9600  пудов  кровельного  железа,  но  оно  будет  направлено  на
места  по  1000  пудов  на  каждый  уезд46.  Земство,  заявляла  “Екатери-
нославская  земская  газета”,  готово  продать  крестьянам  1000  пудов
гвоздей,  но  при  этом  разъясняла,  что  они  будут  распределены  по
уездам  пропорционально  числу  сельских  жителей47.
 Однако,  несмотря  на  энергичную  работу  земств  по  снабжению
деревни  самыми  различными  материалами,  чаще  всего  их  не  хвата¬
ло,  и  на  почве  дефицита  между  населением  и  земствами  возникали
трения  и  конфликты.  В  частности,  комиссар  Ставропольской  губер¬
нии  в  разгар  летней  страды  сообщал  в  МВД  о  том,  что  5  июля  в  по¬
селке  Святой  Крест  произошли  столкновения  между  населением  и
членами  уездной  земской  управы  из-за  несправедливого,  по  мнению
крестьян,  распределения  мануфактуры.  Для  наведения  порядка
комиссар  направил  в  поселок  подразделение  солдат48.
 Взаимоотношения  между  земствами  и  населением  осложнялись
также  из-за  стремительного  роста  цен  на  товары.  О  галопирующем
повышении  цен  в  1917  г.  газеты  писали  неоднократно.  Так  “Народ¬
ная  жизнь”  20  сентября  извещала  о  том,  что  на  склады  Пензенского
губернского  земства  поступила  новая  партия  товаров,  и  тут  же  на¬
помнила,  что  цены  на  них  до  1  октября  будут  повышены  на  25%,
а  после  1  октября  еще  на  100%49.
 Несмотря  на  систематический  рост  цен,  земства  предлагали  зем¬
ледельцам  не  только  гвозди,  топоры  и  лопаты,  но  и  достаточно  до¬
рогую  сельскохозяйственную  технику.  В  частности,  орган  Пензен¬
ского  земства  газета  “Чернозем”  сообщала,  что  на  земских  складах
губернии  имеется  более  600  жаток  стоимостью  по  585  руб.  каждая,
и  выражала  уверенность  в  том,  что  на  покупку  таких  машин  деньги
у  сельчан  найдутся,  поскольку  эти  изделия  относятся  к  важнейшим
средствам  сельскохозяйственного  производства50.
 Более  того,  в  1917  г.  земства  стали  предлагать  крестьянам  и  бо¬
лее  сложную  технику  по  ценам  куда  более  высоким,  и  такая  техни¬
ка  находила  покупателей.  Имеются  в  виду  трактора  самых  различ¬
ных  модификаций.  О  подобном  факте  сообщала  “Екатеринослав-
ская  земская  газета”  4  июня  1917  г.  Тогда  на  складах  этой  губернии
уже  имелись  и  ждали  своего  покупателя  такие  трактора,  как  Титан
 328

(20  л.с.),  цена  которого  составляла  5500  руб.,  Могул  (16  л.с.)  по
4000  руб.  и  более  мощный  Могул  (25  л.с.),  стоивший  9000  руб.  Кро¬
ме  того,  газета  извещала,  что  земство  ожидает  поступления  еще
партии  тракторов  других  модификаций,  таких,  как  Бит-Фор  Эмерсо¬
на  (60  л.с.)  по  20  тыс.  руб.  каждый,  Буль  Миннеаллолис  (20  л.с.)  по
5  тыс.  руб.  и  Кейс  (20  л.с.)  стоимостью  в  6  тыс.  руб.51  Поскольку  эта
техника  стоила  больших  денег,  ее  оплата  осуществлялась  в  рассроч¬
ку.  Покупатель  мог  вначале  оплатить  одну  треть  стоимости  тракто¬
ра,  а  остальные  две  трети  погасить  в  течение  двух  лет.  Ясно,  что  та¬
кая  сельскохозяйственная  техника  была  по  тому  времени  высшего
уровня  и  приобрести  ее  могли  лишь  очень  крепкие  хозяева.
 В  связи  со  все  более  интенсивным  насыщением  сельского  хозяй¬
ства  техникой  неизбежно  должна  была  возникнуть  проблема,  свя¬
занная  с  ее  ремонтом.  Причем  масштабы  ремонтных  работ  уже
в  1917  г.  были  достаточно  широкими.  В  одном  лишь  Екатеринослав-
ском  уезде,  по  сведениям  газеты  “Народная  жизнь”,  в  сентябре  ре¬
монтные  мастерские  действовали  в  пяти  селах,  а  к  концу  года  пред¬
полагалось  открыть  еще  10  мастерских52.
 Одновременно  земства  занимались  созданием  сети  прокатных
пунктов  с  набором  различных  сельскохозяйственных  орудий.  Меж¬
ду  тем  все  это  требовало  и  больших  усилий,  и  значительных  матери¬
альных  затрат.  В  ноябре  1917  г.  на  Дорогобужском  уездном  земском
собрании  по  этому  поводу  говорилось:  “В  уезде  имеется  17  земских
прокатно-зерноочистительных  пунктов.  Стоимость  всех  машин
10  000  руб.  Некоторые  из  них  уже  пришли  в  негодность,  часть  тре¬
бует  основательного  ремонта”53.
 Наряду  с  агрономией,  ветеринарным  делом  и  обеспечением  зем¬
ледельцев  необходимыми  в  сельском  хозяйстве  материалами  в
1917  г.  земства  занимались  также  решением  других  традиционных
для  себя  вопросов,  прежде  всего  медицинским  обеспечением  населе¬
ния.  В  этой  связи  представляет  интерес,  как  считали  сами  врачи,  со¬
стояние  медицины  того  времени.  Наиболее  четко  говорится  об  этом
в  резолюции,  принятой  Пироговским  съездом  в  начале  апреля
1917  г.:  “Старая  власть  довела  до  полного  развала  дело  обществен¬
ного  здравоохранения  и  все  отрасли  врачебно-санитарного  управле¬
ния”54.  Такие  же  оценки  нередко  высказывались  на  губернских  и
уездных  земских  собраниях.  25  апреля  Тамбовское  уездное  земское
собрание  обсудило  вопрос  об  улучшении  медицинского  обслужива¬
ния  жителей  и  признало,  что  здравоохранение  в  целом  “стоит  на  не
должной  высоте”55.  Чуть  позже  аналогичную  оценку  системе  здра¬
воохранения  дало  Кирсановское  уездное  земское  собрание.  Оно
было  убеждено  в  том,  что  медицинская  помощь  населению  оказыва¬
ется  “далеко  не  в  достаточном  размере  как  по  количеству  больниц,
врачебных  и  фельдшерских  пунктов,  так  и  по  составу  медицинского
персонала”56.
 329

Главная  слабость  земской  медицины  в  то  время  как  раз  и  заклю¬
чалась  в  дефиците  кадров.  Как  отмечалось  Тамбовским  уездным
земским  собранием,  из  24  врачей,  занятых  в  уезде,  14  были  призва¬
ны  в  армию  и  8  участков  вообще  осталось  без  врачей.  “Такое  же
опустошение  произошло  и  среди  фельдшерского  персонала,”  -
утверждали  земцы57.  Причем  подобная  ситуация  была  типичной  ед¬
ва  ли  не  для  всех  губерний  и  уездов  страны.  По  сведениям  газеты
“Народное  дело”,  в  России  в  1910  г.  насчитывалось  чуть  более
21  тыс.  врачей,  из  которых  73%  проживали  в  городах  и,  естественно,
обслуживали  городское  население,  и  лишь  23%  -  в  уездах.  Как  счи¬
тает  газета,  число  врачей  к  1917  г.  увеличилось  незначительно,
а  в  связи  с  войной  “обеспечение  врачебной  помощью  уездов  еще
больше  уменьшилось”58.  К  тому  же  в  период  революции  земствам
хронически  не  хватало  денег,  что  еще  больше  затрудняло  сельским
жителям  получение  медицинской  помощи.
 В  подавляющем  большинстве  случаев  земцы  искали  выход  из
трудной  ситуации  на  путях  реорганизации  системы  здравоохране¬
ния.  Значительные  усилия  прилагали  они  и  к  привлечению  медицин¬
ских  работников  из  правительственных  и  частных  организаций.  Эти
вопросы  постоянно  были  в  повестке  дня  губернских  и  уездных  зем¬
ских  собраний,  управ  и  врачебно-санитарных  отделов.  Тот  же  Пиро¬
говский  съезд  высказался  за  передачу  всех  медицинских  учреждений
в  ведение  городского  и  земского  самоуправления.  “Ликвидация  вра¬
чебно-санитарных  органов  старого  режима,  -  записано  в  резолюции
съезда,  -  должна  быть  совершена  путем  передачи  их  обязанностей
врачебно-санитарным  организациям  земств  и  городов”59.  Такая
реорганизация  безусловно  увеличивала  возможности  земств  по  ока¬
занию  медицинской  помощи  населению.  Одновременно  земцы  при¬
влекали  медиков  со  стороны,  создавая  им  более  привлекательные
условия  для  работы.  В  частности,  Тамбовское  земское  собрание
обсудило  вопрос  об  увеличении  числа  врачей  в  земских  больни¬
цах  и  постановило  “пригласить  временных  врачей  с  повышенным
окладом”60.
 И  тем  не  менее  возможности  земств  в  деле  медицинского  обслу¬
живания  населения  в  1917  г.  были  ограничены,  и  не  всегда  они  мог¬
ли  оказать  врачебную  помощь  каждому  нуждающемуся  в  ней  жите¬
лю.  Об  этом  прямо  говорилось  в  статье  “Земство  и  медицинская  по¬
мощь”,  опубликованной  в  газете  “Народное  дело”:  “Вряд  ли  новое
земство  при  крайне  напряженном  бюджете  скоро  может  осущест¬
вить  проект  общедоступной  врачебной  помощи”61.
 Между  тем  земствам  приходилось  заниматься  многими  другими
проблемами,  такими,  как  общественное  призрение,  статистика,
страхование  от  пожаров  и  прочими  делами,  перешедшими  в  1917  год
из  дофевральского  периода.  Это  были  традиционные  для  земцев  за¬
нятия,  и,  несмотря  на  революционные  потрясения,  земства  по-преж¬
 330

нему  имели  возможность  продолжать  трудиться  в  отмеченных
выше  сферах,  поскольку  в  системе  местного  самоуправления  сохра¬
нились  и  необходимые  организационные  подразделения,  и  соответ¬
ствующие  кадры.  К  сожалению,  составить  более  или  менее  полную
картину  обо  всем,  что  делалось  в  этих  областях,  затруднительно,
поскольку  информация  о  них  дошла  до  нас  довольно  скудная;  сооб¬
щалось  главным  образом  о  реорганизации  тех  подразделений,  кото¬
рые  занимались  общественным  призрением,  статистикой,  страхова¬
нием  и  пр.  Чаще  всего  земские  собрания  и  управы  решали  вопрос  об
объединении  всех  этих  организаций  под  эгидой  земства.  К  примеру,
как  только  было  переизбрано  Харьковское  губернское  земство,  оно
тут  же  поставило  вопрос  о  передаче  служб,  связанных  с  обществен¬
ным  призрением,  в  ведение  земств.  “До  сих  пор,  -  отмечала  газета
“Народное  дело”,  -  губернское  земство  вело  главным  образом  при¬
зрение  подкинутых  детей,  а  другие  области  общественного  призре¬
ния  субсидировали  различные  благотворительные  учреждения,  ко¬
торые  вели  свою  работу  разрозненно.  Таких  учреждений  в  Харьков¬
ской  губернии  имеется  немало.  Некоторые  из  них  содержались
раньше  за  счет  различных  ведомств  (Романовского  и  других  комите¬
тов).  Теперь  с  упразднением  этих  комитетов  целый  ряд  учреждений
очутился  в  критическом  положении.  Делу  этому  следует  придать  об¬
щественный,  а  не  благотворительный  характер.  Необходима  строй¬
ная  система  в  деле  социальной  помощи  населению”62.  Планы  у  но¬
вых  земств  были  обширные,  но  история  к  тому  времени  пошла  по
другому  руслу,  и  провести  их  в  жизнь  земцам  так  и  не  довелось.
 Такую  же  участь  разделила  земская  статистика.  Однако  главной
бедой  этой  службы  в  1917  г.  были  массовые  призывы  специалистов
в  армию.  Между  тем  и  в  ходе  революции  перед  земской  статистикой
ставились  серьезные  задачи,  связанные  преимущественно  с  проведе¬
нием  всевозможных  переписей.  И  земствам  приходилось  осуществ¬
лять  крупные  организационные  мероприятия,  с  помощью  которых
можно  было  бы  решать  эти  задачи  ослабленным  составом  статисти¬
ков.  Одно  из  таких  мероприятий  провело  Киевское  губернское  зем¬
ство.  15  июня  газета  “Народная  жизнь”  сообщала  читателям,  что  по
инициативе  этого  земства  был  созван  областной  съезд  статистиков
Юго-Западного  края.  В  нем  приняли  участие  представители  Киев¬
ской,  Волынской,  Бессарабской,  Полтавской,  Екатеринославской  и
Подольской  губерний.  В  течение  двух  дней  съезд  определял  опти¬
мальные  методы  проведения  сельскохозяйственной  и  поземельной
переписи  усилиями  наличного  состава  статистиков63.
 В  трудном  положении  оказалось  также  земское  страхование.
Из-за  обеднения  населения  и  революционных  потрясений  сельские
жители  в  массовом  порядке  отказывались  платить  страховые  взно¬
сы  и  тем  самым  ставили  эту  службу  в  невыносимые  условия.
Об  этом  явлении  писали  тогда  едва  ли  не  все  газеты.  В  частности,
 331

“Саратовский  листок”  19  сентября  1917  г.  сообщал  читателям:
“В  настоящее  время  земское  страхование  переживает  большой  де¬
нежный  кризис  вследствие  отсутствия  поступлений  страховых  денег
от  населения”64.
 Более  того,  во  многих  местах  крестьяне  вообще  отказывались
от  обязательного  земского  страхования.  Эта  тенденция  наметилась
и  стала  очевидной  уже  в  ходе  Февральской  революции.  Как  только
на  местах  узнали  о  свержении  монархии,  крестьяне  тут  же  стали  от¬
казываться  вносить  страховые  платежи.  К  примеру,  14  апреля  1917  г.
Гусельский  волостной  сход  Саратовского  уезда  обратился  к  губерн¬
ской  управе  с  просьбой  освободить  волость  от  обязательного  стра¬
хования  и  разрешить  им  “устроить  свое  добровольное  страхова¬
ние”65.  Со  временем  выступления  против  обязательного  земского
страхования  становились  все  более  массовыми.  Уже  осенью  1917  г.
“Саратовский  листок”  сообщал,  что  это  движение  захватило  круп¬
нейшие  уезды  губернии66.  Такое  явление  не  поддается  логическому
объяснению,  поскольку  именно  тогда  пожары  в  деревнях  стали  на¬
стоящим  бедствием.  Они,  по  словам  газеты  “Народное  дело”,  прини¬
мали  “огромные  размеры,  уничтожали  целые  села,  разоряли  и  пус¬
кали  по  миру  тысячи  семейств”67.
 В  условиях  глубокого  кризиса  и  стремительного  роста  цен  на
строительные  материалы  и  рабочие  руки  земства  вынуждены
были  повышать  размеры  страховых  платежей,  что,  в  свою  оче¬
редь,  подталкивало  население  к  отказу  от  обязательного  страхова¬
ния.  Это  движение  нарастало  по  мере  углубления  революционного
процесса  и  в  конечном  счете  поставило  земское  страхование  на
грань  гибели.
 Между  тем  все  более  сильное  влияние  на  общество,  в  том  числе
и  на  земство,  оказывал  военный  фактор.  Уже  в  конце  июня  1917  г.
Кирсановское  уездное  земское  собрание  отмечало:  “Война  чувстви¬
тельно  отразилась  на  начавшей  было  налаживаться  в  уезде  агроно¬
мической  работе,  и  в  настоящее  время  работа  в  этой  области  стоит
на  точке  замерзания”68.  Стремясь  найти  средства  на  оживление  зем¬
ской  агрономии,  собрание  решило  всю  имеющуюся  в  их  распоряже¬
нии  сельскохозяйственную  технику  продать  местным  кооперативам.
 Много  сил  и  средств  земцы  затрачивали  на  поставку  продовольст¬
вия  в  армию.  Казалось  бы,  в  1917  г.  продовольственное  дело  офици¬
ально  было  выведено  из  компетенции  земств  и  передано  специаль¬
ным  органам.  На  местах  эта  процедура  проводилась  в  марте-апреле.
К  примеру,  Устюжинское  уездное  земское  собрание  27  марта  поста¬
новило:  “Продовольственные  операции,  которые  вела  до  сего  вре¬
мени  земская  управа,  передать  союзу  кооперативов,  распределение
же  самого  продовольствия  передать  уездному  продовольственному
комитету”69.  В  ответ  на  запросы  МВД  о  состоянии  продовольствен¬
ного  дела  на  местах  земские  управы  в  то  время  обычно  отвечали,
 332

что  это  дело  изъято  из  их  рук  и  находится  в  ведении  продовольст¬
венных  комитетов70.
 Уже  тогда  было  проведено  четкое  разграничение  по  вопросу  о
том,  чем  должны  были  заниматься  продовольственные  учреждения,
а  что  оставалось  в  ведении  земств.  Например,  в  Харьковской  губер¬
нии  по  соглашению,  заключенному  между  продовольственным  ко¬
митетом  и  земством,  в  компетенцию  последнего  вошло  “распределе¬
ние  рабочих  рук,  железа,  сельскохозяйственных  орудий”  и  т.д.,
а  снабжение  населения  предметами  потребления  являлось  обязанно¬
стью  продовольственного  комитета71.
 Однако  дело  “со  снабжением  населения  продовольствием  к  тому
времени  стало  настолько  острым,  что  обходить  его  стороной  земст¬
ва  не  могли.  Уже  3  марта  Черниговское  губернское  земское  собра¬
ние  заявило,  что  “если  министром  не  будут  приняты  экстренные
меры  (губерния  из  800  плановых  вагонов  недополучила  600),  они
сложат  свои  полномочия”72.  Многие  земства  обращались  к  прави¬
тельству  с  просьбами  выделить  им  кредиты,  необходимые  для  за¬
купки  продовольствия.  Такое  отношение  в  Министерство  продо¬
вольствия  направило  Сердобское  уездное  земское  собрание.  Оно
просило  предоставить  ему  кредит  в  сумме  500  тыс.  руб.  “для  выдачи
населению  ссуд  на  покупку  продовольственных  продуктов”73.
 Особенно  чутко  земства  относились  к  обращениям  о  помощи,
которые  поступали  из  армейских  организаций  и  учреждений.  И  это
было  в  порядке  вещей,  поскольку  под  ружьем  стояли  их  односельча¬
не,  земляки,  и  земцы  поддерживали  их  всем,  чем  могли.  Прежде  все¬
го  они  пытались  облегчить  продовольственное  положение  военных,
тем  более  что  продовольственный  вопрос  в  целом  по  стране  был  то¬
гда  одним  из  самых  трудно  решаемых.  Как  известно,  в  1917  г.  ока¬
зался  значительный  недород  зерновых  культур.  Если  в  1916  г.  в  ев¬
ропейской  части  России  было  собрано  чуть  больше  3  млрд  пудов
зерна,  то  в  1917  г.  2,6  млрд74.  Вопросы  по  оказанию  помощи  армии
значились  в  повестках  дня  едва  ли  не  всех  земских  собраний  и  управ.
Уже  в  первых  числах  марта  Казанское  губернское  земское  собрание
обсудило  вопрос  о  поставках  продовольствия  в  армию  и  приняло
развернутое  и  довольно  эмоциональное  постановление.  Оно  обрати¬
лось  к  уездным  земствам  с  призывом  “сделать  все  возможное,  не¬
смотря  на  всякие  затруднения,  чтобы  какое  только  возможно  коли¬
чество  скота  и  мяса  было  поставлено  (в  армию.  -  Г.Г.)  по  зимнему
пути,  до  наступления  распутицы”75.
 Многие  земства  вели  систематическую  агитацию  среди  населе¬
ния  с  тем,  чтобы  земледельцы  более  активно  сдавали  хлеб  государ¬
ству76.  Такая  агитация  находила  отклик  даже  в  тех  волостях,  где  кре¬
стьяне  сами  испытывали  недостаток  хлеба  и  разделяли  антиправи¬
тельственные  настроения.  В  таких  местах  земледельцы  нередко  во¬
обще  отказывались  сдавать  хлеб  государству,  а  фронту,  тем  не  ме¬
 333

нее,  давали.  К  примеру,  в  Саратовской  губернии  из  65  волостей,  оп¬
рошенных  по  этому  вопросу,  31  готова  была  дать  хлеб  государству
безотносительно  к  тому,  как  он  будет  потом  использован,  а  34  дава¬
ли  хлеб  исключительно  для  фронта77.
 Земства  оказывали  материальную  помощь  семьям,  члены  кото¬
рых  были  призваны  в  армию.  Причем  объемы  такой  помощи  неред¬
ко  были  достаточно  большими.  В  журнале  “Земское  дело”  была
опубликована  информация  о  том,  что  демократизированное  Арда-
товское  земское  собрание  Нижегородской  губернии  ассигновало
семьям  призванных  в  армию  100  тыс.  руб.  Эти  деньги  пошли  глав¬
ным  образом  на  закупку  семенного  материала78.
 Однако  в  центре  всех  мероприятий,  проводимых  земствами  в  по¬
мощь  армии,  находились  вопросы,  связанные  с  размещением  ране¬
ных  и  обеспечением  их  всем  необходимым.  18  июля  газета  “Черно¬
зем”  сообщала  о  том,  что  Пензенская  губернская  управа  получила
отношение  из  центра,  из  которого  следовало,  что  в  ближайшее  вре¬
мя  в  глубь  страны  будут  эвакуированы  госпитали,  и  управам  предла¬
галось  “срочно  произвести  учет  всех  помещений,  подходящих  для
размещения  в  них  эвакуационных  госпиталей  с  точным  указанием
числа  коек,  которое  может  быть  размещено  в  этих  помещениях”79.
Разумеется,  такая  работа  получала  характер  чрезвычайной  важно¬
сти  и  осуществлялась  немедленно  даже  в  ущерб  другим  земским  за¬
нятиям.
 Такой  же  приоритетный  характер  получали  мероприятия  по
оказанию  помощи  увечным  воинам.  Тем  более,  что  все  такие  дела
Временное  правительство  29  июня  возложило  на  Министерство  го¬
сударственного  призрения,  которое  в  основном  действовало  через
земские  учреждения.  К  тому  же  в  постановлении  прямо  оговарива¬
лось,  что  дело  помощи  увечным  воинам  на  местах  возлагается  на
земские  и  городские  самоуправления,  которые  в  спешном  порядке
должны  были  создать  сеть  специальных  учреждений,  так  называе¬
мых  комитетов  помощи  увечным  воинам80.  И  такие  комитеты  стали
появляться  довольно  быстро.  К  примеру,  в  Оренбургской  губернии
к  организации  комитета  помощи  увечным  воинам  приступили  уже
в  середине  августа  1917  г.81  Одновременно  подобные  комитеты  соз¬
давались  и  в  других  губерниях.
 Итак,  на  всех  отмеченных  выше  земских  делах  заметно  сказыва¬
лось  влияние  войны.  Несмотря  на  это,  земства  работали  в  сфере  на¬
родного  образования,  на  культурно-просветительском  поприще,
занимались  организацией  библиотек  и  в  других  подобных  областях.
Поскольку  они,  как  и  многие  другие  общественно-политические  ин¬
ституты  того  времени,  энергично  боролись  за  власть,  отмеченные
виды  занятий  в  большей  степени  использовались  ими  в  политиче¬
ских  целях.
 334

Политизация  земской  деятельности
 По  мере  обострения  социальных  противоречий  уже  к  осени
1917  г.  экономические  мероприятия  органов  самоуправления  замет¬
но  отходят  на  второй  план  и  приоритетными  становятся  те  занятия,
которые  помогали  им  эффективнее  бороться  за  власть.
 О  все  большей  политизации  земств  свидетельствуют  многие
архивные  документы  и  периодические  издания  того  времени.
Например,  журнал  “Земское  дело”  подчеркивал,  что  под  влиянием
революции  земцы  стали  смещать  акценты  на  политические  пробле¬
мы.  “Целый  ряд  земств,  -  говорится  в  одной  из  статей,  -  приступил
к  изданию  газет  и  других  периодических  органов.  Вопросы  экономи¬
ки,  и  в  частности  кооперация,  отодвинулись  как-то  на  задний
план”82.  Еще  более  четко  выразил  эту  мысль  журнал  “Волостное
земство”  в  статье,  посвященной  полномочиям  только  что  избранных
волостных  земств.  “Его  основная  задача  -  не  настроить  больше
школьных  зданий  и  открыть  случных  пунктов,  -  это,  конечно,  важ¬
но,  необходимо  и  должно  делаться.  Его  основная  задача  -  развить
сознание  в  деревне  права  и  законности,  привить  крестьянам  начала
свободы  и  порядка,  которые  дала  нам  революция”83.  А  журнал
“Земское  дело”  уже  прямо  писал  о  преобладании  в  полномочиях
земств  политических  вопросов84.
 Между  тем  к  осени  1917  г.  в  жизни  земств  еще  более  обострилась
финансовая  проблема,  что,  естественно,  осложняло  решение  тех  воп¬
росов,  которые  ставили  перед  собой  новые  земства.  О  том,  насколь¬
ко  тяжелым  к  тому  времени  стало  финансовое  положение  земств,
свидетельствуют  многие  документы.  В  частности,  6  августа  “Земская
неделя”  опубликовала  весьма  показательную  статью  “Нужда  земст¬
ва”.  В  ней  утверждалось,  что  земство  “никогда  не  переживало  такого
тяжелого  времени,  как  сейчас:  у  него  нет  денег.  Земские  сборы  поч¬
ти  совершенно  не  поступают,  касса  земская  пуста.  Между  тем  в  насто¬
ящее  время  деньги  земству  нужны  больше,  чем  когда-либо.  Нужно
сохранить  и  уберечь  то,  что  создано  земством  в  течение  50  лет  его
существования.  И  не  только  сохранить,  но  и  расширить,  углубить  его
деятельность  во  всех  отраслях  хозяйственной  и  культурной  жизни,  по¬
тому  что  в  условиях  нового  порядка  в  руках  земства  сосредоточивает¬
ся  все  попечение  о  нуждах  населения.  Нужно  сохранить  и  расширить
дело  народного  здравия:  удержать  на  местах  врачей,  фельдшеров,
акушерок,  содержать  больницы,  строить  новые.  Нужно  укрепить  и
широко  развить  дело  народного  образования,  которое  теперь  цели¬
ком  переходит  в  руки  земства.  Нужно  позаботиться  о  внешкольном
просвещении  народных  масс,  чтобы  дать  им  возможность  сознатель¬
но  участвовать  в  политической  и  общественной  жизни  страны,
построенной  на  началах  широкого  народовластия”85.
 335

Это  была  программа,  рассчитанная  на  период  открытой  борьбы
земств  за  власть.  В  ней  на  первое  место  во  всех  земских  делах  поста¬
влено  здравоохранение  лишь  потому,  что  оно  к  тому  времени  оказа¬
лось  в  самом  трудном  положении.  А  на  самом  деле  центральное  мес¬
то  занимали  тогда  проблемы,  связанные  со  школьным  и  внешколь¬
ным  образованием,  культурно-просветительской  работой,  агитацией
и  пропагандой  и  другими  наиболее  политизированными  сферами.
 По  данным  Б.Б.  Веселовского,  в  1917  г.  число  земских  школ
превысило  30  тыс.86  Однако  и  этого,  по  мнению  Веселовского,
было  далеко  недостаточно,  чтобы  охватить  все  население  началь¬
ным  образованием.
 Между  тем  и  в  этой  области,  как  это  делалось  тогда  примени¬
тельно  к  агрономии  и  ветеринарии,  Временное  правительство  преж¬
де  всего  занялось  реорганизацией  системы  управления.  Такое  стре¬
мление  было  поддержано  и  земцами.  По  их  мнению,  старая  система
управления  народным  образованием  носила  откровенно  полицей¬
ский  характер,  а  потому  они  энергично  настаивали  на  ликвидации
бывших  училищных  советов  и  замене  их  демократическими  управ¬
ленческими  структурами.  Ими  должны  были  стать  комиссии,  сфор¬
мированные  главным  образом  из  состава  учителей.  Раньше  других
официальное  решение  по  этому  вопросу  было  принято  земским  со¬
бранием  Глуховского  уезда87.  Аналогичные  постановления  прини¬
мали  затем  многие  другие  земства.  К  примеру,  земское  собрание
Царевококшайского  уезда  постановило  ликвидировать  училищный
совет  и  сформировать  новый  орган  школьного  управления.  Гласные
имели  намерение  ввести  в  него  по  семь  представителей  от  земства
и  родительских  комитетов88.  А  Верхнеднепровская  уездная  управа
предложила  вместо  училищного  совета  создать  школьный  совет
и  ввести  в  него  по  одному  представителю  от  10  учителей89.
 В  пользу  демократизации  системы  управления  народным  обра¬
зованием  высказывались  и  другие  земские  структуры.  В  частности,
в  июле  1917  г.  в  Москве  состоялось  общеземское  совещание,  в  цен¬
тре  внимания  которого  стал  вопрос  “о  местном  школьном  управле¬
нии”90.  По  его  настоянию  училищные  советы  окончательно  были
упразднены  приказом  товарища  министра  народного  просвещения
О.П.  Герасимова91.  В  соответствии  с  этим  приказом  руководство
народным  образованием  полностью  передавалось  губернским  и
уездным  земствам,  а  в  городах  -  городским  думам.
 После  приказа  О.П.  Герасимова  новые  управленческие  структу¬
ры  стали  создаваться  повсеместно.  Наиболее  характерным  в  этом
отношении  оказалось  решение  данного  вопроса  в  Пензенской  губер¬
нии.  “Для  заведования  и  руководства  народным  образованием,  -
записано  в  постановлении  Пензенской  земской  управы,  -  взамен
прежних  органов  -  губернского  и  уездных  училищных  советов  с  ди¬
ректорами  и  инспекторами,  учреждаются  губернский  и  уездные
 336

комитеты  по  народному  образованию,  а  в  городе  Пензе  -  городской
комитет.  Волостные  и  сельские  комитеты  ведают  делом  народного
образования  на  местах”92.
 Спустя  некоторое  время  правительство  приняло  еще  одно  до¬
вольно  важное  постановление  “Об  объединении  учебных  заведений
разных  ведомств  в  ведомстве  Министерства  народного  просвеще¬
ния”.  В  нем  предписывалось  перевести  церковные  начальные  шко¬
лы  в  ведение  органов  местного  самоуправления.  Они  должны  были
принять  на  свой  баланс  также  школьные  здания  и  их  имущество93.
Тогда  же  Временное  правительство  распорядилось  передать  и  выс¬
шие  начальные  училища,  так  называемые  министерские  школы,  в
ведение  губернских  земств,  предоставив  им  право  распределить  эти
школы  между  уездными  земскими  управами  и  городскими  думами94.
 Передача  школ  всех  ведомств  в  ведение  земств  существенно  уве¬
личила  объем  их  работы.  Об  этом  красноречиво  свидетельствует
отчет  Оренбургского  уездного  земства.  После  реорганизации
школьного  дела  в  ведении  этого  земства  оказались  25  земских  школ,
действовавших  еще  до  революции,  167  -  открытых  в  1917  г.,  289  -
бывших  церковно-приходских  и  191  -  бывших  министерских  школ95.
 Таким  путем  была  создана  вполне  управляемая  система  народ¬
ного  образования,  подчиненная  органам  местного  самоуправления.
После  этого  земства  могли  ставить  вопрос  о  значительном  расшире¬
нии  системы  начального  образования.  К  тому  же  Министерство  про¬
свещения  обещало  увеличить  ассигнования  на  эти  цели.  Оно  заяви¬
ло  о  твердом  намерении  в  течение  пяти  лет  выделять  на  содержание
начальных  школ  по  53  млн  руб.  ежегодно.  Министерство  обязалось
также  оказывать  земствам  реальную  помощь  в  строительстве
школьных  зданий  и  обеспечении  школ  необходимым  оборудовани¬
ем.  “Все  же  остальные  расходы,-  записано  в  постановлении,  -  счи¬
тая  бесплатное  снабжение  детей  учебниками,  организацию  даровых
горячих  завтраков  и  прочее,  возлагаются  на  местные  средства”96.
 После  всех  этих  правительственных  предписаний  заметно  рас¬
ширилась  сеть  начальных  школ.  Во  исполнение  постановлений  Ми¬
нистерства  по  народному  образованию  только  Пензенское  уездное
земство  открыло  14  новых  школ  и  планировало  открыть  еще  12.
По  мнению  газеты  “Чернозем”,  “крестьяне  охотно  идут  навстречу
земству  и  дают  для  школ  помещения  с  отоплением  и  освещением”97.
 Аналогичные  меры  в  сфере  народного  образования  проводи¬
лись  тогда  повсеместно.  В  частности,  Котельническое  земство  по¬
становило  открыть  в  1917  г.  10  высших  начальных  училищ  в  соста¬
ве  первых  двух  классов”;  Харьковское  уездное  земство  -  “5  новых  и
10  добавочных  школьных  комплектов”;  Кирсановское  земство  пла¬
нировало  развернуть  целую  “сеть  высших  начальных  училищ”98.
Многие  газеты  отмечали  повышенное  стремление  крестьян  к  знани¬
ям,  их  готовность  дать  своим  детям  образование.  “Управы  завалены
 337

прошениями,  поступающими  из  глухих  уголков,  об  открытии
школ”,  -  писала  газета  “Народное  дело”99.
 В  обстановке  углубления  революции  и  стремительного  нарас¬
тания  политической  борьбы  необходимо  было  в  спешном  порядке
пересматривать  также  программы  и  методы  обучения.  Решение
этих  проблем  осложнялось  тем  обстоятельством,  что  каких-либо
аналогов  или  научных  разработок  у  руководителей  земских  школ
не  имелось.  Между  тем  запросы  на  этот  счет  поступали  в  министер¬
ство  и  земские  управы  в  большом  количестве.  В  сложившихся
условиях  власти  вынуждены  были  разрешить  учителям  самим  вно¬
сить  поправки  в  учебные  программы.  Однако  преподавателям  исто¬
рии  предлагалось  делать  это  с  обязательным  учетом  “переживае¬
мого  момента  и,  главное,  с  изменением  политического  строя  в  госу¬
дарстве”100.
 Для  земств  того  времени  не  менее  важным  занятием  была  рабо¬
та  по  расширению  сети  библиотек  и  пополнению  их  книжных  фон¬
дов.  Открытие  новых  библиотек  было  таким  же  важным  делом,  как
и  открытие  новых  школ.  И  то,  и  другое  позволяло  земцам  более
энергично  проводить  политическую  работу  в  массах  в  нужном  для
себя  направлении.  Причем  земства  занимались  расширением  преж¬
де  всего  сети  сельских  библиотек.  В  Купянском  уезде,  к  примеру,
только  за  летние  месяцы  1917  г.  было  открыто  22  сельских  библио¬
теки;  из  Оренбургской  губернии  сообщали,  что  в  Верхнеуральске
организовано  более  30  библиотек  с  книжным  фондом,  равным
более  40  тыс.  книг.  Большая  часть  из  них  была  политического  со¬
держания.  Применительно  к  Пензенской  губернии  такая  информа¬
ция  была  опубликована  в  газете  “Чернозем”.  “Ввиду  большой  по¬
требности  деревни  в  книгах  и  правильно  организованных  библиоте¬
ках,-  отмечалось  в  статье,  -  губернское  земство  по  просьбе  сельских
обществ  в  октябре  открыло  9  библиотек”101.  А  к  осени  1917  года
в  этой  губернии  было  уже  более  200  библиотек102.
 С  явно  политическими  целями  земства  развертывали  избы-чи¬
тальни.  Для  земств  это  был  принципиально  новый  вид  занятий.  В  до-
февральский  период  такими  делами  земства  не  занимались.  Но
теперь  такая  работа  велась  довольно  энергично  и  в  большей  части
губерний.  Ясно,  что  фонды  изб-читален  пополнялись  тогда  книгами,
журналами  и  газетами  прежде  всего  общественно-политического
содержания.  На  эти  цели  земства  средств  не  жалели.  К  примеру,  Са¬
ратовское  губернское  земство  ассигновало  на  литературу  75  тыс.  руб.,
Бахмутское  уездное  земство  -  50  тыс.,  Пензенское  -  44  тыс.  и  т.д.103
Следует  учесть,  что  все  это  предпринималось  в  условиях  острейше¬
го  финансового  кризиса,  когда  денег  не  хватало  на  самые  неотлож¬
ные  дела.  И  тем  не  менее  работа  земств  по  развертыванию  изб-чи¬
тален  неуклонно  нарастала,  и  находилась  она  в  прямой  зависимости
от  расширения  политической  борьбы.
 338

В  то  время  в  деятельности  земств  появилось  еще  одно  весьма
важное  занятие,  а  именно  народные  дома.  Эти  учреждения  исполь¬
зовались  наиболее  интенсивно  именно  для  агитации  и  пропаганды.
В  народных  домах,  как  правило,  накапливалась  преимущественно
политическая  литература.  Кроме  того,  в  них  земцы  проводили  бесе¬
ды  на  самые  актуальные  темы,  давали  консультации  и  даже  устраи¬
вали  различные  массовые  мероприятия.  Со  временем  народные  до¬
ма  в  земской  практике  занимали  все  более  важное  место,  а  в  неко¬
торых  уездах  им  отдавалось  предпочтение  даже  по  сравнению  с
библиотеками.  К  примеру,  в  Перекопском  уезде  Таврической  губер¬
нии  за  короткий  срок  было  открыто  16  народных  домов,  значитель¬
но  больше,  чем  библиотек104.  В  Екатеринославской  губернии  наря¬
ду  с  библиотеками  и  избами-читальнями  была  развернута  целая  сеть
народных  домов,  которые  стали  едва  ли  не  главными  очагами  по
проведению  политической  работы.  “Дома  эти,  -  писала  “Екатерино-
славская  земская  газета”,  -  с  аудиториями,  библиотеками,  открыты¬
ми  сценами  для  театральных  представлений,  чтения  лекций  являют¬
ся  культурно-просветительскими  центрами”105.
 Осенью  1917  г.  земства  уделяли  большое  внимание  созданию
музеев,  которые  также  активно  использовались  в  политических  це¬
лях.  Об  их  предназначении  “Екатеринославская  земская  газета”  пи¬
сала:  “Это  были,  с  одной  стороны,  вспомогательные  учреждения  для
школ,  с  другой  -  пункты  для  внешкольного  образования.  В  музее
обычно  хранятся  всевозможные  приборы,  наглядные  пособия  по
разным  отраслям  знаний,  книги  и  т.п.  В  музеях  же  устраиваются  на¬
родные  чтения,  кинематографические  сеансы,  кроме  того,  окрест¬
ное  население  пользуется  имеющимися  в  музее  газетами”106.
Губернская  управа  имела  специальный  план  по  созданию  сети  музе¬
ев,  составленный  с  таким  расчетом,  чтобы  на  каждые  10-15  насе¬
ленных  пунктов  приходилось  по  одному  музею107.
 В  не  меньшей  степени  политизированной  была  деятельность,
связанная  с  открытием  школ  для  взрослых  и  курсов  по  ликвидации
неграмотности.  Такая  работа  выполнялась  с  гуманистическими
целями  и  чаще  всего  проводилась  по  просьбе  самих  сельских  жите¬
лей.  Газета  “Чернозем”  в  октябре  1917  г.  писала  о  том,  что  в  Пен¬
зенской  губернии  в  земскую  управу  “поступает  много  требований  из
деревень  и  сел  на  открытие  курсов  грамоты  для  взрослых”108.  Одна¬
ко  революционная  обстановка  подталкивала  земцев  к  использова¬
нию  любых  доступных  для  них  средств,  которые  хотя  бы  в  какой-то
степени  приближали  их  к  власти.  Осенью  политическая  ситуация
в  стране  оказалась  настолько  острой,  что  жизнь  всего  общества  и
каждого  человека  в  отдельности  была  буквально  пропитана  атмо¬
сферой  борьбы  за  государственную  власть,  и  вполне  естественно,
что  на  алтарь  этой  борьбы  земства  ставили  и  библиотечное  дело,
и  избы-читальни,  и  народные  дома,  и  музеи,  и  школы  для  взрослых,
 339

и  курсы  для  ликвидации  неграмотности,  т.е.  все,  что  было  в  их
распоряжении.  Перечисленные  виды  земских  занятий  входили  в
сферу  внешкольного  образования,  но  все  они  по  сравнению  с  таки¬
ми  земскими  занятиями,  как  экономическое  вспомоществование
сельскому  хозяйству,  ветеринарное  дело,  статистика  и  прочее,  были
политизированы  в  значительно  большей  степени,  а  потому  их  легче
было  использовать  в  борьбе  за  власть.
 Однако  еще  больший  эффект  в  этом  отношении  давала  куль¬
турно-просветительская  и  агитационно-пропагандистская  работа.
В  условиях  революции,  чтобы  ни  делали  земцы  в  этих  сферах,  они
прямо  выходили  на  политические  проблемы.  Разумеется,  первыми
помощниками  земцев  в  этом  деле  были  учителя.  По  данным  Б.Б.  Ве¬
селовского,  в  то  время  в  России  насчитывалось  до  45  тыс.  учите¬
лей109;  все  они  получали  заработную  плату  в  земских  кассах,  и  боль¬
шая  часть  из  них  в  состоянии  была  вести  разъяснительную  работу
среди  населения.  На  них-то  земства  и  возложили  основной  объем
работ  по  политическому  воспитанию  масс.  Один  из  активных  зем¬
ских  пропагандистов  -  Е.  Медынский  писал  по  этому  поводу:  “Неве¬
жество  широких  масс  населения  в  несколько  дней  исчезнуть  не
может.  Необходимо  немедленное  просвещение  деревни  в  политиче¬
ском  и  социально-экономическом  отношениях”110.  Актуальность  и
неизбежность  таких  мер  понимали  также  практические  земские  ра¬
ботники.  Уже  5  апреля  1917  г.  расширенное  заседание  Вологодской
губернской  земской  управы  признало,  что  “ближайшими  задачами
земского  самоуправления  является  осуществление  мероприятий  по
воспитанию  массовой  политической  мысли  у  населения”111.  Тут  же  на
эти  цели  было  позаимствовано  из  фонда  Николая  II  50  тыс.  руб.112
Причем  проводилась  такая  работа  не  спонтанно  или  эпизодически,
а  планомерно,  через  специально  созданный  и  достаточно  разветв¬
ленный  аппарат.  Об  этом  открыто  говорилось  в  земской  печати.
К  примеру,  газета  “Чернозем”  в  сентябре  1917  г.  отмечала:  “  В  Са¬
ранском  уезде  земством  велась  летом  и  ведется  сейчас  планомерная
работа  по  политическому  просвещению  населения.  При  уездной  уп¬
раве  организован  особый  отдел  по  внешкольному  образованию
с  членом  управы  во  главе,  приглашен  уездный  инструктор  по  вне¬
школьному  образованию  и  9  районных  заведующих,  каждый  из  ко¬
торых  организует  и  руководит  работой  в  трех  волостях...  Кроме
чисто  организаторской  работы  районные  заведующие  ведут  с  насе¬
лением  беседы  и  читают  доклады  на  политические  темы  по  заранее
выработанному  плану”113.
 В  разных  местах  структура  пропагандистского  аппарата,  создан:
ного  земствами,  могла  варьировать,  но  в  очень  незначительных  пре¬
делах.  Например,  территория  Осиновского  уезда  Владимирской
губернии  также  была  разделена  на  районы,  в  состав  каждого  из  кото¬
рых  входили  по  несколько  волостей,  но  в  центре  такого  района  дей¬
 340

ствовало  лекционное  бюро,  а  все  мероприятия  координировало  уезд¬
ное  лекционное  бюро.  Кстати,  сотрудники  пропагандистского  аппа¬
рата  привлекали  к  своей  работе  не  только  учителей,  но  “все  местные
культурные  силы”114.  А  таких  сил  в  распоряжении  органов  местного
самоуправления  было  немало.  По  сведениям  Всероссийского  земско¬
го  и  городского  союза,  осенью  1917  г.  служащих  городского  и  земско¬
го  самоуправления  насчитывалось  более  250  тыс.  человек115.
 Конечно,  взаимоотношения  между  интеллигенцией  и  простыми
людьми  были  тогда  достаточно  сложными.  Осенью  журнал  “Зем¬
ское  дело”  отмечал,  что  деятельность  земских  служащих  среди  на¬
селения  «происходит  при  неблагоприятных  условиях  в  том  отноше¬
нии,  что  она  совпала  с  кризисом  интеллигенции,  того  “третьего  эле¬
мента”,  который  вынес  на  своих  плечах  главное  бремя  земской  ра¬
боты  в  минувшее  пятидесятилетие.  Интеллигенция  заподозрена
ныне  широкими  массами»116,  -  делал  неутешительный  вывод  жур¬
нал.  Действительно,  народ  подозревал  интеллигенцию  в  активном
сотрудничестве  с  цензовыми  элементами.  И  в  этом  смысле  самыми
натянутыми  оказались  взаимоотношения  между  учителями  и  кре¬
стьянами.  На  этот  факт  особое  внимание  обращалось  в  аналитиче¬
ском  докладе,  подготовленном  Временным  комитетом  Государст¬
венной  думы.  “Учителя  и  особенно  учительницы,  зорко  оберегав¬
шиеся  старым  режимом  от  сближения  с  крестьянами,-  говорилось
в  докладе,-  не  имеют  никакой  связи  с  ними  и  не  пользуются  ника¬
ким  авторитетом”117.
 В  таких  условиях  от  агитаторов,  выступавших  от  имени  земств,
требовались  недюжинные  усилия  и  способности,  чтобы  сломать  сте¬
ну  недоверия,  существовавшую  между  ними  и  слушателями,  и  скло¬
нить  их  на  свою  сторону.  К  самоотверженной  работе  земских  пропа¬
гандистов  призывали  и  средства  массовой  информации.  Автор
одной  из  статей,  опубликованной  в  журнале  “Земское  дело”,  призы¬
вал  интеллигенцию  не  останавливаться  перед  такой  стеной  отчуж¬
дения.  По  его  мнению,  “она  должна  объединиться,  пересмотреть
свой  символ  веры  и,  не  смущаясь  неблагоприятными  условиями  и
подозрениями,  смелей  войти  в  работу”118.  А  вопрос  о  том,  в  каком
плане  они  должны  были  переосмысливать  символы  веры,  довольно
четко  был  изложен  в  программе,  по  которой  работали  саратовские
курсы  земских  лекторов.  Ее  содержание  сводилось  к  следующим  по¬
ложениям:  “Поддержка  Временного  правительства,  проведение  в
сознание  масс  лозунгов,  выдвинутых  Временным  правительством  и
направленных  на  укрепление  и  расширение  свобод  и  сохранение
гражданского  мира  в  стране,  разрешение  аграрного  вопроса  возло¬
жить  на  Учредительное  собрание,  продолжение  войны  в  целях  само¬
защиты,  но  не  в  целях  захватнических”119.
 В  дополнение  к  этим  основополагающим  положениям  в  некото¬
рые  земские  программы  включались  пункты,  которые  требовали,
 341

чтобы  лекторы  непременно  рассказывали  о  том,  как  тяжело  жилось
народу  при  царском  режиме.  Эти  рекомендации  выполнялись,  о  чем
свидетельствует  газетная  информация  о  выступлении  пропаганди¬
ста  К.И.  Кибовского  в  с.  Батурине,  Бельского  уезда.  “Слушатели
разместились  на  скамейках  около  крыльца  волостного  правления,
откуда  лектор  произносил  лекцию,  -  писала  газета.  -  Лектор  рель¬
ефно  обрисовал  мрачную  эпоху  царей  Романовых,  а  затем  говорил
о  неприкосновенности  личности,  о  всеобщем,  прямом,  равном  и  тай¬
ном  голосовании”120.
 Более  детально  о  желательном  для  земцев  содержании  лекций
говорится  в  методической  разработке,  опубликованной  в  журнале
“Земское  дело”.  Ее  автор,  Е.  Медынский,  советовал  лекторам  “силь¬
ными  штрихами  охарактеризовать  прежнюю  власть”  как  антина¬
родную  и  тоталитарную,  дать  привлекательный  очерк  революции
1917  г.,  разъяснить  слушателям  программу  Временного  правитель¬
ства  и  призвать  к  ее  поддержке,  объяснить  “недопустимость  само¬
вольных  и  самоуправных  выступлений”  и  раскрыть  высокое  предна¬
значение  Учредительного  собрания121.
 Акцент  в  сторону  последнего  пункта  в  докладах  и  лекциях  сме¬
щался  по  мере  приближения  выборов  в  Учредительное  собрание.
К  примеру,  в  рекомендациях,  предложенных  лекторам  Ярославским
земским  собранием,  говорится  о  необходимости  освещать  крестья¬
нам  три  важнейших,  с  точки  зрения  гласных,  вопроса:  “Форма  прав¬
ления  (какая  желательная),  Учредительное  собрание  и  выборы  в
Учредительное  собрание”122.  А  по  мнению  журнала  “Волостное
земство”,  в  то  время  перед  лекторами  стояло  две  задачи  -  “разъяс¬
нение  происходящих  событий  и  подготовка  к  Учредительному  соб¬
ранию”123.
 Между  тем  их  работа  среди  населения  все  больше  осложнялась
углублением  кризиса  в  стране  и  тяжелым  положением  на  фронте.
“Нет  средств,  -  писала  газета  “Тамбовский  земский  вестник”,  -  нет
материалов,  нет  рабочих  рук.  Лучшие  работники  на  фронте”124.
Однако  самым  тяжелым  вопросом  для  земств  оставалось  их  крайне
скудное  финансирование.  “Земские  сборы  почти  не  поступают.  Кас¬
са  земская  совершенно  пуста  и  бывают  моменты,  когда  неизвестно,
чем  покрыть  самые  необходимые  расходы,  -  жаловался  “Тамбов¬
ский  земский  вестник”125.  Катастрофическое  финансовое  положе¬
ние  земств  отмечала  газета  “Утро  России”.  “Тверское  уездное
земство  в  последнее  время  так  обнищало,  -  писала  газета,  -  что  не
в  состоянии  стало  платить  жалованье  учителям  начальных  школ.
Вследствие  этого  многие  школы  закрываются”126.
 Отсутствие  достаточных  средств  сказывалось  также  на  выпол¬
нении  земских  политических  планов,  затрудняло  избрание  жела¬
тельного  состава  земских  собраний  и  формирование  необходимого
общественного  мнения  об  Учредительном  собрании  и  т.д.  “Губерн¬
 342

ская  управа  хотела  заняться  подготовкой  населения  к  сознательно¬
му  участию  в  выборах  земств  и  Учредительного  собрания,  -  писала
газета  “Чернозем”  о  пензенском  земстве.  -  Приходится  с  грустью
констатировать,  что  “население  не  поняло  благих  намерений  своего
земства,  не  пошло  навстречу  губернской  земской  управе.  Именно
из-за  отсутствия  средств  управа  не  смогла,  конечно,  провести  в
жизнь  все  свои  планы”127.
 В  сложившихся  условиях  пропагандистская  работа,  даже
довольно  энергично  проводимая,  слишком  медленно  продвигала
земства  к  государственной  власти.  Данное  обстоятельство  неизбеж¬
но  ставило  перед  его  идеологами  вопрос  о  праве  этих  учреждений  на
власть.  Они  все  настойчивее  доказывали,  что  в  стране  имеются
реальные  условия  для  взятия  ими  всей  полноты  местной  власти.
Такие  мысли  появлялись  в  прессе  уже  в  начале  Февральской  рево¬
люции,  но  делалось  это  эпизодически  и  формулировались  они  дос¬
таточно  абстрактно,  как  взгляд  в  будущее.  В  частности,  вскоре  пос¬
ле  победы  вооруженного  восстания  один  из  теоретиков  земского
движения  Б.Б.  Веселовский  убеждал  читателей  в  том,  что  в  перспе¬
ктиве  роль  и  влияние  органов  местного  самоуправления  будут  воз¬
растать  и  в  конечном  счете  они  станут  “фундаментом  нового  госу¬
дарственного  строя”128.
 Со  временем  такие  заявления  стали  делать  и  практические  ра¬
ботники.  В  начале  мая  1917  г.  съезд  председателей  уездных  земских
управ  Симбирской  губернии  признал  высшим  органом  местной  вла¬
сти  губернское  земское  собрание129.  Чуть  позже  гласные  Тихвинско¬
го  уездного  собрания  высказали  идею  о  созыве  Всероссийского  зем¬
ского  представительства,  которое  могло  бы  сформировать  совеща¬
тельный  орган  при  Временном  правительстве.  Такой  орган,  по  их
мнению,  был  крайне  необходим  для  укрепления  связей  между  цент¬
ральной  властью  и  населением130.
 Дальнейшим  шагом  к  усилению  политических  амбиций  земцев
стали  законы  Временного  правительства,  направленные  на  рефор¬
мирование  системы  местного  самоуправления.  В  соответствии  с
ними  права  и  обязанности  новых  земств  резко  расширялись.  По  су¬
ществу  в  их  ведение  переходили  все  местные  дела:  милиция,  продо¬
вольственное  дело,  охрана  труда,  организация  бирж,  оказание  юри¬
дической  помощи  населению,  выборы  мировых  судей  и  членов
мирового  суда  и  т.д.  В  результате  земство  переставало  быть  инсти¬
тутом  местного  самоуправления.  Эти  законы  поднимали  его  полно¬
мочия  до  уровня  местного  управления.  “Земства  получают,  наконец,
то,  чего  им  и  стране  недоставало:  непосредственную  исполнитель¬
ную  власть”,  -  писал  по  поводу  законов  Б.Б.  Веселовский131.  Он  ут¬
верждал,  что  после  переизбрания  земств  они  станут  «органами  госу¬
дарственной  власти  на  местах,  а  не  какими-то  специальными  хозяй¬
ственными  организациями...  Искусственное  разделение  администра¬
 343

тивных  и  хозяйственных  функций,  разделение  задач  государствен¬
ного  управления  и  “местных  польз  и  нужд”  должны  отойти  в  про¬
шлое»132.
 Законы  и  постановления  Временного  правительства  усилили
борьбу  земцев  за  политическую  власть.  Сразу  же  после  их  издания
Всероссийский  крестьянский  съезд  принял  развернутое  постановле¬
ние  о  местном  самоуправлении,  в  котором  было  прямо  заявлено
о  праве  земств  на  местную  власть.  “Учреждения  местного  самоупра¬
вления,  -  говорилось  в  нем,  -  должны  быть  органами  государствен¬
ной  власти,  они  должны  ведать  всеми  делами  местного  государст¬
венного  управления”133.
 Одновременно  была  развернута  кампания  в  пользу  такого  ста¬
туса  земств  в  средствах  массовой  информации.  К  примеру,  “Тамбов¬
ский  земский  вестник”  по  этому  поводу  писал:  “Губернское  земство
имеет  огромное  миллионное  хозяйство.  Оно  должно  быть  и  прави¬
тельственной  и  хозяйственной  властью  на  местах.  Не  может  быть
власти,  назначенной  сверху.  Вся  власть  должна  быть  выборной”134.
 Законы  Временного  правительства  о  земской  реформе  активи¬
зировали  борьбу  за  власть  самих  органов  местного  самоуправления.
Они  все  чаще  принимают  постановления  с  политическими  требова¬
ниями,  главный  смысл  которых  сводился  к  обоснованию  права
земств  на  всю  полноту  местной  власти.  Типичной  в  этом  отношении
была  резолюция,  принятая  Херсонской  земской  управой.  В  ней
говорилось:  “Насущною  необходимостью  признать  земство  не  толь¬
ко  хозяйственным  местным  органом,  но  и  общественно-политиче¬
ским  и  призвать  его  к  правительственной  работе  по  укреплению  за¬
воеваний  революции  и  упорядочению  положения  в  стране”.  Члены
управы  были  уверены,  что  следовало  немедленно  передать  в  веде¬
ние  земств  продовольственные  и  земельные  дела,  снабжение  насе¬
ления  предметами  потребления,  нормирование  цен  на  них,  врачеб¬
ное,  строительное,  административное  и  прочие  дела,  которые  пока
находятся  в  руках  комиссаров,  всевозможных  присутствий,  правле¬
ний  и  прочих  вновь  созданных  и  старых  учреждений.  На  земства  не¬
обходимо  было  также  возложить  охрану  порядка  и  обеспечение
спокойствия  в  уездах  и  губерниях.  “С  передачей  в  ведение  земства
указанных  выше  дел,  -  считала  управа,  -  оно,  переизбранное  на  ос¬
нове  всеобщего,  равного,  прямого  и  тайного  голосования,  должно
являться  высшим  органом  власти  на  местах”135.
 Неуклонное  возрастание  политического  веса  и  влияния  земств
в  ходе  развития  революции  прослеживается  также  по  их  отношению
к  крупным  событиям,  происходившим  тогда  в  стране.  Тексты  едва
ли  не  всех  откликов  земских  собраний  и  управ  на  то  или  иное  обще¬
российское  событие,  как  правило,  носили  политический  характер.
Лишь  в  одном  случае,  имеется  в  виду  заявление  Осташковской  зем¬
ской  управы,  сделанное  по  поводу  июльских  событий,  содержались
 344

пункты,  касающиеся  хозяйственных  дел  (в  них  в  форме  самоотчета
шла  речь  о  построенной  земством  механической  мастерской,  кост¬
ной  фабрике,  дегтярном  заводе).  Однако  и  это  заявление  открыва¬
лось  политической  преамбулой,  в  которой  говорилось  о  том,  что
земство  всецело  поддерживает  Временное  правительство136.  Во  всех
других  случаях  земства  осуждали  большевиков  -  “подкупленных
Германией  лиц”,  советовали  правительству  “принять  крутые  меры  к
восстановлению  дисциплины”  и  призывали  население  “забыть  рас¬
при  и  объединиться  вокруг  Временного  правительства”137.
 Земства  поддержали  довольно  жесткий  циркуляр  МВД  от
17  июля,  адресованный  всем  организациям  и  учреждениям,  с  призы¬
вом  сплотиться  вокруг  правительства,  поддержать  его  местные  ор¬
ганы  власти,  “дабы  общими  дружными  усилиями  спасти  страну  и  до¬
вести  дело  свободы  до  Учредительного  собрания”138.
 Политические  демарши  были  предприняты  представителями
земств  на  Московском  государственном  совещании,  состоявшемся
12-15  августа  1917  г.  От  имени  земств  на  совещании  выступил
С.С.  Салазкин.  Он  заявил,  что  реформированные  земства  будут
фундаментом  всего  государственного  здания:  “Земства...  должны  не
только  ведать  делами  местного  хозяйства,  но  и  быть  органами  мест¬
ного  государственного  управления  и  являться  оплотом  против
контрреволюционных  выступлений”139.
 Политическая  активность  земств  еще  больше  поднялась  в  связи
с  выступлением  Корнилова.  Телеграммы  протеста  против  военного
мятежа  шли  в  столицу  в  течение  продолжительного  времени.  Все
они  осуждали  Корнилова  -  изменника  революции  и  горячо  поддер¬
живали  Керенского.  В  частности,  телеграмма  Сарапульского  зем¬
ского  собрания  адресовалась  “верному  и  доблестному  сыну  России
Керенскому”.  В  ней  отмечалось  “полное  доверие  Керенскому”  и  по¬
рицание  Корнилову  -  “узурпатору  власти”140.  Самарская  губернская
управа  выразила  “крайнее  возмущение  темным  силам  страны,  кото¬
рые  во  главе  с  Корниловым  в  момент  государственной  опасности  ...
дерзнули  поднять  восстание”  против  Временного  правительства.
“Чувство  долга  перед  родиной  и  революцией,  -  говорилось  в  теле¬
грамме,  -  одухотворяет  Самарское  земство  в  его  работе  и  создает
надежду,  что  всякие  посягательства  врагов  народа,  направленные  к
уничтожению  свободы,  встретят  дружный  и  стойкий  отпор  со  сторо¬
ны  всех,  кому  дороги  счастье  и  благо  народа”141.
 Аналогичные  телеграммы  поступили  в  адрес  Керенского  из
Сергача,  Керенска,  Соликамска,  Галича,  Сычевки  и  т.д.  Они  поддер¬
живали  Временное  правительство  и  осуждали  генерала  Корнилова;
политические  симпатии  земцев  оказались  на  стороне  Керенского142.
 Заметной  вехой  в  истории  революции  и  политической  эволюции
земств  стало  Всероссийское  демократическое  совещание,  состояв¬
шееся  в  Петрограде  14-22  сентября  1917  г.  От  земской  группы  глав¬
 345

ным  докладчиком  выступил  В.  Ченыкаев.  Он  подробно  остановился
на  тех  трудностях,  которые  переживало  земство.  Главная  из  них  за¬
ключалась  в  том,  что  “народные  массы  до  последнего  времени  смо¬
трели  на  земство,  как  на  учреждения,  им  чуждые.  Поэтому-то  труд¬
но  было  проводить  в  жизнь  волостное  земство.  Пугает  и  другое  -
недостаток  интеллигентных  сил  для  работы  в  новом  земстве.  Часто
работу  приходится  отдавать  безграмотным  людям”.  В  заключение
Ченыкаев  убежденно  заявил,  что  реформированное  земство  станет
подлинно  демократическим  институтом,  и  огласил  декларацию,
в  которой  говорилось  о  необходимости  активной  обороны,  проведе¬
ния  борьбы  с  разрухой,  создания  “твердой  и  единой  государственной
власти,  основанной  на  коалиции  демократии  с  цензовыми  элемента¬
ми”.  Он  высказался  за  формирование  Предпарламента  из  предста¬
вителей  прежде  всего  земского  и  городского  самоуправления,
ЦИК  Советов  и  кооперации  и  потребовал  созыва  Учредительного
собрания  в  назначенный  срок143.
 Весь  этот  каскад  политических  событий  проходил  в  обстановке
ожесточенной  борьбы  за  государственную  власть.  Не  остались
в  стороне  от  этой  борьбы  и  органы  местного  самоуправления.  Одна¬
ко  решающей  вехой  на  пути  дрейфа  земств  в  сторону  власти  стало
практическое  проведение  в  жизнь  законов  Временного  правительст¬
ва  о  реформировании  системы  земского  самоуправления.  Оно  при¬
шлось  на  период  максимального  обострения  политической  борьбы  и
проходило  в  три  этапа:  выборы  волостных  земских  собраний,  затем
уездных  и,  наконец,  губернских.
 Тогда  же  в  основном  завершилась  поляризация  сил  в  обществе.
Среди  наиболее  активных  политических  группировок  четко  обозна¬
чилось  два  прямо  противоположных  стана  -  леворадикальный  с
Советами  рабочих,  солдатских  и  крестьянских  депутатов  во  главе
и  правый,  олицетворением  которого  было  Временное  правительст¬
во.  Органы  местного  самоуправления  -  городские  думы  и  земства
при  всей  их  демократичности  в  большинстве  своем  оказались  в  пра¬
вом  стане.
 Что  касается  центристского  лагеря,  он  уже  не  проявлял  себя
в  качестве  самостоятельной  общественно-политической  силы.  Его
время  ушло  безвозвратно.  Как  известно,  этот  лагерь  сформировал¬
ся  и  максимально  полно  проявил  себя  в  ходе  Февральской  револю¬
ции.  В  течение  нескольких  месяцев  Россия  переживала  истинно
демократический  этап  своей  истории.  Активный  участник  тех  собы¬
тий  И.Г.  Церетели  оценивал  сложившуюся  тогда  общественно-по¬
литическую  обстановку  как  “подлинно  демократическое  народовла¬
стие”,  обеспечившее  населению  полную  свободу  самодеятельности
и  организации144.  “Вся  атмосфера  освободившейся  от  векового  гне¬
та  страны,  -  писал  он,  -  была  проникнута  идеалами  свободы  и  наро¬
довластия”145.  Гигантская  волна  широчайшего  народного  движения
 346

поднялась,  как  только  стал  очевиден  исход  борьбы  против  самодер¬
жавия.  С  подписанием  манифеста  об  отречении  Романовых  народ
понял,  что  в  стране  произошло  решающее  событие,  что  прежний  го¬
сударственный  аппарат  развалился,  и  включился  в  активную  поли¬
тическую  жизнь.  “Россия  сейчас  кипит,  -  писал  10  апреля  1917  г.
В.И.  Ленин.  -  Миллионы  и  десятки  миллионов  ...  проснулись  и  потя¬
нулись  к  политике.  А  кто  такие  эти  миллионы?  Люди,  стоящие  по¬
средине  между  капиталистами  и  наемными  рабочими”146.  Высота
этой  волны  оказалась  столь  значительной,  что  захватила  все:  поли¬
тические  партии,  общественно-политические  институты,  системы
управления  и  самоуправления.  Повсюду  главной  политической  фи¬
гурой  оказывались  представители  средних  слоев  населения.
 Однако  этот  этап  оказался  ограниченным  во  времени.  Уже
в  мае  1917  г.  стало  ощущаться  размывание  центристского  лагеря.
Эксперты  Временного  правительства  так  оценивали  общественно-
политическую  обстановку  того  времени.  “Характер  настроений  на
местах  таков  -  после  большого  праздника  и  подъема  наступают  ...
будни.  В  городах  обыватель,  стремительно  вышедший  на  улицу
в  первый  момент,  скоро  убедился,  что  ничего  катастрофического  не
произошло  и,  удовлетворившись  сознанием,  что  революция  закон¬
чена,  свобода  завоевана,  разошелся  по  домам.  Первый  революцион¬
ный  период,  период  взбаламученного  моря,  к  концу  третьего  месяца
приблизительно  закончился”147.
 Тем  не  менее  и  после  отмеченного  рубежа  многие  представите¬
ли  центристского  течения  продолжали  жить  активной  политической
жизнью,  хотя  по  мере  углубления  революции  и  обострения  борьбы
за  власть  все  более  заметно  меняли  свои  “символы  веры”.  Часть  из
них  постепенно  смещалась  влево,  поступала  под  знамена  большеви¬
ков  и  действовала  через  Советы.  Осенью  1917  г.  была  достаточно
заметной  деятельность  и  левых  эсеров,  и  меныневиков-интернацио-
налистов,  и  некоторых  националистических  организаций,  олицетво¬
рявших  ту  часть  центристского  течения,  которая  в  ходе  революции
влилась  в  леворадикальный  лагерь.  Они  активно  сотрудничали
с  большевиками  и  отстаивали  их  главные  лозунги:  “Вся  власть  Со¬
ветам!”,  “Земля  крестьянам!”,  “Мир  народам!”.
 Однако  большая  часть  представителей  центристского  стана,  ос¬
тавшихся  в  политике,  тем  не  менее  сместилась  в  правый  лагерь.  Эту
часть  общества  олицетворяли  правые  эсеры,  меньшевики,  народ¬
ные  социалисты  и  некоторые  националистические  партии.  На  этапе
решающей  борьбы  за  государственную  власть  они  тесно  взаимодей¬
ствовали  с  кадетами,  лидерами  правого  стана,  и  отстаивали  единые
с  ними  ценности,  существовавшие  в  дооктябрьский  период.
 Размывание  центристского  лагеря  непосредственно  сказалось  и
на  судьбе  того  института,  который  был  организационным  оформле¬
нием  этого  течения  -  так  называемых  общественных  исполнитель¬
 347

ных  комитетов.  В  октябрьские  дни  лишь  отдельные  комитеты  про¬
являли  себя  более  или  менее  определенно;  в  целом  же  эти  комите¬
ты  как  самостоятельный  общественно-политический  институт  пре¬
кратили  свое  существование.  В  обществе,  расколотом  на  два  непри¬
миримо  враждебных  лагеря,  места  для  демократических  организа¬
ций  и  учреждений  уже  не  оставалось.
 В  сложившихся  условиях  ориентация  новых  земств  на  Времен¬
ное  правительство  была  вполне  естественным  делом,  и  проявилась
она  уже  в  ходе  первых  организационных  заседаний  волостных  зем¬
ских  собраний.  Само  их  открытие  превращалось  во  многих  местах  в
демонстрацию  доверия  Временному  правительству.  Газета  “Дело
народа”  так  писала  по  поводу  организационного  собрания  гласных  в
Беломестно-Двойниковской  волости  Тамбовской  губернии:  “Несмо¬
тря  на  то,  что  день  был  будничный,  посторонней  публики  было  мно¬
го.  Были  приглашены  певчие  ...  Когда  собрались  все  гласные,
то  устроена  была  манифестация  с  красными  флагами  и  портретом
министра-председателя  Керенского”148.  При  этом  залы  заседаний
украшали  знаменами,  убирали  цветами,  на  почетное  место  ставили
портрет  Керенского,  а  рядом  с  ним  изображения  В.М.  Чернова  и
Е.К.  Брешко-  Брешковской.  В  самом  начале  заседания  священники
служили  молебны,  провозглашали  многолетия  Временному  прави¬
тельству,  а  затем  призывали  гласных  верить  Временному  прави¬
тельству  и  поддерживать  его.  Затем  председатель  волостной  изби¬
рательной  комиссии  (иногда  старейший  по  возрасту  гласный)  объя¬
влял  заседание  открытым,  сообщал  о  результатах  выборов,  прове¬
рял  наличие  гласных  и  приводил  их  к  присяге.  Гласные  хором  кля¬
лись  “честью  гражданина  и  обещали  перед  Богом  и  своей  совестью
повиноваться  Временному  правительству”149.
 После  такой  “торжественной  части”  гласные  приступали  к  пра¬
ктической  работе.  Они  избирали  председателя  земского  собрания  и
его  товарища,  волостную  земскую  управу,  отделы  и  комиссии,  уста¬
навливали  жалованье  должностным  лицам  и  упраздняли  общинные
институты  и  прежние  крестьянские  комитеты.
 А  в  конце  заседания  волостные  земские  собрания  довольно  час¬
то  направляли  телеграммы  Керенскому  с  заверениями,  что  гласные
не  пожалеют  сил  для  решения  задач,  поставленных  Временным  пра¬
вительством.  Например,  гласные  Синеньской  волости,  Саратовской
губернии  адресовали  приветствие  “вождю  Российской  демократиче¬
ской  республики,  верховному  главнокомандующему  армии  и  флота
А.Ф.  Керенскому”;  гласные  Наскафтымовской  волости  той  же
губернии  выражали  “Временному  правительству  полное  доверие  и
поддержку”;  Талдомской  волости  Тверской  губернии  приветствова¬
ли  Временное  правительство  и  заявляли  о  “полном  сочувствии  акту
провозглашения  в  России  демократической  республики”;  Голицын-
ской  волости  Пензенской  губернии  обещали  “все  свои  силы  прило¬
 348

жить  к  скорейшему  утверждению  установившегося  строя  свободной
жизни  в  согласии  с  постановлениями  Временного  правительства”;
Круглыжской  волости  Вятской  губернии  выражали  “полное  дове¬
рие  Временному  правительству  и  готовность  оказать  ему  поддерж¬
ку  в  борьбе  с  внешним  врагом”;  Инжавинской  волости,  Тамбовской
губернии  заявляли  о  готовности  “работать  на  пользу  и  славу  доро¬
гой  Родины,  подчиняясь  Временному  правительству”150.  Не  трудно
заметить,  что  даже  на  ритуале  организационных  собраний  волост¬
ных  земств  четко  просматривалась  ориентация  земцев  на  Времен¬
ное  правительство  и  признание  его  в  качестве  высшего  органа  госу¬
дарственной  власти.
 Судя  по  протоколам  земских  собраний,  период  организационно¬
го  оформления  волостных  земств  пришелся  в  основном  на  сен¬
тябрь  -  октябрь  1917  г.  По  нашим  подсчетам,  в  сентябре  это  про¬
изошло  в  42,8%  и  октябре  в  43,47%  волостей.  В  августе,  ноябре  и  де¬
кабре  это  случилось  в  чуть  более  10%  волостей151.  Все  это  свиде¬
тельствует  о  том,  что  организационное  оформление  волостных  зем¬
ских  собраний  прошло  в  основном  до  вооруженного  восстания  в
Петрограде,  а  потому  в  земских  документах  в  качестве  высшего
органа  государственной  власти  фигурирует  лишь  Временное  прави¬
тельство.
 В  процессе  организационных  заседаний  волостных  земских  соб¬
раний  не  только  определялись  их  политические  позиции,  но  и  реша¬
лись  важнейшие  организационные  вопросы,  и  прежде  всего  упразд¬
нялись  все  другие  крестьянские  организации  и  учреждения,  и  земст¬
ва  становились  единственной  системой  местной  власти.  Большинст¬
во  газет  того  времени  с  восторгом  писало  о  том,  что  отныне  на  селе
никакой  иной  власти,  кроме  власти  волостного  земства,  нет  и  быть
не  может.  В  процессе  реформирования  земства  утрачивали  статус
органов  местного  самоуправления  и  превращались  в  систему  мест¬
ного  управления.  Это  положение  сформулировано  с  учетом  мнения
А.И.  Черкасова,  который  предложил  рассматривать  местное  само¬
управление  и  местное  управление  в  соотношении  как  часть  с  целым,
поскольку  “местное  управление  включает  в  себя  как  государствен¬
ную  администрацию  на  местах,  так  и  местные  представительные
органы”152.
 В  разгар  кампании  по  выборам  волостных  земств  начались  выбо¬
ры  уездных  земских  собраний.  К  избранию  уездных  земств  приступи¬
ли  в  августе  в  16  уездах,  в  сентябре  -  в  142,  октябре  -  в  152,
ноябре  -  в  7  и  в  декабре  -  в  2  уездах153.  Как  видим,  к  октябрьским
событиям  было  избрано  также  подавляющее  большинство  уездных
земских  собраний,  полномочия  которых  оказались  не  менее  внуши¬
тельными,  чем  у  новых  волостных  земств.  И  те  и  другие  стали  высту¬
пать  не  как  органы  местного  самоуправления,  решавшие  главным  об¬
разом  хозяйственные  задачи,  а  как  полновластные  учреждения.
 349

Учлстие  земств  в  ворьве  зл  власть
 Дальнейший  ход  событий  резко  изменил  политическую  ситуа¬
цию  в  стране  и  кардинально  повлиял  на  поведение  земских  собра¬
ний.  Как  уже  говорилось,  к  осени  1917  г.  российское  общество
окончательно  раскололось  на  леворадикальный  и  правый  станы.
Организационными  и  политическими  центрами  левого  стана  стали
Советы,  а  правого  -  Временное  правительство  с  его  комиссарами  и
органы  городского  и  земского  самоуправления.  Между  этими  лаге¬
рями  и  развернулась  решающая  борьба  за  власть.
 Альтернативы  этим  двум  силам  в  сложившихся  условиях  прак¬
тически  не  существовало.  Демократический  потенциал  российского
общества  был  исчерпан  уже  к  июлю  1917  г.  Именно  тогда  в  стране
установилась  диктатура  Временного  правительства.  Затем  она  бы¬
стро  трансформировалась  в  режим  личной  власти  Керенского,  а  на
смену  этому  режиму,  в  качестве  его  отрицания,  могли  придти  лишь
более  жесткие  системы  управления.
 В  то  время  такая  власть  могла  сформироваться  лишь  в  диамет¬
рально  противоположных,  непримиримо  враждебных  станах  -  или  в
верхах  общества  в  виде  военной  диктатуры  то  ли  генерала,  то  ли  ад¬
мирала,  то  ли  казачьего  атамана;  или  в  низах,  в  самых  обездоленных
слоях  общества,  в  виде  партийно-государственной  формы  правле¬
ния.  Оба  эти  крыла  в  течение  всей  революции  1917  г.  открыто  зая¬
вляли  о  своих  претензиях  на  государственную  власть  и  предприни¬
мали  не  одну  попытку  к  ее  захвату.  У  каждого  из  них  имелась  солид¬
ная  питательная  среда,  глубокие  корни  в  обществе,  многочисленные
сторонники,  к  тому  же  по  мере  обострения  социально-политиче¬
ской  жизни  и  размывания  центристского  течения  их  становилось  все
больше.
 За  первый  вариант  формирования  власти  в  стране  выступали
промышленники  и  землевладельцы,  генералы  и  офицеры,  верхи
казачества  и  прочие  слои  населения,  располагавшие  обширными
знаниями,  капиталами,  международными  связями.  Однако  им  недос¬
тавало  главного  -  реальной  силы:  солдаты,  наиболее  активная  часть
рабочих  и  даже  крестьяне,  начавшие  войну  против  помещиков,
в  массе  своей  оказались  в  леворадикальном  стане.  Именно  это  об¬
стоятельство  в  конечном  счете  предопределило  ход  и  исход  раз¬
вернувшейся  тогда  борьбы  за  власть.  С  первых  же  открытых  столк¬
новений  между  отмеченными  выше  станами  в  водоворот  этой  борь¬
бы  втянулись  и  земства.
 Однако  анализ  хода  событий,  непосредственно  предшествовав¬
ших  этим  столкновениям,  дает  основание  полагать,  что  в  то  время
земские  теоретики  недооценили  возможностей  Советов.  Первое
время  после  своего  избрания  волостные  и  уездные  земства  считали
 350

наиболее  трудным  для  себя  делом  развести  полномочия  между
собой,  поскольку  ранее  “мелкой  земской  единицы”,  так  называли
тогда  волостное  земство,  не  существовало.  Второй  довольно  важ¬
ный  для  них  вопрос  сводился  к  достаточно  прагматичному  заня¬
тию  -  как  поделить  те  деньги,  которые  должны  были  поступить  из
губернского  земского  сбора.
 Что  касается  конкурентов  в  борьбе  за  власть,  то  накануне  ок¬
тябрьского  вооруженного  восстания  земцев  занимал  прежде  всего
вопрос  о  взаимоотношениях  с  губернскими  и  уездными  комиссара¬
ми,  поскольку  к  моменту  избрания  земств  вопрос  о  судьбе  этого
института  так  и  не  получил  окончательного  решения.  Насторожен¬
ное  отношение  земств  к  комиссарам  Временного  правительства  уси¬
ливалось  тем  обстоятельством,  что  некоторые  политики  высказы¬
вались  за  сохранение  этого  института  в  новых  условиях,  наделив  его
хотя  бы  правами  контрольных  органов.  Кстати,  такое  право  комис¬
саров  было  зафиксировано  во  временном  положении  о  земских  уч¬
реждениях,  подписанном  князем  Львовым  9  июля  1917  г.154  Посколь¬
ку  к  тому  времени  этот  документ  не  был  заменен  каким-либо  другим
законодательным  актом,  комиссары  не  прекращали  своей  деятель¬
ности  и  в  тех  местах,  где  процесс  конституирования  новых  земств
уже  завершился.  В  сложившихся  условиях  у  земцев,  естественно,
возникали  сомнения  насчет  того,  станут  ли  они  вообще  полномоч¬
ными  органами  местной  власти.
 По-иному  складывались  взаимоотношения  между  земствами  и
Советами.  В  течение  весны  и  лета  1917  г.  земства  и  Советы  действо¬
вали  как  бы  параллельно,  их  пути  по-настоящему  не  пересекались  и
более  или  менее  серьезных  конфликтов  между  ними  не  было.  Пер¬
вые  занимались  по  преимуществу  хозяйственными  делами,  к  тому
же  главным  образом  в  деревнях  и  селах,  а  Советы  действовали  на
фабриках  и  заводах,  решая  чаще  всего  профсоюзные  вопросы.  Этот
уклон  в  сторону  профсоюзных  занятий  особенно  явственно  просма¬
тривался  в  деятельности  тех  Советов,  которые  находились  под  опре¬
деляющим  влиянием  меньшевиков  и  эсеров.  Однако  по  мере  углуб¬
ления  революции  и  земства  и  Советы  неуклонно  втягивались  в  от¬
крытую  политическую  борьбу,  и  проблема  завоевания  государст¬
венной  власти  выдвигалась  ими  на  первый  план  в  качестве  главной
цели,  которой  они  должны  были  достичь  в  самые  короткие  сроки.
 Между  тем  на  финишной  прямой  этой  гонки  Советы  стреми¬
тельно  обошли  не  только  комиссаров  Временного  правительства,
но  и  земства  и,  несмотря  на  их  ожесточенное  сопротивление,  до¬
вольно  легко  прибрали  власть  к  своим  рукам.  Журнал  “Земское  де¬
ло”  так  оценил  происшедшие  тогда  события:  “Неожиданно,  на  пер¬
вый  взгляд,  вспыхнуло  большевистское  восстание.  Временное  пра¬
вительство  отстранено,  стране  нанесен  тяжелый,  непоправимый
УДар”155.
 351

Новое  положение,  сложившееся  в  России,  нашло  политическое
и  организационное  оформление  в  решениях  Второго  Всероссийско¬
го  съезда  Советов.  Съезд  отстранил  от  власти  Временное  прави¬
тельство,  лишил  полномочий  его  местные  органы,  принял  декреты
о  мире  и  земле  и  сформировал  новое  правительство  -  Совет  Народ¬
ных  Комисаров  (СНК).  Тем  самым  была  закреплена  инициатива  в
борьбе  за  государственную  власть  за  Советами.  Это  стало  первым
тяжелейшим  ударом  по  политическим  амбициям  земцев.
 В  последующем  такие  удары  следовали  один  за  другим,  и  нано¬
сились  они  до  тех  пор,  пока  прежняя  система  управления  не  была
разрушена  полностью.  Весьма  чувствительным  из  них  оказался
факт  создания  в  составе  правительства  специального  комиссариата
по  местному  самоуправлению.  В  его  ведение  были  переданы  Глав¬
ное  управление  по  делам  местного  управления,  кассы  городского  и
земского  кредита  и  все  учреждения,  ведавшие  местным  самоуправ¬
лением156.  Возглавил  этот  комиссариат  активный  в  прошлом  зем¬
ский  деятель,  историк  земства,  ставший  к  осени  1917  г.  левым  эсе¬
ром,  временным  попутчиком  большевиков  В.Е.  Трутовский.  Созда¬
ние  такого  органа  в  составе  нового  правительства  явно  осложнило
борьбу  земцев  за  государственную  власть.
 Серьезные  трудности  в  это  дело  вносили  также  акции  СНК,  про¬
веденные  им  в  финансовой  сфере.  В  то  время  финансовое  положе¬
ние  земских  учреждений  стало  просто  катастрофическим157.  В  те
дни  в  Москве  состоялось  совещание  представителей  земских  управ
Тверской,  Минской,  Смоленской,  Владимирской,  Пензенской,  Аст¬
раханской,  Самарской,  Саратовской,  Рязанской  и  Московской
губерний  по  финансовому  вопросу.  Как  писала  газета  “Народное
дело”,  “докладчики  нарисовали  безотрадную  картину.  Повсюду
финансовое  хозяйство  разрушено  вконец,  налоги  в  земские  кассы
совершенно  не  поступают”158.  Такие  статьи  публиковались  в  газетах
в  большом  количестве,  и  чем  дальше,  тем  безотраднее  становилось
финансовое  положение  земств.
 Учитывая  такую  ситуацию,  СНК  18  декабря  открыл  кредит  для
городского  и  земского  самоуправления  в  сумме  200  млн  руб.159
Но  воспользоваться  им  можно  было  лишь  при  определенных  усло¬
виях:  для  этого  нужно  было,  как  минимум,  прекратить  борьбу  про¬
тив  новой  власти.
 Разумеется,  большинство  земств  отказалось  от  такого  “дара”,
хотя  были  и  такие,  которые  из-за  труднейшего  финансового  поло¬
жения  пошли  на  компромисс  с  советской  властью.  Ярким  подтвер¬
ждением  тому  стало  решение  Козловского  земского  собрания.
“Принимая  во  внимание,  что  установившаяся  в  Российской  респуб¬
лике  после  Октябрьского  переворота  высшая  государственная
власть  -  Совет  Народных  Комиссаров  -  есть  факт,  уже  совершив¬
шийся,  и  что  уездному  земству,  как  организации  по  своему  существу
 352

хозяйственно-  экономической,  стоящей  по  многим  отраслям  своего
хозяйства  в  полной  внешней  зависимости  от  центрального  админи¬
стративно-политического  органа  власти  (в  данном  случае  Совета
Народных  Комиссаров),  невозможно  вступление  в  политическую
борьбу,  считать  необходимым  признать  эту  власть  и  подчиняться
всем  ее  распоряжениям,  сохраняя  за  собой  полную  автономию  в  сво¬
ем  внутреннем  хозяйстве  и  управлении”160.  Такой  политический  по¬
ворот  в  деятельности  земств  в  то  время  не  был  исключительным
явлением.  Из  200  млн  руб.,  отпущенных  органам  земского  и  город¬
ского  самоуправления  в  декабре  1917  г.,  было  использовано  ими  до
весны  1918  года  около  половины  -  96,1  млн161.
 Большую  роль  в  распространении  власти  Советов  по  стране
и  оттеснении  прежних  органов  управления  играла  деятельность
Народного  комиссариата  внутренних  дел.  Первый  директивный  до¬
кумент,  получивший  название  “Что  такое  советская  власть?”,  был
направлен  на  места  вскоре  после  победы  вооруженного  восстания  в
Петрограде.  В  нем  НКВД  разъяснял  сущность  советской  власти  и
давал  рекомендации,  как  следовало  формировать  новую  власть  на
местах:  “Советы  должны  разбиваться  на  отделы:  финансовый,
городского  и  земского  самоуправления,  податной,  землеустроитель¬
ный,  общего  управления  и  т.д.”162.  По  замыслу  НКВД,  Советы  сра¬
зу  же  должны  были  вобрать  в  себя  и  полномочия  органом  местного
самоуправления.
 Затем  НКВД  опубликовал  обращение  “Ко  всем  Советам  рабо¬
чих,  солдатских  и  крестьянских  депутатов”,  в  котором  подтвержда¬
лась  мысль  о  том,  что  Советы  являются  полновластными  органами,
и  давалось  предписание  прежним  органам  управления  и  самоуправ¬
ления  сложить  свои  полномочия.  “Вся  страна,  -  говорилось  в  обра¬
щении,  -  должна  покрыться  сетью  Советов,  тесно  связанных  между
собой”163.
 Одновременно  НКВД  опубликовал  инструкцию  “О  правах  и
обязанностях  Советов”,  согласно  которой  Советы,  как  полновласт¬
ные  учреждения,  должны  были  решать  все  вопросы  местной  жизни.
Расходы  Советов  по  местному  управлению  покрывались  из  государ¬
ственных  средств164.
 Как  видим,  Октябрьское  вооруженное  восстание  произошло
в  то  время,  когда  процесс  реформирования  земств  находился  в  са¬
мом  разгаре  и  был  далек  от  своего  завершения.  Положение  земств
усугублялось  тем  обстоятельством,  что  к  моменту  решающей  схват¬
ки  за  власть  не  получило  организационного  оформления  ни  среднее,
ни  высшее  звено  земской  структуры  -  уездные  и  губернские  земские
собрания.
 Основная  полоса  организационных  собраний  новых  уездных
земств  пришлась  на  октябрь-декабрь  1917  г.  Нам  удалось  устано¬
вить  даты  созыва  60  уездных  собраний.  Причем  лишь  одно  из  них
 12.  Земское  самоуправление...,  кн.  2
 353

было  проведено  в  сентябре,  остальные  позже:  13  -  в  октябре,  26  -
в  ноябре,  16  -  в  декабре  1917  и  январе  1918  г.165  Как  оказалось,
явное  большинство  заседаний  вновь  избранных  уездных  земских
собраний  состоялось  после  вооруженного  восстания  в  Петрограде.
Именно  поэтому  они  проходили  в  обстановке  предельно  острой  по¬
литической  борьбы.
 После  устранения  Временного  правительства  сторонники  преж¬
него  уклада  жизни,  состоятельные  слои  населения  прежде  всего  по¬
чувствовали,  что  события  в  стране  пошли  по  сценарию,  разработан¬
ному  левыми  радикалами,  и  ощутили  реальную  угрозу  своему  суще¬
ствованию.  Они  лихорадочно  искали  средство,  с  помощью  которого
можно  было  бы  отбросить  новых  претендентов  на  государственную
власть  и  сохранить  свое  место  в  жизни.  Ясно,  что  в  центре  их  внима¬
ния  оказалось  Учредительное  собрание.  Эту  особенность  в  поведе¬
нии  верхних  слоев  общества  тогда  же  отметил  Джон  Рид,  непосред¬
ственный  участник  тех  событий.  “Если  до  момента,  как  большевист¬
ская  опасность  стала  явной,  -  писал  он,  -  буржуазия  выступала  про¬
тив  Учредительного  собрания,  то  почему  же  впоследствии  она  стала
его  поборницей?”166  Гласные  новых  земских  собраний  были  настро¬
ены  против  большевиков,  осуждали  все,  что  они  делали,  и  принима¬
ли  резолюции  в  поддержку  Учредительного  собрания.  Так  поступи¬
ли,  например,  гласные  Псковского  уездного  земства.  В  своей  резо¬
люции  они  записали:  “Земское  собрание  смотрит  на  Учредительное
собрание  как  на  державного  хозяина  земли  русской”.  Земцы  призва¬
ли  граждан  уезда  “тесно  сплотиться  вокруг  Учредительного  собра¬
ния  и  оказать  ему  действенную  и  решительную  поддержку”167.
 Еще  более  остро  проходила  работа  губернских  земских  собра¬
ний.  Их  организационные  заседания  состоялись  в  основном  в  декаб¬
ре  1917  -  январе  1918  г.,  т.е.  в  период  максимального  обострения
борьбы  вокруг  Учредительного  собрания.  Это  обстоятельство  ока¬
зало  определяющее  влияние  на  их  работу.  Основной  вопрос,  кото¬
рый  волновал  гласных,  был  отнюдь  не  земского  свойства:  их  зани¬
мал  главным  образом  вопрос  о  государственной  власти.  При  откры¬
тии  Вятского  губернского  собрания  первый  же  оратор  заявил:
“До  сих  пор  земство  было  лишь  культурной  силой,  новое  же  земст¬
во  -  это  орган  управления.  Поэтому  скорее  к  делу,  к  делу  создания
мощной  силы  управления  и  организации  власти,  которая  способна
была  бы  и  силою  принуждения  заставить  всех  и  каждого  не  забы¬
вать  законов  и  интересов  общественных  и  государственных”168.
Первая  же  сессия  вновь  избранного  Архангельского  губернского
земского  собрания,  которая  работала  с  14  по  26  декабря  1917  г.,  без
малейших  колебаний  высказалась  в  поддержку  Учредительного  со¬
брания  и  против  “насильственных  действий  в  ходе  демократической
революции”,  т.е.  СНК169.  Симбирское  губернское  земское  собрание,
прошедшее  15  декабря,  заявило  решительный  протест  против  захва¬
 354

та  власти  большевиками,  что,  по  его  мнению,  могло  сорвать  выбо¬
ры  в  Учредительное  собрание170.
 Типичным  для  большинства  губернских  земств  было  организа¬
ционное  заседание  Саратовского  земского  собрания.  Оно  откры¬
лось  5  декабря  и  продолжалось  до  10  декабря  1917  г.  Подобно  тому,
как  это  делалось  на  первых  заседаниях  волостных  и  уездных  зем¬
ских  собраний,  губернские  гласные  вначале  приняли  присягу.  Но  ес¬
ли  волостные  и  уездные  гласные  клялись  подчиняться  Временному
правительству,  то  губернские  давали  обещание  “повиноваться  Учре¬
дительному  собранию  Российской  республики”171.  В  телеграмме,
направленной  предполагаемому  председателю  Учредительного  соб¬
рания  В.М.  Чернову,  выражалась  надежда,  что  “народ  сплотится  во¬
круг  Великого  собрания  и  оградит  его  от  покушении  со  стороны  за¬
хватчиков  народной  власти”172.  С  таким  же  политическим  настрое¬
нием  работали  организационные  губернские  земские  собрания  в
Оренбурге,  Харькове,  Самаре,  Тамбове,  Смоленске,  Киеве  и  многих
других  местах.  Все  они  выражали  отрицательное  отношение  к  СНК
и  его  декретам  и  свои  надежды  связывали  с  Учредительным  собра¬
нием173.
 Между  тем  обстановка  в  стране  к  тому  времени  изменилась  ко¬
ренным  образом:  большевики  явно  расширили  сферу  своего  влия¬
ния  и  заметно  потеснили  политических  противников.  В  сложившей¬
ся  обстановке  Учредительное  собрание  оставалось  единственной  и
последней  надеждой  на  восстановление  дооктябрьского  положения.
Для  его  поддержки  и  защиты  было  поставлено  все:  речи  видных
земских  деятелей,  циркулярные  телеграммы,  исторические  экскур¬
сы  в  самых  различных  изданиях,  митинги,  собрания,  демонстрации,
забастовки  и  даже  вооруженные  акции.  В  газетах  и  журналах  всех
направлений,  кроме  леворадикальных,  публиковалось  большое  ко¬
личество  материалов,  свидетельствовавших  о  высоком  призвании
Учредительного  собрания,  его  особой  исторической  миссии  и  ис¬
ключительном  положении  в  системе  власти.  По  мнению  авторов
статей,  Учредительное  собрание  должно  было  ограничить  претен¬
зии  отдельных  партий  и  групп  на  государственную  власть.  “Учреди¬
тельное  собрание,  созданное  всенародными  выборами,  -  писал  из¬
вестный  публицист  В.  Клетский,  -  грань,  которая  должна  остано¬
вить  бурную  революционную  волну  ...  Никто  не  должен  и  не  смеет
ослушаться  или  не  подчиниться  Учредительному  собранию.  Оно  -
воля  всего  народа,  оно  -  настоящий  хозяин  земли  Русской,  и  ему  мы
вверяем  полностью  судьбу  нашей  Родины”.  Автор  призывал  всех
сторонников  прежнего  правопорядка  ,  “все  живые  силы  страны  ...
тесно  сплотиться  вокруг  Учредительного  собрания  и  зорко  охранять
его  от  всяческих  покушений”174.
 В  таких  условиях  ориентация  земств,  в  том  числе  и  губернских,
на  Учредительное  собрание  была  вполне  объяснимой.  Сохранение
 12*
 355

Учредительного  собрания  в  качестве  высшей  власти  в  стране  авто¬
матически  отдавало  им  власть  на  местах.  В  статье  Б.Б.  Веселовско¬
го,  опубликованной  в  газете  “Народная  жизнь”,  прямо  говорилось,
что  органы  местного  самоуправления  -  “основа,  фундамент  всего
государственного  устройства,  и  в  частности  самого  Учредительного
собрания.  Это  последнее  сможет  только  тогда  совершить  свою
великую  преобразующую  работу,  если  оно  будет  располагать  на  ме¬
стах  мощным  аппаратом  местного  самоуправления”.  Веселовский
заканчивал  свою  статью  требованием:  “Вся  власть  Учредительному
собранию,  опирающемуся  на  полновластные  ...органы  самоуправле¬
ния  по  всей  стране”175.
 Такие  явно  политические  декларации  находили  полное  понима¬
ние  в  земской  среде.  Например,  газета  “Народное  дело”  в  статье
“Организация  власти”  отмечала:  “Учредительное  собрание  -  учреж¬
дение  всероссийское,  разбирающее  дела  всероссийского  значения  и
интереса.  Само  оно  не  может  рассматривать  и  обсуждать  все  вопро¬
сы,  волнующие  деревни,  уезды,  губернии.  И  на  местах  должны
существовать  учреждения,  облеченные  доверием  населения  и  при¬
званные  разрешать  вопросы  местного  значения.  Такими  учреждени¬
ями  являются  земское  и  городское  самоуправление”176.
 Спектр  высказываний  земцев  в  адрес  Учредительного  собрания
был  тогда  чрезвычайно  широк  и  разнообразен,  но  ведущее  место
среди  них  занимали  мысли  о  верховенстве  Учредительного  собрания
над  всеми  другими  органами  власти.  Московское  губернское  зем¬
ское  собрание  на  первом  же  своем  заседании  приняло  резолюцию  с
призывом  к  населению  сплотиться  для  защиты  Учредительного
собрания,  последнего  очага  надежд  народа”177.  Оно  было  названо
“великим  собранием,  единственно  полномочным  разрешить  все
вопросы  государственной  жизни:  организовать  власть,  заключить
демократический  мир,  передать  землю  трудящимся”.  Земцы  заявля¬
ли,  что  “со  дня  открытия  Учредительного  собрания  не  может  быть
никакой  другой  власти  в  стране,  кроме  созданной  Учредительным
собранием”.  Они  призывали  граждан  теснее  сплотиться  вокруг  него
и  организовать  его  активную  защиту178.  Служащие  Костромского
земства  постановили  “считать  своим  долгом  заявить,  что  они  при¬
знают  единственной  властью  в  России  Учредительное  собрание”179.
Моршанское  уездное  земское  собрание  также  записало  в  резолю¬
ции,  что  оно  все  надежды  возлагает  на  Учредительное  собрание,
“ибо  оно  и  только  оно  есть  хозяин  земли  русской”.  Земцы  осуждали
большевиков  за  их  скептическое  отношение  к  Учредительному  соб¬
ранию  и  требовали  полного  ему  подчинения180.  Спасо-Преображен-
ское  волостное  земство  Олонецкой  губернии  вместе  со  многими
другими  земствами  протестовало  против  “чинимых  препятствий
работе  Учредительного  собрания”  и  требовало  от  СНК  “уступить
дорогу  нашим  избранникам  в  Учредительное  собрание”181.
 356

По  мере  приближения  даты  открытия  Учредительного  собрания
действия  земских  собраний  и  управ  становятся  более  целеустрем¬
ленными  и  конкретными.  В  их  решениях  все  настойчивее  звучат
призывы  объединяться  вокруг  Учредительного  собрания  и  защи¬
щать  его  всеми  способами.  Например,  Могилевское  земское  собра¬
ние  приветствовало  Учредительное  собрание  и  выразило  готов¬
ность  охранять  его  всеми  силами  “от  посягательств  на  его  права,  как
верховного  носителя  народной  воли”.  Земцы  настаивали  на  устране¬
нии  препятствий,  мешающих  Учредительному  собранию182.  В  нача¬
ле  декабря  съезд  представителей  земств  и  городов  Харьковской
губернии  принял  конкретную  программу,  направленную  на  защиту
Учредительного  собрания.  Он  предлагал  гражданам  повсеместно
устраивать  сельские  сходы  и  выносить  “приговоры  в  защиту  Учре¬
дительного  собрания,  за  безопасность  его  работы”183.3атем  Харь¬
ковская  губернская  управа  провела  совещание  земских  служащих,
гласных  городской  думы  и  представителей  различных  обществен¬
ных  организаций,  кроме  леворадикальных,  которое  разработало
и  приняло  широкую  систему  мер,  направленных  на  поддержку  Учре¬
дительного  собрания.  Для  проведения  их  в  жизнь  совещание  сфор¬
мировало  специальное  бюро.  Оно  должно  было  развернуть  агита¬
цию  и  пропаганду  в  пользу  Учредительного  собрания,  провести  кам¬
панию  по  созыву  митингов  и  собраний  в  уездах  и  волостях184.  Уезд¬
ные  земские  собрания  Харьковской  губернии  также  признавали
“единственно  правомочной  властью  Учредительное  собрание”,  осу¬
ждали  политику  СНК  и  выражали  пожелание,  чтобы  Учредитель¬
ное  собрание  “возможно  скорее  могло  начать  свою  деятель¬
ность”185.
 Практическая  деятельность  земств  в  поддержку  Учредительно¬
го  собрания  усилилась  после  того,  как  на  места  поступила  телеграм¬
ма  московского  городского  головы  Руднева,  который  предложил
органам  местного  самоуправления  использовать  все  средства,
вплоть  до  самых  решительных,  в  защиту  Учредительного  собрания.
С  получением  телеграммы  Руднева  некоторые  губернские  земства,
в  том  числе  и  Тамбовское,  пытались  объединить  усилия  земцев  со¬
седних  губерний  и  направить  их  на  защиту  Учредительного  собра¬
ния.  С  этой  целью  управа  Тамбовского  земства  направила  несколь¬
ко  телеграмм  в  окружающие  губернии.  В  одной  из  них,  посланной  в
Самару  в  адрес  губернской  земской  управы,  предлагалось  “высту¬
пить  активно  на  защиту  родины  и  революции,  немедленно  присту¬
пить  к  формированию  отрядов  народного  ополчения,  открыть
запись  желающих  вступить  в  ряды  ополчения,  а  также  начать  сбор
пожертвований  на  содержание  отрядов”186.
 Вслед  за  губернским  земством  вопрос  о  защите  Учредительного
собрания  активно  обсуждали  уездные  земства.  К  примеру,  Тамбов¬
ское  уездное  земское  собрание  решило  организовать  уездный  союз
 357

защиты  Учредительного  собрания187.  Земцы  Козловского  уезда  так¬
же  высказались  за  организацию  такого  союза188,  а  Елецкое  земское
собрание  избрало  двух  человек,  которые  должны  были  выехать  в
Петроград  и  непосредственно  включиться  в  подразделения,  охра¬
нявшие  Учредительное  собрание.  Собрание  дало  им  наказ:  “защи¬
щать  Учредительное  собрание  всеми  мерами,  какие  только  потребу¬
ют  обстоятельства”189.
 Деятельность  земств  в  поддержку  Учредительного  собрания  на¬
растала  по  мере  приближения  даты  его  реального  открытия.  Зем¬
ские  собрания  и  управы  распространяли  воззвания  и  обращения,
принимали  резолюции,  организовывали  манифестации,  избирали
специальных  уполномоченных  для  непосредственной  охраны  Учре¬
дительного  собрания,  создавали  комитеты  и  союзы  в  его  защиту.  По
мнению  Л.Г.  Протасова,  в  целом  по  стране  союзов  защиты  Учреди¬
тельного  собрания  было  несколько  десятков.  “Как  правило,  -  пишет
он,  -  они  строились  местными  органами  самоуправления  на  коали¬
ционной  основе,  исключая,  естественно,  большевиков”190.  К  ним
следовало  бы  добавить  также  левых  эсеров,  меныпевиков-интерна-
ционалистов  и  некоторые  другие  подобные  им  партии.  В  ряде  мест
борьба  вокруг  Учредительного  собрания  достигала  апогея  и  выли¬
валась  в  вооруженные  выступления,  направленные  против  Советов.
 Ярким  примером  такого  рода  стали  события,  развернувшиеся  в
декабре  в  Новгороде.  В  обстановке  высшего  обострения  борьбы  за
власть  губернское  земское  собрание  решило  не  признавать  СНК,
а  его  декреты  и  постановления  считать  недействительными.  Основ¬
ной  частью  резолюции  собрания  стало  заявление  о  том,  что  полити¬
ческая  власть  в  губернии  переходит  к  местному  самоуправлению,
“возглавляемому  губернским  земским  собранием  с  исполнительным
органом  его  -  губернской  земской  управой”191.  Собрание  обязало
управу  установить  связь  со  всеми  земскими  и  городскими  учрежде¬
ниями  губернии,  привлечь  на  свою  сторону  всех  противников  СНК  и
поднять  против  Новгородского  Совета  воинские  части.  Свое  реше¬
ние  земцы  оформили  в  виде  обращения  к  населению,  отпечатали
его  массовым  тиражом  и  распространили  по  уездам  и  волостям192.
В  городе  начались  столкновения  между  вооруженными  отрядами
Совета  и  земского  собрания.  Батальон  ударников,  направленный  уп¬
равой  против  Совета,  был  разбит,  а  его  остатки  укрылись  в  Антони-
евском  монастыре193.  Затем  в  Новгород  были  двинуты  воинские
подразделения  из  Петрограда.  Это  обстоятельство  окончательно  де¬
морализовало  восставших  земцев,  и  они,  не  приняв  боя,  разбежались
по  губернии194.
 Фактически  органы  местного  самоуправления  включились  в  от¬
крытую  борьбу  за  власть  с  первых  же  дней  вооруженного  восстания
в  Петрограде  и  повели  ее  всеми  доступными  способами.  Нашлись  у
них  и  руководящие  центры.  После  свержения  Временного  прави¬
 358

тельства  и  бегства  Керенского  из  Петрограда  всероссийским  цент¬
ром  в  борьбе  против  Советов  на  какое-то  время  стала  Петроград¬
ская  городская  дума.  В  первый  же  день  Октябрьского  вооруженно¬
го  восстания  она  приняла  резолюцию,  направленную  против  боль¬
шевиков.  Думцы  призвали  население  противодействовать  им  всеми
средствами195.  Для  сплочения  антисоветских  сил  дума  решила  соз¬
дать  специальный  орган  -  “Комитет  спасения  родины  и  революции”,
который  и  должен  был  стать  общероссийским  центром,  способным
ооъединить  противников  большевиков  в  масштабах  всей  страны  и
вернуть  к  власти  Временное  правительство.  Дума  рассчитывала  со¬
здать  широкую  сеть  таких  же  комитетов  на  всей  территории  России
и  объединить  их  усилия  в  борьбе  за  восстановление  прежней  власти.
 Однако  Петроградская  дума  просуществовала  короткое  время,
и  ее  полномочия  по  борьбе  с  большевиками  перешли  к  губернскому
земству  опять  же  на  ограниченный  период  времени.  Оно  успело  при¬
нять  лишь  несколько  антисоветских  резолюций  и  прекратило  свою
деятельность.
 Полномочия  общероссийского  центра  в  борьбе  за  государст¬
венную  власть  взяли  на  себя  органы  местного  самоуправления  Мо¬
сквы,  более  сильные  и  авторитетные  среди  всех  остальных  земств
и  дум.  По  примеру  Петрограда  Москва  также  создала  “Комитет  об¬
щественной  безопасности”,  в  состав  которого  вошли  представители
всех  противников  большевистского  правительства.  Он  обратился  к
местным  земствам  и  думам  с  предложением  немедленно  приступить
к  формированию  аналогичных  комитетов  на  местах,  и  такие  коми¬
теты  действительно  стали  создаваться  повсеместно.  Они  появля¬
лись  даже  в  тех  городах,  где  вопрос  о  власти  в  конечном  счете
решался  мирным  путем  без  вооруженных  столкновений  и  конфли¬
ктов.  Городские  думы  и  земства  свою  волю  обычно  проводили  че¬
рез  “Комитеты  спасения  революции”,  “Комитеты  общественной
безопасности”  и  другие  подобные  им  органы,  объединявшие  анти¬
советские  силы.
 Деятельность  земств  пытался  координировать  Главный  комитет
Всероссийского  земского  союза.  Уже  в  первых  числах  ноября  он  об¬
ратился  “К  земским  работникам  Российской  империи”  с  предложе¬
нием  усилить  борьбу  против  СНК.  Его  воззвания  публиковались
в  газетах  и  журналах  до  конца  1917  г.,  а  затем  и  он  сошел  с  полити¬
ческой  сцены.
 В  декабре,  в  канун  открытия  Учредительного  собрания,  прошла
целая  полоса  чрезвычайных  земских  собраний.  Постановления  и
развернутые  программы  в  его  поддержку  были  приняты  Харьков¬
ским,  Тверским,  Тамбовским  и  многими  другими  губернскими  и
уездными  земствами.  Наиболее  показательным  оказалось  собрание
земского  собрания  Симбирской  губернии.  После  заседания,  приняв¬
шего  резолюции  в  поддержку  Учредительного  собрания,  состоялась
 359

манифестация,  завершившаяся  многолюдным  митингом.  В  итоге
было  принято  развернутое  постановление,  направленное  против
СНК  и  в  защиту  Учредительного  собрания.  Участники  митинга  зая¬
вили,  что  они  “будут  работать  только  по  указанию  Учредительного
собрания  и  никакой  иной  власти  не  признают”196.
 Однако  решающие  схватки  за  государственную  власть  между
леворадикальным  и  правым  станами  -  в  состав  последнего  входили
и  земства  -  развернулись  в  первой  половине  января  1918  г.  Как  из¬
вестно,  постановление  ВЦИК  о  дате  открытия  Учредительного  со¬
брания,  намеченном  на  5  января  1918  г.,  было  принято  22  декабря
1917  г.  К  тому  времени  многим  политикам  было  ясно,  что  в  тех  кон¬
кретных  условиях,  при  наличии  глубокого  общественно-политиче¬
ского  разлома,  в  обстановке  бескомпромиссной  и  беспощадной  по¬
литической  борьбы,  Учредительное  собрание  не  сможет  развернуть
широкомасштабную  деятельность.  Еще  в  декабре  1917  г.,  сразу  же
после  опубликования  постановления  ВЦИК  об  открытии  Учреди¬
тельного  собрания,  газета  “Воля  народа”  уверенно  предсказала  ско¬
рый  конец  этого  учреждения.  “5-го  они  (большевики.  -  Г.Г.)  откро¬
ют  и  5-го  же  разгонят  Учредительное  собрание”197.  Так  оно  и  случи¬
лось:  для  его  существования  история  отвела  всего  один  день,  имен¬
но  5  января  1918  г.  На  следующий  день  оно  уже  не  могло  собраться.
 На  деле  движение  в  поддержку  Учредительного  собрания  про¬
шумело  по  верхам  российского  общества  в  состоятельной  его  части;
оно  не  задело  по-настоящему  сознание  рабочих,  солдат  и  крестьян  и
потому  в  обстановке  решающего  столкновения  между  леворади¬
кальным  лагерем  и  правым  станом  было  раздавлено.  Кстати,  весь¬
ма  скептически  возможности  Учредительного  собрания  оценивала
тогда  партия  народной  свободы.  В  постановлении  ЦК  этой  партии,
принятом  сразу  же  после  разгона  Учредительного  собрания,  было
заявлено,  что  оно  “не  было  в  состоянии  осуществить  подлежащих
ему  функций  и  тем  выполнить  задачу  восстановления  в  России  по¬
рядка”198.  Обреченность  Учредительного  собрания  была  ясной  и  для
многих  его  членов.  Они  понимали,  что  в  сложившихся  условиях  оно
не  сможет  работать  плодотворно  и  его  роль  будет  сведена  к  какому-
то  быстротечному  драматическому  акту.  “Мы  собирались  ...  на  засе¬
дание,  как  в  театр,  -  писал  С.  Мстиславский.  -  Мы  знали,  что  дейст¬
вия  сегодня  не  будет  -  будет  только  зрелище”199.
 После  разгона  Учредительного  собрания  земства  и  Думы  резко
усилили  борьбу  против  большевиков.  По  инициативе  Московской
земской  управы  в  середине  января  состоялся  областной  съезд  земств
и  городов.  СНК  тут  же  запретил  его,  тем  не  менее,  действуя  неле¬
гально,  он  обсудил  вопрос  “О  государственном  устройстве  централь¬
ных  областей  России”  и  постановил:  “Учредительное  собрание
должно  собраться  немедленно  там,  где  к  этому  представится  воз¬
можность.  До  решений  Учредительного  собрания  съезд  предлагает
 360

городам  и  земствам  сохранять  всю  полноту  местной  государствен¬
ной  власти,  обеспечивая  ее  всеми  доступными  средствами  от  поку¬
шения”200.
 Естественно,  усилили  давление  на  своих  противников  и  больше¬
вики.  Огромную  роль  в  этом  деле  сыграл  Третий  Всероссийский
съезд  Советов.  Он  организационно  оформил  и  юридически  закре¬
пил  политическое  положение,  сложившееся  к  тому  времени  в  Рос¬
сии.  В  период  между  Вторым  и  Третьим  съездами  Советов  новая
власть  установилась  на  большей  части  страны.  Тогда  же  большеви¬
кам  удалось  ликвидировать  руководящие  центры  своих  политиче¬
ских  противников  -  Петроградскую  и  Московскую  городские  думы,
Главный  комитет  Всероссийского  земского  союза,  Учредительное
собрание  и  многие  местные  антисоветские  организации  и  учреж¬
дения.
 У  лидеров  советской  власти  уже  к  концу  1917  г.  сложилось  убе¬
ждение,  что  политическая  обстановка  в  стране  вполне  созрела  для
ликвидации  всей  системы  местного  самоуправления.  Для  реализа¬
ции  этой  идеи  СНК  создал  27  декабря  специальный  комитет,  кото¬
рый  должен  был  подготовить  вопрос  о  ликвидации  этой  системы  в
целом201.
 За  время,  прошедшее  после  вооруженного  восстания  в  Петро¬
граде,  Советы  провели  значительную  работу  по  овладению  народ¬
ным  хозяйством.  Делегатам  съезда  было  предложено  заполнить  ан¬
кету,  отражавшую  взаимоотношения,  сложившиеся  к  тому  времени
между  Советами  и  органами  местного  самоуправления.  Было  запол¬
нено  343  анкеты,  ив  106  из  них  утверждалось,  что  хозяйство,  кото¬
рое  раньше  вели  думы  и  земства,  перешло  в  “непосредственное
ведение  Советов”202.  Такими  оказались  те  исходные  позиции,  с  кото¬
рых  большевики  начали  новое  наступление  на  органы  местного
самоуправления.
 Как  известно,  Третий  Всероссийский  съезд  Советов  принял  “Де¬
кларацию  прав  трудящегося  и  эксплуатируемого  народа”,  которой
Россия  объявлялась  Республикой  Советов  рабочих,  солдатских  и
крестьянских  депутатов.  Для  иных  структур  в  новой  системе  управ¬
ления  места  не  оставалось.
 Во  исполнение  решений  Третьего  Всероссийского  съезда  Сове¬
тов  24  января  1918  г.  НКВД  предъявил  жесткое  требование  к  ме¬
стным  властям:  “При  существовании  Советов  земским  и  городским
самоуправлениям  не  должно  быть  места”.  И  далее:  “Там,  где  органы
самоуправления  не  наши,  где  они  выступают  против  советской
власти,  они  должны  быть  распущены,  а  где  они  работают  с  Совета¬
ми,  должны  слиться  с  ними,  дабы  не  было  однородных  органов,  ве¬
дающих  одной  и  той  же  работой’”203.  Таким  образом,  с  этого  момен¬
та  упразднялись  все  органы  местного  самоуправления  -  и  те,  кото¬
рые  сотрудничали  с  Советами,  и  те,  что  продолжали  борьбу  против
 361

них.  Единственной  законной  системой  управления  оставались  Сове¬
ты.  Они  же  должны  были  принять  на  свой  баланс  и  материально-
технические  запасы,  которые  принадлежали  земствам  и  думам,  и  их
финансы.  Советам  предоставлялось  также  право  решать  судьбу
многочисленных  сотрудников,  занятых  в  земствах  и  думах.  На  рабо¬
ту  в  Советах  могли  перейти  лишь  те  из  них,  которые  признавали
советскую  власть204.
 После  этого  процесс  ликвидации  земств  пошел  ускоренными
темпами.  Между  тем  представляется  важным  вопрос  о  том,  в  какой
конкретно  период  времени  прекращало  свою  деятельность  каждое
структурное  звено  земского  самоуправления.  Как  известно,  после
реформы  Временного  правительства  земства  существовали  в  трех
уровнях  -  губернском,  уездном  и  волостном.
 Примечательно,  что  для  ликвидации  губернских  земств  совет¬
ской  власти  потребовался  самый  короткий  срок.  Этот  процесс
начался  в  декабре  1917  и  закончился  в  июне  1918  г.,  но  наиболее  ин¬
тенсивно  он  протекал  в  январе-апреле  1918  г.  За  это  время  сошло  с
политической  сцены  35  губернских  земств  из  42  (даты  нам  удалось
выяснить  более  или  менее  точно)205.  Это  составляет  83,3%  от  их  об¬
щего  числа.
 Более  длительным  по  времени  оказалось  упразднение  уездных
земств.  Оно  началось  в  ноябре  1917  и  завершилось  в  июле  1918  г.,
хотя  наиболее  ускоренными  темпами  проходило  в  январе-мае
1918  г.  В  течение  этих  месяцев  не  стало  165  уездных  земств  из  175
или  94,2%.  Даты  их  ликвидации  нам  известны206.
 Что  касается  аналогичного  процесса,  связанного  с  волостными
земствами,  мы  не  имеем  достоверных  сведений  о  прекращении
деятельности  каждого  из  них,  а  потому  не  можем  восстановить  эту
динамику  по  месяцам.  Однако  к  решению  данного  вопроса  можно
подойти  опосредованно,  с  учетом  двух  весьма  важных  обстоя¬
тельств.  Во-первых,  у  нас  есть  предположение,  что  в  подавляющем
большинстве  случаев  волостные  земства  упразднялись  одновремен¬
но  с  приходом  к  власти  волостных  Советов.  Например,  из  190  воло¬
стей  Саратовской  губернии,  по  которым  сохранились  сведения,
лишь  в  24  волостях  (12,6%)  земства  существовали  некоторое  время
после  установления  власти  Совета207.  Во  всех  остальных  166  случа¬
ях  учреждение  Совета  вело  к  немедленному  расформированию  во¬
лостного  земства.  Сам  факт  прихода  к  власти  Совета  свидетельство¬
вал  о  прекращении  деятельности  волостного  земства  и  его  роспуске.
 Во-вторых,  в  настоящее  время  историки  располагают  сведения¬
ми  о  времени  перехода  власти  к  Советам  в  3013  волостях  России.
По  месяцам  этот  процесс  распределяется  следующим  образом:
в  ноябре  1917  г.  он  произошел  в  45  волостях,  декабре  -  в  198,  янва¬
ре  1918  г.  -  в  979,  феврале  -  в  1015,  марте  -  в  572,  апреле  -  в  165,
мае  и  позже  -  в  39  волостях208.
 362

В  целом  же  ликвидация  губернских,  уездных  и  волостных  земств
началась  в  ноябре  1917  г.  и  закончилась  в  июле  1918  г.,  хотя  наибо¬
лее  интенсивно  она  протекала  в  январе-мае  1918  г.
 Такую  политическую  эволюцию  пережили  земства  в  1917  -  пер¬
вой  половине  1918  г.  Они  вступили  в  революцию  такими,  какими
сложились  за  50  лет  своего  существования.  Главное,  что  определяло
их  сущность,  были  постановления  о  губернских  и  уездных  земских
учреждениях  от  1864  и  1890  гг.,  которые  требовали  явного  преобла¬
дания  в  земских  учреждениях  представителей  дворянского  сословия.
Это  обстоятельство  в  конечном  счете  и  завело  земства  в  тупик.  В  та¬
ком  виде  уже  накануне  Февральской  революции  они  не  могли  функ¬
ционировать  нормально.
 Казалось  бы,  и  революция  1917  г.,  в  которой  вначале  явно  пре¬
обладали  демократические  слои  населения,  ничего  хорошего  им  не
сулила.  Тем  не  менее  в  первые  же  ее  дни  глава  Временного  прави¬
тельства  передал  местную  власть  именно  председателям  губернских
и  уездных  управ;  но  эта  политическая  акция  была  встречена  в  обще¬
стве  резко  отрицательно,  и  большинство  председателей  земских
управ,  ставших  комиссарами  Временного  правительства,  утратили
эту  должность  уже  к  концу  апреля  1917  г.
 Между  тем  в  обстановке  открытой  политической  борьбы,  кото¬
рая  велась  в  течение  всего  1917  г.,  земства  не  теряли  надежд  на  воз¬
вращение  в  политическую  сферу  и  по  мере  нарастания  революции
медленно,  но  верно  приближались  к  осуществлению  своей  заветной
цели.  Решающей  вехой  на  этом  пути  стала  земская  реформа  Вре¬
менного  правительства.  В  ходе  ее  земства  утрачивали  статус  орга¬
нов  местного  самоуправления  и  превращались  в  систему  местного
управления.
 Однако  закрепиться  земствам  в  качестве  органов  местной  вла¬
сти  помешала  Октябрьская  революция.  Она  опять  отбросила  земст¬
ва  от  политической  власти  и,  как  оказалось,  навсегда.  Судьба  этого
института  окончательно  была  решена  после  Третьего  Всероссий¬
ского  съезда  Советов,  признавшего  единственной  системой  управле¬
ния  Советы.  К  лету  1918  г.  земства  сошли  с  политической  арены,  и
вместо  них  повсеместно  утвердилась  власть  Советов  рабочих,  сол¬
датских  и  крестьянских  депутатов.
 1 	Звягинцев  ЕЛ.  Полвека  земской  деятельности  по  народному  образованию.
М.,  1915.  С.  50.
 2 	Маслов  С.  Земство  и  его  экономическая  деятельность  за  50  лет  существова¬
ния,  1864-1914.  М.,  С.  98.
 3 	Трутовский  В.  Современное  земство.  Пг.,  1914.  С.  6.
 4 	ГАРФ.  Ф.  1789.  On.  1.  Д.  157.  Л.  3.
 5 	ЦИАМ.  Ф.  2333.  On.  1.  Д.  25.  Л.  19.
 6 	Набоков  В.Д.  Временное  правительство.  М.,  1923.  С.  44.
 7 	Милюков  П.Н.  Воспоминания.  М.,  1991.  С.  479.
 363

8 	Борьба  за  победу  Великой  Октябрьской  социалистической  революции  в
Пермской  губернии:  Документы  и  материалы.  Молотов,  1957.  С.  112.
 9 	ГАРФ.  Ф.  1788.  Оп.  2.  Д.  107.  Л.  115.
 10  См.:  ГАРФ.  Ф.  1800.  On.  1.  Д.  175.  Л.  6.
 11  См.:  ГАРФ.  Ф.  1788.  On.  1.  Д.  131.  Л.  2.
 12 	См.:  Там  же.
 13 	Там  же.  Оп.  2.  Д.  64.  Л.  272.
 14 	ПСЗ  РИ.  Собр.  2.  Т.  39.  Отд.  1.  1867.  Ст.  40457.  С.  2.
 15 	См.:  Новое  временное  положение  о  земских  учреждениях.  Симбирск,  1917.
Ст.1-45.
 16 	Там  же.  Ст.  85,  86,  103,  110,  111  и  др.
 17 	Там  же.  Ст.  29.
 18 	Там  же.  Ст.  1,  2,  15,  62,  63,  64  и  др.
 19 	ГАОО.  Ф.  43.  On.  1.  Д.  631.  Л.  18.
 20 	ГАРФ.  Ф.  1788.  Оп.  2.  Д.  127.  Л.  19.
 21 	См.:  Народное  дело.  1918.  13  янв.
 22 	Народное  дело.  1917.  13  окт.
 23 	Там  же.
 24 	Нижегородская  земская  газета.  1917.  12  окт.
 25 	Там  же.
 26 	Там  же.
 27 	ГАОО.  Ф.  43.  On.  1.  Д.  235.  Л.  1.
 28 	Нижегородская  земская  газета.  1917.  17  авг.
 29 	См.:  Чернозем.  1917.  28  июля.
 30 	Там  же.
 31 	Народное  дело.  1918.  13  янв.
 32 	См.:  Там  же.
 33 	Там  же.
 34 	См.:  Чернозем.  1917.  3  авг.
 35 	См.:  Нижегородская  земская  газета.  1917.  7  сент.
 36 	См.:  Новая  жизнь.  1917.  26  окт.
 37 	Народная  жизнь.  1917.  5  окт.
 38 	Чернозем.  1917.  30  сет.
 39 	См.:  Народное  дело.  1918.  27  янв.
 40 	См.:  Там  же.
 41 	Там  же.
 42 	См:  Народное  дело.  1917.  10  апреля.
 43 	Там  же.  13  окт.
 44 	Там  же.  17  мая.
 45 	Там  же.  11  июня.
 46 	Народная  жизнь.  1917.  7  сент.
 47 	Екатеринославская  земская  газета.  1917.  17  сент.
 48 	ГАРФ.  Ф.  1788.  Оп.  2.  Д.  14.  Л.  118.
 49 	Народная  жизнь.  1917.  20  сент.
 50 	Чернозем.  1917.  23  сент.
 51 	Екатеринославская  земская  газета.  1917.  4  июня.
 52 	Народная  жизнь.  1917.  23  сент.
 53 	Государственный  архив  Смоленской  области.  Ф.  333.  On.  1.  Д.  104.  Л.  2-4.
 54 	Земское  дело.  1917.  №  7.  С.  310.
 55 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  26  апр.
 56 	Там  же.  25  июля.
 364

57 	Там  же.  26  апр.
 58 	Народное  дело.  1917.  10  окт.
 59 	См.:  Земское  дело.  1917.  №  7.  С.  310.
 60 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  26  апр.
 61 	Народное  дело.  1917.  10  окт.
 62 	Народное  дело.  1918.  6  марта.
 63 	Народная  жизнь.  1917.  15  июня.
 64 	Саратовский  листок.  1917.  19  сент.
 65 	Государственный  архив  Саратовской  области.  Ф.  313.  On.  1.  Д.  12.  Л.  3.
 66 	Саратовский  листок.  1917.  19  сент.
 67 	Народное  дело.  1918.  30  янв.
 68 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  25  июля.
 69 	Земское  дело.  1917.  №  7.  С.  308.
 70 	ГАРФ.  Ф.  1788.  Оп.  2.  Д.  64.  Л.  448.
 71 	См.:  Народное  дело.  1917.  8  июня.
 72 	Земское  дело.  1917.  №  7.  С.  300.
 73 	ГАРФ.  Ф.  393.  Оп.  5.  Д.  171.  Ч.  1.  Л.  436.
 74 	См.:  Пролетарская  революция.  1927.  №  10(69).  С.  92.
 75 	Земская  неделя.  1917.  №  12.  С.  11-12.
 76 	См.:  Саратовский  вестник.  1917.  5  мая.
 77 	Подсчеты  сделаны  по:  Государственный  архив  Саратовской  области.  Ф.  521.
On.  1.  Д  18.  Л.  1-27.
 78 	См.:  Земское  дело.  1917.  №  7.  С.  308.
 79 	Чернозем.  1917.  18  июля.
 80 	См.:  ГАОО.  Ф.  43.  On.  1.  Д.  631.  Л.  И.
 81 	Там  же.  С.  9.
 82 	Земское  дело.  1918.  №  1.  С.  8.
 83 	Волостное  земство.  1917.  №  19-20.  С.  453.
 84 	Земское  дело.  1918.  №  1.  С.  7.
 85 	Земская  неделя.  1917.  6  июля.
 86 	См.:  Веселовский  Б.  Земство  и  земская  реформа.  С.  19-20.
 87 	См.:  Черниговская  земская  газета.  1917.  8  авг.
 88 	См.:  Земская  неделя.  1917.  №  21.
 89 	См.:  Народная  жизнь.  1917.  20  июня.
 90 	Свобода.  1917.  24  июля.
 91 	См.:  Народная  жизнь.  1917.  22  июня.
 92 	Там  же.  19  июля.
 93 	См.:  Нижегородская  земская  газета.  1917.  21  сент.
 94 	См.:  Вестник  Псковского  губернского  земства.  1917.  19  нояб.
 95 	См.:  ГАОО  Ф.  44.  On.  1.  Д.  238.  Л.  41.
 96 	Нижегородская  земская  газета.  1917.  7  сент.
 97 	Чернозем.  1917.  16  сент.
 98 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  25  июля;  Народное  дело.  1917.  2  июня;
Крестьянская  газета  (Вятка).  1917.  22  авг.
 99 	Народное  дело.  1917.  28  сент.
 100 	См.:  Чернозем.  1917.  16  сент.
 101 	Народное  дело.  1917.  9  апр;  Оренбургское  земское  дело.  1917.  1  июня;  Чер¬
нозем.  1917.  31  окт.
 102 	См.:  Чернозем.  1917.  15  окт.
 103 	См.:  Саратовский  вестник.  1917.  28  мая;  Екатеринославская  земская  газета.
1917.  19  мая;  Чернозем.  1917.  28  июля.
 365

104 	См.:  Власть  народа.  1917.  8  сент.
 105 	Екатеринославская  земская  газета.  1917.  29  апр.
 106 	См.:  Там  же.
 107 	См.:  Там  же.
 108 	Чернозем.  1917.  31  окт.
 109 	См.:  Веселовский  Б.  Земство  и  земская  реформа.  С.  19-20.
 110 	Земское  дело.  1917.  №  7.  С.  267.
 111 	См.:  Осипов  В.В.  Земства  Европейского  Севера  России  в  1917-1920  гг.
(На  материалах  Архангельской  и  Вологодской  губерний).  Дисс.  ...  канд.  ист.
наук.  Архангельск,  2000.  С.  47.
 112 	Там  же.  С.  49.
 113 	Чернозем.  1917.  22  сент.
 114 	Известия  Владимирского  губернского  временного  исполнительного  комите¬
та.  1917.  14  мая.
 115 	См.:  Известия  Тамбовского  Совета  рабочих  и  солдатских  депутатов.  1917.
23  сент.
 116 	Земское  дело.  1917.  №  17.  С.  396.
 117 	Красный  архив.  1926.  №  2/15.  С.  41-42.
 118 	Земское  дело.  1917.  №  17.  С.  396.
 119 	Саратовский  вестник.  1917.  21  апр.
 120 	Смоленский  вестник.  1917.  14  июня.
 121 	Земское  дело.  1917.  №  7.  С.  267.
 122 	Там  же.  С.  307.
 123 	Волостное  земство.  1917.  №  8.  С.  242-243.
 124 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  26  авг.
 125 	Там  же.
 126 	Утро  России.  1917.  10  окт.
 127 	Чернозем.  1917.  17  окт.
 128 	Веселовский  Б.Б.  Самоуправление  на  рубеже  новой  жизни  //  Земское  дело.
1917.  №  5-6.  С.  203.
 129 	См..:  Кабытова  Н.Н.  Власть  и  общественные  организации  Поволжья  в
1917  году.  Дисс....  док.  ист.  наук.  Самара,  1999.  С.  180.
 130 	ГАРФ.  Ф.  1788.  Оп.  2.  Д.  178.  Л.  81.
 131 	Веселовский  Б.  Земство  и  земская  реформа.  С.  40.
 132 	Веселовский  Б.Б.  Самоуправление  на  рубеже  новой  жизни.  С.  203.
 133 	Известия  Всероссийского  Совета  крестьянских  депутатов.  1917.  30  мая.
 134 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  26  авг.
 135 	ГАРФ.  Ф.  1788.  Оп.  2.  Д.  152.  Ч.  1.  Л.  69;  Д.  184.  Л.  47
 136 	См.:  Там  же.  Д.  68.  Л.  57-58.
 137 	Могилевская  жизнь.  1917.  14  июля.
 138 	ГАРФ.  Ф.  1788.  Оп.  2.  Д.  14.  Л.  156;  On.  1.  Д.  175.  Л.  219.
 139 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  17  авг.
 140 	Крестьянская  газета.  1917.  19  сент.
 141 	Государственный  архив  Самарской  области.  Ф.  5.  Оп.  9.  Д.  1136.  Л.  64.
 142 	См.:  Воля  народа.  1917.  6  сент.
 143 	См.:  Земское  дело.  1917.  №  23-24.  С.  480.
 144 	См.:  Церетели  И.Г.  Воспоминания  о  Февральской  революции.  Париж,  1963.
С.  15.
 145 	Там  же.  Кн.  2.  С.  163.
 146 	Ленин  В.И.  Поли.  собр.  соч.  Т.  31.  С.  156.
 147 	Красный  архив.  1926.  №  2(15).  С.  58-59.
 366

148 	Дело  народа.  1917.  22  сент.
 149 	ГАВО.  Ф.  3888.  On.  1.  Д.  2.  Л.  47;  ГАОО.  Ф.  44.  On.  1.  Д.  106.  Л.  73,  87.
 150 	ГАРФ.  Ф.  393.  Оп.  5.  Д.  58.  Ч.  2.  Л.  147,  270;  Земля  и  воля.  Москва.  1917.
26  сент.;  Чернозем.  1917.  16  сент.;  Тамбовский  земский  вестник.  1917.
7  сент.
 151 	См.:  Герасименко  Г.А.  Земское  самоуправление  в  России.  М.,  1990.  С.  151.
 152 	Черкасов  А.И.  Сравнительное  конституционное  право.  М.,  1996.  С.  675-676.
 153 	См.:  Герасименко  Г.А.  Указ.  соч.  С.  157.
 154 	См.:  Новое  временное  положение  о  земских  учреждениях.  Ст.  85,  86,  103,
110,  111.
 155 	Земское  дело.  1917.  №  19-22.  С.  427.
 156 	См.:  Декреты  Советской  власти.  М.,  1957.  Т.  1.  С.  251-252  (Далее:  ДСВ).
 157 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  24  нояб.
 158 	Народное  дело.  1918.  28  янв.
 159 	См.:  ДСВ.  Т.  1.  С.  257;  Еремян  В.В.,  Федоров  М.В.  Местное  самоуправление
в  России  (ХИ-начало  XX  в).  М.,  1998.  С.  171.
 160 	Земское  дело.  1918.  №  3.  С.  87.
 161 	ГАРФ.  Ф.  393.  Оп.  2.  Д.  10.  Л.  13.
 162 	ГАРФ.  Ф.  130.  On.  1.  Д.  8.  Л.  8.
 163 	Собрание  узаконений  и  распоряжений.  1917.  №  12.  С.  179.
 164 	Там  же.  С.  180.
 165 	См.:  Герасименко  Г.А.  Указ.  соч.  С.  161.
 166 	Рид  Д.  Десять  дней,  которые  потрясли  мир.  М.,  1957.  С.  9.
 167 	Псковская  жизнь.  1917.  28  нояб.
 168 	Крестьянская  газета.  Вятка.  1917.  7  нояб.
 169 	Попов  А.  Земство  //  Северный  календарь-ежегодник  на  1919  год.  Архан¬
гельск,  1919.  С.  42-43.
 170 	См.:  Матвеев  М.  Драма  волжского  земства  //  Новый  мир.  1997.  №  7.  С.  167.
 171 	Саратовская  земская  неделя.  1918.  18  февр.
 172 	Саратовская  земская  неделя.  1917.  19  дек.
 173 	См.:  Оренбургское  земское  дело.  1917.  5  дек.;  Народное  дело.  1918.  4  янв.;
Тамбовский  земский  вестник.  1917.  24  дек.;  Государственный  архив  Самар¬
ской  области.  Ф.  5.  Оп.  9.  Д.  1138.  Л.  2;  Государственный  архив  Смоленской
области.  Ф.  409.  Оп.  3.  Д.  63.  Л.  60;  ГАРФ.  Ф.  1789.  On.  1.  Д.  144.  Л.  496.
 174 	Земская  неделя.  1917.  3  дек.
 175 	Народная  жизнь.  1917.  13  дек.
 176 	Земля  и  воля  (Москва).  1917.  24  сент.
 177 	Власть  народа.  1917.  25  нояб.
 178 	Земля  и  воля.  (Москва).  1917.  2  дек.
 179 	Земское  дело.  1918.  №  1.  С.  22.
 180 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  20  дек.
 1S1  ГАРФ.  Ф.  393.  On.  1.  Д.  117.  Л.  4.
 182 	Бюллетень  фракции  партии  социалистов-революционеров  членов  Учреди¬
тельного  собрания.  1917.  17  дек.
 183 	Народное  дело.  1917.  5  дек.
 184 	Народное  дело.  1917.  23  дек.
 185 	Народное  дело.  1918.  5  янв.
 186 	ГАСГ.  Ф.  5.  Оп.  9.  Д.  1109.  Л.  5.
 187 	Тамбовский  земский  вестник.  1917.  20  дек.
 188 	Там  же.
 189 	Думский  вестник  (Елецк).  1917.  9  дек.
 367

190 	Протасов  Л.Г.  Всероссийское  Учредительное  собрание:  История  рождения
и  гибели.  М.,  1997.  С.  279.
 191 	Земское  дело.  1918.  №  1.  С.  18.
 192 	См.:  ГАРФ.  Ф.  393.  Он.  2.  Д.  61.  Ч.  2.  Л.  258.
 193 	См.:  Там  же.  Оп.  4.  Д.  69.  Ч.  1.  Л.  14.
 194 	См.:  Там  же.  Оп.  2.  Д.  61.  Ч.  1.  Л.  9.
 195 	См.:  Октябрьское  вооруженное  восстание  в  Петрограде:  Сб.  документов.  М.,
1957.  С.  335.
 196 	Симбирское  слово.  1917.  14  дек.
 197 	Воля  народа.  1917.  23  дек.
 198 	Цит.  по:  Поликарпов  В.Д.  Пролог  гражданской  войны  в  России.  Октябрь
1917  -  февраль  1918.  М.,  1976.  С.  383.
 199 	Мстиславский  С.  Пять  дней:  Начало  и  конец  Февральской  революции.  Бер¬
лин,  1922.  С.  140.
 200 	Раннее  утро.  1918.  16  янв.
 201 	См.:  Лаптева  Л.Е.  Об  истории  земских  учреждений  в  России  //  Государство
и  право.  1993.  №  8.  С.  131.
 202 	См.:  Триумфальное  шествие  Советской  власти:  Документы  и  материалы.
М.,  1963.  Ч.  2.  С.  358.
 203 	Вестник  отдела  местного  управления  Комиссариата  внутренних  дел.  1918.
24  янв.  №  4.  С.  7-8.
 204 	См.:  Там  же.
 205 	См.:  Герасименко  Г.А.  Указ.  соч.  С.  221.
 206 	Там  же.  С.  227.
 207 	См.:  Герасименко  Г.А.  Низовые  крестьянские  организации  в  1917  -  первой
половине  1918  г.  Изд-во  Саратовского  университета,  1974.  С.  252.
 208 	См.:  Герасименко  Г.А.  Земское  самоуправление  в  России.  С.  236.

заключение
 К  опыту  истории  надо  относиться  внимательно  и  бережно.  Это
поможет  избежать  ошибок  в  настоящем  и  определиться  с  перспек¬
тивой  на  будущее.  Опыт  земского  самоуправления  должен  быть  вос¬
требован,  но  оговоримся,  что  речь  идет  не  о  бесплодных  попытках
возродить  земство  в  современных  условиях.  Оно  было  институтом
своего  времени  и  действовало  по  его  законам.  Интерес  к  земству  вы¬
зван  неудовлетворенностью  общества  уровнем  развития  самоуправ¬
ления  в  наши  дни.
 Эффективная  организация  управления  государством,  включая
местное  управление,  для  такой  великой  страны,  какой  была  и  долж¬
на  остаться  Россия,  всегда  будет  проблемой  актуальной.  Поиски
ее  форм  вызывают  необходимость  совершенствования  самоуправ¬
ления  как  способа  реализации  участия  каждого  гражданина  в  реше¬
нии  экономических  и  политических  задач.  В  этом  -  смысл  подлин¬
ной  демократии  и  народовластия.  “Демократия”,  при  которой  пра¬
вит  и  вкушает  ее  плоды  оторванная  от  народа  так  называемая
элита,  а  массы  внимают  и  выживают  как  могут,  не  в  состоянии  обес¬
печить  социально-экономического  развития,  прочности  и  стабиль¬
ности  государства.  Эта  мифическая  демократия  чревата  серьезными
последствиями  для  судьбы  государства  и  его  народа.
 Объективные  исторические  и  национальные  особенности  раз¬
вития  той  или  иной  страны  видоизменяются  в  течение  веков,  но
не  исчезают.  Видимо,  в  этом  и  есть  ген  общественной  психологии  и
государственности.
 Земское  самоуправление  в  России  имело  глубокие  националь¬
ные  корни.  В  разные  эпохи  превалировали  государственные,
сословные  или  общественные  начала  в  развитии  местного  управле¬
ния.  В  вечевых  городах,  сельской  и  территориальной  общине  с  пра¬
вом  местного  самоуправления  основную  роль  играло  общество,
а  в  тяглых  территориальных  и  сословных  общинах  -  государство.
 Оценка  земских  учреждений,  появившихся  в  России  в  1864  г.,  до
сих  пор  вызывает  дискуссии.  Свет  на  эту  проблему  проливает  изуче¬
ние  процесса  подготовки  проектов  закона  о  местном  самоуправлении.
 После  неудач  крымской  военной  кампании  извечно  непростой
вопрос  о  централизации  и  децентрализации  встал  во  главу  угла  об¬
щественных  дискуссий.  С  конца  50-х  годов  XIX  в.  губернские  коми¬
теты  и  часть  дворянских  собраний  становятся  трибуной,  на  которой
обсуждались  проекты  будущих  реформ.
 369

“Либеральное  меньшинство”  настаивало  на  бессословной  систе¬
ме  местного  управления,  а  “консервативное  большинство”  выступа¬
ло  за  сохранение  сословных  принципов.  Управление  в  хозяйственно¬
распорядительной  области,  основанное  на  выборном  принципе,  при
известном  сохранении  руководящих  начал  в  новом  институте  за  дво¬
рянством  противопоставлялось  неэффективным,  косным  методам
бюрократического  управления.
 Как  и  в  общественном  мнении,  в  правительственных  сферах  не
было  единства  в  подходе  к  содержанию  преобразований.  Сторонни¬
ки  реформ  группировались  вокруг  директора  хозяйственного  депар¬
тамента  МВД  Н.А.  Милютина  и  С.С.  Ланского  (глава  МВД
с  1855  г.).  Проекты  освобождения  крестьян  от  крепостной  зависимо¬
сти  они  рассматривали  в  тесной  связи  с  преобразованием  местного
управления,  в  основе  которого  лежал  принцип  децентрализации
и  разделении  функций  управления  на  административно-полицейские
и  хозяйственно-распорядительные.  В  проектах,  обсуждавшихся
в  МВД,  было  немало  общего  с  точкой  зрения  “либерального  мень¬
шинства”  в  губернских  комитетах.
 Подготовка  отмены  крепостного  права  обострила  борьбу  в
“верхах”  по  вопросу  преобразования  местных  органов  власти.
В  проекте  милютинской  комиссии  уезд  строился  на  принципах  укре¬
пления  управления,  разделения  властей,  выборности  и  всесословно-
сти.  Планировалось  отделение  от  полиции  судебно-следственной
и  хозяйственно-распорядительной  части,  что  влекло  за  собой  и  из¬
менение  на  губернском  уровне.
 Сложность  задачи  заключалась  в  том,  что  децентрализация  уп¬
равления  осуществлялась  в  стране  с  неограниченной  самодержавной
властью.  Представители  либерального  дворянства  понимали  ее  как
постепенное  воплощение  идеи  самоуправления,  прежде  всего  в
хозяйственно-распорядительной  области.
 Комиссия  Н.А.  Милютина  вводила  двойное  начало  в  местное
управление  -  коронная  администрация  во  главе  с  губернатором  и
земские  учреждения  под  председательством  выборного  лица  -  пред¬
водителя  дворянства  -  для  дел,  касающихся  “местных  польз  и  нужд”.
Земские  учреждения  формировались  выборным  путем  и  получали
известную  самостоятельность,  но  и  власть  губернатора  усиливалась.
 Создание  нового  института  потребовало  обосновать  понятия
“местный  интерес”,  “местные  пользы  и  нужды”,  “земские  дела”,
“общегосударственные  интересы”.  Не  только  на  практике,  но  и  тео¬
ретически  сделать  это  оказалось  сложно.  Туманность  формулиро¬
вок  привела  в  реальных  условиях  к  длительным  конфликтам  власти
и  самоуправления.
 Для  заведования  земскими  делами  милютинская  комиссия  пред¬
усматривала  учреждение  специальных  органов  -  губернское  и  уезд¬
ные  земские  присутствия.  Распорядительная  власть  принадлежала
 370

общим  собраниям,  исполнительно-распорядительная  -  комитетам,
члены  которых  избирались  общим  собранием  на  три  года,  а  предсе¬
датель  -  из  числа  уездных  гласных.  Таким  образом  в  проект  органи¬
зации  земских  учреждений  закладывались  элементы  демократич¬
ности.
 Борьба  группировок  в  верхах  не  позволила  полностью  реализо¬
вать  этот  проект.  Он  проводился  в  жизнь  частично.  В  области  мест¬
ного  управления  это  касалось  лишь  вычленения  хозяйственно-рас¬
порядительной  части,  для  чего  и  создавались  земские  учреждения.
Полного  реформирования  губернского  управления  не  состоялось,
следствием  чего  явилась  противоречивость  отношений  земских
органов  и  местной  администрации.
 Концепция  земской  реформы,  разработанная  в  комиссии  о  гу¬
бернских  и  уездных  учреждениях,  претерпела  существенные  изме¬
нения  при  дальнейшей  ее  разработке  в  Министерстве  внутренних
дел,  которое  возглавил  П.А.  Валуев.
 Строгая  регламентация  функций  самоуправления,  предусмотрен¬
ная  законом  1864  г.,  ограничивалась  дополнительно  разъяснениями,
циркулярами  МВД  и  Правительствующего  сената.  Неутверждение
членов  и  председателей  земских  управ,  мелочная  опека,  цензура
отчетов  и  периодических  земских  изданий,  вмешательство  в  финан¬
совые  вопросы  (неутверждение  смет)  вызывали  серьезное  недоволь¬
ство  земских  собраний,  на  что  администрация  в  лице  министра  внут¬
ренних  дел  П.А.  Валуева  отреагировала  в  традиционном  для  автори¬
тарно-бюрократической  системы  духе,  указав  на  необходимость
укрепить  власть  и  поднять  роль  губернатора  как  “хозяина”  губернии.
 В  середине  80-х  годов  вопросами  местного  управления  занима¬
лась  Особая  комиссия  под  председательством  статс-секретаря
М.С.  Коханова.  Она  рассматривала  варианты  реформы  администра¬
тивного  аппарата  в  провинции.  В  документах  и  записках,  обсуждае¬
мых  в  комиссии,  говорилось  об  умалении  “разрешающей  власти”
и  авторитета  губернатора  на  местах.  Отмечалось  и  недостаточное
привлечение  земств  к  участию  в  местном  управлении.  Сенаторы,
проводившие  ревизии  земств  и  участвовавшие  в  кохановской  комис¬
сии,  считали  необходимым  наметить  программу,  открывающую  воз¬
можность  активизации  деятельности  земств  и  улучшения  взаимо¬
действия  их  с  администрацией.  Основная  цель  нового  проекта
реформы  местного  управления  сводилась  к  укреплению  админист¬
ративных  органов,  прежде  всего  губернатора.  Вместе  с  тем  админи¬
стративный  аппарат  приспосабливался  к  новым  условиям,  наступив¬
шим  после  отмены  крепостного  права.  Намечалось  и  создание  все¬
сословных  волостей,  расширение  полномочий  земств.  В  некоторых
записках  Особой  комиссии  рекомендовалось  изучить  вопрос  о  слия¬
нии  земств  с  коронными  учреждениями  и  об  образовании  смешан¬
ных  органов  власти  на  местах.
 371

Проекту  комиссии  М.С.  Коханова,  как  и  ранее  комиссии  Н.А.  Ми¬
лютина,  не  суждено  было  увидеть  свет.  Компромисс  между  прави¬
тельственными  и  общественными  учреждениями  быстро  сменялся  на
антагонизм,  что  снимало  деловой  потенциал  земских  учреждений.
 В  эпоху  Александра  III  значительно  усилилась  бюрократиче¬
ская  вертикаль  управления.  В  стенах  МВД  появился  очередной  план
преобразований  на  местах.  Новый  министр  внутренних  дел
Д.А.  Толстой  предлагал  сохранить  сословные  принципы  управле¬
ния,  ужесточить  контроль  МВД  над  органами  местного  самоуправ¬
ления,  ограничить  выборное  начало  в  самоуправлении.  Последствия
подобных  нововведений  оценивались  и  оцениваются  в  современной
литературе  с  разных  позиций.  Свою  точку  зрения  по  данному  вопро¬
су  высказали  и  авторы  данного  труда.  Дискуссии  ведутся  вокруг
терминов  “контрреформа”  и  “корректировка  реформ”,  вызванная
конкретными  условиями.  При  этом  на  втором  плане  оказывается
главное:  какое  влияние  оказал  новый  правительственный  курс  на
российское  самоуправление  с  точки  зрения  его  исторической  пер¬
спективы  и  связи  с  массами.
 Законодательством  о  местном  самоуправлении  1889-1892  гг.
вводилось  губернское  по  земским  делам  присутствие  и  институт  зем¬
ских  участковых  начальников.  Поставленные  над  крестьянскими  и
волостными  управлениями,  они  во  многом  реанимировали  вотчин¬
ный  характер  власти  периода  крепостного  права.  Законодательство
80-х  -  начало  90-х  годов  XIX  в.  ограничило  автономию  самоуправле¬
ния,  ужесточилось  отношение  власти  к  проблеме  сношения  земств
между  собой  даже  по  хозяйственным  делам.  Новая  земская  избира¬
тельная  система  обеспечивала  преимущества  дворянства  в  органах
самоуправления.  В  губернском  по  земским  делам  присутствии  пред¬
ставители  от  самоуправления  (председатель  губернской  управы
и  один  гласный)  не  играли  никакой  роли.
 Обновленное  законодательство  добавило  в  немалой  степени  го¬
рючего  материала  в  земские  конфликты  с  властью,  усугубив  и  вну-
триземскую  ситуацию  -  обострились  отношения  между  управами,
собраниями  и  земскими  служащими.  Власть  внесла  свою  лепту  в  ста¬
новление  земской  фронды.
 Размывание  дворянского  землевладения,  возникновение  новой
землевладельческой  буржуазии  и  выразителя  ее  взглядов  -  буржу¬
азной  интеллигенции  дворянского  происхождения  привели  к  появ¬
лению  в  земствах  буржуазно-интеллигентского  направления  либе¬
рализма.  На  этом  фоне  произошло  сближение  “первого”  и  “третье¬
го”  элементов  земств.  Земские  служащие,  идейно  и  профессиональ¬
но  преданные  делу,  за  которое  они  взялись,  в  силу  своей  близости  к
народу,  острее  воспринимали  необходимость  реального  улучшения
жизни  народных  масс.  Поэтому  интеллигенция  явилась  хранитель¬
ницей  оппозиционных  традиций  в  земской  среде.
 372

Назревший  в  начале  XX  в.  системный  кризис  консолидировал
земские  собрания.  Требования  преобразований  государственного
строя,  создания  представительных  институтов,  реформы  самоуправ¬
ления,  звучавшие  в  собраниях,  вылились  в  голос  общественности  на
общеземском  форуме  в  ноябре  1904  г.  В  ответ  власть  невнятно  зая¬
вила  “о  возможном  совершенствовании  государственного  порядка”.
 События  9  января  1905  г.  сплотили  земских  либералов  всех  от¬
тенков  на  антибюрократической  платформе,  обострив  одновремен¬
но  противоречия  внутри  земских  собраний,  что  привело  в
1907-1908  гг.  к  конфронтации  различных  политических  направле¬
ний,  представленных  в  земствах.
 1905  г.  жестко  поставил  вопрос  об  отношении  к  власти.  Перед
лицом  революции  земским  деятелям  пришлось  вести  борьбу  за  пра¬
во  определять  или  хотя  бы  решительно  влиять  на  политический
курс  власти.  Для  выработки  общей  позиции  общественным  силам
потребовалась  всероссийская  политическая  трибуна.  В  определен¬
ной  мере  эту  роль  взяла  на  себя  общеземская  организация.
 Земские  съезды  1905  г.  объединили  сторонников  либеральных
преобразований  внутренней  жизни  России.  Через  съезды  и  земства
пропагандировались  идеи  и  программы  будущих  либерально-буржу¬
азных  партий.  Правые  организации  формировались  автономно  от
земских  служб,  хотя  многие  из  их  лидеров  были  известными  земски¬
ми  деятелями  и  имели  поддержку  в  собраниях.  Сказалась,  видимо,
объективная  природа  самоуправления,  формирующая  в  момент  об¬
щественного  подъема  массу,  активно  воспринимающую  более  пере¬
довые  идеи.
 В  1905  г.  состоялось  пять  съездов.  Несмотря  на  консолидацию,
земские  либералы  отставали  в  области  тактики  и  партийной  органи¬
зации  от  развития  бурных  революционных  событий.  Характерно,
что  весной  1905  г.  социальные  проблемы  не  обсуждались  достаточ¬
но  серьезно.  Не  удалось  выработать  единой  позиции  по  вопросу  о
статусе  представительного  учреждения.  Дискуссии  по  этому  поводу
привели  к  размежеванию  в  лагере  либералов.  В  мае  внешне  единст¬
во  было  восстановлено  и  продолжалось  балансирование  между  вла¬
стью  и  революционным  народом.  Дальнейшая  поляризация  сил
в  земской  оппозиции  стала  неизбежной.
 Для  чрезвычайных  собраний  1905  г.  была  характерна  острая
борьба  по  вопросам  государственного  устройства  как  части  рефор¬
мистского  курса,  альтернативного  революционным  преобразовани¬
ям.  В  ряде  собраний  раскол  между  земским  и  “освобожденческим”
либерализмом  обозначился  рельефнее,  чем  на  съезде,  но  в  целом  со¬
брания  заняли  компромиссную  позицию.
 Июльский  съезд  проходил  на  фоне  подъема  революции  в  стра¬
не.  Тактика  ходатайств  и  прошений  грозила  оппозиции  политиче¬
ской  изоляцией.  Вариант  законосовещательного  учреждения,  разра¬
 373

ботанный  комиссией  А.Г.  Булыгина,  показал  призрачность  мечта¬
ний  о  диалоге  с  правительством  на  условиях  паритета.
 Альтернативный  правительственному  проект  “Основных  зако¬
нов”,  представленный  съезду,  был  радикальнее  требований  земских
собраний,  воспринимался  ими  неоднозначно  и  углубил  расхождение
между  “освобожденческим”  и  умеренным  земским  либерализмом.
 С  июльским  съездом  связана  попытка  земской  оппозиции  сме¬
нить  тактику  борьбы  за  влияние  в  массах.  Земские  гласные,  управы
не  представляли  единой  политической  силы,  в  разной  степени  и  в
разных  направлениях  участвовали  в  агитационно-пропагандистской
работе.  Другое  дело  земские  службы.  Интеллигенция  была  в  боль¬
шинстве  своем  выразителем  идеи  народничества,  социал-демокра¬
тии,  либерализма  и  активно  пропагандировала  программы  соответ¬
ствующих  партий  и  политических  организаций,  за  что  впоследствии
подверглась  гонениям  поправевших  собраний  и  управ.  Либералы,
немало  сделавшие  для  публичного  разоблачения  булыгинского  фар¬
са,  не  решились  заявить  о  бойкоте  законосовещательной  Думы,  сно¬
ва  оказавшись  позади  событий.
 Сентябрьский  и  ноябрьский  съезды  с  большим  основанием  мож¬
но  считать  партийными,  чем  земскими.  Ноябрьский  земский  съезд
открылся  после  опубликования  манифеста  17  октября.  Политическая
жизнь  переместилась  в  партии  и  в  Государственную  думу,  куда  ушли
почти  все  земские  лидеры.  Значение  земства  как  общественной  три¬
буны  резко  упало,  но  не  исчезло  вовсе.  В  1907  г.  прошли  последние
земские  съезды,  к  руководству  которых  пришли  правые  деятели.
 Съезды  1907  г.  оказались  вновь  оппозиционными.  Они  прошли
под  знаком  острой  критики  правительственного  проекта  местной
реформы  со  стороны  правых  представителей  земской  общественно¬
сти.  Правых  не  устраивала  “поспешность”  реформы  земства,  вклю¬
чая  введение  всесословной  мелкой  земской  единицы,  хотя  о  ее  необ¬
ходимости  сами  земцы  начали  говорить  еще  в  70-80-х  годах  XIX  в.
Не  одобрили  участники  съезда  в  своем  большинстве  проект  рефор¬
мирования  уездного  управления  и  изменение  имущественного  ценза
земского  избирательного  закона.  В  этой  связи  недостаточно  аргу¬
ментирована  точка  зрения  некоторых  исследователей,  утверждаю¬
щих,  что  состав  земских  собраний,  избираемых  по  закону  1890  г.,
не  наложил  на  земскую  деятельность  отпечатка  групповых  интере¬
сов  землевладельческого  дворянства.
 В  период  столыпинской  модернизации  отношение  власти  к  зем¬
ствам  изменилось.  Создались  новые,  более  благоприятные  условия
для  земской  деятельности,  включая  финансовую  помощь  государст¬
ва.  Земства  получили  территориальное  распространение.  В  1911  г.
они  были  учреждены  в  шести  западных  губерниях,  а  в  канун  Первой
мировой  воины  -  в  Астраханской,  Оренбургской  и  Ставропольской
губерниях.  Несмотря  на  консенсус  с  властью,  и  в  годы  сотрудниче¬
 374

ства  не  удалось  преодолеть  природу  конфликтности  администрации
и  самоуправления.  При  этом  вплоть  до  1917  г.  сохранялась  устойчи¬
вая  типология  конфликтов:  между  самодержавным  государством  и
формирующимся  в  стране  гражданским  обществом,  между  бюро¬
кратией  и  земскими  учреждениями.
 *  *  *
 Земская  деятельность  протекала  в  сложных  условиях  постоянно
меняющихся,  чаще  всего  мало  продуманных  и  противоречивых  по
своему  характеру  реформ.  Тем  более  весом  вклад  земств  и  земских
служащих  (врачей,  учителей,  статистиков,  агрономов,  ветеринаров,
представителей  других  специальностей)  в  преодоление  культурной
отсталости  и  бедности  российской  деревни,  доставшейся  в  наследст¬
во  от  эпохи  крепостничества.  Современниками  и  потомками  высоко
оценивалась  земская  работа  в  области  народного  образования,
медицины,  подготовки  профессиональных  специалистов,  особенно
по  сельскому  хозяйству.
 Без  образования  и  просвещения  любое  общество  обречено  на  вы¬
рождение.  В  деле  народного  образования  большинству  земств  при¬
шлось  идти  по  целине.  В  уездах  испытывался  острый  дефицит  школь¬
ных  зданий,  библиотек,  учебников,  преподавателей.  Ассигнования
земств  на  образование  в  60-70-е  годы  было  незначительным  из-за
финансовой  бедности  самих  земств.  “Школьные”  расходы  относились
к  “необязательным”.  Заботу  о  просвещении  на  первых  порах  взяли  на
себя  уездные  земства.  Привлекая  крестьян  на  строительство  школ,
организовывая  сбор  средств,  уездники  постепенно  и  не  без  труда  раз¬
будили  в  населении  интерес  к  знаниям,  к  школе.  Школьное  дело
становилось  народным.  К  концу  XIX  в.  расходы  на  образование  уве¬
личились.  Они  составляли  20-30%  от  земских  смет,  хотя  в  абсолют¬
ных  цифрах  затраты  серьезно  отставали  от  потребностей.  С  целью
снизить  порог  неграмотности  в  деревне  земские  учителя  организовы¬
вали  передвижные  школы,  пытались  составить  статистику  детей,
не  охваченных  начальным  образованием,  ввели  повторные  курсы  для
учеников,  покидающих  школы  после  двух  лет  учебы.
 В  начале  XX  в.  государственной  и  общественной  необходимо¬
стью  стало  введение  всеобщего  начального  образования.  Этой  про¬
блемой  занималось  правительство,  Государственная  дума,  земство.
На  устройство  школ  казна  ежегодно  выделяла  до  10  млн  руб.  В  це¬
лом  значительно  увеличились  расходы  земств  и  государства  на  раз¬
витие  народного  образования.  Однако  и  общих  усилий  не  хватило
для  повсеместного  введения  всеобуча.  Земцы  пытались  поднять  сро¬
ки  обучения  с  3  до  6  лет  “на  свой  страх  и  риск”,  поскольку  законода¬
тельством  такие  школы  не  были  предусмотрены.  Благодаря  обще¬
ственной  инициативе,  в  частности  Московского  земства,  к  1911  г.
 375

в  земских  губерниях  закрепилась  4-летняя  школа  (до  50%  от  общего
числа  училищ).
 Земства  приняли  активное  участие  в  создании  сельскохозяйст¬
венных  училищ,  фельдшерских,  кустарно-ремесленных  школ,  в  уст¬
ройстве  библиотек  и  читален.  Большое  внимание  в  области  просве¬
щения  уделялось  ими  внешкольному  образованию.
 Важнейшим  направлением  земской  деятельности  была  медици¬
на.  Благодаря  земству  в  России  появилось  участковое  обслуживание
сельского  населения  и  стационарная  система  медицинской  помощи.
В  земской  медицине  работали  врачи-универсалы.  Они,  как  и  учите¬
ля,  являли  собой  пример  нравственных  и  гражданских  качеств  зем¬
ской  интеллигенции.  Безвозмездность  услуг  населению  в  социаль¬
ной  сфере  считалась  основой  самоуправления.  Земства  выступали
против  коммерциализации  образования  и  народного  здравия.
 На  деятельности  в  хозяйственно-экономической  области  в  наи¬
большей  степени  отразились  особенности  социально-экономиче¬
ских  процессов,  происходивших  в  России.  На  первом  этапе  земские
службы  не  смогли  обеспечить  системность  мероприятий  в  хозяйст¬
венных  вопросах.  Сказывалось  отсутствие  опыта,  недостаток  де¬
нежных  средств,  кадров.  Не  сложился  еще  в  должной  степени  и  тип
общественного  деятеля-подвижника  земского  дела.  В  стадии  стано¬
вления  находились  статистические  и  экономические  службы,  с  пред¬
ставителями  которых  (“третий  элемент”)  собрания  далеко  не  всегда
находили  общий  язык.  Обременительными  для  земских  бюджетов
были  “обязательные”  расходы,  повинности.  Наносили  убытки  небо¬
гатой  местной  кассе  постоянные  пожары  в  деревнях,  неурожай,
падеж  скота.  Увлечение  идеей  кредитных  учреждений,  организаци¬
ей  артельного  производства  не  давало  желательных  результатов.
Собрания  не  анализировали  причины  неудач.
 Не  было  в  это  время  у  земских  лидеров  определенной  позиции
по  отношению  к  организации  крестьянского  мира.  Охлаждение  к
общине  сменялось  прообщинными  настроениями.
 Испытания,  выпавшие  на  долю  народную  в  голодные
1890-1892  гг.,  вывели  общество  и  земство  из  состояния  апатии.  В  се¬
редине  90-х  годов  деятельность  земств  по  содействию  сельскому  хо¬
зяйству  активизировалась.  Началась  выработка  системных  мер
по  хозяйственным  вопросам.  Серьезным  препятствием  для  эффек¬
тивной  работы  в  этой  области  было  запрещение  сношений  земств
между  собой  и  ограничение  их  компетенции,  не  позволявшее  выхо¬
дить  за  рамки  “местных  нужд  и  польз”.
 Значительным  начинанием  земств  в  деле  подъема  культуры  зе¬
мледелия  в  это  время  явилась  организация  общественной  земской
агрономии  (внедрение  многополья,  устройство  складов  сельскохо¬
зяйственной  техники,  посевного  материала,  организация  опытных
станций  и  полей).  Возникавшие  повсеместно  экономические  зем¬
 376

ские  советы  сыграли  положительную  роль  в  координации  земской
хозяйственной  деятельности.  Несмотря  на  усиление  внимания  вла¬
сти  и  органов  самоуправления  к  нуждам  деревни,  затраты  на  эконо¬
мические  программы  оставались  на  низком  уровне.
 Народный  подъем,  вызванный  революцией  1905-1907  гг.,  ее
уроки,  с  которыми  не  могли  не  считаться  ни  правительство,  ни  зем¬
ство,  и  начавшаяся  под  ее  воздействием  модернизация  страны  выве¬
ли  социально-экономическую  деятельность  на  высоту,  которую
земства  не  могли  достигнуть  ранее.  Рост  доходной  части  бюджетов,
в  том  числе  и  за  счет  вливаний  казны,  позволил  учреждениям  само¬
управления  увеличить  затраты  на  содействие  всем  формам  коопера¬
ции,  кустарной  промышленности,  на  помощь  кредитами  местным
обществам  сельского  хозяйства,  на  агрономические  программы.
 Земская  агрономическая  помощь  общинным  крестьянам  спо¬
собствовала,  в  отличие  от  правительственной,  эволюционному  пути
развития  деревни  в  начале  XX  в.  Органы  самоуправления  старались
скорректировать  реформу,  указывая  на  реальное  и  менее  болезнен¬
ное  решение  земельного  вопроса  и  процесса  модернизации  кресть¬
янского  мира.  Земская  общественная  агрономия  может  рассматри¬
ваться  как  альтернатива  правительственному  курсу.
 В  годы  Первой  мировой  войны  земства  активно  включились  во
все  сферы  социально-хозяйственной  жизни  военного  времени.  Они  не
только  выжили,  но  и  доказали  свою  жизнеспособность,  взяв  на  себя
организацию  медицинского  обслуживания  воинов,  обеспечения  насе¬
ления  продовольствием  и  товарами  первой  необходимости.  Однако
социальные  программы  сокращались,  и  это  вызывало  недовольство
народа.  В  ухудшении  экономической  ситуации  земцы  обвиняли  пра¬
вительство.  Усилилась  конфронтация  власти  и  руководства  земских
союзов  (“Земгора”  и  всероссийских  земского  и  городского  союзов).
 Падение  самодержавия  открыло  перед  самоуправлением  пер¬
спективу  трансформации  в  местное  управление.  К  новой  роли  при
Временном  правительстве  земству  было  трудно  приспособиться.
Эту  задачу  могла  бы  облегчить  проведенная  властью  реформа.
Но  она  оказалась  непоследовательной.
 Земство,  возникшее  и  действовавшее  при  самодержавном  режи¬
ме,  не  смогло,  несмотря  на  свою  оппозиционность,  перестроиться  в
условиях  демократизации  общественной  жизни.  Массы  населения
отошли  от  него.  Общеземские  органы  и  собрания  превратились
в  центры  борьбы  политических  сил.  Властные  функции  на  местах
переходили  в  руки  комиссаров  и  исполнительных  комитетов  Вре¬
менного  правительства.  Органы  местного  управления  стали  ареной
острой  политической  борьбы.  Поддержанные  народом,  Советы
рабочих  и  крестьянских  депутатов  победили  в  этой  борьбе,  показав
свою  жизнеспособность.  В  1918  г.  земства  были  упразднены  и
сошли  с  исторической  сцены.

опиоок  сокращений
 взс
 ГАВО
 ГАОО
 ГАРФ
 ГАСК
 ГАСГ
 ГУЗиЗ
 МЗиГИ
 мосх
 ОР  РГБ
 РГАЛИ
 РГВИА
 РГИА
 ЦВПК
 ЦГАДА
 ЦИАМ
 Всероссийский  земский  союз
Государственный  архив  Волгоградской  области
Государственный  архив  Оренбургской  области
Государственный  архив  Российской  Федерации
Государственный  архив  Северного  Кавказа
Государственный  архив  Самарской  губернии
Главное  управление  землеустройства  и  земледелия
Министерство  земледелия  и  государственных  иму-
ществ
 Московское  общество  сельского  хозяйства
 Отдел  рукописей  Российской  государственной
 библиотеки
 Российский  государственный  архив  литературы  и  ис¬
кусства
 Российский  государственный  военно-исторический
архив
 Российский  государственный  исторический  архив
Центральный  военно-промышленный  комитет
Центральный  государственный  архив  древних  актов
Центральный  исторический  архив  Москвы

указатель  имен
 Абашев  Д.Н.  185
Александр  II  215,  311
Александр  III  372
Алексеев  М.В.  304
Алферов  А.Д.  23
Ангелова  А.К.  23
Андреев  А.М.  9,  10
Андрианов  А.  195
Анисимов  А.И.  92
Анреп  В.К.  139,  209
Арнольд  М.Ф.  176
Арсеньев  П.К.  25
Архангельская  А.Г.  220
Астров  Н.М.  297,  300
Аухаген  О.  54
 Бажаев  В.Г.  96
Байков  М.А.  166
Бакунин  А.И.  16
Барсуков  И.И.  177
Бахрушин  А.А.  37
Бегичев  С.Н.  25
Бельский  А.  215
Белоконский  И.П.  32
Бередников  С.Г.  16
Бирюлев  Г.А.  108
Бичер-Стоу  148
Бландов  В.М.  108
Блеклов  С.М.  32
Бобринский  А.А.  25,  269
Богданов  Н.  307
Богданов  С.М.  185,  188
Богословский  С.М.  244
Брешко-Брешковская  Е.К.  348
Булыгин  А.Г.  22-24,  29,  374
Бунаков  Н.Ф.  31
Бусенго  И.  161
 Валуев  П.А.  371
 Васильчиков  А.И.  16,  86,  177,  178,
179
 Вейдин  К.П.  182
Вересаев  В.В.  220
Верещагин  Н.В.  108,  165
Вернадский  В.И.  13,  20,  27,  30,  35,
190
 Веселовский  Б.Б.  8,  48,  49,  273,  317,
336,  340,  343,  356,  358
Веселовский  К.Б.  17,  19
Витте  С.Ю.  6,  7,  35,  36,  39,  59,  70,  196
Вихляев  П.А.  141
Владимирский  В.  А.  32,  49,  182
Войно-Ясенецкий  В.Ф.  218
Волк  И.  26
Волков  М.Ф.  19
Волконский  Н.С.  43
Волконский  С.С.  4-3
Вольский  Н.  27
Воронцов  В.И.  32
Вронский  А.Г.  59
Вырубов  В.В.  309
Вышнеградский  А.И.  260
 Гагарин  Г.Г.  23
Галюн  С.Ф.  228
Гамалея  Н.Ф.  229
Гамалея  Ю.Г.  19
Гаслер  В.Ф.  27
Гатлих  А.Ф.  147
Герасимов  О.П.  23,  336
Герасименко  Г.А.  9,  10,  41
Гейден  П.А.  25,  29
Гердер  Э.  39
Геркен  П.И.  23
Герье  В.И.  23
Глебов  Н.Н.  23
Глинка  Н.М.  39
Гоголь  Н.В.  148
Годнев  И.В.  319
Голенищев-Кутузов  25
Голицын  А.Д.  43
Голицын  В.М.  23
 379

Голицын  Н.Д.  310
Голицын  Н.И.  43
Головин  Ф.А.  21,  24,  27,  32
Горнов  В.А.  10
Грим  К.  39
 Гучков  А.И.  20-22,  34,  35,  41,  262
 Даршкевич  Ю.  32
 Денисов  В.И.  177
 Дервиз  В.Д.  16,  22
 Дидрикиль  Э.А.  177
 Дымблецкий  В.П.  19
 Дмитриев  А.М.  35,  176
 Дмитриев  И.А.  216,  228
 Дмитриева  В.И.  220
 Докучаев  В.В.  152
 Долгоруков  Павел  Д.  13
 Долгоруков  Петр  Д.  13,  19-22,  29,  30
 Доррер  В.Ф.  19,  27
 Дояренко  А.Г.  186
 Дурново  И.Н.  209
 Дякин  В.С.  8,  9,  41
 Евреинов  А.В.  19
 Ермолов  А.С.  59,  66,  70,  161,  195
 Ершов  М.Д.  23,  43
 Ершов  С.М.  208
 Ефременко  А.В.  9
 Жбанков  Д.Н.  32,  217,  222,  232
 Звягинцев  Е.А.  150,  317
Зелинский  Р.Г.  182
Зельгейм  В.Н.  92
Зырянов  П.Н.  9,  41,  53
Зубчанинов  С.И.  25
 Иванова  Р.  245,  246
Ивернов  И.А.  182,  195
Игнатьев  П.Н.  195
Иконников  А.  19
Ильин  А.А.  25
 Кавелин  К.Д.  165
Калошин  Н.Н.  209
Каменский  П.  43,  297
Капустин  М.Я.  222
Карышев  Н.И.  169
Касаткин-Ростовский  19,  27,  30,  43
Караваев  В.Ф.  121
 Катаев  Н.М.  191
Кауфман  А.А.  50,51,  190
Кауфман  П.М.  138
Кашкаров  В.М.  30,  35,  41
Квашнин-Самарин  Д.Н.  16
Керенский  А.Ф.  345,  348,  350,  359
Кибовский  П.И.  341
Кильчевский  В.А.  88,  92
Кириленко  П.  26
Клетский  А.  355
Ковалевский  Л.Т.  128
Ковалевский  Н.И.  13,  35
Кович  А.  26
Кожевников  А.Я.  222
Кокошкин  Ф.Ф.  13,  20,  29,  30,  34
Колюбакин  А.М.  16,  35
Кондорский  М.  31
Коновалов  И.  300
Копылов  П.Д.  66
Корелин  А.П.  6
Корнилов  А.  317
Коропачинский  П.Ф.  35
Корсаков  И.А.  16
Корсаков  П.А.  15
Корф  П.Л.  25
Кост  Н.А.  229
Костычев  П.А.  195
Котляревский  С.А.  17,18
Коханов  М.С.  371,  372
Кочерин  И.Н.  98
Кочетов  В.А.  185
Кривошеин  А.В.  111
Кропотов  Н.  39,  228
Крупенский  П.Н.  43
Кузнецов  Б.Д.  182
Кузьмин  В.Ю.  209
Кузьмин-Караваев  В.Д.  16,  27
Куликов  В.В.  9
Кулыжный  А.Я.  92
 Ланской  С.С.  370
Лаптева  Л.Е.  9,  53
Лебедев  М.М.  243
Левин  С.Н.  170
Левицкий  Н.В.  128,  318
Ленин  В.И.  75,  347
Леонов  Д.А.  307
Либих  Ю.  161
Ливанов  М.  166
Линде  В.Н.  21
Лизогуб  Ф.А.  23,  43
 380

Лихарев  Н.  39
 Львов  Г.Е.  20,  238,  241,  247,  261,
262,  279,  297-303,  310,  319,  320,
322
 Львов  Н.Н.  13,  17
Лозина-Лозинский  К.С.  217
Локоть  Г.  26
 Мавричев  В.В.  98
Макаров  Н.П.  103
Маклаков  В.  304
Маньковский  К.Г.  96
Мануйлов  А.А.  319
Малашкин  В.Д.  32
Малиновский  Л.Н.  214
Марков-второй  Н.  19
Масленников  А.М.  17,  18,  19
Масленников  А.Я.  31
Маслов  С.Н.  92,  297,  307,  319
Матвеев  В.П.  220
Машковцева  О.  А.  220
Мацузато  К.  9
Медведев  А.С.  16
Медынский  И.  340
Меллер-3акомельский  В.В.  43
Менделеев  Д.Н.  160,  185,  186
Менде  Л.  39
Меркулов  С.М.  92
Милюков  П.Н.  18,  319
Милюков  Н.К.  16
Милютин  Н.А.  370,  372
Миронов  Б.М.  41
Моисеев  Л.Д.  19
Моллесон  И.И.  228
Морачевский  В.В.  50,  51
Мстиславский  С.  360
Муромцев  В.И.  25
Муромцев  С.А.  30
Муханов  Н.  19
 Набоков  В.Д.  30,  351
Нарышкин  А.А.  25
Некрасов  Н.А.  150
Некрасов  Н.В.  301,319
Немировский  А.О.  22,  35
Неручев  М.В.  176
Нессельроде  А.Д.  17
Нечаев  Н.Н.  16
 Николай  II  24,  27,  297,  298,  310,  318
Николаенко  А.  93
Новиков  И.П.  300
 Новосельский  С.А.  229
Новосильцев  Ю.А.  20,  27
 Оболенский  А.  43
Огановский  Н.П.  92
Ознобишин  В.Н.  18,  39,  43
Ознобишин  С.Н.  39
Олсуфьев  Д.А.  17,  39,  41,  43
Осипов  И.А.  218,  222,  224,  232
 Павленков  Ф.Ф.  148
Петровичева  Е.М.  8,  9
Петрункевич  И.И.  13,  16,  35
Петрункевич  М.И.  16
Пирогов  Н.И.  231,  235
Плеве  В.К.  59
Португалов  В.О.  219
Потулов  В.  25
Протопопов  А.Д.  330
Прянишников  Д.Н.  182,  186,  188,  189,
191
 Пуршикевич  В.М.  41
Путилов  А.И.  260
Пушкин  А.С.  148
 Рабцевич-Зубковский  И.П.  147
Раевский  Н.В.  19
Рейн  Г.Е.  209
Ржевский  В.А.
 Рид  Дж.  354
Риттих  А.А.  270,  287
Рихтер  Н.Ф.  20,  141
Роберти  Е.В.  16
 Родзянко  М.Ф.  23,  26,  41,  222,  260,  300
 Родичев  Ф.И.  16,  31
 Романов  Михаил  310
 Рубакин  Н.  150
 Рутцен  А.Н.  19
 Рябушинский  П.П.  297
 Сабанин  А.Н.  185,  191
Савельева  А.А.  38
Салазкин  С.С.  345
Самарин  С.Д.  40,  41
Самборский  А.А.  166
Святополк-Мирский  П.Д.  14
Сивере  Р.  43
Смоленский  П.О.  208
Снегирев  В.Ф.  220
Собинов  Л.В.  237
Сомов  Н.Н.  16
 381

Церетели  И.Г.  346
 Стахович  М.А.  23
Стебут  И.  А.  161,  162,  178,  190
Стерлигов  И.И.  27
Столыпин  П.А.  6-9,  19,40-44,47,  59,
69,  70,  76,  77,  117
Страшун  И.Д.  228
Строганова  С.В.  166
Струве  П.  113
Суворов-Римникский  С.  16
Суслова-Эрисман  Н.  220
 Тейтель  А.В.  52
Тизяков  Н.П.  32
Тимирязев  К.А.  62-64
Тиц  Б.М.  16
Толстой  Д.А.  372
Толстой  Л.Н.  150
Трахтенберг  С.В.  216
Трепов  Д.Ф.  27
Трубецкой  П.Н.  23
Тэер  А.  66
Тюкавкин  В.Г.  54
Тютюкин  С.В.  6
 Уваров  А.А.  17,  130,  222
Угримов  А.И.  182
Усачев  С.  18
 Фаминцын  А.С.  190
Федоров  М.П.  22,  35
Фортунатов  А.Ф.  169,  170,  174,  181,
196
 Харламов  В.А.  243
Харченко  Л.Т.  283
Хатунцев  С.Л.  148
Хвостов  А.А.  93
Хвостов  А.М.  298
Хейсин  М.Л.  68,  88,  89
Хижняков  В.В.  26,  96,  103,  124
Хомяков  Н.А.  23,  25,  29
 Чаянов  А.В.  71,  100,  101,  113,  114,
196,  197
 Челищев  К.Г.  25
Челноков  М.В.  261,  297,  300
Ченыкаев  В.  344
Черкасов  А.И.  349
Чернов  В.М.  348,  358
Чупров  А.И.  57
 Шаховской  Д.И.  13,  20-22
 Шверин  Т.В.  231
 Шевырин  В.М.  9
 Шейдеман-Лозинская  В.К.  217
 Шечков  Г.А.  19,  43
 Шидловский  В.И.  220
 Шингарев  А.И.  118,  210,217,  218,222
 Шипов  Д.И.  20,  24,  26,  29,  140,  143
 Шуваев  Д.С.  303
 Шувалов  А.  16
 Шульц  А.Н.  220
 Шумин  А.Н.  220
 Шумнов  С.Н.  228
 Щербатов  Н.Б.  35
Щербатов  С.А.  237,  297,  298
Щербатов  С.И.  237,  297,  298
 Энгельгердт  В.И.  39
Энгельгардт  В.П.  25
Эрисман  Ф.Ф.  232
 Юматов  А.Д.  18,  40
 Языков  А.П.  23
Яковенко  В.Я.  32
Якушкин  В.Ч.  13,  19
Янсон  Ю.Э.  160
Янушкевич  Б.М.  244

оглавление
 Введение  (Н.Г.  Королева) 	 5
 Глава  I
 Революция  1905-1907  годов  и  политическая  деятельность
земств  (Н.Г.  Королева) 	 12
 Реакция  земских  собраний  на  события  9  января  1905  года 		15
 Проекты  преобразований  государственного  управления 		20
 Обострение  политической  обстановки  и  изменение  земской
 тактики 	 28
 Глава  II
 Земство  и  реформы  П.А.  Столыпина  (А.В.  Ефременко) 		47
 Оппозиция  “огораживанию”  крестьянской  общины:  агрономи¬
ческий  аспект 	 47
 Земство,  кооперация  и  столыпинское  землеустройство 	 86
 Глава  III
 Деятельность  органов  самоуправления  в  новых  условиях 	 117
 Финансовое  обеспечение  земских  программ  в  1907-1914  годах
 (Н.Г.  Королева) 	 117
 Земство  и  народное  образование  (П.В.  Галкин) 	 138
 Участие  земств  в  подготовке  специалистов  сельского  хозяйст¬
ва  (А.В.  Ефременко) 	 159
 Земская  медицина  (Л.А.  Жукова) 	 208
 Глава  IV
 Земство  в  годы  Первой  мировой  войны  (Н.А.  Судавцов) 	 237
 Организация  работы  в  военных  условиях 	 237
 Оказание  помощи  действующей  армии 	 257
 Участие  в  решении  социально-экономических  и  хозяйственных
 задач 	 267
 Обострение  отношений  с  властями 	 296
 383

Глава  V
 Судьба  земств  в  ходе  революционных  событий  1917  года
 (Г.Л.  Герасименко) 	 317
 Реорганизация  органов  самоуправления 	 317
 Основные  направления  работы 	 321
 Политизация  земской  деятельности 	 335
 Участие  земств  в  борьбе  за  власть 	 350
 Заключение  (Н.ГКоролева) 	 369
 Список  сокращений 	 378
 Указатель  имен 	 379
 Научное  издание
 Земское  самоуправление
в  России
 1864—1918
В  двух  книгах
Книга  2
1905-1918
 Утверждено  к  печати  Ученым  советом
Института  российской  истории  Российской  академии  наук
 Зав.  редакцией  HJI.  Петрова.  Редактор  В.М.  Черемных
Художник  В.Ю.  Яковлев.  Художественный  редактор  Т  В.  Болотина
Технический  редактор  В.В.  Лебедева
Корректоры  А.Б.  Васильев,  Т.И.  Шеповалова
 Подписано  к  печати  07.11.2005.  Формат  60  х  90  !/i6.  Гарнитура  Таймс
Печать  офсетная.  Усл.печ.л.  24,0.  Усл.кр.-отт.  24,5.  Уч.-изд.л.  26,0
Тираж  650  экз.  Тип.  зак.  4414
 Издательство  “Наука”  117997,  Москва,  Профсоюзная  ул.,  90
E-mail:  secret@naukaran.ru  Internet:  www.naukaran.ru
 Отпечатано  с  готовых  диапозитивов  в  ГУП  “Типография  “Наука”
199034,  Санкт-Петербург  ,  9  линия,  12

«При  наших  условиях  государственного  бытия  широ¬
кое  развитие  местной  жизни  и  деятельности  органов
самоуправления,  развитие  их  бюджетов  должно
составить  прочный  фундамент  в  общей  финансовой
политике  правительства,  которая  до  настоящего
времени  коренным  образом  расходилась  с  наиболее
серьезной  государственной  потребностью».
 Юбилейный  земский  сборник
1864-1914  гг.  СПб.,  1914
 «Земское  дело  должно  быть  делом  самого  населе¬
ния,  а  не  чем-то  таким,  что  навязывается,  хотя  бы
и  благожелательно,  этому  населению  извне...  Для
земства  необходимо  развитие  кооперативов  как
формы  сотрудничества  земства  и  населения».
 Там  же
 «В  основе  земской  деятельности  лежит  несколько
основных  принципов...  Это,  именно,  начала  общедо¬
ступности  и  равномерности  пользования  населением
услугами  земских  учреждений,  что  возможно  лишь
при  известной  планомерности  в  осуществлении
мероприятий  и  при  БЕЗВОЗМЕЗДНОСТИ  этих  услуг».
 Там  же