1ерой
Советского
Союза
ЮРИЙ
ГАГАРИН
ДОРОГА
КОСМОС
ЗАПИСКИ
ЛЕТЧИКА-КОСМОНАВТА СССР
Ордена Трудового Красного Знамени
ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СССР
МОСКВА -1969

втв(«д)
Г12
Литературная вались специальных
корреспондентов «Правды»
С, Борзенко и Н. Денисова.

СЛАВНЫЙ СЫН РОДИНЫ
Для всех, кто знал Юрия Гагарина, — а знало его пре¬
великое множество людей, — он был не только первым
космонавтом в мире, но и самым жизнерадостным челове¬
ком на земле. Он любил жизнь. И отправляясь в свой ле¬
гендарный полет, на стартовой площадке перед тем, как
войти в космический корабль, взглянув на жемчужно
светящиеся перистые облака, освещенные первыми луча¬
ми восходящего светила, воскликнул:
— Какое жизнерадостное солнце!
И действительно, все в то апрельское утро 1961 года
было прекрасным и освещалось не только поднимающим¬
ся из-за горизонта солнцем, но и обаятельной гагаринской'
улыбкой. Хорошо помнится, как тогда, на командном
пункте в районе приземления «Востока», мы следили за
первым в мире полетом человека в космос.
— Старт дан!
— Вижу Землю, покрытую дымкой. Красота-To ка¬
кая! — слышится в репродукторе звонкий, счастйажый го¬
лос космонавта...

В день исторического полета в космос редколлегия
«Правды» решила опубликовать Записки первого космо¬
навта. Литературную обработку их поручили нам.
Гагарин находился в военном госпитале на исследова¬
нии. Мы брали с собой стенографистку и каждый вечер
приезжали к нему. Врачи лимитировали время, и мы ра¬
ботали ежедневно не больше часа. Вернувшись в редак¬
цию, приводили в порядок исписанные страницы: они
шли в набор, и утром читатели «Правды» получали оче¬
редную главу.
Это была увлекательная работа. С каждым днем Га¬
гарин открывал новые грани своего чистого и крепкого,
как алмаз, характера. Он сразу определил жанр книги —
автобиографические Записки, понятные и взрослым, и
школьникам.
— Это им осваивать космические дороги,— говорил он.
Автор нашел простое название — «Дорога в космос».
Записки, разумеется, делались по-газетному быстро —
в номер. И хотя Гагарин ни разу не пожаловался, мы ви¬
дели, как он сокрушался, ощущая наш ежедневный жур¬
налистский натиск. Ему хотелось, чтобы его книга оста¬
лась на долгие годы — стала бы своего рода хрестоматий¬
ным памятником утру космической эры.
Мы утешали требовательного к себе автора—когда
все то, что сейчас нельзя, будет можно писать, сядем
вместе за стол, допишем упущенное, недосказанное, рас¬
шифруем условное, снимем сделанное наспех, хорошенько
отредактируем каждую страницу и получим то, чего ждёт
от н&с взыскательный читатель. Горько признаться, но те¬
перь уже поздно — ни одной строки не прибавит космо¬
навт в свое творение.
Придерживаясь во всем точности и достоверности, он
просил журналистов не спутывать правду с вымыслом,
избегать беллетризации его биографии, не сочинять диа¬
логи.
— Чем проще, тем лучше.
Диктуя историю своего детства, Юрий Алексеевич под¬
черкнул, что мальчиком увидел ужасы войны, познако¬
мился со звериной жестокостью фашистов.
И в личных беседах, и на многотысячных митингах
Гагарин всегда говорил кратко и точно, ничего лишнего.
Свои выступления он приперчивал меткими образами, ха¬
рактеристиками, пословицами; гордился, что родился в
4

семье колхозника и получил воспитание в рядах рабочего
класса.
Он знал и любил литературу. В наших блокнотах за¬
писаны гагаринские высказывания:
— «Белые ночи» — лучшее, что написано о любви. —
И после небольшого раздумья: — Да еще, может быть,
«Ванина Ванини»... и «Страдания молодого Вертера»... и,
конечно, Пушкин.— И тут же прочел заглавную строку:
«Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем».
Он находил меткие, чисто гагаринские, сравнения, по¬
ражающие почти математической точностью и художе¬
ственной образностью:
— Лучи солнца просеивались через земную атмосфе¬
ру, окоем стал ярко-оранжевым, постепенно переходящим
во все цвета радуги: к голубому, синему, фиолетовому,
черному. Неописуемая цветная гамма. — И вносил заклю¬
чительный аккорд: — Как на полотнах Рериха!
Сила художественного впечатления от его рассказов
была столь поразительной, что виделось все: и стреми¬
тельный корабль, «летящий со скоростью пушечного яд¬
ра», и «бездонный звездный океан», и Земля такой, какой
ее рисовал космонавт.
Журналисты, знавЩие его, не раз говорили, что, не
будь Юрий Алексеевич летчиком и космонавтом, он стал
бы писателем.
— Откуда это у вас?
Он улыбался. Но однажды, рисуя словесно портрет
своей матери Анны Тимофеевны, признался:
— Мама знает превеликое множество песен, сказок,
поверий, примет, причитаний... Слова-то в них какие, хоть
нанизывай и делай из них монисто!
«Дорога в космос» полностью была напечатана в
«Правде». Юрий Алексеевич радовался:
— В очередях за газетой стоят мальчишки.
Вскоре Записки вышли отдельной книгой. За рубежом
первыми опубликовали ее японцы. Затем ее напечатали
на всех языках мира.
С выходом первого издания «Дороги в космос» работа
над ней не прекратилась. Начались заграничные поездки,
и Гагарин вставил в книгу страницы впечатлений о стра¬
нах, которые ему пришлось посетить, о людях, с которы¬
ми он встречался. Он, как никто, понимал, что полет в
космос не только техническое, но и политическое собы-
5

me. Как посланец мира, как полпред Советского Союз*
выступал Гагарин на многотысячных митингах в Европе,
Азии, Африке, Америке...
Вспоминается поездка в Англию. В Манчестере Га¬
гарина слушали рабочие-машиностроители. Он говорил не-
спеша, вкрапляя в русскую речь английские фразы. На
его летной тужурке рядом со Звездой Героя Советского
Союза была прикреплена золотая медаль, преподнесенная
британскими литейщиками своему русскому собрату по
рабочей профессии. Буря восторга прокатилась по завод¬
скому двору, когда космонавт с присущей ему теплотой
сказал:
— Я рад пожать здесь, в Манчестере, ваши мозоли¬
стые руки, которые, как и во всех странах, создают самое
прекрасное на земле...
А через день, перед отъездом на Родину, Гагарин от¬
правился на Хайгетское кладбище в Лондоне и возложил
венок к подножию монумента на могиле Карла Маркса.
Вокруг собрались тысячи жителей рабочего района бри¬
танской столицы. Сердца их в этот момент бились в еди¬
ном ритме с сердцем советского космонавта, рядового ле¬
нинской партии, который пришел к первому коммунисту
в мире, чтобы поведать о скромном вкладе в осуществле¬
ние мечты человечества об освоении космоса. И в своих
зарубежных выступлениях Гагарин, рассказывая о совет¬
ских людях, штурмующих космос, приводил вещце слова
Карла Маркса о революционерах, штурмующих небо.
Он был настоящим коммунистом. Достигнув вершины
небывалой славы, Гагарин оставался предельно скром¬
ным. Придирчиво и строго оценивая свои достижения,
Юрий Алексеевич не выпячивал себя и, работая над За¬
писками, хотел все внимание сосредоточить на товарищах-
космонавтах. Он восхищенно завидовал друзьям. Ему ка¬
залось, что каждый из них сделал значительно больше,
чем он.
— Это натуры необычные, наделенные исключитель¬
ной выдержкой и темпераментом.
Гагарин хотел каждому космонавту посвятить отдель¬
ную главу, но не успел, хотя никого не оставил в тени
и, добавляя в свои Записки новые страницы, дал оценку
каждому полету, надеднд каждого космонавта своей, мет-
К9Й характеристикой,
i

Его называли — сын планеты, сын человечества. Он мор¬
щился и говорил:
— Я русский человек. —И, улыбаясь, добавлял:--?
Я объездил полмира, но лучше родной земли нигде не
видел.
Все космонавты видели в нем вдумчивого учителя
и бережного наставника. Вернувшись из своего истори¬
ческого полета, он сразу начал готовить к новому выходу
в космос Германа Титова. Только человек с исключитель¬
ной скромностью мог так сказать о своем дублере:
— Герман тренирован так же, как и я, и, наверное,
способен на большее. Может быть, его. не послали в пер¬
вый полет, приберегая для второго, более сложного...
В становлении каждого космонавта заложена огром¬
ная доля гагаринского труда. Гагаринских советов свято
придерживались в своих полетах и командиры космиче¬
ских кораблей — Андриян Николаев, Павел Попович, Ва¬
лерий Быковский, Валентина Терешкова, Владимир Кома¬
ров, Павел Беляев. Юрий Алексеевич до мельчайших
подробностей знал характеры и возможности тех, кто ухо¬
дил в космос. Для каждого из них перед стартом и во
время полета у него находились особые, теплые н сердеч¬
ные наставления. Его энергичный, вдохновляющий голос
связывал космонавтов с Землей. Высоко ценя знания я
авторитет Гагарина, академик С. П. Королев с отеческой
любовью,говорил нам о Гагарине:
— Юра — олицетворение вечной молодости нашего
народа... В нем счастливо сочетаются природное муже¬
ство, аналитический ум, исключительное трудолюбие.
Если он получит надежное образование, то мы услышим
его имя среди самых громких имен советских ученых...
Следуя пожеланиям умудренного опытом своего учи¬
теля и друга, Гагарин, уже достигнув, казалось бы, недо¬
сягаемых вершин, продолжал оставаться на высоте, был
незримым участником каждого нового полета. Он был все
время в движении, в росте, в центре космических собы¬
тий. Он непрерывно учился и все крепче связывал себя
с наукой. Он говорил, что дальнейшее освоение космоса,
потребует космонавтов-ученых, и ставил себе в пример
Константина Петровича Феоктистова. Будучи учителем
всех космонавтов, Гагарин учился у каждого из них. Со¬
всем недавно блестяще окончив Военно-воздушную ниже-
нерную академию, Гагарин готовился к новым сверше-
Став космонавтом, он продолжал оставаться летчиком.
И как моряк, погибающий в океане, погиб в небе.
’ Тяжело писать эти горькие строки. Накануне своей
трагической гибели Юрий Алексеевич был в редакции
«Правды». Для нового издания своей книги «Дорога в
космос» он принес новую главу-о выходе Алексея Лео¬
нова в открытый космос. Улыбаясь своей доброй русской
улыбкой, он полушутя, полусерьезно сказал:
— Это — о новом этапе освоения космоса — Леонов¬
ском... - Он как бы передал из рук в руки космическую
эстафету тем, кто вне скорлупы корабля будет работать
в открытом космосе.
Эту главу «Правда» опубликовала на своих страницах
в День космонавтики, уже после трагической гибели 1а-
ЙРНа последней странице исправленной и расширенной
гагаринской рукописи читаем: «Успех первых космиче¬
ских полетов побуждает к рвению и мужеству все молодое
поколение. Молодежь чувствует, как у нее вырастают
крылья... Мы все делаем для укрепления могущества на¬
шего социалистического Отечества, и наша жизнь вся,
до последнего дыхания, принадлежит Советской Родине .
Героическая жизнь коммуниста Юрия Гагарина вся,
до последней кровинки, отдана Родине!	х
Специальные корреспонденты «Правды»
С. БОРЗЕНКО, Н. ДЕНИСОВ

СМОЛЕНЩИНА - РОДНЫЕ КРАЯ
В	емья, в которой я родился, самая обыкновен-
и	У ная; она ничем не отличается от миллионов
трудовых семей нашей Родины. Мои родите¬
ли — простые русские люди, которым Великая Октябрь¬
ская социалистическая революция, как и всему нашему
пароду, открыла широкий и прямой путь к жизни.
Отец мой — Алексей Иванович Гагарин — сын смолен¬
ского крестьянина-бедняка. Образование у него было
всего два класса церковноприходской школы. Но человек
он любознательный и многого добился путем самообразо¬
вания; в нашем селе Клушино, что недалеко от Гжатска,
слыл мастером на все руки. Он все умел делать в кресть¬
янском хозяйстве, но больше всего плотничал и столярни¬
чал. До сих пор помню желтоватую пену стружек, как бы
обмывающих его крупные рабочие руки, и по запахам
могу различить породы дерева — сладковатого клена, горь¬
коватого дуба, вяжущий привкус сосны, из которых отец
мастерил полезные людям вещи.
Одним словом, к дереву я отношусь с таким же уваже¬
нием, как и к металлу. О металле много рассказывала ма¬
ма — Анна Тимофеевна. Ее отец, а мой дед, Тимофей
9

Матвеевич Матвеев, работал сверловщиком на Путилов-
сКом заводе в Петрограде. По рассказам мамы, он был
кряжистый,человек, мастер своего дела — рабочий высо¬
кой квалификации, из тех, которые могли, что называется,
блоху подковать и из куска железа цветок выковать. Мне
не пришлось видеть деда Тимофея, но в нашей семье хра¬
нят память о нем, о революционных традициях пути-
ловцев.
Мама наша, так же как и отец, в молодости не смогла
получить образования. Но она много читала и многое
знает. Она могла правильно ответить на любой вопрос
детей. А было нас в семье четверо: старший брат Вален¬
тин, родившийся в год смерти В. И. Ленина, сестра Зоя,
тремя годами моложе, наконец, я и наш меньшой брат
Борис.
Родился я 9 марта 1934 года. Родители работали в кол¬
хозе, отец плотничал, а мать была дояркой. За хорошую'
работу ее назначили заведующей молочнотоварной фер¬
мой колхоза. С утра и до поздней ночи она работала там.
Дел у нее было невпроворот: то коровы телятся, то с мо-
лодняйом беспокойство, то о кормах волнения.
Красивым было наше село. Летом все в зелени, зимой
в-глубоких сугробах. И колхоз хороший. Люди жили в
достатке. Наш дом стоял вторым на околице, у дороги
на Гжатск. В небольшом саду росли яблоневые и виш¬
невые деревья, крыжовник, смородина. За домом рассти¬
лался цветистый луг, где босоногая ребятня играла в лап¬
ту и горелки.
Хорошо помню себя трехлетним мальчонкой. Сестра
Зоя взяла меня на первомайский праздник в школу. Там,
взобравшись на стул, я читал стихи:
Села кошка на окошко,
Замурлыкала во сне...
Школьники аплодировали. И я был горд: как-никак
первые аплодисменты в жизни.
Память у меня хорошая. И я многое помню. Бывало,
заберешься тайком на крышу, а перед тобой поля, бес¬
крайние, как море, теплый ветер гонит по ржи золоти¬
стые волны. Поднимешь голову, а там чистая голубиз¬
на... Так бы, кажется, и окунулся в эту красу и поплыл
к горизонту, где сходятся земля и небо. А какие были
у нас березы! А сады! А речка, куда мы бегали купаться,
где ловили пескарей! Бывало, примчишься с ребятами
к маме на: ферму, и она каждому нальет по кружке пар¬
ного молока и отрежет по ломтю свежего ржаного хлеба.
Вкуснота-то какая!
Мама, бывало, посмотрит на нас, на своих и сосед¬
ских ребят, и скажет:
— Счастливое у вас детство, пострелы, не такое, как
было у нас с отцом.
И задумается, и взгрустнет. А лицо у нее такое милое-
милое, как на хорошей картине. Очень я люблю свою
маму н всем, чего достиг, обязан ей.
Есть у отца брат — Павел Иванович. Служил он вете¬
ринарным фельдшером. Мы любили, когда дядя Паша
приходил к нам и оставался, ночевать. Постелет рядно на
сене, ляжем мы, дети, вместе с дядей, и пойдут разгово¬
ры. Лежим навзничь с раскрытыми глазами, а над нами
созвездия — одно краше другого. Валентин, старший брат,
всё допытывался:
— Живут ли там люди?
<— Кто его знает... Но думаю, жизнь на звездах есть...
Не может быть, чтобы из миллионов планет посчастли¬
вилось одной Земле...
Меня все время тянуло в школу. Хотелось так же, как
брат и сестра, готовить по вечерам уроки, иметь пенал,
грифельную' доску и тетради. Частенько с завистью вме¬
сте со сверстниками подглядывал я в окно школы, наблю¬
дая, как у доски ученики складывали из букв слова, пи¬
сали цифры. Хотелось поскорее повзрослеть. Когда мне
исполнилось семь лет, отец сказал:
— Ну, Юра, нынешней осенью пойдешь в школу...
В нашей семье авторитет отца был непререкаем. Стро¬
гий, но справедливый, он преподал нам, детям, первые
уроки дисциплины, уважения к старшим, любовь к тру¬
ду. Никогда не применял ни угроз, ни брани, ни шлепков,
никогда не задабривал и не ласкал без причины. Он не
баловал, но был внимателен к нашим желаниям. Соседи
любили и уважали его; в правлении колхоза считались
с его мнением. Вся жизнь отца была связана с колхозом.
Колхоз был для него вторым домом.
Как-то в воскресенье отец прибежал из сельсовета.
Мы никогда не видали его таким встревоженным. Словно
выстрелил из дробовика, выдохнул одно слово:
— Война!
tt

Мать, как подкошенная, опустилась на залавок, закры¬
ла фартуком лицо и беззвучно заплакала. Все как-то
сразу вдруг потускнело. Горизонт затянуло тучами. Ве¬
тер погнал по улице пыль. Умолкли в селе песни. И мы,
мальчишки, притихли и прекратили игры. В тот же день
из села в Гжатск на подводах и на колхозном грузовике
с фанерными чемоданчиками уехали новобранцы, цвет
колхоза: трактористы, комбайнеры, животноводы и поле¬
воды. Весь колхоз провожал парней, уходящих на фронт.
Было сказано много напутственных слов, пролито немало
горючих слез.
Как вода в половодье, подкатывалась война все ближе
и ближе к Смоленщине. Через село молча, как тени, про¬
ходили беженцы, проезжали раненые, все двигалось куда-
то далеко в тыл — за тридевять земель. Говорили, что фа¬
шисты стерли с лица земли Минск, идут кровавые бои
под Ельней и Смоленском. Но все верили: фашисты не
пройдут дальше.
Наступил сентябрь, и я со сверстниками отправился
в школу. Это был долгожданный, торжественный и все
же омраченный войной день. Едва мы познакомились с
классом, начали выводить первую букву «А» да склады¬
вать палочки, как слышим:
— Фашисты совсем близко, где-то под Вязьмой...
И как раз в этот день над нашим селом пролетели два
самолета с красными звездами на крыльях. Первые само¬
леты, которые мне пришлось увидеть. Тогда я не знал,
как они называются, но теперь припоминаю: один из них
был «як», а другой «лагг». «Лагг» был подбит в воздушном
бою, и летчик тянул его из последних сил на болото,
поросшее кувшинками и камышом. Самолет упал и пере¬
ломился, а пилот, молодой парень, удачно выпрыгнул из
кабины над- самой землей.
Рядом с болотцем, На луг, опустился второй самолет —
«як». Летчик не оставил товарища в беде. Мы все сразу
побежали туда. И каждому хотелось дотронуться до
летчиков, залезть в кабину самолета. Мы жадно вдыхали
незнакомый запах бензина, рассматривали рваные пробои¬
ны на крыльях машин. Летчики были возбуждены и злы.
Жестикулируя руками, они говорили, что дорого достал¬
ся фашистам этот исковерканный «лагг». Они расстегну¬
ли кожаные куртки, и на гимнастерках блеснули ордена.
Это были первые ордена, которые я увидел. И мы, маль-
12

читки, поняли, какой ценой достаются военные на¬
грады.
Каждый в селе хотел, чтобы летчики переночевали
именно у него в доме. Но они провели ночь у своего
«яка». Мы тоже не спали и, поеживаясь от холода, нахо¬
дились с ними, перебарывая молодой сон, не спускали
с их лиц слипающихся глаз. Утром летчики улетели, оста¬
вив о себе светлые воспоминания. Каждому из нас захо¬
телось летать, быть такими же храбрыми и красивыми,
как они. Мы испытывали какое-то странное, неизведанное
чувство.
События разворачивались быстро. Через село поспешно
прошли колонны грузовиков, торопливо провезли ране¬
ных. Все заговорили об эвакуации. Медлить было нельзя.
Первым ушел с колхозным стадом дядя Паша. Собира¬
лись в путь-дорогу и мать с отцом, да не успели. Загре¬
мел гром артиллерийской канонады, небо окрасилось кро¬
вавым заревом пожаров, и в село неожиданно
ворвались гитлеровские самокатчики. И пошла тут
несусветная кутерьма. Начались повальные обыски: фа¬
шисты всё партизан искали, а под шумок забирали хоро¬
шие вещи, не брезговали и одеждой, и обувью, и хар¬
чами.
Нашу семью выгнали из дому, который заняли немец¬
кие солдаты. Пришлось выкопать землянку, в ней и юти¬
лись. Жутко было ночами, когда в небе заунывно гудели
моторы вражеских самолетов, летевших в сторону Москвы.
Отец и мать ходили темнее тучи. Их волновала не только
судьба семьи, но и судьба колхоза, всего нашего народа.
Отец не спал по ночам, все прислушивался, не загремят
ли советские пушки, не наступают ли наши войска; он
беспокойно шептался с матерью о появившихся вблизи
белорусских партизанах, тревожился о Валентине и Зое —
они уже были почти взрослые, а в соседних селах геста¬
повцы и полицаи угоняли молодежь в неволю.
Ни радио, ни газет, ни писем — никаких известий о
том, что делается в стране, в село к нам не поступало.
Но вскоре все почувствовали: гитлеровцам крепко на¬
ломали бока. Через село повезли раненых и обморожен¬
ных солдат. И с каждым днем все больше и больше. Пом¬
ню, как ночью отец вздул огонь, поднялся из землянки
наверх, постоял там и, вернувшись, сказал матери:
— Стреляют...
13

— Может, партизаны? ■— переспросила мама.
— Нет, регулярная димия. По всему окоёму гремит...
С'утра через село сплошным потоком пошли немецкие
машины с солдатами, танки и пушки. Это была уже не
та армия, что совсем недавно двигалась на восток. Мимо
нас отступали остатки эсэсовской дивизии, разгромленной
под Москвой. Все наши сельчане ждали близкого часа
освобождения. Но фашистам удалось удержаться на обо¬
ронительном рубеже, и наше село осталось в их ближних
тылах.
Наш дом теперь облюбовал матерый фашист из Бава¬
рии. Звали его, кажется, Альбертом. Он занимался за¬
рядкой аккумуляторов для автомашин и терпеть не мог
нас, детей. Помню, как-то раз младший братишка Боря
подошел из любопытства к его мастерской, а он схватил
его за шарфик, повязанный вокруг шеи, и на этом шар¬
фике подвесил на яблоневый сук. Подвесил и заржал, как
жеребец. Ну, мать, конечно, бросилась к Боре, а баварец
не пускает ее. Что мне было делать? И брата жалко, и
мать жалко. Хочу позвать людей — и не могу: сперло ды¬
хание, будто не Борьку, а меня повесили. Был бы я
взрослым, я бы ему показал, этому фашисту треклятому...
Хорошо, что баварца кликнул какой-то начальник, и мы с
мамой спасли Бориса. Унесли его в землянку и едва при¬
вели в чувство.
Подражая старшим, мы, мальчишки, потихоньку, как
могли, вредили гитлеровцам. Разбрасывали по дороге
острые гвозди и битые бутылки, прокалывавшие шины
машин, а в выхлопную трубу мотоцикла Альберта этого,
что в^ нашем доме- хозяйничал, запихивали тряпки и му¬
сор. Он меня ненавидел и несколько дней не подпускал
к землянке. Пришлось ночевать у соседей, а там только
и разговору было, как досадить фашистам.
Фронт хоть и медленно, но все-таки приближался к се¬
лу. Это даже мы, дети, чувствовали по нарастающему
хулу артиллерийской стрельбы. Скоро передовая оказа¬
лась совсем близко —всего в восьми километрах от на¬
шего дома. Село было забито войсками. По нему наши
цапили из пушек и бомбили его с самолетов. В особен¬
ности досаждали фашистам наши «ночники» — По-2. Всю
Ночь стрекочут, как кузнечики, и сыплют и сыплют «го¬
стинцы». Так мы и жили, в огне и дыму. День и ночь что-
нибудь горело поблизости.
14

Ничто не проходило мимо детских внимательных'глаз.
Мы, ребята, все видели, все замечали. Помню, пролетели
над селом шесть наших самолетов. Затем послышался гул
бомбежки. Смотрим, обратно возвращаются. Но одного не
хватает. Было шесть самолетов, а стало пять. И считать-то
мы могли тогда только до десяти, и вычитания еще не
проходили, а поняли, что одного недостает. Стали сообра¬
жать: куда делся? А тут и он. Горит, но летит над самов
улицей, забитой войсками, и бьет по ним из всех пушек?
Фашисты кто куда. Шум. Крик. Паника.
Стали мы гадать: долетит до своих или не долетит?
А летчик развернулся и снова на колонну. Теперь уже
сыплет бомбами. А потом и сам в самую гущу фашистов
врезался.
— Как Гастелло! Как Гастелло! — закричали мы, зная
от взрослых о подвиге человека с этой фамилией.
И самолет и летчик сгорели. Так никто в селе и не до-.
ведался, кто он, откуда родом. Но каждый знал: то был
настоящий советский человек. До самого последнего ды¬
хания он бил врагов. Весь день мальчишки проговорили
о безыменном герое. Никто не сказал вслух, но каждый
хотел бы так же вот жить и умереть за Родину.
«Кто же отомстит за смерть героя? — тоскливо думали
мы. — Кто расскажет его товарищам, как он погиб?»
Вскоре мы узнали, что этот самолет подбили зенит¬
чики, окопавшиеся за селом на холме. Возмездие пришло'
незамедлительно. Утром нагрянула пятерка таких же са¬
молетов — теперь-то я знаю, что это были штурмовики
«илы», — и смешала с землей и зенитную батарею и при¬
слугу. Ни один фашист не уцелел. Здорово дали!
Клушино долгое время было отрезано от всего мира.
Что делалось на фронтах, никто не знал. Но как-то при¬
летел самолет, сбросил пачку листовок. Как стая белых
голубей, они долго кружились в небе и наконец опусти¬
лись за околицей, на заснеженном лугу. Я схватил одну,
мельком глянул, вижу — рисунок: груда черепов, а сверху
ворон сидит с мордой Гитлера. И русские буквы. Апро-
честь-то я их не могу. Огляделся, нет ли фашистов по¬
близости, ведь за листовки они смертельно карали, сунул
ее за пазуху — и бегом в землянку. Там Зоя прочитала
и обрадованно засмеялась:
— Юрка, знаешь какая победа!
В листовке рассказывалось о разгроме гитлеровцев под
15

Сталинградом. Радости не было конца. Во всех землянках
только и говорили о поражении фашистов.
Вскоре загремело в на нашем фронте. Началось на¬
ступление советских войск. Тут-то эсэсовцы и забрали
наших Валентина и Зою и вместе с другими девушками
и парнями погнали на запад, в Германию. Мать вместе
с другими женщинами долго бежала за колонной, зала¬
мывая руки, а их отгоняли винтовочными прикладами,
натравливали на них псов.
Большое горе свалилось на нас. Да и не только мы —
все село умывалось слезами: ведь в каждой семье фаши¬
сты кого-нибудь погнали в неволю.
Но горе не бывает бесконечным, наступила радость,
да еще какая! В полночь к нам заглянули два человека
в белых полушубках, в шапках-ушанках, с автоматами,
покрытыми изморозью. Дали отцу закурить и начали рас¬
спрашивать. Это была наша разведка. Первая за все вре¬
мя. У нас у самих нечего было есть, но мать захлопотала,
чтобы накормить их, наварила картошки, правда, соли не
оказалось.
Разведчики исчезли так же тихо, как и появились.
Словно во сне. Я даже на рассвете спросил о них у отца.
А он хитро посмотрел на меня, усмехнулся и говорит:
— Я сам как во сне...
Через день гитлеровцы покинуло село. Отец вышел
навстречу нашим и показал, где фашисты заминировали
дорогу. Всю ночь он тайком наблюдал за работой немец¬
ких саперов. Наш полковник, в высокой смушковой па¬
пахе и зеленых погонах на шинели, при всем народе объ¬
явил отцу благодарность и расцеловал его, как солдата.
Запомнилось мне, как в те счастливые дни всей семь¬
ей мы читали газету «Правда», которую оставили в на¬
шем доме проходившие через село пехотинцы. На второй
странице была помещена большая фотография: митинг
жителей Гжатска, только что освобожденного от гитлеров¬
цев. У всех радостные, улыбающиеся лица, все вниматель¬
но слушают полковника Советской Армии, читающего
приказ командующего фронтом. В газете были и другие
материалы о нашем районе, о том, что делалось здесь в
пору хозяйничанья фашистов. Отец читал все это вслух
и, когда встречались знакомые имена людей, жестоко по¬
страдавших от оккупантов, рассказывал все, что знал
о них.
16

Было это как раз в тот день, когда мне исполнилось
девять лет. День рождения! Для меня он оказался очень
счастливым — ведь теперь начиналась совсем другая
жизнь на освобожденной от врага родной земле.
Вскоре отец ушел в армию, и остались мы втроем —
мама, я и Бориска. Всем в колхозе заправляли теперь
женщины и подростки.
После двухлетнего перерыва я снова отправился в шко¬
лу. На четыре класса у нас была одна учительница —
Ксения Герасимовна Филиппова. Учились в одной ком¬
нате сразу первый и третий классы. А когда кончались
наши уроки, нас сменяли второй и четвертый классы. Не
было ни чернил, ни карандашей, ни тетрадок. Классную
доску разыскали, а вот мела не нашли. Писать учились
на старых газетах. Если удавалось раздобыть оберточную
бумагу или кусок старых обоев, то все радовались. На
уроках арифметики складывали теперь не палочки, а пат¬
ронные гильзы. У нас, мальчишек, все карманы были на¬
биты ими.
От старшего брата и сестры долго не было никаких
известий. Но бежавшие из неволи и вернувшиеся в село
соседи рассказывали, что и Валентин и Зоя тоже удрали
от фашистов и остались служить в Советской Армии.
Вскоре пришел треугольничек письма со штампом поле¬
вой почты, и я по слогам прочел матери, что писала нам
Зоя. А писала она, что служит по ветеринарному делу
в кавалерийской части. Затем пришло письмо и от Ва¬
лентина. Он воевал с фашистами на танке, был башенным
стрелком. Я радовался, что брат и сестра живы, и еще
гордился, что они колошматят гитлеровцев, от которых
мы столько натерпелись.
Отец далеко с армией не пошел. С молодости он хво¬
рал, а при фашистах с голодухи у него началась еще и
язва желудка. Он попал в военный госпиталь в Гжатск,
да так и остался в нем служить нестроевым. И служил и
лечился одновременно.
Война длилась долго — казалось, целую вечность.
У всех ныла душа: ведь у каждого близкие находились
на фронте.
Почтальон был самым желанным гостем в каждой зем¬
лянке. Ежедневно приносил он то радостные, то пе¬
чальные известия. Одного наградили орденом, /другой
убит.
2	Ю. А. Гагарин
17

В классе у наЬ висела старенькая карта Европы, я иы
после уроков переставляли на ней красные флажки, отме¬
чавшие победоносное шествие наших войск.
— Советские солдаты освободили Бухарест!
— Софию!
— Ворвались в Белград — столицу Югославии!
— Советские войска начали боевые действия на гер¬
манской земле!
— Они уже в Австрии, — со слезами радости на глазах
сообщала нам Ксения Герасимовна приятные новости.—
Под влиянием побед Советской Армии в странах Европы
ширится движение Сопротивления, разгорается партизан¬
ская бдрьба, трещит тыл фашистской Германии.
Мы часами простаивали у карты, изучали географию
по военным сводкам Совинформбюро.
Учебников не было, и многие мальчики учились чи¬
тать по «Боевому уставу пехоты», забытому солдатами
в сельсовете.
И хотя в уставе многое было непонятно, книга ребя¬
там нравилась: она требовала от каждого порядка и дис¬
циплины.
Все ждали окончания войны. И вот как-то раз прибе¬
жала из сельсовета мать, пахнущая распаханной землей,
обняла меня, расцеловала:
— Гитлеру капут, наши войска взяли Берлин!
Я выбежал на улицу и вдруг увидел, что на дворе
весна, над головой синее-пресинее небо и в нем поют жа¬
воронки. Нахлынуло столько еще не изведанных, радост¬
ных чувств и мыслей, что даже закружилась голова.
Я ждал скорого возвращения сестры и брата.
Отныне начиналась новая, ничем не ойрачаемая
жизнь, полная солнечного света. С детства я люблю
солнце!
Кончилась война, и моего отца оставили в Гжатске
отстраивать разрушенный оккупантами город. Он пере¬
вез туда из села наш старенький деревянный домишко и
снова его собрал. Но я никак не мог позабыть наш обжи¬
той домик в Клушино, окруженный кустами сирени, смо¬
родины и бересклета, лопухи и чернобыльник, синие мед¬
вежьи ушки —все то, что связывало меня с детством;
Теперь мы стали жить в Гжатске, на Ленинградской ули¬
це. И школа у меня теперь была другая. Меня приняли
18

втретий класс Гжатской базовой школы при педагоги-
ческом училище.
С нами занималась совсем молоденькая учительница
Нина Васильевна Лебедева. Внимательная, начитанная,
она болела за каждого. Вела она все предметы. По ее
оценкам, учился я хорошо. Нина Васильевна часто рас¬
сказывала нам о Владимире Ильиче Ленине, показывала
книжку, в которой был напечатан табель с отметками
гийназиста Володи Ульянова. Там были сплошные пя¬
терки.
— Вот и вы, ребята, должны учиться так же отлич¬
но,— говорила Нина Васильевна.
Мои товарищи по классу рисовали портреты Влади¬
мира Ильича, писали о нем стихи. У нас в классе многие
рисовали и сочинительствовали. Но у меня к этому не
было склонности — я больше любил арифметику. Хорошая
была школа, милые ребята учились в ней. У многих не
было отцов — погибли на войне, многие были круглыми си¬
ротами. Каждый из них настрадался за войну, видел ужа¬
сы, чинимые оккупантами, испытал муки голода и хо¬
лода— все то, что невозможно ни забыть, ни простить.
А дети со временем становятся взрослыми.
Минуло два года, я сдал свои первые в жизни экзаме¬
ны по русскому языку и арифметике и перевелся в дру¬
гую школу, в пятый класс. Там вступил в пионерскую
организацию. В Доме пионеров занимался в духовом ор¬
кестре, участвовал в драмкружке, выступал в школьных
спектаклях. Жил так, как жили все советские дети моего
возраста.
В это время попалась мне книга, которая оставила яр¬
кий след на всю жизнь. Это был рассказ Льва Толстого
«Кавказский пленник». Очень мне нравился русский офи¬
цер Жилин, его упорство и смелость. Такой человек нигде
не пропадет; Попав в плен, он бежал, да еще помогал
бежать Костылину — человеку, слабому духом. Татарка
Дина была прелестной. Перечитывая рассказ, я все
время сравнивал его героев со знакомыми людьми. Ведь
брат мой Валентин тоже бежал из плена. И в нем я нахо¬
дил черты полюбившегося мне Жилина.
Русскую литературу преподавала Ольга Степановна
Раевская —наш классный руководитель, внимательная,
заботливая женщина. Было в ней что-то от наших мате-
2*	19

pet —требовательность и ласковость, строгость и доброта.
Она приучала любить русский язык, уважать книги, по¬
могала понимать написанное. От нее мы узнали, как рабо¬
тали Пушкин и Лермонтов, как их убили на дуэлях, ка¬
ким был Гоголь, как писал свои басни дедушка Крылов.
Мы декламировали Максима Горького: «Буревестник с
криком реет, черной молнии подобный, как стрела прон¬
зает тучи, пену волн крылом срывает».
Мальчики и девочки учились вместе, сидели рядом на
одних партах, помогали друг другу. В шестом классе ме¬
ня избрали старостой. Дружил я тогда с Валей Петровым
и Женей Васильевым. Славные товарищи! Мы помо¬
гали друг другу готовить уроки. Петров сейчас в Гжат¬
ске, работает техником по лесомелиорации на ремонтно¬
технической станции. Васильев работает в Москве. С на¬
ми дружила Тоня Дурасова. Милая, любознательная
девчушка с ясным, открытым взглядом. Сейчас она про¬
давщица в одном из гжатских магазинов.
Физику преподавал Лев Михайлович Беспалов. Инте¬
реснейший человек! Прибыл он из армии и всегда ходил
в военном кителе, только без погон. "В войну служил в
авиационной части, не то штурманом, не то воздушным
стрелком-радистом. Было ему лет тридцать, но по лицу
его можно было понять, что человек этот многое видел,
многое пережил.
Лев Михайлович в небольшом физическом кабинете
показывал нам опыты, похожие-на колдовство. Нальет в
бутылку воды, вынесет на мороз — и бутылка разорвется,
как граната. Или проведет гребнем па волосам, и мы
слышим треск и видим голубые искры. Он мог заинтере¬
совать ребят, и мы запоминали физические законы так
же легко, как стихи. На каждом его уроке узнавали что-
то новое, интересное, волнующее. Он познакомил нас с
компасом, с простейшей электромашиной. От него мы
узнали, как упавшее яблоко помогло Ньютону открыть
закон всемирного тяготения. Тогда я, конечно, и не мог
подозревать, что мне придется вступить в борьбу с при¬
родой и, преодолевая силы этого закона, оторваться от
земли.
В школе пионеры организовали технический кружок.
Душой его был Лев Михайлович. Мы сделали летающую
модель самолета, раздобыли бензиновый моторчик, уста-
20

повили его на фюзеляж, смастеренный из камыша, казеи¬
новым клеем прикрепили крылья. То-то радости было,
когда эта модель взмыла в воздух и, набирая высоту, по¬
летела, проворная, как стрекоза! Вместе с нами радова¬
лись и учительница математики Зинаида Александровна
Комарова, и завуч депутат Верховного Совета СССР Ира¬
ида Дмитриевна Троицкая. А Лев Михайлович почти серь¬
езно пообещал:
. Быть вам, хлопцы, летчиками...

В РЯДЫ РАБОЧЕГО КЛАССА
К ш кончив в Гжатске шесть классов средней шко-
лы, я стал задумываться о дальнейшей судь-
бе. Хотелось учиться, но я -знал, что отец с
матерью не смогут дать мне высшего образования. Зара¬
ботки у них небольшие, а в семье нас — шестеро. Я все¬
рьез подумывал о том, что сначала надо овладеть каким-
то ремеслом, получить рабочую квалификацию, поступить
на завод, а затем уже продолжать образование. Так де-
лацо старшее поколение, те, которые строили Днепрогэс
и Магнитку, прокладывали Турксиб, основали Комсо-
мольск-на-Амуре. Да и теперь, после войны, многие по¬
ступали так Псе.
Все это я обдумывал наедине, советоваться было не с
кем — ведь мать наверняка не отпустит меня. Для нее я
все еще оставался ребенком. Но про себя решил: если
уеду из Гжатска, то только в Москву. Ни разу не побы¬
вав в ней, я был влюблен в нашу столицу, собирал от¬
крытки с фотографиями кремлевских башен, мостов через
Москву-реку, памятников. Хоть сам я и не рисовал, но
страстно хотел побывать в Третьяковской галерее. Мечтал
пройтись по Красной площади, поклониться великому
Ленину.
22

Да ж зацепка была у меня насчет Москвы. Там жил
брат отца — Савелий Иванович, работавший в строитель¬
ной конторе. У него две дочки—Антонина и Лидия, мои
двоюродные сестры. Когда я сказал дома, чтобы отпусти¬
ли к дяде Савелию, мать заплакала, а отец, подумав,
сказал:
— На хорошее дело решился, Юрка. Езжай... В Мо¬
скве еще никто не пропадал.
Учителя отговаривали: надо, мол, окончить семь клас¬
сов. Но я уже тогда стремился не изменять однажды'
принятых решений. Собрали меня в дорогу. В поезде вол¬
новался: как встретят в Москве? Дядя жил на скромный
заработок, а тут в его семье прибавлялся лишний рот.
Но встретили меня хорошо, я бы сказал, даже очень
хорошо. Сильно обрадовались двоюродные сестры.
Первые дни они показывали столицу со всеми ее кра--
сотами, а потом Тоня отвезла меня в Люберцы на завод
сельскохозяйственных машин. Там в ремесленное учили¬
ще набирали молодежь. Еще в Гжатске я решил, что
буду учиться на токаря, в крайнем случае стану слеса¬
рем. А тут выясняется такая картина: на слесарное и
токарное отделения берут с семилетним образованием;
А у меня только шесть классов, прямо хоть плачь!
— Не горюй, парень, — сказал директор ремесленно¬
го училища, — возьмем тебя в литейщики... Видал в Мо¬
скве памятник Пушкину? Это, брат, работа литейщиков.
Этот довод меня сразил, и я с легким сердцем согла¬
сился: литейщик так литейщик.
Экзамены были нетрудные. Я их выдержал, был зачис¬
лен в училище. Дали мне первую в жизни форменную
одежду — фуражку с рабочей эмблемой на околыше; ак¬
куратную гимнастерку, брюки, ботинки, шинель, ремень'
со светлой пряжкой. Все это подогнали по фигуре и росту.
В тот же день на последние деньги сфотографировался.
Получил карточки и не верю: я это или не я? Фотогра¬
фии, конечно, тут же послал домой и друзьям: смотрите,
мол, любуйтесь, какой я стал, вроде как офицер...
Через •несколько дней мастер Николай Петрович Кри¬
вов повел нас на завод. Это знаменитый завод. Николай
Петрович сказал, что машины, которые тут делают, мож¬
но встретить на полях в любом уголке советской земли.
И я припомнил, *тто и у нас в селе были машины с мар¬
кой Люберецкого завода.
23

Сначала мастер показывал механические цехи: там
мы увидели много станков и, конечно, еще не понимали
что к чему. А затем Николай Петрович повел нас к месту
будущей работы — в литейный цех. Тут мы совсем оро¬
бели: куда ни глянь —огонь, дым, струн расплавленного
металла. И повсюду рабочие в спецовках.
— А, новички прибыли, — обрадовался высокий уса¬
тый бригадир, — присматривайтесь, привыкайте обращать¬
ся с дгнем. — И тут же с гордостью добавил: — Огонь си¬
лен, вода сильнее огня, земля сильнее воды, но человек
сильнее всего!
Мы всё побаивались: вот что-нибудь сорвется сверху,
ударит, прибьет. Или вырвется горячий металл и обож¬
жет. Жались к Николаю Петровичу, старались не отхо¬
дить от него ни на шаг.
Затем мастер привел нас в механизированный литей¬
ный цех. Там из белого чугуна отливали средние и мел¬
кие детали к машинам. Водил он нас и к термическим
печам, показывал производство отжига, объяснял, как
хрупкий металл превращается в вязкий, ковкий чугун.
И странное дело, к концу дня мы стали привыкать к за¬
воду и уже перестали бояться его, как вначале.
Вскоре меня определили к станку — учили специал^-
нести формовщика. Рядом со станком двигался конвейер.
Мы делаем формы, ставим стержни, накрываем опоку —
и на конвейер.
К концу дня приходит мастер. Схватился за голову:
— Что же вы, дорогие мальчуганы, гоните сплошной
брак?
.Стержни мы. ставили с небольшим перекосом, и бра¬
ка действительно получалось много. Мастер каждому из
нас показал, .как надо работать.' На другой день дело по¬
шло лучше.
Жили мы, ремесленники, в общежитии, в деревянном
домике. Наша комната, на пятнадцать человек, находи¬
лась на первом этаже. Жили мирно, дружно. Во всем
был порядок: вставали и ложились одновременно, вместе
ходили в столовую —там нас кормили бесплатно, вместе
бегали в кино и на стадион, находившийся тут же под
боком, в зеленой раме тополей.
Ремесленники — народ романтический. В то время мы
много спорили о героизме. Говорили о том, что подвиги
бывают разные. Есть такие, которые требуют от челове-
24

ка мгновенного решения, выбора между жизнью и смер¬
тью. К таким подвигам мы относили мужественные дела
Николая Гастелло и Александра Матросова.
Но нам нравились большие подвиги, о которых народ
говорит: вся жизнь — сплошной подвиг! Так говорилось
о людях, всю свою жизнь подчинивших одной, главной
цели и боровшихся за нее, не отступая. Ярчайший при¬
мер тому — жизнь Владимира Ильича Ленина.
Мы прочитали все книги о Ленине в нашей библио¬
теке.
Нас интересовала революционная деятельность Арте¬
ма, мы восхищались биографией М. В. Фрунзе. Пригово¬
ренный царским судом к смерти, М. В. Фрунзе в тюрьме
самостоятельно изучал иностранные языки в надежде, что
они ему еще понадобятся, и они ему пригодились: ведь
он бежал из темницы. Поистине Фрунзе знал «одну, но
пламенную страсть». Сколько раз в общежитии читались
слова Михаила Васильевича, которые я помню до сих пор:
«Мы, смертники, обыкновенно не спали часов до пяти ут¬
ра, чутко прислушиваясь к каждому шороху... Это траги¬
ческие были часы. В это время на глазах у всех уводили
вешать. От спокойных товарищей услышишь слова: «Про¬
щай, жизнь! Свобода, прощай!» Дальше звон цепей и кан¬
далов делается все тише и тише. Потом заскрипят же¬
лезные двери тюрьмы и все стихнет. Сидят ребята и га¬
дают: «Чья же очередь завтра ночью? Вот уж пятого
увели». Слез было немного».
Я напоминаю эти волнующие строки затем, чтобы мо¬
лодежь знала: революционная борьба старшего поколе¬
ния требовала жертв и постоянного героизма.
Цех мне полюбился. Я перестал завидовать токарям.
Работа спорилась и с каждым днем становилась все инте¬
реснее. Мне нравилось просыпаться с первым заводским
гудком и, умывшись холодной водой, выходить на улицу,
вливаться в поток рабочих, спешащих к проходной заво¬
да. На работу всегда шел с гордостью. С каждым днем эта
гордость укреплялась: взрослые, квалифицированные ра¬
бочие разговаривали с нами, ремесленниками, как с рав¬
ными. А тут подошла и первая получка. Небольшая, ко¬
нечно,—всего тридцать рублей. Но это были первые за¬
работанные мною деньги/Половину из них я послал
матери в Гжйтшц на хозяйство. Мне очень хотёлось
помогать семье, чувствовать себя взрослым.

В ремесленном училище мы одновременно проходная
теоретическую подготовку и практику. Надо признаться,
что ребята не очень-то любили занятия в классе. Их все
больше тянуло к формовочной земле, к расплавленному
металлу. Но был у нас преподаватель, маленький такой,
незаметный старичок. Фамилию его, к сожалению, поза¬
был. Он преподавал черчение — науку точную и необхо¬
димую для многих специалистов. Как-то дал он мне на¬
чертить одну деталь, потом другую, третью. И все сложнее
и сложнее. Я заинтересовался и в конце концов стал хо¬
рошо чертить и читать сложные чертежи. Я знал: это
пригодится в будущем.
И хотя я учился, мне хотелось знать еще больше.
В библиотеке брал технические книги и злился, что в
сутках всего только 24 часа. На все не хватало времени.
Было жаль годы, загубленные фашистской оккупацией.
Я мечтал окончить какой-нибудь техникум, поступить в
институт, стать инженером. Но для поступления в инсти¬
тут требовалось среднее образование. Вместе со своими
товарищами — Тимофеем Чугуновым, тоже нашим, смо¬
ленским, и Александром Петушковым из Калужской об¬
ласти — я поступил в седьмой класс люберецкой вечер¬
ней школы № 1. Мы поддерживали друг друга, помогали
ДРУГ другу, всегда держались втроем.
Трудновато было. Надо и на заводе работать, и теоре¬
тическую учебу в ремесленном сочетать о занятиями в
седьмом классе. Преподаватели и здесь попались хоро¬
шие. На преподавателей мне везло всю жизнь.
Проучился я всего один год. Этот 1950/51 учебный год
был для меня сумбурным и беспокойным. Меня все куда-
то тянуло.
Учителя, заметив, что я хочу учиться дальше, пред¬
ложили поступить в Ленинградский физкультурный тех¬
никум. Ведь я среди рабочих завода зарекомендовал сёбя
неплохим спортсменом — не раз занимал призовые места
на соревнованиях. Прошел отборочные испытания в Мы¬
тищах, на пятерку сдал последний экзамен и вернулся в
Люберцы. И тут мне сказали: можно поступить в Сара¬
товский индустриальный техникум по своей литейной
специальности.
—• А спортом, — говорят, — можно заниматься везде...
И верно! Каждый спортсмен, каким бы он ни был ма¬
стером, должен иметь какую-то специальность и заниМать-
26

ся производительным трудом. Не неловок для спорта, а
спорт для человека!
Чугунов, Петушков и я отправились к директору ре*
месленного училища и попросили направления в Саратов¬
ский индустриальный техникум. Он душевно отозвался на
нашу просьбу. Мы получили бесплатные билеты, сели в
поезд и махнули на Волгу, где никто из нас еще не бы¬
вал.
Саратов нам понравился. Мы приехали туда в авгу¬
сте. Устроились в общежитии на Мичуринской улице, в
доме № 21, — и сразу на Волгу. На берегах этой красивой
реки родился Владимир Ильич Ленин. Мы долго стояли
на пристани, любуясь быстротой течения Волги, ее необо¬
зримыми далями. Эта картина гармонировала с нашим
приподнятым настроением, ведь мы входили в новую,
еще не изведанную жизнь, становились студентами.
Все прибывшие в техникум волновались: как прой¬
дут экзамены? А нам, люберецким, экзаменов сдавать не
надо: у нас отличные оценки за семь классов. Единствен¬
но, что потребовалось, — сдать пробу по производственной
практике. Но каждый из нас уже имел пятый разряд ли¬
тейщика-формовщика, и, конечно, пробы сдали успешно.
Вообще-то пробы сдавали все хорошо, ведь большинство
будущих студентов прибыло в техникум с заводов. Многие
были куда взрослее нас, приехали даже мастера, жаждав¬
шие получить среднее техническое образование.
Когда нас зачислили в техникум, директор сказал:
— Ну, студенты, поезжайте-ка пока, до начала заня¬
тий, в поле, помогите убрать урожай...
Сели на грузовики и отправились километров за во¬
семьдесят от Саратова в колхоз. Там на току молотили
пшеницу, возили ее на элеватор в Екатериновку. Прора¬
ботали недели две, получили благодарность от правления
колхоза и с теми же шоферами вернулись в город.
Начались занятия в техникуме. Он находился на ули¬
це Сакко и Ванцетти. Обстановка здесь была значительно
серьезнее, чем в школе и ремесленном училище. И тре¬
бования жестче и учебная база солиднее — лаборатории,
библиотека, кабинеты по различным специальностям.
В нашей группе было 35 человек, приехавших из разных
городов Советского Сою£а. Среди них. несколько комму¬
нистов, орденоносцев — участников Великой Отечествен¬
ной войны; они уже были женатыми людьми, имели дв-
27

тей. Всех их привела сюда жажда к знаниям, стремление
приносить как можно больше пользы стране.
На первых порах новые знания приобретались с тру¬
дом. Люди, отвыкшие от школьной парты, хватали двойки,
со страшной силой. У нас троих — Петушкова, Чугунова
и у меня —учеба ладилась: все было еще свежо в памя¬
ти. Звали нас «неразлучными москвичами», часто обра¬
щались к нам за помощью, и мы охотно помогали товари¬
щам разобраться в неясных вопросах. Особенно неважно
было у многих студентов с математикой. Ведь это каприз¬
ный предмет — пропустишь два-три урока, плохо усвоишь
какую-нибудь формулу или правило, и это отразится на
дальнейшей учебе. А мы все трое любили математику. Мы
понимали, что в наше время, в век атома, без математики
не прожить: все зиждется на точных расчетах. Каждый
мечтал приобрести логарифмическую линейку.
В техникуме царил дух товарищеской взаимопомощи.
Мы, молодежь, присматривались, как ведут себя старшие,
прислушивались к их мнению, старались подражать им.
«Сам погибай, а товарища выручай», — говорили порой
бывшие фронтовики. Было в них что-то уже знакомое,
близкое мне. В каждом из них проступали черты тех двух
летчиков, которых пришлось увидеть в первые дни вой¬
ны в селе и которые так поразили тогда воображение
широтой своих сердец. Техникум был и для' меня и для
всех комсомольцев не только школой знаний, но и заме¬
чательной школой жизни.
С каждым днем у студентов все больше и больше про¬
являлся вкус к занятиям. Двойки постепенно исчезали, их
заменяли тройки, а потом и их почти не стало. В свобод¬
ное время мы много занимались спортом, организовали
баскетбольную команду. Я еще в ремесленном училище
пристрастился к этой быстрой, живой игре. Наша коман¬
да участвовала в городских соревнованиях и заняла пер¬
вое место среди саратовских техникумов. Зимой раза три
в неделю мы тренировались в спортивном зале. Был у
меня друг —Толя Навалихин. Он все тянул на лыжню и
в засыпанные снегом пригородные рощи. Но я предпочи¬
тал баскетбол. На лыжах ходил, но не так много и часто,
как другие.
В ^бщежитцд я-жил в комнате, где находилось еще
четырнадцать ребят. Жили дружно, как говорится, в тес¬
ноте, да не в обиде. Вечерами ребята нередко играли в
28
шахматы. Даже 'турниры организовывали. Не я не уча¬
ствовал в них;, по душе мне больше были подвижные
игры. Сидеть часами на одном месте не мог.
Стипендию получали мы небольшую — пятьдесят руб¬
лей в месяц на первом курсе и сто рублей на последнем.
Хотя государство обувало нас, одевало, кормило, все же
приходилось строго рассчитывать свои расходы. Однако
мы находили средства и на то, чтобы ходить в театр и в
кино. В Саратове хороший оперный театр. Там я прослу-
^шал «Русалку» Даргомыжского, «Кармен» Бизе, «Пиковую
даму» Чайковского. Большое впечатление произвела опе¬
ра Глинки «Иван Сусанин». Следя за спектаклем, я как
бы сам находился на сцене с русским народом, борющим¬
ся против врагов Родины.
В кино мы бывали почаще. Обычно ходили компанией,
ведь в техникуме учились и 'девушки. После каждого
фильма обязательно обменивались мнениями, спорили.
Мне нравился фильм «Повесть о настоящем человеке»,
сделанный по книге Бориса Полевого. Я смотрел его не¬
сколько раз и книгу тоже прочитал не один раз. Хорошо
в ней показана сила духа советского человека. Алексей
Маресьев — прототип героя «Повести о настоящем чело¬
веке» — был посильнее полюбившихся мне героев Джека
Лондона, он был ближе по духу и устремлениям. Я ча¬
стенько прикидывал про себя, как бы поступал, доводись
мне попасть в такой же переплет, как Маресьеву. С дет¬
ства я любил образ Овода, созданного Этель Лилиан Вой¬
нич в одноименном романе. Это был любимый герой маль¬
чишек. Я читал: «У него на груди был спрятан платок,
оброненный Монтанелли. Он осыпал этот платок поцелуя¬
ми и проплакал над ним всю ночь, как над живым суще¬
ством...» И видел перед собой этот скомканный платок,
ощущал его соленую влажность, ясно слышал выстрелы
солдат, стрелявших в Овода.
Я любил Овода, но Маресьева полюбил сильнее. Он
был моим современником, жил вместе с нами .на одной
земле, и мне хотелось встретиться с ним, пожать его му¬
жественную руку.
Литературу преподавала нам Нина Васильевна Руза-
нова, внимательный, заботливый педагог, влюбленный в
свой предмет. Она составила список книг, настоятельно
рекомендуя прочесть их каждому. В этот список входила
вся серия «История молодого человека XIX столетия»,
29

Щгорую всвое время редактировал Максим Горькйй.Она
знакомила нас в шедеврами русской и мировой классики.
До сих пор помню волнение, охватившее меня, когда я
читал «Войну и мир» Льва Толстого. Больше всего в этой
чудесной книге мне понравились батальные сцены и об¬
разы защитников Отечества от наполеоновского нашест^
вия — артиллериста Тушина, командира полка князя
Андрея Болконского, офицеров Ростова, Долохова, Дени¬
сова. И фельдмаршал Кутузов, словно живой, представал
перед моими глазами.
В то время я прочел «Песнь о Гайавате» американско¬
го поэта Лонгфелло, произведения Виктора Гюго и Чарл¬
за Диккенса. Читал много, наверстывая то, что не успел
сделать в детстве. Как и все мои сверстники, увлекался
Жюлем Верном, Конан-Дойлем и Гербертом Уэллсом. Мы
знали, что английского писателя интересовала Советская
Россия, что в голодные годы он приезжал в Москву, раэ-
говаривал с Владимиром Ильичем Лениным и написал
книгу «Россия во мгле». Нам хотелось прочитать эту
книгу, но достать ее не смогли: в Саратовской городской
библиотеке ее не было.
Герберт Уэллс сомневался в ленинском плане элек¬
трификации страны. Но мы собственными глазами виде¬
ли, как по Волге караваны барж везли материалы на
строительство Куйбышевского гидроузла. То, что прозор¬
ливо предвидел Ленин, свершалось на наших глазах тру¬
долюбивыми руками советского народа.
В очень интересное время проходила наша молодостью
Надо было торопиться с учением. Мы были повсюду нуж¬
ны. И у нас в стране, и за рубежом происходила масса
событий, волновавших всех студентов техникума, и осо¬
бенно нас, комсомольцев.
Где-то далеко, за тридевять земель, небольшой свобо¬
долюбивый народ Кореи отражал полчища самой крупной
капиталистической страны мира — Соединенных Штатов
Америки. Мы начинали свой день с того, что слушали по
радио сообщения о боях в Корее. Тогда мы узнали имена
героев Корейской Народно-Демократической Республики
летчиков Ли Дон Гю и Ким Ги Ока. «Правда» писала об
их храбрости и отваге, о том, что каждый из них сбил
по полтора десятка американских «сейбров». Многие на-
роды в своей борьбе учились и учатся героизму у совет¬
ских людей, и нам было, приятно читать о том, что корей-
30

сКхй народ учвявямужеству у советских людей, Ятов
борьбе с американскими захватчиками прославили себя
корейские партизанские отряды имени Зои Космодемьян¬
ской и Алексея Маресьева.
Почти все студенты техникума были комсомольцами.
Меня избрали членом бюро комсомольской организации.
Общественной работы было много, тем более что я выпол¬
нял еще обязанности секретаря местного спортивного об¬
щества «Трудовые резервы». Приходилось экономить
каждую минуту, чтобы со всем справиться.
После окончания - третьего курса захотелось мне ку¬
пить новый костюм, а денег не было.
— Слушай, Гагарин, не поедешь ли ты физруком в
детдомовский лагерь на лето? — предложил мне секретарь
райкома комсомола. — Отдохнешь, да и заработаешь не¬
много...
Пионерский лагерь находился в замечательном месте,
весь в зелени, на реке. Там мне впервые в жизни при¬
шлось вести воспитательную работу. Надо сказать, ребята
попались живые, а некоторые даже «вредные». Они обра¬
довались, что уехали от учительских глаз, и шалили во-,
всю. На весь лагерь было только двое мужчин, если меня
в то время можно было назвать так,— я да слепой бая¬
нист Иван Алексеевич, человек тонкого слуха и большой
музыкальной души. Мы как умели помогали молодой вос¬
питательнице Тане Андреевой и завучу детского дома
Елене Алексеевне.
Работа в лагере дала многое. Нередко вечерами, ког¬
да ребята, набегавшись за день, засыпали крепким сном,
у нас с Еленой Алексеевной возникали задушевные бесе¬
ды. Говорили о том, как важна в человеческой жизни дис¬
циплина.
— От дисциплины до геройства — один шаг, — гово¬
рила опытная воспитательница.
Она утверждала, что каждый ребенок — это целый
мир. Правильно разобраться в нем — значит найти вер¬
ные пути становления человека, помочь детскому серд¬
цу окрепнуть для преодоления будущих трудностей
жизни.
Лагерное лето пролетело быстро. Я вернулся домой и
приобрел новый костюм, ботинки, часы. Словом, все сло¬
жилось хорошо — и практику воспитателя прошел и день¬
ги заработал.
41

Наступил последний год учения в техникуме. От книг
и учебников мы все больше и больше переходили к прак¬
тике, it стажировкам на производстве. Сначала меня по¬
слали в Москву на завод имени Войкова, а затем в Ленин¬
град на завод «Вулкан». Первые дни я со своим товари¬
щем Федором Петруниным ходил по Ленинграду, охва¬
ченный восторгом. Подумать только — мы в городе,
ставшем колыбелью Октября! Мы ходили к Смольному,
откуда Ленин руководил революцией, посылал отряды ра¬
бочих, солдат и матросов на штурм Зимнего. Вот и сам
Зимний. Нева. Легендарная «Аврора».
Нет в мире города с такой богатой революционной ис¬
торией, как Ленинград. Все здесь напоминало о борьбе.
И стены Петропавловской крепости, и чугунные мосты
через Неву, и корпуса бывшего Путиловского завода, на
котором работал мой дед Тимофей Матвеев. Мы ходили
к Исаакиевскому собору, фотографировались у памятника
Петру Великому. Федя декламировал:
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?
В этом городе творили Пушкин, Гоголь, Достоевский...
Здесь, на Сенатской площади, царские войска палили кар¬
течью по декабристам... У Зимнего дворца в январское
воскресенье 1905 года царь расстрелял рабочих... Вся
история русского рабочего класса разворачивалась перед
глазами. Мы устремились к Финляндскому вокзалу, что¬
бы увидеть бронзового Лепина на броневике.
Дни проводили на заводе, а по вечерам ходили в му¬
зеи, в театры. Работая в ночной смене, три дня провели
в Эрмитаже, среди сокровищ мирового искусства. Были
и в Русском музее, любовались картинами знаменитых
художников. Все нравилось в Ленинграде — его архитек¬
турные ансамбли, его памятники. Мы с Петруниным
долго стояли возле вздыбленных бронзовых коней на'
Аничковом мосту. Большое впечатление произвел на меня
и памятник миноносцу «Стерегущему» на. Петроградской
стороне. Я долго вглядывался в лица русских матросов,
открывших кингстоны, потопивших и себя и корабль, но
не сдавшихся врагу.
32
Зак. 281

Побывав в Ленинграде, мы сразу стали взрослее, ду¬
ховно богаче. Одно дело — читать в книгах о том, как
брали Зимний, и другое — видеть арку бывшего Главного
штаба, из-под которой красногвардейцы начали атаку,
самому пройти по Дворцовой площади, побывать в залах
Зимнего, где было арестовано Временное правительство-
Киренского... Вернувшись в Саратов, мы долго вспоминали
красоту Ленинграда, подробно рассказывали о городе рус¬
ской славы товарищам по курсу.
Одним из любимых моих предметов в техникуме, как
и раньше в школе, продолжала оставаться физика. Здесь
оо преподавал такой же замечательный учитель, как и
Лов Михайлович Беспалов. Многие у нас с глубоким ува¬
жением относились к этому чуткому, высокообразованно¬
му человеку — Николаю Ивановичу Москвину. Физика —
предмет увлекательный, но трудный. Не зная математики,
разобраться в ней нелегко. Свои лекции наш физик читал
интересно, образно, увлекательно. Тем, кто не знал пред¬
мета, он беспощадно ставил двойки, а затем требовал их
исправления. Николай Иванович не оставлял в покое не¬
радивого студента до тех пор, пока тот не усваивал того,
чего не знал.
— Техник не может не знать физики, — говорил он
нам, — земной шар вращается по законам физики.
Москвин организовал физический кружок, участники
которого выступали с докладами. Были доклады о зако¬
нах Ньютона, о механике, о достижениях в электричест¬
ве. Мне Николай Иванович поручил сделать сообщение
по работе русского ученого Лебедева о световом давле¬
нии. Доклад кружковцам понравился. И тогда я взялся за
другую тему — «К. Э. Циолковский и его учение о ракет¬
ных двигателях и межпланетных путешествиях». Для
этого мне пришлось прочесть и сборник научно-фантасти¬
ческих произведений Константина Эдуардовича, и все
книги, связанные с этим вопросом, имевшиеся в библио¬
теке.
Циолковский перевернул мне всю душу. Это было по¬
сильнее и Жюля Верна, и Герберта Уэллса, и других на¬
учных фантастов. Все сказанное ученым подтверждалось
наукой и его собственными опытами. К. Э. Циолковский
писал, что за эрой самолетов винтовых придет эра само¬
летов реактивных. И они уже летали в нашем небе.
К. Э. Циолковский писал о ракетах, и они уже бороздили
3	Ю. А. Гагарин
33

стратосферу. Словом, все предвиденное гением К. Э. Ци¬
олковского сбывалось. Должна была свершиться и его
мечта о полете человека в космические просторы. Свой
доклад я закончил словами Константина Эдуардовича:
«Человечество не останется вечно на- Земле, но, в погоне
ва светом н пространством, сначала робко проникнет за
пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосол¬
нечное пространство».
Все члены нашего кружка были поражены силой и
глубиной мысли ученого. На эту фразу, похожую на фор¬
мулу, обращал мое внимание еще Лев Михайлович Бес¬
палов в гжатской средней школе. Но тогда я не понимал
ее значения так, как понял теперь. И может быть, имен¬
но с этого дня у меня появилась новая «болезнь», кото¬
рой нет названия в медицине, — неудержимая тяга в кос¬
мос. Чувство это было неясное, неосознанное, но оно уже
жило во мне, тревожило, не давало покоя.

СТАНОВЛЮСЬ ЛЕТЧИКОМ
«7
анятия в техникуме шли своим чередом. Но
. стоило услышать гул пролетающего самолета,
встретить летчика на улице, и как-то сразу на
душе становилось теплее. Это была все та ясе, еще не
осознанная тяга в воздух. Я знал, что в Саратове есть
авроклуб. Среди ребят о нем шла добрая слава. Но что¬
бы поступить туда, надо было иметь среднее образование.
Чувство, обуревавшее меня, волновало также и Виктора
Порохню и Женю Стешина —тоже студентов нашего
техникума. Как-то прибегает Виктор и возбужденно кри¬
чит:
— Ребята, отличная новость! В аэроклуб принимают
четверокурсников техникумов...
В тот же вечер втроем мы отправились в аэроклуб.
Мы подали заявления, прошли все комиссии и начали за¬
ниматься. Сначала теория полета, знакомство с устройст¬
вом самолета и авиационного двигателя. На первых порах
пас даже разочаровали эти скучные занятия. Думалось,
сразу попадем на аэродром, станем летать. А тут все те
же классы, задачи у доски да учебники. Дорога на аэрод¬
ром, к самолетам, оказалась куда длиннее, чем мы пред¬
ставляли ее.
3*
35

Очень напряженными для нас были первые месяцы
1955 года. Приходилось работать в две тяги: днем зани¬
мались в техникуме, а вечером — в аэроклубе. А тут еще
подоспела защита дипломных проектов — надо было под¬
бивать итоги четырехлетнего обучения в техникуме. Мне
досталась довольно сложная тема — разработка литейного
цеха крупносерийного производства на девять тысяч тонн
литья в год. Кроме того, я должен был разработать тех¬
нологию изготовления деталей и методику производствен¬
ного обучения в ремесленном училище по изготовлению
этих деталей.
Дипломная работа требовала множества чертежей. И я
не раз добрым словом помянул старенького люберецкого
преподавателя, привившего вкус к черчению. Материалы,
необходимые для диплома, я брал в библиотеке тех¬
никума и в техническом отделе городского книгохранили¬
ща. Опыт, хотя и небольшой, приобретенный ранее в ре¬
месленном училище, на Люберецком заводе и во время
стажировок в Москве и Ленинграде, пришелся кстати.
Постепенно дипломный проект приобретал нужные очер¬
тания, пополнялся новыми соображениями.
Работая над дипломом, я старался не пропускать заня¬
тий в аэроклубе. Там мы уже заканчивали изучение
теории, сдавали экзамены. Уставали смертельно и, едва
добравшись до коек, засыпали моментально, без сновиде¬
ний. Очень хотелось поскорее начать учебные полеты.
Ведь я до сих пор ни разу, даже в качестве пассажира,
не поднимался в воздух. А вдруг забоюсь, закружится
голова или станет тошнить? Старшие товарищи рассказы¬
вали всякое о полетах...
Но прежде чем начать учебные полеты, полагалось
совершить хотя бы один прыжок с парашютом.
— Посмотрим, смелые ли вы ребята, — с лукавой
улыбкой говорил наш летчик-инструктор Дмитрий Павло¬
вич Мартьянов.
Это был молодой, постарше меня на несколько лет,
плотно сбитый, невысокого роста человек. В аэроклуб он
прибыл из истребительного полка, рассказывал нам, что
окончил Борисоглебское училище военных летчиков, и
очень гордился тем, что в свое время там учился Валерий
Чкалов. Прослужив некоторое время в войсках, он демо¬
билизовался и стал работать инструктором аэроклуба.
После службы в армии он мог поступить в какой-нибудь
36

институт, стать инженером или агрономом, но пошел в
йвроклуб.
— Не могу без аэродрома, не могу не летать, — при¬
знавался он.
Мартьянов был подлинный летчик и не мог жить без
крыльев. Курсантам пашей группы по душе пришлась в
ого приверженность к авиации, и четкость, к которой он
приучал пас с первого дня знакомства. В нем была эдакая
«военная косточка», сразу отличающая строевика от граж¬
данских людей. К высокой дисциплине и порядку Дмит¬
рий Павлович привык с детства. Ведь свою воинскую
жизнь он начал в суворовском училище. Мы верили, что
такой бывалый человек не успокоится, пока не сделает
пас летчиками.
Наконец назначены парашютные прыжки. Дважды
ночами мы выезжали на аэродром и, переживая, ждали,
когда нас поднимут в воздух. Но нам не везло: не было
подходящей погоды. Невыспавшиеся, переволновавшиеся,
возвращались в техникум и садились за дипломные рабо¬
ты. Их-то ведь за нас никто не сделает!
В третью ночь на аэродром поехали с нами и девуш¬
ки-студентки Саратовского техникума. Им тоже надо
прыгать. Смотрю на них, а они бледные, растерянные.
Неужели и у меня такой вид? Девушки подшучивают:
— А ты почему такой спокойный? Наверное, уже не
раз прыгал?
— Нет, — говорю, — впервые...
Не верили мне девчата. И только когда мы стали на¬
девать на себя парашюты, убедились, что я не лгу. У ме¬
ня не ладилось дело с лямками и карабинами так же, как
и у них. Непривычно было. Сзади большой ранец с основ¬
ным парашютом. Спереди тоже ранец, поменьше, — с за¬
пасным. Ни сесть, ни встать, ни повернуться... Как же,
думаю, обойдусь там, в воздухе, со всем этим хозяйством?
Оно как бы связало меня по рукам и ногам...
С детстЬа я не любил ждать. Особенно, если знал, что
впереди — трудность, опасность. Уж лучше смело идти
ей навстречу, чем увиливать да оттягивать. Поэтому я
обрадовался, когда после первого «пристрелочного» прыж¬
ка Дмитрий Павлович выкрикнул:
— Гагарин! К самолету...
У меня аж дух захватило! Как-никак это был мой
первый полет, который надо было закончить прыжком
37

с парашютом. Я уж не помню, как мы взлетели, как
По-2 очутился на заданной высоте. Только вижу, инст¬
руктор показывает рукой: вылезай, мол, на крыло. Ну,
выбрался я кое-как из кабины, встал на плоскость и креп¬
ко уцепился обеими руками за бортик кабины. А на зем¬
лю и взглянуть страшно: она где-то внизу, далеко-дале¬
ко. Жутковато...
— Не дрейфь, Юрий, девчонки снизу смотрят! — озор¬
но крикнул инструктор. — Готов?
— Готов! — отвечаю.
— Ну, пошел!
Оттолкнулся я от шершавого борта самолета, как учи¬
ли, и ринулся вниз, словно в пропасть. Дернул за кольцо.
А парашют не открывается. Хочу крикнуть и не могу:
воздух дыхание забивает. И рука тут невольно потяну¬
лась к кольцу запасного парашюта. Где же оно? Где?
И вдруг сильный рывок. И тишина. Я плавно раскачи¬
ваюсь в небе под белым куполом основного парашюта.
Он раскрылся, конечно, вовремя — это я уж слишком
рано подумал о запасном. Так авиация преподала мне
первый урок: находясь в воздухе, не сомневайся в тех¬
нике, не принимай скоропалительных решений.
Проходит минута. Прислушиваюсь к себе — все в по¬
рядке, сердце работает нормально, и его стук ощущается
не громче, чем тиканье часов на руке.
После меня на этот же По-2 посадили девчушку, ко¬
торая все подтрунивала надо мной в автобусе. На земле-то
она была бойкая, а в воздухе растерялась. Вылезла на
крыло, перепугалась и — ни туда, ни сюда. Так и вернул
ее инструктор на аэродром. Никто над ней не смеялся.
G каждым такое в первый раз может случиться.
Когда прыжки кончились, Дмитрий Павлович спро¬
сил:
— Хочешь полетать со мной на «яке»?
Как можно было не согласиться! Сажусь в заднюю ка¬
бину, привязываюсь ремнями. Мартьянов советует, чтобы
глядел на землю, ориентировался по ней, определял вы¬
соту полета. А как ее определять-то? Глаза разбегаются,
дух захватывает, и не поймешь, что к чему. Но, как уже
много раз бывало со мной, я быстро освоился с новой об¬
становкой и залюбовался землей с высоты птичьего поле¬
та. До чего же красочна и прекрасна наша земля, если
глядеть на нее сверху! Деревья и кусты кажутся низкими,
38
вровень с травой; огромными ломтями ржаного хлеба
чернеют вспаханные колхозные поля; видны грейдерные
дороги; отчетливо вырисовывается каждая тропинка, ста¬
да коров и пастушки, задравшие головы к небу. Когда-то
и я был таким, как они, обдирал колени и частенько раз¬
бивал нос, мечтал о сказочных крыльях, томился жаждой
по неизведанному и вот наконец взлетел, и этот полет
наполнил меня гордостью, придал смысл всей жизни.
Прошли по кругу, а потом Мартьянов повел машину
в зону и стал показывать фигуры высшего пилотажа.
— Вот это вираж, — говорил он по самолетному пере¬
говорному устройству, — а это петля Нестерова...
И самолет сделал такую штуку, что мне сразу захоте¬
лось на землю. А Мартьянов продолжал свои узоры. Я не
понимал, зачем он оглушает меня каскадом фигур. А ему
это надо было для того, чтобы с одного раза решить: по¬
лучится из меня летчик или нет? Вывод он сделал поло¬
жительный, потому что, когда приземлились, его лицо
выражало удовлетворение.
- Ну что же, завтра опять слетаем? — поинтересо¬
вался он и пытливо поглядел мне в глаза.
— Я готов летать хоть круглые сутки, — вырвалось у
меня.
Может быть, эта фраза и была несколько , хвастливой,
но произнес я ее от всего сердца.
— Нравится летать?
Я промолчал. Слова были бессильны, только музыка
могла передать радостное ощущение полета.
Через несколько дней в техникуме состоялась защита
дипломов. Свою работу я выполнил и получил диплом об
окончании Саратовского индустриального техникума с от¬
личием. Государственная экзаменационная комиссия при¬
своила мне квалификацию техника-литейщика. Трудный
жизненны^ рубеж был взят. Можно идти на производст¬
во, можно продолжать учение. Я стоял на распутье. Ни¬
что меня не связывало. Родителям помогали старший
брат и сестра, своей семьей я пока еще не обзавелся.
Куда захотел, туда и поехал. Знания везде могли приго¬
диться. В стране шли большие созидательные работы.
Товарищи разъезжались — кто в Магнитогорск, кто в
Донбасс, кто на Дальний Восток, и каждый звал с собой.
Я ведь со многими дружил, привык жить -в коллективе.
39

в общежитиях, никогда еще у меня не было своей ком¬
наты.
Товарищи уезжали, а я все никак не мог оторваться:
крепкими корнями врос в землю Саратовского аэродрома.
Я не мог бросить начатое дело. И когда в аэроклубе ска¬
зали, что на днях курсанты отправятся в лагеря, я согла¬
сился ехать туда.
В лагерях рядом с аэродромом, покрытым короткой
травой, для нас уже были разбиты палатки, будто пару¬
са, похлопывающие под ветром. И началось горячее, ин¬
тересное лето. Почти каждый день — полеты, Дмитрий
Павлович начал возить нашу группу по кругу, в зоны.
Летали мы на Як-18 — добротной учебной машине, ка¬
завшейся нам истребителем. Это был маневренный, лег¬
кий в управлении самолет.
Мартьянов, несмотря на свою молодость, относился
к нам строго и требовательно.
— Летное дело, — говорил он, — не прощает даже
малейшей ошибки. За каждый промах в воздухе можно
заплатить головой...
Он кропотливо, по крупице, прививал нам основы
авиационной культуры, без которой немыслим современ¬
ный летчик, требовал, чтобы каждое задание выполня¬
лось с предельной точностью. Скорость мы должны были
выдерживать до километра, заданную высоту полета —
до метра, намеченный курс — до полградуса. Некоторым
казалось излишней такая придирчивость инструктора.
А он, конечно, был глубоко прав: авиационное дело зиж¬
дется на математических расчетах, не терпит' пренебре¬
жения «мелочами», рассеянности в воздухе.
— Летать надо красиво, — любил повторять Дмитрий
Павлович, выговаривая курсантам за каждое малейшее
отклонение от задания.
Мартьянов был хорошим летчиком-воспитателем. Но
он не был на войне. А нас интересовало поведение лет¬
чика в бою. Мы уже прочитали книги Александра По¬
крышкина н Ивана Кожедуба, и нам хотелось стать не
просто летчиками, а военными летчиками, и обязательно
истребителями. Мы знали, что человек познается в борьбе
с препятствиями, и свою любовь и уважение к нашим
первым наставникам в летном деле делили между Мартья¬
новым и командиром звена Героем Советского Союза
Сергеем Ивайовичем Сафроновым. В дни войны он сра¬
40

жался под Сталинградом, участвовал в знаменитой воз¬
душной битве на Кубани, сбил несколько «юнкерсов» и
«мессершмиттов» на Курской дуге. Будучи капитаном, в
1943 году был награжден Золотой Звездой. На примерах
своей биографии он стремился показать нам, будущим
пилотам, как формируется советский человек и настоящий
летчик. Слушали мы его внимательно: ведь перед нами
советский ас, носитель славных традиций нашей боевой
авиации. Он называл нас молодогвардейцами, много рабо¬
тал с нами и, так же как Мартьянов, учил чистоте летно¬
го почерка.
Как-то мы собрались в тени раскидистого дерева, и
под шелковый шелест листвы Сергей Иванович сказал:
— Крепкие нервы важнее крепких мускулов... Силь¬
ная воля — не врожденное качество человека, ее можно
и надо воспитывать!
Из всего сказанного нам Героем Советского Союза в
тот день и из предыдущих бесед мы сделали для себя
вывод: воля — это усилие, напряжение всех нравственных
и физических сил человека, мобилизация энергии и упор¬
ства для достижения поставленной цели.
Начальник нашего аэроклуба Григорий Кириллович
Денисенко тоже был Героем Советского Союза. И это
тоже сказывалось на нашем воспитании.
Выступая как-то на комсомольском собрании, он в
свою очередь объяснил нам, что воля — это преж¬
де всего умение управлять своим поведением,4 контроли¬
ровать свои поступки, способность преодолевать любые
трудности, с наименьшей затратой сил выполнять постав¬
ленные задания.
Помню, в день собрания была отвратительная погода,
дождь бил по стеклам, в комнате наступила сумеречная
темнота, а мы слушали как зачарованные.
— Человек сильной воли отличается высокой органи¬
зованностью, дисциплинирован, с толком использует каж¬
дый час, — так окончил свое выступление начальник аэ¬
роклуба.
Провиниться и получить замечание от таких заслу¬
женных людей, как Сергей Иванович Сафронов или Гри¬
горий Кириллович Денисенко! Случись такое со мной,
и я бы сгорел от стыда. Ведь кроме всего я еще был и
комсоргом отряда аэроклуба и старшиной группы. Мы во
всем старались подражать им, даже походкой, манерой
41

держаться. Золотые Звезды на их кителях были мечтой
каждого. Но об этом не говорилось вслух, они были таи
же недосягаемы, как настоящие звезды.
Многие курсанты воспитывали в себе волю, отказыва¬
лись от курения, вели дневники, ибо ежедневное писание
дневников требует волевого усилия.
Наступал июль. Дни стояли знойные, вечера душные.
В один из таких дней Дмитрий Павлович не сел, как
обычно, со мной в машину —это была «шестерка жел¬
тая», — а, стоя на земле, сказал:
— Пойдешь один. По кругу...
И хотя я уже с неделю ждал этих слов, сердце ёкну¬
ло. Много раз за последнее время я самостоятельно взле¬
тал и садился. Но ведь за спиной у меня находился че¬
ловек, который своим вмешательством мог исправить до¬
пущенную ошибку. Теперь я должен был целиком
положиться на себя.
— Не волнуйся, — подбодрил Дмитрий Павлович.
Я вырулил самолет на линию старта, дал газ, поднял
хвост машины, и она плавно оторвалась от земли. Меня
охватило трудно передаваемое чувство небывалого во¬
сторга. Лечу! Лечу сам! Только авиаторам понятны мгно¬
вения первого самостоятельного полета. Ведь я управлял
самолетом и прежде, но никогда не был уверен, что веду
его сам, что мне не помогает инструктор. Я слился с са¬
молетом, как, наверное, сливается всадник с конем во
время бешеной скачки. Все его части стали передатчика¬
ми моей воли, машина повиновалась, делала то, что я
хотел.
Сделал круг над аэродромом, рассчитал посадку и при¬
землил самолет возле посадочного знака. Сел точно, в
ограничители. Настроение бодрое. Вся душа поет. Но не
показываю виду, как будто ничего особенного не случи¬
лось. Зарулил, вылез из кабины, доложил Дмитрию Пав¬
ловичу: задание, мол, выполнено.
— Молодец, — сказал инструктор, — поздравляю...
Мы шли по аэродрому, а в ушах продолжала звенеть
музыка полета. А на следующий день товарищи говорят:
— Знаешь, о тебе написали в газете...
Газеты на аэродроме не оказалось, достал я ее только
через неделю в городе. Там было всего несколько строк о
моем полете, были названы мои имя и фамилия, поме¬
щена фотография: я в кабине самолета, подняв руку,
42

прошу разрешения иа взлет. Когда был сделан этот сни¬
мок, кем написана заметка, я не знал. Видимо, все это
организовал Дмитрий Павлович. Значит, он был уверен
во мне, знал, что не подведу.
«Заря молодежи» — таи называлась газета саратов¬
ских комсомольцев, в которой столь неожиданно от¬
метили меня. Первая похвала в печати многое значит в
жизни человека. Мне было и очень приятно видеть свое
имя напечатанным в газете, и в то же время как-то не¬
ловко, что из всех товарищей почему-то написали именно
обо мне. Но все-таки я послал этот экземпляр «Зари мо¬
лодежи» домой, в Гжатск. Мама в ответном письме напи¬
сала: «Мы гордимся, сынок... Но смотри не зазнавайся...»
Полеты становились все более интересными. Мартья¬
нов теперь посылал меня и других курсантов, тоже лета¬
ющих самостоятельно, в пилотажные зоны и на маршру¬
ты. Ощущая холодок волнения, мы учились выполнять
виражи, перевороты через крыло, полупетли и петли
Нестерова, бочки. Все шло нормально. С каждым днем
наши действия в воздухе становились все более уверен¬
ными, вызывавшими одобрение и летчика-инструктора и
командира звена. Было приятно сознавать, что мы по¬
степенно становимся крылатыми людьми'. Я научился ле¬
тать на Як-18, но знал, что мне ой как далеко еще до
Сафронова, до Денисенко, до тех летчиков, которыми
гордится страна.
Да и военные самолеты привлекали внимание. Нам
доводилось читать о звуковом барьере, об истребителях со
сверхзвуковой скоростью, оборудованных усовершенство¬
ванными радиолокационными приборами. Не говоря об
этом никому, даже ближайшим приятелям, я мечтал
стать военным летчиком. До сих пор все желания мои
исполнялись. Исполнится ли и эта мечта?
Как-то раз в перерыве между полетами среди кур¬
сантов вашей группы зашел разговор о записках амери¬
канского пилота-испытателя Джимми Коллинза. Книга
ходила тогда по рукам, вызывала противоречивые суж¬
дения: одни восхищались невероятными положениями, в
которые доводилось попадать автору; другие утверждали,
что он преувеличивает, нагнетает страсти.
А что скажет инструктор?
Мы тесно сгрудились вокруг Мартьянова. Аэродром¬
ный ветерок, теребя выбившиеся из-под шлемов волосы,
43

свежо обвевал наши загорелые лица. Я тоже читал эти
записки и не мог не увлечься некоторыми главами. Но
вместе с тем у меня, знавшего о летно-испытательной
службе пока что понаслышке, книга возбудила странные
чувства. И когда Дмитрий Павлович попросил высказать
свое мнение, я поделился им с товарищами.
— Коллинза, — сказал я, — по-моему, преследовала
обреченность одиночества... Главное, что занимало его
мысли, были доллары. Любой ценой, но только зарабо¬
тать...
— Юрий прав, — поддержал меня Дмитрий Павло¬
вич. — Капиталистическая действительность создавала
для автора книги именно ту обстановку азартной игры
со смертью, когда в погоне авиационных компаний за
прибылями жизнь летчика могла оборваться в любом
полете.
«Может ли быть такое в нашей стране, где главное —
забота о человеке?» — спрашивали мы самих себя. Мы
хорошо понимали, что, как и во всяком новом деле, да
еще связанном с испытаниями техники, любой —ракет¬
ной, авиационной, морской, подземной, — всегда имеется
риск. Но о каком одиночестве советского летчика-испыта¬
теля могла идти речь, когда за ним стоят такие силы, как
партия, как творческий труд всего нашего народа?
Незаметно подкралась тихая осень. Через аэродром
потянулась паутина бабьего лета, в палатках по ночам
становилось холоднее. Подошла пора выпускных экзаме¬
нов. Опять — в который раз — экзамены! Но и теперь я
их выдержал: самолет Як-18—«отлично», мотор — «от¬
лично», самолетовождение— «отлично», аэродинамика —
«отлично»; общая оценка выпускной комиссии — тоже
«отлично».
После экзаменов все мы, летавшие на «шестерке жел¬
той», подошли к машине. Хотелось еще раз, на проща¬
ние, дотронуться до ее крыльев, посидеть в кабине, взгля¬
нуть на приборы. Кто знает, на каких самолетах доведет¬
ся еще летать! А этот старенький, повидавший виды
Як-18 стал для нас родной машиной.
Некоторые курсанты нашего аэроклуба ушли в граж¬
данскую авиацию. Их привлекали дальние рейсы по род¬
ной стране, полеты за границу. Ведь трассы советского
Аэрофлота пролегают во многие страны мира. Кое-кто
отправился в авиацию специального применения, рабо¬
44

тающую на сельское хозяйство, на медицину, на геоло¬
гию. А я хотел стать военным летчиком-истребителем.
Почему? Может быть, не давали покоя воспоминания о
летчиках, которых довелось видеть во время войны в
родном селе. Наверное, еще тогда они посеяли в моей
душе семена любви к военной авиации. Мне нравилась
военная дисциплина, нравилась военная форма. Мне хо¬
телось быть защитником Родины.
Я получил направление в Оренбургское авиационное
училище. Ехал туда не один, с товарищами. Все они
были ловкие, смелые парни, способные на решительные
поступки. Все самозабвенно полюбили авиацию, летное
дело.
Нас провожал Мартьянов. Ожидая, пока отправится
поезд, мы ходили с ним по перрону, шуршащему грави¬
ем, и говорили о будущем. Дмитрий Павлович — человек,
навсегда влюбленный в авиацию, предсказывал, что с
каждым годом она будет совершенствоваться, что самоле¬
ты станут летать еще дальше, быстрее и выше.
— Будущее принадлежит вашему поколению, — ска¬
зал он на прощание, крепко пожимая нам руки, — вы еще
полетаете на таких машинах, которые нам и не снились...
Грустно было расставаться с милым Саратовом, с
красавицей Волгой, с прежней мечтой стать инженером-
литейщиком, с таким добрым наставником, как Мартья¬
нов. Но что делать! Поезд приближал меня к новой меч¬
те—стать летчиком-истребителем. Ведь и Покрышкин,
и Кожедуб, и Маресьев были истребителями. Я придир¬
чиво, как бы со стороны, присматривался к своему харак¬
теру, привычкам, знаниям: смогу ли достигнуть всего
того, что хочу?

ПРИСЯГА НА ВЕРНОСТЬ РОДИНЕ
ш J тепной Оренбург встретил нас приветливо. Го-
род выглядел так, как о нем рассказывал
Мартьянов, окончивший здесь суворовское
училище. Ровные, прямые улицы, невысокие дома, сады
с уже облетевшей листвой. На рынках—изобилие колхоз¬
ных продуктов, лошади и верблюды. Словом, город помень¬
ше Саратова, но со своим строгим уральским колоритом.
Здание военного училища стояло на высоком берегу Урала,
сливалось с пейзажем, вписывалось в необозримый про¬
стор. Из его окон открывался красивый вид на заураль¬
скую лиственную рощу и голубые, без конца и края степ¬
ные дали. Оттуда доносился шум авиационных двигате¬
лей. Там, на аэродроме, ключом била жизнь, к которой
мы так стремились.
В главном корпусе на стенах в обрамлении дубовых
листьев и гвардейских черно-оранжевых лент висели
портреты знаменитых летчиков, в свое время окончивших
училище: Михаила Громова, Андрея Юмашева, Анато¬
лия Серова... Больше. ста тридцати фотографий Героев
Советского Союза, научившихся летать на просторном
Оренбургском аэродроме. Мы становились наследника¬
46

ми их славы и внимательно всматривались в их такие
разные, но одинаково мужественные лица, припоминали,
кто чем прославил Родину. Тут были и те, кто совершал
первые дальние перелеты по стране, и те, кто вслед за
экипажем знаменитого летчика своего времени Валерия
Павловича Чкалова прокладывал пути через Северный
полюс в Америку. Много было здесь советских асов, со¬
вершивших беспримерные подвиги в воздушных сраже¬
ниях Великой Отечественной войны. Эти стенды напом¬
нили мне галерею героев 1812 года, которую несколько
лет назад пришлось увидеть в Зимнем дворце. Но там
были только одни генералы, а здесь встречались и лейте¬
нанты.
Нам предстояло научиться летать на реактивных са¬
молетах, которые уже прочно вошли в повседневный быт
советской авиации. Было интересно узнать, что пионер
реактивного летания Григорий Яковлевич Бахчиванджи,
сын слесаря-механика и сам бывший рабочий, став лет¬
чиком, еще в начале 1942 года первым поднявший в небо
реактивный самолет, тоже учился в Оренбургском учили¬
ще летчиков. Под его портретом висело описание этого
подвига и шел рассказ о том, как рабочие авиационного
завода, построившие первый реактивный самолет, радост¬
но встретили летчика-испытателя. Они подбрасывали его
в воздух, обнимали, жали ему руки. Все это происходило
возле плаката, на котором было написано: «Привет капи¬
тану Бахчиванджи — первому летчику, совершившему по¬
лет в новое». О таких полетах, об эре реактивных само¬
летов прозорливо мечтал К. Э. Циолковский. Она уже
наступила, эта новая эра, и нам, будущим курсантам,
предстояло продолжать и развивать замечательное дело,
которое еще в годы войны начал смелый советский лет¬
чик. Глядя на его безусое, молодое лицо, каждый из нас
невольно представлял себя «однополчанином» этого заме¬
чательного пилота.
— Все уже сделано до нас, ребята, — сожалеюще ска¬
зал кто-то из нашей группы.— И война выиграна, и но¬
вая эра в авиации открыта...
Я ничего не ответил, но про себя подумал, что в-Со¬
ветской стране всегда есть и будет место для подвига.
За примерами далеко не надо ходить. Достаточно было
взять любой номер «Правды» и убедиться в том, что бук¬
вально каждый день наш народ совершает трудовые под¬
47

виги, добивается новых успехов в социалистическом стро¬
ительстве. В эти дни была пущена первая очередь Омско¬
го нефтеперерабатывающего завода, труженики сельского
хозяйства Саратовской области сдали государству хлеба
в два раза больше, чем предусмотрено планом, на реке
Нарве построена гидроэлектростанция, первый агрегат
Каховской ГЭС дал промышленный ток, городу Севасто¬
полю вручили орден Красного Знамени, бригада экскава¬
торщика Михаила Евец на строительстве Куйбышевской
ГЭС вынула 1 800 тысяч кубометров грунта, вышла книга
колхозного опытника Терентия Мальцева «Вопросы зем¬
леделия», Владимир Куц установил новый мировой ре¬
корд в беге на пять тысяч метров. Каждый день прино¬
сил что-то новое, значительное, волнующее, заставляю¬
щее думать. В те дни прочитал я в «Правде» беседу с
академиком Л. И. Седовым «О полетах в мировое про¬
странство» и вырезал ее на всякий случай.
В училище начались приемные экзамены. Я их не
сдавал, так как у меня был диплом об окончании техни¬
кума с отличием, да и аэроклуб также дал хорошую атте¬
стацию. Все время я находился с ребятами, помогал им
по физике, математике. Требования были жесткие, и бо¬
лее половины прибывших оказались отчисленными либо
еще до экзаменов медицинской комиссией, либо как не
выдержавшие испытаний по теоретическим предметам.
И хотя уезжали они из Оренбурга с не очень-то легким
сердцем, но от всей души желали нам, остающимся в
училище, плодотворной учебы, хороших полетов.
— На будущий год снова приедем поступать, — гово¬
рили некоторые из них.
И действительно, через год, когда мы уже начали ле¬
тать на «мигах», кое-кто из этих ребят, проявив завидную
настойчивость, добился своего и попал в число курсан¬
тов. Упорство в достижении поставленной цели — одна
из отличительных черт нашей молодежи. Люди, которые
страстно желают стать летчиками, обязательно станут
ими.
Итак, началась моя военная жизнь! Нас всех, как
новобранцев, подстригли под машинку, выдали обмунди¬
рование—защитные гимнастерки, синие бриджи, шине¬
ли, сапоги. На плечах у нас заголубели курсантские пого¬
ны, украшенные эмблемой летчиков — серебристыми кры¬
лышками. Я нет-нет да и скашивал глаза на них, гордясь
48

а радуясь, что приобщился к большой семье Советской
Армии. Училище жило веселой жизнью молодых, здоро¬
вых людей, стремящихся к одной цели.
Нас разбили по эскадрильям, звеньям, экипажам.
Я попал в эскадрилью, которой командовал подполков¬
ник Говорун, звено майора Овсянникова, экипаж старше¬
го лейтенанта Колесникова. Это были мои первые коман¬
диры. Обращаться к ним надо было не так, как мы все
привыкли — по имени и отчеству, а по воинскому званию,
и говорить о них тоже надо было, упоминая звания и
фамилии. На первых порах это казалось странным, но мы
быстро привыкли к такому армейскому порядку. Все те¬
перь определялось уставами: за проступок — взыскание,
за усердие — поощрение, за отвагу — награда.
Наше знакомство с военной авиацией началось с заня¬
тий по программе молодого бойца. Командиром взвода
оказался капитан Борис Федоров — человек требователь¬
ный и строгий. Он сразу же, по его выражению, принял¬
ся вытряхивать из нас «гражданскую пыль», приучать
к дисциплине. Трудновато поначалу было курсантам,
особенно тем, кто пришел в училище из десятилетки; их
учили всему: наматывать на ноги портянки, ходить лег¬
ким, красивым шагом. Мне было значительно легче, чем
им, так как я всю свою юность прожил в общежитиях,
где все делалось хотя и не по воинскому уставу, но но
определенному распорядку дня.
Мне не надо было привыкать к портянкам и сапогам,
к шинели и гимнастерке. В казарме всегда было чисто,
светло, тепло и красиво, все блестело — от бачков с водой
до табуреток.
С детства я любил армию. Советский солдат-освободи¬
тель стал любимым, почти сказочным героем народов Ев¬
ропы и Азии. Я помню стихи о нашем солдате:
Да, неспроста у пулемета
он глаз две ночи не смыкал,
и неспроста среди болота
он под обстрелом пролежал,—
ворвался в город на рассвете,
и, завершая долгий бой,
он слезы радости заметил
в глазах у женщины чужой.
Прошел по бревнам переправы,
прополз по грязи под огнем,
и грязь в лучах солдатской славы
горит, как золото, на нем!
4	Ю. А. Гагарин
49

Я тоже становился солдатом, и мне по душе были и
артельный уют взвода, и строй, и порядок, и рапорты
в положении «смирно», и солдатские песни, и резкий,
протяжный голос дневального:
— Подъ-е-ом!
Нравились мне физическая зарядка, умывание холод¬
ной водой, заправка постелей и выходы из казармы в
столовую на завтрак.
Много времени проводили мы на полевых занятиях,
на стрельбище и возвращались в казарму порой промок¬
шими до нитки от дождя и снега. Глаза сами слипаются
от усталости, скорее бы заснуть, но надо чистить и сма¬
зывать карабины, приводить в порядок снаряжение... Вна¬
чале у нас буквально не хватало времени ни книжку по¬
читать, ни письмо домой отправить. Но постепенно раз¬
меренный строй армейской жизни научил не терять
даром ни одной минуты, мы стали более, собранными,
подвижными, окрепли физически и духовно.
День 8 января 1956 года запомнился на всю жизнь.
За окнами на дворе трещал мороз, поскрипывали де¬
ревья, ослепительно сверкали снега, освещенные солнцем.
Всех молодых курсантов выстроили в большом зале учи¬
лища. Каждый с оружием в руках выходил из строя,
становился лицом к товарищам и командиру и громко
зачитывал слова военной присяги. Одним из первых, по
алфавиту, вышел вперед я и, замирая от волнения, произ¬
нес:
—t Я, гражданин Союза Советских Социалистических
Республик...
Подняв голову, я увидел, что со стены напротив гля¬
дит на меня с портрета прищуренными глазами Ленин.
Быть всегда и во всем таким, как Владимир Ильич, учи¬
ли меня семья, школа, пионерский отряд, комсомол...
Сейчас мы давали клятву на верность народу, Коммуни¬
стической партии, Родине, и Ленин как бы слушал наши
солдатские обещания быть честными, храбрыми, дис¬
циплинированными, бдительными, строго хранить воен¬
ную и государственную тайну, беспрекословно выполнять
воинские усиавы и приказы командиров и начальников.
Каждый из нас клялся защищать Родину мужественно,
умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и
самой жизни для достижения полной победы над вра¬
гами.
60

Присяга! Твердое, большое и емкое слово. В нем-вы¬
ражена любовь советского человека к своей социалисти¬
ческой Отчизне. Присяга вела в бой наших отцов и бра¬
тьев. Она придавала им силы в ожесточенной борьбе с
врагами и всегда приводила к победе.
Вся жизнь моя прошла перед глазами. Я увидел себя
школьником, когда мне повязывали пионерский галстук,
ремесленником, которому вручали комсомольский билет,
студентом с ленинским томиком в руках и теперь вои¬
ном, крепко сжимающим оружие... Страна доверила нам
оружие, и надо было быть достойными этого доверия.
Отныне мы становились часовыми Родины.
О торжественном событии — принятии военной прися¬
ги— я написал домой, поделился с родителями своими
чувствами. У всех курсантов было приподнятое настрое¬
ние. Мы с жаром принялись за изучение теоретических
дисциплин. С первых же занятий всем понравились уро¬
ки в классах материальной части и теории полета, ко¬
торые вел инженер-подполковник Коднер. В очень инте¬
ресный, совсем новый мир ввел нас и преподаватель
тактики капитан Романов — человек с пышной курчавой
шевелюрой, как у Пушкина. То, о чем мы знали только
понаслышке: о формуле воздушного ■ боя — «высота, ско¬
рость, маневр, огонь», которую разработали и применили
летчики эскадрильи Александра Покрышкина во время
знаменитого сражения на Кубани, о штурмовых ударах
дважды Героя Советского Союза Талгата Бегельдинова,
о действиях пикирующих бомбардировщиков генерала
Ивана Полбина — теперь как бы оживало в лекциях ка¬
питана Романова, зримо представлялось на схемах, кото¬
рыми он иллюстрировал и дополнял эти лекции. Мы
получили ясные понятия о том, как надо вести воздуш¬
ный бой на вертикалях и горизонталях, узнали, какую
огромную роль играет слетанность ведущего и ведомого.
Современный воздушный бой предстал перед нами как
бой групповой, где каждый летчик обязан поддерживать
товарища, где одним из решающих факторов является
коллективная воля к победе.
После занятий в классе воздушной тактики среди нас,
курсантов, обычно возникали оживленные споры. У каж¬
дого был свой любимый ас. Одному нравился Сергей
Луганский, другому — братья Глинки, третьему — Петр
Покрышев. Словом, сколько курсантов, столько и привя¬
4*
51

занностей. Нас интересовали и действия бомбардировщи¬
ков, летавших на Берлин в первый , год войны, и штурмо¬
виков, атаковавших колонны танков на Курской дуге,
и дальних разведчиков, в одиночку проникавших в глу¬
бокие тылы противника, и экипажей женского полка,
поддерживавших десантников в Керченском проливе.
Транспортники, подбрасывавшие боеприпасы партизанам
в Брянские леса и в Карпаты, нас тоже интересовали.
— Но ведь все это уже история, хоть и недавняя, но
история, — говорили некоторые курсанты. — А теперь и
техника другая и люди другие.
Капитан Романов шутливо называл этих курсантов
скептиками и тут же на примерах совсем недавней войны
в Корее доказывал, что и в пору новой авиационной тех¬
ники — реактивных самолетов, радиолокации, более мощ¬
ного бортового оружия истребителей — основы воздуш¬
ной тактики, творчески разработанной передовыми со¬
ветскими летчиками в годы Великой Отечественной войны,
наступательный стиль, которого они придерживались в
в боях с врагом, их принципы взаимной поддержки и
многое другое, присущее нашим авиаторам, нельзя сбра¬
сывать со счетов.
— Боевой опыт, — говорил он, — добыт большой кро¬
вью. То, что с приходом новой техники устарело, мы не
должны брать на вооружение. Ну, а то, что может быть
полезным и для реактивных самолетов, нужно всячески
развивать.
К творческому совершенствованию всего того, что уже
накоплено нашей авиацией, призывали и другие препо¬
даватели. Они говорили, что даже самый отличный лет¬
чик опирается на опыт своих предшественников. На заня¬
тиях по теории летного дела они приучали нас не только
заучивать уже установившиеся понятия и истины, но и
критически мыслить, искать в нужных случаях новые ре¬
шения. И хотя, конечно, «мыслители» из нас были еще
не ахти какие, ведь мы только-только начинали приобщать¬
ся к военной авиации и даже не пробовали летать па
реактивных машинах, но уже одно то, что командиры и
преподаватели видели в нас свою смену, говорило, что
именно нам, летной молодежи, предстоит развивать оте¬
чественную авиацию. Это поднимало нас в собственных
глазах, и всем от этого сознания своей будущей роли хоте¬
52

лось учиться как можно лучше, как можно скорее освоить
дело, которому мы целиком посвятили себя.
Я всегда любил боевые знамена. Они как неувядае¬
мые листы книги, на которых навечно записаны ратные
легенды, по которым многие поколения будут читать ис¬
торию нашей Родины. Еще будучи в Ленинграде на про¬
изводственной практике, я с интересом рассматривал в
музеях нетленные петровские знамена, изодранные шты¬
ками в Полтавской битве, любовался боевыми штандар¬
тами непобедимых армий Суворова и Кутузова, про¬
шумевшими чуть ли не по всей Европе. Незабываемое
впечатление произвели на меня увитые цветными орден¬
скими лентами знамена частей наших Вооруженных Сил,
хранящиеся в Центральном музее Советской Армии. За
каждым знаменем, овеянным пороховым дымом, казалось
мне, незримо стоят тысячи живых и мертвых героев,
победителей германского фашизма.
Помню, как мне впервые довелось стоять часовым у
Знамени части—символа воинской чести, доблести и славы.
Я заступил на пост в полночь и бодрствовал на часах,
когда все мои товарищи спали в казарме. В какой-то
мере я отвечал за их покой и сон. Еще не испытанное,
ни с чем не сравнимое чувство гордости наполнило все
мое существо. Я чувствовал себя часовым, ответственным
за судьбу всей Родины, и ясные, хорошие мысли прихо¬
дили в голову. Я стоял неподвижно, прислушиваясь к
тишине, и размышлял о военной службе.
Я думал, сколь велика честь быть советским воином,
непоколебимо стоящим на страже Родины, быть челове¬
ком, которого все любят и уважают, а многие народы
называют не иначе, как освободителем. В памяти моей
сохранилась любительская фотография. На ней спят
пожилой русский солдат, видимо до войны бывший рабо¬
чим или колхозником, которого доверчиво обняла за шею
немецкая девочка. Снимок этот был сделан в Берлине в
первый день освобождения города Советской Армией от
фашистских вояк.
В военной службе есть много суровой прелести, она
возлагает на человека немало обязанностей, требует еже¬
дневного труда. Помнится, что мама моя во время вой¬
ны, когда я еще был мальчишкой, называла наших сол¬
дат неутомимыми тружениками. И действительно, они
целыми днями были заняты тяжелой физической рабо¬
53

той: то на околице нашего сена рыли траншеи, то копали
окопы, то наводили в балках мосты. Потом они пошли
в бой.
За время службы в армии я ие имел ни одного взыска¬
ния, строго соблюдал внутренний распорядок. Меня ра¬
довало, что все в части происходит по расписанию, в точ¬
но установленное время: и работа, и еда, и отдых, и
сон. Меня ни чуточки не тяготило, что это повторялось
изо дня в день. Я видел, а еще более чувствовал, как
сознательная воинская дисциплина, постоянное поддер¬
жание образцового внутреннего порядка сплачивали лич¬
ный состав, делали воинскую часть дружным боевым кол¬
лективом, обеспечивали единство действий, согласован¬
ность и целеустремленность, поддерживали постоянную
боевую готовность и неусыпную бдительность.
В армии я привык жить и учиться по уставам. Уставы
отвечали на все вопросы, связанные с жизнью, учебой и
службой, ясно указывали, как служить, изучать военное
дело, овладевать оружием и боевой техникой, повседнев¬
но повышать политическую сознательность.
Как только мне удавалось выкроить свободную мину¬
ту, я заглядывал в устав. Он стал законом моей жизни.
Эти небольшие книжки в серых переплетах, украшенных
Государственным гербом, укрепляли волю, служили ис¬
точником военных знаний.
Стоя на часах у Знамени, покоившегося в парусино¬
вом чехле, я думал о том, что несу личную ответствен¬
ность за судьбу Отечества. На память приходили много
раз Слышанные и читанные слова о том, что защита Оте¬
чества — священный долг, что надо служить Родине и
защищать ее так, как того требует военная присяга, а
для этого надо до тонкостей знать свою военную спе¬
циальность, стремиться стать первоклассным летчиком.
Припомнились запавшие в душу слова Алексея Пет¬
ровича Маресьева. Он писал в своих воспоминаниях:
«Я не жалел сил, чтобы в совершенстве изучить свою
специальность, стать умелым, дисциплинированным вои¬
ном, даже в короткие минуты передышки между боями
продолжал учиться... Качества, которые я приобрел в бо¬
ях и в учебе, помогли мне, летчику, потерявшему обе
ноги, добиться возвращения в строй, позволили вместе
с товарищами по оружию снова участвовать в разгроме
врага».
54

Вдумываясь в эти простыв я в то же время проникно¬
венные слова, я убеждался, что ко всей вершинам ведут
упорство и труд.
Отец и мать долго и терпеливо каждодневно воспиты¬
вали в нас, своих детях, правдивость и честность. Эти
благородные черты людей социалистического общества
развивала во мне и армия. Военная служба укрепляла
с детских лет прививаемую мне любовь к дисциплине,
строгое чувство долга.
Как раз накануне той ночи, когда мне впервые при¬
шлось стоять на посту у Знамени, из Гжатска пришло
немногословное письмо, столь гармонировавшее с моими
думами и чувствами. Давая мне советы и напутствия,
отец писал: «Юрий, где бы ты ни был, помни одно:
колхозники и рабочие уважают честных, мужественных
и храбрых людей, каждый советский человек ненавидит
и презирает трусов. Малодушный никогда не поборет
врага, потому что не верит в свои силы, не верит в стоя¬
щих рядом товарищей, не верит в победу».
Письма не было перед глазами, и прочел-то я его
всего один раз, но припоминал из него фразы, сразу вдруг
пустившие глубокие корни: «Честный воин бьется с вра¬
гом до последнего дыхания, до последней кровинки, пред¬
почитает смерть бесчестию и полону».
И хотя письмо было написано рукой отца, я знал,
что писалось оно вместе с матерью. «До последней кро¬
винки» — были ее слова.
Отец и раньше давал мне умные наставления, го¬
ворил, что честность, как солнечный луч, должна прони¬
зывать собой всю жизнь, учебу и службу солдата, войти
в его плоть и кровь. Отец требовал, чтобы я соблюдал
порядок не только при начальниках, но всегда и всюду,
при всех условиях.
— Военная Гордость — глубокое народное чувство,—
говорил он Валентину, мне и Борису —своим сыновьям.
И мы на всю жизнь запомнили его Слова.
Как-то, будучи в отпуске, я сел за стол в гимнастер¬
ке с расстегнутым воротом. Отец ничего не сказал, но
так посмотрел на меня, что пальцы сами застегнули все
пуговицы. Мать, подававшая обед, разгадала немую сце¬
ну. Пожурив и похвалив меня одновременно, она ска¬
зала:
— Гордись, сынок, военной формой.
55

Никогда не забуду этих слов. Ведь внешний вид вои¬
нов во многом зависит от красоты военной формы. Отли¬
чая военнослужащих от гражданского населения, акку¬
ратные брюки и подогнанная по фигуре гимнастерка с
погонами, начищенные до блеска сапоги придают воину
бравый, молодцеватый вид, а подразделению — едино¬
образие.
Вспомнив об этом крохотном и, казалось бы, незамет¬
ном эпизоде из своей жизни, я невольно подумал о том,
что наша военная форма овеяна пороховым дымом мно¬
гочисленных битв и сражений. Как освободители пришли
в этой форме наши воины в страны Европы, изгнав из
них германских фашистов, и в страны Азии, разгромив
там японских самураев. Как же можно не гордиться
этой формой, не беречь казенного обмундирования, не
беспокоиться о своем внешнем виде, не прибегать часто
к утюгу и сапожным щеткам! Без добротного обмунди¬
рования, крепких сапог и снаряжения, так же как и без
оружия, воевать нельзя. И я носил форму с достоинст¬
вом и гордостью, берег честь своих погон.
— Погоны — не только деталь одежды. Это знак воин¬
ского достоинства, — сказал однажды нам старшина.
Было тихо. Сквозь окно виднелся темно-синий небо¬
свод, густо усеянный звездами. Мысли мои текли все в
одном направлении, но теперь я думал о словах капитана
Бориса Федорова. Обращаясь к нам, молодым курсан¬
там, поглаживая крутой волевой подбородок, он говорил:
— Молодой воин! Беспрекословно повинуйся коман¬
диру, а если понадобится, то грудью защищай его в бою;
И ты, и твой командир — граждане одного великого со¬
циалистического государства, оба вы патриоты своей Ро¬
дины, оба воспитаны партией, ваши цели едины, оба вы
принимали присягу на верность своей матери-Отчизне,
и оба с одинаковой храбростью и бесстрашием призваны
ее защищать.
После таких слов я чувствовал себя смелым, способ¬
ным на решительные поступки в любой обстановке, как
бы сложна и тяжела она ни была.
Капитан Федоров нравился мне настойчивостью и
уверенностью в своей правоте. Открытый взгляд его всег¬
да был полон мысли и жизни. Я внимательно вслушивал¬
ся в его наставления и убеждался, что во всех случаях
он прав, что повиновение командиру — одно из главных
56

качеств воина. Бёз повиновения невозможна крепкая
дисциплина, а без дисциплины немыслима боеспособность
армии, а следовательно, и победа в бою. Ни одна работа
не предъявляет столько требований к человеку, как воен¬
ная служба. Но это справедливые требования, и обойтись
без них нельзя.
— Сержант — твой первый учитель. Уважай его и по¬
винуйся ему, — говорил капитан, и я на десятках приме¬
ров убеждался, какую огромную роль играют сержанты
и старшины — непосредственные начальники и воспита¬
тели солдат.
Как-то после строгого разговора с двумя нерадивыми
курсантами, явившимися на несколько минут позже того
срока, который был обозначен в их увольнительных за¬
писках, капитан Федоров, требовательный и непреклон¬
ный, неожиданно мягко напомнил:
— Родина оказала вам большое доверие, вас приняли
в училище, овеянное лучами немеркнущей славы. Герои
Советского Союза, прославившие училище, как бы незри¬
мо находятся среди вас. Ведь вы — наследники славы
своих отцов. Провиниться, получить взыскание — значит
оскорбить их память, наше боевое Знамя.
Я стоял на часах с оружием в руках, охранял это
Знамя, и мне очень хотелось, чтобы меня наградили лич¬
ной фотокарточкой, где я был бы сфотографирован при
развернутом Знамени. Я даже представил себе, как бы
порадовал моих родителей этот снимок, который в числе
поощрений предусматривается воинскими уставами.
Пришел разводящий с часовым, вооруженным авто¬
матом, и сменил меня с поста. Я ушел отдыхать, лег спать,
но долго не мог уснуть и все размышлял об уставах, о
присяге, обо всем том, без чего военному человеку нельзя
жить.
Все было предельно ясно, и мне никогда не приходи¬
лось в* чем-либо сомневаться или спорить с самим собой.
Усвоенные мной правила проходили испытание време¬
нем, а дисциплина надежно удерживала от опрометчивых
поступков.
Время близилось к весне, и кроме занятий по теории
в нашей эскадрилье, начались учебные полеты. Товарищи,
которым впервые предстояло летать, радовались. А мы,
прошедшие школу аэроклуба, огорчились: надо было сно¬
ва летать на Як-18.
57

Эти полеты продолжались недолго. В училище посту¬
пили экспериментальные самолеты — те же Як-18, но не¬
сколько модифицированные, с носовым колесом для отра¬
ботки посадки, чтобы в дальнейшем было легче переходить
на реактивные машины, имеющие трехколесное шас¬
си. Мы много летали, но, честно говоря, новый самолет
не очень нравился. Был он тяжеловат, не хватало у него,
как говорят авиаторы, «мощи» — слабоват мотор. И на
фигурах высшего пилотажа частенько сваливался в што¬
пор; правда, так же быстро и выходил из него, стоило
только бросить управление. На этих Як-18 выполняли мы
упражнения и по штурманскому делу —летали по даль¬
ним маршрутам, в разную погоду. Было много разнооб¬
разия и смены впечатлений.
Большинство полетов происходило летом, когда мы
вышли в лагеря. Лагерь нашей пятой эскадрильи нахо¬
дился на красивом берегу Урала. Устанешь от работы на
аэродроме, разомлеешь от жары и сразу после полетов —
на реку. Вода в Урале холодная, течение быстрое, не то
что в городе, возле училища. Мы соорудили купальню,
вышку для прыжков и в свободное время занимались
водным спортом, ныряли, плавали наперегонки. От мо¬
лодой, почти мальчишеской радости захватывало дух.
Наша эскадрилья первой закончила летную програм¬
му. Оказалось свободное время, и командование, поддер¬
жав инициативу комсомольского бюро, разрешило нам
выехать за двести километров в один из колхозов Шар-?
лыкского района на уборку картофеля. Наступила осень,
холодная и дождливая. Но работали мы с охотой. Было
полезно после полетов немного потрудиться на земле, да
и хотелось помочь колхозникам с уборкой обильного уро¬
жая.
Мы бы с радостью поехали подальше — на целину,
где осваивались миллионы гектаров новых земель, где
уже созрели колоссальные массивы пшеницы. Но мы рас¬
полагали всего лишь двумя неделями и поехать туда не
могли.
Письма, адресованные нам, в колхоз не приходили, и
я к концу нашей «уборочной кампании» затосковал по
Вале. Все мне нравилось в ней: и характер, и небольшой
рост, и полные света карие глаза, и косы, и маленький,
чуть припудренный веснушками нос. Валя Горячева,
окончив десятилетку, работала на городском телеграфе.
58

Мы познакомились с ней, когда нас выпустили нз каран¬
тина, как выражались девушки, «лысенькими» курсан¬
тами, на танцевальном вечере в училище. Она была в
простеньком голубом платьице, робкая и застенчивая.
Я пригласил ее на тур вальса, и с этого началась наша
крепкая дружба.
Валя на год моложе меня. Она родилась в Оренбурге
и до встречи со мной никуда не выезжала, из города.
Отец ее, Иван Степанович, работал поваром в санатории
«Красная Поляна», а мама, Варвара Семеновна, была
домашней хозяйкой. Семья у Вали большая — три брата
и три сестры; она самая младшая и поэтому самая лю¬
бимая всеми родными. Вскоре после знакомства с Валей
я стал бывать у Горячевых в доме. Они радушно отнес¬
лись ко мне. Помню, первый раз я пришел к ним сразу
после лыжного пробега, как был, в спортивном костюме;
Варвара Семеновна только что вернулась из своих род¬
ных мест, из Калуги, и привезла лесных орехов. Сели мы
с ней у столика и давай их грызть. Зубы у меня креп¬
кие, и мама Валина все удивлялась, как я ловко щелкаю
орехи. А Валя смеется и говорит обо мне:
— Наточил зубы о гранит науки, всю жизнь учится.
Мы заговорили о моей учебе, о летном училище, о
том, что и Вале надо учиться. Посоветовались всей семь¬
ей и решили, что ей следует пойти по медицинской части.
Так она и сделала — поступила в медицинское училище.
Многое нас связывало с Валей. И любовь к книгам, и
страсть к конькам, и увлечение театром. Бывало, как
только получу увольнительную, сразу же бегу к Горяче¬
вым на улицу Чичерина, да еще частенько не один, а о
товарищами. А там нас уже ждут. Как в родном доме,
чувствовал я себя в Валиной семье. Иван Степанович
был большой мастер кулинарии, ио особенно удавались
ему беляши — любимое кушанье уральских казаков. Ели
мы их с огромным аппетитом. В училище хоть и корми¬
ли хорошо, но беляшей не готовили.
Покончив с уборкой картофеля, эскадрилья вернулась
в училище на зимние квартиры. Но с Валей нам свидеть¬
ся не пришлось: началась усиленная подготовка к Ок¬
тябрьскому параду. По строевой у меня всегда было
«хорошо^, но ходил я далеко не в первых рядах — по ран¬
жиру. Однако в праздник, когда все училище торжест¬
венным маршем прошло по улицам Оренбурга, Валя на¬
59

шла меня в рядах; наши взгляды встретились, и мы
улыбнулись друг другу.
Праздники я провел с Валей, а затем поехал в от¬
пуск. В Гжатске ведь меня еще не видели с сержантски¬
ми нашивками на погонах — теперь я уже стал помощни¬
ком командира взвода.
И вот родной Гжатск. Он все больше отстраивался,
появилось много новых домов, улицы стали благоустроен¬
нее. Отец с матерью потихоньку старели. Старшие брат
и сестра чем могли помогали им, а наш младший, Бо¬
рис, стал уже совсем взрослым: ему исполнилось двадцать
лет, и он служил в армии артиллеристом.
Я побывал в школе, где учился, повидался с препода¬
вателями, повстречал прежних товарищей, оставшихся
работать в Гжатске. И хотя снова был в кругу родной
семьи, меня тянуло в Оренбург — училище уже стало
вторым домом, да и мысли о Вале тоже не давали покоя.
Мама почувствовала это и однажды в сумерки, когда мы
остались одни в доме, стала ласково расспрашивать, по¬
чему я задумываюсь, что тревожит мое сердце. И как-то
само собой получилось, что, повинуясь установившемуся
еще с детства правилу ничего не таить от родителей, я
рассказал маме о Вале.
— Думаешь расписаться? — спросила мама.
Я неопределенно пожал плечами. Ведь этот вопрос
был еще не решен. Я был противником скоропалительных
браков. Да и, будучи курсантом, конечно, не мог содер¬
жать собственную семью.
— Если любишь, то женись, только крепко, на всю
жизнь, как мы с отцом, — сказала мама. — И радости и
горе — все пополам.
Я сразу вырос в ее глазах, и она дала мне несколько
полезных советов на будущее, напомнила: добрый, мол,
жернов все смелет, плохой сам смелется.
Я не использовал отпуск до конца и в Оренбург вер¬
нулся раньше срока. Товарищи по эскадрилье и коман¬
диры поняли меня без слов. А Валя обрадовалась: она
знала, почему вернулся.
Новый учебный год начался с перемен. Меня и неко¬
торых курсантов перевели в эскадрилью майора Белико¬
ва. Командиром нашего звена стал капитан Пенкин, твор¬
чески мыслящий, всегда ищущий что-то новое' офицер.
Я попал в экипаж старшего лейтенанта Анатолия Гри¬
бр

горьевича Колосова, который и научил меня летать на
реактивном самолете. Но до этого пришлось с головой
погрузиться в теорию. Погода благоприятствовала этому:
зима стояла буранная, гарнизон заносило снегами, и ле¬
тать было нельзя. Мы изучали материальную часть реак¬
тивных двигателей, знакомились с основами газовой ди¬
намики, познавали законы скоростного полета. Многое
из усвоенного раньше теперь предстало в ином свете:
иная техника, большие скорости, высокий потолок, дру¬
гие расчеты, новый подход к делу.
Дружба наша с Валей все время крепла. В день моего
рождения она подарила мне две фотографии. На одной
из них она снята в белом медицинском халате, а на дру¬
гой— в нарядном платье. На обороте этой фотографии
Валя почерком, очень похожим на мой, написала: «Юра,
помни, что кузнецы нашего счастья — это мы сами. Пе¬
ред судьбой не склоняй головы. Помни, что ожидание —
это большое искусство. Храни это чувство для самой
счастливой минуты. 9 марта 1957 года. Валя».
Валя была права — мы действительно были кузнецами
своего счастья.
Наконец наступил долгожданный день первых полетов
па «мигах». Как красиво выглядели они с поблескивающи¬
ми на солнце, круто отброшенными к хвосту стреловид¬
ными крыльями! Гармонии гордых и смелых линий этих
самолетов могли бы позавидовать архитекторы, работаю¬
щие над проектами новых домов.
Вслед за Колосовым сажусь в кабину.
— Есть пламя! — лихо докладывает техник.
И вот уже чуть подрагивающая от нетерпения маши¬
на разбегается по взлетной полосе. Не успел я, что на¬
зывается, и глазом моргнуть, как высотомер показал пять
тысяч метров. Это тебе не Як-18. Как же летать на такой
стремительной машине с большим радиусом действия,
головокружительной высотой, увеличенной скоростью и
огневой мдщью? А Колосов, словно не ощущая возникшей
перегрузки, уверенно, рукой мастера повел «миг» в зону
и виртуозно проделал несколько пилотажных фигур.
— Возьмите управление, — неожиданно приказал он.
Тон у него всегда был повелительный, не допускающий
возражений.
Взялся за ручку — сразу чувствую, не тот самолет,
к которому привык, надо упорно работать, чтобы уп-
61

равнять им так же легко, как винтомоторным. За про¬
возными полетами пошли вывозные, потом контрольные,
а когда летчик-инструктор окончательно уверился в моих
зданиях и способностях — первый самостоятельный на
«миге». Он проходил так же, как и первый полет на Як-18.
Все с тем же душевным трепетом оторвался я от земли,
выписал широкий круг в безоблачном небе и, счастливый,
вернулся на аэродром,-сделав'для себя вывод, что с уве¬
личением скорости полета летная работа становится все
более трудной.
Все как прежде, и все не так. Красивый, удобный,
маневренный «миг» полюбился сразу. Он был легким в
управлении, быстро набирал высоту. Я ощутил, как вы¬
росли и окрепли мои крылья. Впервые я почувствовал
себя настоящим пилотом, приобщившимся к современной
технике. То же самое испытывали и мои друзья, с кото¬
рыми я поступил в училище: Юрий Дергунов, Валентин
Злобин и Коля Репин.
Но нам еще многое надо было освоить, чтобы стать
настоящими летчиками: высший пилотаж, маршрутные
полеты, воздушные стрельбы, групповую слетанность.
Всей этой премудрости обучал нас сменивший Колосова
квалифицированный летчик-инструктор Ядкар Акбула¬
тов. У него был верный глаз охотника, он все успевал
замечать в воздухе и не прощал ни малейшей ошибки.
Уже в первом полете в зону он отметил, что глубокие
виражи выходят у меня не совсем чисто... Вскоре он
похвалил за вертикальные фигуры, на которых возника¬
ли сильные перегрузки. А мне удавались эти фигуры
потому, что каждый раз, придя в зону, я старался как бы
посоревноваться с машиной: проверить, что она может
дать и что я могу выдержать. Словом, выжимал из тех¬
ники все возможности, а лучше всего это можно было
делать нй вертикальных фигурах.
Но не все проводило гладко. Случались и неудачи.
Рост у меня не ахти какой и затруднял ориентировку
при посадке машины. Для того чтобы лучше чувствовать
землю в этот ответственный момент полета, я приспосо¬
бил специальную подушку. Сидя на ней, я видел
землю так же, как и летчик-инструктор; посадка получа¬
лась лучше. Ядкар Акбулатов одобрил мою «рационали¬
зацию».
Как все квалифицированные летчики, он был немно¬
62

гословен, даже замкнут, но все, что советовал, было до¬
стойно записи в памятную тетрадь. Он учил:
— Чтобы в полете правильно держать себя, нужно
еще на земле все тщательно обдумать; действия в воз¬
духе должны быть быстрыми, но разумными.
Он учил видеть небо по-новому, во всем его много¬
образии и говорил о самолетах с той же простотой, с ка¬
кой мой отец говорил о топоре и фуганке. Все эти раз¬
говоры сводились к одному — летчик .должен летать.
Был и такой неприятный случай. Мы сдавали зачеты
по теории двигателя. Преподаватель А. Резников поста¬
вил мне тройку. Я весь похолодел — это была первая
тройка за все мое учение, первое мое личное «чепе/ —
наказание за дерзкую самоуверенность. Надо признаться,
что суровая отметка была выведена справедливо, я дей¬
ствительно кое-чего недопонимал. А ведь современный
авиатор не может летать без крепких и глубоких техни¬
ческих знаний. Мне хотелось быть не1 просто летчиком,
а летчиком-инженером, таким, как многие испытатели
новых машин. Значит, теорию авиационных двигателей,
да еще в таком небольшом объеме, какой требовался от
курсантов, надо было знать назубок. Пять дней я провел
за учебниками, никуда не выходил из училища и на ше¬
стой день отправился на пересдачу зачета. Преподаватель
спрашивал много и строго. Обыкновенно при повторном
экзамене выше четверки не ставят. Но на этот раз не¬
писаное правило было нарушено, и мне поставили «пять».
На душе стало легче.
На первых порах не у всех ладились воздушные стрель¬
бы. Особенно из пушек по наземным целям. А ведь уме¬
ние вести меткий огонь — одно из главных качеств воен¬
ного летчика, и тем более летчика-истребителя. От меткой
очереди, разящей противника наверняка, зависит зача¬
стую и победа, и целость машины, и собственная жизнь.
Ядкар Акбулатов терпеливо учил нас правильно атако¬
вать, следить за целью с помощью современных прицелов
и только тогда нажимать на гашетки, когда ты совсем
уверен, что поразишь цель. Он вместе с нами подолгу раз¬
глядывал пленки кинофотопулеметов, на которых отмеча¬
лись все наши ошибки, анализировал их и подсказывал,
как их исправить.
В конце концов мы освоили сложное искусство воз¬
душных стрельб.
63

Я летал много, с увлечением.
Приближалась страдная пора выпускных экзаменов.
Целые дни мы проводили на аэродроме. В это время и
случилось событие, потрясшее весь мир, — был запущен
первый советский искусственный спутник Земли. Как сей¬
час помню, прибежал к самолетам Юрий Дергунов и за¬
кричал:
— Спутник! Наш спутник в небе!
То, о чем так много писала мировая пресса, о чем
было множество разговоров, свершилось! Советские люди
первыми в мире создали искусственный спутник Земли
и посредством мощной ракеты-носителя запустили его на
орбиту.
Вечером, возвратившись с аэродрома, мы бросились в
ленинскую комнату к радиоприемнику, жадно вслуши¬
ваясь в новые и новые сообщения и репортажи о движет
нии первенца мировой космонавтики. Многие уже на¬
изусть знали оснЬвные параметры полета спутника: его
скорость, которую трудно было представить, — восемь ты¬
сяч метров в секунду, высоту апогея и перигея, угол на¬
клона орбиты к плоскости экватора; города, над которыми
он уже пролетел и будет пролетать. Мы жалели, что спут¬
ник не прошел над Оренбургом. Разговоров о спутнике
было много, его движение вокруг Земли взбудоражило все
училище. И мы, курсанты, и наши командиры, и препо¬
даватели задавали один вопрос: «Что же будет дальше?»
— Лет через пятнадцать, ребята, — возбужденно го¬
ворил мой друг Валентин Злобин, — и человек полетит в
космос...
— Полетит-то полетит, но только кто? — подхватил
Коля Репин. — Мы-то к тому времени уже старичками
станем... А с годами замедляется реакция, утрачивается
острота зрения, человек уже не так быстро со¬
ображает.
Спорили о том, кто первым отправится в космос. Одни
говорили, что это будет обязательно ученый-академик;
другие утверждали, что инженер; третьи отдавали пред¬
почтение врачу; четвертые — биологу; пятые — подвод¬
нику. А я хотел, чтобы это был летчик-испытатель. Ко¬
нечно, если это будет летчик, то ему понадобятся обшир¬
ные знания из многих отраслей науки и техники. Ведь
космический летательный аппарат, контуры которого даже
трудно было представить, разумеется, будет сложнее,; чем
64
все известные типы самолетов. И управлять таким аппа¬
ратом будет значительно труднее.
Мы пробовали нарисовать будущий космический ко¬
рабль. Он представлялся то ракетой, то шаром, то диском,
то ромбом. Каждый дополнял этот карандашный набро¬
сок своими предложениями, почерпнутыми из книг науч¬
ных фантастов. А я, делая зарисовки этого корабля у себя
в тетради, вновь почувствовал уже знакомое мне какое-
то болезненное и еще не осознанное томление, все ту же
тягу в космос, в которой боялся признаться самому себе.
Мы сразу постигли все значение свершившегося собы¬
тия. Полетела первая ласточка, возвестившая начало вес¬
ны— весны завоевания просторов Вселенной.
Триумфальный полет спутника Земли вызвал обиль¬
ный поток газетных и журнальных статей. Выступали со¬
ветские ученые: А. В. Топчиев, Л. И. Седов, В. А. Амбар¬
цумян, А. Е. Арбузов, А. И. Берг, Д. И. Щербаков. Ска¬
зали свое веское слово и представители зарубежной
науки — французский ученый Фредерик Жолио-Кюри,
английский физик профессор Бернал, американец доктор
Джозеф Каплан и многие другие. Все они приветствовали
небывалые достижения советского народа, говорили о том,
что советский спутник прорезал путь в космос.
Газеты, полные трепетного жара, напоминали пламен¬
ные издания времен Октябрьской революции и Отече¬
ственной войны. За ними стояли очереди, их прочитывали
залпом прямо на улице, возле киосков «Союзпечати». Во
всех газетах публиковались многочисленные письма тру¬
дящихся пашей Родины, выражавших свое восхищение
свершившимся. Через некоторое время «Правда» сообщи¬
ла, что в адрес «Москва... Спутник» поступило 60396 те¬
леграмм и писем. Среди них было и наше курсантское
послание. Меня взволновало опубликованное в газете пись¬
мо Евгения Щербакова с моей родной Смоленщины. Зем¬
ляк писал: «Вероятно, в самом ближайшем будущем будет
возможен запуск более крупного спутника. Если целе¬
сообразно послать спутник с человеком, то я готов по
комсомольской путевке лететь осваивать космос».
Свыше тысячи подобных предложений от людей, спо¬
собных на великолепное проявление мужества, на само¬
пожертвование и героическую стойкость в любых испы¬
таниях, вызвал полет нашего первого в мире искусствен¬
ного спутника Земли. Письма выражали патриотические
5 Ю. А. Гагарин	65

чувства советских людей, готовых рисковать жизнью во
имя интересов Родины. Я всей душой разделял этот
страстный порыв, но понимал, что далеко не каждый мо¬
жет отправиться в космос. Для этого, на мой взгляд, тре¬
бовалось энциклопедическое образование и великолепное
здоровье. Недаром мама моя говорила, что здоровью це¬
ны нет.
Я помнил вещие слова преподавателя Резникова:
— Без инженерных знаний, без глубокого понимания
того, что произойдет или может произойти в полете, ле¬
тать нельзя!
Наши выпускные экзамены проходили в дни всенарод¬
ного энтузиазма, вызванного полетом спутника. Каждый
курсант старался быть достойным этого исторического со¬
бытия, показать Государственной экзаменационной комис¬
сии, что он сын своего времени и отличными знаниями
вносит свой посильный вклад в успехи всего народа.
Председателем Государственной экзаменационной ко¬
миссия был полковник Кибалов — офицер, хорошо извест¬
ный в авиационных кругах, готовящих кадры для Военно-
Воздушных Сил, и давший путевку в жизнь не одному
выпуску военных летчиков. Всматриваясь в каждого моло¬
дыми, живыми глазами, он выслушивал ответы курсантов
по экзаменационным билетам в классах, внимательно сле¬
дил за нашими полетами на аэродроме. Он часто улыбал¬
ся, и по выражению его лица мы понимали: полковник
удовлетворен нашими знаниями и умением пилотировать
реактивные самолеты. Опытный военный педагог и авиа¬
ционный командир, он все понимал: степень наших зна¬
ний и то, что творилось у каждого на душе. Выпускные
экзамены — самый торжественный и самый ответственный
момент в жизни каждого молодого летчика. Я бы назвал
его вторым днем рождения человека.
Сохранился документ, в котором сказано: «Представ¬
ление к присвоению звания лейтенанта курсанту Гага¬
рину Юрию Алексеевичу. За время обучения в училище
показал себя дисциплинированным, политически грамот¬
ным курсантом. Уставы Советской Армии знает и прак¬
тически их выполняет. Строевая и физическая подготовка
хорошая. Теоретическая — отличная. Летную программу
усваивает успешно,, а приобретенные знания закрепляет
прочно. Летать любит, летает смело и уверенно. Госу¬
дарственные экзамены по технике пилотирования и бое¬
66

вому применению сдал с оценкой «отлично». Материаль¬
ную часть самолета эксплуатирует грамотно. Училище
окончил по первому разряду. Делу Коммунистической
партии Советского Союза и социалистической Родине пре¬
дан». Этот дорогой сердцу документ и стал для меня пу¬
тевкой в большую авиацию.
Пока наши аттестации рассматривались в Москве, в
Министерстве обороны, мы пребывали в так называемом
«голубом карантине» — нетерпеливом ожидании присвое¬
ния офицерских звании.
Я в эти дни находился на «седьмом небе»: Валя при¬
няла мое предложение и согласилась стать моей женой.
Мы в сопровождении товарищей по училищу и ее подруг
побывали в загсе, поставили свои подписи в книге молодо¬
женов и дали друг другу слово всегда быть верными своей
любви. Договорились с родными свадьбу гулять дважды —
сначала в Оренбурге в торжественные дни 40-летия Ве¬
ликой Октябрьской социалистической революции, а потом
во время моего отпуска — в Гжатске. Чтобы строить но¬
вую жизнь, нам нужны были добрые советы, и мы в изо¬
билии получили их накануне свадьбы.
В доме Горячевых дым стоял коромыслом — Варвара
Семеновна и Валины сестры хлопотали, готовясь к прие¬
му гостей, а Иван Степанович собирался блеснуть своим
кулинарным искусством. Все были рады, что наша двух¬
летняя любовь закрепляется браком. Мы с Валей отнес¬
лись к этому шагу со всей серьезностью. Два года —до¬
статочный срок для того, чтобы хорошо узнать друг друга,
убедиться в том, что на жизнь мы смотрим одними гла¬
зами и готовы вместе преодолеть любые трудности, кото¬
рые — мы это точно знали — встретятся на длинном жиз¬
ненном пути. Мы жили одним высоким дыханием, и
сердца наши бились в одном ритме. Еще в загсе при то¬
варищах я напомнил невесте слова мамы:
— И радость и горе — все пополам...
— Всегда вместе, — задушевно ответила Валя.
Почти все уже было готово к свадьбе. И тут произо¬
шло enje одно событие, вновь взбудоражившее весь мир,
радостно отозвавшееся в душе. 3 ноября в небо взлетел
еще один советский искусственный спутник Земли. За
первым — второй! Он был во много раз крупнее и тяже¬
лее; на его борту в герметической кабине находилась со¬
бака Лайка. Это событие вызвало еще большую бурю
5*
67

восторга, воочию показало миру, каких невиданных высот
достигли наша наука и техника за сорок лет Советской
власти.
Читая в те дни газеты, описывающие полет второго
искусственного спутника Земли, я размышлял: «Раз жи¬
вое существо уже находится в космосе, почему бы не по¬
лететь туда человеку?» 11 впервые подумал: «Почему бы
мне не стать этим человеком?» Подумал и испугался своей
дерзости: ведь в нашей стране найдутся тысячи более
подготовленных к этому людей, чем я. Мысль мелькнула,
обожгла и исчезла. Стоило ли думать о том, что свершит¬
ся, наверное, не очень скоро. Выпуск из училища, свадь¬
ба, отпуск, назначение в строевую часть были ближе, это
был мой сегодняшний день.
В канун празднования 40-летия Октября все выпуск¬
ники уже в новеньком офицерском обмундировании, но
еще с курсантскими погонами были выстроены в актовом
зале. В торжественной тишине вошел в зал начальник
училища генерал Макаров. Высоко подняв гордую голову,
отчетливым, командирским голосом он зачитал приказ о
присвоении нам званий военных летчиков и лейтенантов
Советской Армии. Вручая золотые офицерские погоны,
генерал поздравлял и пожимал нам руки.
Торжество это предполагалось 8 ноября. Но генерал
сам был когда-то курсантом и понимал, что такой все¬
народный праздник, как 40-летие Октября, нам, выпуск¬
никам, важно провести не курсантами, а офицерами. И он,
видевший нас насквозь, сделал праздник вдвойне пре¬
краснее.
Прямо из училища вместе с друзьями я поехал на
квартиру Горячевых. Там для нас, новобрачных, приго¬
товили отдельную комнату. Валя встретила меня в белом
свадебном платье. А я, сняв шинель, явился перед ней
во всей своей офицерской красе. Таким она меня еще не
видела. Впервые мы расцеловались на людях, при роди¬
телях. Я стал ее мужем, она — моей женой. Мы были
счастливы, и нам хотелось всем уделить хоть частицу
своего счастья.
Свадьба удалась на славу. Невеста была всех наряднее.
Иван Степанович действительно блеснул своим искус¬
ством, — как говорится, стол ломился от яств и напитков.
Товарищи поздравляли нас, кричали традиционное «горь¬
ко». Словом, все было как на всех настоящих русских
68
свадьбах. Варвара Семеновна включила радио, и мы услы¬
шали голос диктора: «Два посланца Советского Союза —
две звезды Мира совершают свои полеты вокруг Земли.
Наши ученые, конструкторы, инженеры, техники и рабо¬
чие порадовали советских людей к 40-летию Октября дей¬
ствительно великим подарком, осуществив дерзновенную
мечту человечества». Это передавались материалы проис¬
ходившей в тот день во Дворце спорта Центрального ста¬
диона имени В. И. Ленина юбилейной сессии Верхов¬
ного Совета СССР.
И все подняли бокалы за нашу партию, за наш народ,
за Советское правительство.

ПРИ СВЕТЕ СЕВЕРНОГО СИЯНИЯ
Я /Ш . так, я стал офицером, летчиком-истребителем.
я/ш / У меня была любящая жена и впервые за всю
жизнь собственная комната. Училище я окон¬
чил по первому разряду, и мне было предоставлено право
выбора места дальнейшей службы. Можно было уехать
на юг, предлагали Украину, хорошие, благоустроенные
авиационные гарнизоны. Но командование училища не
отпускало меня, оставляя на должности летчика-инструк¬
тора.
— Ну куда ты поедешь, — говорили мне в штабе учи¬
лища, — Оренбург — город хороший. У тебя тут семья,
квартира, жена учится... Зачем ломать жизнь?
Но я еще раньше решил — ехать туда, где всего труд¬
нее. К этому обязывала молодость, пример всей нашей
комсомолии, которая всегда была на переднем крае строи¬
тельства социализма и сейчас показывала чудеса трудо¬
вого героизма, осваивая все повые и новые миллионы
гектаров целинных и залежных земель, возводя доменные
и мартеновские печи, перекрывая могучие реки плотина¬
ми гидростанций, прокладывая новые пути в сибирскую
тайгу... Одним словом, я чувствовал себя сыном могучего
70

комсомольского племени и не считал себя вправе искать
тихих гаваней и бросать якорь у первой пристани.
Чувства, которые обуревали меня, не давали покоя и
друзьям — Валентину Злобину, Юрию Дергунову, Коле
Репину. Все мы попросились на Север.
— Почему на Север? — спрашивала Валя, еще не со¬
всем поняв моих устремлений.
— Потому что там всегда трудно, — отвечал я.
Но это было легко сказать. Надо было еще и объяс¬
нить. Ведь спрапшвал-то не свой брат летчик, а хрупкая
молодая женщина, проведшая всю свою жизнь в благо¬
устроенном городе, в обеспеченной семье. Я понимал ее:
ехать со мной — значит бросить учебу, родных, расстать¬
ся с привычным укладом жизни. Ведь Валя никогда ни¬
куда из Оренбурга не выезжала, и ее не могло не пугать
то совсем неведомое и неизвестное, что ожидало нас на
Севере. Узнав, что я собираюсь ехать туда не один, она
даже как-то спросила:
— Что же, тебе товарищи дороже, чем я?
Что можно было ответить на этот вопрос? Я ее расце¬
ловал, и мы решили, что на первых порах поеду один, обо
всем ей напишу, и, когда она закончит медицинское учи¬
лище, немедленно приедет ко мне. Это Валю даже обра¬
довало, она поняла, что со своей новой специальностью
будет нужнее на Севере, чем в Оренбурге.
До прибытия к новому месту службы оставалось вре¬
мя, и мы с Валей отправились в Гжатск к моим стари¬
кам. Встретили нас приветливо. Невестка понравилась.
Но отец как-то в беседе высказал недовольство тем, что
свадьбу мы справили не в Гжатске, а в Оренбурге. Зная
характер отца, не терпевшего возражений, я промолчал,
а Валя сказала:
— Папа, не могли же все мои подруги и Юрины това¬
рищи рриехать к вам в Гжатск. Ведь у нас была комсо¬
мольская свадьба!
Этот довод убедил отца, и было решено повторить
свадьбу в Гжатске. Деньги у меня были, и свадьба про¬
шла так же весело, как и в Оренбурге.
Валя не могла долго оставаться в Гжатске: ей надо
было спешить в училище на занятия. Вместе мы доехали
до Москвы, я показал жене достопримечательности сто¬
лицы и с грустью проводил на Казанский вокзал. Кажет¬
ся, она всплакнула, да и мне было невесело. Но что поде-
71

лаешь — служба! Поезд отошел от перрона, а я долго
глядел вслед рубиновым огонькам последнего вагона...
На другой день уехал из Москвы и я. Вместе со мной
в купе были Валентин Злобин и Юрий Дергунов. Всю
дорогу мы играли в шахматы или, стоя у окна, любо¬
вались картинами осыпанных ипеем карельских лесов. Мы
пересекали край островерхих елей. Позади остался По¬
лярный круг, и с каждым часом природа становилась все
суровее, все необычнее. За окнами вагона трещал мороз,
клубились туманы, стрелки часов показывали полдень,
а нас окружала призрачная голубоватая ночь.
— Куда мы заехали? — недоуменно восклицал Дер¬
гунов.
— В гости к белым медведям, — отшучивался Злобин.
Шутить-то мы шутили, но знали: предстоят нешуточ¬
ные дела. Нет-нет да и даст себя знать сомнение: спра¬
вимся ли? Ночью-то никто из нас еще не летал, а тут
сколько ни едем — все ночь да ночь...
И все же нетерпение одолевало нас. До чего же поезд
тащится медленно по сравнению с самолетом!
Но всему приходит конец, и мы добрались до штаба.
Блестящие армейские лейтенанты, мы всем бросались в
глаза, на нас поглядывали: что это, мол, за птицы зале¬
тели сюда, к студеному морю?
Нам предложили на выбор два типа самолетов, и мы
выбрали «миги», на которых летали в училище. Получили
направление и поехали к месту службы в дальний гар¬
низон. Дорогу заносило снегом, окна автобуса покрыва¬
лись морозным узором. Было дьявольски холодно, и мы
от уймы новых впечатлений и усталости клевали носом.
К месту назначения добрались далеко за полночь, но в
гарнизонной гостинице нас ждали. Там уже были орен¬
буржцы Веня Киселев, Коля Репин, Алеша Ильин и Ваня
Доронин. Они нас схватили в объятия, и сон сразу как
рукой сняло. Разговорам не было конца. Говорили сразу
все и сразу обо всем. Из этого многоголосого гомона я вы¬
делил одну важную подробность: командир полка — за¬
служенный летчик, строгий и справедливый началь¬
ник.
Поселили нас в комнату, в которой стояли три койки.
Первую, самую лучшую, у окна, занял Валя Злобин. На
второй расположился Салигджан Байбеков — татарин из
Уфы, третья койка досталась мне. Легли мы под утро и
72

моментально уснули безмятежным сном здоровых моло¬
дых людей.
Утром, после завтрака, явились к командиру. Первое
впечатление совпадало с тем, что мы уже слышали от то¬
варищей. Подполковник напомнил о традициях подразде¬
ления и пожелал быть достойными наследниками боевой
славы его ветеранов. За последние годы подразделение
выдвинулось в число лучших. Его летчики летали без
происшествий и завоевали немало призов и почетных гра¬
мот за успехи, достигнутые в воздухе и на земле. В каби¬
нете командира в траурной рамке висел портрет.
— Сергей Негуляев, — сказал подполковник, показав
на портрет. — Советский Данко! В бою цецой своей жиз¬
ни выручил товарищей из беды, таранив фашистский са¬
молет..
Больше ничего не надо было говорить о боевых тра¬
дициях. Все было ясно.
Вся летная молодежь была зачислена в третью эскад¬
рилью. Командовал нами офицер Андрей Пульхеров.
Эскадрилья пока не была объявлена отличной, но нахо¬
дилась на хорошем счету и соревновалась с другими
эскадрильями. Теперь в это соревнование предстояло всту¬
пить и нам, показать, на что мы способны.
Непосредственным моим начальником оказался коман¬
дир звена Леонид Данилович Васильев •— старший лейте¬
нант. Он считал себя старожилом Севера. Не раз во вре¬
мя полетов с честью выходил из ловушек, которые то и
дело подстраивает капризная, изменчивая северная при¬
рода с ее внезапными снежными зарядами, густыми
туманами и непрерывным ветром, задувающим с Ледо¬
витого океана. После первых бесед с ним мы поняли:
здесь, на Севере, мало одного умения летать, надо уметь
управлять самолетом в непогоду, да еще ночью.
Свирепствовал лютый январь. Непроглядная ночная
темень придавила землю, засыпанную глубоким снегом.
Но над взлетно-посадочной полосой не утихал турбинный
гул. Летали те, кто был постарше. Так как у нас не было
опыта полетов в ночных условиях, мы занимались тео¬
рией и нетерпеливо ожидали первых проблесков солнца,
наступления весны. Жили дружной, спаянной семьей,
наверное, так же живут и моряки, сплоченпые суровыми
условиями корабельного быта. Мы знали друг о друге
все, никто ничего не таил от товарищей. Если приходило
73

письмо, оно становилось достоянием всех. Его читали
вслух, как, по рассказам фронтовиков, это бывало на
воине.
Валя писала часто, но немногословно. Скупо сообщала
о своих успехах в учении, видимо, медицина увлекала ее.
Она ни на что не жаловалась, но между строк я ощущал
тоску и желание поскорее встретиться со мной. То же са¬
мое было и в письмах, приходящих к товарищам от род¬
ных и близких.
Мы вошли в новый, интересный мир строевой службы,
радовались успехам товарищей и сообща переживали все,
что делалось у нас. Опытные, старослужащие летчики
летали в любое ненастье. Звенья отправлялись на пере¬
хваты воздушных целей, в зоны, ходили по дальним марш¬
рутам, вели учебные воздушные бои, тренировались в
стрельбах. Одним из лучших перехватчиков в эскадрилье
был командир нашего звена. Он летал в любую погоду.
Однажды, когда я нес дежурство по аэродрому, а Ва¬
сильев находился в воздухе, внезапно все заволокло гу¬
стым туманом. Окружавшие аэродром сопки, поросшие
соснами, погрузились в непроглядную мглу. Положение
создалось критическое. Посадить самолет казалось невоз¬
можным. И все же командир звена и его ведомый, про¬
бив толщу тумана, точно вышли на посадочный курс и
опустились на посадочную полосу. У всех отлегло от
сердца.
Я бросился к командиру. Он вел себя так, будто ни¬
чего не случилось, но все же сказал:
— Необходимы точный штурманский расчет и доверие
к приборам... И* конечно, надо уметь держать в руках
не только машину, но и нервы. На истребителе ты царь
и бог — летчик, штурман и стрелок, един в трех лицах...
Своим полетом Васильев преподал нам, молодым лет¬
чикам, наглядный урок умения не теряться ни при каких
обстоятельствах. А к командиру звена мы стали относить¬
ся с еще большим уважением.
Конец зимы использовали для теоретической подготов¬
ки, еще раз повторили материальную часть. Затем сдали
зачеты на право эксплуатации самолетов в условиях Се¬
вера. Особенностей действительно было много, и знать
их должен был каждый. В штабе на нас завели новые
летные книжки. Но пока их листы оставались чистыми.
Летать мы начали в конце марта, когда во всем уже
74

чувствовалось дыхание весны и длинная полярная ночь
стала уступать такому ясе длинному полярному дню. Вы¬
возил меня командир звена. Усаживаясь в самолет, я
ощутил знакомое предполетное волнение: ведь несколько
месяцев не довелось подниматься в небо. Взлетели на ис¬
ходе ночи, в синеватой полумгле предрассветных сумерек.
Набирая высоту, я, как всегда в полете, слился с маши¬
ной. Но когда стрелка высотомера придвинулась к задан¬
ной черте, взглянул вниз и увидел солнце. Оно прорезы¬
валось на горизонте, окрашивая небо и землю в золоти¬
стый цвет утренней зари. Внизу проплывали сопки,
покрытые розовым снегом, земля, забрызганная синеваты¬
ми каплями озер, и темно-синее холодное море, бившееся
о гранитные скалы.
— Красота-то какая! — невольно вырвалось у меня.
— Не отвлекайтесь от приборов, — послышался от¬
резвляющий голос Васильева.
Он, так же как и все мы, истосковался по солнцу, но
знал: в воздухе ничто не должно отвлекать внимание лет¬
чика от управления самолетом. Для него было важно то,
что с солнцем мы встретились точно по расчетному вре¬
мени. И он тут же сказал мне об этом:
— Эмоции — эмоциями, а дело прежде всего.
Так началась настоящая летная служба в Заполярье.
Командир звена, обстоятельно проверив мое умение обра¬
щаться с машиной, допустил к самостоятельным полетам.
Новый командир нашей эскадрильи майор Владимир Ре¬
шетов согласился с его решением и, когда первый само¬
стоятельный полет был совершен, сразу у самолета вме¬
сте с секретарем партийной организации капитаном Ана¬
толием Росляковым поздравил меня с этим событием.
Товарищи запечатлели на фотографии этот момент. Мне
было приятно послать Вале в Оренбург снимок, на кото¬
ром мы все трое, одетые в меховые комбинезоны, в лет¬
ных шлемах, улыбающиеся вовсю, пожимаем друг другу
руки.
Вскоре случилось неприятное происшествие. Я летал
по приборам. Синоптики на целый день «дали» хорошую
погоду —ничто не предвещало ненастья. Когда я выпол¬
нил последнее упражнение, неожиданно стало темнеть.
Внизу исчезли островки и заливы. Я понял: приближают¬
ся снеговые заряды — самая неприятная вещь на Севере,
не только в небе, но и на земле. Запросил аэродром: какая
75

погода? Ответили: пока терпимо, но с каждой минутой
видимость ухудшается, запасную посадочную площадку
уже захлестнули снежные волны. «Ну что же, поспорим
и поборемся с непогодой», — решительно подумал я и тут
же увидел: топлива осталось в обрез. Главное в таком
положении — сохранить ясность мысли и присутствие
духа.
— Немедленно возвращайтесь, — приказал мне руко¬
водитель полетов. В голосе его послышались тревожные
нотки.
Невольно вспомнился недавний случай с Васильевым
и то, как он тогда нашел выход из подобного положения.
Я быстро прикинул в уме самый короткий маршрут к
аэродрому, учитывая все решающие данные: крепкий
встречный ветер, высоту полета, время, запас топлива.
Пробиваясь сквозь слепящее снежное месиво, я точно
исполнял приказы руководителя полетов. Я отдавал себе
ясный отчет, что целость машины и собственная жизнь
находятся у меня в руках и зависят от того, сколь пра¬
вильно будут выполняться мною команды более опыт¬
ного, чем я, авиатора — руководителя полетов. Его спо¬
койствие передавалось мне.
Этот хладнокровный, волевой офицер однажды сказал:
— Настоящего человека характеризуют четыре каче¬
ства: горячее сердце, холодный ум, сильные руки и чи¬
стая совесть...
Приборы показали: самолет вышел в район аэродро¬
ма. Но, не видя земли, рассчитать посадку с ходу я пе
смог. Пришлось, как ни напряжены были нервы, сделать
еще один круг, выйти на приводную радиостанцию нено¬
ва планировать на посадку. С чувством облегчения я уви¬
дел развернувшуюся серую ленту посадочной полосы.
Теперь можно было садиться.
Пожав мне руку, руководитель полетов сказал:
— Удача сопутствует смелым.
Это была похвала, в которой так нуждаются молодые
офицеры.
Гарнизон жил напряженной творческой жизнью здо¬
рового коллектива. Никто не тянулся к преферансу, не
забивал «козла», не растрачивал времени на пустяки, ни¬
кто не пьянствовал, не разводился с женой. Все жили,
повинуясь прекрасным законам советской морали.
Летчики, техники и механики нашего подразделения
76

понимали, что полеты первых искусственных спутников
Земли знаменуют собой начало эры проникновения че¬
ловека в космическое пространство, что остроумно скон¬
струированные советскими учеными и инженерами лета¬
тельные аппараты открывают широчайшие перспективы
для осуществления целого ряда важнейших научных ис¬
следований. Юрий Дергунов хорошо знал историю завое¬
вания воздушного пространства и, рассуждая вместе с
нами о том, с какой стремительностью в наши дни начали
развиваться события, связанные с прежними успехами
в этом деле, приводил интересные соображения.
Он напомнил, что целых полтораста лет потребовалось
человеку для того, чтобы после смелого подъема на при¬
митивном воздушном шаре — это, кстати сказать, было
сделано под Рязанью русским мужиком, подьячим Кря-
кутным, — построить первый в мире самолет. Вдвое мень¬
ше — всего 75 лет прошло от этих работ, осуществленных
нашим соотечественником, флотским офицером Александ¬
ром Можайским на Красносельском поле под Петербур¬
гом, до момента запуска первого искусственного спутника
Земли. А теперь, спустя всего несколько месяцев, ввысь
пошел уже третий спутник.
— С такими темпами, — убежденно говорил Дергу¬
нов, — совсем недалеко и до полета человека в космос.
«Как все сложится в дальнейшем?» — думал я, погля¬
дывая на залитое серебристо-зеленоватым светом Луны
высокое небо. Подумать только — наш первый спутник
тысячу четыреста раз облетел вокруг Земли, а второй сде¬
лал почти на тысячу оборотов больше, пройдя путь свыше
ста миллионов километров.
Мы внимательно вчитывались в замечательные итоги
радиотехнических и оптических наблюдений за первыми
двумя спутниками, обсуждали результаты сделанных с их
помощью исследований плотности атмосферы, ионосферы,
космических излучений, различных биологических дан¬
ных. Нас волновали выводы ученых, утверждающих, что
живые существа удовлетворительно переносят условия
космического полета. Было попятно, что все это делалось
для исследований, конечной целью которых являлось обес¬
печение полета человека в космос.
Как-то я услышал:
— Я спутником не пользуюсь, мне и без спутника
неплохо живется.
77

Это была обывательская болтовня. Так можно было
договориться и до такого*—я телеграфом не пользуюсь,
я радио не слушаю, в поезде не езжу, мне и без них
неплохо.
Я понимал, что правительство не жалеет средств на
все, связанное с освоением космоса, и мне казалось, что
несколько тысяч, а может быть, и десятков тысяч специа¬
листов в разных областях науки и техники самоотвержен¬
но трудятся, чтобы решить самую грандиозную задачу из
всех, которые когда-либо ставило перед собой человече¬
ство.
Радио передавало сравнительно скупые известия о по¬
лете нового спутника. Центральные газеты в наш дальний
гарнизон приходили с опозданием, так же как и письма.
Но ждали мы их с нетерпением, часто наведывались на
почту. И наконец пришла «Правда», почти целиком за¬
нятая описанием третьего советского искусственного спут¬
ника Земли. В газете были новые сведения об орбите
спутника, о наблюдениях за его полетом, а самое глав¬
ное—давались подробности устройства спутника. Это в
полном смысле слова была автоматическая научная стан¬
ция в космосе. Статья была написана доходчиво, попу¬
лярным языком.
Почти вся газета оказалась исчерканной цветными
карандашами, а на полях пестрели наши пометки. Вскоре
ипженер полка прочел лекцию о победах наших ученых
в борьбе за овладение космическим пространством. На
лекцию пришли почти все офицеры, многие с женами и
детьми. Я наблюдал, как загорались глаза подростков,
когда лектор говорил, что в скором времени люди поле¬
тят к ближайшим планетам. Их уже не интересовали са¬
молеты— они их видели каждый день, теперь сердца
мальчишек были отданы новой любви — космическим ко¬
раблям, которых толком еще никто не мог себе предста¬
вить.
Я тоже каким-то краем души чувствовал, что на сме¬
ну самолету придет ракета. В зарубежной печати нет-нет
да и проскальзывали сообщения, что дни человека-летчи¬
ка на высокоскоростных самолетах уже сочтены; что
современная техника позволяет направить самолет в лю¬
бую точку земного шара, сбросить там бомбы и вернуть
машину к месту старта без присутствия летчика на бор¬
ту самолета. И в то же время я знал, что ракеты и меж¬
78

планетные корабли строятся на базе авиационной тех¬
ники, что именно авиация пробивает дорогу в космос.
В эти дни в библиотеке появилась новая книга — «Ту¬
манность Андромеды» Ивана Ефремова, пронизанная
историческим оптимизмом, верой в прогресс, в светлое
коммунистическое будущее человечества. У себя в ком¬
нате мы читали ее по очереди. Книга понравилась. Она
была значительней научно-фантастических повестей и ро¬
манов, прочитанных в детстве. Нам полюбились красоч¬
ные картины будущего, нарисованные в романе, нрави¬
лись описания межзвездных путешествий, мы были
согласны с писателем, что технический прогресс, достиг¬
нутый людьми спустя несколько тысяч лет, был бы не¬
мыслим без полной победы коммунизма на земле.
В свободное от полетов время мы уходили на горную
речку ловить форель. Это очень приятное занятие. Отды¬
хает мозг, и ни о чем не думаешь. Полный покой...
А иногда, по воскресеньям, захватив с собой баян, шли
на сопки, поросшие скупой травой и неяркими северными
цветами. По дороге пели любимые песни, напоминающие
о далеких родных краях. Чувствовали себя моряками, от¬
пущенными на берег после дальнего плавания. Однажды
во время такой прогулки наткнулись на обломки само¬
лета, поросшие мхом и затерявшиеся среди камней. С на¬
ми был инженер, воевавший в этих краях. Он быстро
определил: это обломки «мессершмитта».
— Чья же это работа? — поинтересовался Юрий Дер¬
гунов.
— Кто знает, — ответил инженер, — может, Бориса
Сафонова, а может, Сережи Курзенкова...
Мы знали, что Сергей Георгиевич Курзенков — Герой
Советского Союза — был первым командиром нашего под¬
разделения и дружил с прославленным советским асом —
североморцем Борисом Сафоновым. О Сафонове до сих
пор рассказывают легенды, летчики называют его мор¬
ским орлом.
Молодой Северный флот прославился в годы войны.
Корабли его высаживали десанты на скалистое побережье,
занятое врагом, конвоировали караваны судов союзни¬
ков. Подводные лодки Николая Лунина, Магомета Гад¬
жиева, Израиля Фисановича ходили в Норвежское и Се¬
верное моря, топили транспорты противника. Народ знал
и Героев Советского Союза — матроса Василия Кисляко¬
79

ва, командира отряда морской пехоты Виктора Леонова
и многих других защитников Советского Заполярья. И хо¬
тя со времен войны уже прошло более полутора десятиле¬
тия, в каменной книге гранитных скал можно было чи¬
тать о том, что здесь происходило.
Обломки сбитой машины с облупившимся, наполовину
смытым дождями черным крестом многое нам напомнили
и заставили призадуматься. Мы находились на передовом
форпосте северных рубежей нашей Родины, и нам следо¬
вало быть такими же умелыми, отважными летчиками,
как Борис Сафонов, Сергей Курзенков, Захар Сорокин,
Алексей Хлобыстов и многие другие герои Великой Оте¬
чественной войны — наши старшие братья по оружию.
Вернувшись домой, я обо всем виденном и переду¬
манном написал жене.
Валя вскоре окончила училище, получила диплом
фельдшера-лаборанта и в начале августа приехала ко мне.
А жить-то было негде. Дом, в котором мне обещали ком¬
нату, достраивался. Но безвыходных положений не бы¬
вает. Одна знакомая учительница уезжала в отпуск и на
это время уступила нам свою комнату. Тут и поселились,
радуясь тому, что свет не без добрых людей.
Первые дни Валя никак не могла привыкнуть к север¬
ной природе, к хмурому, моросящему небу, к сырости:
проснется ночью, а на улице светло как днем. Станет тор¬
мошить меня — проспал, мол, полеты. А я смеюсь:
— Сюда петухов привезли, так они все путали, — не
знали, когда кукарекать...
Вскоре нам выделили небольшую комнату, по не в но¬
вом доме, как обещали, а в старом, деревянном. Соседями
по квартире оказались Кропачевы — хорошая молодая
чета.
Осень на Севере наступает рано. Надо было загото¬
вить на зиму топливо. И мы с Валей по вечерам пилили
дрова, потом я их колол и складывал в полепницу. Хо¬
рошо пахнут свеженаколотые дрова! Помашешь вечерок
колуном, и такая охватит тебя приятная усталость — ноет
спина, побаливают руки, аппетит разыграется к ужину, и
спишь потом беспробудно до самого утра.
Все было хорошо у нас в гарнизоне. И вдруг произо¬
шло несчастье. Погиб Юрий Дергунов. Глупо погиб. Не
в воздухе, а на земле. Мотоцикл с коляской, на котором
он с Алешей Ильиным ехал по крутой дороге между со-
80

пок, врезался на повороте во встречный грузовик. Юра
был убит наповал, а Алеша отделался ушибами — его вы¬
бросило в мох. Так мы узнали, что есть на свете не толь¬
ко парки и сады, но и кладбища, поросшие деревьями и
кустами, и люди могут не только радоваться, но и пла¬
кать. Я лишился одного из своих ближайших друзей и
долго горевал. Валя успокаивала меня как могла, пред¬
лагала валерьянку и снотворное, по я никогда не болел
и ни разу не принимал лекарств.
В это тяжелое для меня время мы сблизились с семь¬
ей заместителя командира эскадрильи Бориса Федоро¬
вича Вдовина. Я и раньше бывал у них в доме, играл
с их четырехлетней дочкой Ирочкой. Мать ее, Мария Са¬
вельевна, была активисткой и вовлекала нас, молодых
офицеров, в кружки художественной самодеятельности.
Самодеятельность у нас была широкая — чуть ли не пол¬
тораста певцов, танцоров, затейников. Я пел в хоре.
Когда Валя приехала, Мария Савельевна отнеслась к
ней с большим участием. Помогая в житейских делах,
она незаметно, с большим тактом объясняла Вале, что
значит быть женой военного летчика, как надо переносить
трудности, уметь ждать и никогда не отчаиваться. Я знал,
что она научила Валю распознавать в воздухе самолеты
нашей эскадрильи, вместе с ней часами просиживала воз¬
ле аэродрома, когда проходили особенно сложные полеты,
когда мы летали над морем. Гул пикирующих самолетов
создавал обстановку боя, тревожил женщин.
Чем больше привязывалась Валя к Марии Савельевне,
тем больше крепла и моя дружба с Борисом Федоровичем.
Небольшого роста, подвижной, синеглазый, с вырази¬
тельным худощавым лицом, он нравился мне своей влюб¬
ленностью в жизнь, простотой в обращении с подчинен¬
ными. На аэродроме, во время полетов, он становился
по-командирски строг и немногословен, а дома сразу менял¬
ся, был весел, общителен и остроумен. Мы видели в нем
и командира, и наставника, и доброго друга. Он был запе¬
валой во всем, а без запевалы и песня не поется.
Борис Федорович писал стихи и нередко читал их на
вечерах самодеятельности. Песенки и частушки, написан¬
ные им, исполнялись нашим хором. Он любил русский
язык, чувствовал слово. У него была небольшая, толково
подобранная библиотечка любимых поэтов. На полке ря¬
дышком стояли томики избранных произведений Пушки-
6	Ю. А. Гагарин	31
на, Лермонтова, Шевченко, Блока. Были и книги совет¬
ских поэтов — Маяковского, Тихонова, Сельвинского,
Малышко, Шенгелия... Мы тоже пользовались этими
книгами.
Читали мы в то время и прозу, изданную Воениздатом
и «Молодой гвардией», книги любимых солдатских писа¬
телей: Георгия Березко, Ивана Стаднюка, Михаила Алек¬
сеева и других. Их произведения показывали советского
воина во весь его гигантский рост, любовь народов к свое¬
му освободителю. Большой популярностью пользовалась в
нашей среде библиотечка журнала «Советский воин»,
небольшие книжицы этой серии мы носили с собой по¬
всюду.
Прошла короткая осень, и наступила зима с ее длин¬
ной полярной ночью. Мы с Валей часто любовались тре¬
петным северным сиянием, охватывающим полнеба. Это
было величественное, ни с чем не сравнимое зрелище.
Я летал в мерцающем свете серебристо-голубоватых спо¬
лохов, соединяющих небо и землю, и, вернувшись домой,
рассказывал Вале о том, как еще красивее выглядят они
с высоты многих тысяч метров.
Вечерами мы с Валей читали книги. Обыкновенно, ле¬
жа на койке, я читал, а она, занятая домашними делами,
слушала. Мы брали в библиотеке книги о летчиках. Нам
понравилась «Земля людей» Антуана де Сент-Экзюпери —
французского летчика и журналиста. Он погиб как герой,
не дожив трех педель до освобождения Франции. В его
книге было много поэзии, летной романтики, любви к лю¬
дям. Он рассказывал о мирном труде летчиков почтовых
самолетов. Мне запомнилась новелла «Ночной полет».
Сильно в ней описано поведение летчика, пробивающего¬
ся ночью сквозь бурю, и переживания его молодой жены.
Такое случалось и с нашими летчиками, и с нашими же¬
нами.
Мне нравилось, как писал Экзюпери: «Достаточно ему,
пилоту, просто разжать руки — и тотчас их жизнь рассып¬
лется горсточкой бесполезной пыли. Фабьен держит в
своих руках два живых бьющихся сердца — товарища и
свое...» Или: «Твоя дорога вымощена звездами».
К сожалению, подобных «вечеров громкого чтения»
было не так уж много. Валя была занята вместе с други¬
ми женщинами общественной работой, а я учился в вечер¬
нем университете марксизма-ленинизма. Занятия эти
82

требовали непрерывного обращения к первоисточникам —
трудам Маркса, Энгельса, Ленина. Над книгами я за пол¬
ночь просиживал с карандашом в руках, исписывал целые
тетради конспектами к семинарам.
Семинары проходили оживленно. Слушатели, разби¬
рая очередную тему, обменивались мнениями, приводили
массу интересных житейских примеров. В сочинениях
Владимира Ильича Ленина мы находили ответы на мно¬
гие вопросы современности. Я переписывал из его книги
к себе в тетрадь: «Ум человеческий открыл много диковин¬
ного в природе и откроет еще больше, увеличивая тем
свою власть над ней...» Эти слова заставляли меня вспо¬
минать о спутниках Земли.
Третий из них все еще кружил вокруг планеты, когда
весь мир снова потрясло известие — 2 января 1959 года в
Советском Союзе запущена многоступенчатая космическая
ракета в сторону Луны. Человек стал еще ближе к кос¬
мосу. Коллективы научно-исследовательских институтов,
конструкторских бюро, заводов и испытательных органи¬
заций, создавшие новую ракету для межпланетных сооб¬
щений, посвятили этот запуск внеочередному XXI съезду
Коммунистической партии Советского Союза. Ракета
унесла в просторы Вселенной вымпел с изображением
Государственного герба Советского Союза и надписью:
«Союз Советских Социалистических Республик. Январь,
1959 год».
XXI съезд Коммунистической партии! Наметив вели¬
чественный семилетний план дальнейшего развития на¬
родного хозяйства страны, он выдвинул перед нашим
народом, вступившим в период развернутого строитель¬
ства коммунистического общества, грандиозные задачи во
всех областях экономической, политической, идеологиче¬
ской жизни и международных отношений. Глубоко изу¬
чая материалы съезда, мы хорошо понимали, что семилет¬
ка — это новый, решающий рубеж на пути исторического
развития нашей Родины. Перед советскими людьми съезд
поставил ясную и благородную цель, и для достижения
ее надо было хорошо потрудиться каждому. А нам, летчи¬
кам, с еще большим рвением выполнять свой долг, бди¬
тельно охранять мирное советское небо. На съезде были
сказаны веские слова о задачах нашего государства в об¬
ласти защиты мира и обороны от угрозы нападения со
стороны империалистических держав, о том, что, пока
6*
83

существуют агрессивные военные блоки, нужно укреплять
и совершенствовать Советские Вооруженные Силы.
На дворе свирепствовала зима, но съезд внес в жизнь
страны весеннее оживление. Он сыграл и в моей жизни
огромную роль. Именно в эти счастливые дни во мне
окончательно созрело решение подать заявление о приеме
в кандидаты партии. Ведь все те люди, на которых я ста¬
рался быть похожим, у кого учился жить и работать, были
коммунистами. И когда я сказал об этом секретарю нашей
партийной организации капитану Анатолию Павловичу
Рослякову, он одобрительно сказал:
— Правильно, Юрий, партия сделает из тебя закален¬
ного бойца.
В тот же день я написал заявление, испортив немало
бумаги, пока нашел несколько десятков слов, отвечающих
моему настроению, моим мыслям и стремлениям. Товари¬
щи и комсомольская организация дали мне рекомендацию,
и вскоре я был принят кандидатом в члены партии. Это
обязывало меня работать и учиться еще усерднее, чтобы
оправдать великое доверие.
Одно радостное событие следовало за другим. В се¬
редине апреля я отвез Валю в родильный дом ближай¬
шего к нашему гарнизону городка, а сам вернулся до¬
мой. К Вале я всегда испытывал необыкновенную неж¬
ность и никогда не волновался так, как в эти дни. Да,
наверное, все молодые отцы, ждущие первенца, пережи¬
вают нечто подобное.
Мне хотелось, чтобы родилась девочка. В отпуске мы
даже поспорили, какое купить приданое. Валя хотела
мальчика и выбрала, как полагается для мальчика, голу¬
бенькое одеяльце.
Я переживал и довольно-таки часто звонил из гарнизо¬
на в родильный дом. Надоел всем ужасно — меня узнава¬
ли по голосу и подшучивали над моим нетерпением, обна¬
деживали, что все, мол, обойдется благополучно. А я ве¬
рил и не верил и снова звопил. Даже телефонистки стали
обижаться.
Наконец на мой звонок ответили вопросом:
•— Ждете мальчика?
— Нет, девочку, — быстро ответил я.
— Ну, так поздравляем с исполнением желания: ро¬
дилась девочка, семь с половиной фунтов.
А что это такое — семь с половиной фунтов? Много это
84

или мало? Мне хотелось немедленно мчаться в родиль¬
ный дом, но не было машины, и я смог поехать только
утром. Ни к Вале, ни к дочке, конечно, не пустили, но за¬
писку и подарки передали.
Валю выписали через неделю. Я приехал за ней на
военном «газике» и всю дорогу обратно бережно держал
ребенка на руках, боясь что-нибудь повредить в этом
хрупком и таком дорогом для меня существе. Прямую до¬
рогу заливало солнце, и над ней кружили белые морские
птицы. Свежий апрельский ветер летел навстречу. На
душе было радостно, хотелось петь. Хорошо, если бы вся
жизнь нашей дочери шла такой же светлой, весенней до¬
рогой.
Уже подъезжая к нашему домику, я сказал жене:
— Ты мучилась — твое право выбрать имя девочке...
— А я уже называю ее Леночкой, — ответила Валя.
Елена! Красивое русское имя! Это имя и было вписа¬
но в метрику нашей дочери.
С появлением ребенка в доме прибавилось забот. Толь¬
ко молодой отец может понять, какое удовольствие ку¬
пать в теплой воде своего маленького, беспомощного ре¬
бенка, пеленать его, носить на руках, нашептывать тут
же придуманные колыбельные песенки. Вернувшись до¬
мой с аэродрома, я все время проводил с малышкой, помо¬
гал жене в хозяйственных делах. Ходил в магазин за про¬
дуктами, посил воду, топил печь. Прав был поэт, когда
писал: «Я люблю, когда в доме есть дети и когда по ночам
они плачут».
Работы было по горло, но она шла на пользу душе и
телу, ведь самая лучшая гимнастика — работа. На все не
хватало времени, и я, что называется, не выходил из цейт¬
нота.
А полеты становились все сложное и сложнее, летали
над неспокойным, по-весеннему бурным морем. Летали
строем, что важно при ведении воздушного боя, летали по
приборам «вслепую», изучали радионавигацию. Над мо¬
рем проводили и учебные воздушные бои. Приходилось
тренироваться с таким опытным «противником», как Бо¬
рис Вдовин. Он был хваткий воздушный боец и считался
неуязвимым.
Как-то я получил задание перехватить самолет Вдови¬
на. Для перехвата и нападения на самолет «противника»
необходимо было догнать его и атаковать с хвоста. На¬
85

брал высоту, пошел в район цели. Мне удалось незаметно
для Вдовина атаковать его с верхней задней полусферы.
Но еще до того, как я вышел на дистанцию огня, чтобы
зафиксировать поражение цели на пленку кинофотопуле*
мета, Вдовин положил «миг» в крутой вираж. Я ринулся
за ним. Так и виражили мы несколько минут друг за
другом, и ни один из нас не смог зайти в хвост дру¬
гому. Каждый упорствовал и оставался недосягаемым.
Так бы, наверное, и крутили мы бешеную карусель до
тех пор, пока в баках оставалось топливо, но Вдовин по¬
дал команду, я пристроился к его машине, и мы, доволь¬
ные друг другом, крыло к крылу, возвратились на аэро¬
дром.
—- Силен ты, брат, стал, — одобрительно посмеиваясь,
сказал мне Вдовин на земле, когда нервное напряжение
спало. — Своих учителей кладешь на лопатки. Так дей¬
ствуй и впредь.
У пего была привычка подшучивать над людьми, кото¬
рые ему нравятся.
Моему росту как летчика и воздушного бойца способ¬
ствовали систематические занятия спортом. Зимой лыжи
и коньки, а летом — легкая атлетика и баскетбол. Игра
в баскетбол мне нравилась своей стремительностью, жи¬
востью и тем, что в ней всегда царил дух коллективного
соревнования. Броски мяча в корзину с ходу и с прыжка
вырабатывали меткость глаза, точность и согласованность
движений всего тела. Есть и другие, не менее интерес¬
ные и полезные игры, но я, как старый энтузиаст баскет¬
бола, пользуясь случаем, хочу сказать, что, на мой взгляд,
это самая лучшая игра.
Теннис — тоже отличная игра, требующая физической
выносливости, как в футболе, хорошего глазомера, сообра¬
зительности и ума, как в шахматах. Но, к сожалению, вез¬
де, где мне приходилось учиться и служить, теннисных
кортов не было. А жаль! Для военного летчика теннис
очень полезен, а то, что хорошо для летчиков, хорошо и
для всех. Это, пожалуй, единственная спортивная игра,
которой можно заниматься с детства до преклонного воз¬
раста.
Став кандидатом в члены партии, я получил общест¬
венное поручение— редактирование эскадрильского бое¬
вого листка. В нем помещались заметки летчиков и тех¬
ников о жизни в учебе, отмечались успехи, достигнутые
86

в полетах, критиковались те, кто допускал ошибки. При¬
урочивали мы выход боевого листка и к важным полити¬
ческим событиям, которыми жила страна. Одним из са¬
мых удачных, по мнению политработников, был боевой
листок, выпущенный в сентябре 1959 года, когда в Совет-*
ском Союзе произошли два события, словно гром прока¬
тившихся по всему миру: в Неву, к месту стоянки в штор¬
мовую октябрьскую ночь 1917 года легендарной «Авроры»,
пришел могучий корабль мира — атомоход «Ленин», а к
Луне устремилась космическая ракета. Она несла вымпел
с нашим Государственным гербом. Две красные пятико¬
нечные звезды зажглись одновременно: одна — на рее ато¬
мохода, другая — на далекой межпланетной трассе.
«Придет время, и наши космонавты привезут с Луны на
Землю образцы тамошней породы», — писали мы в боевом
листке. Мы страстно верили, что человек проникнет в
космос, с огромной скоростью облетит вокруг Земли, а за¬
тем придет пора волнующих стартов — к Луне, к Марсу,
к Венере...
Вскоре наши ученые запустили третью космическую
ракету. Она обогнула Луну, сфотографировала ее невиди¬
мую с Земли часть и передала фотографии на Землю. Эта
новая, небывалая победа всколыхнула все человечество.
Снова высокая волна оваций в честь Советского Союза
прокатилась по всем континентам.
Если я совсем недавно полагал, что еще есть время
на размышления, то теперь понял: медлить больше нель¬
зя. На следующий день, как того требует военный устав,
я подал рапорт по команде с просьбой зачислить меня
в группу кандидатов в космонавты. Мне казалось, что на¬
ступило время для комплектования такой группы. И я
не ошибся. Меня вызвали на специальную медицинскую
комиссию.
Комиссия оказалась придирчивой. Все было совсем не
так, как при наших ежегодных летных медицинских
осмотрах. К ним авиаторы привыкли и ничего «страш¬
ного» в них не видели. А тут, начиная с первого же спе¬
циалиста — а им оказался врач-окулист, — я понял, на¬
сколько все серьезно. Глаза проверяли очень тщательно.
Нужно было иметь «единицу» по зрению, то есть свобод¬
но и уверенно прочитывать всю таблицу букв и знаков
от начала до конца, от крупных до самых мелких. При¬
дирчиво искали скрытое косоглазие, проверяли ночное
87

зрение, тщательно исследовали глазное дно. Пришлось не
один, как обычно, а семь раз являться к окулисту, и вся¬
кий раз все начиналось сызнова: опять таблицы букв и
знаков, проверка цветоощущения; взгляните правым гла¬
зом, взгляните левым, посмотрите туда, посмотрите сюда...
Одним словом, доктор работал по известной поговорке:
«Семь раз отмерь — один раз отрежь». Искал он, искал,
но ни сучка ни задоринки в моих глазах не нашел.
Проводилась проверка способности работать в услож¬
ненных условиях. Предлагалось производить арифметиче¬
ские действия с цифрами, которые вначале нужно было
найти в специальной таблице. При этом учитывались и
скорость работы и правильность ответа. На первый взгляд
решение задачи было простым. Но неожиданно включался
репродуктор, из которого монотонный голос начинал под¬
сказывать решение. Однако вместо помощи голос сильно
мешал сосредоточиться. Внимание начинало рассеивать¬
ся, и требовалось заставить себя продолжать работу, не
обращая внимания па «услужливого друга». Было трудно.
Впрочем, это были только цветочки — ягодки были впе¬
реди.
Врачей было много, и каждый строг, как прокурор.
Приговоры обжалованию не подлежали — кандидаты в
космонавты вылетали с комиссии со страшной силой. Бра¬
ковали терапевты и невропатологи, хирурги и ларинголо¬
ги. Нас обмеряли вкривь и вкось, выстукивали на всем
теле «азбуку Морзе», крутили на специальных приборах,
проверяя вестибулярные аппараты... Главным предметом
исследований были наши сердца. По ним медики прочи¬
тывали всю биографию каждого. И ничего нельзя было
утаить. Сложная аппаратура находила все, даже самые
минимальные изъяны в нашем здоровье.
Руководил комиссией опытный авиационный врач Ев¬
гений Алексеевич — человек большой эрудиции. Краси¬
вый, синеглазый, остроумный, он сразу расположил к себе
всю нашу группу, и даже те, кто уже отчислялся по со¬
стоянию здоровья, уезжали с хорошим чувством к нему.
— На медицину не сердитесь, ребята, — провожая
их, шутил он. — Продолжайте летать, но не выше страто¬
сферы.
Отсев был большой. Из десяти человек оставляли од¬
ного. Но и он не был уверен, что его не спишет следую¬
щая комиссия, которую каждому сулил на прощание
88

Евгений Алексеевич. Готовиться к такой комиссии он со¬
ветовал и мне.
Первый этап был пройден, и у меня появилась на¬
дежда. Я вернулся в полк, и потянулись дни ожидания.
Время быстро переворачивало листки календаря. Как и
прежде, я по утрам уходил на аэродром, летал над сушей
и морем, нес дежурства по полку, в свободное время ходил
на лыжах, оставив Леночку на попечение соседей, вместе
с Валей на «норвегах» стремительно пробегал несколько
кругов на гарнизонном катке, по-прежнему редактировал
боевой листок, нянчился с дочкой, читал трагедии Шек¬
спира и рассказы Чехова, во второй раз перечитывал
роман Виктора Гюго «Труженики моря».
Я ждал, ждал и ждал вторичного вызова. Трудно было,
потому что ждал один. Валя пока еще ничего не знала.
О своей первой поездке на медицинскую комиссию я умол¬
чал, сказал, что это была обычная командировка по слу¬
жебным делам. Меня мучила совесть: ведь мы ничего но
скрывали друг от друга. Но тут было уж очень необыч¬
ное дело, и пока лучше всего помалкивать. Так совето¬
вали и Евгений Алексеевич, и командир полка.
А дни все шли и шли. Уже стало казаться, что обо мне
забыли, что я не подошел. Ведь рост у меня небольшой,
на вид я щуплый, бицепсами похвастать не мог. А вместе
со мной проходили комиссию парни что надо — кровь
с молоком, гвардейского роста, косая сажень в плечах,
самые что ни на есть здоровяки... Куда мне с ними тя¬
гаться! Старался забыть о своем рапорте, о комиссии —
и не мог.
Валя растила дочку, была занята поручениями женсо¬
вета, мечтала со временем поступить в медицинский ин¬
ститут. Вечерами, когда мы встречались дома, она нет-нет
да и поглядывала на меня каким-то странным, вопрошаю¬
щим взглядом, словно догадывалась, что творится у меня
на душе.
— Уж не заболел ли ты, Юра? — допытывалась она и,
как все медики, советовала измерить температуру.
Я послушно ставил градусник иод мышку. Но ртутный
столбик упорно не хотел подниматься выше 36,6. И все
же я был болен болезнью, которой нет названия в меди¬
цине, — тяга в космос продолжала мучить меня.
И когда я совсем отчаялся, когда, казалось, уже не
осталось никаких надежд, пришла бумага: мепя снова
89

вызывали на комиссию. Я поехал и опять не сказал Вале,
куда и зачем меня вызвали.
Все повторилось сначала. Но требовательность вра¬
чей возросла вдвое. Все анализы оказались хорошими, ни¬
чего в моем организме не изменилось. Евгений Алексее¬
вич был доволен.
— Стратосфера для вас не предел, — обнадежил он.
Это были самые приятные слова, слышанные когда-
либо.
Клинические и психологические обследования, нача¬
тые первой комиссией, продолжались. Помимо состояния
здоровья врачи искали в каждом скрытую недостаточ¬
ность или пониженную устойчивость организма к факто¬
рам, характерным для космического полета, оценивали
полученные реакции при действии этих факторов. Обсле¬
довали при помощи новейших биохимических, физиологи¬
ческих, электрофизиологических и психологических мето¬
дов и специальных функциональных проб. Нас выдержи¬
вали в барокамере при различных степенях разреженности
воздуха, крутили на центрифуге, похожей на карусель.
Врачи выявляли, какая у нас память, сообразительность,
сколь легко переключается внимание, какова способность
к быстрым, точным, собранным движениям.
При отборе интересовались биографией, семьей, това¬
рищами, общественной деятельностью. Оценивали не толь¬
ко здоровье, но и культурные и социальные интересы,
эмоциональную стабильность.
Для полета в космос искали горячие сердца, быстрый
ум, крепкие нервы, несгибаемую волю, стойкость духа,
бодрость, жизнерадостность. Хотели, чтобы будущий кос¬
монавт мог ориентироваться и не теряться в сложной об¬
становке полета, мгновенно откликаться на ее изменения
и принимать во всех случаях только самые верные ре¬
шения.
Все это заняло несколько недель. Вновь отсеялось не¬
мало ребят. Я остался в числе отобранных летчиков — кан¬
дидатов в космонавты. Через несколько дней всю нашу
группу, в числе которой были Герман Титов, Андриян
Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский, Владимир
Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов и другие мои
новые товарищи, принял главнокомандующий Военно-
Воздушными Силами Константин Андреевич Вершинин.
На этой встрече среди других заслуженных генералов на-
90

шей авиации мне радостно было увидеть одного из пер¬
вых Героев Советского Союза — Николая Петровича Ка¬
манина, о котором я так много слышал еще от его быв¬
шего фронтового однополчанина, начальника Саратовского
аэроклуба Г. К. Денисенко.
Впервые в жизни мне, младшему офицеру, довелось
беседовать с Главным маршалом авиации. Он встретил
нас по-отцовски, как своих сыновей. Интересовался про¬
хождением службы, семейными делами, расспрашивал о
женах и детях и в заключение сказал, что Родина надеет¬
ся на нас.
Отныне я должен был расстаться с полком, попрощать¬
ся с товарищами и вместе с семьей отбыть к месту новой
службы. Открывалась новая, самая интересная страница
в моей жизни.
Вернулся я домой в день своего рождения. Валя знала
о моем приезде и в духовке испекла именинный пирог,
украсила его моими инициалами и цифрой «26». Поду¬
мать только — недавно было шестнадцать и уже двадцать
шесть! Но я все так же, будто паренек-ремесленник, вос¬
торженно глядел на открывающийся моим глазам широ¬
кий, залитый солнечным светом мир.
На пирог собрались к нам мои товарищи и подруги
Вали. И хотя еще никто ничего толком не знал, все дога¬
дывались, что мы скоро покидаем гарнизон. Вале я ска¬
зал, что меня назначают на летно-испытательную работу
и что мы скоро уедем в центр России. Она поделилась но¬
востью с подругами. Так все и думали — Гагарин станет
летчиком-испытателем, будет опробовать в воздухе но¬
вые машины.
За столом много говорилось о летчиках-испытателях.
Разговор шел о борьбе нашей авиации за скорость, высоту
и дальность полетов. Вспомнили, что за последнее время
многие летчики-испытатели завоевали Родине новые ми¬
ровые рекорды: Владимир Ильюшин на Т-431 поднялся
почти на тридцатикилометровую высоту, Георгий Мосо¬
лов на Е-66 летал со скоростью, чуть ли не в два с по¬
ловиной раза большей скорости звука. Валентин Ковалев
все выше поднимал потолок, увеличивал грузоподъем¬
ность наших пассажирских воздушных кораблей. Усердно
трудились над развитием нашего Воздушного Флота и
многие другие авиаторы.
91

— Теперь очередь за тобой, Юрий,— шутя сказал
Анатолий Росляков — секретарь нашей партийной орга¬
низации. Он почему-то был уверен, что я сделаю что-то
необыкновенное.
Кстати сказать, весной 1962 года, накануне первого
в нашей стране Дня космонавтики, учрежденного в озна¬
менование успехов, достигнутых нашим народом в освое¬
нии просторов Вселенной, Анатолий Росляков побывал у
меня дома. Мы долго беседовали, вспоминая товарищей
но полку, нашу партийную организацию, теплые проводы,
которые устроили друзья при моем отъезде с Севера.
Я рассказал Рослякову, он уже теперь был майором,
о своих последних зарубежных поездках, о новых друзь¬
ях-космонавтах. А потом мы вместе с ним выступили по
телевидению. Было очень приятно представить телезри¬
телям коммуниста, который дал мне путевку в партию,
который так много сделал для меня в начале летной
жизни.
Тогда, на проводах, я слушал товарищей и молчал.
Ведь предстояли такие рекорды, перед которыми все до¬
стигнутое бледнело. Вспомнились летчики, с которыми я
был на приеме у Главного маршала авиации. Каждый из
них горел решимостью отдать все свои силы для подго¬
товки к таким полетам.
Играл патефон. Борис Вдовин прочел свое новое сти¬
хотворение. Затем спели хором, а под конец заговорили
о подвиге четырех советских солдат, занесенных штормом
на барже в Тихий океан. Они проявили выдержку и от¬
вагу, преодолели, казалось бы, самое непреодолимое.
Асхат Зиганшин, Анатолий Крючковский, Филипп По¬
плавский и Иван Федотов были людьми советской закал¬
ки. Их замечательная поэтическая история волновала лет¬
чиков. Каждый из этой отважной четверки оказался чело¬
веком большой храбрости, физической выносливости,
несгибаемой воли к победе. Казалось бы, в центре ура¬
гана, в котором очутилось их утлое суденышко, не было
никаких надежд на спасение, но советские парни не рас¬
терялись и не отказались от борьбы. Несмотря на моло¬
дость, за плечами у них были годы учебы, труда, опыта.
Это был маленький сплоченный коллектив, воспитанный
партией и комсомолом. Они по-братски делились каждой
каплей воды и каждым куском вареной кожи, нарезанной
92

из сапог. Они еще раз доказали, сколь прочны узы вой¬
скового товарищества.
Подвиг отважной четверки гармонировал с моим при¬
поднятым настроением. Мне хотелось в преодолении труд¬
ностей быть таким же, как они, не бояться разбушевав¬
шейся стихии, смело вступать с ней в борьбу.
В доме приготовились к отъезду. Было жаль расста¬
ваться с товарищами, с полюбившейся суровой природой,
со сполохами северного сияния. В последний раз поехали
мы с Валей на берег моря, окантованного кружевом при¬
боя, поглядели на белых птиц, круживших над гранит¬
ными скалами, затем сходили на кладбище, долго стояли
у могилы Юрия Дергунова. «Мог быть замечательным
летчиком и так глупо погиб», — думал я. Мы положили
ветви сосны на могилу товарища и с грустью отправились
домой.
Вечером вся наша небольшая семья, провожаемая
друзьями, покинула северный военный городок. Что жда¬
ло нас? На этот вопрос никто не мог ответить...

ГОТОВНОСТЬ НОМЕР один
Ш Ш z месту нового назначения мы прилетели на са-
Ш	молете. Валя тогда плохо переносила воздуш¬
ные путешествия, но она согласилась на этот
полет, зная, что времени в обрез и меня уже ждут. Мы
быстро устроились с жильем, и я вместе с новыми това¬
рищами приступил к занятиям.
Прежде всего нас детально познакомили с тем, что
ожидает человека, отправляющегося в космос. Военный
врач Владимир Иванович — крупнейший специалист авиа¬
ционной медицины, обстоятельно рассказал нам о фак¬
торах, с которыми встречается живой организм при поле¬
тах в космическое пространство. Он разделил их на три
класса. К первому Владимир Иванович относил факторы,
зависящие от физического состояния самого космического
пространства: низкое барометрическое давление — факти¬
чески глубокий вакуум; иной, чем на земле, газовый со¬
став среды; резкое колебание температур; различные виды
ионизирующей радиации; метеоритную опасность. Во вто¬
рой класс факторов профессор зачислял все зависящее от
ракетного полета —шум, вибрации, сильные перегрузки,
невесомость. И наконец, к третьему классу факторов от¬
94

носил искусственную атмосферу в космическом корабле,
ограниченные размеры кабины, сужение двигательной ак¬
тивности человека, находящегося в этой кабине, его
эмоциональное напряжение, нагрузки на нервы и психи¬
ку и, наконец, неудобства, связанные с пребыванием в
специальной одежде.
Все это было ново, интересно, и слушали мы затаив
дыхание, не пропуская ни одного слова. С каждым днем
Владимир Иванович и другие специалисты раскрывали
перед нами, рядовыми летчиками, увлекательную картину
того, что уже было проделано и достигнуто учеными,
исследовавшими, как влияют условия космического по¬
лета на живой организм. Оказалось, что с 1951 года
кроме лабораторных опытов в институтах проводились
биологические исследования на ракетах, запускаемых
ввысь, в отсеки которых помещались животные.
Первый такой полет, осуществленный в Советском
Союзе на высоту 112 километров, увенчался успехом. Бы¬
ли получены данные, свидетельствующие о возможности
кратковременного пребывания животных в космосе. Вслед
за этим изучили возможность пребывания животных в
скафандрах в герметических кабинах и спуска их с боль¬
ших высот на парашютных системах. Они спускались с
высоты 90 километров в течение 65 минут.
— А потом наши ракеты взлетели на двухсоткиломет¬
ровую высоту, — сказал Владимир Иванович. — Эти по¬
леты также принесли хорошие результаты.
Ракеты забрасывали животных все выше и выше. Бы¬
ло поставлено несколько опытов с полетом животных на
высоту до 450 километров к поясу частиц высоких энер¬
гий. Эти научные исследования помогли определить воз¬
можности пребывания живых существ в космосе.
Наши ученые для изучения биологических условий
космического полета избрали собак. Собаки — животные
спокойные, физиология их хорошо изучена, они поддают¬
ся тренировкам и подготовке. Подобные исследования
велись-и ведутся в США. Но американцы проводили свои
опыты на мелких грызунах, на мышах и на обезьянках.
Они посылали обезьянок в космос под наркозом, выклю¬
чающим на время кору головного мозга.
— Это, — пояснял нам Владимир Иванович, — проти¬
воречит учению великого русского физиолога Ивана Пет¬
ровича Павлова, и мы отказались от подобных опытов.
95

Мы все помнили знаменитый полет собаки Лайки на
втором искусственном спутнике Земли. В отличие от
прежних исследований ее полет позволил изучить дли¬
тельное воздействие ускорений при выводе спутника на
орбиту и последующего состояния невесомости, продол¬
жавшегося несколько дней. Наблюдения за организмом
Лайки, осуществленные при помощи различных тончай¬
ших приборов, послужили основой для разработки средств,
обеспечивающих безопасность полета человека в косми¬
ческом пространстве.
— Словом, ребята, — сказал один из летчиков нашей
группы неистощимый весельчак и шутник Валерий Бы¬
ковский, выходя с лекции Владимира Ивановича, — мож¬
но сказать, что собака — лучший друг космонавта!
Изображение Лайки встречается на почтовых марках
и открытках, на коробках сигарет. Но она, право, заслу¬
жила большего. И может быть, ей когда-нибудь поставят
памятник, как поставили в Колтушах под Ленинградом
бронзовую скульптуру безыменной собаки — предмета
исследований медицины.
Мы находились в идеальных условиях. Все у нас бы¬
ло, ничто не отвлекало от полюбившихся, интересных за¬
нятий. Мы относились с уважением к нашим врачам. Это
они определяли условия, обеспечивающие жизнь и здо¬
ровье человека в кабине космического корабля, принима¬
ли деятельное участие в его создании, в разработке на¬
дежного скафандра и научной медицинской регистрирую¬
щей аппаратуры. Я часто садился на садовой скамейке
под деревом, уже покрывшимся почками, и начинал рас¬
суждать. Иногда приятно остаться наедине и разобраться
в своих мыслях и впечатлениях дня. Чаще всего это было
па закате солнца или вечером, когда небо перепоясывал
искрящийся Млечный Путь.
Человек побаивается перемен, но и любит их. Наша
жизнь переменилась, и переменилась к лучшему. Я раз¬
мышлял над тем, какой огромный размах приобрели ра¬
боты по освоению космического пространства в Советском
Союзе, сколько денег и труда вложено в это дело, какие
большие работы ведутся учеными для того, чтобы свести
до минимума риск не только для жизни, но и для здо¬
ровья космонавта.
Нас ознакомили с планом подготовки к космическим
полетам. Это была обширная программа, включающая све-
96

дёния по основным теоретическим вопросам, необходимым
космонавту, а также обеспечивающая приобретение навы¬
ков, умения пользоваться оборудованием и аппаратурой
космического корабля. Мы должны были изучить основы
ракетной и космической техники, конструкцию корабля,
астрономию, гедфизику, космическую медицину. Пред¬
стояли полеты на самолетах в условиях невесомости, тре¬
нировки в макете кабины космического корабля, в спе¬
циально оборудованных звукоизолированной и тепловой
камерах, на центрифуге и вибростенде. Словом, работы —
непочатый край. До готовности номер один к полету в
космос было еще ох как далеко!
Начались занятия. Они проходили в совершенно отлич¬
ной обстановке, чем в техникуме, в училище или в полку.
Здесь царила абсолютная тишина, и занимались с нами
видные специалисты с громкими именами. У каждого —
крупные теоретические работы, каждый внес заметный
вклад в советскую науку.
Рабочий день наш начинался с часовой утренней за¬
рядки. Занимались на открытом воздухе, в любую погоду,
под, наблюдением врачей. Были и специальные уроки по
физкультуре: гимнастика, игры с мячом, прыжки в воду
с трамплина и вышки, упражнения на перекладине и
брусьях, на батуте, с гантелями. Много плавали и ныряли.
Люди, не умеющие плавать, боящиеся воды, в космонав¬
ты не годятся. Все эти занятия вырабатывали у нас на¬
выки свободного владения телом в пространстве, повыша¬
ли способность переносить длительные физические напря¬
жения.
В какой-то мере эту цель преследовали и прыжки с па¬
рашютом, производившиеся на аэродроме, возле реки.
Перед тем как я должен был уехать на этот аэродром,
мы получили телеграмму из Оренбурга: тяжело заболел
Иван Степанович — отец Вали. Посоветовавшись, мы ре¬
шили, что, пока я буду проходить парашютную практику,
Валя вместе с дочкой отправится к родным. Тем более,
что и мама ее — Варвара Семеновна тоже чувствовала не¬
домогание. Так и сделали.
После первого прыжка с парашютом, совершенного
еще в Саратовском аэроклубе, мне довелось прыгать толь¬
ко четыре раза — в Оренбургском авиационном училище и
в полку. Это были обычные тренировочные прыжки, кото¬
рые полагается выполнять каждому летчику. Теперь же
7	Ю. А. Гагарин	97

предстояло освоить сложные прыжки по инструкторской
программе. Особенное внимание удалялось - затяжным
прыжкам и спуску на воду.
Тренировал нас Николай Константинович — заслужен¬
ный мастер спорта, один из известнейших советских пара¬
шютистов, обладатель нескольких мировых рекордов, в
'том числе рекорда затяжного прыжка, когда он
падал свыше четырнадцати с половиной тысяч метров, не
раскрывая парашюта. Учиться у такого мастера было ин¬
тересно. Он многому научил: как оставлять самолет, как
управлять телом во время свободного падения, как опре¬
делять расстояние до земли, как приземляться и привод¬
няться...
За короткий срок я выполнил около сорока прыжков.
И все они не были похожи друг на друга. Каждый пры¬
жок переживался по-своему, всякий раз доставляя сме-к
шанное чувство волнения и радости. Мне нравились и
томление, охватывающее тело перед прыжком, и трепет,
порыв и вихрь самого прыжка. Парашютные прыжки шли¬
фуют характер, оттачивают волю. И очень хорошо, что в
нашей стране сотни тысяч юношей и девушек занимают¬
ся этим смелым спортом.
В минуты отдыха Николай Константинович — душев¬
ный человек и прекрасный рассказчик — делился с нами
эпизодами из своей богатой практики и случаями из жиз¬
ни Николая Евдокимова . и Константина Кайтанова —
пионеров затяжных прыжков. Каждый из рассказанных,
эпизодов был не только занимателен, но и поучителен.
Это были наглядные примеры того, как парашютисту ве¬
сти себя в воздухе.
В серин выполняемых нами прыжков при длительной:
задержке раскрытия парашюта и мне и моим товарищам
приходилось попадать в так называемое штопорное по¬
ложение. При этом очень неприятном явлении тело вдруг
начинает стремительно вращаться вокруг собственной
оси, и га будто по спирали с огромной силой ввинчи¬
ваешься в воздух, голова наливается свинцовой тяжестью,
появляется резь в глазах, и всего тебя охватывает неимо¬
верная слабость. Попав в штопор, теряешь пространствен¬
ную ориентировку, тебя крутит л вертит со страшной
силой, га становишься совершенно беспомощным. Нико¬
лай Константинович демонстрировал нам, как надо, поль¬
зуясь руками и ногами, словно рулями, выходить из
98

штопора. Он рекомендовал нац положение плашмя, ляпом
к земле, с раскинутыми в стороны руйами 'и ногами.Т’а-
кое положение, кстати сказать, культивировал один на
самых известных парашютистов-испытателей — Василий
Романюк, прыгавший более трех тысяч раз. Оно в наи¬
большей степени страховало устойчивость тела при сво¬
бодном падении. И мы не раз убеждались в этом.
По окончании парашютных тренировок всем нам вы-
дали инструкторские свидетельства и значки инструйто-
рой-парашютистов. Этим значком, признаться, я очень
гордился и с удовольствием прикрепил его к кителю под
значком военного летчика.
На аэродром часто приходили весточки от Вали из
Оренбурга. Вообще-то она не любит посылать письма, а
тут они шли одно за другим. Я так и не догадался тогда,
что письма эти сначала прикрывали тревогу, а затем и
горе —умер ее отец, Иван Степанович. Но Валя не сооб¬
щала мне об этом до тех пор, пока не закончились наши
прыжки. Добрый, внимательный друг, она не хотела рас¬
страивать меня, зная, что это могло отразиться на моем
душеЬном состоянии, а значит, и на тех сложных зада¬
ниях, которые мне нужно было выполнять в то время.
Вот и выходит, что с любимой женой горе — полгоря, а
радость — вдвойне.
С аэродрома, где проходили парашютные прыжки, я
возвратился домой в тот самый день, когда в нашей стра¬
не вывели первый советский космический корабль на ор¬
биту спутника Земли.
На следующее утро все газеты опубликовали сообще¬
ние ТАСС, в котором приводились потрясающие вообра¬
жение данные о весе — более четырех с половиной тонн—
и оборудовании этого космического корабля. На его борту
находилась герметическая кабина с грузом, равным весу
человека, и со всем необходимым для будущего полета
человека в космос, а также различная аппаратура с источ¬
никами питания. Победно шел космический корабль.над
планетой, появлялся над Парижем, Лондоном, Сан-Фран¬
циско, Мельбурном, Оттавой и другими городами многих
стран, возвещая о новом этапе борьбы советских ученых
за проникновение в космос. Произошло прекрасное явле¬
ние, еще более расширившее человеческую власть над
природой. Мы увидели, что наша планета ие так уж ве¬
7*
99

лика, если летательной аппарат, созданный руками че¬
ловека, облетает её за какие-нибудь полтора часа.
— На таком корабле, наверное, полетим и мы, — гово¬
рили наши ребята.
Было ясно, что космический корабль уже построен, что
идет отработка и проверка систем, обеспечивающих его
безопасный полет, возвращение на Землю и необходимые
жизненные условия для человека в полете. Надо было
спешить с учебой, а то, чего доброго, корабль окончатель¬
но оснастят и проверят, а мы не будем готовы к тому,
чтобы подняться на нем в космические просторы. И каж¬
дый из нас еще усерднее приналег на занятия и трени¬
ровки.
Еще во время прохождения предварительных меди¬
цинских комиссий и теперь, приступив к занятиям и тре¬
нировкам, все входящие в группу кандидатов в космо¬
навты, приглядывались друг к другу, все больше сближа¬
лись, становились крепко сколоченной дружной семьей.
Мы знали друг о друге все. У каждого была своя инте¬
ресная судьба. Я близко сошелся с Алексеем Леоновым,
может быть, потому, что он был моим одногодком и вы¬
пускником авиационного училища того же 1957 года,
что и я. Только приобщались мы к летному делу в раз¬
ных местах: я — в Оренбурге, а он — на Украине, в Чу-
гуеве, в училище, где учился трижды Герой Советского
Союза Иван Никитович Кожедуб, до ухода на фронт быв¬
ший летчиком-инструктором.
Семья, в которой вырос Леонов, — вдвое многодетнее,
чем наша, гагаринская. Он, как и я, родился в деревне —
в Далекой Сибири, неподалеку от Кемерова. Отец Алек¬
сея— Архип Алексеевич, бывший шахтер, с въевшейся в
его узловатые руки угольной пылью, был организатором
Советской власти в сибирском селе Листвянка, воевал про¬
тив Колчака, а потом всю жизнь трудился, воспитывая
вместе с женой Евдокией Минаевной свою семью. После
войны Леоновы переехали из Сибири к Балтийскому мо¬
рю, в Калининград; там Алексей окончил среднюю школу,
оттуда пошел в летчики. Служил сначала на Украине, а
затем в авиачастях Группы советских войск в Германии.
Он чудесно рисовал — кисти и краски были и остаются
по сей день его страстью. Забегая вперед, следует ска¬
зать, что после моего полета в космос и суточного космиче¬
ского рейса Германа Титова на «Востоке-2» Алексей Лео¬
100

нов по нашим рассказам обо всём увиденном на орбите
написал маслом большую картину, изобразив на полотне
и повисшие над космическим кораблем звезды, и нежный
ореол, окружающий Землю, и таинственную глубину чер-
ного-пречерного пространства Вселенной. Это была его
первая космическая картина. Репродукцию с нее тогда,
осенью 1961 года, не называя пока что имени автора,—
с моим кратким отзывом о ее достоверности напечатала
«Правда».
Мы, Гагарины, быстро сдружились с Леоновыми до¬
мами. Вале пришлась по душе жена Алексея — Светлана,
молодая, серьезная женщина. Часто проводили свобод'
ное время вместе — ходили в кино, ездили в театры,
бродили по лесочкам, прилегающим к нашему «Звездно¬
му городку». Незадолго до моего полета у нас родилась
младшая дочь —Галя, Леоновы в это время ожидали
появления своего первенца. Ребенок родился вскоре после
рейса «Востока» — это была девочка. В честь победы,
одержанной нашим народом в космосе, Леоновы назвали
ее Викторией. Наша Галинка и Вика Леонова, как и мы,
их родители, крепко дружат, и эта дружба с каждым-го¬
дом крепнет.
Тогда, приступив к занятиям и тренировкам, я не
знал, что моя космическая стезя тесно переплетется со
стезей Германа Титова — назначенного впоследствии дуб¬
лером командира первого советского космического кораб¬
ля, Герман, как и Алексей Леонов, — сибиряк, сын учи¬
теля Степана Павловича Титова из алтайского села Пол-
ковниково. Он на год моложе меня, но летчиком,
окончив Сталинградское авиационное училище, стал в том
же 1957 году, что и мы. В группу космонавтов приехал
из Ленинградского военного округа, где нес службу в
истребительном полку. Там он и женился на обаятельной,'
черноглазой девушке из Донбасса — Тамаре.
В нашем дружном коллективе Герман обращал на себя
внимание живостью, начитанностью, знанием литературы
и искусства. Многих из нас удивило его довольно-таки
редкое имя. Как-то еще во время медицинских исследо¬
ваний он упомянул о сестре Земфире.
— Откуда такие имена: Герман, Земфира?
— Из произведений Пушкина, — чуточку смутившись,
ответил Титов, —отец обожает Пушкина.
101

И он неожиданно прочитал-наизусть нескольковдав
из «Евгения Онегина». Певучие пушкинские строки по¬
том, когдав сурдокамере «отсиживал свой срок» Титов,
не раз звучали в ее утомительной тишине. Деклами¬
ровал Пушкина он вдохновенно, с любовью к каждой
строке.
' Одной из отличительных черт Титова, пришедшейся
по душе всем, является его умение просто, доходчиво, с
большой глубиной обобщать и рассказывать обо всем
узнанном, изученном. Много раз доводилось мне слушать
его доклады и выступления на учебных семинарах и во
время зачетов. И всегда они звучали по-новому, об уже
знакомых вещах он рассказывал так, словно говорил
впервые. Речь его всегда конкретна, полна примеров, мет¬
ких, ярких сравнений.
Быстро сдружились между собою тогда еще холостяки
Андриян Николаев и Валерий Быковский. Этих, казалось
бы, разных по характеру людей —лед и пламень — не¬
многословного, сосредоточенного, как бы ушедшего в се¬
бя чуваша Николаева и живчика-балагура москвича Бы¬
ковского, сблизило необычайное упорство в достижении
цели. Они всегда были вместе — и на учебных занятиях,
и в спортивном городке, а на игре в хоккей или ручной
мяч .старались попаст! в одну команду. И часы отдыха
обычно проводили вдвоем, относясь друг к другу с не-
обьгаайной внимательностью. Крепкая, настоящая муж¬
ская дружба!
В Андрияне Николаеве подкупала самозабвенная лю¬
бовь к матери Анне Алексеевне, жившей в чувашском
селе Шоршелы, что в переводе на русский язык значит
«Светлые ключи». Валерий Быковский как-то ездрл вме¬
сте с Андрияном Николаевым на его родину и вернулся
откуда прямо-таки очарованный простой колхозницей,
которая одна, без мужа вырастила четверых детей. Он
поделился с нами рассказом Анны Алексеевны о том,
хак Андриян, закончив сельскую школу-семилетку, по
дастоянию матери отправлялся на учебу в техникум. Вре¬
мя было трудное, послевоенное, в доме Николаевых <—
Хоть шаром покати. Анна Алексеевна могла дать сыну на
дорогу только несколько картофелин, испеченных на
углях. Она положила их в котомку с запасной сменой
бельишка и теплыми носками, связанными из овечьей
шерсти.
102

- Мама, затак оедешь последнее, *- запротестовал
щЩросток, — веда ты остаешься одна, е малыш детьми!..
Мать проводила сына на окраину села к церкви, пере¬
оборудованной под школу, и долго стояла на бугре, глцдя
вслед удаляющейся фигурке Андрияна, обутого в стоп¬
танные башмаки, одетого в домотканый костюм. Он ча¬
сто оборачивался, махал матери рукой, пока не скрылся
за поворотом дороги. Было уже поздно, когда Анна Алек¬
сеевна вернулась в продуваемую осенним ветром избу.
Керосина не было, спать ложились рано, и когда она при¬
нялась разбирать постель, то под подушкой обнаружила
все четыре картофелины, которые были приготовлены.
Андрияну на дорогу...
Как-то в субботний день Алексей Леонов вместе С
Валерием Быковским отправился к его родителям, жив¬
шим в Москве, на Ново-Басманной улице. Родители Ва¬
лерия— Федор Федотович и Клавдия Ивановна — встре¬
тили их радушно.
— А где же Андриян? — спросили они.
— Не волнуйтесь, Андриян будет через пять минут,—
ответил Валерий.
По всему было видно, что Андриян Николаев — свой
человек в доме Быковских, что там беспокоятся о. нем,
словно о родном сыне. Вскоре появился и Николаев. Он,
как всегда, был застенчив и немногословен. Ни Клавдия
Ивановна, ни Федор Федотович в то время еще и не до¬
гадывались, что их сын и его друзья готовятся к таким
Необычным делам, как полеты в космос. Они, как, впро¬
чем, и все, с кем приходилось встречаться в ту пору, счи¬
тали нас обычными рядовыми летчиками, вырвавшимися
развлечься в Москву.
Сидя за чашкой чая, Алексей Леонов наблюдал, с
какой, душевностью хлопочет Клавдия Ивановна. Она
поставила на стол вазочку с клубничным вареньем, про¬
говорив тут же: «Твое любимое, Андриян...», принесла
корзинку с только что испеченными коржиками. А Федор
Федотович по случаю приезда сына, да еще с друзьями,
достал графинчик с коньяком.
— Нет-нет, мы не будем, — запротестовал Валерий.
Но космонавты, как говорится, вовсе не ангелы и все-
таки выпили по рюмке за здоровье родителей Быковского.
В их маленькой квартирке на пятом этаже частенько со-.
103

бирались товарищи Федора Федотовича, такие же как и
ой, ветераны гражданской войны, почетные железнодо¬
рожники, коммунисты. Валерий с малых лет впитывал в
себя партийный дух атой дружбы. Квартирка Быковских,
расположенная едва ли не под крышей большого
серого дома, была тем гнездом, из которого роди¬
тели заботливо выпустили в небесный простор молодого
«ястребка».
При образовании группы космонавтов сразу же была
создана и ее партийная организация. Многие из нас бы¬
ли членами или, как я, кандидатами в члены партии.
Секретарем нашей партийной организации был избран
Павел Романович Попович — человек веселый, жизнера¬
достный, полный неистощимого оптимизма. Мне, кай
старшине группы, и Алексею Леонову — редактору стен¬
ной газеты «Нептун», приходилось часто выслушивать его
дружеские советы. Он любил здоровый юмор и частенько
заставлял Леонова рисовать дружеские шаржи и даже
требовал, чтобы под ними были стихотворные подтек¬
стовки.
Павел Попович, как говорится, — «щирый украинец».
Отец его, Роман Порфирьевич, работал кочегаром на са¬
харном заводе, а мать, Федосья Касьяновна, — колхозни¬
ца. Детство Павла прошло среди вишневых садов, красоч¬
но воспетых Тарасом Шевченко. Ему, как и мне, при¬
шлось увидеть минувшую войну собственными глазами.
Он нередко делился с нами воспоминаниями о событиях,
навсегда оставивших глубокий след в душе. Запомнился
рассказ о том, как Павел, подростком, взобравшись на
погреб, поросший лебедой, заслонившись ладошкой от
солнца, проглядывавшего сквозь черные дымы, наблюдал
воздушный бой: в небе, словно птицы, кружили самоле¬
ты, и нельзя было понять, где свои, где чужие. С зами¬
рающим сердцем Павел следил, как загоревшийся штур¬
мовик, подминая желтоголовые подсолнухи, врезался в
здание школы, как к нему побежали люди, а впереди всех
его отец — Роман Порфирьевич. Павел тоже кинулся туда
и видел, как мужчины вытаскивают из машины убитого
летчика, как горящий самолет взорвался и брызнувшее
пламя обожгло и ослепило отца.
Летчика похоронили тайно от гитлеровцев и полицаев.
Мальчик тогда понял многое. Ведь, спасая пилота, отец
его проявил немалое мужество, лежал в хате на печи с
НИ

завязанными глазами, и никто тогда не мог сказать, будет
Он видеть или ослепнет на всю жизнь.
Вот прогонят наши фашистов, ты к тому времени
подрастешь и поступишь в летную школу. Летчик —са¬
мая красивая профессия на земле, — говорил сыну Ро¬
ман Порфирьевич, всем своим обликом похожий на леген¬
дарного Тараса Бульбу.
Тогда одиннадцатилетний Павел пообещал сам себе —
всю жизнь посвятить небу. У него, обладающего хорошим
музыкальным слухом, с малых лет самой любимой была
народная украинская песня:
Дивлюсь я на небо,
Та й думку гадаю,
Чему я не союл,
Чему не Л1таю...
В очень многом первоначальный жизненный путь Пав¬
ла .Поповича был схож с моим. Оба родились в крестьян¬
ских семьях, оба получили закалку в рядах рабочего
класса. Павел, как и я, окончил индустриальный техни¬
кум, учился в аэроклубе, потом работал на металлургиче¬
ском гиганте в Магнитогорске, давшем стране много го¬
сударственных и партийных деятелей, от министров до
ученых-академиков.
Были среди нас два товарища, к которым с первых
дней комплектования группы космонавтов все мы относи¬
лись с особым уважением, — Владимир Михайлович Ко¬
маров и Павел Иванович Беляев. Это были авиационные
командиры, летчики с высшим военным образованием.
И годами значительно постарше многих из нас: Владимир
Комаров, закончивший Военно-воздушную инженерную
академию имени Н. Е. Жуковского, родился в Москве в
1927 году, а Павел Беляев, выпускник командного факуль¬
тета Краснознаменной Военно-воздушной академии, — в
деревушке под Вологдой в 1925 году. У каждого из них
был большой летный и жизненный опыт. И еще
не зная, кому из нас доведется полететь в космос
первому, второму или третьему, все понимали — Вла¬
димиру Комарову и Павлу Беляеву будут наверняка
поручены наиболее трудные и сложные задания. Так и
получилось.
...Занятия продолжались. Подошло время тренировок
на центрифуге. Это сравнительно несложный аппарат,
105

предназначенный дня подготовил организма к переЯесё-
Шею больших перегрузок. Схематически его можнопред¬
ставить в виде коромысла, насаженного на ось. На одетом
конце коромысла устроена кабина для человека, на дру-
пне размещается уравновешивающий груз. Чем быстрее
вращается коромысло вокруг оси, тем большую перегруз¬
ку испытывает организм тренирующихся.
Я довольно часто тренировался на центрифуге, с каж¬
дым разом ощущая все более возрастающую тяжесть
собственного тела. Нечто подобное уже приходилось ис¬
пытывать во время полетов, когда самолет резко выходит
из крутого пикирования. Тогда на меня наваливалась
неимоверная тяжесть, она словно вдавливала в сиденье
кабины, нельзя было пошевелить пальцем, будто тума¬
ном застилало глаза. Это и есть действие перегрузки,
когда вес человека возрастает в несколько раз.
Нам сказали, что с таким явлением, но гораздо более
сильным и более растянутым по времени, мы встретимся
при старте космического корабля и его спуске с ор¬
биты.
Мы продолжали тренироваться на центрифуге. В от¬
личие от летчика в кабине самолета мы занимали лежа¬
чее положение, и перегрузка, таким образом, распределя¬
лась по всему телу более равномерно. Давило сильно.
Глаза не закрывались, затруднялось дыхание, перекаши¬
вались мышцы лица, увеличивалось число сердечных со¬
кращений, росло кровяное давление, кровь становилась
тяжелой, как ртуть.
Во время тренировок на центрифуге я, как и другие,
постепенно привыкал ко все большим и большим ускоре¬
ниям, выдерживал длительные многократные перегрузки.
К центрифуге подключена очень точная и сложная элек¬
трофизиологическая аппаратура, предназначенная для
регистрации физического состояния и функциональной
деятельности всего организма человека. Мы проверялись
на внимание, сообразительность, должны были произво¬
дить заданные рабочие движения. На бешеной скорости
следовало называть и запоминать внезапно появляющиеся
на световом табло цифры от единицы до десяти. Возра¬
стая по значению, они уменьшались в размерах. На пре¬
дельной скорости мне удавалось безошибочно видеть и
называть «семерку» или «восьмерку».
166

Мы,кандидайзй ц* космонавты, не только занимались
теорией и. продоМйф тренировку, но и вели большую об¬
щественную работу. У нас, как и повсйщу,'выпускались'
боевые листки. Поначалу они выходили под созвучными
нашему настроению названиями: «Луна», «Марс», «Вене¬
ра». А потом надолго утвердилось, постоянное название—
«Нептун». В нем помещались заметки и дружеские шар¬
жи, которые талантливо и остроумно рисовал Алексей
Леонов. Он был и бессменным редактором «Нептуна».
Однажды обо мне написали заметку, как об отличнике
по изучению теории, а затем и о том, что я — отличник
по тренажу. И хотя это было написано от руки, всего в
одной экземпляре, прочитать который могла лишь не¬
большая «труппа людей, мне было приятно такое товари¬
щеское поощрение.
Надо отметить, что и учились, и тренировались все,с
увлечением, понимая, что потерянного времени никогда
не вернуть.
В нашей группе по-прежнему царил дух товари¬
щеской взаимопомощи. Если что-нибудь не лади¬
лось у одного, все спешили помочь ему и советом и де¬
лом. Соревнуясь между'собой, мы видели друг в друге
единомышленников, стремящихся к одной цели. Мы зна¬
ли, что в первый полет выберут одного из нас. Но так же.
хорошо авали и то, что и другим найдется работа, что
другие сделают больше первого, продлят и разовьют то,
что начнет первый. Кто-то сделает один виток вокруг
Земли, кто-то несколько витков, кто-то полетит к Луне,
и все они будут первыми.
Я хотел отправиться в космический полет членом пар¬
тии. Это уже стало традицией советских людей: накануне
решающих событий в своей жизни приходить к ленинской
партии, вступать в ее ряды. Так делали строители первых
пятилеток, так поступали герои Великой Отечественной
войны. Так поступают и теперь.
Мой стаж пребывания в кандидатах партии истек. Од¬
нополчане с Севера прислали свои рекомендации. Бывший
комэск Владимир Михайлович Решетов писал: «На-про¬
тяжении всей службы Ю. А. Гагарин являлся передовым
офицером части... Политически развит хорошо... Принимал
активное участие в общественных и спортивных меропри¬
ятиях... Взятые на себя социалистические обязательства
выполнял добросовестно..?» В рекомендации секретаря
И»

партийной организации Анатолия Павловича Рослякова
говорилось: «Знаю Ю. А. Гагарина как исполнительного,
дисциплинированного офицера... Летает грамотно и уве¬
ренно... Являлся членом комсомольского бюро части...
Партийные поручения выполнял своевременно и добросо¬
вестно...» А в третьей рекомендации, данной коммуни¬
стом Анатолием Федоровичем Ильяшенко, было написано:
«Гагарин Ю. А. идеологически выдержан, морально устой¬
чив, в быту опрятен. Являясь слушателем вечерного уни¬
верситета марксизма-ленинизма, всегда активно выступал
на семинарских занятиях. ...Активно участвовал в рабо¬
те -партийных собраний, хорошо выполнял партийные
поручения, был редактором боевого листка».
Я перечитал эти рекомендации, и они взволновали
меня. Старшие товарищи, коммунисты, верили в меня,
добрым словом отзывались о моей скромной работе и, ка¬
залось бы, ничем не примечательной жизни. Я не знаю,
что бы я сделал с собой, если бы когда-нибудь плохим
поступком заставил их раскаяться в том, что они напи¬
сали, ручаясь своим партийным словом за меня. О, какое
это великое дело — доверие товарищей, знающих о тебе
все: и чем ты живешь, и что думаешь, к чему стремишь¬
ся и на что способен! Сколько раз дружба советских
людей проверялась кровью! Да и я сам, если бы это
потребовалось, отдал бы жизнь и за Решетова, и за Рос¬
лякова, и за Ильяшенко, за всех своих однополчан.
Долго думал я над тем, что следует написать в своем
заявлении. Самые теплые и возвышенные чувства пере¬
полняли меня, и, если бы все их излить на бумагу, полу¬
чилось бы много страниц. Затем вспомнились рассказы
фронтовиков о том, что в таких случаях солдаты перед
боем писали выразительно, но кратко. И на листке из
ученической тетради написал: «Прошу партийную орга¬
низацию принять меня в члены КПСС... Хочу быть актив¬
ным членом КПСС, активно участвовать в жизни стра¬
ны...» В этих словах я сказал все, что дуйал.
В солнечный день 16 июня 1960 года меня пригласили
на партийное собрание. Как положено в таких случаях, я
рассказал свою биографию. Она оказалась короткой и
улеглась в несколько фраз. Ничего особенного, все, как у
миллионов молодых советских людей. Кто-то из комму¬
нистов спросил:
— Как относитесь к службе?
108

— Служба — главное в моей жизни, — ответил я.
— Партии .и Советскому правительству предан. Бык
в рядах партии Ленина достоин! — говорили выступавшие
коммунисты.
Затем проголосовали. Все подняли руки «за». И хотя
благодарить на партийных собраниях не полагается, я не
мог удержаться и сказал:
—* Спасибо! Большое спасибо! Я оправдаю доверие.
Готов выполнить любое задание партии и правительства.
Я находился в сильном возбуждении, какого еще' ни¬
когда не испытывал, чувствовал необыкновенный прилив
сил и готов был выполнить немедленно то, что сказал.
Через месяц меня вызвали в партком. Вместе со мной
туда пришла группа офицеров. Все волновались не мень¬
ше меня. Наконец дверь открылась:
— Товарищ Гагарин, зайдите...
Секретарь парткома стоя протянул мне красную кни¬
жечку партийного билета и, пожимая руку, сказал:
— Всегда и во всем поступайте так, как учил нас
великий Ленин.
Каждый человек берет за образец жизнь другого, жи¬
вущего в его сердце человека. Таким образцом для со¬
ветских людей является Ленин.
— Буду достойным звания коммуниста, — ответил я
дрогнувшим голосом.
Вернувшись домой, я показал Вале и ее маме, Варва¬
ре Семеновне, гостившей у нас, партийный билет и толь¬
ко теперь посмотрел на номер — 08909627. Отныне я стал
членом Коммунистической партии — частицей многомил¬
лионного могучего авангарда советского народа.
Женщины поздравили меня, и Варвара Семеновна,
впервые назвав меня по имени и отчеству, сказала:
— Большую ответственность взял ты на себя, Юрий
Алексеевич. Коммунист — такой человек: сядет на него
пылинка, И всем видно.
Прием в партию был величайшим событием в жизни.
И в тот же вечер я написал об этом отцу в Гжатск. Он
давно хотел, чтобы я стал коммунистом. И мечта старика
сбылась.
В эти счастливые для меня дни у нас произошло дол¬
гожданное знакомство с учеными и конструкторами —
создателями ракетной техники и космических кораблей.
Среди них был и Главный Конструктор, с творческой
309

жизнью ж устремлениями которого отныне тесным обра¬
зом переплелась я моя судьба ж жизнь моих товарищей
по космосу. Мы увидели широкоплечего, веселого, остро¬
умного человека. Он сразу расположил к себе и обращал¬
ся с нами как с равными, как со своими ближайшими по¬
мощниками. Главный Конструктор начал знакомство с
допросов, обращенных к нам. Его интересовало наше са¬
мочувствие на каждом этапе тренировок.
; — Тяжело! Но надо пройти сквозь все это, иначе не
выдержишь там, — сказал он и показал рукой на
небо.
Когда один из товарищей пожаловался, что невыноси¬
мо жарко в термокамере, он объяснил, что во время по¬
лета температура в кабине корабля будет колебаться от
15 до 22 градусов Цельсия, но космонавту надо быть ко
всему готовым, так как во время входа корабля в плот¬
ные слои атмосферы его наружная оболочка разогреется,
возможно, до нескольких тысяч градусов. Каждый из нас
внутренне ахнул: человек в оболочке, разогретой до такой
огромной температуры! Это и тревожило и восхищало
одновременно.
Главный Конструктор не спеша подвел нас к своему де¬
тищу — космическому кораблю, самому совершенному
сооружению современной техники, воплотившему в себе
мнбгие достижения науки.
— Посмотрите, — сказал он, — внешняя поверхность
корабля и кабины пилота покрыта надежной тепловой за¬
щитой. Она-то и предохранит их от сгорания во время
спуска.
Как зачарованные, разглядывали мы никогда еще не
виданный летательный аппарат. Главный Конструктор
объяснил, что корабль-спутник монтируется на мощную
многоступенчатую ракету-носитель и после выхода на ор-
биту отделится от ее последней ступени. Он сказал нам
то, чего мы еще не знали, — что программа первого полета
человека рассчитана на один виток вокруг Земли.
— Впрочем, корабль-спутник, может совершать и бо¬
лее длительные полеты, — добавил он.
Нам дали возможность как следует осмотреть ко¬
рабль снаружи. Все обратили внимание, что кабина пи¬
лота вовсе не слепая, как мы предполагали, а
глядит на нас внимательными глазами иллюминаторов.
Их было несколько.
ПО

— Стенда вйтихиллюмййаторах, — пояснили нам,--
тоже жаропрочные. . Через них будут вестись наблюдения
во время полета.
По одному мы входили в пилотскую кабину корабля.
Она былЬ куда просторнее кабины летчйка на самолете.
Находясь в кресле, космонавт мог осуществлять всебпе-
рации по наблюдению и связи с Землей, контролировать
полет и при необходимости самостоятельно управлять йй-
раблем. Чего только не было в этой необычной кабинр!
И все совсем не так, как на самолете.
Слева размещался пульт пилота. На нем находились
рукоятки и переключатели, управляющие работой радио¬
телефонной системы, регулирующие температуру в каби¬
не, а также включающие ручное управление и тормозной
двигатель. Справа размещались радиоприемник, контей¬
неры для пищи и ручка управления ориентацией кораб¬
ля. Прямо перед креслом космонавта — приборная доска
с несколькими стрелочными индикаторами и сигнальны¬
ми табло, электрочасы, а также глобус, вращение которо¬
го совпадало с движением корабля по орбите. Ниже при¬
борной доски была установлена телевизионная камера для
наблюдения за космонавтом с Земли. А еще ниже нахо^
Дился иллюминатор с оптическим ориентатором.
Каждый впервые по нескольку минут провел на кре¬
сле — рабочем месте космонавта. Оно было установлено
под таким углом, что на участках выведения корабля на
орбиту и спуска с нее перегрузки действовали в направ¬
лении грудь — спина космонавта; то есть в наиболее бла¬
гоприятном для него направлении. Кресло представляло
собой небольшое, но сложное сооружение. В него были
вмонтированы привязная и парашютные системы, ката-'
нультные и пиротехнические устройства и все необходи¬
мое для вынужденного приземления — аварийный запас
пищи, воды и снаряжения, радиосредства для связи и пе¬
ленгации. На кресле находились также система вентиля¬
ции скафандра и парашютный кислородный прибор. Оно
было оборудовано надежной автоматикой.
В общей сложности в различных системах и приборах
корабля работало около 250 электронных ламп, более
6000 разных транзисторов, свыше полусотни электродви¬
гателей, более 1500 электрических реле, переключателей
и штепсельных разъемов. Все это оборудование соединя¬
лось электрическими проводами общей длиной примерно
111

в 15 километров. Думается, цифры эти весьма красноре¬
чиво говорят сами за себя!
То, что мы увидели, было легко, прочно, портативно.
Все поблескивало стерильной чистотой. Никто еще не
прикасался к *этим приборам, и, больше того, никто
не видел, кроме тех, кто их задумал и сделал. Каждый
молча покидал кабину и молча отходил в сторону, усту¬
пая место товарищу.
' Переживая и обдумывая про себя все, что увидели и
узнали сейчас, мы вдруг поняли, что в этот^корабль вло¬
жены большие средства и силы всего народа, что для
него надо было создать и металл, какого еще не знали
наши мартены, и необыкновенное стекло, и пластмассы,
и сверхпрочные ткани, и стойкие лаки, и разумные при¬
боры. Вся металлургия и вся химия со всеми своими до¬
стижениями работали на это чудо из чудес.
...Тренировки и занятия продолжались своим чередом.
Пришло время вибростенда — аппарата, имитирующего
содрогание корабля при работающих ракетных двигате¬
лях. Устроишься в этом аппарате, и тебя всего трясет
час, а то и больше, как в лихорадке. Все тело вибрирует,
словно натянутая струна. Но ничего, привыкли...
Привыкли и к термокамере, где при очень высокой
температуре находились продолжительное время. Но мне
та'кое было не впервинку. Я и раньше парился — русский
человек не может жить без хорошей бани с березовым
веником и парной. К высоким температурам я привык
еще в то время, когда, будучи ремесленником, работал у
вагранок с расплавленным металлом. Советского человека
огцем не испугаешь. Десятки тысяч рабочих трудятся па
доменных и мартеновских печах, у бессемеровских кон¬
верторов, на прокатных станах.
Сидишь один в термокамере, не с кем перекинуться
словом, и вспоминаешь, сколько раз наши люди при ад¬
ских температурах меняли колосники в топках или ре¬
монтировали футеровку в сталеплавильных печах. Им,
пожалуй, было потруднее, чем нам: они ведь работали
при температуре и повыше. Одним словом, все зака¬
ляется на огне, закалялись и мы.
Домой приходил усталый, ног под собой не чуял. По¬
нянчусь с дочкой, присяду и начинаю клевать носом. Ва¬
ля беспокоится, все допытывается: что, мол, с тобой?
И вынудила-таки сказать:
112

— Собираюсьв косное... Готовь чемодан с бельиш¬
ком...
Валя восприняла это как шутку, но вопросов больше
не задавала. Как все жены офицеров, она старалась не
вмешиваться в мои служебные дела. Валя знала: то, что
можно сказать, я не стану таить от нее. Ну, а о том, чего
говорить нельзя, лучше и не расспрашивать. Я был до¬
волен: и все сказал, и ничего не сказал.
Леночка теперь весь день проводила в яслях, и Валя
могла пойти на работу по своей специальности фельдше¬
ра-лаборанта. Она не могла сидеть без дела и работала,,
как всегда, увлеченно. Иногда вместе с товарищами мы
заходили к ней в поликлинику, и мне было приятно смо¬
треть, как ловко она орудует со шприцами, микроскопом
и специальными таблицами. Тут, конечно, не обходилось
без того, чтобы шутливо не попросить: сделайте, мол,
нам, Валентина Ивановна, анализ без очереди, да такой,
чтобы врачи не подкопались. А она нарочно выберет
шприц побольше да иглу потолще и скажет:
— Ну-ка, давайте сюда ваши лапищи, сейчас узнаем,
что там у вас в крови — может, одна водичка?..
Заняты мы были по горло. Газеты обычно приходит
лось читать дома, вечерами. Каждый день они сообщали
о новых трудовых подвигах советских людей. Вырази¬
тельным проявлением повседневной заботы нашей партии
и правительства о развитии советской космонавтики был
второй советский космический корабль, вышедший 19 ав¬
густа 1960 года на орбиту спутника Земли. В его кабине,
оборудованной всем необходимым для полета человека —
то есть кого-то из нашей группы будущих космонавтов, —
находились собаки Стрелка и Белка. Сделав восемнадцать
витков вокруг земного шара, космический корабль вер¬
нулся на Землю, отклонившись от расчетной точки при¬
земления всего на каких-нибудь десять километров. Впер¬
вые в истории живые существа, много раз облетев плане¬
ту, благополучно возвратились из космоса.
Это выдающееся событие показало полную надежность
корабля, который мы изучали и осваивали. Весь мир го¬
ворил о Стрелке и Белке. А нам эти две простые двор¬
няжки были особенно дороги. На борту корабля-спутни¬
ка работала та самая телевизионная установка, которую
нам уже показывали. С ее помощью ученые наблюдали с
8	Ю. А. Гагарки	ИЗ

Земли за поведением, самочувствием и настроением раз-
ведчид космоса.
Нам показали телевизионную пленку, где было хорошо
видно, как в момент старта собаки испуганно смотрели в
днище- кабины, настороженно прислушиваясь к непри¬
вычному шуму. В первые секунды полета они было заме¬
тались, но по мере ускорения движения корабля их при¬
нимала все возрастающая сила тяжести. Стрелка, упи¬
раясь лапами, пыталась сопротивляться навалившейся на
нее силе. Затем животные замерли. Корабль уже мчался
по своей орбите. После больших перегрузок наступило со¬
стояние невесомости, и животные повисли в кабине. Го¬
ловы и лапы их были опущены. Собаки казались мерт¬
выми. Но затем постепенно они оживились. Белка разозли¬
лась и стала лаять. Вскоре они привыкли к невесомости
н стали есть из автоматической кормушки.
Все это было интересно, давало материал для серьез¬
ных размышлений и разговоров. И если раньше все это
мы представляли умозрительно, то теперь увидели, как
оно было в действительности. Говорят, опыт — учитель
учителей. Все, перенесенное Стрелкой и Белкой — сущест¬
вами*-живыми, но немыслящими, — конечно, могли пере¬
нести и люди, здоровые, тренированные и целеустремлен¬
ные.
Всех нас интересовали ощущения состояния невесомо¬
сти. Мы приучали себя к этому состоянию. Делалось это
во время полетов на скоростных реактивных самолетах.
В полете на них при определенных положениях возни¬
кала невесомость, длившаяся порой несколько десят¬
ков секунд. Это явление, хотя и было кратковременным,
показывало возможность ведения радиосвязи, чтения, ви¬
зуальной ориентировки в пространстве, а также приема
воды и пищи. Проходя эти испытания, мы убеждались,
что! работоспособность не нарушится и при длительном
состоянии невесомости. Выслушивая наши заключения,
руководитель тренировок говорил;
— Предполагать можно все, что угодно. Надо все до¬
казать на практике, подтвердить опытом. А такой опыт
можно произвести только в космическом пространстве.
На различных тренировках наши организмы и нервная
система подвергались резким переходам от стремительно¬
го верчения на центрифугах до длительного пребывания
114

в йвециально оборудовазйной звукой§од^рокщной,ТакЙ|г
эываемой сурдокамере. Эта «одиночка» определяла не$&
нр-психичесйую устойчивость космонавта, Обо иногда при¬
ходилось сутками находиться в изолированном простран¬
стве ограниченного объема. Отрезан от всего мира. Нн
звука, ни шороха. Никакого движения воздуха.' Ничего;
Никто с тобой не говорит. Время от времени, по опреда*
ленному расписанию, ты должен производить ре^,
диопередачу. Но связь эта — односторонняя. Передает^
радиограмму — и не знаешь, принята она или нет. Ни¬
кто тебе не отвечает ни слова. И что бы с тобой ни слу¬
чилось, никто не придет на помощь. Ты один. Совершен¬
но один и во всем можешь полагаться только на самого
себя.
Трудновато было порой в этой «одиночке». Тем болйе^
что, входя в нее, не знали, сколько времени придется'
пробыть наедине с самим собой, со своими мыслями. Не?
сколько часов? День и ночь? Несколько суток? Но знали,
что это надо: в космическом пространстве может по ка¬
кой-то непредвиденной причине оборваться всякая связь
с людьми, и ты останешься один. Нервная система, вся
психика космонавта должны быть подготовленными ко
всяким случайностям и неожиданностям.
Оставаясь в полном одиночестве, человек обычно всег¬
да думает о прошлом, ворошит свою жизнь. А я думал о
будущем, о том, что мне предстояло в полете, если мне его
Доверят. С детства я был наделен воображением и, сидя в
этой отделенной от всего на свете камере, представлял себе,
что нахожусь в летящем космическом корабле. Я закры¬
вал глаза и в полной темноте видел, как подо мной про¬
носятся материки и океаны, как сменяется день и ночь
■д где-то далеко внизу светится золотая россыпь огней
Точных городов. И хотя я никогда не был за границей, в
своем воображении пролетал над Лондоном, Римом, Па¬
рижем, над родным Гжатском... Все это помогало пере¬
носить тяготы одиночества.
Я дуйал о том, что поэты, может быть, раньше ученых
пытались разгадать тайны Вселенной.
В 160 году нашей эры был написан первый фантасти¬
ческий рассказ о путешествии людей на Луну. Его автором1
был греческий софист и сатирик Лукиан Самосатский.Он
назвал свою необыкновенную книгу «Истинные истории»,
но с самого начала предостерег читателя следующим
8*	115

вступлением: «Я пишу о том, чего я никогда не видел,
не испытал и не узнал от другого, о том, чего нет и не
могло быть на свете, и потому мои читатели ни в коем
случае не должны верить мне». Эти «истории», которым
через четырнадцать .столетий суждено было оказать боль¬
шое влияние на литературу, являются «несостоявшимися
приключениями» Одиссея, которые, однако, могли
бы быть вписаны в гомеровскую «Одиссею», если бы во
времена Гомера люди хорошо знали астрономию. В кни¬
ге описывается, как ужасная буря якобы подхватила ко¬
рабль Одиссея и высоко подняла его над взбушевавшимся
морем. Ветер нес его с ужасающей быстротой, и путеше¬
ственники в течение семи дней и ночей не знали, что
ожидает их. На восьмой день корабль достиг Луны.
Вспоминались высказывания авторитетных людей. Ки¬
норежиссер Александр Довженко на втором Всесоюзном
съезде советских писателей говорил: «Я верю в победу
братства народов, верю в коммунизм, но, если при первом
полете на Марс любимый мой брат или сын погибнет где-
то в мировом пространстве, я никому не скажу, что пре¬
одолеваю трудности его потери».
Это было сказано до рождения первого искусственного
спутника Земли.
Иногда я целиком отдавался тишине, какую даже
трудно себе представить, а я ведь всегда любил тишину
труда, тишину мышления и раздумий. И когда выходил
из камеры, занимая которую не знал, когда можно будет
из нее выйти, обследователи удивлялись моему хладно¬
кровию и спокойствию, устойчивости психики и крепости
нервов.
Не все одинаково спокойно переносили тренировки и
в «одиночке» и в тепловой камере, на центрифуге и на
вибростенде. Это дало возможность отобрать товарищей,
лучше других выдерживавших трудные испытания. Нас,
кандидатов на первый полет, становилось все меньше и
меньше. Среди них наши руководители называли Гер¬
мана Титова, Андрияна Николаева, Павла Поповича, Ва¬
лерия Быковского, Владимира Комарова и меня. А в кон¬
це концов надо было отобрать кого-то одного. Испытания,
которые мы проходили, были куда сложнее конкурсных
экзаменов в МГУ, где, как я слышал, на одно место пре¬
тендуют десятки молодых людей.
116

За непрерывными занятиями. и тренировками мы не
заметили, как минула осень и наступили зимние дни.
В Москве в это время проходило Совещание представи¬
телей коммунистических и рабочих партий. В нем при¬
никали участие делегации восьмидесяти одной партии.
В опубликованном Заявлении этого Совещания говори¬
лось: главная отличительная черта нашего времени со¬
стоит в том, что мировая социалистическая система пре¬
вращается в решающий фактор развития человеческого
общества. Сплочение социалистических государств в еди¬
ный лагерь, его крепнущее единств^ и растущая мощь
обеспечивают в рамках всей системы полную победу
социализма. Это был документ огромной силы. Он гово¬
рил, что коммунисты видят свою историческую миссию
не только в том, чтобы упразднить эксплуатацию и ни¬
щету в мировом масштабе и навсегда исключить возмож¬
ность любой войны из жизни человеческого общества, ио
уже в современную эпоху избавить человечество от пожа¬
ра новой мировой войны.
Читая этот исторический документ, я убеждался, что
личная жизнь моя имеет смысл постольку, поскольку она
направлена на служение народу. Для нас, будущих кос¬
монавтов, было важно, что в Заявлении говорилось: «Со¬
ветская наука открыла целую эпоху в развитии мировой
цивилизации, положила начало освоению космоса, ярко
демонстрируя экономическую и техническую мощь социа¬
листического лагеря». Читая эти проникновенные слова,
мы почувствовали свою ответственность не только перед
Родиной, но и перед всем социалистическим лагерем, пе¬
ред коммунистами всех стран. Предстоящий полет, чело¬
века в космос преследовал сугубо мирные цели. В этом
убеждал нас и сам космический корабль, не имеющий
никаких военных приспособлений, и характер всей нашей
подготовки к полету. Успешное осуществление такого по¬
лета стало бы триумфом мирной политики нашего народа,
победой всех миролюбивых людей Земли.
Стремление нашего народа к миру, к созиданию под¬
тверждалось делом. Один за другим вступали в строй ги¬
ганты семилетки. На Магнитогорском металлургическом'
комбинате закончилось сооружение мощного прокатною
стана «2500»; началась загрузка крупнейшей в мире Кри¬
ворожской домны; завершилось строительство первой
коксовой батареи на «Казахстанской Магнитке» — метал-
117

дургическом'занодавТфгар-Тау; на Балхашском горно-
металлургическом комбинате дала плавку первая вмире
циклонная печь В эти дни я получил несколько писем
от своих товарищей — военных летчиков, в том числе и
огБрриса Федоровича Вдовина. Они писали, что, соглас¬
на Закону о новом значительном сокращении наших Во¬
оруженных Сил, уволились в запас, делились своими
>вдечатлениями о работе на новом для них поприще — на
заводах, фабриках, в сельском хозяйстве. Вдовины посе¬
лились в Калуге—'там, где творил К. Э. Циолковский,
занимались педагогическим трудом. Они писали о своей
Иринке, что она подросла. и вспоминает меня. А мы с
Валей ответили, что и наша Леночка уже ходит пешком
под стол и ждет братика или сестричку.
1 декабря 1960 года в космос отправился наш третий
Космический корабль. На борту его находились собаки
Пчелка и Мушка, а также другие мелкие животные, на¬
секомые и растения. Программа исследований, предшест¬
вующих полету человека, выполнялась по строгому пла¬
ну. Полет этот дал новые ценные для. нас сведения. Но
не все обошлось благополучно. В связи со снижением по
нерасчетной траектории корабль-спутник прекратил свое
.существование. Кое-кто из специалистов опасался, что
сообщение об этом произведет на нас неблагоприятное
впечатление. Но мы понимали, что это была не законо¬
мерность, а случайность, что жизнь гораздо сложнее, чем
предполагаешь. Было жаль спутник, в который вложены
большие средства. Но в таком грандиозном деле неизбеж¬
ны издержки.
Занятия наши продолжались в ускоренном темпе. Мы
все больше и чаще тренировались в макете кабины косми¬
ческого корабля, обживали ее, как обживают новый дом,
привыкали к каждой кнопке и тумблеру, отрабатывали
все необходимые в полете движения, доводили их до ав¬
томатизма. Руки сами знали, что надо делать в любом
случае.
Отрабатывалось умение обращаться с системами руч¬
ного управления космическим кораблем, ориентации, при¬
земления, а также терморегулирования, кондиционирова¬
ния воздуха, регулирования давления. Мы работали с
аппаратурой контроля и управления кораблем. Ученые
продумали каждое наше движение. Много времени уде¬
лялось тренировкам по связи космонавта с Землей по
>18
рваным какалш;*'Х{П1з*ячны*и споЬооами, МыдолжЦы
'ifc&ni логически докатать и наименьшим количествам
совершенно точньислов и цифр записывать свои наблю¬
дения в бортовой журнал. Мы умели воображать и-пред¬
ставляли себя в настоящем корабле, облетающем Зем¬
лю. Это придавало смысл занятиям.
Для отработки различных вариантов полетного зада¬
ния инженеры соорудили отличный стенд-тренажер, осна¬
стили его остроумными электронно-моделирующими
устройствами. Займешь кресло в кабине, а перед тобой
стрелки приборов, и то вспыхивающие, то гаснущие раз¬
ноцветные табло воспроизводят различные изменения об¬
становки, какая может сложиться в полете. Тут же. и
радиопереговоры, записываемые на магнитофонную лен¬
ту, и наблюдения в иллюминаторы, через оптическйй
ориентатор, и ориентировка по глобусу, и ведение борт¬
журнала... Успевай только поворачиваться! '
В макете кабины имитировался не только нормальны*
полет — так, как он должен был протекать по всем расче¬
там, — но и различные аварийные варианты. Словом, все
делалось на земле по-полетному. Да еще в защитном ска¬
фандре, в гермошлеме и гермоперчатках, обеспечивающих
сохранение жизни и работоспособности космонавта в сяу- .
чае разгерметизации кабины. И пищу и воду тоже при¬
нимали в этом одеянии.
— После такой тренировки, — говорили мне товари¬
щи как старшине группы, — устаешь больше, чем на цен¬
трифуге со всеми ее прелестями.
— Ничего, — успокаивал их я, — все приходит вовре¬
мя для того, кто умеет ждать.
Горьковатый осадок, вызванный гибелью Пчелки и .
Мушки, в котором мы боялись признаться самим себе,,
но который все же оставался еще, совершенно улетучился,
как только мы узнали об удачном запуске тяжелого
искусственного спутника Земли весом около шести с по¬
ловиной тонн, а затем через неделю и о старте с подоб¬
ного спутника космической ракеты, выведшей автомати¬
ческую межпланетную станцию на траекторию к планете
Венера. Успешный запуск этой станции, несущей вымпел
с изображением Государственного герба СССР, проложил
трассу к планетам Солнечной системы.
. В то время все у меня было хорошо. Только волно¬
вался за Валю. Со дня на день она должна была родить.
119

На этот раз я ждал сына, а жена — дочку. Как там она?
Все ли с ней в порядке? Я был очень занят и не мог
оставаться с ней.
Седьмого марта она родила дочку.
. А девятого марта товарищи говорят мне?
— Ну, Юра, тебе еще один подарок ко дню твоего
рождения...
Спрашиваю:
— Какой подарок?
— Запустили четвертый корабль-спутник...
Четвертый космический корабль-спутник в тот же день
вернулся на Землю со своими пассажирами — собакой
Чернушкой и другими живыми обитателями, калибром
поменьше, а также манекеном, помещенным в кресле пи¬
лота. Основной целью этого запуска являлась проверка
надежности конструкции космического корабля и всех
установленных на нем систем, обеспечивающих необхо¬
димые условия для полета человека. По всему было вид¬
но, что такой полет совсем близок.
Но не только в нашей стране шла подготовка к поле¬
ту человека в космос. Готовились к этому и в Соединен¬
ных Штатах Америки. Зарубежная печать сообщала об
удачных и неудачных запусках американских спутников
Земли и космических ракет. Б журнале «Лайф» мы виде¬
ли фотографии обезьяны шимпанзе, которая запускалась
с мыса Канаверал на ракете в космос и благополучно
вернулась обратно. Американские телеграфные агентства
сообщали о том, что уже отобрано семеро кандидатов для
полета в космос в узкой, колоколообразной капсуле, раз¬
мещенной в носовой части ракеты «Редстоун». Ракета
должна была подняться на высоту 115 миль. Весь полет
рассчитывался на четверть часа.
Вскоре директор проекта «Меркурий» сообщил: из
семи американских астронавтов отобраны трое — Джон
Хершел Гленн — 39 лет, подполковник морской пехоты,
уроженец города Нью-Конкорд в штате Огайо; Вирджил
Айвен Гриссом — 34 лет, капитан военно-воздушных сил,
родившийся в городе Митчелл, штат Индиана, и Алан
Бартлет Шепард — 37 лет, капитан 3 ранга, уроженец
города Ист-Дерри, штат Нью-Гэмпшир. Все трое, как со¬
общало агентство Юнайтед Пресс Интернейшнл, были
отобраны на основании «многих медицинских и техниче¬
ских данных». Эти кандидаты на полет являлись кадро-
120

згыми военными, работавшими в области научных иссле¬
дований. Они проходили специальное обучение уже в те¬
чение двадцати двух месяцев.
Гленн и Гриссом во время второй мировой войны слу¬
жили в авиации, а затем воевали в Корее; Шепард про¬
ходил службу на эсминце в Тихом океане. Американская
печать публиковала их портреты и биографии, сообщала
о том, что любимое времяпровождение Гленна —' гребля
на лодке. Гриссом увлекается рыболовством, а Шепард
любит катание на беговых коньках и на водных лыжах.
Полет по баллистической траектории на ракете, пла¬
нирующийся в США, по сути дела, не мог явиться косми¬
ческим полетом. Советские ученые и конструкторы с
самого начала работ, в которых теперь активное участие
принимала и наша группа кандидатов в космонавты, на¬
правляли свои усилия по другому пути — создавая тяже¬
лые искусственные спутники Земли и космические кораб¬
ли крупных размеров. В этом заключалась принципиаль¬
ная линия развития космических полетов в СССР. Глав¬
ный Конструктор говорил нам, что только таким путем
можно будет решить задачу полета человека в космиче¬
ское пространство.
Нас, конечно, не могли не интересовать смелые аме¬
риканские парни, готовящиеся к полету на ракете «Ред¬
стоун». Мы были уверены, что рано или поздно кому-то
из нас придется встретиться с кем-то из них и поговорить
обо всем виденном и пережитом. Мы знали, что космиче¬
ский полет может сблизить наши страны, и, конечно,
были уверены, что первым полетит в космос советский
человек. Для этого были все основания.
— Восток ближе к солнцу, чем запад, — шутили мои
друзья, просматривая американские газеты и жур¬
налы.
В это время попалась мне книга американского летчи¬
ка Фрэнка Эвереста «Человек, который летал быстрее
всех». Имя автора было знакомо, и я с интересом прочел
то, что написал этот волевой человек, ценой невероятных
усилий добившийся того, чего хотел. Все шло хорошо до
тринадцатой главы, названной «Покорение космоса». Как
только я прочел эту главу, меня охватило чувство непри¬
язни. Эверест писал:
«Я твердо убежден в том, что тот, кто первым поко¬
рит космос, будет господствовать над Землей. Не обяза-
121

тедьно судьбылюдейбудет решать сильная и большая
страна, Дажекебойёшаяи сравнительно слабая страна- с
помрйщю космического корабля, вооруженного управляе¬
мыми снарядами с атомными зарядами, может добиться
мирового господства. Эта страна, имея в своих руках кос¬
мический корабль и ядерное оружие, может совершить
нападение на противника из космоса, не подвергаясь в то
же время ответному удару. Победа ей будет обеспечена».
О какой малой стране вед разговор Эверест, уж не об
аденауэровской ли Германии? .Во всяком случае, от агой
галиматьи за сто километров несло ничем не прикрытым
махровым фашизмом.
Нет, не для порабощения других стран и народов стре¬
мятся советские люди в космос! Титанические усилия
нашего правительства, всего советского народа направле¬
ны не на подготовку войны, а на сохранение мира.
Завоевание космоса советским народом связано с бур¬
ным прогрессом отечественной науки и техники. Я думал
о том, что* полеты на космических кораблях помогут нау¬
ке ответить на многие вопросы о возникновении звезд и
планет, их месте во Вселенной. Другой не менее важной
проблемой, которую поможет разрешить проникновение
человека в космос, равно как и полеты на ближайшие
планеты, является происхождение жизни.
По теории вероятности, существует множество планет,
подобных нашей Земле, где есть биологическая жизнь.
Еще Джордано Бруно, великий мыслитель прошлого, вы¬
сказал идею о множественности заселенных живыми су¬
ществами миров. Эту смелую мысль развивал и пропаган¬
дировал гениальный'русский ученый Михаил Васильевич
Ломоносов. На многих планетах мыслящие существа, на¬
верное, имеют гораздо более длительную историю, чём
люди, и, может быть, находятся на более высоком уровне
развития.
В воздухе чувствовалось дыхание весны. И у нас в
семье царило весеннее настроение: родилась вторая доч¬
ка, и мы дали ей весеннее имя — Галочка. А я ходил по
Комнате, держа ее на руках, и напевал:
Галя, Галинка,
Милая картинка...
Но с маленькой мне понянчиться не пришлось — надо
было ехать на космодром. Там готовился к последнему
122

кбкйрольному запускунаш космический корабль с подо
ЙфТНыми животными и- манекеном на пилотском кресле
Космодром—это обширное хозяйство, расположенное в
стороне от проезжих дорог. Обслуживает его квалифици¬
рованный персонал инженеров и техников. Здесь монти¬
руются и подготавливаются к запуску мощные ракеты с
космическими кораблями. Отсюда они устремляются и
небо.
Нам показали дворняжку светлой рыжеватой масти с
темными пятнами. Я взял ее на руки. Бесила она не боль?
ше шести килограммов. Я погладил ее. Собака доверчиво
лизнула руку. Она была очень похожа на нашу домаш¬
нюю собачонку в родном селе, с которой я частенько иг¬
рал в детстве.
'— Как ее зовут?
Оказалось, что у нее еще нет имени —пока она зна¬
чилась под каким-то испытательным номером. Посылать
в- космос пассажира без имени, без паспорта? Где это
Видано! И тут. нам предложили придумать ей имя. Пере¬
брали добрый десяток популярных собачьих кличек. Но
все они как-то не подходили к этой удивительно милой
рыжеватенькой собачонке. Тут меня позвали, я опустил
ее на землю и сказал:
— Ну, счастливого пути, Звездочка.
И все присутствующие согласились: быть ей Звездоч¬
кой. Так потом о собачке и написали в газетах.
С каким-то смешанным чувством благоговения и во¬
сторга смотрел я на гигантское сооружение, подобно баш¬
не возвышающееся на космодроме. Вокруг него хлопотали
люди, выглядевшие совсем маленькими. С интересом я
наблюдал за последними приготовлениями на ракете-но¬
сителе и на космическом корабле к старту. На лифте под¬
няли Звездочку и ее спутников, поместили их в гермети¬
чески закрывающуюся кабину. Проверка, проверка и еще
раз проверка всех систем. Наступает положенное время.
Вот-вот будет дана команда на запуск.
В эти минуты я невольно представил себе, что это не
Звездочку снаряжают в полет, а меня, что я уже нйхот
жусь там, в кабине вздыбленного к небу космического
корабля.
’ Пуск! Короткое, как выстрел, слово. В пламени,
выбивающемся из сопел, в грохоте все сильнее и громче
рокочущих двигателей высокий и тяжелый корпус мио-
123

гоступенчатой ракеты как бы нехотя приподнимается над
стартовой площадкой. Ракета, словно живое, разумное
существо, в каком-то раздумье, чуть подрагивая, на се¬
кунду-другую как бы зависает у земли и вдруг стреми¬
тельно, оставляя за собой бушующий вихрь огня, исче¬
зает из'поля зрения, словно росчерк, оставляя в небе свой
яркий след. Все произошло так, как я и предполагал.
— Вот так и тебя будем провожать, Юрий! ■— сказали
мне товарищи.
Целый день я ходил под впечатлением увиденного.
Корабль уже успел облететь вокруг планеты и вернуться
в заданный район. Уже специалисты — биологи и меди¬
ки— хлопотали над Звездочкой, великолепно перенесшей
полет. А я все раздумывал над тем, что произошло на
моих глазах и скоро, теперь уже совсем скоро должно
было произойти со мной. В моих ушах все еще отзывался
услышанный на старте грохот, перед глазами все еще
вздымались высокие волны пламени, в котором взлетала
в небо ракета. Но это не пугало меня, а восхищало.
И вспомнились мне слова высокого усатого бригадира
Люберецкого завода, когда он нам, ремесленникам, попя¬
тившимся от жара расплавленного чугуна, весело сказал:
— Огонь силен, вода сильнее огня, земля сильнее
воды, но человек — сильнее всего!
Дома Валя спросила, почему я в таком восторженном
состоянии и где это я вообще все время пропадаю.
— Лечу в космос... Готовь чемодан с бельишком,—
попытался снова отшутиться я.
— Уже приготовила, — ответила Валя, и я понял: она
все уже знает.
Мы уложили в кроватки наших девочек, поужинали,
и тут у нас начался серьезный разговор. Я сказал, что
первый полет человека в космос не за горами и что в этот
полет, возможно, пошлют меня.
.— Почему ^именно тебя? — спросила Валя.
Я, как мог^ объяснил ей, почему выбор может пасть
на меня. По Валиному вдруг посерьезневшему лицу, по
ее взгляду, по тому, как дрогнули ее губы и изменился
голос, я видел, что она и гордится этим, и побаивается,
и не хочет меня волновать. .Всю ночь, не смыкая глаз,
проговорили мы, вспоминая прошлое и строя планы на
будущее. Мы видели перед собой своих дочерей уже
взрослыми, вышедшими замуж, нянчили внуков, и вся
124

щизнь проходила перед нами без войн и раздоров, такой,
какой мы ее представляем при Коммунизме.
И когда мы наговорились досыта и я спросил у Вали,
как она смотрит на предстоящие мне испытания, она от¬
ветила, как и должна была ответить:
— Если ты уверен в себе, решайся! Все будет хо¬
рошо...

СРЕДА, 12 АПРЕЛЯ
Я Я риближалось время старта. Вот-вот нас
Ш Л должны были отправить на космодром
-г “ Байконур, расположенный восточнее Араль¬
ского моря в широкой, как океан, казахской степи.
И "Все же я томился нетерпением, никогда, кажется, ожи
дание не было так тягостно. Я знал, что корабль, на . ко¬
тором предстояло лететь, получил название «Восток». Ви¬
димо, нарекли его так потому, что на востоке восходит
солнце н дневной свет тесннт ночную тьму, двигаясь с во¬
стока.
Перед нашим отъездом состоялось напутственное пар¬
тийное собрание. Все предполагали, что в первый полет
назначат меня. Выступали те, кто уезжал на космодром,
и те, кто оставался.
— Мы завидуем вам хорошей, дружеской завистью...
Желаем счастливого полета... Вернувшись из космоса, не
зазнавайтесь; не дерите нос кверху, будьте всегда скром¬
ными, такими, как сейчас, — говорили товарищи, высту¬
павшие на собрании.
Дали мне слово. Я сказал:
— Я рад и горжусь, что попал в число первых космо¬
навтов. Заверяю товарищей коммунистов в том, что не
пожалею ни сил, ни труда, не посчитаюсь ни с чем, чтоб»
126

^доиюяно выполнить задание партии и правительства, иа
^выполнение предстоящего полета в космос пойду с чистой
душой и большим желанием выполнить это-задание, как
положено коммунисту... Я присоединяюсь к многочислен¬
ным коллективам ученых и рабочих, создавших космиче¬
ский корабль и посвятивших его XXII съезду. КПСС.
Собрание было немногословным и немножечко напо¬
минало митинг. Все были взволнованы. Видимо, во время
войны так же сердечно и задушевно коммунисты ппово-
жали своих товарищей на фронт.
На космодром летело несколько космонавтов. Все мог-'
ло случиться. Достаточно было соринке попасть в глаз
первого кандидата для полета в космос, или температуре
у него повыситься на полградуса, или пульсу увеличить¬
ся на пять ударов — и его надо было заменить другим
подготовленным человеком. Уезжающие товарищи были
так же готовы к полету, как я. Старт должен был со¬
стояться точно в назначенный день и час, минута в мину¬
ту. Вместе с нами на космодром ехали несколько специ¬
алистов и врач.
Незадолго до намеченного дня полета вместе с Герма-,
ном Титовым мы побывали в Москве. И всю дорогу ца
космодром я вспоминал волнение, охватившее меня, когда
я стоял возле Мавзолея. У советских людей стало внут¬
ренней потребностью перед решающим шагом в жизни
идти на Красную площадь, к Кремлю, к Ленину. Светлы¬
ми июньскими ночами тут проходят, взявшись за руки,
юноши и девушки, получившие аттестаты зрелости.
Двадцать лет назад, в грозовом сорок первом году, отправ¬
ляясь на фроИт, мимо Мавзолея проходили полки москов¬
ского ополчения. Откуда бы ни приезжали советские люди
в Москву, они обязательно побывают на Красной площа¬
ди. То же делают и наши зарубежные друзья.
Мы медленно шагали вдоль кремлевских стен но на¬
бережной реки. Под бой курантов Спасской башни пере¬
секли Красную площадь. С рукой, поднятой к козырьку,
я остановился у Мавзолея, посмотрел, как сменяется ка¬
раул, и, умиротворенный полетом голубей и шелестом раз¬
вевающегося на ветру Государственного флага над Крем¬
левским дворцом, вместе с Германом Титовым побрел
по городу, равного которому нет в мире. Вокруг шумел
охваченный предчувствием весны людской поток. Тысячи
людей шли навстречу и обгоняли нас. Никому не было до
127

нас дела, и никто не знал, что готовится грандиозное со¬
бытие, подобного которому еще не знала история. «Как
обрадуется наш народ, когда задуманное свершится!» —
думал я.
В ту же ночь мы улетели на космодром. С нами летел
Евгений Анатольевич — наш командир, врач и наставник,
человек необыкновенного обаяния и такта, двадцать лет
пекущийся о здоровье летчиков. Он работал с нами с пер¬
вого дня, и для него, как он говорил, не оставалось нераз¬
резанных книг. Он знал о каждом больше, чем знали о
себе мы сами. Было приятно, что с нами на космодром
летит и Николай Петрович Каманин — один из первых
Героев Советского Союза, воспитатель многих известных
летчиков.
За окнами самолета клубились вспененные облака, в
их просветах проглядывала по-весеннему оголившаяся
земля, кое-где покрытая еще талым снегом. Я глядел вниз
и думал о родителях, о Вале, о Леночке и Галинке. Пред¬
ставил себе, что стану делать после полета, и тут же ре¬
шил: буду учиться. Рядом сидел Герман Титов, велико¬
лепный летчик, коммунист, принятый в кандидаты пар¬
тии нашей организацией, человек с чистой, почти детской
жизнерадостностью. Он тоже смотрел на проплывающую
внизу землю и тоже думал, и, наверное, о том же самом,
о чем размышлял и я. Порой наши взгляды встречались,
и мы улыбались, понимая друг друга без слов. Опасения
тех, кто полагал, будто нас нельзя предупреждать о поле¬
те, чтобы мы не нервничали, не оправдались. И я и мой
товарищ, который в любом случае был готов занять место
в кабине «Востока», чувствовали себя превосходно.
Герман Титов сидел ко мне в профиль, и я невольно
любовался правильными чертами красивого задумчивого
лица, его высоким лбом, над которым слегка вились мяг¬
кие каштановые волосы. Он был тренирован так же, как
и я, и, наверное, способен на большее. Может быть, его
не послали в первый полет, приберегая для второго, более
сложного.
На космодроме нас ждали. Там мы встретили многих
знакомых специалистов и Главного Конструктора.
Прибыл на космодром и Теоретик Космонавтики — так
мы между собой называли видного советского ученою,
под руководством которого составлялись сложнейшие рас¬
четы космических рейсов.
128

Деннис годы. Юрий Гага¬
рин (сидит в центре), его
< ырший брат Валентин,
младший брат Борис и се¬
стра Зоя.
Юрий Гагарин — ученик
литейщика Люберецкого
завода сельскохозяйствен¬
ных машин.

Юрий Гагарин — студент
Саратовского индустриаль¬
ного техникума. 1953’ год.
Курсант Саратовского аэро¬
клуба Юрий Гагарин к по¬
лету готовI

Юрий Гагарин — курсант
< )рснбургского военного
авиационного училища.

Врачи внимательно проверяют состо¬
яние здоровья космонавтов. Кадр из
фильма «Первый рейс к звездам».
Юрий Гагарин в скафандре
космонавта.

12 апреля 1961 года. У газетного киоска.

После завершения полета
Ю. А. Гагарин возвращается
в Москву.
Торжественный кортеж на
улицах Москвы.

Москва. 14 апреля 1961 года. Митинг . судящихся на Красной площади.

Юрий Гагарин на трибуне Мавзолея.
Л. И. Брежнев вручает первому космонавту орден Ленина и Золотую
Звезду Героя Советского Союза.

Портрет, подаренный
Ю. А. Гагариным гжатским
«юным космонавтам».
Юрий Гагарин с юными
москвичами у здания Цент¬
рального аэроклуба им.
В. П. Чкалова. 5 мая
1961 года.

Торжественный вынос Знамени ленинского комсомола перед
открытием XIV съезда ВЛКСМ.

Ю. А. Гагарин и академик
С. П. Королев.
Юрий Гагарин среди писателей.

Корабль «Восток» перед пуском.
Космический корабль «Восток». Кадр
из кинофильма.

Космический корабль «Вос¬
ток» начинает свой истори¬
ческий рейс. Кадр из кино¬
фильма.
Корабль «Восток» после
приземления. Кадр из кино¬
фильма.

На видном месте в кабинете Ю. Гагарина — портрет провидца кос¬
мической эры К. Э. Циолковского.

В то время, к сожалению, я не вел дневника, где бы
отмечалось главное, основное за каждый прожитый день,
да еще в такое время, как перед первым в миро полетом
человека в космос. Уже потом, через несколько лет после
рейса «Востока», я узнал, что кое-что в те дни, следуя
давней привычке, записывал в свою объемистую тетрадь
наш добрый наставник Николай Петрович Каманин.
И., пользуясь его любезным согласием, я привожу не¬
сколько страничек из его дневника, ибо они передают и
ту атмосферу, которая царила тогда на космодроме, и
мое душевное состояние, зафиксированное как бы со сто¬
роны. Генерал Н. П. Каманин писал:
«...Какой длинный, насыщенный событиями день!
<•(' добрым утром» мы сказали друг другу в Москве, а по¬
желали «спокойной ночи» в ставшем уже обжитым доми¬
ке гсосмодрома. В соседней комнате спят Гагарин и Ти-
Toii. Все дневные хлопоты остались позади, и теперь мож¬
но полчасика уделить дневнику. Ничего не поделаешь,
ьрнпы’н'.ж днгшин; веду с тех нор, как сел в кабину са-
I - ни. Писал ь тридцатых год,ах, когда летал в суровых
\ сл•i:!;ях Заполярья п Дальнего Востока, выкраивал пя¬
тиминутки для записей в годы войны, а сейчас, когда
в.ы готовимся к величайшему событию—полету совет¬
ского человека в космос, не писать — невозможно.
Утро. С чего оно началось? Проснулся как по зака¬
зу — ровно в пять и сразу вспомнил, что остались позади
м-цогочисленные совещания, доклады, поездки на пред¬
приятия. Огромная работа многих коллективов ученых,
конструкторов и рабочих принесла свои результаты: пра¬
вительственная комиссия сказала «добро» па полет чело¬
века в космос.
Машина мчится по улицам Москвы. Ночью выпал
снег, за городом настоящая зима. На аэродроме все гото¬
во к отлету. В самолет погружены необходимые вещи,
никто не опоздал. На космодром летит группа космонав¬
тов, инженеры, врачи, кинооператоры. Все взволнованы,
настроение приподнятое.
Точно в назначенное время взлетели. Ветер — попут¬
ный, и без промежуточной посадки прилетели в пункт
назначения. Солнцем проводила нас Москва, солнцам
встретил космодром. Тепло и от душевной, товарищеской
встречи на аэродроме. Веселой шуткой встретил нас Глав¬
ный Конструктор. Нашел что сказать почти каждому из
9 Ю. А. Гагарин
129

мрибывших. Он;рй№щсазцц, как идет работа по отлажива¬
нию отдельны^ сЯстеМ корабля.Тут же был назван ори-
ентяровдчный срок готовности к пуску.
—- Как видите, в вашем распоряжении еще есть вре¬
мя. Чем думаете заняться?
Тренировками.
— Правильно. Полезно, чтобы космонавты основатель¬
но повторили порядок ручного спуска, не забыли связь,
тренировки в скафандре.
Во второй половине дня мы сумели организовать заня¬
тия, завершили их игрой в волейбол. Играли с увлече¬
нием все —Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Быков¬
ский и другие. Они еще не знают, кому лететь...
6	апреля
Основным событием дня было техническое совещание.
На него явились конструкторы двигателей, систем связи,
оборудования, управления... Каждый представлял боль¬
шие коллективы ученых, конструкторов, инженеров,
техников, рабочих. Наглядно видно, что полет в космос—
это концентрированное выражение современных успехов
нашей науки, техники, всей советской экономики.
Первым обсудили доклад по системе регенерации воз¬
духа в кабине корабля <Восток». Состоялся серьезный
разговор, слышались предложения, критические замеча¬
ния. Каковы результаты испытаний скафандра, кресла
космонавта, парашютной системы, всей автоматики при¬
земления корабля? На эти вопросы ответил другой до¬
кладчик. Он оперировал последними данными, получен¬
ными после пусков космических кораблей с манеке¬
нами.
Итог совещания: окончательно разработано задание
космонавту на одновитковый полет. Подписать этот доку¬
мент выпала честь и мне. Первое задание летчику-космо¬
навту на первый полет в космос! За долгие годы работы
авиационным командиром довелось подписать не одну сот¬
ню полетных заданий. И все же не приходилось испыты¬
вать такого волнения, как сегодня.
В наш домик вернулся вместе с космонавтами около
одиннадцати часов вечера. Вместе ужинали, много гово¬
рили о том, как идут тренировки. Пристально пригляды¬
ваюсь к каждому, особенно к Гагарину и Титову, ста-
130
раюсь подмечать любую Мелочь вих поведении. Ребята
давно уснули, а я в раздумье сижу за Дневником, еще и
еще раз воскрешаю в памяти все то, что было характер¬
ным в подготовке космонавтов. Кого рекомендовать ,в
первый полет: Гагарина или Титова? И тот и другой-»
отличные кандидаты, оба прекрасно подготовлены. И тре¬
неры, и инструкторы, и врачи высказываются так, слцв-
но посылать в полет надо не одного, а двух космонавтов.'
В ходе тренировок и испытаний они сумели обрести нет
обходимые знания, навыки. И если чаша весов на первый
полет клонилась в пользу Юрия Гагарина, то при этом
имелось в виду, что вслед за первым, одновитковым по¬
летом предстояло совершить суточный на шестнадцать-
семнадцать витков. Многим специалистам казалось, что
суточный полет будет не менее сложным и для его вы-'
полнения хорошим кандидатом окажется Герман Титов.
7	апреля
С утра занимался с космонавтами. Отшлифовывали
действия при ручном спуске. Молодцы, действуют от¬
лично.
Один из космонавтов будто невзначай обронил
фразу:
— Трата времени... Ведь автоматика сработает как
часы.
Это насторожило. Попросил высказаться по этому по¬
воду Юрия Гагарина. Тот ответил незамедлительно:
— Автоматика не подведет. Но если я уверен, что
в крайнем случае смогу совершить посадку сам, с по¬
мощью ручного управления, то веры в благополучный
исход полета у меня прибудет вдесятеро. А лететь надо
только с безграничной верой в успех.
Имел телефонный разговор с Москвой, доложил о
ходе подготовки к полету, о предполагаемом сроке пус¬
ка. Мне сообщили, что, по сведениям печати, американцы
планируют баллистический прыжок человека в космос на
28 апреля. Торопятся! Вряд ли нужна в этом деле торо¬
пливость, а тем более сенсация.
Вечером — кино. Ребята с большим вниманием по¬
смотрели короткометражный фильм о полетах космиче¬
ских кораблей с манекенами и животными. Съемки уда¬
лись, особенно натурные. Поражает четкость работы стар;
товой команды, пунктов управления полетом.
9*	131

8	апреля
Состоялось ааседание Государственной комиссии по
пуску космического корабля «Восток» с человеком на
борту. В работе участвовали конструкторы, академики,
видные специалисты-ракетчики. Рассмотрели и утвер¬
дили задание на космический полет. Заслушали доклады
о готовности средств поиска космонавта и корабля после
приземления. Затем решали: кто полетит? Мне были даны
полномочия от имени командования Военно-Воздушных
Сил назвать кандидатом Гагарина Юрия Алексеевича, а
его дублером — Титова Германа Степановича. Комиссия
единогласно согласилась с этим мнением и постановила
провести еще одно официальное заседание и в торжест¬
венной обстановке утвердить решение о кандидате на
полет и его дублере.
Заседание кончилось, и мы шумной группой, возбуж¬
денные появились в помещении, где шли тренировки
космонавтов в кабине корабля. Гагарин и Титов «обжи¬
вали» корабль. С ними вели радиопереговоры, проверяли
исправность оборудования. Все работало нормально.
9	апреля
Сегодня —день воскресный, но работы продолжаются
и на пусковой площадке, и на пункте управления. Зани¬
мались и мы с космонавтами по намеченной программе.
В конце дня я решил не томить космонавтов и объя¬
вить им решение комиссии. По этому поводу, кстати ска¬
зать, было немало разногласий. Одни говорили, что ре¬
шение о том, кто летит, надо объявлять на старте; дру¬
гие считали — надо сделать это заранее, чтобы космонавт
успел привыкнуть к мысли о полете. Во всяком случае,
я пригласил к себе Юрия Гагарина и Германа Титова,
побеседовал о ходе подготовки и сказал как можно более
ровным голосом:
— Комиссия решила: летит Гагарин. Запасным гото¬
вить Титова.
Не скрою, Гагарин сразу расцвел своей улыбкой. По
лицу Титова пробежала тень досады, но это только на
какое-то короткое мгновение. Герман с улыбкой крепко
пожал руку Юрию, а тот не преминул подбодрить това¬
рища:
— Скоро, Герман, и твой старт.
132

10	апреля
Сроки до старта исчисляются часами. Утром состоя¬
лась встреча членов Государственной комиссий, ученых,,
конструкторов и ракетчиков с группой космонавтов. Это
было официальное представление будущих капитанов
космических кораблей тем, кто готовит полет.
Первым выступил Главный Конструктор. Он сказал,
примерно так:
— Дорогие товарищи! Не прошло и четырех лет с
момента запуска первого искусственного спутника Зем¬
ли, а мы уже готовы к первому полету человека в кос¬
мос. Здесь присутствует группа космонавтов, каждый из
них готов совершить полет. Решено, что первым полетит
Гагарин. За ним полетят другие в недалеком будущем,
даже в этом году. На очереди у нас —новые полеты, кото¬
рые будут интересными для науки, для блага человечества.
А вечером состоялось торжественное заседание Госу¬
дарственной комиссии по пуску корабля «Восток». Фик¬
сируется решение: «Утвердить предложение о производ¬
ство первого в мире полота космического корабля «Вос¬
ток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года». Вто¬
рое решение: «Утвердить первым летчиком-космонавтом
Гагарина Юрия Алексеевича, запасным Титова Германа
Степановича».
11	апреля
Последние сутки до старта. Проверка комплекса ра¬
кеты показала, что все обстоит благополучно. Главный Кон¬
структор попросил почаще информировать его о состоянии
космонавтов, об их самочувствии, настроении.
— Волнуетесь за них?
— А как вы думаете? Ведь в космос летит человек.
Наш, советский.
13.00. Встреча Юрия Гагарина на стартовой площадке
с пусковым расчетом. Немало людей собралось тут. Юрий
прежде всего горячо поблагодарил присутствующих за
их труд по подготовке пуска, заверил, что он сделает все
от него зависящее, чтобы полет явился триумфом для
страны, строящей коммунизм.
После митинга — обед. Вместе с космонавтами мы по¬
пробовали космические блюда — пюре щавелевое с мясом,
паштет мясной и шоколадный соус. И все это из туб, ве¬
сом каждая по 160 граммов. Гурманам эти блюда боль¬
133

шого удовольствия. не доставят, so во всяком случае —
питательно.
Вечером мы опять в своем домике. Час назад Юрию
укрепили датчики дин записи физиологических функций
организма.^Эта операция продолжалась больше часа, и
Дйя тогр, чтобы она не очень утомляла космонавта, был
вйлючен магнитофон. Юрий попросил, чтобы побольше
проигрывали русских народных песен.
Потом уточнили распорядок завтрашнего дня. Начи¬
ная с подъема — с 5.30, — все расписано по минутам: физ¬
зарядка, туалет, завтрак, медицинский осмотр, надевание
скафандра, проверка его, выезд на старт и даже проводы
на старте. Под конец я задал Юрию вопрос:
— Между нами: когда ты узнал, что полетишь?
— Я все время считал мои шансы и Германа рав¬
ными и только после того, как вы объявили нам о реше¬
нии комиссии, поверил в выпавшее счастье.
Юрий замолчал, а затем продолжил:
— Знаете, Николай Петрович, я, наверное, не совсем
нормальный человек.
— Почему?
— Завтра полет. Такой полет! А я совсем не вол¬
нуюсь. Ну, ни капли не волнуюсь. Разве так можно?..»
...Все правильно записано в дневнике Н. П. Каманина.
С каждым часом нашего пребывания на космодроме время
как бы убыстряло свой бег. Наступил предполетный день.
Пам дали полный отдых. Работал магнитофон, успокаи¬
вающая тонкая музыка тихо струилась вокруг. Вечером
мы сыграли партию на бильярде. Игра продолжалась не¬
долго. Ужинали втроем: доктор и нас двое. Уже несколь¬
ко дней мы питались «по-космически», выдавливая из
тюбиков в рот вкусную питательную пищу. О полете
разговоров не было, говорили о детстве, о прочитанных
книгах, о будущем. Беседа велась в шутливом тоне, мы
весело подтрунивали друг над другом. Никаких сомнений
ни у кого не оставалось.
Зашел Главный Конструктор. Как всегда, вниматель¬
ный, добрый. Ничего не спрашивая, сказал:
— Через пять лет можно будет по профсоюзной пу¬
тевке летать в космос.
Мы расхохотались. Наше самочувствие понравилось
ему, и он, мельком взглянув на ручные часы, быстро
ушел. Я не уловил в нем и тени тревоги.
134

Врач наклеилнамое тедо семь датчиков, регистри¬
рующих физиологические функции. Довольно долгая,' не'
особенно приятная процедура, но я к вей привык: ее про¬
делывали с нами не один раз во время тренировок.
В 21 час 50 минут Евгений Анатольевич проверил
кровяное давление, температуру, пульс. Все нормально:
давление 115 на 75; температура 36,7; пульс 64.
— Теперь спать, — сказал он.
— Спать? Пожалуйста, — покорно ответил я и лег
в постель.
Вместе со мной в комнате на другой койке располо¬
жился Герман Титов. Уже несколько дней мы жили по
одному расписанию и во всем походили на братьев-близ¬
нецов. Перекинулись двумя-тремя шутками. Вошел Евге¬
ний Анатольевич.
— Мальчики, может быть, вам помочь спать? — спро¬
сил он, опуская руки в карманы белоснежного халата.
В один голос мы отказались от снотворного. Да у не¬
го, наверное, и не было с собой таблеток: он был уверен,
что мы откажемся их глотать. Хороший врач, он знал по¬
требности своих пациентов. Ходили слухи, что, когда лет¬
чик, у которого болела голова, просил у него пирамидон,
он давал порошок соды, пациент выпивал ее, и головную
боль снимало как рукой.
Минут через семь я уснул.
После полета Евгений Анатольевич рассказывал, что,
когда он через полчаса потихоньку вошел в спальню, я
лежал на спине и, приложив к щеке ладонь, безмятежно
спал. Герман Титов тихо спал на правом боку. Ночью
доктор еще несколько раз заглядывал к нам, но мы этого
не слышали и, как он говорил, ни разу не переменили
позы. Спал я крепко, ничто меня не тревожило, я ничего
не приснилось. В три часа ночи пришел Главный Конст¬
руктор, заглянул в дверь и, убедившись, что мы
спим, ушел. Рассказывали, что в руках у него был по¬
следний номер журнала «Москва», он не мог уснуть и
читал далеко за полночь.
Евгений Анатольевич не сомкнул глаз и проходил
вокруг дома всю ночь. Его тревожили проезжавшие по
дороге автомашины и звуки, нет-нет да и долетавшие
сюда из монтажного цеха; но мы спали, как новорожден¬
ные младенцы, и ничего не слышали и обо всем этом
узнали после.
13S

В 5.30 Евгений Анатольевич вошел в спальню и ле¬
гонько потряс меня за плечо.
— Юра, пора вставать, — услышал я.
— Вставать? Пожалуйста...
Я моментально поднялся; встал и Герман, напевая
сочиненную нами шутливую песенку о ландышах.
— Как спалось? — спросил доктор.
— Как учили, — ответил я.
После обычной физзарядки и умывания завтрак из
туб: мясное пюре, черносмородиновый джем, кофе. Нача¬
лись предполетный медицинский осмотр и проверка запи¬
сей приборов, контролирующих физиологические функ¬
ции. Все оказалось в норме, о чем и был составлен меди¬
цинский протокол. Подошла пора облачаться в космическое
снаряжение. Я надел на себя теплый, мягкий и легкий
комбинезон лазоревого цвета. Затем товарищи принялись
надевать на меня защитный ярко-оранжевый скафандр,
обеспечивающий сохранение работоспособности даже в
случае разгерметизации кабины корабля. Тут же были
проверены все приборы и аппаратура, которыми оснащен
скафандр. Эта процедура заняла довольно продолжитель¬
ное время. На голову я надел белый шлемофон, свер¬
ху— гермошлем, на котором красовались крупные бук¬
вы: «СССР».
Одним из снаряжающих меня в полет был заслужен¬
ный парашютист Николай Константинович, обучавший
космонавтов сложным прыжкам с парашютом. Его советы
были ценны, ведь он уже несколько раз катапультировал¬
ся из самолетов с креслом, подобным установленному в
космическом корабле и также снабженным специальным
парашютным устройством. Это было тем более важно, что
по программе первого космического полета для большей
надежности на случай посадки корабля на не совсем удоб¬
ной для этого площадке был принят вариант, при кото¬
ром на небольшой высоте космонавт катапультировался
с борта корабля и затем, отделившись от своего кресла,
приземлялся на парашюте. Корабль же совершал нор¬
мальную посадку.
Пришел Главный Конструктор. Впервые я видел
его озабоченным и усталым, — видимо, сказалась бессон¬
ная ночь. И все же мягкая улыбка витала вокруг его твер¬
дых, крепко сжатых губ. Мне хотелось обнять его, словно
отца. Он дал несколько рекомендаций и советов, которых
136

я еще никогда не слышал и которые могли пригодиться
в полете. Мне показалось, что, увидев космонавтов и по¬
говорив. с ними, он стал более бодрым.
— Все будет хорошо, все будет нормально, — сказали
мы с Германом одновременно.
Люди, надевавшие на меня скафандр, стали протяги¬
вать листки бумаги, кто-то подал служебное удостовере¬
ние — каждый просил оставить на память автограф. Я не
мог отказать и несколько раз расписался.
Подошел специально оборудованный автобус. Я занял
место в «космическом» кресле, напоминавшем удобное
кресло кабины космического корабля. В скафандре есть
устройства для вентиляции, к ним подаются электроэнер¬
гия и кислород. Вентиляционное устройство было подклю¬
чено к источникам питания, установленным в автобусе.
Все работало хорошо.
Автобус быстро мчался по шоссе. Я еще издали уви¬
дел устремленный ввысь серебристый корпус ракеты,
оснащенной шестью двигателями общей мощностью в
двадцать миллионов лошадиных сил. Чем ближе мы
подъезжали к стартовой площадке, тем ракета станови¬
лась все больше и больше, словно вырастая в размерах.
Она напоминала гигантский маяк, и первый луч восходя¬
щего солнца горел на ее острой вершине.
Погода благоприятствовала полету.
Небо выглядело чистым, и только далеко-далеко жем¬
чужно светились перистые облака.
— Миллион километров высоты, миллион километров
видимости, — сказал Герман Титов.
На стартовой площадке я увидел Теоретика Космонав¬
тики и Главного Конструктора. Для них это был самый
трудный день. Как всегда, они стояли рядом. Выразитель¬
ные лица их до последней морщинки освещались утрен¬
ним светом. Здесь же находились члены Государственной
комиссии по проведению первого космического рейса, ру¬
ководители космодрома и стартовой команды, ученые, ве¬
дущие конструкторы, космонавты. Все заливал свет на¬
ступающего нового дня.
— Какое жизнерадостное солнце! — воскликнул я.
Вспомнились первый полет на Севере, проплывающие
под самолетом сопки, покрытые розовым снегом, земля,
забрызганная синеватыми каплями озер, и темно-синее хо¬
лодное море, бьющееся о гранитные скалы.
137

«Красота-до. каШШ!» — невольно вырвалось у. меня.
4Не отвлекайтесь от приборов», — строго сказал мне тог¬
да командир звена Васильев. Давно это было, а вот вспом¬
нились его- слова: «Эмоции — эмоциями, а дело прежде
всеп>...»
Нетерпение росло. Люди поглядывали на хронометры.
Я подошел к председателю Государственной' комис¬
сии—одному из хорошо известных в нашей стране руко¬
водителей промышленности — и доложил:
— Летчик старший лейтенант Гагарин к первому по¬
лету на космическом корабле «Восток» готов!
— Счастливого пути! Желаем успеха! — ответил он и
крепко пожал мне руку. Голос у него был несильный,
но веселый и теплый, похожий на голос моего отца.
Я глядел на ракету, на которой должен был отпра¬
виться в небывалый рейс. Она была красива, красивее
локомотива, парохода, самолета, дворцов и мостов, вместе
взятых. Подумалось, что эта красота вечна и останется
для людей всех стран на все грядущие времена. Передо
мной было не только замечательное творение техники, но
и впечатляющее произведение искусства.
Перед тем как подняться на лифте в кабину корабля,
Я сделал заявление для печати и радио. Меня охватил
небывалый подъем душевных сил. Всем существом своим
слышал я музыку природы: тихий шелест трав сменялся
шумом ветра, который поглощался гулом волн, ударяю¬
щих о берег во время бури. Эта музыка, звучавшая во
мне, отражала всю сложную гамму переживаний, рожда¬
ла^ какие-то необыкновенные слова, которые я никогда не
употреблял раньше в обиходной речи.
— Дорогие друзья, близкие и незнакомые, соотечест¬
венники, люди всех стран и континентов! — сказал я. —
Через несколько минут могучий космический корабль
унесет меня в далекие просторы Вселенной. Что можно
сказать вам в эти последние минуты перед стартом? Вся
моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгно¬
вением...
Я сделал паузу, собираясь с мыслями. И вся прожи¬
тая жизнь пронеслась перед глазами. Я увидел себя бо¬
соногим мальчонкой, помогающим пастухам пасти кол¬
хозное стадо... Школьником, впервые написавшим слово
«Ленин»... Ремесленником, сделавшим свою первую опо¬
138

ку... Студентом, • работающим над дипломом... Летчиком,,
охраняющим воздушные рубежи Родины...
— Все, что прожито, что сделано прежде, было про¬
жито и сделано ради этой минуты, — говорил я то, что
передумал за последние дни, когда мне сказали: «Ты по¬
летишь первым».
— Сами понимаете, трудно разобраться в чувствах
сейчас, когда очень близко подошел час испытаний, к ко¬
торому мы готовились долго и страстно. Вряд ли стоит
говорить о тех чувствах, которые я испытал, когда мне
предложили совершить этот первый в истории полет.
Радость?- Нет, это была не только радость. Гордость? Нет,
это была не только гордость. Я испытал большое счастье.
Быть первым в космосе, вступить один на один в небыва¬
лый поединок с природой — можно ли мечтать о большем?
Было тихо. Словно ветерок среди травы, шуршала
лента магнитофона.
— Но вслед за этим я подумал о той колоссальной
ответственности, которая легла на меня. Первым совер¬
шить то, о чем мечтали поколения людей, первым проло¬
жить дорогу человечеству в космос... Назовите мне
бблыпую по сложности задачу, чем та, что выпала мне.
Это ответственность не перед одним, не перед десятками
людей, не перед коллективом. Это ответственность перед
всем советским народом, перед всем человечеством, перед¬
ел) настоящим и будущим. И если тем не менее я реша¬
юсь на этот полет, то только потому, что я коммунист,
что имею за спиной образцы беспримерного героизма
моих соотечественников — советских людей.
И встали перед моими глазами Чапаев и Чкалов,
Покрышкин и Кантария, Курчатов и Гаганова, Турсун-
кулов и Мамай... Они, да и не только они, а все совет¬
ские люди черпали и черпают свои жизненные силы из
одного глубокого и чистого источника — из учения Ле¬
нина. Жадно пили из этого источника и мы, космонавты,
н все наше молодое поколение, воспитываемое ленинской
партией коммунистов.
На какое-то мгновение я задумался, но быстро собрал¬
ся с мыслями и продолжал:
— Я знаю, что соберу всю свою волю для наилучшего
выполнения задания. Понимая ответственность задачи, я
сделаю все, что в моих силах, для выполнения задания
Коммунистической партии и советского народа...
139

— Счастлив ли я, отправляясь в космический полет?
Конечно, счастлив. Ведь во все времена и эпохи для людей
было высшим счастьем участвовать в новых открытиях...
Я глддел поверх микрофона и говорил, видя внима¬
тельные лица моих наставников и друзей: Главного Кон¬
структора, Теоретика Космонавтики, Николая Петровича
Каманина, милого, доброго Евгения Анатольевича, Герма¬
на Титова и других космонавтов.
— Мне хочется посвятить этот первый космический
полет людям коммунизма — общества, в которое- уже
вступает наш советский народ и в которое, я уверен,
вступят все люди на земле.
Я заметил, как Главный Конструктор украдкой погля¬
дел на часы. Надо было закругляться.
— Сейчас до старта остаются считанные минуты,—
сказал я. — Я говорю вам, дорогие друзья, до свиданья,
как всегда говорят люди друг другу, отправляясь в дале¬
кий путь. Как бы хотелось вас всех обнять, знакомых и
незнакомых, далеких и близких!
И, уже находясь на железной площадке перед входом
в кабину, прощаясь с товарищами, остающимися на Зем¬
ле, я приветственно поднял обе руки и сказал:
— До скорой встречи!
Я вошел в кабину, пахнущую полевым ветром, меня
-усадили в кресло, бесшумно захлопнули люк. Я остался
наедине с приборами, освещенными уже не дневным,
солнечным светом, а искусственным. Мне было слышно
все, что делалось за бортом корабля на такой милой,
ставшей еще дороже Земле. Теперь с внешним миром,
с руководителями полета, с товарищами космонавтами я
мог поддерживать связь только по радио. Позывной Зем¬
ли был красивый и звучный — «Заря». Вот несколько
сокращенная запись моих переговоров с «Зарей» на стар¬
те, во время последних приготовлений «Востока» к по¬
лету.
Гагарин. Как слышите меня?
«Заря». Слышу хорошо. Приступайте к проверке
скафандра. Как поняли меня?
Гагарин. Вас понял — приступать к проверке ска¬
фандра. Через три минуты. Сейчас занят.
«Заря». Вас понял.
Гагарин. Проверку скафандра закончил (передал
дважды).
140

«Заря». Вас понял. Проверьте УКВ-связь (передано
трижды).
Гагарин. Как меня слышите? (передано па фоне
музыки).
«Заря». Слышу вас отлично. Как меня слышите?
Гагарин. Вас не понял. Выключите, пожалуйста,
музыку, если можно.
«Заря». Вас понял, сейчас. Слышу вас отлично. Как
чувствуете себя, Юрий Алексеевич?
Гагарин. Чувствую себя превосходно. Проверка те¬
лефонов и динамиков прошла нормально, перехожу на
телефон.
«Заря». Понял вас. Дела у нас идут нормально, ма¬
шина готовится нормально, все хорошо.
Татарин. Понял. Я так и знал. Проверку связи за¬
кончил. Как поняли? Исходное положение тумблеров на
пульте управления заданное.
«Заря». Понял вас отлично. Данные ваши все при¬
нял, подтверждаю. Готовность к старту принял. У нас Все
идет нормально. Шесть минуток будет, так сказать, вся¬
ких дел... Юра, как дела?
Гагарин. Как учили (смех).
«Заря». Ну, добро, добро, давай. Ты понял, кто с то¬
бой говорит?
Гагарин. Вас понял. У меня тоже идет все хорошо,
самочувствие хорошее.
«Заря». Юра, тебе привет коллективный от всех
ребят. Сейчас был у них. Как понял?
Гагарин. Понял вас. Большое'спасибо. Передайте
им самый горячий от меня.
«Заря». Добро. Подготовка изделия идет нормально.
Все отлично, Юра.
Гагарин. Понял. Подготовка изделия нормально.
У меня тоже. Самочувствие и настроение нормальное.
К старту готов.
«Заря». Юрий Алексеевич, как слышите меня?
Гагарин. Слышу вас хорошо, знаю, с кем разгова¬
риваю.
«Заря». Юрий Алексеевич, я хочу вам кое-что на¬
помнить.
Гагарин. Понял, так я и думал.
«Заря». Хорошо.
Гагарин. Прошу «двадцатого» на связь.
141

«Заря», «Двадцатый» на связи.
Гагарин, Прошу при надежной связи на активном
участке сообщить время.
«Заря». Понял вас, понял, ваша просьба будет вы¬
полнена, Юрий Алексеевич.
«Заря». Объявлена готовность часовая. Продолжайте
осмотр оборудования. Как поняли?
Гагарин. Вас понял. Объявлена часовая готовность.
Все нормально, самочувствие хорошее, настроение бод¬
рое, к старту готов.
«Заря». Проверяю связь, Как слышите?
Гагарин. Вас слышу хорошо. Как меня?
«Заря». Вас слышу отлично.
«Заря». Объявлена пятидесятиминутная готовность.
Гагарин. Вас понял: объявлена пятидевятиминут¬
ная готовность. У меня все хорошо. Самочувствие хоро¬
шее, настроение бодрое.
«Заря». Ну, очень хорошо. Только что справлялись
из Москвы о вашем самочувствии. Мы туда передали,
что все нормально.
Гагарин. Понял вас.
«Заря». Юра, ну не скучаешь там?
Гагарин. Если есть музыка, можно немножко пу¬
стить.
«Заря». Одну минутку...
«Заря». Ну как, музыку дали вам, нет?
Гагарин. Пока не дали.
«Заря». Понятно, это же музыканты: пока туда, пока
сюда, не так-то быстро дело делается, как сказка сказы¬
вается, Юрий Алексеевич.
Гагарин. Дали про любовь.
«Заря». Дали музыку про любовь? Это толково,
Юрий Алексеевич. Ребята все довольны очень тем, что у
тебя все хорошо и все нормально. Понял?
Гагарин. Понял. Сердечный привет им.
«Заря». Герметичность проверена — все в норме, в
полном порядке. Как поняли?
Гагарин. Вас понял, герметичность в порядке. Слы¬
шу и наблюдаю: герметичность проверили.
«Заря». Смотрели сейчас вас по телевидению — все
нормально, вид ваш порадовал нас: бодрый. Как слыши¬
те меня?
142

Гагарин. Bae слышу хорошо. Самочувствие хорошее,
настроение бодрое, к старту готов.
«Заря». Юра, ну сейчас не скучно?
Гагарин. Хорошо. Про любовь там поют.
«Заря». Ну как дела, Юра? У нас все нормально,
идет подготовка. Здесь хорошо идет, без всяких запинок,
без всего. Ребята сейчас едут на «Зарю».
Гагарин. Вас понял. У меня тоже все хорошо. Спо¬
коен, самочувствие хорошее. Привет ребятам. Все время
чувствую их хорошую дружескую поддержку. Они вместе
со мной.
«Заря». Юра, тебе тоже тут все желают хорошего,
все подходят и говорят, чТобы передать тебе счастливого
пути. Все понял? Всего хорошего. Все желают тебе толь¬
ко добра.
Гагарин. Понял. Большое спасибо, сердечное спа¬
сибо.
«Заря». Вашим здоровьем и самочувствием интере¬
совались товарищи из Москвы. Передали, что вы себя
хорошо чувствуете и, значит, готовы к дальнейшим де¬
лам.
Гагарин. Доложили правильно. Самочувствие хоро¬
шее, настроение бодрое, к дальнейшей работе готов.
«Заря». Займите исходное положение для регистра¬
ции физиологических функций.
Гагарин. Исходное положение для регистрации фи¬
зиологических функций занял.
«Заря». Ну вот, все нормально: все идет по графику,
на машине все идет хорошо.
Гагарин. Как по данным медицины — сердце
бьется?
«Заря». Вас слышу отлично. Пульс у вас шестьдесят
четыре, дыхание двадцать четыре. Все идет нормально.
Гагарин. Понял. Значит, сердце бьется.
«Заря». Пятнадцатиминутная готовность.
Гагарин. Вас понял: пятнадцатиминутная готов¬
ность.
«Заря». Объявлена десятиминутная готовность. Как
у вас гермошлем, закрыт? Закройте гермошлем, доло¬
жите.
Гагарин. Вас понял: объявлена десятиминутная го¬
товность. Гермошлем закрыт. Все нормально, самочувст¬
вие хорошее, к старту готов.
143

«Заря». Готовность пять минут.
Гагарин. Вас понял: объявлена пятиминутная го¬
товность.
«Заря». Все идет нормально. Займите исходное по¬
ложение для регистрации физиологических функций.
Гагарин. Вас понял. Все идет нормально, занять
исходное положение для регистрации физиологических
функций. Положение занял.
«Заря». Минутная готовность, как вы слышите?
Гагарин. Вас понял: минутная готовность. Занял
исходное положение.
«3 а р я». Понял вас.
Гагарин. Понял вас. Настроение бодрое, самочув¬
ствие хорошее, к старту готов.
«Ц а р я». Отлично.
Наконец технический руководитель полета скомандо¬
вал:
— Подъем!
Я ответил:
— Поехали!
Взгляд мой остановился на часах. Стрелки показыва¬
ли 9 часов 7 минут по московскому времени. Я услышал
свист и все нарастающий гул, почувствовал, как гигант¬
ская ракета задрожала всем своим корпусом и медленно,
очень медленно оторвалась от стартового устройства.
Началась борьба с силой земного тяготения. Гул был не
сильнее того, который слышишь в кабине реактивного
самолета, но в нем было множество новых музыкальных
оттенков и тембров, не записанных ни одним композито¬
ром на ноты и которые, видимо, не сможет пока вос¬
произвести никакой музыкальный инструмент, ни один
человеческий голос. Могучие двигатели ракеты создавали
музыку будущего, наверное еще более волнующую и
прекрасную, чем величайшие творения прошлого.
Начали расти перегрузки. Я почувствовал, как какая-
то непреоборимая сила все больше и больше вдавливает
меня в кресло. Ц хотя оно было расположено так, чтобы
до предела сократить влияние огромной тяжести, навали¬
вающейся на тело, было трудно пошевелить рукой и ногой.
Я .знал, что состояние это продлится недолго: пока ко¬
рабль, набирая скорость, выйдет на орбиту. Перегрузки
все возрастали.
«Заря» напомнила:
144

~ Прошло семьдесят секунд после взлета.
Я ответил:
— Понял вас: семьдесят. Самочувствие отличное.
Продолжаю полет. Растут перегрузки. Все хорошо.
Ответил бодро, а сам подумал: «Неужели только семь¬
десят секунд? Секунды длинные, как минуты».
«Заря» снова спросила:
— Как себя чувствуете?
— Самочувствие хорошее, как у вас?
С Земли ответили:
— Все нормально.
С Землей я поддерживал двустороннюю радиосвязь по
трем каналам. Частоты бортовых и коротковолновых пе¬
редатчиков составляли 9,019 мегагерца и 20,006 мегагерцу,
а в диапазоне ультракоротких воли —143,625 мегагер¬
ца. Я слышал голоса товарищей, работавших на радио¬
станциях, настолько отчетливо, как если бы они находи¬
лись рядом.
За плотными слоями атмосферы был автоматически
сброшен и улетел куда-то в сторону головной обтекатель.
В иллюминаторах показалась далекая земная поверх¬
ность. В это время «Восток» пролетал над широкой си¬
бирской рекой. Отчетливо виднелись на ней островки и
берега, поросшие тайгой, освещенной солнцем.
— Красота-то какая! — снова, не удержавшись, вос¬
кликнул я и тут же осекся: моя задача — передавать де¬
ловую информацию, а не любоваться красотами природы,
тем более что «Заря» тут же попросила передать очеред¬
ное сообщение.
— Слышу вас отчетливо, — ответил я. — Самочувст¬
вие отличное. Полет продолжается хорошо. Перегрузки
растут. Вижу землю, лес, облака...
Перегрузки действительно все время росли. Но орга¬
низм постепенно привыкал к ним, и я даже подумал, что
на центрифуге приходилось переносить и не такое. Виб¬
рация тоже во время тренировок донимала значительно
больше. Словом, не так страшен черт, как его малюют*
Многоступенчатая космическая ракета — сооружение
сложное. После выгорания топлива отработавшая свое
ступень ракеты становится ненужной и, чтобы не быть
обузой, автоматически отделяется и сбрасывается прочь,
а оставшаяся часть ракеты продолжает наращивать ско¬
рость полета. Я до полета не видел ученых и инженеров,,
10 Ю. А. Гагарин	145

нашедших легкое ж портативное топливо для двигателей
советской ракеты. Но мне, взбирающемуся на ней все'
выше и выше к заданной орбите, хотелось в эту минуту
сказать им спасибо и крепко пожать руки. Сложные дви¬
гатели работали сверхотлично.
Одна за другой, использовав топливо, отделялись сту¬
пени ракеты, и наступил момёнт, когда я мог сообщить:
— Произошло разделение с носителем, согласно за¬
данию. Самочувствие хорошее. Параметры кабины: дав¬
ление— единица, влажность — 65 процентов, температу¬
ра — 20 градусов, давление в отсеке — единица, в систе¬
мах ориентации — нормальное.
Корабль вышел на орбиту — широкую космическую
магистраль. Наступила невесомость — то самое состояние,
о «котором еще в детстве я читал в книгах К. Э. Циолков¬
ского. Сначала это чувство было необычным, но я вскоре
прицык к нему, освоился и продолжал выполнять про¬
грамму, заданную на полет.
Невесомость — это явление для всех жителей Земли
несколько странное. Но организм быстро приспосабли¬
вается к нему. Что произошло со мной в это время?
Я оторвался от кресла, насколько это допустили привяз¬
ные ремни, и как бы повис между потолком и полом ка¬
бины, испытывая исключительную легкость во всех чле¬
нах. Переход к этому состоянию произошел плавно. Ко¬
гда стало исчезать влияние гравитации, я почувствовал
себя превосходно. Все вдруг стало делать легче. И руки,
и ноги, и все тело стали будто совсем не моими. Они ни¬
чего не весили. Не сидишь, не лежишь, а как бы висишь
в 'кабине. Все незакрепленные предметы тоже парят, и
наблюдаешь их словно во снё. И планшет, и карандаш, и
блокнот... А капли жидкости, пролившиеся из шланга,
приняли форму шариков; они свободно перемещались в
пространстве и, коснувшись стенки кабины, прилипали
к ней, будто роса на цветке.
Невесомость не сказывается на работоспособности че¬
ловека. Все время я работал: следил за оборудованием
корабля, наблюдал через иллюминаторы, вел записи в
бортовом журнале. Я писал, находясь в скафандре, не
снимая гермоперчаток, обыкновенным графитным каран¬
дашом. Писалось легко, и фразы одна за другой, ложи¬
лись на бумагу бортового журнала. На минуту забыв, где
и в каком положении нахожусь, положил карандаш ря-
М6

дом с собой, и онтугще уплыл от меня. Я не стад ловить
ого и обо всем увиденном громко говорил, а магнитофон
записывал сказанное на узенькую скользящую ленту.
Я продолжал поддерживать радиосвязь с Землей по
нескольким каналам в телефонных и телеграфных ре¬
жимах.
«Заря» поинтересовалась, что я вижу внизу. И я ра<и
сказал, что наша планета выглядит примерно так же, как
при полете на реактивном самолете на больших высотах.
Отчетливо вырисовываются горные хребты, крупные реки,
большие лесные массивы, пятна островов, береговая
кромка морей.
Вот еще несколько строк из записей моих переговоров
с Землей.
Гагарин. Наблюдаю облака над Землей, мелкие, ку¬
чевые, и тени от них. Красиво. Красота-то какая! Как
слышите?
«Заря». Слышим вас отлично. Продолжайте полет.
Гагарин. Полет продолжается хорошо. Медленное
вращение, все переносится хорошо,. самочувствие отлич¬
ное. В иллюминаторе наблюдаю Землю: все больше закры¬
вается облаками.
«Заря». Все идет нормально. Вас поняли, слышим
ОТЛИЧНО.
Гагарин. Слышу вас отлично. Самочувствие отлич-.
ное. Полет продолжается хорошо. Наблюдаю Землю, ви¬
димость хорошая: различать, видеть можно все. Некото¬
рое пространство покрыто кучевой облачностью. Полет
продолжается, все нормально.
«Заря». Вас понял, молодец! Связь отлично держите,
продолжайте в том же духе.
Гагарин. Все работает отлично, идем дальше.
«Заря». Как самочувствие?
Гагарин. Самочувствие отличное. Машина рабо¬
тает нормально. В иллюминаторе наблюдаю Землю. Все
нормально. Привет. Как поняли меня?
«Заря». Вас поняли.
Гагарин. Понял. Знаю, с кем связь имею. Привет.
«Заря». Поняли вас.
Гагарин. Полет проходит успешно. Чувство неве¬
сомости нормальное. Самочувствие хорошее. Все прибо¬
ры, вся система работают хорошо. Что можете мне сооб¬
щить?*
10*
147

Гагарин. Как слышите? Передаю очередное отчет¬
ное сообщение: девять часов сорок восемь минут, полет
проходит успешно (следуют конкретные данные о работе
корабля). Самочувствие хорошее, настроение бодрое.
«Заря». Вас понял.
Гагарин. Включилась солнечная ориентация.
«Заря». Полет проходит нормально, орбита расчет¬
ная.
Гагарин. Вас понял: полет проходит нормально.
Нахожусь в тени Земли.
«Заря». Вас поняли!
Гагарин. Настроение бодрое, продолжаю полет, на¬
хожусь над Америкой.
«Заря». Вас понял.
Гагарин. Внимание. Вижу горизонт Земли. Такой
красивый ореол! Сначала радуга от самой поверхности
Земли и вниз такая радугд переходит. Очень красиво.
Все шло через правый иллюминатор. Вижу звезды через
«Взор», как проходят звезды. Очень красивое зрелище.
Продолжается полет в тени Земли. В правый иллюмина¬
тор сейчас наблюдаю звезду. Она так проходит слева на¬
право по иллюминатору. Ушла звездочка. Уходит, ухо¬
дит...
Гагарин. Внимание, внимание. Вышел из тени Зем¬
ли. Через «Взор» видно, как появилось Солнце. Работает
солнечная система ориентации.
Гагарин. Вот сейчас во «Взоре» наблюдаю Землю.
Наблюдаю Землю. Пролетаю над морем. Сейчас я при¬
мерно движусь правым боком. Несколько облачностью
закрыто.
Гагарин. Полет проходит успешно. Самочувствие
отличное. Все системы работают хорошо. Продолжаю по¬
лет...
Когда «Восток» мчался над просторами Родины, я с
особой силой ощутил свою горячую сыновнюю любовь
к ней. Да и как не любить свою Родину нам, ее детям,
если народы всего мира с надеждой обращают к ней свои
взоры! Еще недавно нищая и отсталая, она превратилась
в могучую индустриальную и колхозную державу. Совет¬
ский народ, организованный и воспитанный Коммунисти¬
ческой партией, стряхнул с себя прах старого мира, рас¬
правил богатырские плечи и двинулся вперед по пути,
открытому Лениным. Наш могучий народ под руковод¬
148

ством партии установил власть трудящихся, создал пер¬
вое в мире Советское государство.
На примерах героических подвигов двоих сынов учила
пас Родина-мать, с детства прививала самые лучшие и
благородные чувства. На земном шаре нет страны более
обширной, чем наша. Нет страны более богатой, чем на¬
ша, нет страны красивее, чем Советский Союз.
Будучи мальчишкой, я с упоением читал «Слово о
полку Игоревен — этот древнейший русский сборник идей
преданности Родине. Я любил на переменах простаивать
в классе у географической карты, смотреть на великие
русские реки: Волгу, Днепр, Обь, Енисей, Амур, словно
синие жилы оплетающие могучее тело нашей страны, и
мечтать о далеких странствиях и походах. И вот он, глав¬
ный поход моей жизни — полет вокруг земного шара!.
И я на высоте трехсот километров мысленно благодарил
партию и народ, давших мне такое огромное счастье —
первому увидеть и первому рассказать людям обо всем
увиденном в космосе.
Я видел облака и легкие тени их на далекой милой
Земле. На какое-то мгновение во мне пробудился сын
колхозника. Совершенно черное небо выглядело вспахан¬
ным полем, засеваемым зерном звезд.
Они яркие и чистые, словно перевеянные. Солнце то¬
же удивительно яркое, невооруженным глазом, даже за¬
жмурившись, смотреть на него невозможно. Оно, навер¬
ное, во много десятков, а то и сотен раз ярче, чем мы его
видим с Земли. Ярче, чем расплавленный металл, с кото¬
рым мне приходилось иметь дело во время работы в ли¬
тейном цехе. Чтобы ослабить слепящую силу его лучей,
я время от времени перекрывал иллюминаторы предохра¬
нительными шторками.
Мне хотелось понаблюдать Луну, узнать, как она вы¬
глядит в космосе. Но, к сожалению, ее серп во время по¬
лета находился вне поля зрения.
Наблюдения велись не только за небом, но и за Зем¬
лей. Как выглядит водная поверхность? Темноватыми,
чуть поблескивающими пятнами. Ощущается ли шаро¬
образность нашей планеты? Да, конечно! Когда я смот¬
рел на горизЬнт, то видел резкий, контрастный переход
от светлой поверхности Земли к совершенно черному
небу. Земля радовала сочной палитрой красок. Она окру¬
жена ореолом нежно-голубого цвета. Затем эта полоса
149

постепенно темнеет, стано^Нтся бирюзовой, Синей, фиоле¬
товой и переходит в угольно-черный цвет. Этот переход
очень красив.
В кабину долетала музыка Родины, я слышал, как
родные голоса пели одну из моих любимых песен —
.«Амурские волны». Вспомнилось, что американцы писа¬
ли: «Никто не в состоянии точно предсказать, каково бу¬
дет влияние космического пространства на человека. Из¬
вестно только одно — человек в космосе будет ощущать
скуку и одиночество». Нет, я не ощущал скуки и не был
одинок. Разрезая космос, я работал, жил жизнью своей
страны. Радио, как пуповина, связывало меня с Землей.
•Я принимал команды, передавал сообщения о работе всех
систем корабля, в каждом слове с Земли чувствовал под¬
держку народа, правительства, партии. Все время при¬
стально наблюдал за показаниями приборов.
«Восток», строго двигаясь по намеченной орбите, вот-
вот начнет полет над затененной, еще не освещенной
Солнцем частью нашей планеты. Вход корабля в тень
произошел быстро. Моментально наступила кромешная
темнота. Видимо, я пролетал над океаном, так как даже
золотистая пыль освещенных городов не просматривалась
внизу.
Пересекая западное полушарие, я подумал о Колум¬
бе, о том, что он, мучаясь и страдая, открыл Новый Свет,
а назвали его Америкой, по имени Америго Веспуччи,
который за тридцать две страницы своей книги «Описа¬
ние новых земель» получил бессмертие. Повесть об этой
исторической ошибке я читал как-то в книге Стефана
Цвейга.
Подумав об Америке, я не мог не вспомнить парней,
намеревавшихся ринуться следом за нами в космос. По¬
чему-то я предполагал, что это сделает Алан Шепард.
Станут ли американские космонавты служить делу мира,
как это делаем мы, или будут рабами тех, кто готовит
войну? Как было бы хорошо, если бы народы земного
шара вняли разумному голосу советских людей и все
свои усилия направили на достижение всеобщего и по¬
стоянного мира.
В 9 часов 51 минуту была включена автоматическая
система ориентации. После выхода «Востока» из тени
Земли она осуществила поиск и ориентацию корабля на
Солнце. Лучи его просвечивали через атмосферу, гори-
150

зонт стал ярко-оранжевым, постепенно ^дереходящимво
все цвета радуги:>к голубому, синему, фиолетовому, чер¬
ному. Неописуемая цветовая гамма! Как на полотнах
художника Рериха!
9 часов 52 минуты. Пролетая в районе мыса Горн, я
передал сообщение:
— Полет проходит нормально, чувствую себя хорошо»
Бортовая аппаратура работает исправно.
Я сверился с графиком полета. Время выдерживалось
точно. «Восток» шел со скоростью, близкой к 28000 ки¬
лометров в час. Такую скорость трудно представить на
Земле.
Я не чувствовал во время полета ни голода, ни жаж¬
ды. Но по заданной программе в определенное время
поел и выпил воды из специальной системы водоснабже¬
ния. Ел я пищу, приготовленную по рецептам, разработан¬
ным Академией медицинских наук. Ел так же, как в земных
условиях; только одна беда —нельзя было широко от¬
крывать рот. И хотя было известно, что за поведением
моего организма наблюдают с Земли, я нет-нет да и при¬
слушивался к собственному сердцу. В условиях невесо¬
мости пульс и дыхание были нормальными, самочувст¬
вие прекрасное, мышление и работоспособность сохраня¬
лись полностью.
В мой комбинезон были вмонтированы легкие удоб¬
ные датчики, преобразовывавшие физиологические пара¬
метры — биотоки сердца, пульсовые колебания сосудистой
стенки, дыхательные движения грудной клетки —в элек¬
трические сигналы. Специальные усилительные и измери¬
тельные системы обеспечили выдачу через радиоканалы
па Землю импульсов, характеризующих дыхание и крово¬
обращение на всех этапах полета. Так что на Земле зна¬
ли о моем самочувствии больше, чем знал об этом я.
С момента отрыва ракеты от стартового устройства
управление всеми ее сложными механизмами приняли на
себя разумные автоматические системы. Они заставляли
ракету двигаться по заданной траектории, управляли
двигательной установкой, задавая необходимую скорость,
сбрасывали отработанные ступени ракеты. Автоматика
поддерживала необходимую температуру внутри корабля,
ориентировала его в пространстве, заставляла работать
измерительные приборы, решала много других сложных
задач. Вместе с тем в моем распоряжении находилась си-
151

стена ручного управления полетом корабля. Стоило толь¬
ко включить нужный тумблер, как все управление поле¬
том и посадкой «Востока» перешло бы в мои руки. Мне
пришлось бы еще раз уточнить по бортовым приборам
местоположение стремительно несущегося над Землей
«Востока». А затем надо было бы рассчитать место по¬
садки, ручкой управления удерживать ориентацию ко¬
рабля и в нужный момент запустить тормозную установ¬
ку. Сейчас всего этого не требовалось — автоматика ра¬
ботала безотказно. Все обдумали и взвесили ученые.
Во время тренировок и занятий на земле Главный
Конструктор рассказал нам о борьбе, ведущейся за об¬
легчение веса и габаритов каждой детали космических
кораблей, о том, что советские ученые, работающие в. об¬
ласти автоматики, создают системы со многими тысячами
элементов, делают самонастраивающиеся устройства, спо¬
собные приспосабливаться к изменяющимся условиям.
Молодо увлекаясь, он говорил нам об устройствах управ¬
ления с большим числом элементов, обеспечивающих,
однако, высокую надежность системы.
Все эти воспоминания промелькнули в мозгу в какую-
то секунду. А вспомнив все это, я стал думать о научных
коллективах, вложивших в создание космического кораб¬
ля свой разум, энергию, труд. Я старался представить
себе людей, причастных к строительству корабля, и перед
моим взором проходили ряды тружеников, как на перво¬
майской демонстрации на Красной площади. Хорошо бы¬
ло бы увидеть их за работой в лабораториях, в цехах за¬
водов, пожать им руки, сказать спасибо.
С душевным трепетом всматривался я в окружающий
мйр, стараясь все разглядеть, понять и осмыслить. В ил¬
люминаторах отсвечивали алмазные россыпи ярких хо¬
лодных звезд. До них было еще ой как далеко, может
быть, десятки лет полета, и все же с орбиты к ним было
значительно ближе, чем с Земли. Было радостно и немно¬
го жутковато от сознания, что мне доверили космический
корабль — сокровище государства, в которое влойсено так
много труда и народных денег.
Несмотря на сложную работу, я не мог не думать.
Вспомнилась мама, как она в детстве целовала меня на
сон грядущий в спину между лопаток. Знает ли она, где
я сейчас? Сказала ли ей Валя о моем полете? А вспом¬
нив о маме, я не мог не вспомнить о Родине. Ведь не¬
152

спроста люди называют Родину матерью — она вечно
жива, она бессмертна» Всем, чего достигает человек в
жизни, он обязан своей Родине.
Приходили разные мысли, и все какие-то светлые,
праздничные. Вспоминалось, как мы, мальчишки, тай¬
ком трясли яблони в колхозном саду, как накануне поле¬
та я бродил по Москве, по ее шумным, радостным ули¬
цам, как пришел на Красную площадь и долго стоял у
Мавзолея. Подумал о том, что космический корабль песет
идеи Ленина вокруг всей Земли. «Что делает сейчас Гер¬
ман Титов?» -—мелькнула мысль, и я ощутил силу и теп¬
лоту его объятий во время прощания. Ведь все, что я сей¬
час переживаю, придется пережить и ему.
В 10 часов 15 минут на подлете к африканскому мате¬
рику от автоматического программного устройства про¬
шли команды на подготовку бортовой аппаратуры
к включению тормозного двигателя. Я передал очередное
сообщение:
— Полет протекает нормально, состояние невесомости
переношу хорошо.
Мелькнула мысль, что где-то там, внизу, находится
вершина Килиманджаро, воспетая Эрнестом Хемингуэем
в его рассказе. «Снега Килиманджаро».
Но размышлять было некогда. Наступал заключитель¬
ный этап полета, может быть, еще более ответственный,
чем выход на орбиту и полет по орбите, — возвращение
на Землю. Я стал готовиться к нему. Меня ожидал пере¬
ход от состояния невесомости к новым, может быть, еще
более сильным перегрузкам и колоссальному разогреву
внешней оболочки корабля при входе в плотные слои
атмосферы. До сих пор в космическом полете все прохо¬
дило примерно так же, как мы отрабатывали это во вре¬
мя тренировок на Земле. А как будет на последнем, за¬
вершающем этапе полета? Все ли системы сработают
нормально, не поджидает ли меня непредвиденная опас¬
ность? Автоматика автоматикой, но я определил место¬
положение корабля и был готов взять управление в свои
руки и в случае необходимости осуществить его спуск на
Землю самостоятельно в подходящем районе.
Система ориентации корабля в данном полете была
солнечной, оснащенной специальными датчиками. Эти
датчики «ловят» Солнце и «удерживают» его в определен¬
ном положении, так что тормозная двигательная установ-
153

да оказывается всегда направленной против полета.
В 10 часов 2$ минут произошло автоматическое включе¬
ние тормозного устройства. Оно сработало отлично, в за¬
данное время. За большим подъемом и спуск большой —
«Восток» постепенно стал сбавлять скорость, перешел с
орбиты на переходный эллипс. Началась заключительная
Часть полета. Корабль стал входить в плотные слои атмо¬
сферы. Его наружная оболочка быстро накалялась, и
сквозь шторки, прикрывающие иллюминаторы, я видел
жутковатый багровый отсвет пламени, бушующего во¬
круг корабля. Но в кабине было всего двадцать градусов
тепла, хотя я и находился в клубке огня, устремленном
вниз.
Невесомость исчезла, нарастающие пере1рузки прижа¬
ли меня к креслу. Они все увеличивались и были значи¬
тельнее, чем при взлете. Корабль начало вращать, и я
сообщил об этом «Заре». Но вращение, обеспокоившее
меня, быстро прекратилось, и дальнейший спуск протекал
нормально. Было ясно, что все системы сработали отлич¬
но и корабль точно идет в заданный район приземления.
От избытка счастья я громко запел любимую песню:
Родина слышит,
Родина анает...
Высота полета все время уменьшалась. Убедившись,
что корабль благополучно достигнет Земли, я пригото¬
вился к посадке.
Десять тысяч метров... Девять тысяч... Восемь...
Семь...
Внизу блеснула лента Волги. Я сразу узнал великую
р/сскую реку и берега, над которыми меня учил летать
Дмитрий Павлович Мартьянов. Все .было хорошо знако¬
мо: и широкие окрестности, и весенние поля, и рощи, и
дороги, и Саратов, дома которого, как кубики, громозди¬
лись вдали...
В 10 часов 55 минут «Восток», облетев земной шар,
благополучно опустился в заданном районе на вспахан¬
ное под зябь поле колхоза «Ленинский путь», юго-запад¬
нее города Энгельса, неподалеку от деревни Смеловки.
Случилось, как в хорошем романе: мое возвращение из
космоса^ произошло в тех самых местах, где я впервые
в жизни летал на самолете. Сколько времени прошло с
той поры? Всего только шесть лет. Но как изменились
154

мерила! В это? день я летел в двести раз быстрее, в две?,
сти раз выше. В двести раз выросли советские крылья!
Ступив на твердую почву, я увидел женщину с девоч¬
кой, стоявших возле пятнистого теленка и с любопытст¬
вом наблюдавших за мной. Пошел к ним. Они направи¬
лись навстречу. Но, чем ближе они подходили, шаги И£
становились медленнее. Я ведь все еще был в своем ярко-
оранжевом скафандре, и его необычный вид немножечко
их пугал. Ничего подобного они еще не видели.
— Свои, товарищи, свои! — ощущая холодок волне¬
ния, крикнул я, сняв гермошлем.
Это была жена лесника Анна Акимовна Тахтарова со
своей шестилетней внучкой Ритой.
— Неужели из космоса? —не совсем уверенно спро¬
сила женщина.
— Представьте себе, да, — сказал я,
— Юрий Гагарин! Юрий Гагарин! — закричали под¬
бежавшие с полевого стана механизаторы.
Это были первые люди, которых я встретил на Земле
после полета, — простые советские люди, труженики кол¬
хозных полей. Мы обнялись и расцеловались, как родные.
Вскоре прибыла группа проезжавших на грузовиках
ио шоссе солдат с офицером. Они обнимали меня, жали
руки. Кто-то из них назвал меня майором. Я, ничего не
спрашивая, понял, что Министр обороны Маршал Совет¬
ского Союза Родион Яковлевич Малиновский присвоил
мне внеочередное звание через одну ступень. Я не ожи¬
дал этого и покраснел от смущения. У кого-то нашелся
фотоаппарат, мы встали большой группой и сфотографи¬
ровались. Это был первый снимок, сделанный после по¬
лета.
Военные товарищи помогли снять скафандр, и я
остался в лазоревом комбинезоне. Кто-то предложил свою
шинель, но я отказался — комбинезон был теплый и лег¬
кий. Вместе с солдатами я направился к своему кораблю.
Он стоял среди вспаханного поля, в нескольких десятках
метров от глубокого оврага, в котором шумели весенние
воды.
Я тщательно оглядел «Восток». Корабль и его внут¬
реннее оборудование были в полном порядке; их можно
было вновь использовать для космического полета. Чув¬
ство огромной радости переполняло меня. Я был счаст¬
лив от сознания того, что первый полет человека в кос¬
155

мос совершен в Советском Союзе и наша отечественная
наука еще дальше продвинулась вперед.
Солдаты выставили караул у космического корабля.
Тут за мной прилетел вертолет со специалистами из груп¬
пы встречи и спортивными комиссарами, которые долж¬
ны были зарегистрировать рекордный полет в космос.
Они остались у «Востока», а я направился на командный
пункт этой группы для того, чтобы обо всем доложить
Москве.
В эти волнующие первые часы возвращения на Землю
из космоса произошло много радостных встреч со знако¬
мыми и незнакомыми друзьями. Все были для меня близ¬
кими и родными. Особенно трогательным было свидание
с Германом Титовым, который вместе с другими товари¬
щами прилетел на реактивном самолете с космодрома в
район приземления. Мы горячо обнялись и долго от из¬
бытка чувств дружески тузили друг друга кулаками.
— Доволен? — спросил он меня.
—• Очень, — ответил я, — ты будешь так же доволен
в следующий раз...
Ему очень хотелось обо всем расспросить меня, а мне
очень хотелось обо всем рассказать ему, но врачи настаи¬
вали на отдыхе, и я не мог не подчиниться их требова¬
ниям.
Мы все поехали на берег Волги, в стоявший на отлете
домик. Там я принял душ, пообедал и поужинал сразу,
на этот раз по-земному, с хорошим земным аппетитом.
После небольшой прогулки вдоль Волги, полюбовав¬
шись золотисто-светлым небом заката, мы поиграли с
Германом Титовым на бильярде и, закончив этот удиви¬
тельный в пашей жизни день — двенадцатое апреля ты¬
сяча девятьсот шестьдесят первого года, — улеглись в по¬
стели, а через несколько минут уже спали так же безмя¬
тежно, как накануне полета.
А первое утро после возвращения из космического по¬
лета началось, как всегда, с физической зарядки. При¬
вычка к утренней гимнастике уже давно стала необходи¬
мостью, и еще не было случая, когда бы я пренебрег ею.
В десять часов утра в домике на берегу Волги собра¬
лись ученые и специалисты, снаряжавшие «Восток» в пер¬
вый рейс вокруг Земли. Я обрадовался, увидев среди них
Главного Конструктора. Он улыбался, и лицо его помо¬
лодело.
156

Главный Конструктор обнял меня, и мы расцелова¬
лись. Наверное, так во время войны генералы приветст¬
вовали солдат, выполнивших важное боевое задание.
Я сделал собравшимся первый доклад о работе всех
технических систем корабля в полете, рассказал обо всем
увиденном и пережитом за пределами земной атмосферы.
Слушали меня внимательно. А я увлекся и говорил долго.
Впечатлений было много, и все они были столь необыч¬
ные, что хотелось поскорее поделиться ими с людьми.
Я старался ничего не забыть. Судя по лицам собравших¬
ся, рассказ был интересен. Затем посыпались вопросы.
На каждый я старался ответить как можно точнее, пони¬
мая, насколько это важно для последующей работы по за¬
воеванию космоса.
После короткого перерыва мне снова пришлось гово¬
рить. На этот раз перед корреспондентами «Правды» и
«Известий». Это было мое первое обстоятельное интервью
для советской прессы, в котором я был заинтересован,
так как хотелось поскорее рассказать обо всем увиденном
народу и через газеты от души поблагодарить партию и
правительство за высокое доверие, оказанное мне. Наша
беседа велась в дружеском тоне. Журналисты понимали
меня с полуслова, они многое знали о космосе. Один из
них в свое время был военным авиатором, а другой ре¬
дактировал в своей газете отдел науки и техники. Жаль,
что во время этой беседы не было корреспондента сара¬
товской комсомольской газеты «Заря молодежи». Эта га¬
зета первой напечатала обо мне заметку, когда я еще
учился в аэроклубе. Можно себе представить, с каким
интересом его интервью прочитали бы саратовские комсо¬
мольцы и ребята, которые, может быть, сейчас учатся
летать на тех же самолетах, на которых учился ле¬
тать и я.
На другой день, перед отлетом в Москву, я встретился
с Дмитрием Павловичем Мартьяновым — моим первым
инструктором, работавшим в то время в Саратовском
аэроклубе. Мы оба обрадовались друг другу.
— Спасибо вам, Дмитрий Павлович, что научили ме¬
ня летать, — сказал я.
— Крылья растут от летания, — ответил он и протя¬
нул мне центральные газеты.
Было приятно прочесть в них все сказанное вчера на
беседе с журналистами. Как-никак это были первые кор¬
157

респонденции 6 полете в космос, , ж авторам удалосьсо¬
хранить в них новизну и непосредственность моих кос¬
мических впечатлений. Из газет я узнал о том, как встре¬
тили известие о моем полете родители в Гжатске и Валя,
оставшаяся дома с ребятами. Особенно тронули меня рас¬
сказ мамы о моем.детстве и фотография Вали, сделанная
в момент, когда ей сообщили: дана команда на приземле¬
ние. Я представил себе, что пережила жена в эти ми¬
нуты...
Газеты и радовали меня и смущали. Оказаться в цен¬
тре внимания не только своей страны, но и всего мира—
довольно-таки обременительная штука. Мне хотелось тут
же сесть и написать, что дело вовсе не во мне одном, что
десятки тысяч ученых, специалистов и рабочих готовили
этот полет, который мог осуществить каждый из моих
товарищей космонавтов. Я знал, что многие советские
летчики способны отправиться в космос, и физически и
морально они подготовлены к этому. Знал и то, что мне
повезло — вовремя родился. Появись я на свет на не¬
сколько лет раньше, и не прошел бы по возрасту; родись
позже, кто-то уже побывал бы в космосе.
Но радио, бесконечно повторявшее мое имя, и газеты
с моими портретами и статьяйи о полете в космос были
только началом того трепетного волнения, которое надол¬
го захватило меня. Впереди ждали еще большие пережи¬
вания, которых не могла представить никакая самая бо¬
гатая фантазия и о которых я даже не догадывался. Со¬
ветский народ готовил первому космонавту небывалую
встречу.
За мной из Москвы прилетел специальный самолет
Ил-18. На подлете к столице нашей Родины к нему при¬
строился почетный эскорт истребителей. Это были кра¬
савцы «миги», на которых в свое время летал и я. Они
прижались к нашему воздушному кораблю настолько
близко, что я отчетливо видел лица летчиков. Они широ¬
ко улыбались, и я улыбался им. Я посмотрел вниз и ах¬
нул. Улицы Москвы были запружены потоками народа.
Со всех концов столицы живые человеческие реки, над
которыми, как паруса, надувались алые знамена, стека¬
лись к стенам Кремля.
Самолет низко прошел над главными магистралями
города и направился на Внуковский аэродром. Там тоже
была масса встречающих. 'Мне передали, что на
158

аэродроме находятся руководители партии и правитель¬
ства.
Точно в заданное время Ил-18 приземлился и начал
выруливать к центральному зданию аэропорта. Я надел
парадную офицерскую шинель с новенькими майорскими
погонами, привычно оглядел свое отражение в иллюми¬
наторе самолета и, когда машина остановилась, чере*г
раскрытую дверь по трапу спустился вниз. Еще из само¬
лета я увидел вдали трибуну, переполненную людьми я
окруженную горами цветов. К ней от самолета йролегала'
ярко-красная ковровая дорожка.
Надо было идти, и идти одному. И я пошел. Никогда,
даже там, в космическом корабле, я не волновался так,
как в эту минуту. Дорожка была длинная-предлинная.
И пока я шел по ней, смог взять себя в руки. Под объек¬
тивами телевизионных глаз, кинокамер и фотоаппаратов
иду вперед. Знаю: все глядят на меня. И вдруг чувствую
то, чего никто не заметил, — развязался шнурок ботинка.
Вот сейчас наступлю яа него и при всем честном народе
растянусь на красном ковре. То-то будет конфузу, и сме¬
ху— в космосе не упал, а на ровной земле свалился...
Под звуки оркестра, исполняющего старинный авиа¬
ционный марш «Мы рождены, чтоб сказку сделать
былые», делаю еще пять, десять, пятнадцать шагов, уз¬
наю лица членов Президиума ЦК, вижу отца, маму, Ва¬
лю, встречаюсь глазами с родными. Подхожу еще ближе
к трибуне и, взяв руку под козырек, рапортую:
— Первый в истории человечества полет на советском
космическом корабле «Восток» двенадцатого апреля ус¬
пешно завершен. Все приборы и оборудование корабля
работали четко и безупречно. Чувствую себя отлично.
Готов выполнить новое любое задание нашей партии и
правительства. — Я сделал паузу и представился: — Май¬
ор Гагарин.
А потом объятия с родными и близкими.
— Вот и сбылась наша мечта, Юра, — сказала Валя
и отвернулась, вытирая слезы.
В этот день впервые разгулялась по-весеннему теплая
и ласковая погода. Кортеж правительственных машин на¬
правился из Внукова в Москву. Я находился в открытом
автомобиле. На всем пути шпалерами стоял народ, при¬
ветствуя небывалое достижение нашей науки и техники.
На фасадах домов <— красные флаги, лозунги, транспаран-
159

ты. Люди махали вымпелами, букетами цветов. Гремели
оркестры. Взрослые поднимали над головами детей.
Наверное, ни один человек в мире не переживал то,
что пришлось в этот праздничный день пережить мне.
И вот она, наша Красная площадь, на которой совсем
недавно, собираясь в полет, я стоял перед Мавзолеем. От
края до края ее заполнили трудящиеся Москвы. Товари¬
щи провели меня на гранитную трибуну Мавзолея. Они
видели мое смущение и старались сделать так, чтобы я
не чувствовал никакой неловкости и замешательства. Ед¬
ва открылся митинг, мне дали первое слово. Сразу пере¬
хватило дыхание: шутка ли сказать, все, что происходило
па Красной площади, слушала не только наша страна, но
и впервые передавалось на телевизоры всей Европы, а
радио работало на весь мир.
Речь моя была краткой. Я поблагодарил партию и
правительство, поблагодарил наших ученых, инженеров,
техников и рабочих, создавших такой корабль, на ко*
тором можно уверенно постигать тайны космического
пространства. Высказав убеждение в том, что все мои
друзья, летчики-космонавты, также готовы в любое вре¬
мя совершить полет в просторы Вселенной, я закончил
выступление словами:
— Слава Коммунистической партии Советского Сою¬
за и ее ленинскому Центральному Комитету!
Эта здравица была подхвачена народом, до отказа за¬
полнившим площадь и прилегающие к ней улицы. На
митинге было объявлено, что мне присвоено высокое
звание Героя Советского Союза и первому присвоено
славное звание летчика-космонавта СССР. Я весь вспых¬
нул. Ведь поколение молодежи, выросшей после войны, с
детства питало большое уважение к наградам Родины. На
какое-то мгновение перед глазами блеснули ордена, ко¬
торые я семилетним мальчишкой увидел под распахну¬
тыми куртками летчиков, побывавших в нашем селе пос¬
ле боя. Что скрывать, на мгновение я представил себя с
орденом Лёнина и Золотой Звездой на груди, ведь до сих
пор у меня была всего одна медаль, которой я очень гор¬
дился.
Советский Союз — страна массового героизма.
В нашем народе Золотая Звезда считается символом бес¬
страшия и беспредельной преданности делу коммунизма.
С каждым годом в созвездии героев появляются новые
160
имена. К их числу советский народ прибавил мое имя, и
как мне было не радоваться и не смущаться...
— Мы гордимся, что первый в мире космонавт —это
советский человек, — говорилось на митинге, — он комму¬
нист, член великой партии Ленина.
Эти слова всколыхнули все мое существо. Велика честь
быть коммунистом! Я, совсем еще молодой, не прошед¬
ший через горнило борьбы член партии, стоял на трибуне
рядом с руководителями партии и правительства, а мимо.
Мавзолея проходили колонны трудящихся Москвы, и сре¬
ди них было немало коммунистов всех возрастов. Мы бы¬
ли единомышленниками, были едины в своем стремлении
построить коммунизм.
Три часа шумно текла живая человеческая река че¬
рез Красную площадь. И когда прошли последние ко¬
лонны, товарищи, разгадав мое желание, провели меня в
Мавзолей к Ленину. Мы молча стояли у саркофага,
всматриваясь в дорогие черты великого человека — осно¬
вателя Коммунистической партии и Советского государ¬
ства.
Мы прошли вдоль аллеи островерхих серебристых
елей, словно часовые замерших у высокой зубчатой
стены. В Кремле меня ждала взволнованная семья. Отец
рассказал, как он узнал о моем полете. В тот день он от¬
правился плотничать эа двенадцать километров от Гжат¬
ска, в село, где строилась колхозная чайная. На перевозе
через речку знакомый старик лодочник спросил его:
— В каком звании сынок-то твой ходит?
— В старших лейтенантах, — ответил ему отец.
— По радио передавали, будто какой-то майор Гага¬
рин вроде бы на Луну полетел, — не унимался старик.
— Ну, моему до майора еще ой как далеко, — сказал
отец.
— Может, сродник какой? — еще раз спросил пере¬
возчик.
— Да мало ли Гагариных на свете, — заключил отец.
На том разговор и окончился. Старики перебрались
через речку, выпили чекушку за того, кто летает, закусили
таранкой, и отец, взвалив на плечи плотничий инстру¬
мент, пошел своей дорогой, позабыв о космонавте. Часа
три он помахал топором на строительстве чайной, и тут
подкатывает секретарь райкома партии:
11 Ю. А. Гагарин
161

— Куда ты запропал, Алексей Иванович? Ищем цъ
всему райопу.Ведатвой Юрий слагал в космос в верну**
ся на Землю...
Они сели в ратину и помчались в- Гжатск. А там
нашего маленького деревянного домика, на Ленинград
ской улице, уже собрался весь город...
Всей семьей 'вечером мы пошли в Большой Кремлев¬
ский дворецнаНприем, устроенный Центральным Коми¬
тетом КПСС, ДЦиюидиумом Верховного Совета СССР я
Советом Министров СССР в честь выдающегося подвигу
ученых, инженеров, техников и рабочих, обеспечивших
успешное осуществление первого в мире полета человек!
в космическое пространство. Все было необычным и кра¬
симым. Звучали фанфары, сводный хор и симфонически!
оркестр исполняли «Славься» ив оперы «Иван Сусанин»
Никто из нашей семьи не был до этого в Кремле, не ви
дел сверкающего белизной мрамора Георгиевского зала
С интересом рассматривали мы высеченные золотом на¬
именования воинских частей, прославивших доблесть рус¬
ских солдат. Среди них были и наши, смоленские полки*
В начале приема Председатель Президиума Верховное
го Совета СССР Леонид Ильич Брежнев после оглашения
Указов прикрепил к моему мундиру орден Ленина и Зо¬
лотую Звезду Героя Советского Союза. На приеме было?
сообщено также, что все участники создания космиче-'
ского корабля-спутника «Восток» представлены к прави¬
тельственным наградам. Я был рад за товарищей, чей
творческий труд привел меня на такое пышное торже¬
ство.
На приеме я встретил Главного Конструктора и мно¬
гих знакомых специалистов — творцов космического,
корабля. Пришли министры, Маршалы Советского Сою¬
за, передовики производства и сельского хозяйства, из¬
вестные писатели, журналисты, спортсмены... Мы, гжат¬
ские, быстро почувствовали себя среди москвичей не
гостями, а членами одной большой семьи. Было про¬
изнесено много хороших тостов, возникали короткие, но
сердечные беседы, слышались теплые слова в адрес моих
учителей, все веселились от души.
Весь следующий день я находился под впечатлением
приема в Кремле. С утра в Доме ученых Академия наук
СССР и Министерство иностранных дел СССР устроилм
пресс-конференцию. На нее были приглашены советские
162

к зарубежные журмщокйы; дипломатический корпус, чл»*.
мы президиума Академии наук СССР, йидные ученые и
представители общественных организаций Москвы. Со¬
бралось около тысячи человек. Здесь мне была вручена
золотая медаль К. Э. Циолковского — очень дорогой знав
внимания к моим скромным заслугам.
Выступление на пресс-конференции пришлось начать'
по с рассказа о полете, а отмежеванием от неких кня-^
зей Гагариных, пребывающих в эмиграции и претендую¬
щих на родство с нашей семьей. Вот уж поистине: куда
конь с копытом, туда и рак с клешней! После 12 апреля
в Соединенных Штатах Америки нашлись какие-то даль-
ние-предальние потомки князей Гагариных — седьмая во¬
да на киселе, как говорят у нас на Смоленщине, — возже¬
лавшие приобщиться к славе нашего народа и всерьез
объявившие о том, что они-де родичи советского космо¬
навта. Пришлось их разочаровать.
— Средн своих родственников, — заявил я, — никаких
князей н людей знатного рода не знаю и никогда о них
не слышал.
Рассказав собравшимся, как протекал космический
полет, я закончил выступление так:
— Летать мне понравилось. Хочу слетать к Венере
и Марсу, по-настоящему полетать...
Посыпались вопросы, все больше от зарубежных жур-
палистов. Спрашивали много и о разном. Одних интересо¬
вало мое будущее, других — размеры моих заработков,
третьи пытались, что называется, навести тень на плетень
и приписать мирному рейсу «Востока» .военный характер.
Что же, ответил и на каверзные вопросики. И то,
что я говорил правду, одну лишь правду, придало ответам
убедительную силу.
Пришлось в эти дни побывать и у своих старых зна¬
комых— врачей. Они искали каких-то изменений в моем
организме, которые, по предположениям медицины, долж¬
ны были возникнуть после полета в космос. Но они не
возникли, и тот самый голубоглазый доктор—Евгений
Алексеевич, отбиравший меня в космонавты, остался до¬
волен.
— С таким здоровьем, — пошутил он,— не грех сле¬
тать и на Луну...
Ежедневно в редакции газет и ко мне домой прихо¬
дило множество телеграмм и писем. Писали со всех кон-
11*	163

цов Советского Союза, со всех материков Земли, знако¬
мые и незнакомые люди. Некоторые присылали подарки
Вале и моим девочкам. Многих прежних товарищей по
Гжатску, Саратову, Оренбургу трудовая судьба разбро¬
сала по всей стране, и теперь они откликались отовсюду,
приветствовали, напоминали милые и смешные случаи из
прошлого. Очень растрогала меня весточка от Анатолия
Ильяшенко, или просто Федоровича, как мы его называли
в эскадрилье на Севере. Это он вместе с Владимиром Ре¬
шетовым и Анатолием Росляковым рекомендовал меня
в ряды партии. Он писал: «Ах ты, Юрка, Юрка-непоседа,
когда ты уезжал, помнишь, я говорил тебе: готовься к
штурму. Я был уверен, что весь мир услышит о тебе...»
Анатолий Федорович описывал свое житье-бытье. Он
ушел в запас, стал летать на транспортных самолетах в
Казахстане. По письму видно было, что Федоровичу
сначала нелегко пришлось на новом поприще. Но он при¬
надлежит к той породе людей, которых не пугают ника¬
кие трудности и не останавливают никакие препятствия.
Быть таким он учил и меня, когда мы вместе служили
на Севере. Да он и сам напомнил об этом в своем пись¬
ме: «Ведь не зря же мы коммунисты, нам подавай лю¬
бую работу, если впереди ясно видна цель».
В те дни пришло очень хорошее письмо из Парижа.
Написал его Франсуа де Жоффр — офицер ордена Почет¬
ного легиона, кавалер ордена Красного Знамени, автор
книги «Нормандия — Неман», которую я недавно читал.
В своем обширном письме французский патриот писал:
«Позвольте мне, французскому летчику полка «Норман¬
дия—Неман», бывшему добровольцем в небе на вашем
фронте и сражавшемуся плечом к плечу с русским наро¬
дом против общего врага — германского фашизма, выра¬
зить Вам, сколь я горд и счастлив, что именно советский
человек первым открыл во всю ширь мирный путь в кос¬
мос и вместе с тем первую страницу исследований Все¬
ленной и научного познания мира».
Из Франции пришло много писем. Их писали разные
люди, разными словами. Но все они проникнуты* одним
духом уважения к советскому народу, советской науке,
как и письмо боевого товарища советских летчиков-
фронтовиков Франсуа де Жоффра.
Мои товарищи по прошлой службе не только писали,
но и приезжали в гости. Первыми нагрянули Борис Фе¬
164

дорович.и Мария Савельевна Вдовины, с которыми мы
крепко дружили на Севере. Приехали они в воскресенье
из Калуги, где Борис Федорович, демобилизовавшись из
армии, воспитывает молодежь. Когда я открыл им дверь,
то не сразу узнал своего прежнего командира и товарища.
До этого я никогда не видел его в штатском. А тут пид¬
жачок и шляпа, из-под которой сияют такие знакомые,
небесной голубизны глаза.
— Юра!
— Боря!
Мы бросились в объятия друг другу. Обнялись и рас¬
целовались, конечно, и наши жены. Валя тут же пота¬
щила гостей к маленькой: Галинку ведь Вдовины еще не
видели... Мы пообедали вместе — я пошли разговоры.
Вспомнили всех бывших однополчан, потолковали о кос¬
мосе, о Калуге и не заметили, как наступил тихий май¬
ский вечер. Борис Федорович украдкой поглядывал на
часы и делал знаки Марии Савельевне: время, мол, ухо¬
дить...
— Ну, что же, Юра, как говорится, пора нам и честь
знать, — сказал он, поднимаясь, — не станем мешать, ты
человек видный, тебе теперь не до нас...
Эти слова обидели меня. И чуткая Мария Васильевна
поняла, как больно они задели меня и Валю.
— Как же ты можешь так говорить, Борис, — сказала
она,— разве ты не видишь, что Гагарины остались таки¬
ми же, как и раньше?..
Она была права. Мы остались такими же, как были,
и останемся такими всегда. Никакая слава и почет не
вскружат нам голову, и мы никогда не оторвемся от то¬
варищей, с которыми съели не один пуд соли, бок о бок
с которыми трудимся сейчас.
Вдовины остались ночевать. Правда, было немножко
тесновато, и мы устроились на ночь по-походному: кто
на раскладушке, кто на диванчике. Но так и не уснули до
утра: все разговаривали, перебирали в памяти события и
людей. Душевная была встреча...

С ОТКРЫТЫМ СЕРДЦЕМ
ЯЯ риближалось Первое мая — большой, всенарод-
Я Я Яый весенний праздник. Мы уже получили би-
леты на Красную площадь — на традиционный
военный парад и демонстрацию трудящихся, как вдруг
раздался телефонный звонок от Николая Петровича Кама¬
нина:
— Завтра утром летим в Прагу...
Оказывается, Центральный Комитет Коммунистической
партии Чехословакии пригласил меня посетить Чехосло¬
вацкую Социалистическую Республику. Я с радостью
принял приглашение, ибо, хотя и облетел земной шар, ни¬
когда до этого в других странах не был. Полетели на
обычном рейсовом самолете Ту-104. По аэрофлотскому
билету мне досталось место «2а» возле иллюминатора по
левому борту. Салоны воздушного корабля заняли студен¬
ты из Объединенной Арабской Республики, товарищи из
Чехословакии, а также группа советских туристов, на¬
правлявшихся в Италию.
Вел нашу машину экипаж во главе с известным лет¬
чиком гражданской авиации Героем Советского Союза
Павлом Михайловичем Михайловым. Тут же в самолете
он подарил мне свою книгу «10000 часов в воздухе» с
166

дружеской надписью:, «С самыми теплыми чувствами»
память о первом заграничном рейсе от летника-земляка.
Сегодня Вы у меня пассажиром на Ту-104, и, кто знает,
может быть, скоро я у Вас буду пассажиром при по¬
лете на Луну». Книга пошла по рукам, вызывая у всех
улыбку.
Павел Михайлович пригласил меня в пилотскую каби¬
ну. Я сел на кресло второго летчика, взял в руки штур¬
вал и, наблюдая за показаниями приборов, повел машину
по курсу. Так мне впервые пришлось побывать за штурва¬
лом Ту-104. Ничего не скажешь — отличный самолет по¬
строил старейшина советских авиационных конструкторов
Андрей Николаевич Туполев!
В самолете царило приподнятое настроение. Со всех
сторон слышались шутки, произносимые на разных язы¬
ках мира.
— Не каждому дано полететь с первым космонав¬
том, — пошутила девушка, направлявшаяся в Италию, —
буду рассказывать — никто не поверит.
Девушка тут же для подтверждения факта попросила
автограф. Я посмотрел на. пассажиров и смутился: если
писать всем, работы хватит, пожалуй, до самой Праги.
—■: Автограф не для меня, — добавила девушка, — а
для итальянской коммунистической газеты «Уинта».
Я написал: «Большой привет товарищам из «Увиты».
И эти слова напечатали в Риме.
— Высота — девять тысяч метров, температура за
бортом — минус пятьдесят градусов, — сообщила стюар¬
десса Марина Зикалина.
— Как в космосе, не правда ли, Юрий Алексеевич? —
с трудом подбирая русские слова, спросил уроженец си¬
рийского города Халеба черноглазый студент Нури Же¬
стов.
— Там похолоднее, — ответил я, — но в кабине «Вос¬
тока» было тепло. Меня согревали чувства дружбы всех
свободолюбивых народов вашей планеты, в том числе и
ваших земляков — арабов.
Гостеприимно встретила гостей красавица Злата Пра¬
га, засыпала весенними цветами, озарила радостными
улыбками, одарила горячими рукопожатиями.
Правительство Чехословацкой Социалистической Рес¬
публики в знак высокой оценки исторической победы со¬
ветской науки и техники при осуществлении первого в
167

мире полета человека в космос присвоило мне почетное
звание Героя Социалистического Труда. С чувством бла¬
годарности в светлом старинном зале Пражского Града
принял я пятиконечную Золотую Звезду — самую высо¬
кую награду братской Чехословакии. Эта награда по
установившейся традиции вручается один раз в год, на¬
кануне 1 Мая. Мне было радостно, что вместе со мной в
этот день такой награды были удостоены три лучших ра¬
ботника народного хозяйства страны — шахтер Ян Мусил,
техник-машиностроитель Иозеф Вагницкий и член сель¬
скохозяйственного кооператива Иозеф Троусил, своим
трудом добившиеся замечательных результатов в социа¬
листическом строительстве.
Я побывал на крупнейшем в стране машиностроитель¬
ном заводе, встретился там с рабочими,, техниками, ин¬
женерами. Было приятно, что этот могучий завод выра¬
батывает продукцию отличного качества, направляя часть
ее в Советский Союз и другие страны социалистического
лагеря. Рабочие подарили мне, как бывшему литейщику,
удачно выполненную фигуру металлурга. Вместе с други¬
ми подарками я передал ее в музей.
В Праге состоялось, много интересных встреч и заду¬
шевных бесед. Навсегда запомнился сердечный разговор
с руководителями республики.
— Судьба нашего народа, — говорили они, — связана с
судьбой советских людей на вечные времена. Это принцип
всей нашей жизни. И нет сил, которые бы могли нару¬
шить великую дружбу наших народов и наших коммуни¬
стических партий.
Товарищи сказали, что чехословацкие коммунисты
всегда получали и получают неоценимую помощь от Ком¬
мунистической партии Советского Союза, получали ее и
лично от Владимира Ильича Ленина, который учил, помо¬
гал молодой партии Чехословакии стать массовой, силь¬
ной, действительно коммунистической.
Показывая весеннюю Прагу, один из самых старинных
и красивейших городов мира, чехословацкие друзья, на¬
ряду с Пражским Градом, Карловым мостом, Мавзолеем
Клемента Готвальда, показали советский танк, вздыблен¬
ный на постаменте, — знаменитую «тридцатьчетверку»,
экипаж которой первым ворвался в город в мае 1945
года.
168

— Советские войска избавили нашу родину от гитле¬
ровского ига, — говорили мио пражане, — и мы свято
чтим все, что связано с их великой освободительной мис¬
сией...
Находясь в Праге, я побывал в редакции журнала
«Проблемы мира и социализма». В конференц-зале собра¬
лись работники этого журнала. Они преподнесли мне па¬
мятный сувенир — только что вышедший, еще пахнущий
типографской краской номер своего журнала с автографа¬
ми многих представителей коммунистических и рабочих
партий мира. А я в ответ написал: «Полет в космос — это
не личный подвиг. Это — достижение коммунизма. Я гор¬
жусь тем, что я —коммунист. Передаю через журнал
«Проблемы мира и социализма» горячий привет едино¬
мышленникам— товарищам по партиям на всем земном,
шаре».
Покидая Чехословакию, я любовался ее зелеными по¬
лями, на которых навсегда стерты межи частнособствен¬
нических хозяйств. Даже с заоблачной высоты, где летел
наш Ту-104, видно было, как кипели весенние работы на
крупных квадратах кооперативных земель.
Среди пассажиров оказалось много французов, италь¬
янцев, африканцев и кубинцев. Они направлялись на пер¬
вомайские праздники в Москву. Пройдя в салон, где рас¬
положились летящие из Гаваны Аншен Гутиеррес, Ра¬
фаэль Кастеланос и другие кубинцы, я поздравил их с
победой, только что одержанной народом героической Ку¬
бы, мужественно отразившим вооруженное нападение вра¬
гов кубинской революции, и показал им вымпел с цвета¬
ми государственного флага Кубы, врученный мне в зале
Пражского Града представителями кубинского народа.
Радостно отшумели в Москве первомайские дни, про¬
ходившие под знаком только что одержанной победы в
освоении космоса — первого в мире полета человека в
просторы Вселенной. А через несколько дней — 5 мая —
в Соединенных Штатах Америки с базы мыса Канаверал,
что в штате Флорида, запустили по баллистической траек¬
тории ракету «Редстоун» с Аланом Шепардом на борту.
Ракета взлетела на высоту 115 миль — это примерно 185
километров, после чего от нее отделилась капсула с кос¬
монавтом.
Я просмотрел довольно объемистую пачку американ¬
ских газет и журналов, посвятивших Алану Шепарду
169

специальные статьииг многочисленные фотоснимки. В ден»
итого полета на пресс-конференции лрезядеит Дж. Ф. Кен¬
неди, комментируя запуск американской ракеты с чело¬
веком на борту, заявил, что все люди испытывают огром¬
ное удовлетворение этим достижением. Нам предстоит
пройти большой путь в области космоса, мы отстали, ска¬
зан президент, но мы работаем напряженно, и мы наме¬
рены увеличить наши усилия.
Газета «Нью-Йорк тайме» с нескрываемой горечью
отметила, что двигатели ракеты, с помощью которой был
запущен американский космонавт, имела мощность, со¬
ставлявшую всего лишь малую часть мощности двигате¬
лей советской ракеты, а капсула весила значительно мень¬
ше кабины «Востока»; продолжительность полета Алана
Шепарда составляла лишь одну шестую часть времени по¬
лета «Востока», а расстояние, покрытое американским пи¬
лотом,— примерно одну девяностую часть пути, проде¬
ланного русским космонавтом.
Я с интересом познакомился с обширными отчетами
многочисленных корреспондентов, бывших свидетелями
этого запуска. Старт намечался на 8 часов по нью-йоркско¬
му времени. Но ракета с капсулой «Меркурий» и астро¬
навтом поднялась с пусковой платформы лишь в 10 ча¬
сов 34 минуты. Капсулу несла ракета «Редстоун». Вес
капсулы, в которой находился человек, составлял
1,5 тонны.
Алана Шепарда начали непосредственно готовить к
полету после полуночи. После того как врачи осмотрели
его, он занял свое место в капсуле и оставался в ней око¬
ло трех с половиной часов, ожидая, пока выверят все си¬
стемы. Из-за технических неполадок выверка задержива¬
лась. Ясно представил я состояние американца в капсуле.
Видимо, часы ожидания были самыми неприятными в его
жизни, ибо он оставался наедине со своими мыслями. Ког¬
да ракета взлетает, тогда уже не остается времени на
размышления, приходится работать и все усилия мозга
сосредоточивать на том, чтобы полет провести как мож¬
но лучше. Большую часть полета американцу приходилось
самому контролировать «крен и рысканье» летательного
аппарата. На третьей минуте после запуска «Редстоуна»
капсула отделилась от него. Через четыре минуты после
запуска Алан Шепард испытал состояние невесомости,
продолжавшееся около пяти минут.
170

Нам с товарища» вскоре Довелось увидеть докуний^.
тальный фильм американской кинохроник* об атом поле¬
те. Мне, уже испытавшему, что такое полет в космос,
были интересны подробности подготовки ракеты «Редсто¬
ун» к запуску, ее старта, полета Алана Шепарда и при¬
воднения капсулы с ним в Атлантическом океане вблизи
от авианосца с вертолетами на борту. Вот ракета с кояО-
колообразной насадкой на носу — капсулой пилотй -*.
медленно, как бы нехотя взяла старт и, все убыстряя по¬
лет, пошла в чистое небо. Вот кадры, автоматически сня¬
тые в самой капсуле. Крупно — лицо Алана Шепарда под
гермошлемом. Его испуганные, бегающие глаза. Пр'фигу-
ре и лицу пилота все время скользят солнечные бДйЬи —
капсулу сильно вращает. Вот она уже на океанской вола¬
не. Пилота подбирает вертолет. Он на палубе авианосца*
он в празднично украшенной машине, он выступает с ре¬
чью...
Кстати, об Алане Шепарде и его полете мне довелось
поговорить с известным американским промышленником
лауреатом Ленинской премии «За укрепление мира меж¬
ду народами» Сайрусом Итоном и его женой. Это произо¬
шло в дни моего пребывания в Болгарии, где гостил и
Сайрус Итон. Он сказал мне, а потом и журналистам, что
в интересах дела мира были бы весьма полезны моя поезд¬
ка в США и встреча с американским народом.
В Болгарию вместе с нашим врачом-наставником Ев¬
гением Анатольевичем и несколькими журналистами цен¬
тральной советской прессы мы направились по пригла¬
шению Центрального Комитета Болгарской коммунисти¬
ческой партии, Президиума Народного собрания и
Совета Министров Народной Республики Болгарии, побыва¬
ли в Софии, Пловдиве, Плевене, Варне и других городах
этой цветущей страны. Трудящиеся Болгарии прислали
тысячи писем в адрес первого космонавта. Во время по¬
лета в Софию в воздухе я с интересом прочитал несколь¬
ко десятков таких писем. Каждое из них трогало искрен¬
ностью и горячей любовью к Советскому Союзу. На
многих конвертах были наклеены новые марки с
изображениями советских спутников Земли и космиче¬
ских кораблей.
Самолет летел над кукурузными полями Украины и
виноградниками Молдавии. Он пересек пограничную реку
Прут, и вскоре под крылом возникли вышки румынских
171

нефтепромыслов, а слева по борту проплыли сады Буха¬
реста с его белоснежный зданием нового полиграфиче¬
ского комбината «Скынтейя». Прошло немного времени,
и открылись живописные ландшафты Болгарии — страны,
являющейся сплошным плодовым садом.
И вот я в открытой машине еду по улицам зеленой
Софии. Город разукрашен советскими и болгарскими фла¬
гами, на всем пути шпалерами стоял народ, приветствую¬
щий новое достижение советской науки. Болгарский язык
настолько схож с нашим, русским, что я без переводчика
понимал все написанное на плакатах и транспарантах,
все, что скандировали люди. А это были слова сердечного
привета Коммунистической партии Советского Союза, все¬
му нашему народу.
Утром мы оказались уже в Пловдиве — старинном
фракийском городе, построенном на зеленых холмах. На
одном из них воздвигнут памятник советскому солдату-
освободителю. В Болгарии его ласково называют «Алеш¬
кой». После стотысячного митинга на центральной площа¬
ди, на котором я поздравил пловдивчан с их успехами в
социалистическом строительстве, мы поднялись на этот
вздыбленный холм, к «Алешке». Я положил к его ногам
охапку нежных роз и долго смотрел на высеченную из
камня фигуру советского воина в походной плащ-палатке,
с автоматом в руках. Видимый отовсюду, как часовой,
стоял он на вершине, окидывая орлиным взором освещен¬
ную солнцем страну.
Я глядел на него, как на живого, и мне казалось, что
свежий ветер, летящий с Балканских гор, шевелит его
молодые, слегка тронутые сединой пряди волос, выбива¬
ющиеся из-под фронтовой пилотки. И до чего же велика
обобщающая сила искусства! Я вглядывался в улыбаю¬
щееся лицо «Алешки» и узнавал в нем волевые черты
многих советских людей, которых знаю.
Вечером я вернулся в Софию, и там мне торжественно
вручили высокие награды — орден Георгия Димитрова и
Золотую Звезду Героя Социалистического Труда Народ¬
ной Республики Болгарии. Я оказался первым иностран¬
ным гражданином, удостоенным 'этого звания. Принося
свою благодарность болгарскому народу, я сказал:
Я расцениваю эти награды как награды передовой
советской науке, нашему многомиллионному советскому
172

народу, Коммунистической партии Советского Союза и ее
Центральному Комитету;
Огромное впечатление произвел на меня традицион¬
ный праздник — День просвещения, культуры и славян¬
ской письменности — «кириллицы», который вот уже в
104-й раз отмечался болгарским народом. Три часа про¬
должалась могучая и красочная демонстрация в Софии,
посвященная этим любимым в народе торжествам. Ода
была пронизана искренним восхищением трудящихся Бол¬
гарии историческим подвигом советских людей, штурмую¬
щих космос. Во многих колоннах можно было видеть
портреты К. Э. Циолковского, макеты, изображающие со¬
ветский космический корабль «Восток». В небо то и дело
взлетали «ракеты», сделанные руками учеников и сту¬
дентов, над головами демонстрантов колыхались плака¬
ты: «Небо! Советский человек тебя покорил!»
И снова поездка по благоухающей запахом роз стра¬
не. Плевен — город боевой славы русского оружия. Тут в
огне сражений опробовалась и закалилась русско-болгар¬
ская дружба. Здесь все напоминает о далеких днях лета
и осени 1877 года, когда русские полки наголову разбили
кровожадные войска султанской Турции и положили на¬
чало освобождению болгарского народа от многовекового
ига янычар Оттоманской империи. Парк имени храброго
русского полководца Михаила Скобелева, картины извест¬
ного баталиста, певца балканской кампании и славы рус¬
ских солдат Василия Васильевича Верещагина, старин¬
ные пушки, саркофаги с останками павших воинов. Все
это оставило заметный след в душе.
В Плевене один из старейших болгарских коммунистов
боевой партизан Димитр Грыбчев рассказал о том, как в
тридцатых годах, сидя в Плевенской тюрьме, он вместе
с политзаключенными читал книгу К. Э. Циолковского о
межпланетных путешествиях.
— Конечно, — сказал Димитр Грыбчев, — я не думал
тогда, что именно в Плевене мне придется встретиться с
первым космонавтом. Но и тогда, мучаясь и страдая в
царских застенках, мы верили в силу и могущество Со¬
ветского Союза — друга и старшего брата болгарского на¬
рода.
Затем Варна — город болгарских моряков и курортов,
окантованный песчаными пляжами Черноморья; Стара-
Загора, Казанлыкская долина цветущих розовых планта-
173

Дкй.и, наконещ обильно политая' кровью русских солдат
легендарная Шипка, с которой, кажется, видна вся Бол¬
гария. Там, на Шипке, пожилая женщина передала мне
вышитый платочек с вложенной в негоЛзапиской. Ее на¬
писали болгарские кооператоры. Они передавали привет
нашей славной Коммунистической партии, советским уче¬
ным; называя космонавтов соколами коммунизма. Два сло¬
ва-соколы коммунизма, а сколько в них настоящей
поэзии, музыки и чувств!
В этом письме, пахнущем плодородной болгарской зем¬
лей, написанном болгарскими крестьянами и переданном
болгарской матерью, как бы сосредоточилась вся любовь
народа, все его лучшие чувства к советским людям. Весь
день я ходил под впечатлением этого ласкового письма,
ласковых слов и с чудесным настроением улетел на Ро¬
дину-
А здесь меня ждали новые встречи, новые поездки.
Я слетал в Оренбург, побывал в родном авиационном учи¬
лище, повидался с преподавателями, выступил перед
курсантами.
— Думал ли ты, Юрий Алексеевич, — спросил Ядкар
Акбулатов, мой бывший летчик-инструктор, — что твоя
фотография окажется в- галерее портретов наших выпуск¬
ников, ставших Героями Советского Союза?
— Много еще места в этой галерее, — ответил я и по¬
казал ему на курсантов. — Кто знает, чьи портреты еще
придется увидеть здесь?! В нашей стране ведь каждый
может стать героем.
Все в Оренбурге напоминало о днях моей юности.
. И прохладные воды Урала, и изумрудная листва заречной
рощи, и поросшие дикими цветами степные дали. В хоро¬
шем городе довелось мне учиться!..
Еще в космосе я решил обязательно побывать в ста¬
ринном русском городе Калуге — колыбели теории меж¬
звездных полетов. И случай этот быстро представился —
калужане пригласили на закладку нового музея своего
знаменитого земляка К. Э. Циолковского. С волнением
подъезжал я с аэродрома к раскинувшемуся на взгорье
городу, утопавшему в свежей зелени садов, только что
омытых шумным грозовым ливнем.
Первым делом вместе с товарищами мы побывали на
могиле ученого, украшенной обелиском, на постаменте ко¬
торого солнце золотило пророческие слова: «Человечество
m

не останется вечно srf земле, но, в погоне за светом и nfjfc-
странством, сначала робко проникнет за пределы атмо¬
сферы, а затем завоюет все околосолнечное пространство».
Когда-то в Саратове я окончил этой фразой К. Э. Циолков¬
ского свой доклад о межпланетных сообщениях. Как
тесно прошлое переплетается с настоящим!
Мы возложили венок из живых цветов на дорогую
могилу и долгим молчанием почтили память великого
провидца. В это время в небе возникла радуга и повисла
над городом, словно венок.
Почти весь день мы провели в Калуге, где многое свя¬
зано с именем К. Э. Циолковского: его домик-музей; па¬
мятник ученому из бронзы и нержавеющей стали, воз¬
двигнутый в сквере Мира; улица К. 3. Циолковского;
школа, в которой он более двух десятков лет преподавай
точные науки и где сейчас обучает детей русскому языку
и литературе его внучка — Марина Вениаминовна Сам-
бурова. Я повидался с ней и с ее братом Алексеем Ко¬
стиным — местным журналистом. Они многое рассказали
о своем деде, его жизни, егр привычках. И образ гени¬
ального ученого стал для меня еще более понятным и
близким.
Я был глубоко тронут, когда на митинге, собравшемся
на площади имени В. И. Ленина, меня вместе с К. 3. Ци¬
олковским назвали почетным гражданином города Калуги.
Много еще впереди смелых полетов в космос, и все наши
космонавты будут приезжать в этот близкий их сердцу
город, воздавая должное тому, кто первым из людей в
своих дерзких планах и чертежах проложил нам путь к
звездам.
Мне очень хотелось после полета в космос побывать
на своей родине — Смоленщине, погостить в Гжатске,
съездить в село Клушино, где прошли детские годы, по¬
видать земляков.
И вот они, милые моему сердцу раздольные края.
Глубокая и прохладная река Гжать, опушенная метелка¬
ми камыша, рощи и перелески, полевые дороги среди
цветущей ржи и льна, смугло-золотые вальдшнепы и цо¬
канье соловьев. Все — как в детстве. Только добавились
высоковольтные линии электропередач, да больше стало
на дорогах машин, да еще, пожалуй, масса новых, недавно
построенных домов. И отец с матерью встретили меня в
новом доме, все на той же Ленинградской улице, где про-
175

шломое детство. Советское правительство построило и
подарило ни новый домик, окруженный неболыпим ябло-
невым садом.
Много было радостных, приятных встреч в Гжатске.
Я побывал в родной школе на Московской улице, посидел
за своей прежней партой, побеседовал со своими учите¬
лями, которым многим обязан. Милые, хорошие люди,
как много они сделали для меня и как много делают те¬
перь для школьников!
На митинге, состоявшемся в городе, расцвеченном фла¬
гами, мы горячо обнялись с учителем физики Львом Ми¬
хайловичем Беспаловым. Кто знает, не встреть я его, и,
может быть, не был бы космонавтом. Это так важно — с
детства определить свой дальнейший жизненный путь и
идти по нему, не сворачивая в сторону. Лев Михайлович
привил мне любовь к физике и точным наукам, познако¬
мил с творчеством К. Э. Циолковского.
За столом, во главе которого хлопотала мама, собра¬
лись многочисленные родственники: сестра моя, Зоя, с
мужем — фрезеровщиком радиозавода Дмитрием Бруеви¬
чем, хорошенькой четырнадцатилетней дочерью Тамарой
и десятилетним сыном Юрой, который, в подражание мне,
твердо решил стать космонавтом. Зоя по-прежнему рабо¬
тает медицинской сестрой, все такая же худенькая, с
голубенькими сережками в ушах. Она старше меня на
семь лет и все никак не может привыкнуть к тому, что
я уже взрослый и все могу делать без ее помощи и со¬
ветов.
Брат Борис успел жениться, работает слесарем-ремонт¬
ником на радиозаводе, а молодая жена его, Аза Иванов¬
на, — сборщица на том же заводе. Брат Валентин — шо¬
фер на грузовике. Так наша колхозная семья стала се¬
мьей рабочей, во главе которой по-прежнему остается
строгий и справедливый отец.
Д побывал в нашем ветхом, стареньком домике, рас¬
положенном через улицу, напротив нового. Все в нем —
и запахи, и потрескивание бревен — напоминало о дет¬
стве.-На стенах, оклеенных желтенькими обоями, висели
фотографии нашей семьи, сделанные во время пребывания
в Кремле.
К нашему домику приходило много народу: школьни¬
ки с учителями, колхозники, пришла даже группа дрях¬
лых старушек. Их интересовало, видел ли я в небесах
176

господа бога. Я вынужден был разочаровать их. Полет
человека в космос нанес сокрушительный удар церков-
никам. В потоках писем, идущих ко мне, яс удовлетво¬
рением читал признания, в которых верующие под впе¬
чатлением достижений науки отрекались от бога, согла¬
шались с тем, что бога нет и все связанное с его име¬
нем — выдумка и чепуха.
В первый же день моего приезда на родину радио
передало радостное сообщение о том, что Президиум Вер¬
ховного Совета СССР, отмечая успешное осуществление
первого в мире космического полета советского человека
на корабле-спутнике «Восток», открывшего новую эру в
освоении космоса, своим Указом наградил многих рабо¬
чих, конструкторов, ученых, руководящих инженерно-тех¬
нических работников, а также научно-исследовательских
институтов, конструкторских бюро и заводов. Семь вид¬
ных советских ученых и конструкторов были награждены
второй золотой медалью «Серп и Молот», а девяноста
пяти ведущим конструкторам, руководящим работникам,
ученым и рабочим было присвоено звание Героя Социали¬
стического Труда. Шесть тысяч девятьсот двадцать четы¬
ре человека были награждены орденами и медалями Со¬
ветского Союза.
Узнав из сообщения радио обо всем этом, я тут же
связался с редакцией «Правды» и попросил передать от
меня, моих родителей и земляков всем награжденным то¬
варищам наши самые сердечные поздравления. Ведь это
их самоотверженный труд так высоко поднял славу
нашей Родины, проложил человечеству путь во Вселен¬
ную!
А утром, когда мы были на рыбалке, на берег нашей
прохладной Гжати привезли свежие газеты. Я прочитал
товарищам Указы Президиума Верховного Совета СССР
и передовую статью «Правды», посвященную великому
подвигу советских людей, создавших корабль-спутник
«Восток» и направивших его в космос. И тут завязалась
задушевная беседа о творцах космической техники, о той
заботе и внимании, которые повседневно проявляет Цент¬
ральный Комитет нашей партии, Советское правительст¬
во к советским космонавтам и строителям могучих кос¬
мических кораблей. Еще и еще раз рассказывал я земля¬
кам о волнующих встречах с Главным Конструктором
и другими специалистами, о моем друге Германе
12 Ю. А. Гагарин
177

Титове и о других товарищах космонавтах, ополетахв
зарубежные страны, народы которых горячо приветство¬
вали выдающееся достижение советской науки и .тех¬
ники...
Поездка на родину, встречи с земляками, с рабочими
и колхозниками, сам воздух, напоенный запахом полей и
лесов, наполнили меня новой энергией, и мне захотелось
«нова засучив рукава работать и учиться — делать то,
что требует от каждого из нас социалистическая Отчизна.
А на повестку дня вставали новые задачи—подготов¬
ка к полету «Востока-2». И хотя из многих стран на мое
имя продолжали приходить приглашения приехать в го¬
сти, рассказать о первом полете человека в космос, при¬
нять все их' сразу я, естественно, не мог: нужно было
подвести итоги проделанной работы, принять участие в
подготовке второго полета человека в космос. Ведь сде¬
ланные мною некоторые наблюдения во время рейса
«Востока» могли быть полезными тому советскому космо¬
навту, на которого будет возложено выполнение этой за¬
дачи.
Честно говоря, ни я и никто из моих друзей не сомне¬
вались, что командиром космического корабля, который
снова пойдет по орбите вокруг Земли, назначат Германа
Титова. К этому были все основания, и в том числе такое
веское, как его полная готовность к тому, чтобы 12 апре¬
ля, если бы только потребовалось, немедленно, заменить
меня и занять пилотское кресло в кабине «Востока».
Герман Титов в числе других специалистов, удостоенных
правительственных наград в связи с успешным осущест¬
влением полета корабля «Восток», был награжден орде¬
ном Ленина. Мне было радостно узнать об этом и одно¬
му из первых сердечно поздравить друга, творческие уси¬
лия которого получили достойную оценку народа.
— Лиха беда начало, — дружески похлопывая Герма¬
на по плечу, шутили товарищи.
И жизнь показала: друзья-космонавты не ошиблись.
Блестяще выполнив полет на космическом корабле «Вос¬
ток-2», Герман Титов стал Героем Советского Союза, был
награжден вторым орденом Ленина.
Я уже писал, что в апреле 1961. года, перед перво¬
майским праздником, мне довелось побывать в Чехосло¬
вакии, а потом, в мае,— в Народной Республике Болга-
178
риж.'В конце тйвя общество «Финляндия — Советский
Союз» пригласило меня на свой ежегодный летний празд¬
ник, который проводился на севере Финляндии, в городе
Кеми.
В Хельсинки, столицу Суоми — страны тысячи озер,
мы ехали'поездом. По литературе и рассказам товарищей
я представлял себе финнов людьми несколько утрюмыМИ,
суровыми, как сурова сама финская природа. Но первые,
ясе встречи с трудящимися Финляндии, приветствовав¬
шими наш поезд на всем пути от границы с СССР до
Хельсинки, заставили меня изменить это мнение. Встречи
были дружественные, сердечные. Слов нет, финны не
очень разговорчивы, но зато как много говорили их теп¬
лые улыбки, крепкие, мужественные рукопожатия! Мно¬
гие дарили незатейливые, но сделанные от всей души по¬
дарки.
Один такой подарок, преподнесенный рабочим со стан¬
ции Коувала, бережно хранится у меня дома. Это пара
«тоссут», старинной финской обуви, сплетенной из бере¬
сты. В такой обуви в древней Финляндии люди по труд¬
ным дорогам проходили большие расстояния.
— Когда полетите на Луну, — шутливо сказал мне ра¬
бочий,— возьмите их с собой.
— Спасибо, — сказал я, благодаря финского товарища,
за символический подарок, и тоже пошутил: — На совет¬
ском ракетном ковре-самолете, да еще в финских «тос¬
сут», не только на Луну, но и на другие планеты можно
добраться...
Мы провели в Финляндии пять дней, побывали не
только в столице Хельсинки, но и в Хяменлинне — на
родине выдающегося государственного деятеля финского
народа Юхо Кусти Паасикиви и всемирно известного ком¬
позитора Яна Сибелиуса; в Тампере — городе финских
машиностроителей, текстильщиков и обувщиков, где бы¬
вал б. И. Ленин, заложивший основы крепкой дружбы
советского и финского народов, и где музей, открытый в
здании заседаний известной Таммерфорской конференции
большевиков, посетило уже свыше 100 тысяч человек; в
лапландских городах Оулу и Кеми; в крупном балтийском
порту Турку и в других городах. Мы совершали своп по¬
ездки на автомобилях, на самолете, поездами. Нам дове¬
лось встречаться со многими государственными и обще-
12*	179

ственными деятелями, рабочими, крестьянами, моряками,
военными, писателями и журналистами.
Большое впечатление на всех нас, участников этой По¬
ездки, произвел традиционный ежегодно проводимый в
Финляндии летний праздник советско-финской дружбы.
На этот раз он был организован в Кеми — крупном про¬
мышленном центре северной Финляндии. В приморском
парке, разбитом на берегу Ботнического залива, собрались
тысячи людей. Они приехали сюда поездами, автобусами
и автомашинами, прилетели на самолетах. В толпе мож¬
но было увидеть колоритные фигуры лапландских олене¬
водов, одетых в яркие национальные костюмы. Сюда при¬
ехала и молодежь из международного туристического
лагеря, в котором находились шведские, норвежские и
советские студенты.
На празднике дружбы в Кеми ораторы высказали мно¬
го теплых слов как в мой адрес, так и в адрес советских
ученых, инженеров и рабочих, создавших космический
корабль «Восток», обеспечивших его полет по орбите
вокруг Земли. Выступал, конечно, и я. Рассказал о полете
«Востока», о том, какой гигантской мощностью —
20000000 лошадиных сил — располагали шесть двигате¬
лей ракеты-носителя, выведшей его на орбиту, о това¬
рищах космонавтах.
На следующее утро после праздника дружбы мы са¬
молетом вылетели в Хельсинки и здесь перед отъездом в
Турку провели пресс-конференцию с финскими и аккре¬
дитованными в Финляндии иностранными журналистами.
Признаться, я в душе немного волновался — как-никак, а
ведь это было мое первое официальное выступление перед
представителями печати в капиталистической стране. Не
стушуюсь ли я при каком-нибудь особенно «остром» во¬
просе, на которые, как предупреждали товарищи из обще¬
ства «Финляндия — Советский Союз», довольно падки
иные из финских корреспондентов.
Пресс-конференция состоялась в просторном холле на
девятом этаже одного из лучших отелей Хельсинки —
«Ваакуна», в котором расположилась наша делегация.
Меня усадили за низенький столик. Принесли кофе в ма¬
леньких чашечках. Все собравшиеся, человек пятьдесят —
шестьдесят, задымили сигаретами, и «атака» началась. Ее
возглавила корреспондентка американского агентства
Ассошиэйтед Пресс.
180

—> Мистер Гагарин, — спросила она на ломаном рус¬
ском языке, — скажите, какие марки вин к коньяков вы
предпочитаете?
Вопрос этот, видимо, был задан с той целью, чтобы с
первых же минут увести беседу с главного русла — о до¬
стижениях советской науки' и техники, разменять ее на
мелочи. Отвечая американке, я постарался как можно
тактичнее пояснить, что мы, советские космонавты, за¬
нимаемся столь важным делом, что позволить себе из¬
лишнее увлечение спиртным никак не можем и что для
детального изучения марок вин, как это, может быть, де¬
лает кто-либо из присутствующих, просто-напросто не
располагаем временем. Ответ вызвал общий смех.
Однако кое-кто из друзей американской журналистки
все же пытался «сражаться» до конца. Эти корреспонден¬
ты, прикидываясь малосведущими в космонавтике, стара¬
лись вынудить меня к таким ответам на вопросы, касаю¬
щиеся устройства космического корабля и советских ра¬
кет-носителей, в которых бы проскользнули сведения, до
поры до времени не подлежащие разглашению. Один из
журналистов — представитель редакции газеты довольно
реакционного толка —затеял даже нечто вроде спора о
достоинствах и недостатках американских и советских
ракет.
— Если Советский Союз, — пришлось сказать ему,—
своими ракетами может выводить в космос космические
корабли весом в шесть тонн, тогда как американские ра¬
кеты пока что поднимают полторы-две тонны груза,
то всем ясно: советские ракеты обладают гораздо боль¬
шей мощностью.
Надо сказать, что в те дни во многих финских газетах
появились пространные сообщения о готовящемся в США
полете в космос. В то же время, ссылаясь на «авторитет¬
ные» западногерманские источники, некоторые газеты
опубликовали некий «радиоперехват» с советского космо¬
дрома, из которого якобы явствовало, что новый полет в
космос вот-вот состоится в СССР. Естественно, что вопрос
об этом был задан и мне.
— Ну что же, — сказал я, — возможно, что прыжок в
космос, подобный недавнему прыжку американского аст¬
ронавта Алана Шепарда, будет вновь совершен в США.
Но мы, советские космонавты, глубоко уверены: следую-
181

Щий полет человека в космос; Подготовленный «'вашей
стране, будет куда серыавяв и принесет, несомненно,
больше научной, пользы...
Забегая вперед, скажу, что в первых числах августа,
публикуя сообщения о полете Германа Титова, комменти¬
руя эти сообщения, многие финские журналисты припом¬
нили мои слова и приводили их в своих статьях и коррес¬
понденциях, посвященных рейсу «Востока-2».
Никогда не забудутся те волнующие часы, которые дове¬
лось пережить в Финляндии, когда в помещение советско¬
го посольства в Хельсинки пришли делегации рабочих
промышленных предприятий города. Многие приходили
сюда прямо из цехов, с судостроительных верфей и вруча¬
ли памятные подарки. Юношеская самодеятельная кон¬
цертная бригада одного из заводов прямо в зале, где про¬
исходила эта встреча, исполнила песню, сложенную в
честь строителей космических кораблей. Подарков было
так много, что для них из соседних комнат пришлось при¬
нести столики. Вернувшись на Родину, я отдал эти по¬
дарки в наши музеи.
До глубины сердца меня тронуло внимание финских
коммунистов. От имени Центрального Комитета Комму¬
нистической партии Финляндии один из финских товари¬
щей прикрепил к моему военному кителю Золотой зна¬
чок партии. Мы крепко обнялись и расцеловались. Ис¬
кренне поблагодарив за подарок, я сказал, что отношу
этот дорогой знак внимания финских коммунистов преж¬
де всего к Коммунистической партии Советского Союза,
которой я, простой человек, обязан всем, чего достиг, и
что ради ее священного дела не пожалею ни сил, ни са¬
мой жизни.
Незадолго до отъезда из Финляндии мне довелось по¬
видаться с известным финским писателем Мартти Ларин,
чье острое сатирическое перо смело бичует язвы и поро¬
ки капиталистического общества.
— Вы, Гагарин, — сказал мне Мартти Ларин с при¬
сущим ему юмором, — воочию убедились, что Земля круг-
паг как шар, в чем я всегда несколько сомневался, так
как допускал, что политики могли превратить ее в блин.
Вы видели, что земной шар прекрасен, в чем у меня были
тоже сомнения, потому что некоторые люди хотели унич¬
тожить нашу планету...
182

Уявйик из Хельсинки на Родину, я бил полон впечай^.
лений о красивой, хотя и суровой природе Финляндии,
ее хвойными лесами, гладью озер, скалистой землей, ко¬
торую прекрасно возделывает трудолюбивый финский
народ. Но самыми лучшими впечатлениями быдаг много¬
численные встречи с жителями городов и селений, встре¬
чи дружественные, преисполненные живейшего интереса
финских трудящихся к Советскому Союзу, их искренней;
желания крепить добрососедские отношения с советским
народом, вместе бороться за мир.
Подобные чувства вместе со своими товарищами по
поездкам испытал я и при посещении других стран.
Июль был целиком заполнен такими поездками. Едва
успев возвратиться из Финляндии и побывать на традици¬
онном празднике Дня Воздушного Флота, мы рейсовым
Ту-104 вылетели в Англию. Лондонцы устроили радуш¬
ную встречу как на самом аэродроме, так и на всем более
чем двадцатикилометровом пути до здания советского по¬
сольства, находящегося в центре города, неподалеку от
Гайд-парка.
Пять дней, проведенных в Англии, признаться, зна¬
чительно изменили мое представление о британском на¬
роде, почерпнутое главным образом из художественной
литературы. Куда делись описанные в ней чопорность и
строгость людей? И в Лондоне, и в Манчестере, куда мы
летали на турбовинтовом «вайнкаунте», всюду: на офи¬
циальных ли приемах в Букингемском дворце у королевы
Елизаветы Второй или в здании Адмиралтейства
у премьер-министра Гарольда Макмиллана; на заводском
ли дворе крупнейшего машиностроительного предприя¬
тия фирмы «Метро-Виккерс» или в залах «Эрлз-
Корт» — огромного многоэтажного помещения, где была
открыта советская промышленная выставка; на пресс-кон¬
ференциях, в крепости-музее Тауэр, в Королевском обще¬
стве (Британской академии наук), —словом, где бы мы
только ни появлялись, нас всюду окружали веселые, при¬
ветливые лица.
Остроумные, дружески расположенные люди с живей¬
шим' интересом расспрашивали меня и моих спутников
о достижениях советской науки и техники, о жизни в
Советском Союзе. И было, конечно, приятно рассказывать
такой многочисленной и внимательной аудитории об успе¬
хах нашего народа в освоении просторов Вселенной, о том
183

созидательном, творческом ■ труде, которым заняты все
советские люди.
Каждый день лондонские почтальоны доставляли в
советское посольство объемистые пачки писем и теле¬
грамм, присланных из многих уголков Англии. Авторы
этих писем и телеграмм — рабочие, педагоги, крестьяне,
студенты, домашние хозяйки, служащие — сердечно по¬
здравляли меня с приездом в их страну, выражали на¬
дежду, что этот визит послужит укреплению дружбы меж¬
ду английским и советским народами. Очень взволновало
письмо, на конверте которого не было адреса отправителя
и подписанное весьма лаконично, но выразительно — «Ра¬
бочий». В письме говорилось: «Как один из рабочих Анг¬
лии, хочу поздравить Вас, мистер Гагарин, с великолеп¬
ным достижением, а еще больше поздравить всю Вашу
страну. Добрых успехов всем советским людям. Они пока¬
зали миру, на что способны народные массы, когда они
получают образование».
Чудесная встреча произошла у нас с английскими
рабочими в Манчестере—крупнейшем старинном промыш¬
ленном центре Англии. Она началась еще в Манчестер¬
ском исполкоме профсоюза литейщиков, где рабочие вру¬
чили мне Золотую медаль с вычеканенными на ней заме¬
чательными словами: «Вместе мы отольем лучший мир».
Принимая этот памятный подарок, искренне благодаря за
него английских товарищей по классу, я сказал, что, не¬
смотря на новую профессию летчика-космонавта, в душе
по-прежнему считаю себя рабочим, что именно поэтому
мне так близко и дорого внимание, оказанное манчестер¬
скими литейщиками.
Затем мы направились на машиностроительный завод.
Там только что начался обеденный перерыв. Рабочие
встретили нас у ворот завода, провели в формовочный
цех. Потом на заводском дворе состоялся многотысячный
митинг. Трудно передать словами то волнение, с которым
я выступал на этом митинге, взобравшись на грузовик с
откинутыми бортами. Всюду, куда только достигал глаз,
стояли люди в спецовках, всего только на каких-нибудь
полчаса вышедшие из цехов, чтобы увидеть и послу¬
шать космонавта, прибывшего из Советского Союза.
Встречаясь взглядами и с молодыми и с пожилыми
рабочими и работницами, я видел в. их глазах неподдель¬
ную приветливость, самое сердечное радушие. Что-то
184

дрогнуло в душе, и мне захотелось йо-простому, по-
бочему, обнять каждого, Кто пришел на митИцг, обменя
ся с ним крепким, пролетарским рукопожатием.
Времени на митинг было отпущено немног&Чдмпи-
страция завода разрешила профсоюзной организации для
встречи с советским космонавтом использовать тольйО^збе-
денный перерыв, и поэтому все выступали с короткй
но очень яркими, идущими от сердца речами. Предоста
вили слово и мне. Я передал манчестерским машинострои¬
телям горячий привет от своих товарищей космонавтов,
кратко рассказал о том, что видел в космосе во время
полета на корабле «Восток», сказал, что его создали со¬
ветские ученые, инженеры и рабочие, труд которых на¬
правлен прежде всего на укрепление мира.
— Мне бесконечно радостно, — заканчивая выступле¬
ние, сказал я, — пожать здесь, в Манчестере, тысячи мо¬
золистых рабочих рук, которые, как и во всех странах,
создают все прекрасное на Земле.
Эти слова были встречены бурными аплодисментами.
Раздался заводской гудок — обеденный перерыв закон¬
чился. Однако рабочие не ушли в цехи до тех пор, пока
не проводили советских гостей, еще и еще раз желая нам
новых успехов в развитии космонавтики, в борьбе за мир.
Многие в эти минуты, по существующему в Англии обы¬
чаю, старались дотронуться до моего плеча ладонью, что¬
бы, как о том говорит народное поверье, передать все
свои лучшие чувства и в ответ взять мои.
Пока сквозь густую толпу мы пробирались к машинам,
отовсюду можно было слышать возгласы, произносимые
и по-английски и по-русски:
— Привет советскому народу!
— СССР —ура!
Почти весь день мы провели в трудовом Манчестере,
который, как и вся Англия, широко раскрыл свои объя¬
тия советским людям, приехавшим в гости к британскому
народу с чистым сердцем и самыми добрыми намере¬
ниями.
В Лондоне, как и несколько дней назад в Хельсинки,
меня пригласили на пресс-конференцию. Только участни¬
ков ее было куда больше —около двух тысяч журнали¬
стов, представлявших британскую прессу, радио и теле¬
визионные компании. Тут же, в демонстрационном зале
185

ЧДрла-Корт», собрались и корреспондент из многих
стран Европы, из США, Латинской Америки, с африкан¬
ского и азиатского континентов, из Австралии.
Как только я занял место за столом с микрофонами,
установленными на небольшом возвышении, на меня бук-
вахьно набросился отряд фотокорреспондентов. Непрерыв-
вспыхивали огни «блицев», как пулеметы стрекотали
'рунные киноаппараты. Отовсюду слышались гортанные
выкрики: «Юрий! Юрий!» — каждый хотел иметь сни¬
мок, на котором бы я был изображен с лицом, обращенным
только к читателям его газеты или журнала. Желание
вполне понятное. Но как я ни поворачивался из стороны
Н сторону, вряд ли всем удалось сделать нужные снимки.
Наконец, спустя минут пятнадцать, фотосъемки закончи¬
лись, можно было приступать к ответам на вопросы. В за¬
ле сразу поднимается множество рук. Первым вопрос за¬
дает корреспондент английской «Таймс». Вслед за ним —
представитель одной из британских телевизионных ком¬
паний.
— Мистер Гагарин, — спрашивает корреспондент из¬
вестного радиоагентства Би-Би-Си, — что вам показалось
более трудным — рейс в космос вокруг Земли или поездки
по зарубежным странам?
Ну что можно было ответить? Пришлось пошу¬
тить, что, когда, мол, слетаете в космос, сами узнаете,
что труднее... Шутка быстро настроила собравшихся на
исключительно дружественный лад. Встав на стул, что¬
бы его было видно всем, человек с черным лицом, одетый
в белый бурнус, представитель одной из африкацских га¬
зет, произносит приветственный спич, приглашая меня
■ приехать в Африку. Другой, по-южному экспансивный
молодой журналист, прочел оду, написанную киприот¬
ским поэтом, и также пригласил в гости на Кипр. Забе¬
гая вперед, скажу — через некоторое время мне довелось
побывать в гостях у народа молодой Республики Кипр, и
там я не мог не вспомнить этого журналиста — патриота
своей страны.
Но вернемся к пресс-конференции, Вот корреспондент¬
ка «Дейли мэйл» от имени английских женщин и деву-
, шек — читательниц ее газеты — просит принять их се¬
стринские поцелуи, говорит, что они тоже хотят слетать
в космос.
186

Многочисленнее .вбцросы журналистов носйли самый
разнообразный характер. Представителей американских#
канадских газет интересовало, как я отношусь к произве¬
дениям научно-фантастического характера, принадлежа¬
щим перу авторов Запада.
— Есть интересные книги, — ответил я, — и с научно^
технической стороны близкие к действительности. Но mio^
хо, что герои этих книг рисуются некими «сверхчеловека-^
ми». Жизнь показывает, что и космос будут осваивать не
какие-нибудь «супермэны», а самые простые люди. Ведь
строители советских космических кораблей да и мои то¬
варищи космонавты — это простые люди, представители
нашего рабочего класса, нашей интеллигенции. Всего не-,
сколько лет назад я был рабочим-литейщиком, а теперь
стал летчиком-космонавтом. Посмотрите: разве я Похож
на «сверхчеловека»? И в Советском Союзе таких обык¬
новенных людей, сделавших космонавтику не только меч-,
той, но и реальной действительностью, много...
Один из корреспондентов, поинтересовавшись, не ус¬
тал ли я от той известности, которую получило мое имя
после 12 апреля, заметил, что, наверное, теперь мне обес¬
печен отдых до конца жизни. Пришлось разъяснить, что,
по нашим советским взглядам, было бы неправильным
разделять общество на людей, которым их известность'
дает якобы право не работать, и на тех, кто еще не име¬
ет такой славы и, значит, только поэтому должен тру¬
диться;
— У нас, в Советском Союзе — стране массового ге¬
роизма, трудятся все, — сказал я. — Больше того, наши
знаменитости — Герои Советского Союза и Герои Социа¬
листического Труда, а нх в стране десятки тысяч, стара¬
ются работать как можно лучше, личным примером увле¬
кают на трудовые подвиги других.
После пресс-конференции мне еще несколько раз при¬
шлось беседовать с английскими журналистами, высту¬
пать по британскому телевидению. И хотя это было до¬
вольно утомительно, я старался отвечать-на все вопросы
зарубежных корреспондентов. И надо отдать должное
большинству из них — они много писали об этом в своих
газетах. Значит, содержание этих бесед доходило до ши¬
рокого круга читателей и в самом Лондоне, и в других
городах страны. А это было главным, ибо английский
Г87

народ узнавал все больше и больше правды о Советском
Союзе, о жизни и взглядах советских людей.
Велером, накануне отъезда на Родину, ра побывали
на Хайгейтском кладбище, возложили венок к подно¬
жию монумента на могиле Карла Маркса. Никогда не за¬
быть мне этих минут, когда, по-военному отдавая честь
памятнику величайшему мыслителю, я молча вглядывал¬
ся в высеченный из гранита, мужественный облик осно¬
воположника научного коммунизма. Вокруг на кладбище
собрались тысячи жителей Хайгейтского рабочего района
британской столицы. И мне показалось, что сердца их в
этот момент бьются в едином ритме с моим сердцем совет¬
ского человека, рядового ленинской партии коммунистов,
который пришел сюда, к первому коммунисту в мире, что¬
бы рассказать о своем скромном вкладе в осуществление
мечты человечества об освоении космоса.
Мне вспомнились вещие слова Карла Маркса о рево¬
люционерах, штурмующих небо. Теперь в своем неудер¬
жимом движении вперед по пути создания коммунистиче¬
ского общества советские люди, руководимые Коммуни¬
стической партией, начали штурмовать космос. И делают
они это в интересах науки, благосостояния человека, для
мира. Что может быть прекраснее сознания того, что и
ты принимаешь участие в этом великом свершении на¬
рода!
Забегая вперед, скажу, что через некоторое время на
могиле Карла Маркса побывала и первая в мире жен¬
щина-космонавт Валентина Терешкова, а потом к грани¬
ту памятника, на котором золотом высечены вещие слова
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», положил букет
цветов от советских космонавтов и Валерий Быков¬
ский.
Наутро лондонцы тепло проводили нас на Родину.
Вернувшись в Москву, мы вскоре вылетели в Польшу,
чтобы вместе с польскими трудящимися принять участие
в национальных торжествах, посвященных семнадцатой
годовщине со дня провозглашения народной власти.
Красавица Варшава, возрожденная после войны из ру¬
ин и развалин, встретила нас традиционным «Сто лят»,
забросала цветами. Прямо с аэродрома мы проехали в
здание ЦК Польской Объединенной Рабочей партии, где
состоялась задушевная беседа с руководителями польско-
188
го государства. Было приятно .услышать от польских-то¬
варищей высокую оценку достижений советской науки и
техники.
— Ваш космический корабль «Восток», — говорили
они, — замечательнейшее сооружение социалистической
эпохи. Вот что может сделать ум человеческий, ум лю¬
дей, строящих коммунизм!
Польские руководящие деятели, рассказав о том, как
народ их страны самоотверженно трудится, строя социа¬
лизм, посоветовали поближе познакомиться с новой, со¬
циалистической Варшавой. Мы долго ездили по ее широ¬
ким светлым улицам и площадям, побывали в сооружен¬
ном советскими строителями в дар польскому народу
Дворце культуры и науки, в Старом Мясте, в Муранове,
где возводятся кварталы новых, современного типа жилых
домов, на стадионе в Праге, любовались красивыми мо¬
стами, переброшенными через широкую и полноводную
Вислу. Й всюду, где бы ни появлялись наши машины, нас
горячо приветствовали толпы взволнованных, радостных
варшавян.
Вечером в Бельведерском дворце мне вручили почет¬
ную награду — орден Грюнвальдского креста первой сте*
пени. После этой торжественной церемонии и товарище¬
ского ужина 4 с представителями трудящихся Варшавы
мы поездом выехали в крупнейший индустриальный рай¬
он страны — Силезию.
Следующее утро застало нас в Катовице —- центре
Силезского бассейна. Привокзальную площадь заполнило
людское море. Нас окружили горняки в праздничной
одежде и красивых форменных шапках с султанами всех
цветов радуги. Под руки меня подхватили девушки в на¬
циональных костюмах, расшитых золотом и серебром. Мы
сразу оказались в атмосфере большого радостного празд¬
ника, посвященного Дню национального возрождения
Польши. На фасадах домов развевались польские и совет¬
ские флаги. Большие транспаранты на польском и рус¬
ском языках провозглашали здравицы в честь советского
народа — неутомимого борца за мир. Через всю площадь
был протянут плакат со словами «Социализм — мир —
труд».
Приподнятым, праздничным настроением были охва¬
чены все жители Силезского промышленного района. Он
ведь, по сути дела, представляет собою почти один
189

сплошной город. Я еще никогда в» видел такого огромно¬
го сосредоточения заводов, шахт, ■ доменных печей, как
здесь. Почти стокилометровая трасса, по которой ехали
наши машины через Катовице, Хожув, Свентохловице,
Руду Шленску, Забже и Бытом, была заполнена народом.
Почти у каждого крупного предприятия кортеж машин
останавливался, возникали летучие митинги. Шахтеры и
металлурги преподносили цветы и памятные подарки,
крепко пожимали нам руки. А мы в ответ дарили поль¬
ским друзьям значки с изображением В. И. Ленина,
Кремля, советских искусственных спутников Земли.
Польские журналисты, сопровождавшие нашу группу,
говорили, что в этот день более миллиона жителей Силе¬
зии вышли на улицы своих городов и рабочих поселков.
Временами небо хмурили тучи и накрапывал дождь. Но
люди не уходили, и я, конечно, тоже не прятался. Мы
ехали в открытом автомобиле, и что из того, что наши
костюмы промокли; главное было ведь в том, чтобы по¬
видаться с возможно большим числом польских друзей,
пожать как можно больше мозолистых, трудовых рук
шахтеров, доменщиков и рабочих других специальностей,
которые самоотверженно строят новую жизнь.
Вечером в Катовице пришло известие о том, что аме¬
риканский космонавт Вирджил Гриссом, повторяя прыжок
в космос своего предшественника Алана Шепарда, при
приводнении в Атлантическом океане из-за возникшей в
капсуле неисправности едва не утонул. Капсула ушла на
дно океана. Польские журналисты, узнав об этом, тотчас
же попросили меня прокомментировать случившееся
с Гриссомом.
— Хорошо,— сказал я,— что этот смелый человек, ис¬
пользовавший, видимо, $се, что могла дать американская
техника, остался жив. Трагический конец его полета был
бы очень неприятен не только для тех, кто имеет непо¬
средственное отношение к освоению космического
пространства, но и для всех друзей американского
народа.
. Наутро мы должны были вылететь в Зелену Гуру —
один из воеводских центров воссоединенных западных
земель, где собирался общепольский слет молодежи. До¬
рога из Катовице на Ченстоховский аэродром шла по
тем районам, где в годы Великой Отечественной войны
сражались с врагом некоторые из моих спутников. Они
190

узнавали знакомые жеста, рассказывали мне: вон из той
рощицы гитлеровцы пытались контратаковать наши ча¬
сти; у этого перекрестка дорог был взят в плен гитлеров¬
ский генерал; ц там, на ровном поле, засеянном пшени¬
цей, была оборудована полевая посадочная площадка
истребительного полка. Товарищи рассказывали, как не¬
удержима была лавина наступления наших войск и ча¬
стей Первой и Второй польских армий, проведавших, а
январе 1945 года знаменитую Висло-Одерскую операцию;
в ходе которой от гитлеровцев была освобождена Варша¬
ва и враг отброшен за Одер.
На полях Польши в боях за освобождение польского
народа смертью храбрых погибло немало советских вои¬
нов. Трудящиеся республики свято хранят память о ник.
Проезжая по городам и селам страны, я видел много мо<
гил советских воинов, монументов, установленных в их
честь. Они повсюду были украшены польскими и совет¬
скими флагами, большими букетами цветов. Эти знаки
внимания и благодарности своим освободителям со сто¬
роны польского народа трогали наши сердца, и я сказал
об этом сопровождавшим нас польским товарищам.
Приземлившись по пути в Зелену Гуру на одном из
аэродромов, мы сразу попали в объятия польских военных
летчиков. Офицер Ян Малицкий, приветствуя нас, ска¬
зал, что авиаторы единодушно решили избрать метя по¬
четным летчиком их авиационного полка, и торжественно
вручил мне соответствующую грамоту. С благодарностью
приняв ее, я пожелал польским летчикам новых успехов
в овладении летным мастерством, выразил уверенность,
что прцдет время, когда в их среде, как и в среде совет¬
ских авиаторов, появятся свои летчики-космонавты, с ко¬
торыми, возможно, доведется вместе побывать в просто¬
рах Вселенной.
Молодежный праздник в Зеленой Гуре, на который со¬
бралось несколько десятков тысяч польских юношей и
девушек, а также гостей из двадцати двух стран, в том
числе из СССР, Чехословакии, Болгарии, Германской Де¬
мократической Республики, Финляндии, Англин, Австрии
и ряда африканских государств, начался артиллерийским
салютом, здравицами в честь советской науки и техники?
В небо, на которое то и дело наплывали дождевые туч¬
ки, сначала взвились сотни голубей, а затем фейервероч¬
191

ные ракеты. На этой празднике я неожиданно встретился
с товарищем по Оренбургскому авиационному училищу,
бывшим летчиком-инструктором И. Крючковым. Теперь
он служил в авиационной части Северной группы совет¬
ских войск, расположенных в Польше согласно Варшав¬
скому договору. Узнав о моем приезде, он поспешил в
Зелену Гуру. Мы обнялись, вспомнили наших общих
знакомых — оренбургских однополчан. Я рассказал Крюч¬
кову о своей недавней поездке в Оренбург и посещении
родного училища. Было приятно встретиться за рубежом
Родины с человеком, хорошо знавшим тебя по дням лет-
пой молодости.
К вечеру мы вернулись в Варшаву и ночью прямо с
правительственного приема в честь праздника возрожде¬
ния Польши, сердечно распрощавшись с руководящими
деятелями Польской Народной Республики, вылетели в
Москву. Было жаль расставаться с гостеприимной Вар¬
шавой, с радушно встретившими нас польскими друзья¬
ми. Но время очень «поджимало», ибо через несколько
часов после возвращения на Родину мы должны были от¬
правиться в новый дальний путь — в западное полуша¬
рие, на Кубу.
Ровно полмесяца продолжалась эта поездка. Экипаж
нашего Ил-18 под командованием замечательного летчи¬
ка и прекрасной души человека Ивана Грубы мастерски
провел воздушный лайнер по маршруту протяженностью
почти в 40 тысяч километров, то есть примерно столько
же, сколько пролетел «Восток» по орбите вокруг Земли.
Кто-то из товарищей, сопровождавших меня в этой поезд¬
ке, назвал наш маршрут орбитой мира и дружбы. И это
верно: визит на героическую Кубу, в Бразилию и Канаду
носил исключительно дружественный характер, проходил
в обстановке сердечности.
Много тысяч километров отделяет революционную
Кубу от Советского Союза, но она близка сердцу каждого
советского человека. Вот почему мы летели туда в очень
приподнятом, радостном настроении. Каждый из нас
много читал о мужественной борьбе смелого и свободо¬
любивого кубинского народа за независимость своей ро¬
дины. Всю многочасовую дорогу туда над Атлантическим
океаном мы провели в разговорах об истории Кубы, о ее
настоящем и будущем. На борту нашего воздушного лай¬
192

нера оказалась только что вышедшая в издательстве
«Правда» книга очерков советских журналистов, побывав¬
ших в гостях у кубинского народа. Книга эта сразу пошла
по рукам, мы все прочитали ее и как-то еще больше внут¬
ренне подготовились к ожидавшим нас встречам с кубин¬
скими друзьями.
Так незаметно подошли последние часы полета.
— Идем на траверзе Флориды, — сообщил Иван Гру¬
ба, выйдя на минутку из пилотской кабины.
Флорида... Мыс Канаверал... Оттуда примерно в те
квадраты океана, над которыми мы пролетали, опускались
капсулы ракет «Редстоун» с Аланом Шепардом и чуть
было не утонувшим Гриссомом. Я невольно взглянул в
иллюминатор на поблескивающие за редкой облачностью
волны Атлантики. Там, оставляя за кормой хорошо за¬
метный с высоты в 10 тысяч метров след, курсом на
Флориду шел какой-то большой военный корабль. Сообща
мы определили — авианосец. Не поджидает ли он здесь
падения еще какой-нибудь американской ракеты?
Синяя гладь Атлантики сменилась зеленоватыми во¬
дами граничащего с нею Карибского моря. И вот уже под
крыльями Ил-18 появилась красноватая земля Кубы с ее
пальмовыми рощами и плантациями сахарного тростника.
Скорее одеваться! Зная, что на Кубе всегда жарко, това¬
рищи, снаряжавшие нас в полет, снабдили меня и гене¬
рала Н. П. Каманина специальной формой — белые от¬
крытые рубашки, белые тужурки и брюки, светлая обувь.
К этой форме полагались еще и военные фуражки с бе¬
лыми чехлами. Друзья по экипажу, критически оглядев
нас, признали, что выглядим мы очень импозантно.
— Со страшной силой, — применив мое любимое вы¬
ражение, определил кто-то.
Но все эти приготовления оказались напрасными. Пе-
реоблачаясь в свои белоснежные костюмы, мы не заме¬
тили огромной грозовой тучи, наплывавшей на Гавану.
Едва Ил-18 приземлился на гаванском аэродроме и, пре-
рулив через строй почетного караула голубоблузых «ми-
лисианос», стоявших вдоль всей посадочной полосы,
остановился на отведенном для него месте возле здания
аэропорта, как 1рянул гром, засверкали молнии, разра¬
зился тропический ливень. Такого ливня, признаться, я
никогда не видел.
13 Ю. А. Гагарвв
193

Что делать? Выйти под этот лиаа- гваяю в «кто
мгновение промокнутьдо ниТОн. Но, андим, встречающие
нас руководители кубивскап народа, весь дипломатиче¬
ский корпус, многотысячная толпа жителей Гаваны, не¬
смотря на бушующую грозу, спокойно стоят нод потоками
тропического ливня и ждут нашего появления из само¬
лета.
— Пошли, — решительно тронул меня за плечо Ни¬
колай Петрович Каманин, и мы шагнули на трап.
Аэродром был залит водой. Вода хлестала по лицам.
Так необычно начались наши горячие, поистине сердеч¬
ные встречи с кубинскими друзьями. И все здесь было
необычным: восторженные возгласы сотен тысяч кубин¬
цев, тесно обступивших многокилометровую дорогу от
аэродрома до центра Гаваны; горящие революционным эн¬
тузиазмом глаза «милисианос» — рабочих и крестьян,
одетых в голубые рубашки и синие береты, с щегольски
вскинутыми винтовками и автоматами; бородатые лица
ветеранов кубинской революции, носящих защитные гим¬
настерки с открытыми воротниками и широкие ремни с
кобурами для больших пистолетов; демонстрации и спор¬
тивные праздники, в которых участвовали сотни тысяч
людей—горожан и крестьян, съехавшихся в Гавану
целыми семьями на грузовиках, крытых пальмовыми ли¬
стьями; поездки на автомобилях с сиренами, лавирую¬
щих в потоке городского транспорта со скоростью ста
миль в час; звучная «Пачанга» — национальный танец,
который танцуют все — от премьер-министра до мальчиш¬
ки — продавца газет. А самое главное — широко открытые
нам, советским людям, сердца кубинских трудящихся,
которые внимали каждому слову, каждому рассказу о
жизни нашей Родины, о трудовых успехах советских лю¬
дей, строящих коммунизм.
Мы прибыли на Кубу в канун большого национального
Гфаздника—годовщины Дня 26 июля. Восемь лет назад
в этот день ветераны кубинской революции совершили
смелое нападение на казарму Монкада в Сантьяго де Ку¬
ба — один из оплотов кровавого режима американского са¬
трапа Батисты. Там было поднято знамя народного вос¬
стания, нод которым кубинский народ спустя несколько
лег одержал историческую победу. Утром в день этого
праздника я вместе с сопровождавшими меня товарища¬
ми возложил венок к памятнику национальному герою
194

Кубы поэту Хосе Марти, а эатщс проехал в военный гос¬
питаль, где встретился с участниками апрельских беев
против интервентов в районе Плайя-Хирон.
Мужественные защитники завоеваний кубинской ре¬
волюции смело отразили военное нападение интервентов
на свою родину как раз в те дни, когда я только что воз¬
вратился из полета в космос на корабле «Восток». Прохо¬
дя по палатам госпиталя, я с большим волнением пожи¬
мал руки тем из них, кто пролил свою кровь в этих бояХ,
пожелал скорейшего выздоровления и Фонсеке Санчосу,
и Фаусто Диас-Диасу, и другим бойцам, которые, не щадя
ни сил, ни самой жизни, самоотверженно отбивали атаки
врагов. Встреча с этими простыми людьми, рядовыми ку¬
бинской революции, каким-то новым светом озарила все
увиденное на Кубе, возбудила чувства еще большей сим-,
патии и уважения к кубинскому народу, настойчиво бо¬
рющемуся за свободу и независимость своей страны.
И мне подумалось: «Такой народ, глубоко верящий в пра¬
воту своего дела, поставить на колени нельзя!»
Эта мысль о непобедимости кубинского народа еще
больше укрепилась во мне в те волнующие часы, которые
мы провели во время демонстрации трудящихся на пло¬
щади Революции, у подножия похожего на гигантскую
ракету обелиска — памятника Хосе Марти. Всю площадь
залило сплошное людское море. Более миллиона кубинцев
собралось сюда на митинг, посвященный славной дате —
годовщине Дня 26 июля.
Митинг начался оглашением указа Совета министров
Кубинской Республики о награждении Советского космо¬
навта Юрия Гагарина недавно учрежденным орденом
«Плайя-Хирон». Затем слово предоставили мне.
Я сказал, что награждение орденом «Плайя-Хирон», пер¬
вым кавалером которого я стал по воле кубинского на¬
рода,—это прежде всего ярчайшее проявление неруши¬
мой советско-кубинской дружбы, признание заслуг со¬
ветского народа в борьбе за мир, признание того, что все
220 миллионов советских людей являются искренними и
преданными друзьями трудящихся Республики Кубы.
Чтобы рассказать о всех встречах с кубинцами, пере¬
дать всю ту теплоту и сердечность, которые окружали
нас, советских людей, во время этой поездки, надо напи¬
сать целую книгу. Через неделю, возвращаясь из Бразж-
13*
195

лии в Канаду, мы на несколько часов еще раз задержа¬
лись в Гаване. Уже ночью, прощаясь с нами, кубинские
товарищи подарили мне форму солдата своей революци¬
онной армии. Я в свою очередь отдал им на память свою
авиационную фуражку.
— Мучча грасиас! Большое спасибо! — крикнул я на
прощание от имени всех моих товарищей.
— Салюд советскому народу! — ответили кубинцы,
приветственно подняв руки.
На пути с Кубы в Бразилию, так же как и при обрат¬
ном полете, для заправки самолета горючим и отдыха
экипажа мы делали остановки на принадлежащем Гол¬
ландии острове Кюрасао, расположенном в ста милях от
южноамериканского континента, ночевали в местном
отеле на берегу океана. Архитектура здания отеля выдер¬
жана в морском стиле — окна похожи на иллюминаторы
крупного океанского теплохода, одна из стен выполнена
в виде носовой части корабля, а номера в отеле называ¬
ются каютами.
Здесь, на Кюрасао, где примерно 110—120 тысяч жи¬
телей, выходит пять газет, рассчитанных на население
всей группы Малых Антильских островов. И местные кор¬
респонденты, конечно, не преминули воспользоваться та¬
кой счастливой для них возможностью, как посадка со¬
ветского Ил-18 с космонавтом на борту, для того чтобы
организовать летучую пресс-конференцию. Она проходи¬
ла прямо в отведенном мне номере, то бишь каюте отеля.
Эта пресс-конференция, как, впрочем, и в других стра¬
нах, на мой взгляд, прошла хорошо. Во всяком случае, я
постарался как можно полнее ответить на все вопросы,
интересовавшие журналистов. Но уже после беседы с ни¬
ми разыгралась довольно юмористическая сценка.
Вечером мы всем экипажем пошли ужинать в ресто¬
ран отеля. Я был в штатском. Время от времени к наше¬
му столику подходили люди, чтобы взять автограф, ска¬
зать приветственное слово. Кюрасао — перекресток мор¬
ских и воздушных дорог, и в отеле все время шумно —
много ожидающих либо рейсового самолета, либо прихода
какого-нибудь торгового судна. Под конец ужина к нам
подошел весьма тучней мужчина в изрядно помятом ко¬
стюме.
— Мое имя Циммерман. Агентство Юнайтед Пресс,—
представился он на ломаном русском языке. .
196

Приняв за меня одного из членов нашего экипажа —
Вениамина Ивановича, он стал назойливо просить его об
интервью.
— Наше агентство, — говорил Циммерман, — самое
осведомленное в мире. Ваше интервью со мной завтра
же опубликуют сотни американских газет.
Все мы с вполне понятным лукавством следили, как
наш Вениамин Иванович отбивает атаки Циммермана.
— Бизнес есть бизнес, — старался убедить корреспон¬
дент. — Вы уже сделали свой бизнес. Дайте возможность
сделать его и мне.
Надо было видеть, как растерялся этот «журналист»,
когда понял, что ведет разговор вовсе не с Гагариным.
— Как же так, —сказали ему мои друзья, — всему
миру знакомо лицо Гагарина, а вы, представитель столь
известного агентства, так обмишурились?..
Долго еще Циммерман преследовал нашу группу, ста¬
раясь все же заполучить нужное ему для бизнеса интер¬
вью. Он делал это и в кабине лифта, и на набережной,
куда мы вышли подышать воздухом перед сном, и по оче¬
реди стучался в каждый из занимаемых нами номеров.
Но интервью, конечно, не получил. Это был, пожалуй,
единственный случай, когда я отказался побеседовать с
представителем зарубежной прессы. Уж больно несло от
этого субъекта тем, что он сам назвал бизнесом, причем
самого низкого пошиба.
На Кубе было жарко. Продолжая полет дальше на юг,
мы думали, что в Бразилии будет еще теплее. Однако там,
за экватором, в южном полушарии, конец июля и начало
августа считаются зимней порой, и температура не пре¬
вышала летней температуры средних широт нашей стра¬
ны. В пасмурные дни даже было чуть-чуть прохладно.
Но встречи с бразильскими трудящимися оказались очень
жаркими. Бразильский народ и в новой столице государ¬
ства — в заново строящемся городе Бразилиа, и в Рио-де-
Жанейро, и в Сан-Пауло встречал нас с большим раду¬
шием и сердечностью.
В Рио-де-Жанейро — один из красивейших городов
мира, с его знаменитой набережной-пляжем Копакабана,
вытянувшейся на несколько миль вдоль океана и застро¬
енной небоскребами, мы прилетели поздним вечером. За¬
мечательна картина щедро освещенного, сияющего нео¬
новыми огнями реклам города, открывшаяся нам с борта
197

Ил-18, подошедшего к аэродрому на большой рысоте.
После моего возвращения на Родину Герман Титов рас¬
сказывал, что он тоже любовался огнями Рио-де-Жанейро,
пролетая над ним на «Востоке-2».
Из многочисленных встреч в этом крупнейшем городе
страны мне особенно запомнились две: с бразильской мо¬
лодежью в студенческом клубе и с рабочими — станко¬
строителями, химиками и электриками, собравшимися в
клубе металлургов. Надо было видеть горящие глаза
юношей и девушек, которые со всех сторон обступили
группу советских людей, слышать их бурные, пол¬
ные огня выступления, чтобы понять — и здесь, за мно¬
гие тысячи километров от родной Москвы, живет немало
истинных друзей Советского Союза. Такая же сердечная,
дружественная обстановка сложилась и в клубе металлур¬
гов, куда рабочие пришли семьями, как на праздник. От¬
казавшись от услуг полиции, которая, к слову сказать,
далеко не всегда была склонна к тому, чтобы вокруг со¬
ветских людей собиралось много народу, рабочие сами
взяли на себя поддержание должного порядка, и он был
действительно образцовый.
Первым из выступавших с приветственными словами,
обращенными к советским гостям, был молодой электрик
Пауло Бастос, недавно побывавший в СССР и Чехосло¬
вакии. Он рассказал собравшимся о впечатлениях, выне¬
сенных из этой поездки, сравнил положение рабочего
класса Бразилии со счастливой жизнью трудящихся стран
социалистического содружества, призвал крепить с ними
дружественные связи.
Успехи советского народа, — сказал он,— залог ус¬
пеха дела мира во всем мире.
Буря оваций в честь Советского Союза поднялась в за¬
ле клуба, когда, рассказывая о полете советского космиче¬
ского корабля <Восток» и о его строителях, я с гордостью
заявил, что в Советском Союзе звание рабочего считается
одним из самых почетных.
— Советские люди, — сказал я, — питают самые дру¬
жественные чувства к народу Бразилии, восхищаются
его трудолюбием и повседневной борьбой за укрепление
независимости своего государства. Советский народ —
миролюбивый народ, он хочет жить в мире и дружбе с
Бразилией и надеется, что эта дружба будет укрепляться,
станет нерушимой, в общей борьбе за дело мира.
198

В заключение вашей встречи с бразильскими рабочи¬
ми был исполнен «Интернационал». Пели его каждый на
родном языке — бразильские друзья на португальском,
мы, советские люди, на русском. Но слова партийного
гимна были одинаково понятны всем — они звали плечом
к плечу смело идти на борьбу за новую, счастливую жизж
псах народов.
Через день наш Ил-18 приземлился на аэродроме го¬
рода Сан-Пауло, насчитывающего более четырех миллио¬
нов жителей. Этот город справедливо называют индустри¬
альным сердцем страны: в его районе сосредоточено около
00 процентов промышленных предприятий Бразилии, на
которых трудятся многие сотни тысяч рабочих.
В час нашего прилета слегка дождило, но потом пого¬
да разгулялась, и город, освещенный мягким августовским
солнцем, предстал перед нами во всей своей красе. В нем
удивительно удачно сочетается архитектура старинных
зданий с новыми, недавно отстроенными домами небо-
скребного типа. Широкие, с переброшенными через них
мостами и виадуками проспекты были заполнены пото¬
ками автомобилей, оживленными толпами людей. Все уз¬
нали советских гостей и устроили нам бурную овацию.
Многие жители несли самодельные плакаты с написан¬
ными на них по-португальски и по-русски словами проле¬
тарского привета Советскому Союзу, призывающими к
укреплению дружбы между бразильским и советским
народами.
В Сан-Пауло мы пробыли всего одни сутки. Но и за
это время, отведя на отдых всего несколько часов, я по¬
старался встретиться как можно с большим числом жи¬
телей города: выступить перед рабочими в закрытом спор¬
тивном зале; побывать на завтраке в клубе журналистов,
меню которого, к слову сказать, состояло из специальных
«космических» блюд — салата «Восток», жаркого «Гага¬
рин» и мороженого «Юрий»; нанести визит губернатору
штата и мэру города; дружески побеседовать с делега¬
циями трудящихся, пришедшими в гостиницу. Эти встре¬
чи и беседы показали, как был прав известный бразиль¬
ский писатель и общественный деятель, лауреат Ленин¬
ской премии «За укрепление мира между народами» Жор¬
жи Амаду, сказавший мне в Рио-де-Жанейро:
— Окружая вас и ваших товарищей, сеньор Гагарин,
199

теплом и восторгом, бразильский народ приветствует в то
же время Советский Союз и его народ.
В конце поездки по стране мы провели еще один день
в ее новой столице — городе Бразилиа, удивлявшем не¬
обычным видом некоторых правительственных зданий,
возводимых в абстракционистском духе. Здесь я посетил
национальный конгресс и министерство авиации. Затем в
президентском дворце мне был вручен орден «За заслуги
в области воздухоплавания» — высшая награда, установ¬
ленная в Бразилии для офицеров авиации.
Ночью Ил-18 поднялся в воздух и лег курсом на се¬
вер. Известный американский промышленник и финансист
лауреат Ленинской премии «За укрепление мира между
народами» Сайрус Итон, с которым мне уже доводилось
встречаться в столице Болгарии — Софии, пригласил при¬
нять участие в Пагуошском митинге сторонников мира,
который собирался на его родине, в Канаде. Надо было
поспешить туда, а затем скорее возвращаться на Роди¬
ну; Ведь мы уже путешествовали почти две недели, а
там, я это чувствовал всем сердцем, напряженно готовился
к полету в космос Герман Титов.
В' Гаване на борт нашего воздушного лайнера работ¬
ники советского посольства передали только что получен¬
ный номер «Правды» с опубликованным в нем проектом
новой Программы КПСС, которую должен был рассмот¬
реть и утвердить XXII съезд партии. Всем экипажем
мы жадно вчитывались в строки этого исторического до¬
кумента, всенародное обсуждение которого уже началось
в Советском Союзе. Знакомясь с основными положениями
проекта Программы, я думал о том, какое огромное сча¬
стье выпало на долю нашего поколения — осуществить
яркую, красивую, благороднейшую мечту передовых лю¬
дей всего мира — построить коммунизм.
Встречи с людьми самых различных социальных убеж¬
дений, происшедшие за последнее время в ряде стран,
показали, с каким неослабным интересом человечество
следит за тем, как советский народ своим героическим
трудом прокладывает дорогу к самому справедливому и
самому прогрессивному обществу на земле. Коммунизм,
который уже начала строить наша великая Родина, вы¬
полняет историческую миссию избавления всех людей от
социального неравенства, от всех форм угнетения, экс¬
плуатации, от ужасов войны и утверждает на земле Мир,
200

Труд, Свободу, Равенство, Братство и Счастье всех наро¬
дов.
В проекте Программы партии я с гордостью прочи¬
тал и то место, в котором было сказано о значении разви¬
тия советской космонавтики. «Большие возможности в
открытии новых явлений и законов природы, в исследо¬
вании планет и Солнца, — говорилось в проекте Програм¬
мы,— создали искусственные спутники Земли и косми¬
ческие ракеты, позволившие человеку проникнуть в кос¬
мос». Читая эти строки, я подумал о всех строителях на¬
ших космических кораблей, о Германе Титове, Андрияне
Николаеве, Павле Поповиче, Валерии Быковском, Влади¬
мире Комарове, Павле Беляеве, Алексее Леонове и дру¬
гих товарищах по работе и живо представил, как в это
время и они внимательно изучают замечательнейший
партийный документ нашего времени. У каждого из них,
моих единомышленников по великой цели освоения про¬
сторов Вселенной, как и у меня, роятся, наверное, новые
смелые планы космических полетов, планы, которые, я
верю в это всей душой, будут блестяще осуществлены
советским народом. Я рассказал об этом своим спутни¬
кам, и мы, летя в Канаду, долго говорили о величествен¬
ных замыслах нашей партии, изложенных в проекте ее
новой Программы, о сияющей красоте ленинского пути,
которым она ведет наш народ к вершинам комму¬
низма.
В Канаде на аэродроме Галифакс нас встретили Сай¬
рус Итон, его жена и дочь. Тотчас же выехали в местечко
Пагуош — на родину Сайруса Итона. От Галифакса до
этого небольшого селения, расположенного на берегу
океана, около 200 километров. День был субботний, и.
жители небольших очень чистеньких городков и фермер¬
ских поселков, мимо которых мы проезжали, с радостью
выходили навстречу. Хвойные леса, березовые рощицы,
поросшие осокой берега небольших речушек, поля со сно¬
пами сжатого хлеба и стогами сена напоминали наш, рус¬
ский, пейзаж. Мне даже на какое-то мгновение показа¬
лось, что машины идут не по канадской, разделенной то
белой, то желтой осевой линией шоссейной дороге, а где-
то в Подмосковье или на Смоленщине. И так, честно го¬
воря, захотелось на Родину! Захотелось увидеть Валю,
ребятишек, побывать у своих стариков, встретиться с бра¬
тьями и сестрой...
201

В Пагуоше возле ойижгаго сое&вашв досками и кра¬
шенного в веселые светлые тона дома Сайруса Итона,
стоящего на пригорке возле старого разлапистого дуба,
нас уже щдалн многочисленные представители канадской
общественности, приехавшие сюда из различных уголков
Канады и из Соединенных Штатов Америки. Домик на
Вфнгорке давно получил в Канаде образное название
едома мыслителей». Именно в нем несколько лет назад
проходила первая Пагуошская конференция сторонников
запрещения ядерного оружия, за всеобщее и полное разо¬
ружение. Именно тут в прошлом году Сайрусу Итону бы¬
ла вручена международная Ленинская премия «За укреп¬
ление мира между народами».
После небольшого ленча, организованного попросту, на
лужайке, во время которого каждый становился со своей
тарелкой в очередь к поварам, раздающим еду, начался
митинг. Он проходил неподалеку от «Дома мыслителей».
Его открыл мужчина в берете и национальном канадском
костюме, состоящем из шерстяной блузы, короткой клет¬
чатой юбки, шерстяных до колен чулок и больших гру¬
бого покроя ботинок, напоминающих лыжную обувь. Лю¬
бительский духовой оркестр исполнил канадский гимн, а
затем неожиданно заиграл «Интернационал». Митинг
транслировался на всю страну по радио и телевидению.
Приложив руку к козырьку фуражки, я подумал, что со¬
всем будет неплохо, если канадские радиослушатели и
телезрители прослушают наш партийный гимн: ведь мы,
коммунисты, стоим в первых рядах борцов за мир, яв¬
ляемся авангардом всего прогрессивного человечества!
На митинге в Пагуоше, продолжавшемся свыше двух
часов, выступило 15 человек. Мне понравилась речь Сай¬
руса Итона. Он сказал:
— Полет корабля «Восток» показывает, что в СССР
имеются большие возможности в борьбе за научный и
технический прогресс...
Затем было предоставлено слово мне. Поблагодарив за
приглашение посетить Канаду — самую крупную страну
североамериканского континента, под бурные аплодисмен¬
ты всех собравшихся я зачитал послание Советского пра¬
вительства всем участникам Пагуошского митинга с наи¬
лучшими пожеланиями северному соседу СССР — канад¬
скому народу — в труде и укреплении дела мира.
202

Только поздний вечером, после пресс-конференции с
канадскими и американскими журналистами, проехав еще
около 200 километров, мы добрались до фермы Сайруса
Итона, находящейся неподалеку от Галифакса. Плотно
поужинав и удобно разместившись в просторном, срублен¬
ном из бревен доме, улеглись на покой. Обычно я засы¬
паю мгновенно. Но в эту ночь мне не спалось, я все время,
думал о Германе Титове. Видимо, и он думал обо мне.
Ведь именно в эти часы на космодроме Байконур уже шли
последние приготовления к старту «Востока-2», а затем
он, поднятый на орбиту могучей ракетой, начал свой су¬
точный полет вокруг Земли.

В КОСМОСЕ — «ВОСТОК-2»
•Ж огда под утро в доме захлопали двери и раз-
Я X дались оживленные голоса Сайруса Итона,
“	Н. П. Каманина и других товарищей по по¬
ездке, я быстро поднялся с постели, оделся и вышел
к ним, совершенно уверенный, что Герман Титов — в кос¬
мосе. Да, это было так: «Восток-2» уже совершал второй
виток вокруг планеты!
Надо ли говорить, сколько было у нас радости! Ее
разделяли с нами наши гостеприимные хозяева — Сайрус
Итон и его семья. Они захлопотали, стараясь создать как
можно больше удобств для связи с Москвой, для перевода
на русский язык непрерывных радиосообщений о полете
Германа Титова, транслируемых канадскими и американ¬
скими радиостанциями.
Первой моей мыслью было как можно скорее пере¬
дать телеграмму Герману Титову и поздравить его с но¬
вой выдающейся победой советской науки и техники.
— Пиши, — сказали мне товарищи, передавая авто¬
ручку и блокнот. — «Космос. Титову».
— Может быть, «майору Титову»? — подсказал кто-то.
— Дойдет и так, — возразил Николай Петрович,— в
космосе один Титов.
204

«Дорогой Герман, — писал я, — всей сердцем с тобой.
Обнимаю тебя, дружище. Крепко целую».-
Нахлынувшие вдруг чувства к другу, смело свершаю¬
щему новый, более сложный, чем довелось выполнить
мне, полет в космосе, так переполнили меня, что я даже
напнулся — что же сказать дальше?
— Пиши, — подбодрили меня товарищи, — пиши:
«С волнением слежу за твоим полетом, уверен в успешном
завершении твоего полета, который еще раз прославит
нашу Родину, наш советский народ. До скорого свида¬
ния».
— Подпишемся все вместе? — спросил я друзей.
— Нет, — запротестовали они, — Герману будет прият¬
но получить радиограмму именно от тебя. Так и подписы¬
вай: «Твой друг Юрий Гагарин».
На борту «Востока-2» эта радиограмма, пройдя пол¬
света, прозвучала в то время, когда Герман, пролетев в
космосе более 200 тысяч километров, уже пошел на ше¬
стой виток вокруг Земли. Потом, когда мы встретились в
районе приземления, он сердечно поблагодарил меня за
нее.
Пока мы составляли депешу в космос, на ферме Сай¬
руса Итона шли приготовления к отъезду на аэродром.
Туда, к самолету, уже был вызван Иван Груба со всем
экипажем. Мы вручили привезенные с собой подарки
Сайрусу Итону, его жене и дочери — очень славной де¬
вушке, начавшей изучать русский язык, и помчались в
Галифакс. Погода была плохая. Туман закрывал землю.
Низко, -чуть ли не касаясь верхушек деревьев, нависли
дождевые облака. Но мы верили в летное мастерство ко¬
мандира нашего Ил-18. Всем хотелось как можно скорее
вылететь на Родину, чтобы поспеть в район призёмлеяйя
«Востока-2» к тому времени, когда Герман закончит про¬
грамму полета и вернется на родную советскую землю.
Сайрус Итон и все окружающие канадские друзья хорошо
понимали наше возбужденное состояние и всячески помо¬
гали организации вылета Ил-18.
И вот тепло, по-дружески распрощавшись с ними, мы
уже в воздухе. Иван Груба виртуозно пробил облака,
над нашим воздушным лайнером засияло солнце.
Летя над Атлантикой, каждый то и дело вглядывался
в высокое чистое- небо — казалось, вдруг он увидит «Во¬
сток-2», проходящий где-то над нашим Ил-18. И весь путь
205

др Исландии, а затем в ночном небе над Северным морем
'л Скандинавией мм провела в непрерывных разговорах о
полете Германа. По картам отмечали пройденный им
путь, живо обсуждали перехваченные в эфире сообщения
московского радио. Вспомнили, что ровно шестнадцать
лет назад, в августа 1945 года, полковником американ¬
ских военно-воздушных сил Робертом Льюисом была
сброшена на японский город Хиросиму первая атомная
бомба, убившая и искалечившая сотни тысяч мирных
жителей, что от лучевой болезни еще и сейчас в Японии
умирают люди. Мрачную дату — в августа 1945 года, день
первой атомной смерти —ныне в истории человечества
перечеркнула новая, светлая дата — 6 августа 1961 года,
день нового триумфа советской науки, достижения кото¬
рой в освоении космоса прежде всего направлены на бла¬
госостояние человека, на дело мира.
Когда стало известно, что Герман отдохнул, поспал и
продолжает выполнять программу полета, я тоже решил
прилечь. Но и на этот раз спалось тревожно. Хотя я твер¬
до верил в безотказность нашей первоклассной космиче¬
ской техники, верил в силы и возможности своего друга,
все-таки чувство беспокойства все время жило в душе.
Ведь близилось время приземления «Востока-2» — заклю¬
чительного и очень трудного этапа полета. Прикорнув не¬
надолго, я вскочил и с помощью летевших со мной жур¬
налистов написал добавление к статье, уже переданной с
борта Ил-18 в «Правду».
«Час назад, — говорилось в этом добавлении, — на
борт нашего самолета, летящего из Канады в Москву, по¬
ступило очередное сообщение, что «Восток-2» продолжает
свой блестящий рейс над планетой. Проделав гигантскую
работу на орбите вокруг Земли, Герман Титов уже отдох¬
нул в полете. Его пульс отличный. Самочувствие бодрое.
Все ручное и автоматическое управление кораблем рабо¬
тает безукоризненно.
По часам вижу — близится время посадки. Я знаю,
сейчас у Германа Титова наступают самые ответственные
минуты: приземление в заданном районе. 12 апреля в эти
9» часы суток я тоже испытывал волнение и хорошо
понимаю всю ту ответственность, которую несет Герман
Титов, и всем сердцем разделяю о ним его чувства. Я уве¬
рен, что этот отличный парень с честью выдержит все
испытания и полностью выполнит сложную и нелегкую
Я06

программу второго в истории полета человека в космос.
Герман Титов — коммунист, он выдержит все, что выпа-г
дет на его долю. Сейчас мы оба —он по орбите, опоясы¬
вающей планету на огромной высоте, а я из западного
полушария — летим на восток, навстречу солнцу. Мы ско¬
ро обнимем друг друга, мой верный крылатый товарищ!»
Бортрадист Алексей Бойко тотчас же передал йу
радиограмму в Москву. Снова взошло солнце и радостным
светом нового дня залило воды Балтики, зеленые поля
братских социалистических республик нашей Родины.
Ил-18 все ближе н ближе подходил к Москве.
...Мы прилетели на Внуковский аэродром почти в то
же время, когда Герман Титов приземлился в тех самых
местах, куда немногим больше ста дней вернулся из кос¬
моса и я. Через некоторое время мы вылетели к нему.
Я застал Германа Титова в знакомом двухэтажном
живописном домике, в котором я отдыхал после своего
возвращения из космоса. Сухощавый, гибкий, сильный и
необыкновенно ловкий, он, несмотря на все тяготы суточ¬
ного пребывания на орбите, дышал здоровьем, и только
в красивых выразительных глазах его чувствовалась уста¬
лость, которую не могла погасить даже улыбка. При виде
его у меня дрогнуло сердце. Мы обнялись по-братски и
расцеловались, объединенные тем, что каждый из нас
пережил в космосе.
С чисто профессиональным интересом перелистал я
бортовой журнал космического корабля, лежавший на
столе. Записи в нем были сделаны четким, разборчивым
почерком, на страницах встречались беглые рисунки: пя¬
тиконечные звезды и спирали. «Совсем как на страницах
рукописей Пушкина», — подумал я, вспомнив любовь
друга к творчеству великого поэта. Я даже подумал, что
хорошо было бы опубликовать записи наблюдений, сде¬
ланных в космосе.
Не сговариваясь, мы отложили обмен мнениями на
следующий день и около часа гуляли на крутом, порос¬
шем густой травой 6epeiy Волги, прислушиваясь к вол¬
нующим гудкам пароходов, всматриваясь в голубые зар¬
ницы не то затухающей, не то разгорающейся грозы.
Ныли комары, и, как перед дождем, летали стрекозы.
К домику приходило много людей.
Космонавт охотно разговаривал с ними, фотографиро¬
вался, дарил автографы. Пришли пионеры, принесли бу¬
26?

кеты полевых цветов, повязали Титову красный галстук.
Незаметно наступил вечер, и нас позвали ужинать.
За столом, уставленным фруктами, собрались космонав¬
ты. И опять-таки никто не спрашивал о полете. Все де¬
ловые разговоры перенесли на другой день.
Герман взял стакан чаю, жадно вдохнул его аромат,
залюбовался золотистым цветом, с удовольствием выпил,
сказал:
— Вода в космосе не так вкусна.
Андриян Николаев заметил, что в последнее время
появляются произведения, посвященные покорению со¬
ветскими людьми космоса. Космическая тема захватила
мастеров искусств, вторглась в кино, живопись, литера¬
туру. Особенно много пишут стихов. Сочиняют и начина¬
ющие талантливые молодые люди, пишут и признанные
поэты. Я сказал, что киевский поэт Леонид Вышеслав-
ский прислал мне рукопись своего нового поэтического
сборника «Звездные сонеты». В рукописи сорок восемь со¬
нетов. Шесть из них мне особенно понравились, и я пере¬
дал их в «Правду».
Пришел врач Андрей Викторович, напомнил Герма¬
ну Титову, что пора спать, но тут к нему явился коррес¬
пондент «Правды» с просьбой написать для газеты авто¬
граф и протянул бланк фототелеграммы. Кто-то подал
ручку, наполненную черной тушью, и Герман написал:
«От всей души приветствую^читателей «Правды» и в
их лице весь советский народ л блестящей победой совет¬
ского строя, нашей науки и техники.
Я.рад, что партия и правительство оказали мне дове¬
рие продлить и приумножить то, что сделано нашей Ро¬
диной в освоении космоса.
Сделано много, но предстоит сделать еще больше!»
Это мы прочитали на второй день, просматривая
«Правду» и другие газеты. Все они были посвящены по¬
лету «Востока-2».
Пришли корреспонденты центральных газет, попро¬
сили Титова провести пресс-конференцию. Она состоялась
на втором этаже. Отдохнувший за ночь Герман выглядел
свежо и бодро. Он вошел быстро, переставил со стола ва¬
зу с букетом, затем потянулся к ней, вынул розу и то
нюхал ее, то обрывал лепестки, и я впервые заметил, что
руки у него маленькие, сухие.
На вопрос, как он себя чувствует, ответил:
206

— Вы это сами видите... Отдохнул и готов снова при¬
ступить к работе. — И провел рукой по тщательно выбри¬
той щеке.
— Ваша первая мысль, первое чувство, когда вы вер¬
нулись на Землю и увидели своих соотечественников? —
спросил корреспондент «Красной звезды».
— Когда я приземлился, то подумал: ну вот, работа
закончена, работа, в которой принимали участие многие
специалисты страны. Я испытывал радостное чувство ис¬
полненного долга, радовался тому, что порученное зада¬
ние выполнено и я вновь на советской земле.
Кто-то поинтересовался, сколько раз чередовались день
и ночь в полете.
— На каждом витке, — ответил майор Титов. — Таким
образом, — сказал он шутливо, — за одни сутки я отрабо¬
тал семнадцать дней и семнадцать ночей.
С увлечением космонавт говорил о космическом кораб¬
ле как об одном из совершеннейших творений-, современ¬
ной Техники, щурил зеленоватые глаза и улыбался.
— Управлять кораблем легко и приятно,— сказал он,—
можно его ориентировать в любом положении. В полете я
чувствовал себя хозяином — пилотом корабля. Корабль
был послушен моей воле, моим рукам.
Титов говорил стоя, жестикулируя руками. В такой
позе его было легко рисовать. С теплотой и сердечностью
отозвался он о создателях космического корабля:
— Это не только замечательные специалисты, но и
прекрасные, душевные люди. При всей их занятости они*
находили время побеседовать со мной, ответить на все мои
вопросы.
Он с похвалой отозвался о научных и производствен¬
ных коллективах, участвовавших в создании корабля и в
его подготовке к полету.
Титова спросили:
— Как вы спали в космосе и какие видели сны?
Под дружный смех присутствующих космонавт отве¬
тил, что он всегда спит хорошо и снов никогда не видит.
— Сны смотреть некогда, — отшучивался он,— во
сне надо отдыхать. В полете я хорошо выспался. Постель,
правда, не пуховая, но выспаться можно.
Титову задали вопрос: совпадают ли его ощущения к
впечатления с теми, что видел и испытал Гагарин?
— Все полностью совпадает, — ответил он.
14 Ю. А. Гагарвв
209

В заключение пресс-конференции журналисты поздра¬
вили Германа с знаменательным событием в его жизни:
Центральный Комитет КПСС принял его в члены ленин¬
ской партии. В ответ на это Герман оказал:
— Я безмерно благодарен Центральному Комитету
нашей партии за оказанное мне доверие. Я заверяю ЦК
КПСС, Советское правительство, что и впредь буду вы¬
полнять все задания так, как это положено коммунисту.
Первая пресс-конференция Титова продолжалась свы¬
ше часа. Отщелкали фотоаппараты, погасли ослепитель¬
ные вспышки «блицев». Космонавт, попрощавшись с жур¬
налистами, вышел из комнаты. В коридоре его поджидали
врачи. Режим дня был строго подчинен требованиям
науки.
Вечером мы незаметно ушли к Волге и, пройдя немно¬
го по высокому берегу, прилегли на густую зеленую
траву.
— Ну, рассказывай, — попросил я.
Герман Титов — человек сдержанный и немногослов¬
ный. Но я знал, что мне он скажет все, вплоть до самого
сокровенного, ибо то, что мы видели и пережили в космо¬
се, сроднило нас на всю жизнь.
— Я ведь все рассказал на пресс-конференции, — по¬
пробовал отшутиться Герман и, улыбнувшись,' начал го¬
ворить. — Ты ведь знаешь, что, снаряжая меня в косми¬
ческий полет, ученые прежде всего хотели узнать, сможет
ли человек находиться и работать в условиях невесомо¬
сти длительное время.
Титов сорвал травнику и покусывал ее. Я сбоку лю¬
бовался им. Возбуждение, вызванное пребыванием в кос¬
мосе, еще не прошло. Глаза его по-прежнему светились
темным блеском.
Полет «Востока-2», конечно, не был похож на развле¬
кательное путешествие, как его описывали некоторые
журналисты. Подробно объясняя мне каждый виток, Гер¬
ман говорил:
— На седьмом витке, в семнадцать часов по москов¬
скому времени, я почувствовал голод и поужинал. Про¬
летая над Мексиканским заливом, был очарован краси¬
вым. салатовым цветом воды у береговой кромки. Нахо¬
дясь над Вашингтоном, передавая сердечное приветствие
американскому народу, я подумал, что через четверть ча¬
са буду над нашей столицей. Впервые путь от Вашингто¬
не
на до Москвы был нройден за восемнадцать минут! Кос¬
мос сблизил столицы двух великих держав... На этом вит¬
ке я снова взялся за ручное управление кораблем и,
доложив по радио Земле об отличном самочувствии, стал
готовиться ко сну. —Герман улыбнулся своей открытой
улыбкой. — Самочувствие, может быть, и нельзя было
назвать отличным, так как я все же испытывал неприят¬
ное ощущение, сходное с первыми признаками морской
болезни. Оно больше всего давало о себе знать при рез¬
ких движениях голотой, но вое же не сказывалось на ра¬
ботоспособности... Я заснул быстро и спал без сновиде¬
ний. В отличие от отдыха на Земле, не надо было во вре¬
мя сна переворачиваться с боку на бок... Сон освежил,
неприятное чувство укачивания уменьшилось.
Из того, что рассказывал Герман, многое мне было из¬
вестно. Правда, в своем полете мне не довелось поспать.
Он поведал, что, пролетая над Южной Америкой, в ноч¬
ной тьме видел два фосфоресцирующих пятна —по-ви¬
димому, охни больших бразильских городов, в которых я
только что побывал, — Рио-де-Жанейро и Сан-Пауло. Ог¬
ни появились и исчезли, оставив в душе радостное чувство
неразрывной связи с людьми.
Хорошо рассказывал Герман о Луне и звездах. Чело¬
век он наблюдательный, и ничто не ускользнуло от его
внимательного взора. Он заметил, что звезды в космосе
не мерцают. Что только в Советском Союзе видны ко¬
лоссальные массивы возделанной земли.
Герман Титов слышал голоса радиостанций всех ма¬
териков Земли, говорящих о советских космических ко¬
раблях, и в ответ с борта «Востока-2» передавал приве¬
ты. На третьем витке, находясь над Европой, он передал
приветствие народам Советского Союза и Европы, а за¬
тем, пересекая южную часть западного полушария, — на¬
родам Южной Америки. Когда «Восток-2», оставив за
собой более 200000 километров космического пути, на
пятом витке проходил над Китаем, такое приветствие бы¬
ло передано народам Азии. Находясь над Мельбурном,
Герман приветствовал жителей пятого материка — рав¬
нинной Австралии. Из космоса был передан привет так¬
же и народам Северной Америки.
Позже, просматривая вороха газет и журналов, мы
натолкнулись на сообщения американской прессы, где
было написано, что голос «Востока-2» звучал подобно
14*
211

колоколу. Речь шла о приветственных радиограммах, ко¬
торые Космонавт-Два произносил на родном языке, по¬
нятном в этот день народам всего мира.
Почти весь полет Герман Титов провел с открытым
гермошлемом. Так было удобнее работать. Необходимости
закрывать лицо не было: полная герметизация кабины
корабля не нарушалась ни на минуту. Да и питаться так,
с открытым гермошлемом, куда удобнее.
— Вот так, то любуясь Землей, то выполняя задания,
намеченные программой полета, то отдыхая во время
пребывания корабля в тени Земли, я совершал послед¬
ние витки, — продолжал рассказывать Титов. — На сем¬
надцатом витке стал готовиться к спуску: закрепил пред¬
меты, которыми пользовался в полете, придирчиво прове¬
рил средства приземления, подготовил скафандр. С легким
шумом включилось автоматическое устройство, обеспечи¬
вающее торможение корабля и спуск на Землю. Я с бла¬
годарностью вспомнил конструкторов, они ничего не за¬
были и все предусмотрели в корабле.
— Включилась тормозная двигательная установка. За¬
пуск ее ощутился по шуму, по исчезновению невесомости
и нарастанию перегрузки. Перегрузка при спуске подей¬
ствовала благотворно, то ли потому, что исчезло против¬
ное чувство укачивания, то ли потому, что дело было сде¬
лано и я возвращался на нашу милую Землю. Из любо¬
пытства при спуске я оставил открытыми иллюминаторы
и за это при вхождении в плотные слои атмосферы был
вознагражден потрясающей картиной бушующего' багро¬
вого пламени за бортом. Иллюминаторы желтели, на
стеклах образовался налет. Перегрузка возросла до пре¬
дела. Вес тела увеличился в несколько раз. Зрение по-
прежнему оставалось острым, я различал все оттенки
пламени, метавшегося снаружи, от алого до багрового; дыха¬
ние, хотя и было затруднено, все же оставалось достаточ¬
но глубоким и равномерным. Перегрузка постепенно ста¬
ла уменьшаться. Слышались звуки, подобные шуму реак¬
тивного двигателя, — корабль стремительно приближался*
к Земле. Мне было предоставлено право выбора: опустить¬
ся на Землю на парашюте или в корабле. Я избрал па¬
рашют. Произошел отстрел люка и затем катапультиро¬
вание. Через несколько секунд закачался на стропах
парашюта. Я всегда любил прыжки с парашютом: после
напряженных секунд падения наступает состояние бла-
212

шейного покоя, необыкновенно приятной тишины. И этот
прыжок тоже как рукой снял всю усталость от суточного
полота, успокоил нервы.
... «Восток-2» опустился по одну сторону железнодорож¬
ного полотна, а Герман Титов — по другую. Сильным, по¬
рывистым ветром его проволокло по жнивью. Земля была
мягкая и уменьшила силу удара. Наконец-то после столь¬
ких часов полета космонавт оказался на родной земле!
Теплая, согретая августовским солнцем, она пахла све¬
жим зерном и соломой. Как было приятно встать на нее,
ощутить под ногами привычную почву, сделать первые
шаги! До чего же прекрасна земля! И небо и море с ней
никак не сравнимы...
Привыкнув в полете все делать по точному расписа¬
нию, Герман взглянул на часы. Было 10 часов 18 минут
по московскому времени. Он быстро прикинул в уме,
сколько пробыл в полете. 25 часов 18 минут. Больше су¬
ток! Эти сутки оправдали всю его жизнь.
Я, конечно, не записывал, но помню этот разговор
почти слово в слово. Титов не делает конспектов перед
выступлением, но говорит всегда умно и содержательно.
Я часто слышал его и как-то даже подумал, что к его
речам ничего не добавишь и ничего не выбросишь. То,
что он рассказывал на берегу Волги, можно было свободно
печатать в любой газете.
Нас отыскали и позвали ужинать. Титов ел мало,
выпил стакан боржома и съел яблоко. Он любит яблоки
и не раз говорил, что в его родных краях отличные ябло¬
невые сады. За столом он молчал, и я знал, что мысли
его далеко, может быть, в родном алтайском селе Полков-
никове или Москве. Во время нашей встречи он несколь¬
ко раз вспомнил о своей жене — Тамаре.
Когда Титов лег спать, мы, жившие с ним в одном
домике, вновь заговорили о его полете.
— То, что сделал Герман, просто непостижимо,—*
сказал Андриян Николаев, — и американцы, если им
удастся запустить свои корабли на орбиту, нескоро по¬
вторят то, что совершил Герман.
И хотя мы сделали намного больше американцев, жи¬
во интересовались тем, как тренируются их космонавты
и что это за люди. Американские специалисты отбирали
космонавтов среди летчиков. Кандидату в космонавты
предъявлялись жесткие требования: идеальное здоровье,
213

высшее образовали» и первая ученая степень в облясяж
технических или физико-математических наук, налет не
менее 1500 часов, возраст не старше 40 лет и рост не бо¬
лее 478 сантиметров. Заполнялась также анкета, в поте¬
рей: был» 570 вопросов.
70 человек были отобраны на первом этапе. В ходе
всесторонней проверки выявилась способность каждого
переносить нечеловеческие нагрузки. На специальном
устройстве — велоэргометре — летчик вращал ногами ко¬
леса с меняющимся сопротивлением. Те, у'кого при часто¬
те пульса 180 ударов в минуту оказались лучшие показа¬
тели в преодолении сопротивления, были допущены к
дальнейшим испытаниям: проверке на вибростенде, кача¬
ющемся столе, в химической камере. Каждый кандидат
обязан был перенести шестикратную перегрузку на цент¬
рифуге, температуру плюс 54 градуса в термокамере.
Тщательно исследовалась психическая устойчивость,
изучался склад характера. Для этого летчика помещали
на три часа в темную, звуконепроницаемую камеру, где
он выполнял ряд заданий.
Из семидесяти кандидатов все испытания выдержали
только семь летчиков: Алан Шепард, Вирджил Гриссом,
Джон Гленн, Уолтер Ширра, Скот Карпентер, Гордон Ку¬
пер, Дональд Слейтон.
Подготовкой космонавтов в США руководят Комитет
по биологическим наукам я Национальное управление
аэронавтики и космических исследований. Физическая
подготовка проводится по индивидуальным планам. Каж¬
дый занимается своим любимым спортом, лишь бы он вы¬
рабатывал выносливость, сообразительность, скорость.
Американцы планируют спуск своих космонавтов в
океан, и поэтому для них обязательны все виды плава¬
ния, прыжков с трамплина и подводное плавание с аква¬
лангом. Эти занятия проводились вместе с командой под¬
водных подрывников в Литл-Крике. Плавание, по мне¬
нию специалистов, важно тем, что создает состояние,
похожее на невесомость, и помогает отработке двигатель¬
ных навыков. Часто тренировки проводятся е завязан¬
ными глазами. Каждый из семи космонавтов проплывал
под водей с аквалангом до 1500 метров. Опасаясь, что
корабль может приземлиться где-нибудь в Сахаре, аме¬
риканцы тренировали своя*, космонавтов в пустыне, за¬
214

ставляя их обходиться минимальиим количеством воды,
умело защищаться от палящих лучей солнца.
...Титова встречало несколько близких друзей-космо¬
навтов. Всем не спалось в эту тихун> душную ночь, и,
выйдя на веранду, все стали предаваться воспоминаниям.
— А помните, как к нам приезжал маршал Малинов¬
ский?— сказал один из товарищей.
Министр обороны СССР Маршал Советского Союза
Родион Яковлевич Малиновский прибыл к нам вскоре
после моего полета.
Он приехал вечером в наш профилакторий. Там его
ждали космонавты с женами. На четверть часа раньше
прибыл Главнокомандующий Военно-Воздушными Сила¬
ми Константин Андреевич Вершинин. Он встретил мини¬
стра обороны и представил ему космонавтов.
Разговор начался в столовой за ужином. В нем при¬
няли участие маршал авиации С. И. Руденко и наш на¬
ставник генерал Н. П. Каманин. Говорили не о пройгед-
шем, даже не о настоящем, а о будущем, о том, что пред¬
стоит сделать.
Выступали методисты, инженеры, врачи. Говорили то,
чем жили, о чем думали. Андриян Николаев, человек е
практическим умом и здравым смыслом, пожаловался на
ряд ведомств; один морской летчик, томясь тоской по по¬
летам и горя нетерпением, со всей откровенностью, на
которую располагал задушевный разговор, высказал все
обиды. Он говорил о тренировочной аппаратуре, спортив¬
ных сооружениях, о быте, не сказал только одного, что
ему хочется поскорей взлететь в космос. Нетерпение чув¬
ствуется у многих наших товарищей, и, улавливая его
признаки, я думаю о великом умении ждать. Ведь вся
жизнь человеческая состоит из сплошных ожиданий,
всегда на что-то надеешься, всегда чего-то ждешь.
Сказал несколько слов и я. Мол, сделано много, но
предстоит во сто крат сделать больше.
Маршал Советского Союза внимательно слушал, и по
выражению его спокойного открытого лица я понимал,
что он доволен встречей и отдыхает в нашей среде. В за¬
ключение он так и сказал:
— Понравился мне сегодняшний разговор, и прежде
всего тем, что он деловой. Все товарищи говорили со зна¬
нием дела. Но надо не забывать, ради каких возвышенных
целей наша страна устремляется в космос. Эго делается
2Г5

не ради славы, не ради сенсаций, а во имя науки, ради
блага всего человечества.
Рослый, сильный, отважный полководец понравился
всем. Было похоже, что в каждом из нас он обретал своих
сыновей. Я смотрел на его широкую грудь, покрытую раз¬
ноцветными орденскими ленточками, стараясь разобрать¬
ся, какие ордена получены в Великой Отечественной вой¬
не. Еще мальчиком я читал в газетах и слышал по рбдио
6 том, как войска под командованием Р. Я. Малиновского
освобождали Румынию, Венгрию, Австрию.
А Родион Яковлевич продолжал говорить, и было по¬
хоже, что умными, внимательными глазами сердцеведа он
наблюдает за всем, что творилось в наших душах.
— Сколько раз случалось, что первую борозду в той
или иной отрасли- отечественной науки прокладывали
военные. В стане наших недругов частенько раздаются
истошные вопли: «Русские военизируют космос. Какая это
наука?» Да, мы самоотверженно штурмуем космос, но
делают это не только люди в погонах, но и гражданские.
Но как у тех, так и у других нет иных целей, кроме
мирных.
Министр обороны обратился к истории, назвал имена
наших соотечественников: Макарова, Лазарева, Прже¬
вальского, Беринга, Лаптевых, Арсеньева. Нам было при¬
ятно, о каждом из названных мы в свое время читали
книги, из их прекрасных биографий черпали все, что
могло пригодиться для становления характера. Это кай
бы подтверждало мысль, что советских космонавтов стра¬
на воспитывала на героическом прошлом своего на¬
рода.
— Одним словом, космическая целина освоена, — за¬
ключил Министр обороны. Он еще раз обратил внимание
наших руководителей на воспитание высокой моральной
закалки, духовного мира, идейной убежденности. — Без
этой основы основ, —* сказал он, — нельзя рассчитывать на
успех столь сложных испытаний, которые придется дер¬
жать вам в космических просторах. Космонавт должен
обладать волевым характером, иметь железные нервы.
Заключительная часть встречи прошла наверху, в про¬
сторном зрительном зале, освещенном мягким полусве¬
том. По предложению нашего парторга Павла Поповича,
который тоже готовился к полету, хором спели полюбив¬
шиеся всем «Подмосковные вечера». Жаль, что компози¬
216

тор Василий Соловьев-Седой не слышал нашего пения,—
он бы остался доволен. Пели мы с чувством.
...Утром космонавты, в том числе и я, улетели из рай¬
она приземления «Востока-2» в Москву, а на другой день
я с волнением и радостью встречал своего прославленного
друга на Внуковском аэродроме.
Самолет подрулил к трибуне. Герман, встреченный
бурными аплодисментами, быстро спустился по трапу и,
все убыстряя шаги, прошёл по красной ковровой дорожке,
четко отрапортовал о выполнении задания партии и пра¬
вительства.
Полет Германа Титова был вдохновляющей победой
самого передового строя, принесшей величайший успех
советской науке. По дороге в Кремль и в Георгиевском
зале мне все вспоминался наш ответ с Титовым на вопрос
друзей — что же будет дальше?
— А дальше — советские космонавты готовы ко всему,
все сделают для партии, для Родины, для народа!
Именно об этом прежде всего говорил я на многих
митингах и дружественных встречах в новой зарубеж¬
ной поездке в братскую Венгрию. Эта поездка состоялась
сразу же после полета «Востока-2», и мой рассказ о под¬
виге Германа Титова был первым зарубежным расска¬
зом о новом достижении советской науки и техники.
На сей раз в поездку к венгерским друзьям я отпра¬
вился вместе с Валей. G нами была и маленькая Галочка.
Словом, полетели на Ил-14 почти всей семьей — дома оста¬
лась только Леночка.
Из Москвы до Будапешта путь не близкий, в воздухе
пришлось пробыть много часов, да и августовские грозо¬
вые фронты, которые пересекали наш маршрут, изрядно
«поболтали» машину. Но и малышка и Валя перенесли
полет хорошо. Даже поспали немного в самолете и, выйдя
из него на Ферихедьском аэродроме, выглядели совсем
свежо.
Здесь нас ждала торжественная встреча. Валя — ведь
это была ее первая зарубежная поездка — даже растеря¬
лась немного от гула приветственных возгласов, разда¬
вавшихся со всех сторон из огромной толпы, заполнившей
площадь перед зданием аэропорта, от множества букетов,
перевязанных ленточками бело-красно-эёленого цвета —
цвета национального флага Венгерской Народной Респуб¬
лики, от непрерывного щелканья аппаратов фотокоррес¬
217

пондентов. Они, надо сказать, особенно азартно «обстре¬
ливал» Валю —> ведь на руках у нее была Галвина,
широко раскрывшая свои глазенки и весело прислушивав¬
шаяся к звукам оркестров.
.Вместе с встречавшими товарищами мы поднялись на
импровизированную трибуну. Поздравив трудящихся
Венгрии с наступающим праздником Днем Конституции
Венгерской Народной Республики от имени всех совет¬
ских летчиков-космонавтов, я коротко рассказал об успе-;
хах советской космонавтики, о колете Германа Титова, о
всенародной встрече, устроенной ему всего десять дней
назад на Красной площади в Москве, о том, что беспри¬
мерный рейс космического корабля «Восток-2» представ¬
ляет собой не просто очередное достижение научно-техни¬
ческой мысли, не просто подвиг отваги и мужества совет¬
ского человека, а факт, содержащий в себе огромное
значение. В нем как бы сконцентрировались и мощь нашей
первоклассной индустрии, и высшие достижения совет¬
ской науки и техники, и благотворная жизненная сила
советского строя, раскрывающего таланты и способности
масс, дающего человеку подлинную свободу для созида¬
тельного труда и вдохновенного творчества.
Эта часть выступления вызвала бурную овацию всех
собравшихся в аэропорту. С первых же минут пребыва¬
ния на гостеприимной венгерской земле мы, советские го¬
сти, были окружены исключительным вниманием и за¬
ботливостью всего венгерского народа. Валей и Гал инкой
еще на аэродроме завладели женщины, составившие свою,
«женскую», программу поезде» по Будапешту в те часы,
когда я был занят. Вообще-то, честно говоря, каждый день
у нас был расписан буквально по минутам. И хотя это
было несколько трудновато, но ведь и нам хотелось по¬
больше увидеть в такой чудесной стране, как Венгрия,
встретиться как можно с большим числом прекрасных
людей, живущих на берегах голубого Дуная.
После торжественной встречи, которую устроили со¬
ветским гостям будапештцы, стоявшие тесными шпале¬
рами вдоль всего пути от аэродрома до того здания на
горе, где мы должны были расположиться, состоялся ви¬
зит в Президиум Венгерской Народной Республики. Он'
происходил в здании парламента — одном из самых кра¬
сивейших сооружений Будапешта. Здесь, в зале имени
Мункачи—выдающегося венгерского художника, под его
218

картиной, изображавшей вождя ветров-Арпада, который-
привел их на берегаДуная более тысячи лет назад, завя¬
залась дружеская беседа с руководителями венгерского
правительства и Венгерской социалистической рабочей
партии. Говорили, конечно, прежде всего о космических
полетах, совершенных в Советском Союзе, о нерушимой'
дружбе народов наших стран. Об этом шел разговор и за
обедом, данным венгерским правительством здесь же, в
здании парламента.
В просторном, так называемом Охотничьем зале за
стол длиною около сорока метров уселись все приглашен¬
ные, в числе которых было немало передовых рабочих
промышленных предприятий и представителей сельского
хозяйства.
— Неземные дела советских космонавтов, — прочув¬
ствованно сказал один из них, — значительно продвигают
вперед дело мира на всей земле.
— Сейчас, — продолжал он, —на земном шаре вряд
ли можно встретить человека, который не задумывался
бы над тем фактом, что сыновья страны, всего только со¬
рок лет назад сбросившей иго царизма и капитализма,
первыми вышли в космос. Это творческий подвиг освобож¬
денного народа, высоко держащего знамя человеческого
прогресса.
Во второй половине дня мы поехали на одну из цен¬
тральных площадей венгерской столицы — площадь Ге¬
роев. От края до края она была заполнена народом. Над
людским морем колыхались многочисленные транспаран¬
ты со словами привета советской науке, советскому на¬
роду. Ветер развевал венгерские и советские флаги. Три¬
буна была установлена возле величественного памятника
национальному герою Венгрии королю Арпаду. Архитек¬
тура зданий, окружающих площадь, чем-то напоминала
классическую архитектуру старых зданий Ленинграда, в
котором мне довелось побывать еще студентом индустри¬
ального техникума во время производственной стажи¬
ровки.
На митинге мне предоставили слово. Как и на аэро¬
дроме, я говорил- главным образом о полете советского
космического корабля «Восток-2», о том, что, вернувшись
из этого полета, рассказывал нам, космонавтам, Герман
Титов. И думаю, это было правильно: ведь новая выдаю¬
щаяся победа советской науки я техники, достигнутая
219

всего неделю тому назад, была у всех на устах: подроб¬
ности полета «Востока-2» сейчас, разумеется, интересова¬
ли всех, от мала до велика, и, наверное, услышать об этих
подробностях от советского космонавта было особенно ин¬
тересно. Видимо, это так и было, ибо площадь слушала
мое выступление очень внимательно, часто прерывая его
бурными аплодисментами в адрес Германа Титова.
Когда я закончил свой рассказ, на трибуне стало еще
многолюднее. Сначала появилась делегация рабочих с
широко известного завода «Чепель». Она принесла в пода¬
рок герб Венгерской Народной Республики, сплетенный
из колосьев. Затем пришли почтальоны в форменных фу¬
ражках, со светлыми пуговицами на кителях. Они извлек¬
ли из кожаных сумок пачки писем и телеграмм, отправ¬
ленных в Будапешт на мое имя из разных городов и сел
страны. Вот на трибуну взбежала стайка девушек с буке¬
тами цветов. Они под одобрительный гул всех собравших¬
ся на площади окружили нас с Валей и крепко расцело¬
вали в щеки — таков, как мне объяснили, народный
обычай.
День близился к концу, и, хотя мы уже порядком
устали, все же устоять от соблазна побывать на стадио¬
не, куда пригласили нас товарищи, чтобы посмотреть на
игру венгерских футболистов, не смогли. И надо сказать,
это была действительно мастерская игра, сразу захватив¬
шая нас своим стремительным темпом, прекрасно разы¬
грываемыми комбинациями, остротой атак, то и дело воз¬
никавших у одних и других ворот. Вначале сражались
известные футбольные команды — венгерская «Вашаш» и
югославский «Партизан». Эта игра закончилась победой
хозяев поля — венгерских футболистов — 1:0. Когда стем¬
нело и зажглись мощные прожекторы, на поле вышли еще
два коллектива — венгерского спортивного клуба и
итальянской «Флоренсии». Они, пожалуй, играли еще ин¬
тереснее, еще острее. Это был настоящий большой
футбол.
Всего только три дня отводила программа нашей по¬
ездки на пребывание в Венгрии. Вот почему завтра же,
несмотря на дождливую погоду, мы ранним утром маши¬
нами выехали в Комло — молодой шахтерский город, от¬
мечавший в эти дни свое десятилетие. Дорога туда про¬
легала через несколько небольших венгерских городков,
в каждом из них нас ждала сердечная встреча, и, между
220

прочим, через один Из самых древних венгерских горо¬
дов—Печь, основанный более двух тысяч лет назад.
Печь расположен на большом холме, на вершине которого
возвышается старинный храм. Возле этого памятника
древности состоялся митинг, собравший все население го¬
рода.
Товарищи, ехавшие со мной, рассказывали об ожесто¬
ченных боях, происходивших в этих местах на заключи¬
тельном этапе Великой Отечественной войны, когда вой¬
ска Советской Армии изгоняли гитлеровцев из Венгрии.
Венгерская земля, как и земли многих других стран Во¬
сточной Европы, обильно полита кровью советских вои¬
нов, мужественно выполнявших свою великую освободи¬
тельную миссию. Нам было приятно видеть, что венгер¬
ский народ свято хранит память о своих освободителях,
погибших смертью храбрых в боях за независимость Вен¬
грии. У надгробных обелисков и памятников, установлен¬
ных на могилах советских воинов, лежали венки из живых
цветов, летний ветерок колыхал венгерские и советские
флаги.
Красивая горная дорога привела нас в середине дня
к Комло, расположенному в большом ущелье. В городе
много зелени; листва тополей, быстро выросших за не¬
сколько лет, вытягивалась до окон третьих этажей акку¬
ратных шахтерских домов. Горняки и их семьи уже жда¬
ли нас на центральной площади, возле памятника
В. И. Ленину. Над толпой реяли флаги всех стран социа¬
листического содружества, покачивались разноцветные
воздушные шары. Многие из рабочих, пришедших на ми¬
тинг, были при орденах и медалях, полученных за удар¬
ный труд. Праздничность обстановки подчеркивали боль¬
шие букеты цветов, которыми была украшена трибуна.
Цветочный дождь падал на людей и с неба. Над площадью
то и дело проносились легкие самолеты местного аэро¬
клуба, и летчики сбрасывали с них сотни маленьких буке¬
тиков полевых цветов.
Немало хороших: слов в адрес советских космонавтов,
наших ученых, инженеров и техников, создавших замеча¬
тельные космические корабли, было сказано на митинге
венгерскими товарищами. В своем ответном слове я по¬
здравил шахтеров с Днем Конституции и десятилетним
юбилеем их молодого красивого города, передал привет
от. друзей-космонавтов.
221

— У вас, в Советском Союзе,— сказали,—благодаря
заботам народа есть ва чем летать в космос, а мы, совет¬
ские космонавты, как пионеры, всегда готовы к вы-
полнению новых задании по освоению просторов Все-
леснной..ь
После митинга в здании городской школы был устроен
товарищеский обед с шахтерами. Мэр города, бывший гор¬
няк, с крепкими, изъеденными угольной пылью руками,
прочувствованно сказал на этом обеде:
— Наши горожане хотят вместе с вами, товарищ Га¬
гарин, встретить здесь, в Комло, советского Космонавта-
Сто... Надеемся, что такое радостное событие произойдет
еще при жизни всех, кто встречал вас сегодня...
Вот какие высокие темпы развития прочили венгер¬
ские товарищи советской космонавтике! Обещая передать
их пожелания всем своим друзьям, я, в свою очередь, вы¬
разил уверенность, что семья советских космонавтов к
тому времени значительно возрастет, что в составе экипа¬
жей новых и новых космических кораблей рука об руку
с советскими специалистами расширять дороги в космос
будут и венгерские космонавты и представители всех дру¬
гих стран могучего социалистического лагеря, объединен¬
ного великим учением марксизма-ленинизма. Шахтеры с
большим энтузиазмом восприняли эти слова и сказали, что
они были бы несказанно горды, если бы первым венгер¬
ским космонавтом стал кто-либо из парией, окончивших
ту школу, в которой мы обедали. .
Обратный путь в Будапешт мы проделали поездом с
остановками на нескольких небольших станциях, распо¬
ложенных в сельскохозяйственных районах страны. Жи¬
тели этих районов, отмечая не только День Конституции,
но и праздник первого урожая— «День первого хлеба»,
собирались к приходу нашего поезда на станциях, прино¬
сили нам цветы и большие караваи хлеба, выпеченного из
муки свежего помола. Как и в Комло, эти встречи с вен¬
герскими крестьянами были очень сердечными, хотелось
на каждой станции побыть подольше. Но ведь железно¬
дорожный график — дело сложное, ломать его было нель¬
зя, и по сигналу седоусого кондуктора, начальника поезда,
приходилось прекращать задушевные беседы, спешить в
вагон.
Вечер мы провели в Будапеште. Венгерские друзья
пригласили нас на ужин в так называемую «Трехгорку»—
222

небольшой ресторан, расположенный на горе над Буда¬
пештом. Отсюда открывался замечательный вид на осве¬
щенную вечерними огнями венгерскую столицу, на широ¬
кий Дунай. В ресторане подавали национальные блюда
и в том числе знаменитую «поджарку на деревяшке» —
очень вкусное кушанье. Для того чтобы расправиться о
этим блюдом, каждому был йодан небольшой, похожий
па перочинный, ножик с деревянной рукояткой. Их пола¬
гается брать с собой как сувениры, что, разумеется, чтобы
не отступать от правил, было нами и сделано. Теперь
дома иногда, в особенно торжественных случаях, я поль¬
зуюсь за обедом этим ножичком, вспоминая о будапешт¬
ской «Трехгорке».
Вечер наш закончился песнями. Сначала венгерские
друзья спели под скрипку несколько своих национальный
песен, а потом потребовали от меня и Вали, чтобы мы дуэ¬
том исполнили «Я люблю тебя, жизнь», — песню, которая,
как они читали в газетах, пользуется в нашей семье из¬
вестной популярностью. Что было делать? И хотя голоса
у нас с Валей не ахти уж какие, мы все же постарались,
что называется, не ударить лицом в гряэь и удовлетво¬
рили желание венгерских товарищей. А потом все вместе,
хором, спели «Подмосковные вечера», мелодию которых
знают теперь, пожалуй, во всех странах мира.
Как известно, на территории Венгерской Народной
Республики, согласно Варшавскому пакту, находятся ча¬
сти Советской Армии. Естественно, что воины этих ча¬
стей попросили меня, хоть ненадолго, заехать и ним, рас¬
сказать о космических полетах, о своих впечатлениях о
Венгрии. Наутро состоялась эта встреча. На ней, кстати,
я неожиданно для себя повидал одного из своих товари¬
щей по Оренбургскому училищу летчиков — старшего
лейтенанта Анатолия Карманова. Мы тепло поздорова¬
лись, вспомнили друзей — бывших курсантов, а теперь
авиационных команд иров.
— В нашем полку, — сказал Анатолий Карманов,—
есть несколько летчиков-оренбуржцев. Все мы стараемся
высоко хранить честь родного училища и сейчас, готовясь
к XXII съезду партии, настойчиво боремся за новые успе¬
хи в летной учебе и службе...
Протрамма третьего дня нашего пребывания в Вен¬
грии предусматривала небольшую поездку по Дунаю вме¬
сте с группой венгерских журналистов. Для этой цели
223

был выделен прогулочный теплоход «Сабадшаг». В про¬
шлом этот речной корабль принадлежал императору Фран¬
цу Иосифу, а теперь, являясь народной собственностью,
используется для туристских целей. В воскресные и празд¬
ничные дни на «Сабадшаге», сверкающем большой медной
трубой, обычно совершают экскурсионные поездки группы
рабочих будапештских промышленных предприятий, сту¬
денты, школьники.
Нашей поездкой руководил начальник Дунайского су¬
доходства Янош Белан — крупный мужчина в синем фор¬
менном кителе с золотыми капитанскими нашивками на
рукавах и красивой фуражке, покрытой белоснежным чех¬
лом. В прежние времена Янош Белан был рабочим завода
«Чепель». Партия выдвинула его на новую работу, с ко¬
торой, судя по всему, он справляется довольно успешно.
Пока мы шли вверх по Дунаю, Янош Белан оживленно
рассказывал о достопримечательностях здешних мест,
о порядке судоходства на реке, о том грузообороте, кото¬
рый осуществляют венгерские речники как на внутрен¬
них, так и международных рейсах. Все это было
очень интересно, и мы задали Яношу Белаи немало во¬
просов.
После обеда в кают-компании «Сабадшага» состоялась
пресс-конференция. По сути дела, это была задушевная
беседа, в ходе которой мы обменивались с венгерскими
газетчиками своими впечатлениями о Венгрии, делились
планами будущих поездок в зарубежные страны, замыс¬
лами о дальнейших работах по изучению космического
пространства. Шел разговор о возможностях новых поле¬
тов, о предстоящей учебе советских летчиков-космонавтов
в авиационной инженерной академии имени Н. Е. Жуков¬
ского, о тех работах, которые ведутся в США в области
космонавтики, и, в частности, о «прыжках» в космос аме¬
риканских астронавтов Шепарда и Гриссома. Чувствова¬
лось, что венгерским журналистам близка и интересна'
«космическая» тема, что они стараются воспользоваться
представившимся им случаем и побольше узнать о всем
том, что сопутствует этой теме.
В конце беседы одним из товарищей был задан не¬
сколько неожиданный вопрос.
— Сейчас, товарищ Гагарин, — сказал он, — в «Прав¬
де» и других советских газетах публикуются очерки о ге¬
224

роях наших дней — передовиках производства и сельского
хозяйства, о видных ученых, конструкторах, изобретате¬
лях, Вы и Герман Титов, как й другие советские космо¬
навты, —■ тоже герои наших дней. А кого из героев вы
сами берете себе в пример? Кто самый первый герой на¬
шего времени?
На минуту я невольно задумался. Мысленно передо
мною встали типичные для нашего народа фигуры многих
советских людей, чья жизнь составляет славу и гордость
нашего народа-созидателя. Перед глазами как бы про¬
мелькнул Василий Чапаев, ведущий в бой против каппе-
левцев свою легендарную дивизию; Валерий Чкалов в по¬
лете над Северным полюсом; Александр Матросов, закрыв¬
ший своим телом амбразуру вражеского дзота; Валентина
Гаганова у ткацкого станка; Николай Мамай в забое;
Хамракат Турсункулов на хлопковом поле... Вспомнились
мне и выразительные, полные творческих мыслей лица
Главного Конструктора и других ученых, инженеров
и рабочих, создающих замечательную космическую тех¬
нику... Вспомнился Герман Титов, Андриян Николаев,
Павел Попович и другие друзья-космонавты... Все совет¬
ские люди, где бы они ни трудились, учатся жить и рабо¬
тать, следуя требованиям нашей Коммунистической пар¬
тии, следуя заветам великого Ленина, создавшего партию,
основавшего наше социалистическое государство. Вот об
этом я и рассказал венгерскому журналисту.
Вечером под сводами так называемого «Куполового
зала» венгерского парламента правительством Венгрии
мне была вручена высокая награда — орден Знамени Вен¬
герской Народной Республики первой степени.
В «Куполовом зале» собрались все руководители ВСРП
и венгерского правительства, представители трудящихся
Будапешта и близлежащих районов, иностранные дипло¬
маты, журналисты. G чувством большой благодарности,
хорошо понимая, что награждение венгерским орденом
прежде всего относится не к моим заслугам, а к творче¬
скому труду всего нашего народа, я принял высокий знак
отличия и в меру своих возможностей постарался под¬
черкнуть это в своем ответном слове.
С правительственного приема, на котором, кстати ска¬
зать, были и танцы, мы вернулись поздно. Галочка уже
спала. А нам надо было собираться в дорогу —- вылет на
Родину назначался на утро. До отъезда па аэродром мы
15 Ю. А. Гагарин	225

6 Н. 11. Каманиным успели съездить на утреннюю охотл
в одно из будапештскихохотничьих угодий. Мне удалое»
подстрелить муфлона и оленя, а выбежавшее из зарослей
стадо кабанов я пропустил.
— Ничего, — утешали меня егеря, — когда приедете к
нам в следующий раз, к числу охотничьих трофеев приба¬
вятся и кабаны.
...И вот снова Ферихедьский аэродром. Последние го¬
рячие рукопожатия, еще и еще букеты цветов, перевязан¬
ные бело-красно-зелеными ленточками.
— До новых встреч, дорогие венгерские друзья! До
свидания, голубой Дунай!
...Вся наша страна тогда, осенью 1961 года, жила пред¬
стоящим XXII съездом Коммунистической партии Совет-*
ского Союза. Радио и газеты приносили радостные вести.
Вступали в строй новые доменные печи, мартены, прокат¬
ные станы. Шахтеры сообщали о своих трудовых победах.
Одна за другой сельскохозяйственные области рапортова¬
ли правительству о выполнении взятых на себя обяза¬
тельств.
С волнением читали мы в «Правде» Призывы ЦК
КПСС к 44-й годовщине Великой Октябрьской социали¬
стической революции. Там был призыв, затрагивающий'
самые сокровенные струны наших душ: «Слава советским
ученым, конструкторам, инженерам, техникам и рабочим,
обеспечившим впервые в истории триумфальные полеты
советских космонавтов на мощных космических кораблях
вокруг земного шара!
Слава героическим советским космонавтам!»
— Это адресовано вам, — говорил я товарищам, усерд¬
но готовившимся к полетам в учебном центре.
Я и Герман Титов были взволнованы и горды— Мо¬
сковская партийная организация избрала нас делегатами
на XXII съезд КПСС.
В октябре мы оба находились в отпуске. Отдыхали в-
Крыму на красивой даче, где в свое время жил Алексей
Максимович Горький. Стояла мягкая, золотая осень. На¬
кануне съезда мы собрались лететь в Москву, пригото-
вили вещи. Но тут со мной произошла маленькая неприят-'.
кость—совершенно случайно я упал и довольно глубоко;
рассек левую бровь, ударившись об острый угол кирпича,',
которыми для красоты окантовывают на юге садовые до-'
рожки. Глаз затек, бровь вспухла, и ехать с таким лицом
226

я Москву было неудобно- Я сильно переживал и остался
на несколько днёй в Крыму, вручив свою' судьбу докто-
рам, которые довольно искусно заштопали рану. -
17 октября, в 10 часов утра, в Кремлевском дворце
начал работу ХХП съезд ленинской партии — съезд строи¬
телей коммунизма. Этот день вызвал много дум. Глядя
на широкий, искрящийся простор моря, я размышлял над.
тем, какой вклад внесли мы, космонавты, в общий тру¬
довой котел. Построенные советским народом искусствен¬
ные спутники Земли и космические ракеты позволили
человеку проникнуть в космос, создали предпосылки к
открытию новых явлений и законов природы в исследо¬
вании планет и Солнца. Первые полеты людей в космос
принесли много новых данных науке, стали достоянием
ученых многих стран.
То, что сделано нами в апреле и августе, будет раз¬
вито и приумножено нашими товарищами. Счет в даль¬
нейшем будет вестись не на сотни тысяч космических ки¬
лометров, а на миллионы. И время, проведенное челове¬
ком в космосе, будет измеряться не часами, а сутками.
Что позволило советским людям, коммунистам, пер¬
выми в мире преодолеть цепкие силы земного тяготения
и вырваться за пределы атмосферы? Что помогло создать
мощные ракеты, вынесшие наши космические корабли в
просторы Вселенной? Передо мной лежал великий исто¬
рический документ эпохи — проект новой Программы
КПСС. Каждая строка ее открывала новые горизонты,
словно прожектором освещала важнейшие явления совре¬
менности, волнующие всех людей земного шара.
Вчитываешься в вещие слова, полные веры в творче¬
ские силы нашего народа, и становится ясно, что еще в
грозовые октябрьские дни 1917 года под руководством
великого Ленина закладывались стартовые площадки на¬
ших многотонных космических ракет. Успехами советской
космонавтики положено начало грандиозному штурму
безбрежного океана Вселенной. Прав был поэт, когда
писал:
Мы со своей мечтою
дерзновенной
Отныне — корабельщики
Вселенной.
Вселенная—открытый океан!
227
15*

Летчики-космонавты всегда ощущают могучую Силу
миллионов своих собратьев по труду, их' согревает тепло
человеческих сердец. Мы уверены в успехе космических
полетов, потому что снаряжают нас в далекий путь совет¬
ские ученые, инженеры, техники и рабочие — товарищи
по классу, единомышленники по партии.
Мы не раз писали в газетах о крупнейших советских
ученых, всегда полных жизнерадостности и оптимизма,
которые в тесном содружестве со многими творческими
коллективами создали космические корабли и рассчитали
их полеты по орбитам вокруг нашей планеты. Такйе лю¬
ди украшают Землю, а их жизнь и дела навсегда вошли
в историю нашей Родины. Эти ученые, хотя их мало кто
знает по именам, стали любимцами народа. Громкая сла¬
ва их никогда не поблекнет и не увянет, а с каждым го¬
дом будет возрастать и приумножаться, как слава великих
первооткрывателей новых горизонтов.
Я ходил по берегу моря и думал, что история возло¬
жила на нашу партию, на советский народ великую мис¬
сию — быть первооткрывателями, пионерами коммуни¬
стического общества. Партия поставила грандиозную, но
вполне осуществимую задачу: за двадцать лет построить
в СССР в основном коммунистическое общество. Проект
новой Программы КПСС получил горячую поддержку всей
партии, всего советского народа. Десятки тысяч простых
людей высказали свои думы, свои чаяния на страницах
газет, и мы с Германом Титовым тоже написали замет¬
ку, которую опубликовала «Правда» в день открытия
съезда.
Внимательно слушал я по радио отчетный доклад Цен¬
трального Комитета КПСС XXII съезду, а на другой день,
когда привезли центральные газеты, прочел его от начала
до конца с карандашом в руках. Два дня изучал я обшир¬
ный доклад, затрагивающий все многогранные стороны
человеческого бытия, явившийся крупнейшим вкладом в
сокровищницу марксизма-ленинизма.
Душа моя рвалась в Кремлевский дворец. И море, и
горы, и цветы как бы утратили свои краски, поблекли,
и я впервые в жизни затосковал. Ранки заживали, но я
все еще ходил с головой, перевязанной бинтами. А как
хотелось скорее попасть на съезд, где лучшие люди стра¬
ны выступали с его высокой трибуны. Многих я знал в
228
лицо, со многими разговаривал. В жизни этих товарищей
по было пустоты, они не знали, что такое разочарование,
и, какой бы пост ни занимали, были рядовыми тружени¬
ками на великой стройке коммунизма. Каждый из них
с головой окунался в быстрое течение нашей жизни, вме¬
сто со всем народом делил тяжести и невзгоды в годы
бурь и тревог.
В газете я увидел фотографию Германа Титова и Ни¬
колая Мамая, разговаривающих с делегатами съезда в
перерыве между заседаниями. Я знал знаменитого до¬
нецкого шахтера, вознесшего труд не небывалую высоту.
Я не выдержал, пошел к врачу и сказал:
— Как хотите, но я больше не могу сидеть здесь и
завтра отправляюсь в Москву.
По выражению моего лица врач понял, что меня уже
не удержать никакой силой.
— Еще пару деньков, и можно ехать, —• дипломатич¬
но сказал врач, снимая повязку и покачивая головой.
Он знал, что буржуазная пресса писала, будто я забо¬
лел какой-то «космической» хворобой, ходили слухи, что
я разбился в автомобильной катастрофе, и ему хотелось,
чтобы я своим появлением на съезде прекратил все эти
неприятные домыслы.
И я успел на съезд. Новое здание, сделанное из стекла
и стали, в котором проходили заседания, чем-то напомни¬
ло космодром. Во всяком случае, партийной энергии, соб¬
ранной в нем, хватало на то, чтобы вывести страну на
космическую орбиту, называемую коммунизмом.
Хорошо до сих пор помнится грохот аплодисментов,
которым встретили делегаты появление на трибуне Гер¬
мана Титова. Он произнес великолепную речь, выражаю¬
щую думы и чаяния всех космонавтов. И мне ка¬
жется, есть смысл привести ее здесь почти це¬
ликом.
— Товарищи! — сказал тогда он. — Я не ошибусь, если
назову себя самым молодым коммунистом среди присут¬
ствующих здесь делегатов съезда. Ведь в моем партий¬
ном билете проставлена дата, вдвойне мне памятная и
вдвойпе дорогая, — седьмого августа тысяча девятьсот
шестьдесят первого года. В этот день, как вам известно,
космический корабль «Восток-2» завершил свой семнадца¬
тый оборот вокруг нашей планеты и, послушно выполняя
22Э

волю советских людей, опустилсяв заданном районепри-
заиления. В этот день — 7 августа — мне выпала честью
рапортовать партии, ее Центральному Комитету о вы¬
полнении заданий на космическом корабле «Восток-2».
Это были волнующие минуты в моей жизни. В самом,
деле, мне, сыну народного учителя, у которого деды и
прадеды были батраками, наша Советская власть, партия
коммунистов дали крылья в жизнь. Летчик-истребитель,
а затем летчик-космонавт — это великая честь. И перед
полетом я заверил партию, весь советский народ, что от¬
дам все свои силы, но задание выполню.
И вот теперь мне оказана высокая честь быть деле¬
гатом XXII съезда Коммунистической партии Советского
Союза. То, что меня досрочно приняли в члены партии и
избрали делегатом на этот исторический съезд, для меня
самая высокая награда.
Замечательная традиция сложилась у нашего народа —
встречать исторические события и революционные празд-.
ники новыми успехами в труде. От людей старшего поко¬
ления, тех, кто штурмовал Зимний, сражался с врагами,
на фронтах минувших войн, кто строил домны и электро¬
станции, создавал колхозы и совхозы, эта традиция пере¬
ходит из поколения в поколение.
Нынешний съезд ознаменован поистине грандиозными
победами иа всех участках коммунистического строитель¬
ства. Прими же, партия, и наш скромный подарок!
В честь великого в твоей жизни события — XXII съезда —
мы, космонавты, совершили полеты на космических ко¬
раблях «Восток» и «Восток-2», проложив впервые в мире
урассы космических полетов. И эти полеты посвящены
тебе, XXII съезд партии!
— На одной из пресс-конференций, — говорил далее.
Герман, — мне был задан такой вопрос: «Что бы вы посо¬
ветовали американским космонавтам?» Я ответил: «Ну,
что советовать? Вообще советовать-то вроде нечего, по¬
тому что у нас полеты совершенно разные: мы летаем
по орбите вокруг Земли, а они «подпрыгивают» по балли¬
стическим кривым, работа-то разная совершенно. Мы бы
.хотели пожелать им выбраться на орбитальные полеты.
Ну, а если они хотят выбраться на орбитальные полеты,
пусть строят надежную стартовую площадку, пусть строят
социализм».
Мы по праву гордимся тем, что космические корабли
230

стартуют с советских космодромов. ДвестиДвадцать мил¬
лионов советских-людей — вот та сила, которая подни¬
мает их к звездам.
Известно, что американцы, для того чтббы хоть, как-то
«гладить перед лицом общественного мнения факт-отста
пиния в развитии космонавтики, после полета Юрия Га¬
гарина по орбите вокруг Земли совершили два так назы¬
ваемых «подпрыгивания» в космос. Нам стали известны
имена американских космонавтов, кое-какие сведения о
них. Каков идеал этих людей, что привело их в кабину
космической ракеты? Американская печать сообщала о
них, как о людях, поступками которых движет одна цель:
деньги, бизнес. Получить космический гонорар, купить
дом, магазин, завести свое дело, стать состоятельным бур¬
жуа-эксплуататором— вот идеал американских космонав¬
тов, которой привел их на стартовую площадку ракето¬
дрома. И в этом вина не Шепарда и- Гриссома. Такова
сама природа капиталистического общества.
— В этом новом прекрасном Дворце, — продолжал
Титов, — среди делегатов съезда я вижу многих товари¬
щей, принимавших непосредственное участие в подготов¬
ке и обеспечении полета в космос. Эти товарищи создали
мощную многоступенчатую ракету, надежный космиче¬
ский корабль, в котором космонавт чувствует себя словно
в прекрасной, благоустроенной квартире.
Более двадцати пяти часов прожил я в кабине косми¬
ческого корабля «Восток-2», совершившего семнадцать
витков вокруг Земли. И жил я вполне нормальной жизнью,
несмотря на то что был в состоянии невесомости. В ка¬
бине я работал, производил вычисления, делал записи,
вел киносъемки, дважды брал ручное управление кораб¬
лем и пилотировал его. Словом, наша социалистическая
промышленность и наша советская наука создали никем
не превзойденный по совершенству космический корабль,
пилотируемый человеком. Мечта самых дерзких фанта¬
стов стала былью. Разве это не является одним из много¬
численных доказательств мощи нашей советской эконо¬
мики, расцвета нашей науки, ума и таланта наших людей,
раскрывшихся под живительными лучами идей марксиз¬
ма-ленинизма!
Возьмите такой вопрос — обеспечение жизнедеятельно¬
сти космонавта в условиях невесомости. Это очень слож¬
ный комплекс научных проблем, и надо отдать должное
231

вашим ученым, конструкторам, инженерам, врачам, рабо¬
чим, сумевшим решить задачи, связанные с этой про¬
блемой.
В кабине космического корабля удобно работать. В ней
свежий, чистый воздух, как в сосновом лесу после хоро¬
шего грозового дождя. Во всяком случае, в городах он
далеко не такой. Но это, конечно, временно. Наши градо¬
строители позаботятся об этом и сделают атмосферу горо¬
дов чистой. В кабине корабля можно и хорошо отдыхать.
Как вы знаете, задание на космический сон было не толь¬
ко выполнено, но и на полчаса перевыполнено.
Во время полета мне приходилось питаться космиче¬
ской пищей, которая находилась в тубах. Вкусно, пита¬
тельно. По крайней мере, так уверяют врачи.
Отличная теплоизоляция сохраняет нормальные усло¬
вия для космонавта даже при вхождении корабля в плот¬
ные слои атмосферы. Специальная система жизнеобеспе¬
чения поддерживает постоянные благоприятные условия
в кабине корабля даже тогда, когда на его поверхности
температура очень высока.
В Отчете Центрального Комитета КПСС говорилось об
успехах и задачах, в частности, по развитию радиотех¬
ники и средств связи. И в этой области нашим народом
достигнуты огромные успехи. Вы сейчас слушаете меня
через репродукторы, наушники. Вот так же отчетливо я
слышал Землю там, в космосе, во время полета. Наши
советские станции были удалены на десять — двенадцать
тысяч километров от космического корабля, а связь осу¬
ществлялась непрерывно, без помех. На Земле с помощью
телевизионной аппаратуры непрерывно следили за тем,
что происходит внутри корабля. Глазок телепередатчика
все время смотрел на меня, и я знал, что десятки людей
непрерывно следят за экранами телевизионных прием¬
ников.
Товарищи! В недалеком прошлом я — летчик-истреби¬
тель. Летая на современных самолетах-истребителях, я
уже имел представление о величайшем техническом про¬
грессе в развитии авиации. Ныне ндша авиация находится
на еще более высоком уровне. Наши летчики установили
более половины мировых авиационных рекордов. Недавно
советский летчик Александр Федотов на краснозвездном
самолете показал невиданную скорость — более 2700 ки¬
лометров в час. Другой советский летчик, Георгий Мосо¬
232

лов, на самолете достиг огромной высоты — около три¬
дцати ияти километров.
Итоговым творческим отчетом наших авиаторов перед
народом и партией в преддверии XXII съезда КПСС был
воздушный парад на Тушинском аэродроме. Парад, длив¬
шийся почти два часа, показал, что за последние годы в
Советском Союзе произошло кардинальное обновление
Воздушного Флота. Неизмеримо возросли скорость, даль¬
ность и потолок авиации. Над аэродромом проходили ре¬
активные машины, вооруженные ракетами различного
назначения. Всесокрушающ и грозен ракетный удар этцх
крылатых машин! Новейшее оружие неотвратимо попа¬
дает в цель. Его боевая мощь в несчетное число раз пре¬
вышает силу обычных авиационных бомб.
— В будущем на космических кораблях, — говорил
Герман, — будут летать штурманы, инженеры, ученые
различных специальностей, но в настоящее время космо¬
навтов целесообразнее готовить из летчиков-истребите¬
лей—это дешевле, быстрее и надежнее.
Товарищи! Мои друзья-космонавты готовятся к новым
полетам. Ведь эра освоения космоса только началась, и
мы гордимся тем, что Юрию Алексеевичу Гагарину и мне
выпала честь открывать ее. Впереди новые, более слож¬
ные космические маршруты. Все новые и новые советские
люди по неизведанным маршрутам полетят в космос, бу¬
дут изучать его, раскрывать и дальше тайны природы
и ставить их на службу человеку, его благосостоянию, на
службу миру.
Я бережно храню самый дорогой для меня документ —
партийный билет. Его номер —09753678. Что это значит?
Это значит, что ныне в партии около десяти миллионов
человек — целая армия активных строителей коммуниз¬
ма, разведчиков неизведанных далей истории человече¬
ства, которая творится руками коммунистов, руками всего
советского народа. Ей, десятимиллионной партии, мы обя¬
заны всем тем, чего мы достигли, всем нашим великим
счастьем радостного труда!
Когда Герман Титов сошел с трибуны, а другой това¬
рищ занял его место, я все еще находился под впечатле¬
нием услышанного. Речь Германа была сконденсирована
и сжата, ничего к ней не добавишь, ничего не выбросишь,
и, потом, она была произнесена так, что доставила ра¬
дость. Это был гимн торжеству человеческой энергии,
233

организованности, страстной увлеченности любимым де¬
лом. Если бы мне выпало счастье выступить на съезде,
я сказал бы то же самое. Да и выступал Герман Титов
не столько от своего имени, сколько от имени всех космо¬
навтов.
Пребывание на съезде духовно обогатило меня, я слов¬
но взобрался на вершину горы, с которой увидел широ¬
кие просторы будущего страны и народа. Несколько раз
пришлось выступать мне потом с трибуны Кремлевского
Дворца съездов, и всегда Кремль казался мне космодро¬
мом. Отсюда наша страна начала свой старт в прекрасное
будущее — коммунизм.

ЗА ГИМАЛАЯМИ И ГИНДУКУШЕМ
■/
■/* ерез месяц после XXII съезда партии, в конце
W ноября, началась наша большая поездка по
v Кыкя.. В ней принимала участие и Валя. На
сей раз наш путь лежал за Гималаи и Гиндукуш — в Ин¬
дию, на остров Цейлон и в Афганистан.
Солнечным полднем Ил-18, борт которого мы шутя
между собой стали называть родным домом, приземлился
на аэродроме Палам, вблизи Дели — столицы Республики
Индии. Было по-летнему тепло, и нам, всего несколько
часов назад ежившимся от дождливой, прохладной ночи
в Ташкенте, была особенно приятна делийская погода.
Сразу же после встречи у самолета с представителями
индийской общественности кортеж машин направился в
город. С любопытством оглядывались мы вокруг. И приро¬
да, и постройки, и люди, приветливо машущие нам рука¬
ми,— все выглядело необычно. Я много читал об Индии,
ее народе, ее древней культуре. Перед отлетом, взяв
в библиотеке два томика заметок советских журнали¬
стов о поездке в страны Азии, еще раз освежил в
памяти то, что знал об этой сказочной стране, почерпнул
235

немало новых сведений. Теперь многое вставало перед
глазами. Все было новым, интересным.
Первыми в Дели нас ждали индийские журналисты.
Около трехсот корреспондентов газет, радио и телевиде¬
ния собралось на открытом воздухе, в саду, устланном
коврами. В ходе пресс-конференции, на которой, как
обычно, было задано много вопросов, нам передали первые
подарки. В числе их — карандашный портрет Германа Ти¬
това, выполненный глухонемой девушкой-делийкой, по
имени Микти Дос. Было приятно, что, встречав меня,
жители Индии помнят и о втором советском космонавте,
моем «небесном брате». От его имени я тепло поблагода¬
рил за подарок и попросил передать Микти Дос книгу
записок Германа Титова о полете «Востока-2» —
«700000 километров в космосе».
Начавшись пресс-конференцией, первый день в Ин¬
дии продолжался по заранее составленной программе —
завтрак у премьер-министра Республики Джавахарлала
Неру, выступление по телевидению, большой граждан¬
ский прием на стадионе, где вместе с Д. Неру и Валей
мы совершили на открытом автомобиле круг почета и где
после речей развернулся увлекательный спортивный
праздник, потом еще один прием и еще один официаль¬
ный ужин.
Дели — красивый город. В той его части, которая на¬
зывается Нью-Дели, — широкие улицы, проспекты, много
памятников, правительственных учреждений, построенных
в величественном восточном стиле. Мы побывали во мно¬
гих районах Дели — у могилы борца за свободу и незави¬
симость Индии легендарного Ганди, возле «Красного фор¬
та», где еще сохранились пушки, из которых колонизаторы
в прошлом веке расстреливали восставших делийцев, под¬
нялись на семидесятиметровую башню Кутуб Минар, со¬
оруженную свыше 750 лет назад, посетили делийский
университет и встретились там с тысячами студентов,
выступали на массовом митинге на Рамлила Граунд,
осмотрели промышленную выставку, в которой принимали
участие около двух десятков стран.
Исключительно интересно прошел организованный Де¬
лийским аэроклубом авиационный праздник.
Лучшие индийские планеристы и планеристки — Ах¬
рам Локрин, Суриандра Гилл, Рад Матру и. другие —
236

показали нам свое мастерство. Индийские -конструкторы,
готовясь к этому празднику, построили новый планер.
— Как его назвать? — спросил нас генеральный сек¬
ретарь клуба В. Б. Гупта.
— «Дружба», — единодушно предложили мы.
Так было и сделано. На фюзеляже нового планера я
крупно написал русскими буквами и на языке хинди сло¬
во «Дружба», накрепко скрепляющее взаимные чувства
советского и индийского народов.
Девизом дружбы был отмечен весь 5000-километровый
маршрут нашей поездки по Индии. Каждый, с кем нам
довелось встречаться, старался по-своему выразить
искренние чувства к советским людям. Запомнилась Де¬
вушка, протолкнувшаяся к нам на промышленной выстав¬
ке и одевшая мне на руку браслет — знак братания. Тро¬
гателен был порыв седобородого старика в чалме, с маль¬
чиком, видимо внуком, на руках, поджидавшего нас у
выхода с многотысячного митинга на Рамлила Граунд,
чтобы надеть на Валю сплетенную его руками гирлянду
цветов. Подобные гирлянды из белых, красных и золоти¬
стых цветов преподносились нам всюду — таков суще¬
ствующий в Индии традиционный народный обычай.
Первым городом, в который мы вылетели, начиная по¬
ездку по стране, был полуторамиллионный Лакнау, нахо¬
дящийся к востоку от Дели. Около ста лет назад он был
центром восстания сипаев против колонизаторов. В память
об этом в городе установлен обелиск. Ныне промышлен¬
ный Лакнау является и городом студентов; в нем кроме
ряда фабрик и заводов расположен один из крупнейших
университетов Индии. Мы, разумеется, побывали в нем.
Выступая перед студентами и преподавателями, до отказа
заполнившими просторный университетский двор, я на¬
помнил о том, что истоки дружбы между народами Индии
и России лежат в глубине веков, что еще в давние вре¬
мена русский путешественник Афанасий Никитин при¬
плыл с берегов Волги к берегам священного Ганга, что
полтораста лет назад, в пору Отечественной войны 1812 го¬
да, индийские купцы, находившиеся в Астрахани, пред¬
лагали финансовую помощь русскому народу, самоотвер¬
женно отражавшему нашествие наполеоновских полчищ.
Когда по ходу выступления я назвал Бхилаи, где с по¬
мощью советских специалистов построено крупнейшее в
237

Индия металлургическое предприятие, студенческий ми¬
тинг разразился бурной овацией./
В заключение нашей дружеской встречи в универ¬
ситете- руководитель факультета физики профессор
Р. Н. Шарпа вручил мне диплом, на котором причудли¬
вой вязью букв восточного алфавита было написано, что
советский космонавт Ю. Гагарин избран пожизненным
членом клуба исследователей космоса.
Весь день в Лакнау прошел в официальных визитах
я собраниях. Мы побывали в аэроклубе, в местном отде-
, лении Индо-Советского общества развития культурных
связей, приняли участие в народном празднике, органи¬
зованном в парке «Виктория», провели обстоятельную
беседу с журналистами. На собрании членов Индо-Совет-
- екрга общества развития культурных связей, происходив¬
шем под огромным шатром, многие из выступавших
говорили на русском языке. Я рассказал здесь о работе
и решениях XXII съезда КПСС, о принятой им новой
Программе партии, о том, как советские люди борются
за утверждение великих принципов коммунизма. Члены
Общества подарили мне бюст Ганди и белую «топи» —
головной убор, вроде пилотки, который в Индии носят
Многие общественно-политические и государственные дея¬
тели.
Чудесное утро, свежее, напоенное росой, разбудило
нас Заводскими гудками. Снова в путь. Теперь, пересекая
всю Индию с востока на запад, мы летели к берегам Ара¬
вийского моря—в четырехмиллионный Бомбей, так назы¬
ваемые океанские ворота страны.
Ца бомбейском аэродроме Санта-Круз все пятиэтаж¬
ное здание аэропорта было заполнено народом. Нас тут
встречали официальные лица и президент Индо-Совет¬
ского общества развития культурных связей доктор
А. В. Балига. На всем пути от аэродрома до города стоя¬
ли толпы людей. Тотчас же после визита к губернатору
штата на берегу залива, в отеле «Тадж Махал», состоялась
пресс-конференция. На нее собралось около трехсот жур¬
налистов. В числе их мне было приятно увидеть индий¬
ского писателя и общественного деятеля Ходжу Ахмад
Аббаса, с которым мы беседовали еще летом в Москве.
Мы тепло улыбнулись и даже, кажется, заговорщически
подмигнули друг другу. Позднее X. А. Аббас издал в Ин¬
дии книгу о советских космонавтах, под названием «Пока
2Й8

не достигнем звезд». В ней -сказано немало хороших слов
в адрес советского народа.
В ходе пресс-конференции X. А. Аббас попросил меня
передать несколько слов молодежи Индан.
— Мне бы хотелось принять участие, — сказал я,—
в полете на космическом корабле с группой молодых кос¬
монавтов разных национальностей — русскими, индийца¬
ми, американцами... Это был бы мирный научный косми¬
ческий корабль. Давайте будем все вместе стремиться к
тому, чтобы эта мечта осуществилась. Ведь не является
ли наша Земля таким космическим кораблем, который
несется в просторах Вселенной? Этот корабль принадле¬
жит всем нам, всем народам, и его команда должна жить
в мире и дружбе...
Из многочисленных бомбейских встреч трудно выде¬
лить какую-либо одну. Все они были яркими, запоминаю¬
щимися. Исключительно интересной, например, была ве¬
черняя поездка на бомбейскую киностудию. Мы ехали
туда, как, впрочем, и при посещении других мест, в сплош¬
ной толпе народа. На студии, здание которой, было празд¬
нично иллюминировано, собрались ведущие киноартисты,
художники, композиторы, многочисленный технический
персонал. Все выглядело очень празднично. Меня и Валю
тут же пригласили' на сцену, в глубине которой стояла
массивная статуя Будды, и попросили сказать несколько
слов. Но ведь я же не киноработник, а всего лишь рядовой
кинозритель. Хотя, впрочем, вспомнив, что мне довелось
участвовать в съемках документальных фильмов «Первый
рейс к звездам» и «Снова к звездам», решил рассказать
об этом небольшом опыте и тем самым решить и «косми¬
ческую» тему в своем выступлении. Оно, кстати сказать,
было выслушано с большим одобрением, что, разумеется,
прежде всего, надо отнести за счет того всеобщего инте¬
реса, который проявлялся самыми различными слоями
народа Индии к освоению космоса. В заключение я поже¬
лал всем кинозвездам бомбейской студии — а их было тут
немало—светиться так же ярко, как светятся звезды в
космосе.
Во время, небольшого концерта к нам с Валей, лицо
которой индийские киноартистки уже успели украсить
национальным «бинди» — пятнышком на лбу, подошел
Радж Капур — актер, хорошо известный советским зрите¬
лям по ряду индийских кинокартин. Было интересно по?
239

беседовать с этим веселым, общительным человеком, .как
бы сошедшим с экрана. В жизни он примерно такой же,
каким мы видели его в фильмах, сценарии которых, меж¬
ду прочим, написаны X. А. Аббасом, так неожиданно
встретившимся на пресс-конференции в отеле «Тадж Ма¬
хал».
Индия —страна больших контрастов. Совсем рядом
с красивыми, либо старинного, либо современного типа,
зданиями можно увидеть очень бедные жилища, слеплен¬
ные из глины и соломы, сложенные из дикого камня.
В потоке автомашин вдруг на середине улицы, даже в
центре города, попадается неторопливо бредущая корова.
Водители автомашин резко тормозят и осторожно объез¬
жают стороной это считающееся в Индии священным
животное. В многоликой толпе наряду с людьми, обла¬
ченными в длинные национальные одежды, светлые, чер¬
ные или красные тюрбаны, стоят индийцы или индиан¬
ки в европейских костюмах, сшитых, что называется, по
последней моде. И вот, когда мы вечерними улицами
возвращались с киностудии, в глаза невольно бросился
еще один, довольно типичный контрастный мазок: на ши¬
роких панелях, у стен хорошей архитектуры домов, десят¬
ками, сотнями укладывались на ночлег люди. Это бедняки,
не имеющие никакого крова, никакого пристанища. Все
их имущество — ветхое сари или халат да небольшой за¬
плечный мешок, па который вместо подушки можно поло¬
жить голову. И таких бездомных людей в Индии, к сожа¬
лению, еще много. Мы их видели не только в Бомбее, но
и в Калькутте, и в Хайдарабаде, и даже в Дели...
Бомбейские друзья, показывая город, его достоприме¬
чательности, пригласили нас в свой Институт здоровья —
школу йогов.
Она расположена на красивой набережной, неподале¬
ку от Аквариума, где собрано множество образцов богаг
текшей фауны Индийского океана. Вице-директор этой
школы, доктор Винекар, и другие педагоги провели нас
по аудиториям. Инструктор Напбалкар, сухощавый, гиб¬
кий человек, показал ряд упражнений, выполняемых
учениками школы. Он то распластывался ничком на не¬
большом коврике, то замирал на несколько минут, поджав
ноги, в самых неудобных позах, то стоял на голове...
Упражнения, несомненно, требовали большого физиче¬
ского напряжения, но Напбалкар проделывал их без ка-
240

ких-либо видимых усилий. Его лицо вое время было,
неподвижным, бесстрастным, а дыхание и все движения
строго размеренными. Все это, конечно, достигалось дли¬
тельной тренировкой.
Мне невольно в эти минуты припомнились тренировоч¬
ные занятия, проводимые в нашей группе летчиков-кос¬
монавтов. Они, надо сказать, порою выглядели куда по¬
труднее, чем упражнения, практикуемые в школе йогов.
Но ведь и цели, преследуемые ими, были совсем иными.
Однако как бы там ни было, знакомство с системой под¬
готовки йогов дало интересный материал для размышле¬
ний, которыми потом, вернувшись на Родину, я поделился
с нашими медиками и руководителями физической подго¬
товки.
Индия — одна из стран Азии, располагающая огром¬
ным количеством населения. Это наглядно ощущалось на
тех гражданских приемах, как тут называют массовые
митинги, которые проводились в честь приезда советских
гостей. В Бомбее, например, на такой гражданский прием,
устроенный в Ширвази-парке, собралось около 300 000 жи¬
телей города. Дело происходило вечером, и в свете про¬
жекторов на трибуне, украшенной цветами, ярко выделя¬
лись большие портреты В. И. Ленина и борца за свободу
индийского народа Ганди. Тут же на красочном плакате
была показана схема полетов советских искусственных
спутников Земли и наших космических кораблей. Граж¬
данский прием начался с того, что представители 70 раз¬
личных общественных организаций вынесли на трибуну
почетные гирлянды цветов, вручили советским гостям па¬
мятные подарки и в том числе кокосовые орехи — символ
успеха. Затем — речи. Выступавшие горячо говорили о
необходимости бороться за мир, за всеобщее и полное
разоружение. И я в своем слове, обращенном к участни¬
кам митинга, сказал о том, что как было бы хорошо, если
бы все страны разоружились и стали соревноваться, кто
выше и дальше будет летать в космос, кто сделает больше
научных открытий.
Душой всех наших встреч с индийскими трудящимися
было ИСКО, насчитывающее в стране около 200 филиа¬
лов. В беседах с нами члены этого общества рассказывали
о большой работе, проводимой в целях развития и укреп¬
ления дружественных связей между Индией и СССР, о
пропаганде достижений советского народа среди широких
16 Ю. А. Гагарин	241

слоев наседенийгородов и сельскмх районов. Почти в каж¬
дом отделении этого общества созданы курсы изучения
русского языка, и слушатели этих курсов старались обя¬
зательно перекинуться с нами парой-другой теплых, сер¬
дечны? фраз.
Вечером после собрания бомбейского отделения ИСКО
мы побывали в гостях у президента общества доктора
Балиги. Возле дома на Нетаджи Бос Роуд, 69, располо¬
женного на берегу залива, где на пятом этаже находится
квартира доктора, собрались жители всех ближайших
кварталов. Весь вечер на лестничной' клетке дома и в са¬
мой квартирке доктора толпились люди. Каждому хоте¬
лось поговорить с советскими гостями, пожать им руки,
сказать несколько идущих от сердца слов привета. Часы,
проведенные в квартире президента ИСКО, задушевная
беседа с ним, его женой Немалой и их ближайшими род¬
ственниками и знакомыми еще и еще раз показали нам,
с каким живейшим интересом воспринимается индийским
народом все то, что происходит в Советском Союзе, как
радуются наши друзья за Гималаями каждому новому
успеху советских людей в строительстве коммунизма.
Во время этих бесед зашла речь о недостойной вы¬
лазке американского журнала «Мэн», в одном из номе¬
ров которого, видимо специально распродаваемого в эти
дни в некоторых киосках, брался под сомнение сам факт
полета космического корабля «Восток».
— Успехи Советского Союза в освоении космоса,—
гневно сказал доктор Балига, — не дают покоя кое-кому
эа океаном, где пока никак не могут догнать советских
ученых и конструкторов...
Не знаю, как шла продажа этого номера журнала
«Мэн», но мои товарищи по поездке видели, как в книж¬
ных киосках нарасхват раскупались изданные местными
издательствами книги о космических полетах, осущест¬
вленных в СССР, и в том числе книга «Дорога в космос».
На всех беседах и пресс-конференциях нам задавалось
много вопросов, касающихся технической стороны органи¬
зации космических полетов, подготовки советских космо¬
навтов. На все эти вопросы мы старались давать как мож¬
но более полные ответы. И это естественно, ибо результа¬
ты полетов советских космических кораблей должны при¬
надлежать мировой науке.
242

И вот уже Бомбея, красивая набережная которого
своей конфигурацией и даже архитектурой зданий чем-то
напоминала нам Рио-дё-Жанейро, остался крупной памят¬
ной вехой на нашем маршруте. Впереди — семимиллион-
пая Калькутта, носительница славных традиций освободи¬
тельной, революционной борьбы индийского народа за.
свою свободу и независимость, родина Рабиндраната Та¬
гора. Здесь — новые знакомства, новые встречи с журна¬
листами, с членами так называемого Делового клуба, с
калькуттской молодежью на стадионе и в аэроклубе, еще
один полумиллионный гражданский прием, еще одно боль¬
шое собрание членов местного отделения ИСКО.
На этом собрании, кстати сказать, индийские женщи¬
ны, под всеобщее одобрение, обрядили Валю в свой на¬
циональный костюм — сквее сари, воскурили в честь со¬
ветских гостей фимиам, хором спели на русском языке
песню «Широка страна моя родная». И вновь мы встре¬
тили тут многих наших друзей, говорящих по-русски:
Роя — генерального секретаря ИСКО, принимавшего нас
в Калькутте, рабочего джутовой фабрики Исмаила Надна,
побывавшего в Москве на фестивале молодежи, семейство
учителя Бендарджи... И это, конечно, еще более усили¬
вало дружескую, непринужденную обстановку многоты¬
сячного собрания.
В Калькутте запомнился такой эпизод. На небольшом
пароходе, направляясь в сокровищницу богатейшей ин¬
дийской флоры — государственный ботанический сад, мы
плыли по реке Хугли — ответвлению священного Ганга.
Путь лежал вдоль причалов калькуттского порта, в кото¬
ром стояли десятки океанских пароходов многих стран.
Их экипажи при приближении нашего судна поднимали
на мачтах флаги расцвечивания, выкрикивали приветст¬
вия Советскому Союзу. А в районе одной джутовой фаб¬
рики на берег вышла большая толпа рабочих с многочис¬
ленными красными флагами. Они ярко алели на фоне
фабричных труб, как бы символизируя любовь индийско¬
го рабочего класса к советскому народу.
Зигзагообразный маршрут нашего Ил-18, подобно мол¬
нии, прочертил всю карту Индии, закончившись в Хайда¬
рабаде— главном городе одного из крупнейших штатов
страны — Андрахапрадеж. Этот город, застроенный ти¬
пичными для юга невысокими зданиями с плоскими кры¬
шами, насчитывает около полутора миллионов жителей,
1в*
243

в нем , расположен университет, где обучается до
20000 студентов. К слову сказать, почти все они по-юж-
ному темпераментны; шумливые парни и девушки при¬
няли участие в митинге, собранном по случаю нашего
приезда на площади возле университета.
В Хайдарабаде и его окрестностях находится немало
интересных исторических памятников. В их числе —раз¬
валины знаменитой Голконды, крепости, построенной в
XIII веке поблизости от алмазных копей. Мы побродили
возле высоких, сложенных из камня стен, полюбовались
старинными пушками, послушали увлекательную исто¬
рию, рассказанную экскурсоводом о легендарных сокро¬
вищах Голконды и борьбе за ее клады, длившейся много
лет.
А вечером нас провели в Хайдарабадский музей. Он
по своим экспонатам, размещенным почти в трехстах ком¬
натах, считается лучшим в Индии. Тут собрана масса
уникальных произведений индийского искусства — ста¬
ринные кораны, красивейших рисунков ковры, картины,
скульптуры. Вале особенно понравилась выполненная из
мрамора фигура индийской женщины. Ее плечи покры¬
вала накидка такой тончайшей работы, что казалось, это
не мрамор, а легчайшая кисея, колышущаяся от дунове¬
ния ветерка. Изумительное мастерство!
Прощаясь с Хайдарабадом, мы прощались со всей Ин¬
дией, так радушно принявшей нас, с ее удивительно сер¬
дечным народом, который высоко ценит помощь, оказы¬
ваемую ему Советским Союзом в развитии отечественной
промышленности, в укреплении деловых и культурных
связей между нашими странами.
На юге Индии и в середине декабря, когда в средней
полосе нашей страны звенят морозы, а дороги заметают
снежные вьюги, было жарко. Но еще большим жаром
пахнуло нам в лица, когда Ил-18 приземлился в Колом¬
бо— столице Республики Цейлон. Ослепительным было
солнце Цейлона, ослепительна изумрудная зелень этой
жемчужины Индийского океана и еще более ослепитель¬
ны улыбки тысяч и тысяч сингалов, кандийцев и тамил-
лов, с исключительной сердечностью принявших на своей
родине советских гостей. «Добро пожаловать, товарищи!
Коммунистическая партия Цейлона» ■— крупно выделялось
на одном из множества красных флагов и плакатов, рас¬
тянутых между пальмами при въезде в Коломбо.
244

«Красный ковёр — советским гостям» — с такими заго¬
ловками вышли на следующее утро газеты Цейлона, опи¬
сывающие наш приезд в Коломбо и радушный прием у
премьер-министра Республики Сиримаво Бандаранаике.
Действительно, вся страна оделась в красные флаги и
транспаранты со словами привета советскому народу.
Когда мы ехали вдоль океана в южную провинцию Галле
по дороге, пролегающей среди пальмовых рощ, справа и
слева нескончаемой стеной стояли жители прибрежных
селений, рыбацких поселков. Всюду возникали летучие
митинги. «Джайвева!» — «Добро пожаловать!» — таким
плакатом встречало нас буквально каждое селение.
Здесь, на Цейлоне, все было удивительным и интерес¬
ным. И люди, с черными как смоль волосами, одетые в
летние белые саронги и сари; и величественные пальмы,
подступающие к самой береговой кромке; и мерно покачи¬
вающиеся на океанских волнах рыбачьи лодки — катама¬
раны; и множество буддийских монахов, бритоголовых, в
ярких желтых одеждах; и рабочие слоны, переносящие
огромные бревна; н запах выжигаемых кокосовых орехов;
и уклад жизни в селах и городах, и, самое главное,—
по-детски застенчивая радушность, с которой встречали
нас всюду, как на побережье или в гористых, глубинных
районах страны, так и на болотистом севере, в Джафне.
Народ Цейлона совсем недавно избавился от колониаль¬
ного угнетения, обрел независимость. За это время страна
в своем развитии сделала немало успехов. О них увле¬
кательно рассказывают в своих фильмах известные чехо¬
словацкие журналисты — путешественники Иржи Ганзел-
ка и Мирослав Зикмунд, которых мы повстречали в Ко¬
ломбо. У нас с ними завязалась долгая беседа, в которой
чехословацкие товарищи всей душой присоединились к
нашей оценке исключительного дружелюбия, питаемого
цейлонцами к Советскому Союзу.
— В советских людях, — позднее сказал нам секре¬
тарь Компартии Цейлона Питер Кейнеман, — наш народ
видит свой завтрашний день...
Эта мысль нашла яркое выражение в символичном
макете космической ракеты, возвышающейся над люд¬
ской толпой, собравшейся на митинг в древнем городе
Анурадхапуре. Она была сооружена поблизости от свя¬
щенного дерева, под которым, согласно преданиям, Будда
начал свое учение. На макете этой ракеты крупно выде¬
245

ЛяЛась надпись: «Восток-3, 1962 год». Так наши цейлон¬
ские друзья дрочили советской науке и технике новые
успехи в космонавтике. И они, кстати сказать, ошиблись
только в одном — 1962 год стал стартом не одного, а двух
советских космических кораблей — «Востока-3» и «Восто¬
ка-4», совершивших длительный групповой полет.
Если второй день нашего пребывания на Цейлоне был
целиком отдан поездке по его юго-западному побережью,
вплоть до самого южного города страны Матара, находя¬
щегося всего в пяти градусах широты от экватора, то на
следующее утро мы устремились к центру Республики —
в провинцию Канди. Сначала дорога шла мимо залитых
водой рисовых полей, а затем поднялась в горы. По пути
заехали на одну из многочисленных чайных плантаций
в районе города Кегала, осмотрели небольшую фабрику
чая. Как и следовало ожидать, на ней преобладал ручной
труд. И просушка, и резка чайного листа, и упаковка го¬
тового чая — все производилось руками работниц. Это
был тяжелый, утомительный труд.
И в Кегала, и в Матале — небольших горных город¬
ках, и в Канди—столице провинции, Лига Цейлоно-Совет-
хкой дружбы устраивала массовые митинги, на которых
мне пришлось выступать с рассказами о полетах совет¬
ских космонавтов. Хотя в жару это было делать и утоми¬
тельно, но я выступал с удовольствием — хотелось как
можно подробнее, как можно больше рассказать тысячам
и тысячам простых людей такой далекой от нас страны,
как Цейлон, о том, как живет и трудится советский на¬
род, 'каких огромных достижений он добился в строитель¬
стве коммунистического общества. Было приятно высту¬
пать на этих митингах еще и потому, что цейлонцы
удивительно внимательные слушатели; по их горячим гла¬
зам и горячим улыбкам чувствовалось, что мои слова,
переведенные на их родной язык, доходят до самого
сердца.
В провинции Канди есть замечательное по своей кра¬
соте место — ботанический сад Нерадения, основанный
150 лет назад. Тут собраны образцы не только всей цей¬
лонской флоры, но н растений всех континентов. Осмат¬
ривая его, мы припомнили подобный ботанический сад
под Калькуттой, и трудно было сказать, какой из них
лучше.
— Оба хороши, — заметила Валя, когда, сажая в Пе-
240

радении дерево дружба, мы обменялись мнениями насей
счет.
И еще одна местная достопримечательность очень по¬
нравилась нам. Я имею в виду озеро в Канди, созданное
около 200 лет назад из втекающих в специально выры¬
тую котловину горных ручейков. Сейчас в этом озере
разведены огромные черепахи. Выползая на берег, они
греются на солнце, глядя подслеповатыми глазами на,
скользящие по светлой воде прогулочные яхты. А кру¬
гом— горы, покрытые буйной южной растительностью.
Красивый уголок!
Поздним вечером, спустившись с гор, мы попали на
небольшой, «семейный» прием, устроенный в домике ми¬
нистра просвещения. Сюда приехала и Сиримаво Банда¬
ранаике — премьер-министр Республики Цейлон, вдова
руководителя цейлонского народа Соломона Бандара¬
наике, на могилу которого в городе Кегала мы только чтс
возложили венок.
Сиримаво Бандаранаике, смуглая, черноволосая жен
щина с очень милым, симпатичным лицом, чем-то напом¬
нила нам наших кубанских казачек. Такие же мягкие, но
вместе с тем энергичные движения, теплая улыбка, ласко¬
вые темные глаза. Она очень понравилась Вале, и у них
завязался какой-то непринужденный женский разговор.'
Сиримаво Бандаранаике приехала со своими детьми.
У нее две взрослые дочери — Сунетра и Чандрина, и
сын — Анура. Журналисты занялись девушками, а я по
душам поговорил с юношей. Анура хочет быть и летчи¬
ком и врачом, но, пожалуй, теперь, узнав о космических
кораблях, — космонавтом. Я сказал, что космонавтике,
нужны и авиаторы и медики, что самое главное — хорошо
учиться, что впереди у него, как и у всей цейлонской мо- .
лодежи, много хороших дорог в жизнь и что самое глав¬
ное—выбрать из них такую, которая бы принесла как
можно больше пользы его трудолюбивому народу.
Рано утром на небольших четырехмоторных самоле¬
тах, типа «Нерон», мы вылетели в Анурадхапур и в
Джафну — северную провинцию страны. В Анурадхапу-
ре —древней столице Цейлона, основанной примерно
2000 лет назад, сохранилось много старинных храмов и
памятников Будды. Возле некоторых из них и по сей
день горят огни. В одном из таких храмов буддийские
монахи окропили меня .«священной» водой, спели молит-
247

ву и вручили цветок лотоса. Я, в свою очередь, подарил
им книгу «Утро космической эры».
После митинга в Джафне, где, кстати сказать, многие
мужчины были с «бинди» — золотистыми • и красными
кружочками на лбу, мы вылетели в Коломбо. Пилот на¬
шей машины — сингалец Ситунай, летающий на пасса¬
жирских самолетах больше десяти лет, пригласил меня
к штурвалу. Что же, это было заманчиво — попилотиро-
вать незнакомый самолет вблизи от экватора! Над океа¬
ном клубилась кучевая облачность. Я провел машину
между двух мощных облаков и повел ее курсом на Ко¬
ломбо.
— О’кэй! — сначала по-английски сказал мне Ситу¬
най, когда мы вместе приземлили ее на аэродром. А за¬
тем, белозубо улыбнувшись и как бы складывая слово по
буквам, добавил: — Хар-а-шье!
Последний день в Коломбо — городе, уже полюбив¬
шемся нам своей зеленью, пальмами, радушными, госте¬
приимными жителями. Заключительная пресс-конферен¬
ция, собрание членов Цейлоно-Советской Лиги, небольшой
домик, который сплошь увешан картинами Вереща¬
гина, Репина, Айвазовского и репродукциями с произве¬
дений советских художников, лекция о космонавтике в
университете, проходившая под председательством прези¬
дента ассоциации цейлонских ученых профессора С. С. де
Сильва, седоватого человека, многочисленные вопросы
профессоров и студентов.»
— Придет время, — сказал я в заключение этой лек¬
ции,—и кто-нибудь из молодых цейлонцев, сменив са¬
ронг на космический скафандр, в одном экипаже с совет¬
скими космонавтами полетит в просторы Вселенной...
На другой день Ил-18 стремительным прыжком в не¬
сколько тысяч километров перенес нас от синих вод Ин¬
дийского океана к отрогам Гиндукуша — в Кабул. И здесь,
в свободолюбивом, независимом Афганистане, на каждом
шагу ощущалась та же атмосфера большой дружбы наро¬
да к Советскому Союзу. О ней говорилось и на митинге
на одной из центральных площадей столицы страны, н в
актовом зале высшего учебного заведения на встрече с
афганской молодежью, и на приеме у короля Афганиста¬
на Мухаммед Захир Шаха.
Дружески беседуя с советскими гостями, король под¬
черкнул, что афганский народ глубоко благодарен вели-
248

кому Ленину за его действенную поддержку борьбы
Афганистана за независимость. Мухаммед Захир Шах вы¬
разил сердечную признательность афганцев и за ту по¬
мощь, которую оказывают им советские специалисты в
строительстве дорог и промышленных предприятий, в гео¬
логических изысканиях, в развитии культуры в стране.
— Мне приходилось бывать там, где работают совет¬
ские специалисты, — сказал король, — и самому не раз
убеждаться, каким уважением они пользуются у нашего
народа как носители передовой техники, культуры, со¬
циального прогресса.
Случилось так, что мы улетали из высокогорного Ка¬
була в день рождения Кали. Когда самолет, перевалив
Гиндукуш, лег на курс к Ташкенту, товарищи по путе¬
шествию сердечно поздравили нас с этим семейным празд¬
ником. Один 'из журналистов даже сочинил шутливые
стихи. Они звучали так:
...Прямите поздравленья...
Уверены вполне,
Один из дней рожденья
Вам встретить — на Луне...
В Ташкенте мы пробыли несколько часов. В город¬
ском театре я рассказал трудящимся города о нашей по¬
ездке в Индию, на Цейлон, в Афганистан — страны, ле¬
жащие за хребтами Гималаев и Гиндукуша, народы кото¬
рых обладают большой культурой, традициями, идут
своим путем развития. Миллионы и миллионы людей,
говорящих на разных языках, но одинаково понимающих
значение слов «мир» и «дружба», которые скреп¬
ляют человечество в единое целое, радушно встречали
советских людей, видя в них представителей нашего ве¬
ликого народа — строителя коммунистического общества.
Как символ их чувств, близких сердцу каждого человека,
в памяти остался большой плакат, возвышавшийся над
людским морем одного из митингов: рабочий и крестья¬
нин, высоко вскинув вверх серп и молот, уверенным ша¬
гом идут вперед, провозглашая то, что начертано на зна¬
мени нашего народа, — Мир, Труд, Свобода, Равенство,
Братство и Счастье всех народов планеты Земля.

В АФРИКЕ И СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ
Я У памятную среду 12 апреля 1961 года орбита
моего космического корабля пролегала над
KfavxsA. Именно здесь, над ее пустынями,
на борт «Востока» поступил соответствующий сигнал,
включился тормозной двигатель и началось снижение к
плотным слоям атмосферы. Тогда я видел Африку с вы¬
соты космического полета. Но вот в конце января
1962 года настал день, когда мне вместе с сопровождаю¬
щими товарищами довелось ступить на африканскую
землю и провести в нескольких ее странах немало инте¬
ресных, запомнившихся на всю жизнь дней, повстречать¬
ся с народами, населяющими эти страны, познакомиться
с их бытом и богатой национальной культурой.
Первой страной на пути нашего нового маршрута
дружбы, как образно назвали его в зарубежной прессе,
была Объединенная Арабская Республика. В ее столицу —
Каир — мы прилетели прямо из Москвы на Ил-18, ведо¬
мом очень опытным летчиком Н. И. Михайловым, без
каких-либо промежуточных посадок. На Каирском аэро¬
дроме нас ожидало много народа, был выстроен почетный
караул, ибо эта поездка совершалась по приглашению
250

командования вооружённых сна ОАР. Еще по дороге с
аэродрома в города к тому дому на берегу Нила, где нам
предстояло жить, мне показали местные утренние газеты
с дружескими шаржами египетских художников. На од¬
ном из них я был изображен стоящим среди знаменитых
египетских пирамид и горячо пожимающим руку ожив?
шему сфинксу — гордости нильской долины. А вот дру¬
гой рисунок: советский космонавт взобрался на высокую
каирскую башню, в руках у него оливковая ветвь —сим¬
вол мира.
Именно так, как посланцев мира, и приветствовали
египтяне советских гостей на всем пути к красивейшему
зданию президентского дворца Эль Кубба. Здесь в книге
почетных посетителей от имени всех товарищей по по¬
ездке я написал: «Мы тронуты теплотой встречи и на¬
деемся провести в Объединенной Арабской Республике
несколько приятных дней». И они действительно оказа¬
лись очень интересными! Ведь Египет — страна древней
культуры. Знакомство с ее историческими памятниками
в самом Каире, а также в Луксоре, где и по сей день
производятся археологические раскопки, в Александрии
и других местах оставило глубокий след в памяти.
Разве можно забыть сердечные встречи с рабочими
крупнейшей текстильной фабрики в Хелуане, с моряками
Суэцкого канала, со студентами Каирского и Александ¬
рийского университетов, которые внимательно выслушали
мои лекции о развитии советской космонавтики, с десят¬
ками тысяч участников спортивного фестиваля молодежи,
со строителями небывалого сооружения — высотной Асу¬
анской плотины, которая поможет арабскому народу
сделать плодородными миллионы гектаров земель Нубий¬
ской и Ливийской пустынь!..
Арабский народ в знак признания огромных заслуг
советской науки и техники в освоении просторов Все¬
ленной вручил мне высшую награду страны — «Орден
Нила», передал на хранение золотые ключи от ворот
Каира и Александрии. Летчики военного колледжа в
Бельбейсе на авиационном празднике, устроенном в
честь нашего приезда, крыльями своих самолетов вписали
в голубое египетское небо мои инициалы «Ю. Г.».
Замечу, кстати, что летчики Бельбейского военного
колледжа на этом празднике показали исключительно
высокое летное мастерство. Был продемонстрирован выс¬
251

ший пилотаж, причем на очень низких высотах, почти у
самой земли. Тут же, на рулежяых дорожках аэродро¬
ма, состоялся парад курсантов. Затем мы осмотрели учеб¬
ные лаборатории, классы, спортивные сооружения. По
поручению товарищей я написал в книге посетителей:
«С большим удовлетворением побывал в гостях у коллек¬
тива военного колледжа. Очень понравились полеты и пи¬
лотаж курсантов и инструкторов. Хорошие условия для
подготовки хороших летчиков. Желаю летчикам, обучаю¬
щимся в колледже, больших успехов и хороших поле¬
тов».
В заключение нам вручили памятные медали коллед¬
жа. Все эти и другие знаки внимания не могли не вол¬
новать меня до глубины души, и порою я просто терялся,
не зная, как лучше выразить свои чувства, как ответить
на радушие и гостеприимство жителей многих городов
ОАР.
— Полет «Востока» будет жить вечно, как наши пи¬
рамиды, — говорили нам египтяне на всех дружеских
встречах.
Одна такая встреча особенно запомнилась. Она про¬
изошла в советском культурном центре в Каире. Пови¬
дать советских гостей сюда пришли представители араб¬
ской интеллигенции. Они страстно и горячо говорили
о дружбе с Советским Союзом, восхищались его успе¬
хами.
— Египет — страна солнца, — проникновенно сказал
известный арабский ученый-астроном Абдель Хамид Са¬
мах, — но Советский Союз первым сделал решающий шаг
в космос!
Трогательным было и выступление арабской девушки
Саусен Эль Тухами, которая от имени каирской молоде¬
жи приветствовала нас на русском языке. Потом слово
взял арабский поэт Абдурахман Эль Хамисси. Он принес
с собой папирус с поэмой, написанной еще 12 апреля
1961 года, через несколько часов после того, как в Египте
узнали о полете «Востока». Товарищи говорили мне, что
строфы из этой поэмы арабские студенты, обучающиеся
в Московском государственном университете имени
М. В. Ломоносова, декламировали на Красной площади
в тот день, когда я прилетел из района приземления
«Востока» в Москву. Тем более было приятно встретить¬
252

ся с арабским литератором. Он на этом вечере прочитал
новые стихи. В переводе на русский язык они звучали
примерно так: «В моей деревне спросили: Гагарин такой
же, как мы все? Да, он такой же, как все .люди: с двумя
руками, с двумя ногами и хорошей улыбкой на откры¬
том русское лице. Он такой же, как мы, но только храб¬
рости у него хватает на два мира — па нашу Землю и па
всю Вселенную...»
Было несколько неловко выслушивать эти красивые,
звучные слова, сказанные в мой адрес. Но я понимал, что
они выражали мысли поэта, рожденные встречей не толь¬
ко со мной, советским космонавтом, но и со всеми мои¬
ми товарищами, приехавшими в Египет с дружественным
визитом, что они относятся ко всем советским людям,
ко всему нашему великому народу, идущему во главе»
мирового прогресса.
Целую неделю мы провели на гостеприимной египет¬
ской земле. Всюду, где бы мы ни появлялись, нас сразу
окружали арабские журналисты. Летучие пресс-конфе¬
ренции возникали повсюду: на пароходе во время поездки
по Нилу, в самолете, летящем в Верхний Египет, при
осмотре памятников древности в Луксоре. Даже на зна¬
менитой каирской башне, откуда открывался замечатель¬
ный вид на столипу ОАР и ее окрестности, где в маре¬
вой дымке возвышались массивы пирамид, пришлось
довольно долго беседовать с работниками арабского ра¬
дио, которые тут же передавали наш разговор во все
страны Арабского Востока. Они, в частности, спросили,
не брал ли я с собой в полет на «Востоке» какого-либо
талисмана.
— Да, у меня был такой талисман, — ответил я, —
удостоверение, что Юрий Гагарин является гражданином
Советского Союза. Это самый надежный талисман!
На следующий день египетские журналисты, принеся
свежие каирские газеты с крупно набранным шапками:
«Гагарин избирается в Советское правительство», — пер¬
выми поздравили меня с выдвижением кандидатом в де¬
путаты Верховного Совета СССР и тут же попросили
дать им по этому поводу небольшое интервью.
Признаться, меня очень взволновало известие о том,
что земляки со Смоленщины выдвинули мою кандидату¬
ру для выборов в верховный орган Советской власти.
Ведь какая это огромная честь — быть депутатом совет-
253

скоГо парламента! Хватит ли у меня Сил и знаки*' для
того, чтобы выполнять такие ответствевшые государствен¬
ные задачи, которые возлагаются на депутатов Верхов¬
ного Совета СССР? Но воля народа — закон для каждого
гражданина нашей социалистической Родины.
— В наше* стране, — сказал я каирским журнали¬
стам,— депутат советского парламента — слуга народа.
Я постараюсь оправдать доверие своих земляков и отдам
все свои силы той борьбе, в которой участвуют все со¬
ветские люди, — за мир, за коммунизм!
Назавтра это интервью было опубликовано в боль¬
шинстве газет, выходящих в ОАР как на арабском, так и
на других языках.
Дни летели быстро.. Я очень жалел, что в этой поезд¬
ке со мной не было Вали. Ей, конечно, было бы инте¬
ресно посмотреть на древние памятники египетской куль¬
туры, на все те замечательные ценности страны, которые
мы увидели в каирском национальном музее, познако¬
миться с работами, ведущимися арабскими и советскими
специалистами в районе строительства высотной Асуан¬
ской плотины, послушать звучный говор арабов, одетых
в просторные национальные одежды — «голобеи», полю¬
боваться голубым Нилом, волнами Средиземного моря,
мерно набегающими на песчаные пляжи, послушать на¬
певные арабские мелодии, увидеть красочные националь¬
ные танцы... Чтобы как-то донести до нее вСе краски
интересной жизни, раскрывшейся перед нами в Египте,
я много фотографировал, запасся памятными сувенирами,
кое-что записывал, чтобы потом, по возвращении на Ро¬
дину, подробно рассказать и Вале и товарищам космо¬
навтам обо всем увиденном и услышанном на египетской
земле.
И вот настал день отлета. Отзвучали гимны ОАР и
СССР, исполненные при проводах оркестром почетного
караула. Наш Ил-18, накрыв крылом сравнительно уз¬
кую, тянущуюся вдоль Нила зеленую полоску посевов
хлопка, взял курс на запад. Нам предстояло гигантским
прыжком — с короткой остановкой в Триполи — пересечь
всю Африку, выйти к ее западному побережью и призем¬
литься в столице Республики Ганы —Аккре. Встречные
ветры знойной Сахары несколько «сломали» график по¬
лета, и в Аккру мы прибыли уже затемно. Тысячи лю¬
дей собрались на аэродроме. В свете прожекторов радуш-
254

но блестели белозубые улыбки ганцев. Широким строем,
у .самолета замерли шеренги пионеров, одетых в широ¬
кополые и мягкие, как у буров, Шляпы. Ко мне первым
приблизился их вожатый — веселый паренек Аджей Куп.
Он звонко на русском языке отрапортовал:
— Добро пожаловать в Гану!
Вместе с Аджеем Кун мы ряд за рядом обошли весь
почетный караул ганских пионеров. Было удивительно
приятно всматриваться в серьезные лица мальчиков, пре¬
исполненных чувством возложенной на них почётной мис¬
сии. И наверное, каждому из них очень хотелось попро¬
сту, по-мальчишески подбежать к космонавту, попросить
у него автограф, подарить памятный значок, как это не
раз делали мальчишки и у нас в Советском Союзе, и во •
многих других странах. Но пионерская дисциплина, ви¬
димо, сдерживала их вполне понятные желания. И это
было очень трогательно.
Крепко пожав руку Аджею Кун и пожелав пионерам
успехов в учебе, во всех их начинаниях, я распрощался
с ними, и мы поехали в город. Это были неповторимые
минуты. Мы неожиданно оказались в центре большого
народного праздника. Над Аккрой горела иллюмина¬
ция—сотни пятиконечных звезд. Во влажном тропическом
воздухе мерцали тысячи огоньков — почти у каждого, кто
стоял на пути с аэродрома в город, в руках находилась
зажженная свеча. Нам объяснили: таков народный обы¬
чай—освещать гостям дорогу. На перекрестках улиц то
и дело можно было увидеть группы девушек и юношей,
исполнявших национальные танцы. На главной площади
в свете прожекторов выделялся большой плакат, на кото¬
ром русскими буквами было написано: «Ура, человек из
космоса среди нас!»
А утром наш Ил-18 вновь поднялся в воздух. Впере¬
ди—Либерия, одна из старейших независимых африкан¬
ских стран, населенная как туземными племенами, так
и потомками негров, впервые прибывших сюда из Амери¬
ки более сотни лет назад. Видимо, в память об этом на
государственном гербе Либерии на фоне восходящего
солнца изображена каравелла, подплывающая на туго
надутых парусах к берегу, покрытому пальмами. Над
этим изображением надпись: «Любовь и свобода привели
нас сюда». Такой-герб можно было видеть всюду — на
255

официальных бумагах, на почтовых конвертах, на здани¬
ях правительственных учреждений, увенчанных полоса¬
тыми с белой- звездой флагами,
И столица страны Монровия, и другие ее города, и
глубинные населенные пункты полны резких контрастов.
Возле ультрасовременного здания Дукор-отеля, возвыша¬
ющегося на берегу Атлантического океана, можно увидеть
незатейливые, крытые пальмовыми листьями хижины ры¬
баков; чуть свернув в сторону с шоссе, обставленного рек¬
ламными щитами, мы порою попадали в маленькие дере¬
вушки, жители которых трудятся в условиях, очень схо¬
жих с обстановкой крепостническо-помещичьего строя;
приземлившись где-либо в глубине страны на скоростном
самолете, пилотируемом либерийским экипажем, мы тот¬
час же встречались с представителями местных племен,
лоснящиеся на солнце тела которых были едва прикрыты
экзотическими украшениями... И так почти на каждом
шагу — с одной стороны, западная цивилизация, а с дру¬
гой — африканская «самобытность». Но и в этих весьма
своеобразных условиях о достижениях советской космо¬
навтики в Либерии знали многое, и не только в кругах
столичной интеллигенции. Тысячи людей, живущих в сот-,
нях километров от Монровии, слышали о полетах совет¬
ских космонавтов.
Президента республики, пригласившего нас, к сожа¬
лению, в эти дни не оказалось в стране. Но уже через
несколько часов после нашего приезда — а мы, кстати
сказать, в то время были единственными советскими
людьми, находящимися на территории Либерии, — в тор¬
жественной обстановке государственный секретарь от име-
нй президента вручил мне почетный орден— «Африканскую
звезду» на широкой голубой ленте, познакомил с мини¬
страми, пригласил побывать на новостройках, рудниках
и каучуковых плантациях, познакомиться с жизнью и
культурой народа. Целый день мы пробыли в различных
министерствах и правительственных учреждениях, где
нам подробно рассказывали о внутреннем положении
страны. Ее справедливо называют кладовой железа и ка¬
учука, широко экспортируемых во многие государства За¬
пада и Востока. Прибыли от добычи каучука и руды
составляют главную статью доходов Либерии. Они уве¬
личатся, если страна будет не только вывозить каучук
и руду, но и перерабатывать их на местных предприяти¬
256

ях, переговоры о создании которых ведутся с рядом аф¬
риканских государств.
И в Монровии, и в других местах строятся новые жи¬
лые городки для рабочих и служащих, больницы, школы.
Ведь в Либерии чуть ли не все население подвержено за¬
болеванию малярии, а что касается образования, так толь¬
ко немногим более 10 процентов детей школьного возраста
имеют возможность учиться. Мы ездили на новостройки,
посетили район, где из легких строительных материалов
возводятся небольшие домики для семейных рабочих, по¬
бывали в министерстве общественных работ, на недавно
введенной в строй тепловой электростанции. Но главным,
конечно, в наших поездках по стране было посещение
каучуковых плантаций и горнорудных разработок.
Целый день, например, мы провели на ЛАМКО —ли¬
берийско-американско-шведском предприятии горнорудной
промышленности. На берегу Атлантического океана, в
Буханане, компания строит большой морской порт, ведет
в глубь страны трехсоткилометровую железную дорогу.
По ней из горного района Нимба будет доставляться на
пароходы богатейшая — 65 процентов железа — руда, до¬
бываемая открытым способом. Шведские геологи и инже¬
неры—а их мы особенно много встретили в Нимбе —на
специальных курсах обучают младший технический пер¬
сонал, комплектуемый из местного населения. Многие
жители окрестных селений —а в них, как рассказывал
нам геолог Мартин Бейер, приехавший сюда из Стокголь¬
ма, впервые белого человека увидели всего несколько лет
назад —стали водителями бульдозеров, шоферами грузо¬
вых автомобилей, дорожными мастерами.
Стоял очень жаркий день. В воздухе столбом крути¬
лась красноватая пыль, поднимаемая машинами при объ¬
езде горнорудных разработок. Буквально через полчаса
все наши костюмы были пропитаны этой пылью, а лица
и руки стали красными. Но, несмотря на это, все были
довольны: увидели много примечательного, познакомились
с интересными людьми.
Перед отъездом с рудников на открытой веранде до¬
мика дирекции был сервирован завтрак. Рядом с тремя
флажками — либерийским, американским и шведским,—
символизирующими акционерную компанию, стоял наш,
советский. За столом шли оживленные разговоры о мир-
17 Ю. А. Гагарин
257

чюи сосуществовании государств с различными социаль¬
ными системами. В конце завтрака повара внесли' боль¬
шой торт. Он изображал ракету с космическим кораблем
«Восток». Пришлось мне, вооружившись кондитерской
лопаточкой, разрезать этот торт и раздать всем по кусоч¬
ку. Торт оказался очень вкусным.
Почти весь следующий день был посвящен знакомству
С каучуковыми плантациями. Рощи гевеи — деревьев-ка¬
учуконосов— простираются в Либерии на многие мили.
Это, скорее, не рощи, а целые леса. На каждом дереве —
небольшая чашечка, в которую стекает каучуковое моло¬
ко. Наполнившаяся чашечка опорожняется сборщиком
каучука, и в коре дерева делается новый надрез. Опера¬
ция, казалось бы, несложная, но она требует определен¬
ной системы, значительного количества людей. Труд их
оплачивается весьма своеобразно. Совершенно случайно
на плантации мистера Вильяма Дэнниса — африканского
капиталиста, бывшего когда-то министром финансов Ли¬
берии и щеголяющего в пробковом колониальном шле¬
ме, — мы увидели, как это делается.
Один за другим на приемный пункт — бетонное, кры¬
тое пальмовыми листьями здание в виде сарая —прихо¬
дили рабочие с цинковыми ведрами, наполненными кау¬
чуковой массой. Каждое ведро придирчиво взвешивалось
на весах, похожих на безмен. В зависимости от его веса
рабочий получал плату — латунный кружочек с дыркой.
По краям этого кружочка выбита надпись: «В. Дэннис.
Плантатор». Тут же, в каптерке, кружочек можно было
обменять на пару сушеных рыбин или полмиски крупы.
— Сдал ведерко каучука — получай рыбину, — едко
пошутил кто-то из нас.
Стоит ли говорить о том, что, услышав, как шумели
сборщики каучука возле каптерки, получая за латунные
«доллары мистера Дэнниса» скудную пищу, мы уже по-
иному стали воспринимать любезности владельца планта-
ции, показывавшего свое хозяйство. Когда все стихло,
рабочие, их жены и дети, узнав в приехавшем ца план¬
тацию советском летчике, как они говорили, «человека,
побывавшего выше всех в небе», устроили импровизиро¬
ванный праздник с национальными песнями и ритуаль¬
ными плясками под барабаны, обтянутые крокодильей
кожей. Мы раздали молодым африканцам несколько эк¬
земпляров захваченного с собой иллюстрированного сбор-
258

вика «К звездам». И надо было видбть, с каким интерес
сом они рассматривали помещенные в нем фотографии, ,
узнавая на них меня и Германа Титова, снятых на
Красной площади. Многих привлек снимок, изображав¬
ший меня в ту пору, когда я работал и учился в литей¬
ном цехе Люберецкого завода.
— 01 — уважительно говорили они между собой. •—
Рашей спейс из уоркер! — Русский космонавт — рабо¬
чий!
Вечером, проехав десятки африканских деревень, жи¬
тели которых украсили свои жилища пальмовыми листья¬
ми и разлапистыми ветвями банановых деревьев — сим¬
волом плодородия, мы оказались в провинции Гбарнгбе.
Здесь под звуки барабанов нас встретил Совет вождей
старинного африканского племени «Кпелле». Это племя
избрало меня почетным вождем. Мне вручили копье и по¬
лосатую мантию. По случаю приезда советских гостей пле¬
мя «Кпелле» устроило праздник. Один за другим на пло¬
щадку под пальмами, окруженную толпой одетых в на¬
циональные костюмы людей, выходили загримированные
и разукрашенные плясуны. Каждый исполнял танец свое¬
образного, трудно передаваемого словами рисунка. В кон¬
це народного спектакля выступил целый коллектив:,
четверо атлетически сложенных мужчин и четверо под¬
ростков. Взрослые танцоры держали в руках длинные,
остро отточенные ножи. Они плясали, ловко перебрасывая
друг к другу в мелькании ножей своих партнеров — де-
сяти-двенадцатилетних парнишек. Признаться, было жут¬
ковато смотреть на столь опасный танец. Мы все облег¬
ченно вздохнули, когда наконец он закончился вполне
благополучно.
Тут, в Гбарнгбе, диковатом крае, заселенном тузем¬
ными племенами, нам еще и еще раз довелось убедиться,
что вести о замечательных успехах советского народа в
освоении космоса живо интересуют самых различных лю¬
дей. Во время ужина мною на добрый час завладел вось¬
мидесятилетний седой Басси Памба — старейший вождь
племени «Кпелле». Он потребовал от меня рассказа об
устройстве корабля «Восток». Беседа эта, в которой я ста¬
рался как можно популярнее объяснить старику афри¬
канцу, что такое орбита, как ракета-носитель выводит на
нее космический корабль, как возникает состояние неве¬
сомости, в чем именно заключаются трудности носмиче-
17*
259

ского полета, протекала при посредстве переводчиков на
трех языках — русском, английском и том из двадцати
восьми наречий, существующих в Либерии, на котором
говорит племя «Кпелле». Когда Басси Памба что-либо
недопонимал, он сразу задавал вопросы. Их содержание
убеждало, что старик старается поглубже проникнуть в
суть дела, как следует понять сложный для него вопрос.
Либерийцы, как, видимо, и все жители Африки, лю¬
бят пляски. Когда по возвращении в Монровию замести¬
тель мэра города миссис Эллен Сандемание устроила при¬
ем, в здании муниципалитета неожиданно для нас развер¬
нулся большой бал. Весело, непринужденно танцевали
все — министры, дипломаты, все приглашенные. Приш¬
лось, конечно, поддержать эти танцы и нам. Мне кажет¬
ся, это произвело хорошее впечатление — русские гости,
подхватив негритянских дам, лихо кружили их и в румбе
и в довольно сложных фигурах так называемой «монро¬
вийской кадрили».
Ранним утром уже знакомой дорогой мы выехали из
Монровии в Робертсвилль, где стоял Ил-18. Последние
рукопожатия провожающих либерийцев, и мы снова
в воздухе. Теперь наш путь пролегал над саваннами Ни¬
герии и желтыми песками Ливийской пустыни. Ночевка
в Триполи, который архитектурой зданий и всем укладом
жизни напомнил нам Кабул, и вновь продолжение полета
над лазоревым Средиземным морем к берегам Греции.
Прильнув к иллюминаторам, мы с вполне понятным лю¬
бопытством вглядывались в проплывающие за разорван¬
ными облаками скалистые островки греческого архипела¬
га. Вот и Афины — легендарный, вечный город, как лю-
бЪвно называют его греки.
Сразу же при выходе из самолета попадаем в кипя¬
щее людское море. На всех улицах плотными шпалерами
стоят люди. На перекрестках то и дело возникают зато¬
ры—толпа преграждает дорогу машинам. Отовсюду не¬
сутся возгласы: «Филия! Ирини! Россия!» — «Дружба!
Мир! Советский Союз!» Это была подлинно народная де¬
монстрация искренних, дружеских чувств, питаемых гре¬
ческим народом к нашей стране.
Надо сказать, что все три дня, проведенные нами в
Греции, несмотря на некоторые старания полиции, по
вполне понятным причинам опасавшейся больших скоп¬
лений народа, проходили под знаком дружбы. Всюду —
260

при осмотре Акрополя, при посещении Академии наук и
афинской обсерватории, в часы поездки с визитами к
официальным лицам — около нашей делегации собира¬
лись тысячи людей, громко скандировавших приветствия
советскому народу, советской науке и технике. Когда мэр
греческой столицы пригласил меня в муниципалитет, что¬
бы вручить золотую медаль и диплом почетного жителя
Афин, на площади и прилегающих к ней улицах собра¬
лись десятки тысяч афинян. Они пришли сюда с крас¬
ными флагами, распевая советские песни. Так, стихийно,
несмотря на старания кое-каких кругов, которые не очень-
то были расположены к приему советских гостей, вновь
возникла крупная народная демонстрация.
Руководство и члены Греко-Советского общества, по
приглашению которого мы прибыли в Афины, устроили
почетный обед. В пику местным официальным властям,
он был организован в самом фешенебельном ресторане на
берегу Эгейского моря. Многие из выступавших на этом
обеде из-за вполне понятных опасений произносили речи,
прибегая к иносказанию. Но они одинаково были понятны
и нашим друзьям и нам. А вечером в одном из централь¬
ных отелей Греко-Советское общество устроило еще один
прием. На него пришло по меньшей мере около трех ты¬
сяч человек. Выстроившись длинной очередью, они один
за другим подходили ко мне и сопровождавшим меня то¬
варищам, чтобы пожать нам руки, обменяться приветст¬
вием, улыбкой.
И на обеде в приморском ресторане, и на этом приеме
мне довелось побеседовать с известным в Греции поэтом,
лауреатом Ленинской премии «За укрепление мира между
народами» Костасом Варналисом. Это убеленный седина¬
ми человек. Но зато какая у него молодая душа, как
огненно сверкали его живые, выразительные глаза, когда
он горячо, взволнованно говорил о советском народе, о
Москве!
В отличие от других маршрутов, в Греции мы не езди¬
ли по стране. Видимо, в этом сказалась позиция прави¬
тельственных властей, которые даже не дали санкции на
осмотр достопримечательностей соседнего с Афинами
Пирея. Ведь Пирей — крупный портовый, рабочий город,
и там с нетерпением ждали советских гостей. Но мы, к
сожалению, не были вольны в своих маршрутах и должны
были ограничиться Афинами. Но и здесь, разумеется, есть
261

немало достопримечательностей^ с которыми полезно по.
знакомиться. Прежде всего, это, конечно, Акрополь с его
бессмертной, колоннадой, с музеем, где сохранились об¬
разцы древней греческой культуры. Когда мы поднялись
на Акрополь, на нас как бы пахнуло ароматом греческой
мифологии, каждый из нас в эти минуты припомнил мно¬
гое из того, что читал 'в детские и юношеские годы о
Греции.
При осмотре Акрополя нас подвели к флагштоку, с
которого двадцать с липшим лет назад греческий патриот
Манолис Глезос вместе со своим другом Сантосом,.сорвав
фашистский флаг, призвал народ к сопротивлению захват¬
чикам, к борьбе за свободу и независимость страны. От¬
сюда в голубой дымке моря виднелся остров Эгина, где
в тюремном застенке томились Манолис Глезос и его дру¬
зья. Мне вспомнилось, как почти год назад, в Праге, в
дни моей первой зарубежной поездки, греческий журна¬
лист передал письмо от Манолиса Глезоса. Знает ли он,
что мы сейчас приехали в его страну? Не пришлет ли он
весточку о себе?
Да, Манолис Глезос знал о нашем приезде в Афины.
На следующий день его жена Тассия Глезу, придя в со¬
ветское посольство, вручила мне подарки — модели па¬
русников и небольшую шкатулку, искусно сработанные
Глезосом из оливкового дерева. Когда я стал говорить
Тассии Глезу о тех чувствах, которые питают советские
люди к ее мужу — пламенному борцу-патриоту, она тут
же прервала переводчика:
— Не надо переводить. Я читаю об этих чувствах на
Нашем лице...
Через день, когда мы все, покидая Афины, поднима¬
лись по трапу на борт Ил-18, чья-то рука передала нам
из толпы провожающих небольшой листок бумаги, испещ¬
ренный угловатыми буквами греческого алфавита. В воз¬
духе, на маршруте к Кипру, один из журналистов, знаю¬
щий греческий язык, перевел эту записку, под которой
стояла подпись «М. Глезос, тюрьма на острове Эгина.
13 февраля 1962 года». В записке было много хороших,
прочувствованных слов, адресованных советским космо¬
навтам. Она заканчивалась так:
«Пусть советские люди взлетают еще выше к звездам,
открывая человечеству новые светлые горизонты и про-
262

клйдывая верныйпуть к всеобщему миру ж лучшему бу¬
дущему жителей нашей планеты!»
Спасибо тебе, товарищ Глезос, за сердечный привет!
Советские люди шлют тебе и твоим друзьям по борьбе
за свободу и счастье вашей замечательной страны самые
искренние пожелания!
...Молодая Республика Кипр являлась четвертым но
счету островным государством, в которых довелось побы¬
вать нашей группе с Дружественными визит&ми. Киприо¬
ты своей радушной встречей с первых же минут прилета
в столицу Республики Никозию чем-то напомнили нам
пламенных кубинцев, сердечных сингалов и тамиллов с
пышнозеленого Цейлона — такие же открытые улыбки,
горячие сердца!
В Никозию мы попали поздно вечером. Всю дорогу
от аэродрома до города колонну наших машин эскорти¬
ровали сотни молодых парней на мотоциклах и моторол¬
лерах. Так, между прочим, было и во время поездки по
городам Кипра. Всюду, километров за 15—20 до намечен¬
ного пункта поездки, нас встречали группы доброволь¬
цев-мотоциклистов и сопровождали к месту митинга или
собрания. В вечер прилета буквально вся Никозия собра¬
лась на центральной площади. В лучах прожекторов ви¬
лись стайки голубей, звучал Гимн Советского Союза.
Над толпой колыхались плакаты с надписями о мире,
о дружбе с СССР. Словом, встреча советских гостей здесь
вылилась в народную демонстрацию политического ха¬
рактера. Так было и в других городах этой страны, по
своей природе очень похожей на Крым.
На Кипре примерно полмиллиона жителей. Мы побы¬
вали почти во всех главнейших городах Республики — в
Никозии, в Фамагусте — родине Отелло, в Ларнаке — про¬
мышленном Центре, Лимассоле — портовом городке, встре¬
тились со многими десятками тысяч трудящихся. На кипр¬
ской земле немало английских военных баз. Вот 'почему
ораторы, приветствуя советских гостей, особенно горячо
говорили о мире и дружбе. Испытывая вполне понятное
беспокойство от напряженности международной обстанов¬
ки, они приходили на митинги с требованиями усилить
борьбу за мир, символично выпускали в небо стаи голу¬
бей.
О стремлении к миру говорил нам и президент Рес¬
публики архиепископ Макариос, энергичный, живой ч$-
263

ловек с умными, добрыми глазами. И во время первого
официального визита к нему и позднее, во время обеда,
с министрами и другими членами правительства, мы ви¬
дели его одетым в черное церковное одеяние, с большим
крестом на груди. Однако это не мешало архиепископу
заинтересоваться книгой «Утро космической эры» и вести
довольно долгий разговор о подробностях полетов косми¬
ческих кораблей «Восток» и «Восток-2».
Товарищи рассказывали, что, когда мы уезжали от
архиепископа Макариоса, он, стоя на ступеньках прези¬
дентского дворца, дважды осенил меня вслед крестным
знамением, желая, видимо, и мне и всем друзьям-кос¬
монавтам новых успехов в освоении просторов Все¬
ленной.
Сейчас, когда вспоминаешь теплые, солнечные дни,
проведенные на Кипре, словно вновь ощущаешь аромат
цветущих миндалевых деревьев, видишь набегающие на
берег волны Средиземного моря и тающие в дымке горы
и в памяти встают лица новых друзей, с которыми довелось
познакомиться и хорошо, по-товарищески поговорить.
В Фамагусте это был один из руководителей Кипро-Совет-
ского общества дружбы Андреас Пуйорос, в Ларнаке — ра¬
бочий Никос Димос, с гордостью носящий на руке памят¬
ное кольцо с серпом и молотом, подаренное ему одним из
советских людей, в Лимассоле — мэр города Костас Парта-
сидис, в Никозии — Христос Димитриадис, генеральный
секретарь национально-демократической организации
кипрской молодежи, который бывал в Москве и, в частно¬
сти, видел меня на первомайской демонстрации на Крас¬
ной площади. В моей записной книжке помечены имена
и многих других товарищей с Кипра, которые приложи¬
ли немало усилий к тому, чтобы наша поездка по стране
была не только интересной, но и полезной для дела
укреплепия дружбы между нашими странами.
На третий день, утром, перед самым отъездом на аэро¬
дром, кипрские журналисты пригласили меня на заклю¬
чительную пресс-конференцию. На ней, как и в Греции,
зашел разговор о намечавшемся в те дни и сильно раз¬
рекламированном западной печатью полете американского
космонавта Джона Гленна. Еще в Египте мы видели жур¬
нал, в котором подробно описывались приготовления к
этому полету, приводилась схема тех орбит его капсулы,
264

проходящих несколько севернее экватора, в которой он
должен был трижды обогнуть Землю. Однако, как извест¬
но, полет Д. Гленна все время откладывался из-за непо¬
ладок в технике или в связи с неблагоприятной «метеоро¬
логической обстановкой. Что можно было сказать кипр¬
ским журналистам по этому поводу? Разве только то, что
в Советском Союзе принят иной порядок подготовки и
осуществления космических полетов. Ни мне, ни Герма¬
ну Титову не приходилось откладывать свои старты. Они
состоялись именно в те сроки, которые были заранее наме¬
чены. Подготовка к полетам «Востока» и «Востока-2» прохо¬
дила без предварительной шумихи и какого бы то ни было
«подогревания» общественного мнения публикацией вся¬
кого рода сомнительных в своей достоверности сообщений.
Когда старты «Востока» и «Востока-2» были осуществле¬
ны, сразу же об этом рассказало московское радио, сооб¬
щило ТАСС. С полетом же Д. Гленна происходило иначе:
американская пресса широко раструбила о нем на весь
мир, а старт все откладывался и откладывался.
— И мне по-человечески обидно за Гленна, — сказал
я тогда в заключение беседы с кипрскими журналиста¬
ми, — он десять раз усаживался в свою капсулу и десять
раз из-за всяких обстоятельств вынужден был откладывать
полет. Большая трепка нервов!
Через несколько дней после нашего возвращения в
Москву из этой большой поездки по Африке и Средизем¬
номорью пришло сообщение, что полет Джона Гленна
наконец состоялся. Это был первый в США полет чело¬
века по космической орбите. Для его осуществления бы¬
ла использована ракета-носитель «Атлас» с тремя жид¬
костными двигателями. Д. Гленн находился в капсуле,
выведенной ракетой с мыса Канаверал на орбиту высо¬
той от 160 до 250 километров над поверхностью земли.
Орбита проходила над Атлантическим океаном, Афри¬
кой, Индийским океаном, Австралией, Тихим океаном и
США. На втором витке, как сообщалось в прессе, обнару¬
жились неполадки в системе автоматического управления
капсулой — она стала быстро вращаться. Д. Гленн вынуж¬
ден был включить ручное управление и продолжал полет,
используя и его и автоматику. Выполнив задание, амери¬
канский космонавт «приводнился» в Атлантическом океане
и затем вместе с капсулой был поднят на борт эскадренного
миноносца военно-морских сил США.
265

В тот же вечер мы с Гермяиом Титовым отправили
Д. Гленну поздравительные телеграммы, выразили уве¬
ренность, что совершенный смелым американцем косми¬
ческий полет будет так ясе служить делу мира, как по¬
служили этой цели и полеты советских космических ко¬
раблей «Восток» и «Восток-2». Несколько позднее Герман
Титов побывал в США и смог лично увидеться с Джоном
Гленном, побывал у него дома и еще раз передал ему
теплый привет от советских летчиков-космонавтов.

ХОРОШО, СОВЕТСКИЙ СОЮЗ!
Я Ж аждая зарубежная поездка и моя, в Германа
Я	Титова, которого тоже приглашали чужезем¬
цы, была интересной, обогащала познания,
расширяла кругозор, свидетельствовала, с какой любовью
и уважением относятся трудящиеся всех континентов к
советским людям. Но кроме увлекательных путешествий
на наших земных орбитах были и дела поважнее. И «кос¬
мически», и учебные. Многие космонавты стали слуша¬
телями Военно-воздушной инженерной академии имени
Н. Е. Жуковского. Нам с Титовым пришлось поначалу
нести как бы двойную нагрузку — негоже было отста¬
вать в выполнении академических заданий от Николаева,
Быковского, Леонова и других товарищей. Спасибо на¬
шим друзьям— Комарову и Беляеву, — они всегда прихо¬
дили на помощь, если у кого-либо из нас что-то не клеи¬
лось, если встречались затруднения в академической
учебе.
Своей чередой шла жизнь и в «Звездном городке». На¬
чалась подготовка к новому космическому полету. Пред¬
полагалось, он будет, в отличие от полетов «Востока» и
«Востока-2», групповым и более длительным. Наиболее
вероятными кандидатами на этот полет назывались име¬
267

на Андрияна Николаева и Павла Поповича. Что же, это
можно было только приветствовать. Николаев в минув¬
шем августе прошел всю подготовку к полету на «Восто-
ке-2», дублируя Титова, и показал отличные «космиче¬
ские» качества. Под стать ему был и Попович. Да и вре¬
мени до намеченного срока нового полета было доста¬
точно—ребята могли подготовиться к нему на все сто
процентов.
Произошли изменения и в составе группы. В нее вли¬
лись девушки — спортсменки-парашютистки. Каждой
предоставили комнату в гостинице, познакомили с про¬
граммой занятий, рассказали о задачах теоретической
подготовки и практических тренировок, показали простор¬
ные светлые классы и лаборатории, оснащенные необхо¬
димой аппаратурой. Уже на другой день в «девичьей»
группе начались занятия. Расписание было жестким. Де¬
вушки усиленно постигали новые для них науки, в том
числе астрономию, ракетную технику, специальные кос¬
мические дисциплины. Программа их подготовки, так же
как и в мужской группе, много времени уделяла спорту.
Дело у них пошло быстро. Все они раньше занимались
спортом и сравнительно быстро начали выполнять слож¬
ные гимнастические упражнения не хуже нас,
мужчин.
«Девичья» группа в отряде космонавтов являлась
своего рода экспериментальной. Как поведет себя жен¬
ский организм в космосе? По этому поводу было много
споров. Одни из медиков и биологов считали, что женский
организм способен приспосабливаться к любой обстановке
и переносить любые трудности, возникающие как при
больших перегрузках на старте и приземлении корабля,
так и в состоянии невесомости. Другие придерживались
противоположного мнения и доказывали, что «слабый
пол» не приспособлен ко всем сложностям и неожидан¬
ностям космического полета. Что касается меня, то я был
уверец: женщины смогут работать в космосе так же, как
и мы, мужчины. Наблюдая за подготовкой девушек, помо¬
гая им, мы порой гадали, кто из них отправится в космос
первой? По всем показателям впереди шла худенькая
текстильщица из Ярославля — Валя Терешкова.
Валентина Владимировна Терешкова родилась в тру¬
довой крестьянской семье. Детство ее прошло в приволж¬
ской деревушке, в трех десятках километров от Ярослав-
268
ля. Окончив семь классов, она Поступила работать сна¬
чала на Ярославский шинный завод, а затем стала
работницей текстильного комбината «Красный Перекоп».
По вечерам Валя посещала заочный техникум легкой
промышленности. Но и этого для ее кипучей натуры бы¬
ло мало — она стала парашютисткой местного аэроклуба.
В группу космонавтов пришла, имея на счету около ста
прыжков с парашютом'
Весна 1961 года взбудоражила комсомолию, побудила
ее к рвению и мужеству. Многие юноши и девушки, читая
о полете «Востока», как бы увидели самих себя, поняли7,
на что они способны, если подчинят свои желания одной
цели — служению Родине. Именно в те дни у Вали Те¬
решковой, как она рассказывала мне об этом, и зароди¬
лось еще не осознанное, но сильное желание вступить на
путь, ведущий к звездам. Это было своеобразное веление
времени. И где бы она ни была — у станка, на комсомоль¬
ских собраниях или в аэроклубе, — ее не покидала дерз¬
кая мысль стать космонавтом. Небо для нее приобрело но¬
вое значение, она по-иному увидела и звезды, и Луну, н
жемчужные россыпи Млечного Пути...
В «Звездный городок» Терешкова приехала в скром¬
ном демисезонном пальтишке, в мальчиковых ботинках,
платочке, расписанном цветами. Она привезла с собой
большой чемодан, который вызвался отнести в ее комна¬
ту Андриян Николаев. Чемодан оказался претяжелым.
Валерий Быковский шутил: в нем гири и гантели. Но
там были книги: Валя любила читать. В ее библиотечке
было и первое издание книги моих записок «Дорога в
космос». Она рассказывала, что у себя дома, в Ярославле,
часто задумывалась над ее страницами, находя в моем
жизнеописании много схожего со своей биографией.
После полета Титова, вновь взбудоражившего девуш¬
ку, она пришла в партийный комитет «Красного Переко¬
па» и поверила свои мысли секретарю партийной органи¬
зации Валентине Федоровне Усовой, бывшей ткачихе.
— А ты уверена в себе?
-Да!
— Тогда решайся... — по-матерински напутствовала
Усова.
Валя написала письмо о своем желании стать космо¬
навтом. Письмо было глубоко продумано, каждая строка
269

его убеждала и доказывала. Человек, К которому попало^
это душевное послание, правильно понял его, увидел
между строк мужественную душу девушки-патриотки.
После долгого ожидания мечта текстильщицы осущест¬
вилась — ее зачислили в группу девушек, отобранных для
подготовки к космическим полетам.
Приближалась годовщина полета «Востока». И тут
вдруг мы узнали — Центральный Комитет партии и Со¬
ветское правительство решили в честь первого в мире
полета человека в космос учредить ежегодное празднова¬
ние Дня космонавтики. Мой друг Алексей Леонов запи¬
сал в своем дневнике: «Ура! Теперь есть наш праздник —
День космонавтики. Все у нас так поначалу растерялись,
что даже не знали, как же его отмечать. Решили на
всякий случай прежде всего сделать генеральную уборку
«Звездного городка». Потом был митинг, в 17.00 поехали*
в Кремль на торжественное собрание. Было приятно чув¬
ствовать себя немножко именинником. Все государство,
весь народ чествовали космонавтов, ученых н конструкто¬
ров. В Кремлевском дворце съездов очень хорошо вы¬
ступили Юрий и Герман. Без конспектов, своими слова¬
ми, от души. Речи их вызвали овацию. Надо больше ле¬
тать, чтобы и выступающих больше было...»
Я, признаться, в те дан как бы заново я, наверное,
с еще большим внутренним волнением пережил все, что
происходило ровно год назад — в апреле шестьдесят пер¬
вого. Снова все центральные газеты и журналы напеча¬
тали фотографии, на которых были сняты я и Герман
Титов, опубликовали статьи о полетах «Востока» и «Во¬
стока-2». В «Правде» была помещена наша с Титовым
корреспонденция — «Вперед, всегда вперед!». И на тор¬
жественном собрании в Кремлевском дворце съездов нам
обоим предоставили слово. Находясь на трибуне, я видел
в переполненном зале дорогие лица товарищей космонав¬
тов, которым предстояли звездные трассы, ученых и кон¬
структоров, Главного Конструктора и его ближайших по¬
мощников. Заканчивая выступление, я сказал:
— Землю нашей Советской Родины называют бере¬
гом Вселенной. С этого берега все чаще и чаще наши
краснозвездные корабли будут уходить в загадочные, не¬
известные просторы космических далей. И сегодня, в
День космонавтики, который отмечает весь наш народ,
мне от имеии всех космонавтов хочется сказать сердечное*
2?в

спасибо советским ученым, инженерам, техникам и ра¬
бочим, которые своим упорным и самоотверженным тру¬
дом подготовили человечеству путь в глубины Вселен¬
ной...
А через несколько недель после Дня космонавтики —
новая зарубежная поездка. На сей раз Общество австро¬
советской дружбы пригласило меня и Валю погостить в.
Австрии, встретиться с ее народом. Мы с благодарностью
приняли это приглашение и после первомайских торжеств
вылетели в Вену. На сей раз вместе с нами летели и на¬
ши постоянные спутники — корреспонденты «Правды»,
только что отметившей свое славное 50-летие, «Красной
звезды», молодого журнала «Авиация и космонавтика» —
и кинооператор Дмитрий Гасюк, много поработавший над
документальными фильмами о полётах «Востока» и «Во¬
стока-2» — «Первый рейс к звездам» и «Снова к звез¬
дам».
Красавица Вена очаровала нас своими утопающими в
цветущей сирени улицами, просторными бульварами, ста¬
ринными зданиями. Очень радушной, может быть, только
чуточку сдержанней, чем, скажем, на экспансивной Кубе
или в знойной Бразилии, была и первая встреча с наши¬
ми новыми австрийскими друзьями на венском аэродро¬
ме Швехат.
По дороге в город к отелю «Империал», в котором
должна была расположиться наша делегация, профессор
Гуго Гляйзер — президент Австро-Советского общества,
общительный, убеленный сединами человек, много шутил.
Рассказывая о том, что вчера в Вене было дождливо и
холодно, а сегодня к нашему прилету установилась теп¬
лая, солнечная погода, он привел шутливую австрийскую
поговорку, которая в переводе на русский язык звучит
примерно так: «Когда ангелы путешествуют, погода ме¬
няется к лучшему...» К числу ангелов я, разумеется, при¬
числить себя не могу, и, спустя пару дней, когда над
Австрией задождило, мы, напомнив профессору его по¬
говорку, сказали, что сама природа отрицает причаст¬
ность космонавтов к ангельскому сословию, что они такие
же простые люди, как и миллионы других людей.
Вся первая половина дня по приезде в Вену была от¬
ведена официальным визитам. Затем в зале «Конкордия»
состоялась расширенная пресс-конференция с австрий¬
скими и иностранными журналистами. Как всегда, было
271

задано много вопросов, касающихся1 советской космонав¬
тики и работ, ведущихся в Советском Союзе в области
изучения космического пространства, зарубежных поез¬
док космонавтов. Журналисты восторгались успехами на¬
шей страны. Принимая восторги как должное, я сказал:
— Вы не знаете СССР. Вам многому еще придется
удивляться.
Нас позабавил последний из трех десятков вопросов,
заданных на пресс-конференции, проходившей в быстром,
стремительном темпе.
— Герр Гагарин, — спросил меня один из австрий¬
ских журналистов, — в ваших записках рассказывается,
что на свадьбе с Валентиной Ивановной к столу подава¬
лись беляши. Что такое беляши?
Ни я, ни Валя не могли сдержать улыбки. И посколь¬
ку вопрос относился скорее к кулинарии, чем к космо¬
навтике, я под всеобщее одобрение попросил Валю поде¬
литься с присутствующими секретом приготовления беля¬
шей, вкусного кушанья, которым меня в бытность кур¬
сантом Оренбургского училища угощали в доме Валиных
родителей. Замечу к слову, видимо, именно для того, что¬
бы австрийские друзья смогли познакомиться с нашими
русскими беляшами не только теоретически, но и практи¬
чески, через несколько дней на приеме, устроенном в со¬
ветском посольстве, гостям разносили это «экзотическое»
блюдо. Оно, насколько удалось заметить, пользовалось
большим успехом.
Много интересных встреч произошло у нас за этот
день в Вене: и возле памятника советским воинам 3-го Ук¬
раинского фронта, семнадцать лет тому назад освободив¬
шим столицу Австрии от гитлеровцев, и у лесов строяще¬
гося нового жилого здания, и во время телевизионной
передачи, которая велась прямо из номера гостиницы, и
в венском оперном театре, где мы слушали «Аиду» с уча¬
стием итальянских артистов и виднейшего австрийского
дирижера Герберта Караяна. Товарищи из Австро-Совет¬
ского общества всячески старались, чтобы нам быцо легко
и удобно, чтобы все встречи проходили в свободной, не¬
принужденной обстановке.
Наутро, следуя заранее согласованной программе, мы
выехали машинами в Верхнюю Австрию. Большая часть'
двухсоткилометрового пути до одного из крупнейших про¬
мышленных центров — города Линца, «города железа»,
272
как называют его в стране, пролегала по берегу Дуная.
Он был ойень красив в эту майскую пору. В прибрежных
селениях большинство чистеньких, аккуратных домиков
под черепичными крышами буквально утопало в распу¬
стившейся сирени. На лугах, похожих на огромные газо¬
ны, ярко зеленела молодая трава. По реке, протекающей
то по низине, то между отвесных, скалистых н поросших
деревьями берегов, плыли самоходные баржи с грузами
и небольшие рейсовые пароходы. Все окружающее радо¬
вало глаз.
В Линд мы добрались к полудню и после официаль¬
ных визитов направились на металлургический комбинат
«Фест». Это одно из самых мощных предприятий австрий¬
ской тяжелой промышленности. На его главном заводе
трудится около 25000 рабочих и служащих.
В заводоуправлении на беседе, проходившей возле
большой, во всю стену, перспективной схемы комбината,
австрийские инженеры рассказали, что «Фест» поставляет
в Советский Союз часть своей продукции.
Мне, как бывшему литейщику, было очень интересно
осмотреть металлургический комбинат, задать несколько
вопросов чисто профессионального характера инжене¬
рам и рабочим. При выходе из мартеновского цеха нас,
советских гостей, окружила большая группа рабочих. Все
были в спецовках и, как это принято в Западной Европе,
в круглых, похожих на каски, защитных головных уборах.
Сразу завязалась непринужденная беседа. Интересный
диалог развернулся во время этой беседы между мной и
пожилым литейщиком Гуго Кисслером, отцом четырех
детей. Один из присутствовавших при сем советских жур¬
налистов записал этот диалог дословно. Вот как он звучал.
Я. Давно работаете на заводе?
К и с с л е р. Пятнадцать лет.
Я. Преклоняюсь перед вашим трудом.
Кисел ер. Что вы, геноссе Гагарин... Это я прекло¬
няюсь перед .вами, героем мира.
Я. Спасибо, но вы сказали слишком громко... Вы зна¬
комы с жизнью людей нашей страны?
Кисел ер. Раньше ваша страна для меня выглядела,
видимо, так же, как для вас космос перед полетом. Те¬
перь знаю больше: слышал кое-что от товарищей, кото-
18 Ю. А. Гагарин	273

рые были у вас, и кое-что сам читал в книгах, журналах.
Ваша страна привлекает наше внимание.
Я. Придет время, и из вашей стали будут делать кос¬
мические корабли.
Кисс л ер. Наша сталь, видимо, подойдет для кораб¬
лей. Она хорошей марки. Мы, австрийские рабочие^ меч¬
таем вместе с вашими металлургами отливать мирные
корабли. Это было бы для иас счастьем.
Я. Ну что ж, я передам нашим рабочим ваше же¬
лание.
Кис с л ер. Мне хочется спросить вас как космонавта:
какое чувство вы испытывали в полете?
Я. Видимо, такое же, как и вы, когда стоите у марте¬
новской печи, — чувство ответственности за порученное
дело. Работа есть работа.
Кисслер. Мы так и думали.
Я. Мы немного отвлекли вас от работы. Прошу изви¬
нить.
Кисслер. Не за что. Я очень рад встрече и простоте
братской беседы. Спасибо.
Мы простились с австрийским сталеваром как друзья.
Гуго Кисслер не мог проводить нас до автобуса, на кото¬
ром совершался объезд комбината, — он нес дежурство
у мартеновской печи. Но его товарищи, уже освободив¬
шиеся от работы, еще долго жали нам руки, звали к себе
в гости домой, обещали прийти на лекцию о советской
космонавтике, которую я должен был прочитать вечером
в спортзале народной школы. Мы уже отъехали от цеха,
а .металлурги все еще приветливо взмахивали руками и
кричали нам вслед приветственные слова. Мне в эту ми¬
нуту подумалось: как един в своих мыслях, в своих
устремлениях рабочий класс, что трудовых людей всех
стран, независимо от их государственного устройства, на¬
крепко сплачивают великие идеи марксизма-ленинизма,
борьба ?а светлое будущее всего человечества, за мир во
всем мире.
Вечерняя лекция в здании народной школы —скорее
это была не лекция, а митинг, собравший несколько ты¬
сяч жителей Линца, — прошла хорошо. Ее транслировали
по радио, и товарищи, проезжавшие в это время по горо¬
ду, видели большие группы людей, толпившихся возле
уличных репродукторов и внимательно слушавших рас-
274

сказ о полетах «Востока» ж «Востока-2». Митинг этот
неожиданно для .нас всех закончился пением старого со¬
ветского авиационного марша: «Все выше, и выше, и вы¬
ше...», который затянули курсанты расположенной в Лин¬
це летной школы, а затем подхватила и добрая половина
присутствующих в зале. Пели, конечно, и мы, пели с ка¬
ким-то особенно приподнятым настроением. Еще бы, ведь
это была наша, советская песня, мощно звучавшая на
далеких берегах Дуная...
Утром в гостиницу принесли свежие газеты. Наряду
со статьями, в которых правдиво сообщалось о первых
днях нашего пребывания в Австрии, оказались^и заметки
иного характера. Особенно постарался при этом венский
«Курир» — газета довольно реакционного толка. Она, в
частности, вопрошала, как это так — офицер Советской
Армии без должного на то разрешения властей Верхней
Австрии разъезжает по ее территории в военной форме.
Читая эту заметку, мы подумали: видимо, автору ее в
свое время здорово «насолили» наши воины, пришедшие
в Австрию, чтобы навсегда освободить ее от гитлеровского
владычества, видимо, у него есть какой-то особый счет
к Советской Армии, форма которой так колет ему глаза.
Но что же делать, господа из «Курира», ведь в космос-то
слетал все-таки первым советский офицер, и он, несмотря
на ваше желание, не только не собирается снимать свою
замечательную форму, но, напротив, с еще большей гор¬
достью за нашу армию-освободительницу, за причастность
к рядам ее славных воинов будет носить военный мундир
и фуражку с крылатой эмблемой.
На другой странице «Курира» была напечатана еще
одна весьма тенденциозная заметочка. В ней говорилось,
что якобы группа студентов Венского университета опро¬
тестовала приглашение ректора советскому космонавту
выступить с лекцией о полете в космос. Основным моти¬
вом этого протеста были соображения о том, что аудито¬
рии университета не должны-де использоваться для поли¬
тической пропаганды. Замечу попутно, что лекция эта
была не только прочитана, но и выслушана студентами и
преподавателями с большим вниманием. Вопреки пред¬
сказаниям «Курира», на этом вечере в университете ни¬
каких эксцессов, разумеется, не было и в помине. Мне
было задано много вопросов не только специального хат
рактера, но и политических, касающихся участия Совет-
18*	275

ского Союза в борьбе за мир, за запрещение испытаний
атомного оружия, за всеобщее и полное разоружение. Не
знаю, был ли на этой лекции незадачливый корреспон¬
дент из «Курира», но если он был, то мог наглядно убе¬
диться в том, что пущенная им газетная «утка» не имела
никаких серьезных оснований.
Из Линца по обсаженным фруктовыми деревьями до¬
рогам мы направились в небольшой австрийский городок
Маутхаузен. Близ него, на высоком холме, с которого
открывается чудесный вид на окрестности, в мрачное вре¬
мя гитлеризма находился известный всему миру фашист¬
ский застенок — лагерь смерти. В этом лагере погибли
десятки тысяч советских людей, в том числе Герой Совет¬
ского Союза, генерал-лейтенант инженерных войск
Д. М. Карбышев, о жизни которого писателем С. Голубо¬
вым написана чудесная книга «Когда крепости не сдают¬
ся». И в этой книге, и в других изданиях, рассказываю¬
щих о фашистских концентрационных лагерях, приводят¬
ся леденящие душу подробности того, с каким нечелове¬
ческим садизмом, с какой звериной изощренностью гит¬
леровцы уничтожали беззащитных людей, как подло они
глумились над всеми, кто самоотверженно боролся про¬
тив их «нового порядка в Европе», кто восставал против
их беззакония и произвола. Теперь мы ехали в это мрач¬
ное место, которое по решению ветеранов минувшей вой¬
ны сохраняется как напоминание о кровожадной сущно¬
сти фашизма, окончательно разгромленного героической
Советской Армией в 1945 году.
Еще на подходах к Маутхаузену, в близлежащих к не¬
му селениях, на стенах домов, на придорожных построй¬
ках можно было увидеть крупные, бросающиеся в глаза
надписи: «Мир», «Дружба», «Никогда больше фашизма!»,
«Никогда больше концентрационных лагерей!». Так мир¬
ное население Австрии, немало пострадавшее в пору гиг-
леровского владычества, выражало свои чувства к кош¬
мару фашистского режима, протестовало против всех тех,
кто, может быть, и хотел бы вновь толкнуть страну на
подобный путь.
И вот перед нами высокая, сложенная из серого кам¬
ня и обвитая колючей проволокой стена Маутхаузенского
лагеря смертй. На лужайке возле нее высятся памятники
погибшим здесь советским людям, полякам, чехословакам,
276

венграм, испанцам, французам, югославам, итальянцам...
У подножия памятников — венки из живых цветов. Вме¬
сте с Валей и всей группой приехавших со мной совет¬
ских товарищей и друзей из Австро-Советского общества
я тоже возложил большой венок к памятнику замученных
в этом лагере своих советских земляков. Скорбная была
эта церемония, сколько чувств вызвала она в душе каж¬
дого из нас...
Нельзя было без волнения читать и выбитый серебри¬
стыми буквами на большой мраморной доске, установлен¬
ной около ворот в лагерь, длинный перечень уничтожен¬
ных в нем с июня 1938 года по май 1945 года заключен¬
ных многих национальностей. Здесь, гласила мемориаль¬
ная доска, было замучено 122766 человек. Из них граж¬
дан СССР — 32180 человек, поляков — 30203, венгров —
12 923, югославов —12 870, чехов — 4473, немцев-антифа¬
шистов —1500, австрийцев-антифашистов — 235... От рук
гитлеровских палачей тут погибло 8203 француза,
6502 испанца, 5750 итальянцев, 3700 греков, 742 бельгий¬
ца, 178 голландцев, 77 норвежцев, 34 американца, 19 жи¬
телей Люксембурга, 17 англичан. Кроме представителей
семнадцати стран, сообщал этот скорбный перечень, в
Маутхаузене было замучено 3160 человек, не имеющих
подданства.
В самом низу мемориальной доски сделана примеча¬
тельная приписка: «В это число не входят десятки тысяч
тех, кто без всякой регистрации был убит вскоре после
доставки в лагерь». Значит, фактическое количество жертв
бесчинствовавших тут гестаповцев и эсэсовцев далеко не
исчерпывается и без того ужасающей воображение циф¬
рой —122 766 человек. Это была самая настоящая фабри¬
ка смерти, из кошмарных цехов которой удалось вы¬
рваться немногим. А кто и пытался вырваться, как это,
скажем, было в первые месяцы 1945 года, когда в побеге
из лагеря, организованном советскими военнопленными,
приняло участие 700 человек, тут же погибал под пулями
гитлеровцев, устраивавших, как они говорили, «охоту на
зайцев».
Надо иметь крепкие нервы, чтобы спокойно осматри¬
вать все те лагерные постройки, все те места, где день за
днем разворачивалась трагедия десятков и десятков ты¬
сяч заключенных. Вот «лестница смерти», ведущая от ка¬
меноломни на скалистый холм, под которым тускло по¬
277

блескивает водой небольшое озерцо. С этой «скалы пара¬
шютистов», как называли ее заключенные, их сбрасывал*
потешавшиеся над своими узниками гитлеровцы. Вот
огромные железные крюки, на которые они подвешивали
«провинившихся» обитателей лагеря для очередной экзе¬
куции плетьми. Вот место, где фашисты, обливая ледя¬
ной водой, замучили генерала Д. М. Карбышева. Вот до¬
щатые бараки, в которых заключенные жили вповалку.
Вот котлы, где варилась для них лагерная баланда. Вот
печь, где сжигались трупы умерщвленных. Вот хитроум¬
ное приспособление, с помощью которого производились
убийства точным выстрелом в затылок. Вот замаскиро¬
ванная под душевую комнату газовая камера...
Молча, стиснув зубы, мы обходили один «цех убийст¬
ва» за другим, внутренне содрогаясь от всего увиденного
и'услышанного. И мне невольно в эти минуты припомни¬
лись те жуткие дни, когда в детстве пришлось оказаться
на- территории, временно захваченной гитлеровцами.
Вспомнилось Клушино, братишка Боря, которого чуть не
задушил фашистский солдат; старший брат Валентин и
сестра Зоя, которых эсэсовцы угнали было в неволю, но
они, убежав, внесли свою посильную лепту в дело борь¬
бы с врагом... Наша семья, как и семьи многих моих одно¬
сельчан, много натерпелась от гитлеровцев. Но то, что мы
увидели теперь, в Маутхаузене, когда как бы непосред¬
ственно соприкоснулись со всеми ужасами, которые тво¬
рились здесь, взволновало меня до глубины души. Взвол¬
нована была и Валя и все мои старшие товарищи, кото¬
рым в своей жизни пришлось, конечно, повидать куда
больше моего, стойко вынести все тяготы минувшей вой¬
ны во фронтовых частях. «Какое счастье, — подумал я, —
что наш народ выдюжил в этой ожесточенной борьбе с
врагами человечества, что он наголову разгромил фаши¬
стов и тем самым дал нам, молодому поколению совет¬
ских людей, возможность жить такой богатой творческой
жизнью, летать в, космос, строить коммунизм!»
Когда мы уже заканчивали осмотр Маутхаузенского
застенка, ко мне подошел крупного роста человек, оде¬
тый в кожаное пальто. Он все время следовал с нашей
группой, делая снимки незатейливым туристским фото¬
аппаратом.
— Мое имя Влчек... Эмиль Влчек,—представился
он, — чех из города Нитра...
2Т8

Оказадось, что atorr тридцатавосьмилетний мужчина
года войны партизанил в Моравии и вместе с другими'
молодыми чехословацкими парнями в начале 1945 года
был захвачен гитлеровцами и привезен сюда, в Маутхау¬
зен. В заключении он значился под № 133184, на его
арестантской одежде был нашит треугольник — таким зна¬
ком эсэсовцы метили особенно опасных «преступников».
Эмиль Влчек с очередным «транспортом» заключенных
в составе 63 человек прибыл в лагерь спустя несколько
дней после мученической гибели Д. М. Карбышева и
помнит, сколько разговоров средн них было тогда о му¬
жестве и стойкости советского генерала. Спустя месяц,
будучи назначенным на какие-то работы в соседний о
Маутхаузеном городок, он убежал из-под стражи и сумел
добраться до родной Чехословакии. Сейчас он работает
по столярному делу в родной Нитре. Узнав из газет, что'
советский космонавт едет в Австрию, Эмиль Влчек поспе¬
шил достать через профсоюз туристскую путевку и те¬
перь рад повстречаться со мной в тех местах, где только
чудом спасся от неминуемой смерти.
Бывший чехословацкий партизан говорил взволнован¬
но. Еще бы, спустя семнадцать лет побывать там, где
он принял столько унижений и мук, где жизнь его ви¬
села на волоске!.. В память о нашей неожиданной встре¬
че я подарил ему свою фотографию, мы обменялись
автографами.
Полные впечатлений от всего того, что пришлось уви¬
деть в Маутхаузене, мы к полудню приехали в рабочий
городок Санкт-Пельтен. И конечно, выступая на митин¬
ге жителей города, собравшихся подле ратуши, я не мог
не рассказать им об этих впечатлениях и о том, что всем
людям доброй воли нужно с еще большей настойчиво¬
стью бороться за мир, за укрепление дружбы между на¬
родами всех стран.
В шесть часов вечера в Штадхалле — крупнейшем Со¬
оружении Вены—профессор Гуго Гляйзер открыл двадца¬
титысячный митинг трудящихся города. Нас на русском
языке- приветствовали ученики одной из венских школ.
— Мы уверены, что советские люди первыми будут
на Луне, — звонким голосом, на весь зал, произнесла од¬
на из австрийских школьниц.
Потом об истории развития советской космонавтики
279

сделал сообщение профессор Холичер —• представитель
комитета Австрии по изучению космоса. Выступавшая
вслед за ним от имени граждан Вены красивая девуш¬
ка, по имени Рут, сказала немало теплых слов в мой ад¬
рес и в адрес Вали. Она закончила свою речь такими сло¬
вами:
— Австрийская молодежь очень рада, что первые по¬
леты в космос совершили советские люди ее поколения,
стремящегося только к одной цели — к миру.
На сцену большими группами выходили делегации с
приветствиями советской науке и технике — из Нижней
Австрии, от ветеранов революционного движения, из
Бургенланда. Мне был вручен значок почетного члена
Австро-Советского общества дружбы, а Вале —большой
букет красных роз и национальные игрушки для наших
дочурок. Все происходило в какой-то особенно задушев¬
ной обстановке.
Выступая на этом митинге, я вспомнил австрийского
ученого-астронома Иоганна Кеплера, который, живя в
Штирии, в Линце и других городах страны, сотни лет на¬
зад, на основе учения Коперника, разработал законы
движения планет. Ведь эти законы, под всеобщее одобре¬
ние участников митинга заметил я, имеют прямое отно¬
шение к современной космонавтике. Далее пошел рассказ
о работах советских ученых, инженеров и рабочих, соз¬
давших космический корабль «Восток», о мощности ра¬
кеты-носителя, шесть двигателей которой в 20000000 ло¬
шадиных сил вывели ее на орбиту, о полете вокруг Зем¬
ли, о том, какой женственный вид у нашей планеты,
окруженной нежно-голубым ореолом. Товарищи потом го¬
ворили, что это было одно из моих особенно удачных вы¬
ступлений. Митинг закончился большой овацией в честь
советской науки и техники. Духовой оркестр исполнил
очень красивый и звучный «Марш советских космонав¬
тов», специально написанный одним из членов Австро-
Советского общества.
А через полчаса мы уже входили в так называемый
«максимум-зал» Венского университета, основанного бо¬
лее чем полтысячи лет назад. Здесь мне предстояло про¬
честь научно-популярную лекцию о путях развития со¬
ветской космонавтики. Несмотря на сравнительно позд¬
ний час, в «максимум-зале» собралось много студентов,
280
преподавателей и профессоров. Иные из них, как и рек¬
тор университета профессор Арнольд, были одеты в чер¬
ные мантии. Слушатели задали много вопросов как науч¬
но-технического, так и политического характера, на кото¬
рые я постарался дать самые исчерпывающие ответы.
Наутро снова в путь. Теперь маршрут нашей поезд¬
ки лежал в Штирию — исключительно красивую часть
страны. Было второе воскресенье мая, когда в Австрии
по давно установившемуся обычаю отмечается «День ма¬
тери» — своеобразный народный праздник, посвященный
женщинам. Естественно, что на всем пути в Грац — сто¬
лицу Штирии, выступая на летучих митингах в Медлине,
Бадене, Винер-Нойштадте, Нойкирхене, Капфенберге и
других небольших городках, где у здания ратуш, несмот¬
ря на дождливую погоду, собирались тысячи жителей,—
я и Баля от всей души поздравляли австрийских женщин
с «Днем матери», высказывали пожелания, чтобы их де¬
ти больше никогда не знали, что такое война. Эти наши
слова, как правило, встречались с большим воодушевле¬
нием.
На подъезде к Капфенбергу, у деревни Мюрцхофен,
в очень живописной местности, колонна наших машин
остановилась на несколько минут. Сразу нас окружили
толпы людей. Было интересно побеседовать с сельскими
жителями, конечно не ждавшими советских гостей. Осо¬
бенно мне запомнился очень теплый разговор с молодой
четой Карлом н Эльке Мартинец, любовно пестовавшей
свою годовалую дочурку Клавдию. Они рассказали о
своей работе, о жизни, мы обменялись памятными суве¬
нирами и сфотографировались на память. Двумя фотоап¬
паратами— моим и Карла Мартинеца, — так, чтобы у
каждого из нас сохранилась эта пленка.
А в Капфенберге неожиданно довелось увидеть старо¬
го рабочего — токаря Франца Францевича Юраско, кото¬
рый с гордостью показал нам пригласительный билет на
Красную площадь в день празднования 43-й годовщины
Великой Октябрьской социалистической революции. Он
приезжал тогда в Москву с делегацией австрийских тру¬
дящихся и, конечно, был полон воспоминаний о днях,
проведенных в Советском Союзе. Слушая его горячую,
сбивчивую от волнения речь, я невольно подумал, сколько
искренних друзей имеет наш народ во всех странах мира,
какое счастье быть гражданином нашей великой социали-
281

одической Родины, искреннее, доброе слово о которой
звучит на языках всех народов н наций!
Уже поздно ночью, после массового митинга, прове¬
денного при прожекторах, мы двинулись , из Граца в об¬
ратный путь. И я, и Валя, да н все товарищи, устав за
день, слегка подремывали в дороге. В горах было туман¬
но, и машины поэтому шли не очень-то быстро. На пере¬
вале Зиммеринг— своеобразной границе между Штирией
и Нижней Австрией — сделали короткую остановку, за¬
шли в придорожную таверну. В ней было полно народа —
молодые парни-лесорубы, шоферы с грузовых автомашин,
идущих из Вены, несколько туристов. Пока нам подава¬
ли по чашечке черного кофе, один из парней, подойдя
к музыкальному автомату и опустив в него шиллинг, на¬
жал на кнопку. Послышался отрывистый счет: «Фюнф,
фир, дрей, цвей, эйн, зеро», затем раздался резкий, как
при запуске ракеты, свист, грохот, чей-то голос, похожий
на мой, сказал по-русски: «Поехали!», и помещение та¬
верны заполнили звуки веселой песенки. Все довольные
засмеялись и захлопали в ладоши. Оказывается, парень,
как бы приветствуя нас, специально выбрал популярную
в Австрии «космическую» пластинку «Полет на Луну».
Мы, конечно, к удовольствию всех присутствующих, про¬
слушали ее несколько раз.
Заключительный день пребывания в Австрии был по¬
священ новым встречам, и в числе их с коллективом ре¬
дакции коммунистической газеты «Фольксштимме». На
первом этаже здания, где помещается редакция этой га¬
зеты, расположен книжный магазин. Мы довольно долго
пробыли в нем — тут шла продажа изданной на немецком
языке книги «Дорога в космос», и многие покупатели хо¬
тели получить ее с моим автографом. Писал, как говорит¬
ся, до тех пор, пока не кончились чернила в авторучке...
Утром 15 мая, сердечно провожаемые австрийскими
друзьями и увозя с собой самые теплые впечатления об
интересных встречах, мы улетели на Родину. Надо было
готовиться к еще одной зарубежной поездке — на далекие
Японские острова.
Первой зарубежной страной, которую мне довелось
видеть в памятный день 12 апреля 1961 года с борта «Во¬
стока», была Япония. Ее зеленые, покрытые лесами ост¬
рова на какое-то короткое время проглянули сквозь раз¬
рывы облаков далеко внизу, и вот уже, двигаясь по на¬
282

меченной орбите, «Восток» пошел вад синеватыми в<у-
дами Тихого океана.'Может быть, еще и поэтому с таким
интересом мы в Двадцатых числах мая 1962 года, подле¬
тая к Токио, любовались* раскрывающейся перед нами
панорамой острова Хонсю с хорошо заметной на нем сне¬
говой шапкой Фудзиямы.
В Японию меня, Валю и группу сопровождавших то-,
варящей во главе с Героем Советского Союза генералом
Л. И. Гореглядом пригласило Общество «Япония —
СССР». Наши японские друзья постарались сделать все
зависящее от них, чтобы этот дружественный визит про¬
шел как можно лучше, чтобы мы могли побывать не толь¬
ко в столице государства, но и в ряде других городов, по¬
ближе познакомиться с жизнью и культурой японского
народа. Они во главе с вице-президентом Общества встре¬
тили нас на токийском аэродроме и первым делом при¬
крепили к нашим костюмам большие, искусно сделанное
из тончайшей материи хризантемы на красно-белых лен¬
точках. Это был знак почетных гостей.
На аэродроме, на всем пути в центр столицы к отелю'
«Империал», где мы должны были остановиться, толпил¬
ся народ. На ветру трепетали полотнища флагов и транс¬
парантов. Многие пели очень мелодичную песню о совет¬
ских космонавтах. В припеве этой песни была такая
строчка: «Хорошо, хорошо, Гагарин!» Японские юноши я
девушки выговаривали ее по-русски. И хотя, может быть,
несколько неловко говорить здесь об этом, но песня мне
понравилась. Ведь дело вовсе не в том, что в ней упоми¬
налось мое имя, а в том, что она была посвящена со¬
ветским космонавтам и своим содержанием хорошо выра¬
жала главное: полеты советских космических кораблей
служат прогрессу всего человечества, осуществляются в
интересах мира на нашей планете.
В те дни, которые мы провели в стране «Восходяще¬
го солнца», как испокон веков называют ее японцы, Об¬
щество «Япония — СССР» отмечало свой пятилетний юби¬
лей. К этой дате оно пришло с заметными успехами во
многих начинаниях, направленных на укрепление и раз¬
витие дружественных связей японского народа со своим
непосредственным соседом Советским Союзом. Филиалы
Общества имеются более чем в сорока префектурах стра¬
ны, оно насчитывает около 70 коллективных членов, объ¬
единяющих большие массы японских трудящихся. -На-
283

пример, член Общества—Генеральный Совет японских
профсоюзов — охватывает около четырех миллионов ра¬
бочих и служащих различных отраслей промышленности.
Общество располагает печатными изданиями, зани¬
мается переводом книг советских авторов на японский
язык. В частности, при активном участии членов Обще¬
ства— писателей и журналистов — в Японии изданы и
книги записок советских космонавтов «Дорога в космос»
н «700000 километров в космосе». Признаться, мне было
приятно видеть их в руках юношей и девушек, приходив¬
ших на вечера, устраиваемые Обществом и в Токио, и в
Осака, и в Киото, и других городах. Один из переводчи¬
ков «Дороги в космос», Таку Эгава, вручил мне ее с та¬
кой трогательной надписью: «На память радостнейшей
встречи в Токио. Желаю вам, жене и дочерям хорошего
здоровья, счастливой жизни и дальнейших, еще больших
успехов и в космосе и на земле».
Повседневная работа Общества находит живейший
отклик в народных массах Японии, она близка сердцам
миллионов жителей страны, искренне желающих разви¬
тия самых добрососедских отношений с Советским Сою¬
зом. Как добрых соседей, как союзников в борьбе за мир,
встречал нас японский народ, перенесший много невзгод
в пору второй мировой войны, переживший атомные бом¬
бардировки. Трудящиеся Японии с вполне понятными
опасениями следили за непрекращающимися ядерными
испытаниями, производимыми американской военщиной в
бассейне Тихого океана. Сколько раз, едва только начи¬
нало дождить, будь то в Токио или Осака, японские
друзья предупредительно советовали накинуть плащи
или раскрывали над нами зонтики, чтобы обезопасить от
радиоактивной влаги.
Сколько горьких историй пришлось нам выслушать в
беседах с простыми людьми Японии о губительных по¬
следствиях атомных нападений на Хиросиму и Нагасаки!
И с каким уважением в то же время к нашему народу
рассказывали японские друзья о помощи, которую оказы¬
вают советские медики их стране в борьбе с «атомными
последствиями»! Как раз, например, в те дни, когда мы
были в Японии, девушка из Нагасаки Нагата Хисако, вы¬
лечившаяся в Советском Союзе от тяжелого недуга, по¬
лученного в результате атомной бомбардировки ее род¬
ного города, вышла замуж за молодого парня-из Токио.
284

В этот счастливый для молодой четы день я от имени
всех своих товарищей передал ей сердечные поздравле¬
ния, пожелал больших успехов в работе и жизни.
Буквально начиная с первой минуты прилета в Токио,
каждый день нашего пребывания в Японии был строго
регламентирован обширной программой различных встреч,
лекций о советской космонавтике, массовых митингов,
выступлений по телевидению и по радио, бесед с учены¬
ми, обстоятельных пресс-конференций с журналистами.
В эту программу были включены и встречи моей жены
Вали с представительницами различных женских обще¬
ственных организаций. На одной из этих встреч она по¬
ставила свою подпись под обращением японских матерей
против испытаний ядерного оружия.
Как раз в те дни американский космонавт М. Карпен¬
тер совершил трехвитковый орбитальный полет вокруг
Земли. Весть об этом застала нас в древней столице стра¬
ны Киото. Естественно, что японские журналисты —• а
они сопровождали нас повсюду — попросили меня сказать
по этому поводу несколько слов. Хотя местная пресса и
опубликовала лишь первоначальные и весьма неполные
данные об этом полете, но было ясно, что рейс М. Кар¬
пентера, повторявший по сути дела предыдущий полет
Д. Гленна, едва-едва не закончился очень плачевно. Ведь
ему из-за чрезвычайно повысившейся в кабине темпера¬
туры пришлось очень тяжело. «Приводнение» космонавта
произошло в сотнях километров от намеченного места.
Его долго не могли обнаружить поисковые корабли. Сло¬
вам, техническая сторона дела в этом полете оказалась
совсем не на высоте.
Сказав об этом японским журналистам и о том, что
мне хочется от души поздравить смелого американского
космонавта с благополучным, несмотря на все возникшие
в полете затруднения, возвращением на Землю, я выра¬
зил надежду, что сделанные в новом американском кос-*
мическом полете наблюдения будут целиком служить де¬
лу научного исследования космического пространства в
мирных целях.
— Мы, советские космонавты, проложившие первые
борозды в космической целине, — сказал я в заключение
этого летучего интервью, — всегда будем рады сотрудни¬
чать с исследователями просторов Вселенной — предста-
285

внтелями всех стран, и народов —в интересах мира!
дружбы на нашей планете.
На следующий день многие японские газеты привел!
это высказывание в отчетах о ходе нашей поездки. Нс
были средн сопровождавших нас японских журналисте!
и люди, считавшие, что полет М. Карпентера своей сенса¬
ционностью как бы охладит интерес японского народа к со¬
ветским гостям. Надо сказать, что они глубоко ошиблиш
в своих беспочвенных прогнозах. Как раз в эти дни гре¬
бень приветственной, если можно так выразиться, волнь
в адрес Советского Союза, в адрес успехов советской кос¬
монавтики, которая, подобно мощному цунами, катилас!
по Японии, возрос еще больше. Это выразилось и в еще
больших скоплениях народа, выходившего встречать на>
в Нагое, Титосе и Саппоро, и в том, что на плакатах
возвышавшихся над людскими толпами, появились порт¬
реты В. И. Ленина и красноречивые надписи: «Хорошо
Советский Союз! Хорошо, коммунизм!» Все в больше»
количестве мне стали подавать для памятных автографе!
открытки с известной фотографией, снятой на Красно!
площади: «небесные братья» — Гагарин и Титов. Все это
безусловно, как бы еще и еще раз подчеркивало призна¬
ние японским народом неоспоримости приоритета и боль¬
ших достижений Советского Союза в области освоение
космоса.
Кстати сказать, это явственно прозвучало и на широ¬
кой пресс-конференции в Токио с тремястами зарубеж¬
ными корреспондентами в их клубе. Президент клуба —
представитель американского агентства Ассошиэйте;
Пресс в своем выступлении прямо сказал о том, что ш>
леты советских космических кораблей «Восток» и «Вос¬
ток-2» не- знают себе равных и что у человечества, какие
бы в последующем ни были осуществлены рейсы в кос
мос, на века останется память о советских людях — пио¬
нерах освоения просторов Вселенной. Было приятно слы¬
шать эти слова из уст видного американского журнали¬
ста, Вполне объективно оценившего великий вклад Совет!
ского Союза, его ученых, инженеров и рабочих в деле
развития космонавтики. Жаль только, что на этой пресс-
конференции американские журналисты ни единым слси
вом не обмолвились о затеянной тогда Пентагоном Диверу
сии в космосе — испытаниях ядерного оружия на боль¬
ших высотах.
286

Свое искренне дружеское расположение"ж Советскому
Союзу, свою тягу к советским людям японские трудящие-
ся, члены Общества «Япония — СССР» старались выра¬
зить самыми различными способами. Как правтао, каж¬
дый массовый митинг—а они организовывались во всех
посещенных нами городах—заканчивался небольшим
концертом. На этих концертах наряду с национальными
песнями и танцами в программу входили выступления са¬
модеятельных коллективов японской молодежи, которые
ставили целые музыкально-танцевальные спектакля,
включавшие в себя популярные советские песни и наши
народные танцы. В Осака, например, такое выступление,
происходившее на водном стадионе и длившееся около
часа, так и называлось «Подмосковные вечера». Япон¬
ские юноши и девушки, одетые в костюмы колхозных
трактористов, полеводов, доярок, разыграли увлекатель¬
ную пантомиму, спели несколько советских песен, а по¬
том, в заключение, пригласили всех нас на сцену, для того
чтобы вместе с ними спеть «Подмосковные вечера». И мы,
конечно, вышли на сцену н под горячее одобрение три¬
дцати тысяч участников митинга пели, и, надо сказать,
пелц с большим воодушевлением.
В Японии хорошо развито телевидение. Поэтому мне
и Вале по просьбе японских друзей пришлось несколько
раз участвовать в телевизионных передачах. Иные из них
длились чуть ли не по часу и, как рассказывали товари¬
щи, проходили довольно интересно. В одной из таких
телепередач, организованной Токийской студией, 'вместе
с нами приняло участие большое количество людей: сту¬
денты университета «Васэда», вернувшиеся из Антаркти¬
ды члены научной экспедиции, жена японского летчика
Токугавы, совершившего более пятидесяти лет назад пер¬
вый в Японии полет, конструктор японских исследователь¬
ских ракет профессор Итокава и... годовалая девочка Но-
гуе Мидзогути, родившаяся в день полета «Востока». Та¬
кая сложная передача — своего рода телевизионный спек¬
такль, — конечно, потребовала хорошей режиссуры, кото¬
рой я, хотя и без заблаговременной подготовки, старался
помогать в меру сил и возможностей. Товарищи говорят,
что передача получилась хорошей. Особенно удачным, по
их мнению, был эпизод, когда я взял на руки годовалую
Ногуе Мидзогути и, от души расцеловав ее, пожелал, что¬
бы она, как и другие японские дети, никогда не узнала,
287

что такое война, чтобы вся ее жизнь была мирной, твор¬
ческой, направленной на благо своего талантливого, тру¬
долюбивого народа.
Первый японский летчик Токугава по состоянию здо¬
ровья не смог сам прийти в телестудию. Но по ходу пе¬
редачи на экране телевизора появилось его изображение,
раздался его голос.
— Очень доволен, — говорил этот уже далеко не мо¬
лодой человек, одетый в простой, домашний костюм,—
что советские люди первыми осуществили полет в кос¬
мос. Сожалею, что не могу лично встретиться с совет¬
ским космонавтом. Надеюсь, что народы наших стран
всегда будут жить в мире и дружбе.
По поручению Токугавы его жена, тоже уже пожилая
женщина, в темном кимоно, преподнесла мне памятный
сувенир — макет самолета, на котором ее муж совершил
первый полет в Японии. Благодаря за подарок, я сказал,
что рад приветствовать летчика Токугаву, что примерно
в то же время, когда он впервые поднимался в воздух,
русские летчики — пионеры авиации — тоже достигли не¬
малых успехов, завоевав несколько международных ре¬
кордов. Затем я напомнил японским телезрителям, что
более сотни лет назад русский моряк А. Ф. Можайский —
создатель первого в мире самолета, — плавая у берегов
Японии на фрегате «Диана», спасал японских рыбаков
во время сильного шторма. Жену Токугавы я попросил
передать ему от меня репродукцию рисунка А. Ф. Мо¬
жайского, сделанного в то время в бухте Симодо.
Запомнился мне из этой телепередачи и разговор с
японским ученым — ракетостроителем профессором Ито-
кавой. Мы, по сути дела, продолжили в телестудии ту бе¬
седу, которая началась у нас еще на встрече с группой
японских ученых, на которой профессор рассказал об
испытаниях его исследовательских ракет, о планах созда¬
ния японской космической ракеты.
— Когда она будет создана, — сказал я профессору,—
был бы рад совершить на ней полет вместе с японскими
космонавтами.
— Это было бы,— заметил японский конструктор,—
замечательным вкладом в дело международного сотруд¬
ничества в области космонавтики.
Кстати сказать, мысль о совместных научных работах
по исследованию космического пространства быстро под-
288

хватили японский друзья. Они очень образно выразили
ее в появившемся в Нагое макете космической ракеты с
надписью на ее борту: «Восток». В пилотской кабине этой
ракеты рядом с советским космонавтом сидел японский
юноша, облаченный в скафандр и гермошлем. В руках у
юноши был плакат: «Вместе в космос!»
Вместе в космос, вместе с Советским Союзом бороться
за мир, за запрещение ядерных испытаний, за всеобщее и
полное разоружение — этот призыв громко звучал на
всех митингах, на всех встречах, беседах, в которых нам
довелось участвовать на японской земле.
Здесь, как известно, расположено немало американ¬
ских военных баз. На аэродроме одной из них, находя¬
щейся возле города Титосё (остров Хоккайдо), нам при¬
шлось побывать на пути в Саппоро. Видимо, специально
к нашему прилету все самолеты были убраны в ангары.
Но на служебных помещениях четко выделялись надпи¬
си, гласящие о том, что здесь размещены подразделения
военно-воздушных сил США. Да и возле здания штаба
ветер раздувал поднятый на мачту звездно-полосатый
американский флаг.
Солдат и офицеров США в форме было немного.
Большинство — а их легко можно было узнать в толпе
японцев по светлым лицам — переоделись в штатские
костюмы. С одним из таких «штатских» военных сопро¬
вождавшие меня журналисты затеяли беседу о погоде, о
красотах острова Хоккайдо.
— Очень богатая природа, — сказал американец.
— Видимо, поэтому вы и поселились здесь? — спро¬
сили его товарищи.
Американец смешался. Наши обратили его внимание
па пролетавшие в стороне реактивные истребители с
опознавательными знаками авиации США.
— С этого аэродрома? — опять спросили собеседника
журналисты.
— Не знаю, — нарочито удивленно пожимая плечами,
ответил тот, — тут нет нашей базы...
Тогда мои советские друзья обратили его внимание,
что разговор происходит в каких-нибудь двадцати метрах
от таблички, на которой четко выделялись буквы:
«U. S. Air force» — «Соединенные Штаты. Воздушные си¬
лы». Надо ли говорить о том, что американец после этого
19 Ю. А. Гагарин	289

немедленно прекратил беседу » постарался побцвтреег
затеряться в толпе.
Еще с одним представителем американской авиация,
мм вплотную встретились на обратном пути из Саппоро
в Токио. Это был командир пассажирского самолета капи¬
тан Элсмор. Он пригласил меня в пилотскую кабину. Мы
поговорили о качествах машины, об установленных на;
ней пилотажных и навигационных приборах. Затем раз¬
говор зашел о минувшей войне. Выяснилось, что во время
ее мы оба были подростками.
— Думаю, — сказал на прощание Элсмор, — нам не;
придется встречаться на войне. Не по мне это дело...
В эти дни в мой адрес приходили письма из разных^
городов Японии. В них много говорилось о самом набо-.
девшем для японцев — о необходимости запрещения ис¬
пытаний ядерного оружия, о борьбе за мир. Меня очень
взволновало одно письмо, полученное на острове Хоккай-.
до. Его написал уже десять лет томящийся в тюрьме
японский коммунист Кунидзи Мураками. Его история
мне была хорошо известна из опубликованной в «Правде»
корреспонденции. Около десяти лет назад Кунидзи Мура¬
ками схватили по нелепому подозрению в нарушении
правопорядка и до сих пор держат в заключении. К лист¬
ку, написанному в тюремной камере, Мураками приложил?
фотографию своей восьмидесятилетней матери — простой;
японской женщины, с изможденным от трудной жизни
лицом. Поздравляя меня с приездом на ого родину, 3&;
лучшее будущее которой он готов отдать все свои силы,
Мураками пишет, что когда, год тому назад, здесь же, в':
цяморе № 10, он узнал о полете «Востока», то ему поду-:
малось: «Это — начало новой эры». Свое взволнованное'
послание безвинно томящийся в тюрьме японский ком¬
мунист закончил такими строками: «Да здравствует,
СССР! Да здравствует советский космический корабль
№ 3! Да здравствует мир!»
Мыслями о мире, о дружбе и сотрудничестве с Совет¬
ским Союзом живут десятки миллионов трудящихся на¬
шего дальневосточного соседа. Встречая советских людей,
трудовые люди Японии высоко поднимали над головой
символично скрещенные вместе красные флажки с сер-'
пом и молотом и белые с красным шаром восходящего,
солнца — национальной эмблемой своей страны. Это был
знак сердечного приветствия, знак дружбы, знак добросо¬
290

седских отношений j&yx. государств, которые раэделйет
толыю небольшое море. Когда, распрощавшись с госте-;
приимным японским народом, мы уже летели в Мосту,
из портативного радиоприемника вдруг понеслись звуки
полюбившейся всем нам песни, сложенной японской моло¬
дежью: «Пусть расцветают цветы мира на всей нашей
зеленой и щедрой планете».
19*

ШТУРМ КОСМОСА ПРОДОЛЖАЕТСЯ
ще находясь в Японии, на слете молодежи, мы
уговорились с японскими юношами и девушка¬
ми о ближайшей встрече на Всемирном фести¬
вале молодежи, который должен был состояться в июле
1962 года в столице Финляндии Хельсинки. Выполняя
это обещание, хотя и очень было трудно со временем, ибо
в те дни уже вовсю развернулась подготовка к новому
полету в космос Андрияна Николаева и Павла Поповича,
я все же побывал на этом форуме молодежи почти
140 стран. В Хельсинки, знакомом уже мне по прошло¬
годней поездке, произошло много интересных встреч ,и
бесед. Прилетев на фестиваль утром, выступив на массо¬
вом митинге, на собрании студентов, интересующихся
космонавтикой, побеседовав на теплоходе «Грузия» с со¬
ветской делегацией, побывав на молодежном балу в ра¬
бочем клубе, я уже ночью, везя сердечные приветы со¬
ветским космонавтам от участников фестиваля, вылетел
обратно на Родину. Надо было спешить на космодром.
Серьезная задача была поставлена на сей раз переД;
советскими космонавтами, людьми сильными и целеуст¬
ремленными. Речь шла о длительном групповом полете
292

двух космических кораблей — «Восток-3» и «Восток-4», в
ходе которого следовало решить ряд важных проблем,
необходимых для дальнейшего развития космонавтики.
Дух захватывало от новизны и сложности полетных за¬
даний, тщательно разработанных советскими учеными.
Нашим космонавтам предстояло выяснить степень влия¬
ния длительного состояния невесомости на человеческий
организм, провести трехсуточный совместный групповой
полет в космосе с поддержанием постоянной двухсторон¬
ней связи друг с другом н с Землей, совершить группо¬
вую посадку в заданном районе и решить множество са¬
мых разнообразных медико-биологических вопросов. Ан¬
дриян Николаев должен был провести в космосе четверо
суток, а Павел Попович, присоединившись к его кораблю
почти через двадцать четыре часа, —трое суток.
Все мы были твердо уверены, что наши друзья с че¬
стью справятся с возложенными на них задачами. Андри¬
ян Николаев — Космонавт-Три, как уже давно называли
мы его между собой, год назад дублировал Германа Ти¬
това и был тогда готов в любую минуту занять пилотское
место в кабине «Востока-2». Этот исключительно спокой¬
ный и выдержанный человек был отлично подготовлен к
новому полету в космос. Он, как и Павел Попович, рас¬
спрашивал меня и Германа Титова о всех перипетиях
наших космических рейсов, глубоко вникал в наш опыт,
тщательно готовился к заданию на различных тренаже¬
рах.
По отзывам медиков, Николаев обладал идеальным
здоровьем, выдержкой и спокойствием. Все мы уважали
его за исключительную скромность. В свое время Андри¬
ян совершил подвиг. В жизни каждого человека бывают
минуты, полностью раскрывающие характер, определяю¬
щие, на что он способен. В такие минуты решения, от
которых зависит судьба человека и исполняемого им де¬
ла и долга, надо принимать мгновенно и молниеносно
проводить в жизнь. Именно такое испытание выпало на
долю Андрияна в тихий июньский день 1956 года.
Тогда он, будучи молодым летчиком, нес службу в
авиационном полку. В назначенный час Андриян повел
реактивный истребитель в пилотажную зону. День был
солнечный. У всех летчиков эскадрильи ладились полеты.
Все было хорошо и у лейтенанта Николаева. Он радостно
оглядывал широкие дали, распростершиеся под могучим,
293

нмд^жным крвдюм самолета. РвдДОг Петшге облака сби¬
вались на горизонте в сщюневую дымжу. Поля цветуще¬
го льна синели внизу, .подобно озерам. Все в душе лет¬
чика, наполненной счастливым чувством полета, пело.
И вдруг мерный посвист двигателя внезапно оборвал¬
ся, В первый момент Андриян не понял, что же произо-
хйло? На приборной доске заплясали стрелки, двигатель
заглох. У летчика перехватило дыхание. Что делать?
Взгляд метнулся к высотомеру: 6000 метров. Не так уж
много для тяжелой машины, быстро теряющей скорость,
чтобы спланировать на аэродром. Андриян кратко доло¬
жил руководителю полетов о беде. В подобных случаях
неизбежно катапультирование летчика с парашютом. Но
ведь самолет стоит колоссальных средств, в него вложено
много труда...
А земля с каждой секундой приближалась. Наклонен¬
ное к ней крыло самолета, казалось, вот-вот зацепит вер¬
хушки деревьев. Сохраняя присутствие духа, Андриян
действовал разумно и хладнокровно. Крепко обхватив руч¬
ку управления, он выровнял машину. Она пронеслась
над одним оврагом, над другим, перевалила через холм,
поросший кустарником, словно подбитая птица, пролетела
над лугом с протекавшей по нему речушкой и, взбороз¬
див ржаное поле, замерла на месте.
Оглушенный не столько ударом о землю, сколько на¬
ступившей тишиной, Андриян с облегчением откинул фо¬
нарь кабины. Его охватила неимоверная усталость. Пах¬
нущий полевыми цветами легкий ветерок обвеял разго¬
ряченное лицо.
Он оглядел самолет. Машина, если не считать незна¬
чительных повреждений, была цела. У Андрияна отлегло
от сердца, — значит, не зря рисковал!
Через несколько минут на автомашинах примчались
командир полка и командир эскадрильи с техниками.
Всех поразило хладнокровие летчика.
— Долг для него превыше всего, — так сказал тогда
подполковник Соколов офицерам полка, когда через не¬
сколько дней перед строем вручал Андрияну часы. Я ви¬
дел эти часы. На их крышке выгравировано: «Лейтенанту
Николаеву А. Г. от командира войсковой части». Это бы¬
ла первая награда, полученная Андрияном за время служ¬
бы в Советской Армии.
294

-.И вот я опяткяаедажшОм космодроме. Следа -Ша¬
сте jc космонавтаедф прибыли и' многие давно знакомые
мне я Герману Титову специалисты но самым различным
отраслям космическойтехники. Я с бояы$ой радостью
встретился тут е Главным Конструктором. Ов, жак всегда,
был приветлив и внимателен. Мы, космонавты, питали
к этому человеку поистине сыновнюю любовь и безгра¬
ничное уважение. Да и среди ученых, инженеров, техни-
ков И рабочих он снискал себе непререкаемый авторитет.
Каждый выход человека в космос был связан с его непо¬
средственным участиемв этом сложнейшем деле.
Космодром жил размеренной жизнью. Я сразу вклю¬
чился в ее деловой ритм, подчиненный требованиям- пред¬
стоящей задачи. Целыми днями мы пропадали на стартовой
площадке, в помещениях, отведенных для специаль¬
ных занятий, на оперативном пункте управления пред¬
стоящим полетом. Следовало проверить, уточнить, «про¬
играть» с командирами «Востока-3» и «Востока-4» на
Земле все их действия в космосе. Эта работа чередова¬
лась с отдыхом. За несколько дней до старта «Восто¬
ка-3» дружной компанией ездили на рыбалку, варили
уху. Каждый вечер смотрели кинофильмы, главным обра¬
зом комедийные, очень далекие от нашей беспокойной
профессии.
И вот настал последний день перед стартом «Восто-
ка-3». Мы проводили Андрияна Николаева и его дублера
в тот самый «домик космонавтов», где в апреле 1961 года
мне и Герману Титову довелось провести запомнившуюся
на всю жизнь ночь накануне старта «Востока». Здесь было
так же уютно, как и тогда. В небольшой спальне — две
кровати, круглый стол с букетом полевых цветов, книги,
шахматы, радиоприемник. Андриян Николаев располо¬
жился на кровати, где раньше спал я и на которой он
провел ночь, дублируя Германа Титова. Перед тем как
улечься спать, мы все —Андриян Николаев, Павел По¬
пович, их дублеры — Валерий Быковский и Владимир
Комаров, Герман Титов и я — перекинулись несколькими
шутками, пожелали друг другу спокойной ночи и ра¬
зошлись. После нашего ухода Андриян Николаев и его
дублер Валерий Быковский сразу уснули. Дважды за
ночь к ним заходил Главный Конструктор, беседовал
с врачами, дежурившими в «домике космонавтов», и, убе¬
дившись, что ребята спят, уходил. Это было продикто¬
295

вано не волнением и беспокойством, а отеческой за¬
ботой.
Ночь на 11 августа выдалась тихая, звездная. Свети¬
ла полная Луна. Многие специалисты, жившие вместе
с нами в космодромной гостинице, долго сидели в садочке
и тихо беседовали о том часе, когда советский космиче¬
ский корабль будет стартовать не в орбитальный полет
вокруг Земли, а на Луну. Время это, конечно, придет, и,
кто знает, может быть, гораздо скорее, чем мы думаем.
Разве в октябре 1957 года, когда в космос вышел первый
в мире советский искусственный спутник Земли, мы мог¬
ли представить себе, что всего через три года после этого
события развернется деятельная подготовка к первому в
истории полету человека в просторы Вселенной? А разве
в апреле 1961 года после полуторачасового рейса вокруг
планеты можно было подумать, что всего только через
год речь пойдет о многосуточном полете не одного, а сра¬
зу двух космических кораблей?
Рано утром, пока еще командир «Востока-3» спал без¬
мятежным, крепким сном, Государственная комиссия, ко¬
торой Центральный Комитет партии и Советское прави¬
тельство поручили руководить новым полетом в космос,
собравшись в помещении поблизости от стартовой пло¬
щадки, заслушала доклады о готовности ракеты-носителя и
космического корабля к полету, утвердила во всех дета¬
лях полетное задание. Вместе с Германом Титовым я
тоже был на этом заседании Государственной комиссии.
Было приятно выслушать здесь ответ представителя ме¬
дицины на вопрос о состоянии здоровья командира
«Востока-3»: он, судя по показаниям специальной аппа¬
ратуры, чувствует себя превосходно. Да иначе и не могло
быть! Хорошо зная Андрияна Николаева, его действитель¬
но богатырское здоровье и крепкие нервы, мы невольно
в этот момент переглянулись с Германом Титовым и по¬
нимающе улыбнулись друг другу.
Легкий завтрак в земных условиях, облачение в кос¬
мические одежды Андрияна Николаева и его дублера —
и выезд в специальном автобусе на стартовую площадку.
Обыкновенно в этом автобусе едут только два космонав¬
та—командир корабля и его заместитель. На сей раз
в автобусе был и Павел Попович — командир «Востока-4»,
стартующего через сутки. Все время он и Андриян Нико¬
296

лаев были вместе и, конечно, не могли разлучиться в этот
ответственный предстартовый час.
С песней, вырывающейся из открытых окон автобуса,
космонавты прибыли на стартовую площадку. В безоблач¬
ном небе не было ничего, кроме ослепительно светящего
солнца, и казалось, готовая к выходу в космос гигантская
ракета нацелена прямо на него. Андриян Николаев ко¬
ротко отрапортовал Председателю Государственной ко¬
миссии о том, что готов к выполнению задания. Мне
вспомнилось, как вот так же, в апреле минувшего года,
рапортовал о готовности к полету на «Востоке» и я. С тех
пор прошло совсем немного времени, и в какой новый,
небывалый полет мы провожаем сейчас своего товарища!
Вот он крепко, по-мужски целуется с учеными, со мной
и Германом Титовым, с командиром «Востока-4»... Про¬
щальный взмах руки товарищам и друзьям, и лифт уно¬
сит Андрияна Николаева к люку космического ко¬
рабля.
Теперь время потянулось медленно. Ведь самое тяже¬
лое в жизни космонавта — это ожидание. Пока Андриян
обживался в своей уютной кабине, я все время перекли¬
кался с ним по радио. Это был самый обыденный раз¬
говор. Были в нем и вопросы технического характера, и
деловые советы, и шутки.
Время от времени ко мне на стартовом командном
пункте, расположенном под землей, в так называемом
бункере, подходил Главный Конструктор и, взяв микро¬
фон, говорил Андрияну Николаеву несколько слов. Как
всегда, это были точные, деловые и вместе с тем очень
душевные слова.
В 11 часов 30 минут по московскому времени была
подана последняя команда:
— Подъем!!!
Глядя в перископ, я увидел, как серебристое тело ра¬
кеты, освобожденное от металлических одежд поддержи¬
вающих ферм, медленно приподнялось над стартовым
устройством и, содрогая землю и воздух гулом мощных
двигателей, в жарком пламени устремилось ввысь.
— Все нормально, — донесло до нас радио спокойный
голос Андрияна Николаева, принявшего на себя все на¬
растающие перегрузки.
Прошла минута, и в небе остался только бледный след
297

ртракеты, <жры»шйи1в уйм.Подо «Востойа-3» на¬
чался. Активны! участок путя—отстарта до орбиты—
Андриян Николаев перенес хороню. Перегрузки, возник¬
шие в это время, не вызвали каких-либо расстройств в
его организме. Множество приборов, наблюдающих за
его состоянием, отметили, что его физиологические^ реак¬
ции по своему характеру мало чем отличались от зареги¬
стрированных ранее как в моем полете, так и в полете
Германа Титова. Эти приборы сообщили на Землю, что
пульс у Андрияна доходил до 120 ударов в минуту. Пере¬
грузки были перенесены им с завидным терпением, ибо
он хорошо подготовился к ним во время тренировок на
центрифуге. Кроме того, как он сам потом рассказывал,
И'опыт, перенятый от меня и Германа Титова, и наши со¬
веты помогли ему в эти напряженные минуты.
Корабль «Восток-3», как и «Восток-4», был более со¬
вершенен и комфортабелен, чем те, на которых летали
мы с Германом Титовым. Готовя более длительный полет
в космос, ученые и конструкторы позаботились об удоб¬
ствах космонавтов. На кораблях был установлен усовер¬
шенствованный комплекс связной аппаратуры, новейшие
телевизионные устройства, а также аппараты, обеспечива¬
ющие двухсторонние прямые переговоры между космо¬
навтами. Комфорт, о котором я говорю, не следует пони¬
мать в буквальном смысле слова. Это не только удобное
пилотское кресло, позволяющее переносить перегрузки и
являющееся рабочим местом и постелью космонавта. Это
прежде всего необходимая для жизни человека атмосфера
внутри корабля с определенной температурой, давлением
и степенью влажности, регулирующимися не только ав¬
томатами, но и в случае необходимости самим космонав¬
ток.
Корабль послушен воле его творцов и пилотов. В лю¬
бой момент, пользуясь удобной системой управления, его
можно сориентировать в пространстве или, изменив ско¬
рость движения, перевести с орбиты на траекторию спус¬
ка и безопасно приземлить в заранее выбранном районе
нашей планеты.
«Восток-3» был выведен на заданную орбиту с пора¬
зительной точностью как по времени, так и по месту. Это
дало возможность Андрияну Николаеву с первых же ми¬
нут включиться в научную работу, которая предусматри¬
валась программой полета.
298

Чувствую «ЯНк хорошо,—сраву же по выходе ;-й»
орбиту сообщи* де нОм, — на борту все нормальмо, в ;иД-
люминаторы хороню видна Земля.
За час с небольшим на «Востоке-3» день сменился
ночыо, н снова в его «Взоре» показалась залйтая сеющем
Земля. Корабль начал второй виток вокруг земного'шара.
Теперь и всем нам на Земле, и Андрияну Николаеву
стало окончательно ясно, что все идет хорошо, по зада¬
нию. На третьем витке, убежденный в безотказности ра¬
боты всех систем корабля и в своем отличном самочувст¬
вии, Андриян Николаев доложил по радио Центральному
Комитету Коммунистической партии Советского Союза,
Советскому правительству об успешном ходе полета. Он
старался произносить слова этого доклада раздельно 7и
внятно, вкладывая в них всю свою уверенность, энергию,
и любовь к социалистической Отчизне. Вся страна слушав
ла его, слушал и Павел Попович, готовящийся в это вре¬
мя к своему завтрашнему старту. Нельзя было не увидеть,
что голос друга, пришедший из космоса, вызвал в нем
еще большее желание поскорее встретиться с ним на
орбите. Но все должно было свершиться в свое время!
Никто в эти первые часы нового космического полета
не уходил с оперативного пункта управления. Всем хоте¬
лось слышать чуточку глуховатый голос Андрияна Нико¬
лаева, все время сообщавшего результаты своих наблюдем
ний, что называется из первых рук узнавать и координа¬
ты «Востока-3», и о всем том, что делается на его борту.
В начале четвертого z витка состоялась телевизионная пе¬
редача из космоса, и мы увидели на экране лицо Андрия-
на, спокойно работающего в своей кабине.
По графику, заранее разработанному на Земле, под-?
ходило время одного из весьма важных опытов, который
надлежало произвести Андрияну Николаеву, — выход и»
пилотского кресла. Этого, как известно, не делали ни я, ни
Герман Титов. Естественно, мы все ожидали этого момен¬
та с нетерпением и настороженностью. Один из крупней¬
ших специалистов в своей области, с мнением которого
считаются все космонавты, еще во время подготовки к
полету настойчиво рекомендовал Андрияну Николаеву
подойти к этому заданию с крайней осмотрительностью.
Ведь никто не знал, что может произойти с космонавтом,
когда в состоянии невесомости он освободится от привяз¬
ных ремней, окажется в свободном «плавании», и сможет
299

ли один, без чьей-либо помощи, вернуться обратно в крес¬
ло? Вдруг он очутится под потолком кабины и не сможет
опуститься на свое рабочее место? Ведь тогда создастся
аварийное положение, чреватое тяжелыми последствиями.
Николай Константинович — наш инструктор парашют¬
ного дела —I советовал сначала освободить левое, затем
правое плечо и, ни в коем случае не делая резких движе¬
ний, попробовать отделиться от кресла. Андриян так и
сделал. Он первым в мире доказал, что человек, потеряв¬
ший свой вес, может свободно перемещаться в воздухе.
Так была открыта непреходящая истина. Никаких затруд¬
нений при этом космонавт не испытывал. Достаточно было
коснуться пальцем стенки кабины, чтобы поплыть в про¬
тивоположную сторону, а коснувшись потолка—опустить¬
ся в кресло.
Первое свободное «плавание» Андрияна Николаева
продолжалось около часа.
Вернувшись на Землю, он рассказывал нам, что это
было удивительно приятное, ни с чем не сравнимое со¬
стояние: ничего не весишь, ни на что не опираешься и
вместе с тем можешь все делать. Все движения координи¬
рованы, и зрение и слух безукоризненны — все видно, все
слышно, что передавала Земля. Никаких расстройств
вестибулярного аппарата в этом положении не наблю¬
далось.
Как только Андриян Николаев, возвратившийся в
кресло и вновь закрепившийся привязными ремнями, об¬
радованно сообщил о своих ощущениях на Землю, Гер¬
ман Титов, сразу же поспешивший в «домик космонав-
тов», рассказал об этом Павлу Поповичу и его дублеру —
Владимиру Комарову, готовящимся к предстартовому сну.
Надо ли говорить, как отрадно было услышать им сооб¬
щение, что одна из главных задач полета блестяще реше¬
на! Ее оставалось подтвердить новыми опытами на кораб¬
ле «Восток-4».
Медики, анализируя ход прошлогоднего суточного по¬
лета корабля «Восток-2», говорили, что примерно на ше-
стом-седьмом витке космонавт может почувствовать симп¬
томы, напоминающие морскую болезнь. Подобное явление
могло быть вызвано изменениями, происшедшими в ве¬
стибулярном аппарате человека за девять-десять часов
космического полета. И естественно, следя за движением
300

«Востока-3» и состоянием организма Андрияна Николае¬
ва, врачи беспокоились, не возникнет ли такое явление.
Но закончился шестой, седьмой, начался восьмой виток, а
Андриян чувствовал себя прекрасно. После ужина, в
22 часа по московскому времени, он, в соответствии с про¬
граммой полета, лег спать. Уснул моментально и спал
без сновидений.
Все мы, за исключением дежурных, посменно находив¬
шихся на оперативном пункте управления, ушли на
отдых. Ведь завтра с самого утра надо было готовиться к
проводам в космос Павла Поповича. Его корабль уже на¬
ходился на стартовой площадке.
И вот настало утро 12 августа —утро нового, замеча¬
тельного свершения советской науки и техники. Так же,
как и вчера, Государственная комиссия выслушала докла¬
ды специалистов о готовности ракеты-но^сителя и косми¬
ческого корабля к полету, о здоровье Павла Поповича и
утвердила его полетное задание. Заслушала Государствен¬
ная комиссия и сообщение о том, что делает в космосе
Андриян Николаев: он приступил к выполнению про¬
граммы научных наблюдений, определенных на 12 ав¬
густа, с нетерпением ждет выхода на орбиту «Востока-4»,
установления связи со своим другом Павлом Попо¬
вичем.
Волнующие минуты переживали мы все, находившие¬
ся в то утро на космодроме! Подумать только, вслед за
одним космическим кораблем, уже заканчивающим су¬
точный рейс вокруг Земли, в космос готовится выйти еще
один корабль. Такого еще не бывало в истории космонав¬
тики! Вот как шагнула за минувший год советская наука
и техника, какие задачи решает она нынче!
И вот снова, как и вчера, голубой автобус, из окон
которого рвалась бодрящая душу песня, подкатил к стар¬
товой площадке. Павел Попович, одетый в скафандр и
гермошлем, веселый, молодцеватый, вышел из него.
— Вот она, моя «Ласточка»! — воскликнул он, окиды¬
вая искрящимися глазами готовую к старту ракету.
Все мы знали, что, служа в истребительном полку, он
ласково называл «Ласточкой» свой самолет, и не удиви¬
лись, что теперь так же назвал ракету, которая должна
была поднять его в космос.
Все предстартовое время я с командного пункта вел
радиопереговоры с Павлом Поповичем. Было приятно
301

цяиялп его чуточку возбужденный гоаве» в котором уга¬
дывалась огромная радость, охватишпац вашего товарища
в эти минуты последних прмготовлений к выходу на орби¬
ту. Там, в кабине «Востока-4», он был таким же, как и на
Земле, — шумным, певучим, веселым...
В оданнадцать часов две минуты был дан старт «Во¬
стоку-4». С врезающейся все глубже и глубже в бездон¬
ное Синее небо ракеты мы услышали ликующий возглас
Павла Поповича:
— Настроение отличное!
Искрометно, на высоком душевном подъеме космонав¬
тов начался трехсуточный групповой полет «Востока-3»
и «Востока-4». У командиров кораблей были красивые по¬
зывные — «Сокол» и «Беркут». Как только приборы пока-
мли, что «Восток-4» вышел на орбиту, я услышал произ¬
несенные Андрияном Николаевым слова:
— «Беркут», «Беркут», я—«Сокол», как меня слы¬
шите?..
И хотя именно эти слова и должны были прозвучать
в эфире в первые минуты космического рандеву, они по¬
казались неожиданными. Мы все в этот момент присутст¬
вовали при новом научном открытии — установлении
радиосвязи по совершенно новому каналу «Космос — Кос¬
мос», и при том без всякого участия в этом деле назем¬
ных радиосредств. Что ответит «Беркут»? А он, видимо
от радости, отбросив в сторону правила ведения радиопе¬
реговоров, зашумел «Соколу»:
— Андрюша! Я здесь, рядом с тобой... Слышу тебя
Отлично! Вижу твой корабль!
Друзья» встретившись в космосе, на какое-то время
забйли о существовании Земли и увлеклись разговором
между собой. Они делились впечатлениями, понимая
Друг, друга что называется с полуслова. Призваться, было
интересно слушать их взволнованную беседу. Но эмоции
эмоциями, а дело —прежде всего. Пришлось вмешаться
в космический разговор и, установив таким образом че¬
тырехстороннюю связь: Земля — «Восток-3» — «Во-
сток-4» — Земля, попросить у командиров кораблей крат¬
ких рапортов.
' — Все идет отлично. Слышу вас отлично. Настрое¬
ние отличное. Я — «Сокол», — тут же доложил Андриян
Николаев.
30?

-г НаблюдаюЗемлю в облаках- Сдрава в аляжншнат^ <
рёвижу чернбе-чериое небо. Настроение превочуюдеое.
Все идет отлично. До встречи на Земле. Я— «Беркет»,—
сообщил Павел Попович.
Как бы подводя итог нашему разговору, я одобри¬
тельно сказал друзьям:
— Все очень хорошо, друзья. Поздравляем вас! До
встречи на Земле!
«Восток-3» и «Восток-4» шли в космосе на расстоянии
каких-нибудь пяти километров друг от друга. Андриян
Николаев и Павел Попович в иллюминаторы видели кос¬
мические корабли в полете, выглядевшие как маленькие
сверкающие луны. Вернувшись на Землю, они востор¬
женно рассказывали нам, какое это замечательное чувств
во — лететь рядом с товарищем в безлюдном звезд¬
ном океане, где, кроме них, не было ни одной живой
души.
Когда корабли Андрияна Николаева и Павла Попови¬
ча первый раз вместе облетели Землю и стало ясно, что
групповой полет проходит успешно, космонавты напра¬
вили совместный доклад советскому народу, партии, пра¬
вительству. Доклад был краток:
— В соответствии с заданием идем на совместный
групповой полет на близком расстоянии. Между корабля¬
ми установлена надежная связь. Системы кораблей рабо¬
тают отлично. Советские космонавты Николаев, Попович.
Выполняя заданную программу научных исследова¬
ний, «Восток-3» и «Восток-4» пролетели над всеми мате¬
риками. Друзья, еще раз подтверждая наблюдения, сде¬
ланные в свое время и мною и Германом Титовым,
рассказывали нам, что каждый материк, каждый океан име¬
ет свой характерный цвет: Африка — желтый, Южная
Америка — зеленый, Атлантический океан — темнее Ти¬
хого. Они отчетливо видели ночью освещенные города.
Сначала наших товарищей изумляла быстрота, с которой
их космические корабли пересекали гранищл государств,
переходили из одного полушария в другое. Но потом они
привыкли к этому и уже больше не удивлялись тому, чтр
только что находились над СССР и вдруг оказывались над
Америкой.
На космодром привезли газеты. Меня, почти непре¬
рывно дежурившего на пункте управления, растрогали
303

ойубликованные «Правдой» письма родителей космонав¬
тов, присланные из Чувашии Анной Алексеевной Нико¬
лаевой и с Украины кочегаром Романом Порфирьевичем
Поповичем.
«Больше шестидесяти лет прожила я в родном селе
Шоршелы, — писала мать о. сыне. — Были в моей жизни
радости и печали. Но самое большое счастье пришло се¬
годня, когда я узнала, что Андриян поднялся в космос
и сейчас продолжает свой полет. Ко мне приходят знако¬
мые и незнакомые люди, и все душевно поздравляют с
этим великий в жизни чувашского народа событием.
И чуваши, и русские, и украинцы, и татары называют
меня матерью и просят рассказать, как я вырастила та¬
кого сына-орла... Я вырастила его, а партия воспитала,
открыла перед нпм такие просторы, о которых даже в
наших песенных чувашских сказках не говорится нп
слова...»
«Павло очень рано пустился в свой дальний путь,—
писал Роман Порфирьевич Попович.— Еще будучи маль¬
чишкой, он овладел столярной профессией и сразу, как
это было ни трудно, пошел учиться дальше. Зная, что
семье, где много малолетних детей, живется нелегко, он
свой заработок присылал матери. Да он и сейчас по-сы-
новьему помогает нам, не забывает родной Уэйн, товари¬
щей детства, соседей...»
В материалы «Правды», посвященные групповому по¬
лету «Востока-3» и «Востока-4», и я, как командир отряда
космонавтов, внес свой небольшой вклад. На первой поло¬
се газеты была опубликована моя статья с характеристи¬
кой наших товарищей. Тут же был помещен и рисунок-
плакат, изображающий полет в звездном небе двух могу¬
чих ракет. Под клише было написано: «Этот рисунок
прислан к редакцию «Правды» одним из космонавтов,
который в свободное от тренировок время занимается
живописью». Рисунок сделал Алексей Леонов, чье имя
еще не было известно читателям «Правды».
Неся дежурство на пункте управления, и я, и другие
космонавты слышали многие радиопереговоры «Сокола»
и «Беркута». Трое суток на космических кораблях шла
напряженная работа. Николаев и Попович выполняли
один эксперимент за другим: вели визуальные наблюде¬
ния, поддерживали устойчивую радиосвязь, строго вы¬
полняли установленный распорядок дня, наблюдали не-
304
бесные светила, атмосферные явления на Земле. Словом,
у н1х была занята каждая минута полетного времени.
Среди многих деловых радиопереговоров с «Восто¬
ком-4» и «Востоком-4», словно веселая искорка, в эфире
порою проносилась остроумная шутка. Насмешил всех
нас разговор, который удалось услышать на нсходе вто¬
рого дня группового полета.
— Ты что ел на ужин? — поинтересовался «Сокол».
— То же, что и ты, — ответил «Беркут», — а на де¬
серт пожевал ломтик воблы.
— Воблы? — удивился «Сокол».— Дай и мне поже¬
вать...
— Подлетай поближе, так и быть поделюсь... — отве¬
тил «Беркут».
На бортах двух космических кораблей, идущих в пяти
километрах друг от друга, продолжалась напряженная
работа космонавтов. Одним из весьма важных вопросов,
который подвергался их исследованию, как я уже гово¬
рил, было изучение влияния длительного состояния неве¬
сомости на человеческий организм. Командир «Востока-4»
должен был повторить уже проведенный Андрияном Ни¬
колаевым опыт — выход из пилотского кресла.
— Смелее, смелее, Павлуша, — подбодрил его голос
товарища с соседнего корабля, —я уже все опробовал.
Ничего страшного нет...
Павел Попович, может быть, с излишней горячностью
освободился от привязных ремней и был тут же наказан
за свою поспешность. Тело его мгновенно всплыло вверх,
и голова ударилась о потолок кабины. Это был предмет¬
ный урок того, что в космосе надо вести себя осторожно.
Освоившись с условиями свободного «плавания», Ан¬
дриян Николаев и Павел Попович в течение всего своего
трехсуточного полета проделывали самые различные уп¬
ражнения. Стоило им дать легким движением закрутку
своим телам, и они начинали вращаться вокруг своей оси,
словно юла. Находясь вне своих рабочих мест, в свобод¬
ном «плавании», космонавты работали, ели, пили, разгова¬
ривали с Землей и друг с другом, вели наблюдения в ил¬
люминаторы, производили киносъемку. Вывод у них сло¬
жился один —жить и работать в свободном парении
можно!
Зная, что состояние невесомости и явления, сопутст¬
вующие ему, чрезвычайно интересуют не только ученых,
20 К). А. Гагарм
305

жпвсехя^Щйма Земле, яапщдрувьяв те мину»*,
когда о бортов космических кораблейвелись теледазжон-
ныё передачи, старались показать зрителям, что происхо¬
ди -а кабане с различными предметами.!! в Советском
Союзе и в других странах телезрители могли видать, как
около космонавтов «плавали» в воздухе бортовые журна-
дах,^карандаши и даже тяжелые, весом в несколько кило-'
граммов, предметы. Андриян Николаев и Павел Попович
быстро привыкли к проявлениям невесомости и с каждым
разом действовали все смелее и смелее. Находясь в сво¬
бодном парении, они делали самые резкие движения, вра¬
щали головой то с открытыми, то с закрытыми глазами
и при этом, к радости медиков и биологов, следящих за
.ними с Земли, не ощущали никаких неприятных симпто-1
нов.
Вернувшись из- полета, оба наши товарища, Делясь
впечатлениями обо всем увиденном в космосе, рассказы¬
вали, что они часто приникали к иллюминаторам и пора¬
жались геометрической правильности расположения звезд.
Много pas они наблюдали красавицу Луну во всем ее
блеске. Она казалась им значительно ближе, чем звезда!,
и была больше похожа на шар, чем на диск. На ее свер¬
кающей выпуклой поверхности отчетливо виднелся рису¬
нок лунного рельефа.
Весь ход трехсуточного группового полета «Восто¬
ка-3» и «Востока-4» хорошо описан в нашей периодиче¬
ской печати. Андриян Николаев я Павел Попович об--
стоятельно рассказывали о нем на пресс-конференции в
Московском государственном университете имена
М. В. Ломоносова, в своих выступлениях по телевидению,
в записках, опубликованных «Правдой». Поэтому нет
нужда< подробно описывать здесь все перипетии их со»
местного рейса в космосе. Скажу лишь одно: все дин, по¬
ка- они гигантскими орбитами, виток за витком, опоясы¬
вали Землю, мы —их друзья, все специалисты, находив¬
шиеся на космодроме, в координационно-вычислительном
центре, в районе, намеченном для приземления,—с не¬
ослабным вниманием следили за движением «Востока-3» я
«Востока-4», за всем тем, что происходило в их пилотских
кабинах. Весь советский народ, прогрессивное человеке?
ство всего мира желали космонавтам отличного выпол¬
нения поставленных перед ними задач и благополучно!*
возвращения на родную Землю.
306

Зарубежная и&алъ	намдомд длитеяыйий
rpyiuntA полёт «Воетока-3» к «Востока-4» небывалым
подвигом. Жителж Нью-Йорка, Париям, Лондона, Варка*
вы, Токио, люди во всех уголках земного шара видвдд в
полете двух советских космических кораблей изумитель¬
ное достижение науки и техники, блистательное торже¬
ство человеческого разума. Много интересных откликов
пришло из Франции. Член Политбюро Французской ком¬
мунистической партии, главный редактор еженедельника
«Франс Нувель» — Фдонсуа Бийу писал: «Это еще одна
победа коммунизма, это новая победа сил мира».
«За этим полетом, — писал член французской ака¬
демии Андре Моруа, — нам уже видятся дальнейшие
этапы освоения космоса: строительство космических плат¬
форм, потом исследование Луны, далеких планет. Пре¬
красные и волнующие перспективы!..»
«Маркс восхищался парижскими коммунарами, «го¬
товыми штурмовать небо», —писая Андре Вюрмсер.—
Советские коммунисты пришли на смену коммунарам.
И они взяли небо штурмом...»
В адрес Андрияна Николаева и Павла Поповича не¬
скончаемым потоком шли приветствия из многих стран
мира.
«До чего же мне хотелось бы быть там, на месте
русского парня!» — передавало агентство Ассошиэйтед
Пресс восклицание американского космонавта Скотта
Карпентера, который вслед за своим соотечественником
Джоном Гленном совершил трехвитковый полет вокруг
Земли. Узнав о старте Андрияна Николаева, Скотт Кар¬
пентер попросил передать в космос такое послание совет¬
скому космонавту: «Поздравляю Вас с подвигом. Я хотел
бы поменяться с Вами местами, если бы это было возмож¬
но, так как мне очень хочется снова совершить полет.
Желаю Вам успешного завершения Вашей миссии. Счаст¬
ливого приземления». А когда на следующий день в -США
было получено сообщение о старте «Востока-4» и выводе
его на орбиту, близкую к орбите «Востока-3», Скотт Кар¬
пентер смог только восхищенно воскликнуть: «Ну и ну!
В пределах видимости от другого корабля —это действи¬
тельно подвиг!» И он тут же попросил повторить его
приветственные слова Павлу Поповичу...
Телеграммы Скотта Карпентера, переданные нашим
друзьям на орбиты, были своего рода дружеским рукопо¬
20*
307

жатием американских исследователей космоса. Нас, ко¬
нечно, интересовали их работы. Надо сказать, что неза¬
долго др полета Николаева и Поповича Герману Титову
довелось побывать в США и участвовать в работах сес¬
сии Международного комитета по исследованию космиче¬
ского пространства, происходившей в Вашингтоне. Вер¬
нувшись из-за океана, он рассказывал о том, как встре¬
тился на сессии с первым американским космонавтом,
совершившим трехвитковый орбитальный полет, — полков¬
ником Джоном Гленном. Они быстро нашли общий язык
и понимали друг друга с полуслова.
Продолжая штурм космоса, Андриян Николаев и Па¬
вел Попович блестяще справились с возложенными на
них заданиями. В общей сложности они более 112 раз
обогнули земной шар, преодолели более 4500000 кило¬
метров космического пути. Андриян Николаев провел в
космосе 95 часов, четверо суток, а Павел Попович —
71 час, трое суток. Они выполнили научную и исследо¬
вательскую работу огромного объема, впервые в мире
установили возможность-длительного пребывания челове¬
ка в состоянии невесомости, поддержания непрерывной
радиосвязи между космическими кораблями, а также их
точной посадки в заранее обусловленном районе. Да раз¬
ве только этими важнейшими проблемами исчерпывается
круг блестяще решенных ими задач? Конечно, нет. Их
полет — крупнейшее достижение космонавтики, результа¬
ты которого даже трудно было оценить сразу. Наша стра¬
на положила начало групповым, согласованным действи¬
ям человека в космическом пространстве, новому этапу
на пути покорения Вселенной.
Групповой многосуточный рейс «Востока-3» н «Восто¬
ка-4» подробно комментировался во всем мире. Спустя
две недели после возвращения с космодрома, я отправил¬
ся в Данию и еще раз убедился, сколь велик за рубежом
интерес к достижениям советской космонавтики. Датская
Ассоциация астронавтики пригласила нас побывать в
близлежащем к Копенгагену небольшом городке Рундес-
коу, где расположена радиообсерватория высшей поли¬
технической школы. Мы поехали туда. Этот научно-тех¬
нический пункт, оборудованный на поросшей лесом горе,
был интересен еще и потому, что бблыпая часть обслужи¬
вающих его специалистов трудится на общественных
началах. Радиообсерватория ведет запись сигналов искусст¬
308

венных спутников Земли. Ее операторы продемонстриро¬
вали нам запись сигналов, принятых с бортов «ВоСто-
ка-3» и «Востока-4». Было приятно услышать записанные-
на магнитофонную ленту знакомые голоса Николаева и
Поповича, передававших из космоса добрые пожелания
народам Скандинавских стран.
Голоса командиров «Востока-3» и «Востока-4» в этот
день мы еще раз услышали и на копенгагенской выстав¬
ке, посвященной исследованиям космического пространст¬
ва. Здесь, в числе многих экспонатов, рассказывающих о
достижениях советской космонавтики, а также полетах
американских космонавтов, находились магнитофонные
записи радиопередач, которые велись из космоса Нико¬
лаевым и Поповичем, пленка с записью переговоров с
Землей командира «ВостоКа-2» — Германа Титова, а
также радиопереговоров Земли с «Востоком». И вот не¬
ожиданно под куполообразным сводом'помещения выстав¬
ки раздался мой громкий голос, сообщавший о том, что
на борту «Востока» все в порядке!
Не знаю почему, но в Дании нас не раз спрашивали,
когда полетят в космос женщины? Видимо, сказалось
общее желание увидеть в кабине космического корабля
женщину. Разумеется, мы ничего определенного сказать
зарубежным гостям тогда не могли, хотя, признаться,
знали, что подготовка к подобному полету уже разверну¬
лась в полную силу. Однако прошло еще более полугода
до нового выезда на космодром, на старт еще двух ко¬
раблей — «Востока-5» и «Востока-6», которым предстоял
длительный совместный полет, на борту одного из них
должна была находиться космонавтка, кто-то из нашей
«девичьей» группы. Если очередным из мужчин-космо¬
навтов по всем данным мог оказаться Валерий Быковский,
уже дублировавший Николаева, то кто станет первой в
мире женщиной-космонавтом, сказать было трудно — в
«девичьей» группе продолжались занятия и тренировки.
Но мне и многим моим товарищам думалось, что полетит
Валя Терешкова, о которой я уже поминал. Так и полу¬
чилось.
Торжественно, как и в прошлом году, отпраздновали
еще один День космонавтики, подвели итоги. Ведь кроме
полетов четырех «Востоков», проложивших 130 глубоких
борозд в космической целине, советские исследователи
космоса провели за последнее время и многие другие ра¬
309

боты. Об этом на собрании в Кремлешяшмдворце съездов
рассказывая президент Академии наукСССР М. В. Кел¬
дыш. Он Говорил, что нашими космическими аппаратами
серии «Космос» успешно осуществляется широкая про-
грамма научных исследований ионосферы, земного маг¬
нетизма, Солнца, космических лучей верхней атмосферы
Земли. За минувший год было произведено 12 запусков
искусственных спутников Земли серии «Космос». Один
из них — «Космос-5», выведенный на орбиту в мае
1962 года, все еще летал вокруг земного шара и переда¬
вал ценную научную информацию.
Почти полгода к тому времени находилась в просторах
Вселенной автоматическая межпланетная станция
«Марс-1». С нею поддерживалась устойчивая дальняя ра¬
диосвязь. Была осуществлена радиолокация планеты Ве¬
нера, приняты посланные с Земли и отраженные от пла¬
неты телеграфные сигналы. Они содержали замечатель¬
ные слова — «Ленин», «СССР», «Мир». За десять дней до
Дня космонавтики был осуществлен запуск автоматиче¬
ской станции «Луна-4». Ее полет открыл новый этап в
изучении небесного светила, воспетого поэтами всех
народов.
На торжественном собрании в Кремлевском дворце
съездов выступал Николаев. Вместе с Поповичем он толь¬
ко что возвратился на поездки в Бразилию. Там на меж¬
дународной авиационной выставке, организованной в Сан-
Пауло, наши «космические близнецы» видели капсулу,
в которой американский космонавт Уолтер Ширра в ок¬
тябре 1962 года совершил шесть витков вокруг земного
щара.
— Скажу откровенно, — вспоминал Николаев в своем,
выступлении о посещении этой выставки, — не хотелось
бы мне оказаться на его месте. Вы не представляете, на¬
сколько тесной и неудобной выглядит эта капсула по
сравнению с кабинами наших замечательных кораблей
«Восток»...
В Сан-Пауло, в помещении Ассоциации бразильских
журналистов, где в свое время довелось побывать и мне,
на пресс-конференции Николаеву и Поповичу был задан
примерно тот же вопрос, на который отвечал тогда и я.
— Сеньоры, — поинтересовался один из журнали¬
стов,— согласились бы вы отправиться в поле* в амери¬
канской капсуле?
310

— Зйчем? -х»1фосом на вонрос. опетаж Попович:—
Нц наших корабхнхуже вдеодоланпвтсшм^евыдйплтл
миллионов километров. 'Проложенной на них космиче¬
ский путь более чем вдесятеро превышает путь, проде¬
ланный американцами. Безотказность советской космиче¬
ской техники, удобства ее использования, ее точность
доказаны неоднократно. Мы верим, что и в последующем,
при выполнении еще более сложных задач, она будет тай
же надежна.
— Когда же,— добавил Николаев, — будет заключено
широкое международное соглашение о сотрудничестве
всех стран в освоении космоса, которое предлагает Со¬
ветский Союз, и встанет вопрос о совместном полете пред¬
ставителей разных государств, наши космонавты с готов¬
ностью отправятся в подобный полет.
— Только, думается, — продолжил мысль товарища
Попович, — этот полет, наверное, было бы лучше осуще-.
ствить на корабле, построенном советскими учеными и
рабочими, чьи замечательные успехи в создании космиче¬
ской техники известны всему миру...•
После первомайских праздников мы стали готовиться
к отлету на космодром — приближался старт «Восто¬
ка-5», а за ним и старт «Востока-6». В «Звездном город¬
ке» накануне отъезда состоялось традиционное партийное
собрание. Мне, как командиру отряда космонавтов, было
предоставлено первое слово для доклада о проделанной
работе и готовности двух экипажей — мужского, в кото¬
рый входили Валерий Быковский и его дублер, и жен¬
ского — Вали Терешковой и ее дублера. Затем с напут¬
ственными словами выступили Герман Титов, Павел По¬
пович, Андриян Николаев, тренеры, инструкторы, врачи.
Каждый говорил о своем, но всех объединяло одно: уве¬
ренность, что новое сложное и трудное задание будет вы¬
полнено с честью. Об этом говорили и экипажи «Восто¬
ка-5» и «Востока-6».
И вот мы все снова на космодроме. Начались пред¬
стартовые хлопоты. Мне запомнился торжественный мо¬
мент заседания Государственной комиссии, на котором
присутствовал цвет нашей научной мысли. Огромная ком¬
ната. Яркий солнечный свет освещает большой портрет
В. И. Ленина. Кажется, Ильич тоже принимает участие
в совещании, отеческим взором оглядывая тех, кому пред¬
311

стоит выполнение новой космической задачи. Председа¬
тель Государственной комиссии тепло говорит о Валерии
Быковском и с еще большей сердечностью о Валентине
Терешковой. Вместе с^ее именем он называет имена пер¬
вого президента Российской Академии наук Екатерины
Дашковой, великого математика Софьи Ковалевской, из¬
вестных летчиц Валентины Гризодубовой, Полины Оси¬
пенко, Марины Расковой...
— Теперь, когда командиром корабля пойдет девуш¬
ка,— сказал он, —весь мир еще раз убедится, что в на¬
шей стране созданы все условия для совершенствования
талантов и способностей женщин.
Попросил слова Быковский.
— Я комсомолец, — сказал он, — но задание поста¬
раюсь выполнить, как коммунист!
Затем выступила Терешкова:
— Я счастлива и рада, что мне, простой девушке, по¬
ручено первой из всех женщин планеты лететь в космос.
Выполню это почетное задание, как подобает коммунисту!
В заключение слово взял Главный Конструктор.
— Наша страна, — сказал он, — стала берегом Вселен¬
ной. От этого светлого берега будут уходить в звездный
океан все новые и новые космические корабли...
Мало кто знает, сколько непредвиденных испытаний,
главным образом психологического порядка, пришлось пе¬
ренести командиру «Востока-5» Быковскому. После тра¬
диционного ритуала — встречи со стартовой командой у
ракеты — проводили его и дублера в обсаженный топо¬
лями «домик космонавтов». Кто-то даже забросил в кусты
фуражку Быковского: завтра, мол, наденешь гермошлем.
Пошутили, побалагурили, пожелали спокойной ночи и
уехали в свою гостиницу — надо хоть немного поспать
перед отъездом на стартовую площадку.
В полночь пришло сообщение одной из астрономиче*^
ских обсерваторий: наблюдается необычная активность
Солнца. Ученые забеспокоились: пока результаты этого
явления не изучены, направлять на орбиту космический
корабль рискованно. И дело вовсе было не в том, что на
орбите могла возникнуть повышенная радиация — от еа
влияния «Восток-5», как и другие наши корабли, был за-$
щищен надежно, — а в том, что расчетные данные дли^
тельного полета следовало пересмотреть. При повышенной
активности солнечного излучения изменяются границы
312

плотных слоев атмосферы. Она, окружающая Землю, вта¬
йне периоды как бы «дышит», словно опара, то умень¬
шаясь, то увеличиваясь в своем объеме. А это значило,
не исключена возможность, что при подобных «вздохах»
атмосферы верхняя граница ее более плотных слоев ока¬
жется слишком близкой к орбите, по которой будет ле¬
теть корабль, может возникнуть непроизвольное торможе¬
ние корабля и, следовательно, нарушатся все расчеты его
полета. Так не лучше ли избежать непредвиденных слу¬
чайностей, день-другой попристальнее понаблюдать за
Солнцем и результатами его изменившейся активности, и
уж тогда стартовать наверняка? На том ученые и поре¬
шили.
Надо представить себе внутреннее состояние Валерия
Быковского и его дублера, когда утром, будучи морально
готовыми к старту, они узнали — полет отложен. К чести
обоих — отнеслись они к этой неожиданности спокойно.
Оба приехали в нашу гостиницу из «домика космонавтов»
к часу, когда по обычному распорядку дня все мы зани¬
мались утренней физзарядкой, и, сняв верхнюю одежду,
тут же выбежали на спортивную площадку, встали в об¬
щий строй.
Астрономам понадобилось несколько дней для при¬
стальных и всесторонних наблюдений за раскапризничав-
шим Солнцем. Никаких препятствий к старту они, как
мы и думали, не установили. Предосторожности, приня¬
тые учеными, как кое-кто говорил об этом, оказались из¬
лишними. Но Главный Конструктор справедливо за¬
метил:
— В нашем деле никогда не надо забывать хорошего
правила — семь раз отмерь, один раз отрежь. Народная
мудрость применима и к космонавтике...
И вот наконец настал день старта «Востока-5» —
14 июня 1963 года. Быковский с помощью товарищей за¬
кончил космический туалет. Поверх голубовато-серого
теплозащитного костюма, украшенного красной эмбле¬
мой— в золотистых лучах белый голубь, а ниже красные
буквы «СССР», — на него надели скафандр, а затем ярко-
оранжевый комбинезон с множеством карманчиков для
необходимых вещей. Белый шлемофон, гермошлем, гермо¬
перчатки, а на ногах — высокие, со шнуровкой черные
ботинки, поверх которых — пластиковые белые чехлы.
313

Церадвходом вкорабдачеХХЫлжЯмажяся: в квбжязг ве
доижна попасть и сюркяи».
Короткий доклад Председателю Государственной ко¬
миссии, прощальные объятия, приветственный взмах ру¬
кой, и вот уже лифт поднял Валерия на верх ракеты, к
люку космического корабля. Пока у ракеты проходили
последние предстартовые технические операции, космо¬
навты, как обычно, собрались на смотровой площадке.
Прильнув к окулярам стереотрубы, Терешкова внима¬
тельно следила за всем, что происходило возле стартового
устройства. Душевное состояние ее было понятно: Валя
впервые, в жизни присутствовала при старте человека в
.космос и хотела все знать, все увидеть. Ведь скоро стар¬
товать и ей...
Я, как и в прошлые разы, находился в бункере вместе
с Председателем Государственной комиссии, Главным Кон¬
структором, генералом Н. П. Каманиным, все время под¬
держивал связь по радио с командиром «Востока-5». Он
был предельно спокоен.
—	«Ястреб», у тебя произведено измерение физиоло¬
гических функций, — передал я на борт корабля. — Все
показания хорошие. Так держать!
Потом еще одна передача:
—	«Ястреб», будьте готовы...
В наступившей тишине отчетливо раздавались коман¬
да!. До боли в глазах все всматривались в неподвижную
ракету. И вот венчающая дело команда:
— Подъем!
Столбы нестерпимо яркого пламени приподняли ра¬
кету. Могучий рокот двигателей взвихрил каменистую
!Йялъ. Ракета, убыстряя движение, все дальше и дальше
уходила в небо, разрывая цепкие путы земного притяже¬
ния. Из репродуктора раздался ликующий голос Валерия:
— Все идет отлично! .
Счет времени теперь на космодроме пошел по другим
часам. Оно измерялось числом витков, проделанных «Во¬
стоком-5». Почти весь первый вечер после старта, и ночью»
и весь следующий день я провёл на комацдаюм пункте'
космодрома. Там в нескольких залах шла круглосуточ¬
ная напряженная работа. Мне нравилась царившая там
строгая, деловая обстановка. Стены увешаны множеством
схем, таблиц и карт, испещренных условными знаками,
цифрами, расчерченных синусоидами проекций орбит.
314

Шацг телефону прямей свямл,	радкеувтравг-
ствЯ, телевизионный экран, магтггофодй для «твся'вер»^
говоров по каналам «Земля—Космос» я «Космос — Зем¬
ля». Многочисленная сложная техника о- марками отече¬
ственных заводов надежно обеспечивала непрерывную
связь с «Ястребом», с Москвой, с многочисленнымипуин-
тамк, расположенными на территории нашей сТрань^ и
наблюдающими за полетом «Востока-5».
По «Глобусу» — сложному электронно-вычислитель¬
ному устройству, точной копии прибора, установленного
в кабине космического корабля, мы следили за полетом
нашего товарища. Этот тончайший прибор основан на сум¬
мировании данных орбитального движения космического
корабля и суточного движения Земли. «Глобус» — это
своего рода космический компас, с помощью которого кос¬
монавт в полете, а наблюдающие за ним на Земле в любой,
момент могли точно определить долготу и широту ме¬
стонахождения корабля, число проделанных витков, зри¬
тельно представить себе, над какой точкой земного шара'
он "находится и где приземлится, если включить тормоз¬
ную двигательную установку.
А тем временем на стартовой площадке развернулись
работы у новой ракеты. Под вечер сюда, следуя устано¬
вившейся традиции, на встречу со стартовой командой от¬
правилась Валя Терешкова со своей подругой-дублером.
Загорелые до черноты, мужественные стартовики собра¬
лись возле ракеты, чтобы увидеть хрупкую, изящную
девушку, которой предстояли трудные испытания. Звонко
простучали по бетонным плитам тонкие, высокие каблуч¬
ки белых Валиных туфелек. На ней нарядный костюм
из легкой голубой ткани. Подруга ее надела платье ко¬
раллового цвета, гармонирующее с ее черными, почти
цыганскими волосами.
На митинг собралось много народа. Товарищи говори¬
ли в адрес девушек проникновенные слова, преподносили
цветы, читали стихи. Все смотрели иа Валю влюбленными
глазами. Мне показалось, что она необыкновенная, не та¬
кая, как всегда. Было в ней что-то возвышенное, мягкое,
ласковое. И в то же время в глазах, в движениях, в го¬
лосе чувствовалась решимость. Валя с любовью глядела
на окружавших ее людей. Это оня подготовили и снаря¬
дили ее в далекий, необыкновенный путь.
В конце митинга все цветы, оказавшиеся у нее в ру¬
315

ках, Валя отдала Главному Конструктору. То лн порыв
ветерка занес песчинку в ресницы, то ли еще что другое
заставило сурового на вид человека украдкой протереть
затуманившиеся, всегда добрые, но требовательные глаза.
Когда митинг закончился, он, взяв Валю под руку, под¬
нялся с ней на корабль.
Вечером мы проводили Валю и ее дублера в «домик
космонавтов». «Хозяйка» домика, пожилая, убеленная се¬
динами Клавдия Акимовна, в прошлом учительница на¬
чальной школы, позаботилась, чтобы в нем было удобно,
уютно и тихо. На круглый стол, застланный камчатной
скатертью, она поставила хрустальную вазу с белыми
гладиолусами, красными маками и скромными ромашка¬
ми— любимыми цветами Вали. Приготовила для нее по¬
стель.
В воскресенье 16 июня 1963 года, в 12 часов 30 минут
по московскому времени, «Восток-6» стартовал. Полет
Валентины планировался на сутки. Но на Земле она при
мне и Главном Конструкторе договорилась с Председате¬
лем Государственной комиссии, что, если физическое и
моральное состояние ее будет хорошим, продолжитель¬
ность полета «Востока-6» можно увеличить в три раза и
приземлить корабль одновременно с кораблем Валерия
Быковского.
Находясь на пункте управления, мы знали: полет про¬
ходит успешно. Записи телеметрических измерений фи¬
зиологического состояния женщины-космонавта показы¬
вали, что она может еще продолжительное время работать
на орбите. На исходе первых суток полета состоялся та¬
кой радиоразговор Главного Конструктора с Тереш¬
ковой.
— «Чайка»! «Чайка»! Как себя чувствуешь? — спро¬
сил ученый.
— Будем летать, как договорились? — вопросом на
вопрос ответила Валя.
— Вот и хорошо, «Чаечка»,— ласково согласился он.
Мне'был понятен смысл этого, казалось бы, мало что
говорящего диалога. Валя просила продлить ее пребыва¬
ние в космосе еще на двое суток, и академик согласился
с нею. Государственная комиссия подтвердила:
—V Согласны на продолжение полета.
Находясь на подзвездной орбите, и Быковский, и Те¬
решкова жили интересами всей страны. 18 июня в Боль¬
316

шом Кремлевском дворце открылся Пленум Центрального
Комитета КПСС. В адрес Пленума космонавты послали
приветствие, а участники Пленума направили им поже¬
лание успешного завершения полета. Председательствую¬
щий на Пленуме товарищ Л. И. Брежнев сообщил, что с
борта «Востока-5» получена радиограмма Валерия Бы¬
ковского, в которой комсомолец-космонавт просит при¬
нять его в ряды партии Ленина. Вскоре в космос был
направлен ответ — ЦК КПСС принял Валерия Быковско¬
го в члены партии.
Оба космонавта —и Валерий Быковский и Валентина
Терешкова — по несколько раз брались за ручное управ¬
ление кораблями, производили киносъемку Земли и не¬
ба, вели научные исследования. Обо всем проделанном
на орбите они записывали в бортжурналы своих ко¬
раблей. После возвращения космонавтов на Землю мы
внимательно прочитали все записки. Среди них было
много любопытного. На первом витке Валя Терешкова пи¬
сала: «Состояние невесомости: чувствуется легкость, ра¬
ботоспособность не теряется, настроение бодрое, особен¬
но после разговора с «Ястребом». Все-таки здорово, когда
далеко от всех чувствуешь плечо друга». И, видимо па¬
мятуя интерес к космическим полетам врачей-физиологов,
добавила: «После выполнения вестибулярных проб не¬
приятных ощущений не было: ни головокружения, ни
подташнивания, чувствовала себя так же, как на Земле».
Почерк ее там, в космосе, оставался таким же четким,
как и на Земле, строчки ровные, каждая буква выписана
отчетливо, с волевым нажимом. В полете Валя проводила
несложные математические расчеты, распознавала гео¬
метрические фигуры, нанесенные в хаотическом беспо¬
рядке на особые таблицы, рисовала спирали и звезды.
Эти рисунки делались на 29, 31, 33 и 45 витках вокруг
Земли. Они выполнялись для того, чтобы ученые могли
определить остроту внимания космонавта, степень утом¬
ленности и координированность движений.
Мы знали время, когда «Восток-6» должен пройти над
космодромом. Все высыпали в этот час на улицу и, под¬
няв головы, всматривались в густые россыпи звезд.
— Кто первый заметит корабль — тому премия,— по¬
шутил я.
— Где тут найдешь корабль в таком звездном океа¬
не?— заметил кто-то.
317

Валок» Да же нй|тж!---запро«есгамцгАц1фжяк Нж-
колйев.
И вдруг; «ВжЖсу, вижу!* Все мгвовешш повернулись
в ту сторону, иуда повязал кричавший.
— Там корабля не может быть, —откликнулся Гер¬
ман Титов.
И действительно, в той половине неба ничего не бы¬
ло, только, как снежная поземка, курилась звездная пыль.
Все продолжали всматриваться в небесный купол. Мед¬
ленно текли минуты.
—- Вижу, вижу! — раздался уверенный голос Ни¬
колаева.
Среди множества звезд, усыпавших небосклон, мы
разглядели самую главную для нас звездочку. На огром¬
ной высоте она стремительно пересекала небо. Серебри¬
сто вспыхивая лучами отраженного солнечного света,
«Восток-6» пунктиром прочертил на черном небе косми¬
ческую трассу. Его орбита, проложенная не на карте, а
воочию, возникшая под звездами, как бы ожила, стала
физически ощутимой.
Быковский 81 раз облетел вокруг планеты, его «Вос¬
ток-5» пробыл в космосе 119 часов и преодолел путь бо¬
лее 3300000 километров.
' На другой день после приземления «Востока-5» и «Вос¬
тока-6» мы встречали Валю и Валерия на берегах Вол¬
ги. Это была необыкновенная встреча. Трое суток они
были рядом в холодном, беспредельном пространстве кос¬
моса, согревая друг друга теплом сердечного участия.
Они обнялись и, взявшись за руки, долго стояли молча,
вглядываясь друг в друга. К ним подошел Андриян Ни¬
колаев— радостный, сияющий. Валерий Быковский оста-
'вил их и, взглянув на Валю, задумчиво произнес:
— Как невеста...
Одетая в светлое платье, в летних туфельках на высо¬
ких каблуках, с цветами в руках, она была похожа на
невесту. И тут Быковский, самый близкий друг Николае¬
ва, сказал мне, Алексею Леонову и другим товарищам то,
чего мы не знали и о чем только догадывались. Оказа¬
лось, Валя н Андриян любят друг друга и расстались на
космодроме, как жених и невеста. Они договорились, что
поженятся после ее возвращения из полета.
Накануне 46-й годовщины Великой Октябрьской со¬
циалистической революции все мы с семьями отпрам-
318
лйсь ив «Звездного городка» в Москву, на Чистые пуму*,
во Дворец бракосочетаний. Там должка- была состоя&дай^
необычная церемония — первая «космическая» свадьба1:
Валя Терешкова выходила замуж за Андрияна Николае-'
ва; Этого все мы ждали. Когда Валя вскоре после своего
полёта отправилась в родной Ярославль, многие обрати¬
ли внимание на то, что ветровые стекла ярославских ав¬
томашин украшены двумя цветными портретами — Вали
Терешковой , и Андрияна Николаева...
JB полдень Андриян, одетый в строгий черный достюм,
и Валентина в белом подвенечном платье с фатой-под
звуки музыки, счастливые и смущенные, вошли в про¬
сторный, переполненный людьми зал. Я стоял рядом с
матерями космонавтов — Еленой Федоровнёй и Анной
Алексеевной. Они волновались и часто прижимали к гла¬
зам платки. Документы новобрачных скрепили подпися¬
ми: со стороны невесты — моя Валентина и я, со сторо¬
ны жениха — Валентина и Валерий Быковские. Моло¬
дые обменялись золотыми обручальными кольцами. ■
Валя выглядела необыкновенно красивой в ту минуту,
когда сотни глаз обратились к ней и ее жениху. По ее за¬
рдевшемуся лицу чувствовалось — она счастлива. Впер¬
вые новобрачные поцеловались прилюдно. Затем все пи¬
ли шампанское и поздравляли молодых, дарили цёеты.
Я, преподнося Вале букет белых гладиолусов, сказал:
С доброй женой горе — полгоря, а радость —
вдвойне...

НОВЫЕ КОРАБЛИ—• НОВЫЕ СТАРТЫ
/ В е Раз и не два мне и ДРУГИМ космонавтам до-
/ & & водилось бывать в доме Главного Конструк-
’UX	тора. Небольшой, двухэтажный коттедж
окружали фруктовый сад и аккуратно подрезанные кусты
роз. Всю эту пышную растительность он посадил своими
руками. Он любил запахи взрыхленной почвы, пение
птиц, природу... Любил физический труд и часто с лопа¬
той в руках копался в земле.
Беседы наши обычно проходили на втором этаже в
небольшом уютном кабинете. Здесь он анализировал.
Здесь мысли его становились словами, чтобы затем стать
действием. Обстановка — самая простая: старинной ра¬
боты массивное бюро, заменяющее рабочий стол, напол¬
ненные книгами шкафы, несколько мягких удобных кре¬
сел. На стенах портрет молодого К. Э. Циолковского и
фотография семи крупнейших ученых, на которой рядом
с И. В. Курчатовым стоит и он, наш Главный Кон¬
структор.
— Большая Медведица, — шутливо заметил я, впер¬
вые увидев фотографию семи звезд нашей науки.
Ученый улыбнулся. Из всех созвездий ему больше
320

Прага встречает первого в мире
летчика-космонавта.
Ю. Гагарин дает автографы на вечере
в ратуше Стокгольма.

Пионеры Болгарии повязывают галс¬
тук первому в мире космонавту.
Ю. А. Гагарин в Финляндии (г. Турку).

Ю. Гагарин в Лондоне.
Встреча Ю. Гагарина на аэродроме
в Будапеште.

Юрий Гагарин — почетный
гость кубинского народа.
Посол Демократической
Республики Вьетнам вручает
орден Героя Труда ДРВ
Юрию Гагарину.

Во время встречи советского космо¬
навта на улицах Токио в Японии.
Советские космонавты Ю. Гагарин и
В. Быковский в средней школе
г. Бергена в Норвегии.

Летчики-космонавты Юрий Гагарин и
Валентина Терешкова.
Валентина Терешкова и Юрий Гагарин
в Мексиканско-русском институте
культурных связей (Мексика).

Ю. Гагарин и В. Терешкова в гостях у
воинов ГСВГ. (В центре Маршал
Советского Союза И. И. Якубовский.)
Космонавты Ю. Гагарин, В. Терешкова,
А. Николаев, П. Попович, В. Быков¬
ский и Г. Титов у глобуса.

Академики Н. А. Благонравов, М. Д. Миллионщиков, космонавты Ь Комаров, Б. Б. Егоров, К. П. Феоктистов, В. В. Николаева-Терешкова,
академик С. П. Королев, президент Академии наук СССР М. В. Koi ш, космонавты П. Р. Попович, А. Г. Николаев, Ю. А. Гагарин, Г. С. Титов
В. Ф. Быковсю Ноябрь 1964 года.
Советские летчики-космонавты. В верхнем ряду слева направо:
Ю. Гагарин, В. Быковский, Б. Егоров, П. Беляев, П. Попович, В. Кома**
ров; в нижнем ряду: К. Феоктистов, В. Николаева-Терешкова	Советские космонавты на пресс-к он-
А. Леонов, А. Николаев, Г. Титов.	*	ференции в МИД СССР.

Космонавт В. М. Комаров
перед очередной трениров¬
кой.
Космонавты П. Попович,
В. Быковский, А. Николаев
и Ю. Гагарин на занятиях в
Военно-воздушной инже¬
нерной академии им. Н. Е.
Жуковского.

Советский летчик-космонавт Алексей
Леонов в момент выхода из корабля
в открытое космическое простран¬
ство.
Вторая профессия космонавта А. Леонова.

8 кругу семьи. Из семейного фотоальбома.

Леночка и Галя очень любят,
когда папа дома.
В гостях у Гагариных братья
Юрия Алексеевича Валентин
и Борис, племянник и сестра
Валентины Ивановны.

Один из последних снимков Ю. А. Гагарина.

На Аллее героев у Монумента покорителям космоса.

Лицевая и оборотная стороны памятной медали, посвященной
первому полету человека в космос.
Лицевая и оборотная стороны медали, посвященной полету в
космос Ю. Гагарина.
Золотая медаль имени К. Э. Циолковского, которой Академия
наук СССР наградила первого в мире космонавта
Юрия Гагарина.
всего нравился перевернутый ковш, украшавший небо.
Главный Конструктор великолепно разбирался в звезд¬
ной карте. Перед входом в кабинет, на лестничной пло¬
щадке, висело большое панно — чудесная фотография с
изображением всех кратеров и морей обратной, невиди¬
мой с Земли стороны Луны, заснятой советской автомати¬
ческой станцией. Это изображение прислал ученому
Международный конгресс астронавтов с надписью «Твор¬
цу советских космических ракет».
Главный Конструктор любил крепкий чай. Всегда, ко¬
гда кто-нибудь из нас появлялся в доме академика, жена
его угощала нас ароматным золотистым напитком. Из
своих поездок в Индию, на Цейлон, в Индонезию, в Япо¬
нию космонавты привозили в подарок ему пачки души¬
стого чая.
Помню, как после полета «Востока» Главный Кон¬
структор в беседе о ближайшем будущем космонавтики
сказал, что уже готовы чертежи многоместного космиче¬
ского корабля. В голосе его звучало обаяние, пленившее
стольких людей. Он говорил нам, что не за горами то вре¬
мя, когда в кабинах космических кораблей рядом с лет¬
чиками-космонавтами займут свое место ученые, исследо¬
ватели, штурманы-астронавигаторы и бортовые инженеры
различных специальностей. Эту мысль за подписью про¬
фессора К. Сергеева он развил в своей новогодней статье,
опубликованной «Правдой». 1 января 1964 года. В статье
было сказано, что наступило время полетов таких кораб¬
лей.
Каждый из пяти «Востоков», стартовавших в космос
после 12 апреля 1961 года, отличался от своих предшест¬
венников значительными усовершенствованиями. На «Во¬
стоке-2» была установлена новая регенерационная уста¬
новка с иным составом блоков и химических реагентов,
нежели на «Востоке». Для дальнейшего исследования
условий телевизионных изображений с орбиты на Землю
на этом корабле установили две телевизионные систе¬
мы — узкополосную и широкополосную. Имели свои кон¬
структивные особенности кабины «Востока-3» и «Восто¬
ка-4». В них дополнительно разместили аппаратуру для
производства таких важных физиологических наблюдений
за состоянием космонавтов в полете, как измерения элек¬
тропроводимости кожи, биотоков головного мозга и дви¬
жения глаз. На кораблях появились более усовершенство¬
21 Ю. А. Гагарин
321

ванные средства радиосвязи. Некоторые изменения в свя¬
зи с задачами длительного пребывания в космосе были
сделаны и в оборудовании «Востока^» и «Востока-6».
И вот тетерь, в новом году, встал вопрос о полете еще
более совершенного корабля—многоместного, рассчитан¬
ного на трех человек. Нас ознакомили с новым космиче¬
ским кораблем, названным «Восход», с новой, более мощ¬
но! ракетой, которая должна вывести его на орбиту. Не¬
легко было конструкторам решить проблемы, встававшие
перед ними при проектировании и строительстве «Восхо¬
да». Если раньше требовалось обеспечить в кабине усло¬
вия для нормальной жизнедеятельности одного космонав¬
та, то тетерь надо было обеспечить троих кондициониро¬
ванным воздухом, питанием, водой... Предполагалось, что
экипаж отправится в полет без. скафандров и гермошле¬
мов. Это предъявляло жесткие требования к обеспечению
полной герметичности кабины, ибо малейшее ее наруше¬
ние грозило самыми пагубными последствиями.
Для гарантированного спуска корабля с орбиты на
Землю на нем устанавливалась резервная тормозная дви¬
гательная установка. «Восход» располагал системой ори¬
ентации с ионными построителями направления вектора
скорости. Иными были и кресла с ложементами, смодели¬
рованными по фигуре каждого члена экипажа. Поворот
этих кресел на нужные утлы позволял участникам поле-
та занимать наивыгоднейшие положения по отношению к
направлению действия перегрузок как на участке выве-
дения корабля на орбиту, так и во время спуска и при-,
земления.
■ Принципиально по-новому предусматривали конструк¬
торы и само приземление «Восхода». Они оснастили его^
специальной системой так называемой «мягкой посадки».
Она обеспечивала приземление корабля почти с нулево!
скоростью не только на сушу, но и на водную поверх¬
ность. Для варианта посадки на воду были приняты меры
по непотопляемости корабля, его остойчивости. И спаса¬
тельное снаряжение подобрали с учетом возможности
посадки не только в океане, но и в пустыне, на горных
склонах, в тайге. Мы привыкли, что все советские кос-?
монавты 'приземлялись точно в заранее определенных
районах, но в каждом полете надо было быть готовым к
неожиданностям.
«Восход» для удобства наблюдений экипажа распола-
322

галвначительно улучшенными уЬаовяяат обзора. На нем.
была использована новая телевизионная система, которая
дозволяла не только наблюдать за людьми в космосе, но
д передавать на Землю картины, наблюдаемые в полете.
Эту телевизионную систему космонавты могли использо¬
вать для наблюдений за окружающим пространством со
стороны приборного отсека и тормозной двигательной ус¬
тановки. На корабле была усовершенствованная система
связи с Землей, а также для переговоров космонавтов
между собой.
Многим отличался «Восход» от прежних наших косми¬
ческих кораблей, совершивших шесть полетов. Каждый,
уже побывавший в космосе, немного завидовал тем, кому
придется опробовать его в полете. Пока не были назва¬
ны фамилии счастливцев. К полету готовилось Несколько
человек, взаимно дублирующих друг друга по своим спе¬
циальностям — командира, ученого, врача. Наиболее ве¬
роятными кандидатами в экипаж «Восхода» — и это так и
оказалось — были Владимир Михайлович Комаров,. Кон¬
стантин Петрович Феоктистов и Борис Борисович Его¬
ров.
Я уже писал, что с первых дней прихода в группу кос¬
монавтов мы прониклись большой симпатией к высоко¬
му, черноволосому, кареглазому летчику-инженеру Вла¬
димиру Комарову, удивительно моложавому для своих
лет. Нам по душе была его немногословность и серьезная
мечтательность. Он — коренной москвич. Мне доводилось
встречаться с его отцом — Михаилом Яковлевичем, ра¬
ботавшим в разное время дворником, слесарем, вахтером,
кладовщиком, таким же тружеником, как и мой отец Але*
всей Иванович. В чем-то они были похожи друг на дру¬
га, наверное, бережным отношением к жизни, к детям,
семье.
Детство Володи Комарова протекало среди приземи¬
стых'строений старой Москвы, неохотно уступавших ме¬
сто кварталам новых домов, из стекла и бетона. Простой
рабочий человек — Михаил Яковлевич Комаров смог дать
образование и вывести в люди сына. Он с малых лет при¬
вивал мальчику любовь к труду, уважение к людям, упор¬
ство в достижении цели. Над кроватью, на которой Во¬
лодя спал, висела Почетная грамота -тгца. Заключенная
в деревянную рамку, она была словно диплом. Володя по-
21*
32Я

. могал отцу, чинил водопроводные краны, летом поливал
улицу, зимой счищал с тротуаров снег и лед.
Во время Великой Отечественной войны Михаил Яков¬
левич служил в Войсках противовоздушной обороны, за¬
щищавших небо Москвы от налетов бомбардировщиков,
а сын его поступил учиться в специальную школу Воен¬
но-Воздушных Сил. Закончив ее в День Победы, он уехал
продолжать летное образование на юг, .в Батайское авиа¬
ционное училище. А став лейтенантом, как и я, нес служ¬
бу рядового летчика. Думая о будущем советской авиа¬
ции, все шире расправляющей крылья, о том, что ей
требуются люди высокообразованные, хорошо подготов¬
ленные в техническом отношении, молодой Владимир Ко¬
маров пошел учиться в Военно-воздушную инженерную
академию имени Н. Е. Жуковского — ему хотелось стать
летчиком-инженером.
После окончания академии Владимир Комаров, придя
в нашу группу космонавтов, заметно выделялся среди
нас своей эрудицией. Он, как и я, как Герман Титов и
другие наши товарищи, был подготовлен к первому поле¬
ту человека в космос, а затем через год стал дублером
командира «Востока-4» Павла Поповича.
Вскоре после того, как Андриян Николаев и Павел
Попович вернулись из своего длительного группового рей¬
са вокруг земного шара, у Владимира Комарова случи¬
лась большая неприятность. Мы все переживали ее бо¬
лезненно. На одной из очередных медицинских комиссий
сверхосторожные врачи неожиданно установили, что с
сердцем у Владимира Михайловича не все в порядке.
При жестких медицинских требованиях, предъявляемых
к космонавтам, ему угрожало навсегда расстаться с меч¬
той о полете в космос. Между тем он чувствовал себя
превосходно. Как быть? Назначили еще одну медапцш-
скую комиссию —и снова у медиков сомнения.
И только один человек, твердо веривший в Комарова
и уже тогда определивший для него важную задачу—
Главный Конструктор, не сомневался. По его совету
Комаров хорошо отдохнул, набрался сил, стал еще более
строго соблюдать «космический» режим. Затем предстал
перед весьма авторитетным кворумом медиков. И все
страхи оказались напрасными: врачи единодушно подтвер¬
дили—к полетам в космос годен без ограничений. Надо
ли говорить, какой это было радостью и для Владимира
32«

Михайловича, и дли всех нас, его добрых и верных дру-
зей...
По душе мне было и предложение Главного Конструк¬
тора о включении в экипаж «Восхода» ученого Констан¬
тина Петровича Феоктистова — человека с висками,
припорошенными сединой, кандидата технических наук.
С вполне понятным профессиональным любопытством
MBt, космонавты, присматривались к новому товарищу, ко¬
торому в то время было около сорока лет, и быстро убе¬
дились, что ему оказались по плечу все трудности специ¬
альных тренировок. Пожалуй, Константину Петровичу
было труднее, чем тем из нас, которые давно начали тре¬
нировки и прошли солидную летную подготовку. Но он
наравне со всеми стойко переносил перегрузки центри¬
фуги, разреженность воздуха в барокамере, испытания
зноем и стужей. Быстро, на правах равного вошел он в
семью космонавтов.
Мне нравилась насыщенная событиями биография
Константина Петровича. Вся жизнь его прошла в учении
и труде. Родился он и долгое время жил в Воронеже!
Великую Отечественную войну встретил на школьной
скамье. Отец — Петр Павлович, бухгалтер по профессии,
добровольцем отправился на фронт, служил в саперном
батальоне, строил переправы через Вислу и Одер, в со¬
ставе штурмовых групп сражался на улицах Берлина...
Довелось принимать участие в схватках с фашистами
и пятнадцатилетнему комсомольцу Косте Феоктистову.
Когда бои шли в его родном Воронеже, он вместе с дру¬
гими подростками помогал бойцам разведывать располо¬
жение противника. Во время одной из таких разведок1
гитлеровцы схватили Костю и вместе со взрослыми раз¬
ведчиками приговорили к расстрелу. Осужденных поста-:
вили на край ямы. Грянул залп, и мальчик полетел, как
ему показалось, в бездонную пропасть. На рассвете оч¬
нулся; Нестерпимо болела рана; но он нашел в себе силы
выбраться из могилы, переправиться через реку Воронеж,
доползти' к своим. Тяжелораненого разведчика с харак¬
теристикой командира войсковой части отправили' в гос¬
питаль.
Я видел эту характеристику. В ней говорилось: «Тбв.
Феоктистов Константин Петрович, 1927 года рождения,
член ВЛКСМ с 1941 года, находясь в 1942 году при во¬
инской части; с первых дней обороны и боев за город Во-
325

рЯнеж с немецко-фашистскими бандами самоотверженно
выполнял задания командования. Находясь во взводе раз-'
ведки, рискуя жизнью, под пулеметным и минометным ог¬
нем неоднократно ходил в разведку и добывал ценные
сведения войскового характера. В августе 1942 года попал
в руки противника, расстреливался гестаповцами. Имеет
пулевое ранение в шею, сумел бежать. После лечения на¬
правлен в город Коканд. Тов. Феоктистов представлен
командованием Воронежского гарнизона к правительст¬
венной награде».
Инженерное образование Константин Петрович полу-,
чил в Московском высшем техническом училище имени
Н. Э. Баумана, где в свое время учился и Главный Кон¬
структор. Затем Феоктистов несколько лет работал на
одном из московских заводов. Изобретательские устрем¬
ления молодого специалиста обратили на себя внимание,
и его пригласили на работу в научно-исследовательский
институт, а потом послали в аспирантуру. Вскоре он стал
кандидатом технических наук. Право занять рабочее пе¬
сто в кабине «Восхода» Константин Феоктистов завоевал
годами творческого труда, упорной тренировкой.
Зйали мы и самого молодого в экипаже «Восхода» —
врача Бориса Егорова, который появился среди нас еще
будучи студентом-стажером медицинского института. Ве¬
черами после лекций он нередко дежурил возле сурдо¬
камеры, наблюдал за поведением находившегося там
космонавта. В день полета «Востока» вместе с другими
-специалистами он встречал меня на берегах Волги, в
районе приземления. Тот, шестьдесят первый год, стал
для Бориса Егорова приметным рубежом в жизни. Закон¬
чив институт, он целиком посвятил себя проблемам кос¬
мической медицины. И хотя он не знал, что такое штопо-
ры, бочки, крутые развороты, пике, слепые полеты,
частые перемены Курса, включение врача в экипаж много¬
местного корабля приветствовали все космонавты. Важно
было, чтобы медик испытал на себе все явления косми¬
ческого полета, оценил их с точки зрения науки. Ведь
советские медики сделали многое для освоения космиче¬
ского пространства. По их рекомендациям не только стро¬
илась наша подготовка, но и разрабатывались системы ко¬
раблей, обеспечивающие нормальную жизнедеятельность
человеческого организма в условиях длительного пребы¬
вания в состоянии невесомости. Борису Егорову выпала
а»

честь первым из всех врачей побывать на орбите, к-не.
тошно на самом себе испытать трудности космического
полета, но ее, познав их, вернуться в научно-исследова¬
тельские лаборатории с наблюдениями, которые должны
были обогатить науку новыми выводами.
В начале октября 1964 года мы выехали на космо¬
дром. «Восход» с экипажем в составе: командир кораб¬
ля— Владимир Комаров, ученый — Константин Феокти¬
стов, врач — Борис Егоров — стартовал 12 октября.
Одежда космонавтов состояла из шерстяных рубашек и
брюк; сверху они надели теплые куртки. Пульс у всех
троих был абсолютно нормальный, это подтвердил борт¬
врач Борис Егоров, которому не терпелось начать меди¬
цинские наблюдения над товарищами по экипажу.
Ровно в 10 часов 30 минут по московскому времени я
сообщил на борт «Восхода»:
— Дается старт!
И снова, как и во время предыдущих полетов, почти
все сутки, пока «Восход» находился на орбите, я дежурил
на пункте управления. А когда экипаж вернулся на зем¬
лю, внимательно вслушивался в первые рассказы. Допол¬
няя друг друга, космонавты нарисовали живописную,
увлекательную картину увиденного и пережитого в по¬
лете.
При старте «Восхода» каждый по-своему ощутйл си¬
лы, действующие на активном участке — с момента от¬
рыва от Земли и до выхода на орбиту. Борису Егорову
все показалось похожим на то, что испытывают пассажи¬
ры при взлете обычного рейсового реактивного самолета.
Константин Феоктистов ощутил небольшую вибрацию.
Но общее впечатление было таково: ускорения космонав¬
ты перенесли легче, чем при испытаниях на центрифуге..
Это было .новое явление. Раздумывая над ним, мы объ¬
ясняли его тем, что оборудование «Восхода» было значи¬
тельно усовершенствовано по сравнению с кораблями
типа «Восток», в частности, уменьшено влияние перегру¬
зок—прямое следствие уже упоминавшегося оригиналь¬
ного устройства рабочих кресел, так называемых ложе¬
ментов, отлитых точно по форме тела каждого космонав¬
та. Экипаж «Восхода» оказался куда в более благопри¬
ятных условиях, чем все его предшественники. Если меня
и других космонавтов, летавших на «Востоках», в какой-
то мере сковывали скафандры, гермошлемы и гермопер-
327

чатни, то Владимир Комаров и его товарищи были сво¬
бодны в движениях. Обычная «земная» одежда нисколь¬
ко не стесняла их. В течение всего полета они работали,
отстегнув привязные ремни. Это дало им возможность
меняться своими рабочими местами.
Одной из отличительных особенностей «Восхода», как
уже говорилось выше, являлся более обширный обзор. Это
позволило экипажу увидеть в космосе больше, чем увиде¬
ли его предшественники. Еще на первом витке, когда ко¬
рабль вошел в тень Земли, Владимира Комарова порази¬
ла необычайная картина. Над линией горизонта, примерно
на высоте в сотню километров, простирался слой ярко¬
сти бледно-желтых тонов. А под ним высвечивали звезды.
Этот слой хорошо был виден в освещении Луны. Над
ним — тоже звезды, словно горсти алмазов, брошенные на
черный бархат. Такие слои яркости, нависшие над Зем¬
лей несколькими ярусами, экипажу доводилось видеть не
раз.
В конце третьего витка, когда «Восход» пересекал
Антарктиду, космонавты увидели: перпендикулярно .чер¬
ному горизонту, над вторым слоем яркости, слегка пока¬
чивались темновато-желтые столбы света высотой в
несколько сот километров. Они, как частокол, окаймля¬
ли видимый горизонт — тысячи на две километров. Это
было южное полярное сияние.
Каждому члену экипажа программа полета опре¬
деляла серию работ, которые следовало выполнить в опре¬
деленное время. В книге космоса надо было не только
разглядывать картинки, но и читать текст, и не только'
читать, но и изучать, запоминая каждую деталь, конспек¬
тируя в бортжурналах самое интересное. Вот почему Кон¬
стантин Петрович, дорожа каждой .минутой пребывания
в космосе, не отрываясь от приборов, проверял возможно¬
сти ориентировки корабля по звездам, производил изме¬
рения высот звезд над видимым горизонтом. Он домазал
возможность в будущих- межплЗнеттах полетах произво¬
дить автономное, сбортакорабля, определение его поло¬
жения в космосе,-производить расчеты ■ траектории дви¬
жения.
Бортврач Борис Егеров, достав из . инструментария
иглу Франка, брал для исследования кровь у товарищей.
Пользуясь стрелочным индикатором, измерял давление
крови во время работы и отдыха, заставлял Комарова и
328

Феоктистова делать вестибулярные пробы. Он записывал
биотоки головного мозга и электрические потенциалы,
возникающие при произвольных и непроизвольных дви¬
жениях глаз; определял параметры, характеризующие ко¬
ординацию движений при вычерчивании фигур; собирал
данные для кривой мышечной работоспособности при вы¬
полнении ритмических движений кистей рук. В его обя¬
занности, установленные корабельным расписанием, вхо¬
дило также наблюдение за давлением атмосферного воз¬
духа, за влажностью и температурой в кабине корабля.
«Восход», как и другие космические корабли, нахо¬
дясь на орбите, менял положение в пространстве, вра¬
щаясь в разных направлениях. Поскольку люди находи¬
лись в состоянии невесомости, вращение ощущалось ма¬
ло. Его можно было заметить только по угловому переме¬
щению корабля относительно звезд, Солнца и Земли. Но
в любой момент командир, пользуясь ручным управлени¬
ем, мог сориентировать корабль так, так требовала обста¬
новка. Если в полетах «Востоков» это можно было сделать
тольдо на участках орбиты, освещенных Солнцем, то
«Восход» располагал новой системой управления, позво¬
лявшей ориентировать его и над затененной частью пла¬
неты.
Меня интересовала система ручного управления.
Комаров рассказал, что еще на первом витке он брался
за ручное управление и убедился, что корабль послушен
воле пилота. Это была первая проверка, произведенная на
высоте 400 километров. Система действовала безукориз¬
ненно. Несколько раз Владимир Комаров ориентировал
корабль по Земле, по звездам, по горизонту, по Солнцу,
оценивая работу системы управления с точки зрения не
только летчика, но и инженера. Когда это требовалось
Константину Феоктистову, орудовавшему секстане»,
командир, управляя кораблем, подольше удерживал в по¬
ле^ зрения ученого необходимое созвездие. Когда «Вос¬
ход»,) пройдя в космосе более полумиллиона километров,
находился над Сибирью, между «Рубином» — таков , был
Позывной корабля—и «Зарей» —командным пунктом
космодрома — произошел такой разговор. Взяв микрофон,
Главный Конструктор, всегда отлично понимавший мыс¬
ли своих собеседников, спросил:
— Готовы ли к выполнению заключительной части
программы?
32»

«г уоин» .(голосом Владимира Комарова). Экипаж tv
тов. Хотели бы продолжить полет-
«Заря». Вас понял, но у нас не было такой догово¬
ренности.	4
«Рубин». Увидели много интересного. Хочется рас¬
ширить наблюдения.
«Заря» (шутливо). Прекрасных много есть чудес на
свете, о, друг Горацио... — (Серьезно): И все же будем
продолжать программу.
«Рубин». Жаль, жаль... Вас поняли. Готовы действо¬
вать по программе.
«Заря». Желаем успеха. До скорой встречи на род¬
ной Земле.
Наступило установленное программой время возвра
щения экипажа на Землю. Как произойдет его призем-
яевде,'осуществляемое по системе «мягкой посадки»? На.
командном пункте, возбужденном ожиданием, стало из¬
вестно: далеко, над Африкой, на «Восходе» включилась
тормозная двигательная установка. Минуту за минутой
отсчитывают хронометры. Я не свожу глаз С их цифер¬
блатов. Застыли у радиоприемников связисты. Все, кто
находился на командном пункте, затаили дыхание: вот-
вот должно прийти сообщение от летчиков вертолетов,
уже барражирующих поблизости от намеченной, точки
приземления «Восхода». И наконец долгожданное:
— Вижу «Восход»! Вижу «Восход»!
И еще одно сообщение:
—■ Корабль приземлился. Вижу экипаж. Космонавты
ступили на Землю...
Система «мягкой посадки» сработала отлично! После
снижения с орбиты и входа в плотные слои атмосферы
на корабле произошел отстрел крышки люка парашютов.-;
Динамический рывок! Корабль, поддерживаемый пара¬
шютами, медленно шел к Земле. Сработало еще одно по¬
садочное устройство, и «Восход» коснулся высохшего
жнивья. Открыв люк, Владимир Комаров, Константин Фе¬
октистов и Борис Егоров один за другим вышли из- ка¬
бины, с удовольствием вдохнули осенний воздух.
Через несколько часов мы горячо обнимали товари¬
щей на космодроме...
А затем в седьмой раз повторилась всенародная встре¬
ча— Красная площадь и Золотые Звезды Героев Со¬
ветского Союза трем новым летчикам-космонавтам. В ка-
330

нуй праздника 47-й годовщины Велакой Октябрьской
соощалистическрй революции на одной из площадей Моск¬
вы состоялась торжественная церемония открытия сто-,
метрового серебристого обелиска, взметнувшего в' небо
ракету, а также памятника основоположнику космонавти¬
ки К. Э. Циолковскому. Бронзовые горельефы вокруг ос¬
нования обелиска повествовали о научных открытиях Со¬
ветского Союза, обеспечивших запуск первого в мире
искусственного спутника Земли, полеты в космос.
В эти минуты на трибуне, где находились руководите¬
ли партии и правительства, я стоял рядом с Владимиром
Комаровым. Могли ли думать все мы тогда, что через
два с половиной года Владимир Михайлович, отправив¬
шись в свой второй космический полет, погибнет и нам
придется хоронить своего любимого товарища? Тогда, в
конце апреля 1967 года, мы, как всегда, с легким сердцем
провожали Комарова в новый дальний рейс — на испы¬
тания космического корабля «Союз-1». Прежде чем спу¬
ститься в бетонный бункер к пультам управления, я под¬
нялся вместе с Владимиром Михайловичем на верхнюю
площадку ферм обслуживания, обступивших ракету, к
люку космического корабля. Это было ночью. И там, на¬
верху, в свете прожекторов мы по-братски расцеловались
и крепко пожали друг другу руки. Я еще подумал: у него
великолепный характер, а такое богатство природа дает
на всю жизнь.
Шел отсчет предстартовых минут. Светлело небо, по¬
дернутое наплывшими из-за горизонта облаками. Подуло
предутренним ветерком. От сверкающего белизной под лу¬
чами прожекторов корпуса ракеты, словно руки, разошлись
в стороны многоярусные башни ферм обслуживания. По¬
следовали уже не раз звучавшие в бункере команды:"
— Ключ на старт!
— Пуск!
В грозном гуле возникла и, все расширяясь, развер¬
нулась огненная феерия — бетонные плиты стартовой пло¬
щадки озарились багровым светом. Грандиозное пламен¬
ное облако росло кверху и растекалось по горизонту.
Медлительно башня ракеты приподнялась. Из-под ее ос¬
нования бешено бил солнечный, ревущий огонь. Ракета
быстро набирала скорость — летучей звездой возносилась
к'небосводу. Инверсионный след, озаренный лучами вос¬
ходящего солнца, придавал ей сходство с кометой. В голо¬
331

ве кометы сияла звезда ракетного пламени. И еще долго¬
долго в сиреневом утреннем небе была видна уходящая
все дальше на восток, к Солнцу, утренняя звездочка —
космический корабль «Союз-1».
Корабль умчался далеко, а я все не мог отойти от реп¬
родуктора, вслушиваясь в спокойный, рассудительный го¬
лос Владимира Комарова. Припомнилось, как два с поло¬
виной года назад он рассказывал обо всем увиденном и
пережитом в космосе. Припомнились картины, нарисован¬
ные Владимиром Комаровым, и среди них впечатляющий
вид антарктического сияния, образно названного золотой
короной планеты.
. Все время полета «Союза-1» я провел на командном
пункте космодрома и при сеансах связи с кораблем слы¬
шал доклады его командира. Каждая фраза была про¬
никнута аналитической мыслью опытного летчика-космо¬
навта, инженера, испытателя космической техники. Ко¬
ротко, предельно четко отвечал Владимир Михайлович-
на вопросы Земли, давал точные характеристики работе
систем корабля. С его борта поступали сведения, необхо¬
димые для дальнейших плаваний в звездном океане. Всех
поражала обстоятельность, с какой Комаров анализиро¬
вал каждый этап полета. Когда программа испытаний
завершилась, с командного пункта последовал приказ —
совершить посадку.
На девятнадцатом витке, за тысячи километров от
района приземления, были сделаны необходимые приго¬
товления к заключительному этапу полета: ориентировка
корабля, включение тормозной двигательной установки.
— Все идет отлично, — еще раз послышался знакомый
голос Комарова.
Он сообщил: тормозная двигательная установка ра¬
ботала отлично, произошло отделение приборного отсека
от корабля. Затем связь оборвалась—корабль вошел в
плотные слои атмосферы и гасит первую Космическую
скорость.:К расчетной точке приземления «Союза-1» пон-
спешила группа встречи. Никто не сомневался в успеш1
ном приземлении. Комаров был прирожденный летчик:
Он не знал, что такое головокружение ни в воздухе, нН
в космосе, ни на Земле. Многолетний опыт самолетовож-*
дения и полет в космос приучили его к выдержке и само¬
обладанию. И вдруг острая, словно удар грома, весть-^- с
Володей несчастье! По нелепой случайности, связанной с
332

плохо сработавшей парашютной системой, корабль потер¬
пел бедствие у самой Земли.
Горькие наступили для нас дни. Владимира*Михайло¬
вича Комарова хоронила вся Москва. Делегации заводов и
коллективов, связанных с космонавтикой, положили к
его урне венки. Члены Политбюро ЦК КПСС несли к
Кремлевской стене урну с прахом космонавта, посмерт¬
но удостоенного второй Золотой Звезды Героя Советского
Союза. Я шел в траурной процессии, опустив голову,
прикрыв ладонями лицо. Гибель Владимира Комарова —
тяжелая потеря. Мне подумалось тогда: ^космонавтика мо¬
лодая наука й, отправляясь в звездный океан, пока еще
цельзя полностью застраховать себя от непредвиденных
случайностей...
Все космонавты, взлетая в незамутненное небо, рис¬
овали жизнью. Ведь до первых полетов в космос никто
не мог утверждать, что человек сможет там жить и рабо¬
тать. Никто пока не мог сказать: сможет ли человек жить
и работать за пределами корабля — в открытом космосе?
Н&* этот узловой вопрос космоплавания должны были
ответить Павел Беляев и Алексей Леонов, которых я вме¬
сте с Владимиром Комаровым за два года до его трагиче¬
ской гибели провожал в полет на «Восходе-2».
Полет «Восхода-2» готовился давно, когда на «Восхо¬
де» стартовали сразу три советских космонавта. Тогда,
в октябре 1964 года, в числе провожающих их на орбиту
не было ни Павла Беляева, ни Алексея Леонова, ни дуб¬
леров. Они тренировались.
Подумать только, как далеко шагнула отечественная
космонавтика, готовившаяся к первому в мире выходу
человека в открытое космическое пространство, в абсо¬
лютный вакуум! До сих пор все экипажи кораблей были
надежно защищены от радиации, метеоритной опасности
и крутых температурных перепадов непроницаемым кор¬
пусом корабля. Теперь человеку предстояло один на
един, с глазу на глаз оказаться с тайнами Вселенной,
пройти по ее тропам пешком. Выйти из корабля, попла¬
вать в космосе, вернуться в кабину—как это заманчиво
и романтично! И не только романтично, ио и важно для
дальнейшего выполнения новых космических заданий,
Я даже позавидовал товарищам. Выход в космическое
пространство мог быть осуществлен двояко: методом
шлюзования, когда в кабине корабля сохраняется посто¬
333

янство среды , обитания, или путем открытия дюканецр-
средственно в космос. В последней случае после возвра¬
щения в корабль в нем надо вновь создавать условия оби¬
тания, необходимые экипажу. Способ шлюзования кон¬
структивно сложнее, требует от космонавтов, четкой рабо¬
ты. Но он более перспективен для дальнейшего совер¬
шенствования космической техники и в то же время
позволяет экономить энергетические ресурсы корабля. Уче¬
ные и конструкторы, остроумно решив ряд проблем, снаб¬
дили «Восход-2» шлюзовым устройством.
Они создали новый тип скафандра—сложное инже¬
нерное сооружение, состоящее из многих деталей и уз¬
лов, призванное надежно защитить человека в открытом
космосе от пагубного воздействия низкого барометриче¬
ского давления, перегрева или охлаждения, от действия
ионизирующей радиации.
Чтобы осуществить выход человека в космос, ученым,
конструкторам, инженерам и рабочим следовало решить
много проблем. И они решили их на высоком уровне.
Я уже писал, что к смелейшему эксперименту усилен¬
но готовились Павел Беляев — командир «Восхода-2» я
второй пилот — Алексей Леонов, которому предстоящ)
выйти из корабля в открытое космическое пространство.
На мой взгляд, опыт этот по своему значению, трудностям
и ряску можно приравнять .к первому полету человека
в космос. Раздумывая над тем, кто бы из моих товарищей
мог это сделать, я останавливался на Леонове и Беляеве.
Мне всегда казалось, что они могли бы повторять любой
из полетов, могли совершить то, что до сих пор никто
ёп^е не совершал.
Павел Иванович Беляев — человек волевой, целеуст¬
ремленный. Его сильный характер складывался с детских
лет, когда подростком в вологодских лесах вместе с отцом
он ходил на медведя, когда в начале Великой Отечествен¬
ной войны точил на заводе артиллерийские снаряды и'
когда потом, став курсантом Ейского училища Морских
летчиков, готовился - встать в боевой строй защитников
советского неба.
Павел Беляев стал лейтенантом морской авиации в
День Победы, а первое боевое крещение получил над
бурными водами Тихого океана в борьбе с японскими са¬
мураями. Потом ему, авиатору Тихоокеанского флота,
довелось охранять наши границы в тревожную пору аме-
аз«
рикано-корейсйой войны. Комэск, авиатор, прослуживший
на Тихоокеанском флоте более десятка лет, офицер, с
обличием закончивший Военно-воздушную академию,
Павел Беляев был любим молодежью. Часто мы дели¬
лись с ним своими сомнениями, радостями, тревогами,
вцдя в этом всегда собранном офицере, коммунисте с
немалым партийным стажем добреит», отзывчивого, прин¬
ципиального человека.
Незадолго до полета «Востока» с Павлом Ивановичем
случилось серьезное происшествие — во время трениро¬
вочных парашютных прыжков при приземлении в ветре¬
ную погоду он сломал себе ногу. Перелом оказался слож¬
ный — двухсторонний. Наш инструктор — Николай Кон¬
стантинович схватился за голову: из немногочисленной
группы космонавтов выбывал один из самых надежных,
и, пожалуй, выбывал навсегда.
Всей группой мы поехали в госпиталь к больному.
Привезли фрукты, свежие журналы и последние «косми¬
ческие» новости. Алексей Леонов захватил с собой новое
издание «Повести о настоящем человеке»: такая книга
может действовать так же благотворно, как хорошее ле¬
карство. А когда мы уходили, врач, отозвав меня в сто¬
рону и, сокрушенно покачав головой, сказал:
— Отлетался ваш Павел Иванович... Не видать ему
больше истребителей...
— А Мересьев... А Сорокин? — возразил я, называя
летчиков-истребителей, которым ни тяжелейшие ранения
ног, ни перенесенные операции, ни протезы не помешали
возвратиться в строй.
— Так ведь то было в дни войны, — возразил медик.
— Ну, а мы сейчас тоже, как на фронте, — улыбаясь,
заметил Леонов.
Доктор не знал, что за «особые» летчики приехали
навестить друга, не знал и того, что его пациент принад¬
лежит к людям с очень настойчивым характером. Он лишь
удивленно посмотрел нам вслед. И потом не раз удивлял¬
ся, видя, с каким упорством Беляев сражался за свое
здоровье. Все усилия Павла были подчинены одной це¬
ли — остаться в строю космонавтов.
Хирурги настаивали: нужна операция — она спасет
ногу, но летать уже не придется.
— А есть ли другие пути? — допытывался я.
335

— Есть. Но это рискованно и нельзя поручиться за
успех.
— Тогда рискнем, — решительно заявил Беляев.
— Попробуем, — согласился врач. — Попытка — не
пытка...
Но это была самая настоящая пытка. Сломанные ко¬
сти срастались под нагрузкой. Так, помнилось Павлу Бе¬
ляеву, давным-давно отец его, Иван Парменович, дере¬
венский фельдшер, лечил односельчан. Сначала повреж¬
денная нога испытывала нагрузку тела, а затем и все
возрастающий вес гимнастических гантелей. Процесс за¬
живления происходил медленно, и Павлу Беляеву не уда¬
лось побывать на старте «Востока», проводить меня в
космос. Но когда в полет пошел «Восток-2», он вместе с
Алексеем Леоновым был на космодроме.
Приближались дни группового полета Николаева и
Поповича, а главный вопрос — быть или не быть Павлу
Беляеву космонавтом, оставался открытым. Мы все и
Главный Конструктор верили в него, а осторожная меди¬
цина сомневалась. Когда кости срослись и окрепли и рент¬
геновские снимки подтвердили успех опыта, со стороны
врачейгпсихологов стали настойчиво раздаваться возра¬
жения: человек травмирован и не сможет прыгать с па¬
рашютом — забоится.
Однажды мы отправились на парашютные прыжки.
Вместе поднялись на самолете. Был ветер и облака —
все, как в тот несчастливый день. Но ни я, ни Алексей
Леонов не заметили на лице нашего товарища и тени
сомнения или беспокойства. Мы вдвоем подошли к рас¬
крытой двери самолета. Я положил руку на плечо-Бе¬
ляева, перетянутое парашютной лямкой, и скомандовал,:
словно первбразнику:
— Пошел!
Он улыбнулся и ринулся в бездну.
Все удалось в этом красивом прыжке. И парашют
раскрылся в заданные секунды, и приземление оказалось
точным и мягким. Отныне Павел Беляев вновь становил¬
ся в первый ряд космонавтов. Вскоре мы избрали его
секретарем нашей партийной организации.
Готовясь к полету на «Восходе-2», оба космонавта —
и Беляев, и Леонов — сильно сдружились. Было любо-до-
рого видеть, как бережно, с уважением, с подлинной
мужской любовью друг к другу они проходили трени-
336
ровки. В их занятиях было много нового, такого, что еще
не испытывал ни один из нас, поднимавшихся на орбиту.
Алексей Леонов — один из самых близких мне дру¬
зей. Уже давно, начиная с прихода в группу космонав¬
тов, он ведет дневник, записывая туда наиболее интерес¬
ные события из нашей жизни. Вел он дневник и в пору,
предшествовавшую его полету. С его согласия приведу
несколько страничек из этой объемистой тетради. Они
лучше всего передадут некоторые моменты, связанные
с подготовкой к этому замечательному свершению. Вот
они, эти странички:
«Всем отрядом ездили в конструкторское бюро для
ознакомления с новым кораблем. О нем мы уже кое-что
слышали и довольно хорошо представляли его схему.
Будет осуществляться новое задание. И это поручат ко-;
му-то из нас.
Собралась большая комиссия. Главный Конструктор
подробно рассказал о задачах корабля, а затем предло¬
жил мне произвести выход из кабины через шлюзовое
устройство.
Мне? Как это понимать — вроде бы заявка на буду¬
щее. Или случайность? Долго надевал скафандр, занял
место в корабле и по команде произвел шлюзование.
Очень волновался — ведь за мной наблюдали десятки вни¬
мательных глаз членов комиссии и моих товарищей. Вол¬
новался еще и потому, что после опробования надо дать
грамотное заключение о возможности выполнения заду¬
манного. А оно — грандиозно: выход человека в открытый
космос. Даже дух захватывает!»
«Сформировали экипаж «Восхода-2»: командир — Па¬
вел Беляев, я —на выход. Очень рад такому сочетанию:
Павел Иванович старше меня на целый десяток лет. Но
это и хорошо — командир должен быть более опытным
человеком. А кроме того, мы люди разных характеров —
он молчалив, а я более общителен. Но у нас есть общее,
главное — цель, и мы сделаем все, чтобы ее достигнуть.
Порукой тому наша честная откровенность друг другу и
взаимное уважение».
«Отливали ложемент. Это — новое в подготовке к по¬
лету. Речь идет об устройстве персональной спинки крес-
22 КХ А. Гагарин
337

ла космонавта. Выглядит сия операция примерно
так.
Заранее готовится стапель, заливается гипсом и ниве¬
лируется. После этого пилот, раздетый до плавок, ложит¬
ся в стапель, затягивается ремнями и тоже нивелируется
в продольной оси. И вот тут возникают самые неприятно¬
сти: начинают заливать раствором гипса температурой
10—12 градусов. Выше температуру поднимать нельзя —
может произойти слишком быстрое затвердевание рас¬
твора.
Для меня больше всего неприятностей составило отде¬
ление от отлитого ложемента. Каждый волосок на теле
стад как бы якорем, а таких якорей у меня много. С боль¬
шой болью во всем теле все же покинул свою раковину
и больше часа смывал под душем въевшуюся в тело бе¬
лую массу».
«Примерял новый скафандр. Поразила его белизна и
новизна многих элементов. Но кое-что в этой одежке еще
надо .доделать».
«Проводилось заседание по вопросу оборудования ко¬
рабля фотокинотеяетехникой.'Заслушали мои предложе¬
ния и единогласно приняли их».
«Сегодня выполнил сразу четыре полета в пилотаж¬
ную зону».
«Долго беседовали с экипажем «Восхода» — Владими¬
ром Комаровым, Константином Феоктистовым и Борисом
Егоровым. Они уже совсем готовы к своему полету. Чу¬
десные парни! Жаль, нам с Павлом Беляевым, по-види-
мому, не придется побывать на их старте — у нас своя
программа, которую еще надо отрабатывать и отрабаты¬
вать...»
«Ночные полеты. В первой половине ночи летал на
«миге», во второй — на Ил-14. Главная задача на Ил-14 —
изучить ночное небо и работать с секстаном. На самолете
замеры высот получаются отлично, а как будет на йораб-
338

ле, щжа не представляю, уж очень большая скорость и
ограничен обзор. Надо уметь работать, что называется,
автоматически и уверенно знать карту звездного неба».
«Опять в конструкторском бюро. Показывали процесс
шлюзования членам Государственной комиссии. По одоб¬
рительной улыбке академика Королева понял: всем по¬
нравилась схема предполагаемого опыта».
«Готов скафандр. Все пригнано: и гермошлем, и бо¬
тинки, вся система; ничто не давит, не жмет. В перерыве
тренировок сам написал на гермошлеме: «СССР».
«По ряду причин долго откладывался этот экспери¬
мент. И вот он наконец состоялся. Одетого в скафандр,
меня «подняли» в барокамере на высоту 36 километров.
Это—*почти вакуум. Подъем произошел легко, все вы¬
полнил по программе, в кратчайшее время и технично.
Чувствовал себя, как дома. Пульс оставался почти зем¬
ной.'
На протяжении всего эксперимента за мною в иллю¬
минатор наблюдал Андриян Николаев. Его глаза говорили
о всем куда лучше, чем любой прибор-самописец».
«С утра проходили медицинский осмотр после барока¬
меры. Затем на совещании в конструкторском бюро Юрий
Гагарин доложил о готовности экипажа «Восхода-2».
Приняли ряд деловых решений, направленных иа уско¬
рение подготовки».
«После вестибулярной тренировки вместе с Павлом
Беляевым поспешили на завод к «живому» кораблю.
Потренировались в нем. А затем состоялся техниче¬
ский совет. Много замечательных людей — ученых, кяе
структоров, инженеров и рабочих—присутствовало йа
иен».
22*	/839

«Прилетели на космодром. Через несколько дней —
старт».
Однажды в задушевном разговоре в доме Беляевых,
просматривая книги, я спросил Павла Ивановича: с кем
из литературных героев, по его мнению, можно было бы
сравнить Алексея Леонова.
— О! Для него нужны другие мерила, — оживился Бе¬
ляев. — Наш Леша — художник. И облик его скорее все¬
го можно сравнить со скульптурой Григория Постникова
«В космос»...
Как всегда, Павел Беляев точно выразил свою мысль.
Моя память тотчас восстановила отлитую из металла фи¬
гуру юноши с красивой, гордо поднятой головой, раски¬
нувшего сильные руки, как крылья, устремившегося впе¬
ред, навстречу к звездам. Действительно, было в лице, в
порывистом движении и атлетически сложенном мускули¬
стом теле этого юноши многое, присущее Алексею Леоно¬
ву. Леонов был терпелив по природе. Умел ждать,
отвлечься на время от главного. И у меня дома, и в квар¬
тирах почти всех космонавтов висят картины, написан¬
ные Леоновым на космические темы. Используя богатую
палитру, он хорошо изображает и Землю, окруженную
радугой тончайших красок, и аспидно-черное небо, кото¬
рое прорезают космические корабли, и далекие-далекие
звезды. Мы все высоко ценим эти полотна, написанные
товарищем, который, когда придет тому время, ринется к
звездам.
И время это пришло в марте 1965 года. Прибыв на
космодром, занялись непосредственной подготовкой к сме¬
лейшему эксперименту, похожему на фантастику. Вспо¬
миналось высказывание В. И. Ленина: «Фантазия есть
качество величайшей ценности». И в самом деле, новый
космический корабль с талантливо созданным шлюзовым
устройством и выходным люком был похож на фантасти¬
ческое сооружение. Я размышлял: человек, словно орле¬
нок, освободится от сковывающей его скорлупы корабля
и, раскинув руки, будто крылья, запарит над планетой.
— Человек поплывет в космосе, как в море,— гово¬
рил Главный Конструктор, напутствуя космонавтов.
Он сказал им: — Дорогие мои оралики! Науке нужен*
серьезный эксперимент. Если в космосе вдруг случатся
340
серьезные неполадки—не устанавливайте рекордов, а
принимайте правильные решения.
Эта фраза была порождена его жизненным кредо —в
случае сомнений лучше воздержаться, чем совершить не¬
правильный шаг.
Как всегда, я присутствовал на старте и во время по¬
лета поддерживал связь с экипажем «Восхода-2».
В конце первого витка корабль, миновав мыс Горн,
оказался над Африкой. Покинув свое рабочее место, Але¬
ксей Леонов вплыл в шлюзовую камеру. На командном
пункте мы слышали все переговоры космонавтов между
собой и, разумеется, то, что они сообщали на Землю.
— Я — «Алмаз-2», — донесся голос Алексея Леоно¬
ва, — место в шлюзе занял...
— Понял, — чуточку глуховатым голосом ответил ему
Павел Беляев.
— Беру управление на себя.
— Понял.
— Докладываю: «Алмаз-2» находится в шлюзовой ка¬
мере. Крышка люка «ШК» закрыта. Все идет по плану.
Все идет по графику. Самочувствие отличное. Я — «Ал¬
маз». Прием.
Серия кинокамер, установленных в кабине «Восхо¬
да-2», в шлюзе, на поверхности корабля, после возвра¬
щения космонавтов из полета позволила проследить весь
путь Алексея Леонова, увидеть и проанализировать все
его действия: как он проплывал, находясь в состоянии
невесомости, от своего кресла — ложемента до выходного
люка из шлюзовой камеры. Мне было приятно видеть, что
Леонов в'космосе делал все так же, как' сотни раз проде¬
лывал на Земле.
А' из космоса продолжали доноситься знакомые голо-
са,'рисующие картину происходившего на орбите.
— Люк «ШК» открыт; Приготовиться к выходу,—
приказал командир корабля;
К V выхОДу готов?, — Ответил Леонов. Я «Ал4
мкк-2» — нахожусь на обрезе шлюза. Самочувствие отлич-
йое'. Под' собой вижу облачность. Море...
«Алмаз-2», вас понял; Слъйпу хорошо. Говорите
немного пОТИше. Поздравляю с выходом;*
— Спасибо.
— Лежа, снять крошку с кинокамеры, — ласково, по-
ДруЖёски напомнил Беляев.
ЗЙ

— Д_уже снял нрыпнсу.
—	«Алмаз-2», я —«Заря-1», что наблюдаешь/— вме¬
шался яви переговоры.
— Кавказ, Кавказ... Кавказ вижу под собой, — радост¬
но откликнулся космос.
—	«Алмаз-2», «Алмаз-2», каковы условия для работы?
— Условия нормальные. Начинаю отход от корабля.:
И тут все мы, находившиеся на командном пункте,
услышали то, ради чего снаряжался «Восход-2», ради
чего было вложено столько творческих усилий в подго¬
товку к этому космическому полету. Громко прозвучали
слова рапорта Павла Беляева:
— Я — «Алмаз», «Алмаз». Человек вышел в космиче¬
ское пространство... Человек вышел в космическое про¬
странство!.. Находится в свободном плавании...
На мгновение у меня остановилось сердце.
Главный Конструктор провел платком по высоко¬
му тяжелому лбу. У него было спокойное, почти каменное
лицо, но я знал: каждый нерв его напряжен до предела.
Был он человек не первой молодости, но в эту минуту
чувствовал себя юношески бодро.
Сгрудившись возле телевизионного устройства, мы
увидели, как Алексей Леонов работал в космическом оке¬
ане, отталкивался от корабля, раскрылив руки, парил в
бесконечных просторах Вселенной, где не было ни верха,
ни низа.
Десять минут парил в звездной бездне Алексей Лео-г
нов, и эти десять минут потрясали воображение. Человек
летдел рядом с космическим кораблем со скоростью
28 000 километров в час. Успехи были прямо пропорцио¬
нальны затраченным усилиям. Выйдя из корабля над
Черным морем, он через десять минут оказался над Ени¬
сеем. Где-то там, внизу, в сибирских лесах, затерялась
маленькая деревушка Листвянка, подарившая человече¬
ству храброго космонавта. Вернулся Алексей Леонов в
кабину корабля где-то над Сахалином. Всю нашу огром¬
ную страну пролетел он за кабиной корабля.
Трудно было переоценить значение содеянного Алек¬
сеем Леоновым. Выполнив ряд работ, предусмотренных
программой, ответив на вопросы, поставленные учеными,
он установил: человек может жить и работать в открытом
космическом пространстве.
3*2

Возвратившись в кабину «Восхода-2», Леоной занес в
бортжурнал все свои впечатления—избранные страни¬
цы своего дневника, начатого на Земле. Эти записи в даль¬
нейшем послужили предметом специальных обсуждений
и космонавтами, и учеными, и конструкторами, и врача¬
ми — великая награда за проявленное долготерпение на
Земле: несколько лет ждал Леонов, пока его пошлют в
полет. А корабль тем временем продолжал свой стреми¬
тельный рейс вокруг Земли. Все системы его были абсо¬
лютно надежны. И все же в конце суточного полета, ко¬
гда приблизилось время приземления, на «Восходе-2» об¬
наружились неполадки в системе солнечной ориентации.
А раз они возникли, стало ясно — автоматическое включе¬
ние тормозной двигательной установки не произойдет.
Тишину тревожных минут, наступивших на командном
пункте, нарушило распоряжение Технического руководи¬
теля полета, которое я передал по радио Павлу Беляеву.
Как всегда, академик высказывался кратко, ясно и точно,
словно чувствовал, что времени у него остается немного.
— Разрешается посадка на восемнадцатом витке по¬
средством ручного управления...
Система ручного управления на «Восходе-2» оказа¬
лась на редкость удобной и надежной — Павел Беляев
чувствовал корабль, как летчик чувствует самолет. И-хо¬
тя это требовало больших знаний, точности и выдержки,
в нужный момент он сориентировал корабль и вручную
включил тормозную двигательную установку. Это дела¬
лось в космосе впервые, и вполне понятно, что все кос¬
монавты и специалисты на командном пункте понимали
ответственность момента: теперь все зависело от умения
и хладнокровия Павла Беляева.
Замедляя движение, «Восход-2» сошел с орбиты и
устремился к Земле. Когда траектория снижения достиг¬
ла определенной высоты, в действие вступила система
«мягкой посадки». Она, как и при полете «Восхода»,
сработала безотказно. Экипаж почти не ощутил, когда
корабль коснулся земли. Он опустился в лесах под
Пермью в глубокий снег между трех высоких сосен. На их
кронах повис гигантский парашют с ярко видимыми из¬
далека оранжевыми полосами.
Через сутки мы обняли Павла Беляева и Алексея
Леонова, еще более расширивших дорогу к звездам.
343

♦ * ♦
Полеты в космос — величайшая мечта человечества,
осуществленная нашим поколением. Мы еще не осозна¬
ли всей грандиозности того, что свершилось.
Немногим больше десяти лет назад стартовала совет¬
ская ракета, выведшая в космос первый в истории че¬
ловечества искусственный спутник Земли. Десятилетием
исчисляется время космической эры.
С'незапамятных времен фантазировали люди о поле¬
тах на Луну и планеты солнечной системы. Об этом пи¬
сали Жюль Верн и Герберт Уэллс, мечтал Константин
Циолковский. Советские люди сначала приоткрыли дверь
в неведомое, потом широко ее распахнули. Они первыми
побывали в космосе.
Социалистическая революция окрылила, казалось бы,
несбыточную мечту. Освобожденный от рабства и экс¬
плуатации народ под руководством партии Ленина само¬
забвенным творческим трудом преобразил свою страну,
поднял ее экономику и культуру. Это он навел мосты от
«России во мгле» сначала к России электрической, а за¬
тем атомной.
Тысячелетиями ждал безбрежный океан Вселенной
полета корабля с Земли. И он пришел с гордыми буква¬
ми «СССР» на борту.
Нет ничего могущественнее свободного человека. Со¬
ветские люди стали первопроходцами. Перед ними от¬
крылся неведомый мир: таинственный, суровый, еще не
познанный, полный опасностей... Ничто не могло оста¬
новить исследователей. И, однажды шагнув в океан звезд,
люДи пойдут дальше, добывать новые знания, новые све¬
дения, раскрывать новые тайны. Это нужно тем, нто пой¬
дет за нами, нужно планете, всему человечеству.
Каждое открытие —это лишь начало, первый шаг.
Уверенность наша растет и крепнет; ■ Чем дальше мы
идем, тем более подвластной становится природа, тем
большие неожиданности встречаются на пути. Однако
препятствия не могут заставить нас свернуть с избран¬
ной дороги. Мы не можем бросить то, что едва начали,
чему отдали время, нервы, жизнь. Советские космонавты
всегда будут штурмовать Вселенную,
Вот они — этапы движения вперед за истекшее десяти¬
летие космической эры:
344

«на орбиту вокруг Земли выведен тяжелый искус¬
ственный спутник...»
«в Советском Союзе осуществлен запуск космической
ракеты в сторону планеты Марс...»
«подготовлены к испытанию более мощные и совер¬
шенные варианты многоступенчатых ракет-носителей...»
«корабль-спутник пилотирует гражданин Союза Совет¬
ских Социалистических Республик...»
«при полете космического корабля «Восход-2» впер¬
вые осуществлен выход человека в космическое простран¬
ство...»
«автоматическая станция «Луна-9» осуществила мяг¬
кую посадку на поверхность Луны...»
«автоматическая станция «Венера-3» достигла плане¬
ты Венера и доставила на ее поверхность вымпел с
Гербом Союза Советских Социалистических Республик...»
Такое не забывается. Незабываем и весенний апрель
1966 года. Кремлевский дворец съездов. Почти пять ты¬
сяч делегатов XXIII съезда КПСС, представители 86 ком¬
мунистических и рабочих партий всего мира вслушива¬
ются в могучие звуки партийного гимна «Интернацио¬
нал». Гимн коммунистов донесла от Луны советская
автоматическая станция «Луна-10»...
Я рад, что мне довелось быть в президиуме съезда,
рад за своих товарищей: Г. Титова, А. Николаева, П. По¬
повича, В. Быковского, В. Терешкову-Николаеву, В. Ко¬
марова, П. Беляева и А. Леонова, которых партийные ор¬
ганизации их родных мест послали своими делегатами на.
съезд.
Были н другие великие свершения: Страна Советов —
первый космодром планеты — достигла громадных резуль¬
татов:
—	двинула вперед ракетно-космическую технику;
—к создала новые источники энергии для космических
летательных аппаратов;
w провела испытания техники дальней радиосвязи,
системы автоматического управления ракет, спутников,
кораблей•..« межпланетных станций;
~~ создала надежные системы, обеспечивающие жизне¬
деятельность человека при полетах в космосе;
—	разрешила проблему маневра в космосе и возвра¬
щения летательных аппаратов на Землю;
345

—	создала разветвленную сеть наземных пунктов ЦД
блюдения и координации;
—	арсенал советских ученых пополнился множеством
тонких, легких и малогабаритных приборов для различу
него рода исследований, проводимых в космосе;
—	разработаны сложные устройства для старта мощ¬
ных многоступенчатых ракет-носителей.
Мы живем в необыкновенное время. Ветер странствий,
как и четыре столетня назад, наполняет паруса каравелл,
готовых отплыть к далеким и неведомым берегам. Тро?.
Пинка в космосе все еще узка, и обе стороны ее — без-1
дна. Надо расширять и удлинять этот трудный путь, но
для этого требуется время и труд. Много труда.
Штурм космоса начался не 12 апреля 1961 года, когда
человек впервые увидел открытую Вселенную, и даже не
4 октября 1957 года, когда первый спутник оторвался от
Земли. Все началось с выстрела «Авроры», со штурма
Зимнего.
Символический смысл есть в том, что в весеннем меся
це апреле мы отмечаем день рождения Владимира Ильича
Ленина и День космонавтики.
В этом месяце родился тот, с кем человечество связало
воплощение в жизнь своих самых светлых идей и самых
больших надежд.
В 1935 году, незадолго до смерти, основоположник
теории межпланетных полетов Константин Эдуардович
Циолковский в письме в ЦК ВКП(б) писал:
«...Все свои труды по авиации, ракетоплаванию и меж¬
планетным сообщениям передаю партии большевиков й
Советской власти — подлинным руководителям прогресса
человеческой культуры. Уверен, что они успешно закон¬
чат эти труды».
Советская ракетная техника и космонавтика прошли
большой путь — от основополагающих работ К. Э. Циол¬
ковского до создания сложнейших ракетно-космических
систем, обеспечивших выдающиеся достижения советсжой
науки и техники в изучении космического пространства.
На всем этом пути Коммунистическая партия и Советское
правительство уделяли огромное внимание развитию ра¬
кетно-космической техники, передовой науки. В нашей
стране сформировались большие слаженные научно-иссле¬
довательские и производственные коллективы, специали¬
зирующиеся в области новой техники. Во главе их стоят
346

крупнейшие ученые и организаторы, внесшие большой
вклад в космическую науку и технику.
До того дня, когда запуском первого искусственного
спутника Земли мы зажгли зарю космической ары, надо
было решить многие принципиально новые научные, тех¬
нические и организационные задачи, притом задачи небы¬
валой сложности и небывалого размаха. Для этого нужно
было располагать мощнейшими реактивными двигателя¬
ми, способными разогнать ракету-носитель до первой кос¬
мической скорости.
И наши двигателестроители создали их. Такие двига¬
тели нуждались в новых высокоэффективных ракетных
топливах. И мы получили их. Понадобились новые спла¬
вы и другие материалы, которые были бы способны, не те¬
ряя своих качеств, противостоять сверхвысоким темпера¬
турам, большим механическим нагрузкам, различным воз¬
действиям- космического пространства. И такие сплавы и
материалы были разработаны. Нужно было создать сотни
самых разнообразных приборов и механизмов, отличаю¬
щихся исключительной компактностью, минимальным ве¬
сом и максимальной надежностью. Кропотливый труд
учёных и конструкторов и тут увенчался успехом. Пред¬
стояло разработать такую автоматику, которая обеспечила
бы высокий класс точности при выведении спутника на'
расчетную орбиту. И такая автоматика была создана. На
огромных пространствах страны следовало построить об¬
ширную сеть наблюдательных станций, а также сложней¬
ший автоматизированный комплекс радиотехнических,
электронных и вычислительных устройств. И мы стали
располагать и такими станциями и таким комплексом.
: Решение этих и многих других не менее важных за¬
дач и проблем зависело, однако, не только от самоотвер¬
женного труда, выдающихся талантов и изобретательно¬
сти, дерзновенной смелости и упорства творцов космиче¬
ской техники. Появление практической космонавтики было
немыслимо без солидной научной, материально-техниче¬
ской и промышленной базы. Развернутый фронт исследо¬
ваний по всем направлениям науки—-от астрономии,
механики, физики до биологии и психологии, интенсивное
развитие прикладных наук — технических, медицинских
и других, высокий уровень точного машиностроения ,н
приборостроения, электротехники и радиоэлектроники, хи¬
мической индустрии и качественной металлургии — все
347

это было необходимо для запуска первого искусственного
спутника Земли, для последующих побед в космосе.
Штурм космоса, начатый нашим народом, еще раз
продемонстрировал всему миру мудрость и результатив¬
ность ленинской политики КПСС и Советского государст¬
ва. Стала еще более ощутимой весомость пйодов социали¬
стической индустриализации и культурной революции,
стали еще более видны огромные преимущества социа¬
лизма.
Дорога в космос! Большое счастье выпало мне — ока¬
заться на ее широком просторе, первому совершить по¬
лет, о котором давно мечтали люди. Лучшие умы челове¬
чества прокладывали нелегкий, тернистый путь к звез¬
дам. Полет 12 апреля 1961 года — первый шаг на этом
нелегком пути. Но с каждым годом советский народ, пн-
онер освоения космоса, будет проникать в него все даль¬
ше и глубже. И я верю, что и мне доведется вместе с моими
товарищами космонавтами совершить еще не один полет,
и с каждым разом все выше и дальше от родной Земли.
Ведь советские люди не привыкли останавливаться на
полпути. Да и прошлыми заслугами не проживешь, надо
снова завоевать доверие.
Я пишу заключительные строки своих записок, а по
улице, широкой и красивой, шумно идут веселые девушки
и юноши, одетые в форменные костюмы ремесленников.
Не так давно и я принадлежал к их задорному, охвачен¬
ному романтикой подвигов племени. Ни у кого из них
пока нет Золотых Звезд Героя, орденов, лауреатских ме¬
далей. Но у них все впереди, все дороги жизни с их бла¬
гами и радостями, завоеванные нашими дедами' и отца¬
ми, открыты им.
Молодое поколение, перед которым Родина широко.
распахнула двери в радостную, творческую, жизнь! Стра¬
на, как заботливая мать, воспитывает его на легендарной
истории своей героической Коммунистической партии, на
трудовых подвигах народа — творца и созидателя. Это
для них, молодых хозяев страны, призванных покорять
пространство, н время, и Космос, Родина открыла самые
лучшие школы и стадионы, построила лучший в мире
Московский университет, где на бронзовой статуе про¬
фессора Н. Е. Жуковского высечены вещие слова: «Че¬
ловек... полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а
на силу своего разума».
348

Молодежь Страны Советов смело смотрит в прекрас¬
ное будущее. Это ей выпало на долю великое счастье—
построить коммунистическое общество. Впереди у каж¬
дого молодого советского человека большая и серьезная
учеба и работа. Стране нужны инженеры и агрономы,
врачи и педагоги, слесари и трактористы. Для человека
любой профессии найдется интересное и полезное дело.
Советская молодежь — самая талантливая в мире. Наши
летчики летают быстрее, выше и дальше всех. Наши
ученые создают космические корабли, работают на Север¬
ном и Южном полюсах земного шара. Это они, молодые
патриоты, преодолевая летнюю жару и зимние ураганы,
героически осваивают целинные и залежные земли. В их
самоотверженном труде раскрываются мужественные чер¬
ты высокого морального облика советского народа, вдох¬
новленного великими целями мирного созидательного тру¬
да— строительства коммунизма.
■Успех первых космических полетов побуждает к рве¬
нию и мужеству все молодое поколение. Молодежь чув¬
ствует, как у нее вырастают крылья.
Советская молодежь овладевает вершинами знаний.
В канун 50-летия Советских Вооруженных Сил я и Гер¬
ман Титов закончили Военно-воздушную инженерную ор¬
дена Ленина Краснознаменную академию имени профес¬
сора Н. Е. Жуковского, защитили дипломные проекты.
Государственная комиссия присвоила нам квалификацию
инженеров. Академию окончили все, отобранные в пер¬
вую группу космонавтов. Более позднее пополнение отря¬
да продолжает учиться.
Мы делаем все для укрепления могущества нашего
социалистического государства, и наша жизнь, вся, до
последней кровинки, до последнего дыхания принадле¬
жит Советской Родине.

СОДЕРЖАНИЕ
Стр,
Славный сын Родины	 3
Смоленщина — родные края	 9
В ряды рабочего класса

Становлюсь летчиком

Присяга на верность Родине	.
При свете северного сияния

Готовность номер один

Среда, 12 апреля

С открытым сердцем

В космосе —- «Восток-2»

За Гималаями и Гиндукушом

В Африке и Средиземноморье ........
Хорошо, Советский Союз!

Штурм космоса продолжается

Новые корабли—новые старты

8'8 M.I

Юрий Алексеевич Гагарин
дорога в космос
Редактор Г. Харькова
XysfiMWL Е. Именно
Художественный редактор Г. Грлниго
Технический редактор Е. Коновалова
Корректор С. Штынова
Г-57479. Сдано в набор 24.5.68 Подписано к печати 25.10.68
Формат бумаги 84Х1081/» Печ. л. 11 (Усл. печ. л
18,48)4-1 вкладка */м иеч. л.«в0,103 Усл. печ. л.4-2
вкладки 1 печ. л.=1,64 усл. печ. л. Уч.-изд. л. 19,809
Бумага типографская № 1. Тираж 75 000 эка*
Изд. № 4/808. Заказ 281. Цена 97 коп.
Ордена Трудового Красного Знамени
Военное издательство
Министерства обороны СССР
Москва, К-160
1-я типография Воениздата
Москва, К-6, проезд Скворцова-Степанова, дом 3

Гагарин Ю. А. Герой Советского Союза, летчик-
космонавту СССР.
Г-12 Дорога в космос. Записки космонавта. (Из¬
дание исправленное и дополненное.) М., Воениз-
дат, 1969.
352 с. 75000 экз. 97 к.
Первый человек в мире, проложивший дорогу в космос, рас¬
сказывает в книге о своей жизни-, начиная с детских лет, о хамом
полете, возвращении на Землю и о зарубежных поездках, о том,
как восторженно встречали народы всего мира выдающееся дости¬
жение советской науки и техники.
Книга дополнена новыми главами о последующих полетах в.
космос'летчиков-космонавтов СССР Г. Титова, А. Николаева, П. По¬
повича, В. Быковского, В. Терешковой, В. Комарова, К- Феоктисто¬
ва, Б. Егорова, П. Беляева и А. Леонова,
7-3-2
290-68
6Т6(09)